Аллард Евгений : другие произведения.

Возрожденный молнией, глава 20. "Dreams"

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Сны, мечты и кошмары. На этот раз Стэнли надо спасти друга от полиции, потому что тот совершил преступление. Но кажется за этим кроется какая-то жуткая тайна. Прода от 11/12/2017


   --  Ах, вот ты где! Джон! Джон! Я нашёл! -- ликующе воскликнул коп. -- А ну-ка вылезай, мерзавец! Руки на машину! Быстро.
   Брезент, которым мы укрыли ящики с фруктами и овощами, был мгновенно сдёрнут. Франко присел и медленно, очень медленно сполз вниз. Спрыгнул. Повернулся, широко расставив ноги и положив руки на деревянные панели, которые ограничивали кузов. Подскочивший к нему коп, быстро обыскал его, заломил руки Антонелли за спину и защёлкнул наручники. Потом обыскал меня, ловко вытащив из кармана моего пиджака револьвер, которым я так и не решился воспользоваться.
   Вальяжно подошёл высокий полицейский с погонами лейтенанта. На одутловатом почти без бровей лице с несоразмерно маленьким ртом и длинным носом змеилась довольная улыбка. Фамильярно похлопал Антонелли по щеке. И внезапно размахнувшись, ударил его под дых. Равнодушно понаблюдал, как итальянец корчится от боли. А когда тот, тяжело дыша, встал, и прислонился к машине, коп с такой силой врезал ему в челюсть, что Франко перевалился через деревянные ограждения кузова и без сил сполз вниз.
   --  Уберите этот мусор, -- процедил сквозь зубы лейтенант.
   Вытащил из кармана большой носовой платок, снял фуражку. Вытер вначале лысую с редкой рыжеватой порослью голову, потом протёр внутри фуражку, вновь нахлобучил по самые уши. И лишь потом объявил:
   --  Вы все арестованы, как сообщники. Всё понятно?
   --  Я хочу сделать заявление, -- быстро сказал я. -- Эта девушка -- Элизабет Шепард. Её похитила шайка преступников во главе с Карло Моретти. Мы с Франко Антонелли освободили её. Вы должны отвезти её домой, к её дяде Джозефу Шепарду.
   --  Вот как? -- лейтенант осклабился, постучал дубинкой о ладонь. -- Серьёзно? И чего только не придумают эти мерзавцы, чтобы вывернуться. Вот мы сейчас отвезём вас в участок и там поговорим об этом.
   Я бросил взгляд на Лиз, надеясь, что девушка подтвердит мои слова. Но она молчала с совершенно бесстрастным лицом, будто находилась вовсе не здесь, а где-то совсем далеко.
   Нас отвели к чёрному фургону с большим белым щитом и надписью "Департамент полиции Бронкса" на двери. Я помог Лиз взобраться по ступенькам внутрь.
   Когда я залез, Антонелли, уже сидевший там, поднял опухшее и окровавленное лицо. Сквозь глаза-щелочки бросил какой-то на удивление безучастный взгляд, словно смирился со своей судьбой. И это разозлило меня. Захотелось схватить парня за плечи, встряхнуть. Нельзя сдаваться! Плюхнулся на жёсткие деревянные доски напротив. Досада и ярость душили меня, заставляли колотиться сердце.
   Вся эта афера, затеянная нами, была обречена на провал с самого начала, и я понимал это уже тогда, но надеялся на чудо. На какой-то русский авось, что прорвёмся, что Бог или какие-то высшие силы, что помогали раньше, не оставят нас. Но всё тщетно. Кто настучал на нас -- продавец с автозаправки, или в автомастерской. Или просто кто-то из прохожих, обратил внимание на подозрительных людей. Проклятые американцы, доносительство у них в крови.
   Я не знал, куда мы едем -- в бортах фургона не было окон, даже зарешеченных, абсолютно глухие голые металлические переборки. Тусклый свет, проникавший лишь через перегородку, отделявшую нас от кабины, мутно-белыми пятнами падал на заплёванный металлический пол, заляпанный подозрительными пятнами. По бокам от нас, как каменные истуканы, застыли конвоиры в чёрной форме. Фургон покачивался на ухабах, елозил из стороны в сторону, будто лодка на волнах. Мерно гудевший мотор изредка взвизгивал и вновь начинал нудеть на одной и той же противной ноте.
   Наконец, мы остановились. В открытую дверь хлынул ярко-белый свет и воздух, пропитанный запахом водорослей, и речной воды. У меня сердце замерло, когда я выпрыгнул из машины. Мы вновь оказались на пирсе, но теперь там покачивалась большой бело-синий катер с выступающей из палубы застеклённой рубкой. На носу белой краской было выведено --  "Police New York City". Волосы шевельнулись у меня на затылке и противно взмокли ладони -- я понял, куда нас собрались везти. Беспомощно оглянулся по сторонам, как загнанный зверь, но откуда ждать подмоги теперь? Антонелли в наручниках, Лиз безучастна, покорилась судьбе, смирилась. Как мне сбежать? Как?
   Конвоиры согнали нас на палубу. Один из них грубо толкнул меня в спину к деревянной скамейке, о которую я едва не споткнулся. Но, сделав короткий шажок по качающейся из стороны в сторону тверди, я опустился на жёсткое сидение. Рядом со мной примостилась Лиз. А Франко усадили напротив. И тут же конвоиры зажали его с боков, будто опасались, что даже в наручниках он попытается сбежать.
   Громко и резко застучал мотор, перешёл в рёв дикого зверя. И, сделав крутой разворот, катер помчался, подскакивая на волнах. Ледяная волна обрушивалась на палубу, обдавая мириадами ледяных брызг.
   Рыхлой зелёной стеной, едва тронутой золотистым пожаром осени, вырос перед нами остров Хаклберри. Катер остановился у причала, где уже качалось несколько моторных лодок. А на берегу вверх дном лежала изувеченная выстрелами "Принцесса Лилит".
   Я передёрнулся -- навстречу вышел сам Карло Моретти. Но теперь на лице босса мафии светилась только брезгливость и высокомерие. Остановился чуть поодаль, сложив руки на груди, наблюдая, как копы, а теперь я понял, что это были переодетые бандиты -- выталкивают нас на дощатый причал.
   --  Ну, что, Стэнли, -- проронил он таким ледяным голосом, что, казалось, он сможет им заморозить всё вокруг на километр. -- Я тебя предупреждал.
   Перевёл взгляд на избитого Франко, подошёл ближе и похлопал его по щеке, снисходительно, почти по-дружески. Но итальянец дёрнулся в сторону и на лице появилась гримаса отвращения.
   --  Отведите их! -- приказал Моретти.
   Так и не сказав куда, развернулся на носках, и зашагал в сторону особняка, держа как-то по-особенному прямо спину.
   Как я ненавидел этого лощёного ублюдка, как хотелось задушить его своими руками. И пока нас вели по парку, между кроваво-красных кленов, тронутых золотом вязов, белокаменной часовни, я вспоминал все виды жутких пыток, которым хотел подвергнуть эту мразь, представлял, как Моретти корчится от боли в руках палача. Но всё эти фантазии не могли мне помочь.
   И вот опять этот длинный узкий коридор, с окном во всю стену, за которой каменный мешок для проведения жутких экспериментов.
   С кривой ухмылкой, застывшей в уголках тонкогубого рта, подошёл Вонг со стеклянным шприцем. Резкий и болезненный укол заставил поморщиться. Судорога прошла по телу. Два бандита заломили мне руки и втолкнули в помещение, на кафельной плитке которой остались пятна крови убитых жертв.
   Нет, я не обращусь в зверя. Нет. Надо держаться, обязательно держаться. Но мучительная боль, резь скрутила тело. Я упал на пол, трясясь, как эпилептик. Перед глазами повисла мутная кровавая пелена. Когда она рассеялась, я увидел несколько ослепительно ярких, режущих глаза, пятен. Они раздражали, бесили меня. Хотелось кинуться на них, разорвать на мелкие клочки. Я прыгнул, и острая боль пронзила бок, грудь, горло. С рычанием впился зубами прямо в то место, откуда исходила боль. Что-то горячее плеснуло в меня, залило на миг глаза. Чувствуя чудовищную силу в мышцах, немыслимую нечеловеческую мощь, я с размаху располосовал зубами податливую плоть. И ликование охватило меня, радость победы над кем-то кто так сильно раздражал, бесил меня.
   В голове запульсировало, словно какое-то существо просилось наружу, расталкивая мозги своими лапками с острыми коготками. Перед глазами затрепетала чёрная кисея с ослепительно вспыхивающими искрами. Но она стала тускнеть, расползаться. Сквозь неё проступили стены, отделанные голубоватой плиткой, грязный пол.
   Озираясь по сторонам, я сидел на полу, содрогаясь от бьющей меня дрожи. И горький какой-то металлический запах противно бил в нос.
   Взгляд наткнулся на обезглавленный труп, лежащей в блестящей, будто лакированной луже крови. Ёкнуло сердце и комок застрял в горле, мешая дышать, когда на глаза попалась оторванная голова со слипшимися чёрными кудрями. Франко уже никогда не вернётся к жизни.
   В шаге от меня на боку неподвижно лежала Лиз. С колотящимся сердцем я подполз ближе, и ужас сковал меня. Из страшной раны на животе девушки вывалились темно-розовые кишки, на шёлковой блузке расплылись тёмные пятна.
   Подхватил ставшее таким тяжёлым тело, прижал к себе, пытаясь зажать рану рукой, но она провалилась куда-то внутрь, обдав жаром. Закрыл лицо руками и разрыдался, униженный, опустошённый
   Странный стук. Вроде бы негромкий, деликатный. Но от него завибрировали стены, пол, предметы стали терять очертания, словно растворяясь в воздухе. Я пытался понять, откуда он исходит, вертел головой.
   Дёрнулся и открыл глаза.
   Уставился, в разделённый балками на квадраты, потолок, люстру на изящном бронзовом основании с хрустальными висюльками и рожками, напоминающими свечи. Присел и огляделся, не понимая, как попал сюда, почему одет в костюм, а рубашка промокла насквозь от пота и от неё несёт жаром.
   Из высоких арочных окон шпарил не по-осеннему яркий солнечный свет, сияющей каймой обрисовывал мебель из желтовато-коричневого с золотистым оттенком дуба. Рядом с широкой кроватью -- небольшой плюшевый диван. В углу между высокими и узкими окнами -- комод с безделушками -- ночничок в виде ананаса, ваза из синего стекла, бронзовая фигурка атлета. На тумбочке лампа на бронзовом основании, темно-розовый абажур-шляпка. В изголовье кровати -- картина с осенним пейзажем. Отделанный розово-серым мрамором камин с изящной кованой решёткой перед ним. Коричневый палас с неброским восточным орнаментом.
   Снова этот звук, что разбудил меня. Теперь я понимал, кто-то стучится в дверь.
   --  Мистер Стэнли! Мистер Стэнли, вы слышите? -- послышался надтреснутый баритон. -- С вами все в порядке? Можно войти?
   --  Да. Входите.
   Дверь с лёгким скрипом приоткрылась, показался высокий старик с благообразным вытянутым лицом и седыми бакенбардами.
   --  Через полчаса в столовой будет подан обед.
   Он медленно, с достоинством поклонился, а лишь слабо кивнул в ответ:
   --  Спасибо, Томас.
   Дворецкий исчез, а я стянул с себя измятую одежду и поплёлся в ванную. Дух этого дома выдерживался и здесь. Небольшая ванна без смесителя, но зато с двумя позолоченными кранами (отдельно для холодной и горячей воды) в виде лебедей. Я заполнил ванну водой и душистой пеной. Залез и расслабился, прикрыв глаза.
   Мысленно вернулся к событиям этого дня.
   Не в моем кошмаре, а наяву мы благополучно миновали блокпост, устроенный полицией на мосту Уайтстоун. Паренек-патрульный, вскочивший на подножку нашего пикапа, стал рассказывать, как ему крупно повезло -- в первое дежурство принял участие в поимке опасного преступника. И медная бляха на груди новоиспечённого полицейского сияла, так же как его белозубая улыбка. И почему-то вспомнилось, что этот значок назывался "coppers", то есть "медный" и именно отсюда пошла кличка полицейских -- копперс, или копы.
   Он откинул край брезента, вытащил краснощёкое яблоко и спросил у Лиз разрешения взять его. Она по-королевски лучезарно улыбнулась и кивнула. Он ловко подбросил его, поймал и с хрустом откусил кусок. Спросил невнятно, с набитым ртом:
   --  А вас уже кто-нибудь пригласил на праздник Хэлоуина?
   --  Пока нет, -- ответила Лиз.
   --  О, тогда... -- он замялся, но потом набрался смелости и предложил: -- Может быть, вы придёте к нам?
   --  Я постараюсь, -- протянула ему руку с длинными белыми пальцами.
   Парень как-то неловко пожал её и залился краской, словно юная девица, на лбу выступила испарина.
   --  Джон! Джон! Fuck off! Что ты там застрял? Иди сюда!
   Соскочив с подножки, парень отдал шутливо честь, приложив два пальца к лихо заломленной набок фуражке, и убежал. А я газанул так, что стрелка спидометра испуганно перескочила "20 mPh" (20 миль/час) и старенький пикап рванул вперёд, как горячий жеребец. Мы пронеслись со свистом по стучащим на стыках ребристых плитах моста, так что стальные тросы слились в единую серую сетку, выскочили на магистраль, промчались под старинным арочным каменным мостом. И оказались на Уайтстоун экспрессуэй.
   Впереди показалась развязка, и я растерялся, не знаю, на какую из дорог свернуть, но Лиз мягко сжала мне руку:
   --  Сверни вот здесь.
   По левую руку за деревьями промелькнуло тёмно-синее зеркало залива Флушинг Бэй, и несколько катеров рядом с пирсами. Свернули на Гранд Централь паркуэй.
   Справа потянулась невысокая холмистая гряда, утонувшая в изумрудной зелени, прошитой золотом и багрянцем. Слева раскинулся пустырь, уже облагороженный в парк Флашинг-Медоус. Я хотел побывать здесь, посмотреть на две вышки с огромными дисками, напоминающими НЛО -- именно их снимали в комедии "Люди в чёрном". Но, увы, сейчас я их увидеть не мог -- их построят только в 60-х годах.
   --  Останови здесь, -- Лиз сжала мне руку.
   Биллборд закусочной Николас'динер, предлагавший хот-доги, гамбургеры, и конечно, кока-колу. Бутылка с красно-коричневой жидкостью торчала на переднем плане.
   На фоне буйно разросшихся вязов белело длинное одноэтажное здание, смахивающее на вагон метро, поставленный на высокий фундамент из бежевого кирпича. Фасад отделан ребристыми алюминиевыми панелями, широкие квадратные окна. Рядом же красовалась телефонная будка.
   Когда я завернул на парковку, Лиз выпорхнула из кабины, исчезла за стеклянной дверью будки. Я понаблюдал, как она что-то щебечет, накручивая на пальчик длинный провод. И ощутил невероятное облегчение.
   Перемахнув через высокий борт, рядом со мной приземлился Франко. Размял затёкшие ноги и огляделся.
   Мы поднялись по выложенным кирпичом ступенькам. Витал чудесный аромат кофе, жареного мяса, свежего хлеба. Из стоящего в дальнем углу джукбокса лился чуть хрипловатый и совсем ещё юношеский голос Фрэнка Синатры, исполнявшего свой хит If You Are But a Dream.
   If you are but a dream
   I hope I never waken,
   It's more than I could bear
   To find that I'm forsaken. *
   За стойкой, что шла вдоль задней стенки закусочной, я обнаружил мужчину средних лет и пышногрудую и полнотелую красотку, которая всем своим видом показывала, что еда здесь натуральная и полезная для здоровья. Иссиня-чёрные волосы крупными локонами ниспадали на слишком открытые смуглые плечи с оливковым оттенком. На вытянутом лице выделялись сильно подведённые глаза и алые резко очерченные губы. Портил её только крупный с греческой горбинкой нос. Её напарник тоже был обладателем такого же внушительного шнобеля, без горбинки, но сильно выступающего вперёд на широком лице.
   Они почти синхронно улыбнулись и девушка, качнув внушительной грудью, обтянутой белым шёлком, на удивление легко выскользнула из-за стойки. Вытащила из карманчика крошечного кружевного фартучка блокнот.
   --  Кофе и что-нибудь поесть, -- сказал я, бросил взгляд на Франко.
   --  Да, мне тоже, -- сказал он как-то рассеянно. -- Что-нибудь побыстрей.
   Под окнами шёл ряд столиков, и красно-белых кожаных диванчиков друг против друга. За один из которых мы и присели.
   Франко вытащил початую сигаретную пачку. Ловко зажёг спичку о ноготь большого пальца. С удовольствием затянулся, выдохнув струйку сизого дым, расслабленно откинулся на спинку диванчика.
   Через пару минут девушка принесла нам кофе в фарфоровых чашечках и полдюжины гамбургеров, завёрнутых в промасленную бумагу. Плеснув из фляжки виски в свою чашку, Франко сделал пару глотков, поморщился, отставив в сторону. Но гамбургер развернул, жадно вонзив в него крепкие зубы.
   --  Не такое говно, как подают обычно в таких забегаловках, -- усмехнулся он, двигая челюстями.
   Лиз по-прежнему ворковала в телефонной будке, улыбалась, смеялась, хихикала. Я с умилением посматривал на неё, но одна мысль не давала покоя. Сделав пару глотков кофе, я бросил так, между делом:
   --  А скажи мне, ведь ты хотел один вытащить Лиз? Чтобы вы вместе куда-нибудь слиняли. Подальше отсюда, от его дяди и меня.
   --  Ты спятил? -- вытаращив глаза, Франко так и замер с недоеденным гамбургером в руке.
   Это выглядело искренне, я не мог заподозрить, что он играет, но меня уже понесло по кочкам.
   --  Но ведь ты хотел вытащить её без меня. Ведь так? Придумал хитроумный план. Утырки твоего дядюшки тебя расстреливают. А ты воскресаешь. Живой и невредимый, как ни в чем ни бывало, возвращаешься на остров, где тебя совсем не ждут. Хватаешь в охапку Лиз и поминай, как знали. А?
   --  Да, я не хотел тебя в это вмешивать. Но это не значит... И потом ты что, реально думаешь, что мне было приятно валяться там с дыркой во лбу?
   --  Какая дырка? Где она у тебя? А-а-а, -- протянул я с издёвкой. -- Ты же у нас новоявленный мессия. Умеешь воскресать. Я совсем забыл. Сила Ордена Чёрного Дракона. Правда?
   У Антонелли отвисла челюсть, он пару раз открыл и закрыл рот, и в глазах появился лихорадочный блеск. Кажется, я задел его за живое.
   --  Откуда ты знаешь? -- спросил гулким, не похожим на свой голос, что у меня заледенели ладони и ступни.
   У меня пропало желание говорить на эту тему, но я пересилил себя:
   --  Один хороший человек сказал. Люди, у которых на груди такой амулет, как у тебя, -- я указал на кулон, видневшийся сквозь расстёгнутую рубашку итальянца. -- Заключили сделку с силами Тьмы.
   Звучало, как идиотизм, и я ждал, что Франко расхохочется, бросит своё любимое -- "каццата" или чушь собачья. Скажет, что я пьян, сошёл с ума или ещё что-нибудь. Но он стал серьёзен, даже мрачен. Черты лица заострились, кожа обтянула скулы, как у мертвеца. Он молча слушал меня, даже не пытаясь что-либо возразить.
   --  Вернее, заключил не ты, а какой-то твой предок, -- продолжил я, стараясь держаться спокойно, хотя мне становилось всё страшнее и страшнее, и кровь гулко стучала в голове. -- Он показывал мне старинную книгу с рисунком такого человека. Очень похожего на тебя. А на груди амулет, -- я хотел ткнуть пальцем в кулон, но отдёрнул руку, словно обжёгся о дьявольский огонь, вспыхнувший в глазах итальянца.
   Франко тяжело выдохнул, зло загасил сигарету в фарфоровой пепельнице. И кадык его резко поднялся и опустился.
   --  Да, я сам об этом недавно узнал, -- наконец, обронил он сухо, и глаза погасли, стали чёрными, как дно в глубоком колодце. -- Тут нет ничего такого, Стэн. Я не хотел этого. Клянусь. Когда я умер в очередной раз, попал опять в какое-то странное место. Будто бы на фронт Первой мировой. И встретился...
   --  С твоим дедом, -- осенило меня. -- Правда? Это он заключил сделку?
   --  Да. Он очень хотел вернуться живым. Он служил на торпедном катере. Они столкнулись с эсминцем. Он буквально разрезал катер пополам. Часть парней погибла сразу. Но мой дед выжил. И спас выживших. За это он получил медаль Почёта.
   --  Стоп. Тогда почему он умер, когда его избил фараон?
   --  Потому что его сила перешла моему отцу. А от него мне.
   --  А ну да, -- я вспомнил слова Кастильского. -- В 27 лет эта сила просыпается в следующем поколении.
   Антонелли выхватил фляжку, присосался, будто пил не крепкий алкоголь, а обычную воду. Стер капли с губ и расслабленно откинулся на спинку.
   --  Не понимаю, -- выдохнул он. -- Не могу понять, откуда тебе это известно. Я не знал, что в двадцать семь. Просто во мне эта сила проснулась и все. И я не понимал, откуда она.   Прости, Стэн. Да, я вот такой человек. Тебе придётся или смириться с этим. Или... Послать меня к чёрту.
   И только я хотел открыть рот, рассказать, что у меня тоже имеется тайна и похлеще, чем у Франко, как все звуки перекрыл оглушительный рёв мотора, да такой, что задребезжали стекла в закусочной, подпрыгнули чашечки на столиках.
   С грохотом распахнулась лёгкая дверь, стукнулась об стену. И на пороге нарисовалось трое. Все с битами в руках, но явно пришли они сюда не для того, чтобы играть в бейсбол. Один из них, квадратно-гнездовой бугай, вразвалочку направился к стойке, за которой замер владелец заведения.
   --  Бабло гони! Быстро. Всю выручку сюда!
   Бах! Бита обрушилась на стойку. Дзынь! С жалобным звоном во все стороны полетели осколки, усыпали пол, как серебристые капли дожди.
   Эти уроды даже не постеснялись свидетелей.
   --  Эй, народ, потише нельзя? -- подал голос Франко.
   Главарь развернулся всем своим массивным телом, квадратная челюсть выехала вперёд
   --  Тебе чего, макаронник? -- хриплый голос амбала прозвучал с явной радостью. -- Заткнись и жри свои макароны.
   Запрокинув башку с соломенными кудельками, как у пуделя, хохотнул над своей идиотской шуткой.
   Франко, будто только этого и ждал, пружинисто вскочил, оказавшись напротив банды:
   --Ты кого назвал макаронником? А?
   Антонелли из-за своего очень высокого роста не выглядел сильным, эдакая каланча, которую, кажется, соплей перешибёшь. И это вводило в заблуждение. Противник не догадывался, какая мощь таилась в стальных мускулах, скрытых под одеждой.
   --  О-о-о, оказывается "черномазая обезьяна" умеет разговаривать, -- лениво постукивая битой о ладонь, с откровенной насмешкой протянул второй парень, пониже первого, толстый и рыхлый, с двойным подбородком. -- Давно не нарывался? Мы тебе устроим.
   Свист. Взмах битой. Но Франко поднырнул под его руку, заблокировал. Сделал короткий и резкий хук в челюсть. Хруст выбиваемых зубов. Дубинка с глухим стуком выпала из рук бандита, прокатилась по полу. Схватив врага за плечи, Франко бросил его на остальных, сбив с ног.
   Откатившись в сторону, главарь успел приподняться. Наклонившись, как разъярённый бык кинулся на Франко. Но тут же получил страшный удар локтем по спине. Хрюкнув, свалился мешком. Приподняв его за грудки, итальянец вмазал ему пару раз коленом в лицо. Отшвырнул в сторону. Проехавшись по стене, бандит обмяк, понурив голову. И крупные капли стали срываться, падать на пол, сливаясь в блестящую лужу.
   Адреналин не закипел в крови, я наблюдал за стычкой, даже не успев толком испугаться. Смотрел, как на шоу, сцену из голливудского боевика. И лишь на краю сознания билась и ширилась мысль, если Франко не справиться, то достанется и мне. И самое главное, может пострадать Лиз. Прижавшись носом к стеклянной стене будки, девушка, приоткрыв рот, с широко распахнутыми глазами с ужасом наблюдала за стычкой. От мысли, что эти уроды могут сделать с девушкой, у меня заледенели ладони. И я было решил, что надо вмешаться. Франко может не одолеть трёх ублюдков.
   Тем временем второй амбал пришёл в себя, перекатился в сторону. Вскочил. Блик на смертоносной стали. Удар. Но Франко мгновенно отбросил предплечьем его руку. Перехватив запястье, вывернул вверх.
   --  А-а-а! Что делаешь, мразь! -- тонко взвизгнул совсем не по-мужски тот. -- Отпусти-и-и-и!
   Франко врезал ребром ладони бандиту по шее сбоку. Тот захрипел, пошатнулся, беспорядочно взмахнув руками. Нож выпал с глухим стуком, и Франко отшвырнул его под столики.
   --  Франко, слева! -- успел крикнуть я.
   Третий участник банды, тощий, длинный и какой-то на удивление гибкий, успел переползти за спину итальянца. Пружинисто вскочил и прыгнул сверху, как обезьяна, обхватив за шею. Начал душить.
   Его подельник, не растерявшись, подскочил к ним. Врезал пару раз Антонелли под дых.
   И тут уже не выдержал я. Оказавшись рядом с потасовкой, схватил стул и со всей силы вмазал по спине тощего парня. Тот вскрикнул, на миг ослабив смертельный захват. Антонелли легко вывернулся. Перебросил бандита через себя. Чуть приподняв за грудки, нанёс удар снизу в подбородок. Не кулаком, лишь открытой ладонью. Но эффект ошеломил -- голова юнца откинулась назад, он закатил глаза и обвис, как сломанная кукла. И Франко, развернувшись, с силой бросил обмякшее тело на второго врага, сбив того с ног.
   Но очухался толстяк быстро. Лежа на спине, приподнялся, выскользнув из-под тела товарища. Хотел вскочить. Но не успел. Франко кинулся на него сверху, придавив ему грудь и лицо коленями. Обрушил сокрушительный град ударов. Бил жестоко, смачно вколачивая кулак в физиономию противника.
   И встал лишь тогда, когда бандит, раскинув руки, застыл неподвижно на полу. Лицо его выглядело, как сине-фиолетовое месиво. Пронзил страх, что Антонелли убил этого парня.
   Я подошёл ближе. Присев рядом, прижал пальцы к сонной артерии, и с облегчением ощутил короткие толчки.
   --  Воды, дайте, -- я поднял взгляд на владельца.
   Тот понимающе кивнул и сунул мне в руки хрустальный графин. Поток воды, пролившись на физиономию лежащего, привёл того в чувство. Он пошевелился. Приподнялся на локте и поднял на меня мутные, залитые кровью глаза. Безумный взгляд скользнул по мне, и я отступил в сторону.
   Мотая головой из стороны в сторону, со стоном бугай встал на ноги. Его повело в сторону, как пьяного. Оставляя дорожку из капель крови, поплёлся к выходу. Толкнул дверь, но оказавшись на крыльце, не удержал равновесия и упал ничком, врезавшись носом в светло-серые плиты. Встал на четвереньки, повесив голову.
   Дохляк тоже пришёл в себя. Сжимая виски в ладонях, качался из стороны в сторону, тоненько подвывая и повизгивая, как собачонка. Слезы заливали его лицо. И острый запах блевотины бил в нос. Франко сделал шаг к нему, но парень мгновенно отпрянул, будто увидел самого дьявола. Опираясь на сиденье стула, спинку, тяжело встал. Попятился к двери, жалобно приговаривая:
   --  И-и-и-звините, мы не хотели. Пр-р-ро-стите.
   Владелец закусочной оказался у входа, открыл дверь и с насмешкой понаблюдал, как парень, на подгибающихся ногах спустился, едва не свалившись, с крыльца. Попытался помочь подельнику, что стоял на коленях.
   Франко навис над главарём, сидящим у стены. Взял из моих рук графин и полил тому на голову. Амбал замычал, попытался выпрямиться, но поскользнувшись в луже крови, съехал вниз. Ударившись задницей, вскрикнул, матерно выругался.
   Не дожидаясь, когда тот сможет встать сам, Франко схватил его за плечи, дотащил до двери и пинком вышвырнул вслед за остальными. Троица, шатаясь из стороны в сторону, направилась к чёрной, приземистой машине, чья отливающая сталью решётка радиатора выглядела как пасть акулы. Через пару минут мотор взревел и, оставляя за собой клубы сизо-чёрного дыма, автомобиль умчался в сторону Бронкса.
   --  Извините, мы тут намусорили, -- сказал Антонелли, протягивая владельцу пару банкнот.
   --  Ну что вы, -- выдохнул тот, останавливая его руку. -- Это вам спасибо.
   --  Вам надо всё-таки найти "крышу", -- сказал Франко, засунув обе кредитки мужчине в карман фартука.
   --  А вы не могли бы... -- владелец замялся.
   --  Я не занимаюсь этим, -- сказал, как отрезал Франко.
   --  А ваш дядя?
   --  У меня с ним нет ничего общего.
   Отошёл ко мне и опустился на диванчик, забросив руки за спинку.
   Звякнул колокольчик у двери, заставив нас синхронно повернуть головы. Вошла Лиз. Лицо бледное, глаза излучали встревоженный зелёный свет. Оглядев нас, опустилась рядом со мной. Лихорадочно облизала губы.
   --  Господи, что у вас тут произошло?
   --  Ничего особенного, -- Франко вытащил большой клетчатый платок из кармана, вытер лицо, руки. Сунул назад. -- Развлекались, пока тебя ждали. Дозвонилась до дяди?
   --  Конечно. Он сказал, что пришлёт машину с шофёром Прямо сюда.
   --  Отлично. Значит, Стэн, ты отвезёшь Лиз к дяде, а я поеду по своим делам, -- Франко собрался встать.
   --  Сядь на место! -- разозлился я. -- Каким делам? Ты что спятил? На хрена мы тебя спасали, если ты попадёшь в лапы копов.
   --  Франко, я рассказала дяде, какую роль ты сыграл в моем спасении, -- Лиз мягко сжала руку Франко, заставив его присесть. -- Он обещал помочь. Поверь, это будет лучше всего.
   Антонелли запустил пальцы в собственную шевелюру, подёргал пряди. Весь его вид говорил, что он мучительно размышляет. Глаза затуманились, словно он пытался дымовой завесой скрыть пылающий внутри огонь.
   Резкий звук клаксона. Дверь распахнулась. На пороге возник плотный мужчина в униформе -- куртка с двумя рядами золотых пуговиц, на брюках -- лампасы с золотым шитьём
   --  О, Мартин! -- Лиз радостно хлопнула в ладоши, выпорхнула из-за стола и оказалась рядом. -- Уже приехал!
   --  Мисс Элизабет, приветствую, -- широко улыбнувшись, взял ей за руку, коснулся губами. -- Машина ждёт.
   --  Идемте, -- скомандовала Лиз, помахала рукой: -- Быстрее, быстрее, мальчики!
   Выглядевший также уместно на фоне дешёвой забегаловки, как королева при полном параде в трущобах, на парковке возвышался роскошный лимузин вишнёвого цвета. Такой длинный, будто бы какой-то великан, шутя, растянул его. Брызги света рассыпались на обильной хромированной отделке, резали по глазам. А на капоте гордо красовался "шильдик" -- смахивающий на геральдический щит знак "кадиллака".
   Мартин открыл переднюю дверь перед Лиз. И когда она забралась на переднее место пассажира, вместе с Антонелли мы сели сзади.
   Интерьер машины поражал так же, как её внешний вид. Обшитые мягкой кожей цвета топлёного молока диванчики, такие длинные, что между мною и Франко вполне мог поместиться ещё один пассажир. А итальянец с лёгкостью вытянул длинные ноги.
   На удивление плавно и мягко лимузин мчал нас по Гранд Централь Паркуэй. Франко молчал, курил, отвернувшись к окну. Я видел лишь его профиль, резко очерченный нос с изящными крыльями, нервно подрагивающую нижнюю губу. И пытался отогнать видения потасовки в закусочной. Зачем Антонелли ввязался в эту драку? Уж, наверно, не потому, что его оскорбила кличка "макаронник". Показать, что он умеет не только метко и точно стрелять, но может убить любого врага голыми руками? И даже сила Ордена Чёрного Дракона ему не понадобилась бы для этого.
   А может быть, Франко хотел показать свою крутость перед Лиз? Чёрт, эта проклятая ревность вновь заставила больно сжаться сердце. Сильный, смелый, поражающий молниеносной реакцией дикого зверя. Настоящая машина-убийца. Такого ничем не остановишь. Находиться с ним рядом, словно с тигром в клетке. Пока тот не голоден, не опасен. Но стоит ему проголодаться и живым от него не уйти.
   Но, несмотря на все эти мысли, почему-то главное чувство, что я испытывал к Антонелли -- восхищение, его силой, ловкостью, мужеством.
   Одноэтажные дощатые домишки начали сменяться на солидные каменные или кирпичные особняки. Раздаваться не только ввысь, но и вширь. Все больше и больше удивляя фантазией хозяев в их отделке. Входы, оформленные как греческий портик с колоннами, изящные балконы с фигурными балясинами, украшавшие этажи, башенки и стены в готическом стиле. Въехали в район Кью Гарденс.
   С проспекта мы свернули на узкую улочку, которая привела к высокой ограде с изящной кованой решёткой между столбиков-колонн. Шофёр просигналил, раскрылись широкие створки, и колеса зашуршали по гравийной парковой дорожке. За деревьями промелькнула зеленоватая гладь пруда, ротонда со статуей, и мы выехали на круглую площадь с фонтаном в центре. Позеленевшие от времени наяды держали кувшины, из которых извергалась вода в резную каменную чашу.
   Признаться, я был слегка разочарован. Двухэтажный особняк из темно-красного кирпича под двускатной серой черепичной крышей не производил какого-то сильного впечатления. Неоколониальный стиль с портиком, украшавшим парадный вход. Балкон над ним поддерживали беломраморные колонны. Такие же столбы, но поменьше, украшали широкие окна первого этажа, симметрично расположенные слева и справа. Балконы второго этажа с ажурными ограждениями из кованого железа. Солидно, стильно, но не более того.
   Но стоило нам войти внутрь, как сердце ёкнуло, показалось, что мы попали во дворец. Много пространства, света, мрамора. На второй этаж полукругом уходили широкие лестницы с ажурными позолоченными ограждениями. Слева и справа от нас высились колоны, украшавшие арочные проходы в анфиладу комнат. Яркий свет огромной хрустальной люстры отбрасывал золотистые блики на полированную поверхность стен и потолка.
   Нас встретил сам Джозеф Шепард. Высокий седой старик, облысевший, так что крупный прорезанный глубокими морщинами лоб казался ещё выше. Лицо удлинённое, уже сильно оплывшее книзу, но ещё хранившее благородство черт. Длинный и тонкий нос с изящно вырезанными крыльями, волевая линия рта. Глаза выцвели, потеряли цвет, стали выглядеть, как вода на речном мелководье. Но смотрели с такой непередаваемой мудрой пронзительностью, что мурашки пробежали у меня по спине.
   Вначале обнял Лиз, обняв, погладил по спине.
   --  О, девочка моя, как я рад.
   Потом энергично потряс мою руку, заставив по достоинству оценить его стальное рукопожатие. Взгляд как сканер пробежался по моему лицу, фигуре, будто он пытался сохранить в памяти мой образ.
   Руку Антонелли подавать не стал, ограничился лёгким кивком. И как-то нехотя, даже как-то брезгливо похлопал его по плечу, будто боялся испачкаться о костюм итальянца.
   --  Томас, покажите нашим гостям комнаты, -- приказал Шепард. -- Господа, я жду вас к обеду.
   Приобняв Лиз за талию, он увёл её.
   Дворецкий показал нам комнаты, и я отправился в свою. Где свалился без сил на кровать и, не раздеваясь, сразу уснул. Очнувшись от своего кошмара лишь тогда, когда Томас постучал в дверь.
   Вернувшись из ванной, я обнаружил на кровати уже выглаженный костюм, новую рубашку и маленькую коробку. В ней лежали запонки из золотистого металла с крошечными блестящими камешками. При полном параде я спустился на первый этаж, пытаясь отыскать столовую.
   Прошёл бесконечные анфилады комнат левого крыла, гостиную с массивным камином, в обрамлении каменных львов, бильярдную, комнату отдыха с креслами, обтянутыми синей в белую полоску тканью и светло-коричневым роялем с небрежно брошенными на крышке нотами. Пока, наконец, не услышал позвякивание и тихий говор.
   Растерялся, когда увидел красиво сервированный стол, блюда из тонкого фарфора, хрустальные бокалы, высокие, и пузатые, позолоченные столовые приборы.
   За спиной, сидящего во главе стола, Джозефа Шепарда жарко пылал камин, бросал блики на бежевый с неярким рисунком палас.
   Из винилового проигрывателя, стоящего на низком с гнутыми ножками полированном столике у стены, лился мягкий, немного манерный баритон Бинга Кросби.
   По левую руку от дяди сидела Лиз в ярко-розовом платье с набивным рисунком из лилий. Элегантно уложенная причёска, чуть подведённые глаза. Выглядела потрясающе свежей и милой, будто переживания этих дней прошли для неё совершенно бесследно.
   Отодвинув кожаное кресло с высокой спинкой, я присел рядом с Лиз, напротив Франко.
   Какое-то время мы ели молча, затем Шепард, отставив пустой бокал, изрёк:
   --  Ну что же. Думаю, Кристофер, вопрос о вашем избрании в Сенат -- дело решённое
   --  Я не уверен в этом, -- пробормотал я, склонившись над тарелкой. -- Выборы через месяц, а я ещё не начинал даже предвыборную кампанию.
   --  Я позаботился об этом. Задействовал прессу, создал штаб, мои помощники приложили все усилия. После спасения моей племянницы вы ещё больше увеличили шансы на победу. Вам будет противостоять очень сильный кандидат от республиканцев. Но у него есть свои слабые места. Уверен, вы сможете одержать над ним победу. А потом... Потом пойти дальше, Кристофер.
   --  Стать мэром? -- предположил я. -- Но у меня совсем нет опыта...
   Что я буду делать, оказавшись в кресле главы Нью-Йорка? Города, по которому я даже не могу ездить сам, потому что плохо знаю.
   --  Нет, думаю, вам стоит наметить цель более высокую. Моя племянница и наследница, -- он мягко сжал руку Лиз. -- Достойна войти в Белый дом, как первая Леди. И вы должны приложить все усилия для этого. А я, разумеется, со своей стороны сделаю все, что смогу. Главное -- сильно захотеть. Вы ведь хотите?
   На бархатных щёчках Лиз вспыхнул яркий румянец, она скользнула лукавым взглядом по мне, и будто стыдливо потупила глазки.
   Чёрт возьми, неужели Кастильский был прав и вот они -- те самые огромные деньги, которые плыли мне в руки. Став мужем Лиз, наследницы немалого состояния, я попаду, наконец, в высший свет, стану там своим. Голова закружилась, и засосало под ложечкой.
   Но почему старик Шепард не спас Стэнли от электрического стула? Чего он так долго ждал? Или моё триумфальное освобождение из тюрьмы Синг Синг произвело такое сильное впечатление? Вряд ли старому Джозефу пришло в голову мысль пропихнуть меня в сенаторы, а потом и в президенты, после того, как я спас его племянницу из рук бандитов.
   --  Да, но...
   --  Никаких но, -- отрезал властно старик. -- Есть ещё одна важная вещь. Вы должны закончить свою книгу с разоблачением преступной деятельности компании Джонса. А я позабочусь, чтобы Пулитцеровский комитет не обошёл её вниманием.
   Ого, старик Джозеф думает, что может купить весь мир, и вертеть им, как заблагорассудиться. Главное, чтобы он не захотел управлять мною, как марионеткой. Этого я не позволю.
   --  Мистер Шепард, -- в столовой возник дворецкий. -- Там пришли.
   --  Что такое, Томас?
   --  Полиция.
   Антонелли застыл, как соляной столб, лицо слилось по цвету с белой рубашки. Бросил затравленный взгляд на Шепарда, потом на меня.
   --  Сидите, Антонелли, -- приказал Шепард. -- Пусть они войдут, Томас. Узнаем, зачем они пришли.
   Послышались гулкие отдавшиеся эхом шаги, будто сюда шла сама статуя Командора. В арочном проёме показалось трое -- Рэндольф и два дюжих копа за его спиной. Правая рука у капитана висела на чёрной повязке.
   --  Чем обязаны, офицер? -- произнёс Шепард таким ледяным тоном, что у любого в этой зале не осталось никакого сомнения, какие чувства старик испытывает к продажному копу.
   --  Мы пришли арестовать Франко Антонелли, -- отчеканил Рэндольф, по тонким губам змей скользнула садистская улыбка.
   Франко обмяк в кресле, опустив плечи. Я видел, как он расстрелял бандитов, голыми руками расправился с тремя отморозками в закусочной, но сейчас он дрожал, как испуганный мальчишка.
   Шепард облокотился на стол и приложил два пальца к подбородку, рассматривая Рэндольфа, словно препарируя лягушку.
   --  Вот как? У вас есть ордер на его арест?
   Рэндольф на миг растерялся.
   --  Нет... Но... Мы хотим его задержать.
   --  Понятно. И на основании чего?
   --  Он обвиняется в том, что стрелял в полицейского. И серьёзно его ранил!
   --  Вот как, -- в голосе Шепарда внезапно я уловил сарказм. -- Значит, Антонелли стрелял в полицейского и только его ранил. Понятно.
   --  Я не стрелял! -- воскликнул в отчаянье Франко. -- Это ложь!
   --  Подождите, Франко, -- Шепард успокоил его жестом. -- Рассказывайте дальше, капитан.
   Рэндольф, встретив сопротивление, на которое явно не рассчитывал, впал в замешательство. Глаза сузились, лицо постепенно покрывалось красными пятнами.
   --  Мы сделали обыск в доме Антонелли, и нашли там револьвер. С выгравированной на нем именной надписью. Из него были выпущены пули, которыми был ранен полицейский.
   --  Вы не могли успеть получить результаты баллистической экспертизы, -- вмешался я.
   --  Верно, -- кивнул Шепард, явно довольный. -- И что? Франко Антонелли стрелял в полицейского из именного револьвера, который хранил дома? И этот полицейский остался жив. Интересно-интересно.
   Эти слова, сказанные с таким ядовитым сарказмом, заставили Рэндольфа скривиться в гримасе. Рыбка явно ускользала из его сетей.
   --  Значит, у вас пока нет доказательств вины Антонелли? Вы нашли какой-то револьвер, из которого стреляли. Больше ничего. Ведь так?
   Рэндольф промолчал, лицо побагровело, став цветом говяжьей печёнки
   --  Так вот, капитан. Когда у вас будут доказательства, ордер на арест мистера Антонелли, вы придёте и арестуете его. Всё ясно? Ну, а пока... Томас, будьте так любезны, проводите наших гостей.
   Вцепившись в подлокотники, Антонелли откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Лицо блестело от пота, нижняя губа нервно дёргалась. На скулах проступили тёмные пятна.
   --  Не беспокойтесь, Франко, -- сказал Шепард. -- Я убеждён, что вы не виновны. Я предоставлю вам адвоката.
   И тут меня пронзила жуткая мысль. Пришла внезапно, охватив жаром. Я понял, что Антонелли действительно стрелял в полицейского. И я был тому свидетелем! Но в тот момент Франко и представить не мог, что пули, выпущенные из его револьвера, ранят самого капитана Рэндольфа! Но это... Это просто немыслимо!
  
  
  
   * Перевод
  
  
   Если ты лишь сон
   Я надеюсь, что никогда не проснусь
   Выше моих сил
   Знать, что меня бросили
  


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"