Первая "невеста" у Дениса появилась в возрасте пяти лет. Звали ее Вика и жила она в соседнем доме их южного украинского родового гнезда. Была она красивенькая - черноволосая, белокожая, с горящими угольками вместо зрачков. Но нравилась она Денису не своей пригожестью, а умением слушать его длиннющие разговоры обо всем, что он вычитывал в книжках или придумывал сам.
Той же осенью он уехал в Москву, которая приветила ее маму, обеспечив ее работой, квартирой и столичными возможностями. Катя быстро нашла свой круг общения на многочисленных разрешенных, полуофициальных и вовсе запрещенных сборищах литературных гениев, а Денису пришлось привыкать к совершенно новой жизни большого города. Неудивительно поэтому, что он с нетерпением ждал следующего лета, что бы вновь оказаться в привычной размеренной, обволакивающей солнечным жаром и ленью, обстановке. Вику он, естественно, не вспоминал - чего вы хотите от пятилетнего малыша, однако по прибытии на место проведения летнего отдыха, вновь захотел общения с благодарным слушателем. Вики в городке не оказалось - она, наоборот, уехала от бабушки к родителям, которые немедленно отправились с ней путешествовать по республикам Союза, изобилующих родственниками.
Так что Дениса впервые кольнуло в душе - оказывается ожидания могут не сбываться. Но не прошло и трех дней, как шестилетняя Ирка из соседнего подъезда заняла опустевшее место, правда внеся некоторые изменения в стиль общения - она тоже любила рассказывать истории! Получалось у нее это очень даже неплохо, так что, вернувшаяся к августу Вика вынуждена была смириться с тем, что она более не "невеста". Зато оба "сказителя" нашли своего безотказного слушателя.
В 10 лет Денис впервые ощутил прелесть красивой женской фигуры. И даже скорее ее ножек. Совсем как Пушкин, разве что тому удавалось распалить свою фантазию при виде мелькавших из-под платьев щиколоток, а Денис вдруг узнал, что такое красота стройных девичьих ног во всех их наготе. Ибо пятнадцатилетняя Наташка носила платьица, которые скорее уместны были на шестилетних девчонках. Тонкие щиколотки, сухие колени с красиво выступавшим мениском, мускулистые голени и бедра - все это приводило Дениса в восторг и заставляло ежедневно охотиться за малейшей возможностью увидеть это роскошество во всевозможных позах. На красивое лицо, округлившиеся бугорки грудей выпирающих из под обтянутых платьев, Денис не обращал никакого внимания - его интересовали только ловко переступающие Наташкины ножки.
С каким сожалением он покидал этим летом своих бабушку и дедушку не передать словами. Всю долгое железнодорожное путешествие он провел лежа на второй полке погруженный в сладостные воспоминания о девичьих прелестных коленках.
А следующей зимой Денис впервые влюбился! В девчонку из своего класса.
А ведь они знали друг друга еще с детского садика. Спали в одной комнате, проводя ежедневную сиесту в тихих перешептываниях и приглушенных хихиканьях. Вместе ухаживали за морскими свинками, хомячками и желтенькой горластой канарейкой - обитателями живого уголка. А потом учились в одном классе целых четыре года - и только на пятый Денис будто очнулся ото сна. Словно его поцеловала эльфийская Фея и в нем оформилось умение любить.
Во время уроков Денис был полностью сконцентрирован на учителях и отвечающих одноклассниках. Дело в том, что он практически не готовился дома - разве что доделывал то, что не успевал завершить в школьных стенах. Ну и еще читал хрестоматийные рецензии перед очередным написанием нудных и обязательных сочинений. Дома он предпочитал общаться с книгами из семейной библиотеки, которые частично подарил дедушка Коля, а частично приносила из своих литературных посиделок мама Катя. А в школе ему было достаточно внимательно слушать объяснения педагогов, а дальше его память с легкостью воспроизводила учительские скетчи. К тому же его фамилия находилась в середине журнального списка, так что, хоть один отличник да успевал выступить перед ним, а дальше он уверенно клонировал пятерочные ответы. Особенно хорошо это получалось у него на уроках литературы - первые парочку строф он декламировал вдохновенно, а дальше учителя усаживали его за парту, выставляя 5 баллов или четыре за перевранные синонимичные прилагательные и глаголы.
Однако в тот день Денис оглянулся... И увидел ее! Ева сидела у окна, за которым сияло осеннее солнце, своими лучами осветившее и окрасившее золотистым блеском нежную белую кожу ее лица. Оно вдруг приблизилось, как при наезде кинокамеры - и весь "экран" заняли светло-голубые глаза, ставшие еще пронзительней. В глубине радужной оболочки вдруг засияла маленькая лужица отраженного света. Глаза были задумчивы, в них читалась скука и лень, как будто их обладательница знала что-то более важное, чем происходящее в классе.
Камера отъехала и Денис обнаружил, что Ева очень похожа на герцогиню Альбу, чьи портреты кисти Гойи он только вчера рассматривал вместе с мамой в альбоме, купленном ею на книжном развале Кузнецкого моста. Такие же густые вьющиеся волосы, только темно рыжего цвета, тонкий нос с хорошо вылепленной горбинкой и нежными трепещущими ноздрями. Изящные губы небольшого рта выделялись за счет кораллового цвета.
Тонкие длинные пальцы пианистки, как бы нехотя теребили подбородок.
Да что там - в Еве все было прекрасно!
И тут оказалось, что Денис ровно ничего о ней не знает! А ведь он был знаком с ней уже шесть лет.
Начался сезон каждодневных открытий. Она училась музыке, она ходила в художественную студию, она каталась на коньках, она гуляла вечерами с мамой в соседнем парке, она...
Она была чаще грустной, она не имела близких подруг в школе, она хорошо училась, она не была спортивной - не стремилась побеждать, она...
Денис уговорил маму и отправился учиться игре на фортепиано к той же учительнице, которая преподавала Еве. Только вот Ева училась у нее уже четвертый год. Но ничего, мама Дениса оценив рвение сына, купила домой пианино и он просиживал у него часами, лишь бы быстрее добиться права говорить с Евой о музыке на равных. Доселе невостребованные пластинки с классикой и джазом стали ежедневным звуковым фоном любовных переживаний Дениса.
Он пошел учиться рисованию в ту же студию и оказался в одной компании с Евой, так как обучение шло не по школьной системе, а по классической - учитель-ученик. Видно Денису передались дедовы гены - тот любил в свое время писать копии с картин русских пейзажистов 19 века. А его внук быстро стал своим в коллективе адептов изобразительного искусства и заслужил поощрение Гуру, чья фамилия Апполонов удивительно сочеталась с именем мифологического бога - покровителя прекрасного.
Слава богу, на коньках Денис катался с малолетства, так что его синхронное с Евой появление на катке было нет столь заметным, как постоянное мелькание рядом с ней при любом ее выходе из дома.
Они стали друзьями! Они стали неразлучны! Он мог часами быть рядом с ней - говорить с ней, слушать ее музицирование, обсуждать картины художников, которые они видели на официозных выставках и в мастерских друзей их родителей. Они вместе ходили в кино, вместе гуляли по московским улицам, выискивая что-нибудь из мира дореволюционного прошлого. Эти находки очень ценились мамой Евы, так как она была историком и могла, по одной выброшенной на помойку книге, лампе или сломанной ручной кофемолке, раскрыть целую эпоху.
Но главное, что очень их сблизило - Ева тоже любила животных! Они обзавелись "собственной" белкой в Измайловском парке, которая принимала угощение прямо из их рук и даже позволяла Еве погладить себя, а к Денису и вовсе могла забраться на плечо. Они находили следы диких животных в Лосинном парке и неоднократно сталкивались, то с зайцем, то с лисой, а однажды встретились с местным царем - большерогим лосем. Ну и, конечно, Ева помогала Денису выхаживать всякую болящую животину, которую он подбирал на улице. Его мама выставила лишь два условия - лечение должно было проходить в его комнате и клиент должен быть один.
Летом Денису пришлось уехать на Украину к бабушке. Там он придумал разрешение большой дворовой войны и все оставшееся до осени время занимался щенком, забранным у суки, охранявшей местный детский садик. Щенок болел всеми возможными болезнями, поэтому скучать не приходилось. Однако Денис находил время для писем к Еве. Это был его первый эпистолярный опыт и он с трудом подбирал слова, боясь показаться скучным или излишне довольным здешней жизнью.
Потом снова началась прекрасная пора совместного времяпровождения. Теперь Денис позволял себе касаться ее рук - как бы ненароком. И эти прикосновения были для него гораздо важнее, чем прогулки в парке и по Москве, во время которых они держались за руки. Иногда ему удавалось вдохнуть запах ее волос и это приводило его в сильнейшее волнение, объяснение которому он не мог найти. Но особенно ему нравилось смотреть, как Ева двигается в самых простых ситуациях. Изгиб спины, неспешная поступь, некоторая неуклюжесть и волнообразность движений рук, бедер - все это его совершенно завораживало.
Денису исполнилось тринадцать лет.
В его снах начали появляться эротические мотивы. Ничего конкретного, но женщины в ночных видениях были красивы, они обнажались, принимая совершенно несвойственные обыденности позы, их глаза блестели влажным блеском, их голоса были волнительны и томны.
Однажды ему приснилось, что его целует Ева. Это было восхитительно! Ему очень хотелось повторить этот опыт наяву, но было страшно - вдруг он навсегда потеряет ее из-за своего влечения.
А потом случилось нечто странное - во сне одна из красоток не просто обнажилась, но, подойдя к нему очень близко, уронила его на спину и встала над ним, широко разведя ноги и начала приближать к его лицу свой темноволосый треугольник. У Дениса случилась первая поллюция... Это было настолько сильно и настолько прекрасно, что он в потрясении уже так и не смог заснуть.
Ему виделась Ева - он понял, что они могут быть вместе так же, как с этой женщиной из снов. В нем вдруг появилось ощущение радости - он любил не только сердцем, он мог слиться с ней полностью, не оставляя в себе ни капельки пустого пространства.
Когда он пришел в школу Евы не было. Наташка - самая противная девчонка из их класса, ехидно улыбаясь, сказала ему, что Еву он больше никогда не увидит.
Денис бросился из школы к ней домой. Там никого не было. Он вернулся к себе, позвонил маме на работу, и срываясь на крик, еле сдерживая рыдания, спросил ее - где Ева?
Мама появилась дома буквально через полчаса. Прижав к себе голову сына, она сидела на его тахте и рассказывала об отъезде евреев на историческую родину, об отказниках, о преследовании их властью, о том, что эти люди никому не могли рассказать правды... А потом передала ему маленький конвертик с письмом от Евы.
Денис остался один, раскрыл конверт, развернул письмо...