Неловкость сама по себе очень заразна. Ну а если ее, по различным причинам, испытывает сразу же несколько человек, то она может в кратчайшие же сроки разрастись до размеров пандемии. Вот и два жеребца, запряженные в деревянный крытый фургон, без особой причины испытывали эту самую неловкость. Они отвернулись друг от друга, будто бы опасаясь встретиться взглядом. Да что там кони? Даже ледяному осеннему ветру, который уже несколько дней подряд обрушивался на Алькахест по утрам, видимо, тоже стало неловко и сегодня он решил обойти город стороной.
Трудно представить себе более худшее начало для этой поездки. А ведь сперва она сулила лишь развеселые приключения и славные победы. Выпить "на дорожку" предложил, конечно же, Арцей. Но сам светлый в назначенное время и место к столу не явился, потому как весь вечер и часть ночи ругался с женой. Бетиса сочла его решение отправиться в Аббадон безрассудным и закатила лысому лекарю смачную истерику по всем канонам. С битьем посуды, припоминанием старых обид и угрозами развода. Не желая прослыть среди новых знакомых подкаблучником, Арцей робко помалкивал о причине своего вчерашнего отсутствия.
Да никто особо и не спрашивал. Вот, к примеру, Мартину было совсем не до того. Только-только отлежавшись после магического ритуала, паренек узнал о своем новом задании и со всех ног бросился в "Галантную Жабу". Очень хотелось хорошенечко отметить отъезд и познакомиться с будущими попутчиками.
Подвел молодого карателя его собственный организм, ослабший после полуторадневной лежки. С двух стопок бренди (Куница повторно наругал официантку Граду, так и не смекнувшую, к какому напитку какую посуду следует подавать) Мартин страшно напился и в своем развитии деградировал до камня.
Настроение играло в чехарду. Железнорукий то хохотал, то плакал. Он ползал по полу, бил посуду, залезал с ногами на стол. Не понимая недовольства окружающих, пару раз пытался убежать из трактира. Позорище! И это так он повел себя во время первой встречи с великим и ужасным Колином!
Неловко за эту выходку было и Каспару. Ведь именно он рекомендовал Мартина тайному канцлеру, как дисциплинированного и собранного бойца. И именно ему, так уж вышло, в самый разгар веселья пришлось на собственном горбу тащить проспиртованную тушу в казармы. А она, стоит заметить, ощутимо потяжелела из-за железной руки.
По правде говоря, еще один червячок копошился в душе военачальника. Для того чтобы уговорить Арцея на поездку, он пообещал другу пост главы Храма. Стоит ли говорить, что держать обещание Шакал не собирался? И пусть все средства для достижения цели хороши, но в этот раз редкое чувство тревожило Кортрена... совесть?
После того, как Каспар унес Мартина из "Жабы", тайный канцлер в десятый раз попросил Алезандезе работать на него. В десятый раз получив отказ, он потерял к застолью всякий интерес и спешно откланялся. Дез и Куница остались наедине. И может это Менно в тот вечер был как никогда обаятелен и остроумен, а может на Алезандезе так подействовала романтичная атмосфера трактира, но познакомились они близко. Гораздо ближе, чем следовало бы.
Не веря внезапному счастью, истосковавшийся по женской ласке Куница просто-таки измывался над юной прелестницей. И не сказать, чтобы она была против. За запертой на ключ дверью, в своей скромной комнатке на втором этаже, ненасытный повар любил ее. Любил страстно, нахраписто, не давая перевести дух. Не замечая лимитов собственной физиологии, старался, как в последний раз. Делал все, лишь бы эта прелесть... богиня, красоты неземной! Лишь бы она осталась довольна им, как мужчиной.
Ведь даже тогда, за дымкой хмеля, Куница отдавал себе строгий отчет: нечто помимо роскошной внешности зацепило его в Дез. Глаза? Зеркало души. Не могут такие глаза принадлежать обычной смазливой дурочке. И не может обычная смазливая дурочка быть так проста и легка в общении.
Рядом с ней, Куница почувствовал себя шахтером, который будучи под землей пропустил приход весны и только-только выбрался на поверхность. Ожидал увидеть серое затянутое небо и сугробы, а вместо этого попал в сказку! В тот чудный миг, когда скромное солнце оттепели падает лучами на первую зелень, нерешительно пробивающуюся сквозь снег. В миг, когда вопреки привычке, можно наконец-таки снять шапку. Позволить свежему ветерку, по которому так истосковался, игриво трепать волосы.
Ветерок... ну да... а тот парень в Храме? Чувствовал ли он тот самый ветерок, когда Алезандезе с профессиональной спокойностью потрошила его? Или щитоносец, которому пришлось отнять ногу из-за яда на кинжале темной красавицы? Интересно, он оценил, как Алезандезе приятна в общении? Да кто же она такая? Желание узнать ближе, понять ее... это ли не есть влюбленность?
Но взаимность - штука редкая. Когда Менно Питрен продрал глаза, Дез рядом уже не было. И сейчас, когда он услужливо суетился над ее багажом, дочь Вожака делала вид, что ничего необычного накануне не произошло. Почему? Спросить в лоб при других членах отряда как-то неловко. Остается лишь пожирать себя изнутри всевозможными догадками.
Что-то было не так? Или ей, дочери самого Гастаафа Джербена, не пристало быть вместе с простым поваром? А может, при свете дня, она получше разглядела заурядную внешность Куницы? Ужаснулась и пришла к выводу, что симпатия была навеяна бутылью эволлийского красного? Или смущает возраст? Разница, наверное, лет в семь-восемь... неужели это так катастрофично для нее? Да что же не так? Где Куница успел оплошать?
Когда весь скарб был наконец-то погружен в фургон, Колин запрыгнул на место кучера и дернул вожжи. Отряд тронулся по южной торговой дороге. Позади, за Ржавыми воротами, остался сонный Алькахест. Впереди - неделя езды по Пустоши и неизвестность.
***
- ...и тут господина купца начинает тошнить сыром прямо на ту собаку! - закончив очередную поварскую байку, Куница расхохотался.
Помимо удивительно вкусной готовки, был у повара еще один дар - его смех. Веселый, звонкий, слегка с хрипотцой. Порой содержание рассказа Менно не имело никакого значения, ведь он был по умолчанию смешным из-за хохота, которым повар сигнализировал об окончании истории. И смех этот был настолько заразительным, что появись он не к месту - мог бы легко сорвать поминки. Благодаря ему и только ему, Куница положил конец всеобщему молчанию уже через несколько часов езды по Пустоши.
Делать в дороге было абсолютно нечего, а повар явил себя кладезем забавных историй, которые не иссякали вот уже третий день. Произвел ли он этим впечатление на Дез? Этот вопрос Куница задавал сам себе уже в сотый раз. А Алезандезе не выставляла свое отношение напоказ и была с Менно просто вежлива. Эта язва редко с кем была вежлива. Так может, это такое своеобразное проявление симпатии? Или нет. Или это холодная вежливость? Подкрепленная страхом того, что ее случайный любовник начнет хвастать своей маленькой победой? "Да кто же ты!? Объясни! Что у тебя в голове!?" - хотелось орать Кунице и он обязательно заорет, выждав нужный момент и оставшись с Дез наедине.
А дочь Вожака, тем временем, сидела на месте возницы. Как некстати, она прослушала последнюю историю Менно. О том, как неопытного поваренка заставили выжимать сок из березового полена. Что ж поделать? Настала ее очередь гнать лошадей. Сами они бежать не хотели - туман.
Плотный, густой туманище лег на сотни метров от обоих берегов Юны. И так добротно лег, что видно было лишь на расстоянии вытянутой руки. Вполне нормальное осеннее явление в этих краях. Скоро пройдет дождь и прибьет туман к земле, а с утра все повторится по новой.
Ну а пока, пользуясь случаем, Алезандезе смотрела в пустоту и погружалась все глубже и глубже в собственные мысли. Туда, куда бы так хотелось попасть повару Менно. Но и повару, и военачальнику клана, и даже всезнающему тайному канцлеру путь в голову Дез был заказан. Слава батьке Мусорщику, что им невдомек - задумчивость девушки связана с делами, ждущими ее в Алкмаре. Знай они подробности этих дел...
Еще немного и мечта, к которой она шла так долго, может осуществиться. И наконец-то, все будет не зря. Все эти годы, проведенные вдали от дома. Все изнурительные тренировки и раны, полученные во время "практики" на улицах. Кипы прочитанной литературы, десятки опытов, сотни химических ожогов и две сгоревшие дотла лаборатории. Сомнительные знакомства и громкая репутация, заслуженная чужой кровью. Все это может обрести смысл, когда она, наконец, примкнет к "Зеленому Глазу".
С самого раннего детства, Дез завораживали истории о шпионах, заговорах и дворцовых переворотах. Сколько она себя помнит, девушка испытывала мрачный интерес к делам ее любимого "дяди Колина". Вся эта интригующая недосказанность, окутывающая его профессию, в один прекрасный день распалила любопытство до предела и дочь Вожака попросила взять ее в подмастерья. Конечно же, она получила отказ. И, стоит отметить, очень грубый.
Стало это собственным решением тайного канцлера или вмешался отец, старавшийся всеми силами отгородить дочь от дурной изнанки мира, неизвестно. От обиды, взыграл характер и Дез бежала из вольного города на восток, в империю Мерсена. Там и началось ее триумфальное восхождение в преступном мире. Да, именно в преступном. Ну а как иначе? Вот решили вы стать шпионом и... что дальше? Пойдете шпионить? Нет, не так это делается. Все начиналось с самых низов. Дочь главы клана "Одноглазого Волка" стала уличной воровкой.
Что окружало ее в то время? Одним словом - ужас. Нищеты, злобы, несправедливости и тупой покорности простых людей она насмотрелась на всю жизнь. Глядя, как процветает коррупция в большом городе, она искренне не понимала, почему это происходит? Ведь всем вокруг предельно ясно, что должно быть не так! Должно быть... лучше. Должны же хоть сколько-нибудь работать на практике общечеловеческие ценности! Такие, как доброта, сострадание, взаимовыручка. Пониманием этого, Алезандезе всегда отличалась от ее тогдашнего круга общения.
Спустя какое-то время, Дез предложили первую "работу". Целью стал некий Хромой Ферчар. Та еще сволочь. Пьяница, кутила и насильник. Увы... за такое не убивают. Просто он задолжал денег тому, кому не следовало бы. И плевать хотел работодатель Алезандезе на тех женщин, жизни которых поломал Ферчар. Плевать? Действительно плевать? Ну и ладно, раз так. Считайте и дальше свои деньги, а Дез вышла охотиться именно на насильника. Если не получается сделать мир лучше другим способом, то... что ж, стоит попробовать. В назидание другим должникам, Хромой внезапно пропал.
Работа была выполнена ладно и в срок. Тут же на "рынке труда" пошел слушок о юном даровании. Оплата сдельная, вкалывай - не хочу! Однако новоиспеченная наемница была избирательна в своих заказах, не хватаясь за все подряд. Она сама решала, кто заслуживает смерти.
Попутно зарабатывая, Дез потихоньку чистила мир от всякой мрази. Эдакое добро не с кулаками, но с отравленным кинжалом в сапоге. И чем обширней становился ее жизненный опыт, чем больше она узнавала об этом мире без прикрас, тем больше ее безрассудный юношеский максимализм обрастал здравым смыслом.
Приходят и уходят правители, строятся и рушатся города, идут войны, происходят великие открытия. Суета и движение повсюду. Но весь этот хаос неизменно стремится к абсолютному покою. И либо человечество научится сеять вокруг себя доброе, умное, вечное, либо исчезнет навсегда. И сделать что-то (пусть и тайком), что подтолкнет его к правильному выбору, достойная цель на всю оставшуюся жизнь.
Но как? Методично вырезать всех тех, кто своими пороками отравляет существование другим? Можно, но не в одиночку. Устроить переворот при дворе любимого народом правителя? Технически возможно. Да только кого поставить на его место?
Покончить с застоем обязательно нужно, вот только добиться бы падения железного занавеса между Милинтикой и восточными королевствами. Но зачем, спрашивается, милинтийцам связываться с дикарями, коими является наше нынешнее общество?
Нужна команда единомышленников и именно в "зеленоглазых" Дез решила искать поддержки. Она сумеет убедить их. В конце концов, не работать же с Колином. Когда-то давно она попросила его об одолжении, а он отказал. Теперь уже поздно и... да, можете считать это стервозностью.
Голова кругом от всего этого! Есть цель и понятны средства, которыми можно к ней прийти, но в плане исполнения придется импровизировать. Вариантов развития событий - великое множество. И нужно хотя бы попытаться продумать каждый. Нужно попытаться продумать...
Не думается. И почему, бес его дери, Менно появился именно сейчас? Добрый, хороший, уютный Менно. Человек, к своим годам сумевший не замарать руки. Сумевший остаться честным перед самим собой и при этом, кажется, абсолютно довольный своей жизнью. А ведь, вроде бы, в одном и том же мире живем. Эта его простота подкупает и... притягивает. Как же не вовремя!
Реальность вырвала Алезандезе из раздумий, будто бы вдарив пыльным мешком по голове. И вот, в реальности, метрах в двух от нее, за стеной тумана раздается испуганное ржание и треск ломающейся деревянной оглобли. Фургон слегка подбрасывает, а затем откатывает на несколько шагов назад. Снизу доносится прерывистое фырканье. Коню явно очень больно.
- Лекарь! - крикнула Дез. - Лошадь упала!
- А я-то что? - с испугом в голосе ответил Арцей. Испуг? Да ну, показалось. Очередное ленивое нытье. Засиделся лысый в городе, эх, засиделся. - Что сразу я-то?
- Лекарь! - девушка проигнорировала вопрос светлого. - Лошадь упала!
Отбросив в сторону все свои притянутые за уши междометия, Арцей зашипел на родном ему матерном языке такие проклятья, которым бы позавидовал сам Толстый Фай. Нелепо спрыгнув с фургона, светлый толстячок побрел в сторону Дез.
- Ну я, значит, пришел. Во-от. И что тут у тебя?
- Лошадь упала.
- Да? Понятно. Ну да, вижу, действительно упала.
- Лошадь упала.
- Да вижу я! - если бы у лекаря были зрачки, сейчас можно было бы лицезреть их бесноватую пляску. Арцей очень нервничал, отчего на голой башке проступили капельки пота. - От меня-то ты что хочешь?
- Знаешь... - выждав небольшую паузу, Алезандезе резко выдохнула. Секунду назад, лицо девушки всем своим видом показывало, что она с трудом перебарывает злость и желание наорать на лекаря. Орать она передумала, но судя по шипящей интонации в голосе, злость никуда не ушла. - ...я всегда считала вас паразитами. Ленивыми тварями с раздутым самомнением. Хотя при чем тут то, что думаю я? Ведь так и есть. Все, что требуется от светлого - поводить своими грязными ручонками там, где просят. И постараться при этом поменьше болтать. Но нет, вы же герои. Целители... скоты тупые. Но ты! Ты самая ленивая сволочь из вашего племени. Ты даже не можешь сделать то, что должно. - из рукава Дез выскользнул нож. - Сейчас я сосчитаю до трех и, если к этому моменту ты не начнешь лечить лошадь, я отрежу тебе нос. Слабо будет новый нос отрастить, а, лекарь?
- Погоди... - после услышанного, нервозность Арцея стала граничить с истерикой. Без отряда карателей, несущихся вперед него в авангарде, лекарь в конфликтных ситуациях всегда чувствовал себя неуверенно. Утираясь рукавом белого лекарского балахона, он бился мелкой дрожью и все ниже пригибался к земле. Словно собачонка, тянущаяся за куском мяса с хозяйского стола, толстяк боязливо подался вперед и перешел на шепот. - Я боюсь к лошадям спереди подходить. Они кусаются.
- Начинаю считать. Один...
Менно Питрен, прильнув ухом к дощатой стене фургона, ликовал. Вот так дочь Гастаафа Джербена общается с неугодными ей! Вот так! Но ни в коем случае не вежливо! Душа запела. И будто бы даже солнце пробилось сквозь белую пелену тумана, желая скорей поздравить повара.
Железнорукий в этот момент улучил возможность и, кивком, пригласил своего командира выйти прогуляться. Юноша давным-давно весь изъерзался от нетерпения сообщить нечто важное и очень личное. То, что не нужно знать никому, кроме начальника. Темные отошли шагов на тридцать. Так, чтобы в случае чего, была возможность докричаться до остальных. Некстати было бы сейчас потеряться в этой густой млечной дымке.
- Ну как? Болит? - Шакал кивнул на руку Хеннмеля.
Странная материя в итоге получилась у Бартоломеуса Черного. Вроде бы сталь, но живая. Вроде бы твердая, но при этом гибкая, как обычная человеческая рука. Вроде бы неподъемно тяжелая, но судя по тому, как виртуозно Мартин ковырялся в носу, не сказать, чтоб ему было тяжело. "Не пытайся понять". Правильно говорил Арцей.
- В смысле? А, рука... Рука нормально. Если мальца выпить, вообще не болит. Я с тобой про того мужика хотел поговорить. Про Шерагу. - Мартин громко шмыгнул своим ломаным носом и запустил руку в карман галифе.
- Про кого? - Каспар искренне не понял, о ком идет речь.
- Ну, помнишь, в посольстве мерков. Тот, который в маске лисы.
- Припоминаю. Жуткий тип. - Шакалу четко вспомнилось его наваждение. Перед глазами будто бы снова появилась морда бешеной лисицы с трясущимся ухом. - Ну и что с ним не так?
- А все с ним не так! Сам говоришь, мол, "жуткий". Я пока без сознания-то валялся, мне все лиса мерещилась. Страшная, как шишимора! Один глаз больше другого...
"Не пытайся понять, не пытайся понять" - твердил себе Каспар. Но все равно, от всех этих мажьих чар холодок пробегал по спине.
- ...так еще и говорящая! Так вот, эта лиса была тем мужиком! Ты только не проси объяснять. Просто поверь. Его Шерагой зовут. И говорит он так странно, букан его раздери, как будто не умеет по-нашему говорить. Дикий, что ли...
- Ну и... давай к делу.
- А вот! - стальная рука Мартина выскользнула из кармана. Она явила миру конопляную веревку, в которую непонятным образом были вплетены два черно-белых пера. Обнажив кривые зубы, железнорукий торжествующе улыбался.
- И что это?
- Ну... ты ж сам говоришь, "давай к делу". Мне эта лисица во сне сказала, мол, в награду за мучения подарит мне два пера, которые удачу приносят. А я как только очнулся, сунь руку в карман, а там вот это. - Мартин перестал улыбаться и сделался серьезным, как никогда. - Ты как думаешь, правда волшебные?
- После того, что было, я бы не удивился. И как это должно работать?
- В смысле? А, понял. Лиса говорила "дай перо огню". Сжечь их, видимо, нужно...
- Ааа! - где-то вдали пронзительно закричал Арцей. Интересный момент: в этом крике явственно сквозил страх. А люди, которым отрезают нос, кричат скорей от боли, нежели от страха. - Зубы! Она не упала! Ее укусили! Зубы!
- Все назад! К фургону! - в контраст испуганному визгу лекаря, уверенно и четко скомандовала Дез.
Быстро сунув свои волшебные перышки обратно в карман, Мартин собрался было бежать, но чуть не упал, ощутив тяжесть в левой ноге. Переведя взгляд, он увидел маленькое черное создание с пятачком вместо носа и миниатюрными рожками. Всеми четырьмя конечностями, оно обхватило его лодыжку. Мохнатый бесенок глядел на ошарашенного парня желтыми кошачьими глазенками и зловеще улыбался. "Что за..." - только и успел произнести Мартин до того, как тварь игриво подмигнула и вонзила в ногу свои маленькие острые зубки.
Первый же удар стальной руки оказался смертельным. Беса расплющило о землю. Черная кровь, резко пахнущая гнилью, обильно брызнула на равнину. Вовремя приготовив щит, Каспар принял на него удар второго беса. Вылетая из тумана с бешеной скоростью, тварь метилась в горло, но вошла своим пятачком прямо в железный набалдашник щита.
Нелепая смерть, но... кто знает? Если бы не было тумана, бес вполне мог бы поступить точно так же. Маленькие, ростом чуть выше колена и весом как упитанный домашний кот, во времена войны богов эти хвостатые бестии были авангардом армии Щура. Хотя слово "авангард" тут неуместно. Оно подразумевает под собой целый набор различных положительных качеств. "Пушечное мясо" - вот верное определение. Ведь трудно представить себе существо, более безразлично относящееся к собственной жизни.
С оружием наготове, стоя спиной к спине, Шакал и Мартин вглядывались во мглу. То тут, то там, из белой пелены доносились мерзкие звуки, отдаленно напоминающие хохот. "Смеется, как бес перед едой" - выражение, закрепившееся в народе еще со времен войны.
Маленькая шустрая дрянь пронеслась между ног. Еще одна, выпрыгнув совершенно с другой стороны, так же пробежала мимо. Секундное затишье и... звонкий удар! Рожками, очередной бес влетел Хеннмелю прямо в колено. Тут же Мартин потерял равновесие и присел на задницу. Несмотря на пронзительную острую боль, молодой каратель не дал обидчику опомниться. Схватив его за горло своей "мясной" рукой, он со всей дури вдарил сверху железной. Как молотом по наковальне! Зловонная смесь из крови, мозгов и черепного крошева окатила лицо Хеннмеля.
Каспар поспешил схватить товарища за грудки и попытаться поставить на ноги, но не успел. Ведь для помощи Мартину, ему пришлось повернуться спиной к туману. Туман этого не простил. Словно пять вязальных спиц воткнули ему в поясницу. Повиснув на одной руке, бес подтянулся и принялся неистово колоть Шакала острыми когтями в живот. Удар локтем прямо в пятак и тварь сваливается на землю. Взмах меча и рубящий удар прямо промеж глаз... сдох. Рано радоваться. Один-то сдох, но таких еще много.
Вслепую, почти что наугад, Каспар Кортрен сумел зарубить еще двоих. Одному отсек руку в тот момент, когда бес набросился на Мартина и принялся драть зубами плечо железнорукого. Второго, повисшего на щите, Шакал подкинул вверх и располовинил прямо в воздухе. Здорово, конечно, но еще даже минута не прошла с начала боя, а темные уже расклеивались. Мартин, например, так и не встал. Максимум что он смог - приподняться на одно колено. Второе было напрочь выбито безмозглым рогатым снарядом. Да и, к тому же, здорово саднило разодранное плечо.
Шакал тоже, пусть и был на ногах, начал сдавать. Он вовсю истекал кровью. Бес, напавший со спины, метился по органам. И, похоже, куда-то попал. Если бы не туман, Каспар в одиночку мог уложить всю стаю, да еще и поспорил бы на деньги, порвут ему бесы куртку или нет. А так... а так у Шакала уже пересохло во рту. Закружилась голова и начало потихоньку подташнивать. "Арцей! Сюда!" - вскричал военачальник.
Давно позабытое лекарем чувство. Чувство адреналина, бьющего в голову и лишающего страха. Сейчас он мог бы не то, что подойти спереди... он мог бы дерзко насовать коню в морду кулаков. Так еще и завторило эхо прошлого - зовущий на помощь командир отряда. Где-то там, за молочной дымкой, его ждет работа. Настоящая работа! Не та, что в городе. Например, поприсутствовать при коровьих родах и проследить, как бы скотина не окочурилась. Или уж совсем пустяк - вправить плечо пьяному портовому грузчику. Нет-нет-нет. Вот это - настоящая работа полевого лекаря! Смотрите и восторгайтесь.
Только недавно злившаяся на светлого, сейчас Алезандезе Джербен прикрывала его со всех сторон, как зеницу ока. Уже как минимум шестеро бесов пали от ее руки. Причем, стоит отметить, пали без лишней грязи и кровищи. Это грязнуля Хеннмель с треском расшибал головы! Кинжалы девушки били точно - глаз, висок, сердце, глаз, висок, сердце. Конечно, никто не идеален и она пропустила один удар. Бесовы когти, неглубокой бороздой, прошлись по ее щеке. Но в целом, Дез была в порядке. А что тут сказать? Убийца, готовая к чему угодно и когда угодно не боялась ни зубов, ни когтей, потому как предусмотрительно надела под жакет мелкую кольчугу.
Чуть не сбив друга с ног, Арцей вылетел из тумана и крепко схватил Шакала обеими руками. Зажмурив глаза, светлый принялся лечить. Дар лекаря - такая же субъективная штука, как музыка, живопись или счастье. Никто, включая самого целителя, не знает, на что он способен и какие обстоятельства влияют на качество его работы, но факт оставался фактом - Арцей старался изо всех сил. Кровь остановилась. Шакал ощутил легкость тела и ясность ума. Заживающие раны начали жутко чесаться.
Следуя за светлым по пятам, дочь Вожака так же подоспела к раненным товарищам. Первым же делом, она вдарила рукоятью кинжала по темечку очередного беса, покушающегося на жизнь Мартина. Разодранный, искусанный, истекающий кровью, бедняга чудом оставался в сознании. Но ничего, скоро свет коснется и его.
Воткнув один из ножей в землю, Дез освободила руку и извлекла из кармана склянку с матово-серой жидкостью. "Закрыть глаза!" - вскричала девушка и с силой вышвырнула флакон куда-то в туман. Яркая вспышка и огонь до небес! Спасительный, разгоняющий влажную пелену огонь. Истошно вереща, от возникшего кострища бежал горящий бесенок.
- Жди здесь. Не бойся, тебя не тронут. - прошептал Колин перепуганному повару. Двумя пальцами, он затушил фитиль светильника, свисающего с потолка фургона. - Это по нашу душу явились.
Тайный наложил стрелу на тетиву лука и исчез во тьме. За годы шпионажа, Колин хорошо научился разбираться в человеческой психологии. В человеческой! Не в звериной! Так что его заявление о том, что бесы не тронут повара, было необоснованным и наивным. Тупорылые твари норовили цапнуть даже светлого Арцея, чего уж говорить о несомненно вкусном Менно Питрене? В дверь фургона заскреблись маленькие острые коготки...
Стрела пригвоздила ногу беса к земле, а меч Каспара закончил начатое. Еще одна мелкая мохнатая дрянь испустила дух. Сгруппировавшись поближе к огню, темные наконец пришли в себя. Теперь, благодаря зареву, противника было видно. Теперь даже было видно, какой маневр можно совершить, прыгая между мирами. Теперь за их спинами, нисколечко не замечая собственного лишнего веса, проворно сновал животворящий Арцей. Теперь, в конце концов, их было пятеро.
Нападая толпой, бесы раз за разом получали достойный отпор. Бездыханными трупами, они падали к ногам "одноглазых". Постепенно бестии стали осторожничать, а потом и вовсе перестали бросаться в атаку. Твари нерешительно топтались чуть поодаль. Шипели, скалили зубы. Самые наглые, отважившиеся дерзко плеваться в сторону отряда, тут же получали в лоб стрелу от тайного канцлера. "Без промаха бьет. - думалось Каспару. - Ну точно, баттиец! Не умеют на западе так стрелять".
- Ждут, мрази, пока огонь потухнет. - предположил Колин. - Джербен, у тебя есть еще такая штука?
- А может у тебя есть такая штука? - передразнивая, язвительно ответила девушка. - Яда у меня с собой столько, что можно всю рыбу вниз по реке до самого Алькахеста перетравить. А вот работать маяком я, уж извини, не собиралась.
- Идеи? - пропустив надменный тон Алезандезе мимо ушей, спросил тайный.
- Сделать из чего-нибудь факелы и двигаться к фургону. - тяжело дыша, отозвался Шакал.
Воспользовавшись передышкой, военачальник вонзил меч в землю и, облокотившись на него, присел на корточки. Устал. Как бы не старался его друг Арцей, нет лекарства от старости и возраст потихоньку дает о себе знать.
- Ну да, ну да. - дочь Вожака поочередно доставала различные бутылочки из своих бездонных карманов, внимательно рассматривала их и убирала обратно. - И из чего же мы сделаем факелы?
- Да хоть из чего. Мартин, снимай штаны... - внезапно, от земли почувствовался довольно сильный толчок. - Это что еще такое?
Бесы засуетились. Тряхнуло снова. Заливаясь своим мерзким хохотом, твари напоследок покуражились в каком-то диком танце и разом исчезли в тумане. И снова импульс от поверхности. В этот раз, гораздо сильней предыдущего. Импульс... толчок... шаг!? Нечто исполинское двигалось в сторону отряда. "Ыр-лы-ооо!" - взревело чудовище где-то совсем неподалеку и, судя по частоте шагов, перешло на бег.
"Берегись!" - вскричал Мартин и отпрыгнул в сторону от гигантской аляпистой дубины, опускающейся на него сверху. Уставший от битвы с бесами, Шакал оказался менее проворен и отскочить из-под удара не смог. Такая ситуация сулила бы смерть каждому, кто не отмечен благодатью Щура. В самый последний момент, Кортрен успел скрыться во тьме.
Холод, пустота и полнейшее неведение о том, что творится там, по другую сторону завесы. Единственный разумный выход - двигаться вверх. Подняться метров на десять и уже там, на высоте, покинуть мир Мусорщика. Ну а дальше, в свободном падении, можно прикинуть, что же делать дальше.
"Ыр-лы-ооо!" - было первым, что услышал Каспар, материализовавшись в этом мире. Чудовище было прямо под ним. Огромная тварь, высотой с двухэтажный дом. Она играючи размахивала березой, пытаясь попасть ей по снующим туда-сюда темным. К Арцею Ырлиока (так про себя Шакал назвал это чудище) агрессии не проявлял и даже наоборот, будто бы боялся случайно зашибить светлого. Оно и понятно! Ырлиока не нападал! Таким вот странным, единственно-доступным ему способом, он пытался уберечь божественное перемирие от глупых людишек.
Перехватив меч лезвием вниз, Каспар упал с высоты и вогнал клинок в плечо Ырлиоки по самую рукоять. До того, как гигантская ладонь попыталась прихлопнуть его, Шакал успел разглядеть монстра. Это была исполинская тварь светло-серого цвета с двумя руками и двумя ногами.
На наличии и количестве конечностей, сходство с человеком заканчивалось. Как таковой, головы у Ырлиоки не было. На ее месте находились какие-то уродливые костяные наросты. Прямо под ними, не мигая, из груди за происходящим наблюдал гигантский глаз с люминесцентно-подсвеченной радужной оболочкой. Цвета прелой, перезревшей малины. Гаденький цвет. Что для ягоды, что для глаза.
Чуть ниже, от подмышки к подмышке тянулся раскрытый зубастый рот, обрамленный лениво-болтающимися рваными губами. За острыми зубами виднелась пульсирующая розовая слизистая и, о ужас, еще один рот! Только в отличии от первой пасти, вторая была расположена вертикально и усеяна сотней резцов. Маленькие плоские зубки неустанно смыкались и размыкались, издавая устрашающее клацанье.
Колин отпустил древко и стрела, гонимая вперед расправляющейся тетивой, отправилась в полет. По долгу службы, тайный натренировался в стрельбе так, что мог с расстояния двадцати метров сбить почтового голубя. Что уж говорить о грандиозном малиновом глазе, размером с окно? Наконечник вошел прямо в зрачок и... нет, без всяких "и". Ырлиока вообще не обратил внимания на тот факт, что его подстрелили. Будто бы надоедливого комара, тварь скинула Каспара со своего плеча и, в очередной раз, занесла для удара березовый ствол.
Первым же ударом, стрыга поломала бедному Шакалу ребра. Бесы за несколько секунд сражения пустили кровь так, что остановить смог только светлый лекарь. Должно же было ему повезти хоть сейчас? И повезло. С нехилой высоты, Кортрен рухнул на землю и умудрился не поломаться. Кстати, о везении! В кармане железнорукого соратника все это время лежал настоящий манок на удачу!
- Мартин! Жги перо! - поднимаясь на ноги, закричал военачальник клана.
Двумя минутами ранее, сидя в полной темноте и боясь пошевелиться, Куница вслушивался в зловещий скрежет когтей. Повар был отнюдь не из робкого десятка и порой, за правду, был готов вступить в заведомо проигрышную драку. Вот только все драки в его жизни происходили на кулаках и, что самое важное, с людьми. Потому и немудрено, что сейчас ему было страшно. Страшно перед лицом неизвестной твари, которая вряд ли остановится после парочки выбитых зубов, пожмет руку и предложит вместе выпить.
Быстрые шаги раздались сверху - это второй бес, пришедший на помощь собрату, семенил по крыше. Удар! Фургон слегка качнулся. Третий, самый безбашенный, решил пробить деревянную стенку головой. Еще чуть-чуть и монстры доберутся до него.
И настало это волшебное мгновение. "Я человек! Я не скотина, которая послушно идет на убой! Я никогда не пойму, как можно добровольно положить голову на плаху и ждать!". Какой-то невидимый взрыв произошел за переносицей повара. Ударная волна от этого взрыва бросила россыпь ослепительно белых искр в глаза и обдала жаром затылок.
В ногах у Куницы лежал его походный мешок, а в мешке - поварской нож. Необычайно удобная рукоять баттийского дуба, широкое лезвие из каленой стали, ну а если уж обмолвиться об остроте... не каждый солдат так заботится о своем оружии, как Менно Питрен о рабочем ноже. Камушком и мусатом, Куница монотонно доводил лезвие до совершенства и останавливался лишь тогда, когда оно проходило сквозь гнилой помидор с той же легкостью, что и сквозь сливочное масло.
С криком "живым не возьмете!", повар с плеча вышиб дверь фургона и вывалился в туман. "Ыр-лы-ооо!" - послышалось совсем недалеко, со стороны слабого оранжевого свечения. Похоже, что там, за туманом, вовсю полыхает огонь. Хорошо это или плохо - неважно, ведь кроме как в ту сторону, бежать больше некуда.
Вскочив на ноги, Куница стремительно бросился на зарево, но на полпути был нагнан бесом. Маленькая тварь крепко впилась зубами в голеностоп Менно. Плашмя, он обидно упал на землю. Ударив пяткой свободной ноги бесу прямо в нос, Куница сбросил его с себя и поспешил перевернуться. Следующим броском, тварь попыталась добраться до горла повара.
Не вышло. Схватить беса за руку получилось как-то случайно, на уровне рефлексов. Пытаясь высвободиться, пойманная бестия хлопала своими жуткими кошачьими глазенками, сосредоточенно фырчала и царапалась. Вот и момент истины! Убить или быть убитым. Не имея особого опыта, Куница всадил нож куда попало, а попало прямиком в подмышку беса.
Нож для повара - продолжение руки. Каким-то внутренним зрением, Менно ясно увидел, как кончик лезвия уперся в межсуставный хрящ. Четверть оборота и бесова лапа обмякла, как мокрая тряпочка. Куница действовал инстинктивно. Руки помнили, примерно таким же способом заготавливается "горлица по-эволлийски". Перед тем, как отправить тушку в изысканный маринад, из бедной птицы вытаскивают абсолютно все кости.
Завизжав от боли, бес запрокинул голову. Тем самым, он добровольно подставил горло под нож повара. Черная смрадная кровь брызнула фонтаном и тварь забилась в истерике еще пуще прежнего. Дождавшись, когда последняя капля жизни вытечет из хвостатой гадины, Куница отбросил от себя тело.
Приступ храбрости закончился. Сидя в луже крови, повар тяжело дышал. Сквозь непонятно отчего наворачивающиеся слезы, Менно глядел на недвижимого беса. Сейчас ему очень хотелось жить. Настолько хотелось, что Куница неосознанно начал молиться. Не имеющая адресата, молитва не была обременена словесной оболочкой. Наверное, так мыслят животные. И заключалась эта безмолвная мольба в одной лишь густой-прегустой идее... жить.
"Не может быть" - ошарашенно произнес повар, когда мертвая тварь вдруг подняла голову. Подернутые белесой дымкой глаза безразлично вонзились в Менно. "Мартин! Жги перо!" - послышался за спиной крик Каспара. Улыбнувшись, маленький мохнатый покойник резко сорвался с места и исчез в тумане.
Алезандезе понятия не имела, о каком пере идет речь. С характерным хлопком, она закончила свой очередной "подход" к Ырлиоке и растворилась в темном мире. Девушка не нашла ничего умней, как подбираться к монстру сзади и резать обратную сторону колена. Ножички Дез упорно ковыряли серую обрюзгшую плоть в поисках связки, сухожилия, какого-нибудь нерва или, еще лучше, артерии. Но, раз за разом, они бестолково тонули в образовавшемся фарше из жира и мяса. С каждым новым подходом, дочь Вожака обильно окатывала рану очередным ядом. Для обычного человека, многие из ее отрав были бы смертельны и в гораздо меньших дозах. Однако, как говорилось выше, сходство Ырлиоки с человеком было невелико. Яд не действовал.
В тот момент, когда на поле боя влетел бесенок, железнорукий Мартин как раз шарил по карманам в поисках своего волшебного перышка. Произошедшее далее, заставило его отставить приказ командира и застыть в удивлении. Маленькая прыткая бестия добровольно шмыгнула прямиком в первый из ртов Ырлиоки. Не задержавшись там и секунды, вторым прыжком бес попытался преодолеть следующую преграду - неустанно смыкающийся пресс из сотен маленьких жевательных зубов. Увы, не рассчитал... с хрустом, челюсти Ырлиоки сомкнулись на тазобедренном суставе беса.
Отвратительное зрелище: цепляясь своей когтистой лапой за что попало, бес настырно подтаскивал самого себя все глубже и глубже в зловонную пасть чудища. А в это же время, зубы Ырлиоки остервенело пережевывали его ноги. Все, что осталось от бесенка ниже пояса - бесформенное месиво, крепленое друг к другу драными лоскутами кожи. При этом, хвостатый не произвел ни звука. Будто бы ему вовсе и не было больно.
"Командир! Подсади!" - вскричал Хеннмель, заметив, что Ырлиока запаниковал и бросил свою дубину. Взяв хороший разбег, парень оттолкнулся о скрещенные ладони Шакала и взмыл в воздух. Совершить скачок между мирами и приподняться чуть выше - значит сбросить со своего тела всю инерцию и лишить силы удар, в который сейчас нужно вложиться по полной. А посему, пусть прыжок и будет смешон в соизмерении с ростом монстра, нужно пробить туда, до куда достанешь. Широкий замах и... стальной кулак резко впечатался Ырлиоке прямо в бугорок выступающей скулы. И вот теперь, с чувством выполненного долга, молодой каратель ушел в мир своего темного бога.
Пошатнувшись, чудовище с грохотом упало навзничь. Тем самым, оно опрокинуло потрепанного беса себе прямо в глотку. Хлопки-хлопки-хлопки! Пользуясь моментом слабости, темные резали, били и кололи. Скажите: "лежачего не бьют"? Вспомните одну из самых растиражированных заповедей Щура! Но все то, что делала сейчас сталь мечей и ножей - пустяки. Не более, чем царапины. Настоящие увечья наносились Ырлиоке изнутри. Будто бы кошка клубок ниток, бес остервенело драл сердце чудовища. Спустя всего лишь минуту, гигантский малиновый глаз потух. Все было кончено.
- Спасибо. - похлопав Мартина по плечу, сказал вымотанный боем Шакал и сел на землю. - Если бы не твои перышки, сейчас бы уже с Мусором здоровались.
- Командир. Так я это... не успел перо сжечь.
Продолжение.
|