- Рядовой Борисов! Найдите гвоздь и прибейте доску.
- Есть!
Через полчаса Борисов возвращается:
- Товарищ сержант! Разрешите обратиться.
- Пожалуйста.
- Товарищ сержант! Ваше приказание не выполнено.
- Почему?
- Гвоздь не нашёл.
Я вышел во двор. Вытащил ненужный гвоздь из забора и отдал Борисову.
***
Каждое лето мы выезжаем на "летние квартиры", где усиленно занимаемся тактикой.
"Летние квартиры" представляют собой два строения: огромная землянка для личного состава и домик для штаба.
В землянке двухярусные нары, на которые можно уложить любое количество солдат.
Автопарк располагается среди двух барханов на такыре. А необширная пустыня - это замечательный полигон.
Целыми днями мы занимаемся тактикой, а вечерами мы, связисты, организовываем личному составу досуг. Включаем приёмник Р-311 (он без усилителя) и ложим головные телефоны в ведро (для усиления звука). Все собираются на нарах вокруг ведра и заказывают по очереди, какую волну включить.
25 июля - день выборов в Верховный Совет СССР. Меня вызывает начальник штаба и приказывает:
- Мы уезжаем на сутки на зимние квартиры для участия в голосовании. Вот приказ о составе караула, который останется для охраны лагеря. Ты - начальник караула. Распишись, что ознакомлен с приказом.
Читаю приказ. В нём значится, что одним из караульных является рядовой Борисов.
Часть убывает на зимние квартиры на транспортной технике. Вся боевая техника, в том числе - секретная, остаётся у нас под охраной.
Остались я и шесть солдат. Два поста: автопарк и штаб части.
Не успела часть скрыться, как начался "афганец".
"Афганец" - это страшной силы холодный ветер, гоняющий тонны песка. Невозможно открыть глаза, холод пронизывает насквозь. Видимости и слышимости (из-за воя ветра) нет.
Караульную службу нести сложно. Холодно, ничего не видно и не слышно. Хуже всего, что в километре от нас проходит шоссе. Можно легко подъехать к нашему автопарку и в этой непогоде совершить какой-либо акт.
Наступает ночь. Южные ночи и так очень темны, а при "афганце" - кромешная тьма. Фонарь выдан только один для начальника караула.
Принимаю решение:
- Смена часовых будет проводиться не через каждые два часа, а через час.
- Часовому при малейшем подозрении делать выстрел вверх (другой сигнализации нет).
- Караульному бодрствующей смены сидеть во входе в землянку. Если услышит выстрел на посту, произвести ответный выстрел в воздух.
- Отдыхающую смену отменить до утра. Всем караульным бодрствовать и не снимать оружия. Если прозвучит выстрел, по команде выходить на усиление постов.
- Каждые полчаса обхожу посты.
Держимся все нормально. В два часа ночи произвёл смену часовых. Часовым у штаба стал рядовой Ермоленко, а в автопарке - рядовой Борисов.
Через полчаса проверяю посты. Иду с включённым фонарём (чтобы часовой вовремя заметил и не дал очередь).
Подхожу к штабу.Часовой Ермоленко:
- Стой! Кто идёт?!
- Начальник караула.
- Осветить лицо! (Для этого и выдан фонарь).
Освещаю. Это формальность. В такой "вьюге" ничего увидеть нельзя, кроме света фонаря. Но мы знаем друг друга по голосу.
У Ермоленко всё в порядке. Он старослужащий.
Иду в "автопарк". Как заведённые, на все лады воют шакалы. Завывает ветер. Песок забивает глаза. Ветер посрывал закрытия секретных машин. Они не улетели только потому, что привязаны верёвками к передам машин. Они хлопают на ветру, как кнут пастуха. Краны раскачиваются от ветра и скрипят.
Я держу фонарь включённым. Борисов - молодой солдат. Служит только второй год. Вдруг не расслышу за грохотом его окриков, и он даст очередь.
Медленно подхожу к автопарку. Часовой не действует. Что-то неладно. Привожу автомат "к бою".
Если бы всё было в порядке, часовой давно окликнул бы меня, увидев свет фонаря. Тем более знает: в это время будет проверка поста.
Вот я уже в автопарке. Часового не слышно. Затвор автомата передёрнут, патрон в патроннике, палец на спусковом крючке. Обследую осторожно одну машину, вторую, третью... пятую...
Фонарь в вытянутой в сторону руке (если кто-то откроет огонь на свет). Вторая рука на спуске автомата.
Машины все на месте и опечатаны. Где же часовой? Похитили?
Я уже в центре автопарка. Вот штабной автобус. Печати на месте. Перехожу на другую сторону автобуса и ... Луч фонаря "проявляет" из темноты фигуру часового.
Он под прикрытием двух машин укрылся от ветра и дрожит, как осиновый лист. Глаза у него вылезли из орбит и, как чумные смотрят на свет фонаря. Автомат его на груди, предохранитель не снят. Действий никаких не предпринимает.
Жду. Слежу за рукой и предохранителем. Когда же сработает долг часового? Бесполезно. Я возмущён. Такому дерьму Родина вынуждена доверять.
Медленно приближаюсь к Борисову. Фонарь на вытянутой руке. Я готов к тому, что он опомнится и нанесёт удар ногой. За предохранителем же слежу. Борисов же, как загипнотизирован. Никаких движений.
Подошёл к Борисову на метр. Вторую руку я снял со своего автомата, поднял её вверх, ввёл в луч света и шевелю над часовым пальцами. Он с ужасом смотрит на руку. Медленно руку опускаю на автомат Борисова, снимаю его с часового, переворачиваю прикладом вперёд и бью (легонько) по голове.
Борисов решил, что он уже убит, и готов был упасть. Но не падалось.
Я Борисову:
- Ещё раз врезать по башке?
Борисов:
- Ух!! Это вы, товарищ сержант? А я думал шпион какой-нибудь!!
Лицо его радостно засияло.
Борисова на посту я заменил. Он же "отбывал срок" на посту после "афганца" на жарком солнце, когда "шпионы" не действуют.
Прошло немного времени, и Борисов вновь на посту в нашем автопарке, но уже на "зимних квартирах".
Я дежурил по части. Третий час ночи. В два часа ночи заступил на смену Борисов. Иду проверять караул.
Автопарк обнесён высочайшим забором. С трёх сторон к забору примыкают посты соседних частей. Калитка ужасно скрипучая, и зайти в парк незамеченным невозможно.Только калитку тронешь, как часовой кричит: "Стой! Кто идёт?!"
С начальником караула идём на пост. Открываем калитку, но окрика часового нет. Ждём. Бесполезно. Кричим: "Часовой!". Никто не отвечает.
С начальником караула разошлись в разных направлениях и обследуем пост. Проверяю боксы с секретной техникой. Печати на месте. Проверяю остальные машины. Всё в порядке. А часового нет.
Обнаруживаю машину с неопечатанной дверцей. Это наша беда. Всегда кто-нибудь оставит неопечатанной машину.
Сажусь в машину. Нажимаю на сигнал, чтобы разбудить часового. Он где-то спит. Сзади меня крик: "Руки вверх!", и в спину втыкается штык.
Я:
- Борисов, почему ты здесь?
Борисов:
- А, это вы, товарищ сержант! А я думал, что шпион какой-нибудь!
В конце концов Борисов оказался на гауптвахте. Ему там очень понравилось. Ничего учить не надо, нечего запоминать. Грузи себе спокойно целый день уголь на станции, а в свободное время занимайся строевой подготовкой. Борисов этого не боялся.
При каждой возможности стремился попасть под арест.