Ив Нагорный
Выбор есть всегда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жить, оставаясь самим собой сложно, но еще сложнее жить, стараясь изменить себя. Нелегкая судьба ждет трех землян, волею могущественных сил заброшенных в иные сферы бытия. Они не нашли себя в своем мире, получится ли у них сделать это в другом, там, где выживание - это прежде всего борьба с самим собой? Множество тайн хранит мир Рогнеста, а история его погребена в глубинах времен. Сумеют ли чужеземцы разгадать, то, что скрыто, и найти все ответы на свои вопросы?

   ПРОЛОГ
  
   "Смерть одного существа - печаль,
   сотни - беда, тысяч - трагедия,
   но нет ничего ужаснее смерти целого мира"
   (Из прощальной проповеди монаха
   Геленфера, да упокоит Дортомор
   его душу)
   Все вокруг пылало: громадные вулканы распахнули свои жерла, дышащие смертью, а расплавленная лава фонтанами вылетавшая из образующихся трещин, ярким кровавым потоком растекалась на обширные территории. Небо закрылось черными хлопьями пепла, погрузив мир в вечный полумрак. Моря и океаны, лишенные привычных берегов, гонимые ужасной силы ветрами, образовали страшные цунами, сметавшие все на своем пути и скрывавшие под воду целые континенты. Огненные волны пожаров гуляли по земле, сжигая все на своем пути. Там где были горы, леса и степи стали пустыни. Бездушные смерчи и ураганы шагали по планете и горе тем, кто попадался им на пути. Землетрясения нарушили целостность тектонических плит, грозя разделить материки, разбить на части крупные острова и полностью изменить географическое строение мира. Уже никто и ничто не могло этому помешать, и это был конец. Жизнь, как таковая уже не могла существовать в этой пляске безумных стихий. Ужас и смерть пожинали щедрый урожай, овладевая всеми живущими, потому скрыться или убежать от неминуемой гибели было просто некуда.
   На высоком обрыве, образовавшемся от исчезновения моря Сальвена, когда-то самого глубокого в Эйхентшгале, недвижно стали две, закутанные в сари, фигуры. Издалека их можно было принять за обычных женщин-иштиорок, но это было лишь на первый взгляд. На самом деле, при приближении, они оказывались гораздо выше любой девушки этой расы, стройнее, да и прекрасней. Но не это оказывалось главным. Их глаза светились, горели ярким светом, как будто яркое пламя, пылало в зрачках.
   Незнакомка слева ростом чуть ниже, своей подруги, беззвучно шевелила губами. Ее одеяние блестело, переливалось различными зелеными тонами от салатного до изумрудного, и настолько облегало тело, что, казалось, являлось второй кожей. Лишь обводка сари снизу, на рукавах и по диагонали более темной полосой, с изображением причудливых узоров красного, желтого и синего тонов, разрушало это впечатление. Длинные, до пояса, светло-русые волосы у девушки свободно развивались и лишь на голове были слегка собраны, вплетены в странный золотой ободок, с множеством свисающих блестящих голубоватых камешков, напоминающих капли росы. А на лоб с этого украшения спускался большой, переливающийся всеми цветами радуги, кабошон в изысканной плетеной оправе. Глаза девушки были большие темно-зеленые, глубиной, напоминали колодцы, наполненные скрытого огня, но только огня, не сжигающего все на своем пути, а какого-то другого более мягкого и живого. Но даже несмотря на эту странность в них читалась глубокая печаль, грусть и обреченность. Остальные черты светлого лица были настолько идеальны, что, казались выполненными из мрамора: гладкая кожа, без единой морщинки или родинки, красивый ровный нос и тонкие слегка розовые губы. По возрасту девушке можно было дать не более шестнадцати лет. Только в этом возрасте в образе подросшего ребенка сочетается нежность, наивность, и доброта.
   Другая незнакомка была одета в коричневое, с белыми полосами орнаментов, сари, такого же идеального покроя и качества ткани, как у подруги. Телосложение вторая девушка имела более плотное, отдававшее слегка мужскими формами. Ее черные смоляные волосы не менее длинные, чем у соседки, были собраны вокруг головы неширокой плетеной кожаной лентой. Из украшений незнакомка носила лишь большие золотые круглые сережки, украшенные бесчисленным множеством камешков самого разнообразного цвета. Черты смуглого лица ее лица были более женственны и слегка резковаты, это определялось по носу, имевшего небольшую горбинку, пухлым губам и волевому подбородку. Глаза горели ярко-коричневым, и в них тоже читалась ничем не прикрытая грусть. Возраст незнакомки, если сравнивать с иштиорками, соответствовал годам двадцати.
   Обе девушки стояли и смотрели вперед. Там бушевала стихия: внизу у обрыва зияло громадное огненное жерло вулкана, образовавшегося в подводных горах, когда-то скрытых водами моря. Громадный, бесформенный кратер напоминал пасть кровожадного безжалостного зверя, слюной которого растекалась лава. От него паутиной расходились трещины, из которых выплескивались фонтаны из огня и расплавленной породы. Вокруг, на расстоянии взгляда, расстилалась безжизненная пустыня - все оказалось выжжено, засыпано пеплом и остатками оплавленного камня. По освещенности можно было сказать, что это вечер, поздний вечер, когда еще не совсем стемнело, но на самом деле стоял день. Просто пепел и дым, поднятые ветром, уже создали настолько плотную структуру, что через нее не проходили лучи светила.
   - Когда-то здесь было море, город, плескались рыбы, летали птицы. Что же мы наделали, сестра? - грустно, не отводя взгляда, обратилась зеленая девушка к коричневой.
   - Не вини себя милая - тихо ответила собеседница. - Твоей вины здесь нет, мир погубило другое.
   - Мы допустили это, позволили свершиться этому ужасу. Нам нет прощения.
   Старшая не ответила. У девушки в зеленом из глаз потекли слезы, и там, где они падали на землю, происходило чудо: выжженная, потрескавшаяся и обугленная почва соединялась, становилась темной и привычной на вид. А потом спустя еще немного из нее выглядывала зеленый росток травинки.
   - Нам надо улетать сестра - более решительно проговорила коричневая девушка, и ее губы сжались. Трещины все нарастают, все силы вышли из-под контроля, и я боюсь, что мир скоро разлетится на части.
   - Куда? Кому мы нужны в других мирах? Мы подвели Отца, а он этого не прощает.
   - Отец милостив, он все поймет. Да и нет у нас другого выбора.
   - Есть! - Внезапно резким и холодным голосом ответила девушка, и ее лицо приобрело решимость. Мы еще можем спасти Эйхентшгаль, спасти для следующих поколений, которые когда-то заселят его.
   Вокруг девушки вырос уже небольшой, красивый лужок, смотревшийся непривычным зеленым пятном на безжизненном камне.
   - Да и еще, сестра, у нас нет сил улететь, ты не сможешь укротить потоки, лишенные контроля. Это можно было сделать раньше, но не сейчас.
   Старшая девушка, нахмурившись, подняла руку и изобразила в воздухе сложную руну, проговорив несколько коротких слов. Когда-то от этого простейшего заклятия, находящаяся впереди скала, разлетелась бы на части, но сейчас, лишь с вершины сорвалась небольшая глыба.
   - Я это знала - грустно подытожила свое действие девушка. - Просто хотела подарить тебе надежду.
   - Я не ребенок, и все прекрасно понимаю. Мы привязаны к этому миру и умрем вместе с ним, но у нас еще есть возможность подарить ему шанс. С каждым мгновением наши силы будут уходить, пока не иссякнут совсем. Я уже ощущаю запах гари и отсутствие пригодного для дыхания воздуха, а мое тело окружающий жар.
   - Ну, это ты уже придумываешь. Такое состояние мы ощутим дерханов через тридцать.
   - Пора, сестра, хватит говорить, мы все равно ничего уже не исправим. Ты со мной или нет?
   - Куда ж я без тебя, младшая - уже более твердо ответила собеседница. Возможно, ты и права. Только у меня еще появились кое-какие идеи - нужна твоя помощь. И вместе с ними пришли смутные подозрения, с которыми тоже надо что-то делать.
   - Ты о чем, сестра?
   - Некогда разговаривать, нам сегодня еще надо много успеть. Скоро все узнаешь сама.
   Она махнула рукой, и перед ними образовалась темное окошко портала.
  
  
   ***
   Прошло два дерхана, по прошествии которых, сестры вновь стояли на краю обрыва. Стояли - это было громко сказано. Они еле держались на ногах, помогая в этом друг другу. Кожа младшей загорела, да так сильно, что покрылась волдырями, когда-то прекрасные русые волосы спутались, вымазались, потеряли объем, блеск и безжизненными веревками болтались на голове. Черты лица изменились, девушка заметно повзрослела, за столь короткий промежуток времени. В этот мир она пришла ребенком, и за все пребывание им так и осталось, а сейчас - за два дерхана...
   Старшая сестра грустно оглядела свою младшую и улыбнулась, впервые за последний период. Она сама выглядела не лучше: кожа стала сухая и морщинистая, в неизменно черных волосах появилась седина, сари порвалось и превратилось в жуткое тряпье. Девушка заметила на себе сочувственный взгляд младшей.
   - Нет времени и сил на исцеляющие заклятья - в оправдание за свой вид, проговорила старшая.
   - Видела, конечно - грустно улыбнулась девушка. - Мы сделали все, что могли. Осталось последнее.
   Они обнялись и долго стояли на почти вертикальном обрыве, не разжимали объятия. Вулкан внизу разлился, превратившись в море огня, плещущееся и облизывающее оставшуюся, пока целой, громаду камня, но его жерло все так же выделялось внизу воронкой кровожадной бездны. Девушки, взявшись за руки, подошли к самому краю.
   - Прощай, сестренка - проговорила старшая.
   - Прощай, сестра - ответила младшая.
   Они полетели, а потом, уже над самым кратером, резко изменили траекторию и вертикально, с все ускоряющейся скоростью, не разжимая рук, рванули вниз и мгновенно скрылись в раскаленной лаве. Вулкан впустил в свою пасть двух прекрасных незнакомок, и громадный язык пламени будто бы даже протолкнул их глубже. Некоторое время ничего не происходило, а затем в кратере появились волны, сначала маленькая рябь, затем, что-то похожее на небольшой шторм, а потом пламя закрутило в огненном вихре, и в безжизненное небо ударили зеленый и коричневый лучи. Они летели вертясь, обвиваясь спиралями вокруг друг друга, становясь все шире и шире, разлетаясь на множество более мелких, которые словно получив команду, меняли свою траекторию и улетали не вверх а куда-то в стороны, параллельно поверхности земли. Первые лучи пробили пепельный слой, через которое, словно сквозь туннель, показалось голубое небо и сияющий диск Линтьеры. Внезапно сверху пошел дождь, и его капли падали на землю черными кусками грязи, мгновенно заполняющими трещины в иссохшейся земле. Огненная лава шипела, выпуская в небе громадные клубы пара, но те, мгновенно впитывались висящей в небе пылью и пеплом, тут же изливались я вниз.
   Почти тридцать дерханов над всем миром Эйхентшгаля шел дождь. Он смывал грязь, копоть, кровь, тушил пожары и возвращал обратно потерянную влагу. И каждая капля падающая на землю дарила надежду, надежду на возрождение.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ИНТЕРЛЮДИЯ
  
   "... Рождение -- не начало,
   Смерть -- не конец,
   Да и что такое смерть,

Если не начало новой жизни..."

(Чжуан-цзы)

  
   Глава первая
  
   Вечерело. Влад сидел в ресторане, неспешно цедил виски и лениво, как бы небрежно поглядывал по сторонам. Здесь в Анголе время тянулось убийственно медленно: день повторялся за днем, погода не радовала разнообразием, а встречи оказывались ожидаемы и предсказуемы. Лишь редкие выбросы адреналина во время каких-либо происшествий, вносили разнообразие в монотонные будни. Вся его жизнь в последний год протекала так относительно спокойно и привычно: были налажены отношения со многими необходимыми людьми, каждая последующая ситуация спрогнозирована, а действия в ближайшее время определены достаточно четко. Влад начинал скучать по активному образу жизни, по постоянному риску и борьбе за выживание, как бы это не казалось странным для большинства его окружения.
   Юноша числился сотрудником одной из многочисленных спецслужб своей большой и такой далекой Родины. Таких как он - разбросанных по всему миру, оторванных от дома и родных - было великое множество. Страна всегда имела свои интересы в самых дальних, богом забытых местах планеты. Хотя, как правило, всё сводилось к защите интересов госкорпораций и, приравненных к ним, коммерческих структур. Вот и здесь Влад занимал должность начальника службы безопасности в компании, занимающейся поиском и разработкой алмазных месторождений в Анголе. И он, за свой относительно недолгий трудовой опыт, заслужил право считаться профессионалом в этой области. За спиной была Чечня, спецоперации по всему Кавказу, Ливия, Сирия, и множество других регионов, где надо было произвести точный выстрел, осуществить взрыв, перехватить либо передать документацию. Привычка спать в полной амуниции, в обнимку с АК-47, держать нож в голенище сапога, а также иметь глаза на затылке, давно уже превратилась в инстинкты, впитавшиеся с молоком матери. Сюда он был отправлен якобы в заслуженный отдых, хотя на самом деле просто получил повышение по основной работе ГРУ, став руководителем отдела разведки целого района страны. А наличие тропического климата и побережья Атлантического океана, создавало неплохую легенду, вызывая определенные ассоциации у многих, читающих об Анголе в скупой информации туристических фирм. На новой должности мотаться приходилось меньше, но ответственность, необходимость постоянного контроля ситуации, планирование на несколько шагов вперед и настороженность во всем, никуда не ушли.
   Работа заключалась в обеспечении безопасности жизнедеятельности, вверенной ему госкорпорации, разрабатывающей месторождение алмазов в бассейне реки Чиумбе в северо-восточной части страны. Безопасность сводилась к физической охране территории, защите информации и представлении интересов организации в дипломатических играх. Как и в любом государстве, в Анголе было множество различных слоев общества и классов граждан, желающих поживиться в столь интересной области, как добыча драгоценных камней. Это и рабочие, старающиеся пронести найденный ими алмаз в любой части тела, и коррумпированные представители всевозможных органов власти, главари местных криминальных банд, вожди диких племен, заброшенных в джунглях, оппозиционные лидеры и (ну куда же без них) сотрудники спецслужб других цивилизованных стран, падких до ценной информации. Владу, как руководителю, отвечающему непосредственно за связи с общественностью, приходилось общаться со всеми. Необходимо было знать все и обо всем, а вдобавок, зачастую доказывать и подтверждать правоту своих действий руководству корпорации, в которой тоже не обходилось без интриг и подковерной борьбы. Естественно, у юноши присутствовала, определенная должностными инструкциями, самостоятельность в принятии многих решений, но в ежемесячных докладах о проделанной работе и оценке окружающей политической обстановки все равно приходилось что-то кому-то объяснять. Приходилось поддерживать и сохранять дружеские отношений со многими представителями различных слоев общества Анголы, постоянно проявляя чудеса дипломатии, лавировать между различными интересами, договариваться, искать компромиссы, стараясь при этом не потерять свои позиции не опуститься до беспринципного человека, который не держит свое слово и которому потом не поверит и поможет никто. У россиянина пока все получалось, хотя давалось это иногда очень и очень непросто.
   Нельзя сказать, что работа была безопасной. Страна зачастую напоминала развороченный муравейник - гражданская война в ней не прекращалась уже почти сорок лет, то утихая, то начинаясь вновь. В настоящее время она официально вроде как бы закончилась, но это все только на бумаге. На самом деле различные группировки и кланы до сих пор не договорились относительно властных полномочий, разделов сфер влияний и отношений друг с другом. Всеобъемлющая бедность и нищета местного населения являлась благодатной почвой, где обильно процветала анархия, преступность, каннибализм и массовые беспорядки. Островками безопасности стали лишь центры по добыче ископаемых, где охрану и поддержание законов несли такие вот наемники, как Влад. Этих "оазисов" в стране имелось немало. С момента, когда в Анголе был найден первый алмаз, прошло без малого больше ста лет. С того времени в бассейне реки Касаи и по ее притокам: Ловуа, Лонготчимо, Чикапа, Луембе, Чиумбе, как грибы после дождя появились "мини-государства" с управлением из США, России, Франции, Англии, Германии и Израиля. Естественно, что никто из представителей указанных держав не стремился к восстановлению порядка и стабильности в этой стране. В мутной воде, как говориться, всегда легче рыбку ловить. Поэтому постоянно спонсировались и снабжались оружием, как государственные структуры, так и вожди местных племен, разнообразные борцы за свободу Анголы, религиозные фанатики и прочее отребье, стремившееся занять свое место во власти и ухватить кусок пирога пожирнее. А вокруг приисков и предприятий по переработке горной руды - финансовых центров страны, крутились все вышеперечисленные представители. Вот и приходилось постоянно держать ухо востро и быть готовым ко всему.
   Назвать работу Влада скучной, и сказать, что с ней справился бы любой неглупый топ-менеджер, было нельзя. Помимо болтовни и дипломатических интриг присутствовали случаи, когда приходилось задействовать кулаки, участвовать в перестрелках на улицах и даже проводить открытые боестолкновения с некоторыми племенами, внезапно изменившим свое отношение к российской компании и обзаведшимися достаточно современным летальным вооружением. На него дважды совершались покушения, в которых лишь многолетняя выучка и интуитивное чувство опасности помогали оставаться живым и здоровым. Влад не зря "ел свой хлеб". За три года нахождения в Анголе юноша сделал себе репутацию хорошего профессионала и неглупого разведчика. Он отдавался работе полностью, заполняя ею все свое свободное время. Лишь так можно было убить скуку, все чаще и чаще нападавшую на него вечерами. И как это не казалось абсурдным, но чем больше россиянин трудился, чем больше решал всевозможных проблем, тем меньше их оказывалось в дальнейшем, и тем более серой становилась его жизнь.
   В свои тридцать пять лет Влад не скопил себе ни солидного капитала, ни семьи, ни собственного жилья. В России его никто не ждал, кроме руководства, как всегда желающего, отправить подчиненного подальше, при первой выпавшей возможности. Все что окружало спецагента, принадлежало то корпорации, нанявшей его, то стране, для которой он был и останется навсегда безликим исполнителем с кодовым номером, вместо имени и фамилии. Всего лишь один из тысячи винтиков в бездушном государственном механизме. Нынешний представитель Родины и определитель ее интересов в самых дальних уголках планеты, воспитывался в детском доме, где-то под Тверью. Родителей он не помнил, да и не особо копался в своем происхождении, подсознательно стараясь не задумываться об этом периоде жизни, несмотря на профессиональную привычку знать все и обо всем. Существование в интернате с самого детства научило Влада рассчитывать только на себя и на свои силы. Он всегда был самостоятелен, молчалив, замкнут и внешне спокоен. В интернате многие ровесники сначала приняли его угрюмость и необщительность за слабость, попытавшись унизить, однако Влад сразу показал, что этот ярлык был навешен ему ошибочно, а полученные синяки, вывихнутые руки и сломанные носы противников, стали тому явным подтверждением. Мальчика оставили в покое, став воспринимать по-другому, однако его природные черты характера не позволили обрести друзей и единомышленников. Для сверстников Влад навсегда остался чужаком. Учился он относительно неплохо, проявляя особое рвение к точным наукам. Многие преподаватели из детского дома даже рекомендовали юноше поступление в технический ВУЗ, однако отсутствие материальных благ в виде свободных купюр крупного достоинства, и помощи со стороны хоть каких-либо родственников, не позволили выполнить данное пожелание.
   Потом был армия, Чечня. Влад несколько раз попадал в засады и окружения, зачастую случавшиеся из-за бестолковости военачальников, но вырывался из них сам и выводил сослуживцев, нутром чуя и, заложенные на дорогах мины, и лежки снайперов, и ложное радушие со стороны местных жителей. А еще он неплохо стрелял со всех видов вооружения, умело дрался врукопашную с несколькими противниками и достаточно неплохо руководил вверенными ему людьми. Вскоре талантливого паренька заметили, и после очередного успешно выполненного задания, присвоили сначала звание сержанта, а затем сразу старшины. После службы отцы-командиры предложили либо остаться по контракту в этой военной части, либо дальнейшее обучение в школе спецназа. Владу не нравилась эта война, где зачастую приходилось нарушать чьи-то глупые приказы, чтобы и самому остаться в живых и сохранить жизни своих солдат, где явный враг иногда вел себя не так подло, как штабные руководители, и где жизнь стоила не дороже патрона из автомата. Здесь он чувствовал себя слишком маленькой пешкой, не всегда понимая не только правила этой игры, но и нередко осознавая, что их, как таковых, вообще нет. Поэтому, недолго думая, юноша и выбрал путь дальнейшего обучения, лишь бы только уехать их этой мясорубки.
   После двух лет, проведенных в упорных занятиях в школе спецназа, и по достижению значительных успехов в физической и интеллектуальной подготовке, у Влада вновь стал выбор - либо идти дальше по пути знаний, либо, получив определенный статус, вновь возвращаться в строй. К тому времени, юношу начала привлекать профессия разведчика, в которой он не чувствовал себя явным пушечным мясом, где возможно было большее применение его природным и вновь приобретённым качествам. К последним относилась аналитика, умение находить общий язык с незнакомыми ранее людьми и неплохая приспосабливаемость к любой новой среде. Как правило, в коллективе, Влад становился лидером не только как поставленное должностное лицо, но и как человек, который единственный знает, где находится ручей с водой, как раздобыть еду, при отсутствии таковой в реальности, как тихо пробраться в населенный пункт и незаметно выбраться из него. И юноша всегда оправдывал возложенное на него доверие. Несмотря на немногословность, сослуживцам иногда хватало жеста, чтобы понять, что необходимо выполнить в тот или иной момент.
   Успешно сдав экзамены, Влад поступил в Новосибирское высшее военное командное училище, по окончанию которого, молодой специалист вновь встал на перепутье. Ему предложили выбрать либо должность аналитика в одном из многочисленных отделов штаба ГРУ в Москве, либо стать специальным агентом по выполнению определенных миссий. Влад, не желая провести всю свою жизнь в кабинете, погрязнув в бумагах, выполняя должностные инструкции таких же бедолаг, только чином повыше, решился на второй вариант, предпочтя непосредственную работу на местах. Он любил свободу: ночное звездное небо, свист ветра в ушах во время бешеной гонки на мотоцикле, марш-броски в горы либо леса, незнакомые города и дороги, новые встречи и чувство постоянного адреналина в крови. Вот так перспективный юноша и попал в четвертое управление ГРУ, занимающиеся обеспечением защиты интересов России в Африке. Сначала был ряд единичных заданий в южном полушарии, затем постоянное нахождение в ЮАР, Египте, Ливии, и вот конечный пункт на протяжении последних трех лет - Ангола.
   Сейчас он сидел в местном заведении города Луанды, именуемым "Амиго", коротая скучный свободный вечер, который ему выпал за несколько месяцев напряженной работы. Влад вообще нечасто бывал в столице Анголы, предпочитая не оставлять без надлежащего контроля вверенную ему территорию и корпорацию, находящиеся в другом конце страны. В основном, весь спектр, клубок, состоящий из интересов многочисленных слоев общества, крутился в добывающих провинциях, в Луанде же, расположенной на несколько сот километров от этих центров, находились лишь штаб-квартиры, посольства и представительства. Лишь только долг основной негласной специализации Влада - начальника разведки северо-восточного района, несмотря на неплохо действующую агентурную сеть и средства связи, требовал иногда присутствия в столице. За сегодняшний день он выполнил все свои обязанности и теперь ждал давнего товарища, знакомого по многим предыдущим операциям, чтобы веселее скоротать вечер, узнать что-нибудь интересное о далекой Родине, а потом, переночевав у него, с утра отправится в Луанду. Макс несколько месяцев назад был переведен в посольство России в Анголе и уже успел проявить себя достаточно неплохо. Влад через него иногда передавал в центр информацию, которую в целях безопасности нельзя доставлять обычным способом. Как правило, это оказывались отчеты о деятельности иностранных разведок, сведения о перспективах добычи алмазов, данные геологических изысканий и др.
   Ресторан "Амиго", по сложившейся еще во время "холодной войны" традиции, служил неофициальным местом встречи и проведения досуга таких же "посланцев" своих стран, как и Влад. В заведении обменивались информацией, заключали договоренности, осуществляли слежку, но и иногда и просто проводили время. Местные тоже заходили сюда, но в основном это были либо чиновники, получающие мзду за определенное лоббирование чьих-либо интересов, либо представители бизнеса и криминального мира. Обстановка ресторана располагала к данным встречам. В "Амиго" никогда не горел яркий общий свет, а официанты не донимали своим присутствием, понимая, репутацию заведения. Соответствовал имиджу и внутренний интерьер помещений: обшитые коричневым деревом стены, тяжелые темно-зеленые шторы, массивная резная старинная мебель и небольшие настольные лампы с бархатными абажурами, подчеркивали статус солидного места встреч. Учитывая, что Луанда была крупным портом, во внутренней отделке ресторана использовалась и морская тематика: окна у части столов имели форму иллюминаторов, сцена, где располагались музыканты и аниматоры, напоминала палубы корабля, а шест для танцовщиц стриптиза - мачту. На последнем предмете дизайна, как бы нехотя, с какой-то томной ленцой и сладострастием крутилась молодая мулатка, под негромкий мелодичный блюз, исполняемый небольшим оркестром, спрятанным где-то в полутьме занавеса.
   Влад заказал второй стакан виски, и тот мгновенно появился, принесенный расторопным официантом. По старой привычке профессионала разведчик играл роль скучающего бездельника, какого-нибудь разбитного моряка, получившего разрешение спуститься на берег и теперь страдающего от отсутствия занятия. В свои тридцать пять Влад выглядел бы, как минимум на пять лет младше, если б не небольшая черная борода, темные, с несколькими сединками короткие волосы сильно загорелое, обветренное лицо и карие, слегка уставшие глаза. Небольшой рост, широкие плечи, массивные кулаки, рельефы мышц под легкой одеждой и несколько шрамов от ножевых порезов на открытых участках тела дополняли образ видавшего виды мореплавателя. На нем были добротные синие джинсы, высокие черные кожаные ботинки со шнуровкой, светло-желтая льняная рубашка с коротким рукавом и морская кепка-бескозырка. Последний элемент гардероба висел, в настоящее время, на соседнем стуле. Никаких цепочек, колец и других безделушек, кроме наручных часов, юноша принципиально не носил - предпочитая не привлекать к себе дополнительное внимание в столь криминогенной стране. Разведчик сидел за столиком в центре, под шикарной пальмой - лицом к входной двери и нарочито небрежно посматривая в разные стороны, на сидящих в зале людей. Личности части присутствующих Влад определил из всплывших в памяти картотек, а остальных "раскрыл" интуитивно. Скорее всего, его тоже многие узнали, но естественно вида никто не подал, сохраняли невозмутимость и равнодушие в выражениях лиц. В таком специфическом виде деятельности, как разведка, не принято заводить друзей либо просто приятелей. Есть лишь временные союзники в какой-либо определенной операции.
   За столиком напротив негромко весело болтали два переводчика Джо и Майк - специалисты ЦРУ США. Они также тянули виски, и, в своей наглой американской манере, тискали чернокожую официантку, желающую подзаработать в этот вечерок. Слева находился уже немолодой француз Луи (якобы конферансье шикарного отеля). Он цедил рубиновое вино и брезгливо морщился, видимо осознав, что заказанное им за сотню долларов красное бургундское явно не шло ни в какое сравнение с аналогичным напитком у себя на Родине, несмотря на "искренние" заверения официанта, что данный продукт был привезен чуть ли не им лично из Франции. Столик справа занимала чернокожая пара средних лет, отмечающая какой-то семейный праздник. Сзади сидел какой-то молодой юнец, внешне очень похожий на туриста, читающий журнал про достопримечательности Анголы и пьющий кофе с коньяком. Была еще компания из трех моряков, хлещущих ром и несколько местных чернокожих с физиономиями, позволяющими отнести их к руководителям преступных группировок среднего звена. Общее число посетителей составляло около двадцати человек.
   - Подозрительный тип - подумал Влад про молодого туриста. - Полчаса уже одну страницу читает. Явно новичок и тоже кого-то ждет.
   Звучавшая в ресторане музыка притупляла бдительность сидящих, а алкоголь несколько увеличивал громкость их разговоров. Разведчик без труда, особо не напрягаясь, краешком уха вслушивался в диалоги, состоящие из множества языков, местных диалектов и сленгов разных видов деятельности. Влад подсознательно понимал и складывал их в определенные логические фразы, из которых выстраивалась единая картина. Большинство из услышанного он пропускал, но кое-что автоматически сохранял где-то в незримых полочках мозга, для дальнейшей проверки и использования. Всем этим сотрудник ГРУ занимался и в силу своей привычки и просто для того, чтобы хоть с какой-то пользой скоротать время до прихода Макса. Разведчик - он и в африканском ресторане разведчик. Многолетняя выучка и привычка держать все под контролем не позволяла расслабиться. И это немудрено, учитывая издержки профессии. Год назад в одном из похожих заведений города Лукапы, как бы случайно зашедшая подвыпившая компания чернокожих устроила потасовку и почему-то у столика Влада. Юноше пришлось вмешаться и все, как по команде, набросились на него. В итоге: один расплатился сломанной шей, другой ключицей, а оставшиеся двое изрядно изукрасили свои телеса многочисленными синяками, ушибами и вывихами. Досталось и тогда и сотруднику ГРУ- ножевое ранение в левый бок и два месяца госпиталя надолго вывели его из рабочего ритма. Разведчик понимал, что основной мишенью данного инцидента была его персона. Тогда российская горнорудная компания очень мешала определенным лицам из местной клановой группировки, пытавшейся расторгнуть контракт на добычу алмазов в пользу одной из европейских стран. Правительство Анголы естественно принесло официальное извинение, пообещав разобраться в данном инциденте, но как всегда, такие дела не расследуются или доводятся лишь до определенного уровня. В стране были еще свежи воспоминания об открытой гражданской войне, и начинать ее вновь, естественно, никто не собирался. Тогда все списали на банальное хулиганство, троих выздоровевших чернокожих отправили за решетку, где дальнейшее их местоположение оказалось потерянным навсегда.
   Потом еще через полгода был вылетевший из-за поворота громадный, груженый щебнем, грузовик. Тогда его жизнь спасли, выработанная годами реакция, спецагента да штатные шесть подушек безопасности "Мерседеса". Автомобиль в дальнейшем не подлежал восстановлению: удар грузовика предназначался в правую сторону передней двери - там, где водитель, однако Влад успел резко выкрутить руль и нажать на акселератор, вследствие чего пострадала задняя часть машины. Внедорожник от сильного удара перевернулся, а образовавшийся транспортный коллапс лишил грузовик маневра для следующего удара. Водитель самосвала вскоре разделил незавидную судьбу предыдущих пьяных дебоширов, а официальные власти признали причиной аварии банальную неисправность транспортного средства и нарушение правил безопасности дорожного движения.
   Вот поэтому в кобуре на левой подмышке у Влада всегда висел верный "Стечкин", в высоких ботинках - небольшой, но повидавший многого штурмовой клинок, а в левом углу воротника рубашки - ампула с анальгетиком, раскусив которую в случае ранения, можно было не чувствовать боли как минимум пару часов.
   Все эти воспоминания о прошедших тридцати пяти годах жизни накатились как то сразу, сменяясь один другим, прокручиваясь, как в киноленте. На всплывшее, во внезапном безделье, прошлое Влад смотрел без какой-либо особой ностальгии - он любил жизнь со всеми ее прелестями и невзгодами, и в каждом ее периоде были, как приятные, так и негативные моменты. Неизвестно сколь долго продолжался бы данный самоанализ, если б не "ожила" трубка сотового телефона. Естественно, сигнал был вибро, и информацию о нем Влад прочитал на наручных часах. Это была СМС от Макса.
   - Бабушка заболела, извини, прийти не смогу - сообщал равнодушный аппарат.
   Влад нахмурился, мгновенно отбросив ненужные мысли, взведясь, как механизм боевого арбалета. Он очередной раз убедился, что предчувствие, его никогда не обманывало. С самого утра разведчика, не покидало ощущение грядущих неприятностей, и оно не уходило из головы, несмотря на все старания юноши прогнать его прочь.
   - Что-то случилось и явно серьезное - подумал про себя разведчик.
   Заболевший родственник обозначал какие-либо проблемы. И серьезность их определялась степенью родства. Так дочка или сын, информировали об обычных неурядицах, жена или муж о сложностях в каких-либо отдельных операциях, а бабушка либо дедушка обозначали срыв либо серьезные проблемы в самой системе российской дипломатической миссии и контрразведке. В последнем случае, согласно должностных инструкций, ему, как руководителю целого района страны, требовалось незамедлительно прибыть на место дислокации, для получения указаний центра. Перспектива душевно провести вечер и переночевать у Макса мгновенно улетучилась, сменившись необходимостью мчаться в ночи на автомобиле, преодолевая расстояние около полторы тысячи километров.
   Собравшись и приготовившись к дальней дороге, Влад вышел наружу, где у обочины стоял его годовалый "Лэндровер". Автомобиль дружелюбно моргнул фарами от сработавшего центрального замка, и весело заурчал, отозвавшись на поворот замка зажигания. Было уже около часу ночи, и город давно погрузился во тьму. Страна, едва оправившись от открытой гражданской войны, не могла себе позволить полноценное уличное освещение. Подсвечивались лишь административные здания, да учреждения обслуживания населения: остановки общественного транспорта, магазины, заведения общепита и пр. Последние освещали свои объекты за личные денежные средства, и поэтому, с наступлением сумерек, тишину города буквально разрывал на части резкий треск дизель-генераторов. Периодические отключения и грабительские коммунальные платежи не позволяли коммерческим структурам развиваться, и те устраивали собственное электроснабжение объектов независимым. Жилые же кварталы не освещал никто - там электроэнергия подавалась три - пять часов в сутки, да и то днем. Вообще-то, назвать большую часть данных строений жильем получалось с большим натягом. Богатство и нищета переплетались в Луанде в каждом районе, и через каждую сотню метров. Рядом с вполне современными небоскребами из стекла и бетона ютились беднейшие лачуги, образовывающие целые районы, называемые мусеками. Это, тоже самое, что и фавелы в Рио-де-Жанейро, одним словом - трущобы. Дома в них строились из глиняных и бетонных кирпичей, сделанных кустарным способом, и покрывались листами ржавого и дырявого гофрированного железа, придавленного камнями. Вместо окон - зарешеченный оконный проем, завешанный грязными тряпками. Двери, правда, все в основном металлические, "самопальные". Из мебели, как правило, ничего, кроме, сколоченного из старых досок, ящика для вещей. Лишь на некоторых данных строениях, подтверждая особый статус владельца, иногда прикручивалась антенна спутникового TV или кондиционер. Площадь "домов", зачастую, не превышала десяти квадратных метров.
   Не менее плачевными в стране были и дороги, при чем, разница между столицей и провинцией абсолютно отсутствовала. Бетонное покрытие проезжих частей пестрело трещинами, выбоинами и воронками от снарядов и мин. Автомобиль Влада, двигающийся на достаточной скорости, вертелся из стороны в сторону, объезжая опасные участки. В противном случае выломанный шаровый подшипник, согнутая стойка, либо лопнувший или погнутый диск были обеспечены. А еще юноша старался ехать через административные и деловые кварталы, дабы избежать нежелательных ночных встреч.В Луанде, ввиду того, что это все-таки столица, преступность являлась на порядок ниже, чем в остальных регионах, однако и здесь после наступления темноты власть в отдельных районах города переходила в другие руки. В центре, в порту и на основных главных улицах было относительно тихо ввиду того, что на данных территориях курсировали полицейские подразделения, усиленные солдатами армии Анголы, но в спальных районах понятие порядка с наступлением ночи полностью отсутствовало. В эту часть суток в них хозяйничали местные банды, представлявшие собой низшие слои населения. Оголодавших и беспризорных подростков сотнями вербовали любые заинтересованные лица, и те за мизерную плату, за возможность иметь хоть какую-то крышу над головой, были готовы выполнять любое поручение. Как правило, основное их занятие заключалось защите и расширении границ влияния банды, грабеже не заплативших за "крышу" магазинов, разбою на дорогах, торговле наркотиками или оружием. В общем, трудоустроенность молодежи была на лицо.
   Влад, уже проехал всю портовую территорию и свернул на основную магистраль, ведущую через в центр города. Начались относительно благоустроенные районы столицы, которые через полчаса езды, по ночному немноголюдному городу, сменились жилыми кварталами окраины мегаполиса. Разведчик, внимая не прекращающемуся ноющему чувству опасности, насторожился, и очередной раз проверил патроны в пистолете, наличие нескольких запасных обойм на поясе и нож в голенище ботинка. Одиночные выстрелы и автоматные очереди слышались все чаще и ближе. В конце одного из кварталов шоссе перекрыл старый пикап, фары которого светили прямо в лицо. Вскоре оттуда появились три фигуры, направившиеся к нему.
   - Веселье началось - цинично подумал Влад, останавливаясь, как можно дальше от автомобиля незнакомцев, в котором маячили темными силуэтами, как минимум, человек десять.
   Подошедшим первым, темнокожий военный представился на ломанном английском, попросил предъявить документы и выйти из машины. Расстояние между автомобилями было около тридцати метров. Влад сначала потянулся к карману с документами, однако обратил внимание на то, что на капитанских погонах правого плеча военнослужащего отсутствовала одна полоса.
- Уважаемый, как вы сказали ваше имя и должность? - Холодно спросил Влад на чистом португальском, не глуша мотор.
   - Капитан Абиг Мондо - несколько напряженно ответил подошедший. - Предъявите ваши документы или мы будем вынуждены применить силу
   - Имя главнокомандующего сухопутных войск - не унимался Влад
   - Баако, Векеса, сюда - скомандовал Абиг, и россиянин увидел двух сопровождающих, положивших руки на затворы.
   - Дело дрянь - подумал про себя Влад, разглядев стоящих воинов, освещаемых светом фар его "Лэндровера".
   Солдаты были одеты небрежно: на одном из них отсутствовали знаки отличия, а форма другого напоминала сборную "солянку" из полицейской и армейской амуниции. Лишь неизменные автоматы "Калашникова", являющиеся основным аргументом в аналогичных спорах и присутствующие даже на некоторых гербах африканских стран, оставались неизменными.
   - Засада - мелькнуло в голове Влада. - Военные здесь абсолютно не причем. Я им нужен живой и невредимый, иначе просто изрешетили бы пулями.
   Происходящее дальше было делом техники. Влад, не дав бандитам даже щелкнуть затворами, стремительно выхватив пистолет, и выстрелил в стоящую троицу. Абиг, явно не ожидая получить пулю, медленно сполз к машине, прикрывая рукой грудь, один из подчиненных автоматчиков свалился раненый, а второй, оказавшийся самым проворным, упал на землю и кубарем скатился на обочину. Разведчик ударил в акселератор, и автомобиль рванулся вперед. Спасительная дорога вперед оказалась закрыта, и юноша свернул направо в темный переулок, сопровождаемый трассирующими пулями. Оставшиеся бандиты быстро пришли в себя, высыпали из кузовов пикапа и теперь пытались исправить свою оплошность. Отчаянно, глухо застучало заднее бронированное стекло его машины, покрываясь пятнами сколов, а вскоре раздался и визг колес, транспорта "лжевоенных", пустившихся в преследование. Влад уходил сквозь ночь темными переулкам, старясь найти параллельную главному шоссе улицу, чтобы оказаться в центральном квартале, где курсировали полицейские патрули. Однако проклятая дорога никуда не сворачивала все дальше и дальше, уводя разведчика от главной транспортной артерии города. Он плохо знал этот район города, ямы и выбоины не позволяли разгоняться, а преследователи не собирались сдаваться. Встречаемые жилые кварталы стояли темными бесформенными массами, лишь изредка освещаемые блеклым светом фонарей, пробивавшимся из, зашторенных тряпками, окон. Электричество здесь либо вообще отсутствовало, как таковое либо было отключено. Не трещали и, привычные слуху, дизель-генераторы - здесь видимо располагались самые беднейшие жители, не имеющие возможности приобрести такую роскошь.
   Враги не отставали, разгоняя ночную тишину мусеков автоматными очередями. Пули по "Лэндроверу" стучали градом, и Влад искренне порадовался, спасительной бронебойности его кузова. После гибели "Мерседеса" начальство распорядилось приобрести своему подчиненному более подготовленный автомобиль. Но, к сожалению, радость эта длилась недолго, и ее место заняла тревожная мысль о том, что преступникам, видимо, поступила другая команда, а именно - приказ уничтожить слишком уж активного россиянина. Сдаваться на милость победителям разведчик не собирался - уж слишком он был ценной добычей для многих в этой стране и достаточно хорошо знал о судьбе, попавших в плен, подобных группировок. Юноша не сомневался, что самом наиболее худшем из вариантов, он найдет силы, всадить себе в висок последний патрон из пистолета, и это будет последнее в его жизни решение. Внезапно сквозь стук пуль и шума автоматных выстрелов, Влад услышал новый, до боли знакомый свист реактивной системы, а через миг ощутил сильный толчок и громкий взрыв прогремевший где-то сзади, под самым днищем автомобиля. Снаряд гранатомета развернул машину, чудом ее не перевернув. Мотор дернулся, отчаянно и как-то особенно жалобно, как раненый зверь завыл, сопровождаемый треском несправного механизма ходовой, а потом, окончательно остановился и заглох. Пикап приближался, и оттуда доносились радостные крики неизвестных врагов. Недолго думая, Влад выскочил из автомобиля, стараясь скрыться в темных кварталах, где узость улиц и хаотичность строений позволят затеряться. Отбежав достаточно далеко, разведчик вновь услышал взрыв и обернувшись, увидел пылающий "Лэндровер", а в его свете автомобиль "лжевоенных". Бандиты выпрыгнули со своего транспорта и рассыпались в разные стороны, как горох по столу, пробивая сумрак ночи лучами фонарей. Они увидели, в какую сторону ускользнула их жертва и не собирались ее отпускать.
   - Прощай, старый друг и спасибо за все - грустно подумал Влад, бросая последний взгляд в сторону недавнего четырехколесного товарища. - Ты служил мне верой и правдой и повторил судьбу своего первого собрата, защищая жизнь хозяина, в этой жестокой стране. Ну а вас, господа бандиты, придется наказать за это.
   И юноша зло усмехнулся, встречая первых и самых нетерпеливых бегущих преступников, в тени остатков какой-то развалюхи. Верный "Стечкин" не подвел, и несколько пуль "поприветствовали" приближающихся бандитов. Два противника скрючились и упали на землю, а остальные, поведя себя более осторожно, начали окружать территорию, пригибаясь к земле, стараясь укрыться за остатками хибар мусеков. Разведчик побежал по развалинам, делая крюк влево, стараясь избежать попадания в кольцо. В чем-чем, а в городском бою он был мастер своего дела. Влад не сомневался, что пикап остался без охраны, и решил преподать врагам еще один урок. Не сомневался он и в том, что сможет завести автомобиль. Ключей в похожем транспорте, ввиду того, что данные машины постоянно переходили из рук в руки, как правило, давно уже не было, а роль замка зажигания играли либо тумблер, либо, что еще банальнее, просто оголенные провода. Остатки хибар заканчивались пустырем, примыкавшим к дороге. Требовалось совершить небольшую перебежку по открытой местности, а затем нырнуть в спасительное авто, и умчаться прочь, оставив "лжевоенных" с носом. И юноша, собрав все силы, рванулся вперед, петляя зигзагами, стараясь не думать о том, какой хорошей мишенью он стал для опытного стрелка. Хотя, в наличие таковых среди местных, он сомневался: одно дело попасть в, едущую в нескольких метрах впереди, машину, и совсем другое, в бегущего в кромешной тьме человека. Влад в Анголе больше всего опасался лишь своих коллег по цеху из других стран. Они были специалистами, но, как правило, не компрометировали себя участием в подобных операциях, предпочитая управлять всевозможными бандами, покупая их преданность валютой. В сегодняшнем происшествии разведчик чувствовал пока лишь только умелое руководство, но не более.
   Короткая перебежка к пикапу получилось вполне успешно. Юноша в темноте нащупал оголенные провода из замка зажигания, и машина, отозвавшись с первого раза, бодро заурчала своим двигателем. Со стороны пустыря показалось несколько лучей фонарей, и через миг, раздались автоматные очереди. Бандиты стреляли не целясь, и пули то вспахивали землю, то пролетали в нескольких метрах от машины, а то и просто свистели гораздо выше головы. Автомобиль сорвался с места и вскоре оказался в недосягаемости врагов. Лишь только тогда Влад немного ослабил хватку рук на руле, да включил фары. Внезапная резкая боль в левом плече слегка огорчила разведчика.
   - Попали все-таки, сволочи - зло проговорил он про себя и презрительно плюнул в окно. Он все равно доберется сегодня домой, чтобы не случилось.
   Желание раскусить ампулу с анальгетиком юноша пока отложил: боль не была еще такой нетерпимой, да и ушел он от врагов не достаточно далеко. Пикап несся к спасительному шоссе, ведущему вглубь страны, и ничто его уже не остановит.
   Темнота впереди, стала редеть, освещаемая редкими автомобилями, двигающимися по главной артерии города. Влад вырвался из мрачных кварталов, и настроение стало понемногу улучшаться, несмотря на кровоточащее плечо. Он уже проскочил тот участок трассы, где его остановили бандиты. Разведчик узнал это место по двум трупам, лежащим на асфальте. Вперед и только вперед. Акселератор быстро уперся в пол, и тяжелый пикап, разогнавшись до семидесяти миль, уносил нового владельца прочь. Бак был полон, что позволяло еще долго не беспокоиться о заправке, а радиомагнитола даже поймала неплохую волну. Все вроде бы закончилось относительно неплохо, но Влада не покидало чувство тревоги. Он всеми фибрами своего тела чувствовал опасность, но не мог понять, откуда ждать нового удара судьбы.
   Одинокую вспыхнувшую фару мотоцикла, светящуюся сзади, разведчик увидел сразу, как только она появилась в зеркале заднего вида. Казалось бы, что здесь такого - обычный байк, к тому же стоящий на обочине, но многолетнее выработанное чутье его никогда не обманывало. Неизвестный находился сбоку дороги, вне досягаемости фар проезжавшего транспорта, и что-то или кого-то ждал в ночи. Влад, не сбавляя скорости, потянулся к пистолету, и ... похолодел.
   - Ну вот и все - холодно проговорил он про себя и эта мгновенная мысль пронеслась у него в голове, замедляя время и открывая невероятное чувство мгновенного обзора окружающего пространства.
   Влад как бы сверху узрел ухмыляющуюся злорадным торжеством физиономию неизвестного мотоциклиста, увидел его руку, сжимающую пульт дистанционного управления, ощутил щелчок реле, активировавшего взрыватель заряда прикрепленного к днищу его пикапа, и понял, что это конец. Как он и предполагал, незримый заказчик покушения не участвовал непосредственно в нападении, управляя всем в стороне. После убийства россиянина он, скорее всего, планировал убрать и самих исполнителей, взорвав машину с бандитами. Все, конечно, пошло не совсем так, как планировал враг, но главная его цель все же оказалась достигнутой.
   Последнее, что увидел и почувствовал Влад, был громадной силы взрыв, разделивший машину на тысячи частей, ужасная неимоверная боль, вытерпеть которую не смог бы никто, яркая вспышка и громадная серая воронка, уносящая сознание куда-то вверх...
  
   ***
   В Москве на стол руководителю четвертого управления ГРУ - Генералу Зотову упал конверт из российского посольства в Анголе. Открыв его, Александр Иванович побледнел: Влад Наумов - один из лучших его сотрудников - пропал без вести. В данном случае это означало его смерть.
   - Эх, Влад, Влад - грустно произнес он про себя. - А мог бы стать моим "замом" через два-три года. Если бы...
   Генерал всегда считал его перспективным специалистом и неоднократно предлагал юноше должность в штабе управления, но Влад каждый раз вежливо и тактично отказывался.
   Генерал просидел в своих думах еще полчаса, вспоминая талантливого парня, а затем позвал секретаря и приказал готовить новый приказ о назначении. Война не прекращается со смертью одного солдата - она передается эстафетой другому бойцу, а иногда и следующему поколению.
  
  
   Глава вторая
  
   Несси - белокурая девочка подросток вышла из спортивной школы. Она была среднего роста, и отличалась от сверстников излишней худобой и бледностью. На вид ей можно было дать лет четырнадцать, хотя на самом деле месяц назад она отмечала шестнадцатилетие. Светлые, доходящие до плеч, волосы девушки, соединенные в куцый хвостик, выглядывали из-под белой шапочки. Внешний вид подростка, позволял определить ее, как молодую спортсменку: костюм красно-синего цвета, кроссовки и продолговатый пластиковый кейс в руках, подтверждали это. Сегодня она неплохо отзанималась и была собой весьма довольна. Занятие спортом позволяло Несси отвлечься от проблем, давало возможность на время стать полноценным человеком, ощутить блеск в глазах, почувствовать азарт и свободу выбора.
   Имя, как порой бывает у большинства детей, ей дали родители, увлекавшиеся в свое время движением хиппи. Почему-то оно им очень нравилось. Как они говорили: "Дочка названа в честь неизвестного таинственного существа озера Лох-Несс, с одним только пояснением - она не чудовище, а чудо". И она действительно родилась белокурым чудом с громадными синими, как море, глазами. Вот только здоровье ребенка оставляло желать лучшего: Несси с младенчества росла слабым и болезненным ребенком, а с пяти лет, поставленный врачами диагноз - бронхиальная астма, прозвучал для родителей, как приговор. Девочке нельзя было очень многого: сильно нервничать, простывать, жить без ингалятора и общаться с заболевшими детьми. Хотя, если честно сказать, она почему-то не находила общий язык со сверстниками, предпочитая проводить время или с родителями или в одиночестве. Как будто данное ей имя призвано было также разделить и судьбу таинственного обитателя шотландского озера. Иногда складывалось впечатление, что Несси, как то, сразу родилась взрослой. Ее задумчивый вид, внимательный взгляд и несвойственная ребенку немногословность, отличали девочку от сверстников. В итоге, в свои шестнадцать лет у Несси не было ни парня, ни подруг, с которыми она могла бы обсуждать какие-либо жизненные вопросы, ее постоянными ее спутниками стали ингалятор и книги. Одноклассники все выходные, как правило, не "вылазили" из ночных клубов, кафешек или кинотеатров, но девушку не интересовал этот способ проведения жизни, несмотря на все уговоры родителей. Ее болезнь, в принципе, не мешала общаться со сверстниками, но иногда это был один еще один из факторов неприятия существующей действительности. В детстве, когда все одногодки Несси игрались в куклы, она, едва научившись читать, почему-то предпочла уйти в мир книг. Училась она неплохо, но гуманитарные предметы ей давались гораздо легче, чем точные науки.
   Родители у Несси были обычными людьми, как у многих других тысяч таких же детей в России. Познакомившись на каком-то хиповском движении, они встречались около года, пока не решили пожениться. После этого, букетно-конфетный период длился недолго, сменившись привычной семейной жизнью. Он начал работать водителем трамвая, а она продавцом в магазине. В своей дочери, родившейся еще через год, молодожены души не чаяли. Несси стала для них воплощением всего самого прекрасного, что подарила им жизнь. Не смотря на относительно молодой возраст обоих супругов, больше детей они не захотели, решив дать максимум всего своему единственному ребенку. И девочке никогда не было скучно в семье: вечерами родители по очереди читали ей сказки, в свободное время играли в разные игры, раз в месяц ребенок обязательно посещал театр, а летом каждые выходные устраивались семейные походы на речку.
   Увидев начавшуюся раннюю сутулость дочери, посовещавшись с врачами, родители решили отдать свое чадо в спортивную секцию. Определение вида занятий позволили Несси, и та удивила всех, выбрав из предложенного списка стрельбу из классического лука. Во многом, это странное увлечение болезненной и худенькой девочки, оказалось обосновано чтением приключенческих книг, где отважные герои метко стреляя, защищали обиженных и угнетенных, восстанавливали справедливость и спасали прекрасных дам. Вот так с двенадцати лет Несси достаточно серьезно увлеклась спортом, и вскоре доказала всем, что может многое. К шестнадцати годам в ее комнате все свободные полки оказались, занятые призовыми кубками, стены украсили грамоты и фотографии девушки на пьедесталах призовых мест, а небольшая кладовая их дома на половину заполнилась инвентарем и различной атрибутикой профессиональной спортсменки. А еще в столь юный возраст она уже получила звание кандидата в мастера спорта.
   Несси жила в обычном подмосковном поселке, которые как грибы облеплявшие пень дерева, окружали столицу по всему диаметру МКАДа. И не смотря на то, что добираться приходилось достаточно долго, сначала на метро, а потом на электричке, девушке там нравилось: дышалось гораздо легче, да и естественную красоту природу не портили виды унылых многоэтажек, жизнь в которых, по ее мнению, постепенно становилась такой же серой и однообразной. Ее поселок окружал лес, где Несси подолгу любила гулять, любоваться деревьями и небольшой речушкой, кормить белок, синичек и прочую живность. Это было одно из любимых препровождений девушки с самого детства. Она могла часами сидеть около речки, всматриваясь в водную гладь, любоваться вечерним закатом и слушать шепот листьев. Иногда на берегу Несси читала, расстелив под себя небольшой каремат. Родители не нарушали уединение дочери, и, поняв ее увлечение, старались создать что-то похожее и в их жилище, чтобы дочь всегда с удовольствием в него возвращалась. Их частный домик был небольшой, но очень уютный: во дворике всегда зеленел аккуратно постриженный газон с пешеходными дорожками из бутового камня, несколько березок около окон защищали комнаты от солнца, а фонарики подсвечивали небольшой прудик, устроенный из старой металлической емкости, в котором где жили небольшие пескарики и красноперки. Когда погода позволяла, семейный ужин всегда проходил во дворе. Несси была благодарна родителям за заботу и понимание, и возможно, еще и поэтому не хотела общаться со сверстниками, в среде которых зачастую этим чувства относились на второй, а то и на третий план.
   Вечер стоял хмурый и неприветливый: слегка моросил дождь, деревья хлестали воздух ветвями с пока еще не опавшими листьями, ветер гонял по нему свинцовые тучи, и холод пока еще несмело, но уже пытался пробраться к телу сквозь не очень теплую одежду. В общем - типичная московская погода, столь характерная для середины осени. Несси зябко поежилась и застегнула куртку спортивного костюма по самую шею. Хоть под низом и одета достаточно плотная водолазка, рисковать своим здоровьем девушка не могла. Она вышла из электрички и медленно пошла по тропинке к поселку. Торопиться ей особо было некуда, и Несси, не обращая внимания на моросящий дождь, с удовольствием слушала лес, который под порывами ветра, как будто разговорился, перешептываясь разноцветной листвой. Темнело. Поселок располагался в километре от железнодорожной станции. Сегодня дорога к нему была безлюдна и практически не освещаема. В выходной, вечером, да к тому же еще в такую погоду, люди предпочитали сидеть дома у телевизора либо у стола с чашкой дымящегося кофе.
   Девушка прошла почти весь путь, когда дорогу ей внезапно преградили три темные фигуры. Надвинутые на голову капюшоны скрывали их лица, но не могли скрыть сивушный запах дешевого алкоголя смешанного с вонью табачного дыма. Несси испуганно замерла и задрожала от страха. Инстинктивно она ощущала опасность, но абсолютно не знала, как поступить в данной ситуации.
   - Поедешь с нами, красавица - грубо с азиатским акцентом, сказал один из троих, больно схватив ее за руку.
   - Пустите, я не сделала вам ничего плохого! - закричала Несси, но в ответ лишь услышала пьяный хохот.
   - Ха! - ты слышишь, Бехрус? - Обратился первый к одному из двоих. - Она нам не сделала ничего плохого! Мы тоже ничего плохого тебе не сделаем, если будешь себя хорошо вести!
   Она попыталась вырваться и сбежать, но неизвестный сгреб ее медвежьей хваткой в объятия, а затем протащил на себе последний десяток метров, где у дороги поселка стоял автомобиль. Там один из подельников уже услужливо открыл заднюю дверь, куда буквально залетела брошенная девушка вместе со своим кейсом. Двое сели спереди, главарь сзади, и машина - ржавая старая "девятка", включив фары, рванулась по ночной дороге.
   Несси обдало холодом, пронизывающим и достающим до каждой клеточки ее тела. Она прекрасно понимала, что с ней хотят сделать, и осознавала, что живой с этой поездки уже можно не выйти. Девушке стало плохо, и она, задыхалась, инстинктивно потянулась к ингалятору в кармане куртки. Сидевший рядом бандит, выхватил спасительный прибор у своей жертвы, внимательно его осмотрел, и лишь убедившись, что это не газовый баллончик - вернул обратно посиневшей от начавшихся спазм, девушке. Несси судорожно вцепилась в ингалятор, вставила в рот распылитель и нажала на клавишу. Дышать стало легче, но ее судьбу это не поменяло. В машине было жарко, стоял стойкий запах немытых тел, сигарет и алкоголя, гремела музыка, видимо, если девушка решит позвать на помощь. Однако кричать и как-либо сопротивляться она не могла. Несси сидела, как парализованная, а перед ее глазами, как в замедленной съемке пробегала вся короткая жизнь - от рождения до настоящего момента. Как мало было сделано и достигнуто. Впереди должен был быть чемпионат Европы, ВУЗ, семья, дети, счастливая старость. И всего этого она лишиться уже через несколько часов. Девушка была в немой растерянности и сейчас напоминала выброшенную на берег рыбу. Ее оберегали от внешнего воздействия, как цветок в теплице - агрессия и конфликты всегда обходили Несси стороной: отец никогда не разговаривал с матерью в повышенных тонах в присутствии дочери, а само чадо родители не наказывали, прощая все детские шалости. Лишь когда девочка повзрослела, с ней начали разговаривать более серьезно, но всегда спокойно, без криков и истерик. В школе Несси считали белой вороной, и просто не замечали.
   - Ты должна что-то придумать - твердила она про себя, и эта мысль, побуждавшая жить и не терять надежду, сначала просто успокаивающая и обволакивающая теплом, затем стала встряхивать, толкать ее со всех сторон, а, в конце - концов, стальным сверлом впилась в мозг, заставляя забыть обо всем, кроме этого. Из множества вариантов спасения, роем летавших в голове девушки, был один самый первый и самый правильный, но она боялась его чуть ли не больше, чем самих бандитов. Несси вновь и вновь просчитывала все, но каждый из последующих, либо оказывался полным бредом, либо требовал гораздо больше времени. Она не слышала не пошлых шуток троицы в ее адрес, не реагировала на грубые прикосновения рук Вазгена - девушка каким-то неимоверным усилием отключила все ненужные в настоящее время мысли и чувства.
   - Ты должна, обязана что-то придумать! Ты должна выжить! Выжить любой ценой!
   Прошло около пятнадцати минут с момента похищения. Машина петляла по ночной дороге около леса, и гораздо медленнее, чем того хотелось преступникам, удалялась от поселка. Не освещаемое и практически не ремонтируемое дорожное покрытие, пестрело ямами и ухабами. Около некоторых автомобилю приходилось сильно притормаживать и очень аккуратно их преодолевать, но каждый маневр "девятки" был предсказуем, и создавалось впечатление, что водитель неплохо знает этот маршрут. Слева безмолвной громадой стоял равнодушный ночной лес, ветер прекратился, но дождь уже не просто моросил, а настойчиво поливал землю.
   Перед одной из больших ям машина практически полностью остановилась, вызвав тираду отборного мата у водителя. Сидевший рядом Вазген явно о чем-то задумался, а может, что более естественно для таких субъектов, задремал, ослабив хватку своей руки на запястье жертвы, явно уже не ожидая от нее какого-либо сопротивления. И Несси вдруг внезапно поняла, что это ее шанс, возможно последний намек или подарок судьбы, другого которого уже может и не быть. Она, собрав все свои силы, вырвала руку из кисти громилы, резко открыла дверь, схватила свой кейс и рванулась в чашу. В автомобиле об отсутствии девушки до пьяной компании дошло секунд через тридцать, и еще минута ушла на взаимные обвинения и принятие совместного решения. Это было именно тот спасительный отрезок времени, который и позволил Несси, непривычной к таким физическим нагрузкам, отбежать достаточно далеко.
   Она мчалась, по лесной чаще, как ветер, не чувствуя усталости, прижимая к груди свой бесценный "Хойт". Два года назад тренер сказал родителям, что девочке нужен качественный профессиональный лук. Родители естественно согласились, но когда тот озвучил сумму, отец явно приуныл - для такой покупки денег надо было собирать, как минимум год. И не видать бы девушке так быстро нового оружия, если б на ее счастье, через несколько дней, один из воспитанников школы - юный и избалованный отпрыск из обеспеченной семьи, после трех месяцев обучения не решил, что теперь он хочет заниматься автоспортом. Свой же фирменный инвентарь, включая и лук, он продал тренеру за полцены, который, естественно и осчастливил им перспективную ученицу. Увидев свое новое приобретение, Несси не просто обрадовалась - это была любовь с первого взгляда: ручка из, оранжевого, с золотым отливом, металла, черные карбоновые плечи и темная тетива. Первое время она даже спала с ним в обнимку, не пожелав расставаться с луком ни на миг. Именно с этим "Хойтом" девушка выиграла первое место в России среди юниоров, стала кандидатом в мастера спорта и попала в команду на чемпионат Европы. Вот поэтому даже сейчас, в минуты, когда Несси грозила смертельная опасность, ей даже и в голову не пришло, бросить свое сокровище в машине, на добычу этим ублюдкам.
   Она смогла, вырвалась из лап этих ужасных людей и скоро, наверняка, попадет домой. Доза адреналина, сначала зашкаливающаяся, постепенно начала снижаться, уменьшая и физические силы организма. Девушка перешла с бешенного галопа сначала на быстрый шаг, потом на обычную ходьбу, и вдруг, как-то внезапно, осознала, что смертельно устала: дыхания не хватало, ноги налились свинцом и подкашивались, а руки отказывались держать, ставший ужасно тяжелым, пластиковый чехол. Несси остановилась, а затем упала в мокрую траву, не замечая льющийся с неба дождь. Однако отдохнуть ей не дали. Вновь холодея, от ужаса, девушка услышала ругань недавних пленителей и увидела лучи фонарей, пронизывающих темноту. В ее плане побега не было пункта, что бандиты решат искать свою жертву ночью, да еще и в такую погоду, но Несси ошиблась и сейчас должна дорого заплатить за эту оплошность. В голове вновь отчаянно забегали мысли. Преследователи опомнились и теперь любой ценой хотели вернуть беглянку. Она могла заявить в милицию, узнать кого-то из похитителей, наверняка живущих где-то неподалеку, и тогда судьба Вазгена, Бехруса и Зайнаба была бы решена. В лучшем случае их ждала депортация, а в худшем суд и как минимум пятнадцать лет нахождения в местах не столь отдаленных. Больше бежать, да и просто быстро идти она не сможет, а преступники, наверняка, уже понявшие многое о физических данных жертвы, быстро ее настигнут. В мозгу внезапно появилась еще одна мысль и такая, что Несси, и так запуганную до смерти, пробрал уже не страх, ужас, заставивший девушку не просто заплакать, а завыть диким зверем. И возможно она так бы и сделала, если б не близость преступников.
   То, что происходило потом в следующий час, напоминало сон, кошмарный сон, который потом еще не раз возвращал ее к этой трагедии, разделившей жизнь на до и после. В голове Несси вдруг что-то сработало, как будто, какой-то невидимый тумблер, отключил домашнюю девочку, поставив на ее место новую, доселе неизвестную сущность, взявшую на себя ответственность за все происходящее далее. Движения девушки потеряли плавность и дрожь, внезапно став хладнокровными четкими и продуманными. Несси открыла пластиковый кейс, достала оттуда части лука, и колчан со стрелами. Последний аксессуар она одела через голову и сразу занялась сборкой оружия. Плечи щелкнули в металлической рукоятке, а затем согнулись, встречая петли тетивы. Проверочная холостая оттяжка, плавное сопровождение спуска, и вот одна из стрел легла в ее руку, упершись пластиковым хвостовиком в струну тетивы. Девушка стала за деревом и приготовилась ждать преследователей, которые и не думали скрываться.
   Троица разделилась, и, взяв в полукольцо возможный маршрут движения девушки, крича и матерясь, прочесывали лес, разбавляя ночь лучами фонарей. Приближался Вазген - тот самый тип, который являясь главарем банды насильников, схватил ее, бросил в машину, а затем сидел рядом, крепко держа за запястье. Именно он отпускал самые мерзкие шутки, относительно дальнейшего проведения вечера, именно он касался, трогал ее своими громадными руками, казалось, проникая ими в самую душу Несси, оставляя там грязь и зловоние.
   - Это зверь должен ответить за все, что со мной сделал - промелькнуло в голове девушки, и она еще сильнее сжала рукоять своего "Хойта".
   Несси резко вышла из-за дерева, шагов за двадцать до темной фигуры громилы, натянула лук, и практически не целясь, резко спустила тетиву. Золотистая карбоновая стрела, с черно-оранжевым оперением, как злая оса пронзила темноту. Несомненно, горящий фонарь, и шумное сопение преследователя не могло не сыграть девушке на руку, не давая совершить такую роковую ошибку, как промах. Она выстрелила, доверяя больше не глазам, не совсем привыкшим к сплошной темноте, а какому-то неведомому чутью охотника, объединившему в себе и зрение, и обоняние и слух. В момент, когда раздался глухой, хлюпающий стук удара наконечника, проникающего в человеческую плоть, а затем стон и хрипящий крик Вазгена, Несси, как будто услышала, как где-то дернулась и порвалась, туго натянутая тонкая струна. Неведомый звук прозвучал, как сигнал расставания со всей ее старой жизнью, со всеми мировоззрениями, мечтами и стремлениями. Этот выстрел, как нож, разрезал прошлое и настоящее на две, никогда уже не соединимые части. Стрела вошла в грудь похитителя, практически в середину сердца, и девушка, как наяву, ощутила покидающую тело жизнь. Бандит мучился не долго, но на его перекошенной от внезапной боли физиономии на веки осталось и удивление. Он так и не понял, как хрупкая, тщедушная девчонка смогла так быстро прервать его жизнь. Несси, же сейчас вообще не размышляла, покорившись полностью новой своей сущности. Выключив и схватив с собой фонарь, она поспешно удалилась на дистанцию, позволяющую оставаться незамеченной для преследователей.
   Оставшиеся преступники, меж тем, не прекращали свои поиски. Услышав крик и шум ломающихся кустов, они шли вдвоем, зовя главаря, не понимая, куда тот мог запропаститься. Необходимо было нападать первой, и девушка обошла бандитов сзади, спокойно ждала момента, чтобы удачно прицелится. Второй смертоносный выстрел юной охотницы, прозвучал, а точнее просвистел минут через десять после первого: Зайнаб - бандит, сидевший рядом с водителем - взмахнул руками, как грузная неуклюжая птица, и плавно завалился вперед. Шедший с ним подельник отскочил, как ошпаренный, и лишь когда увидел торчащее из тела напарника оперение, попытался оказать какую-либо помощь. Однако спасать было некого - наконечник пробил позвоночник шейного отдела и намертво засел там. Бехрус, вдруг почувствовал что - то, и обернувшись, увидел в свете внезапно вспыхнувшей молнии их недавнюю жертву- хрупкую девушку, почти девочку, с длинными, раскидавшимися по плечам светлыми, казалось, светящимися, волосами и горящими синими глазами, стоявшую с натянутой тетивой. Это мгновение он больше не забудет до конца всей своей жизни. Хрупкий ребенок, на которого они напали, в надежде изнасиловать и убить, теперь напоминала всех ангелов ада, мстителей с небес, ночные кошмары и детские страхи бандита. Несси стояла, как мраморная холодная статуя - высокая одинокая и непреклонная, освещаемая частыми вспышками молний, смотрящая в самую сущность валяющегося на земле преступника. Казалось, что и эти всполохи небесного огня ее рук дело, что она сейчас повелевает дождем и ветром и всеми этими стихиями. Что-то во взгляде девушки было такое, что психика взрослого, видавшее многое преступника, не выдержала, что-то сломалось в душе Бехруса, и эти падающие обломки, потащили за собой, во внезапно отрывшуюся пропасть, всю его жизнь. Пришла очередь ответить и за загубленные жизни и за искалеченные судьбы, и все те злодеяния, что он сделал невинным людям. Убийца, стоящий на коленях, распластался ниц перед, стоящей в десяти метрах, богиней и, вспоминая тексты молитв, путая языки и забывая слова, которые он никогда не произносил, начал просить прощение. Слезы раскаяния, лившиеся с его глаз, смывались непрекращающимся дождем, и впитывалась в грязь, под телом.
   - Уходи! - Громко, четко, каким-то не своим голосом, сопротивляться которому было невозможно, прокричала Несси, не отпуская пальцев с тетивы лука. - У тебя минута, чтобы остаться в живых.
   Повторять девушке больше не пришлось. Вчерашний убийца и грабитель, бросив фонарь и тело своего товарища, умчался в чащу. Его найдет на следующий день наряд милиции, прочёсывающий местность. Трясущийся, не способный связать и двух слов - преступник еще десять лет будет находиться в клинике для душевно больных. Последний образ, увиденный им в вспышке молний, останется с бандитом до конца жизни. Каждую ночь он будет просыпаться в холодном поту, за миг до того, как спущенная, горящая небесным огнем, стрела прекратит его существование. Возможно, жизнь преступника так и закончилась, и, летящее из тьмы, возмездие достигло цели, потому что в один из ночей пациент психбольницы не смог вовремя проснуться. В тот день, дежурная медсестра, не желавшая слышать криков больного, вколола тому тройную дозу снотворного. Однако, официальная причина смерти, озвученная патологоанатомом при вскрытии, была вполне обычной - разрыв сердца. Вот так и закончил свои дни теперь уже бывший бандит Бехрус.
  
  
   ***
   Несси брела по ночному лесу, не разбирая направления, не понимая ни целей, ни желания, не имея никаких стремлений, не чувствуя страха и смертельного холода. Дождь не прекращался ни на минуту - наоборот, усиливался с каждым часом, словно стараясь вылить на землю весь годовой запас влаги. Девушка промокла до нитки, и ее дыхание стало прерывистым и коротким. То состояние охотницы, сущности без страха и сомнений, куда-то делось и сейчас, бредущая в ночном лесу фигура была обычной шестнадцатилетней девушкой-подростком. Впереди ее дальнейшей жизни была лишь темнота, такая же, как и в этом лесу. Фонарь сел, тело трясло от холода, организм требовал дозы лекарства, но разум юной лучницы был настолько далеко, что не замечал ничего. Несси окутало полное безразличие к происходящему, и только мысли в голове, занимали девушку. Ее конечно же скоро найдут, потом будет суд, который естественно докажет превышение допустимой самообороны. У родителей не окажется достаточного количества денег для оплаты хорошего адвоката, а государственный обвинитель сделает все, чтобы побыстрее закрыть дело. А дальше тюрьма и смерть в холодной камере от безжалостной болезни.
   - Вот так, Несс - сказала она себе. - Закончилось твое славное детство и юность. Теперь ты матерый убийца, воспользовавшийся приобретенными навыками для преступления.
   Девушка никогда раньше не стреляла по животным и тем более по человеку. Несси всегда было жаль несчастных зверюшек, на которых охотились жестокие люди, и лет с десяти малышка сама приняла решение стать вегетарианкой, не пожелавши быть соучастницей преступления, к которому относилось убийство беззащитных существ. А теперь она сознательно переступила ту черту, которая отделяла разумного человека от безжалостного чудовища, для которого чужие жизни не значат ничего. И больше всего ей было жаль не себя - она переживала за родителей. В чем их вина? За что судьба наказала их единственного и желанного ребенка?
   Вот так Несси и шла, укутавшись в свои мрачные мысли, покрытая дождевыми каплями с головы до ног, казавшись магическим существом, сотканным из воды и вспышек молний. Лес резко оборвался, упершись своими деревьями, окружив ими, большую круглую поляну, посередине которой стоял громадный, как будто поддерживающий небо своей кроной, дуб. Внезапно девушка стала по-особенному, очень сильно задыхаться, и физическое составляющая ее тела взяла верх, настойчиво дав понять, что без дозы ингалятора, она не сможет прожить и десяти минут. Привычным жестом Несси потянулась к внутреннему кармашку куртки, но не нашла там ничего, кроме пустоты промокшего материала. Спасительный прибор, оказался утерян или во время бега, или, что наиболее вероятно, оставлен в машине. Остатки сил покинули девушку, и она упала на колени, заливаясь хлынувшими из глаз слезами, хватаясь руками за шею. Ее короткая жизнь, полная любви, заботы и понимания, заканчивалась здесь, на краю поляны, среди мокрой травы, земли, превратившейся в грязь в луже из воды и опавших листьев. Несси, уже смирившись со своей судьбой, перестала бороться за спасительный кислород, закрыла глаза и приготовилась принять избавительницу смерть, как вдруг, новая странная заставляющая подчиниться, мысль посетила голову девушки, заставив ту встрепенуться и отчаянно быстро задышать. Любой ценой, во что бы то ни стало, она должна добраться до того дерева.
   Не в силах сопротивляться этому приказу, девушка встала, перекинула через плечо свой бесценный лук и, собрав последние силы, бросилась к громадному дубу. Первую часть пути она пробежала, но воздуха отчаянно не хватало. Несси остановилась, бешено часто задышала, хватаясь за шею, словно стараясь разорвать ногтями сужающееся горло. А потом не в силах даже идти упала и поползла, сначала на четвереньках, потом по-пластунски, погружаясь в холодную жижу из грязи, травы и листьев. Уже почти не дыша, на каких-то не мыслях, а скорее рефлексах и животных инстинктах она доползла до непонятного дерева и коснулась рукой до коры его ствола. В тот же миг прогремел гром и, гигантская, казалась занимающая половину небосвода, вспышка озарила все вокруг. Молния ударила в дуб, расколов его надвое и накрыв Несси, обнимающую свой бесценный "Хойт". Последнее, что увидела девушка, была яркая вспышка и громадная серая воронка, тянущая вверх...
   ***
   Марину и Олега Климовых уже третий раз за этот месяц вызывают в следственный комитет. Они уже знают, о том, что их дочь бесследно пропала, полгода назад по пути домой. Также им известно о двух жестоких убийствах, произошедших в лесу, в нескольких километрах от поселка из оружия Несси. Все поиски их дочери оказались тщетны, несмотря на то, что были задействованы и жители поселка, и волонтеры и службы МЧС. На поляне около старого дубового пня нашли лук, а также колчан со стрелами. Электрический фонарь с разрядившимися батареями валялся в начале окончившегося леса.
   На девочку вскоре было заведено уголовное дело о покушении на убийство, а сегодня родителей обрадовали, что материалы отправлены в суд, и Несси Климова объявлена в федеральный розыск.
   После этого вызовы следователей прекратились, дело передали в архив и поисками "преступника" заниматься перестали.
   А еще через год в маленьком домике лесного подмосковного поселка прозвучал детский плач. Тридцативосьмилетняя Марина родила сына, и сегодня ее муж - новоиспечённый отец привез их из роддома домой. Во дворике шум и поздравления родственников. Комната Несси переделана под детскую, и сейчас о бывшей ее владелице напоминает лишь большое фото, висящее на стене в темной дубовой рамке, а чуть ниже его в плоском деревянном футляре со стеклянной крышкой - оранжевый, с золотым отливом "Хойт". Плечи лука подняты вверх, как бы поддерживая и обнимая портрет хозяйки. Марина часто подходит к изображению девушки, иногда просто смотрит на нее, иногда что-то ей рассказывает или спрашивает. Сегодня она принесла дочери радостную новость - у Несси теперь есть брат...
  
  
   Глава третья
  
   В Москву, как всегда нежданно, пришла осень. Казалось, еще вчера стояла невыносимая жара, заставлявшая не вылазить из-под кондиционера, расплавляющая мозг жуткой смесью из автомобильного смога, ультрафиолета и пыли, а сегодня, вернее уже целую неделю, каждое утро погода вдруг напомнила о, спрятанном в шкафу, свитере или легкой куртке. Пока еще город был украшен желтыми и красными листьями деревьев, но уже все реже в небе проглядывало солнце, все протяженнее и чаще шли дожди, и их холодные капли уже не радовали освежающей прохладой. Город, неизвестно почему, напомнил, смотрящему в окно Олегу, замершего, громадного серого зверя, готовящегося сбросить всю свою шерсть, чтобы потом окончательно залечь в долгую зимнюю спячку. А, люди, муравьями, копошащимися внизу, в своей вечной суете, практически не смотрели вокруг и не замечали ни меняющуюся на глазах природу, ни метаморфозу погодных циклов, ни инверсию протяженности дня и ночи. Казалось, что разверзнись посреди этого потока пешеходов, громадная воронка провала, ничего бы не изменилось в этом вечном монотонном движении. Упавшие вниз, погибнут, а остальные просто обойдут опасное место, не снижая скорости, двигаясь дальше, им одним ведомым маршрутом. Вблизи, каждый человек напоминал бездушного робота, запрограммированного на достижение какой-либо цели: в глазах туман, в душе обман, в движеньях четкий ритм. Каждый из тысяч таких же, снующих туда-сюда субъектов, напоминал серый крохотный пиксель в гигантской картине бездушного города. В толпе не было ярких цветов, отсутствовала какая-либо индивидуальность - каждый старался с ней слиться, теряясь и размываясь. Довершал общую картину и моросящий дождь, заставляющий людей идти под зонтами, что еще больше объединяло всех в единое целое. Сверху темно-серая масса людей и машин напоминала громадное бесформенное чернильное пятно, пульсирующее в разные стороны.
   Внутри офиса было тепло и относительно уютно: горел яркий белый свет люминесцентных ламп, бурчала кофе-машина, и народ, а точнее офисный планктон, сновал туда-сюда, отвлекая от мыслительного процесса. Олег медленно и как-то огорченно зевнул, сел на свое рабочее место, свернул Warcraft и открыл диск с программой. Он занимал должность системного администратора в ООО "Post Fuctum+" - являющейся одной из тысяч подобных компаний Москвы, специализирующихся на рынке полиграфических услуг, а также продажах канцелярии и офисных принадлежностей. Как все "сисадмины" он целый день пил кофе, "сидел" в сетевых играх, ну и, при необходимости, решал вопросы, связанные с компьютерной техникой и программным обеспечением в организации. В принципе, работа ясна и понятна, и при нормально настроенном оборудовании, можно было целый день валять дурака. Год назад, когда юноша только устроился в данную фирму, пришлось изрядно, попотеть, поскольку организация в тот период переехала в другой офис, а предыдущий системный администратор уволился, не довольный транспортной доступностью нового адреса. Требовалась быстрая настройка всех систем, подключение сети и интернет соединений, установка программного обеспечения на больше половины купленных компьютеров, ну и естественно необходимость привыкать к новому коллективу. Олег достаточно неплохо со всем справился и теперь пожинал плоды своей работы в виде возможности бездельничать и заигрывать со смазливыми сотрудницами. А от недавней загруженности осталась лишь необходимость суетливо пробегать перед начальством с видом вечно занятого специалиста. Людей в фирме работало немного - около тридцати, включая неизменные должности типа директора, замдиректора, бухгалтера, секретаря, офис-менеджера, специалиста по маркетингу, промоутера и начальника службы безопасности - хмурого субъекта с наколотыми на пальцах синими перстнями. Все остальные сотрудники работали, точнее, занимались делом, непосредственно относящимся к деятельности организации. Молодой человек, в принципе, сошелся со всеми - этому способствовало и то, что он имел немалый многолетний опыт в подобной специальности и мог при необходимости, как и создать видимость бурного трудового процесса, так и своевременно решать периодически возникающие проблемы. Первое качество радовало начальство, а второе подчиненных. Юноша один был сам себе и начальник и исполнитель, не требовал помощника, но и не позволял другим совать нос в свои дела.
   Сегодняшний день тоже не сулил особых проблем, хотя работа в выходной - это уже определенная сложность, заставившая системного администратора нахмуриться и несколько комично наморщить нос. Их типографический отдел сегодня спешно распечатывал какие-то, внезапно заказанные, праздничные поздравительные буклеты, с наступлением двадцатилетия смазливой модели, с накачанными силиконовыми губами, а для исключения проблем с ПО, либо быстрого их решения, Олег и был приглашен, вернее, настоятельно вызван на рабочее место. За это ему пообещали выдать небольшую премию и устроить выходной в понедельник. День перевалил за обеденную черту, что означало скорый конец трудного трудового дня и возвращение домой. Игрушка надоела, программа тоже, юноша очередной раз налил себе кофе и вновь начал пялиться вниз через окно. Часа через четыре, он выйдет из офиса, откроет зонт и сольется с этой серой бездушной массой, превратившись в еще одного человека-пикселя в этой нерадостной картине.
   В детстве, как и все дети в его возраста Олег хотел стать, то космонавтом, то моряком, то путешественником. Как и большинство сверстников, мальчик зачитывался Майн Ридом, Жюль Верном и Александром Дюма, а потом, выстругав деревянные мечи, носился по улице, представляя себя то отважным рыцарем, то бесстрашным пиратом, то отчаянным вождем индейского племени. Школа - первая в его жизни система принуждения, навязывания чужого мнения и инструмент по настройке правильного мышления претила Олегу, но избавиться от прохождения этого испытания по созданию человека, как полезного члена общества, естественно, он не мог. Лишь только отмучавшись от необходимости "отсидки" обязательных уроков, мальчик открывал какую-нибудь приключенческую книгу и уходил с головой в тот виртуальный мир, где чувства были искренны, герои бесстрашны, а девушки красивы, где плескались волны бескрайних морских просторов, белели в тумане горные вершины и расстилались вересковые пустоши. В неполные двенадцать лет он уже перечитал не только все небольшую библиотеку родителей и бабушки, но и весь школьный репертуар до одиннадцатого класса. Потом была поселковая "публичка", опрос всех одноклассников и друзей на предмет интересного "чтива", а иногда, если удавалось раздобыть немного денег, заказ по почте. Учился Олег хорошо, но до преступного небрежно - иногда вместо выполнения домашнего задания, засыпал с книгой поздней ночью, после чего, шатаясь от усталости, подбадриваемый строгими окриками родителей, с трудом плелся в школу.
   Он был такой же, как и все мальчишки в том беззаботном возрасте, и их игры являлись желанием осуществить в действительности, то, что интересовало их мятежные души. Летними вечерами, когда отпадала необходимость, ненавистной учебы, Олег и его сверстники сидели у разожжённого костра, жарили картошку и рассказывали, какие-нибудь интересные истории, на зимние каникулы строили целые снежные крепости с высокими башнями и зубчатыми стенами, весной по, бурлящей от весеннего паводка, реке пускали флотилии кораблей. Они стреляли из самодельных луков и рогаток, дрались на деревянных мечах и гоняли на собранных из разных частей, велосипедах. Дети того времени стали последним поколением без интернета, компьютерных игр и сотовых телефонов. Сейчас, спустя годы, Олег не сомневался, что их время было гораздо интереснее, насыщеннее и полезнее, чем то подобие детства, которое проводят нынешние дети. Трава тогда казалась зеленее, воздух чище, мир больше, а люди проще. Отсутствовало то социальное неравенство, деление на богатых и бедных, простых и знаменитых, которое буквально разрывает общество на части. Им нечего было делить, потому что они, с одной стороны вроде ничего не имели, а с другой, возможно, их богатство выражалось совершенно в других величинах, не измеримых такими презренными единицами, как материальный достаток. У его поколения имелись мечты, стремления и желание перевернуть мир в достижении своих целей. Это потом, с взрослением, с наступлением эпохи капитализма с человеческим лицом, с изменением основных духовных ценностей как таковых, с появлением доселе неизвестных слов и манящих новизной "идеалов" другой чуждой жизни, мечты стали мельче, стремления проще, а желания, свелись к банальным, чуть ли не животным, потребностям. Система выточила из романтиков практиков, из мечтателей - скептиков, а из хулиганов - законопослушных граждан. Немногие смогли выстоять, достигнуть чего-то иного, нежели солидный счет в банке, квартира в столице или лощеная иномарка.
   Олега, как всех остальных, не обделила своим вниманием система необходимостей, обязанностей и норм, несмотря на все его сопротивление. В старших классах он, не смог правильно перестроиться и повзрослеть. Начались типичные подростковые проблемы со сверстниками, с которыми юноша вдруг потерял интерес общаться, не понимая, куда делись те мальчишки, бегавшие с ним по улицам. Они адаптировались к новому времени, изменились, стали злее и циничнее. Их перестали интересовать такие понятия, как честность, искренность и дружба, и вместо них пришли другие интересы: драки, алкоголь, сигареты и желание унизить более слабого, чтобы, насладившись этой победой, почувствовать себя сильнее. Не менее простым стало и общение с противоположным полом, оказавшимся не утонченными леди из книг, а обычными скучными "пустышками", разговаривающими только о шмотках, дорогих машинах, ресторанах и прочей ерунде. Все как одна, хотели встретить успешного бизнесмена, желательно иностранного "производства", чтобы проводить с ним все свое свободное время в бездумных утехах, с таким колоритом показываемых по телевизору в тех девяностых годах. А щуплый прыщавый очкарик Олег, естественно, не походил не под один "архитип" современного времени: у него не было ни черного тонированного "Мерседеса", ни стальных накачанных мускулов, ни яркого стильного имиджа городского повесы. Реальная жизнь, не подчиняясь законам литературного жанра, оказалась гораздо жестче, прозаичнее и скучнее, а мечты, упиравшиеся в отсутствие денег и поддержки со стороны родных и близких - банальнее и несбыточнее. Неудивительно, что к моменту окончания школы у юноши отсутствовали друзья, девушка и маломальский круг общения.
   С родителями отношения складывались ничуть не лучше. Олег плохо их понимал, а те, абсолютно чуждо относились к интересам своего чада, принимая что-то за детский максимализм, а что-то и просто за малолетнюю дурь, не вылетевшую из головы. Хотя в чем то и мать отец были похожи на сына, и не сумевшего принять реальную действительность. Они выросли в стране, которой уже нет, и не будет, но отчаянно, пытались сохранить образ жизни и стиль мышления наперекор всякому здравому смыслу. По мнению обоих родителей, сын после школы должен был идти в армию, а потом на кирпичный завод, где в поте лица зарабатывать на хорошую пенсию. Они жили в небольшой деревне в Пензенской области, а это предприятие в районном центре - являлось единственным местом, где хоть что-то платили. Олег, сначала сопротивлялся столь заранее расписанной жизни и проторенной, но чуждой ему колее, а потом все же понял, что дальнейшее будущее зависит только от него и не от кого другого. Именно он должен сделать выбор жизненного пути, кем быть, куда стремится и чего достигнуть, в конце концов. Поэтому, юноша еще в школе поставил перед собой цель, любой ценой изыскать возможность, и уехать из этой глуши в большой мир.
   В армию, по состоянию здоровья, его не взяли, и сразу после одиннадцатого класса, стремясь к заветной мечте, Олег, скрепя сердцем, пошел на кирпичный завод рабочим в цех обжига. Эта было рабство, и каждодневная борьба с собой по всем фронтам, во имя будущего, продолжавшаяся около двух лет. Пытаясь влиться в общество, он забросил чтение, и начал больше общаться со сверстниками, хотя это и казалось первое время ужасно неинтересно. Но юноша старался, и упорно сражался с фобиями, пустыми иллюзиями и бесплотными мечтами. Время детского максимализма прошло, начинался сложный период взросления. За это время молодой человек окончательно убедился в правильности своего мышления, относительно поиска иного пути, нежели спокойная жизнь в деревне, и поэтому, накопив достаточно денег, он без сожаления оставил и родительский дом и "любимое" предприятие и, как ему казалось, старую и скучную серую жизнь.
   Сначала Олег уехал в Пензу, где окончил курсы системного администратора, и нашел свою первую самостоятельно выбранную работу, на которой провел весь следующий год. Почему тогда выбор пал на столь далекую, неромантичную профессию, юноша не знал. Он просто увлекся компьютерной техникой еще, работая на заводе, и его захватил этот новый заманчивый виртуальный мир, совершенно иная сфера жизни, где при таланте и определенном везении можно все, а учеба же открыла такие, доселе, неизвестные просторы, как цифровые технологии, интернет и возможность общения со всем миром. Это время для Олега стало периодом открытий: город, учеба, свобода, интересные встречи и общение. Лишь спустя год, набравшись новых знаний и "наобщавшись" в тусовке, Олег понял, что виртуальный мир - это фикция, обман, жалкая иллюзия реальности, даже более серая и бездушная, чем книги, а человек в ней так же одинок и никому не нужен, как и в действительной жизни. Битно-байтовая система ценностей, явила собой очередную утопию, путь, ведущий в тупик. Не менее мифической абстракцией оказались и прелести города - люди, оставались людьми в любой среде обитания: настоящего человеческого отношения между ними не существовало, как такового, если отсутствовала взаимная выгода либо сексуальное влечение, относительная свобода появлялась лишь при наличии в кармане увесистой пачки банкнот, а все остальное - это "фэйк", мишура и позолота.
   Однако, не смотря ни на что, Олег воспринял эти две ошибочные иллюзии более адекватно, извлекши из всего достаточный урок, научившись более спокойно смотреть на мир, изымая и из книг, и из цифровых технологий, и из города часть недостающей свободы и порцию "антиреальности", отвлекающей и расслабляющей, при необходимости. Юноша выработал навыки общения со сверстниками и сверстницами, давая каждому ровно столько, сколько получал сам и ни на йоту больше. Не стал он менять и профессию, проанализировав все ее плюсы и минусы и осознав, что в принципе, она обеспечивает стабильный заработок, определенную самостоятельность и возможность самому руководить рабочим процессом. Единственное, что хотел попробовать еще Олег, это переехать в город, поскольку Пенза, вдруг почему-то стала ему тесна и малоинтересна. Поэтому, молодой специалист уже с небольшим опытом работы поехал покорять столицу.
   Москва - город полный душ, ищущих счастье и место в жизни, постоянная борьба за выживание, поиск самого себя и места "под солнцем" в этом урбанистическом рае. Иллюзия свободы от большого города лопается как мыльный пузырь, и очень немногим, удается достигнуть здесь своих целей. Для большинства существование превращается в сплошной бег по кругу, с зависимостью от всех: от хозяина квартиры, начальника, банка, сотового и интернет-оператора, водителя метро и т.д. Большинство из тех, кто много лет здесь находился, оглядываясь лет на десять назад, не ощущали себя ни богаче материально, ни умнее интеллектуально, ни сильнее физически. Они ничего не приобрели за это время, кроме черствости по отношению к себе подобным, циничности к окружающей действительности, да жалкий набор "тотемных" ценностей в виде электронных безделушек и шмоток. А ведь когда-то у каждого была мечта, которая, в итоге, оказавшись запертой в клетке и отодвинутой на дальний план, разбилась о ее прутья, выполненные из правил, обязанностей и догм современного общества. Но к этому приходят потом, а в первое время видится, что здесь все по-другому: большой город, большие перспективы, открытые возможности и шансы выделится из толпы себе подобных. Казалось, вот оно счастье - надо только поднапрячься, не поспать ночи, доказать всем, что ты стоишь чего-то большего, чем кажется на первый взгляд. А дальше все: успех, скачки по карьерной лестнице, признание, заслуженное уважение, но..., к сожалению, все это превращается в фикцию, обман и иллюзию, ничем не лучшую всех остальных утопий этого мира. Вскоре выясняется, что здесь никого не волнует ни твои желания, ни мечты и ни стремления. Начальников интересует строгое выполнение должностных обязанностей, друзей и коллег - наличие в кошельке средств на пиво и сигареты, а девушек - ночные клубы и рестораны. Каждый здесь заботится лишь о своих интересах, абсолютно не задумываясь о смысле непонятных рассуждений странных субъектов из провинции, с наивными идеями, столь далеких от реальной жизни.
   Приехавший в столицу, Олег, в принципе, ничем особым не отличался от рядовых участников "гонки за счастьем". У него вскоре тоже появилась зависимость и от хозяйки квартиры - наглой и надменной Виктории Пантелеевны, постоянно намекавшей на увеличение стоимости аренды ее захудалой "гостинки" на окраине города, и от начальника, грозившего понизить ему зарплату за то, что у системного администратора мало работы, и от завистливых коллег, иногда доносивших руководству о его безделье. Но юноша, нашел самый подходящий выход, придуманный давным-давно, и я являющимся одним из символов современной жизни. Нет, Олег не замкнулся в себе, не ушел от мира и не стал искать очередной наркотик, уводящий от реальности, он просто надел маску. Это оказался самый лучший способ защитить свою душу и свой внутренний мир от разрушения и осквернения. Человек сливается, подстраивается под окружающее его общество, становясь внешне тем, кем его хотят видеть все остальные, сбрасывая эту личину, лишь, придя домой. А там, на самом деле оказывается, что успешная директриса, алкоголичка со стажем, которая не может заснуть без трехсот грамм виски, что веселый главный бухгалтер - страшный семейный деспот, а недотрога секретарь - нимфоманка, какую поискать. И таких случаев Олег мог найти сотни. Каждый жил в своей раковине, в которую прятался, при необходимости. А искренность, искренность оставалась лишь в книгах, да в фильмах. Юноша убеждался, что людей не меняла не только среда обитания, но и прожитые годы - со временем, они становились лишь черствее, равнодушнее и злее, и никакие уроки истории, никакие блага цивилизации не могли повлиять на этот процесс.
   В итоге, Олег, натянув маску, вполне успешно вошел в, положенную обычному индивидууму, роль и, как минимум, последние три года неплохо ее играл. Юноша ассимилировался к этой новой жизни, обзавелся и, положенными по статусу, друзьями, и деловыми партнерами и девушками, которых менял с определенной регулярностью. Для хозяйки он стал внимательным пунктуальным и весьма аккуратным в платежах и высказываниях молодым человеком, для начальника суетливым, вечно занятым специалистом, а для друзей и подруг веселым городским повесой с сарказмом и цинизмом в голосе. Но вот только счастья и удовлетворения это ему абсолютно не приносило. Олега эта вечная иногда игра порядком утомляла, и он достаточно быстро перенасытился всем, что дало ему это общество: бессмысленные пьянки, бестолковые разговоры, ночные клубы с зомбированными подростками, кино с постоянным "экшеном", социальные сети с глупыми участниками, видимость общения, видимость деятельности, видимость жизни. Искусственные друзья, искусственные девушки, движение по заранее кем-то запланированному сценарию, где каждый наперед знает свое роль в этом мире. Ничего особо не радовало и не удивляло, повсеместный цинизм и равнодушие, возможно, и его сделало таким же. И, наверное, кто-то другой, не так долго живший в Москве, со своей стороны также считал Олега бесчувственным бревном, которому наплевать на всех, кроме себя. Юноша не раз наблюдал за изменением людей, которые, как и он приезжали в Москву: вначале в них горел огонь, чрез края зрачков билась жизнь, и им казалось, что свернуть горы и высушить моря - это так просто и легко, но потом, буквально через год, жизнь, будто покидала этих людей. В глазах поселялась пустота, в мышлениях черствость, а в поведении серое имиджевое равнодушие и сплошная "показуха".
   В какой-то момент Олег поймал себя на мысли, что ему стало скучно жить: нет цели, стремления, интересного занятия и по-настоящему близкого человека, перед которым можно сбросить эту проклятую маску, и быть самим собой, без страха оказаться непонятым. Постоянной девушки, с которой можно весело трепаться вечерами, ходить в кино и на "корпоративы", у него тоже не было, а многочисленные партнерши по сексу вызывали лишь чувство разочарования. Не увлекло юношу и желание достичь какого-нибудь материального благосостоянии, в виде машины, квартиры и счетов в банке. Все основное, что полагалось современному человеку, в виде модных гаджетов и прочей электроники, у него было, но что-то серьезное, Олег, как и большая часть населения страны, позволить себе не мог. Когда юноша подсчитал, что для покупки хорошей "БМВ" ему надо лет десять во всем себе отказывать, а для квартиры все пятьдесят, то сразу же забросил эту глупую идею, не в силах понять людей, которые берут кредиты под громадные проценты в банках и этим самым умудряются устроить себе дополнительную, еще меньшую клетку, внутри той, в которой они и так уже находятся.
   И тут, что-то новое и необъяснимое вошло в жизнь молодого человека, разбередив его душу и всколыхнув далекие детские ощущения. Его начали мучать сны, явившиеся неизвестно откуда, как протест против унылой действительности. Но это оказались не ночные кошмары, ни бред человека, начавшего потихоньку сходить с ума и не игра, воспаленного от пьяного угара мозга. Видения были яркими красочным, и их реальность, зачастую, соперничала с существующей действительностью. Олегу являлись места, где он никогда не был, странные люди и существа, которых никогда не видел, и даже времена, в каких не жил и не мог бы жить - какие-то древние картины мира, давно канувшие в бездну истории. Перед ним открывалось море, зеленоватые волны которого медленно качали широкобокие корабли с серыми парусами, крики чаек и экипажа. Иногда горы, вершины которых уходили за облака, тропинки, подвесные мосты и широкие пещеры, откуда блестят горящие глаза каких-то животных. Или города с башнями, рвами и опускающимися воротами, конница, люди одетые в доспехи с клинками наперевес. Были и кровавые сражения, битвы, где тысячи диковинных существ бросались друг на друга, грохот грома, сверкание молний, и порывы могучего ветра. Олег становился участником диалогов в разных компаниях, сидел собутыльником за какими-то грязными столами, ехал в деревянной телеге, скакал с красивой девушкой на лошади, но каждый раз, юноша являлся лишь немым безучастным свидетелем происходящего, не в силах ни что-либо сказать, ни повлиять на сюжет странного видения. Что-то похожее было с ним в детстве после прочтения какой-нибудь интересной книги, но те сны являлись лишь игрой воображения - сюжетами и картинами с ее страниц. Эти же видения показывали то, о чем юноша никогда не читал, не слышал и даже не представлял. За свои двадцать пять лет, он не видел ни такое зеленое море, ни дремучий лес, ни громадные горы, но во сне все становилось таким четким и явственным, что порой Олега, даже после пробуждения, некоторое время сопровождало ощущение, что он чувствует запахи тех мест. Далекие картины появлялись с пугающей регулярностью, и иногда, сон оказывался такой яркий и красивый, что просыпаться и возвращаться к реальной жизни просто не хотелось. От этого всего утром жутко болела голова и мучила апатия к окружающей действительности.
   Вот такие мысли тревожили душу Олега, сидя в вечернем офисе в выходной день. Сейчас ему хотелось поскорее добраться до квартиры, "убраться" пивом да хорошо выспаться. Он уже почти представил холодную бутылку пенного напитка в руке, когда мыслительный процесс на самом интересном месте, был внезапно прерван вторжением полноватой рыжеволосой девушки, бесцеремонно толкнувшей юношу за плечо.
   - Ой, Олежка, о чем это ты так задумался? Не обо мне ли? - Грубоватым и слегка отдающим вульгарностью тоном, громко проговорила девушка, широко улыбаясь.
   Олег посмотрел на пышногрудую Любу, напоминающую ему продавщицу из эпохи девяностых, и улыбнулся в ответ. Сотрудница типографии всячески, но достаточно безуспешно, пыталась его закадрить. Ему с ней было просто скучно, Олег считал достаточно неглупым молодым человеком, умеющим поддержать разговор на любые темы. В свои двадцать пять лет он был несколько худощавым и имел средний рост. Короткие каштанового цвета волосы и серые, спрятанные за небольшими круглыми очками, глаза, придавали юноше достаточно интеллигентный вид. Его лицо, как и всегда, было идеально выбрито, а модный темный пиджак-блейзер, одетый сверху светлой рубашки неплохо сочетался с синими джинсами.
   - Привет, Любаша - ты сегодня хороша, как никогда - начал Олег, не убирая улыбку. От бестии необходимо было отвязаться, как можно тактично. - А я вот что-то заболел, голова трещит, боюсь, что лопнет.
   План по получению свободы на вечер начал потихоньку выполняться. Но Люба, видимо, ждала что-то подобного, и так отступать сегодня не собиралась. В ее темных глазах вспыхнул хитрый огонек, и девушка весело и невозмутимо продолжила.
   - Да ладно, брось. Ты просто совсем заработался за своим компьютером. Скоро живых людей перестанешь узнавать. И, я знаю, как тебе помочь. Давай отметим конец нашей длинной рабочей недели? - Закончила свою очередную тираду, Люба, многозначительно подмигнув.
   Олег, хотел окончательно отвязаться от приставучей фурии, сказав, что завтра с утра его ждут неотложные дела, но, девушка сегодня была на вершине своего интеллекта, и, видимо, прочитав движение мыслей собеседника, пустила в ход тяжелое вооружение.
   - Давай в "Жасмин". Танюха тоже с нами идет. Посидим поболтаем, расслабимся, может потанцуем. Ну, же, Олежка, соглашайся.
   И Олег, уже с тщательно скрываемым интересом и удивлением, оторвался от монитора и внимательно посмотрел на девушку.
   Татьяна - один из работников типографии была юной миниатюрной брюнеткой с весело вздёрнувшимся вверх носиком с озорной улыбкой и неглупым мышлением. Она работала почти год, но всячески игнорировала внерабочее отношение с коллективом, не участвуя ни в посиделках, ни в корпоративах. Многие, включая и Олега к ней "подкатывали", но та, каждый раз давала отворот-поворот. О Тане мало знали даже женщины, ни откуда приехала, ни чем занималась раньше, хотя девушка была достаточно разговорчива. Она умудрялась уходить от прямых вопросов, предпочитая никого не пускать в свою жизнь. Естественно, что ответы на многие вопросы находились в отделе кадров, но Елизавета Ферапонтова - женщина камень никого не подпускала в свою вотчину. Поэтому Таня для всех остальных оставалась женщиной-загадкой. И тут вдруг, она решилась в первый раз выйти "в свет" с коллегами! Что-то здесь нечисто и сильно напоминает женскую ловушку. Юноша еще раз внимательно посмотрел в искрящиеся интригой глаза Любы, но лжи там не заметил.
   - Знает шельма, что я к ней подкатывал. Что же ты задумала, красотка? - Подумал он про себя.
   В слух же с интересом произнес:
   - Да, ладно! Любаша, что-то здесь нечисто. Ты чего это с ней сделала, связала что ли? Нас в "Жасмин" с заложником не пустят!
   - Хорош тебе, прикалываться, Олег - театрально надула губки собеседница. Я тебя не обманываю. У девчонки какие-то проблемы, захотела развеяться. Я и сама-то удивилась, когда она согласилась со мной пойти. Ну, так, как ты, с нами или нет?
   - Ну как я могу отправить столь прекрасных дам одних в такое злачное заведение - как бы с некоторым одолжением принял приглашение Олег, стараясь скрыть некоторую радость в голосе. - Когда пойдем?
   - Еще часик потянем время, чтобы эта мымра - Ольгу Львовна, ушла - продолжила Люба, и ее хитрые глазки сверкнули явным неодобрением. - Ну ладно, не скучай, я пошла, упаковывать буклеты.
   И пышная рыжеволосая девушка, каравеллой поплыла из кабинета, оставляя после себя задумавшегося Олега и целый шлейф запахов из парфюма. Мымрой, за глаза, все называли заместителя директора, которая вечно пыталась влезть со своими советами и всегда строго следила за приходом и уходом сотрудников на работу.
   - Вечерок пройдет явно не скучным - усмехнулся Олег, пытаясь заколоть мечом очередного монстра в компьютерной игрушке.
  
  
   ***
   Время приблизилось к шести, обозначив явное окончание рабочего дня. Олег, зная принципиальность Ольги Львовны, высидел еще пять минут, после чего, с чувством выполненного трудового долга, выключил компьютер, сдал ключи в службу охраны и присел на диван в фойе ждать своих коллег.
   Девушки появились минут через пять и, завидев юношу, сразу же направились к нему. Худенькая и миниатюрная Таня выглядела несколько комично на фоне своей подруги и была явно чем-то озадачена, несмотря на попытку скрыть это всех. Девушка вроде смеялась, реагировала на вопросы, но грусть в глазах и регулярное покусывание пухлой нижней губки, выдавало нервозность и беспокойство. Однако, на Олега Таня смотрела достаточно тепло, из чего юноша сделал вывод, что она явно не против его компании. Выйдя на улицу, девушки взяли молодого человека под руки и отправились в сторону, недалеко стоящего, заведения.
   Ресторан "Жасмин" - достаточно среднее заведение - прибежище офисного планктона и всяких там остальных клерков, располагался через дорогу от офиса. Там всегда было уютно, относительно недорого, а по выходным и праздникам играла живая музыка. Сегодня тут оказалось на удивление немноголюдно, несмотря на субботу, что вполне устраивало молодую компанию. Заняв столик около небольшого танцпола, Олег позвал официанта и попросил меню. Вскоре перед молодыми людьми появился шашлык, салаты, бутылка шампанского для дам и пиво для Олега. Юноша произнес первый тост и за милых дам, и под одобрительные взгляды подруг, стукнулись бокалы, а потом еще раз и еще. Потихоньку язычки у девчонок развязывались, и системный администратор опять узнал от Любы уже достаточно известную в его кругах информацию: кто в фирме меньше всех работает, но много получает, как Сергей из охраны всячески подкатывает к Любе, что ей якобы не нравиться и прочий женский вздор. Таня же наоборот сама ничего не рассказывала, но вставляла достаточно остроумные комментарии и задорно смеялась. Олег бы сейчас многое отдал, только бы рыжая бестия убралась домой, но та, естественно такой подарок юноше не обещала, что несколько того огорчало. Потом заиграла медленная музыка, и Люба в свойской ей манере, первая пригласила Олега на танец. Молодой человек, естественно, живо согласился, хотя в душе, готов бы придушить эту хитрую фурию.
   - А ты неплохо танцуешь, Олежка - хитро заметила пышная партнерша, прижимая кавалера к своей груди.
   - Любаша, если ты сейчас несколько не ослабишь объятия, то вскоре танцевать тебе будет не с кем - иронично ответил юноша.
   Люба уменьшила свой душевный порыв, не высказав даже намека на обиду. Но определенная усмешка все же прозвучала из ее уст:
   - Как тебе, Танька? Вскружила уже голову?
   - Ты что, как же я могу, забыть о тебе - с хитринкой произнес Олег.
   - Да ладно тебе, не скалься - лучше пригласи ее после меня на танец, а то вон гляди, как с того вон столика на нее посматривают.
   Олег, искоса аккуратно посмотрел и увидел двух мужчин, хлещущих пиво через два столика от них и внимательно охотничьим взглядом обшаривающих танцпол.
   - Не дождутся - улыбнулся он партнерше, закрутив ее в очередном повороте.
   Люба притворно охнула и самодовольно хихикнула, поддаваясь партнеру.
   Как и хотела рыжая фурия, следующей в танце стала Таня. По сравнению с крупной подругой, она была, как пушинка. Она очень неплохо танцевала, не ослабляла объятий Олега и весело поддерживала разговор. Юноша пользовался случаем поближе узнать девушку, так неожиданно оказавшуюся в руках и весьма взволновавшую его. Ее облегающее достаточно простое светло-серое платье, сидело идеально, а темные волосы, всегда собранные в хвостик, сегодня сексуально "раскидались" по плечам. От девушки пахло летом, цветочным лугом, морским бризом и черт еще знает чем.
   - Не думал, я, что ты когда-нибудь решишься с нами посидеть - задал первый вопрос Олег, едва их руки соединились.
   - А ты думал, что я с монастыря к вам устроилась что ли? - со смехом ответила партнерша.
   - Скорее из дворца, как недоступная принцесса.
   - Интересно, Олег, интересно. И многие ли так думают, или есть другие варианты, гораздо менее лестные?
   - Меня не интересуют чужие сплетни, я к ним не прислушиваюсь, я высказываю свое мнение - льстиво солгал Олег, хотя слышал и знал немало отзывов отвергнутых Таней кавалеров.
   - А ты льстец - раскусила его девушка, смотря партнеру в глаза и ничуть не смущаясь говорить правду.
   - Все мы в какой-то мере льстецы - более серьезно ответил юноша. - Отличие заключается лишь в цели и причинах.
   - И какая же цель у тебя? - Хитро улыбаясь, спросила Таня.
   - Узнать тебя.
   - А зачем?
   - Меня всегда привлекали тайны.
   - А я тайна?
   - В какой-то мере да.
   - В какой именно?
   - Тебе виднее.
   Музыка давно закончилась, а они все танцевали, ведя свой поединок взглядов и слов, всячески пытаясь заставить друг друга снять привычные маски, чтобы узнать кто есть кто на самом деле.
   - Тебе не кажется, Олег, что музыка закончилась, и на нас все смотрят?
   - С хорошим собеседником, этого не заметно.
   - Все льстишь?
   - Отнюдь.
   - Ладно, пошли за столик, а то Люба нас скоро съест глазами.
   - Не хотелось бы.
   - Не ерничай, пошли.
   Люба встретила пару несколькими язвительными замечаниями, и Олегу пришлось искуплять свои грехи, дополнительной бутылкой шампанского и шоколадными конфетами. Сегодня они больше не танцевали, предпочтя отдать время общению.
   Время уже перевалило за полночь, когда официанты начали ненавязчиво намекать, что заведение уже закрывается. И как Олегу не хотелось, пришлось покидать уютное заведение.
   - Ну что, красавицы, по домам, или можно рассмотреть другие предложения? - улыбнулся он Любе и Тане.
   - Как долго ночь не длиться, лучей пришла пора - улыбнулась Таня, подмигнув молодому человеку. - Давайте скажем, друг другу спасибо за приятный вечер и отправимся спать.
   Олег, понимая, что настаивать дальше и бессмысленно и глупо, согласился с утверждением брюнетки, а Люба, видимо, желающая продолжить дальше, почувствовав себя в меньшинстве, вынуждена была сдаться.
   В общем, через полчаса, троица, шатаясь и весело смеясь, выползла из ресторана. Было темно и пасмурно, ветер усилился и грозился к утру изрядно погулять по городу, оставив после себя поваленные деревья, баннеры реклам и попорченные автомобили. Олег, ведя обеих девушек, стараясь шагать ровно, что ему удавалось с трудом, учитывая разницу в габаритах поддерживаемых им партнерш. Таня просто прижималась к нему, в то время, как Люба пыталась чуть ли не повиснуть на шее. Времени было около часа ночи, в метро они уже не успевали, так что для доставки двух королев требовалось найти подходящие кареты. Такси обычно стояло рядом с их офисом, на той стороне дороги. Загорелся зеленый, и Олег, не спеша, аккуратно дефилируя, двинулся по пешеходному переходу. Когда они были на середине дороге, их ослепил яркий свет приближающегося авто. Юноша не обратил на него особого внимания, пока громадный черный внедорожник с орущей из окна музыкой, летящий на бешеной скорости, не оказался непосредственно перед ними. Затормозить он бы не успел, да и явно не собирался. Олег дернулся было бежать, увлекая, своих попутчиц, но девчонки, испугавшись, замерли мертвой хваткой на его плечах и окончательно повисли на коллеге, не в силах сделать даже одного шага.
   Никогда перед юношей не стоял выбор по спасению человеческих жизней, он всегда старался жить спокойно, не идя на явный конфликт с окружающими. И лишь когда уйти в сторону не получалось, пытался либо как-то сгладить возникшую ситуацию, либо сделать так, чтобы оказаться победителем, не махая кулаками и не доказывая, что он такой герой. Однако здесь судьба предоставила ему иной выбор, совершенно другой уровень ответственности, где на кону стояло не банальное самолюбие, а существование других людей - он, или девчонки. Пробежать с двумя сразу Олег не мог, а вырваться самому и отскочить в сторону - вполне. Время, как бы замерло, предоставляя Олегу несколько секунд на раздумья, а пространство превратилось в туманную мглу, в которой был только он, Люба и Таня. Юноша представил, как он сможет потом существовать, если решит сохранить себе жизнь, и перед ним вспыли картины ночных кошмаров, где этот миг будет повторяться практически каждую ночь, как он будет сводить его с ума, вновь и вновь возвращая к тому проклятому дню. А потом просмотрел на всю свою жизнь, серую, неинтересную, на никем не замеченную борьбу с собой, на ничтожные успехи и достижения. И Олег не увидел ничего того, за что можно было держаться, что заставило бы пожертвовать двумя невинными душами, радо того, чтобы существовал он. И последние его мысли заняли, стоящие рядом девушки, на которых юноша бросил свой прощальный взгляд. Первая - грубоватая, но простая и достаточно незлобная Люба, с которой Олег иногда любил просто посидеть и потрепаться и вторая - таинственная Таня - девушка с фигурой принцессы из книг, с прекрасной улыбкой, чистой душой, и острым интеллектом, возможно, та, которую он так долго искал. Молодой человек, в каком-то новом свете, посмотрел на брюнетку, грустно улыбнулся и решился.
   Он, повернулся лицом к летящей смерти, и, не понимая, откуда у него - щуплого, никогда не занимавшимся спортом юноши взялись такие силы, отшвырнул Любу в правую сторону, а Таню в левую. Первая отлетала в сторону метра на два и сильно стукнулась мягким местом об асфальт, а вторая - более легкая, оказалась вообще за границей дороги, кубарем влетев в газон. Больше Олег сделать ничего не успел, время вновь ускорилось, туман рассеялся и из него, громадным черным зверем вылетел внедорожник. Вспыхнул яркий свет, непонятно откуда взявшийся, похожий на молнию, а потом темнота, громадной воронкой, уводящая вверх...
   Девушки вскочили буквально сразу, когда увидели, как на месте, где только что стоял их друг, пронеслась, не останавливаясь, автомашина. Они подбежали, но Олега не было не там, не поблизости. Плача взахлеб, девушки набрали телефон милиции и, обнявшись, уселись, на бордюр.
  
  
   ***
   Дело N876/10 УВД по Юго-западному административному округу г. Москвы.
   Из протокола допроса: "... гражданка Любовь Михайловна Сенькина и Татьяна Николаевна Евсеева утверждают, что, будучи в состоянии алкогольного опьянения пересекали дорогу по пешеходному переходу, в сопровождении гражданина Олега Сергеевича Уварова. Во время движения на их сопровождающего был совершен наезд, автомобилем, черного цвета, номерные знаки которого никто из них не увидел. Со слов свидетелей, после совершения данного ДТП, он не остановился и скрылся с места происшествия...".
   Из акта осмотра места происшествия: "...при осмотре места предполагаемого, со слов пострадавших, происшествия, следов аварии либо других обстоятельств, позволяющих судить о дорожном происшествии, не зафиксировано. Тело пострадавшего не найдено, камера на указанном перекрестке установлена не была...".
   Заключение: "...В связи с отсутствием состава преступления, а также следов предполагаемого происшествия, в заведении уголовного дела, в соответствии ч.1 статьи 264 УК РФ "Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств", отказать.
  
   ***
   Дело N983/11 УВД по Юго-западному административному округу г. Москвы.
   Заключение: "... на основании заявления гражданки Натальи Петровны Уваровой, возбудить дело по статье 105 УК РФ "Убийство" по факту исчезновения ее сына Олега Сергеевича Уварова, пропавшего без вести 13 октября 2007 г. Последнего объявить в федеральный розыск, с показом фотографии разыскиваемого в СМИ и участковых пунктах РФ..."
  
  
  
  
  
  
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
  
   "Прошлое, скрытое в молчании,
   мертвыми клешнями сжимает настоящее
   и неуправляемым вихрем возвращается в будущем
   (Роин Зелтран - Избранный из рода людей)
  
  
   Глава первая
  
   Холодные порывы ветра отчаянно гоняли зеленоватые морские волны, которые с глухим стуком ударялись о больверк, разбиваясь и раскидывая вокруг себя фейерверки морских брызг. Серые тучи, давно закрыли небо своими бесформенными телами, превратив ясный день в вечер, который в свою очередь слишком быстро перейдет в черную и непроглядную ночь. Морские птицы, парящие в высоте, недовольно кричали, словно жалуясь на ненастье, заставляющее их напрягать крылья, чтобы удержать выбранное направление полета. Каждый элемент этой нерадостной картины будь то бездушный камень, вода, ветер или живое существо выражал собой настороженность, тревогу и ожидание грядущих тягот. Холод и плохая погода пришли в Гардарию в этом году гораздо раньше, чем обычно и поэтому осень выдалась короткой и суровой. Близился конец года, а за ним долгий период Великой зимы - время, когда жизнь в этих землях замирала, сдаваясь на милость морозам, вьюгам и метелям. И это ужасный холод не делал никаких различий между людьми, животными или деревьями. Не каждый сможет его пережить, преодолеть все тяготы и лишения, чтобы потом с радостью встретить приход весны и приписать в своем бытие еще одну победу над безжалостным миром. Но это все будет потом, а сейчас жизнь в этих землях еще бурлила, используя последние относительно теплые дни для приготовлений к грядущим невзгодам.
   Бухта Покоя, являющаяся портом Мингарда, и всегда оправдывающая свое название, в этом году штормила, как некогда. Стоящие у причалов корабли болтало из стороны в сторону, и темно-зеленая гладь воды вокруг них, стала почти черной. Суда спешно разгружались, а их капитаны, следящие за этим процессом, тревожно посматривали вдаль. Если начнется шторм, а бухта не сможет надлежащим образом защитить от него, то никто не мог поручиться за целостность корпусов их кораблей. А сколько еще нужно успеть! Сезон, несмотря на погоду, не закончился и слишком много товаров, за которые уже заплачено, лежат на портовых складах и ждут своих перевозчиков. А конец года - это время торговли, период, когда большая часть заработанного тратиться местными жителями на запасы, на то, чтобы выжить в Великую зиму. Цены на все стали гораздо выше, а покупатели уже практически не торговались, понимая свое положение. Необходимо было запастись продуктами, топливом для каминов и печей, кормом для животных, теплой одеждой, лекарствами, оружием, оберегами и артефактами для защиты жилищ от нежданных гостей.
   По находящимся в порту судам читалась вся обширная география Рогнеста. В центре бухты, стоял громадный, словно скала, когг с островов северного предела. Его массивный, окованный листовой сталью нос, способен был разорвать льды, так часто возникающие там на пути, а три черные мачты, казалось, цепляли проплывающие низко облака. На коричневых, быстро спускаемых парусах красовалась зубастая пасть чудовища, с короной на голове - знак одного из родов северных орков. Они издавна, как ближайшие соседи, привозили в Мингард жир, мясо и шкуры морских животных, соленую рыбу, травы с Пика Севера, обладающие различными целебными свойствами, драгоценные камни и жемчуг. Отделка судна не впечатляла качеством работ, но все было сделано добротно и на века. Могучие зеленокожие существа поднимали громадные бочонки, ящики и мешки и грузили их на телеги, вереницей, стоящих у причала.
   Как прямая противоположность неуклюжей громадной посудине орков, справа поднимал якорь изящный, похожий на красивую плывущую длинношеюю птицу, скафус, окрашенный в темно-зеленый цвет. Он не выделялся размерами, но каждая деталь его отделки, показывала вкус, изящество и легкость, словно бросая вызов соседу по корме. Спереди нос судна украшала растровая фигура, изображающая стрелка с натянутым луком, окна трюмов были окружены инкрустацией, имитирующей ветви дерева, а косые белые паруса в середине украшались эмблемой, изображающий щит с серебристой окантовкой, внутри которого располагался золотой лист, испускающий в разные стороны сверкающие лучи, похожие на стрелы. Корабль принадлежал южному краю эльфов, в вечнозеленых лесах которого, росли удивительно вкусные фрукты, и ягоды, откуда привозились тонкие, но прочные и блестящие, как начищенный металл ткани, изысканные благовония, вина и пряности. Несколько перворожденных стояли на палубе, следили за действиями своей команды по приготовлению к отплытию и изредка бросали холодные равнодушные взгляды на берег. Эльфы, несмотря на то, что были больше всего похожи на людей, никогда таковыми себя не считали, а их надменность и безэмоциональность в общении, давно стали темами многочисленных историй, шуток и поговорок. Перворожденные никогда не стояли на рынке, стараясь продать свои товары оптом и сразу с корабля. При обсуждении сделки, они называли цену один раз, не торгуясь. В случае попытки какого-либо покупателя снизить стоимость, эльфы прекращали диалог, давая понять собеседнику, что разговор с ним окончен, и эта тема их больше не интересует.
   У причала стояло много различных неф, принадлежащих расе людей, с товарами гномов из подземных гор севера Вирдазии. Несмотря на то, что этот народ издавна не переносил плавание и вообще общение с кем-то кроме себя подобных, их изделия, благодаря невысокой стоимости и хорошему качеству ценились во всем среднем Рогнесте. Естественно - это было оружие, сельскохозяйственные инструменты, посуда, предметы из камня и ювелирные украшения из золота и драгоценных камней. Последних творения рук подземного народа ждут немало девушек во всей Гардарии. Период середины и конца осени всегда был временем свадеб, когда закончив все сельскохозяйственные работы, и основные приготовления к зимовке, молодые люди решали связать свои судьбы вместе. Считается, что именно гномье, никем не носимое свадебное колечко, приносит счастье образовавшейся семье. Все встречи и свидания происходили летом, а осенью многие старались до прихода холодов сыграть свадьбу, чтобы весной жилище озарилось детским плачем. Рождение в этот период всегда особо приветствовалось и ознаменовывалось, как победа тепла над холодом и жизни над смертью.
   Различные лечебные настои и зелья доставлялись из гномьих чертогов севера Гардарии и с таинственных и далеких земель восточной эльморхии эльфов. Выносливые скакуны, недорогая шерсть и шкуры вьюманов, привозились с земель Кюмплана, клинки, наконечники для стрел и кольчуги - из запада Вирдазии и острова Рарг, мед, чай, магические артефакты, книги, и инструменты - с центра знаний - острова Айракс. Одно, -двух, - трехмачтовые суда, большие лодки и лодочки - все, что могло держаться на воде, двигалось, то пришвартовываясь, то отходя от берега, уступая место таким же кораблям, стоящим на рейде и ждущих свой очереди. Везде сновали люди и орки, гномы и эльфы, гоблины и вьюманы. Скрипели телеги, орали торговцы, кричали зазывалы портовых кабаков, заманивающие к себе вкусной едой, дешевым пивом и сговорчивыми девушками. Кое-где звучала музыка, сливавшаяся в общем гуле порта и шуме от людей и животных. Пахло тухлой рыбой, пряностями, жареным мясом и луком, дымом и смолой. Портовая суета не замедлялась не на миг, словно не дул холодный пронизывающий ветер, со свинцового неба не грозил моросящий дождь, и не сгущалась темнота, не по времени наступившего вечера. И не нашлось бы сейчас в бухте Покоя того, кто не понимал, что лучшей погоды в этом году может уже не быть. Те кто, уезжал в теплые края, грузили свои вещи в каюты, кто оставался - запасался всем необходимым, а кто торговал - спешно, подгонял свою команду и портовых докеров, стараясь быстрее освободить трюмы от грузов, дабы отплыть за следующими. Капитаны судов и купцы потирали руки - в этом году товары расходились быстрее, а цены поднялись резко и держались стабильно до начала Великой зимы. Многие в конце сезона останутся в хорошем барыше, позабыв на несколько месяцев и про суровый период года и про оставшихся выживать Гардарии жителей. Судоходство в этих краях закроется на всю зиму и не один корабль, даже окованный сталью когг, не сможет пробить льды, которые скуют бухту Покоя.
   На фоне этой картины всеобщей суеты, неспешно бредущие маленькая девочка, седой старик и серый запряженный вьюман, вызвали странное ощущение какой-то нереальности, как будто в потоке бурлящей горной реки плавно двигался упавший лист, и его скорость абсолютно не зависела от течения воды. Они медленно шли вдоль набережной, лишь изредка поглядывая по сторонам, в основном, чтобы не попасть под колеса двигающихся туда-сюда грузовых повозок. Пожилой человек, левой рукой опирался на посох, неся на правой стороне большой заплечный мешок, лямка которого была перекинута через плечо. Аналогичная поклажа висела на девочке, а лохматое тело вьюмана, украшали целых два тюка внушительного размера. Животное, по своему физическому состоянию имело возраст примерно, соответствующий годам пожилого владельца и абсолютно не выражало восторг от происходящего.
   - Эх, внучка, внучка - вздохнул старик, ненадолго остановившись, чтобы поменять плечи под ношей. - Не могу я тебе помочь с поклажей, а нам еще нужно добраться до темноты домой. Что-то совсем в этом году погода совсем расстроилась. Гневаются на нас высшие силы.
   - Дедушка, мне не тяжело - звонким голосом ответила девочка, и ее лицо растянулось в широкой улыбке, обнажая частичное отсутствие нескольких передних зубов. - Я дойду, обещаю. За то смотри, сколько мы с тобой продуктов запасли на зиму!
   Пожилой человек ничего не ответил, но улыбнулся, погладил, внучку по голове, и троица, вновь побрела по улице.
   Старик был одет в древний как мир, изрядно постиранный и имеющий около десятка латок, светло-серый балахон с капюшоном, на ногах - что-то похожее на плетеные из лозы ботинки, с кожаной подошвой и нижней частью, тоже изрядно потертой. Посох - обычная палка, слегка обработанная ножом, и последняя деталь одежды - кусочек ткани, обматывающий средний палец правой руки человека. Ростом он был очень худой и высокий, лицо, когда-то правильное и симметричное, изобиловало морщинами, волосы и небольшая тощая бородка имели седой пепельный цвет и лишь глаза - внимательные темные живые глаза, смотрели цепко, ясно, и все понимающе. Они то и выдавали во владельце достаточно неглупого человека, многое повидавшего на своем веку и, несмотря на преклонный возраст, сохранившего ясность ума. Старика звали Харман.
   Его спутница - юная девочка по имени Лиа, в отличие от зрелого человека, излучала молодость и надежду в будущее. Лишь внимательный наблюдатель смог бы разглядеть ее глазах, проскальзывающие, несвойственные этому возрасту, оттенки грусти, показывающие, что в свои неполные девять зим ей тоже пришлось хлебнуть тягот жизни. Она была одета в аналогичный серый плащ с капюшоном, помогающий защитится от пронизывающего ветра, а обута в мужские, сильно поношенные кожаные ботинки, явно несколько большого для нее размера. Волосы девчушки, иногда выглядывающие из башлыка, имели ярко-рыжий, цвет, очень контрастирующий с большими зелеными глазами и светлой кожей лица, покрытой точками веснушек. Ее нос был маленький, слегка курносый и смешно вздернутый вверх. Никаких украшений девочка не имела. Лямка сумки, одетой на плечо, изрядно давила на малышку, но та упорно шла, не замечая этого. Казалось, что порыв ветра вот-вот унесет худенького ребенка, но это впечатление было обманчивое.
   Последний из троицы - Вьюман, по кличке Кайлак, выглядел, как и все его сородичи, ничем особым не отличающийся от них: грязно-серая короткая шерсть по всему телу, два коротких острых рога, да четыре бесцветных глаза равнодушно поглядывающих по сторонам. Он медленно шел, стуча своими копытами по каменистой мостовой, постоянно что-то жевал, да недовольно косился на хозяев, нагрузивших его внушительной поклажей. Животное, как и владельцы, тоже мечтало поскорее добраться домой, где его ждет охапка сухой травы, лохань воды да теплое стойло.
   Портовый проезд, по которому двигались путники, потихоньку преображался, переходя в основною городскую улицу, становясь и шире, и красивее, и более приспособленнее для пешей ходьбы. Двигающиеся навстречу друг другу повозки, уже не жались к обочине, пытаясь разъехаться, а свободно катились по дороге. Вместо унылых серых складов да лачуг докеров, начали показывать свои фасады здания зажиточных горожан, приличные постоялые дворы и трактиры. Двух, трехэтажные строения принадлежали купцам, магам, городской знати и просто людям с солидным состоянием. Центральная часть Мингарда выглядела еще более достойно: все центральные улицы были ровно вымощены булыжником, здания сложены из ровно обтесанного камня, и покрыты черепичной либо медной кровлей, отсутствовали открытые сливные канавы и мусорные кучи. Особое место в городе занимала центральная площадь, вокруг которой, как и в любом аналогичном поселении Гардарии, располагались ратуша, здания казначейства и суда, палата купеческой гильдии и храм всех богов, с встроенной в него башней ордена Магии.
   Высокое многоэтажное строение городской ратуши было отделано светлым мрамором, изобиловало арочными окнами витражами, позолоченными шпилями кровли и множеством круглых балконов, выполняющих роль трибун для градоначальника и его подчиненных во время общественных собраний. Около главного входа стояла статуя действующего градоначальника с указанием его полного имени и титула.
   Здания казначейства и суда, сложенные из серого камня, выглядели попроще, имели по три этажа и отличались строгостью форм, симметричностью окон и дверей, хоть и не были лишены украшений в виде лепнины, декоративных поясов и обрамлений проемов. Их формы были прямоугольные, а кровлю скрывали высокие парапеты.
   Палата купеческой гильдии отличалась от предыдущих строений и примененными материалами и стилем и отделкой фасада. Наружные стены из желтого и красного кирпича изобиловали разноцветными нарядными кокошниками над стрельчатыми окнами, вставками из белого и зеленого мрамора, витыми декоративными полуколоннами и колоннами, множеством перепадом и изгибов высокой черепичной кровли, коваными элементами, на ограждениях балконов, изображающих листья и ветви деревьев. Говорят, что к строительству здания имели отношение эльфы, которые и внесли в его образ свои любимые приемы. Перворожденные, а также орки и гномы имели в палате свои отдельные помещения, где вели дела их купцы во время совершения сделок. Как известно, торговля не знает различий между народами, выводя на первый план взаимную выгоду, и этим отношениям чужды такие понятия, как рост, длина ушей, цвет кожи, наличие или отсутствие клыков у сторон.
   И последнее здание на площади создавало двоякое ощущение, а именно благоговение, благодарность, трепет и страх. Храм всех богов и орден Магии, располагались в одном здании, потому что религия и искусство волшбы всегда шли рука об руку друг с другом, но именно от последнего органа управления исходило много бед и несчастий для жителей города и, примыкающих к нему, поселений. Маги жестоко карали любого, кто посмел прикоснуться к запретными знаниям, без их ведома, и они не делали различий, занимался ли человек лечением болезней у соплеменников либо применял чародейство в злых целях. Свет и меч - вот был девиз ордена. Свет - это милость, благосклонность богов, озарение во сердца, а меч - это кара, наказание за прегрешения, неотвратимость суда за поступки и мысли свои. И символом этих двух неразрывных уз являлось здание храма всех богов. Большой золоченый семигранный купол, стоящий на цилиндре из облицованных белым мрамором стен, поднимался вверх, а снизу он входил в большой двухэтажный семигранник из серого камня. Семь одинаковых входов, состоящих из двускатных треугольных портиков, поддерживаемых небольшими колоннами, вели внутрь храма. Эта монументальное строение вызывало у большинства жителей чувство торжественности, значимости, желания преклонения перед богами, дабы быть овеянными их благосклонностью, но это была лишь часть здания. С южной стороны храма стояла высокая, выполненная из кроваво-красного кирпича башня, и именно она заставляла многих вздрогнуть, осмотреться по сторонам, сильнее запахнувшись в свой плащ и ускорить шаг, стараясь побыстрее покинуть это место. Она доходила высотой до середины купола, но ее кровля - острый, как меч, семигранный шпиль поднимался гораздо выше, являясь самой высокой точкой над всем ансамблем административных городских зданий. В отличие от цилиндра купола, внутреннее освещение в котором осуществлялось через большие арочные окна, в башне, казалось, оно вообще отсутствовало, но это впечатление было обманчивым. Просто стекла в проемах красной твердыни имели такой же цвет, и сливались с кирпичной кладкой.
   И именно перед главным зданием ордена Магии, за небольшим ограждением из стальных прутьев располагалась приподнятая территория, которая служила лобным местом для осуществления наказаний и искупления грехов, преступивших закон. Неотъемлемыми атрибутами этой площадки являлись плаха, шибеница, позорный столб и клетка, в которой находились ожидающие справедливого наказания. За годы существования города, многие нашли здесь свою смерть, под громкий крик и улюлюканье толпы. Вольнодумство и неподчинение власти жестоко каралось в Мингарде. В периоды недовольства и мятежей казни на центральной площади города проводились круглосуточно. Глава полиса - лорд Оделайт был достаточно жестким правителем, в его личной гвардии помимо многочисленных солдат, было достаточно шпионов, соглядатаев и других должностей, незримыми нитями связывающими жизнь подконтрольных территорий. Сейчас на лобном месте - именуемым Таар Каре ("справедливое наказание" - по эльфийски), было пусто. Лишь ветер мотал веревки шибеницы, обдувал прутья клетки, да высушивал кровавые пятна крови на плахе.
   Мирская жизнь в Мингарде управлялась лордом, а духовная, и все, что связано с чародейством - главой ордена Магии - магистром Акатором. Формально и официально первая власть не вмешивалась в колдовскую сферу деятельности, а вторая - в хозяйственные вопросы, в ведение торговли и судебную систему. Естественно, часть собираемых налогов шло на нужды ордена, но это была необходимость, установленная из глубокой древности. Естественно, лорд и маги находились в постоянном контакте, и, при необходимости, все основные решения принимались вместе.
   Старику с девочкой было все равно на перипетии внутренней политики, на интриги и подковерную борьбу властей. Они прошли мимо площади, особо не всматриваясь в красоты строений, и не ощущая благословенного трепета перед храмом всех богов. Лишь на башню ордена магов, старик бросил странный долгий взгляд, после чего опустил голову и двинулся дальше. Им надо было успеть выйти из города до заката, потому что, когда диск Ки?ты опустится за горизонт, громадные створки городских ворот, лязгнув металлом, опустятся вниз, закрывая на ночь выход из Мингарда. И тогда придется ночевать в ночлежке у крепостных стен, что оказывалось и затратно и не вполне безопасно. Путники пока успевали, но ранние сумерки могли стать причиной получения стражниками приказа о закрытии города раньше. Вереница обозов, карет, конных и пеших путников лентой тянулась к воротам, у которых по обе стороны, стояли два дюжих воина, одетых в латные доспехи и вооруженные длинными алебардами. У каждого на поясе имелся небольшой меч, а на караульном месте на стене висело по арбалету. Желающий покинуть Мингард, становился в шеренгу и ждал своей очереди.
   - Хорошо, что за выход из города не надо платить - проговорил Харман, вытаскивая из кармана плаща два стальных, похожих на монеты, увесистых кругляка, отдавая их воинам у крепостной стены.
   - Ты еще поговори мне тут, старик! - Огрызнулся небритый стражник, от которого отчаянно несло запахом браги, лука и немытого тела. - Прикажет лорд Оделайт, будем брать и за выход. Ходят тут всякие, город портят. Давай проваливай, за тобой вон сколько еще стоит!
   Харман взглянул в злые глаза воина, но ничего не ответил. Девочка же, когда, они прошли, повернулась назад и показала стражнику язык.
   - Дедушка, мы им отдали по десять грошенов за вход. Разве это правильно, ведь мы ж ничего у них не покупали?
   Старик улыбнулся и, поправив девочке выпавшие из капюшона волосы, грустно ответил:
   - В мире много зла и несправедливости, внучка. Ты даже не представляешь себе сколько. Стражники - это лишь самая малость.
   Мост под земляным валом у стен города остался позади. Впереди широкой лентой протянулся центральный тракт Гардарии, соединяющий по кругу практически все города этих земель, нанизывая их как бусины на нитку. Несколько веков назад его строило все население полисов, и немало людских жизней было потрачено на этот большак.
   Харман и Лиа жили неподалеку, в небольшой рыбацкой деревушке, расположенной на побережье к северу от бухты Покоя. Чтобы в нее попасть, необходимо было свернуть с центрального тракта и проехать немного по лестной дороге. Поселение, именуемое в городских бумагах, как Щиповка, имело численность не более сорока дворов. Люди, живущие в ней, в основном занимались рыбной ловлей, но иногда - собирательством орехов, ягод и грибов в лесу и охотой. Большая часть отправлялось в город на продажу, а меньшая оставлялась на свои нужды. Поселение было небогатым, люди жили совместно, работая единой общиной, потому что поодиночке просто не выжить. У каждого, даже у детей и стариков, имелись определенные трудовые обязанности. Естественно, сообща помогали и семьям, потерявшим кормильцев, и одиноким пожилым людям, и сиротам. У Хармана и Лии когда то была полноценная семья, но потом, несколько лет назад, отец девочки погиб на рыбалке в открытом океане, а мать, не пережив прошлогоднюю Великую Зиму, умерла от воспаления легких. Вот так старик и его внучка остались одни. Им естественно помогали, но это не снимало с них обязанностей заботиться о себе и о благе деревни. Пожилой человек имел неплохие навыки врачевания и ходил со своим вьюманом в город за покупками, а Лиа вместе с остальными женщинам деревни выбирала рыбу из сетей, приносила из лесу грибы, орехи и ягоды, ухаживала за маленькими детьми и больными.
   Погода, и так не балующая путников на тракте своим вниманием, окончательно испортилась: ветер, и до этого валящий с ног, усиливался, сгущалась тьма, начинал моросить дождь, а в небо то тут, то там освещали всполохи молний под аккомпанемент громовых раскатов. Харман, Лиа и Кайлак вырвались из потока людей и животных, двигающихся по большаку, и свернули на лесную просеку. Они не прошли и несколько сотен шагов, когда с неба хлынул жуткий ливень, намочивший их одежду буквально за несколько минок. Вьюман, и так вздрагивающий от каждой вспышки молнии, жалобно заблеял, обиженно глядя на своих хозяев всеми своими четырьмя большими глазами.
   - Прости нас, Кайлак - проговорила девушка, сочувственно поглаживая мокрый бок животного. - Потерпи еще немножко, совсем чуть-чуть осталось пройти.
   - Давайте вон к тому дереву - сказал Харман. - Немного отдохнем, переждем под ним дождь, а потом пойдем, когда закончиться.
   Они спрятались под большими раскидистыми лапами хвойника, чьи плоские иглы-листья, смыкались, как кинжалы настолько плотно, что капли практически не попадали на землю. Вьюман тут же с большим наслаждением принялся сухую жевать траву, а люди, сняв и выжав плащи, уселись на землю, упершись спинами о мощный чешуйчатый ствол.
   - Странная погода - задумчиво проговорил Харман, вглядываясь в темноту. - Я очень редко в своей жизни видел, чтобы гром гремел в конце осени, а тут сразу с молниями и такими сильными.
   - Сейчас бы домой, к печке - я, очень, очень замерзла, дедушка. И нос заложен.
   - Скоро дойдем, внучка, скоро, сейчас вот только посидим немного.
   Внезапно громыхнуло и сверкнуло так, что весь лес озарился, будто днем. И этот свет, на удивление, не исчез. Вьюман заблеял не просто жалобно, а так, как будто его жизнь вот-вот закончиться - он опустился на землю, свернулся калачиком и замер. Не понимая, что происходит, старик и девочка выглянули из-под лап дерева и обомлели: высоко в небе, где-то далеко во тьме, образовалась громадная черная, пульсирующая горящая огнем, воронка вихря, протянувшего свои кольца вниз до самых крон деревьев в нескольких сотнях шагов от путников. В нее периодически ударяли стрелы молний, от которых смерч вздрагивал, как живое существо, и его свечение становилось ярче и продолжительнее. Ветер, внезапно исчез, и было видно, что его порывы будто вбирались вихрем, вокруг которого, на несколько полетов стрелы образовывался полнейший штиль. Потом в этой странной зоне перестал идти и дождь, а воронка, вобрав его в себя, приобрела грязно-водянистый цвет.
   Старик, как завороженный, смотрел на страшное непонятное явление, и не реагировал на все вопросы, взволнованной внучки, шепча совсем непонятные ей слова.
   - Невероятно, какая сила! - Единственное, что понял ребенок из слов пожилого человека.
   А потом случилось что-то совсем непонятное, что заставило девочку оцепенеть от ужаса и на несколько минок, вообще забыть об окружающей действительности - палец Хармана, замотанный тряпьем, внезапно засветился, что повергло его в небывалое волнение. Тот вздрогнул, присел на колени, схватил Лию за плечи и, словно прощаясь навсегда, прохрипел:
   - Внучка, оставайся здесь, чтобы не случилось. Если я не вернусь, бросай все и беги в деревню!
   Не сказав больше ни слова обомлевшему от ужаса ребенку, старик крепко обнял ее, поцеловал в лоб и, схватив плащ, исчез в ночи. Девочка осталась одна, и ей до того стало страшно и холодно, что, простояв несколько минок в оцепенении, она свалилась на землю и с плачем обняла дрожащего Кайлака.
   Пролежав с ним немного и чуть успокоившись, Лиа вновь поднялась на ноги и выглянула из-под листьев хвойника. Множество мыслей пролетело в голове ребенка: смерть отца, матери, а вот теперь и потеря дедушки. Если с ним что-то случиться, то она останется совсем одна, никому, по настоящему, в этом мире не нужная. Вьюман, видимо, что почувствовав своим звериным чутьем, подошел к девочке и пристроился слева, заставив положить на себя руку. От него веяло теплом, пахло сеном и молоком. Странный светящийся смерч уже пропал, вновь задул ветер, пошел ливень, и наступила ночь. Но Лию, ушедшую в свои мысли, это уже не волновало. Она, и так выглядевшая гораздо старше своих зим, сегодня, наверно, повзрослела практически вдвое. Ветер трепал ее волосы, дождь сквозь листья попадал на одежду, а девочка стояла, обняв своего любимца, всматриваясь в темноту ночи...
  
   ***
   Харман пробирался в лесной чаще, посматривая на светящийся палец. Тряпье с него было снято, и теперь ничто не скрывало большой темный перстень с таким же черным камнем, мерцающий странным темно-фиолетовым цветом. Идти было тяжело, возраст давал свое, но магическое возмущение и выброс незримой энергии в пространстве были такими мощными, что даже простейшее заклинание поддержки здоровья, произнесенное стариком во время явления светящегося смерча, вложило в него в него столько энергии, что Харман вновь почувствовал себя пятидесятилетним мужчиной, способным еще держать в руках меч, а не посох. Он не знал, да и не хотел знать, как долго останется это ощущение, старик наслаждался и радовался внезапно возвращенным годам, а еще его звал долг. Тот долг, который висел на нем с той далекой молодости - времени ошибок, исканий и надежд.
   Харман с первых шагов уже знал, куда надо идти. Это место было известно всем в Щиповке - на этой лесной поляне, проходили деревенские праздники и гулянья, девушки приглашали сюда парней на тайные свидания, а те иногда здесь устраивали друг с другом кулачные бои. Когда-то, посередине этой прогалины рос громадный дуб, но этого никто в поселении не помнил, настолько давно это было. От могучего дерева остался один лишь пень, и он не подвергался ни гниению, ни воздействию времени. Место было магическим, являясь одним из скитов Перехода, нахождение которых всегда считалось тайной ордена. Но старик это понял сразу, когда впервые вступил на эту поляну и помешать в этом ему не смогли ни сети невидимости, ни купол защиты, В определенный период в году, магической энергии здесь собиралась столько, что ее не удерживала никакая преграда, и старик черпал эту силу, используя ее для поддержания своего здоровья. Но это происходило весной и никогда столь ярко и в таком громадном количестве. Причем сейчас активировался именно переход, и он не выплескивал, а наоборот вбирал себя магию всех окружающих стихий: воды, ветра и огня для поддержки открытого канала пути. Что или кто попало или хотело попасть в этот мир, старик не знал, но то, что здесь и сейчас были задействованы могущественные силы, не подвластные никому из ныне живущих чародеев, он не сомневался, никогда его памяти не было явления такой мощи.
   Харман вышел на знакомую поляну и замер в немом изумлении: на месте пня стоял громадный дуб, возвышающийся над лесом настоящим великаном, правда крона его была прозрачной и светилась от земли до самой верхушки, как будто на каждом листе находилась маленькая свечка. Видение продолжалось недолго, и к моменту, когда старик подошел стволу, оно начало тускнеть и вскоре погасло. На месте дуба вновь остался один лишь пень, и ничто больше не напоминало о разыгравшейся буре могущественных магических сил. Темнота сгустилась настолько, что отвыкший от нее Харман не увидел вначале того, что навсегда изменило его жизнь, заставив вспомнить давно забытые времена. Он споткнулся ударившись ногой, о что-то мягкое, присел, протянув руку, и тут небо вновь озарил слабый остаточный от недавней мощи, всполох зависшей молнии, словно дающий старику возможность рассмотреть свою находку.
   - Благословенная Мингала! - Проговорил Харман, отшатнувшись от увиденного.
   Три обнаженные человеческие фигуры с закрытыми глазами лежали в траве без явственных признаков жизни. Пульс прощупывался на каждом теле, но он был настолько слаб, что казалось, будто каждый удар сердца пришельцев станет последним в их жизни. И возможно, так бы и случилось, не находись с ними рядом Харман. Он прошептал заклятье поддержания здоровья, и дыхание людей улучшилось, но сил в них оказалось настолько мало, что ни о каком пробуждении от забытья не было и речи. Вновь задул ветер и пошел дождь, омывая несчастных смертельным холодом. Старик положил пришельцев друг к другу, накрыл их своим плащом и двинулся туда, где его, наверняка, ждала внучка.
  
  
   Глава вторая
  
   Лиа находилась в то же месте, где он и оставил. Девочка стояла, на границе защиты лап хвойника от непогоды, смотрела вдаль и жалобно всхлипывала, а рядом жевал траву равнодушный вьюман, уже не обращая внимания на бушующую погоду и эмоции хозяйки.
   - Дедушка, дедушка, как хорошо, что ты вернулся! - радостно закричал ребенок, прыгая старику на шею. - Что случилось, почему ты меня бросил? Я ужасно испугалась!
   - Внучка, нам надо срочно в деревню, случилось что-то очень необычное!
   Лиа, слегка вздрогнула и посмотрела внимательно на Хармана, насколько позволял ей это сделать сумрак ночи. Его голос звучал как то более четко, уверенно, так как она никогда не слышала раньше, а еще девочка могла себе поклясться, что даже в темноте несколько раз заметила огонь в глазах своего деда. Но Лиа ничего не стала спрашивать у Хармана, потому что привыкла ему доверять, как-никак, а он являлся единственным близким человеком в этом мире. Правда, дедушка вошел в ее жизнь, лишь, когда ей исполнилось семь зим. Мама говорила, что его очень долго не было в деревне, и для жителей поселения явилось шоком возвращение старика. Харман появился в Щиповке почти сразу после того, как ее отец ушел в свое последнее плавание, и именно он помог маме справиться с несчастьем, хотя по-настоящему в себя она так и не пришла. После ее смерти дедушке пришлось заменить внучке всю семью, и надо отдать должное, он старался, как мог. Харман всегда был добр к ней, никогда не ругал и не наказывал, а если провинилась, то просто разговаривал, объясняя, как делать не нужно. И после этой беседы, понимание приходило настолько быстро, что желание повторить баловство проходило напрочь. Именно дедушка дал Лие надежду на будущее, когда не стало родителей, и научил жить, несмотря ни на что.
   Дождь не прекращался ни на миг. Старик и девочка, спешно шедшие в селение, давно уже вымокли до нитки, но ничего не могли с этим поделать. В ночи темным силуэтом показался высокий частокол из, подогнанных друг к другу и заточенных сверху, толстых бревен, защищавших Щиповку от нападения оголодавших лестных хищников и опасных тварей, а в нем большие, окованные листовой сталью створки ворот, с внушительным внутренним замком. Сквозь неплотности ограждения, горели огоньки из окон изб, свет которых проникал вымокшим и уставшим путникам в самую душу, даря надежу на долгожданный ночлег и тепло, а на крыше каждого жилища, мерцающим тлеющим угольком, на высоком шесте, тускло блестел большой металлический магический колоколец, веревка от которого была проведена в помещения. В случае нападения на избу, стоило только дернуть за нее, после чего резкий звон в любую погоду распространялся по всей деревне, оповещая жителей о необходимости спешить на помощь. Эту идею придумал Харман, он же и поставил магам-ремесленникам задачу по изготовлению колокольцев, и, несмотря на внушительную сумму, отданную за эту покупку, именно благодаря ей было спасено немало человеческих жизней, приносимых каждый год в жертву лесу. Жители Щиповки только за это оказались весьма признательны Харману, а он, равнодушно принимая благодарность, каждый год что-то придумывал, что-то, что хоть чуть-чуть, но облегчало людям их нелегкую жизнь.
   Никто не знал, откуда старик брал эти идеи, и где он пропадал очень долгое время. Последний раз его видели сорок зим назад, когда во время промысла, внезапный шторм настиг маленькую флотилию рыбаков. Первая лодка, в которой сидел Харман, перевернулась, и четырех ее пассажиров унесло громадной волной в открытый океан. Люди на остальных посудинах сзади ничего не смогли предпринять, поскольку, слишком неравны были силы в борьбе с морской стихией. Они спешно развернулись и поспешили к берегу, и если б этого не сделали, то погибли бы все. В селении тогда все прекрасно поняли, и никого не обвинили, океан иногда забирал себе души рыбаков и этого никто не мог изменить. Все считали, что Харман погиб, и его жена не сомневалась в этом. Она так и не смогла найти себе нового мужа, в одиночку воспитывая дочку, которая родилась через девять месяцев. Муж ушел в океан, так и не узнав, что супруга беременна.
   Возвращение Хармана в Щиповку, после стольких зим, стало шоком и чудом одновременно. Он исчез мужчиной в полном расцвете сил, а объявился седым, как лунь стариком. Изменился и характер односельчанина, да так что многие ровесники с трудом его узнавали - вместо заводилы компании, весельчака и безбашенного искателя приключений, Харман стал замкнутым, молчаливым и задумчивым. Добиться от старика каких-либо внятных ответов на многочисленные вопросы, никому не получилось, несмотря на многочисленные попытки, и в конце концов его оставили в покое. Он начал жить тихо - спокойно, помогая семье и поселению устраивать тяжелый деревенский быт, а что еще нужно его жителям? Мало ли что у человека в душе, и какие тайны он скрывает, главное чтобы это никому не вредило. По мере взросления, любопытство начало посещать и Лию, но она никак его не удовлетворяла, понимая, что дедушка расскажет что-либо, только если сам посчитает нужным, и лишь то, что ей действительно необходимо знать.
   В селение они вошли незамеченными, поскольку в такую погоду вряд ли кто в здравом уме будет шастать на улице, да и их дом находился практически с краю от ворот. Как и все строения в деревне, жилище было грубым и угловатым деревянным срубом с камышовой крышей, с пристроенным сбоку сарайчиком и огороженным жердями двориком для домашних животных. Небольшие окошки избы закрывались пузырями из больших морских рыб, а входные ступени, выполнялись из сложенных насухо и подогнанных друг к другу круглых булыжников. Деревянная дверь, обшитая звериной шкурой, украшенная сверху оберегами от лесных духов, упырей и прочей нечисти, радостно скрипнула, приветствуя своих хозяев. Внутри жилище встретило старика и девушку прохладой - большая каменная печь, вокруг которой были расположены комнаты, давно прогорела, а тепло из избы ушло.
   Харман и Лиа очень замерзли, зубы стучали, с одежды текли струи воды, и лишь Кайлак занял свое стойло в сарае, пожевывая сено и мысленно радуясь, наступлению покоя.
   - Внучка, я сейчас переоденусь, схожу к Нильсу, и мы съездим ненадолго в лес, а ты затопи печь, разогрей ужин и приготовь три спальных места - обратился старик к девочке.
   Ты широко раскрыла и без того немаленькие глаза и удивленно спросила:
   - Дедушка, что ты видел в лесу, кто у нас будет жить?
   - Лиа, я там нашел людей. Я пока не знаю, кто они и откуда взялись, но мы должны им помочь. Поверь мне, внучка, все будет хорошо.
   С губ девочки готов был сорваться ураган слов и вопросов, но Харман наклонился к ней и приложил палец ее к губам. Девочка вздрогнула, непонимающе взглянула в глаза старику, но прочитав в них непривычную твердость и решимость, молча кивнула, и пошла переодеваться. Вскоре, проводив дедушку до двери, она послушно принялась хлопотать по дому. Несмотря на уверения дела, Лиа вдруг поняла, что случилось что-то очень странное, и это что-то уже вошло в их жизнь, которую, вскоре изменит навсегда. Малышка ничего не могла с этим поделать, потому что, едва узнав этот мир, она слишком рано начала получать от него удары. Перемены никогда не приносили Лие счастья.
  
   ***
   Харман отправился к соседу, поскольку, у него единственного в селении была большая телега, которая использовалась и для доставки рыбного улова в город, и привоза оттуда всего необходимого, и для снабжения дровами из лесу. Нильс очень удивился, увидев старика в такую темную дождливую ночь у себя на пороге. Сегодня он занимался с односельчанином благородным делом, а именно перегонкой браги из, последнего в этом году, урожая лесных ягод. Ну а как же проведение такого действа да без положенной дегустации, да к тому же еще в такой мерзкий день. В общем, сейчас Нильс хотел только одного - хорошо выспаться, поскольку завтра ожидалась нормальная погода, позволяющая выходить в океан на рыбную ловлю. И вот когда, свет погашен, кровать расстелена и одежда снята, раздался стук, заставивший молодого человека изменить свои планы.
   - Хар, ты чего это не спишь ночами, или ты на старости день с ночью попутал? - с наигранной сердитостью спросил юноша. - В твоём-то возрасте надо на печи лежать, а не шастать по дворам, да еще в такую погоду! Хочешь свежего самогона из лесной ливянки?
   - Нильс, мне нужна твоя помощь - глухо ответил собеседник. - Я один не справлюсь.
   Старик проговорил это таким уверенным и серьезным голосом, что у юноши пропало всякое желание шутить дальше.
   - Что-то с внучкой, сосед? - забеспокоился он.
   - Нет, старина, я тебе позже все объясню, возьми телегу, нам надо съездить ненадолго и недалеко в лес.
   - Ну, надо, так надо, надеюсь, старик, тебе ничего ночью не приснилось.
   Быстро одевшись, и взяв с собой большой тесак, используемый для вырубки камыша, Нильс вышел из дома и направился в сарай. Юноша, возрастом чуть более тридцати зим, был среднего роста, широкоплечий и с явным животом, выдававшем любителя пенной браги. На добродушной физиономии красовался нос- картошкой, слегка ссуженные голубоватые глаза и пухловатые щеки. Светлые его волосы были всегда лохматые и растрепанные. В общем, он производил впечатление типичного деревенского холостяка, которому не хватает жесткой женской руки, а иногда и хорошей взбучки. Возможно поэтому Нильс до сих пор не женился, хоть некоторые селяне и были не прочь выдать за того своих рыжих не особо смазливых дочек.
   - Пошли Хар, чтобы побыстрее решить твой вопрос, с телегой поможешь - проговорил он, оборачиваясь на бегу.
   В сарае было относительно сухо и тепло. Горевшая на рыбьем жиру, лампа, осветила стоящую посреди сарайчика телегу, в самом дальнем углу, медленно жующую траву, пегую кобылу Хвельгу, смотревшую на входивших удивленными глазами. Нильс принялся ее запрягать, а Харман помогал ему с подпругой. Дело ладилось, и вскоре оба человека, усевшись в солому в телеге, исчезли в темноте ночи, сопровождаемые непрекращающимся проливным дождем. Всю дорогу старик ничего не говорил соседу о цели поездки, боясь, что тот, испугается и передумает, а Нильс, словно чувствуя что-то похожее, ничего не спрашивал.
   На поляне ничего не изменилось за этот короткий промежуток времени - едва теплые тела лежали там же и так же, как их и оставил старик, лишь только казалась, что жизнь пришельцев все больше угасает: их дыхания практически не было слышно, а пульс вновь прощупывался с большим трудом. В темноте оказалось не разобрать ни пол, ни возраст пришельцев, но старика это особо и не интересовало. Он, закончив осмотр, и молча указал соседу, что необходимо сделать. На лице Нильса отпечатался ужас, когда он увидел лежащие тела. Волнуясь, запинаясь, и путая слова, юноша обратился к своему соседу, не в силах сдерживать нахлынувшие эмоции:
   - О, боги, старик, кто это?! Ты хочешь их отвезти в деревню?! А вдруг это нелюди, демоны лесные, посланные нам на погибель! Да и зачем нам еще три, не способных принести пользу, рта? Ты же знаешь, что этой осенью продуктов запасли немного, что эта проклятая погода не дала нормально рыбачить в этом году! Старые Минксы работать совсем не могут, а их надо кормить! Завтра будем держать ответ перед советом деревни, что мы им скажем?
   - А ты предлагаешь бросить несчастных погибать в лесу? - спокойным голосом ответил Харман, абсолютно не реагируя на бурю эмоций соседа. Нильс, оставь, пожалуйста, поток своих мыслей и вопросов. Я тебе сегодня еще в начале сказал, что так надо. Поверь мне, сейчас не то время и не то место - мы должны помочь нуждающимся. На них, возможно, напали грабители, избили, раздели и бросили умирать. Ты не об этом не подумал? А если б на их месте был ты? Этих людей сначала необходимо привести в чувство, и лишь потом решать их судьбу.
   Нильс немного успокоился: страх еще не покинул его глаза, однако мысли уже не путались, да и голос уже не дрожал.
   - Тебе виднее, старик, у нас все поговаривают, что ты знаешь много такого, что не доступно нам - простым смертным. А теперь отойди от телеги, я сам их погружу. Я очень надеюсь, что они не вцепяться мне в глотку, в это время.
   Нильс, обладая хорошей силой, два тела в телегу забросил относительно легко, и лишь последнее оказалось настолько тяжелым, что к погрузке пришлось привлечь Хармана. А потом напряглась лошадь, заскрипели колеса, и телега с двумя сидящими и тремя лежащими людьми двинулась обратно в селение.
  
  
   ***
   Внучка Хармана взмахнула руками, увидев приехавших "гостей". Естественно, она никого их них не узнала, да и выглядели они очень странно: мускулистый темноволосый юноша, совсем еще молоденькая светловолосая девчушка и худой молодой парень были живы, но полностью голые, без сознания, с множеством синяков, ожогов и кровоподтеков. Лиа густо покраснела, когда ей, пришлось закрывать шерстяными одеялами тела обнаженных мужчин, которых девочка никогда не видела так близко, а вот девушка ей понравилась. Красивая, молодая и худенькая - она полностью соответствовала идеалам старшей сестры малышки. А еще, у спящей были ногти, вернее окрашенные ногти, темно-синего цвета, с нарисованными посередине белыми цветочками. В Мингарде только очень богатые дамы могли себе такое позволить - краску привозили эльфийские корабли, и стоила она очень дорого. Покрытые ногти нельзя было мочить водой, в противном случае вся красота быстро смывалась, а здесь, несмотря на ливень, на рисунках не оказалось ни одного потека.
   Девушка и мужчины слабо дышали, и в сознание пока еще никто из них не приходил. В их доме было четыре комнаты, поскольку отец Лии строил его на большую семью, в надежде, что у него родится, как минимум трое-четверо детей, но у мамы девочки дети так больше и не появились, несмотря на то, что она очень часто ездила к городским целителям.
   Места для размещения пришельцев, вполне хватило - мужчин положили в отдельное помещение, девушку в комнату Лии, а Харман, по привычке забрался на большую лежанку на печи. Весело трещал огонь, по стенам и крыше хлестал дождь, но в доме было тепло и тихо. Казалось, что в этой тишине, даже мысли могли издать звук. Девочка спала, укутавшись в теплое одеяло, а старика терзали его думы. Слишком многое ему сегодня пришлось вспомнить из забытого далекого прошлого, слишком много появилось вопросов, ответа на которые он или не знал, или боялся признаться себе в терзающих догадках. День был тяжелый, но кто знает, каким будет завтрашнее утро и к чему приведут его сегодняшние последствия.
  
  
   Глава третья
  
   Утро в этот день наступило необычно рано. Едва только забрезжил рассвет, и рассеялась ночная мгла, в дверь дома Хармана постучали. Старик еще спал, но сразу проснулся, не удивляясь ранним гостям. Он спешно в полумраке оделся, открыл занавески на окнах и впустил вовнутрь бледного, виновато смотрящего в пол, Нильса, который прямо с порога начал оправдываться и как всегда в момент волнения, путать слова.
   - Сосед, ты это... Ты извини меня... Я должен был... Э-э-э..
   - Успокойся, Нильс. Присядь и расскажи, что у тебя случилось - спокойно ответил старик.
   - Ты понимаешь... Мы сегодня на промысел с утра собирались, ну и я... В общем... Про вчерашнее... Веллинг все знает.
   - Успокойся, я тебя не виню. Я сам сегодня собирался всем сказать. Неужели ты думал, что я буду скрывать такое от общины? Спасибо, что сделал это за меня и избавил своего старого соседа от хождения по избам. Теперь то, я не сомневаюсь, что скоро у моего дома будет вся деревня.
   Юноша немного успокоился, хотя свою вину он не отрицал.
   - Я им все рассказал, ну... Как было там. Что они там это, как мертвые лежали, что мы их спасли.
   - Да все нормально, Нильс. Давай-ка выпьем с тобой чудного лесного отвара. Я эту траву с большим трудом нашел. А вот и наш ребенок проснулся. Доброе утро, мой ранний птенчик.
   Вышедшая на шум, Лиа была еще одета в ночной халат и с трудом открывала сонные глаза.
   - Доброе утро дедушка, и дядя Нильс. Вы сегодня к нам рано пришли.
   - Да вот, малышка, так получилось.
   - Внучка, заваришь нам тот травяной сбор, что мы с тобой в конце лета за озером собирали?
   - Конечно, заварю. Сейчас только умоюсь.
   Они едва успели выпить по глотку горячего настоя, когда в дверь вновь постучали. Вошел Веллинг, затем Монс с Галирманом, потом две женщины - Агира и Несмела, еще два рыбака, старуха, несколько юношей и так продолжалось до тех пор, пока все желающие не уняли свое любопытство. Жизнь в деревне некогда особо не изобиловала событиями, а то, что произошло вчера, было не просто чем-то невероятным - это на время затмило все остальные дела и заботы. У дома Хармана собралось все взрослое население Щиповки, несмотря на то, что, не радующая в последнее время, погода наладилось и требовалось выходить в океан. Каждый житель деревни хотел лично увидеть чужаков, и в избе старика скоро совсем не осталось свободного места. Пожилому человеку пришлось проявить все свои дипломатические качества, чтобы навести хоть какой-то порядок внутри. Люди заходили, смотрели, иногда прикасались к телам и выходили со странными выражениями лица. Пришельцы лежали на своих местах, и их дыхание немного нормализовалось. Лиа обработала раны и ушибы, а также приложила тряпочки с мазями на самые большие поврежденные места. Ей было очень жалко чужаков, особенно молодую девушку. Сейчас же девочка сидела в уголку избы, поджав под себя колени, и равнодушно смотрела то в окно, то на входящих внутрь односельчан. Ей было не интересно все это столпотворение, но в то же время она очень переживала за Хармана и очень хотела, чтобы эта нежданная суматоха поскорее закончилось.
   Наконец любопытство последнего обитателя деревни - прыщавого юнца Гвирда, было удовлетворено, и жители собрались перед домом старика, решать судьбу странных молодых людей. Здесь были все, кто имел право голоса и кто мог изложить своё мнение. В совет деревни входили и женщины, и старики, и подростки, достигшие совершеннолетия. Сегодня на улицу повылазили даже те, кого уже считали почти умершими - несколько древних и очень больных старух и дедов заняли почётные места на принесенных лавках, как будто именно в этот день решалась судьба всего мира. На крылечке, перед, расположившейся полукругом, толпой из чуть более сотни человек, стояли Харман и три главы общины: Веллинг, Монс и Галирман. Вопрос, возникший перед населением Щиповки, оказался достаточно сложным, поэтому требовал участия и голосования всех, имеющих на это право.
   Согласно законам ордена магии города Мингарда, на землях которого и стояла деревушка, всех подозрительных лиц, чужаков и колдунов, надлежало пленять и сдавать в Красную башню, либо сообщать об их нахождении. Наказание за нарушение этого закона было строгое и в случае доказательства вины на все поселение могли наложить большой штраф, а непосредственных участников арестовать и приговорить к общественным работам. К последним относились профессия гребца на галерах либо рудокопа в мрачных шахтах гор Уренмога. Как правило, даже после года такой трудовой деятельности, люди возвращались домой калеками, или мрачными молчунами с серьезными проблемами в психике. Помимо законов магов, был еще и указ правителя города - лорда Оделайта, который гласил, что все раненые и больные, найденные на землях Мингарда, должны были быть спасены и надлежащим образом обеспечены уходом и лечением. А еще существовали древние, никем не писаные традиции, запрещавшие прогонять человека, перед началом Великой Зимы. В селение после этого могли прийти несчастья.
   Харман, дождавшись, когда настанет тишина, первым взял слово, обратившись ко всем слушателям:
   - Дорогие мои земляки, да продлят боги ваши годы, и да прибудет с нами мир и согласие! Как вы знаете, вчера ночью случилось что-то очень странное и необычное - я нашел в лесу тела трех людей, находящихся в настоящее время в моем доме без сознания. Вы все имели возможность их увидеть и убедиться, что я не вру, а также что они не представляют для деревни никакой опасности. Мы все сейчас собрались здесь, чтобы совместно решить их судьбу, и перед принятием этого решения, позвольте мне вам напомнить свою историю. Когда-то, очень давно, я пропал из вашей жизни и появился в деревне лишь спустя, более чем, тридцать зим. Тогда я тоже мог называться подозрительным лицом - ведь никто не знал, где я был, и что делал все это время. Однако, не смотря ни на что, вы меня не отдали магам на дознание, и я думаю, что никто еще об этом не пожалел. Эти люди несчастны, и, видимо, оказались здесь не по своей воле. Мы видим их без сознания и не знаем, напали ли на них лесные бандиты, скрывающиеся в лесах или они стали жертвами темного колдуна. И что, за это мы должны их отдать магам? Вы все знаете, чем это для них может закончиться? В Красной башне наверняка докажут, что троица занималась запретной волшбой, а потом их отправят на галеры или рудники. Я считаю, что этих людей надо вылечить, поднять на ноги, а потом дать им право выбора: остаться в деревне на правах полноценных жителей, приняв на себя все трудовые и долговые обязанности, либо уйти, отработав потраченное на их пропитание и лечение. В нашем селении всегда не хватало крепких и здоровых рук, а эти молодые люди очень даже сгодятся. Подумайте обо всем, что я сказал, прежде чем принять решение.
   Харман, закончив говорить, оглядел стоящих людей и присел на ступени порога. В толпе сначала зашептались, затем перешли на обычную громкость разговора, а вскоре тот тут, то там зазвучали и крики спорщиков. Один из четырех сидящих у входа в избу, встал и высоко поднял руку, призывая соплеменников вновь перейти к молчанию. Веллинг был худым, невысокого роста плечистым мужчиной, с аккуратно постриженными темными волосами и бородой, слегка тронутыми сединой. Возраст его приближался к пятидесяти зимам. Он являлся негласным главой деревни и один, в основном, разговаривал от ее имени со сборщиками податей, магами и подчиненными лорда Оделайта. Часто, когда в общине не требовалось голосование, слово Веллинга было решающим. Голос Веллинга был грубоватый, но слова звучали четко и громко.
   - Земляки, мы выслушали слова уважаемого Хармана, и теперь слово за нами. Как завещали нам наши предки, решение важных вопросов должно приниматься сообща. Поэтому, сегодняшнее дело будет вынесено на всеобщее голосование, где каждый примет участие в определении судьбы этих чужаков. Несомненно, найденные вызывают подозрение своим странным появлением возле нашего селения. На телах нет смертельных ран, из-за которых можно было впасть в беспамятство, необычен их вид и одежда, а точнее ее отсутствие. Все это означает, что пришельцы - нездешние и явно не из Гардарии. Мы не знаем, ни как они здесь очутились, ни их намерений и поведения после пробуждения. По внешнему виду можно сказать, что эти люди не занимались тяжелой физической работой, и возможно, они из благородного сословия. Я предлагаю, оставить их в избе Хармана и дождаться "прихождения" в чувство. После этого мы проведем тщательный допрос чужаков, и лишь потом примем решение об их судьбе. Сейчас мы не знаем, темные ли это колдуны, пришедшие к нам за душами, шпионы с других земель или просто несчастные путники, попавшие в засаду лиходеев. В первых двух случаях мы обязаны отдать их властям, но в третьем - обречем на явную смерть ни в чем не повинных людей. В случае, если мы оставляем их здесь, каждый должен понимать, чем это грозит деревне и держать свой язык за зубами от всех, не живущих в Щиповке. У меня все - спасибо за то, что выслушали.
   Вновь поднялся шум и обсуждение услышанного, продолжавшиеся около пяти минок, по прошествии которых, стали говорить Монс и Галирман. Братья были грузные, чуть выше среднего роста, возрастом около сорока зим. Густые черные бороды, пухлые физиономии и бегающие бесцветные глаза придавали им вид неприятных субъектов, однако все вопросы, связанные с деньгами решали в основном они, поскольку никто так не мог выгодно сдать рыбу или орехи с ягодами, а также купить у жадных гномов и наглых орков нужные инструменты и товары. Их никто особо не любил, но братья приносили очень большую пользу деревне, поэтому к их мнению нельзя было не прислушаться. Начал говорить более старший Монс:
   - Жители нашей славной деревни, позвольте нам сказать свое мнение, по поводу произошедшего. Как вы знаете, этот год был не особо удачен для нашего селения: погода не позволили нам быть с хорошим уловом, да и урожай грибов и ягод тоже оставил желать лучшего. Наш денежный запас перед Великой зимой составляет около тысячи серебряных динариев, что почти на триста динариев меньше, чем в прошлом году. До сих пор еще многое не куплено, и если морозы начнутся рано, то порт вообще закроют, после чего цены поднимутся, как минимум, втрое. Вы понимаете, что этих чужаков надо будет кормить и поить? Если мы их сдадим в орден, то сможем получить не менее пятидесяти динариев за каждого, если оставим возможных опасных преступников, то на нашу деревню наложат большой штраф, а укрывателей отдадут под суд. Мы не можем себе позволить такую роскошь, как бесплатно принимать всяких проходимцев. Решать вам, но если, что, мы предупреждали.
   Галирман сказал еще несколько слов в поддержку брата, после чего оба сели.
   Началось голосование, проходившее достаточно просто и наглядно. Жители считающие, что пришельцев следует отдать властям, становились справа, а те, кто был другого мнения - слева. Итоги оказались примерно равными, и согласно заветам предков, и в таком случае, окончательный вердикт должен выноситься старейшинами общины. Веллинг, Монс с Галирманом и еще несколько человек удалились в избу Хармана для разговора, Лиа с дедушкой осталась сидеть на ступеньках, уйдя в свои мысли, слишком уж взрослые для ребенка, часть из стоящей толпы удалялись домой, а часть терпеливо ждала оглашения принятого решения.
   Время близилось к обеду. Немного потеплело: стих ветер и лучи Ки?ты, стали показывались из-за туч, грея, неизбалованных своим вниманием, жителей Щиповки. Кто-то искренне радовался выпавшим минутам безделья, а также возможности посидеть и насладится последними теплыми деньками, кто-то жаловался на раннюю зиму и не выходу на промысел. Бегали и баловались маленькие дети, ворчали старики. До начала Великой зимы оставалось не более десяти дней, после чего из избы будет просто невозможно выйти. Ужасный мороз заставит людей ходить и спать в одеждах, экономя топливо для печей, которое просто негде будет взять, питаться придется только теми запасами, которые удалось собрать либо купить, а еще появлялась опасность от нежданных гостей из леса. Замёрзших, изголодавших хищников, а зачастую и неведомую нежить с гор Уренмога перестанет сдерживать страх перед человеком. Сбившись в стаи, они начнут осуществлять вылазки в деревню, в надежде полакомиться человеческим мясом и их перестанет останавливать частокол и стены изб. Тогда всем жителям приходилось браться за вилы, ножи, остроги, мечи и луки, чтобы сохранить свои жизни. Иногда это получалось вполне успешно, и тогда на столах селян появлялось свежее жареное мясо или наваристый суп убитых зверей, но иногда нападение приносило боль и горе в семьи людей, лишившихся родных и близких. И, несмотря на постоянно покупаемое вооружение, устанавливаемые решетки и ставни на окнах, многочисленные сети и ловчие ямы, каждую Великую зиму деревня теряла нескольких своих жителей. Но, как известно, тяготы жизни закаляли людей, заставляя их сплачиваться, сжимать стучащие от холода зубы и руки на рукоятях оружия, чтобы выжить, и доказать и богам и демонам, что они выдержат все и дождутся прихода весны.
   Около херта длилось совещание уважаемых людей общины, после чего двери избы открылись и старейшины вышли к людям. Решение огласил Веллинг:
   - Дорогие мои земляки, посовещавшись, мы приняли совместное решение. Чужаки останутся в доме Хармана, до прихода в себя и объяснения, кто они и что им здесь нужно. После этого будет принято решение об их дальнейшей судьбе. Все вопросы, связанные с уходом за пришельцами, берет на себя Харман и его внучка, и это будет их обязанность, как членов нашей общины. Деревня окажет им в этом всяческое содействие в питании и лечении больных. Для общей безопасности всем видевшим чужаков, держать язык за зубами. Детям и несовершеннолетним дома ничего не рассказывать. Каждый должен понимать, что лично от него зависит дальнейшее нормальное существование Щиповки. Сейчас же, все необходимо разойтись и заняться своими делами. Рыбакам приготовить лодки, и через херт собраться на берегу для выхода на промысел.
   В оставшейся толпе людей начался шум, гвалт и крики, однако скоро все разошлись, оставив Лию и Хармана одних. Девочка, не в силах сдержать чувства радостно улыбалась, а старик ласково глядел на внучку, хотя в глазах его плескались совсем другие мысли.
   - Что будем делать дедушка?
   - Я пойду в город, внучка, а ты к иди к Виоле, для получения задания на сегодняшний день. О наших "гостях" не беспокойся, они будут спать.
   Девочка нахмурилась и задала естественный вопрос, мучивший ребенка последнее время.
   - А когда они проснуться?
   - Им для этого нужно особое снадобье, которое я должен приготовить.
   - А когда ты его приготовишь?
   - Я для этого и иду в город. Надо купить лекарств для всей нашей деревни, продуктов, и ингредиентов для приготовления настоев для наших больных.
   - Так может, я с тобой пойду, дедушка?
   - Нет, малышка. Я чувствую себя неплохо, да и поклажа сегодня будет не такой тяжелой. К тому же я собой возьму Кайлака, нечего ему в стойле стоять и просто так сено есть.
   Лиа улыбнулась, чмокнула старика в щеку и побежала к Виоле, получать ежедневное задание, а Харман же зашел в избу внимательно осмотрел каждого лежащего чужака, после чего начал собираться в город. Глубоко в самом низу сундука в своей комнате он вытащил небольшой мешочек с монетами. Это были все накопления, наследство для внучки, после его смерти, и эти деньги он никогда не брал, пользуясь для покупок средствами из другого кошелька. Но сегодняшние траты были гораздо больше, их годового бюджета. Покачав головой, старик, вытащил две золотые монеты и тщательно спрятал остальное обратно. Их жизнь вступила в новую колею, она заставила заново пересмотреть многое, поменять отношение к некоторым вещам, вспомнить давно забытое и забыть кое-что из настоящего. Дул ветер перемен и необходимо было сделать все, чтобы он оказался попутным.
  
  
   ***
   Городской рынок Мингарда встретил Хармана шумом и суетой. Рынок находился в нескольких кварталах от главной площади, и о ее близости напоминали торчащие в облаках высокие шпили ратуши и семигранный клинок Красной башни. Базар, как и порт, помимо основной своей торговой функции, всегда являлся местом встреч и расставаний, общений и разговоров, развлечений и познавания нового. На рынке можно было живьём увидеть и рассмотреть вблизи эльфа, гнома, орка, гоблина, также чужестранцев из других далеких земель Рогнеста. Здесь же, как м в любом людном месте всегда крутились разные жулики, фальшивомонетчики, воры-карманники, а также шпионы ордена Мании и лорда Оделайта и также просто стражники, следившие за порядком. Первые категории общества нацеливались на простаков, которых можно было облапошить, а вторые ловили инакомыслящих, магов и колдунов промышляющих без официального разрешения на данный вид деятельности, а также иногда и представителей первой категории. На рынке существовало много мест, где можно было посидеть, попить горячего настоя из горных трав или что-нибудь покрепче, обсудить сделку и просто пообщаться. Из многочисленных заведений, носящих разнообразные завлекающие названия типа "Мечта эльфа", "Самородок гномов", "Звезда Юга" неслась различная музыка, соответствующая их стилистике. Здесь же на высоких постаментах, как памятники, стояли глашатаи и каждый херт громкими голосами объявляли указы лорда и ордена Магии, решения суда и городские новости, время проведения театральных представлений и публичных казней. Как любое место скопления народа, все площадь рынка была вымощена булыжником, а сами торговые ряды напоминали короткие улицы. Неширокие расстояния между ними все же позволяли и попутному и встречному пешему потоку двигаться свободно, с тележкой или с вюманом. Лошадей, а также другую крупную живность, надлежало, за отдельную плату, привязывать в специально отведенных местах, представляющих собой огороженный загон, с забитыми там многочисленными столбами.
   Товаров на рынке было великое множество, и их ассортимент и разнообразие показывало хорошее развитие торговли между различными странами и континентами. Различные виды оружия, одежды и посуды, овощей и фруктов, ювелирных украшений и предметов быта - все это находилось на прилавках, радуя глаз разнообразием и широтой ценовых предложений. Неоднородный, постоянно двигающийся поток из различных сословий и рас, сверху представлял собой россыпь бисера многочисленных цветов. Вокруг стоял монотонный гул, состоящий из криков людей и животных, звучания музыки и грохота барабанов, стуков колес и много чего другого. Хармана, много раз уже бывавшего здесь, все, это уже мало привлекало. Он шел, опираясь на свой посох, больше по привычке, чем по надобности, лишь изредка посматривая по сторонам. Сзади, придерживаемый за повод, трусил серый вьюман, еще более равнодушный к окружающему пространству. Старика интересовал торговый ряд, продающий всякие магические вещи, травы, настои, артефакты и другие, полезные в приготовлении лекарств ингредиенты, располагающийся в самом конце. На самом деле процентов на восемьдесят это были грубые подделки, предназначенные для одурачивания простаков и опустошения их карманов, но Харман в этой области, был далеко не простак, и знал что ему надо. Пожилой человек подошел к прилавку, где торговал пожилой широкоплечий гном и внимательно осмотрел его ассортимент. Травы и камни, привезенные с гор северной Вирдазии, выглядели вполне реалистично и не вызывали сомнения в их подлинности, в отличие от аналогичного ассортимента в других местах.
   - Харг мон эдэр, схверг угл - произнес Харман, глядя в глаза бородатому продавцу из подземного народа.
   - Схверг ваадар хамон - глухим грубым голосом ответил гном, удивленно смотря на человека, который так хорошо знает его язык и обычаи. - Кто ты, старик, откуда знаешь наше наречие?
   - Было время, уважаемый, было. Много камней упало с тех пор в пропасть бездны, не остановить их падение и не вернуть обратно.
   - Великие слова, человек. Ты даже сам не представляешь, сколь много кроется в них смысла. Я слушаю, тебя внимательно и готов предложить любой товар, по очень хорошей цене. Человек, который чтит наши обычаи, достоин взаимности.
   - Хамон нэд борэм дэр блэм, схверг - продолжил старик по-гномьи, смотря собеседнику в глаза, стараясь показать, что не является послушником ордена или шпионом лорда-градоправителя.
   Гном это понял, и постарался не удивиться, хотя это ему и давалось с большим трудом. Корни цветка-убийцы, произрастающего высоко горах, добывать было очень опасно. Только несколько дней в году, когда растение впадало в спячку для выброса семян потомства, удавалось незаметно подойти и срубить его. В любой другой период, оно, при приближении живого существа выстреливало ядовитыми колючками, попадание которых вызывало мгновенный паралич. Недвижимая жертва, разум которой, оставался невредимым, затягивалась щупальцами в громадный цветок, где окончательно умерщвлялась в ужасных муках, от постепенного атрофирования каждой клетки организма. Ну а дальше тело медленно, несколько месяцев, растворялась кислотным соком, питая этим раствором все растение, пока от жертвы не оставалось ничего. Подгорный народ использовали корень цветка-убийцы для очень редких и сложных ритуалов, а среди людей его применяли в, основном некроманты, покупая снадобье, известное им, как - черный гномий настой, для своих церемоний. Сами же темные маги не знали, как и из чего он производится. То, что хотел старик, было у гнома - он продавал корни своим соплеменникам, но никогда за свою торговую деятельность человеку.
   Переспросив и еще раз, и, убедившись, что не ошибся, бородач, аккуратно посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли здесь ловушки, а после назвал старику сумму, которая, несмотря на обещанную скидку, оказалась весьма приличной. Харман слегка улыбнулся, давая понять гному, что доволен ценой, и, пошарив в кармане, протянул тому золотую монету с ликом лорда Оделайта. В ответ на прилавок упал небольшой, с кулак ребенка, мешочек и пять серебряных кругляков. Старик небрежно, взял товар и бросил его в одну из двух внушительных сумок на спине вьюмана, после чего сжал кулак и поднес его к своей переносице. Бородач понимающе кивнул головой и повторил увиденное. На языке подгорного племени, это жест означал - нем, как камень. Как всегда, он имел множество смыслов, но самое главное, давал понять собеседникам необходимость сохранения тайны. Странный покупатель уже давно ушел, а продавец еще долго смотрел в ту сторону, куда он удалился и в его голове вертелся вопрос - откуда этот человек так хорошо знает язык и обычаи гномьего народа, а самое главное - один из тщательно скрываемых секретов. Харман же, не замечая, смятения гнома, двинулся к прилавкам с благовониями и ароматическими маслами.
   Следующей покупкой старика стал сосуд с водой из источника, текущего в эльфийских лесах, далекой Астерии. Жидкость широко использовалась людьми: красавицы умывались, влив в ковшик с обычной водой несколько капель магической влаги, чтобы кожа становилась более мягкой и шелковистой, а пожилые люди добавляли ее в питье, стараясь улучшить свое самочувствие и остановить неумолимый бег времени. Говорили, что бессмертие эльфов напрямую связано с волшебным источником, но прямых доказательств этого не было, что создавало почву для многочисленных толков и пересудов. Вода стоила недешево, что естественно вызывало появление, как множества подделок, так и различных составов и лечебных настоев, приготовленных на ней. Многие проходимцы для более успешной продажи приклеивали себе острые уши и выбривали лицо, чтобы быть похожим на эльфа, однако Харман не зря прожил свои годы и знал, как отличить оригинал от подделки. За одним из прилавков находилась молодая девушка, олицетворявшая собой редкую земную красоту с явной примесью эльфийской крови. Она была одета просто, без украшений на теле и лице и стояла молча, ничего не крича и не рекламируя, лишь слегка улыбаясь, обращавшим на нее внимание покупателям. Ее товар ничем особым не отличался от остальных продавцов: травяные настои, духи, мази, эликсиры и слезы Лариэль (так эльфы называли воду со своего источника), но старик понял, что из всего торгового ряда только у этой девушки будет самый качественный товар. Ей передалось презрение перворожденных к такому роду деятельности, как мошенничество, и поэтому она не опустится до разбавления магической жидкости обычной водой.
   Юная торговка встретила Хармана томной улыбкой, слегка тронувшей уголки ее губ и внимательным оценивающим взглядом светло-голубых немного раскосых глаз.
   - Здравствуй, ясноокая дочь Лариэль - обратился к ней старик, наклонив голову в знак приветствия.
   Девушка приняла истинно эльфийский комплимент с достоинством и невозмутимостью перворожденных, но человеческая кровь сыграла свою роль, окрасив ее лицо в красный оттенок до кончиков ушей. Видимо, поняв это, торговка слегка дрогнула, но смогла удержать себя в руках, позволив лишь улыбке стать более теплой и открытой.
   - Добрый день, дедушка - мягко, чуть певуче, ответила она старику, склонив голову со светлыми волосами. - Рада вам помочь.
   - Юная дева, меня интересует вода из Астерии.
   - Да, конечно, вот она - четыре серебряных денария. - И девушка указала рукой на одну из четырех глиняных бутылок.
   Цена оказалась немаленькой, но Харман ничем не выразил своего отношения к услышанной сумме, лишь понимающе моргнул глазами. Девушка же достала небольшую стеклянную трубку и на миг опустила ее в сосуд. Зажав пальцем, она вытащила, наполненный жидкостью стержень и показала его старику. Находившаяся внутри вода сияла серебром, как не сверкала никакая другая влага, и пожилой человек невольно засмотрелся на эту красоту, не в силах оторвать свой взгляд.
   - Я верю тебе, красавица. И не сомневался, что твой товар окажется самым лучшим. Держи свои деньги, и да прибудет с тобой благость Мингалы.
   Старик не торговался, чем вызвал неподдельную, уже не скрываемую человеческую улыбку девушки, на миг забывшую о своих эльфийских корнях. А потом она вновь покрылась румянцем, и Харман понял, что цена был названа явно завышенной, с учетом торга. Полуэльфийка смутилась, видимо стыдясь этого, но признать ошибку, естественно не могла. Положение спас старик, увидевший среди ее товаров маленькие серебряные сережки с зелеными камешками из лесного травинита. У Лии не было никаких украшений, какие носили сверстницы, и она наверняка мечтала и чем-то таком, хотя никогда не выказывала подобных желаний. Девушка с нескрываемой радостью продала сережки практически за бесценок, стараясь исправить свой поступок и облегчить муки совести, а на прощание одарила щедрого покупателя самой широкой своей улыбкой, показав чудесные белоснежные зубы. Человеческая кровь окончательно взяла верх, сбросив с девушки маску сдержанности и холодности.
   Со следующей покупкой оказалось все несколько сложнее. Орчий камень с пещер пика Севера использовался и как украшение в своем первозданном, но ограненном виде, и как ингредиент для производства лекарств, истолчённым в порошок. Минерал имел самый различный цвет - от кристально белого, до непроглядно черного. Прозрачный использовался для изготовления ювелирных изделий, темный для снадобий, но был еще один вид орчьего камня, продажа которого была под запретом - кроваво-красный минерал часто применялся для единственной цели - производства высокоэффективного яда. В случае фиксирования факта его купли-продажи, на покупателя и продавца накладывался крупный штраф и обязательные тридцать три удара кнутом на лобном месте центральной площади города. Но, не смотря на суровое наказание и, проводимую чуть ли не каждую седьмицу, экзекуцию, данный товар всегда можно было приобрести из-под полы. Камень такого цвета встречался достаточно редко, а орки славились мошенничеством, зачастую выдавая за него обманку из переплавленного горного хрусталя, с добавками красной краски.
   Продавцов украшений и драгоценностей, у которых мог иметься, нужный Харману товар было несколько десятков. Люди, гномы и орки наперебой завлекали его своими криками, привлекая внимание красотой изделий и гарантией низкой цены. Старик три раза обошел всех, останавливаясь около каждого, внимательно разглядывая лежащее на их прилавках и переговариваясь. Орчий камень самых различных расцветок был у всех, и старик не сомневался, что и кровавый минерал тоже имеется в наличии, надежно спрятанный в карманах торговцев. Различить подделку Харман бы смог, но вот рассмотреть нужный товар, ни привлекая посторонних глаз, представлялось не совсем возможным. Он несколько раз ловил на себе взгляды двух проходящих покупателей, и в которых читался плохо скрываемый интерес шпионов, только вступивших на эту должность и еще не научившихся профессионализму. Старик очень не желал быть обманутым торговцем-мошенником, но оказаться на лобном месте тоже не входило в его планы. Оставалось лишь определить того, продавца, который не обманет. Наконец он сделал выбор и остановился у сгорбленного неприметного старичка со смуглой кожей, лысой головой и узкими глазами, выдавшими жителя восточных земель.
   - Мир дому твоему, уважаемый - вежливо обратился Харман к торговцу, слегка наклоняясь и прижимая руку к сердцу.
   - Да будут боги милостивы и к вашим годам, уважаемый - ответил продавец скрипучим голоском, выражая взглядом вопросительные интонации.
   - Мне тут для дома что-нибудь купить.
   - У меня большой ассортимент - ответил старикашка, и до этого узкие его глаза, превратились в сплошные щелочки, в которых читалось многое.
   - Чернильница мне нужна, для красных чернил.
   Черные точки бусинок глаз торговца вспыхнули незримыми огоньками и уперлись в Хармана, испытующе буравя того.
   - Это редкий товар, уважаемый.
   Дикция южанина стала четкой и более медленной, словно тот тщательно вспоминал слова. Один из проходящих рядом покупателей, остановился у соседнего прилавка и с интересом стал рассматривать все находящееся там. Харман указал глазами на явного шпиона и незаметно показал кулак стоящему напротив торговцу. Узкоглазый слегка кивнул, и продолжил.
   - У меня было когда-то, что вас интересует, но, к сожалению, все закончилось. Могу предложить вам лишь вот этот чудесный зеленый змеевик. Очень хорошее качество, во всем рынке вы не найдете ничего более подходящего. Но стоимость, к сожалению немалая - шесть серебряных денариев.
   Харман взял в руку предложенный товар и долго его рассматривал, поворачивая в разные стороны. А после ответил, слегка улыбнувшись.
   - Три, и да продлятся ваши годы.
   - Пять и больше, к сожалению, не могу уступить ни грошена. Цены то поднялись.
   - Четыре. И пусть Дортомор забудет дорогу к вашему дому.
   - Простите меня - извиняюще улыбнулся старикашка, забирая обратно свой товар. - Надеюсь, вам улыбнется удача в ваших поисках.
   - Хорошо, уважаемый - четыре денария и пятьдесят грошенов - не унимался Харман.
   - Четыре денария и восемьдесят грошенов.
   - Семьдесят.
   - Хорошо - согласился торговец, скорчив страдальческую гримасу. Не доведет меня до добра моя сговорчивость. Берите этот камень, и пусть он сослужит вам добрую службу.
   - Спасибо ответил Харман, кланяясь и опуская, зеленый, размером с кулак, камень в сумку вюмана.
   Старик покинул лавку южанина и еще пару хертов находился на рынке, покупая у знакомых травников и аптекарей снадобья и настои лекарств для селения. Закончил он свои дела, лишь года колокол ратуши ритмично отбил начало вечернего времени - через херт начнет темнеть. Можно было уже двигаться домой. Он уже почти покинул территорию торговли, когда дорогу ему перекрыли два дюжих, снаряженные в кольчуги, стражника и неприметный, одетый в серое, невысокий человечек с бегающими глазками и крысиным лицом.
   - Вот этот старик - проговорил шпион неприятным скрипуче шипящим голосом и указал рукой на Хармана. - Он купил орчий камень, спрятанный в змеевике.
   - Ты арестован старик - грубо сказал один из воинов, беря за уздцы вьюмана. - Сейчас ты пройдешь с нами до кордегардии, где все твои злодеяния будут раскрыты.
   - Почтенные воины, я не понимаю, в чем моя вина - вежливо ответил Харман, низко кланяясь. Уважаемый наверно ошибся, я не покупал ничего запретного указам лорда Оделайта и магистра Акатора, да продлят боги их годы. - Я простой травник из маленького рыбацкого селения, был в городе для приобретения лекарств для его жителей. Великая зима близится и многим пригодятся мои покупки. Я бы с радостью прошел с вами, но у меня дома осталась маленькая внучка - сирота.
   - Это мы сейчас проверим, какой ты травник - вмешался второй из стражников, являвшийся страшим. Доставай из своих сумок все свое барахло.
   Харман вытащил из-за седла старое дырявое покрывало, расстелил его на мостовой около выхода из рынка и спешно выложил на него все свои покупки. Шпион крутился рядом, придирчиво рассматривая мешочки с травами. Он заметно оживился, увидев зеленый в черную точку змеевик, купленный у южанина.
   - Вот он камешек-то, господин Велен! Хмер, свое дело знает. В нем хитрый торговец спрятал орчий камень! Но меня не проведешь. Я уже дважды, таких как ты колдунов раскрывал. Сейчас все нам расскажешь, а после мы тебя в Красную башню отдадим, если будешь упираться. Выбирай что ты предпочитаешь - плети или шахты Уренмога?
   - Уважаемый, вы ошибаетесь - ответил старик, обращая по очереди взор на всех троих. - Это обычный змеевик, помогающий от порчи и нежити.
   - А мы это сейчас проверим - злобно ухмыльнулся шпион, вытаскивая из висевшей поясной сумки небольшой молоток, с острым клиновидным концом.
   Раздался глухой стук и камень разлетелся на множество мелких осколков, рассыпавшихся по булыжникам улицы. На лице серого шпика читалось недоумение, а физиономиях стражников явное огорчение - внутри разбитого змеевика, вопреки ожиданиям, ничего не было.
   - Но я же видел, господин Велен! - оправдывался Хмер. - В прошлый раз помните того, колдуна. В этот раз все то же самое, я не думал.
   - Думай в следующий раз - огрызнулся стражник. Еще такая ошибка, я тебя отправлю отхожие места чистить. - А ты старый, собирай свое шмотье и топай отсюда, пока я магов не позвал. Моя бы воля, так я бы всю вашу братию на столбах по большаку развесил.
   - Простите меня благородные воины - оправдывался Харман, поспешно запихивая покупки в седельные сумки. - Я и вправду не виноват. Я простой травник и не сделал ничего плохо.
   Но его уже никто не слушал. Велен презрительно плюнул и двинулся в сопровождении напарника в сторону, выслушивая сбивчивые оправдания шпиона.
   Старик взглянул в их сторону и сверкнул глазами, а после, успокоившись, двинулся к выходу из города.
   Поток людей и животных, среди которых был и Харман медленно вытек за крепостные стены Мингарда. Старик сошел на обочину и аккуратно вытащил из одной из заплат плаща маленький кусочек бумаги. Он несколько минок смотрел на изображенные, на ней символы, после чего удовлетворенно кивнул и двинулся снова по центральному тракту.
   Он уже прошел несколько сотен шагов мимо поворота на просеку, ведущую к Щиповке, и остановился напротив большого камня слева, от которого в лес уходила тонкая лента тропинки. Он пропустил несколько телег с крестьянами и пересек тракт, перейдя к булыжнику, а после повел вьюмана меж деревьев. Путь их оказался недолог и окончился около высокого старого щитовника, большие опавшие листья которого формой напоминали щит стражников. В стволе за высокой сухой травой оказалось небольшое дупло, куда Харман аккуратно опустил руку. Вытянутый оттуда мешочек, старик развязал и в подставленную ладонь выпал продолговатый кроваво-красный кристалл, размером и формой напоминающий глаз взрослого человека. Минерал тускло мерцал и приятно холодил кожу, ничуть не нагреваясь от ее тепла. Это был настоящий, без намека на подделку орчий камень или "тихий убийца", как его называли многие. Старик внимательно рассмотрел его темные прожилки, напоминающие артерии, после чего аккуратно обернул тряпицей и спрятал в тайный карман заплатку.
   Он едва успел сделать это, как шорох сухой листвы заставил вздрогнуть и обернуться на шум.
   - Ну здравствуй еще раз, колдун - злобно проговорил ухмыляющийся Хмер, держа в руках взведенный маленький арбалет. - Не ожидал, да? Думаешь, что смог меня тогда обмануть? Я таких как ты за полет стрелы чую. Это ты перед стражниками мог прикидываться бедным травником, но я-то про тебя все знаю.
   Шпион сменил свою одежду, добавил накладную бороду и теперь выглядел, как обычный крестьянин, какие во множестве своем наводнили Мингард в преддверии Великой зимы.
   - Что ты хочешь? - Глухо проговорил старик, опасливо посматривая на блестящее жало наконечника короткого арбалетного болта.
   - Справедливости. Чтобы тебя отхлестали плетьми, а меня наградили.
   - Отпусти меня, я ведь не сделал тебе ничего плохого.
   - Это ты в кордегардии расскажешь, а мне нечего зубы заговаривать. Лег лицом в землю, а руки за спину, чтобы я смог их связать.
   - Вяжи так - смиренно проговорил Харман и протянул вперед две сложенные руки. - Мне тяжело подниматься с земли.
   - Повернись спиной и отведи их за спину - надменно произнес Хмер. - И не пытайся что-либо применить из своих колдовских штучек. Арбалетный болт и не таких останавливал.
   Старик молча повернулся, упершись головой в дерево и сведя руки сзади, и в голове запульсировали мысли. Наступил второй день с момента находки чужаков под старым дубом, а он уже нарушил столько данных когда-то себе обещаний. И это только начало. Что ж, прошлое, видимо, никогда его не отпустит и с этим уже ничего не поделать. Он сосредоточился на одной единственной мысли, позволяя ей полностью завладеть сознанием, а потом отпустил ее, ощущая, как от головы к шее, плечу, правой руке и кисти потекли незримые потоки энергии, пробуждая давно забытые ощущения. Сила потекла, собираясь в одном древнем предмете, наполняя его и сжимаясь подобно пружине, прежде чем вырваться на свободу, исполняя волю хозяина.
   Хмер уже накидывал последний виток веревки своему пленнику на руки, но не успел начать вязать узел, когда увидел, как загорелся темно-фиолетовым огнем средний палиц старика, обмотанный старым тряпьем. Он вздрогнул и отшатнулся от связанного, но сделать что-либо другое уже не смог. Странная сизая паутина слетела с кисти старика в сторону шпиона и мгновенно окутала того, сведя судорогой тело и сковав все движения. Хмер дернулся, заорал в диком ужасе, но вместо привычного звука из горла сорвался лишь сдавленный хрип. Харман обернулся и начал быстро развязывать руки, но это оказалось не так просто: несколько витков тонкой бечевы запуталась, соединившись в узел, и не давали освободиться. Старик опустил голову вниз и громадным усилием воли сосредоточился на веревке, пытаясь успокоиться, и забыть обо всем ином, тем более о том, что сейчас происходит в нескольких шагах. Он не видел, как темная паутина, сковывающая Хмера, стала набухать, превращаясь сначала в тонкие нити, затем, шнурки и бечевки. И когда, Харман, наконец, сбросил свои оковы и вернулся к реальности, пред его глазами предстала ужасная картина: громадные канаты толстыми змеями полностью сдавили тело жертвы, превратив того в сплошной черный пульсирующий комок.
   - Нет! - закричал старик, бросаясь к несчастной жертве, но в этот миг набухшие канаты взорвались, оставив на месте бывшего человека бесформенную окровавленную тушу. Вьюман, привязанный недалеко, дико заблеял и дернулся так сильно, что не удержался на ногах и свалился на землю, бешено вращая всеми своими четырьмя глазами. А чуть поодаль, вне видимости взгляда старого мага, привязанная к дереву лошадь бывшего шпиона порвала веревку и с ужасом ускакала в сторону Мингарда.
   Харман медленно со стоном осел на землю, хватаясь руками за голову.
   - Что я наделал! - хрипло проговорил он вслух. - Я ведь хотел и мог его спасти, если б только снял веревки. Проклятый артефакт, я уже и забыл, на что ты способен.
   Харман еще долго сидел на коленях, уставившись в пустоту, пока не онемели мышцы, не затекло тело, а бегающие в сознании мысли не обрели равномерность. Перед глазами стоял образ шпиона: средних лет мужчина с неприятным плохо бритым вытянутым вперед лицом, короткими волосами и бегающими серыми глазами. Да он был неприятным субъектом и наверняка причинил немало бед людям, но даже этот человек не заслуживал такой страшной участи. Ведь и его, наверняка кто-то любил и ждал, кто считал соглядатая не мерзким, ничтожным и подлым, а хорошим, добрым и отзывчивым. Старик чувствовал себя ужасно уставшим, разбитым и смятенным - ритм жизни ускорился, и он явно оказался к этому не готов, как и не был готов к возвращению из далекого прошлого того, что, хотел забыть, то что, казалось, уже давно кануло в небытие. Он поднялся с колен, посмотрел на свой черный перстень, с уже потухшим камнем, на испачканные, разбрызгавшейся кровью, одежду и лицо, на валявшийся недалеко от трупа арбалет из вороненой стали и тихо произнес, обращаясь к, смотревшему на хозяина, вьюману:
   - Пора домой, Кайлак - здесь мы уже ничего сделать не сможем. И вот этот самострел, пожалуй, заберем с собой.
  
  
   ***
   Лиа пришла в ужас, увидев вечером на пороге, вымазанного в кровь Хармана.
   - Дедушка, дедушка! Что случилось - закричал ребенок, бросаясь к пожилому человеку.
   - Все нормально, внучка, все нормально - успокаивал ее старик, скинув грязный плащ и гладя по голове. - С окна дома в городе кто-то помои вылил, вот и вымазался. Не переживай, со мной все нормально.
   Девочка, перестав дрожать, успокоилась и, улыбнувшись, посмотрела в усталые глаза деда.
   - А я сегодня грибов набрала две корзины и мешок. Там далеко, около озера. А еще Нильс, заходил, сказал, что сегодня был хороший улов, и нам выделили большую корзину рыбы. Я ее уже засолила, а часть грибов, ту, что мне выделила Виола, я уже повесила сушить.
   - Какая же ты у меня умница. Вот тебе за это подарок.
   - Ой, сережки! - запрыгала от радости девочка. - Я о таких давно мечтала, они даже лучше, чем у Меньки и Вельки. А ты мне уши проколешь, а то мне их не надеть?
   - Носи на здоровье, внучка. Завтра займемся твоими ушами. Я сейчас переоденусь, посмотрю наших гостей, а ты накрой на стол. Я очень устал и хочу есть.
   - Да сейчас, я быстро - прокричала радостно девочка и побежала к печи.
   Чужаки лежали в том же положении, что и вчера с единственным различием, что порозовели щеки, да более глубоким стало дыхание. На девушке вместо растрепанных лохм, оказалась аккуратно заплетенная коса с голубой лентой, и появилась вторая подушка.
   - Какая же ты у меня молодец, внучка - произнес старик, тихо улыбаясь..
  
   Глава четвертая
  
   Харман проснулся, когда лучи Ки?ты только озарили поселок. Внучка еще спала, намаявшись за вчерашний день, найденные пришельцы, естественно тоже. Позавтракав остатками вчерашнего ужина и выпив, по привычке, кружку горячего травяного настоя, старик вышел на улицу. Погода намечалась относительно тихая и спокойная: чистое небо радовало прозрачной голубизной, но на траве впервые появился морозный налет и капли росы блестели драгоценными россыпями алмазов. Через херт от первых признаков зимы не останется и следа, но теплая пора уже закончилась, и с каждым последующим днем будет становиться лишь холоднее.
   Старик, опираясь на свой походный посох, прошел мимо домов деревни, пока не приблизился к невысокому обрывистому берегу. Внизу бесформенной змеей пролегла неширокая в несколько десятков шагов песчаная коса, а за ней монотонно и неспешно катил свои зеленоватые воды могучий океан. С каждой волной небольшой участок суши все более утончался, а обрыв становился все меньше и меньше. Начинался прибой, и его ждали и небольшие рыбацкие суденышки, непривычно стоящие на высоком каменистом берегу и около тридцати людей, одинаково одетых в коричневые кожаные куртки, серые грубые штаны из парусины, черные меховые шапки и невысокие сапоги. Рыбаки были самого разнообразного возраста - от зеленых юнцов, возраста не более шестнадцати зим, до пожилых людей, которым давно за пятьдесят. Все учтиво поздоровались с подошедшим стариком, а один из них остался поговорить, ожидая подошедшего прибоя.
   - Холодает, уважаемый Харман, холодает - обратился к старику Веллинг. - Скоро будем бояться, что, подойдя к берегу, увидим лед. А хочется еще хоть несколько хороших уловов взять. Кто знает, сколько продлится Великая зима.
   - Вечный бег времени, уважаемый Веллинг. Никто не в силах на него повлиять, остается лишь принимать все, как должное.
   - Время то время, но что-то с каждым годом холодает все раньше, а тепло наступает все позже. За всю мою жизнь - это самый ранний приход Великой зимы. А что будет на следующий год, а через пять? В городе говорят, что в этом году порт переполнен как никогда, желающими уехать их этих мест. Плывут в Вольные земли, в Рарг, Лиссау, Энсимер, и одни боги ведают куда. Говорят, что климат там лучше, сборы поменьше да жизнь легче. Ты Харман, наверное, много, где бывал и видел побольше нашего. Скажи мне как там на других землях?
   - И трудом праведным, да в поту своем и тяготах будет бытность ваша. В ведах Бытия было написано много того, что постигается лишь с годами. И здесь и на Кюмплане и в любых краях, чтобы выжить, надо бороться. А ищущих счастья за морями ждет не меньше трудностей, чем здесь.
   - Я тоже так думаю. Мне сложно было бы бросить дом, деревню, друзей и уплыть неизвестно куда. Хотя будь я по моложе, то может быть и попытал бы счастья. Тебя вон сколько лет не было в Щиповке.
   - Не было, то не было, но вот, стал ли счастливее от этого?
   Наступило недолгое молчание, которое нарушил Веллинг.
   - Как твои найденыши, старик? - Спросил собеседник более будничным, менее задумчивым тоном, и большинство, из, стоящих на берегу, обратили на них свои взоры.
   - Пока, никак, Веллинг, без сознания все трое.
   - Что собираешься делать с ними? Думаешь, придут в себя?
   - Постараюсь. Есть некоторые идеи, но на все нужно время.
   - Ладно, Харман, удачи тебе в твоих заботах, а нам пора нам отплывать.
   - Да прибудет с вами милость Сандорона.
   Веллинг и остальные рыбаки быстро попрыгали в свои лодки, и те, поднятые с края скалистого обрыва языком прилива, медленно отчалили от берега и заскользили по волнам. Вскоре суденышки подняли паруса и превратились в темные уменьшающиеся точки, двигающиеся к горизонту и постепенно исчезающие в туманной дали. Старик некоторое время смотрел вперед, собираясь с мыслями, подготавливая себя к сегодняшнему дню, немалым усилием воли заставляя решиться преступить через еще один сковывающий барьер, через обещание, данное самому себе. Харман вспомнил то время, когда принял тот зарок, и лицо его, покрытое многочисленными линиями морщин, сделалось мрачным. Давно зажившие душевные раны вновь напомнили о себе тупой ноющей болью, и вместе с ними всплыли картины тех лет, лица и обуревавшие тогда чувства. Как и тогда, он сейчас стоял на этом скалистом берегу. Тот же ветер холодил тело, равнодушно пробегая по волосам, и те же зеленые волны убегали, разглаживаясь вдали. Это было одновременно и, вроде бы, как вчера, и в тоже время как будто в иной, прожитой кем-то другим жизнью. За это время ничего не поменялось вокруг, но что-то изменялось в нем сейчас, заставляя многое переосмыслить, посмотреть на некоторые вещи по-новому, совершенно с другой стороны. Харман пытался сопротивляться, цепляясь за свои принципы и убеждения, как висящий над бездной путник, ухватившийся одной рукой за ветку дерева, и чувствующий, что та вот-вот треснет. Незримые силы вновь и вновь толкали его туда, куда, он думал, уже не вернется никогда. Три странные чужие судьбы, выкинутые из неизвестных земель, ворвались в жизнь старика, заполнив собой ту душевную пустоту, которая поселилась там когда-то. Но вместе с собой они принесли и смятение и все то, что сейчас терзало пожилого человека, заставляя его возвращаться в прошлое. И Харман уже понял, что без этого, чужаков не спасти. Он тяжело вздохнул, бросив последний взгляд на океан, не замечающий бурю его чувств, а потом окончательно принял решение и направился в лес. Требовался еще ряд ингредиентов, для проведения одного очень древнего ритуала, описание которого старик нашел в той совсем уж далекой жизни. Память внезапно послушно позволила вспомнить каждую букву того старого манускрипта, будто Харман прочитал его вчера, а не несколько десятков зим назад. Но этому он уже не удивлялся, потому что, череда странных происшествий уже напоминала летящий с горы снежный ком, все больше увеличивающийся в размерах и сметающий все на своем пути. И противиться этому было невозможно. Этой ночью решится решиться многое: и судьба найденных им людей и подтверждение или опровержение правильности понимания всего происходящего.
   В подготовке к ритуалу прошел весь день. Старик долго бродил по лесу, потом копался в своём сундуке, на чердаке дома и во внутреннем дворе, смешивал и варил настои трав, куда добавлял кое-что из своих старых запасов, читал и записывал на большой деревянной дощечке, на которую был наклеено несколько листков бумаги. Внучка работала где-то с женщинами и не отвлекала старика от его занятий, которые наверняка бы ее заинтересовали. Лишь под вечер Харман окончил все подготовительные процедуры, после чего устало присел на стул около окна, рассеянным взглядом рассматривая все лежащие на нем предметы: совсем маленький флакончик с оставшейся эльфийской водой, обмотанный черными нитками корень цветка-убийцы, орчий камень, плавающий в глубокой глиняной чашке, наполненной красной жидкостью, несколько бутылок с разноцветными настоями, пучки трав, несколько толстых свечей, похожие на большие иглы, крохотные кинжалы, кисть, опущенная в банку с желтой краской, мерная линейка, угломер, огниво и мешочки с порошками. Все это потребуется сегодня и от того, насколько верно он применит все ингредиенты, будет зависеть успех дела. Ритуальная предметная магия являлась одной из самых первых древнейших и сложнейших видов магии. Необходимо было правильно определить место и время суток, собрать вместе все необходимые ингредиенты, расставить их в нужной последовательности, и лишь потом произвести заклинания, которые активируют и приведут в действие силу, направление которой и должен указать маг. Если случится какая-либо ошибка, то магическая энергия может, как просто не образоваться либо не достигнуть требуемой концентрации, так и стать полностью неуправляемой, что в конечном итоге покалечит, а то и уничтожит неумелого чародея. Старик некогда не проводил столь сложный ритуал, но все время после нахождения чужаков, он думал о нем и подсознательно уже знал, что требуется делать. Харман глубоко и медленно дышал, пытаясь поскорее набраться сил. Он волновался, поскольку прошло слишком много времени с того момента, как он в последний раз применял свои магические знания.
   Прошла Лиа и удивленно рассматривала разложенные на столе вещи, не в силах сдержать свое любопытство. Ее глазенки горели, как часто бывает у людей, понимающих, что перед ними появилось что-то необычное, таинственное и неведомое. Она аккуратно, не к чему не касаясь, стала около стола и внимательно, изучающе переводя взор от предмета к предмету и стараясь понять назначение каждого. Все это время Лиа молчала, но, наконец, все-таки, не выдержала:
   - Дедушка, что это? Что ты будешь делать?
   Старик ласково ее погладил и серьезно, смотря ей в глаза, ответил:
   - Малышка, я знаю, что ты устала, но сегодня нам с тобой предстоит провести трудный день. Все вопросы потом. Сейчас мы поужинаем, немного отдохнем, а потом начнем. Кстати, пока ты еще не разделась, сходи, пожалуйста, к Нильсу и скажи ему, чтобы через пару хертов пришел к нам.
   - Хорошо дедушка. Я сейчас.
  
  

***

   Стояла ночь. На улице было холодно, но относительно тихо, как зачастую бывает перед наступлением заморозков. Мглу разбавлял свет россыпи звезд и сияние малой Странницы, едва только показавшей свое круглое желтое лицо. Небесные светила равнодушно смотрели вниз, где на небольшом хозяйственном дворе Хармана происходили странные действия, никогда раньше не проводимые в маленькой рыбацкой деревушке. В середине территории, образованной с одной стороны домом, с другой сараем, а с остальных - забором, был нарисован желтой краской большой треугольник, в середине которого стоял пожилой человек, одетый в длинный плащ с капюшоном, произносящий нараспев на незнакомом языке слова, от которых, казалось, дрожал окружающий его воздух. У ног старика, к начерченной вокруг него окружности, головами к ее центру, лежали три, укрытых покрывалами, тела. В вершинах треугольника и посредине каждой его стороны, горели свечи, излучающие странный фиолетовый цвет и достаточно резкий запах. По всему периметру фигуры, на равных расстояниях располагались пучки травы, бутылочки с жидкостями, различные мешочки, блюдца и другие предметы, а кое-где в землю были воткнуты маленькие кинжалы. Пожилой маг говорил заклинания сначала тихо, а потом все громче и громче. И с каждым разом пламя вечей становилось все выше, а цвет его быстро и постоянно менялся от темного фиолетового, до слепящего белого. Лиа, находящаяся в центре маленькой окружности, в дальнем углу дворика, стояла не шелохнувшись. Пред ее глазами разворачивалось что-то действительно невообразимое, что отодвинуло на второй план и появление в их доме чужаков и новые сережки и не проколотые уши и все, все, остальное. Нильс, который помог дедушке принести во двор найденных людей, увидев начерченный треугольник и расставленные предметы, поспешил удалиться, несмотря на уговоры.
   Харман, все время произносящий заклинания, внезапно замолчал и неподвижно замер, огонь свечей внезапно взметнулся на высоту его роста, остановился в своем движении, и через минку резко уменьшился до еле тлеющих лучинок. Наступили непривычная тьма и такая мертвая тишина, что казалось, будто время остановилось, и жизнь покинула застывшего старика. Лиа начала переживать, и ее стал окутывать страх, похожий на тот, который она ощутила, оставшись с вьюманом в ночном лесу. Она не пыталась ничего сделать, потому что еще больше девочка боялась нарушить указание дедушки, который запретил ей, во что бы то ни стало, выходить за пределы круга. Около херта ничего не происходило до того момента, пока большая Странница не начала выплывать на небосклон, чтобы составить компанию малой. Харман поднял голову и воззрился вверх, наблюдая, как светило медленно поднималось над горизонтом до того момента пока обе они не застыли в своих высших точках. Как только лучи обоих светил коснулись начерченного треугольника, Харман вскинул обе руки вверх и крикнул что-то очень громко и четко. Углы фигуры вспыхнули зеленоватым светом и вскоре превратились в тонкие огненные колонны, взметнувшиеся высоко вверх. Зажглись ярко-желтым контуры окружностей вокруг старика и девочки, а воздух вокруг сгустился, преобразившись в туманный кисель. Пространство внутри дворика исчезло, расплывшись в мареве, стало тяжело дышать и даже думалось с большим трудом. Девочка, не в силах стоять на ногах, упала на колени, а пучки огня сомкнулись где-то высоко в небе, превратившись в ярко-зеленую сверкающую парящую сферу. Она стала расти, затем превратилась в причудливого ощетинившегося ежа, и с каждой иголки тысячи огненных лучей устремились вниз. Падая в туманное марево, они прожигали в нем дыры, и девочка физически почувствовала силу, которая обрушилась на них с неба. Контуры защитных кругов замерцали, воспринимая на себя и отражая магические пучки света. Харман, закрыв глаза, недвижно стоял, скрестив на груди руки, шепча заклинание, и Лиа видела, как ему было тяжело, будто на плечах дедушки лежал неподъемный груз.
   Меж тем огненные зеленые лучи, не в силах достать до живых людей, избрали своей мишенью, неподвижно лежащие тела, вновь и вновь устремлялись к ним. Теряя свою силу в тумане и растворяясь в нем, они собирались в светящие коконы, окутавшие пришельцев. Чужаки сначала не воспринимали это никак, но вскоре стали вздрагивать - сначала редко, но потом все чаще и чаще до тех пор, пока сплошная судорога не охватила фигуры. Магический свет проникал в них и выходил через открытые рты и глаза. Вскоре тела сами превратились в сплошные комки ярко-зеленого огня, словно растаявшие в нем, и это было жутко. Лиа поежилась от окутывающего ее ужаса, не в силах оторвать от страшного зрелища свой взгляд, а Харман все смотрел и смотрел в пустоту, не реагируя ни на что. Когда девочку охватило ощущение, что это длится очень долго, она вдруг с удивлением заметила, что свет с неба начал слабеть: лучи истончались, становились все бледнее и бледнее, будто сдаваясь ночной тьме, все больше и больше растворяясь в ней. Вскоре сфера вверху совсем погасла и лишь коконы вокруг тел равномерно мерцали еще некоторое время. Судорога лежащих людей постепенно уменьшалась, пока вовсе не закончилась, их глаза и рты закрылись, и чужаки погрузились в привычный, уже девочке, сон. Зеленый свет погас окончательно, остался лишь огонь свечей - обычный желтый огонь, который слегка рассеивал тьму. Сила действующего заклятья закончилась.
   Харман посмотрел на внучку, удовлетворенно улыбнулся, и она поняла, что все у них получилось. Лиа уже хотела выйти из погасшего круга, и даже сделала шаг вперед, когда защита у обоих вновь ярко вспыхнула. Харман предостерегающе махнул рукой и непонимающе огляделся по сторонам. Девочка, внезапно что-то почувствовала и посмотрела вверх. В ночной мгле, подсвечиваемой звездами и Странницами, зависло странное кроваво-оранжевое облако, и его цвет был таким насыщенным, что его не пробивало ничто. Казалось, что оно впитывало в себя весь небесный свет, все те немногие краски и оттенки мира, имеющиеся в настоящее время. Туча пульсировала, как живой организм, неприятно изгибаясь, как громадный червь, от нее веяло угрозой и смертельной опасностью. Старик побледнел, вытянул вверх руки, и его губы стали шептать заклинание. Облако меж тем увеличивалось в размерах, превращаясь в гигантского спрута с тысячами щупалец, которые уже тянулись вниз к пожилому магу и его внучке. И когда первые из них должны были коснуться Хармана, из правой руки того вырвался черный луч, похожий на длинный и тонкий клинок. Старик рубанул по щупальцам, и девочка ощутила, как беззвучно взвыла от боли кроваво-оранжевая туча, как конвульсивно дернулось ее тело, и как волна ненависти от страшного существа накрыла ее с головой. Лиа, задрожала, наблюдая, как следующий десяток уродливых отростков устремился к ней. Девочка инстинктивно прикрыла голову двумя руками и не видела, как удлинился черный клинок старика, как рассыпались в пепел щупальца спрута, но услышала вновь бессильную злобу и боль неизвестной твари. А потом со всех сторон зазвучал голос - неприятный шипящий хриплый голос, говоривший на неизвестном Лие языке. Девочка не понимала слова, но чувствовала, себя так, будто ей на городской площади читают приговор, перед казнью. Голос проникал в нее в самую душу, в каждую клеточку тела, вызывая одновременно и страх, и желание подчинения этому неизвестному нечто. Она, дрожа от переполнявших чувств, стояла, опустив голову, лишь краем глаза поглядывая на деда. Старик меж тем тоже молча со смирением слушал существо, но и не убирал свое странное, мерцающее черными всполохами оружие. Вокруг стояла мертвая, звенящая тишина, и в ней ничто: ни ветер, ни крик ночных птиц, ни блеяние вьюмана не могло отвлечь либо перебить говорившую сущность. Казалось, что весь мир склонился перед нею, подвластный ее воле и ожидающей своей участи. Голос, прошипев около десятка предложений, умолк и Лиа, внезапно почувствовала, как на плечи лег непомерной тяжести груз, постоянно увеличивающий свой вес. Девочка резко подняла голову и увидела, как облако, вспыхнув бледным кровавым цветом, превратилось в яркую звезду исчезло, но перед этим от него отделились тысячи грязно-оранжевых отростков, которые устремились вниз, на лету превращающихся в подобие толстых и длинных копий. Не в силах сдерживать возрастающую тяжесть, девочка упала на землю, инстинктивно свернулась клубочком и закрыла голову руками.
   Взрыв и магический удар был такой силы, что защита у старика и его внучки не выдержала. Людей откинуло на десяток шагов в сторону и ударило в стену сарая. Буквально за миг до того, Харман выкрикнул одно единственное слово, и его черное подобие меча превратилось в тонкую паутину, покрывшую весь дворик серым пульсирующим куполом. Именно он принял на себя весь удар смертельной магии и спас им жизни. Но несмотря ни на что, ни это заклятье, ни защитные круги не смогли устоять перед мощью неизвестной сущности.
   Лиа очнулась первой и с содроганием посмотрела по сторонам. Он лежала в нескольких шагах от дедушки, который был явно без сознания. Странницы и звезды тускло освещали двор и ничего в ночной тьме не напоминало о произошедшем только что.
   - Дедушка! Нет! - Закричала девочка, бросившаяся к Харману, обнимая его лежащее тело, и слезы хлынули с ее глаз.
   - Воды, внучка, воды - хрипло прошептал очнувшийся, лежащий на земле, старик. - Принеси, пожалуйста, воды.
   Лиа сбегала в избу и принесла, стоящий на столе, кувшин, со странно пахнувшей жидкостью. Харман, меж тем пытался сесть, но было видно, что это давалось ему с большим трудом. Старика трусило, тело отказывалось подчиняться, и девочке пришлось помочь ему приподняться и напоить, хоть сама чувствовала ужасную слабость и боль в каждой части тела.
   - Попей, и ты внучка - прошептал Харман, отталкивая от себя кувшин. - Тебе станет легче.
   Лиа сделала несколько глотков очень горькой жидкости, и странное тепло разлилось по ее телу, наполняя его жизненной силой.
   - Теперь давай посмотри, что с нашими больными.
   Девочка принесла масляную лампу и поочередно осмотрела, лежащие в разных углах тела чужаков. На телах обнаженных людей добавилось множество ссадин, они измазались грязью, но в остальном, незнакомцы, как обычно спали, не обращая внимания на происходящее.
   - Дедушка с ними все в порядке - радостно обрадовала старика внучка. - Но они все так же спят - и в ее голосе послышались нотки недоумения и огорчения. - Я думала, что они очнутся.
   - Время покажет, Лиа. Время покажет. Не все с ними так просто, как нам хотелось бы. Я тебя еще попрошу позвать сюда Нильса. Без него мы не сможем - уж слишком стар, я уже стал для таких дел. И ничего ему не объясняй, предоставь это мне.
  
  
   ***
   Глава ордена Магии Мингарда - магистр Акатор с интересом смотрел на хрустальную сферу, стоящую посередине круглого стола из темно-зеленого, высеченного, из цельной горной породы, камня. Среднего роста худой мужчина с крючковатым носом, полностью лысой головой и небольшой серой с сединой бородой являл собой ничем особым не примечательного человека, если внимательно не смотреть в его лицо. Холодные водянистые глаза, волевой подбородок и хищная форма носа выдавали в нем личность, привыкшую повелевать и держать в своих руках судьбы многих людей. На вид ему было около сорока пяти зим, хотя внешний возраст мага такого уровня зачастую являлся понятием достаточно расплывчатым и не точным. Одежда магистра выдавала его особое положение и подчёркивала статус его владельца. Светло-серебристый длинный камзол идеально обтягивал фигуру мужчины, а качество ткани поражало мягкостью и податливости при движении. В высокие черные кожаные сапоги с несколькими пряжками с блестящими металлическими застежками были заправлены такого же цвета штаны. Довершала образ Акатора широкая золотая цепь на груди, с большим диском, на котором был изображен жезл с круглым навершием, оканчивающийся внизу обоюдоострым клинком, в окружении пояса из рун. Помещение, где находился глава ордена, располагалось на самом верхнем этаже Красной башни и являлось залом-кабинетом личных покоев магистра, где он работал и проводил неофициальные встречи, при необходимости. Комната была достаточно просторной для одного человека и изысканно отделана в черных и багровых тонах. Массивный сводчатый потолок уходил вверх, соединяясь там в одну точку, три высоких стрельчатых окна имели отдельные балконы, а рабочее место магистра находилось в полукруглом участке, обрамленным небольшой расписанной и резной каменной колоннадой, на колоннах которой висели тяжелые балдахины, позволяющие регулировать освещение рабочего места. Сейчас ночью на стенах зала горело несколько магических светильников, мягко распространяя желтое сияние по комнате. Оно, отражаясь от лепнины отделки, от предметов интерьера и мебели, создавало иллюзию таинственности и загадочности.
   Магистр сидел в высоком, украшенным камнями, темном деревянном кресле, и его немигающий взгляд буквально пронзал хрустальную сферу, находящуюся в серебристой металлической подставке, оканчивающейся тремя ножками - лапами. Во владениях Мингарда уже второй раз подряд творилась невиданная, за последнее время волшба. Это настолько всколыхнуло магическую ауру вокруг, что даже чародеи из соседних городов, с тревогой интересовались происходящим. Хрустальная сфера фиксировала всякое магическое возмущение и любое заклинание, которое затрагивало незримые потоки силы, тянувшие их на себя. Обычно, когда в городе и его окрестностях все было спокойно, она иногда, достаточно редко вспыхивала небольшими точками-искорками, означавшими, что какая-то старуха-крестьянка или деревенский колдун проводит лечение, наводит порчу, приворот, либо занимается подобной чепухой, лишь слегка затрагивающей магическое поле. Внимание на это следовало обращать лишь, если точка начинала слишком часто пульсировать в одном и том же месте, означающая, что к запретным силам прибегают слишком часто. В таком случае в данную область отправляются маги-охотники, которые, вычисляли нарушителя, и доставляли в Красную башню, где определялась его судьба. А наказание за занятие незаконным колдовством было суровым. Если обнаруживалось, что магия применялась для злого умысла, с целью нанесения вреда кому-либо, то нарушителя ждало сожжение на костре. Если, творивший волшбу, докажет, что это делалось для улучшения погоды, увеличения урожая, либо с целью лечения, то ему вменялось деятельность без разрешения, в наказание за которое, виновный отправлялся на исправительные работы сроком на один год. Законное использование силы стоило дорого. Для этого необходимо было окончить школу Высшей магии, расположенную в Айраксе, получить соответствующую бумагу в ордене и платить определенные налоги в городскую казну. Все простолюдины занимались кратковременно лишь низшим колдовством, которое оказывалось отследить непросто, зато нарушитель, постоянно занимавшийся волшбой, быстро оказывался в поле зрения.
   Сейчас же со сферой творилось что-то совсем неладное. Первый раз была мощная вспышка, усиленная либо вызванная необычно сильной грозой в конце осени. Волшебство творилось такое, что хрустальный шар светился, как раскаленный кусок металла. Второе было чуть послабее, но не менее загадочное, произошло херт назад. На проводимый ритуал оказалась наложена, мастерски выполненная, маскировочная сеть, вследствие чего складывалось впечатление, что магический ритуал творят в разных частях территорий Мингарда: несколько искорок зажглись яркими огнями, показывающие, что там сознательно использовали значительные потоки сил. Акатор не заподозрил сначала ничего неординарного, пока сфера не окуталась странным серым туманом, а потом вновь ударила вспышка, после чего все точки сомкнулись, и стала видна лопнувшая маскировка.
   В обоих случаях, определить точную точку либо район феномена, не представлялось возможным, но Акатор знал, что волшба творилась на именно территории Мингарда. А несколько дней назад случилась пропажа одного из соглядатаев ордена и его смерть - жуткая смерть, вызванная нападением какой-то твари в лесу. По словам стражников Хмер привел к ним какого-то старика, якобы уличенного в покупке красного орчьего камня, которого при нем не нашли. Воины, почему-то не смогли не то, что внятно описать пойманного, настораживало то, что показания обоих разнились кардинально: один говорил, что старик был толст и низок, другой, что высок и мускулист. Им явно затуманили мозги и сделали это весьма профессионально. Магистр подсознательно чувствовал, что все это как-то связано, но конкретных доказательств у него не было. Он мог только ждать, когда неизвестный колдун еще раз хоть минимально проявит себя. В третий раз, настроенная именно на него сфера, уже гораздо сузит территорию поиска, после чего останется прочесать все поселения в тех краях. А если маг находится где-то в дремучем лесу, где находит пристанище всякая нечисть? Или в горах Уренмога? Приближалась зима и в случае чего сделать что-либо возможное, буквально через две-три седьмицы, не представится возможным. От досады Акатор заскрипел зубами: он ощущал, что происходит что-то действительно странное, и это требовало решительных действий, возможно, даже прямо сейчас в эту глухую ночь. Магистр резко поднялся и послал ментальный зов, на который тут же откликнулся, один, из стоящих за высокой дверью, стражников.
   - Охотников ко мне! - резким голосом передал приказ глава ордена и человек, поклонившись, исчез за створкой проема.
   Прошло не более херта, и перед Акатором в почтении стояли два молодых человека, одетые в неприметные серые одежды, похожие на короткие стеганные их плотной шерсти кафтаны. Они появились бесшумно, трансформируясь, как бы из воздуха, показывая неплохие навыки в иллюзорной магии. Внешне их можно было принять за обычных горожан, если бы не слишком цепкие внимательные черные глаза и отсутствия пивного живота характерного для их ровесников. Магистр отошел от окна, осмотрел прибывших и медленно, но очень уверенно начал говорить:
   - Доброй ночи мэтры - охотники.
   Молодые люди преклонились на одно колено.
   - На наших землях объявился очень сильный маг, внушающий своими действиями определенную обеспокоенность, как ордену Мингарда так и соседним полисам. Стражники и соглядатаи не смогли его найти, поэтому вся надежда возлагается на вас. Вы должны до начала Великой зимы обойти все поселения нашего полиса и опросить местных жителей, на предмет интересующей информации, за прошлую седьмицу. Меня не интересует кто это - гном, остроухий, зеленокожий или еще кто. Колдун должен быть схвачен и приведен в Красную башню. С утра отправляйтесь в кордегардию и опросите начальника стражи про шпиона Хмера - это вам будет полезно. Вопросы есть?
   - Монмэтр, благодарим за оказанную нам честь, служить ордену - ответил один из охотников. - Мы сделаем все от нас возможное, для выполнения вашего приказа.
   - Хорошо. Приступайте.
   Маги поднялись с колен, а затем вновь склонили головы. Один протянул в бок правую руку, а другой, ему на встречу - левую. Между, едва не коснувшимися ладонями, возник энергетический разряд, который столбом искр взлетел вверх и там материализовался в тонкий, направленный острием вниз, обоюдоострый прямой меч, зависший почти у основания сводчатого потолка. Через минку он растаял в воздухе, и Акатор, кивнув головой, простился с молодыми людьми. Огненный меч был знаком ордена, а проведённый магами ритуал, являл собой верность служению и почтение.
   Магистр проводил взглядом растворившихся в воздухе охотников, и устало, но удовлетворённо, присел на свое кресло. Точка в хрустальной сфере, загоревшаяся от только что произошедшей волшбы, медленно угасала, словно сообщая магистру, что на сегодня об этой проблеме можно уже забыть.
  
  
   Глава пятая
  
   Несси, с трудом, вздрагивая от ужасной пульсирующей головной боли, открыла глаза, осмотрела все вокруг и тут же закрыла, стараясь прогнать странное видение. Девушка никогда не верила в загробную жизнь, прошлые воплощения и прочий вздор, однако логично объяснить происходящее не получалось. Она очнулась в каком-то старом деревенском доме, отдаленно похожем на избу в Рязанской области, которая была у ее бабушки. Но даже у той обстановка казалась гораздо современнее и привычнее, чем-то что сейчас окружало Несси.
   Ее ложе состояло из матраса и подушки, сшитых из шкуры какого-то животного, с наполнением, по ощущению, похожим на сено, а также одеяла из различных лоскутов ткани, набитого чем-то напоминающим шерсть. Ни простыни и наволочек не было. Здесь же на противоположной стороне помещения стояла еще одна похожая кровать, выполненная, как оказалось из тонких бревен, застеленная непонятным покрывалом. Между спальными местами располагался небольшой деревянный угловатый столик из досок, в одном из углов массивный сундук. Вот, пожалуй, и вся обстановка. Выход из комнаты осуществлялся через слегка приоткрытую дверь, сделанную из связанного между собой хвороста, заключенного в деревянную раму. Небольшое помещение имело низкий потолок, освещалась маленьким окошком, с мутным стеклом, а при необходимости и, не горевшим сейчас, странного вида медным светильником, напоминающий птичку, раскинувшую крылья в разные стороны. Пахло сушеной травой и деревом, из-за двери нос щекотал запах свежеиспечённого хлеба и жареной рыбы, а дышалось удивительно легко и свободно, гораздо лучше, чем сразу после приема ингалятора. Все это было настолько свежо и необычно, чтобы оказаться реальностью, что девушка не только несколько раз открывала и закрывала глаза, но даже больно ущипнула себя за ногу, стараясь окончательно убедится, что это не иллюзия или сон.
   Несси начала вспоминать последние моменты своей жизни до появления в этом странном доме, и они оказались весьма нерадостные. Похищение, поездка в машине, бег по ночному лесу под аккомпанемент хлещущего ливня, борьба за жизнь и удар молнии - все это заставило девушку вздрогнуть и в страхе съежиться под одеялом. А что, если она сейчас в жилище у преступников, где-нибудь в лесу? Хотя она же задыхалась и должна была...умереть. А родители! Они сейчас ее наверняка ищут, переживают, уже обзвонили все больницы и морги Москвы, подняли на уши милицию, МЧС и жителей поселка. Она должна выбраться отсюда и добраться домой, во что бы то ни стало.
   Несси, с трудом превозмогая боль в голове и затекших мышцах, села на кровать. Одеяло упало на пол, открыв полностью обнаженное тело девушки. Ужасные мысли возникли в ее мозгу, и она на миг оцепенела, силясь вспомнить хоть что-нибудь еще. Некоторое время Несси сидела, борясь с собой, силясь преодолеть страх и отвращение, пока окончательно не решилась. Она жива и по ощущениям вполне здорова, и это главное. Девушка вышла из ступора и внимательно себя осмотрела. На теле было множество синяков, царапин и ссадин, правое плечо украшал солидный ожог, начинавшийся от шеи и заканчивающийся около начала груди, но руки и ноги двигались, да и дышалось непривычно легко. Организм Несси проснулся с некоторым опозданием, но весьма настойчиво запросил пищу и воду. Она огляделась по сторонам и увидела на дальнем углу столика небольшой медный кувшинчик. В попытке дотянуться до него, девушка привстала, но в момент, когда рука коснулась сосуда, голова предательски закружилась, и звон упавшей посуды громко огласил комнату.
   За дверью тотчас же послышался шум, и в комнату заглянуло чудесное личико рыжей веснушчатой девчушки лет девяти, с громадными зелеными глазами. Оно опасливо выглядывало из-за проема, ребенок явно боялся зайти в комнату.
   Несси постаралась изобразить самую милую и доброжелательную свою улыбку и медленно произнесла:
   - Привет, малышка.
   Голос ее прозвучал несколько сипло и хрипло, нежели обычно, но все же это сработало: девочка осмелилась зайти в комнату и присесть на кровать, напротив. Ребенок был одет в странное подобие сарафана коричневого цвета, фактурой напоминавший мешок. Вокруг шеи располагался небольшой воротник из темного очень мелкого меха, в ушах - серебряные сережки с яркими зелеными камешками, неплохо подходившими под ее глаза, на ногах штопаные носки и плетеные шлепанцы из лозы, напоминавшие лапти. Короткие волосы рыжего цвета, весело торчали в разные стороны, как копна сена. Вид ее был комичный, но весьма забавный и милый. Незнакомка тоже улыбнулась в ответ и произнесла что-то тихо, но достаточно звонко. Что сказал ребенок, Несси не поняла. Это ее слегка смутило, потому что девушка никогда не слышало подобный язык, но она сообразила один нехитрый прием, неоднократно замеченный из фильмов. Девушка показала на себя указательным пальцем и назвала свое имя. Девочка вновь улыбнулась и выполнила то же самое.
   - Лиа, я хочу пить и есть - произнесла Несси, изобразив движение виртуальной ложкой и стаканом.
   Понятливо кивнув головой, ребенок исчез за дверью, оставив девушку в глубоком недоумении. Вопросов, мысленно задаваемых самой себе, стало не меньше, а наоборот - гораздо больше. Где она? Как сюда попала? Что за странный язык? Одежда, обстановка, воздух - все казалось не совсем реальным и требовало дополнительных разъяснений.
   Долго размышлять Несси не пришлось, потому что открылась дверь, и в комнате вновь материализовалось рыжеволосое чудо с жестяным подносом, уставленным глиняной посудой. Перед девушкой появилась горячая жареная рыбешка, несколько теплых темных лепешек и чашка с дымящимся травяным настоем. Все источало такой запах, что остальные вопросы отодвинулись на второй план, уступив место обычным физиологическим потребностям. Девушка, укутавшись одеялом, слушая незнакомое щебетание ребенка, уплетала за обе щеки, и ей казалось, что такой вкусной еды, она никогда раньше не ела. Лиа меж тем показывала на какой-либо предмет и называла его на своем языке, вследствие чего Несси узнала, как называется чашка, поднос, окно и прочие, окружающие ее предметы. Девушка, съев все до крошки, приложила руку к сердцу и наклонила голову, изобразив благодарность за трапезу, а после понимания жеста постаралась внятно показать зеркало и одежду. Поднос с посудой быстро исчез, и вместо него появилась охапка странного вида нарядов и блестящая овальная пластина из светлого металла, обрамленная в деревянную рамку с ручкой. После этого, девочка вежливо удалилась, оставив гостью разбираться с гардеробом, что оказалось весьма и весьма нелегко.
   Несси никогда особо не считала себя модницей либо персоной, страдающей от отсутствия обновок, но ее одежда всегда была чистой, опрятной и хорошо подогнанной по фигуре. В этот раз перед девушкой стоял непростой выбор. Весь гардероб оказался ношеный, порядком помятый, и размеры указывали, что его предыдущая хозяйка отличалась более пышными формами, нежели худенькая Несси. Сам материал одежды был несколько грубоват и жестковат, а где-то явно требовал участия иглы, нитки и заплаток. В ворохе, принесенного Лией, нашлось два подобия сарафана-мешка, восточного вида штаны, широкая, расшитая перламутровыми кусочками ракушек рубашка, странные лапти с кожаной подошвой, несколько пар заштопанных шерстяных носков, да два пояска из тонкой кожи. Комплект нижнего белья составлял трое шорт, напоминающих подгузники, с поясами из тонкой веревки, да тонкую длинную ночную рубашку, на ощупь, из льна.
   - Хорошо, что бюстгальтер мне не нужен - ухмыльнулась Несси, посмотрев на свои маленькие груди, и не увидев данный предмет гардероба в куче шмотья.
   Она взяла в руки зеркало, и, взглянув на себя, отшатнулась - в мутном отражении на нее смотрела измученная бледная худая растрёпанная и, покрытая ссадинами, физиономия, лишь отдаленно напоминающая аккуратное и опрятное лицо Несси. С этим надо было что-то делать. Охая от боли в занемевших суставах, девушка кое-как расплела косу, с вставленной туда кем-то синей лентой, расчесала костяным, украшенным зеленым стеклом, гребнем, спутанные волосы, на удивление чистые и приятно пахнущие, и собрала их в хвостик с помощью тонкого кожаного шнурка. Потом, она несколько раз пересмотрев и перемерив, лежащий на кровати, гардероб, подобрала себе наиболее подходящую одежду. В итоге, если б в комнате имелось большое зеркало, то оно бы отразило бледную худую светловолосую девушку в широких темно-синих штанах и светло-серой сорочке, подпоясанную черным ремешком, завязанным на узел и обутую в серые лапти с кожаной подошвой. Вид был достаточно комичный, но за неимением лучшего...
   - А я еще ничего - улыбнулась, Несси, рассмотрев лицо и части нового гардероба.
   Она несколько раз прошлась по комнате, заставляя тело вспомнить все движения, а потом аккуратно толкнула дверь и опасливо заглянула наружу. Девушка попала в несколько большую комнату, служившую одновременно и общим залом, и холлом, и кухней. Справа от выхода стояла печь, еще правее стена с проемом, ведущим в соседнее помещение, а прямо через кухню, располагалась дверь, скорее всего, выхода на улицу. Девочка, копошащаяся на кухне, радостно ахнула, увидев вышедшую Несси, а затем подбежала и начала осматривать ее со всех сторон. Схватив свою гостью за руку, Лиа потащила ее в комнату справа.
  
  

***

   Влад резко открыл глаза, и его мозг прорезала одна единственная мысль - плен. Значит им, все-таки, удалось, хотя казалось весьма странным, что он остался жив, после взрыва автомобиля. После осознания этого, разум автоматически подсказывал определенные обстоятельства, которые можно применить свою пользу: он не связан, окно не зарешечённое, дверь достаточно хлипкая. Непонятно было само помещение, которое могло бы охарактеризовать, в чьи и куда руки попал российский разведчик. Жилище явно не походило на строения африканских туземцев, либо городские трущобы, пахло хвоей и еще чем-то неизвестным и явно не местным. Внутри было несколько прохладно, хотя в оконном проеме было светло - климат, явно, не подходил под жаркую Анголу. Обстановка и отделка в комнате напоминала деревенскую избу либо блиндаж: деревянное ложе, матрас из травы, одеяло, наполненное шерстью, лампа-коптилка, сундук, лавка и еще одна похожая кровать с лежащим на ней молодым парнем лет около тридцати. Это была явно не Африка, а совсем иная страна. Скорее всего, его вывезли самолетом с материка и доставили в другое место. С этим все ясно. Далее осмотр тела. Опасных ран и повреждений не было - из наиболее серьезного: большая но неглубокая заживающая рваная рана на плече, несколько порезов и шишка на голове, но беда с резкостью движений. Руки и ноги слушались с трудом, суставы болели, а мышцы сводило судорогой. Кое-как поднявшись, Влад обнаружил, то сначала не заметил - одежда на нем отсутствовала. Осмотревши свой внешний вид, юноша нахмурился - если снаружи холодно, то, даже закутавшись в одеяло, он далеко не уйдет.
   - Да уж, хорошее средство от побега через окно - зло ухмыльнулся он.
   Молодой человек внимательно осмотрел выход из помещения - хлипкую дверь из какого-то сушняка, который легко пробить хорошим ударом ноги. Это был пока крайний случай. Влад до начала столь активных действий хотел понять, находится ли он у врагов или у друзей. Если это враги, то почему его не связали, а жилище не обезопасили от возможного побега. В голом виде разведчик выглядел явно комично, но делать что-то было необходимо. Он обмотался одеялом, взвесил в руке небольшую лавку и, подняв ее, тяжело ступая босыми ступнями по деревянному полу, двинулся к двери.
   Влад уже хотел ее открыть, когда скрип половицы снаружи комнаты заставил его отскочить в дальний угол и приготовиться отражать возможное нападение. Однако, безошибочно одновременно работающие раньше мысли и реакции тела в данном случае, дали сбой. Он согнулся от пронизывающей резкой боли, одеяло спало, и пред вошедшими девочкой и девушкой, предстала непритязательная картина. Они сначала вздрогнули и дернулись в сторону, а потом одновременно подняли вверх, останавливающие дальнейшие действия человека, руки. Ребенок произнес несколько успокаивающих странных, непонятных фраз, которые Влад, не смотря на знание многих языков мира и наречий, не мог разобрать, а девушка же, наоборот, на чисто русском, произнесла громко коротко и понятно:
   - Стойте, успокойтесь! Мы вам не враги.
   Увидев своих "врагов" разведчик медленно, чтобы не вызвать очередную боль, опустил скамью, поднял одеяло и обмотавшись им, вновь вернулся на кровать. Девочка встала рядом, а девушка села, успокаивающе дотронувшись ему до плеча.
   - Где я? Кто вы? Как я сюда попал? - глухо, но четко спросил Влад.
   Ребенок хотел что-то сказать, но старшая, улыбнувшись, показала ей пальцем ничего не говорить, произнесла сама:
   - Я сама ничего не знаю, очнулась здесь около часа назад. Девочка нас не понимает, но достаточно смышленая и понятливая.
   - Расскажи, как ты сюда попала.
   Девочка, поняв, что ее гостям надо объясниться, выскользнула из комнаты, оставив их вдвоем. Несси рассказала, все, что с ней произошло, изредка всхлипывая, вспоминая ужас последнего дня.
   - Значит Подмосковье? Странно, очень странно - ответил ее собеседник.
   - А вы откуда? Как здесь оказались? - Аккуратно поинтересовалась девушка.
   - Издалека, гораздо дальше, чем Подмосковье.
   Влад, в силу своей специальности не мог говорить правду, но молчать было неэтично, и поэтому на ходу видоизменил одну из нескольких своих типовых легенд, он рассказал, что работал на юге рядовым менеджером крупной российской строительной компании. Что в последние запомнившиеся минуты в одном из ремонтируемых домов произошел взрыв газового баллона, вызвавший обрушение конструкций. Девушка широко открыла свои голубые глаза, однако посмотрев на почти черное от загара тело собеседника, немного успокоилась, хоть выражение легкого недоумения надолго осталось на ее лице.
   - Итак, мы все умерли или должны были умереть? - Подытожила Несси.
   - Получается, что да. Таких совпадений не бывает.
   Около минуты они сидели молча - юноша анализировал информацию, а девушка приходила в себя после только что высказанной догадки.
   - Хорошо, что мы здесь оказались вдвоем, а вернее втроем - нарушила тишину Несси. Это ваш друг?
   - Если ты о том, кто на кровати, то нет. Я его не знаю, и скорее всего, его история будет чем-то схожей с нашей. Кстати, давай на ты.
   - Давайте, ой - давай. - Ответила девушка улыбнувшись. - Я, наверное, тебя заболтала. Тебе ж надо поесть и подобрать одежду. Я сейчас попрошу Лию, и она тебе поможет.
   - Спасибо, Несси.
   Девушка вышла и почти сразу появилась девочка с подносом еды.
   Поев жареную рыбу с горячими лепешками и запив это все дымящимся травяным чаем, Влад почувствовал себя несколько лучше. Тело начинало работать правильно, и мышечная память понемногу возвращалась. В принесенной куче одежды он выбрал штаны из плотной, похожей на парусину ткани, холстяную рубашку, шерстяные носки, грубые кожаные ботинки с высокой шнуровкой и широкий поясной ремень с несколькими металлическими кольцами, видимо для крепления оружия. Вещи были не совсем удобные и ношеные, но размер практически полностью совпадал с фигурой юноши. Отражение в зеркале его не особо порадовало: лицо оказалось сильно помято, как от очень долгого сна, требовалось постричь, торчащую во все стороны, бороду, да как следует помыть голову. И вопросы - он так и не получил ответы на большинство из них. Определенные догадки его уже посетили, но разведчик пока гнал их головы, не желая верить в такую фантастическую теорию.
   Выглянув через дверь, он увидел девушку и девочку, объяснявшихся знаками. Блондинка пыталась объяснить маленькой хозяйке, что ей нужен телефон, однако девочка непонимающе мотала головой. Увиденное, не вселяло Владу надежду на скорую передачу информации о себе, но участие в этом процессе его заинтересовало.
   Они сидели на скамейках за широким, грубо выполненным, деревянным столом у маленького окошка, и девочка придумала весьма интересное занятие для своих гостей. Она рисовала угольком на большом парусиновом холсте какие-либо предметы, потом называла их, а Влад с Несси повторяли сказанное. Лие явно нравилась роль учительницы: лицо ее было серьезно, и, если ученики говорили неправильно, девочка хмурилась, вновь произнося это слово. Владу язык показался странной помесью латыни, старорусских наречий и чего-то схожего с древнеегипетским. Он крутил головой и никак не мог понять, в какой стране мира могут так изъясняться, а его вопрос относительно этого, ребенок не понимал. Несси же, наоборот, увлеклась процессом с головой, уже пыталась соединить вместе несколько слов, образуя предложения.
   За окном уже давно стемнело, и теперь стол освещала большая масляная лампа, а в печи трещали деревянные поленья. Потом появился чайник с горячим настоем, лепешки и кувшинчик с чем-то, напоминающим черничное варенье. А еще через некоторое время за дверью послышался шум шагов, и в комнату вошел высокий худой старик с седой бородой, опирающийся на деревянный посох.
   Харман очень удивился и обрадовался, увидев общающихся внучку и двух недавно лежащих пациентов. Влад и Несси встали и поприветствовали старика, а девочка подбежала к нему.
   - Дедушка, дедушка! Они такие странные, я их совсем не понимаю, они говорят на таком языке, которого я никогда раньше не слышала!
   - Внучка, возьми корзину да разберись продуктами, а я пока пообщаюсь с нашими гостями.
   Девушка и юноша представились, приложив руки к груди, а в остальном, они могли понять друг друга практически без слов. Харман прекрасно знал, что волнует чужаков, но вместо того чтобы пытаться объяснять что-либо жестами, он просто открыл дверь, вошел в проем и позвал гостей за собой.
   Погода явно уже не радовала теплом, однако небо было ясное, что и требовалось пожилому магу. Они прошли неширокий тамбур и оказались на улице. Харман тронул девушку и парня за плечи и указал рукой на небосвод. Малая Странница уже вовсю освещала землю, а большая только начинала свой подъем с горных вершин Уренмога. Маленькая и большая Луна - одна желтая лимонная, а другая оранжевая - апельсиновая. Их холодное сияние не грело, лишь слегка разгоняя тьму, и светил не интересовали чувства маленьких тщедушных людишек, копошащихся внизу. А вот Несси и Влад оказались не столь равнодушны.
   - Этого не может быть! - шептала про себя девушка, поддерживаемая юношей за локоть. Ноги ее стали слабыми, а тело дрожало - частично от холодной ночи, а частично от глубокого нервного потрясения. В этот миг все ее планы по поводу связи с родными и близкими, лопнули, как мыльный пузырь. Она никогда раньше не уезжала далеко от дома, и никогда не покидала родителей, а тут такое. Несси уткнулась в грудь Влада и громко зарыдала. Тот старался ей помочь, сказав несколько слов поддержки, хотя самому тоже было нелегко. Все его фантастические догадки, отгоняемые вначале, оказались верны, и разведчик в очередной раз убедился в верности первого впечатления и силу своей подсознательной интуиции. Так далеко его еще никто и никогда не засылал, и теперь основная задача не выполнить какую-нибудь миссию, а вписаться в совершенно другую реальность и выжить. А еще он понял, что о возвращении домой можно было даже не думать. Хотя с другой стороны, Владу стали приходить на ум и другие мысли: его никто там особо не ждал, не переживал, никто от него ничего не ждал ничего, кроме работы. Он был лишь винтиком в бездушной государственной машине, которого уже наверняка списали со счетов и заменили другим таким же "элементом". От этого всего стало как-то легко и неожиданно спокойно. Здесь можно попробовать начать новую жизнь, исправив ошибки прошлой, и появление такого шанса казалось просто невероятным. А вот этого плачущего подростка было жалко. У девушки наверняка в том, уже далеком, мире осталась семья - те, кто ее любил, ждал с нетерпением домой, гордился ее успехам и достижениям, поддерживал в трудную минуту и просто радовался, что она есть. Это его судьба обделила этим, гоняя по миру, как перекати-поле - без дома, без семьи, без настоящих друзей, и возможно именно здесь его место, а не на Земле, выбросившей своего жителя, как сбрасывает дерево осенний лист.
   Несмотря на то, что на улице было холодно, Харман не торопил своих гостей заходить в дом. Он молча стоял и смотрел в звездное небо, удовлетворенный своими действиями. Все принятые решения и действия оказались верными. Осталось пробудить лишь последнего своего пациента и... А дальше что? Решение напрашивалось одно, и с этим было ничего не поделать.
   Юноша и девушка, явно замерзнув, вопросительно взглянули на старика, и тот утвердительно кивнул головой, указав рукой на вход на избу.
   Внутри было тепло и уютно, но общаться дальше у иномирян желания уже не было. Несси хотелось снова заснуть, чтобы проснуться опять в своей комнате в подмосковном доме, в окружении своих родителей, а в голове Влада крутился целый рой уже профессиональных вопросов, получить ответы, на которые мешал языковой барьер: география земель, государственное устройство мира, классовый строй, вооружение, товарно-денежные отношения и пр.
   - Дедушка, как ты себя чувствуешь? Где ты был? - поинтересовалась девочка, когда Несси и Влад отправились в свою комнату.
   - Устал я, внучка что-то в последнее время. Вчерашний день изрядно вымотал, а сегодня еще и Монса на промысле морская змея укусила - пришлось помогать.
   - А что мы вчера с тобой делали? И откуда ты знаешь магию?
   - Мы вчера с тобой колдовали, внучка, и об этом не должен знать никто, потому что за это твоего деда могут отправить на каторгу. Откуда я знаю магию? Об этом я тебе скажу чуточку попозже. Слишком много в моей жизни было того, что я хотел бы забыть, и видят боги, я старался, но прошлое не отпускает.
   - Но я так хочу, что-нибудь услышать про магов и волшебников! - просяще взмолился ребенок.
   - Потерпи, Лиа, чуть-чуть потерпи. Я не хочу подвергать нашу жизнь опасности. Иногда и у стен бывают уши. Нам, возможно, скоро придется уехать, и вот в дороге у нас будет много времени поговорить.
   Девочка оживилась, и ее зеленые глаза расширились.
   - Уехать! Куда? Когда?
   - Я сказал, возможно, внучка - спокойно и более серьезно проговорил старик. Давай пока оставим этот разговор. Я сам еще ничего не знаю. За последнюю седьмицу наша жизнь стала двигаться с такой скоростью, что я за ней уже не успеваю. Я боюсь споткнуться, Лиа. И это падение может дорого нам стоить.
   Девочка нахмурилась.
   - Ты всегда, когда не хочешь отвечать, говоришь так, как загадки загадываешь. Я уже не маленькая и все понимаю!
   - События последних дней и есть загадки, на которые у меня самого пока не ответов.
   Лиа, поняв, что больше ей ничего не добиться, сменила тему.
   - А третий наш больной. Он придет в себя?
   - Будем надеяться, что придет. Завтра постараемся ему помочь. А сейчас давай спать, я очень устал и думаю, что просплю до обеда. А ты, пожалуйста, накорми с утра нашего Кайлака.
  
  
   Глава шестая
  
   Олег летел, парил где-то в высоте, в каком-то странном туманном ничто, в котором не чувствовалась ни жара, ни холод, ни даже малейшее дуновение ветра. Для полета не требовались никакие усилия, как будто он просто лежал на земле. Это был сон, конечно же сон, один из тех, которые его мучали последние несколько лет, но только очень странный, не похожий ни на что видимое им ранее, как никакой другой, пугающий своей реальностью. Мысли спутались, и, не смотря на все старания юноши, никак не могли собраться ни в одну, даже самую простейшую. Потерялось и ощущение времени, будто само это понятие здесь попросту отсутствует, а он находится в этом размытом кисельном мареве бесконечно долго. Не хотелось ничего, в душе был покой и какое-то не свойственное юноше холодное равнодушие. С трудом ища собственное Я, Олег оглядел себя и ужаснулся: тело как таковое отсутствовало, вместо него был странный сгусток то ли слизи, то ли более сжатого тумана, а он был частью этого пространства, его сущностью, не имевшей собственной плоти. Страх вспыхнул, пробежав короткими электрическими импульсами по подобию тела, но внезапно прошел, уступив место, уже привычному, холодному равнодушию и осознанию того, что так надо. Он не мог понять, откуда возникло это убеждение, но спорить не стал. А потом странное, неведомое ранее, ощущение начало овладевать юношей, заслоняя собой все остальные.
   Разум, словно впитывая в себя окружающий туман, стал понимать его, овладевая законами и свойствами этой сущности. В мозг потекла информация - тысячи и тысячи видений, образов, голосов, и чувств. Одни вспыхивали, как искры и тут же гасли, не позволяя даже на миг запечатлеть себя, другие продолжались несколько мгновений, оставляя после ухода пустоту и недосказанность, но были и те, которые складывались в целые продолжительные кинематографические фрагменты, заставляющие удивляться, трепетать, а где-то и ужасаться. Олег был зверем, птицей, рыбой или кем-то, отдаленно напоминающим человека, ощущал и жар солнца, и прохладу водных глубин, мрак подземных пещер и леденящий холод, покрытых снегами, айсбергов, дуновение ветра, красоту цветущих лугов и многое, многое другое. В своих образах он не слышал звуков, не чувствовал запахов, но это понималось подсознательно, иногда даже обостряя открывавшуюся реальность. Увиденные животные не были знакомыми - одни вызвали умиление, другие ужас, третьи любопытство. Олег понял, что воспринимает все их глазами, их разумом и их чувствами, что мимолетные видения-вспышки - это простейшие логические заключения слабо разумных земноводных и рыб, более длительные - теплокровных, а кинематографические немые картины - это мысли существ, ничем не отличающихся по интеллекту от человека. Юношу наиболее заинтересовали последние, и он силой воли попытался отогнать подсознательный вкус жующей четырехрогим оленем травы, запах прогрызаемой червем земли, боль и страх раненой гарпуном рыбы и многое, то, что начало восприниматься, как лишнее. Это с немалым трудом, но все же получалось. Мозг Олега работал, как громадный компьютер, пропускающий сквозь себя и отцеживающий тысячи и тысячи терабайт информации. Юноша не задумывался о том, как это происходит, уступив бразды правления своим разумом холодному туману, сейчас он был не человеком, а кем-то совершенно иным. Постепенно все мимолетные видения отошли на второй план, уступив место более длительным, и странный фильм из множества сцен, героев и действий бесконечным потоком полился в сознание. Он начинался яркой вспышкой и полностью переносил своего невольного зрителя на место действия, мгновенно вырывая из тумана и вживляя разум Олега в мозг участника происходящего. Как и все остальные пролетавшие образы, фильм был немой, что подчеркивало фантасмагоричность показываемого.
   Первой картиной стал большой город с многоэтажными, песчаного цвета, клинообразными кривыми домами, с серыми спиральными башнями, заканчивающимися острыми клинками шпилей, с несимметричными, расходящимися от центра, кругами дорог. Все стены зданий были гладкими, имели волнообразные, текучие формы, окна - круглыми, двери арочными. Отсутствовали кладочные швы и какие-либо другие элементы, показывающие, из чего и как построены сооружения. Казалось, что они были не сложены из желтого и серого камня, а вылиты, будто сверху текла расплавленная масса, застывающая, вытянутыми из земли сталагмитами. Какое-то подобие булыжников присутствовало лишь на дорогах, тротуарах и площадях. Пейзаж отдаленно напоминал лунный, но отличался от такового отсутствием гор и кратеров, а также наличием в городе насаждений из невысокой красноватой травы. Изредка небольшие группы странных человекоподобных существ с обезьяно-свинообразными головами двигались пешком по улицам. Еще реже встречались повозки управляемые ими, запряженные не менее странными, похожими на броненосцев, животными, с длинными мордами и горбатыми спинами, покрытыми зубчатыми хитиновыми выступами до самых кончиков их массивных хвостов. На двуногих была грубая одежда, сшитая из темных шкур, а обувь отсутствовала. Двигались они монотонно, не обращая внимания ни на друг друга, ни на окружающее пространство. Вверху в небесах летали чудовища - ящеры с клыкастыми пастями, и, несмотря на их страшные зубы, горящие глаза и когтистые лапы, никто внизу не боялся и не обращал внимания на крылатых бестий. Они приземлялись на круглые площадки, прилепленные к верхушкам самых высоких зданий и башен, и с них спускались наездники, облаченные в черные блестящие доспехи-панцири, закрывающие голову и все тело.
   Город Олегу не понравился - он вызывал странные тоскливые ощущения и внушал чувство отталкивания. Все здесь было устроено неправильно, не для людей и даже не для существования, как такового. Об этом говорил и желто-серый цвет строений, лишенных каких-либо украшений, и скудная, странного цвета растительность и пустое выражение глаз идущих человекоподобных существ, и пустынные кривые улицы. Олег, находящийся в разуме наездника на ящере, чувствовал его раздражение и злобу, как на окружающее пространство, так и на бредущих двуногих обезьянам. Крылатая бестия, недовольно зарычав, взмахнула крыльями, он поднялся в небо и увидел высокие крепостные стены, состоящие из острых обломков камней, идеально подогнанных друг к другу, а за ними пустыню с пепельного цвета песком, украшенную лишь редкими кустами- колючками. Местность расстилалась на многие километры вокруг. Видение постепенно и медленно теряло четкость, отдаляясь и растворяясь в окружающемся тумане, пока, наконец, полностью в нем не скрылось.
   Снова туман, опять яркая вспышка, и явился следующий город, ставший полной противоположностью предыдущему. Он стоял на берегу моря, зеленоватые волны которого, омывали высокий каменистый берег. Поселение располагалось вокруг бухты, и множество его улиц начинавшиеся от широкой портовой площади, лучами расходились в разные стороны. Местность была холмистой: одно-двух и трехэтажные здания, искусно сложенные из окатанных разноцветных голышей и покрытые плоскими, похожими на циновки плетеными листами, многочисленными грибами покрывали возвышенности. Параллельно каждой из улиц располагались широкие каналы, и их водные артерии тянулись куда-то вдаль. Через них были перекинуты многочисленные полукруглые горбатые мостики. Город утопал в зелени: многоярусные похожие на пальмы деревья, папоротникообразные кусты, цветы и газоны украшали улицы, покрывали незастроенные части холмов и берега рукотворных каналов. Олег, глазами какого-то человекообразного местного жителя, стоящего на самом первом к бухте и самом высоком холме, скользнув взглядом по городу, переместил внимание на море. Сотни больших кораблей занимали почти всю береговую линию, а целый лес их мачт, украшался полотнищами разноцветных парусов. Сверху порт напоминал ожерелье на шее девушки, состоящее из самых разных по цвету и форме бусин. К кораблям подплывали массивные животные, чьи спины, выглядывающие из-под воды, напоминали китовые. На каждом располагалась большая корзина, куда с судна сами собой укладывались тюки, ящики, мешки и прочие товары. Олег, силой мысли постарался напрячь зрение владельца тела, чтобы увидеть, как это происходит, и о, чудо - картинка приблизилась, а его взору предстали высокие и очень худые лысые люди, стоящие на верхних палубах, плавно поднимающие и опускающие руки. От каждого их взмаха, тот или иной предмет с судна резко взмывал вверх, а затем, игнорируя силу тяжести, медленно опускался вниз, туда, где находился "кит". Дальше, загруженные животные плыли к берегу и по каналам двигались в город. А еще на этих водных артериях встречались лодки без такелажа, тянущиеся существами, шевелящие широкими ластами и похожими на громадных улиток, а также странные полупрозрачные шары с сидящими внутри пассажирами. На берегах улиц было не менее "людно", и там тоже кипела жизнь: причудливые двух и четырехногие существа, различного роста и размера в одежде всех возможных фасонов и расцветок брели по мощеным голышами аллеям, покупали товары у уличных торговцев, болтали, сидя на газонах, читали что-то похожее на свитки пергаментов. Весь этот поток монотонно двигался, в разные стороны, и, наверняка производил немалый шум, но Олег этого не слышал. Он лишь безмолвно рассматривал странный город, приближая и отдаляя изображение, пока туман не поглотил это видение, растворив его в своей бестелесной мгле.
   Третье видение показало Олегу высокие почти отвесные бурые скалы, нижние части которых уходили под воду, а верхние терялась в облаках. На, припорошенных снегом, поверхностях гор чахлыми кустиками росли хвойные деревья, искореженные холодом и сильными ветрами. Океан, взбивающий своими волнами пену у основания скал, начал покрываться тонким слоем льда, который пока представлял собой небольшие, отдельно плавающие пластины, крошащиеся от удара о каменистый берег. Олег был дельфином, практически обычным земным дельфином только раза в два крупнее и странного полосатого цвета. Любопытство и доброжелательность зверька чувствовалась в его, периодически проскальзывающих мыслях, в желании выпрыгнуть из воды, оторваться от ее поверхности на несколько метров и вновь окунуться в холодные воды, с большой скоростью уходя на глубину, усиленно помогая длинными ластами-плавниками. Он был молод, и сегодня впервые вырвался на свободу, оставив уютную тихую бухту, служившую убежищем и домом молодняку. Дельфин приплыл к этим далеким, спрятанным в лесах и, в основном, все время скованных людом скалам, в надежде узнать, почему взрослые всегда говорят о них шепотом, оглядываясь, не находится ли поблизости кто-то из детей. Подросший зверек чувствовал тайну и страх в их голосе и пообещал себе во, чтобы то ни стало узнать причину. И вот сегодня рано-рано утром, когда старая Шлейна еще спала, он тайком от всех покинул стаю и сам, без никого, добрался до запретных берегов. Юный дельфин смотрел на бурые скалы, припорошенные снегом, и не понимал, что здесь таинственного и опасного: те же волны катились к берегу, разбиваясь о каменистые берега, те же стаи рыб плавали на глубине, радуя количеством и вкусом, тот же воздух и тот же лес. Тогда почему сюда нельзя? Любопытный зверек все ближе и ближе приближался к отвесному берегу, потом уткнулся носом в холодный камень и поплыл вдоль его отвесных стен. Олег внезапно почувствовал опасность, напрягся и приготовился к чему-то не обещающему ничего особо хорошего. Как-либо воздействовать на мозг животного юноша не мог, пребывая лишь в качестве зрителя, волей случая, допущенного в чужой разум. Дельфин беззаботно плыл, периодически ныряя в глубину и всплывая на поверхность. Он не заметил, как впереди в одной из скал, чуть ниже уровня воды, беззвучно открылась большая круглая дыра, и в черной бездне зева загорелись ярким голубым светом два громадных глаза. То, что находилось там, ждало незваного гостя, и было готово его принять. Неведомая тварь дыхнула, и наружу вырвалось большое облачко пара, который мгновенно начало уплотняться, превращаясь в, зависшую в воздухе, тонкую острую ледяную иглу, размером с внушительное копье. Малыш поравнялся с образовавшейся пещерой, и Олег ощутил тонкий ультразвуковой крик ужаса, вырвавшийся из его пасти. Дельфин хотел скрыться от этих немигающих холодных зрачков, нырнуть на глубину, чтобы никогда на свете не оказываться на этом проклятом месте, но, не успел. Ледяной клинок, зависший посередине пещеры, с невероятной скоростью вылетел наружу, пробил насквозь бедного зверька, и на морской воде мгновенно расплылось бесформенное кровавое пятно. Олег почувствовал резкую ужасную нестерпимую боль и мгновенно очутился вновь в белесом тумане. Он уже не видел, как из пещеры вытянулась громадная бледно-голубая, с пульсирующими зелеными пятнами, лапа и сгребла несчастную, дергающуюся в агонии, жертву в черную мглу пещеры и как вновь закралась эта громадная нора.
   Снова вспышка, и он уже парит в небесах большим зеленокрылым орлом, обозревая лежащие внизу окрестности. Мысли птицы не радовали особым разнообразием - она просто охотилась и искала потенциальную жертву, но ее глаза передавали Олегу всю необходимую информацию. Здесь тоже располагались горы, по высоте ничуть не уступавшие бурым скалам, но только не омываемые морскими волнами, и занимающие гораздо большую площадь. А еще они были покрыты не снегом, льдом и чахлыми хвойными порослями, а сплошным разноцветным ковром из лиственных деревьев, густой травы и кустарников. Орел завис над широкой плоской долиной, расположенной очень высоко, и окруженной со всех сторон горными вершинами. К ней откуда-то сверху с разных сторон спускалось три неширокие дороги, которые петляли среди виднеющихся перевалов, зависали мостами над пропастями, обходили водопады, круглые пятна озер и в конце, где-то внизу терялись в густой листве деревьев. Стояла осень или что очень похожее на тот период, когда природа преображается разнообразием красок, погружает все вокруг в мертвую тишину, дарит всему живому покой и вносит странное оцепенение в душе. Олега что-то кольнуло внутри и подсознательно, где-то далеко в памяти всплыли образы чего похожего очень и очень далекого, то что никак не получалось окончательно сформировать, пробиваясь сквозь туманное наваждение. Он попробовал уйти в себя, но наткнулся на непробиваемую стену. Внезапно возникли вопросы о его нынешней странной сущности, юноша пытался осознать ее, но вновь потерпел неудачу. А чтобы следующих попыток больше не было, Олега посетило жуткое подобие головной боли, встрепенувшее молодого человека и вернувшее его в странную действительность. Вновь заиграли осенние краски горного леса неизвестных земель, видимые острым зрением орла. Гордая птица все также парила в высоте над долиной, и не собиралась никуда улетать, словно дожидаясь, пока нежданный гость в его разуме, увидит то, что должен увидеть.
   Внизу располагалось громадное, сложной формы белоснежное многоэтажное здание, состоящее из множества колонн, портиков, остроконечных, устремленных в небо обелисков, и башен с куполообразными крышами. К нему от трех, оканчивающимися спускающимися ступенями горных дорог, вели три аллеи, украшенные с обеих сторон, высокими статуями. Перед самым зданием в конце каждой из аллей, прямо из-под земли били фонтаны, образуя замкнутые водные арки, за которыми вновь начинались ступени, ведущие к массивным аркадам портиков главных входов. Орел опустился чуть ниже, и Олег увидел, как над всем громадным сооружением вспыхнул светящийся, переливающийся всеми цветами радуги, полупрозрачный купол. От, стоящего в сердце гор, здания, исходила неведомая сила, волнами распространяющаяся вокруг, и юноша почему-то знал, что излучалась она не от возникшей сферы, или стен, а от того, что скрывалось за ними. Это было очень непривычно и странно, но в то же время вызывало ощущение трепета и преклонения. Олег опустился еще ниже, увидел множество орнаментов и иероглифов, украшавших строительные конструкции, и уже физически ощутил воздействие незримой силы. Она одновременно и обжигала невидимым огнем, и обдувала внезапным ветром, и ужасала жутким холодом. Но, не смотря ни на что, тянула его к себе, манила, как манит мотылька, горящий в ночи фонарь. Юноша не мог сопротивляться этому влечению, он напрягся, стараясь завладеть разумом птицы, и это на удивление получилось. Орел задрожал, не понимая, что с ним происходит, заклекотал, но потом, подчиняясь чужой воле, сложил крылья и рванулся вниз. У Олега не включился инстинкт самосохранения, он осознал лишь ускорение падения, и больше не думал ни о чем другом, кроме желания погрузиться с головой в это зовущее ничто, ощутить его в себе и сгореть в нем без остатка. И когда, казалось, что это вот-вот сбудется, что-то, похожее на взрывную волну подкинула его вверх, где юношу уже ждал знакомый туман.
   Вожделение лететь вниз пропало, и Олег медленно стал приходить в себя. Множество вопросов пробивалось сквозь замутненное сознание, но по мере формирования они ускользали из разума, как песок сквозь пальцы, и юноша просто не мог их собрать. Вспышка, и вновь чей-то чужой мозг с чужими мыслями, желаниями и стремлениями. В этот раз увиденное заставило содрогнуться от ужаса, вызвало желание покинуть это место, скрыться в холодном тумане, но неведомые силы не упорно не хотели этого, заставляя вновь и вновь наблюдать угасание жизней. Олег опять был птицей, но в этот раз не красивым зеленокрылым орлом, а кем-то похожим на стервятника с толстым телом, черными перьями и жутким желанием чужой крови. Ужасных картин-видений было три: они следовали одна за другой, и в каждую последующую юноша, переносился моментально, минуя туманный морок. От того, что там происходило, хотелось бежать, закрыть глаза и лететь прочь, но повлиять на волю птиц уже не получалось. Он был немым свидетелем сражений, кровавых боев, в которых тысячи различных существ в безумной ярости бились друг с другом на смерть, не обращая внимания на ранения. Кровь текла рекой, лица и морды дерущихся искажала злоба, ярость, боль и предсмертные судороги. Их жизни оканчивались на полях сражений - ничто, и никто не мог этому помешать.
   В первом видении начинался рассвет. Лучи солнца уже начали озарять просторную холмистую местность, засыпанную камнем различного размера и покрытую редкой травой. Несколько тысяч человекоподобных двуногих, размером и телосложением горилл с крысиными головами, защищенными стальными открытыми шлемами, одетые в блестящие серые металлические чешуи-панцири и сидящие на четвероногих рогатых зверях, похожих на носорогов с зубастыми пастями, сходились с многорукими тварями, напоминающих массивные ожившие пни с несколькими пастями и кем-то смахивающих на пауков с коротким толстыми змеиными шеями, оканчивающимися уродливыми головами с острыми клювами-клинками. В руках "крысолюдов" были небольшие круглые щиты, широкие обоюдоострые мечи, шипастые шары на цепи, закрепленные на металлической палке и арбалеты, выпускающие одну за другой золотые стрелы-молнии. Их "носороги", прижав голову к земле, врезались рогами в тела чудовищных пней, пытались вдвоем или втроем повалить их на землю, где оттаптывали копытами многосуставчатые руки с клешнями на концах. Пауки, размером с хорошую собаку, прыгали вверх по нескольку штук на сидевших всадников и клювами врезались в их доспехи, выбирая места сочленений, где ранения оказывались наиболее опасными. На "крысолюдов" сверху пикировали громадные черные летучие мыши, из открытых пастей которых вылетали языки, петлями обвивающие тела жертв, сковывающие движения и сбрасывающих с седел "носорогов". На некоторых нетопырях сидели горбатые карлики с безобразными ящерными мордами, покрытыми иглами, как дикобразы. В их руках были короткие небольшие луки, выпускавшие толстые горящие стрелы. Каждое их попадание пробивало металлический панцирь двуногих, и те, в безмолвном крике падали на землю, сворачиваясь на ней клубком и, зачастую, затаптывались толстыми ногами своих четвероногих.
   Во втором видении, открылись покрытые снежными шапками серые горы. Их поверхности были лишены зелени и каких-либо украшений, но зато изобиловали острыми торчащими вверх, как копья, кусками скал, а внизу, насколько хватало глаз, зияли провалы глубоких пропастей. Ярко светило солнце, но его лучи были не в силах растопить снег. Громадные зеленые орлы бились с такого же размера многоглазыми грязно-бурыми "совами", с длинными, как у рептилии хвостами. На первых иногда сидели, одетые в шкуры зеленые человечки, с большими желтыми змеиными глазами и волнистыми темными волосами, собранными в хвосты. Они держали в руках что-то, похожее на кнуты, хлысты которых при ударе раскрывались тонкими остриями стальных лезвий. На совах были жабообразные темно-фиолетовые существа, в одних набедренных повязках, с широкими зубастыми пастями, сверху которых находились черные, немигающие точки глаз. В своих перепончатых лапах они сжимали длинные копья, с зазубренными, как гарпуны концами, а в седлах их птиц, как в патроны патронташах, торчало с десяток таких же, только коротких, предназначенных для метания. Две стаи пернатых, количеством не менее двух тысяч каждая, грудью сталкивались друг с другом, когтями и клювами выдирая плоть противников, сбивая сидящих на них всадников, которые в свою очередь пытались убить друг друга. Поверженные "совы", "орлы", зеленокожие и жаболюди падали вниз, то пропадая навсегда, превращаясь сначала в точки, а потом и вовсе исчезая в провалах ущелий, то нанизывались на острия скал, как куски мяса на стержни жаровни, окропляя их своей кровью. Вскоре серый камень стал красным, а покрывающий его снег карминовыми ручейками потек вниз.
   Третье видение показало Олегу закат, где солнечный диск утопал за горизонтом в объятии, неспешно катящихся, морских зеленоватых волн. Берегов видно не было, как не было видно и скоплений существ, отнимающих друг у друга жизни. Видение успокаивало, но юноша понимал, что это только начало. Внезапно он почувствовал уже знакомую пульсацию силы, похожей на ту, которая была вокруг странного здания в горной долине. Она ощутилась сначала легкими мурашками по коже, затем переросла в слабую дрожь и обдаванием жаром и холодом. Что-то начиналось, и это что-то скоро вот-вот должно было себя проявить. Море забурлило и из воды появилось с десяток внушительных водных вихрей, похожих на смерчи торнадо. Странная кольцеобразная смесь зеленой воды и воздуха каждого из них начала расти, пока не поднялись вверх метров на пятьдесят, где их встретили, внезапно появившиеся черные облака. Сверкнули всполохи молний, но не пропали, как обычно бывает, а оплетшись вихрями, стали гореть яркими спиралями. Смерчи, словно управляемые кем-то, двинулись в одну сторону. Морской буревестник и Олег в его разуме летели чуть сзади, и минут через тридцать их глазам открылось многое. В обширном заливе, с едва видимыми глазом краями берегов, сошлись друг с другом тысячи кораблей: катапульты бросали горящие голубым огнем шары, свистели стрелы, с рук стоящих на палубах существ вылетали всполохи молний.
   Суда с одной стороны воюющих были стройные и высокие, имели белые паруса с различными геральдическими знаками, а их противников - наоборот: низкие, широкие и массивные, с высоты напоминающие коряги, управлялись кроваво-оранжевыми парусами с символом, черной искрящейся пятиконечной звезды. Никто пока не одерживал победу: вспыхивали деревянные корпуса стройных и корявых кораблей, сотнями падали за борт, находящиеся на их палубах создания, пронзенные стрелами, либо молниями, ровные ряды флотилий смешались. Но все изменилось, когда появились водные смерчи. Они рванулись на скопления судов с белыми парусами, и сила их ударов была ужасна. Судно, попавшее внутрь вихря, размалывалось в щепки вместе со всеми находящимися там, и лишь ошметки тел и строительных конструкций разлетались в разные стороны. Кроваво-оранжевые, воспользовавшись столь могучей поддержкой, начали наступление, хоть их противники упорно не сдавались. Несколько высоких существ, в белоснежных одеждах, появились на передних палубах кораблей. Они вытянули вперед руки, держащие посохи и с их концов сорвались белые горящие шары, которые объединились в один большой, принявший на себя удар одного из смерчей. Вихрь, наткнувшись на препятствие, внезапно стал покрываться какой-то бледной слизью, огненная спираль замерцала, начав тратить свою энергию на освобождение из плена, а потом раздался взрыв. Самого звука Олег, естественно не слышал, но видел, с какой силой разбросало, расположенные рядом корабли. Оставшиеся водные вихри, как по команде рванулись в стоящие рядом суда с магами, и те, успев сотворить лишь еще один подобный шар, приняли свою смерть. Флотилия с белыми парусами стала нести все большие и большие потери, хотя, когда их корабли брали на абордаж, сражались они бесстрашно: множество хвостатых, рогатых, покрытых иглами и чешуей тварей встретили свою смерть от крысоголовых и человекоподобных защитников. Но силы оказывались неравны, потому что водные вихри несли слишком большой урон. Кроваво-оранжевые суда, покрытые пластинами с торчащими во все стороны остриями копий, начали понемногу окружать своих противников.
   И когда Олег уже начал понимать, что участь сражения предрешена, в бой рванулись еще одни участники - откуда-то сверху с темноты облаков, прилетело около сотни внушительных разноцветных ящеров-драконов, изрыгающие из своих жутких пастей яркий огонь. Они не нападали на смерчи, которым, видимо, ничего не могли сделать, но корабли с эмблемой черной звезды стали вспыхивать, как спички. Оставшиеся маги судов с белыми парусами переключились на водные вихри, предоставив летающим союзникам своих противников, и морское сражение перешло в следующую стадию. Окружение провалилось и вот теперь нападающие стали нести серьезные потери. Смерчи, несмотря на всю свою смертоносность начали понемногу слабеть от магических ударов белыми шарами, а часть из них взорвалась, раскидав во все стороны свои же корабли.
   Но кроваво-оранжевые не сдавались, и их маги, в одежде цвета парусов, встречали драконов грязно-багровыми молниями. Их попадание если не убивало летающих воинов, то наносило ранения, выбивающее тех из строя. Внезапно чародеям пришла подмога, в виде появившихся из воды нескольких десятков громадных морских бледно-голубых змей, с пульсирующими зелеными пятнами на теле, с горящими холодными глазами. Их головы покрывали уродливые иглы-наросты, а сверху торчал длинный острый рог. Размерами морские чудища превосходили летающих. Твари встречали драконов, вылетающими из пастей, ледяными иглами, огонь встречался с холодом и это завораживало. Где-то побеждала одна стихия, где-то другая. В первом случае летающий ящер падал, раненый или убитый ледяным копьем, во втором - морской гад покрывался пламенем и паром, после чего уходил под воду. Уже наступила ночь, но горящие суда освещали "поле" боя вполне достаточно. Флотилия с белыми парусами, хоть и расправилась уже со всеми вихрями, понемногу стала отступать, прикрываемая своими воздушными драконами, понесшими значительные потери. Но это было не бегство и не окружение, а спланированный отход, чтобы уберечь свои силы. Их особо не преследовали, потому что возможностей на это у другой стороны попросту не хватало.
   Олег грустно смотрел на происходящее внизу. Кровавая битва, где нашли свою смерть тысячи живых существ, из-за одной только им известной причины, завершилась ничьей. Части выживших теперь придется зализывать свои раны, полученные в этом бою, части помогать им в этом, но немалому числу бойцов суждено умереть, не вынеся болевого шока, воспаления или кровопотери. Птица, вместо планирования в высоте, начала отлетать подальше за суда с белыми парусами, и юноша уже думал, что вскоре очутится в тумане, как вдруг вокруг что-то изменилось, да так сильно, что Олег вновь задрожал от задействованной магической мощи.
   В небе стала появляться какая-то уж совсем неведомая тварь, напоминающая оранжево-черного летающего спрута с тысячами рук-щупалец, с сотнями кострами горящих глаз. Громадные полотнища нескольких десятков крыльев развевались за его спиной, и их тень закрывала звезды. Оно устремило свои взгляды на корабли с белыми парусами и ближайшие два из них вспыхнули сами по себе ярким пламенем. Многие на судах их противников упали на колени, молясь, своему покровителю, но спрут их словно не замечал. Он пролетел над ними, двигаясь к остальным оставшимся судам, и Олег ощутил ужас тысяч существ, прощающихся со своей жизнью. Около двадцати, оставшихся драконов, дыхнули в одну точку впереди, и создали что-то похожее на внушительного размера стрелу, меняющую цвет с ярко-красного до кристально белого. Она с бешеной скоростью рванулась к существу, но то, лишь лениво махнул одной из лап, отбросив магический заряд, как какую-то игрушку. Его ответ не заставил себя ждать: тысячи ярко-оранжевых молний ударили в грозных ящеров, и большая часть из них упала в темную морскую воду, наверняка окрасив ту в насыщенный красный цвет. Суда с белыми парусами остались без своих верных союзников, и наверняка вскоре разделят их участь. Олег напряг и без того неплохое зрение птицы и увидел, как многие, из находившихся на их палубах, повернулись спиной к ожидавшей смерти и встали на колени. Юноша словно наяву чувствовал их неслышимые мольбы о помощи, о защите и спасении жизней. Тварь не нападала, словно наслаждаясь беспомощностью, она плыла к судам и ее горящие алые глаза блестели. От нее исходила мощь - ужасная, отталкивающая, отвратительная, чуждая самой жизни и основным ее принципам.
   Олега пробрал страх, животный страх, берущий свое начало где-то в самых глубинах подсознания, страх даже не лишиться жизни, а потерять нечто большее, то что, он, в силу своего мышления скептика-атеиста никак не мог понять. Юноша вновь и вновь пытался заставить птицу, пустившую его в свой разум улететь, но все было безрезультатно. Внезапно Олег почувствовал, что это нечто его заметило. Тысячи глаз моргнули и повернули к нему свои бесчувственные горящие буркалы. Юноша ощутил, как в душу и разум проникает что-то грязное, липкое, как это что-то пытается завладеть его мыслями, волей и жизнью. Буревестник конвульсивно задергался, а затем, ведомый чужому приказу направился навстречу неизвестной твари. Олег оцепенел, не в силах бороться с этим подступающим ужасом и приготовился к самому страшному, как вдруг, неизвестная воздействие, пропало. Птица, почувствовав свободу, взвилась высоко вверх, но не улетела, а вновь зависла над полем битвы. Ее глаза устремились вниз, и юноша увидел то, что отвлекло монстра от них.
   Пять светящихся разными цветами громадных человекоподобных силуэтов фигур зависли между отступающей флотилией и кроваво-оранжевой тушей. Одна горела синим, другая серым серебром, третья - белым, четвертая - красным и пятая - переливающимся черным. Неизвестные сущности были очень худые и имели рост размером с башенный кран. Лиц было не разглядеть - все сливалось в единое свечение. От фигур исходила сила, такая же, как от и от оранжевого спрута, только Олегу казалось, что она была менее враждебной. Долгое время ничего не происходило, сущности стояли друг против друга, не двигаясь и не реагируя на окружающую действительность. В это время обе эскадры на всех пора улепетывали подальше, используя и порванные паруса, и сломанные весла, и магические приемы уцелевших чародеев. Юноша чувствовал, что между пятью фигурами и громадным спрутом идет диалог, но меж тем он и ощущал, как накаляется обстановка, как сгущаются невидимые силы, концентрируясь вокруг могущественных сущностей, и как замирает целый мир в ожидании смертельной опасности.
   Что было дальше, Олег не увидел: его подобие тела вновь окружил знакомой туман, а разум посетила очередная порция множества вопросов. Некоторое время ничего не происходило, словно ему давали время опомниться, прийти в себя и оставить что-то в своей памяти, и юноша пытался, хоть информация постепенно и терялась, вместе с приходящим спокойствием. И когда холодное равнодушие окружающей реальности, вытеснило недавние переживания, юноша вновь увидел вспышку.
   Он был кем-то, похожим на волка, худым высоким зверюгой серого цвета, с впавшими боками, из которых вот-вот вылезут ребра, с полинявшей шерстью, остатки которой жалкими клочьями висели на дряблой коже, с жутким ощущением голода, изнеможения и предчувствия скорой смерти. Зверь плелся по равнине - просторному плоскогорью, уходившему в любую сторону света под самый горизонт. Местность была необитаемой, и казалось, что жизнь навсегда покинула эти места: когда-то кустистая трава пожухла и скрюченные, высохшие ее стебли превратились в корявые уродливые палки, земля покрылась паутиной глубоких трещин, из которых сильный ветер выдувал мелкую серую пыль, а лучи солнца, находившегося неизвестно где, безжалостно жгли окружающее пространство. Волк поднял морду вверх, к чему-то принюхиваясь, а затем уже более уверенно потрусил вперед.
   Первый полуразложившийся труп, валялся в одном из встреченных кустов, за ним второй, потом третий, четвертый, пятый... Десятки, сотни, тысячи бесформенных масс лежали среди высокого сухого бурьяна. Белели, проступающие сквозь тела кости, остатки шерсти и одежды клочками валялись на земле. Сложно было разобрать внешний вид погибших существ: на одних определялись рога, на других звериные удлиненные зубастые пасти, на третьих чешуя или чрезвычайно длинная шея. Что с ними произошло, зверь естественно не знал, да и не собирался узнавать. Он пришел сюда мучимый голодом, и наверняка утолит его в ближайшее время. Олег представил, как увидит, вблизи разгрызаемую мертвую плоть, и хоть запах, как и звук не передавался ему, все равно инстинктивно ощутил рвотные позывы. Но волк, словно читая мысли гостя своего разума, на удивление не стал этого делать. Он потрусил вперед, огибая лежащие тела.
   Трупов становилось все больше - они уже лежали не отдельно, а громоздились друг на друге - сначала по двое, потом по трое и после юноша уже не считал нужным запоминать число мертвых в кучах. Вскоре плотность стала такая, что на земле не осталось ни одного свободного клочка, и тела стали располагаться слоями, с каждым шагом все увеличивая их количество. Олег понимал, что двигается в нужном направлении, что ему хотят показать что-то, и поэтому смирился с жутким окружающим пространством. Наконец, зверь остановился, повернул голову и уставился в одну точку. Юноша, старавшийся не видеть ничего вокруг, открыл глаза действительности.
   Впереди, на расстоянии пару десятков шагов, окруженный целым холмом из мертвых тел, как громадный шип, возвышался не менее чем на полусотню метров восьмигранный кроваво-черного цвета обелиск. Материал монумента с виду был обычным камнем, похожим на полированный гранит, но от него несло смертью. Юноша ощутил остатки незримой страшной силы когда-то наполнявшей его, и к этой силе его не тянуло. Она не могла служить ни для чего иного, кроме как для убийства всего живого. И это чувствовалось физически. Место, где стоял стержень, обходил стороной даже дующий вокруг ветер - здесь, около обелиска была такая звенящая тишина, что Олег, даже лишенный слуха, понял это. А потом он увидел еще одну странность: несмотря на гладкую и блестящую поверхность камня, солнечные лучи не отражались в нем, а наоборот впитывались, словно уходя в кромешную тьму, и вокруг восьмигранника на десяток метров располагалась сплошная тень. Казалось, что все сущее отвергает сам факт существования этого предмета, и это было жутко, настолько жутко, что Олега затрусило.
   Волк внезапно поднял морду вверх и жутко завыл. Олег вздрогнул, потому что впервые услышал звук - жуткий, скорбный вой, невыносимая боль животного, боль не за себя, а за что-то гораздо большее. Этот плач, казалось, разносился повсюду на многие сотни километров, летел над морями, лесами и полями, проникал в душу любого живого существа, способного ощутить прощание с жизнь. Зверь умирал. Он упал на передние ноги, потом на задние, но, ни смотря ни на что, не прекращал свою последнюю песнь. Лишь голос его звучал все тиши и тише, пока, наконец, не перешел в предсмертный хрип...
  
  
   Глава седьмая
  
   Олег лежал на спине и изумленно глядел в потолок. Был вечер, если так можно судить по тусклому заполнению единственного окна в комнате. Сознание вновь с ним играло злую шутку, и предлагало очередной ребус, хотя... Он попробовал пошевелить пальцами кистей - получилось, хоть и с трудом. Ноги и руки у него были, они откликались на импульсы мозга, но в голове творилось, черт знает что - странная мешанина из тысяч и тысяч образов калейдоскопом крутилась перед глазами, и сложно оказалось разобрать, что из этого правда, что вымысел, что сон, а что жуткий кошмар. Олег закрыл глаза, чтобы не стать жертвой чей-то очередной извращенной фантазии, и около часа раскладывал информацию в своей памяти по полочкам, пока, наконец, пробудившееся сознание не отозвалось жуткой мигренью, а откуда-то очень и очень издалека пришло видение: промозглый осенний вечер, Люба и Таня, ресторан "Жасмин" и ... несущийся черный внедорожник.
   Снова обморок, и он некоторое время прибывал в забытьи, пока скрип открываемой двери не вернул юношу в реальность. Странные люди в нелепых одеждах стояли у его кровати и внимательно его рассматривали. Увидев, что их заметили, один из четверых - молодой мускулистый парень, прервал тишину:
   - Доброе утро. Хотя, доброе оно или нет, решать вам.
   - Кто вы и где я? - прохрипел Олег, с удивлением слыша и вспоминая звук своего голоса.
   - Меня зовут Влад, это Несси, Харман и Лиа. На все твои вопросы будут ответы, но позже. А сейчас тебе надо поесть, привести себя в порядок. Мы сейчас выйдем, и все необходимое тебе предоставят.
   - Хорошо. Спасибо. Меня зовут Олег - прохрипел юноша, с трудом угадывая свой голос.
   Все гости вышли, и через миг в комнату вернулась рыжая девчушка с ворохом одежды. А вскоре перед Олегом стояла и горячая рыбная похлебка с лепешкой и травяным чаем.
   Он осмотрел себя: видимых серьезных повреждений на теле не было, лишь на левом боку от таза до подмышки располагался громадный сплошной синяк. Руки и ноги работали, но что-либо делать ими оказалось безумно тяжело: каждое движение давалось с таким трудом, что складывалось впечатление, будто ему сломали все кости, а потом засунули в мешок и выкинули. Его это не удивляло, учитывая последнее воспоминание. Юноша физически помнил удар стальной громадины, однако почему остался жив, не понимал. В принесенных вещах Олег попытался, перво-наперво, найти свои привычные очки, но потерпел неудачу, а потом, вдруг внезапно понял, что они ему не нужны. Глаза все отлично видели, как вблизи, так и вдалеке, что не могло не удивлять бывшего системного администратора.
   - Что за чертовщина здесь твориться! - раздраженно проговорил он про себя, первым делом принимаясь за принесенную еду. - Ладно, поедим, потом посмотрим.
   Еда оказалась вкусной, а вот выстиранные черные парусиновые штаны, и светло коричневая рубаха были явно велики. Очередной раз, пожаловавшись самому себе на щуплое тело и нежелание заниматься спортом, Олег подогнал одежду по телу ремнем из толстой бечевы. Последним штрихом нового неожиданного образа стали носки и обувь, напоминающая, плетеные из кожи лапти, с множеством фиксирующих завязок на нижней части голени. Юноша критично осмотрелся, ехидно ухмыльнулся, но все же принял нового странного себя. Теперь он ничем особым не отличался от остальных жителей этого чудного дома.
   В комнату снова зашла девочка и подняла поднос с посудой. Олег ей улыбнулся и сказал спасибо на вкусную еду. Произошедшее далее, ввергло его в ступор - ребенок ответил на неизвестном языке, но он понял смысл фразы, и в ответ губы сами собой произнесли несколько слов на этом же наречии. И без того большие глаза девочки расширились от удивления и страха, после она быстро юркнула за дверь, оставив Олега ошеломленно сидеть на кровати.
   - Когда сможете, выходите к нам - звучала в голове последняя фраза убежавшей девчонки.
   Олег еще лежал, собираясь с силами, когда за окном уже стемнело, в комнате стало плохо видно, а висящий масляный светильник - лампадка (как Олег понял из хождения по музеям) был не зажжен. С трудом поднявшись, юноша доковылял до него, но ничего похожего на спички рядом не увидел. А хотелось еще рассмотреть комнату, да подобрать кое-что из сменных вещей. Досадливо поморщившись, он развернулся, намереваясь с еще большими усилиями добраться до кровати, как вдруг его непроизвольно посетила странная и одновременно дикая мысль. Олег вновь повернулся к светильнику, потянулся к потухшему фитилю, и с губ само собой сорвалось слово:
   - Хорогор.
   Случившееся далее, повергло юношу в шок, поскольку результат сказанного возымел неожиданный эффект - с его указательного пальца сорвался всполох голубого огня, который снес лампадку и воспламенил, висящую на окне тряпичную занавеску. Олег в ужасе отшатнулся, пытаясь отбежать, но рухнул на пол, не в силах управлять слабым телом. Его посетила мгновенная ужасная немощь. Юноша в полузабытьи видел, как в комнату вбежал юноша и седой старик. Первый, как ребенка схватил его в охапку и отнес в сторону, а второй протянул вперед руку, крикнул два слова и втянул в себя огонь.
   - Норн Хорогор! Старик произнес заклинание отрицания активированной стихии - мелькнуло в голове Олега, прежде чем он вновь потерял сознание.
  
  

***

   На верхнем этаже Красной башни Мингарда, мужчина с крючковатым носом, удовлетворенно оторвал взгляд от уже потухшей сферы.
   - Вызов первостихии - интересно, интересно. Ну вот ты и попался проклятый колдун - злобно усмехнулся он про себя.
   Магистр подошел к окну и из висящей рядом с ним клетки вытащил небольшую, размером с кулак, ярко-зеленую птичку, привязал к ее лапке сообщение, и, прошептав, что ей на ухо, выпустил наружу.

***

   Очередное пробуждение было ужасным - помимо боли в каждой клетке тела, раскалывалась голова, будто в нее впивались тонкие иглы. Из глаз потекли слезы, но в этот миг на лоб опустилась чья-то рука, и стало немного легче.
   - Лежи спокойно, ничего не говори - спокойно, но требовательно проговорил голос на неизвестном языке, который Олег, почему то понимал.
   Он с трудом повернул голову и увидел морщинистое старческое лицо и два внимательных темных глаза, с интересом рассматривающих лежащего пациента.
   - Что происходит? Где я? Я ничего не понимаю - слабо проговорил Олег на том же языке.
   - Ты в безопасности юноша, но только до тех пор, пока не станешь делать, то, о чем не имеешь ни малейшего понятия.
   - Да, но... я!
   - Я тебе сейчас все расскажу, если пообещаешь вести себя спокойно без произношения неизвестных слов и выполнения непонятных тебе действий.
   - Я постараюсь.
   Рассказ Хармана заставил юношу оцепенеть, недоверчиво осмотреться по сторонам и, в конце концов, засомневаться, как рассудке говорящего, так и в своем тоже. Какое-то перемещение, другой мир, магия, заклятья. Бред - однозначно бред. Сейчас он заснет и проснется в нормальной больничной палате, в которую наверняка попал после наезда автомобиля. А может он головой ударился? Это уже серьезнее. В психушке оказаться очень не хотелось. Нет, ну надо же - мистика какая-то.
   Старик, договорив до конца и прочитав недоверие юноши, понимающе кивнул, поднялся и напоследок произнес:
   - Я тут поставил, кое-какую защиту от твоих неразумных экспериментов. Думаю, что она сработает. Сейчас к тебе придет твой земляк, думаю, вы поймете друг друга лучше. Сегодня ты должен лежать, лежать до утра. Твой организм слишком слаб, не ослабляй его еще больше.
   Дверь захлопнулась. В комнате царил полумрак, подсвечиваемый уже горящим светильником. Через приоткрытое окно тянуло прохладой и запахами - странными свежими запахами моря и леса.
   Хотелось спать, но так быстро отключиться от этой странной реальности ему не дали. Зашел мускулистый бородатый парень и сел на табурет около кровати.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил он на русском языке спокойным хрипловатым и грубоватым голосом.
   - Спасибо, хреново - ответил Олег по-русски.
   - По-другому и быть не могло.
   - Что за бред мне сейчас говорил этот старик? Про перемещения в другой мир, магию и прочее.
   - Я тоже сначала ничему этому не верил, а потом вышел на улицу, и все понял без слов?
   - Ты о чем?
   - Ты на Земле когда-нибудь видел две Луны? Одна маленькая - желтая, а другая побольше - оранжевая.
   - Да ладно, чушь какая-то. Очередной розыгрыш?
   Собеседник хмуро ухмыльнулся, и по его взгляду Олег понял, что тот не врет.
   - Ты русский? - спросил он у бородача.
   - Да.
   - А девушка?
   - Тоже?
   - Как вы сюда попали?
   - После несостоявшихся смертей.
   - И вы тоже? - удивился Олег, хотя уже сам начал понимать, как все происходило.
   - Да.
   - И что дальше?
   - Старик пока попросил учить язык.
   - Но я, почему то его уже знаю.
   - Повезло тебе. Хоть я и не понимаю, почему ты это можешь, а мы нет. Язык хоть и не очень сложный, но имеет несколько иной принцип словообразования и построения предложений. Да и письменность у них достаточно необычная.
   - Знаю - алфавит из пятидесяти четырех букв, профессиональные иероглифы и сакральные руны.
   - Неплохо. Чувствую, что с тобой наше обучение будет проходить быстрее.
   - Для начала мне надо научиться ходить, а то, как то не хочется остаться инвалидом неизвестно где - хмуро возразил Олег.
   - Не торопи коней, успеешь все. Выспись сначала. С утра почувствуешь себя лучше. Девочка тебе сейчас принесет какой-то настой, Харман, там, на кухне его готовит. Гадость редкостная, но действенная.
   - А как здесь в этом мире?
   - Раннее средневековье.
   - То есть никаких компьютеров, телефонов и электричества?
   - Да.
   - Знаешь, я почему-то даже не расстроился. Возможно это даже к лучшему.
   - Тебе виднее.
   Помолчали. У Олега на языке крутился целый рой вопросов, но нежелание грузить не слишком разговорчивого собеседника, да и общая усталость, сделали свое дело. Видя это, Влад поднялся и, пожелав скорейшего выздоровления, покинул комнату. Через миг в нее вошел ребенок, неся в руке стакан с действительно жутко пахнущей жидкостью.
   - Пейте - это слезы леса. Дедушка только что их приготовил.
   Олег нехотя взял глинную кружку и, понимая, что по-другому никак, залпом выпил теплое содержимое, стараясь отключить обоняние и рецепторы на языке. На вкус "слезы леса" показались смесью из спирта, горчицы, запахом и вкусом чего-то напоминающего тухлые яйца. Хотелось вырвать, но в горле образовался непонятный комок, блокирующий все позывы. В глазах все поплыло, и юноша провалился в сон, в котором уже ничего не снилось.
  
  
  
   Глава восьмая
  
   Утром, вернее время, близкое к обеду, все жители избы собрались в кухне за столом. В глазах иномирян, горели вопросы, но, ввиду не знания языка, спрашивал один Олег, автоматически переводя, все, что хотели узнать Олег и Несси. Харман услышав, юношу, остановил его голос жестом и начал говорить сам.
   - Теперь, когда вы все пришли в себя и собрались вместе, я начну свой рассказ, о том, куда вы попали и что за мир станет теперь вашим домом. Времени у меня не много, поэтому я вкратце расскажу вам основное, потому что меня ждут больные. Итак, мир наш называется Рогнест. По нашему времяисчислению, а он ведется по количеству зим, сейчас одна тысяча пятьсот девяносто третий год от Великого переселения. Что означает Великое переселение, я объясню позже. Мир днем освещает сияющая Ки?та, ночью Малая и Большая странницы. Рогнест состоит из пяти больших материков, омываемых морями и океанами: Гардария, Вирдазия, Астерия, Рийствана, Кюмплан и множества мелких островов. Есть еще неизвестные земли, расположенные за северным, южным и восточным пределами - громадными горными хребтами, как бы отгораживающими данные земли от всех остальных. Все, кто туда отправлялся, назад не возвращался. На всех пяти материках живут народы, населяющие этот мир. Мы с вами находимся на землях Гардарии, на территории полиса под названием Мингард. Вся Гардария состоит из нескольких десятков городов, расположенных на побережье. Каждый полис независим, имеет свои границы, на которых располагаются селения крестьян, рыбаков, животноводов и прочих. Объединяет нас лишь вера, да власть ордена Магии.
   - Какие народы населяют Рогнест? - Поинтересовался Влад.
   - Основных разумных народов в нашем мире четыре: люди, эльфы, гномы и орки. Есть еще, более дикие - тролли, гоблины и ряд других малочисленных и малоизученных варваров, обитающих в горах, норах, лесных чащах и морских глубинах. Самыми многочисленными представителями являются люди. Мы занимаем большую часть равнинных земель. Остальные территории распределяются примерно так: эльфы облюбовали леса, гномы горы, а орки все заявили права на все острова, кроме Айракса.
   - Какие отношения между народами?
   - Мирные. Нам нечего делить, да и свободных земель хватает.
   - А карта мира у вас есть?
   - Да, мне только надо ее поискать, но думаю, что Лиа найдет.
   - А я и так знаю, где она - похвасталась конопатая девчушка, радостно улыбаясь, получив шанс выделиться. - Она там, в сундуке, который в углу твоей комнаты стоит.
   - Ну вот и отлично, внучка - покажешь ее нашим гостям.
   - А язык? - поинтересовалась Несси. - Насколько я поняла в Рогнесте очень много национальностей одних только людей, не говоря уже о других расах? У вас один язык на всех?
   - Ну, нет, конечно, дочка. Тот язык, на котором мы говорим, называется - Всеобщий. В нем есть по чуть-чуть слов от всех рас мира. Он был создан искусственно для облегчения понимания. У каждого народа есть свои языки и наречия, на которых говорят на той или иной территории, но все официальные переговоры, деловые сделки и судебные решения проходят только на Всеобщем, чтобы исключить спекуляции с неправильным толкованием того или иного слова.
   - Очень разумно - подумал про себя Влад. Он еще многое хотел узнать, но понимая, что времени у старика немного, сдерживал свою профессиональную любознательность.
   - Как мы попали сюда, и есть ли возможность вернуться домой? - спросил Олег.
   - Вы попали в Рогнест через скит Перехода, который расположен здесь в лесу. Это секретные магические пути, пронизывающие наш мир, и дающие возможность перемещаться по ним гораздо быстрее, нежели обычным способом. В этих точках как-то по-особому сходятся и пересекаются силовые энергетические потоки, образующие между собой тонкие незримые связи. И Харман поведал историю нахождения иномирян.
   - То есть скиты - это порталы? - подытожил, после услышанного, Олег.
   - Да. Но путешествовать по ним могут лишь чародеи, либо существа наделенные амулетами с определенным запасом магической энергии. Изымаемая скитом энергия - это плата за перемещение. Человеку или другой разумной сущности, лишенной магического дара и амулета Запаса - нахождение в скитах грозит смертью. Чем дальше расстояние между точками, тем больше порталы забирают энергии и тем сильнее должен быть чародей, либо мощнее амулеты. Внутри материка двигаться проще и на это способен любой маг, окончивший школу Айракса, но между ними гораздо сложнее и на это способны немногие - это уровень высшего посвящения. Ну а то, что скит смог соединить два мира - это вообще находиться за гранью нашего понимания - это уровень богов или иных могущественных сущностей. Цель вашего появления не ясна ни мне, ни вам. Что-то или кто-то выдернул вас из лап неминуемой смерти, расплатился своей силой с порталом и отправил сюда. Я слишком уже стар, чтобы верить в случайности, что вас просто так закинуло сюда без определенной цели.
   - Но разве можно было перенести нас без амулетов? Вы же говорили, что это смерти подобно? - вновь просил Олег.
   - Вы погибли бы в том случае, если б в вас не было определенного магического дара. Правда, скит выпил вашу энергию практически полностью. Пришлось изрядно попотеть, чтобы вновь вас запитать. Сейчас я ее чувствую и в тебе и в тебе и в тебе.
   - То есть мы, тоже можем стать магами? - удивилась Несси.
   - Магами вы можете стать только после серьезного обучения, а пока вы лишь носители спящего Дара, которым вы абсолютно не можете пользоваться, и который скрыт. Неконтролируемые умения опасны и влекут любо к смерти неумелого мага либо причиняют много бед окружающим. Это является одной из причин, по которой, чародеям, не окончившим Высшую школу магии в Айраксе, запрещено пользоваться силой. Здесь в Мингарде да и вообще в Гардарии за это могут как казнить, так и на каторгу отправить, что в принципе одно и то же.
   - А сколько вообще скитов Пути в Рогнесте? - поинтересовался Влад.
   - Общее количество их неизвестно, поскольку, помимо основных, доступных всем посвященным магам, у людей, эльфов, гномов и орков на своих территориях имеются и скрытые - те, о которых ведомо лишь определенным личностям и сообществам. Для законного же перемещения между государствами и континентами существуют строго определенные пограничные пункты, которые охраняются и обеспечиваются всеми необходимыми формальностями. На мировой карте скитов отображены лишь они, общий же документ, отражающий все известные пункты, кроме скрытых, возможно, есть в Айраксе, но этой информацией владеют единицы. Пользоваться внутренними скитами другого государства строго запрещено, и нарушителя этого правила ждет серьезное наказание.
   - А что случилось вчера со мной, когда вспыхнул огонь? - спросил Олег.
   - Это, как раз таки то, о чем я только что говорил.
   - Но я ничего такого не делал - просто сказал всплывшее в голове слово и протянул руку.
   - Словом можно убить, юноша - терпеливо продолжал Харман. - Ты проговорил одно их коротких заклинаний, вызывающих первостихию огня, и если бы не я, то все могло закончиться весьма плачевно. Кстати, из-за этого ты вновь потерял сознание, потому что выплеснул слишком много своей силы, а внутренний источник еще не научился ее вырабатывать.
   - Но откуда я его узнал? Да и язык ваш, я понимаю сразу, в отличие от Несси и Влада. Почему так?
   - Это сложный вопрос, Олег. И ответ на него кроется в силе и способностях твоего дара. Ты, скорее всего, как-то, получил доступ в саму информационную суть мира, часть которой отпечаталась в твоем разуме. Это наверняка убило бы тебя, если б ты не был напитан чужой мощью сущности, переправившей тебя сюда. Еще раз сам, ты вряд ли сможешь это повторить, можешь даже и не пытаться. Есть определенные техники чтения информации астрала, но это высшая и смертельно опасная магия.
   - Да еще, пока не забыл, ты, надеюсь, заметил у себя на шее предмет? Не снимай его пока.
   Олег опустил руку за пазуху рубахи и вытащил, на обозрение всем, круглый маленький медальон, висящий на тонкой, похожей на шелковую, нитке. Вещь оказалась выполненной из серого металла, слегка шершавой на ощупь и приятно холодила кожу. В центре круга была изображена руна, а по периметру окружности - едва заметный орнамент, из переплетенных линий. Олег еще вчера, когда заметил это украшение на своей шее, прислушался, и каким-то новым чувством уловил, едва заметную пульсацию медальона. Снимать его почему-то не хотелось.
   - Что это?
   - Амулет, для поддержания твоего здоровья, не слишком-то хорошего - произнес старик, и Олег почувствовал в его интонации желание окончить разговор на эту тему. Сказано носить - значит носи.
   - Со мной тоже что-то странное произошло - проговорила Несси. - Там в своем мире, у меня была болезнь, связанная с дыханием, и я не могла обходиться без лекарств. Сейчас, я дышу свободно, как никогда и мне они не нужны. Я, получается, выздоровела? Как это произошло? Надолго ли?
   - Забыл, Харман - вмешался Олег. - Извини Несси, у меня тоже похожая проблема, только с глазами. Ко мне полностью вернулось зрение.
   - На это непросто ответить, молодые люди, потому что никого к нам с других миров не забрасывало. Скорее всего, столь далекое перемещение, связанное с воздействием очень сильной магической энергии, изменило что-то в ваших организмах, убрало чужеродность, а болезни, это именно они. Здоровье вы вернули себе полностью и вряд ли старые болезни вернуться.
   - Что вы с нами будете делать дальше? - спросила Несси.
   - Ты задала еще более сложный вопрос, дочка - немного подумав, ответил старик. Я сам пока еще не могу на него ответить. Хотел бы, чтобы вы пожили здесь зиму и весну, научились всему и приобщились к новой жизни. Я научил бы вас нашим обычаям, истории, грамоте и всему, что необходимо знать. А после ваш ждет Айракс. Вам надо пробудить свой дар и научиться им пользоваться...
   - Ну а дальше что? - нетерпеливо вставил вопрос Олег. Допустим, нас примут в школу, через сколько-то зим мы ее закончим. Что дальше?
   - А дальше каждый сам выберет свой путь в этом мире и исполнит ту миссию, для которой вас призвал Рогнест, либо могущественные сущности, его представляющие. Я же хочу, чтобы вы были подготовлены и знали все об окружающей действительности.
   - Дедушка, а можно вопрос? - спросила, до этого молчавшая Лиа.
   - Да, внучка, конечно. Говори.
   - Что это было за страшное чудовище, которое нас тогда чуть не убило? Ну тогда, когда ты колдовал, а Неся, дядя Олег и дядя Влад спали.
   Старик нахмурился и сразу посерьезнел. Иномиряне напряглись, Харман ничего об этом не сказал, когда проводил ритуал пробуждения. Пожилой маг, видя подозрительные взгляды чужаков, рассказал, что тогда произошло, а потом закончил объяснениями.
   - Я не хотел вас пугать - хрипло, тщательно подбирая слова, проговорил старик. - Что-то или кто-то, очень могущественный, был весьма недоволен моими действиями. Я не понял его слов, но ничего хорошего он не сказал.
   - То есть наши жизни в опасности? - как всегда спокойно, спросил Влад.
   - Сложно сказать. Если б у неизвестного было достаточно сил, то он бы просто убил бы и меня и вас, но я удержал его удар, хоть и с большим трудом.
   Некоторое время все молчали. Основные ответы были получены, а остальное все требовало не одного дня общения и учебы. Потом тишину прервал Харман, рассказавший еще некоторую информацию о Рогнесте. Так иномиряне узнали основные меры времени, расстояния и массы, существующие в мире. Время, как таковое, в основном измерялось днями, седьмицами, месяцами и годами. Более мелкое деление дня в селении рассчитывали на "до обеда" и "после..". Здесь столь точного измерения не требовалось, поэтому часов никто и не имел. В городе же существовали такие понятия, как час - херт и минута - минка. Секунда, именующаяся, как "миг" - в обиходе и вовсе не использовалась. С мерами длины тоже все оказалось просто - размер около метра именовался мерой, дециметра - пал, сантиметра - наг. При необходимости точного измерения, более мелкие единицы длины исчислялись в долях более крупных. Расстояние в сто меров, именовалось - шленгом, либо одним полетом стрелы, в тысячу - кенгой.. Вес измерялся в табах (что-то около одного килограмма), и оляьх (граммах). Потом старик рассказал о денежных мерах в Гардарии, и иномиряне узнали, что самая мелкая монета - это дирхам, десять дирхамов равны одному серебряному динарию, сто - золотому.
   Постоянные переводы информации Олегом изрядно занимали время, и первая половина дня промчалась незаметно. После обеда Харман предупредил всех, включая Лию, оставаться в доме и не покидать его без необходимости. Все послушно кивнули.
   Старик ушел, и Лиа вскоре притащила обещанную карту, нарисованную на серой плотной бумаге, скрученной в рулон, соединённый тремя потертыми кожаными ремешками. Молчавший большее время, Влад, не правах старшего и наиболее опытного, первый взял документ и развернул его на, освобожденном от кухонной утвари, столе.
   Юноши начали с интересом рассматривать новый мир, а Несси с тихой грустью смотрела в окно. Старик не ответил прямо на вопрос - можно ли им вернуться домой, но между слов девушка прочитала, что это невозможно. Никакой даже самый сильный маг Рогнеста не сможет этого сделать. Она уже догадывалась, что так будет, но в тайне на что-то надеялась, рассчитывала на чудо, либо хоть на малейший огонек надежды. Хотелось плакать, уткнуться головой эту жесткую травяную подушку и рыдать. А потом заснуть и вновь проснуться дома. Несси ощущала на себе сочувствующие взгляды соплеменников, но не хотела, чтобы ее утешали, как ребенка. Олег и Влад это чувствовали и не нарушали столь необходимое одиночество землячки. Она сама должна во всем разобраться, вернее, смириться, принять эту новую действительность, где все странное, чужой и непривычное. Несси, вдруг поняла, что сейчас просто разреветься, ее спутники, не смогут сдерживаться, и девушка, будет выглядеть, как глупая слабая дура. А она не такая, она сильная и может многое, даже, то, что раньше никогда за собой не подозревала. Всплыли воспоминания сражения за жизнь в лесу, и слезы ушли. Реальность вернулась, прикосновением теплой руки девочки и диалогом двух мужчин.
   - Карта вполне понятная. Теперь давай читай - говорил Влад.
   - Вот это, я так понимаю, Гардария, это Мингард. Наш материк самый северный, омывается океаном Духов. А вот практически на экваторе - остров Айракс. Насколько я правильно смог прочитать - отвечал Олег, единственный из всех четверых умеющий хорошо читать на Всеобщем. - Вот это остальные материки: Вирдазия, Кюмплан, Рийствана и Астерия. Тут даже подписано, где и какие народы живут...
   Лиа же гладила Несси по руке.
   - Ты не переживай - тихо говорила она, понимала, что девушке нужен переводчик, чтобы понять ее интонации.
   Девушка прижала к себе, стоящего ребенка, погладила ее по голове и присоединилась к разговору.
   - А там, на экваторе есть Великая Зима? Или как у нас на Земле...?
   - Если этот мир подчиняется обычным законам физики, то там должно быть тепло - скупо ответил Влад.
   - Там жарко - вмешался ребенок. Дедушка говорил, что там всегда зеленые деревья, на которых растут чудесные фрукты, и там никогда не бывает снега. Такое разве может быть дядя Влад?
   - Может, тебе сказали правду.
   - Как интересно. Я уже туда хочу.
   - Скажи мне, малышка, у тебя найдется листок бумаги и то, чем вы пишите?
   - Да, дядя Влад, а зачем вам.
   - Нужно - слегка улыбнулся Влад. - И карту мы пока у себя в комнате оставим. Хотим поизучать ее с дядей Олегом вечером.
   - Хорошо, сейчас принесу.
   - Через миг, все необходимое было принесено. Влад аккуратно свернул карту в рулон, надел кольца, а затем вместе с пишущими принадлежностями унес с собой. А через несколько минок компания вновь собралась за столом, и началось обычное изучение языка.
  
  
   Глава девятая
  
   Утром Влад и Харман вышли из дома. На улице было пасмурно, шел мелкий дождь, температура была практически близка к нулевой. Пройдя селение от начала до конца, Влад подумал, что если б не запах океана и шум бьющихся о берег волн, то он Щиповка вполне бы сошла за небольшую деревню где-нибудь в глубине центральной части России 18-19 веков. Они шли по единственной улице, с двух сторон которой располагались практически одинаковые избы, за которыми с правой стороны, за ограждением из круглых, заточенных сверху бревен, вставала громадина густого леса. Покрытие неширокой дороги было выполнено из подогнанных друг другу деревянных столбиков, закопанных вертикально, обложенных сбоку круглым булыжником. Воздух удивлял непривычной свежестью, слегка отдававшей преморозной прохладой. Вся вместе окружающая обстановка производила сказочное впечатление нереальности происходящего, но Влада это не интересовало, ввиду практичности мышления, выработанных привычек бывшей профессии и уже сложившихся выводов о близлежащий местности.
   Состояние разведчика, за прошедшие три дня заметно улучшилось: мышцы и суставы болели уже не так сильно, голова не кружилась, рукам и ногам вернулась большая часть навыков. Вот только, привыкший к активным действиям, организм, требовал физических нагрузок. За годы службы у него день всегда начинался с физической зарядки: пробежка минимум три километра, подтягивание, отжимание иногда, если возможно, то плавание. Вот поэтому, юноша и уговорил старика отправить его на промысел вместе с остальными рыбаками. Изучение нового мира, по мнению разведчика, следовало осуществлять не только за учебным столом, но и на практике. Старик, понимая, что хочет юноша, спорить, особо не стал. Лишь с помощью Олега объяснил определенные правила и принципы рыбной ловли, а также требования по безопасности. Ничего нового Влад для себя не услышал ни в первых не во вторых указаниях. Все оказалось вполне обычным. Рыбная ловля была очень проста: к двум большим лодкам привязывалась длинная сеть, около пятидесяти метров, суда двигались параллельным курсом, образуя полукруглый мешок, в который и попадалась рыба. В каждой посудине находилось по два гребца и два человека непосредственно следящих за сетью и занимающиеся сбором улова. В одиночных маленьких лодках промысел велся по-иному: два гребца были на веслах, а третий кидал в воду квадратный кусок сети, к которой к концам были привязаны тяжелые камни. Падая, она накрывала собой определенный участок и все находящееся в нем. Далее рыбак тянул за веревку, снасть сворачивалась, превращалась в большую авоську. Особенно этот способ оказывался эффективным, когда визуально фиксировался косяк рыбы.
   Навстречу идущим попадались, немногочисленные в столь ранний период, жители рыбацкой деревни. Некоторые откровенно пялились на чужака: дети показывали пальцем, молоденькие девушки с интересом рассматривали, мужчины подозрительно косились. Сразу было видно, что гости здесь в диковинку, тем более так странно сюда попавшие.
   Влад и Харман пришли к океану чуть раньше, чем остальные рыбаки. Ввиду того, что время шло к холодам, и жара больше не доканывала, рыбалка начиналась не слишком рано. Прибой уже полностью поглотил невысокий береговой обрыв и лодки, прикрепленные цепями к забитым бревнам, уже уверенно держались на волнах. Их было шесть: четыре больших на четверых и две поменьше - на троих. Лишь спустя получасового созерцания стариком и юношей зеленоватых океанских вод, к берегу стали подтягиваться рыбаки. Некоторых с тревогой провожали жены с детьми, поскольку понимали, что смертельные случаи на промысле, к сожалению, были нередки. Яркий тому пример - недавнее происшествие с Монсом, укушенным морской змеей. Никто от этого не застрахован, и поэтому каждый раз женщины с тоской смотрели на отрывающийся от берега борт лодки, где сидели их любимые. Влада сегодня пошел провожать лишь Харман - Лиа, Несси и Олег с утра просто пожелали ему удачи.
   Разновозрастные рыбаки, увидев Влада по очереди подходили, прижимали руку к груди, называя свои имена. Юноша повторял данные жест, представляясь аналогично. После выполнения данного ритуала, они стали подтягивали лодки к берегу и грузили в них свои нехитрые рыболовные принадлежности. Сегодняшняя рыбалка могла стать последней или одной из последних в этом году, поскольку с каждым днем все холодало, и погода грозилась испортиться окончательно и уже надолго.
   Провожать небольшую флотилию вышел и негласный глава селения - Веллинг. Увидев старика и юношу, он подошел к ним.
   - Здравствуй, Харман, и ты, чужеземец - любезно поздоровался он. - Как здоровье у вас обоих?
   - У меня ничего, а юноша пока еще не совсем нас понимает. В общем, у него все нормально, я его подлечил только немного. Вот привел вам в помощь.
   - Вот как! - хитро прищурился старейшина. - А почему это он наш язык то не знает? Вроде на Всеобщем говорим.
   - Да не помнят они ничего. Ни как попали в лес, ни, где жили. Имена, да и то с трудом вспомнили.
   Влад, понимая смысл разговора, старательно изображал идиота, играя определенную роль в незамысловатой легенде старика. Веллинг, видимо поняв все, скорчил неопределенного смысла гримасу, а после, приняв более серьезный вид, продолжил.
   - Харман, в общем, мне все равно, откуда они, лишь бы вред не причиняли. А селянам-то нашим вообще по хрен, лишь бы не зазря ели, да помогали в делах наших. Я тебе поверил, постарайся не подвести меня. А то, что ты привел уже помощь - это хорошо. Твой то Влад, смотрю мускулистый - как раз Монса заменит, будет в паре с Нильсом грести.
   - Вот и проверим, как он в деле. А ты Веллинг сегодня океан не идешь?
   - Нет. Дел поднакопилось, надо решать, пока время есть. А остальные двое, чем занимаются?
   - Второй парень себя еще плохо чувствует, а девушка - что с нее взять. Сегодня еще отдохнут, а завтра помогут в лесу дрова заготавливать.
   - Тоже неплохо, а то там одни бабы, да старики. Да еще ты ж не забыл, что тогда на сходке-то решили?
   - Нет, не забыл. Поэтому и привел его. Хочу, чтобы влился в нашу работу. А завтра те двое. Глядишь, и не выгоните людей на холод.
   Старик сказал это не совсем серьезно, но Веллинг понял прекрасно понял его издевку. Он пристально взглянул в глаза собеседнику, и после некоторого молчания произнес.
   - Ты всегда был остер на язык, Харман. Не суди людей слишком строго. Они бояться перемен, видят именно в них причины своих бед и неудач. Так уж они привыкли мыслить, и их не переделать. С наскока тут ничего решить нельзя, а вот объяснить и доказать что-то на примере, оно-то всяк полезнее. Вот и с чужаками твоими - пусть поработают сегодня и завтра, а я тут за это время с людьми погутарю, да определенные мысли в их головы доведу. Думаю, что если твои хорошо себя покажут, то никакой сходки не будет.
   - Спасибо, Веллинг - чистосердечно ответил Харман. Я всегда знал, что тебя не зря выбрали главой общины.
   - Ладно, заболтал ты меня. Пойду я кое-какие расчеты с Галирманом производить, да в город ехать. Зима - то она уже на пороге. Не хотелось бы чего-нибудь подзабыть - нигде потом не достанешь.
   Глава общины повернулся и пошел к избам, а Влад, попрощавшись с Харманом, направился к своей лодке. Последние минуты прощания прошли, и мужчины, отправив своих жен и детей не мерзнуть на берегу, стали отплывали от берега. Вскоре земля стала видна с трудом - можно было заниматься добычей.
   Влад сидел в одной из двух малых лодок и греб веслом на пару с, добродушно скалящимся и пытающимся завязать разговор, Нильсом. Разведчик несколько раз объяснил тому, что не понимает в должной мере его язык, но это его особо не останавливало. Пожилой, более опытный рыбак, по имени Элми, указывал рукой направление движения лодки, а также забрасывал широкую, увешанную многочисленными грузиками сеть. Несмотря на плохую погоду, разведчик наслаждался свободой и красотой, вокруг - запах моря, вперемешку со смолой и деревом, под аккомпанемент волн и крик птиц, будоражили память, заставляя вспоминать кое-что из прошлого. Казалось непривычным ощущение не загруженности многочисленными проблемами, необходимостью решения одновременно нескольких задач и ответственностью за жизни людей. Так уж всегда получалось, что ему приходилось брать управление в свои руки, вести за собой, наставлять и учить. А вот сейчас его самого учат, не требуя взамен пока ничего особо сложного - натренированные мышцы с каждым мгновением восстанавливали свои силы, и, несмотря на то, что Влад уже почти три часа махал веслом, усталость не наступала. А что дальше? До конца своих дней рыбачить в море? Не уж то ли, его для этого закинуло сюда? И старик пока ничего особо не объясняет. Хорошо хоть Олег знает этот язык. Откуда? Что такое информационная суть мира? Странный мир, с одной стороны во многих вещах похож на наш, а с другой - совсем иной. Магия. Да достаточно интересная шутка. За всю свою жизнь он видел много необъяснимых вещей, но здесь их было гораздо больше. В памяти всплыл образ Хармана, втягивающего в себя огонь. По размеренным и четким движениям старика, складывалось впечатление, будто тот каждый день делал что-то подобное. Кто он и что делает здесь в глуши? Вопросы шли один за другим и равномерно автоматически распределялись в мозгу по полочкам, в зависимости от важности, времени получения ответов и возможности последних, как таковых. Когда эта интеллектуальная работа была проведена, он отвлекся и сосредоточился на рыбалке.
   Моросящий дождь закончился, проглядывавшие из-за туч лучи Ки?ты стали радовать редкими проглядывающими лучами тепла, несильный ветер приятно обдувал. Влад огляделся по сторонам - дела у рыбаков шли неплохо: парные лодки с переменным успехом цедили морскую воду. Периодически они сближались, подтягивая концы сетей в судно и выбирая оттуда попавших в них обитателей. И их посудине уже билась хвостами разнообразная живность: рыба различного размера, цвета и внешнего вида, хищные ракообразные с клешнями, размером с ладонь, которых рыбаки сразу же протыкали ножами, да бы не лишится своих конечностей, какие-то похожие на осьминогов создания, издающие шипящие звуки, медузообразные сгустки слизи, считающиеся заправской закуской (Лиа уже угощала - похожи на квашеную капусту). На лицах людей читалось удовольствие - видимо через пару часов можно будет возвращаться домой.
   Внезапно сеть первой пары лодок натянулась, скорость их резко увеличилась, и суденышки стало уносить в открытый океан. Было видно, что в снасть попалось что-то крупное: темное очертание сопротивлявшегося существа виднелось сквозь мутную воду. Гребцы, стали сближаться, пытались выбрать сеть и собрать ее в мешок, другие четверо достали длинные стальные копья, приготовившись успокоить пыл пойманного существа, а все остальные лодки спешно собирали снасти, чтобы успеть на помощь землякам. Не осталась в стороне и посудина Влада - Элми, вытащив сеть, взял в руки увесистую деревянную, окованную сталью, дубину и приказал плыть вперед. Разведчик и Нильс поднапряглись, и лодка ускорила свой бег по волнам.
   По мере приближения к судам с добычей, Влад заметил некоторую странность в происходящем: рыбакам стоящие с двух сторон от пойманного существа, никак не получалось его убить, либо ранить - зазубренные наконечники копий ударялись во что-то твердое и отскакивали, не причиняя морскому обитателю никакого вреда. Лица людей сделались серьезными и озабоченными - добыча не выматывалась, и обе лодки, все дальше и дальше отдалялись от берега. Все остальные суденышки, несмотря на отчаянные усилия гребцов, никак не могли к ним приблизиться.
   Разведчик понял, что если их вынесет очень далеко, то там наверняка океанское течение окажется настолько сильным, что берега людям уже не увидеть. Он бы не позавидовал тем страдальцам, "удостоившимся" такой участи.
   - Что же они медлят? Надо рубить сети, и пусть эта рыбина идет к чертям на дно.
   Словно прочитав его мысли, рыбаки взялись за топоры, и стук стали о борта печальным звуком оповестил о нелегком решении. Придется теперь покупать весьма недешевую эльфийскую нить и плести новую сеть. Хорошо еще, что сезон уже заканчивается, да и жизнь-то она дороже. Вскоре последний стягивающий канат лопнул, движение двух посудин резко замедлилось, и лишь удалявшееся темное пятно напоминало людям об ускользнувшей добыче. Четыре остальные лодки спешно приближались.
   Влада охватил дикий азарт, он греб, не чувствуя усталости, никогда еще он не бывавший на столь интересной рыбалке. Нильс же, более опытный в данном вопросе, махал веслом быстро, но как равномерно без эмоций, с интересом глядя на горящие глаза чужака, именно благодаря которому они первые доплыли до рыбаков. На лица горемык читалось огорчение, раздражение, досада и страх. Подплывшие остальные люди что-то им кричали, обсуждали, били по плечам. Влад, в силу профессиональных навыков, без перевода понимал смысл звучащих слов: кто-то говорил, что можно было еще немного времени поизматывать добычу, кто-то молился богам, и благодарил их за спасение, припоминая похожие случаи произошедшие ранее. Единственное, что объединяло всех - это утеря снастей - о пропаже сети жалели все, и когда поутихнут страсти - эта проблема окажется на первом месте. Попавшаяся живность, скорее всего, скоро погибнет, запутавшись окончательно в прочных нитях, что конечно тоже не могло не огорчать рыбаков - такая добыча надолго бы обеспечила пищей жителей деревни, а в случае, если рыбина из особо ценных пород, то и деньгами, столь необходимыми при покупке жизненно важных товаров.
   Внезапно прозвучавший резкий тонкий вой, смешанный с рычанием, быстро развеял мысли людей, изменив их на другой лад. Все повернулись на звук и увидели, в каких-то сотни мерах, вылетевший из воды громадный серебристо-черный силуэт. Что-то выпрыгнуло из зеленоватых океанских волн и с силой плюхнулось обратно. Ошметки, долетевших до лодок остатков сетей, быстро напомнили людям о том, откуда им знакома эта бестия. Она, словно издеваясь, напомнила всем о своем полном освобождении.
   - О, всемилостивый Сандорон! - Воскликнул Нильс, внезапно побледнев и обведя себя полукругом. - Это же крутанг!
   Не особо понимая причину ужаса коллеги, Влад попытался расспросить, что это за живность такая, но когда на удивление более-менее понял из сбивчивого описания внешние признаки морского гада, нахмурился. Крутангом оказалась страшно кровожадная морская тварь, напоминавшая смесь крокодила, защищенного сверху панцирем как черепаха, длиной около десяти меров. Ее пасть состоит из громадных клыков в половину руки, хвост, покрыт, торчащими во все стороны и острыми, как лезвия, чешуйками, а лапы имеют когти размером с хороший клинок. Похожая тварь несколько зим назад разбила лодки селения Сериолла и разорвала на части, большинство, находящихся на них, рыбаков. Немногие оставшиеся счастливчики, которым удалось добраться до берега, и рассказали о случившейся трагедии.
   Влад, выслушав и поняв для себя главное, отключил свой разум от причитаний Нильса и задумался. Уж очень ему не хотелось погибнуть в первые дни нахождения в новом мире, и не потому что он уж очень боялся смерти, просто предпочитал сначала побороться за жизнь, продумать все варианты, а не падать на колени, воздавая молитвы богам. Вся их небольшая флотилия старательно улепетывала к берегу, предпочитая бегство единственно правильной стратегией. А разумно ли это? Он рассмотрел все их снаряжение, лежащее на лодке: две метательные сети, два стальных копья-гарпуна, топор, несколько ножей, похожих на мачете и дубина. Негусто. Ни тебе ружья, ни пистолета, ни даже лука или арбалета. Хотя, что могли сделать последние две позиции с таким, закрытым чешуей гадом. Это все равно, что с идти с палкой против тигра. А крутанг, то наверняка зол, ой, как зол. Скорее всего, чувствуя приближающиеся холода, он усиленно питался, накапливая подкожный жир, и люди будут для него весьма легкой добычей.
   - Ладно посмотрим, может все и обойдется - успокоил Влад себя, хотя чувство опасности так и пульсировало по всему телу.
   Людей подгонял страх, и лодки неслись, как будто, на них, стояли моторы, однако, до берега требовалось добираться, как минимум, около двух часов. Тварь несколько раз выпрыгнула из воды, отчаянно хлеща себя по телу, все же часть сети еще присутствовала на теле и сковывала движение. Влад внезапно почувствовал всю ненависть и ярость морского зверя, к ничтожным людишкам, посмевшим встать у него на пути, у него - хозяина этих прибрежных вод, и понял, что как только тот освободиться, пощады не будет никому. Словно в подтверждение его догадок, крутанг внезапно показал свое длинное, покрытое круглым хитиновым панцирем, тело на поверхности, открыл громадную зубастую пасть и двинулся вдогонку уплывающим, даже не пытаясь скрыть свое намерение, Он словно специально не делал это под водой, показывая, кто здесь действительно хозяин положения, вызывая у рыбаков сковывающее чувство паники и, вследствие чего бездействие, что являлось, видимо, одной из стратегий морского хищника. Видя, как у него это удается, Влад удивился разумности морской твари - некоторые люди бросили весла и уставились в небо, шепча слова молитвы, другие продолжали грести, выбиваясь из последних сил, и лишь единицы принялись брать управление в свои руки. Разведчик пожалел, что не знает языка, да и кто послушает его - неизвестного чужеземца.
   Рельефные наросты на панцире крутанга быстро приближаться к остановившимся лодкам. Люди уже поняли, что не смогут уйти и приготовились встретиться со своим врагом лицом к лицу. Ужас читался на каждом из них, но решимость и твердые слова некоторых, смогли организовать защиту. Элми оказался одним из последнего меньшинства, и именно его лодка, оказалась самой крайней в, выстроившейся полукругом, флотилии. Хищник, меж тем определил в качестве жертвы центральную посудинц, и несся к ней со скоростью хорошей торпеды. Когда до опасного приближения оставалось несколько метров, квадратные ткани метательных сетей с грузилами по краям, упали на воду. Три из них точно накрыли рептилию, запутавшись в многочисленных шипах наростах на панцире и лапах. Рыбаки натянули веревки, стараясь, еще больше спутать врага, но это не получалась. Крутанг, злобно рыча, с такой силой начал биться и извиваться на воде, что лодки могли попросту перевернуться. Канаты стали держать чуть внатяжку, давая, в крайнем случае, слабину. Казалось, что все получиться и морская тварь запутается окончательно, но это было лишь желание людей. Метательные сети, предназначенные для ловли рыбы, не выдерживая рывков громадного зверя, с печальным звоном стали лопаться. Рыбаки, меж тем поняв это, развернули большие сети и в несколько заходов, крутясь около врага, все же спеленали его окончательно. Крутанг успокоился и затих, но сдаваться не желал, собираясь с силами для дальнейшей борьбы. Люди же поняв, что они победили, взяли добычу на буксир и совместными усилиями двинулись к берегу.
   Нильс, отойдя от страха, был вне себя от восторга. Он хлопал Влада по плечу, показывая, на то, какую добычу они доставят домой. Разведчик тоже радовался, что остался жив, но по привычке, держал эмоции при себе. Надо же, они смогли победить смертельного врага, справились. Хотя его заслуги в этом практически не было. Стало даже как то обидно, за бездействие, хотя руководя промыслом он, предпринял бы то же самое. В лодках звучал смех и веселье. Доставив монстра на берег, рыбаки смогут его убить, несмотря на всю защиту гада.
   Радость у людей мгновенно поутихла, когда зазвучал рев, и, рядом с пойманным крутангом, появился еще один, большего размера. Он подплыл к спутанному собрату и начал его освобождать, перед этим показавшись на воде во всей своей красе и осмотревши бесцветными ледяными глазами всю небольшую флотилию. В них читалась такая дикая злоба и ненависть, что Влад, видавший многое, слегка поежился. А на остальных людей вообще было страшно смотреть. С большим трудом, избегнув смертельной участи и потратив на это все свои сети, они остались беззащитны перед новой опасностью. А там, вдали виднелся берег, на котором стояли их маленькие домики, где жили самые дорогие сердцу люди. Кто-то уже мысленно прощался с ними, кто-то лелеял в душе надежду, что съев нескольких человек, твари насытятся и дадут возможность остальным доплыть до берега, однако всерьез в спасение никто уже не верил.
   У Влада в голове заработали мысли. Привычный к таким ситуациям, он отключил шум и панику, звучавшие вокруг, и сосредоточился на возникшей проблеме. Разведчик неотрывно смотрел на двух копошащихся в воде хищников, и внезапно, увидел их новым странным зрением. Он, как через рентген, рассматривал тела, защищенные со всех сторон острыми хитиновыми панцирями, мощные скелеты костей, внушительные клыки, когти, и все внутренние органы. Твари имели по два сердца, жабры и легкие одновременно, и были почти неуязвимы для имеющегося в распоряжении оружия. Почти, кроме одного единственного места снизу в районе шеи - там, где находились жаберные щели, через которые поступала вода, обогащенная кислородом. Больше ни о чем Влад думать не стал. Привычка доверять себе и принимать быстрые решения, сработала моментально. Он схватил острое стальное копье, скинул обувь и верхнюю одежду и прыгнул в воду. Юноша не слышал ни криков рыбаков, не чувствовал холодную океанскую воду. В голове пульсировала лишь одна единственная мысль.
   Крутанг, занятый освобождением собрата, не заметил плывущего под водой человека. Он вообще не принимал во внимание действия будущих жертв, видимо понимая, что те никуда уже от него не денутся. Влад, со всей силы всаживая копье в мягкую жаберную ткань, почувствовал удивление, боль, ярость и предсмертный ужас раненого зверя. Оружие вошло глубоко, пробило жабры и расположенные за ними легкие, намертво застряв во внутренних тканях. Юноша чудом успел отплыть, не попав под удар громадного хвоста, которым монстр стал хлестать себя, надеясь убить неожиданного врага и избавиться от пронизывающей боли. Рыбаки, давно бросившие буксировочные канаты и отплывшие уже далеко, с удивлением и ужасом смотрели, как вокруг морских хищников расплывалось кровавое пятно, как в предсмертной агонии бьется кровожадная тварь, распространяя вокруг себя бешеный поток водных брызг. Элми, первым понял произошедшее, скомандовал двигаться обратно, а Нильс с удвоенной силой схватил оба весла. Замерзшего и окоченевшего Влада они вдвоем вытащили в лодку, снимая с него мокрую одежду, укутывая всем, что лежало в судне.
   Меж тем уже мертвый крутанг начал тонуть, потому что копье, помимо дыхательных органов пробило и внушительный внутренний воздушный пузырь, позволяющий громадному телу без проблем находиться на поверхности. Оставшийся спутанный монстр отчаянно дергался, но освободить его уже убитый собрат не успел. Края веревок были найдены, и флотилия с добычей продолжила путь домой. Люди, еще буквально несколько минок назад, молившееся богам и прощавшиеся со своими семьями, вновь обрели способность улыбаться. Они победители, да победители еще и с добычей. Мясо крутанга за свои вкусовые качества очень ценилось в Мингарде, кость верхнего панциря, использовавшаяся как ванная для богачей, вообще стоила бешеных денег, а остальные хитиновые части применялись для отделки дорогой мебели. Все порванные сети и канаты окупятся теперь с лихвой. Жаль, что вторая гадина утонула, а то вдвойне можно было подзаработать. Их рыбацкое селение теперь прославиться, потому что до них никто с малых лодок и добывал такого хищника. Охотились на крутангов с больших кораблей, прикрепив к толстому канату стальной крюк с куском мяса. Там ловцы находились в безопасности и поэтому выматывали пойманную добычу до смерти, после чего лебедками поднимали на борт, где и закалывали недвижимого хищника. До сегодняшнего случая никто не отваживался, так бесстрашно убить, свободно плавающую кровожадную, тварь в ее стихии.
   Влад, вымотанный донельзя, лежал на днище лодки, закутанный в свою куртку, накрытый еще несколькими и был далек от всех этих разговоров людей. В душе юноша радовался по-своему, радовался, как ребенок, хоть это никак и не выражалось на его спокойном лице. Такой добычи он не добывал за всю свою прошлую жизнь. Все буйволы, тигры и олени казались теперь лишь жалкими трофеями, достойными зеленых юнцов. Хотя, по поводу произошедшего, возникло несколько вопросов, на которые вряд ли кто сможет ему дать ответ. Первое - странное зрение, отключившееся лишь после поражения врага копьем, второе очень долгое время нахождения его под водой (гораздо дольше, чем когда-либо) и третье - сила, с которой он вонзил свое оружие. Во время удара, он почувствовал какой-то мощный импульс, толкнувший руку вперед. Что это все значит, Влад не понимал. Юноша решил, оставить эти моменты в тайне, поскольку неизвестно, как отнесется Харман к очередному таинственному случаю. Но один факт оставался явным - сегодня он пролил первую кровь в этом мире, называемом Рогнест. Здесь, оказывается, действовали те же законы жизни и смерти, что и на Земле.
  
  

***

   В доме за кухонным столом на колченогих скамьях без спинок сидела Несси, Лиа и Олега. Влад еще не вернулся со своей первой рыбалки, а Харман, как всегда куда-то запропастился. На старом рассохшемся столе, около небольшого окошка, лежали исписанные листки серой бумаги, дощечка с мелком, перья и две чернильницы, внутри которых была налита жидкая черная смола. Шел четвертый день нахождения иномирян в новом мире.
   Олег сегодня чувствовал себя вполне нормально, лишь слегка кружилась голова, да, как от сильного физического напряжения болели мышцы. Стресс от понимания, что он попал в другой мир, прошел, и в душе от этого было как то не особенно тяжело. Сложнее оказалось понять, что здесь действуют несколько иные физические законы, и позавчерашнее происшествие с возгоранием светильника убедительно это доказало. Со слов Харман, он имеет способности, благодаря которым можно делать то, что раньше казалось невозможным. При пробуждении на следующий день, это все казалось бредом сумасшедшего, но обуглившийся угол комнаты напоминал о неприятном инциденте. Утверждение, что словом можно убить, здесь имеет буквальное значение. Ночной небосвод с двумя светилами уже не взбудоражил, и он, на удивление Несси, достаточно быстро к этому привык. Олега абсолютно не тянуло в Москву, да и вообще в свой старый уже мир. Родителей, конечно, было жалко, но что-либо поделать в данной ситуации уже нельзя, поэтому оставалось только свыкнуться с мыслью и найти себя в новом месте. А уж получится ли вернуться, и захочется ли, покажет время. В том мире у него не осталось ничего, чтобы тянуло назад, а здесь, как никогда уютно и хорошо. Подсознательно Олег чувствовал в Рогнесте что-то знакомое из снов, тех снов, которые являлись по ночам, заставляя раздваиваться сущность, вызывая чувство душевной пустоты и острую головную боль. Он будто уже видел это небо, вдыхал этот воздух, трогал руками эту землю, говорил на этом языке. Тогда хотелось не проснуться, остаться в тех далеких красивых местах, где все по-другому, где ярче светит солнце, чище вода, свежее воздух и свободнее жизнь, где земля не обезображена бездушными технологиями, а люди еще не перестали уметь чувствовать. И никакие психологи и психиатры не могли бы избавить его от этого ощущения. Сейчас апатия к окружающей действительности, мучавшая юношу в том мире, пропала. Здесь он ощущал радость дома, как будто вернулся из далекого многолетнего путешествия. Хотелось большего: обойти весь Рогнест, заглянуть в каждую пещеру, подняться на каждую гору, увидеть все расы, населяющие эти земли, вдохнуть воздух всех морей и лесов. Что с ним происходило и почему, Олег не знал. Не знал он и о причинах появления здесь всех троих, таких разных по возрасту и по характеру людей: системного администратора, домашнюю девочку и весьма скрытного, видавшего жизнь специалиста, неизвестной профессии. Единственное, что их объединяло, это предшествующее появлению событие - они должны были умереть в своем мире, однако какая-то могущественная сила изменила естественный порядок вещей. Что это за сила, для чего они здесь - вот еще один вопрос, без ответа. Харман пытался вчера что-то объяснить, но вопросов не стало меньше, скорее наоборот. Юноша замечал, что тот исподтишка как то странно на них смотрит, оценивающе, иногда тревожно и задумчиво, будто сам ищет ответы на многие вопросы.
   - Мысль материальна - усмехнулся он про себя - хотелось приключений, принимай! Посмотрим, что ждет впереди. Чтобы он сейчас себе не придумал, реальность может оказаться гораздо иной.
   По-иному воспринимала все Несси. С лица девушки до сих пор не сходило выражение, что все это лишь странный сон. Все было чужим, незнакомым и далеким от привычной реальности. Вечерами она одна выходила на улицу и подолгу смотрела на желтую и оранжевые Странницы, словно ожидая, что в какой-то миг, увидит не две планеты, а одну и поймет, что вернулась домой. Днем, общаясь со своими земляками и ребенком со стариком, девушка отвлекалась от грустных мыслей о родителях, но ночью тихонько плакала, уткнувшись носом в подушку. Ей, как уже негласно повелось, не мешали быть в одиночестве, не утешали, не уговаривали, и девушка это очень ценила. Никакие слова и действия не могли ей сейчас вернуть семью и дом, они просто бы раздражали, отвлекая от... Несси даже сама не знала, как назвать то, состояние, которое владело ее душей с момента появления в этом мире. Сейчас мысли девушки вновь были далеко и она никак не могли сосредоточиться на столь необходимой учебе, которой Харман придавал очень большое значение.
   - Олег, я совсем забыла - звонко прокричала веснушчатая Лиа. - Мне тут дедушка кое-что дал и сказал, что это поможет для обучения.
   Несси, прервав свои мысли, проследила за убегающей в их комнату девочкой, которая исчезнув за дверью лишь на миг, вернулась обратно с маленькой берестяной коробочкой. Вскоре на столе добавился еще один предмет - среднего размера светло-зеленая свеча в небольшом грубоватом сделанном металлическом подсвечнике.
   - Это поможет вам обоим учиться быстрее.
   Олег посмотрел внимательно на свечу и почувствовал в ней пульсацию магии.
   - Конечно же - здесь она в порядке вещей - ухмыльнулся он про себя. - Посмотрим, как эта штука действует.
   Он даже сам удивился, что ощутил это чувство, похожее одновременно и на тепло от огня и дуновение ветра и, разлетающиеся, брызги воды. На языке вертелось какое-то слово, но юноша, наученный горьким опытом, помотал головой, отгоняя подальше опасный соблазн, возвращаясь к учебе. Олег разговаривал практически без акцента, а вот с чтением пока получалось не совсем хорошо - ему как-то было непривычно одновременное соединение букв и иероглифов, а также то, что, иногда, от взаимного их расположения полностью менялся смысл предложения. Ребенок еще не умел читать, и поэтому подсказать не мог.
   Свеча не загорелась, а задымилась, окутывая лица людей зеленым дымом. На удивление он, не смотря на густоту, не мешал дышать, зато голова действительно стала работать, как часы: множество лишних мыслей ушло, освободив голову лишь для учебы. Это был свое рода наркотик, но наркотик не для расслабления, а, наоборот - для активизации одних частей мозга и блокировки других. Иномиряне переглянулись - они одновременно это поняли, но сделать ничего не могли. Несси, где-то через десять минок, стала лучше запоминать и правильнее выговаривать все слова, что произносила Лиа, а Олег понимать основные принципы чтения. До обеда они уже впитали столько информации, сколько не получили бы и за месяц обучения. Правда и последствия после обучения не заставили себя ждать - у всех, включая и Лию, стала жутко болеть голова.
   В дверь вошел Харман, одетый в свой любимый, заношенный до дыр, плащ, сверху легкого полушубка без рукавов, сшитого из кусков шкуры вьюмана. В его руке была корзинка со снадобьями, с которой он всегда ходил, осматривая заболевших жителей селения. Увидев сидящую внучку и чужеземцев, а также уловив их состояние, он слегка улыбнулся и поприветствовал всех. Настало время обеда, учеба была отложена и Лиа с Несси, принялись накрывать на стол.
  
  

***

   - Я наверно прилягу отдохну - проговорил после обеда Харман. - А вам рекомендую прогуляться - это для голов будет полезно. Погода пока позволяет, и только боги ведают, сколько еще это продлиться.
   - Правда, дедушка! - радостно закричала девочка. - Нам можно сходить в лес.
   - Можно, но только недалеко и без приключений. А то знаю я тебя, баловницу.
   - Я уже взрослая! - Надул губы ребенок. - Да и лес я уже хорошо знаю.
   Несси улыбнулась глядя, на картинно возмущенного ребенка, а Олегу не терпелось выбраться их избы на свежий воздух.
   - Теперь вы, молодые люди - обратился старик к иномирянам. - Для похода в лес вам надо бы чего-нибудь с собой взять. Это вам не мингардский городской парк со стражником и магом на каждой аллее. Около селения вроде спокойно, но с пустыми руками у нас по лесу не ходят. Я тут вам кое-что нашел, надеюсь не пригодиться, но... В, общем я сейчас.
   Харман прошел в свою дальнюю комнату, находившуюся за спальней Олега и Влада, и вернулся с двумя свертками из потрепанной серой материи.
   - Вот, внучка. Что-то от отца, а что-то и от моей жизни старой осталось.
   Лиа с интересом рассматривала скрытые от глаза вещи.
   В первом свертке лежал лук, и колчан со стрелами, увидев который, грустная Несси, будто вернулась к жизни.
   - Это эльфийская работа, дочка - обратился к девушке старик, видя интерес девушки. - Выполнена не столь искусно, без особых изысков в отделке, зато просто и надежно. Это самое недорогое и распространенное изделие для охоты. Отец нашей Лии раньше любил охотиться. Бери, бери не бойся. Я тебе сейчас только тетиву натяну.
   Несси взяла в руки лук и с большим интересом начала его рассматривать. Конечно, это был не ее любимый "Хойт", но все-таки внимание оружие заслуживало. Во-первых, конфигурация - изогнутые полукольцами края плеч, не походили на классические полукруглые формы. Внешне он напоминал изделия на картинках из средневековья либо античных времен. Материал вроде напоминал на ощупь дерево, но явно клееное, поскольку внутри в теле плеч было выполнено плетение из зеленой нити, которая ярко выделялась на светло-коричневом цвете основного материала. Во-вторых, тетива - из какой-то прочной нити с покрытием, похожим на металлическое напыление, но непривычно эластичное. В-третьих, стрелы - светло-желтого цвета, идеально ровные, сделанные из чего-то напоминающего камыш, но явно гораздо прочнее. Двустороннее оперение было выполнено зеленым, из перьев какой-то птицы, а черные трехгранные наконечники из вороненой стали, так опасно блестели отраженным в них светом, что Несси, почему то как-то сразу не захотелось проверять их остроту пальцем. В-четвертых, колчан - изготовленный из плотной кожи с широким ремешком, перекидывался наискось за спину и приятно облегал грудь. Девушка, автоматическим привычным движением, резко натянула тетиву, и плавно, сопровождая, вновь свела. Усилие оказалось несколько большим, чем она привыкла, однако ее поразила плавность натяжения и спуска. В целом оружие ей понравилось, чувствовалась душа мастера, его изготовившего, да и натуральные материалы были более приятны в ощущениях, нежели стеклопластик.
   Лиа зачарованно смотрела на свою нареченную сестру. Харман показывал ей эльфиек в порту и в городе, и девочка восторгалась их красотой и грацией, хоть они всегда холодно и надменно смотрели на людей. Дедушка говорил, что их холодность на самом деле просто выдержанность и обычай этого народа. Сейчас Лие казалось, что перед ней стоит эльфийка, только по-человечески чувственная, с непривычной широкой улыбкой и лицом ее представляемой всегда сестры. Несси смотрелась великолепно, она даже сама это ощутила, несмотря на экстравагантный гардероб: короткое коричневое шерстяное платье с длинными рукавами сидело почти идеально, светло-серые восточные штаны, заправленные в невысокие кожаные полусапожки, слегка обтягивали неполные бедра, а широкий синий пояс, приспособленный как шарф и завязанный узлом на шее, придавал ей необычный вид. Иномирянка раньше никогда особо не присматривающаяся к моде, считая, что одежда должна быть, прежде всего, практичной, сейчас вообще абстрагировалась от остатков, определенных обществом, стереотипом. В душе сейчас бурлили другие чувства, будто что-то новое или давно забытое пробилось глубоко из подсознания. Она, никогда раньше не бывавшая на охоте, захотела почувствовать запах леса, азарт выслеживания дичи и радость удачного попадания. Нахлынувшее желание было как волна, она поняла, что если сейчас же не выйдет из дома, то будет жалеть об этом весь день, если не неделю. Завладевшее девушкой чувство, вновь ее удивило, и Несси очередной раз вспомнила все, что происходило с ней за последнее время. Сначала, непонятно откуда взявшаяся, жестокость и расчетливость, пригодившиеся ей в борьбе за жизнь, потом, полное выздоровление от неизлечимой болезни, овладение всего лишь за несколько часов азами нового, неизвестного ранее, языка, позволявшие если не говорить, то уж понимать собеседника, а теперь желание убить, ни в чем не повинную зверушку, которая не сделала ей ничего плохого. Эти неконтролируемые перемены пугали девушку.
   - Мамочка, видела бы ты меня сейчас - грустно вздохнула она про себя. - В кого же я все-таки превращаюсь?
   Роль мамы сыграл Олег, с удивлением рассматривающий свою землячку. Изменения за последние полчаса с ней произошли разительные: щеки порозовели, глаза заблестели, обнаружилась, неизвестно откуда взявшаяся, твердость, будто дополнительная энергия влилась в ее тело, а в движениях появилась грация и плавность, отсутствовавшие ранее. Сейчас Несси уже напоминала не бледную худенькую домашнюю девочку, а амазонку, одетую в странный костюм. Вокруг девушки, как собачонка, желающая побыстрее выйти на прогулку, бегала Лиа.
   - Понравился, дочка, я вижу, понравился - проговорил удовлетворенно Харман. - Попробуй сегодня принести нам свежей дичи, и мы разнообразим наш стол. А это тебе юноша - и старик протянул Олегу другой сверток. - Твои способности пока еще не могут защитить - не научен еще, поэтому привыкай к другому оружию.
   В развернутой ткани обнаружился небольшой тонкий клинок в деревянных, с кожаной отделкой, ножнах, крепящийся, как и лук, наискось ремнем через плечо. Юноша, осторожно протянул руки и взял меч, который оказался, на удивление, не таким тяжелым, как представлялось подобное оружие из компьютерных игр и фэнтези-фильмов. Клинок плавно вышел из ножен, и блестящая полированная, слегка отливающая синевой, сталь заблестела, отразив свет, падающий из окна. Длина оружия от гарды до острия составляла чуть меньше меры. Искривленное, со сложно выкованными, плавно исчезающими гранями, лезвие, покрытое вязью из каких-то рун и странных узоров, было заточено с одной стороны. В конце оно утончалось и заканчивалось острым изогнутым концом. Рукоятка была оплетена темно-коричневым кожаным шнурком, и отделялась от клинка маленькой шестигранной пластиной гарды. Оружие сидело в руке, как влитое, а сталь приятно холодила при прикосновении. Олег никогда ничего подобного не державший, вспомнил, весь свой богатый игровой опыт и определил классификацию меча, как одноручный легкий скимитар.
   - Надо же - настоящее боевое оружие - почти влюбленно прошептал юноша, аккуратно вставляя его в ножны и одевая их через плечо.
   - Нравиться? - довольно спросил старик у иномирянина.
   - Очень - искренне ответил Олег, плохо сдерживающий свои эмоции.
   - Пусть он служит тебе долго и защитит от врагов и предателей - более серьезно проговорил Харман. Правда, чтобы научиться защищаться, тебе учиться фехтованию. Сразу видно, что в вашем мире - этому абсолютно не уделяют внимание, при воспитании. Это очень дорогой меч и тоже эльфийской работы. Когда-то, очень давно, мне его подарил друг, и я прошел с ним долгий путь. Сейчас я уже стар для него, поэтому забирай себе листок, хотя... можешь дать клинку и другое имя.
   - Листок - это эльфийское название?
   - Ты догадлив, чужеземец.
   - Мне нравиться это имя, и спасибо большое за подарок. Мне никто никогда не дарил настолько ценную вещь.
   Олег, отойдя от ощущения обладания собственного оружия, в отличие от Несси, более придирчиво осмотрел свой наряд, и слегка про себя скривился. В той, прошлой жизни, он, хоть и презирал гламурные привычки общества, но любил покупать дорогие, хорошего качества вещи, любил ловить на себе взгляды противоположного пола и выглядеть не хуже остальных. Сейчас же его великоватые серые парусиновые штаны, светло- коричневая рубаха, кожаные лапти и пояс из толстой веревки, могли привлечь лишь психиатра. Хорошо хоть у Хармана в медицинских принадлежностях нашлось что-то похожее на скальпель, что можно было использовать для бритья. Там в прошлой жизни, юноша каждое утро брал в руки станок, сейчас же, вспоминая сегодняшнее мучение холодной водой и каким-то мыльным корнем, а потом спиртовую настойку из каких-то трав... По телу Олега прошла судорога от воспоминания неприятной утренней процедуры.
   - С такими инструментами, придется бриться не чаще одного-двух раз в неделю - с усмешкой подумал он про себя.
   - А мне, дедушка - заканючила Лиа. - Я тоже хочу подарок.
   - А тебе внучка - нож для грибов - деланно сердитым тоном, ответил старик. - Под лавкой в сундуке возьмешь. И не потеряй, смотри. Давайте идите уже - только не шастайте далеко от деревни.
  
  
   Глава десятая
  
   Попрощавшись, и накинув на себя теплые вещи, Олег, Несси и Лиа вышли из дома. На юноше поверх холщовой рубахи был серый шерстяной зипун, с деревянным рядом пуговиц, на девочке - темная меховая жилетка из шкуры какого-то зверя, накинутая сверху плотного платья с длинными рукавами, на девушке - желтый теплый короткий дубленый полушубок, надетый на ее обычный домашний наряд. Довершало гардероб путников, полученное только что от старика, оружие. Погода стояла пасмурная, однако дождь прошел гораздо раньше, и тучи, избавившись от лишней влаги, поменяли свой свет со свинцового на светло-сизый, и через них нет, нет, да и выглядывало иногда солнце Рогнеста.
   В деревне, хоть утро уже давно наступило, было относительно пусто, и никто им на короткой дороге от дома до ворот не встретился - большая мужская часть населения вместе с Владом рыбачила, или заготавливала дрова, а женщины и дети хлопотали по хозяйству. Владу и Несси на отсутствие местных жителей было все равно, а вот Лиа испытала большое сожаление, что ее с нареченной сестрой никто из ровесниц не увидел.
   Они открыли широкие створки ворот, и вышли на полянку перед лесом. Иномиряне во всем глаза рассматривали, открывшийся перед ними вид. Деревья были громадные, гораздо выше и шире, чем в их мире, но по остальным признакам соответствовали привычным: лиственные стояли голые, печально качая пустыми руками ветвей, а хвойные, радовали ярким зеленым цветом, выделяясь пятнами среди унылого серого пейзажа. Под ногами лежал мягкий ковер из опавшей полусгнившей листвы и травы. Лес казался дремучим и непроходимым, между деревьями везде рос кустарник, низкие поросли и сухостой. Лишь узкая просека дороги, на которой не смогли бы разъехаться и две телеги, как ножом разрезающая густую чащу на две половины, вела на главный центральный тракт - основную транспортную артерию Гардарии. Природа с нетерпением ждала снега, однако жители Мингарда и да в целом всего континента этого явно не хотели. Великая Зима начиналась с обильных снегопадов, шедших зачастую не одну седьмицу, и за это время толщина покрова достигала в рост взрослого человека. После них начинались морозы и непрекращающиеся сильные ветра. Люди практически не выходили из дому, поскольку заблудится около избы и замёрзнуть на расстоянии десяти шагов от входа, было обычным явлением. И такая погода длилась около пяти месяцев. Жизнь на всей территории Мингарда и в городе и в окрестных селениях замирала. В этот период прекращалась торговля, производство, мореплавание и вообще какие-либо перемещения.
   Однако это будет потом, а сейчас стояли последние дни, в которые можно было наслаждаться природой. Среди зеленых великанов, было гораздо темнее, чем на поляне, неуютно и жутковато. Ветер дул несильными порывами, везде слышался шорох и треск сухих сучьев. Несси с Олегом никак не могли привыкнуть к новой обстановке и чувствовали себя копошащиеся внизу люди жалкими муравьями, за которыми сверху следит кто-то невидимый. Если бы не Лиа, они бы не могли найти не одной тропинки, и наверняка заблудились бы. Они, прожившие практически всю свою сознательную жизнь в городской черте, крутили головами во все стороны, удивляясь величественной красоте природы, Лиа же старалась, чтобы ее попутчики ничего не просмотрели, достойное внимания. Они уже увидели стайку красивых, похожих на соек, птиц, сидящих на высоких ветках, большое дупло, откуда выглядывала хищная морда зверька с большим загнутым клювом, и ручей, текущий в зарослях колючего кустарника. В целом же, лес казался безжизненным - все его населяющие обитатели либо залегали в спячку, либо подались в более теплые края.
   - Я когда-то в прошлой жизни любила гулять по лесу - с тихой грустью сказала Несси. - Там сейчас еще листья на деревьях висят.
   - Да, Нес, - поддержал Олег. - Все у нас теперь с тобой и Владом разделено на "до" и "после" и ничего, к сожалению, изменить уже нельзя. Я как то раньше не находил общий язык с природой - все суета, беготня, попытка кому-то чего-то доказать. А смысл жизни то не в этом. Вот сейчас мы с тобой неспешно идем, спокойно, любуемся новыми видами, посланного нам мира, и не тратим свое время на выполнение множества бесполезных действий, не планируем жизнь по, кем-то заранее написанному, сценарию. Что-то есть в том, чтобы жить спокойно, не торопясь, наслаждаясь каждой выделенной нам минутой.
   - Ты прав. Мы многое не ценили, в той жизни. Нам каждому чего-то в ней не хватало: кому-то здоровья и внимания сверстников, кому-то материального благополучия и положения в обществе, кому-то близких и любящих душ. Может быть, для этого мы и оказались здесь, чтобы сравнить, понять истинные ценности жизни. И даже, если мы никогда уже не вернемся в наш мир, тот опыт и понимание, который у нас есть, сослужит хорошую службу.
   - Да, только нам всем троим предстоит еще многому учится. И не столько пониманию положения вещей и течения жизненных циклов, сколько элементарным навыкам выживания. Здесь все гораздо проще, хотя сложностей тоже хватает. Я вот никогда раньше не держал меч, однако чувствую, что это умение здесь не из последних. Да и с элементарными навыками выживания знаком лишь понаслышке да из книг. Видишь, как наша малышка, ориентируется в лесу, тебе и мне еще до этого далеко. Лучше всего, конечно, в этом мире ощущает себя Влад - молчаливый рядовой менеджер крупной компании с неплохо накачанными мускулами, и несколькими шрамами, очень напоминающими пулевые ранения.
   Влад театрально прищурился и ехидно усмехнулся, на последних предложениях, что естественно заметила собеседница.
   - Не будь к нему слишком строг - с некоторой серьезностью ответила Несси. - У каждого человека есть свои тайны, которые он не хочет обсуждать не с кем. Каждое наше умение, здесь пригодиться. Вот, например, я неплохо стреляла в прошлом, сейчас думаю, что смогу угостить вас сегодня жаркими мяса, если представиться возможность.
   - Ну, вы, хорош болтать - прислонив палец ко рту, изрекла Лиа.
   Ей несколько наскучил диалог, на незнакомом языке, который она не понимала, да и к тому же они должны были выйти к предполагаемому месту охоты. Девочка уверенно шла по лесу, находя едва заметные тропинки по одной ей известным приметам.
   Молодые люди послушно замолчали, и некоторое время двигались боле аккуратно и в тишине, пока не вышли к небольшому озеру, диаметром около двухсот шагов. Тропинка здесь заканчивалась глубоким, в несколько человеческих ростов, и достаточно крутым спуском, внизу которого находился круглый водоем, по форме напоминающий донышко блюдца. Он был окружен, густо торчащим камышом, сушняком и небольшими хвойными кустами, напоминающими можжевельник. За озером местность начиналась более холмистая, и не менее заросшая.
   - Вон там, за озером, мне дедушка говорил, начинаются горы Уренмога. - шепотом произнесла Лия. - Там страшно. Я там никогда не была.
   Ребенок был не совсем прав, потому что это были еще не горы, а предгорье. Оно тянулись на многие кенги, являясь, как бы разделительной чертой между землями людей и нелюдей. За грядой с обратной стороны располагались подземные города гномов, норы кобольдов, пещеры троллей, а также жилища множества других малочисленных и неизвестных рас, предпочитающих жить подальше от человека в труднодоступных местах. Со стороны людских земель горы были практически не заселены, да и последние старались туда особо не соваться, оставляя за собой лишь право добычи железной руды в нескольких больших штольнях, принадлежащих Мингарду, расположенных в самом начале гряды. Там и обрывался широкий центральный тракт, соединяющий независимые города-полисы. Добычей руд, в основном, занимались закоренелые преступники и враги города. Человек, попавший туда, обратно уже не возвращался, а если и возвращался, то это был инвалид, не способный далее прокормить себя. Вокруг шахт располагались несколько тюрем, а также селение, в которой жили свободные рабочие артели, которые, вопреки всему, избрали своей профессией именно этот тяжелый и опасный труд.
   Озеро блестело, как зеркало, и на его поверхности не было видно не единой волны. Издалека казалось, что это не вода, а тонкая металлическая пленка, накинутая сверху на землю. Водоем, заполнивший естественное природное углубление, напоминавшее отпечаток громадной круглой ступни, образовался, видимо, от бивших родников, скопившейся влаги дождей, и многочисленных стоков, канавками, ведущими вниз. Воды в озере было не много, но по отметкам на стенах природного котлована определялось, что изначально, возможно весной, объем его составлял чуть ли не в два раза больше. Тишину внизу не нарушал плеск рыбы или других его обитателей, и Лиа, наученная Харманом рассказала Олегу, что вся живность, населяющая Лесную заводь, предчувствуя холода и промерзание до самого дна, зарылась глубоко в грунт и впадала в спячку до весны. Безжизненность водоема производила какое-то тягостное впечатление, и иномиряне не совсем понимали для чего они сюда пришли. Лиа же, приняв важный вид, прошептала Олегу, чтобы Несси приготовила лук, держала стрелу на тетиве, и была готова выстрелить в случае необходимости. Девушка, приняв информацию, насторожилась, в глазах мелькнул уже знакомый огонек, и ее настигло чувство охотничьего азарта и нетерпение, хоть до этого она никогда не была раньше на рыбалке или охоте. Юная амазонка несколько раз взводила и спускала свое оружие, меняла стрелы, пока, в конце концов, не убедилась, что все в порядке.
   Они надолго залегли в высоких кустах, недвижно наблюдая за водной гладью озера, ожидая возможной жертвы. Это утомляло Олега, но Несси, войдя в роль, застыла, будто превратилась в камень, практически не реагируя на речь земляка. Юноша сладко зевнул, потянулся и смиренно задремал, положив голову себе на руку.
   Он не знал, сколько прошло времени, когда кто-то легонько толкнул его сбоку. Открыв глаза, Олег хотел было возразить, но его взгляд наткнулся на знак Лии, сохранять молчание. Юноша прислушался и услышал, как с другого берега озера раздавался негромкий хруст веток. Что-то осторожно, насколько это было возможно, двигалось к водоему. Иномирянин посмотрел на Несси и вновь не узнал свою недавнюю собеседницу - девушка стояла, держа лук на полувзводе, но это был уже не недвижимый памятник, а сжатая пружина, готовая в любой момент вырваться на свободу. Плотно сжатые губы, собранные в пучок волосы, замедленное дыхание, концентрация внимания - все это резко контрастировало с возрастом охотницы, еще вчера бывшей обычным подростком.
   - Да уж, домашний ребенок, тоже не совсем тот, кем кажется на первый взгляд - подумал про себя Олег. - Теперь я точно не сомневаюсь, что она смогла тогда убить тех двоих. Какие же вы оба странные ребята-земляне.
   Меж тем треск сушняка усиливался, и к воде вышла странная зверюга, напоминающая помесь бобра и овцы. Широкий веслообразный хвост и черты морды были от первого вида, а вот размеры и конфигурация тела, покрытого густым лоснящимся серо-желтым мехом, видимо, от второго. Животное, озираясь вокруг, крадучись на низких широких конечностях, подобралось к воде и осторожно опустило нос в безжизненные воды озера. Ветер дул от зверя, что было на руку охотникам, и показывало правильность выбранной позиции. Несси и Олег замерли, рассматривая чудное животное, а Лиа серьезно свела губы и прошептала обращаясь к иномирянке:
   - Неся, надо стрелять, а то робур напьется и убежит. Сможешь попасть?
   Девушке не нужен был перевод земляка, чтобы понять смысл, сказанных слов ребенка, она натянула тетиву и на секунду замерла. Несси никогда раньше не стрелявшая в живое беззащитное существо, с целью его убить (защита жизни, не считается), в очередной раз прислушалась к себе и не почувствовала сентиментальности, неуверенности и боязни причинить кому-то боль. Это уже в начале дня куда-то улетучилось, заменившись охотничьим азартом, сосредоточенностью и четким пониманием цели. Девушке не было жалко это животное, потому что пришло понимание необходимости этой жертвы, осознание, что это не бесполезное хладнокровное убийство, а необходимость, ради выживания. Стало легко и спокойно, как никогда ранее - Несси в первый раз за эти несколько дней в новом мире, почувствовала себя на своем месте, ощутила, что нужна этим людям, что от ее действий что-то, да зависит. И это казалось так непривычно, по сравнению с той, прошлой жизнью, где она зависела от всех - от родителей, учителей, тренера и даже от одноклассников, что девушка на миг отвлеклась, уйдя в свои мысли. Но это было лишь на миг - быстро придя в себя, юная охотница резким рывком натянула лук до упора, коснувшись рукой щеки, прицелилась, и тут же спустила тетиву. Стрела, свистнув, улетела вдаль, и через мгновение, раздался глухой шлепок удара, блеющий крик и хрип, смертельно раненого животного. Попадание было точным - робур, упал на передние ноги, уткнувшись мордой в воду озера, а из его шеи торчал ярко-зеленый хвост оперения.
   Лиа, сбросив маску серьезного следопыта и вожака, радостно завизжала, подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
   - Молодец, Неся! Я знала, что ты попадешь! - весело закричал ребенок. - Вот дедушка то обрадуется.
   - Спасибо, Лиа - ответила иномирянка, смутившись от слишком бурного проявления своих чувств, вновь став уже прежней.
   Олег же зачарованно смотрел то на девушку, опустившую вниз руку, сжимающую смертельно опасное оружие, то на мертвого зверя, недвижимо лежавшего у воды.
   - Вот это да, Несси! - Восторженно проговорил он. - Не думал, что такое возможно!
   - Ну, я просто представила себе мишень на соревнованиях - покраснев, ответила собеседница. - Я ж тебе рассказывала, что занимала призовые места.
   - Одно дело рассказывать, а другое видеть собственными глазами.
   - Олег, Неся - вмешалась в разговор Лиа. - Давайте уже спускаться. Нам еще надо робура разделить на части, чтобы домой дотащить, пока еще не стемнело.
   Они уже двинулись, ведомые девочкой вперед, когда та вдруг развернулась и прыгнула им на шеи, чуть ли не повалив на землю.
   - Прячемся - там опасность - прошептал ребенок, и в ее глазах читался страх.
   Иномиряне вновь залегли и уставились в то месте, где должны были оказаться. Из зарослей камыша и сухостоя к воде вышло странное существо, внешне похожее на волка, только гораздо крупнее обычного серого хищника, которого Несси и Олег видели в зоопарке. Зверь был покрыт белой шерстью, имел желтые горящие глаза, и четыре саблезубых клыка, торчащих по два из нижней и верхней челюсти, пересекающихся друг с другом. Неизвестный внушал всем своим видом животный страх и желание немедленно убраться отсюда, как можно дальше, хотя последнее действие выполнять было уже поздно. Все трое, как по команде, замерли, в оцепенении, замедлив дыхание и не в силах оторвать взгляд от происходящего перед глазами действия.
   Существо подошло к мертвому робуру и понюхало его тело. Убедившись в смерти жертвы, а также в ее причине, оно стало внимательно оглядываться по сторонам, вертя клыкастой мордой и нюхая носом воздух. Лиа, дрожа и держа своих спутников за руки, тихо прошептала:
   - Это верлак. Он очень страшный и сильный. Лучше его не трогать. Пусть берет робура и уходит, а мы, когда он скроется, отползем подальше и домой.
   - А стрелять в него можно? - шепотом спросила Несси.
   - Можно, но лучше этого не делать, потому что дедушка говорит, что верлаки всегда ходят стаями. Надо о них побыстрее сказать в Щиповке.
   - Да, малышка - интересные у вас тут зверюшки живут - ухмыльнулся Олег вполголоса. - Я уже начинаю скучать по старушке Земле, где таких представителей животного мира только в кино увидеть можно. Нес, ты уж не откладывай свой лук далеко, как бы не пришлось снова применять твои умения.
   - Да я как то не спешу пока его убрать - тихо ответила сидящая девушка, беря на прицел фигуру саблезубого хищника, и слегка натягивая и отпуская тетиву.
   Верлак между тем что-то почувствовал, он разжал пасть, опустил, уже поднятого робура, и как-то странно посмотрел в сторону людей, чаще нюхая воздух в их направлении. У всех троих от взгляда желтых горящих глаз, по телу пробежала судорога следующей волны страха. Казалось, что зверь посмотрел в лицо каждому из людей. Хищник, меж тем, окончательно в чем-то удостоверившись, опустился на четыре лапы и стал странным пригнутым к земле ползущим движением, из которого в любой момент можно совершить смертоносный прыжок, пробираться к ним. Лиа, задрожала, жалобно всхлипывая, не в силах ничего сказать, Олег нащупал рукоять меча, а Несси, уже не задумываясь ни о чем, поднялась, натянула тетиву и выстрелила. В этот раз девушка превзошла саму себя - стрела, тихо засвистев, воткнулась твари прямо в глаз, уйдя глубоко в череп. Зверь, вздрогнул и замер, а потом, внезапно очнувшись, задрав голову вверх и издав громкий жалобный вой, кубарем скатился в холодную воду озера. Там тело окончательно и затихло, распластавшись на безжизненной поверхности водоема.
   Зрелище мертвого врага завораживало, и все несколько секунд в оцепенении смотрели вперед. Первым в себя пришел Олег. Он слегка толкнул своих попутчиц и прохрипел не своим голосом:
   - Бежим отсюда! Лиа показывай дорогу!
   Они втроем, не раздумывая не мгновения, подстегиваемые страхом, рванулись от озера.
  
  

***

   Два мага-охотника, под видом странствующих монахов, согласно приказу магистра Акатора, рыскали на лошадях по селениям Мингарда в поисках таинственного колдуна, взбаламутившего своей волшбой покой ордена. Заезжая в селение, они просили остановиться на ночлег и за это время узнавали практически все, что им требовалось. Никто не смел отказать в просьбе святым людям, избравших своим уделом служение богам и несение веры в души живущих. Монахи, как и положено, смиренно принимали кров и преподнесенную им пищу, читали хозяину дома и всем желающим священные тексты вед Бытия, осеняли кругом семи всех богопослушных жителей и вели чинную неспешную беседу. Несмотря на молодость, юноши, называвшиеся всем, как брат Эктор и брат Диран, оказались весьма сведущи, не только в богословии, но и в знании законов Мингарда. Они очень много рассказывали о колдунах, сошедших со светлого пути и избравших своей целью служение тьме и злу, о том, что души общающихся с ними будут навеки лишены покоя и благоденствия в чертогах Дортомора, что кровожадный огонь трех Неизвестных будет вечно их жечь, не внимания никаким крикам и стонам. Доброчестивые прихожане слушали, кивая головами, выражая смирение и покорность законам веры, но некоторые все же щурились и аккуратно ехидно скалились в густые бороды, прекрасно понимая, что в этом мире грозит тем, кто попался в суровые руки ордена Магии. Уж слишком часто того, кто помогал простым людям за меньшие, чем городские маги, деньги, а то и просто за кров и тарелку похлебки с черствой лепешкой, ожидала незавидная судьба оказаться на лобном месте центральной площади. Вера есть вера, но большинство людей были не глупы, и собирались вестись на обычные проповеди святош. Святые братья это хорошо, но своя травница, знахарь либо ворожея, оно то всегда лучше. Поэтому и не спешили простые люди выдавать своих соплеменников, несмотря на все написанные святые тексты, приказы мудрых градоправителей и служителей семи богов.
   Экдор и Диран, меж тем, тоже были не глупы и прекрасно знали нравы местных жителей. На людях они действовали почтенно, терпеливо объясняя смысл священных текстов и выслушивая просьбы землепашцев, лесорубов и охотников, а на самом деле аккуратно все же узнавали, селения, где жили те, кто действовал вне законов Красной башни. Отчасти в этом были виноваты и местные жители, не умевшие держать язык за зубами, и продажность определенных личностей, выдающих необходимую информацию за пару серебряных денариев. Но, несмотря на все старания магов-охотников, ничего особенного пока не попадалось. Нет, как всегда, были мелкие знахарки, ворожеи, лекари-травники, но их пока трогать никто не собирался, Акатору требовалась более крупная рыба.
   Экдор и Диран были внешне похожи друг на друга, как братья - оба среднего роста, хорошего телосложения, черные цепкие глаза и короткие темные волосы. Их одежда соответствовала облику смиренных странников, несших в люд истину: черные грубые балахоны, подпоясанные веревками, ниспадающие на плечи капюшоны, металлические цепочки на шее с золотыми круглыми медальонами с изображением семиконечной звезды, прочные кожаные сапоги, да холщовые мешки за спинами. Лишь очень внимательный взгляд профессионального воина смог бы рассмотреть в бесформенной одежде слишком уж натренированные, для святых людей, мышцы, излишнюю холодность и цепкость глаз монахов, рациональность их движений и слаженность даже простых действий. А еще дотошный наблюдатель рассмотрел бы все-таки скрытые под рясой короткие мечи, вложенные во вшивные в одежду ножны, да обратил внимание на слишком уж сноровистых и резвых гнедых лошадей, весьма плохо сочетающихся со смиренным образом жизни всадников. В седельных же сумках юношей, вместе со священными текстами вед бытия, находились некоторые вещи, явно не предназначенные для служителей богов - небольшие, но обладающие отличной пробивной силой боевые арбалеты, стреляющие короткими стрелами-дротами и метательные ножи. Но в селениях, в которые заходили юноши, столь внимательных личностей не имелось, поэтому никто особо не сомневался в правдивости слов пришельцев, вернее не до этого было людям, ждавшим прихода Великой зимы.
   Несмотря на внушительный арсенал молодых лжемонахов, их главным оружием все же было умение управлять теми незримыми силами, которых так бояться несведущие. Три зимы назад Экдор и Диран окончили школу Высшей магии в Айраксе, что удавалось далеко немногим. Выпускнику школы открывались многие двери, и не было в Рогнесте правителей, не имевших при себе хоть одного придворного чародея. Орден магии, конечно же, старался, чтобы все выпускники приходили к ним, уж больно серьезными профессионалами становились, прожившие пять лет на закрытом острове, но всегда находились бунтари и одиночки, познавшие истину и считавшие личным правом распоряжаться своей дальнейшей судьбой. Они были опасны, и каждый маг, не примкнувший к законной власти, подвергался особому контролю. По древним законам Рогнеста, любой чародей, окончивший высшую школу, получал статус посвященного и имел право заниматься своим ремеслом, не вступая в гильдии, ордена и систему управления, но на самом деле это оказывалось очень непросто. Экдор и Диран оказались не из таких - они выбрали своим жизненным путем служение ордену и его идеалам, а в данной организации весьма ценили преданность.
   Сейчас два мага-охотника находились в южных территориях владений Мингарда и ехали на лощадях на север по одному из внутренних, разбитых дорожных трактов, не в пример мощеному булыжником центральному большаку. Дороги с каждым днем потихоньку пустели, и некогда забитые гужевыми повозками и стоящими по бокам торговцами с товарами и едой, сейчас представляли весьма плачевное зрелище: озерами растекались лужи, скрывавшие под собой достаточно внушительные ямы, высохшие комья грязи образовывали целую россыпь кочек, а придорожные деревья сбросившие листву, уныло встречали немногочисленных путников, качающимися на ветру, голыми ветвями. Все, встречавшиеся Экдору и Дирану, телеги, пешие и конные люди, в почтении уступавшие дорогу на узком тракте, старались побыстрее добраться домой - до Великой зимы оставались считанные дни.
   Наступала самая тяжелая пора. В ожидании первых холодов, к людским поселениям подтягивалось всякая хищное зверье, для которых их жители всегда считались легкой добычей. Горы Уренмога и глухие лесные чащи скрывали много того, о чем не знали, живущие в маленьких селениях люди, и каждый раз перед приходом холодов, "радовали" сюрпризами своих двуногих обитателей. Уже ходили слухи о появлении белых волков, размером с лошадь, о нападении пауков с клыками в ладонь взрослого человека, о летающих нетопырях, выпивающих кровь молодых девственниц и прочее, прочее, прочее. Как правило, одна половина этих рассказов были обычными байками, травимыми в придорожных кабаках и постоялых дворах, однако вторая передавала вполне правдоподобные истории. Каждый год от нападений разнообразных тварей, Мингард терял людей, живущих на его территории и платящих налоги за защиту. В одних поселениях за городскую казну возводились заграждения от леса, в других жителям бесплатно раздавалось оружие, в третьих орден Магии выделял своих чародеев для защиты от нападений, живших там всю Великую зиму. В целом, эти меры помогали снимать напряженность среди живущих в Мингарде людей, однако они не изменяли ситуацию в целом и не могли заглушить глухой ропот, звучавший после каждого погибшего односельчанина. Часть смертей, конечно, была и от банальной простуды, поскольку не все старые люди и маленькие дети выдерживали холодное время года, но присутствовали и трагические случаи, когда из леса появлялись незваные гости. Зато весной все территории Мингарда, да и в целом Гардарии, помимо священных песен о бессмертии душ умерших и благодарения богов за окончание зимы, оглашались детскими плачами новорожденных. Ребенок, появившийся на свет в самом начале года, а он начинался именно первого дня весны, к следующей Великой зиме был уже более взрослый, что увеличивало его шансы на выживание. Это был великий круговорот жизни в природе. Люди не сдавались и не смирялись с тяжелым положением, жизнь в итоге все равно побеждала смерть, забывалось горе от утраты родных и близких, вместо этого приходила радость от созерцания маленьких человечков, оглашающих громким криком жилища, а весна всегда одаривала обильным урожаем грибов, ягод, прилетом птиц и нерестом рыбы.
   Экдор и Диран проезжали по утреннему тракту, проходящему около лесной территории, когда на одно из ближайших деревьев села ярко-зелена птичка, издав резкий стрекочущий звук, привлекающий внимание. Это был гренчет - почтовая порода птиц, выведенная орденом Магии специально для передачи информации. Для отправки сообщения, пернатой необходимо было привязать к лапе записку в специальном тубусе и произнести заклинание, одним из слов в котором была либо точка прибытия, либо район или имя того, кому необходимо передать данное письмо. Естественно, лишь избранные знали эти заклинания и имели таких "почтальонов", починявшихся тоже при помощи определенных сочетаний слов. Экдор, увидев, внештатного сотрудника ордена, произнес несколько коротких фраз и птица села ему на плечо.
   - Магистр, приказывает передвигаться на север - сухо обратился он к Дирану, прочитав письмо Акатора. - Он определили зону нахождения колдуна.
   - Это хорошо. Хотелось бы его найти за сегодняшний день, а то завтра может завьюжить так, что никакая магия не поможет - ответил собеседник, и в его голосе прозвучала нотка нетерпения.
   - На лошадях нам не менее пяти дней добираться до Мингарда, брат (члены ордена Магии независимо от степени родства называть друг друга братьями или сестрами), поэтому дойдем до Южного скита Пути, а оттуда сразу на Северный.
   - Я это и мел ввиду, когда предлагал поймать его за сегодняшний день. В тех краях есть несколько рыбацких деревень, каторжные поселения у штолен Уренмога, да артель рудокопов. На горной добыче всегда есть маги ордена, и не думаю, что колдун творит свою волшбу там, так что остаются только рыбацкие деревни.
   - Все верно, брат, все верно - несколько задумчиво ответил Экдор. А затем, резко произнес: "Разворачиваем коней, до скита придется еще поскакать!"
   Гренчет, до этого неподвижно сидевший на плече мага, вздрогнул, а услышав знакомые слова заклинания, взлетел и, описав вокруг всадников широкий круг, полетел туда, где его ждала теплая клетка и вкусное лакомство.
   Скитами Пути назывались особые магические центры, откуда посвящённые могли перемещаться по всей территории земель Мингарда. В этих местах, как-то по-особенному сходились магические потоки мира, по-другому действовали заклинания, изменялось течение времени и, казалось, истончалась сама ткань реальности. Никто, даже, убеленные сединами, магистры Айракса не знали, кто построил данные центры по всему Рогнесту, сумев отыскать, а может, что казалось практически невозможно, изменить движение энергий и направить их, заставляя те аккумулироваться в определенных точках мира. В Айраксе ходили легенды, что могущественные маги, могут перемещаться с этих Скитов не только по близлежащим землям в пределах полисов и государств, но и по всему миру, включая таинственные территории за Пределами. Экдор и Диран столь обширными знаниями не обладали, да и не было им той надобности, поскольку основной целью двух воинов являлось обычное перемещение между двумя соседними Скитами с Южного на Северный. Во владениях полиса имелось пять таких пунктов, естественно скрытых от посторонних заклинанием невидимости, несмотря на то что, исходящая от них сила и так отталкивала людей и животных от этих точек. Местные обыватели, живущие около тех мест, и естественно не знающие истинной правды, рассказывали немало историй о внезапных исчезновениях грибников и охотников, о странных свечениях в лесных чащах, и о появлениях кровожадных тварей, которым оказывались нипочем попадание стрелой либо удар мечом. Часть этих баек оказывалась пьяным бредом нетрезвых путников, часть действием защитных иллюзорных заклятий, наложенных магами на Скиты, а часть все же относилась к непознанным свойствам этих пунктов.
   С узкого дорожного тракта в густой хвойный лес, сворачивала тонкая, еле заметная для обычного путника, тропинка. Невдалеке располагалась небольшая деревня, именуемая, Ка?балка, жители которой занимались животноводством, а также производством одежды из шерсти. Там, наполнив дорожные сумки продовольствием, под неодобрительные и сочувственные взгляды жителей, лжемонахи отправились в лесную чащу. Несмотря на все их старания, время уже давно перевалило обеденную черту.
   Лес встретил путников неприветливо. Везде стояла мертвая тишина, и каждая упавшая ветка либо шорох листвы заставляли вздрагивать и браться за эфесы мечей, уже не скрытых за, сброшенными и собранными в дорожные мешки, рясами. Тропинка была узкая, ехать по ней можно было лишь друг за другом в одну линию, а чаща с каждым шагом становилась все гуще и менее освещеннее. Местные жители с Ка?балки именовали это место Темным урочищем, и, видимо, в чем-то были правы. Простой люд умел давать имена многим вещам весьма точно, хоть происходило это подсознательно, основываясь лишь на наблюдениях. Диран, уверенно двигающийся впереди, когда-то отправлялся с данного Скита, поэтому знал дорогу, хотя пульсирующие волны силы, увеличивающиеся с каждым шагом, и столь ощущаемые любым Посвященным, не могли позволить сбиться с пути.
   Около херта всадники двигались молча, опасливо поглядывая в глухую чащу, откуда несколько раз появлялись горящие немигающие зрачки глаз. Дирану это надоело, и он под неодобрительный взгляд Экдора, швырнул в один из кустов зеленого игольника яркий огненный шар. Раздалось гневное рычание, смешанное с криком боли и больше неизвестный преследователь не появился.
   - Каких только тварей здесь нет! - с презрением прошипел после этого Диран.
   - Не трать силы, они еще могут пригодиться - спокойно ответил Экдор. - Кто знает, что нас ждет в конце пути.
   Деревья становились все выше, лиственные сменялись вечнозелеными хвойными, и вскоре их кроны сомкнулись, частично закрыв от всадников своими многочисленными лапами лучи Ки?ты. Маги нахмурились, но упорно двигались вперед. Южный скит был самым дальним в системе Мингарда, редко используемый и поэтому орден не потрудился чтобы сделать подход к нему более доступным. Тропинка закончилась, сухие кусты встали стеной, пришлось спешиться и вести коней за уздцы, ища заросли поменьше.
   - Проклятье! - скрипя зубами, тихо выругался Диран. - С того времени, как я здесь был, заросло еще больше. Хорошо, что еще сила чувствуется, а то б я никогда сюда дорогу не вспомнил.
   Экдор ничего не ответил. Он настороженно посматривал по сторонам и не снимал руку с эфеса меча.
   Через полхерта блуждания по сушняку, они вышли на небольшую поляну, больше напоминавшую колодец из плотных стены ветвей и зарослей кустов. Световой столб, падающий сверху почти вертикально, создавал причудливое переплетение полутеней. Окружающие поляну деревья были искорежены, кусты переплетались в странные косы, а вездесущая трава практически не росла, оставляя в самом центре прогалины непривычную залысину. Не надо было быть магом, чтобы ощутить неправильность, необычность и чуждость этого места.
   - Вот, брат - это и есть Южный Скит пути - сухо произнес Диран.
   - Вижу - лаконично ответил собеседник.
   Диран прошептал заклинание, пелена невидимости спала, и перед путниками и лошадьми появились старые металлические створки ворот причудливой формы. Они держались на двух деревянных столбах, были покрыты мхом, пылью и паутиной, а металлические пластины петель и внушительный засов толстым слоем ржавчины. Ворота, возвышались вверх на несколько человеческих ростов, а их ширина позволяла обоим всадникам проехать сквозь них одновременно. Обыкновенный обыватель удивился бы, не понимая, для чего в середине поляны поставили странное сооружение, которое можно обойти, вокруг, но простые люди не могли видеть незримый поток энергии, устремившийся высоко вверх. Каждые Скиты, являясь своего рода граничными пунктами между средами, выглядели по-разному: где-то это были различные ворота или двери, где-то небольшая гора с входом в пещеру, а где-то озерцо с темной водой. Для перехода необходимо проговорить заклинание, одним из слов в котором являлось название конечного пункта перемещения, и далее пройти через незримую границу сред. В момент перемещения маг становился иной сущностью, в которой физическое естество уступало место магическому - это была чистая передача энергии на расстояние. Энергией и расплачивался проходящий, отдавая часть своих сил на входе и на выходе из пунктов.
   Экдор и Диран взялись за руки и прошептали слова заклинания. Створки ворот засветились ярким голубым цветом и бесшумно открылись, равнодушно встречая своих гостей. За ними была стена, туманного огня, в котором терялось все. Маги, держа под уздцы, околдованных амулетами, лощадей, вошли внутрь створок, и исчезли в сиянии. Ворота закрылись и медленно стали гаснуть, постепенно бледнея и исчезая, сливаясь с лучами Ки?ты.
  
  
   Глава одиннадцатая
  
   Олег, Несси и Лиа, уставшие от бега, быстро шагали по лесным тропам и пересеченной местности, опасливо поглядывая сторонам - на душе у каждого было неспокойно. Юная лучница держала свое оружие в руке, а не в заплечном чехле, юноша не снимал кисти с рукояти эльфийского листка, а девочка вела своих путников, постоянно петляя и меняя направление, стараясь срезать расстояние. Несси посетило дежавю, она внимательно прислушивалась к себе, собираясь вновь бороться за свою жизнь, а Олег, никогда не бывавший в подобной ситуации, несмотря ни на что, не мог до конца поверить в реальность возможной опасности. Лиа запретила им говорить, и каждый был в своих мыслях. Время давно перевалило за вторую половину дня, начинало темнеть.
   Когда до селения оставалось относительно немного, со всех сторон послышался странный вой, смешанный с рыком. Казалось, он был повсюду. Люди вздрогнули, остановились и инстинктивно стали в круг, готовясь отразить нападение.
   - Они окружают нас! - Прошептала Лиа. - Пытаются отрезать от селения! Бежим туда!
   Они выскочили на лесной тракт, и что есть сил рванулись вперед. Страх подстегивал, придавал дополнительную энергию, открывая скрытые резервы организма. Олег даже не успевал удивляться, как он, никогда не занимавшийся спортом, может так быстро и долго бежать. Лес стал редеть, что являлось признаком, расположения к селению. Шагов через семьсот должна была открыться поляна, а за ней уже и спасительный частокол и когда, казалось, что путники вот-вот окажутся перед ним, две светлые тени встали у них на пути.
   Верлаки, увидев людей, злобно оскалил пасти и, как по команде рванулись в атаку. Несси, бежавшая уже со стрелой на тетиве, вскинула лук и практически не целясь, вонзила наконечник в голову одного зверя. Он с громким воем откатился вниз, а второй, не обращая внимания на смерть сородича, прыгнул вперед, целясь в Олега. Юноша в последний миг отскочил в сторону, резко махнул мечом, стараясь задеть летящего врага, но ничего не получилось. Скорость и реакция бывшего системного администратора, несмотря на все положительные изменения в организме, остались далеки до совершенства. Как бы то ни было, путь впереди оказался свободен. Олег и Лиа побежали, а Несси, вновь натянув тетиву, выстрелила в, развернувшегося для нового прыжка, зверя. В этот раз попадание было в заднюю ногу, что не убило хищника, но выбило его из числа преследователей. Грозный вой не менее десятка зверей, зазвучал снова и очень, очень близко.
   Они бежали по лесному тракту, но вскоре это самый короткий путь домой вновь оказался отрезан тремя матерыми верлаками, внезапно выскочившими из лесной чащи. Лиа схватила Несси за руку и резко свернула на одну из лестных тропок, уходящую влево от основной дороги. Иномиряне с ней не спорили, потому что в такое время не спорят, а действуют. Они уже выбивались из сил, но реальная смертельная опасность пока еще управляла сознанием. У беглецов не оказалось бы никаких шансов на спасение, если б шагов через двадцать перед ними, прямо посередине тропинки не возникло высокое голое сучковатое дерево. Все трое без каких-либо команд буквально взлетели на ветки, уже чувствуя смрадное дыхание преследовавших врагов. Девяти громадным зверям, чуть не стукнувшимися мордами о ствол лесного великана, не хватило десятка шагов, чтобы настигнуть свою жертву.
   - Ух - устало прохрипела Лиа. - Кажется, успели. Не зря я по этому дереву с мальчишками лазила. Хоть дедушка и ругался. Сейчас мы его позовем.
   Несси и Олег молчали, тяжело дыша, с трудом приходя в себя, и никак не реагируя на слова ребенка. Этот последний рывок дался им очень тяжело. Обессиленная девушка даже чуть не упала с ветки, если б не вовремя протянутая, руку юноши. Тот сам выглядел не лучше, кажется, уже начиная в полной мере осознавать всю трагичность их положения.
   Девочка, меж тем, уже придя в себя, деловито расстегнула одежду на груди и вытащила на свет круглый, темного цвета шарик, размером с вишню, казалось, сделанный из обычной серой земли. Она что-то прошептала и высоко подбросила его вверх. Бусина, вдруг почему-то взлетевшая гораздо выше, чем его на самом деле мог бросить ребенок, внезапно вспыхнула ярким цветом, и в сизом свинцовом небе раскрылся, горящий и переливающийся разными цветами радуги, громадный цветок, напоминающий кувшинку. Несколько секунд он висел над безмолвным лесом, а потом, с сильным звуком, напоминающий выстрел, взорвался еще более ярким фейерверком, озарив все вокруг.
   Ходящие вокруг дерева, звери, тоже смотревшие вверх, перевели морды в сторону, сидевших на ветках жертв и злобно зарычали. Люди, меж тем, получившие спасение, отходили от прекрасного зрелища, на миг даже пересилившего страх.
   - Какая красота, Лиа - устало произнесла Несси на русском, забыв, что девочка не знает их языка.
   - Что это было Лиа? - спросил Олег, уже на всеобщем.
   - Это мне дедушка подарил - гордо ответил ребенок. - Как только я сама стала ходить в лес. Называется - амулет Помощи. Я раньше его никогда не применяла, потому что он на один только раз - уже с грустью продолжил ребенок. Сама не думала, что так красиво получиться.
   - Да, действительно красиво, Лиа - ответила Несси, когда Олег довел до нее смысл сказанных фраз.
   - А дальше что будем делать? - Спросил ребенка, уже вернувшийся к жизни, Олег. Ждать помощи?
   - Да. Дедушка нас обязательно найдет, он не бросит нас.
   Они некоторое время молчали, опасливо поглядывая вниз. Темнело на глазах.
   - Как нас будут искать ночью? - продолжил Олег.
   - Дедушка что-нибудь придумает - не переживайте - уверенно произнесла Лиа.
   - Несс, может уменьшишь, количество наших зверюшек - произнес иномирянин. - Вон тот зубастый, так и хочет залезть на нижнюю ветку.
   - Попробую, слегка улыбнулась девушка, и юноша вздрогнул от ее улыбки, понимая, что она предназначалась, во-первых не ему, а во-вторых несла в себе смертельный холод.
   Стрела засвистела и самый наглый, со слов Олега, зверь свернулся клубком, в бессильной злобе вцепившись зубами и перекусив ненавистное древко. Впрочем, его это не спасло, потому что верлак вскоре задергался и затих, а белая шкура стала грязно- бурой. Оставшиеся хищники, осознав грозящую опасность и то, что дичь еще может чувствительно кусаться, скрылись за соседними деревьями, впрочем не оставив затею разорвать опасную жертву на куски. Глядя на, горящие из наступавшей темноты, глаза, Олег ухмыльнулся.
   - Несс, тут тебе уже как в тире. Вон мишени бегают, только успевай попадать.
   - Они уже этого не дадут сделать - с некоторым сожалением и печалью произнесла собеседница. - Видишь, как только я взвожу лук, они исчезают. Эти звери не глупые.
   - А что же они тогда ждут? - спросил Олег уже у Лии. - Что тебе Харман рассказывал о верлаках?
   - Верлак, страшный зверь - не задумываясь, ответила девочка, придав себе вид строгого учителя, цедя каждое слово и подняв зажатую руку с оттопыренным указательным пальцем.
   - Спасибо, Лиа - ехидно ухмыльнулся иномирянин. Это действительно очень новая и интересная информация.
   - Я тогда маленькая была, когда дедушка мне о них рассказывал - надул губки ребенок. Они живут в пещерах Уренмога с обратной стороны и охотятся стаями.
   - Это мы уже поняли - подытожил Олег. - Поняли, что хищники умные, а раз не уходят, значит, еще что-то коварное задумали.
   - Может ты преувеличиваешь? - вмешалась в разговор Несси. - Это же просто волки, правда громадные и белые.
   - Нет - уверенно ответил Олег, нахмурившись. Я что-то чувствую - не могу сказать что, но с этими зверями все не так просто.
   - Стрел у меня еще около двух десятков. До прихода помощи продержимся.
   Ответом на их разговор стал странный многоголосый вой - булькающий, меняющий тон и переходящий в, доселе неизвестный, рык. Сидящие на дереве люди не видели, что, как только лучи Малой Странницы, показавшиеся из-за разошедшихся туч коснулись тел верлаков, с теми стали происходить резкие изменения: тела поразили странные конвульсии, лапы начали удлиняться, превращаясь в подобие длинных узловатых рук и ног, волчья морда укоротилась, став напоминать удлиненную обезьянью, с внушительными клыками, длинными заостренными ушами, и такими же неизменными желтыми горящими глазами. Звери, шатаясь, поднимались на задние ноги, хватаясь передними конечностями за деревья. Белые шкуры, казалась впитывающие в себя свет Странницы, покрылись серебряными переливами. Это уже были не волки, а уродливые волко-обезьяны, с непропорционально длинными кривыми руками, мускулистым широким телом, покрытые густой лоснящейся шерстью.
   Олег, Несси и Лиа задрожали от ужаса, когда увидели, как из-за кустов и хвойных деревьев вышло девять отвратительных существ, оказавшихся даже страшнее ужасных волков, скупо освещаемые лучами ночного светила.
   - О боже что это?! - Закричала Несси.
   Лиа молчала, во все глаза рассматривая приближающихся монстров, а Олег все же нашел в себе силы собраться и произнести несколько скупых слов:
   - Вот чего-то похожего я и боялся. Думаю, Лиа, Харман не мог тебе этого про верлаков не рассказать - ты просто плохо его слушала. Стреляй, Нес - они, я думаю, прекрасно лазают по деревьям. Лиа, бегом наверх на самые тонкие ветки! Твари тяжелые и вряд ли смогут на них залезть.
   Несси выстрелила, но пущенная ею в ближайшего зверя стрела отскочила от того, как от стального панциря, не причинив твари никакого вреда.
   - Лезем наверх, быстро! - проговорил Олег, поднимаясь вперед и хватая недоумевающую девушку за руку.
   - Как такое возможно? Я же попала! - с дрожью в голосе - сказала иномирянка, быстро поднимаясь за спутником.
   - Их защищает магия, а нас защитит... Наверно везение - с сомнением изрек Олег, дотягиваясь левой рукой до следующей толстого сучка.
   Верлаки, меж тем, не спеша добрались до дерева, порычали новым басовитым рыком, и медленно деловито стали подниматься по стволу, охватывая все те ветви, на которых сидели люди. Двое из них все же остались внизу и внимательно наблюдали за действиями собратьев.
   Иномиряне все еще карабкались, в то время, как Лиа, более проворная и легкая, взобралась так высоко, что туда уж точно не доберется никакой тяжелый зверь.
   - Олег, Несси, давайте быстрее ко мне! - прокричала девочка. - Здесь еще есть ветки!
   - Вижу, малышка, вижу, сейчас придем! - отвечала, двигающаяся последней, девушка, опасливо поглядывающая вниз, на приближающиеся тени.
   - Несси, не отвлекайся - посоветовал юноша. - Щупай ногой или рукой толщину ветки, прежде чем наступить.
   - Да, я так и делаю, Олег. Но тут плохо видно.
   - Давай вперед - я буду сзади. Поддержу если что, да и меч есть только у меня.
   - Я уже, сейчас. Вот только до той вон веточки дотянусь. Ой! Олееег!!
   Иномирянин внезапно услышал, как под землячкой предательски хрустнула ветка. Он дернулся, схватил уже падающую девушку за куртку, но старая кожа не выдержала и треснула.
   Несси с ужасом, казалось, бесконечно долго падала вниз. Она уже успела распрощаться с жизнью и ждала логичного ее завершения. Приземление же оказалось вполне удачным. Колючий и мохнатый хвойный куст смягчил падение, лишь порвав одежду и поцарапав тело, ремень, держащий оружие расстегнулся, и лук и колчан со стрелами отлетели куда-то в сторону. Девушка, быстро поползла по колючим кустам на их поиски, но не продвинулась и десяти шагов, как вдруг замерла, почувствовав зловонное дыхание приближающегося врага. Она рванулась в обратную сторону, но услышала прыжок, а затем едва ли не нос к носу столкнулась оскаленной мордой верлака. Несси, уже не контролируя свои чувства, забыв о страхе, сжала руки в кулаки, намереваясь до последнего защищать свою жизнь, когда глухой звук падения отвлек хищника. Зверь прыгнул туда, понимая, что это одна из упавших с дерева жертв, и иномирянка с постыдным для нее облегчением, расслабила, сжатые до боли, пальцы рук.
   Олег, определив точку приземления девушки, оттолкнулся от ветки и прыгнул за ней, обнажив свой меч. В момент падения его тоже посетило дежавю. Ни тогда с внедорожником, ни сейчас юноша практически не думал, что никогда раньше не было свойственно бывшему системному администратору. В эти моменты он, почему-то твердо знал, что надо делать именно так и никак иначе, в мозгу включалось какое-то непонятное чутье, иное осознание ситуации, а сомнения уходили прочь. Сознание расширялось, казалось, что Олег вспомнит, поймет что-то очень и очень важное, но когда все заканчивалось, исчезало и это чувство. Так было тогда, так было и сейчас. Едва он попытался заглянуть куда-то в неизвестное, как наступило нежданное приземление - на удивление мягкое и безболезненное. Юноша не успел окончательно прийти в себя, когда взвыло чувство опасности: как в замедленной съемке, он увидел летящего в небольшом прыжке, скупо освещаемого, лучами Странницы громадную тушу верлака. Олег, поздно осознав, что не то, что отбежать, поднять не успеет, сжался лежа в комок и выставив вверх, зажатый двумя руками, меч. То, что сделать надо именно так, вновь подсказало чутье и инстинкт самосохранения и это спасло ему жизнь. Удар был такой, будто на него упала железобетонная плита, а потом резкая боль в левом боку, что-то теплое, разливающееся по телу и внезапное облегчение от свалившегося груза. Верлак нанизавший себя на меч, в конвульсиях, издавая яростный вой, валялся рядом, клинок торчал из его тела и не собирался вытаскиваться либо перекусываться. Олег быстро пришел в себя, вырвал свой листок и рванулся в сторону Несси. Она стояла на коленях в кустах, сжимая в руках лук, со слегка натянутой тетивой и, вложенной в нее, стрелой.
   - Ты цела? - взволнованно обратился он к девушке.
   - Олег! Ты живой! - радостным шепотом воскликнула девушка. - Не беспокойся, со мной все в порядке. А ты как? Ой, ты ранен?
   - Где? - Непонимающе спросил юноша, но в этот момент боль в боку напомнила о себе.
   Он потрогал тело, почувствовал разорванную куртку, рубашку и ... глубокую рваную рану. Кровь уже обильно текла.
   - Твою ж ... - выругался юноша, осознав серьезность положения.
   Он, быстро стянул одежду и скрутил из рубашки широкий пояс.
   - Несси завяжи потуже, пожалуйста!
   Девушка немедленно исполнила его просьбу. Для себя она тоже чуть раньше сделала неприятное открытие. Оказывается, у нее ужасно заболела правая нога. Перелом Несси не чувствовала, но вывих был серьезным.
   Они встали рядом плечом к плечу, поддерживая устойчивость друг друга - она с полу натянутым луком, он с обнаженным мечом. Глаза иномирян смотрели туда, где с высокого сухого дерева спрыгнули на землю четверо верлаков, где к ним присоединилось еще двое и, как, определив нахождение жертв, враги жабьими прыжками двинулись в их сторону.
   - Ну вот и все, Олег, не увидим мы больше ничего интересного в этом мире - как-то по особенному холодно и равнодушно констатировала Несси.
   - Печально - ответил ей Олег. - А ведь так все хорошо начиналось. Что ж, постараемся отдать наши жизни подороже.
   Звери уже практически рванулись в последнюю для их жертв атаку, как вдруг сверкнули две яркие вспышки-молнии, и двое из шестерых хищников отлетели в сторону, а оставшиеся замерли, не понимая произошедшего.
  
  

***

   Олег и Несси завороженно смотрели, как шагах в двадцати два невысоких человека в монашеских рясах ведут бой с четырьмя верлаками, и как еще четыре темные тени спускались с дерева, оставив покое, Лию, сидящую на самой высокой и тонкой его верхушке. Иномиряне впервые видели, что такое на самом деле боевая магия - незнакомцы, окружили себя полупрозрачной туманной сферой, и, несмотря на все прыжки хищников, оставались неуязвимы, с их рук вылетали светящиеся шары, всполохи молний, и огненные стрелы. В воздухе запахло паленой шерстью, и еще двое из зверей уже катался по земле, пытаясь сбить поглощающее его пламя. Где-то рядом дико и страшно заржали лошади, а потом к стае из восьми верлаков присоединилось еще, неизвестно откуда взявшиеся, трое новых.
   - Они загрызли их лошадей - проговорила Несси. - Бедные животные и люди.
   Один из магов сотворил воздушный вихрь и один верлаков отлетел, ударившись о расположенное рядом дерево. Это его не убило, он вскочил и напал вновь. Второй человек сотворил что-то, похожее на пыльную бурю и в глаза зверей полетел серый поток из полу высохшей грязи, мелких камней и листьев. Это на некоторое время окутало всю стаю хищников и дезориентировало их в пространстве, хоть и продолжалось это не долго. Звери отчаянно прыгали на защитную сферу, били по ней лапами и ловко уворачивались от вылетающих молний и огненных шаров, всячески пытались зацепить, сидящих в ней магов. Надо было отдать должное врагам людей, их реакции и силе - после убийства первых двух сородичей, смертей в рядах верлаков не было. Защита чародеев некоторое время держала оборону, но вскоре начала пульсировать, теряя насыщенность
   - Маги тоже устают - заметил Олег. - Видишь, когда подряд следует слишком много ударов, пузырь начинает мигать.
   - Наверно сложно и держать защиту и атаковать - ответила Несси.
   - Надо бы им как-то помочь.
   - А как? Я легко могу достать до любого верлака, но ты же видел, стрелы их практически не берут.
   В какой-то момент один из хищников в порыве ярости ударил другого по морде, и тот отшатнулся, закрывая голову рукой.
   - А это интересно - подумал вслух Олег. - Очень интересно.
   - Ты о чем? - поинтересовалась Несси.
   - Есть идея.
   - Будь готова выпустить подряд, как минимум три стрелы.
   - Зачем? Я могу, но ты ж понимаешь, что я их не убью, а они нападут на нас за это. Мы с тобой сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться.
   - Несс, мы должны постараться им помочь, потому что если этих двоих порвут, то мы уж точно не выживем.
   - Что ты придумал?
   - Дай мне три стрелы.
   - Держи. Фу, Олег, какая гадость! Зачем ты тыкаешь ими в живот этой убитой твари. Они же все в крови теперь!!
   - Так надо, Нес, так надо. Верь мне! Держи и попробуй попасть в одного из наших зверюшек.
   Девушка хотела возразить, но голос юноши звучал так уверенно, что она просто взяла одну из стрел, привычно взвела эльфийское оружие, прицелилась в одного из хищников и спустила тетиву. Результат превзошел все ожидания. В отличие от прошлых раз, стрела вошла так, как и положено попаданию в живую плоть - по самое оперение. Зверь взвыл, свалился и покатился кубарем в кусты.
   - Стреляй в следующего, Несс!! - Закричал Олег. Ты видишь, что они уязвимы!
   Девушка все поняла. Она выпустила точно в цель еще две стрелы, в уже бегущих к ним четырех верлаков. Олег за секунду до прыжка хищника видел, как маги, сняли защиту и с обнаженными мечами сцепились с шестью оставшимися врагами.
   - Беги, Несс!!
   Верлак прыгнул, а юноша, понимая, что не в силах отразить прямой удар тяжелого зверя, отскочил и ударил того клинком по телу. Больше он ничего сделать не смог, потому что страшный удар второго нападавшего свалил его с ног и прижал к земле. Он закрыл глаза, видя, как клыкастая тварь, оскалила пасть над его лицом и рванулась вниз к незащищенному горлу. А дальше, когда зубы уже практически коснулись кожи, Олег вытянул вперед руку и уже, ни о чем не задумываясь, прокричал четко одно единственное проверенное слово, вложив в него всю ярость и злобу, накопившуюся к кровожадной твари.
   - Хорогорн!...
   Он почувствовал пробежавшую по телу судорогу, ощутил всполох привычного жара, резкую колющую боль и провалился в темноту.
  
  

***

   Олег открыл глаза и увидел стоящего перед ним нахмуренного невысокого плечистого бородатого парня с большим двуручным мечом, а рядом обугленное тело оборотня.
   - Влад! Радостно воскликнул Олег. Несси! Где она?
   - С ней все нормально. Встать сможешь?
   - Постараюсь, хотя бок болит, и сил нет совсем. Дай руку.
   Олег поднялся и осмотрелся. Шагах в двадцати от него полулежала Несси, опершись спиной о дерево, а над ней склонился высокий старик с небольшой седой бородой, опирающийся на сучковатый посох. Еще вокруг было около десятка селян, вооруженных баграми, палицами и топорами. Они без жалости и пощады добивали раненых верлаков под аккомпанемент предсмертных хрипов и визга. В другой стороне, два недавних незнакомца с помощью магии снимали с большого дерева Лию. Он поднялся.
   - Идти сможешь? серьезно спросил Влад.
   - Попробую, только опереться б на что-нибудь.
   - Обопрись на мое плечо и пошли к Харману, чтобы подлечил.
   Они медленно двинулись.
   - А вы вовремя.
   - Сорвались, как только увидели горящий цветок. Очень неплохая идея старика.
   - А те двое, кто они?
   - Пока не знаю - Лицо Влада вновь нахмурилось. - Явные профессионалы и здесь неспроста.
   - Думаешь по нашу душу?
   - Хотелось бы верить в обратное?
   - И что будем делать?
   - Харман сказал вести себя спокойно и не дергаться.
   - Он убил какого-нибудь зверя?
   - Да, двоих?
   - Магией?
   - Да?
   - А те двое это видели?
   - Да. Старик выпустил что-то похожее на черные молнии, и от этих обезьян остались лишь скелеты с остатками рваной кожи.
   - Хреново. А ты?
   - Одного еле заколол. Такое ощущение, будто с каменной плитой сражался. Соберись и веди себя спокойно, мы подходим.
   Лиа, подбежав, обняла, отошедшего от больной Хармана, а Олег с Владом склонились к раненой Несси.
   - Живая? - Поинтересовались оба
   - Немного - хрипло ответила девушка. По вывихнутой ноге и плечу когти прошлись. Хоть старик сказал, что не глубоко, но идти не могу.
   - Не переживай, донесем - успокоил иномирянку Влад.
   - По ходу дела, Несс, умереть нам с тобой и в этот раз не получилось - проговорил Олег, обращаясь к девушке.
   - Оставалось совсем немного.
   - Ты полежи пока. Думаю что еще час, или как тут у них тут херт (ну и название) придется подождать. Видишь, люди заняты.
   Лиа, меж тем, отойдя от шока, пришла в себя, и с ее стороны последовал целый рой вопросов к нареченной сестре. Олег стоял около Влада и смотрел, уже под светом двух Странниц, как продолжается, едва не окончившаяся, жизнь: Харман отошел в сторону о чем-то беседовал с двумя незнакомцами, а мужики, оправившись от пыла битвы, вспомнившие о собственных интересах, деловито снимали шкуры с убитых зверей. В мире, где смерть была обычным явлением, такие перемены в мышлении не редкость. Странный все-таки этот мир.
   Влад оставил Олега и рассматривал тело убитого им зверя, лежащего невдалеке. Мужики из Щиповки, не прикасались к нему, оставляя за иномирянином право решать судьбу своей добычи.
   - Второй монстр за сегодня - подытожил он про себя. Это мир мне все больше и больше нравится. Раздобыть получше меч.
   То, что он держал в руках, недавно принадлежало одному из рыбаков. Житель селения подарил оружие Владу, как знак благодарности за спасение на промысле. Разведчик вспомнил, как встречала их деревня по прибытию. Жены плакали и обнимали своих мужей, а потом бурно выказывали слова благодарности их спасителю. Парочка незамужних дам, то ли сестер, то ли дочерей рыбаков, смотрела на него влюблёнными глазами. Влад помог вытащить спутанного крутанга, которого под рев толпы тут же добили, воткнув копья в место, указанное иномирянином. Это зрелище его уже не увлекало, потому что не любил убивать связанного врага. Там в океане, один на один, когда силы неравны, когда смерть дышит в лицо, а адреналин будоражит кровь - там да, а здесь - нет.
   Все с удивлением рассматривали уже мертвого и распутанного диковинного морского гада, а через несколько минок его уже начали разрезать на части, аккуратно снимая громадный панцирь и кожу. Добытое пойдет на продажу уже завтра, но сначала надо все правильно сделать, чтобы не повредить ценный материал. Мясо разделят между жителями, чтобы те радовались деликатесу долгими зимними вечерами, а остальное за очень хорошие деньги окажется у какого-нибудь богатого купца. Веллинг с Галирманом руководили разделкой крутанга и дележом улова - никто не должен быть обижен, но и дармоедство не приветствовалось. О порванных сетях, естественно, уже и не вспоминали, осознавая реальную стоимость добычи.
   Только что было решено, что больше в этом году в океан выходить не будут, запасы необходимого количества продуктов на зиму были заготовлены, да и с деньгами завтра будет весьма неплохо. Пока еще есть несколько относительно теплых дней, людям необходимо дать возможность подготовить жилища к холодам, заготовить недостающее количество дров, утеплить двери и окна, проверить корм домашним животным, да мало ли какие заботы возникали у селян перед зимовкой. Скорее всего, уже завтра начнется снегопад, после которого ударят морозы. И горе тем, кто что-то не предусмотрел или не сделал вовремя.
   Жители начали расходиться, увозя на маленьких плетеных из лозы тележках, свою часть добычи. Кожу и панцирь морского зверя на телеге Нильса повезли в дом Галирмана. Владу досталось большое количество рыбы и самые лучшие куски мяса, отрезанные от крутанга. Еще он отрубил себе коготь, чудовища.
   - Сделаю себе украшение на шею - сказал разведчик бывшему хозяину меча.
   Домой они возвращались вдвоем с Нильсом на его телеге. Ехали молча. Как предположил про себя Влад, бедняга, скорее всего, прокручивал в своей голове недавние события в океане, едва не ставшие последними для большинства рыбаков этого поселения. Лишь приехав к Харману, и сев с ним за стол, он смог заговорить и описать все произошедшее. Старик, молча, не перебивая, с большим интересом выслушал рассказ соседа, после обратился к иномирянину:
   - Я знал, и не минки не сомневался, что мое решение о спасении ваших жизней в лесу не будет ошибочным. Добро всегда продолжается и этот круг не должен быть разорван. Спасибо тебе, чужеземец.
   Разобрав и уложив в ледник добычу, они втроем пили чай. Начало темнеть, а Олега, Несси и Лии все еще не было. Хармана начало терзать неприятное предчувствие, поэтому все трое вновь, одевшись, вышли на улицу. Старик стоял и внимательно смотрел на небо. В момент, когда небо окрасил огненный цветок, он, побледнев, произнес:
   - Нильс, собирай людей. Берем оружие и к лесу. Моя внучка и чужеземцы в беде.
   Харман забежал в дом, дернул около печки за висящую с потолка веревку, и на все селение зазвучал противный, но весьма громкий дребезжащий колокольный звон. Селяне собрались быстро, в течение полухерта, и каждый имел, что-то похожее на вооружение. У кого-то это был багор для рыбы, у кого дубина, а у кого вилы, имелись, правда, несколько мечей, копья и луки. Влад усмехнулся про себя, глядя на это воинство:
   - Проблема здесь с вооружением. Не уделяют этому достаточного внимания. А зря.
   Около херта они блуждали по лесу, пытаясь отыскать людей, а когда нашли, времени на раздумья не оставалось.
   Отвлекшись от недавних воспоминаний, Влад аккуратно, не привлекая внимания, рассматривал двух незнакомцев. Он видел, как слаженно и четко действовали они мечами, как, несмотря, на весь, наверняка немалый опыт этих зверей, на телах людей не появилось не царапины, а на одежде не единой зацепки от когтей. Они были профессионалами, и это настораживало.
   - Что-то в этой деревне стало слишком много чужаков - заметил он про себя. - Чувствую, что завтра предстоит интересный день.
   Бывший уже разведчик привык доверять своему профессиональному чутью, и оно его еще никогда не подводило.
  

***

   Маги же с большим интересом рассматривали тело одного из верлаков, сраженного стариком. Смерть зверя наступила от сильного заклятия, использовавшегося для мгновенного убийства. Только за это, использовавшего его чародея, можно было упрятать в тюрьму конца дней.
   - А ты знаешь свое дело, старик - глядя в глаза Харману, сказал Экдор. - Не многих в ордене так умеют. - Изгнание жизни, так ведь называется это заклятье?
   - Все верно - спокойно ответил Харман.
   - Ты, надеюсь, понимаешь, зачем мы здесь?
   - Да. Законы Мингарда знаю. Я вам все расскажу, мэтры. Скрывать мне нечего, да бесполезно. Я знаю, что орден вас послал вычислить меня. Я не оправдываю свои действия, но прошу подождать до утра. Бежать мне некуда, да и не в том я уже возрасте. Я сегодня попрощаюсь с родными и близкими, а завтра поеду с вами куда угодно. Пойдемте к нам в селение. Переночуете у моего соседа. У него найдется свободные спальные места, да и ужин вам принесут хороший.
   Диран и Экдор подозрительно сузили глаза.
   - Это твоя внучка? - спросил Экдор.
   - Да.
   - Смелая.
   - Что ты делал с помощью магии, что умудрился привлечь к себе внимание ордена?
   - Да что я могу делать, господин - защищать селение от такой вот нечисти, да лечить от всякой хвори. Где-то чуть поколдовал немного - вот и попался.
   - Не прикидывайся, старик - более холодно продолжил Экдор. Я знаю, что было что-то очень серьезное, раз ты отразился в сфере. Я вижу, что ты помогаешь людям и не порти, пожалуйста, мнение о себе.
   Харман лишь молча склонил голову.
   - Мы позволим тебе попрощаться с родными и близкими, а утром ты отправишься с нами к Акатору. Твой дом будет опечатан на ночь заклятьем узилища. Не советую пробовать его на прочность. В случае попытки побега, мы имеем право умертвить тебя любым подвластным нам способом. Да, и внучка тоже ночевать будет у твоего соседа. Это если ты все же попытаешься что-либо предпринять.
   - Как вам будет угодно - смиренно ответил старик.
   Они вместе пошли осматривать тела всех убитых зверей. Около верлака, зарубленного Владом, все трое остановились.
   - Как селянин смог зарубить, защищенного магией хищника? - поинтересовался у Хармана Экдор.
   - Меч его натирался маслом, в которое я когда-то добавил кровь этих тварей?
   - Умно, очень умно - согласился, молчавший все время, Диран.
   - А эти трое были убиты стрелами. Наконечники тоже намазывали? - продолжил Экдор, дойдя до тел, с торчащими древками.
   - Нет. Лучница напитала наконечники свежей кровью убитого сегодня верлака.
   - А ты неплохо обучаешь своих односельчан, колдун? - вставил реплику Диран.
   - Так кроме меня ж некому, господин. Стараюсь помочь людям, как могу - смиренно ответил Харман.
   Они дошли до обугленного зверя, присели и внимательно его осмотрели.
   - Твоя работа, колдун? - хмуро спросил Экдор, суживая не мигающие глаза, смотрящие в упор на Хармана.
   - Нет, не моя - ответил старик. - Я видел, что вы применяли молнии огня, скорее всего, одна из них и долетела до верлака.
   - Возможно, возможно - задумчиво ответил Экдор, медленно отводя взгляд.
   Он некоторое время еще рассматривал зверя, но потом все же оставил это действие и обратился к Харману несколько менее строгим голосом:
   - Ладно, в общем, мы тут все осмотрели и определенные выводы сделали. Можешь идти пока, колдун. Скажи своим, что могут и с этих тварей шкуры снимать. Да и еще. Там около дороги, наших лошадей загрызли. Мы сейчас все вещи свои заберем, седла и остальную сбрую, пусть селяне отнесут на ночь к твоему соседу, а туши, если хотят, могут забрать на мясо.
   - Премного благодарен, господин. Мясо - весьма редкий продукт на наших столах. В основном рыба, да грибы с ягодами.
   - Избавь нас от перечисления ваших тягот - презрительно произнес Экдор. - Сделай, что велено и можешь быть свободен - до завтра.
   Еще около херта продолжилась возня с телами, после чего люди двинулись домой, унося с собой ценную добычу. Олег плелся позади всех, поддерживаемый Владом и сопровождаемый Харманом с Нильсом, а Несси мужики несли на носилках, сделанных из срубленных жердей и, привязанных к ним рукавами, меховых тулупов. Веллинг, два чужака и Лиа шли, негромко разговаривая немного в стороне. Небо вновь затянуло тучами, резко похолодало, и вскоре повалил мелкий снег. Чувствовалось, что потепления уже не будет, наступало время Великой Зимы.
  
  
  
   Глава двенадцатая
  
   Утро в доме Хармана в этот день было ранее. Несси, Влад и Олег еще спали, лишь старик сидел за столом и в одиночестве пил свой любимый травяной отвар. Он ждал двух чужаков, так неожиданно появившихся в деревне. Он ждал их, не только сейчас, а гораздо раньше, с того дня, как нашел три бездыханных тела на поляне в лесу у светящегося дуба, как нарушил данное себе когда-то обещание. Старик знал, что за ним придут, но не мог поступить иначе. Быть может, все его предназначение в жизни сводилось к этой последней неделе, и он достойно исполнил предначертанное. Вчера Харман попрощался со всеми, кто пришел на помощь внучке и двум чужакам: с Веллингом, Галирманом, Элми, Нильсом и многими другими односельчанами, которые были близки и дороги. Лишь Лие он не сказал ничего. Если что, пусть думает, что он просто ушел, чем горевать о его смерти и тем более прощаться с ним перед этими двумя. Лучше так.
   Мысли старика были прерваны уверенным стуком в дверь. На пороге стояли два вчерашних незнакомца - черные монашеские рясы, внимательные холодные глаза и обманчивое, отвлекающее спокойствие. Возможно, если бы Харман, прожил в рыбацком селении всю жизнь, то его бы смогли одурачить своим видом два молодых лжемонаха, но он видел и знал слишком многое, и умел видеть скрытые вещи. Их ауры светились. Излучали свет, который загорается единожды от прикосновения к потокам силы, горит всю жизнь, изменяя интенсивность, в зависимости от повышения мастерства мага, и погасает лишь после его смерти. Эта энергия по-новому открывает глаза на мир, раскрывает его такие краски и свойства, что предыдущий его вид казался черно-белой картиной.
   Молодые чародеи, то ли не умели скрывать свою силу, то ли, что наиболее вероятно, не посчитали нужным напрягаться перед простым деревенским колдуном. Даже простейшая ментальная защита, практически не тратящая магическую энергию, но спасающая во многих случаях, не стояла. Догадавшись бы сильнее копнуть ауру Хармана, они бы увидели, что старик не так прост, как кажется, но... Не пристало выпускнику Айракса, третьего круга посвящения бояться какого-то выскочку, как то умудрившемуся пробудить в себе дар, научившегося где-то некоторым приемам и посмевшему называть себя магом. Старик прочитал это в их надменных лицах и внутренне усмехаясь, пригласил гостей в дом. Охотники сдержано кивнули хозяину, и зашли вовнутрь. Экдор сделал еле заметный жест рукой, и Харман почувствовал, как незримая давящая пелена заклятья, превращающая любое жилище в темницу и мешающая чувствовать потоки силв, спала. У старика ощущение было такое, как будто из сырого, темного и душного подвала, он попал на цветущий весенний луг, и скрыть это чувство, несмотря на всю его выдержанность не получилось. Экдор заметив это, улыбнулся краешками глаз, что не укрылось от хозяина дома. На столе, окруженным колченогими скамьями, стоял медный закопченный чайник, источающий пряный травяной аромат, небольшая, но глубокая деревянная чашка с медом, тарелка с сухими лепешками, да три глиняные кружки.
   - Доброе утро, мэтры - произнес Харман, смиренно поклонившись.
   Экдор, внимательно осмотрев помещение. Его взгляд остановился на заплатанном холщовом мешке, лежащем на скамье у стены, и стоящем там же дорожном сучковатом посохе.
   - Доброе утро, старик - сухо по очереди ответили гости.
   - Я рад, что ты не наделал глупостей - холодно продолжил Экдор.
   - Где же мне, старому больному человеку тягаться с магами ордена, да и устал я бегать - пролепетал Харман. - Как там моя внучка, спит еще?
   - Да.
   - Вы ей ничего про меня не сказали?
   - Нет. Мы не обязаны никому ничего объяснять.
   - Да, я знаю. Спасибо вам. Позвольте мне угостить вас неплохим отваром из трав, собранных в предгорье Уренмога, медом да лепешками. Все чем богат, простите за скромный завтрак.
   - Спасибо, старик - ответил Экдор. Напиток твой попробуем, мед тоже. А пока будем завтракать, хотим услышать от тебя всю правду, том, как ты получил силу и для каких целей использовал.
   Оба чародея просканировали еду на наличие яда и магических декоктов, после чего удовлетворенно сели за стол.
   - Свой дар, я открыл около сорока зим назад, когда в нашу деревню забрел странствующий чародей - начал свой рассказ старик. - Он то и увидел во мне зачатки мага, и провел обряд пробуждения. Его звали Свериал. Чародей-то прожил у нас всю зиму, и за это время обучил меня кое-каким приемам, а именно - врачеванию, да защите от таких вот зверюг. Вот так я и посвятил всю свою жизнь служению людям. Многих вылечил, многих избавил от сглаза и проклятий. Потом пришла старость, вот и доживаю оставшиеся годы в семейном кругу.
   - Складно рассказываешь, старик - ответил, Экдор, держа кружку перед собой и задумчиво уставившись вдаль. - Запомни, что ты только что сказал и постарайся повторить эту историю без ошибок в Красной башне. А там, поверь мне, тебя будут многие спрашивать. И горе тебе, если кто-то заподозрит тебя во лжи.
   - И еще наверняка, ты знаешь - со злостью в голосе вмешался Диран - что с каждым годом орден все строже и строже относиться к незаконным занятиям колдовством? На границах полиса регулярно ловят подозрительных личностей, выдающих себя за нищих, травников и прочих, которые при более обстоятельном допросе, таковыми не являются. Еще в этом году участились случаи падежа скота, появление подобных вчерашним тварей, а также, что уж совсем тревожно - воскрешение мертвых. Что-то тревожит магическую ауру наших земель, и прежде всего - вот такие, как ты колдуны, не знающие всего, не понимающие истинной природы силы, вмешивающиеся в то, что им неведомо. А потом из-за вас гибнут целые деревни.
   - Я не мог поступить иначе - грустно ответил Харман. - Орден не присылает своих чародеев лечить заболевших, раненых и не всегда спасает от нападения всякой нечисти. Вот и пришлось брать все в свои руки.
   - Ты странный человек, старик - так же задумчиво проговорил Экдор. Я вижу, что ты не все нам сказал, но в твое желание помочь людям, отчасти верю. Но мы давали клятву служения Ордену и не собираемся ее нарушать. Спасибо за чай, давай, бери свой мешок, клюку, и пошли с нами в город. Не нам тебя судить - пусть Акатор решает твою судьбу. Единственно, что можем мы, это замолвить за тебя слово, что не оказывал сопротивления, проявил желание сотрудничества, да и магию применил для защиты земляков.
   Охотники поднялись из-за стола.
   - Как вам будет удобно, господа - произнес старик, вставая. - Я не враг Ордену, но у меня нет другого выбора.
   Харман резко поднял руки, обвел ими Экдора и Дирана, произнеся несколько непонятных слов. Их аура вспыхнула, мгновенно сработала защита, но магический удар был на миг раньше. Ментальный щит сыграл злую шутку с их обладателями, окружив попавшие внутрь чары старика и усилив их действие в несколько раз. Охотники должны были свалиться, но все же, видимо, сработали какие-то амулеты. Незримые защитные сферы лопнули, лица обоих чародеев исказились гневом, и они, не вытаскивая мечи, бросились на старика, намереваясь сбить с ног. Это у них получилось, хотя движения магов, когда-то четкие и продуманные, были какие-то излишне медленные. Диран прижимал Хармана коленом к полу, а Экдор уже стаскивал веревку с пояса, чтобы связать наглого колдуна, когда произошло неожиданное. Резко открылась дверь слева, и из нее вылетел невысокий широкоплечий юноша, который мгновенно оказался около магов.
   Присевший Диран не успел подняться и упал, получив удар в основание черепа, а Экдор отскочил, отчаянно пытаясь восстановить поврежденную защиту. Возможно, если б не замедляющие чары старика, он бы успел, но в данном случае удача была не на его стороне. Влад уже был рядом, и, несмотря на неплохие навыки рукопашного боя, Экдор не справился. Профессиональный и неожиданно быстрый удар в солнечное сплетение он пропустил, после чего повторил судьбу товарища, свалившись мешком на глинобитный пол. Лишь еле слышное дыхание поверженных противников говорило о том, что они живы.
   Старик приподнялся и остался сидеть на полу.
   - С вами, все нормально, Харман? - заботливо поинтересовался Влад, быстро и четко связывая чародеев их же поясными веревками.
   - Да, спасибо, молодой человек - грустно произнес старик, обхватив руками голову - Все нормально, хотя... Назад дороги уже нет. Хорошая работа, парень. Видно, что ты там у себя, не рыбу ловил.
   - Да ничего особенного, занимался для души.
   Из комнат появились Олег и Несси, а через миг отворилась дверь, и с улицы зашла Лиа. Двое иномирян были одеты по-походному, у каждого, за спиной был дорожный мешок и оружие. Выглядели они неважно, и с трудом держались на ногах, опираясь на сучковатые палки, выломанные из кроватей. Лиа стояла в проеме у раскрытой двери, в изумлении и страхе открыв рот.
   - Дедушка что это? Кто их убил?
   - Внучка они просто без сознания, а сейчас будут крепко спать - ответил старик, водя рукой вокруг голов Экдора и Дирана. - В твоей комнате подготовленная одежда и мешок с вещами. Быстро одевайся, мы уезжаем.
   - Куда? - не переставал удивляться ребенок, еще более широко открыв глаза.
   - Лиа, мне некогда тебе объяснять. В дороге все узнаешь. Быстро! - неожиданно резко проговорил старик, девочка стрелой побежала в свою комнату.
   - Мы готовы, Харман - спокойно произнес, вышедший уже одетый и с мешком за плечом, разведчик, подавая руку, закончившему колдовать, старику. - Все получилось так, как ты и говорил. Простите - это все из-за нас.
   - Не вините себя - успокаивающе произнес старик поднимаясь. - Когда-нибудь это должно было случиться. Законы Мингарда ужесточаются все больше, они уже арестовывают обычных сельских травников. Меня все равно бы раскрыли в следующий раз, когда пришлось бы спасать какого-нибудь бедолагу из деревни. А применив, что-либо более-менее серьезное из магического искусства, я тут же становлюсь добычей для охотников. Мы все уже давно вне закона. Лучше уж я умру где-нибудь в бою, нежели в застенках мингардской тюрьмы.
   - А что будем делать с ними? - Слабым голосом поинтересовалась Несси.
   - Да ничего, дочка. Проспят, как минимум сутки, после чего оклемаются и помчаться докладывать своему хозяину, о произошедшем. Хорошо, если мы в это время будем далеко, в противном случае места на Таар Каре нам с вами обеспечены.
   - Дедушка, мы сюда уже не вернемся? - грустно спросила вышедшая снаряженная Лиа.
   - К сожалению, внучка, но пока полисом правят достопочтимый лорд Оделайт и не менее порядочный магистр Акатор, нам сюда путь заказан. У нас больше нет времени на разговоры. Сейчас я оденусь и выходим.
  
  

***

   Нильс, не смотря на ранний подъем уже не спал: в хозяйственном дворе стояла запряженная телега, на столе лежала небольшая дорожная сумка, сам же хозяин дома, грустно смотрел в окно. Он вышел, встретил всех четверых, поздоровался и сразу же, без обычных слов, проводил их к лошади.
   - Я все сделал, как ты и просил сосед - обратился Нильс к Харману.
   - Спасибо - ответил старик, и в его глазах мелькнули сожаление. Прости, что вовлекаю тебя в это дело, но без твоей повозки, мы не сможем - у меня двое раненых. Оставляю тебе все свое добро. Не забывай кормить Кайлака. Продуктов в кладовой запасено на целую семью, сена тоже порядком. Бери себя в руки и женись на конец, вон Блисса уже все глаза проглядела, стреляя ими в тебя.
   - Ты все шутишь, сосед. Разберусь я и с твоим добром и домом. Ничего мне не надо, все будет ждать твоего возвращения. Телегу, как и договаривались, оставишь в корчме "Под горой". Крутанга мы на ней не повезем - Галирман сказал, что договориться, и купцы сегодня приедут за ним сами. Выходить на промысел в этом году больше не будем - так что рыбу на продажу везти не надо, и телега пока особо и не нужна. Эх, пропускаешь ты сосед сегодня праздник. Завершение сезона, так сказать. Попьют сегодня наверно всю мою настойку.
   - Да ты прав, Нильс, жаль. Я хотел бы показать этим троим, как у нас проходят праздники.
   - Что передать, твоим двоим гостям, когда оклемаются? Они, надеюсь живы?
   Харман нахмурился, и его седые брови сошлись на переносице.
   - Живы конечно. Спать будут долго, а так ничего с ними не случилось. Я слишком стар, дружище, чтобы не понимать, что может произойти. Расскажи им всю правду, потому что если соврешь, попадешь в застенки. За то, что я сделал, наказание может понести все селение, и после случившегося сегодня, вряд ли мне позволят здесь появиться, не то, что жить. Постарайся им доказать, что остальные здесь не причем. В Щиповке, ведь и правда, никто, кроме некоторых, не знает о моем отъезде. Ну а то, что я помогал вам в исцелениях от хворей и спасал от напастей разных, ты же знаешь, я не мог иначе.
   - Знаю, сосед, знаю - грустно ответил Нильс, опуская голову, чтобы никто не видел появившиеся там слезинки. - Не знаю, как остальные, но я всегда тебя буду помнить, и не позволю поливать твое имя грязью. А люди, что с них возьмешь. Думаю, что когда с этими двумя все поутихнет, их гневные крики пройдут. Плохое ж оно забывается быстрее, чем хорошее. Желаю вам всем счастливо пережить Великую Зиму. И да поможет вам, всемилостивая Аргана в этот тяжелый период.
   Они крепко обнялись. Нильс был очень привязан к Харману, который зим с шестнадцати заменил тому умерших родителей. Он помнил, как старик учил его правильно бродить по лесу, стрелять из лука, выходить их разных жизненных ситуаций и много другому. Харман вылечил Нильса, когда тот заболел морской чахоткой, часто помогал продуктами и ценным советом. В общем, вспомнить и отблагодарить соседа ему было за что, поэтому он, не минки не раздумывая, дал согласие на помощь, когда сосед объяснил ситуацию. Старик даже удивился, что, несмотря на некоторую трусоватость и осторожность Нильса, ему не пришлось его убеждать, когда проблема оказалась действительно серьезной.
   Следующим Нильс обнял Влада. Недавний чужак, стал вчера героем, образцом подражания для многих, когда спас практически всю селение. Не оставалось сомнений, что он много чего полезного мог бы еще сделать для жителей, оставшись здесь, но, к сожалению, ничего нельзя уже изменить.
   Очередь дошла очередь до Лии, стоящей с красными от слез глазами.
   - Ну что, красавица, не станешь ты моей женой. Убегаешь. - Проговорил Нильс притворно весело.
   - Я вернусь, обещаю - всхлипывая, ответила девочка. - А ты к тому времени не старей, мне нужен молодой муж.
   Ей было и грустно и весело одновременно: грустно, потому что, всех кого она знала, придется оставить, подружки еще спят, да и нельзя говорить об их отъезде, придется покинуть дом, где она выросла, любимый лес и побережье, а весело, потому что начиналась совсем другая, неведомая ребенку, жизнь.
   Нильс попрощался с, сидевшими на телеге, и, облокотившимися друг на друга, Олегом и Несси.
   Напоследок сосед еще раз обратился к старику:
   - Харман, я вот тут собрал кое-какие деньги - они мне все равно в зиму не нужны, а вам уж точно пригодятся. Не отказывайся, прошу - это самое малое, чем я могу отплатить за добро. Еще тут в этой сумке лежат всякие полезные мелочи. Будете вспоминать обо мне.
   Вскоре телега, слегка груженая, для удобства пассажиров, сухим сеном, медленно двинулась через ворота к лесу. Нильс, как и было договорено, ее не провожал. Он якобы спал, а лошадь старик взял самостоятельно, ввиду того, что данное средство передвижения принадлежало всей деревне, и любой мог им воспользоваться, не предупреждая формального владельца. Для этих целей даже ворота в хозяйственный двор запирались не изнутри, как полагалось, а снаружи.
  
  

***

   Телега, пошатываясь и поскрипывая колесами, двигалась по лесной дороге по направлению к центральному тракту Гардарии. Старая кобыла Хвельга, опустив голову, равнодушно брела, среди безмолвного безжизненного леса, грызя удила и косясь на, сидевших на сухом сене пассажиров. Погода провожала путников пасмурным небом, небольшим морозом, мертвой тишиной, нарушаемой лишь движущейся повозкой, да медленно падающим редким снегом, образовавшим за ночь слой толщиной в несколько пальцев, в котором деревянные, окованные жестью колеса, оставляли колею полос. Завершали картину голые ветви деревьев, потихоньку покрывающиеся тяжелым белоснежным одеянием. Влад и Лиа шли пешком, а остальные ввиду старости и плохого самочувствия, сидели на телеге. Учитывая наступающие холода, все оделись достаточно тепло - на каждом были желто-коричневые дубленые полушубки из шкур вьюмана, шапки из того же материала, позволяющие, в случае необходимости закрыть уши и сапоги наподобие валенок с обшивкой нижней их части непромокаемой гладкой кожей. Довершали экипировку дорожные мешки, оружие, да три деревянных сучковатых посоха для старика и раненых. Они ехали уже около херта в полном молчании. Каждый думал о своем, понимая настроение попутчиков и боясь заговорить, чтобы не нарушить ход их мыслей. И не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, что сейчас волнует каждого из этой странной компании, собравшихся вместе по воли слепого случая, либо желанию могущественных богов, глубину замыслов которых не может постичь человеческий разум. Когда тишина стала совсем уж гнетущей, не выдержала Несси.
   - Странная у меня какая-то получается жизнь - обратилась она по-русски к своим землякам. - Сначала я убила преступников в своем мире, теперь обвиняюсь в нападении на представителей законной власти в этом. Не везет мне в последнее время с законом.
   - Да - мрачно согласился Влад. - Спокойная жизнь, видимо, тебе уже не ждет нигде.
   - А меня больше всего беспокоят проблемы насущные - проговорил Олег. - Раны мои и Несс. Если сейчас нас обрадуют визитом вчерашние мохнорылые гости, то нам уже не поздоровиться: я руку поднять не могу, а девушка почти не ходит.
   Места укусов и следов когтей на теле девушки и юноши уже не кровоточили благодаря какому-то чудодействующему средству Хармана, но боль в движениях, отдававшаяся судорогами по всему телу, и температура все еще присутствовали. Как сказал старик, для полного выздоровления требовалось не менее седьмицы спокойного постельного режима.
   - Сейчас самое главное - вмешался в разговор Харман - что мы пока живы и на свободе. Поверьте, в мингардской тюрьме все гораздо хуже, там уже не помогли бы и мои эликсиры.
   - Харман, а мы в оборотней не превратимся? - серьезно спросил Олег.
   Несси, услышав вопрос, вздрогнула и со страхом посмотрела на старого мага, внезапно что-то вспомнив.
   - Это вы в своем мире набрались таких умозаключений? - С улыбкой ответил старик. - А говорили, что у вас там магии нет.
   - У нас в книгах так пишут, что человек, которого укусил оборотень, сам в полнолуние превращается в оборотня.
   - Верлаки - это, конечно, загадочная раса, но все же достаточно изученная, чтобы успокоить, тебя. Они живут где-то глубоко в горах Уренмога, и перед холодами они очень много охотятся, запасая мясо для зимовки. Представители этого рода чрезвычайно сильны, и их не останавливает сильный противник. Они часто нападают на гномов, и даже троллей, несмотря на их громадные размеры. Тактика нападения одна, жертва окружается, либо загоняется, изматывается, отбиваясь от нападений и, вконец измученная и обессиленная, убивается. С восходом Странниц, они меняют свой облик, их шерсть покрывается странным серебряным блеском, делая владельца такой шкуры, неуязвимым для простого оружия. Если даже смертельно раненый зверь доживает до следующей полуночи, то в течение нескольких хертов излечивается, поэтому очень важно его именно убить. Около рудных пещер Мингарда были случаи нападения этих тварей на людей, но так далеко от гор они еще никогда не заходили. Видать, в этом году с пищей стало слишком туго. Теперь информация, специально для тебя, юноша - доказано и не единожды, что, несмотря на магическую трансформу тел верлаков и умение их использовать для этого как силу потоков, так и свет Странниц, они не заражают этим другим, даже после укусов. Так что, Олег и Несси, спите спокойно.
   Олег, понимая, что возразить ему нечего, удовлетворенно промолчал, и мысль его переключились другую не менее интересующую тему.
   - Тот верлак, который валялся около меня рядом. Это же я его?
   - Да - хмуро ответил Харман. - Ты опять игрался с огнем и чуть не погиб.
   - Но я же в этот раз выжил, да и в себя пришел гораздо раньше.
   - Хвалиться тут должен не ты, а твой медальон. Это он спас тебя.
   - Но как? Вы же говорили, что он просто для поддержания здоровья. Может, все же, расскажете мне о его свойствах? Я ношу вещь, а ничего о ней не знаю.
   - Я не обманул тебя, чужеземец - нехотя ответил старик. - Амулет служит действительно для поддержания здоровья, но только не столько физического, как магического. Это энергетический хранитель, который впитывает излишки твоей магической энергии и приглушает, слишком уж видную многим, твою ауру. Во время таких вот экспериментов, ты вычерпываешь свой, и так небольшой, внутренний источник - практически до капли, что было и в тот и в этот раз. А амулет чувствует критический момент, и отдает свои запасы. Для заклятия его сил не хватило бы, потому ему не с чего по-настоящему напитаться, но поддержать жизнь несколько хертов, он может. Тебе еще повезло, что в твоем организме стоит природная защита, отключающая сознание, когда источник не совсем пуст. В моей памяти есть истории о нескольких горячих головах, которые даже с открытым даром, и даже, находясь в Айраксе, умудрились расстаться с жизнями, увлекшись слишком сильными заклятьями.
   - Тогда я должен извиниться, что сомневался в вашей честности, Харман. Простите.
   - Да все нормально, юноша. Ты имел право спросить.
   Влад, не вмешивался в разговор, предпочитая слушать и запоминать, его мышление тоже двигалось сначала в параллельном с Олегом, а затем и в профессиональном направлении:
   - Картины жизни как-то меняются уж слишком часто - сначала бар в Луанде, потом гонка по ночному городу, изба старика, сражения в океане, бой с волками, драка с магами, а теперь - бег неизвестно куда, за преступление, в котором никто не виноват. Чудны дела твои, Господи.
   Особой веры в богов и других сверхъестественных существ Влад не испытывал. Харман несколько раз упоминал какие-то имена, но что-то в его словах не чувствовалось особого поклонения. Теоретически, историческое развитие Рогнеста было на уровне раннего средневековья, только не без одурманивания людей религиозной чушью, сочетаемой со Святой инквизицией и прочим аппаратом подавления и контроля. Здесь государственное правление было гораздо упорядочение: светская власть во главе с лордом и магическая в лице магистра Акатора. Сферы влияния практически не пересекались, и особой конкуренции между правящими ветвями не было, но это пока...
   Пустынная лесная дорога вывела на более широкий городской тракт. Здесь уже спокойно разъезжались две, а то и три телеги. Движение стало гораздо оживленнее и быстрее - приходилось постоянно прижиматься к обочине, пропуская то более быстрые, богато украшенные экипажи, запряженные двумя, а то и четырьмя лошадьми, то всадников с эмблемами ордена либо посыльных лорда, везущих последние в этом году указы. Встречались и простые путники, медленно бредущие по заснеженной обочине в сторону города или из него, без надежды на то, что их кто-либо подберет и облегчит путь. В это суете никто, естественно, не обращал особого внимания на телегу с тремя сидящими и двумя идущими людьми - все были заняты своими заботами. Падающий с небес снег четко указывал, что время для раздумий уже вышло, буквально через несколько дней тракт будет засыпан так, что передвижение по нему станет практически невозможным, а еще через седьмицу лишь высокие дорожные столбы будут указывать на место, где буквально недавно двигалась вереница транспорта и людей.
   Ближе к городским воротам движение замедлилось, а еще через несколько минок стало окончательно. Настало время оплаты входной пошлины. Она изымалась для всех, входящих или въезжающих в город. Взамен выдавался жетон, который сдавался при выходе. Они были транспортные и подушные, первые были на транспорт, вторые непосредственно на людей.
   Как всегда у ворот царила шум и неразбериха: кто-то спрятал пассажиров в багажнике кибитки, другие отчаянно доказывали возраст малолетнего ребенка, чтобы воспользоваться ее бесплатным провозом. Наряду с тремя излишне толстоватыми городскими стражниками в стальных кольчугах, с алебардами наперевес, вахту несли и два молодых и очень худых мага в темно-серых плащах с эмблемами окруженного всполохами огня жезла с круглым навершием, оканчивающимся внизу обоюдоострым клинком - знаком ордена. Они более спокойно и размеренно выполняли свои обязанности, не вмешивались в работу подопечных лорда Оделайта, однако, в случае какого-либо подозрения, касающегося их юрисдикции, вежливо отодвигали стражников и брали бразды правления в свои руки. Магов интересовали предметы, имеющие или могущие иметь волшебную силу, вещества или травы, оборот которых запрещен на территории полиса, а также всякие подозрительные личности. Хозяев запретных вещей ждало достаточно суровое наказание: кого крупный штраф, а кого и наказание плетьми на центральной площади. В последнем случае виновные заключались под стражу до выполнения приговора. Вся эта система контроля должна была действовать именно так, но, на самом деле, все сводилось к изыманию у отдельных лиц излишек денежных средств, с целью пополнения городской казны, накоплений Ордена и своих карманов.
   Влад, профессиональным взглядом, наблюдателя сразу понял, что к чему, и в его памяти тут же всплыли сотни таможен на границах африканских и третьесортных стран, где такие проверки проводились особенно часто. Фактически это был "узаконенный" грабеж, когда стражники в сговоре с магами просто выбирают жертв, после чего следует обычный "развод".
   - Да уж, люди остаются людьми в любом мире и времени - усмехнулся он.
   Телега с Харманом и компанией сначала не привлекла особого внимания - обычные рыбаки пожаловали в город прикупить что-либо перед зимовкой, однако перевязанные раны Олега и Несси заслужили почетного внимание магов, поскольку в город запрещалось въезжать с заразными либо опасными болезнями. Пришлось, развязывать повязки. Увидев укусы, маги сразу же заинтересовались их происхождением.
   - Волки вчера покусали, везем к городскому лекарю на лечение - объяснил Харман.
   - Приказом магистра, для определения, что, люди не заражены бешенством, необходимо проведение магического ритуала - сказал один из чародеев. - У нас был случай, когда мы потом одного такого вот всем городом ловили. Обряд стоит дополнительных денег, ввиду того, что затрачиваются дорогие ингредиенты и вызываются специалисты.
   Стоящие на дверях представители Ордена были лишь учениками чародеев, закончивших школу Высшей магии в Айраксе. Людские полисы не устраивал строгий отбор, долгий срок обучения в этом независимом от всех учебном заведении, а также самостоятельность и иногда высокий профессионализм его выпускников, требующий соответствующего признания и оплаты. Ордену требовались мелкие служащие, обучаемые в короткий период, без определенных высоких нравственных ценностей, способные выполнять мелкие поручения. Для этого, как правило, в каждом полисе устраивалась городская магическая школа. Обучались там дети обеспеченных людей, иногда деревни отправляли одного из своих детей, сообща оплачивая его образование. Выпускникам таких заведений предлагалась работа в Ордене, обеспечивавшая безбедное существование, либо самостоятельное законное занятие лечением. Так деревня получала себе нужного специалиста либо защитника своих интересов в городском управлении.
   Харман, прекрасно понимая, кто и зачем стоит у городских ворот, раболепно улыбнулся и отозвал одного из магов для разговора. Вскоре представители законности и правопорядка ощутили дополнительный вес меди в своих карманах, появившейся там благодаря отдельному единовременному платежу, не вносимою в большую толстую, обшитую кожаной обложкой тетрадь. Про необходимость проведения каких-либо ритуалов и дальнейших досмотров никто из них уже не вспомнил, стражники и маги с деловым видом осматривали следующую телегу, абсолютно забыв про недавних путников. Старик заплатил достаточно щедро - обычно дополнительная такса за пропуск без лишних вопросов была вдвое ниже.
   Влад вспомнил давнее изречение - "крепость, которую не взять войском, возьмет осел, груженный золотом" - и усмехнулся.
  
  
   Глава тринадцатая
  
   Телега уже со всеми, сидящими в ней, путниками медленно катилась по булыжным городским улицам, и стук ее деревянных колес сливался с мерной дробью множества других экипажей. Олег, Несси и Влад и интересом разглядывали Мингард. Первые двое, нигде особо ранее не бывавшие, в каждом доме находили что-то сказочное и необыкновенное, разведчику же город, чем то напоминал прибалтийские столицы, хоть, во многом, и уступал им по высоте зданий, масштабности и красоте. В одном только Мингард превосходил все видимое разведчиком в том мире - он был настоящим - не отреставрированным и лощеным для утех туристов, не обезображенным перенаселением, смешением небоскребов и лачуг, а именно таким, каким и должен быть средний преуспевающий средневековый город. Двух и трехэтажные дома зажиточных жителей, расположенных в престижных центральных кварталах, поражали обилием башенок, колонн, навесов, декоративных балкончиков, высокими парапетами, межэтажными поясками, арочными и стрельчатыми окнами, коваными ограждениями. Гордо тусклым блеском сверкало медное покрытие кровель. Около каждого окошка на стенах висели крюки для подвешивания в теплое время горшков с цветами, а над входом в любое хорошее жилище крепились масляные фонари с разноцветными мозаичными стеклами. Наружные стены зданий были сложены из серого с различными оттенками бутового камня, более богатые облицовывались частично подобием полированного мрамора либо гранита. Сбоку широкой центральной улицы, по которой свободно разъезжались два конных экипажа, располагались тротуары.
   Движение было достаточно оживленное - по городу двигалось много разнообразных карет, торговых повозок, тележек водовозов и много чего еще. Однако особых пробок не было, поскольку определенные правила существовали, не смотря на то, что некоторые, особо богато украшенные экипажи, не соблюдали данные нормативы, выныривая из гораздо более узких переулков, заставляя всех остальных их пропускать. Олег сразу же вспомнил московские пробки, хозяев жизни в черных машинах с мигалками, и чем закончилось его знакомство с отдельными представителями данного класса, подарившим ему появление в этом мире.
   Жизнерадостная картина города продолжалось недолго, и буквально через половину херта иномиряне увидели обратную сторону средневекового города, лишенную прежнего блеска. Уличные пейзажи стали менее живописнее, шикарные особняки сменились, вначале, двух и трех- этажными, лишенными особых украшений, доходными домами, потом унылыми деревянными коробками бедных горожан, а вскоре и вовсе неприглядными строениями складов, обшарпанных харчевен и постоялых дворов. Постепенно исчезли тротуары, уже стала улица, в дорожном покрытии появились ямы и неровности, запахло помоями, навозом, канализационными стоками. Несси и Олег брезгливо сморщили носы, все так же смотря по сторонам, а Влад, видевший и не такое, равнодушно глядел вперед. Старик управлял лошадью, а Лиа и вовсе спала, положив голову на колени иномирянке.
   Когда в воздухе повеяло океаном и близостью к порту, Харман натянул вожжи. Их повозка замедлила свой ход вдоль одного из замшелых деревянных заборов и окончательно остановилась возле обитых жестью ворот, на одной из створок которых висела стальная ржавая пластина в форме щита, с облупленной краской. Изображение устрашающего вида маленького, но плечистого и бородатого двуногого существа, опирающегося на сучковатую здоровенную дубину, можно было разглядеть не без труда. Сверху ограждения торчал шест, на котором болтался своеобразный железный флажок, с коряво намалеванной надписью. Лиа напряглась и медленно, но радостно прочитала:
   - П-о-д го-ро-й. Под горой!
   Иномиряне, поняв, что это одна из искомых точек пути, подняли головы выше и более внимательно рассмотрели место остановки. Постоялый двор, а это был именно он, состоял из двух, коряво сложенных каменных зданий, выглядывающих из высокого забора и двора между ними. Вовнутрь можно было попасть, как через ворота, так и через калитку, расположенную немного дальше. Старик прошел до нее, засунул куда-то руку и дернул несколько раз за, вытащенную оттуда, веревку. Раздался неприятный дребезжащий звон.
   - Влад, Олег и Несси - обратился к чужеземцам старик. Сейчас к нам выйдет гном. Не знаю, видели ли вы их или нет, но постарайтесь не пялиться на него - они этого не любят. Рассерженный гном, вряд ли станет нам помогать.
   Все молча послушно кинули, хотя сказанное относилось лишь к Олегу и Несси; Влад в силу своих профессиональных навыков вел себя так, как будто всю свою жизнь прожил в Рогнесте и соответственно знал и видел здесь все. Калитка открылась, и оттуда высунулось широкоплечая фигура, как бы сошедшая с вывески. Гном был ростом около полутора метров, широкоплеч, имел черную бороду, доходящую до груди и кулаки размером голову ребенка. Одет представитель данного вида был в кожаные, ржавого цвета, штаны, короткий полушубок из черного меха, небольшой конусообразный теплый колпак и обут в деревянные, утепленные кломпы. Вид у вышедшего был жуликоватый - хитрые маленькие, бегающие во все стороны, серые глаза, глубоко посаженные в мясистой физиономии, внимательно осматривали стоящих Влад и Лию и Хармана, а также, сидящих на телеге, Олега и Несси. Он явно узнал старика, но все равно был очень осторожен.
   - Добрый день, старик - с натянутым равнодушием, поздоровался гном. Его голос был грубым, чувствовалась какая-то наигранная напыщенность и желание сразу показать, кто здесь главный
   - Здравствуй Горан - с улыбкой ответил Харман. - А ты совсем не изменился с нашей последней встречи.
   - Еще бы мне меняться, мы виделись месяц назад, когда твои рыбу два дня продать не могли. Я вас, людишек, за кенгу чую, хитришь, человек. С чем пожаловал? Не вижу у тебя товара для продажи.
   - Да не бурчи ты, бородатый - хмуро сказал Харман. - Проездом мы здесь, уплываем отсюда, совсем замучили меня эти холода, моему старческому организму нужны теплые лучей Ки?ты, а не снег и мороз. Телегу у тебя оставим. Завтра Нильс придет и заберет ее.
   - Ты опять за старое? - Уже менее сердито спросил гном. - Мало ты шлялся по белому свету всю свою жизнь? Дочка-то покойная похоронила тогда тебя - почитай, тридцать зим не было ни слуху ни духу. О внучке бы своей подумал, зачем ей такая жизнь, мала ведь еще. Может оставишь девчонку-то, сгинешь же где-нибудь, кто о ней позаботиться? А мне хорошая посудомойка да половая девка всегда нужна. Как свою беречь буду.
   Лиа, подозрительно посмотрела на гнома и крепко схватилась за рукав старика.
   - Дедушка, не оставляй меня здесь, пожалуйста! - отчаянно запищала она. Я же уже большая. Не хочу всю жизнь мерзнуть около леса или посуду мыть.
   Харман ласково погладил ребенка по голове.
   - Не голоси, внучка, со мной поедешь. Дядя Горан так шутит.
   Лиа зло зыркнула зелеными глазами на бородатого коротышку, но руку деда на всякий случай не отпустила.
   - Совсем уж задурил девчонке голову, старый хрыч - буркнул гном. - А это кто такие? Не видел я их что-то, среди твоих деревенских.
   - Да наши это, просто продажей не занимаются, поэтому и не видел. Со мной уплывают - тоже решили в теплые края податься. Ты прав - стар я уже стал сам путешествовать. Вот помру где-нибудь, и будет, кому за внучкой-то посмотреть.
   - Вот и я о чем говорю - более сочувственно произнес гном. - Сидели бы дома. В деревне-то всегда помогут и в беде не оставят. А вы. Что вы все претесь в эти теплые края? Мало, видимо, таких еще сгинуло, раз каждый год забиваете корабли. Телегу конечно же возьму, все остальное, старик, не мое дело. Счастливого тебе пути, Харман. Да хранит ваш путь всемилостивый Сандорон. Да - не забудь оставить десять грошенов за хранение и корм для своей кобылы. Не криви рожу - знаю, что дорого, но что поделаешь, почтенный лорд Оделайт, да отсохнут его внутренности, опять поднял пошлины.
   - Спасибо, тебе старина - приложив руку к груди и слегка поклонившись, сказал Харман. Возьми двадцать, вдруг Нильса несколько дней не будет.
   - Через два дня уже никто сюда не приедет. Если Нильса не будет, то продам клячу. Всю зиму кормить ее не собираюсь. Ладно, давай, дела.
   Гном отвесил вежливый поклон, взял деньги, и вскоре скрипучая калитка закрылись, оставив путников на мостовой. За углом уже начиналась портовая территория.
  
  

***

   Невдалеке шумел океан, ветер становился все сильнее и холоднее. Падающий снег, пока еще таял, превращаясь в жидкую кашу под ногами, но уже чувствовалось, что сегодняшний день, наверно, будет последним или одним из последних в этом году, когда суда еще могут заходить в порт Мингарда. Вскоре вся территория бухты Покоя будет скованна толстым льдом, непрекращающийся шквальный ветер и метель не дадут никакой возможности спокойно пристать, не повредив корабль, а смертельный холод, не позволит морякам вообще находиться на палубе.
   У причалов, как обычно, стояло все разнообразие того, что может передвигаться по воде: между судами сновали весельные лодки торговцев, кричали грузчики, моряки, ржали лошади, в воздухе стоял запах смолы, алкогольного перегара и пота. Из стоящего флота, преобладали пассажирские суда, торговля практически полностью прекратилась, а поток желающих уехать рос стремительно. Корабли были разного размера, внешнего вида и естественно рассчитаны на разный достаток. Эльфийские трехпалубные скафусы с отдельными каютами, изысканной едой, мягкими кроватями, музыкальными концертами на борту стоили немалых денег и были доступны не всем. Для среднего достатка существовали нефы людей из Энсимера или Лиссау. Эти суда также предоставляли изолированные помещения, но питание было за свой счет, да и музыкальное сопровождение отсутствовало. Для совсем уж малоимущих были когги - однопалубные и внешне неуклюжие посудины орков, для которых понятие уют практически полностью отсутствовало. Вместо кают здесь предлагали большие отсеки, в которых рядами висели двухъярусные спальные гамаки. Кормили бесплатно, но это варево пассажиры начинали есть, как правило, по истечению, не менее двух дней, с момента, когда заканчивались их собственные припасы, а других вариантов утолить голод уже не было.
   Харман и его компания медленно двигались по переполненной причальной набережной. Старик шел с внучкой впереди, а Влад поддерживал, опирающихся на него, Несси и Олега. Они прошли мимо нескольких скафусов и неф и остановились около одного из орочьих коггов севера. Темно-коричневый, с виду сделанный, как будто, из старых сучковатых бревен, корабль невозмутимо стоял у причала. Его вес и конфигурация, а также несколько якорей позволяли сохранять равновесие, в отличие от более высоких, и длинных эльфийских и людских судов. На обоих бортах посудины красной краской было выведено название - "Морской зверь", а нос когга украшала оскаленная зубастая пасть неведомого чудовища, подтверждающая его название. На корабль вел деревянный трап с перилами из толстого, скрученного узлами каната, а около него стоял высокий зеленокожий и широкоплечий капитан весьма необычного вида.
   Олег, Несси и Влад, никогда раньше не видевшие таких существ, аккуратно, стараясь не выдать свой интерес с напускным равнодушием рассматривали орка. Носа, как такового у капитана не было - вместо него располагалось, что-то похожее на небольшой обезьяний пятак, а из, слегка вытянутой снизу, челюсти выглядывали два коротких клыка. Большие красные глаза, зеленая, вся в оспинах, кожа, черные длинные волосы, собранных сзади в пучок и большие плоские уши дополняли лицо существа. У него были узловатые, слишком длинные руки, видимо, обладающие немалой силой и кривые ноги. Рост орка соответствовал росту среднего человека, однако непропорционально широкие плечи выдавали его принадлежность к другой расе. Влад оценил капитана, как очень опасного противника, в драке с которым ему бы не поздоровилось, и завистливо покачал головой, чем заслужил ответное внимание зеленокожего. Одет капитан был своеобразно, что дополнительно отличало его от людей: голые мохнатые ноги, обутые в гладкие блестящие сапоги из кожи морского животного, длинные меховые шорты, доходящие до колен, а сверху через голову пончо из лохматой шкуры, ромбовидной формы, углы которого опускались ниже пояса. Верхняя одежда подпоясывалась широким ремнем из плетеных стальных колец, на котором в ножнах висело два широких тесака. Головного убора не было, руки до самых плеч ничем не закрывались, но несмотря на достаточно небольшое количество одеяния, орк не испытывал никакого дискомфорта. Он невозмутимо стоял, обдуваемый ветром и присыпаемый снегом, внимательно разглядывая проходящих.
   - Здравствуйте, господа. Добро пожаловать на борт "Морского зверя" - грубым, похожим на рычание голосом, проговорил орк, приветствуя подошедших людей. - Меня зовут Тург. К вашим услугам вкусная еда и удобная постель. За отдельную плату могу выделить особый угол для вашей компании. Куда направляетесь?
   - В Айракс - немногословно произнес Харман, оценивающе осматривая капитана.
   - В Айракс! Много я таких вот желающих туда отвез, да только все практически обратно вернулись домой. В маги решили податься? Ну ладно эти трое, а ты старик и ребенок, зачем туда плывете?
   - Попытаем счастья на острове, все ж лучше, чем мерзнуть в избах - спокойно ответил старик.
   - Тогда с вас по пять серебряных динариев. Сюда входит отдельный угол, улучшенное питание и отсутствие у меня лишних вопросов относительно твоих двоих раненых попутчиков. Сам знаешь, люди благочестивых Оделайта и Акатора немало просят за своевременно разрешение на отплытие и за не слишком активный осмотр и опрос пассажиров.
   - Побойся богов, уважаемый Тург - возмутился старик - по пять серебряных динариев! Это ж очень много, давай хотя бы по четыре? А за внучку малолетнюю тоже полную сумму хочешь?
   - Четыре с половиной и не грошеном меньше, а за чадо твое малолетнее, так уж и быть, возьму два. За четыре предлагаю общие отсеки с двухъярусными кроватями, но не думаю, что тебе, старик, раненым и ребенку будет там очень удобно. Можете, конечно, еще подумать, но возможно, сегодняшний рейс уже последний в этом году. Не мерзнуть же вам до весны в вашем благочестивом Мингарде. Скоро из порта даже крысы уберутся куда подальше.
   Произнося последнюю фразу Тург сделал такую презрительную гримасу, что только слепой не понял бы его отношения и к Мингарду и порту в нем.
   - Умеешь ты убеждать, капитан - нехотя ответил старик. - Мы согласны на отдельный отсек. Веди нас на корабль. Когда отплытие?
   - Планируем к вечеру, судно полупустое, но, я думаю, заполниться быстро. Длинноухие и ваши такие суммы называют, что многие предпочитают плыть с меньшим комфортом, не переплачивая лишние деньги.
   Путников сейчас не особо волновал уют. Все жутко вымотались, учитывая вчерашнее вечернее приключение, ночные сборы, ранний подъем и постоянное нервное напряжение от боязни быть пойманным. Нападение на магов ордена являлось весьма серьезным преступлением, и со слов Хармана, за него можно было уже ранним утром оказаться повешенным или четвертованным на центральной площади, что, естественно, никому особо не хотелось. Харман очень рассчитывал на то, что сонное заклятье не подведет, что оно не позволит магам в Щиповке проснуться раньше завтрашнего дня, в противном случае, порт просто-напросто закроют, а все суда будут проверяться так досконально, что даже портовая крыса не сможет незамеченной покинуть Мингард.
   Цепочка с мостика была убрана, вся компания поднялись на борт, а далее по лестнице спустились вниз в брюхо корабля, подальше от глаз городских шпионов и лазутчиков. Капитан не соврал, под палубой действительно располагались несколько спальных отсеков, разделенных ребрами жесткости. Отдельно, с выделенным входом сверху, находились помещения команды, камбуз и складские помещения. По бокам борта судна рядами располагались двухъярусные гамаки. Температура внизу была не особо высокая, однако позволяла находиться без верней одежды. Внутри еще сильнее, для, непривычных людей, пахло смолой, тиной, тухлой рыбой и потом. Несси и Лиа сначала демонстративно закрыли носы руками, но после все же привыкли.
   - Что, женщины, не нравится вам у нас на корабле? - злорадно спросил, сопровождающий их долговязый орк. - Это вы только сначала носы морщите, а через время сидите и молитесь своим богам за скорейшее отправление.
   Люди прошли несколько полу заполненных отсеков, и дошли до самого последнего - пустого, где в одном из углов, за занавесями из штопаной парусины, действительно, располагалось шесть одноярусных гамаков. Стойки парусиновых перегородок крепились к полу и к перекрытию, образуя вполне неплохой и относительно чистый отсек, а вход в выделенную зону осуществлялся через прорезанную в ткани дверь, завязывающуюся на шнуровку. Здесь же к полу была прикреплена большая пустая бочка для складирования имущества, бочонок с водой, да рундук для вещей первой необходимости. Естественного освещения под палубой не было, лишь кое-где горели небольшие масляные светильники, скупо обнажая, окружающее их, пространство, в выделенном же углу находилась даже своя индивидуальная лампа. Читать либо писать было явно невозможно, но для проживания вполне годилось.
   - Скажи капитану Тургу, что нас все устраивает - обратился к орку Харман. Мы заселяем этот закрытый угол и надеемся на спокойное путешествие.
   - Сначала оплатите, любезные - буркнул зеленокожий. - Не привык я людям верить на слово. Отплывем, а у вас карманы пусты окажутся. Капитан потом с меня шкуру спустит. Как говорят у нас - нет, крепче обещаний, чем слово, скованное серебром.
   - Держи, уважаемый.
   Старик пошарил в заплечном мешке, достал оттуда кошель и отсчитал необходимую сумму денег. По тому, как похудел небольшой кожаный мешочек, стало видно, что там осталось совсем чуть-чуть.
   - Да уж - усмехнулся Влад - это нам не пяти палубный круизный лайнер Соединенных Штатов.
   - Да ты что, Влад, у нас же "Люкс"! - Пошутил Олег, никогда в жизни не бывавший на корабле, болезненно скривившись, присаживаясь на лежак, с соломенным матрасом. - Если бы ты знал, сколько раз во снах я видел что-то подобное. Даже этот запах, кажется мне знакомым.
   - Ладно, романтик, наслаждайся. Все равно ничего другого у нас нет.
   - Мальчики не отзывайтесь плохо о нашем корабле - улыбнувшись, сказала Несси.- Нам еще на нем плыть не одну седьмицу. Да кстати, Харман, а сколько нам плыть до Айракса? И что нас там ждет по прибытию?
   - Всему свое время, дети мои. Давайте сначала отплывем нормально, потом выспимся. Поверьте, для меня, старика, что-то много всего стало происходить в последнее время.
   Лиа уже давно согласилась с доводами дедушки, она уже не слышала последнего разговора, свернувшись калачиком в лежаке. Согласившись с доводами старика, и поняв, что продолжения разговора ждать еще не скоро, все остальные последовали примеру самого младшего путешественника, улеглись спать.
  
  

***

   Проснувшись, путники почувствовали, что в отсеке они уже не одни: вокруг слышалось шуршание, храп, сопение и кашель. Выглянув из-за ширмы, они увидели множество таких же бедолаг, лежащих в гамаках. За время их сна, корабль явно наполнился, что означало скорейшее отплытие. Находившиеся вокруг люди, явно не принадлежали к числу обеспеченных и довольных жизнью: поношенная старая, с многочисленными заплатами, одежда, изнеможенные тяжелым физическим трудом лица. На ближайших лежаках располагалась семья земледельца с многочисленным потомством, покидающего, неблагоприятные для урожая земли, чуть дальше нищий, явно уезжающий на заработки в теплые страны. Были здесь и разорившееся торговцы, и, лишенные наследства младшие дети, неудачливые охотники и рыболовы, а также и те, у кого были неприятности с законом. Люди бежали от тяжелых погодных условий, от налоговых поборов и от отсутствия свободы, с каждым днем все более уменьшающейся. Широкий список профессий уплывающих, а также причины, побудившие их оставить родные края, можно было указать еще великое множество, но чтобы не толкнуло людей на этот шаг, итог был один - все они собрались здесь, в деревянных стенах бортов корабля и надеялись на лучшую долю.
   Зашедший в отсек орк, прокричал хриплым голосом, о том, что сейчас будет выполняться проверка корабля. Данная процедура входила в одну из стандартных, проводимых законной властью в порту Мингарда, но она же была одной из самых нелюбимых отплывающими. Согласно законам полиса, запрещалось покидание земель должникам, лицам, разыскиваемым за какие-либо преступления и правонарушения, а также естественно преступникам, сбежавшим из мест заточения. Также отплывающим необходимо было внести приличную пошлину за оставление территории Мингарда. Заплатившие ее, вносились в особую книгу и им выдавался специальный металлический жетон. В случае возвращения весной обратно, жетон сдавался в портовую службу, а приезжающим выплачивалась сумма, отдаваемая сейчас. Полис такими мерами старался сдержать бегство рабочей силы из своих территорий.
   Проверяющих было четверо, похожего состава, стоящих около городских ворот: два стражника и два мага. Как и на въезде в город, осмотр проводился для сбора дани. Около представителей законности и правопорядка находились капитан и два его помощника, готовые в чем-либо помочь или объяснить интересующие детали. Харману и остальным проверяющие были не знакомы, для исключения коррупционных схем, в порту работали другие люди.
   Пассажиры корабля, тяжело вздыхая, расставались со своими кровно нажитыми деньгами. Для многих, включая и Хармана, это были последние жалкие крохи, оставшиеся после оплаты за проезд. Из тех, кто находится на судне, лишь единицы вернуться домой, в основном все уплывали навсегда. Стражники и маги заставляли мужчин и женщин оголять плечи. Как объяснил Харман, на этой части тела ставили различные метки, информирующие об определенном статусе владельца, прежде всего о судимости и денежных задолженностях. Если человек попадал в тюрьму, то ему наносился знак в виде решетки. По выходу из мест заключений, данный рисунок зачеркивался двумя красными линями. Если эмблема не зачеркнута, то это означало, что человек беглец. В случае, если житель полиса брал в долг у кого-либо, то он вместе с благодетелем приходил в городской совет, где заключался документ, а затем в Красную башню, где должнику на плечо ставился знак в виде монеты. После выплаты долга и налога в городскую казну, знак сводился в этом же последнем учреждении. Таким образом, пополнялась казна лорда и магистра. Изображения выполнялись магическим способом, стереть их и замазать, как и нанести дополнительную информацию, непосвященным было практически невозможно. Была и другие знаки, которая не доводилась до простых смертных - существовала целая книга со специальной городской символикой. Рисунки при оголении одежды слабо светились в темноте, что позволяло их читать без особых проблем. Среди пассажиров, проверяющие увидели несколько человек с перечеркнутыми решетками, которым уже нечего не "светило" в землях Мингарда. Этих людей не брали на работу в своем городе, да и в чужих полисах Гардарии не особо жаловали. Единственным выходом для них был отъезд в другие края, где можно попытаться начать жизнь заново. Двух человек орки, по приказу проверяющих, вывели за борт корабля обратно в порт, на их плечах оказались монеты. За попытку уехать, не заплатив, их ждало наказание плетью, да и оплату за проезд на судне им, естественно, никто не вернул.
   Маги и стражники, откинув полог, зашли в выделенный отсек. Последовала аналогичная процедура оплаты налога и оголения плеч. У людей плечи оказались чисты, что несколько огорчило проверяющих, рассчитывающих на повод для взимания дополнительной дани. Однако их, как и, стоящих у ворот, заинтересовали раненые, так что Харману пришлось вновь объяснять причину получения травм. Проблемы начались, когда людей попросили назвать имя, место жительства и причину покидания Мингарда. Эта информация заносилась в ту самую книгу, где отмечался выданный жетон. Харман, Лиа и Олег нормально справились с задачей, а вот ситуация с Владом и Несси требовала особого внимания. Девушка по легенде старика была немая, и не могла говорить, но две таких личности, естественно вызвали бы лишние подозрения, вследствие чего, разведчик обязан был ответить. Основные фразы и ответы на них были отработаны заранее, но в одном из предложений иномирянин ошибся кардинально, что полностью изменило смысл предложения. Дополнительные ответы проверяющих показали, что опрашиваемый очень плохо знает Всеобщий, что естественно не могло их заинтересовать.
   - Старик, кто твой попутчик и почему он не знает язык? - требовательно спросил один из стражников с кривой физиономией, но очень внимательным взглядом тертого малого.
   - Он нездешний, уважаемый - ответил Харман, склоняя голову перед вопрошаемым.
   - Почему же тогда он представился, как все, из как ее там... Щиповки?
   - Так правильно ж, господин. Он же у нас в селении с весны-то появился, а сейчас увозит нас в Вольные земли.
   - Вот оно что, хитро прищурился стражник. А если он тут что-нибудь натворил в Мингарде за это время? Где бумага, подписанная старостой, с печатью ордена Магии и городского управления? Ты что не знал, старик, что всем чужакам, надлежит иметь такой документ при отплытии?
   Старик вознамерился ответить, что бумага не требуется тем, кто пробыл в Мингарде менее полугода, но уже понимал, что это ситуацию не спасет. Денег на откуп ему не хватало, а проверяющий уже был готов огласить окончательный вердикт, о необходимости доставки подозрительного субъекта на допрос, как на помощь внезапно пришел капитан.
   - Это мой матрос, человек - спокойно проговорил орк. - С весны я его отпустил к родственникам, а сейчас забираю обратно на судно. Он по орчьи только говорит.
   - Человек в команде орков? - Свернул глазами стражник, подозрительно смотря на зеленокожего. - Темнишь ты что-то капитан - вмешался один из магов, и Олег почувствовал, как тот запустил какое-то заклятье в сторону Турга.
   - Разве это запрещено законами Мингарда? - Удивился орк. - Мое время отплытия уже наступило. Надеюсь, господа не хотят внести дополнительный взнос в портовую казну за простой судна, пока вы будете выяснять виновность моих людей?
   Стражник посмотрел на мага, но тот ничего не сказал, молча кивнув головой. Про Влада проверяющий уже забыл, столкнувшись с раздражающим фактором, который отодвинул назад все остальное. Его буквально колотило от гнева, но, ввиду того, что он был на службе, приходилось соблюдать определенные правила.
   - А ты наглец, зеленокожий - зло прошипел стражник. Если б я был магистром или лордом, то раза в два увеличил бы пошлину для ваших кораблей. Все больше и больше людей уплывает на ваших посудинах. А потом одним богам известно, что вы с ними там делаете. Поговаривают, что многих вы продаете в рабство варварам востока, а кого просто съедаете.
   - Как угодно, вам господину - также спокойно ответил капитан. Хотите проверить информацию, милости прошу на борт, уплатив, перед этим, пять серебряных динариев за проезд. Только решайте быстрее, а то, как я уже говорил, время у меня на исходе.
   - Счастливого пути, орк. Надеюсь больше не увидеть твоего корыта в нашем порту.
   - И вам счастливо, господа. До весны я вас точно не осчастливлю.
   Проверяющие покинули судно, а вскоре послышался резкие крики, скрипы и шум: поднимались якорные цепи, надувались ветром натянутые паруса - "Морской зверь" медленно покидал, готовившийся к зимовке, город. Было уже практически темно. Звуки порта стали слышны все меньше и меньше, и вскоре лишь плеск волн снаружи бортов однообразно зазвучал повсюду. В спальных отсеках сразу стало как-то теплее и уютнее. Надежда людей на новую жизнь, казалось, материализовалась, добавив недостающего комфорта пассажирам. Все, за исключением Хармана и его компании спали.
   Старик лежал, молча смотря в потолок, думая о будущем. Буквально месяц назад маг считал свою жизнь практически законченной, рассчитывал в тишине и покое деревни скоротать глубокую старость, окончившуюся спокойной смертью в окружении соплеменников. Сейчас же, с момента нахождения чужаков, он до сих чувствовал себя внезапно сбросившим лет двадцать: голова стала работать гораздо яснее, в мышцах появилась ушедшая твердость, усталость приходила уже не так часто. Судьба опять играет с ним в какие-то игры, в его жизни было гораздо больше периодов смен обстановки, видов деятельности и образа жизни, нежели у простых рыбаков, земледельцев и ремесленников. Старик не о чем не жалел, его жизнь была яркой, полной впечатлений, находок и потерь. Сейчас он возвращается в один из самых первых ее периодов. Далее последовали воспоминания юности. Харман так не заметил, как снова заснул. Но это уже был сон не немощного восьмидесятилетнего старца, а отдых от дел суетных, как минимум пятидесятилетнего воина.
   Лиа, спала с улыбкой на лице, и ей, видимо, снилось что-то приятное.
   В полголоса на языке мира прошлой жизни болтали лишь Олег, Несси и Влад. Разговор шел также о быстрых переменах в их жизни, о плавании неизвестно куда и зачем, о цели их появления и существования здесь. Временной период жизни в Рогнесте, на землях, именуемых Мингардом, закончился, что будет дальше оставалось лишь смутно догадываться. Завтра наступит день, когда спокойно без суеты и очередного спасения своих жизней можно будет хоть что-то выяснить у Хармана. Он сам это пообещал, и иномиряне ему пока верили. Сейчас, когда уже ничего им не угрожает, надо успокоиться и постараться вновь заснуть.
  
  

***

   Магистр Акатор в раздумье сидел и молча смотрел на свою хрустальную сферу. Сегодня произошло что-то действительно неординарное, и это что-то являлось продолжением событий, так заинтересовавших мага несколько дней назад.
   С утра к нему пришли два неплохих охотника, никогда не подводивших Орден. ...Нападение на двух магов... Как же простой, деревенский колдун, смог усыпить бдительность двух профессиональных охотников, а после и их самих... За все годы нахождения Акатора в Мингарде, такого не было, люди боялись Орден, как огня, даже лорд Оделайт с сотней своих стражников не мог навести так порядок в каком-либо районе, как это сделают несколько магов. Да сама деревня либо городок скорее отдаст нарушителя, пусть он будет трижды любим, чем станет конфликтовать с властью. А тут...Конечно и до этого преступники не вели себя особо мирно, когда понимали, что за все злодеяния придется ответить. Были и облавы и целые бои с троллями, оборотнями, колдунами-людоедами и прочей нечистью, заканчивающиеся иногда и смертью магов, но тогда все население поддерживало их. В данном же случае старик, не просто сбежал, а в своей родной деревне напал на представителей закона. Только за это все население можно отдать на рудники. Но признавать поражение охотников, показать слабость, поколебать веру целого полиса в орден... Это он сделать не мог.
   То есть, этот колдун, то ли пользовался поддержкой всех жителей, то ли действительно действовал сам и под страхом быть разоблаченным, предпочел совершить еще большее преступление, чем ему вменялось. Хотя его виновность до этого была под большим вопросом, Экдор и Диран, говорили, что старик помог людям в битве с верлаками, применив, правда, довольно сложное, но очень действенно заклятие "Изгнание жизни". Да, видимо, ему было, чего бояться.
   Еще один вопрос волновал магистра: "Кто его соучастники?". Согласно допросу охотниками жителей деревни, они сказали, что старик подобрал их в лесу, обнаженных и подвергшихся нападению разбойников... В лесу... Около скита Пути... Что-то нечисто было и с этими тремя. По виду они неместные... Откуда? Зачем здесь?
   Надо бы узнать в Айраксе, что они об этом думают, хотя... Ничего они не скажут, высокомерные всезнайки.
   Естественно для поимки беглецов были заблокированы порт и мингардский тракт, ведущий в другие территории. Кого-то похожих видели маги, проверяющие суда перед отплытием, однако, команда о задержке подобных личностей, тогда еще не поступала. Настигнуть беглецов, даже если это и они не представлялось возможным - за ночь орочье корыто могло уплыть куда угодно, а с утра уже замерзли не только городские водоводы и канализационные лотки, коркой тонкого льда покрылась вода в бухте Покоя. Идти в плавание было уже равносильно смерти.
   Акатор чувствовал, что начинает происходить что-то очень и очень важное, что эти события еще коснуться не только Мингарда, а может и всего Рогнеста, но поделать пока ничего не мог.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"