Часть поднята по тревоге на рассвете. Я получил в штабе новые радиоданные и новую переговорную таблицу. Наш экипаж - экипаж боевой машины командира. Не успели выехать за ворота военного городка, как уже заработала радиосеть. Одна за другой начали поступать радиограммы.
Командир получил задачу: части прибыть в указанный район и сходу нанести удар по указанной цели боевой ракетой.
В таких случаях карьера командира зависит от двух факторов: быстрота выполнения задачи и точность поражения цели.
Но была и вводная. Начальник артиллерии соединения лично сам осмотрит район цели, убедится в безопасности для окружающих, и пуск должен производиться только с его личного разрешения. Разрешение будет дано по радиосвязи.
По переговорочной таблице этот начальник был зашифрован под словом "первый".
Личный состав части действовал чётко, уверенно и быстро. Перекрывая все нормативы, сходу была развёрнута стартовая площадка, и ракета была подготовлена к пуску.
Командир был доволен и радостно возбуждён. Но команда на разрешение пуска не поступала. Время шло даром, и первый фактор с каждой минутой терял свою силу.
Командир нервно крикнул мне: "Запроси у разведки - прибыл ли первый?"
Я запросил. Ответ: "Первый не прибыл".
Командир: "Передай, пусть кто-нибудь поднимется на бархан и осмотрит горизонт, едет ли первый?"
Я передал. Через минуту разведка: "На горизонте никого". Командир глубоко задумался.
Вдруг разведка передала: "Первый прибыл!" Командир сначала удивился ("Откуда он взялся, если и на горизонте не был?!"), но тут же радостно приказал:
- Запроси разрешение на "зарево"!
Я запросил. "Зарево" по таблице означает "Огонь!"
- "Зарево" разрешаю! - получил я ответ. Весь радиообмен я аккуратно записывал в радиожурнал.
Командир:
- Запроси ещё раз, пусть подтвердит разрешение на "Зарево"!
Запросил. Ответ: "Разрешение на "Зарево" подтверждаю". Я занёс и эту фразу в радиожурнал.
Командир: "Всем в укрытие! Пуск!"
На стартовой площадке остался один я. В машине. Я должен был передать разведке в момент старта ракеты сообщение: "Зарево" и ждать результатов.
Пуск, расчёт производил с помощью дистанционного пульта управления из укрытия.
Я с удовольствием наблюдал. Вот ракета будто вздохнула, обдала пламенем установку, отделилась от направляющей, на миг будто замерла в воздухе, и вдруг исчезла в синеющей высоте неба. Осталась дымящаяся, почерневшая установка, окутанная дымом горящей краски.
Я передал разведке сообщение "Зарево", весь "ушёл в эфир", ожидая сообщения о результатах попадания.
Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за воротник шинели и выволокла меня наружу из отсека лицом вверх. Я увидел над собой искажённое лицо начальника артиллерии.
- Где люди?! - закричал он.
- В укрытии, - пролепетал я.
- Фу, б....! - облегчённо выматерился полковник.
Но через секунду он пришёл в дикую ярость и опять заорал:
- Кто разрешил "Зарево"?!
Я подал ему журнал. Он прочёл, вскочил в машину, и она, казалось, тоже взбесившись, умчалась по барханам к горизонту.
***
Начальник артиллерии не поставил в известность командира части, что он заедет к нему на старт. Перед убытием в район цели, он к моменту истечения времени на подготовку цели, планировал сам лично убедиться в готовности расчёта. Уложились ли в норматив?
Видимо, ему было безразлично, насколько раньше норматив будет выполнен. Главное, чтобы был выполнен. Время рассчитал точно. Подъезжал к старту в последние, отпущенные нормативом, минуты.
Вдруг под носом у него взлетела ракета!
Полковник понял, что произошёл непроизвольный старт, а, значит, люди погибли!
Полковник влетел на площадку. На ней никого не было. Только один я. На меня и "насел".
***
Начальник отделения разведки старший лейтенант Степанов, поднятый по тревоге, не стал получать переговорную таблицу. То ли с вечера не в форме был, то ли уверен был, что будут обычные тактические занятия, и таблица будет прежней - той, которую он знал на зубок.
Степанов получил задачу: убыть с отделением разведки в район цели и вести наблюдение. После нанесения удара доложить о результатах поражения цели.
О том, что к нему перед пуском прибудет начальник артиллерии, он не знал.
Отделение прибыло к месту назначения и доложило об этом по радиосвязи.
Когда запросили: "Прибыл ли Первый?", офицер удивился. На всех тактических занятиях "первым" был командир части.
Ответил: "Не прибыл". Чувствуя нервозность от главного корреспондента, Степанов засомневался - не изменилась ли таблица? "Как же быть? Кто же "Первый"? Кто же здесь должен быть "Первым"? Конечно, я. И ответил: "Первый" прибыл".
И "Зарево" не знал, что значит. Но опытному разведчику нетрудно догадаться. Разрешил. Нигде в районе цели ни людей, ни скота не было. Чего же не разрешить?
Мимо меня поехала машина полковника. В ней сидел старший лейтенант Степанов без ремня.