Аннотация: Сборник миниатюр на основе реальных событий древности, мифов и легенд.
С Т Р А Н И Ц Ы, В Ы П А В Ш И Е И З К Н И Г И
"Д Р Е В Н Я Я И С Т О Р И Я"
Познание.
Стремление к познанию, а проще говоря - любознательность - не только важное, но и очень полезное свойство характера человека. И появилась оно далеко не случайно. Все знают, что Творец, создав Адама и Еву, запретил им есть плоды определенного дерева. И никто до сих пор не задумался, почему он это сделал. Ну, какое отношение имеют фрукты, даже самые экзотические, самые вкусные, к вечности?.. А Творец не совершал ничего просто так. Он ведь очень умный. Как хороший шахматист, Творец рассчитывал свои поступки на много ходов вперед. Он предвидел, что если оставить все так, как есть, то Адам и Ева станут жить в Раю, как в Раю. Круглогодичный курортный сезон. Причем, жилье бесплатное, питание бесплатное, августовское солнце круглый год, пляжи бесплатные и лежаки на пляжах бесплатные. В окрестностях полно бесплатных фруктов и питательных ягод. В пределах видимости, ни одного врага, ни одного хищника. И ни одного паразита. Не требуется никакой инициативы, никакого поиска, никакой изобретательности, никакой борьбы за выживание. Человеку, в такой обстановке, жить легко и комфортно. Но что это будет за жизнь и кому она нужна, такая жизнь? Что это будет за человек и зачем он нужен, такой человек?..
Думаете, Творец создавал Адама и Еву для праздного и бесперспективного образа жизни? Ничего подобного! Ему не нужны были два вечных курортника с бесплатными путевками. Именно поэтому, как только Адам и Ева были готовы, он сотворил необходимое дерево и прозрачно намекнул подопечным, на запретные плоды. Творец был не только всемогущим, но и всеведущим, он знал, что запретный плод сладок (сам и создал нужный вкус). Поэтому, предвидел результат, работал на результат и достиг результата.
После того, как Адам и Ева совершили правонарушение, он получил формальный повод полностью изменить их образ жизни. Творец, по сути, не наказал Адама и Еву. Наоборот, он предоставил им самые широкие возможности. И, прежде всего, возможность, проявлять свои лучшие человеческие качества, которые вложил в них, еще в процессе создания: любознательность, инициативу, трудолюбие, творчество и вечный поиск. Эти качества, как самое ценное наследство, перешли к многочисленным потомкам Адама и Евы. Такое Творец также предвидел, создавая гены.
Дети идут в школу, художник рисует море, врач осматривает больного, монтажник собирает конструкции нового дома, тракторист пашет целину.
Как мудро поступил Творец, когда проводил Адаму и Еву из рая...
Ной.
"И увидел господь (Бог) что велико развращение
человека, и что все мысли и помысления сердца их
были зло во всякое время, и раскаялся Господь, что
создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем".
(Бытие, 6: 5,6)
Внук Мафусаила Ной постоянно проживал в Месопотамии. Имел жену, вырастил и воспитал трех сыновей: Сима, Хама и Иофета. Он выращивал виноград и другие сельскохозяйственные культуры, а также мелкий и крупный рогатый скот - все, без чего нельзя обойтись при натуральном хозяйстве. Ной занимался только сельским хозяйством. Ведь в те далекие времена, в Месопотамии уже появились кустари-одиночки, и различные промышленные изделия можно было выменять за различные виды сельскохозяйственной продукции. При этом Ной был праведником и пользовался хорошей репутацией, как среди людей, так и на небесах.
Когда Бог задумал провести на Земле Всемирный Потоп, ему, потребовался ответственный и преданный человек. Он и обратился к Ною, побеседовал с ним, когда праведник спал. Всевышний, вообще, старался общаться с людьми, пока те спали. Вероятно потому, что во сне люди не отвлекались на мелкие житейские заботы, а внимательно слушали Творца. И были более откровенны. В результате этого собеседования, Бог понял, что Ною вполне можно поручить ответственное дело и утвердил его кандидатуру.
Всевышний сказал Ною: "Конец всякой плоти пришел пред лицо Мое, ибо земля наполнилась от них зловонием; и вот Я истреблю их с Земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер..." А далее последовала конкретная инструкция: "... три отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей - (140 метров), - ширина его пятьдесят локтей - (23 метра), - а высота его тридцать локтей (14 метров). - И сделай отверстие в ковчеге, сведи его верху, и дверь в ковчеге сделай, в боку его; устрой в нем нижнее, второе и треть жилье". Это пожелание Бога записано в книге Бытие. 6: 13-16.
Конечно, Бог, прежде чем дать Ною соответствующие указания, ознакомился с личным делом мастера по выращиванию виноградной лозы, и был в курсе, что тот не имеет даже малейшего понятия о кораблестроении. Но Ной был праведником, и только праведнику Всевышний мог поручить такое ответственное задание. А что касается самого строительства Ковчега и всех технических особенности, то Творцу вполне по силам было, в самый короткий срок, наделить своего избранника даром талантливого кораблестроителя... Что он и сделал. Причем Бог сумел организовать все очень рационально: ускоренные курсы по кораблестроению и защита диплома бакалавра, у Ноя прошли в свободное от работы время - во сне.
Надо полагать, что Всевышний помог и с высокопроизводительным инструментом, передал Ною что-то вроде современной бензопилы и электродрели, какие-то подобия лебедки, подъемного крана и еще что-нибудь, необходимое, при таком грандиозном и непривычном для тех времен строительстве.
Ной оправдал высокое доверие. Он более 100 лет, почти без выходных и, уж явно, без отпусков, упорно занимался строительством ковчега. Сдал корабль к сроку, к началу, запланированного Богом, Всемирного Потопа. И, что чрезвычайно важно - без всяких недоделок. Событие это скромно отпраздновали в своем узком коллективе. Шампанское в те времена еще не существовало и, прежде чем спустить корабль на воду, жена Ноя разбила о борт бутылку самого хорошего вина изготовленного из собственного винограда.
Всевышний незримо осмотрел созданный упорным трудом Ноя новенький лайнер, и убедился, что все выполнено по спущенной лично им, инструкции. Никаких отступлений, никакой отсебятины. И, надо полагать, остался доволен. Творец подождал, пока подопечный уснет и выдал очередную инструкцию: он назначил Ноя капитаном нового судна, и повелел ему войти в ковчег, со своими сыновьями и женой, и с женами сыновей своих, а также отобрать на земле и ввести в ковчег, из всех животных, по паре, чтобы они остались в живых. И взять с собой всякой пищи, какая необходима себе и для животных, и разместить их на ковчеге. А во время плаванья кормить их, поить и присматривать, чтобы они друг друга не ели. И соблюдать при этом все минимальные нормы санитарии и противопожарной безопасности...
Убедившись, что все его указания выполнены, Бог включил воду и начался Всемирный Потоп, который послужил сигналом к открытию навигации. Ной отправился в первое, в своей жизни, плаванье, на самом крупном, в те доисторические времена, лайнере, на корабле, от сохранности "груза" которого, зависело будущее Земли. И не пассажиром, не рядовым матросом и, даже, не боцманом, а капитаном.
Не простую задачу поставил перед новоявленным мореплавателем Творец. У Ноя не было ни компаса, ни карт. Маяков в те времена тоже не существовало. Приходилось вести корабль по звездам, учитывать морские течения... Но, самое важное, Ной вообще не знал, куда, в какую сторону ему следует рулить... Но рулил. Был уверен, что поскольку Творец поручил ему это дело, то он позаботился о том, чтобы плаванье проходило безопасно и в нужном направлении. Поручил кому-то из ангелов, разбирающемуся в мореходстве, курировать этот процесс.
Потоп длился уже 40 дней и 40 ночей. И не было ему конца... У Бога дел много, он ведь не только потопом занимался... И потоп, вполне вероятно, был у него не первостепенным делом. Так что, возможно, когда настало время выключить воду, Всевышний об этом несколько подзабыл... Но ненадолго.
"И вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах, бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились". (Бытие. Гл. 8, стих 1)
Тут потоп и закончился. А через несколько дней плаванья в неведанное, Ной увидел вдалеке какую-то гору. В незнакомой акватории, без помощи лоцмана, без карты, не имея понятия о здешнем фарватере, новоиспеченный каитан сумел безаварийно причалить к берегу, на котором возвышалась гора. Каждому, кто знаком с правилами судовождения, это может показаться чудом. Возможно, это и было очередным чудом, которое капитану Ною (теперь мы вполне имеем право, называть его так) удалось совершить, не без покровительства Всевышнего.
Богу немедленно доложили, что Ковчег прибыл к месту назначения. "И сказал Бог Ною: "Выйди из ковчега, ты и жена твоя, и сыновья твои; выведи с собой всех животных... И не буду больше поражать всего живущего... И благословил Бог Ноя и сыновей его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю..." (Бытие. 8: 15-9: 1)
По велению Творца, Ной, и жена его, и сыновья его, и жены сыновей его, вышли из ковчега. И выпустили они каждую пару тварей на сушу, здоровыми, достаточно упитанными, сытыми, бодрыми и жизнерадостными.
После этого путешествия Ной, для всего живого на земле, стал воистину "Первым после Бога". Так, начали величать капитанов всех кораблей, хотя ни одного из них, по результатам плаванья в безбрежном море, нельзя приравнять к капитану Ною.
К тому, как повели себя потомки спасенных от потопа, после того, как они стали жить и размножаться, Бог, судя по всему, относится терпимо. Грешников, конечно, иногда наказывает, но ни к каким глобальным катастрофам более не прибегает. Хотя, кто знает?.. Возможно, что войны, землетрясения, ураганы, цунами, атомная бомба - все это наказания за грехи?..
* * *
Через многие годы, благодаря исследованиям энергичных "потоповедов" и "ковчеговедов" стало известно, что лайнер Ноя, со всей его живностью, причалил к армянской горе Арарат, которая находится на Кавказе, на территории современной Турции. С тех пор, на этой горе стали находить остатки различных древних деревянных сооружений. Специалисты уверенно заявляют: "Доказать, что эти обломки и есть остатки Ноева ковчега невозможно, но есть все основания считать их остатками Ноева ковчега". С этого времени гора Арарат стала одним из центров паломничества и туризма христиан. Многие энтузиасты возвращаются из путешествия, на ее склоны, с ценными трофеями: частицами ковчега, гигантского судна, созданного по указанию самого Всевышнего.
Но, в последние годы, появилась группа "потоповедов" и "ковчеговедов", которая отвергает теорию, утверждающую, что Ноев корабль причаливал к горе Арарат. Эти специалисты считают, что ковчег, совершавший плавание без мощного двигателя, не мог, за короткое время потопа, забраться в такую даль. Они согласны с тем, что корабль достиг Кавказских гор, но утверждают, что это произошло в районе более близком к Месопотамии, в восточных отрогах хребта. В библейские времена там находилось крупное и могущественное государство - Урарту. "Арарат"... "Урарту"... Звучит достаточно похоже. Эта группа "потоповедов" и "кавчеговедов" считает, что наши далекие предки, описавшие историческое плаванье, подзапутались, определяя порт в котором пришвартовался лайнер. И уже появились сообщения, что в районах, где ранее располагалось Урарту, некоторые энтузиасты новой теории, тоже находят обломки Ноева ковчега... Пока непонятно, кто прав?.. Вся надежда на Бога. Он один точно знает, куда причалил Ной. Может быть подскажет... Через своих служителей на земле...
Вопросы медицины.
Нангишзида - это не покрытая вечными снегами вершина на Памире, не бездонное озеро в Экваториальной Африке и не человек. Это самый настоящий Бог. Но мало кому, в наше время, известный, потому что он Древневавилонский. В тех, Древневавилонских, краях Нангишзида, сын бога подземного царства Ниназу, числился богом-целителем, самым крупным специалистом в области медицины. Своим символом Бог-целитель объявил змею, обвивающую палку (вот, оказывается, откуда эта эмблема пришла к современным медикам). Нангишзида не стал объяснять, почему, именно: змея и палка? Боги не считают нужным объяснять людям свои поступки. Но в этом, на первый взгляд, странном символе медицины, определенно, что-то есть. Змея - это яд; из яда, можно приготовить исцеляющее лекарство; но всякое лекарство - есть яд; яд вреден для здоровья...
Возможно, Нангишзида, намекал, что не следует увлекаться лекарствами. Чтобы быть всегда здоровым и работоспособным, надо делать по утрам физзарядку, принимать контрастный душ, питаться простой и здоровой пищей, пить сок плодов смоковницы, утром и перед сном чистить зубы пастой с включением фтора. На работе не нервничать, не лезть в передовики, никогда не спорить с начальством и не заводить служебных романов. Алкоголь допускается, но в разумных пределах... Если вы не станете следовать этим указаниям, - намекает Нангишзида, - то вот, вам, пожалуйста: змея - яд которой отравит ваш организм, а палку природа всегда может использовать, как наказующую дубину.
Хотя, вполне возможно, что, создавая этот опознавательный знак лекаря, Нангишзида имел в виду что-то другое. Или, вообще ничего не имел в виду. Поступки богов настолько необъяснимы, что догадаться об их истинном значении, никому не дано.
И, все-таки, хорошо, что Нангишзида проявил инициативу. Представляете, что произошло бы, если создать эмблему лекаря захотели власти Вавилона? Усердные чиновники замахорили бы эту идею по первому разряду.
Конечно, объявили бы открытый Всевавилонский конкурс на создание эмблемы, олицетворяющей благородный труд медика. В компетентное жюри включили бы людей солидных и уважаемых: известного певца или танцовщицу, умудренного годами, авторитетного жреца, популярного политического деятеля, многодетную мать и передового каменотеса, представляющего народ. Определили бы одну первую, две вторых и три третьих премии, а также поощрительную. Естественно, как это широко практиковалось тогда - Приз зрительских симпатий. И потянули бы бесконечную резину, как будто не эмблему для медиков подбирают, а обсуждают ход строительства Вавилонской башни. Змея и палка не прошли бы даже во второй тур, это точно. И неизвестно под какой эмблемой пришлось бы сейчас работать многоуважаемым медицинским светилам и рядовым медикам.
А в Древней Греции, передовом, в отношении культуры и науки, форпосте Древней Европы, несколько позже, появился свой божественный медик. Асклепий, сын Аполлона и Карониды. Асклепий, возможно, и не стал бы врачом, если, волей судеб, не оказался бы на воспитании у мудрого кентавра Хирона, который определил что у юноши явная склонность к медицине, и постарался всячески развить эту способность. Судя по анналам, дошедших до нас, от древних греков, у этого эрудированного и всесторонне образованного кентавра было что-то вроде многопрофильного спецколледжа для элитной молодежи... Здесь, в разные времена, обучались и воспитывались Ясон, Диоскуры, Ахиллес, Орфей и многие другие греки, ставшие впоследствии известными личностями.
Хирон обучил Асклепия врачебному искусству. А далее, сработали гены - врожденная склонность и трудолюбие. Он стал одним из наиболее известных и авторитетных целителей Эллады.
Предание рассказывает, что, уже, будучи опытным врачом, Асклепий шел, однажды, лесной тропой и увидел, что к нему приближается крупная змея. Асклепий убил ее палкой (обратите внимание: и здесь присутствуют палка и змея, основные части будущей эмблемы медиков). В это время появилась еще одна змея, во рту она держала небольшой пучок какой-то неизвестной медику травы. Вначале Асклепий хотел убить и ее, но профессиональный интерес целителя взял вверх. Ему захотелось узнать: что за растение принесла змея? Как врач, он тут же произвел опыт: положил небольшую травку в рот убитой змее... Та сразу ожила и Асклепий понял, что отныне он может не только лечить людей, но и воскрешать умерших... Чем он и занялся.
Прошло какое-то время, и бог смерти Танатос почувствовал, что количество поступающих к нему, в Загробный мир, покойников резко сократилось. Обеспокоенный серьезным нарушением утвержденного графика и соответствующего порядка, Танатос назначил ответственную комиссию демонов, которой поручалось в кратчайшие сроки разобраться, в причинах. И доложить: что случилось, почему люди стали реже умирать, что мешает их гибели, как устранит все возникающие в этом направлении помехи?
Комиссия действовала быстро и четко. Буквально, через несколько дней Танатос читал "Докладную записку", в которой указывалось, что ничего страшного в мире не произошло. Люди по-прежнему воюют, враждуют и убивают друг друга. И процент погибающих, в связи с прогрессирующими орудиями убийств, а также в связи с увеличением производственных травм, на несколько процентов выше, чем в прошлые года. Но появился некий целитель Асклепий, ученик кентавра Хирона, который портит все показатели. Он воскрешает умерших. Отсюда все серьезные недостачи и нарушения.
Три раза подряд прочел Танатос Докладную. Затем накатал жалобу самому Зевсу.
"Появился, мол, какой-то лекаришка Асклепий, ученик кентавра Хирона, и стал систематически нарушать мировой порядок. Воскрешает реальных покойников! А у меня, в Загробном мире, при недостаточном поступлении покойников, нарушается ритм работы, что ведет к фактическому застою. Производительность труда падает, дорогое импортное оборудование простаивает, работники бездельничают и морально разлагаются... Если так пойдет дальше, весь Загробный мир ожидает дефолт, что, в конечном итоге, окажет отрицательное влияние на мир Незагробный.... Прошу срочно принять соответствующие меры..."
Танатос записался на прием и лично вручил жалобу Громовержцу, сопроводив ее комментариями, по поводу безответственного поведения некоторых безответственных особ, которые подрывают устои а также вставляют палки в колеса стабильного процесса и тем самым нарушают смежные отрасли... И что неплохо бы поставить эти безответственные особы их на место...
Зевсу, с его широким кругом интересов, наплевать было на простаивающее у Танатоса импортное оборудование, и на безобразное поведение бездельников. Но то, что Асклепий стал воскрешать умерших, Громовержца возмутило, ибо, если люди станут бессмертными, то они перестанут отличаться от богов. Такого Зевс, как Верховный Бог, допустить не мог, ни в силу своей должности, ни по своему характеру. Он тут же, не пытаясь разобраться в том, насколько виноват доктор-самовольщик, громыхнул и поразил Асклепия соответствующей молнией.
Танатос был удовлетворен и приказал незамедлительно направить останки незадачливого ученика Хирона, в самый дальний уголок своего обширного хозяйства.
Но теперь в незавидном положении оказались богини судьбы Мойры... Ожившие пациенты талантливого медика, возмущенные самоуправством Зевса, засыпали их апелляциями, жалобами и требованиями прекратить произвол и вмешательство посторонних, в ведомство, за работу которого они несут личную ответственность. Мойры были вынуждены затребовать "Дело Асклепия". Заслушали его во внеочередном порядке и приняли решение о смягчении наказания. Целитель души и тела, Асклепий, был возвращен из царства мертвых на землю и назначен богом врачевания. Но воскрешать покойников, ему было категорически запрещено.
У древних римлян, которые, как участники эстафеты, приняли у древних греков факел цивилизации, дела, с развитием экономики и культуры, обстояли неплохо: римляне строили великолепные колизеи и дороги, придумали водопровод и протекторат, а невдалеке от стольного города, в элитном поселке "Тиброво", где как грибы осенью, выросли, вдруг, шикарные виллы знатных патрициев, шли упорные слухи о грядущей канализации...
Но с медициной, в Древнем Риме, дело обстояло далеко не блестяще. Эта профессия не пользовалась популярностью ни в народе, ни среди правителей. В те годы, в государстве, завоевавшем половину Европы, не имелось ни одного храма, посвященного искусству врачевания (сейчас бы мы сказали: ни одного медицинского вуза, ни одного колледжа). Кто же лечил людей? Ведь без медицины нельзя. Неужели цивилизованные римляне не понимали этого? Понимали... Приглашали на ПМЖ врачевателей из Эллады и знахарей из стран Востока. Выделяли им субсидии, кредиты, обеспечивали жильем и рабами. Тем и обходились. Каждый римлянин, в случае недомогания, мог обратиться к лекарю и, за соответствующее вознаграждение, получить от него сомнительный совет или столь же сомнительное лекарство. Если коротко: медбратья имелись, а медицинского бога не было... Но без присматривающего за порядком специализированного Бога, сами понимаете, какой хаос воцарился в римской медицине, какой неэффективной она была и сколько бессовестных шарлатанов там паслось...
Все изменилось, когда в Риме вспыхнула эпидемия моровой язвы. Она косила всех, от последних рабов до самых знатных патрициев. Правители встрепенулись и бросились к книгам Сивиллы. А там имелся очень простенький совет: "Ну что же вы... дорогие римляне... медициной надо заниматься! Медициной! А для начала - пригласите к себе какого-нибудь медицинского Бога. Без соответствующего Бога, вы эту проблему не потянете. Вымрете как мамонты".
Эпидемия подстегивала и римляне тут же отправились в Элладу. "Дайте нам Асклепия! Он будет у нас Богом медицины Эскулапом! Гарантируем все почести и обильные жертвоприношения!"
Греки не возражали. Асклепий, которому предстояло стать Эскулапом, прибыл и достаточно быстро управился с моровой язвой. Тут же освятили храм в честь нового бога.
Так у римлян появился свой медицинский Бог. Появился Бог, появился ВУЗ; появился ВУЗ появились и свои медики...
Законы царя Хаммурапи.
В 1901 году археологи нашли в Сузах громадный столб из черного базальта, испещренный клинописью. В далекие от нашего времени тысячелетия, которые мы называем древней историей, в Вавилоне уже научились писать. Для этого, как минимум, существовали две веские причины: необходимо было зафиксировать Законы, по которым приходится жить стране, и непременно следовало записать шедевр народного эпоса, поэму о Гильгамеше, чтобы донести их до последующих поколений, чтобы те знали: искусство в древнем Вавилоне развивалось и достигло высокого уровня. А букв тогда еще не было. Поэтому народные умельцы придумали клинопись. Отпечатки клинышков на глиняных табличках, и сочетание этих отпечатков, означало тот или иной звук. Царские же указы глине не доверяли. Для сохранения их долговечности, царские указы стали вырубать на камне.
Когда разобрались с базальтовым столбом, который нашли в Сузах, то оказалось, что на нем записан древнейший, из дошедших до нас, свод законов, составленный в Вавилоне, во времена царя Хаммурапи почти четыре тысячи лет тому назад.
В преамбуле Хаммурапи сообщает, что вводит этот Закон: "... чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого... чтобы озарять страну..." И еще много для чего, столь же важного. Т.е. сообщает, что собирается при помощи этого Закона, навести порядок в стране, которой ему предстоит управлять.
Хотелось бы сказать еще об одной особенности надписи на базальтовом столбе. Прежде чем перейти к статьям закона, Хаммурапи представляется читателям. Предлагает, так сказать, свою визитную карточку. Она весьма пространна и занимает около ста двадцати строк. Чтобы читатель имел представление, приведем ее, но сократим в семь раз. Суть от этого не изменится. Итак, читаем:
"Я Хаммурапи, пастырь... скопивший богатство и изобилие, сделавший все для Ниппура... заботливый попечитель Экура, могучий царь, восстановивший Эриду на своем месте... Сокрушитель четырех стран света, возвеличивший имя Вавилона... обогативший город Ур, смиренный богомолец, принесший изобилие в Экишнугаль. Благоразумный царь... Герой, помиловавший Ларсу... Владыка, даровавший жизнь Уруку... Дракон среди царей... Западня для врагов... Ярый буйвол, бодающий врагов... Бог царей, знающий мудрость, расширивший ниву ... наполнивший житницы... Владыка, достойный жезла и короны... Одолевший врагов, любимец богини Высокой... радующий сердце Иштар... Светлый государь... Герой царей, не имеющий равных в бою... Мудрый вождь... Первейший из царей, покоривший селения по Евфрату силою. Заботливый князь... сохранивший своих людей во время бедствия... Пастырь людей, деяния которого нравятся богине Иштар... Могучий царь, солнце Вавилона, давший свет стране Шумера и Аккада, царь, вынудивший к послушанию четыре страны света...
Когда Мардук направил меня, чтобы справедливо руководить людьми и дать стране счастье, тогда я вложил в уста страны истину и справедливость и ублаготворил плоть людей. Отныне..."
А далее идут все 282 статьи Законов царя Хаммурапи. Приведем только несколько из них:
... "Если человек повредит глаз кому-нибудь из людей, то должно повредить его глаз".
... "Если человек срубит в саду человека дерево без ведома хозяина сада, он должен отвесить половину мины серебра".
... "Если человек украдет, либо вола, либо овцу, либо осла, либо лодку... он может возместить (убыток) в десятикратном размере; если же вору нечем отдать, то его должно убить".
... "Если человек украдет достояние бога или дворца, этого человека должно убить; а также того, кто примет из его рук украденное, должно убить".
... "Если человек совершит грабеж и будет схвачен, его должно убить".
..."Если человек изнасилует жену человека... то этого человека должно убить".
..."Если человек станет обличать, под клятвой, человека, бросив на него обвинение в убийстве, и не докажет этого, то обличающего этого должно убить".
..."Если человек протянет палец против божьей сестры и не докажет обвинение, то этого человека должно подвергнуть перед судьями, а также обрить ему виски".
"Если человек украл сына другого человека, его должно убить".
..."Если судья будет судить... постановит решение... потом свое решение изменит, то этого судью должно изобличить... и он должен уплатить сумму иска в двенадцатикратном размере, а также, должен быть... поднят со своего судейского кресла и не должен возвращаться и заседать с судьями на суде".
...Насилие, самоуправство, воровство, грабеж, изнасилование, лжесвидетельство, похищение детей, неправедное судейство... Прошло четыре тысячи лет. Человечество шагнуло от бронзового века, к полетам в космос. Достигло высокого уровня экономика, культура, искусство... А в уголовном кодексе все те же статьи: воровство, насилие, неправедное судейство...
Царь Мидас.
Фригия располагалась в Западной части Малой Азии, там, где сейчас находится Турция. Но в первом тысячелетии, до нашей эры, в Малой Азии, турок еще не было. Ни одного. О том, что где-то есть какие-то турки, местное население даже и не подозревало. Ни о сельджуках, ни об османах. О турках местные жители узнали потом, столетия спустя, когда те, неведомо откуда, пришли на эти земли и завоевали их.
Согласно историческим легендам, Фригийское царство создал остроумный и мудрый Гордий, тот самый, который напутал из сыромятных ремней хитрый "Гордиев узел". "Развязать" этот необыкновенный узел сумел только Александр Македонский, и то с помощью меча. А сыном Гордия, к которому, после смерти царя, перешел трон, был так же широко известный Мидас. Однако, ни гордиевской мудростью, ни его предусмотрительностью Мидас не отличался, а потому он и вляпался в неприятную историю...
Летописцы обычно сообщают о различных сражениях, которые регулярно происходили в те доисторические времена. И, к сожалению, почти не рассказывают о том, как, в промежутках между войнами, люди занимались различными гражданскими мероприятиями: жертвоприношениями, кулачными боями: "стенка на стенку", перетягиванием каната, спортивными единоборствами, состязаниями в исполнении различных эстрадных жанров, конкурсами красоты, демонстрацией мод... Вспомните, откуда к нам пришли олимпиады, балаганы, театры, цирки, бокс, народные пляски, комедия дель арте, джаз и караоке... Из самых далеких времен. Жители Малой Азии не были, в этом отношении, исключением. В тех краях, еще до нашей эры, даже на государственном уровне, уделяли много внимания пению и музыке, постоянно проводились различные состязания, конкурсы и фестивали.
Конечно, в Малой Азии тогда было много разных государств, которые населяли небольшие, но независимые, гордые и талантливые народы. Естественно, каждый из этих народов имел основание считать, что он и есть самый-самый... Поэтому, не могло быть и речи, чтобы, на равных, объединиться в какой-нибудь сердечный "Малоазиатский союз", как это сделали, в наши дни, объединившиеся в дружественный и, главое, равноправный "Евросоюз" многие государства Европы. А поскольку "Малоазиатского союза" не существовало, то все соревнования и конкурсы, мастера спорта, мастера эстрады и мастера моды, проводили каждый в своей стране. Лидийцы в Лидии, мидяне в Мидии, а фригийцы, естественно, во Фригии.
Занимательная история, с царем Мидасом и доставшимися ему ослиными ушами, началась во время состязания певцов на большой эстраде центрального концертного зала, в столице Фригии, Гордионе. Две недели здесь проходил ежегодный открытый Всефригийский фестиваль эстрадной песни, в память царя Гордия. Поскольку фестиваль был открытым, участие в этом культурном мероприятии принимали известные исполнители, не только из Фригии, но и из некоторых сопредельных и даже дальних государств. Отдельные боги также явились и записались в число конкурентов. После третьего тура, в финал вышли два широко известных певца, яркие представители двух, почти противоположных, направлений в жанре эстрадной песни: Аполлон и Пан. В последний день состязаний, компетентному жюри следовало внимательно и беспристрастно выслушать претендентов на победу, и определить, кто из них, своим непревзойденным мастерством, заслужил высшую награду фестиваля: "Золотой узел".
Первым выступил Аполлон. Он пел и сопровождал свою песню игрой на кифаре. Аполлон, как всегда, талантливо импровизировал. Песня рождалась прямо здесь, на сцене. Это была песня о жизни, о радости, молодости и счастье... О ростке оливкового дерева, который пробивается к солнцу, о морской волне, ласкающей берег, о прелестях осеннего леса, о легком ветерке, что колышет бескрайнее поле пшеничных колосьев, о трепетной любви, о колыбели, в которой мать качает младенца...
Когда певец закончил, и кифара умолкла, зал, по-прежнему сидел, как зачарованный. Он все еще слышал голос певца и нежные звуки кифары. И шелест морской волны, и лепет младенца... Неизвестно, сколько времени длилось бы это очарование. Но кто-то громко, на весь замерший зал, вздохнул... Затем, еще кто-то, так же громко, промолвил: "Ох-хо-хо!.. Святая Кибела!.. Разве такое может быть?!!" И зал очнулся. Бесконечно долго не утихали аплодисменты и крики: "Браво, Аполлон!" "Аппо лучше всех!" "Мы с тобой, Аппо!" "Гордиев узел! Гордиев узел!"
Постепенно, восторги утихли, Аполлон удалился за кулисы и на подиум неторопливо вышел Пан.
Пан низко поклонился публике, хитро и многообещающе, как это мог делать только он, улыбнулся и подмигнул публике. Затем поднес к губам свою знаменитую флейту. Зал снова замер, ожидая чего-то удивительного и необыкновенного. И не обманулся: над залом поплыли звуки необыкновенные и чарующие.
Флейта тоненько и жалобно визжала, раскручивая длинную, скрипучую и медленно извивающуюся мелодию, затем рассыпала по каменному полу дробь каленного гороха и плеснула на этот дребезг чем-то, пузырящимся и булькающим... Мелодия прервалась на короткое мгновение, резко шлепнула на землю что-то тяжелое и пошла крутить невообразимые грохочущие спирали...
Тут же на сцену выпрыгнул лохматый, плешивый Силен, а за ним четыре заросших шерстью, рогатых, козлоногих Фавна. Публика громко и дружно ахнула: Пан, оказывается, выбрал себе, для подтанцовки, одну из самых знаменитых в Малой Азии, музыкально-танцевальную рок-группу "Рога и копыта".
Силен высоко подпрыгнул, сделал сальто, два раза перекувыркнулся и побежал на четвереньках, вокруг Пана, хлопая ушами в такт музыке и подметая пегой бородой подиум. А Фавны разбились на пары и стали художественно бодаться, высоко подпрыгивая и взбрыкивая. Перестук рогов, дробь копыт и лихие вскрики: "Эх! Плех! Наш успех! Мы танцуем лучше всех!" - естественно вплетались в закрученную извилинами мелодию флейты и с восторгом принимались залом. А заводные Фавны, подначивали зал: "Мы танцуем лучше всех! Наш успех! Эх! Эх! Плех! Плех!"
Сам Пан, то и дело, отрывался от флейты и пел. Это тоже была импровизация... В песне упоминались рытвины и колдобины, мрачные тучи, обливающие все мутными дождями, непролазная грязь на дорогах, разбитые колеса, сломанные оглобли и длинные черные лошадиные хвосты. Пан, почему-то, то и дело, упорно возвращался к лошадиным хвостам, и при каждом напоминании о них, выразительно подмигивал. Сопровождающие мелодию Фавны, отбивали копытами чечетку, прыгали друг через друга и садились на шпагат. Плешивый Селен продолжал энергично кувыркаться, вокруг Пана, между кувырками, пошлепывал себе ладошками по плеши, как по барабану, и лихо тряс бородой.
Возможно, это была песня о плохих дорогах, по которым совершенно невозможно ездить, потому что ездока постоянно подбрасывает на колдобинах, и он не может понять, где земля, а где небо. С таким же успехом ее можно было принять за песню о пушистых белых облаках, которые собираются в грозные черные тучи и осыпают всех, и все, невыносимым градом. Но почему в песне так много лошадиных хвостов рядовому, неискушенному в передовом песенном творчестве, слушателю, понять было трудно. Тем не менее, хитроумный Пан знал что делал - зал и это выступление встретил с восторгом.
Копыта Фавнов еще отбивали дробь по сцене, Селен еще шлепал ладошками по плеши, Пан задорно улыбался и разводил руками, показывая. что программа закончена, а зал уже вскочил...
- Пана в чемпионы! - вопили зрители. - Пану Узел!
- Рога и копыта! Рога и копыта! - скандировали фанаты подтанцовки... - Оле! Оле! Оле! Пан чемпион! Пан Чемпион!
Тогда еще не было футбола, и фанатам приходилось обходиться эстрадой.
- Оле! Оле! Оле!..
- Эх! Плех! Наш успех! - отвечали со сцены Фавны.
- Узел Пану! Узел Пану! - вопили фанаты
- Мы танцуем лучше всех!.. - не умолкали "Рога и Копыта".
* * *
...Потом заседало уважаемое и компетентное жюри, возглавлял которое сам царь Фригии Мидас.
Один за другим выступали члены жюри. Как на военном совете. Вначале, самый младший по своему званию и заслугам, пред искусством и Фригией, затем все более и более маститые. И поскольку каждый из них был мэтром, все это выглядело очень обстоятельно и солидно. Большинство явно склонялось к тому, что "Золотой узел" следует присудить Аполлону.
В заключение, чтобы подвести итоги заседания жюри и поставить точку в его решении, слово взял сам царь Мидас. Повел он себя, как комдив Василий Иванович Чапаев, на совещании своего штаба, перед военной операцией по разгрому очередной белой армии.
- На все то, что вы сейчас говорили, наплевать и забыть! - сообщил царь Мидас. Он убедительно сплюнул и столь же основательно забыл. - А теперь слушайте, что я говорить стану! Мы видели сегодня два противоположных подхода к пению. С одной стороны, привычный подход, которым пользовались еще наши далекие предки, когда они были дикими, а с другой стороны, подход, который нам представили Пан и сопровождающий его талантливый, я бы сказал, уникальный коллектив "Рога и Копыта". Прошу вас обратить серьезное внимание на выступление Пана... Это выступление не только намечает современные прогрессивные тенденции в развитии вокала, но и определяет будущее бессмертного искусства. Через две-три тысячи лет, в веке, эдак, в двадцать первом, после нашей эры, вся эстрада будет именно такой. Главным будет вовсе не само пение и не музыка, а выразительная подтанцовка, необычные, экзотические костюмы, не относящиеся к теме, ошеломительные кульбиты артистов и, если хотите, жонглирование какими-нибудь оригинальными, предметами, скажем, красивыми цветными тапочками наших замечательных танцовщиц или лопающимися мыльными пузырями... В этом направлении как раз и движется Пан, с блестяще выполнившими свою задачу, новаторски остроумными "Рогами и копытами". Вспомните их замечательное: "Эх! Плех!" возбудившее публику, поднявшее благодарную публику до уровня современного искусства!
Царь Мидас персонально посмотрел на каждого члена жюри, убедился, что они согласны с его основными положениями и, с еще большим напором продолжил:
- А что нам предложил уважаемый Аполлон?! Песню! Только песню и ее скромное музыкальное сопровождение. Более ничего... Такое нам уже предлагали певцы сто лет тому назад... Мы сыты по горло этими песнями... Мы выросли из того времени, когда нас охмуряли песнями... - Ах, какие умные слова, ах, какая изысканная музыка, - передразнил кого-то Мидас. - Нет, то время кануло в Лету. Сейчас народ просто песней не удовлетворишь. Старье народу больше не нужно. Народу нужно искусство выпуклое, во всем его объеме. Это я вам говорю, царь Мидас! Перед нами сейчас два принципиально разных подхода к вокалу. И мы стоим перед неизбежным историческим выбором: чему отдать предпочтение - заезженному бесперспективному и тусклому прошлому, или блестящему будущему?! Застою, рутине или прогрессу?! Я за прекрасное и светлое будущее! Я за прогресс! Надеюсь, среди членов нашего компетентного жюри, нет ни одного махрового консерватора.
Достаточно уверенно выразив подобную надежду, царь Мидас все-таки обвел проницательным взглядом специалиста членов компетентного независимого жюри. И, судя по его взгляду, если бы среди компетентного жюри нашелся, хоть один член, павший до уровня махрового консерватизма, он был бы немедленно изгнан из высококвалифицированного состава.
Поскольку царь субсидировал из казны проведение этого конкурса, его мнение немало значило для всего музыкального мира Фригии. На членов компетентного жюри речь Мидаса произвела достаточно сильное впечатление. Те, которым ранее неосознанно понравилось выступление Аполлона, единодушно отказались от своих несостоятельных убеждений. Члены жюри единогласно и единодушно проголосовали за прекрасное будущее в области искусства и прогресс. Почетный приз фестиваля "Золотой узел" присудили Пану.
Далее последовало все остальное: недоумение публики и возмущение самого Аполлона, который посчитал решение жюри необъективным, не честным и даже позорным. Но оспаривать вердикт демократического жюри, возглавляемого царем, не мог даже сын бога. А довести до широкой публики, что Мидас совершенно не разбирается в искусстве вокала и, по своей сути, настоящий длинноухий осел, Аполлон вполне мог.
* * *
... Аполлон дождался ночи и когда Мидас уснул, пробрался в царские покои и вытянул уши председателя жюри, до рекордных, для ослов, размеров. Говорить о том, какая оторопь и какой гнев охватили царя Мидаса, когда он утром, мимоходом глянул в зеркало, нет смысла. И это понятно: каждый царь, увидевший утром, в зеркале, свое отражение, украшенное ослиными ушами, почувствовал бы то же самое. Первым делом, Мидас подергал уши и попытался избавиться от этого сомнительного украшения. Ничего не получилось. Мидас вдребезги разбил коварное зеркало. Затем вихрем промчался по анфиладе своих комнат и парадных залов и разбил все остальные зеркала. Не только малые, но и большие, на которых он выглядел особенно впечатляюще. Только после этого Мидас сообразил, что пока его никто не видел, надо срочно скрыть свой позор. Царь вернулся в опочивальню, разыскал в гардеробе какой-то старый колпак и натянул его на голову, прикрыв уши. Теперь у него появилось свободное время, очень много свободного времени. Мидас присел в красивое царское кресло, спинка и подлокотники которого были покрыты узорами из золота и серебра, и стал размышлять о том, кого следует казнить в первую очередь.
* * *
... Постоянно прикрывая поросшие шерстью ослиные уши высоким колпаком, царь Мидас сумел сохранить свою тайну. Ни один из приближенных к нему вельмож не догадывался о том, что прячет царь под высоким колпаком, ни один слуга не понял, почему царь так полюбил этот головной убор и никогда не снимает его. И все-таки был человек, которому царь Мидас вынужден был открыть свою тайну. Это был придворный парикмахер, который ежедневно ухаживал за прической царя и его бородой. Летописцы не сохранили для нас имени этого человека. Но мы можем предположить, какой у него был железный характер, какая могучая воля. Он, один, только он, во всей Фригии, во всей Малой Азии, знал совершенно потрясающую тайну но не мог никому ничего рассказать... Даже шепнуть... Даже, просто сделать вид, что знает важнейший государственный секрет. Ни дома, ни за кружкой пива с друзьями. А как ему хотелось, прогуливаясь по шумному базару, походя, небрежно бросить: "Вы, вероятно, не знаете - а у царя Мидаса ослиные уши!.." Но сделать этого он не мог.
Этот придворный парикмахер, имя которого, к сожалению, не удосужились донести до нас летописцы, все время молчал, крепко сжав губы. Он боялся, неожиданно выронить запретные слова. Он лишился аппетита, сбросил килограммов десять веса и перестал улыбаться. Видели ли вы, когда-нибудь, парикмахера, который стрижет клиента и молчит? Можно держать пари: "сто к одному", что не видели. Такое невозможно. Природа создавала эту профессию не для того, чтобы представители ее молчали... А он молчал. Муки легендарного Тантала, были пустяком, по сравнению с муками этого придворного труженика ножниц и бритвы.
Некоторые историки, квалифицированные специалисты по изучению системы средневековых пыток, утверждают, что отдельные, физически и нравственно сильные личности, выдерживали пытку "дыбой" двое суток. Наш придворный парикмахер выдержал пытку молчанием две недели. Вероятно, это был мировой рекорд. Но он, сами понимаете, нигде не зафиксирован.
Ровно через две недели, после того, как он впервые увидел царя Мидаса, голову которого украшали крупные, поросшие аккуратной коричневой шерсткой, ослиные уши, придворный парикмахер, почувствовал, что он больше не может... И принял мужественное решение... Он встал на рассвете, и по-прежнему крепко сжимая губы, ушел подальше от людей на безлюдный берег реки, заросший камышом. Там он долго, не шелохнувшись, стоял, пока не убедился, что даже вдали нет ни одного человека и, вообще, ни одного живого существа. Затем парикмахер зашел в самые густые заросли камыша, опустился на колени, пригнулся, чтобы его не увидел даже мелкий лягушонок. Руками он выскреб во влажной почве просторную ямку, и в нее, только в нее, аккуратно, не уронив ни полслова в сторону, вполголоса произнес не дававшую ему покоя тайну.
- У царя Мидаса ослиные уши... - шепнул парикмахер в ямку, быстро засыпал ее землей, а сверху еще и аккуратно пришлепал эту землю ладонью. Вот такой остроумный выход из создавшегося положения нашел. Этот человек. Не раскрыл государственную тайну, ни одном живому существу и, в то же время, освободил себя от ноши непосильного секрета.
Освободившийся от измучившей его тайны, придворный парикмахер, довольно посвистывая игривый мотивчик, спокойно и уверенно вернулся в город. Он почувствовал, что голоден, а еще ему захотелось хлебнуть холодненького пива, и он понял, что соскучился по козинакам, которыми раньше лакомился ежедневно... И, вообще, впереди была вся жизнь, прекрасная и удивительная...
А камыш, который бестолково колебался и бессмысленно шумел на ветру, заинтересовался этим случаем. Ближайшие, к засыпанной ямке, растения направили свои, любопытные до новостей, корешки к месту, куда парикмахер поместил секрет, и стали жадно, без разбора, впитывать все, что в ней оказалось.
Следует напомнить, что в те доисторические времена, пятой власти вообще не существовало. Впрочем, как и второй, третьей и четвертой. Была только одна власть - первая. Она управляла и делала все остальное. Но СМИ имелись. Без них уже тогда не могли обойтись. Технически сложные и высокоинтеллектуальные радио и телевидение в те века еще не пытались изобрести. Но изобрели глашатайство. Громкоговорящий, и всем видный, глашатай выезжал на базар, верхом на лошади, и сообщал все важнейшие новости от имени царской канцелярии (и никогда злоупотреблял рекламными паузами). А вместо газет и журналов, в те времена выходили глиняные таблички, с вытиснутыми на них первобытными буквами; выпускались также каменные плиты, на которых высекались особо важные сообщения, законы и реляции о победах правителя. Все эти средства массовой информации находились под строгой цензурой царских сатрапов, и естественно, ни одно из них не могло выдать сообщение, о котором даже сами сатрапы не знали.
Но камыши время от времени смело пошумливали. Они были совершенно независимы, как желтая пресса, как подпольные листовки, как слухи и сплетни... А могущественная цензура не знала, как с ними управиться. Камыши однажды и выдали: "У царя Мидаса ослиные уши!" И еще раз: "У царя Мидаса ослиные уши!". Потом еще... И пошло... Бесконечно... Камыши работали на сенсацию, что с них возьмешь? Они выдавали, эту новость, пока она не перестала быть новостью и всем надоела.
А что народ? А ничего. Не бежать же людям на баррикады из-за того, что у их царя ослиные уши. И не объявлять из-за этого траур. Некоторые посчитали, что так и должно быть. Нашлось и представители внесистемной оппозиции, которые обрадовались: "У царя Мидаса, уши ослиные, а у меня, хоть я и не царь - нормальные. Так кто умней?!" Можно совершенно ответственно заявить, что, в стране ничего не изменилось, фригийцы так же сеяли, так же пахали, так же платили налоги. Но в моду, конечно, пришла новация. Все стали носить высокие колпаки. Высокие колпаки - это, оказалось, не только очень красиво, но и подчеркивало благородство и мудрость... Недаром сам царь Мидас отдавал предпочтение такому головному убору.
Сфинкс.
Сфинкс представлял собой громадное чудовище, с львиным туловищем и головой женщины. Его придумала и создала в Древнем Египте, кочующая творческая группа жрецов-монументалистов, известная своей приверженностью к черному юмору.
Грозный Сфинкс лежал на скале, невдалеке от города Фивы. Он останавливал проходящих мимо путников, и задавал им загадку: "Кто ходит утром на четырех ногах, в полдень на двух, а вечером на трех?".
Сфинкс был громадным и устрашающим. Путники, при виде этого страшилища, терялись, не могли сообразить, что следует ответить, и Сфинкс их тут же съедал. В результате, путники, да и целые караваны, стали ходить в Фивы другими дорогами, а эту забросили. Такое изменение маршрутов не только подорвало обширную придорожную торговлю, но и привело к спаду всей экономики района. А Сфинксу стало не с кем проводить свои краткие собеседования. Он, в основном, подремывал, изредка окидывая взглядом окрестность: не появиться ли какой-нибудь любитель острых ощущений? И терпеливо ждал возможности превратить любителя в жертву. Сфинксу было скучно.
Когда хитрые египетские жрецы сошли с исторической сцены, им на смену пришли еще более хитрые мафиози, из древних греков. Они, создали здесь экскурсионно-исторический заповедник-аттракцион. Чтобы Сфинкс выглядел позанимательней, ему приделали крылья, определили придорожному чудищу устрашающую родословную (порождение Пифона и Ехидны) и ввели его, как активный персонаж, в свою, древнегреческую мифологию. Сам Сфинкс у них, по-прежнему, занимался тем же черным делом: задавал стандартную загадку, затем поедал растерянных путников. А кристально чистые, чтущие Уголовный Кодекс, мафиози, подбирали оставшееся от путников бесхозное имущество. Добровольно. Не получая за свой труд никакого материального вознаграждения. Только лишь в целях очистки экскурсионного заповедника от посторонних, загромождающих пейзаж предметов. Тем и жили. И ни одной жалобы. А нет жалоб, значит, нет и преступлений, все по закону.
Но греки не египтяне. В греческой мифологии сплошные герои: одни, очень сильные, как Геракл, другие, очень умные, как Ясон. И, поскольку ни криминальной полиции ни, тем более, ОМОНа тогда еще не существовало, всем этим героям, вместо того, чтобы заниматься мирным созидательным трудом, приходилось бороться с различными проявлениями древнегреческой преступности. Особенно, с преступностью серийной. Мафиози, которые обогащались на Фиванской дороге, были очень хитрыми, закон они не нарушали, и предъявить им было нечего. Но Сфинкс вполне подходил под определение серийного убийцы.
Чтобы прекратить беспредел мафиози и противозаконную деятельность Сфинкса, древнегреческие борцы с преступностью командировали в Фивы одного из своих самых умных героев - Эдипа. Естественно, Эдип проводил эту непростую операцию, под прикрытием. Путешествовал верхом на двугорбом верблюде, загруженном всякими дефицитными товарами ширпотреба, и везде распространял слухи, что он богатый купец.
Несмотря на устрашающие размеры (а возможно именно благодаря им), Сфинкс был глуп, самонадеян и консервативен. Причем, ни менеджера, ни креативного директора у него не имелось (в этом отношении, греческие мафиози допустили серьезный промах). Он знал всего лишь одну загадку и не обновлял свой репертуар несколько сотен лет. Ее он и задал Эдипу. Тот не растерялся. У него имелась, к этой загадке, хорошая разгадка - домашняя заготовка, которую он, собираясь на эту операцию, обкатал с другими умными героями. Эдип, не задумываясь, ответил: "Человек в младенчестве, зрелом и старческом возрасте".
Сфинкс от такого ответа впал в оторопь. Всю жизнь он успешно задавал эту загадку... а потом следовал легкий перекус. Эдип, своим нахальным ответом, все испортил... И, поскольку другой загадки Сфинкс не знал, он потерял смысл жизни. Обезумев от горя, чудовище бросилось со скалы и разбилось вдребезги, насмерть. Таким образом, была полностью пресечена преступная деятельность значительной группы хитрых древнегреческих мафиози на Фиванской дороге.
Некоторые утверждают, что Сфинкс утопился в море. Но этого не могло случиться. Фивы находились на левом берегу Нила. Чтобы утопиться в Красном море ему понадобилось бы пробежать не менее двухсот километров, предварительно перепрыгнув через Нил. Это при его-то весе! А до Средиземного моря от Фив было всех шестьсот километров. Утопиться Сфинкс не имел никакой возможности. Он и разбился, в мелкие дребезги, спрыгнув со скалы.
Потом Сфинкса, (просто как исторический артефакт) собрали, современные жители Египта - арабы. Он и сейчас лежит на скале недалеко от развалин древних Фив, но преступной деятельностью больше не занимается, и со своей глупой загадкой к мирным путникам не пристает.
Гера.
Гера - седьмая жена Зевса. Вряд ли она занималась спортом. Но то, что она была красавицей и умницей - это точно. Иначе Зевс (а у него была привычка, влюбляться только в лучших из лучших) так долго не ухаживал бы за ней и, тем более, не взял бы ее в жены. Но, согласно самым достоверным сведениям, из греческой мифологии, брак этот 300 лет оставался тайным.
Представляете себе положение женщины: и замужем и, все время, сама по себе. Нельзя появиться на людях вместе с мужем. Тем более, если он занимает такую высокую должность. И так 300 лет. На пиру, рядом с суженым, не сядешь; посмотреть модную премьеру Софокла или Эврипида, куда все боги собираются, тоже одной приходится, к любимому в ложу не зайдешь. Нельзя даже просто так, теплым вечерком, медленно и спокойно, с удовольствием прогуляться под ручку с Зевсом по кипарисовой алле, благоухающей ароматами белых роз... А, кроме того, в Древней Греции, не только на Олимпе, но и в каждом доме, знали, что их верховный Бог весьма охоч до женского пола и его приключения, с некоторыми пикантными подробностями, были постоянной темой разговоров дам, во время вечерних чаепитий. А Гера все слышала... И вынуждена была делать вид, что ей это совершенно безразлично, что лично ее, это не касается и не интересует.
От такого положения, у кого угодно, характер испортится. А Гера была женщиной самолюбивой, властной и впечатлительной... Когда Зевс, наконец, официально объявил ее своей женой и царицей богов, она стала выдавать все, что у нее накопилось за 300 лет терпения. Гера и показала всем, кто здесь, жена Зевса, кто на Олимпе хозяйка. Прежде всего, она взялась за любовниц Громовержца: наслала ядовитых змей на остров, где жили Эгина и ее сын от Зевса, жестоко наказала Алкмену, погубила Семелу, превратила Каллисто в медведицу, а царицу Ламию в чудовище, прокляла нимфу Эхо, которая стала повторять отдельные слова бесконечно, не давала забеременевшей от Зевса Лето, родить на твердой земле, а к очередной любовнице Громовержца Ио, которую Зевс замаскировал, превратив в симпатичную рыженькую корову, с большими грустными глазами, приставила чудовищного овода, который постоянно жалил ее и не позволял остановиться. Другим соперницам тоже досталось немало. И внебрачным сыновьям Зевса покоя не давала, пакостила им, как только могла. Достаточно вспомнить, насколько она испортила жизнь Гераклу...
Повелитель Олимпа не обращал никакого внимания, ни на ревность жены, ни на то, как она мстит его любовницам. И, вообще, постоянно подчеркивал, что здесь, на Олимпе, единственный хозяин - он, и волен делать все, что ему захочется. Остальные, как смертные, так и бессмертные, должны слушаться его повелений и выполнять их. В том числе, в первую очередь, жена. Вот такой суровый Домострой завел у себя на Олимпе Громовержец.
Постоянные измены, высокомерие и капризы мужа настолько надоели Гере, что она задумала свергнуть всемогущего Зевса. Логика ревнивой жены непостижима... Однако, ей не составило особого труда найти союзников, среди младших богов: на Олимпе оказалось немало тех, кому методы руководства Зевса, его грубость, жестокость и постоянный командный стиль, не нравились. Заговорщики воспользовались моментом, когда Зевс, после неумеренного возлияния нектара, смешанного с маковым соком, опьянел. Незаметно для Громовержца они прибрали молнии, спрятали их в какой-то сундук, затем дружно навалились на Повелителя, опутали его сыромятными ремнями и крепко-накрепко связали.
Зевс быстро сбросил с себя опьянение, но освободиться от многочисленных сковывающих его сыромятных ремней, даже при помощи своих божественных способностей, не смог. Его могущество не способно было опуститься до подобных примитивных занятий. А мятежные боги стали выговаривать Громовержцу... Упрекали в том, что он вел себя, как жестокий тиран, никого не слушал, ни с чьим мнением не считался... И что его тоталитаризм и командный стиль, как основной метод руководства богами, давно изжил себя. Сейчас, мол, настали другие времена, и даже на Олимпе следует вводить элементы демократии и толейрантности. И, вообще, пора приступить к перестройке. А Гера, конечно, напомнила ему, что Повелитель богов должен показывать пример семейной добропорядочности и не имеет права вести себя, аморально, как последний распутник. Даже обозвала его кобелем, который не может пропустить ни одной особы, которая носит юбку...
Гера и ее союзники уже праздновали победу, и потеряли бдительность, а напрасно... Потому что в это время, совершенно неожиданно, появился сторукий Бриарей. Этот могучий великан, которого Зевс когда-то спас от мести Урана, был при правителе Олимпа, кем-то вроде неофициального телохранителя. В то время, когда боги связывали Зевса, он ужинал в соседнем помещении. Бриарей услышал громкие крики рассерженного Повелителя и решил посмотреть, на кого столь разгневался Громовержец. Так и зашел, продолжая ужинать, с тремя большими мослами оленьих ног в руках. И оторопел: на полу, окутанный ремнями, беспомощно лежал Владыка Олимпа и, не переставая, ругался немыслимыми для Бога словами. Бриарей, не медля, бросился к Повелителю и, не выпуская мослов, остальными руками, благо, их у великана было еще девяносто семь, мгновенно развязал многочисленные узлы и распутал ремни.
Рассвирепевший Зевс, вскочил, и сразу же разыскал свои молнии.
- Что, допрыгались!? - стал он грозно тыкать раскаленными молниями в мятежных богов, предварительно выстроив их по ранжиру.... - Своему повелителю грозите?! Да как вы до этого дошли?! Такое даже в мыслях вообразить невозможно! Демократии вам захотелось? Свободы захотелось?! Так я вас научу, как свободу любить! Перестройки им захотелось. Вот у меня где вся ваша перестройка! - он показал приунывшим мятежникам крепко сжатый божественный кулак, поросший рыжими волосиками. - Как врежу по вашим наглым мордам, так сразу и перестроитесь: станете все безносыми и безликими!.. Не хочется?.. А в пепел обратиться хочется?.. Захочу и рассею его в безбрежном пространстве. Пусть потом о вашем пепле песню сочиняют: "По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там..." Все останетесь без могил... Я всемогущий! Забыли, как я с Титанами расправился?! Может в Тартар захотелось?! А?..
Такую вот бодрящую речь произнес разгневанный Зевс. А мятежные боги не забыли, как Грмовержец расправился с Титанами, в Тартар им не хотелось. Стать безликими тоже не хотелось. Боги правильно оценили обстановку и стали каяться. Получалось у них это достаточно убедительно. Они заверяли, что вовсе не хотели так поступать с Громовержцем. Что они любят его именно за четкость и точность, с которой он отдает приказы. Уважают, бесконечно преданы и готовы выполнить любое указание... И стали валить все на Геру. Клялись, что это Гера сбила их с толка, заворожила своими россказнями. Они и послушали ее. Ведь Гера - жена Громовержца и они были уверены, что она говорила от его имени... И вообще, это была такая шутка... Пошутить что ли нельзя? Они ведь считали, что у Зевса потрясающее чувство юмора, и он все поймет... А что касается демократии и перестройки, так это, конечно, чушь собачья. Пусть этим люди балуются, а на Олимпе им места нет. Если Зевс прикажет и они грудью встанут против всего, что придумали на земле всякие либералы...
Кончился разговор тем, что Зевс еще раз напомнил младшим богам, кто есть он, и кто есть они, по сравнению с ним, Громовержцем, Владыкой Олимпа. И коротким перечислением того, что он с ними сделает, если хоть один, из них, пытается, еще раз, вякнуть... Он простил им преступление, как действовавшим, частично, по уговору со стороны, а частично, по собственной их глупости. А Геру, не сказав ей при этом ни слова, тут же, публично, в назидание всем, что он, Повелитель богов, может сделать за неповиновение, даже с любимой женой, наказал. При помощи золотых браслетов подвесил ее за запястья к Небу, а к ногам ее, лично, привязал две очень тяжелые наковальни.
Ни в хрониках, ни в мифах нет сообщений, сколько пребывала жена Зевса в столь неприятном положении. Известно только, что Зевс помиловал несчастную женщину лишь после того, как она поклялась водами Стикса, что больше никогда не посягнет на его власть. И, действительно, с тех пор Гера не поднимала мятежей, вела себя тихо и ни разу не было слышно о каких-то ее серьезных проступках. Только иногда давала она волю своему языку, упрекая мужа в его бесчисленных изменах.
Персей и Медуза.
Это были три сестрички Горгоны, дочери морского божества Феркиса и его сестры Кето: Стено - могучая, Евриала - далеко прыгающая и Медуза - повелительница. Очаровательные девушки с милыми личиками, роскошными волосами и прекрасными фигурками. Они вели праздный образ жизни, любили петь, танцевать, играть в салки... Горгонам нравилось купаться в море и они проводили там много времени, оглашая окрестности шутками и веселым смехом...
Бог морей Посейдон влюбился в младшую сестрицу, Медузу, и стал преследовать ее. Медуза спряталась от морского бога в храме Афины Паллады. Посейдон нашел девушку, и там овладел Медузой, осквернив тем самым храм, который был символом девственности.
Афина, пришла в бешенство... И тут произошло странное. Афина Паллада, богиня мудрости и доброты, покровительница девственности, вместо того, чтобы ополчиться на насильника Посейдона, устроить ему какую-нибудь пакость, или, хотя бы, закатить хороший скандал и заставить извиниться перед Медузой, излила свой гнев на сестричек Горгон. На младшую, пострадавшую, которую богине, по своему статусу, следовало бы утешить, поддержать, и на ее сестер, вообще не имеющих никакого отношения к этому неприятному событию.
Афина наказала сестер. Наказала очень жестоко. Превратила красавиц в чудовищ. Тела Горгон покрылись металлической чешуей, которую не мог разрубить даже меч. Руки стали медными, на них выросли длинные, как у хищных зверей, когти. У сестер появились острые, словно кинжалы, клыки, горящие красными огнями глаза наполнились злобой. Выросли крылья со сверкающим оперением. А на головах, вместо шикарных причесок, двигались и шипели отвратительные ядовитые змеи. Чтобы Горгоны не могли более никогда общаться с людьми, Афина придала их глазам особую силу: стоило кому-нибудь встретиться взглядом с одной из сестер, он тут же превращался в камень. Не девушки - а ходячие мастерские по изготовлению скульптур. От их взгляда замирало все, даже вода застывала льдом... И опять непонятное: Стену и Евриалу богиня превратила в бессмертных, а Медузу, пострадавшую от Посейдона, оставила смертной.
Красавицы стали выглядеть чудовищами. Они привыкли проводить время в веселых компаниях, но сейчас не могли показаться людям. Даже изредка, даже издали. Горгоны отправились жить на удаленный безымянный остров, что находится на границе, между крайним Западом и крайним Югом, на берегу реки Океан. Шло время, ничего не менялось. Постепенно Горгоны ожесточились и, действительно, стали чудовищами. В злобе своей они начали охотиться за всем живым, ловили животных и людей, разрывали их на части и пили кровь.
Неизвестно сколько продолжалось бы это, если бы не Персей.
* * *
Царь Аргоса Акрисий, узнал от оракула, что ему суждено погибнуть от руки сына своей дочери Данаи. Выслушав это сообщение, царь расстроился, затем задумался и, наконец, решил, что придется обойтись без внука. Он тут же заключил дочь в высоченную медную башню, с единственным окошком, перекрытым чугунной решеткой. Соответственно, приказал, навесить на двери массу замков и организовать бдительную круглосуточную охрану: чтобы в башню даже комар не пролетел и, естественно, не мог попасть ни один смертный.
Но для бога, который, и не был смертным, преград не существовало. А Громовержец Зевс, как раз, в это время, влюбился в Данаю. Он, без труда, проник к даме сердца, в виде золотого дождя. Сейчас каждый может увидеть, как это произошло, ибо данное событие запечатлел для человечества великий голландский художник Рембрандт Харменс ван Рейн, в своей широко известной картине "Даная". Вообще, следует сказать, что встреча Зевса с Данаей, почему-то вызвала большой интерес в сообществе художников. В мире так много прекрасного, достойного кисти живописца, столько возможностей дерзать, продемонстрировать свой талант, свою индивидуальность, а они, словно завороженные, стали писать картины про Данаю и Золотой Дождь. Тициан, и Корреджо, и Мабюз, и Климт, и Уртерхауз, и Фомина и еще немало других, которые недостаточно широко известны... Обычному человеку такое не понять. Вероятно, никто кроме самих художников, подобный порыв объяснить не сможет...
Даная родила от Зевса сына и назвала его Персеем. Царь Аргоса, когда узнал, что у него появился внук, пришел в ужас: ведь это предвещало его гибель. А погибать царям не нравится, еще более, чем простым смертным. Все таки, должность довольно приятная, предоставляет некоторые привилегии и расширяет возможности.
Акрисий приказал сколотить большой ящик, закрыть в него Данаю с ее сыном, и сбросить ящик в море. Пусть плывет куда-нибудь подальше... В те времена нередко прибегали к такому способу, чтобы избавиться от грозивших неприятностей. Помните, и у нас, на Руси, так же поступили с женой царя Салтана и ее сыном Гвидоном. Только не в ящик их тогда законопатили, а в бочку... Об этом подробно написал в одной из своих поэм, наш Александр Сергеевич Пушкин...
... Объявили царску волю -
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух Указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолило, покатили
И пустили в Окиян -
Так велел-де царь Салтан.
Известны и другие аналогичные случаи. Люди, в давние времена, активно пользовались подобным приемом: вроде бы, никого не казнили, не убивали, не брали на душу грех и, в то же время, избавлялись от нежелательных родственников.
Ящик с Данаей и Персеем, без руля и ветрил, беспорядочно поболтался, некоторое время, по волнам, бурного моря, но не утонул, а благополучно причалил к острову Сериф. Можно с полной уверенностью считать, что это произошло не без вмешательства богов, которые проконтролировали, чтобы с малолетним сыном Зевса не случилось ничего плохого. Данаю с ребенком нашел рыбак Диктис и взял под свое покровительство, как родную дочь. Мальчика он растил и воспитывал, как собственного внука.
В античные времена, в Греции, царей было много. В каждом городе - царь. Почти на каждом острове тоже свой царь. А в эллинском архипелаге столько островов... Профессия царя, можно сказать, пользовалась там популярностью и была массовой. На небольшом острове Серифе тоже имелся свой царь - некий Полидект, о котором бы мы ничего не узнали бы, а, возможно, даже, не услышали бы о нем, если бы к этому острову не причалил ящик с Данаей и ее сыном.
* * *
Шли годы. Персей вырос в крепкого, дельного юношу. Даная считалась самой красивой женщиной на острове. Полидект продолжал успешно управлять своим небольшим царством...
Культура Эллады в те годы процветала. Это относится не только к регулярному проведению Олимпийских игр и к постоянному занятию греками разными видами спорта. Не только к классическому искусству, в виде трагедий и комедий, но и к различным жанрам художественной самодеятельности. Широкое распространение получила и наука. Как фундамент ее, возникали Философские школы. Основу заложили, придерживающиеся совершенно противоположных точек зрения на сам принцип существования окружающего нас мира - идеалисты и материалисты. Эти ученые мужи (женщин, в те годы, в философы не принимали) были очень умными. Они могли объяснить все... Кстати, именно философы определили Закон, согласно которому жизнь развивается в процессе перехода количества в качество. Что касается этого Закона, у идеалистов и материалистов имелось полное согласие. Так что и философия процветала...
И именно в эти годы, во время явного процветания философии, свершилось непонятное, неожиданное и совершенно ненаучное явление... Как раскат грома в чистом небе. Видимо сработал какой-то неизвестный философам антизакон (ведь если существуют законы, должны существовать и антизаконы): качество стало переходить в количество... И пошло... В Милеете - две философские школы, в Коринфсе - три в Эфесе - пять... И далее по, всей Элладе, как опята в дождливую осень, стали появляться философские школы. Везде: эпикурейцы, скептицисты, стоицисты, неоплатонисты, пифагорейцы, софисты, схоласты, киники, эклектики, перипатетики, натурфилософы... Всех не перечесть и не упомнить. Но можно уверенно сказать, что по количеству философов, на квадратный метр территории, процветающая Эллада, в те славные годы, занимало первое место в мире.
Энергичный Полидект не мог остаться в стороне от этого прогрессивного пиршества науки. Теперь он был не просто царем одного отдельного острова, он возглавлял философскую школу и стал Полидектом Серифским. В учении этой школы были свои, оригинальные, представления о бытии, реальностях, пространстве и о существовании человека в особых реальностях и особом пространстве... Называлась это философское течение, не то "Эмпирический субъективизм", не то "Субъективистский эмпиризм"... Течение было некрупным и в архивах, материалы о нем не сохранились. Основополагающие взгляды философов этой школы нам неизвестны.
Несмотря на то, что Полидект был теперь не только опытным царем, но и мудрым главой философской школы, он позволил себе влюбился в неведомо откуда взявшуюся, Данаю и решил жениться на ней. Данае же, царствующий философ не нравился как мужчина, и она не хотела выходить за него замуж. Сын Персей считал, что должен защищать не только права матери, но и ее вкусы. Вот такая расстановка сил была в этом нетипичном треугольнике, отличающимся от привычного нам, классического.
Полидект был упрям. Как философ, он научился делить сущность на отдельные реальности и пытался столь же легко управлять воображаемыми реальностями, как он управлял островом. Царь прикинул, что если он избавится от Персея (удалит его из этой реальности), то Данаю, уж как-нибудь, уломает. А если потребуется, то и заставит. Он ведь царь и глава философской школы. Значит, обладает и властью, и мудростью. А она всего-навсего приемная дочь рыбака. Радоваться должна, дура.
Это свое решение царское и мудрое решение, философ Полидект хранил в секрете. Официально он объявил, что наметил себе в жены принцессу с соседнего острова и даже назначил день свадьбы. А Персею сообщил, что если тот с матерью собираются, и в дальнейшем, проживать во владениях Полидекта, то в качестве предоплаты за это, юноша должен принести царю голову Медузы Горгоны.
* * *
Все островитяне понимали, что коварный Полидект облекает юношу на гибель. Но никто даже не намекнул об этом Персею. Здесь, на острове Сериф, все зависели от воли царя Полидекта и все побаивались его. А наивный юноша принял указание правителя, как рядовой каприз. Причем, в силу своей молодости и неосведомленности, он не сомневался, что сумеет управиться с чудовищем. Афина Паллада, когда ей донесли, что некий царек Полидект приказал некому незаконному сыну Зевса, по имени Персей, доставить ему голову Медузы Горгоны, заинтересовалась этим. У нее, как вы помните, были какие-то свои, никому неизвестные, счеты с Медузой.
Рано утром, когда Персей укладывал в рюкзак кое-какие необходимые в дороге вещички, к нему явилась сама Афина Паллада. Да не одна. Богиня прихватила с собой хитроумного Гермеса. Персей сразу узнал важных гостей. Но не растерялся (очевидно, подействовали гены Зевса). Извинился, что не может принять богов, соответственно их высокому положению. Почтительно пригласил сесть на мягкий диван. Поинтересовался, не желают ли уважаемые гости чего-нибудь из прохладительных напитков? Или не прохладительных?.. Может быть - перекусить?.. В общем, повел себя скромно, почтительно, и с достоинством.
Богам такое понравилось. Но присаживаться не стали, от угощений отказались, а сразу перешли к делу. Афина коротко, но достаточно доходчиво, объяснила юноше, какое опасное дело ему предстоит, и напомнила, что он, ни в коем случае, не должен встречаться взглядом с Медузой, даже, ни единого раза глянуть на нее не должен... На других Горгон тоже. И вручила Персею свой личный медный щит: поверхность его блестела, как зеркало.
- Поверни щит в сторону Медузы, и ты увидишь ее отражение, оно не принесет тебе никакого вреда. Пользуясь этим отражением - убей ее. Отруби голову. Ты должен это сделать одним ударом.
Вот так, эмоционально, по-женски, не касаясь важных особенностей схватки с Медузой, объяснила богиня Персею его задачу.
- Непременно одним ударом, - продолжил Гермес. И объяснил: - Если ты сразу не перерубишь шею Медузе, то змеи найдут в себе силу извергнуть на тебя яд, и ты умрешь. Покажи мне свой меч.
Персей показал. Это было хорошее оружие, меч не юниора, а зрелого воина, с которым, при определенной силе и достаточном умении, можно сражаться и побеждать.
- Эх, молодость, молодость... - бог с сожалением поглядел на меч и с тем же сожалением, на самого Персея. - И этой игрушкой ты хочешь отрубить голову Медузе?
- Мой меч не игрушка, - обиделся Персей. - Этим мечом я одним ударом разрубаю ствол пятнадцатилетнего дуба.
- Слышала?.. - обратился к Афине Гермес, - Этот парень мне нравится... Чтобы одним ударом разрубить ствол пятнадцатилетнего дуба, нужна не только сила. Здесь и ум нужен. Но должен тебе напомнить, отважный юноша, - обернулся он к Персею: - шея у Медузы покрыта двумя слоями металлической чешуи, которую не сумеет разрубить, ни один меч, что выковали руки человека. Понимаешь, ни один. А, вообще, меч твой, конечно, не плох... - Это можно было понять: "Неплох, чтобы рубить им деревья".
Нельзя сказать, что Персей растерялся. Просто, он только сейчас, по-настоящему понял, что вся эта затея - добыть голову Медузы, безнадежна и бессмысленна. И ему очень неприятно было почувствовать себя мальчишкой, глупцом, слепо повинующемуся коварному Полидекту...
- Гермес, парню надо помочь, - прервала затянувшееся молчание Афина. - Видишь, он готов сразиться с чудовищем, убить Медузу. Но с этим мечом он обречен на гибель. Просто ему нужно помочь...
- Помочь, помочь... - пробурчал Гермес. - Где, что недодумают, так непременно находят Гермеса. А Гермес должен всем помогать... Оказывается, ты за этим меня сюда привела, мудрейшая.
- Гермес... - Афина умоляюще уставилась на приятеля большими прекрасными глазами. - Ты же понимаешь, что никто кроме тебя... Даже я ничего не могу здесь сделать...
- Я и говорю: никто кроме меня в эти земные дела не полезет... И кто меня, глупого, в них втягивает?.. Мудрейшая Афина Паллада... - А кому достанется потом втык от Громовержца?... Опять мне... - продолжал ворчать Гермес... Потом неожиданно улыбнулся. - Только не надо смотреть на меня так, богиня. Ты же знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе, мудрая, среброокая и прекрасная. Поможем мы твоему юноше... - Он обернулся к Персею и отстегнул боевой серп, что висел на поясе. - Это оружие создано в лучшей кузнице Олимпа. Лезвие его покрыто диамантами, отточенными самим Гефестом. Этим серпом можно рубить металл, камень и головы Медузам. Могу одолжить его тебе. Но очень прошу, отнесись к этому оружию бережно и не потеря й его. А после подвига, который тебе предстоит совершить, вернешь. Я, видишь ли, очень к нему привык. И еще одна просьба: голову Медузы положишь к ногам Афины Паллады... - Он повернулся к Афине. - Ты ведь с самого начала, когда приглашала сопроводить тебя, к этому юноше, рассчитывала на то, что он принесет тебе голову Медузы. Ведь так, моя мудрая и прекрасная?
- Хоть бы и так, - богиня была довольна и не скрывала этого. - Гермес, ты самый разумный и самый практичный бог. Не знаю, что я делала бы без тебя.
- Торговля очень сложная профессия, - ухмыльнулся Гермес. - Надо многое знать и кое-чего уметь. И главное, все надо делать вовремя. Точней - в подходящее для этого время... Ты, кажется, хочешь что-то сказать? - спросил он у задумавшегося Персея.
- Меня послал за головой Медузы Полидект, - уныло наклонов голову сообщил Персей. - Если я не принесу ее, он изгонит мать и меня с этого острова. А нам некуда деваться.
- Вот как?.. - Гефест сделал вид, будто он удивлен. - Слышишь, русоволосая, оказывается Полидект собирается изгнать с острова, которым он управляет, Персея и его мать Данаю... По-моему, это нехорошо.
- Этот правитель Полидект... - Богиня посмотрела на юношу и решила, что не стоит произносить при нем слова, которые, по ее мнению, заслуживает Полидект. - Этот возомнивший о себе царек, который... - и опять удержалась... - Мы ему посоветуем, не делать этого. Уверена, он оставит тебя, Персей, и твою мать, в покое.
- Да, конечно, - подтвердил Гефест. - Мы его попросим. Непременно. Так что в этом отношении можешь быть спокоен.
- Гефест, ты знаешь превратности бытия лучше, чем все другие боги. Может быть, дашь юноше пару добрых советов? - попросила Афина.
- Ты льстишь мне Паллада, - похвала была приятна Гермесу, но он постарался скрыть это. - Как раз это я и собирался сделать... Ведь теперь я тоже заинтересован, чтобы он вернулся с победой. Пару добрых советов... М-да... Послушай меня, храбрый юноша. Я уверен, что если ты сумеешь правильно действовать серпом и щитом, тебе удастся отрубить голову Медузе... И мне хочется чтобы ты возвратился из этого путешествия.
- Мне тоже, - признался юноша. - Я помню, что надо вернуть серп, а также положить к ногам почитаемой всеми богини, голову Медузы и этот щит.
- Вот именно, - подтвердил Гермес. - Ты непременно должен это сделать... Но когда могучая Стено и быстрая как молния Евриала увидят, что ты убил их сестру, они вряд ли позволят тебе вернуться домой. А с двумя этими дамами ты не сумеешь управиться...
Персей молчал. Афина с укором смотрела на Гермеса. Вместо того, чтобы дать добрый совет, тот пугал юношу. Но Гермес не замечал укора в глазах богини. Или делал вид, что не замечает.
- Пожалуй, доблестный юноша, прежде чем ты ринешься выполнять подвиг, тебе стоило бы заглянуть к грайам, жилище которых у подножья Олимпа, - посоветовал он. - Ты слышал что-нибудь о Форкидах-грайях?
- Нет, - признался Персей. - Кто это такие?
- Они тоже дочери Форкия и Кето. Сестры Горгон. Дейно - оса, Памфредо - тревога и Энио - злоба. Почтенные старые женщины. Очень старые. Понимаешь, - они родились уже седыми... А за долгие годы жизни основательно поизносились... На троих у них сейчас всего один глаз и один зуб. Пользуются ими по очереди. У Грай имеются некоторые вещи, которые смогут тебе пригодиться.
Гефест подмигнул Афине, будто сказал: "Не сердись, среброокая, я дам ему добрые советы. А все остальное будет зависеть от него самого". Афина Паллада ответила благодарной улыбкой.
- После того, как ты убьешь Медузу, - продолжил Гефест, - ее сестры - это сгустки бешеной злобы на крыльях, погонятся за тобой и удрать от них тебе будет не просто. А у старух хранится волшебная шапка: тот, кто наденет ее, станет невидимым. И волшебные оперенные сандалии, которые дают возможность летать с большой скоростью. Эти два предмета, если их разумно использовать, помогут тебе скрыться от мести Горгон. И еще, у Грай есть небольшой рюкзачок, очень удобный при путешествии. Он принимает форму предмета, который в него положен. Нести в нем голову Медузы тебе будет весьма удобно... Если Грайи отдадут тебе эти предметы, вероятность того, что ты вернешься возрастет в геометрической прогрессии... Кстати, адрес, где проживают Горгоны тебе известно?
- Нет, - не смутился Персей. - Но я, если понадобиться, обойду полсвета, и найду их. - По тому, как упрямо и уверенно он заявил об этом, боги поняли, что юноша, действительно, готов обойти полсвета. Даже если на это уйдут годы. Но Горгон он разыщет.
- Грайи родственницы Горгон, у них должен быть адрес, - Афине не хотелось ждать, пока Персей разыщет Медузу. Афине хотелось, чтобы юноша действовал быстро: нашел - отрубил голову - вернулся. Почему богиня так возненавидела Медузу, ни в одном мифе не сказано.
- Вот именно, - поддержал ее Гермес. - Насколько я в курсе, у них имеется адрес Горгон. Попроси, они примут тебя за будущую жертву своих сестриц и дадут адресок с удовольствием. Еще попросят привет передать, и похихикают...
* * *
Персей последовал совету богов и, прежде всего, отправился к Грайям. Как и предполагал Гермес, сестрицы охотно выдали ему адрес Горгон. Причем, когда зубастая Дейно (в данном случае так можно сказать о той, которая в это время обладала зубом) шепеляво диктовала Персею адрес, Памфредо ехидно похихикивала, очевидно представляла, как Горгоны станут разрывать этого крупного, упитанного и глупого юношу на части... А Энио попросила передать привет... Ее слова тоже прозвучали как угроза... С остальным пришлось туго. Грайи, сколько их Персей ни уговаривал, какую оплату ни обещал, не соглашались, даже на короткое время одолжить ему шапку-невидимку, оперенные сандалии и волшебный рюкзачок.
Все мифы и все древние авторы, дружно утверждают, что Персей сумел хитростью овладеть единственным зубом Грайи, и их единственным глазом. А потом ему удалось обменять эти сувениры, на нужные ему, шапку, сандалии и рюкзачок. О том, какую хитрость применил Персей, ни один миф даже не намекает. Возможно это какой-то важный секрет тех времен, который так и остался секретом до наших дней.
* * *
Благодаря оперенным сандалиям, Персей быстро добрался до острова, где обитали Горгоны. Было раннее утро. Старшие сестры спали. Младшая прогуливалась по золотистому песочку, вдоль берега реки. Она увидела Персея и двинулась навстречу, призывая его, собиралась превратить в камень еще одного поклонника. Но юноша не стал смотреть ей в глаза. Когда отражение Медузы полностью появилось в щите, что вручила ему Афина, Персей ударил чудовище по шее, серпом из адаманта. Алмазный серп легко разрубил металлическую чешую и голова Медузы упала на песок...