Илясова Ольга Игоревна : другие произведения.

Синий Кит и песня Золотых Крабов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    по мотивам сказки Г.Х. Андерсена "Русалочка" 4686 слова, год 2014

  Всё вокруг было песней.
  Звучащее, текущее, синее и зелёное и голубое.
  Стаи рыб и коралловые рифы. Водоросли и морские губки.
  Свет и движение.
  Ноты становились низкими и тягучими в глубине.
  Темнота и холод. Блуждающие огни. Безглазые полипы.
  Неслышимые голоса, музыка тишины.
  
  Песня вокруг, песня перед тобой, песня сквозь тебя, песня через грани.
  Песня на губах, когда поёшь,
  Песня в кончиках пальцев, когда нанизываешь ожерелье из раковин.
  
  В стороне фиолетовой был лес из водорослей и проникавшие под воду слабые солнечные лучи блуждали в зарослях мягким намёком на тепло.
  В стороне зубов всё остро и выверено, сильно и чётко, как линии трезубца.
  В стороне щупалец в водах трепетала невидимая сеть.
  В стороне черноты жила ведьма.
  В стороне открытого плавали корабли.
  
  ПРИНЦ
  
  Был Дворец - и было Море.
  Дворец он любил. Там всё было своим и тёплым.
  Море завораживало. Оно было красивым и странным.
  Иногда он слышал, как Море поёт.
  Иногда эта песня манила. Иногда пугала.
  Он часто сидел у моря и прислушивался. Знакомое тянулось тёплым потоком от дворца к прибою, гладило спину, растекалось вкусными запахами и сотней прикосновений - ласковых, твёрдых, заботливых, направляющих.
  Сплеталось пальцами с веющим от Моря - прохладным и чужим, пахнущим водорослями и сыростью, тайнами и страхами, волшебством и спрятанными от глаз ответами. Теми, которые нельзя произнести словами, но которые иногда можно спеть. Или услышать, когда их поют.
  Мальчик вглядывался в волны, лёжа на скале и подтянувшись к краю и пытался угадать, что скрывается под ними. Там, где дно уходит вниз, в черноту.
  Там было что-то важное и неизвестное.
  Песня, которую невозможно услышать так просто.
  Песня Песен, в которой великая тайна, возможно, встречается с ответом.
  
  РУСАЛКА
  
  Она пела для леса из водорослей - и лес качался в такт.
  Она слушала песни зубов и они проникали через неё дрожью, слушала песни трезубца и они передавались в её руку упругой волной.
  Песня щупалец оставила на её хвосте клеймо, когда она была ещё маленькой.
  Песня черноты настораживала.
  Ещё была песня открытого - тонкого и лёгкого, со своими, непохожими на водяные, течениями.
  
  Песню Тепла Русалка услышала однажды ночью,
  когда лежала на волнах и смотрела в небо. Волны светились синим и призрачным - в глубине проплывала большая стая светящихся кальмаров.
  А наверху, ещё выше открытого, на дне беспредельности ползали странные крутящиеся Золотые Крабы. Русалка чувствовала, что они только кажутся маленькими, а на самом деле каждый из них - огромен.
  Они бродили там по своим тропам и пели.
  Их песня была лучше всего, что Русалка когда-либо слышала.
  Она лежала на волнах, на огромном чёрном и светящемся под огромным чёрным и бездонным и ей казалось, что они - поют друг для друга, они - два крыла огромного ската, а она - маленькое пятнышко на его спине, между крыльями.
  Песня Тепла была Песней Песен.
  Она слышала её только однажды, той ночью.
  И ей ничего не хотелось так, как услышать её снова.
  Это казалось важным. Самым важным. Сутью.
  
  ПРИНЦ
  
  Берег остался далеко позади.
  Вокруг, во все стороны, до самого горизонта, было только море.
  И ночь.
  Корабль казался единственным пристанищем в бесконечности, между волн и звёзд.
  Звёзды мерцали далеко и холодно, а вокруг корабля проплывали тени, ещё более черные, чем вода - и призраки, светящиеся, как тусклые драгоценности.
  Слышались тихие всплески и вздохи.
  Море и ночь были беспредельны, а фонарик на палубе очень маленьким и тёплым и у Принца почему-то щемило сердце, когда он смотрел на него.
  Принц смотрел на море и на небо и на фонарик и чувствовал себя - счастливым.
  Вокруг завздыхало, глубоко и низко затрубило и нежно запело - зовуще, задумчиво, волшебно.
  Чернота невдалеке от корабля вздыбилась чёрными спинами и распустилась радугой поющих голосов и фонтанами воды.
  В середине китовой стаи, нырнувшей под корабль, Принц увидел синее пятно - и в нём мерцающую красную точку.
  Это был глаз, которым Море посмотрело прямо на Принца. Глаз пел.
  Принц слушал, замерев и почти перестав дышать.
  Песня была та самая. Она роняла небо на волны, со всеми его тропами между звёзд, она сминала корабль в тонкий луч - в путь среди черноты, она крошила память в водяную пыль и пела всеми голосами сразу, обо всём на свете. Слишком огромная для разума, слишком счастливая для страха, стремительная и бесконечная.
  Принца бросило спиной на палубу, он раскинул руки, выгнулся, распахнув своё сердце навстречу беспредельному - и Песня проникла в него, а потом растеклась вместе с ним по всему миру, заполнив каждый уголок до краёв.
  - Ешё... - жадно прошептал Принц. - Пой ещё...
  
  И мир взорвался чёрным шквалом.
  
  РУСАЛКА
  
  Сколько бы она ни прислушивалась ночами к Золотым Крабам, она не могла больше уловить глубокие и нежные звуки Песни Тепла. Крабы словно отодвинулись дальше, уползли по своим неведомым путям куда-то слишком далеко, чтобы их песни было слышно ясно. До Русалки доносились только отголоски.
  Иногда среди волн, потоков и течений других песен она слышала отдельные ноты Той Самой Песни.
  Они, словно запахи и следы на песке, приводили её к открытому. К кораблям и лодкам, к берегам и маякам.
  Но знакомые сердцу ноты ускользали, как только она подплывала ближе..
  Иногда открытое вырывалось само из себя и бесилось, металось, взламывало небо и рушило корабли.
  Русалка собирала осколки. Прислушивалась. Осколки молчали. Те, что плыли на кораблях, падая на дно, тоже молчали. В них не оставалось ни песни тепла, ни других песен.
  Они молчали гораздо тише, чем камни, потому что камни не молчали никогда - они пели другой стороной.
  Русалка подстерегала корабли и пела - те песни, от которых островки тепла мчались прямо на рифы, словно слепые рыбки - в пасти придонных чудовищ.
  Иногда она пела песни, которые сводили с ума открытое и рождали бури - и просто ждала, когда корабли, несшие обрывки Той Самой Песни, опускались на дно.
  Тогда Русалка приносила Ведьме осколки и обрывки, чтобы та возродила в них мелодию.
  Ведьма рассматривала их с интересом, некоторые выкидывала, а другими украшала дом.
  Но ни разу не вернула исчезнувшие из них отголоски тепла.
  
  ПРИНЦ
  
  Всё изменилось.
  Во дворце стало пусто. Шаги звенели эхом, залы вдруг оказались слишком просторными, у окон были укоризненные взгляды, а за ними дышало какое-то слишком уж большое небо.
  Что-то ушло неуловимо и навсегда.
  Буря была невиданной. Из всех кораблей выбрались только два.
  Ночь унесла пять остальных - с флагами, каютами, гамаками, запасами еды, постельным бельём и посудой. С мачтами и такелажем и усилиями всех, кто их строил. С мыслями, чувствами, мечтами тех, кто на них находился. Буря забрала моряков и пассажиров. Его родителей. Его любовь к морю.
  Его Песню.
  Это было нечестно.
  Это была реальность.
  Реальность была страхом. И виной. Они мучили, изводили, уничтожали.
  Страх и вина пахли морем и пропитали всё - стены, голоса, одежду, волосы, мысли, воздух.
  Принц боролся с ними, он объявил их своими врагами, он бросил морю вызов - внутри самого себя.
  Он отвернулся от берега и больше не ждал ничего хорошего со стороны прибоя.
  Иногда Принцу снился синий глаз с красным зрачком.
  Он просыпался от своего крика.
  Иногда что-то словно давило на слух, пытаясь пробиться.
  Он закрывал ему дорогу твёрдо и жёстко, выбрав жизнь.
  Он шёл вперёд, сцепив зубы и не давал себе поблажек.
  Он почти победил.
  И смог, наконец, вздохнуть свободно.
  
  А потом было другое плавание.
  И другая Буря.
  
  РУСАЛКА
  
  Песня открытого звала.
  Русалка всегда отзывалась. Она любила, когда открытое пело бурей.
  Песня открытого выла, грохотала, била и закручивала реальность в воронку.
  Наверху было чёрное и оно падало и сыпало полчищами капель, внизу было чёрное и оно вздымалось и подбрасывало до самого верха, где тучи и молнии.
  Кораблик был таким маленьким на вздыбленных зеркалах волн до неба, ям до дна и бега до горизонта.
  Она поднималась на самом гребне волны и опускалась до самого дна воронок, она слушала песню и песня проникала через неё, выливалась в бурю её голосом.
  
  Среди рёва, взбесившихся водяных чудовищ, водопадов и воронок она увидела его.
  Она узнала Принца из большого сверкающего дома у далёкого берега.
  В своих поисках Песни она бывала и там.
  Он держался за бревно, которое неудержимо несло к крутящейся дыре.
  Он боролся. Пытался выгрести в сторону, хотя почему-то это у него не получалось.
  - Вот же волна - удивлённо пропела ему русалка. - Поймай её, она вынесет.
  Он хотел отплыть от воронки, но выносящую волну как будто и не видел. Странный. От него еле слышно звучало теплом. Русалка заинтересованно подплыла к нему, прокатившись на гребне, как на всплывшей на минуту огромной рыбе.
  Он увидел её.
  Он смотрел, словно завороженный. На неё и на что-то ещё, на что-то в самой буре - и дальше, за ней. Буря отражалась в его глазах, она проникала глубоко - но ещё глубже, на самом дне его души звучала песня тепла. Та Самая Песня, что жила за тучами, где кружатся огромные светящиеся крабы.
  Русалка обвила бревно хвостом и скользнула в выносящую волну. Волна подхватила их и в одно мгновение отшвырнула далеко от воронки.
  
  - Твоя песня, - Русалка услышала его слова как будто внутри, за воем и свистом бури. Словно они сидели вместе на дне, на поле серебристой травы, куда никакая буря не доберётся.- Это Та Самая Песня... Спой ещё...
  Его взгляд был безумным. И счастливым.
  - Плыви со мной, - запела она. - Я покажу тебе фиолетовый лес под водой в солнечных воспоминаниях.
  Я покажу тебе императрицу акул и свой боевой трезубец.
  Он кивнул, словно забыв о буре.
  Его зрачки были расширены.
  - Плыви со мной, я покажу тебе поющую черноту, полную безглазых чудовищ.
  Мы поплывём к коралловым рифам, где живут стаи разноцветных рыб.
  Ты услышишь их песни.
  Она держала его за руку и опускалась всё ниже и ниже ко дну.
  
  Его кожа стала бледной, отголоски тепла в его глазах почти погасли
  Песня больше не слышалась от него.
  Она спряталась в самом его сердце, как маленький краб в своей скорлупе.
  Она билась неровно и мерцала, угасая.
  Она была такой красивой.
  Ей нельзя было дать угаснуть. Её хотелось слушать и слушать.
  
  Перехватить его руку покрепче - и быстро вверх, к открытому, а потом - с волны на волну к берегу - так быстро, как это возможно только тогда, когда открытость ревёт и бесится и плещется водяными горными хребтами от горизонта к горизонту.
  Выползти на песок. Оттащить его подальше от воды.
  Лечь рядом, облокотившись на локоть.
  Петь.
  Песня для песни. Песня для крабика. Голос русалки. Голос бури. Голос светящихся воронок в невероятной дали за тучами. Голос света и вспышек. Прибрежного леса и тишины. Грани и запределья.
  Крабик выпускает ножки.
  Крабику понравилась песня.
  Сердце бъётся ровно. Вода выходит из лёгких.
  Пока он кашляет - скользнуть тенью в прибой.
  
  ПРИНЦ
  
  Он выкашливает остатки воды из лёгких - и падает, обессиленный.
  Реальность под разодранными ладонями обретает форму. Он опирается всем телом о твёрдый песок и чувствует, как разум возвращается.
  Возвращаясь, разум встречает вынесенное из бури - и давит его, немедленно, жёстко и бесповоротно, как привык за последние годы.
  Принц оборачивается к морю, пытаясь уловить обрывки чего-то, кажущегося важным.
  Оно ускользает.
  Принц вглядывается в утихающие волны и растерянно трёт лоб ладонью.
  Он не может вспомнить ничего из случившегося после того, как разбился корабль.
  Зато он вспоминает другое, более значительное и безжалостно очевидное, более веское и окончательное:
  море - это страх и вина. Ему нечего в них делать.
  Принц решительно отворачивается от моря.
  Приподнимается и машет рукой приближающимся от дворца огням. И внезапно замирает.
  - Как я оказался здесь? Именно здесь? - бормочет он. Молчит, застыв и тяжело дыша, упершись лбом в песок. Упрямо не смотрит назад.
  Потом встряхивает головой, отгоняя морок и снова машет подбегающим людям.
  Ему помогают подняться. Его подхватывают за плечи и ведут ко дворцу.
  Принц идёт, не оборачиваясь.
  
  РУСАЛКА
  
  - Я буду петь ему. Ему понравилась моя песня.
  Я буду петь ему и я буду слушать, как поёт он.
  
  Ведьма смотрит внимательно. Не в неё и не в себя.
  Ведьма никогда никому не говорит "нельзя".
  У порога Ведьмы скульптуры из костей приплывавших к ней русалок.
  На небе открытости она плетёт амулеты-созвездия
  из света тех, кто нашёл дорогу от её дома в запределье.
  
  - Я буду счастливой. Я покажу ему всё. Если ему нельзя глазами,
  я покажу ему песней.
  
  Ведьма молчит.
  Ведьма давно ничего никому не говорит.
  Ведьма касается пальцами её лба и замирает.
  По лицу ведьмы текут слёзы. Она собирает их в раковину. Они красные и густые.
  Ведьма протягивает раковину Русалке.
  - Это всё?
  Ведьма кивает.
  Русалке хочется услышать, как она поёт.
  
  - Жаль, что ты немая, - говорит Русалка.
  Ведьма качает головой и улыбается.
  Целует Русалку в лоб.
  
  Русалка пьёт до дна.
  
  РУСАЛКА
  
  Он не помнит ничего. Только разваливающийся корабль - и потом свой кашель на берегу.
  Она видит это в его глазах.
  Отзвуки песни о тепле по-прежнему живут в нём.
  Но он их не слышит.
  Как оказалось, он не слышит и её песен тоже.
  
  - Здравствуй. Кто ты?
  Она поёт ему о буре и бревне на краю воронки.
  - Что ты хочешь сказать?
  Она поёт ему о волнах до неба и ямах до дна.
  - Ты немая? - огорчённо догадывается он. - Твоя одежда - она что, из водорослей? Откуда ты?
  Она поёт ему о синем и зелёном и чёрном.
  - Где твои родители?
  Она кивает в сторону моря.
  - Так ты попала в бурю?
  Она смотрит, склонив голову.
  - Понятно. Кораблекрушение.
  Принц слегка морщится, как от укола застарелой боли, быстро сбрасывает с себя плащ и заботливо укутывает Русалку.
  - Бедняжка. Не надо бояться. Пойдём со мной. Я позабочусь о тебе.
  
  Просторные залы и красивые платья.
  Она полюбила коней и кошек.
  Ночью она сидела на веранде и смотрела вверх. У открытости не было дна.
  Если запустить в неё песню, то она не зароется в песок и не запутается в водорослях и не остановится у берега. Она будет лететь и лететь и это чем-то похоже на чёрную сторону, за домом Ведьмы.
  Русалке хотелось доплыть до поверхности голубого и выползти дальше.
  Посмотреть, что там.
  
  РУСАЛКА
  
  Иногда он приходит и садится рядом.
  Тогда она поёт ему.
  Она поёт ему о старом кракене, живущем в подводных скалах. И о том, что страшен он только страху.
  
  - Хорошо, что ты согласилась остаться здесь. Я бы беспокоился, ничего о тебе не зная. Как ты и где.
  
  Она поёт ему о бескрайних полях звучащей серебристой травы под водой, на дне, для которой не существует бурь. Потому что бури - только снаружи.
  
  - Мне кажется, я могу рассказать тебе всё, о чём думаю, всё, что меня тревожит.
  
  Она поёт ему о радужных крабах, приползающих с берега по полнолуниям. Говорили, что это души живущих в открытости сползаются, чтобы спеть вместе с морем, пока их тела спят.
  
  ПРИНЦ
  
  - Министр говорит... ситуация напряжённая... я не могу заснуть... Не хочу так, как он предлагает. Но, наверное, надо послушать министра. Опыт... служил моему отцу... тогда почему я не могу заснуть?
  Его трясёт. Он пытается справиться с собой, куда это годится - он ведь пришёл, чтобы утешить. Чтобы помочь. Он знает, как. Он тоже потерял родителей в кораблекрушении, он тоже пережил ужас бури - не последней, её он не помнил, а той, давней, когда он был ещё мальчиком. Он тоже знает, что такое до оцепенения бояться моря. Но он это пережил, он искал выход и нашёл, море для него больше не ночной кошмар. Он может указать ей путь. Поделиться опытом.
  Он жалеет её. Снисходительно и искренне.
  Он держит свой опыт на ладони, чтобы сиял поярче. Такого ты не видела, а я знаю, знаю, знаю, мне так трудно досталось это знание. Посмотри же. Так просто.
  Она смотрит на него и явно не понимает, о чём он. Наверное, она думает, это просто слова, не понимает, что они не просто так, они - о живом, для действия.
  Он уже понял, что она не образована и не знает правил. Скорее всего, она из какой-то затеряной рыбацкой деревни. Наверное, он говорит слишком сложно. А может она вообще не сможет понять. Ему стыдно, что он требует от неё слишком многого.
  Он обнимает её и прижимается щекой к светлой макушке.
  Если бы я мог тебе помочь. Донести до тебя.
  Ты была бы счастливой и из твоих глаз исчезло бы это беспокойство, ты перестала бы смотреть вверх - непонятно и тревожно и в море - так задумчиво. Ты перестала бы бояться неба и твоя тоска по погибшим в кораблекрушении стала бы не такой мучительной.
  
  РУСАЛКА
  
  Она поёт ему о древнем синем ките, который никак не может умереть до того, как найдёт красный цветок. И все знают, что красный цветок растёт в его сердце, но кит слишком огромный, чтобы услышать, что ему кричат русалки и рыбы, он просто плывёт, не замечая их, погруженный в свои сны, светящийся и печальный, в своём вечном поиске, которому никогда не будет конца.
  
  ПРИНЦ
  
  - Я не знаю, у кого спросить совета... Какая жалость, что ты немая, я бы спросил тебя - говорит он, не замечая, что забыл о её необразованности.
  Она вздыхает и опускает голову ему на плечо.
  Он целует её в лоб. С жалостью.
  Он хочет ей помочь.
  Он хочет рассказать ей так о многом. О том, что и сам уже почти забыл, потому что так старался забыть. О том, что иногда чувствуется, когда смотришь вверх на звёзды с веранды.
  О том, что иногда почти слышишь, когда стоишь один ночью на палубе в открытом море, а мимо проплывают киты.
  О том, как в детстве он сбегал на берег в бурю, чтобы попробовать увидеть Морскую Ведьму на гребне волны. И как однажды, в невероятную, магическую ночь ему это удалось - он увидел Ведьму совсем недалеко от берега. Она посмотрела на него. Молча. И ему тогда показалось, что в нём что-то взорвалось. Он услышал Море.
  Он думал тогда, искренне и наивно: что бы теперь не случилось, однажды я слышал Море и когда-нибудь услышу снова, найду путь. Когда-нибудь Море споёт мне, как той ночью.
  И оно спело.
  После этого он постарался вырвать из себя эту песню с корнем .
  Она была слишком опасна, чтобы быть. Если его сердце - дверь для этой песни, значит его долг - повесить замок.
  Он рассказал бы об этом ей - женщине-ребёнку с беспокойным взглядом.
  Но разве она поймёт? Разве эти рассказы - для ребёнка?
  
  РУСАЛКА
  
  Она нарисовала ему про то, что страшно только страху.
  - Кракен? Ты не можешь забыть бурю, разбившую вашу лодку? Дай руки, посмотри мне в глаза - тебе нечего больше бояться...
  Она вздыхает. Опять он про бури. Почему он так невнимателен?
  
  Она нарисовала ему "внутри", которого не касаются бури снаружи.
  - Это трава? А в ней морские звёзды? А по краям - это буря? Ты боишься, что она захлестнёт всё, даже поля с травой? Я тоже раньше боялся этого. Что буря придёт и обрушится на наш замок. Но волны никогда не достают даже до балкона с садом. Я научился не бояться. Я научу тебя тоже.
  Он сжимает её плечи, целует в висок.
  Она осторожно высвобождается. Почему он не слушает? Она так старается. Ему всё равно? Раз не слышит?
  
  Она нарисовала ему души, принёсшие свои голоса в общую песню с Морем, пока их тела спят.
  - Забавные крабики, - рассеянно скользнув взглядом по рисунку, сказал он. - Хороший рисунок, только немного детский. Хочешь, найдём тебе учителя рисования?
  Она выбросила краски и кисточки с веранды в сад.
  Потом бродила и собирала их, зазывая прячущиеся под травой и листьями краски песенкой про радугу. Иногда отзывались краски - и она складывала их в коробку. Иногда отзывались бабочки и пели ей в ответ.
  
  Собрав краски и кисточки, она нарисовала ему красный цветок в синем и печальном.
  Он смотрел долго и молчал, а потом дёрнул плечом и немного раздражённо сказал, что ничего не понял. Она увидела, что он соврал - и обрадовалась. Она потянулась к нему, она улыбнулась счастливой улыбкой и захлопала в ладоши. Он посмотрел на неё удивлённым раненым взглядом - и отстранился. В его глазах вместо Русалки отражался грубый жестокий ребёнок. Русалка растерялась и обиделась.
  В следующие несколько дней он был занят и не появлялся. Ей его не хватало. Его невнимание её расстраивало.
  Однажды вечером он пришёл на веранду и сел рядом. Потом осторожно взял её за руку и сказал, что может её рисунки не так уж плохи.
  Она сжимала его руку своими двумя и плохо расслышала его слова. Она прислушивалась к песне тепла - где-то рядом опять стали проступать из полотна мира её звуки.
  Русалка слушала, замерев и вцепившись в его руку.
  
  С тех пор она всё чаще и чаще видела его одного то в саду, то в дальних комнатах, с рисунком в руках. Он сидел, внимательно вглядываясь в красный цветок внутри синего и печального.
  Однажды она увидела его сидящим так возле окон, что смотрели на море. Русалка удивилась - ведь раньше он избегал этих окон.
  Потом она увидела его на скале на берегу.
  
  РУСАЛКА
  
  Русалка сидела на камне у самой линии прибоя, обхватив руками колени.
  - Я не нашла тут Песню Тепла, - грустно сказала она. - Здесь почти никто не слышит песен, разве что свои собственные. У каждого есть своя - и каждый слушает только её.
  Ведьма смотрела на Русалку из тёмных волн. Её волосы мерцали в свете звёзд, как бледные огоньки глубоководных рыб.
  Ведьма подплыла поближе, обняла скалу чёрными щупальцами. Она молчала.
  - Я услышала песню тепла первый раз, когда смотрела на небо. Мне казалось, что если я выйду на берег, то и туда будет легко доплыть.
  Русалка посмотрела вверх, на сияющих крабов, ползающих по далёкой чёрной бездонности.
  - Видишь их? - спросила Русалка. - Наверное, это они пели. Мне надо к ним. Пожалуйста, дай мне ещё зелья из твоих слёз, чтобы я могла добраться туда. На их берега.
  Ведьма вздохнула и чуть прищурилась. Она смотрела пристально, не мигая. Русалка опустила глаза.
  - Почему нельзя? - упрямо спросила она. Её голос отчаянно звенел. - Думаешь, что я не доросла до такого? Что крабы наверху не звали меня и не поют для таких, как я? Или что такие, как я, не способны их услышать?.. Он тоже так думает. - она запнулась и закусила губу, чтобы не расплакаться - вот уж это и вправду было бы совсем по-детски.
  - Знаешь, как он меня иногда называет? "Дитя моё".
  Ведьма глянула с сочувствием и снова принялась заплетать и расплетать свои косы. В них были водоросли, жемчуг и рыбъя чешуя.
  - Но я ведь и правда их слышу, - устало и как-то совсем безнадёжно сказала Русалка. - Они и правда зовут. Мне надо к ним. Ты не можешь мне запретить.
  Ведьма так удивилась, что выронила из рук косу и та немедленно расплелась. Из неё посыпались в воду веточки чёрных кораллов.
  Она погладила Русалку по руке и очень выразительно пожала плечами.
  - Ты не знаешь, как добраться на их берега? Ты не можешь дать зелье, которое перенесёт меня к ним, как перенесло сюда? - поразилась свей догадке Русалка.
  Ведьма тихонько вздохнула.
  - А кто-нибудь может? Кто?
  Ведьма, наверное, устала от вопросов. А может ей не понравилось признаваться в том, что она чего-то не умеет. Она мягко отстранилась от скалы. На камне остались ряды круглых вмятин.
  Ведьма помахала рукой и нырнула.
  
  РУСАЛКА
  
  Он не слышал её песен.
  Прошло время - и она поняла, что это не специально. Он просто не мог.
  Иногда он и не старался, но Русалку это больше не раздражало.
  Чем больше она смотрела на него, тем больше видела его течения.
  Он плыл по ним, волна за волной - и было неправильно хотеть, чтобы он их перепрыгивал.
  Это так красиво, когда он плывёт.
  Она смотрела на него - и в сердце начинало звучать что-то новое.
  Что-то нежное. И тёплое.
  Восхищённое.
  Или грустное.
  Но всегда - тёплое.
  
  Она смотрела на море и вспоминала о кораблях, которые заставляла падать на дно.
  Ей было неприятно думать, что он мог бы там быть.
  Потом ей стало неприятно думать, что там вообще кто-то был.
  Голова шла кругом от новых ощущений.
  А ночами золотые крабы подползали всё ближе и ближе, пока их сияние не стало ослепительно зовущим, а их песня не поглотила все другие звуки, встроив их в себя цветной мозаикой.
  
  Теперь она знала, что ей нужно.
  Светящиеся Крабы наверху вечно кружились и вечно пели.
  Иногда, среди разноцветных потоков других песен - песен моря и песен земли, до неё доносились отдельные ноты Песни Тепла. И с каждым разом они становились чуть ближе. Совсем чуть-чуть, на один шаг.
  Русалка должна была найти того, кто сможет отправить её к ним. Как Ведьма отправила её из моря на землю. Тут, по земле, ходит кто-то ещё - тот, кто сможет отправить её с земли на небо.
  Золотые Крабы знали самое важное. Их тропы были тёмными и извилистыми, она вели во все стороны сразу - и ни в одну из них, потому что лежали выше всех сторон.
  Где-то среди них пролегала тропинка Русалки - и эта тропинка пела ей оттуда, звала её к себе.
  Русалка слушала.
  Она знала, что когда-нибудь окажется на ней. Она пройдет по ней или проплывёт или пролетит - и рядом с ней будет Принц. И всё будет замечательно.
  Надо было только найти того, кто сможет дать ей красное зелье.
  Зелье-крылья. Зелье освобождения.
  
  ПРИНЦ
  
  Это была та скала, с которой он когда-то увидел Морскую Ведьму.
  Он пришёл сюда впервые за долгое время.
  Хотя так много раз бывал здесь во сне.
  Что привело его сегодня?
  Он не мог заснуть из-за собирающейся бури? Бури на море? Бури во дворце? Бури в его сердце?
  Он научился отгораживаться от бурь. После той, давней.
  Он научился не бояться их. Он научился делать так, чтобы они ему не вредили.
  Сейчас она разворачивалась перед ним, глядя на него тысячью глаз, толкая в грудь и завывая в уши так громко, что тело растворялось в этом грохоте, теряя способность двигаться.
  Он слышал песню Бури.
  Он слышал в ней голос Морской Ведьмы. Однажды даже показалось, что она промелькнула среди волн - чёрные щупальца, зеленоватое свечение волос.
  Её голос сливался с голосом волн и за всем этим был Путь, было зелёное и голубое.
  Не для того, чтобы жадно выпить всё до дна.
  Не для того, чтобы отворачиваться.
  Где-то далеко, в самом сердце Бури, показалось тёмно-синее пятно. В нём пульсировала красная точка-глаз.
  У него захватило дыхание.
  - Стой! - закричал он и бросился в волны.
  Буря ревела и хохотала.
  
  РУСАЛКА
  
  Она поняла, что больше не может ждать. Надо было хватать его за руку и бежать, вместе бежать и искать кого-то, кто может дать им зелье. Она чувствовала, что этот кто-то совсем рядом, где-то здесь, от его близости голова шла кругом, а песня Золотых Крабов заглушала всё - даже бурю.
  Хотя эта буря была непростой, она была из тех самых.
  Русалка бывала в сердце таких и пела вместе с ними, когда корабли разносило в щепки и на серебристую траву на дне, никогда не знавшую безумия, тихо опускались обломки, обрывки, пустые оболочки всего, что недавно было живым.
  Буря металась от горизонта до горизонта, раскрывая ворота всех дорог.
  Ночь была подходящей, а зелье было близко. Ближе, ещё ближе. Русалка зарычала и застонала. Песня золотых крабов звала так сильно, что ещё минута - и никакого зелья бы уже не понадобилось - она бы вышла на берег наверху сама. Так или иначе.
  Русалка обернулась.
  
  Он стоял в проёме двери и с него ручьями текла вода.
  Он казался потрясённым, но не испуганным.
  Его глаза светились бледно-фиолетовым и зелёным, как волосы ведьмы.
  - Я нашёл! - глядя на Русалку, сказал он. - Подумать только, я всё время бежал от этого.
  Песня золотых крабов заглушала всё. Она была на дне его глаз. В нём что-то изменилось. Ничто больше его не сдерживало.
  - Пойдём со мной, - Русалка слышала свой поющий голос. Он звучал как-то иначе, совсем иначе, теплее - и Принц прищурился и наклонился к ней, вслушиваясь. - Там, наверху, тёмная извилистая дорога. Там живут золотые крабы и мы научимся у них Песне Тепла.
  Он удивлённо посмотрел на неё.
  - Знаешь, - сказал он, задумчиво склонив голову. - Мог бы поклясться, что ты только что что-то сказала. Только беззвучно.
  Он подошёл к ней.
  - Я ухожу, - сказал он. - Наконец-то ухожу. Пойдём со мной.
  Он указал рукой в сторону моря.
  - Я смотрел в Сердце Бури. Там растёт красный цветок и там дороги, через море и дальше, в синей тьме за домом Ведьмы. Она была там. Она согласилась провести меня. У меня будет хвост и я смогу дышать под водой. Она и тебя проведёт. Мы пойдём туда вместе.
  Русалка смотрела на него и молчала.
  Золотые крабы пели. Под её ногами уже вырисовывалась из беспределья дорога. Наверху.
  Под его ногами земля уже почти превращалась в волны. Она шла едва заметной рябью и просвечивала зеленью, а под ней - чернотой.
  Он посмотрел в её глаза. Потом наверх, на тучи, за которыми пели золотые крабы. Потом в море, в уходящий к горизонту красный глаз бури.
  Две песни столкнулись, не умея слиться.
  Его лицо исказилось, будто где-то внутри пробежала трещина. Он обнял Русалку и стоял так долго, словно время остановилось. Потом он вздохнул и сказал:
  - Хорошо. Тогда лети.
  Из его глаз потекли дорожки слёз. Красные, как веточки кораллов.
  Русалка вздрогнула. Секунду она колебалась. Ей не хотелось оставлять его.
  Потом она подставила ладони и они наполнились красным зельем.
  Русалка выпила до дна.
  Они держались за руки и смотрели друг на друга. И боль постепенно уходила.
  Они стояли так, пока песня Золотых Крабов не заполнила пространство наверху, призвав к себе всё лёгкое и прозрачное, а песня Бури не зажгла в тёмном и синем красное пятно.
  
  ПЕСНЯ
  
  Золотые Крабы любили петь. Петь для них - значило быть.
  Они ползали по своим тёмным путям и их пути кормились их песнями.
  
  Чёрное за домом ведьмы было дорогой в неизведанное.
  Оно разделялось на сотни направлений, тоннелей, тропинок, порталов и косичек.
  
  Пути Чёрного и дороги крабьих песен текли и текли по своим разноцветным сферам, встречались, переплетались пальцами и соединялись в одно.
  Там, где все дороги сливаются в один Путь.
  Но это уже другая сказка.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"