Аннотация: Истории из школьной жизни. Возможно, не совсем обычные.
ГЛАВА 1,
в которой рассказывается про недружный класс, битву с лицевыми ранениями и неожиданное появление новенькой.
Не было дружбы в четвертом классе "В".
Ну, вот не было, и все, хоть ты разорвись от огорчения. Но рваться никто и не собирался даже, а вот драться и дразниться - сколько угодно. То есть, конечно, нельзя сказать, что так уж вовсе никто ни с кем не дружил: были, конечно, парочки и группочки девчонок, которые вместе бегали в школу, шептались на переменках и хихикали на уроках; были и пацанские компанийки, человека по три-четыре. Но это все как-то больше по принципу - кто рядом с кем живет, да кто вместе с кем сидит. Удобнее в школу да из школы шагать не в одиночку, болтать о том - о сем... ну, и все, пожалуй. А такого, чтобы мальчишки с девочками вместе, - такого нет, такого не было вообще.
Даже Настя Кирюшина, которая жила на одной лестничной площадке с Артёмом Плошкиным, и двух метров рядом с ним не прошла за всю свою долгую трех-с-половиной-летнюю школьную жизнь. Встречалась она возле троллейбусной остановки с Диной Аляскиной из соседнего двора, и с ней уже, болтая без умолку, шагала к школе. А Плошкину разве что язык могла показать по-соседски, или, к примеру, ранцем огреть по спине, когда он мимо нее по проходу между партами скачет.
А почему не огреть? Очень даже обычное дело. Надо только точно замах рассчитать, чтобы успеть хорошенько по цели шарахнуть, а то зря только силы потратишь, - удержи-ка в руке ранец с учебниками и прочим школьным бутором, когда он со всего маху просвистит мимо Тёмкиной бессовестной спины!
А Артём, в свою очередь, в школу обычно ходит с братьями Терлеевыми. Этим деваться некуда - близнецы, куда им вразнобой. Но они тоже ухитряются ссориться - только пыль стоит! То линейку делят, то разбираются, на чьем учебнике обложка меньше порвана, а то и кроссовки на физкультуре умудряются перепутать. А кто первый начал - нипочем не разберешь, даже если рядом стоял: одинаковые они, Терлеевы, как две копии. Женька Сурик их клонами назвал однажды, - есть такое научное слово для совершенно одинаковых организмов. Братья сначала решили, что он их клоунами обозвал и поколотили сгоряча. А потом разобрались, что к чему, и успокоились. Им даже нравится такое прозвище, если честно. Но Женьку на всякий случай поколачивают иногда: слово-то хорошее, ловкое, из фантастических фильмов, а все равно нечего прозвища давать. Сам-то кто? Сурик и есть Сурик. Ерунда какая-то. То ли краска, то ли замазка, то ли мелкий грызун...
Самая большая группировка в третьем "В" - это мальчишки с третьего ряда: Лешка Крот, Денис Барин, Владик Пеппер, Мишка Чугай и Санёк Косец. По классному журналу они, на самом деле, Кротов, Барский, Перечников, Степанов и Альфеев, но кто ж уважающего себя пацана по имени или фамилии называет? Несерьезно это, право слово! Кроме Сурика, у которого такая фамилия от природы, что и сочинять ничего не надо, остальные все имеют кликухи. Тут путать не следует: клички - это у собак всяких. Или кошек. А здесь - кликуха. Еще иногда говорят - погоняло, но это как-то обидно звучит. Кто кого погоняет? За такое и в лоб можно приложить: ишь ты, погоняет он. На себя посмотри! Ну, а там и понеслось...
Классная руководительница Валентина Леонидовна, по секрету говоря, тоже без прозвища не обошлась. Ничего обидного, на самом деле, - есть такое вполне даже настоящее имя: Матильда. Но вот почему Валентина Леонидовна, носящая к тому же совершенно обычную фамилию Коновалова, оказалась Матильдой - этого, похоже, никто не знает. Кажется, это было наследство от предыдущего ее класса, который стал нынче - ого ж себе! - восьмым "В". Никто из "В"-четвертого к таким взрослым ребятам с дурацким вопросом - "не вы ли назвали свою классную Матильдой?" - в жизни не сунется. Да и не нужно это никому выяснять; привыкли уже, что в классе нужно говорить - Валентина Леонидовна, а уж где-нибудь в коридоре или на улице, ясное дело, Матильда. Без вариантов. А то могут сказать, что подлизываешься. Такие порядки. Даже для девчонок.
Так и объяснили потом новенькой...
Новенькая появилась в классе неожиданно: не первого сентября, не с начала четверти и даже не в понедельник.
В четверг, после сдвоенной математики, Матильда (которая - не забывайте! - Валентина Леонидовна) ушла из класса в кабинет завуча и не появлялась всю большую перемену. В честь такого дела Косец затеял грандиозную драку с Ванькой Клепаловым (Клёпой), причем началось всё с обыкновенной подножки, а закончилось оторванным карманом пиджака, разбитым носом, рассыпанным перед доской содержимым портфеля и стремительно растущей гулей над глазом. Гуля украсила боевую физиономию Косца, остальное досталось Клёпе.
Да и кто бы сомневался? Клёпе доставалось всегда: и от пацанов, и от девчонок, и от Матильды, и от бабушки. Кстати, бабушка Вани была известна обширными размерами и суровым нравом. На родительских собраниях, которые бабушка посещала постоянно из-за бесконечных командировок Ваниной мамы, ей всегда ставили отдельный стул в проходе, так как за партой она никак не помещалась.
И вот теперь Клёпе грозила очередная взбучка за распухший нос и драный карман. Санёк же прижался лбом к оконному стеклу (ничего холоднее под рукой не оказалось) и бубнил в это самое стекло угрозы злополучному Ваньке-Клёпе, грозя при этом кулаком себе за спину.
Этот-то кулак и оказался первым, что увидела приведенная учительницей в класс девчонка с перекинутой через плечо холщовой сумкой на длинном кожаном ремне.
А вот Ма... извините, Валентина Леонидовна, в первую очередь увидела Ваню, уныло ползающего по полу и одной рукой собирающего тетрадки с учебниками, а другой - зажимающего пострадавший нос.
- Так, - ледяным голосом произнесла классная руководительница, пропустив перед собой девчонку и остановившись в дверях, - замечательно. Перемена не прошла зря.
А та, мимолетно взглянув на копошащегося в ногах Клепалова, сразу уставилась на кулак Санька; он, поглощенный охлаждением своего поврежденного лба, не услышал голоса учительницы и старательно вращал вывернутой за спину рукой, обещая Клёпе продолжение кровавой разборки.
- Альфеев! - моментально разобралась в ситуации Валентина Леонидовна. - А ну-ка, иди сюда!
Санёк отлип от окна и предстал перед учительницей, безуспешно пытаясь прикрыть все тем же кулаком багровеющую шишку над бровью. Он мрачно ожидал полагающуюся ему порцию нравоучений, прикидывая в уме план страшной мести Клёпе, который - вот ведь удивительное дело! - ухитрился как-то дать ему не то, чтобы достойный, но всё же отпор.
Но пока классная руководительница подбирала слова для обвинительной фразы, девчонка восторженно покрутила головой и отчетливо объявила:
- Ничья!
Потому что в это время Ваня Клепалов уже поднялся с колен, продолжая зажимать ладонью нос.
И это звонко произнесенное слово, видимо, как-то сбило боевой настрой Матильды, потому что она громко откашлялась, выдержала выразительную паузу, переводя взор с одного бойца на другого, и отчеканила:
- Так. Альфеев. Клепалов. После. Уроков. Останетесь. В классе.
И выдержав еще одну убийственную паузу, многозначительно пообещала:
- Поговорим.
И головой покивала для пущей убедительности.
В этот момент и затрещал звонок. Все быстренько распределились по своим партам, исподтишка успевая помогать друг другу тычками и пинками, и только тогда всерьез обратили внимание на стоящую перед доской девчонку.
Валентина Леонидовна взяла ее за плечи и поставила перед собой. Сразу стало видно, что та совсем пигалица: чуть выше Матильдиного локтя. Одета она была по-обычному: синяя юбка с лямками, светло-голубая блузка, белые колготки и белые же босоножки. Волосы светлые, чуть рыжеватые, собраны в два коротких хвостика. В общем, совершенно обычная ученица начальной школы. Вот только сумка странная, а так - всё, как у всех.
- Вот, - объявила Валентина Леонидовна, слегка выдвигая новенькую вперед, к первым партам. - Знакомьтесь. Это Зоя. Зоя Зольникова, ваша новая одноклассница.
В классе зашумели. Событие было интересное, к тому же появлялся шанс профилонить часть урока литературы.
- Из какой школы? - тут же поинтересовалась Лиза Портнягина. Она сама перевелась в прошлом году из сорок девятой и, видимо, надеялась встретить землячку.
- Зоя приехала из другого города, - сообщила учительница, отпуская девочку и подойдя к своему столу. - Из...
- Из Разъезда! - громко произнесла девочка, с интересом оглядывая лица новых одноклассников.
Кто-то хохотнул, повторяя вслух странное название, кто-то принялся переспрашивать соседей, а Денис Барский тут же поинтересовался, все ли жители из этого города уже разъехались. Братья Терлеевы хором засмеялись, радуясь возможности оттянуть срок проверки заданного наизусть стихотворения, а Леночка Шумилова, отличница, пожала плечами: она такого города не знала, и это сразу показалось ей обидным.
Новенькая отвечать на глупый вопрос не стала, а просто как-то очень внимательно посмотрела на Дениса, словно запоминая, даже голову от такой внимательности наклонила немного набок.
Валентина Леонидовна постучала ладонью по столу.
- Так, все, прекратили веселье! - скомандовала она. - Познакомиться у вас еще будет время. Зоя, садись пока...
Она оглядела ряды парт.
-... ну, вот с Олей Горобец и садись.
Оля тут же вскочила, как пружиной подброшенная:
- Со мной Рябчикова сидит, Валентина Леонидовна! Рябчикова же!..
- Ничего, Горобец, пока Рябчикова болеет, Зоя посидит с тобой. Заодно возьмешь над ней шефство, познакомишь со всеми, расскажешь, что и как...Так, в общем, определились. Теперь начинаем урок. Что у нас было задано?..
Новенькая прошла к указанному месту и села, засунув сумку в парту.
Оля тут же собралась что-то шептать соседке сзади, Маринке Сошниковой, но учительница тут же прервала это бурное обсуждение событий:
- Оля, ты, я вижу, очень хочешь прочитать нам заданное стихотворение? Выходи к доске, порадуй нас.
Оля порадовать не хотела и не могла, потому что выучила вчера вечером только начало стиха, а потом смотрела по телевизору сериал про любовь. Любовь была скучная, даже поцелуев почти не показали, но Оля всё надеялась на лучшее, поэтому смотрела внимательно от начала до конца. А после конца пора уже было идти спать, а не учить стихи про осень... Но ей все же здорово повезло, потому что у неё и спросили-то именно только начало, а продолжить вызвали Гену Бызикова, а потом Дашу Переногову, и все они, как один, получили крепкие "четверки".
А вот вызванный с той же целью Косец молчал, как партизан на допросе. Сходство с допрошенным партизаном придавала и огромная шишка, которая, несмотря на холодный стекольный компресс, дозрела до великолепной багряной расцветки. Бровь у Санька распухла и придавила сверху глаз, так что смотрел он на всех с геройским прищуром. А молчать он и всегда умел: да не как-нибудь там, глядя в пол, а поглядывая на одноклассников, - мол, да, не выучил, а вам слабо?
Отстояв и отмолчав свое, Косец вернулся за парту с заслуженной "парой".
Возвращаясь к себе на "галёрку", он встретился глазами с новенькой. Она смотрела на него не то, чтобы укоризненно, но с каким-то пренебрежением, что ли. Очень обидный был взгляд. Никакого уважения ни к выдающемуся ранению, ни к партизанскому гордому молчанию не было в этом взгляде.
"Ах ты, рыжая кикимора!" - тут же обозлился Санёк. - "Ну, это мы еще посмотрим!.."
Но что именно "посмотрим" - это он и сам себе не смог бы толком объяснить.
ГЛАВА 2,
совсем коротенькая, в которой новая ученица просто-напросто идет из школы... только вот домой ли?..
Чем закончился обещанный Валентиной Леонидовной разговор после уроков с Саньком и Ваней, мы обсуждать не будем. Что уж там, наверняка пристыдила она боевую парочку по полной программе, с записями в дневнике, а то и вызовом родителей. Тут и свеженькая литературная двойка Альфеева обязательно сыграла свою дополнительную трагическую роль, не сомневайтесь.
А новенькая - Зоя Зольникова - после уроков повесила на плечо свою холщовую сумку (к которой вовсю присматривались девчонки, - модная это штучка или так, случайная несуразность?) и отправилась на школьный двор.
Там стоял совершенно нормальный, то есть абсолютно невыносимый, шум и гам. Насидевшиеся за партами ученики вылетали из школьных дверей, как пули: со свистом и опасными последствиями.
Кто-то тут же затевал толкотню и размахивание портфелями, что нередко переходило в знатную потасовку. Кто-то от избытка жизненных сил орал во всю глотку то, что только что пришло в просветлевшую голову, например: долой уроки! Или: Вовка - круглый дурак! Или: эге-гей! (Согласитесь, что третья мысль самая умная и здравая из всех вышеперечисленных!).
Кто-то вылетал на пришкольный стадион и тут же включался в безумную беготню, пинание мяча или бросание палок в ближайшие кусты. А кто-то тут же сбивался в кучки и писклявым голосом принимался с наслаждением сплетничать, делая круглые глаза и взмахивая косичками и бантиками.
Новенькая никого не огрела сумкой по голове, не завопила от избытка чувств и не включилась в спортивные игры. Не стала она и шептаться с только что обретенными одноклассницами. Она просто встала на школьном крыльце и начала внимательно смотреть по сторонам. На орущих, дерущихся, бегущих, кидающихся, пинающих и болтающих.
Что она высматривала в этой бурлящей толпе, о чем думала и с чем сравнивала, - осталось неизвестным. Саму ее почти никто не замечал: маленькую девчушку в голубой блузке и синей юбочке. Что на нее смотреть? Раз уж выдался теплый осенний денек, так и надо пользоваться им на всю катушку!
Пару раз ее толкнули проносящиеся по крыльцу ребята, - может, одноклассники, а может - вовсе нет. Какая разница? Она еще почти никого не запомнила, а до нее сейчас и дела никому не было. Вот разве только той девчачьей компании, что столпилась у ограды стадиона и щебечет что-то торопливо и взахлеб. Недаром они то и дело поглядывают на замершую на широком крыльце маленькую фигурку!
Но вот и девчонкам надоело обсуждать свои проблемки, да и мальчишки в большинстве своем разбежались кто куда. Школьный двор почти опустел. Только всё ещё гоняли мяч, побросав в стороне ранцы, сумки и портфели, самые заядлые любители футбола.
Только тогда девочка спустилась с крыльца, прошла по бровке стадиона к кустам за дальними воротами, раздвинула густые ветки и исчезла в их гуще. Только мелькнуло синее среди пожелтевшей листвы.
Если бы кто-нибудь захотел проследить за тем, куда это отправилась новая ученица четвертого "В", он не увидел бы ничего интересного, - ни шалаша в кустах, ни летающей тарелки на недалеком пустыре, ни черного "Мерседеса" на ближайшей улочке. Девочка просто-напросто вышла кратчайшим путем через дыру в заборе на автобусную остановку, где вскоре села на самый обычный городской автобус ?19. Через четыре остановки она вышла, предъявив водителю проездной билет, и зашагала не куда-нибудь там, а прямым ходом к красивому трехэтажному особняку, на фасаде которого красовались огромные нерусские буквы: HОTEL.
Под буквами нерусскими (видимо, для тех, кто не владеет в достаточной мере иностранными языками) красовались буквы уже русские, составляющие два вполне понятных слова: ГОСТИНИЦА "ЗВЕЗДОЧЕТ". Почему самая обычная городская гостиница заимела такое астрономическое название, сказать трудно. Наверное, это загадка из числа тех, к которым относится и прозвище "Матильда", полученное Валентиной Леонидовной Коноваловой...
Девочка, которую мы уже знаем как Зою Зольникову, подошла к огромным входным дверям этого самого "Звездочета", совершенно запросто распахнула эти двери и скрылась внутри.
ГЛАВА 3,
в которой с Дашей Переноговой случается ужасная история, а Зоя становится рукой судьбы
.
Даша Переногова на появление в классе новой девочки внимания почти не обратила. Как и на очередную "четверку" по литературе. Все её внимание в этот день сосредоточено было на Марине Сошниковой. Дело в том, что Марина оказалась свидетельницей одной истории, которая Дашу чрезвычайно волновала, если не сказать - беспокоила.
Накануне вечером она прогуливала свою таксу, - рыжую сардельку с кривыми ножками, имя которой в родословной занимает две с половиной строчки. Но имя это, вернее - кличка, никакой роли сейчас не играет, тем более, что дома её зовут просто Плюша. И вот, эта самая Плюша, будучи отпущенной с поводка, отчего-то впала в состояние кратковременного безумия и с сумасшедшим лаем напала на проходящую мимо незнакомую женщину. Видимо, внимание неуравновешенной собаки привлек широкий длинный плащ, надетый на прохожей...
Короче, ошалелая Плюша облаяла плащ, а заодно и женщину внутри него. Даша, уже привыкшая к выходкам своей питомицы, в жизни своей не укусившей ни одного человека и гавкающей скорее от страха или удивления, чем от злости, издали прикрикнула на расшумевшуюся Плюшу и неторопливо пошла отгонять ее от женщины в плаще. Но прохожая отчего-то очень испугалась и с криком шарахнулась в сторону. Тут-то Плюша, в кои-то веки почувствовавшая, что её действительно боятся, бурно возрадовалась своему грозному виду и метнулась прямо под ноги прохожей, норовя уцепить зубами за полу плаща.
Закончилась эта история весьма печально: женщина оступилась и неловко повалилась на бок, Плюша с истерическим визгом отлетела в сторону, где и была поймана подбежавшей Дашей, а Марина Сошникова именно в этот момент показалась из подъезда и с огромным интересом наблюдала за разворачивающимися событиями. События оказались весьма неприятными: когда женщина с трудом поднялась на ноги, у неё стал заметен большой живот, за который она тут же схватилась двумя руками и потихоньку побрела к ближайшей лавочке, напрочь забыв о безумной таксе и ее малолетней хозяйке. И там, на лавочке, не убирая рук с живота, она откинулась на спинку и даже закрыла глаза: видимо, ей стало нехорошо.
Перепугавшаяся Даша не нашла ничего лучше, как подхватить на руки свою злополучную собаку и рвануть вместе с ней куда подальше, а именно - прочь со двора. Там она и бродила по улицам еще полчаса, таская за собой упирающуюся Плюшу, боясь вернуться на место инцидента. Когда же она собралась-таки вернуться домой, навстречу ей из двора, включив сирену и мелькая лампочкой на крыше, вылетела машина "Скорой помощи".
Даша перепугалась еще больше и снова уволокла таксу на дальнюю прогулку.
Весь четверг в школе она то и дело ловила на себе исполненные тайного знания взгляды Марины и каждый раз холодела от ужаса, представляя, как та во всеуслышанье объявит:
- Представляете, вчера наша Дашенька Переногова со своей собакой довела до инфаркта беременную женщину!
Или что-нибудь в этом роде. А потом в школу приходят милиционеры... Тут Дашу совсем уже пробирал первобытный ужас, и она вся покрывалась мелкими колючими мурашками.
Жизнь превратилась в кошмар.
Вечером Даша отказалась гулять с Плюшей, да еще и пихнула её ногой, когда собака начала прыгать на нее, просясь на улицу. Мама сделала дочери суровый выговор, но та залилась слезами и закрылась в своей комнате. Дома назрел скандал. Вернувшийся с работы папа постучал в дверь кулаком и пообещал выломать задвижку. Пришлось открывать.
Вспомнив обычное поведение Альфеева, Даша выбрала партизанское молчание и только заявила, что собаку ненавидит и гулять с ней отказывается. Все уговоры были бесполезны. Образы умирающей беременной женщины и суровых милиционеров пугали девочку гораздо сильнее, чем озадаченные родители.
Подвывающую от нетерпения Плюшу повела на улицу мама, а папа снова стукнул кулаком, - теперь уже по столу, - и ушел спать. Ему некогда было разбираться с дочкой и собакой, ему в шесть пятнадцать надо было выходить из дома, чтобы успеть на работу.
На следующий день Даша выглядела совсем плохо: невыспавшаяся, бледная, невнимательная... Валентина Леонидовна забеспокоилась, не заболела ли ее ученица. Ученица категорически отказалась идти к врачу. Марина отчетливо фыркнула. Даша затравленно глянула в ее сторону и совсем увяла.
Уроки тянулись целую вечность.
Случилось, правда, и нечто интересное: на математике эта самая новенькая, Зоя, решила задачу каким-то необычным образом. Матильда была откровенно удивлена, задавала девочке вопросы, и та как-то совсем не по-детски громко и уверенно ей отвечала. Запомнились слова учительницы "решать от противного". Что там такого противного нашла она в Зоином решении и почему при этом была так довольна, - никто не понял. Но впечатление осталось.
Больше всего Дашу, да и не только её, поразило то, что девчонка нисколечко не зазналась. Спокойно вернулась к себе за парту, и даже ничуть не стала нос задирать. Как, например, та же Лена Шумилова; она, когда её Матильда хвалит за хорошие контрольные или образцовый ответ, прямо раздувается от гордости и глядит на всех сверху вниз. А эта - ничего подобного. Видимо, потому что что-то противное в ее решении Валентина Леонидовна обнаружила. Действительно, чем уж тогда гордиться?..
Но впечатление от решенной задачи моментально испарилось, когда Даша поймала на себе Маринин взгляд. Взгляд был ехидный и многообещающий. Даша отвернулась, но прямо спиной ощущала, как одноклассница смотрит на нее сзади...
Последним уроком был классный час. Валентина Леонидовна объявила, что сегодня тему выберет случай. Так и сказала: не я, мол, буду назначать, а Его Величество Случай. Прямо голосом выделила каждое слово, чтобы все поняли, что они - с большой буквы.
Владик Перечников тут же выкрикнул с места:
- Чего это вдруг величество? Случай - он и есть случай, а не прынц какой-нибудь!
Учительница ответила, что, во-первых, принц - это вовсе даже высочество, а не величество. А во-вторых, иногда случай приводит к очень важным последствиям, которых даже специальным образом не добиться ни за что, и тому есть очень много подтверждений. И в истории целых стран, и в жизни каждого человека. Вот, например, она сама когда-то совершенно случайно опоздала на поезд, и из-за этого познакомилась со своим будущим мужем, - вот такой счастливый случай.
Мужа Валентины Леонидовны все в классе видели сто тысяч раз: он нередко заходил после уроков и уносил домой стопки тетрадей для проверки, а однажды даже помогал физруку проводить "Веселые старты". Муж был низенький, толстый и ужасно старый, - лет, наверное, сорока. Так что таким ли уж счастливым было то опоздание на поезд, - это все девочки в классе, наверное, засомневались. Только Лена Шумилова громко объявила:
- Ой, как повезло-то!
Но вполне вероятно, что она имела в виду как раз незавидного мужа, которому досталась такая молодая и красивая учительница начальных классов. В любом случае, Лена нашла способ еще раз угодить Матильде, потому что та даже порозовела от удовольствия и даже руками развела: вот, мол, действительно, счастье привалило!
Но дальше о личной жизни классная руководительница распространяться не стала, а достала из своего портфеля книжку. Книжка была всем хорошо знакома: "Денискины рассказы" из школьной библиотеки.
- Сейчас мы наугад, то есть совершенно случайно, выберем один из рассказов Драгунского...
Валентина Леонидовна подошла к доске и круглым красивым почерком крупно написала на ней: ВИКТОР ДРАГУНСКИЙ.
- ...Итак, выберем рассказ, прочитаем его вслух и потом обсудим ту тему, которую автор, - тут она еще раз показала рукой на доску, - поставил в этом самом рассказе.
Начало было интересное. В классе зашумели.
- Тихо, тихо! - скомандовала Матильда. - Давайте сейчас выберем руку судьбы! Ну, того, чьей рукой и будет управлять сегодня Его Величество Случай!
Тут же поднялся лес рук. Это всё были, конечно, руки судьбы, и было их двадцать восемь, потому что некоторые особенно увлекающиеся подняли сразу по две. Шум, конечно, поднялся такой, что учительнице пришлось тоже замахать руками и повысить голос.
- Я думаю, мы сегодня дадим такую возможность... - она сделала паузу, и всем волей-неволей пришлось притихнуть, чтобы услышать продолжение, - ...дадим такую возможность... вашей новой подруге Зое! Зоя, выйди, пожалуйста, сюда!
Под разочарованное гудение руки опустились. Зоя спокойно, даже равнодушно, словно ей ежедневно приходилось играть роль руки судьбы, подошла к учительскому столу и взяла книгу. Взяла она её как-то подчеркнуто осторожно, и некоторым показалось даже, что она тихонько погладила потрепанную обложку.
- Итак, сейчас Зоя откроет книгу на любом месте, - объявила Матильда, - и тот рассказ, который окажется открытым, начнет читать. Всем понятно?
Само собой, понятно было всем. Что тут непонятного? И чего было сыр-бор разводить с великими случаями и руками судьбы? - подумали многие, но урок есть урок, поэтому пришлось утихнуть и ждать, что там откроет эта малявка.
А малявка не торопилась. Она уставилась на закрытую книгу, словно просматривала насквозь всё её содержание. А потом торжественно положила книгу на стол, подняла над ней руки ладонями вниз, да ещё и пальцы растопырила, словно пианист на концерте. В классе радостно захохотали: молодец девчонка, умеет устраивать представления, веселить товарищей! Немного пошевелив пальцами над "Денискиными рассказами", новенькая подняла лицо кверху и, глядя куда-то в дальний угол потолка, медленно двинула вниз правую руку. И открыла книгу. А потом опустила глаза, но не на стол, а почему-то - на Дашу. Взглянула ей прямо в лицо, прищурилась, и - опустила руки по швам. И шаг в сторону сделала, уступая место учительнице.
Валентина Леонидовна наклонилась, посмотрела в открытую книгу, перелистнула назад страницу и объявила торжественно:
- "Тайное становится явным"!
И так же торжественно вручила "Рассказы" Зое.
"Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:
- ...Тайное всегда становится явным." - начала новенькая громко и отчетливо.
"И когда она вошла в комнату, я спросил:
- Что это значит, мама: "Тайное становится явным"?
- А это значит, что если кто поступает нечестно, все равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесет наказание, - сказала мама."
Зоя читала медленно, выразительно, совсем по-взрослому.
Матильда села на стул и удовлетворенно кивала каждому предложению: ей нравилась выбранная тема, и нравилось, как хорошо девочка читает.
Рассказ оказался совсем коротенький, и скоро прозвучало уже:
" - Ты это запомнил на всю жизнь? И я ответил:
- Да."
ГЛАВА 4,
в которой бурно обсуждается, всегда ли тайное становится явным
Класс уже вволю отхохотался над прохожим, облитым манной кашей, а Барин, то есть Денис Барский, всё еще изображал, как этот дядька с выпученными глазами вычерпывает у себя из-за шиворота полные горсти этого аппетитного продукта, когда Марина уже изо всех сил начала тянуть руку.
- Ты что, Марина? - удивилась Валентина Леонидовна. - Тебе выйти?
- Нет, - вскочила она. - Я для обсуждения. По теме. Мы же будем обсуждать?
- Да, конечно, будем. Молодец, Сошникова...
Матильда не без труда успокоила развеселившихся ребят. Марина все это время стояла, ожидая возможности выступить, а Зоя так и оставалась у доски с книжкой в руках.
Даша буквально помертвела. Уже когда прозвучало название выбранного рассказа, она почувствовала, как у нее где-то внутри заплескался страх. А уж когда эта выскочка подняла руку, Даша еле удержалась, чтобы не выскочить из класса. Ей захотелось оказаться сейчас где-нибудь как можно дальше от школы, да и от дома тоже.
Что там этому Дениске, - ну, не сходил на экскурсию в Кремль. Подумаешь, горе! Поругали, наказали, да и простили. Костюм дяденьке почистили, шляпу... проблем-то! И не надо по ночам ворочаться в кровати, представляя милиционеров, арест и тюрьму для малолетних преступников!
Даша глубоко, чуть ли не со всхлипом, вздохнула и снова поймала на себе взгляд новенькой.
- Ну, Сошникова, что ты хочешь нам сказать по теме прочитанного Зоей рассказа?- спросила Валентина Леонидовна, отбуксировав Дениса за шиворот в ближайший угол.
- Я думаю, - начала Марина, преданно глядя на учительницу, - что врать нельзя. Это очень нехорошо - врать! Особенно, когда сделаешь что-то о-о-очень плохое!
Она так протянула это "о-о-очень", что Даша, буквально сжавшаяся в комок за своей партой, почувствовала, как это длинное "О" медленно втыкается в ее левый бок. Тот, который со стороны Сошниковой.
- Ну-ну, - подбодрила Марину учительница. - А почему нехорошо?
- Ну, как...- Сошникова несколько притормозила. - Если врешь, ты обманываешь людей... даже родителей... и учителей...
"Учителей она явно приплела, чтобы выслужиться перед классной", - тоскливо подумала Даша. -" и причём здесь учителя?"
- А почему, почему плохо? - настаивала Матильда.
- Ну, как... - завела своё Марина. - Не узнают, что ты это сделал...
- И здорово! - заявил из угла Барский. Видимо, решил, что терять ему нечего, запись красной ручкой в дневнике обеспечена. - Не узнают - не накажут! Что ж плохого?
К всеобщему удивлению, Матильда не стала одергивать Дениса, а даже как бы поддержала его:
- И правда: не заметил бы милиционер, из какого окна вылили кашу, мальчика бы не наказали. Пошли бы они с мамой в Кремль. Как хорошо!
- А дядька! Дядька-то! Кто бы его чистил-то! - возмутилась Марина.
- А его же мама отчищала! При чем тут вранье!.. Мог бы и не признаваться!.. Одна что ли каша во всем доме?.. И откуда там был милиционер? Так не бывает!.. А если он её случайно в окно уронил?..
Последняя выкрикнутая кем-то фраза вызвала очередной взрыв хохота. Даже Валентина Леонидовна не удержалась, засмеялась над этой случайно выпавшей в форточку кашей.
- Стоп, стоп! - застучала она ладонью по столу, спешно приняв серьезный вид. - А давайте представим, что никого не облили. А просто Дениска обманул маму (снова смешки, повороты в сторону кривляющегося в углу Дениса) и вылил кашу, например, в унитаз (опять оживление). Тихо, тихо! Что смешного в унитазе? (Голос Плошкина: каша! И опять хохот). Плошкин, сейчас пойдешь украшать собой второй угол!.. Итак, мальчик обманул маму, а она об этом никак не узнает. Что вы скажете?
Марина пожала плечами и села.
Тут же вскочил Гена Бызиков:
- Я скажу, что это значит, типа, рассказ назван неправильно!
- Вот как! Ты хочешь сказать, что замечательный писатель Виктор Драгунский написал неправильно?
Но Генку не так-то просто было сбить, даже и авторитетом известного писателя.
- Этот... Друговский писал правильно, здорово даже писал, - продолжил он свою мысль. - Особенно про то, как курицу варили... синюю...
Радостное ржание читавших. Матильда снова барабанит ладонью по столу.
- А только это... название все же не того...неверное название. Типа всё, что наврешь - обязательно узнают! Неправда же! Чего-нибудь узнают, это да, но не всё и не всегда!
Гена уселся, чрезвычайно довольный собой. Соседи хлопали его по плечам: молодец мол, уел писателя! Действительно же, не всё и не всегда!
- А стекло! - завопил вдруг Плошкин.
- Какое стекло? И почему ты выкрикиваешь с места? - возмутилась Валентина Леонидовна.
Артём вскочил:
- Такое стекло! Которое на той неделе в коридоре высадили, на втором этаже! Кто его грохнул? А никто не знает, правда же? Вы сами говорили, не признался никто! Ну и что? И не узнают никогда, а уже новое вставили... Значит, не всё? Не всё явным становится, так же?
- Вот стоял бы под окном милиционер, - заявила Оля Горобец, - и узнали бы.
- Ага, ему стеклом по башке бы прилетело, и он сразу бы фамилию объявил, - радостно завопил из угла Денис и немедленно был изгнан из класса в коридор, где он пристроился у полуоткрытой двери, - дослушивать про враньё.
В очередной раз утихомирив класс, Валентина Леонидовна вспомнила о молчаливо замершей перед доской Зое.
- А ты что скажешь, Зольникова? Ты так замечательно прочитала нам рассказ Драгунского... ты слышишь, Плошкин? Драгунского, - вон, на доске же написано... Да, замечательно прочитала, молодец. Ну, так что ты можешь сказать по теме нашего обсуждения?
Зоя посмотрела зачем-то на книжку, которую так и держала в руках, и заговорила. Заговорила гораздо тише, чем недавно читала, и поэтому все невольно притихли, чтобы её услышать. Ребята на задних партах даже шеи вытянули.
- Я думаю, бывает по-разному, - все еще глядя на книжку и как бы разговаривая с ней, начала новенькая. - Иногда ложь бывает такая... мелкая. И безобидная. Как каша в унитазе. (На захихикавшего Владика шикнули). Бывает - больше. Когда из-за тебя накажут другого. Ну, ты не признаешься, а накажут - другого. Не по справедливости. А ты не признаешься.
Она подняла глаза, и снова Даше показалось, что она смотрит именно на нее.
- Бывает, что скрывают какие-то поступки, потому что стыдно. Или страшно. И тогда всё равно, узнают или нет... для других всё равно. А для тебя - нет, потому что мучает совесть, и это очень тяжело. А если не мучает, то опять плохо. Потому что ты можешь решить, что так можно, и потом снова будешь врать. Или молчать.
- Вот видите, ребята, - начала было говорить учительница, но тут снова вскочила Марина:
- А если ты знаешь? Вот, например, знаешь, кто стекло разбил? И не выдаешь? Это как, правильно или нет?
- Так, Сошникова, ну-ка давай мы с тобой после уроков про окно поговорим! К завучу пойдем и поговорим! - обрадовалась Матильда. - Конечно, надо сказать, а как же!
- Ой, - перепугалась Марина, - не надо меня к завучу, не видела я ничего, честное слово! Я же болела прошлую неделю, у меня и справка... Я просто для примера про окно!
Валентина Леонидовна нахмурилась:
- Что это за примеры такие! Путаешь меня... Говори про рассказ! У нас обсуждение темы, вот и не отклоняйся!
- Так я же про тему, - надула губы Сошникова. - Вон она (кивнув на Зою) тоже примеры говорила... Ну, вот если бы в рассказе было по-другому: Дениска эту...манку...вылил на человека и ошпарил его, так? И сам бы видел, как ошпарил! Ожоги на лице, представляете? И спрятался бы молчком. Это как?
- Это очень, очень плохо! - подтвердила учительница.
- Но он уже все равно об.. обже... ("обожженный", - подсказала Матильда), ну да, обожженный. Ему какая разница, кто его? Ему в больницу надо!
Это Женя Сурик выступил.
- Как всё равно? А наказать? И лечение пусть оплатит, раз облил! Мазь, бинты... правильно, Валентина Леонидовна? - Марина прямо дрожала вся от возмущения. - А если убийца, тоже все равно? Раз уже мертвый?
- Ну, ты что-то уж слишком круто взяла, - оторопела учительница. - С манной каши - и на убийства! Нет, конечно, правильно - наказание должно быть, раз виноват. И порой правда выясняется не сразу... но выясняется. Об этом и рассказ. Правильно, Зоя?
Она обращалась уже к этой малявке, как к равной!
Та молча кивнула головой, подошла к столу и положила, наконец, книгу.
- По-моему, это всё-таки про совесть рассказ, - сказала она. - Дениске повезло, что его сразу застукали...с этой кашей. Ему потом бы и Кремль не в радость был. Мучился бы. Он же хороший мальчишка, так-то... по другим рассказам это понятно...
Она отправилась к себе за парту и добавила, как бы извиняясь:
- Мы с бабушкой читали эту книжку... и обсуждали...
Тут и прозвенел звонок.
Денис влетел в класс и тут же получил роскошную запись в дневник, красной ручкой и с восклицательными знаками. А остальные из класса вылетели, потому что погода стояла теплая, и надо было хорошенько набегаться и накричаться в школьном дворе.
ГЛАВА 5,
в которой ситуация меняется самым неожиданным образом
Если говорить точно, вылетели из класса не все.
Остался Миша Степанов, который был сегодня дежурным, и поэтому ему следовало протереть доску, убрать мусор, полить цветы и вообще - навести порядок в классе. Чтобы ровно стояли на полочках книги, по местам лежали в шкафу наглядные пособия, а все, что второпях забыто и потеряно умчавшимися на волю одноклассниками, - аккуратно сложено на подоконнике возле учительского стола. Вот сейчас там оказалось две шариковые ручки, один набор цветных карандашей (большей частью - тупых и поломанных), девчачий носовой платок в розовых цветочках, прошлогодний календарик с изображением гоночного автомобиля и бейсболка с иностранной надписью над козырьком.
За бейсболкой тут же вернулся Генка Бызиков, состроил зверскую рожу Мише, собирающему мятые бумажки под партами, и испарился.
Даша Переногова в классе не задержалась, но во двор выходить не хотела. Уж конечно же, там неутомимая Сошникова сразу собрала вокруг себя всех девчонок, до которых смогла дотянуться, и взахлеб рассказывает им про то, как она, Даша, натворила страшных дел и сбежала с места преступления!
Даша остановилась у окна в коридоре и притворилась, что читает учебник русского языка. Ничего другого не пришло ей в голову. В конце концов, могло ж ей срочно понадобиться освежить в памяти какое-нибудь орфографическое правило? И вот она стояла, невидящим взглядом уставившись в опостылевший учебник, и раздумывала, сколько же ей нужно тут выстоять, чтобы не встретиться в школьном дворе с одноклассниками. А там - выходные, и до понедельника целых два дня...
- Интересно?..
Возле Даши откуда-то возникла новенькая, глядела снизу вверх серьезно и внимательно. Ни тени иронии в голосе.
- Что интересно? - автоматически ответила вопросом на вопрос Даша.
- Ну... учебник. Интересно?
Девочка привстала на цыпочки, заглянула на открытые страницы.
- Ты же новые темы читаешь, еще не пройденные... Наверное, и правда интересно!
Нет, она, видимо, все же издевалась, эта коротышка!
Даша захлопнула учебник и сказала с вызовом:
- А хоть бы и так, тебе-то что?
- Я просто спросила. Что тут обидного?
Даша пожала плечами.
Ей было досадно: чего эта девчонка к ней прицепилась? Смотрит в упор, вот ведь манера какая! Да еще голову поворачивает набок, прямо как Плюша, когда ей из кухни вкусный кусочек покажешь. Посмотрит, головой покрутит, а потом летит сломя голову попрошайничать.
- Ты чего улыбаешься? - заинтересовалась новенькая.
- Собаку свою вспомнила, - от неожиданности честно ответила Даша. - Плюшку.
- А-а, - понимающе отреагировала та. - Таксу?
- А какую же... - начала было Даша, но осеклась. - А ты откуда?..
- Видела, - спокойно объяснила Зоя. - Рыжая такая, в синем ошейнике. Действительно, смешная. Только невоспитанная ужасно. Людей пугает! У нас в Разъезде не разрешают таких отпускать с поводка, очень строго причем.
Откуда она знает про Плюшину невоспитанность, если только второй день как появилась в классе? - промелькнуло в голове у Даши. Ответ был один: Сошникова-таки растрезвонила о происшествии, даже новенькой успела что-то напеть, вот они хором и читали морали на классном часе! Совесть, обман... специально все было придумано!..
Видимо, Дашино смятение так явно проявилось у нее на лице, что Зоя торопливо сказала:
- Да нет, с ними ничего такого не делают, просто хозяину направление дают на площадку! Для дрессировки!
Не дождавшись от Даши никакой реакции, - она так и стояла с ошарашенным видом, - Зоя продолжила:
- Конечно, надо собаку сразу уводить, если не слушается, но я бы все-таки подошла извинилась перед Аллой Петровной. Ну, хотя бы издали, если эта твоя... Булочка... очень уж сильно раскипятилась!
- Какая Булочка?.. - прошептала совершенно уже обалдевшая Даша. - Какая Алла Петровна?..
- Ну, как какая? Ее Аллой Петровной зовут, эту тетеньку. Забавное, кстати, имя, правда? У нас в Разъезде я таких не встречала, честно!.. Я с ней поговорила потом, когда ты убежала. Я ведь не знала тогда еще, что с тобой в одном классе окажусь... ну, подошла узнать, не надо ли помочь. Она ведь такая, видела?.. скоро ребеночка родит! Говорит, дочку. Сейчас это можно прямо в животе посмотреть, знаешь?
- Так она... все нормально? - Даша так и не могла придти в себя, слушая новую одноклассницу.
- Ну да. Нам немножко по пути было, я проводила... Представляешь, она с детства собак боится, ее в деревне какая-то цепная покусала, она мне даже шрам показала, на руке, вот здесь!
И Зоя показала место шрама, - чуть пониже локтя.
- А... там еще Марина была, - решила прояснить ситуацию до конца Даша. - Сошникова. Такая... в красном спортивном костюме... в классе она сзади вас с Олей сидит...
- Не помню, - честно подумав, сказала Зоя. - Не видела, кажется. Говорю же, я ведь вас еще тогда не знала никого! А ты, наверное, понадеялась, что она подойдет, поможет, да? И правильно, с собакой-то уже подходить не стоило, раз боится... А я еще удивилась, чего ты так убежала молча... а если там подружка была недалеко...конечно, тогда понятно.
Даша не стала разубеждать Зою. А то пришлось бы еще выяснять, почему Марина не подошла к этой... Алле Петровне.
Странная девчонка, подумала Даша, когда они вместе выходили из школы. Надо же: подошла к незнакомой тетеньке, разговаривала с ней... Решила, что Даша специально убежала, чтобы не напугать собакой еще сильнее... Да кто угодно бы понял, что Даша просто удрала, чтобы не было скандала. Самым позорным образом испугалась и думала только о себе, а вовсе не о прохожей и ее будущей дочке!..
- Ну, пока! - сказала странная девчонка, перекидывая ремень сумки через плечо и сворачивая к футбольному полю.
- Пока! - ответила Даша и вдруг, повинуясь какому-то неясному порыву, крикнула ей вслед:
- Зоя!
Девочка обернулась.
- Ты...это... спасибо!
Зоя засмеялась и махнула рукой.
ГЛАВА 6,
в которой все, как умеют, читают стихи, но так и не ясно, кто же будет участвовать в конкурсе
В первые же дни новенькая "засветилась" буквально по всем предметам. И пишет-то она грамотно, и решает, и читает...
Валентина Леонидовна не скрывала своей профессиональной радости по поводу появления такой ученицы. То и дело спрашивала ее, когда нужно было дополнить или уточнить ответ других одноклассников. Да еще и сразу выдвинула ее на конкурс чтецов, нанеся этим жестокий удар по самолюбию Лены Шумиловой.
До сих пор считалось, что она - самая лучшая в четвертом "в" по чтению стихов. Лена легко запоминала рифмованные строки и произносила их громко, четко, старательно проговаривая каждое слово и выделяя голосом фразы с восклицательными знаками. Очень здорово получалось, как у настоящей артистки! Во всяком случае, так казалось самой Лене, ее маме, бабушке, тете Стелле с дядей Борей, маминой подруге Александре Григорьевне и соседке Веронике Тимофеевне. В общем, всем культурно-образованным людям, слышавшим Леночкину декламацию на домашних семейных праздниках. Кроме того, ей всегда охотно хлопали на утренниках и концертах еще в детском саду, ну, а затем, уже в школе, в число поклонниц попала и Матильда. Она ставила ее в пример остальным ребятам:
- Вот, слушайте, как Шумилова стихи читает! Каждое словечко у неё звучит четко, ясно! И всем всё слышно, всё понятно! Вот ты, Портнягина, на перемене трещишь, как заводная, а у доски - заикаешься на каждой строчке. Альфеев, а ты не читаешь, а словно вату жуешь! Терлеевы за всю жизнь еще от начала до конца ни одного стишка не запомнили! (Братья, хором: "Наша Таня громко плачет!") Вот-вот, это, наверное, единственный!.. А поучились бы у Шумиловой!..
И так далее.
Чуть ли не каждая проверка заданных наизусть стихов заканчивалась подобным призывом. А Леночка привычно делала безразлично-скромное лицо, даже плечиками иногда пожимала: что делать, мол, одарена...приходится привыкать к комплиментам...