Тишина закипает, шипит в ушах как испорченный телевизор. Потом в ней начинают проступать звуки, которых нет. Давно. Или никогда не было. Смех и шаги, музыка. Людей, которых нет.
И я кричу, кричу не размыкая губ, не давая голосу возникнуть. В голове. Мысленно. Глазами. Душой, изъеденной давным-давно.
Услышь меня.
Дотронься до меня.
Скажи... что-нибудь...
...что-нибудь...
Ссыхаются губы, рассыпаются мелкой пылью все слова, что должны были возникнуть, которые нужно было... выкрикнуть... Но горло тоже иссохло и стало превращаться в старое сухое дерево, и всё, что нужно было, всё, где не успел - летит, вращаясь, в воздухе палой листвой. Такой старой, что стоит ей коснуться земли - останется лишь прах. И крик в глубине зрачков развеивается по ветру, истирается из памяти, не остаётся - нигде.