Светало. Морские волны били без передышки. Облака над головой неслись бурной лавиной. Утёс возвышался над мятежной водой и выдерживал натиск моря, ветра и небес.
На вершине утёса Пауль набирался храбрости. Закрыв грудь длинным плащом, сын вельможи не спускал с горизонта глаз. Когда выйдет солнце, юноша отправится в поместье графа Бейля.
Настал день помолвки: свет забил ключом сквозь щёлку грязных туч. Шквал утих. Ясень, одинокий житель вершины, мерно колыхаясь, шуршал листвой. Песня дерева, посчитал юноша, это добрый знак.
Пауль пришёл в поместье и попросил руки графской дочери, Мари.
− Мы всегда рады вам, − убеждал Бейль, − но я забуду что услышал.
− Почему же?
− Не почему, а ради чего. Ради вашей молодости. − Надавил отец Мари и сменил тему. − Соседи устраивают ярмарку искусств, а вы любите вернисажи. Пойдёмте на следующей неделе?
− Без любви мертво и самое высокое искусство. − Пауль побледнел от обиды.
− Мы же дружим семьями, Пауль, − напомнил граф, − избавьте...
− Дружим. И вы ещё подаете руку?
Бейль вошел в ступор. Немного помедлив, он потряс головой и пожал плечами, словно бы ему померещилось. Затем изменился в лице: скулы напряглись, глаза наполнились сталью. Взгляд бил навылет, когда граф смотрел исподлобья.
− Вы ступаете по тонкому льду. − Обратил внимание Бейль.
Пауль говорил о своих намерениях не словом, а сжатыми кулаками и надменной осанкой. Граф улыбнулся. От его голоса веяло гробовым холодом:
− Видите, шпаги висят за мной? Их лезвия не для вас. Они требуют крови мужчины, а вы − маратель холста. Такой полезен девушкам как предмет экзальтации, но брак, семья... Понимаете свое положение? По глазам вижу, что да. А сейчас вы покинете мои владения. Либо сами, либо под палками для собак. Не забудьте поскулить Мари на прощание.
Задушенная гордость не позволила идти к Мари. Пауль удалился, не чувствуя земли под ногами, не замечая дороги и волача тело, как мешок с оскорблениями. Юноша блуждал призраком скорби. Только встав на утесе, он пришёл в себя. Ясень дразнил своим молчанием. Очнувшись, Пауль изрыгал ему проклятия, кричал, обвинял во лжи: доброго знака не случилось.
Смертельная усталость вошла в свои права. Из последних сил Пауль кидал в дерево камни и комья земли. Во время очередного броска юноша потерял равновесие и рухнул.
Подул ветер. Лёжа на животе, Пауль уловил краем уха: ясень вновь запел. Трава согнулась под тяжестью слезинок. Песня для него, Пауль слышал. Юноша пополз к дереву и приложился лбом к корням. Ясень, наклонив свои ветви, заключил Пауля в объятия.