Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Косы Медузы. Часть третья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мадмуазель Лермонт, а с ней и все остальные, получают по заслугам

Часть третья. Куда бы ты не пошла

  
   OЫ que tu soui
   Je te suivivrai partout
   Jusq'А la fin du monde
   J'irai puor toi.

Joe Segretti,

Bruno Pelletier et Maria Galucci

  
   Квинни
   Эва созвонилась со своим "Эммой" (престранное имя для мужчины) и упорхнула. Я осталась одна. Без компаньонов и впервые за долгое время - без какой-либо цели. Я не была связана обещаниями, и только боль в плече и страх перед Джаредом заставляли меня оставаться в гостинице. Еще я запоздало вспомнила, что ключ от банковской ячейки остался у Джони. Впрочем, я готова была оставить ему все вино. Больше всего мне сейчас хотелось в самом деле спрятать голову под подушку.
   Начало темнеть. Переборов страх, я оделась и вышла в бистро напротив - пообедать. По небольшому телевизору над стойкой показывали "Идеальный концерт"*. Я взяла себе киш, салат и стакан красного вина, забилась в угол и заслушалась Пиаф, которая на мою беду пела о любви, и только о любви. "Мой Бог, мой Бог"*. Создавалось впечатление, что весь мир сговорился.
   Я влюблялась, и не единожды, и всякий раз это выходило мне боком. Джаред - вот самый яркий пример и самый громкий провал. Я ненавидела его теперь, как очень многих своих бывших возлюбленных. Много лет - уже после развода - он занимал мои мысли. Теперь я то и дело вспоминала Джони. Нет, черт побери! Я постоянно думала о Джони, и меня волновало все: где он, чем занят, все ли у него в порядке, и что я ему скажу, когда мы встретимся.
   Да, Элеонора Лермонт, ты влюбилась. Прими мои соболезнования. И сейчас на трезвую голову ты, конечно, совершенно иначе реагировала на его слова. Ты бы его утром, черт тебя дери, поцеловала в ответ. Ух, как поцеловала. Но сделанного не воротишь, Элеонора Лермонт.
   Почему, интересно, я такая дура?
   Начался дождь, и обратно я бежала, подняв воротник и пытаясь им укрыться от ледяных капель. Ветер подталкивал меня в спину. В номере было тихо и пусто, только назойливо тикали часы над диваном. Я, не снимая платья, легла поверх покрывала на кровать и попыталась убедить себя, что все в порядке.
   Наверное, я уснула, потому что звонок сотового перепугал меня. Я потянулась за телефоном, на дисплее которого мигал незнакомый номер.
   - Элли, где ты?
   Джаред!
   - Думаешь, это тебя касается?
   - Тише, тише, Элли.
   Я ненавидела этот его тон, означающий: "заткнись, дура, я лучше знаю". Именно таким тоном он и говорил всевозможные мерзости.
   - Не забыла, что у меня есть доказательства того, что ты - маленькая убийца.
   Я начала думать, что ненавижу английский язык, причем только за то, что на нем говорит этот конченый ублюдок. Я заставила себя говорить ровно и иронично.
   - Тогда ты волшебник, Джаред. Потому что я никого не убивала.
   - Есть люди, сладкая моя, которые дорого заплатят за эти доказательства. Они очень хотят посадить тебя за решетку. И вопрос только в том, кто из вас заплатит мне больше.
   - Джаред, окстись. Я вообще не собираюсь тебе платить. У тебя не может быть доказательств того, что не происходило. И едва ли кто-то кроме тебя хочет мне навредить.
   Джаред омерзительно расхохотался.
   - Значит, слово "Помона" тебе ничего не говорит?
   - Кхм, - сказала я. Боюсь, однако, у меня не получилось сказаться совершенно безразличной. Откуда Джаред знает о Помоне?
   - Они охотнее взяли бы за яйца Бенуа Леклера, но могут и тобой довольствоваться. Я позвоню завтра, детка. Посмотрим, что ты решишь.
   Я едва не запустила телефоном в стену.
  
  
   Джони
   - Леклер, будьте благоразумны! Я этим займусь, - сотый и тысячный раз повторял Рено.
   - Я благоразумен! Я всегда благоразумен!
   У меня голова шла кругом. Хотелось выть волком и кидаться на прохожих. Моя умница Стелла - всегда защищающая непутевого брата, участвовавшая еще в детстве во всех моих авантюрах. Моя дорогая Стелла. Грешно говорить, но случись что с Крис, я не был бы так подавлен. Мне необходимо было действовать.
   - Хорошо, - сдался со вздохом Рено. - Но давайте хотя бы дождемся эксперта.
   - Эксперта? Эксперта в чем?
   В этот момент дверь распахнулась, и к нашему столику стремительно подошла высокая, величественная и грозная особа. Если Элеонора была Горгоной, то эта женщина - Фурией, Эриннией или Немезидой. Полагаю, это была легендарная Евлалия Монрое, женщина - банк данных. Если верить слухам, проценты у этого банка были внушительные.
   Монрое по-мужски крепко пожала мне руку, а потом села. Я вынужден был отодвинуться в угол. Пути к отступлению были перекрыты. Монрое отхлебнула из моей чашки и мрачно посмотрела на Рено.
   - Что за спешка?
   - Для тебя есть работа, - он кивнул в мою сторону.
   Взгляд у мадам Монрое был ледяной. Эта женщина внушала почти суеверный ужас. Если Рено с ней спит, то он еще храбрее, чем я думал.
   - Эстелла Лиотар, - сказал я. - Полагаю, ее похитили.
   Монрое вытащила из сумки планшет и принялась с загадочным видом водить по экрану. Если обычный стук по клавишам прекрасно показывал напряженную работу, то происходящее сейчас напоминало скорее спиритический сеанс. Лицо женщины было непроницаемо. Не глядя она подвинула к себе пепельницу и закурила какую-то несусветную гадость. Горизонт заволокло дымом.
   - Эстелла Лиотар... Она прилетела утром. Последний раз ее видели в аэропорту, садящейся в малиновый седан. Есть записи с камер наблюдения.
   - Малиновый седан? - я придвинулся ближе, чтобы взглянуть на видео. Но, конечно, я не мог сказать, та ли это машина, что преследует Элеонору.
   - Попробуем рассмотреть номер, - Монрое снова прибегла к помощи духов. - О, очень интересно. Эта же машинка села сегодня мне на хвост. Так, Джаред Уослоу, 1975 года рождения. Какой чудесный список правонарушений. Как он еще только ездит... Так, последний раз машину зафиксировали час назад на перекрестке в паре кварталов отсюда. Превышение скорости.
   Я поднялся.
   - Не гоните лошадей, Леклер, - посоветовал Рено.
   - Это моя сестра.
   - Ладно, - сдался Рено с философским фатализмом настоящего наемника. - Идемте, поищем этого Уослоу и вашу сестру. Эва?
   - Мне нужно кое-что еще разузнать. Для Квинни.
   - Гуманитарная помощь? - иронично поинтересовался Рено.
   - Надеюсь, никто из присутствующих ей не скажет, - вздохнула Монрое. - Шанталь же об этом так и не узнала.
  
  
   Квинни
   Часы показывали девять и тикали, тикали, тикали совершенно одуряющее. Хотелось заткнуть уши. Тишина, нарушаемая только этим самым тиканьем, постепенно разрушала меня. Не хватало поддержки, подтрунивания, мягкого баритона Джони, постоянно звучащий песен. Сперва я по привычке пришла в ужас от того, что снова о нем думаю. Но потом поняла, что это неизбежно. Джони спасал и поддерживал меня, отвечал в нашем сумасшедшем дуэте за здравый смысл. Девушки любят рыцарей в сверкающих доспехах. Джони сказал, что любит меня, зная при этом, что я из себя представляю. Возможно, он единственный, кто полюбил меня такую: капризную, жадную и без макияжа. Какая же я дура!
   В мини-баре, спрятанном в одном из шкафов, нашелся коньяк, виски, красное и белое вино, а также какой-то ликер. Впервые в жизни я колебалась в выборе алкоголя, пока не плеснула коньяку. Голову это не прояснило, а страхи и сожаления, конечно же, никуда не делись. Завтра позвонит Джаред, и что я ему скажу? Если надо, он меня где угодно разыщет, и никакая Эва мне помочь не сумеет. Получив вино, Джаред все равно сдаст меня Помоне, чтобы получить в два раза больше денег. Все это замкнутый порочный круг, и я совершенно точно обречена.
   Коньяк кончился, я налила себе еще, выключила свет и села к окну. Проезжающие мимо машины высвечивали фарами табличку с названием гостиницы и почти облетевшие кусты шиповника. В каждой мне мерещился малиновый седан Джареда. "Под крики чаек вы умерли от страха", как сказал один французский врач*.
   В каждом прохожем я надеялась увидеть Джони. Подходящей цитаты о надежде у меня не было.
   Допив коньяк, я принялась мерить комнату шагами, не в силах остановиться. Срочно нужен был кто-то, кто составит мне компанию, иначе я сойду с ума. У Джони телефона не было, а если бы и был, подозреваю, он не стал бы со мной сейчас разговаривать. Позвонить Эве и попросить о срочной психологической помощи? У меня и так долг перед нею, и не беда, если он еще возрастет. Я отправилась на поиски сотового.
  
  
   Джони
   Реймс оказался очень большим городом. Куда больше, чем я мог вообразить. И здесь было куда больше закоулков, старых складов и малиновых седанов, чем способен охватить за день человек. Монрое осталась в кафе, склонившаяся над своим планшетом. Мы с Рено отправились рыскать по городу. Тщетно. Начался дождь, промочивший нас до нитки. Ни у меня, ни у Рено зонтов не было. Вот пистолет у него был, а зонтик - нет. К тому моменту, когда совсем стемнело, мы промокли насквозь. Меня колотило от холода и от страха за Стеллу. Я готов был разрыдаться, но едва ли это помогло бы.
   Рено похлопал меня по плечу.
   - Идите и отдохните, Леклер. Я продолжу поиски. Еще не все ресурсы исчерпаны.
   Я покачал головой. Рено посмотрел на меня с сочувствием, как на полного идиота (каковым я и был) и вложил мне в руку телефон, тот самый, присланный Сен-Жаком. Очень хотелось стереть эту дешевую уродливую трубку в пыль.
   - Я позвоню, как только что-то прояснится. Приглядите пока за мадмуазель Лермонт. Насколько я знаю подруг Эвы, они способны устроить совершенно случайно, просто по ошибке небольшую революцию.
   Это была чистейшая правда. Горгона одна в состоянии спровоцировать локальный конфликт. Три-четыре таких Горгоны, и случится мировая война. Я все еще злился на нее, но это определенно не было поводом бросать ее в одиночестве. Так хоть можно будет контролировать количество трупов.
   Я убрал телефон в карман.
   - Позвоните сразу же, как что-то выясните.
   - О-кей, - Рено неожиданно крепко пожал мне руку. - Ваша подруга в гостинице. Я подвезу. Машину лучше вернуть в прокат, чтобы не светиться.
   Тут я полностью положился на его опыт. Мне уже приходилось топить мотоцикл, так что сдача машины обратно в прокат казалась какой-то банальностью. Я сел на пассажирское сиденье, закрыл глаза и, кажется, погрузился в сон.
  
  
   Квинни
   Эва не отвечала. Это была весьма характерная ее особенность. Эва умудрялась исчезать именно в те минуты, когда она нужнее всего.
   Время приблизилось к полуночи. Я начала дуреть от тишины, одиночества и тиканья часов - звука, который ненавижу с детства. Я устроилась на диване, закрыла уши и попыталась рассуждать относительно здраво. Положение мое было безрадостно и безвыходно. Дура ты, Элеонора Лермонт, кромешная, потому что угодила в эту историю по собственной вине. Почему ты не пощупала "телу" Джареда пульс? И он ведь знал, скотина, что я задам стрекача. Все знают, как я глупа и труслива. Все прочие свои действия, начиная с отъезда с побережья и заканчивая ссорой с Джони я просто отказываюсь комментировать. Мне не стыдно только за эпизод с шантажом. Это было артистично.
   Открылась дверь. Я вскочила и обернулась, ожидая увидеть кого угодно, включая Эву, Джареда и тень Поля Дюлака. Вошел Джони. Я разозлилась, глупо и неоправданно, на то, что уехал, бросив меня; за те слова, которые сказал утром, за те слова, которые я ему сказала. За то, что пропадал где-то целый день. Но я взглянула на него, и все упреки застряли в горле. Джони вымок до нитки, дрожал от холода и выглядел пугающе удрученным.
   - Боже, что случилось?
   - Ты в порядке? - Джони взглянул на меня мельком и отмахнулся. - Забудь.
   Он почти упал на диван, взлохматил мокрые волосы и принялся сдирать с них резинку. Пряди намертво опутали ее, и Джони серьезно рисковал остаться без своей роскошной шевелюры.
   - Дай, я...
   Я подошла и принялась аккуратно распутывать образовавшийся колтун, вытаскивая прядь за прядью и попутно отжимая мокрые волосы. Джони наклонил голову, а потом и вовсе ткнулся лбом мне в живот. Нет, все-таки произошло что-то плохое.
   - Джони, что случилось?
   Я не ждала, что он ответит. Вытащила резинку, отбросила ее в сторону и принялась подсушивать волосы пальцами. Когда Джони ответил, его голос прозвучал глухо. Казалось, даже сквозь кофту его дыхание щекотало мою кожу.
   - Стелла.
   - Твоя сестра?
   - Стелла пропала. За каким-то чертом ее понесло сюда, где она и исчезла. Из-за того, что я ввязал ее в эту историю.
   Я опустилась на колени, так, чтобы наши лица были примерно на одном уровне. Такой удрученный, он мне совершенно не нравился; я чувствовала себя виноватой, что не умею сопереживать, поддерживать людей. Я прикоснулась к щеке Джони, холодной и влажной. Его мелко трясло, то ли от холода, то ли от чего похуже. Наверное, случись что с Хью, и у меня была бы истерика.
   - Вот что, - я заставила Джони подняться. - Иди в душ, потом переоденься. Не хватало тебе еще подхватить воспаление легких и помереть. Мне больше трупы не нужны.
   - Иногда мне кажется, всем от этого будет лучше, - пробормотал Джони.
   - Ага, ага. Переоденься, пожалуйста. Жалость вызывает у меня аллергическую реакцию.
   Джони, не глядя на меня, поплелся в ванную. Пока его не было, я заварила чай и плеснула туда щедро коньяк, после чего с чашкой встала у двери, чтобы успеть отловить героя, пока он не отправился на новые подвиги. Судя по всему, это выглядело очень забавно; по крайней мере губы Джони тронула тень улыбки.
   - Весело? - мрачно поинтересовалась я.
   - Спасибо, - Джони забрал у меня чашку, сделал глоток и закашлялся. - Господи! Ты бы туда еще виски налила!
   - Была такая мысль, - призналась я. - Знаешь, ты конечно сногсшибательно хорош в гостиничном халате, но может быть ты еще плед сверху накинешь? Тут прохладно.
   Кстати, про халат - это была чистейшая правда. Загорелый, что было особенно хорошо видно на фоне белой ткани, с рассыпавшимися по плечам влажными кудрями, Джони выглядел как картинка с обложки какой-нибудь "Мечты женщины". Просто образцовый мужчина.
   Образцовый мужчина чихнул, доплелся до дивана, сел на него, сиротски поджав ноги, и уставился в одну точку где-то над выключенным телевизором. Я присела на кресло, сложив руки на коленях. Присутствие Джони подбодрило меня. Если бы он еще не молчал так мрачно, а поговорил со мной, чтобы я не чувствовала себя такой несчастной. Хотя, с чего бы после нашего утреннего разговора ему облегчать мою жизнь?
   - Послушай, я...
   Мы сказали это одновременно и отвели взгляд.
   - Говори, - великодушно предложила я. Не потому, что так уж хотела знать, что он скажет. Просто самой мне было очень страшно говорить.
   Джони поставил чашку на пол и спрятал руки в рукавах халата.
   - Прости за то, что я сказал утром. Я вспылил. Ты взрослый, опытный человек, ты имеешь полное право поступать, как считаешь нужным.
   Как показала практика последних недель, слова "взрослый" и "опытный" ко мне не относятся, да и слово "человек" под серьезным вопросом.
   - Прости, Эльнор, что я был таким дураком. Понимаю, тебя мало интересует парень без денег и фактически без имени, - меланхолично сказал Джони.
   - То есть, ты намекаешь, что я жадная и корыстная? - удрученно поинтересовалась я. - Как, однако, хорошо ты меня знаешь.
   Джони неопределенно хмыкнул, и я попыталась перевести все в шутку.
   - Просто ты - красивый брюнет, Джони. Ничего личного.
   - То есть, будь я уродливым блондином, и дело бы пошло по-другому? - Джони даже открыл глаза. Голос его прозвучал хрипло.
   - Ага. Типа того. Мне не везет с брюнетами, - я поднялась и сделала еще чаю, с двойной порцией коньяка. Потом подумала, и плеснула себе даже тройную. Напьюсь, как третьего дня, окончательно перестану соображать, глядишь, и дело будет проще.
   Я понимала, что именно должна сказать. Но также я понимала, как именно это звучит. Джони, я передумала. На самом деле я люблю тебя. Бери, Джони, я вся твоя. И, если он не слишком на меня сердит и не слишком удручен, впереди у нас восхитительная неделя. А потом он вспомнит, что я - профессиональная содержанка, а я - что у него ни гроша за душой. И шалаш развалится просто на глазах.
   Джони закашлялся, и все мысли разом вылетели у меня из головы.
   - Давай ты для простоты просто подольешь немного чая в бутылку с коньяком, - продолжая покашливать, предложил он.
   - Ага. Сейчас, только новую открою, - пообещала я.
   Зазвонил телефон. Его - не мой. Джони где-то успел обзавестись сотовым. Он посмотрел на дисплей, мрачнея на глазах, и нажал кнопку.
   - Слушаю.
   Слушал он, все больше темнея лицом, потом медленно положил телефон на пол и отпихнул ногой.
   - Джони... Что случилось?
   Подняв глаза, он посмотрел на меня внимательно. Потом сказал холодно:
   - Они убьют Стеллу, если я не передам им завтра вечером бумаги.
   Я присела рядом и неловко обняла его за плечи. Сказать мне было нечего, поэтому я просто уткнулась носом ему в шею, вдыхая аромат малинового гостиничного мыла. Пряди волос щекотали мне щеку. Джони на секунду напрягся, потом обнял меня за талию и прижал к себе.
   - Посидишь со мной?
   - А я что делаю? - удивилась я.
   - Верно.
   Мы замолчали. Его рука медленно поглаживала мою спину. Чуть отодвинувшись, я взглянула на его лицо. Лоб нахмурен, взгляд мрачный. Нет, решительно, таким он мне не нравится.
   - Ты обращался в полицию?
   - Думаю, это сделала моя замечательная бабуля. К тому же, здесь некто Эммануэль Рено, нанятый ею. Он взялся за розыски.
   - Он - хороший наемник? - поинтересовалась я.
   - Он - приятель Евлалии Монрое.
   - А-а, Эмма, - я хмыкнула. Эмма, значит.- В таком случае, он должен быть одним из лучших. У твоей бабушки хватит денег?
   - Зная маю бабушку, - слабо улыбнулся Джони, - несчастный Рено ей чем-то обязан. У моей бабушки просто талант находить должников. Но я не уверен, что он успеет все сделать до завтрашнего вечера.
   Этот удрученный вид начал меня раздражать. Джони у нас из породы трикстеров, а им категорически не идет уныние.
   - Выше голову, - посоветовала я. - Жизнь хочет тебя по ней погладить.*
   - Надежд все меньше, - поправил меня Джони со все той же бледной улыбкой. - Как видно, они исполняются.*
   - О, у тебя тоже когда-то была книжка с афоризмами? - отодвинувшись еще немного, я взяла лицо Джони в ладони. - Послушай меня. Положись на профессионала разок. Паниковать начнешь завтра после полудня, а сейчас расслабься. Пожалуйста.
   Ловко опрокинув меня на себя - а что, я не сопротивлялась - Джони посмотрел снизу вверх. В глазах плясали черти, что занятно сочеталось с непреходящим унынием. Я поцеловала его в лоб, надеясь разгладить морщинку, потом в висок, в щеку, в губы. Еще минуту спустя, удобно устроившись у него на коленях, я выкинула из головы и шалаш, и будущее, и все прочие глупости.
   - Знаешь, - пробормотала я между поцелуями, впервые за многие годы доводящими до умопомешательства. - Здесь есть спальня.
   - Что ты говоришь...
   Теплые губы прихватили мочку моего уха.
   - С кроватью, - выдохнула я, - очень удобной. Я проверяла.
   Джони поднялся, продолжая удерживать меня в объятьях. Судя по задумчивому взгляду, он хотел что-то сказать, но, слава богу, передумал. В этот вечер мы проявляли просто чудеса благоразумия. Подхватив меня на руки, он пошел в спальню, на ходу одной рукой расстегивая пуговицы на моей блузке.
   Мудрая Мэй Уэст говорила, что женщина однажды должна полюбить плохого человека, чтобы быть потом благодарной за хорошего. Как же она была права!
  
  
   Джони
   Эльнор определенно принесла новый смысл слову "ветреность". Смена ее настроений была столь радикальна, что удивила бы меня, если бы я не был настолько рад. Особенно если учесть, что это была первая хорошая новость за несколько дней. Растрепанная голова Горгоны лежала у меня на плече. От змей, простите, волос исходил нежный аромат малины. Мир в этот момент казался мне на редкость красивым местом. В этом единственное, по большому счету, достоинство влюбленности.
   Запиликал сотовый. Горгона подняла голову и сонно пробормотала:
   - Джаред. Только у него достанет наглость звонить на рассвете.
   Я поцеловал ее в нос.
   - Дай-ка мне телефончик.
   Мне определенно было о чем поговорить с владельцем малинового седана. Элеонора посмотрела на меня все еще сонно, но с подозрением, но все же протянула свой сотовый, после чего зарылась под одеяло. Я нажал кнопку.
   - Ну, что скажешь, Элли.
   У Джареда был неприятный голос и грязный выговор. Он глотал гласные, терял согласные, а то и целые слоги. Понять что-либо было непросто. Впрочем, я, возможно, был просто пристрастен, потому что этот парень мне заранее не нравился.
   - Где Стелла, мистер Уослоу? - спросил я по-английски.
   Он поперхнулся.
   - Кто это?
   - Добрый друг мадмуазель Лермонт.
   Горгона вынырнула из-под одеяла, самым предательским образом поцеловала меня в шею и пробормотала:
   - Как-то пока не рассматривала тебя в этом качестве.
   Я улыбнулся, прикрыл трубку рукой и поинтересовался:
   - Тебе он еще нужен, или можно добивать?
   Прижавшись щекой к моему плечу, Элеонора великодушно разрешила:
   - Уничтожай.
   Ее пальчики поглаживали мою спину, отчего вести беседу было непросто. Пришлось собрать всю волю в кулак.
   - Где моя сестра?
   - Кто ты, мать твою, такой?
   Дальше последовали несколько ругательств, но я оказался недостаточно силен в английском мате, так что не все разобрал, по счастью.
   - Повторяю: я добрый друг мадмуазель Лермонт, но дело сейчас даже не в ней, - я схлопотал весьма ощутимый удар по спине. Продолжать пришлось, игнорируя шутливый гнев Горгоны. - Стелла. Девушка, которую ты вчера забрал из аэропорта. Где она?
   - На кой тебе сдалась эта цыпочка? - в голосе этого мерзкого создания появилось нечто новое. Он явно подсчитывал, какую выгоду сможет получить. Похоже, Жув и Сен-Жак если и заказали ему похищение Стеллы, позабыли сообщить, кому она приходится сестрой. По счастью, обе мои сестры носят девичью фамилию их матери. Надеюсь, Джаред достаточно благоразумен, пока не пахнет особенно большими деньгами.
   - Мадмуазель Лиотар - моя младшая сестра. Если хотя бы волос упадет с ее головы, я прибавлю это к счету за раненое плечо и истрепанные нервы Эльнор. Итак, где она?
   - Думаешь, можешь запугать меня? - фыркнул Джаред. Потрясающе самоуверенный человек.
   - Я? О нет. Но, думаю, Эммануэль Рено вполне с этим справится.
   То ли страх перед Рено был интернациональным, то ли Джареду уже приходилось с ним сталкиваться. Он булькнул что-то неразборчивое, пробормотал "перезвоню" и бросил трубку.
   - Добрый друг, значит? - Горгона сощурилась.
   Я упал на подушки и притянул ее к себе.
   - Никогда не знаешь, как лучше выразиться. Честно говоря, я все еще побаиваюсь, что ты превратишь меня в камень.
   - Скорее уж волосы выдеру.
   - Буду тебе благодарен. Давно собирался постричься.
   - Я тебе постригусь, - нелогично пригрозила Элеонора. - Значит, твоя сестра у Джареда?
   - Мир просто переполнен совпадениями, - сказал я.
   - Ах, да. Твоя фамилия - Лиотар?
   Я поцеловал эту любопытную особу, пока она не начала еще что-нибудь выспрашивать. Врать не хотелось, тем более, она, похоже, просекла, когда я это делаю. Меньше всего мне хотелось ссориться с ней.
  
  
   Квинни
   В это утро я была неприлично счастлива. Все беды и невзгоды отошли на второй план. Слушая, как Джони разговаривает с Джаредом, я изрядно повеселилась. Большее удовольствие мне доставила бы драка. А лучше - дуэль. Джони в белой рубашке и с развевающимися по ветру волосами загоняет этого слизняка в угол и колет-колет-колет его шпагой.
   Представив это в красках, я хихикнула. Джони удивленно посмотрел на меня поверх чашки кофе. Мы сидели в бистро, уплетая завтрак. Друг против друга, исключительно для того, чтобы иметь возможность то и дело вот так друг на друга посматривать. Я чувствовала себя влюбленной школьницей.
   - С каждой минутой, Эльнор, я узнаю о тебе много нового. Не знал, что ты умеешь хихикать.
   - Стыдно в этом признаться, но в детстве у меня было розовое стеганое и миленький пушистый кролик.
   - А я шил платья куклам Крис, - хмыкнул Джони. - Она до сих пор иголку в руках держать не умеет.
   Я подперла щеку рукой, разглядывая его, вспоминая свое первое впечатление и корректируя его. Мне хотелось разузнать о Джони побольше, но, увы, он был ужасно скрытным. Даже его настоящее имя все еще было под вопросом.
   - Итак, тебя зовут предположительно мсье Лиотар, и у тебя две младшие сестры, - с намеком сказала я.
   - Ага. А еще бабушка, тиран и деспот, - радостно отозвался Джони.
   - Другие родственники?
   - Это допрос?
   Я тяжело вздохнула.
   - Мне хочется понять, что ты такое. Сначала я сбиваю оборванного клошара, а потом выясняется, что он выпускник юридической школы, потрясающе поет и разбирается в дорогих винах.
   Джони беспечно пожал плечами.
   - Я многогранен. Но на самом деле, за вычетом уже сказанного, я потрясающе скучный тип. Интересуют анкетные данные?
   - Без роста, веса и цвета глаз обойдусь.
   Джони задумчиво поболтал ложечкой в чашке.
   - Родился в Париже тридцать пять лет назад. Мать потерял еще в детстве, автокатастрофа. Совершенно ее не помню. Отец женился вторично, так что у меня есть две младшие сестры. Был исключен из трех школ. Из одной с формулировкой: "за вызывающее молчание". Окончил колледж. Чуть было не женился, но вовремя одумался и попытался сбежать к другу в Канаду. Был водворен назад. Влип в сумасшедшую историю и влюбился в самую чудную девушку в мире. Ха, а неплохая выходит жизнь.
   - Прости, где ты делаешь ударение в слове "чудная"? - рассмеялась я.
   - Подожди секунду, - Джони достал сотовый, бросил короткий взгляд на дисплей и тихо сказал в трубку. - Да. Скоро буду. Рено нашел твоего Джареда. Возможно, там же и Стелла.
   - Я с тобой! - я быстро, пока он не успел сбежать, выбралась из-за стола.
   - Ты уверена? - спросил Джони. - Твое плечо...
   - Почему, интересно, ночью тебя мое плечо мало тревожило, а? Послушай, если сбудется моя вековая мечта и кто-то набьет морду Джареду, а я это пропущу... никогда себе не прощу этого!
   Джони рассмеялся, как мне показалось, несколько натянуто.
  
  
   Джони
   Впервые в жизни я выступал в роли рыцаря, собравшегося покорить дракона, обидевшего сразу двух моих прекрасных дам. Дракон норовил обернуться гидрой, а Геракл из меня откровенно паршивый. Кроме того, боюсь, сверкающие доспехи мне не идут. Немало меня смущало и присутствие Элеоноры. Не хотелось разбираться с этим Джаредом у нее на глазах. Я надеялся, конечно, что слишком далеко дело не зайдет, но не знал, могу ли положиться на Рено.
   Завидев нас с Элеонорой, он скептически хмыкнул. Затем, однако, галантно поцеловал Горгоне руку.
   - Добрый день, мадмуазель Лермонт.
   - Откуда вы знаете мое имя? - подозрительно сощурилась Горгона.
   Рено пожал плечами.
   - Работа такая.
   - То есть, вам Эва сказала, мсье Эмма?
   Рено поморщился.
   - Чувство меры ей изменяет. Вам, кстати, тоже. Посидите, лучше, в машине.
   - Я должна увидеть Джареда, - покачала головой Эльнор. - Иначе буду бояться его всю свою жизнь.
   В целом она была права. Я, конечно, собирался защищать ее, но пока не знал, как Горгона относится к далекой перспективе. Велика была вероятность, что она от меня в самом скором времени сбежит. Кроме того, я не собирался сейчас служить развлечением для Рено, так что только пожал пыльцы Эльнор.
   - Пообещай, что уйдешь, если...
   - Джони! Я уже большая девочка. И это мой бывший муж, помнишь?
   Рено и на этот раз промолчал, хотя, услышав мой псевдоним, приподнял брови.
   Для своей берлоги Джаред выбрал старые гаражи на окраине. Дешевка, сюжет для еще одного гангстерского боевика. У ворот стоял уже знакомый седан, нуждающийся в мойке и починке. Едва взглянув не него, Эльнор обеими руками вцепилась в мой локоть.
   - Посиди в машине...
   - Нет!
   Даже не знаю, что меня в Элеоноре восхищает больше: ее невероятное упрямство, ли то и дело прорезающаяся глупость. Впрочем, возможно Горгона просто хотела понаблюдать за поединком Святого Георгия со Змеем.
   Да, святым воином я себя тоже не ощущал, поэтому благоразумно пропустил вперед тяжелую кавалерию. Рено вошел в гараж, держа руку в кармане своего щегольского плаща. Думаю, у него там пистолет. По крайней мере Рено хочет, чтобы именно так все думали.
   Мы с Горгоной отстали на несколько шагов, и она так стиснула мою руку, словно хотела раздробить кости.
   - Эльнор, все будет хорошо, - пообещал я.
   - Джаред - мой ночной кошмар, - проворчала Горгона. - Он мне уже десять лет жизнь отравляет.
   На мой взгляд она слишком много думала о своем бывшем. Покамест я не решил, стоит ли ревновать.
   - Полегчает, если я тебя поцелую?
   - Не знаю, - хмыкнула Горгона. - Можем проверить.
   Я ее поцеловал, исключительно в порядке эксперимента.
   - Кхм. Мы можем продолжать?
   Я взглянул на стоящего возле двери Рено. Завидует?
   - Вполне.
   - Держите, - Рено сунул мне пистолет и плечом толкнул дверь.
   В гараже было темно, и только из-за перегородки в задней его части пробивался неверный свет. Приглушенно звучала музыка, и, прислушавшись, я узнал Sex Pistols. Старина Сид Вишез не заслуживает такого оскорбления.
   - Джаред, - с ненавистью пробормотала Элеонора.
   Надо будет провести с ней воспитательную беседу. Пока же, не имея такой возможности. Я просто задвинул Горгону за спину.
   Рено действовал молниеносно. Без труда разыскав дверь, он ее распахнул и ворвался в каморку с таким видом, словно за ним следует отряд спецназа. Джаред вскочил на ноги (будь это дрянной боевик, здесь бы еще присутствовала голая проститутка) и бросился к окошку, в которое смог бы протиснуться разве что ребенок. Рено сбил его с ног, потом поднял и прижал к стене. Учитывая, что ростом "Эмма" не вышел, выглядело это сюрреалистично, но хотел бы и я выглядеть так же сногсшибательно и внушительно. Думаю, все дело в водолазке и очках. Рено через плечо вопросительно посмотрел на меня, недвусмысленно давая понять, кто здесь главный. Ах, да. У меня же пистолет. Я украдкой вытер вспотевшие ладони и подошел ближе.
   - Итак, мсье Уослоу, где же мадмуазель Стелла Лиотар?
  
  
   Квинни
   Джаред посмотрел на меня. За спиной Джони я чувствовала себя уверенно, и поэтому приняла самый неприступный вид. Джаред ухмыльнулся.
   - Значит, ты связалась с этими ребятами, Элли? Не удивительно, что ты одной ногой в могиле.
   - Угрожаешь?
   Он расхохотался.
   - О нет! Предупреждаю. Ты перебежала дорожку влиятельным ребятам. И усугубляешь дельце, водя дружбу с этими вот.
   Один из "этих" ударил Джареда под дых. Я зажмурилась, но к стыду своему мысленно зааплодировала и восхитилась. Ах, какой мужчина! Жаль, не в моих правилах уводить мужчин у подруг.
   - Спасибо, мсье Рено, - вежливо сказала я, открывая глаза. - Что за дела с Помоной, Джаред?
   - Они платят, детка. И побольше, чем в состоянии дать ты.
   - Где Стелла?
   Джаред насмешливо посмотрел на Джони.
   - Мое дело маленькое: забрать шлюшку и привезти сюда. А уж куда ее потом задевали...
   Мне пришлось повиснуть на Джони, не давая ему ввязаться в драку. Я полностью разделяла его желание превратить Джареда в котлету, но не сейчас. И вообще, пускай этим Рено занимается, его профессия. Я же просто не хотела больше видеть Джони таким удрученным.
   - Где Стелла? - процедил он.
   Я не видела лица Джони, но, очевидно, в нем было... нечто. Джаред слегка побледнел. Я крепче вцепилась в Джони.
   - Её увез вчера вечером тот тип, работающий на Помону. Тощий сноб.
   - Куда?
   Я похолодела и повисла на Джони всем весом. Когда короткий вопрос задается таким тоном, это дурной знак.
   - Понятия не имею, - хмыкнул Джаред. - Убивать будете?
   Наглости ему было не занимать. Впрочем, Рено, полагаю, тоже.
   - Уходите, - бросил он через плечо.
   - Что вы с ним будете делать?
   Рено бросил на меня короткий взгляд.
   - Переживаете, мадмуазель Лермонт?
   - Не хочу становиться соучастницей в убийстве.
   Рено сладко улыбнулся, и мне почему-то представилось, как сидя с Эвой у камина, он с вот такой же сладкой улыбочкой читает ей, скажем, Бодлера. Жуткое зрелище.
   - О, - многообещающе проговорил он. - Мы с мсье Уослоу побеседуем, потом он напишет чистосердечное признание, повинится во всех своих больших и мелких грешках, прогуляется со мной до полицейского участка, а потом первым же рейсом полетит домой, где его чистосердечное тоже почитают с большим удовольствием. Мы даже напишем его сразу на двух языках. Я подправлю грамматические ошибки, обещаю. Ну, возможно, по дороге мы зайдем в аптеку.
   Точно - Бодлер.
   Джони положил пистолет на стол и медленно покинул комнату. Я последовала за ним, немного нервничая. Джинн был выпущен из бутылки. Впрочем, Джаред сам напросился. И - да, надеюсь Рено хватит бумаги. Чистосердечное признание может занять много места.
   Я вышла на улицу. Джони сидел на капоте машины и мрачно смотрел в пасмурное небо. Зрелище просто душераздирающее. Мрачный Джони вносил в мое мироздание такой диссонанс, что я начинала опасаться за самые основы. Век, в общем, вывихнул сустав, или как там говорил наш старина Шекспир: "The time is out of joint". Стремясь восстановить вселенское равновесие, я обняла Джони за шею.
   - Все будет хорошо.
   - Ага.
   - Не слышу в голосе уверенности.
   - Наверное, потому что ее там нет, - Джони уткнулся носом мне в шею. Теплое дыхание щекотало кожу.
   - Между прочим, - назидательно сказала я, - во всем следует искать положительные моменты. Вот моя подруга Шанталь: влипла в неприятную историю, несколько раз чуть не погибла, а теперь замужем за миллионером, и брошка у нее от Лалика.
   - Так вот, что тебя поддерживает, - хмыкнул Джони, отстраняясь.
   - Согласна выкинуть миллионы. И даже брошку. И даже брак.
   Джони поднялся с капота и взял меня за руку.
   - Ты права. И сейчас я ничего не могу поделать. Думаю, Рено и Монрое лучше справятся с поисками моей сестры. Пошли, накормлю тебя обедом.
   - Это свидание?
   Джони поцеловал меня в висок. Наверное, это значит "да".
  
  
   Джони
   Господи, научи меня искусству маленьких шагов!* Научи не хотеть всего и сразу, и вот прямо сейчас. А без этого я - пропащий человек. Мы с Эльнор сидели в маленьком кафе, пили изумительный кофе по-нормандски, щедро сдобренный кальвадосом, закусывали птифурами, и мне этого счастья было мало. Мне мало, что Горгона, говоря, перебирает мои волосы, что я жив, здоров и, черт побери, влюблен. Мне еще нужно, чтобы Стелла была в безопасности, а убийцы отца за решеткой. Элеонора, чувствуя мое настроение, мрачнела с каждой секундой.
   - Так, выкладывай, что случилось.
   Помимо того, что я тебе постоянно вру? Так, всякое.
   - Всякое, - сказал я.
   - А конкретнее.
   - Всякое разное.
   - Стелла?
   Я кивнул.
   - С ней все будет хорошо, - пообещала Горгона, кладя мне голову на плечо.
   - А твоя родня, какая она? - сменил я тему.
   Эльнор поморщилась и провела кончиками пальцев по моей ладони. Ей явно не хотелось говорить на эту тему, но меня не так-то просто было отвлечь.
   - А все-таки?
   - Родители... - она вздохнула. - Мы не разговариваем уже много лет. Моя свадьба с Джаредом их здорово подкосила. У отца едва инфаркт не случился. Последний раз мы разговаривали - на весьма повышенных тонах - накануне моего развода. Еще есть брат, младший. Хьюго. Он актер, играет в каком-то заштатном театре, мотается между Эдинбургом и Лондоном.
   Я поймал ее руку и поцеловал ладонь. Потом, бросив деньги на стол, поднялся. Наши пальцы переплелись, словно Горгона боялась выпустить меня из рук. Мне хотелось целовать ее на глазах у всех, но это было чистой воды хвастовством. Поглядите, какую девушку мне удалось заарканить! На улице она сама меня поцеловала, едва не сбив с ног. У ее губ был вкус кофе с корицей, апельсина и взбитых сливок.
   Я почти ожидал, что на пороге номера нас будет поджидать Рено с дурными новостями. Я не умею радоваться без оговорок. Но нет, мы беспрепятственно ввалились в комнату и хорошо еще, сообразили закрыть за собой дверь.
   Когда Рено все же позвонил, часа через два, я ощутил себя параноиком. Эльнор прекратила чертить загадочные спирали у меня на спине и села. Я перевернулся на спину, с удовольствием рассматривая грозное лицо Горгоны и все остальное. Главным образом - все остальное.
   - Будешь брать трубку?
   - Угу.
   - Ты не представляешь, - хмыкнула Горгона, - до какой степени тебе не идет серьезное лицо.
   - Дай мне минутку, я исправлюсь, - пообещал я, приподнимаясь, чтобы поцеловать ее, и взял телефон. - Слушаю.
   - Леклер, я нашел вашу сестру.
   Я быстро сел.
   - Так, где?
   - Леклер, слушайте меня внимательно, - Рено перешел на тошнотворно-увещевательный тон. - Кто-то из Помоны может опять позвонить вам и начать угрожать. Не поддавайтесь панике, просто не слушайте их. Доверьтесь мне. Все под контролем.
   Успокоил.
   - Прошу, Леклер, не наделайте глупостей.
   Он отключился, и я запустил телефоном в кресло. Короткий поцелуй в плечо вывел меня из оцепенения.
   - Плохие новости?
   Я привлек Элеонору к себе.
   - Нет-нет. Все в порядке.
  
  
   Квинни
   Я знала этот его тон: враньё. Каждое сказанное им слово - вранье. Впрочем, подозреваю, он вообще редко говорил правду. Так что если он решил делать вид, что все в порядке... это его решение.
   - Можешь позвонить Монрое? Наверняка она знает, где Стелла.
   Я опрокинула его на подушки, устроилась поудобнее сверху и с удачного ракурса посмотрела этому кошмару в глаза. Строгие взгляды у меня пока не выходили. Надо бы замуж выйти или детей завести, чтобы было на ком тренироваться.
   - Позвони.
   - Любовь моя, может быть, ты доверишься профессионалу? Этот Рено - крутой тип.
   - Мелкий зеленоглазый коротышка, - отмахнулся Джони. - Секрет его крутизны в водолазке и очках. Пожалуйста, позвони.
   Я сдалась. Во-первых, подозреваю, он будет нудить, пока не добьется своего. А во-вторых, я надеялась, что ему немного полегчает, и в приключения он ввязываться не станет.
   Ух, какая я стала благоразумная!
   Я села и под внимательным, оценивающим взглядом Джони, набрала номер Эвы.
   - Привет, дорогая! Как настроение? Твой бывший практически на пути к лучшей жизни.
   - Ты имеешь в виду кладбище или больницу? Твой Эмма сломал ему что-нибудь?
   - Палец, - хмыкнула Эва. - Он скоро уедет в Англию, где будет сидеть долго и счастливо за ряд экономических преступлений и применение, весьма активное, физического насилия.
   - Просто бальзам на сердце, - сказала я.
   - Старина Джаред Уослоу тебя больше не интересует? - улыбнулась Эва. Голос ее звучал довольно. - Сменились приоритеты?
   - Окажи мне услугу. Ты ведь знаешь, где держат Стеллу Лиотар?
   - Зачем тебе? - с подозрением спросила Эва.
   - Мне? Совершенно незачем, - честно ответила я. - А вот Джони...
   - Дурак твой Джони! - заметила Эва.
   Я была с ней полностью согласна.
   - А все же?
   - Диктую, - вздохнула Эва. - Записывай.
   Я записала адрес и протянула бумажку Джони.
   - Держи. Но без глупостей.
   Джони резко сел. Этот энтузиазм пугал меня. Сейчас, вот сию минуту он сорвется и побежит на поиски своей сестры и влипнет в неприятности. Потому что Джаред - ноль без палочки, пыль под ногами, мусор, а вот Жув - тип по-настоящему опасный.
   - Хм. Я, кажется, знаю, где это.
   - Джони, пожалуйста...
   Энтузиазм приобрел пугающие масштабы. Джони принялся одеваться, и даже моя красота и природное очарование не удержали его в постели. Что-то я начала сомневаться в своих способностях.
   Я тоже начала одеваться.
   - Джони, давай не будет совершать глупости....
   - Давай. Просто покончим с этим делом, и все. Мне нужно убедиться, что Стелла в безопасности. И выбить из Жува информацию.
   - Ты музыкант, а не громила! - я начала ощущать приближающееся отчаянье. - У тебя, честное слово, пунктик. Ты все собираешься делать сам?
   - По возможности, - кивнул этот немыслимый тип.
   - Ладно. Тогда я еду с тобой.
   Джони встрепенулся.
   - А вот этого делать не стоит....
   Я смерила его взглядом. Отпускать этого Рэмбо на подвиги в одиночестве я не собиралась. Даже при учете, что там за ним будет присматривать Рено. А ну, как не уследит?
   Я натянула водолазку, морщась от ноющей боли в плече, и застегнула куртку. Джони посмотрел на меня, я в ответ - на него.
   - Горгона, - вздохнул Джони. - Настоящая Горгона.
   Я не стала обижаться. Во-первых - это бессмысленно совершенно. Во-вторых, пока я буду обижаться, он успеет сбежать.
   - Пошли, - поторопил меня Джони и протянул руку. - Нам еще на автобусе до места добираться.
   - Взяли бы еще одну машину напрокат, - проворчала я. - Даже странно, когда никто нас не преследует.
  
   Рецидив благоразумия у нас так и не случился, и где-то через час мы добрались до места: старой прядильной фабрики, или чего-то подобного. Уже начало темнеть, и все походило в свете тусклых фонарей на декорации к дешевому фильму ужасов. Когда из темноты выскользнул Рено, я вскрикнула и спряталась за спину Джони. Разозленный Рено пугал меня.
   - Что вы, чёрт побери, здесь делаете?! Еще и девицу свою сюда притащили!
   - Она сама притащилась, - проворчал Джони.
   - Просто великолепно! Там четыре хорошо вооруженных человека, у них заложница, а у меня на шее любитель и баба!
   - А как вы вообще собираетесь вызволять Стелу? - поинтересовалась я. Я совсем не горела желанием завязнуть в этой истории, особенно после того, как услышала о четырех вооруженных мужчинах. Но отступать было уже поздно, увы.
   - Без шума, - отрезал Рено. - До вашего появления.
   - Давайте я зайду туда, отвлеку их, пока вы будете забирать Стелу, - предложил Джони с апломбом истинного самоубийцы. - А Эльнор подождет здесь.
   - О да, - с кровожадной улыбкой согласился Рено. - А потом я с белым флагом войду в здание и заберу ваш труп.
   Джони легкомысленно пожал плечами, они заспорили. Я пыталась несколько раз вставить слово, но оба осаждали меня, и я пришла к невеселому выводу, что с мужчинами разговаривать просто бессмысленно, особенно когда на горизонте маячат непобежденные драконы и неспасенные девицы. Переспорил в итоге Джони, и мне оставалось только поцеловать его в щеку и отправить на подвиг, раз уж не удалось воззвать к его здравому смыслу. Меня тем временем отправили в темноту, в какие-то кусты, чтобы я могла с безопасного расстояния дожидаться мужчин.
   Сидеть там в одиночестве мне не хотелось, мне было страшно. не за себя, отнюдь, но за Джони. Все время чудилось, что пока меня нет рядом, с ним что-нибудь непременно случится.
   Ничего не происходило. Это было, конечно, много лучше, чем крики, выстрелы и взрывы, но в голову начала лезть всякая дрянь. Например, что их уже убили и заливают сейчас бетоном. Я шмыгнула носом. Нет уж. Ничего не случилось. Я не для того впервые в жизни влюбилась в хорошего парня, чтобы его потерять. Если разобраться, конечно, он мне врёт, что порой просто бесит, но... Так, спокойно, Элеонора, спокойно. Все будет хорошо. Через полчаса он вернется, ты познакомишься со Стеллой и вызнаешь у нее все про этого тихушника.
   У дальнего угла здания я заметила какое-то шевеление. Оно отвлекло меня от размышлений и самокопания и заставило насторожиться. Когда фигуры вошли в свет фонаря, оказалось, что это два мужика, тащащие упирающуюся, чуть ли не кусающуюся девчонку.
   Кажется, я познакомлюсь со Стеллой Лиотар раньше, чем планировала.
  
  
   Джони
   Распекая меня, Рено очевидно кокетничал. По крайней мере, у него явно был заготовлен запасной план на случай форс-мажора, каковым являлось наше с Эльнор появление.
   - Они будут знать, что вы пришли не один, Леклер. Заставим их побегать, разыскивая меня. Тяните время. Говорите что угодно, лишь бы занять их. И, да, если с вами будет беседовать мсье Жув, постарайтесь его не злить. Сослуживцы о нем отзывались, как о неуравновешенном поддонке. Может быть, возьмете пистолет?
   - Нет, благодарю. Не хочу врать, когда спросят, вооружен ли я.
   Рено надел тонкие черные перчатки и похлопал меня по плечу.
   - Погнали.
   Что ж, погнали. Дождавшись, пока он скроется в темноте, я толкнул дверь. В лицо мне тотчас же ткнулось дуло пистолета.
   -О, мсье Леклер!
   - Сен-Жак. Могу я войти?
   - Где твой приятель громила?
   - Не понимаю, о чем ты, - я сделал шаг в пустое, полутемное помещение, бывшее видимо в прежние времена цехом. - Я пришел один. Разве не этого требуют похитители? Приходить в одиночку, полицию не вызывать, деньги мелкими купюрами и вертолет на крыше.
   - А-а, ваше знаменитое чувство юмора! - Сен-Жак демонстративно ухмыльнулся. - Мне оно всегда нравилось.
   - Где Стелла, Сен-Жак?
   - Где бумаги, Леклер? - скучающим тоном спросил он.
   Я вытащил из-за пазухи папку. Липа, конечно, грубая, но, возможно, они не сразу это заметят? Я бросил папку на пол и прислонился к столбу. Нагнувшись, Сен-Жак поднял фальшивку и зашелестел бумагами.
   - Что это?! Что это, черт тебя дери?!
   М-да, не прокатило. Ладно, воспользуемся планом Б: наглостью.
   - То, что мне передал Дениз.
   - Это не те бумаги.
   - Это то, что мне передал Дениз, - повторил я, стараясь звучать как можно увереннее. - За что купил, за то и продаю. Где Стелла?
   По-моему, у меня прекрасно получается как вести переговоры с террористами, так и тянуть время. Сен-Жак начал уже терять терпение, заиграл желваками (так и тянуло сказать - жвалами), побледнел, и рука, сжимающая пистолет, побелела. Черт! Самоубийство не входило в мои планы, но все шло к тому.
   - Вы не в том положении, чтобы диктовать условия, Леклер, - продолжая бледнеть вкрадчиво сказал Сен-Жак. - Мадмуазель Лиотар у нас. А кроме того, если вы не отдадите бумаги, настоящие бумаги завтра ровно в полдень, в полиции окажутся доказательства того, что вы с подельницей - крупной международной мошенницей - убили вашего отца и всех его компаньонов, чтобы прибрать к рукам Помону. Вы даже покушались на безутешную вдову, мадам Болье.
   - О, - кивнул я. - А безутешная вдова между тем получит наследство?
   Сен-Жак промолчал. Неважный из него собеседник.
   - Постойте-ка... Дела компании в ужасающем состоянии... Значит, банкротство, страховка, и Надин уезжает на Кайманы?
   Сен-Жак снова промолчал, позволяя мне строить домыслы. Решительно, отвратительный собеседник, и пистолет, который начал подрагивать в руке, также говорил не в его пользу. Еще немного, и он меня пристрелит.
   - Леклер.
   - Бумаг у меня нет. Я отдал их Эммануэлю Рено. У него связи.
   Мой бедные волосы пострадали в очередной раз. А потом и лицо, которым Сен-Жак впечатал меня в стену. У этих кирпичей был отвратительный вкус, надо сказать. Я рукавом вытер кровь и привалился к стене.
   - И что теперь, Сен-Жак? Убьешь меня? Это отличная идея, верно? Труп оправдаться не сможет.
   Следующий удар пришелся под дых, потом еще пара в лицо. К утру я обзаведусь шикарными синяками и ссадинами. Если доживу. Я увернулся и бросился бежать, стараясь увернуться от Сен-Жака, улизнуть от него в совершенно незнакомом мне месте. Волосы рассыпались по плечам и лезли мне в глаза.
   Где этот чертов Рено? Где чертов Рено?!
  
  
   Квинни
   Я могла сделать две вещи: бежать и совершить нечто героическое. Вопрос только - зачем. Я подошла ближе. Стелла показалась мне миленькой, немного похожей на брата, главным образом пышными кудрями, за которые ее и держал один из бугаев. А еще, ей было, наверное, лет двадцать. Я в ее годы была беспечной счастливой дурой. Это, наверное, все и решило. Подвиг. Я подобрала кусок железки - скобы, или какой-то подобной фигни - и крадучись приблизилась к машине. К счастью, она стояла в тени, а Стелла с конвоирами была еще далеко. Я продырявила в нескольких местах две шины и надавливала, пока не выпустила из них как можно больше воздуха. Отступила в тень.
   Плана у меня не было. По-настоящему хорошо я проваливала две вещи: планы и отношения. Но я всегда полагалась на случай, и он редко меня подводил. Я затаилась в темноте, дожидаясь, пока Стеллу не затолкают в машину. Если бы не я, девочку перевезли бы в другое место, и все началось бы по новой. Ай, я молодец.
   Бугаи сели на передние сиденья. Машина забуксовала.
   - Гля,- че-то с колесами, Ж'н.
   Один из бугаев вышел. Я выждала, пока он, матерясь, склонится над колесами. Он не переставал переругиваться с водителем и совершенно не обращал внимания на пленницу. Я подошла к задней двери и как можно тише ее открыла. Брань стояла такая, что воздух звенел и кирпич крошился. Французы в этом поистине сильны.
   - Тише, - шепнула я, беря Стеллу за локоть. - Идемте.
   Девочка выскользнула из машины и побежала куда быстрее меня. Что ж, она наверное лучше понимала опасность. Спрятавшись в тени высоких зданий, я помогла ей избавиться от кляпа и стягивающей запястья веревки. Растирая руки, девочка смотрела на меня с подозрением и вивисекторским интересом. Нет, она определенно - копия брата.
   - Вы Стелла Лиотар? - уточнила я. С моим везением я могла спасти сейчас главную преступницу.
   - Да. А вы кто?
   - Элеонора. Меня зовут Элеонора. Я... подруга вашего брата.
   Девочка посмотрела на меня с интересом, от которого стало не по себе. Просто мурашки побежали под кожей.
   - Элеонора? Гм. Так значит вы подруга Бену?
   Ну я так и сказала. Постойте-ка...
   - Бену? - переспросила я.
   Девочка сощурилась, продолжая разглядывать меня.
   - Черт! Я вас знаю! Квин Оливи, подружка Дюлака. Вы со всем руководством Помоны встречаетесь?
   - Надо было оставить тебя в машине, - процедила я. - Стоп!
   Бену. Руководство Помоны. Этот... этот... этот... у меня просто слов не хватает! Конечно! Мелкий гаденыш! Естественно, он знал, что творится в Помоне! Естественно, он пытался разрулить ситуацию! Но славно же он развлекся за мой счет!
   Бенуа Леклер. Ненавижу!
   - Пошли, - я взяла Стеллу за руку. - Подождем твоего братца.
  
  
   Джони
   Что Рено действительно умел, так это появляться вовремя. Примерно за пару секунд до того, как Сен-Жак пустил мне пулю в затылок. Сзади что-то вскрикнуло, хрустнуло, ну, или в обратном порядке. Выждав минуту, я обернулся. Сидя на корточках, Рено осматривал карманы Сен-Жака, вытаскивая всевозможные смертоносные штучки.
   - Он мёртв?
   - Тут либо вы, либо он. И он мне не платит.
   То еще чувство юмора, надо сказать.
   - И не я. Где Стелла?
   - Ее здесь нет, - Рено улыбнулся и успокаивающе похлопал меня по плечу. - Что интересно, те милые юноши, что должны были увезти вашу сестру, также ее потеряли. Пока возились с проколотыми шинами. А вот Жув улизнул. Конечно, он начисто лишен изящества, но с чисто профессиональной точки зрения...
   - Где, черт побери, Стелла?!
   - Поспорим на сто евро, что с мадмуазель Лермонт? - хмыкнул Рено. - С тех пор, как эта фурия Эва подстрелила меня, я отношусь к подобным женщинам серьезно.
   Оставив его наедине с его чувством юмора, я побежал к выходу. Элеонора и Стелла стояли возле дверей, прислонившись к фонарю, и выглядели целыми и невредимыми, если не считать грязи. Я облегченно выдохнул. Заметив меня, Стелла с размаху бросилась мне на шею.
   - Бену!
   - Ох! Худеть тебе надо, Птаха! Ты как?
   - В целости и сохранности, за что нужно сказать спасибо мадмуазель Лермон.
   - Спасибо, - я посмотрел на Элеонору.
   Она подошла, приложила к ссадине на моем лбу платок, но без малейшей нежности и участия. Мне стало не по себе. Камень! Обращаюсь в камень!
   - Эльнор, что случилось?
   Она облизнула губы.
   - Бенуа Леклер, значит?
   Вот черт!
   - И ты собирался мне сказать, или надеялся, что меня пристрелят, и мы обойдем этот скользкий момент?
   - Эльнор...
   - Я не заслуживаю правды, верно?
   - Эльнор...
   Она подошла вплотную, и мне стало по-настоящему жутко. Потому что сейчас она скажет что-нибудь особенно неприятное, развернется и уйдет. Навсегда.
   - Ты - единственный во Франции человек, которому я сказала свое настоящее имя.
   Развернувшись на каблуках, она ушла в темноту. Замешкавшись, я побежал за ней следом, но момент был уже упущен. Эльнор скрылась в темноте, оставив меня, ошарашенного, стоять в одиночестве. Стелла подошла и взяла меня за руку.
   - Бену, что?...
   - Ничего особенного. Я просто только что навсегда потерял женщину всей жизни. Пошли, у Рено есть машина.
   - Эй, а ты в курсе, что ее зовут Элеонорой? - попыталась подколоть меня Стелла.
   Я кивнул. В курсе. И это еще не самая большая наша проблема.
  
  
   Квинни
   Господи! Как же мне хотелось придушить Джони. Или самой повеситься? Какой же я была дурой! Почему не сложила два и два? Ведь так легко было догадаться! О, Джони, то есть, Бенуа, то есть... как же он, наверное, веселился, наблюдая за мной!
   Или нет! Он не доверял мне! Не мог сказать правду. Значит, спать со мной можно запросто, а правду говорить - нет.
   Дура! Дура-дура-дура! Дура!
   Я взяла такси и назвала совершенно произвольный адрес. Мне почему-то захотелось посмотреть на Нотр-Дам. У расстроенных и беременных бывают, порой, странные желания. Надеюсь, ко мне пока относится только первое определение.
   Ох, дура!
   Я сошла на площади и застыла, глядя снизу вверх на громаду собора. Нечто грандиозное, величественное, по сравнению с чем все мои проблемы...
   Черт, я хочу кофе!
   Я зашла в ближайшее кафе - литературное - и села у окна. Даже не знаю, вдохновляет меня эта громада, или наоборот подавляет. Шанталь по своему обыкновению кучу всего рассказывала, а по мне - красивая куча камня, отвлекающая от мыслей, о...
   Ну, Джони, он...
   Я в панике огляделась по сторонам и наткнулась на томик афоризмов. Отлично помогает в трудных ситуациях. То, что нужно. Я открыла его наугад.
   "Если любовь и не слепа, то во всяком случае очень близорука: она не видит дальше кончика носа партнера", А. Бреффор. Черт! Как это верно.
   Я допила кофе, прикусила язык, в самом физическом, не афористическом смысле, еще раз взглянула на громаду собора, уже откровенно подавляющую. И в довершение всего зазвонил телефон.
   - Эльнор! Где ты? Послушай, нам нужно поговорить!
   Я отключилась.
   Телефон зазвонил снова.
   - Что?!
   - Квинни, где ты? - в голосе нашей всеобщей мамочки звучала почти паника.
   - Слушай, Эва, - устало спросила я, - может тебе детей завести?
   - Может и заведу, - рыкнула Эва. - Где ты, черт тебя побери?!
   - На площади, - вяло ответила я. - Рядом с Нотр-Дам. В кафе.
   - Сиди и жди, - распорядилась Эва. - Я еду.
   Я выпила еще две чашки кофе, прежде чем она появилась на пороге. Пройдя через зальчик, Эва села напротив, скрестила руки на груди и посмотрела на меня взглядом голодной кобры.
   - Ты забыла про Жува?
   - Честно? Мне плевать.
   - Ну-ну, - Эва вытащила свой портсигар.
   - Это зал для некурящих.
   Эва убрала портсигар, подперла щеку рукой и сочувственно на меня посмотрела.
   - Что случилось?
   - Он врал мне, - пробурчала я. - Его настоящее имя - Бенуа Леклер.
   - Неплохой годовой доход, - прокомментировала Эва. - А еще он молод, красив и, если тебе повезет, в перспективе - единственный владелец большой компании.
   - Он врал мне, Эва.
   - Ты тоже всем врешь, эка невидаль. Ты даже не Квин Оливи. Да ты даже не француженка!
   - Он знал, как меня зовут на самом деле.
   Эва тяжело вздохнула.
   - Что именно так тебя разозлило? Что он богатый? Что он красивый? Что он не назвал тебе свое настоящее имя? Что он...
   - Хватит! Я не хочу о нем говорить. Вообще.
   - Боже! - Эва посмотрела на меня с прозекторским интересом. - Да ты влюбилась! Добро пожаловать в клуб.
   - Скорее уж, в дурдом. Все, хватит об этом. Могу я переночевать у тебя?
   - Да без проблем, - Эва поднялась. - Пошли. И прекрати ныть, а то макияж потечет. Если он у тебя есть, конечно.
  
  
   Джони
   - Она не берет трубку!
   - А ты чего хотел? - фыркнула моя сестрица. - Женщины на любят, когда им врут.
   - Даже когда они неожиданно узнают про твой счет в банке? - с надеждой спросил я.
   Стелла покачала головой.
   - Дурак ты, братец.
   - Согласен! Полный, круглый. Ладно, сейчас важно, что ты в безопасности и едешь к бабушке в Париж.
   Взгляд Стеллы мне не понравился. Иногда, очень редко, к счастью, в ней просыпался самый низкопотребный авантюризм. Почему-то из всех наших фамильных черт именно этот авантюризм проявлялся всегда ярче всего и в самый неподходящий момент. И мне он уже вышел боком.
   Так, не будем думать об Эльнор!
   - Ты едешь домой. Точка!
   Стелла фыркнула.
   - Допустим. Ты-то что планируешь?
   Что ж, если бы я знал, то давно предпринял бы это что-то. Я располагал только подозрениями, и не в состоянии был предъявить никакие доказательства. Я подозревал Надин Болье, расчетливую охотницу за деньгами. Ей ничего не стоило убрать и мужа и всех его партнеров, и остаться единственной владелицей компании. Но при чем тут тогда продажа частей фирмы подставным лицам? От этого-то какой прок?
   Черт. Я и сам мог бы стать преступником, с такими-то соображениями и доказательствами.
   - Давай остановимся на одной какой-то гипотезе, - предложила Стелла.
   - Не на чем останавливаться. Собирайся, ты едешь в Париж.
   Стелла лукаво сощурилась. Этот взгляд мог означать только одно: вредная девчонка что-то задумала. Святый Боже! С окружающими меня женщинами я преждевременно поседею, а то и вовсе - облысею.
   - Ты даже не хочешь узнать, что я выяснила? - с прежним лукавством спросила Стелла.
   Где-то в этот момент у меня окончательно опустились руки. Если эта противная девчонка хочет чего-то... сопротивление в любом случае бесполезно. Кроме всего прочего, обе вредные сестрицы с самого раннего детства вили из меня веревки.
   - Ну?
   Стелла улыбнулась еще шире.
   - Хочу мороженного. Фисташкового, с шоколадной крошкой.
   - А я хочу дать тебе по шее. Нам нужно учиться сдерживать наши желания.
   Стелла стянула туфли, швырнула их через всю комнату и с ногами забралась на диван. Она старательно напускала на себя загадочный вид, и готовилась так долго, что я с чистой совестью отправился варить кофе. Заговорит, когда созреет.
   - Я порылась в архиве...
   Ну, я же сказал - заговорит.
   - Просмотрела бумаги о ликвидации и продаже убыточных фирм за последние два года. Всего Помона потеряла в общей сложности тридцать пять убыточных предприятий.
   - Сколько?!
   Я едва не ошпарился, и чудом только успел отскочить. Горячий кофе выплеснулся на пол, джезва укатилась под стол.
   - Тридцать пять, - невозмутимо повторила Стелла. - Согласно уставу компании...
   - Не нужно мне лекции читать! Я помню устав.
   - Согласно уставу компании, - упрямства Стелле было не занимать, под подобными сделками должны стоять три подписи.
   Стелла выдержала театральную паузу.
   - И?!
   - И они стоят. Я подумала, что не мог отец принимать такие решения, не обговорив их с бабушкой...
   И в этом вся бабушка.
   - Она ничего не знала. Тогда я решила, что дело нечисто, и передала образцы подписей знакомому графологу. И поехала сюда. Так что, нам обоим следует вернуться в Париж. Все веселье там.
   Я сварил-таки кофе, разлил его по чашкам и присел на край стола.
   - Откуда это у тебя знакомый графолог?
   - Кристиан. Мы частенько завтракаем в одном и том же кафе.
   Я посмотрел в чашку. Глупо искать поддержку у кофе. И обратимся наконец к здравому смыслу. В Реймсе меня ничего не держит, кроме Эльнор, а я начинаю программу "забудь эту сложную женщину". Пора уже прекращать играть в прятки, тем более, что это не принесло никаких плодов. Вперед, в несгораемый шкаф.
   - Завтра спрошу у Рено, не может ли он без шума доставить нас в Париж. Я вроде как все еще в розыске...
  
  
   Квинни
   Я ворочалась с боку на бок, совершенно не способная заснуть. Подушка казалась мне то слишком мягкой, то твердой, как камень. Надгробный. В голове роились мыслишки, причем думалось одновременно обо всем: от предательства Джони до мотивов вмешивать меня в эту историю. А не было никаких мотивов. Ну кто я такая? Глупая расфуфыренная содержанка, и даже Джо...
   Все. Хватит.
   Я села, потирая лицо, все еще неспособная ухватиться за ускользающую мысль. В ней было что-то такое... такое...
   Почему выбор пал именно на меня? Я достаточно умна, и не светилась без дела. Почему я? Даже те, кого я не без основания считала своими подругами, думали, что я обыкновенная дурочка. Впрочем, тут они были правы.
   - Кончай ворочаться, - крикнула Эва. - Иди сюда.
   Я завернулась в одеяло и выглянула в гостиную. Эва сидела на пушистом ковре - плюс номеров-люкс - и сосредоточенно вытаскивала пробку из бутылки амонтильядо. Цвет у вина был восхитительный.
   - Прекрати уже думать о глупостях, Квин, - посоветовала Эва.
   - Элеонора, - я села, прислонившись спиной к дивану. - Эленора Лермонт, дура и неудачница. И думаю я вовсе не о глупостях. Тебе кто-нибудь платил за информацию обо мне?
   Под взглядом Эвы - свирепой матери-волчицы - мне стало не по себе.
   - Нет-нет, конечно нет, - быстро пробормотала я. - Но откуда-то она взяли точные данные обо мне.
   - Не такой уж это секрет, дорогая, - Эва закурила. - Однако... нет, если тебе дым мешает - пересядь! Однако в дело наверняка замешан кто-то из твоих близких знакомых.
   - Мы подозревали Надин. Болье, я имею в виду.
   - А-а, безутешная вдова, - Эва нахмурилась. - На преступного гения не тянет, но до такой степени влюблена в деньги, что... Вот что, я выясню кое-какие детали, а ты тем временем пересидишь в тишине. Ничего с твоим раненым плечом суетиться.
   Я подтянула колени к груди и опустила на них подбородок. Глупая ребячливая поза, призванная защитить меня от всякой явной и скрытой угрозы. Кокон.
   - Хочешь совет? - спросила Эва.
   - Ехать домой?
   Евлалия усмехнулась.
   - Не-ет, детка. В мире не все так просто. Я никогда бы не отправила тебя домой. Но определись уж, как ты хочешь жить. Ты молода, красива, талантлива... вероятно.
   - О, спасибо за это "вероятно". Очень бодрит!
   - Не дуйся, - посоветовала Эва. - План таков: едем в Париж и сдаем тебя Шантальке, пускай приглядывает. Все равно ее муж сейчас чем-то занят. А я тем временем разыщу информацию на Надин, да и на всю помоновскую верхушку.
   - Не хочу вмешивать Шанталь.
   - Пф-ф! - неподражаемо фыркнула Эва. - Она чахнет без приключений. Иди спать, завтра все образуется.
   Я последовала ее совету и поплелась в постель. Увы, в счастливый исход мне не верилось. Его не будет до тех пор, пока я не выкину из головы и Джони, и Помону. А это, похоже, произойдет нескоро.
   Я так и не уснула. Проворочалась до рассвета, пока не извела себя вконец. Здравое решение проблемы в голову так и не пришло, и я вынуждена была согласиться с Эвой. Что ж, едем к Шанталь.
  
  
   Джони
   -Ты хоть понимаешь, что я пережила, мерзавец? - патетично провозгласила Элеонора.
   - Ты послала за мной Рено!
   - Ну, он же охотник за головами, а не киллер, - хмыкнула бабушка. - И ты заставил его побегать. И что за вид?
   Вид, строго говоря, был нормальный. Не помню, чтобы она хоть раз видела меня в костюме, исключая выпускной. Но бабушка всегда читала своим долгом побрюзжать.
   - Ты сама хотела видеть меня немедленно, даже переодеться не дала!
   - Я про волосы, Бену! Что это такое?! Тебе ведь не пятнадцать лет!
   Тонко подмечено.
   - Ты затащила меня сюда только затем, чтобы поговорить об этом?
   Бабушка трагически вздохнула. В прошлом, наверное, этот артистизм не раз помогал ей и в бизнесе, и в амурных делах. Головы бабушка кружила до сих пор.
   - Что ты выяснил?
   Я изобразил удивление.
   - Не прикидывайся идиотом, - сухо сказала Элеонора. - Ты знаешь, как я это не люблю.
   Лет до восемнадцати это было главной причиной, по которой я вел себя, как полный придурок. Но, наверное, сейчас уже поздно это делать, особенно, когда бабушка в таком состоянии. Хорошо было видно, что она на взводе.
   - Помона на грани. Кто-то из членов правления пытается прибрать все к рукам.
   - Чтобы выяснить это не нужно было ехать в Реймс и подставляться, - еще более сухо сказала Элеонора. - Теперь тебя чуть ли не в убийстве отца обвиняют!
   - Да. А еще меня пытались убить Жув и Сен-Жак. Им нужно свалить на кого-то вину, а значит, они все еще уязвимы. Но сути аферы с подставными лицами я так и не понял.
   Бабушка, что было весьма необычно, не стала поминать, какой я идиот. Она медленно открыла портсигар, выудила из чехла мундштук и приступила к ритуалу прикуривания сигариллы. Запахло ванилью. Значит, она уже пришла в благодушное настроение.
   - Когда мальчики... я имею в виду, когда твой отец, Болье и Дюлак основали Помону, у них перед глазами был весьма печальный пример. Отец Болье разорился, когда его партнер прибрал к рукам компанию. Соглашение между твоим отцом и партнерами было составлено очень разумно: ни один из участников не может владеть Помоной единолично. Ему или его наследникам может принадлежать только треть компании.
   Вот тут я мог лишь обругать себя, потому что не потрудился изучить документы. Лентяй и бездарный юрист.
   - Значит, - мне всегда нравилось рассуждать вслух, а бабушка к тому же очень величественно кивала, - кто-то из ни продает части компании себе самому через подставных лиц... Но убивать-то зачем?
   - Твой отец и Поль, видимо, начали что-то подозревать, да и Болье стал уже мешать жене.
   - Думаешь, это Надин? Сходится. У нее единственной был доступ к документам Эльнор...
   - О ком ты? - бабушка мгновенно сделала охотничью стойку. Сигарилла задымилась зловеще.
   - Мысли вслух... - я поднялся и прошелся по комнате, ероша волосы. - У нас нет доказательств, что это она. Были, вероятно, но бумаги, посланные Дессанжем, пропали. Он сказал, что не хочет быть замешанным в убийстве... А что с Болье?
   - Умер в больнице, - бабушка с улыбкой следила за моими метаниями. - Рада видеть тебя таким энергичным.
   - Да-да... Должно же быть хоть что-то!
   Я сделал еще один круг по комнате. В голове - полная каша. Я даже начал напевать что-то себе под нос, хотя бабушка обычно картинно возмущалась таким поведением, даже при том, что напевал я мелодии ее юности. Факты, факты. Среди этих фактов должно быть что-то особенное, что-то необычное. Я перечислил их мысленно, начиная со смерти отца и заканчивая похищением Стеллы. Увы, слишком много места в этом временном промежутке занимала Эльнор. Фактически, она занимала все мое время и все мои мысли.
   Вот оно!
   - Эльнор!
   - Да кто это?! - раздраженно и немного ревниво спросила бабушка.
   - Ты, только лет на сорок моложе, - я рухнул в кресло. - Знакомая Надин. Ее имя использовали при продаже нескольких фирм. Жув пытался убить ее. Почему?
   - Я бы тоже избавилась от подставного лица, - пожала плечами Элеонора. Она частенько пугала нас подобными замечаниями. Оставалось только радоваться, что весь бабушкин криминальный талант брошен на составление кроссвордов.
   - Нет-нет, с ее репутацией - кто ей поверит? Эльнор знает что-то важное, и, скорее всего, даже не подозревает об этом.
   Выдержать бабушкин "тот самый" взгляд оказалось непросто. А потом еще она задала вопрос, которого я больше всего боялся:
   - Бенуа, что это за женщина?
   Я развел руками.
   - Она того стоит?
   Меня всегда поражало умение Элеоноры понимать все без слов и делать правильные выводы. Впрочем, и осуждать она умела так же молча. И задавать одним взглядом вопросы, ответы на которые были неоднозначны. Потому что я действительно не знал, стоит ли Эльнор всех этих сил и - высокопарно - мук.
   - Красивая? - спросила бабушка.
   - Безусловно.
   - Умная?
   - Незаурядная, - честно ответил я. - Она меня ненавидит, так что можешь не беспокоиться на ее счет. И все же... Ты еще оплачиваешь услуги Рено?
   - Мальчик, ты и без того уже влетел мне в копеечку, - фыркнула Элеонора.
   - Все-таки?
   Бабушка выудила из ящика стола визитку.
   - Его телефон. Что ты задумал?
   - Пока я буду вести себя благоразумно и осмотрительно, - пообещал я, беря карточку. - Я даже не буду без острой необходимости покидать дом. И Стеллу, кстати, запри: у нее острый приступ авантюризма.
   Я поднялся к себе. В долго пустовавшей комнате пахло лимонным освежителем любимой бабушкиной горничной Мадлен, но в остальном все было на своих местах, и комната выглядела такой, как я ее оставил. Даже томик Превера лежал, так же открытый на "Завтраке". Наверное, в юности Мадлен работала на разведку, спецом по обыском. Я перелистнул несколько страниц, потом дотянулся до телефона и набрал номер Рено.
   - Слушаю.
   - Это Леклер. Нужна ваша помощь.
   - А-а, Леклер, - Рено тяжело вздохнул. - Все никак не угомонитесь?
   - Это у нас фамильное. Можете разыскать для меня мадмуазель Лермонт?
   - Кхм, - Рено издал очень занятный звук, более всего напоминающий смешок. - Ее и искать не надо. Эва отвезла ее в дом Ренара.
   Чудесно. Еще один несгораемый шкаф.
   - Благодарю.
   - Хотите совет, Леклер? - Рено издал еще один смешок. - Бесплатный. Извинитесь.
   Пробовал. Не помогает.
   - Я как-нибудь сам, мсье Рено, - сказал я, вешая трубку.
   Что мне делать дальше, я не представлял. Эльнор даже слушать меня не станет, и, возможно, будет права. Тем не менее, я отыскал номер Ренара и позвонил. Попробуем сразу задействовать тяжелую артиллерию.
  
  
   Квинни
   Я была в до того расстроенных чувствах, что даже не обратила внимания на по обыкновению пугающий стиль вождения Эвы. Добрались живыми, и ладно. Шанталь уже поджидала нас на крыльце пасторального особняка, трогательно сложив руки на животике. Просто девочка-картинка. Это неожиданно разозлило меня. Почему одним все, а другим - дуля с маком?
   - Кофе? Или что-нибудь покрепче? - радужно улыбаясь предложила она.
   - Яду.
   - Ну-ну, - хмыкнула Шанталь. - Пошли, дорогая. Эва, зайдешь?
   Евлалия, похоже, бежавшая домашнего уюта, как огня, поспешила откланяться. Машина взвизгнула шинами по асфальту и умчалась, взметнув пыль. Я осталась наедине с Шанталь.
   - Заходи, заходи, Квинни.
   - Элеонора, - сказала я, твердо вознамерившись начать новую жизнь. Под своим новым старым именем. - Ты говорила что-то о покрепче.
   - Брис заходил, поэтому у нас целый бар "лекарственных средств". Хороший, кстати, коньяк.
   Проводив меня в маленькую, совершенно обворожительную гостиную, Шанталь зазвенела бокалами. Себе она налила молока. Всегда испытывала странную страсть к этому напитку.
   - Рассказывай, что у тебя случилось?
   - О, - сказала я и сделала глоток коньяка.
   - У тебя ведь явно что-то произошло, - мягко сказала Шанталь, проницательная, сил нет.
   - Не считая того, что меня подстрелили, а мой мертвый бывший муж оказался живым, и даже слишком, и теперь отсидит за все хорошее?
   - Есть еще что-то? - усмехнулась Шанталь.
   - Не хочу вспоминать.
   - У-у-у, - понимающе прогудела Шанталь. - Добро пожаловать в клуб. Он того стоит?
   - Пф-ф!
   - Ясно. Стоит. Тот кучерявый красавчик, Леклер?
   Я стукнулась головой о спинку кресла.
   - Даже ты знала! Я, похоже, единственная, кто был не в курсе!
   - Мне сказал Рене. Извини, я держала все в секрете от тебя. Я так поняла, он старался скрыть свою личность.
   Да уж. Лучше не скажешь.
   - Этот... тип сейчас меня не волнует.
   - А врать ты наловчилась, - хмыкнула Шанталь.
   - Я просто хочу очистить свою репутацию, то что от нее осталось, и уехать.
   - Куда? - Шанталь, понимающая меня, наверное, лучше, чем я сама, изумленно округлила глаза.
   Действительно, ну куда я пойду при полном отсутствии ума, образования и талантов?
   - В Америку. Мало ли толстосумов на Майами-бич?
   - О, - только и сказала Шанталь. - Тогда начнем с простого. Твоя репутация. С мужем ты разобралась?
   - Не я. Рено и Джо... Бе... И этот.
   Даже имя произносить было противно. Впрочем, я ясно сознавала это: звучало донельзя ребячливо. Словно я дулась на мальчишку, отнявшего у меня любимую куклу. Я скинула туфли и с ногами забралась в кресло.
   - Можем мы сегодня просто побыть подругами? Посплетничаем, перемоем кому-нибудь косточки.
   - Мы никогда не были подругами, не в обиду тебе, - покачала головой Шанталь. - Постоянно бились за законную добычу.
   - Нас с тобой занимали слишком разные мужчины. Твои всегда знали, что берут.
   - Всегда, - довольно улыбнулась Шанталь. - Но повезло со мной, чудесной-расчудесной, только одному. Все, посплетничали. Что ты будешь делать?
   - Пойму, как и почему меня впутали в историю с Помоной. Потом очищу свое относительно доброе имя и уеду.
   - Отличный план, - кивнула Шанталь.
   Отличный. Просто расплывчатый и невыполнимый.
  
  
   Джони
   Ренар принимал меня в своем кабинете: великолепная антикварная мебель, запах кедра и воска, фотографии жены и детей, причудливая хищного вида орхидея в горшке. Он обожал производить противоречивое впечатление. Взять хотя бы его потертую кожаную куртку, в которой никто другой - при учете, что он владеет крупным антикварным бизнесом - не стал бы приходить на работу.
   - Кофе, Леклер, или бренди?
   - Кофе.
   - Признаться, я думал, вы в своем несгораемом шкафу, - Ренар протянул мне чашку и присел непринуждённо на край стола. В нем одновременно сочетались опасность и какая-то бесшабашная ребячливость, что бесконечно импонировало. Я ему завидовал.
   - Ну как?
   Я попробовал кофе, кстати, отличный, и выдавил улыбку.
   - Кое-что из сказанного мной ее озаботило.
   - Элеонору не так-то просто напугать, - уважительно кивнул Ренар.
   - Я не сказал - напугало. Озаботило.
   - М-м-м, ладно, - Ренар вернулся в кресло. - Вы сказали, у вас ко мне дело.
   - Строго говоря, не к вам, а к вашей жене. Мадам Ренар, кажется, дружит с мадмуазель Лермонт...
   - Шанталь? - Ренар хмыкнул. Эти его улыбки и усмешки следовало запретить, как совершенно бесчеловечное оружие. Они пугали. - Возможно.
   - Мне очень нужно поговорить с Элеонорой. Если бы мадам Ренар сказала, где ее искать...
   - Это проще простого, - Ренар выбрал новую улыбку, исполненную иронии. - Она у нас дома. Дурно влияет на мою жену, втягивая в очередную авантюру. Пообедаете у нас?
   - Дело закончится битьем посуды.
   Я представил всю ту ярость, которую Горгона обрушит на меня, и содрогнулся.
   - Пустяки, - отмахнулся Ренар. - И в любом случае, я терпеть не могу этот ужасный немецкий сервиз, мне его когда-то невестка подарила на юбилей.
   Я малодушно искал пути к отступлению, а Ренар уже звонил жене, обещая гостей, и отдавал распоряжения. Контора перед ним трепетала. Сопротивляться обаянию и властности этого человека было невозможно, и вот уже я сижу в старом саабе Ренара и, нервничая, чуть ли не ногти грызу. Эльнор разобьет о мою голову какую-нибудь дорогую вазу, а затем спустит то, что от меня останется, с лестницы.
   - Вы пойдете на похороны Болье? - мимоходом поинтересовался Ренар.
   - Едва ли. Я все еще не до конца уладил дела с полицией. И мы никогда не нравились друг другу.
   - У него в наследниках мадам Болье. Осмелюсь предположить, с ней вы ладите еще хуже.
   - Более того, подозреваю ее в убийстве.
   Ренар хмыкнул.
   - Болье кремируют в субботу, одновременно с Дюлаком. Следствие по делу еще не закончено, но Надин добилась выдачи тела.
   - Дюлак-то ей зачем? - удивился я. Сколько себя помнил, а достославные руководители Помоны вели себя, как скорпионы в банке.
   - Никогда не интересовался деталями, - пожал плечами Ренар. - Просто делюсь полезными для вас новостями. Приехали.
   Он припарковался, и я понял - пути назад больше нет. Аккуратный особнячок выглядел зловеще. Отличная декорация для фильма ужасов со мной в главной роли. Я поднялся на крыльцо, предвкушая грандиозный скандал.
   Мадам Ренар была все так же обворожительна, и смотрелась на фоне своего мужа совсем девочкой. Оглядев меня, она лишь вскинула брови и улыбнулась.
   - Мсье Леклер, какой сюрприз. Проходите. На обед паста, это единственное, что я успела приготовить. Рене, можно тебя на минуту?
   Взяв Ренара за рукав, она оттащила его в темноту, махнув в сторону гостиной: располагайтесь, дорогой гость. Я осмотрел обстановку комнаты. Вон та столешница-маркетри может самым чудесным образом обрушиться мне на голову, равно как и ваза из венецианского стекла. Или бутылка бордосского.
   Скрипнула дверь. Я обернулся.
   Эльнор выглядела куда лучше, чем я смел надеяться. Может быть, чуть бледновата, но, наверное, дело было в не до конца зажившем плече. В остальном же, все от туфелек до прически, было безукоризненно. Пройдя мимо меня, она опустилась в кресло и отвернулась, пристально изучая вид из окна. Он того не стоил: розовые кусты давно облетели.
   - Эльнор, нам нужно поговорить.
   - Слушаю.
   Тон был антарктически холоден. И еще холоднее становилось от мысли, что я потерял ее навсегда. Отныне наши беседы будут краткими и односложными. Если мне вообще позволено будет заговорить.
   - Извини.
   Тишина. Фокус в том, что это никогда не срабатывает. И уж тем более не с такими, как Эльнор. Думаю, здесь не помогут также преклонение коленей и редкие голубые бриллианты.
   - Дело в Жуве, - я решил перейти к делу, раз уж примирение не получается. - Он ушел от Рено.
   Элеонора кивнула.
   - Эльнор, нам нужно понять, из-за чего его послали убить тебя. Ты можешь знать что-то опасное для них и...
   - Конечно, - холодно сказала Горгона, бросая на меня окаменяющий взгляд. - Если что-то вспомню, непременно поделюсь с вами, мсье Леклер.
   Снова я ляпнул не то, что надо, но исправляться было поздно. От окончательно падения меня спас Ренар. Он явно вышел из битвы с женой с большей честью, а то и с победой.
   - Обед подан, мадмуазель Лермонт, Леклер.
   Он предложил Элеоноре локоть, та с готовностью на него оперлась. Мне оставалось только идти следом и злиться. На себя.
  
  
   Квинни
   Если Шанталь и устроила мужу выволочку, он оказался к этому невосприимчив. Продолжил улыбаться, как ни в чем не бывало, нахваливая салат. Следует отдать Шанталь должное: она великолепно готовила. Аппетит мне портило только присутствие Джо... Леклера. Боже, я готова была его простить. Ужас!
   Он выглядел роскошно, весь такой красивый, кудрявый и серьезный. И то, как он извинялся с тем же невероятно серьезным и огорченным видом... Это было так... мило.
   Я выдерживала характер, хотя мне это давалось со все большим трудом. Так что я отдавала должное пасте и кьянти, разглядывая брошку на груди Шанталь. Пастельных тонов эмаль, прелестная вещица.
   Разговор за столом вели в основном мужчины - на профессиональные темы, да щебетала Шанталь, которая может поддержать беседу на любую тему, от квантовой физики до выращивания сортовых маргариток. Я отдавала должное пасте и кьянти. Отличное кьянти.
   Когда пытка обедом закончилась, мужчины удалились варить кофе.
   - Никогда не позволяет мне это делать, - пожаловалась Шанталь. - Принеси мне молока, Ренар. Пошли в гостиную, милая.
   Устроившись в кресле, я покатала в руках бокал вина. Еще немного кьянти, и дело станет худо.
   - Можешь ненавидеть его и все такое, но он прав. Тебе грозит опасность.
   - Подслушивала?
   Шанталь обворожительно улыбнулась.
   - А я думала, ты устраиваешь мужу выволочку.
   - Ради тебя? Вот еще, - Шанталь рассмеялась. - Признай, что он прав. Ну признай!
   - Гораздо хуже. В опасности вы. Наверное, я съеду от вас и пересижу где-нибудь в тишине и покое.
   Шанталь покачала головой.
   - Нет-нет. Я знаю, к чему это приводит. Элеонора, ты такая же авантюристка, как и я.
   На это мне, увы, нечего было возразить. Авантюристка. И дурочка.
   - Зачем ему убивать меня, а?
   - Ну вот, теперь ты делаешь вид, что все это - недоразумение, которое разрешится само собой, - Шанталь неодобрительно покачала головой.
   - Джо... Леклер считает, что я знаю что-то. Но это абсурд.
   - Ты что-то определенно знаешь, Элеонора, иначе бы ты не интересовала Жува.
   Я повернула голову, бросила короткий взгляд на Джо... Леклера и отвернулась. На столик поставили чашку кофе, заманчиво ароматную. Я понимаю, почему Ренар не доверяет его варку Шанталь. В пасте и салатах она сильна, но вот кофе..
   - Мне кажется, - мягко сказал Леклер (вот, мне уже удалось произнести это без запинки), - тебе хватит.
   "Мы оба знаем, что случается, когда ты пьяная", прозвучало подтекстом и повисло в воздухе. Я сделала глоток кофе, совершенно великолепного, и уверенно - а я была стопроцентно уверена - повторила:
   - Я ничего не знаю о Помоне.
   - Вы можете знать что-то и Дюлаке или Надин, - рассудительно сказал Ренар. - Просто не обращать на это знание никакого внимания.
   - Звучит, как фраза из плохого детектива, - заметила я.
   - Я так живу уже пару лет, - улыбнулся Ренар. - Дешевый плохой детектив. И, нет, мадмуазель Лермонт, вы никуда не поедете "отсиживаться"! уж с людьми вроде Жува я в состоянии справиться.
   Я посмотрела на Ренара, затем на Леклера.
   - Вам совершенно необязательно вмешиваться, - сказал последний.
   - Я ведь не собираюсь скакать по улицам с лупой и пистолетом, - рассмеялся Ренар. - Я всегда готов помочь добрым советом. К тому же, сказать, что мы с вашим отцом были близкими друзьями, было бы лицемерием, но вы мне нравитесь.
   - Хорошо, хорошо, - я опустила взгляд на ковер. Отменный ковер, дорогой. Очень красивый. - Болье я совсем не знала. Он был выше того, чтобы общаться с женщинами моего сорта.
   - А как же его жена? - удивился Ренар, также бывший выше этого. В несколько ином смысле.
   - Надин? О, очень умна. Обвела его вокруг пальца. Он, держу пари, верил в одну из ее многочисленных историй. Обычно она рассказывала, что вдова, рыдала безутешно, и с легкостью находила в мужчине защитника. Но едва ли эти сведения как-то навредят ей. В конце концов, теперь-то она действительно вдова.
   - А Дюлак?
   Я посмотрела на Шанталь. Эта зараза действительно хочет, чтобы я говорила? Сейчас? При этих людях.
   - Самодовольный индюк. И он мертв. Я ничего не знаю, могу повторять это хоть тысячу раз.
   - Сплетни? - предположил Леклер. - Связи?
   - Я не сплетничаю, мсье Леклер. Мне не интересные другие люди, я эгоистка и занята только собой. Прошу меня простить...
   Я поднялась и вышла в холл, плотно прикрыв за собой дверь. Боже, какой смысл переливать из пустого в порожнее? Какой смысл бесконечно обсуждать это? Я никогда не интересовалась ни Дюлаком, ни Больше. Я не знала о них ничего особенного, да и не хотела знать. Это оставалось за пределами моей жизни.
   Хотя...
   Я приоткрыла дверь в гостиную.
   - Есть кое-что. Возможно есть.
   Ренар посмотрел на меня с превеликим любопытством, как будто был заинтересован в этой истории больше всех.
   - У Дюлака в бумажнике лежала фотография. Я видела ее только мельком, Поль заметил это, и сунул фото за кредитные карточки.
   - И чей был снимок?
   - Боже, понятия не имею! Могу лишь сказать: она довольно старая.
   Я села в кресло и допила свой кофе, как цивилизованный человек.
  
  
   Джони
   Надеяться на цивилизованную, мирную беседу с Эльнор было глупо. Горгона все еще злилась. У меня оставалась еще небольшая надежда на подарок. Хотя, едва ли сейчас сработает банальность вроде бриллиантов. Ну, или где я найду такой большой бриллиант?
   Распрощавшись с Ренаром и его прелестной женой, я вернулся домой и угодил в руки не в меру гневающейся на меня бабушки.
   - Где ты был?!
   - Думала, я сбежал?
   Элеонора испепелила меня взглядом. Еще одна Горгона, а их, помнится, было три.
   - Ужинал с Ренаром и его женой. Очаровательная женщина.
   - Охотница за деньгами, - фыркнула бабушка. - Выскочила за мужчину вдвое себя старше. Погоди, она его еще обчистит и бросит.
   Мне почему-то захотелось отстоять честь мадам Ренар, но я промолчал. Плеснул себе арманьяк на дно бокала и устроился в кресле напротив бабушки.
   - Партнеры отца... Я ведь никогда о них не спрашивал. Что это были за люди?
   - Откуда вдруг такой интерес? - фыркнула Элеонора.
   - Если в настоящем нет ничего экстраординарного, значит следует поискать в прошлом.
   Бабушка задумалась. Я старался ей не мешать, а уж когда она достала старую колоду карт, понял, что рассказ выйдет долгим. Элеонора всегда раскладывала пасьянсы, если ей требовалось что-то обдумать.
   - Мишель Болье чертовски походил на сына. Самодовольный мерзавец, тот еще сукин сын. Ему нравилось доминировать над людьми. А вот Руджеро, отец Поля Дюлака, мне нравился. Я только приветствовала его дружбу с твоим отцом. Руджеро был умен и честолюбив. У него было грандиозное будущее, я это видела. Отличный финансист. За него сражались многие фирмы, но он предпочел создать свою собственную. Ему всегда нравились книги, он просто мечтал быть издателем.
   - Романтично, - пробормотал я. Странно слышать, что бабушке кто-то нравится. Обычно она изливает сарказм. Одна из причин, почему я до сих пор не женат, а девчонки не приводят домой ухажеров.
   - Когда Мишель разбился, его сын даже на похороны не явился. Все взяли на себя Руджеро, и, конечно, твой отец.
   Я прикинул. Болье тогда было лет двадцать, и у нас пятнадцать лет разницы. Я похороны вообще не помню, если честно. И мне сложно представить отца, оплакивающего своего друга. Мне вообще сложно поверить, что у отца были друзья.
   - Потом скончался и Руджеро, и твой отец начал вести бизнес с сыновьями партнеров.
   - Они не очень-то ладили, верно? - предположил я.
   - Они принадлежали к разным поколениям. К счастью, твой отец обладал непререкаемым авторитетом.
   - Едва ли. Его ведь убили.
   Элеонора посмотрела на меня очень хмуро. Ей не нравилось, что я не скорблю по отцу. Скорблю, просто без показухи.
   - После смерти Болье его долю получает жена. А кто становится наследником Дюлака?
   Бабушка в великом раздражении перетасовала карты.
   - Просто поразительно, до какой же степени ты самодоволен! Ты просто не интересуешься происходящим вокруг!
   - Вовсе нет, интересуюсь. Поэтому и спрашиваю тебя.
   - Его родственники, если они есть. Кажется, у Поля была дочь.
   - Не знал, что он был женат.
   Бабушка в раздражении дернула плечом.
   - Незаконная. Но он ее признал. Анетт, или Жанетт, как-то так. Ни разу ее не видела.
   Подытожим. Единственная наследница Болье - его жена Надин. Достаточно умна, имела доступ к документам Эльнор и вполне могла знать ее настоящее имя. Явно связана с Жувом. Да и вообще, больше всех выигрывает: избавилась и от мужа, и от его компаньонов.
   С другой стороны, у Дюлака тоже есть наследница, и кто знает, что за сила за ней стоит. Но нет, банкротить компанию можно только изнутри. Значит, Надин.
   Но зачем убивать Эльнор? Не из-за виденной мельком фотографии, верно?
   Я прошелся по комнате, потом набрал номер Рено.
   - Можете достать для меня личные вещи Поля Дюлака, его бумажник?
   - Для вас, - обреченно вздохнул наемник, - я могу хоть его квартиру обыскать. Но вы ведь и тогда не отстанете.
  
  
   Квинни
   - По-моему все прошло неплохо, - жизнерадостно сказала Шанталь. - По крайней мере, ты не растерзала этого парня.
   - Угу.
   - Думаю, в итоге все разрешится к лучшему.
   - Угу.
   - Боже! Что это?! У тебя седой волос?!
   - Угу.
   Шанталь запустила в меня полотенцем.
   - Плохо, если женщину не волнует собственная внешность. Тревожный симптом. И если ты сейчас скажешь "угу", я тебя стукну.
   Я опустилась на пуфик.
   - Шанталь, что мне делать?
   - А чего тебе хочется?
   Это был по определению провокационный вопрос, потому что больше всего мне хотелось лечь и умереть.
   - Мне трудно давать советы, - Шанталь запустила пальцы в волосы, приведя прическу в полный беспорядок. - Мне повезло, а всем так везти не может. Хотя, "повезло" явно не лучшее слово... Ренар - тот еще жук. Но, Элеонора, пожалуйста, послушайся только одного совета: не пытайся разрешить все сама. Это не только твоя проблема.
   - Это вообще не моя проблема, - насупилась я.
   Шанаталь бесшабашно улыбнулась, чмокнула меня неожиданно в щеку и упорхнула. Я осталась наедине со своими мыслями. Не самая лучшая компания. Налила себе ванну, надеясь, что горячая вода с ароматной пеной смоет все мои неприятности и дурные мысли. Потом вспомнила про раненное плечо, спустила воду и присела на бортик ванны. Вместо того, чтобы думать о своем будущем, я вспоминала Джони. Меня обманул при первой встрече его внешний вид, да и потом - эта роскошная грива и манеры плохо вязались с нелепой легендой о бухгалтере. Они и с юридическим образованием плохо вязались, но всем странностям в конце концов нашлось объяснение: богатенький богемный мальчик.
   Вот оно. Богатенький мальчик из хорошей семьи. Наследник крупной компании. Ты не злишься на него, Элеонора Лермонт. Ты боишься. Потому что лучше прочих понимаешь: ничего серьезного у вас не выйдет. А тебе вдруг, как в юности, захотелось, чтобы было серьезно. Но ничего общего у содержанки и этакого прекрасного принца быть не может.
   Надо сказать, история, рассказанная в "Красотке", всегда казалась мне фальшивой. Недоброй и фальшивой.
   Еще была Шанталь, выскочившая за своего миллионера. Но она ведь никогда и не была содержанкой, скорее уж - гейшей, какой-нибудь ойран самого высокого ранга. Да и Ренар ее был - со странностями.
   Мы с Джони - другое дело.
   Я поднялась, наскоро умылась - в самом деле, совсем позабросила свою внешность - и вышла из ванной. В доме было темно, только в отведенной мне гостеприимными хозяевами комнате был оставлен ночник, да из-под двери в конце коридора пробивался свет. Она раскрылась, мы с Ренаром раскланялись и разошлись по спальням.
   Следующее утро встретило меня запахом подгоревших тостов и недовольным голосом Шанталь: "Да, мама. Нет, мама. Я в порядке, мама", и все в том же духе. Я с матерью не разговаривала уже несколько лет, и сомневаюсь, что она сейчас примет меня. Я многократно доказывала своим поведением, что глупа и распущена.
   - Привет.
   Мне досталась толика шанталева недовольства и парочка подгорелых тостов.
   - Проблемы? - спросила я, делая вид, что мы подруги.
   - Мама, - мрачно ответила Шанталь. - Сначала она устроила истерику из-за моего замужества. Как же так! Мужчине за пятьдесят! Я вот только не поняла, он у нее оказался то ли старой развалиной, то ли совратителем малолетних. А вот теперь она ведет себя так, словно я не беременна, а смертельно больна!
   - Постой-ка... - я так и не донесла тост до рта. - Ты беременна?
   - Боже! Ты только не начинай! - Шанталь закатила глаза. - Это не смертельно и, кстати, не заразно.
   Я все-таки сгрызла тост, пересушенный и жесткий, крошки оцарапали мне горло. Шанталь в положении... с ума сойти! Шанталь счастливо замужем, в положении, а тут я со своими проблемами и убийцами на хвосте. И если не дай Бог, с Шанталь что-то случится... я себе этого не прощу. Если, конечно, проживу достаточно долго, чтобы сожалеть. Мне ведь Ренар убьет.
   - Чем бы нам заняться?...- Шанталь сменила тему. Стакан молока в ее руке выглядел, как кубок, полный драгоценного вина. Я начала ей завидовать. Она то ли не понимала, насколько все серьезно, то ли успешно делала вид.
   - По магазинам мы пробежаться не сможем... - задумчиво продолжила Шанталь. - Не сидеть же нам, как прежде, распивая шампанское.
   - Тебе нельзя, - напомнила я.
   - Да я его и не люблю. О, можем кино посмотреть.
   - А еще повязать пинетки, - мрачно съязвила я.
   Шанталь и бровью не повела.
   - А еще мы можем вспомнить, что мы знаем о Надин.
   - Сука, - безапелляционно ответила я. Шанталь спорить не стала.
   - Ты сказала, что видела снимок у Дюлака, сменила тему Шанталь, потому что, как и я, ничего не могла вспомнить про скрытницу Надин. - Напрягись. Что на нем было?
   - Понятия не имею! Может вообще ничего особенного! Мама его!
   Я сгрызла еще один тост. Что бы не происходило, Шанталь я должна оставить. Я и раньше была не в восторге от того, что пришлось ее ввязывать, а уж теперь... Вот только идти мне было некуда.
  
  
   Джони
   Рено странно смотрелся в нашей гостиной. Впрочем, на любимой бабушкиной мебели - времен ее бурной беспутной молодости - кто угодно смотрелся странно. Наверное, даже ее любовники.
   - Кофе? Коньяк?
   - Я предпочитаю травяной чай, - огорошил меня Рено, в который раз разрушая все мыслимые представления о наемниках. На стол легла папка. - Я нашел для вас кое-что любопытное.
   - Мадлен, принеси, пожалуйста, чай и кофе, - я сел в безмерно неудобное кресло и пролистал содержимое папки. Уголовные дела двадцатилетней давности. - Что это?
   - Мсье Дюлак незадолго до своей смерти нанял частного детектива, одного моего приятеля, чтобы расследовать дело о смерти своего отца.
   - Это ведь было... - я пролистал еще раз дело, полное ветхих бумажек. - Это было лет двадцать назад!
   - Двадцать четыре.
   - Пищевое отравление, кажется?
   Рено ухмыльнулся. Нет, конечно нет. Не все так просто. Я выудил из папки отчет судмедэксперта. Отравление грибами. Намедни, как было в одном русском фильме, грибков покушал, и помер.
   - Дюлак хотел доказать, что кто-то убил его отца? И кто у него был под подозрением?
   Рено снова нахмурился, готовясь преподнести мне неприятные новости. Впрочем, я и сам без труда догадался.
   - Болье и отец, верно?
   Рено кивнул.
   - Ознакомитесь с бумагами сами, или вам помочь?
   - Можете изложить кратко? - предложил я, не готовый читать документы, возможно, обвиняющие моего отца. Почему-то мысль, что он может... Это было отвратительно, но мысль о том, что кто-то обвиняет отца в убийстве, не казалась мне кощунственной. То ли я не верил в его виновность, то ли наоборот - слишком легко представлял, что...
   Я глотнул кофе, в который Эрина, наша незаменимая и не в меру энергичная кухарка-экспериментатор, слишком щедро положила имбиря и перца. Во рту полыхал пожар. В голове - тоже.
   - Это было 28 мая 19ХХ года. Ваш отец, Руджеро Дюлак и Болье обедали вместе на вилле. Согласно свидетельским показаниям, подавалась говядина с грибным соусом, печеный картофель, паштет с трюфелями и сладкий бисквит. Плюс вино, три сорта, еще коньяк и ликер.
   Все это Рено излагал по памяти, не подглядывая в бумаги. Словно сочинял вдохновенно на ходу.
   - Вернувшись вечером домой, Руджеро почувствовал недомогание, однако врача вызвал только около полуночи, когда, по его словам, боли стали невыносимы. Прибывшие медики уже ничего не смогли сделать, только констатировали: смерть от отравления грибами.
   - А что с... - я покачал головой. - Верно, отец не любил грибы.
   - А у Болье была аллергия. А его отец, кажется, вообще ничего не ел из-за приступов ипохондрии.
   - Что не мешало ему разбиться, прыгая с парашютом. Обычно это кокетливо называют "аварией".
   Я поднялся и прошел по гостиной. Принесенная Рено папка только еще сильнее все запутала. Будто мало мне проблем здесь и сейчас. В дело вмешана история двадцатилетней давности.
   - И к какому выводу пришел ваш друг-детектив? Кто убийца?
   Рено пожал плечами.
   - Ни к какому. Это не входило в его задачу. Он собрал информацию. Потом Дюлак поручил ему найти данные о последней любовнице своего отца и их совместной дочери, но буквально на следующий день позвонил и отменил все.
   - Нашел сам?
   Рено вновь пожал плечами.
   - Или она его нашла. Или это стало неактуально. Бенуа, умоляю, сядьте! У меня уже голова кружится!
   Я плюхнулся в кресло.
   - Исходя из логики, это одна из замешанных в дело женщин.
   - Ну-ну, - хмыкнул Рено.
   - Элеонора или Надин? - я посмотрел на наемника в поисках поддержки и, конечно же, ее не обнаружил.
   - Пикантно, - только и сказал он. - В обоих случаях.
   - Элеонора в любом случае не убийца, - я тряхнул головой. Плохо дело, если мысль о виновности Горгоны возмущает меня больше, чем мысль о виновности отца.
   - Вам этого не хочется, - кивнул Рено.
   - Я ее знаю. Эльнор не убийца.
   - Евлалия однажды меня чуть не пристрелила, - доверительно сообщил Рено. - А они ведь подруги.
   Да пошел ты, Эмма! Я беспомощно посмотрел на папку, не зная, что с этим делать. Имело ли расследование, инициированное Дюлаком, какое-либо отношение к его смерти? Поиски возможных убийц Руджеро говорили о мести, то же, что происходило с Помоной - о жажде наживы. При чем здесь фото, мельком виденное Эльнор? Да и имеет ли оно хоть какое-то отношение к происходящему? А...
   Я посмотрел на Рено, с безмятежным видном пьющего свой травяной чай. Интересно, это травки на него так благотворно действуют?
   - На вашем месте... - как бы между прочим начал он и умолк.
   - Слушаю.
   - На вашем месте я разузнал бы о прошлом мадмуазель Лермонт и мадам Болье. Нашел любовницу Руджеро Дюлака и узнал, что стало с их дочерью. Случилось так, что я знаю отличного специалиста по поиску информации...
   - И во сколько же мне обойдутся услуги мадам Монрое? - спросил я.
   Рено назвал цену. Я присвистнул и уточнил: за каждого? А скидка на мелкий опт?
   - Информацию на мадмуазель Лермонт она вам даст почти бесплатно, - хмыкнул Рено.
   - Чек подойдет?
   Наемник с обворожительной улыбкой кивнул. Мне кое-как удалось убедить себя, что все это для пользы дела, и спать мне отныне будет значительно легче. Но, когда я ставил проспись, рука дрожала. Уже после того, как Рено ушел, пообещав держать меня в курсе, я сообразил: есть еще один человек, могущий помнить любовницу старшего Дюлака.
   Бабушка.
   Информация из ее уст обойдется еще дороже.
  
  
  
   Квинни
   После обеда - снова какая-то паста, вкуса я на нервной почве и не почувствовала - Шанталь упорхнула в магазин. Обещала принести мне все, что угодно, и я попросила плитку молочного шоколада. Очень большую плитку молочного шоколада. Окончательно я наплевала и на внешность, и на фигуру. Лучше бы тюбик помады попросила, честное слово.
   Оставшись одна, я сварила себе кофе, походила вдоль полок с книгами - безумно дорогими, порылась в журналах по антиквариату. У Шанталь и в лучшие-то годы нельзя было найти "Вог" или "Харперс Базар".
   Когда разглядывать и перебирать стало уже нечего (не считая какие-то совершенно уж личные вещи), я села в кресло в гостиной и сложила руки на коленях. Что делать - я не знала. Я понимала, что следует оставить Шанталь, не подводить ее, не подвергать опасности, однако с трудом представляла, куда мне податься и что сказать перед уходом. Если я не буду достаточно убедительна, Шанталь последует за мной.
   От размышлений, затягивающих во все более глубокий и опасный омут, меня отвлек звонок в дверь. Это не Шанталь и не ее муж - у них-то, конечно, ключи. Может быть, это Леклер? (Вот, я сказала это! Осталось только признать, что я хочу его видеть.)
   Вообще-то, открывать в чужом доме дверь было неправильно, но я тем не менее подошла и взглянула на посетителя сквозь серебристо-лиловое витражное окошко. На пороге стояла, поигрывая тонким вишневым мундштуком, Надин Болье. На ловца и зверь бежит. Или как-то так.
   Я открыла дверь, потому что в известной степени это избавляло меня от проблемы выбора. Надин окинула меня странноватым взглядом.
   - О, а я хотела спросить Флери, где тебя искать.
   Я скривилась и передразнила:
   - "Привет, Шанталь. Я никак не могу убить эту назойливую суку Квинни. Ты не знаешь, где она?"
   Оспаривать идею убийства Надин не стала, отчего мне несколько поплохело. Впрочем, начни она изворачиваться, и мне было бы еще хуже. Я все равно не смогла бы поверить этой женщине.
   - Что тебе нужно?
   Надин посторонилась и указала на машину.
   - Чтобы ты поехала со мной, Элеонора.
   Она знала мое настоящее имя. Тянет это на признание? И не должна ли я захлопнуть дверь перед носом этой женщины? Опять удариться в бега было так заманчиво, но сил у меня уже не осталось.
   - Подожди, я оставлю Шанталь записку. Не хватало только, чтобы она бросилась за мной вдогон.
   Надин пожала плечами. Я вырвала листок из блокнота и минут пять потратила на сочинение нехитрого коротенького послания. Вышло не слишком убедительно, но я очистила свою совесть. Я велела Шанталь сидеть дома и беспокоиться о своем здоровье, а не обо мне. Слушаться же, или нет - ее воля. Слабенькое, надо сказать, средство для очистки совести. Придавив записку телефонным аппаратом, я вышла из дома и захлопнула дверь.
   - Идем.
   Спустившись, Надин распахнула передо мной дверцу машины и дождалась, пока я села. Она все делала молча, неспешно, внешне совершенно спокойная. Но что-то в ее поведении настораживало меня. Как-то нехорошо дрожали ее руки. Надин закурила и села за руль.
   - Куда мы едем?
   - Не все ли тебе равно? - спросила Надин.
   Да нет, мне в общем-то наплевать, где меня шлепнут. Боже, куда меня везут?! Элеонора, что ты задумала? Во что ты ввязалась? У тебя же есть план? Почему ты вообще поехала с этой... этой...
   Надин достала пистолет и выложила его на приборную доску.
   Да. Теперь все ясно.
   - Зачем ты все это затеяла? - спросила я, решив, что жалеть мне уже не о чем. - Так хотела денег?
   - Неужели ты думала, что все это так просто? - спросила Надин. - Деньги? Пф-ф! это ты хочешь денег, красивой жизни. У меня более важная цель.
   - А именно? - спросила я.
   - Знаешь, что раздражает меня в романах и нелепых блокбастерах, Элли? - спросила Надин, в очередной раз уродуя мое имя. - Эти убийцы, выдающие за десять минут до финала все свои замыслы.
   - Значит, ты убийца? - уточнила я. Голос предательски дрожал.
   Надин промолчала.
   - Знаешь, ты неправа, - я попыталась потянуть время. - Дело не в деньгах. Просто я ненавижу мужчин, авторитарных, жадных и глупых. Мне просто нравиться оставлять их с носом, голых и нищих.
   - Из-за этого ты спала с Леклером? - ядовито уточнила Надин.
   - Ну, и на старуху бывает проруха.
   - Мы приехали, - мой афоризм Надин оставила без внимания. - Выходи.
   В руке у нее был пистолет. Я не знала, заряжен ли он, но проверять не решилась. Я вышла, ноги сразу промокли. Я угодила прямиком в грязную лужу. Надин завезла меня в какую-то заброшенную деревню. Слева высился дом, старый, с облупившейся краской; справа - заросшая кривыми деревьями роща, или, скорее, запущенный яблоневый сад. Ну, и куда она меня завезла?
   - Мне идти в дом? - уточнила я, стараясь не показывать свой страх.
   Надин подтолкнула меня пистолетом в спину. Чувство было странное: страх вдруг схлынул, оставив после себя пустоту. Я поднялась по скрипучим ступенькам на покосившееся крыльцо и ступила на не менее скрипучий, рассохшийся паркет. Внутри пахло гнилью.
   - В подвал.
   Я посмотрела на Надин. Итак, думаю у меня есть признание: она убила Дюлака и мужа и, наверное, отца Леклера. И меня убьет.
   - Знаешь, я ведь действительно не понимаю, зачем ты привезла меня сюда. Зачем ты вообще втянула меня в эту историю?
   - В подвал. Фонарик на столике у двери.
   Я взяла фонарик с рассохшейся, облупившейся тумбочки, включила его и начала спускаться по еще одной скрипучей лестнице в темноту. Словно героиня какого-то дешевого ужастика. Я добралась уже до середины лестницы, когда дверь позади меня захлопнулась и щелкнул замок. От испуга и неожиданности я едва не скатилась вниз кубарем. Света фонарика едва-едва хватало, чтобы осветить ступени.
   - Тут есть выключатель, - тихо сказал немолодой усталый голос. - Слева от вас, на стене.
   Я не заорала. Сама не понимаю, почему я оставалась такой спокойной. Осветила подвал фонариком, но толку от этого было мало. Так что я нашла выключатель, старомодный, фаянсовый, повернула его, и комнату затопил мертвенно-белый свет неоновой лампы, сопровождаемый характерным весьма назойливым жужжанием.
   - Матерь Божья! - выдавила я и прибавила слово из лексикона дедушки, уроженца Оркнейских островов. Он так отзывался об овцекрадах.
   К старой ржавой батарее длинной цепью была прикована женщина лет шестидесяти, прежде, наверное, ухоженная, но сейчас растрепанная и изможденная. Я бросилась к ней.
   - Что мне...
   Женщина подергала цепь и сказала зло:
   - Надин, эта.... - слова, сказанные почтенной дамой рядом с моими и близко не стояли. Какая я, оказывается, вежливая. - Решила запереть меня с кромешной дурой вместо пыток? Я выбираю клещи.
   - Ну, знаете ли... Промолчу из уважения к вашим сединам.
   - Ну-ну.
   Я села на шатающийся табурет, сгорбившись. Вообще-то, святая правда: я кромешная дура. Была бы умной, не поехала бы с Надин. Не стала бы она среди дня силой ломиться в дом Ренара.
   Вспомнилась дурная дрожь, то и дело сотрясающая ее тело. Может и стала бы. Речь в любом случае шла о женщине душевнобольной, и о ее странной и заранее пугающей "возвышенной цели".
   - Меня зовут Элеонора Лермонт, - представилась я поднимаясь и протягивая невежливой старой даме руку. Впрочем, мне казалось отчего-то, что ответной любезности от нее не дождешься.
   Старуха смерила меня презрительным взглядом, но все же ответила:
   - Элеонора Фрешо-Леклер.
   - Вы же... - я прикусила язык прежде, чем ляпнула "бабушка Бенуа". - Вы из Помоны, верно?
   Старуха сощурилась.
   - А ты та девица, охотница за деньгами, подружка Дюлака.
   В этот момент я окончательно убедилась, что ничего у нас с Джони не выйдет. Его бабушка меня просто испепелит при малейшем намеке на нашу связь. Зато теперь понятно, почему он так странно реагировал на "Элеонору". Эта конкретная пугает.
   - Ну а вы здесь какими судьбами? - невинным тоном поинтересовалась я.
  
  
   Джони
   - Элеонора Джоанна Лермонт... - Рено окинул взглядом мою гостиную. - Знаете, Леклер, а у вас тут мило. По крайней мере комната не напоминает диараму для журнала "Интерьер" за 1977 год.
   - Не отвлекайтесь, - посоветовал я.
   - Элеонора Джоанна Лермонт, родилась в небольшом городке в Восточном Лотиане, Шотландия. Мать родом с Гебридских островов, отец местный. Есть младший брат, актер-любитель. Биография совершенно чистая, если не учитывать, конечно, криминальные наклонности ее мужа и кое-какие мелочки. Можете вздохнуть свободно.
   Я и вздохнул, хотя в целом был в Эльнор уверен. Она не способна продумать и осуществить преступный план, и это скорее комплимент. В каком-то смысле она невинна, как дитя, особенно сейчас, когда наша поездка стряхнула с нее всю шелуху.
   - Что с Надин Болье?
   - О, тут тоже любопытно. Подобно вашей подруге, Надин чиста, как младенец. Ну, кое-какие мелкие мошенничестве, пара брачных афер, обвинение в проституции и сводничестве... Но в остальном Надин Ренж чиста, словно агнец. Но есть одна маленькая проблема, - Рено укоризненно посмотрел на свой чай. - Маленькая. Надин Ренж невинна, но кроме нее есть еще немало любопытных особ. Мы с Эвой изучили ее личности одну за одной: Надин Ренж, Николь Оренти, Линда Фероньезе, Мария Лиговска, Елена Докторович. Это самое раннее имя, им она пользовалась лет семь назад. Что было до того - тайна.
   - Она хорошо заметает следы, - кивнул я, потому что требовалась какая-то реакция.
   - Все может оказаться еще хуже, - мрачно ответил Рено. - Двадцать седьмого сентября 20ХХ года из Сены было выловлено тело русской эмигрантки, той самой Елены Докторович. По крайней мере, так решило наскоро проведенное следствие. Тело сильно разложилось, и опознать ее удалось только по вещам: серебряным сережкам и кольцу с лазуритом. Но потом вдруг объявилась наша "Елена Докторович" с заявлением, что она жива, а тело принадлежит Габриэль Мерсье, и серебро "Елена" ей дала поносить.
   - И?
   - Так случилось, что никто не сумел подтвердить либо опровергнуть обе личности, все подруги погибшей как-то разбежались.
   - Вы думаете?... - начал я.
   - что Надин Болье может быть очень опасна. И еще кое что. Я нашел любопытный фотоснимок, который может подсказать, где нам искать дочь Руджеро Дюлака. Но вам он не понравится.
   Я взял конверт, не зная заранее, что ожидать. Мне многое сейчас не нравилось. Вернее будет сказать, что мне не нравилась вся эта история от начала и до конца. Я открыл конверт и вытащил выцветшую фотокарточку тридцатилетней давности. Счастливая семья: Руджеро Дюлак, у него на коленях Поль - я его помнил таким весьма смутно, вихрастым и в коротких штанишках. А рядом - Элеонора с младенцем на руках. Моя Элеонора. Моя чертова бабушка Элеонора!
   Снимок, шурша, упал на пол.
   - О.
   - О, - согласился Рено.
   Вот теперь у нас с бабушкой есть пара отличных тем для разговора. И помоги ей бог, если она опять начнет врать и выкручиваться в своей манере.
   Бросив все, я понесся в бабушкины покои - по другому ее комнаты и не называли - и заколотил в дверь. Тишина. С запасом коньяка и сухих бисквитов старая ведьма могла выдержать долгую осаду. Но я все колотил и колотил в надежде, что ей это надоест, или у нее проснется совесть, но больше от злости и необходимости выпустить пар. Колотил, пока Стелла и Крис не повисли на мне с двух сторон, умоляя прекратить.
   Прекратил. Выдохся. Опустился на стул.
   - Ее нет, - сказала Стелла. - И я ее не видела сегодня. Кажется, она ушла и...
   - Мадлен! Мадлен! - крикнул я так, что сестры от меня шарахнулись, а горничная немедленно прибежала на зов. Наверное, оттого, что я редко злюсь. - Ключи, живо.
   - Бенуа, вы не можете... Мадам Элеонора...
   Верная бабушкина наперсница (да-да, в пару к "Покоям") задрожала от возмущения. Или от страха.
   - Боишься, что я найду в бумагах старой ведьмы что-то лишнее? Вот интересно, в ее желании держать меня здесь, на глазах сколько было надежды защитить меня, а сколько - спрятать прошлое, а?
   Стелла уставилась на меня непонимающе. Крис шмыгнула носом, готовая в любую секунду пустить в ход свое любимое оружие: истерику. Мадлен были рада к ней присоединиться. Я же все никак не успокоиться, полный злости на Элеонору, на себя, на девчонок, на ни в чем не повинную горничную.
   Положение спас Рено, как всегда уравновешенный и невозмутимый.
   - Мадлен, дайте ключи. Ваша хозяйка может быть в опасности, и нам следует поторопиться. А вы, Леклер, прекратите истерику. Ваша бабушка завела роман с приятелем сына? Тоже мне трагедия! Это было тридцать лет назад!
   - У бабушки был роман с папиным другом? - живо откликнулась Стелла.
   - Тридцать лет назад, - еще раз сказал Рено.
   Мне стало стыдно. В самом деле, закатил истерику из-за пустяка. И главное: будто бы не ожидал от старухи ничего подобного! Это ведь была шуточка в ее духе.
   Стелла принесла мне коньяк, Крис повисела на мне, пытаясь выяснить пикантные подробности, и я остыл. В самом деле, тоже мне трагедия. Рено тем временем открыл дверь, и уже носился по бабушкиному кабинету, раздергивая шторы и распахивая окна.
   В кабинете пахло табаком с ванилью, кофе и вином; запах намертво въелся в каждую трещинку, каждый лоскуток, и наверняка останется навечно, будет напоминать о бабушке еще годы и годы. В отличие от всего прочего дома, обставленного в полном соответствии с бабушкиным вкусом несколько кричаще, кабинет был полон темной мебели, фарфора и бронзы. Когда-то в детстве я спросил ее, почему, и получил ответ: "Солидность, Бену. Главное, это солидность!". И они с отцом были солидны до абсурдного, и все человеческое, включая ошибки и разбросанные вещи, оставляли нам с девчонками. По крайней мере, так мне казалось до сегодняшнего дня.
   - Милая комната, - прокомментировал тем временем Рено.
   - Бросьте. Это самая жуткая комната в доме, даже учитывая гостиную и то, что твориться обычно у Крис. Мадлен, где ключи от секретера и от сейфа?
   Мадлен, шокированная и настроенная нашим вторжением, ответила предельно сухо:
   - Ключи у мадам.
   - А где мадам?
   - Я не видела ее со вчерашнего вечера.
   Если подумать, это было весьма необычно, ведь бабушка предпочитала находиться в центре всеобщего внимания. Я пошарил на столе, но ничего ценного или полезного не нашел. Исчезнуть, не оставив подсказки, на бабушку это было не похоже. Я начал волноваться. Среди ее дурных качеств была и привычка создавать трудности, чтобы потом преодолевать их.
   - Сможете вскрыть замок?
   Рено хмыкнул.
   - Секретер с легкостью, а вот с сейфом придется повозиться.
   - Секретер и я могу вскрыть, - сообщила Стелла, чьи восторженные взгляды на Рено стали уже меня раздражать. - Посторонитесь-ка.
   Я опустился в кресло, Крис присела на подлокотник, а Мадлен попросту привалилась к стене, неспособная стоять прямо.
   - Извините, Мадо.
   - Все в порядке, - глухо сказала она. - Мсье Бенуа, у меня сердце не на месте. Мадам странно себя вела в последнее время.
   - Ну, если мадам было что скрывать... - глубокомысленно изрекла Стелла. - Готово! Фух, ну и бардак тут!
   В этот же момент Рено вскрыл сейф, и мы получили возможность зарыться в бумаги, чувствуя себя шпионами.
  
  
   Квинни
  
   Несмотря на то, что мадам явно не желала принимать мою помощь, я присела рядом, стерла с ее лба кровь и осмотрела ссадину. Вроде бы, ничего серьезного.
   - Так что вы здесь делаете?
   - Я надеялась договориться с Болье, - неохотно пробормотала Элеонора.
   Мне вспомнилось, как дрожали руки Надин.
   - Не обижайтесь, но не думаю, что это вообще возможно.
   Элеонора недовольно зыркнула на меня из-под растрепанных седых волос.
   - Надин - совершенно сумасшедшая, - пояснила я. - Будь она нормальной, я бы с ней не пошла. Она всю дорогу бормотала что-то о мести. Вы не в курсе, о чем это она?
   Элеонора фыркнула.
   - Не твое дело.
   - О, вы правы, - согласилась я. - Все это - не мое дело, вот совершенно. Но я здесь, рядом с вами, а значит, каким-то образом имею отношение к этой истории. Кому и за что Надин собралась мстить?
   - Она считает, - нехотя ответила Элеонора, - что мой сын убил ее отца.
   - А он?
   - Да как ты смеешь?! - взорвалась старуха.
   - Просто спросила. Я ведь не знала вашего сына.
   - А мой внук, по-твоему, способен на убийство? - провокационно спросила Элеонора.
   Я задумалась.
   - Нет, пожалуй. Ему больше идут плащ и шпага. Благородный разбойник в худшем случае.
   Элеонора внезапно рассмеялась. Я не успела узнать, что показалось ей таким забавным, потому что дверь раскрылась, и на вершине лестницы показалась Надин с пистолетом, который навела на меня. Логично. Моя соседка едва ли была способна сейчас совершать глупости.
   - Я хочу видеть твоих щенят, всех трех. Позвони, и пусть они прибудут на место, которое я укажу.
   - С чего мне делать это? - весьма царственно спросила Элеонора.
   - Потому что в противном случае, - в елейном голосе Надин вовсю звучали нотки безумия, - я оставлю вас здесь умирать от жажды и голода. Места глухие, к тому моменту, когда вас отыщут, опознавать придется по зубам.
   - Ты и так убьешь нас, а также моих внуков, - пожала плечами Элеонора, заставив цепь зазвенеть.
   - Да. Но пуля в лоб мне кажется предпочтительнее долгих мучений.
   Мне кстати тоже. Но я сочла разумным промолчать и не злить мадам несносную бабушку и полоумную Надин.
   - У тебя есть время подумать, старуха, - сказала Надин и захлопнула дверь.
   Ясно. У меня выбора нет вообще, я в любом случае погибну, как неудобный свидетель сразу нескольких преступлений. Черт. С меня даже страх схлынул. Осталась только странная, гудящая пустота. И я, барахтающаяся в этой пустоте. С этим надо что-то делать.
   - Надо бежать.
   - Как? - Элеонора позвенела цепью. - Я прикована... А, ты имеешь в виду, тебе бежать? Мы в подвале, дверь крепкая, окон нет.
   Я встала с табурета и огляделась. Пол земляной, стены сложены из кирпича, и известка крошится от влаги. Здесь вообще достаточно сыро. По углам навален всяких хлам, и если мне удастся выманить Надин на середину комнаты...
   Огрею ее по голове.
   Отличный план. Невыполнимый, но отличный.
   Я подошла к Элеоноре и подергала цепь.
   - Скоба держится на честном слово. Если ее расшатать, то я освобожу вас, - я ковырнула известку, на пол посыпались крошки. - Мне только нужен какой-нибудь инструмент.
   Я еще раз осмотрела подвал. Когда-то он совершенно точно был обжитым. В одном из углов висел перекошенный щит, и на нем одиноко болталась ручная дрель. Она - даже отсюда видно - безнадежно заржавела и сломается при малейшем нажиме, но может остальные инструменты просто осыпались вниз и пребывают каким-то чудесным образом в лучшем состоянии? Мне бы подошел молоток, или стамеска.
   В углу было темно, мертвенно-белый свет лампы рассеивался и не достигал этого места, к тому же ему мешал опорный столб. Я поковыряла кучу хлама, потом вспомнила о фонарике. С ним дело пошло быстрее, хотя разгребать гору воняющего гнилью мусора было противно, и меня то и дело начинало тошнить. Тут были куски ткани, обрывки кожи, какие-то мелкие железки. Даже тонкое золотое колечко здесь валялось.
   Следующая находка заставила меня отшатнуться, налететь на столб и сползти по нему на пол.
   Груда хлама была - по большей части - парой едва присыпанных землей скелетов.
  
  
   Джони
  
   Вещей у бабушки было необычайно много, причем порой, совершенно ненужных. Рубиновая брошь соседствовала с дешевыми сережками, к тому же, сломанными. Старые письма лежали вперемешку с корешками чеков и вырезанными из газет кроссвордами. Только сама Элеонора, наверное, могла разобраться в этом бардаке. Мы шарили по шкафам и ящикам впятером, и даже Матильда, отбросив чопорность, присоединилась к нам. Она же первая воскликнула победно: "ага!" и замахала в воздухе голубой картонной папкой.
   - Я помню, мадам ее рассматривала!
   Мы сгрудились вокруг стола, глядя на эту папку и не решаясь открыть ее. Что, если Элеонора действительно завела роман с Руджеро Дюлаком? Что, если у нее есть дочь меня моложе?
   Не так. Что, если мой отец действительно отравил своего компаньона?
   - Будете смотреть, Леклер? - Рено покосился на меня.
   Я подвинул к нему папку, с радостью перекладывая ответственность на чужие плечи. Жест был ребячливый, но, надо сказать, я был заранее не в восторге от возможных новостей.
   - Идемте на воздух, - Рено взял папку и первым вышел из душной, пропахшей прошлым комнаты.
   Пока Мадлен возилась с кофе и чаем, а мы с девчонками делали вид, что вовсе не заинтригованы (и не напуганы), Рено просматривал бумаги. Наконец, глотнув чая с ромашкой и чабрецом (вот, наверное, секрет его невозмутимости), Рено откинулся на спинку кресла.
   - Итак, свидетельство о рождении: 25 декабря 19ХХ года, Женевьев Леклер. Мать - Элеонора Леклер, отец - Руджеро Дюлак, что, согласитесь, делает ему часть.
   - Она что, действительно назвала дочь "Женьевьев"? - пискнула Крис.
   - Типично, - согласилась Стелла.
   Я на них шикнул.
   - Что там еще?
   - По всей видимости, после смерти любовника ваша бабушка вынуждена была отдать дочь в приемную семью. Однако, судя по бумагам, спустя какое-то время девочку передали в приют. Потом мадам Леклер и вовсе оплатила услуги сыщиков, чтобы разыскать Женевьев. Очевидно, безрезультатно.
   - Почему?
   - Все, что у нас есть, это фамилия ее приемных рожителей и название приюта. Чета Фрамбуаз и приют "Эколин Руж" - маловато для начала, - Рено покачал головой. - Без доступа к базам мы потратим слишком много времени.
   - Звоните своей Фурии, - вздохнул я, понимая, к чему он клонит. - Я даже оплачу свурхурочные.
   Он уже достал трубку, но тут в дверь позвонили. Переполошившись, Мадлен бросилась открывать, но вернулась не с Элеонорой, а с мадам Ренар и искомой мадам "Фурией" Монрое. Жена Ренара показалась мне при наших встречах дамой уравновешенной и невозмутимой, обладательницей прекрасных манер и шарма, но без страсти Эльнор; так вот, эта самая мадам сбросила на пол пальто, не заботясь о его сохранности и налетела на меня. У нее оказались совершенно ледяные руки.
   - Квинни! То есть, Элеонора, конечно, Элеонора! Она у вас?
   - Нет... Ну вот, еще одна Элеонора пропала... - потом медленно, очень медленно до меня дошло, что речь идет о моей Горгоне. - Что случилось?
   Мадам Ренар молча протянула мятый, вырванный из блокнота листок. На нем бегло (половина аксанов потеряна) написано: "Шанталь, чтобы не подвергать тебя опасности я должна уехать. Целую, Э.". Целую, значит, Э...
   - И куда она могла уехать?
   Мадам Ренар пожала плечами.
   - Боюсь, мы с ней не настолько хорошо знакомы.
   - Вы же подруги.
   - Коллеги, - мадам смешно сморщила нос. - Бывшие.
   Я посмотрел на Рено, едва слышно обсуждающего что-то со своей Фурией. Сейчас первоочередная задача выяснить, куда же подевалась Женевьев Леклер, и я совершенно не удивлюсь, если теперь ее зовут Надин Болье, и исчезновение обеих моих Элеонор связано с ней. Я хотел просить Монрое об услуге, но обнаружил, что Рено уже это сделал. Фурия села, открыла свой лэптоп и прикурила что-то до невозможности ядовитое.
   - Можно мне кофе, черный, сладкий?
   Мадлен умчалась на кухню.
   - И стакан молока, пожалуйста, - бросила ей вдогонку мадам Ренар.
   Мы некоторое время сидели молча, наблюдая, как окутанная клубами дыма Фурия колдует над своим лэптопом. Ее худые руки порхали над клавишами, а черная сигариллла скользила из одного угла рта в другой. То и дело Фурия хмыкала и хмурилась, и вообще выглядела пугающе. Наконец Монрое оттолкнулась от стола и сделала глоток остывшего кофе.
   - Значит так...
   - Глухо? - я не особенно надеялся на успех, ведь дела были в лучшем случае двадцатилетней давности.
   - Да нет, - покачала головой мадам Монрое. - Скорее скверно. Во-первых, Фрамбуазы, Пополь и Жанна...
   - Я вспомнила! - Мадлен подскочила на месте. - Пополь Фрамбуаз! Он работал у мадам шофером, раньше, до Ришара.
   Монрое царственно кивнула.
   - Да, Пополь Фрамбуаз. Ушел из дома 16 февраля 19ХХ года и не вернулся. Через положенный срок открыли дело о пропаже человека. В документах сохранилась справка от психиатра: в промежуток между шестнадцатью и двадцатью одним годами он десять раз сбегал из дома, ему даже диагностировали психофугу, один раз он отсутствовал больше полугода. Искали его, судя по всему, вяло. А 30 мая пропала и Жанна Фрамбуаз. Женевьев - ей тогда было двенадцать лет - вернулась из школы и обнаружила дом нараспашку. Исчезли кое-какие ценности, вроде сережек и обручальных колец, и деньги. Следствие возобновилось, а Женевьев поместили в приют "Эколин Руж" в пригороде. Кстати, судя по отзывам того времени, очень неплохое место. Однако, спустя примерно полгода в приюте случился пожар. Никто не выжил.
   У меня по спине пробежал неприятный холодок, словно я коснулся чего-то по-настоящему гадкого. Что за девочка, приносящая несчастья?
   - И Женьевев? - спросил я.
   - Двести семьдесят пять человек, - бесстрастно ответила Монрое. - Медицинские архивы также сгорели, так что опозвнавали по вещам. Найдено было тело с нательным крестиком Женевьев. Желаете взглянуть?
   Я поднялся, подгоняемый каким-то гадким любопытством, обошел стул и взглянул на экран, где веером было открыто множество фотографий. От большинства мне стало дурно, несмотря на ужасающее качество снимков. Я сглотнул.
   - Постойте-ка... - я ткнул в фрагмент группового снимка, где стояли в ряд пять девочек в почти одинаковых платьях. Отлично видна была у одной из них в ушах пара сережек, заурядный, но очень хорошо мне знакомых.
   - Пара золотых серег с бирюзой, выточенной в форме бабочек, - прочитала Монрое. - Пропали из дома Фрамбуаз после исчезновения Жанны. Или, возможно, сгинули в пожаре.
   - Думаю, мы их нашли, - брезгливо морщась, мадам Ренар разогнала дым. - Их носит Надин Болье. Меня это всегда удивляло, честно говоря: то и дело она надевала эти дешевые сережки, в соседстве с бриллиантовой брошью или дорогущим дизайнерским колье.
   - Что ж, как не пугающе это звучит, но нашу Женевьев преследуют смерти. Фрамбуазы, друзья по приюту и, если она теперь зовется Надин Болье, еще и брат с мужем, - Монрое резко затушила сигарету. - Мне это не нравится.
   - Есть у нас какие-нибудь зацепки? - деловито спросил Рено, чем заслужил мою пожизненную благодарность.
   - Только адрес приемных родителей. Судя по всему, теперь это весьма запущенное, глухое место, и оно никому не принадлежит.
   - Отлично. Есть с чего начать, - Рено переписал адрес и посмотрел на меня. - Вы со мной?
   Мне в который раз стало не по себе. Все, что было связано с моей... тетей, отличалось каким-то дурным душком. Но, боже мой, если Надин Больше это Женевьев, если смерти вокруг нее неслучайны (а их для этого слишком много), то... Помоги мне Бог, где мои Элеоноры?!
   - Найди все данные на Надин Болье, - коротко приказал Рено, самым зловещим образом проверяя пули в пистолете. - Есть же что-то, за что ее можно посадить.
   - Эмма так любит действовать по закону, - промурлыкала Монрое. - Прелесть просто. Ладно, девочки, изучим биографию нашего демона. А вы, мальчики, можете идти, и будьте поаккуратнее.
   Я посмотрел на совершенно спокойного Рено и поежился. Мне бы его уверенность, честное слово.
   - Возьмем внедорожник, - предложил я. В случае чего, укроемся в нем, как в танке.
   Рено кивнул, любезно создавая иллюзию, что я что-то решаю.
  
  
  
   Квинни
  
  
   Я часа полтора долбила известку старой ручной дрелью, до того ржавой, что вниз сыпалась рыжая влажная крошка. Старуха все это время бормотала что-то себе под нос. Я не особенно прислушивалась, я вообще старалась держаться подальше, не обращать на нее внимания и не реагировать на слова. По большей части это были оскорбления, в том числе и в мой адрес. Надин, впрочем, тоже доставалось.
   -Я так понимаю, вы знакомы? - я раскачала штырь, вытащила его и позвенела цепью. - Готово. Вы свободны.
   Наверху за дверью кто-то завозился, лязгнул засов. Я поспешно сунула штырь обратно в дыру и кое-как залепила ее кусочками влажной известки.
   - Если не будете бурно жестикулировать, она ничего не поймет.
   Я опрометью кинулась к табурету и едва успела сесть. Надин спустилась и вновь наставила на меня пистолет.
   - Итак, твое решение?
   Забавно. Я всегда считала ее недалекой, может быть, немного злобной, жадной и расчетливой. Я думала, ради денег она пойдет на все. Деньги - естественная мотивация для таких, как она. Как мы. Дешевые сережки с бирюзой были сентиментальным напоминанием о первой любви, или о матери, или о прежней жизни. У каждой есть что-то такое. А она вдруг села на грязные ступени, не заботясь о сохранности светло-бежевого костюма последней коллекции. И туфли ее - предмет моей давней зависти - были все в жидкой грязи. И у нее все так же тряслись руки. Как у безумицы перед срывом.
   - Что ты надумала, старуха?
   Элеонора царственно покачала головой.
   - Я не собираюсь подставлять под удар своих внуков. У тебя есть претензии ко мне? Давай обсудим их наедине. И убери отсюда эту девчонку.
   Надин вскочила и приставила к моей голове пистолет, пахнущий железом, маслом и настоящим, неподдельным ужасом. Господи...
   - Убрать?
   Я сглотнула, почти готовая услышать щелчок курка. Тишина. Только холодок и запах железа и масла.
   - Женевьев... - прошептала Элеонора.
   - Не смей меня так называть! - взорвалась Надин и отшвырнула меня к стене, прямо на неглубокую могилу. - У тебя нет никакого права!
   Меня окутал запах гниения, и не знаю, что было хуже: боль в плече, костя, трещащие подо мной или сумасшедшая с пистолетом. Ну, или Элеонора, продолжающая подливать масла в огонь.
   - Значит, это в самом деле ты, Женевьев? Ты не умерла?
   Надин - или Женевьев? - истерично расхохоталась.
   - О, так ты переживаешь, мамочка? Следишь за судьбой брошенного ребенка?
   Я медленно отползла в сторону от могилы, стараясь не терять Надин из виду. Мне не хотелось поворачиваться к ней спиной даже сейчас, когда все ее внимание концентрировалось на Элеоноре. Та сидела с преувеличенно прямой спиной и смотрела фурии прямо в глаза. Или это Эриния? Мысли мои метались, отчаянно ища вуход, а выхода не было. Даже если мы и освободили Элеонору от цепи, что это дало? Мы с Надин не справимся, наверное, даже вдвоем. Ее ярость...
   -Я думала, ты погибла, - голос Элеонор был таким же неестественно ровным, как и ее спина. - Я предприняла расследования, но они ничего не дали.
   - А разве не этого ты хотела, отдавая меня Фрамбуазам? - спросила Надиню. Таким тоном задаются вопросы, не требующие ответа. Она все для себя решила.
   - Пополь и Жанна были хорошими людьми, - своим ровным тоном Элеонора только ухудшала ситуацию. - Они обещали заботиться о тебе. Они всегда хотели ребенка. Мне так жаль, что они...
   Надин хрюкнула. Не рассмеялась, а именно хрюкнула. Словно лопнуло что-то, что-то грязное и нехорошее. Как она столько лет могла прикидываться нормальной? Нет, как я могла столько лет быть слепой? Меня все эти годы раздражала Шанталь - ангел Шанталь! - и почти восхищала эта отвратительная безумная баба. Лицо ее переменилось, оплыло, обрюзгло. Рот истерично скривился. Ни следа былой красоты.
   - Они были нормальные родители. Заурядные, но нормальные. Ничего особенного. А потом на мое двенадцатилетние они решили вдруг рассказать о моих настоящих родителях, у которых дома, и машины, и квартиры в Париже, и фуа-гра на обед. И подарить мне эту... эту дешевку! Этот мусор!
   Она с мфсом вырвала сережку и бросила под ноги Элеоноре. И даже кровь не вытерла. Спокойно, Эльнор, спокойно. Лающая собака не кусает. Пока она говорит, она не опасна. Наверное.
   - Я ликовала, когда их не стало! И когда сгорели маленькие ублюдки в Эколин Руж, что смеялись надо мной. Я ликовала, когда сдох мой братец - Леклер. И это ничтожество - Болье. И Дюлак, еще один брат-полудурок. И знаешь что, - она склонилась к Элеоноре. - Я зажарю твое сердце со шпинатом и съем.
   Надин выпрямилась. Старая карга упустила такой чудный шанс ударить ее цепью по темечку!
   - Я вернусь через час. И либо ты позвонишь Бенуа, либо я позабочусь, чтобы ты и эта шлюха твоего внучка умирали долго.
   Она вышла, захлопнув дверь, и я смогла наконец подняться и подойти к Элеоноре.
   - Почему вы не?...
   - По-пополь... - старуха быстро утерла слезы, но они лишь потекли сильнее. - Она у-убила милейшего Пополя!
   Я оглянулась на угол. Да уж. Села рядом и обняла хрупкую и, наверное, сейчас очень слабую женщину.
   - Вот что, нужно выбираться отсюда. Нам нужен план.
  
  
   Джони
  
   Темнело, начался дождь, а навигатор завез нас в такую глушь, что... По счастью, за рулем был невозмутимый Рено, который кроме навигатора то и дело обращался к карте, разложенной у меня на коленях.
   - Хватит нервничать, - буркнул он, включая дворники. - Насочиняли себе черти что!
   - А если она убийца?
   - Гм. Похоже на то, - кивнул Рено. - Убийца-психопатка. Полагаю, и Фрамбуазы не просто так пропали, и приют не сам по себе сгорел.
   - Спасибо. Успокоили.
   - Слушайте, Леклер. Нет ведь никакой уверенности, что ваша бабушка и подруга сейчас с Болье.
   - Боюсь, я слишком хорошо их знаю, чтобы быть в этом уверенным.
   Впрочем, объяснить это было так же трудно, как дурное предчувствие. Просто гложет что-то, и ты можешь только досадовать на себя. И на это "что-то".
   Мы тем временем подъехали к дому, прежде, наверное, весьма уютному, но сейчас полуразрушенному. Ступени крыльца начали гнить. Над дверью сохранилась табличка с именем владельцев - "Фрамбуаз". Рено взвел курок, толкнул дверь и вошел. Я предпочел держаться у него за спиной. В конкурсе на самого крутого парня я даже участвовать не буду.
   Внутри царило еще большее запустение. Видно было, что дом брошен лет двадцать назад, и начал медленно разрушаться от старости. Полы скрипели, и страшно было делать каждый следующий шаг. Под ногами были пыль и грязь, в которых четко отпечатались следы. Кое-где пыль была истоптана так сильно, словно здесь дрались или танцевали.
   - Два человека... - Рено присел на корточки, похожий сейчас на Натти Бампо, героя моего детства. - Мужчина и женщина в приметных туфельках на шпильках. А здесь еще две женщины.
   - Впечатляет, - кивнул я, не зная, впрочем, насколько этому можно верить. Цирк просто.
   - А это Жув...
   Я подскочил на месте и бросился к Рено, склонившемуся над телом. Пощупал пульс. Жилка билась слабо-слабо, едва ощутимо. Рубашка на груди Жува промокла от крови.
   - Я вызову скорую.
   - И полицию, - кивнул Рено. - У нас огнестрел.
   - А как мы объясним свое присутствие? - мне совершенно не хотелось сталкиваться с полицейскими и пытаться убедить их, что я никого не убивал и сроду не держал в руках оружия.
   - Лицензия, - Рено похлопал себя по карману. - К тому же, врачи все равно с ними свяжутся. Огнестрел.
   Я набрал номер скорой, и пока объяснялся с ними и диктовал адрес, Рено сумел привести Жува в чувство. Похоже, у запасливого наемника в карманах сыскались кое-какие лекарства. Жув с трудом сел, прижимая руку к боку, и посмотрел на нас мутным взглядом.
   - Гребаная сука...
   - Где Болье? - деловито осведомился Рено.
   - Гребаная сука! - Жув сплюнул кровь, целясь мне под ноги, словно я был тут в чем-то виноват. - Совсем с катушек съехала. И все из-а гребаной старухи Фрешо!
   Я выдохнул. Спо-кой-но.
   - Где они? Где Болье и моя бабушка?
   Жув рассмеялся, булькая. Снова сплюнул, попав мне наконец на ботинок.
   - В подвале. Поторопитесь, пока она не убила нахрен старуху и твою английскую суку.
   Спокойно. Спокойно. Спокойно. Где этот чертов подвал?! Жув продолжал булькать и хихикать. Спокойно!
   - Рено, пожалуйста, держите меня, чтобы я его не убил.
   Рено похлопал меня по плечу.
   - Спокойно, - вот, он тоже это сказал. - Идемте на подвиги. Кстати, сука шотландская.
   Сказав это с нордическим спокойствием, Рено оставил Жува булькать и плеваться кровью на полу и пошел на поиски подвала. Я поспешил за ним, разрываемый противоречиями: с одной стороны мне следовало дождаться скорую, а с другой хотелось до ее приезда придушить Жува своими руками, а потом взяться за Болье. Спокойно. Надо держать себя в руках.
  
  
   Квинни
  
   Я сидела, обнимала содрогающуюся от рыданий Элеонору и мысленно просила только об одном: придите мне на помощь. Прошу. Некстати вспомнился Джони, который всякий раз оказывался рядом и выручал меня из беды. И пусть его хоть тысячу раз звали Бенуа Леклером...
   Мне почему-то подумалось, Бенуа непременно придет за своей бабушкой и угодит в ловушку, расставленную Надин, или Женевьев, или кто она там.
   - Почему Болье вас ненавидит?
   Элеонора вывернулась из моих рук - ну и пожалуйста! - и отодвинулась.
   - Полагаю, я не обязана исповедоваться перед...
   - Перед? Перед кем? - я поднялась и прошла по подвалу, разглядывая хлам (только не ту кучу в углу, только не ту кучу). Мне не помешало бы нечто тяжелое, огреть Надин по голове. - Перед шлюхой?
   - Перед едва знакомой девицей, - нашлась Элеонора.
   - Элеонора Д. Лермонт, - ядовито представилась я. - Увы, давно уже не девица.
   Я взвесила в руках ножку от тонетовского стула. Слишком легкая.
   - Женевьев - моя дочь.
   Я обернулась. Элеонора откинулась, брезгливо морщась, на грязную влажную стену, и отвела от лица седые волосы.
   - После смерти ее отца, Руджеро Дюлака, я вынуждена была отдать ее в семью, в хорошую семью. Времена для Помоны были нелегкие, требовались все мои силы. К тому же мой сын... был в ярости. Руджеро был его школьным приятелем, сестра была младшего его собственного сына. Звучит так, словно я оправдываюсь...
   И эта "миссис Робинсон" посмотрела на меня. Я села на пол рядом.
   - Не мне вас судить. Я выскочила замуж едва закончив школу за полное ничтожество, чем довела отца до инфаркта. Я уже лет десять не говорила с родителями.
   Элеонора хмыкнула.
   - Мы бываем такими дурами порой.
   - Но вы его любили, Дюлака?
   - У него было качество, отсутствующее и у моего мужа, и у сына. С ним я чувствовала уверенность. Знала, что мы решим любую проблему. Полагаю, это называют надежностью.
   - Зато это есть в вашем внуке... - я подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком. Джони.... Бенуа... нет, хватит, а не то я сейчас расплачусь.
   Я повернула голову и обнаружила, что Элеонора смотрит на меня.
   - О...
   Это "о" было до того многозначительным, что я спросила:
   - Что?
   - Не важно, - покачала головой Элеонора. - Все равно минут через пятнадцать мы умрем.
   Оптимистично. Я поднялась.
   - Вот хрен вам! - и присовокупила пару любимых дедом ругательств.
   В этот момент дверь открылась, и Надин быстро спустилась по лестнице. На лице у нее были мелкие пятнышки крови, и как-то думать не хотелось - откуда. Она направилась к Элеоноре, а когда я попыталась преградить путь, отшвырнула меня в гол. Расколотая кость вонзилась мне в бедро. Mo chreach*!
   - Поднимайся.
   Надин за волосы вздернула Элеонору на ноги и наотмашь ударила ее по лицу. Ну уж нет! Я пошарила в этой куче мусора, и под руку попался разводной ключ, такой же ржавый и грязный, как и все вокруг. Превознемогая боль в ноге и плече, я поднялась и огрела Надин по затылку, заставляя ее выпустить Элеонору. Увы, то ли удар мой вышел слишком слабым, то ли безумие придало этой дряни сил, но она лишь пошатнулась и обернулась. Неловким ударом я все же выбила у нее пистолет, он отлетел в тот же злополучный угол. Туда же полетел и разводной ключ. Надин была куда сильнее меня.
   Мы катались по полу, ударяя куда придется, и похоже, без особого успеха. Потом я получила удар в плечо, и от боли все почернело перед глазами. Наманикюренные ручки с острыми ногтями сдавили мое горло, выжимая остатки кислорода. Джони! Спаси... Спасите...
   Надин отлетела куда-то в сторону, издав ужасающий вопль. Я попыталась отбиться от нового нападающего, но он крепко прижал меня к себе.
   - Ш-ш-ш. Тихо, Эльнор, все хорошо, я здесь.
   - Джони! Бену! - я уткнулась носом в его волосы и разрыдалась.
   Голос Рено донесся как сквозь подушку:
   - Здесь еще двое... трое раненых!
   Врачей я уже не запомнила.
  
  
   Джони
  
   В этой растрепанной, вымазанной в грязи и крови бабе не было ничего от знакомой мне Надин Болье. Чудно было думать, что именно она стоит за всеми преступлениями и махинациями. Впрочем, говорят, сумасшедшие изобретательны.
   - Будем слушать, что она скажет? - Рено опустился на стул рядом и протянул мне бумажный стаканчик с кофе. - Ваша бабушка в сознании и...
   - Не хочу с ней разговаривать.
   Ругаться со старухой я не хотел. Эльнор же, накачанная обезболивающим, противостолбнячной сывороткой и черт знает чем еще, заснула еще в машине скорой помощи. Девочки и мадам Ренар ждали дома новостей, а я сидел и смотрел на Надин Болье сквозь стекло.
   - И что, нам дадут послушать?
   Рено хмыкнул.
   - Лицензия.
   - О. Вы консультирующий детектив, как Шерлок Холмс?
   - Нет. Комиссар - мой армейский приятель. Обещал провести допрос сам, в лучших иезуитских традициях.
   - Надеюсь "Молот ведьм" у него при себе... - пробормотал я.
   Комиссар Деранж бодрым шагом вошел в допросную, выдвинул стул и сел. Надин Болье поглядела на него безучастно. Вины своей она не отрицала, но как-то сникла, сдулась, словно поражение лишило ее сил. Однако, по ходу допроса она оживялась все сильнее и сильнее, в ее голосе начали звучать нотки гордости. Очень хотелось думать, что хотя бы половина сказанного - ее безумные фантазии.
   Фрамбуазов она ненавидела, хотя те обращались с ней ласково, как с долгожданным ребенком. А когда ей сказали, кто ее настоящая мать, она пришла в ярость. Было в моей "тетушке" какое-то изначальное удродство. Сначала - Надин рассказывала совершенно спокойно - она сманила вниз и убила Пополя Фрамбуаза, а затем его жену, и закопала обоих в подвале. Их не искали, дом не осматривали. Приют Надин сожгла из-за того, что ее там дразнили. Дальше пошла череда трупов, от количества которых и подробностей меня замутило. К тому моменту, когда Надин добралась до своего брата, отца и Помоны, я уже пожалел, что остался эту слушать.
   - Я... пойду, посмотрю, как там Эльнор и бабушка.
   Рено похлопал меня по плечу.
   - Идите, Леклер.
   Можно как-то... уменьшить последствия скандала? У Помоны и без того куча проблем.
   - Постараюсь это уладить, - кивнул Рено.
   Я пожал ему руку и вышел, надеясь оказаться как можно дальше от комиссариата. Прежде всего, мне нужно выпить. Срочно. А потом увидеть Эльнор.
  
  
   Квинни
  
   Я пришла в себя в больнице. В дорогой частной клинике с бамбуковыми жалюзи на окнах, плазменным телевизором, мягкими креслами и огромным букетом кремовых роз. Стоило мне пошевелиться, как в палату заглянула медсестра, красивая, как топ-модель. Она исчезла, и в следующее мгновение в палате появился врач, похожий на сдобную булочку. Кругленький, сладки и, сдаётся мне, такой же вредный.
   - Так-так, мадмуазель Лермонт, как ваше самочувствие? Брис Эрве, ваш лечащий врач.
   Эрве? Где-то я уже слышала это имя... Ах, да.
   - Вы друг Шанталь?
   - Увы, теперь я ее семейный доктор, - Эрве комично покачал головой. - А мадам с мсье такие хлопотные пациенты. Вы ведь покладистая?
   - Не знаю. Наверное.
   - Тогда показывайте боевые раны.
   Я неохотно пошевелилась. Тело было, как ватное, и чувствовала я себя... не всю. Плечо по словам добрейшего доктора пострадало ужасно, пришлось наложить швы, и мне не играть в теннис до субботы. Я и не собиралась. В бедро... Боже, даже вспоминать не хочется. В бедро воткнулась кость, и Эрве минут пятнадцать пичкал меня страшными историями о том, что могло случиться, не появись он в моей жизни. В общем, никакого бега с препятствиями до понедельника.
   - А что с мадам Леклер? - спросила я, когда в потоке его красноречия обнаружился просвет.
   - Шок. Ну или что-то вроде того. Господи, милая моя, наша Нора покрепче вас будет.
   - О, и каков ее прогноз? Сквош в пятницу? Четверговый петанк?
   Доктор расхохотался.
   - Мадмуазель Лермонт, знаете, вы прелесть. Время уже позднее, спите. Завтра я запрещу целой толпе посетителей вас навещать, но они ведь все равно прорвутся.
   Эрве ушел, погасив свет, а я закрыла глаза и в самом деле заснула.
  
   Проснулась я, когда было еще темно, а за скрытым бамбуковой шторой окном шелестел дождь. Но разбудила меня иррациональная уверенность, что я в палате не одна. Спокойно, Эльнор, спокойно. Никто сюда не войдет. Ты надежно защищена ото всех опасностей.
   Моего лба аккуратно коснулись холодные пальцы. Поразительно, но я узнала их. Или захотела узнать? Захотела увидеть именно этого человека?
   - Джони?
   - Привет.
   Из-за окна, сквозь тончайшие щелки жалюзи пробивался слабый свет, но я ничего не могла разглядеть. Здесь даже ночника не было. Но он был совсем близко, и я благополучно позабыла, что злюсь. Я требовательно пошевелила пальцами. - тело было по-прежнему ватным - и Джони взял меня за руку.
   - Как ты здесь оказался?
   - Победил пару сторожевых драконов. Хотел тебя увидеть.
   - Твоя ба...
   - Не будем об этом, - мягко сказал Джони. - вообще-то, тебе полагается сладко спать. А не то завтра меня уже не пустят.
   - Хорошо, - я закрыла глаза и крепче сжала его руку.
   - Слушай, - очень тихо спросил Джони. - А какие у тебя любимые цветы?
   - Нарциссы.
  
   Джони
  
   Я заглянул осторожно в палату. Эльнор, порозовевшая, вплоне здоровая на вид, сидит на постели и болтает с мадам Ренар. Она жестикулирует и то и дело морщится от боли. Волосы, выбившись из мягкого пучка на затылке, волнительно щекочут щеки. Любоваться можно бесконечно.
   - О, мсье Леклер? - мадам Ренар обворожительно улыбнулась, поднимаясь. - Чудная орхидея.
   - Вместо нарциссов, - невпопад сказал я.
   - мне пора. Ренар и Брис, судя по всему, планируют захват мира, пойду его спасать. Нора, я навещу тебя завтра.
   - Может, ты заберешь меня отсюда? - взмолилась Эльнор.
   - Брис не отпустит. Ты у него - любимый пациент. А вот ваша бабушка, мсье Леклер, тиран.
   - А я с ней живу, - вежливо ответил я.
   Женщина рассмеялась, взмахнула рукой и выпорхнула из комнаты. В высшей степени обворожительная особа. Ренар, держу пари, с ней горя не знает. Я перевел взгляд на свою даму. Испытывая жуткую неловкость, я водрузил горшок с орхидеей на тумбочку возле кровати.
   - Извини, для нарциссов не сезон...
   - Орхидеи я тоже люблю, - мягко сказала Эльнор. - И розы. И ромашки.
   - Я прощен?
   Я опустился на стул, пару минут занимаемый мадам Ренар. Отличный ракурс, чтобы разглядывать Эльнор. Она тоже разглядывала меня в ответ с некоторым сомнением, прежде, чем ответить.
   - С одни условием. Я хочу знать подробности истории. Шанталь отказалась их сообщать.
   Судя по требованию, Эльнор жульничала. Сдается. Эта ссора надеола уже нам обоим.
   - Легче легкого, - я подвинул стул ближе. - С чего начать?
   - С главного. За каким чертом они приплели меня?
   - Совершенно случайно. Жув обделывал какие-то делишки с твоим бывшим. Болье был нужен козел отпущения...
   - И милейший Джарет сдал дуру без приличной репутации, живущую под чужим именем, - понимающе кивнула Эльнор. - Но идея с продажей компании, конечно не Надин принадлежала?
   - О нет. Болье. Видишь ли, устав компании таков, что ни один из партнеров не может владеть ею единолично. Болье решил это обойти, и года четыре назад начал свои махинации.
   - На Надин он женился позже.
   - Да. Она все это провернула ради мести. Эриния.
   - О да, - Эльнор передернуло. - Чокнутая.
   Не могу не согласиться, особенно после ее ночной исповеди. Я обнаружил вдруг, что мне необходимо выговориться, и у меня есть благодарный слушатель.
   - Почти тридцать лет назад бабушка завела роман с отцом Дюлака, он овдовел довольно рано. У них родилась дочь, Женевьев; а спустя четыре года Дюлак умер, и Элеонора отдала девочку на усыновление своему шоферу и его жене, Фрамбуазам.
   - Ну просто принцесса в изгнании! - хмыкнула Эльнор.
   - Она и считала себя ею. Фрамбуазов убила, когда ей было двенадцать. Спалила приют, в которы ее потом отдали. Убивала с поразительной легкостью только чтобы раздобыть новую личность. И все потому, что на нее косо смотрели, или не выказывали должного почтения!
   Эльнор нежно коснулась моей руки.
   - Это черта Дюлаков. Поверь, он был тот еще говнюк.
   - Да, обвинения с тебя сняты, ты вне подозрений. Надин призналась в убийстве брата. Он де не стремился к мести за отца, а только к наживе. Так что ты свободна, и можешь ехать куда угодно.
   Смотреть на Эльнор с надеждой мне не хотелось, но похоже, именно это я сделал. Она поманила меня пальцем.
   - Звучит заманчиво, но так получилось, что сегодня я открыта для предложений.
   У ее губ был вкус больницы. Завтра же отобью Эльнор у Эрве и заберу домой! Нечего ей тут делать!
   - Значит, прощен? - шепнул я, оторвавшись от ее губ.
   - Лгун, брюнет и красавец, - хмыкнула Эльнор. - Тебе придется доказать свою благонадежность.
  
   ------------------------
  
   * Le concert ideal - телеконцерт, составленный из лучших выступлений Эдит Пиаф
   * "Mon Die, mon Die" - песня Эдит Пиаф
   * ------
   * Станислав Ежи Лец
   * Он же
   * Антуан де Сент-Экзюпери
   * Mo chreach (шотл. гэльск) - Боже! Черт! Восклицание удивления или шока
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"