Зимой это было, в её начале - Веденьев день1 в аккурат приключился. Помню, снег уже лёг основательно на подготовленную морозом землю. Но холода пока не чувствовалось. Поехал я стога проверять. Ну, ты же знаешь, у меня дюжина овец, да ещё корова. Без сена никак нельзя. Почитай, всё предыдущее лето заготовками занимался с сыновьями, что из Архангельска в отпуск прибыли. Они у меня оба флотские, отпуска длинные. Забили мы всю поветь, только на такую прорву животины до весны не хватит. А сарайка с дровотней для хранения кормов не особо приспособлена, ёлки-тарталеточки. Сено сухое да баское2, душистое разнотравье, а оставить пришлось в стогах на покосе. Ну да не впервой. И отец мой, и дед стожки в зиму по покосам ныкали. Ничего, Бог даст, не пропадёт! Так у нас на Руси заготовки спокон веку хранят.
К тому времени, о котором речь веду, в сеннике ещё кое-что оставалось на всю мою жвачную команду, но ближе к Новому году нужно было два стожка трактором до дому притащить. Вот я и решил посмотреть, как там подъехать к кормам поспособней, да в сохранности ли стога те - не растащил ли кто из озорства или по умыслу злому, не разметало ли ураганным ветром, что на прошлой неделе над округой куражился. Благо - недалеко от дороги все мои зароды3 смётаны, хорошо их видать.
Чуть смеркаться начало, когда объехал я свои "родовые" владения и к дому мотоцикл повернул. Он у меня ещё в советское время в леспромхозовском магазине куплен - на талон за сдачу мяса получил внеочередное право. Хоть и старенький "Урал" с коляской, но справный. Умели раньше делать. Не машина - зверь. Рычит не хуже твоего волкодава, которого долго натаскивали, потом на охоту взяли, а тот зверя учуял и оттого в приподнятое состояние духа пришёл.
Путь мой мимо дома Кольки Мезенцева лежал. Он чутка на отшибе живёт - не любит с людьми общаться. Но телефон и газ до него тож довели. Поговаривают, что Николай взятку белорыбицей председателю поссовета дал, чтоб его так вот горючим полезным ископаемым приветили. Но точно не знаю, утверждать не берусь. Да, а дом-то у Мезенцева справный - пятистенок со светёлкою в мансарде и тремя комнатами на первом этаже. А ещё и кухня с верандой и кладовой. Окладное бревно4 - из лиственницы вековой: не дом - сказка.
Вдвоём с женой Ниной живёт, а дети - парень с девкой - разъехались: одна в Пермь, а второй - аж в Питер. Образованные, куда там иным прочим!
Мы с Колькой когда-то вместе в армии служили. Хоть и давно это было, а иногда припоминается с теплом ностальгическим. Вдвоём - оно, конечно, способней вспоминать, а если ещё и под "беленькую", то и совсем здорово. Редко мы стали встречаться, крайне редко. А тут такая оказия - мимо еду. Грех не воспользоваться.
Оставил я мотоцикл у дороги в кустах, метрах в пятидесяти от калитки во двор. В самом деле, не по тропинке же волочь моего зверя! Тяжело, ведь я не вьюнош уже. А здесь с краешку - двумя колёсами в сугробе - стоит "Урал", никому не мешает. Да и какому встречному-поперечному, спрашивается, помешать можно? Ездят в этих краях, считай, очень редко в выходной, дорога же лесовозная. А теперь и вовсе по воскресеньям в леспромхозе тишина, зону-то для жуликов упразднили, стало быть - работать некому, а своего населения кот ещё в Перестройку начхал. С тех пор демографическая картинка не слишком изменилась, разве что постарел трудоспособный контингент, ёлки-табуреточки.
Колька меня встретил с радостью. "Преподобным, тебе подобным", "от нашего шашлыка к вашему шалашу", "слово за слово - хреном по' столу" и всё такое прочее. Нина тот стол накрыла, сели вечерять, только я сначала своей благоверной по телефону сообщил, мол, "задержусь маненько" - заехал обогреться да чаю попить у Мезенцевых.
Моя-то сразу в крик, дескать, знаю, какие чаи распивать намылились, а тебе ещё ехать обратно - хоть и встречных машин на дороге нет, а вот неровён час...
- Тихо, Дашуня, голк5 свой умерь, - говорю вкрадчиво, будто Мезенцевы её крик услышать могут. - Мы без фанатизма. Поллитровку усидим и будет. А за мотоцикл даже не переживай - я на нём ещё с пацанов колесить приученный. Доеду с милым удовольствием.
А моя не слушает, орёт так, будто у неё вязание перепутали, на каком узелке она узор закончила, а рисунок со схемой вязальной спрятали.
- Ни стыда, ни совести у тебя, Костя! Я тут - сиди, волнуйся, а ему - как с гуся вода. А вдруг случится чего. Зима, чай, темно на дорогах.
- Не переживай, говорю же тебе - домчусь мигом. А чтоб не беспокоилась, перед тем, как выходить, ещё раз позвоню.
- Можешь не звонить! Я на тебя в обиде теперь.
В общем, не сложился у нас с женою консенсус. Как вдвоём с ней остались, когда сыновья разъехались, такое - уже за правило. По детям скучает, а на мне отыгрывается. Ну да что с неё взять - бабы есть бабы. Что говоришь? Послать ЭсЭмЭс-ку, чтоб не вступать в огневой контакт с супружницей? Да бог с тобой, паря! У нас же места глухоманистые, мобильная связь раз в сезон по приглашению работает, да и то нужно на дерево влезть, чтоб сигнал появился. Нет уж, нет уж, мне и обычной телефонной линии выше крыши.
Поговорили, значит - осадок такой, что мама, не горюй. Рюмочку под холодец опрокинул, а на душе скверно. Ещё одну выпил вдогонку и всё. Больше не могу, не хочется Дашку обижать. Попрощался с хозяевами, извинился, мол, спешу очень, и засобирался домой.
Выхожу со двора, уже темно - хоть глаз выколи. И тут приспичило. За столом сидел - ничего, а стоило из тепла уйти - вот тебе и пожалуйста. Забрался я подальше от тропинки, чтобы утром Коля или его жена следов цивилизации не обнаружили и не приняли меня за некультурного человека. А потом и врезал раскалённым латунным клинком по съёженной промежности сугробов! Облегчение такое, что вот-вот взлечу.
Пока до ветру сходил, пока насладился свежим морозным воздухом, минут пять точно прошло, а то и больше. Но надышался всласть - за рулём-то рот шарфом замотаю, чтоб не обморозиться, не до чистого дыхания, как говорится. Итак, продышался и - шасть к своему "Уралу". На ощупь шёл, ибо не видно ни черта, а фонарь с собой не взял как на грех. Ещё минут пять плутал по сугробам, пока на дорогу вывалился снеговиком белым. А потом стал своего вороного тридцатидвухсильного зверя искать. Если бы эти тридцать две лошади табуном толклись, не заметить их было б невозможно, но в тот раз пришлось изрядно попотеть, прежде чем упёрся в торчащую из кустов коляску. Хорошо, вспомнил, что рядом с мотоциклом сухая лесина в кустах торчала, а иначе мог я и до морковкина заговенья проваландаться.
Ага, нашёл, стало быть транспортную единицу - вот он мой красавец. А неподалёку от "Урала" высится силуэт, похоже, человеческий - на ветру покачивается тёмным сгустком. Думал, блазнит6 просто, ан, нет - точно живое существо. Опа! Кто бы мог быть в такую-темень-то? С опаской хватаюсь за руль, а незнакомец ко мне вдруг поворачивается... нет, я не видел ничего, кроме тени, но ощутил поворот корпуса по какому-то колебанию морозного воздуха. Сердце моё бьётся, чуть из груди не выскакивает, а тут этот... неизвестный ближе подходит. И замечаю я, на нём что-то вроде шкуры звериной, а вместо головы серое пятно с багровой сердцевиной - словно длинный язык вывален, как у собаки.
Страшно сделалось, просто сил никаких нет. Но взял я себя в руки, рванул мотоцикл и быстро его на дорогу выкатил. А неизвестный - из сугроба - по целине за мной топает огромными серыми армейскими валенками; и полушубок-то на нём, как мне показалось, мехом наружу. Топает и орёт, будто старший менеджер банка... какого-нибудь "Дебил Инвеста" на стрелецкое утро после дефолта:
- Ты чего, паскуда, у мотоцикла делаешь?!. Куда покатил, гадина?! Стой! Стой, говорю!
Я ничего не отвечаю, стараюсь двигатель запустить - всех свои тридцать две лошадки пришпорить сразу на второй передаче. А тот почти невидимый здоровяк, что за мной по бездорожью прёт, кричит истошно простуженным басом:
- Костя! Где Костя?! Что ты с ним сделал?!
- Я - Костя, я... - дрожащим голосом шепчу во тьму, стараясь этим своим ответом хоть как-то притормозить злодея. Почему - злодея? А кого ещё-то, если с явной агрессией на меня накатывает? Ага, шепчу, значит, а сам ножкой-то по стартеру сучу, как дрессированный медведь в цирке - на одном голом инстинкте, безо всякого включения разума. Но рычаг каким-то совсем непокорным сделался, не слушается окаянный, ёлки погремушки! Уж на своём-то "Урале" у меня как с зажигалкой Zippo отношения - всегда с первого предъявления. Вот ведь, что страх и волнение мерзостное могут с человеком сотворить!
Внезапно мотор запустился, и я сразу же в рамки вошёл, как Прокрустом от Ирбитского мотоциклетного завода предписано: успокоился, на сиденье водительском угнездившись, голову включил. Вот же - Костю незнакомец ищет, а не меня ли? "Ага, - думаю, - сейчас узнаю точно". А сам кричу наперекор поднявшейся вьюге:
- А Костя вам зачем? Откуда вы его знаете?
- Ты там остановись, гад! - доносится из снежного вихря. - Мы с Костяном служили вместе.
- Коля, ты что ли? Мезенцев?
- А вот хрен тебе, меня Эльдаром зовут!
- Эльдаром? Не знаю... А где вы с Костей служили - в погранвойсках?
- Не пы-ы-...ай-ся уга-а-дать, мра-а-азь! Мы с ним лямку на эс-ми-и-нце "Не-е-уууу-с-трааа-ш-ш-шимый" три го-о-о-да тя-я-я...у-лли, - донеслось до меня из глубины резко вздыбленного снежного всполоха - снежный заряд ударил по всему фронту.
Происходящее перестало занимать моё воображение и любопытство настолько, чтобы я вдруг решил дожидаться выяснения отношений с Эльдаром. Именно потому поддал газку и помчался по следу позёмки, чтобы успеть домой, пока дорогу не замело совсем.
А вслед мне неслись отчаянные крики незнакомца, причитающего в голос, что у его дружбана Кости какая-то сволочь украла мотоцикл, а самого Костю, видимо, убила и спрятала в лесу.
- Костя, Костя где ты?! - Этот ор преследовал меня, пока дорога резко не свернула, а ветер не унёс звуки погони в сторону от направления движения. Уф... кажется, оторвался.
Остался, видимо, самоназванный Эльдар в тяжёлых раздумьях. А и то - задумаешься тут: если тебя послали на три весёлых буквы, можно ли считаться засланным казачком?
Как только добрался я до родных ворот, покатил мотоцикл в сарайку, примыкающую к дому. Здесь обычно мой "Урал" коротал дни и ночи, дожидаясь момента, когда хозяин призовёт на службу. Стоп! Что это? Мой мотоцикл... представьте себе - не "Урал"! "Днепр"! И цвет - цвет болотной жабы в изгнании... Вот это номер! Номер, номер... смотрю на номер государственной регистрации, чтобы со своим родным сравнить, и понимаю, что забыл его начисто. Так иногда бывает, что вдруг забываешь какое-то число, которым пользуешься ежедневно, например, пин-код пластиковой карты, куда тебе поступает заработная плата, пенсия, или же номер телефона экстренной помощи.
Лезу под накидку в коляске, достаю документы на мотоцикл, сравниваю. Номера совпадают. Хм, интересно, а что я хотел-то... Только данная информация ни черта мне не даёт, пока я не вспомню, какой же у меня на самом деле...
Впрочем, стоп, вот жена на крыльцо вышла. Смотрит на меня с укоризной. Сейчас спрошу.
- Дашуня, подойди сюда, пожалуйста. Глянь на технику. Мой это мотоцикл или нет, ёлки-двадцать?
- Вот допился дурень - сколько лет на нём ездишь, а тут не признал! - Думал я, не станет помогать супружница, ан, не угадал.
Подошла Дашка, платок пуховый на голове кокетливо поправила, на спидометр руку в варежке-самовязке положила и молвит ласково:
- Да твой, конечно. "Днiпро". Сам же говорил, мол, в честь дядьки из Запорожья его покупаешь. Странно даже, трезвый совсем, а ерунду спрашиваешь.
- Постой-постой, Дашуня, ты меня не путай! Я тогда в леспромхозе мотоцикл приобретал, а там - никакого выбора. Два "Урала" на складе стояло, причём одного цвета - "вороное крыло".
- Совсем из ума выжил старый чёрт. Тебя что - там у Кольки чем-то по голове огрели? Лучше б уж напился, - незлобно хихикнула супруга и в сенцы кошкой, гуляющей сама по себе, шмыгнула.
А я остался стоять в нелёгких раздумьях от полученной информации. Кто же у меня в Запорожье? Дядька? Странно, не помню. Есть там, вроде, родственник. Дальний. Даже имени не знаю, и вдруг мотоцикл в его честь... А ху-ху не хо-хо?! Наваждение какое-то - будто мара7 навалилась с устатку, будто фельдшерица - ведьма старая из посёлка лесозаготовителей оприкосила8, фамилию не спросив. Нужно идти поспать, утром разберусь.
Зашёл в дом и только тогда почувствовал, как продрог. Целый день на морозе, не мудрено. Колотило меня так, будто язык в колоколе во время благовеста. Разделся я, собрал постель и на печь полез. Здесь хорошо и тепло. Распарился, будто квашня к праздничным пирогам и заснул быстро, не обременяя разум ненужными сомнениями, почему-мотоцикл не тот... и куда мой "Урал" делся. И почему Дашка дразнит, говоря ерунду? А дразнит ли, может, наоборот - правду говорит? Эх, ёлки-маркизеточки! А-а-а... пустое. Спать.
Пробудился оттого, что кто-то разговаривает тем приглушённым шёпотом, от которого и мёртвый проснётся и поспешит скрыться где-нибудь за околицей, вспугивая юные парочки, самообучающиеся искусству любви в духмяной траве. Организм словно бы настраивается на этот негромкий звук и включает приказ на пробуждение.
Даша с кем-то говорила по телефону, как я понял.
- Нет, дома он. Сам приехал. Уже часа четыре как. Не избитый, нормальный. Странный немного - это да. Так ведь выпивши немного. Ой, я этого не говорила... Показалось мне. Что вы, он нетрезвым за руль никогда не садился. Честное слово. Что? Не нужно приезжать - всё у нас в порядке. Да, да. Спокойной ночи, товарищ лейтенант.
Снова в сон провалился. Но ненадолго, как мне показалось. Разбудило меня шушуканье, теперь уже на два голоса. В женском явно угадывались интонации моей благоверный. А второй - до жути знакомый, но не помню чей - принадлежал мужчине.
- Дай мне на него посмотреть, - настаивал мужской голос.
- Он спит, нечего смотреть. Пусть отдыхает, Эля. Весь на нервах приехал. Чем ты так Костю напугал-то?
- Знаешь, Дашка, не пугал я его. Сам перебздел, что какая-то сволочь грохнула Костяна. За злодея его самого и принял.
"Эля? Кто это - Эля? - подумал я. - Боже, неужели? Наверное, Эльдар. Тот самый. Который... который меня преследовал у дома Кольки Мезенцева. Что он здесь делает, чёрт?! Откуда Дашу знает? А она его - откуда, ёлки-эвкалипты? Икар у Дедала оттяпал гитару, Дедал у Икара икру доедал. Хрень какая".
Решил я посмотреть, как выглядит этот таинственный незнакомец при электрическом свете. Повернулся к краю печи, окутку9 с головы смахнул и стал потихоньку занавеску отодвигать. И вдруг она сама распахнулась и на меня выстеклилась чья-то страшная рожа. Именно - рожа, а не лицо: щёки, изъеденные оспинами, кривой мясистый нос, редкие кустики усов под ним, хищные глаза, слипшиеся седовато-пегие волосы. Я отпрянул назад, ударился головой о притолоку и потерял сознание.
Пробуждение было странным. Попытался нащупать шишку - результат нашей с Эльдаром нечаянной встречи - её не оказалось. Однако голова раскалывалась, правда, не в районе затылка, а ближе ко лбу. Так обычно бывает, когда перебрал не очень качественного спиртного. Неужели Колька что-то в самогон подмешивает для крепости? Вот дурак-то - здоровье куда как дороже этой самой ударной способности напитка. Впрочем, вряд ли. Всего-то две рюмашки опрокинул. Сто грамм на мои сто килограмм - что слону дробина.
А этот Эля... Нет, не было его здесь наверняка. Привиделось. Приснится же такое, ёлки-сосенки!
Посмотрел на часы. Половина первого. А, казалось, дело к утру идёт, если судить по насыщенности событий в эту ночь. Что же меня разбудило? Вроде бы ещё не выспался. Тихо кругом, только ходики пытаются догнать время своей неуклюжей металлической ногой - "вот так", "так-так", "тик-так".
И тут чую - завозились во дворе. На веранде загорелся свет (его радужный ореол видно и через занавеску на печи). Послышались мужские голоса и Дашкин - грудной. Вошли в дом. Двое полицейских, чуть припорошенных снегом, и моя благоверная. Один из представителей правопорядка, тот, что в форме лейтенанта, обратился к хозяйке:
- Так вы утверждаете, Дарья Сергеевна, что всё у вас хорошо, ничего странного с супругом не случилось накануне?
- Нет, всё замечательно. Зря вы приехали. Костя сейчас спит. Не станем его тревожить, хорошо?
"Чёрт, - подумал я, - почему она не поправляет, у неё же отчество Ивановна, а вовсе не Сергеевна?"
А лейтенант между тем продолжал:
- А по телефону, Дарья Сергеевна, вы говорили, будто супруг приехал под вечер какой-то странный. В чём эта странность заключается?
- Да что вы, ничего особенного. Ерунда.
- И всё же? Ну-ну, смелее...
- В общем, просто перепутал что-то. Говорил, дескать, мотоцикл ему подменили... Бывает, переутомился просто.
- Бывает? И часто с ним такое случается?
- Нечасто. Вернее, никогда.
- Хорошо. А скажите нам, Дарья Сергеевна, какой у вашего мужа мотоцикл?
- Известно какой - "Днепр" с коляской.
- Ага, и муж вам вчера говорил... что именно он говорил?
- Костя сказал, что покупал "Урал", других в леспромхозовском магазине не было, - произнесла Даша, неспешно растягивая слова, и вдруг запричитала в голос: - Ой, мамочки! Как я сразу-то не поняла! Он же с ума сошёл. Да? Не утаивайте от меня ничего, говорите... Или... Это не Костя, это другой человек?! Ответьте мне!
Смышлёная у меня жена, да и интуицией не обиженная, а несёт сущий вздор. Или не вздор?
Лейтенант отмахнулся от супруги, сказав ей что-то вроде: "Помолчите, барышня! Не до вас". После чего обратился к напарнику:
- Пробей по базе - мотоциклы "Днепр" и "Урал". Да, госномер один и тот же. Вот этот. Куплен ориентировочно в 1989-ом году. Верно я говорю, Дарья Сергеевна? Владелец - Константин Иванович... или же Константин Владимирович Синельников... Родился тогда-то и там-то на улице Двадцатипятилетия Тридцатилетия Одного Очень Важного События. Родители...
Офицер ещё что-то продолжал говорить, а я запаниковал: "Константин Иванович Синельников - это я. А кто такой Константин Владимирович, ёлки-осинки? И Даша... не Ивановна, а Сергеевна... Чертовщина какая-то, муть, морок, мара. Ничего не понимаю! А-а-а..." Никогда не считал себя религиозным, а тут - веришь, нет? - проняло! Перекрестился и зашептал что-то в адрес Всевышнего - чтобы избавил меня от вопросов, от которых впору умом тронуться... в сторону моря.
- Господин кустос спатиум10, здесь явный сбой системы. Требуется вмешательство оператора, - сказал ранее молчавший представитель закона, рассматривая что-то на экране небольшого плоского гаджета.
- Понятно, - лейтенант достал из кармана предмет, размером и формой напоминающий детский кубик. Знаешь, такие бывают с наклеенными буквами - для изучения алфавита в детском саду. Достал, значит, "кубик" и чем-то на нём пощёлкал.
"Нет, это не полиция. И лейтенант - вовсе не лейтенант! Какой-то кустос... Боже, я сейчас и в самом деле с ума сойду!"
Всё увиденное через чуть прикрытую занавеску было настолько нереальным, неправдоподобным, нелогичным. Будто во сне!
- Вы расскажете мне или нет, в чём дело, наконец?! - истерила Дашка.
- Перестаньте орать, Дарья Сергеевна, нам ещё нужно определиться с тем, как перераспределить выделившийся при коррекции избыток энергетического пула! Отойдите в сторонку - неровён час, приму неверное решение, тогда вся эта ветвь мироздания полетит псу под хвост! До греха не доводите!
Они бы и мёртвого разбудили таким криком. А меня - тем более. Приподнялся, открыл глаза и огляделся. Я по-прежнему лежал на печи, только немного не в том положении, в каком запомнил себя в момент последнего ночного пробуждения. Причём - настолько не в том, что подушка и сбитые в комок холлофайберный матрасик и льняная простынка оказалась где-то в ногах. Было светло. Мычала в хлеву глупая тёлка Манька, блеяли нестройным хором пожарной массовки овцы, а во дворе рычал на кого-то молодой кобелёк Анчар.
Вспомнил все свои приключения, в том числе и ночные. Потянулся и к умывальнику двинул. Самочувствие прекрасное - никакой тебе ознобы11, несмотря на канунешние мытарства на морозе и ночную головную боль, которую будто рукой сняло.
Дарьи нигде не видать. Вставала она обычно очень рано - по хозяйству суетилась, значит, скорее всего, во дворе или в хлеву. На кухне в тарелке стояли накрытые салфеткой свежие оладьи, а рядом сметана, молоко в кружке и чайник с горячим чаем, прикрытый куклой-грелкой, чтоб не простывал. Видимо, на газу Дашка готовила, печь не растапливая заново, иначе бы я ужарел на своих полатях.
Оладьи хорошо, но теперь не до завтрака. Надо бы кое-что проверить. Иду в сарайку на мотоцикл взглянуть. Так и есть - мой "Урал", а никакой не "Днепр". Почесал затылок озадаченно - неужели всё мне привиделось? И тут дверь скрипнула. Оглянулся, а в проёме жена стоит, приветливая такая. Спрашивает:
- Вчерашний день потерял, соколик?
- Вот смотрел... мотоцикл... мой или нет.
Жена смеётся в ответ, как когда-то в молодости - с переливами, будто оперную партию какой-нибудь импортной Аиды исполняет.
- Ой, Костя, ты чего это вдруг?
- Я же тебя накануне спрашивал...
- Ничего ты не спрашивал. Как приехал, сразу на печь полез, мол, намотался за день, промёрз. Или не помнишь?
- Как не помнить? Всё помню отчётливо. Только, Даша, у меня с мотоциклом полная ерунда получилась. Вроде бы не мой оказался. Да я точно тебя уже спрашивал. На чужой технике приехал, на чужой.
- Ну ты и фантазёр, Косточкин! Откуда ж тебе другой-то мотоцикл взять, если только у нас с коляской на всю округу. Видно, так тебя дружок твой Колька Мезенцев напугал, что ты всё попутал.
- Колька? А что Колька-то?
- Так ведь это он тебя ввечеру за злодея принял. Думал, именно ты, изувер, его дружбана по голове тюкнул, чтобы техникой завладеть. То есть... получается - ты сам себя... Ой, нет. Не получается. В общем, ты, который не ты, а злодей, тебя, который ты, оглушил. Во как. Потому Мезенцев и в полицию позвонил, дескать, ограбили Костю Синельникова, а самого, видать, в лесу закопали. К нам по тому звонку и патрульная машина приезжала. Или не слышал ничего, дрых, будто сурок?
- Да-да... припоминаю. Что-то было, просыпался я от шума, ёлки-баобабы.
Всё в моей голове начало размещаться по полочкам, все нестыковки и неурядицы представлялись теперь каким-то алогичным мороком, наваждением, вызванным жуткой природной аномалией. Всё, да не всё. Решил задать контрольный вопрос... но нужно бы его как-то шуткой представить, чтобы супруга не решила, что её благоверный "вальтов погнал".
- Даш, а Даш, - говорю, будто дурачась, - а какое у тебя отчество - Ивановна или Сергеевна?
Тут у моей напускная весёлость исчезла куда-то.
- Всю жизнь Михайловной была, Костя, ты зачем так со мной? Ещё и трёх месяцев не прошло, как папы не стало.
- Ты это... прости, Дашуня. А точно Михаилом батю звали?
- Ты бы ещё паспорт спросил! - сказала жена, будто отрезала, и ушла в хлев, демонстративно хлопнув дверью.
*
Константин тяжко вздохнул и нервно прикурил беломорину от рахитично сгорающей спички. Его собеседник в белом халате замахал руками, отгоняя дым, и запричитал:
- Вы бы не курили в помещении, господин Синельников. Противно же, ей-богу! Здесь вам не дома. Здесь государственное учреждение, в конце концов.
Инспектор, следящий за процессом внедрения новых технологий распараллеливания миров на экране системы видеонаблюдения, откинулся в кресле, призадумался.
- Говорил же - надо было сделать более точную настройку потока, чтобы при отладке параллельные группы не влияли друг на друга. Вот так пошлёшь их потом на освоение локального ответвления континуума, а они всё дело провалят. А ещё твердили в один голос, мол, ничего не повлияет на ход ассимиляции. Молокососы! Попробуем ещё разок.
Рука его потянулась к клавише "Reinst".
*
Зимой это случилось, в самом начале, ещё до Веденьева дня. Помню, и снег тогда не лёг основательно на пока не промёрзшую землю. Но холод уже чувствовался. Отправился я стога проверять. Ну, ты же знаешь, у меня пара телушек, да ещё козы. Как тут без сена-то? Никак невозможно. Почитай, всё предыдущее лето с племяшами, что из Североморска приехали в отпуск, корма заготавливали. Они у меня оба подводники, отпуска длинные...
1 - Веденьев день - 21 ноября старого стиля. По народному календарю - время обильных снегопадов: пошла настоящая зима;