- Боже, ну и дыра, - пробормотал дон Педро, прикрывая рукой глаза от пылевой бури. Чуть впереди из песка выглядывал перекошенный указатель с названием города и числом населения. На облупленной зеленоватой краске значилось:
Техано. Мексика. Население: 230 ч.
Дон Педро достал из кармана посеребренную флягу, открутил крышку и сделал длинный глоток. Удовлетворенно крякнул, когда жидкость провалилась в желудок, и убрал обратно, под расшитый золотой нитью черный камзол.
На душе сразу повеселело. Ковбой похлопал коня по загривку и тот лениво направился в сторону перекошенных зданий. Словно предупреждая о чем-то, в лицо ударил сильный порыв ветра. Расшитая золотом широкополая шляпа съехала на спину, образуя сияющий нимб над головой одинокого путника.
***
Хорхе Хуанхе стоял правее окна, осторожно выглядывая на улицу. На его давно небритом лице застыла гримаса, понять которую смог бы любой, кто хоть раз в жизни пробовал на вкус уксус. Шок, досада, бешенство. Хорхе не мог заставить себя отвернуться от блестящего полукруга над головой и сияющей вязи узоров на черном костюме незнакомца, который медленно - вольготно! - приближался к их городу. Хотя, почему их. К его - Хорхе Хуану Гонзалесу Хосе Хуанхе - городу! Впрочем, не эти мелочи так шокировали небритого здоровяка в коричневой кожаной куртке, старых джинсах и двумя кольтами на бедрах. Больше всего бесило...
- Хуан! - прервал гробовую тишину в сумрачной комнате Бадди. От неожиданности здоровяк вздрогнул и медленно перевел взгляд на товарища. - Хуан, да это же!..
- Заткнись! - взревел Хорхе-и-так-далее-Хуанхе, одним прыжком преодолевая оконный проем, схватил за грудки тщедушного приятеля. - Сколько раз тебе говорить, что меня зовут ХОРХЕ. Не Хуан, а ХОРХЕ!
Бадди инстинктивно зажмурился и попытался втянуть голову между плеч, ожидая удара. Его кадык нервно дергался то вверх, то вниз, как будто опасаясь сделать неправильный выбор. Лично для него, простого фермера, сына фермера и будущего отца нескольких фермеров не имело значения, сколько букв после "Х" содержит в себе имя его вспыльчивого приятеля, но все же он уважал аргументы. А они явно были на стороне здоровяка в кожаной куртке.
Бадди продолжал жмуриться и дрожать, даже когда почувствовал задницей деревянные доски. Когда он все же решился открыть один глаз, то увидел широкую спину Хорхе Хуанхе. Владелец спины что-то грозно рычал сквозь зубы и нервно сжимал кулаки.
- Бадди! Бадди! - внезапно заорал здоровяк.
- Д-да-а?.. - подал голос чуть живой от страха фермер.
- Поднимай свою жопу и бегом собери парней!
- З-зачем? - задал вопрос Бадди, тут же зажав рот руками. Это был не самый удачный вопрос в присутствии Хорхе Хуанхе.
- Скажи всем, что... - здоровяк проигнорировал вопрос и на секунду задумался. - Скажи, что Хорхе в ярости.
Бадди считал, что когда человек с такими кулаками впадал в ярость, он имел право называть себя хоть Хуаном, хоть Хорхе Хосе, хоть... хутор знает. Кем угодно.
***
Дорога уводила вглубь городка, который сквозь завесу песка выглядел заброшенным. Пегий конь прошел половину пути до двух деревянных зданий, и теперь дон Педро хорошо различал их очертания. Тот, что справа, он определил безошибочно - по приглушенным звукам музыки и едва различимому аромату пива - "Мотель" или что-то очень похожее.
- Лишь бы с ванной, - подумал дон Педро. - И одежной щеткой.
При мысли об одежде у ковбоя сжалось сердце. Песок забивался в нос, рот, уши, проникал между волос, но... он портил костюм. Чертовы песчинки забивались между швами и портили ткань стоимостью 2.95$ за погонный метр, плюс еще 18$ за работу, плюс дорогие!..
Дон Педро осекся. Краем глаза он заметил какое-то движение в окне дома напротив "Мотеля". Окно плотно закрывали жалюзи, но ковбой скорее почувствовал, чем увидел кого-то за ними. Не зря он носил гордое прозвище - Фелис! Его реакция была как у Фелис, глаза, как у Фелис, нюх, как у Фелис. О чем речь! Он был Котом Фелис до мозга костей и гордился тем, что за ним укрепилось это славное прозвище.
Кто-то следил за ним через жалюзи. Уж больно подозрительно хлопали друг о друга эти предательски белые деревянные полосочки. К тому же, по мнению дона Педро жалюзи не совсем гармонировали с архитектурным замыслом всего здания. Не-ет, тут точно что-то не так. Такое нельзя оставлять без внимания.
Ковбой поправил на голове шляпу, без колебаний развернул коня на девяносто градусов и направил в обход здания напротив "Мотеля".
***
В небольших городках вроде Техано, где не принято выходить на улицу без револьвера или "винчестера", сборище в два-три десятка людей - целое событие. Женщины тревожно косились на растущую массу мужчин возле входа в "Мотель" и поскорее прятались в дом вместе с детьми. Слух о том, что пустоголовый Хорхе Хуанхе в ярости уже успел облететь даже самые захолустья этого богом забытого места, поэтому в тот ветреный день центральная и единственная улица действительно чем-то напоминала улицу. Городок ожил, предвкушая адреналиновый всплеск после длительного застоя.
Из "Мотеля" доносилась заводная мелодия мексиканской польки, снаружи не умолкали оживленные голоса. Большинство лиц - грубых, небритых, со следами от пьянства и синяками - были обращены к невысокой, сгорбившейся фигуре фермера Бадди.
Ковбои и фермеры голосили, трясли в ярости кулаками и выкрикивали вопросы, не давая бедняге Бадди вставить слово. Кадык тщедушного фермера нервно двигался вверх, вниз.
- Ты рехнулся, Бадди! - вопил высокий бородач. В одной руке он как спичку сжимал "винчестер", второй тряс перед носом перепуганного до отупения фермера. - Быть такого не может!..
Ему вторили еще два десятка горластых мужчин, но вопросы сливались для Бадди в один ужасающий гул, из которого он выцеплял только обрывки слов и фраз.
- Псих!.. Проспись!.. Ты попал!.. Я прострелю тебе зад!.. Проспись!.. Ты заврался, Бад, признай это...
Бадди готов был зажмуриться и зарыдать, но на его счастье из дома напротив "Мотеля" наконец вышел здоровенный, как бык и злой, как черт Хорхе Хосе и так далее Хуанхе. Он же глава преступного мира всего Техано-сити и шериф по совместительству.
Когда Хорхе поднял вверх огромную, как у медведя, ручищу все голоса смолкли.
- Сограждане, - зычно гаркнул шериф. - Я призываю вас в этот час, потому что не верю своим глазам.
Тридцать пар глаз или около того внимательно следили за каждым движением говорящего. Его речь была коротка, но с каждым произнесенным словом глаза честных ковбоев и фермеров все больше вылезали из орбит. Когда было произнесено последнее слово, кто-то не выдержал и громко воскликнул:
- Господь-Иисус, да что ж это твориться-то!
И словно всплеск волны по толпе прокатился негодующий ропот.
- Невероятно!.. Быть не может!.. Не поверю, пока сам не увижу!..
Мужчины так увлеклись обсуждением, а шериф - ощущением собственной значимости, что никто не заметил, как почти вплотную к толпе подъехал пегий конь с пестро одетым ковбоем в седле.
- Приветствую Вас, жители... - сказал путник, отбрасывая широкополую шляпу за спину, но его голос потонул во всеобщем вздохе изумления.
***
Секунду над импровизированной площадью возле "Мотеля" царила полная тишина. Дон Педро с удивлением смотрел на полные ужаса лица фермеров. Через секунду его лицо разгладилось, и он улыбнулся.
"Конечно! Они просто в шоке от моего наряда! - подумал Дон Педро, улыбаясь еще шире. - Наверняка эти аборигены в жизни не видели ничего подобного!"
Он уже собрался открыть рот, чтобы прочитать лекцию по основам вышивания золотом, как вдруг почувствовал мощный толчок под ребра. Невероятная сила подбросила ковбоя над седлом на пару футов и только благодаря реакции Фелис не разбил нос об землю. Одновременно с толпы слетело оцепенение. Дон Педро кувыркнулся вперед через голову, на долю секунды опережая несколько пар тяжелых сапог, и встал на ноги. Он сделал два шага назад для маневра, но спина уперлась в деревянную стену.
- Черт подери, да ведь это правда ниггер! - истерично выкрикнул какой-то ковбой. Толпа отозвалась возмущенным ропотом. - Дави его, парни!
Три десятка озлобленных мужчин с револьверами, кольтами и "винчестерами" обступили зажатого в угол чернокожего путешественника. Его "магнум" до сих пор лежал в кобуре, но чтобы достать его...
"Удавят, - подумал дон Педро, - Как котенка удавят"
За спинами разъяренных ковбоев и фермеров раздался сдавленный крик. На секунду все до единого участники потасовки оглянулись назад. Все кроме Педро.
Фелис действовал по наитию. Когда он только учился стрелять, учитель дал ему два мудрых совета: во-первых - стреляй всегда первым, не целясь, не думая - рука сама направит пулю в цель.
Дон Педро выхватил "магнум" и выстрелил. Пуля попала в висок бородатому фермеру, прошла навылет, забрызгивая окружающих мозгами и кровью. "Винчестер" выпал из могучей руки, так ни разу не выстрелив.
Прежде чем бородач с раскуроченной головой коснулся земли, ствол "магнума" полыхнул еще трижды. Фелис не целился, но пуля всегда находила на пути цель.
В памяти Дона Педро, как озарение, вспыхнуло второе правило мудрого учителя.
"Запомни, после того как выстрелил... спой!"
И дон Педро запел. Перед глазами возник до боли знакомый образ: деревянные стены католической церкви, скамейки, заполненные чернокожими прихожанами и кафедра, с которой пели они - ученики преподобного...
Он начал с песенки битлов "Let it be", потом спел что-то из Queen, кажется, "We are the champions" и под конец ему подпевал нестройный хор прокуренных голосов. Show must go on, пели ковбои и фермеры, а дон Педро представил вдруг церковь, наполненную людьми с белой, черной, желтой, оранжевой кожей. Они все смотрели юного чернокожего мальчика, который без умолку пел. И они ему подпевали. Кто-то, кажется, заулыбался.
А через 10 секунд они все были мертвы.
Никто не заметил, как шериф куда-то пропал. Не заметили его возвращения с большим пулеметом "Максим" на плече. Словно в трансе, толпа взрослых мужчин раскачивалась под неслышимый ритм. Они пели и топали: "Show must go on".
Грохот пулемета разорвал последние ноты протяжного "...go o-on". Голоса сорвались на крик. Свинцовые струи пронизывали человеческие тела, как вилка густое желе, разбрасывая по земле кусками бордовую мякоть.
Крики смолкли не успев толком начаться. Искореженные тела жителей Техано еще несколько секунд конвульсивно подергивались на залитой кровью земле, но все было кончено.
Среди трупов не было только ковбоя в широкополой шляпе. Дона Педро опять спасла реакция Фелис.
- Покажись, ничтожество! - ревел шериф, обводя взглядом залитую кровью и солнцем площадь перед "Мотелем". - Я хочу тебя видеть! Я хочу посмотреть на твою черную задницу, перед тем как напичкаю ее свинцовым десертом!
- Это все? - голос раздался возле самого уха Хорхе-Хосе-как-то-так-Хуанхе. Затем в затылок шерифа уперся метал. Щелкнул взведенный затвор. - Ты убил всех, только потому что я - черный?
Голос дона Педро оставался спокойным, а палец твердо лежал на курке.
- Ты не можешь существовать! Таким как ты не место в этой стране! В этом городе! Ниггеры никогда...
Выстрел оборвал гневную речь шерифа. Тяжелая пуля прорезала аккуратную дырку в затылке и с противным хрустом вырвалась через лобную часть. Еще секунду Хорхе стоял, напомнив Фелису фрагмент из какой-то мифической оперы, а потом с грохотом рухнул на землю. Он не выпустил ствол пулемета "Максим" и лежал с ним в обнимку, словно с любимой женой.
"Он любил, как умел и нашел, то, что смог", - вспомнил дон Педро фразу какого-то мудреца, меланхолично поглаживая горячий ствол "магнума".
Он вдруг почувствовал облегчение. Чувство, сродное ощущению правильности происходящего. Ему захотелось петь. Он почти начал петь, но взгляд упал на камзол, и песня комом застряла в горле. Эйфория сменилась горечью.
- Кровь... - шепотом проговорил дон Педро. - Кровь не отстирывается с такого камзола.
- Мистер... - со стороны "Мотеля" раздался неуверенный голос. - Вы натворили тут дел. Убили шерифа. Из-за вас погибли все эти мужчины. У многих были жены и дети. Что им...
Дон Педро поднес указательный палец к губам. "Тс-с". Бадди замолчал.
- Они погибли не просто так, - проговорил чернокожий ковбой, убирая пистолет в кобуру. - Они стали случайными, но далеко не первыми жертвами на сложном пути Равноправия и расового Равенства.
- Да, но что же нам теперь делать? Наш город погибнет.
- Что делать? - Дон Педро широко улыбнулся. От этой улыбки кадык на шее Бадди нервно задвигался вверх и вниз. - Возрождать новую, справедливую жизнь.
***
Одинокий путник в расшитом бисером зеленом камзоле стоял напротив двух перекошенных деревянных домов. Даже на таком расстоянии было видно, что здания в удручающем состоянии. Рядом с ним из земли торчал побитый временем указатель. На потрескавшемся металле едва различимо читалась надпись:
Техано. Мексика. Чернозем. Население: 22 230 ч.
- М-да, ну и дыра, - проворчал Сильвестер, направляясь к единственной улочке занюханного городка. Порыв встречного ветра сорвал на затылок тряпичную кепку с вышитой надписью "О, Мама Миа!".