Якименко Константин Николаевич : другие произведения.

Доказательство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


                         КОНСТАНТИН ЯКИМЕНКО

                     Д О К А З А Т Е Л Ь С Т В О


     Любые возможные совпадения описанных событий с  действительностью
являются чисто случайными и непреднамеренными.

                                       "Наука служит  лишь  для  того,
                                  чтобы дать нам  понятие  о  размерах
                                  нашего невежества."
                                                             Г. Ламене

                                       "Шутка никогда не бывает похожа
                                  на истину, а истина бывает похожа на
                                  самую злую шутку."
                                                     Неизвестный автор


     - Пожалуйста, дайте мне еще один шанс!
     На меня смотрят два огромных просящих,  нет  -  умоляющих  глаза.
Всегда их глаза под конец становятся такими. И половина испытуемых об-
ращается ко мне с такой же просьбой. Вторая половина предпочитает сра-
зу попрощаться и тихо уйти с опущенной головой.
     Я отвечаю властным презрительным взглядом.
     - Дорогая моя, у вас уже было целых пять шансов! - поднимаю  пра-
вую ладонь с растопыренными пальцами. - Пять.  Четыре из них вы не ис-
пользовали.  Первый раз вы угадали,  и  только  поэтому  я  пошел  вам
навстречу.  Но все остальные попытки вы провалили. О каких  же  шансах
может идти речь?
     - Знаете, мне было так сложно сконцентрироваться... - она продол-
жает пожирать меня глазами, все еще надеясь разжалобить таким образом.
Совершенно напрасная надежда! Если бы она  знала,  сколько  обманщиков
той же породы уже прошло через меня за год работы в Фонде...
     - Отговорки, - отрубаю я. - У вас были для этого все возможности.
Никто не стоял у вас над душой и не требовал немедленного  результата.
Тем не менее, ваш результат  сильно  расходится  с  действительностью.
Почему?
     - Но вы поймите, эта обстановка...
     - И чем же вам не нравится обстановка?  Ваши  претензии,  Наталья
Алексеевна, возникают совершенно на пустом месте! Мы стараемся создать
обстановку, максимально благоприятную для испытуемого - с учетом  тре-
бований чистоты эксперимента, разумеется.  И вы, насколько я помню, со
всеми требованиями согласились, разве не так?
     Кажется, теперь в глазах у нее появляются слезы.
     - Но, может быть, еще раз... последний... я вас прошу!..
     Ну ладно, я же не зверь, в конце концов!
     - Хорошо.  Даю вам еще одну возможность. На этот раз  -  действи-
тельно последнюю.  Если у вас снова ничего  не  получится  -  разговор
окончен.
     Встаю и подхожу к окну.  Быстрым взглядом окидываю улицу. Наконец
выбираю подходящий объект.  Конечно,  это  не  соответствует  условиям
"чистоты эксперимента", но в качестве "последнего шанса" сойдет -  ка-
кая разница, если она все равно его  провалит?  Оборачиваюсь  к  испы-
туемой:
     - Только что на той стороне улицы остановилась машина.  Какой она
марки?
     - Понимаете, я плохо разбираюсь в  машинах...  -  она  продолжает
мысленно умолять меня, все еще надеясь, что я ей подыграю  -  как  не-
вольно подыгрывали те, кому она недавно устраивала не совсем  бесплат-
ные представления. Но нет уж - не на того напала!
     - Хорошо.  Заметьте: я на вашей стороне, я  пытаюсь  вам  помочь.
Допустим, марку вы не знаете, но цвет-то вы можете определить?
     Секунд десять она стоит неподвижно.
     - Мне сейчас трудно... Знаете, я вся на нервах...
     - Так какого цвета машина? - делаю вид, что не расслышал  послед-
ней фразы.
     - Зеленого! - наконец выдает она с видом обреченной.
     - Ошибаетесь, уважаемая! Машина  "БМВ",  красного  цвета.  Можете
посмотреть, если не верите мне.
     - Нет, я... Скажите, а там рядом... нету зеленой машины?
     - А вот это, Наталья Алексеевна, никакого значения не имеет. Я же
поставил вопрос совершенно четко: машина, которая ТОЛЬКО ЧТО останови-
лась. Так как же быть в таком случае с вашим так называемым "экстрави-
дением"? Неужели вы не способны различить, какая машина стояла, а  ка-
кая подъехала? На что же в таком случае годно это "экстравидение"?  На
что, я вас спрашиваю?
     На последней фразе я слегка повышаю голос  и  даже  привстаю  для
большего эффекта.
     - Но, может быть, завтра?.. - с последней искрой надежды в голосе
спрашивает испытуемая.
     - Что, дорогая моя, "завтра"? Что "завтра"? На основании  чего  я
должен думать, что если сегодня ваша способность не проявилась, то она
проявится завтра? Да нет таких причин, поймите - НЕТ! Вы  знаете,  что
каждый день у меня бывает в среднем по три человека? И что  каждый  из
них  начинает  с  восторженного  рассказа  о  своих  так    называемых
"сверхспособностях"? Но когда доходит до испытания, то почему-то у од-
ного дрожат руки, у другого нарушается концентрация,  третьему  мешает
моя плохая аура, четвертому вдруг начинает не хватать "мысленной энер-
гии", пятому...  Почему так происходит, Наталья Алексеевна, как вы ду-
маете? Да, я вас спрашиваю!
     Теперь она сидит с потерянным видом,  опустив  глаза,  и  теребит
пальцами правой руки молнию на сумочке.
     - Значит, нет? - едва слышно произносит она на выдохе.
     - Значит, нет.  Мы предоставили вам все возможности. Вы их не ис-
пользовали - следовательно, разговор окончен. Или у вас есть к нам ка-
кие-то претензии? Может быть, персонально ко мне? Тогда выскажите  их.
Можно, и даже лучше - в письменном виде.  Мы обязательно учтем все за-
мечания, чтобы не повторять ошибок в будущем. Хотите?
     Испытуемая встает и молча идет к двери. Выходя, она роняет что-то
нечленораздельное - вероятно, это должно означать прощание.
     - Всего хорошего! - кричу я в шумно захлопывающуюся дверь.
     Наконец я остаюсь один.
     Похожая сцена  повторяется  в  моем  кабинете  изо  дня  в  день.
Результат каждого испытания можно с абсолютной достоверностью предска-
зать заранее. Этим так называемым "экстрасенсам" ничего не стоит обма-
нывать наивных обывателей, которые только и  жаждут  быть  обманутыми,
лишь бы им показали нечто под громким названием "чудо".  Но и сами об-
манщики глубоко наивны, думая, что такие же примитивные фокусы и  "чу-
деса" пройдут и с нами, профессионалами своего дела.
     Нет, меня не интересуют ваши псевдоглубокомысленные рассуждения о
разноцветных аурах и едином  информационном  поле!  Покажите  мне  ре-
зультаты вашего взаимодействия с этим полем, и я с глубоким  уважением
пожму вашу руку.  Но результатов не было, нет и не будет,  потому  что
нет такого поля, а есть в лучшем случае психология, теория  вероятнос-
тей и самая обыкновенная физика, в худшем  же  -  прикрытая  туманными
формулировками ложь, выдаваемая за новое откровение. Что ж, экстрасен-
сы и пророки, идите ко мне, и чем больше - тем лучше, потому  что  тем
меньше обманщиков будет пудрить мозги и вешать  лапшу  на  уши  нашему
безграмотному доверчивому народу!
     Мои мысли прерывает мелодичный звонок.  Надо же - а  я-то  думал,
что женщина, претендующая на экстравидение, была сегодня последней. Ну
что ж, еще одним развлечением больше; посмотрим, к каким фокусам  при-
бегнет этот посетитель.
     - Входите.
     В кабинете появляется рослый мужчина лет тридцати  пяти;  одет  с
иголочки, короткие черные волосы аккуратно зачесаны назад, лицо  воле-
вое, взгляд целеустремленного и уверенного в себе человека.  Его можно
было бы назвать красивым - в смысле настоящей мужской красоты, -  если
бы не досадная деталь: шрам, тянущийся со лба через слегка изуродован-
ный левый глаз до самого носа.  Наверняка воевал, сразу почему-то воз-
никает мысль.
     Посетитель проходит вперед и бесцеремонно опускается на стул, где
еще недавно сидела заплаканная женщина.
     - Ну здравствуй, братан, что ли, - произносит он негромким  голо-
сом, с хрипотцой.
     - Извините, уважаемый, но мы с вами в одном полку не служили и  в
одной песочнице не играли.  Зовут меня, если вам еще не известно, Вла-
димир Павлович Бойко, профессор; обращайтесь, пожалуйста, как  положе-
но.
     - Да мне один хрен, хоть ты прохвесор, хоть дерьмолаз!
     Значит, вот мы какие? Надо будет сказать Гаврилычу, пускай получ-
ше фильтрует жаждущих посетителей на входе.  Конечно, мы согласны при-
нять любого, но пускай уж этот любой потрудится приложить немного уси-
лий, чтобы вести себя по-человечески.
     - Извините, но у меня нет желания разговаривать с  вами  в  таком
тоне!  Или вы будете вести себя как цивилизованный  человек,  или  мне
придется выставить вас из кабинета! И не тыкайте мне, пожалуйста!
     - Кончай ломаться, прохвесор! Не надо меня выставлять, я сам  уй-
ду. Больно охота с тобой трепаться.
     - Тогда зачем вы сюда пришли?
     - Так у вас вроде бабки за доказательство способностей обещают?
     Почему бы мне не смириться и принять правила игры? На такого  эк-
земпляра, как этот, будет вдвойне приятно посмотреть, когда он  начнет
мямлить что-нибудь о "плохой МЕНТальной атмосфере" в здании.
     - Во-первых, не способностей, а СВЕРХспособностей, которые  выхо-
дят за рамки возможностей обычных людей. Во-вторых, деньги мы действи-
тельно обещаем - но только в том случае, если вы пройдете нашу провер-
ку и мы получим убедительное доказательство наличия у вас  таких  спо-
собностей.
     - Да мне твоя проверка на хрен не нужна! Я те вот  чё  хочу  ска-
зать, братан: ты хошь доказательство?
     - Я, уважаемый, ничего не хочу.  Это  вы  хотите  получить  мате-
риальное подтверждение вашей способности, я  вас  правильно  понял?  А
подтверждение возможно только при наличии доказательств.
     - Ну так вот что: будет тебе доказательство. Сегодня же вечером и
будет. Да такое доказательство, что ты до конца своей жизни запомнишь!
Понял, да?
     Тут он вдруг встает и разворачивается ко мне спиной,  явно  соби-
раясь уходить. Хм, это уже совсем неожиданный поворот сценария!
     - Уважаемый, вы что же...
     - А ничего! Я те все сказал, прохвесор. Сиди пока, марай бумагу.
     Дверь захлопывается прежде, чем я успеваю что-то ответить.
     Ладно, успокаиваю я себя, не бери в голову.  Мало ли что бывает -
может, нашелся знакомый у кого-то из  экстрасенсов-неудачников,  пуга-
нуть решил...  Нет, охрану определенно надо усилить - пожалуй,  сообщу
об этом инциденте наверх, пускай малость подсуетятся.  Умный  какой  -
пугать меня вздумал! Но мы люди пуганые, нас этим не проймешь.  Мы все
ваши доказательства разобьем в пух и прах, а тогда посмотрим,  как  вы
заговорите!
     Потому что не бывает никаких сверхспособностей. Не было, нет и не
будет!

                              *   *   *

     Через час я покидаю свой кабинет.  Все дела на  сегодня  сделаны,
распоряжения отданы - можно отдохнуть, чтобы завтра продолжить с  оче-
редными претендентами. Жаль, мало кто может оценить ту грязную работу,
которую я делаю изо дня в день.  Впрочем, какое это имеет  значение  -
я-то знаю, от чего спасаю неблагодарных  людей.  А  неблагодарность  -
хроническое состояние нашего народа, не привыкать.
     Сегодня я не на машине. Стоят последние теплые деньки, и грех бы-
ло бы не пройтись пешком и подышать воздухом. На улице темнеет, прохо-
жих вокруг немного - наш район не пользуется популярностью, здесь мож-
но встретить только "местных".
     - Дядя, огоньку не будет? - обращается ко мне бритый молодой  че-
ловек спортивного телосложения.
     - Не курю. И вам не советую.
     - А денег на сигареты?
     - Деньги, молодой человек, зарабатывать нужно, а не  выклянчивать
на улице.
     - Бля, я тя по-хорошему прошу: дай денег!
     Вот еще чего не хватало! Никогда не думал, что моя персона  может
заинтересовать уличных приставал.  Ну ничего, я ведь  когда-то  каратэ
занимался...
     "Да? Но ты же знаешь, когда это  было!  Если  голова  с  тех  пор
что-то и помнит, то тело уже давно все забыло, так что не  рассказывай
сам себе эти сказочки."
     Но, в конце концов, улица же не совсем безлюдная, ну что  он  мне
может сделать?
     - Даже если бы я зарабатывал миллион, все равно я бы  вам  ничего
не дал, - стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно. Получается плохо.
Вернее, совсем не получается. -  Потому  что  деньги  -  только  тогда
деньги, когда они зара...
     Тяжелый удар сзади по почкам, и я теряю  равновесие.  Значит,  он
еще и не один...  Вот тебе и каратэ - какое там каратэ, в самом  деле,
ты же ни разу по-настоящему и не дрался! Но зачем, зачем, я ведь ниче-
го...
     Еще один удар в спину - резкая боль по всему позвоночнику.
     - Гадина, прекрати!..
     Пытаясь выпрямиться, одновременно замахиваюсь правой рукой  -  но
передний противник перехватывает ее без труда и тут же кулаком со всей
силы въезжает мне в челюсть.
     За что, за что, господи?!..
     - Заткнись, интеллигентишка паршивый!
     Улица перед глазами качается влево-вправо. Я махаю руками - взма-
хи получаются беспомощными и не достигают цели.  Тело  спиной  ощущает
новые удары.
     Неужели я их испугался? Надо же бороться, надо...
     От следующего тычка в позвоночник боль мгновенно расходится  вок-
руг, парализуя дыхание.
     Люди, неужели вы будете просто стоять и смотреть, как избивают ни
в чем не повинного?.. Ну куда вы все подевались?
     "А то ты не знаешь - каждый из них только о собственной  шкуре  и
думает!.. Разве не так?"
     "Кричи же, идиот! Кричи!"
     Пытаюсь крикнуть - но из горла вырывается только жалкий хрип. Тут
же меня хватают за голову и резко нагибают вниз, так  что  она  оказы-
вается зажатой у кого-то между ног. Уши горят почти в буквальном смыс-
ле слова. Боже, я не думал, что это так больно!..
     - Не на... А-а-а... у-у-ы-ы-ы...
     - Еще раз пикнешь, паскуда - я те оторву кой-чего, мало не  пока-
жется! Держи его руки!
     Пытаюсь схватить негодяя за ноги -  но  запястье  уже  поймали  в
мертвую хватку. Все-таки их двое, в этом их преимущество.
     "Можно подумать, ты бы справился, будь он один!"
     Но ведь я же ничего вам не сделал, братцы! Я же... да я  дам  вам
деньги, сколько хотите!
     - День...ги.  Бумаж... в кармане, - мои слова превращаются в  не-
разборчивое мычание.
     - Да шо с тебя взять, дуремар! Держишь? Вяжи!
     Что-то резко перехватывает мои руки за спиной. Боль в суставах...
Боль, опять боль...
     Если они хотят не просто ограбить меня, а... Но что, какой смысл,
что они могут с меня...
     - Шевелись, придурок! Сюда, в машину!
     Новые удары в спину парализуют мысли; меня толкают куда-то вперед
- успеваю только автоматически переставлять ноги.  Через несколько се-
кунд меня уже впихивают в машину; в памяти  фиксируется  лишь  цвет  -
темно-синий.  Вот как оно бывает: недавно  спрашивал  про  марку,  про
цвет, а теперь -  сам  кроме  цвета  ничего  и  не  увидел...  Красное
"БМВ"... и зеленая... да, была там  зеленая...  "Москвич",  кажется...
или "Жигуль"? Какая разница! О чем ты думаешь, в  самом  деле?  А-а-а,
боже, почему так трудно дышать?..
     Неужели никто так и не поможет? Неужели они такие...
     "Да, они такие! А то ты не знаешь! Им только сенсации по  телеви-
зору подавай! Вот вам очередная сенсация: нападение на профессора Бой-
ко прямо на улице. Ха-ха! Смешно?"
     Что-то не очень...
     Машина резко трогается с места, и я врезаюсь лбом в переднее  си-
денье.  Как ни странно, этот удар помогает мне  собраться  с  мыслями.
Приподнимаю голову и оглядываю салон.
     Их трое.  Водитель, и двое тех, что били меня на улице - один ря-
дом, второй на переднем сиденье. Если, скажем, хорошенько врезать пер-
вому...
     "О чем ты, в самом деле! Очнись! У тебя руки связаны  за  спиной,
никому ты ничего не врежешь! Это он тебе врежет  так,  что  упадешь  и
вставать не захочешь. Тоже мне, каратист недоученный нашелся!"
     Но во всем этом должна быть какая-то логика! Просто так ведь  ни-
чего не делается! Я им зачем-то нужен, это очевидно.  Значит,  с  ними
можно договориться, предложить им деньги, я не знаю, еще  что-то...  В
бумажнике с собой мало, это ладно, но я же могу  дать  больше,  только
скажите!..
     - Эй! Давайте... Деньги... у меня... есть... Больше, чем в бумаж-
нике... Сколько... скажите сумму...
     - Хрыч, чё он там лопочет?
     - А типа я знаю? Мычит чё-то...
     - Ну так сделай, шоб закрылся, я, мож, музон врубить хочу!
     - А! Ща сделаем!
     От удара в челюсть голова содрогается, во рту что-то  хрустит,  и
чуть позже до меня доходит, что это сломался зуб - а может, и не один.
Но я же только хотел... Неужели вам не нужны деньги? Ведь всякому нор-
мальному человеку нужны деньги!
     Нормальному человеку...
     - Деньги!.. Дам...
     Пытаюсь крикнуть что есть силы, но голос срывается на кашель, и я
чувствую, как с кашлем рот заполняет что-то мокрое и противное,  стре-
мительно рвущееся наружу...
     Передний включает музыку на всю катушку.
     - ...твою мать! Моряк, ты тока глянь! Этот засранец  всю  сидушку
обгадил!
     - Ё... Это ж тачка Чудного, шо он скажет?!
     - А, так ты, падла, блеваться  вздумал?!  А  шо  за  это  бывает,
знаешь? Так ща узнаешь! Вот тебе, понял, сука! Вот тебе!..
     Я чувствую удары под ребра, и в  пах,  и  ниже...  Внутри  что-то
взрывается, лопается, и кровь еще более  мощным  потоком  устремляется
вверх. Нет, нет, НЕТ! Он же сейчас меня прибьет, он же...
     - Не-е-е...
     Поздно: черная жидкость выплескивается изо рта и летит кругом - и
на сиденье, и на пол, и на самого бандита...
     - Мудило, да ты ваще!..  Ты знаешь, на кого наехал?! Да я  те  ща
все поотрезаю! Ты у меня поблюешь!
     Перед глазами вдруг всплывает кадр из недавней передачи новостей.
В лесу за городом нашли трупы двоих подростков.  У  них  был  выколоты
глаза, отрезаны уши и... еще кое-что.  Причину такого зверства  объяс-
нить невозможно - денег или каких-то дорогих вещей у мальчишек с собой
не было.
     Убийц не нашли и даже не напали на след...
     "Я те ща поотрезаю..!"
     За что, за что, ЗА ЧТО?!
     - Хрыч, харэ уже? А то в натуре замочишь интеллигента.
     - А чё он эта?..
     - Смотри, если пришибешь, Чудной тебе чё-нить отрежет. Хе-хе!
     - Да ничё я ему такого не сделал! Сори, дышит, падла,  трепыхает-
ся!
     - Ну оставь его, пусть того, малость оклемается...
     - Слышь, дурилка, те повезло, Моряк тебя защищает! Гы-гы!
     Звуки приходят издалека, и я уже не хочу ни двигаться,  ни  гово-
рить. Боль и кровь везде - внутри и снаружи.
     "...поотрезаю!"
     "Неужели ты так ничего и не сделаешь?!"
     "Солнышко в руках, и венок из звезд в небесах..." - доносятся  до
сознания какие-то смутно знакомые слова.
     Солнышко... солнышко сейчас светит где-то с другой стороны плане-
ты.  И поэтому люди там могут свободно ходить и не бояться, что на них
на улице наскочат вот такие бугаи, заломают руки,  схватят  и  поотре-
зают...
     Да, вот так оно и бывает.  Человек что-то делает, к чему-то стре-
мится, чего-то добивается...  А потом приходят двое громил, и  в  один
момент все летит к черту! Знание - сила, сила есть - ума не надо...
     Ума не надо...
     "...поотрезаю!"
     "Солнышко в руках..."
     ...толчок под бок. Интересно, сколько ребер мне уже сломали?
     Что за чушь лезет в голову? Черт!
     - Вываливай, приехали!
     Тот, которого называли Хрыч, хватает меня за руку чуть ниже плеча
и тянет за собой.
     - А ну переставляй свои ходули! Может, те еще носилки принести?
     Внезапно рука едва не выскакивает из сустава, и  я  лечу  вперед.
Пытаюсь подставить ногу, за что-то цепляюсь и не успеваю. Падаю, стре-
мительно приближаюсь лицом к асфальту, и ничего  не  могу  сделать.  В
последний момент кто-то меня перехватывает и легонько толкает обратно.
Ноги уже стоят на земле, и я обретаю устойчивость.
     - ...твою мать, и об эту скотину мне руки марать!
     - Нефиг, пускай сам идет!
     - Слышь ты, мудакан! Иди! Иди, я кому сказал!
     Кулак врезается в спину, толкая меня вперед.  На  этот  раз  ноги
справляются с поддержанием равновесия, пусть и неустойчивого.
     Если не сейчас, то когда? Руки у меня связаны, это  да,  но  ведь
есть еще ноги, они свободны!
     Вот уж самое время пожалеть, что у меня нет никаких  сверхспособ-
ностей.  Только ты же сам знаешь - не бывает их, сверхспособностей. Не
было, нет и не будет.
     "Дайте мне еще один шанс!"
     "А тебе, профессор, сейчас никто не даст этот шанс.  Если ты  сам
не возьмешь его своими руками. Или хотя бы ногами."
     Главное - собраться с силами и сконцентрироваться.
     "Мне было так сложно сконцентрироваться..."
     Черт!
     Пытаюсь выровняться, ощутить под собой твердую почву. Картина пе-
ред глазами становится более четкой. Вижу фонарь, не очень-то ярко ос-
вещающий окрестности. Впереди двухэтажный домик - значит, чья-то заго-
родная дача, причем неприметная со стороны,  построенная  без  особого
размаха. Дорожка, посыпанная песком...
     Один идет спереди, другой сзади.  Сейчас я его, того, что  впере-
ди...
     В голове крутится  одна  бессмысленная  фраза:  "Не  стреляйте  в
пианиста - он играет, как умеет."
     "Не стреляйте в пианиста - он..."
     "Не стреляйте..."
     - А ну быстрее, чё застрял на хер!
     Удар - и песчаная дорожка быстро движется навстречу.
     "Вот и все, и ни на что ты в этом деле  не  годен!  Это  тебе  не
"Мортал Комбат" гонять или боевички с Джеки Чаном смотреть..."
     "Мы предоставили вам все возможности - вы их не использовали..."
     - Не падать, мразь! Вперед, я кому сказал!
     Передний оборачивается и с силой бьет в живот. Ну зачем это, ну я
же иду, я же стараюсь идти, я же не специально, ну разве ты  не  пони-
маешь...
     Да он же просто не хочет ничего понимать! Это ты,  профессор,  не
понимаешь: он же не человек, он... даже не зверь, он -  хуже...  Такие
не имеют права жить на Земле, таких надо убивать в зародыше!  Убивать,
до того как...
     - Гады! Подонки! Пидарасы! - сам не знаю, откуда у  меня  берутся
силы на эти слова.
     - Бля, Моряк, ты это слышал?
     - Слышал. И я этого так не оставлю!
     Зачем, зачем, ЗАЧЕМ! Я же не хотел, я только...
     "Это как же не хотел? Очень даже и хотел! Кого  это  ты  обмануть
собрался?"
     И почему я до сих пор не в обмороке? Ведь  как  было  бы  хорошо:
отключиться и не знать ничего, что они творят с моим телом.  Не  знать
до самого последнего момента, когда...
     Неужели ты думаешь, что до этого дойдет?
     Да. Дойдет.
     Их нашли с отрезанными ушами, и еще кое-чем...
     "...поотрезаю!"
     "Солнышко в руках..."
     - Ну чё, братва, наигрались уже?
     Далекий-далекий голос, и что-то знакомое в его интонациях...
     - Поднимите-ка его, хочу посмотреть ему в глаза.
     Да, вот этот налет хрипотцы...
     - Чудной, да он весь обделался!
     - А мне один хрен! Тебе бабки плачу я или дядя?
     Меня поднимают и поддерживают за руки.  Перед глазами бессмыслен-
ная смесь разноцветных пятен.  Во  рту  стоит  отвратительный  горький
привкус желудочной слизи.
     Только не вздумай плеваться - прибьют... Даже и не думай!
     - Ну чё, братан, вот мы и снова свиделись!
     Пятна приобретают очертания, несколько расплывчатых образов  схо-
дятся в один, пока он наконец не становится достаточно четким. И я ви-
жу то, что невозможно перепутать ни с чем.
     Шрам, проходящий через всю левую половину лица.
     "Хочешь доказательство? Будет тебе доказательство!"
     Земля уходит у меня из-под ног...
     - Э, да он никак того...
     - Прикидывается, паскуда!
     - Ни хрена себе прикидывается, тебя бы так, посмотрел бы, как  ты
прикинешься!
     - Вы, двое! Тащите в подвал.  И без лишнего мордобоя, он мне пока
живым нужен. Поняли, да?
     - Ладно, босс.
     - ...Давай сюда... Ё... Ты глянь! Да он мне, сука, всю куртку ис-
поганил!
     - Хрыч, Чудной сказал тащить и без мордобоя. Вопросы будут?
     - Дак а мы и без мордобоя. С лестницы вниз, и весь базар.
     - А если шею сломает, тогда Чудной тебя самого спустит! Хе-хе!
     - Ни хрена, этот не сломает.  Живучий он, падла,  другой  бы  уже
давно того, а этот держится.
     - Ну смотри, ток если шо, сам будешь отмазываться.
     - Да ни хера ему не будет. Ну, толкай!
     ...Лежу на полу, лицом вниз, двигаться не хочется - любое  движе-
ние доставляет боль.  Впрочем, и без движения боли достаточно. Темно и
холодно.  Странно, почему я еще  жив?  Может,  этот  Хрыч  прав,  и  я
действительно отличаюсь повышенной "живучестью". Вот тебе и "сверхспо-
собность"!
     Не бывает никаких сверхспособностей. Не было, нет, и не будет!
     Вот и все. Как там сказал этот Чудной - пока я ему нужен живым?
     Пока нужен. А потом буду не нужен - и концы в воду.
     "...поотрезаю!"
     И никто ничего не узнает.  И никогда больше  не  увижу  ни  тебя,
Валечка, ни тебя, Алешка.  А вы сможете только плакать, но тоже ничего
не будете знать. И никогда я вам больше не смогу сказать, что...
     Никогда. Ничего. Никому.
     "Никогда не говори никогда!"
     Какого черта! Джеймс Бонд недоделанный. Дерьмолаз.
     "Но тебя ведь больше никто не держит и не бьет! Руки связаны,  но
ты можешь встать, подойти к двери, может быть даже тебе повезет -  она
будет открыта, и..."
     Только никуда я не пойду.  Даже не встану. Я не могу вставать.  И
не хочу.
     Пускай смерть будет быстрой.  Пусть он застрелит меня в спину  из
пистолета.  Ну в крайнем случае ножом. Только не бить снова.  Не  надо
бить! Я ведь ничего плохого вам не сделал.  Никому ничего  плохого  не
сделал.
     "Но вы поймите, эта обстановка..."
     "Но, может быть, еще раз... последний..."
     "Ей ты тоже ничего плохого не сделал. И многим другим, кто прихо-
дил до нее - тоже."
     Почему я не могу просто отключиться и уснуть? Ведь насколько лег-
че было бы! Почему? Зачем мне  сейчас  этот  дурацкий,  бессмысленный,
постоянный сознательный самоконтроль?
     "Потому что наличие сознания отличает человека разумного от..."
     К черту!
     Откуда-то слева доносится странное шипение.
     Что это? Сильнее, громче...
     Господи, только бы не змея! Ненавижу змей...
     "Говори уже тогда прямо - боюсь змей! Сам  себе-то  ты  можешь  в
этом признаться!"
     Но откуда здесь взяться ядовитой змее?
     "А что мешает этому Чудному посадить в подвал ядовитую змею?!"
     Нет, господи! Только не так! Только не так! Не хочу!
     Ближе, еще ближе...
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     "Не стреляйте..."
     Не знаю, откуда берутся силы, но я откатываюсь вправо - один раз,
другой... Что-то хрустнуло - кажется, ребро сломал.
     "Одним больше, одним меньше - не все ли равно теперь?"
     Шипение становится громче и агрессивнее.  Сердце бешено колотится
в груди, каждый вдох и выдох причиняет боль.  Но ведь, в конце концов,
зачем я нужен этой дурацкой змее? Что она получит  с  того,  что  меня
укусит? Да ничего. Тогда зачем ей меня кусать? Да низачем. Логика, од-
нако!
     "Человеческая логика. А какая логика у змеи?"
     Лучше не шевелись. Может, не обратит внимания и проползет мимо?
     А не все ли равно, умереть сейчас или через несколько часов? Даже
лучше, если это случится сейчас.  Тогда уже никто не успеет мне ничего
поотрезать. Разве что на трупе.
     "...трупе... Ты - труп. Представляешь картинку?"
     Что-то опускается мне на правую щеку...
     - А-а-а-а!..
     Идиот, зачем кричать, зачем, зачем?!..
     Поздно! Да и нет никакой разницы.
     Шипение становится громким, просто оглушительным.  Да  какое  там
шипение - больше похоже на... стрекотание...
     ...сверчка?
     Дергаю головой - и что бы это ни было, но оно исчезает со щеки.
     В груди что-то падает до самого желудка, ударяет меня  изнутри  и
подымается обратно. Пронесло...
     Выходит, я  принял  за  змею  какого-то  маленького,  безобидного
сверчка! Ха-ха... Вот уж точно - смешно!
     "Не обманывай только самого себя.  Ты хочешь жить! Ты  совсем  не
хочешь, чтобы тебя застрелили сзади из пистолета."
     "Хочешь жить - но не способен сделать ничего, чтобы  бороться  за
свою жизнь."
     "Потому что ты - трус! Трус! ТРУС!!!  И  всю  жизнь  был  трусом!
Храбрости твоей хватает только на то, чтобы бросать в глаза всем  при-
ходящим к тебе на испытание обвинения в шарлатанстве."
     Ничтожный трус. Вот она, правда!
     Тут я осознаю, что плачу. На этот раз - не от боли...
     Неужели судьба специально, в отместку, уготовила мне это  испыта-
ние?
     "Нет никакой судьбы.  И ты это знаешь. Есть только  двое  громил,
которые однажды подходят на улице..."
     На что это опирается моя голова, интересно?
     Осторожно пододвигаюсь ближе, чтобы можно было дотянуться рукой и
пощупать.  И пальцы нащупывают нечто гладкое,  но  при  этом  покрытое
чем-то...
     Чем-то? Волосками, как...
     ТРУП?! Значит, правда, что я не первый...
     И тут сознание наконец оставляет меня.

                              *   *   *

     - ...Не спать!
     Яркий свет, слишком яркий, чтобы на него смотреть. Не хочу откры-
вать глаза.
     - Я кому сказал - не спать! Быро встал, паскуда!
     Нога прикладывается к моему боку  дважды,  и  дыхание  сбивается.
Заставляю себя открыть глаза, и вижу большое светлое пятно - наверное,
от фонаря.
     "Солнышко в руках..."
     - Я должен дважды повторять?
     "Сейчас кого-то будут убивать", - всплывает откуда-то в памяти.
     - Не... не... надо... я... сейчас...
     - Хрыч, ну ты человек или где? Как он встанет, если у  него  руки
связаны?
     - А вот так и встанет! Гадить умеет, а вставать типа нет? Я  кому
грю, педрило!
     Пытаюсь шевельнуться, изображаю видимость движения.  На  миг  мне
удается оторвать спину от пола, и тут же такая боль в  груди  пронзает
меня, что я падаю обратно, и слезы наворачиваются на глаза.
     - А-а-а!
     Еще удар...
     - Не... б-бейте, я... - кашляю, и окончание фразы теряется.
     - Слыш, Моряк, я придумал.  Ща я ему яйца отстругаю,  он  у  меня
вмиг зашевелится!
     - А мож не стоит? Чудному не понравится...
     - Ты помнишь, шо он сказал? Шобы жив остался. Типа он после этого
сдохнет? Не сдохнет. Зато выстебываться не будет.
     - А, лана. Тока ты сам. Я лучше отсюда погляжу.
     - Ну как хошь.  Я и без тебя справлюсь. Слышь ты, профессор! Зырь
сюда. Во орудие!
     Я с трудом различаю в его руке что-то блестящее и скорее  догады-
ваюсь, чем вижу, что это нож.
     Но ведь он не сделает этого на самом деле, ведь правда? Правда?
     ...отрезаны уши и еще кое-что...
     "Не обманывай хотя бы сам себя!"
     Шум в ушах, и все вокруг становится серым.
     Вот и конец... Теперь уже все равно...
     - Эй, ты! Интеллигент!
     - Я те говорил - не надо...
     - Не, сори. Ща очухается!
     Никаких новых ощущений.  Все такая же равномерная боль  по  всему
телу.  А может, организм просто перестал воспринимать новую боль,  как
будто достиг порога, выше которого уже не подняться?
     Хорошо, что мой желудок давно опустошен.
     - Ну чё ты, дурик? Я ж типа пошутил! На этот раз,  бля,  пошутил.
Правда, Моряк?
     - Ясен хрен - шю-утка! Сначала Чудной все шо надо отрежет, а  там
уже и мы. Точняк?
     - Гы-гы.
     - Ну тащи его сюда. Чудной заждался небось.
     - Ун момент.  Тяжелый, сука! Бля, да ты будешь стоять или нет?  А
то я ножик далеко не убирал!
     Хрыч пытается удержать меня на ногах.  Я хочу, очень хочу  ему  в
этом помочь, но ноги подкашиваются, не в силах  служить  опорой  телу.
Нож мелькает в правой руке бандита, но даже его вид не может заставить
мой организм сделать то, что я от него требую.
     "Вот ты и окончательно превратился в тряпку, с которой два подон-
ка могут сделать все, что взбредет в их извращенный ум.  А у тебя даже
нет сил им помешать. Да и желание совсем слабое..."
     - Хрыч, кончай там с ним прикалываться!
     - А чё бы мне не поприкалываться? А, я тя спрашиваю?
     - Чудной с ним разберется, тогда на пару поприкалываемся.  А пока
надо дело сделать.
     - Типа не знаешь - когда Чудной разберется, уже не с чем прикалы-
ваться будет! Гы-гы!
     - Блин, достал! Ну возьмешь телку и будешь трахать. Тащи наверх!
     Меня выволакивают из подвала по лестнице. Пытаюсь сам ставить но-
ги на нужные ступеньки, получается невпопад.  Хрыч помогает мне,  под-
талкивая сзади.
     Снова песчаная дорожка.  А вон там слева - пятна, большие  и  ма-
ленькие...
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     - Шевелись, паскуда!
     Входим в дом.  Моряк за руку тянет меня вперед, Хрыч все  так  же
толкает в спину.  Вижу только расплывчатые бесформенные  очертания,  в
которых угадываю соответствующие предметы: зеркало, шкаф, картина...
     Даже картина, надо же!
     А почему бы собственно и нет?
     Дверь. Комната, похожа на кухню. Человек сидит за столом спиной к
двери.
     Меня направляют вперед, мимо него.  Потом отпускают,  и  я  падаю
задницей, кажется, на стул.
     - Развернись, сука, лицом, когда с тобой говорят!
     Кто-то, наверное, все тот же Хрыч, с силой дергает меня за плечо,
и сидящий оказывается прямо напротив. Фигура человекообразной формы.
     Чудной - кто же еще?
     - Ну че, братан, теперь покалякаем, что ли?
     Я хочу как-то изобразить ответную реакцию - хотя бы кивнуть -  но
тело больше мне не подчиняется.
     - Хрыч, я ж те говорил -  не  увлекаться.  А  ну  приведи  его  в
чувство!
     - Ща сделаем! Да ты не бойся, живой он в натуре.
     В следующий момент на мою голову  обрушивается  ледяной  водопад.
Тело рефлекторно вздрагивает, и перед глазами все становится  на  свои
места. Сосредоточенный взгляд, и шрам в пол-лица.
     Тупая боль непрерывно грызет все тело.  Но если не шевелиться, то
можно терпеть.
     - Теперь слышишь меня, братан?
     - Слышу.
     Кажется, этот Чудной все-таки чего-то от меня хочет, его  цель  -
не просто поиздеваться и... и... "поотрезать". С ним можно будет дого-
вориться.  Да, конечно. Деньги, или еще что-то. Все, что угодно.  Лишь
бы этот кошмар закончился. Он ведь должен когда-то закончиться? И сов-
сем не обязательно - смертью, ведь так?
     "...он мне ПОКА живым нужен."
     - Вот и ладно. Помнишь, я те доказательство обещал?
     "Хочешь доказательство? Будет тебе доказательство!"
     - Угу.
     - Вот прям щас и устрою.  Тебе какую способность доказать?  Хошь,
ясновидение докажу?
     Я киваю. Главное - не спорить и во всем соглашаться. Тогда, может
быть, они не будут меня бить. А если и будут - то меньше.
     "До чего же ты докатился! Думаешь, что надо  сделать,  чтобы  по-
меньше били.  А если бы это был, к примеру, шпион, который хочет полу-
чить от тебя секретную информацию?"
     Плевать! Выложу ему всю какая есть информацию!  Лишь бы не  били.
Лишь бы отпустили. Лишь бы... ничего не отрезали...
     - Ну дак смотри. Даю предсказание: сейчас Хрыч вмажет тебе в пра-
вое ухо!
     Удар - такой силы, что я едва не падаю со стула.
     - Зачем... сильно?
     - А насчет силы я ничё не предсказывал.  Это ты к Хрычу претензии
предъявляй. Будешь предъявлять?
     Да он ведь издевается надо мной!
     "Точно так же, как ты издевался над своими испытуемыми!
     Только ты не пускал в ход кулаки. Вот и вся разница..."
     - Ну дак чё? Гожусь я в ясновидцы? Сбылось предсказание или нет?
     "А как же чистота эксперимента?" - ехидно спрашивает  внутри  го-
лос, появившийся откуда не возьмись.
     Только не начинай сейчас это,  пожалуйста!  Они  же  снова  будут
бить! Они же...
     "Я же не зверь, в конце концов!"
     А они - звери.
     Нет - они хуже... Звери, по крайней мере, не бьют, лишь бы попри-
калываться.
     Едва заметно киваю.
     Оплеуха - и я затылком врезаюсь в стену.  Картинка раздваивается,
а потом медленно сходится в одну в течение полминуты.
     За что?! Что я сделал не так?
     - Так не пойдет,  братан!  Ты  потрудись  по-человечески,  по-на-
шенскому сказать: подтверждаешь, что я прошел проверку и обладаю  спо-
собностью ясновидения? - последние слова Чудной произносит как заучен-
ную наизусть фразу.
     "Значит, своя шкура тебе дороже истины?"
     "Да. И ты всегда это знал!"
     - Подтвер... ждаю!
     - Так-то лучше! Может, тебе еще чего показать? Могу эта...  лозо-
ходство показать. Хошь?
     "Отрицательный ответ будет означать еще один удар.  Ты же не  хо-
чешь, чтобы тебя били, правда?"
     - Да.
     - Так какие проблемы? Моряк, дай-ка ту палку. И отойди, мешаешь.
     Моряк протягивает Чудному увесистый металлический прут.
     "Только не надо меня... этим прутом..."
     - На лозу не похоже, ну и что? Значит, моя  способность  покруче,
если даже этим засечет. Ты за мыслью следишь, прохвесор?
     - Угу.
     - Следи-следи.
     Он поднимает прут, берет за середину и зажимает в  ладони.  Потом
обходит с ним комнату.
     - Ты смотри, смотри. Тут ни фига нету. И тута нету. Оба-на, а те-
перь глянь!
     Прут начинает вращаться в руке Чудного чуть ли не на полный  обо-
рот. Внизу стоит большой ящик, на нем - коробка.
     - А ну-ка, чё у нас здесь? О! Вишь? Пистолет, типа! - он действи-
тельно вытаскивает из коробки пистолет. -  Значит,  я  в  натуре  могу
своей способностью эта... находить оружие.  Эти воду видят, а я - ору-
жие, чё, плохо разве? Подтверждаешь?
     Киваю снова.
     "Что же ты делаешь, или забыл уже?!.."
     - Под... твер...
     Чудной поднимает пистолет, и грохот оглушает меня.  Сердце готово
выскочить из груди.
     Но я же сделал все правильно, зачем же так, зачем, зачем?!
     - Это так. Шутки ради. Чё шугаесся, братан, пистоль - это тебе не
какая-нть сверхспособность, это - ВЕСЧЬ!
     Чудной садится обратно на стул и кладет оружие перед собой.  Если
бы у меня не были связаны руки, я мог бы рывком  дотянуться,  схватить
пистолет и...
     "О чем ты, в самом деле? Да ты и стрелять-то не  умеешь,  в  тире
когда последний раз стрелял - и то забыл! И на что  ты  только  годен,
профессор?"
     "Кроме того, чтобы разрушать надежду твоих посетителей?"
     - Вот, значит, так.  Ну, чё те еще показать? Хошь, мысли почитаю?
Или, там, подвигаю чё-нть? Я могу. Хочешь? Хочешь?
     У меня внезапно появляется озарение:
     - Не... надо. Я. Все. Подтверждаю.
     И с шумом выдыхаю.  Почему у меня сейчас ощущение, будто я совер-
шил подвиг - хотя на самом деле это предательство?
     Я ведь только что предал самого себя!
     - Во как! Интересный ты человек, братан.  А как же твои проверки?
Какие ж подтверждения без проверок? А?
     - Я... верю... - слова сами собой приходят в голову, будто кто-то
сверху их в нее вкладывает.
     "Какое там "сверху"! Твой инстинкт самосохранения - вот кто!"
     - Веришь? И с каких это пор наука принимает что-то на  веру?  Это
до чего ж мы тогда дойдем - а, прохвесор? Куда ж мы скатимся?
     - Я... верю! - зачем-то тупо повторяю я.
     - Ну, ладно.  Мне-то чё? Веришь и веришь. Давай по делу,  братан.
Бумагу вишь? Небось, и раньше такую видал? Ну так все  уже  заполнено.
Поставь свою закорючку, и всех делов.
     Чудной тыкает мне бумагу прямо в лицо, и буквы  расплываются.  Но
мне нет нужды ее читать, чтобы понять, о чем идет речь. Это - наш фир-
менный бланк, и моя подпись на нем будет означать, что результаты опы-
та подтвердили наличие сверхспособностей у испытуемого такого-то, и я,
профессор Бойко, удостоверяю это.
     Перед глазами стоит картина - как я, весь избитый  и  окровавлен-
ный, прихожу на работу и показываю этот документ нашему директору.  Он
изучает бумажку, мою подпись, и распоряжается, чтобы выдать испытуемо-
му сумму в...  Как они будут смеяться, когда я, гроза всех  аномальщи-
ков, буду на коленях выпрашивать его признать результаты  эксперимента
действительными!
     Чушь. Бред. Абсурд!
     Но почему-то мне не смешно...
     - Они вам не поверят, - говорю еле слышно. Чуть позже добавляю: -
Они МНЕ не поверят...
     - А это не моя проблема, братан.  Это твоя проблема.  Жить  хошь?
Тогда сделаешь так, шоб поверили.  Поверят - будешь жить. Не поверят -
не будешь. Понял, да?
     Неожиданно что-то внутри заставляет меня сопротивляться.  Пока  я
это не подписал - мои слова о подтверждении только слова, не более.  А
вот когда на документе будет стоять мой автограф...
     "Это будет  документальное  подтверждение  твоего  предательства.
Пока оно существует только внутри тебя.  Но с этой подписью оно выйдет
наружу и станет известно всем."
     "А какая, по сути, разница?"
     - Чё молчишь? Ты тока не думай, шо щас подпишешь, а потом выйдешь
и порвешь на хрен.  Этот номер не пройдет - понял, да? Мы  тебя  потом
живо найдем и кончим.  А на ментов не надейся. Пока они к нам доберут-
ся, ты уже три раза трупаком будешь.  Есть вопросы?  Подпишешь?  Тогда
развяжу руки.
     - Угу.
     - Хрыч!
     Он заводит нож за спину, и я чувствую, как веревка  сзади  разры-
вается, и мои руки больше ничто не держит. Они свободны.
     "Свободные руки - разве не этого ты хотел?"
     Рывком потянуться вверх, достать до  шеи  моего  мучителя  Хрыча,
схватить его - и душить, душить, ДУШИТЬ!..
     Рука слегка дергается - и безвольно опускается, как тонкая  ветка
на ветру.
     "И кого ты собрался задушить в таком состоянии?"
     - Держи, - Чудной протягивает мне ручку и чистый листок, - разом-
ни пальцы.
     Одинокая слеза капает на бланк.
     - И, эта.  Испортишь документ - отрежу ухо. Ты не думай - у меня,
если чё, еще такие бумажки есть.
     Нет, не надо, пожалуйста! Я все сделаю, как вы хотите!  Сделаю  -
только дайте немного времени, дайте возможность восстановить  руку,  и
вы получите подпись в лучшем виде.
     Рука выводит на чистом листе бумаги каракули.  Я их не вижу - пе-
ред глазами одно большое разноцветное пятно.  И слезы все текут и  те-
кут...
     - Ну ты прохвесор прям как баба... Да не боись ты, дурашка!
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     - Ну хватит, сойдет уже. Пиши сюда. Тока смотри, как пишешь, а то
я тя предупредил.
     Не беспокойся, Чудной! Я веду ручку медленно, старательно  вывожу
каждый штришок своей подписи, пытаясь  при  этом  унять  предательскую
дрожь.  На последней завитушке  рука  как  назло  вздрагивает  слишком
сильно, и линия уходит не совсем в ту сторону...
     Или совсем не в ту...
     - А ну дай гляну... Чё так коряво, братан? Это ж не пойдет! Это ж
точно никто не поверит!
     - Я... я старался...
     - Плохо ты старался, братан. Хрыч!
     - Ща сделаем! - с готовностью откликается тот.
     - Нет! НЕТ! НЕ НАДО!
     Я же не специально, ну пойми, ну ты же человек, в конце концов!
     Хрыч хватает меня одной рукой за волосы, а в следующий миг я ощу-
щаю  прикосновение  к  уху  чего-то  острого.  Потом  оно  прижимается
сильнее, боль десятикратно отзывается в сознании, и все становится се-
рым, как уже было недавно...
     И снова ледяной душ возвращает мне ощущения.
     - Эх, прохвесор... И где ты тока такой выискался? Не волнуйсь, он
тебе тока кусочек срезал, отрастет. Правда, Хрыч?
     - Гы-гы!
     - Вот вишь! А ты в обмороки сразу... Ладно. Сойдет твоя крокозяб-
ра.  Это ж кто б мог подумать, а? Скока человек ты отсеял своими  про-
верками? А я вот взял да и прошел! Хреновые у  тебя  методы  проверки,
братан! Мой метод куда лучше. Правда?
     Я слушаю все это с полным безразличием,  и  на  последний  вопрос
только киваю и что-то мычу. Дело сделано. Неизвестно, как все обернет-
ся потом, но сейчас это должно закончиться. Я выполнил его требование,
я все подтвердил, я поставил подпись - значит, он  меня  отпустит.  Он
должен меня отпустить, ведь он хочет получить деньги, а  для  этого  я
так или иначе нужен ему живым и желательно здоровым. А иначе зачем бы-
ло это представление?
     - Вы двое, пошли вон, - говорит Чудной.
     - Теперь я... могу идти? - спрашиваю, когда мы остаемся наедине.
     - Ты погоди, братан.  Идти, куда идти? Думаешь, поставил каракуль
и отделался? Думаешь, все так просто, да? А шо ты на это  скажешь,  а,
падлюка?
     Чудной поднимает бумагу перед собой и вдруг стремительно рвет  ее
пополам, а потом сминает две половины, скатывает в ком и рвет снова...
     Я тупо смотрю на его действия. Что-то застревает в горле и мешает
дышать.  Хочу что-то сказать, хочу спросить, почему, зачем он это  де-
лает - но слова упорно не желают выходить наружу. Перед глазами только
руки Чудного, рвущие на мелкие клочки ненавистный документ, который  я
только что подписывал с таким трудом.
     - Оп-па - и нету! Вишь, как оно просто, прохвесор?  А  ты  думал,
мне твоя бумажка нужна? Бабки нужны? Да я ж не идиот, братан!  Типа  я
не знаю, что никому ничего ты бы этой бумажкой не доказал? И  ты  тоже
это знаешь. А какого тогда обманул?
     - Я не... я бы попытался...
     - На хрен мне твоя попытка нужна! Жить ты хотел, мудак, потому  и
обманул, вот что! Тока ничё у тебя не вышло, сука, потому шо я не  хо-
чу, шобы ты жил! Понял, да?
     "...когда Чудной разберется, уже не с чем прикалываться будет..."
     "Он мне пока живым нужен..."
     Пока...
     А в его руке уже оказывается пистолет.
     - Мне не бумажка была нужна - я на твою морду  посмотреть  хотел,
когда ты свой дерьмовый автограф выводить будешь.  Как ты, падла,  все
свои убеждения продашь, тока шобы жить.  Так вот - дешевка  это,  твои
убеждения! Больше чем на пару минут жизни не потянут!
     В моем поле зрения оказывается тот самый железный прут, с которым
Чудной "искал" оружие. Будь я героем боевика, я бы сейчас сделал стре-
мительное движение, схватил прут, долбанул его по башке, он бы потерял
пистолет, а потом...
     "Это тебе не фильм - это жизнь!"
     А что мне мешает это сделать в реальной жизни, сейчас?
     А вот этот самый пистолет и мешает.  И еще - тело, неспособное на
рывок.
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     - Ты, сука, знаешь, что ты делаешь? Ты убиваешь в людях  веру!  У
них в жизни все и так черным-черно, и без просвета  никакого.  Они  от
болезней умирают, на крыши лезут и под машины бросаются! Так  ведь  не
все бросаются, потому что верят, что будет  когда-нить  лучшее  время.
Что даже от неизлечимой болезни есть средство, и  при  самой  паршивой
жизни судьба может повернуться к лучшему.  А тут приходят такие мудаки
как ты, и говорят: излечения нет! Судьбы нет! И ваще - чудес,  дорогие
мои, не бывает! Смиритесь с этим, и живите, как можете!  Так  ведь  не
могут, братан! Не могут!..  Ты отбираешь у них надежду, а надежда, сам
знаешь, умирает последней. Нет надежды - нет больше человека. Не может
он жить без надежды на чудо! Вот ты же щас надеешься на чудо?  Знаешь,
сука, шо я выстрелю - а ведь надеешься, шо не выстрелю, а? Ну так нап-
расно надеешься! Потому что какого хрена ты  должен  жить,  когда  они
умирают? Какого, я тя спрашиваю?!
     Я не вижу ничего, кроме черного круга с отверстием посредине. Он,
словно змея, парализует меня, не давая ни двигаться, ни говорить.
     "Как змея... Ты же всегда боялся змей."
     "Это не сверхспособность - это вещь!"
     Нет никаких сверхспособностей! Не было, нет, и  не  будет...  Как
жаль, что это правда!
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     "Не стреляйте в пианиста - он..."
     "Не стреляйте..."
     Щелчок - Чудной взвел курок.
     - Молчишь, братан? Потому что нечего те  сказать!  Потому  что  я
прав, а ты нет! Это у себя в кабинете ты мог прикалываться как  хотел,
а здесь мы играем по моим правилам.
     "...не с чем прикалываться будет..."
     - И в моих правилах написано, что игре конец  пришел.  Такие  вот
дела, прохвесор!
     Я все еще смотрю в одну  точку.  Сейчас  оттуда  вылетит  птичка.
Птичка-синичка... И полетишь ты далеко-далеко, в теплые края...
     "В края, из которых не возвращаются!"
     - Ну ладно, братан, я ж те не зверь какой.  В таких случаях  пос-
леднее желание полагается. Или хоть последнее слово. Скажешь последнее
слово? Ну скажи, что ты, блин, борец за справедливость,  а  я,  эта...
продажная девка империализма... Скажешь? Ну хоть чё-та?
     Хоть что-то... хоть бы он уже поскорее... зачем так долго...
     "Солнышко в руках..." С другой стороны...
     Приходят двое громил, и летит все...
     - Дайте еще один... шанс...
     Только когда Чудной отвечает, до меня доходит, что я произнес это
вслух.
     - Шанс, говоришь? Хорошо, прохвесор! Я даю тебе шанс.  Радуйся  -
не каждый получает такой шанс.  Шанс начать все с самого начала. С са-
мого-самого начала.  Ты же веришь... не, чё это я, ты же у нас  ни  во
что кроме науки не веришь. Куда уж тебе в это... переселение душ... А,
один хрен! Мож, и выйдет из тя в следующей жизни чё-нить стоящее. А не
выйдет, так и не очень хотелось! Три!
     "Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет."
     - Два!
     Валечка! Алешка! Как же так?..  Ведь нельзя же... Они же не пере-
живут, они...
     - Один!
     Вот и все. Вот ты и получил доказательство. До конца жизни запом-
нил. Вот ведь как бывает...
     - Пли!
     Ба-бах!
     Меня швыряет назад, и голова бьется о что-то твердое.  Туман, ра-
дуга... Шум прибоя... Блаженство!
     Куда я попал - в ад или в рай?
     "Разве мог такой, как ты, попасть в рай?"
     Ада нет. И рая нет. И реинкарнации тоже нет.
     А что же тогда есть, если я все еще могу думать?
     - Отомри, прохвесор! Я мимо стрельнул!
     "Не верь ему! Сейчас ты успокоишься, а он выстрелит второй раз, и
теперь уже - по-настоящему!"
     Только почему он так странно смеется?
     - Эх, никчемный ты человек, братан! Пустышка!
     Я начинаю различать черты его лица - и не вижу в них больше ника-
кой злобы и агрессии, никакого желания мстить. Разве что любопытство -
словно я какой-нибудь экспонат на  выставке.  Или  подопытная  морская
свинка.
     Но почему меня так задели эти его слова?
     Потому что он сказал их без наигранной бравады, без всякого понта
и желания намеренно унизить человека, как было до сих пор.  Он  просто
сказал то, что подумал.
     Потому что это правда!
     - Сколько времени и сил я на тебя потратил! Сколько  возможностей
у тебя было! Сначала, когда они тебя взяли на улице. Потом - в машине.
Потом - сразу после приезда на дачу.  Дальше - когда ты лежал в подва-
ле. Наконец, когда тебя притащили сюда. Но ты не использовал ни одной,
ни одной!
     Я четко слышу каждое слово, и все же их смысл ускользает от меня,
потому что тут же подменяется на другой: я все еще жив! И  даже  более
того: откуда-то я знаю, что теперь мне уже ничто не угрожает, что  те-
перь я останусь жить и дальше, что я наконец-то  уйду  отсюда,  потому
что...
     Не знаю, почему. Но знаю, что так будет.
     - А я рассчитывал, что даже у такого закоренелого  скептика,  как
ты, может что-то прорезаться.  Ты же хотел жить - хотел, как ничего  и
никогда больше не хотел, - почему же ты  не  боролся  за  свою  жизнь?
Почему, я тебя спрашиваю?!
     Меня даже не удивляет, что Чудной говорит сейчас на чистом языке,
без просторечивых и нецензурных словечек.
     Меня уже ничто не удивляет.
     - Я, э-э... я не понимаю...
     - Эх, профессор! У каждого человека есть сверхспособности. И каж-
дый может при желании их использовать.  Надо только его... раскрутить.
Но тебя я раскрутить не смог. Все старания пропали даром. Твои способ-
ности давным-давно умерли, даже не успев родиться.  В ситуации,  когда
тебе было нечего терять, кроме жизни, у тебя не  проявилось  ничего  -
только панический страх. Ничего! А я думал, надеялся...
     - Кто вы такой???
     - Это не важно.  Мы занимаемся примерно тем же, что и вы - только
неофициально.  Ты нигде не найдешь сведений о нашей организации - если
бы это было возможно, она уже прекратила  бы  свое  существование.  Но
есть одно принципиальное отличие между вами и нами. Вы стараетесь раз-
венчать то, что люди называют сверхспособностями. А мы стараемся такие
способности в человеке раскрыть и приумножить.  Поэтому и методы у нас
с вами... немного разные.  Но с тобой у меня ничего не  получилось.  К
огромному моему... и, надеюсь, твоему, сожалению.
     - Но это же... это ведь криминал! Вы не имели никакого права...
     - Братан, быстро же ты осмелел! А я ведь пистолет еще из руки  не
выпускал!
     - Но... если вы говорите от имени организации...
     Он опустил руку куда-то под стол.  Обратно эта рука  вернулась  с
пачкой денег.
     - Это вам от имени организации.  Сумма вполне достаточная,  чтобы
покрыть ваши расходы на лечение.
     Я только смотрю на аккуратно упакованные банкноты.  Никакие слова
уже не приходят на ум.
     - Давайте рассуждать здраво, Владимир Павлович, - его переход  на
"вы" и обращение по имени-отчеству  уже  кажется  мне  совершенно  ес-
тественным. - Сейчас я отвезу вас домой - считайте это небольшим одол-
жением с моей стороны за все, что вам пришлось  здесь  вытерпеть  -  и
больше мы с вами никогда не встретимся. Что дальше? Пойдете в милицию?
Скажете, что вас мучил человек со шрамом и двое  его  приспешников  на
даче на окраине города? Дачу они, может быть, найдут.  Но, уверяю вас,
попытки связать этот дом с неким человеком со шрамом на пол-лица ни  к
чему не приведут, также как и вообще попытки найти этого  человека.  К
тому же, Хрыч с Моряком, если бы удалось на них выйти, имеют о  нас  и
наших целях очень смутное представление. Так что смиритесь, профессор!
Живите дальше, и забудьте этот воистину кошмарный  для  вас  инцидент.
Через месяц вы поправитесь - организм у вас крепкий, и за  полгода  вы
вновь наберете форму.  Занимайтесь спортом, знаете - это  полезно  для
здоровья.
     Мне уже не хочется ни о чем спрашивать. Будто тело чувствует, что
силы ему в ближайшее время не понадобятся, и поэтому они оставляют ме-
ня с каждой секундой. Я уверен, что потом вспомню уйму вопросов, кото-
рые нужно задать этому человеку - вот только потом его  уже  не  будет
рядом. А сейчас эти вопросы упорно не хотят приходить в голову.
     - Пойдемте, Владимир Павлович. Я посажу вас в машину... Нет, не в
ту, в другую машину. Держитесь за меня, вот так... Может, позвать Хры-
ча, он поможет? Нет, пожалуй, не надо, вам ведь  будет  неприятно  его
снова увидеть... Вот так, видите: все хорошо, все спокойно, больше вам
бояться нечего, никто больше не будет вас бить...

                              *   *   *

     Я почти не помню, как доехал домой и как попал в квартиру.  Помню
только, что лежал в постели, и кто-то сидел  рядом,  говорил  ласковые
слова, и я скорее догадывался, чем знал, что это Валечка. И даже хотел
что-то сказать в ответ - но не мог...
     Утром на следующий день я проснулся от резкого укола в сердце.  А
потом он повторился еще, и еще раз...
     Рука невольно тянется к груди, и я срываю одеяло.  Толчок изнутри
- словно что-то пытается разорвать мою грудную клетку.  Автоматически,
едва осознавая, что делаю, срываю повязки.  Еще один толчок, сильнее -
и вдруг наступает облегчение, боли как не бывало.  Осторожно, едва ка-
саясь груди, пододвигаю руку - и нащупываю нечто  твердое,  выпирающее
из кожи.  Что бы это могло быть? Хватаю предмет двумя пальцами, слегка
раскачиваю - и на удивление легко извлекаю.  По-прежнему нет ни  боли,
ни каких-либо неприятных ощущений.
     Еще до того, как подношу странную штуковину к глазам, я уже знаю,
что это такое.
     Пуля. Самая настоящая пуля, только что необыкновенным образом вы-
шедшая наружу из моего организма.
     Значит, Чудной все-таки не промахнулся?!
     "Хочешь доказательство? Будет тебе доказательство!"
     Но как он мог знать?..
     "Поэтому и методы у нас с вами... немного разные."
     Он ничего не мог знать... до того.
     Моя спина вдруг перестает чувствовать кровать, на которой я лежу.

                              *   *   *

     Через несколько дней, когда стало ясно, что моя жизнь  вне  опас-
ности, я заставил врача ответить на все возникшие у меня вопросы.
     Да, пуля, вне всякого сомнения, пробила грудную клетку и застряла
в сердце.
     Да, она была внутри целые сутки.
     Да, при первом осмотре ничто не указывало на наличие в груди глу-
бокого огнестрельного ранения.
     Да, пуля вышла наружу непостижимым образом.
     Да, от такой раны обычно умирают мгновенно.
     Да, внутри все заросло, остались только легкие рубцы,  которые  с
каждым днем все менее и менее заметны.
     Нет, ему не известны подобные прецеденты в медицинской практике.
     Нет, он не  способен  найти  этому  какое-либо  разумное  научное
объяснение.
     Да, считайте это чудом.  Вам очень повезло, Владимир Павлович. Вы
даже не представляете, как вам повезло.
     На следующий день я нашел в себе силы позвонить нашему  директору
и сообщить ему о моем увольнении из Фонда.  Он советовал не спешить, а
подумать до того времени, когда здоровье позволит мне снова приступить
к работе.
     Нет - мое решение окончательное, и ничто не заставит меня его из-
менить.

                              *   *   *

     Через несколько месяцев, чувствуя себя не то  чтобы  отлично,  но
вполне сносно, я уехал в другой город  и  вернулся  к  занятию,  более
близкому к моей настоящей профессии - психиатрии.
     Я почти не поддерживаю контактов с бывшими  коллегами  и  прочими
знакомыми на почве моей деятельности  по  проверке  сверхспособностей.
Более того, я стараюсь избегать дискуссий на эту тему; если же  кто-то
и заикнется в моем присутствии о таких вещах, я  предпочитаю  поскорее
перевести разговор на что-нибудь другое.  И все же одна мысль,  словно
навязчивая идея, продолжает преследовать меня.
     Я мечтаю найти своего "испытателя" и задать ему всего  один  воп-
рос: почему он обманул меня - ведь он не мог не знать, что пуля попала
в цель?

                                                           28-31.10.99

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"