Сказ о невозвращенцах, странной ночи и бравом экзорцисте
- Ну скоро вы? - неутомимо бурчал я, нависая над плечом жуткого существа с плотной серебристо-белой кожей и жуткой харей, коя не пригрезится и после десяти коктейлей, отшлифованных сверху полулитром водки.
- Марио! - не выдержало существо. - Вот сам одевай защитку, и сам занимайся этой неблагодарной работой. А я буду стоять у тебя над плечом и ныть.
- А тебе-то с какой радости? - удивился я. - Это же я, а не ты, здесь бармен. И, между прочим, это я уже на полчаса задержал открытие клуба! Да меня на салфеточки порвут - и будут правы!
- А ты повесь на дверь табличку: "Санитарный день", - ехидно посоветовало существо.
- Угу. И какой же "санитарией" я, по-твоему, буду заниматься? Плесень со стаканов счищать? Паутину с потолка обрывать? Да ты разорить нас хочешь?! - внезапно дошло до меня.
- А ты хочешь, чтобы они вернулись, да? - вскинулось вконец задерганное существо, снимая маску, и оказываясь вполне себе обычным молодым ведьмаком.
- Что-о?! - подавился оканьем я. - Ты хочешь сказать, что вот эта гадость, провонявшая весь клуб, может не подействовать, и они вернутся?!
- Ну, - гнусно заухмылялся ведьмак. - Всякое бывает... А вдруг они мутируют? - живо заинтересовался он, снова наклоняясь. Я его энтузиазма не разделял ни в коей мере.
- Или ты гарантируешь мне, что они больше никогда сюда не вернутся, или ты сам сию минуту мутируешь в закуску!
- Ладно-ладно, - примиряюще выставил ладони ведьмак. - Фирма венков не вяжет. А за вредность работы и доплатить бы стоило... - задумчиво пробормотал он.
- За мой счет - только твои похороны, - с чувством сказал я, придирчиво наблюдая, как ОНИ покидают помещение клуба.
- Заметано, - весело подмигнул ведьмак, получил заранее оговоренную мзду, и собрался было уходить.
- Стоять! - спохватился я. - А если они и вправду вернутся?! - драматизма в моем голосе хватило бы на приму оперного театра.
- Значит, вызовешь меня еще раз, - беззаботно сказал этот негодяй, и, злобно расхохотавшись, улизнул. Я скорбно покачал головой, наблюдая, как печальная колонна клопов мигрирует в вентиляционное отверстие. Для полноты картины им не хватало только узелков с пожитками на спинках. - И пусть только они вернутся... - воинственно пробормотал я, злобно сверля взглядом закрывшуюся дверь.
Толпа всевозможной нежити, хлынувшая в зал, несколько меня обескуражила. Я даже посмотрел на стену за своей спиной, но вывески о бесплатной раздачи коктейлей там не обнаружил. Последним, как всегда неторопливо, зашел сорокалетний небритый мужичок. Одет он был в колоритную шапку-ушанку с перекошенными ушами и клетчатую рубашку - неизвестно какой расцветки. На плече его лежала неизменная берданка. В общем же, композиция называлась: экзорцист Ван Костич - одна из самых одиозных личностей ночного города. Как только за ним захлопнулась дверь, несколько чертиков побойчее тут же начали цементировать оную с усердием гастарбайтеров, коим пообещали выдать зарплату за прошедший год и даже двести рублей премиальных. Ван Костич, как всегда, громко и с удовольствием пережевывал жвачку. Он остановился у стойки (а стулья здесь заняли в первую очередь), и, глядя сквозь озадаченно хрюкнувшего садового гнома, поинтересовался, в своей обычной манере растягивая гласные:
- Эй, Марио, тут занято?
Гномик намека не понял. Тогда Ван Костич невозмутимо протянул руку, и за шкирку спустил представителя нацменьшинств со стула. После чего отряхнул сидение, и, с истинно царским достоинством, опустился на сидение.
- Дай-ка "Пьяного экзорциста", двойной, - лениво сказал Ван Костич. Я смерил экзорциста подозрительным взглядом, но все же отвернулся, дабы намешать требуемое.
- Руки на стол! - гаркнул я, не оборачиваясь. За спиной послышался тяжкий вздох. Я прекрасно знал, что он означает: в этот момент мужичок, скривившись, бросал комок жвачки в пепельницу вместо того, чтобы лепить оный к столешнице.
- Что происходит, Костич? - мирно поинтересовался я. Экзорцист неприязненно зыркнул на меня, но прерывать ритуал не стал. В три мощных глотка он осушил весело горящий и сыплющий искорками коктейль, занюхал видавшей виды ушанкой, и резко выдохнул.
- В следующий раз - прокляну, - многозначительно сказал он.
- Брось, не твой профиль, - отмахнулся я. - Ты, хе-хе, как раз по обратным делам мастер.
- Невозвращенцы вернулись, - буднично сказал он.
- О-о, - меня хватило лишь на столь нечленораздельную реакцию. Нет, равнодушию Ван Костича я уже давно не удивляюсь - его, по-моему, еще в детстве засунули в морозильник на пару лет, и забыли научить пользоваться лицевыми мышцами - но вот почему остальные так подозрительно спокойны?
- Ага, - кивнул своим мыслям экзорцист, зачерпывая сухариков из блюда.
- Все, тикаю на суверену Украину! - заметался я.
- Почему туда? - с умеренным любопытством поинтересовался Ван Костич.
- Там сала с чесноком много - будет чем от невозвращенцев отбиваться, - заявил я, нервно приплясывая на месте.
- Сам же первый сгоришь, зомбя недалекая, - добродушно усмехнулся экзорцист. - А не боится никто потому как невозвращенцы - они же совсем одичали - вот в первую очередь по домам и пойдут. Тут однозначно безопаснее.
Данное заявление было более чем сомнительным, и меня ну никак успокоить не могло.
Невозвращенцы были особым видом нежити. От нас, обычных, они отличались отсутствием регистрации, особой религией: "бери все, что видишь, а что не видишь - хватай на ощупь!" (это притом, что ночной народ очень даже уважает рыночные отношения, и за преступностью у нас строго следят все те же ведьмаки), повышенной склонностью сбиваться в большие таборы, зашкаливающей шумностью и общей неблаговидностью.
Появились невозвращенцы не так уж и давно - каких-то пару столетий назад. Однажды Совет Мудрейших подсчитал расходы на тюрьмы, пришел в ужас и решил, что выгонять преступников куда как проще и дешевле. Чтобы оные не смели вернуться, город (с большим запасом) обвели защитным кругом, коий постоянно обходили патрули ведьмаков. Нежители вздохнули спокойно - невозвращенцы, как им метко дал название какой-то городской философ, больше были неопасны. Одичавшие невозвращенцы, количество которых очень скоро уменьшилось примерно на две трети (уж больно изнежены оказались выкинутые из города нечистики) от прелестей живой природы и полной антисанитарии, иногда бродили за кругом, печально воя. Впрочем, иногда у них начинался Сезонный Гон, как называли это состояние ученые, зарабатывающие себе степень в безопасных наблюдениях за бывшими согражданами. В период Гона невозвращенцы, вооруженные палками, камнями и прочим подручным оружием, начинали штурмовать защитный круг. Занятие это им скоро надоедало, и они снова возвращались к первобытно-общинному образу жизни.
- А если сюда пойдут, а? - не мог устоять на одном месте я. - А у меня тут алкоголь редкий, коллекционный...
- Где? - живо заинтересовался экзорцист. Я мрачно показал ему неприличный жест. - Ну и ладно. А сюда они пойдут, только если у них лидер появился толковый... - задумчиво сказал Ван Костич.
- А откуда ему взяться? - немного успокоился я.
- А ты что же, не слышал? На той неделе Уритту Дранную регистрации лишили и за круг выставили...
- Уритту? - переспросил я, припоминая действительно весьма потасканную разбитную девицу, коя решила сформировать новое политическое течение - ведьманизм и порывалась сама стать во главе преображенного ею государства. - Помнится, за ней еще вечно девицы молодые хвостиком ходили, рот раскрывши. Чуть ли не пророком объявляли.
- Ну... Д. Уритта, она таковая и есть, - хмыкнул Костич. - Была бы умная, так не на девок ориентировалась, а на взрослую солидную нежить. Глядишь - и не лишили бы её регистрации. Хотя, - махнул он рукой. - На кой ангел нам сдалась в городе такая?
- Так что, говоришь, может она у невозвращенцев главной заделаться? - ужаснулся я, красочно представив город в полной и безраздельной власти молодых дурных ведьм.
- Может она, а может и нет. Хотя... Уж больно технично они в город проникли...
- А для чего тогда нам нужны ведьмаки? Их работа - защищать город! - возмутился я.
- Ну и что могут сделать два десятка ведьмаков с дикой толпой невозвращенцев? - резонно заметил экзорцист.
- Но ты-то почему тут сидишь?
- Если два десятка ведьмаков с ними справится не могут, то что могу сделать я один? - брутально выгнул бровь собеседник.
- А куда Совет Мудрейших смотрит? - не выдержал я.
- В данный момент они пытаются выяснить, у кого из них собран флеш рояль, - невозмутимо сказал Ван Костич, оглядываясь.
В клубе воцарилась гробовая тишина. Оказывается, к нашей беседе уже давно прислушивается вся находящаяся в зале нечисть. Головы присутствующих одновременно повернулись к дальнему темному углу, откуда доносились шлепки карт. Совет Мудрейших возмутительно игнорировал общественное внимание.
- А на кой нам тогда сдались эти Мудрейшие? - вскочила молоденькая ведьмочка, обличающее указывая на темный угол. Шлепки карт прекратились.
- На вашем месте, юная леди, - спокойно поднялся и вышел вперед старый леший - председатель Совета в этом году. - Я бы не стал так активно размахивать конечностями.
- Но город... - уже далеко не так уверено пролепетала ведьма.
- А что - город? - переспросил леший. - Невозвращенцы - толпа, они похожи на диких животных, а потому никакого ущерба городу нанести не могут. Ну пошумят, побуянят... Как вижу, большинство нежителей собралось здесь, в домах остались лишь те, кто может за себя постоять. А от людских глаз и ушей невозвращенцев прекрасно скроет Кристалл Невидимости, как скрывал и нас все это время.
- А если они Кристалл - того?.. - раздался чей-то боязливый голос из зала.
- Что, того? - резко развернулся леший, безошибочно определив источник голоса. Оным оказался почтенный черный маг Капуций, который, встретившись взглядом с главой Совета, подозрительно побледнел и сполз со стула. - Повторяю еще раз: невозвращенцы - дикая неорганизованная орда. Сообразить, что Кристалл для нас важен - они не могут. А если бы даже и могли - то пройти охрану им не под силу...
Но лешему не суждено было закончить сей прочувствованный монолог. В забаррикадированную дверь громко и нахально постучали. Взгляды нежити скрестились на мне.
- Кто? - постарался я придать голосу твердость, хотя некое шестое чувство говорило мне, что неведомому стучальщику никто не обрадуется.
- Одноглазый Краб, - хрипло отозвались из-за двери. - Помнишь меня, а Марио?
Я помнил, да еще как. Месяц назад этот спятивший ведьмак, в чьи обязанности вменялось патрулировать границу, внезапно ворвался в наш клуб, и попытался окатить всю публику святой водой. Собственно, помешал ему это сделать я, метко оглушив обухом, припрятанного ради подобных случаев, топора. Краба тогда лишили регистрации и выкинули за пределы круга.
- И чего же ты хочешь, Краб? Нищим не подаю, - зал одобрительно загудел.
- Выходите по одному, смертнички, - мерзко захихикал невозвращенец. - Власть переменилась. Ваш драгоценный Кристалл в руках у госпожи Уритты. На площади она будет с вами говорить.
Все взгляды обратились на Главу Совета Мудрейших, попытавшегося под шумок улизнуть обратно в свой темный угол. Мне стало откровенно страшно. Сотни лет люди жили, и не подозревали, что совсем рядом с ними находится второй город - ночной. Кристалл Невидимости успешно скрывал наши особняки, магазины, учебные заведения... даже немалых размеров городскую площадь с гордым шпилем ратуши. Но теперь, если люди узнают, что нечисть все-таки существует на самом деле - боюсь, второй Инквизиции нам не миновать.
- Мы выйдем, - принял решение я. Со мной не решились спорить. Только Ван Костич весь как-то подобрался, и, порывшись в карманах, кинул в рот подушечку жвачки.
- Ребятки, - раздался его ленивый голос, растягивающий слова. - Никто не против, если я первым пойду?
Конечно же, все были только "за". Сдаваться в лапы невозвращенцем не горел желанием никто. Экзорцист кивнул, и пошел прямо к двери. Несколько старательных чертиков как раз заканчивали разбирать баррикады. Ван Костича это не остановило. Могучим пинком он выбил дверь (чертики едва успели списком прыснуть в стороны), бегло оглядел диспозицию и криво ухмыльнулся. Невозвращенцы радостно подались к нему.
- А для тебя у госпожи особые планы, - засверкал единственным глазом Краб. Ван Костич не удостоил его ответом. Вместо этого он размашисто перекрестил столпившихся у клуба невозвращенцев, общим количеством примерно в две дюжины, и громким размеренным речитативом принялся декламировать "Отче наш". Невозвращенцы были активно против такого набожного пленника. Несколько особо одичавших, не иначе как в знак протеста, громко лопнули, забрызгав собой более стойких товарищей. Товарищи же тоже выражали свой восторг вокальными данными экзорциста по-разному. Кто-то с визгом закрутился на месте, кто-то просто падал, сраженный с копыт ораторским талантом Ван Костича. Наших же практически не задело - отчасти оттого, что все мы были еще в клубе, а отчасти оттого, что Ван Костич каким-то образом умел направленно гасить своими экзорцизмами особо не понравившуюся нечисть. Победно оглядев поле боя, экзорцист показал неприличный жест деморализованному противнику, и скрылся в темной подворотне.
На площадь мы все-таки пошли. Только было непонятно: кто у кого в плену, потому как связанные невозвращенцы, злобно сверкающие глазами, шли посередине, таща своих особо впечатлительных (или просто хорошо симулирующих) товарищей на руках. Госпожа Уритта, стоящая на верхней площадке городской ратуши, слегка удивилась. Впрочем, Кристалл Невидимости, похожий на футбольный мячик, победным голубым светом сиял в её неухоженных руках.
- Разумная нежить, послушай меня! - начала она. - Я пришла дать вам свободу! Я пришла спасти вас! Сотни лет вы, подобно клопам и тараканам, прятались от ничтожных смертных. Но сегодня все изменится!
Невозвращенцы, столпившиеся у подножья ратуши, внимали её словам с видом первобытных людей, которым явились инопланетяне и начали вести душеспасительные беседы по поводу здорового образа жизни. Меня же откровенно тянуло зевнуть. Лишь очевидный трагизм ситуации не позволял этого сделать. Впрочем, зевать очень скоро расхотелось. Позади разливающейся соловьем Уритты появился грязный, всклокоченный, весь в пыли и паутине...Ван Костич. Толпа нежити на площади заметно оживилась. Уритта приняла это на свой счет.
- Я знала, что вы послушаете меня! - победно заявила она. Именно в этот момент Ван Костич вскинул на плечо свою верную берданку. Грянул выстрел. Уритта, подбитым истребителем (и примерно с тем же звуковым сопровождением), звучно и весьма мокро встретилась с землей. Но о ней все сразу забыли, с немым ужасом наблюдая за тем, как Кристалл, выпавший из рук сумасшедшей ведьмы, несется к земле. Раздался звучный чавк. Конечно, стоило бы пожалеть о Главе Совета Мудрейших, коий, сам того не желая, оказался посадочной площадкой для увесистого артефакта, но, честно говоря, старикана никто особо и не любил. К тому же он, как давно мечтал, увековечился таки в истории, посмертно возглавив ежегодный список "Самые смешные и нелепые смерти".
***
- Эй, Костич! - радостно воззвал я. - Герою дня - выпивка бесплатно!
- Герой, мать его тудыть-растудыть, - злобно проворчал экзорцист. Дело в том, что сегодня на площади состоялось открытие памятника "Ван Костич и полоумная Уритта". Если последней на свою, выполненную в бронзе фигуру, было уже наплевать, то главный герой весьма емко и нецензурно высказался о памятнике прямо на площади, сломав микрофон о голову ведущего. В самом деле, узнать в раскоряченном косоглазом мужике, со следами месячного запоя на лице, Ван Костича была весьма и весьма сложно.
- Да ладно тебе, - примиряюще хлопнул его по плечу я. - Главное ведь что? Уритта мертва, Кристалл в безопасности, и невозвращенцы, сразу же после кончины идейной вдохновительницы, сбежали из города.
- Что-то говорит мне, что они еще вернутся... - пробормотал Костич, усмехаясь.
- Накаркаешь! - возмутился я. Тот только загадочно подвигал бровями.
И ведь накаркал же! На следующий вечер я, бессильно ругаясь и посылая страшные кары на голову ведьмака и, заодно, экзорциста, наблюдал, как заметно повеселевшие клопы стройной колонной возвращались обратно в клуб.
А вы говорите: добро всегда побеждает зло... Но зло-то никогда не сдается!
P.S. А Ван Костич потом в отместку обклеил весь памятник жвачками...