Интифада Никифоровна Эндлайф : другие произведения.

С этого дня считать лучшим миром мой личный амфитеатр...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга о лучшем мире и о ТЕБЕ

  И долетит вопль мерина с брега дальнего
  И, да припадут три царя к воде черной,
  И приду я высекать камни из глазниц ваших,
  И да воздаю забвение скрежета зубов утробой своим...
  И да пусть будет так отныне и во веки веков... (С)
  
  Возможности современной медицины...
  
  Крошка Кровви
  
  Брызги витрин и шепот звезд внизу... Как я отвыкла от этих звуков... Знали бы вы как ту жарко, но Африка есть Африка... Я всего лишь пошла по стопам Доктора Айболита. Лечу больных обезьян...
  Блики копоти возвышают их к самым вершинам хирургической мысли... Туда, где всегда светло...
  Там прекрасные Другие звезды светят и как бы говорят: Каждый твой день - шаг вперед...
  Делаю этот шаг, и сотни красных псов ликуют в ЛИЧНОМ амфитеатре, показухе из капель стекла...
  Зверодети все глубже на Прокрустовых ложах операционных столов и спектакль в самом разгаре. На сцене канкан. Ноженьки, пуленьки, жизеньки... И голые бабы!!!
  - Я больше никогда не буду с тобой, прощай, здоровый! Утони и Заплати! Я опускаюсь еще ниже, чем ты изволишь покоиться, в почтиидеал... Но нет и музыки в Авгиевой бездне той...
  Там расположился оркестр. Белые прекрасные лебеди взрослеют и обращаются черными крысами... Ну, это хотя бы правда, это имеет место быть почти повсеместно. Но вдруг под ногами снова шепот, а значит, путь и боль возвысят больного мальчика... Ко мне... К войнушке любимой... Апорт Театр! Взять его! Очередной пациент...
  - Кто ты?
  - Крошка Кровви... Я кидаю лампочками по кирпичу. Я бросаюсь людьми по слезам... - поет мальчик, и я маню за собой нового заложника. Зову его во всевоенную упаучину... Он покорен, но скальпель наготове... Зажим, тампон...
  Ребенок снова здесь. Я так устала предаваться бесконечной операции по вскрытию чирья. Пальцы крошки Кровви всегда в кусочках шарлотки. Это такой яблочный пирожок. Крошечка ест его и улыбается мне. А я отворачиваюсь. Не люблю яблоки. Думаю, потому что они символ первой провокации ради славы...
  Мальчик снова перед моими глазами, на операционном столе. Я улыбаюсь ему, а он испуган. Через секунду его кожа белеет. Его глаза наливаются ужасом. Поджилки трясутся, а я улыбаюсь. Он закрывает глаза ручками. Я лезу в карман. Крошка Кровви облизывает пальчик и улыбается, страх ушел. Я закрываю створы ворот моего пищевода, и там исчезает та самая красная решетка, тот самый скальпель, его убитая горем мать и остаНки пирога. Крошка Кровви облизывает пальцы и слезает с операционного стола на теплый песок. Тампон, зажим, пирог... Операция прошла успешно, вот ваш чирей. Миссис Кровви в панике, а я всего лишь вскрыла мальчика. Крошку Кровви. Распухший чирей и еле живая мать ловят такси. Приходите через неделю, как бы он не ожил... Даже забавно смотреть на гнойный, кровавый прыщ черного цвета. Да уж засмеют его ребята в школе, да еще и работу не найдет... Хорошо хоть служить не возьмут... Хотя его светлый лик очень неплохо соответствует тем, кто хоть как-то пытается себя обезопасить... Черное здоровье...
  Брызги витрин и шепот звезд снизу... А значит мне пора на новый выезд... Теплый пляж свернут в зимний вечер. И новые чирьи и коросты идут на прием к войне, дабы навсегда отрезать гноящихся девочек и мальчиков... Имя шагам этим - скальпель!
  
  Шарлотка...
  
  Знают ваши крошки кровью -
  Пальки лижет Крошка Кровви...
  
  
  Я даже не хочу смотреть вверх. На твердь из лоскутов. В ней капашатся отбросы. Только уверенность и знание сдерживают их. Не дают съежиться еще больше. Это те самые злокачественные. Настоящие люди.
  Блеклые жуки-короеды с жалкими подобиями рук и ног и угловатые тени кроликов, преподносящие им цветы-крючки.
  Младеноподобные ангелы, сросшиеся телами. Лица их - разорванное свиное брюшко. Крылья их - Гротески и Грации из черного и красного бархата. Танец крылья ведут, ведь ждет их ужин званный да дом казенный...
  Крысы с туловищами (!!!) и улыбками медвежат и лисят. Как мило были дарованы вам коготочки-поцелуйчики и ротики-топорики.
  Поросята с черными бликами дельфинов на своей коже. Дельфины выпрыгивают из-под кожи, жарятся в лунной фиерие...
  Красные карлики с черными крыльями. Разверни их вверх ногами и старая дева уже превращается в целый комок гормонов. Кожа её сера, а по тому происхождение знатно...
  Невероятных размеров ослы цвета небес...
  За каждой дверью таяться белоглазые старцы с ножками фотомодели и характерным половым выростом в виде кардинальского коня...
  И вот спокойствие и обычная возня прерваны. Поверхность рассекает древо. Детское лицо на нем, листва черна как душа знающего, а корни уходят в старого кита. Глаза кита подобны глазам ворона или филина. А из спины бьет фонтан из костей и карт. Каждая из них бита, каждый из тех, кто внизу - кроплен. Нет у кита хвоста, кожура яблока стелется по дну живого океана. Целого моря тех, кто боится остаться голым на улице...
  Но пальчик крошки Кровви настигает кита. Мальчик сильно голоден и он поглощает и санитаирует очередного больного ребенка. Клятва Гиппократа, Клятва Гиппопотама... А вы крошки терпите. Мама и папа где-то рядом с вами. Они ведь тоже навидили кого-то? Им необходима операция!
  И пирог так вкусен. Шарлотка, домашняя...
  P.S.
  Вот видишь Кровви, до того как отправиться туда, где тебе место, каждый из нас съедает Чистилище и облизывает пальки... Ведь хорошо умереть у себя внутри? У САМОГО отброса операции...
  
  Сальто Мортале.
  
  - Итак, мы ведем свой репортаж с вручения премии "Эндлайф Авардс 2006". И с вами ваши комплексы.
  Вот на ковровой дорожке появляется Бог. Привет творец! Что ты, такой старый, ждешь от этой церемонии?
  - Ну, я должен сказать, что...
  - Спасибо, можешь идти занимать место в зрительном зале.
  - Но я...
  - Нет, старик, ты меня не понял! Официант проводите блюдо, то есть Бога на его законное место...
  Ооооооо... На ковровой дорожке появляются всадники Апокалипсиса. Вы только посмотрите как вальяжно они идут на нашу церемонию. Поделитесь дальнейшими планами на жизнь...
  - Я должен сказать, что...
  - Благодарю, но вы только что пронеслись над миром чтобы попасть на нашу премию.
  - А она достанется именно нам?
  - Неуверена, но вы первые кому удалось мне хоть что-то сказать...
  - А мы не верим!
  - Господи, иди с ними! Покажи им то, где они должны быть!
  - Но я...
  - Спасибо господи! Уходим на рекламу! - запись кончается, и экран монитора гаснет.
  
  Прожектор вспыхивает с новой силой. Дикая стая злобных волков смиренно рассаживается на грязных засаленных ступенях ЛИЧНОГО амфитеатра. Вспышка от падения звезды сверху и шоу начинается. На арене черное, горящее смертью дерево. Внизу у корней жухлая листва.
  Высокая тень на шпильках ползет вверх по черной коре. Блестящее красное платье её порвано, но она делает свою работу. Каблуки уже давным-давно сломались и проткнули хрупкую кожу. Но опытная модель знает своё дело. Ей не заплатят, если еще один лист не упадет вниз. Если еще один принц на белом не увидит свою принцессу. Лицо и туловище принца безобразно толсты. Он всегда одет в черное. На плечах шубка. В зависимости от сценария меняется лишь её окрас. Рыжие, восторженные лица красных шапочек и дюймовочек смотрят вверх из отвратных, смрадных волчьих пастей. Аккуратные, но так болезненно идентичные пряди волос вздымаются вверх при правильном и равномерном детском дыхании. Где-то под ногами - дикий, девственный космос.
  Каждый раз принцесса брюнетка. Опускается табличка: Огрызаться!
  Сначала она на ярмарке. Звуки глупых мелодий, дыхание пьяных друзей детства, следы от помады на земле...
  Вот у неё, у юного дарования, еще пока длинные волосы. С каждым разом она все симпатичнее. Но еще мгновение и ... Мы мило беседуем. С каждым словом мы забываем обо всем. С каждым вздохом мы все выше и выше. Даже хруст коры внизу уже не играет для нас роли. А когда он не играл роль?
  Вот на её нежном плечике татуировка. Роза белого цвета. Обвивает её червь с заросшим бородатым лицом. Появляется надпись "Уходя, уходи..." Многие волчьи морды пускают ДЕЖУРНУЮ слезинку... Воздушные шары летят вверх, туда где старуха Солнце работает прожектором. Шоу не должно заканчиваться...
  Вскоре я несу её на руках, и мы стоим в центре чертова колеса. Как, все прекрасно видно??? Огни рек, свет воды и журчание холмов внизу. Я держу её за руку. Она не знает того, что будет дальше. Её пресс идеален, она уже не чувствует боль.
  Вот она в ремонтной шахте. Зовет меня за собой. Я делаю шаг и она прокалывает рыболовецким крюком кожу недалеко от слепящей искренностью глазницы. Крючок привязан к верхнему "этажу" шахты стальной нитью. Другой крюк в её паховой области. В детородном органе. Она тянет ко мне руки, а из моего носа уже идет кровь отчаяния. Вот она белеет, кожа просто обвивает уже скрипящие, еще ни разу не смазанные кости. Она говорит мне те же слова, что и раньше и делает стремительный рывок. Третий и последний этаж конструкции вырываются. Они, рыча и шипя летят на мою возлюбленную. Я выхожу из карусели и прикуриваю. Хоть я всего лишь играю принца, но алмазно черная слезинка вновь со старой силой вырывается из моей глазницы. Озарение? Это все не правда? Нет, это правда. Все мы ждем прибавки к жалованию с падением последнего листа. Но тогда... Но кто же играет её? Я не знаю этого до сих пор, но после каждого представления закрывается одна волчья пасть. Но пока представления проходят при полных залах, я верю... Я ищу... Я найду её!
  
  Артиллерийский снаряд.
  
  Артуру... ( Е*ало его - разорванное брюшко сросшихся ангелов между собой...)
  
  Буду ждать я письма,
  От кого и не знаю,
  В нем шагов кутерьма,
  И с пальтишка тесьма,
  Никого рядом нет?
  Угощаю...
  
  Старый добрый Артур,
  Что сказать хочешь мне?
  Я тебя не забыть обещаю,
  Помнить буду всегда,
  Белая борода, хитрый
  старый, прещуриный глаз...
  Я прощаю...
  
  Под покровом небес
  Ты пройдоха и жрец,
  Святость, глупость и детские глазки...
  Полетят на поводьях нелепых коней,
  Из-за темных глазниц, из белёсых бровей
  Про Жокея со звезд твои сказки...
  
  Твоя дочь - дно морское и песня её
  Не тревожит часы перед смертью,
  И придешь ко мне ты из густой пустоты,
  Разломав в моем садике розы кусты,
  Заскрипит половица в паркете...
  
  И снарядом влетишь в свой предсмертный покой
  Что-то пискнет за стенкою мышка,
  Засмеявшись, вина выпьешь за упокой
  Будешь ложе делить с молодою женой
  Только Артур живи! Это слишком...
  
  Гол в ворота Рая.
  
  Человек вне времени - для всех!
  Человек во времени - пища для бумаги.
  Человек в футляре из времен - творим.
  А человечишко со времешком на руках - война! (С) Черная Дыра Live, 12/31/0
  
  Мыло против Ключа...
  
  На бархатном одеяле без перемен. Без больших и маленьких, без худых и толстых, без мертвых и носастых.
  Спокойные волны дорогой Персидской ткани возбуждают чуть менее чем замерзшая молоденькая гейША в чужой, знакоВОЙ стране. Плюх, плюх... Туда-сюда... Ковульсионным бризом осыпает одеяло своих адептов. Но нити его, пахнущие скажу я вам благоВОНЬиями из редчайших трав и пряностей востока, медленно пронзают хрупкие торсы двоих детообморочек. Ангелов в младеноподобном одеянии. Но лежат-полеЖИВУют рядышком друг с другом. Улыбаются хитрецы, о футболе мечтают. На шелковой, мягкой и от этого соленой морской пене загорается ночное освЯщение. Будто бы жители затонувшей в небесах страны вечного осеннего плача, на приятных на ощупь волнах начинают существовать гротески и грации. Красные, смазанные гениальной культей хилого умища, грандиозной немощности создания. Но дыхание того, что слева ускоряется и целые полчища отражений - алергенная пыль. А кому она нужна то? Только лишь тому, кто живет когда мечта в коме лежит. Долбоебическому звездному жокею. Сколько можно-то по звездам шнырять-гулять?
  Показали руки с дорогами-морщинами отражения судьбу великую. Дом казенный, девица, путь далекий, жизнь дальнюю да смерть недалекую. Вот и ходят по улицам городков-бликов да думу думают. Как бишь это одна на всех судьба, глаза на показ и любовь на вырез? Арбитр показывает красные глаза. Я, Инта приношу ЯВЬство...
  
  1 - 0
  В ЛИЧНОМ амфитеатре расстилают свернуТЫй футбольный мячик. От одних ворот до других, от одной стены и до самого горизонта. Стелют жестко да бежать на каблуках. В этот раз прозрачные шарфы сжимают нежные шеи важных особ. Пол то женской, да шеи больно широки. Полны огня в глазах и встреч с краСИВЫМ синим принцем в свадебном белом саване. В опустевшей детской саванне. В цветопахнущей, с прислугой, в пене- ванне. Комнате чистоты ОТ рождения детей. На ступенях - русалки из золота, продавшие голос за мыло душистое, за ПАЛАТАенце казенное...
  Ангелы продолжают спорить о футболе, нити сшивать их брюшка. Вот оно - непорочное зачатие без участия рождения на свет. Не волнуйтесь мыльные, их не сбросят с небес. Ведь под ними столько гротеска и грации, что только VIP женщины способным придти на этот митинг за упокой. Посмотреть на эту кучку...
  Свет гаснет, и кровать из шелка на безграничном футбольном поле амфитеатра-горизонта рассыпается на множество обручальных колец, на кучку богатых сердец, на то что сказал отец, на полезные для утяжеления украшения, которые придумал мерветворец.
  ГОЛЫЕ бабы счастливы. Споря- курят - аж щеки летят. Целуют-расцарапывают для бумажечки. И с каждым движением МОИ зрители врастают в шубки мыльные, орут-греются под вспышечками звериных глаз -объективчиков... А мордочки то! Личики то! Все такие же крысиные, все такие счастливозаячии, как и прежде клювики сорочиные да глазки лягушечьи. Но знают ведь - мылом за чистотой всЁ спрятать!
  
  1 - 1
  И вот, во мраке муж как в анекдоте плохом, не смешном, пришел. Голова серая - ключ к богатству. Телушко во фраке с неистовой яростью пропитано почти прозрачной, накрахмаленной, готичной яростью. Тремя лужами её. Детство, бракосочетание, коса без смерти. Рядом птицакулы. Глаза их черны заМАСЛАМИ новых творческих проэктов да звонками-трезвоночками. Тела их - бесконечные вереницы контрактов, кредитных карт, брошенных детей, чужых и чуждых фанаточек худотельных.
  Пока две акулки по бокам МУжа, но мыслям подобно деление их... Арбитр дает дополнительное времяшко. А за спиной его водная гладь. Картина там с мечтами о полетах к далеким, но таким в детстве близким звездам, о драконах, принцессах и рыцарях. В светлых тонах все это, в розовых. О чертях и ангелах, о настенных, неизученных рисунках бегущих в забытье охотников и о торчащих снизу золотых куполках черных, далеких, ночных монастырей... Шаг влево - попытка открыть сейф, шаг вправо - присмотреть новую, красивую...(заполни сам). Шаг вперед - деньги из БУМАГИ, в слезах сигары у камина, просят сжать еще сильнее да плотнее их. И лишь дверь сзади открыта. Обернись, мудила! Мама и папа до сих пор тебя не забыли... Но скулы его впереди волокут целые орды сборщиков, уборщиков, каменщиков, помощников. Нет только рядом товарищей. И верно ведь нет. Любили бы ЗА, а не РАДИ, давно бы бросили обратно на его родную цветущую долину. Остался быть-спать в благоУХАЮщей зеленой роще...
  
  00.00 - Победила полночь...
  Свет горит вновь, на бархатном одеяле без перемен... И только замочная скважина за стадионом болеет за НАШИХ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
  
  Хряк и дельфин.
  (сатирическая пьеска)
  Действующие лица: Хряк, дельфин, падающая звезда, графин вина...
  
  В ночной тиши свинья играла на рояле,
  Играла так, что века прошлого певцы
  В своих гробах уютных польку танцевали,
  Плясали верно под землей те Мельпомен гонцы...
  
  Так день и ночь вонзал свои копыта
  В рояля клавиши безусый, юный хряк
  Но двери в ночь всегда для тех открыты,
  Кто пустит труд и ум на старости чердак.
  
  И той же ночью, двери отворились с треском,
  Упал и слезы на пол лил с вином графин,
  С полотен дураков, с бездушных мерзких фресок
  спустился будто бы уже в летах дельфин.
  
  Дельфин: Как можно так играть, скажите мне любезный!
  Вы право дело грязь своей породы вашей,
  В сумбур вратите об предмет полезный,
  Скажу я вам... *Обращается к звездам* Подать на ужин! С кашей!
  
  Хряк: Да, что же произносится такое,
  В ночной смиренный, безмятежный час!
  Оставьте сударь, дайте мне покоя!
  Не волен я и дальше слушать вас!
  
  *С неба падает звезда, упав за шиворот Хряку говорит*
  И верно говорит, сын рыбий, седовласый,
  Желанье только что ведь загадал блаженный мой клиент,
  Вы свин, и вздернуть вас согласный
  всегда любой мясник! Д: О! Везкий аргумент!
  
  *Просыпается графин с вином*
  Послушайте друзья! Вы о родстве забудьте!
  Свинья с дельфином лишь тогда в родне,
  Когда за праздничным столом, изрядно пьющий
  Барон или маркиз часть сердца дарит мне...
  
  А ведь и правда... *хором* Выпьем? Выпьем!
  Д: Вот вы свинья... Х: А вы дельфин... З: И что?
  З: Давайте милые друзья привыкнем
  К себе и людям! людям! хорошо?
  
  И ночь прошла за разговором дружным,
  И музыка лилась из окон до утра,
  И продолжалась под закатным небом южным
  Бокала и игристого вина игра...
  
  Дельфин уплыл, хряк в грязной милой луже
  Зияет негой будущих октав и оперетт,
  Звезды на небе нет, да и не нужно...
  Графин же и до селе видит божий свет...
  
  Клоун приехал - цирк на полу!
  
  Смерть - есть! Снизу идет снег, а раньше там разговаривали звезды. Перемена погоды это как раздевалка, в которой нет место моде. Нет обмана, слез, неудач, изнасилований. Есть теплые и холодные вещи. Холодные и теплые. Ведь шуба не скажет, что ты и только ты супер модель и ты самая красивая. А ты не сделаешь летней куртке глубокий минет за поездку в Монте-Карло на престижный показ мод. Если это не так, то смотри как снизу падает снег. Впивайся взором в то, как красные псы упираются приплюснутыми мордами в каменные сиденья. Как на полу всегда лето. Снег никогда ни идет там, где пол сверху. Смерти полон карман...
  
  В ЛИЧНОМ амфитеатре новые лица. Фьють-фьють! Иди сюда! Цирк приехал. Красные псы вкушают запах воскресенья. Того дня, когда божьего сына так и не нашли. Того самого ебанного дня, когда черные кошки хотели хлеба и зрелищ.
  По воздуху идут помехи, а телеглазки ловят каждый вздох. Лето на арене.
  
  Маленький и бритый наголо паренек смотрит на закат. Туда приехал НЕбесный цирк. Арена его - вулканическая порода с еще не остывшей лавой. На потолке так жарко, что лысый видит себя за окном. Вот он уходит под землю. Вот его лицо уже сзади и "математическая шишка" позволяет себе первую в жизни улыбку блаженства. Тяжело быть единым в трех затылках: За дверью, перед ней и между стекол, с улыбкой...
  
  Птицы лета в ужасе. Орел упал. Упал на потопол. А глаза его черны. Рядом черный гусь вытянул шею вверх. Поближе к Земле... Красный КОЛибри открыл пасть. Еще секунда и голова и клюв орла в его желудке. Муравьи с перьями. Вы больше своего роста. Вы выше своего веса. Вы чужды своему времению. Как же легко обезьяны поддаются лечению. Кстати, если война женщина, значит она молода, а значит ей нужна гигиена, а значит тампоны. Кто вы, затычки?????????
  
  Не пытайтесь понять танец черной женщины и сумерек. Это вне непонимания. Одной ногой стоим на голом сердце, другой - на здравом уме. И давим, давим окурки. Раз, два, три...
  Один дракон поднял руку, и мускулы его проникают в пышущее тело сумерек. Клиент клокочет, ему больно... Но живот то болит. И вот из расщелины уже виден топор бога Одина. Главного Скандинава, Главная Скандиновелла... Вот, сразу видно что полегчало. Началась ночь и сумеркам легко. Им легко так, как может быть легко Лету в раю или Часу дня в чистилище... В частилИще... Саламандры все торчат друг из друга, а ноги их - Алисы в стране чудес. Необыкновенные приключения страны чудес в стране большевиков. В стране проспекта Большевиков. В самой большой коровьей туше, которую только можно утрамбовать в душу ребенка сапогами школы...
  
  Монахи на иконе взращивают красно солнышко за упокой только что нарисованного на парте человечка. И летят, летят на своей красной шапочке туда, в открытое небо, где им уже улыбается веселый клоун. Глаза его - собачье счастье и миллион миллиардов жонглеров, бросающих нам горшки с цветами и фотографии лунных кошечек, навсегда потерявших цвет и просящих только хлеба и зрелищ... Смерть есть...
  
  Начало тьмы...
  
  В ЛИЧНОМ амфитеатре скандал! Никто не пришел на представление. Всех принесли. Прожектор разбит, звезды возмущенно ругаются друг на друга уже вместо арены. Войне не досталось билетика... Хлип-хлип... И только красные, кипящие Добром, псы уже заняли места и просто задохнулись. Ведь в космосе нет воздуха. А космос нынче везде. Даже мне, Инточке, нет места там, где кровь обращается пузырями летучими, где в телескоп можно увидеть прошлое и будущее, где топор и смерть пересекаются в одной, равнопонятной шее. Святое писание молоком губ на черном шлейфе небосклона. Ну для кого шлейф, а для кого и ботинок...
  Ветхий завет. Вечный запрет. Обезьяны раздирают друг друга из за болезни. Никто не хочет быть здоровым, а моя кожа треснула назад. Звездная язва...
  
  Зайцу сидящему в черной траве - хвост твой скорее напоминает старого клоуна. Но уж никак не театральную маску. Даже как-то стыдно... Но ты не потерял надежду, а значит не обрел красок.
  
  Скрипка не плачет, а просто издает звуки. Просто звуки...
  Дровосек никогда не срубит дерево! Это сделает топор, но он никогда.
  Рождество никогда не придет, ведь оно никуда не уходит...
  Дитя не плачет. Но никогда не перестанет петь соловей...
  Ничто материальное не имеет различий в доменной печи крематория... Хотя прахом тоже можно РИСОВАТЬ!
  Подобны космосу краски прыгающие на мольберт без кисти и художника... Сухого мастера и Сахарного наброска... Манной музы и кукурузной луны... Содранных глаз и слепых рук...
  Голая женщина не может быть одета. Этому мешает крайний север космоса и ближний восток лежащих на грязном, холодном полу, трусиков...
  
  Закат, гора, внизу лишь тьма.
  Полет наверх... Земли канва.
  
  Два мира. Облаков твердыня.
  Шизофрения, гвозди, дыня...
  
  Бог. Бес. Вращенье головы.
  Амфитеатр. Инта. Вы...
  
  Улыбка. Лес. Болот трясина.
  Топор, толпа и гильотина...
  
  Монах. Ребенок. Зимний сад.
  Могила. Суд. Дитя - кастрат...
  
  Кровь. Горе. Взрывы. Пыл сердец...
  "Я - Эндлайф..." Смех, потом пиздец...
  
  Классику...
  
  Там вдали, Там в крови,
  Для себя сберегли
  Вы реальность свою
  Ту, которая есть,
  Ту, которая месть,
  Вы реальность родную мою.
  
  Есть там только театр,
  Личный амфитеатр,
  Что стоит где-то там вдалеке,
  Что пропал в уязвленной руке,
  Чтоб утоп ты в мутной реке...
  Мой Любимый и Амфитеатр...
  
  Там мы чистим и любим
  Спины, ноги и губы
  Там я помню удар по щеке...
  Что закроются двери,
  Что проснутся лишь звери
  Веришь ты в своем пыльном мешке...
  
  " Тараканьи бега в условиях собачьей свадьбы..."
  
  В Личном Амфитеатре МОДНЫЙ автор. Красные псы в предвкушении. Ой, что-то будет!
  " Возлюби ближнего своего как самого себя..." - смеются звезды. - "Опять лавочку открыли..."
  - Это были учения! - с гордо-голодным видом говорит Инта.
  
  - Ты не знаешь, когда будет следующий закат? - спросил Маркус.
  - Завтра в это же время... Приходи... Мы обязательно должны увидеть его... - шептала, засыпая Она.
  Молодой человек встал на ноги и подошел к краю скалы.
  - Пока...
  - Да... До завтра... - послышалось уже откуда-то снизу.
  - Боюсь что мне тоже пора... Был рад все это увидеть... До встречи завтра... - равнодушно хмыкнула девушка.
  На краешке обрыва, бездна под которым вела в забытье, сидела Рыжеволосая милашка. Очи её были сомкнуты. Под прозрачной белой кожей пролегали автострады и носилось странное существо. Красные, дьявольские крылья на его груди неплохо смотрелись вместе с синей рубашкой. Были у него две головы. Рты всегда открыты и издают пронзительный вопль. Глаза белы, а брови выщипаны до самого черепа. На их месте всем желающим показаны облака. Да, именно простой туман небес висящих где-то внизу.
  Ну, а ног у "бегуна" всего две. Это Маркус. Каждый день на закате Девица режет вены. А оттого она может видеть своего принца и окрашивать волосы в рыжий цвет. Ведь человек-хамелеон, пусть он и молодая девушка, не может отцепиться волосами от проплывающих снизу облаков. Ведь все мы испытываем жажду...
  
  Девушка та жила на обочине одной из автострад. Внутри себя. Жила как золушка. Отец был ножом. Он мог говорить только через свою куклу-проповедника. Шарманка в животе святого отца крутилась и оттуда лилась ангельская песнь. Именно он помогал Ей видеться с Маркусом.
  Мать представляла собой алгебраическую прогрессию шестеренок в огромных, роскошных шляпах. Одна росла из другой и чтобы зачать ребенка или просто поговорить, нужно было подняться чуть выше.
  Время от матери, любовь от отца. Их нельзя было призирать. Её просто сочли бы сумасшедшей!
  Вместо еды обычно был тир. Отец вертелся внутри адского механизма, а Маркус подносил ему дротики.
  Но счастливая дочь привыкла к этому.
  - Какой кошмар! Человекообразное в приличной семье! Ну и ну! - шептались между собой соседи. Но привычка к сплетням и домыслам не давала повода для расстройств! Наоборот, папа и мама очень гордились дочкой.
  
  И снова на краю скалы стоим,
  Опять о главном тихо говорим,
  И снова нож-отец в руке моей,
  Для наших встреч он нас с тобой нужней...
  
  Вскоре она уже летела вниз с Маркусом! Свадьба и первая брачная ночь в свободном полете в глубину своих вен...
  Красные псы хлопают смрадными мордами о звездную гладь пола. Из их крови вырывается Маркус... Я, Инта бегу по его венам...
  
  "Гладиатор"
  
  Бить молоточками мозжечков в окно?
  Иметь общее равенство с банкой из под людей
  Выпивать подвиг и совершать море ради... Думаете вас? Нет... Радиола!
  Так вот терся мускулами, вторила вертикализонту
  Сестрица, утопившая сон козленочка в осуществлении
  Названного зевотой брата...
  
  А под сводом уха поспевает очередное "почему ?..
  А под куполом церкви из стойла слышалось "Му..."
  В белом лесу трясине место...
  В белом лесу трясине тесно...
  
  Заголила бы запрещенные рукава до самого главного...
  Пуговицей эпохи возрождение на прошлое, настоящее и будущее...
  По отсыревшим памятникам прибитого гвоздями к полу деревянного Христа...
  За остервеневшим маятником, апрелитником и просто, просто январем...
  
  И морским огурцом выражено отношение к природному явлению гладиатора...
  
  "Столица нашей родины."
  
  Я коренной житель города. Самого моего города, окруженного совсех сторон. Центра мира вечной блокады.
  Вместо домов у нас черная от тряпок и лиц земля. Для каждого из нас свобода - лопата. Недавно я выкопал своего деда и поселился в язве его желудка. Там тихо и тепло. Чрево того, кто не может испытать множественный оргазм только по причине смерти и белой тряпки, моя уютная комната. Его глаза - кухня.
  Его сердце - мусоропровод, мусоропровод, местами довод, а в целом самоотвод экскрементов моей жизни. Дедушка меня не помнит, но я люблю его. Квартирный вопрос отцов и детей гниет с головы.
  Когда я выхожу на улицу, я вижу детей. Цепи их глаз прикованы к звонящей и танцующей могильной плите, мобильной плитке шоколада, пропавшего запахом чужих домов. Дети избивают друг друга, любят и отдыхают под звуки шелеста цепей и бесконечный вой надгробья. Новой поколение выбирает слепоту. Новое поколение продирается через заслоны историй, бессмысленных дуэлей, великих исторических свершений, необуманно-утвержденных документов, туда, где под толстым слоем пластика выплясывают обнаженные куски ненависти к старой фотографии чужой семьи, туда, где даже стервятники не водятся в пустыне кругло-прибасованной музыки, и даже туда, где деньги видят куда дальше цепей... Могильная плита просто беззащитный младенец, по сравнению с крестоцелованием бумажных пят того, кто пришел взглянуть на модную катастрофу пригламуренной вселенной успешных мозгов глянцевого продюсера давно нейтронной звезды...
  
  Отправь себя на тот свет... 555 - Call - Endlife
  
  Люди нашего города - мухи в сети мертвого паука. Червяки на крючке обожествленного рыбака.
  Антилопы, съеденные чучелом волка. Киты, прострелянные гарпуном затонувшего баркаса браконьеров. и т.д.
  А я просто Война. Я в желудке каждого. Ведь все хотят потреблять и употребляться в пищу, исходить на корм.
  А тем самым боготворить Интифаду Никифоровну Эндлайф. Гнилой желудок моего отца - Мой личный амфитеатр. Я не буду говорить, что отец есть у каждого, а у его отца тоже есть отец. Ведь как написано там: "Матерей не существует". Значит, есть отцы. Значит есть Театры. Значит есть я. Значит тебе скоро захочется кушать... До встречи... Ковер леса - океан, не имеющий права на волны...
  
  Я нахожусь в комментаторской кабинке. Надо мной четыре метра земли. По цепям ко мне нисходят мелодии и картинки. Это все я получила совершенно бесплатно. О, радость! Личный амфитеатр заполнен до предела.
  Все, кого я припоминала выше, сидят на ступенях. Звезды, земля и личный амфитеатр поменялись местами. Элвис Пресли рифмуется со словом "пересели". Представление окочено. Занавес почти закрыт. Еще секунда и он падает. На поклон выходит... (заполни сам).
  
  Любовь и Смерть:
  
  - Тебя уволили?=))
  - Меня уволили... =))
  - А меня назначили на твое место... - улыбнулась Смерть
  - Значит я как раньше буду убирать за тобой?
  - Да, а я постараюсь по меньше мусорить!
  - Ладно тебе, итак уже насорила...
  
  Пожми мне руку... или курс "лечения"
  
  Мясорубка как и бумага всё стерпит.
  Пожми мне руку.
  Человек звучит гордо только в формате эмпэтри.
  Завтра рано жить.
  Уступайте место на цепи.
  Храните душу в сберегательном теле.
  Извини, что перебила...
  Отвечать уколом на жизнь...
  Погиб с именем на устах и номером на большом пальцем...
  Перед смертью выпивать чашу терпения...
  Жить взахлеб и сгореть под потоком грязи...
  Разве все улыбки мира стоят пролитых из них слюней и кислот?
  Дети - сорняки жизни.
  Вы не люди, вы обезьяны!
  Чтобы свети кровь или свекольный сок с белой скатерти, нужно чтобы это скатерть была красной...
  От себя не уйдешь. Уйти вообще нельзя. Некуда уже.
  Курятник.
  Операция прошла стороной. Нежная Мумми-долина спасена.
  Реки - швы для луны.
  Блохи лечатся огнем.
  Человек в бутылке - мусор, а корабль - чудо!
  Белый танец черного здоровья на красной ковровой дорожке, в гостях у зеленых человечков...
  Есть пороки в родном отшельничестве.
  На нашей планете так мало мест, откуда не исходил бы запах правды каждого из нас...
  Глобальное мышление больших бычьих пузырей...
  Крик летит дальше чем песня... Но быстрее падает...
  Дорогу осилит сапог, камень точит воздух...
  Я режу людей и монтаж фильма скоро будет закончен...
  Великая слабость налагает сильный язык...
  Согласны вы ли выйти ВОН???
  Пожми мне руку...
  Места для пассажиров с инвалидами и детей давно заасфальтированы...
  Мир - большое корыто, я маленький розовый поросенок...
  НИЧТО человеческое мне чуждо...
  Яблоки нас не прут! (С) Библия.
  Землю крестьянам, кресты землянам...
  К нам ползет кислород, в личный газопровод...
  Чуть прижал шею... Вот: он уже не живет, кислород не пройдет! Стихнет газопровод...
  Люди-монеты... Подайте на пропитание... - плачет Инта.
  Как безнадежно устарело слово "Я" в нашем с тобой Любови, человек...
  Трафарет личности.
  
  И помните, дорогие, всегда есть дверь в клинику... Я до сих пор веду набор актеров. Нужны новые лица и плевки на свое настоящее. Приходите, возможно это ваш шанс. Всем желающим выдаются контрамарки. И цепи для глаз.
  
  Смех сквозь кожу...
  Смех сквозь опавший самолет...
  Смех сквозь белую тряпку...
  Смех сквозь веревку и петлю...
  Смех сквозь завязанные глаза...
  Смех сквозь сокрушенную дробь...
  Смех сквозь святость...
  Смех сквозь мерзость...
  Смех сквозь жилище...
  
  Смех застревает в адаптации...
  Смех в себе не тонет...
  Смех из под копыт...
  
  Но кто же вы, фельетонист? КТО?
  Кто же вы, фельетонист? КТО?
  
  Птицы разносят смех...
  Птицы верят в смех...
  Птицы стреляют смехом...
  Птицы размножаются улыбкой...
  
  Но там, в отражении что по сию пору по нашу сторону,
  стоит Амфитеатр, сын истерики, породившей хаос...
  Самая твердая вещь в этой тряпичной мгле
  Белых и пушистых искусителей,
  Безруких полководцев,
  Опереточных уродцев....
  
  Но кто же вы, фельетонист? КТО?
  Кто же вы, фельетонист? КТО?
  
  Смех в себе не тонет...
  Смех из под копыт...
  
  Машины пища для человека разумного,
  Подножный корм для величайшей ошибки
  Главного секрета нечищеных кровь глаз
  Высшей меры удовольствия надгробных пазлов...
  
  Отпусти грехи на свободу,
  Ведь придет осень и они вернуться обратно...
  Перелетные заповеди...
  Ощипанные проповеди...
  
  Но кто же вы, фельетонист? КТО?
  Кто же вы, фельетонист? КТО?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"