Темнов Иван : другие произведения.

Последний день

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Это было великое событие в нашем Городе, - сказал мне старичок, что укутался в свою черную, потрепанную шинель. - Мне тогда и десяти лет не было, уж мало что вспомню. Но, что по-настоящему в моем сердце останется навсегда - это их глаза. Они горели самым ярким пламенем, самым живым, что только можно найти во Вселенной. Я не слышал, но чувствовал, что сердца их бьются в унисон, и все они - как один. А, собственно, ты почему спрашиваешь? - был мне вопрос. - Да так, интересуюсь историей Города N. Интересно узнать, как много здесь изменилось, когда я сжег его дотла.
  Последний день
  
  'Не теряйте надежды и совести, не впадайте в грех уныния, не складывайте оружия, не опускайте рук. Хватит заживо гнить в своих уютных капканах. Покиньте свои пыльные, затхлые закоулки - выйдите на свет безбожный, вдохните полной грудью. Родина ждeт вас - безнадeжно-молодых, отчаянных и непокорных. Требуйте и достигайте невозможного! Наступите на горло своей тоске, апатии, лени. Казните свой страх. Действуйте так, чтобы Смерть бежала от вас в ужасе. Мир держится - пока ещe держится! - на каждом из нас - живом и непобедимом. И пусть нас мало - нас и всегда было немного - но именно мы двигали и движем историю, гоним еe вперeд по сияющей спирали. Туда, где времени не было, нет и не будет. В вечность. Так не позорьте же себя и своe будущее. Встаньте!'
  
  - Игорь Фёдорович Летов.
  
  ***
  
  Иван шел наперевес с автоматом в кирзовых сапогах. Шаги его, словно гром, тяжелой поступью разносились по коридору, заглядывая в каждый доступный угол. Он хмурится: лицо в балаклаве начинало болеть от напряженности, мышцы стопорились и принимали каменный вид, а пот выступал из-под лба. Кулаки сжимались и разжимались в крайней решимости - сейчас или никогда. Любая попытка расслабиться воспринималась организмом как предательство, а мысли, отодвигающие от холодного рассуждения - представлялись крысами, бегущими с корабля, что идет на марше в абордажную пучину.
  
  Коридор был чудовищно длинным, темным и неприятным. Каждый новый шаг приближал Ивана к ядерному пожару тотального сопротивления, пределу которому давно не существует внутри этого человека. С минуты на минуту Государство N будет вынуждено вычеркнуть из своего пункта предполагаемых достоинств один единственный, самый важный пункт, которым оно хвастается, заливается гордостью перед всем черным, как уголь, миром:
  
  'Государство N гарантирует на своей территории полное, абсолютное отсутствие мятежных настроений, коих в его истории не случалось и не случится'.
  
  Вспомнив это, уголок губ Ивана чуть приподнялся, но тут же опустился, посчитав свою выходку не к месту. Тут же в сознание резко ворвался бронепоезд-воспоминание, что преследует его с раннего детства. Тяжело дыша, невинное дитя бросилось за угол. Сотрудники Безопасности с грохотом повалили незнакомца на землю, раздавливая свинцовыми сапогами все живое, что на нем есть. С тихим, немым, убитым безразличием идут мимо люди - их это не касается: ни они, ни их дети не нуждаются в том, в чем нуждался в муках умирающий человек. Сердце смотрящего маленького Ивана обливается кровью миллиона таких же граждан, ущемленных в своем единственном, нерушимом праве - в праве жить по-человечески. Наваждение отпустило Ивана. Каждый раз - как первый. Но теперь его сердце закалено, превращено в жерло вулкана, которому скормили этот мир.
  
  Впереди показались двери, свет из которых едва пробивался сквозь щели. За ними Ивана ждало триста пять похожих на него людей - все как один внутри недобиты, несогласны. Никто из них не сдал человеческих позиций, каждый из них - отчаянный, каждый - чьей-то сын. Он не знал каждого в лицо, не запоминал поименно - они были с ним и без личного знакомства, были за драку во имя всего оставшегося человечества, не принявшего новые, черные правила.
  
  Двери в миг распахнулись. Свет улицы выжигал глаза, Иван закрылся рукой. Гул мгновенно превратился в тишину. Он охватил ослепленными глазами все триста пять человек: были они вооружены морально устаревшим, списанным всеми странами мира оружием, что не потеряло от этого свое предназначение. Именно этими автоматами много лет назад была захвачена планета Земля, и именно ими крошечная её часть, обособившаяся от всей империалистической гнили даст первый, организованный огонь на поражение, призывая собак Государства N на единственный, в своей жизни, равный бой. Каждый был в разгрузке, что наполнена патронами, огненными смесями и штыками, а под ней - не держащие современных магнитных пуль бронежилеты.
  
  - Сегодня, - Иван вскочил на сгоревший автомобиль, освободил от маски часть лица и собрал всю силу духа в своем голосе, - важнейший день двадцать второго века. Сегодня вы - безликие тени в балаклавах, отчаянные головы - вершите дело всего Человечества. Вы - бойцы Последнего дня, первые, кто за вечность восстает против наступившей темноты, нового, черного миропорядка. Вы - живое воплощение силы, той силы, что хранится в Людях. Сегодня ваши руки пустят черную кровь наружу, докажут паразиту в венах, что глумится над нами, что съедает нас изнутри, сея вражду и раздор, обгладывая большинство и кормя меньшинство до сыта, до толстых рож в кабинетах, что не подавлена им наша воля к жизни. Ну так дайте же, Люди, клич, клич Последнего дня! Дайте залп, расстреляйте отравленный заводами воздух, смахните пыль с этих мест! Дайте волю Океану Бурь!
  
  И зарокотали очередями Люди. Пороху не было места - так много его оказалось среди зажженных глаз. Тишина повисла невыносимая, изредка нарушаемая передергиванием и щелканьем затворов. Все ждали боевую тревогу, по которой поднимаются патрульные города. Как только всем знакомый звук разнесся по улицам, затаились Люди по крышам, окнам и канавам.
  
  На Улицу Порабощения ступили они, натёртые до блеска, тяжелые свинцовые сапоги. Каждый в закрытый забралом шлеме, каждый в истерической защите, каждый закрыт щитом. Строй идет ровно, медленно, наготове. Перед ними - небольшой отряд бунтовщиков, плевое дело - типичная работа. Но вдруг в центр непробиваемого построения залетают смеси, мгновенно захватывающие огнем всех, кто достоин предаться огню. Плавилась резина, кричали от боли псы: на обескураженных, едва потухших Сотрудников Безопасности налетели Люди.
  
  Кулак пробивал кулаки, сыпались ребра от свинца и кирзачей, стремились черепа об асфальт. Иммунитет организма-общества восстал против империалистического паразитизма, застопорил кровь - порвал артерию. Бунтовщики валили Сотрудников на землю, забивали ногами, сокрушая уверенность в своей безнаказанности, в бесцельность и подавленность Людей. Сотрудники крутили Бунтовщиков, захватывая, избивая их до предсмертного состояния, но не выбивая из них стремление снова броситься в бой, мстить за года в прошлом и за мгновения сейчас. Один из Восставших вонзил в закрытое забрало шлема Сотрудника Безопасности штык, пробив его насквозь. Только что была задокументирована первая смерть в Государстве N: не от голода, истощения, обезвоживания, нехватки лекарств, чистого воздуха, удушья, избиения на улице. Смерть была задокументирована Последним днем.
  
  Днем, когда Люди Восстали.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"