"Вы странный человек, Ваше Высочество. Хотя... каждый борется со скукой по-своему"
(К/ф "Клуб самоубийц или Приключения титулованной особы")
"Один солдат на свете жил,
Красивый и отважный.
Но он игрушкой детской был,
Ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел,
Чтоб был счастливым каждый.
А сам на ниточке висел,
Ведь был солдат бумажный..."
(Булат Окуджава, "Песенка о бумажном солдатике")
- А здесь, наверное, висела лампа. Вон две дырочки от гвоздиков, а вокруг ровный кружок от плафона.
- Угу.
- А под этим пятном точно была полка. Видишь, какое оно ровное внизу? Как по линейке. Ясное дело, здесь была полка!
- Здесь всё было.
Мне здесь не очень нравится. Пусто, холодно, темно. Все заброшенные дома похожи один на другой. Вообще, одиночество не слишком разнообразно. А эти дома одиноки. Их бросили, забыли... неважно, почему. Со временем это действительно становится неважным, забывается. Если время ничем не заполнять, то оно зарастает тоской и обидами. Как бабушкин комод пылью, как старый пруд тиной.
У пса вся морда в пыли:
- Смотри, что я нашёл!
Забавная вещица. Небольшая деревянная планка, размеров примерно с зажигалку, с узким треугольным вырезом на одном конце. Я знаю, для чего нужна такая штука, но так неинтересно.
- Ну и что это, Шерлок Холмс?
Трёт нос лапой, соображает.
- Похоже на прищепку. Только такой прищепкой ничего не прищепишь, она не разжимается...
- Не-а, это не прищепка.
- Может, это часть подставки для модели корабля? Смотри, вот тут она крепилась к доске, а сюда упирался киль!
- Хорошая идея. Но не угадал.
- Ну ведь для чего-то этот вырез нужен?
- Для пуговиц.
- Для пуговиц?!
- Да. При помощи этой планочки начищали пуговицы на мундире. Зажимали пуговицу в планку и тёрли тряпкой до блеска. Вот смотри...
Показываю, как это делали.
- На мундире? Значит, здесь жил настоящий офицер?!
Может быть. У бабушки была такая штука, вот я и знаю. А пуговицы начищали, разумеется, на дедушкином мундире. Находка немедленно прячется в лапе.
- Ну и зачем она тебе? У тебя не то что мундира, обыкновенного пиджака-то нет.
Взгляд, явно выражающий сожаление и сочувствие к человеку, не понимающему всю ценность такой вещи.
- Ну хорошо, хорошо. Пойдём? Я проголодался, если честно.
Ночью кто-то что-то явно скрёб. Часа два, наверное. Я подозревал, в чём дело, но просыпаться было лень. Утром все пуговицы на джинсовке блестели так, словно по ним прошлись шлифовальной машиной. От выгравированного фирменного "Levi"s" не осталось и следа. Видимо, надо было догадаться убрать шкурку, на которой я обычно довожу карандаши.