Центральную область всего освоенного космоса занимал огромный Корневой Конгломерат, который часто называли просто Конгломератом. Сюда входили самые первые из освоенных звездных систем, протянувшиеся вдоль рукава Ориона от Желтой Карианы до самого Тупика Гуара и от Бастиона до Рудного угла. Не удивительно, что именно внутри Конгломерата было налажено множество путей между звездными системами, коих освоенных насчитывалось более семи сотен и еще несколько сотен сырьевых колоний. Именно в Конгломерате концентрировалось человечество. Здесь находились самые развитые системы, давно уже вышедшие из полной зависимости от Солнечной системы, но до сих пор тесно с ней связанные и не представляющие раздельного существования. Собственно, именно в Конгломерате была заключена вся техническая и научная мощь человеческой цивилизации. Элитарные сообщества существовали только тут и нигде более. И тут находился самый крупный в освоенной вселенной космопорт - Шигора-минор - лежащий на пересечении десятков путей из сотен систем.
Тупик Гуара - это такой аппендикс цивилизованного космоса, освоение которого началось очень давно, как только соединили Группу Иолга и Контроллер, но со временем область пришла в упадок. Правда, кто-то считает, что она никогда из него не выходила, но там до сих пор существует вполне сносно несколько десятков освоенных миров и ведется даже какая-то деятельность. Единственный путь из Тупика в Конгломерат пролегает через Контроллер, за что последний и получил свое название, сумев извлечь из своего положения немалую выгоду.
Рудный угол представлял собой пару десятков миров, которые занимались масштабной добычей металлов. По какой-то причине в этом небольшом участке космоса скопилось огромное количество богатых едва ли не всеми металлами периодической системы планет. Именно такое уникальное положение позволило Рудному углу сначала получить статус автономной области, а потом и вовсе выйти из состава Конгломерата, сохранив, однако, свой важный статус и не скатиться к тому состояния, в котором находился Тупик Гуара.
Серая зона - это узкая область космоса, тянущаяся вдоль всего северного или, как еще говорят, верхнего края Конгломерата и уходящая далеко на запад. У нее нет четкой дальней границы, так как никто и никогда не занимался инвентаризацией миров этой территории. Известно только, что здесь добывается много редких металлов, едва ли не на каждой пригодной для жизни планете развито сельское хозяйство, которое и поставляет огромное количество продуктов питания в Конгломерат. В том числе и множество деликатесных продуктов. Однако значительная часть миров занимается кораблестроением, производя множество кораблей самого разного назначения. Внутри Серой зоны сложились весьма непростые отношения. Большое количество удельных территорий имеют свои законы, что создает проблемы для свободного пролета через перевалочные пункты внутри области. Но в общем - это мирная область, никогда не проявлявшая никакой враждебности ни к Конгломерату, ни к другим образованиям. Правда, Конгломерат периодически отправлял туда экспедиционные корпуса с целью поддержки некоторых территорий и наведения порядка там, где возникают конфликты. Поэтому в Зоне для кораблей Конгломерата проход всегда свободный.
Внизу, протянувшись от границ Серой зоны до Рудного угла уже давно выделилась область, которую назвали Россыпью за небольшое количество освоенных миров, рассеянных по огромной территории. Находясь в полузависимом состоянии от Конгломерата, эта область, тем не менее, имеет все права автономии, но неоднократно подтверждала, что полностью выходить из состава Конгломерата не желает, так как именно там у нее находились крупные рынки сбыта своего товара - высокотехнологичных устройств, вычислительной техники и всего, что носило название хай-тек. В Россыпи находились самые известные планеты - производители такой продукции, равных которым сложно было бы найти где-то еще.
Снизу к Россыпи прилегали две большие территории - Великий Домен и Придаток. Если Великий Домен - независимая область, сложенная множеством мелких владений - была очень развита и независима от других, то Придаток находился в совместном владении всех, кто с ним граничил. Оказалось, что в Придатке очень много миров с запасами цветных и редкоземельных металлов. Вывозить их оттуда оказалось выгоднее для Россыпи и Великого Домена, чем из Серой зоны. Собственно, за счет этого экспорта Придаток и существует. Весь максимум производств здесь приходится на строительство огромных барок и организацию караванов в другие области.
Самой крайней территорией является Малый Домен. Вопреки своему названию на официальных картах Малый Домен вовсе не является дочерним Великого Домена. Совсем наоборот. Когда-то одна большая территория - Базовый Домен - разделилась на две меньшие, при этом чуть больший по площади Домен и был назван Великим. В нем сосредоточились все тяжелые производства, а Малый вобрал в себя все высокотехнологичные вместе с научными учреждениями. Оба Домена находились в тесной связи, фактически разделяясь лишь формально. На практике два Домена составляли достаточно сильную конкуренцию Конгломерату как в техническом, так и в научном плане. Правда, освоенных миров здесь было меньше.
Россыпь, Придаток и два Домена были тесно связаны друг с другом множеством путей, по которым проходили торговые маршруты, державшие четыре территории вместе. Часто даже говорили, что не стоит выделять каждую из них отдельно, так как внутренние границы между ними практически отсутстввали.
Самая мелкая область, состоящая всего из пары звездных систем - Провал Риша. Никому не ясно, по какой причине эта, находящаяся на границе Придатка и Серой зоны территория до сих пор находится в полной автономии и не входит в состав ни одной из территорий.
Провалом ее назвали за то, что здесь проходил прямой, нигде не отмеченный путь из Придатка в Серую зону, что на практике означало прямой канал из Россыпи и обоих Доменов. Этот путь наметили и даже оборудовали еще в те времена, когда Придаток только осваивался, а Серая зона еще входила в состав Конгломерата. Именно Провалу Риша отводилась роль перевалочного пункта. Но работы свернули, так как нашли более подходящие пути в Конгломерат, а их той области Серой Зоны, куда вели пути через Провал, оказалось нечего вывозить. Впрочем, очень быстро Провал стал популярен именно у формирующихся областей Домена и Россыпи. По некоторым данным от Провала начинается прямой путь в Кольцо.
Сверху, почти к самой границе Серой зоны примыкает Кольцо - никак не исследованная область, в которой, однако, достоверно известно наличие высокоразвитых цивилизаций, которые, по всей видимости, превосходят человеческую.
Все пути в Кольцо закрыты, ни одна из экспедиций в эту область назад не вернулась. Из Кольца не приходило никаких сообщений, на радиочастотах Кольцо молчит. Однако множественные находки вдоль границы Кольца говорят о том, что за несколько тысяч лет до того, как появилась человеческая цивилизация, оттуда уже совершались экспедиции в нынешние области, близкие к Серой зоне. По уровню технологий того времени Кольцо уже находилось на одном уровне с современным человечеством.
Единственной точкой контакта территорий Кольца и человеческого космоса является форпост Канал. Однако, никаких агрессивных действий из Кольца против Канала не предпринимается.
_______________________________________________________________________________________________
- Верховцев уже был здесь, - задумчиво покачал головой Кимер и распрямился.
- Опережает нас буквально на пару дней. - хмыкнул в ответ Максим и принялся собирать в чемодан инструменты.
- Нет. Здесь он был давно. Около трех недель назад. А тебе, Максим, пора бы уже понять, что Верховцев - не простой охотник за артефактами.
- Если он не ищет артефакты, не сбывает их в Серой зоне, зачем он вообще в таком случае мотается по Серой зоне, часто рискуя быть обнаруженным?
- Верховцев пропал лет десять назад. С тех пор Управление сбилось с ног в его поисках. Никто до сих пор даже понятия не имеет, откуда начинать поиски и стоит ли вообще его искать. Вреда от него никакого, артефакты он не трогает, но вся его деятельность носит весьма подозрительный характер. Достаточно того, что он каким-то образом проникает туда, куда даже техническая группа Управления добирается с большим трудом.
- Я правильно понял, что больше всего Управление беспокоит именно это?
- Верно. Ведь в свое время Верховцев был лучшим оперативником, а потому правила ему известны и он, как ты успел заметить, следует им до сих пор неукоснительно. Управлению его цели по этой причине не ясны. Будь он простым мародером или, еще проще, охотником за артефактами, его действия не вызвали бы подозрения, а на отработку направили бы силовую группу.
- То есть, наша задача - выяснить его цели?
- В общем - да. Но попутно неплохо было бы найти и его самого.
Кимер бросил последний взгляд на артефакт - огромный черный многогранник с покрытой замысловатым кроваво-красными узорами поверхностью, искусственное происхождение которого было очевидно. Логика же создателей, однако, была настолько чуждой человеку, что любые попытки изучения или расшифровки узоров заходили в тупик едва начавшись. Некоторые, конечно, полагали, что никакого смысла эти узоры не несут и являются характерной особенностью материала артефактов, а потому не стоит обращать на них внимания. Но на всякий случай образцы первая экспедиция доставила на Землю, где их поковыряли, погрели и потравили, так ничего толком и не прояснив в их природе.
Максим топтался у выхода из грота, в котором был похоронен артефакт. Ему явно было не по себе рядом с ним. Впрочем, никакого особого влияния артефакты на людей не оказывали, если не считать самовнушения у некоторых с буйной фантазией. Кимер же медлил. Стереосъемка грота еще не была завершена.
Команда резво потащила на грузовую платформу ящик с оборудованием. Те, кто избежал этой участи, отправились внутрь челнока. Максим проследовал за ними. Ему вообще не особо нравились чужие планеты. Тем более такие, как эта. Мрачная и сырая, место последнего прибежища 'Гигантеи' - колонизационного корабля, запущенного кем-то из Кольца несколько тысяч лет назад. Ее обнаружила первая экспедиция землян. С тех самых пор иначе, как Упокоищем эту планету никто в кругах специалистов Управления не называл, а на Максима вообще вся околосмертная тематика нагоняла страшное уныние. Кимер же был совсем равнодушен и к планете, и к артефакту. Он работал строго в рамках инструкции и не позволял себе расслабляться без веского повода.
- Орбита предупреждает, что в стратосфере сильное волнение, - крикнул кто-то из техников.
- Будем взлетать, - бросил Кимер, а про себя отметил, что ветер начал подниматься и тут, внизу, где обычно он служит предвестником мощных штормов. - Нам бы только дали прогноз.
- Орбита указывает на северо-северо-восток, оттуда идет шторм фронтом в полторы тысячи километров. Если взлетаем, то сейчас.
- Да, немедленно. Максим!
- Тут!
- Грузись скорее.
- Сделано. Мы по нулям.
- Прекрасно.
Экипаж челнока расселся по своим местам, пристегнулся и машина тяжело поднялась над землей. Кимера прошиб холодный пот. Он всегда покрывался каплями на старте и это веселило всех остальных, ведь бояться нужно спуска, но никак не подъема.
Максим через парные иллюминаторы аппарели провожал взглядом масляную черноту, промокшую и источенную. На планете почти нет жизни, ведь большая часть излучения центрального светила приходится на инфракрасный диапазон, к которому каким-то чудом приспособилась местная черная же растительность. Сколько ахов и охов было у экзобиологов первой экспедиции, когда они ползали на карачках в плотных зарослях нефтяного цвета травы. До сих пор многие защищаются по этой планете, резко выделяющейся из всего виденного ранее многоцветия планет Конгломерата.
Странная мысль посетила голову: Верховцев должен обладать весьма недурной интуицией, а, скорее всего, - огромным багажом знаний и опыта, чтобы в этом поганом мире найти неприметную пещеру. Но откуда у оперативника столь тонкое понимание каких-то совершенно неясных никому принципов поиска артефактов, о которых толком-то никто и ничего не знает. Ведь Верховцев обходит любую поисковую партию на месяцы, явно не используя никакого сложного оборудования. Впрочем, в последнее время Управление медленно теряет интерес к артефактам и постепенно сливает это занятие на Комитет по экзопланетным исследованиям. Их взаимные трения по вопросам первенства порядком утомили общее руководство, недовольное оттягиванием значительных ресурсов Управления на данное направление.
Максима же это не могло не радовать. Если Управление уступит Комитету, его круиз длинною в год и перспективой продления на неопределенный срок, закончится.
Орбитой называли большой орбитальный комплекс, представлявший из себя космический дом длительного проживания. Почти восьмикилометровый цилиндр с двигательной установкой и запасами в трюмах на три-четыре года автономного существования может и не был самым совершенным творением человечества, но уж точно являлся самым комфортабельным кораблем дальнего следования. Здесь, по крайней мере, каждому пассажиру гарантировалась отдельная каюта с кроватью, столиком и санузлом. Кимер любил шутить, что на пассажирских кораблях даже люксы всегда двухместные, а здесь хоть и эконом класс, но обязательно индивидуальный.
На Орбите всегда ждал горячий прием. Касалось это не только отношения, но и питания. Вопреки сарказму Кимера, кормили тут отменно. Даже подавали свежие фрукты из гидропонного сада. Хотя бы поэтому народ любил добираться из пункта А в пункт Б именно такими космическими комплексами, а не крейсерами с их общепитовскими меню и армейской дисциплиной. Что называется, добавки не ждите. Но исключением был Кимер, который мог простить военный флот за солдафонство в обмен на скорость перемещения.
После ужина Кимер заперся у себя, вероятно, занимаясь составлением рапорта. Педантичность, с которой он подходил к этому, едва ли не раздражала. Максиму же ничего не оставалось, как посвятить свободные два часа самому себе. Однако в этот раз Кимер прервал безмятежность уже через полчаса. Максим нехотя отправился пешком через большой обходной коридор к жилой секции.
- Депеша из Управления. Нас временно отзывают.
- На Землю?
- Нет. Поближе. К Второму опорному.
- Ох, мне светят несколько дней под лучами двух солнц на берегу бирюзового моря.
- Нагоняй получим, видимо. Отзыв-то срочный. Ребята уже готовятся к старту.
- Срочный отзыв у меня находит только два объяснения. Либо работу свернут, либо нам добавят функционала и, соответственно, увеличат команду и нагрузят еще пару отсеков в трюмах техникой и оборудованием.
- Либо нам просто намылят шею за нерасторопность.
- Не будь пессимистом.
- Я знаю Уоррена уже лет десять. И уж уверен, что просто так он подобную канитель не устроит. Команду с грузом проще прислать сюда. Рассчитывать на теплый прием не стоит.
- Уоррен не занимается нашим сегментом лично. И вообще, нагоняй мы должны получать от своего куратора, но никак не от главы Управления. Мне вообще удивительно, что он спускается на уровень сегментов и начинает заниматься ими лично.
- Возможно... - Кимер задумался. - Да, в самом деле. Я лучше уж совсем не буду гадать о причинах отзыва и предпочту узнать обо всем на месте.
- Правильное отношение, - улыбнулся Максим. Кимер определенно почувствовал облегчение, а на его лице можно было прочитать одобрение.
- Все же, Максим, не расслабляйся, пожалуйста. Мы порядком задержались в наших поисках и упустили несколько возможностей найти Верховцева. Так что грешков у нас хватит на несколько заседаний.
- Расслабляться и терять бдительность я и не собирался, а вот избавить себя от лишней нервозности - это, пожалуй, хорошая идея.
Кимер усмехнулся. В его коллеге всегда отмечалась твердая уверенность в правильности собственных мыслей. Этим он заражал остальных. Максим вообще был в некоторой степени уникален. Родители дали ему элитарное воспитание и отличное образование. Такому человеку в пору бы заниматься чем-то более масштабным, чем работа у Управлении, где не используется и десятая доля его способностей. Аналитик из Максима получился бы блестящий. Кимер всегда поражался тому, как Максим раскручивает самые сложные ситуации, над которыми зависают остальные сотрудники. Что заставило его остаться после практики в Управлении - загадка не только для Кимера. Экипаж Орбиты и остальные сотрудники быстро прониклись уважением к Максиму за его рассудительность и железное спокойствие в самых чрезвычайных ситуациях. Иногда они даже забывали, что он находится в подчинении у Кимера, хотя тот всеми усилиями показывал, что такое подчинение - исключительная формальность. Сам же Максим никогда об этом не забывал. Может, так ему было проще, но уж точно он не старался прикрыть себя этим положением и часто брал на себя ответственность за принятие весьма трудных решений. Кимер же, понимая, что Максим гораздо лучше разберется в некоторых сложных ситуациях, уступал тому право последнего слова.
Орбитальный комплекс, несколько недель бывший единственным спутником Упокоища, теперь покидал темный мир с багровыми закатами и восходами. Даже с высокой орбиты на освещенной стороне можно было рассмотреть огромную воронку и возвышением в центре - место катастрофы 'Гигантеи'. Удивительно, что принадлежность корабля так и не удалось установить, хотя первая экспедиция провела здесь год. Собственно, эта планета и стала известной и, в какой-то степени, популярной именно благодаря этой древней катастрофе, ведь до сих пор считалось, что из Кольца никаких экспедиций дальше Серой зоны не посылалось и волна колонизации остановилась именно на краю Серой зоны - весьма условного участка космоса, который постепенно освоили разного рода маргиналы и индивидуальные промышленники, научившиеся получать неплохую выгоду на организации добывающих предприятий и переносе всех тяжелых и опасных производств из Конгломерата. Но Упокоище лежало далеко за пределами не только освоенного пространства, но и за границей пространства интересов всего Кольца вообще. Местное светило трудно заметить даже с границ Серой зоны в мощные телескопы, а поблизости нет никаких пригодных для жизни планет. Даже звезд в этом участке мало и все они лишены планетных систем. Упокоище же вообще обнаружить было невозможно.
Максим в свое время, когда их поиск еще только начинался и речь зашла о том, что Верховцев каким-то образом до Упокоища добрался, предположил, что именно катастрофа и определила границы не только Кольца, но и границы колонизации вообще. Идея не пришлась по душе никому из группы поиска.
Теперь Упокоище оставалось вверху и чуть справа от Орбиты, демонстрируя всем, кто сейчас нашел свободную минуту посмотреть на него, свою черную поверхность, кое-где вспоротую разных оттенков серого и желтого огромными трещинами. Все это замешивалось с багровой краской, которую настойчиво добавляло в палитру местное солнце. Можно было рассмотреть и огромные океаны такой же черной воды, холодные и практически безжизненные. Основной их целью была поставка невероятных масс воды в атмосферу, чтобы последняя потом возвращалась обратно в виде ливней, проливных и нудно моросящих месяцами сезонных дождей. Упокоище хотелось поскорее оставить, променять на избалованные теплыми голубыми солнцами пляжи и просторные леса, но вместе с тем планета словно магнит железо тянула обратно своей экстравагантной загадочностью.
Уже через две недели Максим предавался купанию в едва соленых волнах чуть фиолетовой воды небольшого моря, на берегу которого, выдаваясь из густых зарослей высоких и гладкоствольных деревьев, располагалось строение еще той, легендарной архитектурной школы Амадо Ахатия, чьи ученики приглашались к участию в самых амбициозных проектах. Вот и это их творение больше напоминало животное, замершее в лучах застигшего его жаркого солнца. Будто неожиданно в стремительном броске за добычей огромный хищник выскочил из сумрака, и солнце превратило его в камень. Несмотря на очевидную искусственность, здание завораживало своими абсолютно гармоничными формами, пластикой и совершенным сочетанием изящности и оптимальности.
Давным давно управление выпросило себе именно этот комплекс, апеллируя не только к необходимости размещения многочисленного персонала, но и во многом к исключительной эстетике здания, которая, якобы, будет исключительно положительно влиять на работоспособность и настроение сотрудников. Хотя на постройку имели виды многие организации, авторитет Управления был непререкаемым. С тех пор именно сюда отправляются все сотрудники после длительной работы в глубоком космосе.
- Максим, Уоррен вызвал к себе, - известил Кимер.
- Я только переоденусь.
- Не задерживайся. Он не один.
Максим одним махом скинул легкий хлопковый комбинезон, в котором недавно прогуливался по окрестностям и нехотя влез в форму. Что ж, прием начальника Управления - не карнавал и все должно быть строго по протоколу. В конце концов, даже неприятные новости лучше переносятся, когда ощущается поддержка не только со стороны товарищей по несчастью, но и непосредственная физическая поддержка хорошо подогнанной формы, одной из задач при конструировании которой было как раз поддержание скелетной мускулатуры в тонусе. Именно поэтому на униформе присутствовало множество разнообразных накладок, подшивок, вставок и прочих приспособлений, производивших постоянный легкий массаж и предотвращавших множество типичных проблем, имевших место при ношении простой одежды.
Уоррен облюбовал себе небольшой уголок в самой дальней части здания. Скромность начальника вызывала уважение у его подчиненных, но в данном случае полностью принцип соблюден не был. Уоррен пожелал это место из-за огромных окон с фильтрующим стеклом. На деле у кабинета не было физической границы с той стороны, которая выходила к морскому берегу и должна была бы ограничиваться стеклом, но его здесь предпочитали на период светового дня убирать. Поэтому кабинет заканчивался плещущимися о небольшой парапет волнами. Ветер, правда, сюда не проникал, благодаря хитроумной системе фильтров, пропускавших только легкие дуновения и тормозивших резкие порывы.
Максим вошел и огляделся. Не часто ему доводилось видеть столь аскетично обставленное помещение. Здесь не было никаких предметов роскоши. Уоррен даже не стал украшать длинные изгибающиеся полки и стеллажи побрякушками, привезенными из дальних миров, коих имелось у него в огромном количестве. Лишь книги, справочники, за актуальностью которых обитатель кабинета следил с особым усердием и заменял сразу, как только выходили новые, небольшая откидная кровать, на которой Уоррен спал прямо тут, на рабочем месте, да кой-какие мелочи.
Кимер уже был здесь и достаточно бесцеремонно развалился в элегантном кресле чуть в стороне от рабочего стола. Максим тоже переставил кресло ближе к столу, но развернул его так, чтобы видеть одновременно и собеседников и парапет, над которым иногда взлетали всплески совершенно прозрачной воды.
Уоррен не торопился входить в свой кабинет, что-то обсуждая за дверями в коридоре со своим гостем. В его голосе отсутствовали какие-либо нотки, которые могли выдать настроение. Начальник Управления превосходно владел собой. А вот его гость таким навыком не обладал и отчетливо улавливалось раздражение, смешанное, однако, с удивлением. Наконец они вошли.
Гостем Уоррена оказался корабельный офицер коммерческой гильдии. Если Максим правильно помнил, это был помощник капитана, ходивший в звании капитана. Большего по повседневной форме с минимумом знаков отличия сказать было нельзя.
- Садитесь, - кивнул Уоррен и сам уселся в свое кресло. Только теперь на его лице Кимер прочитал напряженние. - Капитан, позвольте представить моих сотрудников, Максима Ландау и Авеса Кимера. Максим, Авес, это капитан де Кринье.
- Рад знакомству, - кивнул Кринье и тоже сел в кресло рядом с Максимом, предоставив тому возможность хорошо себя изучить.
Средних лет, скорее около сорока, человек в отличной форме, держится хорошо. Сразу видна не гражданская выучка. Один из тех флотских офицеров, которые вышли в отставку раньше обычного, проведя длительное время на службе в самых дальних уголках космоса. Таких любили в коммерческой гильдии и привилегиями они пользовались не малыми, ведь кроме исполнения своих прямых обязанностей бывшие кадровые офицеры служили гарантами порядка на своих кораблях. Редко кто осмеливался возражать человеку с огромным опытом. А один пристальный вопросительный взгляд конкретно вот этих темно-коричневых глаз наверняка осадил не одну сотню матросов, хотевших было посетовать на трудности дальних перелетов.
Уоррен передал Кимеру тонкую папку. Тот взял ее, но открывать не стал. Уоррен одобрительно улыбнулся.
- Теперь, капитан Кринье, расскажите моим сотрудникам то, что вы уже рассказали мне.
Де Кринье развернулся в кресле к собеседникам и сел прямо. Было видно, как он слегка напрягся.
- Три недели назад, после того, как наши корабли обработали на перевалочной станции у Шигора-минор, что трех днях пути от конечного пункта нашего следования Шигора-майор, я выполнял обход технических помещений своего грузового судна. Так как у нас только что была выгружена значительная часть содержимого трюмов, площадь осмотра увеличилась и я отдал распоряжение двум своим помощникам осмотреть трюмы на предмет посторонних объектов. Это стандартная процедура. Телеметрия не всегда позволяет видеть все. Бывает, что остаются небольшие контейнеры, какие-то посторонние предметы. Мы тщательно следим за тем, чтобы загрузка проводилась в полностью очищенные трюмы. Через два часа после начала обхода один из моих помощников вызвал меня и сообщил, что обнаружил труп человека.
Кимер и Максим переглянулись, а Кимер бросил взгляд на Уоррена. Тот сложил руки на груди и тоже внимательно слушал, хотя Кимер был уверен, что он знает этот рассказ наизусть.
- Я прибыл на место. Это оказалось в одном из последних отсеков трюма, где ранее мы перевозили рудный концентрат. Труп, конечно же, не лежал в самом трюме. Его нашли в зале двигателей управления заслонками этого отсека. Но это очень далеко. Я осмотрел труп, приказал изолировать зал и вызвал корабельного медика. По трупным признакам можно было судить, что тело находится здесь не дольше, как с момента нашего вылета с Шигора-минор, то есть это один-два дня.
- Самое важное, капитан, - вежливо напомнил Уоррен.
- Да. Да, конечно. Мы не смогли снять отпечатки пальцев, сканы радужной оболочки и ушных раковин. Ничего этого не было на трупе. Кисти рук и ног отсутствовали, радужка глаза уничтожена, ушей также не было. - Кринье сделал длинную паузу, глубоко вдохнул. - Лица там, собственно, вообще не было. Одна большая кровавая рана. Видимо, крысы... Поэтому провести опознание на месте не представлялось возможным. Наш корабельный врач взял образцы тканей, которые я сразу же передал на хранение капитану, труп был помещен в морг. По возвращению на Шигора-майор, капитан передал все материалы в Управление. Это все.
- Вопросы, коллеги, у вас будут? - Уоррен повернулся к Кимеру. Тот отрицательно покачал головой.
- Труп лежал лицом вверх? - неожиданно выпалил Максим.
- Нет.
- Спасибо. У меня больше нет вопросов.
- Что ж. Спасибо, капитан, Вы свободны. Секретарь покажет Вам ваши апартаменты, а через два дня отбывает Ваш рейс.
Де Кринье отдал честь и вышел. Уоррен строго посмотрел на Кимера, потом на Максима. Было заметно, что результатом беседы он недоволен. Но Кимер разрядил обстановку.
- Зачем ты притащил сюда этого капитана? Совсем неблизкий путь ради пары слов. Вполне обошлись бы письменным изложением.
- А твой напарник, Кимер, оказался живей тебя.
- А ему положено. Он же не так стар, как мы с тобой. - Кимер скривился в деланной улыбке.
- Я хотел, чтобы вы составили свое мнение об этом человеке и, конечно же, оценили правдивость его рассказа.
- Я считаю, что не врет, - отозвался Максим, совсем не задетый колкостью Кимера. - Последователен, эмоционален.
- Согласен, - кивнул Кимер, а Уоррен ему в ответ иронично улыбнулся.
- Только наше давнее и доброе знакомство спасает тебя сейчас от моего праведного гнева, - заметил Уоррен в сторону Кимера.
- Максим задал хороший вопрос, - будто оправдываясь, начал Кимер. - Крысы и в самом деле - бич торгового флота, но даже всей своей корабельной командой они не смогли бы перевернуть тело. Выводы будут соответствующие. И все же, Уоррен, поясни нам, зачем же ради встречи с одним человеком отзывать целый экспедиционный корабль из глубокого космоса?
- А сейчас - самое интересное. Вы же оба не подумали поинтересоваться, что дала экспертиза образцов тканей.
- А это и не нуждается в уточнении, - хмыкнул Максим. - По результатам сравнения ДНК труп должен принадлежать ни кому иному, как Верховцеву.
Глаз Уоррена дернулся. Кимер уставился на Максима.
- Что ж, Вы, Максим, правы. - Уоррен чуть улыбнулся. - Пояснения, уверен, будут излишни. Разве что, для моего старого доброго приятеля Кимера.
- Не устаешь издеваться? - обиделся тот.
- Безусловно. Заметь, твой напарник не выказывает удовольствия от бичевания формального начальника.
- А ему вообще положено быть хладнокровным. Однако мы отвлеклись. Я не испытываю никакого удивления относительно смерти Верховцева и, как понимаю, наша работа сделана? Можно паковать чемоданы?
- Авес, ты считаешь, что я бы отозвал вас сюда, если бы дело было закончено?
- Управление имеет все основания полагать, что тело не принадлежит Верховцеву? - Максим был сейчас еще более серьезен, чем обычно.
- У Управления сомнений нет. Тело по всем параметрам именно Верховцева. Последний довод - ДНК. Полное совпадение даже без типичных для аксолотлей перестановок. Полностью идентичная последовательность. Разве может Управление сомневаться в идентичности? Конечно же, никаких вопросов относительно принадлежности тела нет.
- Тогда зачем нас отозвали именно сюда?
- Максим, вы проницательны. И почему же Кимер никак не уразумеет, что Вы намного обогнали его самого. - Кимер снова криво улыбнулся в ответ.
- Спасибо, но если я прав, то Верховцева просто не могло быть нигде на пути между Шигора-минор и Шигора-майор.
- Поясните Вашу мысль, чтобы не было непонимания между нами.
- Шигора-минор слишком крупный порт с огромным объемом грузов, в том числе и очень важных. А потому там имеет место быть тщательный досмотр всех пассажиров и членов экипажа. По меньшей мере это касается установления личностей. На Шигора-минор корабли задерживаются на длительные сроки и тщательно осматриваются на предмет инородных тел. Труп, будь он на корабле, непременно нашли бы. А Верховцева, если бы он проходил через любой из доступных путей на корабль, идентифицировали бы и к нам уже пришло бы извещение.
- Максим идеалист, - отметился в разговоре Кимер. - Всегда найдется способ протащить свое или чужое тело на борт. Тем более, на борт такого огромного корабля.
- Идеалист здесь ты, - фыркнул Уоррен. - А Максим совершенно прав. Более тщательного контроля, чем на Шигора-минор я не знаю. Поэтому у некоторых из нас появились вполне обоснованные сомнения в том, что Верховцев действительно мертв.
- А вместе с этими сомнениями ситуация обострилась. Так?
- Правильно, Максим. Если наши сомнения обоснованы, то мы обязаны полагать, что Верховцев и те, кто с ним связаны, представляют несколько большую... несколько больший интерес для Управления, чем нам казалось ранее. Если до вчерашнего дня мы считали поиски делом средней важности, то сейчас некоторые, не все, конечно, считают, что необходимо удвоить усилия.
- А кто санкционирует работу? - Кимер теперь занимался листанием своей папки.
- Авес, ты же слышал, что мнения в совете Управления разошлись. Поэтому никакого официального разрешения у вас не будет.
- Позволь спросить, чем же нам прикрываться?
- Сейчас на Орбиту прибывает особый батальон силового подразделения экзопланетного Комитета. Официальная версия - обследование систем главного Регистра на наличие потенциально опасных форм жизни.
- То есть, мы не просто ограничены в возможностях, мы фактически бесправны?
- Отнюдь. Вы действуете от лица Комитета. А батальон силового подразделения обеспечивает вам и любые особые полномочия, в том числе и применение силовых методов вплоть до применения любого оружия из арсенала батальона... впрочем, вы в курсе.
- Но Комитет наверняка не одобрит этого.
- Не стоит беспокоиться. Бирка Комитета на вашей униформе - чистая формальность.
- Кто-то хорошо прогнулся перед ними, - задумчиво произнес Максим. - если Комитет столь великодушен, что готов прикрыть собой несанкционированную операцию Управления.
- Некоторые моменты наших непростых взаимоотношений я предпочту не раскрывать. - Уоррен широко улыбнулся. - В общей сложности вам придается тысяча двести человек из батальона, несколько единиц бронетехники, тяжелых орудий, транспорты, челноки и целый ворох машин поменьше. Так что техникой вы обделены не будете. Само собой, первая директива от меня лично - постараться обойтись без применения оружия.
- Разве поиск одного человека может потребовать масштабных военных действий? - Максим ухмыльнулся.
- В истории Управления есть такие примеры, - отрезал Уоррен. - Поэтому я и прошу обойтись без оружия. Верховцев - не простой оперативник, а один из самых опытных, а нам не ясны его мотивы.
- Есть что-то, чего мы с Кимером о нем не знаем?
Уоррен задумался, а правый глаз его прищурился. Максим вернулся к своей папке, а Кимер заерзал в кресле. Уоррен работает в Управлении едва ли не с детского возраста. По крайней мере, так в шутку говорят те, кто пришел в первый год его руководства. К этому моменту Уоррен стал легендой, почему и был назначен на свой бумажно-административный пост. Едва ли можно было встретить полностью правдивую историю о нем из уст его первых подчиненных. Каждый из таких рассказов всегда приправлялся значительной долей ярких выдумок не по причине того, что вся его предыдущая работа была столь скучной, а потому, что Уоррен был настолько искусным оперативником, что проведенные им операции немедленно обрастали множеством слухов. А иначе и быть не могло при совершенно идеальном исполнении. Именно на его счету вскрытие 'щелочного заговора', спланированного несколькими корпорациями с целью обеспечения себе центральных постов в политической системе.
- Думаю, что вы знаете о нем все, что нужно знать. Биография, послужной список, ситуация на момент его исчезновения. Если нужна какая-то другая информация, вы можете запросить ее в любое время. А теперь, если у вас ко мне более нет вопросов, позволю себе откланяться.
- Максим, я задержусь, - не поворачиваясь, сказал Кимер.
- Хорошо. Я буду у себя.
Максим вышел, а Уоррен с некоторым подозрением посмотрел на Кимера.
- Неужели у тебя есть секреты от него? Думаю, он раскусил тебя по нервному постукиванию пальцами. - Уоррен широко улыбнулся.
- Нет у меня никаких секретов, но есть личная просьба.
- Слушаю. Надеюсь, ты не станешь выпрашивать себе прибавку?
- Уоррен, назначь Максима начальником операции. Поговори с ним.
- Не понимаю. - Уоррен удивленно развел руками.
- Я не могу соревноваться с ним в сообразительности, логике и методичности. Все наши важные шаги прорабатывает он, а мне оставляет право решать, действовать ли по его плану или нет. Порой мне неловко не только перед командой, но и перед самим собой. Я вижу, что он свою нынешнюю должность перерос едва ли не с самого первого дня.
Уоррен прошелся вдоль парапета, глядя на бьющиеся об него бесцветные прозрачные волны моря, на дне которого можно было увидеть огромные белые валуны и гальку.
- Хорошо. Я поговорю с ним, попробую убедить. Ты хорошо обдумал решение?
- Достаточно. Максиму нужно становиться во главе операции. Так мы куда быстрее добьемся результатов.
- Неужели ты сам расписываешься в том, что не можешь выполнить возложенные обязанности?
- Я... в общем, да.
- Это ожидаемо. И ничего предосудительного в этом нет. Поиск такого опытного человека, как Верховцев, изначально по силам только таким людям, как Максим.
- Как это? То есть, с самого начала ты знал, что я не справлюсь?
- Нет, конечно. Никто не мог предполагать, что потребуются большие усилия. С той задачей, которая стояла изначально, ты справился отлично. Мы выяснили, что его деятельность не связана с разглашением секретов. И это полностью твоя заслуга. Потом появилась другая задача и Максим был включен в состав команды.
- Так он из ваших?...
- Уволь. Он просто оперативник. Не относится к аналитическому отделу никак. Сначала был просто выделен в помощь, чтобы снять с тебя часть обязанностей. А потом ты сам дал нам знать о его способностях. И, честное слово, я бы хотел видеть его среди аналитиков. Я попробую уговорить его, потому что сам понимаю, что предстоящая вам работа весьма тяжела.
- Спасибо. Он скромен, хотя на его месте я бы от скромности не страдал.
- Если он откажется, уговаривать не стану. Имей это ввиду.
Кимер развел руками и распрощался.
Орбиту хорошо было заметно на небосклоне даже днем, а сейчас можно было увидеть и несколько меньшего размера судно, расположившееся чуть поодаль от нее. Ночью оба эти корабля являли собой весьма впечатляющее зрелище. Местное солнце, уже опустившись за горизонт, продолжало освещать висящие на низкой орбите суда, чьи корпуса вспыхивали в чистом свете всеми своими яркими красками. И только теперь становились заметными снующие туда и сюда мелкие светящиеся точки - челноки, перевозившие грузы с одного корабля на другой. Все это действо можно было наблюдать невооруженным глазом. И не каждому довелось в жизни это увидеть. Обычно погрузки и разгрузки производятся на значительном удалении от планет. Если у планеты есть крупные спутники, то предпочтение отдается точкам Лагранжа, а если нет - просто подальше. В данной же ситуации решили пожертвовать безопасностью и провести всю процедуру очень быстро, так как основной объем грузов поднимался с планеты и у каждого члена команды Орбиты имелся огромный опыт многих десятков таких экстремальных работ.
Кое-как промучившись ночь, за которую он успел в нарушение всех правил даже окунуться в море, Максим ранним утром уже околачивался на стартовом комплексе, с которого один за другим уходили в небо челноки. Кругом стоял тихий рокот. Двенадцать стартовых столов, раскиданных по площади почти в двадцать квадратных километров, за час запускали по одному челноку каждый. Здесь царила напряженная и строго отрепетированная суета.
Максиму припоминались картины первых космических стартов, увиденные им еще в раннем детстве. С огромными неуклюжими монстрами, жрущими топливо тоннами, чтобы просто приподняться на пару метров не шли ни в какое сравнение современные элегантные челноки. Здесь не было клубов дыма с прожилками огня, не было дрожи земли. Запуск корабля в космос стал настолько простым и безопасным, что не требовал многодневной подготовки. Максим всегда был восхищен смелостью и даже некоторой отчаянностью первых космонавтов, бросавшихся в черный космос едва ли не на баллистических ракетах. А про себя он отметил, что сейчас полеты почти потеряли всякую эмоциональную окраску. Рутина, от которой даже подташнивало.
Время первопроходцев прошло. Время конкистадоров никогда не наступало. Космос не был романтичным, каким его представляли на заре космической эры. Космос был нудным, пустым, холодным. История человечества в более или менее дальнем космосе - это история тотальной скуки, крайне редко разбавляемой и почти не проходящей. Люди просто вошли в него и прижились вопреки многим предостережениям. Космос даже перестал быть огромным, схлопнувшись до размеров известных планет
'Это лишь только кажется, что космос огромен. Но нигде, кроме планет с кислородной атмосферой, жизни нет и быть не может. По крайней мере, разумной, по крайней мере - человеческой. А расстояния... ну, что в них такого. Все равно себя начинаешь ощущать только на твердой почве, а пока летишь от твердой почвы, до твердой почвы, будто бы и все равно.' - думал Максим, глядя на все стартующие челноки.
Каждый искал для себя свои впечатления от космических путешествий, но большинство вообще прохладно относилось к каким-то навязчивым идеям относительно этого дела. Люди жались около своих планет, не желая без особой надобности срываться с места и скакать по освоенным мирам. Туристы же отправлялись огромными партиями, перевозимыми на не менее огромных кораблях и такими же партиями возвращались в свой родной мир. В общем - скука. Космос оживляли лишь исследовательские корабли да торговые караваны. Вот одним из таких 'оживляющих кораблей' и была Орбита.
- Максим!
Максим обернулся. К нему, не спеша, тоже поглядывая на красивые старты, шел Кимер. Сегодня он решил не утруждать себя ношением формы и одет был достаточно легко, даже слишком легко. Здесь, на стартовом полигоне гулял прохладный ветер, спускавшийся с высоких заснеженных гор, обступавших комплекс полумесяцем.
- Плохо спал?
- В общем, да. Но усталости почти нет.
- Видел, как ты ночью плескался. Смотри, влетит.
- Сам же не спал.
- Здесь кислорода много. Мозг начинает работать, - улыбнулся Кимер. - А когда он работает, уснуть сложно.
- Согласен.
- Что? Не терпится вверх?
- Как сказать... Мне везде одинаково. Старты вносят разнообразие в наш размеренный и расписанный по часам космический быт. - Максим усмехнулся.
- Мы с тобой налетали вместе больше года. Я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
Кимер хоть и не столь хорошо схватывал детали, но общая оценка всегда была верной. В этом была его сильная сторона. Не стремясь разложить все по полкам, он будто беглым взглядом проходился по всему сразу и составлял первичное мнение. Очень полезная особенность. Он не тормозит на мелочах, предпочитая доверять первому впечатлению и лишь через некоторое время начинает углубляться. В частности, Кимер легко улавливал настроение своих спутников.
- Меня очень беспокоит ситуация с Верховцевым. А еще все эти хитросплетения в субординации... Знаешь, лишняя нервотрепка совсем ни к чему, когда задача усложняется. Если честно, ума не приложу, с чего начать и как действовать теперь.
- Будем работать, как и раньше. Только к нам теперь будет прицеплен вагон солдат.
- Подчиняющихся, вроде бы, нам, а на самом деле - совсем не обязанных нам подчиняться. По сути же - мешающих.
- Брось. Вооруженные парни всегда могут оказаться полезными. Просто мы до сих пор не попадали в такие ситуации, где они были бы как нельзя к месту. То есть, не попадали мы с тобой. А вот Уоррен тебе может много историй рассказать, как его буквально на веревке вытаскивали парни, даже не садя десантную машину.
- Я думаю, что это исключения, нежели правила.
- Но они уж точно нам не помешают.
- Хорошо бы.
- Ты через чур переживаешь. Ни к чему это. А если так продолжится, то через пару дней, к моменту нашего старта, от тебя останется прозрачное напоминание о самом себе. Изойдешь на нервы. - Кимер бодро похлопал Максима по плечу. - Давай-ка лучше двинем обратно в теплые широты, к морю. Жаль, что не застанем сезонные штормы. Здесь они невероятны.
- А я здесь всего лишь второй раз. О сезонных штормах слышу впервые.
- О, друг мой, ты потерял многое. Иногда я думаю, что такие штормы - это то, ради чего я мотаюсь по космосу и возвращаюсь сюда. Обычно мы с Уорреном в его кабинете попиваем горячий... ну, иногда чай, а иногда и глинтвейн готовит наш начальник. Удивительный напиток получается, к слову.
Максим заметно расслабился и одобрительно кивал в ответ на слова Кимера, который шел чуть позади и тихо, но очень настойчиво продолжал говорить. Он рассказывал о том, как среди высокого синего неба появляются первые легкие облачка, растущие на глазах. И вот уже в синеве разгуливают высоченные кучерявые башни, своими основаниями едва ли не бороздящие море. А потом вдруг все темнеет, когда с горизонта, с противоположной катящемуся к закату солнцу, стремительно надвигается исполинская облачная наковальня. Ветер, еще недавно бывший мягким и почти ватным, чуть колыхавшим поверхность воды, начинает поднимать высокие волны и рвать их гребни в пену.
Совсем прозрачная вода наливается свинцовой чернотой и меняет прохладу глубины на металлический холод. Деревья на самом берегу клонятся к воде, сгибаясь в почти правильные дуги и даже полощут свои жесткие кроны в волнах. Деревья здесь очень гибкие. Волны яростно бьются о парапет комнаты, но фильтры не пропускают их далее метра. Зато на этом метре они чувствуют себя вольготно.
Ветер становится сильнее и по морю уже ходят не волны, а целые валы черной воды. В таком же тяжелом черном небе трещат молнии, кидая лиловые блики на воду. А грозы здесь страшные. Они никогда не ограничивают себя облаками и почти каждая молния ударяет в землю, попадая в деревья. Но тогда происходит удивительное: дерево принимает гигантскую искру и проводит ее в землю. Но после этого дерево начинает светиться. Светится ствол, ветви, даже листья. Светятся так ярко, что кажется, будто внутри у них прячется маленькое солнце. А некоторое время спустя начинает светится вся прибрежная роща. Каждое, даже самое малое деревце переливается всеми оттенками синего и зеленого. Сорванные ветром листья еще долго светятся и мечутся на волнах, неотвратимо погружаясь на самое дно. Тогда море становится похожим на космос. Чернота с искрами. Но здесь-то чернота совсем живая и осязаемая. На фоне этой вакханалии чашка горячего чая кажется как нельзя более уместной.
Еще через пару дней пришел черед Максима и Кимера отправиться на Орбиту. И снова, когда челнок оторвался от земли, Кимера прошиб холодный пот. И снова над ним тихонько посмеивались все, кто взлетал вместе с ним. Максим же понимал, что за таким паническим страхом, с усилием преодолеваемым, мог скрываться только опыт неудачного и даже трагического исхода старта. Скорее всего, именно отголоски такой трагедии заставляли Кимера буквально вынимать души из его подчиненных, требуя от них соблюдения всех мер безопасности, предписанных инструкциями. Конечно же, его не понимали. Старт уже давным-давно стал практически полностью безопасным. Редкие инциденты происходили, но никаких серьезных последствий не имели. Несколько опаснее были посадки, но даже в череде сообщений о неполадках во время спуска не попадалось никаких упоминаний о катастрофах. Незначительные поломки челноков, ушибы и ссадины экипажа и пассажиров...
По мере подъема челнока небо вокруг становилось все более тонким и темным. Сначала плотные и чуть голубоватые, облака быстро сменились ажурными перьями, едва различимыми вблизи. И вот звезды, будто проявляясь на фотоснимке, вдруг резко выскочили и вонзились в совершенную черноту. Челнок окунулся в свою родную стихию - небольшое озерко, кусочек космического пространства - и отправился к месту своего назначения.
Белый гигант, частью планетной системы которого была и Сафа Пани, выплевывал в окружающее пространство длинные языки своего вещества, что придавало ему облик Медузы Горгоны, медленно шевелящей своими щупальцами. А если смотреть на эту фантасмагорию слишком долго, то, наверное, можно и окаменеть. На огромном удалении от него, вопреки легендам и первому впечатлению, туманные хвосты были совершенно безопасны. Но эта звезда была удивительна. Практически никогда столь молодые и горячие звезды не имеют планет, пригодных для жизни. Сафа Пани (Прозрачные воды - хинди) же была не просто пригодна для жизни, но и несла свои уникальные флору и фауну, которые пусть и были еще очень молоды, но самим фактом своего существования ставили в тупик многих исследователей. С огромной высоты, из космоса, Сафа Пани выглядела дымчатой жемчужиной в бархатной темноте обволакивающей и укутывающей этот прекрасный и чистый мир. Драгоценный камень посреди безжизненных булыжников, раскиданных вокруг на несколько световых лет. Сафа Пани медленно развернулась к своим наблюдателям ночной стороной, обнажив тут и там вспыхивающие жилы света.
Орбита прощалась с планетой, постепенно отдаляясь от нее и погружаясь в бездонность, однообразную и угрюмую.
Кимер был благодарен неизвестному ныне деятелю, подавшему и продавившему идею новой униформы в космофлоте. Эти мундиры, почти один в один повторявшие мундиры морских офицеров еще парусной эпохи, придавали какую-то особую значимость всей службе. Носить их - почетное право, ношение - гордость для того, кто удостоился этого права, а сами носящие эту форму вызывают страшную зависть у тех, кто еще только собирается пойти по этому пути.
Вот и в этот раз, одевая свой мундир, Кимер почувствовал прилив гордости за то, что он делает каждый день, за всех, кто идет рядом с ним и делает общее дело. Отлично пригнанный, шитый строго индивидуально, блестящий пуговицами мундир вселял уверенность и будил чувство долга. Кимер не был безмозглым солдафоном, брызжущим слюной от новенькой формы. Он прекрасно знал, что служба в любой момент может потребовать от него отдать свою жизнь и был готов к этому.
- Такеши Имахара! - гаркнул вошедший на мостик невысокий человек. - Главный координатор приданной вам группы силовой поддержки.
- Вольно, - бросил Кимер и указал на одно из кресел вокруг большого круглого стола. Имахара кивнул и прошел к назначенному ему месту.
По манере поведения и острому изучающему взгляду человек, который не столько отмечал для себя, сколько оценивал, Кимер понял, что Имахара чувствует себя не в своей тарелке. Нет, он десятки и сотни раз входил на мостик и рапортовал и перед более высокими чинами, но сейчас в его отношении отчетливо просматривалось пренебрежение и даже отвращение. Поэтому Кимер решил опередить молодого азиата.
- Я вижу, вам не очень комфортно здесь, в нашей компании. К сожалению, другой предложить не могу.
- Мне... - Имахара замялся.
- Прежде, чем мы приступим к обсуждению наших планов, хочу, чтобы Вы, координатор Имахара, по возможности отбросили неприязнь к нам и стали полноценным членом нашей команды.
- Я не понимаю, о чем Вы говорите.
- Прекрасно понимаете. Наши ведомства практически постоянно находятся в состоянии противостояния друг другу из-за разнообразных проектов, которые они стараются перехватить друг у друга. И Вам, как члену, так скажем, вражеского лагеря, совершенно неприятно находиться в подчинении нам.
- Это формальность. А формальности существуют лишь для того, чтобы нагнать тумана.
- Совсем нет. Формально мы подчиняемся вам. На деле же, и Вам, координатор Имахара, об этом сообщили, вся ваша группа подчиняется нам. Поэтому Вам и вашим подчиненным придется сжиться с той мыслью, что на время этого путешествия вы подчиняетесь нашим приказам.
- До определенной степени...
- Полностью и безоговорочно! - грозно рявкнул Кимер, но потом смягчился. - Мы отправляемся не на развлекательное мероприятие. Думаю, Вам объяснили, кто - наша цель и где нам придется искать этого человека. Вы прекрасно представляете себе Серую зону. Поэтому никакой самостоятельности я не допущу.
- Но мои люди исполняют только мои приказы и не иначе.
- Мы не претендуем на ваших людей. Вы и только Вы будете управлять ими. А мы будем обсуждать планы действий с Вами. Полагаю, такая субординация Вас устраивает.
- Вполне.
- Мы исполняем приказ, отданный на совместном совещании наших ведомств, а потому у нас одна цель и одни средства. Друг без друга мы можем и не справиться. Потому, Такеши, ни мне, ни Вам не выгодны конфликты внутри управляющего звена. Так давайте работать совместно и без взаимных трений.
- Думаю, Вы правы, - в свою очередь смягчился Имахара. - Прошу прощения за свое поведение, но поймите и меня. Мои люди только что вернулись из Серой зоны и вот нас снова отправляют туда же.
- Да, мне известно, какое задание вы выполняли. Уверяю, что мы дадим вам необходимый отдых. А теперь давайте обсудим наши планы на ближайшее время.
Имахара расслабился и удобнее устроился в кресле. Перед ним над плоской столешницей матового стекла поднялось туманное изображение - звездная карта, вместившая в себя сотни и тысячи маленьких светящихся точек. Вся освоенная территория, небольшой кусочек огромной Галактики, с одной стороны оборванный рукавом Персея, с другой поджатый Кольцом и его звездными системами - Корневой конгломерат, часто называемый просто Конгломератом. Между ними узкой полоской вдоль 'человеческого' космоса тянулись звезды Серой зоны. Граница дальнего ее края была весьма условной, и никто не следил за ее изменениями. Ниже, уже в самом рукаве Персея, три пятна условных областей Россыпи, Великого и Малого Доменов. При желани можно было заметить небольшой придаток - Тупик Гуара - завершавший освоенную человечеством зону в Рукаве Ориона.
Максим прекрасно осознавал всю условность этого собрания. Оно требовалось Кимеру не для того, чтобы определить порядок действий. Он прощупывал новичка в своей давно сплотившейся команде. Вот и сейчас Кимер искусственно создавал достаточно острые моменты в обсуждении, что требовало от Имахары думать не только о решении поставленной задачи, но и тщательно контролировать свои реакции на действия Кимера.
Максим видел эту скрытую от других глаз борьбу. Было ясно, что именно Имахара будет определять отношение всех своих людей к команде Кимера, а от этого, в свою очередь, зависит эффективность их работы. В конце концов, пусть солдаты Имахары и находились в подчинении Кимера, это не означало, что они будут выполнять любые приказы без оглядки.
- Оружие на этом корабле хранится на оружейном складе, - между делом обмолвился Кимер. - И выдается только по моему личному распоряжению.
- На нас, полагаю, это правило не распространяется? - уточнил Имахара.
- Отнюдь. Вы находитесь на гражданском корабле и ношение личного оружия здесь запрещено. Полагаю, вы не станете это оспаривать?
В голосе Кимера одновременно почувствовались угроза и усмешка. И он себе это мог позволить. Сейчас он проверял Имахару на способность подчиняться тем приказам, которые тот считает бессмысленными и глупыми. Если этого не случится, Имахара еще может подать рапорт и потребовать освободить себя и его солдат от выполнения задания. Максим не сомневался, что ему не откажут. Тем более острой была игра Кимера. Остаться без силовой поддержки он не хочет, да и сам Максим начал потихоньку свыкаться с мыслью о том, что она им пригодится. Серая зона могла преподнести массу сюрпризов.
Однако Имахара, поколебавшись, выдохнул и кивнул. Кимер внимательно посмотрел на него.
- Надеюсь, что в случае необходимости мы сможем вооружиться в кратчайшие сроки?
- Безусловно. Если по кораблю будет объявлена тревога, склады откроются автоматически. А так как вы поселены в непосредственной близости от них, вооружение займет у ваших людей считанные минуты.
- В мои обязанности входит защита экипажа в случае чрезвычайной ситуации, - серьезно сказал Имахара.
- Это очень хорошо, - ответил Кимер, - но мои обязанности предписывают мне сделать все для избегания таковых. Полагаю, мы друг друга постараемся не подвести.
Имахара кивнул, а Максим заметил, что он расслабился, откинулся на спинку кресла, расстегнул верхние пуговицы на мундире. Среди офицеров это был знак доверия, которым они показывали, что признают равенство между собой и другими офицерами, присутствующими в помещении. Кимер этот жест заметил и уголок его рта дернулся вверх в легкой улыбке.
- И последнее. Понимаю, что это чистая формальность и каждый из вас знает это наизусть, но я обязан напомнить, что наше задание связано с работой в глубоком космосе на самой границе. Поэтому имеется некоторая вероятность ситуации первого контакта. Каждому из вас известно, как действовать в этом случае, но напомните себе о том, что прежде всего вы не должны предпринимать никаких действий, которые можно было бы истолковать, как враждебные. Разумнее связаться с кораблем, у нас в команде есть специалисты, подготовленные к такой ситуации. Они помогут вам.
На некоторое время повисла тишина, которая, впрочем, никого не напрягала. Это была тишина, в которой каждый собрал свои мысли воедино и все вопросы, которые еще оставались нерешенными, теперь готовы были разрешиться. На фоне совершенно размеренной жизни всего персонала огромного корабля совещание на мостике казалось центром хаотических процессов, пристеночного кипения некого флюида, который протекал через весь корабль и каждого человека на нем. Отсюда, с мостика, растекалась в атмосфере едва заметная нервозность, которая была вовсе не самой желанной переменой. Еще никогда здесь не видели столько многочисленного войскового соединения, да с его арсеналом вооружений.
Конечно, кому удавалось, с интересом следили за работами по разгрузке весьма замысловатых машин и больших контейнеров, разглядывали солдат в их совершенно отличной от флотской форме. Но на деле это любопытство замешивалось с подозрительностью. Военные на борту всегда считались скверной приметой. Само собой, здесь имелось оружие и те, кто исполнял роль вооруженной охраны и поддержки, но, между тем, они не являлись военными и, тем более, в вооруженных столкновениях участи принимать не могли иначе, как по необходимости. Да и оружием то, что имелось на борту, назвать было сложно. В сравнении с разгружаемым оно выглядело детскими игрушками.
И вот, три дня спустя, Орбита была готова к отправлению. Сложно было представить себе, что такая трудоемкая операция была затеяна ради одного человека. Максима это временами приводило в бешенство от элементарного непонимания роли самого Верховцева в предстоящей экспедиции. Даже будь он трижды опасен, многократно осведомлен обо всех делах своего Управления и даже имей он что-то еще более опасное, за ним отправилась бы оперативная группа - два десятка человек, но не десяток тысяч. Уоррен ничего не скрывал, конечно же, когда речь зашла о причинах заинтересованности и Управления, и Комитета в действиях оперативника Верховцева. Более того, сам Уоррен знал далеко не все, что хотел бы знать об этом человеке. По крайней мере, он знал о нем ровно столько, сколько знало все Управление. Комитет же вообще ничего знать о Верховцеве не мог, не их круга это человек. Но Комитет выделил свои силы для его поиска. Зачем?
Максим по внутренней связи набрал номер Кимера.
- Авес, пока мы еще не отправились, нужно поговорить с Уорреном.
- Это срочно? Техники уже готовы к запуску маршевой установки.
- Я думаю, это лучше сделать сейчас.
- Хорошо. Вызову его.
- Я скоро буду.
В зал конференц-связи Максим вошел, когда Кимер уже разговаривал с Уорреном.
- Доброй ночи, - кивнул Максим и Уоррен приветливо улыбнулся.
- Чем обязан в столь поздний час?
- Это может быть не так важно, как я думаю, но мне бы хотелось узнать, кто именно был инициатором поисков?
Уоррен кашлянул и посмотрел в сторону Кимера. Неловкая тишина повисла в зале. Но потом Уоррен, сложив руки в замок и наклонившись вперед, с некоторым напряжением ответил.
- Буду честен со своими сотрудниками, которым поручил весьма сложное дело...
- Это инициатива Комитета, не так ли? - опередил его Максим.
- Вот, Кимер, я же говорил, что этот парень пойдет дальше, чем мы с тобой предполагали. - И Уоррен расслабленно улыбнулся. - Да, Максим. Комитет первым выступил с такой инициативой. Не весь, конечно же, только некоторые члены его совета, но их голосов было достаточно для того, чтобы начать переговоры с нашим Управлением.
- Ничего не понимаю в таком случае, - развел руками Кимер.
- Верховцев работал с ними? - Максим придвинулся в кресле поближе к экрану.