Аннотация: Мало кто знает, что на гербе Лорда Кая рядом с символизирующими трудолюбие мастерком и удавкой начертаны слова девиза: Ne Umeesh - Nauchim, Ne Hochesh - Zastavim
Глава третья
Перелом, слом, ломкость и ломтики
Леди Трейси сидела в своем кабинете, бесцельно перекладывая бумаги. Сверху Нимуэ увидела свое личное дело, открытое на вкладке с сомнительными заслугами. Нагендри всегда полагала, что эта страница пуста, однако там обнаружилась пара строк. Леди Трейси провела по ним пальцем и скомандовала:
- Сядь.
Нимуэ опустилась в кресло. Она плохо представляла себе, чем могла провиниться перед наставницей, но уже заранее чувствовала себя виноватой.
- Извините, миледи, со Змеем пока не выходит, - выпалила девушка первое, что пришло в голову.
Леди Трейси захлопнула папку и мрачно посмотрела на ученицу.
- Тебя хочет видеть лорд-протектор.
Настроение Нимуэ резко улучшилось. Подумать только! Она снова может быть полезной милорду! Потом Нимуэ вспомнила, что в прошлый раз наставница именовала Лорда Кая не так официально. Тут бы повод насторожиться.
- Лорд-протектор прислал сегодня ключ-амулет*, сожалел, что портит тебе праздник, но просил прибыть немедленно.
Протянув руку, Нимуэ коснулась полоски кожи, украшенной золоченым тиснением. Личный ключ-амулет Лорда кая с его гербом.
- Отбуду сейчас же, - кивнула Нимуэ, сдерживая дрожь.
Пускай лорд-протектор считает ее всего лишь полезной и надежной, пока этого достаточно. Каков смысл торопить события?
Поднявшись с кресла, Нимуэ приблизилась к двери. Портальная дверь в кабинете леди Трейси была сделана из великолепного мореного дуба и отделана тяжелыми литыми накладками из серебра. Приложив ключ-амулет к пасти льва, Нимуэ повернула ручку. За дверью оказался небольшой, достаточно темный кабинет. Не совсем то, что Нимуэ ожидала увидеть. Обстановка комнаты была скудна и не вязалась с образом вальяжного и элегантного Лорда Кая. Единственной действительно драгоценной вещью была огромная, во всю стену, карта Виттании, вышитая шелком.
Поднявшись из-за своего скромного стола, лорд-протектор взял Нимуэ за руку и подвел к креслу.
- Рад встрече, ледиз. Сожалею, что оторвал вас от праздника. Как ваши успехи с Хасселем? - спросил он.
Нимуэ потупилась и прошептала:
- Увы, никаких успехов.
Лорд-протектор непринужденно сменил тему. Опустившись в кресло напротив, он протянул девушке уже знакомую газету. Здесь заметка была переписана тщательнее, и сопровождалась чернильным рисунком, похожим по стилю на "Пляску смерти".
- Вы читали это, ледиз?
- Да. Милорд.
Лорд Кай отбил неспешную дробь пальцами на столе и сокрушенно покачал головой.
- Уже несколько десятилетий ничего подобного не происходило, и мы начали думать, что победили окончательно. Увы, силы зла не дремлют. Оказалось, Змеи просто копили свои силы. Сейчас нам больше, чем за все последнее столетье, нужны силы нагендри. Я на деялся, что у вас будет больше времени...
Умолкнув, лорд-протектор снова покачал головой.
Ничего и не сменил, - мрачно подумала Нимуэ. Вслух она робко заметила:
- Боюсь, милорд, я не справлюсь. Змей слишком стар и силен.
Лорд-протектор посмотрел на нее почти в упор. Нимуэ стало не по себе. Лорд Кай был прекрасен, обходителен и добр, и нагендри любила его. Но сейчас его боялась. Поднявшись, Лорд Кай пересек комнату и наполнил вином бокал. Потом протянул Нимуэ золотистую пилюлю.
- Примите это.
Рука нагендри дрогнула и безвольно упала на колени. Ей ничего не хотелось брать, даже у возлю... обажа... любимого Лорда Кая. У него были желтые глаза. Прохладные пальцы мягко надавили на челюсть девушки, пилюля - кисло-сладкая - легла на язык. Губ коснулся край хрустального кубка. Нимуэ послушно сделала глоток.
- Поговорим завтра, дорогая моя, - объявил лорд-протектор. Глаза у него были карие.
Осталось только неприятное чувство, что все происходящее было тяжкой галлюцинацией. Нимуэ поднялась и, опираясь на руку Лорда Кая, дошла до двери.
- Жду вас завтра, - повторил лорд.
В дверях он фактически передал девушку на руки леди Трейси и исчез.
- Ты здорова? - обеспокоено спросила наставница.
- Кажется, нет...
У Нимуэ кружилась голова, и во всем теле вдруг образовалась странная слабость. Когда это началось? После той пилюли? Неужели Лорд Кай отравил ее? Нет! Нимуэ поверить в это не могла. Может быть, это Черный мор, он, поговаривают, опять начался в Луне? Или это проклятье? Змей постарался, владеют же они магией. Последняя мысль показалась еще более абсурдной, и Нимуэ хрипло расхохоталась. Леди Трейси обняла ее за талию и силой усадила в кресло.
- Посиди, милая, я сейчас найду нужный ключ...
Наставница исчезла из поля зрения, которое вдруг сузилось до пульсирующей полосы золотого сияния. Нимуэ зажмурилась, но сияние не отпускало и там. Она глухо застонала, попыталась открыть глаза снова, но не сумела это сделать. Когда ей все же удалось разлепить веки, оказалось, что вокруг царит кромешная тьма. С огромным трудом подняв руку, тяжелую, как свинец, Нимуэ щелкнула пальцами. Этот жест отнял у нее последние силы, зато в воздухе вспыхнуло неяркое алое пламя и повисло в нескольких руснях* от ее лица.
Нимуэ лежала в своей постели. Полог был задернут, и кровать как никогда походила на корабль, плывущий по бескрайнему морю, с волны на волну. Нагендри даже слышался шум волн. Приподнявшись на локте, она отвела в сторону тяжелую бархатную ткань. Вода плескалась на ладонь ниже края кровати, и на ее поверхности покачивались белые эйхорнии. От высокого стрельчатого окна через всю комнату тянулась к лодке полоса лунного света. Нимуэ села, прижимая колени к груди. Весла в уключинах скрипели, но ничья рука их не направляла, и потому лодка не двигалась с места. Нагендри не умела грести. Подняв со дна лодки шест, она попыталась нащупать дно, но оно было слишком далеко внизу. Тогда девушка оттолкнулась от причала, прямо от резной морды змеи и поплыла в открытое море по лунной дорожке.
Нельзя сказать, чтобы это было самое неприятное пробуждение в жизни Кщайхассэ. Случалось ему попадать и в неприятности намного страшнее. Служа при королевском дворе в свите Тирессы*, аспид попадал в истории с завидной регулярностью, и все они легко могли окончится трагически. И все же впервые за долгое время змей проснулся в состоянии близком к панике, едва не захлебнувшись во сне водой. Он видел чужой сон, и в этом сне шел по морскому дну, следуя за легкой белой лодкой. Значить это могло лишь одно: нагендри проглотила семя лотоса. Зачем же аспид так понадобился этим убоженцам?
Однажды Кщайхассэ уже приходилось пройти через все это, и он знал - настоящие муки еще впереди. Ночь длинная, а разум Нимуэ слаб. До рассвета она будет бродить по своим снам, ярким, радужным, лунным, но по сути своей кошмарным, а аспид будет вынужден следовать за ней. Пока не сдастся. Кщайхассэ даже пожалел мельком девочку-нагендри, которая была здесь такой же безвинной жертвой.
Себя, впрочем, было жальче.
В прошлый раз Кщайхассэ перепробовал все, так что теперь твердо знал - попытки уберечься от чужих кошмаров обречены на провал. Он даже сейчас слышал шум моря и запах ночного жасмина. Отчасти аспид сам был в этом виноват: так неосторожно прощупал нагендри и позволил ей запустить шаловливые пальчики в собственную душу. Вот и сейчас она легко сошла на сушу, и он вынужден был следовать.
Ее тело терзал жар. Такое уже было однажды, когда Нимуэ простыла, искупавшись в холодном горном озере. Из небытия она вынырнула внезапно, и сразу же почувствовала боль и удушье. Во сне она, кажется, тонула. Что-то тянуло ее на дно. Всего Нимуэ не запомнила, но остались страх и то самое удушье, сдавившее горло.
Кто-то, пока девушка металась в забытьи, перенес ее в комнату и уложил на постель. Полог и шторы были раздернуты, но темно было, хоть глаз выколи. Ночь выдалась безлунная. Нимуэ подумала, что следует хотя бы лепесток пламени зажечь. Она никогда не боялась темноты, но чувствовала себя в ней неуютно. Вспоминая слова заклинания, нагендри попыталась поднять руку. Не вышло. Она не чувствовала своего тела, только боль, сконцентрированную вокруг и набросившуюся на нее с новой силой. Нимуэ охватила паника. Поочередно она пыталась пошевелить то рукой, то ногой, но тело если и отзывалось, то только новой вспышкой боли. Нимуэ хотела закричать, но губы и горло ее также не слушались. Нагендри застонала. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной. Разве что в детства. Это были первые ее каникулы, и на Сахарную неделю отец забрал дочь в Бат. К тому времени даже Ивейн занял уже место при Соборе. Имени почти все время пустовало, жил там только управляющий, пекущийся о виноградниках. После шумного Университета, сплетения улиц Рюнцэ и королевского дворца Бат показался девочке сонным и безопасным. Здесь все знали и любили малютку Ним. Когда она выходила погулять, распахивалась всякая дверь, и выбегал хозяин или хозяйка дома, чтобы потрепать девочку по голове, порадоваться ее успехам, подивиться броши нагендри, слишком большой еще для такого худенького ребенка, а напоследок сунуть в карман плаща какую-нибудь сладость. К тому моменту, когда Бат заканчивался, и начинались виноградники и фруктовые рощи, плащ изрядно тяжелел от изюма, кураги, купана*, пирожков, леденцов и ирисок. Нимуэ поднималась на холм, перерастающий в самую настоящую гору. Здесь было холодно, пришлось запахнуть плащ. Бат - все княжество Бат-дейм - было местом удивительным. По легенде первый из Граншанжей, прейр* Артур, вскоре после победы выиграл его в кости то ли у горных духов, то ли у магов-отшельников. Город, деревни, рощи и виноградники располагались в теплой долине, хорошо защищенной с двух сторон горами. Зимой здесь ровным слоем выпадал снег, защищая виноградные лозы от редких заморозков. Весны были ранними, а лето - жарким и плодородным. В горах же лежал снег, и Плоское озеро сковывало льдом. Вот как сейчас. Лед лежал, словно сахар, а сверху был припорошен легким снегом. Нимуэ осторожно, помня о полыньях, сделала первый шаг. Потом радостно побежала туда, где снега не было, и можно было, разбежавшись, прокатиться на пятках с рус-полтора. Смеясь, хохоча во все горло, треск она услышала не сразу. Сначала даже не поняла, что это треск. Так, похрустывание снега под ногами. А потом льдины разошлись, разлетелись вдребезги прямо под ногами у Нимуэ. Вода была холодной. Зима эта выдалась самой морозной за последние два десятка лет, да и всегда со дна озера били ключи. Даже летом здесь купаться было опасно, и жители Бата облюбовали Пограничную реку. На ней даже лед толком не вставал. Да и здесь оказался не слишком прочен. Сладости в карманах тянули Нимуэ на дно, она в отчаянье хваталась за края полыньи, но - вот беда - посеяла где-то перчатки. Пальцы коченели, чернели на глазах. Левую ладонь пересек неровный порез. Ледяная вода накрыла Нимуэ с головой, ворвалась в легкие.
Девушка села, натужно кашляя. Боль, до того терзавшая тело, собралась в одной точке - в горле. Все-таки затеплив огонек, Нимуэ протянула трясущуюся руку и взяла со стола бокал. Вода пахла имбирем и лимоном, и благодаря заговоренному серебру сохраняла приемлемое тепло. Нимуэ сделала жадный глоток и откинулась на подушки.
Ее никогда не мучили кошмары. Тем более - такие странные кошмары-воспоминания. Никогда она не придавала какого-либо значения тому случаю, к тому же, Ивейн - несмотря на очки и страсть к книгам самый выносливый из ее братьев - быстро вытащил ее, а Ланцелот отнес домой. Отец отругал, конечно, но ведь он так перепугался. На экзамене, скажем, в первый раз было гораздо страшнее.
Нимуэ почувствовала, как проваливается в забытье и слышит уже голос леди Четни.
- О нет! Только не снова! - простонала девушка.
Кщайхассэ терпеть не мог наблюдать чужие мучения. Неизвестно, составлял ли он исключение, но пытки у змей были не в чести, а шахматные турниры пользовались большим успехом, чем боевые арены. Змеи - особенно это касалось боа - были рассудительны и ленивы, долгая жизнь располагала к куда более продолжительным развлечениям, чем тупое размахивание мечом, или же - наблюдение за тупым размахиванием мечом. Наказывать рабов аспиды всегда умели жестоко, но без излишеств. Человек, как сказал один мудрец-амфиптерий, животное коллективное. Запри его на неделю в одиночестве в темноте, и он запоет по другому. Это же утверждение в равной мере справедливо и в отношении аспидов, и живое доказательство тому лежало сейчас на холодном полу и колотило кулаками по камням. Кщайхассэ из рода Кихилидов, потомку древнего и уважаемого рода, ватари* Тирессы было плохо. Проклятое семя лотоса знало, за что следует ущипнуть, куда надо надавить. Как и всякое снадобье, составленное змеями (аспиды были исключительно искусны в приготовлении как ядов, так и лекарств), семя лотоса обладало определенной волей, даже разумом. Возможно, оно даже было умнее убогих, а то и кое-кого из змеев. Хитрее, так точно. Когда Нимуэ Граншанж начала в своих кошмарах проваливаться под лед, Кщайхассэ чуть не бросился ей на помощь. Это было бы роковой ошибкой, признанием поражения, согласием. Тогда бы он оказался привязан к нагендри - намертво.
Девушка погрузилась в очередной кошмар. Ее мотало то в кромешной тьме, то в раскаленной, ярко освещенной пустыне, а аспид следовал за ней по пятам. Надо было дотянуть до рассвета. И не наделать глупостей. С рассветом силы семени лотоса иссякнут, и другую нагендри искать будут еще долго.
Перевернувшись на спину, Кщайхассэ вперился в темноту. Мрак переплелся, перекрутился, и вдруг показал совершенно иную картинку. Не иначе, как выкопал ее в голове нагендри. Раскрываться перед ней было не просто страшной ошибкой - роковой.
Дернувшись, Нимуэ скатилась с постели и пребольно ударилась локтем. Эта боль, такая обыденная, такая простая, заставила ее истерично рассмеяться. Истерично - и счастливо. Пускай только локоть поболит еще! Пускай деревянный паркет подольше остается таким холодным и гладким, и пусть он еще острее пахнет мастикой и лаком.
Приподнявшись на локте, Нимуэ изловчилась и бросила взгляд на часы. Нимфа дремала, опустив голову на руки. До рассвета оставалось еще около двух или трех часов. Бездна, кошмарная бездна времени.
Стараясь сконцентрироваться на боли в локте, Нимуэ поднялась на ноги и, цепляясь за мебель, добралась до гардеробной. Здесь она обессилено рухнула на пуфик. Послушно вспыхнула зачарованная лампа, и зеркала отразили бледное, осунувшееся лицо. Как у смертельно больной. Таковой Нимуэ себя и чувствовала. Больной, измотанной и смертельно напуганной. И больше всего она боялась спать. Борясь со слабостью, нагендри натянула бархатные шоссы* и меховые сапожки и закуталась в теплый плащ. На ногах она держалась еле-еле, поэтому решила воспользоваться магическим посохом, который сама, как и требует традиция, изготовила на седьмом курсе, когда сдавала общие дисциплины. Толку от посоха не было никакого, даже магии в нем особой не было - так, длинная ольховая палка, украшенная резными символами. Поскольку специальность у нее была не чародейская, Нимуэ даже не видела смысла держать посох в кабинете или гостиной, и засунула в угол в гардеробной. Пригодился как трость, или скорее костыль.
Первые полчаса Нимуэ благополучно убила на то, чтобы добраться до портальной двери. В обычное время требовалось сделать не больше десяти шагов, но сейчас эти несчастные десять шагов превратились в бесконечный совершенно путь. Тяжело опираясь на посох, нагендри упорно, как улитка, ползла вперед, делая частые передышки, пока наконец не уткнулась носом в дверь. На крюке висела связка ключ-амулетов. Взяв первый попавшийся, Нимуэ приложила его к личинке замка и навалилась на ручку. Дверь распахнулась как обычно наружу, и нагендри упала лицом в снег. Перевернулась на спину.
Над ней было синее небо, усыпанное мелкими белыми звездами. Такое небо могло быть только в одном месте - в Бат-дейме. Над ней - как раз на полпути между небом и землей - изгибалась изящная стрельчатая арка портала. Если приподнять голову, можно было увидеть огни города, расположенного ниже по склону. Нимуэ напрягаться не стала, она лежала и смотрела на небо, изучая созвездья. Это занятие полюбилось еще в детстве, и не наскучило до сих пор. Даже скучнейшая астромантия* не отбила нагендри охоту, а там были только диаграммы, таблицы и довольно-таки уродливые рисунки. Прямо над аркой портала Охотник преследовал Оленя, а его верные Собаки (общим числом пятнадцать звезд разной яркости), наверное, оглушительно лаяли. Левее Лучник целился в Аспида.
То ли звезды, то ли близость любимого дома, то ли попросту холод вернули Нимуэ способность соображать и рассуждать логически. Память услужливо выстроила события прошедшего дня: прогулка по городу, сласти, подарок аспиду и его отвратительная реакция (что и говорить, закономерная, она тем не менее задела нагендри), заметка в газете и наконец - беседа с Лордом Каем. И кисло-сладкая золотая пилюля.
С пониманием причинно-следственных связей у Нимуэ всегда все было отлично. Даже если неприятные причины приводили к еще более неприятным следствиям. Лорд Кай, точнее лорд-протектор - заставил нагендри проглотить некое снадобье, после чего начались жар, видения и кошмарные сны. И неадекватное поведение - по иному назвать прогулку в сорочке и плаще по заснеженным горам было невозможно.
Неужели же второе лицо в государстве решило отравить ни на что не пригодную девчонку? Эта мысль показалась Нимуэ абсурдной. Тем более, пилюля не была ядом. Уж последний-то девушка смогла бы распознать. В Университете яды проходили на шестом курсе, и так вызубривали, что больше к этой теме возвращаться не требовалось.
Тогда что это?
Сощурившись (лучше всего было, конечно, прикрыть глаза, но Нимуэ не рискнула) она попыталась восстановить разговор с лордом-протектором. "Как ваши успехи с Хасселем?" - спросил он. А потом заговорил о нападении Змеев на Абигол. И о значимости аспида.
Нимуэ выругалась. У нее была пара догадок, и они совершенно не нравились. Потому что по любому Лорд Кай использовал нагендри. Это так не вязалось с образом, которое рисовало раз за разом воображение, что хотелось то ли смеяться, то ли плакать. Потом Нимуэ решила, что бессмысленно гадать. Все равно ведь лорд-протектор изъявил желание поговорить с ней на следующий день. Так вот, этот день уже наступил.
Над горами поднималось солнце.
Около десяти часов, не встречаясь с наставницей, Нимуэ отправилась на аудиенцию к лорду-протектору. После мучительно проведенной ночи она чувствовала себя совершенно разбитой и выглядела далеко не лучшим образом. Ехидный голосок в голове, принадлежащий какой-то совершенно иной Нимуэ, заметил, что скорее всего Лорду Каю это совершенно безразлично. Если ему понадобится, он даже зомби примет в своем кабинете. Другая - влюбленная - часть юной нагендри просто молча страдала.
На этот раз ей пришлось подождать некоторое время в приемной, сидя в мягком кресле. Секретарь лорда-протектора, сжалившись над бледной и осунувшейся девушкой, принес ей чашку кофе с шапкой молочной пены и горячие рогалики с кухни. Хотя Нимуэ кусок в горло не лез, она заставила себя проглотить половинку рогалика и сделать два осторожных глотка. Наконец дверь распахнулась, и Лорд Кай лично ввел девушку в свой кабинет.
У него были горячие крепкие руки. Нимуэ этого как-то раньше не замечала. Значительно горячее, чем у ее братьев и отца, или у однокурсников. Проведенная в кошмарах и мучениях ночь придавала облику лорда-протектора нечто демоническое.
Усадив нагендри в кресло, лорд-протектор изучил ее внимательно.
- Вы славно поработали, ледиз, - сказал он.
При звуках его голоса Нимуэ охватило ощущения счастья. Стоп! - одернула она себя. - Что-то тут не так.
- Сегодня же, - перешел на сухой деловой тон лорд, - вы с аспидом именуемым Хассель отправитесь в Абигол. Там вы разберетесь со Змеями.
Нимуэ ощутила, что раздваивается. Часть ее сидела и послушно и даже счастливо кивала на каждое слово Лорда Кая, а другая часть хотела прочь бежать от этого жуткого чудовища. Потом обе они спросили:
- Каким образом, милорд?
Прозвучало это странно - властно. Подобного Нимуэ от самой себя не ожидала. Не ожидал и Лорд Кай. Вскинув голову, он с очень серьезным видом изучил лицо девушки. Потом ободряюще улыбнулся.
- Взгляните на камень в вашем перстне, ледиз. Он светится.
Нимуэ послушно опустила глаза на руку. Альбин мерцал, сделавшись похожим на лунный камень, или на очень мутный хрусталь, или на кусочек далекой звезды.
- Вам достаточно отдать приказ, - продолжил лорд-протектор со все той же улыбкой. - Аспид не сможет им сопротивляться. Пленных, моя дорогая ледиз, не брать. Эти чудовища смертельно опасны.
Он продолжал инструктировать нагендри, и девушка машинально запоминала все распоряжения и пояснения. Мыслями она была далеко отсюда, в самой черной расщелине, куда только можно спрятаться от разочарования. Государственные интересы оказались выше здоровья, физического и душевного, одного человека. Нимуэ в своем ночном бреду под портальной аркой Бата оказалась, как это не странно, права.
Когда аудиенция закончилась, она поднялась, поклонилась низко и вышла через портальную дверь прямо в кабинет леди Трейси. Наставница вскочила с места и кинулась к девушке, но увидев мерцающий камень замерла. На лице ее отразилась целая гамма чувств.
- О, милая, мне так жаль...
- Эта пилюля обладает магическим действием и связывает нагендри и аспида? - предположила мрачно Нимуэ. Задала вопрос, который следовало бы задавать лорду-протектору.
- Ни совсем, - сокрушенно покачала головой леди Трейси. - Мы и сами точно не знаем ее действия. К этому снадобью, моя дорогая, прибегают только в особых случаях, когда медлить уже нельзя. Вот как сейчас.
Нимуэ обессилено опустилась в кресло. Злость на наставницу, знавшую обо всем, но не спасшую, даже не предупредившую, испарилась. Захотелось разрыдаться, как ребенку, свернувшись в кресле калачиком, благо размеры позволяли. Хотелось пожаловаться на лорда-протектора, рассказать о боли, о жаре, о кошмарах и о небе над Бат-деймом. Но какая-то новая, рациональная Нимуэ Граншанж, родившаяся в эту ночь, сказала совершенно другое:
- Но как я могу куда либо отправляться, да и явно не на один день, в компании незнакомого мужчины?!
Сказано это, впрочем, было старым добрым тоном капризного ребенка. Леди Трейси, приготовляющая в этот момент шоколад на небольшой плитке, едва не выронила кувшин и облегченно расхохоталась. По ее мнению, очевидно, ученица шла на поправку.
- Ну какой же это мужчина! Это же аспид!
Принимая из рук наставница чашку с ароматным напитком, Нимуэ нервно хихикнула.
- Вот именно. Согласно Мортону Балмонту, он сначала восходит с человеком на ложе, потом вонзает зуб, а потом уже съедает сердце.
Нервное хихиканье грозило перейти в истерику, и Нимуэ поспешно сделала глоток и обожгла губы. Наставница протянула девушке вазочку с ломтиками сушеных яблок. Опустившись в свое кресло, она также сделала глоток и задумчиво сощурилась.
- Ты - нагендри. Змей дышит, когда ты ему прикажешь, говорит, когда ты ему прикажешь, идет, когда ты ему прикажешь и, возможно, даже думает, когда ты ему прикажешь.
В последнем Нимуэ сомневалась, а первое ее не прельщяло.
- Но, миледи, что я буду делать в Абиголе? Что я и этот аспид сможем сделать против такого количества Змеев?
Лицо леди Трейси сделалось вдруг жестким. Такой Нимуэ свою наставницу никогда прежде не видела.
- Выследить поодиночке, - сказала метресса. - И убить. И ты все это время проведешь в гостинице "Лавр и падуб" на Соляной улице, девочка моя. Ты еще не готова к опасностям.
Нимуэ сомневалась, что когда-нибудь вообще будет готова к опасностям и убийствам. И не верила, несмотря ни на что, в то, что сможет сладить с аспидом. За три дня он довел ее до паники. Светящийся камень еще не означал, что ситуация изменилась. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, нагендри сделала еще один глоток.
- Тебе пора, дорогая. Я распорядилась собрать твои вещи. Сундук в комнате на столе. Обязательно возьми бумагу и чернила, чтобы составить отчет. И держи со мной связь.
Поднявшись, леди Трейси подошла к раскрытому кабинету и достала из верхнего ящика небольшое круглое зеркало на серебряной цепочке. Нимуэ в полнейшем изумлении и восторге, который на какое-то время отодвинул все на задний план, уставилась на эту бесценную вещицу. Зеркало, хоть и было с ладонь, сделано было из самого настоящего стекла и оправлено в красное дерево. На обратной стороне шла тонкая изящная резьба.
- Проводишь по этим трем элементам и называешь мое имя, - леди Трейси продемонстрировала действие зеркала. - Связь, увы, длится не дольше трех минут, но этого хватит, чтобы рассказать основное. Раз в три дня его обязательно надо выкладывать под лунный, или хотя бы звездный свет. И возьми чехол, чтобы не разбить его. Ну, с Богом!
Склонившись, леди Трейси поцеловала ученицу в лоб. Нимуэ поднялась с кресла, сжимая в руках зеркало и мягкий футлярчик, вышитый шелком. Лоб горел, голова кружилась, и внутри все клокотало, но слабость вроде бы прошла. Ночь осталась в памяти, как нескончаемый кошмар, от которого все же удалось проснуться. Поклонившись, Нимуэ вышла, так и не задав своего главного вопроса: умеет ли Лорд Кай манипулировать людьми, и использует ли он для этого магию.
Аспид сдался на пятом круге персонального ада. Золотой лотос в этот раз оказался изворотливее, чем самый хитрый бес. Запертый в кошмаре, который и без того преследовал его целых два года, Кщайхассэ дал свое согласие. Дальнейшее сопротивление было бесполезно. Он очнулся на полу, без рубашки, одновременно окоченевший и взмокший от пота. Вспыхнул свет.
- Надевай это немедленно, - распорядился комендант. - Госпожа нагендри уже ждет.
Кщайхассэ посетила мысль о самоубийстве. Что угодно, только не исполнение прихотей убоженки с черными глазами. Тем не менее он оделся в убогое тюремное тряпье, а для тепла натянул сверху дареную кутру. Нимуэ Граншанж это повеселит. Да и сам аспид находил в этом определенную, пусть и горькую, иронию. А потом открылась дверь.
Стражники, трепетавшие при одних рассказах (весьма преувеличенных) о буйствах, которые аспид учинил в прошлый раз, уже перестали его бояться. Верили в непогрешимость своих нагендри, как и в то, что Кихилидас Кщайхассэ однажды голыми руками разорвал коменданта. Разорвал, дрянную кожаную куртку на коменданте. Хотя, насчет власти нагендри слухи не врали. Аспид ощущал ее даже здесь, отделенный от девушки толщей камня: тело не вполне слушалось его, словно не знало, чьи следует выполнять приказы. Это было унизительно.
Наверху за последние три десятка лет, прошедшие с подъема Кщайхассэ, немного поменялась обстановка. Беспорядка стало больше, как и бумаг. Факелы чадили меньше. Повесили новые шпалеры. В остальном, Кастербрис (крепость ядовитого клыка, если переводить с родного языка змей) выглядел так, как десятилетия и столетия назад, а равно и как при короле Охосшессее - убого, уныло и уродливо. А еще казенно.
Дверь была распахнута, и сквозь нее в зал проникал морозный воздух и солнечный свет. Кщайхассэ замер, не сводя глаз с золотой дорожки. Какое же счастье, что погруженным от холода в летаргию змеям не снятся сны. Иначе это видение неотступно следовало бы за аспидом.
Его грубо толкнули в спину. Оторвавшись от любования солнцем, Кщайхассэ окинул своих обнаглевших конвоиров презрительным взглядом. Надо еще что-нибудь разорвать. А то и впрямь - кого-нибудь. Претворить свои мысли в жизнь змей не успел: прямо перед ним возникла, выскользнула из-за спин стражников, нагендри. На ней был дорожный костюм и зимний плащ на меху. Кольцо на пальце мерцало самым отвратительным образом. Застыв, девушка принялась разглядывать аспида. Если надетая все-таки кутра ее и позабавила, то нагендри не подала вида. Она изучала, примеривалась, готовилась испытать свои силы.
Ну, чего предложишь? - самым нахальным образом посмотрел на нее Кщайхассэ. Всякое бывало. Заставляли поднять руку, подпрыгнуть, чуть ли не кукарекнуть. На фоне общей беспомощности и унижения это уже ничего не значило.
- Улыбнись, - сказала нагендри.
Губы послушно растянулись в улыбке, даже по своему радушной. Губам было наплевать на мысли и чувства аспида. Нагендри неожиданно улыбнулась в ответ, но сразу же нахмурилась.
- Надеюсь, лошади не будут от тебя шарахаться. Мы едем в Абигол
* Ключ-амулет - зачарованный амулет, изготавливаемый из кожи, кости, дерева или серебра. Стоит приложить его к магической Портальной двери, и она открывается в точности в нужное место
* Русня - мера длины, ок. сантиметра
* Тиресса - титул у змей, переводится обычно как принц, но это слово не отражает всей сути. Тиресса это представитель королевского рода, тем или иным образом приносящий большую пользу семье/стране, но по какой-либо причине не имеющий права претендовать на трон. Такой титул как правило носили исключительно одаренные калеки и умалишенные. Т. обладал своим небольшим двором, свитой, которая противопоставлялась обычно свите Матиссы - крон-принца или Ульгессы - принца-консорта, в случае, если во главе стояла женщина
* Купан - сухофрукты в меду, начиненные орехами
* Прейр - предок, именование всех предков выше пра-прадеда; женский вариант - пайра
* Ватари - приблизительно можно перевести, как советник, однако другое значение этого слова "шутник, весельчак". Наиболее адекватный перевод, возможно, будет - шут, однако функции ватари отнюдь не сводились к увеселению господина
* Шоссы - разновидность штанов, каждая штанина одевалась отдельно, очень часто шоссы делались вместе с носками