Она любила наблюдать за взлетом и посадкой самолетов. Это изумительное зрелище Зоржель впервые увидела в Шереметьево, когда уезжала с делегацией профсоюзных работников в Вену. Они ожидали объявления о посадке, и через огромные стекла хорошо было видно, как эти громадины, легко отрываясь от земли, устремляются ввысь или "уставшие" садятся на землю и скользят, напоминая посадку птиц на воду.
И сейчас, она, задумавшись, смотрела на взлетно-посадочную полосу, встречая и провожая творение рук человеческих. Самолет "Air Canada" прилетел во время, но она пропустила, когда прибыл рейс с клиновым листом на хвосте. Вполне может быть, он совершил посадку не на эту полосу. Поэтому для нее было неожиданным, когда диктор дважды повторила о прибытии рейса из Канады. Она быстро пошла в зал для встречи.
Стив вышел налегке, с сумкой через плечо.
- Здравствуйте, Зоржель,- он, улыбаясь, протянул руку.
- Здравствуйте, Стив, как полет? - она с благодарностью пожала его большую руку.
- Слава Богу, все нормально.
- Я предлагаю где-то перекусить, а потом уже дела. Как Вы? - в ее голосе чувствовалась радость.
- Не возражаю, даже приветствую, - ответил он, и они, продолжая
беседовать, медленно направились к выходу.
Аэропорт "Du Golle" остался позади, и они, увлекаемые потоком машин, медленно двигались в поисках удобного местечка, чтобы поговорить и поесть.
- Мне кажется, я где-то уже видел Вашего водителя,- сказал Стив, когда они входили в маленький ресторанчик на Монмартре.
- Да, Вы его видели, когда мы были на круизе. Помните, из Барселоны?
- Точно, по-моему, тогда он был с женщиной, правда? - Стив
посмотрел на Зоржель.
- Да, Вы правы.
В зале был полумрак. Где-то в углу раздавалась музыка - музыкант импровизировал Гленна Миллера.
- Так уж получилось, что мы подошли к теме, которую я хотела бы с Вами обсудить и обратиться с просьбой, - сказала она, когда официант провел их к столику и предложил меню.
- Я весь внимание, милая Зоржель.
Они как-то удивительно посмотрели друг на друга, улыбнулись и... замолчали, боясь нарушить тишину.
Он прилетел, понимая, что ей нужна помощь, и, не зная в чем дело, ожидал, что она скажет. У нее же было двоякое чувство: с одной стороны она должна попытаться с его помощью обезопасить семью Мэри, ставшую за эти годы ей родной, с другой - ее беспокоило, что ей придется за это
чем-то расплачиваться. Чем?
С этой просьбой она могла бы обратиться к Ярни, и, возможно, это было бы проще, имея в виду его возможности, но она хотела, чтобы это был человек, не входящий в их круг, так надежнее.
- Дорогой Стив, Вы себе не представляете,- она глубоко вздохнула,- как мне трудно перейти к теме, которую я хотела бы с Вами обсудить.
Он поднял от удивления брови.
- Да, да не удивляйтесь, именно трудно.
- Я готов выслушать Вас, милая Зоржель, и постараюсь понять.
- Спасибо. Но это уж очень деликатная просьба и я опасаюсь, что Вы можете понять меня превратно.
- Послушайте, Зоржель, а можно короче, без всяких дипломатических условностей? Пожалуйста, скажите, в чем дело?
- Хорошо,- она на секунду задумалась,- как бы не решился вопрос, положительно или нет, в постель мы не пойдем, - нескладно выпалила она.
- Ах, вот в чем дело, Вас мучает этот вопрос,- он засмеялся,- не
волнуйтесь, дорогая, у нас продолжаются только дружеские отношения.
Она сконфуженно опустила голову и тихо сказала:
- Тогда, скажите Стив, могу ли я Вам полностью доверять, это очень важно для меня? - она внимательно смотрела на него, а ему казалось, что она его не видит, а продолжает думать о чем-то.
- Можете, можете. Могу Вас заверить, что никому и никогда не
передам Вашу тайну,- сказал он, усмехаясь, пытаясь при этом вернуть ее внимание.
- Дело в том, - очень медленно начала она,- что у нас произошла
трагедия, убита жена водителя, которого Вы видели. Его зовут Пьер. Она была застрелена. Все эти годы мы жили рядом, дружили и фактически стали родными. У меня никого нет и они тоже без рода и племени. Он славянин она финка, познакомились в Италии, родили дочь. После нашего знакомства, переехали в Бельгию, а затем сюда - в Париж. Какие у него были дела с мафией, не знаю, никогда не интересовалась, да и он не рассказывал. Я бы вообще ничего не знала, если бы не этот прискорбный случай. Оказывается, его преследовали и, видимо, давно, ведь прошли годы, как он последний раз имел с ними контакт. А это случилось недавно, чуть более месяца тому назад.
- А откуда он родом, из какой страны? - перебил он.
- Кажется из Сербии или Польши, извините, но меня это тоже как-то не интересовало. Я дружила с его женой, - она посмотрела на Стива, удовлетворен ли он ее ответом, но он молчал. - Я могу продолжать? - нашлась она.
- Да, да, конечно.
- У них растет дочь, хорошая девочка, и я боюсь, я очень опасаюсь за них. Я обещала, что все сделаю, что в моих силах, - она развела руками, - это была последняя просьба Мэри, его жены. Но, если Вы по каким-то причинам не сможете им помочь, я вынуждена буду обратиться к кому - нибудь другому. Я обязана. Извините, Стив за такую прямоту, - она сумбурно пыталась объяснить ему суть, но чувствовала, что у нее ничего не получается.
- И все-таки, я не понял, чем я могу им помочь? - он внимательно
слушал ее, пытаясь выяснить, что он должен сделать.
- Да, да, Стив, извините, я действительно все "свалила в кучу".
Конечно, Вам трудно понять сразу. Было бы хорошо, если бы он с дочерью мог переехать в какую-то другую страну, - она посмотрела на него. А он, подперев голову рукой, сидел молча, и смотрел на нее.
- Вы имеете в виду в Канаду? - наконец, спросил он.
- В Канаду было бы хорошо. Или в любую другую страну, только
подальше. Вы же понимаете, что он должен выехать под другой фамилией, - она замолчала и посмотрела на него.
- Хорошо. Теперь я понимаю, в чем суть. Честно говоря, я никогда не занимался подобными делами и мне трудно сейчас что-то ответить, хотя хотел бы помочь им. Скажите, Зоржель, за ним "тянется" что-то серьезное?
- Не знаю, не думаю. Вы могли бы сами поговорить с ним в любое
удобное для Вас время.
Стив улыбнулся:
- А у меня только остаток этого дня и ночь. Утром я должен вылететь обратно, вы же знаете.
- Знаю, - быстро отреагировала она, - но сегодня еще можно
встретиться на пару часов.
- В общем, так, дорогая, пусть он подготавливает все необходимые документы на себя и на дочь, в любом случае они ему нужны будут. Кстати, надо иметь в виду, что его обязательно спросят, где мать ребенка. Ему надо иметь вразумительный ответ на этот вопрос и подтверждающие документы. Говорить же с ним сегодня, думаю, нет никакого смысла, так как, если он Вам не сказал о своих делах, то мне он вряд ли скажет. Если честно, Зоржель, я бы не хотел влипнуть в какую-то неприятную историю. Вот приеду домой, поразмыслю и позвоню Вам. Хорошо?
- Да конечно, спасибо большое. Я понимаю, что такие дела быстро не решаются. Вы уж постарайтесь, Стив.
- Не нужно об этом говорить. Если я смогу что-то сделать, то это
только ради Вас, моя капризная, - он взял ее за руку, - не волнуйтесь, что-то придумаем.
Она махнула ему рукой в ответ на его улыбку и: - "Good bye, honey", - прежде, чем он пошел на посадку.
Постояв немного, она пошла на стоянку, где была припаркована машина.
- Зачем он приезжал, на меня посмотреть? Нет, он хотел помочь. Он не думал, что я обращусь с такой просьбой. Видимо, он не знает, как решаются такие дела. А зачем я обратилась к нему? Мне казалось, что он мог бы пристроить Пьера. Не нужно было только говорить о смерти Мэри, о мафии. Это может отпугнуть его, он может побояться заниматься этим. Нужно было это учесть, дуреха, - рассуждала она, подходя к машине. - И вообще, не
показалось ли ему мое поведение - мягко говоря, странным. Здесь я переиграла немного, он взрослый мужчина и все хорошо понимает.
Несколько раз Ярни звонил Зоржель, предлагая встречу, но она просила его немного подождать.
- Хочу собраться с мыслями, - отвечала она.
- А могу ли я помочь Вам в этом?
- Ярни, пожалуйста, - отшучивалась она, давая понять, что пока
занята. И все-таки, он дождался ее, когда она выходила из здания банка, и подошел.
- Здравствуйте Зоржель, - поздоровался он неуверенно.
- Здравствуйте, Ярни, что нового, хорошего?
- Все по - старому, ничего нового. А у Вас?
- Тоже.
- Тоже, да не совсем. Ведь у Вас были гости.
- Не гости, а гость. И что?
- Это он? - Ярни показал фото.
- Да.
- Вы хорошо знаете его?
- Мы были вместе на корабле, плавали по Средиземному морю. А что?
- Ничего особенного, - сказал Ярни
- Вы хотите меня куда-то пригласить?- спросила она с ухмылкой.
- С удовольствием.
- Нет Ярни, не сегодня, я устала. Извините меня, пожалуйста. Давайте отложим это на следующий раз, хорошо? Не обижайтесь - и она дотронулась рукой до его плеча. - До свидания.
- До свидания.
Он смотрел ей вслед и думал:
- Удивительно. Что происходит в душе этой женщины, что она за
человек? Она не может не видеть, что я проявляю к ней интерес, но держит дистанцию. Почему, она опасается меня? То, что она работает на кого-то, это ясно. На кого, по-моему, тоже... Откуда были эти люди, которые устроили стрельбу, ведь это были профи? Почему Иосиф так лоялен к ней? Похоже, между ними тоже есть какая-то тайна.
В машине они не разговаривали. Зоржель только попросила Пьера немного покатать ее по городу и потом подъехать к парку, или к озеру. А он вообще последнее время мало говорил и то только по делу. Сейчас она не знала, что говорить, что делать, что и как решать в первую очередь. Из центра сообщили, чтобы она срочно без волокиты перечислила крупную сумму денег фирме, которая даже не числилась у них на балансе. Она запросила у них данные об этой фирме, ответа не было, но можно было предположить, что он последует в категоричной форме. Вообще, последнее время сообщений оттуда поступало мало, но
то, что поступало, обычно заканчивалось словами -"Исполнение
доложить". И уже только по этому можно было судить, что профессионализмом здесь и не пахнет. Это были другие люди... Она понимала, что дальше в банке работать не сможет по многим причинам, и, прежде всего, был потерян интерес. Все, что произошло с ней и ее "умниками" в последнее время, не укладывалось в понимании о долге, чести и порядочности.
Прошло две недели, а Стив молчал.
- Если бы Фрэнк был рядом. Как нужен сейчас его совет и помощь, - часто думала она.
После ухода с работы он долгое время лежал в госпитале. Она несколько раз навещала его. Потом они уехали на Кипр, где купили виллу на берегу моря, и Натали приглашала Зоржель в гости.
- Остается обратиться к Иосифу. Нет, с ним, вероятнее всего,
придется решать мой вопрос и не один. И все-таки, какой информацией он владеет, что он знает обо мне? Нужно попробовать выяснить у Ярни.
Она сидела на заднем сидении машины, положив ногу на ногу, уткнувшись взглядом в затылок Пьера.
- Этот скверик подойдет? - неожиданно нарушил молчание Пьер. Она посмотрела в окно - они проезжали небольшой парк, где около детской площадки играли дети.
- Как я и обещала, я ищу возможность Вашего переезда в другую страну - сказала Зоржель, когда они вышли из машины и пошли по тротуару. Он не отреагировал.
- Ты меня слышишь? Тебе нужно подготовить документы на себя и на Веронику,- чуть громче сказала она.
- Вот когда решишь, тогда и будем готовить, а че заранее трепаться - ответил он сухо.
- Слушай, а почему ты так разговариваешь со мной, как будто я
заставляю тебя что-то делать лично для меня? - резко спросила она. Он молчал.
- Ты документами занимаешься, черт бы тебя побрал? - она сорвалась на крик.
- Уже готовы. Они у нас уже давно готовы... на всю семью, - ответил он тихо.
Зоржель повернула голову, у него был перекошенный рот.
- Поняла, извини меня. Нервы на пределе. Скоро что-то решится, и Вы уедете... извини.
- А ты? - он впервые повернул голову.
- Во-первых, вместе мы не можем, а во-вторых, меня держат еще много ниточек, которые нужно разорвать. Вот когда разорву, тогда и я... Продумай, пожалуйста, все хорошо, ведь мы с тобой не обычные эмигранты. Отпустить с Богом - нас не отпустят. Они нам такой радости не предоставят...
- Они нас с Богом могут отпустить только на тот свет,- перебил он
ее.
- Вот именно. Поэтому мы должны все хорошо обмозговать.
- Вот и мозгуй, ты же у нас босс, - сразу же отпарировал он.
Она промолчала.
Они еще некоторое время перекидывались отрывочными фразами то возражая, то, соглашаясь, потом зашли в какую-то забегаловку, где было накурено, слышалась музыка, которая прерывалась пьяными голосами мужчин и женщин. Затем попили кофе, и он отвез ее домой.
- Зачем рвешь мне душу, девочка, неужели ты не понимаешь, что, если в ближайшее время не будет решен этот вопрос, я сам смоюсь, и никто меня не найдет и, если я еще здесь, то только из-за тебя. У тебя могут быть проблемы... Да они и так у тебя будут, при любом раскладе, - сказал Пьер вслух, когда она вышла и закрыла дверь машины.
- Получили грозное сообщение, - сообщил Пьер на следующее утро, когда она села в машину, подавая сложенный вчетверо лист бумаги. Сейчас он поддерживал связь с центром и с местной резидентурой.
Зоржель развернула лист.
"Немедленно перечислите необходимую сумму фирме
Х, срыв чреват серьезными последствиями. Исполнение
доложить. Второй".
- Что-то важное, что-то случилось? - громко спросил Пьер.
Видно было, как от напряжения у него выступили вены на лбу и шее.
- Ты же знаешь содержание, ничего серьезного, - успокоила его
Зоржель, хотя у самой внутри все похолодело.
- Да, но я не знаю о чем речь. Так категорично - "доложить немедленно".
- Это сейчас такая манера приказывать, - они встретились взглядами. На нее смотрел чужой, злой человек. - Ты только самостоятельно ничего не предпринимай. Хорошо? Я прошу тебя, - попросила она.
Он молчал.
- Соедини меня с Президентом "Shi-Sabanк", - сказала Зоржель
секретарю сразу же, как только вошла в приемную. - У меня больше нет времени, я не имею права ждать... нужно срочно что-то предпринять, - решила она, открывая дверь кабинета.
Она поднималась по лестнице в приемный зал дома Иосифа Перельмана. Дом был расположен в глубине большого парка. Извилистая дорога к нему проходила между деревьями, а миниатюрные неоновые фонари, незаметно расположенные между ветвями, освещали светло-зеленым светом само полотно дороги. Когда вчера она позвонила Иосифу и попросила
встретиться и как можно скорее, он пригласил ее пообедать вместе со своей семьей, в его доме. Она дала согласие. За ней приехал Ярни, и по дороге они больше молчали, чем говорили. Когда машина остановилась у парадного входа, и он спросил, могут ли они, в конце концов, встретиться.
Она улыбнулась:
- Я думала, что уже надоела тебе. - Он молчал. - Оказывается, нет, Удивительно. - Она ожидала, что он что-то скажет, но он продолжал серьезно смотреть на нее. - Хорошо, встретимся в начале следующей недели. Я сама тебе позвоню, - она погладила его по плечу, а он продолжал молчать. И она вышла.
Мраморная лестница, куда она поднялась, была покрыта бордовым ковром, а в центре площадки, стояла стела из серого мрамора, по которой стекала вода. Подсветка постоянно меняла окраску, создавая иллюзию радуги. К ней подошел мужчина в униформе.
- Прошу Вас, мадам, - он указал рукой в сторону двери, которая тут же начала открываться.
Она вошла в большой зал. Одновременно с ней с другой стороны зала входила семья Иосифа - жена Элеонора, ее под руку поддерживала служанка, две дочери, зять и внуки. Последним вошел сам Иосиф и сразу подошел к Зоржель.
- Здравствуй, дорогая, - он поцеловал ее руку, - прошу к столу.
Семью тебе представлять не буду, ты всех знаешь, - она улыбнулась в знак согласия. В центре зала стоял сервированный стол на десять персон. Когда сели за стол, стало как-то непривычно тихо и... скучно.
- Предлагаю пройти в зимний сад, - наконец, сказал Иосиф, когда
закончился обед.
- Да, конечно, - крикнули почти хором внуки, там для них было
раздолье, было где побегать.
Прохаживаясь вдоль аллеи, Зоржель вкратце рассказала Иосифу о своих проблемах с перечислением денег и целесообразности продолжения работы в банке. Ей нужен был совет и помощь. Иосиф слушал ее внимательно, не перебивал.
- Присядем на лавочку, - наконец сказал он, когда она закончила
говорить, - устал немного. Совсем стар стал. Давно уходить надо, а я все петушусь. - Ну, ладно об этом. Я выслушал тебя, дорогая, думаю что-то будем делать, решим твою проблему, а теперь послушай меня, пожалуйста. Я не спрашиваю, на кого ты работаешь, я знаю. Я знал это еще тогда, когда работал Мишель: он сам мне все рассказал. Он был всем разочарован. Приблизительно тот же разговор у нас был и с Фрэнком, и вот
сейчас с тобой. Но с тобой у нас может произойти разговор куда более интересный.- Иосиф загадочно посмотрел на нее.
- Что Вы имеете в виду?
- Хочу показать тебе кое-что, думаю, тебе будет интересно. Пойдем в дом и там продолжим, - он предложил ей руку.
Из зимнего сада они вошли в большой холл, откуда прошли в библиотеку. Библиотека насчитывала более десятка тысяч экземпляров книг, которые расположены были полукругом, а в центре стояло несколько столов и кресел. Здесь были различные книги по литературе, медицине. Были и уникальные - в единственном экземпляре. Комната, куда они вошли, миновав библиотеку, называлась комнатой отдыха. Там кроме двух
диванов, стоящих по бокам, в центре стоял большой стол с несколькими стопками книг, на стене висел экран, а в углу стоял кинопроектор. Это скорее напоминало маленький кинозал.
- Усаживайся поудобнее, - Иосиф предложил Зоржель место на диване, - будем что-то смотреть. Правда, я не знаю, насколько это будет тебе интересно, - продолжил он и сам сел на другой диван, облокотившись на подушку.
- Спасибо, - ответила она, и тоже устроилась поудобнее, прижавшись спиной к спинке дивана.
- Кофе, фрукты? - спросил Иосиф.
- Черный кофе перед загадочным фильмом было бы хорошо, - ответила Зоржель.
Иосиф поднял телефонную трубку.
- Будем начинать? - спросил он минут через тридцать, после того, как кофейный набор был бесшумно вынесен.
- Да, конечно.
Сначала на экране был только густой лес, и диктор пояснял, что это тайга в России, в далеком Красноярском крае и что здесь находятся лесоперерабатывающие комбинаты, построенные заключенными во время Второй мировой войны. Затем показывали конкретный комбинат, его производственные цехи и бараки, где и проживали те, кто там работал, их убогие условия жизни. Вдруг на экране появились кресты и заснеженное, неухоженное кладбище, а диктор сказал, что здесь нашли
свой последний приют многие из тех, кто в 39 - 40-м годах были
привезены в эти края из Прибалтики и Польши. Зоржель как-то не сразу сообразила, что речь идет о местах, где она провела свое детство и смотрела, и слушала все это без особого внимания.
Диктор поставленным голосом продолжал называть имена заключенных, захороненных здесь, и среди них назвал имя и фамилию Перельман. В доказательство показали крест, где было это имя и фамилия, но не были видны все буквы, от времени они смылись дождем и снегом.
По утверждению же жителей села, которые дожили до наших дней, именно здесь и был похоронен Зельман Перельман. На экране появился его портрет. Фотография была старая, довоенная, но даже на ней отчетливо было видно приятное лицо молодого человека с красивыми глазами и пышной копной волос на голове. Когда диктор назвал фамилию Перельман, Зоржель посмотрела на Иосифа - ведь это была и его фамилия, но он не шелохнулся. Он вспоминал - фотография была сделана во время визита Зельмана в Париж. Они тогда сфотографировались в Монако, около дерева у входа в казино. Когда монтировали фильм, Иосиф предложил это фото, предварительно отрезав ту часть, где был изображен он.
А диктор продолжал:
- Авторы фильма хотели проследить, как сложилась судьба не только самих арестованных, но и семей, которые образовались в результате совместной жизни с местным населением. Сейчас на экране Вы видите фото дочери Зельмана Перельмана. Ее зовут Зоя, мама ее, к несчастью, тоже умерла. С большим трудом удалось обнаружить это фото. По невыясненным и непонятным причинам история жизни этой девочки, которой в детдоме дали фамилию - Забулдыгина, почему-то скрывалась. Все фотографии Зои у жителей поселка и детдома были изъяты сотрудниками КГБ, и люди были предупреждены, чтобы о ней никогда, никому не рассказывали, просто забыли ее имя, - заключил он.
- И эта замухрышка Ваша родственница, ведь она тоже Перельман или это однофамилица? - Зоржель неожиданно резко повернулась к Иосифу. Она должна была что-то сказать, делать, внутри ее нарастало неприятное ощущение.
- Да, родственница. А сейчас ты увидишь еще две фотографии, -
спокойно ответил он. - А вот и одна из них, - на экране была группа девочек с лопатами и граблями и среди них она, - видишь, первая слева - это тоже Зоя, - продолжил Иосиф.
Она вспомнила, действительно это было во время субботника, они всем детдомом сажали деревья и кустарники вокруг общежития, и сын воспитательницы, (она уже не помнила его имени), сфотографировал их.
- Зоя была спортсменка и занимала призовые места на областных соревнованиях, - отчетливо говорил диктор, - на следующей фотографии Вы видите ее рядом с тренером, сейчас он уже пожилой человек. Он очень хорошо отзывался о своей ученице, хотя его тоже предупредили держать это в тайне. Мы чуть приоткрыли историю жизни маленькой девочки Зои, а судьбы многих таких девочек и мальчиков, детей бывших интернированных из Прибалтики и Польши, осталась невыясненной. Очевидно одно - среди многих преступлений, совершенных советской властью, было, и это преступление и ему еще не дана соответствующая оценка, осталось много черных пятен в далекой, недавней истории.
- Зачем он это мне показывает, откуда это у него. В спецшколе утверждали, что все документы, касающиеся моего детства, уничтожены. Значит не все, - усмехнулась она, - все-таки остались следы неандертальца. Кто-то все это *раскопал*, а зачем, зачем это им? - и она громко засмеялась.
Это была ее дежурная реакция, когда она не знала, не могла быстро сообразить, что делать.
- Что так смешно? Смешно, что там показали? - удивился Иосиф, он не ожидал такой реакции.
- Нет, что Вы. Я тоже вспомнила кое-что из моего детства, - нашлась она.
- Ты сравниваешь условия твоей и ее жизни?
- Нет, конечно. Но здесь показали эпизод с лопатами и я кое-что
вспомнила.
- Может быть, ты будешь более откровенной и что-то расскажешь? - он продолжал смотреть на нее.
Последние слова "резанули" ее.
- Значит, он что-то знает... соберись, - и она почувствовала, как по спине пробежала холодная дрожь. - Что... что ему известно?
- Зоржель, послушай меня внимательно, - Иосиф медленно встал и подошел к ней. - Или мы будем разговаривать откровенно, или... подумай хорошо. Ты пришла ко мне с просьбой и у меня есть, что тебе сказать, но при условии откровенного, доверительного разговора. Я сейчас уйду, а ты подумай. Если хочешь, я могу сказать, чтобы фильм показали еще раз. Мне кажется, ты не все поняла, - он продолжал внимательно
смотреть на нее, ожидая ответ.
- Да, пусть повторят, - тихо сказала она.
Иосиф вышел, а на экране опять появился лес...
- Они меня раскрыли, "раскопали" с самого детства. Кто и где
прокололся? В Москве? Вряд ли. Не такая уж я важная персона. Правда, сейчас там можно купить все. Может, кто-то нужен был, а заодно и меня подсунули. А кто готовил этот материал? Скорее всего, Ярни, он давно интересовался мной. Я не думала, что так глубоко. Молодец, снимки сделаны профессионально на месте, значит, кто-то там был. Это могла сделать только его *контора*, больше некому.
На экране опять показывали портрет Зельмана Перельмана.
- Иосиф сказал, что Зельман его двоюродный брат, а Зоя - его дочь. Значит Зельман мой отец, а я Иосифа племянница. Чудеса, смех и грех. Он об этом хотел говорить со мной? Ну, пожалуйста, давай поговорим.
Где они все эти девчонки и мальчишки - детдомовцы, - на экране
показывали фото на субботнике. - Как давно все это было. С ума
сойти... не думала, что придется опять это вспомнить. Хорошо, пусть приходит дядя, поговорим. Между прочим, тетя Берта тоже говорила о мамином родном брате по имени Зельман. Значит я и Софьина племянница. А настоящая Зоржель - моя двоюродная сестра? Интересный поворот, не соскучишься, - мысли опережали одна другую, и ей стало жарко.
- ..еще осталось много черных пятен, - продолжал говорить диктор, а Зоржель искала звонок, чтобы позвать Иосифа.
Но ей пришлось долго ждать его прихода. Он не торопился.
- Пусть подумает. Рано или поздно этот разговор должен был между нами состояться. Если она действительно Зоя - Зельмана дочь, как утверждает Ярни, то это меняет дело. Но это пока только догадки, доказать это практически невозможно, - Иосиф сидел в библиотеке в кресле с закрытыми глазами и думал. Он отчетливо видел папу и Зельмана тогда на вокзале Кракова, когда уезжал в Париж. Неожиданно он вздрогнул, услышав еще раз настоятельный звон колокольчика.
- Посмотрела? - спросил Иосиф, медленно входя в комнату. - Что
скажешь?
Зоржель спокойно листала какую-то книгу, а на экране уже ничего не показывали.
- Да, посмотрела. Жуткая судьба людей. Ужасно, ведь они не были виновны, почему же с ними так поступили. Интересно, а где эта девочка сейчас? Кажется, ее зовут Зоя, ведь она Ваша племянница, как я смогла понять? - улыбаясь, она посмотрела на Иосифа.
- Ха, в этом же и весь вопрос. Я думал, ты сможешь что-то прояснить, но вижу, ты не готова или не желаешь, - и, развернувшись, он направился обратно в сторону двери.
- А-а, что я... - вырвалось у нее. Она не ожидала, что он так быстро окончит разговор и уйдет.
- Извини, я устал. Пойду отдыхать. Тебя проводят, я распорядился, - и он, так и не обернувшись, открыл дверь библиотеки.
Она не помнила, как дома залезла в кресло, сколько времени просидела в нем, укутавшись пледом. Может быть три, а может быть четыре часа. Работал телевизор, был включен приемник, но она ничего не видела и не слышала.
- За короткое время, очень короткое я почему-то умудрилась испортить отношения со всеми окружающими меня мужчинами. Стив обещал позвонить - пропал, после смерти Мэри я так и не смогла наладить хорошие, доверительные отношения с Пьером. Очевидно, он в глубине души обвиняет меня в смерти жены. Ярни изо всех сил стремится иметь со мной хорошие отношения, но я постоянно ухожу от прямого контакта с ним, скорее не доверяю ему, и он это понимает. Вчера он был необычно сух и
невнимателен, Иосиф - это, пожалуй, самое трудное сейчас. Конечно, ему подготовили этот материал обо мне, потому-то я оказалась среди людей, находящихся с ним в контакте, но неизвестно, как в их руки попал материал о его брате - Зельмане и его дочери Зое. Как они определили, что девочка на фото и я - это одно и то же лицо, "связали" нас воедино? А то, что Иосиф именно так думает, он и не скрывал, четко намекая об этом. Но есть и приятное, очень приятное: теперь я знаю, кто мой отец и мои родственники. Я была одна, а оказывается нас
много... было много, - мысли, мысли, мысли.
- Да, черт бы Вас побрал - это правда, да, да, правда. Но как Вы
вышли на это? - вдруг выпалила она громко и опять уткнулась отрешенным взглядом в угол комнаты. - Что я должна делать? - прошептала она.
Ее разбудил телефонный звонок, звонил Пьер, он как обычно утром подъехал к ее дому, но в назначенное время Зоржель не вышла.
- Уже утро, Пьер, ты здесь? Извини, я сейчас, я быстро, поздно
уснула, - добавляла она на ходу, выпрыгивая из кресла.
Она уснула, так и не вставая с него, неосознанно смотря в окно, где уже занимался рассвет.