Исаева Юля : другие произведения.

Наследство - Глава 10

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  10.
  
  Чутье подсказывает мне исключить спешку. Я замираю у двери, прислушиваясь к исходящим из комнаты звукам - точнее к их гнетущему отсутствию.
  Пробраться в дом, не потревожив слуг, не так уж просто, но лишь тогда, когда их численность превышает несколько человек, занятых в дальнем служебном крыле особняка. При мысли, что вор беспрепятственно проник внутрь, легко миновав Бернарда, прошел мимо комнаты Питера... по телу пробегает неприятная дрожь. От волнения начинает ныть поврежденное плечо. Физически ощущаю, как остро нуждаюсь в Мирте - в теплом прикосновении мокрого носа к моей ладони, жеста, способного успокоить и ободрить. Её клыки, впрочем, мне бы сейчас тоже пригодились.
  Я уверенно вступаю в комнату и торопливо осматриваюсь. Взгляд упирается в знакомую фигуру - Зоя склоняется над столом, изучая содержимое шкатулки.
  - О, дорогая, - женщина оборачивается, заметив мое присутствие. Её губ касается улыбка, - Решила немного похозяйничать. Любопытство, - она пожимает плечами.
  Испытываю смесь облегчения и недоверия. Напряжение последних минут не позволяет расслабиться даже теперь, когда выяснилось, что никакого вора на самом деле нет. Зоя полноправная хозяйка дома и ее визит не кажется чем-то невероятным, но мне не сразу удается унять тревогу.
  - На тебе лица нет, - обеспокоенно замечает Зоя, - Ты извини, что я повела себя столь бесцеремонно, но вся эта история... - женщина вновь неопределенно пожимает плечами, - Ожерелье производит впечатление.
  - Так и есть, - я улыбаюсь, пытаясь смягчить возникшую неловкость.
  - Прекрасный подарок, - Зоя печально вздыхает, - Правда толку от него никакого: ты и продать не посмеешь, и носить не решишься. Подобное надевают разве что на бал. И для Питера сомнительное приданое. Не удивлюсь, если вся эта красота краденая.
  Слушая Зоино ворчание, окончательно расслабляюсь. Такое свойственное ей неодобрение. Меня же прощальный подарок мужа скорее настораживает и смущает - Карий не был склонен к подобным жестам, временами даже осуждал, но последняя воля - дело особое. Жаль, что смысл подарка все ещё ускользает от меня.
  Зоя бережно опускает ожерелье в шкатулку - в свете полуденного солнца, приглушенном закрытыми шторами спальни, драгоценные камни кажутся почти черными; женщина захлопывает крышку и возвращает шкатулку обратно в тайник, заслоняя его портретом.
  - Пообедаем? - спрашивает Зоя, направляясь к дверям.
  - Мы с Купером заходили в "Сивилл".
  Зоя останавливается и окидывает меня незнакомым взглядом, в котором читается новый, непривычный для меня интерес.
  - Что же за склонность такая у тебя к темным личностям? - задумчиво вопрошает женщина как бы в никуда, заботливо поправляя воротник моего платья, словно я все ещё маленькая девочка. Она нежно касается моей руки, сопровождая трогательный жест мягкой улыбкой.
  - Мы обсуждали дела, - повинуясь неожиданному желанию объясниться, сообщаю я.
  - Разве смерть Карла не положила конец вашему сотрудничеству? - с ноткой неодобрительного удивления в голосе уточняет Зоя и с легкостью, странной для женщины ее возраста, проскальзывает мимо меня в коридор.
  - Мне казалось, твое мнение о Шеморе изменилось после его героической попытки меня защитить, - замечаю я, следуя за ней. Зоя, между тем, минует коридор и устремляется вниз по лестнице.
  - В той лишь мере, в какой вообще допустимо повиноваться внутреннему стремлению поощрять смелых и безрассудных мужчин. Не могу не допустить, что, не появись в твоей жизни этот герой, ты была бы в большей безопасности, чем теперь.
  - Адвокат не причинит мне вреда.
  - Ты так чувствуешь, - кивая самой себе, соглашается Зоя, - Но знать наверняка не можешь.
  До гостиной идем в молчании. Отчасти мне понятно упорство Зои в неприязни к Шемору; один брак, заключенный при ее участии, уже закончился для меня теми заботами, каких она никогда не подразумевала. Даже мысль о том, что ей предстоит потворствовать очередному моему несчастью, должна быть Зое по-настоящему невыносима.
  - Я не имею на Купера никаких видов, - заверяю я, располагаясь в кресле у камина.
  - Ты возможно. Но он? - голос Зои звучит сердито. Так, будто я покрываю чьи-то злонамеренные планы.
  - Нет повода думать, что у него имеются подобные мысли.
  - А столь очевидное усердие в твоих делах - недостаточный повод?
  - Жандармерия также проявляет повышенное внимание к моей судьбе, однако из этого никак не следует, что следователь или кто-то из его подчиненных вознамерился взять меня в жены, - не умея скрыть раздражение, замечаю я.
   Зоя предпочитает закончить разговор, ответив мне укоризненным взглядом и недовольным молчанием. Оставшуюся часть дня и весь следующий день провожу с сыном, пытаясь хотя бы отчасти искупить невольное пренебрежение материнством - и книга, и ожерелье на время забыты.
  Утром второго дня среди многочисленной ни к чему не обязывающей корреспонденции нахожу письмо, скрепленное иссиня-черной печатью Жандармерии: Алексо Цер в официальной форме выражает намерение сопроводить меня на похороны Карла Марса.
  Старший следователь пребывает вслед за своим письмом, спустя всего полтора часа. Мне едва хватает времени, чтобы привести свой внешний вид в соответствие с общепринятым представлением о трауре. Зоя помогает со старым черным платьем, которое я носила во время беременности уже после исчезновения Карего: наряд приходится подогнать под фигуру с помощью наружного корсета.
  Мы со следователем обмениваемся короткими приветствиями прямо на пороге.
  - Можем добраться на служебной карете, - предлагает Цер. Сегодня он сама любезность, даже внешне кажется чуть симпатичнее, чем накануне, и много симпатичнее, чем в день нашей первой встречи в здании Жандармерии. Впрочем, из-за бледности кожи, при всяком волнении покрывающейся алыми пятнами, старший следователь все равно производит впечатление глубоко нездорового человека.
  Кладбище для людей не слишком религиозных, но признающих права духов, привычных воодушевленному большинству, находится сразу за чертой города. Когда-то - несколько веков назад - город ещё не разросся так широко, как теперь, так что Малый Святой Дом с примыкающим к нему кладбищем располагался в глухой деревеньке, подальше от глаз искренне верующих. Теперь же город грозил поглотить и деревню, и Дом вместе с его обитателями - живыми и мертвыми. Деревня ещё в прошлом веке превратилась в разросшееся домовое хозяйство, все земли в округе принадлежат служителям Дома самого разного чина.
  Прежде я уже бывала в этих местах. Вскоре после свадьбы Карий взял меня с собой в одно из привычных ему затяжных путешествий, желая показать город и окрестности. Не обошел он вниманием и печально известное кладбище, на котором Мирте стало до того плохо, что Карему пришлось оставить собаку в экипаже, а экипаж на подъезде к кладбищу, так что часть пути мы проделали пешком.
  Служебная карета не отличается удобством, так что поездку сложно назвать приятной, к тому же Цер за всю дорогу не произносит и пары слов, чем усугубляет моё и без того мрачное настроение.
  У кладбищенской ограды нас ожидает Купер. Молодой мужчина выглядит безупречно, чего нельзя сказать обо мне. Невольно смущаюсь своего вида. Впрочем, место нашей встречи все равно не располагает к обмену любезностями.
  - Приветствую, - Шемор адресует нам обоим короткий кивок. Следователь с непроницаемым видом отвечает на приветствие и ускоряет шаг, направляясь к холмику свежей земли, чудом не исчезнувшему под снегом.
  - Я счел необходимым составить вам компанию, - признается Купер, провожая Алексо задумчивым взглядом.
  - Вы или до крайности предупредительны, или преследуете меня, - сохраняя серьезность, замечаю я шепотом. Нарушать мирное безмолвие, царящее среди побелевших надгробий, кажется неправильным.
  - Я лишь беспокоюсь, как бы наш друг следователь не воспользовался сложившейся ситуацией и не начал расспрашивать вас об обстоятельствах жизни и смерти покойного, - в голос отвечает Шемор, очевидно, моя сдержанность не производит на него ни малейшего впечатления.
   - Не стоит беспокойства, - заверяю я, - Мне нечего ему сообщить.
   - Не сомневался в вашей рассудительности. Все же, украшение, полученное вами от мужа, в глазах следователя может оказаться слишком хорошим мотивом, - осторожно замечает Шемор.
   - Полагаю, вы правы. Цер кажется мне человеком довольно настойчивым.
  - И в своих заблуждениях в том числе.
   Мы сворачиваем с протоптанной дорожки на узкую тропинку, ведущую к свежей могиле и открытому гробу.
  Черный костюм делает смертельную бледность Карла ещё заметнее, зато морщины на его лице разгладились, даже глубокие складки у рта стали мягче. Различие с прижизненным выражением столь заметное, что Карл после смерти кажется куда счастливее и добрее.
  На кладбище тихо и раздражающе светло от снега. Кроме нас с Купером, у могилы всего четверо - следователь, священнослужитель и два работника похоронной службы. Гроб провожаем в молчании, лишь тучный святоша, чей подбородок теряется в огромной мясистой шее, словно ущербная луна в густом облаке, произносит короткую обязательную речь, утешая родных покойного и обещая умершему старику путешествие в лучший мир. Толстяка не смущает тот факт, что присутствующие не выглядят скорбящими.
  Когда все процедуры закончены, гроб закрывают. Он утопает в могильной яме, его крышка светлого дерева вся покрыта пятнами, словно по ней прошелся великан в грязных ботинках. Комья земли, с глухим ударом падая на крышку, образуют темную неровную поверхность, подобную бугристому ожогу на лице альбиноса. Время тянется невыносимо долго. В детстве мне нередко приходилось по несколько часов просиживать возле отца без всякого занятия и в полном молчании, пока он занимался своими делами. Я была предоставлена сама себе, но решительно ничего не могла поделать со своей свободой. Даже тогда время не казалось столь же неповоротливым, как теперь.
  Наконец, погребение завершается, на месте глубокой ямы образуется неровный холмик, его венчает маленькая каменная плита с именем, фамилией и годами рождения и смерти. Ни одного доброго или прощального слова, простое безликое надгробие, установленное на деньги казны. Наша маленькая процессия осторожно продвигается к выходу с кладбища: Шемор уверенно шагает впереди, в нескольких шагах от меня, Цер идет замыкающим, я физически ощущаю тяжелый взгляд, направленный мне в спину.
  - Спасибо, что составили компанию. Я не большая поклонница подобных церемоний, - благодарю я, преодолев разделяющее нас с Шемором расстояние.
  - Предсказуемая настороженность по отношению к общепринятым нормам веры, не допускающей ваше существование.
  - Слава духам, мою семью нельзя назвать традиционной, иначе дар Карего привел бы к катастрофе значительно раньше.
  - Тем ни менее, ваша жизнь все ещё в опасности.
  - Вы поэтому здесь? Следователь и его допросы лишь предлог?
  - Кто-то же должен об этом помнить, раз уж вам не до того. Пустынное кладбище - отличное место для второй попытки, - замечает Шемор, - А я всерьез намерен защитить вас и выяснить личность нападавшего.
  - Ваша забота обо мне переходит все мыслимые границы, - сопровождаю слова благодарной улыбкой.
  - Не сочтите за дерзость, но вы ведете себя легкомысленно, даже беспечно, не желая замечать, насколько все серьезно.
  - То, как я отношусь к опасности, является прямым следствием того, какой жизнью я до сих пор жила. Мы с вами знакомы недостаточно долго, чтобы правильно распознавать определенные тонкости поведения и особенности натуры. Вы просили не судить вас по характеру одолжения, оказанного мне, я же прошу не судить меня по внешнему спокойствию, - отвечаю я, чувствуя умиротворяющее касание потайных ножен.
  Купер ничего не отвечает. Видимо, мы оба полагаем тему исчерпанной.
  Следователь нагоняет нас у входа на кладбище, где дожидается служебная карета. Лошади упираются взглядом в заснеженную землю, тревожно перебирая ногами; копыта оставляют в снегу глубокие отметины. В нескольких шагах от кареты стоит мужчина: не сразу, но признаю в нем Рудольфа Янсона. Купер узнает его мгновением позже и, извинившись, оставляет меня со следователем.
  - Как вы смотрите на то, чтобы посетить дом Марса? Вы его новая владелица, а я должностное лицо, готовое предоставить вам ключи и сопровождение, - говоря это, Цер не сводит глаз с Шемора, о чем-то беседующего с Янсоном. Появление Рудольфа на похоронах кажется столь неуместным и странным, что какое-то время я игнорирую вопрос следователя, пытаясь представить мотив, побудивший Янсона проделать весь этот путь.
  - Дом Марса? - появление необычного визитера повлияло на меня сильнее, чем можно было предполагать.
  - Теперь уже ваш дом.
  Я рассеянно киваю, осознавая, что ждать, пока Купер закончит беседу, довольно бессмысленно, если учесть, что для разговора Янсон явился на кладбище. Речь, вероятно, идет о чем-то важном. Во всяком случае, заметив старинного приятеля, Шемор выглядел удивленным и даже не пытался скрыть беспокойство.
  Беру себя в руки и, бросив последний взгляд на беседующих в отдалении мужчин - вызывающе одиноких на фоне белой пустоты, поднимаюсь в карету.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"