Чваков Димыч. Манный пудинг (полная авторская версия)

МАННЫЙ ПУДИНГ

(полная авторская версия)

Памяти Сафонова Александра Николаевича (Шони),

моего друга и просто Светлого Человека

"Время - лучший учитель, но, к сожалению,

оно убивает своих учеников"

Гектор Берлиоз

- Я убил своего друга!

- Успокойтесь. Успокойтесь, я вам говорю! Вот - выпейте воды. А теперь рассказывайте.

Комок в горле. Слов нет. Перед глазами пульсирует комната с белыми стенами, напоминающими застывший манный пудинг с островками черничных портретов по периметру. Их немного... портретов... по числу демократически избранных президентов. Хочется съесть эту фиолетовую вкуснотищу в первую очередь. Нервное... Отчётливо понимаю, что в милиции не должно быть таких идеально белых стен. А вот есть!

И тут...

...сознание расстаётся со мной... Хорошо бы не очень надолго. До свидания, Карлсон, прилетай к нам ещё! Ирония - мой союзник. Интересно, надолго ли?

_ _ _

Хоронили Саню. Ощущаю лишь на уровне подсознания, зрение обманчиво. Зрение подводит. Сначала - будто экран в серую полоску: в проёме выпуклого телевизионного оконца различима лишь форма, как у футболистов "Ювентуса" или донецкого "Шахтёра". Потом - щелчок. Помехи исчезают, включается память.

Помню. Едем в кузове грузового автомобиля. Старенького. Вроде полуторки времён Великой Отечественной или, в лучшем случае, ЗИЛ-ка "двушки" - вмещающего два кубометра бетона.

Бетон, замешанный с алебастром, похож на прохладный пудинг - густой и с застывшими комочками манки. Он где-то рядом. Он манит к себе чересчур озабоченных собственным величием людей. Прикорм рыбы - важная составляющая речного сафари с удочкой или спиннингом... Не о том...

Куда? Куда едем-то? Бог весть... Сначала не понимаю, не соображу никак, что не сплю, не верю и щипаю себя за... да хоть защиплись... Потом смиряюсь, начинаю изучать обстановку. Рядом со мной Саня. Спит? Бледный и без улыбки. Если живой, то отчего не улыбается? Саня же улыбается всегда. Даже во сне, только зубами скрипит.

Но его больше нет. Он умер, его убили. Ка-жет-ся... Или это мне привиделось? Похоже, что не пригрезилось, поскольку...

...умерший Саня вдруг оживает и спрашивает:

- Как считаешь, больно, когда ножом между рёбер?

Я - в истерику:

- Ты, наверное, уже знаешь, Саня... Ты по моему виду догадался... Тебя же... что тебя...

- Не переживай, я всё понимаю. Ты ничего не мог противопоставить фатальности обстоятельств. А меня не бойся - это не глюки, так и должно быть в стрессовых ситуациях. Узнаёшь то, что не положено, что не следует знать. Держись!

Не положено? А мне удалось каким-то загадочным образом! Мороз по коже... Боже!

_ _ _

Саню убили на моих глазах.

Загадка...

Я чувствовал и видел всё разом. Действие разворачивалось объёмно и неспешно, как в учебном фильме для страховых или торговых агентов: а давайте познакомимся с условиями страхования от навязчивой танзанийской чесотки.

Время сгустилось подобно застывшему на холоде манному пудингу. У меня получалось перемешивать его по недоказанной теореме Мироздания, как только я того хотел. И при этом мне удавалось увидеть перетекающие друг в друга фреймы* одновременно: занесённый нож, Саню удивлённого, Саню, истекающего кровью, Саню бледного, лежащего на земле, себя, кричащего: "Убью! Суу-у-у-каааа!!", себя же в кузове непонятно куда мчащегося автомобиля, Саню, которому всё происходящее было так же хорошо видно, как и мне. И куски обрюзгшего "манного" времени плавали, будто айсберги в черничном сиропе удивительного фиолетового цвета... с оттенками бордового, как засохшая кровь, Санина кровь.

Что это было? Я видел себя в кузове именно того автомобиля, в котором сам же и ехал. Со стороны наблюдал за происходящим, отстранённо. Расслоение сознания?

Всё вышеописанное происходило со мной немногим раньше, а теперь вот раздвоение моё прекратилось, и я просто сидел в кузове. И разговаривал с Саней. Стойте, а где же он... мой друг Саня?

Нет его. Только гроб, закреплённый растяжками к бортам. И я рядом с ним. Сижу на скамейке. Везу тело друга? Куда?

_ _ _

...внутри траурного зала, больше похожего на неплохой деревенский клуб, завешанный чёрным крепом и заставленный пластмассовыми венками неживых цветов: достаточно скромно, наверное, по причине нехватки средств - украшали, чем подешевле - играла странная музыка английской команды "Muse", которую я, не разбираясь особо в жанровых тонкостях, для себя обозначил как сакральный симфо-рок...

_ _ _

...не стреляйте по бегущему человеку... от себя он скрыться не сможет! Не помогайте ему в поиске себя... Вы его застрелите, и всё кончится на этом... Любую драму лучше досмотреть до конца, а не обрывать её на взлёте... Кто сказал? Я точно не помню... Ледяной манный пудинг погружает в себя мою горячую голову. Мне хо-ро-шо... хотя бы на минуту, но хорошо...

_ _ _

Продираю глаза. Я дома. Значит, получается, удалось добраться. Вполне нормально. Только не вспомню, как лодку на берег затаскивал, как мотор снимал... Или, всё-таки, бросил свои средства передвижения прямо у воды?

Белый лист, никакой информации. Оперативный раздел моей памяти пуст. Отчётливо представляю себе то, что случилось сутки назад... Сутки? Так давно... А Саня где? Где он? У... бит... Убит?

Смотрю на руки. Они чёрт знает, в чём: смазка, засохшая болотная жижа... и... кровь... Я убил Сашку? О, чёрт! Как это?!!

И тут заблокированная память начинает включаться...

_ _ _

- ...и я достал нож, чтобы противостоять натиску гуманоида. Он с виду маленький, но такой, зараза, сильный. Хотел на мою психику воздействовать, но не вышло. Думаю, всё оттого, что я на транквилизаторы последнее время подсел. Психотерапевт посоветовал.

Сане-то этот гуманоид гуттаперчевый сразу волю подавил. Полулежал мой друг, к сосне прислонившись, бледный... и только губами беззвучно шлёпал, как рыба. Плохо ему было, очень плохо...

- Вы сказали, что достали нож. Какой, откуда?

- Да какой... обычный такой нож, какие сейчас даже без предъявления охотничьего билета продают. Из ножен достал, что на поясе.

- И дальше? Подробней, пожалуйста. Обрисуйте всю картину в деталях.

Сейчас... Попробую. Только бы собраться с мыслями. В это время в дверь заглянула чья-то лохматая голова.

- Слышь, Сергеич, - сказала голова, - в Гааге трибунал закрыли. Не успели Караджича осудить, понимаешь?

- А тебе-то какое дело до Бельгии? Где ты, а где "писающий мальчик"?

- Так то ж не Бельгия, Сергеич, Голландия.

- Один чёрт - Бенилюкс...

- А Караджича теперь сами сербы судить станут...

- Вот радости, ё-моё! У нас тут процент раскрываемости совсем никакой, а ему всё бы за иноземных боевиков ликовать.

- Серый ты человек, Сергеич! Никакого в тебе сочувствия к братьям-славянам...

- Отсочувствовался, когда братскую снайперскую пулю под Гудермесом...

- Сам же знаешь, что одни деньги у этих наёмников... Идеология не катит. Чего на всех-то славян обижаться?

- Иди уже. Не видишь, человека допрашиваю?

- Бог в помощь, Сергеич! Ты по делу о катастрофе (дальше шёпотом) летающей тарелки?

- Изыди, Лёха! Не знаешь, что ли, дело у нас уже, считай, забрали, и мне нужно материалы по уму передать, чтоб без вопросов. Честь мундира, понимаешь - чистые руки, перпендикулярные палочки, всё такое.

Странно, отчего следователь всё это при мне говорит. Секрет-но-е... А тут и Бенилюкс... Опять хреново. Сознание теряю. На чём бы зафиксировать внимание? Ага, нашёл! Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Караджич, Гаага... сепара... тор... Нет, не тор... сепара... тист... Вот, уже лучше. Бельгия, ни... чего себе... что-то у меня с мундиром... ой, нет - с головой. Европа...

_ _ _

Современную европейскую валюту Саня называл не иначе, как "брюссельская капуста". А ведь, были времена, ещё при социализме, когда подержать в руках доллар удавалось только шести категориям граждан: дипломатам и их жёнам, фарцовщикам с валютчиками, работникам органов безопасности, регулярно конфискующим у предыдущих двух категорий иностранные денежные знаки, и, наконец, - "руссо туристо" - советским туристам, побывавшим за рубежом по линии профсоюзов или БММТ (бюро международного молодёжного туризма) "Спутник".

Сашка во времена нашей бурной студенческой юности считался активным молодым человеком. Не то слово - пробивным оказался на удивление, как мощная шар-баба, которой сносят старые здания. Вот и пробил себе путёвку в Египет. Это сейчас все, кому не лень, к пирамидам ездят в отпуск, а тогда наших туристов в арабском мире можно было в один рейсовый самолёт засунуть, и ещё бы место осталось для небольшого симфонического оркестра лилипутов.

В феврале Саня туда, в одну из колыбелей цивилизации, ездил, после сессии зимней. Прилетел загорелый с двумя белыми пятнами в районе глаз. Солнцезащитные очки всё свое пребывание в Египте носил, а потом пришлось и у нас зимой одевать, чтоб не пугать девчонок контрастным колером своего лица.

А очки у Сани знатные. Всю валюту, что полагалась тогдашнему туристу, на них потратил. Оправа самая навороченная, какие можно только в дефицитных модных журналах увидеть. В уголке на левом, кажется, стекле - маленькая наклеечка в цветах итальянского флага с надписью "Made in Italy". Но самое главное - очки оттенок меняют в зависимости от освещённости - начиная с почти прозрачного до радикально чёрного. И не захочешь, а прикипишь к такому произведению капиталистической мысли всей душой.

_ _ _

И вот лето.

Нас с Саней закинуло в Одессу каким-то приморским бризом. Занесло и в районе морского вокзала выгрузило с судна на подводных крыльях под названием "Комета". Поздоровались мы с основателем города в бронзовом исполнении, героически преодолев сто девяносто две исторических ступени знаменитой лестницы, и отправились, куда глаза глядят.

Идём мы по улице, молодые, весёлые, а за нами чудной такой хлыщ тащится. Выглядит странно, будто на нём какой-то невменяемый модельер отрабатывал фантазии своего нездорового воображения. Костюм незнакомца смотрится эклектичным образчиком энергетического абсурда: пиджак в стиле "замерзающий камердинер" (и это в жару!) жуткого цвета престарелой навозной мухи; брюки, расклешённые от бедра, выглядели штанами маляра, неудачно свалившегося с лесов вместе с набором красок; рубашка навыпуск могла поспорить с любым детским рисунком, на котором изображено солнце, своей яркостью; на ногах сандалии-чибрики без задников. Такого на манеж ковёрным выпусти - никто сразу и не сообразит, что это не клоун вовсе.

Как только мы свернули в маленький переулок где-то рядом с Пассажем, чтоб срезать расстояние, преследователь нагнал нас и заговорил, обращаясь к Сане:

- Что стоит купить ваших модных очков?

Сашка рассмеялся и сообщил негоцианту следующее: очки - "настоящая Италия", хамелеоны в оправе из панциря галапагосской черепахи. Они не продаются, поскольку совсем недавно привезены из командировки в Милан. Слукавил мой друг, конечно. По лицу же видно, что рановато ему пока в командировки ездить в "капиталистический зарубеж". Но несоответствие внешнего вида владельца очков и полученной от него информации только раззадорило одесского купца.

- Молодые люди имеют таки одну секундочку для непродолжительной беседы? Значит, очки не угодны в реализацию? Я вас умоляю - нынче продаётся всё, в том числе исподнее и родина, как малая, так и большая.

Ша, только не держите Ефима Борисовича за провокатора! Из меня, пшепрошем, провокатор получится, как пуля из дерьма. Так - отож!

Но к делу, как говорил царь Пётр, обрезая стрельцов со стороны шапки. Поговорим за успехи нашей советской торговли!

И вы станете утверждать, что у Фимы Котляревского не будет ума, чтоб таки вас уговорить за негоцию? Назовите вашу цену. Ой, молодые люди, не торгуйтесь, как босяки. К вам не идёт этих жлобских манер. Сбросим пополам и ударим по рукам? Ну, хорошо, добавлю ещё десять "джорджиков", но исключительно из уважения к вашей маме, чтоб она была здорова.

Сашка не устоял перед напором Фимы и расстался со своими очками. Мы уже хотели идти, но Котляревский продолжил нечеловеческую шлифовку клиента с неистовым натиском. Наверное, подобным образом мастера-краснодеревщики или умельцы по созданию музыкальных инструментов "от Страдивари" или "от Амати", обрабатывают декоративную резьбу наждаком, морилкой и лаком.

- А что будет стоить моя негоция до ваших фирмовых брук? - осведомился Фима, нервно обозначая сосиской с обгрызенным ногтем сферу своих коммерческих горизонтов.

- И вы полагаете, что представители правоохранительных органов мне позволят гулять по городу в одних трусах? - изумился Сашка, невольно переходя на одесскую манеру разговора.

- Молодой человек, а вы разве не носите с собой запасных штанов вон в той замечательной сумке за пятьдесят долларов, видно, тоже привезённой из Италии? Таки нет? Я с вас поражаюсь. На вид жутко серьёзный юноша, а совсем не думает, что может встретить в Одессе не какого-нибудь занюханного шлимазала**, а вполне порядочного человека по имени Ефим Котляревский. Если кто ещё не понял, так то моё имя, которое досталось от родителей.

Только не стоит на секундочку говорить мне за милицию. Этих неприятностей я обладал с молоком матери три раза в неделю, как по расписанию. А что вы себе думаете - имеет право живая женщина на маленьких тёплых ласк от мужской крепкой руки? Вот я и говорю - тот участковый Николай Петрович и рассказал, как любить закон. Теперь Фима живёт вполне дружно с УПК***, как это бывает с молодожёнами до первого скандала, ну... если только чуть-чуть не попадает в такт. Тогда дядя Коля протягивает ту самую крепкую руку помощи, ласк от которой так любила моя мама. Он теперь полковник - дядя Коля. Большой человек, я вас умоляю.

Так вы станете продавать своих штанов?

_ _ _

Помню, еле отбились мы с Саней от коммерсанта. Уходили, что называется, огородами... только не к Котовскому (странная присказка из какого-то рассказа о Гражданской войне), а в знаменитый пивной подвал "Гамбринус", где когда-то давно поражал посетителей игрой на скрипке Сашкин тёзка, и о нём написал Куприн в знаменитом рассказе.

Хохотали мы, вспоминая свою странную торговлю, приключившуюся в подворотне так, что даже официант сделал нам замечание. Но очень вежливо, чтоб не уронить марку знаменитого заведения.

_ _ _

Каждый получает тот загробный мир, каким его себе представлял.

Мне осталось воспоминание о Саниных очках-хамелеонах и запах свеч... и холодной манной каши... а странно... я же пока живой... только осуждён... пожизненно... И это мой загробный мир... наяву. Наяву? А откуда тогда ощущение тягучего и белого, как манный пудинг, времени, чмокающего черничным киселём пространства?

Жизнь такая непредсказуемая штука: только выберешься из-под обломков ленинизма, начинаешь понимать, что отстаёшь от каравана в пустыне. И тут уже либо зубами узел здравого смысла удерживать, либо фетровой шляпой на дно, пропитавшись чугунными понятиями демократического общества... Тоже не фонтан из нарзана - сплошная химически агрессивная кола. Диетическая кола - выбирает жертвами диабетиков! Такова сермяга, братья земляне!

Зубами удержаться трудно... лучше якорьком зацепиться... можно и с глубины, чтоб никто не заметил, как ты паразитируешь славно на упругом теле современной действительности... и закон Архимеда при этом помогает, рассасывая часть усилий по водяным буеракам... Одно неудобство - без жабр никуда. Тут поневоле в Ихтиандры запросишься.

_ _ _

А помнишь, Саня, как мы рассуждали с тобой о солнечном заокеанском городе Сан-Франциско, городе, основанным испанской миссией монахов-францисканцев? Если верить названию.

Ах, Фриско!

- А что нынче носят во Фриско?

- О, ты знаешь, там в этом сезоне модны женские чебуреки...

- Шляпки в форме чебуреков?

- Нет, именно - чебуреки!

- Ах, Фриско!

Холмы, трамваи, водные трамвайчики, бухта Золотой Рог, брусчатая мостовая, гомон чаек, белые океанские лайнеры, два лаптя по карте до Санта-Моники с её незабываемыми пляжами и быстро надоедающим населением... Где-то рядом бродит дух Джека Лондона и его героев... Самое время отправляться в сторону Клондайка... Фриско - город океанической мечты и героического полицейского по прозвищу Грязный Гарри...

А сегодня здесь в чести чебуреки... И всё потому, что мы плаваем с Саней голодные в нашем, совсем не экзотическом, Понте Эвксинском уже третий час... и желудки наши превратились в скукоженные комочки из плоти и крови, в ёмкости, производящие свой именной сок трёхведёрными клизмами...

За одного небитого дают дурака набитого. Этим нас не напугать. Мы ещё самим... ой, нет - САМИМ нас УЖЕ нигде не пугали. Бог миловал. И спасибо за наше счастливое детство. УЖЕ... счастливое... хотя снова за оградой... И детство ли по местным меркам?

_ _ _

И как лодка заскребла по дну... в самую межень. А что такое межень, знаете? Это минимально низкий уровень воды в реке в жаркое время года. Осень - жаркое время в Приполярье? Что же творится с моей памятью? Межень? Станция Межог северной железной дороги... А там и стрежень. Стрежень и межень - как Инь и Ян речного естества.

И куда же тогда, извините, заскреблась лодка? А в обычную гальку берега - уже не подходит?

Берём!

_ _ _

Сидели в тот вечер втроём незадолго до рыбалки, помнишь, Сашка? Тогда ещё рассуждали об относительности времени... У меня его было до хрена - я в отпуске. У Виталика, нашего приятели и коллеги по работе, - половина пятого вечера. Он на смене. У Гринвича расхождение с Виталиком целых три часа. На видеозаписи что-то около шести утра. Не забыл, Саня, что ты мне тогда сказал? Помнишь? Я - с точностью до интонации. До самого еле видного движенья ресницами помню. Ты сказал:

- Вот вы тут о Вечном рассуждаете, а ещё же не знаете, сколько у меня времени!

А потом тебя убили... ножом между рёбер... Вот и вышло, что времени-то... почти совсем не оказалось... А ты предчувствовал, да, Саш? Или нет? Не-е-ет... Не знал и не чувствовал ничегошеньки, не ёкало у тебя под ложечкой, и не кололо около виска... или под сердцем.

Хотя рыбалка уже наклёвывалась... Мы были готовы взять отгулы, присовокупив к выходным, и отправляться в этот долгий путь, в последний путь для Сани.

И что? Нет призраков, нет потустороннего мира... Есть всё одновременно... Мясорубка событий, манный пудинг четвёртого измерения... Приманка... Приманка?

_ _ _

- Вы меня слышите? Э-эй... Так что там случилось дальше, говорите.

Поднимаю голову. Неужели отрубился прямо на допросе? Удивительно... Сумел... су-мел...

_ _ _

Мы оба молоды, здоровы. И нам хочется, чтобы жизнь была вечной.

А если бы мы вдруг оказались старыми, забытыми, больными и смертельно усталыми? Хм, кто станет думать об этом в разгар июля неподалёку от Симеиза, в полукилометре от берега, какой здравомыслящий человек?

И мы рассуждаем о том, что нынче модно носить во Фриско.

Это ещё в институтские годы. Даже не верится.

Все мы были тогда молоды, дерзновенны, как половозрелые волчата из многочисленной стаи себе подобных!

_ _ _

Я очнулся в камере... Гость не подавал никаких признаков существования, притих, понимает, что ситуация аховая... Но коль выдал себя с головой, то нечего теперь выпендриваться...

...снег! первый! на первый-второй расс-чи-тайсь...

- Зэка Снег?

- Первый!

- Зэка Сугроб?

- Отсутствует, в связи с неявкой...

Ага, у нас, у тех, кто пожизненно срок мотает, такая глупость часто во сне является. Сидит здесь человек тридцать. Каждый в своих неказистых апартаментах. Друг друга никто чаще всего и не видел. Обречены на одиночество. Даже когда на прогулку (насмешка, а не прогулка!) выходят, и то не охранник сопровождает, а только его голос за спиной, как глас Божий с небес. Однажды я обернулся, а сзади никого... лишь болезненный электрический разряд. Пришёл в себя - валяюсь на шконке. Голова болит немыслимо, и ещё два дня потом раскалывалась. И то - не оглядывайся! Уроком будет на будущее. На унылое единообразное будущее, от предчувствия которого мозг начинает сохнуть.

Мне бы в депрессию впасть, а я радовался тогда - нет лазеек для Гостя, не уйдёт он с тайной миссией из мест не столь отдалённых. Одиночество... на паях со мной... увяз агрессор внутри моего неподдающегося организма!

Сон, как он меня измучил! Один и тот же... Манный пудинг четырёхмерного пространства, распадающийся на фреймы, фрагменты, страшные моменты Сашкиной смерти и его похорон, свитые в одну тугую косу времени.

Сон...

_ _ _

А началось всё с рыбалки. Этой осенью отправились на моей моторке. С ветерком на стареньком "Вихре". Мы с Саней. Вдвоём. В наше место, которое было облюбовано ещё за четыре года до той вылазки.

Шесть часов вверх по течению, и вот уже река распадается на несколько рукавов, воссоздает в ленивом зеркале своей глади низкую облачность Приполярья. Самым причудливым образом преобразует. И что характерно: облака синие, глубокие, а отражение светлое, почти молочное. Это вечерняя дымка над водой так всё меняет.

Пока обустраивались, стемнялось. Стемнялось - Сашкино слово. Ни от кого больше я ничего похожего не слышал.

Червей накопали заранее, потому до наступления темноты ещё успели кое-что сделать. Бросили с десяток-другой донок - их в наших краях иногда закидушками называют - и уселись к костру - попить чаю с водкой, покурить, помолчать вдвоём. Помолчать вдвоём - это не одно и то же, что безмолвствовать в одиночестве - один на один со своими мыслями. Ну... вы понимаете меня.

Единение душ прошло замечательно. Сидим в полной темноте, порванной языками пламенного (на все сто с лишечком процентов) нашего костра, тишину слушаем, идеальной чистотой воздуха наслаждаемся. И вдруг - какое-то свечение в высоте. Смотрим - некий объект, с виду похожий на приплюснутый с полюсов детский волчок, стремительно вниз падает, увеличиваясь в размерах. Прямо на нас! Так показалось.

Бежать бы, а ноги вдруг чугунными сделались... Не слушаются. Повезло - чуть в сторону это поганое "блюдце" свалилось. Да-да, впечатление было такое, что именно свалилось, а не спланировало. Правда взрыва не последовало, но земля под ногами отозвалась надсадным вздохом с каким-то тяжёлым гулом.

- В болото шлёпнулось! - констатировал Саня.

- Пойдём поглядеть?

- А то! От нас же только того и ждут.

- Если это они...

- Судя по конструкции - они.

Взяли фонари, из оружия - только дюралевое весло и пару ножей, которые у рыбаков всегда при себе. Отправились. Шли недолго. Минут через двадцать оказались на краю болота. Болото затянутое, не топкое. По нему можно пройти, не замочив ног. Даже деревья здесь растут. Только чахлые, будто кусты в изгнании.

И вот посреди всего этого северного редколесья... Она! Тарелка, чтоб ей... На бок завалена. Мы её не сразу заметили. Луны-то нет, а фонарь только шагов с пятнадцати бархат ночи начинает задирать, бесстыдно оголяя блестящие телеса иноземного, вернее - инопланетного, летательного аппарата.

Подошли ближе. С опаской подошли. Наслушались же рассказов о том, что гуманоиды могут волю нейтрализовать и о прочей ерунде. Знаем, что полная ботва, а влиянию подвержены. Но не совсем, однако.

Ха, ерунда! Как же! Мы-то в курсе...

_ _ _

Саню он парализовал сразу - я понял мгновенно на уровне интуиции. Гуманоид... зелёный, будто жаба из Красной книги - расплющенный при посадке - к моему другу приблизился. И, вижу, забился Саня в конвульсиях, а этот гад своё тело покинул (в виде мерцающего облака) и - к нему.

Дошло до меня... мгновенно дошло, что сейчас Гость инопланетный разум свой в моего друга устаканит... и - прощай Саня, прощай человечество, ибо хочет тварь инопланетная под видом сапиенса планету завоевать. Не поверите, будто мысли чужие отчётливо считывал. Своих-то совсем не осталось. Ещё секунда на размышление... В моей руке появился нож!.. Тот самый - рыбацкий...

_ _ _

Мысль, неопрятная и жирная, будто отожравшийся на падали опарыш, никак не могла угнездиться на предоставленной ей полочке. Она вилась и пыталась уйти, взобраться всё выше по вертикали, предоставленной кажущимся безвластием, но грехи её не пускали. Сон. Всего только горький сон несбывшейся услады.

Опарыш - приманка. Опарыш воспоминаний...

И вот теперь мне остаётся мерить шагами одиночку и вспоминать. А этот... Гость... сидит во мне безо всякой надежды выбраться наружу и завоевать планету методом отпочковывания своего интеллекта в мозг существ, наделённых разумом. А дальше? Что он намерен был бы предпринять, если бы план удался? Дальше просто - подавить разум, в который удастся внедриться, чтобы подчинить, заставить служить себе. И то вовсе не мои фантазии. Гость сам проговорился, точнее - "продумался".

Он и здесь, "на зоне", пробовал переселяться. На тараканах тренировался. Мне даже интересно стало. Мыслящие тараканы - ничего себе. Парочку первых я сразу же раздавил, не дав им уйти далеко, а третий от меня скрылся в щели. Но ничего, Гостю его эксперименты помогли мало, точнее - никак. Не смог прусак вынести груза полученных энциклопедических сведений - изнутри насекомое разорвало. Ну, знаете, как если бы его в микроволновую печь положили.

Гость огорчился. Я это отчётливо почувствовал. Даже температура моего тела резко поднялась на короткое время. Хотели тут меня лепилы местные в больничку отвезти к радости пришельца занюханного - там есть шанс в вольного фельдшера переселиться. Хотели, да я отказался и своему нелегальному Гостю ещё дал понять, что сразу себя там и порешу вместе с ним... Ему же в мёртвом теле находиться никак нельзя больше минуты, а на воздухе любая бактерия его тут же и скосит. Да, вовремя нужно прививки-то делать, господа хорошие, если собрались планеты завоёвывать. Такая вот Бетельгейзе с хвостиком...

Потом Гость ещё и на мышке попробовал потренироваться. Я ему потакал, сам эту зверушку приручил, прикормил - интересно же. Ничего не боялся, знал, что назавтра всех грызунов потравят по камерам за милую душу. И он бы знал, кабы язык наш учил. Понял бы, что там охрана говорит во время прогулки в одиночном колодце без крыши (три на три метра, и никакой тебе растительности, одни серые бетонные стены со следами опалубки в горизонтальной транскрипции).

Так вот, даже и дератизации не понадобилось. От внедрения инопланетного разума мышь околела, и часа не проносив в себе споры Гостя. А в мёртвом теле - не в "летающей тарелке": много не навоюешь.

Вот тут и вовсе мой инопланетный друг затужил. Знает же, чудило Кассиопейское, что недолго люди по их меркам живут, расстроился жутко. Даже страшилку для обострения угрызений совести по ночам не транслировал. Я её уже наизусть помню. Сейчас глаза закрою и увижу.

_ _ _

Время сгустилось вроде манного пудинга. И мне удавалось перемешивать его по недоказанной теореме Мироздания, как только я того хотел. И при этом созерцал всё одновременно: занесённый нож, Саню удивлённого, Саню, истекающего кровью, Саню в гробу, себя, кричащего: "Убью! Суу-у-у-каааа!!", себя в кузове непонятно куда мчащегося автомобиля, Саню, которому всё было так же хорошо видно, как и мне. И куски заплывшего "манного" времени скользили, будто айсберги в черничном сиропе удивительного фиолетового цвета... с оттенками бордовой, как сама кровь, Саниной крови...

_ _ _

Просыпаюсь. Продираю глаза. Какой-то нынче не такой свет. Более щадящий. В одиночке для "посмертников" (ничего себе названьице для пока ещё живых и вполне вменяемых людей!) круглосуточно давит на сознание стоваттная "лампочка Ильича". Прямо над головой, в решётчатом подобии плафона, чтоб сидельцы разбить не смогли, кинув в источник своих неврозов чем-то увесистым. Привыкнуть невозможно.

Что, опять на допрос? Так меня ж уже осудили! О, боже! Это всего только сон, видение... Теперь нужно вновь жрать таблетки от давления... Они приводят Гостя в сонное состояние... Удачно он ко мне зашёл... А вот если б к Сане подселился. Страшно представить.

Сашка, Сашка... как дорого приходится платить за это неблагодарное человечество. Ты рассчитался за нуворишей, фотомоделей, членов правительства и бомжей... Не слишком ли дорогая цена? Нет, я всё-таки был прав... Ведь есть ещё на планете выдающиеся гуманисты, гениальные музыканты, поэты от Бога. Именно для них я принёс себя в жертву, когда отдал своё тело коварному Гостю... пришельцу, гуманоиду.

Думал убить его в себе, вместе с собой же, но потом меня осудили пожизненно. Тоже неплохо - совместное заточение до самой смерти. Даже забавно...

_ _ _

- Ваши показания относительно убийства друга не подтвердились. Вот, пожалуйста, товарищ Битумов вам всё объяснит.

Сергеич, судя по ещё ломающейся командной интонации, не выше капитана по званию (точно сказать нельзя - одет в штатское), сообщил, как обыкновенно конферансье объявляет участника сборного концерта к какому-нибудь судьбоносному празднику: анонсировал и тихонько скрылся в кулисах двери, только что не раскланялся.

И тут на сцене, на которую был похож овальный кабинет начальника отдела милиции (а привели меня именно сюда), появился внушительный господин в габардиновом лапсердаке от какого-нибудь модного дизайнера с Аппенин, шёлковом галстуке-косынке, с уголком, надушенного чем-то по-французски вкусным, платка, высунувшимся на одну треть из нагрудного кармана в режиме внимательного наблюдателя - дескать, знаю, чем вы тут без меня занимаетесь, черти! Одним словом, не агент секретной службы Её Вел... пардон, его президентского превосходительства... или как там у них полагается по этикету... а самый настоящий среднеевропейский денди с роскошным многозначным счётом и массой свободного времени.

Господин аппетитно хрустнул косточками пальцев и приступил к отыгрышу своей роли:

- Добрый день, разрешите представиться - генерал-майор внешней разведки Битумов Афанасий Платонович. Я уполномочен сообщить здесь некоторые сведения, которые можно будет отнести к разряду государственной тайны. Поэтому вам сразу придётся дать подписку о неразглашении. Понимаете, о чём я?

- Разумеется.

- Тогда покончим с формальностями, и вам станет известна судьба вашего друга.

......

- ...так, значит, не было моего возвращения на лодке, а это видение, где я в кузове грузовика перевожу тр... мёртвое тело Сани... а он оказывается живым - случилось в действительности? Просто у вас что-то не так на мой мозг проецировалось, не тот получился эффект?

- Хм, считайте, что-то неподалёку от истины вы прогуливаетесь, - еле усмехнулся тонкими, как выщипанная и подведённая бровь модницы, губами Афанасий Битумов.

- И мысли о том, будто пришелец не мог мною управлять из-за таблеток, тоже вы внушали. И какие, кстати, таблетки, чёрт?!. Сроду же ничего не принимал... И никто в моё сознание из иноземцев-андроидов не внедрялся? И никто мне пожизненного за убийство не давал? Это только действие ваших излучений - мои галлюцинации?

Генерал-майор кивнул, не прекращая дарить щедрое особистское тепло своей подкупающей улыбки:

- Не просто галлюцинации, а управляемые! Согласитесь, разница огромная.

- Ну и фантазия у ваших управленцев. Инопланетяне нафантазированы слишком уж кондовые, как в плохих комиксах. Зелёные, чуть не с рожками.

- Есть у нас один любитель, хех, - усмехнулся Битумов, - умеет творчески к любому делу подойти. Посмеялся над стереотипами, молодец!

Кого-то он мне напоминал, этот франт. Кого-то, кого я знал лично, а не видел на фотографии в журнале или по телевизору. Нет, видно, не вспомнить. А спрашивать я не стану.

Мои размышления прервал генерал-майор в штатском:

- Вам же не пришло в голову усомниться в том, что так называемый Гость не может быть зелёным. Конечно, спорить не стану, подобный эффект получен лишь благодаря сильному сигналу...

- А зачем вам это понадобилось делать?

- Что вы имеете в виду?

- Зачем потребовалось что-то внушать?

- Проверяли, подходите вы нам или нет. Извините, что без согласия самих испытуемых. Времени не было. Кстати, очень понравилась ваша сопротивляемость - пришлось держать аппаратуру почти на максимуме. Потрясающе! Сразу у двоих такие показатели! Давно мы за вами наблю... Впрочем, не важно.

Так вот... о чём это я? Ага! Именно на основании изложенных выше причин мы хотели бы пригласить вас к сотрудничеству.

- Мы - это кто?

- Мировое правительство, мой добрый друг! Именно! Мы - те, кто решает, жить или не жить Бхутто, Саддамам, Милошевичам и прочим Караджичам! Мы - это сливки цивилизации. О нас почти ничего неизвестно, но МЫ - не миф. Все правительства мира танцуют под нашу дудку...

Далее Битумов немного ввёл меня в тему...

Итак, никаких пришельцев сейчас уже нет и в помине. Когда-то давно их межпланетный корабль потерпел катастрофу, а нынешние закулисные правители используют технологии давно погибшей неземной цивилизации. Это же вполне естественно - когда тебя никто не видит... и ты можешь управлять людьми, будто марионетками, ублажая своё эго!

Вполне...

...естественно...

С Сашкой они, мировые управители, уже, де, заключили договор о сотрудничестве. Дело за мной...

И тут генерал улыбнулся и достал солнцезащитные очки из кармана.

- Made in Italy, - шепнул он еле слышно. - Помните Одессу?

- Фи-ма?

- Таки да...

Бред, полный бред!

Расскажите это камбале на Привозе... То, что случилось потом...

...я чувствовал и лицезрел всё разом. Всё действие. Время сгустилось вроде манного пудинга. И мне уже не удавалось перемешивать его по недоказанной теореме Мироздания, как того хотелось. Я видел перетекающие друг в друга фреймы одновременно: занесённый электрошокер, Битумова удивлённого, Битумова, истекающего слюной и пеной, Битумова в белом овальном гробу кабинета, себя, кричащего: "Убью! Суу-у-у-каааа!!", себя в подвесной гондоле непонятно куда мчащегося автомобиля, себя, сидящего в одиночной камере зоны для "смертников", снова Афанасия Платоновича - генерала в штатском - ещё в сознании. И куски заплывшего и будто бы потеющего "манного" времени переливались сполохами северных сияний наподобие радужных айсбергов в черничном сиропе удивительного фиолетового цвета... с оттенками бордовой, как кровь, чьей-то, но не Саниной крови... Моей? Даже смешно... Я весь не в своей крови... Не в своей тарелке... Не в своей?

Но снова лукавит сон...

Боже, это моя кровь. Я остался один на один с безмолвным Гостем. Теперь меня не выпустят. Ясно, как божий день. И чёрт с ним! И ладно... Бывает... Просто мне повезло меньше, чем Сане. Он выбрал другой путь...

И только манный пудинг в фиолетовом черничном сиропе, в который я научился концентрировать время... А что ещё? Разве нужно что-то ещё, когда я остался один в этом упругом НЕЧТО...

...но внезапно сигнал, заставляющий меня подчинять свою волю чьей-то ещё, ослаб, если не сказать - исчез, и всё изменилось...

...Саня, мой Саня, стоял в дверях, стоял с зеленоватым отливом лица (долой маскировку?) и говорил, как будто отбивал буквы на дореволюционном "ундервуде"****:

- - С-о-б-и-р-а-й-с-я. П-о-ш-л-и. Их было трое, но они легко поверили в то, что я сдался... Наивно купились на мою кажущуюся слабость... Теперь уже не пожалеют об этом. У нас есть немного времени, чтобы скрыться. Я же говорил тебе - иногда можно ощутить и понять то, чего не должен... в экстремальной ситуации...

- Саня, так э-тот... не обманул? Ты жив?

- Жив-жив, они меня хотели завербовать, говорили, что такие спецы, как мы с тобой, им нужны, чтобы добиться своих целей...

- Они нас тоже вычислили?

- Думаю, да... на интуитивном уровне.

- Пошли! - сказал Саня.

И мы пошли.

_ _ _

Манный пудинг тумана покорно следовал за нами, а мы были невидимыми комочками холодной каши в нём. Невидимыми ни наземными средствами наблюдения, ни при помощи спутниковой навигации. Порой есть что-то хорошее в инопланетных технологиях... когда они послушны твоим рукам... или, вернее сказать, ластам, принявшим форму рук...

Прости нас, генерал-майор Фима Котляревский-Битумов, или - как там тебя величать на самом деле, - ничего личного. Ни-че-го! Ты оказался самой лакомой ягодой черники в нашем манном пудинге. В нашей наживке... нет, если быть точнее, - в нашей подкормке! Возможно, ты и выживешь.

Не зря же мы с Саней (астронавт Итъхына) так долго пытались обнаружить следы последней экспедиции Тхъеема и лишить тщеславных закулисных правителей планеты Зеёма наших технологий. Мы вжились в роль аборигенов настолько, что полюбили эту планету, как свою...

Все мы были тогда молоды, дерзновенны, как половозрелые волчата из многочисленной стаи себе подобных!

Но...

...нашей цивилизации уже нет... Она погибла, уничтожив себя, возомнивши, что передовые технологии способны сделать общество прекрасным и справедливым, забыв о морали и здравом смысле.

Остатки уцелевших моих соплеменников разбрелись по Вселенной. Мы с Саней родились уже в Большом Космосе и знали всё из рассказов родителей. Два наших корабля искали пригодную для жизни планету. И нашли. Взрослые отправились на разведку, но потерпели катастрофу, попав в чудовищную грозу.

Так мы с Саней остались вдвоём на орбите. Намного позже, уже спустившись на поверхность планеты, мы не сумели обнаружить следы погибшего корабля на месте аварии. Его к тому времени увезли в неизвестном направлении - земля оказалась обитаемой.

А нам с астронавтом Итъхына пришлось ассимилировать, приспособиться к внешним условиям и обстоятельствам. Так и появился у меня друг по имени Саня. Через какое-то время мы узнали, что передовые технические разработки нашей цивилизации оказались в руках тайного общества, управляющего всеми социально-политическими процессами, происходящими на планете, которая стала мне и Сане второй родиной. И нам никак нельзя было оставлять в руках неадекватных гуманоидов секреты абсолютных вооружений.

_ _ _

Наш адронный приводной маяк на сей раз не только сработал, но на него обратили внимание, расшифровав информацию. Непосвящённые не смогли бы этого сделать: метод кодирования сигнала известен только тем, в чьи руки попали инопланетные методики.

И-и-и... любопытство победило страх. Летательный аппарат, построенный по технологиям нашей цивилизации, оказался на болоте не случайно. Только не рассчитали мы с Саней, что противники сразу начнут давить на психику, генерируя множественное распараллеливание личности.

Я оказался сильнее, менее восприимчивым к излучению, мне даже удалось уйти. Уйти-то я ушёл, но с чувством осознания собственной вины, внушённым с иезуитским искусством. Догадаться, что я отправлюсь в милицию с повинной, не составило труда. И не просто догадаться, а приготовиться к встрече со мной на своей территории.

И ещё эта попытка прояснить нашу, так сказать, классовую и гуманоидную сущность, когда мне внушали, что в меня вселился инопланетный Гость. Она сорвалась, поскольку мы с Саней идентифицируем себя жителями небольшого российского города неподалёку от Полярного круга и уже давно. Там меньше кислорода - легче дышится, во всяком случае, с таким устройством лёгких, как у нас.. Мы с ним земляне по духу. И даже больше земляне, нежели все закулисные правители вместе взятые. Сиротам свойственна беззаветность в чувствах.

Господин Битумов наверняка догадался, кто мы такие, несмотря на нашу отлаженную десятилетиями маскировку. Получить в довесок к уже имеющимся многочисленным чертежам и технической документации ещё двух представителей более интеллектуально развитой цивилизации - это, доложу я вам, стоящая цель.

И всё бы у Афанасия Платоновича вышло, как ему хотелось... если бы не Саня. Но теперь всё в прошлом. Мы сумели обезоружить своих оппонентов. Генератор внушений уже не опасен, а всё остальное - дело техники. Засветившись раз, мировое правительство уже не сможет избежать возмездия.

Они попались, Саня! Они попались! Рыбалка удалась... Они клюнули на наш манный пудинг... Теперь мы знаем, как их выдернуть из глубины.

* * *

* - фрейм - по М.Минскому - структура данных для представления стереотипной ситуации;

Также:

Фрейм - логическая запись, каждому полю (слоту) которой соответствует основные элементы понятия. В формальных фреймовых моделях слотам ставятся в соответствие значения, присоединенные процедуры или другие фреймы.

Фреймы используются для описания объектов, событий, ситуаций, прочих понятий и взаимосвязей между ними.

Марвин Ли Минский (англ. Marvin Lee Minsky; род. 9 августа 1927 г.) - американский учёный в области искусственного интеллекта, сооснователь Лаборатории искусственного интеллекта в Массачусетском технологическом институте.

** - шлимазал (идиш) - неудачник;

*** - УПК - уголовно-процессуальный кодекс;

**** - "ундервуд" - пишущая машинка. В 1890 году Франц Вагнер получил патент на машинку с горизонтально лежащими буквенными рычагами и с видимым при печатании шрифтом. Права на ее производство он продал фабриканту Джону Ундервуду. Эта машинка оказалась настолько удобной, что вскоре стала пользоваться массовым спросом, и Ундервуд заработал на ней огромное состояние.

7 - 10 октября 2008 г.

Комментарии: 75, последний от 07/02/2017. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 12/10/2008, изменен: 09/09/2013. 46k. Статистика. Рассказ: Детектив, Фантастика Бред на грани и за гранью Скачать FB2
Аннотация: На прикорм рыбе...

Чваков Димыч Манный пудинг (полная авторская версия)

Чваков Димыч
Манный пудинг (полная авторская версия)