Черновласый вампир старается прорваться сквозь мою стражу. По жестам вижу, что хочет использовать магию. К сожалению для него, никакая магия не работает в этом особняке, кроме магии самого особняка, вроде телепортов или быстрой сервировки стола.
У носорога больше успехов, но он уже теряет свою форму. Как я и подозревал, это всего лишь превращённый человек.
Спокойно поднимаюсь и отряхиваю одежду. Как хорошо, что самоцвет при ударе не треснул. Следует быть немного осторожнее.
- Успокойтесь. Ребёнок будет в порядке. Он ведь тоже на самом деле не ящерица, я прав?
Фальшивый носорог вновь бросается на меня. В этот раз я не поддаюсь, спокойно уворачиваюсь, дав по спине ногой. Надо же, я думал, что совершенно отвык от драк.
- Парло! - вампир рвётся к нему и, как ни странно, старается закрыть своим телом. Стоит отметить, у него совершенно нет тех сил, что у вампиров, виденных мной. Неужто спустя столько лет они ослабли?
Знаком руки я показываю слугам отойти. Сейчас их не стоит убивать. Они мне любопытны.
Серая грубая кожа сменяется человеческими руками. Одежда повисает мешкой на полуседом старце. Зато его брови ещё густы и хранят внутреннюю твёрдость.
Взгляд вампира метается между удаляющимся ребёнком и его другом. Уверен, в этот момент он мечтает разорваться надвое.
- Ребёнок в безопасности.
Вот в чём я не уверен, так это в том, слышит ли он меня. Куда важнее сейчас спрятать его от солнца. Хорошо, что из-за этой эльфийки меня подняли до рассвета, но пока мы тут мусолили, свет начал проникать в окна.
Сорвав с одного из слуг плащ, я бросаю его на вампира. Тот начинает его сбрасывать.
- Дурень, надень. Надеюсь, твой друг не вампир?
Эльфийка с ребёнком уже скрылись на кухне. Печать на её наплечнике активирует портал прямо на входе в подсобку, вряд ли малыш это хотя бы заметит.
Вампир издаёт отчаянный крик.
- Джингл!
- Чёрт... - бывший носорог бьёт кулаком по полу, - фавны и правда ублюдки. Хоть в чём-то книги не врут.
Вот, значит, как о нас пишут? Уроды... Я едва сдерживаю свой гнев. Хотя, догадываюсь, откуда такая информация.
- Да, в истории фавнов был случай, когда мы сотрудничали с кентаврами... Но это кончилось ещё до того, как я оказался здесь заперт.
- Меня не волнует твоя история! - старец встаёт и старается достать из-под одежды что-то. Из любопытства я не препятствую этому жесту, и оказываюсь вознаграждён созерцанием редкого оружия, которое считалось утраченным во время первой и последней войны между ангелами и демонами.
Вампир старается его остановить.
- Стой! Это не сработает! Он эфиророждённый, Парло!
Но тот лишь прижимает вампира к себе, выставив вперёд ангельский клинок. Забавно, как они защищают друг друга. Интересная парочка.
- Немедленно позови обратно эту сребролюбивую эльфийку и верни нам ребёнка.
Мне не померещилась его твёрдость. Даже голос сквозил сталью. Только у достойного создания может быть такой голос, слишком сильный для разбалованного богатея, слишком ровный для отчаявшегося бедняка.
- Как я сказал, ребёнок в порядке. И с вами тоже всё будет в порядке, если выслушаете ме-...
- Верни Джингла, паскуда.
Что ж, мирно с ними не договориться. Я уже готов отдать следующий приказ страже, как вдруг вампир, видимо, самый здравомыслящий здесь, встаёт между нами, расставив руки.
- Калеб, отойди!
- Стой, Парло... Что значит "в порядке"? Ему никто не навредит?
Хоть кто-то готов выслушать. Даже старец замолкает, хотя всё ещё направляет на меня оружие.
- Клянусь своими рогами, - уверенно берусь за свой рог и напрягаюсь, готовясь его отломать. Как и ожидалось, этот приём производит ошарашивающий эффект на моих собеседников.
- Не нужны нам твои рога, псих.
- Нам нужны другие доказательства, - вампир плотнее закутывается в данный мной плащ и потирает переставшую дымиться челюсть. Тем не менее, регенерация, свойственная вампирам, не началась, из-за чего обожжённый язык мешает ему говорить, - ты провернул хороший спектакль. Даже слишком хороший. Но ключевое слово "спектакль".
Хм, у них есть какие-то зачатки ума. С ними всё-таки можно разговаривать.
Убираю руку от рога.
- Не хотите поговорить в другой обстановке?
Старец делает шаг вперёд. Подозреваю, ему неизвестна вся мощь сжимаемого им оружия, но он всё равно угрожает мне. Похвальная отвага.
- Хорошо, я понял, - вздыхаю, - я с самого начала распознал вампира и посчитал, что он использует ребёнка как заложника, если я выступлю напрямик. Однако во время действия, названного вами "спектаклем", я понял свою ошибку. И это было не поведение ребёнка. Ребёнок мог быть под гипнозом. Меня заинтересовало другое. Хоть кусочки твоей души почти срослись, твой разум остался незапятнанным. Словно при раздвоении личности... Или если раньше ты был монстром.
Вампир смотрит на меня удивлённо.
- Монстром? Но...
- Так и есть, - прерывает старец, сжимая второй рукой что-то под воротником, - он в самом деле родился монстром и был перемещён в человеческого младенца. И разрыв души у него тоже был.
После нескольких секунд на лице вампира появляется осознание, будто он что-то вспомнил.
- Да, это длинная история... Но как это связано с Джинглом?
- Я не буду говорить под оружием.
- Мы тоже не будем говорить под оружием, - парирует старец... нет, всё же мужчина.
Одновременно я отсылаю стражу и он убирает свой клинок. Было бы, конечно, интересно осмотреть его поближе, но подобной реликвии лучше не оставаться в этом грязном городе.
Я выжидаю некоторое время. Они тоже ждут. Им тяжелее ждать, но они вникли в суть этой битвы слов, и я решаю поддаться.
- Только у детей кристально белые души... Но в этом городе даже они осквернены. Ни одна чистая душа не должна пострадать...
- Будто не ты сделал город таким!
Хочется смеяться. Начало уж казаться, что лишь эльфийка Фелисити способна так мне дерзить!
- Да, это моих рук дело... Монстр, призвавший меня в этот особняк из родного леса, желал от обычного фавна несуществующих богатств, - нарочито спокойно провожу пальцами по одному из цветков на моём плече, хотя внутри всё закипает, - а за то, что я их не дал, запер здесь. И отныне, во веки веков, пока мой рассудок окончательно меня не покинет, я буду истощать этот город. Может, кто-то однажды найдёт и снимет печать. А если нет... - с треском отрываю воздушный рукав на левой руке, бросаю на пол и топчу, - я останусь здесь, пока чудо не сравняет эту гору с землёй.
- Как это...
-...связано? Очень просто. Представь, что тебя оторвали от родины. От любви. От будущих детей. И уже больше столетия ты не можешь к ним вернуться, потому что один... кхм, выразимся, одно недостойное членистоногое заперло тебя в особняке, спрятав печать так, что ни один маг не может её найти и убрать. Но ты всё ещё хранишь воспоминания о родных лесных просторах, о прекрасном мире, куда смертным не дано вступать. И напоминают тебе о них... детские улыбки.
Я поднимаю руку, видя, что меня снова хотят прервать.
- Этот город ещё до меня был продажной обителью. Я лишь вытащил наружу всю его грязь. Но дети... По-настоящему невинные дети не должны пострадать. Так могут ли сделать его счастливыми обычный человек и вампир, неспособные за себя постоять?
- Конечно же!... - мужчина начинает кричать на меня, но вампир кладёт руку ему на плечо, смотря на меня с болью. - Калеб?
- Парло... Мы ведь в самом деле не можем сделать его счастливым... Ты сам не раз это сказал...
Седовласый мужчина по имени Парло меняется в лице.
- Я... Я не соображал! Я был слепым идиотом! Ты что, правда собираешься послушать какую-то рогатую скотину и расстаться с Джинглом?
Вампир старается отвернуться. Парло хватает его за руку.
- Нет, ты не можешь! Послушай, мы не зря его спасали. Мы нужны ему, а он нужен нам... Да что с тобой не так?!
- Не кричи на меня! - ревёт вампир с такой силой, что даже мне становится страшно. В нём тоже что-то есть. - Ты скоро умрёшь, а я не собираюсь жить без тебя!
Парло сдерживает желание отшатнуться и только хмурит брови.
- Так живи ради Джингла! Подними его на ноги! Хватит зацикливаться на мне, чёртов идиот!
Мне начинает казаться, что я тут не к месту. Я не знаю их ситуацию. Кажется, седовласого скоро настигнет участь каждого смертного в силу возраста, а вампир хочет следом покончить с собой. Они и правда не могут помочь этому ребёнку...
- Уважаемые...
- Хватит издеваться надо мной. Ты прекрасно знаешь, что я никому не могу помочь.
- Да почему же? Это твой шанс! Вырасти этого ребёнка, передай ему свои знания!
- Да кому нужны знания проклятого некроманта?!
А вот это интересно...
- В общем...
- Разве не ты говорил, что хочешь жить как обычный человек, Калеб?
Вампир по имени Калеб сжимает зубы. Кажется, его сейчас разорвёт от злости.
- Без тебя это невозможно! Ты скоро уйдёшь, а я навсегда останусь один!
- Но Джингл...
- Так-так-так, - я говорю громче, чтобы меня наконец-то заметили, - с ребёнком всё будет хорошо. Я давно хотел, чтобы Фелисити нашла другое место для проживания. Она сможет позаботиться об этом мальчике, а я вышлю необходимые средства. Вы сможете спокойно решить свои страсти насчёт того, кто умрёт, а кто нет.
Калеб смотрит на меня обречённо, изо всех сил стараясь выразить благодарность, которой не чувствует. Парло рассержен, но опускает голову и бормочет:
- Хорошо... Это твой выбор. Однако, я уверен, ты не раз пожалеешь.
- Сейчас ты увидел мои воспоминания. После этого мы обо всём договорились. Мне всё равно на вампиров, а разумного вампира я тем более могу отпустить.
Только сейчас я замечаю, что сижу обескураженный на полу, захлёбываясь от слёз. Значит, барон не соврал... Калеб и Паоло ушли. Они бросили меня.
Я запутался. Кто хороший? Кто плохой? Может, вся проблема во мне? Но чем я провинился? Что я сделал не так?!
Всю жизнь... Всю жизнь я чувствую только боль. Если так, то зачем я вообще родился? Неужели моё рождение кому-то навредило? Неужели я сам кому-то навредил?
Я убил того человека. Но... я защищался! Даже Паоло сказал, что я поступил правильно! Он соврал мне? А Калеб? Ведь... ведь... я верил ему...
Моё тело вот-вот разорвётся. Оно горячее, оно обжигающе горячее. Мне больно. Уже не страшно, только больно. Хочется кричать, но даже на это нет сил...
- Тебе тяжело, понимаю. Но...
И больше... я не помню ничего. Кажется, только громкий звук... расширенные глаза барона... и яркую вспышку, разорвавшую моё тело на кусочки.
Минута проходит за минутой. Пока Парло заказывает номер в гостинице, я стараюсь не вылезать лишний раз из-под капюшона. Так странно не чувствовать никакой тяжести на спине... но огромную тяжесть в груди.
Мои плечи дрожат. Невыносимо. Правильно ли я поступил? Но барон Долленти заверял, что Фелисити даст Джинглу лучшее будущее, на которое только оборотень может рассчитывать. С тех пор, как людей изгнали, оставшиеся оборотни живут как дикари, перемещаются стаями и избегают цивилизации. Фелисити сможет уберечь Джингла от этой участи.
Джингл... Джингл... Джингл...
Звон... праздничный звон...
Я вспоминаю, как однажды пришёл в церковь на освещение ребёнка. Повсюду разносился радостный звон десятков колокольчиков, а я смотрел на умиротворённое пухленькое личико, прежде чем оно чудесно преобразилось в плаче. Помню, как протянул к нему руку и маленькие пальчики сжали мой, длинный тонкий палец, и в этот момент моё сердце словно забилось сильнее.
Джингл... Джингл... Джингл...
В тот момент я думал, что если бы у меня или у Парло был ребёнок. Такой же маленький, такой же пухлощёкий.
Я словно упустил подарок судьбы, что долго издевалась надо мной... но... я не мог поступить иначе... не мог... не мог ведь?...
- Идём, - Парло берёт меня за плечо и отводит от стойки. Я спотыкаясь поднимаюсь на второй этаж, а в комнате тут же захлопываю шторы и бросаюсь к лучшему другу, утыкаясь ему в шею.
Он вздрагивает. Все серебряные пластины остались в том домике, однако сейчас ему просто противно меня касаться. Я чувствую его злость. Это единственный человек на свете, чьи эмоции я всегда угадываю безошибочно.
- Не отталкивай меня, - сжимая пальцами платок на его груди, молю я севшим голосом.
- Я говорил, что ты пожалеешь. Неужто так скоро? - в его голосе этого не слышно, но теперь он жестоко насмехается надо мной. И правильно делает.
Святая Иллиас, неужто я допустил непростительную ошибку?
- Не смейся... Парло, что мне делать?
- Я Паоло, а не Парло, - он старается меня оттолкнуть, и я падаю на колени, обнимая его за пояс, - да не позорься ты! Что я тебе говорил?
- Прости меня! Прости! Прости!
Тяжёлая рука ложится на мои волосы и привычно тянет. Обычно Парло делал это, чтобы не обжечь серебром, а теперь ему просто неприятны мои прикосновения.
Он отходит в другой угол комнаты. Если бы Джингл увидел его в таком настроении, испугался бы, прижался ко мне, поджав свой хвостик карамельного цвета...
А теперь он этого не увидит, потому что мы никогда не увидим его.
Слёзы застряли где-то в горле. Как давно я плакал в последний раз? Сажусь на кровать и глубоко вдыхаю. Я чувствую себя легче и привычнее, когда дышу.
- Я... не отказываюсь от своих слов. Если мы не найдём моё сердце, пока ты жив, я всё равно найду его и покончу с собой.
Парло поворачивается ко мне и хмурится. Это сложно определить, так как он всегда выглядит нахмуренным, но я вижу углубившиеся морщины и строгий взгляд. Некоторое время мы смотрим друг на друга. Он видит мои мысли так ясно, как если бы в самом деле читал.
Его лицо меняется на усталое.
- Чего ты хочешь? Я никогда не позволю сделать из себя вампира...
- Я и не собирался!
-...Зомби...
- Ни за что!
-...А что тогда? Калеб, ради всего святого, мы снова возвращаемся к этому разговору?! Я думал, когда появился Джингл, ты наконец-то захотел снова жить! Или ты соскучился по тому времени, когда я в лесах выискивал твой труп?
Сжимаю кулаки на коленях и опускаю голову. Ненавижу вспоминать этот период...
Как я ни пытаюсь сдержать слёзы, они предательски бегут из глаз, и я закрываю их рукавами длинной мантии, впиваясь клыками в губу. Боль ни капли не помогает прийти в себя. Зато помогают руки, обвивающиеся вокруг моих плеч. Родные руки, которым я готов довериться в любой момент. Лучшие на свете руки, в которых я чувствую себя спасённым от любого несчастья.
- Ты настолько сильно любишь меня?
- Как брата... Как папу... Как спасителя моей жизни... - отвечаю совершенно честно, утыкаясь носом ему в живот.
- Тогда и жизнь эту люби, иначе зачем я её спасал?
- Я люблю, правда... Вот только стоит лишь представить, как я держу тебя за руку, а она холодеет...
- Ох... вы оба с Джинглом такие плаксы, не замечал?
Разве? Подумаешь, один раз всплакнул...
Подняв голову и начав утирать слёзы, я вижу, как Парло улыбается, почти смеётся.
- Ты и после смерти Бобика плакал. Неужто я сильно от него отличаюсь?
- Это не смешно! Ни внешне, ни в душе ты не лошадь и не собака!
Он смеётся и убирает мою чёлку за ухо. От прикосновений его пальцев хочется урчать.
- В детстве ты был необычайно взрослым для меня. Теперь ты необычайно похож на ребёнка. Калеб, - его лицо снова становится серьёзным, - ты бросил Джингла, и я виноват в том, что позволил тебе это сделать. Мы должны вернуться к нему как можно скорее. И ты как следует извинишься. Понял?
Киваю, силясь выдавить улыбку. Меня уже бросили родители, и Парло однажды от меня отвернулся. Как я могу заставить Джингла пройти через то же самое?
- Не только извиниться, но и поклясться никогда больше не бросать. И сдержать свою клятву. Сделай его счастливым, а он сделает счастливым тебя, даже если я уже не приму участия в этом счастье. Мы найдём твоё сердце, но только чтобы ты смог снова принимать лекарства.
- Я должен найти Джингла... Мы должны найти Джингла! - я вскакиваю с кровати и хватаю Парло за руки, - мы должны бежать! Мы должны вернуться к нему! Сейчас же!
- Нет-нет, не сейчас же, - он грубо заставляет меня сесть обратно, - оставайся здесь, а я куплю ингредиенты для лекарства. И умоляю тебя, постарайся никого не съесть за это время. Хорошо, что тот фавн, хоть и будь он неладен, всё-таки тебя покормил чьей-то кровью.
Приходится согласиться. Нужно обновить запасы, а потом сразу в путь, за Джинглом! Нужно вернуться к нему, пока не стало слишком поздно!
Но плохое предчувствие почему-то колышется в моей груди, прямо там, где зияет дыра от отсутствующего сердца.