Не буду скрывать, что прочитанные в детстве "Мастер и Маргарита" и "Куда идешь" определили мой стойкий интерес к Риму вплоть до сегодняшнего дня. Если бы не эти две книги, меня бы там не было и Тацита с Ливием я бы не читала.
Теперь, когда благодарности принесены, пара замечаний критического свойства.
Первое - это пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат.
Дело в том, что Августу и Тиберию повезло править тогда, когда в Риме совершался грандиозный фазовый переход, социально-политическая трансформация, превращение Республики в Империю. Такие периоды обычно отмечены множеством катастроф и роль тех личностей, которые стали символом и лицом этого времени, трактуется неоднозначно, можно даже сказать полярно, от горячей любви до пламенной ненависти, в зависимости от классового сознания трактующего. Например, в русской истории подобные превращения страны из княжества в царство, из царства в империю и из империи во всемирный союз отмечены фигурами Ивана Грозного, Петра Великого и Сталина соответственно. Какие кипят страсти по поводу именно этих личностей не стоит долго распространяться. Такие исторические периоды можно условно называть временем модернизации, понимая модернизацию как время массового освоения целыми классами людей новых социальных практик. Задача Августа, а вслед за ним и Тиберия была сходна с той, которую решал Пётр - нужно было отодвинуть от кормила власти старую родовую аристократию, которая своей продажностью и неспособностью соответствовать новым условиям ввергла Рим в перманентный кризис, тянувшийся несколько десятилетий, практически все годы поздней Республики. На место республиканской олигархии как класса императоры ставили новых людей из низшего слоя - всадников и вольноотпущенников. Уже во времена Августа все провинции были разделены на сенатские, которые управлялись по старинке родовитой знатью, хоть уже и под надзором императора, и собственно императорские. Императорские провинции считались личной собственностью императора, которыми император и управлял соответственно. По форме это было частное владение, прокуратор был в каждом крупном поместье, по сути же тут отрабатывались новые практики и методики управления, которые были позднее распространены на всю Империю. Именно здесь очень широко использовались новые люди и именно таким новым человеком был Понтий Пилат.
Из сказанного ясно, что булгаковский Пилат совершенно неправильно сделан выразителем настроений старой аристократии. Это у них были мысли "лишь бы отсидеться в каком-нибудь медвежьем углу, в глухой провинции у моря, лишь бы не заметили и дали дотянуть до пенсии". Возможно, такие настроения были свойственным и Булгакову, и той интеллигенции, которая сделала этот роман своей настольной книгой, но у Пилата их быть не могло. Для прокуратора это было время великих надежд и свершений, огромных перспектив, колоссальных возможностей, небывалых до той поры социальных лифтов. Настрой таких людей лучше всего выражается словами Иосифа в Египте: "Девушка, мне нравится жить!"
На художественной силе романа это вроде бы не сказывается, но всегда лучше знать, как это всё работает.