Нигров Иван
Рогатый бог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В провинциальном городе у простого человека немного способов провести праздники: посиделки с друзьями и родственниками, футбол или поклонение греческому богу. Молодой знаток античности воссоздаёт культ бога, считавшегося в Греции самым весёлым и праздным, и в то же время крайне жестоким
  

Часть 1. Агнец

  
   Тёплым майским вечером по одной из улиц Твери шёл молодой мужчина. Ветер колебал кроны деревьев, только недавно обросших ярко-зелёной листвой. Тротуар был ещё мокрым от прошедшего недавно дождя. Мужчина выглядел не как типичный житель этого города: у него были смуглая кожа и тёмные волосы, а походка выглядела несколько дёрганой. Он был одет в красную спортивную куртку, а за его плечами висел небольшой рюкзак. Он остановился, снял свою ношу со спины и начал что-то искать в рюкзаке.
   Мужчина родился в этом городе, но его родители были из другой страны. Мать и отец выросли в одном селе; он знал, что они приходились друг другу родственниками. Оба его деда жили тем, что пасли овец, чем уже не желали заниматься родители. В их забытый район провели электричество, поставили неподалёку телевышки, а детям давали школьное образование с середины прошлого века. Маленький мирок, который ограничивался селом, стадами овец и старыми обычаями, расширился до пространства, на котором было место для особняков из сериалов, дорогих автомобилей и сверкающих торговых центров с множеством удивительных товаров.
   Родители могли переехать в находившийся не так далеко большой город и заняться мелкой торговлей или же довольствоваться заработками разнорабочего. В своей стране люди вроде них могли рассчитывать и на гораздо большее: стать чиновниками средней руки или офицерами милиции, но только если они были родом из Нахичевани; власти предпочитали брать на подобные места людей своей крови. Его родственники происходили из совсем другого района. Посему отец с матерью решили поехать в Россию, где возможности были даже у таких людей, как они.
   Мужчина чертыхнулся, в задумчивости копаясь в своём рюкзаке и всё ещё не найдя того, что искал. Он вспоминал своё детство, и обнаружил, что о его ранней части помнит мало. А вот о времени, проведённом в средней школе, осталось много приятных воспоминаний. Он обнаружил, что сбившись в стайку с мальчиками из его же региона, можно без особых последствий отнимать мелочь и нужные вещи у других школьников. Администрация школы предпочитала не обращать на подобные выходки внимания: огласка такого стоила бы этой школе репутации, а директрисе и заведующим - возможности карьерного роста в Министерстве образования.
   Помимо нехватки карманных денег, его сильно беспокоила потребность в признании. Несмотря на его смелое поведение, другие подростки его почему-то не любили и не уважали. Решить проблему помогла техника: если его не оценили по достоинству одноклассники, то похвалит более широкая публика. В других городах парни вроде него избивали прохожих и снимали это на камеру, позже загружая эти записи в интернет на потеху публике.
   Он организовал нечто подобное в своём городе: подходил на улице к русским юношам, оскорблял их и бил; его друг снимал это на камеру, а ещё один товарищ стоял в стороне для страховки, на случай, если жертва будет сопротивляться и начнёт колотить его самого. Он был очень доволен эффектом, который производили его видеозаписи - теперь много других людей знало, насколько он хорош, и писало ему слова поддержки. Впрочем, дело пришлось бросить; подростков из других городов за те же вещи начали сажать в тюрьму. Он всё ещё скучал по тому времени и сожалел, что больше не может продолжать этим заниматься.
   Сейчас он понимал, что это было детское занятие, не приносившее ему ничего, кроме радости. Его родители переехали в Россию для совсем другого, взрослого дела - зарабатывания денег, к которому он и приступил по окончании школы. Работа курьером могла приносить хорошие деньги, если знать, что разносить и к кому наниматься. Он носил не пиццу или пироги, а груз поменьше, и был доволен своим нынешним положением.
  
  

Часть 2. Похищение

  
   Он стоял на утихшей к вечеру улице, попивая воду из бутылки. Было около девяти вечера, и лишь изредка мимо проезжали машины или быстрым шагом проходили люди. Вблизи не было жилых домов, позади стояло недостроенное и заброшенное здание, а впереди - закрытый на праздники старый универмаг. В полусотне метров дальше находились несколько киосков, в которых продавали хлеб, сигареты и другую мелочь первой необходимости. Здесь он обычно встречался с человеком, передававшим ему товар, который следовало разнести. Или же плату за его дело, которую он и получил несколько минут назад. На сегодня его рабочее время закончилось.
   Обойдя за день пару десятков тверских дворов, он порядком устал. Ладони были в грязи, как и всегда после такой работы, однако одет он был неподходящим для неё образом. На ногах были брендовые кроссовки; спортивные на вид куртка и штаны также были куплены за цену на порядок выше, чем стоят похожие вещи в обычных магазинах. В его руке был телефон последней модели, купленный только позавчера. Работа приносила деньги, и курьер не знал, на что их потратить. Планов на жизнь не было, и он начал задумывался о том, чтобы накопить денег и купить автомобиль для катания девиц.
   Курьер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но когда осмотрелся, улица была пуста. У киосков стояла невзрачная грязная машина, и человек на водительском месте был занят поеданием шаурмы, заслонив ею половину лица. Курьер достал из кармана сигареты и зажигалку и закурил.
   Вдали послышались бодрые шаги, и посмотрев вдоль дороги, он увидел приближающегося молодого мужчину. Он знал этого прохожего. Того звали Виктором, и раньше он учился в его же школе на класс старше. Виктор часто дрался, вокруг него всегда собиралась шумная стайка друзей, а большинство одноклассниц курьера было бы не прочь с ним встречаться. Курьер хотел завязать дружбу, понимая возможности, которые дала бы ему такая компания; но тот своим видом показывал, что испытывает к нему некоторое отвращение. Однажды их разговор закончился дракой, и с того момента он не общался с Виктором вплоть до окончания школы.
   Впрочем, сейчас тот был настроен куда более дружелюбно. Высокий и крепко сложенный человек подошёл к курящему и спросил зажигалку. Тот был порядочно удивлён обращением старого недруга, но всё же поприветствовал его и дал огня. Водитель в стоявшей машине запустил двигатель.
   - Ну и режим у магазинов на этих майских. Уже в девять вечера половина закрыта, а в другой не продают ничего крепче кваса. Вот вышел за солью, но не уверен, что мне её продадут в такое время.
   Верно истолковав причины этого разговора, курьер принялся объяснять ему тонкости покупок нужного товара через интернет, и немного увлёкся. Мимо прошла какая-то женщина, и он на несколько секунд притих, провожая её взглядом. Собеседник оказался не очень понятливым и переспрашивал некоторые вещи по нескольку раз. Терпение уставшего работника подходило к концу, он всё больше раздражался.
   - Заходишь к ним на канал и ... - он не договорил, получив тяжёлый удар сзади по затылку. В глазах сверкнули искры, он упал на четвереньки. Мимо проехал и резко остановился автомобиль. Прозвучал щелчок открытого замка.
   - Этого мало. Ещё! - послышался голос Виктора. Следующий удар лишил курьера сознания.
  
  

Часть 3. Игры

  
   Курьер очнулся от тряски и протяжного скрипа тормозов. Его голова болела, волосы сбоку прилипли к поверхности, на которой он лежал в скрученной позе. Руки саднило от верёвок, которыми их связали за спиной.
   - "В багажнике" - подумал курьер и попытался вспомнить, с кем он ругался в последние недели. Была пара мелких стычек с незнакомыми людьми, но каких-либо проблем с работодателем у него не появлялось. Своё дело он выполнял на совесть, а в его нынешнем положении это было самым важным.
   В салоне машины разговаривали люди. Придя в себя от головокружения и шума в ушах, он начал разбирать их слова.
   - ... я пойду впереди вас. Если увижу людей, вернусь и предупрежу. - говорил незнакомец. Двери машины открылись, а затем были с хлопками закрыты. Прошло несколько мгновений.
   - Миша, открывай - прозвучал снаружи голос Виктора. Замок багажника негромко щёлкнул. В открывшийся проём было видно звёздное небо, под которым выделялись две чёрные фигуры. Второй похититель был заметно выше первого, но при этом не столь широк в плечах.
   - Уже в сознании. Хорошо, не придётся волочь - заметил тот, кого звали Мишей. Курьера взяли за шиворот и вытащили, поставив на ноги.
   - Я всё относил куда скажут! Ничего не брал себе! - запротестовал курьер, подумавший о самой вероятной причине похищения. И вскрикнул, получив удар в живот.
   - Перестань кричать, не привлекай людей. - ответил его знакомый. Закрыв багажник, похитители взяли его под руки и повели куда-то по тропинке.
   Они находились в поле, у грунтовой дороги. Привыкший к темноте пленник увидел, что их машина здесь не одна; освещенные полной луной и звёздами, рядом поблескивали ещё несколько легковых автомобилей. Похитители повели его в рощу, перед которой остановились. Ему показалось, что где-то вдалеке, приглушенная листвой, звучит ритмичная музыка. Они шли около пяти минут, и пару раз сбивались с пути, пользуясь фонариком чтобы найти дорожку. Чаща начала редеть, и теперь уже были отчетливо слышны бой барабанов и голоса людей.
   Путники вышли к скале из известняка, окруженной кустарником и луговыми травами. На её склоне чуть дальше находился вход, укреплённый полурассыпавшимися от времени деревянными брусьями. По поверхности дерева играли блики от костра, разведённого внутри. Музыка, которая ранее слышалась пленнику, уже отчётливо доносилась оттуда.
   Они отправились к этому проёму. Были слышны бой барабанов и звуки флейты, складывавшиеся в простую мелодию, из тех, что играют крестьяне на юге Европы. Вдали звучал смех и топот множества ног.
   Его ввели в широкую пещеру с потолками немногим выше двух метров. Недалеко от входа горел костёр, обложенный булыжниками. Над костром был провал в породе, выходивший прямо в открытое небо. Его свет дополняло множество оплывших свечей, размещённых в нишах внутри стен и на их уступах. Сами стены имели следы обработки каким-то инструментом, что выдавало в пещере заброшенную каменоломню, которых в этих краях было много. В некоторых нишах находились черепа животных, на рога которых были повешены гирлянды из цветов. В дальних углах пещеры зияли проходы в тёмные туннели.
   Этот зал каменоломни был достаточно большим, чтобы в нём могли свободно располагаться несколько дюжин людей, которые в тот момент что-то праздновали. Некоторые оглянулись на вошедших, но потеряли к ним всякое внимание, когда их узнали. Вероятно, им был привычен вид мужчин, ведущих связанного человека. Похитители остановились на месте, разглядывая собравшуюся компанию.
   Недалеко от костра на ветровальных брёвнах, принесённых из рощи, сидели музыканты. Двое мужчин били ладонями по простым на вид барабанам. Рядом с ними находилась молодая девушка в лёгком платье, игравшая на металлической флейте. Солидный человек средних лет играл на какой-то чёрной дудке с блестящими металлическими пластинами на поверхности. Несмотря на культурный вид последних музыкантов, мелодия была варварской. Напротив в нелепом дикарском танце извивались несколько босоногих женщин разного возраста с распущенными волосами.
   Большинство присутствующих столпилось у дальней стены пещеры, где на широком рассохшемся пне лежала небольшая деревянная бочка с краном. За пнём были видны несколько пустых пластиковых бутылей, содержимое которых, похоже, было перелито в более подходящий сосуд. Гости праздника наливали из бочки в стеклянные бокалы и оправленые бычьи рога тёмно-красный напиток. Были слышны беспечные разговоры и смех. Двое мужчин в светлых футболках пританцовывали в такт музыке, обливаясь вином из роговых кубков. Часть людей выглядела так, будто они только пришли из офиса или заводского цеха, но по пути продирались через кустарник. Несколько женщин в толпе смотрелись празднично однако, как и прочие, имели на платьях следы долгой прогулки по лесу. Некоторые мужчины, которые, похоже, подготовились к встрече, повязали на голые плечи козлиные шкуры, а на головах носили рога каких-то животных.
   - В этот раз нас будто ещё больше - произнёс школьный знакомый пленника. - Хотя непосвящённым бывает совсем дурно, они всё равно приходят снова.
   - Этот праздник ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь. - улыбаясь, сказал второй похититель.
   - Но пока ему здесь не место. Давай отведём его в кладовую.
   Невольного гостя провели мимо музыкантов и весёлых выпивох в один из тёмных проходов. За ним располагалась небольшая пещера, с одинокой свечой, горящей в блюдце на крупном валуне. Воздух здесь был заметно холоднее, и изо рта при дыхании вырывались облачка пара. Его усадили у стены на голый камень. Веревка вокруг запястий была завязана туго, и не было никаких возможностей из неё выскользнуть. В отчаянии он принялся ощупывать поверхность, на которой сидел. Сначала попадались только мелкие известняковые камушки, но потянувшись чуть дальше, он нашёл какой-то шнурок. Потянув за него, пленник обнаружил на нём небольшой кожаный амулет в виде треугольника, от которого в его ситуации не было никакого проку. Связанный беззвучно выругался.
   Один из похитителей вышел из пещеры, в то время как второй, Михаил, остался за ним наблюдать. Хотя он выглядел уставшим, похоже, у него было сильное желание с кем-нибудь поговорить.
  
  

Часть 4. Старая вера

  
   - Хочешь спросить, зачем мы тебя сюда притащили? Мы здесь служим богу. Но не распятому, а съеденному. Нам про него Кирилл рассказал.
   Рассказчик поднял с валуна венок из каких-то мелких цветов, надел его себе на голову, и сел напротив пленника, все еще тяжело дыша.
   - Кирилл - сын попа из заволжской церкви. Папу его зовут отец Апполинарий, хотя на самом деле он Владислав Сусликов. Небось хотел сойти за грека, когда брал имя. Двое его сыновей уже отучились на священников и уехали в другие города. Дочь вышла замуж, тоже за какого-то попа, а вот у младшего, Кирилла, закончить семинарию не получилось - выгнали на третьем году после истории с дочкой кого-то из преподавателей. Ему деваться было некуда, устроился работать судебным приставом. Только вот ему там не понравилось, его всё к церковной службе тянуло.
   Пленник расслабился. К нему начала возвращаться прежняя уверенность. Пристально посмотрев на своего похитителя, он спросил:
   - И чего вы от меня хотите? Я не христианин. Мне ваши службы не нужны. Развяжи меня!
   - Так и мы не христиане. Мы здесь радеем за другого бога, и ты будешь радеть с нами. Тебя выбрал Орфей. Ты наш бык, а быка мы почитаем как божество.
   Похищенный на мгновение растерялся, не понимая, что он услышал: какое-то оскорбление или слова сумасшедшего. Он сплюнул на пол и ответил:
   - Говори по-русски, да?
   Похититель словно не слышал этой реплики и продолжал говорить.
   - Мы начали радеть позапрошлой весной. Кирилл предложил друзьям выехать на майские праздники за город на праздник бога вина. Мы взяли с собой девчонок, спиртное, закусить и приехали сюда. Начались обычные посиделки с шашлыками, и тут Кирилл с чего-то начал чудить. Переоделся в какие-то красные тряпки, вытащил из машины посох, увитый листьями, и принялся отплясывать. Мы не поняли, зачем он это делает, и когда спросили, он сказал, что так славит своего нового бога. Вскоре к пляске присоединились и мы. Через четверть часа мы уже без сил валялись на земле, и казалось, небо над нами вращается, закручиваясь в бесконечную спираль звёзд. Кирилл сказал, что такой службы мало, и нам не хватает козла.
   На губах похитителя появилась едва заметная улыбка, его лицо приняло мечтательное выражение. Пленник уже не делал попыток прервать речь болтуна.
   - В следующий раз мы не взяли с собой ничего крепкого, а принесли живого козла, зарезали его и съели. Козлятина была невкусной и воняла, но тот ужин я запомнил навсегда. Тогда я в первый раз почувствовал единение со своим богом. Это была смесь восхищения и трепета. Мы водили хороводы вокруг костра, плясали и песнями славили божество. Мы были пьяны, но не только в выпитом вине было дело. После мы начали брать с собой барабаны и флейты. С каждым разом наша компания была всё больше и больше. А Кирилл потребовал, чтобы его теперь звали Орфеем.
   В соседней пещере утихла музыка, послышались негромкие разговоры и приветственные выкрики. Он продолжил:
   - В Твери немного способов провести выходные. Некоторые квасят с друзьями, кто-то едет на дачу, есть несколько ночных клубов. У семейных выбора и того меньше. Можешь представить, в каком восторге были люди, которые к нам присоединялись. Наш город, наверное, единственный в мире, где ещё проводится такой праздник. Нет ничего подобного тверским оргиям.
   Услышав малопонятное слово, связанный взглянул в лицо своему сторожу и заявил:
   - Эээ... Я этим заниматься не буду. Не заставите.
   - Сейчас ты не понимаешь, от чего отказываешься; да и не можешь отказаться. Для меня этот праздник как светлое пятно в жизни, я его жду по полгода. Мне с детства трудно давалось общение с людьми, хотя некоторые ко мне и тянулись. Я их не всегда понимал, оттого друзья, которых я заводил, со временем переставали со мной общаться. Одно время даже жил с девушкой, но и с ней в конце разругался. Пойми, я пришёл сюда не ради пьянства и разврата. Чувства, которые можно получить только здесь, сближают нас больше, чем друзей детства.
   На мгновение помрачневший Михаил вернулся в своё обычное состояние лёгкой беспечности:
   - Представь, иногда я вижу этих людей на улице, в магазине, на своей работе или на их дежурстве. Каждый раз, взглянув друг на друга, мы улыбаемся, ведь у нас есть общая тайна. С любым из них я свободно могу заговорить и спросить всё, что угодно. Я общаюсь с людьми, которых раньше не замечал. А люди, которые раньше со мной не общались, побывав здесь, становятся моими приятелями.
   Послышались шаги по мелким камням, рассказчик повернулся ко входу и заявил:
   - А вот и Орфей.
   В пещеру вошёл мужчина, которого пленник до этого не видел, в сопровождении нескольких спутников. Вошедший был высоким упитанным человеком лет двадцати пяти. Он носил какую-то красную ткань вместо обычной одежды, в его руках был деревянный посох, обвитый плющом, а на голове был венок из того же плюща. Глаза были похабно подведены чёрной тушью, под венком лежали длинные светлые волосы, из-за чего он выглядел женоподобным. Рассказчик его поприветствовал, после чего тот промолвил:
   - Подготовьте быка.
   Странный мужчина удалился, а его свита осталась, обступив пленника полукругом. Его схватили за плечи и повалили на землю. Его недавний собеседник встал и вынул из кармана складной нож. Пленник взвыл, когда тот к нему наклонился, однако у Михаила не было намерения ранить. Схватившись за края куртки и футболки, он с уверенностью портного разрезал их вдоль до воротника, после чего сделал то же самое с рукавами, избавившись от необходимости развязывать путы, чтобы снять одежду. Порча вещей продолжилась. Пленник кричал и брыкался, пытаясь укусить кого-нибудь из державших его мордоворотов. Укусить не получилось, и после пары минут борьбы его выволокли в большую пещеру.
  
  

Часть 5. Орфей

  
   В большом зале уже не было прежнего веселья. Люди стояли рассредоточенной толпой и смотрели на вошедших. В руках у всех было по такому же посоху в плюще, какой был у Орфея. Позади них догорал костёр. Чуть впереди стоял жрец. Обнажённого пленника положили на землю, он всё ещё был связан по рукам и дрожал от холода.
   - Вай, пидорасы. - расстроенно сказал тот. В его глазах блестели слёзы. Он гадал, что же с ним собираются сделать; перспективы не радовали.
   В зале была непохожая друг на друга публика: юные девушки в слишком лёгких для этого места платьях; пузатые мужики в одних штанах и козлиных шкурах, подтянутые спортсмены и стереотипные офисные тетки с круглыми лицами и лоснящейся кожей. В толпе был заметен мужчина в мятой рубашке с фиолетовыми винными пятнами на груди и вымазанных мелом брюках; две пуговицы на рубашке были расстёгнуты, и из-за них выпирало его брюхо. В руках он держал чёрную кожаную папку. Две растрёпанные молодые женщины, хихикая, сидели в уголке и были уже не в том состоянии, чтобы интересоваться происходящим. Все окружающие выглядели не старше сорока и носили венки из каких-то луговых трав. Некоторые прицепили на головы ободки с настоящими козлиными или ветвистыми оленьими рогами. Жрец подошёл к лежащему гостю, повернулся к толпе, приосанился и, ударив о землю концом посоха, начал свою речь.
   - Благословен бог, что каждую весну сводит нас с ума, даруя желание пуститься в пляс самым спокойным, позволяя дышать полной грудью ссутулившимся и заставляя алеть лица даже самых бесчувственных. Благословен бог, который даёт нам осенью виноградные гроздья, чтобы их забродивший сок согревал кровь в наших жилах.
   Жрец ненадолго прервался.
   - Эвоэ ! - произнесла женщина средних лет, стоявшая ближе остальных. Орфей продолжил:
   - Благословен бог, избавляющий нас от страха перед болью, тоской и ревностью. Нас, наученных, будто главное в жизни - удовольствие и комфорт, наученных бежать от страдания. Бог, заставляющий нас ценить и эту сторону жизни, напоминающий, что если вам больно, то вы живы; что радость рождения неотделима от боли; что тоска или укол ревности - знаки того, что вы ещё способны желать.
   - Эвоэ! - выкрикнули молодые женщины с края толпы.
   - Каждую осень он позволяет себя убить, рассечь на куски и пожрать, дабы воскреснуть весной. Этот бог учит переносить страдание; но тем, кто уже не может его вынести, дарует безумие. Блаженный Фриц полжизни страдал мигренью, а получив божий дар, возрадовался, скакал козлом и пил пенное из сапога.
   - Эван-эвоэ! - отозвались люди.
   - Благословен бог, освободивший нас от боязни крови, своей и чужой. Нас, привыкших получать всё нарезанным и упакованным, нас, лишённых возможности пускать кровь и умерщвлять. Обращённый в быка, наш бог Дионис был разорван и съеден титанами. Так почтим же его, вкусив плоти нашего бычка.
   - Эвоэ, Вакх! - выкрикнули собравшиеся.
   Отбросив посох, жрец встал перед пленником на колени. Кто-то из толпы дал ему небольшой топор, из тех, которыми рубят щепки для костра. Жрец занёс топор над шеей лежащего. Пленник издал визг, недостойный человека.
  
  

Часть 6. Ритуал

  
   - Эвиогитос о тэос имон! - нараспев произнёс Орфей. Толпа взревела:
   - Эвоэ, Вакх! Эван-эвоэ!
   Топор вонзился пленнику в шею, брызнула кровь. Жрец ударил ещё несколько раз, и голова покатилась в сторону. Кровь толчками вырывалась из обрубка шеи. Двое позеленевших юнцов, зажав рты, бежали прочь из пещеры.
   Люди бросились к телу, принявшись рвать его на части. Кожа и сухожилия были рассечены ножами, руки и ноги вырваны из суставов. Культисты, получившие кусок жертвы, вонзали в тёплое мясо розовые от вина зубы. Жрец не сдвинулся с места, наблюдая как у тела отрывают конечности. Когда участники праздника получили своё, он сделал топориком четыре глубоких надреза ниже грудины, вырвал вырезанный ромбом кусок кожи, запустил в рану руку и несколькими мгновениями спустя что-то оттуда вытащил, отсекая лезвием сосуды.
   - Агнец из козлища! Бог из быка! - воскликнул он, подняв добычу над головой. Торс был вскрыт, и вымазанные в крови люди стали вырывать из него внутренности.
  
   Кирилл стоял, в задумчивости облокотившись на посох. В его правой руке содрогалось сердце; его не повредят и закопают отдельно от прочего. Среди всех присутствующих жрец был единственным, кто не погрузился в безумие. С каждым разом культисты впадали в него всё глубже и оказывались способны на изумляющую дикость. Первый взмах топором, сделанный жрецом, был ударом милосердия по отношению к пленному. Проявлять милосердие он больше не собирался, и у него не было сомнений, что на следующей вакханалии уже не понадобится удара топором, чтобы толпа разорвала жертву. У краёв губ жреца промелькнула и исчезла лукавая улыбка. На плечо Кирилла легла маленькая рука. Он оглянулся и увидел женщину лет тридцати. Она произнесла, посмотрев на него с обожанием:
   - Вот бы и мне стать на время блаженной. Благослови меня.
   Недавний собеседник пленника счастливо хохотал, катаясь на спине в пыли и крови, как паршивый кот. Юная девушка с обнажённой грудью кружилась в танце, держа агонизирующую голову за волосы. Голова корчила рожи, казавшиеся забавными двоим толстякам, сидевшим неподалёку и заливавшимся смехом.
   Растрёпанная молодая женщина с длинной косой и в серой кофте, чью внешность несколько портила тяжелая челюсть, оставалась единственной, кто не потеряла интерес к торсу. Она сидела, уперевшись в него ногами, и в исступлении отрывала от него что-то, оставшееся после терзания тела другими участниками мистерии.
   Блондинка тридцати пяти лет со стрижкой под каре и обломанными ногтями в остатках красного лака повязала кишку на манер шарфа вокруг своей шеи. Она неподвижно стояла, глядя на звёзды через отверстие в потолке. В её глазах светились недобрые огоньки, а в уголке рта показалась пена.
   Невзрачная худощавая женщина в лёгкой длинной юбке набросилась на парня в порванной футболке и треснутых очках. Она повалила его на землю, вцепившись тому зубами в губы и пальцами в затылок.
  
   В угли подбросили веток, и вокруг разгоревшегося пламени собирались люди. Они побросали свои дела ради общего занятия. Взявшись друг другу за плечи, собравшиеся пустились в пляс вокруг костра. Раздался весёлый напев флейты, зазвучал глухой стук в барабаны. Музыканты играли "Персидский марш" Штрауса, расширенный для этой пляски повторением отдельных частей. Хоровод кружился всё быстрее; свет, тени и лица других людей превращались для каждого отдельного человека в размытые пятна. Люди уже не осознавали, кто они, и как там оказались. Всё, что у них тогда было, это необъяснимые радость и чувство всесилия.
   Лежавший в пыли начал приходить в себя после приступа смеха. Он мог поклясться, что видел среди босых ступней танцоров мелькавшие копыта на тонких лохматых ногах. Через вонь дыма и крови пробивался запах козлятины.
   Те, кто от кружения в хороводе больше не могли стоять на ногах, падали на землю и лишались чувств. Некоторые женщины брали мужчин за руки и уединялись с ними в дальних углах пещеры. Часть неба, видимая через вход в пещеру, начинала светлеть. Горизонт окрасился в алый цвет, предвещающий скорый восход.
  
  

Послесловие

  
   Ранним утром старуха шла по улице с ведёрком клубники, которую она собиралась продать на городском рынке. Далеко между домами сияло солнце, но воздух ещё был прохладен, как это обычно бывает в конце июня. Из переулка слева от неё семенила её ровесница. Увидев первую, она её окликнула. Знакомые подошли друг к другу и, после обмена любезностями, занялись обсуждением последних новостей. Та, что была с ведёрком, начала:
   - Галкина-то внучка опять приехала домой под утро с незнакомым парнем. Я вчера в окно видела. Она у неё уже год гуляет, и ничего с ней сделать не могут. Вот времена пошли!
   Подруги постояли молча четверть минуты, словно пытаясь что-то припомнить. Наконец, вторая старуха прервала молчание:
   - Молодёжь сейчас хорошая. Который год на улицах наркоманов не вижу, а у младшего внука, Пашки, нет ни одного пьющего знакомого.
   Первая женщина посмотрела на неё с непониманием, и уже собиралась что-то сказать, как вторая спохватилась:
   - Но увлечения у них странные. Мой старший ходит на какие-то игры. А себя называет "ролевиком". Двадцать шестой год идёт уже лбу, а занятия всё детские.
   - Как, говоришь, это называется?
   - Ролевики. Выезжают за город, и там старину изображают. Оденет один жестянки и прикидывается рыцарем. А девки одевают сарафаны, и изображают из себя польскую княжну. Я своего просила костюм показать, а он не хочет. Говорит, у друзей лежит.
   - Ну, чем бы дитя не тешилось ...
   - Мне за него неспокойно. В прошлом месяце с игр вернулся весь в ссадинах, и в рваной одежде. К нему мать в гости зашла, а он в таком виде у дверей с ключами возится. И рукава на рубашке были по локоть в крови. Сказал, кровь бутафорская.
   - Это что за игры такие, в домашней рубашке?
   - Говорил что-то об играх про Грецию. Вроде помогал декорации ставить.
   - Да, в наше время такого не было. Мужик уже в двадцать пять жену и детей имел, и ещё на заводе вкалывал. А эти лодыри от безделья бесятся.
   На улице теплело. Первая старуха вспомнила про своё ведёрко, и, попрощавшись, обе пошли по своим делам.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"