Ищенко Нина Сергеевна. На грани мира и войны

Философское монтеневское общество - 2014

Вы держите в руках сборник докладов философского монтеневского общества за 2014-й год. ФМО существует в Луганске более двадцати лет, но доклады его ранее не публиковались под одной обложкой. Тематика докладов самая разнообразная и будет интересна всем, кто увлекается фи- лософией, социологией, политологией, эстетикой и другими гуманитарны- ми науками. Это не сборник научных статей, а попытка общения с читате- лем вне академического формата. Мы намеренно опустили сведения об авторах, чтобы оставить читателя один на один с текстом.

За возможность

опубликовать эту книгу благодарим Николая Щербакова

От составителей

Предлагаемая вашему вниманию книга представляет собой сборник док- ладов, которые были прочитаны на заседаниях монтеневского общества в течение 2014-го года. Философское монтеневское общество существует в Луганске более двадцати лет. Возникло оно как сообщество людей, кото- рые интересуются философией, культурологией, социологией и другими гуманитарными науками. Общество названо в честь Мишеля Монтеня, французского скептика, и старается реализовать критическое отношение к любому мнению и право высказывать любые идеи.

Монтеневское общество собирается по средам в течение учебного года. Каждый интересующийся философией независимо от рангов, регалий и рода профессиональной деятельности может сделать доклад на заявленную тему. Слушатели могут задать три вопроса и высказать свое мнение об услышанном. В конце докладчику даётся несколько минут для ответного слова. На доклады приглашаются все желающие. Благодаря этому монте- невское общество стало совершенно особым культурным явлением в на- шем городе, о котором читатель сегодня может составить представление.

Прошедший год был непростым, это был год войны, год больших пере- мен для Луганска, для всего нашего края. В результате некоторые доклад- чики уехали на Украину, некоторые остались в ЛНР. Нам хотелось пока- зать, чем в это время интересовались луганчане, какие темы обсуждали, что было важно и актуально.

Сборник открывается списком всех тем за прошедший год, далее пред- ставлены тексты избранных докладов, некоторые из них в сокращении. Издание не предполагает какого-то научного аппарата. Кто угодно может прийти на заседание, войти в аудиторию, занять место среди слушателей и принять участие в обсуждении. Данную ситуацию и моделирует эта книга. Вы читаете тот текст, который прозвучал на заседании, входите в круг слушателей, составляете своё мнение и даже можете задать вопросы док- ладчикам по электронной почте. Надеемся, вам это будет интересно.

Елена Заславская Нина Ищенко

ПЕРЕЧЕНЬ ДОКЛАДОВ В ХРОНОЛОГИЧЕСКОМ ПОРЯДКЕ

29.01.14. Мировоззренческая борьба вокруг понятия личность в немец- кой классической философии (Сабадуха В.А.).

5.02.14. Жажду справедливости утоляет соль (Атоян А.И.).

12.02.14. Невидимая Церковь в массовой культуре (Ищенко Н.С.).

19.02.14. Событийные уроки Майдана (Ерёменко А.М.).

26.02.14. Приоритет духовного над материальным как онтологическое условие жизнедеятельности человека и общества (Сабадуха В.А.).

5.03.14. Французский имперский проект и его геостратегический смысл

(Саранов С.В.).

12.03.14. Некоторые закономерности истории в свете изучения луган- ских архивов (Ерёменко А.М.).

19.03.14. Идентичность. Я, которого не существует (Егоров Р.).

26.03.14. Гностические идеи в советской фантастике ("Кин-Дза-Дза",

"Трудно быть богом") (Ищенко Н.С.).

2.04.14. Апории Зенона и квантовый хаос (Шурко О. А.).

16.04.14. Обсуждение классического философского фильма венгерско- го режиссёра Золтана Фабри "Пятая печать" (Ерёменко А.М.).

30.04.14. Обсуждение фильма "Когда Ницше плакал" (Сигида А.А.).

7.05.14. Национальные проекты в Российской империи начала ХХ века

(Гаухман М.).

14.05.14. Американская культура как универсальный посредник в твор- честве Кэндзабуро Оэ (Ищенко Н.С.).

21.05.14. Ментальность луганчанина: ценности, совесть, смысл жизни

(Рудоквас В.С.).

28.05.14. Философия Resistense, или Встреча в Музее Человека:

"Предательство интеллигенции" Жюльена Бенда и "Во что я верю" Жака Дюкло (Атоян А.И.).

12.11.14. Теория общественного строя без антагонистических противо- речий (Бутенко Ю.Л.)

19.11.14. Три способа взаимодействия с миром чудесного на примере сказки А.С. Пушкина о золотой рыбке (Ищенко Н.С.).

26.11.14. Винегрет - блюдо простое: заметки едока о едоцкой норме

(Пирамида потребностей без Маслоу) (Атоян А.И.).

3.12.14. К вопросу о движущих силах истории: последний акт холодной войны (Крысенко Д.С.)

10.12.14. Солнце русской поэзии, или Лермонтов - наше всё. К 200-

летию со дня рождения (Бойчук С.С.).

28.01.15. Философия войны в русской поэзии периода Великой Отечес- твенной войны (Даренский В.Ю.)

4.02.15. Философия мира милитаристской Спарты (Бойчук С.С.)

5.02.2014

Атоян Арсентий Иванович

atoyannn@bk.ru

ЖАЖДУ СПРАВЕДЛИВОСТИ УТОЛЯЕТ СОЛЬ

Кто посолит соль, если она не солёная?

Евангелие от Луки.

Стреляйте первыми, господа!

Фридрих Энгельс Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте революцию.

Александр Блок.

В социуме происходят явные сдвиги, и признаки общенационального кризиса налицо. Казалось бы, революционная ситуация может прогнозиро- ваться как высоковероятная, но нет того чистого и светлого ощущения из- бавления от несправедливой власти и не парит над облаками дух преобра- зований. В чём же дело? Почему у людей затяжная депрессия? В чём соль солёного? В чём революционность самого процесса революции? Поспе- шим разочаровать сторонников переворота: никакой революции не проис- ходит. События не влекут к обществу большего равенства, справедливости и братства. Совсем напротив, они подтверждают, что зашедшее далеко гниение зависимого и отстающего в развитии социального организма про- должается. И достигло ещё одного критического рубежа, но - увы - это для системы не смертельно. Её основной резерв - доверие народа к своим и чужим институциям при показательном отречении от них. Бунт в своём обнажённом нутре есть смирение паче чаяния. Именно из смирения потом может вырасти бунт, но уже другой, отчаянный, не верящий в собственный успех. Из таких бунтов рождаются тирании.

Бунты мелкой буржуазии по природе амбивалентны. Она собственница,

она же труженица. Впрочем, обоим качествам свойственно деградировать. Что в ней несомненно, так это желание жить лучше лиц наёмного труда и не ждать, когда тем повысят зарплату. Исторически так сложилось, что мелкая буржуазия живёт всегда лучше разнорабочих, но не всегда лучше квалифицированных работников или просто рабочих по специальности частного и государственного сектора. Отсюда зависть: я больше напряга- юсь, а они работают на твёрдую ставку. Но если предложить мелкому бур- жуа всю жизнь работать на среднюю твёрдую ставку в промышленности, то он захочет большего: вторая работа, приработки, все виды халтуры, заб- вение трудового этоса, привычка ко всем видам лёгких и не совсем лёгких денег возвышают мелкобуржуазную душу. Эти привычки заражают и пространство вокруг буржуа. Другие также хотят жить лучше, но при этом не напрягаться на основном рабочем месте. Так рождается потребительская волна: им позволено - значит позволено и мне. Как тут не вспомнить Юн- га: чужой грех не оправдание собственного. Но - увы - и именно аргумент

от чужого греха и есть главный в стремлении людей обогатиться, разбога- теть, выйти в люди брюхом, а не духом. Ссылки на бедных детишек можно отмести встречным ответом: разве у тружеников, но не собственников ме- ньше детей? Похоже, даже больше. Это всё подобно аргументу гулящей: надо детей кормить, но рядом такие же, да не такие женщины, которым и в голову не придёт гулять, чтобы кормить детей. По сердечной ли склоннос- ти или по потребностям брюха - есть всё же разница. Аргументация собст- венников, у которых есть время митинговать неделями, понятна. Понятны и вечные люмпены, которые там, где пахнет жареным. Но народ в наше время - это прежде всего лица наёмного труда. Их прикармливают и тоже посылают митинговать, но это совсем другая публика, без оголтелости. Чаще что-то вроде военнообязанных. К ним же примыкают и служащие госучреждений.

Словом, социальная основа общедемократического движения мелкобур- жуазна. Словосочетание "мелкая буржуазия", как и слово "ренегат" не должно восприниматься как оскорбление. Это научная констатация факта. Впрочем, как и выражение "регрессивно-паразитарные группы населения". Это просто наш способ изъясняться недостаточно изысканно.

Революционный процесс - это открытая возможность социального твор- чества новых укладов жизни и производства, поведения и восприятия действительности. В широком смысле это перемена культурного кода вследствие перемены социально-экономического уклада, более или менее решающего в системе. В данном случае, в обществе вторичной капитали- зации, речь о системе зависимого капитализма.

Украинская олигархия играет на всех шахматных досках, но когда проиг- рывает, скидывает фигуры на пол. Это возможно только тогда, когда мир наё- много труда, база подлинной революции, безмолвствует по существу.

Какое отношение имеет революционный процесс к вечной справедли- вости? Если под последней - вечной справедливостью правящих - понимать библейские камни вместо хлебов, имеет самое прямое.

Но сначала о метафизике соли.

Соль - это тело. Телесные потребности, едоцкая норма во всех её аспе- ктах без пирамиды Маслоу и прав потребителей. Изначальная соль теле- сного существования. Живое живёт за счёт живого, как у индусов.

Соль - это истина, отличная от нашей и вашей правды, царственная и сама себе значимая, она неподкупна и непродажна.

Соль - кровь, пролитая и готовая пролиться, а также не готовая быть пролитой.

Соль - это платежи, французская габель, ярмо или, говоря хорошим языком русского человека былых времён, вышедшим из употребления, - тягло, тягловое состояние, распределяемое далеко не на всех поровну.

Соль - вещество, которым солят пищу и посыпают раны. Чтобы они напомнили о себе. Как квиетизм религиозной морали или лирический бес- предел песенной гипертрофии чувств.

Соль - это суть процессов, суть революции, её квинтэссенция в двух вопросах - главном о власти и основном о собственности, несколько пожел-

тевшая от лежания без востребования в информационную эру, когда под солью стали понимать заменители - суррогаты (четвёртая власть, пятое колесо, шестое чувство, седьмое чудо, восьмая добродетель бодхисаттвы и так далее).

Соль - это, наконец, соль. Без феноменологических редукций ренегатов из регрессивно-паразитарных отходов отдельных классов социума.

Почему соль потеряла вкус? Почему так много людей обезумели в жаж- де справедливости заплатить приемлемую цену, будто не знают, что ко- шелька не хватит?

Соль ситуации в предчувствии гражданской войны. В 1991 чувствова- лась её возможность и верилось, что она будет. Потом оказалось, что у ве- ликой страны нет граждан. В 1993 неумелая защита Советской власти Хас- булатовым и Руцким похоронила её как идею праведного гнева здесь и сейчас. В 2014 не верится и потому интуиция подводит. Граждане манифе- стируют о том, что они вроде бы есть. Нет государства, ибо клуб частных интересов не есть договор о соблюдении общественных интересов. Массо- вое нарушение конституции и законодательства не признак революцион- ности, а банальное хулиганство, мародёрство и правовой нигилизм. Наси- лие и договор применяются неэффективно потому, что обе стороны на- строены одинаково фанатически.

К слову сказать, половина населения в мыслях в прошлом, половина в мыслях в будущем. Никто не хочет жить в реальном измерении времени. Одни грезят Европой, другие ностальгирую по великой стране, которую сами же и развалили. В ходу новые слова: евродебилы, евроскандал, евро- истерика, еврофашизм... Какое обогащение языков, какой вклад в евро- пейскую и евразийскую культуры, какая мощь новой филологии и какая перспектива для всяких олухов - не важно, филологических или социоло- гических, литературных или философских. Захребетное отношение к сло- вам только прикрывает внутреннюю панику: а вдруг они обретут плоть?

То, что начинается как прикольная забава, перерастает в систематичес- кое, но гнилое и повсеместное навязывание нового духа нетерпимости к несогласным. У нас не Аргентина и не Хорватия? В одной люди исчезли на десятки лет и нет известий, в другой сербских детей прибивали к дверям роддомов. Первая свидетельствует о скрытой гражданской войне в виде диктатуры, вторая о войне в буквальном смысле.

Источник гнилого потребительского бунта не нехватка, дефицит или оскудение, а излишек потребностей ложных, фальсифицированных, подки- нутых извне. Взрыв потребительских ожиданий сверх разумной меры, же- лание здесь и сейчас сродни потенциальному приготовлению преступле- ния. Не те, кто больше нуждается, а те, кто думает, что им больше позво- лено, руководят вспышками иррациональной энергии.

Наряду с реальными проблемами душат ирреальные или виртуальные. Айфоны не суть предмет первой необходимости, как и автомобиль. Поощ- рение потребительского спроса должно быть установлено в разумных пределах. Погоня за новинками выдаётся за инвестиционный климат.

Страна третьего мира вообразила, что её хотят посадить на поезд, на боку которого красуется надпись "Золотой миллиард". Жрать в три горла и жить за счёт остального отсталого человечества? А почему бы и нет, если красиво жить не запретишь. Таковы правила игры.

Революция начинает с того, что ломает правила игры. У мелкой буржу- азии нет сегодня желания сломать систему, ибо она - система - её - новую мелкую буржуазию - создала. Она только хочет, чтоб власть не жульнича- ла. Скажите пожалуйста, а разве вы сами не обмериваете, не обвешиваете, не обсчитываете и так далее? Вор у вора дубинку украл... Рука руку моет, обе грязные... Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет... Коррупция? А стоять за деньги не коррупция? Ах, не названо в законе? В этом-то и суть, что там много чего по имени-отчеству не названо. Жлобьё - кумовьё - жульё- дубьё... кто кому сват?

Никакой производственной необходимости в плановой экономике в этом растущем секторе не было, но общество нуждалось в длительной укладности? Так, да не так. Многоукладность надолго завещана основате- лем советского государства. Слом уклада мелкого хозяина, кажется, перед вторым появлением совнаркомов нанёс ущерб советскому социализму. Вторичная капитализация учла этот опыт. Выбор 1989 состоял в принятии польской или китайской модели? А своей не было? А как же все эти про- граммы перехода - Шаталина, Попова, Гайдара, Явлинского.. Эко хватил! Старьё. Зато объясняет пустоту блокнотов нынешних рыночников. Делать как у них, а получится что получится. Получилось, что большинство обще- ства это не устраивает. Но от системы ни на шаг. Общедемократические требования при социализме - Венгрия 1956. Общедемократические требо- вания после социализма? Майдан 2013 и 2014 на Украине.

Итак, никакой новой модели. Снова переворачивание репки: парламент- ско-президентская республика вместо президентско-парламентской, мо- нополистически-государственный капитализм вместо государственно- монополистического, европейский выбор задаром вместо того же выбора за деньги и так далее.

Ответ есть - переучреждение государства вместо перезагрузки той же вороватой, плутоватой и хамовитой власти. Страна устала от жестоких, продажных и бездарных режимов.

Переучреждение государства на основе другой модели теоретически возможно.

Как запасной вариант об этом знают даже регионалы, которые, похоже, ничего не знают и в школу истории не ходили, вчера вылупились. Идея третьего съезда в Северодонецке прозвучала после идеи съезда в Киеве. Испугались. Если сделать акцент на местных советах, то такой съезд мог бы представить украинскую глубинку и быть источником легитимного порядка. Но для этого необходима как минимум буржуазная революцион- ность.

Беда большевиков в том, что они не поняли природы вещей, природы советской власти. Она не была только государственностью, но и зароды- шем общественного неполитического самоуправления.

Как соединить самоуправление и государственность? Проблема квадра- туры круга?

Ответ неясен. Гипотетически можно предложить идею соуправления государства и гражданского общества с одной стороны и самоуправления, прежде всего местного, и народных и общественных коллективных органи- заций с другой при ключевой роли территориальной общины и высшего советского органа - съезда и его коллективного президента. Для начала убрать изжившее двоевластие колонизаторов собственной страны. Сказать унитарной и централизованной, олигархической и урезанной демократии - Нет!.. Опоздали: ультраправые пожертвовали буржуазной демократией ради шабаша - здесь и сейчас. Несправедливость вернётся и в случае вос- становления такой демократии, но и скорого возврата не планируется. Эр- зацы, только эрзацы, задники на сценах.

Соль переходных обществ в том, куда же они переходят.

Переходить из второго во второй нелогично и исторически кирпич ви- сит. Переходить в первый рановато (евроинтеграция Хорватии ещё не сде- лала её Европой). Переходить в третий не хочется, а ведь туда просто столк- нули. Прыгать, пока не примут в первый. Это и есть оранжевое дежавю. Остаться в гордом одиночестве как Беларусь? Не получается из-за элиты.

Выработка стратегии движения по пути дальнейшей капитализации так или иначе проходит по потребностям миллионов людей. Евроинтеграторы обещают адаптацию, но на каком уровне? На уровне ассоциации, но это и есть уровень Фиджи, Мексики, Ирака, стран не европейских, но ассоции- рованных. Они идут своими путями, но товары из Европы имеют рынки в них, вытесняя слабое и не очень слабое местное производство. Другая сто- рона - дальнейшее движение. Перемена цивилизации (Хантингтон называ- ет страны, которые хотели переменить ориентацию, да не вполне получает- ся: Турция, Мексика, Австралия, Южная Корея и Украина) не есть второс- тепенная деталь конфигурации этого мира. Дело не в аппетитах российско- го капитала, а в душе народа, в ориентации на другие ценности. Евразий- ский дух восточного славянства - такой же миф, как и его европейский дух. Речь идёт о двойной или перекрёстной идентичности и такой же само- бытности. Уйти в другую цивилизацию означает врасти в другое общество или просто сдаться новому хозяину. Надежда на автоматизм и привлекатель- ность европейских брендов не сработала. Поэтому разбор полётов на самом деле ещё впереди.

Будущее человечества не может принадлежать колониям.

Н.М.Витренко права: сопротивление колонизации - единственный способ избежать пребывания в зависимом социуме. В некотором смысле мы тоже индейцы, то есть часть отсталого человечества, которое хотят цивилизо- вать.

Запад - это только часть человечества и его пик уже позади. Т. В. Гончарова говорит о том, что этот тип цивилизации чужд большинст- ву народов мира. Впрочем, предоставим слово самой латиноамериканист- ке: "Всё чаще подлинное возрождение индейских народов связывается с перспективой нового типа цивилизации, которая в последних размышле-

ниях А. Тойнби предстаёт как своего рода "сельская цивилизация", войти в которую будет легче именно так называемому "отсталому большинству человечества", т.е. людям с пониженным уровнем потребностей и экологи- чески ориентированным мышлением" .

"А я говорю вам: изгоняйте страх и не говорите мне суетных слов о ве- личии Рима", - реплика Христа в одной из пьес Бернарда Шоу. А может быть в рядах третьего мира также почётно? Не всем же быть первыми? Но и старая истина "отсталых бьют" по своему верна. Как же быть, чтоб ос- таться собой и чтоб не били?

Возможна ли справедливая Украина, занявшая достойное место в ряду подлинно независимых государств на равных?

Здесь и сказывается последний момент справедливости - справедли- вость применения силы против преступника, преступных сообществ и пре- ступного мира как такового. Вот камень, под которым зарыто жало змея. Достать и уничтожить его крайне опасно. Но именно в этом решение. Справедливо применить силу против максимально представительного сообщества преступников и правонарушителей, что предотвратит массо- вые нарушения Уголовного кодекса и создаст условия для изоляции пре- ступных политических, экономических и антикультурных групп в даль- нейшем. Изоляция крайних фракций правящего класса без организованно- го давления на него невозможна.

Все майданы имели бы смысл, объединившись против криминальной буржуазии и олигархии посредством поддержки всевластия местных сове- тов, самоуправления, самоорганизации, самовооружения, самосудочинст- ва, соуправления обновлённого аппарата и революционных масс и переуч- реждения государства. Но это программа открытого перманентного рево- люционного процесса, выходящего за рамки первого и второго этапа рево- люции, в третий... Кто-то покачает головой: не хватает махновской тачан- ки. Как это далеко от реалий! Чтобы быть революционером, надо как ми- нимум иметь революцию, говорил молодой Че, отправляясь посмотреть на революцию в Гватемале. Тропический Юг, трагический Север... А у нас всё про Запад.

Не хотите справедливости потока истории? Тогда остаётся подчиниться пресловутой необходимости правового поля. А вы готовы подчиниться закону? Ведь и майданов могло бы не быть, если бы провели референдум по всем ключевым вопросам и добровольно приняли бы его результаты. Все. И победившие, и проигравшие.

26.03.2014

Ищенко Нина Сергеевна

niofterna@gmail.com

ГНОСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В СОВЕТСКОЙ ФАНТАСТИКЕ

Гностики это эзотерическая секта, возникшая в Римской империи во 2-м веке нашей эры. Гностики были реакцией умирающего античного мира на появление христианства, это была хорошая попытка перехватить ини- циативу, использовать в своих целях новые и набирающие популярность христианские образы и идеи. Гностики хотели использовать христианскую оболочку, но сохранить старый языческий смысл. Попытка не удалась, и после нескольких веков упорной борьбы гностики сошли со сцены. На не- которых моментах этого идейного противостояния я и хочу сейчас остано- виться.

Учение гностиков было эзотерическим. В гностических сектах было не- сколько ступеней посвящения. В отличие от христиан, которые проповедо- вали свои священные тексты на улицах и площадях всем, кто хотел и не хотел их слушать, гностики открывали свои тексты только избранным по- сле многолетних испытаний. Потому неудивительно, что после поражения гностиков собственно гностических текстов почти не осталось, так что в исследовании гнозиса приходится опираться на христианских полемистов. Надо сказать, что христианские теологи хорошо знали свое дело. Уже в 20-м веке были открыты подлинные гностические тексты, и они не приба- вили ничего существенного к уже известной картине.

Итак, гностики задаются вопросом: как возможно зло в мире? Как доб- рый совершенный Бог мог сотворить злой и несовершенный мир? Гности- ческих сект было великое множество и подробно пересказать все варианты их ответов нет возможности, так что я опишу, сам принцип гностического решения вопроса, который однозначно маркирует гностическое мировозз- рение.

Решение это следующее. Существует наивысший Бог, который абсолю- тно благ, хорош и совершенен. От Бога отпадает некий мир. Этот мир тоже благ, хорош и совершенен, но уже несколько хуже, чем сам Бог, потому что таким же абсолютно хорошим не может быть ничего, кроме Бога. От этого мира отпадает еще один мир, который в свою очередь немножко и незначительно хуже первого; от второго мира отпадает третий, и так далее. Разные секты насчитывают от тридцати до трехсот шестидесяти пяти ми- ров, каждый из которых немного хуже предыдущего. В самом низу лест- ницы находится наша земля, и это уже сущий ад. Наш мир сотворен из ма- терии, которая так ухудшилась, что по существу является злом. Некоторые гностические секты считали, что Бог Ветхого Завета это сам Сатана, что Творец нашего мира это Люцифер. В этом мире всё зло, всё плохо, это об- реченное тлению и ужасу место.

Но в этом ужасном аду есть светлые моменты - это души людей. Ду- ши людей как искры истинного света, они занесены в этот мир из того са-

мого высшего и самого светлого мира, они состоят по существу из добра, противоположного злу. И тут самая главная гностическая идея, ради кото- рой всё и затевалось, - такие души-искры имеют не все, а только некото- рые. Большинство людей имеют душу из той же материи, что и всё в этом мире. Такие люди зовутся людьми природными, они погибнут вместе с душой когда умрут. Есть люди душевные, которые имеют шанс попасть в нижний круг рая, если будут вести строгий образ жизни и соблюдать все предписания морали. И наконец есть истинные люди, люди духовные, пне- вматики. Только их души заброшены к нам сюда из верхнего мира, и толь- ко эти души возвратятся туда после смерти. Однако для того, чтобы вер- нуться в высшую сферу, пневматик должен владеть некоторыми особыми техниками и обладать неким особым знанием. Знание по-гречески гнозис, отсюда и происходит название "гностики".

По учению гностиков Иисус пришел в наш мир только ради них, ради пневматиков. Всё, что написано в Евангелиях, это пустяки для простаков, на самом деле Иисус принес тайное знание, тот самый гнозис, который с тех пор гностики передают друг другу, чтобы вернуться на свою сияющую родину. Нужно особо отметить, что пневматики попадают в самую выс- шую сферу не за свое поведение и не за свои заслуги, а только по своей природе. Они не обязаны соблюдать моральные нормы, они могут вести себя как угодно, они будут спасены просто потому, что их души изначаль- но оттуда, из царства света, туда они и возвратятся.

Мы видим тут разделение людей на два сорта, на две породы, если мож- но так сказать. Пневматики высшие по своей природе и стоят над моралью, им позволено всё, и они спасутся. Остальные же низшие по своей природе, погибнут вместе с миром и по сути эти люди даже при жизни не имеют особой цены.

В описании нашего мира гностицизм смыкается с манихейством. Ма- нихеи не признают иерархии миров, по их учению наш единый мир сотво- рили добрый и злой бог, которые равны по силе между собой. Злой бог сотворил материю и человеческие тела, а добрый - души. Смерть это осво- бождение из этого ада, из плена материи, после смерти души возвращают- ся к светлому богу. Казалось бы, для манихея естественный выход - само- убийство. Однако и гностики, и манихеи признавали переселение душ. То есть уходить надо всем вместе; пока на земле рождаются дети, душе при- дётся возвращаться обратно, и хорошо если на день или на год, а если нуж- но будет провести в этом плену лет пятьдесят? Потому манихеи, как и гностики, выбирают следующую стратегию - нужно обратить в свою веру всё человечество, и коллективно покончить с собой. Не в смысле всем вы- пить яду, а перестать рожать детей. Тогда в следующем поколении челове- чество вымрет и все освободятся.

Христианство конечно же не могло отнестись к этому учению равно- душно. У христианства было что противопоставить гностицизму догмати- чески, и Церковь, тогда еще гонимая и преследуемая, бросилась в бой.

Христиане не признают иерархии миров, наш мир единственный. Этот мир не отпал от Бога, как у гностиков, а сознательно сотворен благим Бо-

гом. Сотворив мир, Бог сказал, что это хорошо, то есть наш мир по приро- де своей добр и хорош, а не зол.

Далее, человеческое тело в его нынешнем состоянии конечно слабо и убого, но Господь воплотился именно в человека, а не в ангела или какую- то высшую силу. Господь почтил и освятил человеческое тело, и презирать тело как таковое значит идти против Господа. Христиане признают воскре- сение в телах, то есть тело достойно вечной жизни не меньше, чем душа. Этим разбиваются гностические тезисы о том, что тело есть изначальное зло, обреченное на вечную гибель.

Церковь благословляет брак и деторождение. Церковь не учит о пере- селении душ. Августин говорит об этом так: если человек жил праведно и после смерти должен удостоиться Царства Небесного, не будет ли бесче- ловечной жестокостью отправить его опять на землю, в душу какого- нибудь животного? Это невозможно, Бог никогда не отдаляет от себя тех, кто приходит к нему. Далее, воскресение телесное прямо противоречит идее о переселении душ.

Разумеется, не могли христиане смириться и с заявлением, что Христос пришел только ради пневматиков. Христос умер за всех и пришел ради всех и каждого, не выделяя какую-то особую породу людей. Спасутся те, кто принял дар бессмертия, кто подтвердил это своими поступками, так как вера без дел мертва. Никакие заклятия, психотехники и тайное знание тут не помогут. Что нужно знать для спасения, Церковь говорит открыто всем.

Каждое своё утверждение христиане могли подтвердить ссылкой на Писание и таким образом показать тем, кто искренне заблуждался, что гностики не христиане, и вывести этих людей из секты. После трех веков активной борьбы гностицизм сошёл со сцены, или погиб, или ушел в глу- бокое подполье.

Какое-то время империя жила, занимаясь внутрицерковными спорами, тринитарными и христологическими, пока в 8-м веке не появились знаме- нитые павликиане. Это были открытые манихеи, с которыми ромейская империя долго вела борьбу, в том числе и вооруженную. Но самым значи- тельным выступлением гностиков было противостояние в Провансе, в 13-м веке, которое завершилось Альбигойским крестовым походом.

Гностики, которые тогда выступили против католической церкви, на- зывались катарами, чистыми. Это означало, что им дозволено всё, их не загрязнит никакая нечистота. У секты было несколько ступеней посвяще- ния. Для простецов ограничивались антикатолической пропагандой, благо папский Рим давал для этого поводы, посвященные же практиковали без- брачие в смысле отказ от брака одного мужчины с одной женщиной, полную сексуальную свободу для членов секты, и эндуру. Эндурой называется умерщвление голодом. Эндуре подвергали больных, стариков и детей, мо- тивы легко понять из изложенного.

В конце 12-го века катарская ересь захватила северную Италию и юж- ную Францию. Местные сеньоры поддерживали катаров и вступали в секту по политическим соображениям. Появились целые области, где католичес-

кие священники не смели показываться под страхом расправы, а когда в одном южно-французском городе сенешаль-катар арестовал католического епископа, папский престол наконец-то осознал, что время полумер прош- ло. Против катаров был созван крестовый поход, и через несколько лет катаров полностью уничтожили, сравняв Прованс с землей.

Однако как всегда бывает в таких случаях, главари секты оставили про- стецов на убой, а сами скрылись. Катары считали дозволенным врать и убивать ради своих целей и допускали ложную клятву. Именно для борьбы с катарами, для того, чтобы не дать распространиться ереси снова, была создана Первая инквизиция. В дальнейшем инквизиция выродилась в до- вольно одиозную организацию, но о Первой инквизиции этого сказать нельзя. Я не склонна преувеличивать благость и доброту католической цер- кви, но тогда в Провансе католики столкнулись с силой, которая могла уничтожить человечество каким мы его знаем. Гуревич описывает, как в одной деревне в Пиренеях была обнаружена катарская секта. Женщины этой секты рассказывали инквизитору, как им было жалко морить голодом своих только что рожденных детей, просто сердце разрывалось, а глава их секты и отец всех этих детей говорил им, что это дьявольское искушение и им надо молиться, чтобы не обращать на это внимания. Если бы это побе- дило и стало нормой, мир был бы значительно хуже. В той битве я на сто- роне католиков, их победа - наша победа.

Если в 13-м веке католики отбились, то триста лет спустя они потерпе-

ли поражение. Я оставляю открытым вопрос о том, были ли первые проте- станты связаны с теми самыми первыми древними гностиками. В любом случае главную гностическую идею о двух типах людей протестанты пере- открыли и стали воплощать в жизнь. Большинство протестантских сект признают двойное предопределение, а именно: некоторые люди еще до их рождения предопределены Богом к раю, а все остальные тоже еще до их рождения предопределены к аду. Поступками этого изменить нельзя, пере- ход между категориями абсолютно невозможен.

После победы протестантизма гностицизм уже никогда не уходил со сцены и всегда был в поле зрения любого европейски образованного чело- века. Повлияли гностические идеи и на западную фантастику, а через неё - на фантастику советскую.

Я не касаюсь вопроса о путях этого влияния, я хочу показать элементы гностического мировоззрения в известных произведениях.

В фильме "Кин-дза-дза" мы сразу же видим иерархию миров. Земля где-то посередине, высший и светлый мир - Альфа, низший и худший - Плюк. Путешествие между мирами возможно, для этого нужно иметь определенное знание, гнозис. В данном случае это координаты планеты. Заметьте, что на Землю в конце концов попадают те, кто изначально был с Земли, люди другой породы, плюканцы, на Землю не попали. Хочу также обратить внимание на то, что Альфа, которая по замыслу гностиков долж- на быть самой привлекательной, оказывается самой отвратительной плане- той. Плюканцы не ангелы, но их вредности какие-то детские - заполучить цветные штаны или ходить на всех плевать. Жители Альфы другое дело,

это царство серьёзной недетской гордыни. Они знают, что они лучше всех, что они другой породы, они имеют право решать, кому жить, а кто будет кактусом, и ни на минуту не сомневаются в этом своем праве. Наивысший круг гностического рая оказывается самым последним кругом христианс- кого ада.

Со Стругацкими мне будет гораздо легче. Ещё когда я смутно предста- вляла себе, кто такие гностики, но была большой поклонницей дуэта АБС, я прочитала в одном их интервью, что они по мифологическому словарю искали, как называется их мировоззрение, и нашли, что это гностицизм.

Не будем подвергать сомнению эрудицию авторов. Поищем элементы гностического мировоззрения в их творчестве.

Далеко ходить не надо. В романах, посвященных прогрессорству, мы на- блюдаем хорошо знакомую нам иерархию миров. В качестве самого светло- го мира выступает Земля, все остальные миры хуже и должны быть культур- но уничтожены, не должны быть сохраняемы в том виде, в каком они есть. Путем прогресса эти миры должны стать такими, как и Земля. Добиться это- го прогрессоры пытаются, интегрируясь в элиту. Они там дворяне, руково- дители, министры, начальники охраны, а не простые люди из нижних социа- льных слоев. Сравните: "Еще очевиднее обнаруживается ложность их тол- ков относительно семени и может быть усмотрена каждым в том, что они говорят, будто те души, которые получили семя от Матери, гораздо превос- ходнее других, почему и почтены Демиургом и поставлены князьями, царя- ми и священниками". Ириней Лионский, "Против ересей", 2, 19.

Прогрессоры в этих мирах ведут себя как гностическая секта - скрыва- ются, прячутся, хранят тайну, открывают правду о высшем светлом мире только посвящённым. Прогрессоры ищут в этих мирах людей, которые достойны стать в один ряд с землянами, и только им помогают, только их могут в любой момент забрать на Землю из этого ада. Такие люди воспри- нимаются как равные, в отличие от всех остальных. Румата смотрит на Бу- даха как на равного себе землянина. В последней сцене "Парня из преис- подней" Гаг встречает доктора, который везёт лекарство в город, где сви- репствует эпидемия. Это маленький заляпанный грязью человечек, но Гаг смотрит на него и видит высокие светлые залы, дворцы, полные прекрас- ных людей, и вот этот врач - такой как они, той же самой природы. Ради таких и стоит стараться.

Там, где Стругацкие не описывают контакт цивилизаций, а пишут об одном обществе, в их борьбе с мещанством явно видно презрение пневма- тиков к гиликам, к природным людям. Разделение людей на две породы, на два несмешиваемых вида является центральной идеей АБС. В "Обитаемом острове" люди делятся на две группы - одни чувствительны к излучению, другие нет. Отбор происходит не по моральным или физическим данным, принадлежность к группе врожденная, изменить группу путем сознатель- ных усилий невозможно. Выделение из человечества иной, высшей расы является главной темой романа "Волны гасят ветер". В качестве гнозиса у Стругацких выступает научное знание. До инициации людены могли зани-

маться чем угодно, быть пряхой или агротехником, но после инициации они занимаются лишь наукой, познанием как таковым.

Особняком стоит роман "ОЗ, Отягощенные Злом". Это роман явно гно- стический, где гностики упоминаются прямо. Отягощенная злом это гнос- тический термин, так гностики называли материю нашего мира. Один из главных действующих лиц - Демиург, это тоже гностический термин, так гностики называли творца нашего низшего мира. Все люди на Земле делят- ся на обычных людей, в которых нет ничего примечательного, и на тех, у кого есть душа, прекрасная как жемчужина. Эти души собирает Агасфер Лукич, и на этой почве с ним сходится Демиург. Он хочет заполучить портфель Агасфера Лукича, где тот хранит эти души-жемчужины, потому что ради этого он, Демиург, сюда и пришел.

Изложенная в этом романе версия евангельских событий тоже восходит к гностикам. Августин пишет, что в его время, через сто лет после милан- ского эдикта, некоторые представляли Иисуса мягким и добрым учителем нравственности, который вовсе не собирался умирать на кресте, а арест и смерть его были подстроены Петром. Петр хотел таким образом просла- виться и добиться власти, заставив верить в того, кто Богом не являлся. Эту же версию повторяют АБС в книге.

Таким образом, мы видим созданный умными и талантливыми людьми настоящий гностический космос. Разные стороны жизни регламентируют- ся гностическими идеями. Перед нами замечательная модель, на которой можно проследить разные моменты гностического учения в их развитии и взаимодействии.

Есть мнение, что фантастика это такой жанр, изначально приспособ- ленный для выражения именно гностических идей. Не хочешь гностичес- кой картины мира - смотри на иконы, а в фантастике ничего другого быть не может. Это было бы интересной задачей именно с точки зрения эстети- ки - исследовать, так ли это на самом деле, действительно ли перед нами форма, приспособленная только для одного типа содержания. В связи с этим можно упомянуть "Аэлиту" Толстого и "Час Быка" Ефремова - произ- ведения явно не гностические, однако и вершинами жанра в чисто литера- турном плане их не назовешь. Оставляю эту идею будущим исследовате- лям.

2.04.2014

Шурко Ольга Олексiївна

http://vk.com/lyoliaka

ФIЛОСОФСЬКИЙ ПАРАДОКС ЗЕНОНА ЯК КВАНТОВИЙ ХАОС

Часи античностi смiливо можна назвати часом цвiтiння фiлософської думки. Гомер, Фалес, Протагор, Зенон - iмена, викарбуванi античнiстю на вiки. Недарма саме за часiв античностi фiлософи стикалися з випадками, коли в процесi обгрунтування певного твердження одночасно створюються умови i для доведення його iстинностi, i для його спростування. Апорiя Зенона про стрiлу є одним з таких парадоксiв, розв'язання яких набуває особливого значення саме тодi, коли йдеться про дослiдження основ буття: властивостей часу, причинностi явищ i т.д. Так, згадувана апорiя Зенона торкається питання про природу i властивостi часу. Але не лише у часи античностi парадокс Зенона користувався попитом фiлософської думки, iндiйська фiлософiя також не залишилась осторонь.

Коротко нагадаємо сутнiсть апорiї Зенона. На його думку, стрiла, що летить, не рухається, позаяк в кожний момент часу вона займає рiвне їй самiй положення, тобто покоїться; позаяк вона покоїться в кожен момент руху, то вона покоїться в усi моменти часу - не iснує моменту часу, в яко- му стрiла здiйснює рух. Такий висновок грунтується на уявленнi про те, що часовий контiнуум складається з нескiнченної кiлькостi вiдрiзкiв i може бути таким чином роздiлений на окремi "моменти", в кожен з яких стрiла займає рiвне собi положення.

У VI ст. до н.е. послiдовники давньоiндiйської релiгiйно-фiлософської школи джайнiзму по-своєму розв'язали парадокс Зенона, висунувши тезу, що "атом може iснувати бiльше нiж в однiй точцi простору у неподiльний момент часу". Також у фiлософiї джайнiзму було сформульовано iдею, що частинка може одночасно знаходитися i в станi руху, i в станi спокою - залежно вiд позицiї спостерiгача.

Як вiдомо, окремi природничi науки вийшли з фiлософiї. Вiдбувалася спецiалiзацiя i подрiбнення напрямiв дослiджень. Втiм i пiсля розгалужен- ня напрямiв знання фiлософiя намагалася розв'язувати нарiжнi питання, що стояли перед людиною. Одним з фiлософських способiв пiзнання є дiа- лектика. На думку Фрiдрiха Гегеля, Зенон є батьком дiалектики, але не лише у античному, а й у гегелiвському сенсi цього слова. Так, Гегель у сво- їй працi "Iсторiя фiлософiї" пiдкреслив, що зенонiвська дiалектика матерiї

"не спростована до сьогоднiшнього дня". Паралельно з фiлософiєю глобаль- ними питаннями свiтобудови зайнялася i фiзика. Так, властивостi часу сьогоднi дослiджує не лише фiлософiя, але й квантова фiзика.

Парадоксальний висновок Зенона про неможливiсть руху був зумовле- ний тим, що вiн послуговувався лише логiчним аналiзом у дослiдженнi природних явищ. Неважко помiтити, що джайнiсти, звернувшись до про- тофiзичних понять, значно наблизилися до сучасних уявлень про пробле- му. Справа в тому, що залежнiсть результату спостереження вiд самого

спостереження є однiєю з базових iдей сучасної квантової фiзики. Вiдтак парадокс Зенона розв'язується наступним чином. Ми можемо стверджува- ти, що стрiла все ж рухається, адже рухається час. Квантова механiка по- будована на поняттi вiдносностi, тобто будь-яке спостереження того ж явища може бути рiзним в залежностi вiдносно чого саме ми спостерiгає- мо, вiдносно точки вiдлiку. Тобто саме спостереження змiнює саме явище. З огляду на це важливо мати на увазi, вiд чого саме ведеться вiдлiк мiсце- знаходження стрiли. Якщо точкою вiдлiку є лучник, то на кожнiй дiлянцi руху будемо розглядати такi промiжки часу дельта t, в яких стрiла не руха- ється. Всi такi дiлянки однаковi, але рiзнi дельта t2 i дельта t1 початкова дiлянка руху, t2 i t3 вiдповiдно. А якщо їх рiзниця вiдмiнна, то положення у просторi вiдносно початку вiдлiку також, i вiдповiдно стрiла перемiщуєть- ся у просторi.

Зв'язок мiж спостереженням i результатом спостереження наочно iлюс- трує знаний парадокс кота Шрьодiнгера. Так, у 1978 р. американськими фiзиками Б.Мiзром та Е.Судерманом було опублiковано статтю "Кванто- вий ефект Зенона". Вони дiйшли до висновку, що безперервне спостере- ження за процесом радiоактивного розпаду унеможливлює сам розпад. Тут доцiльно згадати про парадокс "кота Шрьодiнгера". Нагадаємо, вiн полягає в наступному. У коробцi вмiщено механiзм, що мiстить радiоактивне ядро та ємнiсть з отруйним газом. Параметри експерименту пiдiбрано таким чином, що ймовiрнiсть того, що ядро розпадеться протягом однiєї години, становить 0.5. Якщо ядро розпадається, то воно задiює механiзм, вiн вiд- криває ємнiсть з газом, i кiт помирає.

I тут ми знову звертаємося до квантової фiзики. Якщо над ядром не ви- конується спостереження, то його стан описується суперпозицiєю (сумiш- шю) двох станiв: ядра, що розпалося, та ядра, що не розпалося. Отже, з точки зору квантової фiзики, кiт, що сидить у коробцi, i живий, i мертвий одночасно. Втiм з точки зору здорового глузду це неможливо: кiт може бути або мертвим, або живим ("ядро розпалося, кiт мертвий" або ж "ядро не розпалося, кiт живий").

Отже, у квантовiй фiзицi немає визначеностей, все вiдбувається з тiєю чи iншою вiрогiднiстю, тобто будь яка подiя вiрогiдно може вiдбутись, а може i нi. Вiзьмемо для прикладу рух електрона на орбiтi. В квантовiй фi- зицi електрон може бути де завгодно, але вiрогiднiсть знайти його на орбiтi близька до одиницi, а в iншому мiсцi до нуля. Те саме стосується i згадува- ного кота Шрьодiнгера. Вiрогiднiсть того, що вiн живий, при вiдкриттi ко- робки близька до нуля, а того, що вiн мертвий - до одиницi. Але нас цiкав- лять вiдмiнностi цiєї вiрогiдностi поки коробка зачинена.

Сьогоднi квантова фiзика може дати вiдповiдi на деякi питання, що по- стали перед античною фiлософiєю. Тому при розглядi апорiї Зенона про стрiлу, можна застосувати поняття квантового хаосу - руху, який в класич- ному приближеннi не є регулярним. Наприклад, у класичнiй фiзицi регуляр- ний рух - це коли при маленькiй змiнi початкових параметрiв бiльше нiж з однiєю степенню свободи така змiна траєкторiї пiдвищується по експонен-

тi, тобто хаотично. Але у квантовiй механiцi навiть такий рух можна роз- дивитись як лiнiйну змiну траєкторiї.

Таким чином виникають висновки, якi змiнюють рiвномiрнiсть траєк- торiї вiд античної фiлософiї до сучасностi.

По-перше, тепер нам видається перспективною взаємодiя фiлософiї з наукою, а особливо - з квантовою фiзикою, позаяк їхнє предметне поле часто збiгається. Питання, якi в давнину розглядали античнi i давньоiндiй- ськi фiлософи, сьогоднi цiкавлять не лише їхнiх послiдовникiв, але i вче- них-фiзикiв.

По-друге, ми помiтили, що фiлософiя ще в античнi часи виявляла певнi властивостi явищ буття, якi здавалися мислителям парадоксальними. При- кладом цього є апорiї Зенона. Однак сучасна квантова фiзика, пiдiйшовши до вивчення, наприклад, часу, руху, матерiї у власний спосiб, значно роз- ширила нашi уявлення про цi явища. Те, що могло здаватися парадоксаль- ним Зеноновi, фiзики вважають нормою. Це можна побачити на прикладi парадоксу з котом Шрьодiнгера.

По-третє, нам видається доцiльним експериментувати iз застосуванням понять та iдей квантової фiзики у фiлософiї. Так, поняття квантового хаосу (нерегулярного руху) може бути застосованим для розв'язання зенонiвсь- кого парадоксу про полiт стрiли.

Загалом ми вважаємо, що наявнiсть отаких парадоксiв свiдчить про те, що на момент їхнього виникнення людство ще не мало вiдповiдного фiло- софського та наукового iнструментарiю для дослiдження певних сторiн нашого буття. Стикаючись з парадоксами, людське пiзнання визначає проб- лемнi точки, подолання яких буде можливе з розвитком науки та фiлософiї, а також їхньої спiвпрацi.

30.04.14

Сигида Александр Александрович

http://vk.com/id201776905

nordri86@ukr.net

+380993704060

КОГДА НИЦШЕ ПЛАКАЛ

Ассанте играет Фридриха Ницше. Фильм снят по мотивам одноимённого романа Ирвина Ялома. Блистательный Арманд Ассанте побывал в роли шот- ландского сепаратиста, Одиссея. Так что в роли ФВН он вполне уместен.

О чём сам фильм? О Ницше, понятно. Но что является его лейтмотивом помимо личности поэта и философа? Кстати, именно Вагнер ввёл понятие

"лейтмотив" в музыку. Летучий мотив, Летучий Голландец, один из не- многих германских музыкальных терминов вообще.

Если вспомнить тему моего прошлого доклада, о фильме Нины Иванов- ны Шориной "Ницше в России", там было два лейтмотива: безумие и экст- ремизм. Всё как в романе "Престепление и наказание" Достоевского.

А вот в работе "Когда Ницше плакал" - это психоанализ. Даже лучше, Его Величество Психоанализ. Судите сами, согласно сюжету, ФВН лечит от отчаяния по рекомендации Лу Саломе (sic!) д-р Йозеф Брейер, которому помогает его молодой коллега Зигмунд Фрейд или Зигги, как с дружеской фамильярностью зовёт его Йозеф.

Разумеется, сюжет является вымышленным. В реальности ФВН никог- да не встречал Брейера или Фрейда, а те в свою очередь не лечили его с помощью бесед и не подвергали его гипнозу. В то же время г-жа Саломе действительно общалась и с Ницше, и с Фрейдом, но в разное время.

Что общего у Ницше и Фрейда? Скорее всего, социальная роль. Ницше, Фрейд и Маркс. Чёрная троица ниспровергателей. Ницше - за смерть Бога, Маркс - за смерть Капитала и Государства, Фрейд - за смерть Морали и в конечном счёте Семьи. Три великих безбожника или три ересиарха? Без сомнения, в их текстах есть и нигилизм, и анархизм. Словенские нигилис- ты из музыкальной группы Laibach ёмко сформулировали это в альбоме We are time: "The end of history, the end of science. The end of family, the end of violence".

Задолго до появления фильма я увидел Ницше и Фрейда под одной об- ложкой. Это была тёмно-синяя обложка советского философского сборни- ка под названием "Сумерки богов" 1990 года издания. Время сумерек со- ветских богов.

Психологизм творчества Ницше очевиден, как и нигилизм. Это логич- но, ведь он был под влиянием текстов Достоевского. Отсюда и диалектичес- кое противоречие между верой и безверием, между революционером и реакционером, между "идёшь к женщине - возьми плётку" Заратустры и панической боязнью перед Лу Саломе у ФВН. Как и у другого нигилиста, Базарова; тот ниспровергает мораль, но трепещет перед Одинцовой. Диа- лектика, единство и борьба противоположностей.

Кем является ФВН по отношению к Зигмунду Фрейду? Без сомнения, предтечей. "Мой день - послезавтрашний". Так бывает: идеи, которые сегодня приведут вас в тюрьму или в сумасшедший дом, послезавтра приведут вас в парламент. Что мы и наблюдаем сейчас. Вторая мышь получает сыр. Ницше нанёс рану христианству в Европе; Психоанализ имени Святого Зигмунда стал европейской религией, с храмами - Институтом психоанализа имени Луи Пас- тера в Киеве, например, со священниками - психоаналитиками, еженедельные беседы - исповеди. Ведь по-французски confession - это и исповедь, и призна- ние. А священные тексты Фрейда и толкователей рекламируются не хуже Биб- лии. В этом мифе есть место и гонению на первофрейдиан безумного импера- тора Нерона, простите, безумного диктатора Адольфа Гитлера. Последний очевидно страдал от нереализованного либидо. Ему просто во-время не предо- ставили психоаналитика.

А истеричная "Анна О.", описанная в работах Фрейда об истерии, Бер- та Паппенгейм, ставшая, как сообщается в конце фильма, выдающимся социальным работником? Полагаю, она далеко не единственная такая вы- дающаяся. Это символично, из дома для душевнобольных - в соцработни- ки. Лучше всего в ювенальные.

Как и положено, у Иоанна Предтечи должна быть своя Саломея, плясунья. Лу Саломе, воистину плясунья. И в фильме русская немецкая девочка в известном смысле подаёт нам голову Фридриха Предтечи на блюде. Зато как пляшет, красивая! "Tanzen mit den Troubaduren, zwischen Heiligen und Huren, heil, wer neue Tanze sсhafft!". Тот самый танец Заратустры, не о ней ли это?

В фильме д-р Брейер не без помощи Зигги устоял перед коварным со- блазнителем ФВН. Ницше чуть было не разрушил еврейскую семью свои- ми речами о свободе и сверхчеловеке. И тем не менее доктор не вылечил доктора от отчаяния.

А вот Ницше вылечил доктора от отчаяния. Как и многих других.

Что ж, видно нам ещё долго придётся мириться с противоречиями бли- зких нам людей.

И последняя мысль... В порядке оффтопа, так сказать. Если уж проко- каиненный Фрейд с его известными экспериментами на себе не считается безумцем... То мой любимый философ Фридрих Вильгельм Ницше и по- давно не безумен!

Первый год Новороссийской республики.

14.05.2014

Ищенко Нина Сергеевна

niofterna@gmail.com

АМЕРИКАНСКАЯ КУЛЬТУРА КАК УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПОСРЕДНИК В ТВОРЧЕСТВЕ КЭНДЗАБУРО ОЭ

Кэндзабуро Оэ родился в 1935-м году, то есть в 1945-м, когда американ- цы оккупировали Японию, ему было десять лет. Своё детство он провел в маленькой горной деревушке, и как он сам потом писал, эта деревня стала для него моделью мироздания, к этому топосу он обращался не раз в своём творчестве. Оэ вспоминает, что последние военные годы в стране не хвата- ло бумаги, дети писали на каких-то обрывках, учебники печатались на ужасной тёмной грубой бумаге. Когда пришли американцы, на всю школу привезли учебники по демократии и конституции, которые Америка при- несла в Японию. Эти учебники были двухтомные, большого формата, на гладкой белой бумаге. Они так поразили и восхитили мальчика, что лю- бовь к демократии и конституции он пронёс через всю свою жизнь. Все беды Японии он видел в том, что Япония недостаточно усвоила демокра- тию и конституцию. Когда в шестидесятые годы в Японии наметилось ка- кое-то противостояние США и движение за суверенитет, Оэ порицает это движение совершенно искренне и с негодованием. Он рассказывает о сво- ём ровеснике, который назвал первенца Кон-скэ, в честь конституции. По- терю этого энтузиазма по отношению к американским ценностям Оэ пори- цает и считает причиной всех бед послевоенной Японии.

Как видно, идеи Оэ не новы. В нашем обществе последние 2-3 десяти-

летия они активно распространяются, только уже по отношению к России. Никаких необычных мыслей по этому поводу у Оэ читатель не найдёт, но будет поражён исполнением. В нашем культурном пространстве эту кон- цепцию продвигают в основном публицисты и пропагандисты, чья анга- жированность очевидна и отталкивает любого непредвзятого слушателя, Оэ же в своём творчестве воплощает эти идеи с небывалым совершенст- вом. Поскольку сейчас на Украине увлечённость западной культурой с од- ной стороны и отторжение этой культуры с другой стороны вызывают та- кие нешуточные потрясения, нам будет вдвойне интересно увидеть, как это происходило у другого народа.

Кэндзабуро Оэ - один из виднейших писателей послевоенной Японии. Его книги переведены на русский давно и продолжают издаваться, однако анализ творчества Оэ не обновлялся со времени первых изданий. Интере- сующийся читатель найдёт только старые комментарии, которые несом- ненно имеют свою ценность, но я уверена, что рецепция Оэ русским общес- твом наших дней может добавить что-то новое к образу японской культу- ры, очень популярной, но всё ещё недостаточно понятной. Надеюсь, что предлагаемый разбор основных романов писателя поможет восполнить этот пробел.

Итак, пять произведений Оэ: "Опоздавшая молодёжь" (1962), "Футбол 1860" (1967), "Объяли меня воды до души моей..." (1973), "Записки пинч- раннера" (1976), "Игры современников" (1979). Во всех этих романах есть общие мотивы, а в четырёх из них прямо описывается одна деревня, пото- му я буду рассматривать их в комплексе. Самые важные образы раскрыва- ются не в одной книге, а во всех вместе, хотя сюжетно произведения не связаны.

"Футбол 1860"

Романы Оэ посвящены жизни послевоенной Японии. Основная тенден- ция этой жизни - включение Японии в демократический западный мир, её вестернизация, столкновение Японии с американской культурой. Эти мо- менты отражены во всех романах Оэ.

Название произведения всегда несёт особую смысловую нагрузку. Мы видим, что из пяти главных романов писателя в двух американские игры упоминаются в названии. Это игры, получившие распространение после войны, под американским влиянием. В "Футболе 1860" подчеркивается, что до эпохи Мэйдзи в Японии не было футбола. Что же тогда значит это название?

"Футбол 1860" - это первый подход к играм в одновременность, кото- рые так хорошо получаются у Оэ. Апофеоз этого подхода - "Игры совре- менников" (другое название, на мой взгляд более точное, - "Игры в одно- временность"), но и в этой книге уже видны все важные моменты.

В романе рассказывается о двух событиях, которые происходят в одном и том же месте, функционально с одними и теми же главными героями, но разделены эти события столетием. Это крестьянское восстание 1860-го года и выступление деревенской молодежи против сложившихся порядков в 1960-м году. В 19-м веке это было обычное крестьянское восстание, в 20-м - лидер деревенской молодежи заставляет ребят играть в футбол, чтобы сплотить их, сделать из аморфной массы боевой отряд, и футбол становит- ся символом всех случившихся в деревне беспорядков.

Несмотря на некоторые заметные отличия, события развиваются по од- ному сценарию, в романе описан своеобразный скелет, форма, голая струк- тура, которая может по-разному заполняться конкретикой, но по сути оста- ется неизменной и воспроизводится с интервалом в сто лет. Почему же не восстание выбрано для обозначения этого повторяющегося события, а фут- бол?

Это способ показать, что именно является моделью и образцом. Не но- вые американские влияния интерпретируются автором в духе японской культуры, а наоборот - события японской истории, повторяющиеся не од- но столетие, переосмысливаются с позиций американской культуры.

Такого рода прогрессизм подразумевает, что все народы должны прой- ти одни и те же ступени развития, что Япония отстала на этом пути, а Аме- рика впереди всех, потому необходимо как можно активней двигаться по этому пути и пересмотреть всю свою историю на предмет соответствия эталону - западной культуре.

"Объяли меня воды до души моей..."

У Оэ не только японская история перетолковывается на западный ма- нер, но и другие культуры воспринимаются сквозь призму западной.

В романе "Объяли меня воды до души моей..." показана молодёжная экстремистская группировка. Для подготовки к будущим боям подростки занимаются английским языком. Они читают на английском Достоевского.

"Прежде всего ему необходимо было подготовить тексты. У него в убе- жище были лишь две английские книги, которые он читал во время своей затворнической жизни: "Моби Дик" и Достоевский в английском переводе. Он выбрал проповедь старца Зосимы и написал ее за неимением доски на большом листе бумаги. Он выбрал из Достоевского именно эту главу, же- лая пробудить у подростков уважение к китам, как к animal. Кроме того, чтобы заранее отвратить их от насилия, которое они могли совершить над Дзином, он попытался воззвать к ним с помощью следующего отрывка. Это была часть текста, заранее отчеркнутая им красным карандашом:

...Man, do not pride yourself on superiority to the animals: they are without sin; and you, with your greatness, defile the earth by your appearance on it, and leave the traces of your foulness after you - alas, it is true of almost every one of us! Love children especially, for they too are sinless, like the angels; they live to soften our hearts and as it were, to guide us. Woe to him who offends a child!..

...Человек, не возносись над животными: они безгрешны, а ты со своим величием гноишь землю своим появлением на ней и след свой гнойный оставляешь после себя - увы, почти всяк из нас! Деток любите особенно, ибо они тоже безгрешны, яко ангелы, и живут для умиления нашего, для очищения сердец наших и как некое указание нам. Горе оскорбившему младенца..."

В этом отрывке выражено в кратком виде идейное содержание романа. Главный герой совершил преступление - убийство ребенка. Главный герой уходит от общества, называя себя поверенным китов и деревьев, то есть отвращается от людей ради животных. Знаменательно, что это идейное ядро описано словами Достоевского, но на английском языке. О китах вто- рая книга, которую Исана взял в свое затворничество - "Моби Дик". Опять для выражения смысла своего бытия герой использует английский язык и американского автора.

"Young man, be not forgetful of prayer. Every time you pray, if your prayer is sincere, there will be new feeling and new meaning in it, which will give you fresh courage, and you will understand that prayer is an education.

Юноша, не забывай молитвы. Каждый раз в молитве твоей, если она искренна, мелькнет новое чувство, а в нем новая мысль, которую ты прежде не знал и которая вновь ободрит тебя; и поймешь, что молитва есть воспи- тание."

Подросткам понравился этот текст, и многие выучили его наизусть. Не- которые слова они оставили без перевода, так как не смогли подобрать японский эквивалент. Свои боевые действия по подготовке к будущему восстанию они назвали prayer и считали, что этими тренировками способс-

твуют своему education. В финальном противостоянии с полицией им при- шлось выдерживать осаду, и слова "Young mеn be not forgetful of prayer" они сделали своими позывными, когда им удалось выйти в эфир.

Что мы тут видим? Что англоязычная западная культура является мерой всех культур. Все другие культуры воспринимаются только через эту призму. Как известно, Достоевский и Толстой были популярны в довоенной Япо- нии, и не просто популярны, а великий прозаик Акутагава Рюноскэ выра- жал своё восхищение ими и испытывал их влияние в своём творчестве. Японцу вообще-то нет нужды обращаться именно к английскому переводу, чтобы ознакомиться с Достоевским. Я полагаю, это сознательная полемика с существующей традицией, отказ от старого способа взаимодействия культур и демонстрация новой роли американской культуры в мире.

Далее будет показано, что в этом мировоззрении западная культура яв- ляется эталоном не только для японской истории и для всех других куль- тур, но и образцом христианской культуры как таковой.

"Записки пинчраннера"

Еще одно произведение Оэ, название которого отсылает к американ- ской спортивной игре. Как рассказывается в самом романе, бейсбол для послевоенного поколения был чем-то особенным. Те, кому в 1945-м было 10, вкладывали в бейсбол всю душу. Попасть в школьную команду, участ- вовать в соревнованиях было мечтой. Бейсбол был символом новой жизни, нового единства. Дети следующего поколения не увлечены бейсболом, и это воспринимается как потеря, как что-то достойное осуждения. Когда игрок бежит по полю, зрители кричат ему "ЛИ ЛИ", от английского слова

"лидер, лидировать". Это крик "ЛИ ЛИ" звучит в душе главного героя в самые сложные моменты его истории, когда ему нужно принимать важное, определяющее решение. Таким образом, бейсбол и всё с ним связанное имеет в романе исключительно положительные коннотации.

Воспользуюсь комментариями Гривнина. Пинчраннер это игрок, у ко- торого нет закрепленного места на поле, он бежит туда, где он нужен, по- могает команде там, где команда не справляется. Другими словами, пинч- раннер это помощник, спаситель. Роман называется "Записки Спасителя", что задает определенное восприятие для представителей христианской культуры.

В центре повествования Мори и отец Мори, испытавшие то, что отец Мори называет "превращение". Это событие мистического плана, которое воспринимается не как точечное чудо и локальная флуктуация, а как про- образ будущего спасения всей нашей планеты. Отец и сын, которые своим превращением спасут всё человечество.

В этом романе встречается единственная на весь корпус цитата из Еван- гелия, с характерным изменением:

"Я лежал на полу, налипшая на него давнишняя и свежая грязь пропи- талась кровью, которая струилась из носа и ушей. Я лежал на мятых, пере- пачканных листовках, пахнувших типографской краской. Усугубляя жес- токую физическую боль, меня мучило и нечто иное -- страшное предчувс-

твие. В ушах звучала строка из Библии, правда несколько измененная:

"Прежде чем пропоёт петух, ты трижды отречёшься от себя, превративше- гося". Причём "ты" относилось не ко мне, а к Мори. Мной овладел ужас -- а вдруг Мори забыл о миссии, ради которой произошло наше превращение, переметнувшись в лагерь тех, кто называет его наш боец?!"

Противостоящий Мори Могущественный Господин А. сравнивается с Гитлером, а Гитлер -- с Антихристом. Могущественный Господин А. оли- цетворяет большую политику западного толка, и в то же время его проис- хождение из архетипической японской Деревни показывает, что порождён он самой Японией, вышел из народа. Могущественный Господин А угне- тает деревенских, они его боятся, это показывает, что в принципе тут воз- можен конфликт и отторжение этого явления самой Деревней, но в рассма- триваемой книге этого не происходит, деревенские всё-таки его слушают- ся. Вот так традиционная Япония вместе с Западом порождает подобного героя, который стремится ввергнуть мир в ядерную катастрофу. Мори уда- ётся сорвать его планы ценой собственной жизни.

Как замечает комментатор, обращаясь к христианским образам, автор не вкладывал в них какой-то глубокий религиозный или мистический смысл, он просто выбрал понятную западному читателю форму, чтобы донести свою мысль, объяснить что хорошо и что плохо. Скорее всего это так и есть У меня создалось впечатление, что автор не уделял этой теме особого внимания. В его время было очевидно, что прогресс не остановить, успехи науки бесспорны, а религия - пережиток отсталого тёмного прош- лого. Можно использовать эти образы как символы, чтобы очертить борьбу всего хорошего против всего плохого, и не более того. Язычество у Оэ по- лучается куда живее и убедительней, оно такое полнокровное, мощное и жизнеспособное, что христианские абстракции совсем теряются и гаснут на этом фоне.

Итак, мы снова тут видим использованный ранее приём - описание христианства как части западной культуры, даже более узко, как части американской поп-культуры. Это всё, что у автора есть по данной теме.

Автор у Оэ

Проблема высказанности какого-то смысла, описанности какой-то общ- ности занимает важное место в творчестве Оэ. Явно этой темы автор не касается только в "Футболе 1860", но и этот роман можно поставить в один ряд с остальными.

В "Опоздавшей молодёжи" говорится, что спящая деревня это спящий великан. В "Играх современников" уточняется, что этот великан - Разру- шитель, основатель деревни-государства-микрокосма. Там же объясняется, что оживить убитого Разрушителя и пересказать мифы и предания нашего края - одно и то же действие. Интересно, что описывает общность, выска- зывает её ценности всегда чужак. Возможно, это ещё один способ пока- зать, что старая традиционная Япония скомпрометировала себя и теперь должна молчать в новом мире, что сама Япония не может высказать свою

истинную сущность - отсталость на фоне западного прогресса, тут нужен взгляд со стороны.

Текст "Опоздавшей молодёжи" - это записки-мемуары главного героя. Он там главное действующее лицо, но всё же смотрит на события постфак- тум, несколько со стороны. Кроме того, он ещё в детстве покинул деревню и всячески старается от деревни отгородиться, и внутренне и внешне. В

"Футболе 1860" рассказчик тоже выходец из деревни, много лет прожив- ший в Токио, и уже совсем не деревенский человек по своим установкам и ценностям. От событий в деревне, которые разворачиваются у него на гла- зах, он подчеркнуто отстраняется. "Объяли меня воды до души моей..." углубляет эту тему: Союз свободных мореплавателей приглашает специа- листа по словам со стороны. В "Записках пинчраннера" эта тема выходит на первый план -- встреча отца Мори и его будущего писателя является завязкой действия, отец Мори подробно объясняет, зачем ему нужен писа- тель, который поведает миру о нём и его превращении. Сам писатель в со- бытиях не участвует. В "Играх современников" эта тема одна из централь- ных. Рассказ ведётся от имени человека, который должен записать мифы и предания нашего края, он сын чужаков в долине и много лет назад уехал оттуда, описывает он мифы и предания нашего края в Мексике, на другом краю света.

Во всех своих книгах Оэ очень далек от принципа "нет фактов, есть ин- терпретации". Факты там есть и полнокровная духовная реальность стоит за каждым событием, но для того, чтобы проявиться во всей полноте, ей нужно быть высказанной в слове, в тексте. Связь автора с текстом -- глав- ная проблема развития романа двадцатого века, и тут Оэ следует духу вре- мени, но этот формальный момент у него иначе обоснован. Текст у Оэ это не изобретение автора и с ним невозможны игры в бисер, текст это всегда отражение какой-то реальности, часто суровой и жестокой, всегда живой и стремящейся к полноценному проявлению в мире. В "Играх современни- ков" это чувствуется особенно сильно, там это целая космогония, работа- ющая модель мироздания, и нельзя сказать, что это мироздание дружест- венно человеку.

Деревня-государство-микрокосм

Деревня как государство и микрокосм - основная тема романа Оэ "Иг- ры современников". Я считаю этот роман лучшим у Оэ и одним из лучших, что мне приходилось читать, хотя идейное содержание этого романа мне полностью чуждо. Это самая лучшая из известных мне реализаций кон- цепции социального номинализма.

Социальный номинализм предполагает, что сложный социальный орга- низм не имеет никаких свойств, которые не выводились бы из свойств его частей. В частности, если государство состоит из деревень, то все свойства государства сводятся к свойствам деревни и деревенской жизни, потому описание государства как самостоятельной сущности избыточно и ненуж- но. Главное в жизни народа - это деревня.

Такой подход культивируют в последние годы на Украине и вообще в постсоветском пространстве. Эту технологию пытаются применить против России не только на её западных окраинах, Сибирь тому пример. Но в по- давляющем большинстве случаев это делается очень неумело. Двадцатый век оставил от архетипической деревни одну этнографию, гибнущие фор- мы, в которые уже невозможно вдохнуть живое содержание. Кокошник красив, но на свидание в кокошнике не пойдёшь. Мы слишком долго жи- вём в Империи и слишком долго были впереди планеты всей в новые тех- нологические времена, потому деревня для нас уже не может быть самодо- статочной.

А для Оэ может. У него получилось. Это реальный живой организм, мощный, всеобъемлющий, самовоспроизводящийся. Деревня это живая модель мироздания, замкнутый микрокосм. Там и время течет по-своему. Использованный в "Футболе 1860" прием доведен до совершенства - рас- смотрено множество вариантов одного сценария событий, показана его завершённость и целостность.

Оэ сам писал, что эта его книга - реакция на самоубийство Мисимы, который хотел возродить Великую Японскую империю, выступал с пози- ций всеимперской идеологии. Оэ решил создать идейную альтернативу всеимперской идеологии и мифологии и справился с задачей. Это та мифо- логия, которая на макроуровне породила распад СССР на отдельные госу- дарства и в настоящее время плотно смыкается с нациестроительством за- падного толка, которое используется для уничтожения народного единст- ва. В творчестве Оэ идеология выделения украинцев, казаков, поморов и сибиряков в отдельные нации получает мощную подпитку снизу, это жи- вое движение навстречу, это момент, в котором сливаются западные и ис- конно языческие идеи.

Эта книга показывает, что язычество (в отличие от неоязычества) - не абстракция, не выдумка, не бессильное умствование ограниченного круга фанатов. Это реальность, с которой надо считаться и которой надо как-то противостоять.

Структура социального пространства деревни-государства- микрокосма и её место в пространстве мифического

В этой идеальной деревне есть анклав чужаков. Поначалу их было даже два - корейский посёлок и такадзёсцы, потомки коренных жителей доли- ны. Сразу два мини-сообщества, принадлежность к которым вычёркивает из списка людей. В "Играх современников" автор видимо решил не распы- ляться, к тому же корейский посёлок указывал бы на реальную Корею, ра- змыкал бы пространство, так что остались только так называемые "потом- ки больших обезьян", отгеноциденные жителями деревни, парии, соответ- ствующие такадзёсцам из "Опоздавшей молодёжи". Если в первом романе герой пытается наладить контакт с изгоями и более того, именно они ока- зываются самыми человечными из всех жителей долины (такадзёсцы един- ственные кто сопротивляется оккупантам, когда остальные кричат "хелло", а кореец Кан - лучший и неизменный друг рассказчика), то в последнем

романе этих мотивов нет совершенно. Итак, в архетипической деревне из- гои присутствуют, менять их статус никто не собирается.

Деревня (она же государство, она же космос) часто описывается следу- ющими метафорами: загробный мир, могила, земля мертвых, ад. Ад чаще всего. Ад ассоциируется с радостью и весельем, упоминается об эротизме ада (в этих двух романах и в "Футболе 1860" - сквозной мотив). Целый космос, модель мироздания, образец идейного костяка целого народа по- мещается в ад! Это совершенно особое мировидение, которое русскому читателю трудно вынести без эмоционального напряжения.

Похоже, в этот всеобъемлющий деревенский идеал входит инцест

("Футбол 1860", "Игры современников").

Таким образом, по основным мировоззренческим интуициям духовный мир, описанный Оэ, явно противоположен русскому духовному миру: замкну- тая деревня вместо потенциально бесконечной империи; существование не-людей вместо христианского универсализма. Это буйное язычество очень хорошо уживается с западными ценностями. Западные идеи без су- щественных потерь включаются в идейный космос японской культуры. За счёт чего это стало возможным?

Ответ в том, что Оэ нашел в японской культуре именно те основные идеи, которые являются базовыми в культуре западной: деление людей на людей и нелюдей и небольшая община как основа, на которой строятся более сложные социальные структуры. Первый пункт выводит нас на Не- видимую Церковь, о важности которой в западной культуре я писала уже не раз. Второй пункт смыкается с западным индивидуализмом. Западные политические и социальные теории исходят из того, что первичен индивид, а уже из желаний и интересов атомизированного индивида вырастают все сложные социальные и политические системы. У Оэ первичен конечно не индивид, а замкнутая небольшая самодостаточная община. Такие общины и их равноправные федерации играют большую роль если не в американ- ской реальности, то в американской политической мифологии.

28.05.2014

Атоян Арсентий Иванович

atoyannn@bk.ru

ФИЛОСОФИЯ RESISTENSE, ИЛИ ВСТРЕЧА В МУЗЕЕ ЧЕЛОВЕКА: "ПРЕДАТЕЛЬСТВО ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ" ЖЮЛЬЕНА БЕНДА И "ВО ЧТО Я ВЕРЮ" ЖАКА ДЮКЛО

Мало интернационализма отдаляет от родины, много интернационализма сближает с родиной

Жан Жорес

Война - слишком серьёзное дело,

чтобы её можно было доверять военным

Генерал де Голль Впереди пятьдесят лет необъявленных войн.

Я заключил контракт на все. Не помню когда, но заключил.

Эрнст Хэмингуэй

Жак Дюкло и философия Сопротивления - тема могла бы показаться академической и даже неактуальной, во всяком случае, не для злобы дня философской общественности, если бы не новые обстоятельства жизни в нацистском государстве в условиях гражданской войны. Актуальность стрельбы вовсе не всегда определяется стрелком, иногда за него решают те самые обстоятельства, о которых Хосе Ортега писал: "Я и мои обстоятель- ства". Герилья с оружием и без - продолжение оружия критики вплоть до критики оружием. Идея Маркса о критике оружием нашла отражение в названии работы Дебре "Критика оружием", но о пафосе партизанских войн в самом конце, а вернёмся к Дюкло и обозначим контуры темы: Фран- ция - родина Народного фронта, Сопротивления и пример для других, в том числе современной Украины. Новые структуры зла сложились после Майдана (терминологически: военно-торговый плац у тюркских народов, на котором покупали наёмников и маршировали). Другой опыт - Шахтёр- ский марш мира в Донецке в мае 2014 и возложение цветов к памятнику жертвам фашизма - свидетельство того, что история - поток изменений, перемалывающий структуры.

У истоков Сопротивления стоят французы доброй воли, французские

марксисты, социалисты, коммунисты, левые радикалы, католики. Народ- ный фронт был ответом на угрозу фашизации страны, Сопротивление - следствием не только того, что пришли немцы, но и того, что потерпел поражение сам Народный фронт. Речь идёт об антифашистском априори. Гуманизм не может сочетаться с каннибализмом. Не вступая в полемику с каннибалами, которые утверждают, что не есть человеческое мясо нельзя, поскольку оно вкуснее другого (по принципу чужое сало не помешает), то есть невозможно не возгонять национализм до стадии его перерастания в фашизм, иначе нация и мова (читай: олигархи и "правительство народного

доверия" вурдалакам и трансвеститам) не выживут. Принципы антифашиз- ма, антиклерикализма, интернационализма, нешовинистического патрио- тизма и нового регионализма или федерализма можно было бы включить в новую конституцию и принять всенародным голосованием, чтобы уже ни- какой состав парламентского сброда не смог их оттуда изъять. Но это к слову. Более важна проблема: что делать в условиях неполного знания? В данном случае большая часть общества смутно себе представляет природу феномена, с которым столкнулась. Не было ни гроша и вдруг алтын: вчера ещё над ними иронизировали, а сегодня они - хозяева положения, завладе- вшие монетой вымогательством, обманом и силой.

Итак, в чём же состояли идеи Народного фронта и Сопротивления, ка- кую философскую основу может иметь и уже имеет антифашизм как идея, путь и ценность?

Идея Народного фронта впервые прошла проверку на прочность во Франции. Идея еврофашизма вряд ли родилась в Киеве. Хорватия и Венг- рия несколько опережают Украину. В Хорватии выгнали из Краины и Книна 350 тысяч сербов и никто их обратно не приглашает. В Венгрии партия "Фидес" пока создаёт только условия для травли цыган. Гораздо тревожнее с вестями о выборах в Европарламент. Воистину, "коварен бог, ребром вопрос поставил "или-или""... Условно фашизм проходит несколь- ко стадий: протофашизм или перезрелый национализм, ещё не пришедший к власти; классический фашизм слабого звена империалистической цепи (Италия. Испания); зрелый или предельный (Германия, Япония); зависи- мый, дочерний, спутниковый по отношению к классическому и зрелому (Венгрия, Финляндия, Словакия, Румыния в годы войны); зависимый, взращенный демократиями Запада (Греция, Латинская Америка: Парагвай, Гаити и десяток других стран, Южная Корея, Южный Вьетнам - в этом смысле нынешний режим напоминает марионеточные режимы Ли Сын Мана и Тхиеу); еврофашизм как продукт скрещивания национальных и внешних потоков ультраправых движений (Хорватия Туджмана, Венгрия Урбана, Украина после Януковича); неофашизм, которому не далась власть целиком, но он широко представлен в наиболее развитых западных демо- кратических странах, а также гибридные формы.

Относительно сущности феномена были сначала недоумения. Его рас-

сматривали как движение аграрной буржуазии или юнкерства (П. Алатри), как надклассовое государство или движение мелкой буржуазии. Только усилиями Г. Димитрова и П. Тольятти было доказано, что на самом деле это движение финансового капитала. Сущность формы осталась неизмен- на, как и классовое содержание. Однако форма не должна подавлять эмо- ционально. Мы часто используем слово "фашист" метафорически. Но при- знаки неумолимы, если их нет, то определение движения не точно. Фа- шизм есть движение в интересах наиболее реакционных, агрессивных, шо- винистических фракций крупного монополистического капитала, призна- ками чего является не только приоритет насильственных форм господства и полное пренебрежение законностью и правом, антикоммунизм, антисе- митизм, подчинение человека руководящей общности (она, кстати, может

быть различна - партия, армия, церковь, профсоюзы, группа вокруг хариз- матического организатора и так далее), подмена всего общества его наибо- лее реакционным сегментом. Это всё на поверхности. Сущностными чер- тами выступает корпоративизм, элитарная исключительность по принципу преданности, ясная граница между фашистами и теми, кто не может быть фашистом по расовым, классовым, языковым и другим признакам, а также идеологический мистический комплекс оккультного и эзотерического пла- на, исключающий научную верификацию. Отчаянная демагогия, доходя- щая до краденых лозунгов и заимствований левой лексики и лозунгов. Своих идей слишком мало и они слишком непопулярны, потому наглое протаскивание своего под чужие знамёна (красно-чёрная символика анар- хистов украдена). К этому требуется добавить апелляцию к толпе, массе, шумовые эффекты обработки людей. Но первым и ключевым моментом является всё же корпоративизм - представление о некоем братстве по ран- гу "избранных" - единение всех национально ориентированных - а нация

- высшая ступень, интернациональный фашизм невозможен - единение

работников и хозяев на правилах вечного хозяина и столь же вечного ла- кея. Фашизм гибок и многообразен и не един по форме. В разных странах он может выглядеть внешне неодинаково. Опознать его не всегда легко. Необходимо искать признаки и характеристики объективного характера. Классические бандеровцы заявляли о близости к фашизму, но были скорее протофашистами или крайне правыми националистами (грань передвигае- ма), неклассические необандеровцы уже другая стадия. Еврофашизм - это измена первоначальному ядру бандеровца, утрата претензии быть автори- тарно единственными хозяевами на своей земле. Эта слабость и отступле- ние от принципов не случайны. Оставшись без масс, они не могли не изме- ниться. Евромайдан - это прорыв в большую политику из положения вяло- го полуподпольного существования, но также и торжество брюха и глотки над разумом и совестью, взбесившегося от ужасов капитализма мелкого буржуа, желающего жрать в три горла и жить за счёт обворованных, обме- ренных, обманутых, загнанных за грань выживания.

Власть и воля к власти у них всегда преобладали над конструктивными

программами. Иногда создаётся впечатление, что власть избранных, при- чём без отчёта о проделанной работе, главная цель иерархов сумеречных движений. Власть как отчуждение и самоценность. Великий Ф. Феллини утверждал, что фашизм - это обрыв социальных и человеческих связей, замена их механическими командами и подчинением сильному (образ Ка- зановы - поп-идола европеистов и сегодня - он считал фашистским - в одноимённом фильме и его объяснении в книге "Делать фильм"). Обесче- ловечивание не единый акт, а длительный процесс, но иногда человек пре- вращается в восторженного дикаря мгновенно (М. Ромм).

Привлекательность для молодых без опыта жизни в "фашистском обра- зе жизни и смерти" (Г. Маркузе): героизация зла и порока против фрустра- ции невостребованности.

Но вернёмся к Сопротивлению как ответу на новое явление. В 1934

французские фашисты попытались взять власть переворотом. Это сплотило

левые и демократические силы, и 14 июля 1935 был создан Национальный комитет Народного объединения - зародыш Народного фронта. В том же году Коминтерн заменил устаревшую тактику класса против класса на ан- тифашистский фронт, внёс коррективы в практику отвержения классовых союзов.

Фашизм - абсолютное зло. Именно из этих соображений Н.М. Витрен- ко призывала голосовать за Януковича. Тогда казалось, что она преувели- чивает. Теперь прогноз политика подтвердился, а всякие хитроумные идаль- го скептицизма должны снять шляпу в восхищении перед политиком с большой буквы "V" - победы завтра.

В Народный фронт вошли десять организаций: коммунистическая пар- тия; социалистическая партия; радикальная партия; группа независимых социалистов и республиканских социалистов, Лига прав человека, ВКТ и УВКТ, движение "Амстердам - Плейель", Комитет бдительности антифа- шистской интеллигенции и движение бывших фронтовиков. Мероприятия Народного фронта ставили целью расширение демократии и отвержение правых вариантов политического развития, укрепление французского го- сударства путём социальных мер в пользу трудящихся. Фронт не ставил целью переход к социализму. Обострение борьбы помогло элитам свернуть его программу, ряд предательств неустойчивых союзников подорвал фронт и привёл к поражению.

В конце 30-х наметилась фашизация страны. Нас интересует здесь ас- пект фронта как межклассового объединения. В него входили различные силы.

В Народный фронт Новороссии также сегодня входят разные силы: я бы сказал "от олигархов до бомжей", но есть и признаки господства в нём здоровых сил. Идеология не выражена, несколько пугает заявка русского национализма на лидерство. Средние слои и рабочий класс - ось, вокруг которой всегда формируются народные фронты. Все их теоретики от Дюк- ло до Татьяны Заславской видели форму сплочения как широкое объеди- нение недовольных системой. Взрывной потенциал огромен, но и риск ра- скола велик. Два полюса федерализма и сепаратизма могут сойтись в од- ном проекте только потеряв свою специфику. Одни хотят жить в федера- тивной Украине, других устроит крымский вариант. Но уйти, прихватив Донбасс, это не понимать трагедии всей страны, отвернуться от неё. Её необходимо очистить до Чопа. Иногда это выглядит как семейная ссора супругов: "Я много лет назад подарил тебе телевизор (Крым), а ты ещё вякаешь, ну я забираю и холодильник ("Донбасс"). Но дареного не заби- рают, это азбука приличного поведения. Приличных империалистов не бывает, как и гуманных фашистов. Молодому поколению надо объяснять, что русский на Украине и украинец в России не чужие, а свояки. Их бьют о борт как в бильярде политики, но народ помнит, что един.

Сопротивление оказалось необходимым по исторической причине по-

тери инициативы левыми в Европе, и их вины нельзя не отметить.

Сопротивление - это стиль бытия, мышления и образ чувств в дни ок- купаций и реакционных режимов.

Сопротивление - это антифашистский вклад в философию и практику левых и гуманистов.

Сопротивление - это идея, путь и ценность.

Феномен Сопротивления сложен и люди пришли в движение с разными убеждениями и неодинаковыми чаяниями.

Одной из самых первых групп Сопротивления стала группа интеллиген- тов из Музея Человека, ядро которой составили учёные-антропологи, а инициаторами стали выходцы из России Борис Вильде и А. Левицкий. В группу вступили писатели, адвокаты, преподаватели, офицеры. Увы, опыта нелегальной работы у них не было. Уже в феврале 1941 провал и разгром группы привёл к гибели большинства её участников в застенках гестапо. Но она успела выпустить бюллетень "Резистанс", который стал символом движения.

И тут можно сделать важное отступление, связанное с книгой Жюльена Бенда "Предательство интеллигенции", где автор ставит вопрос эмоцио- нально и беспощадно пытается раскрыть душу этого слоя населения, разо- рванного между народом и элитой, в чём он видит корень проблемы невер- ного жизненного выбора. У интеллигента тысячи причин изменить своему призванию быть ниточкой между народом и культурой, соединить мысль и чувство, но он предпочитает вечную раздвоенность сознания. Белый хлеб и тёплая постель, доступность книг и театров, желание казаться не таким как все, склонность принимать слова за дела, не выполнять обещаний, менять точку зрения, ссылаясь на свободу выбора - да мало ли возможностей уклониться от призвания и исторического долга, а долги нужно платить. Как у нас народник Пётр Лавров писал, что к вящему утешению совести интеллигенции невозможно подсчитать во что обошлась она народу. Ж. Бенда ставит вопрос ещё резче: интеллигенция не оправдает возлагав- шихся на неё надежд, она предавала и будет предавать. Она ведь ни во что не верит. Это горькое свидетельство сына века нельзя не счесть основа- тельным. Обречена ли интеллигенция предавать? Есть ли предательство - неизбежная смена убеждений в развитии? Не обречены ли слишком разви- тые на уход от дилеммы: герой или подонок? Или дилемма ложна? Как хотелось бы нам, чтобы она была ложной. Как мы любим, словами психо- логов, индульгировать, прощать грехи, не будучи даже духовными пред- ставителями любой, пусть даже самой убогой конфессии... Напомним, что в нашем представлении интеллигенция - это гуманитарная общность лю- дей, вырабатывающая, распространяющая, защищающая, критикующая, проверяющая и применяющая вместе с другими культурные ценности. Это не сословие, хотя многие интеллигенты причастны к привилегиям. Это не страта, ибо она представлена как в разных классах, так и в разных слоях. Это не прослойка. Не масло в простеньком бутерброде детства, падающем самой вкусной частью в грязь, но хлеб и сахар в то же время. Это не номи- нальная совокупность больных в картотеке и не реально проявившее себя поколение такого-то года, как принято в ибероамериканской традиции.

Гуманитарная общность - это гуманитарная катастрофа. Часть интел-

лигенции, поддержавшая фашизм и оккупацию, тем самым исключила себя

из гуманитарной общности. Не быть гуманистом (разновидностей много, можно выработать склонность к любой или выдать себя за принадлежаще- го к ведущему из видов) - значит быть непричастным к главному делу ин- теллигенции - вопрошанию и поддержанию человечности. Не вполне по- нимая, что и зачем, интеллигент всё же поддерживает и вопрошает не бы- тие вообще ("Хайль" - это тоже голос бытия, которое сказало "да" милли- онами глоток воле к жизни, хотим жить, пусть и бесчеловечно). Это гума- нистическое "Нет" и память о том, что всё бесчеловечное имеет к нам от- ношение (вспомним одиннадцатую заповедь Андре Глюксмана "всё бесче- ловечное имеет отношение к тебе" и одиннадцатую заповедь Августина Блаженного "возлюби своего Господа и делай что хочешь"). Ни у кого нет монополии на человечность, но есть априори её существования, кем бы ты ни был, знай, что она возможна, в этом корневая общность гуманизма всех его разновидностей.

Грамши разделил интеллигенцию на органическую и традиционную, первую вырабатывает класс для своего господства, вторая достаётся по наследству от предыдущего периода. Это разделение существенно. Но нерв нащупал Бенда: и та и другая разорваны между элитой и народом. Повторим, что считать народом (совокупность непривилегированных) и что считать элитой (совокупность привилегированных, если кратко и сущ- ностное), - принципиально для антифашизма: не ради спасения элиты ве- дётся борьба, а за другую перспективу. Если мы хотим жить без фашистов - нужно упразднить олигархическую собственность, иначе фашизм рано или поздно, пусть и через 70 лет, но вернётся.

Следует извиниться за риторику, но даже в такой форме она сущест- венна для продвижения к основам всякого, в том числе и украинского Сопротивления, которое уже состоялось и вызывает гордость за Донбасс.

Ещё в 1927 году в статье "Не допустить новой войны!" в те времена малоизвестный рупор нацистов "Фёлькишер беобахтер" - предтеча сегод- няшнего еврофашизма - рассуждала о единой политической Европе во главе с экономически могущественной Германией. Экономически сильная Европа под эгидой олигархии из-за океана - марионеточный вариант: та же репка, но бородой вверх.

В призыве 18 июня 1940 года де Голль обращается к офицерам и солда- там, оказавшимся на британской территории (обращение прозвучало по лондонскому радио), а также к рабочим и инженерам, тоже оказавшимся на этой земле союзника, к специалистам по вооружению вступить в контакт с ним. "Что бы ни произошло, пламя французского Сопротивления не долж- но погаснуть". Он уверен в решающей роли военной силы в сокрушении оккупантов. Но ему же принадлежит знаменитый афоризм, сформулиро- ванный позднее под влиянием опыта: "война слишком серьёзное дело, чтобы её можно было доверять военным". Но призыв 18 июня обращён к военнослужащим и военным специалистам, а Народный фронт был боль- шим выбором. Фашизм не победили одни военные. Насмешка использова- ния символики Народного фронта заговорщиками - симптоматика отсутс-

твия собственных идей. Перехватить и переврать - узнаётся почерк нацис- тской "Фёлькишер беобахтер".

В своей последней книге "Во что я верю" Дюкло вернётся к теме Со- противления как ценности левых и ценности всех французов, он выскажется о противоречивых свидетельствах Хэмингуэя и Бернаноса о событиях в Испании 30-х годов и о насилии как повивальной бабке истории, когда её ход чреват рождением или гибелью нового общество. В Испании это новое общество погибло. Страх перед народом всегда приводит элиту к измене интересам родины. Страх перед признанием неизбежности некоторых ша- гов народа и его лидеров в чрезвычайных условиях заставляет интеллиген- тов отворачиваться от народа, то есть способствует предательству интел- лигенции, о котором писал Бенда. Суровая необходимость борьбы, нару- шения прав и правил заставляет прятаться под моральные и юридические прикрытия неблаговидного поведения. Война есть массовое убийство лю- дей как средство изменения поведения правительств и собственников в направлении, отвечающем интересам класса или группы классов или клас- соподобных общностей. Вместо убийства людей можно поставить систе- матическое вооружённое насилие, суть не изменится. Католик Бернанос рисует ужасы террора левых ("Большие кладбища при лунном свете"), Хэ- мингуэй - папа Хэм - кумир левой интеллигенции вторит ему о зверствах анархистов, правда, с большим понимание дела ("По ком звонит коло- кол"). Оба с точки зрения Дюкло неадекватны, но каждый на свой лад. Бер- нанос признаёт зверство франкистов, даёт ему католическое объяснение. Дюкло снова и снова напоминает о преимуществах союза рабочего класса со средними слоями. Если к ним причислить - очень относительно - ин- теллигенцию, то разговор об эффективности противодействия фашизму приобретает практическое направление: организация партизанской войны - герильи.

Это - война без сантиментов и правил, без международных обяза-

тельств и женевских конвенций, это война на уничтожение и истощение. Вспомним смоленских крестьян, которые сжигали в 1812 году француз- ских пленных в амбарах и на слова о неправильной войне твердили: "То у господ правила, а мы люди неучёные, правил не знаем". В оккупированном Симферополе в 1942 или 1943 на площади, где вешали партизан, сидел очень древний, почти беспомощный старик с биркой на груди "Я помню 1812 год". Это не было свидетельством возраста попрошайки, это был му- жественный молчаливый призыв к сопротивлению.

На других широтах "Мать и родина дороже небесного царства". Это девиз революционного Непала, свергшего короля и идущего светлым пу- тём, проторенным партизанами, уступившими власть более широкой на- родной коалиции.

В Бразилии Карлос Маригела разработал тактику городской герильи, которая опробована в десятках стран. Его учебник партизанской войны стал хрестоматийным, изучают его и каратели. Он был так легендарен и опасен, что бразильские спецслужбы убили его прямо в аэропорту, когда он возвращался из эмиграции. Застрелили на трапе самолёта. В его книге

есть чудесное определение человека: боевая тактическая единица. Всё. Точ- ка. А это значит имплицитно следующее: стратегические проблемы чело- век не может решить в одиночку, для этого существую общности, которые идут в антифашистское движение. Это различные общности, но философия Сопротивления сходна. Правильный выбор тактики важен, но стратегичес- кое направление изживания фашистских факторов украинской жизни ясно: подрыв могущества монополий, иначе народные республики могут повто- рить ошибку Парижской Коммуны, оставившей нетронутым Французский банк, который финансировал версальцев.

Олигархическая собственность и власть не изменилась после Майдана, а значит революционное преобразование всё ещё возможно. Но сейчас всё же тема единства сил, в том числе интеллигенции и народа заставляет за- думаться о причинах и следствиях неудач левых на протяжении всех двад- цати четырёх годов позора.

Моральный урок один: нельзя договариваться с каннибалами об усло- виях их дальнейшего проживания в одной отдельно взятой стране. Исто- рия - мамаша суровая, она ничему не учит, времени для дебилов вообще у неё нет, зато она проучивает тех, кто не хочет учиться. Антифашистское априори неизменно в меняющемся мире. Интеллигенция сегодня экзистен- циально свободна потому, что в действительности у неё нет выбора. В от- сутствии выбора, знании последствий необходимых действий, в воле и ре- шимости их предпринять и состоит сущность изначального априори нега- тивной, сопротивленческой свободы.

26.11.2014

Атоян Арсентий Иванович

atoyannn@bk.ru

ВИНЕГРЕТ, БЛЮДО ПРОСТОЕ: ЗАМЕТКИ ЕДОКА О ЕДОЦКОЙ НОРМЕ (ПИРАМИДА ПОТРЕБНОСТЕЙ БЕЗ МАСЛОУ)

- А сколько в вашей армии едоков?

- В армии не едоки, а солдаты

"Армия Трясогузки" Художественный фильм для детей

Старый вопрос "что человеку надо?" традиционно расширяли до мас- штабов универсума или сужали до двух метров кладбищенской земли, заме- чая несоразмерность конечного телесного существа и не тождественность трупа существу не вполне корректным образом. Веселее, конечно, гово- рить о безграничных потребностях быстро растущего организма общест- венного человека или о вечности атома Сократа, доставшегося кому угод- но. Но вопрос об отдельном человеке как потребителе не представляется столь же интересным, как проблема потребления общностей. Не воскрешая философию нищеты незабвенного Прудона, всё же следует обратить вни- мание на теоретиков пере-потребления как на тот оселок, через который протянута ниточка понимания. Пере-потребление и недопотребление - термины политэкономического и глобального анализа некоторых направ- лений, правда, маргинальных относительно либерально-прогрессистских кругов, но почтенность и общепринятость - необязательные атрибуты не- научного знания.

В дни гражданских войн, помнится со слов тех, кто застал прежний эк- зистенциальный опыт, а равно и из книжной традиции, понятие едока и едоцкой нормы - ключевое в потреблении трудящихся классов. Одним общностям всегда мало, другие жируют - расхожее объяснение недоразу- мений и прозрений социума. Различение регрессивно-трудовых едоков - иждивенцев и регрессивно-паразитарных групп населения - дело тонкое и неблагодарное. "Незаслуженное потребление" окружено ореолом респек- табельности и освящено формулой "чтоб я так жил" или немецкой посло- вицей "как бог во Франции". Широк человек и карманы вместительны. Клептомания про запас это или прибавочный продукт впрок пошёл сразу и не отличить. Проблема потребления общностями прибавочного продукта сегодня как никогда выступает мотивом новых социальных движений, включая и наши палестины. Под лозунгами расширения потребления за счёт внутренних и внешних ресурсов прошли оранжевые и коричневые майданные мятежи 2004 и 2014 годов в Киеве. Пресловутый средний класс (новая мелкая буржуазия) подготовил проект прихода европотребления впрок как затравку для вовлечения больших масс людей в приближение желанных образов к ожидающим группам актива. Иррадиация потребитель- ских ожиданий за грань разумной достаточности легитимизировала даль-

ние видения потребительского рая, если не для всех, то хотя бы для из- бранных.

Постановка проблемы об исторических границах едоцкой нормы ны- нешних поколений должна охладить пыл сторонников пере-потребления здесь и сейчас. Высокие стандарты затратны. Напомним, что 43 % мировой энергии потребляет одно единственное общество - американское. Это 300 млн. людей из 7 млрд. живущих. Но это лишь рамочная конструкция, не объясняющая каким образом влияет расширение стран золотого миллиарда на остальное человечество. Впрыгнуть в поезд золотого миллиарда ещё можно и не стоит оспаривать австрийских пенсионеров, вспоминающих, что при Гитлере они жили лучше, в конце концов они были моложе... Опровержению подлежит иное: право на незаслуженную компенсацию недостойного исторического поведения. Реально предавшие должны жить хуже, но могут жить лучше. Едок и его норма исчисляется из обществен- ных издержек труда. Количество и качество труда - категории историчес- кие и политэкономические. Зависимый капитализм не даёт шансов для прибавки к трудовым доходам извлечений из совместной эксплуатации периферии. Эти доходы осядут у горстки "продвинутых". Как их задви- нуть - проблема запаздывающего рабочего движения. Выбор Европы как модели потребления для евразийского общества проблематичен. Нормы потребления, сложившиеся исторически в Восточной Европе, заметно от- личаются от тех, кто живёт рядом. Перепады столь значительны, что миг- рация в обратном незападном направлении не стала ещё существенным фактором выравнивания. Свалиться в Европу и приобщиться к пышным пирогам (так сказать, не только с маслом, но и с сыром) - идеал потребле- ния не новый, зато всегда привлекательный и вечно манящий. Соотноше- ние едоцкой нормы и равенства доступа к основным благам со сверхпри- былями одних и недопотреблением других представляется несущественной периферийной темой для тех, кто совсем не заинтересован в сравнении трудового вклада и пере-потребления благодаря ли прорехам законодатель- ства или представлений правящих о достойном вознаграждении за пред- принимательский риск.

Монополизм - давно пришедший на смену манчестерскому капитализ-

му свободной конкуренции - не может быть ориентирован на тенденцию средней прибыли к уменьшению, он ориентирован на монопольно высокие цены и сверхприбыли. Он не пошевелится ради того, чтобы дойти до мел- кого потребителя или даже среднего работника. Сокращение работающих и возгонка потребления тех, кто может купить излишнее для жизни, - вот установка монополистов. Больше прибыли за счёт меньшего потребления - это открытие слаборазвитости одних как условия пере-потребления дру- гих. Винегрет - символ повседневного потребления, оливье - празднично- го, хотя есть слои населения, которые могут себе позволить поменять их местами. В случае веры можно есть винегрет из соображений поста. Бога- тые сегодня питают моду похудения, ибо жир избыточен в ряде слоёв, в том числе и по психологическим мотивам компенсации. Самоограниче- ние - старое средство, проповедовавшееся для решения проблемы потреб-

ностей, - должно быть переосмыслено в плане борьбы за ограничение од- них и подъём потребностей других. Закон возвышения потребностей не может быть истолкован как пример реального социализма: удовлетворение быстро растущих безграничных потребностей народных масс. Так сформу- лированная проблема не могла быть разрешена. Её уточнили на излёте ре- ального социализма: только духовные потребности безграничны. Но без- граничность ложных духовных потребностей - это потребности в дурмане, опиуме, эзотерике, оккультизме и так далее также оказалась под вопросом. Неизбежность диверсификации потребностей создаёт соблазн путаницы между теми, что нужны для воспроизводства рабочей силы и тем, что нуж- но для восполнения технологам за усилия порождения ложных ходов на- ших желаний.

Природа участия мелкой буржуазии в освободительных процессах дав- но изучена. Правда, сейчас предпочитают говорить о среднем классе. На- зовём его новой мелкой буржуазией и согласимся, что у неё есть особенно- сти в сравнении с прежней мелкой буржуазией. Та всё же большей частью что-то производила и трудилась по законам мелкого производства, хотя и эксплуатировала наёмный труд, но и сама себя тоже. Нынешняя живёт за счёт посреднических операций и большей частью исключена из непосредс- твенного производственного процесса. Она хочет жить за счёт перераспре- деления. Но именно так же хочет жить и служилая бюрократия, мелкая номенклатура, клерки и служащие государственных контор или офисов как теперь принято выражаться. Конфликт мелкой буржуазии с крупной бур- жуазией и олигархией совпал с конфликтом с государством.

Правительство как исполнительный комитет по делам буржуазии не справляется со своими функциями. Начинается классический кризис вер- хов. Вместе с обострением нужды и бедствий широких масс, которые ещё не сказали своего слова, а также с ростом их активности в поддержке чуж- дых населению требований вроде евроинтеграции, массы оказались в ситу- ации внешне напоминающими закон общенационального кризиса. Не хва- тает только субъективного фактора.

Отмена советской модели (а теперь правые ставят вопрос о ликвидации того, что они не успели за 24 года независимости ликвидировать) не про- яснила реальной перспективы. Движение понимается как уход от модели неразвитого капитализма к модели развитого, но это ещё бабушка надвое сказала. Сил - осуществить переход самим - нет, а источников толчка то- лько два и оба внешние. Ни Европейский союз, ни Россия, точнее её импе- риализм, не заинтересованы в том, чтобы между ними выросла ещё одна крупная империалистическая сила - участница монопольного дележа сверх- прибылей. А за простые прибыли капитал, даже украинский, работать не хочет. Стагнация - результат давления собственника на труд, нежелание поделиться прибылью с обществом. Если не сверхприбыль, то лучше свёр- тывать, а не развёртывать производственный процесс. Развёртывание мо- жет ударить по монополистам.

Прошло ли время мелкобуржуазных движений и демократических ре- волюций? Разумеется, нет. Изменился характер этого этапа. Он обессмыс-

ленен, если не ведёт к более высокому типу общества, то есть как минимум к некапиталистическому или многоукладному, многосекторному. Если этого нет, то вызов идёт из нереволюционных источников. Символические революции, как предсказывал Бурдье, заменили настоящие. Перед нами симулякр революционной активности. Соль и кровь, то есть кровь и соль, однако, настоящие. Платить настоящей кровью за имидж?

Варианты чрезвычайного и военного положения с соответствующими различиями сходятся в том, что называется осадным положением. Это по сути временная диктатура. Начальники боятся ответственности после её отмены, оппоненты боятся дней самого осадного положения, когда могут исчезнуть не только политически. Страхи понятны. Постоянной диктату- рой могла бы быть советская власть, но народ не готов, нет условий вос- производства, среды тех ценностей, которые питали модель господства от имени рабочего класса. Приемлемая для народа форма - переходное рево- люционно-демократическое государство с признанием Украины страной третьего мира и отказом от стандартов западного образа жизни. Массовая миграция ослабит давление внутри, но оно будет бедственным извне. Тут без лояльности России как минимум не обойтись. Белорусская модель луч- ше, но неприемлемей для элиты. Без олигархии она возможна.

Главная тема для решения вопроса о мере потребностей - это разно- стадиальность обществ, которые находясь на разных исторических этапах образуют или желают образовать единое сообщество. Ни европейское, ни евразийское сообщества не могут состоять из однородных обществ и госу- дарств. В этом и есть искушение евроинтеграции, что автоматически сни- маются этапы становления нового капиталистического социума. Все равны юридически и цивилизационно, будто это - одно и тоже. Равенство мыслит- ся в возможностях стать как они. А они на деле разные, только подогнаны по стандартам документов ЕС к неким рубашкам на вырост, которые мыс- лятся как грядущее единство. Одновременно Восток представляется ухо- дом на другую дорогу. ЕвразЭС или таможенный союз как пути к единому союзному договору как ловушка отсталости и зависимости. На самом деле фальсификация документов - это та же фальсификация товаров, которой столько же лет, сколько явлению торговли. Уже Фурье знал, что тюрьму и торговлю нельзя усовершенствовать, их можно только уничтожить. Про- блема: чем заменить?.. Вообще-то ваш товар не европейский, но поменяем этикеточку. Дадим сертификатик, рекламку и никто не скажет, что он не европейский, а если скажет, то документы-то у нас в порядке. То, что до- кументы в порядке, не верьте - врут. Не могут в таком государстве доку- менты быть в порядке - чиновники с голоду умрут, если все документы всегда в порядке будут...

Великий Отказ от западных ценностей потребительского общества как

самоцели движения, переход на экологически ориентированные техноло- гии развития, упразднение монополий в ключевых отраслях, обществен- ный контроль за ресурсами, капиталами и чиновниками, власть на основах соуправления и самоуправления, самоорганизация населения, движение в территориальных общинах и советизация народного хозяйства - словом,

революция по всем линиям, привели бы нашу страну от "обагряющих ру- ки в крови" в лагерь "погибающих за великое дело любви". И тогда вмес- те с Китаем и Кубой, Беларусью и Сирией, Венесуэлой и Боливией, Эква- дором и Анголой и несколькими другими странами мы бы оказались в про- странстве ненависти и обструкции "Золотого миллиарда", предоставлен- ные своей судьбе. Наша роль бы состояла в том, чтобы динамизировать борьбу за справедливое общество в России, а завоевание России на сторо- ну того, что Чавес называл осью добра, вернуло бы людям нечто большее, чем простая уверенность в завтрашнем дне, вернуло бы среди прочего со- юзное государство как основу для иного неантагонистического типа циви- лизации.

Не хотите? Тогда дорогой права, к умеренной буржуазной республике без фанфар, в зависимое состояние с торгом по вопросу о степени зависи- мости. Между консерваторами и либералами можно выбирать, между чу- мой и холерой вряд ли...

Справедливость в том, чтобы зная о чужом пироге печь собственный, пусть и не такой вкусный. А обывателю оставить рассуждения на тему, где пышнее пироги. Не с этого ли начиналась катастройка?

И всё же выход был... Создание антиолигархического, антиимпериалис- тического и антимонополистического государства в интересах большей части среднего класса или мелкой буржуазии, а равно и трудящихся клас- сов, передовая антиимпериалистическая демократия небуржуазного типа... Однако общий ход событий снова толкает в закрытое пространство не-

развёрнутого революционного процесса.

Отдельно следует говорить о холере и индивидуальной гигиене. Как не вспомнить Генриха Бёлля: не нужно паниковать из-за намалеванных свастик и разбитых школьных окон. Эта экспрессия в порядке вещей. Нужны хрестома- тии, которые дадут представление. Первое условие борьбы с синдромами фаши- зации - просвещение. Подготовленность к встрече с фашизмом оказалась у мо- лодого поколения хуже, чем у старших. Кто виноват? Сами старшие. Очевидное на самом деле не очевидно. Очевидно привлекательное то, что Маркузе назвал

"фашистским образом жизни и смерти" - шифры другого бытия вне привычного и обыденного - влекут молодёжь. Эксплуатация героического мифа ультрапра- вым удалась. Самоэксплуатация справедливых осталась незамеченной боль- шинством. Слишком привычно. Терпеливый, не южный по темпераменту народ вышел из себя. И ему услужливо подсунули образы боевиков, полевых коман- диров... Вспомним первый майдан. Полевые командиры Тимошенко и Зинчен- ко. Детский сад. Точнее пионерский лагерь и линейка. Бой-скауты, пластуны на марше... Романтика костров и речёвок. Всё было бы смешно, но командиры стали полководцами без армий, а прорабы и ефрейторы вышли в люди с пала- шом под свитером. Благородные коктейли Молотова стали оружием хулиганст- ва и мародёрства. Узурпация левых приёмов и лозунгов здорово удаётся пра- вым.

Демократия? Оставьте оливье на праздники. Винегрет - блюдо прос- тое - да не у каждой хозяйки предварительно квашенная капуста получает- ся. Слезы опыта не хватает или демократические сопли зело ядовиты...?

3.12.2015

Крысенко Дмитрий Сергеевич

mamaj2@rambler.ru http://vk.com/id98141379

К ВОПРОСУ О ДВИЖУЩИХ СИЛАХ ИСТОРИИ: ПОСЛЕДНИЙ АКТ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

В современном глобализированном мире действия такого государства как Соединённые Штаты Америки в значительной мере влияют на судьбу всего человечества. Даже поверхностный анализ событий и тенденций 1990-х - 2000-х годов сквозь призму принципа omnia mutantur, nihil interit делает очевидным тот факт, что вопреки формальному окончанию Холод- ной войны, инерция и сформированные в её ходе стереотипы продолжают играть в международных отношениях весьма заметную роль. На протяже- нии всего периода американо-советской конфронтации фазы напряжения сменялись смягчением, и в 1970-х годах обе стороны, казалось, привыкли друг к другу, смирившись с существованием альтернативной общественно- политической системы. Ситуация резко изменилась в начале следующего десятилетия, с приходом к власти республиканской администрации Рональда Рейгана. Восьмидесятые годы ХХ века, на которые пришлись оба срока его президентского правления, в американской литературе характеризуются как "эпоха Рейгана"; данное время называют одним из ключевых периодов новейшей истории - как Соединённых Штатов, так и мира в целом.

Вопрос о предпосылках и движущих силах этого явления остаётся от- крытым не только в отечественной, но и в собственно американской науке, соответственно, требует основательного анализа. Начало 1980-х годов оказалось одним из наиболее опасных периодов во всём более чем сорокалетнем противоборстве Кремля и Белого дома. Однако, в отличие от предыдущих горячих фаз Холодной войны, в этот раз СССР не выдержал напряжения, и во второй половине десятилетия не сопротивлялся модифи- кации ялтинско-потсдамского порядка в сторону однополярной системы международных отношений. Уникальность ситуации заключается в том, что победа в глобальной борьбе была одержана невоенными средствами: демонтаж социалистического лагеря произошёл по инициативе стороны, инспирировавшей его создание.

Вопрос о логике и наполнении отношений США и СССР не укладывает- ся в простую линейную схему конфликта, поскольку их диалог имел мно- жество измерений и переменных составляющих. Американо-советские от- ношения представляли собой своего рода индикатор общемировых тенден- ций; анализ явлений и знаковых событий в контексте взаимоотношений двух ключевых государств отражает имманентные им внутренние процес- сы во всех гранях бытия - духовной, морально-психологической, социаль- ной, экономической, общественно-политической. Политика Вашингтона на советском направлении - это своего рода зеркало, в котором отображались общие тенденции американского общества, состояние национального ор-

ганизма. В 1970-х годах это состояние приобрело выраженные признаки соматической болезни, факторы которой имели прежде всего экзогенное происхождение: имела место психологическая фрустрация, вызванная отступлением от активной роли на мировой арене. Традиционно трудовую этику США формировала мистико-эсхатологическая идея служения амери- канской миссии (утверждение справедливого мирового порядка), выступав- шая действенным ограничителем дестабилизирующих социальных факто- ров. Соответственно, поражение в Индокитае и потерю контроля над ря- дом других регионов третьего мира можно рассматривать как причину и одновременно следствие внутриполитического кризиса (Уотергейтский скандал), который опосредовал глубинные сдвиги в этико-трудовом слое массового сознания. В свою очередь результатом этого было ухудшение базовых показателей экономического развития - феномен стагфляции, рост безработицы, обострение валютной проблемы и ослабление темпов роста производства.

Всё вышеизложенное имело следствием укрепление тенденций падения жизненного уровня рядовых граждан и отодвигание Соединённых Штатов с позиций индустриального лидера западного мира. Закономерно, что в качестве единственно возможного выхода из данной ситуации политико- академическая элита видела возвращение к истокам и ориентацию во внут- ригосударственном курсе на традиционные американские ценности, что получило в литературе название консервативного поворота. На мировой арене этот поворот означал укрепление военной компоненты внешнеполи- тической стратегии и наступательного характера американской диплома- тии как средства реализации национальных интересов.

По мере кристаллизации очерченных явлений возвращение и расшире- ние внешней сферы влияния приобрело для американских властных кругов значение одного из важнейших средств обеспечения социальной динамики и устойчивого экономического развития управляемой ими страны. Главной преградой на этом пути оставался Советский Союз. Политика президент- ских представителей Демократической партии относительно него не толь- ко не приводила к ослаблению внутренних и внешних позиций Кремля, а наоборот способствовала их укреплению, что свидетельствовало об оши- бочности избранной стратегии и тактики относительно этого государства в целом. По этой причине американские консервативные политические кру- ги, обслуживаемые "фабриками мысли" и олицетворённые интеллектуаль- ными кругами Республиканской партии, пришли к мнению о необходимос- ти изменения существующего направления советского вектора внешней политики. Прежде всего изменилось отношение к вопросу о единстве со- циалистического содружества - США взяли курс не на баланс и сдержива- ние, а на расчленение и разрыв союза участников СЭВ и ОВД между со- бой, с одной стороны, и с Кремлём - с другой. При этом в качестве повода для обструкции в двусторонних отношениях США и Союза ССР было ис- пользовано присутствие советского военного контингента в Афганистане.

Стороной, которая инспирировала эскалацию Холодной войны на ру-

беже 1970-х - 1980-х годов, следует рассматривать кластер американской

военно-промышленной и финансовой элит, заинтересованных в получении гарантированных заказов на производство техники и снаряжения для ар- мии и ВМФ. Именно эти круги способствовали избранию Президентом США лидера правоконсервативних сил, республиканца Рейгана. Учитывая важность заданий, которые стояли перед новой администрацией, официаль- ные цели относительно СССР также испытали радикальные измене- ния. В отличие от своих предшественников новый лидер публично декла- рировал своей конечной целью не симметричное противостояние и сдер- живание, а ликвидацию мировой социалистической системы и трансфор- мацию советского строя в сторону западных стандартов. На реализацию данной цели был направлен широкий комплекс мероприятий во всех воз- можных сферах.

Наибольшей болевой точкой советской системы был приоритет обо- ронного сектора экономики над потребительским, следовательно, пер- востепенной задачей американских стратегов было усиление гонки воору- жений с одновременным прекращением диалога по сохранению мира и контроля над стратегическими силами. Наряду со свёртыванием двусто- ронней торговли были приложены значительные усилия по снижению ми- ровых цен на энергоносители, что привело к сужению доходной части со- ветского бюджета. Кроме того, проводилась политика дестабилизации си- туации в приграничных с СССР странах и оказания поддержки антиком- мунистическим силам, которые вели борьбу на их территории.

При разработке курса в отношении Советского Союза американские аналитики учитывали ту большую роль, которую в жизни его общества играла идеологическая сфера. Соответственно одновременно с экономи- ческой войной и силовым давлением первостепенное значение было уде- лено действиям, направленным на ломку мировоззренческих и поведен- ческих стереотипов, что должно было привести к изменению советской социальной парадигмы и как следствие к углублению раскола между ря- довыми гражданами и партийной элитой. Эта задача осуществлялось путём активизации и интенсификации деятельности подпольных СМИ (прежде всего радиостанций, к которым в середине десятилетия добавилась видео- продукция). В результате идейная дезориентация превратилась в Совет- ском Союзе в массовое явление. По мнению разработчиков очерченного комплекса мероприятий подобная ситуация должна была привести к обостре- нию внутриполитической обстановки внутри СССР и как следствие к падению авторитета КПСС и советской власти в целом. Практика подтвердила адекват- ность выбранной тактики поставленным стратегическим целям. Многовек- торные действия американской администрации имели кумулятивный эф- фект, свидетельством чего были начатые советским руководством во вто- рой половине 1980-х годов перестройка и демократизация собственной социально-экономической, а затем и политической сферы. Согласно мне- нию большинства специалистов твёрдая, энергичная и последовательная политика неоконсерваторов выступила одной из главных причин, заста- вивших Кремль вернуться за стол переговоров. Она же дала толчок текто- ническим изменениям, которые произошли в системе международных от-

ношений на рубеже 1980-х - 1990-х годов. Заявления Горбачёва и партий- ного руководства о преданности "новому политическому мышлению" и абстрактным "общечеловеческим ценностям" сопровождались либераль- ными реформами и односторонним уменьшением стратегического потен- циала, прекращением военной поддержки и экономических дотаций не только отдалённых, но и приграничных с Советским Союзом стран.

Итак, американо-советские отношения этого периода эволюционирова- ли от ярко выраженной обструкции и конфронтации в сторону формальной солидаризации и декларируемого партнёрства. Начатый Горбачёвым капи- тальный ремонт социалистического общества привёл к его разложению, а не совершенствованию; вопреки тому, что внутренняя и внешняя политика Москвы проводилась полностью в русле национальных интересов США, чиновники этого государства не снимали "красную угрозу" со своей по- вестки дня. Для сокрытия своих реальных намерений в отношении СССР американская дипломатия использовала различные комбинации и заявле- ния, призванные демонстрировать политику тесного согласия с Кремлём, совместного участия в решении тлеющих локальных конфликтов и защиты интересов советских граждан.

Ведущая роль в разработке и формировании курса в отношении Совет- ского Союза принадлежала исполнительной ветви власти Соединённых Штатов, прежде всего администрации Президента и руководителям Госу- дарственного департамента, ЦРУ, Пентагона и Совета национальной безо- пасности. Органы же законодательной власти, представленные палатами Конгресса, на эти процессы влияли косвенно. В течение рассматриваемого периода 1981-1989 годов в Сенате и Палате представителей дискуссии по вопросу двусторонних отношений сводились в основном к утверждению американского военного бюджета (который имел тенденцию постоянного роста), окончательной "демократизации" социалистической системы и снижению влияния СССР на республики Центральной и Восточной Евро- пы, как и страны Азии, Африки и Латинской Америки. Одобренные в сте- нах Капитолия законодательные акты касательно американо-советских отношений носили характер общих рекомендаций, однако учитывались главой государства в период его второго срока - во время проведения пе- реговоров в Женеве, Рейкьявике, Москве и Вашингтоне.

Программными документами, которые определяли общие задачи поли- тики Соединённых Штатов относительно Союза ССР, выступали директи- вы национальной безопасности, разработанные президентской админист- рацией в первой половине 1980-х годов, в совокупности составившие док- трину Рейгана, реализованную на практике во второй половине десятиле- тия. Формирование тактики реализации поставленных задач происходило под влиянием оценок американской политической мыслью "советской (красной) угрозы жизненно важным интересам США". Последние имели выраженную идеологическую составляющую, требуя подавления главного центра сопротивления политическому влиянию Вашингтона, инспириро- ванному им сценарию глобализации мира в русле "американского века" и укоренения имманентных ему стандартов демократии.

На принятие решений Р. Рейгана относительно СССР кроме мощных связей с руководителями флагманских предприятий ВПК повлияла его приверженность доктрине защиты жизненных интересов и неоглобализма, а также комплекс личных психологических черт, прежде всего поляризо- ванность мышления. Свидетельством этого были усилия по преодолению в массовом сознании вьетнамского синдрома и использование эсхатологичес- кой терминологии в публичной риторике. Вместе с этим, личность и убеж- дения Президента были зеркальным отражением доминирующих в тогдаш- нем американском обществе настроений. В период администрации Рейгана имела место эволюция идейного климата в государстве как смещение тра- диционной политической символики в сторону переработки привычных и популярных среди рядовых американцев лозунгов неоконсервативного христианского толка. Именно этим была опосредована радикализация кур- са по преодолению "советской угрозы" и бескомпромиссность в борьбе против Кремля; как следствие в начале 1980-х годов Холодная война и би- полярное равновесие сил в мире перестали восприниматься как естествен- ное состояние вещей. Победа США в этом конфликте была обеспечена единством ценностных ориентаций индивидов и элиты, которая удачно использовала лозунги "крестового похода" и позиционировала Советский Союз как империю зла. Этот негативный образ СССР оказался важным инструментом конструирования американской социальной реальности, поскольку на основании систематических посылок средствами масс-медиа распространялись иллюзорные представления о политической действитель- ности. На основании этих представлений формировалась и укреплялась специфическая гегемонистская идентичность, к концу века окончательно кристаллизовавшаяся в качестве фундамента внешней политики. В 1991 году Союз ССР перестал существовать, однако сформированный негатив- ный имидж был распространён на его правопреемницу - Российскую Фе- дерацию; учитывая специфику американских политических традиций с их неизбежными стратегическими и геополитическими императивами, бази- рующимися на принципе континуитета (непрерывности) и преемственнос- ти, нет оснований считать, что восприятие России как инфернального (ир- рационального) зла исчезло и отношение к ней обрело толерантность.

10.12.15

Бойчук Сергей Сергеевич

overbaring@mail.ru

СОЛНЦЕ РУССКОЙ ПОЭЗИИ, ИЛИ ЛЕРМОНТОВ -

НАШЕ ВСЁ. К ДВУХСОТЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

Нет, не за то тебя я полюбил,

Что ты поэт и полновластный гений, Но за тоску, за этот страстный пыл Ни с кем неразделяемых мучений,

За то, что ты нечеловеком был.

К.Бальмонт. К Лермонтову

Жанр юбилейных речей по-особому взыскателен и вместе с тем необ- ходимо легковесен в силу внутренней антиномичной логики торжествен- ного сокрытия истины ради жизнеутверждающих штампов. Последние с искренней готовностью дворового пса подсказывают как, а главное что говорить в сложившихся обстоятельствах, сохраняя лицо и наслаждаясь лёгкостью безответственного высказывания.

Прекрасно отдавая себе отчёт в этом и пытаясь освободиться от уют- ных оков услужливых ритуальных поклонов, предлагаем заявленную по- средством провокационного и фривольного названия игру на обострение. Очевидно, что каждый даже поверхностно образованный человек, прочи- тав вынесенное в заглавие словосочетание, недоуменно воскликнет: ну что вы! это же явно шутка какая-то, или ошибка, или глупость! Кто-то из са- мых духовных, ищущих спасительную истину в профанном приобщении к мудрости, возмутится: уж слишком увлеклись! Ненадолго задумается и со страдающим от несварения прочитанных философских текстов сознанием изречёт: и явно свойства явлений в данном случае приписаны им внешним образом, а не вытекают из их сущности.

На первый поверхностный взгляд предложенная тональность сужде- ний - не что иное, как увлекательная языковая забава с метафизической пустотой означающих, а выбранные формулировки - всего лишь мелкое филологическое хулиганство, за которым скрывается бравада и неизбыв- ное подростковое выяснение кто лучше, кто важнее. Что может сравниться по степени банальности и пустоты с гимназическим стремлением спорить о первенстве Лермонтова перед Пушкиным, тем более прогрессивные представители данного сословия уже на похоронах Некрасова знали, что именно виновник собрания оказывается выше этих жалких байронистов?

Оставьте ненужные разговоры, сама судьба и высший бюрократический разум всё расставили по своим местам. Выгляните в окно и соотнесите раз- мах и дух торжественных мероприятий с возвышенным символизмом сох- ранивших морфологическое подобие того тона, что пронизывает всё отно- шение к двум поэтам. А если вспомнить всхлипы Мартынова - в собствен- ных глазах бывшего поэтом не меньше Лермонтова - и трогательное сопе-

реживание его душевным мучениям, то можно искренне поблагодарить советскую власть и творимый ею литературно-антропологический миф за второго равновеликого классика, вызванного безусловным авторитетом Белинского из демонического небытия при помощи революционных за- клинаний.

Бесспорным контрастом к официальному компромиссу по поводу иерар- хий и судеб выступает опыт личностного переживания и сложная субъек- тивная метафизика чтения. Среди многочисленных примеров признаний вспомним одну историю о том, как маленькая, увлечённая и наивная "де- вочка" слушала лучшее из русской литературы в исполнении Герцена и искренне восхищалась "новой вселенной". С необычной силой в душе эк- зальтированной дамы отпечаталась печальная красота строк Лермонтова: часы, когда "этот выдающийся человек открывал мне неведомый мир сво- ей огромной, далёкой, окутанной туманами родины, были настоящими оазисами в скудном однообразии моей жизни" (Мальвида Мейнзбург, "Во- споминания идеалистки"). Данные искренние слова интересны прежде все- го в качестве выражения того особого мироощущения, наиболее точно обозначаемого как роман с автором.

Лермонтов - первый и главный литературный соблазн, природа послед- него не нуждается в объяснении так же, как и успех среди барышень заез- жего героически-прекрасного гусара на фоне штатских провинциальных землевладельцев, самодовольно рассуждающих о скучных и тривиальных вещах. Непередаваемое очарование и сила грустных строк как-то по- особенному любовно восхищает и заставляет мыслить литературные пере- живания посредством обращения к эротическим метафорам. В зависимости от переменных декораций времени и места вполне возможными представ- ляются сходный всплеск чувств и эйфория напряжённости интимных от- ношений с текстом и его создателем в связи со встречей с другими поэта- ми. Имена Блока и Есенина сразу же возникают в голове при такой поста- новке вопроса; но лермонтовский роман всегда останется самым сильным переживанием, поглощающим растущее человеческое Я, стирающим его ради утверждения тождества с блистательно-прекрасной судьбой самого близкого и родного из поэтов. На фоне этого трепетного переживания еди- нения и любования пушкинский официальный брак с традицией выглядит несколько натужно.

Однако если остановиться и взглянуть в живую онтологию образов,

скрытых за привычными тенями пещеры человеческого мышления, то пе- ред удивленным читателем откроется чрезвычайно важный мотив россий- ской литературы и культуры. И дело здесь не только в том, что мифологи- ческое сознание публики требует повторений и жаждет второй серии с но- вым старым гением на авансцене, а в особой лермонтовско-пушкинской дилемме, данной в качестве вызова подлинности.

В силу объективных причин сравнение Лермонтова и Пушкина обрета- ет парадигмальный, формообразующий характер для становления критичес- кого самосознания русской литературной традиции и создаёт необходимую

линию экзистенциальной напряженности мысли, что позволяет заглянуть в самое само поэтической тавромахии.

Как правило, эта дуалия вульгарно разрешается через редукцию к пошлой преемственности: сражённый пулей Дантеса поэт выронил факел гениаль- ных рифм, мальчик подхватил и продолжил, словно в безумной эстафете, бег по бескрайней заснеженной равнине. Более утончённой альтернативой поверхностного размыкания выступает противопоставление тьмы свету, бездны противоречий гармонии небес, демонических страстей ангельской молитве. Наиболее завершённую форму рассматриваемая антитеза обрела в софийных медитациях Владимира Соловьёва, вне многословных рассуж- дений и претензий схватить мировой дух за пятки с невыносимой познава- тельной лёгкостью сводимых к сентенции: "Пушкин - хороший поэт, Лер- монтов - плохой". Эпистемологические основания данной редукции пре- бывают в заумном месте пустых абстракций и мистических созерцаний, внутрь которых проваливаешься вслед за автором, словно Алиса в кро- личью нору. Видения, присыпанные теософскими песками египетской пус- тыни, фиксируют разнообразные точки расхождения в жизни и творчестве двух гениев; в итоге сложные философские построения растворяются в негации личности Лермонтова посредством репрезентации его в качестве анти-Пушкина.

Несравнимо предпочтительней и изысканней представляется попытка отка-

заться от простых решений, замкнутых в узких границах антино- мий/противоречий, и прочитать сложную диалектику культурного становления в живых образах дополнения/раскрытия. Сложно судить, насколько в принципе невозможно литературное бытие вне сада расходящихся тропок, бесконечных коридоров убегающих смыслов, однако нескончаемая анфилада зеркал Ва- вилонской библиотеки вечно будет отражать лицо не того, кто в них смотрится, а другого. Обрекая ищущих на вечное возвращение, лабиринты значений мно- жатся в чужих текстах и по-новому открываются: непрочитанный Достоевский обнаруживается Сартром и Камю после катастроф ХХ столетия, а безумный Пьер Менар вечно пересоздаёт мир Сервантеса.

Универсальный механизм семиотического большого взрыва, предпола- гающий растождествление замкнутой монологичности, усиливается пара- доксальным лермонтовско-пушкинским напряжением лука и лиры, особым диалектическим логосом, показывающим, что путь вверх и вниз - один и тот же. Возвращающаяся сама к себе гармония борьбы двух российских пророков оказывается вариацией на тему антиномического согласия апол- лонического и дионисийского начал в культуре.

"Пушкин - дневное, Лермонтов - ночное светило русской поэзии", - записывает чеканный афоризм Дмитрий Мережковский, претендующий как все медитации серебряного века на решение последних вопросов до обращения к предпоследним. В этом контрапункте и начинается трудное приближение к мифотеме судьбы и творчества главного русского поэта, сложная архитектоника которой разворачивается преимущественно в аст- ральной перспективе смыслов и образов.

Чисто вечернее небо, Ясны далёкие звёзды, Ясны как счастье ребёнка.

Даже не небо, а именно небеса в звёздной глубине трансцендентного переживания и созерцания чистых форм и вечных эйдосов оказываются вызовом, созидающим пространство сверхчеловеческого бытия. Укоре- нённое в абсолютной тоске о том, что "звёзды и небо - это звёзды и небо", а мы обречены всего лишь оставаться людьми, данное трепетное пережи- вание является главным лейтмотивом поэтики Лермонтова.

Итак, обращение к образу "ночного светила" словно по волшебству рас- ставляет всё на свои места и сводит воедино истоки и грани единой твор- ческой стихии. Если Лермонтов и солнце русской поэзии, то исключитель- но чёрное как у Мандельштама со всей полагающейся в придачу метафи- зикой тьмы, расцвеченной траекториями демонического полета. Такая безд- на околдовывает и заставляет искать отсутствующую чёрную кошку, что на поверку оказывается той самой тяжёлой плотской музой, которую и пой- мал с перепуга Владимир Соловьёв, в непроглядном мраке приняв её за

"лягушку, прочно засевшую в тине". Однако тихий детский голосок шеп- чет заигравшемуся профессору батрахологии, что лягушка в его руках и в голове, как и кантовские талеры - не одно и то же, а настоящее "ночное светило" - это луна, и она гораздо важнее, чем любое солнце, ведь светит в ночной мгле, когда другие бессильны.

Это прекрасное решение кажется наиболее приемлемым, но тут мы вступаем на зыбкую почву неоднозначности метафор и попадаем в ловуш- ку, расставленную извечной мукой поиска языка, отвечающего насмешли- вой онтологии вечного становления. Убегающая реальность не просто лю- бит скрываться, а стремится обмануть настигающее её слово, исказив его значение, обманув желания познающего искривлением смыслового про- странства. Так даруемый словно нить Ариадны смыслообраз "луны" при- водит прямо в лапы Минотавра, встречающего путника лукавым подмиги- ванием у надписи "выход там": Селена знает только отражённый свет и живёт подобием Solis Invicti, именно поэтому настаиваем на солнце.

Обращение к семантическим пределам астрономических метафор и пристальный взгляд в звёздное небо русской поэзии показывает, что соляр- ный статус Пушкина впервые упоминается исключительно в сумеречном контексте, в тонах трагедии и констатации дальнейшей невозможности жить в оторванности от истинного источника бытия русской литературы. Впоследствии солнечность Пушкина определяется не столько его центральной космоустроительной и организующей функцией, задающей движение пла- нет, сколько особым внутренним теплом и классической гармоничностью.

За этим пушкинским закатом и фактическим отсутствием собственной системы скрывается лермонтовское солнце в совершенной чистоте плато- нического восторга и трепета перед тем, что самое прекрасное и достойное. Многообразие предметов существует помимо Солнца, но только благодаря

ему как причине зрения они становятся видимыми, оно распоряжается ми- ром, его сияние выводит из мрака пещеры.

Почему Лермонтов? Наверное, в сложившихся обстоятельствах именно он остаётся самым актуальным поэтом, сохраняющим в себе подвиг опро- кидывания мира ради вечной гармонии. Предложенный им особый род бытия даёт нам пример особой жизненной стратегии искреннего мужества обнажённого сердца, доведённого до того предела, что от "прикосновения огненного пера корёжилась и горела синим пламенем бумага" (Шарль Бо- длер). Сохраняя в себе главный вызов нашей обыденности, требуя преодо- ления всей ограниченности жалкого существования здесь и сейчас вне трансцендентной тоски, жанр "лермонтовизма" показывает единственный путь наверх.

Банальный заученный еще со школьной скамьи байронический образ протеста против убогости и низости той среды исправляется и усложняется через важное уточнение: не той, а любой среды. Поэзия экзистенции, вы- рывающаяся из мира фальши, содержит в себе категорический императив защиты истины человеческого, раз уж на нечеловеческое в высшем смысле мы оказались неспособны.

Есть такая странная привычка измерять все в пушкиных, наверное, это выражение некой претензии на эталонность мэтра в качестве метра; так вот, следуя данной изощрённой логике, Лермонтов - это лучший необхо- димый пушкин, то должное воплощение чаемого гения-демиурга, эйдос и энтелехия русской литературы во всей её чистоте и реалистически понятой универсалии Поэт.

Подводя итоги, признаем: наверное всё-таки погорячился докладчик с названием, поддался скромному обаянию провокации и культу стиля. На- чав увлеченно соединять собственные возвышенно интеллектуальные состояния со значениями, воплотившимися в красивые слова, захотел в тексте интриги для публики и риска в образах для себя. Пришло время за- вершения, и все выбранные средства изложения, призванные углубить и оживить наши знания об архе русской литературы, исчерпаны. Действи- тельно, о каком солнце может идти речь, когда мы обращаемся к теме судьбы и творчества Лермонтова, если перед нами раскрыто настоящее звёздное небо поэзии, бесконечно прекрасная и совершенная константа истинно человеческого бытия.

28.01.2015

Даренский Виталий Юрьевич

darenskiy1972@mail.ru

ВОЙНА КАК ДУХОВНАЯ ИНИЦИАЦИЯ:

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ АРХЕТИПЫ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Мы писали о жизни... о жизни, Не делимой на мир и войну.

А. Межиров Наши мертвые нас не оставят в беде, Наши павшие - как часовые...

В. Высоцкий

В событиях, ставящих целый народ на грань жизни и смерти, проявля- ются самые лучшие, заветные его нравственные черты, которые нужно помнить и хранить навсегда. Поэзия о Великой Отечественной войне, по- мимо своего особого значения в истории русской литературы, остаётся неиссякаемым хранилищем исторической памяти и духовного опыта наро- да, которые никому не удастся разрушить: "Наши павшие - как часовые".

Поэзия о Войне - это совершенно особый род поэзии не только по "те- матике", но и по своему внутреннему настроению, по тому человеческому состоянию, которое она передаёт. Не стоит забывать, что светская поэзия, собственно, и родилась из войны, точнее из памяти о войне. Самая ранняя поэзия всех великих народов - это эпос о войне. Более ранним видом по- эзии являются религиозные гимны, но мы говорим о поэзии именно свет- ской.

Однако для современной цивилизации опыт войны и в частности опыт военной поэзии приобрел специфическое значение. В период Первой ми- ровой войны, которая называлась Второй Отечественной, многие русские философы размышляли о смысле войны. Особенно интересны высказыва- ния Н.А. Бердяева. Он писал: "Война не создала зла, она лишь выявила зло. Всё современное человечество жило ненавистью и враждой. Внутренняя война была прикрыта лишь поверхностным покровом мирной буржуазной жизни, и ложь этого буржуазного мира, который многим казался вечным, должна была быть разоблачена. Истребление человеческой жизни, совер- шаемое в мирной буржуазной жизни, не менее страшно, чем то, что совер- шается на войне". То есть война есть радикальный суд над жизнью, обли- чающая её самые глубокие пороки, обычно старательно замаскированные в мирной жизни. При этом в мирной жизни губится не меньше человеческих судеб и жизней, но лишь под лицемерным покровом "нормы" и привычки.

Еще Н.А. Бердяев писал: "В Евангелии сказано, что нужно больше бо- яться убивающих душу, чем убивающих тело. Физическая смерть менее страшна, чем смерть духовная. А до войны, в мирной жизни убивались души человеческие, угашался дух человеческий, и так привычно это было,

что перестали даже замечать ужас этого убийства. На войне разрушают физическую оболочку человека, ядро же человека, душа его может ос- таться не только не разрушенной, но может даже возродиться. Очень характерно, что более всех боятся войны и убийства на войне - позитивис- ты, для которых самое главное, чтобы человеку жилось хорошо на земле, и для которых жизнь исчерпывается эмпирической данностью. Тех, кто ве- рит в бесконечную духовную жизнь и в ценности, превышающие все зем- ные блага, ужасы войны и физическая смерть не так страшат" [Выделено мной. - Авт.]. В выделенных нами словах содержится именно тот важней- ший смысл войны, который делает её духовным испытанием народа и ко- торый, несмотря на огромные жертвы и бесчисленные трагедии, делает народ сильнее, чем он был ранее, именно в нравственном, духовном отно- шении. Война дает тот опыт Родины, который созидает народ как единое целое, и ту священную память о героях и жертвах, которая делает и все последующие поколения готовыми к подвигам и жертвам ради защиты своих святынь.

Поэты Войны очень хорошо осознавали, что законы жизни едины, а

война лишь выявляет их наиболее острым, ясным и трагическим образом. Об этом со всей определённостью сказано, например, в строках А. Межи- рова: "О войне ни единого слова / Не сказал, потому что она - / Тот же мир, и едина основа / И природа явлений одна".

Далее мы кратко выделим три важнейшие, как нам представляется, смысловых, мировоззренческих "узла" поэзии о Великой Отечественной войне, определяющих её непреходящее духовное значение. Это попытка в рациональных категориях очертить специфику того опыта, который всегда остаётся насущным для людей любой эпохи. Эти "узлы" носят характер особых экзистенциальных архетипов, то есть являются универсальными общечеловеческими смыслами, скрытыми за эмпирическими явлениями культуры, в том числе и в поэтических текстах. Поэтому они требуют спе- циальной "расшифровки". Из огромного массива поэтических текстов о войне мы выделяем такие, в которых эти архетипы наиболее явственны; а принцип отбора состоит также и в том, чтобы эти тексты имели высокий художественный уровень и принадлежали достаточно известным авторам.

Архетип-1: Прохождение через символическую смерть

Во всех человеческих культурах Война является одним из символов инициации, то есть символического прохождения через смерть, испытания смертью, после которого человек приобретает особый опыт, позволяющий смотреть на жизнь и оценивать её как бы со стороны, "с точки зрения веч- ности". Погибшие на войне - те, для кого смерть стала не символической, а реальной, после инициации воспринимаются как бессмертные - то есть утвердившие свое бытие в вечности и покинувшие этот мир. В лиричес- кой поэзии появился и особый прием самоотождествления автора с погиб- шим, высказывание от его имени. В русской поэзии о Великой войне са- мым ярким примером этого является знаменитое "Я убит подо Ржевом..." Твардовского:

Самоотождествление автора с погибшим парадоксально: погибший полностью за пределами этого мира, но боль его не покидает: "Наш ли Ржев наконец?"... А главное, зачем живому поэтически ставить себя на место мёртвого? Чтобы пережить величие и бренность земной жизни в их особом парадоксальном единстве - и чтобы побороть в себе страх смер- ти. Вот это переживание и преодоление страха и есть результат духовной инициации.

Похождение через смерть поэты описывали и более буквально, даже передавая сам этот миг: например, Сергей Орлов ("Мой лейтенант"):

"Страшно ли? А как же, очень просто: / С рёвом треснет черная броня, /

И в глаза поток упрётся жёсткий / Белого кипящего огня".

Это написано на личном опыте: когда немецкий термитный снаряд прожёг толстую броню тяжёлого танка КВ. У С. Орлова, как мало ещё у кого, прохождение через смерть показано как рутинная, будничная работа, особенно в стихотворении, которое начинается строками: "Поутру, по ог- ненному знаку, / Пять машин KB ушло в атаку...".

Символическое прохождение через смерть, духовная инициация делает че- ловека другим, радикально трансформирует его личность. Но сам этот переход, даже если человек и остаётся жив, естественно, страшен, мучителен и в физиче- ском, и в душевном смысле. Только в этих муках и этом страхе ("Кто говорит, что на войне не страшно / Тот ничего не знает о войне" - Ю. Друнина), на пределе человеческих возможностей, которые оказываются намного большими, чем в мирной жизни, - преображается человеческая душа. Самим человеком это ощущается как погружение во тьму, в объятия смерти, из которых он восстаёт только чудом. Но именно в этой тьме и отчаянии смерти, царящей вокруг, в че- ловеке вдруг рождается невероятная внутренняя сила - но сила, не разделимая с чувством правды. Вот как это показано в пронзительных и мощных по духу строках Николая Старшинова:

Они засели на высотах.

И ночью сумрачной и днём, Нас давят громом пулеметов, И заливают нас огнём...

А мы лежим в проклятой пади, Глотая стелющийся дым:

И ни одной продрогшей пяди Не отдадим, не отдадим!

Война открывает важный парадокс и жизненный символ: проходящие через смерть становятся духовно неуязвимы для неё. Конечно, многие погибнут там, но те, кто выживет - воочию увидели, что и сама смерть не всесильна. Э. Юнгер писал о состоянии "метафизической неуязвимости" человека на войне, когда смерть рассматривается лишь как нечто, что

"принимается в расчёт", но не более того - человек начинает восприни- мать себя уже как бы по ту сторону смерти: "Когда борьба идет на духов-

ном плане, смерть принимают в расчет как один из элементов стратегии. Человек становится неуязвимым: мысль о том, что враг может уничтожить его физически, пугает меньше всего... Временами кажется, что он отступа- ет перед близостью смерти, но в этом он похож на полководца, который не спешит подавать сигнал к наступлению и терпеливо ждёт своего часа".

В прохождении через смерть важнейшим событием всегда является ин- дивидуальный подвиг, индивидуальная моральная победа над смертью. Вот как об этом пишет О.Берггольц, грозная муза блокадного Ленинграда:

Когда прижимались солдаты, как тени, к земле и уже не могли оторваться, - всегда находился в такое мгновенье

один безымянный, Сумевший Подняться.

Правдива грядущая гордая повесть:

она подтвердит, не прикрасив нимало, - один поднимался, но был он - как совесть. И всех за такими с земли поднимало.

Поднявшийся - это победивший страх смерти, уже прошедший через Смерть, даже если он и будет сражён пулей уже в следующее мгновение. Так, например, произошло со знаменитым Комбатом - навсегда оставшим- ся на фотографии поднимающим в атаку бойцов - это было под селом Хо- рошим в тридцати километрах от Луганска, и там сейчас стоит большой памятник ему на шоссе на Лисичанск. Комбат по фамилии Ерёменко погиб уже всего через несколько секунд после того, как корреспондент, находи- вшийся на самой передовой линии, под пулями, сделал этот снимок, став- ший одним из самых известных и символичных фотоснимков Войны.

Очень интересна в этом отношении советская народная песня "На поле тан- ки грохотали...", в которой поётся о гибели танкового экипажа, но поётся на мотив свадебной песни! Более того, в ней есть и откровенно раблезианские эле- менты: песня о гибели заканчивается веселой двусмысленной строкой: "И доро- гая не узнает / Какой у парня был конец" - которая крайне трагична, указывая на факт гибели, и одновременно шутлива и весела именно в раблезианском смысле - как весёлость победы над смертью.

По танку вдарила болванка, Прощай, родимый экипаж! Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж.

Две последние строки могут показаться цинизмом, но это... веселье. Такой стала русская народна песня в ХХ веке - лихо рифмующая фран-

цузские слова "экипаж" и "пейзаж" и бесстрашно смеющаяся в лицо гроз- ной и неотступной смерти. Интересно также, что эта песня была сложена на мотив известной донбасской песни о гибели "молодого коногона"

(здесь его заменили на "молодого командира"), которая существовала в 1920-1930-х годах и которую у нас ещё немного помнят до сих пор. Тот первичный вариант шахтёрской песни был однозначно печальным и траги- чным. А новый военный вариант вдруг сделал мотив энергичным и весё- лым. Вообще, мотив "венчания со смертью" и символическая аналогия между свадьбой и похоронами - это, как известно, очень архаический пласт культуры, самый глубокий архетипический сюжет. И вдруг война ХХ века снова оживила его - и прямо вынесла в поэтику народной песни.

Самоотождествление автора с погибшим часто приобретает и глубоко лирический, почти мистический смысл и звучание. Общность Смерти человеческой, способность пережить чужую смерть как свою - это глу- бочайший уровень поэтического и нравственного постижения мира (они здесь нераздельны). Таково стихотворение А. Твардовского "Две строчки":

Из записной потёртой книжки Две строчки о бойце-парнишке, Что был в сороковом году Убит в Финляндии на льду...

Среди большой войны жестокой, С чего - ума не приложу,

Мне жалко той судьбы далекой, Как будто мёртвый, одинокий,

Как будто это я лежу, Примёрзший, маленький, убитый На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу. (1943).

Отнюдь не случайно здесь это символическое сочетание "мертвый - оди- нокий". Тема экзистенциального одиночества человека - как известно, клю- чевая для всей литературы ХХ века, но обычно она считается сугубо интел- лектуальным феноменом, следствием сытой, но бессмысленной жизни в "раз- витом обществе". Однако, возможно, глубже всего она захватывает нас имен- но в стихах о войне. Страшное экзистенциальное одиночество убитого у О. Берггольц переживается как вселенская, космическая трагедия:

...Как одинок убитый человек

на поле боя, стихшем и морозном.

Кто б ни пришёл к нему, кто ни придёт, ему теперь всё будет поздно, поздно.

Ещё мгновенье, может быть, назад он ждал родных, в такое чудо веря... Теперь лежит - всеобщий сын и брат, пока что не опознанный солдат,

пока одной лишь Родины потеря...

Он отдан Родине сейчас,

она одна сегодня с ним пребудет. Единственная мать, сестра, вдова, единственные заявив права...

Но особый "космизм" самой Смерти здесь становится парадоксальным утверждением особого величия человека, его равномощности миру и его неподвластности смерти, которая забирает лишь тело, освобождая душу:

"Мёртвый, мёртвый... Он лежит и слышит / всё, что недоступно нам, живым: / слышит - ветер облако колышет, / высоко идущее над ним...".

Этот особый космизм смерти, преодолевающий земной трагизм и пере- дающий катарсис души, находим в известном стихотворении С. Орлова:

Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград.

Ему как мавзолей земля -

На миллион веков,

И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков.

Для воинов Великой Отечественной, которых хотя и успели крестить в детстве, но всю остальную жизнь укореняли в безбожии - для них уже не могло быть такого мистериального и умиротворенного восприятия смерти, которое даёт христианская вера: смерть для них предстала в своем обна- жённом бессмысленном лике - и именно в этом самом трудном состоянии они умели победить страх перед ней. Но именно поэтому их опыт беско- нечно ценен для всех людей, независимо от мировоззрения.

Архетип-2: Вхождение в сакральную общность людей Родины

Прохождение через смерть меняет человека не только самого по себе, но меняет и всю общность людей, именуемую народом. Культуролог Вик- тор Тернер назвал общность людей, проходящий инициацию (символичес- кую смерть) коммунитас (communitas): этот термин обозначает "качество полного неопосредованного общения, даже единства вероисповедания, между людьми определенной установленной идентичности, которое воз- никает спонтанно во всех типах групп, ситуаций и обстоятельств... Чувст- во единства (sharing) и интимности, которое развивается в группе лиц, со- вместно испытывающих лиминальность". ("Лиминальность" - это особое

"пограничное" состояние между жизнью и смертью).

Проходя через смерть в страшной Войне, аморфный ранее народ, не единый по своим качествам и убеждениям, осуществляет вхождение в сак- ральную общность людей Родины. (Отказавшиеся войти в эту общность становятся Предателями в сакральном смысле этого слова, делающим не-

возможным никакое прощение и забвение в принципе - таковы, например, гитлеровские пособники всех мастей и народностей, из которых ныне пы- таются делать "героев"). Сакральная общность людей Родины создается общей бедой и горем, а формируется на века - общей Победой.

Экзистенциально это выражается в том особом опыте, который так скромно, но незабываемо передан в простых строчках С. Орлова: "Только что в сравнении с Россией / Жизнь моя? Она бы лишь была..."

С другой стороны, война и гибель сочетает в единую священную общ- ность Родины всех за неё погибших, независимо от их личных качеств. Вот как об этом говорит А. Ахматова: "Ни плохих, ни хороших, ни средних. / Все они по своим местам, / Где ни первых нет, ни последних... / Все они опочили там". А. Ахматова пишет о своем мистическом видении - единст- ва живых и мёртвых в единых рядах страдальцев Ленинграда:

Рядами стройными проходят ленинградцы, Живые с мёртвыми. Для Бога мёртвых нет.

Священная общность Родины объединена единой скорбью о погибших.

О такой скорби пишет О. Берггольц:

Пусть она, чистейшая, святая, душу нечерствеющей хранит. Пусть, любовь и мужество питая, навсегда с народом породнит.

Незабвенной спаянное кровью, лишь оно - народное родство - обещает в будущем любому обновление и торжество.

Последнее четверостишие - это очень мощная поэтическая формула, выражающая неизменный исторический и нравственный закон: Родина созидается как "народное родство, спаянное кровью" - но оно, в свою оче- редь, становится неиссякаемым источником сил для совершенствования и преображения человека как личности, его "обновления и торжества".

Причастность к священной общности Родины преображает человека, вдруг выявляет в нём самые высшие человеческие начала, которые, может быть, до этого лишь "спали". К. Симонов в стихотворении "Дом в Вязьме" очень ёмко передает этот переворот в человеческой душе: "В ту ночь, го- товясь умирать, / Навек забыли мы, как лгать, / Как изменять, как быть скупым, / Как над добром дрожать своим. / Хлеб пополам, кров пополам - / Так жизнь в ту ночь открылась нам...".

Причастность к священной общности Родины складывается из миллио- нов сверхсильных связей любящих друг друга душ. Именно этот тайный закон силы народа и красоты созидающих эту силу и этот народ людей открыл К. Симонов в своем знаменитом стихотворении "Жди меня, и я

вернусь": "Не понять, не ждавшим им, / Как среди огня / Ожиданием сво- им / Ты спасла меня. / Как я выжил, будем знать / Только мы с тобой, - / Просто ты умела ждать, / Как никто другой".

Но такая же неразрывная связь душ сохраняется и с павшими. Об этом в стихотворении Твардовского "В тот день, когда окончилась война..." есть, безусловно, гениальные строки, пушкинского уровня:

Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях. И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег.

И, чуя там, сквозь толщу дней и лет, Как нас уносят этих залпов волны, Они рукой махнуть не смеют вслед,

Не смеют слова вымолвить - безмолвны...

Это поэтическая формула вечности Родины.

Архетип-3: Трагическая вина и её искупление

В одном из своих самых поздних, исповедальных стихотворений, Твар- довский написал: "Я знаю, никакой моей вины / В том, что другие не при- шли с войны, / В том, что они - кто старше, кто моложе / Остались там, и не о том же речь, / Что я их мог, но не сумел сберечь, - / Речь не о том, но всё же, всё же, всё же..." (1966).

Здесь засвидетельствовано очень глубокое и тонкое переживание того, что обычно называется "трагической виной", а также отчасти выражается в народной поговорке "без вины виноватый". В чем её суть? Эта трагическая вина следует из самой священной общности людей - если гибнет кто-то, то другой ощущает это как свою вину, хотя в логическом отношении это бес- смысленно. Однако вследствие такого якобы "иррационального" чувства дальнейшая жизнь выживших наполняется новым нравственным смыслом

- жить так, чтобы сделать за других то, что они не успели. Это жизненное искупление трагической вины. Таков третий главный архетип поэзии о Войне, который определяет её воздействие на последующие поколения.

В частности, у О. Берггольц он выразился как опыт непостижимости жизни как трагической Тайны, повергающей человека в немоту. В стихот- ворении 1946 года она понимает, что уже обречена на немоту:

Я никогда не напишу такого.

В той потрясённой, вещей немоте ко мне тогда само являлось слово в нагой и неподкупной чистоте.

Но еще ранее в "Стихах о себе" (1945) она уже знала, что и такой опыт также, будучи глубоко пережитым, рождает особый катарсис души:

И всё неукротимей год от года, к неистовству зенита своего растет свобода сердца моего - единственная на земле свобода.

Как это ни странно на первый взгляд, но именно Пушкинская "тайная свобода" и сила "самостоянья" - это главный нравственный дар опыта Войны, который постигли и оставили нам поэты Великой Отечественной.

Мало кто из поэтов той эпохи ощущал в себе некое особое высшее при- звание хранителя народной памяти - такова истинно русская скромность. Но ведь нужно же было кому-то сказать и об этой миссии. Это сделано в стихотворении Виктора Кочеткова "Весть": "Грядущему весть я несу из былого / О тех, кто не может прийти. / Мне надо сказать их заветное слово, / Чтоб право на смерть обрести".

Поэт не имеет права умереть, не оставив о них слово вечной памяти. Наконец, есть случай "катарсиса без катарсиса", когда потеря безвоз-

вратна и невосполнима ничем, а сама война - неизбывная рана. Она даёт такой опыт безысходной тщеты земного бытия, который сам по себе есть огромное духовное прозрение, недоступное "естественному" человеку, живущему радостями и тревогами мира сего, но открывается только перед лицом Вечности. Об этом у Евгения Винокурова в столь известном своим особым трагизмом стихотворении "Москвичи" (1953): "В полях за Вислой сонной / Лежат в земле сырой / Сережка с Малой Бронной / И Витька с Моховой. / А где-то в людном мире / Который год подряд / Одни в пустой квартире / Их матери не спят...".

Поэтам великой Войны оказалась ближе иная поэтика, ритмически

"консервативная", умещающаяся - целиком - в классические, никакими ветрами и бурями не поколебленные размеры... Поэтика, передающая на- пряжение и бег времени, его сверхчеловеческие перегрузки - не через взрыв поэтической формы, её раскованность, освобождение от "узды" мет- ра, а напротив через обуздание вихря, поэтическое единоборство с ним, через введение стихии в классически строгие берега поэтической дисцип- лины, победу гармонии над дисгармонией". Поэтому перед предельнос- тью опыта Войны новомодные "авангардные" изыски формы осыпались, как трухлявая шелуха, и обнаружилась неизменная и непреодолимая мощь классической поэтической формы - единственной, способной выдержи- вать и воплощать такие экзистенциальные и смысловые перегрузки.

Исследование русской военной поэзии позволяет постигнуть особый смысловой пласт русской культуры, чрезвычайно важный для повышения жизнеспособности народа. В 2004 году вышла книга одного из знаковых авторов для современной русской философии А.Г. Дугина "Философия войны". В ней была сформулирована парадигма осмысления войны в рам- ках живой традиции русской православной философии. Вот как

А.Г. Дугину удается в одной яркой формулировке объединить этические, мистические, экзистенциальные, культурологические и эсхатологические смыслы Войны:

"Отказ от войны, бегство от войны, неготовность к войне свидетельст- вуют о глубоком вырождении нации, о потере ею сплоченности и жизнен- ной, упругой силы. Тот, кто не готов сражаться и умирать, не может по-настоящему жить. Это уже призрак, полусущество, случайная тень, несомая к развеиванию в пыли небытия. Поэтому везде, даже в самой мир- ной из цивилизаций - в христианской цивилизации, никогда не прекращал- ся культ войны и культ воина, защитника и хранителя, стража тонкой фор- мы, которая и давала нации смысл и содержание. Не случайно так почита- ем православными Святой Георгий, воин за Веру, заступник за православ- ный люд, спаситель ещё земного, но уже православного (т. е. уже ставшего на небесные пути) царства".

Война выявляет не только зло, накопившееся в мирной жизни, но и са- мый глубокий внутренний закон самой жизни. Суть этого закона состоит в том, что жизнь человека, народа и вообще любой общности людей (напри- мер, семьи) продолжается до тех пор, пока ради этой жизни люди способ- ны на добровольный подвиг и жертву; а если такая способность иссякает, и каждый начинает думать только лишь о своём эгоистическом интересе, то жизнь деградирует и прерывается. И в войне, и в мирной жизни побеждает тот, у кого способность к подвигу и жертве оказывается большей.

Неисчерпаемый опыт русской поэзии периода Великой Отечественной войны в настоящее время становится всё более насущным, будучи живым источником знания того опыта победы над Смертью и Неправдой, которо- го так остро недостаёт современным поколениям.

СОДЕРЖАНИЕ

От составителей 3

Перечень докладов в хронологическом порядке 4

А.И. Атоян. Жажду справедливости утоляет соль 6

Н.С. Ищенко. Гностические идеи в советской фантастике 12

О.А. Шурко. Апории Зенона и квантовый хаос 18

А.А. Сигида. Обсуждение фильма "Когда Ницше плакал" 21

Н.С. Ищенко. Американская культура как универсальный посредник в творчестве Кэндзабуро Оэ 23

А.И. Атоян. Философия Resistense, или Встреча в Музее Человека:

"Предательство интеллигенции" Жюльена Бенда и "Во что я верю" Жака Дюкло 31

А.И. Атоян. Винегрет - блюдо простое: заметки едока о едоцкой норме

(Пирамида потребностей без Маслоу) 39

Д.С. Крысенко. К вопросу о движущих силах истории: последний акт холодной войны 44

С.С. Бойчук. Солнце русской поэзии, или Лермонтов - наше всё. К 200-летию со дня рождения 49

В.Ю. Даренский. Философия войны в русской поэзии периода Великой Отечественной войны 54

Философское

монтеневское общество - 2014

НА ГРАНИ МИРА И ВОЙНЫ

Составители - Ищенко Н.С., Заславская Е.А. Редактор - Ищенко Н.С.

Компьютерная верстка - Котова Е.В. Фото - Теликанова И.Ю.

Подписано в печать 20.03.2015.

Формат 60х84/16. Типограф. гарнитура Times New Roman.

Печать. RISO. Усл.-печ. л. 3,72.

0x08 graphic
Тираж 100 экз.

НА ГРАНИ МИРА

И ВОЙНЫ

Луганск

2015

Оставить комментарий © Copyright Ищенко Нина Сергеевна (niofterna@gmail.com) Размещен: 20/03/2015, изменен: 18/05/2020. 182k. Статистика. Статья: Философия		Ваша оценка:
Аннотация: Вы держите в руках сборник докладов философского монтеневского общества за 2014-й год. ФМО существует в Луганске более двадцати лет, но доклады его ранее не публиковались под одной обложкой. Тематика докладов самая разнообразная и будет интересна всем, кто увлекается фи- лософией, социологией, политологией, эстетикой и другими гуманитарны- ми науками. Это не сборник научных статей, а попытка общения с читате- лем вне академического формата. Мы намеренно опустили сведения об авторах, чтобы оставить читателя один на один с текстом.

Ищенко Нина Сергеевна : другие произведения.

На грани мира и войны