41 Огневой рубеж 1980 г.
42 Тимбер Лайн 1980
43. Полуночный человек, февраль 1981 г.
44 Баланс сил, июнь 1981 г.
45 военных трофеев, август 1981 г.
46. Ближайшие родственники, ноябрь 1981 г.
47. Dying Space, январь 1982 г.
48 Мотив прибыли, май 1982 г. Пока нет...
49 Глубокая кожа Skin Deep, июль 1982 г.
50. Время убийств, октябрь 1982 г.
41 Firing Line 1980
42 Timber Line 1980
43 Midnight Man Feb-1981
44 Balance of Power Jun-1981
45 Spoils of War Aug-1981
46 Next of Kin Nov-1981
47 Dying Space Jan-1982
48 Profit Motive May-1982
49 Skin Deep Jul-1982
50 Killing Time Oct-1982
Разрушитель 41
ЛИНИЯ ОГНЯ
Уоррен Мерфи
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У Солли Мартина была теория, что великие идеи - это бриллианты, а не жемчужины. Под этим он имел в виду, что великие идеи возникают во всей полноте во вспышках вдохновения; они не создаются, как создается жемчужина, слой за слоем идей, изменений и улучшений, пока однажды песчинка не превратится во что-то блестящее и чистое.
Поэтому Солли удивило, что, когда у него появилась его великая идея — сжечь дотла Америку, — она пришла к нему не сразу, а была тщательно выстроена в его голове с первой раздражающей песчинки мысли.
Солли Мартин был бизнесменом, хотя, когда он рассказал об этом своему дяде Натану, который навещал свою сестру, мать Солли, на Кони-Айленде, дядя Натан сказал своей сестре, как будто Солли не было в комнате: "Если это бизнесмен, то я Папа Римский".
Солли не нравился его дядя Натан; у старика были желтые зубы, он жевал с открытым ртом и питал пристрастие к креплаху, граничащее с противоестественным, и отмена употребления креплаха в доме была первым мужским требованием Солли по достижении возраста половой зрелости и прохождения бар-мицвы.
2
"Ты увидишь, дядя Натан", - сказал Солли.
Дядя Натан уткнулся лицом в блюдо с еврейскими клецками. "Просто чтобы он не просил меня вкладывать деньги", - сказал он матери Солли. "Какой-нибудь бизнесмен. Уже начинающий лысеть, и все еще зарабатывающий свой первый умный доллар. Это значит смеяться ".
Солли отмахнулся от комментария. Дядя Натан был богат, но у него никогда не было ни одной идеи в голове. Его представление об успехе состояло в том, чтобы покупать ткань дешево, чтобы ее кроили и вшивали в одежду, которую он по-прежнему продавал дешево, но не настолько дешево, чтобы не получать прибыль. Его успех был основан на долголетии: он зарабатывал небольшие суммы денег в течение достаточного количества лет, чтобы превратить их в большие суммы денег. Солли собирался заработать большие суммы денег, но не за счет того, что переживет американский доллар. Он собирался добиться успеха с таким блеском своих идей, которого не было ни у кого другого.
Пока что большая идея просто ускользала от него. Памятные брелки с золотой медалью Марка Шпица не попали. Настольные игры Battlestar Gal áctica провалились. Никому не была нужна его пиратская восьмидорожечная кассета с фоновой музыкой из "Кинг Конга II".
Он напечатал 20 000 футболок с Элвисом Пресли, не смог их продать и продал по десять центов за доллар. Две недели спустя Элвис Пресли умер, футболки были на вес золота, но тогда они принадлежали кому-то другому.
В отчаянии он разработал систему ставок на ипподроме, основанную на биоритмах лошадей, но когда он обнаружил, что она только приносит убытки, он перестал играть в нее и попытался продать ее по прямой почте игрокам. Никто на это не купился.
Когда баланс на его банковском счете опустился
получив 20 000 долларов из полумиллиона, оставленных ему отцом, Солли Мартин решил, что пришло время пересмотреть свою карьеру бизнесмена.
Он решил, что потерял общий язык. Он был таким блестящим, так далеко опередил свое время, так продвинулся над толпой, что забыл оставаться в курсе того, что они думали и во что верили. Он немедленно предпринял бы шаги, чтобы восстановить свой контакт с покупающей публикой.
Он сказал своей матери: "Я собираюсь открыть магазин".
Его дядя Натан оторвал взгляд от своей тарелки. "Он собирается продавать песок арабам", - сказал он матери Солли. "Открыть филиал в Иране. Продавать Звезды Давида. Пока еще бизнесмен".
Он атаковал последнего беспомощного креплаха, который заскользил по тарелке прочь от его вилки.
"Да", - сказал Солли. "Ну, может быть, это не такая уж плохая идея. Подумайте обо всех Звездах Давида, которые вы могли бы продать людям, желающим сжечь их на демонстрациях и тому подобном. Хочешь испортить их. Ты когда-нибудь думал об этом?"
"Слава богу, нет", - сказал его дядя. "Если бы я думал о подобных вещах, я бы спал на улице, готовя суп в пустой банке из-под помидоров, мистер бизнесмен. Ха!" Он посмотрел на Солли и показал свои пожелтевшие зубы.
Солли Мартин вышел из дома. Он чувствовал себя неуютно. Его дядя был слишком уроженцем кантри, чтобы знать что-либо о сегодняшнем дне и движениях, происходящих в мире маркетинга. И, кроме того, он подобрался к ней слишком близко.
Солли только что купил здание на Мэйн-стрит в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк, в самом сердце фешенебельного округа Вестчестер. Он собирался продавать импортные товары с Ближнего Востока, которые теперь можно было купить
за бесценок, когда большая часть Ближнего Востока находится в экономическом упадке.
Покупай дешево и продавай дорого. Было ли что-нибудь проще?
К сожалению, страны Ближнего Востока, очевидно, не рассматривали графики поставок как вопрос жизни и смерти, как это делали американские компании, поэтому в день открытия магазина Солли прибыли только две коробки исламских значков с полумесяцами, одна коробка из дешевого золотого металла, а другая из перламутра, и семнадцать коробок баннеров с символикой Организации освобождения Палестины, которые Солли не помнил, чтобы заказывал.
Он пожаловался по телефону своему поставщику, который, когда принимал заказ Солли, хотел, чтобы его звали Филом, но теперь объяснил, что на самом деле его зовут Фауд Банидег, и сказал, что он заказал все товары Солли, которые у него были, но это вина Америки, пытающейся выставить иранских бизнесменов в Америке в дурном свете, чтобы помочь восстановить империалистический режим в Иране, но чего можно было ожидать от империалистов, которые спали с сионистами, и было слишком поздно ~ для Солли остановить оплату по своему чеку, потому что он уже был обналичен.
Первый покупатель Солли зашел, оглядел магазин и. ушел, не сказав ни слова.
Его второй покупательницей была женщина в сером брючном костюме и с седеющими рыжеватыми волосами. Она огляделась, затем встала у прилавка, теребя исламский полумесяц.
Перед ней появился Солли. "Могу я вам помочь?" - спросил он.
"Да", - сказала она. "Стой спокойно". Затем она плюнула ему в лицо, уронила полумесяц на пол и раздавила его каблуком, прежде чем уйти.
Они были последними двумя людьми, вошедшими в Маленькую
5
Магазин "Цветок Востока" в Уайт-Плейнс, за исключением сборщиков счетов, считывателей счетчиков и курьеров, присланных сумасшедшим иранцем Фаудом Банидегом, который, казалось, намеревался похоронить Солли Мартина под горами исламских полумесяцев, наполовину из дешевого золотого металла, а наполовину из перламутра.
Солли решил дать объявление, но когда местная газета сообщила, что требуется предоплата наличными, Солли развесил объявления на своих витринах. Большая распродажа никого не привлекла. Распродажа прошла не лучше. Как и "Абсолютно последняя распродажа". Последние дни не принесли ему покупателей, но три человека остановились перед его магазином и аплодировали, а ночью один написал под вывеской "Как раз вовремя".
Мы сдаемся, rr away привел одного подростка, предположив, что магазин "Маленький цветок Востока" был порносалоном, но когда он не посмотрел ни одного пип-фильма, он зарычал от отвращения и вышел.
В тот день, когда его деньги закончились, а коробки с исламскими полумесяцами и знаменами ООП все еще прибывали, Солли решил сделать то, что, по его предположению, делает большинство американских бизнесменов, столкнувшись с катастрофой. Он пошел в салун, и там он узнал, что делали многие американские бизнесмены, когда действительно сталкивались с катастрофой, и это была не выпивка.
Солли рассказал свою историю горя двум мужчинам, сидящим рядом с ним в баре.
Они часто хрустели костяшками пальцев, смотрели друг на друга и кивали, слушая.
"Теперь я не только разорен, но и обязан этому арабу своими легкими", - сказал Солли.
"Вы неправильно рассчитали американскую психику", - сказал мужчина пониже ростом, которого звали Мо Москалевич.
6
У того, что повыше, была морда бигля, которую отлили из воска и повесили на солнечную стену, чтобы она расплавилась. Он кивнул. "Определенно верно", - сказал он. "Просчет американского психа".
"Психика", - поправил Мо Москалевич. Эрни Фламмио выглядел пристыженным. Он сказал Солли: "Есть только один выход". Солли быстро поднял глаза.
"Я слишком молод, чтобы умирать", - сказал Солли.
"Кто сказал умереть?" - спросил Фламмио.
"Корректность", - сказал Москалевич, который часто говорил подобные вещи. "Никто не упоминал о твоей надвигающейся кончине".
"Совершенно верно", - сказал Эрни Фламмио. "Никто не упоминал о том, что ты присутствовал при высмеивании".
"Неминуемая гибель", - сказал Мо Москалевич.
"Верно. Неминуемая гибель", - сказал Фламмио.
"Что тогда?" - спросил Солли Мартин.
Двое мужчин ответили ему не сразу. Они подозвали бармена, который наполнил их бокалы. Они заплатили за выпивку, первую, которую купили с тех пор, как наткнулись на жалеющего себя Мартина, затем отвели его в угол зала, где сели за столик и поговорили шепотом.
"Мы говорим о пожаре", - сказал Москалевич.
"Фи..." Мартин начал что—то говорить, но Фламмио зажал ему рот большой костлявой рукой.
"Правильно", - прошептал Москалевич. "Пожар. Просто спичка. Щелчок, треск, вспышка - ваши проблемы решены. Вы получаете деньги от страховой компании. Вы получите свои деньги обратно. Вы можете начать все сначала где-нибудь в другом месте с какой-нибудь другой замечательной идеей ".
Солли все рассчитал. Пожар - это неплохо. Он вспомнил, что его семья всегда шутила о дяде
Ежегодный пожар Натана, который обычно, казалось, вспыхивал, когда дела шли сезонно плохо. В пожаре было и что-то еще, что могло послужить причиной этого. Это было лучше самоубийства, которое было единственным, до чего Солли Мартин смог додуматься самостоятельно.
"Что ж", - сказал Солли и сделал большой глоток из своей отвертки для водки. Он подозрительно огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Двое мужчин одобрительно кивнули. "Пожар", - сказал Солли. "Но как..."
"Как это сделать, зависит от нас", - сказал Эрни Фламмио. "Мы не зря назвали Близнецов Файр".
Солли готов был расцеловать его. Как мило, что эти двое мужчин помогли ему таким образом. Спустя три рюмки он понял, что помощь была не просто альтруистической. Это был акт помощи в размере 2000 долларов, оплаченный авансом.
Он мог бы получить столько от своей матери без проблем. А потом он нашел бы новое дело. Такое, которому общественность была бы достаточно умна, чтобы покровительствовать. Он устал от того, что глупость публики превращает его в неудачника. В следующий раз он даст им то, что они хотят. Они хотели глупостей, он даст им глупостей. Боже, он бы сделал им глупость. Они хотели гамбургеры, приготовленные из опилок, они бы их получили. Они хотели курицу в оболочке из 712 токсичных химикатов, они ее получили. Рыба, которую не смог бы съесть ни один, кто когда-либо нюхал океан? Нет проблем. Он покончил с попытками улучшить жизнь Америки. Он собирался воздать им всем по заслугам.
Когда Солли Мартин проснулся на следующее утро, у него ужасно болела голова. Стало еще хуже, когда он вспомнил, что произошло прошлой ночью. Он подумал, Мо Мосоалевич и Эрни
8
Фламмио должен был ждать его в магазине "Маленький цветок Востока", но их там не было. Вместо этого они позвонили ему вскоре после 11 утра.
"Нам не годится, чтобы нас там видели", - сказал Москале-Витч.
"Нет. Верно", - сказал Солли. Он задавался вопросом, как он мог бы отменить все это дело.
"Это будет завтра вечером, малыш", - сказал Москалевич. "Просто помни, оставь заднюю дверь незапертой, когда будешь уходить. Мы взломаем ее, чтобы это выглядело как воры. И убедись, что ты где-нибудь за городом, чтобы никто ничего не смог на тебя повесить ".
"Хорошо", - сказал Солли. Он на мгновение задержал телефонную трубку, набираясь храбрости, чтобы сказать им, чтобы они это прекратили. Затем его взгляд упал на пачку счетов, присланных ему иранцем Фаудом Банедегом, он сглотнул и сказал: "Да. Завтра вечером. Хорошо".
Сослужила им хорошую службу. Сослужила им всем хорошую службу. Возможно, эти двое смогли бы разжечь пожар, который распространился бы до самого Ирана. Может быть, он мог бы забрать свой выигрыш по страховке и заставить Мо и Эрни сжечь дотла офис Банидега в Нью-Йорке. Может быть . . . может быть. . . и проблеск идеи зародился в голове Солли Мартина.
Он знал, что ему не следует там находиться. Он знал, что это рискованно. Но Солли Мартин не смог остаться в стороне от своего магазина на следующую ночь. Идея, которая мягко пульсировала в его мозгу, начала обретать форму, и он хотел понаблюдать, поучиться, увидеть, действительно ли что-то можно заставить работать.
Чтобы обезопасить себя, он пошел ужинать к матери. Когда она не смотрела, он перевел кухонные часы на три часа вперед, затем сунул
9
снотворное в ее бокал с виноградным вином "Манишевиц". Когда он начал клевать носом за столом, он обратил ее внимание на часы, которые показывали полночь, и сказал ей: "Уже полночь, мама, думаю, я тоже пойду спать здесь".
Он уложил старую женщину спать, затем поспешил вниз, сел в свою машину и поехал в Уайт-Плейнс. Теперь он сидел, припаркованный на темной боковой улице, по диагонали напротив главного входа в свой магазин. Ночью магазин "Маленький цветок Востока" выглядел еще более унылым и заброшенным, чем днем. Не пустее, но как-то печальнее.
Он ждал, сгорбившись в машине, почти час, прежде чем увидел, что кто-то идет к магазину по пустынной улице торгового центра.
Он ожидал увидеть Мо Москалевича и Эрни Фламмио. Он не ожидал увидеть тощего мальчишку с руками, торчащими из-под поношенной футболки и штанов, которые были коротки на два года и три дюйма.
Мальчик остановился под уличным фонарем. В янтарно-ярком свете Мартин разглядел, что ему около тринадцати лет. У него была копна огненно-рыжих волос и лицо, которое выглядело так, словно ему место на плакате, призывающем людей отправлять обездоленных в летний лагерь.
Мальчик огляделся, затем метнулся в переулок между магазином Мартина и соседним зданием. Солли откинулся на спинку своего автомобильного сиденья. Его лоб наморщился. Кто был этот ребенок? Двое поджигателей ничего не сказали о том, что им помогал ребенок.
Всего несколько минут спустя Москалевич и Фламмио быстро шли по улице. Фламмик нес сумку. Не колеблясь и не оглядываясь по сторонам.
10
они резко свернули в переулок рядом с магазином и направились к задней двери. Солли Мартин кивнул головой. Теперь он был удовлетворен тем, что парень был начеку.
Задняя дверь в магазин Солли Мартина была не просто не заперта; она была распахнута настежь, и Мо Москалевич недовольно хмыкнул. Малыш Мартин был придурком. Никто не заметил незапертую дверь, но открытая дверь была приглашением для соседей вызвать полицию.
Он собирался что-то сказать Эрни Флам-мио, когда услышал звук внутри магазина и остановился на полушаге. Он повернулся к своему более высокому товарищу и поднес палец ко рту, призывая к тишине. Фламмио кивнул. Двое мужчин прислушались.
Лестер Макгерл что-то напевал себе под нос, разбрасывая бумаги из-за прилавка Солли Мартин на пол. Ему это нравилось. Ему это просто нравилось.
Он снял с полок знамена ООП, развернул их и бросил в один из углов. Когда он только начинал работать в магазине, он каждые несколько секунд поглядывал на витрины, чтобы убедиться, что его не видят, но теперь эта осторожность была забыта. Ему нравилось то, что он делал, и иногда ему хотелось, чтобы люди остановились посмотреть. Он бросил на пол еще несколько бумаг.
"Нет, он не такой", - сказал Москалевич. "Эта песенка называется "Моя старая любовь"."
"О. Что-то вроде этого", - сказал Фламмио. "Что он сейчас делает?"
11
"Я не знаю". Москалевич присел на корточки за открытой дверью. Он заглянул в магазин. "Он просто ребенок".
"Может быть, его тоже нанял этот Мартин".
"Нет", - сказал Москалевич. "Думаю, просто вольнонаемный".
Он встал и прошел через дверь. Эрни Фламмио, неся пакет с бензином и кусками бечевки, которые были пропитаны нитратом калия и оставлены высыхать для использования в качестве запалов, последовал за ним.
"Что ты здесь делаешь?" Сказал Москалевич в спину юному Лестеру Макгерлу.
Тощий мальчик обернулся и посмотрел на двух мужчин. Инстинктивно он попятился. В слабом мерцании уличных фонарей, наполнявших магазин тускло-оранжевым сиянием, он мог видеть их лица. Они были взрослыми, а ему не нравились взрослые. Ни эти, ни какие-либо другие. Он никогда раньше не видел этих мужчин, но он видел такое лицо раньше. Он видел их в приютах и приемных семьях, и лица у них были похожи на тяжелые, сильные руки, которые годами избивали Лестера Макгерла. До недавнего времени. Пока он не нашел способ прекратить избиения.
Даже с другого конца комнаты он чувствовал запах бензина, который они несли, и он знал, не задумываясь, для чего они здесь.
"Это мой огонь", - раздраженно сказал он, все еще пятясь. "Почему бы тебе просто не уйти и не оставить меня в покое?"
Солли Мартин знал, что это неправильно, но он устал ждать. И, кроме того, он хотел узнать больше обо всей этой истории с поджогом.
Он вышел из своей машины и прошел через ал-
12
лей, отделяющий его магазин от соседнего здания. Задняя дверь в его магазин была открыта, и он остановился, качая головой. Он ничего не знал о наемных поджогах, но казалось глупым оставлять дверь открытой, чтобы кто-нибудь мог заметить и вызвать полицию. Он направился к двери, затем услышал голоса внутри. На его вкус, они разговаривали слишком громко. Он не думал, что это круто. Он подумывал о том, чтобы убраться оттуда ко всем чертям, пока эти двое некомпетентных психов не арестовали его, а заодно и их самих. К черту все, решил он. Это были его деньги. Он просто войдет и скажет им, чтобы они убрали
шум.
Он остановился в дверях и увидел Москалевича и Фламмио, стоящих всего в нескольких футах от него, спиной к нему. В другом углу магазина стоял молодой парень.
Прежде чем Солли успел что-либо сказать, Москалевич
говорил. "Что вы имеете в виду, ваш огонь? Это купленный
и оплачиваемая работа".
Он и Фламмио сделали шаг вперед.
"Я не хочу причинять тебе боль", - услышал Солли Мартин слова мальчика. Это был детский голос, слишком тихий, чтобы передать угрозу, которая была в словах.
Фламмио рассмеялся.
"Это газ", - сказал он. "Ты причинил нам вред? Что мы будем делать с этим подонком, Мо?"
"Я думаю, нам придется оставить его здесь", - сказал Москалевич.
Мартин наблюдал, как двое мужчин медленно направились к юноше. Мальчик снова сказал: "Я предупреждаю тебя".
Фламмио снова рассмеялся.
13
r
Мальчик широко раскинул руки в стороны, как будто собирался улететь.
Солли Мартин никогда бы не поверил, если бы не видел этого собственными глазами.
Мальчик вытянул руки в стороны, как раз в тот момент, когда Фламмио и Москалевич бросились к нему.
Затем мальчик начал сиять. Прямо на глазах у Мартина он начал сиять, сначала испуская слабое голубое мерцание, как будто газовое пламя окружало его тело. Свечение становилось все интенсивнее, окутывая тонкое молодое тело подобно духовной ауре. Москалевич и Фламмио прекратили атаку. Они стояли как вкопанные посреди магазина, а затем мальчик указал руками и кончиками пальцев вперед на двух мужчин, и голубая аура, окружающая его, начала менять цвет. Сначала она стала фиолетовой, а затем, когда синева исчезла, появилось больше красноты — больше и больше, ярче и ярче. Затем вокруг мальчика возникло оранжевое свечение, пульсирующего цвета кочерги, разогретой в угольном очаге, и глазам Солли стало больно смотреть на это. Но он продолжал смотреть, и сквозь оранжевую дымку он мог видеть лицо мальчика, и глаза мальчика были прищурены и блестели, а рот широко открыт, и зубы сияли в широкой улыбке чистой радости.
Затем, как будто двое мужчин были отрицательными полюсами батареи, а мальчик - гигантским положительным генератором, вспышки оранжевого света пронеслись по комнате и окутали тела мужчин. Солли Мартин подавил крик. Одежда мужчин мгновенно сгорела с их тел, оранжевое пламя пожирало их, и на глазах у Мартина они, казалось, таяли, медленно опускаясь к полу.
14
Они так и не закричали, и Мартин понял, что они мертвы, а затем канистра с бензином, которую нес Фламмио, взорвалась, и пламя разлилось по всему магазину, и мгновенно начали гореть бумаги и баннеры ООП.
В задней части магазина юный Лестер Макгерл все еще светился. Он развернулся и указал руками на дальнюю стену, и с его пальцев сорвались язычки пламени. Там, где длинные снопы пламени ударялись о стену, высохшее старое дерево начинало гореть немедленно.
Мальчик огляделся. Он кивнул. Тела двух поджигателей посреди пола все еще горели, жир брызгал из их тел, и там, где брызги коснулись деревянного пола, пол начал гореть. Остальная часть магазина тоже горела, и молодой парень начал медленно менять цвет, переходя от оранжевого к красному, от фиолетового к синему, а затем обратно к своему нормальному цвету, почти как если бы он был батарейкой и из него выпустили последнюю каплю сока.