Аннотация: Ленинград, СССР. Поздняя осень 1988-го года. Улица Чайковского, дом 54, квартира 38. Светает. Шесть утра. Вот и наступает то самое завтра, о котором я что-то слышал вчера.
Глава 1. ВМЕСТО ПРОЛОГА
Ленинград, СССР. Поздняя осень 1988-го года. Улица Чайковского, дом 54, квартира 38. Светает. Шесть утра. Вот и наступает то самое завтра, о котором я что-то слышал вчера. И звёзды на небе гаснут, и звёзды ленинградского рок-клуба ложатся спать. А я радостно сбегаю по лестнице с шестого этажа шестиэтажного дома из серого силикатного кирпича, встроенного в послевоенные годы в историческую застройку на месте разрушенного немецко-фашистской фугасной бомбой здания.
Я перепрыгиваю сразу через две ступеньки, стараясь обогнать несущуюся вниз собаку моей жены Бульку, при этом не наступив на неё ненароком.
Собака громко лает в предвкушении первой прогулки и путается между ногами. Булька - белая якутская лайка, пушистая, как снежный ком. Я гуляю с ней каждое утро, пока моя молодая жена ещё нежится в постели. Мы ходим с ней обычно в близлежащий Таврический сад, где она может вволю поиграть с другими собаками и сделать свой утренний туалет под вековыми деревьями имперского парка.
Рядом жалобно визжит, вся скрежеща и содрогаясь, шахта лифта. Это спускается вниз ночевавшая у нас сегодня машинистка-самиздатчица Эльза, наша сотрудница, подруга моей жены, не успевшая вчера вечером до разведения мостов на Петроградскую сторону, где она живёт со своими родаками. Эльза помогала нам набирать на пишущей машинке тексты для нашего нелегального самиздатовского еженедельника 'Демократическая Оппозиция' - органа северо-западного отделения первой оппозиционной по отношению к КПСС политической партии Демократический Союз, который мы дерзко издаём прямо у себя в квартире.
Редакция еженедельника находится именно здесь, и сегодня выходит в свет очередной свежий номер. Макет уже свёрстан, через несколько часов придёт наш кудрявый редактор Артём Гадасик, чтобы макет сфотографировать и запустить его в печать на портативном фотоувеличителе 'Киев К-2' прямо у нас в ванной комнате. Собственно так и выглядит несложный технологический процесс, именно так рождается свободная пресса.
И уже сегодня вечером свежеотпечатанные на черно-белой фотобумаге маленькие, ещё влажные брошюрки карманного формата будут распространятся на заседании координационного совета партии ДС в кухне Екатерины Подольцевой на улице Благодатной.
'Кухня на Благодатной' - так называлась вышедшая в ленинградской молодёжной газете 'Смена' осенью 1987-го года обличительная статья о маргиналах и диссидентах, кодлящих в квартире высокой одинокой блондинки средних лет, затёртой в серых панельных девятиэтажках на улице Благодатной между двумя станциями Ленинградского метро 'Электросила' и 'Московский проспект'.
В этом логове идеологического греха и политического разврата уютно угнездилось северо-западное отделение Демократического Союза или Демсоюза, сокращённо ДС, а также ленинградская штаб-квартира пацифистской группы 'Доверие'. В эту кухню каким-то непостижимым образом набивается одновременно до тридцати человек, а ещё человек двадцать высовывается из прихожей, да ещё по двадцать выглядывает из каждой комнаты этой небольшой трёхкомнатной квартиры.
И на лестнице в парадной толпится в очереди ещё человек пятьдесят в робкой надежде проникнуть в эту святую святых нарождающейся здесь на улице Благодатной невиданной благодатной свободы, в то время, как во дворе под подъездом курит ещё, как минимум, человек сто.
А в самой глубине этого диссидентского вертепа, скромно пристроившись на маленьком стульчике и ни на кого не обращая внимания, зубрит свои школьные уроки белобрысая дочка хозяйки Лиза, круглая отличница и умница, пионерка, но не спортсменка.
О, кухня на Благодатной, здесь бывает во время своих наездов в северо-западные пределы СССР сама великая Лера - лидер и основатель Демократического Союза, первой оппозиционной к КПСС партии, Валерия Новодворская, написавшая не только программу партии, но и Конституцию будущей свободной России без большевиков. Чтобы стать свободной, Россия должна дать свободу всем угнетённым нею народам, так считает Лера, так считаю и я, но в партии ДС некоторые с этим принципиально не согласны.
Когда на кухне у Кати сидит Лера - огромная толстая тётя-мотя в больших круглых очках, с добрыми глазами и тарелкой пирожков или ватрушек с творогом перед собой, радостно жующая и щедро рассыпающая вокруг жемчужины своего едкого остроумия и убийственного сарказма, она занимает собой почти всё пространство.
Свою молодость и свою красоту она пожертвовала на алтарь борьбы с преступным коммунистическим режимом. Я видел фотографии ещё молодой Валерии Новодворской в эмигрантской газете 'Русская Мысль', издающейся в Париже, в публикации, посвящённой двадцатилетию ввода советских войск в Чехословакию. Тогда, в 1968-ом году она выглядела нежной наивной девочкой, в которую хотелось влюбиться. А в её широко раскрытых восемнадцатилетних глазёнках колыхалось бездонное море восторга и большой беззаветной любви к человечеству.
Ах, зачем же она простодушно расклеила написанные нею от руки её детским почерком антивоенные листовки в Московском институте иностранных языков им. Мориса Тореза, на французском отделении которого она успешно училась, призывая к свержению Советской власти?
Ах, зачем же она кинула тогда те белые листочки-лепесточки своей нежной любовной лирики, свои невинные девичьи стихи, сочинённые на французском языке, там, в Большом Кремлёвском Дворце Съездов во время торжеств по празднованию Дня Конституции СССР в 1969-ом году под копыта Леониду Брежневу, этому бездушному животному, занимавшему пост генерального секретаря компартии Союза Советских Социалистических Республик?
За это она была арестована сотрудниками КГБ прямо в Кремле и брошена в Лефортовскую тюрьму. После восьми месяцев, проведённых в одиночной камере, после долгих допросов полковником КГБ Даниилом Лунцем, которого она прямо в глаза презрительно называла палачом и садистом, и последовавшего двухлетнего принудительного лечения в специальной психиатрической больнице закрытого типа в Казани, испытав на себе все ужасы советской карательной психиатрии, она вернулась домой с навсегда подорванным здоровьем и уже совершенно седой только в 1972 году.
Парижская эмигрантская газета 'Русская Мысль' со статьей о Лере, нелегально привезённая в СССР из-за границы, долгое время лежала для всеобщего прочтения на кухонном столе у Кати, пока не была изъята из обращения Юлием Рыбаковым, внедрённым в Демократический Союз агентом КГБ, этим бессовестным гибридным мерзавцем с агентурным позывным Правозащитник, подвизающимся в партии ДС по заданию компетентных органов защитником и проводником гнусных интересов своих вертухаев.
Историю с изъятием 'Русской мысли' агентом КГБ Рыбаковым с партийным прозвищем в ДС Хулий я подробно изложу позже, так как сейчас мне надо ещё погулять с Булькой и проводить до станции метро 'Чернышевская' сотрудницу нашей редакции эстонку Эльзу.