Якимова Ирина Валерьевна : другие произведения.

Argento soleque: серебром и солнцем Главы 8 - 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 8
  ТРЕНЕР
  
  - Так значит, новички на мне будут учиться охотиться на вампиров? - вежливо осведомилась Мира, после того как некий Алекс Кустос закончил читать очередное распоряжение главы ордена.
  Она хотела вложить убийственную ярость в свой тон, но ярости не было. Только эта усталость и ещё удивление - свидетельства её очередной слабости: она огрызается, но согласится.
  Это понимал и охотник, молодой человек лет двадцати пяти с грустными тёмно-серыми глазами. Орлиный профиль выдавал уроженца южного Патенса.
  - Да, именно, - кивнул он и уточнил. - Если вы согласитесь выступить в роли тренера. Тренировки для новичков очень важны. Подобная практика у ордена была и раньше. Никакого ущерба вашему... здоровью нанесено не будет.
  Она раздражённо дёргала головой на каждую фразу, только этим выражая несогласие. Слов не находилось.
  - Кроме того, и вы сможете освежить навыки, - заявил в заключении охотник.
  - Я подумаю, - пообещала Мира. Она уже знала свой ответ:
  "Да". Глупая мышка сама пришла в мышеловку. Так делайте, что хотите!
  
   Чудесная картина! Трое охотников и против них одна вампирша.
  Компания собралась у старого входа в середине правого крыла здания на стороне парка. Знакомый ей - только Алекс; другие - высокий, крепко сложенный Марк Тэго, старший в группе, и новичок - Доминик Конор, студент юрфака Первой Королевской "Как и Винсент", - грустно отметила Мира. Вопрос так и вертелся у неё на языке, и она задала его:
  Скажите, Валерий Конор - ваш родственник, наверное, (те же голубые ледяные глаза)... Близкий?
  - Двоюродный дедушка, - Доминик довольно свободно заговорил с вампиршей и даже довольно свободно посмотрел ей в глаза - без страха и без презрения. Это Миру воодушевило.
  - Где вы собираетесь тренироваться? В парке? - спросила она Алекса.
  - Сначала спустимся в арсенал, - предложил он.
  Крохотный узкий коридорчик выводил в центральный коридор первого этажа, но собравшиеся двинулись по лестнице вниз, в арсенал.
  Правое крыло здания считалось исконной территорией ордена. Изначально Королевская Академия занимала одно трёхэтажное здание на улице Славы, позднее к нему пристроили крыло, выходящее на Восточный проспект, и надстроили. Древние стены старейшей, правой половины были истинным оплотом ордена. Здесь на третьем этаже обитал Латэ, глава охотников, а на цокольном этаже располагались арсенал и архив.
  Арсенал охотников занимал целую сторону коридора. Даже многие светильники не могли осветить весь зал, дальние концы его терялись во мгле. Оружие в нем выглядело на взгляд смертного архаично, на взгляд бессмертной - устрашающе. Арбалеты со стрелами, серебряные наконечники которых пусть не так действенны, как серебряные кинжалы, но всё же при попадании в тело способны лишить carere morte его крылатой тени, а немногие, получившие такую стрелу в голову, но по какой-либо счастливой случайности избегнувшие ритуала, теряли память, порой, надолго; арбалеты с ловчими сетями, громоздкие, но более гуманные, сами сети: тонкие, шёлковые, изящно сплетённые и таящие смертельную угрозу; знаменитые кинжалы, всевозможных размеров и форм, и в отдельном ящике - самые старые, из чистого серебра; посеребрённые мечи - самое грозное после святой воды, но нечасто используемое оружие... Полный на две трети бочонок с водой из Источника Мира обошла, на всякий случай, подальше, и заметила:
  - Почему у вас на вооружении нет револьверов?
  - В деле поимки вампира наши арбалеты не уступают огнестрельному оружию, и даже кое в чём превосходят револьверы, - откликнулся Алекс. - Пули на carere morte действуют хуже стрел, может быть, из-за малых размеров. Кроме того, бесшумным этот способ ловли вампира назвать нельзя. Сегодня нам довольно будет сетей, как ты думаешь?
  - Пожалуй, - равнодушно согласилась она.
  Для первой тренировки была выбрана большая расчищенная площадка в парке Академии, далеко от центральной аллеи, у реки. Мира сумрачно оглядела противников.
  - Я готова. Что от меня требуется?
  Алекс выглядел слегка обескураженным. Похоже, последняя подобная практика у ордена была давно и вовсе не на его памяти; он и сам плохо представлял, что это будет.
  Вынужденный сказать что-нибудь, он предложил:
  - Просто преобразись и уворачивайся от нас. Высоко не взлетай, будь в пределах досягаемости.
  Она коротко кивнула. Преобразиться, как и всегда, у неё получилось мгновенно. Марк Тэго перекрестился. Привычно, машинально.
  - Какая она маленькая, - тихо заметил Алекс молодому Конору.
  Мира обиделась.
  Она довольно долго дразнила Доминика и Алекса, Марк же только хмуро наблюдал за её увёртками. Потом снизошёл и он - и от первой его сети Мира едва увернулась. Затем, послушавшись обманного движения охотника, рванулась не в ту сторону и, оказавшись в новой сети, брошенной им, хлопнулась на землю.
  Мира отпустила крылатую тень, недовольно морщась, потёрла макушку. Издали это могло показаться игрой, забавой, но она изрядно устала и перенервничала, уворачиваясь от их сетей.
  "Недостаток питания сказывается уже не только на внешности, - подвела она личный неутешительный итог. - Я стала такой медлительной!"
  Начал Марк Тэго:
  - Бросать сеть я умею, Кустос. Мне нужно другое... - он неопределённо помахал в воздухе рукой.
  - Давайте попробуем смоделировать ситуацию, более близкую к реальности, - предложил Доминик Конор.
  - Ого! - добродушно усмехнулся Алекс. - Что ж, сейчас сочиним, - он вздохнул, огляделся...
  - Давайте выйдем к зданию, - предложил он через минуту. Все послушались.
  Теперь почти весь парк был по правую руку: они находились у самой его кромки. Слева за ним высилась громада Академии - тёмная, тихая, пустая. В частом сплетении ветвей вверху бились пойманные звёзды.
  - Начнём, - бросил Алекс Кустос. - Вы двое застигли вампира здесь...
  - Вампир нас видит? - уточнил Марк.
  Алекс чуть помедлил:
  - Да. К засадам пока не готовы ни мы, ни Мира. Это позже, как и защиту. Жертва вампирши... Жертвой так и быть, буду я, - он шагнул и встал рядом с Мирой, - кричит: "Помогите!" и по тональности голоса ...так чаще всего и получается, правда? - Мира согласно кивнула, - ...Мира понимает, что в парке не одна. Первый ход - её...
  Жертву Мира оставила, решив не рисковать на первой тренировке: несмотря на доброжелательность окружающих, она чувствовала себя несколько неуверенно. Преобразилась, - Марк вновь перекрестился, - рванулась к ближайшему просвету между кронами. Одна сеть просвистела мимо уха, вторая скользнула по ногам. Запоздало поняв, что места для виражей маловато, рванулась к выходу из парка. Дорогу преграждал Доминик, но от него она сумела увернуться. На мгновение замерла над тротуаром перед зданием и, рассудив, повернула направо. Она летела, не торопясь, из-за усталости не поднимаясь высоко - у нижней границы досягаемости сетей, и наслаждалась подзабытыми ощущениями полёта, юности, свободы...
  На повороте за здание Миру совершенно неожидаемо накрыла сеть. Её вновь скрутило, бросило на землю. Но на этот раз ушибиться Мире не дали: Алекс и Доминик подхватили её и поставили на ноги. Она дёрнулась, освобождаясь от их рук:
  - Это же... худший кошмар, - ужас в её голосе был неприкрытым - слишком уж происходящее напомнило настоящий ритуал. - От-отпустите меня! - она почти кричала.
  Охотники послушались. Мира резко шагнула назад, восстановив дистанцию. Марк, не торопясь, спускался с пожарной лестницы, выражение лица его было прежним - нарочито безразличное и мрачное, к своим победам он был равнодушен.
  "Он очень ловко бросает сеть", - Мира почувствовала, что в ней просыпается хорошая спортивная злость.
  - Мои жертвы не успевали крикнуть: "Помогите!", - сообщила она Алексу. - И большинство вампиров точно также до мелочей просчитывают нападения.
  - Нет, таких меньшинство, - заспорил он, и остальные его горячо поддержали.
  - Хорошо бы сочинить такую же задачку, но с другими арбалетами, эти слишком громоздкие, - задумчиво сказал Доминик.
  Видимо, её испуг заметили, потому что Алекс пояснил:
  - Никаких кинжалов, мечей. Стрелы, надеюсь, удастся моделировать мешочками с краской. Когда доберёмся до ритуала, святую воду заменим обычной.
  Все же с тренировки Мира ушла в отвратительном настроении:
  "Развлекаешься? - Развлекаешься, уча охотников, как лучше убивать подобных тебе! Может, благодаря этим тренировкам они сумеют убить...
  Например, Клариссу...
  Или... Винсента?"
  На следующей тренировке она помалкивала. Охотники были те же, в последние полчаса к ним присоединился и вернувшийся из рейда Карл. Мира слушалась, делала всё, что требовалось... с самым оскорблённым видом. Она только огрызнулась, когда Карл и Алекс очень галантно предложили ей помочь выпутаться сразу из двух сетей, и минут десять маялась одна.
  И всё же она вынуждена была признать: если б не её чёрная суть, общаться с охотниками было б легко и весело. У охотников, также как у дикарей-вампиров, не было барьеров в общении. Обладатели титулов и громких званий их не упоминали, и это считалось обычным делом. Общество равных маскировалось под студенческое братство. Здесь традиционно не различали границ сословий, и большинство братьев переходили на "ты" уже после первого вампира. Впрочем, и женщины были равноправными участницами рейдов.
  Третья тренировка была объявлена в конце ноября, и в этот раз Мира решила приодеться. Целый год она занималась переделкой гардероба, доставшегося от погибшей охотницы, и некоторые получившиеся вещи выглядели весьма достойно экстравагантной бессмертной дикарки. Она надела любимый - костюм для ночных прогулок: блузу и непристойно облегающие фигуру брюки из тонкой кожи. Расшитый золотом верхний корсет был предметом её особой гордости.
  К сожалению, поражать провокационным нарядом сегодня оказалось почти что некого из интересных персон: ни Хортора, ни Тэго. В парке Миру ждали трое - Алекс, Доминик и незнакомая девушка: худенькая, маленькая; на невыразительном остроносом личике выделялись глаза, лучистые как звёзды, но холодные, серо-стальные.
  - Это Меренс... Дара, - представил девушку Алекс.
  Мира кивнула почтительно и равнодушно. И девушка молчала. Но это имя иглой вонзилось в мозг: знакомое, что-то очень знакомое...
  Глядя в эти звёздные холодные глаза, она скоро вспомнила: младшая дочь их соседей в Карде. А старшей, Софии, Мира подарила бессмертие на последнем Балу Карды.
  "Ты помнишь Софию Меренс? Ты помнишь мою сестру?" -
  Дара не спросила это. Она просто смотрела глаза в глаза, пристально и неотрывно, без обычного для охотников презрения, без ненависти, без страха. Она наблюдала за противницей, запоминала её.
  Мира никогда не интересовалась, что стало с Софией Меренс. Она вовсе не помнила её, как и всех, созданных ею, кроме последнего.
  "Кажется, она просила меня: "Не надо". Это было в начале бала... Или в конце?"
  Тренировка началась, и Мира выбросила эти мысли из головы.
  Вампирша ленилась. Она медленно преображалась и взлетала. Неповоротливую, рассеянную, охотники скоро загнали её в угол. Доминик, наловчившийся обращаться с арбалетом, поймал её сетью. Он и Алекс прижали Миру к дереву, впрочем, она не сопротивлялась, с трудом удерживая смех: теперь эта имитация страшного ритуала с обычной водой, не из Источника, и без удара кинжалом её забавляла.
  Но посмеивалась, всё-таки, немного нервно...
  Дара Меренс всю тренировку не отводила от вампирши внимательного стального взгляда. Она не злилась и не смеялась: ждала. Сейчас она подошла к Мире, достала из кармана тёплой жакетки пузырёк с водой. Шляпку охотницы в первые секунды боя сбило взмахом крыла вампирши, и тёмно-русые тонкие незавитые волосы Дары были взлохмачены и забиты снегом.
  - Меренс, ты читаешь ритуал! - объявил откуда-то из-за спины Миры Алекс.
  Дара молчала. Губы - узкая бледная полоска и не дрогнули.
  "Ты и не помнишь Софию Меренс!"
  Быстрым, едва уловимым движением охотница достала серебряный кинжал из ножен у пояса и без раздумий, точным, резким движением всадила его Мире в сердце, глубоко, так что кончик длинного лезвия вонзился в дерево.
  Мира захлебнулась на вдохе, не успев крикнуть. Серебряный кинжал поражает не только тело, парализуя, он наносит удар в саму сущность: рассекает, размыкает тьму внутри на хаос отдельных элементов, бешено, но беспорядочно мечущихся... и неудержимо катящихся в пустоту. Последнее мгновение паники: нельзя ни пошевельнуться, ни вскрикнуть - парализованы даже глаза! - перед тем, как охотник откроет пузырёк с водой...
  Дара Меренс плеснула водой ей в лицо и, наконец, разомкнула губы:
  - Жаль, что это не вода из Источника! - голос пронзительный, девчоночий, срывающийся. Одарив Миру на прощание кинжально острым взглядом, охотница развернулась и пошла прочь. Плечи чуть дрожали: отвернувшись от всех, она смогла заплакать.
  - Дара, ты что?! - Алекс не договорил, выскочил из-за дерева. Охотница уходила, не оборачиваясь. - Откуда у неё кинжал? Она сдала мне свой нож перед тренировкой, - охотник пригляделся к рукоятке кинжала:
  - "Марк Тэго". Ну, всё понятно!
  Доминик также выпустил руку пригвождённой к дереву вампирши.
  - Какое искушение - добить, - заметил он, глядя на неподвижную Миру. - У тебя есть настоящая вода из Источника?
  - Ты говоришь это серьёзно?
  - Да... Нет! - поправился он. - Не знаю, в конце концов! Я всё понимаю, Кустос, моё семейство тоже "славится", и слава эта - недобрая, мне её всю жизнь искупать придётся... Я честно пытаюсь принять эту леди Вако! Но мы ведь все здесь знаем, какая она... тварь! На месте Дары я не побоялся б и взял настоящую воду.
  - Не взял бы, - возразил Алекс. - И не спорь! - охотник с некоторым усилием вытащил кинжал и подхватил Миру, медленно оседавшую на землю. - Держись. Садись. Вот так.
  - Она сказала Краусу, что не помнит, скольких инициировала! - продолжил Доминик. - А скольких наших она убила для развлечения?! Почему никто не вспоминает об этом?! Хортор обещал, что лет через пять она пригласит меня на своё посвящение! Надеюсь, он шутил. Всякое бывало, я знаю историю, но эта, - он встретился взглядом с Мирой и поперхнулся, но закончил, - эта... дрянь никогда не станет рядом с нами на страже!
  - Мы тоже убийцы, Конор, - сказал Алекс. - И первое убийство всегда тяжело. Пойди к Даре, побудь с ней. У неё это - первый вампир.
  Доминик Конор ушёл. Алекс провёл пальцем по лезвию кинжала. Серебро потемнело и местами было словно изъедено.
  - Кинжалу конец, - заметил охотник и пояснил Мире. - Обычно серебро очищается "огнём" в ритуале, когда вампир рассыпается прахом. А в таких случаях...
  - Немногие вампиры могут похвалиться тем, что знают ощущение серебряного кинжала в сердце, - слабо сказала Мира. Говорить было больно. Внутри дрожала, качалась лопнувшая струна, обычно всегда туго натянутая. Сейчас она была беспомощна, как маленький ребёнок.
  - Да... Я тоже, как правило, подбираю кинжал из кучки пепла, а не вытаскиваю его из тела ещё живой carere morte, - охотник опустился рядом с ней. - Покалечили нашу "мышку"... - он усмехнулся. - Придётся теперь тебя лечить человеческой кровью. Мечтаешь вспомнить вкус?
  - Откуда ты всё знаешь, охотник? - пять слов - один медленный выдох, через боль.
  - Я сам едва не стал вампиром, - признался Алекс Кустос. - Я ведь прежде жил в Карде! Стал новообращённым, к счастью, не успел совершить непоправимого. Меня исцелили.
  - Повезло, - сквозь зубы заметила Мира.
  - О, да... Наверное, я всё ещё помню и понимаю вас. Поэтому Латэ поручил именно мне организовать тренировки. Не вижу иных объяснений: я - плохой учитель и сам не так давно в ордене. Ты идти можешь?
  - Нет, ещё немного.
  Беззвучно падали мелкие снежинки. Скоро новый декабрь. Только подумать! - прошло уже два года. Сначала Мира считала дни, потом недели, месяцы... А потом вовсе забыла о счёте.
  Она дотронулась до костюма на груди. Корсет был прорезан, и пятно крови медленно расплывалось по блузе: чёрное на чёрном. "Костюму конец", - праздная мысль. Мира тщетно пыталась отвлечься, не вспоминать другой декабрь и другую рану в сердце.
  - Хоть вы и фанатики, но все разные, - тихо сказала она. - Один крестится, видя моё преображение, потому что каждый раз в этот момент встречается лицом к лицу с дьяволом - вполне серьёзно, без шуток... и, может быть, как раз он и прав. Другой из родовитой семьи, такой же белой, как чёрной, служение ордену - его долг. Ты - бывший новообращённый, а Хортор... - она растерянно посмотрела на Алекса, - Карл тоже сталкивался с carere morte, как ты? Или он из вампирского семейства, как Конор? Что-то уж очень... гладко он ко мне относится.
  Алекс покачал головой:
  - Нет... нет, - он озадачено повёл плечами. - Не знаю! Но Карл в ближнем круге главы ордена. Латэ его давно привечает: готовит себе смену. У старика и на тебя большие планы...
  - Ясно, - отрывисто сказала Мира. - Поможешь мне подняться?
  
  
  Глава 9
  РЕШЕНИЕ ГЕРЦОГА
  
   Мира сидела на краю крыши и любовалась открывавшимся видом: высокие деревья парка - поблекшая осенняя зелень пробивается сквозь тёмно-серый покров ночи, за ними таинственная Серма, окутанная туманом... Очертания домов центральных районов Доны пока лишь угадывались, но с каждым мгновением обретали всё большую и большую чёткость: белая полоса в небе возвещала о приближении рассвета.
  - Спускайся! - донёсся снизу девичий голос. - Спускайся-спускайся! Я попала тебе стрелой в голову пять минут назад!
  Мира потёрла левый висок: да, действительно, пальцы в жёлтой краске. Но спускаться не торопилась.
  - Мы договаривались, что вы преследуете меня до барьера! Я уже пересекла черту!
  - Мира, не трать зря времени! - вступил Алекс.
  Вампирша вздохнула. Не утруждая себя превращением, соскользнула по пожарной лестнице к ожидавшим её охотникам. Впереди всех, уперев руки в боки, стояла весьма экстравагантная девушка. В простой блузе и брюках, угловатая, почти мальчишеская фигура, окончательное сходство с мальчиком довершала возмутительно короткая стрижка. Диана Лернер, первый год в ордене. За ней Алекс, Доминик, завернувший на тренировку после рейда, Ангелика - светловолосая круглолицая девушка с широко расставленными глазами, также, как и Доминик, никогда не упоминающая о своём родстве с одним из вампирских семейств Короны, и второй новичок - темноволосый студент медицинского факультета Академии, Тони Гланс.
  - Я ведь попала? - спросила Диана. Мира, недовольно наморщив нос, повернула голову направо. - Попала, попала!
  - Это была всего лишь разминка.
  - Ты поддавалась? - прищурился Алекс. - Не нужно так.
  - Даже если и не поддавалась, мы понимаем, с настоящим вампиром всё будет совсем по-другому, - серьёзно сказал Тони.
  Мира скрыла улыбку. Это были новенькие, странные ребята. Они пришли в орден позже её, и почти все приняли вампиршу в стане охотников легко, как данность. Юные, неопытные, наивные, они верили всему, что им говорили, и ни от кого здесь не ждали зла. Миру она принимали как свою, ведь мышка, - так её звали за глаза, - была совсем ручной. Она оставалась чуточку ненастоящим вампиром для них всегда, даже на тренировках с защитой.
  - Я плохо играю свою роль? - обиделась Мира.
  - Помнишь, что я тебе обещал? Как только начнёшь лениться, один из пузырьков с водой я подменю настоящим и то же проделаю со стрелами, - напомнил Алекс. - Пока необходимости в этом нет. Продолжим, - он посерьезнел. - В последнее время вы, девочки, - строгий взгляд на Миру и Диану, - превратили тренировки в какой-то балаган, поэтому сегодня займёмся серьёзным - вашей личной защитой.
  Закончилось третье лето тренировок. Мира полюбила это занятие. После Дары Меренс попыток покушения на её жизнь больше никто не предпринимал. Сама Дара держалась холодно и равнодушно, но не выказывала ненависти, очевидно считая, что своей выходкой уже поставила точку. Им даже случалось обмениваться на тренировках парой-другой исключительно деловых реплик.
  - Нам лучше снова пойти к беседке, - подала голос Мира.
  - Да, - согласился Алекс. - Вы, трое, - он указал на Диану, Тони и Ангелику, - группа. Договаривайтесь.
  Вся компания повернула в парк.
  - Ловец только один, - Алекс продолжал раздавать указания, - арбалет со стрелами...
  - Я возьму! - вызвалась Диана.
  - Нет. Арбалет со стрелами я думаю вовсе у вас отобрать. Только сети... Ну вот, опять! - досадливо, но шутливо воскликнул он, поглядев направо: по аллее к ним шёл Карл Хортор. - Ты опять идёшь, чтобы сломать мне тренировку?
  Диана засмеялась: позавчера Карл уже сорвал Алексу тренировку, затеяв спор о том, какое снаряжение действительно необходимо для рейдов. Мира же нахмурилась: то, что Карл тогда высказывался резко против использования сетей при ловле крылатых вампиров, не могло понравиться бессмертной, когда-то пострадавшей от гораздо менее гуманных стрел.
  - Доброе утро, - поздоровался Карл со всеми. Мира, помешкав, всё же ответила на его улыбку - усталую и какую-то совсем не весёлую. - Чем вы сегодня занимаетесь? Защитой?
  - Да, - сказал Алекс. - А что у вас?
  Охотник печально махнул рукой:
  - Особый случай. Потом. Занимайтесь. Я понаблюдаю?
  - Ну-ну, - хмыкнул Алекс. - Знаю я, чем всё кончится.
   Вампиршу зажали в беседке. За спиной, между колонн, лазейки закрыты. Свободен выход впереди, но его стерегут трое. Ангелика с арбалетом в центре, Тони слева от неё, Диана справа.
  "Вспомни о своей сути, и ты прорвёшься", - старое, верное заклинание. Мира преобразилась. Не так, как на обычных тренировках, будто надевала сценический костюм - как в далёкой юности, одеваясь в одежды монархини, её по праву крови. Ангелика осталась спокойна, почти равнодушна: "Ты не тронешь меня, исчадие тьмы", Тони нервничал: губы очень напряжены, в глазах Дианы читалось сомнение. Всё действо заняло считанные мгновения. Ангелика пустила сеть, но промахнулась - первый бросок вампирши был обманным. Пока она готовилась для нового выстрела, Мира кинулась вправо, подхватила даже не вскрикнувшую Диану и ринулась из беседки.
  Сделав со своей ношей круг почёта над парком, она опустилась у лестницы в беседку. Диана не устояла на ногах, рухнула на ступени.
  - Опять плохо. Я не справилась. Уже второй раз! - она растерянно взъерошила короткие тёмные волосы.
  - Не "плохо"! Сегодня ты не потеряла сознание, - возразил Алекс, присаживаясь рядом. Она взглянула на него, ещё обиженно, сквозь слёзы, но с надеждой. - Скоро научишься.
  - Мира, я всё же не могу привыкнуть к тебе... такой, - заметил Тони.
  - А я ведь ненастоящий вампир! - вздохнула та. - Твоя защита достаточна. Её не разбить за мгновение. Может, через несколько минут я разбудила бы сомнение и в тебе, но кто даст carere morte хоть полминуты? У меня была пара секунд.
  - Ещё пара тренировок, и меня допустят до рейдов? - с надеждой спросил Тони Алекса.
  - Можно будет попробовать...
  - Почему я не попыталась бежать, хотя бы! - вдруг со злостью воскликнула Диана, думая о своём.
  - Это одна из ловушек, в которую может попасть любой охотник. Личную защиту даёт посвящение. А что - посвящение?
  Тони и Диана молчали, Алексу пришлось закончить самому, синхронно с Ангеликой, прошептавшей:
  - Клятва.
  - Вы клянётесь бороться с проклятием, лишающим жизни и смерти, - продолжил охотник. - И после каждая встреча с carere morte для вас - бой. Каждый его взгляд, - Мира потупила глаза, - и каждый ваш вздох. Бежать могут жертвы вампиров, но не охотники, ведь вы...
  - ...Щит человечества пред созданиями Ночи, - сообщила Мира и возмутилась удивлённым взглядам:
  - Я, между прочим, осилила половину вашей библиотеки! И знаю об ордене, наверное, больше вас, вместе взятых! У меня много свободного времени!
  - Потерпев в этом бою поражение, вы не можете бежать: вы мертвы. И пленных здесь не бывает. Эта война не человеческая, обе грани острые.
  - Пленных нет, но бывают предатели, - тихо заметила Мира. Алекс не услышал её:
  - Сражаясь с carere morte, вы сражаетесь с самой Бездной, с Той, что лежит за границами жизни и смерти, с Той, что заполняет пространство между атомами, составляющими материальный мир. Если Ей удастся нанести вам удар - это будет страшно. Под вашими ногами разверзается пропасть, как в кошмаре... Если вампиру или, чаще, вампирам удаётся разбить защиту охотника, человек может потерять сознание, сойти с ума, умереть на месте; даже если он останется в разуме, его оставят силы. И carere morte, обычно, не упускают случая расправиться с беспомощным: в лучшем случае его бросят с высоты или ударят о стену.
  Тони вновь призадумался, видимо, решая, стоит ли ему торопиться в рейды.
  - Что ты их пугаешь, Кустос? - подал голос Карл. - В группе риск минимален. А что до "Бездны" - именно чувствительность к Ней carere morte обеспечивает успех нашей охоты. Когда вампира ведёт его голод - проснувшаяся частица Бездны, он перестаёт видеть окружающее, и охотник успевает приблизиться на расстояние выстрела. Конечно, бывают особые случаи... - он быстро двинулся к собравшимся, тёмные глаза блестели радостно и хитро. Охотник снял сюртук, закатал рукава рубашки. - Можно ли ещё раз повторить ту же ситуацию? Я заменю Диану.
  Мира неохотно повиновалась. Ситуация для неё, вампирши, теперь представлялась безнадёжной.
  Вновь одна против троих, она преобразилась, широко улыбнулась, оглядывая противников. Мира знала, сейчас сама Бездна смотрит её глазами. Тони был почти спокоен, и даже осмеливался посмеиваться. Такая же равнодушная, деловая Ангелика. Карл... - Мира не поверила глазам: никакой защиты! Дверь распахнута, словно хозяин приглашает её...
  Размышлять об этой странности было некогда. Мира снова рванулась вправо, подхватила охотника, не особенно церемонясь, за ногу. Изумлённая Ангелика даже не сделала выстрела.
  "Что бы такое придумать, шутник? Ага! Я тебя искупаю!"
  Она развернулась к речке, но тут кто-то с силой потянул за её левое крыло и прямо перед ней оказались деревья. Мира врезалась в стену листьев и переплетение ветвей, ничего не понимая, ошеломлённо вскрикнула.
  "Тихо!" - шикнул Карл. Он уже удобно ухватил её за шею и серебряным кинжалом в ножнах касался груди. "Кинжал у тебя в сердце, и звериное обличье ты теряешь", - скомандовал охотник. Не подумав ни секунды, Мира послушалась.
  По-прежнему сцепившись, они камнем полетели вниз. Мира зажмурила глаза и только один раз ойкнула, ударившись спиной. Карл замедлил падение, ухватившись за толстую ветку внизу, и приземлились они почти изящно, но на ногах не устояли. Охотник упал, Мира покачнулась на каблуках, ухватилась за дерево. Сверху сыпалась какая-то труха и сухие листья.
  Охотники подбежали к ним.
  - По-моему, это была самая оригинальная на моей памяти попытка самоубийства, - предположила Мира, предупреждая недоумённые вопросы, - к сожалению, неудачная... - Карл уже поднялся и отряхивал брюки. - Как ты меня обманул? Защиты не было!
  - А вы говорите, тот, кто проиграл поединок, обессилен и мёртв, - протянула Диана.
  - Большинство охотников получают защиту извне, - словно оправдываясь, сказал Алекс, - столкнувшись с Бездной, вы призываете на помощь Господа...
  Тони скептически усмехнулся.
  - Страх перед древним, неестественным злом заставляет людей бежать в панике, не разбирая дороги в безумие. Но мы обязаны остаться. И остаёмся, только инстинктивно воздвигаем в своём разуме преграду Бездне, для большинства этим щитом служит клятва. Я вспоминаю текст посвящения.
  - И я, - сказала Ангелика.
  - И я, - Тони и Диана одновременно.
  - Но есть некоторые, кто использует иные ресурсы. У них защитой служит не клятва. Правильно, Хортор?
  - Совершенно верно, - любезно согласился тот. - Эта защита несколько другого рода и более... пластичная.
  - Вы все, наверное, слышали о Флеви? Его дочь стала вампиршей, и он точно также расправился с тем, кто её обратил. Это другой щит: его воздвигает не инстинкт и не страх. Обычно - сильные эмоции. Воспитание, кровь также играют определённую роль.
  - Да, такая же защита у Гесси, - заметил Доминик, дотоле молчавший, и бросил неприязненный взгляд на Миру. - Осиливший половину нашей библиотеки должен бы знать это! Гесси - потомок основателей ордена и говорит, что знает сущность вампиризма. И, рассказывали, у всех Диосов была такая же защита.
  - Я слышала много подобных историй, - заявила Диана, поглядывая на дерево, ещё ронявшее листья. - Многие хвастаются подобными трюками.
  - Вот я и решил проверить, - сказал Карл. - Но повторять никому не советую.
  - Почему?
  - Начиная с того, что...
  - Позволить себе так рисковать могут лишь абсолютно одинокие люди, - перебил его Алекс, - и, кроме того...
  - Позволяя вампиру напасть, вы должны быть уверены, что позже сможете дать отпор, - закончил Карл.
  Диана радостно покивала, а Тони, наоборот, сощурился:
  - Как можно быть точно уверенным в этом?
  - Такова особенность этого рода защиты. Она возникает стихийно, если возникает. Пока не почуете у себя такое умение - не рискуйте.
  - Чудесное умение - притворяться несчастной жертвой! - фыркну Мира.
  - Не совсем, - спокойно сказал Алекс. - Суть не в этом. Эта защита создана не страхом. И, значит, этим людям не страшен ни один вампир.
  - Все вампиры одинаковы. Дело в их числе, - оскорбился Тони.
  - Только, если речь идёт о юных дикарях. Ты видел когда-нибудь старейших из бессмертных? Я видел в Карде Магнуса Калькара ещё не будучи охотником, и будь я тысячу раз уверен сейчас в своём предназначении, я не осмелюсь вновь заглянуть в его глаза. А Карл уже успел с ним сразиться.
  Белая полоса, расширяясь, расползалась по небу. Из-за горизонта показалась оранжевая.
  - Светает, - заметил Алекс. - Больше мы ничего не успеем. Тренировка закончена.
  - Для чего ты устроил этот спектакль? - тихо спросила Мира Карла, когда они шли из парка. - Давно не красовался перед малышами?
  Укол попал мимо цели.
  - Давно, - легко согласился охотник. - А ты только что помогла мне решить одну задачу.
  - Особый случай?
  Он кивнул.
  - Кого вы ловите? Я его знаю?
  - Нет. Это совсем молодой вампир, бывший священник.
  - Кстати, - спохватился Доминик, - какой выдалась сегодняшняя ночь?
  - Плохо! Он очень силён. Его безумие заражает. Он третью ночь специально испытывает нашу защиту! Сегодня мы чуть не лишились Адриана, а он опять ушёл. С добычей.
  - Ты хочешь обмануть его, как меня? Он может не поддаться на уловку, - ехидно заметила Мира.
  - А я возьму арбалет, - Карл вновь улыбнулся ей, довольно. - С ловцом вампир предпочтёт расправиться в первую очередь, не так ли?
  - Ты же так убьёшься! - ахнула Ангелика, измерив взглядом высоту дерева.
  - Может, мне посчастливится схватиться ним на земле, - оптимистически предположил охотник.
  - Мира, ты восстановишь силы до послезавтра? - обратился к вампирше Алекс.
  - Лучше через два дня.
  - Не получится, двадцать второго - общее собрание.
  - Значит, отдохну дополнительный денёк.
  - Тебе тоже следует быть на этом собрании, - заметил Карл. Мира лучезарно улыбнулась:
  - Я дождусь распоряжения главы.
  Даже получив официальное письмо с приглашением, Мира не собиралась наведываться на собрание, но в последний час вампирша вообразила, что столь большое число приглашённых может значить только одно - будет сообщение об избранном. Может, Латэ решился начать поиски дара? Мира заторопилась в Академию.
   "Второй этаж, Малый зал". Она спряталась за портьеру у первого от двери окна. Подойти ближе не смогла себя заставить: несмотря на тренировки, зрелище сотни служителей ордена одновременно повергало ее в ужас.
  Она опоздала. Собрание уже шло. Латэ заканчивал читать какой-то документ, и в зале поднимался смешанный гул: голоса несогласия с одной стороны, аплодисменты с другой. Старик постучал по столу, требуя тишины, огласил подпись:
  - Корнелий Крас, герцог Сатурский.
  Он закончил, и шум поднялся невообразимый. Мира осмелилась пройти вперёд несколько шагов:
  "Что там было, в документе? Не о новом ли избранном речь?"
  Латэ поднял руку, нестройный хор постепенно смолк.
  - Аспер, я слышал вас. Скажите для всех, - обратился он к какому-то человеку во втором ряду.
  - Полагаю, что выражу мнение большинства, - смело сказал Аспер. - Этот шаг - разрушение основ, он ставит под сомнение суть клятвы, так что за ним? - хаос! "Она достойна!" Как carere morte она достойна только смерти!
  - Её пропускает покров, - сказал глава ордена, и одобрительный гул, поднявшийся после слов Аспера, стих.
  Разочарование Миры было велико. Нет, похоже, речь не об избранном - о carere morte. "Её пропускает покров", - Значит, либо о Мире, либо о предательнице Диос: для бывшей охотницы, ныне вампирши, покров также не был преградой.
  В зале дискуссия продолжилась. Поднялся Герберт Морено - глава научной группы ордена, весьма пространную речь начал с утверждения о том, что вампиризм - род болезни. Редкие возражения быстро стихли, многие зашикали. Архивариус Сотто и ещё несколько человек покинули зал, тем самым решительно выразив своё несогласие... А Морено продолжал утверждать, что carere morte - не мёртвые: их сердца бьются, пусть в ином ритме. Он рассказал о необычных клетках, которые находят только в крови carere morte, и предположил, что эти клетки инициируют все странные процессы в теле бессмертного. "Напомните ещё, что заражение происходит через "перенос крови!" - фыркнула вампирша. Учёный закончил, и посыпались дополнения, комментарии. "Системная болезнь"...
   Но поднялся кто-то в дальнем конце зала, громко крикнул:
  - Спросите Гидеона Дорра! Клауса Биена! Паулину Латэ! - спорящие умолкли, а он продолжал без передышки, - Амелию Вайн! Антона Аргуса! Гая Дигнуса! Глорию Дэтер! Денниса Мелиса... - он осёкся. - Они молчат! Кто их убил? Вас кто-то обманул, вы приняли за человека всё того же зверя! Вы даруете ей прощение после того, что она сделала?! Вы верите в раскаяние carere morte?! Да, это разрушение основ. Будьте милосердны к тем, кто молчат.
  Дара Меренс сидела недалеко от этого оратора. Она неподвижно, пристально, как когда-то на Миру, теперь смотрела на Латэ. Кто-то из первого ряда предложил:
  - Давайте устроим голосование.
  - Оно ничего не решит, слово Краса уже есть, - заметил Латэ. - Но... пусть так. Предположим, что это решаем мы. Правом голоса обладают все, прошедшие посвящение. Голосование открытое.
  Охотники воодушевились. Возражения были: кто-то предлагал лишить права голоса тех, кто пришёл в орден в последние шесть лет: "они плохо понимают ту ситуацию", но новички возмутились и легко перекричали недовольных, беря не числом, но молодым задором. Другие, и среди них Доминик Конор, призывали к закрытому голосованию.
  - Итак. Кто согласен с решением епископа? - Латэ показал бумагу, которую читал в начале собрания: один лист, красная печать. Поднялось довольно много рук. "За" проголосовала едва ли не треть собравшихся, в основном, молодые.
  Глава ордена хитро улыбался:
  - Теперь, кто из тех, кто согласен, готов поручиться за неё?
  В зале возникла небольшая заминка. Многие руки опустились, но опустившим явственно было стыдно. Кто-то колебался. Дара Меренс осведомилась:
  - Первый раз я была против, а сейчас мне можно быть "за"?
  - То есть, вообще-то, против, но поручиться, если необходимость настанет, готовы? - довольно спросил Латэ. - Да, можно. Похвально! Как я сказал, голосование ничего не решает. Решение покровителя ордена уже есть, и мы его принимаем. Все должны понять, - его голос легко возвысился, - это - не предательство, не разрушение основ. Основа основ цела: её принимает Защита этих стен.
  - Следующий общий вопрос, - объявил Краус. - Вопрос извечный: Западная Пенна... Бовенс?
  Родерик начал сообщение, и Мира покинула зал. Она спустилась вниз, помедлила у библиотеки, но предпочла выйти на улицу: поднявшуюся злость нужно было рассеять.
  Парк был пуст. Мира прошлась знакомыми тропками тренировок, свернула к часовне. Белое невысокое здание стерегли рябины.
  В архивах ордена она натолкнулась на историю этого "места совершившегося Чуда". Оказалось, часовней герцог Рете когда-то возблагодарил Господа за чудесное спасение от вампиров. По счастливому для него совпадению, в момент почти неминуемой гибели, когда он взмолился о помощи, прорвавшийся из-за туч луч солнца испепелил несчастных carere morte. Так что чуда в действительности не было: всего лишь сработала злосчастная чувствительность вампиров к свету близкой звезды. Столетия эта часовня связывала мир дневной и мир ночных охотников: сюда приходили с мольбами о помощи.
  - А, Мира! - раздался знакомый голос. Латэ покинул собрание до его завершения и вздумал пойти той же дорогой. - Ты всё-таки приходила на собрание? Это хорошо. Ты услышала решение Краса?
  - Я не расслышала, о ком там шла речь, - холодно сказала она, удивлённая и обрадованная встрече: глава редко интересовался, как дела у единственной carere morte в ордене. - Судя по репликам зала, о Диос?
  - Нет, не о Лире, - улыбка старика застыла на миг, - о тебе. Радостная весть! Отныне ты в любой момент можешь заявить о своём желании вступить в орден, - объявил он не без самодовольства. - Тебе разрешено посвящение. И его ты можешь пройти уже этой осенью, после того, как подготовишься.
  Посвящение... Ей? Значит, это о ней сейчас кричали "зверь", "достойна только смерти"? Мира сникла. Даже плечи опустились. Что за странные игры, Латэ? Что вам ещё от меня нужно, мало позора тренировок?!
  - Посвящение? - она смеялась. - Мне разрешается, ха-ха... стать охотником? Охотником на вампиров? Ха-ха-ха! Вы шутите?
  - Нет, почему же, - удивился глава. - Спор, как ты видела, шёл весьма серьёзный. Думай. Теперь это - твоё решение.
  Посмеиваясь, он удалился. А Мира замолчала, ей смех не удавался.
  "Она - охотник! Можно ли такое вообразить?"
  "Владыка Дэви, Бездна, вы всё ещё хотите меня наказать? Смерть в разрушенной башне "Тени Стража" стала бы милостью для меня. Если б меня не держало здесь другое, я давно сбежала бы от позора своей новой вечности!"
  Лишь выйдя из пределов покрова, она смогла захохотать: громко, надрывно, как сумасшедшая - или свободная. Но улыбка была лжива, не улыбка - оскал.
  Однако истерический смех скоро утих, и Мира развеселилась по-настоящему. Вспомнились смешные моменты собрания: дискуссия о сущности вампиризма, серьёзные гордые лица, когда они голосовали в первый раз, и стыдливое дрожание многих рук, когда во второй. Подходя к дому, она даже начала напевать детскую песенку, но остановилась, вспомнив, что не видела на собрании Карла. С неожиданной теплотой Мира подумала: ещё не так далеки времена, когда молодой охотник был единственным, кто не брезговал общаться с ней.
  "Удалась ли его уловка? Или орден лишился одного из самых симпатичных адептов?"
  Она даже встревожилась, но напрасно. Следующей же ночью Мира встретила охотника.
  Она отдыхала после тренировки, прохаживалась по краю крыши, пугая редких прохожих на Восточном проспекте. Сегодня безлунная ночь высыпала на небо весь запас звёзд и из открытого окна обсерватории позади Миры в темноту нацелился глаз телескопа.
  Когда позади послышались шаги, Мира испугалась. Забыв о нерушимой стене покрова, она вообразила, что это дикари Доны пришли расправиться с предательницей. Она чуть было не кинулась с крыши, очертя голову, но тут раздался оклик:
  - Это я. Не бойся!
  Мира обернулась. Охотник приветственно поднимал руку.
  - Карл, - успокоено вздохнула она.
  - Так и создаются городские легенды, - заметил тот. - Странная фигура на крыше Академии... Тебе ещё следует накинуть крылатую тень. Выйдет инфернально!
  - Я как-то не думала об этом. Купол покрова создал ложное чувство отрезанности от мира... Что ты тут делаешь?
  - Что ты тут делаешь? Ты закрываешь мне обзор.
  Мира улыбнулась:
  - Дежуришь за телескопом? Хорошо, я ухожу.
  - Подожди, - замялся он. - На улице Славы разворачиваются интересные события. Нужно мнение carere morte. Взглянешь? - он указал на обсерваторию.
  Уголки её губ искривились - горькая усмешка. Почему, когда этот охотник зовёт её "carere morte", так неприятно колет сердце?
  - Взгляну, - легко согласилась она.
  Карл отворил ей дверь обсерватории. Он действовал неуклюже - одной левой рукой. Мира заметила: под накинутым сюртуком правая рука была на перевязи.
  - Сломал руку? В поединке с тем вампиром-священником? Ты легко отделался!
  - Он... Этот вампир... Был благодарен нам...
  - Он передумал и сам молил о смерти? - Мира огляделась. Обсерватория представляла собой маленькое круглое тёмное помещение, в высоту больше, чем в ширину, с плоским потолком. Огромное окно занимало почти полстены, и с другой стороны было такое же, сейчас, закрытое. Прежде не доводилось тут бывать, и она озиралась с любопытством.
  - Он вместе с нами шептал молитву, - охотник подвёл её к телескопу. - Теперь меня сослали в обсерваторию на три недели... отдыхать. Погляди сюда. Видишь здание Университета?
  Мира послушно приникла к окуляру:
  - Вижу.
  - Прямо за ним улица Славы, - он покрутил какой-то винтик в телескопе, увеличив изображение. - Теперь видишь?
  - Carere morte на крыше.
  - Carere morte? Разве? Мне показалось, это кукла.
  - Да, точно, кукла, - она вежливо улыбнулась, пока не понимая, к чему эти вопросы. - Ну и что?
  - Теперь переведи телескоп влево. Крыша с флюгером в виде пса. Видишь?
  Мира осторожно тронула тяжёлый телескоп. Махина двинулась неожиданно легко.
  - Там ещё две куклы.
  - И ещё на другом конце улицы, одна. Как ты полагаешь, это куклы одного хозяина?
  - Да, они похожи. Может быть, это Гелер.
  - Есть, предположения, что он тут делает?
  - Похоже, это просто охрана.
  - Ну да, - охотник помрачнел. - Я тоже так подумал. Плохо!
  - Что плохо?
  - Этого я не могу тебе сказать, - Карл устало прислонился к стене. - Прости. Рядовым охотникам положено знать немного.
  Мира, насмешливо прищурившись, поглядела на этого "нерядового" охотника.
  - А раньше ты многое мне рассказывал!
  Охотник ничего не сказал на это, он даже не повернулся к ней.
  - Вчера на Рябиновой на крышу вылез какой-то вампир-дикарь. Я наблюдал за ним отсюда. Он сидел там до самого рассвета, - зачем-то заметил он, равнодушно. - Видимо, он хотел покончить жизнь самоубийством.
  Мира вздрогнула. Почему-то её тронула эта история - ещё одна маленькая трагедия мира carere morte.
  - И что ты сделал?
  - Я? - немного удивился Карл. - А что я должен был делать? Начало светать, и он... передумал, убрался в своё логово. Днём Латэ отправил туда группу.
  Они долго молчали. Мира задумчиво изучала собеседника. Знакомого ей юноши - расторопного секретаря Латэ, имеющего информацию и собственное суждение обо всем в ордене и, главное, готового поведать это вампирше, больше не было. Перед ней была старая, пугающая фигура: охотник на вампиров. Знакомая каменная неподвижность нижней челюсти - будто на лице всегда платок-маска, тёмные глаза глядят холодно. Сильные ловкие руки, привыкли к резким точным движениям - собрать арбалет, вогнать кинжал в сердце carere morte... ''Сколько таких, как я, он уже убил?'' - запоздало подумала Мира. Но чувствовать неприязнь к этому охотнику почему-то не хотелось, и она поторопилась спросить:
  - Вы, смертные, быстро взрослеете и сильно меняетесь, и вот - я снова ничего не знаю о тебе. Расскажи, кто ты, Карл Хортор?
  Он обернулся к ней, удивленный.
  - Что ты хочешь узнать? - настороженно.
  - Например, чем ты еще занимаешься? Кроме охоты на вампиров.
  - Настройкой инструментов. И еще пишу в "Вестник". Отдел музыкальной критики.
  - Музыка? Ты же учился в Академии...
  - Только год, математике. Математика - та же музыка, - шутливо сказал Карл. - Это всё, что ты хочешь знать?
  - Почему ты так стараешься отшутиться? Откуда ты? Кто твои родители?
  - Я родился здесь, в Доне. Мои родители был самыми обычными людьми, далёкими от мира carere morte и их убийц.
  - Алекс сказал, ты одинок.
  - Да, пожалуй. Мама умерла рано, и отец больше не женился. Он живёт сейчас в Плоро.
  - А сёстры, братья? ...Жена, дети?
  - Нет никого. С моей смертью род оборвётся.
  Она улыбнулась, почувствовав странную симпатию к нему:
  - Я тоже последняя Вако.
  - Впрочем, у меня должны быть живы родственники со стороны матери, просто я не знаю их, - добавил Карл, сам заинтересовавшись разговором. - Кстати, её фамилия была Переннис. Так что, возможно, она была роднёй самому владетелю старого Донума.
  - Это было двести лет назад.
  - Да, - он усмехнулся, склонив голову. - А моё второе имя - Донатус. Может, в честь того самого знаменитого предка?
  - Карл Донатус? Неплохо.
  - Каролус.
  - А это уже слишком...
  Карл обиделся. Он знакомо нахмурился, и она наконец узнала юношу, который помогал ей в первые месяцы в ордене:
  - Что ты смеёшься? Мира - тоже сокращение. На самом деле ты Мирабелла или Миранда.
  - Нет! - Мира с удовольствием помотала головой. - Никаких Мирандолин... Мира! Как звезда. Её хорошо видно осенью, мою тёзку. Мы с ней похожи... - она вскинула голову, вглядываясь в звездное небо. - Знаешь что, Каролус... Ну их, этих кукол! Лучше нацель телескоп туда.
   Карл подошёл к телескопу, но в небо его направлять не стал. Охотник опять занялся изучением улицы Славы, и Мира заскучала. Прищурившись, она следила за танцем огней Набережной в чернильной воде Сермы.
  - Ну так что, кого осенью ты приглашаешь на своё посвящение? - внезапно спросил Карл.
  - Посвящение? - ее легкий смех отразился от стен сотней звонких колокольчиков. - Я - охотник? Ха-ха-ха! Это, правда, смешно. Неужели Латэ всерьёз рассчитывает, что я...
  - Ты хоть знаешь, чего ему стоило твоё посвящение?! - охотник неожиданно разъярился. Он даже бросил наблюдение за куклами Гелера, повернулся к ней. - Вспомни, кем ты была для ордена раньше!
  - Эй-эй, не злись. Я знаю, кто я для вас. И как раз поэтому для меня посвящение невозможно!
  - Это важный шаг, важнейший! Тебя признали. Тебе даровали прощение - понимаешь?!
  Мира возвела глаза к небу. Ну вот, она опять нарвалась на нравоучение!
  - Латэ посчитали сумасшедшим, когда он заявил, что добьётся разрешения на посвящение для тебя. И он добился! Не смей отвергать такой дар!
  - Мне нужен другой дар, - тихо, но непреклонно сказала Мира. - Я твержу вам это так долго! Только он, и всё. И я уйду. Мне не нужно ни вашего прощения, ни вашей милости.
  Карл досадливо махнул здоровой рукой: "Лучше молчи!", но ничего не сказал. Мира почувствовала необходимость оправдаться:
  - И правы те, кто посчитал Латэ сумасшедшим! Разве смогу я исцелять новообращённых? А ваш главный ритуал?! Хорош охотник, опасающийся дотронуться до пузырька со святой водой!
  - Всему ты научишься, и быстрее, чем многие. То, что тебе разрешили посвящение - очень добрая весть. Вероятно, и решение ордена в отношении дара будет благоприятным для тебя. Сегодняшние приготовления на улице Славы говорят о том, что Дэви не на шутку встревожен. Скоро он начнёт поиски избранного, и Латэ будет вынужден организовать свои.
  - Я уже свыклась с ожиданием, - прошептала она. - Не тревожь меня!
  Мира вздохнула. Зачем охотник разбудил её главную тревогу? За прошедшие годы она успокоилась, почти забыла, зачем она здесь...
  Она вновь поспешила в Карду.
  
  
  
  Глава 10
  СЛИШКОМ МНОГО ЖЁЛТОЙ КРАСКИ
  
  Солнце полностью вышло из-за горизонта и в огромной чаше Пустоши заплескалось жидкое золото. Река света разлилась до самой церкви Микаэля на краю Вастуса, она уже лизала белые ступени, ведущие на вершину холма.
  Винсент продолжал уверенными быстрыми мазками накладывать краски на холст. Только когда солнце прожгло незащищённую тенью правую руку до кости, так что художник больше не мог держать кисть, он согласился покинуть убежище на колокольне церкви Микаэля. Он спустился вниз, в тёмный пустой зал. Здесь не было ни мебели, ни какого-либо убранства, напоминающего о назначении этого места, только полустёртые фрески на стенах. Церковь забросили после того, как сюда, сломав покров, вошёл владыка вампиров.
  Крылатая тень, наполовину сожженная солнцем за краткие мгновения спуска, осыпалась клочьями. Вампир прислонился к стене, прижался щекой к холодному камню и застыл так, боясь малейшего движения воздуха. Боль от ожогов, которые Винсент не замечал на колокольне, пришла как всегда резко, одной ужасной, с головой накрывающей волной. В который раз он, чужая кукла, пожалел, что не может, хотя бы, потерять сознание.
  Темнота шевельнулась. Девушка - маленькая, очень юная шатенка, оторвалась от запертой главной двери церкви и тихонько пошла к вампиру. Она знала о его муках, видела их прежде, поэтому, не дойдя шага, остановилась и принялась расстёгивать маленькие пуговки на горловине платья.
  Потом он пил её кровь - крохотными глоточками, чтобы она оставалась в сознании и могла остановить его в любой момент. Девушка слабо вскрикнула только в момент укуса. Дальше она молчала, её тело тряслось мелкой дрожью - от страха и желания. Она готова была отдать бессмертному всю свою кровь и не помышляла прекратить ритуал. Поэтому Винсент скоро отступил, машинально утёр губы.
  - Что ты! Так мало... - искренне огорчилась девушка.
  - Мне хватит. Стелла, не делай так больше. Здесь достаточно пищи.
  - Летучих мышей?!
  Винсент улыбнулся. Боль от ожогов ушла, но повреждения едва начали восстанавливаться. Держась за стену, он добрался до угла зала и отыскал свою сумку.
  - Что там? Стабилизированная кровь? - спросила Стелла, обнаруживая неплохое знакомство с предметом.
  - Да, тётушка привезла из столицы, - Винсент открыл бутыль и, теперь не пытаясь сдерживаться, ополовинил её.
  - Ты мною совсем не насытился! - хихикнула Стелла.
  От солнечных ожогов не осталось следа. Винсент зажёг принесённую из дома свечу. Стелла, показавшаяся божественно красивой в её мерцающем тёплом свете, прошептала:
  - Ты оставил картину там? Я принесу.
   Она скрылась в темноте. Винсент услышал стук каблучков - вверх по винтовой лестнице, ведущей на колокольню.
  Он засмеялся, когда Стелла возвратилась: маленькую девушку едва было видно из-за огромного холста. Он поспешил принять у неё картину и поставил холст у стены, в бледный столб света, протянувшийся из разбитого окна.
  Оба на мгновение зажмурились. Картина была самостоятельным источником света. В тёмном зале-пещере наступал ещё один рассвет. Небывалое солнце вставало над Кардой, цитаделью вампиров, видимой с высоты колокольни церкви Микаэля: золотая Корона, полукружьем за ней тени гор. Струился вниз Несс, полный светлых бликов, как весёлый весенний ручей. Листва ближних к Пустоши деревьев, пронзённая светом, была прозрачно-зелёной, чистой. Позолоченные пики гор растворялись в ослепительно белом небе. Невидимое солнце царило над нарисованным миром. Его мощь восхищала и ужасала одновременно, всё тонуло в его сиянии. Солнце поглощало мир... Нет: сам мир стремился стать солнцем.
  Сначала Винсент рисовал руины старого города: в сумерках и ночью, когда старые камни призрачно светились в темноте. Потом надолго был заворожён предрассветной Пустошью. Но всё было не то. Он безжалостно уничтожал почти законченные этюды, пока однажды там, на колокольне, не обернулся к городу, позабытой Карде - и сюжет был найден.
  Винсент работал увлечённо, он почти переселился в церковь Микаэля. Он бесстрашно взял самый большой холст, хотя до сих пор не рисовал картины таких размеров. В этот раз он был заведомо уверен в успехе. Все, видевшие эту работу впервые, зажмуривали глаза и восклицали: как ярко! Художник только усмехался.
  - Чудесно! - прошептала Стелла, и Винсент попробовал объяснить:
  - В Карде любой свет, даже свет солнца тускнеет. Таким должен быть настоящий рассвет над этим городом.
  Эти слова вызвали в памяти старый образ. Прежде он уже говорил это или думал так! Карда, проклятый город, чьим солнцем явится дар... -
  Воспоминания, как он думал, потерянные навек в момент обращения, возвратились - поток образов, как река в половодье. Стелла, испугавшаяся отстранённого взгляда друга, потрясла его за плечо, и Винсент очнулся. Он вздохнул и поставил пока мысленную заслонку им.
  - Тебе плохо? - тревожно спросила Стелла. - Это из-за солнца?
   Последнее было сказано тоном: "Сейчас я его потушу". Винсент засмеялся:
  - Солнце для меня не опасно так, как для высших. Не волнуйся.
  Девушка с обожанием смотрела на него. Винсент испугался, что сейчас она, как и позавчера, заговорит о "капле бессмертной крови" и поторопился изменить направление её мыслей поцелуем.
  Молодой красивый вампир без клейма ночного убийцы пользовался немалым успехом у юных жительниц Короны. "Винсент, ты прекрасен, я твоя жизнь!", "Да, дитя Тьмы, возьми меня всю до капли!", "Мы полетим над спящей Кардой и будем смеяться в лицо ночи!" - с разными вариациями, он слышал это почти каждую ночь. Но в его новое убежище в церкви Микаэля были удостоены приходить только двое: Стелла - самая молоденькая поклонница, тихая и послушная, и Клементина. Винсент улыбнулся, представив, что было бы, если б сегодня в его логово явилась не Стелла, а грозная, решительная Клементина...
  Они провели дневные часы в пустой старой церкви и сожгли несколько свечей. Они почти не разговаривали. Стелла дремала на его груди, а Винсент размышлял, равнодушно следя за проходом солнца по небу.
  Он опять гадал: кто же он есть? Он чувствует боль от ожогов солнца, тело смертной способно согреть его ненадолго, а сильный страх будит его сердце - как у всех высших. По чьей нелепой причуде ему, кукле, оставлены эти моменты возвращения в жизнь? Может быть, его суть и судьба - иные? Может быть, и для него возможно будущее и даже - возвращение в жизнь?
  "Не мечтай!" - оборвал он себя.
  - Что это? - вдруг спросила Стелла. Девушка очнулась от грёз, и уже любопытными пальцами залезла в вырез его рубашки. - Какой страшный шрам!
  - Это от серебра. Повреждения от посеребрённого оружия долго заживают у вампиров.
  - Тебя ловили охотники?
  - Нет, - он замялся. - Этот удар... прекратил мою смертную жизнь.
  - Так ты умирал?
  Винсент поморщился, как от боли. Он глядел в разбитое окно старой церкви. Там, в шумном мире смертных, солнце завершало путь. И Стелла затихла, спрятала коготки. Потом, испугавшись, что он отдалился от неё, порывисто, по-детски обняла, и это растопило лёд. Оба засмеялись, счастливо и беззаботно, как дети.
  - Ты узнал что там, за гранью? - спросила Стелла.
  - Там? - взгляд Винсента не отрывался от золотисто-белого неба за искореженной решёткой высокого окна - Знаешь, там... ветер...
  Вечером Стелла убежала домой, пока её не хватились, Винсент остался в церкви. Он спокойно спал всю ночь, а на рассвете вновь поспешил на колокольню.
  Новое утро было пасмурным, и художник оставил мечту закончить картину сегодня. Но он оставался на колокольне, пока набравшее силу солнце не ударило по глазам, ослепляя.
  Он отступил в тень, закрыв лицо. Глаза слезились.
  - Не знал, что куклы способны плакать! - пробормотал он.
  - Да, очень интересно... - согласился глава ордена. Винсент прищурился, теперь заметив фигуру в тени.
  - Вы? Как вы меня нашли?
  Латэ улыбнулся и потряс какими-то исчерченными листами.
  - Твои наброски Карды привели меня сюда - на самую высокую точку Пустоши.
  - Что вам угодно?
  - Уйдём вниз, бесстрашный carere morte, - глава с любопытством разглядывал картину. - Оригинальный сюжет. И знаешь, знакомый, очень знакомый...
  Недовольство встречей исчезло с лица Винсента, он прошептал:
  - Вы тоже думаете, что это... - он указал на картину, - пришло из прошлого... из моего прошлого?!
  - Из прошлого избранного? - Латэ задумчиво рассматривал "Рассвет". - Не уверен, но, во всяком случае, это... очень интересно.
  - Может быть, моя зависимость от проклятия Миры меньше, чем вы полагали? - глухо, боясь отрицательного ответа, спросил Винсент, когда они спустились в зал. - Слёзы, боль от солнечных ожогов. Бывают и моменты, когда моё сердце просыпается. Я, как высшие вампиры, сохранил остатки жизни. Своей жизни!
  - Нет, - охотник помотал головой, решительно отнимая новую надежду. - Проклятие Миры владеет тобой. Это она даёт тебе силы. С кровью вампирши ты получил остатки её жизни и пользуешься ими. Ты бесстрашен, как должно кукле. И слабо чувствителен к солнечному свету.
  - Не хочу вам верить.
  - Не гневайся на правду, Винсент. За прошедшие годы ты хоть раз испытывал вампирский голод?
  - Я пью кровь, когда мне нужно заживить повреждения, но это, наверное...
  - Это не голод. Такое поведение характерно именно для рабов. И клыки у тебя так и не выросли.
  Винсент долго, потерянно молчал. Он подошёл к своей картине и повернул её к стене.
  - Вы ведь не затем, чтобы сказать это, посетили меня? - резковато спросил он. - Что ордену нужно от чужой куклы?
  Латэ развёл руками.
  - Твоя ершистость осталась прежней. Ты один из немногих, кому известна настоящая история Арденсов, и моё задание связано с ней. Макта, первый вампир, возвращается. Вероятно, скоро он посетит Карду - здесь все еще много семей, несущих частицу крови Основателя.
  - Так и скажите: Арденсов.
  - Арденсов... - Латэ усмехнулся. - Но не хмурься, мое задание будет связано не с ними. Ты должен будешь найти Макту и сопровождать его - на расстоянии или как компаньон, решай сам... но мне нужно знать все о перемещениях первого вампира.
  - Интересно... Зачем это вам?
  - Контролировать перемещения дара мы не можем, но можем попробовать контролировать перемещения второй половины проклятия земли страха.
  Винсент хмурился, все еще подозревая подвох:
  - И вы не прикажете мне воспрепятствовать первому, если я увижу, что он готовится убить какого-нибудь Арденса?
  - Нет.
  - ...И вас не Крас прислал?
  - Нет, - Латэ улыбнулся. - Вижу, ты мне не доверяешь. Что ж, тогда, чтобы окончательно убедить тебя помочь и одновременно пресечь поток ненужных вопросов, мне придется сказать три волшебных слова...
  - Каких же?
  Улыбка главы ордена с неприятной резкостью превратилась в ухмылку:
  - Мира у нас.
  На следующий вечер Винсент возвратился в свой кардинский дом.
  Его резкие ответы Латэ были продиктованы обидой, но на самом деле Винсент с радостью ухватился за возможность путешествия. И чем опаснее будет эта авантюра, тем лучше. Сопровождать первого вампира, ужас земли страха, сильнейшего и непредсказуемейшего из бессмертных? - Отлично!
  Работа над Рассветом оказала на него волшебное действие. Весь мрак и безысходность бессмертных лет в качестве чужой куклы исчезли... растаяли под нарисованным солнцем. Пять лет, прошедшие с момента обращения, теперь казались Винсенту жутким тяжёлым сном. Он почти потерял себя, но сумел вновь обрести. Он так и не вспомнил, что значит быть избранным, но вспомнил, каков дар. Это воплощенная надежда - пусть не благоволящая ему, случайному рабу нечаянной кукловодши, но он хотел защищать ее, сберечь этот огонек, как всякий свет, от всепоглощающей тьмы. Он опять не сомневался, он так и не научился сомневаться, что у него это получится. И вместе с уверенностью в себе возвращалась жажда деятельности.
  Мира появилась дождливым августовским вечером, неслышно, осторожно как всегда. Она скользнула в окно гостиной и устроилась на подоконнике, скинула мокрую тень.
  - В Карду пришли дожди, - звонко заметила она, с любопытством оглядывая почти пустую комнату. - Вижу, ты решился избавиться от старой мебели? Молодец!
  Винсент смутился:
  - Прости. Мне нужны были деньги на краски и холсты. Добрый вечер, тётушка.
  - Да, чудесный...
  Мира соскочила с подоконника, прошлась по гостиной. Её шаги гулко отдавались в пустом зале. Винсент с улыбкой следил за её перемещениями. Вампирша замерла перед большой картиной, прислонённой к стене.
  - Ого! Рассвет! Рисовал по памяти?
  - Не язви.
  - Не могла не сделать этого замечания, - сделав круг по комнате, Мира вспрыгнула на подоконник. Племянника она обошла стороной и старалась не смотреть на Винсента, но иногда он ловил её робкий взгляд. Она всё искала что-то в его лице...
  - Орден скоро начнёт поиски дара, - вдруг сказала она.
  - Ты спешила ко мне, чтобы это сообщить?
  - Нет! То есть, да. И ещё... Латэ приглашает меня в орден! - выпалила Мира и замолчала. Винсент мягко улыбнулся:
  - Это очень хорошо, тётушка
  - Винсент, скоро дар будет найден, и тогда...
  ''Что ты тогда сделаешь? Как ты спасешь меня? Это невозможно, тетушка!'' -
   Винсент глянул на картину с Расветом в качестве поддержки:
  - Давай не будем об этом. Пожалуйста!
   Мира помолчала ещё. Проницательно заметила:
  - Ты собираешься в путешествие?
  - Да, - Винсент был слегка ошеломлён тем, как быстро она это угадала. Совсем как мама: все читает в его душе.
  - Далеко? Надолго?
  - Я не могу тебе сказать...
  - Ещё один! - до этого она играла, изображала легкомыслие, но сейчас горестный вздох был настоящим. - Орден обожает тайны!
  - Я знаю о том, куда и зачем отправляюсь лишь немногим больше твоего, но я рад смене деятельности, - он отвернулся от неё, подошёл к последней картине и тихонько коснулся нагромождения белых и золотых пятен - Короны. Мира опять молчала и в молчании прошло несколько минут.
  - Значит, ты сбежишь от меня, - прошептала она потом, с ненавистью глядя в ночь за окном, и Винсент вздрогнул: с этой стороны он не рассматривал свое путешествие. - Уедешь, оставишь меня?
  Он вздохнул, но не обернулся к ней. Винсент чувствовал, как уплотняется связь между ним и создательницей - еще немного, и она удавкой захлестнет его шею... Порвать ее, быстрее!
  - Признайся себе: ты же рада, - ровно сказал он картине, все-таки не решившись обернуться к Мире. - Я тоже вижу, как тебе тяжело находиться со мной рядом.
  Мира тоже не обернулась к нему.
  - Картина хороша, но слишком ярка. Будто очень большая открытка. Слишком много жёлтой краски, - её голос дрожал.
  Винсент усмехнулся, коснулся причудливой золотистой змейки - Несса:
  - Зато совсем немного чёрной. Не плачь, тётушка. Знаешь, я благодарен тебе. Кто там считает, что смертная казнь милосердней пожизненного заключения? Он не прав. Всё лучше, чем небытие. -
  Он был искренен, но причинил лишь боль. Лицо Миры нервно дернулось и застыло маской противоестественного спокойствия.
  - Я и не плачу! ...Я ухожу, Винсент.
  Он всё-таки оторвался от картины, обернулся.
  - Я всё равно найду способ помочь тебе, - сквозь зубы пообещала Мира его отражению в оконном стекле.
  - Оставь это, Мира. Твой дар не спасёт меня. Неужели ты до сих пор...
  - Я найду способ!
  Вампирша преобразилась. Несколько взмахов сильных крыльев, и она скрылась из виду. Ночь распахнула ей объятья. Тогда Винсент равнодушно накрыл картину простыней и, задув свечу, покинул гостиную. Сегодня, проснувшись вечером, он почувствовал: Макта, средоточие Бездны, близко, в Карде. Значит, его путешествие началось.
  
  
  
  Глава 11
  ПУТЬ НЕНАВИСТИ
  
  Сегодня он весел. Его тень простирается до самых звёзд. Он летит над молодым незнакомым городом, что смертные зовут Доной, столицей, и радуется, видя, как много здесь его детей, его отражений. Они - юные, сильные, крылатые, также то играют с облаками, то ныряют вниз и исчезают в тенях зданий. Он чувствует их ликование и смеётся, как они упиваясь властью над этой землёй.
  Сегодня он силён. Чаши весов вновь склонились в сторону Бездны - на землю пришёл очередной Её посланец, и сила Старейшего возросла. Он всесилен сейчас, он Бог! Развлекаясь, он тушит все огни за собой одним мысленным приказом. Тьма послушным зверем следует за ним, накрывает незнакомый молодой город... Он слушает голоса всех смертных жизней в нём - одновременно. Эта музыка занимает его больше, чем шёпот бессмертных звёзд, причастных вечности. Не спрашивая имён, не видя лиц, он знает всех в огромной Доне - знает каждый вздох и каждую мысль. Он читает по отпечаткам, которые они оставляют в Бездне. Но печаль искажает его лицо: он видит это, когда несётся над широкой линией реки. Его отражение в чёрном зеркале воды тоскует. Ибо он странный Бог - бессмертный, что мечтает стать смертным. Всесильный, что жадно ищет потерянную слабость.
  Над мостом имени себя он сворачивает к югу. Здесь богатые дома старой знати. Здесь след его крови - его жизни, теперь чужой, давно чужой. Он присматривается, и старая чёрная ярость вскипает в нём. Как отнять этот свет, как вернуть себе? - не на краткий миг - навечно! Он не знает, и, значит, никто не знает. Всё, что он может: убить, снова убить очередного наглеца, вора, щеголяющего в украденном. Он спускается вниз, ведомый местью.
  На крыше дома, укрывающего вора-Арденса, дежурят какие-то carere morte. При виде его они не бегут в страхе - застыли двумя истуканами. Куклы! Низшие из низших носителей его проклятия.
  Он ступает на крышу, и его тень затопляет всю улицу. Пустые глаза кукол - коридор, ведущий к хозяину, и он ступает в него. Он касается молодого хозяина взглядом, и вампир трепещет. Он может убить и бессмертного, своё дитя, и все его игрушки - но отступает. Там, в доме, сердца смертных, укравших его жизнь, заходятся в страхе, но он оставляет и их.
  "Вампир-хозяин послан сюда владыкой бессмертных".
   Встреча с Дэви пока не входит в его планы. И он взмывает вверх.
  Он решает навестить теперь Цитадель. Он летит весь день, прячась в ставшую бесцветной тень, как в плащ-невидимку. Никто из его детей не способен на такое. Сохранившаяся жизнь не даёт разрастись их пустоте. Жалкая частица Бездны, что они хранят, слишком подчинена их материи и их страху. Они не знают и никогда не узнают истинной Её силы. Никто, даже сильнейшие из них.
  Здесь, в Карде, живёт ещё один, укравший частицу его жизни, и Старейший торопится за крохотной каплей света. Вечером его тень касается Короны. Самый северный район древней столицы почти не изменился за прошедшую сотню лет, и он быстро находит нужный дом. Он опускается в обширном саду у дома Вальде.
  Белый особняк прячется за высокими старыми деревьями сада. Окна дома темны, хозяева затаились, но он чувствует: все они там. Он слышит их дыхание и сердцебиение. Он прислушивается к их мыслям и удивлённо хмурится. Он ожидал услышать привычное: что-то бессвязное, полное страха, а вместо этого тихая песня-молитва, всё набирающая силу, отрицающая смерть! Он качает головой и ставит заслон чужим мыслям, всматривается в тёмные окна. Полно, Арденсы ли там, в доме? Те ли это, недостойные и капли его жизни, трусы?
  Как бы то ни было, он делает шаг вперёд и ему навстречу из тьмы ночи выступают три фигуры. Да, разумеется! Стража.
  Охотники не страшны ему. Его Бездна легко погашает действие их воды и серебра. Его не убить их ритуалом, ведь Старейший лишён какого бы то ни было страха. Нож в сердце? - ему это смешно. Защита охотников? - Все они валятся в глубоком обмороке от одного его взгляда. Покров? - вот если только покров...
  Его ровный смех сбивается. Что-то сильно ударяет в его пустоту и швыряет вампира на землю, лишённого крылатой тени, резко ослабевшего, беспомощного... Покров!
  Орден умеет мгновенно раскидывать покров над нужным местом, точно сеть - он слышал об этой уловке охотников, но сам ни разу не попадался в ловушку. В Доне дикарей-вампиров охотники ловили так во время больших облав, но очень, очень редко. Ведь чтобы набросить покров в одном месте, сначала его нужно снять из центра, оставив всю территорию без защиты. Сегодня орден приберёг сеть для него.
  Он пробует собрать свою Бездну, разбившееся зеркало, воедино. Нет, не получается! Тем временем осмелевшая стража приближается. Двое охотников - пожилые люди, один молод. Макта дёргается, но покров лишь сильнее наваливается на него, так что из груди вампира вырывается тяжёлый вздох.
  Один из старших охотников отдаёт короткий приказ, и молодой бесстрашно шагает к неподвижному Старейшему, ударяет его чем-то в область сердца. Не кинжал. Скосив глаза, Макта видит резервуар в полладони. Через длинную толстую иглу охотник вводит вампиру в сердце воду из Источника. Жгучая жидкость разливается по жилам, и Макта вновь дёргается.
  На этот раз ему удаётся собрать свою Бездну воедино. Покров истончился и унёсся далеко ввысь - всё ещё непреодолимая преграда для детей Старейшего, но не для Макты. Он поднимается и расправляет крылатую тень. Охотники застыли на месте. Они побелели от холода: превращение Старейшего отняло у воздуха очень много тепла. Зимний холод распространяется по летнему саду у дома Вальде. А Макта медлит.
  Он изучает старых-новых врагов. Один из пожилых, тот что выше ростом, несомненно, главный. Он - центр покрова. И он готов к смерти, Макта не находит в нём ни малейшего сожаления о жизни. Но Старейший проходит мимо: нельзя ордену оставаться без главы. Эти старые-новые враги полезны в одном: они сдерживают хаос, распространяемый дикарями-вампирами.
  Макта останавливает взгляд на двух других. Молодой охотник ужасно боится смерти, старого же занимает что-то вовсе иное, странное: он размышляет о неудавшемся опыте. Он думает о воде, что была введена вампиру в сердце, о Источнике, о проклятии carere morte, и Старейший одним кратким приказом гасит эти мысли и эту жизнь. Чуть помедлив, он расправляется и с молодым. Вот эти были опасны, очень опасны! Безумцы, пытающиеся описать его Бездну математическими формулами! Держащие истину в глупых руках и в то же время бесконечно далёкие от неё. Он ненавидел их всегда.
  Двое мертвы, Бездна оставила в их телах ужасные раны, невидимые глазу. Уцелевший глава охотников отступает и пропускает Старейшего. Более ничто не сдерживает Макту, и он входит в дом.
  Арденсы ждут его в гостиной. Он входит и мгновенно связывается взглядом со старшим - сорокалетним мужчиной, главой семейства. Он узнаёт в чертах его лица далёкого предка Вальде и воспоминание смертной жизни вновь заслоняет реальный мир. В потомке Арденса он видит Лазара. И тот, погубивший его, вновь ровно говорит...
  
  - ...Ты принёс мне клятву. Твоя жизнь принадлежит мне, Виталий. Ты готов отдать её? -
  Лазар читает ответ по его глазам и удовлетворённо кивает. Чёрный колдун Атер за его спиной шелестящее смеётся, отступает, на мгновение скрывается во тьме подземелья, и появляется с узкогорлой склянкой в руках.
  ...Он отказался от дурманящего зелья Атера, он сам лёг на алтарь. Он видел странный прибор алхимика, сверкающий стеклянными боками колб, щетинящийся толстыми иглами, видел отходящие от него мягкие кожаные трубки, извивающиеся как змеи... Он видел занесённый над его сердцем нож, видел, как его кровь стекает на белое знамя Арденса, и не испытывал страха...
  Да, он был готов тогда. Отдать жизнь, забрать себе смерть господина... Но мог ли он быть готов к участи, что уготовил ему безумный Атер-чародей? Бездна подсказала колдуну, как отворить для Неё двери в мир, и безумец послушался. Он начинил тело Виталий Фонса, отдавшего свою жизнь господину Лазару, пустотой - и так родился Макта Вастус, первый вампир, потерявший свою жизнь, лишённый смерти!
  Он долго привыкал к новой реальности. Он вернулся в мир людей через сто лет после превращения всё ещё единственным вампиром. Он легко отобрал власть у потомков Арденса, он стал Владыкой Карды, любимым и ненавидимым одновременно. Только ярость кипела в нём, когда он видел расплодившихся потомков Лазара, живущих благодаря отданной им когда-то жизни. Ярость кипела... и однажды нашла выход. Он убил одного, потом другого. Кровь Арденса, которую он пил, возвращала ему потерянную жизнь, но лишь на мгновение и - блёклым воспоминанием. И он бесился больше, и больше убивал. Разбавили, разбавили! Его кровь, его жизнь разбавлена во многих поколениях. Ему никогда не собрать её всю, ему никогда не вернуть её!
  Скоро хитрые Арденсы скрылись. Они больше не хотели отдавать ему ни капли украденной жизни. Сама фамилия Арденс исчезла. Его потомки жили теперь под чужими именами.
  Что ж, ему было, чем ответить. Он обнаружил, что может делиться проклятием и стал создавать свою армию. Впрочем, скоро он полюбил свои создания - своих детей. И, полюбив, подарил им свободу...
  Макта подходит к Вальде.
  - Почему ты не боишься меня? - шепчет он. - Неважно. Ты готов вернуть мне мою жизнь, Арденс?
  - Бери, но оставь их, - смело говорит человек, обводя рукой семью: жену и трёх детей. - Они не несут проклятия Арденса.
  Дети все как две капли воды похожи на Вальде, и Макта усмехается:
  - Как нелепо ты пытаешься обмануть меня!
  - Проверь и отпусти их, - шепчет Вальде. Он опускает плечи, вдруг теряя все силы, но не уверенность. - Их кровь чиста.
  Макта молчит. Он присматривается к среднему мальчишке. Его кровь, его жизнь сияет, безостановочно, неутомимо кружа по телу. Но чёрной метки "вора" на ней нет. Это не отнятая жизнь Макты. Чисты и остальные дети.
  - Она остаётся, - он указывает на жену. Арденсы не спорят. Старший сын упирается, не хочет уходить, но отец кидает на него такой взгляд, что он подчиняется и уводит младших.
  Макта слышит мысленную просьбу Арденса: пусть первой будет его супруга! Но вампир не уступает. Кровь женщины более интересна ему, чтобы изучить её, понадобится много времени. Она будет второй. А пока он трогает женщину взглядом и она валится на руки мужу в глубоком обмороке.
  Арденс бережно кладёт её на пол, выпрямляется. Он готов к смерти, и Макта чувствует лёгкое удивление: давно на его памяти старые враги так себя не вели.
  - Послушай меня, - просит смертный. - То, что сделал я, чтобы спасти детей от нашего общего проклятия, может быть повторено. Если вслед за мной так поступят другие потомки Лазара, удастся избежать многих жертв. Поэтому прошу тебя... - этому Вальде нелегко просить! - ...подожди немного, повремени с новыми убийствами. Дай новости о моём поступке разойтись. Многие Арденсы, я уверен, поступят также, но на подготовку им нужно время. Дай им его! Старая история может завершиться скоро, очень скоро!
  Он ничего не говорит в ответ. Ненависть переполняет Макту, и вампир бросается на потомка своего создателя.
  Он с жадностью тянет кровь Арденса. Это вкус его потерянной жизни и в нём всё, что утратил Старейший, став лишённым смерти. Макта пытается смаковать её, но скоро сдаётся, перестаёт себя контролировать. После почти столетнего сна он голоден до жизни. Арденс умирает очень быстро, и ощущение возвращённой жизни пропадает - краткое и яркое, как фейерверк.
  Сделав последний глоток крови, Макта оставляет жертву. Он замирает, со стороны кажется, что Старейший обратился в камень - так он неподвижен. Вампир изучает кровь Арденса.
  В первое столетие он видел их всех. Его потерянная жизнь светилась в каждом Арденсе. Потом кто-то из них нашёл способ закрыться от Старейшего, и он потерял их. Теперь он мог разглядеть капли своей жизни, только подойдя близко к кому-либо из них, почувствовав его дыхание и сердцебиение, свет своей жизни, текущей по чужим венам. Ему пришлось заново учиться находить Арденсов. И он нашёл способ.
  Взором Бездны Макта проникал в их кровь, когда она текла по его жилам. Там, глубоко, чужая жизнь представлялась сетью, и её нити тянулись из прошлого. Старейший шёл по ним и находил предков очередного Арденса, находил боковые ходы к другим семействам Короны, чью кровь знал он сам или кто-либо из его бессмертных детей. По кусочкам, по крупицам он восстанавливал раскидистое древо родословной, проросшей из семени случайного создателя вампиров.
  Сейчас Макта быстро отыскал в крови Вальде след, ведущий к ещё одному знатному семейству старой Короны - Керте. Вампир отступил разочарованным: ему давно известно об этой ветви древа Арденса.
  Однако была ещё жена Вальде. Он принялся за неё.
  Как и рассчитывал Макта, кровь женщины оказалась сложным коктейлем. Переплетение многих ветвей. Он нёсся по ускользающему следу Арденса. Дальше, дальше - сто, двести лет назад... Злобно рыча, он отбрасывал весь мусор, пока не осталось несколько чистых нитей. Кто же это породнился с потомками Первого Короля? Теперь он словно распутывал клубок. Что за нити тут? Ого! Гесси, Рете, Крас...
  Макта поднимается, быстрым шагом выходит во двор дома. На границе сада, за покровом маячат несколько фигур. Он узнаёт их. Carere morte, его многочисленное потомство. Соглядатаи Дэви!
  Он не тратит время на приветствия и проклятия.
  - Нечего вам делать здесь, - резко говорит он и позволяет Бездне пожрать их тела. Вампиры обращаются пеплом. Он любит быть жестоким, так же как и милосердным. Во всяком случае, не жаль. У него и без этих - довольно теней, довольно отражений.
  Он поднимает голову. Высоко в небе чертят широкие чёрные линии чьи-то куклы. Макта протягивает холодные руки к их хозяину, и тот в страхе бросает марионеток. Тела, лишившиеся крыльев, падают, и, не долетая до земли, обращаются пеплом.
  Теперь он один, и он распахивает крылья. В гостиной Вальде остаются тела хозяев. Муж и жена лежат голова к голове.
  Он кружит над Короной, потом берёт курс на восток. Он доволен, сыт и весел. Та часть жизни, что ему удалось вернуть, всё ещё согревает тело. И он, забыв ненадолго вечную ненависть, танцует в небе над Пустошью. И ему кажется, что город, прежде бывший здесь, восстаёт из руин: дворцы и храмы, дома и парки. Остатки дороги Виндекса, обычно теряющиеся в густой траве, блестят под луной - луч, простёршийся далеко во тьму.
  Он ночует в подземельях под фундаментом своего дворца. Здесь место его рождения: триста лет назад дворец был выстроен на месте логова Атера.
  Он знает, что завтра вновь будет рыскать в ночи, влекомый голодом и местью. Новые фамилии, что удалось узнать, горят в его мозгу, написанные огромными огненными буквами. Он вновь найдёт, вновь убьёт. Это не воскресит его - по каплям собираемая жизнь опять растворится без следа в его пустоте. Но таков его вечный путь! Его ненависть черна и глубока. Его ненависть - Бездна.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"