Аннотация: Учёный-атеист неожиданно для себя открывает существование тонких материй... К чему это приведёт?
Джебедия Смит был ученым. Универсалом, в некотором роде. Физик-экспериментатор, химик, биолог, парапсихолог и просто человек, увлекающийся философией. Помимо всего прочего, Джеб был показным атеистом. Даже себе он не мог сознаться, что верит в Бога. Он не считал необходимым вмешательство божественного промысла в его одинокую жизнь, наполненную наукой.
Будучи скорее практиком, чем теоретиком, романтик Джебедия посвятил всю свою жизнь изобретательству. Особенно его интересовали невероятные открытия в области квантовой физики: бозон Хиггса, первоскалярное поле, адронный коллайдер - все это слова звучали для него музыкой небесных сфер. Доктор Смит мог часами торчать в своей лаборатории; он заплатил бешеные деньги, чтобы взглянуть на запуск Большого Адронного Коллайдера. Накопив состояние, Джебедия потратил его на полет в космос: неисправимый романтик искал внеземные формы жизни с помощью своего эхобиокосмолокатора, испускающего особые волны на сверхкороткой и сверхбыстрой частотах. Не считая колонии бактерий на Марсе, всплеска магнитной активности на Солнце и мощного ноосферного излучения, идущего от его родной планеты Земля, он не обнаружил ровным счетом ничего. Но это его не разочаровало: примерно за эон лет его излучение точно что-нибудь обнаружит! Ученого не волновало даже то, что через этот почти бесконечный промежуток времени он сам, Джебедия Смит, давным-давно уже не будет существовать. Разве что в качестве возлюбленных им атомов.
Доказательства, фактологическая информация, критика, формулы, кванторы, символы, знаки, теория аргументации, споры, логические построения и умозаключения - все это было стихией, в которой плавал Джеб. Его заветной мечтой - в этом он вполне отдавал себе отчет - было развенчать Библию. Фанатик начал с учения о душе, взявшись опровергнуть это с научной точки зрения, доказав, что все мысли, чувства и прочие нематериальные эманации происходят сугубо от протекающих в организме физико-химических реакций. Джеб рьяно взялся за это дело.
***
Мистер Смит был известен в определенных кругах как подающий надежды молодой ученый, поэтому о его невозможном открытии узнали сразу. Люди науки были в восторге, они неистовствовали и требовали неопровержимых доказательств. Джеб сиял, назначал и переназначал время демонстрации. Это был четверг, восемнадцатое октября, как раз после недавно прошедшего над Нью-Йорком дождика.
Наступил долгожданный день. Джебедия волновался, сновал туда-сюда, настраивая хитроумное оборудование, кричал на лаборантов и на своего ассистента - давнего друга, с которым они когда-то вместе мотались по всем ведущим университетам Европы и России. Он успокаивал подопытных людей, хотя валерьянка явно требовалась самому будущему профессору. Он ни секунды не ведал покоя, пока башенные часы не пробили ровно шесть часов после полудня.
В просторном зале собрался, казалось, весь ученый свет. Аудитория была битком набита кандидатами наук, профессорами, видными светилами физики, химии, биологии и медицины. Были специально приглашенные теологи, религиоведы, священнослужители и философы. Все, затаив дыхание, смотрели на интерактивную доску, на которой отображались расходящиеся концентрические круги всевозможных формул и диаграмм. Случайно затесавшийся в толпу студент-математик первого курса одного уральского университета умилялся всем этим непонятным значкам. А мистерия меж тем все развивалась.
Джеб носился по всему залу, как одержимый. Он возбужденно жестикулировал, рассказывал об истории своего открытия, тыкал указкой и пальцами в доску, мычал и разглагольствовал на вечные темы, что-то доказывал и опровергал, дискутировал сам с собой и отвечал на вопросы ученых коллег, отмахивался от назойливого математика, кланялся профессорам, ругал непонятливого ассистента, требовал больше света и звука, сам порывался чинить освещение в импровизированной лаборатории - в общем, умудрялся быть во всех местах сразу одновременно, делая все возможное, невозможное и совершенно ненужное, разве что на голове не стоял. Один раз он даже споткнулся на ровном месте и упал прямо в объятия неугомонного математика с сияющими зелеными глазами. Тот вежливо поставил его на ноги и попросил немедленно продолжать. Джебедия пару раз моргнул глазами, но продолжил, по-русски поблагодарив странного юношу в грязном свитере.
Наконец, с теорией было покончено. Смит перешел к практике, сразу ощутив себя рыбой в воде. Подсоединив систему сложных проводов, маркеров, манипуляторов, светодиодов и магнитных датчиков к телу первого испытуемого, он включил свой невероятный агрегат параболической формы, занимавший полкомнаты. Сложный аппарат крякнул, чихнул, и сказал томным женским голосом:
- Приступаю к трансляции сверхтонкого поля.
Сразу же на экране монитора, встроенного в этот странный агрегат появилось трехмерное изображение подопытного мужчины. Его тело словно бы светилось изнутри. Все ахнули.
- Дамы и господа, а также философы и математики! Имею честь вам представить сверхтонкое трансцендентальное биопсихоэлектромагнитное сверхэнергетическое нематериальное первоскалярное поле, или душу. Как вы видите, она в точности повторяет контуры человеческого тела, слегка выходя за его пределы. Видите эти протуберанцы, разноцветные вспышки, вихри и всплески? Это чувства, мысли, эмоции и ощущения, генерируемые душой этого человека.
Коллеги! Я признаю, что был не прав. Права именно Библия: есть душа. Наука, в связи с моим крупномасштабным открытием, будет вынуждена примириться с фактом существования души - того, что далеко выходит за ее рамки, относясь к области парапсихологии, религии, мистики и философии. Кто знает, быть может, через несколько лет мне или кому-либо еще удастся доказать существование Бога. Это истинный прорыв в науке!
Зал аплодировал стоя.
***
Прошло несколько месяцев. Суматоха вокруг невероятного открытия немного улеглась. Но многие учение сразу же переквалифицировались в псюхеведов. Психологи и философы стали авторитетными экспертами-новаторами во всех этих сверхтонких вопросах. Многие из них начали в спешном порядке изучать естественные науки. Наука и философия интегрировались в единое целое.
Многие ученые всерьез занялись исследованиями этой невероятной области, открывающей обширные горизонты для измышлений и изысканий. Одним из таких ученых стал Алекс Зам, уже немолодой профессор, занимающийся механикой.
Алекс мастерил сложный биомеханический агрегат. Проще говоря, он создавал киборга на основе тела клона умершего друга. Все шло удачно.
Зам ставил эксперименты на человеческих душах с помощью запатентованного джебометра. Он экспериментировал на людях всех возрастов - от маленькой девочки до старика-маразматика. Подключая их к своему киборгу, он одушевлял биомеханическую куклу.
Порой он сидел на диване за хорошими книгами. Он читал кибернетику, "Критику чистого разума" Иммануила Канта, квантовую физику. Порой размышлял, строил проекты машины, способной обойти тест Тьюринга.
Прошло полгода. Исследования шли. Но пациенты вдруг стали жаловаться на непонятные симптомы.
- Мне больше не хочется смеяться или плакать. Мне вообще ничего не хочется. Я даже разлюбила своего плюшевого медвежонка, - говорила маленькая девочка Джейн.
- Мне больше не снятся сны. Вообще никакие, - говорил мальчик-подросток Филипп.
- Я совсем не чувствую боли. Как такое может быть? - изумлялся старик-маразматик Вильям.
- Я не могу думать. Даже о самых простых вещах. Что со мной происходит, доктор? - беспокоилась Анита, молодая женщина.
Доктор только качал головой. Он ничего не понимал. Работая в области божественного, ты как-то забываешь, что сам являешься человеком.
***
Но самое страшное началось через три дня после появления тревожных симптомов непонятного происхождения. Испытуемые умирали один за другим - от самого старшего к самому младшему. В конце концов в живых не осталось никого. Зато киборг стал очень энергичен, проявляя все возрастающую любознательность и человечность.
Алекс опустился. Он заперся в своей лаборатории, не ел неделями, не брился и никуда не выходил. Примерно через два месяца к нему пришли профессор Джебедия Смит и его жена Мария Хэммиш. Они долго стучали в закрытую дверь, но ничего не услышали. Кроме сдавленных стонов и металлических звуков. Наконец раздалось странное гудение, вой, взрыв. И из-за двери распространился ослепительный свет и нестерпимый жар.
Дверь широко распахнулась, и оттуда вышел, хватаясь за косяк и пошатываясь, профессор Алекс. Глаза его были безумны, зрачки нестерпимо расширились, волосы стояли дыбом, по телу пробегали электрические разряды, халат, прежде белоснежный, стал угольно черным и закопченным, с подпалинами и прожженными сквозными дырами. Нижняя губа профессора тряслась, зуб на зуб не попадал. Из уголка рта свисала клейкая нить слюны.
Нежданным гостям предстала весьма странная картина. Сквозь открытые двери было видно, что происходило в лаборатории. Бывший клон, а теперь какой-то сверхчеловек, стоял посреди комнаты, и что-то создавал... Разрасталась черная дыра, и во все стороны лились лучи слепящего света и жара. Повсюду слышались взрывы...
Внезапно Алекс Зам, безумный профессор, упал на пол и забился в конвульсиях. Сквозь адскую боль и накатывающее забвение он прохрипел: