Аннотация: Эротическая сказка про любовь эльфов и вампиров
Паутина.
Семь сердец ношу по свету.
Своего еще не встретил.
Ф.Г.Лорка
- Я же просил тебя: не жужжи! Неужели не понимаешь? Не дергайся, нас услышат.
Оба затаенно смотрели на вымокший от весенних первых дождей дом, дощатый, с первыми робкими травинками у завалинки. Хотя какая такая завалинка может быть у нечеловеческого дома, парящего над землей на величину взрослой ладони?
Но трава прорастала. Наверное, она - это антенны, которые улавливают мысли, чувства, действия и направляют адресату. Высшему существу, фиксирующему чувства бесчисленного множества существ. Может, он играет живыми?
А в следующую минуту - внезапно - травы стало намного больше. Он напрягся, ожидая подвоха от невообразимого даже для эльфов-природолюбов чуда.
Зелень буйно отмечала границы дома, не смея посягнуть на территорию его подножной тени, когда солнце было в зените.
Как раз солнца не было уже давно. Только дождь, капелькой алмазной пометивший паутину, растянутую на кустарнике прямо напротив крыльца.
Она не выдержала ожидания, вяло задергалась.
-Не суетись под клиентом, - обронил он, сосредоточенно вглядываясь в дом.- Если не вмочь дожидаться, расскажу тебе, кто внутри и сверху. И глазки твои от шелухи освобожу, все равно не долго ты будешь на это смотреть.
Внутри еще недавно жил прекрасный белоголовый эльф...нет, не исключено, что он и сейчас там, но остался ли прекрасным...
Он сухо засмеялся, аккуратно выстраивая-вывязывая круг оптического прицела, продолжая скорее для себя, чем для нее:
- Как же он любит, если до сих пор надеется, что придет освободитель, дружок его любезный. А того все нет и нет. Только мы с тобой, первые за сотни лет наблюдатели. Мне по должности положено, а ты, волонтерка, чего сюда залетела? Вот такие юные глупые и попадаются, даже не интересно...одна оболочка, а энергии души никакой. У тебя душа есть?
Вот, а теперь смотри, наверху на крыше, даже не прячась, сидит чудо без перьев, с изумрудными глазами. Беспечно ножки вниз свесил, нас с тобой за ничто принимает...и правильно делает. Ты хоть раз вампиренышей видела? Да, вот такие они, совсем на них непохожие.
...Он бесшумно отвел стволом автомата клейкую от весеннего сока ветку цветущей пахучей смородины. Препятствие никакое, но в данном случае ошибка двух смертей стоит. Какая удача, что прямо на уровне груди вампиреныша - ох, все-таки красавчик, глазастый, ресницы в полщеки, -хорошо выверенный оптический прицел!
Мягко вдавлена спусковая скоба, пуля сметает на землю с центра паутины ее хозяина и обомлевшую муху.
Хрупкая фигурка, даже не успев взмахнуть кожистыми крыльями, рушится в траву. И тут же распахивается дверь дома. За ней никого. Лишь взвесь дождинок в воздухе.
Он едва успевает встать на ноги, как оказывается спеленутым с головы до ног крыльями, пульсирующими горячей кровью. А он изо всех сил пытается, но не может обернуться.
Знакомый тихий голос насмешливо шепчет, а язычок соблазнительно касается мочки уха:
-Попался на приманку бывшего чувства, милый? Меткий стрелок не заметил, что перед ним не цель, а мираж?
Жаль, что повредил паутину.
*
Эржи не смог сдержать вздоха удивления, когда "убитый" вампиреныш плавным рывком возник из травы, мгновенно оказался рядом и вынул автомат из его рук.
Такие знакомые прикосновения... Откуда же крылья?
Он сзади подкрался - вампир? Обнимает со спины их обоих? Его и Тераи?
Как такое могло произойти, почему случилось в глазах Великого стрелка помутнение, и он не разглядел миража, не увидел, кто вышел из распахнутых дверей дома...
А теперь его обнимает вампир. А Тераи знакомым голосом произносит незнакомые слова...
-Зачем ты хотел убить моего подменыша? Кто тебе - и чем заплатил за его бессмертную жизнь? Ты будешь наказан, любимый, - звучит с издевательской насмешкой.
Горячее дыхание обжигает правое ухо.
Резкая боль. Мочка уха прокушена насквозь. Обжигающая струйка крови змеится вдоль скулы, по шее. Возникло желание погасить огонь ледяными струями водопада. И воспоминание. Как он далек...наш водопад.
Мы поддерживали друг друга на скользких камнях, чтобы не упасть в клокочущую бездну внизу. С напряжением всех сил пронизывали струи хрустально тяжелой, сбивающей в небытие воды - и прятались в почти сухом гроте за водяной стеной. Внутри в скале - в объятиях уединенного места, куда никто не решался попасть, даже если знал о нем - слишком высок был риск, даже для эльфов. Эльфы не бессмертны, хотя живут долго.
Только мы вдвоем - ты и я. Мы вдвоем - сквозь предрассудки и трудности юношеского воспитания. И там никто не увидит, что мы... и как мы...любим.
...Боевой эльф изо всех сил стремится вырваться из ненавистных объятий. Бесполезно. Смущают яркие зеленые глаза вампиреныша. Тот заинтересованно вертит в руках автомат - незнакомую игрушку. Вот-вот глупое прелестное существо прикоснется к спусковой скобе... в кого попадет золотистая пуля?
-Оставь, не трогай Вепря! Это опасно! - голос выходит сдавленным, скомканным, но тугие объятия крыльев вдруг слегка ...становятся нежнее, что ли?
Снова знакомый голос, сводящий с ума.
- Так называется твой автомат? И ты беспокоишься о моем мальчике? Чтобы он невзначай себе что-нибудь не повредил?
Сомнений нет: звонкий смех принадлежит Тераи.
Сознание Эржи затягивается паутиной ужаса и беспамятства.
-О нет! Не избежать тебе моей власти! Встряхнись, киллер! Неужели ты сдаешься без борьбы? Это совсем не интересно, - разочарованный голос готов перейти границу гнева.
Враждебные крылья почти не поддерживают, и Эржи рушится наземь, сдирая ногтями с лица беспамятство, стремясь вновь обрести бойцовские качества, замороченные вампиром...и звуками любимого голоса. И наконец видит собеседника.
Тераисс
Он бросил в меня взор - иначе и не скажешь. Как тяжелую арбалетную стрелу. Глаза в коротких темных щетках ресниц вспыхнули на его невозмутимом лице, как редкое зимнее солнце, вспоровшее серый ватман снеговых туч. И взгляд сразу же ушел в сторону. Короткий ежик светлых волос вспомнился длинными прядями, скрывающими лицо. Невысокий и крепкий, ничем не похожий на эльфа, а поди ж ты. Невыносимо другой.
За то и любИм.
Голос без эмоций, ровный и какой-то ускользающий. Ну скажи мяу, котик. Может, тогда мы добьемся мягкого взаимопонимания. А так сидишь и только короткими фразами говоришь, сквозь полупрозрачную шелковую пелену, изредка протыкая ее быстрыми взглядами. Наказание, а не собеседник.
Сразу же предупредил, что ты мой враг. А как же иначе, если моего подменыша, малую, слабую кровиночку убить хотел, забыв, что наше, вампирье всего лишь беспамятство по времени равно вашему излечению от смертельной раны?
Но ты пытался убить ради него, своего любимого. Простительно.
...Нужно отрешиться от другого мира, где мы - совсем иные. Чужие. Да он и не знает об этом ничего, мой терпкий желанный, невыносимый на вкус.
Только автомат оттуда, названием Вепрь в его руках, а осознание все здесь. В лесу...нашей любви.
Опасно вытаскивать информацию из дикого кота. Да и я не желаю вернуться в другой мир, потому что там я - женщина, физически - обычный человек.
...Эльф сворачивал разговор, как свиток, испещренный заметками его пронзающих зрачков, надоевший, читанный не раз.
Я видел: его сердце распускает тысячи фосфоресцирующих красных игл крови, стремясь достичь возлюбленной цели за стенами дома.
За открытой дверью, в проеме которой по-прежнему никого нет.
Не понимаешь, бывший боевой эльф, убивающий вампиров по заказу. Не понимаешь, как сложно и удивительно существовать на два мира, не в одном теле. В телах разнополых существ. Ты даже не подозреваешь, что в том пространстве, откуда принесли купленный очередным заказным убийством автомат "Вепрь", живет твоя тень, солдат-наемник по имени Эжен, который видит твои сны, но убивает себе подобных - людей.
Эржи.
Странный вампир, странный. Не вписывается в прицел. Похож на зыбкий и не слишком умелый детский рисунок созревшего цветка одуванчика под порывом ветра, только в негативе. Ореолом окружают сосредоточенное смуглое лицо легкие пряди черных волос, и одна длинная белоснежная прядь надо лбом течет снежной дорогой между антрацитовых скал. А на лице - внезапные голубые глаза.
Почему-то напоминает Высшего моего эльфа, полоненного в собственном доме.
Стоп! Это же он. Тысячу лет назад заказанный соперником по дворцовым интригам в вампирской стае, тот, за которого предлагали невиданную цену.
Тогда, уже поместив обреченного в паутину оптического прицела, я не выстрелил. Небесным предупреждением нацелился в меня его пронзительный взгляд.
И я нежно...ласково от желания вернуть прошедшую секунду сопроводил в первоначальное положение взведенную для убийства пружину.
Плату, предусмотрительно выданную всю полностью еще до результата (приятно, когда ценят мой профессионализм!), я швырнул в ноги лакированному господинчику-посреднику. И по дури, по молодости сказал, что личные счеты пусть вампиры сводят без моего участия.
С тех пор - война. Моя личная война против всех.
Боевые не изгнали меня. Они даже не замолкают при моем появлении в клубе, разговоры о последней операции продолжаются, но если я сяду на свободный стул в сплоченной за столом компании - ни слово не находит отклика, ни улыбка, ни идущий навстречу общему тосту наполненный мною самим стакан. Он сталкивается с пустотой.
А Высшие...Кто их поймет, Высших эльфов. Их заказы на вампиров сыплются горохом о стену с тех пор, как узнал я, что мой Тераи, первый среди Высших магов, пошедший в дружбе навстречу Боевому, был безнаказанно пленен вампиром.
А я через многие сотни лет и существ узнал, где мой Тераи.
И промахнулся. А теперь мечусь между желаниями понять и убить.
Странный вампир нанес странное ранение. И глупое донельзя! Весь Боевой ареал обхохочется от дырки в мочке уха, которая кровит и отнимает силы. Кажется, красная дорожка уже выжгла нити в одежде.
Почему же вампир не снизошел до привычной и почетной раны - разрыва яремной вены, через которую вся кровь усвистела бы в считанные минуты: в его рот или в землю-ненасытицу?
Шутливое наказание малолетнему проказнику от снисходительного взрослого? Стыд-то какой!
Ранка кровит безустанно, недаром есть поверье, что укус вампира содержит антикоагулянты...
Позор. Стыд. Не был убитым. Не убил. Не освободил.
*
- Зачем ты пришел, эльф-убийца?
Сомкнутые за спиной крылья кажутся складками туманно-серого плаща.
- Хочу освободить своего друга, Высшего мага Тераи.
Даже на коленях киллер не утратил ни капли воинственности и смертоносности. Дикий кот, распушивший хвост в предвкушении хорошей драчки.
- Ты напрасно пришел. Не покорный тебе возлюбленный - мой, принадлежит мне. Он принадлежит мне, моему телу, мыслям и чувствам. Его душа - моя.
Эржи вскинулся, изготовился к прыжку:
- Этого не может быть! Ты врешь, вампирья морда! Только у вас несчетно предателей и подлецов!.. Только...
Гневную тираду прерывает хлесткий удар раскрытой ладонью по щеке и распарывает ее тремя разваливающимися бороздами плоти, хотя боевой эльф успевает отшатнуться. Иначе - прощай и левый глаз.
Эржи заворожено смотрит на отведенную ладонь вампира, с которой срываются капли его крови и падают в траву, жадно подставляющую стебли. Оказывается, вампир перевернул внутрь ладони три перстня с многочисленными гранеными каменьями. Сейчас они, щедро орошенные кровью, кажутся все красными. Вампир брезгливо отирает ладонь о траву. Почему относится к крови так пренебрежительно?
Не успевает Эржи поднять ладонь в самоисцеляющем жесте, как его руки вновь оказываются в двойных тисках слишком сильных для преодоления пальцев и крыльев.
Лицо вампира опасно приближается. Меж сиреневых губ показывается кончик розового языка. Только кончик чуть острее обычного.
Странное воспоминание полусна-полуяви ударяет больнее, чем импровизированный вывернутый наизнанку кастет из перстней.
Вывернутый наизнанку вампир...
Эльф в ужасе от предвидения закрывает глаза. А вампир проникает жалом внутрь самой глубокой царапины. Боль невыносима? Скорее переносима.
Перебегаем от одного дерева к другому, от укрытия к укрытию: старается отрешиться эльф.
А вампир, будто услышав его мысли, принимается мягкими мазками языка слизывать и глотать кровь. Ужасные раны немилосердно выпекает болью изнутри. Но осознание близости, несравнимой с прежними соитиями, вызывают понятное любому живому ответное жжение внизу живота, еще ниже и шире, ягодицы непроизвольно сжимаются в сладкой судороге, а чересчур самостоятельный мужской орган готов уже проткнуть первое попавшееся телесное отверстие.
Стыд и позор. Вампир, мой враг.
"Тераи",- ...молится киллер.
Тераи...почему...
Реакция эльфа запоздала, поэтому раны получились рваными.
Эх, Мастер, я так и не научился ждать, пока оружие, которое не смог остановить, проделает ровные края в моем теле...
Чтобы ровные края раны соединились без проблем. Минимум времени на исцеление и шрама не останется, так ты говорил, Мастер.
Рваные раны на лице затягиваются, но жжение, желание и журчание слабости внутри разрастается.
И наконец вампир начинает собирать в желобок языка сочащуюся из отверстия в мочке уха кровь, а затем узенький язычок вонзается в него...миг сладострастия и жгучая боль приводит в сознание почти обеспамятевшего от сексуальной жажды эльфа, искусавшего в кровь собственные губы, чтобы не закричать, не выдать чувств.
Вампир удовлетворенно отстраняется, в его голубых глазах плещутся порочные феи ручьев и водяных наслаждений.
- И вот ты тоже отмечен мною, Эржи. Эта дыра в мочке не зарастет. Метка вампира, слышал? - насмешливо констатирует противник. И только очень натренированное ухо уловит утробное ворчание удовлетворенного зверя внутри него.
- Метка вампира-извращенца, - с немалым усилием преодолев слабость, кривит губы Эржи. - Кто же не знает, что вампирья стая признает только разнополую любовь?
- Зато вашим Высшим все равно, кого трахать: деву, юношу, лягушку иль неведому зверушку, - глумится голубоглазый вампир.
- Не смей! - вскрикивает Эржи, кидаясь в броске, но напарывается на три перстня, повернутых внутрь другой ладони.
...А в этот раз знакомая пытка жгучего вылизывания становится невыносимой. Три кровавые борозды пролегают посередине груди и соединяют сладострастием соски эльфа. Почти неотличимые от ровной поверхности, они начинают бурно расти, наливаются в два темно-розовых бутона шиповника. А малое время спустя уже походят на крупные ягоды дикой розы и цветом, и величиной.
И этот процесс не относится к оптическим обманам.
Губы Эржи разорваны в клочья его же зубами от ненависти к самому себе.
Вновь тело отказывается повиноваться эльфу - такими знакомыми по внутреннему цвету были эмоции и ощущение ран внутри, и движения узкого вампирьего языка.
Когда предвидение, что вот сейчас глупое тело обманется, вообразив рядом ласкового Тераи, и беспомощно раскинется перед наглым захватчиком, стало бесспорным - киллер собрался с последними силами и погасил сознание...
***
- Только не нужно притворяться, Боевой. Ты такой же извращенец с точки зрения эльфийского сообщества. Воспылал запретной страстью к Высшему сородичу-мужчине. И передо мной, твоим извечным врагом, устоять не смог, - насмешливо насмехался вампир над мокрым с головы до пят Эржи. Видать, не менее одной дождевой тучи на него израсходовали.
Искусанные в кровь губы сплюнули запекшиеся корочки вместе со словами:
- Меня интересует одно. Было или нет. Скажи хоть раз правду, вампир.
- Почему это важно для тебя, наличие или отсутствие факта моего физического проникновения в тебя? Было психологическое проникновение, ты стал моим.
- Я не стал твоим, я ничей, - упрямо повторил Эржи. - Но если было физическое...
- ...ты покончишь с собой. Не то, чтобы я ценил твою жизнь...- задумчиво произнес вампир, прохаживаясь перед эльфом по негнущейся под его ступнями траве. - Ты, возможно, считаешь меня должником, потому что не убил тогда. Кстати, почему?
- Ответь на мой вопрос.
- Ответ будет - нет. Я не насильник, что бы ты ни думал о вампирах и обо мне в частности.
Эржи облегченно выдыхает воздух. Вместе с капельками росы, обрывками паутины, кровью, смешанной со слюной вампира, из него выходит напряжение последних суток.
Оказывается, начался новый день. Умытое румяное солнце чешет бока об иголки высоченных сосен. Дом нежится в лучах, прекрасный вампиреныш на его крыше распластал обнаженное тельце в неге, раскинув крылья на всю их трехметровую длину.
*
- Я жду, - бесстрастно напоминает вампир. Его неожиданная внешность расцвела под утренними лучами. Он кажется совсем юным, чуть ли не ровесником своему подменышу. Его ресницы готовы в любое мгновение сомкнуться в неге, излишне длинные тонкие пальцы ищут игрушку...чтобы смять, вылепить из живого пластилина детскую причуду.
Эльф неохотно и устало отзывается:
- Я свободен в своем выборе, хотя считаюсь продажным, очень дорогостоящим киллером. Иногда слишком стОящим для глупых богатых заказчиков. Поэтому могу покапризничать. Могу не убивать.
- Насколько я знаю, мой случай - единственный в твоей практике. Иные цели ты поражал без раздумий, "страха и упрека", - подначил вампир.
- У тебя необычная для вашей стаи внешность. Мама с эльфом побаловалась? Откровенность за откровенность: почему я не смог убить твоего подменыша?
- Ты сам ответил, - рассеянно прикусывая сахарными зубами травинку, вампир выбирал взглядом новый сладкий прикус. Он вальяжно лежал на подстеленном под себя крыле, небрежно выставив второе противосолнечным тентом над головой. - Ты целился в голограмму. Малыш был рядом со мной, в засаде. Технический прогресс, мой милый.
И тут вампир неожиданно рассмеялся.
В этот миг походил на мальчишку, гордого удачной проказой.
Киллер хмуро молчал. Проверял механизм Вепря, оказавшегося рядом, без золотистого боезапаса, естественно. Автомат был в полном порядке.
"Почему он меня не убил? Ах да...припомнил былое. Ах, какой чувствительный, надо же. А если бы я был на его месте? Нет, Боевые эльфы пленных не берут. Чувствительный вампир хочет информации? Не слышал о таком. Видно прав был Мастер боя, который твердил нам, боевым соплякам: учите матчасть, за нее больно бьют.
Но все-таки на сердце было светло. Появилась уверенность.
Он увидит Тераи. Даже если условием вампира будет десяток убийств, включая эльфов. В конце концов, я киллер или где?
Внутренняя улыбка Эржи стерлась с первыми же условиями вампира.
- Итак: твой возлюбленный ни разу не принадлежал тебе физически. Ты не смог настоять, считая связь с Высшим эльфом противоестественной. А духовная эмоциональная привязанность существовала только с твоей стороны...
- Не тебе судить о наших отношениях, - раздраженно прервал Эржи.
- Ну почему же? Я знаю все от твоего милого дружка. Я в нем и он во мне. Попробуешь нас разделить?
- Сначала предложение. Поверь, от всей души. Бонус за твою непревзойденную стойкость,- вампир нагло хихикнул. - Ну очень меня порадовала твоя реакция на мои скромные действия минувшей ночью. И твоя сладкая кровь.
Узенький язычок вампира на мгновение показался, быстро обвел губы, подбирая крохи воспоминаний - и разочарованно скрылся.
- Предложение. Вместо несгибаемого Высшего, который тебе не принадлежит и вряд ли будет твоим - предлагаю юного страстного любовника. Новенький, сладенький, готовый пойти за первым, кто осмелится его взять, свежий, как девственница до приношения первых лунных жертв собственной кровью. И он девственник.
Вампир поманил взглядом подменыша. Тот материализовался перед вскочившим на ноги киллером.
Мальчик обнаженный, без малейшего изъяна. Миловидный. Рыжие ресницы в полщеки опущены, невинное личико усыпано золотистыми веснушками. Если бы не медово-желтые крылья-плащ за спиной и не...хм...заинтересованный мужской член, подменыш вполне сошел бы если не за мутировавшую эльфиечку, то за безумно привлекательную человеческую девчушку.
Вампир с нескрываемой жадностью следил за реакцией Эржи. А тот скучно вздохнул и посмотрел прямым взглядом в его небесные глаза.
- Ты ошибся, думая, что знаешь меня. Нет, я не любитель мальчиков. Не отношу себя ни к сторонникам, ни к противникам однополой любви.
Мне нужен Тераи. Я избрал его. Среди миллионов. Мне все равно, в мужском или женском теле находится его сущность. Душа, говорят люди. Но сущность - это нечто большее, согласен?
Вампир медленно склоняет голову в поощрительном жесте.
- Но ты этого не поймешь. Хотя я не верю общепринятому утверждению, что вы, Стая, изначально лишены ее. Всемирной души.
Вампир грустно и огорченно вздыхает.
- Ты уже думаешь, что узнал меня, Эржи? Будь по-твоему. Иди в дом. К нему. Испытательный срок три дня. Захочет он выйти вместе с тобой - флаг в руки. Нет - и ты не выйдешь, будешь коротать век нелюбимым. Свидетелем нашего с ним единства во всем. И в любви тоже. Свидетелем, - вампир открыто рассмеялся.
Киллер молча приготовился к броску в дом, пока странная прихоть вампира имеет силу. Хищная природа этого боевого эльфа раскрылась как перед художником, рисующим с натуры смертоносное существо.
Вампир невольно залюбовался.
- Я готов, - просто сказал эльф.
*
В сенях, усыпанных прошлогодним душистым сеном из лекарственных трав, магических цветов, обычной муравы Эржи остановился, пытаясь на слух уловить, где находится его главная любимая цель.
Боевому эльфу не довелось хотя бы раз посетить Мага-отшельника в его уединении. Их недолгие короткие встречи происходили возле водопада и в потаенном гроте за его струями. Эржи и сейчас, вспоминая юношеские забавы, содрогался в некоем подобии оргазма.
Эльф безошибочно открыл первую дверь слева и остановился на пороге.
Тераи сидел в кресле-качалке у окна и крошил на высокий подоконник сладкую булочку для нескольких разноцветных пауков разного калибра, но неизменно омерзительного вида. Каждый из хищных ткачей был сам по себе, резко подскакивал на пружинистых ломких ножках к горке крошек, выхватывал одну и отбегал в тщательно оберегаемый угол.
На карнизе окна на толстой шелковистой паутинной нити качалась клетка с певчим пауком. Тот был размером с канарейку и взмахивал желтыми птичьими крылышками с коготками на концах, как у летучей мыши. Певчий завис под потолком клетки, с интересом разглядывая вошедшего.
Тераи не обернулся. Он был бледен, белоснежные сверкающие кудри увязаны на затылке золотистой лентой в скучный пучок. Черная прядь надо лбом, принадлежность высшим магам, ранее блекнувшая в сиянии волос, теперь была отчетливо видна.
Расслабленная поза, ноги вытянуты на всю немалую длину. Лицо невозмутимо. Только изящная рука порхает над подоконником, вторая безвольно лежит на подлокотнике кресла. На пальце большой, на всю фалангу перстень с ограненными огненными пиропами. Серебристые шорты, явно сотканные пауками, паутинная перевязь нитяных сандалий заканчивается под коленями. Белый плащ мага неряшливой грудой пылится в углу комнаты.
На обнаженном торсе у левой груди знакомая родинка с завитком из нескольких белоснежных волосинок. Возлюбленный позволял - и Эржи трепетно прикасался к магическому знаку, опуская и зажмуривая взгляд стремительно желтеющих от желания глаз, когда пальцы невзначай натыкались на плоский сосок.
- Я тебя слишком долго ждал. Неужели киллерские дела увлекательнее любовных? - в словах Высшего подчеркнуто прозвучали и ехидство, и...скрытая ревность?
- Не оправдываюсь, - гордо вскинул голову Эржи. - Но ведь твои магические силы возросли? К сожалению, я промахнулся и вынужден выполнять условия вампира. Кстати, как его зовут?
Эржи одним плавным движением пересек комнату, смел с высокого подоконника крошки и пауков, вспрыгнул и уселся: только в этом положении оказался на уровне лица сидящего в низкой качалке мага.
Лицо Тераи дрогнуло, позабытые дружеские чувства проявились и растворились в усмешке.
- А ты, мой друг, все так же не ревнив. Краток, конкретен. Ожидаешь честных ответов на вопросы по пунктам? Изволь. Но потом я потребую того же от тебя. О Высших эльфах, в частности магах, похоже, ты усвоил только предрассудки. Увы, дружок, магические силы не возрастают, сколько бы убиенных ты магу-эльфу не посвящал. Жертвы принимаются от равных.
Тераи всмотрелся в потемневшее грозовое лицо киллера. И продолжил.
- Боевой эльф не умеет собирать энергию жизни. Или хотя бы начерно душу забрать. Ты вот у нас нестандартный, за что всеми ценишься. И эльфами, и вампирами. А ты не догадывался, почему жив до сих пор? Не знаешь, что при отчете о проделанной работе ты и нетронутую тобой, но плененную душу кладешь перед заказчиком на тарелочке с голубой каемочкой? Не знал? Будешь ценить себя больше, если выберешься отсюда, конечно.
Эржи, застыв соляным столбом (как много слез в душе оказалось, кто бы мог подумать!), слушал и умирал внутри себя.
- Но и ты, отняв энергию, не сумел отправить адресату, то есть мне, эти капли бытия. Возрастание моей магической энергии произошло благодаря воссоединению с вампиром. Зовут его Тераисс.
Эржи вскинулся и пораженно навис над магом:
- Тезка?!
Тот улыбнулся.
- Что-то в этом роде. Вампирская форма эльфийского имени, - и далее небрежно. - Вижу на тебе его метку. Эта болезненная дырка не зарастет. Если хочешь, я уберу боль, но взамен ты получишь и мою метку. Будешь принадлежать мне. А ты, боевой, надеялся, что буду под тобой?
Чтобы не кричать, лучше молчать.
Эржи медленно, тягучей каплей сползает с подоконника, отворачивается к окну. Там, снаружи, обнаженный вампиреныш с удовольствием потягивается на травяной полянке. Под ним трава приминается.
На возлюбленного, к которому стремился сотни лет, киллеру смотреть не хочется. Если он его не понимает, то никто Эржи и не поймет.
По наступившей тишине ясно, что маг увлеченно упивается собственным эгоизмом и обидой. Хотя на что обижаться? Судя по словам вампира, у них взаимная любовь.
Эржи пересиливает гордость и склоняет лицо к ласкающим рукам мага. Тот вынимает камень из своего перстня и, придерживая эльфа рукой за подбородок, резко вставляет каменную каплю в кровоточащее отверстие в мочке.
Почти невыносимая, на грани беспамятства боль. Если бы не Тераи...
Эржи пристрелил бы любого, осмелившегося так овладеть его чувствами, любого, только за попытку руководить его болью.
Тераи ласково оглаживает эльфа, как норовистого скакуна. Прикосновения пальцев к затылку и шее заглушают боль.
- Теперь ты мой, - буднично констатирует маг и направляет к лицу эльфа раскрытую ладонь, на недолгий миг ставшую зеркалом.
Отражение с сияющим камнем в правом ухе выглядит растерянным чуть ли не больше, чем сам Эржи.
- Ты мой, а я не твой. А сейчас пойди, помойся и скинь свои окровавленные лохмотья.
Отшатнувшись, как от пощечины, эльф выдавливает:
- Раньше...когда я возвращался из боя, тебя не смущали и более омерзительные тряпки.
Маг улыбается.
- Теперь ты не воин, а киллер. Но я помню твое смущение...я помню, как мы забавлялись в том гроте, за водопадом. Твои неловкие, но ласковые прикосновения, щенячьи движения...Почему ты, боевой, так и не осмелился ни на что, кроме объятий и поцелуев? А теперь ты бывший воин. И мы будем трахать тебя: я и Тераисс.
Глаза Эржи темнеют, зрачки стремительно разрастаются, как у берсерка, одержимого необоримой жаждой убивать. Он молча хватает и зажимает в замок ладоней сразу оба изящных запястья мага, укладывает на край подоконника: при первой же попытке сопротивления тонкие кости будут сломаны. Наклонившись, тихо говорит в стремительно краснеющее ухо:
- Ты знаешь, я могу простить тебе всё. Но не моменты, в которые ты перестаешь быть самим собой. Я собираю их в копилку памяти, чтобы однажды высыпать на твою неразумную голову.
Резко отбрасывает в лицо изумленному магу его собственные руки и мгновенно оказывается на крыльце.
Вампиреныш пружинкой подскакивает из травы.
- Ну, ребенок, показывай, где у вас тут озеро, а еще лучше речка? Проточная вода?
Подросток бросает испытующий взгляд на окна дома.
И Эржи впервые слышит его чистый мальчишеский голос:
-О воде я знаю все. Ты получишь такую, какую хочешь. Но ты же не думаешь, что сможешь убежать от меня?
Киллер с хмурым видом отвечает:
-Я не собираюсь оставлять Высшего эльфа на вашу вампирью потеху.
...Дальнейшее продвижение спутников к реке похоже на порхание мотылька над препятствиями в исполнении вампиреныша и на острый путь ножа сквозь масло - Эржи.
И вот оба на берегу горной речки. Ничего удивительного, если вспомнить, что этот лес - в горах.
Эржи криво усмехается, вспомнив, что чистого, чтобы переодеться - нет. Придется в одних мокрых штанах назад брести. Понравится ли Высшему? Раньше - все ему в Эржи нравилось.
Вампиреныш внимательно вглядывается в лицо спутника. Он так и пошел с ним обнаженным. Ничуть не смущен, как настоящий вампир с не вампирами ....или влюбленный эльф, которому важен только взгляд любимого существа.
На ходу срывая окровавленную куртку и майку, ловко выскользнув из штанов, так же быстро подхваченных, чтобы заодно выстирать в речке, Эржи с наслаждением окунается в ледяную воду. Нет ничего лучше после боя, чем охладить тело и эмоции, пусть вода унесет горечь смерти чужого, его погибель, твою победу, чтобы к новому поединку стать прозрачным и гибким, как чистый поток, который уносит и растворяет все.
Остыв почти до прозрачности льда, киллер выходит на теплый берег, раскладывает выжатые почти досуха штаны и в сладком изнеможении, но выверенным до миллиметра движением падает на мягкую густую траву. И тут же вздрагивает и стремительно садится, потому что под головой оказывается теплое, пульсирующее крыло.
Вампиреныш преувеличенно безразлично смотрит в сторону, неохотно подтягивая за спину желтую перепонку. Случайно, не понимаешь? Загорал я здесь, а ты, неуклюжий, мне чуть крыло не порвал.
Эржи, разозлившись, поймал в захват ускользающую золотистую плоть, резко дернул на себя.
Вампиреныш не ожидал рывка, потерял равновесие и накрыл эльфа своим легким телом, залился румянцем, даже веснушки стали незаметны.
- И чего смущаешься, если надумал меня соблазнить? Тебе Тераисс приказал?
Выпутываясь из собственных рук, ног и крыльев, вампиреныш возмущенно ответил:
-Еще чего! Наоборот, мне еще и влетит за нашу прогулку...
Он, наконец, сел и обернул себя руками и крыльями. Стыдливый солнечный бутон, иначе и не скажешь.
Эржи усмехнулся, внимательно вгляделся в мальчишку.
- Ты же из гэльфов? С Гэридских островов? Как зовут твою мать? Ведь у морских эльфов принято отдавать дань вампирам девушками, это правда?
- Маму звали Дэрие.
- Значит, вампиры называют тебя Драисс?
- Да. А моя мама жива была только до моего рождения. А знаешь, как крылья больно прорезАлись? Больнее, чем зубы, - пожаловался мальчишка. - А принц Тераисс предлагал меня тебе знаешь почему? Чтобы я наверняка жив остался.
Киллер озадаченно повертел головой, как будто его внезапно ударили по ней камнем.
- Тераисс уже принц? Однако. И почему же должен лишить тебя девственности именно я? Я ведь однажды пытался тебя убить. Потому что в вашем языке отсутствует понятие "нет" и ты отказать мне не можешь?
Рыженький развеселился, крылья закинул назад, руками позади тела, тронутого весенним загаром, уперся за спиной, хохочет так, что ребрышки выделяются и ходуном ходят.
- Ты и впрямь думаешь, что я не могу отказать? А если это сделаю, то не попаду в наш рай Тег-ар-Гэл, который не принимает несогласных даже после прохождения душой островов говорящих камней и ползучих песков?
Драисс прижался боком к спине киллера. Внезапно он стал скучным, а его голос без запинки оттарабанивает урок из начальной школы.
- Когда вампир лишает девственности не вампира, а другое существо, он отбирает жизненную силу. Чем сильнее любовь, тем меньше живет возлюбленный вампира. А высасывание крови тут вовсе ни при чем. Да и не этим живут вампиры. Сказки, страшилки детские.
Драисс умоляющим жестом укладывает скрещенные ладони на грудь Эржи, на едва заживленные следы, оставленные минувшей ночью принцем вампиров. Тераиссом. Тем, кого киллер однажды не захотел убить.
- Хотеть тебя - мое спасение.
Деревья вокруг спокойны, река бежит в неизвестность, цветущие травы пахнут, штаны почти высохли... А киллер оголенным телом чувствует: кто-то опасный рядом. Хищник. Рука непроизвольно ищет автомат. И не находит.
Но и безоружный киллер - сам по себе оружие.
***
Запись в нотатнике. Примитивная бумага, целлюлоза, но это чистый, не замутненный человеческой электроникой и магией чистый лист.
Никаким не зависящим от тебя носителям информации доверять нельзя. Деревья в своем преображении толерантны больше, чем Бог. Наверное, они хотят продлить свое инфернальное существование в этом мире.
"...Нужно отрешиться от другого мира, где мы - совсем иные. Чужие. Да он и не знает об этом ничего, мой терпкий желанный, невыносимый на вкус.
...я не желаю вернуться в другой мир, потому что там я - женщина, физически - обычный человек.
Не понимаешь, бывший боевой эльф, убивающий вампиров по заказу. Значит, меня и моих родственников. Мы ведь повязаны больше, чем представляют другие сообщества. Венок из живых цветов и бутонов. Только глупые люди, обманывающие эльфов, способны придумать, что мы - не живые.
Не понимаешь, как сложно и удивительно существовать на два мира, не в одном теле. В телах разнополых существ. Ты даже не подозреваешь, что в том пространстве, откуда принесли купленный твоим очередным убийством автомат "Вепрь", живет твоя тень, солдат-наемник по имени Эжен, который видит твои сны, но убивает себе подобных - людей"
Я писала это?
Зачем? У меня комплекс неполноценности? Очень хочется узнать, не слишком ли я не значительна в этой жизни. Хотя мой Эжен...Он мой. И я не смею сказать ему, что рядом, в другом мире мы...
А здесь я ангел для него. И кому это интересно, кроме нас?
Нелегко завладеть мужчиной во всех сферах его чувственности. Нынешний мир предлагает мужчинам - мужчин. Чем они лучше?"
Оглушенная шумом и гамом города, который ныне в тысячи раз сумбурнее и эгоистичней, чем до ее маломерного отъезда, пыталась зажать уши, потому что с внутренним слухом ничего не получалось.
Женщина, продающая цветы в подземном переходе, суетливо перекрестилась, увидев ее лицо.
Какое оно? Мысль промелькнула и растаяла. Дурнота становилась невыносимой. Нужно во что бы то ни стало отыскать Эжена, в любом пласте собеседования в этом сложнейшем до примитивизма мире.
Лучше - увидеть, хотя бы издали, иначе сопоставление образов в разных мирах может стать необратимым последствием для них. Для миров. Без выбора существовать страшно.
Шум в ушах, предвещающий обморок, но влекущий потерю сознания, и - иногда - невозможность восстановить связи с первичным Я...
Мобильник говорит, что Эжен вне доступа.
Но ты мне нужен сейчас, хрен с ней, африканской страной, где вынимают из нутра земли благословленные кровью людей алмазы.
Ты нужен мне сейчас, иначе здесь я порву на куски самых дорогих мне...