Людмила Геннадьевна уже много лет ходила на работу одной и той же дорогой, мимо магазина "Спорттовары". И ужас как она этот магазин не любила. За бравую осанку манекенов, за горы спортивного оборудования с непонятными названиями, за зеркальные витрины, наконец. Людмила Геннадьевна ускоряла шаг на подходе к магазину, вжимала голову в плечи, словно боялась окрика или запущенного ей в спину мяча. Иначе зачем бы так нагло улыбался крайний манекен в красной шапочке?
Так было всегда. Но однажды Людмила Геннадьевна остановилась у витрины и простояла не менее пяти минут. Случилось это в последний день сентября.
Сорок лет назад, говорила мама, тоже было солнечно и очень тепло. Роды прошли легко. Она хотела назвать дочку Любой или Надей, на худой конец Верой, но муж воспротивился. Людмила и только Людмила! Милка, то есть. Что-то важное было связано у отца с этим женским именем, но он не рассказывал.
Мироздание плавно листало календарь - и вот, поди ж ты! - сорок лет. Возраст серьёзный даже для мужчины, а уж для женщины - тем более. Особенно если выглядишь на все шестьдесят. И кому какое дело, что в душе ты девчонка девчонкой, что замужем не была ни разу, а "серьёзные отношения" оказались совершенно несерьёзными. Но для посторонних: был мужчина, почти муж, просто как-то так всё сложилось, что пришлось ему уехать очень далеко и надолго. Тут шли подробности, в которых Людмила Геннадьевна иной раз путалась. Однако некоторые требовали именно подробностей. Приходилось немножко сочинять, чтоб всякие любопытствующие не задирали свои курносые носы, не переступали, как говорится, дозволенной черты.
Людмила Геннадьевна не любила праздновать свои дни рождения. А хоть бы и отмечать, приятного всё равно не дождёшься. Подарят сто первую вазу, гель для душа или махровое полотенце. Остаётся самой себе подарочек сделать...
Витрина "Спорттоваров" блестела, сияла, стреляла солнечными зайчиками. Манекен в красной шапочке протягивал руку в сторону двери, будто говорил: "Заходите, пожалуйста".
Людмила Геннадьевна зажмурилась, сделала вдох-выдох и... побежала в школу, где она уже тысячу лет работала завхозом. Через пару минут она писала заявление на отпуск за свой счёт.
- Ты что, Людмила, совсем с ума сошла? Год только начался, пожарники могут с повторной проверкой нагрянуть, а ты - в отпуск... - возмутился Борис Викторович, директор школы.
- Мне только одну неделю, - залепетала Людмила Геннадьевна. - Я ж целое лето не покладая рук... И всё у нас чудненько, всё в порядке, хоть какая проверка. А если что - всего неделька ведь. А потом я как штык. Вы ж знаете.
Директор нахмурился, сделал "зверское лицо" и сказал:
- Ну, ладно. Но если что - смотри!
Про день рождения не вспомнил - и хорошо. На ходу дала пару-тройку поручений секретарше Ирочке, хотя абсолютно не надеялась, что та сообщит, запишет, проследит, присмотрит и польёт. Ну да ладно, неделя - срок небольшой. А пока - скорее из школы, на улицу, через перекрёсток - в магазин.
Людмила Геннадьевна ещё несколько минут постояла у витрины, потом зашла внутрь. Побродив между полками, почувствовала, как опускаются плечи.
- Бабушка, посторонитесь! - мимо пронёсся продавец с кучей коробок.
Людмила вспыхнула и опрометью бросилась к выходу. Ноги сами побежали в сторону школы. У светофора опомнилась и повернула назад. Да что ж это такое! Не человек она, что ли?! Но снова заходить в магазин не стала, поплелась домой.
Дома всё родное, тёплое, привычное. Кот у порога встречает. На диване вязание. Вскипятила чайник, включила компьютер. Может через Интернет заказать? Но модель - как с ней определиться? Придётся всё-таки в магазин. Им какая разница? Ну, посмеются. Да и пусть, смех жизнь продлевает. Правда, не тому, над кем смеются, но это уже детали.
Людмила Геннадьевна решительно достала секретную шкатулку, отложила в кошелёк необходимую сумму. Теперь у неё денег достаточно, чтобы побаловать себя. Родители жили скромнее. В детстве она так просила их купить... Умоляла, плакала. Но папа твёрдо сказал:
- Ты же девочка!
А мама заохала:
- Свернёшь, не дай Бог, шею, - и подарила в утешение куклу-голыша.
Противный соседский мальчишка злорадствовал. Нарезал круги по двору, показывал язык и кричал:
- Девчонкам это нельзя!
Перед магазинной дверью Людмила Геннадьевна распрямила плечи и вошла будто бы это не она, а, например, Людмила Гурченко. Паренёк, который назвал её бабушкой, заметив нового посетителя, подскочил тут же.
- Покажите мне самокаты, - произнесла Людмила Геннадьевна, рассматривая хохолок на макушке мальчишки-продавца.
- Вы какой хотите? Для девочки? Для мальчика? Сколько лет вашему ребенку?
Плечи поехали вниз, но Людмила Геннадьевна им не позволила, остановила на полпути и выпрямила спину.
- Мне нужно, чтоб надёжный. Потому что девочка. Да, племянница. Она у нас довольно крупная. Можно сказать взрослая. Почти. Уже.
- Тогда посмотрите вот этот, - продавец выкатил самокат и совсем не обратил внимания на зарумянившиеся щёки Людмилы Геннадьевны.
Это было именно то, что нужно - блестящий, складной, с крепкими колёсиками. Мечта! Вещь, за которую не жалко отдать хоть ползарплаты.
Дома Людмила Геннадьевна не менее часа созерцала покупку. Потом попыталась посадить на подножку Барсика, кот кататься не захотел. Тогда Людмила Геннадьевна попробовала встать сама. Колёсики спружинили, но прекрасно выдержали её вес. Эх, оттолкнуться бы, да квартира маловата.
Закончился день, как-то прошёл вечер. Ночь рассыпалась тревожными снами.
Будто бы звонил папа. "В твоём возрасте все девочки думают о здоровье, а не о самокатах, - кричал он в трубку. - Необходимо делать гимнастику. Раз-два, раз-два. Бег на месте, а не покатушки. Вот я делаю - смотри - раз-два, раз-два. И ничуть не толстый. Ещё обливания помогают. Непременно обливания, Милка!"
Борис Викторович нёсся на самокате, непостижимым образом похожем на паровоз и гудел: "Девчонкам нельзя! Людмила, в школе проверка! Пожарники требуют самокат. Отдай! Девчонкам нельзя!" Людмила Геннадьевна просыпалась вся в испарине и снова проваливалась в сон.
Совсем уже под утро Барсик заговорил человеческим голосом, потребовал отнести покупку обратно в магазин, а то вдруг он поедет да свернёт себе шею.
- Ни за что! - громко сказала Людмила Геннадьевна и с этими словами проснулась.
В окно заглядывал туманный рассвет. Умыться, одеться, перекусить - полминуты. А потом рюкзак за плечи, самокат подмышку - и вперёд. До вокзала рукой подать. Пятнадцать минут на электричке, потом не больше часа пешком. И вот уже между сосен замаячила асфальтовая полоса. Людмила Геннадьевна обнаружила её несколько дней назад, когда ходила за грибами. Откуда среди леса взялась пара километров прекраснейшего шоссе - не понятно. Может, для каких-то спецучений построили. Дорога возникала из ниоткуда и обрывалась так же загадочно. Как бы там ни было, это шоссе самым наилучшим образом вплеталось в мечту Людмилы. Она раскрыла самокат, одной ногой встала на платформу, другой - оттолкнулась...