Аннотация: Денька подобрал Берд. Притащил из Французского Ла Мезон. Сказал, что не смог оставить такого беззащитного.
Полуденник - человек с особенностью периодов сна и бодрствования.Бодрствует с полудня до полуночи, с полуночи до полудня впадает в транс, сходный невозможностью насильственного пробуждения с летаргическим сном.
Словарь имен и названий.
Сост.: Домовой Митрофан.
Изд.: Северный Квартал.
52 г. от Д.К.
Денька подобрал Берд. Притащил из Французского Ла Мезон. Сказал, что не смог оставить такого беззащитного. Мальчишка и впрямь выглядел плохо. Кто-то избил его и бросил умирать. Берд не смог объяснить мне, почему я должен оставить у себя окровавленного бродяжку, просто переминался с ноги на ногу, уставившись взглядом в пол, а потом вдруг сказал: "Славче, ты ведь знаешь, что я наемник и служу за деньги... - Я кивнул. - Если ты оставишь его, я ... сменю Дом". От такого предложения не отказываются, и я принял мальчишку под свою руку.
Ребята отнеслись к его появлению спокойно, недоуменно посматривая на непривычно заботливого Берда. Парнишка очнулся на следующий день после полудня. Оказалось, Берду крупно повезло, что он нашел его в таком измочаленном состоянии. Мальчик был полуденником, но полуденником с небольшим побочным эффектом. Тронувший его во время сна нарывался на сильного бойца, и не подозревая такого в тощем оборвыше. Только на этот раз его пришли будить намеренно и большой компанией. Парнишка не помнил своего имени, и ребята скоро сократили "полуденника" до "Денька". Так и стало.
Егор попробовал было тронуть его во время сна, но Денек, как и предупреждал, ответил бешеным градом ударов. Когда спал мальчишка, разбудить можно было лишь его искусство борьбы, но когда он бодрствовал, спало его искусство. А Егор долго еще потом лелеял сломанную руку.
Денек всем пришелся по душе. Ребята млели, когда он называл их по именам, хотя раньше терпели такое только от меня. Будто тепло поселилось в нашем невеселом обиталище. Я тоже привязался к нему.
И поэтому мы не отдали его два месяца спустя, когда заброшенный спорткомплекс, где мы жили, окружила свора чужаков, потребовавших выдать им полуденника живым или мертвым. Последнее нам не понравилось особенно.
Мои ребятки дрались отчаянно, но шестеро одетых в черное громил стоили десятка каждый. Однако мы уложили их. Я сам удавил последнего, кинувшего в Берда живую звезду. Только вот ребята полегли все. Остались умирающий Берд, спящий Денек и я.
Ночь подходила к концу. Я втащил стонущего Берда в подсобку Денька и постарался унять кровь и вытащить хотя бы часть звезды из его бока, но врач из меня был никакой. Что-то хрустнуло за спиной и я, мгновенно обернувшись, метнул в вошедшего последний нож. Чужак выхватил его из воздуха и шагнул на свет. Храмовник. Он медленно подошел ко мне и отдал оружие. "Приветствую служителя Храма... - Привычное приветствие само слетело с губ. - Прошу простить". Храмовник остановил меня взмахом руки и шагнул к Берду. При виде раны он втянул воздух сквозь зубы: "Да будет Свет мне порукой, а Тьма защитницей. Здесь придется поработать!" Его ладонь остановилась над лицом Берда: "Видишь ли ты Тьму, благодатную и чистую в своей простоте? - Берд судорожно кивнул. - Войди же в нее". Берд глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Сзади нас раздался голос
- Так вот какова она - анестезия по-храмовному.
- Да. Именно так, дон Рамирес, но прошу, не мешайте мне.
Рамирес? Я обернулся. Передо мной стоял высокий старик - карие глаза, узкие сухие губы, широкий нос, седые волосы, спадающие на плечи. Костюм цвета мореного дуба облегал гибкое сильное тело. Узкие длинные пальцы лежали на набалдашнике изящной трости. На указательном пальце правой руки серебрилось кольцо. Но даже и без кольца я бы узнал его. В свое время мне хорошо его описали: дон Рамирес - Темный Глава Города. Я согнулся в поклоне, чувствуя пронзительный изучающий взгляд. Потом медленно распрямился, ожидая, когда он заговорит первым. Он смотрел мимо меня.
- Не мешайте ему... надо же! Все они такие... храмовники. Что скажешь, Славче? - Резкий голос хлестнул по ушам.
Я вздрогнул - он знал мое имя.
- Что нужно в моем доме дону Рамиресу?
Он поцокал языком:
- Ну что же так невежливо, молодой человек, а как же поздороваться?
Я прохрипел приветствие. Все это было не к добру. Так и случилось.
- Что было нужно тем молодцам, что напали на вас?
Я повел головой в сторону Денька:
- Денек.
- А, так вот как вы его зовете. Боюсь, он нужен и мне.
Я качнул головой:
- Он сын моего Дома.
- Он числится в Анналах уважаемого Домового Митрофана? - Голос дона искрился иронией.
Он точно все знал. Знал, что я еще не водил Денька к Митрофану. Все не до того было. Живет и ладно...
- Нет.
- Тогда о чем мы говорим?
- Он мой приемный сын.
- Ты уверен, Славче. А как же Анналы?
Я нагнул голову:
- К Свету Анналы. Он мой сын!
- Тц-тц-тц! Нехорошо так ругаться, Славче, нехорошо! - Дон щелкнул пальцами, и в дверной проем шагнул третий человек.
Он был так нелеп, что я чуть не рассмеялся. Низенький житель Восточного Квартала в ослепительно белом костюме, такой же белой шляпе и с мечами по бокам.
- Начинайте, Киммей-сан, - дон Рамирес кивнул в сторону Денька.
- Нет. - Я подбежал к его кровати и встал между ним и японцем.
Но тот шагнул и словно пушинку оттолкнул меня в сторону дона.
- Не стоит, Славче. - Дон остановил мою руку, шарящую на поясе.
Повелительный голос пригвоздил меня к месту, и я бессильно смотрел, как японец пытается разбудить Денька. Как и в случае с Егором, началась драка. Но японец был ему не чета - все удары Денька наталкивались на глухую защиту. Внезапно я увидел, как веки Денька начинают подниматься. Его взгляд скользнул по мне, вернувшись к противнику... А потом все кончилось. Денек и японец одновременно поклонились друг другу, и чужак подхватил оседающего на пол парнишку.
Тишину прервал возглас Храмовника:
- Ваш человек будет жить, Славче. Возьмите ему на память.
Он шагнул ко мне и вложил в мою ладонь обломки живой звезды. Я сжал их в кулаке и кинулся к Деньку. И хотя до полудня было еще далеко, он смотрел на меня, пытаясь что-то сказать. Нас прервал дон Рамирес:
- Я сожалею о случившемся, Славче. Это были мои дети, те, кто напал на вас.
Меня передернуло.
- Да. Очень сильные, но дети. Я прошу прощения у тебя, Славче Михайлович. Тьма свидетель, я не знал об их намерениях. Боюсь, они хотели сделать мне сюрприз...
- Я ошалело смотрел на дона, ждавшего ответа.
- Свет свидетель, я не в обиде на вас, дон Рамирес. - Я покачал головой. - Но я не отдам вам Денька.
- Что ж.. Тогда мы сделаем так: Я знаю, что ты Славче, никогда не поступишься Домом, а второй раз... - Он повел рукой в сторону Берда. - ... Дом не меняют. Поэтому я, дон Франциско Города Рамирес Мато, предлагаю тебе, Славче Михайлович, сыну твоего Дома Берду Крепышу и твоему приемному сыну Деньку пойти под мою руку, не меняя Дома.
И я согласился. Один за всех. А на следующий день Денек вспомнил свое имя - Слава. И в Анналах Домового Митрофана появилась новая запись о Ярославе Славчевиче сыне Русского Дома.