Jill K.
Бесогон (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стефан Крайн - необычный человек с необычной профессией. Его прошлое темно, настоящее - неопределенно, а будущее - туманно. Его никогда невозможно застать дома, однако, месье Крайн имеет весьма вредную для здоровья привычку - он всегда появляется в ненужном месте в неудобное время. Впрочем, кого и когда это заботило? Уж точно не Стефана Крайна - неуловимого Бесогона, чья слава может соперничать разве что со списком соблазненных им красавиц и многочисленностью врагов!
    ==Обновлено 4 августа
    Обновлено 9 августа
    Обновлено 10 августа
    Обновлено 22 августа
    Обновлено 23 августа
    Обновлено 24 августа
    Обновлено 25 августа. Целых 10 кб :)
    Обновлено 27 августа.
    Обновлено 28 августа.
    Обновлено 30 августа.
    Обновлено 6 октября
    Обновлено 7 октября
    Обновлено 9 октября
    Обновлено 13 октября
    Обновлено 2 ноября
    ==== Я вернулась! Дописана 9 глава. 5 января 2013
    Начала 10 главу. о6.01.13
  Глава 1
  
   Позвольте представиться, милостивые господа, - Стефан Крайн - к вашим услугам! Да, да, именно так, без титулов, пышных славословий и прочей мишуры. По желанию можно добавить 'месье', однако мои враги редко утруждают себя подобной вежливостью.
   Впрочем, к чему это я? А к тому, что сейчас мне приходится сидеть в неэстетичной позе, почти на верхушке дерева, спасаясь от очередного своего клиента. Если быть совсем уж точным, то клиент сейчас мирно видел десятый сон, а под деревом, с которым я уже почти сроднился, бушевала моя непосредственная работа. Я могу себе позволить сейчас некоторые философские размышления, потому как делать-то все равно особенно нечего... Я тоскливо покосился на восток - до зари оставалось еще часа два. А ведь начиналось все так невинно...
   В деревушку Крайвилль я прибыл сего дня, примерно после обеда. Кобыла моя - невозмутимая гнедая Флегма - порядком притомилась, и с трудом переставляла копыта. Дело в том, что ранним утром нам пришлось очень быстро и организованно уезжать из местечка под названием Витчвилль. Вопреки моим чаяниям, работы там не оказалось, зато местная прелестница с томными оленьими очами и аппетитной фигуркой недвусмысленно намекнула, что если не нашлось занятия по моей основной профессии, то как мужчина... В общем, устоять против такого неприкрытого предложения я, увы, не смог. А кто бы смог, господа, кто бы смог?! Другое дело, что благосклонность её семерых братьев и чем-то недовольного отца поутру пришлась мне не совсем по вкусу. Как-то недружелюбно поблескивали в их руках вилы, лопаты, топоры и даже трофейное копье, доставшееся, по всей видимости, этому славному семейству от не менее славных предков, и уже не раз служившее матримониальным целям.
   О, я давно не сомневался в коварстве прекрасного пола, однако, изображать вспугнутого таракана, убегающего от хозяйского тапка, удовольствие ниже среднего. А как иначе возможно было отстоять личную свободу? Я - всего лишь скромный ценитель женской красоты, к тому же, привыкший к разнообразию, и не любящий слезливых сцен прощания... А уж свадьбы - это и вовсе не для меня. Поверьте, я знаю о чем говорю, ибо в Холденском, Червентском, Айлендском и Мервентском графствах меня уже ждет по жене... Ну а в моем родном Вестфилде их целых три, и все за что-то на меня обижены. Может быть, не стоило знакомить их между собой? Как бы то ни было, а уже почти три года я не рискую там появляться, и если вы, господа, хотите застать меня дома, то вам придется подождать еще лет шесть, а то и десять. Говорят, круглые цифры успокаивают женщин.
   Нет, но какое унижение! Меня - известного на все Стерверские острова Бесогона, пытались насильно женить! А теперь старый и неароматный покойник выделывает под моим деревом такие движения, что будь я в ином положении - непременно вызвал бы его на дуэль за оскорбление меня, моей глубокоуважаемой матушки и... о Бог мой! Он умудрился всего лишь в трех жестах порочно отозваться о любимой собачке моей бабушки! Такие оскорбления не спускают, господа, и я бы не спустил, если бы мог спуститься... Прошу прощения за некоторую сумбурность слога, но ситуация меня оправдывает.
   О, вы, наверняка, заинтересовались моим необычным прозвищем - Бесогон. Да-да, я непозволительно для мужчины болтлив, но надо же мне чем-то отвлечься, и не смотреть на этот плод работы нетребовательных земляных червей, что выплясывает сейчас под деревом и плавно переходит на оскорбление мужской части моего почтенного семейства.
   Итак, Бесогон. Еще в юном несознательном детстве я имел сомнительное удовольствие видеть, как самые разнообразные существа, весьма неприятной наружности, вечно отираются рядом с людьми. Благодарение моим разумным родителям, они не стали отказываться от странноватого отпрыска, но быстро нашли и название, и применение моему необычному дару.
   Как вы понимаете, мало было видеть бесов. Что толку, если я вижу, как непотребное существо корчит похабные рожи в теле извивающегося человека, но сделать ничего не могу? Мое обучение начиналось на ощупь, без поддержки мудрых наставников и соответствующих книг. Очень быстро удалось понять, что если беса видишь - то и взаимодействовать с ним возможно.
   Вот, собственно, с того момента и началось триумфальное шествие Бесогона по графствам Стерверских островов. Неиссякаемый дух бродяжничества, ветер дальних странствий, романтика дорог... И, как итог, высокое дерево, я на нем, и беснующийся мертвяк подо мной.
   И не то чтобы я прямо совершенно не знал, как изгнать высоченного рогатого беса из распадающегося на куски мертвого тела, нет, я знал, честно! В общих чертах. Обычно мне как-то все больше живые бесноватые попадались. Но вся проблема заключалась в том, что для полноценного изгнания мне требовалось хоть на пару минут умиротвориться и возложить руки на тело, в коем содержится потусторонняя сущность. Когда я обычно говорю эту фразу, неизбалованные деревенские красотки как будто бы впадают в транс, и смотрят на меня с немым обожанием пещерного жителя, увидевшего божество. На городских жительниц она такого влияния не оказывает, но для них есть и более лихо закрученные выраженьица.
   Я нехотя глянул вниз. Бес внутри мертвеца казался подростком, выросшим из пижамы, которую он носил лет в пять. Однако это ничуть не мешало ему перейти на оскорбляющие жесты уже по отношению ко мне. Самым мягким из всех его пожеланий было мне вступить в некие явно противоестественные и интимные отношения с сучком на моем дереве, а после с дуплом в оном же.
   Я подумал, и ответил. Бес радостно взвизгнул и добавил в наш счастливый с деревом тандем свихнувшегося дятла. Раздери его Писанием, где он умудрился так изучить язык жестов?
   Как оказалось чуть позже, бес выучил не только язык жестов, но и примитивное колдовство. Которое, нагло и бесцеремонно, скинуло меня со столь полюбившейся ветки! А уязвимым копчиком да на твердую землю, скажу я вам, милостивые господа, как-то оно неприятно, и даже обидно...
  - Вы - хам, сударь! - гневно заявил я, пытаясь если не встать, то принять хотя бы более достойное положение. О нет, умирать я не собирался, хотя, похоже, мое желание тут мало кого волновало. Просто, согласитесь, моя работа уже подразумевает отсутствие страха, тем более, перед смертью...
  - 'Сами вы это слово', - жестами показал мне уязвленный бес. И начал приближаться ко мне с явно нехорошими намерениями. То есть, вытянул руки с жутко грязными ногтями, которые не чистились, похоже, с самого его рождения, и, клацая единственными оставшимися четырьмя клыками, пошел вперед.
  - Вы меня оскорбили! - продолжал нести чушь я, лихорадочно соображая, успею ли я надлежаще умиротвориться для изгнания, пока меня будут душить и всего грызть? - Я вызываю вас на дуэль! - ошарашил я противника новой чушью, отчаянным рывком поднимаясь-таки на ноги. В позвоночнике что-то хрустнуло, встало на место, и я почувствовал, наконец-то, свободу действий.
   Бес, тем временем, обдумывал мое оригинальное предложение. Придя к какому-то выводу, он обличающе постучал костяшками пальцев по бугристому лбу. Я понял, что что-то ему в моих словах показалось нелогичным. Бес сделал заковыристое движение рукой.
  - Ах, вам сражаться нечем, - сообразил я. Поди ж ты, вроде упал на копчик, а отказывается думать голова... - Бокс? - пригласил я, становясь в стойку.
   Бес упоенно помесил кулаками воздух, побрыкался ногами и сделал двойное сальто.
  - Без ног, - строго сказал я. - Классический Стерверский бокс.
   А на кладбище в это время суток было упоительно красиво. Серебристый свет стыдливой красавицы-луны четко выделял контуры надгробий, траурные холмики, и высокую кладбищенскую ограду. Задумчивые липы и осины, словно перешептываясь о чем-то своем, тихо шелестели листьями. На большом дубе в центре погоста надсадно каркал большущий черный ворон, словно ведя счет.
   Собственно под дубом проводили поединок я и бес. Говоря справедливо, по очкам вел я, а чисто технический перевес все же был на стороне противника. Я провел серию ударов в челюсть, но был остановлен одним, зато метким, в самое уязвимое место любого мужского организма.
  Тут уже бес пошел в наступление. Если скользящие по голове и в солнечное сплетение я еще успел заблокировать, то расслабляющий с левой в челюсть действительно на некоторое время меня расслабил и даже (о чудо!) умиротворил. Пока увлекшийся бес упоенно пинал меня ногами, я сумел отстраниться от действительности, сконцентрироваться, мысленно пробить пусть не дверь, но форточку, в тонкое измерение, и, красивым, отточенным жестом, забросить туда увлекшегося противника. После чего показал ему в высшей степени неприличный жест, захлопнул отверстие в чужое пространство, и позволил себе умиротворенно развалиться на чьей-то унылой могилке с покосившимся крестом.
  Не сказать, чтобы я так уж любил кладбища и погосты, но вот когда вас отпинает по почкам здоровенный бес, я с удовольствием посмотрю: станете ли вы нарезать круги лечебной физкультуры, или же предпочтете немного отлежаться, подумав о смысле бытия.
  Я разумно предпочел второе. И мысленно сделал зарубочку в памяти: стребовать с деревенского старосты надбавку за вредность. Продемонстрирую ему синяки - пусть раскошеливается. При воспоминании о старосте, мысли мои плавно вернулись к сегодняшнему утру.
  После тактического отступления из Витчвилля, я решил поступиться деньгами, проехал две соседние деревеньки, и, примерно в обеденное время, въехал в Крайвилль. Надо сказать, что мне не приходится рекламировать свои услуги - это непрофессионально. Род моей деятельности должен быть виден во всем моем облике. Именно этой цели служат черный плащ с капюшоном, серьга в виде черепа в ухе, ритуальный серебряный кинжал на поясе, куча самых разнообразных амулетов, и притороченные к седлу лук со стрелами. Меч тоже был. Раньше. Пока особо ретивый бес не проглотил его, демонстрируя мне свои впечатляющие возможности. Я, может, и впечатлился, однако беса все равно отправил в родное измерение. Бесов вообще убить невозможно, чему я, сказать по правде, немножко завидую...
  А в Крайвилле, едва мне стоило ступить на единственную кривенькую дорожку, ведущую глубь села, на меня буквально сразу же напал местный староста. Мужичок был весьма колоритный - круглый, румяный, усатый, и говорил с типичным южным акцентом - слегка растягивая 'р' и выделяя 'о'.
  - О-о, - обрадовался он. - Так месье ноёмничает?
  - Не совсем, сударь, - вежливо отозвался я, предчувствуя запах денег. Причем в самом прямом смысле - многие селяне часто хранят сбережения в навозных кучах. Видно, надеются на брезгливых грабителей.
  - Тогда что месье желает? - огорчился староста. Вокруг нас во мгновение ока собирался любопытствующий народ.
  - Видите ли, сударь, - я спешился. - Я - Бесогон. Нет ли у вас для меня работы?
  - О-о! Добр-ро то, добр-ро! - мужичок степенно огладил пшеничные усы. - Р-робота есть, отчего же не быть? Только, месье Бесогон, оно несолидно-то будет без договор-ра...
  - А договор всегда принято скреплять крепким яблочным сидром! - воодушевился я, предвкушая хорошую пьянку. Ибо пил я последний раз в Витчвилле, а с утра мне даже никто не догадался поднести хотя бы кружечку пива. Так и пришлось полдня трезвому ехать...
  - Сидр-ра? - переспросил староста, довольно щуря и без того небольшие глазки. Народ вокруг выражал сдержанное одобрение. На свет божий незамедлительно были извлечены кружки. Причем, откуда их доставали женщины и дети - я лично постарался не представлять. - То можно, - решился староста, видя, что от его решения уже мало что зависит. - То месье с пониманием.
  - А какая работа-то? - наконец, вспомнил я, увлекаемый массой алчущих сидра крайвилльцев. Мой вопрос пропал втуне. Я решил не портить людям праздник, справедливо полгая, что неизгоняемых бесов не бывает, а работа и подождать может.
   Часов через шесть мы с этими милыми людьми были наиближайшими друзьями, потому как спали в одном общем блюде с остатками жаркого по-деревенски. Сидр оказался каким-то уж больно забористым, компания веселой, вот только одно плохо - местные красотки оказались совершенно не в моем вкусе... Одна была вроде бы лицом хороша, но худа настолько, что полюбивший её мужчина рисковал всерьез порезаться о выпирающие в самых неожиданных местах кости.
   Вторая удалась фигурой - вся словно пышка сдобная, но так многозначительно косила левым глазом, что становилось как-то не по себе.
   Третья взяла и лицом и статью, но вот когда она мне улыбнулась...Деревенский плетень был бы посрамлен таким впечатляющим количеством прорех, что были в её зубах.
   Четвертая красотка, похоже, уже давно вышла из брачного возраста, но упорно пыталась этого не замечать, надеясь на лучшее. Содрогнувшись, я отвел взгляд, не желая становиться для неё этим самым 'лучшим'.
   А больше и выбора не было. Помнится, я еще успел подумать, что что-то здесь не так, и девиц тут нет не просто так. Но мысль эта была вялой и грустной, а потому я предпочел утопить её в сидре.
   Собственно, все, что было после - вполне понятно. Ночью меня, помятого и не выспавшегося, подняли опохмелившиеся жители славного Крайвилля, вооружили благословением, и смачным поцелуем старосты, и отправили совершать подвиг во славу процветания деревни. Договор, мы, кстати, заключили, в оном я подрядился избавить данный населенный пункт типа село обыкновенное, от ходячей бесноватой аномалии, промышляющей девиц по ночам (так вот куда они все подевались! - а оставшихся четырех, похоже, даже бес не захотел употреблять) за оговоренную сумму в пять золотых.
   Избавил вот. Теперь оная аномалия лежит недалеко от меня и, мягко говоря, попахивает. Строго говоря - смердит. Придя к этому неутешительному выводу, я с трудом поднялся, и поплелся в село.
   Ах, собачьи дети, ведьму им в родственницы! Они наотрез отказываются меня пускать! Я ж себе так воспаление чего-нибудь важного заработать могу, а они и в ус не дуют! Ну староста, ну свин усатый...
  - Староста! - бушевал я, стуча в дверь его дома. - Открывай!
  - А вдр-руг вы - бес? - сомневался мужик.
  - Гонорар хотя бы отдай, сволочь! - не унимался я, переходя от кулаков к ногам. Каблуками сапог стучалось куда как сподручнее.
  - А откуда я знаю, что р-роботу вы выполнили? - резонно отвечал староста. - Вот с утр-речка пойдем, да вместе и поглядим... А пока - замолчите-ко, увожаемый, людям спать надо...
  - А мне - нет? - возмутился я.
  - О! Так кто ж вам мешает, месье? - не понял мужик. - Спите-ко себе на здоровьечко.
  - Тут же холодно, мать вашу! - не выдержал я.
  - А вы-тко на сеновал идите, - благодушно посоветовали мне. - А то и вовсе никто не обидетсо, ежели насовсем вот пр-рямо сейчас и уедете...
  - Ну уж нет! - возмутился я. - Утром расплатитесь со мной по факту договора! Иначе я на вас сборщиков податей натравлю. У меня с графом Лервиджем, знаете ли, весьма приятельские отношения...
  - О! - задумался староста. - Так то што ж вы бушуете-то? Попр-роситесь к бабке Маар-рджер-ри - она все р-равно глухая, и её не жалко...
  - Где она живет? - обреченно спросил я, понимая, что это - единственное, на что я могу рассчитывать.
  - Да и мужчин она все еще любит... - пробормотали за дверью, и я понял, что сеновал, оказывается, это очень даже удобно, и я весь горю желанием там заночевать. - А вы вот туточки стоите, так и повор-ротитесь...
  - Нет! - пожалуй, чересчур поспешно откликнулся я. - Я на сеновал пошел.
  - А то и Бог в помощь, - зевнули за дверью, и грузно утопали вглубь дома.
   Наутро я, окоченевший, трясущийся, поминутно чихающий и откровенно злобный уезжал из Крайвилля. Флегма упорно от меня отворачивалась, не желая делить простуду с любимым хозяином. Дело в том, что сеновалом гордо прозывалась жалкая кучка соломы, едва ли с меня ростом. А в конце лета, это, знаете ли, какое-то изощренное издевательство... Конечно, у меня с собой было походное теплое одеяло, но оставалось оно в седельных сумках Флегмы, что стояла в старостином сарае, и провела ночь явно лучше меня.
   Позади оставалась радостная деревенька, чьи жители с похвальной скоростью уничтожали бесконечные запасы сидра. В кармане моем позвякивали пять золотых и сорок серебряных монет, с боем выгрызенные у старосты. После этого на меня жутко обиделись, и на пьянку уже не позвали.
  Но я отомстил! Призвать парочку бесов, кои весьма специфичным способом испортили все алкогольные напитки в Крайвилле - было делом получаса. Я прислушался. От деревни раздался обиженный рев оскорбленных в лучших чувствах людей.
  Я пришпорил кобылу. Годы странствий наглядно показали мне, что справедливость - штука хорошая, однако вершить её лучше ночью, втихую, и оказываться как можно дальше до того момента, как облагодетельствованные это заметят...
  
  Глава 2
  
  Жизнь - необычная штука. Взлеты в ней чередуются с падениями, радости с печалями, а иные люди оказываются похуже бесов. И ведь ничего ненормального в этом нет! Все правильно, это некий высший закон. Не все коту сметана, а мне - красотки с элем...
   Я философски раздумывал об этом, сидя со связанными руками в мрачном грязном подвале. И не то чтобы я не боролся, нет, я дрался подобно разъяренному вепрю! Хотя... сравнивать себя со злобной клыкастой свиньей как-то некрасиво. Тогда так: я дрался подобно медведю, разбуженному после спячки! Это что, так же безалаберно размахивал руками, рычал и сквернословил? Нет, это слишком просто для такого великого героя, как я. Может быть, сравнить себя с грозно рыкающим львом?
  Да какого беса! Почему надо обязательно сравнивать себя с животными? Ладно, оставим вопросы моей беспримерной храбрости до лучших времен, тем более, что не так уж мне и удалось её проявить - после удара оглоблей по затылку вообще как-то на геройства больше не тянет.
  И ведь как хорошо все начиналось! Отъехав на безопасное расстояние от негостеприимного Карйвилля, я пустил Флегму идти спокойным шагом, и извлек из переметной сумки довольно-таки потрепанную карту графства Лервидж. Тут надо заметить, что когда я только начинал свою блестящую (в будущем) карьеру на тракте, ориентирование на местности казалось мне чем-то невозможным, из ряда пыток, так любимых Святыми Братьями. Куда я только не попадал в начале своего пути! Да-да, господа, иногда и в такие места, какие в приличном обществе и не выговоришь без того, чтобы не быть вызванным на дуэль.
  Так или иначе, те времена давно прошли, теперь я прекрасно читаю карту, и даже сейчас смогу понять, где же нахожусь на самом деле... Ага! Перевернув карту пару раз, я пришел к выводу, что на севере от Крайвилля, куда я сейчас и направлялся, находится поселение с оригинальным названием Блэкхилл. Находится не то чтобы совсем уж и далеко - примерно в половине суток пути, а значит, переночевать я смогу и под нормальной крышей.
   Блэкхилл встретил меня... неприветливо. Растрескавшаяся шильда на въезде в деревню видела, похоже, расцвет этого поселения, потому как сейчас оно находилось в глубоком упадке. Хлипкие покосившиеся домишки, покрытые полусгнившей соломой, облезлые тощие собаки, недвусмысленно облизывающиеся на Флегму, и общая атмосфера чего-то нехорошего. Надо сказать, настолько образцово-показательного злодейского притона я не видел еще давно.
  И, если мне не удастся отсюда сбежать, не увижу уже никогда, потому как вряд ли люди с добрыми намерениями принялись бы лупить оглоблями по головам случайных прохожих. И вот ведь интересно, я же им даже гадости никакой сделать еще не успел...
  А на заре моей карьеры, помню, было дело - топографический кретинизм завел меня в Аутсайдские болота. Как, господа, вы не знаете что это? О, лучше бы вам и впредь об этом не догадываться. Впрочем, история эта весьма поучительная и здорово помогает скрашивать время ожидания.
  Итак, я был свято уверен, что еду в прямо противоположную болотам сторону. Хотя вот комары, появившиеся в невиданных количествах, осока и общая жидкость почвы под ногами должны были бы хоть как-то меня насторожить. Но нет! Я радовался тому, как ловко мне удалось ускользнуть из замка барона Эйвера, и даже не задумывался о том, что ожидает меня впереди. Собственно, мне было даже все равно, в какую сторону ехать, лишь бы подальше...
  Как я уже говорил, Аутсайдские болота встретили меня несметными полчищами раскормленных и злобных до крайности комаров. И что стоило мне прислушаться к голосу разума и свернуть? Но я был молод, горяч и не искал легких путей. Более того, встретив в то время на своем пути гору, я не пытался бы на неё взобраться и, тем паче, не стал бы её обходить. Я бы, скорее, навертел в ней дырок, удобных для прохода хоть всего королевского войска...
  Я расположился на более-менее сухом островке суши, и развел костер, для того, чтобы отпугнуть назойливых кровососущих. Угрожающе завывая, те образовали вокруг нас с костром настоящее маленькое торнадо. Я с трудом удерживался от недостойного порыва покорчить им рожи и еще как-нибудь поглумиться над обезвреженным врагом.
  На болотах темнеет практически мгновенно. Это я сейчас такой умный, что знаю это, а тогда, помнится, я решил, что это происки неких враждебных сил - именно поэтому даже попробовал немного посопротивляться, когда на меня со всех сторон полетели веревки и даже одна рыболовная сеть. Комары радостно взвыли, и разлетелись. А барахтающемуся носом вниз мне достался неслабый удар по затылку.
  В себя я пришел не скоро, и то, что увидел, в восторг меня не привело. Более того, тогда в первый и единственный раз в жизни я был так близок к неконтролируемой истерике. Но, спрошу я вас, что вы бы почувствовали на моем месте?
  Итак, я оказался привязан к чему-то широкому, деревянному и плохо обструганному (это я почувствовал, когда какая-то особо болезненная заноза вонзилась мне в самое чувствительное место). Вокруг, насколько я смог повертеть головой, рассматривая окружающую меня обстановку, чахлые деревца и кустики, несколько покосившихся домишек на высоких сваях, и снует какой-то зеленовато-бледный народ.
  Тут, прекратив мои шпионские изыскания, надо мной возникло настолько отвратное лицо, что я икнул от возмущения. Мужик был нежно-салатового цвета, с косящими во все стороны глазами, неопрятными всклокоченными волосами, бугристым лицом и неровной лишаистой бородой. Из всего этого ужаса хищно целился больших размеров изогнутый острый нос.
  - Вы кто? - не придумал я ничего умнее. Косящие глазки сошлись под каким-то совершенно невероятным углом и уставились на меня.
  - Я - Аннугав, жрец великого божества Комарубиса! - патетично-скрипуче возвестил неэстетичный мужик.
  - А он кто? - каюсь, после удара по голове, я грешил некоторым однообразием вопросов.
  - Ты скоро узнаешь, - неприятно усмехнулся Аннугав.
  - Вы что, в жертву меня принести решили? - неожиданно понял я неприятную для себя истину.
  - Великий бог требует, что все чужаки восходили на жертвенный алтарь, - возвел один глаз в небо, а вторым неодобрительно посматривал на меня жрец.
  - А давайте договоримся! - неожиданно проявил дипломатический талант я. Уж больно это было мелко для меня - приноситься в жертву какому-то никому неизвестному божку со странным именем.
  - Что ты можешь предложить великому Комарубису, чужак? - презрительно вопросил меня Аннугав.
  - Э... А может, я тоже стану его почитателем? - осенило меня. - Вы меня просветите относительно вашей интересной религии, я проникнусь верой в Комарубиса и мы начнем славить его вместе! - конечно, я нес какой-то бред, однако почему-то именно в тот момент мне жутко захотелось жить.
   К тому же, бред этот заставил Аннугава серьезно задуматься.
  - У нас мало людей, - задумчиво произнес он. - Но великий Комарубис разгневается, если мы отнимем у него законную жертву. Мы отнесем тебя в Жертвенную Топь. А там пусть наш бог сам решает - быть тебе одному из нас, или же стать ему пищей.
   Я подозревал, что при взгляде на меня, этот таинственный Комарубис вряд ли проникнется желанием заиметь подобного почитателя. С другой стороны, может, и есть не захочет из боязни отравиться?
   Тем временем, меня вместе с полной заноз доской подняли, и понесли вперед. Впереди шел радостно размахивающий факелом жрец. Я мрачно пожелал ему поджечь себе что-нибудь. Вообще, было, знаете ли, очень обидно оттого, что эти мерзкие рожи - последнее, что мне суждено увидеть в своей жизни.
   Что и говорить, Жертвенная Топь моих ожиданий не оправдала. Я-то ожидал от своей смерти большей эффектности и богатства декораций. А тут... Волчья ягода и осока унылыми проплешинами обрамляли большую зеленовато-буровато-серую пузырящуюся массу, образовывающую круг метра три в диаметре. Дырявым частоколом стояли вокруг болотники. Меня, раскачав и дружно ухнув, бросили ровно посередине болотной жижи.
   Мои ощущения? Фу - будет самым кратким и емким словом. Потому как запах стоял как от полгода нестиранных портянок королевского воеводы Алана МакЭсква. В тот великий день, когда он вернулся из похода и снял сапоги - во дворце передохли все насекомые, и пара особо чувствительных пажей упала в обморок. Что творилось с дамами - представить несложно...
  Масса лениво взволновалась, приняла меня как родного и начала неторопливо засасывать. Звезды любопытно заглядывали мне в лицо, и складывались в какие-то совсем уж неприличные слова и фразы. Умирать категорически не хотелось.
  Топь, не интересуясь моими желаниями, поглотила уже весь щит, к которому я был привязан, и подбиралась ко мне. Откуда-то издалека послышалось грозное басовитое жужжание, болотники встрепенулись, и, как по команде, бросились на колени. Жрец, кося еще больше, завывал нечто экзальтированно-прочувствованное.
  Спикировавшее на меня существо классификации с человеческой точки зрения не поддавалось. Хотя, я искренне сомневаюсь, что его можно было как-то обозначить и с любой другой точки зрения. Представьте сами: тело, похожее на зеленый пупырчатый огурец, плотные комариные крылья и тонкие лапки, человеческая голова со спутанными черными волосами (кои занавешивали все лицо) и длиннющий комариный нос, недвусмысленно уставившийся на меня. И увеличьте все это раз в десять. Ой...
  Я не хочу умирать от такого монстра! Позвольте, а где же героическая кончина, толпы верных соратников, рыдающие вокруг и обещающие страшно отомстить? Где красивая дева-воительница, на чьих бронетрусах я бы испустил последний вдох? Где толпы врагов, уважительно внимающие моей последней речи? Нет! Вместо всего этого - жиденькая кучка болотных жителей, старательно косящий от религиозного экстаза Аннугав и порождение чьей-то больной фантазии, намеревающееся меня жертвоприносить.
  Болотники, тем временем, завыли что-то религиозное жужжаще-писклявое. Аннугав патетично взмахивал руками. Недоделанный комар нарезал вокруг меня круги почета - видно, выбирал, с какой стороны у меня больше крови.
  И тут, в самый критический момент, я-таки вспомнил, что на самом деле как-будто бы подвизаюсь на поприще бесогонства. Перестроить зрение, и взглянуть на происходящее под другим углом было делом пары секунд. Увиденное меня несколько удивило, но и внушило надежду.
  Утро на болотах наступает неспешно. Светлеет полоска на горизонте, медленно гаснут звезды, уступая свое место восходящему светилу... Я лежал на спине, у потухшего костра, бездеятельно наблюдая рассвет, которого мог бы и не увидеть. Бесы, они ведь бывают разные. Некоторые и вправду могут подчинять своей воле людей, животных, создавать себе материальные тела. А удел некоторых - низших - всего лишь очень качественные иллюзии. Собственно, именно такой мне и попался. Великий и ужасный Комарубис на деле оказался всего лишь мелким ободранным бесом, обосновавшимся на болотах, и убивавшим путников во сне. Отправить его обратно в тонкий мир было несложно.
  А я после этого случая получил сразу несколько неоценимых уроков: во-первых, ориентированию на местности надо учиться, во-вторых, никогда не следует лезть в незнакомые болота, в-третьих, путешествовать желательно со спутниками - авось их схарчат первыми...
  
  Глава 3
  
  Воспоминания - приятная штука. Они позволяют отвлечься от неприятного настоящего и не заглядывать в неприглядное будущее. Впрочем, после стольких лет путешествий невольно начинаешь понимать, что от всех опасностей спастись невозможно, а какой-нибудь ретивый бес рано или поздно введет меня в свое меню. Так зачем же тогда нервничать и бояться смерти? Скорее, я здоровался с ней за руку уже столько раз, что начал относится к Потусторонней даме потребительски.
  Размышления мои были прерваны самым неэлегантным образом. Заскрипел засов, открылась крышка люка, блеснул луч света, и ко мне в подпол был с размаху заброшен какой-то черный громко ругающийся кулек.
  Я проявил умеренное любопытство, не спеша, впрочем, предлагать свою помощь. Кулек побарахтался, по-червячьи подполз к стене, оперся на неё, извернулся, и умудрился сесть, оказавшись черноволосой коротко стриженной девицей лет двадцати пяти, буквально спеленатой веревками. Она фыркнула, отбрасывая с лица мешающие волосы, и с интересом взглянула на меня фосфорически поблескивающими глазами.
  Я сместил угол зрения, вглядываясь в неё по-особенному, и с разочарованным вздохом пару раз стукнулся затылком о каменную кладку подпола. Вокруг девицы буквально водило хоровод с полтора десятка самых разнообразных бесов. Ведьма! Та тоже поразглядывала меня, видно, не впечатлилась, и разочаровано скривилась.
  - Мог бы и помочь, кстати, - безапелляционно заявила она.
  - Ты кто? - неприязненно буркнул я, ибо правила приличия предписывают невольным пленникам знакомиться и строить козни против пленителей, попутно надеясь на то, что нового знакомого съедят или принесут в жертву первым.
  - Не слишком-то ты вежлив, - сморщила носик ведьма, попыталась усесться поудобнее, едва не потеряла равновесие, и сочла за лучшее сидеть недвижимо.
  - Обстановка не располагает, - пожал плечами я (благо у меня всего лишь связаны руки и ноги). - И собеседник.
  - А что, знаменитому Бесогону неподобающе разговаривать с ведьмой? - блеснула в полумраке зубами девица.
  - А как ты меня узнала? - невольно заинтересовался я.
  - Брось, - насмешливо протянула она. - Стерверские острова буквально гудят байками о похождениях неугомонного Бесогона, с серьгой в виде черепа, кучей странных амулетов и дурным характером.
  - Я все-таки знаменит, - мечтательно улыбнулся я. Да, признаюсь, я несколько отягощен грехом тщеславия, но, с другой стороны, а кто из вас, милостивые господа, нет?
  - Только твоя слава не помешает им на рассвете перерезать тебе глотку, - спустила меня с небес на землю мерзкая ведьма. Её личные бесенята плясали вокруг и корчили мне похабные рожи.
  - А почему не тебе? - буркнул я.
  - Есть такие места и ситуации, куда мужчины не пропускают дам вперед, а идут первыми, - туманно отозвалась девица.
  - С удовольствием уступлю тебе право первенства, - буркнул я. - Так как тебя зовут?
  - Фредерика фон Грет! - звучно произнесла ведьма.
  Я мысленно отвесил себе подзатыльник. Графское семейство фон Грет было очень и очень влиятельным, поговаривают, как раз по той причине, что заключило долгосрочный договор с бесами. Как бы то ни было, Святые Братья не смеют их трогать, поскольку граф фон Грет оказывает неоценимые услуги нашему королю. А я, похоже, умудрился не понравиться младшей представительнице славной фамилии. Впрочем... какого беса? Я тоже не последний человек в высших кругах, и менять своё отношение к бесноватым только из-за того, что графская семья тоже к таковым относится, не собираюсь!
  - Очень приятно, - мрачно отозвался я.
  - А как же зовут знаменитого Бесогона? - осияла меня блестящими глазами ведьма.
  - Стефан Крайн, - недовольно произнес я. - Этой стране пора бы знать имена своих героев.
  - Брось, Крайн! - фыркнула Фредерика. - Людям вполне достаточно твоего прозвища. Так как, - деловито поинтересовалась она. - Будем заключать временный союз на период плена, или прямо тут устроим смертный бой, срывая этим сумасшедшим все жертвоприношение?
  - Для начала, что ты знаешь о Блэкхилле? - я не стал сразу принимать решений, требующих тщательного и взвешенного обдумывания.
  - Экий ты хитрый, - усмехнулась фон Грет. - Нет уж, информация в обмен на союз о ненападении.
  - Для чего тебе так нужен этот союз? - помимо воли заинтересовался я.
  - Не хочу ожидать удара в спину, - откровенно, как мне показалось, ответила Фредерика. Я подумал, что, пожалуй, это справедливо, и наши желания с ней совпадают. А если учесть, что женщины в вопросах, куда бить гораздо коварнее мужчин, то ожидать от неё удара в спину не приходится...
  - Хорошо, - произнес я, внутренне готовясь к тому, что пожалею о сделанном выборе. - До того момента, пока мы не освободимся от плена - друг на друга не нападаем.
  - Отлично, - удовлетворенно протянула ведьма. Господа, никогда и ничего не обещайте ведьмам! Никогда не идите с ними на соглашения и компромиссы! Тогда какого беса я только что нарушил все эти правила?
  - Так все же, что ты знаешь о Блэкхилле, и как вообще здесь оказалась? - мрачно спросил я, искренне раздражаясь по поводу временного союза с врагом.
  - Пожалуй, начну с конца, - прищурилась Фредерика. - Видите ли, месье Крайн, наше семейство собиралось вас нанять...
  - Что? - каюсь, сейчас я напоминал не тертого в самых разных передрягах бродягу, а самого натурального деревенского дурачка. Семейство Фон Грет собралось меня нанять? Ох, что-то не то происходит в этом мире!
  - Да-да, - кивнула девица. - Однако, вам не кажется, что условия контракта мы могли бы обсудить в более располагающей обстановке... скажем, в трактире за кружечкой пива? А совершить это нам мешает некоторое прискорбное обстоятельство - видите ли, мы все еще в плену.
  - А у вас есть идеи, как отсюда выбраться? - живо заинтересовался я. И вспомнил о правилах приличия, кстати. А то как-то невежливо столь фамильярно обращаться с графской дочкой... пусть даже она и ведьма. Нет, даже как раз наоборот - именно потому, что она ведьма! Как засветит каким-нибудь неудобоваримым проклятием...
  - О, несомненно! - незамедлительно отозвалась Фредерика. - Видите ли, раньше Блэкхилл был вполне обычной, заурядной даже, деревушкой. Пока однажды сюда не пришел необычный человек.
   На этом месте я вынужденно прервал её рассказ, по причине крайне невежливого фырканья, которые, увы, уже просто не мог сдержать.
  - Что же такого веселого я сказала? - нехорошим голосом поинтересовалась Фредерика.
  - О, простите, просто все сказанное звучит так... как-будто мы сбежали куда-то в лес, развели костер, и начали травить страшные байки.
  - О да, - усмехнулась ведьма. - А сейчас из ниоткуда раздастся жуткий вопль...
   Её слова и вправду были прерваны потрясающим по силе и художественному исполнению визгом. В нем было столько души и страсти, что я, право, даже опешил.
  - Это что? - слабым голосом спросила фон Грет.
  - Полагаю, наши посиделки у воображаемого костра увенчались-таки успехом. Вопль был, что ждем дальше? - вежливо отозвался я.
  - Вот уж нет, - ведьма чуть пошевелилась, пытаясь сесть поудобнее. - Больше я пророчествовать не буду, а то вдруг опять сбудется? Вы лучше, месье Крайн, помогли бы мне освободиться... А я бы продолжила вас просвещать на предмет Блэкхилла.
  - Леди Грет, - учтивейшим тоном осведомился я. - Как вы представляете себе этот процесс? Неужто вы желаете, чтобы я уподобился бобру или крысе, и перегрыз все опутывающие вас веревки? - надо сказать, радости по поводу данной перспективы я не испытывал совершенно. А зубы уже заранее начали ныть.
  - Вот оно! Рыцарство! - патетично воскликнула ведьма. - Он даже не готов разгрызть на даме веревки! Скажите, месье Крайн, - уже нормальным тоном продолжила Фредерика. - Если бы я предложила вам разгрызть намертво завязанную ленту на моем корсете - вы бы согласились?
  - Это на что вы намекаете? - как-то даже опешил я.
  - На вашу славу героя-любовника, - томно повела плечиком девица. Право слово, я привык к тому, что девицы одаривают меня своей благосклонностью, но обычно делают они это куда как тоньше и стыдливее! Леди Грет же обладала тактичностью топора. - Бросьте, месье Крайн, - внезапно расхохоталась Фредерика. - У вас такое лицо, как будто я предложила вам провести ночь страсти с лягушкой.
  - Нет-нет, что вы! - неубедительно открестился я.
  - О, как же вы закоснели в своих предубеждениях, - фальшиво посетовала ведьма. - Как бы то ни было, у меня в воротник вшито лезвие. Если вы соизволите своими бесценными зубами его выгрызть и использовать по назначению, мы даже сможем освободиться.
   Я обреченно клацнул зубами, и приступил к выполнению. На деле выглядело это примерно следующим образом:
  - А-а, месье Крайн, вы всегда так интимно дышите в шею малознакомым девушкам? И не надо капать мне слюной за воротник, а то мне кажется, что я пробуждаю в вас скорее гастрономический интерес. Месье Крайн, зачем так громко сопеть, вы явно замыслили что-то нехорошее! И не надо пытаться откусить мне палец, я вам обещаю, он застрянет у вас в горле!
   Как вы понимаете, самым обидным было то, что я не мог даже как следует ей ответить, ибо все силы прилагал сначала для того, чтобы выгрызть чертово лезвие из воротника, затем, чтобы не проглотить оное, ну а потом изо всех сил пытался как можно быстрее перепилить небольшой металлической пластинкой опутывающие Фредерику веревки. Последняя же развлекалась за мой счет, как могла.
   Не удержавшись, в качестве маленькой мести, я напоследок укусил леди Грет за ягодицу. Та удивленно взвизгнула, застыла на пару мгновений памятником самой себе, а потом, придя, видимо, к какому-то решению, стряхнула с себя веревки, и повернулась ко мне, многообещающе улыбаясь. Надо сказать, при виде этой улыбки, я испытал постыдное желание закопаться поглубже в земельный пол.
  - Стефан, шалун, - глубоким контральто промурлыкала ведьма. - Не заставляй меня воспользоваться твоим беспомощным положением... - судя по её взгляду, меня сейчас будут в глубоко извращенной насиловать, а после, кажется, употребят в пищу. Не слишком-то приятные перспективы. Ну не привык я к тому, чтобы девицы так откровенно и неприкрыто выражали все свои желания! Все у этих ведьм не так, как у людей!
   Каюсь, грешным делом я даже задумался, а не упасть ли мне в обморок? Но решил, что вести себя подобно впечатлительной девице из монастыря особо строго режима, недостойно такой выдающейся личности, как я.
  - Фредерика, сначала развяжите меня, а потом посмотрим, кто кого, - сказал я самым мужественным голосом из своего арсенала. Ведьма мне явно не поверила, фыркнула, не церемонясь, развернула меня спиной к себе, и принялась перепиливать веревки на моих руках.
  - Итак, пришедший в Блэкхилл человек отблагодарил местное население весьма своеобразно: он принес им новую религию, - продолжила-таки рассказ про подозрительную деревушку ведьма. - Надо сказать, облагодетельствованные им жители особой радости вначале не проявили. Более того, уф, всё... - ведьма закончила с веревками на моих руках, отползла в свой угол и продолжила рассказ уже оттуда. - Более того, они вежливо намекнули проповеднику, что он загостился в их славном поселении, и не пора ли ему по своим делам? Тот же лишь рассмеялся в ответ, и предложил себя выгнать. Жители не любили решать сложные логические задачи, а потому решили наглого гостя утопить. Оный во время подготовки лишь хихикал, и даже не сопротивлялся. И вот почему: он оказался из рода тех веществ, что не только не тонут, но еще и всплывают. Жители почесали в затылках, плюнули, и решили мужика сжечь. Но во время своего торжественного утопления он наглотался столько воды, что та полностью затушила костер и насквозь промочила дрова. Естественно, ни о каком сжигании речи уже не шло. Тут уж разве что оставалось надавать ему по кумполу этими самыми мокрыми деревяшками. Деревенские посматривали на него с откровенной опаской и, наконец, решили поинтересоваться: какого беса он не хочет оставить их тихую деревушку в покое? Гость искренне признался, что религию он придумал недавно, и теперь ему нужна паства. Люди категорически отказались становиться оной на добровольных началах. Связанного мессию оставили сидеть в подвале, вот как нас с вами, месье Крайн. Но он тоже оказался ужасно деятельным, и к рассвету деревня полыхала со всех концов. Так что, жители её сейчас не совсем живые, но и не совсем мертвые. И все они подчиняются этому самому назойливому гостю. Вот такая незатейливая история.
  - А откуда вы это так хорошо знаете? - запоздало проснулась во мне подозрительность. Но, вопреки моим ожиданиям, ведьма не стала злодейски хохотать и пытаться перепилить мне горло тем самым лезвием. Более того, она посмотрела на меня с такой жалостью, что даже стало как-то обидно, честное слово.
  - Месье Крайн, я же ведьма, - просто ответила Фредерика. - Естественно, я знаю места наибольшего скопления нечистой силы, и вообще, стараюсь быть в курсе новостей потустороннего мира.
  - Прошу простить моё невежество, - наклонил я голову. - Но почему же Блэкхилл есть на картах?
  - О, тут все не так просто, - заметила леди Грет. - Видите ли, Стефан, когда сюда приезжают сборщики податей - их встречают милейшие люди, отдают весь налог, поят, кормят... Мессия тоже оказался не дурак, и прекрасно понимает, что ему не с руки ссориться с официальными властями. А жители... Они не совсем поняли, что ныне мертвы, а потому осознают себя вполне живыми людьми - трудятся на полях, ухаживают за скотом. Другое дело, что одну неделю в месяц они оказываются в полной власти мессии, и вот тогда уже совершенно не осознают себя, становясь послушными орудиями его воли. Поздравляю, месье Крайн, ваша способность оказываться в неподходящем месте в самое неподходящее время давно уже вошла в поговорки.
  - То есть, меня снова будет пытаться жертвоприносить непонятный тип во славу какого-то невнятного божества? - сдержанно возмутился я.
  - Это Судьба, месье Крайн, Фатум, - захохотала ведьма. - Рожденному быть жертвой не дано утонуть!
  - Вы меня успокоили, леди Грет, - холодно заметил я. - Кстати, как будем действовать, когда за нами придут?
  - О, - удивилась Фредерика. - А вы разве не хотите проявить приличествующее жертве смирение, и с чувством собственного достоинства взойти на жертвенную дыбу?
  - Только после вас, леди Грет, - парировал я. - А вот вы можете делать непроницаемые защитные круги? - ведьма посмотрела на одного из своих личных бесенят. Тот скорчил непередаваемую рожицу.
  - Да, могу. Я вообще много чего могу, но стану ли? Вот в чем вопрос, - светски пожала плечами собеседница.
  - Думаю, станете, - заявил я с самоуверенностью жука-вредителя, которого можно вытравить только вместе со всеми посадками. - Ведь вы же еще хотите меня нанять? А это подразумевает наличие меня в мире живых...
  - Логично, - усмехнулась ведьма. - Но за помощь в вашем спасении будете мне должны, - о, ведьмы, коварное, низкое, подлое племя! Правда, я благоразумно не стал этого озвучивать, подозревая, что в таком случае не доживу даже до жертвоприносительной дыбы.
  - За что же? - неискренне удивился я. - Ведь вы спасаете и себя тоже!
  - Милый месье Крайн, - оскалилась Фредерика. - Я могла бы спасти себя в любой момент. Но сижу в этом некомфортном подполе исключительно ради вас. И спасать буду не себя, а вас - так что, не увеличивайте свой долг лишними расспросами. Иначе я так увлекусь, расписывая свое участие в вашей судьбе, что вы со мной по гроб жизни не расплатитесь.
  - О, женщины, как вы коварны! - ужаснулся я, еще раз утверждаясь в своей нелюбви ко всякого рода бракам и вообще серьезным отношениям.
  - За нами идут. Улыбайтесь, месье Крайн, говорят, Спаситель любит, когда перед его престолом предстают с улыбкой на губах, - посоветовала леди Грет. Я подумал, что с её жизнерадостностью могильной плиты удивительно, как она дожила до своих лет. Не иначе как перекусала всех, кто пытался задушить её еще во младенчестве.
   Но, за нами и вправду пришли. Заскрипел отодвигаемый засов, полумрак прорезал луч света, и в открывшийся люк уставилось с десяток копий. Как ни соблазнительна была мысль о сопротивлении, однако, я вынужден был отложить её до лучших времен. Которые, похоже, с такой нервной жизнью не наступят уже никогда...
   Вот, спрашивается, и зачем было пыхтеть с этими самыми веревками, если этим копьеносцам цинично начхать на то связанные мы, или нет?
  - Выходите, - донесся до нас глухой голос.
  - Как думаешь, стоит? - поинтересовался я у сокамерницы.
  - А ты предлагаешь забаррикадироваться здесь, и заявить всем, что у нас не приемный день? - лениво ответила вопросом на вопрос Фредерика. - Бросьте, месье Крайн, мы же заскучаем! Или... - она смешно сморщилась, прикусив нижнюю губу. - У вас найдется, чем развлечь скучающую леди?
  - Леди Грет, - с чувством сказал я. - Поверьте, в моем обществе вам просто некогда будет предаваться меланхолии.
  - Стефан, вы обещали... - на пару тонов ниже промурлыкала ведьма.
  - Выходите, а не то хуже будет! - голос сверху похоже обиделся, что на него не обращают ровным счетом никакого внимания.
  - Не хотим! - дружно заявили мы с Фредерикой. Та сделала какое-то заковыристое движение рукой, которое можно было бы принять за оскорбительное, не захлопни ведьма с его помощью крышку люка. Да еще, похоже, и примагичила её, чтобы так просто не открывалась.
  - Итак, месье Крайн, - потянулась ведьма. - Выполняйте свое обещание, ибо я начинаю скучать...
  - Леди Грет, - я потянулся к ней. Фредерика смотрела на меня с насмешливым любопытством. - Я говорил, что не дам вам заскучать, и я исполню своё обещание...
   Тишина, возникшая после того, как пленники нагло заперлись в подвале и отказались выходить, взорвалась громким стуком и яростными ругательствами. Надо сказать, я почувствовал себя сомнительным счастливцем, занявшим единственный в деревне сортир. Сомнительным в том смысле, что на выходе его встретят нуждающиеся жители, и, похоже, будут больно пинать по почкам.
  - Вот видите, Стефан, слушатели тоже волнуются, - плотоядно улыбнулась Фредерика.
  - Так вот, милая леди Грет, - проникновенно начал я. - Нам с вами будет просто некогда скучать...
  - Действий, месье Крайн, мы все ждем ваших действий! - театрально взмахнула руками Фредерика. Наверху тоже послышалась парочка утвердительных выкриков. Впрочем, в царившей там какофонии не мудрено было и ослышаться.
  - Именно поэтому, Фредерика, - я наклонился к ней совсем близко. - Мы с вами сейчас очень быстро будем рыть подкоп, - прошептал в медленно розовеющее ушко.
   Мгновение леди Грет смотрела на меня широко раскрытыми черными глазами, а потом размахнулась и от всей души залепила смачную пощечину. Наверху послышались плохо сдерживаемые аплодисменты.
  - Это вам за разбитые надежды, - невозмутимо заявила Фредерика. А потом без размаха влепила мне вторую пощечину, с другой руки. - А это за непристойное предложение.
  - За какое? - пораженно возопил я, потирая горящие щеки. Ручка у нежного создания была тяжеловата. А удар с левой вообще больше напоминал хук.
  - За то, что хотели переложить свою истинно мужскую обязанность на меня! - громко произнесла ведьма. Сверху зашебуршали.
  - А это как? - произнес чей-то робкий голос.
  - Уважаемые! - рявкнула Фредерика. - Вы там нас выковырять отсюда пытаетесь? Так не отвлекайтесь!
   Несколько мгновений стояла тишина, а потом удары и сквернословия раздались с новой силой.
  - Леди Грет! - не выдержал я. - Вы на чьей стороне?
  - Исключительно на своей, месье Крайн, - ухмыльнулась ведьма.
  - В таком случае вы серьезно рискуете остаться без Бесогона. Потому как нанимать вам вскорости будет некого!
  - Ой, ну что вы как ребенок, Стефан? - отмахнулась Фредерика. - Дался вам этот подкоп...
   Наверху чей-то мрачный командный голос посылал мужиков за топорами. Мне подумалось, что они вряд ли собираются заготавливать дрова на зиму. Скорее, они с куда большим удовольствием заготовят двух несговорчивых пленников.
  - Дался, Фредерика, - мрачно ответил я, стараясь не впадать в панику. Жить отчего-то хотелось все сильнее и сильнее. Душеспасительные мысли тоже как-то все не приходили. Видимо, увязали в огромном рое мыслей матерных.
  - Ох, ну ладно, будет он вам, - ведьма снова сделала жест рукой, как будто отмахиваясь от чего-то надоевшего, и большой пласт земли просто отъехал в сторону, открывая лаз, достаточно широкий для того, чтобы в него протиснулся человек. Даже с такими широкими плечами, как у меня.
  - Только после вас, миледи, - я учтиво наклонил голову.
  - И что-то мне подсказывает, что, провожая меня в пасть крокодилу, вы бы сказали то же самое? - непонятным тоном поинтересовалась леди Грет. Однако, в проделанный ей же самой подкоп, полезла первой.
   Ну а мне, господа, открывался шикарнейший вид на её плотно обтянутую черными брюками попку. Что, даже в какой-то момент заставило меня пожалеть о том, что я не предложил иной способ спасения от графской скуки...
   Впрочем, жалеть, равно как и скучать, нам оставалось оч-чень недолго. Ровно до того момента, когда мы выглянули из подкопа, больше напоминая кротов-покойников, а не людей, и обнаружили вокруг себя пятерку неулыбчивых мужиков с топорами.
  - Ку-ку, - мрачно сказала Фредерика. Я оказался еще более немногословен, выпрыгивая из подкопа, бросая по горсти земли двум мужикам в глаза, и выбивая у третьего из рук топор. Заодно еще и пяткой в нос ему добавил. За спиной послышались два молодецких хеканья, и свист рассекаемого воздуха, однако я успел кувырком уйти вперед, подбирая недалеко отлетевший топор третьего мужика.
   Итак, обернувшись, я застал следующую диспозицию: двое неулыбчивых селян с матюгами продирают засыпанные землей глаза, третий вообще лежит, пуская носом кровавые пузыри, зато двое оставшихся, подбадривая себя боевыми воплями, несутся на меня, размахивая своим нехитрым инструментарием.
   Чтобы я иногда не говорил, я - не герой. Точнее, герой, конечно, но в несколько иной, более тонкой, почти не связанной с ратным делом, области. Потому я не стал даже пытаться отражать хаотичные удары вошедших в раж селян, а попросту от них уворачивался.
   Впрочем, именно в этот момент леди Грет решила, что настал её звездный час. Никогда не оставляйте за спиной боевую ведьму на пике силы. Да что там, никогда не оставляйте за спиной любую, даже полудохлую ведьму. Ибо она отомстит всенепременно. Даже если сама после этого испустит дух. Ведьмы мстительны, коварны и жестоки. Фредерика продемонстрировала все эти качества.
   Вначале два огненных шара прилетело обоим нападавшим в спины. Оп, нет, чуть пониже. Те как-то неприлично взвизгнули, схватились за пострадавшие места, и повернулись к ведьме. Я тактично решил, что моя помощь здесь уже не потребуется, и поспешил к оставшимся без внимания селянам, по-простому, без затей, вырубая их ударами обухом топора по затылкам.
   Фредерика же предпочитала развлекаться по полной. Она закончила обстреливать мужиков маленькими искорками, отчего те тлели в разных местах, и жутко неприлично выражались. Те, ошибочно решив, что ведьма выдохлась, покрепче сжали в руках топоры и пошли на неё. Леди Грет невозмутимо стояла на месте. А вот топоры мужиков неожиданно пришли в движение. Они, подобно змеям, обернулись вокруг рук вопящих селян, и поползли к их шеям. Один из мужиков оказался более слабонервным, и, когда лезвие его же топора проникновенно заглянуло ему в лицо, винтом ушел в обморок.
   Руки и ноги второго плотно обхватили вылезшие из земли белесые корни, похожие на толстых червей. Топор переполз на грудь мужика, и слегка на ней подпрыгнул, целясь ему в лоб. Селянин покорно закатил глаза, однако возле самой его кожи топор резко повернулся, и удар пришелся обухом. Досталось мужику неслабо - звук вышел такой, как будто мы и вправду решили подработать лесорубами.
  - Ну что, - обернулась ко мне Фредерика. - Пойдем искать конюшню?
   Я, молча и невежливо, ткнул пальцем ей за спину. Там, видимо, привлеченная шумом короткой драки и взвизгами давешних 'лесорубов' выстраивалась мрачная и явно не готовая к переговорам толпа блэкхилльцев. Предводительствовала ею расплывчатая фигура в черном балахоне. Накинутый сверху капюшон давал большой простор воображению, но катастрофически мало данных для анализа.
  - И что, - не оборачиваясь равнодушно спросила леди Грет. - Неужели жалкая кучка каких-то недоупокоенных зомби сможет остановить знаменитого Бесогона? - а она может, да еще как! Но не говорить же об этом даме?
  - И какие у вас предложения? - нейтрально спросил я, не решаясь портить себе настроение фальшивыми заверениями в собственной непобедимости.
  - Пойти и забрать наши вещи и наших лошадей! - твердо сказала Фредерика. - И только не надо мне говорить, что эти милые селяне могут их не отдать. Кто их вообще спрашивает?
  - Сдавайтесь! - тем временем раздался гулкий голос со стороны недовольных нашим самоуправством селян. - Нас все равно больше! - судя по звуку, говоривший либо обитал в колодце, либо же обладал впечатляющими легкими.
  - Вас давно не приносили в жертву? - светским тоном поинтересовался я, наблюдая за медленно приближающейся толпой. Если честно, никаких позывов сдаваться я не испытывал. Однако и убегать было глупо.
  - С прошлого месяца, - ответила полуобернувшаяся ведьма. - Стефан, это перестает быть интересным! Давайте, наконец, заберем наше и имущество и покинем это место. Нас ждут дела!
   У меня, конечно, были мысли на тему того, что вообще можно сделать в данной ситуации. Во-первых, хоть это и совсем не героично, мы могли бы сбежать. Но ведь не дают! Во-вторых, если уничтожить предводителя - эту самую фигуру в балахоне - то, скорее всего, души несчастных селян тоже, наконец, смогут упокоиться. И вот тут начиналось самое интересное: как бы так аккуратно отделить предводителя от толпы, чтобы оная, пока я его буду уничтожать, не уничтожила меня? На Фредерику надежды мало: я не знаю её возможностей, к тому же, она особа весьма непостоянная, и вполне может счесть подходящим развлечением моё красочное усекновение. И тут ко мне в голову постучалась идея. Бредовая, конечно, но иных у меня и не бывает.
  - Фредерика, - тихо поинтересовался я. - А как давно вы играли в прятки?
  - Давно, - ответила леди Грет, настороженно на меня покосившись.
  - Тогда у вас есть прекрасная возможность вспомнить это славное время. Можете сделать нас невидимыми?
  - Могу, - кивнула ведьма. - Но ненадолго.
  - Да нам много и не надо, - прикинув, решил я. - План такой: как только я подам знак, действуйте. Когда они перестанут нас видеть - разбегаемся в разные стороны.
  - Вы только увеличиваете свой долг, Стефан, - усмехнулась ведьма. - Хорошо. Что делать мне?
  - Да что хотите, - честно ответил я.
  - А вы будете героично уничтожать главаря? - насмешливо поинтересовалась леди Грет. - Прекрасно! Это должно быть занимательно...
  - Давайте, - вместо этого шепнул я.
   Ведьма присвистнула сквозь зубы, повернулась на каблуке вокруг своей оси, и просто исчезла с поля зрения. Селяне ошарашено смотрели на пустое место, а потом, как по команде, перевели взгляды на меня. Надо сказать, я почувствовал себя неуютно. Особенно, когда понял, что невидимость ведьма наложила только на себя.
  - А я? - возмущенно просвистел я, пятясь под не предвещающими ничего хорошего взорами.
  - Ах да... - жарко раздалось возле моего уха. - Забыла... - леди Грет прикусила остренькими клыками мочку моего уха, и в тот же миг по расфокусированным взглядам блэкхилльцев я понял, что тоже стал невидимым. Выкинуть из головы поведение Фредерики удалось куда сложнее, чем кинуться наутек. Похоже, опасность лишь возбуждала эту женщину.
  - Они еще здесь! - неожиданно ожил 'балахон'. - Ведьма не сможет долго удерживать невидимость, мы поймаем их! Мы принесем их в жертву Безликому! - рассредоточившиеся селяне поддержали своего лидера согласным бормотанием.
   Я забежал за угол одной из хаток, и затаился. Надо сказать, я люблю импровизировать. Но импровизировать в рамках плана. Полагаться же целиком на интуицию - удел, скорее, женщин. Однако, в данном случае мне приходилось действовать именно так.
   Я осторожно выглянул из своего укрытия. Блэкхилльцы сосредоточено и методично обшаривали деревушку - благо для них она была небольшая. Проклятый проповедник всегда держался в толпе своих верных почитателей. Внезапно, я увидел, как 'балахон' отделился от людей, и, словно что-то вынюхивая, пошел точно в мою сторону. Ага!
  - Попался! - шепотом взвыл я, бросаясь на темную фигуру. И пребольно упал на землю, потому что под балахоном оказалась... пустота.
  - Вот он! - раздался все тот же надоевший голос, и невидимость, тонкой паутиной просто слетела с меня! Надо ли говорить, что прытким жителям не составило большого труда изловить меня и связать?
  
  Глава 4
  
   Итак, место действия - деревенская площадь. Время действия - полтора часа после рассвета. Главные действующие лица: толпа мрачных блэкхилльцев, которым пришлось изрядно за мной побегать, их духовный лидер - теперь уже настоящий - в балахоне, но без капюшона, и, собственно я. Действие - моё торжественное жертвоприношение.
   А теперь, картина маслом: посреди площади имеется небольшой деревянный помост, на коем гордо установлена собственно жертвенная дыба. В изголовье оной стоит грубо отесанный валун, в котором при желании можно различить черты человеческого тела. Причем, только тела! Лица не было прорисовано вовсе, из чего я сделал вывод, что это и есть тот самый Безликий. На дыбе - унизительно растянут я. На почтительном расстоянии собрались почтенные блэкхилльцы, ожидающие представления. В ногах у меня стоит мужик с таким постным лицом, как будто его натощак заставили выпить кувшин конопляного масла. Это и есть предводитель. Жертвоприношение проходило медленно, печально и уныло, прямо как сам духовный лидер.
  - Дети мои, - гнусавил он. И куда только подевался тот звучный голос? - Вознесем же хвалу пастырю нашему - Безликому, что суров, но справедлив. Что защищает нас от мирской скверны, и указывает нам путь во тьме. Виновен ли этот человек, погрязший во всех мыслимых и десятке немыслимых грехов, в неповиновении воли нашего бога?
   Жителей этот голос, видимо, ввел в некое подобие сонного транса, потому как отреагировали они далеко не сразу.
  - Виновен, - раздался нестройный хор очнувшихся.
  - Виновен ли он в греховных и порочащих связях с женщиной? - продолжал тянуть лидер. Мне стало откровенно скучно.
  - Виновен, - заученно отвечала толпа.
  - И не с одной, - добавил я.
  - Вино... Ого! - похоже, жителям стало интересно.
  - Так ты признаешь свои прегрешения? - уныло протянул мужик, окинув меня таким взглядом, что я чуть не заплесневел прямо там, на дыбе.
  - Еще как! - с чувством ответил я. - Вот, помню, была у меня одна такая, рыженькая, ну там спереди, сзади, все как полагается - такая пышка, залюбуешься! Но недотрога-а! Там её не тронь, там ей щекотно, там неприлично, а там и вовсе батюшка не велел.
   Жертвоприносящий мужик смотрел на меня примерно так же, как смотрит хозяйка на внезапно заговорившего таракана. Который, к тому же, принялся читать ей проповеди о грехе убийства. Жители, особенно мужская часть, явно жаждали продолжения.
  - И вот, значит, уломал я её, наконец, - продолжил разливаться соловьем я. - Ну там поцелуйчики, признания в любви, фрукты, вино, а там уже сами понимаете... Когда целуешь даме пальчики - самое время переходить выше. Но что пото-ом было! Значит, подпоил я её до нужной кондиции, корсетик развязал... О, что у неё была за грудь! Не поверите, в жизни такой не видел! Белая, полная, а форма - это просто оуууу, какое-то!
  - Нечестивец! - взвыл опомнившийся жрец. Надо сказать, смущенный румянец сделал его даже не столь унылым.
  - Не перебивайте, - вежливо ответил я. - Не видите, я каюсь! А людям, между прочим, интересно. Так вот, уважаемые, продолжаю покаяние. Но какая там была грудь! До сих пор как вспомню - слюнки бегут... А она, не грудь, а рыженькая в смысле, уже вся веселая такая, игривая, и пощупать уже дается. И даже батюшкой не отговаривается. И то-олько я уже приступил к процессу, как она озверела будто! Давай визжать, царапаться, кусаться... Ну, я думаю, мало ли у кого какие извращения бывают? Подумал, да и продолжил. А она уже вся извивается прямо: 'Сделай мне больно!'. Я, честно, аж остановился. Нет, я, конечно, всякого повидал, но вот женщину бить... А она же прямо рычит: 'Сделай', - говорит. - 'Больно, а то я тебе сама сделаю!'. Мне не по себе стало. Думаю, ну её, к бесам таким-растаким, я себе другую красотку найду, понормальнее. А она как увидела, что я одеваться начал, так тигрой дикой взвыла: 'Не пущу! Делай мне больно!'. Как я от неё по комнате удирал - вспомнить стыдно. Но надо. Потому как каюсь тут перед вами в грехах своих. Так вот, распаленная, но неудовлетворенная женщина, это, скажу я вам, страшно! Повалила она меня, да прямо на полу и грозит, извиняюсь, изнасиловать в особо извращенной форме. Ну тут я уже не выдержал, и ударил её, легонько. Не поверите! Шелковая стала! 'Ударь еще, ну ударь еще!' - все умоляла. Ух, какая то была ночь... А какая была грудь... Мда, но вот я к чему веду, мужики, если бабу бить по чуть-чуть и вовремя, она такие возможности проявляет, что прямо ух! - мужики, на этих словах заинтересованно покосились на баб. Те явно ждали от меня продолжения.
  - Так на ней женился-то? - выпалил девичий голосок.
  - Женился, - дипломатично ответил я, не уточняя, впрочем, что это была моя четвертая жена, и жениться мне пришлось под арбалетными прицелами её троих братьев и боевого папаши. Но я все равно сбежал!
  - Хватит! - тонко взвыл жрец. - Нам его в жертву приносить пора, иначе Безликий не обрадуется! - селяне сразу как-то поскучнели, быстренько впали в транс, и приготовились произносить заученное 'виновен!'.
   Только вот сам жрец как-то неестественно выпрямился, и глаза выпучил, будто у него живот прихватило. Я, помимо воли, заинтересовался этим. Жители пока что не обращали внимания.
  - Виновен, - раздался из пустоты голос леди Грет. Сама она, впрочем, материализовалась почти сразу за ним. Причем не где-то там, а точно позади предводителя блэкхилльцев, небрежно щекоча ему горло острым даже на вид ножом. - Право слово, это становится утомительным.
  - Леди Грет, не ждал, - только и сумел сказать я.
  - Мне надоело вас ждать, Стефан, - мило улыбнулась мне ведьма. - Дернешься - порежешься, - до жути ласковым голосом обратилась она к жрецу. Тот послушно замер, и даже как-то словно уменьшился в объемах. Жители тоже не спешили предпринимать никаких действий, справедливо полагая, что слова леди Грет на расходятся с её же действиями.
  - Месье Крайн, он сказал вам что-нибудь интересное? - Фредерика слегка пощекотала горло жреца ножом. Несчастный мужик, похоже, вообще уже успел раз десять пожалеть о том, что родился на свет в столь неудачный для себя час. Ибо если на вашем пути встретится мстительная ведьма с ножом - можете смело уверовать в то, что родились вы в исключительно несчастливый для себя день.
  - Да, в общем-то, нет, - припомнил я.
  - То есть он, - начала ведьма. Как оказалась, вторая её рука, остававшаяся для меня невидимой, тоже была вооружена чем-то острым. Фредерика сделала быстрое движение, и жрец громко ойкнул, вытянувшись в струнку. - Совершенно бесполезен?
  - Леди Грет, - потрясенно вымолвил я, глядя на сеанс ножеукалывния, устроенный ведьмой. Жрец мог лишь ойкать, однако оказывать активное сопротивление не решался. - Может, вы его, наконец, добьете? - услышав сии крамольные речи, духовный лидер блэкхилльцев прожег меня возмущенным взглядом.
  - А что, вам лежать неудобно? - участливо осведомилась Фредерика. Я поспешил отказаться, здраво полагая, что она, исключительно из добрых побуждений, может сейчас подкрутить ворот дыбы, чтобы лежать мне стало если не удобнее, то, по крайней мере, интереснее. - Вот и лежите, месье Крайн, наслаждайтесь целебным деревенским воздухом, - примерившись, она снова ткнула куда-то в район жреца. Судя по нотам, что брал последний, скоро он вполне сможет выступать в королевском хоре. Тенором.
  - Олухи! - тонко взвыл мужик. - Схватите её! - селяне несмело двинулись вперед.
  - Меня? - поразилась оригинальной идее Фредерика. - Уважаемый, вам голова в шее жмет? - спросила она жреца, надавливая ему на горло чуть сильнее. Тот булькнул что-то нечленораздельное. Потерянные блэкхилльцы остановились. - Скажите, - неожиданно вежливо и по-деловому обратилась леди Грет к жрецу. - Сегодня последний день для жертвоприношений? - мужик молчал. Сопел, старательно косил на лезвие, и не решался сказать ни слова.
  - Фредерика, - подала во мне голос мужская солидарность. - Ему же неудобно.
  - Ой, я вас умоляю, - пренебрежительно откликнулась леди Грет. - Неудобно ему было бы, если бы я спросила, почему он запретил мужчинам спать со своими женами, но так охотно и в любое время суток исповедовал всех деревенских баб? - жрец и упомянутые бабы залились краской. Мужики дружно почесали в затылках, словно у них там пробивались пусть небольшие, но рога. - Или неудобно ему было бы голышом в костре сидеть. А представьте, как мне было бы неудобно, возьмись я ме-едленно по маленькому кусочку отрубать мужское достоинство? Мне было бы ужасно неудобно! Но я бы закрыла глаза и справилась, - мурлыкнула она на ухо резко побледневшему жрецу. - Так вам все еще неудобно, уважаемый?
   Не знаю, кого как, но меня при словах Фредерики резко замутило, ибо я с детства отличался хорошей фантазией и живым воображением.
  - Да, - просвистел жрец.
  - Что да? Неудобно? - фальшиво изумилась ведьма. - Вы что, правда хотите, чтобы сейчас неудобно стало мне? - и леди Грет, ничтоже сумняшеся, сунула один из ножей за пояс, и принялась расстегивать штаны духовного лидера блэкхилльцев. Несколько особо впечатлительных мужиков упало в обморок.
  - Да, последний, - из последних сил заверещал мужик.
  - О! Мы действительно можем с вами найти общий язык, - умилилась ведьма. - Не дергайтесь, уважаемый, мы не договорили, - Фредерика очаровательно улыбнулась, нашаривая что-то рукой, и не слишком сильно пока сжимая. Жрец сделался голубоватым с прозеленью. - Так когда, вы говорите, нужно приносить последнюю жертву?
  - Через несколько минут, - духовный лидер мученически возвел глаза к солнцу.
  - Прекрас-сно! - лицо ведьмы сделалось хищным.
  - Ты... - похоже, жреца осенила какая-то догадка. Причем, ужас от неё перевесил даже страх потери жизни и достоинства. - Ты что задумала?
  - Не кричите, уважаемый, - дружески посоветовала ему леди Грет. Её ручка чуть шевельнулась, и на лбу предводителя явственно выступили крупные капли пота. - Лучше посмотрите, какая вокруг прекрасная природа! Какие виды!
   И в этот момент жрец пошел на натуральный шаг отчаяния. Затылком он боднул Фредерику в переносицу, а пяткой со всей наступил ей на ногу, ловко выбил из руки нож, и отступил в сторону. В падении ведьма охарактеризовала ситуацию так смачно, что покраснела даже видавшая виды мужская часть населения Блэкхилла.
  - Неверные! - все еще тонким голосом возопил мужик. - Вы думали, что у вас хватит сил тягаться со мной?
  - Несмотря на то, что это был риторический вопрос - да, - невозмутимо ответил я, перетягивая внимания жреца на себя.
  - Грешник! - возопил тот, потрясая воздетыми руками. А потом, не меняя позы, подрубленным деревом рухнул на помост. Этих нескольких мгновений Фредерике вполне хватило для того, чтобы вытащить из-за пояса второй нож и метнуть его точно в сердце жреца.
  - Ну что, мы пойдем, наконец, на конюшню? - невозмутимо спросила она, поднимаясь, и отряхиваясь.
  - Не изволите ли развязать меня сначала, леди Грет? - приподнял я левую бровь.
  - Ах, вы, мужчины, такие беспомощные, - нахмурилась Фредерика, вытаскивая из спины жреца нож, и подступая с ним ко мне. - Что, впрочем, иногда так возбуждает...
   Ответить я не успел, потому как началось настоящее светопреставление. Первый раз земля вздрогнула несильно, как будто на пробу. Наступило некоторое затишье. Блэкхилльцы продолжали стоять, пялясь в пустоту. Фредерика споро перерезала опутывающие меня веревки. Похоже, тот первый толчок земле пришелся по вкусу, потому что едва успел я встать на ноги, как почва под ногами начала вести себя подобно норовистому коню. Я первый понял, в чем дело.
  - Уходим, - схватив леди Грет за руку, я бросился бежать. И вовремя! Потому как в то же мгновение в помост ударила такая ветвистая молния, что лоси в лесах должны были сдохнуть от зависти.
   Мы отбежали в сторону, и принялись оттуда наблюдать за светопреставлением. Вся нечистая магия этого места, сосредоточенная в жреце сейчас, похоже высвобождалась, и блэкхилльцы почувствовали это первыми. Они сломанными куклами падали на землю, во мгновения ока разлагаясь в какую-то зеленовато-желтую кашу, которая впитывалась в землю с невероятной скоростью. Очередным подземным толчком нас сбило с ног, и я оказался на Фредерике, прикрывая её от возможных катаклизмов. Ведьма, не сопротивляясь, только устроилась подо мной со всевозможным удобством.
   Когда землетрясение прекратилось я, наконец, рискнул поднять голову, и тут же наткнулся на насмешливый взгляд черных глаз леди Грет.
  - Стефан, если вы и сейчас не начнете действовать, я вас убью, - честно сказала мне ведьма, а потом не стала ждать, и за воротник притянула меня к себе.
   Что и говорить, есть женщины-загадки, женщины-обольстительницы, роковые женщины. Леди Грет не принадлежала ни к одной из этих категорий. Она была женщиной - откровенным намеком, переходящим в совсем уж неприличное предложение. Причем, Фредерика не была пошлой, отнюдь. Она просто говорила в глаза все, что думает, ничуть этого не стесняясь. Фредерика фон Грет искренне считала, что не она должна соответствовать приличиям, а они - ей.
   Когда я, казалось, через тысячу лет оторвался от её губ, то единственным моим желанием было как можно быстрее найти постоялый двор. Леди Грет была не из тех женщин, от которых хочется надолго отрываться. Фредерика мое желание всесторонне поддерживала и одобряла.
   Когда мы поднялись на ноги, то увидели, что Блэкхилл просто перестал существовать. На перепаханной равнине ничего больше не напоминало о том, что на этом месте когда-то было поселение. Но это, в общем-то, была сущая ерунда, если бы вместе с деревней не пропали бы все наши вещи.
   Так долго и изощренно ругаться на пару с женщиной мне до этого еще не приходилось...
  
  Глава 5
  
  - Месье Крайн, - Фредерика поразительно быстро умела брать себя в руки. Искренне полагая, что ничто в этой жизни не вечно, ведьма шагала по ней легко и с презрением, не привязываясь ни к чему и ни к кому. С другой же стороны, исходя именно из этого своего убеждения, она пыталась получать от каждой минуты своей жизни как можно больше удовольствия и впечатлений. - Вам когда-нибудь доводилось грабить путешественников?
  - Эм... - надо сказать, оригинальность сего заявления несколько сбила меня с толку. - Леди Грет, вы предлагаете...
  - Ну да, - беспечно откликнулась ведьма. - Я предлагаю ступить на скользкий криминальный путь. Если вы печетесь о моей репутации - то зря, меня все равно уже разыскивают в трех графствах. А еще в двух обещают неплохую награду за мою голову. Наверное, когда-нибудь я сдамся им сама... - мечтательно проговорила Фредерика. - Исключительно потому, что такой внушительной суммой достойна обладать лишь я, - она светло улыбнулась.
  - Леди Грет, мне уже заранее жаль эти графства, - серьезно ответил я. - Но знаете, в вашей идее определенно что-то есть! - если не можешь изменить ситуацию - получи от неё удовольствие! Это был один из принципов моей спутницы, и, согласитесь, не самый бесполезный...
  - Стефан, вы перестаете быть скучным занудой, - весело откликнулась Фредерика, подбирая горсть перепаханной земли, и ссыпая её в плотный кожаный мешочек, какие во множестве висели у неё на поясе. Я решил считать её слова комплиментом.
  - Итак, без денег наше дальнейшее путешествие невозможно, - принялся рассуждать вслух я. Знаете, когда множество дней путешествуешь в одиночку - даже собственный голос помогает избавиться от ощущения полного одиночества. - В трактире не посидеть, комнату в постоялом дворе не снять, лошадей не купить, провизией не запастись...
  - Ну почему же? - наивными глазками посмотрела на меня ведьма. - Мы ведь можем занять любой трактир на выбор, перебить там всех, и спокойно взять то, что нам нужно! - Фредерика посмотрела мне в лицо, видимо, нашла там что-то чрезвычайно забавное, и рассмеялась громким, чуть диковатым смехом. - Стефан, вы сейчас напомнили мне нашего старого толстого кухонного кота - он тоже делает такие глаза, когда перед ним пробегает мышь...
  - Хм, лестно, - пробормотал я. - Итак, если мне не изменяет память, основной тракт проходит севернее, так что, мы имеем неплохие шансы дойти до него за полчаса, если не будем слишком торопиться.
  - Пойдемте, - пожала плечами ведьма, и весело насвистывая пошла совершенно в противоположную сторону.
  - А вы напоминаете мне мою... знакомую, которая умудрялась плутать даже в собственном фамильном замке! - заявил я, бесцеремонно подхватывая опешившую Фредерику на руки, и забрасывая её себе на плечо. Леди лишь что-то невнятно булькнула, подергалась, а потом, смирившись с судьбой, постаралась устроиться на мне как можно комфортнее. Не зря батюшка внушал мне с самого детства: ты только поцелуй даме ручку, а уж на шею она тебе сама преспокойно влезет!
   До тракта мы дошли действительно довольно скоро. Углядев отличные с точки зрения устроения засад кусты, я вломился в них, и бесцеремонно свалил на землю леди Грет, которая, кажется, успела слегка задремать.
  - Вы - настоящий джентльмен, Стефан! - саркастически сказала она. - Или же так вы пытаетесь показать мне вашу неоспоримую мужественность? Могу авторитетно вас заверить: оная находится у мужчин несколько ниже, - и так посмотрела мне в район пояса, как будто уже произвела все необходимые замеры, и теперь решалась: устраивают они её, или нет.
  - А вы, леди Грет, - я поспешил перевести разговор на менее скользкую тему. - Когда-нибудь грабили безобидных путешественников?
  - Нет, - ответила ведьма, вольготно располагаясь на травке. - Я предпочитаю получать от жизни дозированные впечатления. Все и сразу - неинтересно.
   Подумав, я последовал её примеру, ибо тракт радовал глаз своей первозданной пустотой.
   А разбудила нас, как это ни смешно, ожесточенная ругань со стороны дороги. Осторожно, стараясь не слишком шуметь, мы чуть-чуть раздвинули разлапистые ветви. Картина, вырисовывающаяся на дороге заставила бы меня рассмеяться, будь ситуация несколько иной. Что и говорить, застрявшая в непролазной деревенской грязи богато украшенная карета могла бы называться 'мечта грабителя'. Если бы эти самые грабители не дрыхли столь бессовестно в своей засаде, и соизволили-таки наконец-то приступить к своим прямым обязанностям.
  - Можешь навести морок? - едва слышно спросил я у Фредерики. Та подумала, склонив голову набок, потом как-то очень хитро прищурилась, кивнула и пробормотала несколько слов. Я почувствовал, как воздух возле лица на мгновение сгустился и потеплел.
  - Стефа-ан, - предвкушающий голос леди Грет раздался возле самого моего уха. Похоже, моя попутчица воспользовалась очередным заклинанием. - Видите герб кареты?
  - Да, - чуть слышно шепнул я.
   И действительно, герб - огромную безвкусную позолоченную бляху было видно издалека. Изображенное на оной животное хотелось добить просто из сострадания, ибо в реальной жизни оно сдохло бы даже не родившись. Фамильный герб баронов Эмменталь давно уже вошел не в одну смешную историю, во множестве гуляющих по просторам Стерверских островов. Ибо изображен на этом гербе был грифоподобный слонопотам, долженствующий означать смелость и надежность, что на деле оборачивалось бегством с поля боя и страшной скаредностью. Торчащие изо рта жуткой образины клыки, своим углом и наклоном повергали в глубокую задумчивость - как это, с позволения сказать, животное не проткнуло самое же себя? Унылой сосиской висящий между ними хобот впечатления не улучшал.
  - Баронесса Эмменталь, - Фредерика улыбнулась так, что на месте баронессы я бы отдал ей все, вплоть до исподнего. - Стефан, сейчас будет о-очень весело... - судя по тону графини, баронесса когда-то где-то в чем-то перешла ей дорогу. И спускать это мстительная ведьма не собиралась, ибо леди Грет искренне считала, что месть должна быть подобна вину - выдержана и своевременна.
   Моя спутница слегка прищурилась, глядя на карету, и двух пыхтящих слуг, пытающихся вытащить оную из грязи. Потом ведьма как-то по-особенному свистнула, и перед ней появился один из её личных бесенят. Он понимающе взглянул на хозяйку, расплылся в пакостной ухмылке, и исчез.
   Честно говоря, несмотря на всю мою искреннюю и пламенную нелюбовь к ведьмам, а, тем паче, к бесам, меня разбирало жуткое любопытство.
   А в карете, тем временем, происходило нечто незапланированное и интересное. Вначале оттуда донеслась странная возня. Карета как-то неуверенно покачнулась, и кучер вместе со слугой кинулись её поддерживать, дабы не дай Спаситель, не перевернулась. А затем, из просторных недр транспортного средства раздался такой неповторимой силы визг, что несчастные мужчины просто шарахнулись в стороны, синхронно сев от неожиданности в дорожную грязь.
   И это были еще цветочки, потому что завывающая на манер перепившей баньши баронесса пробкой вылетела из кареты, и исполнила какой-то странный первобытный танец. Впрочем, оный вскоре перешел в тяжелое физическое упражнение, потому как грязь пудовыми башмаками налипла на расшитые бисером туфельки девицы Эмменталь. Неоформленный ранее вопль вышеупомянутой перешел в членораздельную речь, сделавшись от этого еще пронзительнее.
  - Снимите их с меня! - визжала баронесса, крутясь на одном месте, потому как поднять ноги стало уже непосильной задачей. Ошарашенные мужики с опаской смотрели на свою госпожу, прикидывая, что будет выгоднее: дать деру сейчас, или же вырубить хозяйку, и доставить её в имение к папеньке. Первый вариант грозил поркой и тяжелыми работами, буде их поймают. Второй - вообще непонятно чем, поскольку, на что способны сумасшедшие, хорошо представляли оба.
  - Снимите же! - уже почти рыдала баронесса.
   И тут, судя по шальной улыбке Фредерики, наступила кульминация её злодейства. Девица Эмменталь, все также извиваясь, начала сбрасывать с себя одежду. Да, пусть беспорядочно, пусть не слишком эстетично, пусть сопровождая весь процесс уже отдельными хриплыми воплями, но сам факт! Глаза слуг остекленели. Да что там, я сам почувствовал, что непроизвольно начинаю увлекаться. Впрочем, косого взгляда на леди Грет хватило для того, чтобы изобразить на лице непроницаемую маску равнодушия.
   На проселочной дороге, на безымянном грязном тракте вертелась полностью обнаженная благородная девица, обладающая, надо сказать, очень даже аппетитной фигуркой. Двое её слуг, судя по их лицам, находились где-то на подлете к седьмому небу. Но что же вы думаете, господа? Леди Грет не была бы ведьмой, если бы удовольствовалась только этим.
  - Стефан, наш выход, - мурлыкнула Фредерика, поднимаясь.
   Я окинул взглядом её фигуру, полную той грациозности, что доступна лишь кошкам и ведьмам, и девица Эмменталь потеряла в моих глазах всю свою привлекательность. Более того, аппетитная ранее фигурка показалась ныне какой-то рыхлой и попросту толстой. Вот так и затягивают ведьмы в свои сети доверчивых мужчин. Любая женщина после них кажется пресной, любая красота - фальшивой, любая непосредственность - глупостью. И, наверное, в этот момент я понял, почему многие жертвовали всем, в том числе и жизнью, ради кратковременного, быстрого, как смерть мотылька в огне, счастья близости с ведьмой.
  - Месье Крайн? - обернулась ко мне Фредерика, собираясь, по всей видимости, отпустить очередную колкость, но наткнулась на мой взгляд, и проглотила несказанное. Только ответила какой-то очень взрослой и понимающей улыбкой. Потом смешно сморщилась, тряхнула короткими волосами, и проговорила в своей обычной манере: - Стефан, вы же гвоздь программы! Пойдемте грабить эту крашенную дуру!
   Ведьма протянула мне руку, помогая встать, и уже отпуская, словно бы невзначай, провела острым ноготком по моей ладони - точно повторяя линию жизни.
  - А ваш холм Венеры говорит, что вы страстный, - выдохнула она мне в ухо, и, отвернувшись, пошла к карете.
  - У меня еще будет шанс вам это доказать, леди Грет, - сказал я скорее для себя. Однако ведьма услышала и послала мне такую многообещающую улыбку, что захотелось наплевать на всю эту затею с грабительством и прямо сейчас затащить её обратно в кусты.
   Но, нас уже заметили. Первыми отреагировали слуги. Они внезапно сделались белее мела, как-то судорожно затряслись, и выпучили на нас глаза.
  - А-ва-ва-ва... - попытался было сказать что-то кучер, потом махнул на эту бесперспективную затею рукой, и тоже быстренько отвалил в обморок, по примеру более сообразительного товарища. Госпожа Эмменталь заметила нас ровно в этот момент.
  - Ну же, Стефан, подыграйте мне! - шепот Фредерики осенним ветром коснулся моего слуха и унесся вдаль, разбиваясь на тысячи ничего не значащих звуков: шелест листьев, птичьи трели, цокот когтей любопытной белки...
  И все они буквально сразу же были сметены иным, куда более пугающим звуком: настоящим ведьминским смехом. О, Фредерика расстаралась на пределе своих возможностей! В этом смехе было все: торжество победы, бездна сумасшествия, слезы загубленных душ и еще много чего такого, чему до сих пор не придумано названия. А узнай леди Грет подобные мои мысли, так придумала бы немало веселых с её точки зрения прозвищ для меня. Мне же в свою очередь, исключительно для того, чтобы не выглядеть полным идиотом, оставалось лишь поддерживать свою спутницу не слишком громким, зато прочувствованным и заунывным подвыванием.
  Что и говорить, девица Эмменталь впечатлилась. Впечатлилась настолько, что огласила окрестности переливчатым вибрирующим воплем, обвела нас с Фредерикой абсолютно дикими бессмысленными глазами, и бросилась прочь, аккурат в покинутые нами кусты.
  Что и говорить, поле криминальной деятельности осталось за нами.
  - Стефан, давайте мародерствовать! - и Фредерика первой кинулась выполнять свое предложение. Мне, как любому мужчину, лишь оставалось наблюдать за тем, чтобы дама не слишком увлекалась и брала лишь самое необходимое. Те из мужчин, кто хотя бы раз оставался наедине с женщиной, выбирающей себе вещи, поймут, насколько непосильной была моя задача.
  - Фредерика, нам нужны лишь деньги, ценности, провизия и лошади, - уныло взывал я к благоразумию спутницы.
  - Месье Крайн, вы - сухарь и зануда! - гордо отвечали мне из кареты, и продолжали потрошить вещи девицы Эмменталь. - А у баронессы совершенно нет вкуса! - горестно раздалось вслед за этим заявлением.
   Глядя на расстроенное личико Фредерики, не прослезился бы только закоренелый маньяк-убийца. Я был еще худшим типом, поскольку предложил леди Грет на выбор двух лошадей, и прозрачно намекнул, чем живые грабители в трактире отличаются от своих собратьев на виселице. Исторгнутый ведьмой прочувствованный всхлип заставил меня пообещать купить ей в первой же ювелирной лавке 'кулончик на память'.
   С лошадями дело пошло куда быстрее, и уже к вечеру мы с леди Грет наслаждались теплом простого деревенского трактира.
  На милую деревню Мидвич мы наткнулись совершенно случайно, причем, скорее, вопреки логике наших перемещений, нежели благодаря оной. Все дело, естественно, было в моей неугомонной попутчице. Я чувствовал, что еще пару дней в её обществе научат меня взирать на жизнь со стоическим философским равнодушием, и заставят всерьез взяться за написание трактата о злокозненности ведьм. Ибо едва мы отъехали от разграбленной кареты баронессы Эмменталь, как заскучавшая Фредерика ошарашила меня невероятно оригинальным предложением. Сказала она дословно следующее:
  - Месье Крайн, а поедемте наугад! И не по тракту, а через лес.
  - Леди Грет, - я задумался над тем как бы потактичнее донести до спутницы скорбную весть о её сумасшествии. Впрочем, вряд ли Фредерика об этом не догадывалась. Скорее, она просто этим наслаждалась.
  Ведьмы суть по своей натуре крайне противоречивые создания: они сочетают в себе капризность ребенка и истинно бесовскую мстительность. Детскую непосредственность и шарм матерых соблазнительниц. Вспыльчивость и отходчивость. Вообще, у меня были уже соображения на эту тему. Ведьмы, из-за рода своей деятельности должны обладать очень подвижной психикой, поскольку напрямую контактировать с непознанным сможет далеко не каждый человек. Другое дело, что подвижная психика уже означает легкое сумасшествие... Леди Грет являлась истинной ведьмой в самом прямом понимании этого слова. И ничуть от этого не страдала, справедливо полагая, что это - прерогатива её жертв. Впрочем, сейчас не время для научных изысканий на плодородной ниве ведьминской психологии.
  - Леди Грет, - я, наконец-то, смог наиболее нейтральный вопрос. - А зачем?
  - Стефан, - менторским тоном откликнулась Фредерика. - Неожиданность делает нашу жизнь более интересной и позволяет обстоятельствам делать выбор за нас. И вообще, я вас не спрашивала, я ставила вас в известность! - ведьма снова рассмеялась, и нас с опешившим конем закружило в ворохе вырванной травы и опавших листьев.
  Пришли в себя мы только на какой-то лесной полянке, в изобилии поросшей мухоморами, которые, казалось, знали нашу ситуацию, и от этого весьма злорадно и неприлично изгибались. Вам никогда не понять моего состояния, господа, если вы ни разу не видели, как тошнит вашего коня. Я бы, пожалуй, даже пожалел животину, не будь мне самому так худо. Леди Грет своим радостным цветущим видом раздражала до зубовного скрежета.
  - И где мы? - сквозь зубы процедил я, стараясь взять себя в руки. Бралось плохо, пожалуй, даже хуже, чем коню бралось себя в копыта.
  - Не знаю, - безмятежно откликнулась Фредерика, жмурясь на солнце. Надо ли говорить, что этот ответ меня мало удовлетворил?
  - А как мы будем отсюда выбираться? - не унимался я.
  - Не знаю, - все так же равнодушно сказала ведьма. В данный момент её куда больше занимал упоенно стрекотавший кузнечик, который от такого повышенного внимания раздулся вдвое прежних размеров.
  - Но как вы предполагаете двигаться дальше? - учитывая однообразность ответов графини, количество предлогов в моем арсенале катастрофически уменьшалось.
  - Не знаю! - весело посмотрела на меня ведьма. - Стефан, вы - мужчина, вот вы и решайте! - и совсем не по-графски показала мне язык.
  В тот момент я меньше всего думал о том, что, злобно пыхтя и закатывая рукава, собираюсь сделать нечто нехорошее и даже противоестественное с ведьмой. Та покорно сделала вид, что устрашилась, и даже с воплями и визгом пробежала пару кругов по полянке. Затем сделала вид, что споткнулась, плюхнулась на землю, и насмешливо посмотрела на меня снизу вверх. Многие женщины почему-то считают, что мужчины должны млеть от того, когда на них смотрят снизу вверх. Я к числу таковых не относился.
  Когда я грубо перевернул Фредерику попкой вверх, та даже не оказала сопротивления. Более того, даже завозилась, устраиваясь поудобнее. Звук моего расстегивающегося ремня заставил её быстрее задышать. А вот первый удар по оголенной части тела исторг из неё натуральный вопль разбитых вдребезги надежд. Не думаю, чтобы младшую графскую дочку частенько воспитывали подобным образом. А стоило бы! Я ограничился десятью ударами, и решил, что с воспитуемой этого хватит.
  Однако жестоко ошибся. Леди Грет повернула голову и одарила меня таким взглядом... У ведьм очень сильна связь с природой, и зачастую в них просыпаются какие-то древние, почти звериные инстинкты. Леди Грет, только что признавшая превосходство сильного, жаждала продолжения.
  Надо ли говорить, что один этот её взгляд разбудил в моей душе что-то ранее неведомое, и буквально бросил в объятия графини? Она покорялась, она диктовала правила. Почти никакой ласки, но страсть, напор, доходящий почти до грубости, и, дарующий еще более острое наслаждение. Никаких слов, только хриплое дыхание, только сухая трава, колющая спины, и ощущение болезненной привязанности к этой женщине. Которая умела отдаваться до конца, без остатка, но требовала того же от партнера.
  Её страсть опаляла в прямом смысле. Под нами жухла и скукоживалась трава, вокруг деревья мгновенно теряли листву, а нам до этого не было никакого дела, потому что куда важнее было найти губы того, другого.
  А в следующий момент остановилось само время. Замерло, оставив лишь бурю ощущений и картинку перед глазами: сомкнутые до боли руки, тела, нервно изломанные судорогой, разметавшиеся короткие черные волосы Фредерики... А потом мир перед глазами взорвался. Исчезло время, исчезла поляна, исчез лес, исчез весь свет. Мы стали невероятно тонкими, хрупкими хрустальными сосудами. Мгновения свободного падения, и от нас остаются лишь разлетающиеся во все стороны брызги прозрачных осколков.
  У меня были женщины до неё, много женщин. Пожалуй, кто-то скажет, что даже слишком много. Но Фредерика была другой. За счет ли своей ведьминской сущности, за счет ли этого потрясающего умения отдаваться и тонко со-чувствовать, не знаю.
  Фредерика... Не-любимая, не-понятая, жнщина-болезнь, расцарапывающая сердце острыми ноготками в кровь.
  
  Глава 6
  
  К Мидвичу мы подъехали часа через три-четыре упорных блужданий в лесной чаще. Коней, естественно, приходилось вести в поводу, что тоже не прибавляло нам скорости. Надо ли говорить, что наткнувшись совершенно случайно на широкую исхоженную дорогу, я испытал ни с чем не сравнимый приступ радости? Фредерика оставалась беспечна и невозмутима.
  Правда, мидвичский постоялый двор заметно оживил мою попутчицу. Как я упоминал ранее, Фредерика просто физически не могла быть незаметной. Когда я как-то вскользь намекнул ей об этом, она сделала большие глаза и спросила: 'А зачем?'.
  - Хозяин! - с порога заявила она, пинком распахивая дверь. То, что дверь вообще-то открывается не внутрь, а наружу, её нисколько не волновало. - Пива и закуски!
  Несколько унылых (до нашего прихода!) завсегдатаев неверяще проводили взглядами просвистевшую к дальней стене дверь. Замызганный мужичонка с носом такого непередаваемого баклажанного оттенка, что как-то даже не верилось в естественное происхождение оного, благодарно хлопнулся на пол. Несколькими мгновениями раньше он просто встал из-за того стола, на который обрушилась дверь. Впрочем, когда с пола раздался зычный храп, я решил, что забулдыга даже не заметил оригинально летающих дверей, а прилег отдохнуть по собственному почину.
  Надо сказать, что мидвичский постоялый двор выгодно отличался от своих собратьев в других деревушках. Дело было в том, что Мидвич располагался очень выгодно - на пересечении двух торговых трактов, ведущих в средних размеров город Элвин - вотчине приснопамятных баронов Эмменталь. Появляться там мне особенно не хотелось, ввиду последних событий, однако, видимо, придется.
  Обставив как можно более эффектно свое появление, Фредерика, под явно неприязненные взгляды посетителей, гордо прошагала к свободному столу. Я прошел за ней. Предчувствие чего-то нехорошего начало хоть и привычно, но оттого не менее противно покалывать пониже спины. И оно меня не обмануло! Потому что следующим мгновением мы увидели хозяина сего достойного заведения. Точнее не так, он воздвигся из-за стойки, и с неотвратимостью лавины приблизился к нашему столику. То, что мы подобно несчастной двери сейчас научимся летать как-то не вызывало особенных сомнений.
  - Ась? - мрачно поинтересовался хозяин, в родню которого не просто затесались, а, похоже, прочно прописались скальные тролли. По-крайней мере, рост и размах плеч свидетельствовали в пользу этого.
  - Хм... - Фредерика, как и я, окинула взглядом необъятное, и пришла к выводу, что с дверью она перестаралась. Второй полет двери по залу постоялого двора напоминал скорбное похоронное шествие. Дверь, словно давешний забулдыга, медленно поднялась со стола, встала стоймя, подумала, снова начала заваливаться, остановилась на середине, и в положении гроба поплыла к месту своего назначения. Честно говоря, даже мне казалось, что оттуда вот-вот восстанет какой-нибудь полуистлевший мертвец или вылетит недовольное привидение. Завсегдатаи провожали её наполненными мировой печалью глазами. После того, как дверь прочно закрыла проем, и сделала вид, что никогда его не покидала, эти добрые люди дружно осенили себя знаком Спасителя, выпили все, что оставалось в кружках, и заказали еще пива. Не иначе, как на помин души.
  - Ага, - сказал хозяин, все это время несгибаемым утесом простоявший над нашим столом, и всем своим видом намекая, что если результат его не устроит - замещать дверь будем мы. После этого глубокомысленного заявления он удалился, и к нашему столу подошла разбитного вида деваха, то ли с полотенцем, то ли с половой тряпкой в руках. То, что имеет место быть первое, стало понятно тогда, когда она начала живописно размазывать грязь по столу. Не поручусь, что он стал чище, однако, рассматривать его было значительно интереснее.
  - И что это? - подозрительно доброжелательно поинтересовалась леди Грет у девахи. Та ответила ей взглядом быка, которого приняли за корову и попытались подоить.
  - Полотенце, - гордости в её голосе было столько, будто бы сам король пожаловал оное этому заведению.
  Правда, Фредерика не впечатлилась. Более того, она подробно и в красках расписала, где окажется это самое полотенце в организме разносчицы, если она через минуту не сделает этот стол сверкающе-чистым. Причем, все слова лексикона леди Грет были исключительно литературными и цензурными, но, собранные вместе, производили потрясающий эффект. Подавальщица раздулась, словно королевская кобра, и явно приготовилась не только фигурально заплевать мою спутницу ядом (хотя, тут еще кто кого), но и вполне материально повыдергивать ей все волосы. Я, конечно, мог бы побыть наблюдателем женских боев без правил, и даже, пожалуй, заработать неплохую сумму, организовав тотализатор, однако, события этого бурного дня настолько меня утомили, что я предпочел вмешаться.
  Чувствуя себя заклинателем змей, я улыбнулся. Обе женщины, как по команде, перевели на меня яростные взгляды. В ответ я начал лучиться улыбкой и доброжелательством еще активнее.
  - Фредерика, - решил начать я с наиболее опасной змеи... то есть, женщины. - Почему бы вам не сходить, и не договориться с хозяином по поводу комнаты на ночь? Уже темно, дальше мы не поедем, ведь вы меня понимаете? - с нажимом произнес я. - А я пока сделаю заказ этой милой леди.
  Леди Грет скептически на меня посмотрела, саркастически хмыкнула, вкладывая в этот звук все свое нелицеприятное отношение к моим дипломатическим способностям, и встала из-за стола. Впрочем, ведьма не была бы ведьмой, не скажи она гадости напоследок.
  - Понимаю, месье Крайн. Только не увлекайтесь, иначе вместе с заказом вы рискуете сделать этой 'леди' еще и ребенка, - и, отвернувшись, ушла, не обращая никакого внимания на гневно шипящую ей вслед подавальщицу. Которую уже мне пришлось быстро перехватывать за руку с полотенцем, чтобы оное не полетело в спину Фредерики. Увы, как и всегда, мой героизм не был оценен по достоинству. Впрочем, оставшись со мной наедине, служанка быстро сменила гнев на милость, и перед уходом даже охотно подставила попку для щипка.
  Фредерика вернулась не то чтобы недовольная, однако, похоже, готовая взорваться в любую минуту.
  - Стефан, я желаю веселиться, совершать непотребства и пропивать награбленное, как это делают любые другие грабители! - безапелляционно заявила она мне.
  - А вы уверены, что сможете починить таверну после всех непотребств? - невзначай поинтересовался я.
  - Вот это мы и проверим! - жизнерадостно заявила моя спутница.
  В этот момент входная дверь открылась, и глазам нашим предстало явление в равной степени завораживающее и дикое. С десяток суровых стражников, напряженно зыркая по сторонам, ввели в помещение существо, кое с четвертого, а то и пятого взгляда было признано мною за баронессу Эмменталь. Надо сказать, выглядела она не то что неважно, а скорее, просто жутко. Надетое задом наперед платье делало её похожей на женщину совершенно без груди, зато глубоко, и даже я бы сказал, закоренело беременную. Волосы, превращенные лесом в воронье гнездо и синяки под глазами (один глаз, кстати, как-то нервно помаргивал) на фоне приглушенного икания, делали из девицы Эмменталь нечто совершенно фантасмагорическое. Я подумал, что, пожалуй, совершенно не хочу знать, во что же вылилась фантазия леди Грет, и какие мороки она нам сотворила. Строго говоря, глядя на девицу Эмменталь вообще уже ни о чем спрашивать не хотелось. Фредерика же благодушно взглянув на жертву своего воображения и врожденного сумасшествия, спокойно заметила:
  - И на будущее, Стефан, я никогда ничего не делаю просто так. Думаю, вы уже догадались, что если бы мы поехали по тракту, то непременно бы наткнулись на этих суровых мускулистых стражников барона Эмменталь? Я, конечно, люблю такой тип мужчин, но исключительно в постели и поодиночке. В таком же количестве они ужасно утомляют...
  - Один из личных бесов донес? - поинтересовался я, пропустив мимо ушей слова о мужчинах. В конце концов, у каждого из нас свои маленькие слабости... В это же мгновение из середины стола высунулась похабная мордочка маленького бесенка, и скорчила рожицу. Я, как муху, прихлопнул её сверху, однако бесенок оказался проворнее, и успел убраться за мгновение до того, как я успел войти с ним в контакт. А потом, не рискуя больше показываться, но страстно желая отомстить, высунул две костлявые руки, и показал крайне неприличные, даже по меркам портовых кабаков, жесты.
  - Угу, - Фредерика прищурила глаза, и улыбнулась, глядя на меня.
  - Кстати, леди Грет, пока вы трезвая и не буяните, может быть, мы договоримся об условиях моего найма? - вспомнил я животрепещущую тему, провожая глазами отряд стражи, коий самоотверженно затаскивал наверх нервно оглядывающуюся и икающую все громче баронессу. Похоже, ночевать нам с нашими жертвами предстояло в одном постоялом дворе. Впрочем, все это ерунда, совесть - дама весьма сговорчивая, и вообще, нам еще следовало бы поблагодарить их за нашу резко возросшую платежеспособность. Впрочем, сомневаюсь, что баронесса Эмменталь возрадовалась бы нашим благодарностям.
  - О, - отмахнулась Фредерика, оглядываясь. Её недавняя жертва была выведена из строя, и не представляла для ведьмы никакого интереса. Зато бесследно сгинувшая с нашим заказом подавальщица навевала исключительно скорбные мысли. В том смысле, что наши с ведьмой желудки уже начинали выводить рулады, сходные по тональности с похоронным маршем. А буде разносчица все же явится, то леди Грет явно готовилась испытать на оной еще что-то из арсенала своего извращенного воображения. - Стефан, какие дела на голодный желудок? К тому же, мы с вами договорились, что вы едете со мной до Греттенхолла, а все условия договора будете обсуждать на месте с моим драгоценным батюшкой.
  - Леди Грет, не соизволите ли напомнить мне, когда это между нам была достигнута такая договоренность? - несколько удивился от такого поворота событий я. Скажу прямо и без ложной скромности: я привык к тому, что сам выбираю дело себе по душе, а все эти загадки типа 'приди туда, возьми желтый кубик с синим крестиком, зеленый шар и дохлую мышь, кои вместе укажут тебе пункт конечного назначения' нисколько меня не прельщали.
  - Месье Крайн, не будьте занудой, - отмахнулась от меня спутница. - У меня складывается такое ощущение, что вы решили поочередно навестить своих жен и подружек, жутко торопитесь, а немалый гонорар, что предлагает вам мой отец - лишь досадная помеха на вашем тернистом пути. О! Разносчица!
  Разносчица действительно подплыла к нам с видом Кастильской крепости, и принялась недовольно расставлять на столе заказанное. Мы, завороженные процессом (еда, наконец-то еда!), загипнотизировано его созерцали. Разговор, и раньше бывший не шибко активным, увял совершенно.
  Зато, появилось немного времени для раздумий. Честно сказать, я внутренне содрогнулся от нарисованной ведьмой перспективы. Нет, поймите меня правильно, господа, я не боялся, я даже искренне любил всех своих жен и подружек... какое-то время... на расстоянии... и чем больше это расстояние увеличивалось, тем крепче была моя любовь... однако же, совершать по ним вояж меня не тянуло совершенно! В этом мире еще столько не выпитого вина и прелестных девушек, что просто грешно застопориваться на какой-то одной! А я один, меня на всех не хватит...
  Однако слова Фредерики о немалом гонораре приятно грели душу так же, как жаркое - желудок. Деньги лишними не бывают никогда, особенно, если вы в дороге. Если же вы, как я, проводите в дороге всю свою жизнь, то деньги становятся нужными постоянно. К тому же, согласитесь, между прелестными девушками и высокими гонорарами есть определенная взаимосвязь...
  Через полчаса утолив первый зверский, второй сильный и третий легкий голод, мы с Фредерикой вдумчиво приступили к дегустации местного пива... эля... сидра... домашней наливки... и чего-то еще, настолько ядреного, что напоминало троллий самогон, однако, за достоверность моих воспоминаний поручиться не могу. И не сказать, чтобы я так уж желал напиться по примеру моей спутницы. Однако согласитесь, когда вас за столом двое, и один пьет, а другой нет - это ужасно несправедливо. Так что да, именно чувство справедливости толкнуло меня на этот шаг. А вовсе не врожденная любовь к крепким высокоградусным напиткам, как утверждают злые языки.
  В том, что я плохо помню, чем продолжился и закончился вечер, я никогда не признаюсь. Точно знаю, что на определенном этапе мы споили всех посетителей таверны. Потому как оные клялись нам в вечной любви и дружбе, пытались обняться, и слаженно пели что-то до того скабрезное, что краснели даже дубовые лавки. Кажется, случилось это тогда, когда Фредерика сказала, что вдвоем пить слишком скучно, и мы угощаем всех. Не по одному разу. Как ни странно, мы даже ни с кем не подрались. И почти не разрушили таверну. А что окно высадили, так тот пьянчужка сам виноват. И вообще, если бы он прилетел головой в стену - ему было бы куда больнее и печальнее.
  Потом Фредерика предложила играть на раздевание. И таки раздела всех посетителей. После чего сморщилась, и сказала, что голый мужчина смешнее ощипанного петуха. Дальнейшему развитию событий помешал хозяин таверны, мрачно пробурчавший, что если бы он хотел открыть бордель именно здесь, а не на соседней улице, то прибил бы над входом соответствующую табличку. А потому как тут все же постоялый двор и таверна - нехай господа одеваются, или же летят в окно вслед за своим товарищем. Господа взгрустнули, но оделись. И принялись с удвоенным усердием топить печаль в вине. Похоже, сие мероприятие проходило однозначно успешно, потому как потом в таверну заглянул музыкант, обрадовался бесплатной выпивке, воспользовался сим предложением не раз, и громче всех орал впоследствии матерные песни.
  Потом Фредерика радостно предложила мужчинам состязания на руках, кои не состоялись исключительно по техническим причинам: противники орали и возмущались, что у оппонента восемь рук, а с такими чудищами они сражаться не намерены...
  О себе я могу сказать и того меньше. Помню, что время от времени у меня на коленях оказывались почему-то разные женщины. Сначала одна разносчица, потом вторая, потом посудомойка, потом жена одного из местных выпивох, потом леди Грет, а потом и сам выпивоха, коего я брезгливо стряхнул на пол, где тот и уснул сном праведника. Помню, что мне принадлежала идея смешать вино, пиво и эль. Гадость получилась страшная, но выпили с удовольствием.
  Последним же воспоминанием сей бурной ночь для меня стали волосатые розовые бесенята с голубыми бантиками на задранных хвостах, скорбно водящие вокруг нас хороводы...
   Просыпался я жестко и мучительно. Жестко, потому как нашел себя отдыхающим на полу, а мучительно - потому что какой-то из сортов алкоголя, а, может быть, оные вместе оказали на моя голову воздействие кузнечного молота. После третьей попытки воздев себя на заметно шатающиеся ноги, я, соблюдая величайшую осторожность, посмотрел по сторонам. Что и говорить, таверна напоминала поле битвы. Только там трупы не храпят, и не распространяют вокруг себя алкогольные миазмы. Ноги, вольготно расположившиеся на столе, после недолгого раздумья, были приняты мною за женские. Подумав еще немного, путем сложных логических конструкций, я пришел к выводу, что оные принадлежат моей спутнице. Остальная же часть ведьмы, похоже, тоже находится на полу. Придерживая голову рукой, и двигаясь со скоростью разбитой параличом улитки, я обошел стол, и увидел умилительнейшую картину: леди Грет, сладко посапывая, со всем удобством расположилась на сгибе локтя давешнего матерно поющего музыканта. Поскольку солнце уже вовсю било в высаженное окно, я пришел к выводу, что время для завтрака давно настало, и потому отправился в трудный и опасный путь до трактирной стойки.
  Назад я возвращался заметно посвежевший, ибо ничто так не поднимает с утра настроение, как кружечка пива. В руке у меня была иная кружечка, с водой. Для госпожи ведьмы, разумеется. Никогда бы не подумал, что с размаху выплеснутая на Фредерику холодная вода приведет меня в столь благостное расположение духа.
  - Стефан! - Фредерика взвилась рассерженной кошкой, и обложила меня такими словами, что некоторые наши вчерашние собутыльники даже проснулись, а не проснувшиеся - одобрительно всхрапывали на самых драматичных местах.
  Певческое дарование тоже не слишком отставало от моей спутницы, но вот запас слов у него был явно победнее, да и сорванный вчера голос напоминал нечто среднее между блеянием простуженной козы, и шипением сбежавшего из горшка молока.
  - Собирайтесь, леди Грет, - широко улыбнулся я. - Нам пора в путь, - и вовремя пригнулся, потому как в ответ в меня полетели кружка, стол и, ошалевший от такого поворота событий, певун.
  
  Глава 7
  
  - Итак, Фредерика, - благодушно вещал я, пока мы ехали по направлению к славному городку Элвину. - Как сказал мне хозяин таверны, пока вы самоотверженно мыли там пол, баронесса Эмменталь изволила уехать еще давеча ночью, ибо из-за поднятого нами шума с ней сделалась буйная истерика. Думаю, за оставшуюся часть ночи и утра она успела доехать до замка своего почтенного батюшки, и в городе опасаться нам уже нечего.
  Фредерика издала невнятный звук, коий был принят мною за скептическое фырканье. Я насторожился.
  - Вы не хотите рассказать мне что-либо, связанное с вашим бурным прошлым, Элвином и лично баронами Эмменталь? - вкрадчиво поинтересовался я. Ведьма посмотрела на меня кристально-честными глазами, и помотала головой. Вид у неё был столь возмущенно-невинный, что я сразу понял - врет, но ни за что в этом не сознается. Похоже, славный городок Элвин должен был принести мне немало сюрпризов...
  Что и говорить, город был маленький, средне-паршивенький, из тех захолустий, где все друг друга знают. Единственной достопримечательностью в нем, пожалуй, были замок баронов Эмменталь - потрясающее в своей безвкусице произведение и городская ратуша, напоминающая по своей форме нечто не совсем приличное и грозящее небу. Церковь Спасителя тоже наличествовала, но располагалась на другом конце города, словно бы давая понять, что к этому безобразию она не имеет никакого отношения. Городская стена была высокой, но настолько обшарпанной и неухоженной, что только ленивый не смог бы по ней вскарабкаться.
  Стража у ворот встретила нас как родных, ибо, по моему скромному мнению, только у родных можно столь бессовестно вымогать деньги. Причем, доблестные работники копий и алебард даже не потрудились придумывать причину изъятия денег: вроде ремонта дорог или строительства памятников - они просто заявили, что для счастья им в данный момент не хватает одной серебряной монеты. Когда я грозно поинтересовался, а не лопнут ли у них пуза, цена была снижена до тридцати медных, одинаково устроивших обе стороны.
  Когда мы с леди Грет, спешившись, вошли в городские ворота, я с изумлением заметил, что спутница моя как-то приотстала и вообще сделалась серой и незаметной. Надо сказать, подобная перемена в шумной и привлекающей внимание графине, меня не то чтобы даже удивила, а изрядно насторожила. И очень скоро я понял почему.
  В славный город Элвин можно было попасть двумя путями: через Западные и Восточные ворота. От них ведут две широкие дороги, превращающиеся в запутанную сеть улочек, но, тем не менее, сходящиеся в одной точке - городской площади. Место это для любого города самое важное по двум причинам: там совершаются казни и проводятся ярмарки. И боюсь, что первое очень скоро может быть устроено не только для нас, но и с нашим непосредственным участием. Потому как на ближайшем позорном столбе я увидел вполне узнаваемый и даже похожий на едущий рядом со мной оригинал портрет Фредерики. Стоит ли говорить, что разыскивали её не затем, чтобы со всеми почестями принять в замке барона Эмменталь?
  Под на редкость злорадной и ехидной физиономией леди Грет для грамотных жителей шло пояснение: 'Разыскивается опасная преступница, воровка и убийца, самозванка, выдающая себя за графиню Фредерику фон Грет. Указавшему страже её местонахождение будет выдана одна серебряная монета'.
  Честно говоря, я ожидал чего-то подобного. И потому, когда с самым грозным видом обернулся к Фредерике, чтобы высказать все, что я думаю о непрофессионалах, следящих где ни попадя (и в самом деле, неужели так трудно воровать и убивать, не оставляя свидетелей?), она не стала оправдываться.
  - Пф, всего одна серебряная! - оскорблено фыркнула графиня. - Такими темпами я решу им сдаться лет через тридцать, когда сумма будет действительно стоящей.
  - Морок надели? - сквозь зубы просвистел я, кипя возмущением хуже котла со сбежавшей кашей.
  - Да, - беспечно откликнулась моя спутница. - Только тут все равно как-то слишком много магов. Ну и личностей, старательно ими прикидывающихся.
  Помимо того, что постоянно втравливала меня в неприятности, Фредерика обладала еще одной замечательно особенностью: переводить мое внимание на совершенно посторонние вещи. И действительно, пока мы ехали к городской площади от Западных ворот, я насчитал трех слабеньких колдунов, одну деревенскую травницу и десяток личностей, пытающихся сойти за великих колдунов. На мой взгляд, впрочем, совершенно бездарно. А вот от количества наводнивших город бесов становилось откровенно грустно, и я предпочел на время 'отключить' свое особое зрение. Иначе не выдержу, и пойду прямо сейчас творить добро и справедливость направо и налево.
  Так как из Мидвича мы выехали довольно поздно, то в Элвин прибыли уже ближе к закату, и ночевать нам предстояло именно здесь. До замка Фредерики таким образом, оставались еще сутки пути. Только вот их нам еще предстояло провести по возможности живыми и незаметными. Что, зная мою спутницу, совершенно нереально.
  - Стефан, - вторгся в мои нерадостные мысли голос леди Грет. - Если изволите свернуть направо - то там вы увидите постоялый двор. Паршивый, правда, но в этом городишке все такие.
  Я действительно изволил обратить внимание, и понял, что не видел в этом мире еще очень многого. Постоялый двор назывался 'Элвин и Бурундук', и навевал, прямо скажем, странные ассоциации, вплоть до самых неприличных. Но все они меркли перед портретом, висевшим над дверью сего гостеприимного заведения. На нем были изображены два мужичка в крайней стадии подпития (знаю, поскольку сам обладаю немалым опытом по сей части). Тот, что слева, был подписан как 'благородный барон Элвин Эмменталь', вид имел весьма скорбный и грустно смотрел на вереницу полных бутылок на столе, держа в обеих руках по ведерной кружке пива. Было похоже, что он героически собирается с силами перед последним рывком: или все выпить, или умереть.
   Второй мужик выглядел еще более колоритно. Ростом, статью и выражением лица он напоминал типичнейшего разбойника, недавно вышедшего из-под моста. Потому что такой откровенно зверской рожи мне не приходилось видеть уже давно. Под ним тоже наличествовала подпись: 'Ферт Бурундук - основатель первого в Элвине постоялого двора'. Нет, почему он Бурундук я понимал прекрасно - ото лба и вдоль всей головы у него шла полоса седых волос, примерно в руку шириной. Похоже, именно из-за этого он и решил сменить благородную профессию разбойника. Но вот то, с каким кровожадным выражением на лице он наставил вилку на запеченного поросенка, не оставляло сомнений - навыков Ферт не растерял. Поросенок вопиял безмолвно, в ужасе выпучив черные глазки.
  Прошу прощения за столь пространные описания, милостивые господа, однако же я просто не мог не поделиться с вами столь удивившей меня вещью. Впрочем, все эти мои раздумья по поводу постоялого двора заняли всего несколько секунд, после чего я свернул на обочину, и затащил Фредерику в первую попавшуюся подворотню.
  - Друг барона? - прошипел я. Графиня, прильнувшая ко мне всем телом, внимания на мою реплику не обратила, а впилась в губы страстным поцелуем. Когда мне, наконец, удалось оторваться от неё, я вообще с трудом вспоминал кто я, и где мы находимся.
  - Так о чем вы хотели спросить, Стефан? - поинтересовалась леди Грет, облизываясь, как сытая кошка. Впрочем, в моей жизни было слишком много женщин, чтобы надолго впадать в ступор даже после такого поцелуя. К тому же, ворох накопившихся проблем так никуда и не делся.
  - Да, - неподкупным тоном отчеканил я, украдкой переводя дыхание. - Из всего богатого выбора постоялых дворов Элвина вы привели меня в тот, где заправляет друг барона? Вы хоть понимаете, чем это грозит лично вам?
  - Да бросьте, Стефан, - пожала плечами Фредерика. - Ферт Бурундук владелец ВСЕХ постоялых дворов в этом городе.
  Как любили говорить мои партнеры по висту в те славные времена, когда я еще жил в столице: 'Тут нечем крыть'. И на этом месте я бы, наверное, согласился со своей спутницей, и мы вместе отправились бы заселяться в злосчастный постоялый двор, однако, судьбе было угодно несколько отсрочить этот момент.
  Мимо той подворотни, где расположились мы с графиней, громко звеня бубенцами, проезжала телега с баронскими глашатаями. Молоденький паренек, еще безусый, однако уже в полной мере отмеченный печатью себялюбия, приосанившись, громко зачитывал со свитка текст примерно следующего содержания: 'Внимание, внимание! Маги, колдуны, ведьмы, знахари и прочие, сведующие в делах неведомых! Милостивый барон наш Элвин Эмменталь призывает нас на службу к себе, и щедро наградит того, кто снимет черное проклятье и спасет от неминуемой смерти дочь его, всеми любимую Аврелию. Всем, кто мнит себя способным на это спасителеугодное дело, велено немедленно же идти в замок и показывать свое искусство...'. Когда телега удалилась на достаточное расстояние, я припер Фредерику к стене в буквальном смысле этого слова.
  - Проклятье? - злобно зашипел я. Леди Грет восхищенно захрипела, а потом, ничуть не тяготясь своим положением, поправила прическу.
  - Вовсе нет, - скривилась она, когда поняла, что я хочу от неё именно ответа, а не чего-либо еще. - Просто маленький подарочек в воспитательных целях.
  - И какой же? - трагического надрыва в моем голосе хватило бы на целый труп. Однако Фредерика оказалась изобретательнее.
  - О, сущий пустячок. Всякий раз, когда баронесса хотела бы кого-то оскорбить, она начинала бы икать, потеть, чесаться, а в особо тяжелых случаях - мычать коровой.
  - И вы хотите сказать, что от этого 'подарочка' она сейчас загибается в батюшкином замке? - скептически поинтересовался я.
  - Сомнительно, - равнодушно отозвалась графиня. Ей давно наскучила баронесса, и ведьму совершенно не интересовала дальнейшая судьба оной. - Может, она по лесочку прогулялась, да по дурости ягод не тех нажралась. Или грибов. А теперь все на проклятие валят.
  - Да-да, а бедные честные ведьмы тут совсем не при чем, - саркастически ответил я, понимая, что не могу придраться к Фредерике на пустом месте. Хотя и очень хотелось.
  Ведьма, словно чувствуя это, посмотрела мне прямо в глаза, чуть прищурилась в понимающей улыбке, и я вновь позабыл о всякой злости на неё. Да и кто мог бы злиться на такое прекрасное творение природы? И чародейства, - напомнил я себе строго. Правда, напоминание не помогло. Глаза ведьмы, словно читая в моей душе, продолжали насмешливо меня изучать. В их темной глубине, где-то на самом дне, словно бы пульсировала в такт биению сердца алая искорка. Короткие темные волосы, едва достигающие плеч, словно опасные змеи, слегка шевелились на ветру. Смуглая кожа, слегка вздернутый нос, гордые скулы, строго очерченные губы... Я спохватился, и понял, что только сейчас рискнул в открытую рассматривать лицо своей случайной спутницы. И не потому, что раньше не было времени, а, скорее, из-за извечного своего отвращения к бесовскому племени, и к людям, опасно с ними заигрывающим. Я воспринимал Фредерику как неизбежное зло, с которым меня столкнула судьба, и с которым я обязан какое-то время мириться. Не сказать, чтобы сейчас мое отношение к ней как-то сильно изменилось в лучшую сторону, однако, я наконец-то увидел в ней не только мерзопакостную ведьму, но и человека. И это, увиденное, очень попахивало бы ересью в глазах Святых братьев. Впрочем, к чему эти бесплодные размышления об отвлеченном, когда впереди полно неразрешенных насущных проблем?
  - Стефан? - позвала меня леди Грет, когда мой взгляд сделался совсем уж отстраненным.
  - Ах да, - собрался я, и был готов действовать. - Леди Грет, вы должны накинуть на себя какой-нибудь морок, чтобы измениться до неузнаваемости.
  - Долго держать не смогу, - безапелляционно отрезала ведьма.
  - Да нам долго и не нужно, - прикинул я. - Только чтобы показаться на глаза управителю постоялого двора, записаться, и подняться в комнату. Ну и потом, чтобы поужинать. Так выдержите?
   - Вполне, - подумав, утвердительно кивнула Фредерика. - Одно но: в этом городишке собралось столько всякой магической шушеры, что кто-нибудь вполне может сподобиться посмотреть под морок.
  - О, Фредерика, вы становитесь благоразумной? - приятно удивился я.
  - Нет, - мило пожала плечами графиня. - Я просто предупреждаю вас, что если внезапно посреди улицы кинусь кого-то убивать - то это исключительно оттого, что он увидел мое настоящее лицо.
  - Я приму это к сведению, - серьезно ответил я. - Но пойдемте, леди Грет. Это грязная подворотня не лучшее место для обсуждения столь важных дел.
  - То вы приписываете мне излишнее благоразумие, то совершенно отказываете в оном... - сокрушенно вздохнула леди Грет. - Стефан, я держала экран от подслушивания все это время. Нас никто не мог слышать.
  - Фредерика, вы неподражаемы, - умилился я, целуя графиню. - Надеюсь, моя вина прощена и заглажена?
  - Пф, - фыркнула ведьма. - Прощена - возможно. Но загладить вы её сможете только ночью.
  Фредерика провернулась три раза вокруг своей оси, пробормотала что-то себе под нос, её бесы быстро сплясали что-то странное, но определенно зажигательное, и через несколько мгновений передо мной стояла совершенно иная женщина. На полголовы выше графини, гораздо шире её в кости, она, тем не менее, отличалась вульгарной, но притягательной красотой дорогой шлюхи. Длинные светлые волосы, нарочно собранные в прическу 'под благородную даму', ярко-алые пухлые губы, порочные зеленые глаза. Одета девица тоже оказалась соответствующе: с безупречным вкусом, но на столь тонкой грани приличия, что она казалась незаметной вовсе. По правде говоря, если бы не видел подобного раньше, ни за что бы не подумал, что приличные по отдельности вещи, собранные на девице столько впечатляющих достоинств и столько откровенного поведения, могут смотреться так развратно.
  - Фредерика! - полузадушено просипел я. - Я просил надеть морок, чтобы не привлекать внимания!
  - Стефан, а я уже говорила, что вы зануда, - надула губки девица. - И вообще, я - Рика Незабудка, противный! - произнесено это было столь мерзко и жеманно, что меня едва не вывернуло.
  - Хорошо-хорошо, Незабудка, пойдем только... - капитулировал я. Да и то сказать, плану Фредерики нельзя было отказать в своем изяществе. Хотите что-то спрятать - положите на видное место. Кто станет присматриваться к такой роскошной шлюхе, чтобы сравнить её с портретом разыскиваемой ведьмы? Последняя же, вживаясь в свою новую роль, чарующе улыбнулась, непринужденно взяла меня под руку, и пошла, так покачивая бедрами, что покраснеть должны были даже камни в кладке постоялого двора.
  Мы степенно вышли из подворотни, и направились к гостеприимно распахнутым дверям 'Элвина и Бурундука'.
  
  Глава 8
  
  - Что желают благородные господа...кхм... - льстивый голос управляющего 'Элвина и Бурундука' сбился ровно в тот момент, когда ему для лицезрения и вящего впечатления почти под нос было подставлено впечатляющее декольте морока леди Грет. С этих самых пор управляющий - невысокий, но довольно упитанный, слегка лысеющий мужичок, - мог смотреть исключительно в сторону впечатляющей блондинки.
  - Мы с этой дамой хотели бы снять у вас комнату. На сутки, - постарался вернуть его к реальности я.
  - Да-да, всенепременно! - упоминание о делах служебных заметно добавили ему прыти. Он зашел за специальную стойку и открыл толстую тетрадь записи постояльцев. - Как мне записать вас?
  - Стефан Крайн, - справедливо решив, что я не графиня, и обзавестись не слишком хорошей репутацией в этом городке еще не успел, я без опаски назвал свое настоящее имя. - И... Рика Незабудка, - я не без труда вспомнил дурацкое придуманное имя своей спутницы, которая всем своим видом демонстрировала, как ей надоело ждать, и она прямо изнывает от нетерпения. Изнывалось ей так здорово, что толстяк управляющий был готов вывалиться из-за стойки.
   Тем не менее, он скрупулезно записал наши имена, тщательно пересчитал выданную авансом плату за комнату, и, увидев там несколько лишних монеток, расплылся в довольной улыбке.
  - Вы понимаете, - доверительно прошептал я в оттопыренное, казалось именно для этой цели, ухо. - Мы с дамой хотели бы отдохнуть... И не хотели бы, чтобы нам мешали.
  - О! - значительно выдал управляющий, смешно округлив губы. - Несомненно! Но у нас в заведении принято делать подарки столь прекрасным леди! - его взгляд беспомощно заметался по сторонам, ища что-либо, могущее сойти за оный. И просветлел, наткнувшись.
   Когда управляющий с подарком показались из-за стойки, мне стоило немалых усилий сдержать предательски рвущийся наружу смех.
  - Прекрасной постоялице в подарок, - торжественно произнес толстяк. - С надеждой, что вы выберете наш постоялый двор еще не раз, - и, словно рыцарь, по какой-то прихоти вручающий копье даме своего сердца, всучил Фредерике впечатляющих размеров батон колбасы. Хорошо хоть непочатый.
  - О... благодарю вас, - леди Грет приняла дар с истинно королевским величием, и так обласкала его взглядом, что, чего уж греха таить, стало жарко не только управляющему, но и мне. Толстяк даже нервно поправил внезапно начавший жать ему воротник. - Я оценила вашу заботу о постояльцах, - произнесла тем временем Фредерика, и так намекающее провела рукой по колбасе, что управляющий счел за благо сбежать обратно за стойку.
  - Комната номер восемь, - хрипло выдохнул он, и выбросил ключ наружу.
  Когда дверь комнаты номер восемь захлопнулась за нашими спинами, и мы почти одновременно сползли на пол, не в силах бороться с приступом душившего нас хохота.
  - Стефан, - наконец, смогла произнести ведьма, избавляясь от морока. - Когда я говорю, что возьму плату натурой, я имею в виду нечто другое!
  - А вы берете натурой? - несколько удивился я. И тут же полез проверять.
  - Да, - хрипло мурлыкнула Фредерика, выгибаясь, чтобы мне было удобнее. - В исключительных случаях, но исключительно от мужчин...
   В кровати мы оказались только из соображений удобства - пол был из неструганных досок. Получив вторую занозу в уязвимое место, леди Грет рассерженно зашипела и собралась идти мстить управляющему и разносить по бревнышку постоялый двор. Благо, мне удалось личным примером убедить её, что кровать на то и кровать, чтобы быть не в пример приятнее пола.
   Несколько позже, когда мы расслабленно лежали в постели, я получил возможность рассмотреть предоставленную нам комнату. 'Элвин и Бурундук' действительно старался держать марку. Отведенная нам комнатка на втором этаже была не слишком велика, однако светла и чисто прибрана. Кроме уже оцененной нами по достоинству кровати, в ней умещался шкаф, резной столик с двумя стульями и умывальник в углу - простая конструкция из двух ведер, одно из которых было подвешено и снабжено специальной веревочкой для дерганья, а второе стояло на полу. Неслыханный сервис по меркам здешней глухомани! И довольно скромная комната для столичных постоялых дворов.
   Но нежиться в кровати мне тоже было не с руки, ибо имелось несколько важных и неотложных дел.
   - Леди Грет, - обратился я к ведьме, расслабленно лежащей на кровати. - Мне нужно ненадолго отойти. Пообещайте, что к моему возвращению постоялый двор не будет лежать в руинах.
   - Стефан, - пробурчала Фредерика, потягиваясь. - После активных физических упражнений любую девушку клонит в сон. Идите уже отсюда, - после чего отобрала у меня одеяло, завернулась в него, и, отвернувшись, почти мгновенно заснула.
   Я несколько секунд умиленно полюбовался на встрепанный темный затылок, решив, что когда леди Грет спит отвернувшись - она очень даже милая, и начал одеваться.
   Хотя в приснопамятной карете Аврелии Эмменталь мы разжились неплохими деньгами, вечными они все равно не были. Равно как и наши жизни, защищать которые следовало бы с оружием в руках. А хорошее оружие стоит дорого. В общем, две проблемы: с оружием и деньгами - решались довольно просто. Достаточно было продать несколько драгоценностей баронессы, и средств хватило бы с лихвой...
   Я закончил свое облачение, без зазрения совести позаимствовал один из парных кинжалов графини, справедливо решив, что она и с одним (и даже вообще без оружия) представляет опасность для окружающих. Хотя в Элвин я не заезжал уже довольно давно, память, никогда меня не подводившая, подсказывала, что соваться на улицы этого милого городка без оружия - верх глупости. Я закрыл дверь комнаты номер восемь, бросив последний взгляд на мирно спящую ведьму и палку 'подарочной' колбасы, в гордом одиночестве лежащую на столе. Сбежал по ступенькам вниз, на ходу бросил управляющему - все еще подозрительно красному и тяжело дышащему - что даму, отдыхающую наверху лучше не беспокоить, и вышел из постоялого двора.
   Элвин жил своей обыкновенной жизнью. Почтенный пекарь выставлял в лавке свой товар, чтобы лежал красивее, на ярмарку гнали возмущенно блеющих коз и овец, какая-то горожанка тащила возмущенно орущее и упирающееся дитя, требующее непременно купить ему петушок на палочке. Дома в городе невысокие - в основном двух и трехэтажные, сделанные из старых булыжников, что называется, на века, и стоят так близко друг к другу, словно бы постоянно мерзнут. На самом деле сделано это было в самом начале постройки города, когда места было еще мало, людей - уже тогда много. С тех пор Элвин основательно разросся, однако принцип застройки остался прежним - узкие, не слишком чистые, и уж слишком запутанные улочки.
   Люди во многом похожи на крыс, это факт. Люди, не дружащие с законом, но стоящие, скорее, поодаль от него - тем более. Поэтому, несмотря на сложнопроходимость улочек и нелюбовь крыс к открытому пространству, найти нужных мне людей было не так уж и сложно.
   Элтон Проныра был из той категории граждан славного Элвина, которую при все желании нельзя обвинить в добропорядочности. При виде подобных типов даже городская стража ускоряла шаг и начинала страдать внезапным косоглазием. Тем не менее, сам Проныра предпочитал гордо заявлять о своей добропорядочности и даже держал небольшую ювелирную лавку. Верх наглости с его стороны, ибо основной род занятий Элтона - скупка и перепродажа краденых драгоценностей.
   Переулок Тишины, несмотря на свое мирное название, считается в Элвине тем местом, куда нормальный горожанин в своем уме не зайдет под страхом смертной казни. Под страхом смерти нет, а вот за два золотых - очень даже. Было дело, как-то навеселе мы с дружком решили это проверить.
   Элтон Проныра обнаружился в своей лавочке, стоящей в самом начале нехорошего переулка, так что порой туда забредали и вполне приличные граждане.
   Двое громил недружелюбного вида проводили меня подозрительными взглядами, но останавливать не стали. У Проныры было не так уж много правил в этой жизни, однако одного он придерживался твердо: всякий может зайти в его лавку. Другое дело, что выйдет далеко не каждый зашедший, но это уже малоинтересные частности.
  Внутри лавки все было обставлено с ненавязчивой роскошью. Прилавок и стены обшиты дорогим красным деревом. Ярко горели масляные светильники, пуская блики на камни драгоценностей. Сам хозяин обретался за стойкой. Маленькие острые глазки Элтона сверлили меня, соперничая с арбалетной стрелой, тоже выглядевшей не слишком дружелюбно.
  - Элтон Проныра! - преувеличенно радостно воскликнул я.
  - Стефан Бес! - в тон отозвался приятель, не спеша, впрочем, опускать арбалет. Из чего я сделал вывод, что не так уж он мне и приятен.
  Однако взаимная радость от встречи, излучаемая нами, грозила затопить всю лавку и выплеснуться наружу, погребая под собой город.
  - А не выпить ли нам? - задал я сакраментальный вопрос, который, признаюсь, неподдельно меня волновал.
  - Это зависит от того, зачем ты пришел, - сглотнув, мужественно ответил Элтон.
  - Решил навестить старого друга, - широко улыбнулся я, рассматривая поблескивающий болт, направленный мне прямо между глаз.
  - Ты же вышел из всех наших дел? - еще более подозрительно спросил Проныра.
  - Обстоятельства, - туманно отозвался я, не желая посвящать его в свои приключения, более смахивающие на фарс. - У меня есть кое-что. На продажу.
  - Я - почтенный купец, - надулся мужчина, став похож на обиженный мыльный пузырь - такой же толстый, круглый и гладкий. - Я не скупаю, я только продаю бесценные ювелирные изделия.
  - Во-первых, если они бесценные, то и продавать ты их не можешь, - беспечно отозвался я, подходя к креслу для посетителей, и бесцеремонно там разваливаясь. - А во-вторых, когда это ты завязал со скупкой?
  - Ладно, - сдался Проныра, опуская арбалет. - Показывай давай, что там у тебя, все равно ведь не отвяжешься...
   Я покорно достал первое колье. Проныра присвистнул и нервно взглянул на арбалет.
  - К чему такие нервы? - невинно удивился я, осторожно косясь на дверь. - Если тебе не понравилось, я вполне могу уйти, и попытать счастья, скажем, у Четырехпалого, - на самом деле я кривил душой, потому как идти к Четырехпалому после того, как несколько лет назад тот застукал меня в постели с его женой и любовницей сразу, мне не слишком-то хотелось. Кто его знает, вдруг он еще не забыл мне этой маленькой шалости? Южные мужчины горячи и непредсказуемы.
  - А ну стой там, - вскинулся Проныра. - К Четырехпалому он пойдет, ага. Да что этот жулик даст за цену? Да он же наварит на тебе так, что не ходи Спасителю молиться!
  - А ты не наваришь? - едко поинтересовался я, прекрасно понимая, что опасности уже нет, и торгашеская струнка Проныра звенит от возмущения.
  - Я? - поразился он так натурально, что, знай я его поменьше, всерьез решил бы, что этот честнейший человек сейчас скончается передо мной от сердечного приступа. Но я слишком хорошо знал Элтона, чтобы поддаваться на его уловки.
  - Насколько я помню, Четырехпалый всегда давал на десять процентов больше, чем ты.
  - Вранье! Наветы! Гнусные слухи, распускаемые самим Четырехпалым! - всполошился Проныра, следя за мной маленькими хитрыми глазками. - И вообще, шел бы тогда к своему Четырехпалому, чем приходить ко мне со всякими опасными цацками, да еще и оскорблять честное имя честного купца!
  - Тебя, скорее, оскорбит слово 'честный', чем что-то иное, - парировал я. - А к Четырехпалому я не пошел как раз потому, что не забываю старых друзей. Но уж если друзья ведут себя так... - мы оба блефовали, и оба прекрасно об этом знали, тем не менее, получая от этой невинной игры несказанное удовольствие.
  - Друзья, - ностальгически вздохнул купец. По его надутой щеке даже скатилась сентиментальная слезинка. - Как много в этом слове, и как мало оно значит для некоторых! Да будь мы друзьями, ты бы даже не упомянул об этом гнусном выродке! Да будь мы друзьями, ты бы пришел кувшинчиком старого доброго Айлендского вина! Да будь мы друзьями, ты бы бесплатно отдал мне все эти жалкие цацки!
  - Эй, Проныра, не гони коней, - даже несколько опешил я от такой непревзойденной наглости. - Все по закону. Что добыл - то моё. Процент - общине, я правила знаю.
  - А откуда, кстати, добыл? - трагический надрыв волшебным образом исчез из голоса старого знакомого, зато в глазах зажглось нешуточное любопытство. Насколько я знал, старый лис еще работал и на тайную службу барона Эмменталя.
  - Там больше нет, - кратко ответил я. - А вот в этом вшивом городишке, готов побиться об заклад, точно есть благородные девиц, мечтающие о гарнитурах 'всеми любимой' Аврелии Эмменталь. А у этих девиц есть щедрые отцы и мужья, согласные приобрести для них такие мелочи, лишь бы пилить перестали. Так всегда было, Проныра, и не говори мне о том, что Элвин внезапно стал до тошноты добропорядочным городком.
  - И не скажу, - хитро улыбнулся Элтон. - Ты же знаешь, Бес, тут воровали все и всегда, начиная от дворовых псов, заканчивая самим бароном. А уж когда появился этот Ферт...
  - А что не так с Фертом? - помимо воли заинтересовался я. - Он чьих будет?
  - Шут его знает! - с досадой ответил Элтон, презрительно сплевывая сквозь зубы, и растирая плевок носком мягкого сапога. - До прошлого года о нем и не слышал никто. Одно точно знаю: он не из ночных, не из наших. Сам помнишь, у нас с этим строго: новые нам ни к чему, для старых-то кормушка мала.
  - А как Крюк-то его принял? - вспомнил я о ночном хозяине города. Элтона перекосило так, что, казалось, рожа его вот-вот треснет, как переспевшая слива.
  - А что Крюк? Он с приходом Ферта недолго сливочки собирал. Откинулся Крюк аккурат на второй месяц после появления этого Бурундука.
  - Пером пощекотали? Или тихо дельце обстряпали? - по моему скромному разумению, убедить Крюка, вполне еще бодрого и расчетливого убийцу, ребром ладони ломающего хребты своим должникам, добровольно отойти в мир иной мог далеко не всякий. Потому что 'всякого' ждала бы участь весьма и весьма незавидная.
  - В том и канава, что тихо. Дескать, мирно откинул копыта на грудях, бедрах и прочих конечностях верных любовниц. Которые тоже, не выдержав глубины своей потери, в едином порыве скончались вместе с ним, - в руках у Проныры появился маленький ножик, закрутившийся с бешенной скоростью - признак сильнейшего волнения.
  - Гнилье, - поморщился я. - А ночные что? Повелись?
  - Еще бы они не повелись, - прошипел Проныра. - Ферт быстро крупных к рукам прибрал. А мелкая шушера и вякнуть боялась. На сходке все, имеющие право голоса, отдали его за этого выскочку. Я что думаю: он сразу же, как появился, паутину плести начал. Кому подсластил, кого запугал, кого убрал. Да и с Элвином у них странные отношения.
  - Ну про монополию на постоялые дворы я уже слышал, а что еще? - признаюсь честно, мне не было совершенно никакого дела до закулисных интриг в славном заплесневелом Элвине, однако же тот факт, что я провел здесь несколько весьма бурных месяцев своей жизни, заставлял помимо желания интересоваться здешними делами. Которые, надо сказать, очень плохо пахли. Смердели даже, строго говоря.
  - Постоялые дворы - это так, баловство. Мелочевка для образа честного труженика Ферта Бурундука. Он всех в кулаке держит, - Проныра со злостью загнал нож в столешницу. - А знаешь, Бес, где труп зарыт? С появлением Бурундука люди пропадать начали.
  - Брось, Проныра, - поморщился я. - Люди пропадают всегда, и, порой, даже без помощи ночных.
  - Ты этого не видел, - яростно прошипел приятель. На его круглых щеках выступили красные пятна. - А я видел. Видел, как люди с пустыми глазами уходили в замок Элвина и больше не возвращались. Женщины, мужчины, дети - они никого не узнавали. Просто шли в замок, как в мышеловку. Сдается мне, это уже по твоей части, Бес.
  - Я давно вышел из игры, ты знаешь, - ответил я, может быт чуть резче, чем того требовалось. - Я завязал, Проныра, и меня совершенно не касается то дерьмо, что тут у вас происходит. Я наемник, работаю по заказам, только на того, кто платит, и только до тех пор, пока платит. А теперь давай все-таки перейдем к делам, Элтон. У меня не так много времени.
  - Да, Бес. Конечно, - Элтон перевел на меня потускневшие глаза, вытер платком бисеринки пота со лба, и вновь превратился в жуликоватого скупщика краденного. Неприятности неприятностями, но упустить наживу Проныра не смог бы и на гробовой доске.
   Разделавшись с продажей драгоценностей баронессы Эмменталь, за которые приятель содрал с меня лишние пятнадцать процентов, как он выразился: 'За сохранение тайны', я встал и собрался уходить. И почти уже вышел, открыв дверь, если бы меня не настигли тихие слова:
  - А раньше тебе было бы не наплевать, Бес...
   Но я уже вышел и захлопнул за собой дверь.
  
   Глава 9
  
  - Мужчина, лет тридцати, брюнет, светлокожий и зеленоглазый. Особые приметы - родинка возле левого глаза и шрам на левой брови. Высокий, одет в черное, оружия не заметно. Представился Стефаном Крайном, но уж больно рожа у него подозрительная. Спутница у него ничего себе деваха, из ночных птичек - сразу видно. Фигуристая, белобрысая и с такими титьками, что просто... других особых примет не надо. Фридой Незабудкой назвалась, но нюхом чую - врет. Бесов вокруг неё столько кувыркалось, что сосчитать не успел. Подозрительные они, хозяин... Примерно эти слова сказал управляющий постоялого двора Ферту Бурундуку несколько минут назад, - вот таким оригинальным образом приветствовала меня Фредерика, лежа на животе и болтая ногами в воздухе. - Так и знала, что надо было ему эту колбасу засунуть...
  - А что же ответил Бурундук? - поинтересовался я, не желая знать окончания этой мужененавистнической фразы.
   Собственно, за день я довольно нагулялся по Элвину, чтобы поутихшее было отвращение к этому городку вспыхнуло во мне с новой силой. От Проныры я заглянул к другому своему знакомцу - Гедеону Мяснику. Несмотря на явно гастрономическое прозвище, оный был отличным оружейником. Только купить у него мог далеко не всякий. Потому что Гедеон искренне считал, что его оружие еще надо заслужить. Перевязь с мечом его работы я только что снял с плеча и положил на стол. Что и говорить, рядом с колбасой они смотрелись... экстравагантно.
  - А еще он сказал, что надо бы познакомить нас с бароном Элвином, и представить самому Ферту. И брать нас лучше ночью, когда постояльцы заснут, - беспечно отозвалась ведьма. - Вот тогда я им эту колбасу... О, Стефан! Кто она?! - в голосе Фредерики, случайно взглянувшей на меня без рубашки, прорезались нехорошие нотки.
  Я нервно почесал продолговатые синяки на боку, и счел за лучшее отойти от кровати.
  - Эм... вообще-то, это был он, - честно признался я.
  - Стефан, - пораженно выдохнула леди Грет. - Вы не перестаете меня удивлять! То вы само занудство, а то... такой затейник.
  - Фредерика, это не то, что вы думаете! - выпалил я наипошлейшую фразу всех времен и народов. - Мы всего лишь тренировались...
  - То есть до дела у вас так и не дошло? - с живейшим интересом спросила спутница, садясь на кровати.
  - Почему же? - не понял я. - Мы тренировались, я показал, на что способен, он отдал мне меч.
  - Месье Крайн! - в притворном ужасе вскричала ведьма. - Вы что, торговали собой, чтобы заработать на оружие? - вдоволь налюбовавшись на мое ошалевшее лицо, Фредерика зашлась в приступе смеха и снова упала на кровать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"