Ты же помнишь, что я складом запчастей заведовал и технических жидкостей, когда с помощью простого армейского пайка советского прапорщика целую семью содержал в достатке. Не как Иисус, конечно - тому пятью хлебами удавалось полстадиона накормить. Но сыты у меня дома были все. Почему? Да просто я никогда не забывал прописную истину - всё, что создано руками советских людей, принадлежит институту прапорщиков. Шутка. Её часть.
Однако и в те благостные времена раз в год приключались у нас в части крайне неприятные события, в результате которых волосы у меня на груди поседели раньше положенного срока. Не стану ходить вокруг да около, не буду дразнить твоё воображение, скажу прямо - случалось это в тот период, когда заведующий продуктовым складом (тоже, кстати, прапорщик) уходил в очередной отпуск.
Тебе, конечно, не понять всей моей грусти. Ты просто никогда в жизни не управлялся с продуктами, которых на складе не то, что с горочкой, но под самый потолок. Вообрази себе такую картину - каждый день в столовую две туши говяжьи предоставь, две-три коробки макарон, полкуля крупы, три-четыре килограмма масла, десять пачек маргарина, пару мешков картошки, а то и три. И это если не комплектовать недельные пайки для офицеров и "вольняшек". Целый день голова кругом. По складу солдатики-срочники шастают, что-то подносят, что-то выгружают, что-то в столовую тащат. И за всеми пригляд нужен, народ-то в армии ушлый - чуть зазеваешься, уже сам без штанов стоишь, невзирая на прошлые заслуги, и готовишься к неплановому денежному начёту со стороны финчасти. А ведь, кроме этакой-то сомнительной радости, и свои два склада с ЗИПом и расходными материалами тоже не бросишь.
Такая, понимаешь, напряжёнка, что вся спина в мыле, не говоря уже о колокольцах. В эти богоданные дни поневоле начинаешь считать, сколько же твоему складскому брату-прапорщику осталось в отпуске прохлаждаться, делая пометки дрожащей рукой в разлинованной тетрадке для несложных арифметико-логических операций приобщения к материальным ценностям державы.
Ну, да... Не без этого. Скрывать не стану - в условиях дефицита мяса и других продуктов позволял себе некоторые излишества. Но не наглел, ни боже мой. А что, прикажешь бесплатно эту лямку тянуть? Доплат нам никаких за подмену не полагалось. Командир части так, собственно, и говорил:
- Какая, к чёрту, доплата! У вас разве рук нет, товарищ прапорщик, и задница на месте головы, коли вы не можете свой дополнительный труд на благо отечества обеспечить получением натурального продукта?
Мне второй раз повторять нет надобности. Я парень смышлёный - сразу расчухал, что с каждой тушки, что в столовую оттаскивают, можно хороший шматок оттяпать. Для этого только и нужно, что заранее, за сутки до передачи по накладной, мясо из морозильной камеры вытащить. Как для чего? Чтобы резать аккуратно, без видимых следов. По размороженному.
Что? О чём ты говоришь? Какое там взвешивание! Мясо у нас по головам считали. При получении с мясокомбината общий вес делили на количество туш, получали среднее. По нему и списывали. Это только к предстоящей ревизии перевесом занимались. И ничего, практически всегда всё соответствовало. Плюс-минус пять килограмм - поправка на ветер. На какой, на какой? На северный. Который из замороженного продукта воду заледеневшую выветривает методом сублимации. Целая наука подобной хозяйственной деятельностью на продуктовых складах занимается. Это вам не в шкапчике сидеть, ёлки-иголки! Какая наука? Кибернетика, чтоб я так жил!
Так вот, ты мне слова вставить не даёшь, капитан ВВС в отставке. Совсем своими вопросами извёл. Слушай лучше, дядька травить станет. Раньше всё присказка была, а теперь самую суть изолью, как фонтан "Самсон, разрывающий пасть льву", что в Петергофе. Видел, наверное?
В тот год пришлось мне бразды правления продуктовым складом в конце марта принимать. В общем, обычное дело - предстояло полтора месяца нелёгкого труда на сплошных нервах. Почему да почему? Сам, что ли, неграмотный, догадаться не в состоянии? Иной раз начальство такие загадки задаёт, что ни одной принцессе Турандот с похмелья не придумать. Скажем, приезжает какая-нибудь комиссия из генерального штаба или штаба РВСН (ракетные войска стратегического назначения, прим. автора) с проверкой, а ты изволь им полкоровы к столу выкатить, изыскав "подкожные" резервы. Это вам не полкилограмма с ляжки отрезать, другой уровень.
Не стану все секреты выдавать, как и почему, чтобы не заставлять нынешних складских армейских службистов краснеть и вставать в неудобную для ведения оборонительных боёв позу.
Сам понимаешь, что не только отцы-командиры проверок не любили, но и наш брат, прапорщик. Даже, наверное, с ещё большим энтузиазмом.
Вот ты мне говоришь, дескать, и родное офицерское сословие меня должно было напрягать своими притязаниями на сверхпайковые продукты. Здесь ты ошибаешься. Местные всё больше в столовой подвизались, там попроще даже, чем на складе овеществить насущные запросы советского воинства. А каким образом на камбузе списание проводилось, я и не знаю вовсе. Не моя епархия.
Ага, значит, только малютка-апрель безуспешно сдал свои позиции, перешедшей в последнюю атаку зиме, сразу же на горизонте обозначилась комплексная проверка из округа. У меня же - как на грех - в это время что-то с промышленным холодильником при продуктовом складе случилось. Аммиак весь улетучился. Хорошо ещё никто из бойцов, что у меня при объекте в качестве грузчиков службу несли, не отравился.
Вот не было печали, так тут тебе и министр обороны готов своих сатрапов наслать, и форс... далеко не мажорный в продуктовых закромах части повеселился. Доложил я по команде всё честь по чести. Так, мол, и так - срочно нужно морозильную камеру ремонтировать, а не то без продуктов останемся в одночасье.
Начальник штаба посмотрел на меня невыспавшимся красным глазом - видать, серьёзно и тщательно к приезду комиссии готовился, печень ректификатами разминая - и спросил:
- Много там мяса-то?
- Не особо, - отвечаю, - тонны две всего осталось. Да ещё двадцать ящиков кур замороженных.
- Не ко времени ты подъехал, товарищ прапорщик. У нас тут учения полным ходом. Все, начиная от рядового, заканчивая полковником, репетируют достойную встречу родного командования. Вот уедут проверяющие, тогда разберёмся.
- Товарищ полковник, уже может быть поздно. Испортятся продукты.
- Вот ещё... выдумаешь тоже - испортятся. Мы отопление на складе выключим. А ты всю мясную продукцию из морозильника вытащишь и туда перенесёшь. На улице мороз. Температуру в помещении с наружной сравняем на раз. Ничего не пропадёт.
- Так ведь крысы, товарищ полковник.
- А мы с "губы" провинившихся заставим гонять грызунов, чтоб неповадно было... И тем и другим!
- Мне бы людей, чтоб мясо вытащить...
- Нет у меня людей. "Губари" территорию пока в порядок приводят. Каждый человек на счету! Возьми из санчасти, должны там быть больные... ходячие... условно.
Делать нечего, приказ надобно исполнять. О том, как мы вдвоём с доходным армянином, которому поставили диагноз "острый кишечный колит", перетаскивали две тонны мяса, не считая мороженых кур, на расстояние сто метров, рассказывать не стану. Забавного в том мало. Бедный солдатик, столько он от меня "ебуков" наслушался, что, наверное, на всю жизнь хватило.
И вот цель достигнута. Туши лежат на поддонах, ящики с курами здесь же, а два приговорённых к пяти суткам "губы" бойца гоняют вокруг крыс всеми доступными средствами. Я парням сразу выдал тушёнку и рыбные консервы из заначки, чтоб соблазна не было костёр ночью в складе разводить с целью - курицу зажарить.
Ребята попались понятливые, озорничать не стали. Да и службу несли усердно. Я уже начал подозревать, что всё прекрасно закончится. Через два дня приедет комиссия; стало быть, к концу недели кто-нибудь займётся ремонтом холодильника. Вот всё и наладится.
Так бы и случилось, не наступи внезапная, какая-то несеверная весна, сопровождаемая резким повышением температуры. День удалось выстоять, а к вечеру следующего чувствую - беда. От кур пошёл гадкий душок. Мясные туши покрылись противной слизью. Ещё немного - употреблять в пищу эту говядину станет весьма опасно.
Снова с докладом к начальнику штаба. А тот ничего слушать не желает. Орёт на меня, как на пса шелудивого:
- Прапорщик Салеев, твою мать, завтра комиссия прилетает, а ты со своей хернёй лезешь! Я же тебе по пунктам рассказал, что делать.
- Товарищ полковник, мясо портится на глазах. Не дай бог, кто-то из комиссии пойти по складам вздумает...
- А чего молчал, сукин сын? Сразу доложить не мог?
- Я и докладывал.
- Сколько вас учить, контрактников недоделанных, комиссия - прежде всего. Бойцы могут и тухлятину поесть. А вот все возможные последствия обнаружения непорядка на территории необходимо исключить!
На складе бойцы-крысобои уже изрядно нервничали, ощущая неземные ароматы по-весеннему зеленеющих кур. Начальник штаба приказал служивым немедленно дислоцироваться к дежурному офицеру для получения дальнейших инструкций по дальнейшему прохождению ареста, а меня схватил за грудки и принялся ввинчивать в подсознание команды методом акустических возмущений:
- Слушай приказ, прапорщик! Ставлю боевую задачу. До приезда комиссии все последствия твоей халатности, ликвидировать. Мясо уничтожить, чтобы и следов не осталось. Делать всё скрытно, без свидетелей.
- А помощников мне...
- Без свидетелей, ты разве глухой! Сумел довести до такого, сам лично и устранишь!
- Товарищ полковник, а как же списать...
- Я поговорю с начфином. Удержим всё из твоей зарплаты. Вопросы?
- Вопросов не имею!
- Приступать к операции, как только стемнеет!
Домой в тот день я, естественно, не поехал. Остался в части, дожидаясь темноты. А сам всё думал - как же поступить. Если запалить костёр, то следы всё равно останутся. Не сгорит столько мяса до утра. Да и скрытность будет нарушена.
Мысли то и дело прерывались страшными картинками того, как из моего денежного довольствия начнут удерживать половину, чтобы погасить недостачу, в которой, по большому счёту, я виноват не больше начальника штаба. Стоп! Так я же писал письменный рапорт о поломке морозильника и... даже... зарегистрировал его у секретаря. Ага, ещё покувыркаемся. Всё не так плохо.
Такой малости, как надежда, порой совершенно достаточно, чтобы задать мыслительному процессу нужный вектор в вещественной, а не мнимой части пространства. Через полчаса я уже совершенно точно знал, что буду делать, и немедленно приступил к реализации своего плана.
Ещё до наступления сумерек выдернул из больнички мающегося животом армянина. Без свидетелей, товарищ полковник, желаете всё моими руками подчистить? А вот и хрен вам навстречу, уважаемый. Афишировать не стану, но и голову на плаху добровольно склонять не намерен.
Вдвоём мы отошли за склад метров на пятьдесят, разгребли снег и стали копать яму. Земля оказалась промёрзшей сантиметров на сорок. Зато дальше дело пошло хорошо. Фонари я приготовил, ну да, шахтёрские с автономными аккумуляторами. Но они нам не понадобились. Лунного света вполне хватало.
Часа через четыре, когда яма была готова, перевезли туши и ящики с курами на заранее приготовленной тачке. На ней обычно тяжёлые приборы из лаборатории на склад перевозили и обратно. Пришлось закрыть глаза на то, что тележка пачкается, даже под брезент всякая гадость просачивается.
Закопали мы испорченные продукты очень быстро. Теперь оставалось придумать, как избежать интереса со стороны собак. Нет, в части у нас их не было, но могли просочиться через периметр какие-нибудь посторонние.
Оказалось - нет ничего проще: поверх ямы уложили на поддонах шифер, который сняли бойцы из роты охраны со складских крыш ещё осенью. Подвинули мы это богатство с места на место совсем немного. Никто и не заметит. Бывший в употреблении шифер, говоришь? Да, но выбрасывать команды не поступало. Ждали начала дачного сезона - вдруг кому-то из офицеров пригодится.
Завершив выполнение боевого задания, мы отправились на склад, где выпили чаю с припасённым для особых случаев венгерским конфитюром "ассорти". Отблагодарив своего подельника консервами и отправив на больничную койку долечиваться, я прикорнул прямо за столом.
Разбудил меня громогласный рык начальника штаба:
- Прапорщик Салеев, вы офицера не видите? Почему честь не отдали?
- Так точно, товарищ полковник, офицера перед собой не вижу.
Полковник был настолько возбуждён в канун приезда комиссии, что не заметил прямого хамства в свой адрес. Внимательно обошёл склад, а потом спросил:
- А где гнилое мясо?
- Никто этого не знает, товарищ полковник! Кроме... двоих...
- Ты мне эти шутки брось! Если что, зарою. Так и знай.
- Не забудьте и мой рапорт при этом к делу приобщить...
- Какой рапорт? Нет его... Не было, то есть...
- Станете журнал регистраций переписывать, товарищ полковник?
- Ну и жук ты, Салеев! Ещё попляшешь у меня... Думаешь, самый хитрый? Ничего-ничего, когда возместишь ущерб, тогда не так запоёшь.
Последние слова начальника штаба потонули в зубовном скрежете и прозвучали не очень зловеще, не так как хотелось полковнику. Одно недоумение, а не начальственный гнев.
Закончилось всё благополучно. Более чем. Короче говоря, никто с меня убытки взыскивать не стал. Мясо списали как поражённое особым видом биологически грибков-сапротрофов. Холодильник отремонтировали, а начальника штаба перевели в другую часть. Боец срочной службы из Армении, мой помощник поневоле в деле погребения, в конце мая демобилизовался и однажды даже прислал мне посылку с грелкой домашнего коньяка и лесными орехами. Писал, что с животом у него всё нормально, но после армии стал вегетарианцем - на мясо смотреть не может.
А тут уже и лето пришло в наши северные палестины. Шифер потихоньку развезли по дачам, а на его месте выдурила высоченная, в полтора человеческих роста, трава. До середины августа её два раза выкашивали.
И можно бы считать, что истории моей конец, да не тут-то было. Зашёл как-то ко мне на склад командир части. Не просто так из любопытства или из вежливости, а за спиртом. На рыбалку наш "отец родной" отбывал с гостями из Москвы. Не знаю, почему, только захотелось полковнику со мной поделиться. Наверное, настроение благостное оказалось.
- Завтра генерала из штаба РВСН повезу порыбалить. Местечко хорошее. Просто прелесть. На спиннинг хариус в очередь встаёт, чтобы клюнуть. Только вот беда - генерал-то столичный старой закалки, на удочку любит ловить. А в наших местах только на червя и поймаешь. Никакого теста, никакой крупы. А где их сейчас накопаешь, червей этих. Лето жаркое было, почти без дождей. Сегодня бойцы у меня три часа валандались - полгектара перекопали, ни черта нет. Не знаешь, Слава, где можно червей найти? А то прямо неудобно перед гостем...
- Не знаю, товарищ полковник.
- Жаль... Я чего спросил-то - мне сказали, что ты тоже на удочку любишь ловить.
- В этом году всё никак не удавалось выбраться.
- А-а-а... ну, ладно. Что-то придётся придумать. Или, может, спирта побольше взять? Чтоб - генерала сразу с копыт долой. А там уже и не до рыбалки.
- Товарищ полковник, не нужно ничего придумывать. Я, кажется, знаю, где взять червей. Правда, не дождевых.
На месте захоронения сгноённых по весне продуктов и в самом деле оказалась великолепная колония опарышей. Полковник меня буквально расцеловал.
- Откуда здесь такое... такое... богатство? - только и мог произнести командир части.
- Это мы здесь отходы из столовой закопали... частично... которые на свиноферму не вывезли... - не стал я вдаваться в подробности.
- Вот ведь... научились у нас прапорщиков готовить. Из такого, порой, говна, что просто диву даёшься. Ничего-то у них даром не пропадёт, ничего без пользы не стухнет. Наградить тебя, Слава, полагается за находчивость! Только, смотри, никому больше это место не показывай, а за мной не заржавеет.
- А в каком виде наградить, товарищ полковник? - осторожно поинтересовался я.
- Эх, ты... суета тележная! Послужи пока, а там всё сам увидишь, - только это и сказал.
Награды я ждал ещё года два, а потом мой контракт закончился: так я и ушёл на "гражданку" без единого ордена. Когда анкетные данные в отделе кадров потом заполнял при устройстве на работу, даже взгрустнул ненароком, ставя прочерк в графе "правительственные награды".