Иванова Анна Леонидовна : другие произведения.

Путь домой 1-8 главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик по "Одиссее капитана Блада" Постканон. Август-октябрь 1689. Ожидаемая версия развития событий. Питер Блад губернатор и счастливый муж. Но... Арабелла Блад попадает в руки дона Мигеля, и это еще полбеды! Цикл "Лепестки на волнах" Лепесток первый, "Путь домой", главы 1-8


   Пролог
  
   Утреннее солнце заглядывало в разбитые окна кормовой каюты. На полу, среди обломков мебели лежала молодая женщина. Солнечные лучи, перебегая с одного предмета на другой, наконец упали на лицо лежащей, и ее веки дрогнули. В борт гулко ударила волна, сильно кренившийся корабль отозвался протяжным стоном. Это окончательно вывело женщину из забытья. Она повернулась на бок, затем села. Поморщившись, дотронулась до головы и тут же отдернула руку -- пальцы были в крови. Она перевела недоуменный взгляд на окружающий ее хаос, будто не вполне понимая, где находится. А в следующий миг ее охватил ужас: она не только не помнила, как оказалась на корабле, куда и зачем держала путь, но и все предшествующие события ее жизни причудливо переплетались в сознании, не желая складываться в цельную картину.
   Смутные образы, отрывочные воспоминания... Вот грузный мужчина в красном мундире поворачивается к ней и недовольно произносит: "Арабелла, нам нужно поговорить..."
   "Арабелла? Кажется, это мое имя..." 
   Тот же мужчина в завитом парике, багровый от жары... Они связаны родственными узами, и Арабелла чувствует неприязнь к нему... Какие-то нарядно одетые люди... Она сама, едет верхом по узкой тропинке...
   Сладкий цветочный аромат, дом с колоннами на холме... Паруса корабля... Пронзительно синее небо... Цвет неба тревожит, словно из глубины покрытой мраком памяти рвется на свободу что-то важное...
   "Я просто ударилась при падении. Сейчас все пройдет. Но почему так тихо?"
   И в самом деле, только скрип переборок и плеск волн нарушали гнетущую тишину. 
   "Был шторм... Да, шторм. Неужели все погибли? Или покинули корабль в поисках спасения?А меня - посчитали мертвой? Я осталась одна?!"
   Несколько раз судорожно вздохнув, Арабелла попыталась справиться с паникой, продолжая напряженно прислушиваться. Почти сразу до нее донеслись отдаленные голоса и шаги. 
   Все же на корабле были люди, и, возможно, знакомые лица помогут ей вспомнить... Шаги приблизились, распахнулась дверь. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина в черном камзоле испанского покроя. Странное дело: фасон его одежды она определила сразу же, а собственное прошлое от нее ускользало...
  
   Вошедший окинул взглядом каюту, посмотрел на Арабеллу, и его глаза расширились от изумления, а затем вспыхнули злобным торжеством. 
   - Поистине, небеса щедры ко мне, как никогда. Прошу вас, сударыня, окажите мне честь и проследуйте на мой корабль, - сказанные по-английски любезные слова плохо вязались с издевательским тоном. - Его превосходительству губернатору Ямайки следует быть признательным мне за спасение жизни своей супруги. А также проявить достаточно сговорчивости, если он желает вновь увидеть вас, сударыня. - зловеще добавил мужчина.
  
   Откуда этот испанец знает ее?
   - Я не понимаю, о ком вы говорите! 
  
   - Что за игру вы затеяли, миссис Блад? Разумеется, о вашем муже, Питере Бладе. Или мои сведения неверны, и он больше не является губернатором?
  
   У нее есть муж? Арабелла никак не могла сосредоточиться, мысли путались. Она прижала пальцы к вискам. Голова болела все сильнее, темная фигура мужчины расплывалась перед глазами.
  
   После паузы испанец спросил, немного смягчив голос: 
   - Вы ранены? На моем корабле есть врач. В любом случае вы -- моя пленница, и никакие уловки вам не помогут.
  
   - Я ничего не помню... - с трудом выговорила Арабелла, опускаясь на пол каюты.
  
  
   1. Кораблекрушение
  
  
   Его превосходительство губернатор Блад внимательно разглядывал лицо своей жены, с самым отсутствующим видом сидящей за столом напротив него. Между ее бровей залегла складочка, и за все время завтрака они едва ли обменялись парой фраз. 
   - Дорогая? - негромко спросил он. - Что тебя беспокоит?
  
   Она виновато посмотрела на него и отставила недопитую чашечку шоколада:
   - Питер, я получила письмо от мистера Дженкинса, моего управляющего.
  
   - И как идут дела на Барбадосе? - вежливо осведомился Блад.
  
   У его превосходительства не вызывало особых восторгов упоминание о тех самых плантациях, на которых он имел несчастье быть рабом.
   - Плохо, Питер. Один из наших соседей затеял тяжбу и оспаривает ту часть плантаций, которую я унаследовала после смерти отца. Будто бы документы составлены ненадлежащим образом. А поскольку ты великодушно оставил мне право распоряжаться плантациями... -  Арабелла вздохнула. - Боюсь, требуется мое присутствие. Капитан брига "Пегас", мистер Марлоу, был так любезен, что лично принес мне письмо мистера Дженкинса сегодня утром. И он готов взять меня на борт. Бриг отплывает на Барбадос послезавтра, капитан Марлоу торопится доставить ценный груз.
  
   Питер чертыхнулся про себя, неблагородно желая не в меру предприимчивому и шустрому капитану упиться до зеленых чертей в какой-нибудь из таверн Порт-Ройяла, и осторожно поинтересовался:
   - Арабелла, ты же не собираешься пускаться в путь сейчас, в самый разгар сезона ураганов?
  
   - В этом году шторма не столь сильны. А капитан Марлоу - опытный моряк. Это очень важно для меня. Пожалуйста, не сердись, - проговорила Арабелла, глядя на хмурившегося мужа.
  
   Блад поднялся и, обойдя стол, склонился над Арабеллой, обнимая ее за плечи.
   - А для меня важно, чтобы ты была рядом со мной, мое сокровище.
  
   - Я знаю, Питер. Поверь, это моя сбывшаяся мечта - быть рядом с тобой. - Арабелла закрыла глаза и улыбнулась, затем тихо, но твердо проговорила: - Но я должна ехать.
  
   - Так значит, все уже решено?
  
   Арабелла промолчала.
  
   Блад ощутил закипающий гнев. За несколько месяцев, прошедших после свадьбы, он успел достаточно изучить жену и понимал, что ему не удастся заставить ее переменить решение. Черт возьми, он был готов запереть ее, если бы не понимал полную бесполезность подобных действий. Выпрямившись, он тяжело вздохнул и сухо сказал:
   - Поезжай.

***
   Питер Блад, несмотря на позднюю ночь и сильнейшую усталость, сидел за столом в своем кабинете. Надо бы лечь спать, но... Сон накроет его глухим покрывалом, а вскоре он проснется: ему покажется, что нежные пальцы жены прикоснулись к его лбу. 
   Они поссорились в то утро, и прощание вышло прохладным. Спустя десять дней губернатору Бладу сообщили, что "Пегас" попал в жесточайший шторм. Немногих выживших, оказавшихся в воде еще до того, как бриг выбросило на рифы, и цеплявшихся за обломки мачт, подобрал другой английский корабль, который шел на Ямайку. Арабеллы среди них не было.
   Блад поборол искушение отправится к месту крушения "Пегаса", слишком хорошо зная, что море не отдает назад то, что взяло. Боль потери ни на миг не отпускала его, и к ней примешивалось чувство неизбывной вины. Доводы разума не имели никакого значения. Он должен был запретить Арабелле ехать. Они бы помирились, потом...
   Днем, в череде бесконечных и всегда важных дел ему удавалось - нет, не забыть, но думать о случившемся отстраненно, как будто это произошло с кем-то другим. Но ночью! 
   Блад придвинул к себе стопку финансовых отчетов и попытался сосредоточиться на стройных рядах цифр. Однако осознав, что несколько раз пробегает глазами одну и ту же строку, он уже собирался оставить это бессмысленное занятие и немного отдохнуть. В этот момент его слуха достиг неясный шум. Кто-то пытается прорваться к нему на прием? В весьма неурочный час! Блад подошел к окнам, выходящим на площадь перед парадным входом. Так и есть, в круге света от фонаря сержант охраны спорит с незнакомым человеком и, кажется, уже готов стрелять в того из мушкета.
   Блад распахнул окно и крикнул:
   - Доусон, что там у тебя?
  
   - Ваше превосходительство, это бродяга, причем безумный. Он утверждает, что у него есть сведения о миссис Блад, вашей супруге, упокой Господь ее душу!
  
   Сердце ухнуло в бездну, и Питер, не в силах вымолвить ни слова, махнул рукой.
  
  
   2. Заложница
  
Стоя на шкафуте величественного "Санто-Доминго", который принадлежал ее странному спасителю, Арабелла бездумно смотрела в сине-зеленые волны.
  
   - Вам уже лучше, миссис Блад?
  
   Услышав резкий голос дона Мигеля, молодая женщина обернулась и увидела испанца в нескольких шагах от себя.
   - Гораздо лучше. У вас прекрасный врач, дон Мигель, - учтиво ответила она.
  
   - К вам вернулись еще какие-либо воспоминания?
  
   - О том, что было до моего путешествия - нет. Я хорошо помню детство, менее четко - как жила с дядей на Барбадосе. Но Ямайка... И как я оказалась на том корабле... Вы утверждаете, что мы знакомы, более того, мой супруг - губернатор Ямайки. Увы, здесь мне нечего вам сказать. Я просто не помню этого.
  
   Де Эспиноса, сдвинув черные брови, пытливо вглядывался в ее лицо. Арабелла отвечала ему спокойным, ясным взглядом.
   - Так значит, ничего из того, что произошло за последний год? И это еще по меньшей мере...
  
   Арабелла покачала головой. Когда она очнулась во второй раз, уже на "Санто-Доминго", над ней склонялся немолодой мужчина с живыми темными глазами. Это был врач, сеньор Рамиро. Кроме него в каюте присутствовал дон Мигель де Эспиноса. Именно тогда он и назвал свое имя и не поверил, что Арабелла его не узнаёт. Однако сеньор Рамиро сказал на вполне сносном английском, что слышал о подобных случаях, и иногда память внезапно возвращается к человеку, Господь милостив. Дон Мигель едко заметил, что милость господня не распространяется на еретиков, и покинул каюту.
   Прошли почти две недели. В первые дни, выплывая из полузабытья, Арабелла еще несколько раз видела стоящего рядом с ее изголовьем дона Мигеля в его неизменном черном с серебром камзоле и вздрагивала неизвестно почему. Немного оправившись, она не оставляла попыток мысленно восстановить утраченную часть своей жизни. Но все было напрасно. Призрачные образы из ее снов таяли за миг до пробуждения. 
   Хоть де Эспиноса и заявил, что она его пленница, обращались с ней хорошо. Сам он, убедившись, что Арабелла вне опасности, казалось, потерял к ней интерес. Вплоть до сегодняшнего дня, когда она впервые вышла из отведенной ей каюты. Это Рамиро сообщил Арабелле, что ей предоставлена полная свобода передвижений - насколько это было возможно на военном корабле. То, что корабль военный, она поняла, едва ступив на палубу. Откуда-то она знала это, как и многие другие вещи. 
Арабелла посмотрела в мрачные глаза испанца и спросила:
   - Могу ли я узнать, как вы намерены поступить со мной?
  
   Дон Мигель молчал, о чем-то размышляя.
   ...Увидев налетевший на рифы бриг, он принял решение отправить на корабль две шлюпки и под воздействием внезапного порыва присоединился к матросам. Теперь он был уверен, что это наитие было ниспослало ему свыше.
  
   Изумлению де Эспиносы не было предела, когда он обнаружил на бриге мисс Бишоп, - ту самую самоуверенную еретичку-англичанку, которую в сентябре прошлого года он имел сомнительное удовольствие подобрать с потопленного им же английского фрегата. Вернее - миссис Блад. Да, у него были сведения о головокружительном взлете в жизни Питера Блада, включая женитьбу на племяннице прежнего губернатора Ямайки.
  
   И вот Арабелла Блад здесь, в его власти. Неужели небо услышало его страстные молитвы и дает ему шанс поквитаться? Возможно, это и к лучшему, что из памяти женщины стерлись события последних лет. Теперь месть Питеру Бладу будет особенно изощренной.
   - Вы напишете мужу, - наконец отрывисто проговорил дон Мигель и усмехнулся: - Полагаю, ему знаком ваш почерк. Так он убедится, что вы живы и находитесь в моих руках. Все остальное вас пока не касается.
  
   - Как я могу быть уверена, что вы сказали мне правду и я действительно замужем за этим человеком? 
  
   - Миссис Блад, вам придется поверить мне. Да и подумайте сами, к чему мне вводить вас в заблуждение?
  
   - А если я откажусь? - строптиво вскинула голову Арабелла.
  
   Дон Мигель расхохотался, и у молодой женщины озноб пробежал по спине. 
   - Потеряв память, вы сохранили всю свою дерзость. И что же дальше? Дорогая миссис Блад, скажите, что или кто в этом случае помешает мне бросить вас обратно в море или отдать моим матросам?
  
   Сердце Арабеллы сжалось: слова испанца не были пустой угрозой. Но вместе с тем в ней будто пробудилась некая внутренняя сила, не позволяющая смиренно склониться перед ним.
   - Кто знает, может быть, смерть в морских волнах - это благо по сравнению с тем, во что вы меня впутываете! 
  
   Дон Мигель подскочил к Арабелле и схватил ее за руку. 
   - Смерть смерти рознь, миссис Блад! И в вашем случае она может оказаться весьма... неприглядной, - злобно прошипел он.
  
   - Пусть так, - она продолжала смело глядеть ему в глаза. - Но в этом случае и вы не достигнете желаемого. Дон Мигель, вы причиняете мне боль, пожалуйста, отпустите мою руку.
  
   Удивленный ее спокойным тоном, де Эспиноса разжал пальцы.
  
   - Да, все те же упрямство и гордыня, все как и прежде... мисс Бишоп. Позвольте называть вас так, раз уж вы отказываетесь вспоминать своего супруга, - усмехнулся он. 
  
   "Мисс Бишоп? Я этого не говорила... Так значит, он на самом деле знает меня!" - растерянно подумала Арабелла. 
   Де Эспиноса отступил на шаг и скрестил руки на груди. В первое время он заходил справиться об Арабелле у Рамиро. Его беспокоило, выживет ли пленница и не лишилась ли она вместе с памятью и рассудка. Он подолгу смотрел на белое лицо молодой женщины, такое же белое, как и полотно, которым была перевязана ее голова. На "Милагросе" Арабелла поразила его своим самообладанием, а теперь была такой беспомощной, уязвимой - и это будоражило его. Он не ожидал, что едва поднявшись на ноги, она отважится противостоять ему. Да, силы духа ей не занимать, и де Эспиноса изменил тактику.
   - Вы достойный противник, мисс Бишоп, - продолжал усмехаться он. - Не сверкайте так грозно глазами. Я не понимаю, почему вы упрямитесь? Надеюсь, вы знаете, что за вас может быть внесен выкуп? Разве вы предпочитаете мое общество возвращению домой? Помните вы или нет, но есть же у вас дом и родные вам люди?
  
   - Хорошо... Я напишу моему дяде.
  
   Это совсем не отвечало планам дона Мигеля.
   - Конечно, вы можете сделать это. Но, насколько мне известно, ваш муж сменил губернатора Бишопа на его посту. Куда же направить это письмо? Остался ли ваш дядя на Ямайке или вернулся на Барбадос? Кроме того, разве не муж должен заботиться о своей жене?
  
   - Но откуда вам столько известно про меня, при каких обстоятельствах мы встречались?! -
   Арабелла почувствовала, как на нее накатывает слабость, и оперлась на планшир. 
   - Вы утомлены, а я должен вернуться к своим делам, - помолчав, сказал дон Мигель. - Позже вы напишите им обоим, или, если вы категорически не хотите писать мужу, одному лишь дяде. Но только то, что я вам скажу. Условия внесения выкупа оговорю я сам. Об остальном мы побеседуем в следующий раз. Видите остров у нас прямо по курсу? Это Эспаньола. К вечеру "Санто-Доминго" бросит якорь на рейде Ла Романы. Дрянной городишко, но там я найду человека, с которым смогу переслать письма по назначению. 
  
   Испанец ушел, а Арабелла еще стояла некоторое время, глядя на туманное вытянутое облако, лежащее на горизонте. Дон Мигель прав, не было смысла упорствовать. 
   "Мне придется подчинится его требованию и написать эти проклятые письма. Но дело не только в выкупе... Откуда такое пристальное внимание ко мне и к тому, кого он называет моим мужем?"
   На глаза навернулись слезы отчаяния, она сердито сморгнула их и оглянулась на ют, где дон Мигель, стоя к ней спиной, о чем-то разговаривал с одним из своих офицеров. Внутри нее что-то дрогнуло, высокая худощавая фигура в черном камзоле вызывала неясную тоску. Сейчас он обернется, и...
   Позади раздалось покашливание, и наваждение рассеялось.
   - Донья Арабелла, вам следует вернуться в каюту, я осмотрю вас. 
  
   К ней подошел доктор Рамиро. Арабелла тепло улыбнулась ему:
   - Я прекрасно себя чувствую, сеньор Рамиро, и мне бы хотелось еще побыть на палубе.
  
   - Донья Арабелла вольна делать, что ей заблагорассудится, даже упасть за борт от слабости и найти смерть в морских волнах, сочтя это благом - о чем она недавно поведала во всеуслышание. 
  
   Доктор по-дружески относился к своей пациентке. С непринужденностью, свойственной людям его профессии посмеиваясь над смущением Арабеллы, он оказывал ей, кроме врачебной, и иную, необходимую ввиду отсутствия сиделки помощь, в том числе самого деликатного свойства. Но может ли она доверять сеньору Рамиро настолько, чтобы начать расспрашивать о доне Мигеле?
   - Так вы были свидетелем нашего разговора?
  
   - О, я бы не назвал это разговором, скорее это был поединок, - пожилой врач покачал головой. - Вам следует быть осторожнее, донья Арабелла. Дон Мигель де Эспиноса вспыльчивый человек. Даже будь вы в добром здравии...
  
   - Так вы давно знаете дона Мигеля?
  
   Сеньор Рамиро кинул на молодую женщину пристальный взгляд:
  
   - Я знаю его достаточно, чтобы предостеречь вас. Вы очень рисковали. Я удивлен, что его гнев угас так быстро. 
  
   - Я нужна ему... - пробормотала Арабелла.
  
   - Нужны, - согласился врач, - но не стоит выводить его из себя. Однако мы увлеклись беседой. На вас лица нет. Ступайте к себе.
  
  
   3. Ночной посетитель
  
  
   Пожалуй, сержант Доусон поторопился причислить незнакомца к бродягам, да еще и безумным. Сам сержант застыл на пороге, с подозрением следя за каждым движением неуместного посетителя. В кабинете царило молчание. Блад рассматривал стоящего перед ним человека, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, а тот в свою очередь насмешливо уставился на губернатора. Одет незнакомец был хоть и небогато, но добротно. А жесткий взгляд темных глаз больше подходил наемному убийце, нежели блаженному. 
   - У меня для вас послание, сеньор говернаторе, но дело не терпит лишних ушей, - нарушил молчание незнакомец, говоривший по-английски с сильным акцентом. 
  
   - Ваше превосходительство... - попытался возразить Доусон, но губернатор властным жестом указал ему на дверь.
  
   Сержант только крякнул, не смея перечить, и поспешил выйти из кабинета.
   - От кого? - хрипло спросил Блад.
  
   Посетитель извлек из-за пазухи плотный конверт и гибким движением скользнул к столу. Блад невольно прищурил глаза: ему была знакома подобная кошачья грация. Дойди дело до боя, это был бы очень опасный противник.
   - Читайте. Мне также поручено дождаться ответа, если таковой последует, - осклабился посланец. 
  
   Блад сломал печать, и на стол выпал небольшой листок бумаги, на котором было написано несколько строк. В кабинете словно полыхнула беззвучная молния: он узнал почерк жены. Во рту сразу же пересохло.
   "Ваше превосходительство, 
   Бриг, на котором я плыла, выбросило на рифы, но Господу было угодно, чтобы я осталась жива. Дон Мигель де Эспиноса спас меня с разбившегося корабля, и в данный момент я нахожусь у него. Мне предоставлено все необходимое, пусть это Вас не волнует. 
Условия моего освобождения будут изложены в отдельном письме. 
Да поможет Вам Бог.
   Арабелла"
   "Жива! Она жива! Но... Дон Мигель де Эспиноса... Боже, почему именно он?!"
   Вместе с ослепительной радостью Блад ощутил почти отчаяние. Но сейчас было не время поддаваться эмоциям. Он еще раз посмотрел на письмо. Почерк был неровный, словно Арабелла торопилась или не вполне уверенно держала перо. И... почему она обращается к нему "Ваше превосходительство"? Что стоит за этими краткими строками, отстраненным тоном?
   Посланец понял молчание губернатора по-своему.
   - Возможно, сеньор говернаторе сомневается? Дон Мигель предусмотрел это. В конверте есть еще кое-что.
  
   Блад взял конверт и, нащупав в нем что-то твердое, заглянул внутрь. Кроме еще одного письма, там был медальон на тонкой серебряной цепочке. Он прекрасно помнил этот медальон, Арабелла никогда не расставалась с ним. Но все-таки Блад открыл его: на миниатюре была изображена красивая молодая женщина с лучистыми карими глазами. Миссис Бишоп. Арабелла унаследовала глаза своей матери... Он закрыл крышечку и бережно положил медальон на стол. Ну что же, посмотрим, чего хочет дон Мигель.
   Испанский адмирал, в выражениях столь любезных, что это граничило с оскорблениями, предлагал Питеру Бладу сдаться ему. В противном случае Арабелла Блад предстанет перед судом инквизиции в Гаване как ведьма и еретичка. Если его условия будут приняты, дон Мигель давал слово гранда Испании, что отпустит миссис Блад, не причинив ей никакого вреда. Дальнейшее Бладу должен был сообщить человек, доставивший послание.
   "Суд инквизиции!"
   Блад откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В эту минуту он не задавался вопросом, способен ли дон Мигель осуществить свою угрозу, ему было достаточно того, что его жена находится в руках жестокого человека, обезумевшего от жажды мести. На его висках выступил холодный пот. Блад думал о жуткой тюрьме в Севилье, из которой ему чудом удалось вырваться. Сама мысль о том, что Арабелле грозит опасность оказаться в подобном месте, была невыносима.
   - Что сеньор говернаторе изволит ответить?
  
   - Да, - резко бросил Блад.
  
   Кривая усмешка исчезла с губ посланца дона Мигеля, когда он встретился взглядом с яростными синими глазами Блада. Матерый хищник безошибочно распознал в сидящем за столом человека зверя, не менее опасного, чем был он сам.
   - Ты испанец? Как твое имя?
  
   - Sono genovese*. У меня нет имени, моя мать не утруждала себя такими мелочами. Если вам угодно, зовите меня Тень.
  
   - Путь будет Тень. Что тебе велено передать мне на словах?
  
   - К востоку от Эспаньолы лежит Исла-де-Мона. По прошествии месяца дон Мигель де Эспиноса будет ждать там сеньора говернаторе. - Тень подошел к столу и, взяв перо, набросал очертания острова прямо на письме адмирала, затем указал координаты и ткнул пером в рисунок, отмечая нужное место. - Ваш корабль должен бросить якорь вот в этой бухте. Но на берег сойдете только вы. Ваши люди останутся в шлюпке и после обмена доставят женщину на ваш корабль. Это все.
  
   - Ты видел мою жену?
  
   - Да. На нее не надели кандалы и не бросили в трюм. Пока. И вот еще что - не пытайтесь препятствовать моему уходу. Дон Мигель ждет меня еще две недели. Если я не вернусь, он исполнит свою угрозу.
  
   - А если ты споткнешься и разобьешь голову о камни? Корабль, на котором ты отправишься к нему, утонет или попадет в штиль? 
  
   - Тогда все закончится очень печально... для вашей жены. Постарайтесь точно следовать условиям дона Мигеля. Не стоит играть с ним. Помните о своей женщине. Ее жизнь может оборваться в любой момент, все зависит от вашего благоразумия.
  
   - Я учту твои советы, Тень. Постарайся и ты... беречь себя. - Блад продолжал в упор смотреть на Тень, и тот отвел глаза, вдруг усомнившись, что все пройдет гладко, и почти сожалея, что ввязался в это дело.
  
   ___________________
* (ит) Я генуэзец.
  
  
   4. Откровенность дона Мигеля
  
  
   Если у дона Мигеля де Эспиноса были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его. Уже три дня "Санто-Доминго" стоял на рейде Ла Романы и не было похоже, чтобы дон Мигель спешил вновь пуститься в путь.
  
   После того как галеон бросил якорь, де Эспиноса велел спустить шлюпку и отправился в город. Он вернулся лишь накануне вечером в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы. Тем же вечером Арабелла написала мужу. 
   Она не последовала советам сеньора Рамиро и опять вызвала гнев дона Мигеля, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал, и не соглашаясь подписаться ни как "Ваша преданная...", ни тем более как "Ваша любящая жена". Дон Мигель, устав спорить, задумался, затем сказал:
   - Упрямиться совершенно бессмысленно, но будь по-вашему. Есть ли у вас какая-либо вещь, по которой муж может узнать вас? Я подумал, что почерк мог измениться после травмы, и у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете то, что я требую.
   - Все мои вещи остались на том корабле, - ответила Арабелла.
  
   - А это? - дон Мигель дотронулся до цепочки, поблескивающей у нее на шее.
  
Арабелла отпрянула и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.
   - Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон - все, что связывает меня с моим прошлым.
   - Ну же, мисс Бишоп, - де Эспиноса иногда обращался к ней так, то ли в шутку, то ли желая поддразнить. - Вернувшись домой, вы окажетесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры!
  
   Поколебавшись, Арабелла отдала медальон дону Мигелю, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на текст письма, предложенный де Эспиносой, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого не помнила. Она вздохнула и подошла к перилам, ограждающим ют. Погода портилась, первые капли дождя упали на ее лицо, и Арабелле показалось, что дождь плачет вместо нее. 
  
   - А, мисс Бишоп! Почему бы вам не присоединиться ко мне и моим офицерам и не пообедать в кают-компании? - На ют поднимался дон Мигель.
  
   Отправив Тень к Питеру Бладу, де Эспиноса пришел в хорошее расположение духа. Пока все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он уже написал Эстебану, приглашая присутствовать при "свершении акта возмездия".
   - Пообедать? - Молодая женщина с безмерным удивлением посмотрела на него.
  
   - Что вас удивляет?
  
   Арабелла оглядела себя, чуть ли не впервые задумавшись о том, как выглядит: платье, несмотря на все ее усилия, пребывало в весьма плачевном состоянии, а свои густые волосы она не очень умело собрала в тяжелый узел на затылке.
   - Ну конечно! - дон Мигель догадался о ходе ее мыслей. - Женское стремление украшать себя неистребимо. Я пошлю Хосе, моего слугу, в Ла Роману. Он сообразительный малый и подыщет вам новый наряд и еще какие-нибудь мелочи. Скажите ему, что вам нужно. Что касается горничной - увы, вам придется обходиться своими силами. 
  
   - Благодарю вас, дон Мигель, но...
  
   - Я включу эти расходы в сумму выкупа, - рассмеялся он. - Не будьте столь же непреклонны, как и в нашу прошлую встречу.
  
   - Я не могу похвастаться, что помню, как проходила наша прошлая встреча, - на губах Арабеллы появилась слабая улыбка. - Вы обещали мне рассказать об этом. И... о Питере Бладе, моем муже.
  
   Взгляд дона Мигеля стал жестким.
   - Я расскажу вам, миссис Блад. Сегодня, после обеда. Итак, мне прислать к вам Хосе?
  
   - Да, дон Мигель.
  
  
   ***

Хосе оказался не только понятливым, но и расторопным парнем. С помощью сеньора Рамиро Арабелла втолковала ему, в чем именно она нуждается. Прошло лишь немногим более часа, и слуга вернулся с объемистым свертком, в котором было бордовое платье на каркасе, с лифом, отделанным кружевом по испанской моде, и разрезами на рукавах. А также белоснежная сорочка, мантилья и шкатулка с гребнями, шпильками, маленькой игольницей и цветными нитками. . 
   Арабелла некоторое время в замешательстве рассматривала роскошный наряд. Наконец,
не без труда разобравшись в особенностях ношения непривычной одежды и в очередной раз прибегнув к помощи доктора Рамиро, она, задевая широкими юбками за все, что попадалось ей на пути, вошла в кают-компанию, где уже собрались офицеры "Санто-Доминго" во главе с доном Мигелем де Эспиносой. 
   - Поприветствуем нашу прекрасную... гостью. - Встав, дон Мигель вышел из-за стола и подал Арабелле руку.
  
   Его офицеры также встали. Они разглядывали пленницу, не понимая, какая блажь пришла в голову их адмиралу, - кто с любопытством, а кто и неприязненно. Де Эспиноса подвел Арабеллу к стулу с высокой спинкой. Молодая женщина села и гордо выпрямилась. Она была смущена бесцеремонными взглядами и неожиданной галантностью де Эспиносы, и больше всего в этот миг желала оказаться в своей крошечной каюте, где ела в одиночестве, и лишь иногда сеньор Рамиро составлял ей компанию. Он тоже был за столом и единственный по-доброму улыбался ей. Впрочем, вскоре внимание присутствующих переключилось на подаваемые стюардами блюда. Благодушно настроенный дон Мигель пару раз спрашивал у Арабеллы, как она находит кушанья, приготовленные его новым коком. В остальном разговор за столом шел на испанском, и она была избавлена от необходимости участвовать в нем.
   Но вот обед закончился, и офицеры начали один за другим покидать кают-компанию. Последим, бросив на Арабеллу удивленный взгляд, ушел Рамиро. Де Эспиноса вертел в пальцах тяжелую серебряную вилку, будто позабыв о присутствии молодой женщины, и украдкой вздохнув, Арабелла поднялась на ноги и направилась к дверям. 
   - Миссис Блад, разве вам больше неинтересен мой рассказ? - вдруг негромко спросил де Эспиноса.
  
   Сердце Арабеллы замерло, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы ее голос прозвучал спокойно:
   - Вы столько раз его откладывали, дон Мигель. Я, право, не была уверена, что этого не произойдет снова.
  
   - Вы отважная женщина. Но как бы вам позже не пришлось сожалеть о своей настойчивости. Что же, приступим, - Положив вилку на скатерть, он приглашающе махнул Арабелле. - Присаживайтесь, донья Арабелла.
  
   Поистине, сегодня был день сюрпризов! И этот обед, и необычное поведение де Эспиносы, да еще и его обращение к Арабелле по имени. Она вернулась к своему неудобному стулу, а дон Мигель принялся расхаживать по кают-компании.
   - Должно быть, это ужасно -- не помнить часть своей жизни, и меня впечатляет то, как стойко вы держитесь, - начал он. - Но как знать, не лучше ли пребывать в блаженном неведении, ибо многие знания умножают скорбь, так нас учит Писание. Прежде, чем я расскажу вам о том, при каких обстоятельствах мы встречались, поговорим о Питере Бладе. Вы уже поняли, что я и ваш муж являемся врагами, миссис Блад?
  
   - Да, я догадываюсь, - едва слышно ответила Арабелла.
  
   - Пусть в настоящий момент Англия и Испания связаны соглашением, этот союз наверняка окажется непрочным. А в условиях, когда между нами то и дело вспыхивает война, быть врагами - это не такая уж редкость. Но здесь особый случай. Питер Блад... - в глазах дона Мигеля вспыхнула ненависть, и Арабелле стало не по себе. - Сударыня, ваш муж был одним из самых удачливых и дерзких пиратов Карибского моря всего год назад.
  
   - Он был... пиратом?! - растерянно выдохнула Арабелла.
  
   - О, да! И каким! Его слава докатилась и до Европы! - дон Мигель замолчал и остановился напротив окон каюты, спиной к Арабелле. 
  
   - Но это невозможно! Вы сказали, что мой муж - губернатор Ямайки!
  
   - Ничего невозможного. Он был пиратом, а стал губернатором. Только вы, англичане, способны назначить преступника на такой высокий пост. Вспомнить хоть Моргана, - саркастически отозвался де Эспиноса. - Но это только начало истории. В самом начале своей "карьеры", - если это слово уместно по отношению к морскому разбойнику, - Питер Блад захватил корабль моего брата Диего. Брату удалось усыпить бдительность пиратов и привести корабль к берегам Эспаньолы, где они повстречались с "Энкарнасьоном", моим флагманом. В честном бою у них бы не было шансов. И тогда капитан Блад приказал привязать Диего к жерлу пушки. Это происходило на глазах его сына, Эстебана, которому едва ли было тогда шестнадцать. Угрожая мальчику, что в случае неповиновения он прикажет выстрелить из этой пушки, Блад отправился вместе с Эстебаном на "Энкарнасьон" и заставил моего племянника подтвердить лживую историю о якобы спасенном испанском сеньоре, за которого выдавал себя. Когда Эстебан вернулся на "Синко Льягас", Диего был уже мертв. Мерзавцы осмелились утверждать, что он умер от страха, - проговорил испанец бесцветным голосом, так и не взглянув на замершую в ужасе Арабеллу, и вдруг яростно крикнул: - Гнусная ложь! Диего, который шел в одиночку против десятка таких, как они!
  
   У Арабеллы кружилась голова, корсет платья давил на грудь, мешая дышать. Обрывки леденящих душу рассказов про кровожадных пиратов, когда-либо слышанных ею, сплетались в ее сознании в чудовищный клубок.
   - Это неправда... - прошептала она, - я не могла стать женой такого человека...
  
   - И тем не менее, это так! - дон Мигель резко повернулся к ней и замер: в эту минуту, ошеломленная, с полными боли глазами, Арабелла уже не походила на непреклонную английскую леди, осмеливающуюся спорить с ним по всем поводам даже в такой бедственной для себя ситуации. Сейчас она казалась ему очень юной и... беззащитной.  - Вы бледны как смерть, донья Арабелла. Хотите воды?
  
   - Да, пожалуйста...
  
   Де Эспиноса подошел к столу и налил в бокал воды из кувшина.
   - Прошу меня извинить, судя по всему, вы еще не до конца оправились после болезни, чтобы выдержать подобные откровения, - с этими словами он поднес бокал к ее губам. - Рамиро рассердится на меня, если увидит вас в таком состоянии. Пейте... Думаю, что мы продолжим нашу беседу в другой раз.
  
   - Нет, дон Мигель. Я бы хотела узнать все сегодня, - неожиданно твердо возразила Арабелла.
  
   - Вы никогда не сдаетесь? Я еще не встречал женщины, подобной вам. И тогда, на "Милагросе", вы точно так же вели себя со мной... и с ним...
  
   - Я устала от ваших загадок.
  
   Дон Мигель присел на край стола рядом с ней.
   - Рассказывать осталось немного. Вас, конечно же, интересует наша встреча. Извольте. Nil novi sub luna. Вы уже были моей пленницей. В прошлом году, в одной из стычек с вашими соотечественниками я захватил вас и одного знатного английского сеньора, не помню его имени. Ну а капитан Блад атаковал, в свою очередь, меня. Я проиграл бой, вы со своим спутником стали его пленниками. А еще примерно через полгода до меня дошли слухи, будто знаменитый пират вместо виселицы оказался в кресле губернатора Ямайки, более того - женился на племяннице своего предшественника. То есть на вас, донья Арабелла. Признаться, я был удивлен и тому, и другому. Вы недоумеваете, как могли стать его женой? Возможно, вас к этому принудили...
   - Здесь что- то не так, я чувствую! - Арабелла в отчаянии замотала головой. - Все, что вы мне рассказали, - это ужасно, но... вы потерпели поражение в бою с Питером Бладом -- и все же вы живы...
  
   Щека дона Мигеля дернулась, унизительная сцена, разыгравшаяся на борту "Милагросы", необыкновенно ярко предстала перед его взором.
   - Я остался в живых благодаря странной прихоти победителя! - процедил он сквозь стиснутые зубы.
  
   Арабелла уткнулась лицом в ладони и почти простонала:
   - Я вам не верю...
  
   - Дело ваше, но мне больше нечего добавить.
  
   - Позвольте мне уйти...
  
   Арабелла встала и покачнулась. Де Эспиноса подхватил ее, не дав упасть, но она отстранила его руки, высвобождаясь из непрошеных объятий.
   - Вы сейчас лишитесь чувств, я позову Рамиро.
  
   - Я в состоянии добраться до своей каюты,- она вскинула голову и вышла из кают-компании.
  
   Дон Мигель де Эспиноса проводил ее взглядом. Этот разговор был частью мести Питеру Бладу и его удар достиг цели, но почему-то он не чувствовал ни радости, ни удовлетворения, скорее - горечь.

***

Вернувшись к себе, Арабелла в изнеможении опустилась на широкий рундук, стоящий у окна. Проклятое платье превратилось в орудие пытки, но испытываемое неудобство не шло ни в какое сравнение с отчаянием, терзавшими ее душу. 
   В дверь каюты легонько постучали.
   - Донья Арабелла? Вы здесь? - раздался голос доктора Рамиро.
  
   - Войдите, - ответила она.
  
   - Вы плачете? - обеспокоено спросил доктор, подходя к ней. 
  
   Арабелла порывисто обернулась, и сеньор Рамиро увидел сухой лихорадочный блеск глаз своей пациентки. 
   - Что с вами?
  
   - Сеньор Рамиро, вы слышали это имя - Питер Блад?
  
   - Ах, вот оно что. Конечно, донья Арабелла. Вест-Индские колонии Испании перетерпели немало урона от его набегов.
  
   - Так вы с самого начала знали, кем был мой муж?
  
   - Да. Когда дон Мигель принес вас сюда, он сразу назвал мне ваше имя. Но вы были так слабы... - доктор сокрушенно покачал головой, отвечая на немой укор, появившийся во взгляде молодой женщины.
  
   - Вы достаточно знаете дона Мигеля де Эспиносу. Сегодня он рассказал мне ужасные вещи. Как по-вашему, он мог... - она запнулась, не зная, как закончить фразу.
  
   - Я не думаю, что он солгал вам, донья Арабелла. Давайте-ка я послужу вам камеристкой, а то вы задохнетесь в этой броне, по недоразумению именуемой дамским платьем. 
  
   - Но если все то, что он мне поведал - правда, то я не могла стать женой Питера Блада по своей воле. Дон Мигель считает, что меня принудили к браку...
  
   Рамиро тяжело вздохнул:
   - Донья Арабелла, спросите себя сами, возможно ли женщину с вашим твердым характером и смелостью принудить к чему-либо? Дону Мигелю далеко не все известно, а к вам увы, память еще не вернулась. Прекратите терзать себя и наберитесь терпения. 
  
   - Он ненавидит моего мужа...
  
   - У сеньора де Эспиносы крутой нрав. Я слышал от людей, знавших его прежде, что он сильно изменился после смерти дона Диего. Он очень любил брата... Своей семьи у него никогда не было. Я накапаю вам вот этой тинктуры, иначе вы не уснете. Отдыхайте и копите силы, они вам еще понадобятся.
  
   5. Тайна его превосходительства
  
   - Чтобы очистить днище "Императора", понадобится несколько дней. И вот еще что, мистер Питт. Сейчас, когда эскадра стоит в Порт-Ройяле, у наших мичманов появился избыток свободного времени. Проведите с ними несколько занятий по определению местонахождения корабля, а то половина из них не знает, что такое квадрант. 
  
   - Есть, сэр, - ответ Джереми пришелся уже в спину уходящего адмирала Крофорда.
  
   Штурман вздохнул, раздумывая о том, не было ли ошибкой его решение поступить на службу в Королевский Флот. Нет, конечно, и капитан Блад установил на своих кораблях необычайно строгую дисциплину, но по крайней мере, его люди были избавлены от муштры и никогда не подвергались несправедливым наказаниям. Вспомнился Хагторп, рассказывавший о периоде своей жизни, проведенном на кораблях Британского флота, а вместе с этим пришла грусть.
   Нат погиб за миг до победы, и Джереми виделась в этом огромная несправедливость. В том бою за Порт-Ройял они потеряли очень многих, но Джереми долго не мог свыкнуться с мыслью, что его сурового и резкого в суждениях, но всегда надежного друга больше нет.
Огл, правда, не стал разлучаться с пушкам и вовсю гонял своих комендоров, а вот Волверстон предпочел "волю". Джереми пытался связаться с ним и недавно получил ответ, из которого узнал, что Нед по прежнему командует "Атропос" и "щиплет перышки" испанцам.  Письмо было проникнуто ностальгией по прошлым лихим временам, и, как показалось молодому человеку, Нед страшно тосковал по своим старым товарищам и особенно по Питеру Бладу, но расставаться с жизнью корсара был не намерен. Питт почти не удивился, что Волверстон не написал Питеру. Судя по всему, старый волк был обижен на Блада, считая, что тому следовало послать лорда Уиллогби ко всем чертям и в первую же ночь уйти на Тортугу...
   А самому Джереми надо было бы принять приглашение Дайка, который звал его штурманом к себе. Ник на призовые деньги обзавелся новенькой шхуной и вроде как занялся фрахтом. Зная неугомонный характер своего товарища, Джереми не был так уж уверен, что дело ограничивается лишь этой достойной всяческого уважения деятельностью - достаточно было взглянуть на его быстроходную "Морскую звезду", являющуюся по сути шхуной-бригом. Боже упаси, конечно, Дайк и не помышлял о разбое в каком-либо из его видов - губернатор Блад бы не потерпел такого, и тем более - от своих бывших соратников. Но конструкция "Морской звезды" позволяла при желании увеличить вдвое то количество пушек, которые были необходимы для самообороны шхуны. Да и призовых денег вряд ли бы хватило для покупки такой красавицы. 
   - Мистер Питт! - его размышления перевал звонкий голос.
  
   На причале, рядом с пришвартованным "Императором" появился темнокожий мальчишка. Тимоти, сын конюха из губернаторского дома. Обычно Питер присылал с ним записки, когда хотел видеть своего бывшего штурмана. До недавнего времени. 
   Вот ведь беда какая... Джереми испытывал к Арабелле Блад глубокое уважение и был потрясен известием о ее гибели. Питер держал свое горе глубоко внутри. За последние три недели они виделись пару раз, не более. Когда Джереми, узнав о страшном несчастье, примчался в губернаторскую резиденцию, Питер отстранено выслушал неуклюжие и сбивчивые слова утешения, глядя сквозь него, и вежливо поблагодарил. И только по тому, как его пальцы временами стискивали подлокотник кресла или выражению неимоверной муки, мелькавшему в синих глазах, Питт мог понять, что пряталось за спокойствием его друга... 
   - Мистер Пи-ит! - Тимоти даже подпрыгивал от нетерпения.
  
   Неужели и в самом деле записка?!
   - Чего тебе, Тимоти?
  
   - У меня есть кое-что для вас!
  
   Сердце екнуло, Джереми быстро подошел к сходням, перекинутым на пристань с борта "Императора" и сбежал на берег.
   В записке, которую протянул Тимоти, было лишь несколько слов:
   "Приходи, когда освободишься".
   На палубе "Императора" показался вахтенный офицер, и Джереми крикнул ему:
  
   - Мистер Райленд! У меня срочное дело в городе.

***
 
   Джереми почти бегом достиг губернаторского дома. Молоденький часовой отсалютовал ему и без звука пропустил вовнутрь. 
   Губернатор Блад стоял у больших окон, выходящих на залив, он обернулся на звук открывающейся двери, и Джереми опешил - такого свирепого взгляда у Питера он не видел со времен Картахены. И в тоже время в его глазах было что-то еще... надежда?
   - Она жива, - сказал Блад вместо приветствия.
  
   - Ми..ссис Блад? - задохнулся от изумления Питт.
  
   - Да. Арабелла в руках моего доброго друга, дона Мигеля де Эспиноса.
  
   - Но... как это стало возможно?
  
   - Дон Мигель обнаружил Арабеллу на "Пегасе". В живых на борту брига осталась только она. Я не знаю, каким образом ей посчастливилось уцелеть.
  
   - А ты уверен... - недоверчиво начал Питт.
  
   - Я получил записку от нее и вот это, - прервал его Блад, вынимая из кармана камзола медальон. 
  
   - И, разумеется, дон Мигель желает достойный выкуп?
  
   - Разумеется. Мою жизнь в обмен на ее, - ровным голосом ответил Блад. - Через месяц я должен встретиться с ним на... на одном острове. Там произойдет обмен. Мне нужна твоя помощь, Джереми. У меня, как ты знаешь, есть шлюп, а кому, как не тебе, я могу доверить вести его, - на губах Блада на миг появилась кривая усмешка, а в голосе неожиданно прозвучала нотка иронии: - И... да, в своем бесконечном милосердии дон Мигель гарантирует, что не станет атаковать мой корабль, если никто из команды - кроме меня, понятное дело - не высадится на берег. 
  
   В губернаторском кабинете повисло почти осязаемое молчание. 
   - "Феникс" доставит меня на остров и заберет Арабеллу. Если я не прибуду на остров в означенный срок, дон Мигель отдаст ее на суд инквизиции, - наконец сухо закончил Блад. 
  
   - Бог мой! - охнул Джереми. - А если он лжет тебе? И у него нет миссис Блад, а это сам дьявол поведал ему о обстоятельствах ее гибели? Если, заполучив тебя, он не отпустит миссис Блад? - молодой человек в отчаянии забрасывал Блада вопросами.
  
   - Если слово гранда Испании еще что-то значит, он отпустит Арабеллу, - пожал плечами тот. - Выбора нет, я должен отправиться туда, чтобы... спасти ее. Так ты согласен? Или мне искать другого штурмана? 
  
   - Согласен, - угрюмо ответил Питт, понимая, что ему нечего возразить Бладу. - Как ты оставишь свой пост? 
  
   - Об этом не беспокойся. И о своей службе тоже. Я испрошу для тебя отпуск у адмирала Крофорда. Насколько мне известно, эскадра в ближайшее время не будет задействована в каких-либо операциях, думаю, он не будет возражать.
  
   - Где находится этот... остров?
  
   Блад проницательно посмотрел на штурмана:
   - Я скажу тебе позже. Следует ли мне предупреждать тебя, что никто не должен знать об этом? Бога ради, Джерри, сам также не пытайся что-либо предпринимать, да еще в тайне от меня. Речь идет о жизни моей жены.

***
 
   Ошарашенный Джереми ушел, а Блад вернулся к созерцанию линии горизонта, словно он мог силой взгляда достичь небольшого острова, лежащего за многие мили от Ямайки. Впрочем, с чего он взял, что дон Мигель уже привел туда свой галеон? Испанец мог быть где угодно. Бладу представилось, как корабль де Эспиносы скользит по волнам Летучим Голландцем, растворяясь в подернутой дымкой дали. И вместе с ним растворяется, уходит от него его возлюбленная жена... Сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Тень подтвердил, что с пленницей хорошо обращаются, однако Питеру не давал покоя странный почерк жены и особенно текст записки. Он извлек из кармана свернутый вчетверо листочек и, развернув его, начал в очередной раз рассматривать короткие неровные фразы. Арабелла больна? Конечно, она писала под контролем дона Мигеля, но... почему все же "Ваше превосходительство", черт побери?! 
   "Гореть тебе в аду, дон Мигель де Эспиноса! Что ты сотворил с ней?"
   Каждый день в плену усугубляет ее страдания. Небо сохранило его Арабеллу, а он должен сделать все, чтобы освободить ее. Понимая, что если не останется иного выхода, то он без колебания пожертвует своей жизнью, Блад тем не менее не собирался покорно идти в руки дона Мигеля, подобно бессловесному скоту, которого ведут на бойню. Его ум напряженно искал выход из положения, но условия, выдвинутые испанцем, почти не оставляли ему места для маневра...
  
   6. Выбор штурмана Питта
  
   Бормоча проклятия испанцам и злой судьбе своего капитана, штурман Питт спустился по широкой лестнице. Его друг уже все решил для себя, Джереми видел это в его глазах. К этому дню Блад бесчисленное количество раз мог расстаться со своей жизнью, и часто вопреки всему выходил победителем из самых безнадежных ситуаций. И в Маркайбо, и в Картахене, да одному Богу известно, где еще - он всегда встречал опасность, дерзко глядя ей в лицо. Но теперь, когда под ударом находился не он сам, а самый дорогой ему человек, Питер Блад был уязвим как никогда... Джереми передернул плечами, представив, с какой выдумкой подойдет дон Мигель к процедуре казни своего давнего врага. В нем теплилась надежда, что и сейчас Питер что-нибудь да придумает, и сам он велел ничего не предпринимать, но все же... 
   А еще Питт не верил в нерушимость слова испанских грандов. Он остановился и посмотрел на караульного.
   - Как тебя звать, парень?
  
   - Джон Риддинк, сэр!
  
   - Во сколько ты заступил на пост, Джон Риддинк?
  
   - В десять утра, сэр.
  
   - И как всегда, у его превосходительства посетители в очередь стоят? - Питт соображал, как бы ему выведать интересующие его сведения и не вызвать недоумения у часового.
  
   - Никак нет сэр, - простодушно и словоохотливо ответил солдат. - Я и сам удивляюсь, только вы, сэр. Может, раньше кто был. Так это головная боль начальника охраны, сержанта Доусона, то-то у него с утра был вид, будто он лягушку проглотил...
  
   "Так-так, Доусон. Значит, лягушку проглотил?" - Джереми не верил своей удаче. Он знал сержанта. Мог ли тот видеть или слышать что-то? Скорее всего, послание испанца доставили сегодняшней ночью или утром... 
   Джереми не представляла, что будет делать, если ему что-то удаться узнать, но попытаться в любом случае стоило.
   - Так поди-ка, сержант отправился свою головную боль лечить? - усмехнулся он
  
   - Непременно отправился, сэр! Уж как водится, к Дядюшке Сэму.
  
   - Не грусти, Джон Риддинк! Вот сменишься, сможешь и ты пропустить стаканчик-другой...
  
   ***
  
Как и сказал славный парень Джон Риддинк, сержант Доусон обнаружился в таверне "У Дядюшки Сэма". Сидел себе в расстегнутом мундире за столом в углу да попивал ром. 
   "Эх и нагорит тебе, сержант, от начальства" - подумал Джереми, заметив, что стоящая перед тем бутылка почти пуста. - "С какой это радости ты разгулялся?" 
   Он придвинул свободный табурет к столу Доусона.
   - Проклятая жара, сержант Доусон.
  
   Мутный взгляд сержанта сфокусировался на штурмане, и он даже попытался привстать.
   - Мис...тер Питт, рад вас видеть, сэр... 
  
   Попытка поприветствовать Питта как полагается не увенчалась успехом, сержант мешковато осел на скамью и вдруг скуксился.
   - Неприятности, сержант?
  
   - Тссс... - прижал тот палец к губам. - Об этом никто не должен знать...
  
   - Слово моряка, - проникновенно пообещал Питт.
  
   Сержант погрозил ему пальцем:
   - Это все равно, что поручить лису стеречь курятник... Моя сестренка Дженни спуталась с вашим братом...
  
   Джереми возвел очи горе, готовясь выслушать длинную и, без сомнения, жалостную историю сестренки сержанта, но тот спохватился, вспомнив, что проявляет непочтительность к старшему по званию, и даже слегка протрезвел:
   - Виноват, сэр. Я не вас имел ввиду, сэр... 
  
   - Конечно, сержант, - терпеливо вздохнул Джереми.
  
   - Я слишком много болтаю, сэр...
  
   "Начинается", - с досадой подумал шутрман и оглянулся. Заметив невдалеке служанку, он махнул ей рукой, и когда девушка подошла, бросил на ее поднос монету.
   - Принеси-ка нам еще одну бутылку, милая.
  
   Доусон воодушевился и преданно глянул в глаза Питту.
   - Вот если бы все офицеры были такими... как вы. Вы понимаете... простого солдата...
  
   - Так что стряслось, мистер Доусон?
  
   - Вам скажу, вам можно, мистер Питт, - зашептал вдруг тот едва слышно. - Странные дела тут творятся.... Странные и темные. 
  
   Джереми наклонился к Доусону, стараясь не пропустить ни слова. 
   - Ночью к его превосходительству пришел человек... плохой человек... он утверждал, что знает что-то о покойной миссис Блад...
  
   Питт затаил дыхание, он боялся спугнуть откровенность, посетившую его собеседника. 
   - Господин губернатор приказал мне оставить его наедине с тем человеком...
  
   - Что вы слышали, мистер Доусон? Ведь вы что-то слышали? - так же тихо спросил Джереми.
  
   - Немного, мистер Питт... вы не подумайте, разве же это годно, подслушивать... Тот человек долго не выходил из кабинета, я забеспокоился, все ли ладно, и подошел к двери... Вот и услышал про Ислу-де-Мона -- будто есть такой островок недалеко от Эспаньолы. И будто его превосходительство будут там ждать... Они говорили очень тихо... Но я понял, что господину губернатору грозит опасность... Знаете, мистер Питт, я уже служил здесь и при губернаторе Моргане, прости ему Господь его прегрешения, и уж конечно, при губернаторе Бишопе. Так скажу вам, что нынешний губернатор... мне будет очень жаль, если с ним приключится беда...
  
   Служанка бухнула перед ними тяжелый поднос, на котором стояла бутылка и две кружки, оба вздрогнули и переглянулись.
   - Вы уж никому, мистер Питт, сэр. И так его превосходительство велел молчать про посетителя...
  
   - Конечно, мистер Доусон. И вы исполняйте приказ господина губернатора. Вы поэтому сидите тут и... - Джереми кивнул на опустошенную бутылку с ромом.
  
   - Отчасти, мистер Питт... Слаб я на это дело, вот и преподобный Джозеф меня порицает...
  
   - Прислушивайтесь к преподобному, - посоветовал штурман, с угрызениями совести поглядывая на вторую бутылку, которая ожидала своего часа.
  
   - Да знаю я, знаю, - огорченно пробормотал Доусон, голова его склонилась на стол, и через минуту Питт услышал похрапывание.
  
   Взяв бутылку, он встал из за стола и подошел к стойке, за которой почтенный дядюшка Сэм считал выручку.
   - Мистер Доусон устал после караула, вы уж не тревожьте его, дядюшка Сэм. А бутылку поставите ему от меня в следующий раз.
  
   - Не извольте беспокоиться, сэр, - покладисто отозвался хозяин, - Будет исполнено.

***
      
   Джереми вышел из таверны и огляделся. Солнце стояло почти в зените, скоро духота станет невыносимой. 
   "И что теперь, Джереми Питт? Что с того, что ты узнал про остров? О черт, сегодня же еще эти занятия по навигации. Самое время вернуться на "Император", наверняка адмирал Крофорд уже рвет и мечет".
  
   Он зашагал по направлению к гавани, но адмиралу ямайской эскадры в этот день пришлось запастись немалым терпением. Не успел Питт пройти и сотни ярдов, как налетел на невысокого крепкого человека.
   - Ты, никак, глаза у дядюшки Сэма оставил, штурман Питт? - прозвучал знакомый насмешливый голос.
  
   Джереми поднял глаза и воскликнул:
   - Дик! Давненько не виделись! Как идут дела в "Сундуке с золотом"?
  
   - Идут дела, идут.
  
   Дик Хейтон, бывший боцман "Арабеллы", остепенился, осел на берегу и даже открыл кабачок. Не мудрено, Хейтон всегда отличался практическим складом ума и хозяйственностью. Джереми один раз заходил к нему, поздравить с открытием заведения, но с тех пор они не виделись, и сейчас молодой моряк обрадовался встрече.
   - А ты с чего такой смурной? - спросил Хейтон.
  
   - Есть с чего... 
  
   - Пойдем-ка потолкуем...
  
   ***
  
   - Что, Джереми, сладка ли служба королю Вильгельму?
  
   - Служба - она служба и есть, - буркнул Питт.
  
   Они сидели в полутемной каморке, где Дик принимал своих деловых партнеров. Через стенку доносился приглушенный гул полного в обеденный час кабачка Хейтона. Дела и в правду шли хорошо.
   - Звал тебя Дайк, а ты, дуралей, не послушался. Оно, конечно, и сейчас не поздно... Эх, вот и капитан наш... - Хейтон нахмурился. - Уж не от него ли ты такой... всклокоченный?
  
   - От него.
  
   - И... что он? - в голосе Дика прозвучало искренне беспокойство, но Джереми промолчал, помня о предупреждении Блада.
  
   Бывший боцман покачал головой:
   - Горе-то. Как он без нее?
  
   - Плохо...
  
   - Зря он согласился стать губернатором... Брал бы свою кралю да ехал с ней хоть на Барбадос, -- продолжил между тем Хейтон.
  
   - Ему особо выбирать не приходилось, - не глядя на него пробормотал Джереми и неожиданно для себя добавил: - Как и сейчас...
  
   - Что - сейчас?
  
   - Ничего, - прикусил язык штурман.
  
   Хейтон пристально посмотрел на него:
   - Джереми Питт, врать ты не умеешь, выкладывай. Или не доверяешь мне?
  
   Джереми колебался, не решаясь рассказать ему об услышанном от Блада. 
   "Имею ли я право идти против воли Питера? Но... я не могу оставить все, как есть... Хейтон был с нами с самого начала и ни разу не дрогнул... Кому, как не ему можно доверять..."
  
   Он облизнул пересохшие губы и выдавил из себя:
  
   - Питеру грозит смертельная опасность...
  
   7. Задушевный разговор
  
   Арабелла с тоской оглядела маленькую каюту, служившую ей пристанищем и тюрьмой, и которую она изучила до последней трещинки на дереве переборок. После обеда и последовавшего за ним оглушающего откровения дона Мигеля прошли еще несколько тягучих, как патока, дней. Она уже потеряла им счет, и ей казалось, что иной жизни для нее не было и не будет, только неустанный плеск волн в борт "Санто-Доминго", низкая тесная каюта и горящий взгляд де Эспиносы, который преследовал ее даже во сне. Со сном дело обстояло неважно, тинктуры доктора Рамиро не очень-то ей помогали.
   То, что Арабелла могла выходить на палубу, мало что меняло. Ее взору открывалась одна и та же картина: галеон все еще стоял на рейде Ла Романы, маленького городка, разморенного жарой. Она старательно избегала встречи с доном Мигелем, впрочем, он также не стремился приблизиться к ней и в основном находился на берегу -- как и большинство его команды. Однако нельзя было сказать, что пленницу предоставили самой себе. Вчера, едва Арабелла остановилась у фальшборта рядом со спущенным шторм-трапом, рядом с ней как будто из воздуха возник один из матросов и жестами показал, что она должна отойти. На корабле полагали, что она не говорит по-испански, но Арабелла все больше понимала язык, слова будто сами обретали смысл. Значило ли это, что память возвращается к ней? Или она впитывала новые знания?
   На ее столе стали появляться свежие фрукты, а потом Хосе принес еще одно платье, по виду похожее на те, что носят зажиточные горожанки и на этот раз без каркаса. Этот знак внимания тронул ее, ведь она ни о чем таком не собиралась просить.
Арабелла много размышляла в эти дни, благо времени у нее было более чем достаточно, пытаясь осознать себя и представить события своего прошлого. Она думала о том юноше, Эстебане. Каким испытанием было для него увидеть жуткие приготовления казни своего отца... Конечно, Арабелла помнила истории не только про пиратов, но и про испанцев, не уступающих, а подчас превосходивших пиратов в кровожадности. Да и здравый смысл подсказывал ей, что де Эспиноса мог если не солгать, то утаить от нее часть правды. Но все эти робкие поиски оправданий не перевешивали того факта, что человек, ставший ее мужем, оказался способен на такую жестокость.
   Дон Мигель упомянул, что на "Милагросе", а потом на корабле капитана Блада она была с неким спутником. А ее дядя? Что стало с ними обоими? Что, если угрожали не самой Арабелле, а тем, кто был ей дорог?
   Она отказывалась принимать такую правду и, подобно тонущему в зыбком болоте, искала любую, самую хлипкую опору, чтобы обрести почву под ногами.  И единственным утешением для нее было то, что и де Эспиноса, и его племянник -- ведь скорее всего, именно он рассказал дяде про случившееся - остались в живых после столкновения с Питером Бладом.
   Арабелла вздохнула и потерла ноющий висок: головные боли продолжали донимать ее и даже усилились после злосчастной беседы с испанцем. Еще один день заканчивался, солнце клонилось к западу и жара спадала. Арабелла вышла из каюты, ей захотелось подняться на палубу, чтобы подставить лицо вечернему бризу, несущему запахи близкой земли и пряные ароматы тропических лесов Эспаньолы. К своей досаде, около трапа она почти столкнулась с доном Мигелем. 
   - Добрый вечер, донья Арабелла.
  
   - Рада, если вечер добрый. По крайней мере для вас.
  
   Де Эспиноса предпочел не заметить колкости, прозвучавшей в ее голосе:
   - Я как раз шел к вам. 
  
   - Вот как? И зачем же?
  
   - Чтобы пригласить вас в кают-компанию.
  
   Арабелла не удержалась от сарказма:
   - Чтобы поведать еще одну кошмарную историю из моего прошлого? Или из прошлого моего мужа?
  
   Дон Мигель поморщился:
   - Мне не следовало рассказывать вам... учитывая ваше состояние.
  
   - Я здорова, не беспокойтесь.
  
   - А Рамиро утверждает обратное. Но как вам будет угодно. Нет, никаких кошмаров. Вы же любите шоколад. Мой повар прекрасно его готовит, а с берега доставили и другие сладости. Не желаете ли отведать? Считайте это рекомендацией доктора Рамиро, - де Эспиноса вдруг широко улыбнулся. - Шоколад придаст вам сил, чтобы и дальше спорить со мной.
  
   - Шоколад? - переспросила Арабелла и вдруг поняла, что действительно любит его бархатистую горечь и... желает его отведать: - Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.
  
   ***
  
   Арабелла ожидала вновь увидеть офицеров "Санто-Доминго", однако кают-компания была пуста. Молодая женщина остановилась и удивленно взглянула на дона Мигеля.
   - Я не хотел вас смущать. Мне показалось, что в прошлый раз вы не чувствовали себя уютно в окружении моих офицеров. 
  
   На столе уже был серебряный поднос с двумя большими чашками шоколада, над которыми завивался пар, и несколькими коробочками -- в них, по-видимому, находились те самые сладости, доставленные с берега. Арабелла вдохнула аромат, и ей почудилось, что какая-то смутная тень мелькнула по краю ее сознания... Так уже было... да...
   - Вы, должно быть, уже угощали меня шоколадом, дон Мигель.
  
   - Откуда иначе мне знать, что он вам по вкусу, - улыбка, появившаяся на тонких губах испанца, была почему-то грустной. - Прошу вас, донья Арабелла.
  
   Дон Мигель наблюдал за Арабеллой, которая наслаждалась чудным напитком, и в его темных глазах было загадочное выражение. Сам он почти не притронулся к свой чашке. 
   - Я внушаю вам ненависть? - вдруг спросил он.
  
   Арабелла вздрогнула и поставила почти пустую чашку на стол.
   - Можете не отвечать, это естественно. Достаточно того, что я держу вас здесь в ожидании выкупа. Кроме того, я враг Англии, и соответственно, ваш. И ваша память что-то да хранит о зверствах испанцев, ведь так? Но в нашем несовершенном мире все творят одинаково жестокие гнусности, вам ли не знать!
  
   - Зачем... зачем вы говорите мне это?
  
   Де Эспиноса глубоко вздохнул, подавляя гнев.
   - Прошу простить меня, донья Арабелла. Я нарушил свое обещание, - он криво усмехнулся. - Сегодня я вспоминал брата -- таким, каким он был в детстве. Возможно, вам будет неприятна и эта тема?
  
   - Продолжайте, - медленно проговорила Арбелла, - я выслушаю вас. 
  
   - Диего был младше меня на два года. Между братьями - и особенно часто с небольшой разницей в возрасте - бывает соперничество, вплоть до ненависти... А для него я был кумиром. Рыцарем без страха и упрека. Как-то раз, во время игры, камень, выпущенный из моей пращи, разбил драгоценный витраж в церкви нашего замка. Мы перепугались и в поисках спасения бросились в разные стороны. Я не знал, что Диего попался отцу. Тот решил, что проделка -- его рук дело, а брат не выдал меня и под розгами. Ему было всего семь лет...
  
   Дон Мигель замолчал. Он сидел вполоборота к Арабелле, и свет заходящего солнца падал на него, высвечивая резкие черты лица, орлиный нос, глубокие складки, сбегающие к губам.
   - Я хотел бы, чтобы вы видели во мне не только врага... чудовище. Но я также знаю, что это невозможно... принимая во внимание обстоятельства, - тихо произнес он, затем, встрепенувшись, вернулся к своему обычному суховатому тону: - Если небу будет угодно, ваше заточение не продлится долго. Мой человек вернется с ответом Питера Блада через пару дней.
  
  
   8. Последние приготовления
  
   Питер Блад шел по пустынному унылому берегу. Накатывающиеся с тихим шелестом волны впитывались в песок у самых его ног. С моря влажными белесыми щупальцами наползал туман, невидимая в этом тумане чайка пронзительно и тоскливо кричала над головой. Впереди проступил стройный силуэт идущей женщины. Сердце забыло, что должно биться, потому что Блад узнал жену. 
   - Арабелла!
  
   Она не обернулась, продолжая неспешно идти, будто плыть, больше похожая на призрак, чем на существо из плоти и крови.
   - Дорогая, постой!
  
   Блад побежал, пытаясь догнать ее. Хотя Арабелла была совсем рядом, ему никак не удавалось коснуться ее. Она ускользала, все время оказываясь чуть дальше, за тонкой туманной пеленой.
   - Арабелла! - крикнул он в отчаянии, колоссальным напряжением всех сил и воли рванувшись к ней.
  
   Невесомая опаловая кисея растаяла, Блад дотронулся до руки Арабеллы и с ужасом почувствовал влажный холод, словно его пальцы коснулись сырого песка...
Призрак медленно повернулся и глянул на него пустыми глазами. 
   - Арабелла... - потрясенно прошептал Блад.
  
   А в следующий миг он с невыразимым облегчением увидел, как ее глаза оживают, становятся зрячими, сияющими. Рука Арабеллы потеплела под его пальцами и он потянулся к жене, желая заключить ее в объятия, прижать к себе...
   - Никогда! 
  
   Арабелла исчезла, а из тумана выступил дон Мигель де Эспиноса. Его губы кривились в издевательской усмешке:
   - Никогда больше тебе не приблизиться к ней!
  
   От ярости и боли у Питера потемнело в глазах. Он бросился к испанцу, одновременно нашаривая клинок. Шпаги не было...
   ...Блад, задыхаясь, рывком сел на диване, служившем ему в последние недели постелью. Роскошная кровать в их спальне стала слишком пустой и просторной, поэтому он обходился несколькими часами сна на этом узком ложе, стоящем в его кабинете. Близился срок, назначенный доном Мигелем, а решение так и не приходило: Блад не мог подвергнуть риску жизнь Арабеллы, пытаясь отбить ее силой. Проклятый испанец предусмотрел все, Тень ясно дал понять, что при попытке нарушить выдвинутые условия Арабелла будет убита. 
   За окнами было уже совсем светло. Блад встал с дивана и начал расхаживать по кабинету. Их вражда с доном Мигелем вполне могла завершиться поединком, но Блад почти не сомневался, что испанец, обретя возможность прикончить своего врага безо всякого риска для себя, откажется. Значит, остается распалить его ярость и спровоцировать на поединок. И это также означает, что Блад должен сохранять хладнокровие и выдержку... несмотря ни на что. 
   Возможно, этот кошмар было послан ему как предупреждение свыше? Но дадут ли им уйти после боя? И насколько будет безопасным путь назад? Остров лежит между Эспаньолой и Пуэрто-Рико, а несмотря на то, что Вильгельм III присоединился к Аугсбургской лиге, англичане и испанцы в Вест-Индии пока что не слишком прониклись союзническими настроениями.
   Что же, с ним или без него, Арабелла будет на борту "Феникса", в это Блад упрямо верил, запрещая себе поддаваться тоскливому ужасу предположений, высказанных Джереми Питтом. Насколько это в его силах, он должен позаботиться и о том, чтобы "Феникс" благополучно вернулся в Порт-Ройял. 
   Блад вздохнул. Наступило утро, и следует оставить ночи ее кошмары. Впереди напряженный день. Он собирался отправиться в форт, который уже почти восстановили после боя с эскадрой де Ривароля. Однако Блад задумал строительство новых укреплений, и на его взгляд дело двигалось недостаточно быстро. Кроме того, не мешало бы наведаться на "Феникс". Джереми должен быть уже на шлюпе. Адмирал Кроуфорд, успевший оценить опыт и знания молодого штурмана, не очень обрадовался внеочередному отпуску Питта, но не отказывать же в просьбе губернатору... 
   Блад решил оставить вместо себя Мэллэрда - в конце концов, тому и раньше приходилось справляться с обязанностями губернатора Ямайки. Для майора уже был готов пухлый конверт со всевозможными инструкциями. Говоря по правде, Питер еще не придумал, как объяснит свой внезапный отъезд. Разве что смертью горячо любимый тетушки, проживавшей на одном из Антильских островов. Он криво усмехнулся: майору придется проглотить версию, какой бы неправдоподобной она ни была. Сейчас это не слишком волновало Блада.
  
   ***
  
Губернатор Блад, одетый в костюм для верховой езды, быстро спустился по лестнице и прошел по вестибюлю губернаторского дома к парадному выходу. Блад отдал распоряжение оседлать Ворона, предпочитая отправиться на инспекцию форта и в гавань верхом, а не в громоздкой губернаторской карете. 
   Часовой у дверей вытянулся, завидев губернатора. Вытянулся и присуствующий в вестибюле начальник караула сержант Доусон. Блад уже миновал его, как вдруг остановился и внимательно посмотрел на сержанта. Тот выпятил грудь и побагровел. К своему несчастью, Доусон не внял ни словам священника, ни советам штурмана Питта. В это утро, мучимый тяжелым похмельем, он уже отхлебнул рома из злосчастной бутылки, на беду оказавшйся при нем - чтобы облегчить свои страдания. Чуть-чуть. А потом еще чуть чуть... Теперь он изо всех сил делал вид, что все в порядке, и даже старался не дышать, вернее -- не выдыхать. Однако преувеличенно бравый вид, замедленные и осторожные движения, а главное, густой запах перегара совершенно наглым образом свидетельствовали против незадачливого страдальца. 
   - Сержант! Ко мне в кабинет! - с расстановкой произнес губернатор. -  Быстро!
  
   - За пьянство на посту полагается плеть и разжалование в рядовые,- гневно сказал Блад, как только они оказались за дверью кабинета.
  
   - Виноват... ваше... превосходительство, - запинаясь, пробормотал сержант.
  
   - Виноваты, - согласился его превосходительство. - И оправдания вам нет.
  
   - Я.. этого больше не будет... никогда... - Доусон трезвел на глазах, - Сам не знаю, что на меня нашло... преподобный Джозеф считает, что мне надо лечиться... Он помогает в своей богадельне таким, как я...
  
   Блад покачал головой и о чем-то задумался:
   - Вам будет не просто избавиться от этой пагубной привычки. Я говорю вам как врач. Преподобный помогает вашим товарищам по несчастью? Надо будет заглянуть в богадельню. При случае. Ступайте под арест, сержант Доусон. Доложите офицеру охраны, пусть пришлет замену. 
  
   - Есть, сэр, - обреченно протянул сержант.
  
   - Скажите вашему лейтенанту, что сразу пришли ко мне и признались в вашей неспособности нести службу. Это облегчит ваше положение. Но! Не забывайте про свое обещание.
  
   - Есть, сэр! 
  
   Блад проводил взглядом воспрянувшего духом Доусона. Надо бы приглядывать за ним, а то доведет парень до беды, и если бы только себя. Надо бы...
  
   ***
  
   Работа по строительству дополнительной линии укреплений так и кипела. Что же, одной заботой меньше. Убедившись, что все делается согласно его указаниям, Блад отклонил приглашение Мэллэрда отобедать и распрощался с ним. После форта путь губернатора лежал в гавань. Двухмачтовый "Феникс" был пришвартован у дальнего причала. На его борту имелось двенадцать пушек, команда состояла из неболтливых и опытных матросов, который губернатор отбирал лично. Потеряв "Арабеллу", Блад ощущал себя едва ли не голым. Он приобрел шлюп на личные средства, хотя в его распоряжении была вся ямайская эскадра. Мало ли - билась в голове настойчивая мысль. 
   - Питер, "Феникс" готов к выходу в море. Ты уже решил, когда... день отплытия? - спросил хмурый Джереми Питт.
  
   Они сидели в капитанской каюте. Блад кивнул:
    - Да, Джереми. Принеси-ка карту, на которой Эспаньола изображена достаточно подробно.
   Штурман отчего-то смутился, затем, что-то неразборчиво пробормотав, отправился к себе. Ожидая Питта, Блад подошел к кормовым окнам. Неподалеку швартовалась ладная, радующая глаз своими пропорциями шхуна, и Питер узнал "Морскую Звезду". Как, интересно, идут дела у Дайка? Пожалуй, стоит заглянуть и к нему.
   - Вот, - вернувшийся Джереми развернул на столе тугой рулон и прижал его край стоящим на столе кувшином.
  
   - Исла-де-Мона. Видишь? - склонившись над столом, Блад указал точку между Эспаньолой и Пуэрто-Рико. - Сколько дней нам понадобится, по-твоему?
  
   - В это время года неделя... Дней десять, если еще сделать допущение на непредвиденные обстоятельства.
  
   - И по моим подсчетам выходит то же. Значит, послезавтра, - спокойно сказал Блад.
  
   Джереми сглотнул и отвел взгляд в сторону.
   - Кстати, Джереми, не угостишь ли ты меня обедом? - и поскольку ответа не последовало, Блад добавил, придав голосу чуть ли ни просящий оттенок: - Что, нет? Неужто я должен тащится восвояси?  По такой жаре?
  
   Штурман недоверчиво посмотрел на него и увидел насмешку в синих глазах.
   - Конечно, Питер. Сейчас скажу Бену....
  
   ***
  
Николас Дайк был крайне доволен жизнью и собой. Вот и в этот раз удача не отвернулась от него, он ускользнул от французского патрульного фрегата и без проблем вернулся в Порт-Ройял с ценным грузом. Дайк прикинул, сколько он заработал на этом рейсе - даже если чертовы торгаши попытаются урвать свое, разница оправдывала весь риск. Наблюдая за швартовкой, он немного удивился, увидев рядом с причалом, где обычно вставала "Морская звезда", шлюп губернатора, но не придал тому особого значения. 
   - Эй, на "Морской Звезде"!
  
   Дайк вздрогнул: звучный голос Блада, донесшийся в отрытые окна капитанской каюты, он менее всего ожидал услышать. Ник был искренне опечален, узнав о несчастье, которое обрушилось на Питера, но в отличие от Джереми Питта, он не пришел с соболезнованиями, то ли стесняясь выражать непривычные для себя чувства, то ли считая свой приход в губернаторскую резиденцию неуместным. И вот господин губернатор сам нанес ему визит.
   - Как поживаешь, Ник? - войдя в каюту, Блад с любопытством окинул взглядом неброскую, но очень добротную мебель.
  
   - Благодарение небу, хорошо, Питер. А вот ты... Прости, что я не пришел к тебе... Но я правда не знал, чем тут можно помочь...
  
   - Я понял, Ник, не нужно извиняться. 
  
   Дайк смотрел виновато, Блад видел, что тот рад встрече, но при этом явно смущен его присутствием. С чего бы это? Он перевел разговор на другое:
   - Какая красавица твоя "Морская звезда". И ходовые качества превосходные, не так ли?
  
   - Она замечательная, - с гордостью ответил Ник, готовый бесконечно восхвалять свое сокровище.
  
   - Грех гонять такую девочку для глупых торговцев, а, Ник?
  
   Дайк еще больше смутился и опасливо глянул на него. Интересно... Питер еще раз осмотрелся и заметил в углу каюты некий предмет...
   - И что же еще перевозит мой бывший лейтенант, кроме обычных рома и кофе? - совершенно невинным тоном осведомился губернатор.
  
   - Что придется: пряности... кожи...
  
   - ...французские вина, - в тон ему добавил Блад, продолжая разглядывать пустую бутылку из-под бордо. - Повезло же кому-то, в самый разгар войны с Францией... 1683 год считался хорошим для виноделия, насколько я помню. Сегодня у меня день открытий. Чудных, - он язвительно усмехнулся. - Сначала я вижу, что начальник моего караула не стоит на ногах от выпитого рома, затем выясняется, что мой друг исправно снабжает население вверенного мне острова контрабандным вином. И... чем еще?
  
   - Лионским шелком... кружевами, так еще, по мелочи, - буркнул Дайк, кляня себя за то, что решил распробовать привезенный товар: - Но Питер, ты не думай, никакого разбоя! Я честный контрабандист!
  
   - Честный контрабандист звучит не хуже, чем честный пират, - иронично заметил Блад. - Ну, если тебе хватило ума не попасться до сих пор, надеюсь, что так будет и дальше.
  
   - Ты и вправду ничего не будешь делать?
  
   - А что я должен с тобой делать? - пожал плечами Блад. - Контрабанда товаров в этих условиях будет продолжаться, а тебе, по крайней мере, я верю на слово. 
  
   - Спасибо...
  
   - Будь осторожен. Вряд ли я смогу защитить тебя, - серьезно сказал Блад, - Ну, бывай, Ник. Рад был встретиться с тобой, - он поднялся, протягивая руку Дайку.
  
   - Питер, ты... если что нужно, только скажи, - тихо сказал тот, тоже вставая и пожимая руку Блада.
  
   - Хорошо, если мне захочется попробовать великолепное вино, я буду знать к кому обратиться.
  
   - Вечно ты смеешься, - досадливо поморщился Ник, - Я же не об этом.... Ты видел моих ребят? - вдруг спросил он. - Большинство из нашей команды. С "Арабеллы", - он увидел, как Блад стиснул челюсти и сокрушенно добавил: - Прости... Но посмотри им в глаза, ты все еще их капитан... Как и мой.
  
   - Капитан, говоришь? - в голове Питера мелькнула мысль, быстро становящаяся идеей. - А если я попрошу сопровождать меня в одном очень рискованном плавании?
  
   - Куда угодно, хоть черту в зубы!
  
   - Ну так оно и есть, в зубы. Я расскажу тебе кое-что.
  
   ...Когда Блад вышел на палубу "Морской звезды", солнце уже начало клонится к западу. Они решили, что "Морская звезда" будет следовать за "Фениксом" на достаточном расстоянии, чтобы не вызвать подозрений. Оставалось надеяться, что Дайк успеет прийти на выручку в случае необходимости. При любом раскладе, "Морская звезда" будет прикрывать "Феникс" на обратном пути. Питер смотрел на восток: где-то там была его Арабелла, и он попытался представить, что она делает в эту минуту.
   "Я приду за тобой... скоро... потерпи"
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"