Яременко-Толстой Владимир Николаевич : другие произведения.

Записки сексота. Рецензия на "книгу"...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Случилось необыкновенное событие: персонаж моего документального романа-пасквиля "Последний диссидент или Вульва Нации" сексот КГБ Хулий Мудаков высрал два тома воспоминаний. Целых два толстых тома тупой, шовинистской поеботины, исполненной откровенной лжи и самолюбования. Всё это предлагается в бумажном и в электронном виде за бешеные деньги. Явление не для слабонервных!
  Порогами голов и трупов. Истерически-биографические заметки сексота. Юлий Рыбаков. Порогами века. Историко-биографические заметки. ISIA MEDIA, 2024
   Случилось необыкновенное событие: персонаж моего документального романа-пасквиля "Последний диссидент или Вульва Нации" (в открытом доступе на www.vulva-nazium.com) сексот КГБ Хулий Мудаков высрал два тома воспоминаний. Целых два толстых тома тупой, шовинистской поеботины, исполненной откровенной лжи и самолюбования. Всё это предлагается в бумажном и в электронном виде за бешеные деньги. Явление не для слабонервных!
   В наше скорбное время, когда за оппозиционные публикации могут если не отправить за решётку, то хотя бы по меньшей мере объявить иностранным агентом, откуда взялся этот мощный залп дуплетом по заранее хорошо подготовленному и зачищенному в последние годы и десятилетия информационному пространству описываемого периода? Мне приходилось воочию наблюдать, как велась охота за экземплярами еженедельника "Демократическая оппозиция" и документами, необходимыми мне для написания моего романа, как через провокатора, бывшего члена Демсоюза Сашу Богданова у меня выманили остатки моего архива, чудом сохранившегося после обысков КГБ в конце 80-ых, якобы для архива политической истории, объявив мне на следующий день, что они засекречены на целых семьдесят лет как компромат на бывшего депутата Государственной Думы.
   Да, компетентные органы в них нашли компромат на нашего виновника торжества - агента КГБ Юлия Рыбакова, трижды депутата Госдуры с 1991 по 2003 года. Но, давайте дадим слово нашему дорогому в полном смысле этого слова автору, воспользуясь бесплатным куском-предисловием, дурно пахнущим весьма пошлым шовинизмом, брошенным издателем в анонсы книги для заманки читателя.
   От его посконного совдеповского стиля в стиле всем опостылевших ежегодных прямых линий нашего российского гаранта, скорее глумления, с пошлыми нравоучительными размышлениями о нелёгких судьбах обманутого российского общества и народа, сразу хочется пойти поблевать. Ладно, превозмогая чисто физическое отвращение, проанализируем эти убогие, напыщенные пафосом строки.
  
   "Когда-то на допросах в КГБ следователь как бы невзначай стал слушать при мне запись популярной тогда песни:
  
   Призрачно все в этом мире бушующем.
   Есть только миг - за него и держись!
   Есть только миг между прошлым и будущим.
   Именно он называется жизнь...
  
   Наверное, чекисту хотелось, чтобы я махнул на все рукой и, забыв о друзьях, занялся своим личным спасением. Но, не научили его особенностям русской психологии, не объяснили, что для человека с общинным сознанием на миру и смерть красна! А если уж он решит когда-нибудь оглянуться на прожитую жизнь, то скорее затем, чтобы увидеть не столько самого себя - крупиночку в общем потоке, а чтобы понять смысл происходившего и свое в нем место..."
  
   И чекист действительно однажды решил оглянуться на прожитую жизнь, чтобы понять смысл происходящего и своё в нем место... и написал воспоминания. Здесь будет немного путаницы, поскольку воспоминания написали два персонажа моего романа "Последний диссидент или Вульва Нации" - лейтенант КГБ Кашелев (подполковник Павел Николаевич Кошелев) и сексот КГБ Хулий (Юлий Андреевич Рыбаков).
   Имя чекиста мы теперь знаем, в своих воспоминаниях он обильно рассыпает цитаты из популярных советских песен, а в эпилоге своих воспоминаний о Рыбакове он ставит в качестве эпиграфа строчки Булата Окуджавы:
  
   Пока земля ещё вертится,
   Господи, твоя власть:
   Дай рвущемуся к власти
   Навластвоваться всласть!!!
  
   Кстати, я могу рассказать, как в кабинете чекиста оказался магнитофон, и даже могу назвать марку этого самого магнитофона - "Темп-2". Неискушенному читателю воспоминаний Рыбакова может показаться, что у чекистов в кабинетах были магнитофоны и они "невзначай" ставили на допросах популярные тогда песни, чтобы подследственный "махнул на всё рукой и, забыв о друзьях, занялся своим личным спасением". Я, например, на допросах в Большом Доме на Литейном в 1988-1989 годах в кабинетах следователей КГБ магнитофонов не заметил и песенки мне старший следователь по особо важным делам при Прокуратуре СССР полковник А. И. Волошенюк, ведущий моё дело по факту публикации стихотворения "Россия" в еженедельнике ДС "Демократическая оппозиция", равно как и его подчинённые в Ленинградском УКГБ - майор Фёдоров и капитан Уткин, также вызывавшие меня на допросы по этому же делу, ни разу не ставили. Хотя сигареты товарищ майор и товарищ капитан мне настойчиво предлагали, разыгрывая из себя добрых молодых следаков, как бы даже почти мне друзей, в противовес старому злому полкану Волошенюку.
   Воспоминания лейтенанта Кашелева или Кошелева больше похожи на отрывки, они либо не дописаны, либо опубликовавшее их в сети в 2023 году его доверенное лицо, вероятней всего, это была Ольга Треухова - последняя жена скончавшегося в 2022 году отставного подполковника КГБ П. Н. Кошелева, опасалось выкладывать их в полном объёме. При своей жизни сам Кошелев опубликовать их явно боялся, это можно легко проследить из самих воспоминаний.
   Лейтенант Кошелев по собственному признанию был в 1976 году всего лишь мелким опером, дело не вёл, выполняя только мелкие поручения своих старших товарищей по оружию - участвовал вместе с лейтенантом Владимиром Путиным в обыске у художника Олега Волкова, а также сопровождал подследственного Рыбакова по форточкам на следственные эксперименты.
   Олег Волков, которому я завозил свежие экземпляры нашего еженедельника, рассказывал мне в 1988 году, что Рыбаков под чутким руководством своего отца - матёрого уголовника, ещё в юном возрасте овладел профессией форточника или вора-домушника. Все кражи, подшитые следствием к делу о надписях на Петропавловской крепости, были совершены через форточки.
  
   "Именно здесь моему профессиональному наставнику, старшему следователю по особо важным делам Анатолию Ивановичу Волошенюку пришла в голову идея использовать мои навыки по документированию краж, полученные ещё в студенческие годы во время стажировки в городской прокуратуре. Юлий Рыбаков подробно дал признательные показания о хищении двух пишущих машинок, магнитофона и радиоприемника, которые группа "борцов с советской властью" планировала использовать в своих благородных целях. По замыслу моих руководителей мне предстояло совершить вместе с обвиняемым Ю. А. Рыбаковым несколько выездов на места совершенных им хищений "в целях проверки объективности показаний обвиняемого на месте совершения преступлений", а также для детального документирования конкретных фактов совершенных краж. Благодаря этому поручению мне пришлось несколько дней провести бок о бок с Юлием Рыбаковым, его конвоирами из числа контролеров следственного изолятора, что существенно углубило мое понимание личности этого "идейного борца" с советской властью. Во всех помещениях, где Рыбаков совершал кражи, я производил фотографирование, составление схем и осуществлял допросы свидетелей из числа материально-ответственных лиц".
  
   Оказывается, молодой лейтенант Кашелев (Кошелев), поражённый циничным отношением Рыбакова к своим друзьям, которых тот беззастенчиво подставлял, стыдил, а не допрашивал, нашего фигуранта:
  
   "Уже при документировании краж двух пишущих машинок из здания филологического факультета на Университетской набережной и в НИИ "Союзкурортпроект", что на Гангутской улице, меня не могло не удивить безразличие, буквально-таки "пофигистское" отношение Рыбакова к последствиям своих преступных действий. Он абсолютно не хотел признавать аморальности своих поступков, несмотря на мои аргументы о том, что за похищенные машинки, как материально ответственное лицо должна была нести ответственность его любовница Наталья Лесниченко. Юлий Андреевич не видел ничего предосудительного в том, что, похитив армейский радиоприемник из подросткового клуба ДОССАФ "Подвиг", расположенного на улице Жака Дюкло, он лишал возможности заниматься своим любимым делом два десятка юных радиолюбителя".
  
   Фиг с ними, с десятками юных радиолюбителей, а вот из Натальи Лесниченко за исчезновение пишущих машинок вычли 250 рублей, причём она не знала, что их похитил через открытую форточку её милый друг Юл.
  
   "И еще, непосредственно и неформально общаясь с Юлием Рыбаковым, я был совершенно искренне удивлен его невысокому уровню общей культуры и эрудиции. А ведь этот человек претендовал на то, чтобы гордо называть себя художником по профессии! Рыбаков был чрезвычайно удивлен, когда я рассказал ему, что окно цокольного этажа Инженерного (Михайловского) замка, через которое он с Волковым проник в кладовую ВНИИ Технической Эстетики, упоминается самим Федором Михайловичем Достоевским в своих воспоминаниях. Именно у этого окна молодой юнкер Достоевский стоял, разглядывая набережную Фонтанки и "вольную" петербургскую жизнь за стенами мрачного Михайловского замка..."
  
   Упомянутый в предисловии воспоминаний Рыбакова магнитофон, как мы узнаём из воспоминаний лейтенанта Кашелева - это был стационарный магнитофон "Темп-2", украденный Юлом Рыбаковым вместе с надувным матрасом, журналами "Курьер ЮНЕСКО" и разной прочей мелочью через то самое мемориальное окно Фёдора Михайловича Достоевского в Михайловском замке!
  
   "Благодаря этим почти неформальным контактом с обвиняемым Рыбаковым, я смог понять и прочувствовать его просто-таки пещерную неприязнь к людям, стоящим выше него по социальному положению. Трудно описать это словами, но в Ю. Рыбакове сидел какой-то дикий комплекс неполноценности и зависти по отношению к любому человеку, достигшему хоть каких-то успехов на своем профессиональном поприще. Юлий Андреевич был убежден, что эти люди смогли чего-то добиться "только благодаря своему конформизму", совершенно не желая учитывать того, что для достижения каких-либо высот в жизни нужны способности, талант и колоссальное трудолюбие. 
   И ещё я на всю оставшуюся жизнь запомнил, как сужались глаза у Ю. Рыбакова и какие страшные в них загорались искорки, когда он злился или выходил из себя. В этом обиженном жизнью и обиженном на жизнь человеке кипели буквально шекспировские страсти. Ведь ему так хотелось казаться для всех благородным! И как же он готов был ненавидеть и даже изничтожить любого, кто владел информацией, позволявшей усомниться в этой созданной им самим о себе легенде!!"
  
   Все друзья и подруги в процессе следствия были сданы Рыбаковым со всеми потрохами, Олега Волкова на очных ставках ему также удалось уговорить сознаваться во всех тяжких, отказываясь от политической составляющей, о чём тот потом горько сожалел в наших беседах. На чём же Волошенюк подсёк Рыбакова?
   Может быть на форточке художника Евгения Рухина, заживо сгоревшего в своей мастерской в мае того же 1976 года? Кто-то из собутыльников, когда Рухин вырубился, устроил поджог, вылез через форточку и подпёр дверь снаружи. В итоге дверь оказалась заперта и изнутри и снаружи, не оставляя Рухину ни единого шанса выжить. Кто-то запустил тогда по горячим следам гуляющую до сих пор весьма сомнительную утку, что это якобы КГБ бросило в форточку мастерской толовую шашку.
   Вполне может быть, что опытному следователю Волошенюку хватило мозгов поставить все форточки в ряд и взять Рыбакова на короткий поводок? Об этом в записках лейтенанта Кашелева ничего нет, разумеется, полковники лейтенантам не докладывают.
  
   "Я не стану подробно описывать доказательственную сторону работы, которую провели мои старшие коллеги. И Юлий Рыбаков, и Олег Волков были убедительно изобличены в совершенных ими деяниях. И они сами дали, как принято говорить у следователей "развернутые признательные показания о совершенных преступных действиях". Проблема у следствия возникла лишь в одном: уж больно приземленными, безыдейными и даже аморальными выглядели эти двое "борцов с советской властью".
   Перед следствием и прокуратурой, которая должна была поддерживать в суде государственное обвинение, остро вставала проблема: как, за счет чего можно доказать умысел Рыбакова и Волкова совершить государственное преступление (ст. 70 УК РСФСР) и особенно мотивировать наличие в их действиях "специальной цели подрыва и ослабления советской власти".
  
   В итоге Рыбаков и Волков пошли по уголовке, а из дела выделили дело по политической статье, по которому 28 декабря 1976 года к пяти годам ссылки была приговорена Юлия Вознесенская (Окулова). Сам же вдохновитель и разработчик акции у Государева бастиона Петропавловской крепости диссидент Владимир Борисов был подвергнут психиатрическому аресту, а затем уже позже насильно депортирован из СССР, его московская жена Ирина Каплун, также вместе с ним проходившая по делу об антисоветских надписях (13 сентября 1976 года серия обысков прошла одновременно у Волкова, Вознесенской, Рыбакова, у мамы Владимира Борисова на Невском 180, в её знаменитом диссидентском гнезде, и в московской квартире Ирины Каплун) была сбита машиной на пешеходном переходе перед своим домом на следующий день после депортации Владимира Борисова в Вену.
   Вопрос на засыпку: каких таких своих друзей спасал или спас Юлий Рыбаков?
  
   Павел Николаевич Кошелев, работавший впоследствии под псевдонимом Павел Константинович Коршунов в 5-ом отделе Ленинградского КГБ куратором неформальных общественных организаций, весьма медийная личность. В своих интервью после распада СССР он откровенно признавался в своей заслуге по созданию Ленинградского Рок-клуба, ТЭИИ (Товарищества экспериментального изобразительного искусства), различных писательских объединений. Он был отцом всего этого свободомыслия, а мамой соответственно госбезопасность.
   В 1982 году он получил указание от своего руководства установить прямой контакт с вернувшимся из лагеря Рыбаковым, чтобы внедрить его в ТЭИИ, причём вербовать его ему не требовалось, из чего напрашивается вывод, что Рыбаков был уже завербован ранее и на более высоком уровне.
   Наблюдая за тем, сколько зла и мерзости творит Юлий Рыбаков будучи в руководстве ТЭИИ, в которе он нагло внедрился, Коршунов по его собственному признанию будет мучиться угрызениями совести, укорявшей его также воспоминаниями об издевательствах над детским писателем Львом Друскиным, травлей и выдворением которого из СССР чекист лично занимался. Это указывает на то, что персонаж моего романа "Последний диссидент или Вульва Нации" пресловутый лейтенант КГБ Кашелев оказался не конченым подонком, чего нельзя с казать о персонаже Хулие Мудакове, сексоте КГБ.
   Коршунов пытался тормозить творимый Рыбаковым в ТЭИИ беспредел, за что в 1987 году уже будучи в звании майора КГБ был жёстко наказан по доносу сексота и смещён со своей должности!
   Коршунов-Кошелев сообщает, что ему "пришлось стоять навытяжку" в высоких кабинетах Большого Дома, доказывая начальству, что он "не верблюд" и "не враг ни себе, ни органам государственной безопасности".
   Что было написано в этой так называемой "маляве" Рыбакова Кошелев не уточняет, ограничившись лишь сухой фразой: "Вскоре после этой истории летом 1987 года по приказу руководства Управления КГБ я был переведён на должность заместителя начальника Петроградского районного отдела УКГБ", начальником которого был тогда подполковник Николай Патрушев (кстати в Википедии в биографии Патрушева факт его руководства Петроградским районным отделом УКГБ отсутствует).
  
   В первую оппозиционную партию "Демократический Союз" сексот Юлий Рыбаков был внедрён незадолго до её провозглашения, когда уже стало ясно, что партии быть. Зимой и весной 1988 года Валерия Ильинична Новодворская неоднократно наезжала к нам в Ленинград, но Рыбакова на встречах с ней я припомню. Учредительный съезд должен был состояться в Москве с 7-го по 9-ое мая 1988 года с субботы по понедельник, выпавшим на праздничный день, работали по секциям на разных квартирах, со всех уголков страны приехало человек 300. На воскресенье 8-го мая было намечено голосование по основным документам на даче у Сергея Григорьянца в посёлке Кратово, на понедельник 9-ое мая формирование руководящих органов.
   Мы с моей тогдашней женой художницей Анной Ермолаевой ехали не с Казанского вокзала, а с одной из промежуточных станций, поскольку заночевали в пригороде у председателя Межконфессионального Братства Диалога преподобного Сергея Ламекина. Делегатов учредительного съезда вязали по квартирам и у Кратовской электрички на вокзале. Григорянца арестовали на даче поутру. До Кратово добралось пару десятков человек. На улице мы увидели растерянную одинокую Новодворскую, видимо специально оставленную на свободе для легитимности учредительного решения. Как бы случайно нам повстречался то ли местный депутат, то ли сторож поселкового Кратовского клуба, любезно предложивший нам помещение для собрания.
   На сцену клуба сразу же нагло выскочили Рыбаков с Жириновским и предложили или потребовали провозгласить Демократический Союз не партией, а просто общественной организацией. Рыбаков ссылался на Конституцию СССР, где записано, что партия у нас в стране одна - это КПСС. При Жириновском была группа поддержки из каких-то гопников. Пришлось голосовать. За партию отдали всего на один голос больше, полагаю, это был именно мой. Вдруг одумавшийся "сторож" выгнал нас из клуба. Новодворскую на улице сразу упаковали менты и куда-то увезли.
   Собрание продолжилось на платформе Кратово, куда всё ещё прибывали разрозненные делегаты. Жириновский громко кричал, эмоционально требуя, чтобы его мы избрали лидером ДС, но оказался высмеянным и убежал в истерике в Кратовский лес, Рыбаков бросился за ним его утешать.
   В Ленинграде Рыбаков лез без мыла во все дыры, был настоящим многостаночником, влез в КС (координационный совет Северо-западного регионального отделения ДС), к нам в редакцию "Демократической оппозиции", откуда его с трудом выжила Ольга Липовская, бывшая жена диссидента Льва Рудкевича, знавшая сексота ещё по 70-ым годам и не выносившая на дух. Он внедрился в МОПЧ (Международное общество прав человека), где организовал провокацию с ментами и сместил председателя Ростислава Евдокимова, посаженного в вытрезвитель, узурпировав его место.
   В Ленинградском ДС Рыбаков объединил вокруг себя самую отпетую человеческую сволочь, это были посконные шовинисты типа Юрия Булычёва и разные ортодоксальные марксисты. Им успешно удавалось блокировать практически все ключевые решения.
   Рыбаков организовал чистки партии от так называемых как он выражался "радикальных элементов", за что получил партийную кличку Коба (как у Иосифа Сталина). Первый раз он потребовал моего исключения из ДС за публикацию в No 10 "Демоппозиции" моей статьи "Имя трупа", в которой я предлагал переименовать Ленинград в Санкт-Петербург, а Ленинградом назвать Москву, поскольку священное трупище Ленина находится именно там.
   "Ленингргад - это же святое слово для нашего народа, для блокадников, символ победы в Великой Отечественной Войне!" - голосил он в один голос с ура-патриотом Юрием Булычёвым, им обоим своим истерическим подвыванием вторила ортодоксальная марксистка Екатерина Молостова. В одном из своих поздних интервью 1994 года об этом эпизоде вспоминает старый диссидент Александр Скобов, узник советских психбольниц, настоящий сумасшедший, который мне моих нападок на Владимира Ильича так никогда и не простил.
   Гнусности сексота Рыбакова можно запросто расписать на целых три тома, а не на два. Анализируя всего два абзаца из его предисловия, а не два тома, я накатал уже страниц десять...
  
   Кто заказал Галину Старовойтову и кому это было на самом деле выгодно? Почему Рыбаков пустил следствие по ложному следу, потребовав от своих высокопоставленных вертухаев ареста ни в чём не повинных Льва Волохонского и Александра Бабецкого - заместителя главного редактора газеты "Собачья жизнь" и её коммерческого директора, брошенных в СИЗО по доносу депутата и "правозащитника", которых "Коммерсант" назовёт "Козлами отпущения из "Собачей жизни".
   Обо всём этом читайте в моём документальном романе "Последний диссидент или Вульва Нации" - в открытом доступе по главам на сайте www.vulva-nazium.com, не тратьте время и деньги на тупую поеботину сексота Хулия!
  
   Хотел послать рецензию в издательство, но контактов его нигде не обнаружил, похоже, что это гибридная контора ФСБ, гугл-мэп показывает на карте безликий малоэтажный дом с частными квартирами в Лейпциге без каких либо табличек издательства. Пиздец - делу венец!
  
   P.S. Продолжение рецензии следует, не хотел сразу же чересчур сильно нагружать.
   Владимир Яременко-Толстой, 22 декабря 2024
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"