Аннотация: Продолжение возможно, поскольку оно следует...
--
Королевский подарок
Молодая королевская чета была счастлива. Им несказанно повезло -- они полюбили друг друга. Она -- нет, не с первого взгляда. Поначалу его большой нос и тонкие губы не нравились ей. Но из двух предоставленных жизнью вариантов (быть пленницей или стать королевой) пятнадцатилетняя Анна Бретонская благоразумно выбрала замужество.
Собственно говоря, она уже была женой императора Австрийского Максимилиана I. Для свадьбы тогда избрали анекдотичный по нашим временам заочный вариант, в котором роль новобрачного сыграл специальный посол Максимилиана. Для имитации брачной ночи посол при свидетелях засунул, как полагилось, оголенную правую ногу под простыни невесты, и первую супружескую ночь заочной свадьбы внесли в протоколы. Анна не успела встретиться с супругом. Император с коалицией проиграли войну. Вот тогда победитель Карл VIII и отправился делать предложение, не забыв предварительно взять в осаду город.
Как бы там ни было, а новобрачные были влюблены друг в друга. Препятствие в виде прошлого замужества было преодолено, прежняя невеста Карла собиралась в обратный путь, в отчий дом. Этой невестой была Маргарита Австрийская, дочь Максимилиана Первого, императора Австрии. Девочку привезли во дворец в двухлетнем возрасте, сразу обручили с дофином, и она носила на пальчике обручальное колечко, подаренное суженым, будущим королем Карлом VIII. Конечно, Максимилиан отдал свою дочь в хорошие руки, если можно так выразиться, но действие сие было также результатом проигранной войны, одним из условий заключения мира. Девочку любили при дворе и почитали как будущую королеву, однако судьба распорядилась иначе.
Итак, удачно женившийся король решил преподнести молодой жене хороший подарок, ни мало, ни много - город Неаполь, по той причине, что те места прежде принадлежали французской короне.
Шел год 1494-й. Французская армия в количестве тридцати тысяч человек, из-за нескончаемых войн всегда готовая выступить в поход, отправилась совершать подвиги под началом самого короля. До Леона Анна Бретонская провожала супруга. Ее немного смущала компания, состоявшая из нескольких красавиц, прихваченная королем в боевой путь.
Путь до Неаполя был триумфальным для Карла VIII. После нескольких амурных приключений короля и незначительных боевых схваток армия вступила в Италию. В письмах Карл VIII сообщал супруге об успешном продвижении войска. От французов не ожидали такого молниеносного продвижения, и они легко получили желанную жемчужину -- Неаполь, обещанный дар молодой королеве.
В те времена армия в походе сама себя обеспечивала пропитанием и всем необходимым для существования. Возможно, одной из необходимостей для здравия и поддержания боевого духа солдат и было скопище женщин всякого рода и сословия, кочевавшее с армией-завоевательницей по горам и долам. Их было ни много, ни мало -- 800 жриц походной любви. Этот женский табор также победно прошествовал по полуострову, и уж последовавшие за вторжением торжества никак не могли обойтись без прелестного эскадрона. Еще находясь в Риме, не дойдя до столь желанного Неполя, войско могло пользоваться услугами гораздо большего количества женщин легкого поведения, поскольку там их стан насчитывал уже 14 000, представительниц разных стран и народов.
Неаполь же надолго погрузился в победный разгул. Благо, винные погреба вмещали несметное количество бочек отменного вина. Король отметил красоту местных женщин и пожелал своей армии сохранить память о прекрасном городе. Память об этом походе получилась действительно незабываемой.
Несчастная Анна Бретонская теперь не получала нежных писем от чрезмерно занятого супруга, в своих же просила его поскорей вернуться на родину.
Меж тем, южный воздух и пьянящие запахи растений, синее небо Италии вдохновили армию на многочисленные любовные подвиги. Распутство получило такой размах, что, как сообщает летописец из Венеции, "французов интересовал лишь греховный акт, и женщин хватали силой, без всякого уважения к личности".
Королевские забавы в это время включали празднества, турниры и маскарады, которые не носили отпечатка целомудрия. Весной 1495 г. Анна Бретонская написала супругу очередное письмо, умоляя его вернуться в родные пенаты, поскольку цель похода была уже достигнута. Король же имел иное мнение. Он решил идти на завоевание Константинополя, мечтая завладеть гаремом султана Баязета. "Мы должны добраться до неверных и во имя Господне сразиться с ними", - внушал король своим подданным.
Самым памятным из всего этого военного похода в истории человечества останется, видимо, праздник, устроенный Карлом VIII в честь своей фаворитки Леоноры. На свет ярко освещенного ночного парка "слетелись" две сотни гостей. В какой-то момент чарование красотой юных неаполитанок, прислуживавших на балу в юбках с разрезами до пояса, сменилось восхищением перед Леонорой, представшей там с обнаженной грудью. Этот праздник, как и все предыдущие, включил в себя застолье и танцы, а также отдал должное всеобщему действу плотской любви в яркую лунную ночь.
Спустя несколько дней многие участники прелестного бала почувствовали себя больными, покрылись прыщами и язвами, стали слепнуть. Болезнь не щадила ни родов, ни званий. Даже у епископов и кардиналов стали проваливаться носы, пострадал от болезни и сам папа Римский. Заговорили о бытовом пути передачи невиданной болезни.
В армии началась эпидемия. Солдаты умирали сотнями. Армии надо было поскорей возвращаться во Францию. Карл VIII короновался как король Неаполитанский и отправился в обратный путь, а с ним - альбом с портретами "принадлежавших королю девиц", множество трофеев и пораженная "неаполитанской болезнью" армия. Впрочем, трофеи и портреты сохранить не удалось, поскольку на обратном пути войску пришлось столкнуться с противником, собравшим силы за время королевких праздников в Неаполе. Вскоре все и завоеванные земли вернулись к прежним хозяевам. Неаполитанская же болезнь вместе с войском пришла на французскую землю. Лицо возвращавшегося короля было побито оспой.
"Я совершил достойный поход, Мадам", - сообщил король, когда через пол года и множество новых любовных приключений и интриг он, наконец, встретился с супругой.
Неаполитанской болезнь назвали, как уже стало ясно, по причине проявления ее в Неаполе. Но это было понятно только французам.
Болезнь, именуемая сейчас сифилисом, имела (помимо медицинских) множество названий "географических". Итальянцы, немцы и англичане, обвинявшие Францию в появлении этой болезни, именовали ее французской. Фламенки, голландцы и португальцы называли испанской или кастельянской. Азиаты назвали сифилис португальской болезнью, некоторые восточные народы -- польской, другие -- христианской, поляки -- немецкой, а персы -- турецкой. Как видим, география довольно обширна.
И, начиная с конца пятнадцатого столетия, сифилис распространился в Европе, наводя ужас на население, изменяя привычки и законы, подчиняя себе и уничтожая целые поселения. В течение тридцати последующих лет Европа была подвержена страшному недугу. Сильно пострадали Испания, Франция, Италия. Иностранные наемники французской армии, возвращаясь по домам, несли заразу по всей Европе. Жертвами стали многие достойные исторические личности.
Что касается короля Карла VIII, то он в возрасте двадцати восьми лет благородно скончался от удара головой о притолоку двери. Бывает. Молодой и порывистый король не успел пригнуться, входя в низкую дверь. Причиной смерти битого оспой короля в документах указан апоплексический удар, а никак не роковая неаполитанская хвороба.
В свое время он очень сожалел о том, что множество очаровательных придворных дам и девиц ринулось в монастыри, с покаянием и ужасом перед новой болезнью, с отвращением к плотским утехам. Желающих постричься в монахини было так много, что создалась конкуренция. В монастыри решено было брать только кающихся за былые грехи, поэтому девственниц не брали. Для определения последнего обстоятельства в монастырях был учрежден специальный контроль. Что интересно: тех, кого монастырь не признал соответствующими постригу, домой принимать тоже не желали.
Обвиняя один другого, народы так и не пришли к единому мнению по поводу источника ужасного недуга.
Как варианты, можно привести некоторые из версий.
По одной из них, ворвавшиеся в Неаполь французские солдаты, обнаружили там оставленные открытыми винные запасы, зараженные специально кровью больных лепрой. Бактериологическое оружие, как сказали бы в наше время.
Говорили также, что торговавшие мясом африканцы, будучи каннибалами, не брезговали привозить иногда мясо павших от лепры.
Упор на лепру не случаен, так как поначалу медики не могли определить болезнь. Сразу явным стало только то, что она передается половым путем. Сифилис Европе того времени был незнаком.
И, наконец, основная из существующих и до нашего времени версий : получение европейцами сифилиса в Южной Америке во время экспедиций Христофора Колумба.
Открытие
Христофор Колумб мечтал разбогатеть и жить достойно. Много лет мечтал. Но мечта его не была пассивной, и Бог отзывался иногда, посылая ему неожиданные полезные встречи и знакомства. И то сказать -- никому не известный сын чесальщика шерсти из Генуи умудрился быть принятым при дворе короля Португалии, где его выслушали, правда, в содействии было отказано. Появившись в Испании, Колумб не менее виртуозно пользовался посылаемыми провидением возможностями, среди которых были встречи с королевскими кормилицами, духовниками, монахами и пр., чтобы донести свою идею до высочайших особ. Король Фердинанд и королева Исабель, именуемые в истории Католическими Королями, не имели никакой возможности тратить казну на пустые затеи, поскольку заботой номер один на тот момент было изгнание мавров из последнего их оплота на територии Испании -- Гранады. Однако Колумбу дали возможность представить свои идеи на рассмотрение ученых университета в Саламанке, результатом чего стала финансовая помощь Колумбу со стороны двора в течение некоторого времени. Так что безоговорочной поддержки своей затее от ученых он не получил, как не получил и категорического отказа.
Идея состояла в снаряжении морской экспедиции и поисков выхода к Индии западным путем. Колумб уверял, что если идти на запад по прямой, непременно придешь к тому же месту, которого достигаешь, идя на восток. Ну, разве не говорило это о том, что Земля -- не плоская? Однако каким-то образом ученые-богословы, ученые-философы и прочие ученые на этот раз не стали ломать копья о выпуклость Земли, и смолчали даже тогда, когда он для пущей наглядности раздавил руками яйцо, превратив его в лепешку перед глазами ученых мужей. Вполне вероятно, что возможность завоевать или открыть новые земли, сочетавшаяся с новыми доходами, блеск возможных золотых запасов и жемчугов пришлись по нраву светлоликой королеве, но денег не было. Однако, наступил и тот момент, когда нашелся деловой человек, который смог ссудить казне сумму, достаточную для аренды кораблей, чтобы отправить их в путь с согласия и во славу Католических Королей.
Три судна Христофора Колумба - "Санта Мария", "Пинта" и "Нинья" - в 1492 году пересекли Атлантический окен, и увидели новые земли, будучи в полной уверенности, что достигли островов Индии. Экипажи Колумба насчитывали 90 человек, которые не состояли стопроцентно из сидевших в тюрьме уголовников только по той причине, что уголовники отказались подвергать себя лишениям в долгом и непредсказуемом морском путешествии. И это -- не смотря на то, что всем, кто отправится в плавание, было обещано освобождение от наказания. Добровольное согласие дал только один, осужденный за убийство. Так что можно себе представить моральный облик "среднестатистического" открывателя новых земель.
Обнаружив в океане благодатные для наживы острова, прибывшие занялись непосредственно поиском добычи. Интересовало более всего, обещанное королеве золото, которым, к счастью, местное население было щедро украшено. Золото легко обменивали на стеклянные бусы, латунные кольца и бубенчики, прихваченные в большом количестве Колумбом из Испании. Но полученного казалось мало, а залежей найти не удалось. В обратный путь двинулись уже не на трех, а на двух кораблях, т.к. нао "Санта Мария Галанте" потерпела крушение в Рождество. На острове оставили 39 добровольцев, соорудив из останков корабля форт Навидад, что по-испански означает "Рождество".
Весной 1493 года, по возвращении, Колумб был принят королевской четой, которая находилась тогда в Барселоне. Среди прочих трофеев, наряду с шоколадом и невиданными прежде попугаями, способными говорить, из экспедиции привезли также шестерых туземцев (кое-кто утверждает, что их было семь, другие называют число десять), как доказательство возможности получения из вновь открытых земель большого количества рабов. После доклада королям Колумбу предстояло еще праздновать в Барселоне, Севилье и Кордове.
Во второе путешествие Колумб отправился уже семнадцатью кораблями, желающих вложить в экспедицию капитал или наняться служить на корабль появилось много. В обратный путь взяли толмачами и двух индейцев (вот тут в счете разночтений нет), остальные в Старом Свете не выжили. Болезни, привезенные в "Индию" из Европы косили ряды индейцев. Не говоря уже о проявленном вскоре бесчеловечном к ним отношении, корь, оспа и прочие заразные болезни, иммунитета к которым у островитян не было, несли смерть на острова. В воспоминаниях участников отмечено, что испанцы иногда умышленно разбрасывали или дарили туземцам одежду больных оспой. С 1492 по 1494 гг, всего лишь за два года численность араваков Гаити снизилась с 300 тысяч до 200. В 1508 г их оставалось только 60 тыс.
Возвратясь на остров, Колумб не нашел в живых ни одного из оставленных там добровольцев. Туземцы говорили, что испанцы умирали от болезней. Вполне возможно. От форта оставались только обгорелые развалины. Араваки жаловались, что каждый из остававшихся в форте взял себе трех-четыех женщин-туземок.
Вторая экспедиция (больше 1000 человек) имела в составе экипажа врача и священника. "Треть наших людей за последние дни свалила болезнь", - пишет в письме властям города Севилья доктор Д.А.Чанка. Не считая сифилиса, которого, возможно, в первое время не смогли рассмотреть как отдельную болезнь, неприятности доставляли желая лихорадка, кишечные паразиты и пр. И в феврале 1494 г в Испанию на двенадцати кораблях отправили больных, чтобы избавить себя от хлопот.
Не мирно встретились два света -- старый и новый. Как две планеты, каждая со своей флорой и фауной, а также -- имунной системой. Уже установлено, что сифилис на острове был, но протекало заболевание в более мягкой форме. И его лечили гуайяковым деревом, которое в Европу привезли только в 1514 г, и которое и по сей день в виде чая используют гомеопаты для лечения при нарушении обмена веществ. Для сифилиза, бушевавшего в Европе, это средство не годилось.
Утверждают также, что сифилис в Европе был и до открытия Америки, но он не передавался половым путем.
Справедливости ради надо отметить и то, что нынешняя наука находит признаки коварной болезни при раскопках на всех материках, и они гораздо старше нашей эры. Однако, возбудителя сифилиса -- бледную трепонему -- удалось определить только в 1905 г, спустя четыреста лет после описанных событий.
Тогда же, встречаясь с сифилисом, врачи начинали лечить его, как лепру. Вскоре, правда, течение болезни ставило врачевателей в тупик.