Аннотация: Из воспоминаний заслуженного терапевта...
По шуге
Сколько раз доводилось мне ловить сёмгу в районе родной Усть-Цильмы, но этот запомнился на всю жизнь в мелких подробностях и деталях. Необычная получилась рыбалка, что и говорить.
Я тогда в Сыктывкаре уже окончательно обосновался. С работой всё в порядке - стационар одной из городских больниц, да ещё и приём веду в поликлинике в качестве участкового терапевта. С жильём всё наладилось - служебную площадь получил. К ритму жизни привык за год-то клинической практики.
Но ночами снились мне родные места на Печоре, отмели её и стремнины, курьи заветные, ямы, полные рыбы. И мечты переполняли душу - вот бы приехать по весне или осенью к родителям в Усть-Цильму, взять лодку, сеточку и за сёмгой рвануть с друзьями.
Казалось бы, ничего мне не мешает осуществить не бог весть какую завиральную идею: пиши заявление главврачу и поезжай себе с богом. Но в том-то и дело, что по графику выпадало мне отправляться в первый свой трудовой отпуск в начале ноября - время уж очень нестабильное в плане погоды. Иной год обстановка на Печоре в наших местах уже и в конце октября не способствовала рыбалке из-за начинающейся шуги.
Это сейчас зимы по большей части поздние, а лет сорок-пятьдесят назад мы и осени-то не видели: август - желтеют листья, конец августа - замерзают лужи, а потом сразу снег, ледостав, зима.
Последнюю перед отпуском неделю провёл в нарастающем нетерпении и с тайной надеждой ухитриться попасть на настоящую рыбалку. Прогнозы погоды по Усть-Цильме слушал пять раз на дню, однако они не очень радовали. Но надежда и не думала умирать, даже очередь ни за кем не занимала.
Наконец-то закончилась длиннющая пятница - еле дождался конца вечернего приёма в поликлинике. А в субботу первым же рейсом отбываю на родину. Тогда самолёты летали в Усть-Цильму с завидной для нынешнего времени регулярностью, поэтому, несмотря на высокий спрос, купить билет оказалось не так и трудно. Приехал в аэропорт часа за два до вылета. В возбуждении не заметил, как спецконтроль проскочил, а осознавать себя начал, только когда наш АН-24 приступил к снижению.
Перед посадкой удалось рассмотреть акваторию Печоры близ села и все свободные ото льда участки приметить, в том числе те, где велика вероятность выловить изрядную сёмгу. Другую возможную добычу я в расчёт не брал - не царское дело серую рыбу сетью тягать. К моему сожалению, на реке вовсю шёл ледостав: со стороны Усть-Цильмы уже образовались неширокие ледовые поля, впрочем, как и с другого берега, а по стремнине в середине водного потока несло "сальные" образования густой стылой шуги. Эх, кажется, не успел, чёрт возьми!
В аэропорту меня встречал отец. Посадил на мотоцикл с коляской, и мы помчались домой. А там, разумеется, мама напекла пирогов в русской печи. На столе соления, варения, сёмга свежего октябрьского засола.
Подняли тост за молодого врача, то есть за меня, выпили. Закусив хорошенько, я спросил:
- Батя, хочу завтра с первой зорькой на рыбалку сгонять. Сетка-то целая есть?
- Какая там рыбалка, сынок! Вся рыба на дне давно спит. А у сёмги нерест закончился - в море ушла. Люди и лодки давно на зиму по сарайкам убрали. Мыслимо ли дело на рыбалку идти, когда лёд ужо встаёт нешутейно! Не вздумай даже! А если рыба нужна, так я тебе хвост1 с собой дам - у меня на зиму заготовлено. Через спецконтроль в аэропорту знакомые техники пронесут, будешь в Сыктывкаре с рыбой.
- Заготовлено - одно. Но мне самому хочется. Я тут с соседским Митькой с утра бы ушёл по темноте, пока не видит никто. Он мне, думаю, рад пособить будет.
- Да не в том дело, сынок. Рыбнадзоры давно на печи дрыхнут. Никто из села почитай с неделю на реку не выходит. Я ж тебе говорю, что нету рыбы. Народ бы так спроста лодки не стал в зиму убирать. Пойдёшь - только намаешься, намокнешь, а толку хрен да маленько. Да и как ты лодку-то к чистой воде вытянешь?
- Прямо по льду, батя. По брёвнышкам тонким покатим. Там всего-ничего, метров пятьдесят не больше. Лёд уже видать крепкий, не провалится.
- А что тебе за охота по холоду шастать вхолостую? Отдохнул бы лучше, отоспался впрок - в городе, как у нас, не поспишь сладко.
- Успею ещё выспаться, батя. Ну, договорились - лодку беру?
- Бери, только "Вихря"2 не угробь, когда станешь по шуге елозить. Вязки3 поболе возьми - никогда не помешает. И с вечера соберись, с утра, чтоб в теми не рячкаться4, дай людя'м поспать - выходной завтра.
Мама пыталась возражать, говорила - нельзя, мол, так рисковать; а если вдруг лёд не выдержит, как тогда...
- Не волнуйся, мама, - сказал я ей, - в том месте, где мы лодку потащим, мелководье. Если и провалюсь, то не утону совершенно точно.
Прямиком из-за стола отправился я к соседскому увальню Митьке. Мы с ним учились в параллельных классах, и с детства частенько что-нибудь вдвоём придумывали, от чего учителя приходили в уныние. Сосед обрадовался встрече, но на моё предложение ответил без энтузиазма - мол, чего вхолостую лодку туда-сюда тягать, если сёмгу взять не удастся. А не удастся - это к бабке не ходи, поскольку знающие рыбаки с полувековым опытом, а не какие-нибудь там соплюны, вроде меня, уверяют - до полной установки льда не быть нормальной рыбалке. Ближе к январю можно налимов да нельму из ям потаскать, а толковую жирную сёмгу теперь до самой следующей осени не поймать.
Тогда я сказал просто:
- Мить, а ты не думай внарок5 о рыбе. Пусть наша поездка будет просто приключением. Как в школе когда-то, помнишь? Никто не может лодку на течение по ледяным заберегам вытащить, а мы с тобой - запросто. Все только говорят, что не боятся шуги, а мы делаем!
Аргумент мой оказался железным - сосед согласился.
Утром по темноте вытащили мы "Казанку"6 из сарая, закрепили на специальной тележке и мотоциклом спустили к реке. А дальше - как я и рассказывал отцу: потихоньку прокатили лодку на брёвнышках по льду до открытой воды. А потом по одному в неё забрались. Опустили винт за борт и на малых оборотах двинулись против течения, предварительно размотав в воду сетку с бревном в качестве буйка.
Нехотя рассветало.
И чем ярче становился свет, тем более отчётливо было видно, что шуга, которую несло навстречу лодке, становилась всё более плотной, вода начинала превращаться в густой белёсый кисель. Явление достаточно опасное - тут недолго и винт на моторе запороть, да и весь движок привести в негодность, если в гущу этого месива угодить.
Но охота, не зря говорят, пуще неволи: раз задумали порыбалить мальца, надобно хотя бы для успокоения совести по открытым тоням плавуном пройтись - глядишь, и зацепим какую-нибудь зазевавшуюся рыбёшку. Так что шли себе на малых оборотах и не жужжали - ни я, ни Митька.
Прошерстили всю открытую воду в известных мне местах, где ямы имелись. Безуспешно. Пуста "закрома родины", будто карман нищенствующего люмпена. Митяй не выдержал и принялся меня уговаривать:
- Хорош, Толян! Пустой номер. Давай уже к дому вертаться!
Привстал я, оглянулся назад, а там всю совсем недавно чистую воду так заволокло осклизлым липучим "салом" на большую глубину, что предстоящее возвращение стало выглядеть проблематичным - точно мотор угробим. А впереди - ледяное поле с ещё не особо сформировавшимся льдом. И дрейфует то поле по течению прямиком на нас с Митькой. Зато за ним снова чистая вода и - о, чудо! - практически до самого берега.
Всё, в самом деле пора сворачивать незадавшуюся рыбалку. Действительно - сёмги, судя по всему, в реке уже нету, а загубить отцовский "Вихрь" и самим погибнуть можно запросто. Смотрю, а Митька мой весь на измене - возбуждённо дрожит, руками размахивает и орёт-надрывается, только за шумом лодочного мотора и шорохом нарождающегося льда не слыхать толком. Начинаю мараковать, как бы на чистую воду выбраться, а напарник тихонько по борту ко мне переползает, говорит возбуждённо.
Еле разобрал, что мне Митька сбивчиво плёл:
- Там... это... В сеть рыба попала... вроде... Трепыхается сильно. Большая, видать. Надо бы в лодку поднять, а то порвётся сеть, не дай бог... Уйдёт добыча...
- Какая, к чертям, добыча! Наверное, наше же бревно просто на сеть намоталось в ледяном-то месиве, или топляка поймали. Не о том думаешь, Митяй. Нам бы живыми отсюда выбраться. Видишь, ту гладь водную вверх по течению? Сейчас я потихоньку сдам назад и с разгона попробую на глиссировании туда выскочить. Ты крепко держись, паря: за борт вылететь не штука - как потом тебя в шуге вылавливать, не багром же?!
Сказано-сделано. Небольшое пространство внутри ледяного поля для манёвра у меня имелось. Предстояло разогнать "Казанку" до максимально возможной скорости и, задрав ей нос, попробовать проскочить по воздуху метров десять припорошенного снегом поля, которое двигалось по течению нам навстречу. Риск, конечно, велик, поскольку, во-первых, лодка могла перевернуться, выскочив на льдину, и покалечить нас с Митяем; во-вторых, можно было запросто поломать или погнуть винт на моторе, если поверхность окажется слишком твёрдой.
Вероятно, имелись и другие, менее опасные решения, позволяющие нам с соседом выбраться на берег, но думать о них мне тогда не хотелось. Адреналин в крови зашкаливал. Такого азарта никогда больше в жизни не испытывал. Разогнал я лодку на глиссировании и на ледяное поле в самом узком его месте залетел. Лёд на моё счастье оказался не очень плотным - винт ударив по нему не погнулся, а прочертив причудливую траекторию по поверхности, рассыпал её в белую крупяную массу. Впрочем, я тоже помог отцовскому мотору выжить, повернув его на максимально возможный угол вверх в последний момент перед "взлётом", а со стопора снял его ещё раньше - когда готовился к разгону.
Под весом лодки с грузом край ледяного поля не выдержал и разошёлся на тысячи мелких кусочков, после чего "Казанка" оказалась на чистой воде, предварительно черпанув забортного месива консистенции мороженого смальца. Отделались мы с Митяем лёгким испугом, мокрые по колено ноги - не в счёт. Мотор сразу заглох, но я был уверен, что с ним ничего страшного не случилось.
Пока преодолевали ледяную преграду, не имел возможности смотреть по сторонам, зато моему напарнику, вцепившемуся изо всех сил в дюралевые бока лодки, открывались чудесные виды в арьергарде нашего движения. Действительно чудесные виды, я тебе скажу - ничего не придумываю! Не для красного словца сказал. Следом за лодкой из воды вылетело бревно-поплавок и сеть, к нему привязанная. Бревно шлёпнулось на лёд и ещё недолго волочилось по его поверхности. Ровно до тех пор, пока ни зацепилось за хорошенько промёрзший торос. После чего сеть потеряла связь с лодкой и осталась лежать в луже грязной мёрзлой воды.
И бог бы с ней, как говорится - сеть старая, бросить не жаль. Но оказалось, Митьке не примерещилась добыча, о которой он совсем недавно мне кричал. В сетях на ледяном пятаке, размером примерно десять на десять метров, оторванным от ледяного поля в результате наших манёвров, бились две больших рыбины: сёмга килограммов на двенадцать-пятнадцать и нельма - немногим меньше. Совершенно сказочная добыча, бросить её посреди реки абсолютно невозможно, от слова "совсем". Вопрос лишь в том, как перетащить рыбу в лодку.
Осознание факта, что кому-то из нас придётся выползать на лёд и каким-то образом подтаскивать улов к воде, не слишком вдохновляло - дело-то опасное. По всему выходило - добровольцем, выползающим на льдину, предстояло стать мне поскольку весил я значительно меньше Митяя.
Подгонять лодку к краю ледяного поля не было нужды - течение и так прибило "Казанку" к нужному месту. Не стану рассказывать, как полз к бьющейся на мёрзлой поверхности рыбе. На животе полз по мокрой ледяной корке - то ещё приключение! Добрался до сети, отцепил бревно - теперь оно только мешало. Оглушил рыбин прихваченным с собой топором, дабы не мешали дальнейшим манипуляциям. Затем постарался попрочнее закрепить сёмгу и нельму в сети, чтобы не потерять, привязал к её полотну репшнур и с чувством исполненного долга двинулся - разумеется, ползком - обратно. Кое-как сполз в лодку, после чего мы с Митяем полегонечку подтащили рыбу, которая уже и биться перестала.
Уф, теперь можно передохнуть немного и двигаться на берег, пока не начало темнеть. В начале ноября в наших краях световой день не такой уж и длинный - к трём часам по всей округе конкретные сумерки на землю ложатся.
Причалили мы выше села по течению. Спуск к воде хоть и пологий, но тащить по нему "Казанку" с уловом до дороги долго и утомительно. Потому приняли решение покуда оставить лодку в кустарнике, замаскировав, чтоб не было видно, а сами двинули к тому месту, где остался мотоцикл - никак не меньше трёх километров. Следовало торопиться, поскольку намокшая одежда застывала на холодном ветру. А простужаться в отпуске так некстати. К тому же завтра Митяю на работу топать. И тут он меня огорошил:
- Знаешь, Толян, а у меня ЗИЛ-ок, считай, рядом с домом стоит - на соседней улице.
- В гараже ведомственном?
- Ну да.
- И ты можешь машину взять в выходной?
- Конечно. Сторож-то там меня знает как облупленного.
- И чего ж мы тогда поутру с мотоциклом колбасились?
- Ага, а машину на берегу оставлять прикажешь на целый день? Если кто-то из начальства увидит, секир-башка сделает. У меня и так два выговора незакрытых. Нет уж, нет уж... А сейчас-то в самый раз будет, как считаешь?
- Не болтай, Митяй! Лучше в гараж беги, а я тут костерок разведу, согреюсь. Да не забудь тележку под лодку у мотоцикла забрать. Кстати, может, ты и мотоцикл бате отгонишь? Заодно и родителей успокоишь: скажешь, мол, что жив-здоров сынок, чего им тоже желает.
- Тогда один хвост мой, идёт? На сёмгу не претендую, её тебе с собой нужно увезти, а вот нельма моя. Голову и хвост, как водится, на братскую уху отдаю. Согласен?
- Конечно, согласен. Двигай скорее на трассу - там скоро рейсовый автобус должен проехать.
Лодку с припрятанной в ней рыбой вывозили уже в темноте. И хорошо - меньше свидетелей.
Мама встретила меня с причитаниями:
- Охти мнеченько7, опристал поди8? Ступай в баню скорей - погрейся. Отец натопил.
- Сейчас, мама, только уловом похвастаюсь.
Отец, лишь увидел сёмгу, в изумление пришёл, минуты две стоял в замешательстве, не в состоянии рот раскрыть. А потом сказал:
- Бывают же чудеса, сынок. Никогда по такой шуге, практически ледоставу, у нас рыбу не брали. А тут... Удивили, ребята! Вот уж воистину удивили!
Митяй от этих слов буквально преобразился - видать героем себя почувствовал. Он как раз нельмины "вершки" да "корешки" принёс на традиционную уху, как и договаривались.
Мама определила их к сёмужным, приготовилась ушицу из рыбьих голов да хвостов в печь ставить, и тут в дверь постучали. Чугунок немедленно убрали подальше с глаз - в сощёк9 за занавеску. Потроха сёмужные ещё раньше в ледник спустили - для кота, предварительно угостив усатого, чтоб не обижался. Не давать же всё сразу, нужно подождать немного, мало ли. Батя в этом деле опытный.
Открываем дверь, а там рыбинспектор стоит-мнётся.
- Добрый вечер, - говорит. - Слышал я, будто на реку ваш сынок, Григорий Иванович, нынче собирался. Вернулся уж?
- Так и то сказать, отговаривал я его, отговаривал. А он ни в какую. Захотелось приключений на собственную задницу. Даром что врачом в столице работает, а всё детство в том самом месте играет.
- А рыбы-то не поймал Анатолий ваш незаконным способом, Иваныч?
- Ишечё10! Какая там рыба! Только промок с ног до головы. Да вы сами спросите - вот он в углу сидит, в телевизор пялится. И с чего вы взяли - будто Толя браконьерить удумал?
- Как сказать, Иваныч. Мне тут люди шепнули - мол, поехал ваш-то с Митькой соседским по темноте в утрях11 на мотоцикле да с лодкой. Вот я и зашёл проверить. По долгу службы, так сказать. Вижу, оба здесь добра молодца. Рыбы точно нет? А то вон - котко12 у вас что-то больно оживлённый.
Мама тут же деланно строго наподдала коту Василию тряпкой по рёбрам:
- Чего шоркаешься13 под ногами, худа холера, ступай отсель!
- Оживлённый? Так то сигов сентябрьских из ледника подняли сына угостить, вот и ему перепало. - Отец говорил размеренно и спокойно. - Повечеряете с нами?
- Нет-нет, Григорий Иванович, мне пора. Дома к ужину ждут.
Когда инспектор ушёл, я спросил отца:
- А если бы он не отказался и к столу присел, батя? Ты зачем его приглашал?
- Как же не пригласить, Толя. Дело обычное. Не пригласишь, заставишь насторожиться, да и слухи потом по селу пойдут - мол, нельзя со мной дел иметь - гостям не рад. Да и риск-то невелик: никогда рыбнадзор с рыбаком настоящим за стол не сядет, если авторитет уронить не хочет. А коли даже и остался на ужин, то достали б сигов со льда - делов-то куча. Всё, ребятки, в баню - бегом марш! А то точно от вас рыбным духом разит, будто от батюшки ладаном. Хорошо, инспектора-то нашего насморк одолел нынче, не то бы не спустил он нам так спроста.
Знатная двойная уха в тот раз получилась. А сёмгу я на три части разделил. Часть с собой увёз, вторую родителям оставил, а третью - Митьке. Где бы я ещё такого напарника нашёл на эту рискованную рыбалку по шуге? Он, правда, потом и нельмой с родителями поделился - сосед всё же, не какой-нибудь рыбнадзор.
1 под словом "хвост" в Усть-Цильме понимают не буквально рыбий хвост, а целую сёмгу;
![[]](/img/i/iwanow_dmitrij_aleksandrowich/poshuge/pechora.jpg)