Мы плутали по декабрьскому Челябинску в поисках водки уже более часа. По улице, навстречу нам, шёл мужичок из местных любителей народного напитка. Я остановил его.
- Правильно, мужики, идёте, ещё пять минут - и порядок, - ободряюще сказал он.
Однако поиски ужасно надоели, и порядка в очереди, как водится, увидеть не мечталось. Я чувствовал себя ныряльщиком, пытающимся достать дно, но ещё больше готовым повернуть назад.
Наконец-то впереди, на правой стороне улицы, показалась серая, аморфная толпа. Мы подошли ближе: четыре заглавные буквы "ВИНО" над небольшим магазинчиком, застеклённым, по-типовому, высоким витринным стеклом, и невероятно большая очередь. Огромная дикая толпа, напоминающая по форме головастика, а скорее - сперматозоида, под мощным микроскопом, несомненно с мужским началом.
Часы показывали без семи минут два. Мы с приятелем переглянулись. Лезть в тусовку было бы безумием.
Очередь своей огромной головкой, как пиявка, влипла в заветное витринное стекло. Головка очереди была не менее пяти-шести метров в диаметре. Из неё выходило толстенькое тельце, хвост, постепенно утончаясь, заканчивался одиночными позвонками. Последней стояла старушка с палочкой, в поношенном, но модном в давние времена пальто. Её присутствие делало бессовестным наше участие во всей этой вакханалии.
Мы опять переглянулись. На лице моего приятеля, как в зеркале, застыло выражение брезгливости, но водка была нужна и брезгливость здесь не помеха. Да и обидно было бы уйти ни с чем после часовых поисков этого чёртова магазина. Для выработки плана действий мы отошли от толпы на несколько метров и встали на невысокий металлический заборчик, почти заваленный солидным снежным отвалом.
Магазин этот был устроен на первом этаже типовой кирпичной пятиэтажки. Со второго этажа, облокотившись на подоконник, с любопытством и какой-то дурацкой ухмылкой, не соответствующей возрасту, на нас смотрел седой старик. Рядом с ним в окне виднелся небольшой аквариум...
Всплеск активности в толпе отвлёк моё внимание от посторонних наблюдений. Какой-то мужичишка в ушанке набекрень пытался пролезть между двумя небритыми амбалами. Один из амбалов свирепо матюгнулся на мужичка, тот начал было что-то вякать, но как-то быстро выпустил пар, и только его кадычок на тонюсенькой шее, застегнутой на верхнюю пуговицу просторной рубашки, продолжал нервно дергаться.
До открытия магазина оставалось не более трёх минут. Сперматозоидная толпа дрожала в предстартовой лихорадке. Мой приятель, скептически поджав губы, смотрел на происходящее с унылой обречённостью. Неожиданно к нам подошло нечто в затрёпанной синтетической шубёнке со свалявшимся ворсом и унитарной для всей тусовки не то кроличьей, не то кошачьей ушанке тёмного цвета.
Деловито подмигнув, он спросил:
- Ну что, братки, водочка нужна?
- Нужна, но как её взять-то?
- А это уж моя забота!
Я пристально смотрел на него. Хотелось сказать: "Знаешь что, Шариков, шёл бы ты подальше..." А ведь действительно Шариков: такая же рубленая топором физиономия, такой же резкий и оптимистичный говорок. Доверия он у меня не вызывал, но я понимал, что другого варианта может и не быть.
- Сколько берёшь? - спросил я.
- Водка - червонец, мне - три, всего - тринадцать.
Мы с приятелем переглянулись. Я потянулся в карман за кошельком.
- Русская, в пивной бутылке, с бескозыркой, - информативно ответил а-ля Шариков.
Я дал ему на бутылку, приятель сунул на вторую. Шариков с многообещающей улыбкой поглубже нахлобучил шапку и энергично ринулся к толпе. Когда он отошёл, я остро почувствовал собственную облапошенность и для самоуспокоения с вялой бравадой сказал приятелю:
- Дальше будет интереснее, зрелище перестало быть бесплатным.
Шариков обошёл толпу справа и вдруг артистически заорал:
- Васька, козёл, ты же деньги забыл!
На какое-то время толпа перестала бубнить, отвлёкшись на Шарикова, но было видно, что фортель известный и пропускать его никто не собирается. Он лихо ринулся в толпу, но её монолитное тело не пускало его. Не жалея матерных слов, он орал:
- Братаны, мне только деньги передать вон тому козлу. Васька, сволочь, убью! - при этом Шариков ловко крутанулся вокруг своей оси, преодолев треть пути, и, не давая опомниться, лез дальше. Толпа недовольно загудела, а он настойчиво вопил: - Отдам и уйду!
В этот момент я догадался, кто же этот засланный инкогнито, так называемый Васька. Он стоял в полутора шагах от двери, впечатанный спиной в стекло витрины. Пальцами вытянутой правой руки Василий зацепился не то за выступающие петли двери, не то за какой-то другой выступ. Вторая рука тянулась в сторону Шарикова. Своей позой и печальным ликом Василий напоминал и одновременно опошлял что-то святое, что-то не из этой жизни.
Мелькая в толпе, голова Шарикова качалась из стороны в сторону, как у "танцующего" на ринге боксера. Он уже значительно продвинулся вперёд, и вот, к нашему облегчению, свершилось, сумел-таки сунуть деньги Василию.
Напряжение в очереди достигало своего предела. Я посмотрел на часы, было ровно два часа дня. Из подсобного помещения в магазин вышел розовощёкий милиционер. Обменявшись с дородной продавщицей плотоядными улыбками, милиционер взглянул на часы и направился к входной двери.
Предчувствуя кульминацию, толпа зашевелилась. Пришли в действие тайные замыслы недовольных своим стартовым положением. Василий, прилипший к стеклу, держался из последних сил. Местами толкотня перерастала в мордобой. Неожиданно передо мной всплыла возбужденная, красная при любой погоде рожа Шарикова.
- Люблю бардак! - обращаясь ко мне, заорал он в крайне боевом задоре и лихо вскочил на вмёрзшую в плотный снег мусорную урну.
В шубе нараспашку, с ушанкой на затылке, с паром изо рта, он ни с того ни с сего истошно затянул "Вальс-бостон" Розенбаума. У проходившей в этот момент мимо женщины от неожиданности невольно подогнулись колени. Чертыхнувшись и исподлобья взглянув на Шарикова, она молча пошла дальше.
Несоответствие фрагментов происходящего на наших глазах действа давало ощущение жуткого хаоса. Я осознал полную бесконтрольность ситуации. А мой приятель, как бы читая мои мысли, обобщил их вслух:
- Трендец! Плакали наши денежки.
Я молчал, внутренне согласившись и пытаясь анализировать ситуацию.
Было понятно, почему для своей бурной деятельности Шариков выбрал нас. На нас была, и на лицах, и в одежде, некая печать столичности. И со стороны было видно, что в толпу мы не полезем.
Так или иначе, главным теперь было: сможем ли мы забрать свою водку?... Шариков, очевидно, не был здесь в большом авторитете, но, что уж точно, своим в доску был для всей толпы.... А чудить, судя по всему, он умеет здорово.
Пока Шариков, не умолкая, музицировал, милиционер поднял задвижку на входной двери. Дверь чуть приоткрылась и замерла. Толпа клокотала, но дверь оставалась в прежнем положении. Давление толпы сдерживало открывающуюся на себя дверь. Однако она уже и не закрывалась, видимо, кто-то успел поставить ногу на порог.
Нелепица продолжалась минуты три. Вдруг дверь легонько подалась на себя и приподнялась.... Наверное, я смотрел на всё это квадратными глазами... Дверь сняли с петель и победным щитом внесли в магазин, заставляя при этом милиционера позорно ретироваться.
В магазин ворвалось человек пятнадцать-двадцать. Наш Василий, слава Богу, тоже прорвался.
Милиционер, мальчишка лет двадцати, безрезультатно пытался сдерживать толпу, пока в дверях не застрял огромный двухметровый амбал. Встав поперёк прохода, он взял на себя роль регулировщика. Милиционер бесславно исполнял роль статиста.
Постепенно хвост наружной очереди, как-то сам по себе, отпал, но головка продолжала жить в своём прежнем размере.
Некоторое время я наблюдал за продвижением нашего Василия во внутренней очереди. Но тут моё внимание привлекла группа деловитых мужиков. Один из них, сухонький, среднего роста, скинул с себя пальтишко и шапку. Остальные сноровисто приподняли его: двое - под мышки, двое - за вытянутые ноги.
На счёт "три" мужичок лихо взлетел над толпой и, чуть расставив руки, приземлился прямо на головы. Не давая нижним опомниться, он частыми движениями, по-пластунски, дополз до входной двери. Затем ловко перевернулся на спину, зацепился руками за верх дверной рамы и подтянулся.
Амбал, стоявший в дверях, очевидно зная верхолаза, не тронул его. Милиционер занимался внутренней очередью.
В это время запускали второго верхолаза. В целом его попытка также оказалась удачной. Однако было видно, то ли толпа стала солидарнее, то ли руки не были сильно зажаты, как пару раз снизу разродились хорошими апперкотами.
Чуть позже, когда Василий уже брал водку, кстати, выходящие с водкой порядка толпе не прибавляли, к прыжку в неизвестность готовился третий верхолаз. Это был парень лет двадцати пяти, невысокий и худенький. Чувствовалось, что жизненного эликсира он каким-то образом уже отведал.
Запуск получился не столь эффективным. Парень долетел лишь до середины тусовки. Да и поплыл он по головам толпы почему-то не кролем, как его предшественник, а лягушачьим брассом. Получалось не очень хорошо. Лягался он сильно, причем весьма болезненно для окружающих, а продвижение было слабеньким.
Вдруг тело верхолаза словно подпрыгнуло, потом ещё раз. Было видно, как снизу работал увесистый кулак.
Когда до двери оставалось совсем чуть-чуть, перед парнем образовался провал, и его туловище нырнуло вниз головой. Тут же толпа сомкнулась, сдавив парня со всех сторон. Над головами торчали две ноги. Брючины, под своей тяжестью, закатились вниз, оголив две худющие белые мосолыжки с чёрными волосиками.
Толпа дружно хохотала. Оставаясь в стиснутом состоянии, парень заглушено матюгался. Потом ноги вдруг стремительно соскользнули вниз, парень некоторое время ещё поорал где-то внизу. А затем его косматая башка вынырнула во внутренней очереди.
Василий тем временем вылезал из толпы наружу. Шариков уже крутился на подхвате. Мы тоже подошли ближе и встали за спиной у Шарикова. Получая из его рук водку, я сказал:
- Спасибо.
Шариков геройски надулся и постучал себя в грудь. Затем, наставнически поднял указательный палец и философски заметил:
- Вы тут ради удовольствия, а я болею ...
Не требуя расшифровки мудрой фразы, мы отошли в сторону и уложили водку в спортивную сумку. Бросив напоследок взгляд на происходящее за стеклом представление, я подумал: "Как в аквариуме!" При этой мысли глаза автоматически поднялись на окна, где я видел деда с аквариумом.
Ехидно улыбающийся старик находился на прежнем месте, но к аквариуму зачем-то был приставлен портрет Егора Кузмича Лигачева, вдохновителя антиалкогольной реформы ЦК.
PS. Вечером того же дня мы пили эту знаменитую водку в номере гостиницы. В ход пошла вторая бутылка, когда по телевизору, в программе "Время", объявили о страшном декабрьском землетрясении 1988 года в Армении.
![[]](/img/j/judin_a_e/akvarium/akwarium.jpg)