Глава 3
3.6
Все могут короли, все могут короли.
И судьбы всей земли вершат они порой.
Но что ни говори, жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Слова Л. Дербенева
- Ты знаешь, завтра на балу у меня встреча с сыном герцога Дорнийского. Герцог - военный министр. Он может перетянуть гарнизон замка на нашу сторону, - поделилась принцесса.
- Но чего он захочет взамен? - забеспокоилась я.
- Руки Ее Высочества для своего сына, конечно же, - фыркнула графиня. - Он поможет свергнуть колдуна, а взамен желает корону.
- И ты согласна?!
- Я дочь короля, - пожала плечами Эльвина. - Я никогда не выйду замуж по любви. Но сын герцога хотя бы молод, красив, обходителен, слывет справедливым и не жестоким. Он не занимается темной магией и не хочет убить моего отца! - с каждым словом девушка все больше распалялась.
Я не стала говорить, что это ужасно - отдать себя взамен на помощь. Или отдать себя по приказу отца, взамен на то, что нужно родителям. Но, видимо, мои мысли отразились на лице.
- Вы, безродные, можете быть, с кем хотите, - поднялась с кресла Оливия и принялась вышагивать туда-сюда. - Я тоже знала, что никогда не выйду замуж по любви. И когда брат нашел мне богатого графа, даже обрадовалась. Он был премерзким стариком. Его младший сын годился мне в отцы. Я должна была стать уже пятой женой. Это значило только одно: наследники от меня не требуются, а муж скоро умрет и оставит мне хорошее содержание. Дальше я буду все еще молода, уже свободна и смогу жить в свое удовольствие. Потерпеть несколько лет - не самый худший брак. Так я думала. Знала бы, через что мне придется пройти! - глаза блондинки подернулись дымкой, рот оскалился в гримасе ненависти. Она сжала веер так, что костяшки побелели.
- Расскажи, - попросила принцесса. Она была серьезна, напряжена, как стрела, и будто повзрослела. Ничто в ней не напоминало сейчас милую беззаботную девушку.
Оливия окинула ее долгим взглядом. Гордо выпрямила спину и, решившись, заговорила.
- Каждую ночь он забирался на меня. И если у него ничего не получалось, то бил. А если получалось, то я должна была притворяться, что мне хорошо. Иначе меня ждали розги. Он лупил по местам, скрытым платьем. По спине, ногам, животу - так, чтобы никто чужой не узнал, что происходит за дверями спальни. Постоянно хвастался, как много тратит на мое проживание. Считал, что если кормит меня, то я должна делать все, что мне скажут, и быть благодарной за унижения.
Целыми днями я просиживала в одиночестве в темной комнате. У меня не было ни красивых платьев, ни друзей, ни веселья. Даже до библиотеки дойти было нельзя! Стоило попытаться выйти за порог, и меня уже обвиняли в разврате. Со слугами, призраками, с его сыном - с кем угодно. И наказывали. Разрешалось мне только шить и вышивать. Граф считал это занятие подходящим благородной женщине. И я шила. Украшала свою собственную одежду, наряды служанок. Я творила красоту своими руками, и это была моя единственная отрада.
Ближе к своему концу граф стал чаще болеть, и я должна была находиться рядом и ухаживать за ним. В день его смерти я сидела у его постели. Когда он умирал, я улыбнулась и сказала, что туда ему и дорога. Ему не хватило сил занести руку для последнего удара. Оливия резко обернулась, оглядела наши побелевшие лица, полные ужаса, и неприятно рассмеялась.
- Да, мы живем в мире, где к женщинам относятся, как к вещам, - продолжила леди Крестон. - Сейчас у меня толпы поклонников. Они смотрят на мое красивое тело и хотят мое богатство, поэтому расточают фальшивые комплименты и лгут, что умирают от любви. Так они надеются купить меня, как дорогую игрушку. И в ответ я с наслаждением использую и затем выбрасываю их. Мне все равно, что на меня смотрят с осуждением, - Оливия едва заметно кивнула в мою сторону. - Правда в том, что даже Ее Высочество ожидает такая же участь. И единственная надежда - очаровать своего жениха, чтобы он испытывал к тебе хотя бы приязнь. Для этого косметика, наряды и женские уловки. Потому что самое большое достоинство в мужчине не красота, не храбрость, не богатство и не талант, а хорошее к тебе отношение.
И уж точно нет ничего лучше, чем когда он смотрит на тебя так, будто ты спустилась с небес. Когда он ценит тебя и сдувает пылинки. Когда в каждом его жесте, в каждом вздохе читается восхищение и обожание, - лицо ее смягчилось, черты разгладились, и, кажется, я догадалась, кого девушка имела в виду. Но нехарактерная нежность быстро сменилась привычным холодным превосходством, и леди, кинув на меня уничтожающий взгляд, отвернулась к окну, давая понять, что и сама не радо внезапному откровению.
Эльвина взяла меня за руку, и мы пошли к выходу. Я видела, как близко к сердцу она приняла рассказ вдовствующей графини. Я и сама прониклась жалостью к надменной блондинке и с болью осознала, что подругу может ждать похожая судьба.
- Насладись завтра праздником и не забудь о деле, - грустно шепнула мне на прощание принцесса и растворилась в воздухе, скрытая чарами кольца.
До лаборатории я дошла опустошенная, словно вывернутая наизнанку. И, конечно же, на самой верхней ступеньке уже сидел страдающий Тобиас с взъерошенными от тяжких любовных дум волосами. Неужели для Оливии он был всего лишь очередным способом отомстить всему мужскому роду?
- Как хорошо, что ты здесь, - устало поприветствовала я подмастерье. - Мне как раз нужен совет художника.
- Какой? - меланхолично произнес влюбленный.
- Платье будем красить. Поднимайся, хватит хандрить!
Когда я изложила Морелли суть проблемы, юноша профессионально оглядел меня с ног до головы, повертел в руках платье, задумчиво хмыкнул. Как и ожидалось, грусть отступила. Как говаривала Хексия, лучшее лекарство от любой печали - это полезное занятие.
- Пепельная роза? - предложил художник. И пояснил, видя мое непонимание: - Если добавить чуть-чуть красного, получится нежный серо-розовый цвет. Очень модный в этом сезоне, кстати. Уверен, тебе пойдет.
- Отлично, так и поступим. Спасибо, Тоби, - я хлопнула в ладоши и принялась за дело.
Пока разводила огонь в печи, послала художника за водой. Юноша беспрекословно поднял в башню целое ведро. После этой веселой прогулки был он весь запыхавшийся, но уже не такой несчастный.
Я поставила большой железный чан греться и начала отмерять краситель. Был у меня такой пигмент - выпаренный порошок из свеклы и черники. Как раз придает изделиям розовый цвет. Несколько часов щадящей варки платья в таком бульоне, а потом - в крепкий холодный соляной раствор, чтобы закрепить цвет. Самый простой способ окрасить ткань. Надо только брать краситель из расчета на то, что готовый оттенок будет немного бледнее.
И не стала бы я тратить на это время, если бы не взыграло чувство противоречия. Хотелось, чтобы пакость, задуманная Оливией, не удалась. И поэтому я опять просидела в башне до темноты.
Тоби по обыкновению зажег все имевшиеся свечи и молчаливо работал. Кажется, он забыл обо всем, увлеченно нанося мазки и почему-то время от времени поглядывая на меня. Наконец, я не выдержала, подошла, заглянула ему за плечо... и окаменела.
- Это же... не Оливия.
Картина была еще не закончена, без прорисованных деталей. Но в красно-каштановых прядях, в темно-зеленой мантии угадывалась... я.
- Зачем ты меня рисуешь?
- Я сначала и не собирался, но понимаешь, - подмастерье помялся, - ты с такой страстью, с такими горящими глазами работаешь. Изящная девушка, и такое сложное дело, которому ты полностью отдаешься. Ты напеваешь под нос, улыбаешься, и будто танцуешь. Твои пальцы грациозно порхают над столом, а свет играет на стеклянных колбах. Позади молочно-белая стена, которая оттеняет яркость твоих волос и одежды... я почувствовал прилив вдохновения и не смог удержаться. Это было... красиво.
Я поразмыслила над его словами. Тяжело понять мотивы художника. Изящно? Грациозно? Потом я вспомнила, как впервые увидела Хексию за работой. Это было... волшебно. Вещества в ее руках меняли цвет, форму, становились чем-то совершенно новым, тем, чего не существовало до этого. Ее внимательные глаза и точные, аккуратные движения покорили меня до глубины души. И если зайти с этой стороны, то... за тем, как работает алхимик, можно наблюдать вечно.
И тут до меня дошла причина сегодняшнего поведения графини. Может ли быть, что леди Крестон приревновала Тобиаса? И к кому? Ко мне! От смеха меня сложило пополам.
- Так это из-за тебя меня чуть не похоронили под платьями? - спросила я, переведя дух.
- Похоронили? - два серых озера округлились.
Пришлось в подробностях рассказать ему про историю с примеркой, не упуская ядовитых замечаний графини. Тоби слушал и то краснел, то бледнел.
- Прости меня, Алоиза, - наконец, сконфуженно пробормотал он. Я увидела его розовое ухо.
- Это все моя вина. На самом деле Оливия хорошая.
- Да она просто милейшее создание, - скептически кивнула я. - Ладно, пора заканчивать. Собирай свои краски-кисточки. Завтра на балу твоя Оливия разобьет сердце паре-тройке кавалеров и успокоится.
Тобиасу мои слова явно не понравились, но защищать свою возлюбленную он на этот раз не стал, так что мы без лишних споров разошлись по своим комнатам. Мне еще надо было аккуратно погладить и высушить платье, что я и сделала, нагрев утюг в ладонях. Иногда очень удобно иметь небольшие способности к магии.
Утро началось с солнечного луча, который заглянул в окно и разбудил меня. Не могу поверить: я проснулась сама, и рядом никаких посторонних. Настроение было волнительное, но в целом хорошее. Даже сходила на кухню и получила свою порцию каши.
Первую половину дня посвятила работе. Заказов накопилось прилично, а тут еще и лекарства для господина Фейтона. И главное - одной, без Хексии, стало тяжелее. Никто не следил за тем, чтобы я вовремя ела. Никто не занимался подсчетами денег и не закупал необходимое сырье. Никто не варил мазь от прыщей с таки невозмутимым видом, будто это самая важная работа на свете. Не было ни скупой похвалы, ни поощряющего взгляда наставницы, когда мне что-то удавалось. Я была предоставлена самой себе и не знала, что с этим делать. Как выбраться из ситуации, в которую попала Эльвина? Как расквитаться с колдуном? Уверена, наставница быстро бы нашла ответ на эти вопросы. А я могла только выжидать и не отступать, надеясь на лучшее.
После обеда пришло время приготовиться к празднику. Для этого я достала белую нарядную сорочку, которую госпожа приобрела мне для особых случаев. Хотя она так и лежала, чистая и аккуратно сложенная у нее в сундуке. Потом надела платье. Цвет был действительно необычный. Не кричащий, но приятный. Уж кто-кто, а я, изготовившая столько помад и теней, в этом немного разбиралась.
Не знаю, что заставило меня собрать волосы в сложные косы на макушке, а остальные пряди оставить распущенными. Я никогда так не ходила. И потратить на эту прическу пришлось в три раза больше времени. Я даже вставила в волосы несколько розовых колокольчиков. Прохладный подарок Эльвины лег на шею. Когда появился Джек, я разглядывала себя в зеркало и пыталась вспомнить, наряжалась ли так хоть раз в жизни. Для чего все это? И поменяется ли что-то во мне оттого лишь, что я сменила наряд?
- Лизи, - склонился рыжий в поклоне, протянул мне огромный букет мелких ромашек, зачем-то поцеловал руку и чихнул. Я усмехнулась.
- Тебе повезло, что они пахнут перцовой настойкой, а не нашатырем. Забыл, что я алхимик? Не делай так больше.
- Лизи, тебе так идет смущение, - проворковал наглец и получил букетом. - Ай! Вот поэтому я выбрал не розы! Ромашки хотя бы мягкие.
- Думаю, букет крапивы для тебя самое то.
- Не злись. Ну что, ты позволишь сопровождать тебя на праздник Солнцестояния? Ты ведь не была еще на ярмарке? - он предложил мне руку.
Прежде, чем я успела что-либо ответить, входная дверь открылась, закрылась, и посреди приемной материализовалась утонченная, ослепительная красавица. Я с трудом узнала в ней принцессу. Локоны убраны жемчугом. Плечи приоткрыты. Тяжелый переливающийся сливовый атлас обрисовывал узкую талию и дальше свободно спадал, расширяясь к низу и переходя в шлейф. Удлиненные кремового цвета вставки на лифе были расшиты маленькими драгоценными камнями. В ушах и на шее покачивалось золото. А умело нанесенный макияж придавал глубину и поволоку голубым глазам. Оливия словно преобразила Эльвину не только внешне. Поза, взгляд, осанка будто принадлежали другому человеку.
Но тут подруга нежно улыбнулась, смущенная произведенным впечатлением, сделала шаг, запнулась и начала падать. Джек еле успел подхватить ее.
- Благодарю Вас, лорд Лахельм, - тихонько произнесла принцесса, порозовев. - Я такая неуклюжая. Высокие каблуки и длинный шлейф совсем лишили меня возможности передвигаться. Боюсь, я упаду посреди бальной залы прямо во время танца, - и вздохнула от огорчения.
- Ну что Вы, принцесса, если Вы упадете, то осчастливите всех мужчин. Поймать такую красавицу - это величайшее удовольствие, - куртуазно произнес наш кавалер, кланяясь принцессе и прикладываясь к руке.
- Тогда, возможно, Вы согласитесь порепетировать со мной? Я очень волнуюсь. Сегодняшний день важен для меня, - девушка зашаркала ножкой, и я подумала, что ничего в ней не изменилось. Такая же милая, наивная и открытая принцесса, которой всегда была. И никакие дворцовые личины этого не изменят. Наверное, ей тоже было неловко и непривычно, как и мне. А ведь сегодня она собиралась очаровать сына герцога и возможно, своего будущего супруга.
- Потанцуй, с ней, Джек, - попросила я.
- Так и быть, - рыжик, не зная, куда деть руки, сначала по обыкновению почесал макушку, затем робко приобнял партнершу за талию. - И... раз, два, три, Раз, два, три, - начал отсчитывать он.
Я отошла к стене, давая им простор. Сначала Эльвина то и дело спотыкалась и опиралась на плечи алхимика. Но постепенно у нее начало получаться все увереннее. И вот они уже кружились совсем хорошо и плавно, и на лице принцессы расцвела радостная улыбка.
- Спасибо, Джек, - присела она в неглубоком реверансе.
- Это Вам спасибо за прекрасный танец, Ваше Высочество.
- Эльвина, - поправила она.
- Эльвина, - повторил юноша, слегка замявшись.
Подруга подошла ко мне, взяла за руки и потом приобняла.
- Ты выглядишь замечательно, - шепнула она мне на ухо. - Я хотела посмотреть на тебя перед балом. Но мне уже пора. Веселитесь.
Девушка исчезла, на прощание помахав рукой.
- Не каждый день ты танцуешь с принцессами, - развеселилась я, поглядывая на любимца всех дворцовых служанок, который выглядел забавно растерянным. - Только не говори, что ты забыл, в какой стороне главная площадь. Пошли, - пошутила я и сама взяла парня под локоть.
|