Чернильные птицы беспокойно кружили в сизом небе, словно сотня букв, рассыпанная по небосводу. Они пытались объединиться в слова, предложения, но лишь сталкивались между собой и разлетались прочь друг от друга. Их количество увеличивалось. Вскоре пасмурное небо стало слабо просвечивать сквозь это движущееся густое черное облако, разросшееся в геометрической прогрессии, состоящее из крыльев, когтей и острых клювов. Вдруг оно лопнуло, птицы разлетелись по разные стороны, а на землю обрушился ливень. Тяжелые капли, смывали птиц с неба, и быстро летели сквозь толщи воздуха вниз, приземляясь маленькими прозрачными шариками на бледную кожу девушки. Она лежала прямо на траве, распластавшись, подставляя лицо безумным каплям, стекавшим маленькими ручейками по ее телу. Одежда промокла насквозь и теперь тяжелым грузом сдавливала ее тело, удерживая ее на земле, иначе она могла бы подняться вверх, ощущая удивительную легкость.
Парк мгновенно опустел, а девушка продолжала лежать на траве, рассматривая небо, словно никогда в жизни не видела ничего прекраснее.
* * *
- Вы закрываете меня здесь, потому что так удобно вам! Проще всего посадить меня в клетку, закрыть и подкармливать изредка, чтобы я не сдохла!
- Изи, - на лице Идии отразилось страдание. - Ну зачем ты так? Мы ведь стараемся помочь тебе, понять тебя...
- Никогда вы меня не поймете! Ненавижу! - Лиза выплюнула это слово прямо в лицо сестры и опешила на секунду, осознавая, какую боль ей причинила. Но извиняться не стала, а лишь отвернулась к окну, избегая прожигающего взгляда сестры. Она уже давно не извинялась перед родными, она избавилась от этой привычки. Нужно ли говорить "извини" разбитому сердцу, исцелиться ли оно лишь одного только слова? Нет. Извинения никому не нужны, нужно раскаяние. А она не раскаивалась.
- Они позаботятся о тебе, - тихо пообещала Идия, стараясь верить в эти слова. - Здесь такие же люди как ты..., - она продолжала упорно избегать того самого слова. Она думала, что произнести его вслух, - значит окончательно поставить крест на сестре. А если даже не упоминать это ужасное слово, то беда их не коснется.
- Вы лишили меня всего! Вы отобрали у меня то, в чем я нуждаюсь!
- Ты нуждаешься лишь в одной вещи! - Идия вскрикнула.
- Я упростила свою жизнь!
- Ты не упростила ее, ты просто спряталась от нее. Как же ты не понимаешь..., - Идия обхватила себя руками и вжалась в стену. - Ты зависима... твои потребности... ненормальны...
Как же Лизу раздражало это качество сестры умалчивать очевидное. Почему она просто не могла сказать ей все, что думает?! Почему каждое свое слово она подслащивала, чтобы пилюля не казалось горькой.
- Да, черт возьми, скажи уже! Хватит оправдывать меня! Хватит избегать острых углов! Скажи уже! - Лиза кричала так громко, что на лбу вздулась жилка. Ее лицо перекосилось, покрывшись красной маской гнева. - Кто я для вас?! Кто? - Охрипший голос пошел на спад, Лиза бессильно опустилась на кровать. - Были б здесь родители, они бы с радостью высказались обо мне. Наверное, поэтому они и не пришли. Побоялись, что от одного моего вида они выйдут из себя и выльют на меня все дерьмо! Но они не могут выходить из себя! Вдруг их сфотографируют орущими во всю глотку на свою дочь. Что тогда люди скажут? Ах. - Лиза театрально закатила глаза. - А что если их посчитают плохими родителями? О, Боже! В глазах общества они должны быть идеальными. Жаль, что они так и не удосужились увидеть свое отражение в глазах своих детей...
- Это говоришь не ты! - уверено заявила Идия. - Это...- она замолчала, силясь произнести опасное слово, - ... наркотики говорят за тебя.
- Ну поздравляю, ты сказала это! А теперь, давай, выматывайся от сюда поскорее. Такой приличной девушке, как ты не стоит находиться среди таких мерзот, как мы. И вымойся в душе хорошенько, отмой от себя всю мою грязь.
Идия приоткрыла дверь и, оглядываясь на прощание, сказала:
- Я приду завтра и послезавтра, и потом. Мы справимся с этим. Вместе.
Лиза вздохнула, когда дверь с глухим стуком закрылась, в палате стало тихо-тихо. Разглядывая свое нынешнее жилище, она уже представляла, как ее будет тошнить от этих бледных обоев с мерзкими зелеными цветочками, которые уже вызывали в ней бесконечно глубокое чувство меланхолии. Она уже видела свое исхудавшее отражение лица в запачканном зеркале: темные волосы сбиты в запутавшийся комок, глаза безжизненные, голодные и темные, как два пустых колодца, от дна которых каждое слово эхом отбивается и вырывается наружу сильнейшей болью, заставляющей ее тело корчиться, а руки заламывать от боли. А эта вечная необходимость залезть в маленькое пространство и закрыться там навеки, чтобы не видеть дневного солнца, от которого так болит голова, чтобы не слышать ласковых голосов медсестер, умоляющих ее поесть безвкусную, размазанную гадость по тарелке. Ее жажда была такой сильной, что хотелось намеренно сделать себе больно, чтобы переключиться и хоть как-то дожить до утра, когда поставят спасительную капельницу. Это не сильно помогало ей, это ненадолго утоляло ее жажду, позволяя смирно лежать на кровати и смотреть в белоснежный потолок, ощущая, как тело плывет и поднимается выше. А затем она резко падала, вскакивала и пряталась под кроватью, вырывая все содержимое желудка.
В один из дней, когда ей было совсем плохо, к ней зашла врач. Женщина в белоснежном халате наклонилась над лицом Лизы, одаривая ее слепящей белоснежной улыбкой. Как она посмела улыбаться? Здесь царило столько боли и тьмы, что улыбка умирала в зародыше, а надежда давно покинула это место.
- Как вы себя чувствуете? - Ее лицо двоилось в глазах Лизы. Липкая испарина покрыла тело девушки, а голос врача звучал где-то далеко, как будто настраиваемая радиоволна. - Я вижу, вы зашторили окна, а ведь сегодня такой прекрасный день! - Лиза слышала скрежет колец отодвигаемой шторы - по телу прошла внезапная судорога. - До тех пор, пока вы будете находиться в тени, ваше самочувствие будет плохим. Вам нужно перестать прятаться и взглянуть проблеме в глаза. - Лиза попыталась попросить врача закрыть окно, чтобы головная боль утихла от яркого света, но вместо слов из ее обкусанных бледных губ прозвучало что-то наподобие шипения. Она попыталась еще раз сказать, но голос так отчетливо и явственно звучавший в ее голове, на слуху оказывался слабым и беспомощным. Она приподнялась и накрылась плотными одеялом, создавая для себя тень. - Вы просили медсестру унести часы. Почему?
- Они слишком громкие, - Лиза нашла в себе силы ответить, опираясь горячей щекой о холодную стену. Кажется, у нее снова жар, а значит, совсем скоро ее завтрак попросится наружу.
- Знаете, сколько дней вы провели здесь?
Лиза начала потирать глаза, сильно надавливая на переносицу, сжимаясь всем телом, а затем медленно расслабляясь. Эта секундная манипуляция позволяла ей на минуту-другую приходить в себя, чтобы потом снова кануть в небытие.
- Два дня..., - голос ее звучал неуверенно. Когда окно закрыто плотной шторой, а человек прячется под кроватью большую часть дня, осознание чувства времени теряется.
- Вы здесь неделю. Ровно семь дней. - Врач поджала губы, скептически рассматривая лицо девушки.
В глазах Лизы промелькнуло удивление, а потом она склонилась над судном - ее стошнило.
- Вам нужно перебороть этот период. После станет легче, - сказала врач и подала ей салфетку, чтобы вытереть лицо. Можно подумать у Лизы был выбор? Ее подвергали ужасным пыткам, чтобы ее семья была счастлива.
- А еще вам стоит начать ходить на сеансы групповой терапии. Вам понравится.
- Не понравится, - категорично ответила Лиза и легла, накрывшись с головой одеялом.
На следующий день утром в палату зашла молоденькая девушка с подносом в руках. Она поставила еду на тумбочку и, опасливо озираясь по сторонам, сказала:
- Я - ваша медсестра. Новенькая. Меня зовут Майя...
- Не старайтесь. Я не запоминаю имен в этом месте. - Лиза вдруг почувствовала запах дыма, исходящий от девушки. Она жадно осматривала ее, пока та подбирала с пола разбросанную одежду и вдруг с ее кармана вывалилась упаковка сигарет. Медсестра быстро запрятала коробку в карман. Лиза сглотнула, покусывая губы.
- Вам что-нибудь еще нужно?
- А мои капельницы? Когда они будут?
- Не будет сегодня. Врач сказала сделать перерыв.
- Что? - Лиза вскочила с кровати и, пошатнувшись, обхватила ладонью тумбочку, но угодила рукой прямо на поднос и тот, не выдержав ее веса, с грохотом упал на пол. Все содержимое вязкими пятнами растекалось по полу. - Как? Мне нужно!
- Извините. - Медсестра попятилась к двери, опасаясь, как бы Лиза в приступе злости не набросилась на нее.
- Я же умру! Вы понимаете? Зовите врача!!! - Лиза кричала во все горло, отчего ее голос больше напоминал карканье вороны, чем человеческую речь. Но, видя реакцию медсестры, она понимала, что ей ничем не помогут. Ее бросили в глубокую яму и теперь этой ночью она либо выберется из нее сама, либо ее забросают землей следующим утром.
- Мне так жаль..., - мягкотелая медсестра уже повернулась к двери, когда Лиза позвала ее.
- Я просто... Мне страшно... А вдруг я умру?.. - Ее голос был полон страдания и горечи. - И извините за это, - девушка показала на перевернутые горки еды. - Я все уберу.
- Не стоит, - медсестра наклонилась за тарелками. Лиза помогала ей, а потом вдруг начала беззвучно сотрясаться в приступе. Слез не было, как она не старалась. Она уже давно выплакала все, из-за злости, переполнявшей ее. - Ну- ну, - Майя неловко потрепала Лизу по плечу, а потом обняла. - Все наладится. - Лиза просунула руку за ее спину и вытянула пачку сигарет из ее кармана. Она старалась сделать это как можно незаметнее, поэтому и тряслась в искусственном припадке.
- Мне нужно поговорить с врачом. Передайте ей, что я хочу увидеться. - Пачка сигарет перекочевала уже в ее собственный карман.
- Хорошо.
- Вот держите. - Лиза поставила сколькие бумажные тарелки на поднос.
- Я верю в вас. - Торжественно выдала медсестра, прежде чем исчезнуть за дверью и уйти в свой свободный мир.
- А я вот в себя - нет, - тихо сказала в пустоту Лиза и, устроившись на неудобной кровати, попыталась уснуть.
Ей никак не удавалось вылежать в одной позе дольше пары минут. Она ворочалась, подгибала под себя ноги, чтобы прекратить колотивший в ледяной пытке озноб. В палате к вечеру погас свет - его всегда выключали ровно в девять - наверное, чтобы не давать возможности буйным пациентам сходить с ума. Ведь именно вечером изо всех палат этажа раздавались душераздирающие крики, словно людей заживо выворачивали наизнанку. Впервые, Лиза почувствовала страх перед темнотой, она казалась такой непроглядно глубокой, будто бы она ослепла, стоит ей протянуть руку - и ее засосет, поглотит пучина вечного ужаса и страдания. А когда боли усилились - ее кости начали трещать от дикой ломоты - в темноте словно проскакивали вспышки света, озаряющие ее скрючившееся тело на кровати. Она рвала простыни и кричала, она присоединилась к страшному ночному хору голосов, возводившую свою личную боль в дикую симфонию.
- Дай, дай..., - Лиза обращалась к стенам, умоляя о пощаде. - Я боюсь умирать...
Вдруг все прекратилось. Палата наполнилась ярким солнечным светом, прозрачная занавеска трепыхалась под потолком, пропуская теплые лучи в комнату. Лиза увидела лицо, внимательно смотревшее на нее. Это было ее собственное лицо.
- Я здесь, - голос звал ее обернуться. Лиза увидела еще одну себя, вальяжно расположившуюся на ее кровати. Третья Лиза стояла, подпирая входную дверь, четвертая - болтала ногами в солнечном озере света, сидя на окне.
Настоящая Лиза никак не могла понять, что происходит, где она и неужели уже наступило утро?
- Сделай, как я, - первая Лиза нежно обнажила руку и вколола в вену шприц, медленно вводя желтоватую смесь.
Лиза застонала.
- Сделай, как я, - вторая Лиза, сидевшая на кровати, достала из -под матраса пакетик и мастерски высыпала его на тумбочку идеально ровной белой дорожкой. Она наклонилась над столешницей и, подмигнув настоящей Лизе мигом вобрала в себя весь порошок.
- Давай лучше, как я, - стоявшая у двери Лиза покрутила у нее перед глазами таблеткой и забросила ее себе в рот.
- Или как я, - четвертая Лиза втянула губами скрученную самодельную сигарету и выдохнула густым облаком дыма, затянувшее серой вуалью ее лицо. Затем она громко расхохоталась, все они хохотали, так громко, что череп разрывался от их смеха на тысячу мелких осколков.
Лиза очнулась, глядя широко распахнутыми глазами во тьму, сгущавшуюся над нею. Вот что ей надо было - покончить со всей этой борьбой, она ей не по зубам. Ей не вытерпеть всю эту боль, она сама не справится. Ей нужно бежать, искать, сделать, что угодно, только бы утолить жажду, уменьшить эти мучения. Лиза приподнялась и тут же упала без чувств, провалившись в темноту. Кажется, в палате появился персонал, она слышала звуки голосов медсестер. Но потом все ощущения выключились.
Утром в палату вместе с врачом вошла Идия. Врач улыбалась свой отвратительно счастливой улыбкой, которая была точно пришита к ее лицу. Даже разговаривая, она умудрялась выставлять все свои тридцать два зуба на показ.
- Это хороший знак - то, что вы пришли в себя.
- Иззи, - сестра ласково коснулась бледной щеки Лизы. - Ты молодчинка.
Лиза приподнялась на локтях и выпила еще один стакан воды. Свое неуемную жажду она утоляла всегда имевшейся под рукой водой. К счастью, хоть это ей не запрещали.
- Теперь важно сохранить то, чего вы сумели добиться.
Оставаться "сухой" до тех пор, пока она снова не сорвется. Отсчитывать дни своей "победы", но при этом всегда помнить про свои неудачи.
- Сегодня твой День Рождения - ты начала жизнь с чистого листа. - Эти слова звучали так пафосно, что Лиза сдерживала тошноту. Можно подумать, она хотела прекращать свою прежнюю жизнь?! Если бы они не вмешивались, если бы не заставляли ее играть по их правилам - она бы никогда не испытала такого разрушения себя.
- Медсестра сказала, что вы хотели меня видеть вчера. - Елейным голосом произнесла врач, касаясь рукой ее лба, как бы невзначай проверяя наличие у нее температуры.
- Я хотела бы выйти прогуляться. В парк. Пожалуйста. - Лиза осторожно смотрела на врача и сестру, остерегаясь их реакции.
- Хорошо, - Лиза облегченно вздохнула, но как оказалось рано. - Только сначала ты должна сходить на групповую терапию. Пообщаться и поделиться чувствами с такими, как ты. Это еще один этап твоего выздоровления.
- Ладно, - покорно сказала Лиза, будто бы у нее была возможность отказаться.
Затея действительно была хуже не куда - слабаки и немощи из разных палат к обеду доползли до большого просторного кабинета психолога, расселись в кружок и с притворным покаянием уставились друг на друга, готовясь обнажить душу первому встречному, который за грамм кокаина размозжит их голову даже не задумываясь. Интересная компания собралась, Лиза готова была поклясться, что встретит этих людей еще не раз - не на терапии, так в аду точно.
- Сегодня у нас есть два новичка. Первый - Адам - он пришел к нам в гости, чтобы поделиться своим опытом. Он уже год и три месяца абсолютно чист. Давайте, поприветствует его!
Все дружно захлопали, активней всех рукоплескала психолог - она прямо подпрыгивала на стуле. Это казалось заранее поставленным спектаклем. Лиза поморщилась и принялась считать количество горошин на футболке Адама.
- Еще к нам присоединилась Лиза. Давайте ее поприветствуем тоже. - Хлопанье повторилось. Лиза закатила глаза.
- Здравствуйте! Я так рад быть здесь, но уже в другом образе. Теперь я не наркоман, теперь я бывший наркоман. Год и три месяца! - Голос Адама был хриплым, на некоторых словах связки вовсе садились, и низкое хрипение превращалось в сухой кашель. Кашлял он часто и так упоительно, что Лизе казалось - он упадет на пол и, забившись в конвульсиях, умрет. И, несомненно, будет этому рад, ведь его выдержке придет конец и на том свете он может вдоволь предаться блаженству и эйфории.
- В 17 лет я первый раз покурил гашиш с друзьями и, честно говоря, мне это не понравилось. - Лиза хмыкнула. - Я думал, будет смешно или весело, но я просто сильно хотел пить и ничего больше. Я сказал себе, что больше курить не буду. Но однажды мы дома веселились с друзьями и решили снова покурить, вот тогда все было иначе. Вокруг помутнело, люди что-то говорили, но я их почти не слышал, а виделось мне все как в тумане, потом я уснул. После этого я начал курить все подряд. Мне нравилось, я не осознавал, что происходит с моей жизнью, и во что я себя загоняю. Будни стали праздником. Я наконец обрел друзей. - Все слушали Адама с упоением. Лиза понимала, что значат эти выражения лиц - они вспоминали свои дурманы, они наслаждались этими воспоминаниями. - Потом я захотел чего-то нового, более сильного, чтоб подняться еще выше. Я подсел на спиды. Я просто съехал с катушек. - Несколько человек единодушно закивали. - Это была не эйфория, это было чувство, раздвигающее рамки - я почувствовал невероятную свободу. Я мог все, я слышал все, я понимал все. Все сокрытое во мне вдруг отрылось передо мною. Я расцвел, как бутон розы. Я начал искреннее общаться с людьми, начал рассказывать им истории, которые никогда никому не рассказывал. Я стал человеком, которого слышали другие люди. И это было прекрасно! Я хотел этого вечно! Мне впервые нравилось жить. Хотя в глубине души я осознавал, что это подделка. Мир был не настоящим. Но отказаться от этой легкости не мог. Мои друзья говорили, что иногда они отходили очень тяжело - были буквально на волосок от смерти. Я же был уверен, у меня все под контролем и такого никогда не будет. Однажды мне стало очень плохо. Я испугался. Мне ничего не хотелось, я с ненавистью смотрел на мет. Только Господа Бога просил не дать мне умереть. Потом начались проблемы со здоровьем. Живот покалывало, голова постоянно болела. Я даже в туалет нормально сходить не мог! И я пришел сюда. Я знал, что сам не завяжу, нужна помощь. И мне помогли, поддержали и я чист - год и три месяца, черт возьми! Наркотики - зло, ребят, я вам честно говорю.
Все снова захлопали, как заколдованные. И хлопки были какими-то совсем не радостными, а скорее сожалеющими.
- Я так горжусь тобой, Адам! Ты изменил себя. Может кто-то еще хочет рассказать о своей борьбе? - Психолог окинула взглядом присутствующих.
- Это ложь все! - Яростно выплюнула Лиза. - Скажи им правду. Скажи, кто сделал тебя таким. Кто подтолкнул тебя. Молчишь? Гораздо проще подыгрывать. Ведь обществу не нужны искалеченные души.
Психолог замерла с открытым ртом. Адам смотрел на девушку с опасением. Остальные - замерли.
- Все винят тебя - ты сам себе источник бед, ты разрушаешь себя, поэтому тебя обходят стороной и вычеркивают из общества. А почему? Кто-то думал, почему он стал таким? Может это общество его таким сделало? Человек не рождается с мыслью стать наркоманом. Мир ломает его, близкие забывают, любимые предают. Каждый день мир вырывает из тебя по куску, опустошая, превращая в живого мертвеца. И ты сдаешься. Любой сдастся. Если он одинок. - Лиза стиснула зубы и, подражая голосу психолога, продолжила - Расскажите о своей борьбе...Борьбе? Может это жизнь - борьба? Выживание среди моральных уродов. Ежедневно смотреть в их ехидные лица, сжимающие в руках ножи, готовые ударить, подставить тебя в любой момент? Мир жалит тебя, растаптывает и выплевывает. И единственно верное успокоение - это ожидание конца. Это не борьба - это смирение с жизнью. И раскаиваться в этом не нужно!
Лиза замолчала и удивительная тишина пришла в это место.
- Мы здесь, мы просим помощи - и это бой с самим собой. - Вдруг сказал худой парень с зеленым лицом. - Всегда найдутся те, кто скажут "ты сам втянул себя в это". Но почему нет людей, которые не дадут тебе споткнуться, поддержат тебя в нужный момент? Все друзья отвернулись от меня, когда узнали, что я принимаю наркотики. Наверное, они думают - эта зараза передается воздушно-капельным путем. Нет, эта депрессия внутри нас.
- Самое страшное - суметь бросить. - Парень возле окна, заерзал на месте и вступил в беседу. - Под кайфом было просто сказать, что это последний раз, но на деле все оказалось сложнее. Я попросил закрыть себя в комнате и не выпускать. А уже спустя пару часов я умолял выпустить себя, пытался выломать двери, плакал.
- А ночью появлялись голоса в голове и говорили, шептали, кричали: сходи в аптеку, возьми все что нужно! Тебе же полегчает! - Адам продолжил говорить. Но теперь даже голос звучал иначе. - Мы же хотим тебе добра! И я шел.... шел на улицу, бродил по самым опасным местам в окрестностях. Искал гопников, которые приставать начнут. Дрался. Если не находил никого, то провоцировал конфликты сам. Меня избивали часто. Но это помогало. И я выкарабкался.
- Может в этом и есть смысл жизни? Дать человеку упасть и посмотреть, что он сделает, как поведет себя. - Лиза уже не кричала, а раздумывала вслух. Психолог задумчиво посмотрела на девушку, впервые в ее глазах не было осуждения или превосходства. Она вдруг побывала на другой стороне и что-то новое открылось для нее. - А теперь я пойду на прогулку.
Была ранняя весна, тонкие слои грязного снега еще лежали на лужайках, но воздух казался хрустально чистым, исполосованный лучами бледного солнца. Кое-где из-под деревьев проглядывала бутылочного цвета трава, тянувшаяся ростками к холодному неприветливому солнцу. Вдали гулял ветер, было видно как далеко на горизонте гнутся высокие тополи, размахивая тонкими ветвями, напоминая страшное чудище с сотней рук. Но в парке было затишно и тихо, деревья вокруг расположились так, что образовывали уютный уголок, в котором тепло не разгонялось, а оседало на парующую землю невидимыми слоями.
Лиза устроилась на лавочке, радуясь, что ей хватило ума надеть теплый халат. Завернувшись коконом, она вдохнула свежий воздух и у нее закружилась голова. Она не любила бывать на свежем воздухе - природа была всегда агрессивно настроена к ней: обдувала ее колючими ветрами, поливала ледяными дождями, испепеляла полыхающим солнцем. Ей нужно было быть в убежище, в своем домике, чтобы никто не добрался до нее, и не мешал ей парить в облаках, в попытках обрести счастье.
Она достала сигарету и зажигалку, предусмотрительно лежавшую в пачке. Медсестра сама того не зная позаботилась о ее удобстве. Одна затяжка стала для нее тем самым глотком воздуха, необходимым для жизни. Раньше она и дня не могла прожить, чтобы не закурить, ее руки так и тянулись к заветной пачке, а в голове пульсировала мысль о приторном послевкусии во рту. Но здесь она около недели не курила. Ей особо и не хотелось, частые приступы боли выматывали ее настолько сильно, что все потребности разом объединились в огромный шар мучений. Она курила жадно, понимая, что следующего раза может и не быть. Она пыталась запомнить это удовольствие, надеясь, что оно поможет ей перетерпеть надвигающийся вечерний приступ.
Вдруг за спиной среди голых остроконечных кустов послышался треск и сопение. Она резко обернулась, предвидя, что за ней вернулась психолог. Но никого рядом не было. Она отвернулась и лениво выпустила облако вверх, разглядывая, как дымчатая клякса расползается и тает на фоне серого неба. Снова треск и шум за спиной. Лиза подпрыгнула на месте, когда из кустов, пыхтя и отдуваясь, вылез какой-то рыжий зверь. Она негромко ойкнула и выронила недокуренный окурок в лужу под ногами.
- Что б тебя! -Тихо ругнулась девушка, рассматривая рыжего зверька. Но тут зверек стал увеличиваться в размерах, поднимаясь из клубка веток. Зверек оказался ребенком. Он смотрел на девушку сквозь сползающую на глаза лохматую шапку в виде головы рыжего медведя. Его губы сложились в маленькое "о", словно он был случайно обнаружен.
- Только не ведите меня обратно! Я еще не закончил свои дела, - голос у ребенка оказался мальчишечьим.
- Ты кто? - Лиза оглянулась по сторонам, вокруг - ни души.
- А ты кто? - спросил мальчик.
- Я... я - Лиза.
Мальчик продолжал осматривать Лизу с головы до ног. Она не была похожа на медсестер - у нее было какое-то странное лицо голубого цвета и ужасно красные глаза, под которым чернели круги, как у панды.
- Ты не медсестра?
- Нет, - Лиза ответила уверено и присела на лавочку. - Точно нет.
Мальчик ей поверил.
- Кто ты?
- Просто вышла подышать. Я живу вон там, - Лиза показала в сторону клиники и увидела свое чернеющее темнотой окно на третьем этаже.
- А я живу вон там, - мальчик направил свой маленький пальчик в здание, терявшееся среди пышных елей.
- Как тебя зовут? - спросила Лиза. Она почему-то была уверена, что ей нужно знать его имя. Среди всех пропащих лиц, которые ее окружали, он был единственным, чье лицо теплилось жизнью и надеждой. У него были огромные голубые глаза - абсолютно не детские. Словно эти глаза взяли у взрослого человека, прожившего длинную жизнь, и пересадили крохотному мальчишке. Они смотрели на мир с такой тоской, будто видели такое, что обычным людям и не снилось.
- Нолан, - мальчик обхватил шапку двумя руками, поплотнее нахлобучивая на свою голову, а потом принялся завязывать шнурки шапки под подбородком, чтобы закрепить ее прочнее. В этой смешной шапке он выглядел так благородно - точно носил корону, украшенную бриллиантами, а не пушистый мешок плюша.
- Сколько тебе лет?
- Шесть с половиной, - гордо ответил Нолан, а потом перевел свой взгляд на Лизу и спросил. - А тебе сто лет?
Лиза не сразу поняла сказанное, а когда поняла, чуть не упала со скамьи.
- Чего? А... может и так. Выгляжу я неважно, верно?
- Ага. - Нолан кивнул. - Как моя бабушка Иветта. У нее было лицо такого же цвета.
Лиза склонилась над лужей, силясь рассмотреть свое старушечье лицо в гладкой зеркальной поверхности. Глаза были чудовищно красными, кожа отдавала бледной синевой.
- Что ты здесь делаешь?
- Наблюдаю. - Задумчиво ответил малыш Нолан. Лиза подумала, что выглядит он гораздо старше своего возраста. Хотя и она выглядит гораздо старше. Она задумчиво потянулась к сигарете и закурила.
- Что это? - Нолан смотрел на нее с нескрываемым удивлением. - А...это те палочки, которые курят люди, чтобы поскорее умереть.
- Знаешь, ты просто отличный собеседник! - В сердцах воскликнула Лиза. - Я курю, потому что это помогает мне уменьшить боль.
- В таких случаях пью таблетки, - с видом знатока заявил мальчик, увлеченно выводя рисунки веткой по мокрой земле.
- Я не могу пить таблетки. Мне нельзя.
- Это почему же? - Спохватился Нолан, размахивая палкой как шпагой, словно защищаясь от невидимого врага.
- Э..ээ...ну..., - Лиза принялась отковыривать остатки краски на лавке. Прежде чем ответить, на земле уже образовалась хаотичная мозаика из серых квадратиков. Нолан терпеливо ждал ее ответа. - Я иногда их использую не по назначению.
- Как? - Нолан залез на лавку и удобно уселся, подогнув под себя коленки.
- Люди их пьют, когда у них что-то болит. А я пью, чтобы не злиться и не грустить.
- Когда мне грустно - я ем конфеты.
- Помогает?
- Всегда! - Радостно воскликнул Нолан и задумчиво почесал аккуратненький носик. - Только мама не разрешает есть слишком много.
Лиза рассмеялась. Она впервые рассмеялась в этом унылом месте!
- Я понимаю.
- Ш-ш-ш, - Нолан приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.
- Нолан! - К ним приближался голос. - Я знаю, ты прячешься где-то здесь!
- Мне пора, - грустно прошептал мальчик, сползая со скамейки.
- Ясно, - Лиза следила за маленьким Ноланом, который уверенно прошел сквозь колючий забор веток и пропал из виду.
Уже поднимаясь по лестнице, Лиза ощутила дикую нарастающую пульсацию в голове. Она становилась все громче и громче, словно приближающийся сигнал поезда. Лиза замерла посреди лестницы, в глазах белела вспышка, она приготовилась упасть от внезапного толчка. Наверное, приближался шестой час - время, когда ее организм привык получать порцию счастья. Ее начинало выворачивать, она дергалась, пытаясь удержать себя в сидячем положении; ощущала, как из ее тела вырывается другой человек, ломая кости, растягивая кожу. Он наказывал ее болью - вводил иголки под ногти, распаривая их до крови, посылая тем самым по спине ледяные волны спазм; выкручивал ее суставы и ломал кости. Лиза упала на пол и отключилась.
Проснулась она уже у себя в комнате, ее колотило в ужасном ознобе. Ноги и руки были ледяными, она скрутилась, подогнув колени под самый подбородок, чтобы согреться. Был зверски холодно. Она встала и принялась рыться в комоде в одеждой, отбирая самую теплую. Надев всю одежду в несколько слоев, она укуталась в одеяло, чувствуя, как громко стучат ее зубы в тишине. "Начинается", - с ужасом подумала она. Скоро пытки продолжаться. Она пожалела, что в комнате нет часов, которые бы показывали течение времени и подгоняли наступление утра. Утро извещало бы, что еще один этап пройден, еще одна битва выиграна или еще минус один день из ее никчемной жизни. Скорей бы ей уже добежать до конца - конец казался ей удивительно прекрасным, ведь мертвые не чувствую боли.
Утро было хмурым и влажным. Промозглый глоток воздуха прорвавшегося в комнату из коридора, обдал холодком. Лиза недовольно заерзала на постели, пряча голову под подушку.
- Завтрак! Пора вставать! - Женский голос трещал прямо у нее над ухом.
- Эм, поставьте где-то там..., - неопределенно махнула рукой Лиза, не высовывая головы из укрытия. Она все еще чувствовала отголоски ночной боли, сменившейся тошнотой.
- Нет-нет, - возразил ей громкий голос. - Завтрак внизу - в столовой. Психолог сказала, что вам нужно побольше времени проводить с остальными пациентами.
- Не пойду, - категорически заявила Лиза. Теперь она окончательно проснулась и головная боль возвращалась. - Я ...ээ..неважно себя чувствую. Передайте, что я бьюсь в припадке.
- Но ведь это ложь! - возмущенно воскликнул голос.
- Тогда я скажу, что вы украли мое кольцо! Это уже правда? - зло прошипела Лиза и обернулась, разглядывая раздувшееся багряное лицо медсестры, которая пыталась возразить, но потом поспешно покинула ее комнату.
Через несколько минут в дверном проеме уже стояло несколько человек: белозубая врач, психолог и медсестра.
- Вы угрожали нашей сотруднице? - врач строго смотрела на Лизу сквозь стекла очков.
- Я просто не хочу идти на общий завтрак.
- Вот видите! - вмешалась в разговор психолог. - Я вам говорила, она все воспринимает в штыки!
- Почему вы не хотите идти? - спросила врач.
- Мне не нравятся эти люди. - Лиза уставилась в потолок, чтобы не видеть эти опротивевшие ей лица.
- Почему?
- Они... врут.
- Ты считаешь себя лучшей? Но на самом деле - они лучше тебя, потому что признали свою слабость и делают все, чтобы измениться. А ты боишься признаться себе, насколько сильно плохи твои дела. - После некоторого молчания, которое, казалось, давалось для того, чтобы Лиза могла осмыслить и понять всю суть сказанного, врач снова заговорила, и на этот раз тон ее голоса был приказной. - Спускайся вниз на завтрак.
... "Спускайся вниз на завтрак", - голос мамы из столовой долетел до второго этажа и эхом приземлился на пушистый мягкий ковер. Лиза расчесывала длинные волосы, струящиеся сквозь гребешок, как вода. Они искрились красным, когда солнце поигрывало на них лучами, она поневоле залюбовалась ими.
- Лиза! Мы ждем!
Девочка в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и, взяв рюкзак, поспешила вниз. За столом гордо восседала вся семья - все были причесаны и одеты, стол накрыт. Могло показаться, что они ждут прихода гостей, но это был их привычных уклад жизни. Все идеально и красиво, никаких изъянов и тем более никакого уродства.
- Ты снова распустила волосы, - укоризненно заметила мама. - Я же учила тебя делать укладку.
- Но девочки в школе смеются над моей прической! Считаю ее старомодной, - Лиза уселась за стол, напротив аккуратно причесанной сестры - каждый волосок был тщательно подобран и уложен в гладкий пучок на голове.
- Люди всегда высмеивают тех, кто лучше их, - мама выложила на тарелку идеально круглый омлет, украшенный пучком зелени.
Лиза взяла нож с вилкой и принялась за завтрак. Все ели в полном молчании, каждый думал о своем. Отец витал в облаках, изредка поглядывая в газету. Сестра, не поднимая глаз, поглощала завтрак и запивала апельсиновым соком. Казалось, она специально набивает себе рот едой, чтобы промолчать на очередное мамино замечание. А мама рассматривала всех, словно бы искала причину завести очередную воспитательную беседу. Но все шло на удивление спокойно, по ее плану.
- Сегодня вечером будет мой спектакль, - Лиза мялась, стараясь придать голосу большую непринужденность. Но нотки волнения то и дело проскальзывали в ее речи. - Я говорила о нем пару недель назад, когда меня приняли в труппу. Нам сказали, мы можем пригласить родителей.
- Ты уверена, что это сегодня? - Переспросила мама, поджав губы.
- Уверена. - Ответила девочка, но тон мамы заставил ее усомниться в сказанном.
- Как раз сегодня у меня книжный клуб и там будет присутствовать жена премьер-министра. Я должна быть там. - Мама приложила к губам салфетку и встала из-за стола.
- Значит, ты не придешь? - Уточнила Лиза, ощущая дикую обиду внутри себя, разгорающуюся огнем.
- Не могу. - Мама гремела тарелками, укладывая их в посудомойку.
- А ты? - Лиза повернулась к отцу. - Ты бы мог прийти?
- Э...я допоздна на работе. Мне не так-то просто все бросить и прийти на какой-то спектакль, - сказал он, все еще поглядывая в газету одним глазом.
Лиза сжала губы в тонкую побелевшую полоску, но сдержать приступ ярости ей не удалось на этот раз - слишком много злости и разочарования в ней накопилось.
- Вам плевать на меня! - Прошипела она, отбросив кружевную салфетку в сторону и угодив прямо в тарелку сестры. - Вы зациклены только на себе! Зачем вы вообще детей заводили, если все время проводите на работе!
- Лиза! - Остепенила ее мать, но девушку уже было не остановить.
- Я вам не нужна!
- Да как ты смеешь! Мы работаем так тяжело ради вас! Мы хотим дать вам самое лучшее, чтобы вы ни в чем не нуждались! Ты обижаешься, что мы не можем прийти на твой школьный спектакль, но на новую одежду ты не жалуешься!
Папа и сестра с жутким интересом уткнулись в пустые тарелки, словно там еще лежали невидимые аппетитные кусочки.
Лиза промолчала, но хотела сказать, что это уже пятое мероприятие, которое пропускают ее родители. Каждый раз они придумывают все новые и новые оправдания, чтобы улизнуть от ответственности. Сначала девочке казалось это совпадением, но потом она просто поняла, что родителям плевать на ее жизнь. Главное, чтоб она была красиво причесана.
Столовая на первом этаже была переполнена пациентами, чьи лица на фоне белоснежных стен выглядели отвратительно зелеными и исхудавшими. Это была бессильная армия живых мертвецов, которые с отвращением смотрели на безвкусное содержимое своих тарелок. Лиза взяла картошку и салат и уселась отдельно ото всех в углу. Аппетита у нее не было, поэтому она размазывала картошку по тарелке, создавая видимость того, что она хоть что-то съела.
- Привет, - Идия присела напротив. Ее красная кофточка выглядела откровенно кричащей для такого места, у Лизы даже заслезились глаза от яркости.
- Что ты здесь делаешь?
- Я же сказала, что буду к тебе приходить.
- Ага. Только не приходи по ночам, я знаешь ли, могу и убить ненароком в приступе.
Идия испуганно замерла, но быстро пришла в себя:
- Ты как? Держишься?
- Еще жива, как видишь, - Лиза подцепила кусочек помидора на вилку и осторожно распробовала.
- Неужели ты сама не хочешь со всем этим покончить? - Спросила сестра, видя скептицизм Лизы.
- С чем именно? Необходимо уточнение. Если ты имеешь виду, покончить с этим, - Лиза начертала полукруг рукой, указывая на столовую. - Так вот, я сюда не по собственной воле попала и да, я чертовски хочу с этим покончить.
- С ... ну...со своей зависимостью. Я это имела в виду. - Идия снова избегала "запретных" слов.
- Тебе пора бы придумать какой-то код, когда мы говорим о наркотиках, чтобы ты так не смущалась. Например, - Лиза пригляделась к сестре, стараясь поймать слово - первое, пришедшее ей на ум, - пони!?
- Ты все время меняешь тему и пудришь всем мозги! Тебя никто не знает настоящую!
- Никто меня и не хотел знать, - Лиза снова прокручивала в голове недавнее воспоминание.
- Они и меня не хотели знать, - Идия протянула руку надеясь дотянуться до руки сестры. Но Лиза отстранилась - Просто я покорилась им и приспособилась так жить - сама по себе. Это тебе всегда было нужно их внимание. Думаешь, мне было легче? Я была старшей и дольше провела с ними. Как раз на мне они отрабатывали все свои приёмчики. И знаешь, что я сказала себе, когда поняла, что моя жизнь им безразлична? Я сказала, что благодарна им. Благодарна им за то, что теперь я знаю, каким родителем не нужно быть. А какие выводы сделала ты? Никаких. Ты раскисла в жалости к себе и так и осталась той маленькой девчонкой, которая продолжает делать, что угодно - лишь бы ее заметили мама и папа.
Все эти ее слова резали острым лезвием ее душу, заставляя молить об обезболивании.
А что если она возьмет и уйдет отсюда? Просто откроет двери этого темного царства боли и страданий, выйдет на улицу, чтобы найти живительный оазис, где ей дадут крупицу блаженства и спокойствия. Станут ли ее держать, привяжут ли к кровати, чтобы она чувствовала себя еще более немощной?
Идия внимательно разглядывало лицо Лизы, словно стараясь понять, о чем она думает, будто бы Лиза, когда-то позволяла сестре залезть к ней в душу и обнажить перед ней все самое сокровенное. Она никогда не поймет, пока не посмотрит на мир ее глазами.
- Я тебя умоляю, - Идия молитвенно сложила руки на груди. - Одумайся. Повзрослей. У тебя же могло быть такое будущее.
- Какое? - Лиза откинулась на спинку стула, занимая обороняющую позицию - ей совершенно не хотелось прислушиваться к советам сестры.
- Ты бы вышла замуж, родила детей и жила счастливо.
- О, наши родители очень счастливо живут. Да они просто образцовый пример для подражания! - нарочито скептически сказала Лиза. - Я не собираюсь жить как все в этой огромной стране под названием Стереотип. Каждый сам выбирает свою жизнь и я сделала свой выбор.
- Ты калечишь себя и укорачиваешь свою жизнь! Как же ты это не понимаешь?!
- Прекрасно я все понимаю! Может поэтому и выбрала такой путь, потому что понимаю, чем он чреват. Лучше 10 лет эйфории, чем 100 лет мучений и страданий. - Лиза поднялась, опираясь за стул и покачиваясь от ужасной слабости, которая отравляла каждую клеточку ее тела, прошептала. - Лучше не приходи больше.
Идия посмотрела в след сестры грустными глазами. Она больше никогда не оставит ее одну.
Когда Лиза оказалась в парке, то голова закружилась еще больше. Волосы липли к потному лбу, руки самовольно дрожали, абсолютно не подчиняясь своей хозяйке. Она присела на облущенную лавочку, укрываясь от назойливых глаз прохожих колючей оградой ветвей.
"Я ведь могу остановиться в любой момент, - подумала про себя Лиза. Просто время еще не пришло. Она бросит, обязательно бросит. Но не сейчас. - Я смогу остановиться. Я не такая, как они..."
"... "Я не такая. Я смогу бросить. Я просто попробую, а затем брошу", - Лиза прижалась к холодной стене, по которой плясали разноцветные огни. Музыка была настолько громкой, что заглушала все ее мысли. Разве можно было принять решение в такой суете?! В таком месте не думаешь, а просто делаешь, в надежде, что утро наступит не скоро.
- Ты как, детка? - Любимый голос прозвучал прямо возле ее уха. - Ты хочешь? Давай, просто повеселимся. Твоя хандра пройдет. Ну же, - парень приподнял лицо Лизы за подбородок, притягивая ее губы к своим. - Один раз можно. - Лиза разомкнула кулак, разглядывая содержимое. Это как приоткрыть ящик Пандоры, из сущего любопытства и одним глазком заглянуть, что за тайну хранит в себе эта вещь, какие возможности она открывает. Лиза попробовала. Забросила таблетку в рот и быстро запила. Но она ничего не почувствовала. Если бы она только могла видеть, как ее любопытство выпустило на свободу все грехи и пороки, уничтожающие человека враз.
Совсем скоро мир стал совершенно четким и ярким. Лица вокруг казались невероятно красивыми и такими родными. Она уютно устроилась на его груди, чувствуя, как ее тело претерпевает невероятные изменения, как мир меняется у нее на глазах, как музыка струиться по ее венам вместе с кровью, как глаза начинают прозревать, замечая красоту в каждом изгибе, в каждом пятнышке. Теперь в ее мире не было уродства и закона - была невесомая свобода. Она чувствовала себя Вселенной, наполненной до краев триллиардами звезд и крупицами алмазной пыли.
А его поцелуй стал чем-то гораздо большим - словно с касанием губ - их души сливались и превращались в единое целое. И никого не существовало в их мире. Они нашли убежище в Иллюзии..."
Лиза открыла глаза, кажется, она задремала. Глаза слепило от света, хотя день был хмурый, ей все равно было неуютно, зато ее перестало бросать в жар, благодаря хлестким пощечинам по-весеннему прохладного ветра.
На краю лавочки поверх белоснежной салфетки лежала горка орехов. Лиза потянулась к ним и съела парочку, она оглянулась по сторонам, разыскивая глазами, того кто положил эту подачку.
- Эй! - Донесся до нее тихий голосок с нотками упрека. - Это не тебе!
Лиза увидела Нолана, появляющегося из кустов. На нем была все та же шапка и теплая куртка. В руке он держал мешочек, полный орехов.
- Привет, - сказала Лиза хриплый голосом.
- Привет, - мальчик на цыпочках пробрался к лавочке и досыпал орехи. А потом повернулся к Лизе и, зачерпнув маленькой ручонкой, насыпал в ее ладони большую горсть.
- Спас...
- Тсс! - Нолан тут же зашикал на девушку и тихо сказал. - Не говори, Мистер не захочет есть. Он не любит есть при людях. Он стесняется.
- Кто?
Нолан посмотрел на Лизу, как на умалишенную и покачал головой, а затем поманил ее пальцем, приглашая ее присоединиться к нему на другую лавочку под огромным дубом.
- Кто такой Мистер? - Снова спросила она.
- Это мой друг.
- Ты приносишь ему еду?
- Я бы ему все принес, но ему не нужно все. Ему нужно только поесть, а все остальное у него и так есть, - задумчиво выговорил мальчик, подняв голову к небу.
- И когда он объявится?
- Скоро. Нужно подождать. Как у тебя дела? - спросил Нолан, поворачивая свое умное лицо по направлению к Лизе. - Снова болеешь? - Вместо ответа Лиза кивнула. - Обычно пьют таблетки, чтобы стало легче. - С видом знатока проговорил он. А Лиза почувствовала укол совести где-то глубоко в груди, потому что ей было стыдно объяснить этому мальчишке, что она здесь как раз, чтобы не лечиться. - Но я тебя понимаю. Иногда просто устаешь лечиться. Я сначала все таблетки пил - все-все! - Клятвенно заверил он, глядя прямо в глаза Лизы. - А потом просто устал. Некоторые самые большие - я прятал под язык и не глотал, а выбрасывал в унитаз. А еще у меня есть шкатулка в виде слона - так я туда их и складывал, пока мама не заметила. Она так кричала на меня! Так кричала! А я сначала не мог понять, ведь если таблетки нужны, чтобы помогать выздороветь, то зачем их пить тогда, когда они не помогают? - Грустно хмыкнул Нолан.
Лиза почувствовала, как сердце в предвкушении бьется у нее в груди, словно набирает скорость. Может у него остались какие-то таблетки? А может среди них даже есть те, которые так нужны ей сейчас.
- Так у тебя много таблеток? - Тихо спросила Лиза, убедившись, что их никто не подслушивает.
- Очень. Разных цветов и размеров, - закивал Нолан.
- Ты бы мог мне принести их? Просто я не могу сходить в аптеку, а мои таблетки закончились. А без них все никак не могу вылечиться. А мне так хочется выбраться отсюда! - Быстро затараторила Лиза, она даже удивилась насколько ей стало легче, ведь у нее появилась надежда. Этот мальчик - сама судьба подослала ей это знакомство! Значит, она все делает правильно и ей еще не время бросать.
- Я тоже хочу выбраться отсюда. В прошлом году я немного выздоровел и меня выписали. Я был так рад! Мне купили учебники с картинками, чтобы я готовился к школе. Все мои одногодки уже пошли в школу. И я хотел. Но снова заболел...
- Бывает. Но ты еще выздоровеешь и пойдешь. - Заверила его Лиза.
- А что будет, после того, как я закончу школу? - Спросил он, глядя перед собой.