Герасимов Игорь Александрович : другие произведения.

Чаша отравы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.87*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В октябре 1980-го на шоссе под Минском правительственный лимузин врезался в самосвал, неожиданно выехавший на встречную полосу. Это роковое событие отразилось на судьбе всей огромной страны - и каждого человека в отдельности... Спустя много лет историк, журналист, философ-марксист Иван Смирнов находит неподалеку от своего дома в Подмосковье флешку с секретными аудиозаписями, благодаря которым узнаёт мрачные тайны, связанные с развалом Советского Союза, а также с тем, что собой представляет нынешняя власть и какие она вынашивает планы. Сюжет развивается на фоне наиболее значимых событий последних лет - пандемии CoViD-19, тотальной цифровизации, противостояния общественных классов и великих держав, социальных потрясений, ломки привычных экономических и политических моделей.
  
    Игорь Герасимов
    
    ЧАША ОТРАВЫ
    
    Научно-фантастический роман
    
    2021 год
    
    Возрастная категория 18+
    
    * * *
    
    СОДЕРЖАНИЕ
    
    Книга первая. Пресечение
    Книга вторая. Переосмысление
    Книга третья. Преодоление
    
    * * *
    
    АННОТАЦИЯ
    
    В октябре 1980-го на шоссе под Минском правительственный лимузин врезался в самосвал, неожиданно выехавший на встречную полосу. Это роковое событие отразилось на судьбе всей огромной страны - и каждого человека в отдельности...
    Спустя много лет журналист, историк, философ-марксист Иван Смирнов находит в Подмосковье флешку с секретными аудиозаписями, из которых узнаёт мрачные тайны, связанные с развалом Советского Союза, а также с тем, что представляет собой нынешняя власть и какие она вынашивает планы.
    Тем временем белорусский профессор-нейрофизиолог Егор Огарёв разрабатывает высокотехнологичную платформу для управляемого взаимодействия человеческого сознания с ноосферой. Такой инструмент дает возможность быть в курсе практически всего, что происходит вокруг, и оказывать влияние на ход событий.
    Сюжет развивается на фоне событий последних лет - пандемии CoViD-19, тотальной цифровизации, противостояния общественных классов и великих держав, социальных потрясений, ломки привычных экономических и политических моделей.
    В романе поднимаются вопросы верности долгу и предательства, смысла развития человеческого общества, поиска путей разрешения социальных противоречий для выхода из тупика и построения светлого будущего.
    
    * * *
    
    БЛАГОДАРНОСТИ
    
    Автор считает выдающегося советского ученого, философа, писателя Ивана Антоновича Ефремова - гуманиста, космиста, коммуниста - своим учителем, а его произведения - бесценным источником знаний, ценностей и смысла. К сожалению, он так и не успел написать свой главный роман - про ноосферу как пространство мысли разумной цивилизации и то, что ее засоряет и отравляет. Размышлениям именно над этим, а также над острым социально-историческим конфликтом последних десятилетий и наших дней - противостоянием фашизма и коммунизма - посвящена данная книга. Именно поэтому название, задуманное Иваном Антоновичем Ефремовым, автор дал своему произведению.
    Автор выражает искреннюю благодарность давнему другу, первому читателю романа Игорю Фёдорову за многочисленные советы и предложения при подготовке книги к публикации.
    Автор признателен давней соратнице по российскому коммунистическому движению, писательнице Марии Донченко за оценку и мнение по произведению.
    Автор признателен представительнице коммунистического движения Федеративной Республики Германии, писательнице Яне Завацкой за проявленный к роману интерес и конструктивную товарищескую критику.
    Автор выражает искреннюю благодарность давнему другу и соратнику, журналисту, политологу, кандидату философских наук Андрею Иванову за оценку произведения, за высказанное им глубокое понимание сути и миссии книги.
    
    * * *
    
    ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
    
    Автор будет благодарен за комментарии, отзывы, критику, вопросы и замечания. Просьба оставлять комментарии здесь или писать на адрес: i-a-gerasimov@bk.ru
    
    * * *
    
    ДИСКЛЕЙМЕР
    
    Настоящий роман является исключительно художественным литературным произведением, с сюжетом, ни в коей мере не претендующим на реальность и документальность. Все события и персонажи в нем являются вымышленными. Какое бы то ни было сходство их с действительностью - не более чем непредумышленное совпадение и не является отражением писательского замысла.
    Автор ни с кем из вымышленных персонажей не солидаризируется, никто из них не может рассматриваться как его "альтер-эго". Слова героев произведения, мыслимые либо исходящие из их уст оценки, суждения, умозаключения, призывы ни в коей мере не следует рассматривать как то, что провозглашается от лица писателя. Читателю книги предлагается самому оценивать те или иные высказываемые персонажами точки зрения, зачастую диаметрально противоположные, и размышлять над темами, представленными в беседах, - без каких-либо указаний со стороны автора.
    Приведенные в настоящем произведении действия, в том числе декларированные в тексте как относящиеся к реальным историческим лицам и событиям, являются не более чем частью вымышленного сюжета. Описание принципов, структур, событий, планов, замыслов, в том числе касающихся государственного управления и медико-эпидемиологических аспектов, не следует рассматривать как указание или намек на то, что именно так или сходным образом происходило, происходит или будет происходить в действительности, поскольку это также является частью вымышленного сюжета.
    Заведомо негативное изображение ряда вымышленных персонажей ни в коей мере нельзя расценивать как стремление автора донести до читателя мысль о том, что таковыми являются все или большинство реальных лиц, имеющих отношение к структурам, которым, согласно вымышленному сюжету, принадлежат эти вымышленные персонажи, или их действующим в реальности аналогам. Настоящее произведение никоим образом не преследует цель донести до читателя, будь то в прямом или завуалированном виде, какие бы то ни было суждения о вредности, неполноценности, нежелательности каких бы то ни было людей по признаку их принадлежности к тем или иным группам, структурам, органам и организациям, равно как и этих групп, структур, органов и организаций в целом.
    Поскольку сюжет настоящего произведения исключительно вымышленный, то оно не может являться политическим манифестом и, соответственно, его не следует рассматривать как призыв воспринять те или иные идеи, совершить те или иные действия либо воздержаться от тех или иных действий.
    
    * * *
    
    ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
    
    Республика Беларусь:
    
    Егор Огарёв - доктор медицинских наук, кандидат биологических наук, кандидат технических наук, профессор, изобретатель
    
    Григорий Дашкевич - полковник Комитета государственной безопасности, участник войны в Афганистане
    
    Алла Огарёва - начальник отдела в БелТВ, жена Егора Огарёва
    
    Надежда Дашкевич - судья районного суда в Минске, жена Григория Дашкевича
    
    Наталья Дашкевич - старший преподаватель кафедры китайского языка Республиканского института китаеведения имени Конфуция, аспирантка Белорусского государственного университета, дочь Егора и Аллы Огарёвых
    
    Максим Дашкевич - сержант милиции, боец минского ОМОНа, младший сын Григория и Надежды Дашкевичей, муж Натальи Дашкевич
    
    Александр Дашкевич - капитан бронетанковых войск, старший сын Григория и Надежды Дашкевичей
    
    Ирина Дашкевич - старший лейтенант сил специальных операций, жена Александра Дашкевича
    
    Российская Федерация:
    
    Иван Смирнов - кандидат философских наук, инженер-системотехник, историк, экономист, юрист, политолог, журналист, беспартийный коммунист, политический заключенный
    
    Денис Дашкевич - журналист, редактор новостей, жертва произвола власть имущих, заключенный, двоюродный брат Григория Дашкевича
    
    Виктория Дашкевич - тренер-инструктор по страйкболу, жертва произвола власть имущих, вынужденная эмигрантка, жена Дениса Дашкевича
    
    Геннадий Игнатенко - инженер-испытатель, жертва произвола власть имущих, заключенный
    
    Рахим Эргашев - рабочий-строитель из Таджикистана, жертва произвола власть имущих, заключенный
    
    Михаил Омельченко - машинист локомотива, секретарь Центрального комитета Рабочей коммунистической партии, участник войны в Донбассе
    
    Ольга Омельченко - журналистка, жена и соратница Михаила Омельченко
    
    Зинаида Гриднева - санитарка городской больницы Балашихи, мать Ольги Омельченко
    
    Федор Галкин - член президиума Центрального комитета Единой коммунистической партии
    
    Владислав Волин - генерал армии, ветеран органов государственной безопасности, один из основателей Экселенц-Ордена, Вершитель
    
    Андрей Беляков - генерал армии, начальник Комитета охраны конституционного строя, один из руководителей Экселенц-Ордена, Вершитель, де-факто приемный сын Владислава Волина
    
    Владислав Скворцов - генерал-лейтенант, бывший офицер безопасности посольства Российской Федерации в Соединенных Штатах Америки, заместитель начальника Комитета охраны конституционного строя, группенфюрер неонацистской внутриэлитной молодежной группировки "Дети Молний", один из руководителей закрытой эскорт-сети "Лоли-клаб", внебрачный фактический сын Андрея Белякова
    
    Алексей Савельев (Жаров) - кандидат химических наук, подполковник Комитета охраны конституционного строя, специалист по особым поручениям в сфере оказания влияния на леворадикальную среду, секретарь Центрального комитета Рабочей коммунистической партии (под прикрытием)
    
    Кондратий Вурст - главный редактор телеканала "Первое российское ТВ"
    
    Гавриил Вакарчук - депутат Государственной думы, бывший главный эпидемиолог Российской Федерации
    
    Ефим Мячиков - начальник Департамента информатизации, цифровизации и электронного контроля города Москвы
    
    Александр Увалов - блогер, "борец с коррупцией", играющий роль оппозиционера, пострадавшего от произвола власть имущих, политического заключенного
    
    Екатерина Булкина - личная эскортница Андрея Белякова
    
    Ксения Самойлова - личная эскортница Владислава Скворцова
    
    Кирилл Рокотов - прапорщик внутренней службы, младший инспектор исправительной колонии строгого режима
    
    Сергей Ермилов - майор внутренней службы, старший оперуполномоченный исправительной колонии строгого режима
    
    Китайская Народная Республика:
    
    Чан Шухуа - профессор Пекинского университета
    
    Чан Чуньлань - выпускница Пекинского университета, старший преподаватель кафедры китайского языка Белорусского Республиканского института китаеведения имени Конфуция, дочь Чана Шухуа
    
    Чан Лицзянь - инженер-проектировщик производственных систем, командированный в индустриальный парк "Великий Камень", племянник Чана Шухуа
    
    Соединенные Штаты Америки:
    
    Уильям Бутчер - заместитель руководителя офиса директора Национальной разведки, представитель одного из крупнейших олигархических кланов, поверенный глобальных управляющих структур по связям с фактическим руководством Российской Федерации
    
    Рональд Бутчер - руководитель специальной группы при директоре Национальной разведки, сын Уильяма Бутчера
    
    Великобритания:
    
    Ричард Саммерфилд - граф, член Палаты лордов
    
    Сильвия Саммерфилд - дочь Ричарда Саммерфилда
    
    * * *
    
    ПРОЛОГ
    
    Минск
    4 октября 1980 года
    
    Работа над документами сегодня что-то не очень клеилась.
    Петр Миронович старался вчитываться в строки, вникать в то, что за ними стоит...
    Это были текущие проблемы самого различного рода. Обеспечить неуклонный рост промышленности и сельского хозяйства. Поднять производительность труда. Освоить выпуск новой наукоемкой техники. Построить новые жилые дома, школы, институты, детские сады, больницы, санатории, дворцы пионеров. Развить транспорт. То есть сделать жизнь соотечественников лучше и счастливее.
    Первый секретарь ЦК КПБ вносил какие-то правки в бумаги, накладывал резолюции, заверял подписью. На отдельных листах делал черновые наброски.
    Но что-то ему мешало. И чем дальше, тем сильнее ощущалось нечто тревожное, беспокойное, гнетущее.
    Он знал, что в ближайшие недели, а, может, и дни решится вопрос о переводе в Москву - с повышением. Сам Леонид Ильич - надо признаться, довольно неожиданно - "закинул удочку" насчет того, чтобы Петр Миронович возглавил Совмин Союза.
    Нельзя сказать, что Машеров был не рад такому предложению. Это означало, что его работа на высоком посту, служение народу, реальные - без ложной скромности - успехи получили высокую оценку, причем в самом Кремле. Что его опыт, знания, принципиальность оказались востребованы в масштабах уже всей огромной страны.
    Руководитель республики был известен требовательностью к себе и к другим. Он добивался, чтобы работа на благо всего народа стала естественной потребностью каждого коммуниста. Чтобы успех общего дела каждый ответственный работник ставил на самое первое место. Чтобы на всех уровнях сохранялась непримиримость к любому поползновению достичь личного успеха за счет всеобщего достояния. Чтобы нигде не было места очковтирательству, лести, угодничеству, припискам, не говоря уже о более серьезном. Сам придерживаясь этих принципов, Петр Миронович - комсомольский вожак, партизанский командир, народнохозяйственный организатор, партийный руководитель - и на войне, и в мирное время - всегда отбирал таких людей, как он сам.
    "Кадры решают всё" - это правило сформулировал, конечно, не Машеров. Однако именно ему он следовал неизменно. Давать везде и всегда зеленый свет только таким людям - для которых общее благо на первом месте - и страна будет неудержимо, не ведая преград, развиваться и процветать. Пустить в этом отношении дело на самотек, подходить формально, анкетно - быть беде: буквально сразу же начнется гниение, растаскивание, разложение. Существа с психологией и мотивацией гиен незамедлительно примутся сбиваться в стаи и сообща, по принципу "ты мне - я тебе", рвать живую плоть общенародного блага. Достойным людям, конечно, и в этом случае найдется свое место - но лишь до поры до времени. Они окажутся разобщенными, их вес будет падать и падать. До тех пор, пока гиены не окрепнут до такой степени, что объединенными усилиями просто-напросто загрызут всё живое. И не остановятся на этом - начнут исступленно пожирать дальше уже мертвое тело - окровавленное, истерзанное, выпотрошенное.
    Именно такой подход Машерова к людям, к руководящим кадрам принес свои осязаемые плоды. Именно благодаря тому, что никто в принципе не мог здесь наживаться за счет общенародного блага, так расцвела его родная земля.
    Это земля, где еще полвека назад было аграрное захолустье - да и то лишенное того солнечного тепла и плодородия почв, которыми природа щедро одарила вольно раскинувшуюся далеко к югу братскую Украину.
    Это земля, которая первой приняла на себя удар чудовищной гитлеровской машины смерти. Земля, где народ не сдался на милость новоявленных "властителей мира". Земля, которая была полем ожесточенного сражения тогда, когда фронт находился где-то далеко, под Москвой и Сталинградом, и конечный исход войны для многих, особенно для западных "зрителей", был не столь уж очевидным.
    В числе белорусов, массово вставших на защиту родины от фашистских оккупантов, был и Машеров. На всю жизнь его память опалили те огненные вехи военной поры. Уход на фронт добровольцем. Плен. Побег. Возвращение в родные края. Сколачивание под носом у оккупационной администрации подпольной группы. Формирование партизанского отряда. Дерзкие рейды и атаки. Два тяжелых ранения. Вступление в партию. Зверское убийство матери Петра Мироновича карателями. Всенародное восстание на Витебщине. Самостоятельное восстановление Советской власти на территории десяти тысяч квадратных километров. Долгожданное освобождение всей Белоруссии Красной Армией.
    И, наконец, Великая Победа.
    Страшной ценой она досталась. Погибли около трети жителей республики. На сотни километров простирались руины городов и пепелища деревень.
    Таким людям, как Патоличев, Мазуров, Машеров, не щадившим на войне ни себя, ни врагов, народ Советской Белоруссии доверил организацию мирного труда по восстановлению израненной отчизны. И за считанные десятилетия этот многострадальный, политый кровью и опаленный огнем край преобразился и расцвел. Здесь родились уникальные отрасли, здесь разместился сборочный цех Союза. На этой светлой и доброй земле живут свободные и счастливые люди, не знающие нужды и горя, преисполненные уверенности в завтрашнем дне. Победители, творцы, труженики.
    Петр Миронович прекрасно понимал, что таких успехов удалось добиться не только ударным трудом и эффективным руководством. А прежде всего тем, что целенаправленно выкорчевывались всяческие условия для возникновения теневой экономики - в виде подпольных цехов, кумовства, коррупции аппарата, блата и прочей мерзости.
    Здесь это получилось. БССР - причем без всяких дотаций из союзного центра - сумела стать образцом для подражания. Примером того, как надо хозяйствовать, развиваться, заботиться о людях - ведь именно ради них, ради всех без исключения граждан всё это делается при социализме...
    Но всем ли нужен этот пример? Да, подавляющему большинству советских людей - нужен. Нужен независимо от их цвета кожи, родного языка и разреза глаз. Они, эти простые труженики, всего-навсего хотят жить, работать, растить детей, не быть ни господами, ни рабами. Они - полноправные и свободные хозяева своей страны, совладельцы гигантского богатства, которое каждодневно преумножается их же трудом, трудом не на "дядю", а на самих себя. С этого "капитала" все они массово забирают свою "прибыль". То есть, например, получают - а не покупают - квартиры. Бесплатно учатся и лечатся. Без особых материальных забот растят детей, отдают их в кружки и секции. Всей семьей могут хоть каждый год отдыхать на курортах, могут объездить всю необъятную страну вдоль и поперек и чувствовать себя в любой ее точке как у себя дома.
    Но Петр Миронович отлично видел и то, что творится за пределами его республики. То, что можно было назвать социальной раковой опухолью, незаметно вызревающей в здоровом и сильном пока еще организме. Точнее, семейством опухолей. Пока размер их вроде бы не достиг еще критической отметки. Пока всё казалось благополучным. Но их росту сейчас ничто не мешает.
    Совсем недавно на брестской таможне пресекли попытку ввоза в СССР партии бриллиантов. Якобы для дочери Брежнева, Галины. Звонили из Москвы, лично Машерову, настоятельно просили вмешаться, чтобы дело спустили на тормозах. Конечно, он не прогнулся. Что это было? Конкретный эпизод в процессе гниения? Или же хитроумно спланированная провокация? Но кто за ней в этом случае стоит?
    Почему недавно сменили руководство республиканского КГБ? Почему перевели на другое место начальника личной охраны Петра Мироновича - члена его команды, соратника, абсолютно надежного и верного человека?
    Что вообще происходит с первым в мире государством трудящихся? Куда оно идет? И насколько опасна та оборотная сторона советского общества, та другая, теневая жизнь, паразитирующая на общенародном достоянии?
    Или опасения преувеличены и это всё же не смертельно? Как-никак, уже больше шестидесяти лет держится новый советский строй, и самая страшная война в истории планеты его не сломила. Есть же, например, в человеческом организме всякие микробы, живущие собственной жизнью, что-то там подъедающие, но, в общем-то, далеко не всегда приносящие вред - а уж тем более влекущие за собой смерть...
    Смерть... Машеров множество раз смотрел в глаза смерти. Он не боялся погибнуть за Советскую Родину. Главное - чтобы она осталась жива.
    А если?..
    Об этом даже подумать страшно.
    Неизмеримо страшнее собственного конца.
    Что его ждет в Москве?
    Понятно, что Леонид Ильич ему в определенной степени благоволит. Хоть и не слишком горячо, конечно. Машеров не входит ни в какие группировки общесоюзного значения - да и вообще такое построение аппарата для него дико. Не подхалимничал, не лизоблюдничал.
    Брежнев, как известно, любил лесть. Любил комфорт. Любил получать и давать награды по поводу и без повода. Прошедший ад войны, как и Машеров, причем не в штабе, а в самой гуще боев, генсек был убежден, что сейчас, когда социализм окончательно и бесповоротно победил, когда страна полным ходом идет к светлому будущему, настало, наконец, время дать людям "пожить по-человечески". Что нужно заботиться обо всех - и о простых советских гражданах, и об "ответственных товарищах". Что можно порой и закрыть глаза на обыденные человеческие слабости и грешки - если, конечно, "красные линии" не пересекаются, если план выполняется, если коммунизм строится. И уж тем более если поддерживаются хорошие, дружеские отношения с этими "товарищами".
    С Машеровым отношения складывались, конечно, не такие. Но, другой стороны, и гнилья всякого в Белоруссии вообще не просматривалось. Налицо было процветание и уверенное развитие социалистического народного хозяйства. Даже без привычного в последние годы дефицита, служащего основным стимулом вызревания "левого" производства и "левого" сбыта - то есть теневой, по сути, уже частной экономики. И это явно подкупало слабеющего с каждым годом главу сверхдержавы - подкупало не как "дружка", а как человека, который всё же был прежде всего коммунистом и осознавал свою огромную ответственность за страну. Подкупало убедительнее всяких богатых личных подношений. Реальный осязаемый результат, надежность, кристальная честность - это именно то, что в интересах государства, уже тронутого опасной гнилостной заразой, было сейчас нужнее всего. И Брежнев это интуитивно осознавал. Поэтому и завел такой разговор - насчет поста председателя правительства.
    А потом? После этого поста?
    Ведь сам Леонид Ильич уже... Это, в общем, ясно всем, и ему самому...
    Возможно, что да.
    Да. Очень даже возможно.
    Ведь не зря генсек оказал высокое доверие ему, именно ему...
    И предстоит, значит, в остальных четырнадцати республиках делать то же, что и здесь.
    А команда?
    С командой, надо полагать, всё в порядке. Он в ней уверен, как в самом себе. С ней он и пойдет в бой. Как и тогда, в те огненные годы, с его не ведающими страха воинами-партизанами, братьями и сестрами по оружию.
    Резервом ее костяка на общесоюзном уровне станет здешний, республиканский корпус руководящих работников. А что? Был днепропетровский клан, станет белорусский. Хотя, конечно, слово "клан" Петр Миронович терпеть не мог. Но тем не менее... Все - люди проверенные. Их тщательно, с далеко не формальным подходом, отбирали - а потом постоянно оценивали в реальном деле - или лично Машеров, или - вплоть до руководства отдаленными сельсоветами, колхозами и совхозами - его назначенцы.
    А на местах в других республиках - просто найти и выдвинуть на ключевые посты таких же. Они есть, и их много. Гораздо больше, чем некоторым хотелось бы. Настоящих, идейных коммунистов, беззаветно преданных идеалам Великого Октября. Тех, для кого общее благо - самое главное, что может быть в жизни. Тех, кто не отделяет себя от народа.
    Но это значит, что многих, очень многих придется... как бы это выразиться? Подвинуть. Прикрыть их кормушки. Да, кормушки... Будет сопротивление, это несомненно. И весь вопрос - насколько ожесточенное. Насколько далеко пойдут те, кого на руководящей должности более чем устраивает это губительное сползание в частный интерес?
    Ведь ясно, что практически везде идут очень нехорошие процессы. Процессы, отголоском которых стал тот инцидент на таможне. Да, здесь их пока удается купировать. Но... но... но...
    Машеров действительно смерти не боялся - лишь бы спасти родную страну.
    Спасти, похоже, во второй раз. Причем если тогда он был просто одним из миллионов бойцов, то сейчас ему, очевидно, предстоит сыграть решающую роль.
    Но хватит ли на это сил? Ведь здоровье уже не то, что сорок лет назад.
    Должно хватить.
    Это - долг коммуниста.
    Он готов.
    Пока решение окончательно еще не принято, но он - готов идти в бой. Во имя жизни сотен миллионов советских людей. Ради счастья и благополучия простых тружеников, на которых держится огромная держава, ради безоблачного и радостного будущего детей.
    Ну что ж... В бой так в бой...
    Но там, на войне, всё было понятно. Вот ты и твои бойцы. А вот, во вражеских мундирах, враги. Оккупанты. Фашисты. Изверги. Они стреляют в тебя, а ты стреляешь в них.
    А здесь в кого стрелять? И дойдет ли до такого?
    Раздумья, прямо сказать, мучительны.
    Но собираться в Москву нужно. Нужно подбирать и сплачивать команду - уже для иных задач... Обеспечить преемственность здесь - это само собой...
    Или... на тот случай, если те окажутся сильнее...
    А насколько сильнее?
    И кто эти "те"?
    Что они в самом худшем случае могут сделать?
    Удастся ли им дорваться до власти?
    Никто не знает.
    Но Партия сейчас выбирала его.
    И он - не отступит.
    Чего бы это ни стоило.
    Общими усилиями настоящих коммунистов, таких, как он сам и его коллеги и соратники, весь Союз станет, как его родная любимая Беларусь.
    И у мирового капитализма шансов уже не останется.
    Надо работать... Много работать...
    Петр Миронович посмотрел на часы и распорядился подать машину.
    Через несколько минут он поднялся из-за стола, привел в порядок бумаги, отдал распоряжения секретарю-референту и, взяв именной портфель, с которым никогда не расставался, вышел из кабинета.
    
    * * *
    
    КНИГА ПЕРВАЯ. ПРЕСЕЧЕНИЕ
    
    Жуковка
    22 июня 2018 года
    
    - Сегодня мы с глубочайшей скорбью в сердце провожаем в последний путь поистине великого человека. Нашего Брата. Нашего соратника и благодетеля. Одного из Отцов. Одного из Вершителей. Одного из тех, кто вручил всем нам абсолютную, необъятную власть над этой страной. Человека, которому все мы, без преувеличения, обязаны нашим счастьем, нашим благоденствием, нашим наивысшим положением. Уходит эпоха. Уходит эпоха борьбы и тревог - и наступает эпоха благоденствия и неги. И то, что мы отвоевали, мы передаем нашим детям, а они передадут нашим внукам, и так уже будет отныне и навсегда. И всё это - благодаря ему. Именно такие, как он, некогда приняли дерзновенное решение остановить и обратить вспять само время. Вновь поставить общество с головы на ноги, как и положено ему стоять во веки веков. Не дать планете провалиться в смердящую красную дыру - а это можно было сделать только изнутри, только здесь, в самом логове. Когда они только начинали, дело это казалось безнадежным. Но они не опускали рук, они десятилетиями работали, передавая эстафету из поколения в поколение, они искали и находили единомышленников, они наладили плодотворные связи с нашими союзниками и партнерами за рубежом, они незаметно для непосвященных помогали друг другу расти. И вот мы, наше поколение властителей этой земли, поколение тех, кто в изобилии вкушает ароматные и сочные плоды разгрома противоестественного строя, восставшего буквально против самих основ мироздания, низко кланяемся Отцам, совершившим невозможное, и заверяем их в нашей безграничной благодарности...
    Речь оратора, коренастого мужчины, облаченного в мундир генерала армии, которому на вид можно было дать около шестидесяти лет, звучала громко и четко. А на ее фоне - испускаемое всеми присутствующими, без открывания рта, очевидно, ритуальное, пение-мычание, с время от времени меняющейся тональностью, в которой, в зависимости от содержания того, что говорит выступающий в текущий момент, угадывались то скорбь, то ярость, то насмешка-превосходство, то горячая признательность покойному за всё, что он для них сделал. Восковое лицо лежащего в роскошно отделанном гробу ветерана органов государственной безопасности, генерала армии в отставке Владислава Степановича Волина было недвижным и бесстрастным - как, впрочем, у всех умерших...
    - ...На определенном этапе выполнения нашей великой миссии встала задача, чтобы те, кто олицетворял неприемлемое построение общества, подвергались Устранению уже не отдельно, эпизодически, а, если можно так выразиться, серией, причем в нужные, заранее спланированные моменты. Чтобы на их место приходили уже полностью готовые Братья и Сестры, взращенные Орденом. Такое расширение функций оказалось не так-то просто осуществить. Это было, прямо сказать, довольно рискованно. Это был серьезный вызов. Сам Высший Отец особо выделил важность этой задачи, возложив ее исполнение на тех двух, кому Он абсолютно доверял. На Владислава Степановича Волина, с которым мы сейчас прощаемся навеки. И на Евгения Яновича Щазова - по сей день здравствующего, находящегося здесь среди нас - многая Вам лета, дорогой Евгений Янович! Не так много времени - причем в самые критические, решающие, переломные годы - было отведено Экселенцу. Но, превозмогая мучительный и коварный недуг, прикованный к "искусственной почке", Он всё же сумел, всё же успел собрать, сплотить, выпестовать и направить наш Орден так, что мы в конечном итоге одержали блистательную, чудесную победу. И по Его решению Владислав Степанович сформировал команду, которая стала нашей Карающей Стрелой. Безотказной, надежной, разящей с первого раза. Он был выдающимся мастером, профессионалом Устранения...
    Но за этой бесстрастной маской внимательный взор мог разглядеть, пусть и не сразу, пугающую непоколебимость, жесткость, хищность. Да, именно это выражение читалось в облике древнего старика - удобно, если можно так выразиться, вытянувшегося на своем последнем ложе, ухоженного, превосходно загримированного и забальзамированного, одетого в парадный, словно с иголочки, мундир с орденскими планками. Вокруг изголовья гроба расположились подушечки с многочисленными государственными и ведомственными наградами...
    - ...Тридцать восемь лет назад я стал его помощником, его учеником и последователем. Более того - я стал ему сыном. Его родной, первый и единственный, умер еще подростком. Он ввел меня, тогда еще молодого, полного сил оперативника-чекиста и заядлого автогонщика, в наш Орден. Как сейчас помню тот волнующий осенний день, когда я принял боевое крещение. Он, твердо убежденный, что я не подведу, доверил мне непосредственное исполнение одного из важнейших поручений Высшего Отца. Перед нами тогда стояла труднейшая задача провести Устранение одного из ключевых препятствий к нашей нынешней эдемской жизни, жизни в нашем собственном раю на земле... И нам удалось ее выполнить!
    Ответом начальнику Комитета охраны конституционного строя Андрею Валерьевичу Белякову было воодушевляющее благодарственное пение.
    - Но люди, легендарные люди, люди-титаны, уходят в вечность вместе с эпохой. Жить бы и жить еще Владиславу Степановичу. Девяносто восемь лет - по большому счету, не возраст для тех, кому без ограничений доступны самые передовые достижения медицины. Две этих тягостных недели я был рядом, пока он лежал в реанимации в швейцарской клинике, а лучшие нейрохирурги планеты за него неустанно сражались. Но пока мы в этом отношении всё же бессильны. Это очень, очень печально...
    - Однако жизнь, тем не менее, продолжается, и власть - по-прежнему в наших сильных и крепких руках, - после пятисекундной паузы жестко и хлестко отчеканил генерал армии. - Исходя из его Завета, я принимаю от него миссию Вершителя и вступаю в наш Круг.
    Тональность сразу же поменялась, в ней явно чувствовалась смесь прославления и поздравления от имени всех собравшихся.
    - Примите мою клятву, - торжественно, с расстановкой провозгласил Беляков. Пение резко смолкло.
    После этого генерал армии, подняв согнутую в локте правую руку ладонью вперед, произнес нараспев несколько фраз - на некоем "тарабарском", совершенно непонятном, очевидно, искусственном языке. Когда он закончил, остальные, сделав аналогичный жест, хором пропели на этом же странном наречии короткий ритуальный отклик.
    Беляков медленно, не отводя глаз от лица покойного, нагнулся и поцеловал в лоб своего усопшего покровителя, после чего вынул нож, сделал надрез на пальце и выдавил несколько капель крови на губы мертвеца.
    Возобновив, снова в скорбном тоне, необычное пение, мужчины и женщины - кто в изысканном штатском черном костюме, кто в строгом, но дорогом платье, кто в генеральском мундире - начали вереницей проходить мимо гроба. После поцелуя в лоб они также доставали из карманов или сумочек что-то режущее - армейский нож, или дамский маникюрный прибор, или скальпель, или ланцет, или просто лезвие, надрезали палец и окропляли своей кровью уста покойного генерала госбезопасности. Кто-то из пожилых людей, у кого уже заметно тряслись руки, не мог проделать процедуру с первого раза, и более молодые соседи по этой очереди с готовностью приходили им на помощь.
    Наконец, все участники церемонии - их было около пятидесяти - расступились и выстроились недалеко от выхода, двумя обращенными друг к другу примерно равными группами, оставив посредине, по осевой линии траурного зала, пустое пространство.
    Гроб накрыли крышкой. Четверо, в том числе Беляков, встали у него и, взявшись за ручки, подняли и понесли.
    Распахнулись двери.
    Люди потянулись на улицу. Тех, кто из-за преклонного возраста передвигался с трудом, аккуратно поддерживали под руки. А те, кто не мог ходить совсем, замыкали шествие - их везли на колясках.
    Никого другого, кроме этих явно влиятельных и высокопоставленных лиц, здесь не было - ни ритуальных работников, ни оркестра, ни почетного караула. Вместо траурного марша непрерывно звучало всё то же тональное пение.
    Гроб, как только вынесли из траурного зала, поставили на лафет, прицепленный к армейской машине с беспилотным управлением. После этого она медленно поехала.
    Провожающие, всё так же испуская свой заунывный стон, двинулись вслед за лафетом по короткой аллее, с обеих сторон обсаженной большими деревьями с пышными кронами. Такими же, какие густо росли на всей территории этого закрытого и огороженного высоким глухим забором комплекса. Очевидно, если подглядывать с воздуха, то это место можно принять за затерявшееся в лесном массиве заурядное имение какого-то из "лучших людей", поселившихся в живописных подмосковных краях.
    Печальная процессия неспешно продолжала двигаться за гробом. Перед строгим, но отделанным с явным изыском строением, напоминающим то ли мрачноватый мини-дворец, то ли мавзолей - впрочем, он и был таковым - она встала. Люди немного рассредоточились, стараясь упорядоченно, с некоторой дистанцией, построиться. Затем большинство из них достали пистолеты и подняли стволы вверх. По отмашке Белякова прозвучал залп. Потом, через несколько секунд, еще. И, наконец, грянул третий.
    Автоматически отворились двери мавзолея, после чего гроб сняли с лафета и стали заносить внутрь.
    Процессия проследовала вниз, в подземный склеп.
    Там, в полумраке, стояли саркофаги, по своей форме и отделке напоминающие те, что можно увидеть в царских усыпальницах - но вместо христианских крестов на каждом были изображения длинной стрелы, какого-то круглого сосуда и двух перекрещивающихся стилизованных рогов, напоминающих бычьи. Саркофагов насчитывалось уже явно больше десяти, над каждым возвышались небольшие бюсты. Свободного же места в этом обширном склепе оставалось довольно много - по крайней мере, в несколько раз больше уже занятого под захоронения.
    Крайний саркофаг - самый новый - стоял открытым, к нему и поднесли гроб. Бюст новопреставленного, накрытый черной тканью, был уже водружен у изголовья.
    Скорбное бессловное пение стало заметно громче и надрывнее. Экзальтация нарастала: у многих, особенно у женщин, даже покатились слезы.
    Гроб опустили вовнутрь. Рядом возвышался небольшой электрический манипулятор с автоматизированным управлением. От его стрелы отходили тросы, которые были уже прикреплены к лежащей рядом тяжелой крышке. Беляков подошел к машине, взял пульт, занес его над центром саркофага и дал сигнал. Крышка поднялась и переместилась на заданную позицию, после чего начала опускаться. Еще двое участников похорон направляли плиту, пока она не легла на отведенное место, после чего отсоединили тросы.
    Беляков подал финальный сигнал и положил пульт на базу. Манипулятор сложил стрелу, убрал подпорку и самостоятельно отъехал в дальний угол усыпальницы. Затем генерал армии снял покрывало с бюста.
    Все присутствующие низко поклонились запечатанному саркофагу, после чего хором исполнили, всё на том же непонятном языке, Гимн Скорби и Прощания.
    Наконец, пение смолкло. Погребение закончилось.
    В соседнем особняке, находящемся в пятидесяти метрах от мавзолея, участников похорон ждала поминальная трапеза.
    Там, недалеко от входа, в тени раскидистых вековых дубов, посреди небольшого фонтана, возвышалась скульптура. Это был человек - совсем без одежды, но в очках. И - с двумя рогами, торчащими из головы с залысиной. В правой руке это странное существо держало стрелу, а в левой - большую круглую чашу.
    
    * * *
    
    Углич
    29 июня 2020 года
    
    Автозак въехал в ворота исправительной колонии строгого режима. Дежурный офицер провел перекличку и распорядился, как всегда, увести новоприбывших в "приемку".
    После шмона заключенных запустили в отведенное им временное помещение.
    - Ну, что, Денис, как тебе тут? - вполголоса обратился один из осужденных к своему товарищу по неволе.
    - Пока рано судить. Это ведь только преддверие. Главное - что там...
    Иван Смирнов и Денис Дашкевич познакомились в ярославской пересыльной тюрьме. Еще тогда у каждого из них вызвала немалое изумление явно "экзотическая" уголовная статья другого. Ни много ни мало - государственная измена и убийство по мотиву кровной мести. Пятнадцать и тринадцать лет соответственно.
    - На самом деле я политзаключенный, коммунист, никаким иностранным разведкам ничего не передавал, да и к секретам допущен не был, а закрыли меня за то, что запалил ценного агента охранки в левой оппозиции, - пояснил тогда Смирнов.
    - Левой оппозиции? Ну, сам-то я политикой не особо интересуюсь. Раньше вообще мне было всё равно, но теперь, по крайней мере, могу точно сказать, что нынешний режим ненавижу. Проклятая диктатура. Но вот за кого быть конкретно - непонятно. По-моему, все уроды и сволочи. Разве что Увалов вроде бы единственный нормальный - дело говорит, смело и правильно. Жуликов и воров точно не должно быть во власти.
    Иван деликатно промолчал и перевел разговор на другое.
    - Кровная месть, надо же... Но ты же вроде не кавказец? Русский?
    - По матери русский, по отцу белорус. Но это неважно. С каждым человеком - не дай, конечно, бог - может нежданно случиться такое, что будешь готов пойти на всё. У кого-то, правда, очко зажмет, а кто-то и реально пойдет. Я вот... пошел.
    - Ладно, понял. Точнее, ничего не понял, но по здешним правилам не принято спраш... э-э-э... интересоваться подробностями... Хотя, конечно, интересно.
    - Тяжело вспоминать. Страшная история, сразу скажу...
    Иван сочувственно посмотрел на Дениса.
    - Отец из Белоруссии сюда перебрался?
    Дашкевич кивнул.
    - Еще в советское время. Сначала на МАЗе инженером работал, потом, как говорится, партия послала его КАМАЗ строить и обустраивать. И еще тысячи таких же специалистов с опытом, со всего Союза. Там он встретил мою маму, родом из Горького, экономистом на завод распределили после вуза. В Набережных Челнах я родился и вырос - одно время город даже назывался Брежнев. Потом в МГУ на журфак поступил - это было в середине двухтысячных. Родители умерли, с разницей в два года, не такие уж и старые были, но медицина у нас, как ты понимаешь, дерьмо, особенно если где-то там... Продал родовое гнездо в Челнах, купил в Москве "однушку", потом ее уже внес как вклад в семейную "трешку". И окончательно стал столичным жителем. Работал в разных СМИ. Увлекался страйкболом - и на этом деле как раз встретил мою Вику, она тренер-инструктор... - Денис замолк. - Ладно, об этом потом.
    - А родственники в Белоруссии есть? - задал вопрос Смирнов.
    - Да, двоюродный брат и двое его сыновей. Все они в силовых структурах.
    - Я был в Минске год назад, - вспомнил Иван. - Понравилось - не то слово. Другой мир. Россия просто помойка какая-то по сравнению с Белоруссией.
    - Сложно сказать. По-моему, разницы нет. Тоже пожизненный президент, тоже с абсолютной властью, тоже никакой сменяемости.
    - Ну, так главное - экономическая основа, кому что принадлежит и кто что с этого имеет.
    - В смысле? - не понял Дашкевич.
    Иван подумал и сказал:
    - Ох, долго объяснять. Если кратко - надо смотреть хотя бы на то, есть ли в том или ином государстве лица, решающие в своих частных интересах судьбы огромных масс других людей. Владеющие собственностью, стоимость которой на много порядков превышает... ну, например, стоимость квартиры. Те, на кого другие вкалывают и кто забирает лично себе ими произведенное. В общем, это называется политэкономия. И социальная философия. И исторический материализм. И... научный коммунизм. Хотя это, конечно, сейчас не в чести.
    
    * * *
    
    Москва
    1 мая 2019 года
    
    - Нет, я всё же считаю, что СССР не сам по себе погиб. Горбачев и его подручные сознательно уничтожали социализм, - уверенно говорил Смирнов. - Заранее спланировали, это был заговор. Да, именно уничтожали социализм - с целью присвоения общенародной собственности. Это - стержневое. Развал на республики - вторичное. В России этому как раз соответствовала передача власти Ельцину от Горбачева. По сценарию, как итог выполнения плана по ликвидации прежней государственной системы и создания новой.
    - Слушай, Вань, да не было никакого заговора, зачем усложнять? - деланно возразил член президиума Центрального комитета Единой коммунистической партии Федор Галкин. - Горбачев не справился с кризисом, и российская номенклатура во главе с Ельциным этим воспользовалась, как и элиты других республик. Не всё определяется заговорами. Это вульгарное понимание истории. Есть объективные условия и процессы...
    - Какие процессы? - вспылил Иван. - Тот же Яковлев открыто признавался, что действовал целенаправленно, чтобы погубить социализм.
    - Ну да, это был агент влияния.
    - Ну, если он был агентом, то, выходит, и остальные тоже? Вот, например, журнал "Огонек" - как только Горбачев пришел к власти, Софронова, главного редактора, сменили на Коротича, и сразу же полилось дерьмо. Сначала потихоньку, но всё равно заметно - а потом уже оголтелая, махровая антисоветчина. Советская власть, по сути, сама себя убивала, в том числе информационно - поливая грязью, такое возможно только когда это происходит целенаправленно. Вернее, не Советская власть уже это делала, а враги, захватив ее полномочия, подрывали...
    - Минуточку, минуточку! - воскликнул Арсений Федотов, детский гематолог, доктор наук, член Центральной ревизионной комиссии ЕКП. - Я тогда был студентом и прекрасно помню, что этот самый "Огонек" был для всех как глоток свежего воздуха, его популярность возросла в разы!
    - Никакого свежего воздуха там не было, один только смрад, - возразил Смирнов. - У меня самого дома есть подшивки, я просматривал много раз. Бесконечные завывания про "сталинские репрессии", которые происходили хрен знает когда и к тому времени были уже неактуальны. Брежневских-то "репрессий" вообще не было - вот и приходилось ворошить далекое прошлое. Ну и, конечно, ангажированные экономисты в каждом номере безальтернативно убеждали всех, что плановая экономика никуда не годится, что надо дать каждому труженику - почему-то приводился в пример именно крестьянин - возможность самому вести хозяйство. И это в лучшем случае. Проскальзывали - правда, ближе к концу - утверждения, что и безработица желанна, что хозяин всё соизволит организовать с выгодой для себя и работников. Ведь такое просто так не бывает!
    - Ну и что ты хочешь сказать? Конкретно? - спросил Галкин.
    - Что социализм всегда был жизнеспособен, на любой стадии развития. Что его убили целенаправленно, приложив титанические усилия. А этот вывод нужен для правильной стратегии нашего дела. Что говорить людям, какие цели ставить. Мы вообще, кстати, к людям не обращаемся, варимся в собственном соку... ну да ладно, это другая тема... Одно дело - когда кризис вынудил социализм умереть естественным образом, так сказать. И совсем другое - когда его сознательно убили, - уверенно сказал Иван.
    ...Как и по итогам любой дискуссии, каждый здесь остался при своем.
    Банкет по случаю Международного дня солидарности трудящихся в подвальном помещении московского штаба ЕКП был в самом разгаре. На столе стояли водка, коньяк, сок, нехитрая дешевая закуска. За столом сидели, ели, пили и горячо спорили тринадцать левых оппозиционеров - из самых различных мелких и мельчайших организаций, самых различных возрастов и придерживающихся самых различных, порой весьма причудливых, воззрений на то, кто виноват и что делать.
    Все, кто сидел здесь, за этим столом, не представляли для "режима Путина" даже микроскопической угрозы. Те же их соратники, кто этому критерию не отвечал, сидели в совершенно других местах. За них уже выпили, как и полагается. Как и за павших, конечно.
    - Товарищи! - Смирнов встал из-за стола. - Позвольте мне сказать еще несколько слов.
    Все притихли.
    - Товарищи, нам выпала судьба жить, наверное, в один из самых тяжелых периодов истории. Нашим предшественникам, тем же большевикам, боровшимся век и больше назад, было, как мне кажется - я ни в коем случае не навязываю своего мнения, - во многом легче. Да, легче - хотя царские власти их сажали, отправляли на каторгу, всякие черносотенцы убивали без суда. Но они поднимались сами и вели людей на реальную борьбу, у них была реальная организация, боевая, сплоченная, у них была великая цель, они были одержимы непреклонной волей к победе, волей к власти. Да, к власти! Они, рискуя жизнью, к ней стремились, не щадя никого, в том числе себя. Понятно, не для собственного ублажения, а ради счастья трудящихся, ради прогресса человечества. И они достигли всего, чего хотели. Благодаря их жертвенности, их бескорыстию, их целеустремленности удалось впервые в истории совершить социалистическую революцию и вручить власть трудовому народу. Удалось построить общество, где нет господ и быдла, где каждому, из какой бы семьи он ни был, были гарантированы все возможные перспективы в жизни, где все граждане сообща стали владеть всей экономикой и получать с нее реальные блага помимо зарплаты.
    Иван немного помолчал, собираясь с мыслями.
    - Да, это общество, увы, было построено не навсегда. Хоть и смогло продержаться семь десятилетий. Первая такая зарница нового мира, Парижская коммуна, продержалась семьдесят два дня. Хороший прогресс. Но мы сейчас в глубокой яме. Более того - мы постоянно отступаем. Уже тридцать с лишним лет прошло с тех пор, как начался подрыв социализма, а мы всё падаем и падаем, и конца этому не видно. Что дальше? Официально введут сословное общество? Царя опять посадят? Кого же, интересно? Есть разные версии - от дома Романовых Гога Гогенцоллерн-Мухо...ский. Новую династию Катерина Третья представит. Или, может, преемничка Путина - Увалова, коронуют, как Бокассу, когда он как следует усядется?
    - Какого преемника, ты о чем вообще? - перебил Галкин. - Если и скинут Путина, будет Кудрин хотя бы, но никак не Увалов. Кто вообще такой Увалов? Просто сливной бачок, используемый в грызне "башен". У него нет административного опыта в системе, а, значит, нет перспектив стать первым лицом. Что же касается монархии, то вполне могут поставить Майкла Кентского.
    - Да нет, на самом деле Увалов опасен, это настоящая гнида, - в чем-то поддержал Смирнова один из секретарей ЦК ЕКП Олег Винтер. - Когда я вижу эту тварь, у меня руки чешутся взять стул и шарахнуть ему по башке изо всех сил.
    - Ну, ладно, я не о нем, - продолжал Смирнов. - Я о том, что большевикам удалось поднять Россию на дыбы. Измученную войной, истекающую кровью, тонущую в нищете и терзаемую голодом страну, без нормальной промышленности. И сделать из нее передовую сверхдержаву - и если бы не проклятая реставрация, если бы не измена, то социализм к нашим годам победил бы уже на всей планете. Они - смогли. А мы - не коммунисты даже, а весь трудовой народ - лишь отступаем и отступаем. И даже не знаем, в каком направлении бороться, чтобы хотя бы начать мешать власти, наносить ей ущерб, срывать или хотя бы тормозить ее натиск, не говоря уже о том, чтобы самим продвигаться вперед, хотя бы малыми шагами. Страна катится в пропасть. Нет, она не погибнет. Она просто перейдет в страшное, но при этом очень устойчивое состояние, когда господа наденут на всех ярмо, которое уже не сбросишь никакими усилиями. Где намерения каждого будут просчитываться заранее и пресекаться предельно жестоко. Железная пята, как у Джека Лондона, если угодно. Ничтожная всевластная богатейшая верхушка - и море скованных по рукам и ногам рабов, лишенных не только имущества, но и человеческих прав, горбатящихся за баланду без продыху. А если не только в России это готовится, но и во всем мире? И старт этому был дан именно в проклятом восемьдесят пятом, когда начался управляемый развал. Сознавать это невыносимо!
    - Да подожди ты, Вань, и раньше ведь были откаты. Ленин предупреждал, что путь революции - не прямая линия, что будут неизбежные повороты и отступления. И они тоже переживали разгром. Перед февралем семнадцатого охранке удалось все революционные организации задушить, всех по тюрьмам и ссылкам распихать. И вдруг неожиданно бабахнуло, - ободряюще возразил Галкин.
    - Можешь не напоминать, я дипломированный историк, помимо всего прочего, - парировал Смирнов. - Тогда всё же они шли по восходящей, несмотря на жертвы. А тут такое ощущение, что всё общество катится только назад. Идет отмена не только завоеваний социализма, но и буржуазной демократии. Ведь посудите - столь аномально долгой реакции не было ни после 1905 года, ни после "ста дней" Наполеона.
    Все молчали.
    - Но у нас есть, хоть и в прошлом, тот маяк, та путеводная звезда, на которую надо ориентироваться, - сказал Иван. - Это реальный, пусть и ничтожный по длительности с исторической точки зрения, опыт создания и построения нового мира. Впервые на Земле такое получилось! И этого уже не вычеркнуть. Не зря нынешняя власть так люто ненавидит этот опыт, не зря фашистские режимы, которые правят в других республиках, кроме Белоруссии, навязывают декоммунизацию, сажают посмевших усомниться в "преступной сущности" СССР. И нам не надо этого стесняться, это единственно верный путь. Единое народное хозяйство, принадлежащее всем сообща и на равных. Это - стержень, суть, это - первично. А держава, мощь, сила - производное. Соответственно, тем, кто ныне претендует на звание коммунистов, нельзя вырождаться в примитивный карго-культ. И нельзя ударяться в холуйствующий перед мировым империализмом еврокоммунизм. И уж тем более нельзя мутировать в тех, кто несет нацистский бред об особой миссии русской цивилизации, о русском пути, с которого гнусные обладатели шнобелей пытаются великий народ-богоносец столкнуть. А ведь это есть, цветет и пахнет! И ладно бы это было на правом фланге, но оно - и в самом комдвижении!
    - Ну, мы-то к этим клоунам не относимся. Если зюгановцы или кто-то еще предпочитают загнивать так, то и черт с ними! - сказал активист "Трудящейся России" Евгений Бобров.
    - Да тут дело не в конкретной партии, это пласт общественного сознания, вот что печально. Если люди и испытывают ностальгию по советскому прошлому, то как-то стихийно и эклектично. То по молодости своей тоскуют, то... Ладно. Я что хотел сказать - именно тут надо искать причины падения, с этой точки надо подниматься и подымать народ. С реального исторического опыта, понимаемого правильно, по-коммунистически. Найти подход к простым трудящимся, к обездоленным во всех смыслах людям, найти способ их правильно организовать, убедить, мотивировать. И что-то надо уже делать. Иначе завтра будет поздно. Устроят такой лютый тоталитаризм, что передавят нас всех одним пальцем. Нас, кстати, сейчас не уничтожают только потому, что мы пока никакого реального вреда властителям не причиняем. Но придет пора - и нас, как и у соседей, будут давить просто по прихоти, просто потому, что, согласно их вкусам, нас быть уже не должно во веки веков. Поэтому надо работать сейчас, пока есть время. Не знаю, как вы все, а я хочу одного - перестать быть бледной тенью тех большевиков-победителей, которой мы, увы, являемся. Перестать быть овощами. Перестать жевать сопли. Пройти без страха такие же баррикады и фронты, а если нужно, то пытки и эшафоты - но не за просто так! Не за пост в соцсети, не за пустую уличную акцию! А так, чтоб нанести ублюдочному правящему классу рейдеров конкретный, реальный, как можно более серьезный ущерб! Именно системе, а не конкретным ее людям! Классовый враг нас за людей не считает, он умеет просчитывать всё наперед, у него всё схвачено, и ему дико представить себе даже какой-то диалог с нами. Потому что мы для него просто еда! Но как сделать, чтобы еда, которую пожирает классовый враг, стала расплавленным металлом, сжигающим ему глотку? Как?! Если бы я знал!
    - Ну, всё, хорош рассусоливать! - громко произнес Ираклий Махарадзе. - Давайте за это и выпьем! Как ты это там сказал - чтобы не быть тенями тех, да? Во-во, за это! У всех налито? Погнали!
    
    * * *
    
    Лондон
    27 июля 2012 года
    
    - Как впечатление, Эндрю?
    Беляков ответил не сразу. Каким-то чутьем генерал армии понял, что его давний американский визави Уильям Бутчер задал этот вопрос не только из простой вежливости, чтобы молчание слишком уж не затянулось. Да и, скорее всего, вообще пригласил сюда, на открытие олимпийских игр, тоже не случайно.
    Из вип-ложи, как на ладони, открывалась феерическая картина. На арене стадиона в виде последовательности исторических зарисовок - с масштабными движущимися инсталляциями, массами людей-муравьев - проходила перед зрителем незаурядная многовековая история Британии. В самом начале этой величественной ретроспективы сельскую идиллию взорвали внезапно взметнувшиеся из-под земли промышленные монстры - символ того, что в свое время неузнаваемо преобразило эту страну и вывело ее в мировые экономические и технологические лидеры. Потом пронеслись еще несколько ярких эпох... А вот, как раз сейчас, когда Бутчер и задал этот, явно с подковыркой, вопрос, арена превратилась в одну большую... больницу. Вот дети лежат на койках. Вот медперсонал... А вот какие-то женщины, очевидно, в образе Мэри Поппинс, спускаются с неба на зонтиках странного дизайна - на краю их куполов какие-то... то ли шипы, то ли выступы, заканчивающиеся светящимися точками...
    - Ну, впечатляет, - неопределенно ответил Беляков. - А почему ты спрашиваешь, Билли?
    Бутчер тоже помолчал немного, глядя на представление.
    - Меняются эпохи. На смену одной приходит другая. Грядут большие перемены, которые нам же и предстоит возглавить... В наших мозговых центрах кипит работа по планированию. В свое время, когда всё будет готово, - не так уж и долго ждать, - вы, как и всегда, получите материалы и общие рекомендации применительно к России... Да, скоро мир преобразится и придет к новому порядку. Его плоды вкусим мы, а им, - американец обвел рукой окружающие трибуны, - придется оплатить счет. Правда, они пока этого не знают и от души веселятся и развлекаются. Пусть. Пока и у нас, и у них есть время. Как там ваши классики писали - "За миллиард лет до конца света"? Ну, не миллиард, конечно, лет, но несколько вполне можно еще прожить в беззаботном неведении. Апокалипсис, мор, глад, конь бледный и ад, следующий за ним, - это будет. Но не сейчас...
    - Вот как? - заинтересованно произнес генерал армии.
    С Бутчером они поддерживали деловые и приятельские отношения давно, еще с конца восьмидесятых - с плодотворной совместной операции по Румынии: свел их тогда сам генерал-полковник КГБ Волин. Американец - по сути, его коллега, крупная внепартийная ЦРУшная шишка, происходил из богатейшей аристократической, имеющей британские и немецкие корни, семьи-клана, одного из главных совладельцев крупнейшего инвестфонда "Авангард" с триллионными активами. Это был один из тех монстров, которым принадлежат транснациональные финансовые и промышленные корпорации, мейнстримные СМИ, - что олицетворяет высшую степень концентрации капитала. Бутчер, очень незаметный и непубличный человек, разменявший уже восьмой десяток, был одним из тех представителей узкого круга истинных хозяев США, а, по сути, и планеты в целом, которые реально определяют курс как их собственного государства, так и глобальной системы, которые одним щелчком пальцев ставят и снимают президентов как у себя дома, так и за рубежом, которые своей волей утверждают и свергают политические режимы в других странах.
    - Дальнейшая консолидация ресурсов, дальнейшая концентрация власти требует применения жестких инструментов преобразования, - отрезал Бутчер. - Очень жестких. У нас, ныне живущих, в руках такие чудесные технологии, о которых наивный австрийский живописец и мечтать не мог. Более того - они неудержимо совершенствуются. То, что сейчас видится фантастикой, завтра воплотится в реальность, находящуюся в нашем полном распоряжении. И из этого нужно исходить. Восходит звезда полынная, возвещающая о наших правах на безраздельное владение миром сим. Грядет новый вечный порядок - где не останется социальных полутонов. Где будет малое число богов в садах эдемских - и безбрежное скопище узников геенны во власти небожителей!
    Американец захохотал.
    - Значит, мир преобразится скоро? И мы доживем до этого? - спросил Беляков, понимая некоторую искусственность вопроса, но всё же считая нужным хоть как-то откликнуться на пафосную сентенцию.
    - Да, должны дожить, - уверенно ответил Бутчер. - Мы выстроим этот мир для себя, и это будет великолепный мир, полный гармонии, радости и наслаждения.
    Собеседники помолчали некоторое время.
    - Но даром ничего не упадет в руки, - жестко произнес американец. - Через полтора года мы пойдем войной на вашу страну. Не бойтесь, война будет не горячая, но и не холодная - теплая. И не против вас, ее хозяев, а против России как государства. Ваша страна понадобится как инструмент геополитического переформатирования - в наших общих интересах, интересах богов этой планеты... Более подробно позже.
    Беляков, хоть и с видимым неудовольствием, промолчал. Субординация есть субординация. Своя собственная иерархия была, как свидетельствовали древние мифы, даже на Олимпе.
    - А где-то к концу этого десятилетия - тот самый мор. Мор, мор, мор... Но, опять же, не бойтесь - по масштабам своим мор будет скорее постановочным, хоть и не без жестокой реальной основы. И тренировочным - как задел на будущее. Главным образом - как нужный повод для инициации перевода глобального общества на новый уровень, перевода согласованного, просчитанного и выверенного. И коснется это уже не только вас, а всех стран. И нас тоже. Но об этом, опять же, позже, у нас самих это в разработке, в общих пока чертах. Конкретные сроки зависят от успеха генных инженеров и вирусологов, от надежности и соответствия расчетным параметрам того, что им сейчас предписано создать. Прорабатываются очень перспективные платформы, которые должны принести поистине фантастические результаты.
    - Ясно, ясно... - неопределенно протянул Беляков.
    
    * * *
    
    Москва
    13 декабря 2016 года
    
    Пронзительный сигнал смартфона безжалостно вырвал главного редактора "Первого российского ТВ" Кондратия Вурста из объятий морфея в 3:40 утра. Звонок раздался в период действия ночного режима - а это означало, что вызывал тот, кого игнорировать нельзя ни в коем случае.
    Так и оказалось. На линии был его высший, по подведомственности, начальник - Аркадий Воротов.
    - Слушаю... - предчувствуя недоброе, поспешно ответил главный редактор.
    - Слушаешь, твою мать? ... ! Ты что, ...? ... ! Ты вообще кто? ...! Ты, ..., главред или погулять вышел, а, ...? - из трубки полился ядреный отборный мат.
    - Что, что не так, Аркадий Аркадьевич? - холодея, угодливо пролепетал Вурст заплетающимся языком. Случилось, похоже, самое страшное - Старая площадь гневалась, причем не на шутку. И гневалась персонально на него.
    - Что не так?! Ах ты, ... ! Посмотрите на него! ... ! Ты что, ..., кот помойный безъяйцовый, что ли, вообще мышей не ловишь? Тогда какого ... тебя поставили туда? Чтоб ты дрых, пока в эфир идет всякий ...?
    - Что идет, скажите, пожалуйста, Аркадий Аркадьевич? - умоляюще заблеял Вурст.
    - Уже восемь серий показали! Восемь, ...! В эфир пошло! В эфир! И это заметили, ..., только сейчас! Только сейчас, ...! Ах ты, ... ! Давай, мать твою, давай, и оставшиеся восемь прокрути! Всю биомассу, всех недобитых совков и коммуняк Расеи скопом ублажи! У всех у них ... ! ... !
    Вурст, у которого все остатки сна уже давно улетучились, наконец, понял, о чем идет речь. Шестнадцатисерийный телесериал, насколько главред помнил из сопроводиловки на эфирную сетку, которую он просматривал и утверждал, рассказывал о полицейском, в погоне за маньяком провалившемся в альтернативную реальность, где история пошла по другому пути... Правда, сам сериал он лично так и не смотрел - недосуг... К тому же это ведь уже второй сезон, первый-то прошел без проблем, без претензий, даже показал неплохой рейтинг...
     - Давай, ..., закрывай лавочку, прямо сейчас, ..., чтоб больше ни одной серии! Сейчас же, ... твою мать! Ты еще за это ответишь, ...! Сегодня у себя там выясняй, чьих рук дело, а завтра - ... на Старую. Будем решать, стоит ли тебя после этого оставлять, раз ты не справляешься, ...!
    Воротов сбросил вызов.
    После звонка дежурному шеф-редактору с истеричным приказом снять сериал с эфира Вурст, задыхаясь, бросился к компьютеру, зашел в служебную видеотеку и принялся лихорадочно искать нужные файлы. Наконец, нашел и стал последовательно воспроизводить их - сначала одну серию, потом вторую, третью и так далее... Конечно, просмотреть все за ограниченный срок было нереально, но, передвигая ползунок, можно было составить хотя бы приблизительное представление о том, что именно вызвало такое недовольство наверху.
    Последующие часы для Вурста оказались явно не самыми счастливыми в его жизни. По мере того как главред знакомился с содержанием сериала, он цепенел от ужаса, а пот с тела, словно в жаркой сауне, сходил обильными ручьями.
    Как понял Вурст, основной сюжет как таковой был более чем зауряден. Полицейский и маньяк. Избитая схема. Плюс ко всему, в каждой серии свой отдельный детективный сюжет. А дело всё - в бэкграунде. То есть в фоне, на котором действие разворачивается. В данном случае - в социальном фоне. А если точнее, то в Советском Союзе начала 2010-х годов - который не только не развалился, но и стал единственной в мире сверхдержавой. И это был, по выражению Воротова, действительно ...!
    В российских СМИ и культуре сразу же после сворачивания социализма утвердилось и неукоснительно соблюдалось абсолютное табу на позитивное освещение СССР, советского образа жизни, любых преимуществ социалистического строя. Только мрак, грязь, насилие, ГУЛАГ, уголовщина - в крайнем случае, бледный нейтральный фон. Или, совсем уж в крайнем случае, просто фокусировка лишь на батальной линии, если речь шла о войне. Да и то в военных фильмах предписывалось поливать "совок" грязью по схеме "воевали и побеждали вопреки режиму", с обязательным присутствием "репрессированных" среди персонажей. Лишь при съемках "Брестской крепости" белорусы, партнеры по проекту, особо вольничать не давали.
    А тут... Просматривая сериал, Вурст хватался руками за голову и рвал волосы.
    СССР жив. Поскольку партийный функционер из Ставрополья "попал под комбайн". И еще многие его коллеги одновременно сыграли в ящик.
    США распались, а мировой капитализм в глубоком загоне. В Советский Союз пытаются проникнуть толпы беженцев. Американское посольство даже чипирует своих сотрудников - если поддадутся соблазну сбежать, то умрут в двадцать четыре часа. Евреи массово возвращаются из Израиля. Всем доступно социальное благополучие и изобилие. Детские товары - бесплатно и без ограничений. Советские космонавты - на Марсе. Разработан двигатель для межзвездных полетов. Рак излечим - гарантированно и быстро. Применяются технологии омоложения организма.
    Да, и интернет есть. Правда, свой, советский.
    И всё это великолепие под сенью пятиконечных звезд - даже в профиле скамеек - и красных флагов.
    А натурные съемки этого проклятого неосовка - в Минске. Вурст был там и сразу же узнал несколько ракурсов. Ну конечно, а где ж еще снимать такое?
    Многое тут, безусловно, сработано в виде наивного шаржа, или попросту прикола. Взять хотя бы "коммуникаторы" с дисковыми номеронабирателями. Или крематорий "в роли" здания КГБ СССР.
    Но в целом, в совокупности, это действительно недопустимый и преступный образ. Чудовищный, страшный "месседж"! Пусть шутливо, но всё же внедрить именно такое в умы миллионов - что может быть хуже?! С явной симпатией выведен облик страны, куда большинству хлопов захочется сбежать без оглядки, оставив владетелей ни с чем!
    Коммунистическая пропаганда! И где - на одном из ведущих госканалов!
    Идеологическая диверсия - вот что это такое!
    Да, высказанное "наверху" мнение - совершенно правильное!
    Но как вообще допустили эту чертову крамолу?
    А если это умысел? Но чей? И по чьему наущению?
    И именно Вурст оказался крайним! Ведь он как главред в ответе за всё!
    Это ужасно! Какой-то кошмарный сон!
    А до назначенного на Старой площади срока остается всё меньше и меньше...
    После разбирательства Вурст, казалось, потерял несколько лет жизни. Но, по крайней мере, отвертеться удалось, должность у него не отняли. Ради этого пришлось, правда, свалить вину на нескольких подчиненных, допустивших преступный недосмотр, - и принести их в жертву. Попросту говоря, "выгнать на мороз". Одного из его заместителей, фактически выполнявшего функции куратора от администрации президента, за проявленную нерадивость и безалаберность отстранили и отозвали на Старую площадь непосредственно в отдел, с понижением.
    Созданную по факту инцидента неформальную комиссию, к счастью для Вурста, возглавил его давний приятель Илья Катков, помощник Воротова по линии СМИ. Сам же кремлевский бонза ценные указания давал в дистанционном режиме - предпочитая зимовать в своем поместье во Флориде, а в Москву иногда, по мере необходимости, прилетая на личном бизнес-джете. Обострившиеся из-за Украины трения между российскими и американскими властями нисколько не мешали Воротову с семьей спокойно жить на территории США и владеть недвижимостью на первой линии океана. Для удобства пребывания на Западе и путешествий по миру он много лет назад получил паспорт Великобритании - на другую фамилию. С ним и персональные санкции, если вдруг введут, не страшны. Причем власти обеих "цивилизованных" стран прекрасно были осведомлены об этом и нисколько не возражали. Для широкой публики - одно, а по факту - другое. Все свои, как говорится.
    После прогулки на яхте, открыв вечером почту, Воротов нашел во входящих сообщениях сигнал-донос от бдительного подчиненного по поводу "крамолы", быстро проглядел серии на сайте телеканала и сразу же кинулся звонить Вурсту. Этим и объяснялось столь раннее для московского часового пояса время разговора.
    
    * * *
    
    Киев
    30 ноября 2013 года
    
    Был поздний вечер. Из окна вип-апартаментов в отеле "Украина", как на ладони, просматривалась площадь Независимости.
    "Евромайдан" бурлил. Там постоянно шло какое-то оживленное движение. После произошедшего в предыдущую ночь "зверского избиения" бойцами "Беркута" "мирных протестующих" массовая акция за "евроинтеграцию" вспыхнула с новой силой. Счет собравшимся в центре столицы шел, по меньшей мере, на десятки тысяч. Требования радикализировались: если раньше "сознательная общественность" хотела безусловного подписания соглашения с Евросоюзом, то теперь - отставки правительства и президента.
    В номере сидели двое - Андрей Беляков и Уильям Бутчер. Пожилой американец явно устал после напряженного дня, наполненного многочисленными встречами и совещаниями с участием контролируемых правительственных чиновников и генералов силовых структур, представителей бизнес-олигархата и ведущих оппозиционных политиков, руководителей крупных СМИ и лидеров общественного мнения.
    - Ну что, Эндрю? Видишь? Гляди - так вершится история! - пафосно произнес Бутчер, расслабленно развалившись на роскошном диване и потягивая виски со льдом.
    Беляков промолчал. Было заметно - да никто этого и отрицал - что происходящее здесь ему явно не нравилось.
    - Это - партия, - продолжал американец. - Это настоящая шахматная доска. Мы повелеваем множеством самых разных фигур. От королей и ферзей до пешек. За доской же - гроссмейстер, твой покорный слуга.
    Билл подлил себе в бокал еще виски из бутылки, кинул туда несколько кубиков льда и продолжил:
    - Итак, Эндрю, как я тебе и говорил в Лондоне полтора года назад, начинается война. Теплая война. Мы окончательно забираем себе Украину. Нет, не ради ее богатств - как ты, думаю, прекрасно понимаешь. То, что нам требуется, мы и так добываем здесь на выгодных нам условиях. В наших глобальных интересах закрыты или закрываются все ее оставшиеся от советских времен высокотехнологичные отрасли, а наиболее талантливые специалисты давно обрели вторую родину у нас. Украина нам нужна как средство давления на вас. Точнее, средство воспитания. Ибо наши позиции по поводу того, кто кому чего должен, в последние годы, увы, явно стали расходиться всё сильнее. Если вы более-менее очухались от разболтанности и неразберихи девяностых, если вы процесс элементарного становления молодого национального государства расцениваете как великую победу и, соответственно, основание для того, чтобы заставлять нас ускоряться под ваши... как вы говорите - хотелки? То вы, друг мой, несколько заблуждаетесь.
    - Что значит "заблуждаемся"? - недовольно буркнул генерал армии. - Когда много десятилетий назад заключалась договоренность - вы с одной стороны, и Экселенц, светлая Ему память, с Отцами, с другой, то было принципиально решено - добровольное сворачивание противоестественного строя в обмен на включение высших людей Ордена в глобальную высшую лигу. Да, детали, дорожную карту досконально не прописали - и это, как я понимаю, дает вам повод трактовать нюансы в свою пользу. Но, по-моему, тут всё достаточно однозначно... Так где же это?
    - И поэтому вы решили заартачиться? Увидели, что Китай потихоньку, не слишком афишируя, отбивается от рук. Не сейчас, а потенциально. Ваяет свой проект, отличный от нашего общего глобального. Да, не лезет пока на рожон, но явно готовится у себя внутри. И вы решили дать нам понять, что... как бы это сказать... не станете солидарно с нами доносить до Пекина наше единое глобальное мнение о нежелательности подобных поползновений. Раскусили-таки, что сейчас для нас наиболее критично. Поняли, что у вас именно тут "золотая акция" - благо, смежная территория и военная мощь. Ну и пошло-поехало. Даже заигрывать с китайцами начали. Понятно, что только делаете вид, а адресатом являемся мы - но тем не менее...
    Бутчер помолчал, пристально глядя в глаза Белякову. Тот тоже смотрел и ничего не говорил.
    - Но это неверная стратегия, дорогой мой друг, - сказал американец тоном учителя, отчитывающего школьника за невыученный урок. - На нас таким способом оказывать давление бесполезно. Мы всё равно одержим верх - а ваши позиции по итогам спора скукожатся. Даже не потому, что мы подавляюще сильны. А потому, что источник вашего благосостояния, благоденствия ваших владетелей - это мы! Мы! И дело не в том, что вы кормитесь за счет внутренних богатств России, дарованных ей природой и введенных в хозяйственный оборот трудом нескольких поколений, сотен миллионов людей. А в том, что мы - источник смыслов, легитимизирующих вас. Мы - этот кладезь. И другого не будет. Скажу больше. Мы вас породили. И вы в известном смысле - часть нас самих, плоть от плоти нас. Потому что вы - это уже много десятилетий мы все! Вы сами выбрали этот путь - вы сами отреклись от пылающей альтернативы, которая, не скрою, была для нас чудовищным кошмаром, начиная с проклятого семнадцатого года. Сами, всё сами. Никто не заставлял вас, не вербовал, не шантажировал, никто не приставлял к вашему виску пистолет. Это вы к нам пришли, а не мы к вам! Да, Эндрю, ты был тогда мальчиком, сидящим за школьной партой. А я студентом в Йеле. "Череп и кости" - знаешь ведь? Эх, молодость, молодость, где ты?.. Ну, так вот. В любом случае, вы всё понимаете, и у вас не хватит духу нам принципиально перечить... Это, - Бутчер повел рукой в сторону Майдана, - даже не столько аргумент, месседж в адрес вас как коллективных владельцев России. Это - великое преображение механизма, задающего должную динамику в отношениях, в которые вовлечена ваша страна в целом. Механизма, определяющего ее место, ее функции, ее обязанности на глобальном поле и отведенные ей рамки.
    - Рамки? - переспросил Беляков.
    - Да, рамки. Наше искусство управления большими динамическими социальными системами сводится к выстраиванию рамок, границ. К проведению красных линий. Об этих рамках - чуть позже, разъясню тебе с привязкой к актуальной практике... А пока вот что замечу. На самом деле всего, что происходит, и того, что будет еще происходить, могло бы и не случиться - если бы вы не переоценивали себя в рамках нашего... диалога. Вы считаете его торгом - а торгом за что? За то, чтобы мы вас каким-то директивным способом, списочно куда-то включили? Но ты же понимаешь, что это глупо. Интеграция в глобальный круг - процесс естественный, рассчитанный на многие десятилетия как минимум. Наращивайте свой капитал, нарабатывайте свое реноме, сближайтесь. Вы и так все живете в цивилизованных странах, извлекая всё необходимое из подвластной вам России. Ваши дети учатся у нас. Они, владеющие английским языком лучше, чем русским, будут проходить следующий этап этой вашей вожделенной интеграции. Мой вам совет - мыслите категориями не лично себя, а всего вашего рода. Наш глобальный круг складывался, как известно, не на протяжении десятилетий, а гораздо, гораздо дольше. Надеюсь, ты и в средней школе, и в этой вашей "Вышке" уроки истории не прогуливал?
    Беляков, испытывая явную досаду, молчал.
    - А теперь, Эндрю, поиграем в стратегическую игру, которую условно назовем "Рамки". Те самые рамки. Вот ее суть - я открыто и явно озвучиваю наш очередной ход в этой, - американец вытянул палец в направлении окна, - партии. Ты же свой ход пишешь на бумажке, не показывая мне, - Бутчер учтиво подал собеседнику ручку и блокнотик для заметок, с отрывными листами. - Поехали?
    - Ну, поехали...
    - Напомню предыдущий ход, накануне. Мы дали команду через наших людей в администрации Януковича наброситься на этих бедных молодых любителей Европы и немножечко намять им бока. Без излишних увечий и жертв, конечно. И вот результат - затухающий и казавшийся бесперспективным протест налился новой силой. Да, разумеется, с нашей накачкой - через СМИ и социальные сети, через лидеров общественного мнения и политиков. Главное - реальный повод. И - актуализация требований. Януковича - долой. Правительство Азарова - долой... Твой ход!
    Беляков подумал, что-то незаметно от Бутчера написал на бумажке и положил ее на столик фразой вниз.
    Американец натянул на лицо улыбку.
    - Пусть протест проварится подольше. Пусть режим будет давить его время от времени. Пусть тут всё вызреет...
    Перевернул листок. Там было написано "Будем советовать Януковичу гасить протест и помогать по мере необходимости. Рано или поздно он рассосется".
    - Ну что ж... Угадал. И как раз тут - первая рамка. Додавить протест полностью дозволено не будет. Иначе последуют фатальные воздействия - калечащие санкции против олигархов, после чего Януковича мгновенно сожрут все. Абсолютно все. И ему еще повезет, если он не разделит участь того африканского бедняги-президента, которого заставили скушать его же собственное отрезанное достоинство. Нет-нет, я уверен, что до этого не дойдет, ведь Украина - государство европейское и цивилизованное. В этой стране олигархи настоящие, а не опереточные, не встроенные в единую систему, как у вас. Да, при новом режиме, который идет на смену нынешнему, они уже не будут полновластными владетелями - скорее местными приказчиками, представителями интересов истинных хозяев, нас, глобального круга... И они всё прекрасно понимают. Но ведь это же лучше, чем лишиться всего, не так ли? Грядущий здешний политический режим - отнюдь не смена одного лица на другое, как в пятом году. Это - кардинальная перезагрузка фундамента идеологии и принципов управления. От нынешней брезгливой отстраненности от России - к лютой ненависти по отношению к ней. От рыхлой демократии, да, согласен, реальной демократии, почище, чем у нас в Штатах или Европе, - к жесточайшей диктатуре, с запретом на инакомыслие, с произвольным внесудебным наложением санкций на любого неугодного власти украинского гражданина, с обязанностью каждого здешнего жителя демонстративно ненавидеть вашу страну. Вот какой будет Украина уже в следующем году!
    Американец немного помолчал и долил себе еще виски.
    - А как добиться такого? Это как раз будет выплавляться вот здесь, - Бутчер снова указал в направлении окна. - Если бы Янукович и его правительство добровольно ушли прямо сейчас, если бы состоялись досрочные выборы, то нужный нам режим не утвердился бы. Качественно система не поменялась бы. Пришло бы лишь новое издание этого жалкого прокаженного импотента, и не более того. Были бы опять качели "туда-сюда", плюрализм центров силы, убогое переругивание всех со всеми, мордобой в парламенте на потеху мировой публике. А нам нужна теперь именно смена самых основ! Поэтому протест будет вариться несколько месяцев - и, в конце концов, грянет взрыв насилия, подогретый нами. Присланными нами снайперами - да, старая и известная технология, но зачем отказываться от того, что прекрасно и безотказно работает? И Януковича жестко и показательно свергнут - с подачей вот отсюда, с Майдана. И вектор политики в решающий момент смены власти зададут те, кто тут, в этом ключевом общественно-политическом центре Украины, будет доминировать. А именно - правые радикалы. Настанет их звездный час. Не потому, что они такие умные, целеустремленные и упорные. А потому, что они потребовались нам, глобальному кругу, в нашем сценарии. Нет, в прямом смысле они к власти не придут, хотя в качестве платы за работу толику себе, безусловно, откусят. В Украине есть и будут люди гораздо серьезнее, чем вся эта поклоняющаяся мертвецу Бандере маргинальная шушера. Но она преподнесет здешнему политическому паноптикуму самое главное в этом процессе перезагрузки - идеологическую прививку. После этой прививки тем, кто захочет остаться в украинской политике и не оказаться выброшенным на обочину, придется безоговорочно воспринять ценности нового сформированного национального консенсуса. Таким образом, крайне жесткими антироссийскими националистами, наподобие нынешней "Свободы", станут и розовые, и социалисты, и демократы, и даже многие из тех, кто еще месяц назад позировал с георгиевскими ленточками, и те, кто выступал за вековечную дружбу с Россией... Итак, Эндрю, внимание. Вот тебе новая вводная - Янукович свергнут. Остатки Рады, пусть и под дулом автоматов, дали легитимизирующий мандат новым властям. Чтобы была хоть какая-то, но формальная преемственность. При безусловном и необратимом сносе нынешнего фундамента... Теперь ходи!
    Беляков что-то написал.
    - Так... Ну, Януковича забирайте себе, нам не жалко. Отработанный материал. Сделайте из него чучело и поместите в музей. А что касается попыток влияния на местные элиты юго-востока Украины... Эндрю, мальчик мой, ну неужели ты не понял, что и тут будет проведена вторая красная линия, обозначена рамка?.. Смотрим... Угадал? По твоему лицу вижу, что угадал.
    На бумажке было написано "Дадим убежище Януковичу. Он останется легитимным президентом. Будем опираться на Юго-Восток как противовес".
    - Итак. Сразу же после свержения Януковича где-нибудь на этом вашем Юго-Востоке... очевидно, в Харькове... пройдет экстренный конгресс региональных элит. Это уже заложено в сценарий. И каков же будет итог? Правильно - сольют! Так ведь это у вас в русском языке называется? И лягут под новую власть, как миленькие! Потому что эта новая власть получит наш мандат! А значит, любой, кто ей будет противостоять, на самом деле будет противостоять не Киеву, а всему нашему глобальному кругу. Мы сразу дадим понять, что это наша принципиальная позиция, и никаких отступлений и компромиссов пусть никто не ждет. А с кем они ведут бизнес? Где проживают они сами и их семьи? То-то же... Итак, вот тебе следующая вводная, друг мой. Новая власть провозглашена и, разумеется, сразу же признана мировым сообществом. Распределены высшие посты. И она, эта власть, сразу же начинает себя утверждать. Демонстративным насилием. Главная мишень - сочувствующие России жители того самого Юго-Востока. Официальный Киев выдает месседжи ненависти в адрес сторонников сбежавшего Януковича. Отменяет все преференции, которые нынешний режим успел оформить русскому языку. С молчаливого согласия центральной власти организованные массы мотивированных и убежденных людей едут на юго-восточные земли, чтобы жестко, с применением силы, продемонстрировать победу там. Будут валить памятники Ленину, где еще не успели свалить. Тем мобилизованным добровольцам из пророссийских регионов, которые скоро поедут в Киев поддерживать Януковича, победившие активисты станут жестоко мстить - отлавливать на дорогах, избивать, калечить, глумиться. Вот так!.. Твой ход, Эндрю!
    Беляков на этот раз думал заметно дольше. Наконец, не слишком уверенно что-то написал и медленно, словно нехотя, положил вырванную из блокнота страничку на стол.
    Бутчер тоже выждал дольше обычного, пристально посмотрел собеседнику в глаза и вдруг расхохотался:
    - Да берите этот ваш Крым! Нам не жалко! Напротив, мы так и задумали! Даже если это будет вариант не восьмого года, с признанием сепаратистов, а полная аннексия - за-би-рай-те! На здоровье!
    У Белякова на лице промелькнуло - первый раз за всё время - выражение смятения. Впрочем, он быстро овладел собой.
    Бутчер взял листок и перевернул к себе исписанную сторону.
    - Так... "Придется применить приднестровский и югоосетинский вариант - взять контроль над Крымом. В любом случае, его население не смирится".
    - Ну, насчет того, смирится или нет - не знаю, не знаю... Если накачать крымских татар ресурсами и оружием, при полной и всесторонней их поддержке новой киевской властью - то без вашей внешней помощи населению смириться всё же придется. Наиболее буйных быстро и профессионально вырежут вместе с семьями, чтобы охладить ненужные страсти. Но в то же время мы прекрасно понимаем, что, учитывая ныне исповедуемую вами на публике систему ценностей, всё это станет и вашим коллапсом. Авторитет вашей власти в рамках самой же России обнулится. А нам это не нужно! Поверь мне, старику, на слово - не нужно! Именно поэтому мы и говорим - забирайте этот ваш Крым в родную гавань. Приятного вам аппетита, дорогие россияне!
    Беляков сидел, нахохлившись, глядел исподлобья и ничего не говорил.
    - Итак, партия продолжается. Крым в экстренном порядке, скажем так, переоформлен. Как вы это сделаете - сожрете непосредственно или оставите в статусе Абхазии и Южной Осетии - не столь уж и важно, решайте сами, как вам удобнее. В любом случае, вы осуществите военную оккупацию. Это вызовет предсказуемую и крайне резкую реакцию новых киевских властей, станет отправной точкой ее жесткой мобилизации и оправданием самых решительных действий против тех, кто захочет повторить крымский сценарий в других юго-восточных регионах. В одном из областных центров... нет, не Донбасс - там соотношение сил всё же не то... И не Харьков - он свое слово уже к тому моменту скажет... Причерноморье - Одесса, полагаю... последует жесточайшее, с кровью и огнем, подавление пророссийских выступлений. Причем не силами государства, а силами тех самых, ранее упомянутых, организованных мотивированных и идейных людей. Под молчаливым прикрытием силовых структур. Погибнут сотни человек. Официально, конечно, число жертв занизят на порядок... Ну, давай, ходи!
    Беляков снова что-то написал. На сей раз он практически не задумался.
    - Нет, понятно, что у вас останутся эти два региона, - прокомментировал Бутчер очередную мысль оппонента. - Ну, провозгласите там альтернативную власть... Но на самом деле, Эндрю... На самом деле... Раз в остальных областях местными силами переломить ситуацию, со всей очевидностью, не получится, а форсировать накачку извне вы не будете, ибо прекрасно знаете, какая это адская головная боль и какой чудовищный расход ресурсов в условиях острейшего неравного противостояния... Вы просто не справитесь - да и расколотая Украина вам не нужна в принципе... В общем, вы, друг мой, с Донецком и Луганском окажетесь загнанными в угол. Стратегически партия будет проиграна.
    Бутчер взял листок. Там было написано: "Будем содействовать образованию независимой от Киева местной администрации в Донбассе".
    - Итак. Альтернативные правительства созданы. Законная власть начинает военную операцию против мятежников. Да, первоначально без особого успеха. Но с каждой неделей сила Киева будет нарастать. Две области против регулярной армии остальной неслабой страны, пусть даже и без Крыма - ну, ты понял. Сепаратистов неизбежно задавят - вопрос лишь, когда... Итак, какой следующий ход, Эндрю?
    Беляков подумал и написал.
    - С одной стороны, вам ничего другого и не остается в этих условиях, - произнес американец, когда очередной листок лег на столик чистой стороной вверх. - Ограниченный контингент, как вы еще с афганских времен говорили, - но новизна в том, что неофициально. Даже не под флагом советников, а с чистым отрицанием - их там нет, и всё! А если и найдутся россияне, северным ветром занесенные, то это не штатные, а просто решившие в целебной донецкой степи провести законный отпуск... Но, с другой стороны, мы и это учли, как видишь. И сейчас объясню, в чем тут соль.
    Взял листок. Так было написано "Введем негласно российские регулярные подразделения, снабдим местные силы сопротивления оружием и военной техникой".
    - Ну да, ну да... Как я понимаю, это чтобы точно обозначить - у Киева не выйдет дожать всё подчистую. Дадите понять, что в любом случае введете столько, сколько нужно, чтобы сохранить линию фронта и неподконтрольный плацдарм. Да, думается, эти две многострадальные области, к тому же сильно разрушенные, окажутся ополовинены. Примыкающие к российской границе районы вместе с Донецком и Луганском останутся под сепаратистами, а остальные - под контролем законной новой власти. И вы, апеллируя к тому, что нельзя форсировать войну, а также к молдавскому и грузинскому опыту, навяжете Киеву какие-нибудь мирные соглашения. И он будет вынужден их принять. В последующие месяцы, видимо, последует еще парочка обострений, чтобы сепаратисты смогли в выгодном им ключе оптимизировать конфигурацию, обеспечить связность территории. В общем, еще что-нибудь откусят... А теперь внимание. Третья рамка, третья красная линия. Вам нельзя будет двигаться дальше определенной черты. Иначе мы будем категорически и абсолютно недовольны. И, поверь, рычаги воздействия у нас найдутся. Тот же Мариуполь в любом случае останется под контролем Киева. Через него осуществляется хозяйственная деятельность значимых сил, а неясный политический статус и неизбежные санкции никому из этих сил не нужны.
    - Та-ак... - протянул Беляков. - Обкладываете красными флажками, как волков?
    - Просто метод управления. Внутри красных линий делайте всё, что вам заблагорассудится. Правда, как ты видишь, мы и это просчитали и включили в схему. А за линии заходить нельзя. Просто нельзя - и всё. Почему нельзя? Да потому, повторяю еще раз, что вы уже часть нашей общей системы. Ну, так вот... Итогом всего этого окажется не победа Украины. Ее как самостоятельного субъектного государства уже не будет никогда. Это "фэйлед стэйт" отныне станет военной колонией нашего глобального круга. Впереди - бесконечное позиционное противостояние. Мы, конечно, новый статус Крыма не признаем никогда. И тем более не признаем сепаратистские формирования в Донецке и Луганске. И введем санкции против вас. Да, не против ваших высших людей персонально, а против России как страны. Ваш статус на мировой арене будет, скажем так, понижен. С местом в "большой восьмерке" предстоит расстаться - это, думаю, и так ясно.
    Беляков то ли хмыкнул, то ли фыркнул неопределенно.
    - Да, вас ждет вечная вражда с Украиной. С небольшим уточнением: вас как государство Российская Федерация. К высшим людям это, конечно же, не относится: конфликтовать, вплоть до кровопролития, станет простонародье с обеих сторон в интересах владетелей. Вы с новыми старыми элитами в Киеве всё так же продолжите плодотворную дружбу и отнюдь не будете заинтересованы в непримиримой борьбе. А на уровне стран в целом - останется зияющая рана. Из-за Крыма и из-за Донбасса. И эта рана именно в силу вышеприведенных вводных никогда не заживет. Что на самом деле и требуется. Это будет средством удержания вас в рамках - да, еще в одних рамках, но уже высшего порядка. Вы вступили в глобальную структуру. Причем, повторяю еще раз, совершенно добровольно, по вашей собственной инициативе. А это значит, что вы принимаете на себя не только все права и блага, но и все тяготы и обязанности. Ну, хорошо, их вы можете спихнуть на простолюдинов, как делалось во все времена. Наши интересы - это теперь и ваши интересы. А вам отмерят ровно столько глобальных благ и статуса, сколько наш круг в целом сочтет необходимым в конкретный момент. Процесс идет, и, поверь мне, никто обманывать вас не собирается. Просто вы не понимаете, что одним взмахом руки ваши чаяния не удовлетворят - это невозможно. Там, в глобальной вышине, слишком серьезные и в то же время сбалансированные переплетения гигантских ресурсов, колоссальной власти и соответствующих всему этому интересов. Туда не врываются, а врастают. Сколько раз еще повторять? Вы, я вижу, до сих пор не можете избавиться от стереотипа, присущего всем нуворишам, - что надо схватить всё, сразу, как можно быстрей. Не напрягайтесь. Вы и так многое получили. Наберитесь терпения. Идет большая игра. Участвуйте в ней. Вы не ферзи, не короли, но и не пешки. Самые значимые и интересные, самые решающие события еще впереди. То, что сейчас тут творится, это, уверяю тебя, просто мышиная возня. Пройдет время - и рано или поздно вы смените ориентиры, поймете, что лучше играть полностью в нашей команде. И тогда и мы будем к вам максимально, насколько это возможно, благосклонны. И вот то, что сейчас тут разворачивается, для вас никакого значения иметь уже не будет. Вы тогда сами за ненадобностью и неактуальностью откажетесь и от Донбасса, и от Крыма.
    - Откажемся?
    - Да, дорогой мой Эндрю, откажетесь, ты не ослышался! От Крыма вы, кстати, и так частично откажетесь с самого начала, даже если выберете вариант аннексии. Она будет неполной и принципиально не признаваемой вашими ведущими экономическими структурами. Они там попросту не будут работать. Но это всё частности... В общем, будьте в системе. И донеси, дорогой Эндрю, этот мой искренний и доброжелательный месседж до твоих Братьев и Сестер. Вместе с моими заверениями в совершеннейшем к ним почтении и наилучшими пожеланиями...
    Беляков посмотрел Бутчеру в глаза и ничего не ответил.
    Уильям встал с дивана и, с бокалом в руке, подошел к окну.
    Весь центр Киева был залит светом. Евромайдан внизу неустанно кипел, словно котел, - несмотря на полуночный час.
    - Ну, Эндрю, за нас! За великую шахматную доску! - произнес Бутчер и вытянул руку с бокалом, приглашая своего русского друга тоже встать, размяться и отвлечься от непростой беседы.
    Беляков, подумав, поднялся и, тоже с бокалом в руке, подошел к американцу.
    - Давай, Билли, за нас, - просто, без интонаций, сказал генерал армии.
    
    * * *
    
    Москва
    1 июня 2018 года
    
    - Разрешите?
    - Да, Леша, заходи.
    Подполковник Комитета охраны конституционного строя Алексей Савельев, известный в несистемной коммунистической оппозиции, куда был внедрен еще в девяностых годах, под "революционным" псевдонимом Жаров, вытянулся напротив стола начальника и произнес:
    - Разрешите доложить, товарищ генерал армии?
    - Да-да, говори, - всё так же, неофициальным тоном, сказал Беляков. Предстоял регулярный отчет-собеседование о деятельности Жарова в его среде.
    - По переговорам об объединении Рабочей и Единой компартий. Продолжаю тормозить, как могу, заматываю вопросы...
    - По содержательным вопросам есть разногласия внутри партии?
    - В основном требования идеологического крена вправо, во всякое мракобесие вроде борьбы с сионизмом.
    - Хорошо... Это полезные идиоты, их надо беречь...
    - Да, конечно, товарищ генерал армии. Сам я - всегда на стороне выступающих за наиболее здравые вещи в программе. Потому что если поддержу тех, кто явно бредит, то моя позиция будет заведомо невыигрышной, глупой, а значит, и уязвимой в итоге. Лучше быть на стороне самых здравомыслящих, даже возглавить их в этом процессе, направлять. Чтобы никто не получил повода ни у нас внутри, ни в ЕКП мне лично что-то предъявить. А что - вот, правильную, незашоренную, революционную позицию занимает, какие могут быть претензии? Правда, это только на словах. На деле именно этот статус дает мне право и возможность саботировать по существу... Хотя, конечно, тут сама по себе задача заведомо выигрышная - ну кто действительно захочет реально на равных объединяться, то есть, получается, умалять свои собственные амбиции, ломать привычный организационный уклад, в котором уже всё давным-давно устаканилось, где заслуженные функционеры добились того, чего добились, и почивают на лаврах? И ради чего? Ради слияния с партией-выскочкой, которой всего-то четыре года? Давайте, товарищи, живее, в индивидуальном порядке вступайте в наши ряды, в ряды прославленной старейшей компартии России! Как же иначе? И такой настрой превалирует естественным образом и будет превалировать.
    - Да-да, всё правильно, молодец. И побольше, побольше всяких громких революционных изречений делай, причем, как ты выражаешься, максимально здравых, идейно выверенных, без шамкающей замшелости, без догматических трясин, без черносотенного бреда, - наставительно произнес начальник КОКСа. - Везде - на пленумах и митингах, в блогах и роликах, в статьях и интервью. Неважно, что ты говоришь, - важно, какая у тебя позиция, когда надо решать конкретные принципиальные вопросы по идеологии и по организации. А от антисемитов со временем можно и нужно избавиться - пусть откалываются на здоровье, пусть ЕКП их, в конце концов, подберет, если не побрезгует. Главная твоя задача - жестко удержать контроль над тем крылом РКП, которое разделяет правильные идеи.
    - Так точно, товарищ генерал армии!
    - Да, идеологии надо уделять особое внимание. Коммунисты не слишком-то рефлексируют, но мы обязаны разбираться в этих вопросах лучше, чем они сами. И тогда они никогда не поднимутся выше плинтуса. У коммунистического движения в России, как мы знаем, три сугубо внутренних врага, в совокупности надежно гарантирующих его вечную импотенцию. Это русский национализм и имперская державность, выдаваемые за коммунизм. Это мемориальный советизм, заведомо пронафталиненный, подчеркнуто обращенный только и исключительно в прошлое. И это якобы новый антиавторитарный социализм, фактически смыкающийся с еврокоммунизмом и западной трактовкой левой идеи. Каждое из этих трех направлений заслуживает того, чтобы его всемерно холить и лелеять. А всё то, что хотя бы отдаленно походит на нормальные коммунистические идеи, должно организационно держаться под нашим максимально жестким контролем. Чтобы у тех, кто такое исповедует, дальше правильных слов дело не шло, чтобы всё у них работало вхолостую. Понял?
    - Так точно! - подтвердил подполковник. - Так и делаю.
    - Ну, хорошо, будем считать, что на этом направлении всё нормально и стабильно. Еще что-нибудь значимое есть?
    - Проблема, угрожающая мне лично, - теперь уже явно без воодушевления произнес Жаров.
    - Какая?
    - Есть данные, что ряд региональных организаций, прежде всего Урал и Сибирь, на сегодняшний день, если встанет вопрос о первом секретаре, однозначно выступят против меня, причем активно. И не готов поручиться, что другие их не поддержат. Свою коалицию сколачивают вокруг восходящей звезды, свалившейся к нам с Донбасса и осевшей в Тюмени, - Михаила Омельченко...
    - Вот как... Плохо работаешь, Леша, очень плохо! Как ты допустил такое? Ты что, там уже ничего не контролируешь? Ты же должен быть готов в любой момент возглавить партию. Мельдин одной ногой в могиле. Пока ты секретарь, это одно, но если что, придется бросаться в бой с тем, что есть. А с чем, спрашивается? Если тебя прокатят, если кто-то другой, ну хотя бы этот Омельченко, тебя обойдет, то твой авторитет схлопнется необратимо, ты станешь промахнувшимся Акелой, хромой уткой, причем навсегда. Этого нельзя допустить ни в коем случае.
    - Согласен...
    - Ну и? - жестко отрезал Беляков. - Раз согласен, так и держи ситуацию под контролем. Задействуй все рычаги. Как внутри организации, так и ресурсы Комитета извне. Не мне тебя учить. Вынужден напомнить, что ты и только ты отвечаешь за то, чтобы их грамотно, правильно, своевременно привлечь. Если что-то нужно, ты обязан запросить содействие по конкретным проблемам, людям. Если кто-то мешает - откроем дело, смутьян отъедет. Или вообще без дела решим вопрос.
    - Да тут не кто-то отдельно взятый, вот в чем проблема. Тенденция. Новые люди приходят постоянно, а для них я - никто. Особенно в регионах. Был бы бессменным первым - другое дело. А так - просто один из...
    - Просто работай более активно, нарабатывай авторитет каждый день. Надо, чтобы альтернативного вожака, как только скопытится Мельдин, просто не оказалось на тот момент. Чтобы в крайнем случае большинство приняло бы тебя как компромиссную фигуру, как меньшее зло. Чтобы те, кто и не в восторге от перспективы твоего руководства, хотя бы смирились и не вякали. А конкурирующие и угрожающие твоим перспективам поползновения надо давить в зародыше - тихо, но жестко. Ладно, пришлю к тебе аналитиков, обмозгуйте пока там с ними, что и как надо, чтобы устранить угрозу.
    В КОКСе ни на день не ослабляли контроль над ситуацией в несистемном российском коммунистическом движении - каким бы жалким, маргинальным и непопулярным в народе оно ни было. Не ослабляли ради того, чтобы оно оставалось таким и впредь в ближайшие годы - пока, наконец, не будет по отмашке сверху ликвидировано раз и навсегда. Вместе с носителями идеи.
    
    * * *
    
    Москва
    15 июня 2018 года
    
    В интернет-редакции "Первого российского ТВ" в полдень работа была в самом разгаре. В эти далеко не самые тихие для медиаотрасли недели стержневыми являлись сразу две темы - проходящий в России чемпионат мира по футболу и намерение руководства страны повысить возраст выхода на трудовую пенсию для мужчин с 60 до 65 лет и для женщин с 55 до 63 лет.
    Сидящие перед экранами компьютеров выпускающие редакторы оперативно составляли и правили тексты новостных сообщений для сайта телеканала, туда же прикрепляли нарезки репортажей, интервью, студийных передач с ведущими. Косяком шли восторженные комментарии уважаемых и статусных персон о том, какой великолепный подарок правительство Медведева соизволило, наконец, преподнести людям. В речах этих обласканных властью и явно не самых бедных людей мелькали, словно проштампованные где-то в одном и том же месте, такие пафосные обороты, как "старость отодвигается", "расширяется период активной жизни", "опытные работники будут востребованы в любом возрасте". Комментируя, журналисты - авторы сюжетов бросали скороговоркой, что это необходимо из-за неуклонного роста продолжительности жизни, приводящего к тому, что на одного работающего будет приходиться всё больше и больше пенсионеров, что по этому пути уже идут во всех странах. Мол, это как раз и является показателем высокой развитости общества, производства и экономики в целом.
    Всего несколько дней назад - как раз тогда, когда правительство внезапно вывалило на народ решение повысить пенсионный возраст - руководству телеканала из администрации президента поступил очередной темник. Там досконально прописывалось, как, под каким углом освещать вопрос, какие приводить аргументы в защиту этой инициативы, какие акценты выводить на первый план, а какие прятать за бравурной трескотней - например, обещанием повысить пенсии на пару тысяч. При этом представлять какое-либо альтернативное мнение, подвергающее повышение пенсионного возраста критике или даже робкому сомнению, запрещалось жестко и бескомпромиссно. Более того - предписывалось даже использовать особые термины: не "пенсионная реформа", а "изменения в пенсионном законодательстве" и даже "совершенствование пенсионного законодательства".
    Практически у всех адресатов, кто прочитал эти пункты, невольно возникли ассоциации с Оруэллом и его "1984-м". Но ассоциации ассоциациями, а государевы люди - государевыми людьми. Тем более что они уже успели заполучить лично для себя столько, что о пенсии как таковой можно не беспокоиться. Так что начальство во всех таких редакциях оперативно приняло темник в работу и оформило тезисы Старой площади в виде очередных инструктивных вводных для персонала. Соответствующие распоряжения утвердил и Кондратий Вурст, главред "Первого российского".
    Редактор-стажер Оля Гриднева, молодая выпускница МГУ, работала над одним из новостных сообщений. Ему соответствовал подкаст: какой-то заслуженный учитель горячо благодарил родное российское правительство - наконец-то оно предложило закрепить в законе гарантии того, что люди за 55-60 лет всё так же останутся "полноценными и полноправными" сотрудниками. Оля незаметно оглянулась по сторонам, открыла рабочую почту, скопировала из недавнего письма пару абзацев, поместив их в конец текста новости, и нажала кнопку "сохранить". Сразу после этого девушка зашла на сайт, открыла свой уже вышедший материал, прокрутила его вниз так, чтобы на экране были видны последние абзацы текста, и незаметно сфотографировала смартфоном то, что получилось. Тут же зашла в редактуру, загрузила эту самую новость и удалила из текста предпоследний абзац, после чего быстро сохранила. Никто ничего подозрительного не заметил - все были заняты своим делом.
    Раздался вибросигнал - Миша, ее молодой человек и жених, писал из Рощино, что объявили посадку до Москвы. В ответ девушка пожелала счастливого полета и, конечно, добавила, что любит и ждет. Он регулярно, три-четыре раза в месяц, приезжал в столицу - по общественным, профсоюзно-политическим делам, а с недавних пор еще и по личным.
    Радость Оли от предстоящей встречи омрачали отчаяние и слезы ее мамы, Зинаиды Ивановны - простой санитарки из балашихинской больницы. Вчера пришлось даже вызывать ей скорую помощь - прихватило сердце, подскочило давление.
    Своего единственного ребенка небогатая, измученная ударами судьбы женщина, готовящаяся в этом году отметить полувековой юбилей, растила в одиночку. Отца Зинаиды Ивановны давно унес в могилу инфаркт, мама после рождения внучки прожила лишь два года, сгорев от рака. А ее любимого мужчину, русского уроженца Таджикистана, потерявшего обоих родителей во время гражданской войны, убили бандиты - на международной трассе под Барановичами почти двадцать три года назад, по чудовищному совпадению, прямо на следующий день после появления Оли на свет. Антон Вадимович Гриднев, решивший подзаработать перегоном иномарок в Россию, погиб в первом же рейсе и свою новорожденную дочь так и не увидел. Только лишь успел узнать от тещи радостную весть - когда из Бреста, переехав границу, дозвонился домой в Подмосковье.
    Второй раз замуж Зинаида Ивановна так и не вышла. Превозмогая первые признаки надвигающегося старения, болезни, выходя на дополнительные смены, несла она свою ношу, не ропща и не жалуясь. Вдвоем в скромно обставленной двухкомнатной квартире-"брежневке" мать и дочь все эти годы жили бедно, но дружно - привыкли обходиться малым. Главной целью было, что называется, вывести Олю "в люди". И вот девушке удалось поступить на журфак МГУ, причем на бюджет. Училась она усердно и увлеченно, получала повышенную стипендию - а в последний год даже именную. К тому же, будучи студенткой дневного отделения, дочь сохраняла право на пенсию по потере кормильца - скудные копейки, но и это лучше, чем ничего.
    Сначала бакалавриат, а потом и магистратуру Оля окончила с отличием. И ее сразу же взяли в крупное и престижное государственное СМИ. Зарплата на испытательном сроке не ахти какая, и сама работа пока не слишком высокой квалификации - но резервы для роста всё-таки есть.
    Мама успехами Оли, конечно же, гордится и свою жизненную миссию считает выполненной. Казалось, еще чуть-чуть - и уставшей немолодой женщине можно будет уйти на долгожданный заслуженный отдых. Обузой дочери, готовящейся к созданию собственной семьи, она становиться не хотела...
    И вдруг, как гром среди ясного неба: у российской власти на Зинаиду Ивановну - и десятки миллионов таких, как она, - имеются, как внезапно выяснилось, иные планы.
    
    * * *
    
    Барвиха
    23 июня 2018 года
    
    Солнечная погода, знойная и сухая, прочно установилась на столичной земле. Лето в средней полосе было в самом разгаре, вокруг простиралась сочная зелень, теплый ветер шевелил пышную листву деревьев, где-то справа голубой лентой извивалась Москва-река.
    Жаров ехал на своем "лендкрузере" по Рублево-Успенскому шоссе, заметно волнуясь и... в глубине души предвкушая перемены в своей жизни.
    Впервые за всё время службы его начальник Андрей Беляков пригласил Жарова на собственную виллу, построенную в одном из самых элитных мест страны.
    Два дня назад, в четверг, подполковник, наконец, решился поговорить с Беляковым откровенно. Накануне, в среду, начальник КОКСа на личном бизнес-джете вернулся в Москву из Женевы после проведенных там в тревоге и скорби двух недель - вместе с телом умершего от инсульта генерала Волина, а назавтра ему предстояло хоронить своего наставника и благодетеля. Пока Беляков отсутствовал, Жаров и приданные ему аналитики времени зря не теряли. План мероприятий по нейтрализации угроз положению "крота" в РКП был готов, просчитан и выверен - исходя из актуальной обстановки и ресурсов, которые целесообразно использовать.
    Беляков выслушал доклад и утвердил документ без особых вопросов. Тут Жаров и решил попытать счастья. Максимально осторожно и вежливо он поинтересовался, доволен ли Беляков его работой и есть ли возможность рассчитывать на очередное повышение по службе.
    Начальник КОКСа пристально посмотрел в глаза подполковнику, подождал немного и бросил неопределенно, спокойным и нейтральным тоном:
    - Работай как работаешь, Леша... - И, спустя несколько секунд, уже более официально: - Можешь идти.
    А поздно вечером в пятницу раздался телефонный звонок от Белякова:
    - Жду тебя завтра у себя на даче к пятнадцати ноль-ноль. Координаты и схему проезда после главных ворот сейчас скину. Автоматика пропустит твою машину по ее номеру и твоему лицу, внесу данные в базу на завтра.
    ...На всякий случай Жаров приехал с получасовым запасом по времени - в любом случае, опаздывать было недопустимо. Ожидая, он припарковал машину в ста метрах от указанного места - там был какой-то не слишком приметный снаружи режимный элитный поселок за высоченным забором. КПП с глухими воротами, бойцы ФСО с автоматами - всё как полагается. К нему практически сразу подошли двое "коллег", но, увидев извлеченное из борсетки служебное удостоверение, сразу же без лишних вопросов ретировались.
    Наконец, время пришло. Жаров двинул машину в направлении КПП - камеры считали номер автомобиля и лицо водителя, и створка ворот автоматически сдвинулась вбок. А спустя две минуты, ровно в пятнадцать, после двух поворотов, как и было указано в схеме, он уже въезжал в личное поместье генерала армии.
    Рядом с воротами размещалась парковочная площадка для гостей - там Жаров и оставил машину.
    Выйдя и осмотревшись, подполковник практически сразу увидел начальника - немного в стороне от основного здания, фактически целого дворца, располагался большой бассейн, а к спуску примыкал пляжный сектор - мягкие изысканные лежаки, навесы, столы, кресла - простые и массажные. Там же - толстая мраморная полуколонна в античном стиле, в которую встроен мини-бар.
    Беляков, в одних плавках, хоть и коренастый, но подтянутый, без капли лишнего жира - и не скажешь, что ему уже исполнился шестьдесят один год - как раз вылезал из бассейна. Руку не подал, только приветственно махнул - то ли потому, что она была мокрая, то ли из-за того, что с подчиненными очень редко обменивался рукопожатием.
    - Как доехал, Леша?
    - Спасибо, отлично, шоссе практически свободно, товарищ генерал армии.
    - Выпей немного с дороги, хоть ты и за рулем - ну, чисто символически. В память о Владиславе Степановиче. По русскому обычаю...
    Генерал достал из мини-бара водки и налил по чуть-чуть в две хрустальные стопки. Потом поставил на столик бокалы, бутылку клюквенного морса и большое блюдо, сплошь занятое тарталетками с белужьей икрой.
    Выпили не чокаясь, запили и закусили:
    - Земля пухом...
    - Вечная память...
    Беляков предложил гостю разместиться в простом кресле напротив, под зонтом. Сам же лег загорать на широкий лежак, накрытый дорогим махровым полотенцем.
    Жаров увидел на коже генерала шрамы - следы ран и ожогов. Кажется, тот когда-то упоминал, что в молодости угодил в серьезное ДТП...
    - Значит, задумываешься о карьерном росте, Леша? - без дальнейших предисловий произнес начальник.
    - Так точно, Андрей Валерьевич, - вежливо, с долей подобострастия и надежды ответил Жаров.
    - Это хорошо. Как говорится, плох тот рядовой, который не мечтает стать генералом. И у пруссаков такая же пословица была, знаешь - "в каждом солдатском ранце лежит маршальский жезл"?
    - Знаю... товарищ генерал армии.
    Они помолчали.
    - Видишь ли, Алексей... Ты... скажем так... на своем месте. На своем, - медленно, с расстановкой, начал говорить Беляков. - Ты выполняешь важную и ответственную, можно сказать, стратегическую работу. Ты один из тех, кто держит... на поводке это гетто, этот несистемный коммуняцкий... паноптикум. Системный, понятно, держат другие люди, из администрации... В том числе и благодаря тебе в этом... безнадежно протухшем красноватом протобульоне уже больше никогда не зародится ничего подобному тому, что зародилось в России в начале двадцатого века. Мы все довольны этой работой, в том числе и твоей работой... И ты должен быть доволен. Да, ты - одна из серьезных удач нашей службы, не скрою. Ты занимаешь ключевое место в этом сегменте, без преувеличения. И, будем рассчитывать, скоро именно ты возглавишь РКП. Но, видишь ли, видишь ли... - стал повторяться Беляков...
    И внезапно смолк: откуда ни возьмись, прибежала и проворно забралась прямо на лежак, прижавшись к генералу и положив блондинистую головку на его мускулистую волосатую грудь, девочка. Лет двенадцати-тринадцати на вид. С очень симпатичным, курносым лицом, пухлыми полуоткрытыми губами, живыми и ясными голубыми глазами. Прекрасно сложенная - не худая и не толстая, ни единого намека на якобы модную астеничность, с очень даже приятными округлостями, с хорошо развитой грудной клеткой, сильными плечами, руками, ногами. Судя по тонусу фигурки и в то же время по гибким, пластичным и уверенным движениям, явно занимающаяся спортом - скорее всего, гимнастикой или плаванием. Уже успевшая неплохо загореть.
    И при этом... нагая - то есть полностью нагая, без купальника. Без верха и даже без хотя бы тонких стрингов. И, судя по равномерности загара, похоже, девочка купальник вообще не носила.
    Жаров меньше всего ожидал увидеть такую картину. То есть он, конечно, понимал, что Беляков здесь полновластный хозяин... впрочем, далеко не только здесь... И что простой подполковник без каких-либо привилегий отнюдь не является тем человеком, перед которым всесильному начальнику КОКСа следует соблюдать элементарный такт. Лихорадочно соображая, как на это реагировать и реагировать ли вообще, он, в первые несколько секунд ошарашенный и нескромно уставившийся прямо в лицо девочке, наконец, инстинктивно отвернулся, принявшись демонстративно глядеть куда-то вдаль, на ухоженный густой газон в английском стиле, охватывающий практически весь обширный придворцовый участок. Будто главный герой перестроечного кинофильма, который наткнулся на работавшую в костюме Евы секретаршу, до необычного и вызывающего вида которой никому из снующих вокруг заводских коллег не было никакого дела.
    - А-а... - Беляков, наконец, счел нужным хоть как-то прокомментировать. - Это Катюша, моя лоли. - И похлопал своей массивной пятерней по плечу улегшейся рядом с ним девочки. - Катюша, это Алексей, мой подчиненный.
    "Как он сказал? - подумал Жаров. - Лоли"?
    Переспрашивать и тем более пытаться узнавать подробности он, разумеется, не стал, будучи уверен, что расслышал и понял правильно слова генерала. Да, именно этим жаргонным термином всё это... вот это всё подобное... и называется. Американская элита к этому, кстати, тоже дышит неровно - в период победных для Трампа выборов его соперники-демократы вляпались в нешуточный, но быстро замятый скандал - какого-то устроителя этой схемы пришлось даже убрать прямо в тюрьме как ненужного свидетеля...
    Лоли подняла головку с груди Белякова, привстала, потянулась к столику и принялась живо уплетать за обе пухленьких щечки тарталетки с икрой.
    - Ну, давай, беги поплавай, нам вдвоем надо поговорить о серьезных вещах, - Беляков отправил девочку в бассейн, по-хозяйски приложив ладонь к ничем не прикрытой упругой девичьей ягодице - то ли слегка шлепнув, то ли грубо погладив.
    Послушно припустив, сверкая пятками, лоли подбежала к бассейну и рыбкой скользнула в воду, после чего с явным удовольствием принялась в ней плескаться, уверенными тренированными движениями нырять, увлеченно туда-сюда плавать самыми разными стилями - на животе, на спине, по искрящейся солнечными бликами синеватой поверхности и в глубине под водой...
    - Так, Леша, на чем мы остановились? - произнес генерал армии. - А... На том, что ты на своем месте. Каждый из нас на своем месте. Это закон нашего общества, общества, в котором мы все живем. Общества, за стабильное и незыблемое существование которого мы с тобою отвечаем, - наставительно подчеркнул Беляков. - А что это значит? - задал он риторический вопрос.
    Жаров внимательно, без лишних слов, слушал. Возникло и усиливалось какое-то гнетущее, безнадежное ощущение. К тому же усугубленное тем, что он здесь видел.
    - Леша, мне очень, поверь мне, очень жаль, если за сорок лет жизни ты так не и понял, не воспринял фундаментального принципа, который лежит в основании любого нормального общества, в том числе и нашего. Что ж, мне не жалко тебе его озвучить и разъяснить. Вот что гласит сей принцип. Есть люди наверху - которые держат в своем ведении, в своем владении все относящиеся к обществу блага, распоряжаются ими - и так же распоряжаются действиями и судьбами остальных людей, тех, кто внизу. Тем же, кто внизу, выпало проводить в жизнь волю и замыслы тех, кто наверху. Благодаря этой концентрации всеобщих ресурсов, прав и полномочий в одних руках, в узких кругах владетелей, общество и крутится, и работает, и развивается как сложная, высокодифференцированная система. Где у каждого своя роль, свой участок ответственности. Повторяю: у высших есть непреложное, монополизированное право на принятие решений, касающихся широких слоев общества, судеб всех людей, а не только самих высших и их семей. Потому что решение в конечном итоге может быть только одно - иначе всем будет непонятно, что вообще делать и кого слушать.
    Генерал армии несколько секунд внимательно смотрел подполковнику в глаза, наставительно подняв вверх указательный палец.
    - Да, высшие действуют прежде всего исходя из личных интересов, - продолжал Беляков, словно в чем-то оправдываясь. - Но, во-первых, именно эта возможность и служит тем стимулом, который побуждает людей постоянно стремиться всё выше и выше, конкурировать за право решать не только за себя, но и за многих других - таким способом вычленяются наиболее цепкие и приспособленные люди и ассоциации, способные эффективно вести за собой. А, во-вторых, это - универсальный критерий успеха и такого человека, и его группы, и выбранной стратегии. Чем большего могущества и личного - да, самого что ни на есть личного, эгоистического, благосостояния удалось достичь, пусть и за счет других, - тем очевиднее окружающим, что именно это действующее и решающее лицо - тот, кого надо слушать. Это и есть авторитет, оцениваемый по единой шкале - простой, одномерной и универсальной. Как раз для этого, а не только ради личного наслаждения и релакса высших людей работает механизм так называемого статусного потребления. Понимаешь, о чем я?
    - В общем, конечно... благодарю вас за то, что так подробно разложили по полочкам, что называется, - тщательно скрывая свои чувства, озадаченно пробормотал Жаров.
    - Очень хорошо. Идем дальше. Нормальное, здоровое построение общества предполагает и настоятельно требует, чтобы одни решали, а другие повиновались. Чтобы у высших было изобилие и избыток всего, что только есть на белом свете, а у низших - постоянная нехватка даже минимально необходимых для жизни благ. Чтобы низшие были жестко зависимы от высших, удерживались на коротком поводке. Чтобы решение возникающих проблем высшие спускали на низших - а когда проблемы решены, то именно высшие, а не низшие потребляли получившиеся плоды. Понимаешь?
    - Так точно. Есть дисциплина и иерархия подчинения. Как положено по Уставу хотя бы нашей службы...
    - Да не то! - раздраженно отмахнулся Беляков. - Я имею в виду не только службу, работу и всё такое прочее. А в более широком смысле - всю жизнь общества. Фундаментальное разделение, описанное только что мною. Разделение на кого? На подлинных владетелей и на всех остальных - и этот статус неотчуждаемый, он распространяется на все без исключения общественные отношения и не зависит от того, находится человек в служебном кабинете в рабочее время или нет. Это - неотъемлемый хозяйский, прямо скажу, господский ранг! Да - господа и простонародье! Именно так!
    - Ясно, товарищ генерал армии...
    - Продолжаю и подвожу к конкретному, как говорится, кейсу... Твоему кейсу. Так вот. Есть хозяева, которые определяют всё. И есть те, кто этим хозяевам так или иначе служит, кто решает их проблемы. Это - две различные неравные категории населения, и одна часть жестко подчинена другой. Грубо говоря, речь идет о кастах. Или, как там постулируется в вашей левацкой среде, об общественных классах. Принадлежность конкретного человека к тому или иному классу, высшему или низшему, - это производное от тех общественных отношений, в которые он вовлечен... - продолжал говорить Беляков, пока его не прервал внезапно раздавшийся со стороны бассейна задорный девичий крик:
    - Владик, Владик! Приве-е-ет!
    К ним, приветственно помахивая рукой, быстрым упругим шагом приближался мужчина лет тридцати, статный, белокурый, с высоко поднятой головой. Лицо властное, породистое, с волевым, что называется, подбородком. Облаченный в явно очень дорогую одежду: светло-бежевые летние брюки, подпоясанные изысканным ремнем с сапфировой пряжкой, и белую шелковую рубашку с короткими рукавами. Глаза его защищали "брендовые" темные очки, запястье левой руки украшали часы "Патек Филипп" из розового золота, а ноги были обуты в ботинки "Прада".
    - А вот и Владик, - удовлетворенно сказал генерал армии и поднялся с лежака. Сразу же встал с кресла и Жаров.
    Когда гость подошел и обнялся с Беляковым, начальник КОКСа представил мужчин друг другу.
    - Владислав Скворцов. Сразу сам скажу во избежание кривотолков за спиной - мой родной сын. Хотя по метрикам - не мой. С прочерком. Его мама в свое время была моей дамой сердца - отношения, однако, не узаконили. Когда парень встал на ноги и я его устроил в нашу Академию, она, немка по матери, уехала в Австрию, где и почила спустя семь лет... Алексей Савельев - подполковник, в моем непосредственном подчинении, специалист по особым поручениям в сфере оказания влияния на леворадикальную среду... Как долетел, Владик?
    - Отлично, спасибо за джет. Рано утром - уже среди родных березок. На Кутузовский не стал заезжать, сразу к себе в Сосны барахло закинул, оклемался малость и сюда... С Владиславом Степановичем ведь вы вчера простились, да?
    - Да, простились. Помянем...
    Выпили, запили и закусили уже втроем.
    - Жаль, что мне так и не удалось вырваться раньше, - виновато сказал молодой человек. - Реально завал был, дела сменщику сдавал.
    - Влад семь лет был офицером безопасности посольства в Вашингтоне, - пояснил Беляков Жарову. - Отныне вам предстоит служить вместе. Был полковником, только что повышен до генерал-майора. Я его беру к себе, в штат комитета... Ладно, позже познакомитесь более основательно... - Беляков еле заметным жестом дал понять, что хотел бы вернуться к разговору с Жаровым один на один.
    Тогда Влад оглянулся на уже вылезшую из бассейна Катю, которая, переминаясь с ноги на ногу, стояла на почтительном отдалении от троих мужчин и с нетерпением ожидала, пока на нее, наконец, обратят внимание.
    - А, Катюша, ну, привет! - Скворцов двинулся на пару шагов вперед навстречу ей, разведя обе руки для объятий.
    Лоли радостно подбежала и повисла у Влада на шее, приподняв еще и ноги и обхватив ими его туловище. Потом он переложил ее, чтобы было удобнее нести, - как обычно мужчина несет свою женщину. Катя снова обхватила его рукой за шею, и их губы сомкнулись в долгом и страстном поцелуе. После этого отпрыск Белякова с девочкой на руках направился ко входу во дворец.
    Генерал армии провожал его взглядом, пока они не скрылись внутри.
    - Итак, ты всё усек? - обратился он к Жарову, глядя тому прямо в глаза. - Понимаю, что ты чувствуешь. Отдаю должное твоему самообладанию, с мимикой всё в порядке, но пошедшее пятнами лицо не скроешь... Нет-нет, это как раз нормально. Так и должно быть. Так и должно быть. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
    Жаров молчал. Он понял, что все его расчеты пошли прахом. Схема насчет возможной протекции, по аналогии Волин - Беляков, схема, на которую "крот" все эти годы возлагал осторожные тайные надежды, оказывается, существовала только лишь в его воображении и провалилась сейчас с оглушительным треском. Подполковника ткнули носом в дерьмо - ткнули максимально жестоко и унизительно, указав на место безо всяких обиняков и недомолвок. Какая невероятная наивность! Контраст между тем, на что рассчитывал Жаров, и тем, что вышло в итоге, был ужасающ и жег, словно огонь.
    Беляков, нацепив на ноги шлепанцы, жестом предложил пройтись по обсаженной с обеих сторон цветущими кустиками дорожке, ведущей к дворцу, - по той самой дорожке, по которой только что удалились Влад с Катей.
    - Хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил, - аккомпанируя обуревавшим Жарова чувствам, вколачивал Беляков гвозди в крышку гроба с его иллюзиями. - У этой страны после семидесятилетнего перерыва снова есть хозяева. Причем уже довольно давно. Это - первое поколение хозяев, а дети вовсю готовятся стать вторым поколением. У этой страны уже давно есть законные владельцы. Те, кто всё решает. Кто это? Ну, например, я. Мои близкие. И, конечно, многие-многие мои друзья и соратники. И враги и соперники, конечно, куда ж без этого. Но все мы - единая сплоченная в этом отношении, в отношении собственности на Россию, каста. Система сложилась и доказала свою прочность и жизнеспособность. Она грамотно спроектирована и полностью соответствует фундаментальным законам построения общества.
    - У тебя же лично, Леша, - говорил начальник, продолжая неспешный моцион, то и дело останавливаясь, - нет ни власти, ни капитала, ни протекции, ни родственных связей с владетельными людьми. Я лично рассматриваю тебя не как родного, не как протеже, а просто как сослуживца-подчиненного, как весьма ценного специалиста. Причем специалиста, подчеркиваю, очень и очень высоко, можно даже сказать, эксклюзивно оплачиваемого - да, не по меркам хозяйского дохода, но по меркам стандартной шкалы российских зарплат. Как в форме официального денежного довольствия, так и в форме конвертных денег, в том числе номинируемых напрямую в валюте и накапливаемых там, на твоих счетах. - Беляков показал рукой туда, куда уже начало клониться солнце.
    - И насчет ценного специалиста, кстати. Твоя ценность - не в силу твоей уникальности как корифея в какой-то нужной нам науке, скажем так. Тогда еще можно было бы, например, подумать о каком-то более достойном месте для тебя в наших, господских, владетельных рядах. На худой конец, ты мог бы найти себе применение там - Беляков опять показал рукой в том же направлении. - Твоя ценность как специалиста по диплому, в общем, средняя. Ну, химик, ну, там по всяким органическим и неорганическим ядам. Ну, кандидат наук. Хотя мог бы и докторскую написать при желании - я лично был бы только "за", помог бы всячески в организационном плане, замолвил бы словечко. Но в наших, хотя бы только в ведомственных, я не говорю даже обо всей России, лабораториях, таких специалистов - вагон и маленькая тележка, причем на порядок более сильных, опытных и головастых, ибо занимаются они этим с утра до вечера, полный рабочий день.
    - Твоя актуальная ценность - в том, что ты один из авторитетнейших вожаков этих краснозадых амеб и умеешь держать ситуацию под контролем, - указал Беляков пальцем прямо в направлении груди Жарова. - В значительной степени ты - гарант их дальнейшего бесперспективного прозябания и блуждания в трех соснах. Наша общая задача - сделать так, чтобы никогда во веки веков на этой земле не возродились ни партия большевицкого толка, ни общество совкового типа. Это наш священный долг и перед партнерами, - Беляков показал рукой в третий раз. - Ты на своем месте в этом убогом паноптикуме - не что иное как результат грамотного использования нашего общего профессионализма. Этот результат достигнут усилиями тех, кто тебя туда внедрил и все эти годы продвигал и страховал. А также, и я это признаю, благодаря твоей личной харизме, находчивости, креативности, хваткости, блестящему, прямо по Станиславскому, вживлению в роль. Многие подозревают тебя, да - но там все друг друга подозревают, все льют помои на соперников, такими предъявами никого не удивишь. Доказательств-то нет! И в этом - твоя уникальность и эксклюзивность. В общем, Леша, я уважаю тебя как специалиста и ценю. Ценю, подчеркиваю, и в прямом смысле, денежном.
    - Спасибо, Андрей Валерьевич, - произнес Жаров.
    - Ты, Леша, - очень умный, волевой и целеустремленный человек, но чтобы стать хозяином, властителем, необходимо не ум, волю и цель иметь, а родиться в нужной семье, - спокойно, но непреклонно объяснял начальник. - Или же, как я сам некогда, оказаться со своими способностями в нужное время в нужном месте, став для того, кто решает, незаменимым. К тебе это, сразу скажу, не относится, но это и не страшно. Твое законное место - пусть и не среди господ, но среди нашей непосредственной высококвалифицированной высокооплачиваемой обслуги. Это - весьма престижное и завидное место. Подумай над этим - и не ропщи. На самом деле твоя жизнь удалась. Фактически ты, Леша, - дворянин, по имперским стандартам. Пусть и некрупный, без поместий и придворных титулов. Служивый. Это - тоже почетно. Очень почетно. На таких, как ты, держится наше государство.
    Жаров промолчал.
    - Что же касается повышения... Ну, хорошо, мне не жалко. Все виды денежного довольствия, официального и неофициального, я тебе повышаю на треть. Инфляция всё же, я понимаю. А вот насчет полковника - пока не могу, не по правилам: ты ведь ничем и никем не руководишь, ты в моем непосредственном особом подчинении. При уходе на заслуженный отдых, конечно, получишь полковника, без вопросов. Но это не скоро. У тебя сейчас - важная миссия, сосредоточься на ней. Это и совет, и приказ тебе...
    - Есть... Спасибо вам, товарищ генерал армии, - тихо сказал подполковник.
    Они дошли до дворца. Только сейчас Жаров пригляделся поближе к фигуре, стоящей по центру фонтана. Это была более чем странная скульптура - возрастной мужчина, полностью нагой, в очках и с бычьими рогами на голове. В левой руке - чаша, в правой - стрела.
    Подполковник недоуменно взирал на статую, лицо которой явно напоминало "самого загадочного генсека" эпохи позднего СССР.
    - Наш Высший Отец, - Беляков поклонился изваянию. - Экселенц. Основатель Ордена, который объединяет владельцев этой страны в одно целое. Создатель механизма, гарантирующего устойчивое развитие и абсолютную надежность всей системы. У Него - три главных символа Власти. Это Чаша Неги - олицетворение концентрации всех ресурсов в наших руках, по сути, нашего рая, нашего изобилия, благоденствия и наслаждения. Это Рога Силы - олицетворение нашего жесткого напора, нашей способности бескомпромиссно навязать свою волю тем, кто под нами. И это Стрела Смерти - олицетворение неотвратимости Устранения тех, кто дерзнет поднять голову над уровнем земли и бросить нам вызов.
    По-видимому, это некий синтетический, относительно новый, сектантско-идеократический культ-учение, размышлял Жаров, с интересом рассматривая скульптуру. Масонство - не масонство... Скорее - своё, родное, по аналогии с заокеанскими какими-нибудь "черепом и костями", ньюэйджем, сайентологией, лавэйевщиной или айнрэндовщиной... А, нет, расправивший плечи Атлант - это близко, конечно, но всё же до отдельной "церкви" не дотягивает, хотя потенциал, наверно, имеется... Доморощенный культ могущественных хозяев и вершителей судеб, он же организация орденского типа, объединяющий самую влиятельную прослойку современной российской элиты... Культ, понятное дело, закрытый, богемный, только для своих, вообще нигде не афишируемый... Со своими собственными устоявшимися уже священными писаниями и традициями, символами и терминами, ритуалами и таинствами, этикой и эстетикой... Со своими собственными "святыми" - этими "создателями", "отцами" и прочими как бы "божествами", сиречь благодетелями, даровавшими землю обетованную чадам своим... Россию, то бишь, даровавшими... Вместе с людишками-хлопами, как же без них пановать-то... Может, даже со своим собственным "церковнослужебным" искусственным языком... Вот интересно, есть ли тут какие-нибудь оргиастические, сексуальные ритуалы... А если приносятся... Жаров испугался даже думать дальше, его всего передернуло... Однако, однако... Впрочем, после всего, что подполковник тут увидел и услышал, он уже ничему не удивился бы.
    - Внутрь в дом не приглашаю, мы на самом деле уже всё обговорили, а у меня дела, - Беляков начал сворачивать эту необычную встречу с подчиненным. - К тому же не стоит мешать юным созданиям предаваться усладе. Пусть Владик снимет напряжение после сдачи дел и возвращения на родину... Это ведь он мне ее подобрал зимой в одном из детдомов, когда последний раз приезжал в отпуск. Сам, конечно, первым разбудил ее плоть и чувства, после чего, перед отлетом в Штаты, подарил мне - по-сыновнему... Эх, молодость, молодость... Но и я лично пока не жалуюсь - правильно говорят, что человеку на самом деле столько лет, сколько лет его партнеру. У меня с этим, с позволения сказать, омоложением всё в полном ажуре. Прилив сил, энергия, второе дыхание - это ощущается очень даже явственно, скажу я тебе...
    Они еще некоторое время помолчали.
    Наконец, Беляков произнес официальным тоном:
    - Генерал-майор Скворцов Владислав Андреевич на днях будет назначен моим заместителем. А когда я через четыре года уйду в отставку, он станет моим преемником на посту начальника Комитета. Так что будешь, Леша, подчиняться ему.
    
    * * *
    
    Балашиха
    16 июня 2018 года
    
    - Эх, ты... Ну, зачем ты, глупышка моя, это сделала? И даже со мной не посоветовалась... Хотя, нет, конечно, не надо, меня ведь пасут и читают, - Миша ласково обнял сзади за плечи сидевшую перед компьютером Олю. Как хорошо, что рабочая неделя закончилась, и ей не надо наутро вставать на работу - а у него самого окно в графике совпало с общими выходными. Значит, сегодня им можно лечь спать попозже.
    Они старались говорить тихо - Зинаида Ивановна, выпив лекарства, легла и уснула еще до прихода молодого человека. Утром у нее был врач, выписал больничный.
    - Не могу, просто не могу ничего не делать. Зачем? Ты не знаешь, зачем они так решили? Почему обязательно надо повышать возраст? Почему нельзя просто ужать выплаты до минимума, если, как говорят, денег не хватает - зачем заставлять больных и немощных пахать и пахать до гроба?
    - А вот именно затем, чтобы заставлять пахать. Чтоб держать на максимуме предложение на рынке труда - ведь без пенсии люди вынуждены будут оставаться на рабочих местах, если, конечно, их не выкинут. А тогда работникам, причем всех возрастов, зарплату можно спокойно фиксировать на минимуме - раз за воротами есть куча стариков, которым пенсию не платят и которые, соответственно, вынужденно готовы горбатиться за копейки... И вообще это стратегия такая, как мне видится, - жестко и без колебаний продемонстрировать всему народу силу и непреклонность, дать понять, что последних оставшихся от социализма благ впредь не будет ни в каком виде. Провозгласить новые - в смысле еще дальше ужесточить - правила и принципы построения общества: раньше, до перестройки, все граждане были хозяевами, а теперь хозяева - лишь узкая прослойка, а остальные рабы. Сознательно, специально, сверху, волей власти, оглушить, развеять иллюзии, подавить у всех волю и убить надежду. Показать, кто сейчас господа. Вот для чего. И то, что денег не хватит, наглая ложь. Они-то у государства есть - только не про нашу честь.
    - Миш, получается, они нас за людей не считают. Ведь не просто так они хотят сделать пенсионный возраст, как в Германии или Японии при продолжительности жизни, как в недоразвитых странах Африки.
    - Согласен, Олечка, мы для них не люди, а быдло.
    - Ужас. Ну ладно, наши родители пожили, но как же мы, как наши дети-то жить будут?
    - Бороться надо. Не опускать рук, даже если ситуация кажется безнадежной. Но бороться организованно и обдуманно, с пониманием идеи и законов общественного развития, без наивной партизанщины. Вот что ты сегодня... - Миша глянул на часы в углу экрана... - точнее, вчера... учудила? Даже не знаю, что это - протест, акция, перфоманс? Или просто ребяческий выпад? Что и кому ты хочешь доказать?
    - Слив... Наподобие "Викиликс". Хочу показать людям, как всё это организовано. Меня до глубины души возмутило это вопиющее нарушение принципов журналистики, требований всё освещать объективно и непредвзято. Ведь в наших инструкциях подчеркивается, что всегда нужно представлять противоположные точки зрения, а тут...
    - Ну, так СМИ угодничают перед теми, в чьих руках собственность и власть. А не служат истине, - сказал Миша.
    - Да, это так! Когда им надо, они сразу все правила забывают. Какая же это подлая, трусливая, бездушная машина подавления, перемалывания богатыми и властными простых людей. Таких, как я, ты... моя мама.
    - Умница, всё правильно говоришь. И неравнодушна к тому, что творится вокруг. За это и люблю тебя... - он поцеловал Олю. - Ну, а если маме инвалидность оформить?
    - Нет, в лучшем случае третья группа. Да и то не факт. Если только еще хуже не станет, если совсем не свалится...
    - Ну, ладно, ладно... Всё будет хорошо, - сказал Миша и погладил подругу по голове.
    Он молча некоторое время глядел на экран и думал. Наконец, сказал:
    - Эх, будь по-твоему. Но ты точно этого хочешь? Пока это твое озорство не заметил, видимо, никто. Но если тему раскрутить, ты же и под ударом окажешься... Как я понимаю, любое действие по редактированию протоколируется, и можно поднять логи, кто в какой момент что сделал. Так ведь?
    - Конечно.
    - Ну, тогда предупреждаю, это - увольнение, сразу же, в тот же день. В лучшем случае - по собственному...
    - Да мне там не особо-то и нравится, - подумав, сказала Оля. - Знаешь, не лежит душа. Для меня ведь это фактически первое попавшееся место, я и не выбирала, просто туда сунули на практику, вот и осталась после выпуска. С моими дипломами, со свободным английским, немецким и французским я могу найти работу и получше.
    - Да и нам такие люди нужны, пусть и на общественных началах... - Миша, тепло улыбнувшись, снова ее поцеловал. - Ладно, Олечка, как знаешь. Давай подумаем, как это лучше оформить. Прямо сейчас хочешь?
    - Да, а чего тянуть? Надо отрабатывать повод, пока он горячий. Первое правило оперативной журналистики, - уверенно произнесла девушка. - А главное то, что пока еще Гугл, как видишь, помнит именно то, что с указивкой. Обычно он самую первую выпущенную версию и хранит некоторое время, но не всегда. Так что теперь будет ссылка на кэш, а то бы только фоткой довольствовались, я ее как резервный вариант сделала.
    - Ладно... Ты точно этого хочешь? Подумай хорошенько, Оль. Обратного пути уже не будет.
    - Точно, точно!
    - Ну, тогда в бой, моя амазонка...
    - ...А ты плакать умеешь? - вдруг, казалось, не в тему спросил Миша спустя два часа, когда всё было завершено и они просто расслабленно отдыхали перед сном. - Ну, в смысле, произвольно вызывать слезы, когда реально нет повода и не хочется, но всё же надо? Будь ты актрисой, не спрашивал бы, но ты журналистка.
    - Хм... Что ты имеешь в виду?
    - Когда вызовет начальство... очевидно, это будет уже в понедельник, хотя позвонить могут и в выходные... главное - давить на жалость. Убедить, что это не умысел. С одной стороны, если всё очень тщательно проанализировать, провести расследование, сопоставить - любой умный человек однозначно поймет, что это было нарочно. С другой стороны, если сама не признаешься, то это как раз легко представить как ошибку, но не вредительство. Главное - стоять до конца, упирать на неопытность, нерасторопность, невнимательность и всё такое прочее... - наставлял Миша.
    - ...Да, сейчас только пришло в голову, - продолжил он, немного подумав. - То, что мы прикрепили фотку экрана, сделанную со смартфона, а не скрин, косвенно указывает на то, что ее сделала ты и сделала там. Любой другой пользователь компа именно скрин сделал бы и прикрепил - какой смысл экран-то фоткать?
    - Если бы я сделала скрин, то при передаче файла с рабочего компа куда-нибудь вовне или при записи на флешку эту операцию, если бы начали всё поднимать, по любому запалили бы, - пояснила Оля.
    - Да, разумеется, я и не спорю. Но для нашего-то дела скрин мы могли бы и тут легко сделать. Хоть взяв тот же кэш Гугла, хоть сохранив на диск страницу с новостью и подправив код в текстовом редакторе.
    - И ведь верно!.. Что ж мы только задним числом догадались... Досада какая!
    - Ладно, в любом случае, юридически, подчеркиваю, юридически это принципиально недоказуемо. Выяснить что-то, теоретически, сможет лишь айти-экспертиза, хотя бы по всему тому, что мы только что сделали вот тут, с этого компа. Но ее могут назначить только в рамках уголовного дела. На уголовку это не тянет, не станут заморачиваться, слишком скандально и резонансно выйдет, чтобы и тут обострять. Хотя те, кому надо, наверняка это отследят в оперативном порядке, раз за мной следят, - и занесут в свою базу нелояльных не только меня, но уже и тебя, вопрос только, в какую степень оценят, будем надеяться, что некритично для карьеры. Я же и сам, хоть и активист, но по-прежнему тружусь, всё так же вожу составы по уральским и сибирским просторам. Но в любом случае начальниками в крупных конторах, связанных с государством, нам с тобой уже точно не стать. Не при этой власти.
    - В этой системе - нам и не надо, конечно... Так ты думаешь, всё же официально ничего не предъявят?
    - Скорее всего, всё обойдется, и скандал тихо замнут. Мученики за народ по такому поводу им не нужны. В самом крайнем случае подключим наших юристов, коммунисты из Думы могут запросы послать... Но, уверен, до этого не дойдет. Тебе сейчас надо просто без лишнего скандала уйти, забрав чистую и незапятнанную трудовую, и не более того... По собственному, по соглашению сторон, или как там... Так что обязательно выдави там слезу, ну хотя бы представь в этот момент, как маме плохо...
    - Ну хорошо, поплачу, раз так надо...
    - А я утром попрошу нашего партийного смм-щика, расшарим уже по всяким левым и профсоюзным пабликам, пойдет волна.
    - Спасибо, Мишенька... - Оля приподнявшись на локте, вгляделась в лицо лежащего рядом с ней любимого человека, провела пальцами по его левой щеке и задержалась на широком шраме в районе скулы. - Кстати... а это ведь у тебя оттуда, да? С войны?
    - Дебальцево. Февраль пятнадцатого, - лаконично ответил Миша.
    
    
    * * *
    
    Жуковка
    30 июня 2018 года
    
    Лужайка перед виллой Всеволода Захарова, директора ведомственного НИИ финансовой и бюджетной политики, была полна высокими гостями. Владелец поместья, человек весьма благородных кровей, приходился сыном отставному генерал-полковнику, отвечавшему за сферу экономической безопасности. Молодой начальник, пошедший по семейной стезе - правда, всё же в гражданском секторе, - расценивал "совершенствование пенсионного законодательства" как свою личную победу, сулящую самые радужные перспективы для карьеры. Ведь именно он лично и его учреждение досконально разработали и просчитали все детали реформы, принимаемой сейчас парламентом. Соответственно, требовалось отметить успех ярким, броским и запоминающимся, каким-нибудь совсем необычным мероприятием, которое помогло бы и установить в неформальной обстановке нужные связи, и освежить, укрепить уже когда-то ранее завязанные. И вот в изобретательном мозгу Захарова, находящегося в состоянии, близком к полной эйфории, родилась идея устроить так называемую "пенс-вечеринку", или "пенс-пати". Сценарий действа продумал он же, вплоть до мелочей.
    На приглашение, посланное явно перспективным, породистым и подающим большие надежды чиновником, охотно откликнулись представители различных слоев российской знати. На виллу Захарова съехались бонзы Старой площади и генералы из силовых структур, депутаты Госдумы и сенаторы, министерские и ведомственные тузы, высокие чины из правительств Москвы и Подмосковья, научный, медийный и культурный бомонд, крупнейшие бизнесмены, руководители госпредприятий и госкорпораций. Гостевые парковочные площадки как на территории поместья, так и за ее пределами были тесно заставлены автомобилями самых элитных моделей, с мигалками и без.
    Дворец, лужайка и парк в этот теплый субботний вечер ярко освещались переливающейся иллюминацией. Официанты в белых перчатках разносили дорогие напитки и деликатесы, проворно лавируя между гостями. Оркестр вдохновенно наяривал бравурные мелодии.
    Гости были облачены, как и требовал дресс-код, в дорогие смокинги и вечерние платья. Женщины вовсю щеголяли золотом и бриллиантами, а их кавалеры - наручными часами ценой, измеряемой миллионами. Практически все присутствующие демонстрировали превосходное настроение - лучились широкими белозубыми улыбками, остроумно шутили, счастливо и беззаботно гоготали по самым различным поводам и без повода.
    Наконец, на искусственном холмике - декоративном ландшафтном элементе, игравшем на сей раз роль импровизированной сцены, появился виновник торжества - пухлогубое кудрявое существо в очках, за стеклами которых виднелись глаза навыкате с нездорово расширенными зрачками, светящиеся каким-то злобно-торжествующим, фанатическим, чуть ли не инфернальным, блеском.
    Оркестр проиграл короткую торжественную отбивку и замолк.
    - Дамы и господа-а-а! - приветствовал Захаров своих гостей широкой улыбкой и раскинутыми в стороны руками. - Приве-е-ет! И спасибо всем, кто зашел ко мне на огонек! Добро пожаловать!
    Ответом ему были аплодисменты и овации:
    - Ура-а-а-а! Привет-приве-е-е-т!
    Захаров немного успокоил публику и, блестя очками, продолжил:
    - Дамы и господа! Это пора навсегда войдет в анналы новой России, нашей с вами России. Законы этой страны, которая всё дальше и дальше отдаляется от царства всеобщей халявы для хамов и скотов, становятся всё более и более гармоничными и совершенными. И сейчас мы празднуем нашу очередную победу над всей этой чернью. Проходим ключевую веху на великом пути необратимого разделения общества - да, именно ключевую, настаиваю как специалист в этом вопросе! Наконец-то началось совершенствование одной из важнейших социальных основ, экономических скреп страны - пенсионной системы! Совершенствование в наших интересах, господа!
    Раздались аплодисменты и крики "гип-гип, ура".
    - Все вы знаете, сколь долго откладывалось это назревшее решение. Хотя, я убежден, его надо было принять еще много лет назад! К этому было всё готово! И чего ломаться, кого стесняться, спрашивается? Серой скотинки, простейших? Не смешите мои часики! - он воздел вверх левую руку, на запястье которой золотом сверкал элитный хронограф. - У нас же вся власть в руках! - воздел вверх и правую руку. - Мы можем произвольно сформировать абсолютно любой госорган - на любом уровне, в любой точке страны, как захотим! - сжал обе руки в кулак и начал ими потрясать. - Мы не должны ориентироваться на мнение какой-то биомассы! Как мы пожелаем, так и будет! Ни один жалобный писк снизу не должен приниматься во внимание! Нам, - он обвел рукой присутствующих, - рай и неземное наслаждение, а им, - он показал куда-то в сторону, - ад и скрежет зубовный! Только наша воля имеет значение, воля элиты, воля хозяев, воля правящей партии!
    - Ура! - снова раздались крики и аплодисменты. Кто-то, уже явно навеселе, начал громогласно скандировать: - Единая Россия - сильная Россия! Единая Россия - сильная Россия! - многие подхватили, и несколько раз слоган был повторен.
    - На самом деле, что бы ни мололи языком, но такова суть власти во всех нормальных государствах, различается только форма! - продолжал Захаров, когда все утихомирились. - Дамы и господа! Во всех цивилизованных странах уже давным-давно принято это непопулярное решение. Да, я убежден: все ключевые, касающиеся распределения благ внутри общества, решения должны быть не-по-пу-ляр-ны-ми! Мы, грубо говоря, должны сосредоточиться на том, чтобы забрать как можно больше у низов и распределить среди нас, верхов. Простейших надо активнее обезжиривать - и консолидировать все блага в наших руках! Только такие законы должны приниматься! И никакие другие!
    - Откровенность этого мальчика подкупает, - усмехнулась, обратившись к своему коллеге по администрации президента Илье Каткову, начальник правового управления Раиса Чебыкина.
    - Да он просто вслух говорит то, что и так само собой разумеется, - ответил Катков. - А мы должны на публике скрывать суть. Недавно я утвердил темники, которые пошли во все СМИ, о том, как всемерно лакировать это "совершенствование".
    - Да уж, горячие были недели, надо было успеть именно сейчас, после президентских выборов и под чемпионат. Все содержательные выкладки по "пенсионке" поступили из его института, а к нему самому - от МВФ, насколько я знаю, - ответила Чебыкина. - А я и мои люди всё это время, пока готовился законопроект, облекали в официальные юридические формулировки.
    - Вот, я и говорю - мы все делаем одно дело. У тебя лично рождаются все требующие принятия законы, которые потом вносятся в Думу от имени правительства и отдельных депутатов. Я инструктирую пропагандистов, чтобы они правильно это освещали для биомассы, - произнес Катков.
    - Да, именно так всё и работает, - согласилась начальница управления. - Помню, еще в вузе меня успели научить тому, что право - это возведенная в закон воля господствующего класса. Так что для меня ничего нового в этой теории нет. Что касается практической работы, то, надо признаться, она довольно-таки скучна и рутинна, в ней нет этого... юного задора и огня. Все подобные пламенные императивы я просто перевожу в предельно сухие формулировки на птичьем языке. И я согласна с тем, что мы, каждый на своем месте, только этим и занимаемся. И занимаемся ради нашего общего блага, ради России...
    - Поднимем же бокалы, дамы и господа! - Захаров стал завершать свое выступление. - Выпьем за всех нас! За тех, кому принадлежит страна! Россия - наша, и только наша, и мы ее используем ради нашего блага! Мы ее никому не отдадим! За новые правила игры!
    - Ура-а-а-а-а! - раздался всеобщий крик.
    - За совершенствование пенсионного законодательства! - торжествующе поправив очки и вскинув голову, провозгласил Захаров.
    - Ура-а-а-а-а!
    - А теперь, господа, - сюрпрайз! Праздничная инсталляция! - объявил виновник торжества.
    Заинтригованные гости затихли и начали прислушиваться и присматриваться.
    Вдруг куда-то в сторону от лужайки, где столпились гости, и немного вниз - дизайн парка предусматривал сложный, с перепадами высот, рельеф - стали светить несколько мощных прожекторов. Гости увидели, что там разместилось нечто, накрытое большим куском ткани. Слуги его незамедлительно сняли, и...
    Первые несколько секунд богемная публика молчала, внимательно приглядываясь, а потом восторженно завопила, загоготала, заулюлюкала и захлопала в ладоши.
    Это действительно было остроумно - и, что называется, "в тему".
    Там, щурясь от направленного прямо в глаза света ярких софитов, на коленях стояли семь человек. Четверо мужчин и три женщины. Как раз в соответствующем тематике "пенс-вечеринки" возрасте - где-то 55-60 лет. У каждого из них на груди красовалась табличка с напечатанным на ней странноватым словом - "предпенсионер".
    И все эти возрастные, скромно одетые люди держали в руках по миске с простой пищей - кажется, макаронами - и неторопливо ели неказистыми ложками.
    Грянул мощный, продолжавшийся несколько минут фейерверк. Проявление бурных эмоций не смолкало. Слуги тут же предложили гостям подносы, наполненные мелкими копеечными монетками, и "хозяева России" стали брать их и со смехом швырять в коленопреклоненных "предпенсионеров", которые и представляли собой эту, по выражению Захарова, живую "праздничную инсталляцию".
    - Пусть же у этой "новой нефти" не будет больше никаких иллюзий насчет того, кто решает всё и кто в приоритетном порядке потребляет все блага! - гремел голос Захарова на фоне разрывов фейерверка. - Это понимание полностью обнуляет любой намек на зарождение у них воли к борьбе. У них должно быть только стремление к послушанию! И так будет во веки веков, дамы и господа! Еще раз поздравляю всех с нашей победой - а теперь всем радости и веселья! Пенс-пати продолжается!
    И сразу после этих слов оркестр возобновил свою мажорную программу.
    По мере того как гости употребляли всё больше и больше, им становилось всё веселее и веселее. Развязывались языки, выбалтывались служебные тайны.
    - ...Нет, ты не понял - я это не шучу, мы готовим целый переворот в инфратру...инфрастук...ин-фра-струк-ту-ре всеохватного цифрового контроля. Серьезно, я отвечаю! Давай поспорим, ну давай! Например, скоро людишки - те, кому предписано это, время от времени должны будут по сигналу тут же делать селфи и отсылать его на сервер. Причем массово, в количестве сотен тысяч человек! Отвечаю! Мы сейчас как раз выпускаем техзадание на это приложение, - распалялся начальник столичного ИТ-департамента Ефим Мячиков.
    - Это как? - не понял собеседник, бывший главный эпидемиолог, а ныне депутат Госдумы Гавриил Вакарчук. - Наподобие электронных браслетов для домашнего ареста, что ли?
    - Нет, речь не о тех, кто под мерой пресечения. Браслеты есть браслеты. А это немного другое. Вот кому предписано, тем, кто под колпаком у государства, у кого к нему какие-то вопросы, к примеру, тот должен будет время от времени, несколько раз в день, доказывать, что он именно там, где ему положено быть, например, дома у себя, и нос свой пусть наружу не кажет, - терпеливо, пусть и немного несвязно, объяснил Мячиков.
    - А зачем?
    - Как зачем? Раз власть приказала что-то простейшему, то он обязан повиноваться и молчать в тряпочку. Мы должны быть готовы ввести такой режим, чтобы горожане могли передвигаться по улицам, пользоваться транспортом, городскими заведениями и вообще выходить из домов только по цифровому пропуску, который власть произвольно выдает - или не выдает - онлайн. Разбить Москву на несколько зон доступа. А также заставлять всех держаться друг от друга на расстоянии не менее полутора метров и не сближаться.
    - А для чего это нужно в принципе? - спросил Вакарчук. - Осадное положение готовят? Будут подавлять мятеж? - уже более тихо, оглянувшись по сторонам, задал он наводящий вопрос.
    - А я знаю? Нам это сверху спустили. Задание особой важности. Мне кажется, просто обкатать и отложить в резерв новые технологии тотального контроля. А для чего вообще это - да для чего угодно, мы отрабатываем всего лишь инструмент. Москва - в принципе идеальный полигон для такого. У нас уже каждый прохожий, каждый пассажир общественного транспорта фактически оцифрован, мы можем определить, когда он прошел через конкретный турникет, например. По камере, у которой функции биомет-трич-ческого распознавания. Точно так же - на каждом подъезде. Отслеживается и пишется каждый шаг каждого человека в публичном поле. У меня вот спецприложение, - Мячиков достал свой смартфон, - там доступ к данным на любого, кто был в Москве за последние годы и на кого есть биометрия. Ну, прежде всего, на тех, кто сдавал данные на загранпаспорт, или на банковское обслуживание, или на пропуск в некоторые структуры. Но не только - эти камеры могут сами снимать биометрию, и система связывает это с позициями смартфонов, с платежами по карточкам, и таким образом, посредством автоматизированной и ручной сверки со сканами всех паспортных фотографий, постепенно формируются пока еще неофициальные, но вполне полноценные и массовые биометрические базы. Да и сами смартфоны снимают, и камеры банкоматов. В общем, по любым таким людям можно задать выборку по времени, и мне система сразу скажет, где и когда человек был, с точностью до секунды. И любого человека, которого надо поймать, можно будет в режиме реального времени выцепить в толпе в любой точке, скинуть команду на смартфон ближайшего полицейского. Мы несколько лет назад так делали - в ходе испытаний вбрасывали фотки оппозиционеров, и полицейские оперативно ловили их на станциях метро и доставляли в участок. Потом, правда, отпускали, ибо это были всего лишь испытания. Вот что значит распознавалка!
    - Охренеть. И там, где мы живем, тоже такие камеры с распознаванием? - спросил Вакарчук.
    - Нет, в местах проживания солидных людей эта система не установлена - там, конечно, другие службы пишут, федеральные, совсем уж без камер никак нельзя. Те технологии, что мы разрабатываем, предназначены только для простейших, чтобы их можно было с легкостью в режиме реального времени дистанционно контролировать, пасти, проще говоря. Впрочем, те службы тоже, естественно, в теме - и общее руководство осуществляют, курируют.
    - А в чем сверхзадача этого?
    - Дык чем больше контроля над простейшими, тем лучше. Наблюдать-то мы уже можем вовсю, а теперь стоит задача перейти на новую ступень. То есть этот факт признать в открытую, заставить людишек смириться - и, соответственно, этими же технологиями установить канал в другую сторону. Напрямую заставлять каждого простейшего, индивидуально, в режиме реального времени, что-то делать или не делать в наших интересах. Если что-то не то сделал или что-то не сделал, что нам надо, - биометрия распознает, и будет бо-бо. Наша ближайшая задача - заставить как можно больше простейших официально сдать биометрию. Задействуем в том числе банки - пусть они собирают. А еще с помощью тех же турникетных камер подключить мгновенную оплату проезда. Главное, чтобы каждый самолично подтвердил, что его морда - это его морда. Да, для этой цели отпечатки пальцев не подходят, хотя, надо признать, для защиты счетов, к примеру, именно они гораздо надежнее, чем морда. Она нужна именно затем, чтобы круглосуточно пасти каждого с помощью камер и нейросетей. И не просто пасти, а чтобы если простейший совершил что-то не то, то искусственный интеллект мог бы сам установить личность и оштрафовать - как штрафуют автомобили сейчас. Именно для этого нужно юридически значимое подтверждение соответствия личности и биометрической информации. И неважно, кто возьмет это признание. Неважно, что персональные данные, предоставленные банку, окажутся у государства - нормативными актами всё, что нужно, можно потом подправить постфактум. Сдал хотя бы раз биометрию - значит, рано или поздно камера будет тебя штрафовать автоматически! Ну как, умно придумано?
    - А зачем такое вообще нужно? - спросил депутат.
    - Это дрессировка - проще говоря, приучение к абсолютному послушанию власти. В любой точке и в любой момент. Вообще, мне видится, это часть одной очень-очень большой системы, я так понимаю, общемировой. В этой системе всё взаимосвязано и согласовано, каждая страна привносит что-то своё, что ей удобно, в общую копилку... Загрузил я тебя, вижу... Ну что, спорим, что будет такое приложение, с селфи? - сказал Мячиков.
    - Не верю я, это уж слишком дико. Чтобы все массово стали так прогибаться? А если человек не будет селфи делать? На кой хрен ему это надо?
    - Штраф прилетит, в несколько косарей. Один раз, другой, третий. Автоматически, в онлайн-режиме. С доставкой прямо в личный кабинет, получи и распишись. И так - пока клиент не прогнется. Или пока, как метко сказал здешний хозяин, не будет полностью обезжирен, - забулькал Мячиков.
    - Не верю, что народец окажется столь послушный. Но если так хочешь проиграть, то пожалуйста, мне не жалко. На что спорим?
    - На твой и мой среднемесячный доход. Только, чур, без обмана.
    - По декларации, последней перед выплатой - ведь мы оба публичны в этом отношении.
    - Ладно, пусть по декларации. Всё равно теневые доходы недоказуемы.
    - Контрольная точка по времени?
    - Три года. Дедлайн - 30 июня 2021-го. Если до этого времени в Москве не будет массово применяться эта система, с селфи, хотя бы и в ограниченный период времени, то я проиграл, и первого июля 21-го я тебе плачу. Если будет применяться - проиграл ты, и должен будешь мне заплатить, как только первый десяток тысяч москвичей это приложение для слежки послушно установит себе и будет отчитываться перед нами своими фотками. Вот такие вот условия. Ну что, по рукам?
    - По рукам, по рукам, - скептически усмехнулся Вакарчук, исполненный спокойной уверенности в том, что победа у него, пусть и не сейчас, но через три года, в кармане. Тем более что соперник по пари в этом уже не совсем адекватном эйфорическом состоянии сейчас явно в отрыве от реалий и несет какую-то дикую фантастическую чушь из скверных антиутопий. - ...А чего это там все столпились? Давай поближе подойдем.
    - Давай.
    Празднование продолжалось, приближаясь к кульминации. Гости сгрудились вокруг фонтана, который почему-то пока бездействовал. Но хозяин предупредил, что сейчас здесь будет еще один "сюрпрайз". Оркестр грянул отбивку, и из фонтана полилось...
    - Дамы и господа! Крымское белое вино! - объявил Захаров. - Пейте сколько влезет!
    Гости, как один, испустили торжествующий вопль и начали подставлять бокалы и даже свои ладони под струи:
    - Ура-а-а-а!
    - Крым на-а-аш!
    - Рашка на-а-а-а-шаа-а-а!
    Тут же прямо в фонтан, сбросив легкие туфли, ловко пробралась смазливая фигуристая девушка в белом халате и шапочке медсестры, после чего под исполняемую оркестром томную мелодию начала неспешный танец - чувственный и пластичный. Медленно-медленно расстегивая пуговицы, стриптизерша запрокинула назад голову, приоткрыла рот и поймала струю. Практически сразу же весь ее халат промок насквозь, и под ним стал отчетливо виден темный купальник, предельно скромный в плане пошедшей на него материи.
    - Клевая телка, да? - спросил Мячиков. - Я бы вдул. А ты?
    - Да иди ты! - огрызнулся Вакарчук.
    - А чё так? Годы уже не те? Понимаю, понимаю.
    - Ладно, хватит, надоел со своими пошлостями...
    - Хорошо, хорошо. Я тебя уважаю и обижать не буду. Я тебя уважаю, ты меня уважаешь, значит, мы с тобой кто? У-ва-жа-е-мы-е лю-ди! Вот так! Давай загребай, накатим прямо тут! Уж это-то удовольствие в любом возрасте доступно, даже пред-пен-си-о-не-рам!
    Стриптизерша стянула с себя и метнула в направлении публики сначала халат, потом верх, и, наконец, низ - в толпе "уважаемых людей" за обладание насквозь пропитанными вином предметами женского гардероба развернулось короткое шуточное соперничество. И после этого девушка, оставшаяся в одной лишь медицинской шапочке на голове, под восторженный рев собравшихся принялась страстно обнимать и гладить, целовать и облизывать всё ту же "стандартную" для элитных поместий скульптуру нагого мужчины в очках и с рогами.
    
    * * *
    
    Москва
    2 июля 2018 года
    
    - Вот ваше рабочее место. Располагайтесь. Я введу в курс дела, - старший редактор Борис Зайцев показал Денису Дашкевичу на его стол. - Если не против, кстати, можно сразу на "ты". У нас тут атмосфера дружеская и доверительная.
    - Да, Борис, без проблем... - улыбнулся Денис.
    На протяжении следующих двух часов Зайцев рассказывал своему новому коллеге, как нужно делать и выпускать на сайт текстовые новости с подкастами, нарезанными с эфира. Потом, объяснив всё, предложил поработать самостоятельно, сам при этом поправляя при необходимости и давая советы. За этим занятием достаточно быстро пролетела половина дневной смены, и наступил обеденный перерыв.
    - Пойдем, покажу столовую, - предложил Борис.
    - Ага, с удовольствием.
    Взяв каждый по подносу с блюдами, они разместились за одним столиком.
    - А чего это ты уволился с прежнего места? Ты ведь в "Ньюслайне" работал? Там вроде новый главред пришел - Стоянов? Не поладили? - спросил Зайцев.
    - Можно и так сказать, - ответил Денис. - Только он не пришел с улицы, а его у нас же и повысили, до этого тематический отдел возглавлял. Прикинь, двадцать с небольшим лет от роду, и вдруг главным назначили. И он сразу стал требовать от новостников, чтобы писали преимущественно про всякую мерзость, различные истории со всего мира про криминал, расчленёнку, извращения, причем выносить это на самое видное место, аж на главную страницу. То есть, по сути, резко меняется жанр издания - какой-то желтушный таблоид получается. Я и не вписался, честно признаюсь, упорно держался старого стиля - меня и попросили по собственному.
    - Даже так? И что сказали?
    - Его заместитель вызвал меня и стал втирать, что на самом деле неважно, что люди предпочитают читать, неважно, какие показатели просмотров - то есть это не мы должны подстраиваться под аудиторию, а, напротив, сами, своей волей, формировать ее вкусы.
    - Ничего себе! Прямо так и заявил? - удивился Борис.
    - Да, именно так!.. Но тут-то хоть прилично в этом плане?
    - Наше СМИ - государственное, поэтому пошлятины, конечно, нет, и шараханий из стороны в сторону тоже. Правда, постоянно идет много инструкций насчет того, как надо и как не надо. Нужна максимальная внимательность. Особенно - про пенсионную реформу сейчас, точнее, "изменения в пенсионном законодательстве". Называть только так, не иначе. И только в позитивном ключе. Ты же знаешь, что тут произошло?
    - Ну да, было в интернете, две недели назад. Так это прямо здесь было, в этой интернет-редакции?
    - В том-то и дело! Ты сейчас работаешь на месте той, которая это и присобачила. За тем самым компом. Ольга Гриднева ее зовут. На следующий рабочий день, в понедельник, ее прямо утром, в начале смены, не позволив даже сесть за стол, вызвали к главному - и тут же уволили. Вышла от него вся в слезах, жалко даже.
    - Надо же!.. Какой эпик фейл получился. Надо, конечно, внимательно всё делать.
    Они пообедали и вернулись в редакцию. Зайцев предложил Дашкевичу начать уже потихоньку работать самостоятельно, осваиваться:
    - Я тут рядом, по любым вопросам обращайся в чате или подходи. Удачи!
    Денис помнил этот скандал, прокатившийся по соцсетям и даже попавший в кое-какие некрупные интернет-СМИ. Якобы в тексте одной из новостей, выпущенных на сайт "Первого российского ТВ", некоторое время висел короткий абзац, представлявший собой указание начальства: "Это пояснение должно быть в каждой новости про пенсии. Следующего, кто его забудет поставить, ждет штраф". Этот абзац в той новости был предпоследним, а последним, соответственно, то самое объяснение - про повышение пенсионного возраста во всём мире, про соотношение между работающими и пенсионерами, и так далее, и тому подобное. Само это начальственное напоминание - с тем самым объяснением - рассылалось всем редакторам централизованно по рабочей электронной почте. По-видимому, эта Гриднева просто в спешке скопировала из письма сразу два абзаца, а не один, и вставила в окно редактирования, слишком поспешно нажав на сохранение.
    Правда, один нужный абзац выделяется мгновенно тремя быстрыми кликами, и соседний абзац при этом не затрагивается. Так что два абзаца сразу, если так уж спешишь, можно выделить, только если... только если сам этого захочешь...
    Дашкевич открыл журнал, то есть протокол изменений в тексте той злосчастной новости. Выяснилось, что Гриднева сначала выпустила ее, а спустя всего лишь две минуты отредактировала - убрала тот "указующий" абзац, где грозились штрафом, оставив только нужное "объяснение".
    Денис задумался. На нескольких популярных форумах, где анонимные авторы впервые одновременно рассказали про это, была одна и та же фотография, явно сделанная с экрана. Выходит, она могла быть запечатлена только в пределах этих двух минут? И почему именно фотография, а не скриншот? Ведь фото не столь удобно для этой цели. Кто же тогда ее сделал? Просмотров за две минуты тут в это время набирается не так много, десять-пятнадцать от силы. Кто же тогда погнал волну? Кто-то из них, тех десяти, кто первым это успел прочесть? Маловероятно.
    И тут Дашкевича, как говорится, "по совокупности" осенила догадка. Ну конечно!.. Это - наиболее правдоподобная версия... Только зачем? Это же явное нарушение трудовой этики и контрактных обязательств, попрание служебного доверия. Одно дело - собственное отношение к происходящему, лично ты как угодно можешь крыть власть... а совсем другое - делать вот так... А, может, она - "хомячок Увалова", может, ей не дают покоя его лавры автора многочисленных расследований, сливов и разоблачений? Теперь-то этого уже не узнать - а сама она, конечно, всё отрицала и будет отрицать. И не подкопаешься, кстати. Спешка и невнимательность - и всё тут. Поди докажи обратное.
    Впрочем, не его это дело. Хотя сама по себе эта подлая и грабительская реформа, конечно, касается и Дениса тоже. И его жены. И дочери, которой всего девять лет. Ей в этом жестоком мире жить дальше. Но что тут поделаешь, прямо скажем? Надо сейчас только самим выкручиваться, только своей семьи сейчас и надо держаться, дабы выживать, сводить концы с концами, растить детей. По-другому никак...
    Денис привычно припарковал свою "октавию" во дворе и поднялся на лифте. Жена Вика и дочка Настя радостно встретили его в прихожей.
    - Ну как прошел первый день? - нетерпеливо спросила супруга после того как они поцеловались.
    - Отлично! Очень нравится. И коллектив замечательный. И добираться на пятнадцать минут меньше.
    - Прекрасно! А мы только что из музыкальной... Настюш, расскажи сама!
    - Пап, я на конкурсе танцев первое место получила!
    - Ах ты моя умница! - Денис радостно приподнял дочь на руки и поцеловал два раза. - Поздравляю, поздравляю! Горжусь тобой, продолжай и дальше так же!
    - Ладно, давай уже, мой руки - и к столу, мы тут всё приготовили уже, отметим... - сказала Вика.
    
    * * *
    
    Мытищи
    25 августа 2018 года
    
    Жаров запер за собой дверь и начал спускаться по лестнице. Тут, на даче, в отличие от открыто используемой московской квартиры, было его основное "гнездо". Сюда подполковник не приглашал вообще никого и никогда, даже тех женщин, с которыми сходился. Именно сюда он по большей части вкладывал свой немалый доход на протяжении многих лет.
    Здесь, в подвале, размещался довольно богатый арсенал - автоматы, пистолеты, гранатометы, снайперские винтовки, гранаты, мины. С боеприпасами и высокотехнологичными аксессуарами.
    Самым обширным помещением в подвале была профессионально оборудованная химическая лаборатория общей стоимостью, пожалуй, в десятки миллионов рублей. Тут была и дорогая техника для самых различных экспериментов и синтеза веществ, и уникальные измерительные приборы, и вытяжные шкафы высокого класса защиты, и хранилища сырья и реактивов с различным температурным режимом.
     Химия, биохимия, фармацевтика с детства были настоящей страстью Жарова. Он окончил с красным дипломом Институт тонкой химической технологии, потом там же защитил кандидатскую. Еще в вузе с ним установили контакт "рыцари плаща и кинжала", предложив, однако, выполнять миссию, никоим образом не связанную с предметом его учебы и жизненного призвания: его стала курировать структура, задачей которой была борьба с политическими противниками установившегося в России режима. Эти коллеги решили внедрить Жарова в одну из "несистемных" партий коммунистического толка. Конечно, перед этим его на спецкурсах обучили, собственно, марксистской идеологии - а также особым приемам завоевания авторитета, привлечения сторонников и достижения лидерских позиций. Обучили и актерскому мастерству, умению "подавать себя", выступать на публике, отстаивать свою позицию, в том числе манипулятивно-демагогическими приемами, гарантированно нравиться слушателям и читателям.
    Когда это необходимо, Жаров обязан был появляться на месте службы, чтобы лично отчитываться, участвовать в оперативных совещаниях. Его, конечно, никто не должен был видеть входящим в основное здание или выходящим из него. Для таких "кротов" в близлежащих домах были выделены офисы и квартиры-времянки на первом этаже - там можно было в случае чего и переночевать, и оттуда же спуститься в подземные коридоры, ведущие к "конторе".
    Таких, как Жаров, в общем-то, было "взращено" и внедрено довольно много, в самые различные сегменты той оппозиционной среды, которая, в отличие от "думцев", напрямую из администрации президента не контролировалась. Но наибольших успехов достиг именно он. Видимо, благодаря тому, что сам по себе был очень пробивным и смекалистым человеком, с ярко выраженной лидерской внешностью. Скорее всего, именно исходя из этих личных качеств его и "отобрали" - именно "отобрали", ведь, как известно, "инициативников" заворачивают с порога. И не ошиблись с выбором.
    Так постепенно Жаров дорос до должности "первой руки" стареющего Валерия Мельдина, лидера партии. Параллельно - хоть и не сразу, а как только стали видны реальные успехи - "крота" взяли в штат, выплачивали ему высокое довольствие и премии, время от времени присваивали очередные воинские звания - теперь он уже подполковник. Правда, полковника, как ясно дал понять Беляков, ему дадут только при отставке.
    Всего, что добился Жаров, он добился благодаря своему уму, таланту, трудолюбию и... авантюристическому настрою, ярко выраженному честолюбию. О достижениях и победах, о том, чтобы занять высокое положение, стать знаменитым, Алексей мечтал с раннего детства, будучи абсолютно убежденным в том, что его ждет яркая жизненная миссия.
    Но годы шли, а особых успехов, несмотря на хорошие деньги, всё же не было. Конечно, Жаров стал широко известным... в узких кругах - как политик левого толка. Да, яркий и перспективный. Но... Всем понятно, что социалистической революции при его жизни не будет. Во-первых, готовность широких народных масс идти за какими-то новыми большевиками, рисковать жизнью, приносить себя в жертву находится на уровне абсолютного нуля, несмотря на общую "фоновую" ностальгию по СССР. А, во вторых, нынешняя власть, в отличие от царской, уроки истории выучила крепко - и держит оппозицию в ежовых рукавицах, под неусыпным, мелочным, буквально поставленным на научную основу, контролем. Вплоть до того, что все значимые решения по всем "системным" принимаются исключительно на Старой площади. Это относится к кандидатурам глав региональных отделений, к спискам кандидатов в депутаты и, соответственно, к персональному составу представительных и тем более исполнительных органов власти, слегка разбавленных оппозицией. Что же касается несистемных левых, то их среда, дезориентированная, маргинализированная, расколотая, кишмя кишит агентами влияния спецслужб - такими, как сам Жаров.
    И он прекрасно понимал все перспективы. Так называемого справедливого общества, где все являются хозяевами в равной степени, больше уже не будет никогда - элита железной пятой будет безжалостно попирать трудовой народ во веки веков. То, что недавно Беляков изложил Жарову открытым текстом, окончательно утвердило последнего именно в этом убеждении. И, соответственно, теперь уже ясно, что и по тайной службе его дальше уже двигать не будут, - то, что сейчас, можно считать потолком.
    А недавно он отметил не очень радостный юбилей - сорокалетие. Прощание с молодостью. И при этом он видит, как, словно ракеты, взмывают ввысь те, кто значительно моложе его. Но их всех объединяет одно - они дети тех, кто может решать за других. Владельцев капитала, начальников различного рода. Тех, кто лично выиграл от падения, точнее говоря, уничтожения социализма. Да взять того же Белякова-младшего, по паспорту "Скворцова". Почти на десять лет моложе Жарова - а уже генерал-майор, заместитель своего фактического папаши, будущий начальник комитета. И все эти несметные богатства, которые открылись подполковнику на вилле Белякова, все эти неслыханные привилегии, позволяющие делать всё, что заблагорассудится, невзирая на закон, - достанутся, да и достаются уже вовсю, этому Скворцову. Вся заслуга которого заключается только лишь в том, что он отпрыск правильного отца.
    Справедливо ли такое положение вещей? Вне зависимости от ответа на этот вопрос Жаров не усматривал реальной альтернативы применительно к сегодняшнему и даже завтрашнему дню. Конечно, он бывал в Китае и Вьетнаме, в КНДР и на Кубе - там, где у власти партии, называющие себя коммунистическими. Но если говорить о Китае, то его строй далек от былого советского - будучи встроенным в мировую капиталистическую экономику, он заботится лишь о том, чтобы обеспечить уверенный рост национальных производительных сил. Социальные гарантии, если и есть по сравнению с некоторыми "чистыми" капиталистическими странами вроде США, вовсе не лежат в основании режима, а в ряде западноевропейских стран гарантий даже больше, чем в КНР. И мессианской идеей обновления всего мира, ниспровержения капитализма в масштабах всей планеты, в отличие от Советского Союза, Китай не одержим. Быть может, Поднебесная копит силы и поджидает нужного момента - когда нынешняя система накроется? Но, пожалуй, можно состариться и умереть, прежде чем это станет ясно. Великая восточная цивилизация всегда мыслила вековыми временными категориями.
    Что еще? Вьетнам, пусть и успешно, строит общество по тому же китайскому шаблону, будучи, правда, во много раз слабее. КНДР вроде бы и сохраняет у себя фундаментальные ценности социализма, но только лишь ради себя самой, так сказать, окуклилась, ее к тому же давят убийственные санкции "мирового сообщества". Куба, хоть и пытается что-то делать в Латинской Америке, и вроде даже не совсем уж безуспешно - но у нее тоже сил мало, и та же блокада сильно сдерживает развитие экономики.
    В общем, пламя той великой альтернативы, того невероятного прорыва в будущее, которое то ярче, то слабее пылало на протяжении семи советских десятилетий, которое сумело зажечь еще многие страны мира, - погасло. Видимо, уже навсегда. Очевидно, с точки зрения бесстрастной истории, это была просто флюктуация на многотысячелетнем цивилизационном "мейнстриме".
    По крайней мере, такое суждение сам Жаров выработал лично для себя применительно к тому, за что буквально с пеной у рта выступал на публике. Может показаться парадоксальным, но, несмотря на то, что за многие годы он слепил себе имидж толкового и авторитетного, напористого и страстного коммуниста, сам он в глубине души политических убеждений как таковых не имел вообще. То есть лично ничему привержен не был - не был ни тем же коммунистом, ни либералом, ни консерватором, ни националистом. Ни сторонником тех идей, что излагал ему Беляков... как это, кстати, лучше назвать? Социал-дарвинизм? Элито-фашизм? Да и можно ли такое отнести к идеологии как таковой - ведь это в устах начальника, "хозяина жизни", просто-напросто констатация свершившегося факта, объективной реальности как она есть?
    В общем, лично для Жарова главной целью было просто подняться над "серой массой", продвинуться и стать значимым, влиятельным - безотносительно каких-то там социальных идей. При каком строе это будет достигнуто - совершенно неважно. Все эти годы Алексей был убежден в том, что для этого достаточно проявлять активность, развивать ум и талант - и успех к нему придет сам собой. Но вот что-то не приходил... Связан ли этот прискорбный факт с социальным строем - пока подполковник над этим вопросом всерьез не задумывался. По крайней мере, до этого лета не задумывался точно.
    Жаров сел в кресло и долго думал. Включил компьютер, полазил по интернету. Потом вдруг встал и прошел в смежную комнатку, плотно закрыв за собой и наружную, и внутреннюю двери.
    Помещение было полностью экранировано от электромагнитных излучений. Там стояла еще пара компьютеров, подключенных к электросети через особые защитные переходники и лишенные модулей беспроводной передачи данных. Там же хранились несколько смартфонов различных моделей. Там было еще много различных диковинных электронных устройств. Хотя это не стало основным предметом страсти Жарова, он прекрасно понимал, что такая техника тоже пригодится в хозяйстве и в ней нужно уметь хорошо разбираться.
    В Китае он по проверенным эксклюзивным каналам, не скупясь на вознаграждение, время от времени покупал различные недоступные "простым смертным" устройства, в том числе экспериментальные, даже не принятые еще на вооружение военными и спецслужбами.
    Среди прочего в комнате хранилось несколько так называемых "вечных жучков" - миниатюрных микрофонов-радиопередатчиков. Они питались от изотопных элементов и были способны непрерывно работать несколько лет. Это чудо китайской техники Жарову удалось купить во время последней, июльской поездки. Вскоре после откровенного разговора с Беляковым на его вилле.
    С виду подобные приборы, согласно стандартной методике применения, ничем не должны были отличаться от обычных мелких настольных канцтоваров и безделушек. У Белякова в кабинете была белая доска для фломастеров, чтобы во время докладов и обсуждений, если на то есть необходимость, наглядно отображать на ней всё то, что можно представить в виде простых графических образов и схем. На столе в отдельной подставке хранился запас фломастеров. Во время одного из докладов в начале августа, когда надо было что-то показывать наглядно, Жаров "забыл" положить его обратно - и начальник этого даже не заметил. Все эти фломастеры были разных цветов, но одной и той же марки, кстати, производства Китая. Уже там, в Шэньчжэне, заказывая технику, подполковник дал этот фломастер в качестве образца и попросил сделать сразу пять точно таких же - с уже встроенным туда мини-аппаратом. Обошлось это ему в десять тысяч долларов - по две тысячи за штуку. Бесплатно, в виде бонуса, прилагалась пара приемников. Таковыми служили аппараты, внешне неотличимые от глюкометра одной из известных марок. Даже когда приборчик, казалось, не работал и не включался, "прикидываясь" разряженным или сломанным, он в случае поступления сигнала от передатчика записывал разговоры на сменную карту памяти, замаскированную под тест-полоску - достаточно было просто оставить ее в разъеме после анализа крови, и сразу же начиналась запись. Считывать содержимое этой нестандартной "флешки" можно было с помощью того же "глюкометра" - у него был обычный разъем под зарядку и USB-кабель, через который в компьютер экспортировались не только результаты анализа крови, но и то, что записалось на "полоску". Мощности передатчика, по предварительным прикидкам, должно было хватить, чтобы сигнал из начальственного кабинета доходил до комнаты, где Жарову, наряду с двумя другими коллегами, Степаном Могильным и Харитоном Лыбой, был отведен персональный стол. Именно в этом столе можно постоянно хранить "под запись" один из двух "глюкометров". А второй такой же - для считывания "карты памяти" - на "базе", то есть в загородном доме.
    Никаких подозрений наличие в столе Жарова этого прибора не должно было вызвать. Сослуживцы прекрасно знали, что он тщательно следит за здоровьем, занимается спортом, ест только здоровую пищу, пьет качественный дорогой алкоголь, да и то редко и понемногу, а также регулярно, гораздо чаще, чем требуется по служебному регламенту, проходит расширенные медицинские обследования за свой счет. К ограниченным к применению устройствам, в отличие от радиопередающих гаджетов, этот прибор не относился - по инструкции при важных обсуждениях все телефоны тех, кто находится в помещении, должны быть убраны в другое помещение. В кабинет Белякова, например, если не оговаривалось особо, нельзя было брать телефон с собой. Однако схеме с "фломастером" и "глюкометром" все эти запреты были нипочем.
    Подполковник активировал приемник и один из передатчиков-"фломастеров", тщательно проверил их работу. Он вставлял карты памяти в "глюкометр", отходил в угол комнаты и наговаривал что-то вроде "один-два-три", вытаскивал флешки, проверял наличие автоматически созданных файлов, прослушивал их содержимое на компьютере - и убеждался, что всё работает безотказно, как и уверял его давний знакомый - коррумпированный менеджер одного из секретных китайских институтов, специализирующихся на подобной технике.
    Завтра у Жарова очередной доклад-инструктаж, к которому Беляков приказал подготовить соответствующие материалы. Надо будет незаметно взять фломастер и поменять его на свой, неотличимый ни по внешнему виду, ни по письменным свойствам, ни по весу от таких же, обычных. По расчетам Жарова, одного фломастера, раз всего их там, на столе, около десятка, должно было хватить на несколько месяцев, потом его выбросят в мусор. Тогда придется подкладывать новый.
    Подполковник толком не мог объяснить даже самому себе, зачем он всё это делает, по сути, рискуя жизнью. Наверное, потому, что если не удается "подняться", стать влиятельным, то можно хотя бы приобщиться к каким-нибудь великим интригующим тайнам. Тайнам нынешней власти. Тайнам недавней истории. А то, что эти тайны будут и, скорее всего, окажутся неожиданными и сногсшибательными, он прекрасно понял из недавнего визита к Белякову и его шокирующих откровений.
    
    * * *
    
    Женева
    1 апреля 2019 года
    
    - А теперь самое главное. В общих чертах я изложу выверенный нами план, - сказал Бутчер. - Только это вполне серьезно, не смотри на то, какое сегодня число.
    - Весь внимание, - лаконично ответил Беляков.
    Они сидели на веранде виллы в стиле "шале", которая принадлежала начальнику КОКСа. Никто из сторонних наблюдателей не мог и помыслить о том, что здесь, в элитном пригороде, в этом ухоженном месте с видом на Женевское озеро, двое влиятельнейших людей - один в глобальном масштабе, другой в российском - беседовали о предстоящих запланированных переменах в судьбах миллиардов людей.
    - Как я не раз говорил, наступает эпоха качественной консолидации, усиления власти владетельных семей над миром, над всей остальной массой. Эта эпоха растянется на десятилетия. Но сначала - о целях, о миссии подпрограммы на предстоящие несколько лет, - провозгласил Бутчер. - Она в конечном итоге сводится к следующему. Во-первых, простимулировать дальнейшую концентрацию капитала как в глобальном масштабе, так и на национальных уровнях. Во-вторых, перезапустить буксующую мировую экономику, причем, разумеется, сохраняя незыблемость монетаристских подходов, без необходимости скатывания в чертово кейнсианство. В-третьих, обескровить, обезжирить средний класс как независимую экономическую и политическую силу, незаслуженно раскормленную нами ради пропаганды и задабривания низов в период противостояния с СССР, - сейчас же принято стратегическое решение о его полном упразднении. В-четвертых, отработать экономические, правовые, технические и биомедицинские инструменты тонкого регулирования текущего состояния каждой поднадзорной особи.
    - Да, два года назад мы получили от вас рамочные типовые проекты по персонифицированному контролю, - вставил Беляков. - Они уже в работе.
    - Именно так, - подтвердил Бутчер. - Замечательно... Главная задача этого направления - перейти от простого наблюдения за низами к выработке у каждой из персон так называемого рефлекса активного послушания. То есть человек не только обязан знать и мириться с тем, что его "пасут", но и сам избегать запрещенных действий, передвижений и даже мгновенно реагировать по команде, делать то, что от него требуют, отчитываться по вопросам, которые ему зададут.
    - Избегать мыслепреступлений, - хохотнул Беляков.
    - Остроумно! - поддержал Бутчер, тоже смеясь. - "Мыслепреступление не влечет за собой смерть. Мыслепреступление и есть смерть"... И, наконец, последнее, - продолжил американец. - Это обкатка технологий персонального воздействия на организм человека, причем каждого человека, всех жителей планеты. В предстоящем кейсе, как говорится, это, скорее всего, будет что-то простое. Главным образом как инициирование, первичная отработка организационной и правовой модели, принуждение масс к новой нормальности. А более серьезные опции - на будущие периоды, они пока только в разработке. Ты ведь знаешь о CRISPR-Cas9?
    - Что-то связанное с генами?
    - Совершенно верно. Эта технология потенциально является ни много ни мало философским камнем в биологии, она даст возможность менять генетический код организма, причем уже живущего, сформированного. И по мере возможности влиять на состав тканей, фактором формирования которых являются гены. Генная терапия сейчас бурно развивается. Например, уже готово лекарство против спинальной мышечной атрофии - оно полностью устраняет генетическую причину даже не на уровне зародыша, а у родившихся детей. Правда, чтобы ребенок остался полностью здоровым, нужно, чтобы вмешательство произвели до того, как болезнь начала деструктивно влиять на ткани. Это открывает поистине безграничные возможности для того, чтобы модифицировать рабочую силу, ваять человека служебного. Для этого нужно научиться необратимо воздействовать на психику. Лишать, например, всякой воли к сопротивлению иерархическому давлению, сколь бы сильным оно ни было. Углублять профессиональную специализацию - не только за счет навыков, но на "аппаратном", так сказать, уровне организма. Помнится, был у вас такой культовый фильм: "Человек-ткач, человек-пекарь, человек-шофер..."
    - "Мертвый сезон", - подсказал Беляков.
    - Да-да, "Мертвый сезон". Но не с помощью какого-то химиката, это бред. А с помощью биотехнологического воздействия, в частности, генной инженерии, и инструментального воздействия, в частности, за счет вживления в тело электронных микроустройств. Всё это активно разрабатывается и в тридцатых годах станет реальностью, будет массово доступным и начнет испытываться уже "в поле". Ну, и, конечно, регулирование численности населения через управление продолжительностью жизни каждой конкретной особи, ее возможностью произвести на свет потомство...
    - Хорошо, хорошо, - удовлетворенно произнес генерал армии.
    - А теперь момент не столь лучезарный... Как говорится в одном ставшем крылатым афоризме, нужно очень быстро бежать только лишь для того, чтобы оставаться на месте. То есть наше бескомпромиссное наступление - это не какая-то блажь и даже не естественное развитие в наших интересах. Вернее, не только это. Прежде всего, это жизненная необходимость.
    - В смысле? - не понял Беляков.
    Бутчер немного промолчал.
    - В смысле - этот проклятый Маркс оказался-таки прав. Советский проект мы сообща похоронили. Но сама по себе основа, так называемое противоречие между трудом и капиталом, между пролетариатом и буржуазией, никуда не делось. Скажу больше - расчеты, проведенные на суперкомпьютерах, на современнейших моделях с огромным количеством различных параметров и вводных, показали, что если ничего не делать, и даже если просто ограничиться максимальным наращиванием карательного аппарата, подавляющего в зародыше все потенциальные ростки нового большевизма, всё равно рано нас или поздно накроет тотальный экономический коллапс.
    - Да ты что? Это точно? Ошибки нет?
    - В том-то и дело. Но ничего страшного - я не говорю, что такое наступит обязательно. Но это будет только в рамках существующей системы, где, выражаясь марксистской терминологией, стоимость создается человеческим трудом, где буржуазия эксплуатирует пролетариат, покупает его рабочую силу для изъятия себе прибавочной стоимости и накопления капитала.
    - Пока всё равно не понимаю, - признался генерал. - Хоть в Высшей школе КГБ меня и учили политэкономии по Марксу, но о чем конкретно речь идет здесь?
    - Я как раз и подвожу к этому, терпение, - сказал Бутчер. - Чем в большей степени мир становится безбарьерным для капиталов, то есть чем меньше остается "заповедников", не встроенных в единую систему полностью на ее условиях, тем в большей мере она в этом, обозначенном мною выше, аспекте подходит к пределу своего развития. Это проявляется хотя бы в том, что катастрофически снижается норма прибыли, набухают безнадежные долговые пузыри. И уже отчетливо видится непреодолимый порог, не массам, низам видится, а пока только нам. Причем косметические модификации не помогут фундаментально - они лишь отлакируют общую картину и оттянут ненадолго грядущий конец. Но, с нашей точки зрения, это не конец, для нас это может и должно стать началом. Началом новой эры, новой общественно-экономической формации. Опасность так называемой мировой пролетарской революции приближается, только на сей раз она ожидается не в форме большевистско-советского преждевременного эксцесса, который породил постоянно укрепляющуюся альтернативу, второй мировой полюс, разлагающий капитализм. К счастью, вышло наоборот - объединенными усилиями Запада и Востока мы разложили и разгромили этот проклятый социализм. Механизм пролетарской революции, опасность которой нависает сейчас, будет более соответствовать изначальной классике, что ли. Это тот самый предел роста системы, основанной на присвоении владельцем капитала прибавочной стоимости от эксплуатации рабочей силы, которая принадлежит лично свободным людям-пролетариям.
    - Но ведь для революции нужен и субъективный фактор, так ведь? А если мы, как у нас в России, всё это время будем во всех странах стерилизовать политическое поле во избежание появления сил ленинского типа - то есть нацеленных на бескомпромиссное взятие власти, уничтожение буржуазии как класса и радикальные социалистические преобразования? - спросил Беляков. - После перезагрузки власти мы, кстати, введем в действие план тотальной жесточайшей декоммунизации. Исповедание коммунистических, просоветских идей, позитивное упоминание о советском прошлом, отрицание преступлений советского режима станет тягчайшим государственным преступлением, и сажать за него будут очень надолго, а наиболее активные деятели бесследно исчезнут.
    Бутчер помолчал некоторое время.
    - Это всё очень хорошо, но только на определенном отрезке, на ординарном диапазоне параметров. Моделирование показало, что когда действительно дойдет до предела на уровне экономического базиса в масштабах планеты, то не поможет ничего. Экономика сколлапсирует, массы вздыбятся, и никакое управляющее воздействие, в том числе карательное, не справится. При таких раскладах никакая декоммунизация, никакое предотвращение появления сил большевистского типа, никакое создание оппозиционных ложных вождей и организаций ни к чему не приведет - всё будет выкристаллизовываться за очень ограниченный срок, буквально в процессе. Впрочем, есть опасность гораздо серьезнее, нежели такие силы внутри. Это иная сверхдержава, которая сейчас встроена в общую структуру, но явно себе на уме и наверняка имеет альтернативные планы. И, соответственно, если всё рванет, то именно она подхватит процесс и станет лидером.
    - Китай?
    - Конечно. Сейчас он в общей системе, хоть и на условиях известной национальной автономии... Но всё может поменяться. Да, не прямо сейчас, а к тридцатым-сороковым, но тем не менее... Мы, конечно, тоже должны заблаговременно и эту угрозу убрать, совместно с вами. Этот вопрос отдельный, и он требует решения, и в ваших интересах тоже. Тут, к сожалению, мы полностью к общему знаменателю прийти уже много лет не можем, хоть и с пониманием относимся к глобальным чаяниям вашей национальной элиты и готовностью ее в связи с этим держать ставки максимально высоко. Впрочем, я сейчас не об этом. Я о том, что если мы ничего не будем делать, то рано или поздно грянет мировая коммунистическая революция, причем неважно, будет ли существовать к этому моменту ее субъект - большевистские силы внутри капиталистической страны либо сверхдержава под красным флагом, решившая, что настал ее шанс.
    - Значит, всё напрасно?
    - Нет, Эндрю, дорогой мой! Я этого не говорил.
    - И как же можно решить проблему?.. - спросил Беляков.
    - Как? Вообще, альтернативы на перспективу имеется только две. Или та самая пролетарская революция, но уже на сей раз вполне "классическая" и "полноценная", самая что ни на есть всемирная. Или же, во избежание этого, смахивание с шахматной доски всех фигур - то есть уничтожение и буржуазии, и пролетариата как классов с учреждением новой формации проектным волевым путем, сверху. В наших интересах и по нашему сценарию. Это единственный шанс, и, к счастью, у нас есть неисчислимые ресурсы и безраздельная власть, чтобы повернуть историю именно на этот путь. Мировой капитализм падет в любом случае - весь вопрос в том, кто именно его опрокинет и навяжет планете свою формацию взамен ушедшей. Наша же миссия - чтобы на место отжившего свое капитализма пришел не бесклассовый коммунизм, как об этом мечтают импотентные комми, а тоже классовый строй, причем более высокоразвитый.
    - Что ты под ним понимаешь?
    - В нашей принципиально новой общественно-экономической формации, прорыв в которую готовится, мы останемся владетелями, хоть и не буржуазией, как сейчас. Проще говоря, грядет воспроизводство рабовладения на новом витке развития общества. Его мы направим в принципиально новое русло, где нынешние противоречия разрешатся так, как угодно нам. Именно для реализации этого сценария и разрабатываются, причем в комплексе, инструменты прямого контроля над каждым подвластным организмом. Контроля прямого, автоматизированного, мгновенно действующего и персонифицированного. Контроля, включающего в себя три базовых функции - тотальный круглосуточный надзор, обеспечение мгновенного послушания любым требованиям сверху, и, наконец, произвольная модификация тела и психики каждой человеческой особи. Именно так сохранится, уже на новом уровне, разделение общества на два класса - высший и низший.
    - Понятно, - коротко сказал Беляков, отхлебнув глоток вина. - Должен согласиться с тобой, что это и есть реальный выход из складывающейся ситуации. Это будет подлинное развитие человечества и переход его на новую ступень.
    - А теперь конкретная практика. Сейчас, наконец, всё уже готово к тому, чтобы начать эту беспрецедентную трансформацию. Волей формирующейся единой глобальной власти. В масштабах человечества. Пока же, на краткосрочном этапе, речь идет лишь об экономической встряске, небольшой перезагрузке, коррекции глобального хозяйства и реальном полевом тестировании ряда принципиально новых элементов тотального персонифицированного контроля, новых технических средств, новых социальных парадигм, новых правовых режимов. В частности, подготовка к уже официальной, открыто провозглашенной ревизии формальных гражданских прав и свобод. Да, всё к этому готово. У вас тоже, кстати: мы исправно передавали вам модельные материалы, по которым надлежало проводить подготовку конкретных инструментов технического и юридического характера. Правда, не говорили, в какой контекст эти материалы впишут. И вот настало время раскрыть карты. Готов, Эндрю?
    - Конечно, Билли.
    - Это на сей раз будет не международный терроризм, а всемирная эпидемия, то есть пандемия. Вирусной природы. Мы успешно модифицировали один из коронавирусов - это подвид вирусов, человечество подвержено порядка десятку таких, в основном они вызывают простуду и для людей с нормальным иммунитетом опасности не представляют. Новый коронавирус передается от человека к человеку воздушно-капельным путем, инкубационный период от недели до двух. Очень высокая вероятность заразиться при контакте, гораздо выше, чем у гриппа, правда, меньше, чем у кори. Именно эти факторы и обеспечат пандемический характер процесса. Пандемия охватит все страны, переболеет в той или иной форме до половины населения планеты или даже больше.
    - А какие поражения организму наносит этот вирус?
    - Острый системный васкулит. Удар по респираторной системе - патологическое изменение клеток дыхательных органов, легочных альвеол.
    - Что такое васкулит? Не силен в медицине.
    - Воспаление сосудов. Опыты показывают, что у зараженных людей в ряде случаев легкие рассыпаются в труху, повсеместно возникают микротромбозы, насыщение крови кислородом падает до фатальных значений, и наступает смерть от удушья.
    - А смертность?
    - Ты имеешь в виду показатель летальности среди тех, у кого проявились симптомы? От долей процента до одного-двух - зависит от оснащения конкретной местности больницами, медикаментами и оборудованием, прежде всего кислородом для компенсации дыхательной недостаточности. Масштабных гекатомб не планируется. Большинство перенесет этот васкулит легко даже без лечения. У части людей будут осложнения, в основном на легкие, в них останутся долговременные структурные поражения тканей. Но, в общем и целом, ничего катастрофического. Главная особенность пандемии - то, что ее используют как предлог для принудительных экономических преобразований на уровне отдельных стран и планеты в целом. А также для введения казавшихся ранее немыслимыми ограничений для низов. Таких, как запрет выходить на улицу, закрытие границ для перемещений с личными целями - то есть для отработки механизма внедрения ошейников для простолюдинов.
    - А вакцина от этого вируса есть?
    - Да, базовая вакцина, как говорится, версии "1.0" уже разработана и, даже более того, сделаны ее достаточные запасы. На арену она, впрочем, выйдет спустя какое-то время, через несколько месяцев. Разумеется, эта самая первая вакцина - далеко не последнее слово. Она может синтезироваться на разных принципах и платформах, как тех, что предпочитаем мы, так и тех, что предпочитаете вы. В общем, имея предварительные наработки и подходы, которыми мы вас также снабдим, сможете и сами что-нибудь свое накропать и внедрить, потенциал у вас есть. Можете даже впаривать миру свой продукт. Туда, куда вас пустят, разумеется, хе-хе! Правда, вакцина - это еще не всё. Против такого вируса она при нынешнем уровне знаний и технологий заведомо малоэффективна, но это нам и нужно - чтобы не было прочного иммунитета. Главное - что препарат будет не столько профилактическим средством, сколько инструментом дрессировки, приведения масс к полному повиновению, к тотальному управлению с нашей стороны. Тут не только вакцина как таковая - но об этом позже, все материалы вы получите...
    - А если кто-то из высших людей заболеет?
    - Ничего страшного. Разработан препарат на основе антител. Дает быстрый и стопроцентный эффект. В вакцинопрофилактике, собственно, нет необходимости.
    - Вот оно что... Отлично! - произнес Беляков. - Значит, пандемия. Ну всё, паззл сложился, всё встало на свои места. Умно придумано! И когда пойдет процесс?
    - Совпадет с началом следующего года, для удобства. Подробную дорожную карту вы получите на днях.
    - Ну, тогда, как говорится, с наступающим, Билл! Хоть до него и девять месяцев.
    - С наступающим, Эндрю!
    
    * * *
    
    Уборы
    20 апреля 2019 года
    
    - Здесь хочешь?
    - Да, вроде неплохой вид.
    - Ну, хорошо, можно и здесь.
    Старый, видавший виды "солярис" съехал на обочину Ильинского шоссе и встал.
    Из машины вышли двое - мужчина и подросток.
    - Как чувствуешь? Не укачало? - спросил отец.
    - Нормально, - коротко ответил мальчик. - Давай начнем.
    - Давай.
    Мужчина открыл багажник и достал коробку с дроном. После этого, опустив крышку, отец с сыном начали готовить устройство к полету. Чтобы не вызывать подозрений, они поставили, как полагается по правилам, знак аварийной остановки, после чего открыли крышку моторного отсека и разместились спереди автомобиля. Со стороны, если особо не присматриваться, у проезжающих мимо могло создаться впечатление, что водитель и пассажир что-то пытаются отрегулировать.
    ...Всё. Похоже, это последний раз, когда можно будет вырваться с сыном куда-нибудь погулять, с горечью осознавал Геннадий Игнатенко, инженер-испытатель с оборонного предприятия в Тушино. Дальше, как неделю назад сказал один из крупнейших специалистов в детской онкогематологии, профессор Арсений Федотов, болезнь будет только прогрессировать. Не помогло ничего. Ни несколько курсов агрессивной химиотерапии, от которой у Димы вылезли все волосы и он лежал пластом целыми днями. Ни операции, ни лучевая терапия. Ни даже поездка в Германию - собранных благотворителями средств не хватило на "смету", и пришлось поменять трехкомнатную квартиру в районе Аэропорт на простую "однушку" в Митино. Шесть лет назад, когда уже умерли и родители Геннадия, и мать его жены Гали, "высвободившиеся" квартиры на столичных окраинах "слили" в одну - добротную, просторную, недалеко от центра. Чтобы, наконец, пожить, "как все нормальные люди". И целых три года жили счастливо - если здоровье и материальное благополучие можно, конечно, назвать счастьем... А потом - как гром среди ясного неба: Гале внезапно ночью стало плохо, и скорая помощь увезла ее в больницу. Там диагностировали острый панкреатит, за несколько дней он перешел в некроз поджелудочной железы. Врачам так и не удалось спасти женщину, которой было всего тридцать два года, и Геннадий остался отцом-одиночкой.
    А вслед за скоропостижной смертью Гали, так же нежданно, свалилась новая беда - лимфобластома у Димы. Первоначально казалось, что лечение подействовало и мальчик поправляется - однако проклятая болезнь на самом деле то затухала, то возвращалась с новой силой. Как объяснили Геннадию, это - резистентность к лечению: значительную часть таких случаев сегодня у детей вылечить удается, но, похоже, не здесь. Что ж, кому-то приходится попадать в ту часть, которой не везет, как это ни обидно... В конечном итоге, как немецкие врачи, так и российские, уже после возвращения, дали один и тот же неутешительный прогноз: от трех месяцев до полугода.
    Три дня назад Диме исполнилось двенадцать лет. Последний день рождения в жизни. Сам мальчик этого не знал. Возможно, конечно, и догадывался - но и отец, и сын старались этой темы не касаться.
    Теперь, в этот субботний день, предстояло хотя бы немного развеяться и испытать подарок - дрон с камерой. Вдохновленный опытом "разоблачителя" Увалова мальчик упросил отца самим снять что-нибудь из серии "как живут жулики и воры". Они выбрали примерное место по карте, потом несколько часов неспешно ехали, присматриваясь, откуда лучше снимать.
    Солнце уже клонилось к горизонту, то вылезая из-за облаков, то снова скрываясь.
    Стали изучать карту на смартфоне.
    - Это и есть Уборы? - спросил сын, показывая пальцем на поселок.
    - Угу.
    - А что это за улица такая? "Путь к Храму"? Ничего себе название...
    - Ну, так да... Как в перестройку "путь к Храму" проложили, так и шагаем по ней, не сворачивая. Зачем, как говорили тогда, дорога, если она не ведет к Храму? Ну и вот - минус одна больница, плюс два храма... шаговой доступности. А у здешних обитателей свой резон - неустанно благодарят Его за богатство и власть, за то, что в жизни так дико повезло. Мне б так подфартило, как им, - я б вообще из церкви не вылезал, только и отбивал бы земные поклоны, - сдавленно проговорил отец.
    Следующие несколько минут они молчали, приводя дрон в рабочее положение и настраивая управление.
    Наконец, аппарат поднялся, и не так уж шумно. Геннадий по совету знающих людей выбрал такую марку, чтобы лопасти не издавали слишком уж громких звуков, хоть этот вариант и стоил дороже.
    Дрон взмыл вверх. На фоне неба он был практически незаметен.
    - Ну что, полетели? - спросил отец.
    - Да, давай что-нибудь такое снимем и ролик опубликуем... - сказал мальчик.
    Камера медленно полетела над "путем к Храму"...
    - Вроде ничего интересного. Усадьбы средней руки... - проговорил Геннадий, глядя на трансляцию на смартфоне.
    Аппарат повернул и полетел вправо, над речкой.
    Показалось какое-то другое поселение - явно элитное. Судя по электронной карте, - Сосны.
    И вот в одном из поместий вроде бы показалось нечто заслуживающее внимания.
    На территории виллы и на улочке, прилегающей к ней, теснились дорогие иномарки, в основном "гелендвагены". У дворца - сад и бассейн, как и полагается. А еще - открытая площадка, где построились в шеренги четыре десятка человек.
    Дрон подлетел поближе - и тут стали открываться шокирующие и омерзительные подробности.
    Все присутствующие были облачены в черные эсэсовские мундиры. Они синхронно маршировали на месте, что-то скандируя, а, может, исполняя какую-то песню: там же стояли мощные колонки. Вот они перестали отбивать шаг и, щелкнув каблуками, стали по стойке "смирно". Вот их предводитель вскинул руку, прокричав, очевидно, "хайль Гитлер". Вот сразу же все они, как один, ответили ему тем же выкриком и жестом.
    На "плацу", рядом с трибуной, где стоял главарь, возвышался бронзовый бюст фюрера. Там же, на мачте, развевался флаг нацистского "третьего рейха" со свастикой.
    Вот "чего-то-там-фюрер" произнес речь, оживленно жестикулируя. Вот он снова "кинул зигу", и строй сделал то же самое.
    - Это что? - спросил Дима. - Фашисты?
    - Да, это фашисты, кто же еще, - ответил отец и выругался матом. - Сегодня же день рождения Гитлера. Празднуют, гниды...
    Солнце уже зашло, и начали сгущаться сумерки. Изображение становилось всё менее разборчивым. Хорошо хоть, дрон так никто и не заметил. И даже шум не услышали - видимо, колонки всё время издавали что-то вроде маршей и песен.
    Тем временем в руках у "эсэсовцев" появились горящие факелы. По команде предводителя они построились в колонны и пошли, чеканя шаг, кругом по "плацу", мимо бюста Гитлера и флага, что-то синхронно выкрикивая. Так они прошли уже два круга...
    Высветилось уведомление - дрон сигнализировал, что заряд у него на исходе и он возвращается на точку старта.
    - Эх, на самом интересном месте... - Дима не скрывал досады. Геннадий, впрочем, тоже.
    Аппарат благополучно долетел до них и приземлился. Отец и сын собрали дрон, упаковали и положили в багажник. Сели в машину и двинулись в обратный путь.
    Долго молчали.
    - Пап, это что, реконструкторы какие-нибудь?
    - Вполне возможно. Вряд ли это дожившее до наших дней отделение той нацистской партии. Как вариант, элитный клуб любителей фашизма. А может, просто устроили тематическую костюмированную вечеринку ко дню рождения кумира. Нет, у нас есть, конечно, реконструкторы, воспроизводящие, играющие обе стороны войны - Красную Армию и вермахт. Но там именно реконструкция боя, где не выделяется, не выпячивается эта... обрядовая сторона. А здесь - буквально поклонение, и так, как они это делают, прямо-таки смакуют, могут только убежденные фашисты... Ужас на самом деле... Вот она, наша элита паскудная, во всей своей красе. Вот кто нами правит. Выродки.
    - Выложим сегодня, когда домой приедем?
    - Да ну... Лучше не надо. Найдут и раздавят, как букашку, а может, вообще прикончат. Для них жизнь таких, как мы с тобой, не стоит и гроша, даже не посмотрят, что ребенок после больницы...
    - Всё равно. Наши предки воевали, убивали их. И сами умирали - и в нашем роду, по твоей линии, двое погибли - в Сталинградской битве, в бою с оккупантами на Витебщине. А мы чем хуже?
    - Да не могу я, пойми...
    - Почему?
    - Я не только за себя отвечаю, но и за тебя. Ты и так... слаб еще после лечения.
    - Хорошо, понял... Пап, обещай мне тогда.
    - Что, Дим?
    - Сделай всё же это... ну, когда похоронишь меня.
    Машина дернулась.
    - Ты что? Ты будешь жить, сынок. Не думай об этом, не надо!
    - Не надо меня обманывать. И себя тоже не надо. Всё уже ясно.
    Отец лишь промолчал в ответ.
    - Обещаешь? Это... моя просьба, завещание, можно сказать, - упрямо проговорил сын. - Не должно такого быть. Не должно, и всё. Мы в долгу перед теми, кто погиб за нас. И мы не должны спокойно жить и делать вид, что ничего не происходит, пока тут славят Гитлера... Одно дело - какие-то бомжи-нацики в лесу собираются, и совсем другое - вот эти, богатые. Жулики и воры, а, оказывается, еще и фашисты. Ну, так как? Даешь слово?
    - Хорошо. Даю, - подумав, сказал Геннадий. - Но рассчитываю, что не придется... Ты сам борись, не сдавайся. До последнего, пожалуйста. Ведь кроме тебя, у меня больше нет никого...
    
    * * *
    
    Мытищи
    1 мая 2019 года
    
    Рахим Эргашев, двадцатисемилетний гастарбайтер из Таджикистана, ехал на велосипеде по отдаленному северному району подмосковных Мытищ - там, где новая городская застройка хаотично перемежалась с частным сектором.
    Сегодня именно ему выпало съездить в магазин и закупить продукты для тех, вместе с кем он жил и трудился, - таких же временных трудовых мигрантов из республик Средней Азии. Буханки хлеба, емкости с молоком, овощи, пакетики с кетчупом, упаковки лапши быстрого приготовления, пряники, чай и сахар Рахим привычно сложил в рюкзак и надел его на себя. То, что туда не поместилось, он распределил по пакетам и поставил их в багажную корзину. Наконец, он сел и вырулил на дорожку.
    Рабочее общежитие, которое представляло собой фактически поставленные в два яруса бытовки, размещалось на территории стройки, в полутора километрах от обжитого сектора, где уже были магазины и вся необходимая инфраструктура. Какие-то дома в новом квартале были заселены, какие-то готовили к приемке, а еще четыре последних "коробки" только достраивались. Тут же, в этой местности, располагались частные дачи.
    С зарплатой было плохо. Ее задерживали, недоплачивали, ссылаясь на непредвиденные расходы и нехватку выручки. А деньги нужны были позарез. Они требовались жене Рахима и четырем детям, они требовались деду Шарифу, в далеком Нуреке тяжело умирающему от диабета и уже лишившемуся ног. Что-то пыталась заработать мать - медсестра-сиделка, ухаживавшая на дому за более-менее обеспеченными москвичами. Хорошо, хоть рядом, иногда даже виделись. Отец его, Рашид, погиб, разбившись на стройке в Петербурге в середине двухтысячных.
    Стемнело. Вечер, уже поздний, под полночь, был ясным, сухим, но прохладным. Здесь пока еще не было централизованного уличного освещения, однако дорогу Рахим знал отлично и ехал уверенно. К тому же у него был на лбу светодиодный фонарик.
    Впереди он увидел одинокого пешехода - высокого плечистого мужчину с борсеткой в правой руке. Шел он не слишком твердо. Явно выпил, подумал Рахим. Сегодня у русских "праздник весны и труда". Впрочем, как и в Таджикистане, под таким же названием. Правда, его дед Шариф, заслуженный строитель республики еще с советских времен, когда-то говорил, что это на самом деле день какой-то "солидарности", но молодой рабочий уже не помнил, кого и с кем.
    Рахим притормозил и поехал на минимальной скорости, синхронно с пешеходом, на расстоянии десяти-пятнадцати метров сзади. Вокруг по-прежнему не было никого.
    Пешеход, слегка пошатываясь, продолжал двигаться дальше. И вдруг наткнулся на какую-то неровность почвы, потерял равновесие и растянулся на земле. Мужчина вяло выругался матом и через несколько секунд попытался встать, но ни с первой, ни даже со второй попытки этого ему сделать не удалось. Борсетка отлетела на метр в сторону.
    И тут Рахим, повинуясь какому-то секундному импульсу, рванул велосипед, ловко, почти не тормозя, подобрал с земли сумку и растворился во тьме.
    
    * * *
    
    Мытищи
    1 мая 2019 года
    
    Иван очнулся после того, как его сморило на несколько минут, встряхнул головой и, приложив руку к стеклу, попытался узнать, где он сейчас едет. Вокруг было темно, но по некоторым знакомым деталям Смирнов понял, что автобус миновал нужную остановку.
    Пришлось выходить на следующей. Ладно, это не страшно, всего один лишний перегон, подумал он. Хорошо хоть, успел на последний рейс от автостанции, иначе пришлось бы брать такси, а это лишние расходы.
    К месту назначения - новому, еще не достроенному кварталу - Ивану предстояло подойти с другой стороны, не там, где обычно. Путь был раза в полтора длиннее.
    Уже стемнело, освещения тут не было, и, как назло, его верный смартфон, в который встроен фонарик, как раз сегодня вечером наглухо отключился и никак не реагировал на нажатие кнопки включения. Несмотря на то, что явно был заряжен. Гарантийный срок истек - гаджету уже четыре года. Но менять его на новый не хотелось - Смирнов привык именно к этой очень удобной модели. Надо будет на днях отвезти его в ремонт.
    Приходилось пробираться медленно и осторожно. По мере приближения к кварталу становилось светлее. Сейчас Иван шел вдоль забора стройки. Осталось обогнуть угол, и перед ним откроется уже заселенный сектор жилого комплекса.
    Вдруг Смирнов на что-то наступил и чуть не упал. Предметом, валявшимся на пешеходной дорожке, оказалась борсетка.
    Иван заинтересовался, поднял сумку - она была прикрыта, но не защелкнута. Не хватало света, чтобы как следует разглядеть, что там внутри. Иван пошел дальше и, пройдя сто метров, остановился на месте, которое кое-как освещалось прожектором, находившемся на территории стройки.
    В борсетке оказались документы, ключи, пара ручек, фломастер-маркер, внешний аккумулятор для гаджетов, зарядное устройство с кабелем, гарнитура к телефону. Ни самого телефона, ни денег там не было.
    Смирнов решил осмотреть документы, рассчитывая по ним найти владельца и отдать ему утерянные вещи. Он взял паспорт и раскрыл его...
    Хмельное состояние от выпитой в штабе водки как рукой сняло. Владельцем документа оказался один из руководителей незарегистрированной мелкой компартии, РКП - партнера и в то же время конкурента ЕКП.
    Сам Смирнов, впрочем, вообще не входил ни в какие партии, предпочитая статус "вольного коммуниста" - исследователя, творца, публициста, идеолога, открытого к сотрудничеству со всеми, незашоренного, свободного от организационных ограничений и обязательств. Так сложилось, что наиболее плотные деловые и товарищеские связи у него сейчас налажены именно с ЕКП, а также с одной из районных столичных организаций "думских коммунистов", где, по его оценке, на низовом уровне собрались порядочные и идейные люди.
    Для себя лично Иван определил своеобразную "партийную принадлежность", всегда заявляя, что он не признает ельцинское решение о запрете КПСС, причем отказывается ему подчиняться в самом что ни на есть практическом смысле. То есть, несмотря на то, что Смирнову на момент выхода указа было всего тринадцать лет, - он всё же искренне, по принципу личной приверженности и выбора, считал себя, как и его отец, полноправным членом именно той бывшей правящей в великой стране партии. А не той, которая провозгласила себя ее преемницей, взяв другое название. И не той даже, что формально сохранила это имя, - а именно истинной, первородной КПСС. Считал ли Иван себя гражданином СССР? Разумеется. Ленинцем? Сталинцем? Да - хоть основатели партии и Советского государства жили давно, уже практически век назад. А насчет того, что поближе по времени? "Брежневистом"? Ну, пожалуй. А точнее всего, получается, "черненковцем" - если ориентироваться на последнюю по времени наивысшую точку траектории правильного поступательного развития перед началом развала. Хотя всё это, конечно, - чистая условность.
    За человеком, паспорт которого Смирнов сейчас держал в руках, закрепилась неоднозначная репутация. С одной стороны, он считался ветераном коммунистического движения, пламенно ораторствовал на митингах, излагал абсолютно правильные вещи, имел немалый и неоспоримый авторитет. С другой стороны, несмотря на всё это, он, явно очень умный, опытный и высокопрофессиональный активист, отличался каким-то странным, непонятным, на первый взгляд, совершенно абсурдным догматизмом, норовил придраться к новым практическим инициативам, прикрываясь громкими ортодоксальными аргументами, вплоть до буквально и нарочито прямолинейно применяемых цитат классиков. Каких-либо реальных достижений в "борьбе за рабочее дело" в его послужном списке, если так уж разобраться, не значилось - он был, если отбросить шелуху, всего лишь харизматичным "красным реконструктором" и примерным служителем "карго-культа" великого прошлого. Хотя это, конечно, не аргумент, чтобы в чем-то обвинить. Тем более что его микропартия была в основном точно такой же, даже еще больше "пронафталиненной". Пусть и приходили туда иногда новые, очень яркие и перспективные активисты. На всех коммунистических праздничных мероприятиях он, разумеется, всегда старался добиваться, чтобы РКП проводила шествия и митинги в гордом одиночестве, ни в коем случае не солидарно с другими организациями. Как оргработник он, по отзывам, скорее, вредил, чем приносил делу пользу. Его, к примеру, критиковали за то, что зажимает те самые перспективные молодые кадры, не дает им расти, препятствует, хоть и не в открытую, развитию новых идей и подходов. За то, что маниакально заставляет всех учить теорию, классиков-основоположников - и абсолютно ничего практически не делать. А еще за то, что он с каким-то нездоровым упрямством, буквально намертво, стоит против объединения Рабочей компартии с ЕКП. Но и это, если подумать, ни о чем не говорит. Ну, хочет человек сохранить самобытность и суверенность своей организации - так что же в этом подозрительного?
    Смирнов мало его знал лично, хоть и часто встречал на тех или иных мероприятиях. Поэтому к этому деятелю он всегда относился нейтрально и безразлично, какого-либо собственного мнения у него не сложилось.
    Конечно, кое-кто обвинял этого человека и в том, что он на самом деле работает на "органы". С одной стороны, понятно, что радикальная оппозиция сплошь нашпигована стукачами, а с другой стороны, столь же очевидно, что недоброжелатели и соперники всегда будут обвинять друг друга именно в этом. Разумеется, скорее за глаза, чем в глаза: за такие обвинения, если они не подкреплены вескими доказательствами, можно легко и в морду схлопотать.
    ...Алексей Петрович Савельев, родился 18 апреля 1978 года в Москве, вчитывался Смирнов в паспортные данные. Надо же... Практически ровесники, разница несколько недель... Так... прописка московская... а почему тогда вообще здесь оказалась его сумка? Впрочем, у самого Смирнова тоже столичная прописка - от матери остались две свободные квартиры, он их сдает, на это и живет, а сам почти год назад поселился здесь, в съемной маленькой квартирке-студии. Недалеко от Москвы, в этом тихом приятном месте на берегу водохранилища, где так хорошо отдыхать летом... Так, смотрим дальше... Женат не был. Детей, по крайней мере, официальных, нет. Военнообязанный... впрочем, стандартная запись, ни о чем, у самого Смирнова точно такая же после военной кафедры.
    Иван повертел паспорт в руках и положил обратно в сумку. Посмотрел более внимательно, что там еще имеется.
    Так, вот и партбилет РКП. За три последних месяца взносы не уплачены. Непорядок!
    Смирнов продолжил шарить - и наткнулся на... служебное удостоверение.
    Достал его. Повертел в руках. Раскрыл.
    И не поверил своим глазам. Оно принадлежало тому же Савельеву-Жарову!
    "Конторское"! Ха! И даже звание упоминается - подполковник!
    Значит, совершенно правы были те, кто утверждал, что он - "крот" из "органов"! Причем, как оказалось, кадровый, штатный!
    Вот это поворот!
    Да, это он - ошибки быть не может. Фото на всех этих документах полностью соответствует его реальному облику...
    Ничего себе соседство - партбилет и "ксива"!
    Да-а-а...
    Впрочем, что тут удивительного? Не он первый, не он последний.
    Ладно... Что еще в этой сумке? Ищем дальше...
    В одном из внутренних карманов борсетки Иван обнаружил флеш-накопитель - обычную карту памяти, на шестьдесят четыре гигабайта.
    Пошарил еще. Нащупал и вытащил завалявшуюся в том же кармашке тест-полоску от глюкометра - Смирнов знал, что это такое: его мать заболела диабетом вскоре после того, как отец пошел защищать Дом Советов в октябре 1993-го и бесследно исчез. Умерла от осложнений тринадцать лет назад... Выходит, и Жаров тоже? Болезнь массовая, да... Правда, ни шприца, ни ручки-дозатора с инсулином тут не было.
    Больше ничего интересного в сумке не нашлось.
    Конечно, теперь не было и речи о том, чтобы отдать находку лично Жарову или в его... хм... ведомство. Хотя ему это, наверное, "зачлось" бы - может, вознаграждение какое-нибудь отвалили. По крайней мере, сам владелец обязан был бы раскошелиться на несколько тысяч рублей. Так что кто-нибудь другой, кто не имеет отношения к оппозиции, наверняка вернул бы.
    Но тут - случай особый: это - козырь, и немалый. Правда, когда и как он сыграет, пока неясно, но очевидно, что его нужно пока попридержать.
    И эта карта-флешка. Что же на ней записано? Какие-нибудь страшные тайны? Тогда тем более надо хранить молчание.
    Иван решил: удостоверение и флешку он возьмет с собой, а остальное... утилизирует.
    Да, удостоверение...
    Мало ли чего туда вшито, вдруг подумал Иван. Может, там внутри электронная метка, наподобие тех, которые в магазинах, от воров?
    Паранойя? Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
    Смирнов огляделся по сторонам, всматриваясь в темень. Как раз тут, рядом, располагалась свалка строительных отходов.
    Иван пошарил вокруг и спустя несколько минут нашел то, что вроде бы сгодится. Это был тонкий металлический гнущийся лист, уже начавший ржаветь. Смирнов завернул в него "ксиву" и, прилагая некоторые усилия, помогая нажатием ступни, сложил так, чтобы удостоверение оказалось наглухо запечатанным внутри. Получилось, что оно как бы экранировано... на всякий случай.
    Кстати, хорошо, что смартфон сломался - а то он по какому-нибудь "черному ходу", недокументированному протоколу нащупал бы предполагаемую метку и послал сигнал, который помог бы отследить местонахождение документа... И еще хорошо то, что Иван проспал остановку - иначе бы он пошел другой дорогой и ничего не обнаружил.
    Вот так совпадение! Судьба?
    В общем, как говорится, слава КПСС!
    Иван спрятал карту памяти в карман рубашки. Из куртки вынул магазинный пакет, засунул туда борсетку и упакованное в металлический лист удостоверение Жарова. Поискал еще вокруг, взял и положил туда же то ли камень, то ли цементный обломок.
    И двинулся к водохранилищу. Очень медленно и осторожно, почти наощупь.
    Вокруг по-прежнему не было никого.
    Смирнов отлично знал места на берегу, где люди летом предпочитают купаться, загорать, играть в волейбол, рыбачить, готовить шашлыки, и места, где практически никого никогда не бывает. Именно до такого, безлюдного, он, в конце концов, и добрался.
    Подумав, Иван достал паспорт и партбилет Жарова, спрятал их во внутренний карман куртки. Положил камень в сумку, закрыл ее на защелку, размахнулся и изо всех сил швырнул в воду. Борсетка с камнем и всеми нехитрыми причиндалами внутри мгновенно пошла ко дну, упокоившись средь ила и водорослей.
    Постояв некоторое время, Смирнов направился, наконец, к себе домой.
    Кстати, кроссовки, в которые он обут, надо будет выкинуть - на всякий случай, чтобы уж совсем наверняка, подумал Иван. Да и, похоже, потрепались и порезались они на этой пересеченной местности, на этих свалках, по которым он вслепую бродил...
    
    * * *
    
    Мытищи
    2 мая 2019 года
    
    Час от часу не легче! Рано утром в выходной день этот Савельев-Жаров позвонил и разбудил Белякова с Катей-лоли, "обрадовав" начальника известием об утрате своего служебного удостоверения! Якобы сумку, где оно было вместе с паспортом, партбилетом, ключами и смартфоном, у него отобрали неизвестные на дороге возле дачи, в Мытищах.
    Пришлось названивать прямо из постели, поднимать людей, и прежде всего теребить техслужбу - дорога каждая минута. К счастью, смартфон ей удалось засечь сразу же - и туда выехал спецотряд немедленного реагирования. По прибытии оказалось, что гаджет хранится в общаге-бытовке для рабочего персонала, в тумбочке одного из гастарбайтеров! Выключен, но неэкранирован, а, значит, продолжает посылать служебные сигналы. Потрясающая беспечность! Ну и замечательно!
    Были выходные, стройка стояла. Кто-то из рабочих всё еще дремал на нарах, кто-то завтракал, кто-то уже ушел по своим делам.
    Всех, кто был в помещении, ворвавшиеся туда бойцы в камуфляже и балаклавах, не церемонясь, уложили лицом в пол, после чего прошлись по ребрам берцами и дубинками.
    Тумбочка, где отыскался смартфон, была отведена одному из рабочих, молодому таджику. Взялись за него персонально. Чуть не плача, он уверял, что, мол, ничего не крал, а лишь подобрал на дороге.
    Ладно... Сейчас начальство приедет и разберется...
    Буквально через несколько минут со своей расположенной рядом дачи примчался сам ограбленный. Он уже успел применить свои знания химии и фармакологии, чтобы и скрыть явно излишнюю степень вчерашнего опьянения, и снять похмелье. Помнится, тогда он споткнулся, упал... на какое-то время отключился... и очнулся лежащим на дорожке, которая вела ко входу в дачный поселок и дальше - к строящемуся кварталу. В дни накануне праздника Жаров, готовясь к мероприятию, ночевал в московской квартире и не знал, что, начиная с субботы, чтобы доехать до дачи, в ее окрестностях нужно сделать крюк. Это выяснилось уже тогда, когда такси подъезжало к месту - оказывается, из-за ремонта перекрыли ответвление от шоссе, ведущее к СНТ, и таким образом, нужно было объезжать с другой стороны. Поэтому подполковник отпустил таксиста и решил срезать путь пешком, пройдя метров двести напрямую. Лучше бы Жаров этого не делал: как только он начал идти, то особенно остро почувствовал, что сегодня довольно сильно перебрал. В общем, когда он очнулся, то его сумки нигде не было. Как он ни шарил - ни сразу, ни когда едва рассвело, после короткого тревожного сна в доме, - там в радиусе нескольких десятков метров он не нашел ничего. Пропали и ключи - хорошо, что на такой случай под забором он предусмотрительно оборудовал тайник с кодовым замком...
    Пришлось в восемь утра звонить начальнику. Разбуженный Беляков, хоть и с трудом, но сдержался и не стал ни упрекать, ни отчитывать подполковника - просто распорядился, чтобы начали поиски.
    И вот смартфон нашелся - не прошло и часа.
    Жаров ворвался в бытовку. Старший группы захвата вернул ему аппарат и указал на лежащего на полу таджика:
    - Вот он, товарищ подполковник. Уже признался, говорит, что подобрал на дороге.
    Секретарь ЦК Рабочей компартии без лишних предисловий принялся исступленно месить гастарбайтера ногами:
    - Говори, гаденыш, где сумка? Куда ты ее дел? Где паспорт? Где удостоверение? Где парт...
    И вдруг похолодел. И внезапно прекратил избиение.
    "Где флешка?" - следующий вопрос мысленно задал Жаров уже самому себе.
    За эти месяцы он такое успел нарыть, узнать... и записать туда... На всякий случай одна копия хранилась на даче, другая в московской квартире, третья всегда была при себе. Все, конечно, были зашифрованы. Но вот эту, носимую копию - зашифровал ли он после очередного обновления? Помнится, шесть дней назад, в пятницу, когда подполковник был тут последний раз, в разгар лихорадочной подготовки к важнейшей ежегодной публичной акции, ему позвонили, отвлекли, срочно вызвали - он в спешке выдернул флеш-карту из ридера и поспешно уехал... Вот теперь и мучайся - зашифрована или нет?
    Там же жуть, кошмар... К этому нельзя спокойно относиться... В том числе и по этой причине, кстати, он стал в последнее время злоупотреблять спиртным. Не алкоголизм, конечно... неуемной тяги всё же не было, но... когда появлялся повод, то он уже особо не сдерживался. И, главное, это подвело его именно вчера - получился вот такой финал.
    И если флешка попадет в чужие руки...
    Только бы они первыми не нашли! Впрочем, даже если и найдут, то, очевидно, сразу же вернут сумку со всем содержимым лично ему. Раз он сам уже здесь.
    А если... а если они найдут когда-нибудь потом или где-нибудь еще, и захотят посмотреть, что там записано? И содержимое флешки окажется незашифрованным?
    Это - конец. Это - изобличение в совершении измены. И даже до суда дело не дойдет. Чудовищные пытки, после чего "Устранение" без излишних формальностей - вот что ждет подполковника. Беляков в любом случае не простит "крысовства" - и спишет его с концами, несмотря на всю "ценность" как тайного агента в левом движении.
    Жарова накрыла очередная липкая волна страха - и он с удвоенной силой продолжил "с пристрастием" допрашивать несчастного рабочего.
    - Где? Где сумка? Говори, падаль! - удары сыпались на Рахима один за другим.
    - Не бейте, начальник, всё скажу! - наконец, взмолился тот, извиваясь на полу.
    - Ну! - Жаров взял его за шиворот.
    - Там... я покажу... выбросил у забора...
    - Встать! - отрезал подполковник.
    Рахим попытался подняться и, кусая губы от боли, свалился обратно.
    Бойцы подхватили задержанного под руки и вытащили наружу.
    Подполковник прошипел:
    - Ну, где? В каком направлении?
    Эргашев показал пальцем.
    Поволокли его туда. Жаров пошел следом.
    - Здесь, - простонал Рахим, когда они преодолели около двухсот метров.
    - Где?
    - Оставил сумку здесь. Взял только деньги и телефон.
    - Где она? Где кошелек?
    - Кошелек бросил в сторону. Туда, - он показал.
    В том направлении разбрелась часть бойцов, а остальные вместе с Жаровым стали искать у забора сумку. Не прошло и минуты, как кошелек нашелся и возвращен владельцу. Правда, без наличных денег, но хотя бы со всеми карточками.
    - А сумка? Где сумка? - заорал подполковник, нависая над Рахимом.
    - Тут выбросил. Клянусь, тут!
    Борсетка так и не нашлась. Обыскали уже всё вокруг, но безрезультатно.
    - Нету ее тут. Так где же она? Где? - Жаров размахнулся и изо всех сил ударил Рахима по лицу.
    - Не знаю, не знаю, не бейте, пожалуйста, ради Аллаха! Простите! Простите! - всхлипывал рабочий, сплевывая кровь.
    Так... Проклятье... Всё ясно... Сумку подобрал кто-то другой. Скорее всего, кто-то из соплеменников этого...
    Впрочем, шмон всех бытовок не дал ничего. У пятерых гастарбайтеров обнаружили гашиш, еще у семерых - радикальную литературу. Но того, что искали, не было нигде.
    На Эргашева и тех, у кого нашли дурман для тела и разума, надели наручники, запихнули их в служебный автобус и повезли в Москву.
    Техслужба доложила, что каких-либо электронных "следов" удостоверение Жарова с момента исчезновения не оставляло. Никто из тех, за кем установлен гласный и негласный надзор, в этой местности не "светил" устройствами связи, платежными картами и лицами перед камерами наблюдения.
    Собака след не взяла. Да и следов тут уже много - утром туда-сюда прошли люди, каждый по своему маршруту.
    Провести обыски на близлежащих дачах и в квартирах заселенных домов нового квартала? Если б знать точно... Ну, хотя бы сузить круг... А везде сразу - нереально. Для такого поголовного шмона оснований нет, так вообще не принято - нельзя совсем без наводок, по произволу. Там жилища "приличных" здешних обывателей, а не бытовки, напичканные всякими пришлыми. Визга будет на всю Россию и зарубежье. А кому оно надо? И ради чего? Конечно, если бы начальство знало, что еще исчезло, помимо личных документов сотрудника, то это совсем другое дело. Но ему-то и не полагается знать... И, следовательно, с его точки зрения это отнюдь не было вопросом жизни и смерти. Овчинка выделки не стоит. Ну, ... - именно такое универсальное понятие употребляют все военнослужащие, для них нет слов "потерял" или "украли" - работничек свои драгоценные "ксивы". Неприятно, конечно, - но не фатально. Новые выдадут.
    Воришку поймали сразу же. И даже еще целую банду из двенадцати матерых экстремистов, наркоторговцев и террористов "приняли". А, возможно, они - еще и саудовские или эрдогановские шпионы, теракты против москвичей готовили. Кстати, а почему двенадцати? Тринадцати же: этот позарившийся на чужое баран из Нурека заодно с ними... В общем, следствие всё выяснит, а суд вынесет приговор. В закрытом режиме.
    Что касается лично Жарова, то можно уже сделать неутешительный для него вывод. Борсетка с паспортом, партбилетом, служебным удостоверением... и картой памяти куда-то испарилась. Отыскать того, кто ей "приделал ноги", по горячим следам не удалось - и уже не представляется возможным. Остается уповать на то, что ничего из утерянного нигде и никогда больше не всплывет.
    
    * * *
    
    Мытищи
    3 мая 2019 года
    
    Иван открыл дверь и вошел в квартиру-студию на седьмом этаже. Только что в гипермаркете он купил новые кроссовки. Старые же и драные, в которых Смирнов ходил туда-сюда по окрестностям в ту бурную ночь, он выкинул в мусорный контейнер.
    Вчера утром тут было неспокойно - внезапно... хотя для Ивана отнюдь не внезапно... приперлось довольно большое количество народа в камуфляже и штатском. Вернее, не сюда, в жилой квартал, а на стройку, в сектор, где жили гастарбайтеры. Около десятка рабочих, по виду, выходцев из Средней Азии, куда-то увезли закованными в наручники, и до сих пор они, очевидно, не вернулись.
    Из окна тогда было видно не всё, но кое-что разглядеть удалось. Среди штатских, помнится, промелькнул рослый человек, в куртке с высоким стоячим воротником и кепке - складывалось впечатление, что он пытался, насколько возможно, спрятать лицо. Смирнов наверняка не мог поклясться, что это и есть Жаров, но при этом было очевидно, что он будет здесь что-то или кого-то искать вместе с сослуживцами. В любом случае, это происходило на некотором отдалении, и Иван никак себя не проявил, ничего не пытался снимать из окна, да и нечем было - и вообще из жилища не выходил, пока, наконец, после обеда гости не убрались и всё здесь не успокоилось.
    Вечером в некоторых ориентированных на спецслужбы телеграм-каналах, а следом и в СМИ промелькнули новости, что в Мытищах раскрыли очередную террористическую ячейку, члены которой планировали взрывы в Москве.
    Когда стали надвигаться сумерки, Иван сходил в магазин и среди прочего купил фольгу для выпекания. С куском этой фольги, а также с удостоверением Жарова, по-прежнему остававшимся запечатанным в наскоро подобранный на свалке металлический лист, Смирнов отправился в близлежащий лесок - разумеется, оставив телефон дома. Сейчас он использовал обычный кнопочный аппарат, а основной гаджет - сломанный смартфон - предстояло отвезти в Москву в фирменную мастерскую.
    В лесу Иван, оглядевшись по сторонам, вытащил поклажу из пакета, осторожно с усилием развернул металлический лист, достал удостоверение, еще раз внимательно его рассмотрел - и завернул уже в фольгу. Металлический лист он протер влажной салфеткой и оставил там же, как обычный мусор. Уже налегке, с удостоверением, плотно упакованным в фольгу и спрятанным в кармане куртки, он вернулся домой.
    Хотя никто из силовиков больше здесь не появлялся, видно было, как напуганы рабочие, как они стараются уйти от ответа, если их попытаться остановить и расспросить о случившемся...
    Итак, сейчас кроссовки выброшены, "ксива" упакована безопасным способом - можно, наконец, глянуть, что записано на карте памяти.
    Иван достал один из двух своих ноутбуков - древней модели. На всякий случай он открутил винты, снял крышку и вынул из компьютера модули беспроводной связи.
    Наконец, Смирнов включил компьютер. Через несколько минут он загрузился и был готов к работе. Заметно волнуясь, Иван достал карту памяти и вставил ее в разъем.
    Носитель определился нормально. Ненадолго запустилась программа поиска вирусов - таковых в итоге не обнаружилось.
    В проводнике открылось содержимое съемного дисковода - несколько сотен файлов в формате 3GP, обычно применяющемся для записи речи. Как свидетельствовали их автоматически сгенерированные имена и системные свойства, аудиозаписи охватывали период ровно в восемь месяцев - с 26 августа 2018 года по 25 апреля 2019-го.
    Смирнов скопировал все файлы на жесткий диск и загрузил в проигрыватель. Программа несколько минут "думала" и, наконец, сформировала плейлист. Оказалось, что суммарная продолжительность записей - 167 с небольшим часов, или почти семь суток.
    Весь день Иван занимался тем, что наугад выбирал файлы, запускал их воспроизведение и прослушивал через гарнитуру, ставя ползунок на той или иной точке.
    Процесс захватывал. Время летело незаметно. Наверное, редко когда ему было так интересно... и в то же время жутковато, как сейчас.
    Очевидно, систему подслушивания настроили так, что запись шла, когда кто-то говорил, - там не фиксировались длительные паузы, сплошное молчание. Это были беседы один на один с отдельно взятыми людьми по самым различным поводам, доклады, раздача инструкций, рабочие совещания с участием нескольких человек, телефонные переговоры, где слышно, конечно, только одну сторону.
    Практически у всех на этих записях голоса были мужские. Иногда там мелькал вроде бы знакомый голос Жарова - чтобы в этом убедиться окончательно, Смирнов включил компьютер, подключенный к интернету, и просмотрел ролики с его публичными выступлениями и интервью. Судя по контексту, "крот" регулярно отчитывался перед руководителем. Именно голос этого начальника, к которому собеседники обращались чаще всего по уставу - "товарищ генерал армии", но иногда и просто по имени-отчеству - "Андрей Валерьевич", был слышен подавляющую часть времени.
    Как было известно, структуру, борющуюся с радикальной политической оппозицией и инакомыслием в России, возглавляет генерал армии Андрей Валерьевич Беляков. Очевидно, это он в основном и присутствовал на записях.
    Там, впрочем, были не только чисто рабочие моменты. Попадались и особо доверительные разговоры, касающиеся воспоминаний о поворотных исторических моментах, о закулисном устройстве нынешней власти, о планах, которые так называемая элита уготовила народам... А в качестве иллюстраций иногда даже воспроизводились какие-то архивные аудиозаписи - совещаний или конфиденциальных встреч с другими людьми. Такие разговоры Беляков вел с тем, кто называл его "папой". Очевидно, взрослый сын. По имени Владислав. Владик. Сослуживец по комитету, уже в звании генерала, заместитель начальника, "правая рука". Но разве так можно по закону? Хотя какой закон? Смешно даже... Дворянские династии, как они есть...
    По всей видимости, "жучок" установлен в рабочем кабинете Белякова. Невероятно! А кем, кстати? Жаровым - раз записи оказались у него? Скорее всего, так. Значит, он - "засланный казачок", разведчик "красных" в логове врага?.. Да нет, нелогично, не сходится... Быть может, он состоит во внутриведомственной группировке, ведущей аппаратную войну? Тоже маловероятно.
    Надо, конечно, прослушать всё до конца и внимательно впредь наблюдать за данным деятелем, уже с достоверным знанием того, что это - самый настоящий "крот".
    Вероятнее всего, размышлял Смирнов, этот Жаров пустился в дерзкую авантюру в одиночку, исходя из каких-то сугубо личных соображений - например, из любопытства, из уязвленного самолюбия... гадать можно бесконечно. Нет, он однозначно не "наш", не "разведчик". Из совокупности всего, что про этого функционера говорилось в оппозиционных кругах, правда, безо всяких доказательств, вывод можно было сделать точно не в его пользу. Более того - вывод сей полностью подтверждался содержанием рабочих бесед Жарова с Беляковым.
    Как бы то ни было, выходило так, что вот эта крошечная флешка потенциально способна в корне поменять стратегию коммунистов. Даровать им совершенно новое качество. В руках у Смирнова - самое настоящее "чудо-оружие", бомба, способная разом подорвать все устои, разрушить все балансы - в этом он убеждался всё сильнее по мере того как "погружался в тему".
    Но... судя по содержанию записей, железные... "шары" наличествовали только лишь у классовых врагов - у нынешних господ. Но ни в коей мере не у оппозиции - и неважно, системной или несистемной. И, следовательно, нужна ли эта "бомба" нынешним коммунистам? Нужна ли им вообще безраздельная власть в государстве? Нужен ли им справедливый социальный строй - для всего народа, а не кучки "избранных"? Хотя бы как уже было, при СССР... Вопрос, на который Иван не мог найти однозначного ответа.
    Уже давно стемнело, а Смирнов начисто забыл об обеде... обо всем на свете, кроме своего нового занятия... И, без остатка поглощенный им, вслушивался и вслушивался в разговоры, запечатленные на флешке одного из лидеров радикальной коммунистической оппозиции - и по совместительству офицера КОКСа.
    
    * * *
    
    Жодино
    4 октября 1980 года
    
    В частном доме на окраине, близ шоссе Минск - Москва, находились несколько мужчин. Кто-то расположился на диване, кто-то сидел за столом, допивая чай с сушками.
    Из портативного радиоприемника раздался сигнал - череда тональных звуков.
    Люди встрепенулись.
    - Едет к нам. Боевая тревога, - деловито сказал старший. - Спокойно, без суеты. Мы отрабатывали не раз. Не подведите... Андрюша, - обратился к самому молодому, - Вся надежда на тебя. Сделай это. Будущее всего мира в твоих руках. Давай, счет идет на минуты. Удачи! Сделай это в любом случае - но, конечно, постарайся выжить и уцелеть!
    - Спасибо, Владислав Степанович! Не подведу! - пылко ответил молодой человек.
    Обнялись на прощание.
    Андрей и его напарник сексот Николай - местный водитель, передовик производства, - добежали до самосвала ГАЗ с картошкой. Андрей сел за руль, а Николай - на сиденье справа. Немедля тронулись и, проехав несколько километров в направлении Минска, увидели на обочине МАЗ. Водитель стоял рядом и курил.
    Андрей просигналил. Водитель обернулся, выкинул папиросу, приветственно махнул рукой и вскочил к себе в кабину.
    Через две минуты приемник в кабине ГАЗа издал новый сигнал.
    - Приближается. Поехали, - сказал Андрей и дал три коротких гудка. Водитель МАЗа тотчас завел машину, вырулил на проезжую часть и начал движение.
    Вслед за ним тронулся и ГАЗ.
    - Коли', - коротко приказал Андрей.
    Николай достал из аптечки шприц, уже наполненный специальным анальгетиком, способным быстро и эффективно снимать острую боль, но не влияющим на реакцию и ясность ума. Сделал лезвием разрез в брюках Андрея в районе бедра, воткнул иглу в ногу и довел поршень до упора. Потом сам расстегнул куртку и рубашку, взял второй такой же шприц и уколол себя в плечо. Оба шприца выкинул за окно, снова застегнулся.
    Спустя семь минут раздался новый многотональный сигнал.
    Шедший впереди МАЗ снизил скорость.
    - Ну... была ни была, - прошептал старший лейтенант государственной безопасности Андрей Беляков и вывернул руль влево.
    
    * * *
    
    Вена
    28 февраля 1985 года
    
    - Господа, я рад приветствовать всех вас здесь, на площадке Международного Института прикладного системного анализа, - сказал, открывая заседание, советский ученый Дзермен Гвишианов. - Позвольте мне сразу доложить вам, что подготовка к преобразованиям завершена, и перемены начнутся буквально через несколько дней.
    - Мы рады слышать это, - откликнулся заместитель начальника Центра специальных операций ЦРУ Уильям Бутчер, представитель одной из самых могущественных олигархических семей США. - Наши многолетние совместные усилия приносят плоды. Я так понимаю, совсем скоро власть в России в полном объеме обретут те, для кого естественным является возвращение в лоно мировой цивилизации.
    - Да, мистер Бутчер, - отозвался Евгений Маков, один из наиболее влиятельных функционеров в советской академической, дипломатической и "лубянской" среде. - Именно так. Раз у нас жестко централизованный аппарат управления, а верховные полномочия предельно персонифицированы, то не будет преувеличением сказать, что наш Орден в шаге от получения безраздельной власти в стране. Актуальная повестка сейчас такова - социалистическая система себя изжила. Значит, мы должны приступить к ее планомерной ликвидации. Принудительной и насильственной.
    - Надежны ли ваши позиции? - спросил Бутчер. - Не будет ли сбоя?
    - На этот вопрос ответит наш главный управляющий по вопросам безопасности и специальных операций генерал-полковник Владислав Волин, он же донесет до вас все подробности плана трансформации, за исключением узкоспециальных аспектов вроде экономики и идеологии, передаю ему слово, - сказал Маков.
    - Благодарю, Евгений Македонович... Нет, сбоя не будет, всё просчитано, все рычаги в наших руках, - отчеканил Волин. - Вплоть до того, что мы властны уже над физической жизнью и смертью каждого советского человека, сколь бы высокий пост он ни занимал. Мы создали эффективный механизм Устранения тех, кто мешает нам, - разумеется, если целесообразно именно это, если затруднительно или недостаточно убрать их просто в кадровом смысле. Уже навсегда ушли сотни человек на самых различных уровнях. Те, кто должен был освободить ключевые места для наших, но мог покинуть свою должность лишь вперед ногами. Те, кого хотели назначить, причем с дальнейшей перспективой, на критически важные посты, но это для нас было абсолютно неприемлемо. Те, хоть и немногие, кто слишком близко подобрался, не ставя даже такой цели, случайно, к нашим делам и чье посвящение в Орден было признано нецелесообразным. Мы сейчас с легкостью можем подвергнуть Устранению любого, причем в требуемое время, с точностью до дня, чтобы подгадать с продвижением наших людей на нужные посты. Многие из тех, кто охраняет и лечит высших партийных и государственных деятелей, - наши люди. Я со своей командой отвечаю за насильственные Устранения, причем ни в коем случае не выглядящие как убийства, а мой Брат Евгений Янович Щазов, также со своей командой, - за медицинские, естественные.
    - Браво! - вставил реплику Роберто Печчеи, полпред Римского клуба и сын его покойного основателя Аурелио Печчеи. - Это просто восхитительно! Прямо как у нас в Италии! - с широкой улыбкой добавил он.
    - Спасибо, - поблагодарил Волин. - Небольшое уточнение: мафия всё же устраняет тех, кто стоит у нее на пути, явно и порой даже излишне демонстративно. А у нас Устранения, пока мы еще не у руля, проходят тихо и естественно, безо всяких подозрений. И лишь с того момента, когда мы окончательно сломаем старую систему и учредим новое государство, начнем совершать Устранения в том числе открыто - показывая всем нашу власть. Но это не столь важно на самом деле... Как видите, мы не сидим сложа руки и преисполнены решимости добиться интеграции элит великих цивилизаций во имя всеобщего гармоничного управления этой планетой. Мы, напомню, идем в большой мир не с пустыми руками. У нас одна из ведущих экономик мира. У нас самая мощная армия с оружием, способным уничтожить человеческую цивилизацию в ее нынешнем виде. И, самое главное, мы закрываем коммунистический проект раз и навсегда. Да, мы, и только мы можем его закрыть - как родоначальники практической тенденции, реализация которой за эти десятилетия фактически подняла всю Землю на дыбы. Если коммунизм умрет от своей же собственной руки, в своем ядре, на уровне высшего руководства СССР, то он уже никогда не возродится, потому что всем всё будет очевидно, его авторитет обнулится, он станет маргинализирован навсегда. Мы в этом смысле разоружаемся перед вами - в обмен на новое качество жизни нашей элиты, молодой элиты, которой окончательно только еще предстоит сформироваться, и в обмен на интеграцию нашей элиты в глобальную. Это, напоминаю, краеугольный камень фундаментальной договоренности, которую с нашей стороны заключал Сам Экселенц, вечная Ему память. Рассчитываем, что сейчас, когда фаза предварительной подготовки завершается и стартует фаза активных преобразований, вы все от имени элит, которые представляете, подтвердите это. Чтобы не было, в случае чего, недомолвок и недопонимания. Сами понимаете, вопрос предельно серьезен.
    - Да, учитывая эти факторы, мы вас ждем - с вашими ресурсами и вашей мощью, - сказал Бутчер.
    - Безусловно, - подтвердил американский политолог Збигнев Бжезинский.
    - По-другому и быть не может, - вставил реплику сооснователь движения "Врачи мира за предотвращение ядерной войны" Бернард Лаун.
    - Да, все договоренности, безусловно, в силе, - ответил британский ученый лорд Соломон Цукерман.
    - Подтверждаем, - коротко произнес Макджордж Банди, бывший советник президентов Кеннеди и Джонсона по национальной безопасности.
    Ряд участников совещания, представляющие англосаксонские финансовые круги, выразили столь же единодушное мнение.
    - Благодарю вас, - сказал Волин. - Это очень важно для нас, для тех, кто стоит за нами, для тех, кого мы направляем в качестве активно формирующегося сейчас правящего класса. В Москве я расскажу об этом эпохальном заседании, оно, уверен, воодушевит всех накануне предстоящих грандиозных свершений.
    - Вы всё же уверены, что у вас получится сменить режим на фундаментальном уровне? - спросил Печчеи. - Вы извините, конечно, что спрашиваю, но устранять отдельных конкретных лиц, это, конечно, хорошо, а справится ли ваш механизм с Устранением целого социального строя?
    - Вы имеете полное право знать, не извиняйтесь, - ответил Волин. - Мы заверяем вас, что всё под контролем. Вкратце расскажу. На самом деле социальная основа смены строя у нас есть. Как вы знаете, в основе социалистического режима лежит принцип всеобщего интереса. Все значимые активы сообща принадлежат всем, и все с этого что-то имеют. Ну, там, бесплатное жилье, социальное обеспечение, стабильный уровень цен. Но очень многие, к счастью, не приемлют этого подхода. Им нужна - и это совершенно оправданно - реализация сугубо частного, эгоистического интереса. Пусть и за счет других. И мы аккуратно подвели народное хозяйство именно под это. Нам удалось похоронить проект всесоюзной системы управления экономикой, который в свое время пытался продвинуть излишне идейный академик Виктор Глушков. Сорвать его было совсем нетрудно, к тому же и вы очень помогли статьей "Перфокарта управляет Кремлем". Этот крайне опасный проект, как мы проанализировали и своими силами, и подтвердили здесь, в венском институте, скрепил бы единое хозяйство в целостную структуру, управляемую быстро и максимально эффективно, исходя из всеобщего блага. Мы же, напротив, поспособствовали тому, чтобы расшатать систему управления, внедрить туда как можно больше рыночных и квазирыночных механизмов на всех уровнях - а это как раз и ведет к размыванию всеобщего интереса, каждый начинает тянуть одеяло на себя, причем по нарастающей.
    - Отлично, - сказал лорд Цукерман. - Как ученый я просто восхищен. И, главное, выглядит абсолютно естественным: система постоянно усложняется, и нерыночные механизмы уже как бы не справляются с регулированием.
    - Именно так. И вот на почве всего этого как раз начинают проявляться, расти везде очаги новой скрытой экономики. Помимо неофициальных, в обход плановых органов, каналов снабжения и сбыта легальных предприятий, этот уклад всё больше и больше представлен теневыми производственными и сбытовыми активами. То есть это уже чисто рыночный, но пока еще подпольный хозяйственный оборот. Этот теневой механизм по-своему расшивает накапливающиеся затруднения в официальной экономике. Удовлетворяет "с черного хода" потребительский спрос, на который она в должной мере не реагирует. Задействует имеющиеся основные и оборотные средства и даже рабочую силу для производства товаров, реализуемых по неофициальным каналам. Этот теневой механизм, а, по сути, теневой частный капитал, начинает осознавать себя как самостоятельную разумную силу, претендующую на достойное место. Вступает во взаимовыгодный контакт с чиновничеством, с хозяйственными руководителями. Так реализуется представительство интересов этого сектора во власти, и сама власть, в свою очередь, также становится неотъемлемой частью этого уклада, ее представители также жаждут обрести свой кусок. Представьте человека, поставленного управлять огромными ресурсами, лично ему не принадлежащими. Какая у него мотивация по отношению к предмету его деятельности - если он, конечно, психически нормален? Вот все эти факторы и дают полное основание говорить, что социализм постепенно разъедается сам по себе, отравляет себя.
    - То есть, вы хотите сказать, что реставрация рыночных отношений и ликвидация красного проекта в любом случае неизбежна? - спросил Лаун.
    - В том-то и проблема, что нет! Очаги теневой экономики, административной коррупции и вообще весь этот уклад, который олицетворяет неофициальную, ориентированную не на всеобщий, а не частный интерес различного рода, в принципе не может консолидироваться явным образом в масштабе всей страны. Сам по себе, по своей инициативе, он на такое не способен. К тому же за десятилетия Советской власти коммунисты сумели взрастить бесчисленное скопище фанатиков, для которых именно это всеобщее благо стоит на первом месте, которые воспринимают себя как часть этого... общинного, муравьиного уклада. Политическая, экономическая, социальная система, господствующий менталитет - несмотря ни на что, всё еще неимоверно крепки. Советский строй сформировался, пережил чудовищные штормы, закостенел и фактически вышел на режим гарантированного стабильного самоподдержания. Он воспроизводит этих фанатиков, как тараканов, ими напичкана вся система власти, все учреждения сверху донизу, и их гораздо больше, чем тех, кто нацелен на частный интерес. И официально пока еще провозглашаемые идеологические и политические нормы - всецело на их стороне. Поэтому само по себе ничего не сложится - альтернативный уклад в экономике и аппарате будет просто вяло паразитировать на всеобщем благе, а само советское государство в целом будет шагать по направлению к чертовому коммунизму. Пока вы действительно не загнетесь от очередного кризиса, и чернь где-нибудь в ключевых странах не захватит власть. А тогда - лавинообразный процесс, и всё. Прямо по Марксу.
    - Это серьезно тревожит нас еще с семнадцатого года... А после окончания Второй мировой обернулось самым настоящим дамокловым мечом, - сказал Банди. - И долгие десятилетия оставалось для моей страны главной угрозой национальной безопасности. И вот, наконец, нашими общими усилиями тучи рассеиваются!
    - Именно поэтому мы решили, что надо действовать - целенаправленно, насильственно, с кровью взламывать эту закостеневшую систему. Если мы пустим всё на самотёк, если даже высшие посты будут занимать полутрупы и коматозники вроде Черненко, всё равно советская система будет демонстрировать должную устойчивость. И если ей не мешать, то мировой капитализм рано или поздно сколлапсирует, и этот плод упадет в руки кремлевских старцев. Еще несколько лет - и будет поздно. Вы это тоже прекрасно знаете, на предыдущих заседаниях здесь мы взвешивали все риски. Именно поэтому мы решили действовать без промедления - фактически, волевым решением сняв социализм с мировой повестки дня, протянуть вам руку помощи. Чтобы, спася вас, спасти и наше собственное будущее, наши перспективы обретения Эдема.
    - Мы ценим это, мистер Волин! - сказал Банди. - Браво!
    - В свое время мы поняли, что если ничего не делать, то социализм победит. Именно осознав, что сам по себе описанный мною теневой уклад не способен сорганизоваться на уровне всей страны, мы и решили сформировать авангард, который будет, в том числе, выражать объективные устремления теневиков, пусть даже большинство их пока о нас и не подозревает. Наш Орден, который основал Сам Экселенц, вдохновленный идеями Своего финского наставника, стал той разумной силой, которая выражает интересы всех этих действующих лиц и структур, разлагающих социализм своим частным интересом. Системным оператором, который направляет их, организует и координирует. Который уже через несколько лет дарует им новое качество бытия! Конечно, не все они добьются этого, но многие. Эта сила, этот оператор - мы, наш Орден. Союз тех интеллектуалов, управленцев и рыцарей тайных операций, кто выбрал для себя лично, для своей страны и всего мира развитие в верном направлении. Нас тысячи, и мы в основном - на самых ключевых постах: в партии, в госаппарате, в экономике, в науке, в культуре, в средствах массовой информации, в армии, милиции и КГБ. Свое ведомство я, кстати, полагаю важнейшим - хотя бы по той причине, что только эта структура может предоставить необходимые нам инструменты. Не просто так значительная часть высших кругов Ордена - выходцы именно из Комитета. Конечно же, это не означает, что КГБ идет к власти - напротив, это мы, сплоченный коллектив выходцев из различных организаций, вовсю используем Комитет для наших целей.
    - Приятно осознавать, что эта зловещая спецслужба на самом деле действует в наших общих интересах, - с улыбкой сказал Печчеи.
    - Да, это так, заверяю как генерал-полковник КГБ! - ответил Волин. - То, что таких, как мы, и там меньшинство, ровно ни о чем не говорит. Важно не количественное соотношение, а то, у кого реальное влияние, кто способен осуществить кардинальные преобразования. Большинство наших чекистских служак по-прежнему честно борются со всякими шпионами и диссидентами, вынюхивают что-то в вашем мире. И даже представить себе не могут, что те, кто кровно заинтересован в сворачивании, в закрытии проекта "СССР", уже на ключевых постах - и готовы к решающему броску!
    - Хорошо, если так, - брюзгливо произнес Бжезинский.
    - Заверяю вас, это так! У нас всё под контролем. Мы ткали эту сеть много лет - а зачатки, прототипы ее создавались еще до учреждения Ордена как такового. Я вам говорил про взращенных за эти десятилетия поколения фанатиков, для которых всеобщее важнее личного. Они и олицетворяют Советскую власть, они и олицетворяют тот социалистический строй, который, казалось бы, уже победил окончательно. Но у них есть небольшая проблема. И эта проблема - мы. Орден. Мы хотим, чтобы всё стало по-прежнему, - так, как было до этого безумного октября семнадцатого года, когда каким-то невероятным ухищрением истории, огромным везением Ленина всё встало с ног на голову. И пусть этих фанатиков, этих последышей мумифицированного вождя, сейчас много. Но они - слепы, они не знают, кто из окружающих их влиятельных людей искренен, а кто - под прикрытием. Они не знают и не могут знать, кто на самом деле наш, кто выполняет наши команды. До поры до времени такой человек может кричать "ура", "долой империализм", "слава КПСС" - и кричать гораздо громче, нежели искренний и идейный. Но только до поры до времени. Мы-то как раз не слепы, и мы прекрасно видим, кто наш, а кто нет. И у нас есть План, у нас есть стремление, у нас есть интерес. Мы обладаем частной субъектностью и разумностью - а значит, мы заведомо превосходим их - существ с муравьиными инстинктами. А значит - мы их сокрушим, мы их раздавим, мы их втопчем в грязь, мы отнимем у них власть и собственность.
    - Честно говоря, даже не верится, что этот исторический рубеж сейчас будет взят, - сказал Печчеи. - Жаль, отец не дожил...
    - Будет взят. То, что не сделали отцы, сделаем мы, а то, что не сделаем мы, сделают наши дети. Мы, разумные люди в Союзе, всегда хотели быть в единой семье глобальных вершителей, и мы в нее войдем, - уверенно сказал Волин.
    Никто ему не ответил, и генерал продолжал:
    - Наши ученые, наши системщики, руководствуясь, конечно, и идеями, рожденными здесь, общими усилиями разработали детальный план комплексного целенаправленного демонтажа советского режима. Это совокупность взаимно обусловленных последовательных действий, рассчитанных на несколько лет. Да, не более чем на несколько лет - надо спешить, надо постоянно наступать и теснить, чтобы не дать даже теоретического шанса гипотетическим противникам опомниться, сорганизоваться и устроить противодействие. В нашем плане много самоподдерживающихся, взаимно усиливающихся процессов, много операций под чужими флагами. В самом начале будет всё по-прежнему, за исключением одного - на всех уровнях будут провозглашать необходимость перемен, преобразований. С использованием всех рычагов власти, обусловленных нашим контролем за высшим постом в стране, начнется тотальное перетряхивание кадров, причем полностью легитимное. Принципиальная динамическая схема процесса такова - по мере развития событий массы будут жить всё хуже и хуже во всех аспектах, но параллельно их всё более настойчиво и открыто станут убеждать в том, что старая система окончательно сгнила. Что ее нужно как можно скорее заменить на новую. Как на благополучном и богатом Западе. И тогда у всех якобы останутся и базовые социальные гарантии, и появится возможность процветать, как у персонажей глянцевых журналов. Будут всё смелее и смелее поливаться грязью базовые социалистические принципы и ценности - как несостоятельные и преступные. Будет целенаправленно расшатываться социалистическая экономика, с изъятием ресурсов в распоряжение частных центров накопления. Всё это поможет сформировать зачатки нового класса собственников. Пойдет социальное расслоение. И чем сильнее будет проявляться управляемый нами процесс, выдаваемый за всеобщий развал и хаос, тем больше будет подогреваться антипатия масс в отношении консерваторов, которых назначат ответственными за весь негатив прошлого и настоящего. Разумеется, большинство из тех, кто будет играть роль этих мальчиков для битья, полностью нами контролируемы. А остальные, вся эта номенклатурная массовка, которая не в "обойме", будет до поры до времени использоваться вслепую - и тоже служить громоотводом. Если же кто-то из них захочет сам погреть руки - пусть, так даже лучше. На определенном этапе, где-то в середине пути, в недрах элиты произойдет режиссируемый и пропагандируемый откол ее новой части, которая провозгласит ориентацию на более смелые преобразования. Мы организуем внутриэлитное противостояние на публику, по итогам которого, на фоне управляемого усугубляющегося коллапса и сноса прежней модели, консерваторы послушно уступят этим упомянутым новаторам. В общем, при реализации этого грандиозного плана маски будут сниматься не сразу - но по мере последовательного продвижения они будут отбрасываться бескомпромиссно, лишая противника всякой воли к сопротивлению. Главная наша мишень - коммунистическая идея, социализм как общество всеобщего социального равенства и искренние сторонники этой идеи и этой модели. Для более подробного освещения темы теперь позвольте дать слово моему Брату, который будет отвечать за идеологию процесса, - Александру Николаевичу Яковлеву.
    - Спасибо, Владислав Степанович, - сказал Яковлев. - Если говорить в общих чертах, то стоит задача не только ликвидации социализма как такового, но и вообще упразднения идеи борьбы за свободу для масс, для низов. В самом начале мы пойдем по примерно тому же пути, по которому пошли чехи в 1968-м. То есть будем настаивать на том, что социализм должен быть гуманным, что никакие великие свершения не стоят и слезинки ребенка. И примемся развенчивать авторитетов - последовательно, по очереди. Первой мишенью станет, конечно же, Сталин. Блаженный Черненко в перерывах между обмороками вынашивает идею дезавуирования хрущевского доклада, реабилитации Сталина к маю 85-го. Но у него это не получится, он до сорокалетия Победы не доживет. Наша задача как раз - довести до конца тот процесс, который не довел до конца Хрущев и остановил Брежнев. Подойти к этому вопросу не исходя из сиюминутных конъюнктурных соображений, по-хрущевски, а системно, с посылом, - что преступен не только Сталин, но и вся созданная им система, и что, несмотря на то, что сейчас таких эксцессов уже давно нет, от этого клейма режиму уже не отмыться никогда. И по авторитету Сталина, по сталинизму мы первоначально ударим авторитетом Ленина... да, Ленина. Чтобы начать взламывать лед, нужно апеллировать поначалу к нему, а потом процесс пойдет и будет самоускоряющимся. Возврат к старым дореволюционным порядкам будет обряжаться первоначально в одежды возврата к истинному, чистому пониманию социализма, к гуманности, к даже большей революционности, если хотите. Иначе никак нельзя - мы же не можем в открытую провозгласить с самого начала, что для нас идеал - Российская Империя времен Николая Второго! Потом настанет черед и Ленина. По его авторитету мы ударим Плехановым и социал-демократией. А потом либерализмом и "нравственным социализмом" будем бить по революционаризму вообще. Конечная цель - будем откровенны, это царистский стиль новой власти и легитимизация нового дворянства, это естественный и объяснимый выбор.
    - Очень хорошо, - вставил лорд Цукерман.
    - У рабочих же масс власть можно отобрать только через гласность - и в то же время, как это ни парадоксально, через тоталитарную партийную дисциплину - вопрос в том, кто устанавливает правила этой дисциплины, кто на самом верху. А там будем мы, и мы сделаем так, что механизмы тоталитаризма будут уничтожать сам тоталитаризм, - продолжал Яковлев. - На первых порах, в первые годы мы, естественно, будем прикрываться интересами совершенствования социализма, обращения его лицом к человеку. Издадим десятки ныне запрещенных книг, убеждающих в преступной сущности системы. Снимем по обновленным обязательным канонам, под видом творческой свободы и воплощения свежих идей, огромное количество новых фильмов. Убеждающих самим своим фоном, что всё вокруг гниет и полным ходом идет к краху. Все творческие продукты и материалы СМИ будут побуждать население нравственно деградировать, вызывать чувство апатии и безнадежной тревоги. Пропагандировать абсолютный эгоизм, вражду всех против всех, растащиловку. Маргинализировать само понятие труда, особенно труда на всеобщее благо. Демонизировать, разумеется, участие СССР в афганских делах, выставлять армию преступной помойкой. Всё это будет в кино, в литературе, в печати, на телевидении - в комплексе. Мы полномасштабно применим все за десятилетия наработанные нами против вас, но лежащие пока под сукном секретные эффективнейшие приемы и методики информационной и психологической войны. Мы выпустим в эфир целый сонм целителей и шарлатанов, чтобы народ охватил массовый психоз и безоговорочное отрицание рационального мышления. Мы будем вдалбливать мысль о несостоятельности существующей общественной системы, сначала в пользу ее коррекции в сторону истинного социализма, а потом и отбрасывания ее прочь, с заменой на доминирование частной собственности. Ибо только она наиболее эффективна, только она гарантирует свободу личности. Когда собственность якобы у всех, когда блага, по праву положенные хозяину, сваливаются всем сразу без разбора, то это не что иное как паразитизм, это принципиально недопустимо. Люди, у которых нет частной собственности, которые жестко встроены в государственную экономику, по определению несвободны, они все винтики машины, нуждающиеся в социальном маслице. Да, и при капитализме далеко не всем гарантируется частная собственность, ибо еще Маркс верно говорил, что необходимое условие существования ее - отсутствие таковой у девяти десятых населения. Но это и правильно - тот, кто не способен владеть частной собственностью, не вправе рассчитывать на свободу, он обязан быть винтиком в машине частного владельца и проводить в жизнь его волю. Так и формируется нормальное иерархическое общество. И наша задача - идеологически обосновать этот механизм грядущей депаразитизации. Для лишения всех людей незаслуженно гарантированного статуса коллективных хозяев мы будет апеллировать к индивидуальному интересу Хозяина На Своей Земле, проще говоря, свободного крестьянина. Поднимем наработки наших выдающихся ученых Чаянова и Кондратьева - не мне вам напоминать о них, вы все, конечно, знаете, что такое кондратьевские циклы. На самом деле мы, безусловно, будем иметь в виду лишь интересы частных кланов, которым будут принадлежать в дальнейшем созданные общим трудом богатства, а не интересы каких-то отдельных жалких землепашцев. Тем более что их вообще в перспективе не будет, их поглотят крупные частные агропредприятия, которыми будут владеть упомянутые кланы. Но как пропагандистский пример, как пропагандистское прикрытие будет вытащен именно этот образ... Спасибо за внимание, господа!
    - Прекрасно! - сказал Бутчер. - У ваших мозговых центров действительно огромный интеллектуальный потенциал. Снимаю шляпу!
    - Спасибо за высокую оценку, - ответил Волин. - А сейчас выступят те, кто будет продвигать переход к рыночной экономике. Это Станислав Шаталов, Егор Соломянский и Анатолий Чубайс. Даю слово вам всем, распределите доклад между собой.
    - Благодарю, Владислав Степанович, - начал Шаталов. - Александр Николаевич только что прекрасно высказался, готов подписаться под каждым его словом. Перед нами стоит грандиозная задача управляемого демонтажа планового левиафана, этой командно-административной системы. Ради великой миссии, заключающейся в возвращении страны на общецивилизационный путь развития, который основывается на рыночной экономике и частной собственности. В эту частную собственность будет главным образом преобразовано всё то, что ныне является так называемой общественной, или социалистической собственностью - созданной за советский период трудом всего населения, с которой оно вовсю получает всякие социальные блага помимо зарплаты. После преобразований блага с этой собственности будут получать, индивидуально или коллективно, лишь немногие допущенные совладельцы, а основная масса экспроприированного населения будет на них трудиться, но уже в статусе не равных совладельцев, как сейчас, а просто наемных работников.
    - Отлично, просто отлично. А какие вы задействуете инструменты для реализации этой сверхзадачи? - спросил Жак Аттали.
    - Инструменты, в самом общем смысле, очевидны, просты и незатейливы, - ответил Шаталов. - Предстоит стимулировать распад системы этой всенародной собственности силами всех тех, кто нацелен исключительно на частное благо, то есть, грубо говоря, гребет под себя. Всячески ослаблять и отменять контроль за соблюдением всеобщего интереса - и даже направлять в обратную сторону. На определенном этапе предприятиям позволят свободно распоряжаться средствами производства, основными и оборотными ресурсами, рабочей силой и зарплатой, закупками и сбытом, финансами. У нас, если кто не знает, финансовая система состоит из двух непересекающихся контуров. В одном контуре - как бы полноценные деньги, правда, конечно, не являющиеся свободно конвертируемой валютой. Это зарплата работников и средство оплаты ими товаров и услуг массового потребления. Во втором же - безналичные рубли, которые пока нельзя просто так бесконтрольно обналичить и потратить на собственные нужды. Безналичные рубли необходимы для бюджетных операций, для движения продукции между предприятиями и отраслями. Так вот, при либерализации деятельности предприятий именно эти два контура официально закоротят, и пойдет массовое обналичивание - с целью первичного накопления оборотных средств в руках, по сути, частных структур. При предприятиях создадут для этой цели специальные прокладки, под вывеской каких-нибудь кооперативов, молодежных центров научного творчества и тому подобное. Произойдет либерализация внешней торговли, товары станут свободно вывозить из СССР и продавать за валюту, таким образом, внутренний рынок останется ни с чем. На новый виток поднимется и так уже являющийся хроническим потребительский дефицит. Массовое обналичивание средств даст ничем не обеспеченный рост зарплат - который, однако, только ухудшит положение масс и подстегнет дефицит. Более того - мы напрямую его усугубим. Мы одновременно закроем на ремонт все табачные фабрики - так, что курильщики взвоют. Мы отдадим команду массово уничтожать производимую потребительскую продукцию, выкидывать на свалки и сжигать.
    - Не мы первые - вы, - обратился Шаталов к Бутчеру, - делали это во время Великой Депрессии, правда, с другой целью, но тем не менее. Само по себе это вызовет резкое, лавинообразно усиливающееся недовольство населения, а ему в это время будут вдалбливать, что это как раз - следствие несовершенства и порочности именно плановой экономики. Немаловажную роль сыграет антиалкогольная кампания, которая приведет к озверению масс. Все эти акции будем проводить мы, а мишенью станут идейные коммунисты, на самом деле к тому времени уже лишенные власти, и уничтожаемый социализм вообще. Чем больше рыночных элементов мы будем внедрять, тем сильнее на фоне остающейся пока еще социалистической основы будет ощущаться экономическая катастрофа. И тем сильнее будут раздаваться голоса - об этом Александр Николаевич позаботится - в пользу отказа от плана и перехода к рынку. Мы высоко поднимем знамя Закона Стоимости! Мы выпустим на арену экономистов, которые, апеллируя к провоцируемому нами же разложению тоталитарной хозяйственной системы, будут призывать уже к полноценной рыночной экономике. Ближе к концу мы разработаем и провозгласим детальный план перехода к ней, рассчитанный, условно говоря, на несколько сот дней. Правда, этот план будет не совсем истинным и будет иметь скорее пропагандистское значение... Дальше я попрошу высказаться уважаемого Брата - Егора Тимуровича Соломянского.
    - Благодарю вас, Станислав Сергеевич... Господа, в своей миссии мы должны иметь только один ориентир - это абсолютная, безоговорочная защита прав и интересов крупного частного собственника. Неважно, один это человек или же группа коллективных совладельцев. И, соответственно, это подразумевает лишение обладателей рабочей силы всех прав, - начал вещать Соломянский, постоянно причмокивая. - Вплоть до введения чрезвычайного антизабастовочного и антипрофсоюзного законодательства. Не следует, думаю, гнушаться и внесудебными расправами над активистами. Но в ближайшие годы, пока еще существует Советская власть, рабочие не будут знать, что их в итоге ждет. И ближе к фазовому переходу мы поднимем этих рабочих, а конкретно шахтеров, исключительно с пропагандистскими целями, на политические забастовки, с требованием отнять власть у коммунистов, упразднить их идеологию, устранить плановую экономику и социализм, передать предприятия, в том числе шахты, в частные руки. Внушим им мысль, что они сами в этом случае будут продавать уголь за валюту! Будет всё как в Польше - против социализма восстают сами рабочие, что может быть убедительнее?
    Соломянский торжествующе, как будто полагая всё описанное им как уже свершившееся, потер руки и продолжал:
    - А вообще, если брать истинную программу, мы должны твердо и непреклонно держать курс - и это уже общемировая тенденция - на снижение доли расходов на зарплату в стоимости продукции и увеличение, соответственно, предпринимательского дохода. В ходе вывода оборотных, фондовых средств мы подготовим всё для накопления капитала в достаточном объеме, в количественном и качественном аспекте, в руках тех, кто способен дальше повести экономику уже частным образом. И начнется новый этап - приватизация отдельных элементов ныне бесхозной экономики. Предприятий, объединений, отраслей. Государство передаст эти активы в частное владение конкретным лицам, исходя из того, что они уже имеют, что успели достичь, исходя из целесообразности и даже - почему нет? - родства и свойственности тем, кто принимает решения. В любом случае, такие люди ни в коем случае не станут абсолютными полновластными хозяевами. Конечно, над рабочей массой они таковыми и будут, но не по отношению к тем, кто решает на уровне всего государства. Они, находясь в жестких рамках, фактически получат полномочия директоров-назначенцев, пусть и расширенные. Свой сугубо частный интерес они смогут реализовывать в любом случае, но последнее слово - не за ними. Истинным владельцем, конечным выгодополучателем будет не один человек, а целый единый класс коллективных собственников, которому вручат всё то, что ныне принадлежит народу. Сейчас весь этот народ кормится от прибыли, грубо говоря. А когда преобразования осуществятся и эти активы приватизируются, массы будут получать лишь зарплату, причем по сравнению с социалистическими временами сильно урезанную и постоянно в реальном выражении снижающуюся. Зарплату, которой хватит только для расширенного воспроизводства рабочей силы. А излишек, прибыль, хозяйский доход от всех активов будет, в том числе посредством государственного механизма, консолидированно присваивать узкий круг избранных, коллективный владелец национальных богатств, причем каждый причастный будет получать в зависимости от своего ранга в рамках этой новой общности, этого нового класса. Именно этот механизм частного присвоения мы внедрим после уничтожения социализма. Флагманом, стержнем этой новой экономики станет нефтегазовый комплекс, экспортную инфраструктуру которого мы как раз построили сейчас, накануне преобразований. Именно он обеспечит нам должные доходы и максимальную устойчивость власти.
    Соломянский немного помолчал и продолжил:
    - И здесь как раз хотелось бы обозначить один важный момент, проговорить его заранее. С одной стороны, мы спасем вас от смертельного кризиса, который, по нашим общим расчетам, разразится через несколько лет, экстренно вольем в вашу экономику накопленные нашей страной средства, позволим вам сбросить напряжение и за счет шока нашего населения предотвратить ваш крах. Но, с другой стороны, Орден принял принципиальное решение, что экономика в основе своей - по крайней мере, в России, об остальных республиках не говорю - останется в руках тех, кто является ее уроженцем. Иностранный капитал мы, конечно, пустим и позволим извлекать тут прибыль, но каких-либо прав стратегического управления он не получит. Разумеется, все излишки прибыли, за вычетом потребления хозяев, мы будем выводить на Запад и вкладывать в общемировые центры накопления капитала. Как договорились еще в семидесятых. Эта регулярная весомая подпитка будет гарантировать вам стабильность... Благодарю за внимание, господа. С этого места продолжит уважаемый Анатолий Борисович Чубайс.
    - Спасибо, Брат, - начал следующий докладчик. - Я заострю ваше внимание на том обстоятельстве, что эффективная и беспроблемная приватизация - как концентрация собственности в руках узкого круга - возможна только на фоне резкого снижения экономических возможностей трудящихся масс. Мы дадим каждому бумажку, которая как бы будет удостоверять право гражданина на равную долю в разделяемом общем богатстве, но весь вопрос, куда он эту бумажку вложит. Возникнет множество помоечных фондов, которые соберут эти бумажки, передадут тем частным центрам накопления капитала, которым это нужно, а сами исчезнут навсегда. Попутно банковские вклады населения обнулит гиперинфляция. Кроме того, сберегательные кассы заблокируют выдачу вкладов, пока деньги не обесценятся во много раз. Между тем, нужным лицам будут выдаваться кредиты, которые они потом выплатят по номиналу, то есть за гроши. Это обеспечит изъятие у масс и концентрацию в руках владетелей нужных оборотных средств. Массам средства ни к чему, их предназначение не владеть, а работать. Низы не вправе ничего своего иметь. А их жизнь должна быть жесточайшим образом регламентирована, чтобы запреты самого различного рода ограничивали и устрашали любого, даже того, кто не выступает против власти, на каждом шагу.
    - А как же священное право собственности? И прочие права и свободы? - насмешливо произнес Дэвид Рокфеллер.
    - В вашем вопросе явственно ощущается сарказм, и это совершенно правильно, - парировал Чубайс. - Да, мы за собственность. Но мы только за ту собственность, которая является частной по характеру и крупной по размеру. За ту собственность, которая дает возможность ее владельцам подчинять волю других людей и организовывать их в единую систему. Мы, разумеется, безоговорочно против так называемой общественной собственности, мы полагаем, что она должна быть вне закона во веки веков! А права и свободы - только, соответственно, для собственников! У кого собственности нет - тот, значит, не вписался, тот в пролете! И обязан склонить голову перед собственником!
    - Молодцы! - похвалил Клаус Шваб. - Вы показали себя способными учениками и уловили самую суть. Чтобы уничтожить ваш социализм, где все являются хозяевами в равной степени, надо, разумеется, соблазнить людишек тем, что они станут хозяевами самим себе, примутся делать собственный бизнес и богатеть. И не знают они и не могут знать, что всего через два-три поколения для них окажется невозможным не только бизнес, но даже бытовая собственность! Им вообще ничего принадлежать не будет! За право пользования элементарными жизненными благами их заставят работать столько, сколько мы скажем! И не только работать, но и выполнять абсолютно любые наши повеления в отношении себя, в том числе иррациональные, унизительные, тягостные и рискованные! Регулярно жертвовать достоинством, здоровьем ради демонстрации безоговорочного послушания! А иначе - отключение от всех жизненных функций! Ха-ха! Только, конечно же, это отсутствие бизнеса и собственности у подавляющего большинства населения не будет социализмом, как у вас, - потому что все блага мира сольются воедино и перейдут к нам, высшим людям. И именно мы будем решать, кому сколько распределить, в зависимости от ранга и лояльности. Нам уже не нужна будет прибыль, ибо вся собственность станет единой, на вершине пирамиды! Нам нужна будет только власть! Чистая, абсолютная, неограниченная власть над всем населением Земли!
    - Да, конечно! - подтвердил Чубайс. - Именно этот упомянутый вами класс, класс консолидированных крупных собственников, мы у себя форсированно создадим, насадим сверху - причем как можно скорее, чтобы непосредственно их воля и их интерес стали гарантом необратимости запланированных капиталистических преобразований.
    - Спасибо, Анатолий Борисович, - начал подводить итог Шаталов. - Как вы только что убедились, мы все эти годы не сидели сложа руки. Благодаря в том числе и вашей научной, методической поддержке, благодаря наличию этой великолепной международной интеллектуальной площадки мы смогли подготовить конкретную, четкую, выверенную программу экономических преобразований.
    - И политических, и идеологических, - вставил Яковлев.
    - Совершенно правильно, я просто говорю о своем секторе ответственности, не умаляя заслуг других достойных Братьев и Сестер, - ответил Шаталов. - У нас готово всё. Готовы персональные назначения. Кто-то уже и так на своем месте, кто-то числится в резерве, за каждым закреплена конкретная должность. Готовы проекты новых законов и постановлений Совмина. Вовсю работают закрытые спецкурсы по обучению наших наиболее способных мажоров, то есть детей ответственных работников, премудростям рыночной экономики.
    - Да, мы готовы, - подтвердил Волин. - Мы давно поняли, что социализм непобедим извне, что он способен мобилизовать народ на любое, сколь угодно ожесточенное сопротивление. Массы прекрасно понимают, что тот, кто хочет ликвидировать социализм, покушается на их свободу и благосостояние. И единственный путь для тех, кто мечтает покончить с неестественным строем, - скооперировавшись, скрывая до поры до времени свое истинное лицо, пробираться туда, где принимают решения, прежде всего кадровые. Громко клянясь в верности идеалам Октября, по возможности везде вредить, доводить всё до абсурда, тормозить любой позитив, способный улучшить положение социализма и народных масс. Не забывая всегда сваливать всю ответственность за просчеты и неудачи, в том числе за собственный саботаж, на честных и идейных коммуняк, подставлять и вытеснять их отовсюду - при этом протаскивая друг друга, своих, на значимые места. Активно использовать накопленный в ходе оперативной работы компромат. Стимулировать развитие и брать под контроль очаги теневой экономики - центры накопления частного капитала, поощрять коррупцию госаппарата, пестовать организованную преступность, мафиозные структуры. Под прикрытием агентурно-оперативной работы с этими слоями. А для воздействия на самые широкие массы у нас есть многомиллионная армия секретных сотрудников - они далеко не только простые осведомители, но и люди, способные формировать общественное мнение по принципу "от человека к человеку", централизованно распространять любые заданные слухи, суждения, призывы, выступать законодателями вкусов и мод. Вот такие у нас рычаги воздействия.
    - Очень хорошо, достойно всяческого одобрения! - воскликнул Шваб.
    - Процесс растянулся на много десятилетий - и вот мы у порога новой эпохи, - продолжал Волин. - Мы приходим к власти в самой партии и в стране. Для того, чтобы, пользуясь рычагами, ресурсами и полномочиями партии и госаппарата, намеренно, под ложным флагом истинных коммунистов, обвиняя как раз этих истинных коммунистов в том ущербе, который будем причинять мы, дискредитировать - и в конечном итоге развалить всю эту систему. Она не имеет права на существование, поскольку не обеспечивает тем, кто всё решает, должного уровня осуществления власти и получения с нее личных выгод - прежде всего потому, что массы, солидарно владея всей экономикой, слишком независимы, слишком обеспечены. Но это скоро закончится. Грядет стирание всего этого народа из истории. Грядет уничтожение этой неестественной псевдонации. Мы, лишив этот народ имущества, целенаправленно поставим простолюдинов на грань выживания. А те, кто не выживет, кто не впишется в рынок, просто исчезнут. Миллионы людей погибнут, прольются океаны крови и слез. Но Эдем нашей мечты стоит и этой крови, и этих слез... Тем более что они будут не нашими.
    - То, что вы сказали только что, кстати, полностью подпадает под официальное определение геноцида, утвержденное Генассамблеей ООН, - осторожно произнес Печчеи. - Я понимаю, конечно, мы тут все в кругу своих, но на всякий случай лучше не говорить об этом прямо.
    - А почему, собственно, не говорить? Всё уже решено, вся мировая власть фактически уже принадлежит нам, у нас в руках есть возможность раздавить буквально любого. От отдельно взятого человека до целого народа. Ну и пусть "геноцид". Народ, низы которого не служат почвой для верхов, вообще не имеет права на существование. Такой народ создает опасный прецедент для всего человечества, блокируя концентрацию средств на самом верху, в том числе глобального уровня. Поэтому он должен или погибнуть, или всё же быть принужденным к тому, чтобы выделить своих избранных и питать их рай своими соками. Власть сильна и крепка лишь тогда, когда стоит на большой крови и невыносимой боли, - хищно раздув ноздри и вскинув голову, отрезал Волин.
    - А вы не боитесь сопротивления вашей политике? - спросил Лаун.
    - Вы знаете... Центра осознанного системного противодействия нам - нет, он так и не сформировался за эти годы, - ответил генерал. - Да и мы не позволили бы! Кстати, представьте, даже инициативы такой не выдвигалось, задачи такой не ставилось. Беспечность и доверчивость коммунистов иногда даже поражает. Они полагают своими противниками кого угодно: мировой империализм, ЦРУ, диссидентов, белоэмигрантов, неофашистов... но никак не тех, у кого уже сейчас в руках все рычаги грядущего сворачивания коммунистического проекта, прямо в центре Москвы! А если кто-то вдруг и догадывается, что вокруг происходит что-то не то, то он - один. Такие люди разрознены и будут нами безжалостно высмеиваться и ошельмовываться. А наиболее настырные и опасные - подвергаться Устранению.
    - Уточню свой вопрос, - вставил Лаун. - Сейчас, как вы говорите, противодействия нет. Но вы на этом этапе особо себя и не афишируете. Преобразования же всколыхнут целые пласты несогласных и недовольных!
    - Разумеется! И мы это четко просчитали. И заранее подготовили специальный пул людей в ЦК и Политбюро, которые будут играть роль как бы организаторов этого противодействия. Про тех, кого назначат консерваторами, я уже упомянул. Часть будет имитировать пассивное торможение. Часть же - делать вид, что пытаются явно выступать против преобразований. При этом они, жестко и монопольно замыкая на себя весь потенциал сопротивления истинных - но слепых! - низовых остаточных коммунистов, обреченных на заклание, будут действовать нарочито топорно, отталкивающе, кондово, бессильно, неумело, жалко. На самом деле это будет не что иное как игра в поддавки, это будет целая подсистема, полностью подконтрольная нам. По сути, мы не оставим тем, кого примемся обращать в пепел, никакого реального выбора. Если ты за СССР, то изволь поддерживать действующего нового генсека и его прогрессивные реформы, и именно к этому будут склонять подставные лидеры псевдосопротивления. А он, генсек, как раз наш, он-то и будет всё определять и направлять, пусть и не слишком откровенно, не высказывая свою позицию четко. Будет лить воду, прикрываясь другими. А коли ты против нового руководителя - значит, ты за радикалов, жаждущих вообще всё разрушить и немедленно реставрировать капитализм. То есть даже мысли не будет о какой-либо "третьей силе". Не останется вообще варианта сохранить, законсервировать состояние общества на нынешнем уровне! Или текущие реформы нового генерального секретаря - или же обвальное падение и последующие радикальные рыночные преобразования! На самом-то деле будет сначала первое, а потом второе. Так вот... Этот пул подставных лидеров станет послушно выставлять на идейное растерзание консервативных мальчиков и девочек для битья, перехватывать и спускать на тормозах все инициативы по противодействию нам. Успокаивая, убаюкивая, убеждая, что генсек всё понимает, что он противостоит радикалам, что надо его слушаться и не проявлять инициативы, не вносить раскол, а то им воспользуются враги и всё рухнет. Тот общественно-политический пласт, которому будет приписано сопротивление преобразованиям, даже если организованного сопротивления как такового не последует, мы заранее обозначим как консерваторов, как правых - более того, как фашистов, как коричневых. Мы специально для этого взрастим и раскрутим русско-националистических и антисемитских жупелов и свяжем с ними всех, кто будет выступать против ликвидации социализма и перехода к рынку, даже если они предельно далеки от русского национализма. Если же вдруг кто-то неконтролируемый проявит слишком уж большую прыть и обретет излишний авторитет - ну, вы поняли, что с ним случится. Это как раз моя компетенция. Или, если он будет уже достаточно старым и больным, компетенция нашего Брата, Евгения Яновича. Посредством какой-нибудь провокации с зарубежным самолетом... вы, конечно, поможете - эта тема после корейского "боинга" крайне болезненна, и оргвыводы последуют вне зависимости от реакции военных и итога инцидента, - почистим Министерство обороны и поставим на ключевые посты только тех, кто в нашем Ордене. Так же сделаем и с Министерством внутренних дел, и с КГБ.
    - Превосходно, - коротко сказал Бутчер.
    - Таким образом, как только внутри компартии мы ослабим, выдавим с постов, а, может, даже и из партийных рядов, всех истинных коммунистов, мы отменим - но не раньше! - статью в Конституции, провозглашающую руководящую и направляющую роль КПСС, - продолжал генерал. - Далее мы подойдем к необходимости уничтожения СССР как такового и распада его на отдельные республики, откалывающиеся от России и уходящие наряду с ней в свободное плавание, в глобальный мир. Мы совместно с зачатками новых национальных элит - с ними проблем не будет, они только обрадуются таким перспективам - будем всячески стравливать нации между собой, организовывать погромы, провоцировать конфликты за спорные территории, вести националистическую пропаганду, растравлять уже зажившие старые раны. На определенном этапе роста национального сознания и укрепления мощи местных элит олицетворяемые ими силы поднимут вопрос о выходе из СССР, или как минимум о пересмотре степени участия в нем. Формальный союзный центр под своим флагом будет на это огрызаться дозированным насилием, порой даже с кровью, но заведомо неэффективно и неуклюже, чтобы пострадали те, кто пушечным мясом вывалится на улицу, или вообще случайные людишки. Так, чтобы лишь раззадорить национально сознательных, раскачать ситуацию еще сильнее. Чтобы красный флаг, под которым будет всё это делаться, стал массам на окраинах абсолютно ненавистен. Разумеется, ни в коем случае не будут затронуты организаторы, не будут уничтожены сепаратистские оргструктуры и их экономическая база. Более того - мы им будем негласно помогать непосредственно из союзного центра, мы будем подбирать им первоначальный кадровый состав, прежде всего из секретных сотрудников, мы будем помогать им деньгами, техникой, прессой, даже спецсопровождение силами КГБ организуем. Первоначально они будут инструментами мобилизации и отражения массовой поддержки преобразований, провозглашенных и инициируемых Москвой, а потом, с определенной стадии, планово радикализируются и возьмут на себя уже роль формирующегося политического ядра отделяющихся республик. В конечном итоге мы даже оставим им вооружение, чтобы они стали полноценными национальными государствами сразу, без особых проблем. Разумеется, и все страны соцлагеря претерпят аналогичные преобразования, в том числе с использованием наших собственных, советских рычагов давления. Мы, кстати сказать, по мере возможности также подвергаем и будем подвергать Устранению нежелательных для нашего проекта, слишком идейных партийных и военных бонз Восточного блока. Ну и вы, конечно, тоже включитесь в работу, посодействуете, чтобы забрать все эти страны под свое крыло.
    - Правильно ли я понимаю, что СССР как единому государству осталось существовать всего несколько лет? - спросил Генри Киссинджер.
    - Да. Мы - то есть Орден - остаемся именно в России как государстве-ядре. Нам достаточно только ее. Остальные республики СССР пусть интегрируются в мировую цивилизацию как хотят, - ответил генерал. - Главное наше требование - чтобы их новые власти не вредили нам, будущим владельцам страны. Но, уверен, мы найдем общий язык. И неважно, как они будут относиться к России. Допускаю, что и крайне враждебно, но, думаю, нам, элитам, делить особо нечего, мы всегда найдем общий язык и договоримся. За счет низов, разумеется.
    - Отлично, - сказал Аттали. - А финальный аккорд советской махины вы спланировали? Очень интересно, как будет проходить крушение.
    - В самом конце существования Советской власти - разумеется, от нее тогда останется лишь оболочка - возникнет необходимость какой-нибудь последней провокационной, но заведомо провальной акции - типа путча, но уже не на окраинах, а непосредственно в Москве. Среди путчистов по меньшей мере большинство будут нашими. Мы позаботимся, чтобы они, сделав первый шаг и заявив о себе, сразу же начали демонстрировать откровенную слабость и спускать всё на тормозах. И в конечном итоге они сдадутся тем силам, тому новому центру власти, который будет олицетворять уже новый строй в полном смысле этого слова, новое государство - собственно, Россию, без всех остальных окраин. Россию, новые органы которой будут уже целиком очищены от идейных коммунистов. И сей путч послужит поводом для окончательного запрета уже ненужной КПСС и прекращения существования Союза. С Кремля спустят красный флаг. Потом, года через два, грядет конституционный кризис с силовым разрешением - чтобы додавить советские реликты в правовой системе и утвердить абсолютную власть одного лица - это будет суперпрезидентское государство. Тут также ожидается контролируемая нами консолидация сопротивления, но уже насильственного, хотя и с тем же заведомым спуском на тормозах и поражением. Через дозированное, локальное, но крайне жесткое кровопускание мы на поколения вперед отучим народ от всякой мысли о противодействии новой власти и новому господствующему классу.
    - А какова дальнейшая судьба коммунистов? - придирчиво спросил Бжезинский.
    - Прежде всего, люди, которых я упомянул, имею в виду козлов-провокаторов, будут задействованы и дальше. Мы их станем использовать в руководстве жалкой коммунистической оппозиции, полностью нами контролируемой и используемой лишь как ложный маяк и точку сбора для неравнодушных к этой идее представителей низов. Вспоминая годы великой ломки, эти люди потом десятилетиями будут плакаться о том, как не смогли уберечь социализм, несмотря на все старания, как коварные враги их перехитрили. А при очередной перезагрузке политического поля мы введем полный и окончательный запрет коммунистической идеологии вообще, с разгоном всех таких уже ненужных к тому времени партий, с массовыми посадками активистов в тюрьмы и их Устранением разными способами. Для широкой публики они бесследно исчезнут, а объясним мы это их бегством от уголовной ответственности и переходом в подполье.
    - Да будет так! - удовлетворенно воскликнул Бжезинский. - Вряд ли я доживу до тотального запрета коммунизма в России, но я вам верю! Вы мне определенно нравитесь!
    - Я весьма доволен тем, что процесс начинает входить в зримую фазу, - произнес Шваб. - Впереди великая перезагрузка всей планеты в интересах тех, кто ею владеет. Упразднение социализма и советского монстра - необходимое условие для беспроблемного реформирования человечества, которое начнет происходить через три-четыре десятилетия. Мы на верном пути к новой нормальности, коллеги!
    - Ну, а теперь прямо здесь наметим конкретную дату начала преобразований, такая возможность есть, - сказал Волин. - Евгений Янович, как там наш пациент?
    - Скорее мертв, чем жив, - ответил Щазов. - После того как отведал рыбки и отдохнул на свежем горном воздухе - прогноз, как мы, врачи, говорим, осторожный... Так что - как только, так сразу...
    - В ближайшие дни Щербицкий будет в Штатах с рабочим визитом, а Романов на отдыхе в Литве. Крайне удачно складывается. Надо непременно подгадать под это. Когда в соцлагере зазвучит печальная музыка, надо у вас Щербицкого попридержать. На чуть-чуть совсем, пока мы в Москве не решим вопрос, - Волин глянул на Бутчера, тот кивнул. - Удачно всё же удалось вместо Романова пропихнуть Черненко как меньшее зло, как временную прокладку, придумав эту историю про эрмитажный сервиз. Раз тогда, год назад, не получилось ввести в игру последнего генсека... Но Романов всё еще опасен, как и Щербицкий. Их влияния может хватить, чтобы старая слепая гвардия дала еще один последний бой и оттянула нашу победу на несколько лет... В любом случае, время на нас работает. Руководители на местах, значительная часть ЦК, новые выдвиженцы уже достаточно благосклонно относятся к необходимости начала перемен... перестройки, если угодно. Правда, пока всё решает нынешний состав Политбюро. А там каждый голос на счету. Так вот. Судя по планам Щербицкого и Романова, ориентируемся... где-то на десятое марта. - Волин посмотрел на Щазова, тот прикрыл глаза в знак готовности.
    - Так что недели через две в Москве ждем всех влиятельных мировых персон, дабы проводить в последний путь последнего генсека-коммуниста - и пожелать доброго и плодотворного пути второму и последнему генсеку-орденцу... - резюмировал Маков. - Да, господа, вот, кстати, и он сам, среди нас, прошу любить и жаловать! Привстаньте, пожалуйста, Михаил Сергеевич, - обратился он к человеку, который тихо, не проронив за это время ни слова, сидел в одном из кресел за большим круглым столом.
    Тот смущенно, но в то же время с заметным блеском воодушевления в глазах, прикрытых стеклами очков, приподнялся и угодливо закивал, отсвечивая широкой залысиной с крупным родимым пятном.
    
    * * *
    
    Москва
    25 ноября 1985 года
    
    - Братья и Сестры! - обратился генерал Волин к присутствующим. - Сегодня, на этом заседании, мы обсудим предложения экспертов по специальным техническим операциям. Мы пришли к выводу, что для большей эффективности демонтажа нынешней системы следует добавить к плану серию знаковых катастроф с масштабными жертвами, с серьезным экономическим ущербом. Как для того, чтобы обескровить по возможности советскую экономику, так и для того, чтобы шокировать массы, внедрить чувство страха, безысходности. А также убедить общественное мнение в несостоятельности нынешних порядков. То, какие порядки нужны им на смену, отдельный вопрос, - главное, чтобы началось массовое отрицание существующих. А печать и телевидение подадут это в нужной упаковке. Как требуют принципы гласности.
    Яковлев, сидящий там же, подтвердил:
    - Да, сделаем всё как надо.
    Генерал благодарственно-удовлетворенно кивнул ему и произнес:
    - Итак, предварительно нам рекомендуют следующее, я говорю сейчас об акциях высшей категории. Первая. Подрыв энергоблока атомной электростанции. Видимая причина - реактор пойдет вразнос при рутинном испытании и проверке ряда режимов использования энергоблока. Истинный механизм срабатывания - целенаправленное, исходя из конструктивного недостатка реактора, о котором как раз разработчик предупреждал, форсирование именно такого режима. Персонал этого не знает и будет использован втемную.
    Волин обвел взглядом участников совещания и продолжал:
    - Вторая акция такого рода - это подрыв горючей смеси на железной дороге, на месте разъезда двух встречных пассажирских поездов. Видимая причина - дефект трубопровода, утечка продуктов, неправильные действия диспетчерского персонала при поступлении сигнала о падении давления, в результате в низине скопится газ и воспламенится от искры электровоза. Истинный механизм срабатывания - непосредственно перед акцией форсированная накачка низинной местности продуктами через брешь в этой же трубе, обильный полив почвы у путей бензином из цистерн впереди идущих грузовых поездов, а при прохождении целевых пассажирских составов - дистанционный подрыв всего этого.
    Все молчали. Генерал перешел к следующему пункту:
    - Теперь акции первой категории. Это примерный набросок, возможны варианты. Подрыв состава со взрывчаткой в черте крупного населенного пункта. Столкновение пассажирского и грузового судна вблизи советских берегов. Наезд речного туристического теплохода на мост. Ну и так далее. Во всех случаях те, от кого зависит непосредственное исполнение, отобраны и готовы работать даже с риском для жизни. На публике всё это, разумеется, должно подаваться как результат расхлябанности и разгильдяйства, с соответствующими выводами для системы в целом. Будут и виновные - и те, кто в теме, и те, кто не в теме. Те, кто идет на это осознанно, разумеется, готовы отсидеть несколько лет, их обязательно осудят, это часть плана, да и невозможно без этого. Но им в любом случае гарантируется физическая безопасность и соответствующее вознаграждение как лично, так и их потомкам. Как в денежном выражении, так и в плане социальных, ранговых перспектив.
    Волин взял еще небольшую паузу и продолжил:
    - Возвращаясь к акциям высшей категории, есть одно смелое предложение, можно сказать, на грани фантастики... во всяком случае, этого никто еще никогда не делал, ни у нас, ни у них. Но перспективы поистине ошеломляющие. Я имею в виду провоцирование разрушительных подземных толчков посредством подземного же ядерного взрыва как можно ближе к потенциальному очагу зреющего землетрясения, там, где уже накопился определенный тектонический потенциал. Тут, понятно, никаких гарантий нет, и вопрос находится в стадии проработки, я просто информирую вас всех заранее на всякий случай. Это может быть какое угодно место, конкретика зависит от предметных исследований сейсмологов - по дуге от Карпат до Дальнего Востока, через южные края. Всё это пока только теория. Не получится - значит, не получится... А теперь - ваши мнения, предложения, дополнения, прошу свободно высказываться...
    
    * * *
    
    Москва
    17 сентября 1986 года
    
    Как только в конференц-зале на Старой площади стихли аплодисменты и зажегся свет, Александр Яковлев произнес:
    - Итак, уважаемые коллеги, вы только что просмотрели "Покаяние", художественный фильм нового поколения. Я неспроста заострил на нем внимание. Он знаковый и рубежный. Фильм в намеренно шокирующем стиле. Фильм, который откроет ворота для принятия общественным мнением того, что ранее казалось немыслимым. Сценарий Абуладзе написал и представил еще в 82-м, и сам Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе взял съемки под свою опеку. Как вы могли видеть, напрямую в действии не показан советский антураж, там вообще нет никакой советской символики, упоминаний советских органов власти, должности несоветские, да и одеяния блюстителей порядка и судей откровенно фантасмагоричны, чуть ли не вымышленное какое-то государство. Но, с другой стороны, судя по именам персонажей, это Грузия, а по техническим деталям это середина - вторая половина двадцатого века. Почему же здесь именно так, в обход, спросите вы? Потому что сразу в открытую бить пока нельзя, и, следовательно, тут применен канон притчи. Должно быть привыкание, должна быть хотя бы одна промежуточная ступенька. Но в любом случае все всё понимают, даже несмотря на эти иносказания.
    Вызванные на инструктивный семинар в ЦК КПСС главреды ведущих советских средств массовой информации внимательно слушали партийного идеолога, стараясь не пропустить ни одной мелочи.
    - А теперь что касается вашей задачи, - продолжал Яковлев. - После выхода этого фильма на широкий экран, в следующем году, вам надлежит активно внедрять мнение, что "Покаяние" - это новое явление в культуре, заставляющее задуматься о прошлом, и, собственно, как гласит название, покаяться и исправить силами нынешнего поколения то, что натворили отцы. Ведущие кинокритики, обозреватели будут на сей счет проинструктированы. Фильм, разумеется, получит престижные советские и международные награды.
    - Да, Александр Николаевич, он, несомненно, того заслуживает. Образы действительно сильные. Вроде и не советский антураж выведен, как вы обратили внимание, но аллегория на репрессии по доносам, на пытки, на ломку индивидуальных человеческих судеб в угоду всяким "великим свершениям" однозначно указывают именно на сталинщину, - высказался главный редактор "Огонька" Виталий Коротич. - Мне лично фильм очень понравился, он без всяких натяжек гениальный. И этот образ сына, который, как только прозрел, не колеблясь, собственноручно выкопал из могилы и швырнул в пропасть труп отца, бывшего тирана, убийцу и душителя, - это очень сильно! Это символ, это сигнал, что и нам тоже пора выкинуть всё вот это! Шокирующе, зато эффективно! Браво! И, кстати, весьма показательно, что это снято на родине Сталина и Берии!
    - Да, именно так, - сказал Яковлев. - Фильм будет первым камнем, брошенным, уже от имени сил перестройки, в наше постыдное революционное прошлое. Не извне, как Солженицын когда-то, а именно от лица новой власти, это крайне важное обстоятельство. Обращаю внимание на то, что "Покаяние" само по себе не станет собственно причиной масштабной антисталинской кампании в прессе и культуре. Фильм послужит сигнальной ракетой, которая даст отмашку всем - что теперь, наконец, можно и нужно. Он будет знаменовать собой нашу волю к тому, чтобы покончить с наследием тоталитаризма, запустить в нужном ключе общественное обсуждение и осуждение сталинщины - а через нее внедрить неопровергаемое утверждение о порочности нынешней системы вообще...
    На лицах многих присутствующих на семинаре генералов советской журналистики было странное и редкое выражение - выражение, если можно так выразиться, волнения и интереса перед дальней и трудной дорогой, которая должна вывести в совершенно другой край, где действуют иные законы...
    - Уже готовятся специальным образом препарированные исследования по самым болезненным моментам нашего прошлого - по красному террору времен Гражданской войны, по раскулачиванию крестьянства и голоду, по массовым репрессиям тридцать седьмого года, по Катынскому расстрелу, по судьбе попавших в плен советских бойцов, по депортациям народов. Все эти данные упакуют в надлежащую оболочку и передадут вам для широкой публикации... - вещал Яковлев...
    - ...На самом деле всё идет как нельзя лучше, Братья. Тот отстаиваемый Советской властью принцип, что при социализме каждый гражданин наделен равными правами и возможностями, мы обращаем против социализма же, - потирая руки, зачмокал Соломянский, когда семинар завершился и в помещении остались трое - он сам, а также Яковлев и Волин. - Мы здесь фактически ставим вопрос ребром - допустимо ли ломать жизнь кого бы то ни было ради торжества счастливого строя?
    Главред журнала "Коммунист" с ухмылкой обвел взглядом своих собеседников и продолжал, взмахнув рукой:
    - Да, противники нас, конечно, обвинят в демагогии - но нам наплевать на это, главное - эффективность и натиск. Зрителя буквально заставляют смотреть на эту проблему глазами каждого человека, кто пострадал или мог пострадать, и у него не возникнет и тени сомнения, что от имени этого человека может и должен быть задан этот вопрос - и получен нелицеприятный ответ.
    - А всего через несколько лет, когда мы сбросим маски и установим свои подлинные порядки, интересы тех, кто барахтается внизу, не будут иметь вообще никакого значения. Они будут дохнуть как мухи, а с теми, кто всерьез выступит против нашей власти, мы будем безжалостно расправляться, и все будут пребывать в убежденности, что это как раз более чем приемлемо. И это так! - произнес Волин. - То, что при социализме недопустимо, - при нормальном строе, со здоровой социальной иерархией, является неотъемлемой его чертой. И вообще, подобные фильмы, с применением таких приемов, отныне дозволено будет снимать только с целью сворачивания социализма. Если кто-то в дальнейшем рискнет делать кино, пропагандирующее сопротивление низов верхам, а тем более насильственное, то его будут поджидать серьезные проблемы. В лучшем случае - неприятие профессиональной среды, травля, изгнание. А если зашло слишком далеко - то сердечный приступ, падение с балкона и так далее. Деятели культуры должны четко уяснить - или они в общем строю, или их попросту вычеркнут.
    - С этим, думается, всё будет в порядке, поскольку все они привыкли к элитарности, а наш проект даст им гораздо более высокий социальный статус, чем при социализме, - сказал Яковлев. - Прикормленные властью, в массе своей они и так это прекрасно понимают и с энтузиазмом ждут перемен, несущих гибель обществу уравниловки. Так что их даже специально направлять не надо, а надо просто дать свободу. Как и что ваять, они сами прекрасно поймут и с удовольствием примут новые правила игры.
    
    * * *
    
    Москва
    28 мая 1987 года
    
    - Что бы ни произошло в итоге, в любом случае те вояки, которые не готовы поддержать изменение строя, подлежат увольнению, - сказал Волин. - И прежде всего маршал Соколов.
    - Где сейчас этот Руст? - спросил Яковлев.
    - В Псковской области. Дана команда дозаправить его самолет, после чего он полетит дальше.
    - Не собьют?
    - Маловероятно. После инцидента с "боингом" такое строжайше запрещено. Но это как раз будет использовано в качестве повода для кадровых чисток.
    - Понял. Дам распоряжение освещать инцидент под соответствующим углом.
    - Всё идет, как и запланировано, - удовлетворенно произнес Волин.
    - Да, - согласился Яковлев. - Всё четко исполняется.
    
    * * *
    
    Москва
    17 ноября 1989 года
    
    Листая старую тетрадь
    Расстрелянного генерала,
    Я долго силился понять,
    Как ты смогла себя отдать
    На растерзание вандалам...
    
    Бородатый исполнитель самозабвенно выводил строки песни - то меланхоличным тоном тупой боли наркомана, грезящего об очередной дозе, то, тряся патлами и срываясь на истошный визг, когда речь заходила о "связанной кумачом" России, которой прочел приговор "кровавый царь, великий гений".
    В небольшом концертом зале в центре Москвы из зрителей были только два человека - Волин и Яковлев. Они дослушали песню и формально поблагодарили исполнителя и его ассистентов сухими короткими аплодисментами...
    - Это прозвучит через полтора месяца на "Песне-89", - сказал Яковлев.
    - Хорошо. Сделал-таки карьеру. Достиг вершин, так сказать. Наш человек, - сказал генерал. - Наш. Он на нас уже много лет работает.
    - Как и Цой? - спросил Яковлев.
    - Естественно, - коротко ответил Волин.
    - Песня впечатляет, да, - сказал Яковлев. - Очередной камень, брошенный в социализм, причем увесистый. Хорошо идем, хорошо... По графику. Начинали с формально обезличенного "Покаяния", и через неопределенное, но настойчивое "Перемен" теперь переходим к прямому обвинению режима в исторических преступлениях. Ну и персонально того, кто пока еще по имени не называется, но всем ясно, о ком речь. Темп прекрасный. Ведь еще два года назад славили и его, и юбилей революции. Подаем это как голос снизу, глас народа, перед которым коммунистическая пока еще власть вынуждена покорно отступать. Да, недолго отступать осталось, недолго. Еще чуть-чуть, и произойдет прорыв, маски будут сброшены.
    - Наша творческая лаборатория при "пятке" специально создала эту песню под него, как и ту цоевскую, - пояснил Волин. - Надо теперь малость окучить русско-патриотический фланг - для баланса. А шире - дать сигнал населению, что теперь благо - это цари, церкви. А прошлые семьдесят лет - небеса разверзшиеся.
    - Да, именно так. Окучивать и русских патриотов, и либералов. Две мощные силы, которые, пусть и не обожают друг друга, но всё же с разных сторон сообща эффективно раскачивают общество уравниловки, - произнес Яковлев.
    - Как много всё же значит промывание мозгов средствами культуры. Не зря Экселенц настаивал на важности этого сегмента, - размышлял Волин. - Да, Устранение - это важно, но не менее важна картина ценностей в умах масс. Формально мы должны были следить за творческой средой, особенно фрондирующей, контролировать ее через сексотов, давать рекомендации по административным воздействиям. А фактически мы их, по Его личному указанию, пестовали на будущее, взращивали, опекали, направляли. В то время как излишне идейные, безрассудно пытавшиеся предупредить, самые разные, от Ефремова до Кочетова, подвергались травле. Истинным, пестуемым влиятельными кругами мейнстримом стала фронда либеральная и фронда почвенническая. Вторую Он не особо жаловал, конечно, но если деятель шел в общей колее и готов был сотрудничать, то всё же находили общий язык. И среду эту готовили, и точки сбора для тех, кто на эти посылы ориентируется, держали в целости и сохранности, наподобие "Табакерки", холили и лелеяли... Главное, чтобы интеллигенции и тем, кто решает, постоянно давался сигнал - мол, всё в порядке, есть такое, живет и процветает, и ничего с ним не случится. Была бы на самом деле четкая команда - все они, пусть и шипя втихую, всё же выдавали бы только то, что нужно власти, и именно в таком виде, как нужно, а кто не согласился - про тех быстро забыли бы. Как при Сталине. Но команда была иная. И это правильно. Как говорится, готовь сани летом. Вот они и пригодились. Как же все эти бутоны распустились сейчас и пахнут!
    - Да, даже не верится порой, что всё это мы проделали... Главное то, что дается последний четкий сигнал тем, кто всё еще наивно надеется на продолжение социализма - ваше время кончилось, никаких иллюзий, - с нескрываемыми нотками торжества и злорадства произнес Яковлев.
    - Никаких иллюзий. Никаких! - удовлетворенно согласился Волин.
    
    * * *
    
    Тырговиште
    25 декабря 1989 года
    
    - Я буду отвечать только перед Великим Национальным собранием и перед рабочим классом! Я признаю только рабочий класс. Перед теми, кто устроил государственный переворот, я не буду отвечать. Вы позвали наемников. У нас другой орган власти. Никто в этой стране вас не признает, и поэтому народ до сих пор продолжает сражаться. Этот путч устроили спецслужбы США и СССР! Они вмешиваются в наши внутренние дела, они хотят дестабилизировать обстановку в стране, покончить с ее суверенитетом и независимостью! - говорил он, смело, не стесняясь, прямо в лицо "обвинителям".
    Рядом с ним была любимая супруга, надежный товарищ и соратник. А вокруг - одни изменники. И их зарубежные хозяева. Решили лично посмотреть, как будут убивать тех, кто не сдался, не отдал на растерзание свою родину, как в других восточноевропейских странах. Кто, вместо того, чтобы по их примеру покорно выполнить настоятельные рекомендации сильных мира сего, сразу же твердо объявил: "Скорее Дунай потечет вспять, чем состоится перестройка в Румынии!" Кто уже сам готовился в этих условиях сплотить вокруг Бухареста остальные социалистические страны, чтобы общими усилиями противостоять реставрации.
    Генерал-полковник Владислав Волин и его молодой протеже, подполковник госбезопасности Андрей Беляков, были в числе того вип-контингента, который стаей стервятников слетелся сюда, на военную базу, где удерживались плененный президент республики с женой. Здесь же был и Уильям Бутчер со своей ЦРУшной командой мастеров специальных операций.
    Советские и американские "братья по оружию", встретившиеся снова лично в этой очередной горячей точке, пребывали в превосходном настроении, празднуя общую победу над социалистической Румынией, ее трудовым народом и ее руководителем с супругой. Уже успели спрыснуть очередной успех превосходным местным, по сути, трофейным, вином.
    Торжествующие зрители более-менее внимательно, даже в какой-то степени развлекаясь, вслушивались в реплики участников глумливого фарса, хоть и знали прекрасно, чем всё в итоге закончится. Тем, кто не понимал язык, синхронно переводили сидящие рядом с ними специалисты. Бутчеру и его свите - штатные эксперты ЦРУ по Румынии. А Волину и Белякову - работники "румынского" спецотдела в КГБ Молдавии, местному руководству фактически не подчиняющегося и завязанного напрямую на Лубянку...
    Никаких иллюзий плененная чета уже не испытывала, рассчитывая, что в лучшем случае жить им осталось несколько часов. Здесь был не суд, а издевательский спектакль. И все стороны это прекрасно понимали.
    Враг, конечно, умен, силен и коварен. Ведь ему удалось захватить Советский Союз, самую вершину его власти. Это был единственный способ уничтожить мировой социалистический лагерь - и это, увы, удалось блестяще. И теперь СССР стал, словно персонаж-жертва из румынских народных легенд, укушенный вампиром, тем, кому отныне суждено самому кусать и заражать других. Уже, как по нотам, разыграны партитуры ползучего демонтажа социализма в Польше, Венгрии и Болгарии. Пала Берлинская стена. Завершается полной победой "бархатная революция" в Чехословакии.
    Правда, мир не ограничивается одной лишь Европой. В Китае удалось подавить, пусть и с кровью, антиправительственный мятеж на площади Тяньаньмэнь и разрешить кризис власти. Враги, разумеется, представили всему миру этот путч как "выступление мирных студентов", которых жестокие коммунисты "намотали на гусеницы танков".
    Этим же летом на Острове Свободы разоблачили и обезвредили направляемых Москвой шпионов и агентов влияния, которые плели заговор против Фиделя Кастро и готовили военный переворот. Завербованный во время обучения в академии имени Фрунзе несостоявшийся кубинский Пиночет, экс-генерал Арнальдо Очоа был с позором разжалован трибуналом и получил свою заслуженную плату свинцом. Впрочем, видимо, исходя из политико-идеологических тактических соображений, хотя бы из того, что пока еще над Кремлем развевается красный флаг, официально было объявлено, что казнили его за организацию контрабанды наркотиков.
    А теперь вот - удар по Румынии. Ожидаемый, конечно, удар - раз всех остальных схватили за горло...
    Дорога коммуниста не усыпана лепестками роз. Еще подростком, сполна отведав тяготы классового гнета, в условиях диктатуры включился он, не щадя себя, в борьбу за власть рабочих. Познал неволю уже в пятнадцатилетнем возрасте. Сидел в страшных каторжных тюрьмах. Подвергался в заключении жестоким пыткам. Во время войны, пока не скинули прогитлеровское правительство, томился в концлагерях.
    Наконец, пришла победа над фашизмом и установилась народная демократия. Впереди - несколько десятилетий свободы людей труда от вековечного ига богачей, собственников, угнетателей, бояр и господарей всех мастей. Десятилетий преображения изначально нищей аграрной страны в развитое индустриальное государство - самодостаточное и подлинно независимое.
    Да, не всё получалось гладко. На западные займы были построены целые передовые отрасли. В десятки раз вырос объем производства. Однако когда кредиторы стали намекать на необходимость политических уступок миру капитала, то он понял, что на такой крючок лучше не садиться. И республике пришлось, увы, серьезно затягивать пояса и отдавать долги досрочно. И это удалось сделать, что вызвало лютое бешенство: ведь от Румынии было нужно не возвращение денег, а постоянная зависимость и возможность диктовать ей свою волю. Конечно же, ему вынесли смертный приговор.
    И вот, когда страна форсированно избавилась от всех финансовых обязательств, когда стало возможно, наконец, - раз уже имеется современная индустрия, - вздохнуть свободно и обеспечить более-менее нормальный уровень жизни, - они и нанесли удар. Причем с обеих сторон.
    Они - это Соединенные Штаты. И Советский Союз, уже мутировавший к тому моменту в потустороннюю вампирскую сущность.
    Их он обвинил открыто. Но ни в одну из опубликованных стенограмм эти слова не вошли.
    Они и их внутренние агенты - прозападная оппозиция из так называемого "Фронта национального спасения", а также немногочисленные, но влиятельные кроты и оборотни во власти и силовых структурах устроили кровавую провокацию-инсценировку в Тимишоаре, приписав властям гибель аж шестидесяти тысяч человек. Для "картинки" свезли со всех окрестных моргов множество тел людей, умерших своей смертью. Да, стреляли в толпу, но только по приказу тех, кто изменил и специально делал всё, чтобы вызвать ненависть к свергаемым по указке из-за рубежа властям.
    А потом, на митинге в Бухаресте, когда он объявил о повышении зарплат, пенсий и детских пособий, специально подготовленные группы в толпе принялись выкрикивать оскорбительные лозунги и взрывать петарды. С целью запугать руководство, а в конечном итоге для того, чтобы все увидели, что власть рушится, и чтобы больше уже никто не оказывал ей никакой поддержки.
    И посыпалось всё, как карточный домик, повинуясь движениям умелых и натренированных рук. Да, силы были явно неравны. И к тому же это - Европа, тут "отказ от назревших преобразований" никто просто не потерпел бы. В крайнем случае, если бы даже удалось отбить атаку изнутри, то уже переродившаяся, доживающая последние годы Организация Варшавского договора с благословения США пошла бы на открытую военную агрессию извне, чтобы силой задавить республику, не отрекшуюся от социализма. Вашингтон и Париж об этом даже успели объявить, нисколько не стесняясь такого неслыханного цинизма.
    И вот - вынужденное бегство на вертолете, а потом на автомобиле. Предательство военных. Захват. И "суд", где "адвокаты" ничем не лучше "обвинителей".
    "Приговор", разумеется, заранее вынесенный, - смертная казнь. С "конфискацией имущества".
    Десять дней на обжалование, как полагается по закону? Не смешите!
    И вот они - у стены солдатской уборной.
    Те фашисты его так и не сподобились казнить. "Всего лишь" держали в тюрьмах и истязали.
    А эти - довершили их дело.
    Что ж. Они - не первые коммунисты, кто пал жертвой классового врага, жертвой эксплуататоров и кровопийц. И далеко не последние, конечно.
    И, пока еще даже одного столетия не прошло с Великого Октября, можно констатировать, что реставрация, откат революции назад - отнюдь не является каким-то исторически уникальным событием.
    Позади - долгая и яркая жизнь. Такая, которая мало кому выпадает.
    Тяготы и напряжение борьбы. Муки заточения. Освобождение. Победа. Труд во имя процветания и счастья родины.
    И... прерванный, пресеченный взлет - контрреволюционный фашистский мятеж. По сути, общеевропейский, даже всемирный мятеж.
    Это - уже не Венгрия в 1956-м, не Чехословакия в 1968-м, не Польша в 1981-м. Тогда гарантом социалистических завоеваний народов Европы был великий и могучий СССР. Но раз он уже перестал быть бастионом свободы и прогресса, отказался выражать волю тех, кто не желает быть ни рабом, ни господином, - и, более того, выступил здесь на стороне мирового капитала - значит, ночь будет долгой. Очень долгой.
    Однако после любой ночи, сколь бы продолжительной она ни была, всегда встает солнце и своими живительными лучами разгоняет удушливый мрак.
    Самая первая заря нового мира явилась им тогда, десятилетия назад, во всём своем великолепии, яркая и сияющая. Они выстрадали эту победу, они приблизили ее своей борьбой и своими жертвами. Они познали это непередаваемое чувство, это безбрежное счастье сопричастности к долгожданному восхождению общества на новую ступень развития - и пронесли его в самом сердце до конца. Так что им есть что вспомнить в эти минуты.
    Следующий рассвет они уже, конечно, не увидят.
    Возможно, его не увидит и никто из тех, кто живет сейчас на планете, даже малые дети.
    Но он - наступит. Обязательно наступит.
    Они вместе прошли долгий путь - тернистый и славный. Пролетело уже целых полвека с того далекого 1939 года, когда они познакомились - после того как его на некоторое время выпустили из тюрьмы. Такое ощущение, что это было вчера...
    Жили они вместе долго и счастливо.
    И, да, умирают в один день.
    Жизнь, отданная народу...
    Поправшие присягу палачи в военной форме, вооруженные автоматами, выстроились в ряд. Эти жалкие трусы не позволили им даже прикоснуться друг к другу на прощание - связали руки за спиной у обоих...
    Это - конечно, очень нежелательная смерть. Но даже такую смерть, смерть в неравном бою, смерть в плену у предателей, можно встретить достойно, с высоко поднятой головой. Сохранив честь. Демонстрируя презрение к врагам - этим подлецам и ничтожествам, которые сильны лишь мощью иностранных захватчиков.
    Да, пусть никто не думает, что настоящего коммуниста можно запугать, можно заставить пасть на колени и выпрашивать пощаду!
    Неумолимое время начало отсчитывать последние мгновения перед тем, как в бессмертие шагнет глава народного государства, воздвигнутого им и его соратниками на земле, где южное солнце щедро изливает тепло на густую зелень карпатских гор и широкую синь дунайских вод. И стоящий справа от него родной, верный и любимый человек, разделивший с ним судьбу до самого конца... Его Елена...
    И вырвалось из уст поверженного и оболганного, но несдавшегося и несломленного Николае Чаушеску - прямо в лицо изменникам родины:
    - Да здравствует свободная социалистическая Румыния! Долой предателей!
    И - величественные и грозные слова гимна угнетенных и обездоленных всех стран.
    Как напоминание о том, что когда-то уже было.
    И как пророчество о том, что грядет снова.
    Пусть даже и очень нескоро.
    Но грядет неизбежно.
    
    Sculaţi, voi oropsiţi ai vieţii
    Voi, osândiţi la foame, sus!
    Să fiarbă-n inimi răzvrătirea,
    Să-nceapă al lumii vechi apus!
    
    * * *
    
    Москва
    22 августа 1991 года
    
    Волин и Беляков наблюдали за толпой, которая бесновалась под окнами.
    - Такое ощущение, что они сейчас ломанутся прямо к нам, - сказал Беляков.
    - Нет, Андрюша, не беспокойся. Толпа полностью под контролем. Там чуть ли не каждый третий - наш...
    Сегодня, как сообщается, был "найден" мертвым один из членов ГКЧП - последний министр внутренних дел СССР Борис Пуго. И рядом с ним жена - также, как и он, с тяжелым, очевидно, смертельным ранением. Во всяком случае, об этом доложила группа захвата - председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко, первый замминистра внутренних дел РСФСР Виктор Ерин, замгенпрокурора РСФСР Евгений Лисов и экс-зампред российского Совмина Григорий Явлинский.
    Волин, когда ознакомился с их докладом, удовлетворенно проговорил вполголоса:
    - Так. Один есть... - и, еще тише, сверяясь с каким-то списком из своего сейфа, - Кручина... Ахромеев...
    Толпа продолжала неистовствовать. Облепила памятник Дзержинскому, кто-то на нем уже малевал что-то оскорбительное...
    - Он здесь уже не нужен никому, - сказал Волин, показывая пальцем за окно. - Маски сброшены. Социализм ушел навсегда, и навсегда должен уйти его первый страж. Хотя простые здешние сотрудники его чтут и будут чтить, похоже, еще долго. Не будем пока запрещать им держать его портреты. А вообще, для всей страны, для всего мира - устанавливаются, конечно, новые правила игры, приходят новые ценности и символы.
    - Но ведь для нас в конечном итоге ничего не изменилось?
    - Да, для нас совершенно ничего не изменилось. Мы какими были все эти годы, такими и остались. Но теперь мы - те, кто задался целью восстановить естественный общественный строй, - у власти уже открыто. И мы будем в дальнейшем утверждать нашу власть жестко и беспощадно, - в голосе генерала армии послышался металл.
    - Да, Владислав Степанович. Будем утверждать.
    - Мы победили, Андрюша, - снова мягко сказал Волин. - Мы победили. Даже не верится. Всё прошло как по маслу. Они, ну, в смысле, идейные совки-коммуняки, практически все эти годы даже не сопротивлялись. Ну, пытались как-то тыкаться, как слепые котята, не понимая, что вообще вокруг происходит и кто виноват в том, что их мир рушится. Даже жалко их в какой-то степени... Вообще, Андрюша, иногда мне кажется, что я сплю и вижу какой-то чудесный сон. Но нет, это - явь. Мы эту явь отвоевали. Мы завоевали этот мир ради благоденствия уже вашего поколения. Мы передаем его вам. Отныне вы будете владетелями по праву. И ты, и мой, так сказать, крестник четырехлетний. Владик... Спасибо еще раз, что так назвал.
    - Спасибо вам, Владислав Степанович! Спасибо за всё!
    - Мы делаем общее дело. Ты заслужил всё это. Ты заслужил этот мир. Помнишь ведь, как тебя вытаскивали с того света в нашем минском госпитале? Октябрь восьмидесятого?
    - Да. Помню... Боевое крещение.
    - Ты прошел его с честью, Андрюша. Своей кровью и болью ты заплатил за собственность на эту страну, за наслаждение властью над ней и над живущими тут людьми. И за то, чтобы потом передать эти права по наследству Владику.
    Они помолчали, допивая чай.
    Наконец, на площадь приехал кран. Звуки, издаваемые толпой, стали заметно громче.
    Волин и Беляков встали со своих мест и подошли к окну, чтобы своими глазами увидеть историческое зрелище.
    Скульптуру "железного Феликса" опутали тросами, сняли с постамента, приподняли, после чего под всеобщее улюлюканье погрузили и увезли.
    - Ну, вот и всё. Ушла эпоха. Ушла навсегда, - сказал Волин. - Слава Экселенцу, Высшему Отцу! Мы выполнили Его Завет! Выполнили!
    - Слава Экселенцу! - незамедлительно откликнулся Беляков.
    - В конце этого года над Кремлем опустится навсегда красный флаг. А через пару лет мы додавим красные ошметки, - произнес генерал. - Дабы коммунизм уже никогда больше не возродился ни здесь, ни где-либо еще.
    
    * * *
    
    Москва
    4 октября 1993 года
    
    Ну, вот и всё. Так и было запланировано с самого начала. Заведомо обреченный на победу план "сброса" рудиментов советской демократии, которые даже в чисто формальном виде столь сильно мешали хищникам всех мастей, успешно реализован. Представляющее собой ключевую часть этого плана контролируемое "восстание", призванное собрать в одном месте и разгромить всех, кто готов с оружием в руках бороться за интересы простого народа, - столь же предсказуемо подавлено.
    Несмотря на то, что в подвалах Дома Советов хранились огромные арсеналы оружия, его так и не выдали людям, пришедшим на защиту законной власти. Руководители медлили, вели какие-то закулисные переговоры, уклонялись от действий по привлечению на свою сторону силовых подразделений. Потом направили толпу, которую сами же отказались вооружить, на бессмысленные штурмы мэрии и телецентра. А как раз там, в Останкино, верные режиму каратели и устроили кровавую резню безоружных протестующих.
    А наутро, под рукоплескания "мировой общественности", начался показательный расстрел здания парламента из танков - силами хорошо мотивированных деньгами сводных экипажей элитных дивизий.
    Показательно, что "путчистами" демагогически объявили тех, кто протестовал против незаконной отмены действующей конституции - только потому, что она мешала новому классу собственников, присвоивших общенародное достояние. А президент, подписавший нелегитимный указ, соответственно, объявлялся заведомо "законной властью".
    По замыслу новых хозяев России, впереди ее ждал новый основной закон, по которому абсолютная, ничем не ограниченная власть должна принадлежать одному-единственному лицу - Борису Ельцину. И всем его последующим преемникам.
    По стадиону близ Белого дома, где ельцинские каратели собирали пленных и раненых защитников расстрелянной конституции, по-хозяйски прогуливались трое - генерал армии Владислав Волин, полковник Андрей Беляков и их американский партнер Уильям Бутчер, который привез в Москву экспертов по спецоперациям в помощь российским коллегам и для обретения собственного полевого опыта.
    Победа пьянила сама по себе. А здесь еще отчетливо чувствовался запах крови, будивший самые древние инстинкты. Победы, победы. Одни сплошные победы. Зеленая улица. Господа неудержимо наступают, не встречая никакого серьезного сопротивления. А быдло, хлопы постоянно оттесняются назад - туда, где они и прозябали до Октября 1917-го. У низов уже больше никогда не будет власти. Общее имущество и сбережения у них забрали новые хозяева, а сами они отныне и во веки веков на этих новых хозяев обязаны вкалывать за корку хлеба.
    Отовсюду постоянно раздавались стоны, крики боли, иногда разбавляемые одиночными выстрелами или короткими автоматными очередями. Пленных допрашивали, пытали, а потом убивали. Трупы куда-то деловито уносили. И затаскивали на стадион новых пленников. Адский конвейер работал, как безупречно отлаженный механизм. Некоторых, с первого взгляда непонятно, по какому критерию, не расстреливали, а подвергали куда более изощренным казням.
    Трое остановились возле лежащего на земле мужчины, у которого на куртке виднелся небольшой значок с профилем Ленина на красном советском флаге. Пленник был ранен в левое бедро, брючина вся вымокла в крови. На бледном лице выступил пот. Рот был разбит, видимо, при захвате, и заметно кровоточил. Раненый постоянно корчился от боли, сплевывал кровь и сдержанно постанывал.
    - Кто вы такой? - поинтересовался Волин, наклонившись над ним.
    - Виктор Сергеевич Смирнов, - медленно, с расстановкой, стараясь держать по возможности ровное дыхание, ответил мужчина, с ненавистью глядя ему прямо в глаза. - Рабочий ЗИЛа. Слесарь-инструментальщик шестого разряда. Коммунист.
    - Коммунизма больше не будет, многоуважаемый Виктор Сергеевич шестого разряда. Ваша рабочая власть подверглась Устранению нашими слаженными профессиональными усилиями. И уже никогда не вернется. Вашу рабочую собственность мы поделили между собой. И отныне вы будете рабами у нас, у владельцев этой страны, а ваши дети будут рабами наших детей. И вы лично тоже прямо сейчас подвергнетесь Устранению. Так-то вот, - предельно вежливо по форме, демонстрируя деланное сочувствие, сказал генерал армии.
    - Планета будет единой. Россия вернулась в лоно мировой цивилизации. Мы, Америка, поможем ей занять ее место. Вы, жалкие комми, проиграли, проиграли навсегда, - по-русски, с небольшим, но всё же заметным акцентом произнес Бутчер.
    - Усек, ты, красное отродье? На кого свою рабскую ручонку поднять рискнул? Мы тебя раздавим одним мизинцем и дальше пойдем. Моли нас, своих господ, о пощаде, чтобы тебя прикончили тут сейчас одним выстрелом, а не распяли, - наклонившись к раненому, прошипел Беляков.
    - Вы дерьмо, а не господа, - с трудом, задыхаясь и превозмогая боль, искажая звуки из-за разбитого рта, но всё же более-менее понятно, ответил рабочий. - Вы предатели народа, изменники Родины. Вы, советские люди по рождению, нарушили Присягу и продали страну им, - указал взглядом на американца. - Вы лишили будущего всё человечество, всех разумных людей. Будьте вы прокляты. А коммунизм победит. Мы всё равно возьмем реванш и прикончим вас. А если мы не сможем - то наши дети прикончат ваших детей. А если и они не смогут - значит, наши внуки прикончат ваших внуков. - И, собрав последние силы, смачно харкнул кровью прямо в лицо Белякова. И не только кровью - изо рта вылетел выпавший зуб и попал полковнику прямо в глаз. Несильно и неопасно, но всё же чувствительно.
    Беляков резко выпрямился. Несколько секунд стоял, ничего не говоря, словно в ступоре.
    Наконец, оцепенение ушло, и лицо полковника ощерилось гримасой бешенства. Он вытащил носовой платок, вытер им лицо и отбросил в сторону. Потом внимательно всмотрелся в лежащего у его ног врага, широко выкатил глаза - и изо всех сил ударил его ботинком прямо по ране на бедре.
    Пленник изогнулся от адской боли, и, не в силах сдерживаться, хрипло закричал.
    Беляков ударил туда же снова. И еще раз. И еще.
    Рабочий затих.
    - Медик! - заорал полковник.
    Прибежал военфельдшер. Ему приказали привести пленника в чувство. На это ушло минуты две, и тот снова открыл глаза.
    Они смотрели, не моргая, друг на друга - Беляков и Смирнов.
    Так прошло еще полминуты.
    Полковник вытащил свой пистолет, придавил к земле левую ногу Виктора Сергеевича, аккуратно навел ствол на цель и выстрелил прямо в коленную чашечку. Потом так же прострелил второе колено.
    Медик деловито суетился у белого от боли, хрипящего и корчащегося пленника, прикладывал ему к носу нашатырь, вкалывал различные препараты - в общем, всячески старался, чтобы тот не "сбегал" в спасительный обморок, а испытывал мучения в полном объеме.
    Трое "рыцарей плаща и кинжала" окружили пленного коммуниста и внимательно глядели, явно наслаждаясь зрелищем. Бутчер тоже не удержался и, стараясь не запачкаться в крови, поставил подошву на верхнюю часть лица, придавил, грубо подвигал ногой туда-сюда, заставляя голову пленника качаться... Лишь Волин лично никакого физического воздействия не применил, только смотрел спокойно и умиротворенно.
    Полковник вытащил армейский нож, склонился над рабочим, схватил его за волосы и ткнул острием лезвия сначала в один глаз, потом в другой.
    Постояв еще немного и подумав, Беляков решил подвергнуть жертву новой пытке. Он вызвал бойцов, чтобы те держали Смирнова за руки и ноги, после чего расстегнул молнию его куртки. Ножом разрезал свитер сверху донизу и рванул пуговицы рубашки, обнажив грудь пленника. И начал упоенно кромсать кожу, стараясь, чтобы лезвие проникало как можно глубже. Сделал пять перекрещивающихся одинаковых по длине надрезов. Потом начал поддевать кожу ножом и отдирать ее клочьями.
    Наконец, полковник закончил "операцию", вытер нож и густо вымазанные в крови руки о куртку Смирнова. Наткнулся на приколотый к ней значок со знаменем и Лениным. Подумал, отсоединил его и зачем-то сунул себе в карман.
    Все присутствующие внимательно разглядывали распластанного на земле ослепленного и истерзанного пленника. Посреди его груди зияла до самых ребер кроваво-красная пятиконечная звезда.
    - Разрешите доложить... Проблемы с кровью, - вдруг сказал фельдшер. - Я, конечно, вколол что нужно, но всё равно он уже много потерял. Может умереть скоро.
    Беляков огляделся вокруг и увидел, как в одном из секторов живых еще людей после разнообразных истязаний обливают бензином и поджигают.
    - Умрет? Тогда - кремация за счет государства, - провозгласил он.
    Одному из бойцов велели принести канистру. Беляков аккуратно облил истекающие кровью ноги жертвы и нижнюю часть туловища. Медик в последний раз вколол стимулирующее средство и отошел. Также на безопасное расстояние удалились Волин, Бутчер и каратели-"ассистенты".
    Беляков еще немного постоял.
    Чиркнул спичкой и швырнул ее прямо на лежащего человека.
    Сразу же вспыхнуло пламя.
    Виктор Сергеевич из последних сил, хрипя, продолжал биться, извиваться и перекатываться по земле. Но с каждой минутой всё слабее и слабее.
    Пока, наконец, спустя какое-то время не затих и не умер от болевого шока...
    Вечером в посольстве США состоялся банкет. На торжество в узком кругу Бутчер пригласил своих ближайших российских друзей.
    - Господа! - сказал Волин, поднимая стопку. - Выпьем за нашу очередную победу. Мы уже сбились со счета, честно говоря! Мы только побеждаем! Вот что значит гений Высшего Отца! Это Он всё просчитал досконально! Вечная Ему память! Слава Экселенцу!
    - Слава Экселенцу! - откликнулись россияне. Бутчер, не принадлежавший к Ордену, солидаризировался с собутыльниками - из вежливости.
    - Мы осуществляем свои замыслы четко и непреклонно! С гарантированным успехом! Перед нами нет преград! Мы всех рвем в клочья! Ура! - добавил генерал армии. - За нас всех!
    Присутствующие выпили водки и закусили черной икрой.
    - Сегодня - очередной знаковый рубеж, - продолжал говорить Волин. - Этим жалким рабам преподали наглядный урок. Теперь и через полвека у них даже мыслей не возникнет о том, что нашей власти можно сопротивляться! Всё идет так, как мы и запланировали, еще в семидесятых! Как по нотам!
    - Очень важно то, что мы конкретно дискредитировали красных недобитков, - сказал Яковлев. - Согласитесь, хорошую идею я подал - заснять этих зигующих баркашовцев и преподнести их мировой общественности под нужным соусом. Тут даже те розовые в Европе, кто изначально был против переворота, заткнулись.
    - Да, Баркашов наш ценный кадр, еще ни разу не подводил, - подтвердил генерал армии.
    - И я удачно призвал всю демократическую общественность собраться ополчением у Моссовета, - с характерными вздохами и причмокиванием повизгивал Соломянский. - Пусть у них боевого опыта нет - главным было убедить, указывая пальцем на эту массовку и перспективу их вооружения, что армии в этих условиях всё же лучше как можно скорее навести порядок на стороне Бориса Николаевича.
    - А вообще много ли мятежников удалось ликвидировать в эти дни? - спросил Бутчер.
    - Около четырех тысяч. В ближайшие дни утилизируем еще около двух тысяч, - ответил Волин.
    - А раньше?
    - Эти пару лет работал целый спецпроект по форсированному Устранению, на сей раз массовому, потенциальных бунтовщиков. По всей стране мы создали разветвленную сеть, которая отслеживала реакцию на ужесточающуюся социальную ситуацию и выявляла тех, кто мог бы представлять в этой связи опасность. То есть зарождающихся возможных организаторов сопротивления, излишне агрессивных и идейных политических и рабочих активистов, авторитетных для местного населения противников нового строя, невыявленных еще чиновников и силовиков, нелояльных нам. Установки по каждому отсылались в Москву, и тут Орден принимал окончательное решение и визировал. Таким способом Устранению подверглись с августа 91-го по сентябрь этого года двенадцать тысяч человек по всей России. В основном формально это какая-нибудь банальщина вроде ДТП, самоубийства, несчастного случая, нападения бандитов, внезапной болезни, отравления алкоголем, бесследного исчезновения, бытового семейного убийства. И противник, сраженный и обескровленный всем этим, оказался, как кролик перед удавом, парализованным и утратившим способность к организованному сопротивлению.
    - Отлично! - сказал Бутчер, отправляя в рот очередную тарталетку с икрой.
    - А потом оставшихся буйных мы заманили уже сюда, в Москву. Где и приняли. И даже поучаствовали в Устранении сами, - добавил Волин.
    - Да! - сказал Беляков. - Какое-то немыслимое чувство я испытал. Просто непередаваемое... когда занимался этим коммунякой. Полная власть над человеком, возможность делать с ним абсолютно всё, что захочешь, воплощать любые фантазии! Это сладостнее всего, что я испытывал ранее! Как-то непривычно даже.
    - Это нормально, Эндрю, - уверенно сказал Бутчер. - Это нормальные мужские инстинкты, отражающие торжество, разрядку над поверженным врагом. Я сам испытал такое первый раз в Сонгми, а потом, спустя десять лет, в Гайане, когда вырезали всех этих просоветских общинников-голодранцев. Это действительно сказка! Буйство гормонов, эндорфиновый шторм! Именно сегодня ты стал настоящим, стопроцентным мужчиной, поздравляю! За это надо выпить!
    - Да, давайте выпьем, - согласился Беляков. - И, кстати, обмоем мой трофей.
    Он вытащил из кармана значок с Лениным, немного запачканный в крови, и поместил его в стопку с водкой.
    Все чокнулись.
    - За тебя, Андрюша! - сказал генерал армии. - Сегодня ты проявил себя как подлинный владетель, беспощадный и непреклонный по отношению к низшим! Я доволен тобой!
    - За Устранение! - провозгласил, со своей стороны, Беляков. - Мы принесли Высшему Отцу особенно обильную жертву. Она угодна Ему. Слава Экселенцу!
    - Слава Экселенцу!
    Все выпили и закусили.
    Беляков вертел в пальцах мокрый от водки значок с Лениным и внимательно разглядывал "трофей". Вспоминая жестокую расправу над тем, кто носил его на груди. Над этим Виктором Сергеевичем Смирновым - полковник отлично запомнил, как его звали.
    
    * * *
    
    Мытищи
    8 мая 2019 года
    
    - Иван Викторович?
    - Да, я.
    - Здравствуйте. Меня зовут Оксана, я представляю Фрод-Банк. У нас есть для вас уникальное предложение. Вам одобрен кредит с пониженной ставкой...
    Смирнов, больше ничего не говоря, нажал на сброс. Как же эти спамеры достали. Он лежит себе тихо на берегу, загорает, никого не трогает, размышляет о судьбах человечества, а тут бесцеремонно врываются в его мир...
    Над водохранилищем носились чайки, издавая пронзительные возгласы. За забором стройки двигался туда-сюда кран. Солнце высоко висело в ясном и безоблачном небе. Первые в этом году дни, когда стало, наконец, практически по-летнему тепло.
    Сейчас, в рабочее время, людей на пляже у квартала, где жил Смирнов, было не так много. Да и вода еще, мягко говоря, не летней температуры. Кое-кто, правда, даже купался, но заходил в воду очень ненадолго. Немного, чисто для того, чтобы просто размяться и взбодриться, поплавал и Иван. Главным образом в эти часы он просто недвижно отдыхал на коврике, принимая витамин D после долгой осточертевшей зимы. Клонило в сон - после того как несколько предыдущих ночей подряд он спал не более чем по четыре часа.
    Телефон починили быстро - в понедельник утром Смирнов его отвез, а накануне вечером уже получил обратно. Там что-то случилось с управлением питанием - то есть, как он понял и специально аккуратно уточнил, когда ему позвонил мастер и пригласил забрать исправленный аппарат, всё это время тот был отключен полностью, стопроцентно "глух и нем". Ну и хорошо, подумал Иван.
    Но Смирнов сюда в этот погожий день пришел, впрочем, не только ради того, чтобы, как говорится, отдохнуть телом, но и развеяться душой, которая, поэтически выражаясь, была сейчас, без всякого преувеличения, в смятении. После всего того, что он прослушал, это было просто необходимо.
    Он успел полностью ознакомиться со всеми этими неожиданно попавшими в его руки откровениями. Только этим он и занимался эти дни, за исключением поездки в Москву в мастерскую. Последний файл он дослушал накануне поздно вечером, уже далеко за полночь. Для ускорения процесса первичного ознакомления с материалом Иван включал в основном двукратную скорость воспроизведения.
    С одной стороны, строго говоря, ничего совсем уж нового он не узнал. По крайней мере, если говорить в самых общих чертах - кардинально картина мира у него не поменялась. Но он получил подтверждение самого главного: если бы не "перестройка", то произошло бы падение капитализма в масштабах всей планеты и мировая социалистическая революция. И именно поэтому, прекрасно это зная, сильные мира сего, не теряя времени, договорились и уничтожили социализм здесь.
    Однако там не просто полное подтверждение всех гипотез, но и подробности, порой даже неожиданные и шокирующие. И, что важнее всего, это готовые, реальные доказательства чудовищных преступлений против человечества, перед которыми однозначно меркнут даже злодеяния гитлеризма.
    В общем, в его скромной квартирке неожиданно появилась крошечная флешка, на которой было всё то, что относится к самой главной тайне второй половины прошлого века. И не только прошлого. Там еще любопытная информация о том, что ждет Россию и мир в самом недалеком будущем...
    Вот эта, например, планируемая пандемия, о которой говорил Беляков со своим американским визави, Биллом - именно так он его называл в разговорах с сыном. Пару раз промелькнула и фамилия - Бутчер. В интернете сведения о нем крайне скупы и формальны - ветеран спецслужб, кавалер нескольких наград, начальствует сейчас в офисе директора Национальной разведки... Значит, готовят миру настоящий геноцид. Впрочем, чего-либо иного от нынешних "владык планеты" ожидать странно. Они сейчас в принципе не могут просто оставить людей в покое, не трогать. Им непременно нужно их, все семь миллиардов человек, как-то... нагнуть... достать... взять за горло...
    А Россией, кто бы мог подумать, фактически правит этот самый "Орден". Без имени... просто "Орден"? Или имени "Экселенца" этого так называемого? Теперь хотя бы ясно, почему до сих пор в столице есть этот странный, мягко говоря, проспект его имени, и никто его и не думает "декоммунизировать". Брежневский-то район Москвы, где у Ивана одна из квартир, сразу переименовали, еще даже до падения социализма... Этот "Орден", получается, главный управляющий контур, "блюстительная" власть. Те, у кого реальные ресурсы, реальные полномочия, пусть и непубличные, но признаваемые остальными, и, соответственно, реальное влияние... Сколько в нем людей, кстати, не совсем понятно - это могут быть и тысячи, и сотни, и десятки. Хотя, скорее всего, тут может быть несколько "этажей", как в масонстве. С немногочисленной верхушкой, за которой самое последнее слово. Во всяком случае, можно точно утверждать, что это - все те, кто по самому высшему разряду, гарантированно, с правом передачи по наследству, допущен к кормушке бывшей общенародной собственности. Кто вырабатывает перспективные планы, согласовывает их заранее и реализовывает, проводя по всему госаппарату и политическому полю. А что - это вполне эффективно, именно в рамках такой единой, фактически ритуально сплоченной, общности работают специфические механизмы предотвращения столкновения частных интересов, которые могут повлечь всяческие сбои и раздраи... Новое дворянство. Новая аристократия. Это они себя так именуют - на деле являясь, разумеется, просто уголовным классом рейдеров, захвативших государство и имущество.
    И этот выработанный "Орденом" детальный план развала - даже не столько СССР, а именно уничтожения социализма, - озвученный на той самой площадке венского Института системного анализа, или как его там... Кстати, один из самых любимых и "почитаемых" объектов просоветских "конспирологов"... вот тебе и конспирология! Да, это очевидно - развал Союза как государства был всего лишь следствием, неизбежным "довеском". Очень многие искренне сожалеющие об ушедшей в небытие эпохе ставят именно "развал СССР" во главу угла. А стержневым-то было, как он, Иван, и раньше утверждал в дискуссиях, отчуждение у народа принадлежащей ему общей собственности и распределение ее между "своими", частным образом. Чтобы большинство, простые труженики, отныне получали только лишь урезанную зарплату. А огромный, на много порядков увеличенный по сравнению с советскими временами куш, соответствующий доле в этом хозяйском доходе, имели бы только те, кто допущен к кормушке...
    Да, этот план в деталях, представленный, судя по контексту, за несколько дней до смерти Черненко... Запланированной, между прочим, с точностью до дня... Или всё же тогда убийства? Незадолго до этого, как известно, он, более-менее здоровый человек, сильно отравился подаренной ему ставридой - а потом, с эмфиземой легких, его отправили отдыхать в горный Кисловодск - чистое же медицинское вредительство. Ну да ладно, не в одном Черненко дело. Этот план фактически предвосхитил в деталях всё то, что и произошло в последующие годы. Главное тут - это сценарий, запланированность всех действий, которые стали уже историей. И именно с целью уничтожения социализма. С целью "возвращения в лоно мировой цивилизации". Под которым, прежде всего, понимается непременное вхождение новоявленной российской элиты в глобальную "семью" планетарных вершителей. Ну-ну... Что-то не очень-то получается, судя по последним событиям, особенно связанным с Украиной. Об этом как раз шла речь, когда разгорался "Евромайдан". И последующие кровавые события, причем расписанные заранее, как по нотам. Динамят? Кинули? Ну, бывает. Для такой публики это нормально...
    А Петр Машеров, первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, по отзывам, исключительно умный и честный руководитель, добившийся выдающихся результатов, один из возможных преемников Брежнева... погиб в ДТП в 1980-м. А теперь видно, что не просто погиб. И даже известно, кто конкретно за этим стоит. Папаша отпрыску во всех подробностях изложил. Тот, кого обвинили и осудили, оказывается, был просто подставным, для закона, местным "зицпредседателем Фунтом". Сидел тот, в итоге, конечно, недолго, в перестройку уже выпустили. А "исполнял" - мастер своего дела. Ас-автогонщик с уникальной реакцией и навыками экстремального вождения. После столкновения сразу же всё зачистили: эвакуировали "лишнее" "тело", привели "картинку" в вид, соответствующий банальному инциденту. Это "тело" две недели в коме провалялось в ведомственном госпитале в Минске, еле откачали...
    Смирнов перевернулся на живот и начал просматривать обновления в соцсетях. Но мысли всё равно не отпускали...
    А что, если это аккуратно, без лишнего шума, "слить" белорусскому КГБ или лукашенковской администрации? Интересно, сами они-то хоть знают? Бурление, видимо, будет изрядным - даже если поделиться одним лишь этим. И даже если наружу не всплывет - то это будет лишний инструмент удержания "шаров" российской элиты в руках Батьки... Да, идея заслуживает внимания... надо будет обмозговать. Понятно, что так называемые "конфиденциальные интересы государства", под которым понимается Российская Федерация, для Ивана никакого значения в данном случае не имеют. Ибо "эти" - никакое не "государство", а мразь и гнусь, многократно хуже Гитлера... Они ведь сами, между прочим, рассматривают при определенных условиях возможность разрушить Россию вслед за СССР, если "глобальные партнеры" в очередной раз поманят заокеанскими джинсами... то бишь перспективой "вхождения в круг принятия решений".
    А вообще, интересно, есть ли такие преступления, перед которыми они не остановятся ради этой заветной цели? Ведь, оказывается, и Чернобыльскую АЭС они взорвали. И катастрофу с сотнями погибших... заживо сожженных на железной дороге в Башкирии устроили. Только лишь для того, чтобы создать ощущение тупика и безысходности, убедить в несостоятельности и всё такое... Невероятно! И "Адмирал Нахимов" утопили они же, и взрыв в Арзамасе устроили... А если и армянское землетрясение - тоже они? Там, по крайней мере, есть намеки на это. Других сведений, правда, на флешке нет... Но и того, что есть, более чем достаточно. Прямое убийство десятков тысяч человек еще с семидесятых... А миллионы погибших и умерших от их геноцидной политики? Вот подонки! И они до сих пор у власти, хоть нынешние и пытаются как-то вяло отбрехиваться от горбачевских и ельцинских времен - мол, не мы, мы уже новое поколение. Нет, "вы и убили-с", как говорится. И деткам своим передаете власть над нами... Уроды...
    И, наконец, самое для Ивана важное... В личном уже плане. В одной из бесед, когда папаша вспоминал дни минувшие, из его уст вырвалось нечто интересное. Хоть, к сожалению, и неконкретное. А вспомнил начальник КОКСа, как буквально растерзал, искромсал, повинуясь какому-то внезапно нахлынувшему хищному чувству, одного из пленных, захваченных при Белом доме. Имени он, правда, не назвал - только упомянул, что это был рабочий с ЗИЛа. Слесарь шестого разряда. Коммунист. И дал сынку поиграться с "трофеем" - простым нагрудным значком. И слышно было, как глумливо Беляков-младший фыркнул, разглядывая его: "Ха-а-а! Ленин! ...!" А ведь именно значок с вождем пролетариата на фоне красного флага отец носил несколько лет. Значок был выпущен, очевидно, к 120-летию основателя Советского государства - как раз под самый его закат, на флаге с серпом и молотом внизу выбиты цифры "1870-1990". И носил этот значок - демонстративно, как выражение своей позиции - уже и в те годы, когда СССР рухнул, а Ленина вовсю поливали грязью. И надевал его на коммунистические демонстрации 1992 и 1993 годов, заканчивающиеся столкновениями с омоновцами. И тогда, когда ушел защищать Дом Советов в конце сентября. Как мама его ни отговаривала - ответил: "Не могу остаться, Анечка. Я давал Присягу, когда служил. Береги Ваню, если что, воспитай его достойным человеком"... И вот - не вернулся. И никаких официальных и неофициальных известий. Кто-то из тех, кто оборонял Белый дом и уцелел, говорили, что в последние дни его мельком вроде бы видели, но тех, рядом с кем он держал оборону непосредственно, отыскать так и не удалось. Вполне возможно, предполагали бывшие защитники, его и всех, кто был в одной группе с ним, скопом схватили каратели и уволокли на стадион - а оттуда не возвращались... Потом уже признали его умершим, исходя из факта безвестного отсутствия, в судебном порядке.
    Папа...
    Виктор Сергеевич Смирнов.
    Слесарь-инструментальщик шестого разряда, передовик производства, ударник коммунистического труда.
    Член КПСС с 1971 года, парторг экспериментального цеха ЗИЛа... Депутат райсовета в доперестроечные времена...
    Растерзан 4 октября 1993 года на задворках Белого дома?..
    Но если всё так и есть - то, получается, это уже семейные счеты. К этому бешеному зверю-людоеду по фамилии Беляков, к этому выродку, которого нельзя назвать человеком даже с очень большой натяжкой. Хотя для коммуниста вендетта, кровная месть, конечно, неприемлема - но тут... личное, как говорится, полностью совпадает с общественным... Ладно, это потом. Пока будем присматриваться и думать...
    Там было еще много интересного. И про обеспечение прихода к власти нынешнего "гаранта". Оказывается, бдительные рязанцы тогда спасли жизни по меньшей мере нескольких десятков самарцев... И про то, что должно, по плану, произойти на политическом поле в ближайшие годы. Пресловутый этот "трансфер"... И про то, как с ними, "остаточными" коммунистами, поступят после сего "трансфера"...
    И, как ни странно, и эти записи, касающиеся настоящего и будущего времени, также не были для Ивана каким-то запредельным откровением. Там были достаточно очевидные вещи. Их ценность - лишь в том, что они подтверждены репликами, исходящими из уст самых что ни на есть влиятельных господ. Тех, кто направляет "поступь истории".
    Сколько, кстати, там часов в общей сложности, вспомнил Иван. Сто шестьдесят семь с лишним? Надо будет, очевидно, перевести всё это в текст... Конечно же, своими руками, без применения облачных сервисов, без подключения к сети. Хорошо хоть, Иван умеет быстро печатать вслепую всеми десятью пальцами. И хорошо, что английский он на слух понимает в достаточной степени, чтобы разобрать, о чем там говорят Беляков с Бутчером - то на одном языке, то на другом.
    Работенка, конечно, адская предстоит. Съест она несколько недель - и то, если заниматься только этим с утра до вечера, с короткими перерывами на еду. Так и свихнуться можно, и нервы совсем ни к черту будут.
    Но - всё же... Партия сказала - надо. Надо сделать такой запасец. На будущее...
    
    * * *
    
    Москва
    28 июля 1999 года
    
    - Братья и Сестры, - обратился генерал армии Волин к участникам совещания. - Нас ждут очень ответственные дела. Российская публичная власть начинает свою трансформацию. Через несколько месяцев сменится имидж управления, базовые подходы и принципы. Система обретает новое качество. Уже через несколько дней правительство возглавит человек, которому в дальнейшем предстоит занимать пост президента на протяжении ближайших десятилетий. Я правильно излагаю, Афанасий Сальевич?
    - Да, - отозвался Галошин.
    - Это будет очень долгоиграющий гарант, под сенью которого России как национальному государству предстоит серьезно преобразиться и укрепиться. Его именем и его имиджем - имиджем жесткого деятеля, с бульдожьей хваткой, выходца из КГБ, обладателя долгой памяти - и будет всё это осуществляться. Демократизм, рыхлость в управлении, демонстративная разболтанность, необходимые в девяностые годы, годы демонтажа остатков советской системы, исчерпали себя. Следующие два с лишним десятилетия будут периодом выстраивания и работы новой, жесткой и централизованной, автократической вертикали, которая предусматривает установление тотального директивного контроля единого центра не только над всеми ветвями власти, но и над всеми субъектами публичной политики, крупными СМИ, наукой и культурой. Сейчас и так, конечно, у президента есть все полномочия. Но они используются достаточно ограниченно. Новая же администрация будет проникать на качественно более глубокий уровень, стремясь максимально жестко контролировать даже то, что напрямую к сфере госаппарата не относится и государством не финансируется. Контролировать, разумеется, в интересах всех владетелей... Сквозная, всепроникающая вертикаль власти, исходящая от нашего гаранта, суверена. Суверенная, стало быть, вертикаль... Асланбек Андарбекович, я правильно говорю?
    - Да, Владислав Степанович, - откликнулся Дудаев.
    - В ближайшие годы окончательно будет сформирован конгломерат флагманских углеводородных активов, в основном в собственности государства, частные же будут полностью подконтрольны, - продолжал Волин. - Эти активы будут служить основным источником экспортных валютных поступлений для их дележа между теми, кто имеет долю... Анатолий Борисович, всё верно?
    - Да, всё именно так, - подтвердил Чубайс.
    - Отлично, - сказал генерал армии. - В идеологии начнут доминировать патриотические посылы, но всё же на прежней либерально-прозападной основе, пусть и не столь ярко выпячиваемой. Россия примется на международной арене наращивать свою силу, свой вес, свою национальную субъектность. Не как СССР, конечно, а в рамках единой глобальной системы, ни в коей мере не ставя под сомнение ее основы. Это нужно для того, чтобы те, кому принадлежит Россия, смогли, наконец, занять достойное место в рядах мировых владетелей. Я правильно говорю, Евгений Македонович?
    - Совершенно верно, - отозвался Маков.
    - Итак, - продолжил Волин. - Публичным ядром новой структуры управления, создаваемой под новую фазу встраивания России и нас всех в глобальный мир, будет новый гарант. Ему создадут имидж сильного и властного человека, с которым в принципе нельзя шутить и которого немыслимо ослушаться. Человека, которого крайне опасно проигнорировать, высмеять, воспринять несерьезно, оскорбить. Именно с этим имиджем и созданным под него аппаратом управления он будет разруливать всю текучку публичного властного механизма. Долго и несменяемо.
    - То есть пока не наступит, раньше или позже, в зависимости от развития тех или иных событий международного масштаба, необходимость начинать новую фазу интеграции российских владетелей в глобальное сообщество, - уверенно, кивая каждую секунду и поблескивая очками, сказал Израйтель.
    - Именно так, Сергей Владленович, - подтвердил генерал армии.
    Присутствующие в знак одобрения ритуально похлопали, чередуя размеренные удары ладонями по столешнице. Волин немного помолчал и продолжил:
    - В основе спланированной операции по обретению преемником должного имиджа лежит жесткий и эффективный реванш за Хасавюрт, окончательное замирение Чечни и зачистка ее от всякого мусора, уже никому не нужного в новых реалиях. С глобальными партнерами наш план согласован, они не возражают. В общих чертах дорожная карта такова. На Дагестан нападают террористы из Чечни, под командованием нашего человека - Басаева и человека наших глобальных партнеров - Хаттаба. Публике объявляется, что они хотят захватить Дагестан и отторгнуть, как Чечню. Активизируются ваххабитские анклавы Карамахи и Чабанмахи. Нынешний премьер на камеру как можно более жалобно и слезно мямлит, что "мы Дагестан теряем". Уходящий президент его меняет на своего преемника. И именно после этого наступает чудесный перелом. Террористы разгромлены силами местного ополчения. Силовики приступают к зачистке этих двух упомянутых рассадников джихадизма. А дальше начинаются качели - качели панического ужаса и трепетного упования на защитника-спасителя. Страну потрясает серия мощных невиданных терактов - подрывов многоэтажных домов с применением высоких взрывных технологий. Начинается с периферии - Буйнакск, это в том же Дагестане. А потом - в самой Москве пара-тройка больших домов полностью, с первого до последнего этажа, сложится, будут сотни трупов. Прогремят аналогичные взрывы в Волгодонске, Рязани и Самаре. Да, кстати, беспокоиться не надо - дома будут взрываться в самых бедняцких и непрестижных районах, ни один из обеспеченных людей не пострадает... И как ответ на эти чудовищные злодеяния - ввод войск в Чечню, несколько месяцев боев и в конечном итоге разгром сепаратистского анклава, триумфальное возвращение республики под власть федерального центра.
    Участники совещания снова одобрительно похлопали.
    - Спасибо, - сказал Волин. - В общем, очевидно, что всё это даст преемнику столь непререкаемый авторитет, что он обретет полный карт-бланш на любые преобразования по сколь угодно мощному укреплению публичного высшего центра власти. То, что и нужно для развития страны в период, начинающийся сейчас.
    Ответом генералу армии было энергичное единодушное похлопывание по столу.
    - Благодарю за высокую оценку, - произнес он. - Теперь перейдем к обсуждению более конкретных деталей по различным направлениям.
    
    * * *
    
    Москва
    7 ноября 2018 года
    
    - Братья и Сестры! - провозгласил Беляков. - Сегодня мы обсудим предстоящие политические преобразования. Эпоха выстраивания и укрепления нового российского национального государства, государства более-менее сильного, субъектного и самодостаточного, постепенно завершается. Еще несколько лет - и грядет, надеюсь, новая фаза интеграции российских владетелей в глобальную структуру. Напомню, что еще Экселенц, вечная Ему память, заключил принципиальное соглашение с глобальным центром о том, что российские владетели получают не только право на так называемое социалистическое имущество, не только возможность проживать на Западе, вести там бизнес. Но и возможность участвовать в выработке и принятии решений общемирового масштаба наравне с высшими глобальными операторами - непосредственно в их кругу на постоянной основе, институционально, а не как приглашенные. Десятилетия назад мы свернули социализм у себя и в европейских странах, мы разделили и упразднили СССР, заблокировав движение мировой цивилизации к коммунизму. Мы изъяли у населения его экономические активы, с которых абсолютно каждый из людишек кормился, словно хозяин. Мы изъяли все советские сбережения простейших. Мы обратили эти активы в свою коллективную собственность в узком закрытом кругу, так, что каждый из нас - кто-то больше, кто-то меньше, зависит от положения - гарантированно получает столько, что хватит на достойную жизнь всех его потомков. Российские владетели живут в самых престижных местах планеты, имеют там элитную недвижимость, обладают гражданством ведущих стран мира. У них там бизнес - хотя, конечно, это лишь для статуса, для престижа. Например, какое-нибудь респектабельное британское СМИ купить или спортивный клуб. Ибо в России представителям этой категории получать средства, прибыль на много порядков легче, чем на Западе - то есть тут не нужно прилагать вообще никаких усилий. Мы всего этого добились для себя, мы эту возможность отвоевали. И мы по праву победителей властвуем над этой страной и ее биомассой.
    Присутствующие принялись одобрительно хлопать ладонями по столу.
    - Но есть некоторые проблемы. Есть отступления от плана, которые обусловлены действиями наших партнеров. Они, как вы все знаете, обеспокоены растущей мощью Китая, и это тревожит их само по себе - даже без активных враждебных действий самого Пекина, которые могли бы нанести ущерб всей глобальной системе. Даже притом, что Китай не демонстрирует намерения идти на какую-то конфронтацию. Но сам по себе выход КНР на первое место в рейтинге стран по паритету покупательной способности ставит под сомнение авторитет нынешней системы как таковой - ведь ядро ее это именно западный консолидированный финансовый капитал. Именно он носитель идеологии и смыслов. Именно он задает стратегические цели и определяет волю применительно ко всей планете. Его штаб-квартира - это США, государство, которое мощнее всех остальных западных стран, вместе взятых, и потому выступающее в качестве управляющего, арбитра, властителя мира капитала. В технологическом плане Китай также крайне тревожит партнеров. Он уже выпускает, причем на мировом уровне, критически важные для обеспечения глобального господства продукты - такие, как микропроцессоры и операционные системы - что характерно, раньше всегда такие вещи делали только США и страны Европы и Азии, которые американцами оккупированы. В космосе Китай уже сравнялся с США и с нами. Есть, конечно, и проблемы. Это производство собственного оборудования для микроэлектронной отрасли. Это авиастроение, особенно производство современных двигателей. Технологии, обеспечивающие непосредственное глобальное господство, Китай только начинает осваивать либо вовсе не начал. Я имею в виду финансовые инструменты мирового уровня. Технологии сборки и разложения социальных субъектов. Технологии управляемой смены власти в других странах. Инструменты формирования массового сознания, образов, символов и смыслов. Мейнстрим-медиа, социальные сети, информационные войны, потребляемые в глобальном масштабе культурные продукты. И, конечно, пока далеко не всё в порядке с современными вооружениями по сравнению с американцами, японцами, европейцами и нами. И вообще с самим военным делом. Исторически они самостоятельно могли побеждать только самих себя, в гражданских войнах. Они в свое время по полной огребали не только от Японии, но даже от Вьетнама. Я уж и не говорю про опиумные войны. Проще говоря, исторически китайцы воевать не умели в принципе. Как это будет потом - надо смотреть, военные эксперты отслеживают. Но всё равно - даже с учетом всего этого баланса плюсов и минусов Китай представляет собой, если и не угрозу, то потенциальный фактор возмущения глобального баланса. Никому из партнеров не нравится обретение Китаем статуса альтернативного мирового центра разработки ключевых технологий и накопления капитала - даже макрорегионального масштаба, не говоря уже о масштабе глобальном.
    Беляков немного подумал и продолжил:
    - Прошу прощения, что так подробно, может быть, скучно говорю. Но это важно в контексте наших дальнейших шагов. Так вот, глобальные партнеры сами по себе сильно тянут с полной интеграцией наших высших людей в круги, где обсуждаются, вырабатываются и принимаются решения планетарного масштаба. Они, видите ли, требуют все эти годы, чтобы мы внесли свой вклад в ограничение роста китайской мощи, хотя бы тем, чтобы дали ему понять, что в случае чего выступим на стороне мирового сообщества и принудим Китай держаться в отведенных ему рамках. Принудим тем, что будем нависать над его северными границами: ведь, по сути, он окружен не очень дружественными, скажем так, странами - Японией, Южной Кореей, Вьетнамом, Индией. Глобальные партнеры контролируют Афганистан и в значительной мере Среднюю Азию. Китай лишен нормального выхода в мировой океан в направлении Европы, Африки и Ближнего Востока - только через фактически контролируемые американцами проливы. Не разрешены территориальные споры в южных акваториях - вокруг архипелагов Сенкаку и Спратли. Да, есть региональные союзники - КНДР, Пакистан, Мьянма. Но для партнеров критически важно, чтобы именно Россия как северный сосед Китая четко обозначила свою позицию в пользу глобального центра.
    - Абсолютно правильно всё изложено, Андрей Валерьевич, - сказал Евгений Александров. - Что же это получается? С одной стороны, глобальный центр требует от нас решить сугубо его проблемы. Проблема укрепления мощи Китая для нас сама по себе не столь критична, нам, по большому счету, здесь всё равно. Пока сама эта система сохраняет свою целостность, конечно. А вот для них это всё же важно. И мы, выходит, должны за это отвечать и эту проблему для них решать? А цена?
    - Действительно, Евгений Александрович, тут ключевое слово "цена", - продолжил Беляков. - Где, спрашивается, полноправное вхождение? Они подстегивают нас солидаризироваться с ними по китайской тематике, но при этом всячески тормозят выполнение обязательств со своей стороны, мотивируя тем, что мы сами тормозим с Китаем. А также - и это звучит всё более и более отчетливо - тем, что нам якобы нечем входить, мол, качество и вес активов в нашем владении недостаточны для полноценной интеграции. Намекают даже на то, что у нас происходит - вы подумайте только - "деградация". Такое словечко даже промелькнуло. Но это уловка. Понятно, что не очень-то хочется делиться властью. Но ради чего, спрашивается, мы упразднили неестественный строй и добровольно пошли им навстречу? Да, говорят нам они, вы все лично с этого получили столько, что и помыслить было нельзя, так чего же вы еще хотите? Но материальное - это далеко не всё для нас, высших. Статус, глобальный статус, полноправный равный статус с западными участниками - вот чего мы алчем, Братья и Сестры. Мы ведь не экономическими активами входим, а своим актом закрытия коммунистического проекта и своей военной мощью. Вот нам и говорят - нависайте этой своей мощью по ту сторону Амура, в тех краях как раз преимущественно китайские пусковые шахты размещены, в их тылу. Так, мол, надо. Ради наших общих интересов, и ваших, между прочим, тоже. Но это еще большой вопрос. Нет, если бы они начали твердо исполнять обещанное, мы бы нависли, не проблема. Но они стоят на своем. И мы стоим на своем. Они начали наступать на нас в 2014-м. Украину превратили в боевого зомби, нависшего над нами. Чтобы мы прогнулись и без всяких условий точно так же нависли над Китаем. Пошли зажимать экономически, взяв как предлог наши же вынужденные ответные действия по Крыму и Донбассу. Зажимаются не личные активы, не личное имущество владетелей - это, конечно, абсолютное табу. А национальные активы России как страны, как субъекта мировой политики и экономики. Снижаются цены на нефть, нас вытесняют с газового рынка. Да, за это, разумеется, расплачивается биомасса, она, обезжириваясь, сполна компенсирует всё выпадающее и упускаемое. И будет и дальше платить. Это нам даже в какой-то степени выгодно, ибо обезжиренными управлять проще и слаще. Но всё равно это опять же материальный аспект, а в главном - всё так же состояние стратегического тупика в нашей Большой Игре. В Большом Бодании, если можно так выразиться. Не очень приятная ситуация, согласитесь. Вот такой расклад.
    - Я думаю, надо всё же начать движение с нашей стороны, - произнес Чубайс. - Но осторожно.
    - Согласен, Анатолий Борисович, - сказал Беляков. - Именно поэтому мы и форсируем, активизируем процесс "бодания", будем так или иначе вырываться из тупика. Да, российское национальное государство в его нынешней фазе объективно склонно скорее сотрудничать с Китаем, чем нависать над ним в угоду глобальному центру. Но что касается нашего Плана, нашей долгосрочной перспективы - мы, конечно же, должны глобальным партнерам посодействовать. Но при этом, опять же, не прогадать с ценой. Попробуем это сделать, выражаясь образно, иным государственным аватаром. То есть несколько другим режимом, нежели сейчас. Тем более что нынешний уже выдыхается, идет к закату, свою историческую миссию он выполнил с лихвой. Фаза стабилизации и затвердевания национальной системы завершена. Теперь то, что сохранено и создано, пойдет на продажу. Дорого и эксклюзивно. Главный Торг будет актуализирован, но уже не этой властью. Через несколько лет.
    - Всё правильно, - сказал Дудаев.
    - Спасибо, Брат... - сказал Беляков. - А раз так, то мы должны заранее, такие вещи за несколько месяцев не делаются, начать подготовку к инфраструктурному содействию глобальным партнерам, чтобы продемонстрировать нашу готовность. То есть заранее реконструировать БАМ как стратегическую тыловую магистраль, объяснив это экономической необходимостью, расширением сотрудничества с тем же Китаем. Также создать новые военные базы и аэродромы в сибирском, дальневосточном, арктическом регионе, потенциально способные обслуживать натовские контингенты в войне против Китая - объяснив это пока что необходимостью противодействия Японии и США. Если нужно, бросить на новые "стройки века" заключенных, возродить ГУЛАГ в полном объеме, но уже в интересах владетелей. Совместить приятное с полезным - развернуть массовые политические репрессии, посадить сотни тысяч противников нашей власти. И на их костях построить всё, что нужно, в отведенные сроки. Чтобы к моменту истины нам физически было что продать партнерам. Повторяю, продать дорого, по нашей цене.
    Хлопанье усилилось.
    - Вы правы, Брат, - сказал Воротов. - Но мы за то, чтобы продать это по любой цене. Наша ориентация на Запад абсолютно естественна. Она полная и безоговорочная. По той простой причине, что только на Западе у наших владетелей все корни, все активы. Можно даже сказать, все смыслы, все жизненные цели, весь цивилизационный стандарт. Смычка с Китаем для нас просто абсурдна, как бы он ни разбух экономически. Для нас вообще не должен стоять вопрос, кого поддержать в конфликте. Да, мы должны попытаться взять себе что-то полезное, но когда встает вопрос принципиально, то даже задумываться об этом глупо. Вот мое мнение - мы должны вместе с западными партнерами давить Пекин. Давить! И не стесняться этого. И активнее готовиться к тотальной декоммунизации. В цивилизованных странах давно нет коммунистов - ни в Польше, ни в балтийских республиках. Не должно быть этого токсичного атавизма и у нас. Коммунисты наши абсолютные враги - и когда они тихо доживают свой век в нашей стране, и когда находятся пока еще у власти в других странах, вроде Китая. Декоммунизация нам абсолютно необходима - и для идеологического обоснования грядущей конфронтации с Пекином, и для того, чтобы зачистить тылы от тех, кто примется из последних сил ставить нам палки в колеса, внушая биомассе крамольные мысли о недопустимости участия России в грядущем дальневосточном крестовом походе.
    - Вы верно расставляете акценты, Аркадий Аркадьевич, - произнес Беляков. - Вопрос только в правильной схеме реализации этих принципиальных установок. Это и является предметом нашей политики во взаимодействии с партнерами. Вот так...
    Участники совещания немного помолчали, обдумывая услышанное.
    - И еще одной темы хотелось бы коснуться, это касается последующих периодов. Определенные силы у глобальных партнеров всё настойчивее дают понять, что готовы в случае чего приветствовать центробежные тенденции в России и одобряют рост соответствующих замыслов на уровне элит национальных республик, - продолжил генерал армии. - Есть даже мнение, что нам нужно в той или иной степени дезинтегрироваться - и тем, кто это сделает с нашей стороны, гарантируют-таки место в глобальной элите сразу же. А восточные регионы партнеры приберут к рукам своими силами, не позволив Пекину вмешаться, и сами уже там над ним нависнут. Знаю, среди владетелей есть определенные искушения... скажем так, дать определенный отклик на эти посылы. Но это пока только потенциально, а не актуально. И мы всё же, чтобы не попасть впросак, должны сохранить единую линию в Главном Торге. Мы должны помнить, что у нас, именно у нас - золотая акция в этом актуальном планетарном раскладе, в конфликте Запад - Китай. Мы ни в коем случае не должны спустить ее в унитаз. Да, мы, безусловно, на стороне мировой цивилизации, но в то же время нам нельзя продешевить. Вот, если коротко, какой подход должен быть у нас.
    - На мой взгляд, всё верно, - сказал Галошин.
    Люди, сидящие за столом, одобрительно похлопали.
    - Что касается нехватки располагаемых средств и сокращения пространства для экономического маневра, - продолжил Беляков. - Понятное дело, это нужно компенсировать еще большей концентрацией капитала - тем более что это есть провозглашенный глобальными силами безальтернативный тренд. А также максимальным обезжириванием простейших, изъятием у них всей собственности, даже личной, помимо капитала. И, как следствие, еще более сильным, учитывающим каждую мелочь, тотальным контролем государства над всеми гражданами, в режиме реального времени. Насколько я могу судить по тому, какие рекомендации по развитию нам приходят, так же мыслят и на Западе. Структурные экономические проблемы и там проявляются, конечно, со своей спецификой, но тем не менее. У нас отголоски глобальных экономических проблем наслаиваются на специфику ухода от советского наследия, утраты технологий, износа инфраструктуры. Мы, по сути, в значительной степени занимаемся утилизацией - понятно, что советский фундамент, фундамент страны - ядра альтернативной цивилизации - нам в принципе не нужен, но вообще отказ от тех или иных ключевых моментов может, и порой неожиданно, аукнуться и в том, что нам хотелось бы сохранить. Но опять же - средств на всё не хватает. Не можем же, в конце концов, мы, высшие люди, затянуть пояса в плане личного потребления, об этом даже и речи нет!
    - Совершенно правильно, - согласился Алексей Кудрин. - Экономика такая вещь, она требует очень тонкого расчета.
    - Благодарю, Брат, - ответил генерал армии. - Теперь, когда я изложил глобальный и экономический бэкграунд, перейдем к задаче политического трансфера. В ближайшие несколько лет новым гарантом, как решено, станет Александр Увалов. Обретя это новое лицо, наше государство начнет уже с новыми аргументами торговаться с глобальными партнерами. Мы снова, как и в девяностых, отбросим этот квасной патриотизм, эту идеологию осаждённой крепости, так как свою задачу она выполнила, и выступим за "единую Европу от Лиссабона до Владивостока". Будут, конечно, проведены перестановки в кланах владетелей, кто-то утратит флагманское экономическое значение, как то же "Озеро" в начале нулевых сменило "Семью", - а кто-то встанет на их место. Это естественный процесс. В любом случае, накопленного - то есть переведенного в собственные закрома - никто не лишится. Шумиха, которая будет во время трансфера сопровождать этот процесс, по большому счету, так и останется шумихой, на публику.
    Присутствующие размеренно похлопали по столешнице в знак одобрения.
    - Трансфер будет двухслойным, если можно так выразиться, - продолжал Беляков. - Первый слой - это обманный, маскировочный трансфер. Это продавливание задачи заведомо пожизненного правления нынешнего аватара. Мы пойдем даже на замену конституции на новую только лишь ради того, чтобы оставить как бы неизменной личность конкретного гаранта. Последует намеренное ужесточение намордника до предела, будет безжалостно выпалываться любая оппозиционная активность, даже откровенно беззубая. Глобальные партнеры отнесутся к этому с полным пониманием и будут самое большее мягко журить нас. Развернутся массовые политические репрессии в отношении активистов - как левых, так и искренних демократов, ибо их серьезная неконтролируемая самоорганизация в обход Увалова несет в себе определенные риски для нас. И тут - второй слой. Будет происходить, конечно, не сразу, а ближе к концу, режиссируемое противодействие со стороны как бы либеральной оппозиции, в качестве ядра которой выступят Увалов и его антикоррупционные структуры. Именно в пользу этого истинного преемника будет направляться намеренно провоцируемое уходящей властью общественное недовольство. Заблаговременно мы будем Увалова всячески, на самом высшем уровне, раскручивать, мы обязательно организуем неудачное покушение на его жизнь, мы его даже посадим в тюрьму на определенный срок, пока всё не созреет. Гайки будут закручиваться, причем откровенно маразматично. И потом, когда и населению, и политически активной прослойке всё осточертеет, когда публика озвереет - тогда и произойдет вскрытие нарыва и крах всего того, что ассоциируется в массовом сознании со сгнившим и отжившим. Будет произведен контролируемый обвал ставшей уже ненужной политической надстройки, олицетворяемой увядающим аватаром. С безусловным сохранением режима в широком смысле. Режим возглавит новый гарант - молодой и энергичный Увалов. Это будет очищение от всего второстепенного и непринципиального, от явно неудачного - в общем, обновление, регенерация.
    - Регенерация... с кровью... - вставил реплику Генрих Кнут.
    - Да, Генрих Адольфович, и кровь обязательно прольется, пусть и не слишком много. Противостояние - как на улицах, так и в политическом поле - будет, естественно, режиссируемым и подчиненным только одной цели: убедительного, завоеванного напором и кровью массовки слома. Смена верхушки власти при сохранении незыблемым ее фундамента должна выглядеть достаточно жесткой, поскольку сила, которая публично доминирует в этом процессе, должна навязать свою волю бескомпромиссно, ради качественного изменения идеологии и внешнего облика режима. По украинскому, между прочим, шаблону. Предстоит дальнейшее укрепление власти, усиление ее репрессивных механизмов, пусть уже и под другими провозглашенными ценностями. По сути, предшествующими маразматичными репрессиями мы на самом деле будем создавать почву, отлаживать готовую машину для нового аватара и его команды. Разумеется, ни о какой демократизации не может быть и речи - напротив, новый режим будет еще более авторитарным. И Увалов сам ничего подобного не обещает - лишь выступает за замену персоналий. Искренних блаженных демократов и либералов сам Увалов, став президентом, как это традиционно происходит, разведет и кинет. Кстати, и лично ему преданные сторонники, раскачиваемые нашим пиаром, изначально ни о какой демократизации и не заикаются - они всё прекрасно понимают и выступают всего лишь за то, чтобы абсолютным диктатором стал их кумир. Их безальтернативный фюрер, успешно замыкающий на себя, монополизирующий весь протест. Всё это даст гарантию того, что фазовый переход пройдет с минимальными издержками и так же, как и предыдущие три - в 82-85-м, 91-93-м и 98-2000-м - четко и профессионально.
    Снова послышалось одобрительное похлопывание.
    - Благодарю. Немаловажно то, что репрессивный аппарат после перехода, после того как Увалов въедет в Кремль, будет уже явно, официально и в максимальной степени перенацелен на левый сегмент. Предстоит, во-первых, объявить экстремистской и полностью поставить вне закона левую идеологию, коммунистическую и социалистическую, марксизм-ленинизм-сталинизм, запретить хорошо отзываться о советском прошлом и о советском государстве. Под страхом длительного лишения свободы. Снести все до единого памятники советским вождям. Переименовать все города, улицы, площади и проспекты, названные в их честь... за исключением, понятное дело... И вообще всю советскую топонимику убрать отовсюду, в том числе слово "красный". Стереть всю коммунистическую символику в публичных местах. Демонтировать Мавзолей и перезахоронить Ленина, ликвидировать некрополь у Кремлевской стены. Запретить гражданам появляться на публике, демонстрируя эту символику на себе. Окончательно убрать красный оттенок из празднования Победы. Запретить все коммунистические и советские культурные произведения, где не только ведется пропаганда, но и прилизанно отражен образ жизни в СССР - что может вызвать ностальгию. В общем, будет, как на Украине, и даже жестче - ибо красная идея сильнее всего укоренена в России. Уже готовятся и сверяются списки всех левых активистов, кто не только состоит в организациях, но и регулярно проявляет активность в Сети и в разговорах с другими людьми. По каждому эксперты дадут оценку неприемлемости. Кто-то сядет надолго, а кто-то, как в начале девяностых, подвергнется Устранению. Это будет, по предварительным оценкам, до полумиллиона активистов и сочувствующих.
    - Отлично! Под каким идейным соусом это будет подано? - спросил Семен Заходько.
    - Заблаговременно активизируется общественное движение за декоммунизацию. В публикациях, культурных произведениях, высказываниях ряда общественных деятелей начнет навязываться повестка о преступлениях коммунистов в советское время, резко усилятся разоблачения социализма. И, самое главное, режим нынешнего гаранта объявят "прокоммунистическим", "просоветским". Весь репрессивный, гулаговский негатив последних лет власти действующего аватара назовут устами проверенных лидеров общественного мнения "сталинизмом", а тех, кто будет осуществлять эти преследования, - "сталинистами". "Единую Россию" или конкретные спецслужбы никто обвинять не будет - только лишь этих неопределенных "сталинистов". И через это обвинение замажут и ныне живущих носителей красной идеи, и тех, кто принадлежит к коммунистическим организациям. Даже если так называемые "сталинисты" будут порой и этих краснозадых преследовать. Внутри коммунистических организаций даже без нашей подсказки активизируются силы, фактически солидаризирующиеся с нынешним режимом и резко выступающие против союза левых с либералами, поливающие либералов и лично Увалова грязью. Как раз затем, чтобы у последних, когда они займут властные позиции после событий - был очевидный мотив забивания красных. Как у соседей - свергали Януковича, а запретили не "Партию регионов", а КПУ, поддержавшую антимайдан, и коммунистическую идею как таковую. Кстати, "Единая Россия", нынешний наш "орденский" интерфейс безальтернативного формирования выборных органов власти, будет переучреждена для публики как новая "правящая партия", восприняв лишь верхушечную идеологическую прививку национал-либеральных проуваловских структур при полном сохранении того же самого массового членского чиновничьего состава. Это будет, например, "Достойная Россия", "Новая Россия" или что-то в этом роде.
    - Видимая политическая надстройка сменится на публику при полном сохранении фундаментальных основ строя, причем новая надстройка будет соответствовать новой фазе интеграции владетелей в глобальные структуры. Аналог того же самого, что было, как многие здесь присутствующие Братья и Сестры помнят, перед началом нынешней фазы, в конце девяностых, - закивал, сверкая очками, Израйтель.
    - И это обновление будет отражать в политическом поле отторжение старого и утверждение нового, что даст для новой фазы еще несколько десятилетий стабильности, причем с заведомым запасом, - сказал Чубайс.
    - Да, именно в этом и заключается суть трансфера, - подтвердил Беляков.
    Все воодушевленно похлопали ладонями по столу, выражая одобрение.
    - Итак, подводя итоги. Мы делаем очередное переоформление публичной власти под следующую фазу интеграции российских высших людей в глобальный круг. На пост президента идет Увалов, конкретный срок пока не определяем, скорость будет зависеть от дальнейших раскладов. Трансфер в пользу будущего гаранта - не что иное как сценарий общественного отторжения гниения и закручивания гаек гарантом нынешним. В кульминации отрабатываем более или менее драматичную схему контролируемого сноса нынешней власти. Когда всё стабилизируется, еще сильнее укрепляем авторитарность власти под видом антикоррупционной санации и уничтожения остатков коммунизма. Что касается последнего, то, приписав нынешнему гаранту излишнюю терпимость ко всему советскому, пусть в реальности ее нет и в помине, получаем и реализуем повод окончательно зачистить коммунистическую идеологию и в общественном менталитете обрубить на корню стремление к так называемой социальной справедливости. Безжалостно подвергаем Устранению всех лиц, которые являются активными носителями левых идей и готовы выступать против нынешнего строя - на волне переворота, с актуализированными под этот процесс аргументами. Резко сокращаем доходы и изымаем имущество масс, не говоря уже о неподконтрольном малом и среднем бизнесе. Делаем каждого предельно зависимым от государства. Вводим постоянный автоматизированный надзор над каждым простейшим, причём с обязанностью повиновения. Сконцентрировав эти рычаги и ресурсы в своих руках, активизируем торг за определенность в вопросе глобальной интеграции в обмен на изменение нашей позиции по Китаю. И со всем этим продолжаем уверенно шагать на глобальной арене.
    Ответом Белякову было особенно энергичное похлопывание.
    
    * * *
    
    Москва
    25 декабря 1991 года
    
    - Смотри, сынок. Смотри и запомни на всю жизнь. Советского Союза больше нет. Его убили выродки, оборотни, убили сознательно, специально, потому что захотели стать господами над всеми нами, отобрать наше общее достояние, - сказал Виктор Смирнов, положив руку на плечо тринадцатилетнего Вани. - Горбачев с Ельциным и те, кто стоит за ними, всё же сделали то, о чем мечтал Гитлер, но не смог.
    Они втроем - Виктор Сергеевич, его жена Анна Львовна и их сын - стояли на Красной площади этим тягостным зимним вечером и смотрели, как за кремлевской стеной с главного флагштока страны медленно спускается большой красный флаг.
    У родителей выступили слезы на глазах. Ваня же, видно, в тот момент не осознал еще всего трагизма ситуации - хотя, в общем, всегда был целиком и полностью за Советскую власть. Даже снял пионерский галстук самым последним, когда классная руководительница напрямую дала понять маме, что надо бы уже подстраиваться под новые реалии.
    Люди на Красной площади также стояли и неотрывно глядели, как растворяется родное государство в дымке истории. Слышались тихие всхлипывания женщин и крепкие ругательства мужчин по адресу власть предержащих.
    Флагшток опустел.
    - Точно такое же чувство, как тогда, когда умер мой папа, потом мама. Даже еще горче и страшнее, пожалуй... Прощай, Родина, - сняв шапку и склонив голову, сказал Виктор Сергеевич. У него перехватывало дыхание, по лицу неудержимо катились слезы. - Прощай... Ты пала жертвой невиданного в истории предательства власть имущих. Но тебя будут помнить всегда. Всегда... Мы пронесем память... о самом первом взлете... через века... Через тысячелетия... Поколение за поколением... Обещаешь мне, Ваня?
    - Да, пап, - коротко ответил сын.
    
    * * *
    
    Минск
    3 июля 2019 года
    
    - Пассажиры, просыпаемся, просыпаемся! Скоро Минск! - проводница шла по проходу и будила заспавшихся путников.
    Поезд уже проехал Борисов - последнюю остановку перед белорусской столицей.
    Иван сидел за столиком, пил чай и глядел, как мимо проносятся возделанные поля, ровные автомобильные дороги, ухоженные здания в селах и городках.
    Раньше Смирнов никогда в Белоруссии не был - и уже понимал, что это большое упущение. Довольно часто он ездил на Украину, отдыхал в Крыму, но последний раз он там был в 2013 году, за полгода до фашистского переворота. А больше за границей он нигде и никогда так и не побывал.
    Наконец, поезд пересек кольцевую автодорогу. Показались окраинные кварталы...
    Наскоро позавтракав, Иван вышел из здания вокзала на площадь. Осмотрелся и решил дойти пешком до квартиры, которую забронировал на сутки, с 12 до 12. Постоял немного и двинулся к центру города...
    А тут не так, как в Москве или Киеве, думал Иван, неспешно идя по проспекту Независимости, украшенному праздничной символикой. Совсем-совсем не так. И даже сложно с ходу сказать, сформулировать явно, что тут по-другому... Пожалуй, то, что вообще нет и в помине всей этой... буржуйской суеты, нет этой... грязи, что ли... во всех смыслах. Всё выглядит ухоженным... спокойным и... рациональным. Да, пожалуй, как-то так... А кто-то сказал бы - "скучным"... Но уж точно не Смирнов.
    Дошел до географического центра Минска, до "нулевого километра" на Октябрьской площади. Где-то там справа главные административные здания страны. Слева возвышался Дворец Республики. Иван постоял немного и двинулся дальше, под уклон, по направлению к Свислочи.
    Сбоку показался парк - электронная карта подсказала, что "имени Янки Купалы". Надо посидеть там, немного отдохнуть, решил Смирнов. Спешить некуда, до основных праздничных мероприятий еще долго. На сей раз они пройдут вечером, а не утром, как было раньше.
    Иван прошел неспешно по тенистым парковым дорожкам. Уже успел увидеть здесь по меньшей мере пару белок. Надо же, в самом центре города, подумать только...
    Дошел до фонтана, сел на парапет, подставил руку под струю. Что-то знакомое, подумал он, пристально глядя на скульптуры симпатичных нагих девушек-купальщиц. Где-то он это уже видел... Долго не мог вспомнить, а потом, наконец, дошло. Это же из сериала, показанного года полтора назад по телевидению и экстренно снятого с эфира "за коммунистическую пропаганду". Показали восемь серий из шестнадцати. Нет, Иван, конечно, в интернете посмотрел все - причем как раз благодаря этому скандалу. Эффект Стрейзанд, как говорится. Да, это из той серии, где сюжет основан на разработанной в "альтернативном СССР" технологии омоложения людей. В СССР, где "номенклатурщик из Ставрополя" погиб под комбайном, ну и его приспешники кончили аналогично.
    Смирнов тихо, про себя, выругался. Вспомнил всё, что было на флешке, во что вслушивался, не веря своим ушам... и что за эти недели перевел в текст. До чего же изматывающая работа... Закончил ее только четыре дня назад. И вот сейчас можно отдохнуть. И телом, и душой. Хотя какой уж тут отдых...
    В этой реальности ведь всё по-другому вышло, наоборот. Зло оказалось сильнее. Этот черный "Орден" тайно в своем кругу приговорил к смерти и убил десятки тысяч самых честных, преданных, бескорыстных, светлых советских руководителей, деятелей науки и культуры, и просто обычных тружеников, не побоявшихся встать на пути этой безжалостной машины. И таких, как Петр Машеров, руководитель республики, батька белорусов. И таких, как Виктор Смирнов, рабочий, отец Ивана. И дорвался-таки этот проклятый "Орден", эти нынешние владельцы России, до абсолютной власти - чтобы садистски убивать страну и народ по сей день. И остановил историю. И наглухо закрыл, по сути, сразу для всего человечества дорогу к сияющим звездным высотам...
    "И ... мы ничего не заметили и не поняли. Что не будет уже Будущего, и никогда уже не дадут нам каждому по потребности, и не построят нам висячих дворцов и самодвижущих дорог, не проведут нам в кухню пищепровод, и никого из наших знакомых никогда уже не назовут Дар Ветер. Что и мы, и дети наши, и праправнуки так и будем вечно пять дней в неделю ходить на работу, два дня растить чорную редьку, потом на пенсию, потом сдохнем", - написал когда-то Дмитрий Горчев об уходе коммунистов.
    "...И погасла навсегда Красная Звезда, с которой они прилетели много тысяч лет назад, чтобы сделать нас счастливыми..."
    Нет, думать об этом невыносимо.
    А как хорошо было бы, если хотя бы на одном небольшом участке Земли ответственные люди, осознавшие опасность, создали бы не черный, а белый... в смысле, конечно, светлый, красный... "Анти-Орден". Взяли бы власть, построили нормальное заботящееся обо всём народе государство, обеспечили гарантированную защиту системы от любых врагов и от перерождения...
    Удастся ли когда-нибудь свергнуть этот фашистский "Орден"?.. Свергнуть... Так народ о нем даже и не знает. "Свергнут" Путина слепые массы по утвержденному сценарию, вытащат из тюрьмы и внесут на своих плечах в Кремль его преемника Увалова - а это всё тот же "Орден". Да, филигранно работают, сволочи...
    Надолго Иван в квартире на улице Мельникайте не задержался. Принял ее от хозяев, помылся, переоделся, полежал немного на диване, посмотрел, что в интернете нового, - и вышел на улицу уже совсем налегке.
    ...И, прогуливаясь по светлым и чистым минским улицам, всё думал - и всё о том же. Случайно ли ему, коммунисту, историку по одной из вузовских специальностей... мыслителю, пусть и "широко известному в узких кругах"... попал такой "слив"? Это же огромная ответственность - без лишнего пафоса, перед всей человеческой цивилизацией. Очевидно, он не имеет права проявить полную пассивность. Но и допустить ошибку, совершить опрометчивый шаг он тоже не вправе.
    Почему это досталось ему? Ведь он не стремился на лидерские позиции. Ни в какие партии не вступал - просто общался с товарищами, ходил с ними на акции, помогал, чем мог. И с бойцовскими качествами у него не сказать, что уж очень хорошо. Нет, он, конечно, не трус. И никогда не признает власть какого-то подонка над собой, в отличие от многих. Не прогнется в чем-то принципиальном, даже под страхом смерти. По крайней мере, он был в этом убежден и настраивал себя так. Но, с другой стороны, никогда он не был в таком положении, чтобы это как-то проявилось. Смирнов не подвергался преследованиям, гонениям, репрессиям со стороны власти. Не участвовал в драках. Не претерпевал лишений в материальном плане - даже мог позволить себе не вкалывать за кусок хлеба, благодаря родителям, земля им пухом... И всё же он был сыном своего отца, который не боялся схлестнуться с ОМОНом в те неполные два года после спуска флага СССР. Который ушел защищать Дом Советов и пропал без вести. Как оказалось, плюнул в морду этому Белякову и был им растерзан.
    Каждый может... не обязательно, но может... попасть в такую ситуацию, когда, словно яркой вспышкой, проявляется... или не проявляется - это зависит уже от личного выбора - всё то, что человек накапливал в себе на протяжении всей предшествующей жизни... Делает ли он свой выбор, даже если знает, что неминуемо сгорит в этой вспышке - или трусливо затухает. Вот в чем дело.
    Очевидно, этот выбор у Ивана - впереди.
    А пока - отдых. Праздник. Прогулка под чистым и мирным белорусским небом. Вокруг - радостные, улыбающиеся люди всех возрастов. Даже как-то внешне, в том числе по выражению лиц, минчане отличаются в лучшую сторону от москвичей, от россиян - по крайней мере, такое у гостя создается впечатление. Или просто это оттого, что вокруг такая спокойная и светлая атмосфера, какую на родине не встретишь? Атмосфера сопричастности, когда наглядно видно, что вокруг - не чужое, не кому-то влиятельному принадлежащее, а - всем. И лично тебе. Хоть ты и не гражданин, но всё же. Здесь, на этой земле, ты - среди своих, под их защитой. Вот что чувствуется отчетливо. Пусть и не всем дано ощутить это.
    Да, не всем... Есть те, кому очень не нравится здешний общественный строй. Не социализм в явном и официальном виде, но однозначно светлый, человечный, гуманный, обращенный лицом к обычным людям. Хотят, что ли, жить, как на Украине, превращенной в безумную нищую помойку, черную дыру с засильем фашистских банд, под прямым американским управлением? Или как в России? С олигархами, с маньяками-убийцами из правящего "Ордена", с распилами и откатами, с фальшивым бесполезным глянцем Москвы и хиреющей провинцией, с гигантским имущественным расслоением, со всевластием одних и бесправием других, с падающим уровнем жизни, отсутствием любых перспектив и засасывающей безнадегой? Или каждый из таких "змагаров" верит, что конкретно он станет этим "всевластным"?
    Пресловутая "природа человека"?.. "Они будут на четвереньках ползать, а мы на них плевать... Зачем?.. Удовольствие получать... Какое же в этом удовольствие?.. Э, молодой еще..." Пророческая картина, однако, - эта "Кин-дза-дза!"...
    Смирнов очень любил советскую фантастику - и в литературной, и в кинематографической форме. Он пошел на истфак МГУ получать дополнительную специальность, будучи вдохновлен образом своего любимого книжного героя - Фай Родис из "Часа Быка" Ивана Ефремова. Писателя, ученого и мыслителя, которого очень ценили в его семье, на книжках которого дошкольник Ваня учился читать. И самого его, кстати, назвали в честь Ефремова.
    По сюжету романа, женщина-историк из коммунистического будущего возглавила экспедицию на планету Торманс, населенную потомками бежавших землян. На той "планете мучений" за тысячи лет сформировался чудовищный режим - олигархический государственный капитализм. Там "низшие" обязаны были подвергаться эвтаназии... то бишь "Устранению"... в 25-летнем возрасте. Там сановники-"змееносцы"... "Орден" тормансианский... властвовали над жизнью и смертью всех остальных. И силой разума, силой убеждения и... силой любви Фай Родис с соратниками - земными и "пробужденными" их прилетом местными - направила застрявшее в развитии общество на путь освобождения от тирании, на путь восхождения разума. Там она и осталась навсегда, пожертвовав жизнью ради братского Земле народа. Но посеянные семена дали всходы, и спустя десятилетия планета преобразилась, отбросила выродившийся олигархический строй. И вошла в Великое Кольцо цивилизаций, где высшую ценность имеют все разумные существа, где немыслимо обращение одних в топливо для других.
    Но это - фантастика. Хоть и заставляющая задуматься. А действительность? "Никого из наших знакомых никогда уже не назовут Дар Ветер" - вот оно, реальное настоящее. А будущее? Его нет - оно в дымке времени. Да, будущее, конечно же, строим мы, оно зависит от наших общих усилий. Но это, наверное, только красивые слова...
    Сможет ли он, Иван Смирнов, выполнить миссию, с которой блестяще справилась его коллега и сестра из далекого грядущего - Фай Родис? По силам ли ему эта ноша?
    "Очень трудна работа историка, особенно когда ученые стали заниматься главным - историей духовных ценностей, процессом перестройки сознания и структурой ноосферы - суммы созданных человеком знаний, искусства и мечты", - так написано в том романе...
    Очевидно, под этим нужно понимать, в том числе, очищение разума каждого человека и общественного сознания от всего, что его отравляет, тянет вниз, назад, мешает восхождению. От лжи и садизма. От всего подлого, грязного, гнусного, злого. От пагубных страстей и искушений... например, от искушения стать деспотом... Могущественным повелителем - и в то же время жалким, трусливым рабом "системы"...
    "Стремление владычествовать, возвышаться над другими, повелевать людьми - один из самых примитивных инстинктов, наиболее ярко выраженный у самцов павианов. Эмоционально это самый низкий и темный уровень чувств!" - так сказала Фай Родис.
    Она - принесла себя в жертву ради людей. А он - смог бы? С одной стороны, умирать придется всем без исключения. Даже владыкам, как бы они ни пыжились продлить свои годы. Страшна не жертвенность сама по себе. Страшно то, что твой голос может оказаться гласом вопиющего в пустыне. А еще хуже - оказаться просто посмешищем. И принести себя в жертву придется тогда не как герою, за авторитетом которого пойдут массы людей. А как какому-то блаженному, достойному в лучшем случае брезгливой жалости, а в худшем - ядовитой злобы, ненависти, пожелания, чтобы поскорее исчез отсюда и не мутил тут воду.
    Иван зашел в один из дворов и присел на скамейку отдохнуть.
    Достал смартфон и наушники.
    Выбрал песню, что называется, "в тему", созвучно своим мыслям...
    
    Ходил он от дома к дому,
    Стучась у чужих дверей,
    Со старым дубовым пандури,
    С нехитрою песней своей.
    А в песне его, а в песне -
    Как солнечный блеск чиста,
    Звучала великая правда,
    Возвышенная мечта.
    Сердца, превращенные в камень,
    Заставить биться сумел,
    У многих будил он разум,
    Дремавший в глубокой тьме.
    Но вместо величия славы
    Люди его земли
    Отверженному отраву
    В чаше преподнесли.
    Сказали ему: "Проклятый,
    Пей, осуши до дна...
    И песня твоя чужда нам,
    И правда твоя не нужна!"
    
    Автор строк, простой грузинский парень-семинарист, сын бедного сапожника, чашу эту не испил. По крайней мере, при жизни. Пройдя путь лишений и страданий, путь правды и мечты, он познал счастье победы первой в мире социалистической революции, сумевшей себя защитить. Стал вождем коммунистов после смерти Ленина. Воздвиг первую в мире социалистическую державу. Разгромил нацистскую Германию.
    И ушел - оставив после себя стоптанные сапоги, потертую шинель и устремленную в будущее страну. Ушел в величии и славе. Ушел непобежденным.
    Непобежденным... Под горестные рыдания обычных людей... И под злорадное потирание рук так называемых "соратников", с нетерпением ждавших его кончины...
    Да, к нему у многих, как говорится, "есть вопросы". Но к кому из великих деятелей, шедших по непроторенному и тяжелому пути, этих вопросов нет? Пусть те, кто эти вопросы задает, сами сначала испытают то, что выпало на его долю и долю его поколения.
    Вряд ли удастся построить звездный коммунизм, не снимая белые перчатки. Сами коммунисты и рады были бы их не снимать, но враги первыми начинают терять человеческий облик. Тому порукой - даже если не брать общеизвестные исторические события... все эти взлеты, победы, трагедии и падения, так плотно уместившиеся в период, равный средней продолжительности человеческой жизни, - вот эта маленькая флешка. С аудиозаписями, а также уже и с текстовой расшифровкой, сделанной им собственноручно. Флешка, которую он взял сейчас с собой. Это козырь, который побьет всё.
    Ясно, что испить чашу страданий... хорошо, если не отравы... придется сполна...
    Иван шел по проспекту Победителей - туда, где состоится парад, посвященный Дню Независимости. Который, кстати, здесь, в Беларуси, в отличие от остальных бывших союзных республик, является по сути своей не днем отделения от СССР, а днем освобождения столицы от немецко-фашистских захватчиков.
    Народ активно подтягивался в том же направлении, что и Смирнов.
    На проверочном кордоне милиционер - да, именно так, не "полицейский" - проверил вещи, попросил включить экран смартфона, после чего пропустил дальше.
    Минчане и гости столицы плотно собрались на обширном зеленом пространстве, где традиционно проходят такие торжества. Иван занял свое место среди стоящих зрителей.
    Люди всё прибывали. Смирнов осматривался вокруг. Здесь, на пересечении проспектов Победителей и Машерова, возвышается мемориальный комплекс. Стела-обелиск "Минск - город-герой". Новое здание Белорусского Государственного музея истории Великой Отечественной войны. А над его круглым куполом - красный флаг.
    Иван, не отрываясь, смотрел на трепещущее на ветру полотнище. Отсюда нельзя было разглядеть детали, но он уже знал, что это даже не Знамя Победы, которое и в России то и дело вывешивают. А самый настоящий Государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик. С пятиконечной звездой, серпом и молотом. Флаг его Родины, целенаправленно убитой "орденскими" упырями-маньяками.
    Точно такой стяг спустили с кремлевского флагштока в тот проклятый вечер. После чего над страной и над миром нависла ночь, не прекращающаяся и поныне.
    Правда, тут эта ночь, как ни удивительно, не ощущается. Советский флаг, который гордо реет над этим городом-героем и над всей этой страной, рассеивает мглу.
    Перефразируя известную поговорку: можно неотрывно смотреть на три вещи - на то, как горит огонь, на то, как течет вода, и на то, как на ветру развевается флаг СССР. По крайней мере, это справедливо для Смирнова. Этот стяг поднят не рукой оппозиционного коммуниста на митинге, а волей государственной власти. К великому счастью, не такой власти, которая в других бывших советских республиках.
    Остается только пожелать, думал Иван, и именно в этот день, третьего июля, когда три четверти века прошло с момента освобождения Минска от фашистской чумы, чтобы Белоруссия и впредь оставалась независимой - только бы ее не поглотила, не присоединила к себе, не сожрала нынешняя Россия. Это будет катастрофа...
    Уже началось торжественное мероприятие, а Смирнов всё смотрел на полотнище - и ощущал, что зрение становится несколько размытым. Вспомнил, как сильно, до слез, переживал отец в те последние дни существования СССР. Как жаль, что он не уцелел в том кровавом октябре. Смирнов-старший наверняка порадовался бы здесь, стоя рядом с сыном в эти минуты, тому, что хотя бы над Минском родной флаг поднялся снова...
    Впрочем, он, его отец, здесь, он рядом. И рядом стоят разгромившие фашистов герои - которые поименованы в Зале Победы под этим флагом. И Петр Миронович Машеров, в честь которого назван проспект.
    Они не мертвы. Они продолжают жить и сражаться - за всех нас. Лишь бы мы сами оружие не опускали.
    Иван сунул руку во внутренний карман куртки и нащупал свою флешку.
    Не опустим, подумал он. Не опустим.
    Чего бы это ни стоило...
    На проспекте показался президентский кортеж. Автомобиль главы государства в сопровождении двух джипов охраны подъехал к центральной части зрительского сектора. Александр Лукашенко вышел, поздоровался с генералами и направился к трибуне.
    Прошло еще несколько минут, на протяжении которых министр обороны в сопровождении заместителя совершали объезд построенных для парада подразделений. В конце отдал рапорт Верховному главнокомандующему о готовности.
    - Товарищи солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры! Дорогие ветераны! Уважаемые соотечественники и гости! - начал говорить президент. - Сегодня Беларусь торжественно отмечает главный государственный праздник - День независимости. День, который в далеком сорок четвертом вернул мир на истерзанную фашистской оккупацией землю. Показал несокрушимую силу советского народа, белорусов, стоявших насмерть за свою свободу. Ровно семьдесят пять лет назад здесь отгремели последние бои за столицу нашей Родины - город Минск. Это была победа над самой смертью. Это было торжество единства и силы духа великого поколения воинов-освободителей...
    Вот так, отметил Смирнов. Здесь не стесняются слова "советский". Путина-то аж корежит всего, как только вынужден его произносить, а так в основном избегает...
    После того, как Лукашенко закончил речь, над центром Минска пролетели самолеты и вертолеты. Белорусские и российские...
    Начался, собственно, парад. За строем суворовцев, которые шли в самом начале пешей колонны, несли флаг Белоруссии, Знамя Победы и флаг Советского Союза...
    А в Москве Мавзолей всегда на праздники драпируют ширмами. Временно. Пока при Увалове, как запланировал преступный "Орден", его не снесут с концами, а Ленина не закопают... А тут - флаг СССР. Всё же какой контраст...
    Во главе механизированной колонны - Т-34 со знаменем гвардейской танковой армии. С серпом и молотом и надписью "За Советскую Родину". А потом - Т-72, другие современные боевые машины...
    Смирнов поймал себя на мысли: как хорошо бы смотрелись они... на Можайском шоссе - входящие в Москву. С этими же знаменами... Как радостно встречали бы их простые жители российской столицы, выстроившиеся по обе стороны трассы. Какое ликование было бы... Как забрасывали бы их цветами... Будет ли когда-нибудь это?..
    Постепенно темнело. Зрителей ждало зрелищное театрализованное представление, изображающее борьбу белорусов - партизан и солдат - с фашистскими захватчиками.
    - Беларусь партизанская. Это имя наша страна получила неспроста. Сотни тысяч народных мстителей сделали так, чтобы земля горела под ногами ненавистных оккупантов...
    Проносятся мимо всадники - воины-вестники свободы, все в красном, их предводитель - с огромным алым знаменем...
    Наконец, отзвучал Государственный гимн - и праздничный салют ярко расцвел в вечернем небе над столицей...
    Всё же как здесь хорошо и уютно, думал Иван, ужиная на открытой летней веранде кафе в районе Немиги и глядя на народные гуляния вокруг. Тут совсем другая атмосфера, другой настрой. По сравнению с Белоруссией в России какая-то помойка - даже если что-то и выглядит прилизанным, то это фальшь, подделка. А здесь - реальная жизнь.
    Российская власть пытается, конечно, примазаться к Великой Победе, но неуклюже и неубедительно. Только лишь Белоруссия, не отрекшаяся от стержневой сути того, за что сражались и умирали сыны и дочери той огненной поры, вправе считать себя ее наследницей, ее хранительницей. Только здесь помнят, что это - Победа советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. А российский режим имеет такое же к ней отношение, как патина к монете. Для Ивана эта истина не требовала лишних доказательств.
    И еще Смирнов пришел к заключению, что современная Белоруссия - в общем-то, небольшая по площади и населению страна, без выхода к морю и плодородных почв, с обычным климатом средней полосы, почти лишенная полезных ископаемых, - фактически является тенью того, во что мог бы преобразиться весь огромный СССР. Если бы ему не помешали. Если бы его после Брежнева возглавил тот же Машеров. И, в любом случае, эта тень впечатляла - и выигрывала даже по сравнению с богатой Россией. Богатой, да вот только не для всех.
    А не сменить ли место обитания, думал Иван. Жить он в состоянии где угодно - съехать со съемной студии в Мытищах и поселиться здесь. Деньги от двух московских квартир капают ежемесячно на карту, постоянной работы у него нет, да и нужды в ней не ощущается, заниматься фрилансерской подработкой и быть вовлеченным в мировые информационные дела можно где угодно. Ведь интернет тут такой же, как и там.
    Или даже не снимать жилье. Найти кого-нибудь... Тут нормальных, не ушибленных на голову женщин наверняка чаще можно встретить, чем в России. Только бы на змагарку не нарваться, но это сразу при знакомстве надо выяснять. Вот, например, эта... блондинка... через столик сидит. Тоже одна. На вид лет тридцать пять. Уже несколько раз взглядом пересекались, и смотрит вроде так, что, скорее всего, не отказалась бы познакомиться и поболтать. В принципе, вполне нормальное время и место, если мужчина и женщина оба одни... Откровенным бабником Иван, конечно, не был, но и особых проблем с женщинами не испытывал - когда действительно хотел, то сходился. Как правило, ненадолго, но это и неважно. За одним исключением - одиннадцать лет назад... Сейчас бывшая жена, оказавшаяся человеком крайне приземленным, насквозь пораженным мещанством, живет в городе на Неве, со своим новым мужем. Соответственно, у десятилетней дочери Ивана - новый отец. Фамилия, правда, первоначальная осталась - Смирнова. Папа ни о чем, кроме как о семье, знать не желает... как, собственно, бывшая жена и хотела - и безуспешно от него, Ивана, добивалась... Эх... Нет, прямо сейчас - не до этого...
    И вообще - в Москве, друзья, товарищи... Там вся жизнь прошла. Там и бороться надо, насколько возможно. Теперь вот и эту эксклюзивную информацию на флешке надо пристроить. Причем максимально грамотно и эффективно.
    Хотя в любом случае и Белоруссия - тоже Родина, в точно такой же степени, как и Россия. Просто - другой край огромной единой отчизны. А что касается общественного строя и ценностей - то, конечно, гораздо более родная и близкая.
    
    * * *
    
    Минск
    4 июля 2019 года
    
    Сегодня так же прохладно, как и вчера, понял Иван, выйдя утром на балкон. А жаль, хотелось бы съездить отдохнуть на Заславское водохранилище - оно же "Минское море"... Иван усмехнулся... То самое, где креветок ловят, специально для России, вместо запрещенных там европейских.
    Но, видимо, за креветками в другой раз...
    Посетив музей истории Великой Отечественной войны, Смирнов направился пешком на северо-запад - по проспекту Победителей. Мимо Дворца Независимости, где располагается резиденция главы государства, через площадь Государственного Флага - и дальше, в район Дрозды, считающийся "элитным".
    Впрочем, не такая уж тут небожительская "элита", судя по коттеджам - хорошим, добротным, но совершенно без всех этих безумных изысков, свойственных как российским, так и украинским "лучшим людям". Видимо, это и есть тот уровень, на который следует ориентироваться всем - когда наступит когда-нибудь коммунизм, материальное изобилие. Вот именно такой стандарт проживания должен быть у всех - а то, что сверх, уже заведомое статусное потребление, стремление к которому надо рассматривать как девиантное социальное поведение... Да, с одной стороны, у этих стандарт не тот, что у советских руководителей, довольствовавшихся скромными госдачами с пронумерованной мебелью. Но, с другой стороны, этот здешний уровень, наверное, уже достаточен для того, чтобы не жаждать свержения строя, не рисковать, не искать добра от добра. Не работать на эту гнилую цель массово изнутри аппарата, как это было в СССР... Вообще, конечно же, руководителями должны становиться люди бескорыстные, ориентированные на всеобщее благополучие. Но и аскетами быть, наверное, уже не столь обязательно, когда уровень производительных сил позволяет...
    Побродив по этому поселку и по прилегающему живописному лесопарку, Иван сел на автобус, вышел в районе Октябрьской площади и повернул на проспект Независимости. У здания КГБ он снова, как и вчера, когда направлялся в центр от вокзала, замедлил ход. Снова нащупал флешку в кармане... А, может, зайти прямо сейчас в приемную, попросить кого-нибудь потолковее и поответственнее из начальства - и выложить всё начистоту?
    То, что по российским законам это будет квалифицироваться как государственная измена, Ивана вообще не волновало, он даже над этим не задумывался. Российской Федерации, которая в лице ее нынешних верховных правителей зверски убила его отца, для него как государства не существовало, хотя у Ивана и был паспорт. Так что тут ничего, кроме классовой целесообразности, не было.
    Но... он не знает тут вообще никого. Надо было, конечно, заблаговременно запастись контактами - через думских коммунистов хотя бы. Или через других левых. Хотя несистемные - скорее в оппозиции.
    Так что неизвестно, будет ли такой шаг эффективным. И вообще, какие тут порядки в этом смысле? Не слишком ли сильно они в этом плане сотрудничают с "коллегами" из Москвы? Российскую технику и военных он же на параде вчера видел.
    А что, если в китайское посольство здесь же, в Минске, отнести?
    Тоже вариант.
    Но опять же - насколько это им интересно? Наверняка они и так прекрасно знают о том, какие у "глобального центра" на них расклады. И на Россию применительно к ним. Просто новые доказательства? В любом случае, на публике это не всплывет. А надо ли это? Всё же нужно именно общественное мнение привлечь.
    В любом случае, принимать решение еще рано. Время пока терпит...
    После обеда Смирнов съездил на другую окраину города - на Восточное кладбище, где покоятся выдающиеся деятели республики. Положил четыре красных гвоздики на могилу Машерова. Долго стоял, склонив голову, перед надгробным памятником.
    Скульптор передал в бюсте всё величие этого человека-глыбы, человека-легенды. Петр Миронович здесь словно вырастает из камня. Спокойно и без страха противостоит злому ветру, который задувает столь сильно, что отгибает воротник его пальто... Ветру губительных перемен?..
    Солнце клонилось к закату. Иван поужинал и побрел дальше по улицам восточной части столицы. До поезда оставалось полтора часа, и надо было уже двигаться в направлении вокзала. Сверяясь с навигатором, Смирнов решил перебраться на другую сторону. Переход со светофором был не особо близко, но автомобилей практически нет. Тут вообще, в отличие от Москвы, машин мало...
    Огляделся и перебежал. И тут, как из-под земли, перед ним очутилась машина с бело-синей расцветкой. Остановилась. Вышел милиционер, лет двадцати. Козырнул.
    - Сержант патрульно-постовой службы Дашкевич, - скороговоркой представился страж правопорядка. - Вы почему здесь перебегаете? Вы видите, что переход вон там?
    - Вижу... Простите, пожалуйста. На поезд спешу. Я из Москвы, приехал сюда первый раз в жизни на праздник. У вас замечательно...
    - Да, россиянам тут нравится. Но ведь замечательно, наверное, оттого, что тут порядок у нас, и все его соблюдают. А у вас разве не так?
    - Нет, у нас не так. Поэтому у вас и лучше, чем у нас.
    - Ну, осторожнее надо, - видно, несколько смягчаясь, сказал сержант. - Так можно получить травму или погибнуть.
    - Всё понимаю, признаю, что был неправ. Прошу прощения еще раз.
    - Ладно, я вас предупреждаю. Будьте внимательны на дороге... Счастливого пути.
    - Спасибо. С прошедшим вас! - с облегчением произнес Смирнов.
    - Благодарю, и вас. Всего доброго.
    Максим Дашкевич некоторое время смотрел вслед поспешно удаляющемуся россиянину - и сел обратно. Дал знак напарнику ехать дальше.
    Раздался вибросигнал. В семейном чате писал отец, полковник КГБ:
    "Прикиньте, на Дениса в Москве наехали вымогатели" - и ссылка на видео.
    
    * * *
    
    Москва
    4 июля 2019 года
    
    Вечером Денис Дашкевич возвращался с работы, из редакции "Первого российского ТВ". Дорога занимала около часа. По пути нужно было заехать за продуктами. Он припарковался и пошел в магазин. Выбрал то, что нужно, расплатился, забросил пакеты в багажник, открыл дверь, сел, накинул ремень.
    Неожиданно отворилась правая передняя дверь, и в машину проскользнула девочка лет десяти-одиннадцати, вся в слезах. Одета в джинсы и курточку: несмотря на то, что была середина лета, погода стояла прохладная.
    Дашкевич растерялся от неожиданности.
    - Ты кто? Чего тебе тут нужно? - спросил он через несколько секунд.
    - Помогите, пожалуйста. Я убежала из дома. Отец пьяный, бил меня, по ноге стукнул, больно ходить. Довезите до бабушки, я покажу, это в соседнем районе.
    Денис колебался. Потом, видимо, повинуясь какой-то глубинной, неосознаваемой журналистской интуиции, взял в руки смартфон, сделал вид, что отвечает на звонок:
    - Да... Да, дорогая, купил, скоро буду. Пока... Целую.
    Незаметно для незваной гостьи включил видеозапись и опустил смартфон в карман рубашки - так, чтобы камера выступала сверху и могла фиксировать то, что происходит.
    Что-то Денису не нравилось. Чувствовалось - что-то тут не то...
    - Надо вызвать полицию... и скорую, наверное.
    - Нет, пожалуйста. Полиция приедет и уедет, у отца связи в опеке. Ему ничего не будет. Можно я хотя бы у бабушки побуду, пока он не приедет за мной? Пожалуйста, поскорее. Папка может и спать завалиться, и в любую минуту выскочить из подъезда, чтобы догнать меня, не угадаешь, как обернется... - заскулила девочка, испуганно оглядываясь и стараясь пригнуться, чтобы снаружи ее не видели.
    - Ладно... Как тебя зовут? - спросил Денис, заводя машину.
    - Люба.
    - Сколько тебе лет?
    - Одиннадцать.
    - У меня тоже дочка, почти твоя ровесница, на год моложе. Жаль, что ее сейчас в машине нет, пообщались бы... Я как раз домой к своим еду.
    - Пожалуйста, довезите до бабушки. Я покажу, куда.
    - Хорошо, хорошо, едем...
    - Пока прямо...
    - А почему ты так прыгаешь в машину к незнакомым людям? Не боишься?
    - Вы на вид приличный человек. Точно не такой, как мой папка.
    - Он тебя часто бьет?
    - Каждый день...
    Промелькнул у Дениса в голове еще один уточняющий вопрос - но он его, конечно, вслух задавать девочке не стал... Дерьмо какое-то, честное слово... Хотя... так в России многие живут... Даже в Москве, не говоря уж о какой-нибудь провинциальной дыре...
    - Он тебя по ноге двинул, что ли? Так, что идти не можешь?
    - Да, взял стул и ножкой ударил сверху прямо по ступне и пальцам... Болит очень, еле хожу... Может, даже перелом.
    - Давай в травмпункт.
    - Нет, сначала к бабушке, пожалуйста. Она отвезет, если нужно.
    - Телефон есть?
    - У меня? Нет.
    - Давай я наберу ее, чтобы встретила. Какой номер?
    - Не помню точно... Она недавно поменяла. Доедем, позвоню в домофон.
    Что-то тут совсем не то, пришел к выводу Дашкевич. Он начал внимательно оглядываться по сторонам. Может, ловушка? Грабители? Вот и помогай кому ни попадя. Даже если это ребенок...
    - А мама где?
    - Умерла.
    Денис не стал уточнять причину - в подобной ситуации она может быть какой угодно. Если вообще всё это правда...
    - Подъезжаем. Направо, - показала девочка. - По той дороге можно срезать.
    Там находился съезд с улицы - в какой-то тенистый извилистый проулок. Денис повернул, проехал несколько десятков метров.
    Впереди был припаркован черный "лендкрузер". Он загораживал путь, и пришлось остановиться. Денис подал сигнал, прося дать проехать.
    Из внедорожника деловито вышли двое крепко сложенных коротко стриженых мужчин и направились к нему.
    Девочка вдруг начала суетиться. Дашкевич инстинктивно к ней обернулся. Нагло, явно не по-детски, смотря ему в глаза, она проворно скинула с себя курточку и осталась в разодранной футболке. Потом начала стаскивать с себя джинсы...
    Как же хорошо, что это действо попало в кадр... Могло ведь и не попасть.
    Вообще, надо, конечно, регистратор покупать. Наверняка, если он в машине висит, такие, с подобными целями, в нее вообще не суются.
    Денис еле успел заблокировать двери.
    Ударили кулаком по стеклу: разбить не пытались, но показывали, кто тут хозяин.
    - Давай, открывай, козел. Малолетки интересуют, да? - звук был приглушенный, но подошедший бандит говорил достаточно громко.
    Наклонились и стали внимательно разглядывать, что внутри салона. Один из них снимал смартфоном. Дергали за ручки.
    - Открыл, живо, ну. Надо перетереть. Давай, а не то хуже будет.
    Сзади припарковался еще один "крузак". Видно, следил всё это время.
    Отсюда уже так просто не выехать - путь и вперед, и назад заперт.
    Из второй машины вышел еще один "мужчина спортивного телосложения" и быстро подошел к подельникам.
    Черт... Неужели девяностые еще продолжаются, промелькнуло в голове у Дениса. Вроде никто из знакомых не сталкивался с подобным.
    - Ну, открывай, - властным тоном повторил главарь, демонстрируя всем своим видом, что каких-либо возражений быть не может, что жертва обязательно прогнется.
    - Что вам надо? Пока не буду открывать, боюсь, что будете бить. Если нужно что-то сказать, то пока так, через стекло.
    - Тебя на зоне будут бить, урод. Каждый день. И не только бить. В петушином углу гнить будешь. Сам в петлю полезешь.
    - За что? Я к ней и пальцем не прикоснулся.
    - Ты это следаку и суду скажешь, не нам. Все улики есть. Показания потерпевшей будут. Трое свидетелей. Съемки есть - он указал на подельника со смартфоном в руке.
    - И что теперь делать? - как-то невпопад спросил Дашкевич.
    - Надо решать вопрос. Это называется аудит. Давай налик доставай. Карточки банковские все. Открывать будем интернет-банки, счета смотреть. Платежи и переводы, как говорится... Кредитки дашь, пин-коды назовешь, - достал и показал мобильный эквайринг-терминал. - Мало будет - у друзей и родных попросишь. Будешь себя хорошо вести, разъедемся скоро, и пары часов не пройдет. Мусорам всё равно ничего не скажешь - видео у нас есть. И они тоже в доле. Так что хуже будет.
    - Давайте лучше разъедемся. Не надо проблем. Вы меня не видели, я вас не видел. Нулевой вариант.
    - Не проканает. Твое бабло нам нужнее, чем тебе. Так просто не отвертишься. Сейчас звоним тогда 112. По любому больше потратишь. На адвокатов. И на вазелин. Оправдательных приговоров в России, как ты знаешь, не выносят. Лучше по-хорошему давай, не борзей. Умный какой нашелся. И не такие последние заначки отдавали, как миленькие. Давай, раскошеливайся, лошара!
    - Сейчас... Денис вытащил смартфон, незаметно опустил его вниз, под руль, нажал на остановку записи и получившееся начал заливать на облако.
    - Ну чего?
    - Думаю...
    - О чем?
    - Сколько откуда брать и у кого просить, - с ненавистью глядя в глаза главарю "бригады", ответил Денис.
    - Ну, думай, думай.
    Прошло несколько минут. Файл залился. Денис отметил общий доступ, скопировал ссылку, разлогинился из облака. И скинул ссылку двоюродному брату Грише, живущему в Минске. С сопроводительным текстом:
    "Привет. Срочно! У меня проблемы. Заблокирован бандитами в машине. Требуют много денег. Удалось записать".
    Сообщение ушло. Доставлено. И, через пару минут, - прочитано.
    Прошло еще несколько минут. Видимо, скачивает себе и смотрит.
    Раздался мессенджер-звонок. Да, это он.
    - Привет. Что там у тебя?
    - Еду с работы, заезжаю в магазин, покупаю, загружаю, готовлюсь отправляться, вижу, девчонка какая-то садится... - Денис коротко рассказал, что случилось.
    - Ясно. Педоподставщики.
    - Кто?
    - Ну, есть автоподставщики, а есть педоподставщики. У нас таких не водится, а у вас в последнее время их достаточно расплодилось. Давай, прокрути пока им, что получилось. Телефон в руки не давай. Через щель в окне. Разговор со мной не обрывай.
    Денис подозвал главаря, чтобы он наклонился к окну. Приоткрыл, чтобы осталась небольшая щель. Запустил воспроизведение.
    Главарь, а за его спиной двое сообщников внимательно смотрели.
    - И что? - с вызовом, мрачно спросил он, играя желваками.
    - Прокрутил? - послышался голос из Минска. - Давай громкую связь... Ребят, я представлюсь. Полковник Комитета государственной безопасности Республики Беларусь Дашкевич Григорий Валентинович. Файл этот уже у меня, то есть у вас руки коротки его стереть. Таких, как вы, я лично отстреливал на брестской трассе, пока не убрались от нас или в сырой земле не упокоились. Если будете быковать и требовать от моего брата еще что-то, всё это окажется на нашем БелТВ и - в порядке межгосударственного сотрудничества правоохранительных органов - на уровне руководства ведомств ЭрЭф. Растекаться больше не буду - или сливаетесь без шума, или... Деньги вы не получите в любом случае, как бы ни обернулось. Ибо убежден, что израильский подход к террористам наиболее правильный. Ксиву показать, кстати?
    - Не надо, бульбаш, - с неохотой прошипел главарь. - Ее только гони сюда.
    - Кого? - не сразу понял Денис.
    - Ее! - указал на девочку, не проронившую за всё это время ни слова и только озабоченно зыркавшую глазками по сторонам.
    - Откройте выезд на улицу. Выеду, выпущу.
    Бандиты немного постояли, и главарь кивнул водителю второго внедорожника.
    Тот пошел, завел машину и выехал с проулка.
    - Ну, слушай сюда. Как ты и хотел, нулевой вариант. Но помни, у нас свой бизнес. Если помешаешь, стуканешь, сольешь - достанем из-под земли. За ущерб заплатишь уже не баблом. У нас везде люди, мы часть системы, и твои эти межгосударственные не помогут, раздавим одним мизинцем. Мы, да, лишнего шума не хотим, но если что - ну, ты понял, - жестко сказал главарь. - Ее сразу же выпустишь, как только вырулишь.
    И отошел.
    Денис на всякий случай снова включил видеозапись, поехал задним ходом и выехал на основную проезжую часть. Остановился. Проехал не спеша вперед около пятидесяти метров. Преследования не было.
    Разблокировал двери.
    - Давай, убирайся... живо...
    Девочка не заставила себя ждать, натянула обратно джинсы, схватила курточку, выскочила, шарахнула дверью и со всех ног помчалась к своим "опекунам".
    Денис выругался матом, остановил съемку, заблокировал двери и дал по газам.
    Доехал до дома без дальнейших приключений, рассказал всё Вике. Вместе позвонили в Минск и поблагодарили Гришу.
    - Не за что, это мой профессиональный долг. Будьте осторожны, берегите себя, - коротко сказал тот.
    
    * * *
    
    Брест
    16 июля 1995 года
    
    - ...Последнее убийство. Труп найден 13 июля грибниками в восемнадцати километрах от Барановичей в нашу сторону, - рассказывал представитель областного следственного отдела. - По данным экспертизы, смерть наступила за двое суток до обнаружения. Пулевое ранение в голову. Документов при потерпевшем не было. 14-го в российские органы поступило сообщение об исчезновении перегонщика, следовавшего транзитом в Москву. Последний раз выходил на связь с семьей из Бреста 11-го утром. Приметы уточнили по телефону, предварительно совпадают. Материалы российским коллегам направлены. Гриднев Антон Вадимович, родился 4 октября 1970 года в Нуреке, Таджикская ССР. Прописка - Балашиха, Московская область.
    - Родные в курсе? - спросил капитан Григорий Дашкевич.
    - Да. С тещей говорили. Жена в роддоме. Дочь родилась десятого...
    - Вот ... - тихо сказал Дашкевич. - Какую машину перегонял?
    - "Ауди".
    - Часто вообще такое?
    - Трудно сказать, латентность высокая. Обычно просто останавливают под видом милиции и отбирают. Тех, кто возражает, сопротивляется, - убивают. Тела находят не всегда. Тут, можно сказать, повезло. Обычно, если до этого доходит, с концами - и водитель, и машина.
    - Ограбленные подают заявления?
    - Как правило, нет, в том-то и дело. Милиция же...
    - Ясно, спасибо...
    Дашкевич вышел и сел в минивэн с тонированными стеклами.
    - Полный ... тут, скажу я вам, - поделился он впечатлениями с бойцами спецназа и вкратце рассказал им оперативную обстановку. - В общем, работаем. Вполне вероятно, что и сегодня уже исполним... Паша, давай, в путь. На Барановичи.
    Один из бойцов, в спортивном костюме, взял ключи, вышел из минивэна и направился к стоявшему в ста метрах "мерседесу". Сел за руль и поехал к выезду из города. Следом, соблюдая дистанцию три километра, направился и минивэн...
    Проехали уже несколько десятков километров. Позади остались Кобрин, Береза, Ивацевичи. Всё было спокойно, тревожных сигналов от Павла Акимчика не было. Место, где предположительно было совершено последнее убийство, расправа над россиянином Гридневым, приближалось. Дашкевич и его сослуживцы волновались, как охотники, выслеживающие крупную дичь...
    За три дня до этого полковник Борис Карпенко вызвал Дашкевича к себе, коротко обрисовал ситуацию и проинструктировал:
    - В общем, Гриша, есть указание сверху, с самого верха, кончать со всем этим. В самом прямом смысле. Я отобрал тебя и еще нескольких офицеров. Каждый из вас возглавит опергруппу. Придадим спецназовцев. Каждой группе - по спецавтомобилю и по крутой иномарке с транзитными номерами. Иномарка с одним бойцом будет идти впереди, группа прикрытия сзади. При поступлении сигнала тревоги - действовать по ситуации. При любом посягательстве - на поражение. Не просто разрешаю, а приказываю. При любом посягательстве, понял? Вопросы есть?
    - Нет, товарищ полковник. Приказ понял.
    - За тобой участок Брест - Барановичи. Удачи!
    Работать было решено исключительно силами центрального аппарата в Минске, не делясь пока информацией с областными центрами и другими ведомствами - во избежание возможных утечек. Разве только у местных специалистов можно было, не раскрывая карт, интересоваться актуальными данными, под видом межведомственного анализа криминальной обстановки - чтобы быть в курсе и уяснять себе, как лучше действовать в конкретном регионе...
    Когда машина подъезжала к Лесной, раздался радиосигнал: значит, впереди идущую иномарку кто-то останавливает.
    - Тормозим, - приказал Дашкевич. - К бою.
    Впереди, у поворота на поселок, стоял автомобиль, по виду милицейский. Возле него - приданная спецгруппе "транзитная" иномарка. Остановили Пашу, как видно, трое человек - в милицейской форме, один - с жезлом. У всех - автоматы.
    Минивэн сбавил скорость. Бойцы внимательно всматривались сквозь тонированное стекло в то, что происходит.
    Павел стоял, понурив голову, трое "милиционеров" его обступили и что-то ему "втирали". Вид у него был сама покорность - бойца проинструктировали, что до последнего момента, пока не прибудет подкрепление, ни в коем случае нельзя нарываться.
    Увидев проехавший мимо служебный минивэн, Павел, как бы в смятении, приложил левую ладонь к волосам.
    Значит, понял Дашкевич и его сослуживцы, это и есть те, кто им нужен. Это - не настоящие "смежники", а "оборотни".
    Минивэн проехал на малой скорости несколько десятков метров вперед и встал. Четверо бойцов и Дашкевич схватили автоматы и одновременно высыпали наружу.
    Бандиты в форме, упиваясь превосходством, не обратили внимания на то, что происходило у них за спиной.
    - Берите, только не убивайте! - Павел неожиданно бросился в ноги главарю. На самом деле - чтобы невзначай не угодить под "дружественный огонь".
    ...Через несколько секунд всё было кончено.
    - Вот ... ! - произнес, поднявшись, Акимчик и от души пнул ногой одного из лежащих "оборотней".
    - Гляньте, - командир указал на цветосхему. - Пленка наклеенная. Подделка. Может оперативно устанавливаться и сниматься. А мигалка настоящая.
    - Да, товарищ капитан, я заметил это сразу, - ответил Павел.
    - Ну что ж, с почином! - сказал Григорий. - Отличная работа! Благодарю вас!
    
    * * *
    
    Москва
    7 июля 2019 года
    
    Денис сидел за компьютером и монтировал видеофайл про педоподставщиков на основе своей собственной записи. Оставил там наиболее значимые реплики участников, указывающие на суть происходящего и на то, каким именно образом преступники вводят в заблуждение таких ничего не подозревающих одиноких водителей-мужчин. Цена вопроса, как он понимал, может доходить до нескольких сотен тысяч рублей.
    Дашкевичем двигало как желание отплатить за испытанный страх и унижение, так и азарт журналиста и правдолюба. Он считал своим долгом разоблачить злодеев. Просматривая после недавнего инцидента интернет, он с удивлением обнаружил, что СМИ уделяют теме педоподставщиков подозрительно мало внимания. Да, это кое-где можно встретить в социальных сетях, но не в серьезных изданиях. Почему? Потому что тема довольно скользкая, связанная с детьми? Или потому что российская карательная система по какой-то причине задалась целью безжалостно, по максимуму, давить как реальных, так и предполагаемых "педофилов" - то есть даже тех, кто просто о чем-то заговорит с незнакомым малолетним ребенком, - и такая тема для реализации этой установки нежелательна?
    Так или иначе, Денис решил предать то, что с ним случилось, максимальной огласке. Несмотря на явную угрозу, журналист был убежден, что ему и его семье за это ничего не будет, что это, грубо говоря, не "мокрушники", а те, кто берет на испуг. В дальнейшем он рассчитывал представить эту тему в СМИ в виде масштабного расследовательского материала, накопив, если получится, свидетельства тех, кто попал в такую же ситуацию. Хотя бы и там, где сейчас работает, на "Первом российском". Дашкевич был искренне убежден, что привлечение общественного мнения, открытая дискуссия по проблеме будет способствовать ее демократическому решению "всем миром".
    Как и требовало российское законодательство, лицо девочки и части ее тела, когда она стащила с себя джинсы, Денис размыл. Лица бандитов, очень неплохо получившиеся, он выделил специально и по ходу сюжета разбавил увеличенными стоп-кадрами. Добавил информацию о госномерах обеих машин, которые удалось тогда запомнить.
    Получившийся видеофайл он залил на облако. Потом посмотрел очередной "разоблачительный" ролик Увалова, поставил лайк.
    Скоро должны вернуться Вика с Настей из музыкальной школы. А потом Денису надо на работу, к 21:00. С сегодняшнего дня он на две недели уходит дежурить по ночам. В чем-то этот график удобнее: приезжать нужно каждую третью ночь, работы не так много, в интернет-редакции нет никого, он сам себе хозяин...
    Приняв смену, Денис ознакомился с картиной дня, проглядел ленты информагентств, уяснил очередные указания начальства и "заветы" на ночной период. Вечерний персонал постепенно рассасывался, и, наконец, Дашкевич остался один. Оформил несколько рутинных новостей - и приступил к составлению "домашней заготовки".
    По инструкции, редактор интернет-новостей имел право и даже был обязан ставить на сайт не только продукцию телевизионной редакции, не только новости на основе сообщений информагентств, но и искать что-то интересное сам - по другим российским и иностранным СМИ, по социальным сетям. Какие-нибудь смешные или нелепые случаи, интересные ролики, "котики" те же пресловутые... В общем, то, что приносит как можно больше просмотров, или, как говорят, "трафика". Криминал в этом смысле также был достаточно желанной темой. Поэтому, как представлялось Денису, его собственная новость будет достаточно популярной. К тому же - эксклюзив.
    Хорошо бы, конечно, непосредственно на телевидение протолкнуть, но не слишком ли деликатная тема? На сайте есть ограничение "18+", а на ТВ - нет.
    Наконец, сопроводительный текст был готов. Денис загрузил его в редактуру, прикрепил туда же взятое из личного облака видео и назначил автоматическую публикацию материала на 3:30.
    
    * * *
    
    Сосны
    8 июля 2019 года
    
    Владислав Скворцов, он же Беляков-младший, спал на втором этаже своего особняка в элитном коттеджном поселке. Рядом лежала его лоли - двенадцатилетняя Ксюша. Или просто Ксю. Приоткрыла ротик, раскидала по подушке рыжеватые кудряшки.
    На стрелочных часах, циферблат которых был оформлен в "обратном" порядке, было без пятнадцати семь.
    Раздался вызов смартфона. Звонил тот, кто имел право и возможность прорываться в любое время, несмотря на ночной режим. Значит, произошло что-то экстраординарное.
    Скворцов, взглянув на часы, выматерился. Значит, Сладкого Пробуждения уже не будет. Ему сегодня нужно вставать рано, в семь - отец просил приехать к самому началу рабочего дня, какое-то важное дело обсудить. Как раз в это время Ксю должна была проснуться с помощью специального браслетика-будильника и аккуратно приступить к своим обязанностям - доставляя удовольствие хозяину еще до того, как он начнет отходить ото сна. И вот сорвалось... Досадно... Ксю, кстати, тоже проснулась, потянулась, зевнула, приподняла на локте соблазнительный загорелый торсик и уставилась на Владика, хлопая густыми ресничками и облизывая пухлые губки.
    Это был не отец. Звонил Роман Заварзин, один из "менеджеров" элитного закрытого "многофункционального" клуба, созданного по "штатовскому" образцу лично им, Скворцовым - как раз в бытность офицером безопасности посольства в Вашингтоне, а также его здешними друзьями. Клуба, поставлявшего "живой товар" обоих полов для утех "лучших людей". Имеющего, помимо этой "прямой" статьи дохода, еще одну, "побочную": в этой второй подсистеме задействовали малолеток, не столь симпатичных, чтобы их можно было предложить "высшим", но тоже на что-то годящихся. Сама же структура называлась просто и незатейливо - "Лоли-клаб".
    - Владислав Андреевич, извините, что так рано, тут такое дело... - начал Заварзин. - Трое моих бойцов, одна из московских бригад, оказались засвечены в СМИ.
    - Еще раз? - не понял Скворцов спросонья. - Как в СМИ? В каком смысле?
    - Опубликовано на "Первом российском ТВ". Как их собственный эксклюзив. Не в эфире, а на сайте.
    - Да они что, ...?! - ощерился Скворцов. - От кого слив? От твоих?
    - Нет, конечно! Старший бригады говорит, что неудачная операция, которая на ролике, была несколько дней назад. Всё шло отлично, клиента взяли в оборот, но он, оказывается, втихую снимал на смартфон. Предъявил это, причем за него вписался какой-то полковник белорусского КГБ, родственник. Сочли за благо не форсировать и разъехаться. Лоха о последствиях предупредили. Но, видимо, не понял. В тексте к ролику говорится, что это произошло с журналистом телеканала... Ссылку я скинул.
    - Где еще это есть? - прошипел Беляков-младший, выкатив глаза.
    - Насколько я пробежался поиском, некоторые СМИ, правда, немного, дали со ссылкой на первоисточник, еще в соцсетях пошла волна, в основном Дальний Восток. Мне сообщил сейчас старший хабаровской бригады, там уже разгар дня...
    - Вот ... ! - заорал Скворцов. - Ясно, приму сейчас меры.
    Вскочил и, нагой, взъерошенный, с перекошенным лицом, бросился из постели прямо к компьютеру. Загрузил по ссылке новость, пробежал глазами текст, сохранил страницу на жесткий диск. Запустил скачивание ролика, параллельно его просматривая. И сразу же без промедления набирал номер Вурста: по "долгу службы" у него в смартфоне уже был загружен полный постоянно актуализируемый список контактов всех значимых людей в элите, аналог "вертушки" советских времен.
    Лоли, храня испуганное молчание, внимательно наблюдала за ним.
    - У вас на сайте новость про тех, кто якобы заманивает водителей и выставляет их педофилами. Сию же минуту убрать, а того, кто это сделал, сегодня же уволить.
    Нажал отбой и дал сигнал на открытие гардин. На полу и стене обозначились светлые полосы, на потолке засверкали переливающиеся блики от расположенного под окнами большого открытого бассейна.
    Скворцов вскочил с кресла и приблизился к окну, привычно охватив хозяйским взором утопающий в летней зелени сад, бассейн, спортплощадку с тренажерами, теннисный корт, танцпол - он же плац для военизированных собраний.
    Отошел в глубь спальни. Остановился у бронзового бюста Гитлера рядом с камином, несколько секунд глядел ему прямо в глаза.
    Потом снова бросился к компьютеру - смотреть, где еще это опубликовано. В российских СМИ и соцсетях убрать не проблема, а в зарубежных надо через западные контакты договариваться, чтобы надавили. Если же не удастся убрать всё, то придется задействовать механизмы блокировки, чтобы российские пользователи не могли это посмотреть без VPN. Когда же, наконец, разродятся с чертовым законом, чтобы этих простейших, нищебродов, лиц без допуска, начали пачками сажать за использование обходных путей для просмотра запрещенного контента?!
    Позвонил еще раз Заварзину.
    - Слушай сюда. За это надо наказать примерно. Раз его пощадили и предупредили, чтоб молчал, а он всё же вякнул, то в случае, если ничего не случится, наша власть гроша ломаного не будет стоить. А наша власть - должна быть страшной! Накосячили ваши конкретно. Так что тот, кто поймал этого журналюгу, но ушел ни с чем, пусть сам и исполнит, раз виноват. Ничтожество это лично не трогать, но при этом так сделать, чтоб он до конца своих дней уразумел, с кем посмел связаться. Как конкретно поступить, решайте сами, но чтоб было больно на всю жизнь. И лучше не накручивать тут, сейчас не девяностые всё же - то есть обойдитесь без явного криминала, без открытых убийств и похищений, чтобы юридически, формально было всё чисто. Я знаю, вы это умеете. Действуйте. Любое прикрытие будет, как всегда.
    
    * * *
    
    Москва
    8 июля 2019 года
    
    - Что же теперь будет с нами? - спросила Вика, когда Денис, приехав с работы домой со своей последней смены, всё ей рассказал...
    В 6:50 он поставил на сайт очередную "обычную" новость. А через несколько минут обновил страницу и увидел, что его собственного материала нет. Просто куда-то исчез. Денис зашел в редактуру, в журнал протоколирования - и увидел, что эту новость, очевидно, в удаленном режиме, из дома, деактивировал, то есть снял с публикации, лично Вурст Кондратий Эдуардович, главный редактор.
    Дашкевич похолодел. Появились запоздалые мысли из разряда "как бы чего не вышло" - тревожные и мучительные мысли гоголевского "маленького человека", абсолютно беззащитного перед ничем не ограниченным произволом сильных мира сего...
    А потом компьютер заблокировался - появилось окно входа операционной системы. Хотя никакого периода бездействия, по истечении которого включается такой режим, не было - Денис в этот момент вовсю работал и использовал компьютер.
    Дашкевич лихорадочно пытался ввести логин и пароль, но система его не пускала. После четвертой попытки раздался звонок служебного телефона на столе.
    Звонил Вурст:
    - Денис Петрович, вы почему такое ставите? С кем согласовали?
    - Я... я думал, что это будет интересно, что это принесет трафик. Тема актуальная, я же сам на это попал, - неуверенно начал оправдываться Дашкевич.
    - Это неважно. Нужно было посоветоваться. Неужели вы не понимаете, что тема крайне скользкая и щекотливая? Замешаны дети.
    - Я замазал лицо и всё остальное, всё по закону...
    - Всё равно, - перебил Вурст. - Это слишком проблемно само по себе. И то, что вы сделали, извините, дает основания полагать, что мы в ваших услугах больше не нуждаемся и задерживать вас не смеем. Смену уже подхватил Зайцев из дома, вы пока можете отдыхать. В девять откроется отдел кадров, я тоже к этому времени приеду. Подпишете заявление по собственному, расчет сегодня же перечислят вам на карту...
     - Что будет? - медленно переспросил Денис. - Устроюсь на другую работу.
    - И ты так спокойно об этом говоришь? - повысила голос Вика. - Зачем ты это вообще сделал? Кто тебя просил? Зачем лезешь на рожон?
    - Да не то чтобы на рожон. Просто как журналист я убежден, что тема заслуживает общественного внимания, я был уверен, что это станет популярным сюжетом...
    - Да это же бандиты! А если с нами что-то случится? У тебя же семья! У тебя же жена! И дочь маленькая! Ты о нас подумал?
    - Да что они сделают? Сейчас не девяностые... - неуверенно сказал Денис.
    - Не девяностые? А то, что они вообще на тебе наехали? Не девяностые, говоришь? А то, что тебя мгновенно выкинули с работы? А если за ними стоят влиятельные люди?
    Денис не нашелся что сказать. Если бы знать заранее... Но он был убежден, что живет в обществе, где "четвертая власть" всё же имеет какую-то силу, что "независимое общественное мнение" хоть что-то значит. Конечно, на практике он еще с таким не сталкивался, а это суждение сформировал исходя из картинки "по интернету", скорее выдавая желаемое за действительное. И тем ошеломительнее был удар реальности - разящий стремительно и беспощадно.
    - Надо теперь ходить и оглядываться. Настю будем провожать пока в школу и забирать, - обеспокоенно сказала Вика. - Что ж ты наделал? Кто тебя просил? - повторилась она, снова повысив голос. - Тебе что, больше всех надо?
    - Ладно, хватит. Что сделано, то сделано. Буду искать новую работу.
    - Будет он искать... Ладно, мне тоже на работу скоро. Заберешь тогда Настю, покормишь и отведешь в кружок. Будем надеяться, что они ограничатся только увольнением, - вздохнула Вика. - А что еще остается... Только надеяться. Мы перед ними беззащитны... Хорошо, если мы столь мелкие для них, что про нас уже забыли и занимаются своими делами... Если бы так...
    Через два часа Вика уехала - проводить тренировку с дневной группой в страйкбольном клубе. Там, где они, кстати, и познакомились когда-то... Денис смотрел в окно. Жена шла осторожно, поминутно оглядываясь. На всякий случай он дал Вике несколько раз посмотреть ролик - она запомнила лица преступников, то, как выглядели те две машины, их госномера... Вроде ничего подозрительного во дворе нет...
    Через час Денис забрал Настю. Похвасталась двумя пятерками, умница...
    Пообедали. Сходили в танцевальный кружок.
    Вечером вернулась мама.
    Ничего не произошло. Всё, как и раньше.
    За исключением того, что Денис стал безработным...
    
    * * *
    
    Москва
    9 августа 2019 года
    
    Ничего не произошло и за прошедший месяц.
    Всё так же Вика работала в страйкбольном клубе.
    Всё так же Настя ходила в школу, а три дня в неделю, по вечерам, на танцы.
    И только Денис не мог найти нормальную работу.
    На сколько бы вакансий в серьезные СМИ он ни откликался, обратной связи не было, а в малоизвестные и мелкие, где зарплата явно меньше, он пока не обращался. Бывшие коллеги по паре других изданий ничем помочь не могли - говорили, что вакансий нет. Очевидно, сезон такой - многие в отпусках, работы меньше, чем в другие месяцы. Надо, наверное, подождать осени.
    Но, по крайней мере, хоть Вика получала стабильную зарплату, да и подушка безопасности, которую так и не смогли, к счастью, заполучить педоподставщики, оставалась. Хотя и приходилось туда залезать время от времени. На повседневную жизнь хватало, а на долговременные покупки, на обслуживание двух машин, - уже с трудом.
    Сегодня у Дениса было собеседование - в середине дня. Когда Настя возвращается из школы, а мама на работе, на сей раз также с дневной группой.
    С того инцидента прошел месяц, и супруги решили, что опасность миновала, и преступники о них забыли. Поэтому было решено, что Настя вернется из школы одна.
    После вчерашней жары было прохладно и дождливо. Дашкевич возвращался с собеседования. Результаты были неопределенными. Обещали подумать и перезвонить. Хотя вроде нельзя сказать, что он им не подходил.
    Дворники ритмично ходили по лобовому стеклу. Каково там, интересно, Вике и ее подопечным в такой дождь, думал Денис. Хотя настоящим страйкбольщикам погода не помеха, конечно... Настя надела дождевик, сам он на машине, не проблема.
    С минуты на минуту она должна была ему позвонить и сообщить, что дошла домой. Пять минут назад она сказала, что выходит из школы.
    Денис продолжал ехать. До дома осталось минут двадцать. Если бы он раньше освободился, то, конечно, Настю бы встретил. Может, надо было сказать ей, чтобы ждала в школе? А, с другой стороны, она раньше сама и под дождем, и под снегом без проблем доходила - от дома до школы всего пять минут. Только в музыкалку, которая находится на другом конце района, приходилось возить девочку на машине.
    Дашкевич ехал, а звонка от дочери всё не было. Он припарковался у тротуара и позвонил сам. Телефон Насти был выключен - "абонент временно недоступен".
    Денис нажал на газ и на повышенной скорости двинулся вперед. Наконец, доехал до своей улицы, отходящей от магистрали, повернул. Школа и их дом находились по разные стороны улицы, приходилось каждый раз переходить проезжую часть - впрочем, это не было проблемой, машин здесь было не особо много.
    Подъезжая к этому "обычному" для них, пусть и "незаконному", переходу, Дашкевич увидел, что там вокруг стоят люди и смотрят. И - машина скорой помощи.
    Денис остановил автомобиль, выскочил и со всех ног бросился туда. Когда он увидел то, что было в центре этой картины, то у него подкосились ноги и перехватило дыхание. Всё тело на секунду оказалось во власти какого-то мучительного ужаса.
    Случилось непоправимое. В луже крови, как-то неестественно вывернутая, лежала девочка, одетая в дождевик. Туфель на ногах не было, школьной сумки тоже. Движения медиков, склонившихся над ней, отнюдь не суетливые, а скорее уже оценивающие.
    Денис рванулся ближе - и увидел, что это его Настя. С разбитой окровавленной головой, без признаков жизни.
    Склонился над ней.
    - Настя, Настенька... Нет, нет, только не это!
    - Вы кто? - спросил врач.
    - Кто? Это моя дочь.
    - Мне очень жаль. Ее не стало еще до нашего приезда. Мы ничего не могли сделать. Ничего. Сейчас сюда приедет санитарная служба и полиция. Вам помочь чем-нибудь? Если что... сразу скажите.
    Убитый горем, Денис осторожно приподнял лежащую на мокром асфальте дочь одной рукой за спину, другой за голову. Руки его уже были испачканы в крови. Он окаменел от горя, слезы обильно текли по щекам.
    Рядом журчала, сливаясь в решетку, дождевая вода. Казалось, хмурое низкое небо тоже скорбит - по-своему...
    - Кто? Кто сбил? - прошептал Дашкевич. - Кто?! - уже громко выкрикнул он.
    Осторожно положил тело девочки обратно, прикрыл изуродованное личико, как мог, капюшоном дождевика.
    Поднялся на ноги.
    Медик сказал:
    - Водитель, мужчина. Сказал, что сам сразу же вызвал скорую, попытался оказать помощь... но травмы с жизнью всё равно несовместимы. Даже если бы на месте был врач с первых же секунд, - и указал кивком головы.
    Денис взглянул в том направлении. И оцепенел.
    Это был один "лендкрузеров", принадлежавших педоподставщикам.
    Бросился к нему.
    На водительском месте сидел "бригадир" бандитов.
    Дашкевич рванул дверь. Она, конечно, заблокирована. Окно полностью закрыто.
    Бандит уставился на него спокойно и бесстрастно, ничего не говоря.
    Денис начал изо всех сил молотить руками по стеклам, пинать ногами по двери.
    Его схватили за обе руки сзади. Оказалось - полицейские.
    - Тихо, тихо, осторожнее, не надо так. Не надо, мы вас понимаем, но не надо... - повторял сержант. - Сейчас специалисты еще приедут, будут оформлять, как положено. Мы пока отвечаем за порядок. Если вам нужна помощь, обратитесь к врачу... Не надо... Во всем разберутся. Если он виноват, то ответит по закону.
    Дашкевич обмяк, и его отпустили.
    - Это убийство, вы не понимаете, это он нарочно. Он и его подельники пытались у меня вымогать деньги, я записал их на видео и рассказал в СМИ. Они вот и отомстили. Почему же ее убили, а не меня? Суки! - и он снова рванулся к машине.
    - Прекратите, последний раз повторяю, - уже более строго сказал полицейский. - То, что вы сказали, сообщите дознавателю, следователю. Такой порядок. Разберутся.
    Денис вытащил телефон. Несколько раз начинал набирать жене - и сбрасывал. Не мог решиться. Пусть Вика как можно позже узнает страшную весть.
    Наконец, пошел вызов. И - долгие гудки. Очевидно, звук выключен, тренировка продолжается. Ладно, пусть сама тогда перезвонит, он сам уже не будет...
    
    * * *
    
    Гагра
    12 сентября 2019 года
    
    - А потом началась волокита. Установили, что это он, оказывается, не нарочно. Что девочка, не сняв капюшон, перебегала дорогу вне пешеходного перехода. Да, это так, но мы все там переходим, и никогда никого еще не сбивали, - рассказывал Денис. - Еще установили, что там было скользко из-за дождя, и он не успел затормозить. Я им показываю ролик, а они говорят: это еще не улика. События не связаны, мотивом быть не могут и всё такое. Сами бандиты объяснили так - искали место для шашлыка, видят, я с малолеткой в машине, которая уже раздеваться начала. Решили исполнить гражданский долг и проучить, попугать, а про деньги пошутили, урок преподали. Ведь я же им ничего не дал в итоге, а они сами добровольно отказались от совершения противоправного действия. То, как мы распрощались, как он угрожал мне, я, увы, не записал. Записал, как я выгонял эту девку из машины, но это ни о чем не говорит. Ко мне благодаря этой записи претензий по педофилии у органов нет, они признали, что она пыталась развести меня, но конкретно их отказались связать с ней. Спрашиваю: как этот, убийца, оказался в моем квартале? Ну, во-первых, не убийца, а, во-вторых, просто к любовнице ехал. Да, она живет там, не врет. Две недели назад познакомились. Вроде не сообщница, обычная баба. Но ведь мог и подобрать ее заранее, по приложению, специально, с привязкой к месту. А она и не в курсе, что послужила прикрытием, обнуляющим косвенную улику. Что касается прямых улик. Записи, как произошел наезд, достать невозможно. Все видеокамеры, как по команде, перестали работать, якобы какой-то сбой... Всё продумано до мелочей... Почему именно его послали расправляться, а не какого-то другого, совсем мне неизвестного? Двоюродный брат мой, в белорусских органах служит, предположил, когда приехал на похороны и заодно дать показания, что таким образом специально решили урок преподать. С одной стороны, формальной, для закона так обставили, чтобы прямых улик не оказалось, а косвенные крайне зыбкие. С другой, неформальной, сделали всё явно и прозрачно, чтобы продемонстрировать власть над всеми нами...
    - И вы знаете... на что они еще пошли... - плача, сказала Вика. - Самая первая экспертиза установила, что наша Настенька выпила целый стакан водки перед гибелью, представляете? И была в состоянии сильного опьянения. Мы подали жалобу прокурору, была повторная экспертиза, на сей раз уже ничего не нашли. Результаты первой объявили технической ошибкой и аннулировали. Но показательно. Как пощечина... Пьяная девочка... Подумать только, какой ужас...
    Таксист сидел и слушал - молча, но внимательно.
    - Вот она. Из нашего семейного альбома. Здесь ей год, два, три... пять... вот первая школьная линейка... Вот она в кружке танцев. Вот, кстати, ролик, как она... - давясь от слез, говорила Вика, просунув смартфон между передними сидениями и показывая водителю страницы своего недавнего относительно счастливого, но безвозвратно ушедшего прошлого. - А вот она... фото из дела... не могу, поверну к вам экран, посмотрите сами... лежит... вся в крови, с множеством переломов... Удар был такой силы, что туфельки отлетели в сторону, не сразу нашли. И сумка тоже...
    - В общем, давайте начистоту, - сказал Денис. - Простите, что так вас загрузили. Вы ведь поначалу думали, что мы просто туристы, хотим на экскурсию, а вышло вот так. Но нам больше не к кому обратиться. Поэтому мы просто наугад, к вам. Вы наверняка знаете, кто это может продать. И прекрасно понимаете, для чего нам это надо.
    - Я сам отец трех детей, - с легким акцентом сказал водитель. - С таким, признаюсь, первый раз сталкиваюсь. В смысле, с желанием так решить вопрос. Не имею права ни одобрять, ни осуждать. Ни уговаривать, ни отговаривать. Только тот, кто пережил такое, может судить, да. Сам я потерял родителей и двух младших сестер в девяносто втором: их, безоружных, убили грузинские военные. Когда захватили Гагру. Отца и мать поставили к стене нашего дома и расстреляли. На моих глазах. Потом взялись за сестер. Их убили не сразу, понимаете, да? Я чудом уцелел, спрятался. И видел всё это. И слышал. Мне было тогда шестнадцать. Я, конечно, взял в руки автомат и пошел воевать. Убивал врагов. Да, скорее всего, не тех, которые убили отца, мать и сестер, но тех, кто был с ними заодно. Это была война. Мы отстояли независимость. Мы никогда уже под ними не будем. А у вас войны вроде нет...
    - Это не война, а одностороннее истребление, - с горечью сказал Денис. - Мы только сейчас начали это понимать.
    - Такого у нас, конечно, нет. У нас понимают, что в ответ на подобное будет то, что вы хотите сделать... - сказал таксист. - А вы убивали когда-нибудь людей? Извините за вопрос. Если он кажется вам бестактным, можете не отвечать.
    - Нет, ни я, ни она, - сказал Денис.
    - Часто бывает, что если нормальный человек, например, на войне должен в кого-то стрелять, то в первый раз это у него, скорее всего, не получится. Не решится. Что-то остановит его, и это будет непреодолимо. Опытные командиры это знают и дают новобранцам привыкнуть к обстановке - конечно, если их до того не убьют. Со мной такого не было, я сразу стрелял, потому что я помнил, я видел, как убивали моих родных. Просто предупреждаю на всякий случай...
    - Понятно. Мы твердо решили. Мы многое пережили. Многое переоценили. И решили так. Мы не быдло. Даже если у них вся власть, мы это сделаем. Мы не признаем их господства над собой никогда. Мои предки сражались у Машерова на Витебщине. Против таких же. Тех, кто тогда захотел так же властвовать над нами, - сказал Денис.
    - Ну, хорошо, - подумав, сказал таксист. - Поедем.
    
    * * *
    
    Сочи
    16 сентября 2019 года
    
    - Пограничный контроль. Готовьте документы, - послышалось в вагоне.
    Денис и Вика, лежащие на рядом расположенных верхних полках, переглянулись, подбадривая друг друга.
    За окном в режимной погранзоне ярко светили фонари, а вокруг простиралась темень. Только что наступила полночь.
    Пограничники двигались по сплошь заполненному плацкартному вагону, дотошно проверяя паспорта и вбивая данные в смартфон. Кого-то спрашивали о цели поездки.
    Напряжение нарастало. Дашкевичи старались совладать с собой. К счастью, люди в основном легли спать, и можно было, если что, выдать себя за уставшего, раздраженного и сонного человека, вынужденного проснуться для надоедливой процедуры.
    - Здравствуйте. Ваши документы.
    Проверили у нижних попутчиков, пожилой пары из Бологого.
    - Здравствуйте, документы, пожалуйста.
    - Здравствуйте, вот, - Денис спокойно отдал паспорт. Не отводя глаз, смотрел в глаза пограничника, пока тот сверял фотографию..
    - С какой целью выезжали? - спросил он, как только закончил вбивать данные.
    - Отдохнуть на море с супругой, - указал кивком головы на Вику.
    - Счастливого пути, - пограничник вернул Денису паспорт.
    Аналогично прошла проверку и Вика.
    Пограничник перешел в соседний отсек.
    Денис и Вика делали вид, что дремлют. И, действительно, клонило в сон. Правда, всё равно уснуть не получится, пока поезд не поедет дальше.
    Медленно прошел еще и кинолог-пограничник. Собака старательно принюхивалась к багажу пассажиров. Дашкевичи, волнение которых достигло высшей точки, старались лишний раз не шевелиться.
    Ничего особенного не унюхав, собака с кинологом прошла мимо.
    Наконец, пограничники покинули вагон.
    Прошло еще минут двадцать, и поезд тронулся, набирая ход.
    Денис и Вика улыбнулись и на несколько секунд взялись за руки.
    - Спокойной ночи.
    - Спокойной ночи.
    До Москвы оставалось почти двое суток.
    
    * * *
    
    Дорохово
    18 сентября 2019 года
    
    Денис ехал по Минскому шоссе на своей "октавии". Рядом сидела Вика. В багажнике - две спортивные сумки. Пока их так и не распаковали.
    Было пасмурно, холодно и дождливо. Невеселый, несмотря на теплое ласковое море, отпуск остался позади. Накануне вечером они приехали на Курский вокзал, сразу же перешли на платформу для пригородных электричек. Сойдя с Гражданской, вызвали такси, погрузили сумки в багажник и без приключений доехали до дома.
    Вошли в пустую трехкомнатную квартиру, где уже больше никогда не раздастся веселый детский смех...
    Пять лет назад Вику благодаря ранней диагностике удалось спасти от рака без особых последствий для здоровья. Кроме одного. Уже тогда стало ясно, что Настя останется ее единственным ребенком. И вот дочери нет... Никого нет и никогда не будет...
    Как раз сорок дней прошло...
    Долго стояли, обнявшись. Вика плакала, уткнувшись в плечо мужа. И у Дениса тоже выступили слезы.
    - Они заплатят за это. Кем бы они ни были, они заплатят, - сказал он, гладя жену по голове...
    Уже стемнело. Машина свернула с шоссе направо, в направлении Рузы. Потом еще - на проселочную дорогу с убитым асфальтом. Наконец, доползла, прыгая по колдобинам, до одного из дачных поселков.
    Остановились у участка сокурсника Дениса по журфаку, с которым он был в приятельских отношениях. Год назад тот с женой и сыном уехал в Болгарию, - и оттуда работал удаленно. А на дачу - доставшийся по наследству старенький летний домик еще советской постройки - съездил лишь пару раз порыбачить и попить пива вместе с Денисом. После чего забросил. Продажей участка он так и не озадачился и в обозримой перспективе, как признался, не собирается. Так или иначе, не предполагалось, что кто-то тут в ближайшее время объявится. Самое главное - он попросил Дениса по возможности присматривать время от времени за домиком, дал ключи...
    И вот, наконец, они приехали на место. Припарковались. Взяли обе сумки, занесли.
    Денис включил щиток и щелкнул выключателем. Загорелась тусклая грязноватая лампочка под невысоким потолком.
    - В подполе спрячем.
    Открыли люк.
    - Надо один, остальные туда. И зачем нам столько было брать? - спросила Вика.
    - Бери, пока дают, как говорится. А если он был прав? Мол, запаситесь перед войной, она приходит неожиданно...
    Денис раскрыл одну из сумок, достал перочинный ножик и начал разрезать многослойную упаковку - вложенные один в другой и перемотанные скотчем плотные полиэтиленовые пакеты. Между каждым слоем было обильно намазано вещество, который сбивает собачий нюх, натренированный на оружие и наркотики.
    - Вот этот возьму, - сказал Денис, взяв в руки ПМ и прицелившись. - Надо будет на обратном пути остановиться, съехать с трассы и сделать пару выстрелов.
    Проверил магазин. Взял в руки коробку с патронами. Подумал.
    - Да нет, зачем? Пары-тройки пуль точно хватит. Око за око. Только его, этого ублюдка. Я же не маньяк какой-то.
    Раскрыли вторую сумку, разрезали упаковку. Начали перебирать арсенал - гранатомет, пистолеты, гранаты, тротиловые шашки, даже пара небольших автоматов УЗИ. Как объяснил таксист, трофейные, оказавшиеся во время войны у грузин.
    И взял с них он, в общем-то, недорого. Оптом, как говорится. И с искренним, похоже, сочувствием к их горю... Вином домашним угостил, помянули вместе...
    Выбранный пистолет завернули в ткань и положили в два обычных магазинных пакета. Остальное убрали обратно в сумки, закрыли их на молнии и осторожно снесли в погреб. Подсвечивая фонариком, поставили там, в дальнем углу, среди древнего хлама.
    - Ну что, обратно? В Москве будем еще до полуночи, - сказал Денис.
    - Ага, - ответила жена...
    - ...Квартиру выставляем завтра же, - сказал Денис, сидя за рулем.
    Машина мчалась по шоссе. Супруги молчали.
    - Как же я без тебя? - наконец, грустно сказала Вика.
    - Это мой долг. Мы же это уже решили. Они у нас отняли самое дорогое. Да, я недооценил. Да, и моя вина в этом есть. Если б знал, чем обернется, не сделал бы того, что сделал. Не могу и себе этого простить. Но они тоже должны ответить, и они ответят... Вообще, к чему жить, как мы сейчас живем? Я больше так не хочу. Это уже не жизнь. Наш мир умер вместе с Настюшей... Впрочем, может, меня и не убьют, а только посадят...
    Вика ничего не говорила. Только слезы текли по ее щекам...
    
    * * *
    
    Москва
    6 декабря 2019 года
    
    В четыре утра Денис проснулся.
    Принял душ, позавтракал.
    Надел чистую белую рубашку, джинсы, свитер, куртку, шапку.
    Взял пистолет, задвинул магазин, передернул затвор, поставил на предохранитель, сунул в карман куртки.
    Натянул полусапоги, застегнул на молнии.
    Захватил пакет с бутербродами, соком, сменным бельем, резиновыми тапочками, гигиеническими принадлежностями, сигаретами.
    И вышел из квартиры, которую сразу после выезда из проданной "трешки" снял в том же квартале, где жил убийца. Номер машины Дашкевичу был известен с самого начала. И через "серые" телеграм-сервисы он без проблем узнал адрес местожительства врага: распознанные изображения лиц с камер наблюдения, а также информация из многочисленных баз данных регулярно утекали и были доступны в даркнете.
    Погода была ясная, температура - немногим ниже нуля.
    Денис взглянул вверх. Над головой раскинулось звездное небо, полностью ощутить величие и красоту которого мешала засветка от фонарей и горящих окон домов, где в эти минуты просыпались собирающиеся на работу люди.
    Пару дней назад он вернулся из Минска, где помогал с обустройством двух купленных на имя Вики квартир. В одной из них ей предстояло проживать, а другую - сдавать. Денег, вырученных от московской "трешки" и "октавии" Дениса, хватало с приличным запасом - как раз на адвокатов. Если дело дойдет до суда.
    Все нужные доверенности оформлены. Ключи от домика, где спрятано оружие, хранились теперь у Вики.
    Григорий Валентинович с супругой, двое сыновей и их жены в эти последние недели всячески помогали Денису и Вике адаптироваться к жизни в Белоруссии. Сопереживавшие родственники единодушно одобряли их решение переехать в Минск. Правда, они еще не знали, что супруги задумали сделать...
    Последняя ночь вместе...
    - Ты точно этого хочешь? Пока еще можно остановиться. Может, всё же начнем новую жизнь? - сказала Вика. - Россия убила нашу дочку. Но, может, Белоруссия исцелит наши души со временем? Здесь прекрасно. Ну почему мы тут все эти годы не жили? Тут всё - для нормальных людей, а не для бандитов. Может, лучше нам быть вместе? Получим гражданство, возьмем кого-нибудь из детдома...
    - Нет, - возразил Денис. - Мы вот в Хатынь ездили... Это ведь такие же враги... Такие же... Я всё время был простым мирным обывателем, но после этого во мне всё перевернулось. Словно проснулась генетическая память предков... Не могу, Викуся, прости. Неужели это можно так оставить? Он убил ребенка. Нашего ребенка. Просто так, ради куража - чтобы показать свою власть. Это же бешеный зверь. Я закрываю глаза и вижу его взгляд - взгляд наглого властелина, хозяина судеб. Прямо как главный герой "Заводного апельсина". И рожа похожая. Нет, он должен умереть. И он умрет. Я готов принести себя в жертву. Хотя бы ради того, чтобы еще кто-нибудь невинный не погиб.
    Вика ничего не ответила.
    А вечером, на вокзале, - прощание.
    Возможно, навсегда.
    Вагон поезда. Отходящий назад перрон, где стоит жена - плачет и машет рукой.
    И чужая, жестокая Москва впереди...
    Дашкевич занял позицию у подъезда, усевшись на лавочку. Проклятый черный "лендкрузер" стоял там же, невдалеке.
    Мучительно тянулись минуты и часы.
    Денис сидел и, глядя на дверь, сжимал пистолет, скрытый в просторном кармане.
    То и дело входили и выходили жильцы, рекламщики, доставщики.
    Врага всё еще не было.
    Но даже если он сегодня не выйдет, то выйдет завтра. Или послезавтра.
    Денис, проголодавшись, съел один бутерброд и запил соком.
    Наконец, в 11:20 дверь отворилась, и из подъезда вышел он. В роскошной дубленке, в пышной меховой шапке. Хотя уже потеплело, замерзшая за ночь вода стала таять.
    Прошел мимо лавочки - холеный, уверенный в себе, с высоко поднятой головой, не обратив никакого внимания на Дениса, который надвинул шапку как можно ниже и уткнулся в стоячий воротник.
    Подходя к машине, достал брелок и дал команду на разблокировку. "Лендкрузер" коротко откликнулся.
    - Эй, ты! - крикнул Дашкевич, быстро поднявшись и зайдя ему сзади.
    Бандит обернулся.
    - Это ты мне? - грубо огрызнулся.
    И осекся - узнал.
    - Чего надо? - властно произнес он, ощерившись и глядя прямо в глаза Денису.
    - Чтобы тебя больше не было, - просто ответил Дашкевич.
    Достал пистолет. Снял с предохранителя. Прицелился.
    Глаза убийцы округлились. Денис отчетливо увидел, что на лице того, кому прямо сейчас предстояло умереть, было даже не выражение страха. Да, страха не было вообще, ни капли. А было выражение удивления. Даже изумления. Невыразимого, искреннего, ошеломляющего изумления. Наверное, в представлении "хозяина жизни" то, что сейчас происходило, было аналогом того, как если бы ягненок вдруг бросился на пастуха с явным намерением перегрызть ему горло.
    Но это длилось недолго - меньше секунды. Увидев направленный на него пистолет, бандит рванул куда-то правую руку.
    Но не успел.
    Сухо и резко прогремел выстрел.
    Пуля пронзила грудь. Бандита качнуло назад, на машину. Однако на ногах он пока удержался. Приложил ладонь к дырке, пробитой в крутой дубленке.
    И снова посмотрел на Дениса. С точно таким же выражением изумления, проявляемого на сей раз в самой крайней степени.
    Потом отвел руку от дырки и взглянул на ладонь, запачканную в крови.
    Ноги у него начали подкашиваться, кровь выступила еще и изо рта.
    Где-то сбоку раздался женский крик, топот убегающих ног.
    Дашкевич даже не обернулся.
    Навел еще раз пистолет на оседающего наземь врага.
    И снова выстрелил - прямо в голову.
    Бандит грохнулся навзничь. Шапка отлетела в сторону.
    Последовал последний выстрел - тоже в голову. Чтобы совсем уж наверняка.
    Лужица крови дотекла до переднего колеса.
    Денис отбросил пистолет. Еле отошел обратно к скамейке, рухнул на сиденье.
    Согнулся пополам - его начало мутить...
    Через несколько минут приехали полицейские.
    
    * * *
    
    Москва
    9 декабря 2019 года
    
    Андрей Беляков, в строгом черном костюме, вошел в полутемный зал без окон. Сразу же мертвенно-бледный свет неярко выхватил из непроглядной темени стол президиума, где сидели четыре человека, облаченных в черные мантии с капюшонами. Лица были полностью скрыты черными масками, на которых серым выделялись элементы, характерные для стилизованного изображения черепов.
    Генерал армии встал напротив стола, на отведенное место строго посредине. Вынул из кармана флеш-накопитель и вставил в гнездо на конторке перед собой.
    Сбоку - справа от Белякова и слева от стола - зажегся экран, где отобразилась паспортная фотография молодого человека и таймер с обратным пятнадцатиминутным отсчетом, дополненный наглядной диаграммой в виде песочных часов.
    Начальник КОКСа стоял неподвижно, смотря поверх президиума на статую "Высшего Отца". Никто за всё это время не проронил ни единого слова. Соблюдалась практически полная тишина. Если четверым, внимательно изучающим материалы на сенсорных экранах, нужно было просмотреть и прослушать какой-нибудь мультимедийный фрагмент, то они пользовались гарнитурами.
    Наконец, время истекло. Персональные дисплеи погасли. Каждый из сидящих за столом, так же молча, наощупь нажал на кнопку, по своему выбору, из двух расположенных рядом на краю подлокотника кресла.
    После этого все встали и обернули свой взор на боковой экран. Туда же, повернув голову, начал глядеть и Беляков.
    Прошло около десяти секунд.
    Фотография лица молодого человека с заметным шрамом на левой щеке приобрела кроваво-красный фон. Засветились, откуда-то изнутри, таким же цветом глаза и губы скульптуры.
    Прошло еще десять секунд, и большой монитор выключился. Погрузились в полный мрак стол, недвижно стоявшие за ним четыре человека и статуя позади.
    Беляков молча повернулся и вышел из зала.
    Палата Мертвых вынесла свой вердикт.
    
    * * *
    
    Ялуторовск
    14 декабря 2019 года
    
    Грузовой состав, который вели машинист Михаил Омельченко и помощник Марат Хафизов, больше часа назад выехал из Тюмени и подъезжал к Ялуторовску.
    Всё было спокойно и привычно - как и много раз до этого.
    Вдруг Марат услышал сбоку сдавленный хрип. Одновременно раздался сигнал системы контроля бдительности. Повернув голову, помощник увидел, как машинист, неестественно обмякнув, оседает вниз.
    - Миш, Миш, что с тобой? - испуганно засуетился Хафизов, подхватив товарища и пытаясь поудобнее его разместить. - Ответь!
    Михаил был без сознания. Автоматика приступила к аварийной остановке.
    Марат поспешно, но стараясь делать это как можно осторожнее, положил Омельченко на полу кабины, подсунул ему под голову сложенную куртку и расстегнул воротник. Сразу же связался с диспетчером, доложил ситуацию.
    Состав уже доехал до окраины города, и туда направили скорую помощь.
    Медики поспешно забрались в кабину электровоза и занялись Омельченко, который не подавал признаков жизни.
    Попытки реанимировать Михаила так и не увенчались успехом.
    
    * * *
    
    Москва
    16 декабря 2019 года
    
    - Мне очень жаль, - сказал Игнатенко врач. - Мы сделали всё, что могли. В этом случае мы оказались бессильны. Последние дни он был в медицинской коме, страданий не испытывал. Соболезную.
    Чувство опустошенности овладело Геннадием. За что такая несправедливость, подумал он. Всего двенадцать лет. Еще толком и жить не начал...
    Это, конечно, было ожидаемо. Его не раз предупреждали.
    И сам Дима это тоже прекрасно понимал. Хотя лично ему об этом и не говорили.
    Да, такое тоже бывает. Хотя и реже, чем лет двадцать-тридцать назад.
    И - тем более несправедливо. Почему он?
    Игнатенко остался один. Несколько лет назад скоропостижно умерла жена. А теперь вот и единственный сын.
    И просторная квартира в престижном районе превратилась в скромную "однушку" за МКАДом - средства оказались выброшены впустую. Впрочем, по сравнению с жизнью ребенка материальные потери, конечно, не в счет.
    Коллеги по работе и друзья, безусловно, помогут с похоронами.
    Посидят, помянут.
    А потом что?
    Попытаться создать новую семью?
    Полная неизвестность. Полный мрак впереди.
    И самому жить особо уже не хочется.
    
    * * *
    
    Тюмень
    18 декабря 2019 года
    
    - Мы сегодня прощаемся с нашим замечательным товарищем, безвременно от нас ушедшим, - гремел голос Жарова. - Он был настоящим борцом за рабочее дело, он был настоящим коммунистом. Смерть вырвала его из наших рядов неожиданно для всех - для родных, для сослуживцев, для соратников. Это страшный удар по нашей партии, одним из руководителей которой он был. Всего несколько лет назад он приехал с охваченной гражданской войной Украины, где лично участвовал в боях. И с головой включился в борьбу за социализм здесь, в России. Он был сыном своего класса, рабочим-транспортником. Он был одним из вожаков независимого профсоюза локомотивных бригад. Все, кто работал с ним, все, кому он помогал, отмечали его бескорыстие, его энергию, его преданность делу. Это невосполнимая потеря...
    Смирнов глядел на Жарова, вдохновлено жестикулирующего, пускающего в буквальном смысле слова пар... распинающегося... да-да, после того, что он, неожиданно для себя самого, узнал в мае, тут можно применить только этот глагол... над гробом товарища. Каков актер, однако...
    Нечасто Иван ездил по регионам по общественным делам. Но здесь всё же решил вырваться и специально посетить похороны видного деятеля коммунистического движения. Молодого и перспективного товарища. У которого была репутация очень толкового, понимающего, честного борца. Омельченко неустанно выступал за союз всех непарламентских коммунистических организаций, вплоть до слияния в одну мощную партию большевистского типа. Поэтому он был своим и для РКП, и для ЕКП.
    На похороны Михаила приехало много людей из самых разных регионов и республик. Москва и Питер, его родной Донбасс, Поволжье, Урал и Сибирь, Казахстан...
    Рыдала на руках у матери, не помня себя от горя, его жена Оля, теперь уже вдова, журналистка одной из тюменских негосударственных газет. Видно было, хоть и разгар зимы сейчас, что уже в положении, а ведь в такой ситуации есть риск, что ребенка она может потерять, и тогда род Миши Омельченко оборвется. Сам он был у своих родителей единственным. Вот и они тоже здесь, приехали из Донецка.
    Все собравшиеся были шокированы внезапной кончиной молодого политика. Его коллега Марат Хафизов рассказывал, что Миша неожиданно потерял сознание после того, как состав выехал из Тюмени. Предрейсовый осмотр он прошел нормально. Накануне никаких продуктов сомнительного качества не ел, об алкоголе и речи не было. Лекарств, добавок, каких-то препаратов, корректирующих вес, гормональный фон или что-то в этом роде, он в принципе не употреблял.
    Вскрытие не нашло у Омельченко никаких патологий. Похоже, просто внезапно, по какой-то неизвестной причине, остановилось сердце. Впрочем, коронарные сосуды и анатомическая структура миокарда были в полном порядке, да и сам Михаил никогда на "мотор" не жаловался - был физически тренированным человеком, вел спортивный образ жизни. Так что осталось лишь предположить, что у машиниста произошло какое-то нарушение внутрисердечной проводимости, его настила жизнеугрожающая аритмия, которая привела к фибрилляции желудочков. И из-за того, что мозг не получал свежую кровь, наступили необратимые изменения тканей. Соответственно, все усилия по реанимации оказались бессмысленными.
    Но отчего такой исход в тридцатилетнем-то возрасте? У абсолютно здорового мужчины, допущенного всеми медкомиссиями к управлению локомотивом, воевавшего...
    Ответа не было ни у кого. Кроме, возможно, Ивана... И Жарова...
    Иудин поцелуй, думал Смирнов, пристально глядя на "крота" и внимательно вслушиваясь в его речь... Как запечатлено на секретных записях из кабинета начальника КОКСа, его сотрудники, в том числе и этот Жаров, не раз уделяли внимание Омельченко и обсуждали меры, направленные на то, чтобы тот "не мешал". Об убийстве, правда, не говорили - но после 25 апреля записей не было... Видимо, всё же в конце концов решили провести так называемое "Устранение" и чем-то травануть... И всё это на самом деле от лица "Ордена", карающей стрелой которого этот самый КОКС, часть государственной системы, фактически является... Иван в общих чертах, из бесед отца и сына Беляковых, уже знал, как это происходит. В так называемую "Палату Мертвых", заседающую где-то в секретных покоях под землей в центре Москвы, между Лубянкой и Старой площадью, вносят "представление", и синклит этот "большинством голосов" окончательно решает, нужно ли совершать "Устранение". Всё происходит в абсолютном безмолвии, рассматриваются только поступившие документы, без уточняющих вопросов. В заочном процессе "подсудимому" лично не предъявляется никаких обвинений, да он и вообще не знает, что его кто-то "судит". Может быть лишь два исхода: "устранить" или "повременить". Как пояснял Беляков-старший, "процедура" уходит корнями аж в "советский" период становления "Ордена", это сделано для "разделения властей", чтобы упорядочить процесс, не концентрировать его в одних руках, чтобы была отдельная уполномоченная структура. Хотя "визирование", конечно, - чистая формальность. Отказов в утверждении "представлений", пожалуй, за всё это время было меньше в процентном отношении, чем в России сейчас выносится оправдательных вердиктов в обычных судах... "Приговор", разумеется, окончательный и обжалованию не подлежит...
    А забавно слушать его речевки, достоверно зная, что он из себя представляет...
    А интересно, что ему нужно? Какие у него мотивы? Что им движет по жизни? Что заставило его установить "жучок" в кабинете начальника? Простое любопытство? Деньги от каких-то структур? Или что-то посерьезнее и посложнее? Нет ответа...
    Кстати, он после внезапной кончины... "Устранения" то бишь... Михаила Омельченко стал единственным претендентом на пост первого секретаря ЦК РКП - в перспективе... Видимо, не такой уж и далекой...
    После Жарова высказалось еще много людей. Гражданская панихида продолжалась довольно долго...
    И вот гроб закрыли крышкой и начали заколачивать.
    Жаров вдохновенно, широко раскрывая рот, затянул громовым голосом:
    
    Вы жертвою пали в борьбе роковой
    Любви беззаветной к народу.
    Вы отдали всё, что могли, за него,
    За жизнь его, честь и свободу...
    
    Люди подхватили. Те, кто не помнил слов, стали доставать смартфоны и смотреть...
    
    Порой изнывали вы в тюрьмах сырых,
    Свой суд беспощадный над вами
    Враги-палачи уж давно изрекли -
    И шли вы, гремя кандалами...
    
    Гроб начали опускать в могилу...
    
    А деспот пирует в роскошном дворце,
    Тревогу вином заливая.
    Но грозные буквы давно на стене
    Чертит уж рука роковая...
    
    Пение становилось всё громче...
    
    Падет произвол, и восстанет народ,
    Великий, могучий, свободный.
    Прощайте же, братья, вы честно прошли
    Свой доблестный путь, благородный.
    
    - Прощай, товарищ! Мы будем помнить тебя всегда! Ты будешь жить вечно в наших сердцах! Мы высоко поднимем и понесем дальше выпавшее из твоих рук знамя! - пафосно провозгласил Жаров.
    В наступившей после этих слов тишине слышалось рыдание Оли, всхлипывание матери Миши, горестные вздохи Зинаиды Ивановны, обнявшей дочь за плечи.
    Заглушая стук мерзлых комьев земли, люди запели "Интернационал".
    
    * * *
    
    Дебальцево
    13 февраля 2015 года
    
    Колонны "призраков" продвигались шаг за шагом под огнем врага.
    Украинские минометы начали работать за несколько сот метров до поселка 8 марта. Полетела шрапнель.
    - ... ! - воскликнул Миша Омельченко, молодой ополченец из Донецка, помощник машиниста, прибившийся месяц назад к легендарной бригаде.
    Что-то летящее чиркнуло по щеке, по касательной. Из глубокой раны в районе левой скулы стала обильно сочиться кровь - и литься на куртку и на снег.
    Миша присел.
    - Берегись, берегись, ... ! - закричали более опытные однополчане.
    Кое-кому повезло меньше, чем Омельченко, - несколько бойцов лежали, сраженные неприятельским огнем. Пришлось вытаскивать раненых.
    Всё вокруг было в дыму. Это минометчики "Призрака" предусмотрительно подожгли дома на окраине поселка. Завеса затрудняла работу украинским артиллеристам.
    Не обращая особого внимания на кровоточащую рану, Миша, с автоматом в руках, вместе со всеми продолжал, увязая в снегу, рваться вперед, через частный сектор.
    Враг был выбит из поселка спустя несколько часов...
    Рана болела сильно, пульсировала, жгла огнем - так, что не хотелось лишний раз ни говорить, ни жевать. В бою практически не чувствовалось, а сейчас, спустя несколько часов, накатило по полной. Впрочем, это он еще легко отделался.
    Теперь на лице - толстый тампон под пластырем, во всю щеку. И так на много дней. А потом, когда заживет, - шрам на всю жизнь. Впрочем, шрамы красят мужчину. Девушкам будет нравиться...
    Зашел Добрый. Приветственно махнул отдыхавшим бойцам.
    - Ну что? Так себе городишко, скажу я вам. Ни света тут нет, ни воды. А вместо фонарей дома горят...
    До полного освобождения Дебальцева оставалось пять дней.
    
    * * *
    
    Москва
    12 января 2020 года
    
    - А, Вань, привет... Чаю будешь? - спросил Галкин.
    - Ага.
    - Нажми тогда на чайнике...
    Иван в очередной раз зашел в гостеприимный подвальный офис ЕКП. Его давний товарищ, ветеран российского коммунистического движения, там зачастую, погрузившись в смартфон или планшет, коротал часы - обычно с вечера и до глубокой ночи. Смирнов иногда составлял ему компанию - говорили о том, о сем.
    - Ну, что нового? Как там в Китае? Какая-то инфекция?
    Иван, знавший больше, чем другие, но предпочитавший пока скрывать это свое знание, сказал для начала неопределенно:
    - Ну да. Похоже, начинается эпидемия.
    Несколько дней назад китайские власти уведомили международные организации, что в городе Ухань обнаружен ранее не встречавшийся вид пневмонии: новый вирус вызывает тяжелое поражение легких и часто приводит к смерти.
    Когда Иван впервые прочитал эту новость, на сердце навалилась тяжесть. Да, всё сходится - начало нового года, поражение легких. Значит, всё в этих аудиозаписях истинно, они не фейковые, не инсценировка какая-нибудь, не провокация. Хотя какая тут может быть инсценировка... Вот это - преступление, в масштабах всей планеты, куда там Гитлеру... Биологическая война. Даже не война, а просто осуществление власти, часть грандиозного плана глобального капитала по дальнейшей его концентрации и эволюции, инструмент еще большего закабаления народа... И вирус этот, ими специально разработанный, решили выпустить на свободу именно в Китае - впрочем, где же еще, не в Штатах же... Предыдущие "экзотические" эпидемии, впрочем, оказавшиеся не столь серьезными, опять же из Китая пошли.
    - Федь, вот что, - осторожно взвешивая слова, стараясь не сболтнуть лишнего, продолжил Иван. - Из того, что я читал про этот вирус, прежде всего предварительные выводы китайских ученых, следует, что он очень заразен, что его инкубационный период достаточно большой, и что он распространяется по воздуху, от человека к человеку. Это значит, что зараза охватит весь мир. Будет точно так же, как сто лет назад, при "испанке". Правда, это не грипп, а что-то другое. Но точно не грипп.
    - А что?
    - Типа SARS или MERS, из того же ряда. Коронавирус, подвид вирусов. Грипп к ним не относится.
    - Мда... - протянул Галкин.
    - Хочу вот что подсказать практически, - медленно сказал Смирнов. - Раз этот вирус распространяется воздушно-капельным путем и очень заразен, есть смысл заранее закупить средства защиты - то есть медицинские противоинфекционные маски, самые простые и дешевые. Через некоторое время они могут нехило взлететь в цене.
    - Ты что, бизнесменом заделался? - недоверчиво хмыкнул Федор.
    - Просто прогнозирую, исходя из имеющихся данных. Я, между прочим, в это вложил все свои свободные сбережения, двести с лишним тысяч. Договорился с коммунисткой из СВАО, которая ИП, через нее закупил. На пару работаем, она еще столько же вложила, я ее убедил-таки. Сегодня как раз товар отгрузили, пока храним в тамошнем партийном офисе, ее квартире и доме, уже не протолкнуться, всё завалено. Но это ненадолго, скоро всё на фоне дефицита и ажиотажного спроса уйдет влет по совсем другим ценам. Советую и тебе озадачиться, будет хорошее подспорье партии. И нужно делать это быстро, пока цена им копейки. Еще неделя-две - и люди начнут просекать.
    - А если зараза заглохнет? Будет как со свиным гриппом?
    - Всё указывает на то, что на сей раз нет. Шарахнет по полной. Мало не покажется. Мое дело предупредить. Сделаешь - век будешь мне благодарен. Пожалеешь - будешь локти кусать.
    - Блин... Ну, ладно, подумаю... - неуверенно ответил Галкин. - Маски... Ха... Они что, спасут?
    - Нет, конечно, но какой-то фильтр. Да и вообще ощущение защищенности. И сейчас, например, если в каком-то регионе сплошь заражения тем же гриппом, власти там вводят так называемый "масочный режим". В Москве такого нет, но кое-где было, правда, ненадолго. Вот и тут могут всех обязать. Когда волна до нас дойдет. При "испанке", кстати, так же было, я специально читал, смотрел фотографии, все в масках там...
    Галкин встал и начал ходить туда-сюда.
    - Ладно, подумаю, посоветуюсь со знакомыми врачами... Спасибо за совет... Значит, ты сам вложился?
    - Да. Будет многократная маржа.
    - Ты так уверенно говоришь, как будто у тебя инсайд какой-то, - пристально глядя на Смирнова, сказал Федор.
    - Да какой инсайд? - неискренне пожал плечами Иван. - Просто имеющиеся уже сейчас данные.
    Они помолчали.
    - Да-а-а... Мир катится в пропасть. Остается надеяться, что на его обломках будет новый, - сказал Галкин.
    - Угу, - ответил Иван. - Катаклизмы будут только нарастать. Но готовы ли мы к ним? Вот большевики были готовы. А мы не большевики.
    - Да опять ты за свое? Вырулим как-нибудь, не боись...
    - Да что вырулим? У нас нет своей стратегии.
    - Что ты под этим понимаешь?
    - Мы должны исходить из того, что сейчас времена не те, что больше века назад. Тогда промышленные рабочие находились в авангарде, они представляли собой ударную силу, они были нацелены... ну, в смысле, конечно, их объективные классовые интересы были представлены большевистской партией, которая единственная из всех стремилась ликвидировать классовое устройство общества вообще, деление на господ и быдло.
    - Ну да, да... А сейчас что, мы должны быть не за рабочих?
    - Нет, ну понятно, сейчас если коммунист скажет, что он не за рабочих, то распишется в открытом оппортунизме. Но не всё так просто. Российские рабочие век назад были классическими пролетариями, они не имели своих средств производства, их эксплуатировала буржуазия. Россия стала самым слабым звеном мировой капиталистической системы, именно у нас рабочие, ведомые партией Ленина, завоевали власть. И впереди было целых семь советских десятилетий. В чем классовая суть этого перехода? В том, что наши рабочие перестали быть пролетариями и стали равноправными собственниками всей экономики. Как тех активов, которые были национализированы сразу, так и создававшихся на протяжении всех этих десятилетий сразу как общенародные. Была единая система, принадлежащая всем. Я не беру колхозников, это был дружественный класс, к тому же на тех, кто к нему принадлежал, распространялись еще и общие для всех отношения социалистической собственности. Фактически из всех граждан сформировался единый класс, если угодно. Класс, аналогов которому не было еще в истории. Класс равноправных владельцев единой собственности, с которой каждый гражданин имел много чего помимо зарплаты. Сейчас у него это отобрали. Искусственно, политической волей. Объективных предпосылок к сворачиванию социализма не имелось. Были трудности в управлении единым хозяйством, в правильной мотивации, в подборе кадров. Речь о том, чтобы на первый план выдвигать людей с соответствующей социализму мотивацией, настроенных не грести под себя и свой клан, а искренне исходящих из всеобщего интереса. Таких было полно, но если где-то возникнет очаг частного интереса, паразитирующего на всеобщем достоянии, особенно если при этом используются административные рычаги и принимаются кадровые решения, то этот очаг начнет разрастаться, как раковая опухоль, а то, что олицетворяет всеобщее благо, будет скукоживаться. Там, где есть частное влияние и частное присвоение за счет других людей и за счет всеобщего блага, - даже если такие частные отношения формально и не обозначены и даже официально отрицаются - в любом случае зреют зерна эксплуататорского общества.
    - Ну, в общем-то, да... - сказал Федор.
    - Ну вот... Но даже в этом случае само по себе это даст всего лишь почву, субстрат, потенциал для будущей реставрации. Для гарантированного уничтожения социализма требуется наличие сплоченной группы контрреволюционеров, которые, до поры до времени маскируя истинные замыслы, прокрадывались бы наверх. И, наконец, захватили бы высшую власть и стали бы волевым путем ломать всю систему. А она сопротивлялась, она не хотела ломаться, пришлось прилагать чудовищные искусственные усилия.
    - Ты о перестройке, что ли? - спросил Галкин. - Горбачев пытался спасти социализм, но очень неумело, так, что всё пошло вразнос.
    - Вразнос, говоришь? Эх... - сказал Иван. - Сразу видно, что ты не изучал ни теорию систем, ни кибернетику, ни автоматическое управление. Ни теорию хаоса и катастроф, ни синергетику, ни самоорганизацию систем...
    - Ну сколько раз тебе повторять? Человеческое общество - не машина, ты как по самой первой специальности инженером стал, так и закостенел в этом, и сколько бы специальностей, даже гуманитарных, потом ни коллекционировал, стереотипы над тобой довлеют, всё скопом через одну призму рассматриваешь, - возразил Федор.
    - Социализм и СССР уничтожили намеренно, сознательными субъективными усилиями. Да, используя трудности роста, расчесывая их по максимуму... Влиятельная прослойка, которая прямо поставила перед собой эту цель. Представители которой тянули друг друга наверх. Убивали стоявших у них на пути. Устраивали провокации вроде прилета Руста. Играли в поддавки и с Западом, и с теми, кому отвели роль утилизаторов советских порядков, - с ельцинскими структурами. Всё шло по плану. Эта перестройка...
    - Да, да, как Летов пел... Слушай, ты несешь какой-то конспирологический бред, извини, конечно, Вань. У тебя всегда было какое-то вульгарное понимание марксизма.
    - А если будут доказательства моей правоты?
    - Тогда посмотрим... Нет, никто не спорит, что огромное количество прослоек в советской элите работало на разрушение СССР и социализма.
    - Да-да, хорошо, что хоть это не отрицаешь. Камень преткновения, как я понимаю, в том, насколько сознательно и насколько заранее, с какой степенью детализации плана соответствующая прослойка поставила перед собой цель демонтажа.
    - Все пытались урвать себе максимум власти и собственности, вот и весь план... - уверенно сказал Галкин.
    - Ладно, мы куда-то не туда ушли. Хотя это очень важно. Если не уяснить этого, если не принять этого посыла, этой отправной точки, то нельзя идти по пути, который мне представляется весьма перспективным... - сказал Иван.
    - Изложи, - ответил Федор.
    - Я упоминал, что за годы Советской власти у нас в стране, не только в России, а во всех пятнадцати республиках, сложилась единая общность - советский народ. Впрочем, это избитая формула, еще тех времен. Эта общность была объединена собственностью на средства производства, служившей источником ее благосостояния, жизненного потенциала, благополучия будущих поколений. Ты с этим-то хоть согласен?
    - Разумеется, - сказал Галкин.
    - Ну, слава КПСС, - облегченно вздохнул Иван. - Я утверждаю, что за семь десятилетий советскому обществу удалось преодолеть, в основе своей, классовое деление. Если принять, чисто условно, что владельцы социалистической собственности, весь народ, представлял собой единый класс, то, помимо него, были еще в первые десятилетия остаточные классы прежней эпохи. А в последние десятилетия - токсичный, враждебный класс теневой буржуазии. Можно долго спорить, он ли захватил власть - или же некий политический теневой авангард выразил его объективный классовый интерес. Думаю, сам по себе без организующего начала он ограничивался бы только паразитированием на советской экономике, и не больше. Важен результат - этот единый класс совладельцев всеобщей социалистической собственности, сложившийся за годы Советской власти, в результате перестройки, в результате реставрации капитализма оказался обобранным, ограбленным. Или, по марксистской терминологии, экспроприированным.
    - Ну, и?
    - Я к тому, что фокус классового подхода нужно смещать именно на этот статус. Ограбленного класса бывших хозяев. В России, познавшей десятилетия социализма, борьба буржуазии и пролетариата уже не является первичным фактором. Хотя и пролетарии, и буржуазия у нас снова есть. Но буржуазия - это как раз те, кто присвоил себе бывшую всеобщую собственность. В основном, конечно. Удельный вес рейдерской части буржуазии на порядки превосходит вес той буржуазии, которая как-то сама, без этих грабительских вливаний, взрастила что-то с нуля.
    - Но всё равно же - есть пролетариат? Есть! Есть буржуазия? Есть! К чему плодить лишние сущности? - возразил Галкин.
    Иван вздохнул.
    - Это обстоятельство мне представляется ключевым. На Украине, в Белоруссии, в Молдавии, в Прибалтике в сорок втором - сорок третьем тоже ведь были и буржуазия, и пролетариат, по твоей логике? Или всё же ограбление единого класса собственников социалистического хозяйства захватчиками? Для того, чтобы восстановить социализм, тоже надо было использовать подход, соответствующий дореволюционной эпохе?
    - Ну, ты передергиваешь, Вань! Это же была война!
    - А классовая, экономическая ее подоплека? Да, тогда этим просто не заморачивались, проблему решила Красная Армия. Но всё же интересно провести параллели. То - ближе к нам, чем состояние до семнадцатого года. И не только по времени. Вообще, неужели тот факт, что у нас уже был социализм продолжительностью целых семь десятилетий, никак не вносит коррективы в идеологию?
    - Ну, допустим, только допустим. Что из этого практически следует?
    - Ну, прежде всего то, что после сорок пятого года всё, что натворили фашисты, оказалось раз и навсегда криминализировано, то есть объявлено в масштабах всей планеты преступлением против человечности. И это уже навсегда, это уже, к счастью, неотменяемо. Да, будут желающие трактовать в нужную сторону, как на Украине, но в основе своей, официально - уже нет, руки коротки.
    - Хорошо, что ты предлагаешь?
    - Открой у себя Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него.
    Галкин загрузил документ с сайта ООН.
    - Читай вторую статью, - предложил Иван.
    - "В настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а - убийство членов такой группы; бэ - причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; цэ - предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; дэ - меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы..."
    - Достаточно. Там еще про изъятия детей, ну да ладно... Кстати, слово "национальную" надо понимать в значении "объединенную определенным гражданством", так в английском варианте. Что мы имеем? Была группа, объединенная единым гражданством? Была. И не только гражданством, а единой собственностью. Собственностью, которая была залогом и гарантом ее благополучия, жизни, продолжения рода. Что получилось? Депопуляция. Массовое и безнадежное обнищание подавляющего большинства. Деградация умственного и физического потенциала, остановка развития. Массовые убийства в ходе конфликтов, в том числе по этническому признаку. И сама эта единая общность как таковая была начисто уничтожена, насильственно разделена, сотни миллионов оказались лишены собственности, гражданства, сбережений, многие - своих домов, своей жизни, наконец.
    - Ты хочешь сказать, что надо обвинить правящий класс в геноциде, подогнав под эту юридическую норму?
    Смирнов шумно вздохнул.
    - Ну, наконец-то. Да, конечно. Именно это - чувствительное место! А бесплодный пинг-понг "буржуазия - пролетариат" в России, именно в России, может продолжаться бесконечно. У нас он уже отошел в историю. Да, сказать такое публично - навлечь на себя гнев ортодоксов, буквально воспринимающих догмы. Это значит быть снисходительно высмеянными всякими красными гуру, видеоблогерами, призывающими сидеть на диване и конспектировать Маркса. Не Ленина... слишком революционный, сверг правительство... а именно Маркса. Но, но, но...
    - Ох, не знаю... - с сомнением сказал Федор. - Этноцид можно, наверно, притянуть, но геноцид? А умысел?.. Спрошу прямо - у тебя есть реальные доказательства того, что те, кто, как ты говоришь, заранее спланировали уничтожение социализма, готовили именно геноцид, именно истребление народа? Планировали сознательно, заведомо зная, что делают?
    - Есть! - в запале ответил Иван, вспомнив реплику генерала Волина на совещании в венском институте системного анализа, за несколько дней до гибели Черненко. И осекся.
    - А именно? - с интересом спросил Галкин.
    - Ну... - замялся Смирнов. - Вообще, надо смотреть конкретный результат. Все доказательства налицо. Есть выгодополучатели, бенефициары экспроприации всенародного достояния. Они, как никто не оспаривает, отняли у народа законно принадлежащую ему собственность, созданную его коллективным трудом, поделили ее между собой, узким кругом, и присваивают с нее астрономические бонусы. Даже если собственность формально государственная, Алекс Фэк, который соответствующее исследование проводил и был вышвырнут, не даст соврать. А большинство народа - в нищете, у него отняты все жизненные перспективы. Хотя средств более чем хватает на всех, если нормально делить. Так что - геноцид. Без натяжек. Длящееся по сей день преступление. Против человечности. Особо тяжкое. Не имеющее срока давности. Подлежащее в том числе и универсальной юрисдикции. То есть любые национальные инстанции или международные органы правомочны привлечь к ответственности. Любые, не только связанные со страной деяния или гражданством потерпевших.
    - Юридическая казуистика вещь очень специфическая...
    - Разумеется. И раз у нас обоих есть диплом юриста, то надо сообща подумать, как лучше. Я вижу здесь перспективу. Надо поднять волну. На международном уровне. Подать заявления о преступлениях, организовать народ, как можно больше, чтобы он официально обличал совладельцев отнятой у него собственности в геноциде, чтобы в одном месте собирались все свидетельства по событиям перестройки - ну, кто какие преступные указания давал, ну, там, продукты выбрасывать специально, перепрограммировать общественное сознание... и современные конкретные преступления власть имущих против рядовых людей, тоже надо бы под геноцид подгонять, создавать публичные реестры преступников... ну, в смысле, тех, на кого заявления потерпевших поданы. Да, это не рабочая борьба, но это организованная борьба обобранного единого класса собственников за восстановление попранного права. С привлечением, если нужно, международной юрисдикции.
    - Да не заявлениями, не юридическими жалобами решается вопрос власти. Ты же еще и историк, помимо всего прочего, - Федор усмехнулся.
    - Разумеется, я не такой наивный, - парировал Иван. - Это нужно, во-первых, для мобилизации, для организации этого класса, о котором я сказал. Специфического для постсоциалистических стран, исторически нового класса. Класса пострадавшего, эксплуатируемого, истребляемого. Чтобы он перестал быть классом в себе и стал классом для себя, осознал свои истинные классовые интересы. И, во-вторых, максимально замазать классового врага в такой жуткой черноте, чтобы вовек не отмылся. Преступления против человечности, да еще если они квалифицированы в официальных юридических бумагах, поданных в международные органы, от имени огромного количества участников, - это не просто пропагандистское сотрясание воздуха. Этим можно и нужно делегитимизировать их власть по полной, идеологически и психологически расшатать. Причем подавая жалобы персонально на определенных лиц. Вообще, любое действие этой власти по подавлению рядовых граждан, по изъятию у них имущества, по снижению уровня жизни, по повышению пенсионного возраста трудящихся, по репрессиям в отношении недовольных, по фальсификации выборов, по оболванивающей пропаганде можно представить в официальных жалобах как составную часть преступления геноцида, как соучастие в нем. Это асимметричный ответ с той стороны, откуда они не ждали. Завалить, заспамить жалобами-обвинениями. И уже, имея эту программу, подняв это знамя, наступать и наступать на этом фоне. Отжимая пядь за пядью. Только так...
    Галкин ничего не ответил, переваривая то, что сказал Иван.
    - Ну... не знаю... Это же кардинальная перенастройка...
    Внезапно у Федора зазвонил смартфон.
    - Алло... Привет! Что?! Когда?.. Отчего?.. Бли-и-ин... Ясненько... Ясненько... Когда похороны?.. Мои соболезнования... Ладно, давай. На связи...
    - Что такое? Кто умер? - спросил Иван.
    - Мельдин.
    - Ого...
    - Очередной инсульт... Ну, рано или поздно это случилось бы. Старенький уже был, больной, последние месяцы из ЦКБ не вылезал - ну, как бывший депутат Госдумы. Да и то продержали его на этом свете долго, простой смертный сыграл бы в ящик раньше... От руководства партией практически отошел, рулили Жаров и Омельченко на пару, пытаясь перетянуть одеяло каждый на себя. Но Омельченко сам умер только что. Или убили... Слишком многим он мешал, прежде всего Жарову тому же...
    - И съезд на 25-е назначен, - добавил Иван. - Прямо как по заказу. Это что же получается, Жаров будет персеком? Партия под ним будет?
    - Получается, так, - с досадой произнес Галкин. - После смерти Омельченко и Мельдина конкурентов ему нет. Всё оказалось выполото за последние годы. Сибирь и Урал против Жарова, благодаря усилиям Омельченко, но своего сильного лидера у них нет. Это будет ...! И нельзя сказать, что Жаров загубит партию, расколет. Да, расколет - выкинув токсичный балласт в лице безумных антисемитов. Но он харизматик, он красиво и умно говорит, он умеет охмурять, на него молодняк ведется, хоть и не весь. В последнее время он в интернет зашел хорошо, его раскручивают в левом сегменте, именно его и союзных ему красных топ-блогеров специально преподносят обществу как лицо этой прослойки. Жаров будет замыкать на себя всё, до чего дотянется, и в результате он и партия будут только громко свистеть и красиво, смело болтать - и абсолютно никаких реальных дел. Многие люди, идейные, талантливые, решительные, окажутся запертыми в его структуре и станут вариться в собственном соку. Он там устроит диктатуру, подберет марионеток и подхалимов, да и просто стукачей, которым, скорее всего, сам и является. Об объединении РКП и ЕКП придется забыть, его не будет, пока Жаров правит партией.
    - А если его убрать?
    - Как?!
    - Если на него компромат какой-то вдруг всплывет убойный?
    - Ну, разве что предъявить документы, что он на охранку работает. Тогда он политический труп, без вопросов. Тогда команда Омельченко, уральцы, сибиряки воспрянут и возьмут реванш. Такие расклады. Но это, увы, невозможно. Одни мечты... В общем, уже ничто не помешает Жарову возглавить РКП. А это - страшный удар по всему левому движению России... - Галкин выругался.
    - Ладно, посмотрим, как события будут развиваться... Будем отслеживать, - задумчиво сказал Иван. - ...Ну, всё, я поползу. На последний автобус. Давай, пока...
    - Пока...
    Пожали друг другу руки.
    - Не забудь насчет масок. Серьезно, - на прощание сказал Иван.
    - Не забуду. Давай, пока! - сказал Федор и привычно уткнулся в смартфон.
    
    * * *
    
    Москва
    25 января 2020 года
    
    Игнатенко остался один в пугающе пустой квартире.
    Недавно, вечером, разошлись немногочисленные гости - друзья и коллеги.
    Отметили сорок дней.
    С фотографии в черной рамке на него смотрел сын.
    Дима был молодцом, не сдавался до последнего. Ведь врачи тогда, весной, давали ему максимум полгода, а ему удалось протянуть на два месяца дольше.
    Геннадий помнил завет мальчика - опубликовать видеозапись, которую им удалось снять в элитном поселке Сосны. Про сборище сильных мира сего в эсэсовском обличии, под флагом со свастикой и бюстом Гитлера.
    Последняя воля сына - это святое.
    Несколько часов после поминок Игнатенко лежал на диване, ничего не делая, почти не шевелясь, закрыв глаза.
    Было уже за полночь, наступила суббота.
    Геннадий встал и включил компьютер. Около часа обрабатывал видео, дополняя титрами-пояснениями. Добавил изображение карты, где отметил ту самую усадьбу, на территории которой всё это происходило.
    Выложил во все возможные социальные сети.
    И лег спать...
    Рано утром он внезапно проснулся от того, что в его металлическую входную дверь кто-то ломился. Резал, вспарывал пилой. Стоял жуткий скрежет, летели искры.
    Электричества не было.
    Игнатенко попытался вызвать полицию с помощью смартфона, но сотовая сеть была недоступна. Городской телефон также не работал.
    В квартиру ворвались спецназовцы в камуфляже и балаклавах.
    Бросились к Геннадию, повалили его на пол и принялись избивать ногами.
    Вошли еще несколько людей - в штатском. Начали деловито осматривать вещи. Первым делом подошли к компьютеру. Один из сотрудников забрал смартфон.
    Следом в квартире оказался их начальник.
    Владислав Скворцов приблизился к Геннадию, лежащему на полу посреди комнаты. Сделал жест бойцам, чтобы перестали его бить. Склонился над ним, присел на корточки. Схватил за волосы и поднял. Около полуминуты всматривался в лицо испуганного, оглушенного, ничего не понимающего инженера, находящегося во власти страха и боли.
    И вдруг со всей силы треснул его головой об пол.
    От страшного удара Игнатенко потерял сознание.
    
    
    * * *
    
    Москва
    26 января 2020 года
    
    Иван ехал на электричке Ярославского направления из дома в сторону Москвы...
    Сегодня был второй день съезда РКП.
    Сегодня должны были избрать Центральный комитет партии.
    И его первого секретаря.
    Алексея Петровича Савельева, известного больше под партийным псевдонимом... или позывным, как сейчас модно - Жаров.
    Подполковника Комитета охраны конституционного строя.
    Всё было решено. Как сказал накануне Галкин, активно на правах гостя общавшийся в кулуарах с членами партнерской партии, в том числе из регионов, альтернатив не было.
    Сам Жаров в последние недели перед съездом, после гибели Омельченко, развил поистине бурную деятельность. Он всячески, правда, стараясь оставаться в тени, действуя чужими руками, провоцировал разногласия, конфликты, безумные споры по отвлеченным теоретическим вопросам. Выносил их на публику. Пытался всем доказать, что партия разлагается, находится в глубоком кризисе и вообще на грани раскола. Хотя сам в расколе заинтересован был меньше всего. Как догадывались многие здравомыслящие люди в РКП и союзных ей несистемных партиях, всё это делалось для того, чтобы выставить оставшееся от Мельдина ядро "старой гвардии" потерявшим контроль над ситуацией. Чтобы навязать свою повестку, высказать самыми правильными и громкими словами свой анализ ситуации и предложить себя в качестве того, кто замкнет на себя функцию "спасителя", "модератора" и "антикризисного менеджера". Которому, конечно, для преодоления "раскола" и "разброда" нужен карт-бланш на "оздоровление" партии и наделение расширенными полномочиями. Партия в этом случае должна была окончательно выродиться в секту-уродец, ничего не делающую, кроме неустанного провозглашения бесполезных, хоть и правильных, лозунгов.
    Именно в этом, вместе с очисткой внутрипартийного поля от конкурентов "крота", и состоял хитроумный план КОКСа по окончательному "окукливанию" РКП как отдельной несистемной партии, по превращению ее в относительно яркий, но ложный маяк для тех, кто хотел бы бороться за социализм внепарламентскими методами...
    Иван сошел на Ростокино и пересел на Московское центральное кольцо...
    Жаров, холеный, уверенный в себе, лучился удовлетворенностью. Как вчера, так и сегодня. Вокруг него образовалась свита холуев, не отходящих от "босса" ни на шаг. И не скажешь, что тоже "кадровые", как сам подполковник, или же "сявки на подписке" - вполне ведь могут быть и просто как бы идейные, ни о чем и не подозревающие. Просто-напросто чувствующие силу и власть, "подпитывающиеся" от "сакральных" энергий, алчущие, чтобы и им волей "повелителя" перепало с барского стола...
    Иван дождался прибытия "ласточки" и вошел внутрь. Сел. Поезд тронулся...
    В первый день работы съезда, в самом начале, после того как почтили память Омельченко и Мельдина, Жаров на правах врио персека зачитал доклад ЦК. В конце произнес зажигательный спич о рабочей борьбе, об укреплении рядов, о недопущении расколов - и так далее, и тому подобное. Сорвал бурные аплодисменты. Как раз тогда со съезда демонстративно ушла небольшая сектантская группка "борцов с сионистским заговором", провозгласив учреждение собственной "партии". Этих жалких неадекватных раскольников, разумеется, никто всерьез не воспринимал, и никому они не были нужны...
    Поезд прибыл на станцию. Иван вышел и направился к одному из корпусов гостиничного комплекса...
    В кулуарах царило достаточно единодушное мнение. Хотя Жарова многие не любили, но итог был предрешен. Сторонники Омельченко, то есть живые силы, настроенные на реальную борьбу и развитие, ходили подавленные и дезориентированные. Точно так же, после смерти Мельдина, было подавлено и старшее поколение, заставшее уличные бои в Москве 1992-1993 годов. Никто из этих групп не выказывал стремления вступать в аппаратную борьбу и не собирался выставлять альтернативных кандидатов...
    Смирнов вошел в холл. На первом этаже заметил двух наиболее известных агентов КОКСа - Степана Могильного и Харитона Лыбу. Они не "шифровались" - нагло стояли и внимательно всматривались в тех, кто заходил на лестницу, ведущую вверх - на второй этаж, где располагались конференц-залы. Иван, делая вид, что не замечает "топтунов", прошел мимо, поднялся, поздоровался с товарищами из несистемных партий - делегатами и гостями.
    Скоро завершится перерыв, и начнется процедура выдвижения кандидатов в ЦК. Потом - тайное голосование. Потом - заседание вновь избранного комитета. И - подполковник КОКСа во главе компартии. Всё уже решено...
    Жаров, громким, уверенным голосом, четко и резко жестикулируя, с высоко поднятой головой, выступал перед репортерами...
    В углу холла кучковались понурые сибиряки и уральцы. Там же находился и Галкин, с хмурым и озабоченным лицом.
    Иван огляделся.
    Постоял минуты три, подумал.
    Еще раз бросил взгляд на продолжающего давать интервью Жарова. Потом на простых коммунистов из восточных регионов.
    Прозвенел звонок. Люди начали подтягиваться ко входу в зал. Гостей не пускали - заседание было закрытым.
    Смирнов достал из кармана паспорт, партбилет. И предмет, завернутый в бумагу.
    Снял бумагу. Под ней оказалась фольга. Развернул и ее.
    И направился к делегатам.
    Жаров стоял, продолжая общение с журналистами. Вдруг у него зазвонил телефон.
    Без пяти минут полноправный лидер РКП извинился, принял вызов. Выслушав несколько фраз и, с округлившимися глазами, резко обернулся.
    И увидел, что в толпе стоял Иван, демонстрируя всем присутствующим его, Жарова, паспорт. А также его партбилет. И его служебное удостоверение.
    Все три документа пошли по рукам. Люди, чуть ли не вырывая их друг у друга из рук, лихорадочно снимали развороты на смартфоны, постили в социальные сети, отсылали товарищам посредством мессенджеров и электронной почты.
    У Жарова перехватило дыхание и подкосились ноги. Не обрывая вызов, он сказал тихо - никто не расслышал - несколько слов в трубку. И нажал отбой.
    И бросился к людям.
    Товарищи встретили его настороженно.
    Если не враждебно.
    Слышались тихие ругательства.
    Все смотрели на него в упор и молчали.
    Коммунисты продолжали снимать удостоверение на фото и видео и отправлять куда-то. Передавали документы из рук в руки.
    Жаров рванулся вперед, чтобы забрать их себе. Но его не пустили.
    - Минуточку... Товарищ секретарь Жаров... Или господин подполковник Савельев? - ехидно сказал молодой лидер омской региональной парторганизации Никита Кузнецов, закадычный друг покойного Омельченко. - Есть мнение, что надо разобраться.
    Разоблаченный "крот" в бешенстве сжал кулаки.
    Сибиряки и уральцы многозначительно встали перед ним стеной.
    Жаров ощерился, повернулся и быстро направился куда-то вниз.
    - Сука! - коротко и емко выкрикнул кто-то ему вслед.
    Сняли три внезапно "всплывших" документа и журналисты, которым подполковник КОКСа только что давал интервью, - так что всё это, к изумлению многотысячной аудитории, сразу же появилось в прямом эфире...
    Галкин, с выражением восхищения и нежданного торжества на лице, направился к Ивану - видимо, намереваясь то ли поздравить его, то ли узнать подробности...
    И вдруг по лестнице стремительно ворвались бойцы в камуфляже и балаклавах. С криком "Всем лежать!" они стали набрасываться на коммунистов - как делегатов, так и гостей - и, "обрабатывая" их берцами, дубинками и электрошокерами, валить на пол. К избиениям подключились Могильный с Лыбой. Досталось и журналистам - камеры оказались разбитыми, а их самих наравне с активистами уложили лицом вниз.
    Съезд был сорван.
    Рабочая коммунистическая партия неожиданно для всех осталась без руководства.
    
    * * *
    
    КНИГА ВТОРАЯ. ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ
    
    Сосны
    1 февраля 2020 года
    
    У противоположной от камина стены гостевого зала возвышался застеленный персидским ковром помост с высоким шестом. На этой сцене под негромкую томную музыку, время от времени взбираясь вверх, неспешно танцевали, исполняли чувственные гимнастические и акробатические элементы, поодиночке и сплетаясь в пару, две лоли, Катюша и Ксюша. Их тренированные, прекрасно сложенные полностью нагие юные тела, гибкие, пластичные, густо, несмотря на зиму, загорелые, служили спокойной вечерней усладой двум отдыхающим представителям российской элиты.
    В помещении царил приятный полумрак. Отец и сын Беляковы сидели в мягких креслах возле камина на первом этаже принадлежащего Владиславу особняка, потягивали разлитое по хрустальным фужерам столетнее французское вино, слушали музыку и смотрели на своих лоли. Время от времени хозяин кидал в пламя дровообразные брикеты.
    Генерал армии только что вернулся из двухдневной поездки в Женеву, где на своей вилле в очередной раз встречался с Бутчером.
    - Билл уверяет, что всё идет по графику, - рассказывал Беляков. - Скоро население по всему миру примутся закрывать по домам, можно будет выходить только в магазин или к врачу по острой необходимости. Остановят промышленность и вообще экономику на несколько месяцев. Особенно сферу услуг, потребительский рынок для низших слоев. Объяснят чрезвычайные меры как раз этой эпидемией коронавируса. Само по себе такое обоснование заткнет рты тем, кто осмелится возражать и протестовать, выставит их убийцами, ратующими за массовый мор и геноцид.
    - Ха-ха-ха... Геноцид! Остроумно! Неплохо придумано. Так решили бороться с кризисом? По принципу "если не можешь предотвратить - возглавь"?
    - И да, и нет, Владик. Дело вот в чем. С течением времени становится очевиднее, что мировой рынок приближается к некоему пределу, к исчерпанию потенциала, заложенного еще на закате средневековья. А с другой стороны, на эти вызовы для нас, высших, может быть только один ответ, и тут ты абсолютно прав - самим возглавить процесс преодоления этого фундаментального кризиса путем выхода всего человечества на новый уровень. Чтобы нынешняя система, буксующая всё заметнее, послужила куколкой, из которой вылезет нужная нам бабочка. И мы все начинаем процесс трансформации, рассчитанный на десятилетия.
    - Отлично, - произнес сын.
    - Под предлогом борьбы с вирусом будет внедряться механизм сквозного осуществления власти единого планетарного центра над всеми странами и народами - жестко централизованный, трансграничный и внеправовой. В масштабах всей Земли начнут вводиться качественно новые ограничения и требования для низов. Концентрация капитала, тотальная и окончательная зачистка малого и среднего бизнеса с консолидацией оставшегося крупного бизнеса в единый конгломерат. Обеднение потребительского сектора для масс, к тому же их платежеспособный спрос резко упадет и уже никогда не поднимется. Ограничение перемещения людей через границы, многократное сжатие массового международного туризма. Ограничение на передвижения вообще, даже на внутренние. Рост безработицы, снижение стоимости рабочей силы. Неуклонное изъятие у масс даже личной собственности. Внедрение инструментов тотального электронного контроля над каждым простейшим. Постоянная дрессировка биомассы! Только государство будет решать, давать или нет конкретному простейшему средства для жизни, - исходя из его лояльности. Любую общественную, политическую, протестную активность низов подавят. Запретят им любые сборища. И, наконец, будет внедрён прямой контроль над биологическим телом каждого простейшего. Организм уже не будет неприкосновенным для государства. Таким образом, станет возможным в любой момент считывать параметры тела, принудить каждого пройти обследование, а также претерпеть модификацию - принять препарат, вакцину, фактор изменения генома, вживить имплантат... Даже пойти на обязательную эвтаназию, если на то будет воля власти.
    - Правильно. А то слишком много людишек на Земле расплодилось, - сказал Влад.
     - Согласен. В общем, оператором такого системного тотального контроля и принуждения будет реформированное государство, принадлежащее слоям высших владетелей, контролируемое ими и действующее в их интересах. Так что для начала фазового перехода всё готово. И он уже начинается.
    - У нас это тоже будет?
    - Да, разумеется, как и в других странах. Ну, плюс-минус, конечно, с поправкой на специфику и на способность экономики выдержать эту насильственную ломку. Но в любом случае это обязательно для всех. Начинается процесс изменения Конституции, текущий наш аватар пока что оформляется пожизненным президентом, сроки его обнуляются. На подходе - пакет законов, в очередной раз урезающий права населения, в том числе на высказывания, и радикально расширяющий полномочия власти и карательных структур.
    - Отлично! - воскликнул Влад. - А другие страны?
    - То же самое, - уверенно ответил отец. - Эпидемия всего лишь повод. Для нас главное именно насильственные меры, предписанные нашей властью. Абсолютно везде по одним и тем же лекалам права у биомассы будут отнимать жестко и беспощадно. Будет задействован один из основных методов приучения к покорности глобальным владетелям. Это принуждение к выполнению ранее немыслимых действий. В целях подавления внутреннего стержня человека, его воли и разума. И у этого человека отныне не должно быть никаких прав. Право в привычном понимании подлежит полной ликвидации. В том числе право на добровольность медицинских процедур. Наша ключевая задача на этот период - отмена Нюрнбергского кодекса о недопущении принудительного экспериментального медицинского вмешательства.
    - Наконец-то. Значит, всё это единый мировой механизм... И он пришел в движение с этой как бы эпидемией...
    - Да, шестеренки завертелись... Впрочем, кстати, Китай, с которого всё это официально началось, ведет какую-то сугубо свою игру, даже если формально находится в общем потоке и принимает те же или похожие решения по усилению средств контроля. Но от него в любом случае будет бессмысленно ожидать полного и стопроцентного следования глобальным установкам. До Пекина руки дойдут на следующих стадиях.
    - И тут наша роль, роль России, станет важной, так? - спросил Владислав.
    - Да, - подтвердил Беляков-старший. - Мы, когда придет срок, нависнем над Китаем. Пустим НАТО и Японию на нашу территорию. Но не бесплатно. Должна произойти дальнейшая консолидация элит на глобальном уровне. В обмен на то, что активы, которыми сейчас на национальном уровне владеем мы, будут интегрированы в общемировую структуру коллективной частной собственности высших людей. Да, сами по себе активы по сравнению с глобальными небогатые... хотя как сказать... нетронутые природные кладовые. Это скорее у них рыночная стоимость всего чрезмерно раздутая... Но в любом случае они прилагаются к эксклюзивному и критическому активу - территории и вооруженным силам, которые позволят глобальному центру, когда настанет срок, полностью сломить, подчинить и переварить Китай. Желательно вообще без войны. Или второе издание опиумных войн. В любом случае, всё будет именно в порядке обмена, просто так мы не позволим себя обдурить. Жаль, конечно, что сейчас, на этой стадии, процесс стопорится, хотя они могли бы на самом деле, если бы захотели. Давят, той же Украиной. Пытаясь тем самым как можно больше сбить ценник с нашей стороны. Так что у России целых два глобальных плана. Правильное встраивание самим в глобальную систему. И участие в переходе глобального человечества в новую формацию, тоже владетельную, с коллективным конгломератом-неорабовладельцем и массой неорабов, принадлежащих этому единому конгломерату. А потом как раз подоспеют совсем новые технологии производства, и всё, наконец, устаканится на тысячелетия.
    - Грядет тысячелетний рейх! - пафосно провозгласил Владислав.
    - Можно и так сказать, - усмехнувшись, ответил отец, посмотрев на бюст Гитлера справа от камина. - В чем-то их даже одобряю. Но, как говорит Билл, о том, что делаем мы, наивный австрийский художник даже мечтать не смел, даже представить не мог такие возможности и такую мощь.
    - Мо-о-ощь... - смакуя, повторил за отцом Влад.
    - Да, мощь, - подтвердил Беляков. - Наша мощь, в том, что касается подавления низов, решения их судеб в наших интересах, велика как никогда в истории. И глобальная структура, и наше российское государство невероятно сильны и укрепляются даже не по дням, а по часам. И это делаем мы. Своей волей. Неистовой и непреклонной волей сверхчеловеков. Под влиянием которой послушные массы, словно пластилин, приобретают нужную нам форму. Отдают нам всё, что у них есть, - свое имущество, свои силы, своих детей. Идут на смерть без малейшего ропота, даже с радостью. Не об этом ли мечтал он? - спросил начальник КОКСа, указав на фюрера.
    - Да, пап! Давай за это! - Влад поднял фужер.
    Отец и сын чокнулись.
    - Кстати, как там этот? Ну, инженеришка, который слил эти ваши мистерии, ваши молодые оргии в сеть?
    - Всё так же, в Лефортово. Дело держу на контроле. В его личный компьютер внедрены улики об участии в сети финансирования терроризма в особо крупном размере под видом сбора средств на больных детей. Подобраны секретные свидетели. Осталось за малым - царица доказательств. И можно по-быстрому передавать в суд.
    - И что же с этой царицей?
    - Вплотную начали работать с ним на днях. Поначалу отказывался сотрудничать, пришлось тогда показать, кто тут хозяин. Был допрос с пристрастием, прямо в кабинете, не в спецблоке, достаточно щадяще. Мы особо и не форсируем. При этом приходится сдерживать многих работников, которые засветились на его видео, - рвутся в камеру или на допрос его лично проучить.
    - Да, пока не надо калечить, он всё же потом по этапу пойдет, а не в крематорий. Тут Устранение явно не требуется, мы ж не звери какие-то, в конце концов.
    - Согласен. Это просто обычный дурак-обыватель, крыша у него поехала после смерти единственного сына. Который, с его слов, завещал слить видео в сеть после похорон. Ну, не понял, на кого тявкнул, бывает и такое. Будет, значится, время усвоить урок. Впереди много лет плодотворных размышлений.
    - А само видео?
    - Из мейнстрима поудаляли, сейчас болтается где-то на задворках. Как обычно. Стопроцентно ничего удалить нельзя, но из трендов выкинуть получается.
    - Ну и ладно. А этот... по кровной мести, что "Лоли-клаб" слил? - спросил отец.
    - Тоже крыша поехавшая, - ответил Скворцов. - Опять же, влез куда не надо, слил, на что не имел права, хотя никто его об этом не просил, и мотива-то никакого не было. Был наказан отобранием ребенка навсегда. Ни его самого, ни жену не тронули, пожалели. И вот решил действовать по принципу "око за око" - завалил бойца, который наказывал. Нет, тут вопрос стоит четко, и как раз хотел с тобой посоветоваться - Устранение, чтобы кореша убитого его запытали без ограничений... или всё же суд, официально? Статья тяжкая, мало не будет, мотив кровной мести.
    - Палата Мертвых в такие дела не вмешивается, это не политика. Разбирайтесь сами, вне этого механизма.
    - Да, понятно, я и не это имел в виду. Просто слово "Устранение" по привычке вырвалось. Ну, прикончить под пытками? Или всё же осудить?
    - Черт с ним, осудите. Врагов государства мы устраняем по процедуре, без проволочек. А простых обывателей надо учить, чтобы они, в свою очередь, на своем примере годами учили массы, чтобы низы были покорными вовек. Так что - судить, в данном случае есть все основания, чтобы строго по закону.
    - И будем давить, что лучше не ерепениться, пусть со всем соглашается и признает вину - быстрее в зону поедет.
    - Крепили его?
    - Для следствия этого не требуется. И так всё ясно, он и не отрицает, всё подписал, что надо. Только недавно с ним следаки начали работать. Первым делом запустили к нему корешей убитого. Пришлось даже сдерживать, а то бы кончили прямо там, без особых процедур даже, без техники. Отметелили так, что полтора месяца с переломами и отбитой требухой провалялся в больничке. Оформили как конфликт с сокамерниками.
    - Где он?
    - В Матроске.
    - Где пистолет взял?
    - Говорит, друг из Горловки прихватил в одну из поездок в Россию, перебирался через границу нелегально с парой стволов, один ему продал по дешевке на всякий случай, мол, глянь, война в любое время в любое место может прийти. Ну, и повелся, заныкал. Проверить невозможно, грохнули его там на передовой при обстреле год назад.
    - Как белорусы? Вписываются наши коллеги?
    - Вообще, нет оснований, совсем нет. Если только что-то его супружнице будут подсказывать в частном порядке. Свалила она в Минск, похоже, с концами. Устроилась там на средства от проданной тут квартиры.
    - Бросила его, что ли?
    - Пока не поймешь. Если и так, то на ее месте любая бы воспользовалась ситуацией. Парой писем, правда, обменялись, довольно теплые, формально они по-прежнему в браке. Адвокат вступил в дело, летал на три дня в Минск. Там кое-кто из телеканалов в числе прочих упомянули инцидент, даже у нее самой комментарии брали. Да, конечно, без одобрения, лишь в стиле "их нравы", с посылом, вот до чего простых людей доводит подобный бардак, а у нас такого нет и в помине, мол. Кто за этим стоит - полковник ихний, двоюродный брат его, или просто тема жареная попалась, хрен знает. А больше особо ничего не всплывает там, живут вроде своей жизнью.
    - Ну, и хорошо... - произнес начальник КОКСа. - А вообще, что-то косяком пошли одни сливщики... вот и этого неудачника Жарова фанатик-коммуняка запалил... Да, фанатик, у меня есть все основания так утверждать. Представь - это сынок того самого рабочего, которого я лично 4 октября 93-го прикончил!
    - Серьезно? - привстал Влад.
    - Да! Ну так яблоко от яблони недалеко падает. Я как прочитал установочные данные на задержанного, так прямо как током дернуло! Помнишь тот значок с Лениным?
    Владислав кивнул.
    - Надо же, тихоней-рантье прикидывался, вольным ученым, исследователем, мыслителем, от любых радикальных акций дистанцировался, даже ни в какие организации не вступал... мы его лишь периферийно отмечали... вот змея... ну, с ним будет особый разговор, я лично займусь... - сказал начальник КОКСа. - Не-е-т, надо всё-таки закон об ужесточении интернета принимать. Как раз в общем пакете мер по коронавирусу. Чтобы простейшие лишнего не смели вякать. Пора кончать официально с этими химерами, с этими чертовыми правами человека. Наступают новые реалии. У одних, сверхчеловеков, - неограниченные права, у других, недочеловеков, - неограниченные обязанности. Так было все прошлые тысячелетия, и так будет все грядущие тысячелетия.
    - Да! Мировой тысячелетний рейх! - вскочил Беляков-младший. - Хайль Гитлер!
    Отец посмотрел на сына и вдруг рассмеялся:
    - Ну ладно, хайль, хайль! Зиг хайль!
    И оба вскинули руки.
    - Ну что, пап? Попаримся теперь?
    - Да, сынок! Забираем вино и идем!
    - Эй, девчонки! - хлопнул в ладоши Влад. - Айда в баньку с нами!
    Обе лоли мгновенно, одна за другой, сползли с шеста и, шустро шлепая босыми ножками по паркету, подбежали к Беляковым - после чего все четверо направились на подземный этаж, где располагался спа-комплекс. Шест, на котором Катя с Ксюшей давали свое "представление", начал опускаться вниз.
    
    * * *
    
    Москва
    2 февраля 2020 года
    
    Представительская легковая машина с пронзительно воющей синей мигалкой пересекла МКАД и помчалась прямо в центр.
    На заднем сиденье из мягкой натуральной кожи вальяжно развалились оба Белякова. Настроение у них было превосходное. Испытав каждый в своей отдельной спальне Сладкое Пробуждение благодаря умелым манипуляциям своих лоли - на сей раз отец и сын ими поменялись, - начальник КОКСа и его заместитель взбодрились в джакузи, вкусно и изысканно позавтракали, с наслаждением еще раз посмаковали старое вино.
    И решили побеседовать с одним из узников.
    Перед выездом Беляков-старший коротко приказал по телефону:
    - Арестованного Смирнова Ивана - ко мне в кабинет, в центральное здание.
    И заодно вызвали Жарова, уже бесполезного на своей работе. Но пусть тоже побудет, послушает, раз его касается.
    Зашли в кабинет Белякова-старшего, сели. Смирнова доставили из Лефортово минут за десять до их приезда - он под конвоем ждал в специально отведенном помещении. В то же самое время примчался на машине и Жаров. Тот сегодня ночевал на московской квартире - из Мытищ пришлось бы добираться дольше. Хорошо, что воскресенье, пробок нет. Но почему его вызвали?
    ...Последние дни, после того как "крота" так неожиданно запалили, так резко, по сути, обрубили всю карьеру, он пребывал в крайне мрачном и подавленном настроении. Личное будущее подполковника заволокло сплошной темной пеленой. Он, по сути, стал ненужным, его место - на помойке.
    И как молниеносно это произошло! Еще с утра Жаров был уже фактически руководителем одной из компартий, членом высшей лиги политиков федерального уровня, пусть и оппозиционных. Срывал аплодисменты, раздавал интервью. Буквально светился, как начищенный самовар. Ходил везде гоголем, с особенно высоко поднятой головой и с особенно расправленными плечами, если можно так выразиться.
    И вдруг - за одну минуту такой оглушительный и необратимый провал!
    Чувства, которые овладели Жаровым, можно было охарактеризовать как смесь ярости и горечи. Он готов был разорвать на части этого невесть откуда взявшегося Смирнова, который стал ангелом смерти для его социальной роли. Когда того подняли с пола и отдельно ото всех приволокли в заранее приготовленный на задворках гостиницы - на всякий случай, всё же коммунистическая сходка, как-никак - автозак, подполковник дал волю своим чувствам. Начал остервенело бить его, лежащего, ногами. Как того гастарбайтера-таджика, который у него украл это самое удостоверение. Вот кто, получается, его подобрал! Совпадение? Или что?
    А самое ужасное, что это - двойная катастрофа! За те несколько месяцев, что прошли с момента кражи документов и флешки, всё как-то, если не забылось, то, по крайней мере, стерлось. Жаров надеялся, что та майская пропажа никогда не всплывет. Но вот - документы возникли на публике самым неожиданным и страшным образом. А флешка? Получается, она у того же Смирнова? Но это же ужасно! Правда, он ее не предъявил. Почему, кстати? Жарову оставалось лишь надеяться, что носитель всё-таки зашифрован, поэтому содержимое и не всплыло. А где же сама флешка, в конце концов?
    Жаров обладал недостаточно высоким рангом, чтобы ему позволили плотно заниматься задержанным. Он не был ни следователем, ни штатным оперативником, хоть и числился в составе КОКСа, но, так сказать, "по особым поручениям". Доложить начальству о возможном наличии у Смирнова флешки было, конечно, немыслимо. Ведь для самого Жарова это означает неминуемый арест, пытки и "Устранение". Что же делать? И задать вопрос самому Смирнову, конечно же, нельзя!
    Поэтому избиение, хоть и достаточно сильное, продолжалось меньше минуты. Запал вдруг как-то утих. А вскоре поступила команда везти Смирнова в Лефортово. Жарову же приказали покинуть автозак и удалиться, пока не позовут. Дело отныне будет держать на постоянном контроле непосредственно руководство Комитета...
    Ивана ввели в кабинет. После побоев двигаться было нелегко, но он старался не подавать виду...
    Здесь находились трое. На главном месте, за большим столом в большом кресле, величественно восседал начальник КОКСа Андрей Валерьевич Беляков собственной персоной. Молодой человек, чем-то на него явно похожий, - очевидно, тот самый Владик, сын и заместитель, - в кресле поменьше, за боковым столом. И Жаров - на приставном стуле, где-то рядом со столом, но не полноценно, не за столешницей. Как и полагается по рангу, подумал Смирнов... Павианы, стая павианов...
    Ему, Ивану, сидячего места, конечно, не нашлось. Он должен был стоять почтительно посреди кабинета, внимать Начальству и отвечать смиренно.
    Ну, уж нет. Смирнов знал, как в таких случаях поступали герои "Часа Быка" Ивана Ефремова и "Вторжения в Персей" Сергея Снегова. Люди коммунистической эры, сильные и свободные, обладающие разумом и неотчуждаемым достоинством - они несли слово правды и справедливости в логово противника, смело глядя в глаза владыкам.
    Иван еще раз оценивающе, взглядом ученого, пробежался по трем сотрудникам "охранки". Обернулся, осматривая кабинет. Тот самый кабинет, где, судя по всему, и были сделаны все эти записи. Забавные часы, кстати, висят над головой главаря - с обратным циферблатом... А начальство, конечно, не знает, что тут где-то спрятан жучок. Интересно, он по-прежнему здесь, или после того как Жаров посеял документы и флешку, операция прекратилась? Ответа на этот вопрос нет и быть не может. В любом случае, это следует пока держать в тайне. Ни одного экземпляра флешек у Смирнова, к счастью, дома уже не было, несколько копий он тайком спрятал в разных местах: вблизи могил близких родственников на двух кладбищах, а также на двух дачных участках - у товарищей, которые приглашали этим летом погостить на выходные. А старый ноутбук, с помощью которого он слушал записи и переводил в текст, выбросил тогда же на помойку, предварительно пройдясь молотком по жесткому диску и микросхемам памяти. Так что при обыске ничего подозрительного не нашли. Ни в мытищинской квартире-студии, ни в обеих московских квартирах. Но изъяли всю электронику, в том числе и не имеющую никакого отношения к Ивану. Спугнули квартирантов.
    С одной стороны, Смирнов, конечно, понимал, что от этих субъектов можно ожидать всего. Он сам, слушая записи, убедился, что они собой представляют. В сетевой прессе постоянно появлялись пугающие публикации. О жестоких расправах с неугодными политиками. И хорошо, если расправы эти - только посредством юстиции. О беспощадном разгроме мешающих власти оппозиционных организаций, даже заведомо безобидных. О незаконных методах следствия, вплоть до пыток. Но, с другой стороны, Иван всё же не ожидал, что демаскировка "крота" вызовет столь бешеную, жестокую реакцию. Он не давал обязательств по сохранению тайны, ему не платили надбавки за допуск, он причислял себя к левому движению - а значит, считал себя вправе публично объявить о своей находке. Предупредить товарищей, что Жаров - "крот", агент КОКСа. Что его ни в коем случае нельзя выбирать лидером партии, это уже перебор, "красная черта". Ладно бы еще просто секретарем, но не первым же!
    Нет, оказалось, что ответные меры на это слово правды обрушились на Смирнова со всей жестокостью и беспощадностью. И, похоже, это лишь цветочки. Скидок никто делать не будет, закатают по полной. Что ж, надо надеяться хотя бы на то, что товарищи поднимут шум, подключат мировую левую общественность. Но поддадутся ли этому давлению, такому, прямо скажем, чрезвычайно слабому, вот эти? Сильные, властные, абсолютно уверенные в своем превосходстве?
    Значит, надо вести себя как солдат, попавший в плен... Нет, не так - как передовой отряд сил прогресса в штабе врага. Да, отряд из одного человека - но и один в поле воин.
    Не отводя взгляда, спокойно смотря прямо в глаза начальнику КОКСа, врагу номер один, убийце его отца, Иван опустился на ковер и сел - с достоинством, распрямившись. Изо всех сил стараясь ничем не выдать физической боли после избиения.
    Наступила немая сцена. Глаза Белякова-старшего, Белякова-младшего... да и Жарова расширились. Оба подчиненных стали коситься на начальника - что он решит, как отреагирует на дерзость?
    Беляков же счел нужным не обращать внимания на этот демарш. Начальник КОКСа ожидал чего-то похожего. Ему просто было интересно поговорить с сыном рабочего, которого много лет назад собственноручно замучил до смерти. Поэтому содержание должно превалировать над формой. Пусть сидит на полу, раз ему так нравится.
    - Вы понимаете, в чем вас обвиняют? - наконец, спросил генерал армии.
    - В том, что я сказал товарищам правду, - спокойно, без вызова, но и без страха, ответил Иван.
    - Вы юрист по... хм... одному из ваших высших образований. Вас что, не учили, что есть такая статья - государственная измена?
    - Кому я изменил? И в чем это выразилось?
    - Вы изменили государству.
    - Вашему государству? Но я ему не присягал. Значит, и не изменял.
    - У вас гражданство Российской Федерации. Вот ваш паспорт! - Беляков достал из папки документ и помахал им.
    - Это государство проживания, мне было оформлено гражданство автоматически и так же автоматом выдан паспорт. Свой настоящий паспорт, паспорт гражданина СССР, который мне дали в шестнадцать лет, хоть и после развала, я сохранил. Спрятал. Пока наши не вернутся.
    - Какие ваши?
    - Красная Армия.
    - Не юродствуйте.
    - Я серьезно. Никаких обязательств перед ЭрЭф я не давал. Я гражданин Союза Советских Социалистических Республик. Первого в мире государства рабочих и крестьян. Первого в мире государства для всех без исключения граждан, а не для одной лишь элиты.
    - Этого государства больше нет. И никогда не будет.
    - Потому что вы его убили?
    Беляков замялся. Так... один-ноль в мою пользу, подумал Иван. Только бы не сболтнуть лишнего. Не время говорить об этом, а то прикончат. Только бы вырваться... Надо было эту флешку отдать. Хоть кому - белорусам, китайцам. Или просто в Сеть слить. Зачем было тянуть, если дело так обернулось? Ладно, еще будет бой...
    - Потому что он сам развалился. Люди не хотели жить, как в муравейнике, им нужна была свобода - и, значит, режим был обречен, приговор ему вынесла история. Вы ведь еще и историк, не так ли?..
    - Свобода, говорите? Какая именно? Сверхсвобода для немногих за счет фактического лишения свободы огромного количества всех остальных?
    - Это вульгарное понимание. Перед теми, кто хочет чего-то достичь, открыты все пути, - фальшиво произнес генерал армии.
    Иван помолчал немного, внимательно посмотрел на Белякова-младшего, потом на Жарова. Ни тот, ни другой за это время не произнесли ни слова. Говорили только начальник КОКСа и его пленник.
    - Это только слова. Причем произносимые на публику. На деле вы всё прекрасно понимаете. И, уверен, в своем кругу приводите совсем иные аргументы. Которые, однако, вытекают из вашего понимания так называемой свободы, - возразил Иван. - Ведь если всем дать в исходной точке полную, хаотичную, идеальную свободу пожирать или порабощать себе подобных, то с течением времени система всё равно неизбежно перейдет в стабильное состояние, состояние иерархии. Более сильные, умелые, нахрапистые сущности будут пожирать и подчинять своей воле других, укрепляя собственные способности, бросаемые на борьбу за то, чтобы пожрать и подчинить своей воле еще кого-то. Концентрация могущества одних таких условных узлов за счет пожирания ресурсов других, их порабощения будет всё возрастать и возрастать. И в конечном итоге наверху останутся абсолютные небожители, властители, пользующиеся свободой, ограниченной разве что достигнутым уровнем технологий. А внизу будут те, кто обеспечивает свободу "высших" своей кровью, своим трудом, не имея вообще никаких свобод. Не получая взамен ничего сверх того, что дает возможность физически выживать и воспроизводиться. И никто уже не будет иметь возможности подняться наверх, потому что все пути будут закрыты. Успех человека будет зависеть не от вложенных усилий, а только от того, что этот человек уже имеет. То есть от стартовых условий, от происхождения. Отцы будут передавать детям капитал, посты, связи, место в системе. И однажды те, кто принимает решения, захотят увековечить свое преимущество и преимущество своего потомства законодательно, запретив остальным даже пытаться соревноваться с ними и их детьми. Намертво закрепив положение вещей. Это элементарная схема самоорганизации из хаоса. Я и такое изучал, между прочим, вы это, думаю, тоже знаете... А за полтора века до нас, пусть и используя другой аппарат обоснования, то же самое сказали Маркс и Энгельс.
    Все промолчали.
    - А вы умны, вам действительно не скормишь эту похлебку. Хотите начистоту? Давайте. Снимем маски - и заодно уж белые перчатки. Да, у нас вся власть. Да, мы считаем, что это хорошо. И у нас есть все силы для того, чтобы защитить такое положение вещей. И мы его защитим. Вот вы, лично вы, кстати, почему пошли против нас? Почему поломали критически важные для нас расклады, незаконно разгласив совершенно секретные сведения? У вас было всё пусть и не для барской, но для такой жизни, при которой не нужно за еду работать. Вы сдавали две квартиры, никто у вас их не отбирал.
    - Мои главные претензии к вам я еще озвучу, сейчас же - только насчет квартир. Насчет того, что не отбирали. Сейчас, может, и не отбирали, а потом могли бы. Вы так и норовите отнять у людей оставшуюся у них от Советской власти собственность. Вся эта реновация, потом еще хотите узаконить принудительное изъятие жилья ради застройки.
    - С компенсацией в форме обмена...
    - Заведомо неравноценного, и принудительно в определенном месте, заведомо менее привлекательном. Вы вообще превращаете собственность масс в ничто, в профанацию. Ради абсолютного укрепления собственности владельцев капитала в его высшей фазе концентрации. Что вы предлагаете людям? Кроме гарантированного ухудшения уровня жизни подавляющего большинства - тех, кто не относится к господам, имеющим право и возможность повелевать другими и отнимать у них ресурсы?
    - А нам и не нужно что-либо предлагать. Мы не предлагаем, а навязываем. Мы сконцентрировали у себя достаточное количество ресурсов, чтобы наступать всё дальше и дальше. И мы всё концентрируем и концентрируем блага в своей собственности, а низы всё больше и больше их теряют. Это закон жизни. Пусть успех решается не усилиями, а происхождением, ну и что с того? Кому-то повезло, а кому-то нет. Но те, кому повезло, уже изначально имеют силу и власть - чтобы те, кому не повезло, не могли ничего с этим поделать. Да, силу и власть за счет них, низших. И так будет всегда. Так будет вечно. Не стройте иллюзий. Мы вас раздавим...
    - "Своею железной пятой"... Да-да... Проходили. Да, понимаю, что вы, уничтожив социализм, мечтаете, чтобы исчезла память о нем, память об СССР, об Октябрьской революции, о советских вождях-бессребрениках, об обществе подлинной свободы для честных трудящихся. Но она не исчезнет. Даже через две тысячи лет мы будем помнить о Советском Союзе и будем сражаться. Вы захватили власть над свободными людьми, обратили их в рабов, обобрали их - и рассчитываете, что мы это проглотим, будем вам служить? Нет, мы будем наносить вам удары, порой неожиданные, порой с пониманием того, что они будут стоить жизни, но подавая друг другу пример. Пока не вернем того, что вы отняли у нас в 1985 году, - власть и собственность. Не исчезнет память об этом, как бы вы ни старались. Этот опыт останется навсегда в истории. И навсегда в истории останутся революционеры и герои сражений, которые отдали самое дорогое, что у них было, свою жизнь, за то, чтобы общество взошло на следующую ступень развития. Да, когда это новое общество, еще совсем небогатое, истерзанное войнами, попыталось хоть как-то отдышаться и наладить нормальную жизнь всех людей, вы собрались, поднатужились, воткнули ему нож в спину и спихнули вниз. Думаете теперь, что вы победили? Нет, вы не победили. Вы заведомо проиграли. Потому что то, что вы хотите построить, эта иерархия абсолютного господства, в любом случае несет в себе залог неизбежного разрушения. На этом пути рано или поздно вас ждет крах. Вы надорветесь. Да, этот процесс может затянуться на десятилетия и даже на столетия. Да, вашей власти на ваш век, наверное, хватит. И на век ваших детей и ваших внуков тоже ее может хватить. Но всё равно - рано или поздно повторится Октябрь 1917 года, и история человечества вновь пойдет вперед по своему магистральному пути.
    - Октябрь не повторится. Мы об этом позаботимся, уж будьте уверены.
    - От ваших забот истории ни жарко, ни холодно. Тут действуют тектонические силы, по сравнению с которыми вся мощь ваших вооружений - ничто. Вы не понимаете элементарных вещей. Вас будут пожирать изнутри. Хотя бы те, кто оказался обделен, кто понял, что ему в иерархической тюрьме, выстроенной вами, ничего не светит. Кто увидел, что своим - зеленая улица, а чужим - стеклянный потолок. Вас будут уничтожать разными способами - стрелять, резать, травить, хотя бы исподтишка, свои же. Свои же!
    - Вы выдаете желаемое за действительное, мы крепко держим всё в кулаке.
    - В кулаке, говорите? В пределах России - возможно. Но Россией мир не ограничивается. Вот известно, например, что вы, несмотря на этот идиотский спектакль с якобы противостоянием Западу, жаждете стать частью мировой элиты. Вы что, действительно считаете, что вас туда пустят? Вот вы развалили СССР - и что, открылись перед вами двери планетарного Олимпа? Вас точно так же будут водить за нос и впредь - давайте, развалите свою страну, пойдите войной на Китай, и ужо тогда-а-а мы вас возьмем... Вам самим-то не смешно? Как же вы наивны, владыки России!
    Беляков вздрогнул.
    - Что это вы такое несете? Отк... С чего вы это взяли?
    - Да это очевидно любому думающему человеку, умеющему анализировать и делать выводы. Ваша убогая ура-патриотическая пропаганда - не для таких, как я. Я и те, кто мыслит так же, назло вам видим всё воедино, во взаимосвязи. Вы вяло и обиженно потявкиваете и поскуливаете на Запад, тужась изобразить праведное негодование, но слюнки-то - текут и текут... Всё вокруг залито вашими слюнями, плавать скоро будем.
    Начальник КОКСа злобно скривился, но не нашел, что сказать.
    - В общем, ваши стремления не имеют под собой основы, - показал Иван пальцем на Белякова. - Они бесперспективны. Весь ваш грандиозный проект по сливу СССР и вхождению узким кругом в мировую элиту - фантом. Мираж. Дым. Вы убили социализм, а взамен получили только то, что можно тут пожрать - куски мертвого тела, дабы ублажить вашу приземленную плоть. И ничего, кроме этого. Вы уничтожили былую государственную мощь, которая, как-никак, служила неоспоримым аргументом в глобальном противостоянии, убили критические технологии, слили союзников. Теперь ничего этого нет, и баланс сместился необратимо - а, значит, оказанная услуга ничего не стоит. Так что, как бы вы ни мечтали, долю в глобальном пироге не получите уже никогда. Запомните - ни-ко-гда. Если только очень и очень отдельные лица. Но не весь ваш рейдерский класс. И даже не его верхушка. Конкретные персоны, в виде исключения. Как сказал ваш умнейший украинский коллега - "не только лишь все". Даже не мечтайте! Вы, правящая каста России, - в тупике, из которого нет выхода. Нет его для вас. Для истории вы - отработанный материал! На мировом уровне вы - никто. Пока сюда не придут истинные хозяева и не спустят вас непосредственно в унитаз. Или до этого народ не призовет вас к ответу и наша страна не возродится на новых, заложенных еще в советскую эпоху, принципах. Вы же конкретно, ваш господствующий над Россией искусственный класс-голем - всего лишь выкидыш истории. Отрекшийся под влиянием своей безбрежной алчности - и еще более безбрежного идиотизма - от прошлого и будущего. Лишенный смысла существования, охолощенный, гнилой и жалкий уродец.
    - И что же? - играя желваками и сжимая кулачищи, спросил Беляков.
    - А то, что раз тупик очевиден, тупик именно для вас, то история всё равно пойдет своим путем. Пойдет уже не ради вас, а ради других. Рано или поздно эффект от этого страшного оглушения и пресечения, от этого временного поражения социализма, минует, и возникнет запрос на жизнеспособный проект, проект развития и восхождения. Заря нового мира больше века назад уже воссияла над планетой - воссияет и опять. Придут новые большевики и разгонят эту тьму.
    - Так мы и есть, если вам угодно, в известном смысле новые большевики, - парировал Беляков. - Мы, именно мы, - прямые продолжатели их дела. Мы - наследники всего, что они совершили. В наших руках всё, что они оставили. Мы обеспечили себе всю полноту преемственности от них. Мы применяем наработанные ими методы управления, пусть и в наших интересах. И именно потому у нас всё получается - мы, не зная неудач, по праву наследования властвуем над этой страной и ее народом.
    - Да, действительно, большевики, коммунисты непобедимы в принципе. Но и у них есть ахиллесова пята - это они сами, вернее, их же лжесоратники-оборотни и их недооценка такой опасности. Да, настоящих большевиков могут победить лишь те, кто до поры до времени таковыми прикидывается. Сначала такие действуют под маской, под ложным флагом коммунистов, отодвинув в сторону коммунистов истинных, активно подрывают народную власть, не забывая приписывать свои подлости именно настоящим большевикам. А потом, когда всё готово, демонстративно от коммунизма отрекаются и присваивают общенародное достояние. А тех коммунистов, которые не изменили идее, лишают даже формального статуса, до поры до времени нужного как прикрытие, - или вообще уничтожают. Но именно поэтому вы не смеете называть себя большевиками. Вы никогда ими не были. Вы вероломные оборотни, изначально отрекшиеся от большевизма, от служения народу, напялившие на себя лживые маски. А такие, как мы, - истинные большевики, пусть даже у нас сейчас нет силы и авторитета.
    - Во-от, - удовлетворенно протянул Беляков. - Нет силы, сами же и признались, никто за язык не тянул. Вы - бессильны и жалки, какие бы прекрасные идеи ни изрекали, как бы ни желали честно и бескорыстно служить, как вы выражаетесь, народу. А власть-то - у нас! И только у нас, пусть даже мы убийцы, грабители, насильники и вообще людоеды. И это - определяющий критерий. Власть! И этим всё сказано!
    - Ваша власть - падёт, а вы - умрёте, - спокойно, не повышая голоса и глядя в глаза Белякову, сказал Смирнов и улыбнулся.
    - И это говорите вы? Мне? Я всесилен, я могу любого человека лишить жизни, и мне ничего за это не будет. В моих руках такие богатства, какие вам и не снились никогда. А ты? - начальник КОКСа, распаляясь, перешел на фамильярный тон. - Ты жалкий бесправный узник, избитый, запертый в клетке, жрущий баланду! Я в любой момент могу приказать подвергнуть тебя пыткам, искалечить, убить! За мной - сила! Сила! И власть! Понятно?! Власть! Власть!
    - Заключенные, узники, рабы - это вы. Вы - рабы своего грязного скотства, своей необратимой деградации, своего беспрецедентного предательства. А я - свободен от рождения. Потому что я родился в свободной стране, и ее никому у меня не отнять, она со мной будет всегда, до самой смерти. Вы можете сделать с моим телом всё, что угодно, но свободными навсегда останется мой ум, мои мысли и моя воля. За вами, как вы утверждаете, сила и власть, но это - сила и власть заведомых преступников, злодеев, маньяков. За мной же - правда и справедливость, добро и человечность, любовь к людям и вера в разумное будущее цивилизации, - произнес Иван.
    - Нет, вы видели? - захохотал Беляков. - Честно говоря, я первый раз с таким сталкиваюсь. Словно персонаж из "Молодой гвардии" какой-то, даже забавно...
    - Первый? Правда? - спросил пленник.
    Беляков как-то странно на него посмотрел и промолчал. Начальник КОКСа вспомнил отца Смирнова - как тот плюнул ему прямо в глаза. Конечно, признаться в той расправе сейчас было нецелесообразно. Иван, со своей стороны, тоже не стал выдавать себя.
    - Вы будете на нас работать? - вдруг без какого-либо перехода спросил Беляков.
    - В каком смысле?
    - Осведомлять, что происходит в левом движении, в радикальных, протестных организациях. Влиять, насколько это возможно, на их позицию, на их решения.
    - Нет.
    - Что?
    - Вы не расслышали? Нет.
    - Если вы откажетесь, мы вас упрячем за решетку на полную катушку. На много лет. Вы состаритесь, когда выйдете. Если выйдете, конечно. Подумайте хорошо.
    - Вы действительно всех по себе меряете? Вы лишили меня - да что меня, вы весь народ лишили будущего, всё человечество - и вы хотите, чтобы я стал вашим холуем? Вы серьезно?
    Беляков вздрогнул. Похожие слова сказал перед казнью отец этого фанатика...
    - Вы очень пожалеете о своем отказе. Очень.
    - Я и не жду пощады. Умирать рано или поздно придется всем. Вопрос только, когда и как. И какая память останется потомкам. Вы говорите, что намереваетесь меня судить за "государственную измену"? А не вы ли сами изменили Родине? Нет, это я буду вас судить. Я вас обвиняю в том, что вы, убив нашу страну и социальный строй, отняли у людей сам смысл жизни. В том, что вы вновь, спустя семь свободных десятилетий, сделали девяносто девять процентов субстратом, обеспечением для шкурных прихотей одного процента. В том, что вы мыслящих, от природы наделенных даром разума людей превращаете в скот. Практически это выразилось в том, что вы лишили собственности целый народ. Собственности, которая обеспечивала каждому безбедное существование, позволяла нормально жить и растить детей. Вы эту собственность разделили узким кругом между собой, поставили себе на службу и тупо прожираете. Вы большинство людей превратили в нищих, в рабов, обязанных вас обслуживать, удовлетворять ваши низменные вырожденческие похоти. Это всё привело к вымиранию народа. Народа, по закону наделенного правом собственности на то, что создано его руками. Вы знаете, что это такое? Как юрист я заявляю, что это - геноцид.
    - Можете не распинаться, уважаемый. Я внимательно прослушал ваши сентенции за несколько недель перед арестом в офисе ЕКП. Даже если и есть какие-то юридические признаки, то сила - за нами. Право сильного - знаете о таком?
    - Найдется и другая сила на вас. Сила правды. И сила справедливости. Ваша выродившаяся античеловеческая система несет людям лишь прозябание, бесправие и смерть. Поэтому с вами можно говорить только языком войны. Я объявляю её вам от лица всех свободных советских людей, всех тех, кто жил раньше, и всех тех, кто будет жить после нас. В этой праведной войне вы все умрете. Смерть ждет всех вас. Позорная, грязная и страшная. После ночи засияет рассвет, подавит исходящую от вас тьму и спалит вас всех в очищающем пламени. А то, что вы построили, это ваше так называемое государство, государство-предатель и государство-концлагерь, в какой-то измене которому вы меня обвиняете, рухнет. И на его обломках возродится и воссияет новый СССР, моя Родина. И над ней вновь взовьется красный флаг, и все ее граждане вновь обретут власть, собственность и свободу. И вновь все они станут полноправными хозяевами своей земли и всего того, что на ней находится, станут открывателями тайн мироздания и покорителями звездных просторов. А не топливом для вас, мнящих себя небожителями и благоухающей элитой, а в действительности являющихся подонками, вонючей и склизкой помойной грязью.
    Иван поднялся с ковра и встал прямо, высоко подняв голову.
    - От имени бесчисленных миллионов людей, которых вы загубили и замучили, которым сломали жизнь и не позволили реализовать свой потенциал на благо всего народа, я выношу вам приговор. Я признаю вас виновными в измене Родине, в заговоре с целью захвата государственной власти и ликвидации социалистических завоеваний, в незаконном присвоении, то есть хищении, общественной собственности в особо крупном размере, в совершении массовых убийств, в терроризме и в геноциде. Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики я приговариваю вас к смертной казни. Этот приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
    Около минуты трое сотрудников КОКСа молчали, застыв в изумлении.
    - Ну что ж... Я предупреждал, - совсем тихо, со зловещей интонацией, произнес генерал армии.
    
    * * *
    
    Балашиха
    2 февраля 2020 года
    
    - Да, проходите... - грустно сказала Зинаида Ивановна, впуская в свою скромную квартиру соратников Миши и Оли. - Обувь здесь поставьте... Олечка сейчас выйдет. Соберетесь в большой комнате.
    - Да, спасибо вам... Можно попросить чай поставить? Что поесть, мы принесли, - сказал Никита Кузнецов.
    - Хорошо, ребята. Сейчас... Располагайтесь.
    Вышла Оля, с заплаканными глазами.
    - Привет всем, - тихо сказала она.
    - Привет... привет... - послышались слова соратников. - Как ты?..
    - ...Вот, что, Оля, - сказал от имени всех собравшихся Кузнецов, когда они сели за стол и стали пить чай. - У нас к тебе необычное предложение. Ты же знаешь, что произошло неделю назад? Да, тебя там не было, но ты ведь в курсе?
    - Да, мне сказали. Скандал с этим Жаровым.
    - Да. Ужас. А что потом было... - сказала лидер иркутской организации Вероника Лисицына. - Всех, как скот, загнали в автозаки, отобрали телефоны, стали заставлять разблокировать и удалять посты... никто из наших не согласился... некоторых избили, даже пакеты на голову надевали и душили... но потом поняли, что это не имеет смысла, так как информация быстро распространилась, в том числе за границей, - и отстали...
    - Мне никогда Жаров, к слову, не нравился, скользкий тип. И Миша тоже его терпеть не мог. Говорил про него - агитирует, излагает всё абсолютно правильно, чтобы правильных людей вокруг себя собрать, а как только до реальных дел дойдет, то сливает всё, всячески сдерживает активистов, разваливает проекты, душит инициативы. Давит авторитетом, чтобы ни в коем случае не сотрудничали с другими организациями, не проводили совместных акций, а лучше всего чтобы просто сидели по своим домам. Ну, теперь понятно, почему так он себя вел, - заключила Оля.
    - Да, благодаря подвигу Ивана Смирнова. Его одного держат всё еще в заключении, в Лефортово, возбудили дело по 275-й, госизмена. Он пожертвовал собой ради дела. Мы все должны за него бороться, - уверенно произнесла Вероника. - И мы, и ЕКП сейчас делаем всё, чтобы об этом узнало как можно больше. Думские коммунисты держат на контроле. Но сегодня речь пойдет не об этом, а о судьбе партии. Ты же тоже ее член?
    - Да. С 18-го года. Вступила перед тем, как расписались... - всхлипнула Оля.
    - Да, мы понимаем, что тебе сейчас тяжело, что у тебя будет маленький. Но мы все должны сделать так, чтобы дело, за которое боролся Миша, продолжало жить, - сказала Лисицына. - Мы очень на тебя рассчитываем.
    - Чем я могу помочь? Раз это ради его дела, то, в принципе, готова... если в состоянии справиться, конечно. Ради его памяти...
    - Оля, это очень хорошо, - сказал Кузнецов. - В общем, расклад такой. Жаров до разоблачения должен был стать персеком. Уже всё было решено. Сформировался, максимально высветился круг его сторонников... проще говоря, холуев. На тот момент весомый круг, который с "болотом" давал ему гарантированное большинство в ЦК. Старшее поколение с уходом Мельдина на власть в партии уже не претендует и фактически готово плыть по течению. И по сей день готово, но вот расклады неожиданно поменялись. Мы, наиболее активное ядро, те, кого успел собрать и привести в партию Миша, пусть пока и не столь сильны, но должны дать бой. Нам предоставили шанс. Сторонники Жарова разгромлены, зашуганы, они боятся, лишь бы их тоже не обвинили в работе на КОКС. Надо воспользоваться ситуацией. Нам нужен первый секретарь, который даст зеленый свет нашим инициативам, нашему плану очищения и развития партии.
    - У вас что, нет такого человека? - спросила Оля.
    - Не всё так просто. Конечно, есть - хотя бы вот Никита, - сказала Вероника. - Но нужно еще получить поддержку большинства, "болота". К сожалению, того же Никиту мало кто пока знает, хотя он замечательный активист... Мало времени прошло, мы пока недостаточно сильны и авторитетны. Если еще хотя бы год, и наша команда окрепла бы...
    - И что конкретно вы предлагаете?
    - Будет съезд. Он ведь официально не закрыт. Делегаты соберутся снова, тем же составом. Изберут ЦК. И первого секретаря. За Мишу проголосовали бы без вопросов, он обошел бы Жарова легко. Но Миши уже нет. Жарова, к счастью, тоже уже нет. В этих условиях первым может снова стать кто-нибудь из старичков, по принципу "на безрыбье и рак рыба". Миша был приемлемой фигурой и для них тоже, если бы был жив. В общем, мы посчитали - из видных деятелей, кто мог бы войти в ЦК, никого из нас не поддержат в той же мере, в какой поддержат Омельченко.
    - Но его ведь нет, - сказала Оля.
    - Есть. Это ты, - сказала Вероника.
    - Я?
    - Да. Ты ни у кого не вызываешь отторжения, ты ничем не запятнана. Тебе многие сопереживают. Тебя всерьез рассматривают как продолжение Миши. Как его ближайшую соратницу. Ты сама по себе очень боевой человек, честный и неравнодушный, а что касается профессионализма, ты знаешь несколько языков, ты журналистка. Ты вполне сможешь стать тем человеком, который объединит всех. Огромный авторитет Миши Омельченко фактически переходит и на тебя. Ты, наконец, носишь ту же фамилию.
    - Но я никогда не задумывалась о лидерстве в партии. Справлюсь ли я? В моем-то положении?
    - Главное - ты будешь на соответствующем посту. Мы всецело подстрахуем и возьмем на себя всё, что необходимо, - сказал Кузнецов. - Нужно только, чтобы по озвученной тобою рекомендации на организационном пленуме ЦК наши люди заняли ключевые должности в президиуме, в секретариате. И мы будем вести работу по усилению рядов уже в рамках нашей стратегии, имея соответствующие полномочия.
    - Оля, так надо, - сказал свердловский лидер Георгий Стасов. - Ради дела Миши.
    - Ну, хорошо... Предварительно, я готова, хотя, конечно, не обещаю большой реальной вовлеченности. Хотя со временем, кто знает, может, и втянусь.
    Все заметно оживились, послышались вздохи облегчения.
    - Да, Оль, такой вопрос, - сказал Кузнецов. - Как ты относишься к объединению с ЕКП? Миша был всецело за это.
    - Я тоже за, - ответила Оля. - Считаю, что нужно собирать все силы в кулак. Там в основном очень порядочные коммунисты, мы должны быть вместе. В регионах и так мы фактически в одном строю, как правило.
    - Отлично! Ну, давайте тогда еще детали обговорим... - сказал Никита. - А, Оля, кстати, как у тебя с достатком? С работой? Не нуждаешься?
    - Денег всегда мало, особенно когда ждешь ребенка, - ответила вдова. - Но благодаря Мишеньке крайняя нищета мне уже не грозит, даже если я вообще не буду работать. Он, оказывается, в последний год застраховал свою жизнь на шесть миллионов. Словно знал, предчувствовал, от зарплаты отрывал... Недавно выплатили, сейчас квартиру в Москве покупаю, буду сдавать. И маме больше не придется надрываться, разве что необременительно будем подрабатывать. Я, например, дома за компьютером что-то могу делать. Конечно, пособие по потере кормильца, детское пособие... Ничего, и она меня в таких же условиях растила, даже худших. И я тоже буду. Нам ведь много не надо.
    - Ну, и партия тоже поможет... Будем работать! - весело сказал Никита. - Объединению настоящих коммунистов - быть!
    
    * * *
    
    Минск
    3 февраля 2020 года
    
    Рано утром, когда за окном было еще темно, Максим и Наташа проснулись, почти одновременно.
    - Доброе утро.
    - Доброе...
    Не включая свет, приобнялись, поцеловались.
    Надо было уже вставать. Максиму - на дежурство, а Наташу пригласил к себе в институт папа. Сказал, что довел, наконец, до ума свой аппарат и хотел бы его показать - и заодно попробовать на ней...
    - Какой сегодня день? - спросила она мужа за завтраком.
    - Понедельник, - машинально ответил тот.
    - А если еще подумать? - улыбаясь и глядя на него, сказала Наташа.
    - А... точно... Ну конечно! Год как мы познакомились.
    - Надо будет отметить вечером.
    - Обязательно. Как? Ресторан или у нас романтический ужин при свечах?
    - Одно другому не мешает. Сначала первое, потом второе.
    - Ну, хорошо, давай.
    Проснулись и стали, мяукая, крутиться у ног сидящих за столом Дашкевичей два пушистых питомца - Алиса и Марсик.
    Наташа подняла кота на руки - черного с белым, крупного, мохнатого.
    - Вот он, Марсик... Познакомил нас...
    Отслужив срочную службу во внутренних войсках, Максим демобилизовался в звании сержанта. Сразу устроился в милицию, прошел обучение и аттестацию, после чего работал, патрулируя столичные улицы. Подумывал о том, чтобы устроиться в минский ОМОН. Чтобы точно подойти под их требования, да и просто для собственного здоровья, держал себя в надлежащей физической форме - помимо обязательных по нынешней службе нормативов, тренировался по единоборствам, посещал "качалку" и бассейн.
    Воскресным вечером Максим с напарником неспешно ехали в патрульной машине. Вдруг дорогу им перегородила девушка. В руке у нее какая-то коробка, явно наспех подобранная. Рядом еще человека три.
    - Что тут случилось? - Максим поспешно вышел из машины и направился к девушке.
    - Помогите, пожалуйста! Довезите до ветклиники! Тут недалеко. Его машина сбила.
    Милиционер заглянул в коробку - там неподвижно лежал большой пушистый кот. Из него шла кровь.
    Потом Максим посмотрел девушке в лицо. Широкие голубые глаза. Лицо очень симпатичное, красивое даже... Она, впрочем, тоже смотрела на него пристально, с нетерпением...
    - Да, давайте, садитесь, - сказал Максим.
    И напарнику:
    - Поможем ведь? Надо быстро.
    - Ой, спасибо вам! - сказала девушка, сев на заднее сиденье и осторожно поместив коробку с котом себе не колени. Максим закрыл за ней дверь и сел спереди.
    Машина рванула и через несколько минут была на месте.
    - Спасибо вам, ребята, огромное! Надеюсь, еще не поздно! - девушка, держа в обеих руках коробку, выскочила из машины и помчалась к двери ветклиники. Максим, увидев, что она прикрыта, побежал следом, чтобы помочь.
    Быстро зашли внутрь. На ресепшене вызвали хирурга, она с ассистентом сразу же пришла и забрала кота в операционную.
    Девушка обернулась к Максиму и сказала:
    - Спасибо вам еще раз. Не знаю, что бы без вас делала. Только бы спасли его...
    - Не стоит. Рад, что помогли. Надеюсь, не напрасно. Это ваш кот?
    - Нет. Но явно не уличный. Крупный такой, упитанный, шерсть хорошая. Или погулять выпускали, или жил у какой-нибудь бабули, а потом она умерла, и наследнички его опять же "выпустили", насовсем. У меня самой кошечка. Алиса. Бабушка оставила - ее не стало три года назад. Переехала в ее квартиру, и теперь мы с Алиской там вдвоем.
    - А далеко отсюда живете?
    - Нет, на Карбышева. Ну, там же, где это и случилось.
    - Так мы соседи? Я - на Седых.
    - Ой, отлично! Вас как, кстати, зовут?
    - Максим.
    - Я Наташа.
    - Очень приятно... Ладно, мне пора... Дальше поедем патрулировать.
    - Да, конечно... Вот... Возьмите визитку. Тут телефон мой, почта и всё остальное... Звоните, пишите, если что... До свидания. - И тепло улыбнулась на прощание.
    Дашкевич, сев в машину, внимательно осмотрел визитку. На ней было написано "Наталья Егоровна Огарёва. Республиканский институт китаеведения имени Конфуция Белорусского государственного университета. Старший преподаватель кафедры китайского языка".
    С девушками Максим сходился... и расходился довольно легко. Та, с которой он встречался до срочной службы, его, конечно, не дождалась, да таких обязательств и не озвучивалось, и вообще не особо серьезно всё складывалось... а после армии то он "впишется" у очередной девушки, то она - у него. Родители ничего не говорили, но, конечно, в полном восторге не были. Последнее расставание произошло почти месяц назад - та девчонка, актриса театра Янки Купалы, ударилась в явное змагарство, и с этим помешательством справиться не удалось... Так что сейчас он один... Хотя нет, уже, похоже, не один... Надо обязательно позвонить, раз эта симпатичная большеглазая девушка сама дала координаты и сказала "до свидания".
    Так они и познакомились - и очень успешно, очень прочно сошлись. Нашли друг в друге родственные души, несмотря на кажущееся различие в образе жизни, образовании, профессиональной принадлежности, семейном происхождении. Она - профессорская дочка, преподаватель, аспирантка, а он сам милиционер, сын полковника КГБ. И старший брат служит в армии после училища, и жена его там же, по контракту...
    - ...Здравствуйте, на меня пропуск заказан.
    - Доброе утро... Паспорт... Так... Дашкевич Наталья Егоровна... Да, есть. Возьмите.
    - Спасибо.
    Наташа поднялась на четвертый этаж, дошла до знакомой двери в лабораторию и постучалась. Отец почти сразу открыл.
    - А, дочка, привет... Заходи... Садись... Как дела? Как жизнь семейная?
    - Отлично.
    - Максим как? На дежурстве?
    - Ага.
    - Чай будешь?
    - Да.
    - Как каникулы-отпуск? Как впечатления? Хотел как раз подробно расспросить.
    - Отлично, новых впечатлений - масса. С одной стороны, нам обоим очень понравилось. Рим, Венеция, Пиза, Флоренция, Генуя... Древняя цивилизация, самые разные эпохи. Но, с другой стороны, разве можно вот это всё за десять дней?..
    - Машину брали?
    - Да, напрокат. Как только в Рим прилетели. По очереди водили. Очень удобно. А то бы еще меньше удалось охватить.
    - С языком, как я понимаю, без проблем? Последний раз был там четыре года назад, на конгрессе нейрофизиологов. Английский у них ведь как второй разговорный - не только у ученых, но и среди молодежи.
    - Ну да, всё так. И Максу это полезно. Я его постоянно натаскиваю, как только познакомились. Раньше ведь только базовый школьный уровень... Надо бы ему вообще в вуз уже поступать, хотя бы и в ведомственный. И дядя Гриша такого же мнения. А он всё - потом, потом, успею еще...
    - Китайцев много? - спросил отец.
    - Да, толпы буквально... С некоторыми удалось пообщаться. Самые обычные люди - рабочие, служащие, инженеры, учителя, даже пенсионеры. И все могут себе такое позволить.
    - Да, кстати, что там у них? Ну, вирус этот?
    - Какая-то непонятная вспышка, - подумав, ответила Наташа. - С одной стороны - вроде бы повторение того, что уже было несколько лет назад. Этих атипичных пневмоний. А с другой... Хозяева мира зашли в такое болото, что в любом случае нуждаются в какой-то чрезвычайщине. Уверена, они что-то очень страшное и подлое намечают - для всего человечества.
    - Будем надеяться, что наша Беларусь в любом случае не прогнется.
    - Не прогнется, - уверенно произнесла Наташа. - Мы никогда не станем на колени перед ними. Другие падут ниц, распластаются, а мы будем стоять!
    - А как вообще? Если сравнивать Беларусь и Италию, твои впечатления?
    Наташа подумала.
    - Ну, как? Знаешь, пап, у нас лучше. По всем параметрам лучше. Либо не хуже. Правда! У них там постоянно проходят какие-то демонстрации и забастовки, но что толку? К каким-то заметным результатам всё это не приводит. Что касается сферы обслуживания. В Беларуси больше внимания к клиентам, покупателям... чем в этих самых "европах". У нас всё быстро и четко. А в Италии тот же бариста будет болтать с коллегой вместо того, чтобы готовить кофе. А продавец сначала обсудит последние новости, прежде чем обслужит покупателя. Это раздражает. Нет, у нас лучше, однозначно...
    Отец и дочь некоторое время помолчали. Наконец, профессор сказал:
    - Да, я уверен, что могу перед тобой похвастаться. Мне удалось отладить устройство и подобрать оптимальные режимы.
    - Поздравляю... Правда, до сих пор не понимаю, в чем суть. Да, я ученый, как и ты, но не технарь, а гуманитарий.
    - Объясню, конечно. Но наиболее полное представление даст практический опыт... Если в общих чертах, то это своего рода стимулятор взаимодействия сознания человека с неким... я даже не могу подобрать понятие... это нужно самому прочувствовать на себе. С этим мало кто сталкивался, но это есть. Да, вижу, объясняю сумбурно, извини, но ты поймешь, что по-другому очень сложно. В общем, когда происходит стимуляция, то срабатывает нечто, что переводит восприятие мира в какое-то иное измерение. У тебя открывается как бы совсем новое чувство, внепространственное. Стираются все границы, в обе стороны идет плотный поток мыслей, образов, как правило, неструктурированно и хаотично... Возникают картины реального мира - где угодно, хоть здесь, хоть на другом континенте. Да, очень нестабильно, размыто, то и дело обрывается... И причем во многих измерениях, как бы в развертке... Ну, например, как если бы кто-то живущий на двумерной плоскости вдруг над ней поднялся и обозрел бы всё, что до этого скрывалось от него, сразу, одновременно... Возникают и исчезают какие-то иные образы, аналогов которым в нашем мире нет.
    Наташа смотрела на отца со всё возрастающим по мере того, как он говорил, недоумением. Хотя всегда знала его как серьезного, увлеченного своим делом ученого.
    - Прости, конечно... Я твоя дочь и ничего такого, конечно, не скажу. Но у любого другого возникнет ассоциация с этим... психонавтика, Кастанеда, ЛСД... Еще раз прости, если это сравнение тебя задело... Но до меня действительно не доходит пока, в чем соль...
    - Нет, я всё понимаю. Я досконально проштудировал, исследовал всё по этой теме. Скажу сразу - не то. Никакими химическими веществами этого состояния не достичь. Идти таким путем - пустая кустарщина, и если что-то и проявляется в сознании, то лишь кажущееся, галлюцинации. Мозг берет только то, что и так в нем уже к этому моменту есть, не извне, не вовне... А тут, у меня, - именно внешний поток, хотя, конечно, и не без образов сугубо внутренней генерации.
    - И твой прибор это всё транслирует?
    - Да нет же, не транслирует он ничего. Сам по себе он ни к чему не подключается, он лишь помогает человеческому мозгу войти в нужный режим. А вот в чем именно помогает - пока сказать сложно. Что это собой представляет, точно неизвестно. Даже понятия не подобрано. Тут нужны дополнительные исследования, я приоткрыл только маленькую щелочку в двери, за которой - терра инкогнита. Этот эффект может восходить и к реликтовым чувствам, которые у многих животных явно есть - у рыб, у птиц, у насекомых, у млекопитающих. То, что позволяет им точно ориентироваться в пространстве, применять непонятные нам до конца навыки навигации, избегать хищников, находить пищу, взаимодействовать в коллективе... да-да, коллеги пытаются это впихивать в прокрустово ложе, я читал работы зоологов, общался лично... но что-то не то. Тут какие-то совсем иные принципы, и известными сейчас физическими законами это не объяснишь... Или, напротив, это проявление чувства, которое находится у человека только в зачаточном состоянии и которое ему только предстоит развить - уже не на животной, биологической базе, конечно, а на высокотехнологической, с применением сетевых компьютерных технологий, искусственного интеллекта, интегрированных постоянно пополняемых баз знаний, цифровых нейроинтерфейсов. Я специально освоил и эту область знаний несколько лет назад, как ты помнишь, защитил диссертацию по новым подходам к нейросетям, исходя, конечно, из моих предшествующих знаний в биологии. На самом деле я уже тогда подбирался вот к этому самому...
    Когда отец говорил про животных, Наташе вспомнилось труднообъяснимое поведение Марсика и Алисы. Муж приходил домой в самое разное время - специфика службы такая. Но очень часто или кот, или кошка, или они оба сразу словно чувствовали заранее, что он... нет, не за дверью, это было бы совсем просто... а, как оказывается, только где-то на первом этаже и сейчас будет подниматься. Подходят к двери и многозначительно усаживаются, мяукают. И именно в этот момент. Аналогично и когда Максим дома, а она возвращается. Да, далеко не всегда, обычно просто спят, но - тем не менее... Эти смешные пушистики - вообще загадочные создания. И кто мы для них? Кто-то говорит, что домашние кошки воспринимают человека просто как существо, обслуживающее их комфортную жизнь, кормящее, убирающее за ними, развлекающее их, почесывающее. А кто-то говорит, что люди для них словно боги. Пойди разбери...
    - Хотя бы этот Илон Маск пресловутый со своим нейронным кружевом... - продолжал профессор. Если уж перейти на личности, такое ощущение, что не он, а им кто-то говорит. Не ученый и даже не бизнесмен, а просто популяризатор, пиарщик, ну, и инструмент для "освоения" денег кем надо, разумеется.
    - Да, полностью согласна... Говорящая кукла господствующего класса по этой конкретной специфике...
    - Вообще, что такое сознание? - рассуждал профессор. - Ленин, как мне и тебе известно, писал, что это то, что присуще именно высокоорганизованной материи. Высшее, раз речь о человеке, проявление отражения - свойственного всей материи взаимодействия... Если принять гипотезу, что сознание имеет, условно говоря, квантовую природу, то логично предположить, что могут существовать и некие квантовые эффекты дальнодействующей трансляции... куда-то, на какую-то платформу, возможно, не далеко находящуюся, а разлитую прямо среди нас. И эти все "файлы мыслей", если можно так выразиться, теоретически могут "там" копироваться, дублироваться, собираться вместе от всех источников, а также компоноваться, структурироваться. Возможно, даже эволюционировать и самоорганизовываться в сложные структуры, обретающие собственные субъектность и самосознание. Я сейчас ничего не утверждаю насчет фундаментальной природы всего этого, я всего-навсего отладил чисто технический способ. И не считывания этого напрямую, а лишь инициирования управляемого и осознанного подсоединения уже имеющегося у каждого индивидуального человеческого сознания... головного мозга, если угодно... ко всему этому, на ограниченное время. В общем, пока это только чистый опыт, эмпирика. Предстоят годы наработки экспериментально-наблюдательной базы, ее интерпретации, построения адекватных моделей, гипотез, теорий... нет, до этого еще далеко. Это только первый шаг. Но, как там твои коллеги говорят - дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Вообще, жаль, что ты специалист только по Китаю. Индийские йоги, если отбросить всю рассчитанную на публику шелуху, если отсечь заведомых мошенников, явно, как говорится, "в теме", хотя бы в какой-то степени. Хотя нет, и в Китае тоже много интересного. Тибет, например. Непознанного много, Наташ, очень много. Жаль только, что это непознанное, страх перед ним... страх перед той же смертью, прекращением существования сознания по крайней мере в привычной ипостаси... является предметом спекуляций в лучшем случае невежд, дилетантов, желтушников. А в худшем - монетизируется, становится инструментом построения паразитических социальных иерархий, где внизу - намеренно содержащиеся во тьме и суеверии обычные люди, эксплуатируемые материально и духовно...
    - Разве ученые этим не занимаются?
    - Работающие открыто и публично - нет. Я и сам над этим экспериментирую в частном порядке, как видишь. Чуть ли не подпольно. Это ведь расценивается как лженаука. Так провозглашено априори. Хотя вот в России ту же теологию провозгласили полноценной наукой, но это уход в сторону. Тут нужен материалистический подход, с привлечением экспериментальной базы, а не пережевывание средневековых умозрительных выкладок, иначе эту нишу будут занимать все, кому не лень, кроме настоящих ученых.
    Они помолчали.
    - Проблема в том, что у меня формально пока еще нет главного критерия научности исследования - объективной регистрируемости, повторяемости. Нет никаких гарантий, что это, если можно так сказать, стимулированное расширенное сознание воспримет именно то, что оно своей волей хочет воспринять. Там и воля как таковая, индивидуальная воля как бы... нет, не ущемляется, не ограничивается, скорее, наоборот... но она вовлечена в какой-то на порядки более мощный поток, вихрь. Ну, не могу я это адекватными словами рассказать, хотя, как видишь, и пытаюсь честно. Если это только словами объяснять, то и впечатления никакого нет, и вообще у собеседника в лучшем случае вряд ли возникнет интерес, а в худшем, разумеется, придет на ум ассоциация с тем самым... Но это - научно, я в этом уверен. Это всего лишь первые робкие шаги. Надо научиться управлять этим потоком образов, находить нужное. Но даже если и удастся - как я объясню это теоретически, какие законы выведу, какие физические эффекты открою? Поэтому подобное как наука, даже если и есть еще где-то, не развивается. Есть только образы, под воздействием специальной стимуляции возникающие в мозгу "подопытного", и только в нем. Новых физических эффектов это не выявляет. Вот если понять, что такое сознание, и научиться делать нечто вроде искусственного мозга, наделенного сознанием, - тогда да, тогда произойдет прорыв. Но до этого еще очень далеко, технологии не достигли таких рубежей. Только конкретный человек своим мозгом что-то там обозревает.
    - А в других странах это есть? В России хотя бы?
    - Есть сведения, что в рамках закрытых проектов под эгидой спецслужб искали и отбирали людей, у которых так или иначе подобные способности проявлялись от природы. Известно, что можно, в принципе, приобрести определенные возможности после особых тренировок, включающих в себя настройку мозга на нужный режим с применением специальных мыслительных и дыхательных приемов. Разумеется, это не для широкой публики, этому нельзя научиться ни за какие деньги. Но это, насколько знаю, точно есть. В России. И, вполне вероятно, в других развитых странах.
    - И что, это можно применять вот так произвольно, массово?
    - Не массово, существует предел. Сколько людей можно отобрать или подготовить - такова и "пропускная способность". Это же не камеры видеонаблюдения понатыкать, тут ничего не автоматизируешь, не оцифруешь.
    - И твое достижение...
    - В том, что мне, похоже, впервые удалось этот процесс, если можно так выразиться, механизировать. Применил своё ноу-хау на стыке разных наук - физиологии головного мозга, кибернетики и искусственных нейросетей. В итоге получилось, что с помощью технического устройства можно теперь вызывать так называемое экстра-сознание... мой рабочий термин... у самого обычного, неподготовленного человека. Сразу.
    - Так что же это такое - экстра-сознание? - спросила Наташа. - Если немногими словами.
    Профессор подумал и начал говорить тезисно, на ходу облекая свой опыт в максимально понятные собеседнице слова, время от времени делая паузы.
    - На какой-то неизученной еще нами, но объективно существующей и, возможно, даже осознающей себя в какой-то мере материальной платформе происходит отражение отражения... то есть уже переотражение... окружающей нас высокоорганизованной материи, в частности и главным образом, людей. И это соединяется, сливается, компонуется, самоорганизуется... и всё это можно... принципиально можно, как я практически убедился... как-то считать себе, скачать в свое сознание, осознанно, целенаправленно... хотя порой и неточно, неконкретно, размыто. И не только скачать, но и сознательно загрузить туда что-то свое. Скорее всего, тут действует принцип - что загрузишь, то и скачаешь... то есть зависит от человека, насколько у него светлая или темная личная мотивация... В общем, первоисточником того, что можно там воспринять, выступает именно высокоорганизованная материя, то, что люди видели и слышали, то, к чему они пришли, то, о чем они догадались, то, что они выстрадали.
    - И это активизируется именно твоим прибором?
    - Это не просто прибор. Это комплекс, который позволяет запустить на некоторое время "внешнее" состояние индивидуального сознания, то есть, если проводить аналогию с интернетом, подключиться к глобальной сети. Подобное, как я уже упомянул, может активизироваться и у специально тренированного человека - допускаю, что у йогов есть такие продвинутые методики. Такое же состояние может временно и непроизвольно проявиться даже у самого обычного человека в какой-либо экстремальный момент. Например, если он попал в беду, при сильнейшем физическом или душевном страдании, волнении. В общем, разные пути есть.
    - И как технически это реализуется у тебя? Каков принцип?
    - В каждый момент идет считывание параметров работы мозга. И одновременно нейропроцессор, мною лично разработанный, вырабатывает на их основе, придерживаясь определенного алгоритма, управляющие воздействия. Электроды не вживляются, хотя, скорее всего, эффект был бы заметнее, возможно, во много раз... но пока не буду этого делать. Задействуется метод транскраниальной, то есть сквозь черепную коробку, электростимуляции. С подстройкой под соответствующие колебания мозговой активности - с помощью нейропроцессора идет вычленение, интеллектуальное распознавание нужных составляющих, ритмов - достигается более или менее продолжительный режим резонанса... Эх... Непонятно, вижу... Ну и не обязательно. Потом более подробно объясню на пальцах, а пока - хотя бы чтобы отложилось у тебя в памяти.
    - Хорошо, хорошо, в любом случае, это интересно... Честно говоря, ты меня заинтриговал, самой не терпится попробовать.
    - Сейчас как раз и попробуем. Всё это дополняется введением в кровь определенного ненаркотического вещества... совершенно безвредного, не беспокойся... а также импульсными, колебательными воздействиями на зрение и слух, тоже подстраиваемыми исходя из текущих параметров активности. Знаешь, наверное, как однажды в Японии множество детей пострадало от мультика, где нечто похожее было, ну, эти быстрые вспышки? Что со стробоскопами, которые порой на дискотеках применяют, надо обращаться очень и очень осторожно? Тот же принцип... Но ты не бойся, еще раз говорю, тут другой режим, всё просчитано и отлажено, испытал на себе самом, техника безопасности для меня не пустой звук.
    - Эх... Ну ладно... - сказала Наташа.
    - Готова?
    - Да, готова. Доверяю тебе свою душу, - сказала она, улыбнувшись.
    - Ну, тогда давай, минут через пятнадцать-двадцать. Сейчас я кое-что сделаю для подготовки. Ты можешь посидеть пока тут или погулять...
    - У меня последний вопрос, - подумав, сказала Наташа. - Это то, что Вернадский назвал ноосферой?
    - Почему бы и нет? - многозначительно ответил Егор Иванович. - Вообще, вопрос сложный. Ведь каждый под ноосферой понимает именно то, что сам хочет понимать... Это понятие до сих пор не строго научное, а философское. Пока просто считается, что это некая условность, социологически характеризующая цивилизацию, уровень ее развития и возможность влияния на процессы планетарного масштаба. Вопрос, существует ли нечто похожее на строго объективной, материальной основе, вне зависимости от того, что подразумевается под этим разными учеными, - остается пока открытым. Пока тут очень много субъективизма и просто мусора, высосанного из пальца. А я подошел к этому предельно научно, технологично, экспериментально, по принципу бритвы Оккама. Только так и надо.
    Егор Иванович подошел к шкафу, достал книгу Натальи Бехтеревой, раскрыл ее, нашел нужную страницу и процитировал:
    - "Я не хочу делать вид, что этого нет. Потому что я надеюсь, придет время - и "странные" явления будут более понятными, что, кстати, отсечет дорогу и шарлатанам всех мастей. Потому что лишь приняв их в расчет - и, конечно, не только то, о чем я пишу, а и многое, о чем я не пишу, - можно будет себе представить более полную картину того, как же мыслит человек. И, может быть, более полно, - что такое человек".
    - Да, помню, конечно, - сказала Наташа.
    - Вот. И я утверждаю, что это есть объективно, в чем ты скоро убедишься сама. После этого у нас обоих будут основания размышлять вместе уже более предметно... Ладно, я пока буду готовиться, жду тебя через двадцать минут.
    
    * * *
    
    Москва
    3 февраля 2020 года
    
    В камеру Ивана вошел конвоир:
    - Смирнов, на выход, без вещей.
    Его вывели в коридор, предварительно надев на глаза черную повязку.
    И повели. Куда-то направо повернули. Потом еще направо.
    Потом спустились вниз.
    Наконец, зашли в какое-то помещение. Сняли с глаз повязку.
    Это было похоже на кабинет врача. И сам врач - или тот, кто его изображал, - сидел там же. И еще стояли два ассистента. Все трое в белых халатах, в обширных хирургических масках, из-под которых на лицах виднелись только глаза.
    - Это специальное карантинное отделение. Вы тут побудете некоторое время, - сказал он. - Вашу одежду обработают. Складывайте ее сюда, всю. Я вас осмотрю.
    С некоторым недоумением Смирнов выполнил это приказание.
    Последовал стандартный медосмотр, а также обыск. Уложили на кушетку и сняли электрокардиограмму. Взяли из пальца кровь.
    Потом "врач" приказал Ивану снова открыть рот и аккуратно вставил туда нечто эластичное, сложной трубчатой формы. Предмет, похожий на кляп, плотно охватывал ряды зубов и, видимо, еще страховал язык от прикусывания. Дыханию он не мешал.
    После этого Смирнова схватили под руки и подняли с кушетки.
    - Противопоказаний нет, допускаю, - сказал человек в какой-то переговорный аппарат, предварительно нажав кнопку.
    - Введите, - послышался ответ.
    Ассистенты, всё так же держа Ивана под руки, провели его по направлению к двери в смежное помещение. Следом за ними вошел и тот, который его осматривал.
    Там на стульях уже сидели Беляков-младший и еще трое сотрудников КОКСа: Жаров, Могильный и Лыба.
    Это было нечто вроде операционной.
    Посреди нее возвышалось покрытое одноразовой пленкой хитроумное кресло-кушетка. Этот плод высокой инженерной мысли был способен произвольно трансформироваться. Сочленения могли менять свое положение друг относительно друга - в зависимости от того, в какой позе требовалось зафиксировать "пациента" и какую часть тела открыть для "работы".
    Сверху нависала стандартная лампа, вроде тех, под которыми хирурги или стоматологи проводят свои манипуляции.
    А сбоку, по другую сторону от "гостевых" стульев, было размещено "оборудование". Какие-то аппараты с проводами. Хирургические инструменты. Гибкие зонды для проникновения в полости тела. Шокеры. Укладки со шприцами, пузырьками и ампулами. Дефибриллятор. Дыхательные маски с длинными шлангами, которые можно подсоединять на выбор к стоящим там же баллонам и емкостям с жидкостями...
    - Иван Викторович Смирнов, - начал Скворцов. - Начальник Комитета охраны конституционного строя остался вами крайне недоволен. Перед тем, как с вами начнут следственные действия, вы должны по его указанию усвоить урок того, как следует вести себя в дальнейшем. У нас, как вы видите, имеется много средств, но сейчас мы не будем проявлять разнообразия. Сейчас вы узнаете, что ощущает организм, когда сквозь него проходит электрический ток. Для этого служит вот этот аппарат, - показал на коробку с регуляторами и кнопками, от которой отходили провода, заканчивающиеся электродами.
    Смирнов резко дернулся, но дюжие ассистенты держали его крепко.
    - Не надо, берегите силы. Они вам понадобятся, - сказал Скворцов. - Сеанс будет продолжаться несколько часов. Но если вы всё же решите, что готовы на нас работать, или у вас есть полезные и важные для нас сведения, то дайте нам знать - и процедура немедленно прекратится. Калечить вас не будут, не бойтесь. Андрей Валерьевич, проявляя бесконечное терпение, доброту и великодушие, распорядился вас сейчас пощадить - то есть провести процедуру в такой форме и на таких режимах, которые исключают необратимые повреждения тканей... и даже не будем воздействовать... на это самое. Это мы тоже делаем, мы не стеснительны, но на следующих стадиях. Мы не желаем вам зла, мы просто хотим донести необходимость нам повиноваться. Вы, похоже, витали и продолжаете витать в облаках, а сейчас спуститесь на землю.
    Ивана поместили на установку, отрегулировали держатели для конечностей, после чего туго примотали к ним руки и ноги - в нескольких местах, вплоть до ладоней и ступней. Так, что он оказался фактически распятым, с раскинутыми руками, в полулежащем положении. Надели на глаза нечто вроде подушечек, закрепленных на ремешке, - опоясали, заклеив на липучку. Наконец, прочно зафиксировали голову.
    - Мы здесь, даже если вы нас не видите, - послышался голос Скворцова. - Еще раз повторяю - если захотите дать понять, что отказываетесь от своего упрямства, просто начните что-то говорить.
    Влад помолчал, видимо, ожидая, что Иван с перепугу начнет "что-то говорить" уже прямо сейчас. Однако не дождался.
    - Мощность будет меняться с каждым разом, - продолжил он секунд через десять. - Поначалу несильно, так сказать, для предварительного ознакомления, а потом, если вы будете упорствовать, начнется форсирование. Затем решения об интенсивности, о продолжительности активной фазы и паузы будут приниматься в зависимости от переносимости вами этой процедуры. Потерять сознание вам в любом случае не дадут.
    Еще пауза.
    И - молчание.
    - Хорошо, - сказал замначальника КОКСа. - Приготовьтесь - сейчас вы испытаете то, что и представить за всю свою жизнь не могли... Ну, са-а-авок, добро пожаловать в ад, - фамильярно добавил он и весело, заливисто засмеялся.
    Смирнов почувствовал, как к его коже в разных местах начали прикладывать электроды.
    
    * * *
    
    Минск
    3 февраля 2020 года
    
    Сначала Наташа не почувствовала ничего. Но вскоре появилось и начало стремительно нарастать какое-то непонятное, необъяснимое чувство. Которое можно отдаленно сравнить с провалом из бодрствования в сон - только если это и был сон, то такой, где человек полностью осознает себя и прекрасно понимает, что находится в необычной реальности. Так называемое осознанное сновидение.
    Девушка вдруг поняла, что индивидуальное сознание уже не является полностью ей подвластным, что разум начинает быстро и мощно "дополняться" чем-то внешним по отношению к ее личности. Почувствовала, что в ее мозг напрямую, минуя традиционные органы чувств, начинает мощным потоком откуда-то стекаться информация самого различного рода, порой весьма причудливо структурированная.
    И это явно не было галлюцинацией. И не было опьянением. Это было что-то похожее на мир, который распахнулся перед ней во всю свою ширь и во всех измерениях сразу.
    Она подумала о муже. И вдруг перед ней возник образ. Максим с напарником, старшим сержантом Петровым, на служебной машине едут по улице Славинского - это практически их же район, всё там родное и знакомое. Остановились на автостанции. Максим зашел туда, вышел спустя какое-то время, с чебуреками и двумя упаковками с соком. Сели в машину, поехали дальше. Да, вроде обеденное время уже.
    Каким-то усилием воли Наташа заставила себя "подняться" вверх - и перед ней внизу распахнулся весь Минск, с высоты даже не птичьего полета, а с многокилометровой высоты. Еще какая-то мысль промелькнула - скорее даже связанная не с текущими картинами, а с аспирантским рефератом по философии. В последние дни она работала над поистине необъятной и универсальной темой - представлением двух начал, условно говоря, светлого и темного, в различных учениях Запада и Востока. Начал разных, противоположных, но в то же время сосуществующих вместе, сплетающихся, проникающих друг в друга. Она как раз собирала и упорядочивала информацию о том, как они обозначаются, какие свойства им приписываются, что под ними в тех или иных философских системах понимается.
    И вдруг, словно как отклик на это, внизу, в обозреваемом пространстве, возник наложенный на город какой-то иной "слой" - светящийся, сотканный из хаотичных переплетений областей самых различных тонов, от ярко-белого до абсолютно черного.
    Впрочем, какая-то упорядоченность тут всё же была. Над ее городом преобладал, лучился белый свет. Где-то он усиливался, в большинстве мест был обычной средней интенсивности. Как исключение, были на "карте" и небольшие темные пятна, темные точки. Особенно сильное и красивое сияние шло от места в центре города, где проводятся парады в честь дней Независимости и Победы, где находится мемориал и музей войны.
    Картина не была статичной, она колыхалась, пульсировала, переливалась.
    Потом Наташа "решила" узнать... или ей "решили" показать... непонятно, кто кого "ведет"... что находится за пределами столицы. Высота "полета" увеличилась, и сверху стала видна вся республика. Тоже в таких же световых оттенках.
    А то, что было за пределами Белоруссии, с этим резко контрастировало.
    Там была сплошная серость и чернота.
    И то, что давало эту черноту, не было тьмой в привычном смысле этого слова. Это был тоже своего рода свет. Черный свет, который как бы нападал на белый, давил, теснил, гасил его. Такого в реальной жизни не встретишь... Хотя, конечно, встретишь, причем чаще, чем хотелось бы, - только, конечно, не так буквально и наглядно.
    Воронками, кратерами этого черного света была испещрена вдоль и поперек вся Украина. Только отдельные очаги и точки белого света пытались как-то сопротивляться, но, похоже, безнадежно. И другие страны, окружающие ее родину, были в крайне мрачных темных тонах. Государственная граница была выражена более чем отчетливо.
    На востоке было всё противоречиво. В среднем там была серость, но хватало и белого, и черного. К западу от Москвы, в ближнем пригороде, было какое-то дикое скопище этих черных дыр, источников мертвящего излучения, выжигающего и травящего всё вокруг. То же самое было и в самой российской столице. Особенно в ее центре. Кремль, Лубянка и область между ними представляли собой нечто инфернальное - черный свет какой-то запредельной, безумной интенсивности исходил от них, заливая всё вокруг. Ядовитый антисвет от центра Москвы был настолько "ярким", что у Наташи даже появилось ощущение, напоминающее боль.
    Нет, над столицей россиян были, конечно, и светлые источники, да и вообще пространство это было не агрессивно-черным, а скорее просто мрачно-серым, безнадежно, по-кладбищенски унылым.
    Внимание девушки привлекла картина немного к востоку от центра Москвы. Там, в одном и том же месте, словно сражались ярчайший свет с запредельным антисветом. Воронка инферно яростно пыталась подчинить, пожрать, задавить точку, которая трепетала, билась в ее центре - и не сдавалась.
    Что же там происходит? Там тюрьма, подсказало ей что-то. Тюрьма... Преступники, что ли? Но почему именно это там наблюдается?
    Наташа очутилась в подземном помещении. Похоже на медкабинет. Трое человек в белых халатах стояли и делали свое дело. У стены на стульях сидели четверо в штатском. Посреди было ложе со спинкой, где находился мужчина - нагой, с запечатанными глазами. К человеку были подведены несколько проводов. Он не мог двигать ни руками, ни ногами, ни головой - только судорожно напрягались мускулы по всему телу.
    Люди в белом время от времени включали и выключали ток, чередуя периоды "активного воздействия" и короткого "отдыха". Устанавливали переключателем нужные диапазоны. Крутили туда-сюда ручку плавной настройки - усиливая мощность то постепенно, то стремительным безжалостным рывком. Иногда снимали заглушки с глаз, проверяли состояние жертвы, при необходимости приводили в чувство, давая что-то подышать под нос или ставя укол. А потом снова закрывали глаза и, не теряя времени, возобновляли свое дело.
    Наташа была в смятении.
    Что тут происходит? Кого здесь распяли и жгут током?
    И в ее сознание извне вторглась как бы новая догадка: это Иван, коммунист, он принимает муку за правду, за народ, за будущее человечества.
    Конечно, кому-то эти слова показались бы пафосными и старомодными, даже наивными и смешными, но они "прозвучали" именно в такой форме. И к тому же для Наташи это было серьезным само по себе, потому что она и ее отец - коммунисты. В Белоруссии в свое время компартия, ставшая правопреемницей советской КПБ, раскололась. Одни встали в жесткую оппозицию, ударившись в европоклонство. Другие же поддерживают действующую власть, полагая, что в нынешних реальных условиях то, что есть здесь и сейчас, хоть и не является социализмом в чистом виде, всё же наиболее правильно и приемлемо. У власти и этих коммунистов один и тот же враг - предатели с бело-красно-белыми фашистскими тряпками. Которые - пока, к счастью, тщетно - мечтают все эти десятилетия захватить власть и превратить страну в точно такую же черную дыру, как, например, Украина.
    А Россия... По оценке Наташи, в ней тоже, как и у южных соседей, господствует беспощадная по отношению к простым людям диктатура тех, кто присвоил всё народное достояние, а сам народ выжимает досуха, целенаправленно вгоняя в нищету, остервенело закручивая гайки в отношении рядовых граждан.
    Вот и наглядное подтверждение.
    Наташино сердце переполнилось жалостью, ей хотелось хоть чем-то помочь далекому российскому товарищу, терзаемому палачами, но она не знала, как.
    И вновь откуда-то молнией проявилось у нее "сверхзнание": в руках у борца важная тайна. Но пока он не может открыться, не может сейчас признаться в том, что ею владеет. Если признается, то мучения прекратятся. Но тогда события не пойдут по тому пути, по которому должны пойти. Сейчас всё зависит от его мужества. Продержится - всё будет так, как и должно быть. Как он сам и предполагает, и предполагает правильно. А сломается, сдастся, уступит - будет провал.
    Наташа не понимала, что это означает и с чем связано. Мысли набегали сумбурно.
    И лишь одно она могла - собрав все силы, до боли сопереживая этому незнакомому отважному соратнику по имени Иван, она как бы крикнула ему: держись, товарищ! Продержишься - победишь, ты прав в своих догадках, не сдавайся!
    И вдруг всё разом исчезло. Наташа очнулась в отцовской лаборатории.
    - Я выключил, для первого раза хватит, - сказал профессор, помогая дочери освободиться от накладок на голове. - Ну, как? Увидела что-нибудь интересное?
    - Да... такое ощущение, которого никогда не было... странный сон, или нечто, похожее на сон. В чем-то даже наивный, как многие сны. - И кошмарный к тому же. И, не теряя времени, опасаясь, что забудет, как это обычно бывает после пробуждения, Наташа вкратце рассказала о том, что видела и ощущала.
    Отец задумался.
    - Интересно, очень интересно... Сон, значит?.. Хм... Ладно, с почином! Будем нарабатывать массив, так сказать, наблюдений и опыта.
    Поговорив еще о том, о сем и допив чай, попрощались. Наташа поехала к себе в институт. Сегодня не было ни занятий и в аспирантуре, ни преподавательской работы. Но предстояло уточнить кое-какие вопросы по научному исследованию.
    Вечером созвонилась с мужем, уже завершавшим дежурство. Решили, где отметить годовщину знакомства.
    Припарковав у ресторана машину, недавно, в конце года, купленную, Наташа вошла вовнутрь. Нашла сидящего за столиком Максима. Поцеловались. Стали изучать меню.
    - Проголодался, как не знаю кто, - сказал Максим. - После обеда ничего не ел. Да и на обед только чебуреки и сок.
    Наташа вздрогнула.
    - А где вообще обедаешь?
    - Когда как. Сегодня на Славинского, в буфете автостанции паек купили... Что с тобой? Всё в порядке? - испугался Максим, глядя на резко изменившуюся в лице жену.
    - Ничего особенного... В туалет только отойду. Ты пока заказ сделай...
    Она достала смартфон и быстро набрала номер отца...
    - ...Ты уверена? - спросил профессор.
    - Только факты.
    - Может, ты знала эти подробности?
    - В том-то и дело, что нет. Никогда не интересовалась. Может, это мне как жене и в минус. Готовлю ему, конечно, когда дома, но где он обедает на службе - не спрашивала. Кроме того, он же сам говорит, что каждый день по-разному, где придется...
    Отец некоторое время молчал в трубку.
    - Ладно, пробью сейчас по интернету, кого и когда там... Наверняка есть информация... Если подтвердится, придумаю, как максимально аккуратно предупредить. Не беспокойся, время не потеряем... Ну надо же... Ладно, давай...
    Наташа спрятала телефон в карман пиджака и подошла к раковине. Умылась, посмотрела зачем-то на себя в зеркало, не мигая, широко раскрыв и без того большие красивые глаза - словно не веря, что всё это происходит на самом деле.
    Пора к Максику, а то он уже там наверняка разволновался, подумала она.
    
    * * *
    
    Москва
    4 февраля 2020 года
    
    Сознание всё время куда-то "уплывало", рациональные мысли смешивались с явно бредовыми, сон и явь причудливо переплетались.
    К вечеру того проклятого вчерашнего дня, когда Иван, вконец вымотанный после истязаний, лежал на кровати в какой-то отдельной небольшой палате, его стремительно настигли симптомы сильного гриппа.
    Страшно болела голова и горло, пропал голос, ломило и выворачивало всё тело. Впрочем, это и само по себе неудивительно после перенесенного кошмара, но тут со всей очевидностью добавлялась и инфекционная составляющая. Поднялась температура, явно уже под сорок. Безумно хотелось пить.
    "Ковид" этот пресловутый? Вроде нет, в Россию он еще не пришел, по крайней мере, массово. На протяжении этих показавшихся ему вечностью часов, помнится, несколько раз делали уколы - когда он куда-то "отходил", - возвращая его назад, в их лапы. В самом конце сделали последний, оказавшийся усыпляющим, укол - и он упал в блаженное небытие. Проснулся на этой койке, уже терзаемый болезнью.
    Странно... Обычно Иван не болел инфекционными недугами настолько сильно, чтобы так свалиться. На иммунитет он не жаловался - если какая зараза и нападала, то всё проходило малосимптомно, смазанно, продолжалось недолго. Разве только сбой в его работе именно от этой пытки. Но вот чтобы так сразу?
    Наверняка что-то ввели, сознательно и целенаправленно - какой-то вирусный агент. Например, это нужно, чтобы изолировать Смирнова на некоторое время, неделю-две-три, от непрошеных гостей - адвокатов или членов ОНК. Кроме того, чтобы выставить как бред при сильной лихорадке всё то, что будет рассказано про пытки. Наверняка болезнь зафиксируют должным образом, в документации, в анализах.
    Увечий и повреждений не было. Осталась только память о страдании, от которого невозможно никуда скрыться. Об отчаянном желании провалиться в небытие, прекратить чувствовать что-либо, вообще осознавать себя, мыслить, понимать. Такого он действительно еще не ощущал никогда в своей жизни, и даже вообразить себе не мог, что вообще возможны такие физические мучения, такая чудовищная терзающая боль, к которой в принципе невозможно привыкнуть.
    Каждую секунду на протяжении этих часов Смирнов, распятый и недвижный, яростно боролся с кем-то другим - то есть на самом деле с самим собой, отчаянно желающим крикнуть палачам то, что они так хотят услышать. Чтобы, наконец, прекратить этот ад... Пообещать прислуживать им, но как? Или выдать Жарова с его флешкой, но тогда бы его, хоть и перестали мучить, но уже точно не оставили бы в живых. Такого простым смертным знать просто не положено. Прикончили бы вместе с "предателем". Жарова пытали бы максимально жестоко, а Смирнову из милости и благодарности "даровали" бы "нежную смерть".
    Нет, всё же он так и не сдался, не пошел к ним на поклон. Пафосно, конечно, звучит, но он может собой гордиться. Не каждый так сумел бы.
    И еще у него возникло и усиливалось смутное предположение, весьма интересное и перспективное. Хоть и маловероятное, но всё же. Связанное с несостоявшимся партийным вожаком и его секретами. Иван выделил несколько опорных моментов. Очевидно, что Жаров жаждал карьерного роста, но ему, скорее всего, хода не давали даже тогда, когда он был "на коне". Подполковник в сорок лет, а сынок Белякова, намного моложе выглядящий, уже замначальника, генерал. То, как с Жаровым обращались, как посадили на приставной стульчик... Нет, неспроста он устроил прослушку. Хотел что-то важное получить. Вот и получил... А теперь его вообще задвинут за шкаф, с его-то амбициями. Теперь всё для него абсолютно безнадежно. То, для чего подполковника все эти десятилетия "растили", обратилось в прах. А сынок главаря КОКСа бойко и неудержимо идет в гору, на глазах у Жарова. "Принцу" доступны все богатства и вся власть...
    В ходе разговора в беляковском кабинете Смирнов, уже выстроивший в общих чертах эту схему, постарался дать как можно больше установок-напоминаний, в том числе рассчитанных и на разоблаченного "крота"... То, например, что карьерный рост в России светит только "своим". Да и Белякова не забыл - его больное место, как видно, то, что когда-то "отцы-основатели" договорились с западными партнерами о "сливе" социализма в обмен на приобщение к глобальной элите. А по прошествии времени выясняется, что не выходит каменный цветок, как ни тужься. Получается, всё пропало. У разбитого корыта оказались. Нет, конечно, не у разбитого, они все в шоколаде за счет народа, но не то, не то... Хотелось изначально качественно большего...
    Ах, да, Жаров же - химик, высококлассный специалист по ядам... Это известная информация в левой среде. Чем черт не шутит... Если он однажды, рискуя жизнью, подкинул начальнику жучок, то... Нет, вероятность этого, конечно, мала... Но - явно ненулевая. Всё логично и непротиворечиво.
    В общем, остается только, закинув нужные семена в обе вспаханные борозды, ждать всходов. Во всяком случае, в его положении больше ничего сделать нельзя.
    Можно, конечно, объявить голодовку в знак протеста. Можно и нужно - растрезвонить всем о том, как тут пытают! Впрочем, это, увы, для России не новость...
    И еще что-то смутно помнил Иван, изнывая от лихорадки. То, как в разгар истязаний он вдруг внутренним взором ощутил какой-то непонятный белый свет, завораживающее лучистое сияние. И в этом сиянии смутно, как сон или бред, виделся образ красивой девушки с большими широкими глазами. И она его ободрила, и даже дала понять, что он прав... Не сказала, конечно, но он это почувствовал. Бред, конечно... под пыткой, когда сознание то и дело норовит "потонуть", и не такое можно ощутить. Но, тем не менее...
    
    * * *
    
    Москва
    4 февраля 2020 года
    
    - С этим надо что-то делать, - сказал Винтер. - Не теряя ни дня. Если это правда?
    - А если провокация? - спросил Галкин. - Хотя они на такое вполне способны...
    - Факт остается фактом - сегодня никого к нему не пустили. Ни адвоката, ни из ОНК. Говорят, в инфекционном изоляторе, но мы же всё понимаем... - сказал Кузнецов.
    Несколько человек из ЕКП и РКП, ядро вероятной будущей объединенной организации, сидели вечером в подвальном офисе и обсуждали ситуацию со Смирновым.
    Накануне вечером четырем известным активистам на их адреса пришло очень странное письмо одинакового содержания. С явно одноразового аккаунта, без подписи:
    "Хочу довести до вашего сведения, что подследственный Иван Смирнов, задержанный 26 января сего года и содержащийся в СИЗО в Лефортово, днем 3 февраля был подвергнут пытке электрическим током в секретном помещении, которое специально оборудовано для подобных целей. Я являюсь одним из тех, кто причастен к этим тяжким должностным преступлениям, и по этой причине назвать себя не могу. В то же время я решил, что больше не имею права быть молчаливым соучастником происходящего. Доказательств сообщенного у меня нет, я только сигнализирую. С уважением".
    В конечном счете, коммунисты решили через депутатов Госдумы от имени редакции газеты "Красный рубеж", где Иван публиковался, направить запросы руководству КОКСа и ФСИНа с просьбой прояснить ситуацию с недопуском к заключенному, а также в Генпрокуратуру и ОНК с просьбой взять дело под контроль. Анонимное послание аргументом быть не могло, и поэтому заявители выражали обеспокоенность тем, что к Смирнову никого, ссылаясь на карантин, не пускают, и просили дать согласие направить к нему независимых гражданских врачей. Также было решено усилить шум в Сети и направить информацию на Запад, в том числе левой общественности...
    За несколько часов до этого разъяренный Скворцов собрал прямо в "операционной" персонал "специзолятора" - тех самых трех человек, непосредственно участвовавших в пытке, а также сменных санитаров, которые присматривали за лежащим сейчас в боксе-палате Смирновым. Чтобы пока "приглушить" и "изолировать" заключенного, ему после "процедуры" ввели специальный гриппоподобный штамм - передающийся только через кровь и в повседневности не заразный.
    - Произошла утечка. Утечка! Источник мы ищем. Я вынужден повторить, что любое разглашение того, что тут происходит, строжайше запрещено, - шипел замначальника КОКСа. - Даже сослуживцам нельзя говорить, кого... тут... когда и как. Вам надбавки платят не только за работу, но и за сохранение государственной тайны.
    Все молчали.
    - Того, кто слил, будем иметь по полной, он будет молить о смерти, но она к нему придет очень нескоро! - зловещим тоном сказал Скворцов.
    Он взял со столика гибкий зонд диаметром около полусантиметра и длиной несколько десятков сантиметров. По всей своей поверхности он был утыкан маленькими пупырышками. Генерал-майор нажал кнопку, и между всеми парами пупырышков заискрились разряды, как у шокера. Медленно, потряхивая, пронес адскую гирлянду перед лицами каждого из младших подчиненных, с удовольствием наблюдая, как они бледнеют.
    - Предупреждаю... Пощады не будет... - шипел Беляков-младший.
    Помолчал, пристально глядя каждому в глаза. Кинул зонд-шокер на стол.
    - Всё! Свободны! - гаркнул он и добавил уже тише: - Пока свободны...
    И, повернувшись, стремительно вышел из "операционной".
    Под подозрение попал и Жаров. Но непосредственно ему ничего не "предъявили", по крайней мере, не в такой форме, как "медперсоналу". Скворцов лишь в разговоре с ним небрежно уточнил, не проболтался ли он кому-нибудь о произошедшем. Искренним удивлением подполковника он был, казалось, удовлетворен.
    Исходную точку отправки письма установить не удалось. Формально оно пришло из-за границы. Очевидно, тут использовались прокси, VPNы, TORы и тому подобное...
    
    * * *
    
    Москва
    9 февраля 2020 года
    
    Шел третий и последний день съезда Рабочей коммунистической партии. Делегаты избрали новый состав ЦК, а также приняли резолюции о курсе на объединение с ЕКП и об осуждении преследования Ивана Смирнова - с требованием немедленно освободить политзаключенного и предать суду всех тех, кто его пытал.
    После закрытия съезда начался организационный пленум Центрального комитета.
    - Товарищи, какие будут предложения по кандидатуре первого секретаря? - спросил старейший по возрасту член новоизбранного ЦК Матвей Грабаров, единственный, кто, согласно процедуре, в этот момент сидел за столом президиума.
    Встал Никита Кузнецов:
    - Ольга Омельченко.
    - Еще будут предложения? - спросил Грабаров.
    Никто не ответил.
    - Кто за то, чтобы избрать первым секретарем Центрального комитета Рабочей коммунистической партии Омельченко Ольгу Антоновну?.. Счетная комиссия, прошу работать... Восемнадцать... Спасибо, прошу опустить... Кто против? Ни одного. Кто воздержался?.. Шесть... Спасибо... Решение принято. Ольга Антоновна, я вас поздравляю, это высокое доверие и высокая ответственность. Уступаю вам место как представитель старшего поколения представителю нового поколения.
    Под аплодисменты членов ЦК Оля, немного неуклюжей из-за своего положения походкой, но при этом демонстрируя уверенность, с высоко поднятой головой, зашла за стол президиума и встала по центру.
    - Спасибо, товарищи, за доверие. Клянусь вам, что я продолжу дело Михаила, - грустно взглянула на один из двух траурных портретов, висящих на стене за столом. - Мы все вместе продолжим его дело. Это будет ему лучшей памятью... Есть предложение сформировать президиум ЦК...
    В президиум, как и планировалось, вошли наиболее активные члены команды покойного Омельченко.
    Пленум продолжался недолго. В фойе членов ЦК ждали остальные делегаты съезда, активисты РКП, гости, в том числе из ЕКП, отныне союзной во всех смыслах, можно даже сказать, братской партии. Последовали рукопожатия и радостные поздравления...
    
    * * *
    
    Минск
    1 марта 2020 года
    
    В просторной трехкомнатной квартире полковника КГБ Григория Дашкевича и его жены Надежды Кирилловны собралась вся большая семья - сыновья Саня и Максим, со своими женами, Ирой и Наташей. Еще жена Дениса - Вика, переехавшая недавно из Москвы, после той страшной трагедии. И, наконец, отец Наташи, профессор Егор Огарёв, и мама Алла Михайловна, начальник отдела в БелТВ. У Иры родителей не было - погибли в автокатастрофе в конце двухтысячных, и она выросла в детдоме.
    Сели обедать за стол.
    - Как Денис? - первым делом спросил у Вики Григорий Валентинович.
    - Утвердили обвинительное заключение, передали в суд.
    - Будете ходатайствовать о суде присяжных и вообще по максимуму бороться? - спросила Надежда Кирилловна, судья одного из минских райсудов.
    - Нам дали понять, что его осудят так или иначе, состав преступления в любом случае налицо. На присяжных решили не настаивать, вину признаёт частично. По УК особого порядка тут не положено, но всё равно это должно смягчить участь. Задача защиты, конечно, - переквалифицировать, чтобы кровную месть хотя бы убрали.
    - Ясно... - протянул полковник. - Жуткая история. У нас такое давно вообразить невозможно. Как вы там жили, просто не представляю.
    - Я тоже, если честно. Как переехала сюда, такое ощущение, словно из ада сбежала. Чувствую, конечно, вину перед Денисом. Что он там в тюрьме, а я тут. Однажды спустили на него этих бандитов, чуть не убили. Сволочи. Переживаю, скучаю страшно, реву по ночам... Но он сам сказал, чтобы я пока тут пожила и в Россию не совалась. Пока он будет искупать... Это его выбор. Наверное, я говорю страшное, но в чем-то он прав. Если закон на стороне преступников, если преступники силой закона отказывают невинным в защите, а то и репрессируют, что еще остается?
    - А давайте еще сюжет сделаем? - спросила Алла Михайловна.
    - Ох, спасибо вам большое, - сказала Вика. - Надо бы... Не поможет, конечно, но хотя бы людей предупредить...
    Все помолчали. Для белорусов всё это было чем-то совсем далеким и незнакомым.
    - Нравится у нас? - спросила Надежда Кирилловна.
    - Не то слово. Тут вообще как-то по-другому, тут... тут светло, вот. Просто светло и спокойно. Если бы мы с самого начала здесь поселились...
    - Некоторым очень не нравится спокойствие. В этом году может быть очень жарко, - немного помолчав, сказал полковник.
    - В смысле? - спросила Вика.
    - Змагары. БЧБ. Будут на волне президентских выборов в очередной раз пытаться Батьку сковырнуть. Есть опасения, что серьезно и с размахом - хотя некоторые коллеги и смежники уверены... или надеются... что обойдется, как и раньше. Но в любом случае хрен у них что получится. Правда, ребята?
    - Не выйдет! - сказал Саня, офицер-танкист.
    - Защитим! - подтвердила его жена Ира, офицер сил специальных операций.
    - Ну а на тебя, Макс, очевидно, придется первый удар при любых сценариях, - сказал отец. - Не подведешь?
    - Ты что, пап? Нет, конечно, - сказал он. Посмотрел на Наташу, она ему ободряюще улыбнулась. - Будет, как на Майдане?
    - Да, могут попытаться по схожему варианту, хотя бы для пиара, - подтвердил полковник. - Только никто им не позволит встать лагерем и гадить, сразу прогонят. Поэтому, думается, скорее карусель летучих уличных протестов, с той или иной степенью ожесточенности... Да, главное отличие от Украины в том, что наш - не сольется.
    - Значит, и мы будем стоять, - уверенно сказал Максим.
    На днях его, наконец, приняли в минский ОМОН. Сейчас шли рутинные хлопоты по переводу и адаптации на новом месте. Собственно, по этому значимому для биографии случаю все и собрались за столом в воскресный день.
    - И тебе, Надюш, видимо, поработать придется. Применить закон в отношении тех, кто попрет... А их будет много... - добавил Григорий Валентинович.
    Жена вздохнула.
    - А чего хотят эти... как их... змагары? - спросила Вика.
    Полковник немного подумал и ответил:
    - Чтобы у нас в Беларуси появились "хозяева жизни", и они могли бы вот точно так с обычными, простыми людьми расправляться, как с вами... те... Вот этого и хотят. Если коротко. Я их в свое время собственноручно отстреливал, как бешеных собак, и не жалею об этом, и не скрываю... Так-то они незаметны у нас, но есть в любом, даже самом благополучном обществе. В нашей республике у них руки коротки, поотрывали давно. Но - мечтают, мечтают... Как людей давить будут, гнобить, грабить, насиловать.
    - Согласен, Гриш, - сказал профессор. - Редкостные мрази. Фашисты.
    - Угу, - подтвердил полковник. - Но они не пройдут. Как говорится, но пасаран.
    
    * * *
    
    Москва
    20 марта 2020 года
    
    - Значит, глухо? - спросил Иван адвоката.
    - Да. Тут прямая директива, это очевидно, - подтвердила Кристина Владимировна. - Я, конечно, буду доказывать суду всю абсурдность обвинений, но ничего не гарантирую. Процесс, разумеется, закрытый, засекреченный.
    - Да, знаю. Я сам с недавних пор юрист, правда, только по диплому, непрактикующий. Я в шоке, коллега. Не знал, что так обернется, если честно.
    Следствие близилось к концу. Смирнова обвинили в государственной измене в форме выдачи гостайны иностранцам. Государственная тайна - это тот факт, что Жаров - законспирированный агент КОКСа. А иностранцы - это гости съезда РКП из-за рубежа, которые тоже смотрели удостоверение "крота" наравне с остальными.
    Да, Иван не был допущен к секретам. Но, по утверждению следствия, он был обязан понимать, что на раскрытие личности сотрудника спецслужб у него нет права. Это, мол, и так должно быть ясно. Найденное удостоверение он, очевидно, должен был послушно сдать в "контору", да еще и подписку о неразглашении дать?
    Как всё же обернулось... Ведь эти злодеи уничтожали СССР под лозунгом борьбы против какого-то там "тоталитарного наследия", обличали репрессии. А как их власть утвердилась, так везде и всюду... эти самые прослушки, обыски, запреты, доносы, заведомо абсурдные обвинения, выбивание признаний из подследственных, нулевой процент оправдательных приговоров. Но нынешние массовые политические репрессии - уже в интересах антисоветчиков. Как говорится, эти репрессии - тех, кого надо, репрессии. Карательная система - инструмент в руках господствующего класса. Инструмент подавления. А господствующий класс - это те, кто отнял у народа его имущество и присвоил себе, кто делит между собой доходы от него.
    Нынешняя Россия в правовом аспекте - это мир, придуманный Кафкой, думал Иван. Ему вспомнилось весьма характерное дело. Когда простую обывательницу осудили за отправку одной СМС грузинскому абоненту об открытом прохождении где-то рядом военной техники, причем осудили спустя много лет после завершения осетинского конфликта... Поистине, приписывают социализму то, что присуще им самим!
    И пытки, конечно. Как там Светоч-то, Солженицын, совесть нации, писал? "Если бы чеховским интеллигентам, всё гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие... ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом". Ну, так вот, тот жуткий день... Когда эти выродки его беспощадно жгли током на протяжении многих часов... И ничего им не было. На все его жалобы, на ходатайства о возбуждении уголовного дела, на все запросы товарищей и депутатов один ответ - "подтверждений не нашло". Ну, приходили к нему из различных ведомств в камеру, брали объяснения, во всех подробностях, а что толку? Его слово против слова здешних хозяев. Медэкспертиза, когда его выписали из изолятора, ничего не нашла. И врачи в составе ОНК тоже ничего уже не могли увидеть. Умеют работать, не то, что фашисты когда-то. Следов вообще не оставляют. То, что седых волос на висках стало заметно больше именно после этого, конечно, не след... Ну, и полились, как рассказала адвокат, глумливые комментарии в привластных телеграм-каналах - мол, горячечный бред, что взять-то с больного...
    А тут еще на днях вот этот новый искусственный вирус настиг Россию. Говорят, грядут совершенно дикие, беспрецедентные карантинные меры. Впрочем, для Ивана это не новость. Пришел не вирус сам по себе. Не отрицая его существования как такового и его реальной опасности для многих людей, можно со всей уверенностью сказать, что "пандемия" послужит поводом для начала реализации глобального проекта наступления капитала на народы планеты. Крупнейшего капитала в его максимально консолидированной форме. То есть, согласно определению, - фашизма. Глобального фашизма. И его доморощенного ответвления. Жаль только, думал Смирнов, многие левые, марксисты, приверженцы строгого классового подхода, в упор не замечают этих новых социальных раскладов. Или не хотят замечать, предпочитая прятать голову в песок?
    
    * * *
    
    Барвиха
    22 марта 2020 года
    
    Беляков-старший не желал признаваться себе в глубинном страхе, гнал от себя мрачные мысли - но хлесткие слова Смирнова о том, что западные партнеры их кинули, запали генералу армии в душу.
    Еще и еще раз начальник КОКСа анализировал имеющиеся у него сведения, вспоминал и прослушивал разговоры с "куратором по России" Биллом Бутчером, но однозначного вывода сделать было невозможно.
    Поэтому он решил посоветоваться с одним из Глашатаев, то есть представителем той когорты, которую придали ему и его "Братьям и Сестрам" по рангу, для того, чтобы быть их своего рода "советниками", "глазами и ушами". Дело в том, что Вершители - те несколько десятков человек, кто облечен высшим правом принимать любые принципиальные решения по России, могли изначально придерживаться на те или иные возникающие проблемы самых различных взглядов. И именно для выработки консолидированной позиции они прибегали к услугам Глашатаев. Исходя из актуальных вызовов и разногласий, заранее составлялся список вопросов. Глашатаи, используя специальные методики и препараты, вводили себя в транс, и во время "сеанса" эти вопросы им задавали, а они отвечали. В официальной "орденской" мифологии считалось, что информацию в ходе таких процедур они якобы получают напрямую от "Духа Внутренней Земли" Аримана, пророком и воплощением которого в здешнем мире считался "Высший Отец". Так это было или не так, но, как правило, различные Глашатаи независимо друг от друга "получали" схожую информацию. Это позволяло решать вопросы беспроблемно, эффективно и оперативно, избегая пробуксовок и расколов. Глашатаи имели право совещательного голоса, но к их вердиктам прислушивались все Вершители. Система за эти десятилетия отлично себя зарекомендовала и не давала сбоев.
    Глашатай Яков Царев, дальний родственник Белякова, приехал на виллу начальника КОКСа на целый день. Они изысканно пообедали, поговорили о текущих делах. Расслабились в спа-комплексе. Оба, на пару, воспользовались "услугами" Кати-лоли. И потом Царев наедине начал обучать Белякова правильно входить в особое состояние...
    - ...Не знаю, что у тебя получится, это не всем дается, и надо много тренироваться, - сказал Яков, когда они шли от дворца к площадке, где был припаркован автомобиль гостя. - Странно, что ты решил попробовать. Но, с другой стороны, не ты первый, кто меня просит. И раньше, кстати, высшие люди косяком шли в эти сферы. У нас в России, накануне революции. Смотрел ведь фильм "Агония"? Бадмаев там и прочие?
    - Типун тебе на язык, - мрачно сказал Беляков. - У нас всё под контролем. У меня, у тебя, у наших Братьев и Сестер.
    Царев ничего не ответил.
    - Ладно, в общем, пробуй... Если что, зови для следующего раза, будем продолжать. Спасибо за гостеприимство, очень понравилось. Лоли твоя просто супер!..
    - Давай, пока.
    - Пока.
    Попрощались, пожали руки.
    Беляков повернулся и направился обратно во дворец.
    После ужина прошел в спальню. Девочка уже ждала там.
    - Катюш, я небольшой психоэксперимент проведу. Пригляди пока... - начальник КОКСа разделся донага, уселся на широкую двуспальную кровать. Достал одну из ампул, которые оставил Яков, наполнил шприц. Перетянул руку под локтем, поработал кулаком.
    - Ширнуться, что ли, захотелось? - спросила лоли.
    - Не-е-т, - брезгливо ответил Беляков. - Это другое совсем. Вход в астрал.
    Юное создание не поняло, похлопало густыми ресницами и спросило:
    - И... что мне делать?
    - Просто смотри. По ситуации. Если вдруг перестану подавать признаки жизни... ну мало ли... возраст всё же... нажимай тревожную кнопку с красным крестом.
    - Ага, - кивнула Катя.
    Сделав укол, Беляков приглушил свет, лег навзничь, сосредоточился и начал дышать так, как его научили. Параллельно упорядочивая мысли, настраиваясь на нужную "волну". Царев уверял, что передал ему базовые навыки, остается только их развивать, время от времени прибегая к персональным тренингам.
    Через некоторое время "накатило". Нет, совсем не как от "веществ". Да и не дурман это был, а просто вспомогательное средство.
    Пошло необычное мельтешение. Хаос. Какой-то бурный бессвязный поток мыслей и образов, порой явно бредовых.
    И - то ли сон, то ли еще что-то - Беляков увидел себя в каком-то помещении.
    Это, как он понял, была подвальная подсобка крематория.
    Но причем тут крематорий?
    На стене висел телевизор. Шла воскресная итоговая передача.
    - ...В России на этой неделе вступил в силу закон о декоммунизации. В суды уже направлены представления о внесении в список экстремистских организаций всех структур левого толка. Напомню, закон подразумевает запрет всех объединений, выступающих за возврат преступного социализма и за пересмотр итогов приватизации. Вводится уголовная ответственность за приверженность социалистической, коммунистической и вообще марксистской идеологии, за восхваление исторических режимов преступных коммунистических партий в различных государствах, в том числе в преступном СССР. Большевистская партия, КПСС, а также все относящиеся к истории и современные партии такого же толка в иных странах признаются преступными организациями. В средствах массовой информации и в публичных выступлениях отныне предписывается упоминать слово "советский" применительно к соответствующему историческому режиму или государству, слово "коммунистическая" применительно к организации только с указанием того, что они преступны или запрещены на территории России. Запрещаются все коммунистические и советские символы, их публичная демонстрация, в том числе и на одежде. При публикации исторических фото- и видеоматериалов, если они, конечно, сами не запрещены, обязательна ретушь на месте соответствующих символов. В суды направлены подкрепленные экспертными заключениями прокурорские представления на сотни тысяч книг, фильмов, песен и иных художественных произведений, подлежащих запрету. Их, если суд удовлетворит запрос прокуратуры, нельзя будет даже хранить дома для собственных нужд. Караться будут и попытки обойти блокировки, чтобы просмотреть запрещенные материалы онлайн. Запрещается частное хранение всех периодических изданий преступной большевистской партии, всех официальных периодических изданий за преступный советский период, за исключением отдельно отобранных и разрешенных фрагментов, имеющих значение для истории. Все эти материалы изымаются из библиотек и архивов, они будут храниться в специальных закрытых фондах. Не дожидаясь вступления закона в силу, местные власти по всей стране уже убрали с карт все названия, связанные с преступным советским прошлым, снесли все памятники, откорректировали или уничтожили все монументальные изображения, напоминающие о преступном СССР. Закон, напомню, был в этом году принят Государственной думой и одобрен Советом Федерации. Ровно месяц назад его подписал президент Александр Увалов...
    Ведущая программы Марина Бояринова, новый главред гостелеканала и давняя соратница главы государства, сказала:
    - А сейчас на связи со студией эксперт по вопросам декоммунизации кандидат теологических наук Дмитрий Эндевил. Дмитрий Сергеевич, здравствуйте, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете происходящее, довольны ли вы?
    - Здравствуйте. Спаси вас Бог. Да, благодарение Господу, Россия, наконец, окончательно и навсегда отвергла, выкинула на помойку преступную идеологию коммунизма. То, за что я, мои братья и сестры во Христе молились и ратовали долгие годы, стало явью. Уже больше никто не будет поклоняться убийцам прямо в сердце нашего священного стольного града. Больше никто не будет кощунственно заваливать гвоздиками то место, где до недавнего времени лежал труп чудовища, тирана и душителя Сталина. Те, кто попирал естественный для человека институт частной собственности, кто по прихоти своей лишал людей жизни, уже больше никогда не вернутся. У меня на душе поют ангелы, когда я вижу, как там, где на протяжении целого века кинжалом в сердце Москвы было воткнуто сатанинское капище - мавзолей Ленина, главаря-основателя преступного режима, и захоронений его преступных сподручных, - возводится прекрасный и величественный Храм Всех Новомучеников и Исповедников Российских. Мы все вымолили это. Преступному коммунизму - конец! Конец - и Богу слава!..
    Послышались отчаянные крики. Люди в камуфляже и балаклавах волокли в помещение людей. Мужчин и женщин разных возрастов.
    Первый из них, увидев Белякова, закричал:
    - Пощадите, пощадите!
    Начальник КОКСа сделал знак бойцам, чтобы подтащили его поближе. Это был молодой парень, лет двадцати пяти. С побелевшим, искаженным от ужаса лицом.
    - Я ничего не делал! Я не виноват! За что меня? За что? Я же нигде не состою! Я не член организаций! Я не участвовал ни в одной акции! Я сидел дома! Я даже ничего особо и не писал в интернете! Я только был подписан на видеоблог Стёпина, пока он не удалился. Я всего лишь изучал марксизм... ой... то есть преступный марксизм... Вот мои конспекты... - трясущимися руками стал вытаскивать из-за пазухи исписанные листочки и показывать Белякову. Многие, впрочем, сразу упали на пол. - Я не виноват! Не виноват! Пощадите! Простите!
    Хотел рухнуть на колени, но двое бойцов, держащих его под руки, не позволили.
    - Не сметь хранить и разбрасывать тут эту писанину! Она преступна и запрещена на территории России! Значит, в печь ее! - отчеканил генерал армии, вскинув голову.
    И добавил, указывая пальцем на оппонента и вперив в него хищный взгляд:
    - Ты - тоже преступен и запрещен на территории России! Значит, и тебя - в печь!
    Махнул рукой. Бойцы потащили его дальше. Сотрудники крематория открыли заслонку, и отчаянно визжащего парня запихнули вовнутрь...
    - ...На западе Смоленской и Брянской областей, на юго-западе Тверской области совместно с белорусскими силами, в отдельных случаях и при участии украинских спецподразделений, продолжаются операции по выявлению и ликвидации остатков орудующих в приграничной зоне и прячущихся в лесах бандформирований сторонников свергнутого режима Лукашенко. Бандитам иногда удается захватывать отдельные населенные пункты, они склоняют на свою сторону местное население, в их ряды вливаются экстремисты и террористы, которым удается прорваться через заслоны из других российских регионов, а также из Крымско-Татарской Автономной Республики и бывших отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины. Вместе с тем, руководство всех силовых структур заверяет, что ситуация находится под контролем, и после массового поступления на вооружение беспилотников из стран НАТО полное восстановление законности в этих районах займет не больше месяца...
    Людей приволакивали еще и еще...
    - ...Семь дней остается до фактической передачи Украине Крымского полуострова. Вывод российских военных идет четко по графику, прописанному в договоре о деоккупации. Освобождаемую территорию торжественно, с развернутыми знаменами, парадным строем, под звуки марша, покидают последние подразделения. Благодаря тому, что при эвакуации Черноморского флота из Севастополя остается вся инфраструктура, благодаря тому, что не нужно тратиться на ее демонтаж, вывоз и размещение на новом месте, российскому бюджету удалось сохранить значительные суммы. Высвободившиеся и сэкономленные средства перенаправят на выполнение федеральной целевой программы "Декоммунизация". Процесс проходит под контролем ПАСЕ, ОБСЕ и НАТО. Официальный Киев, а также меджлис крымско-татарского народа как временный местный административный орган дали твердые гарантии, что при возвращении контроля над Крымом все права населения будут соблюдаться в полном объеме, а какие-либо уголовные преследования будут проводиться строго в индивидуальном порядке - как и в ходе ранее отработанной схемы реинтеграции в Донбассе...
    Кто-то пребывал в ступоре. Кто-то, как этот первый, слезно молил о пощаде. А кто-то, напротив, разражался проклятиями.
    - Сволочи! Фашисты!
    - Пощадите! Смилуйтесь!
    - Коммунизм победит!
    - Не надо! Умоляю!
    - Слава Ленину и Сталину! Да здравствует СССР!
    - Простите, простите! Не надо, у меня маленькие дети! Пожалуйста!
    - Смерть капитализму! Да здравствует Советская власть!
    - Не надо, ради всего святого!
    - Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!..
    Ненасытная печь крематория жадно, не разбирая, пожирала левых активистов всех оттенков. "Авторитарных" и "неавторитарных". Коммунистов и анархистов. Антифашистов и социалистов. И просто "сочувствующих".
    Пожирала живьем.
    Хороший крематорий. Производительный. Не такой, как при подземной тюрьме в барвихинском поместье Белякова.
    Генерал армии торжествующе захохотал.
    Телевизор на стене тем временем вещал устами сенатора Пуцкого:
    - ...И вот мы все видим, как напряженность на российско-китайской границе только нарастает. И отнюдь не мы виноваты в ее эскалации. Все утверждения китайской стороны о том, что источником провокаций является Россия, - наглая ложь и неуклюжая попытка спихнуть с больной головы на здоровую. В Пекине, похоже, не могут или не хотят понять, что с нашей страной на таком языке разговаривать бесполезно. Москва уже обратилась в Совет НАТО с просьбой дать оценку складывающейся ситуации и направить экспертов. На следующую неделю назначены консультации министров обороны России и стран альянса. Всё это демонстрирует важность срочного укрепления оборонной инфраструктуры на Алтае, в Забайкалье и Приамурье, в Хабаровском и Приморском краях, а также распространения сферы сотрудничества России с НАТО на дальневосточные рубежи. Именно такие задачи поставил президент Увалов...
    Беляков продолжал хохотать. Он пребывал в состоянии радостного возбуждения. Похоже, всё складывается по плану...
    Заглушая вопли обреченных, генерал армии на "орденском" ритуальном языке запел Гимн Радости и Благодарения. И направился к выходу. Уже пора. Было поздно, во дворце его ждала Катя-лоли.
    Как только начальник КОКСа вспомнил про нее, тело охватила сладкая истома.
    Продолжая пение, он вышел на улицу и направился к "Аурусу" с синей мигалкой.
    Вокруг было темно. Да, такие дела делаются ночью...
    Темень была, правда, какая-то странная. Позади мрачной громадой возвышалось здание крематория. Вроде бы освещенное, но непонятно, чем. Рядом с генералом армии - его машина. А вокруг не было видно ничего, ни единого огонька - ни фонарей, ни окон зданий. Сплошная, густая, непроглядная чернота.
    Из трубы валил жирный дым. Дым, в который превращались коммунисты. Волей новой власти, нового "аватара" - Увалова. А, вернее, конечно же, волей Ордена.
    Под крики сжигаемых заживо сторонников социального равенства переворачивалась новая страница в истории страны. В пылающей печи крематория выплавлялась декоммунизированная "прекрасная Россия будущего".
    А дым из трубы всё валил и валил. Прямо в небо. В черное-черное небо.
    Странное небо. Ни единой звезды на нем. Но и облаков тоже нет. Полная, абсолютная темнота.
    И только сейчас, приглядевшись, Беляков увидел, что ненавистные ему коммунисты, став дымом, уходят в какой-то странный свет, который лучится на небольшом участке неба, прямо над головой, над трубой. Неяркий, не сразу заметный. Нездешний, неземной.
    Его пугал этот свет. Генерал армии чувствовал, что необычное сияние олицетворяет чуждую ему силу, которая не входит в его планы, в планы тех, кто владеет Россией.
    Начальник КОКСа, раздраженный тем, что перед ним внезапно возникло нечто неподвластное ему, понизил тональность пения, а через несколько секунд вообще прекратил его. Превосходное настроение вмиг куда-то улетучилось.
    С другой стороны, как бы в диссонанс с этим упавшим настроением, по телу всё еще растекалась сладкая плотская нега. И даже усиливалась. И вдруг достигла высшей точки.
    И Беляков очнулся. Вышел из этого странного состояния.
    Наступило пробуждение. Сладкое Пробуждение...
    Генерал армии открыл глаза и увидел склонившуюся над ним лоли.
    - Умница моя. Девочка... - благодарно шепнул он ей, привлек к себе и поцеловал.
    
    * * *
    
    Москва
    17 апреля 2020 года
    
    Начальник столичного ИТ-департамента Ефим Мячиков торжествовал. Всё то, что поручили ему и его структурам отработать и внедрить в Москве, сейчас успешно разворачивалось и применялось на практике. Применялось массово и неотвратимо.
    Уже везде были понатыканы сотни тысяч камер с функцией распознавания лиц. Внедрялось приложение "Цифровой антивирусный контроль", или сокращенно ЦАК, которое обязаны были ставить у себя все заболевшие ковидом и даже обычным ОРВИ, чтобы по сигналу сразу же отсылать селфи на фоне домашней обстановки.
    Проиграл его оппонент по тогдашнему пари депутат Гавриил Вакарчук. Скоро день расплаты. Надо будет явиться к нему не сразу, а перед отпуском, в конце июля. На выигранные деньги всей семьей слетают на бизнес-джете на Кипр. Все эти ограничения - для биомассы, а не для уважаемых людей. Везде сейчас свободно и благодатно, а то в последние годы не протолкнуться в цивилизованных странах от шумных и наглых туристов. В том числе соотечественников, до неприличия обросших жирком...
    То, что еще год назад представлялось абсолютно немыслимым, становилось повседневной реальностью.
    А сколько удалось на этой цифре освоить и распилить - разумеется, поделившись с кем надо! Обильным потоком шли откатные от партнерской эстонской фирмы, которая обрабатывала нейросетями образы лиц, получаемые через ЦАК и камеры наблюдения. Мячиков с супругой и детьми зависали на сайтах по продаже элитной недвижимости в США, выбирая виллу во Флориде, где уже обосновались многие его знакомые - "серьезные люди" из самых разных российских структур, со своими семьями.
    Сейчас чиновник находился в ситуационном центре электронного контроля, где осуществлялся оперативный мониторинг ситуации с коронавирусом применительно к управлению населением. Там были уполномоченные представители МВД, МЧС, Минздрава, Роспотребнадзора и других ведомств.
    - Вот так работает система отслеживания текущего местоположения. С ее помощью, например, можно контролировать соблюдение социальной дистанции, - рассказывал Мячикову Артем Ткачев, шеф-разработчик бигдата-инструментов.
    Он вывел на большой экран карту Москвы с окрестностями. Начал поворотом колесика мышки приближать её.
    По достижении определенного масштаба на изображении показались мириады точек.
    - Это смартфоны людей, - пояснил Ткачев.
    Было достигнуто максимально возможное масштабирование.
    Судя по карте, по дворовой дорожке на окраине квартала неспешно прогуливались два человека, рядом друг с другом.
    - Сейчас посмотрим, - сказал Ткачев, кликнул мышкой на один из маркеров смартфона. - Подгружаются в том числе данные, взятые из МВДшного ЦАБа.
     Высветился оператор сотовой связи, телефонный номер, фамилия, имя и отчество абонента, номер паспорта, дата рождения, адрес регистрации по месту жительства, адрес преимущественного пребывания телефона и еще много различных сведений. Еще нажатие - и возникло отдельное окно с наложенной на карту траекторией перемещений владельца за сегодняшний день. Можно, конечно, вызывать данные и за любой из предыдущих дней. Кое-где на этой линии, словно редкие бусинки на нитке, выделялись другим цветом жирные точки. Ткачев кликнул сначала на одну, потом на вторую - возникли цифровые фотографии с камер наблюдения, лицо одной и той же женщины в разных местах, с указанием, где именно и когда произведена автоматическая съемка.
    То же самое Ткачев следом проделал и с другим маркером смартфона, "прогуливающимся" рядом с первым.
    Исходя из всех высветившихся данных, это были женщины, примерно одного возраста. Живут там же, в этом квартале, но в разных домах.
    - Тут явное нарушение дистанцирования. Да еще и без масок. Отреагируем.
    Скинул информацию представителям МВД, сидящим здесь же.
    Сотрудница в погонах набрала номер одной из тех, чьи телефоны оказались рядом:
    - Здравствуйте. Вас из полиции беспокоят. Вы знаете, что действует распоряжение об обязательном соблюдении социальной дистанции?.. Вы его нарушаете. Пожалуйста, отойдите от человека, рядом с которым находитесь, на полтора метра... Спасибо...
    
    * * *
    
    Москва
    20 апреля 2020 года
    
    - Уважаемый суд, в рамках последнего слова я хочу сказать многое. К сожалению, широкая публика этого не услышит, так как процесс закрытый и засекреченный. Но я всё равно скажу то, что считаю нужным, по поводу всего этого, - начал говорить Смирнов.
    Зал был практически пуст. На возвышении сидели судьи Мосгорсуда. Сбоку - государственный обвинитель. Рядом с "аквариумом" - адвокат. На креслах для публики - Скворцов с немногочисленной свитой, из трех человек. Включая Жарова. Который, кстати, не проходил по делу даже свидетелем. Суд отказался его вызвать в таком качестве, отклонив ходатайство стороны защиты.
    Еще секретарь суда.
    И конвойные.
    А больше никого.
    Все были в масках. Выдали маску и подсудимому. По всей России, в том числе в Москве, власть вводила какие-то совершенно дикие меры, объясняя их необходимостью противодействия новой коронавирусной инфекции. Ивану, да и многим людям, они казались попросту абсурдными. Ведь если зараза везде, если ее прошляпили, если уже нет границы между зоной, где она присутствует, и зоной, где ее заведомо нет, то какой смысл в подобном безумии? Не проще ли бросить все средства на медицину, мобилизовать все ресурсы? Но он знал, что стоит за такими беспрецедентными решениями. Всё это - самоизоляция, принудительная остановка экономики, закрытие границ, пропускной режим... да даже и маски - со всей очевидностью, не ради борьбы с вирусом. Именно эти меры, в комплексе, в совокупности, и нужны сильным мира сего сами по себе, а вирус служит только предлогом. Это - не что иное, как инструменты дальнейшего наступления консолидированного капитала на простой народ, причем согласованно, по всему миру. Чтобы перезагрузить в выгодном для высшей буржуазии ключе экономику, ввергнуть людей в нищету и надеть на них узду, сделать их полностью зависимыми от буржуазного государства. Государства, находящегося в руках консолидированного капитала. То есть фашистского государства. Для Ивана всё это было очевидным.
    Кощунственно назначенный на 150-летний юбилей Ленина плебисцит, на котором население должно было послушно проголосовать за пожизненное правление Путина, был по причине распространения коронавируса всё же отменен. Как отметил Смирнов, в России даже конституция по одному щелчку меняется только ради того, чтобы одно-единственное оставить неизменным - личность конкретного, на сегодняшний день правящего президента. Поглотить Белоруссию ради пресловутого "обнуления", к величайшему счастью, не удалось. Пришлось мухлевать с основным законом.
    И вот на фоне торжества внеправовых норм и шел процесс над Смирновым - по обвинению в "госизмене". Суд прошел как-то очень уж быстро. Обычно такие процессы растягиваются на месяцы и даже годы, а тут - всего несколько недель. Осталось лишь скопировать в приговор текст обвинительного заключения и завершить его требованием прокурора, запросившего для подсудимого шестнадцать лет колонии.
    - Всё следствие надо мной, все доводы обвинения, прозвучавшие тут, в судебном заседании, я характеризую как извращенное издевательство над юстицией, и не только над юстицией, но и вообще над здравым смыслом. Меня обвинили в государственной измене, как будто я шпион. Что я сделал? Я нашел удостоверение сотрудника КОКСа - вот его, - Иван показал на Жарова. - И, выждав несколько месяцев, показал этот документ его как бы соратникам по партии. Я не отрицаю этого, я этого никогда не отрицал, я сделал это открыто и публично. Да и то не сразу, а только тогда, когда, на мой взгляд, он и те, кто за ним стоит, кому он служит, решили перейти все границы приличия и сделать так, чтобы агент охранки возглавил бы целую партию, стал её первым секретарём. Только тогда я решился на это.
    Смирнов немного помолчал.
    - Но я никогда, подчеркиваю, никогда не соглашался с квалификацией этого деяния. Я снова повторяю, что не признаю себя виновным. Мои действия нельзя квалифицировать как государственную измену. Я не был допущен к секретам, которые, как обвинение утверждает, я разгласил перед иностранцами. Да, я понимаю, что российская карательная система вовсю обвиняет в подобных преступлениях именно тех простых жителей, кто и не помышлял об измене, не имел умысла, не получал от каких-либо иностранных спецслужб ни копейки. Например, дело об отправленной грузинам СМСке - это позор в высшей степени, это глумление над правом. Это пробитое днище...
    - Подсудимый, вы нарушаете порядок, суд делает вам замечание. В случае, если это будет повторяться, вы будете лишены слова, - сказал председательствующий. - Вы вправе говорить о своем деле, а не о других, и к тому же обязаны воздерживаться от экспрессивных выражений. Вы в суде.
    - Я утверждаю, что в фабуле моего дела есть признаки объективного вменения. Сейчас объясню. Если бы я давал подписку о неразглашении, работал на спецслужбы, то, конечно, я был бы официально ознакомлен с тем, что конкретно есть гостайна, а что нет. И если бы я ее разгласил, выдал иностранцам, то, безусловно, имелись бы все основания судить меня. С другой стороны, допустим такой вариант, что этот Савельев-Жаров не был бы на самом деле агентом КОКСа, а удостоверение этот самый КОКС просто сфабриковал бы и подкинул мне, чтобы я клюнул на удочку и скомпрометировал бы его перед товарищами. Он в этом случае не был бы агентом - значит, гостайны тут нет, и в моих действиях состава преступления нет. Или всё же есть и в этом случае - раз я, как утверждается, обязан был бы воздержаться от раскрытия этого факта? Но тогда это было бы еще более абсурдным - меня бы тогда судили за обнародование фальшивого удостоверения, так, получается? Без какой-либо объективной стороны? Всё это указывает на абсурдность и заведомую беззаконность распространившейся в последние годы чудовищной практики обвинения обычных рядовых людей в разглашении гостайн, к которым они не были допущены, сведений, о секретности которых их официально, достоверно не проинформировали. Это что касается содержания дела...
    Смирнов подумал и продолжил:
    - А что касается всего того, что является фоном для этого дела, классовой подоплекой для него, а также того, что считать или не считать государством, перед которым есть обязательства и которому кто-то изменил или нет... Я всё рассказал вот этим субъектам, - указал на сидящих Скворцова и Жарова, - и их руководству в лице Андрея Валерьевича Белякова, начальника КОКСа. Добавить мне к тем словам нечего, я от них не отказываюсь. Хотя мне они дорого обошлись. По личному приказу Белякова третьего февраля в лефортовском СИЗО его сотрудники подвергли меня многочасовой пытке электрическим током в присутствии и под руководством вот этих двоих...
    - Подсудимый! Вы опять нарушаете порядок! Вы не имеете права говорить об этом в рамках последнего слова! По вашим утверждениям, что вас якобы пытали, проведена проверка, подтверждений ваши заявления не нашли, в возбуждении уголовного дела отказано. Прокуратура также не нашла никаких оснований для реагирования. Суд делает вам второе замечание, после третьего вы прекратите последнее слово.
    - Касаясь мотивов совершенного, я заявляю, что сделал это из любви к своей Родине - СССР. Которой я никогда не изменял. Которой останусь верным до последнего вздоха. Я сделал это, потому что считал своим долгом, даже пожертвовав собой, помочь товарищам избавиться от субъекта, который ставил им палки в колеса, выполняя приказы КОКСа. К счастью, это уже в прошлом. Я знаю, что в нужный момент внес решающий вклад в очищение Рабочей коммунистической партии от предателей и вредителей, и горжусь этим... Я говорю по делу, это именно мои мотивы... Да, я горжусь этим, я внес свой скромный вклад в общее дело. Свой жертвенный вклад. И я не жалею об этом, и если бы я заранее знал, чем всё это обернется, я бы с радостью повторил то же самое и прошел тот же путь без страха. На одной стороне - тюремное заключение, перспектива длительного срока, физические и моральные муки. Но на другой стороне - усиление коммунистического движения, именно благодаря моему разоблачению. Да, это стоит того. Это нормальная цена. Пусть я пленник, пусть даже я никогда не выйду из-за решетки живым и стану павшим бойцом. Но я - именно боец, а не жалкий раб. Я сражаюсь под Красным флагом моей Советской Родины. За то, чтобы на мою землю вернулся социализм, вернулась власть трудящихся, вернулось их право собственности на все богатства. Нет миссии выше и почетней, чем эта. Ради нее можно вынести всё. И я всё это вынесу, я не сломаюсь, не сдамся, не буду молить о пощаде, как бы они, - Иван указал снова на Скворцова и Жарова, - ни давили и ни пытали. Не бывать этому! Я - свободный советский человек, и я - на своей земле! И, умирая, я всё равно буду гордиться тем, что приблизил, как смог, неизбежное возрождение Советского Союза!
    Смирнов подумал еще и добавил:
    - Я не прошу о снисхождении. Я подтверждаю факт своего деяния, но не признаю себя виновным. Я утверждаю, что в моих действиях нет и не может быть состава преступления, - согласно аргументам, как приведенным в этой моей речи, так и ранее представленным в ходе процесса. Я считаю, что сторона защиты в лице адвоката Кристины Владимировны Лебедевой, которой я выражаю искреннюю благодарность, четко и профессионально показала всю абсурдность и несостоятельность доводов обвинения. Я утверждаю, что любой другой приговор, кроме оправдательного, был бы надругательством над правосудием. Хотя, конечно, иллюзий не испытываю.
    Иван подождал еще немного и произнес торжественно, с расстановкой:
    - Я знаю, что тюрьма будет для меня тяжким испытанием. Она полна для меня угроз, низменной и трусливой жестокости. Но я не боюсь тюрьмы, так же как не боюсь ярости правящих Россией изменников, грабителей и убийц!
    - Подсудимый, суд лишает вас слова! - провозгласил судья.
    - Приговорите меня! - выкрикнул Смирнов и рывком поднял над собой сжатую в кулаке руку. - Это не имеет значения! История меня оправдает!..
    - ...Именем Российской Федерации...
    Иван, стоя в "аквариуме", вслушивался в судейскую скороговорку.
    - ...признать виновным Смирнова Ивана Викторовича, 1978 года рождения, уроженца города Москвы, обозревателя периодического издания "Красный рубеж", в совершении преступления, предусмотренного статьей 275 Уголовного кодекса Российской Федерации...
    Так... Всё же признали виновным... Несмотря на явный абсурд, ничего иного от них нельзя ожидать. Даже когда всё очевидно, они прикрываются законом, как им выгодно. Право - возведенная в закон воля господствующего класса. Тут именно вот эта классовая целесообразность, как она есть, ничего больше...
    - ...назначить наказание в виде лишения свободы сроком на шестнадцать лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима с последующим ограничением свободы сроком на два года, а также взыскать штраф в размере ста тысяч рублей...
    Ну, вот и всё. Шестнадцать лет... Шестнадцать лет... Как раз столько, сколько просило государственное обвинение, ни годом меньше... Нет... Всё равно жалеть нельзя. Главное - задуманное удалось блестяще... Теперь надо решать, что делать с записями, с флешками. Плевать, какова будет дальнейшая личная судьба, главное, чтобы тайна не умерла вместе с бренным телом... Идет война, а война - пора подвигов. И жертв...
    - Подсудимый, вам понятен приговор? - спросил в конце судья.
    - Да, понятен, - спокойно ответил Иван.
    
    * * *
    
    Сосны
    20 апреля 2020 года
    
    - Мы, Дети Молний, с радостью видим, как по всему миру, в том числе и у нас в России, претворяются в жизнь заветы фюрера! Фюрер жив! - орал Скворцов, стоя за трибуной на плацу перед своим дворцом.
    Ему внимали застывшие в стойке "смирно" молодые мужчины и женщины в эсэсовской форме. Такой же, как и у оратора.
    - Недочеловеки загоняются туда, где и должны находиться! В стойло! Они будут выходить на улицу только по пропуску! Все будут обезжирены! Среднего класса больше не будет! Только господа и рабы! Все будут зависеть от воли государства! Кто посмеет противопоставить свою волю нашей воле, умрет! Наступает глобальный тысячелетний рейх! И его главой будет бессмертный фюрер! Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер! - синхронно ответили главарю десятки глоток. Взметнулись в нацистском приветствии десятки рук.
    - Дети Молний! Сегодня вместо факельного шествия на плацу будет факельный автопробег! По Москве и области! По машинам!
    Нацистские "реконструкторы" разбежались по десяти "гелендвагенам". Десять человек сели за руль, остальные разместились на других сиденьях. Зажгли факелы, предварительно выставив их в окна.
    Колонна тронулась. Впереди ехала машина, в которой сидел Скворцов.
    
    * * *
    
    Москва
    20 апреля 2020 года
    
    Смирнов лежал неподвижно на нарах в одиночной камере. Уже объявили отбой.
    Сон не шел. Вновь и вновь Иван возвращался к тому, что произошло в его жизни. Скоро уже год, как он нашел то удостоверение "крота", за которое беспощадное российское "правосудие" сегодня отмеряло ему шестнадцать лет "зоны".
    Предстоит, разумеется, апелляция. Потом - надзорная жалоба. А потом - Европейский суд по правам человека. Кристина Владимировна обещает, что сделает всё, как полагается. В ее профессионализме и опыте он не сомневается. Но что может сделать адвокат в том случае, когда решают истинные хозяева страны персонально? Разве что от ЕСПЧ что-то перепадет.
    Нет, побед без жертв не бывает. Много революционеров - народовольцев, эсеров, социал-демократов - сгинули в тюрьмах и на каторгах, были повешены и расстреляны, прежде чем удалось свергнуть царя. А потом - Великий Октябрь.
    А потом - Гражданская война, то есть отражение атаки со стороны империалистов и борьба с белогвардейцами, ставшими, по сути, марионетками внешних противников. А потом - коллективизация и подавление сопротивления кулачества. Разгром басмаческого движения на южных рубежах, за которым стояли британцы.
    А потом - Великая Отечественная война. А следом за ней, без передышки, - холодная война, то и дело проявляющаяся уже полноценным вооруженным противостоянием двух лагерей на территориях иных стран.
     Каждый день жизни СССР шла пусть и не всегда видимая, но, тем не менее, страшная, жестокая битва между теми, кто хотел просто нормально жить, работать, растить детей, не быть ни холопом, ни господином, и, наконец, обрел свое родное государство, - и теми, кто жаждал возвыситься над другими, решать их судьбы, отнимать у них всё, давить и душить. Новый мир, олицетворяемый Советским Союзом и странами, которые выбрали тот же путь, вынужден был постоянно преодолевать сопротивление реальных и потенциальных рабовладельцев, отражать их звериные атаки.
    Предупреждали же советских людей: "По мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться". Вот и дообострялась.
    Да, в этих условиях удивительным представляется даже не то, что СССР, разгромив казавшихся непобедимыми внешних врагов, пал жертвой тех, кто вонзил ему нож в спину, - тщательно замаскировавшихся червей, которые возомнили себя орденом новых дворян. На самом деле удивительно то, что страна, где впервые в истории полноправными хозяевами стали все ее граждане, продержалась столь долго. Да, долго - семьдесят с лишним лет, средняя продолжительность жизни человека.
    Парижскую Коммуну, продержавшуюся 72 дня, нельзя назвать полноценным государством. Она себя защитить не смогла. Но всё же - какой прогресс...
    Третья попытка - это уже, очевидно, навсегда. Будет всемирная цивилизация. Даже больше - космическая. Сверхцивилизация.
    Смирнов, конечно, до этого не доживет. Он принес себя в жертву ради звездного будущего человечества. Он спокоен. Он свою жизненную миссию выполнил. Своим примером он показал всем, как надо бороться. Осудив его, подвергнув пыткам, враги совершили ошибку. Они показали, что только такой пример действенен и зажигателен.
    Побед без осознанных жертв не бывает. По обозначенному им пути пойдут другие. Или те, которые уже состоят в левом движении. Или те, которые еще в него не вступили и станут революционерами позже. Те, которым предстоит всё это переосмыслить. Переоткрыть истины столетней давности: великое освобождение народа достигается лишь в такой борьбе, где обыденной нормой является потеря свободы, здоровья и жизни. Иван как историк и юрист, как марксист был убежден, что борьба, ограниченная буржуазным законом, этот закон никогда не сможет изменить, не сможет поменять один строй на другой. Более того - как только правящий класс почувствует угрозу своему положению, он эти законы ужесточит в свою пользу, в ущерб массам трудящихся.
    Исключения лишь подтверждают правила - Латинская Америка, конечно, достойный пример, но до конца там, где левые пришли к власти относительно мирно и законно, социальный строй всё же не поменялся. Есть там и "качели" - череда смен правительств с левых на правые и обратно, и попытки путчей, и социальное неравенство, и постоянный экономический саботаж со стороны недодавленных имущих классов.
    Молдавия, где на несколько лет после контрреволюции к власти вернулись коммунисты? Но это - то же самое, как если бы в какой-нибудь волости на оккупированной фашистами территории коммунисты стали бургомистрами и старостами. На время, разумеется. Не меняя фундаментального основания.
    Лишь в Белоруссии силы реакции были обезврежены относительно быстро. Она стала первой республикой, которая спустя считанные годы, уже в девяносто четвертом, не косметически, а в основе своей освободилась от нового фашизма, и, насколько позволяют внешние и внутренние условия, в общем-то, и поныне продолжает советскую традицию.
    Иван лежал на нарах и вспоминал Государственный флаг СССР, развевающийся над свободным Минском. И от этого было ему немного легче...
    Снаружи вдруг послышались дикие вопли, и сразу же - лязг открываемого засова.
    В какой-то камере на этом же этаже раздался приглушенный крик. И сразу же затих.
    Так прошло еще несколько минут.
    Наконец, шум в коридоре возобновился и приблизился к двери камеры Ивана.
    Послышался лязг - уже у него.
    Дверь распахнулась.
    За ней был не "вертухай".
    Смирнов отказывался верить своим глазам.
    Да, он понимал уже, что здесь возможно всё... Но это...
    А, хотя да... Сегодня же двадцатое апреля. День рождения Гитлера.
    На пороге камеры стоял Скворцов. В полном облачении группенфюрера СС.
    - Встать! - заорал заместитель начальника КОКСа. - Коммунистическая свинья!
    Уже явно навеселе, шатается из стороны в сторону. И язык заплетается.
    Ивану пришлось выполнить это приказание.
    - Вот! Он! - говорил Скворцов своим "геноссе", в таком же эсэсовском облачении, столпившимся за дверью. - Он посмел утверждать, что все мы умрем! Он нас приговорил к смерти! Прямо так и сказал!
    Послышался хохот.
    - Ты сам сдохнешь! У тебя будет сердечный приступ, и ты сдохнешь! Держите его!
    В камеру протиснулись четыре "реконструктора", повалили Смирнова на пол и крепко схватили за руки и ноги. Скворцов взял пакет и накинул пленнику на голову...
     ...Иван, уже потерявший сознание, не слышал, как у Скворцова зазвонил телефон. Тот, осоловелый, с неохотой взял аппарат, увидел, что звонит отец, принял соединение.
    Несколько секунд стоял молча, выслушивая то, что Беляков-старший, которому уже успели доложить по иерархической цепочке служащие СИЗО, считает нужным сказать.
    Сделал отбой. Подошел к лежащему на полу Ивану, пнул его по лицу и дал команду помощникам уйти из камеры.
    Группа из примерно десяти шатающихся "эсэсовцев" удалилась прочь.
    В камеру вошел фельдшер, снял пакет с головы Смирнова, похлопал его по щекам. Вколол что-то. Попытался сделать искусственное дыхание. Прощупал пульс. Отдал распоряжение санитарам нести заключенного в лазарет.
    Там же, в медсанчасти, в соседнем боксе, лежал жестоко избитый Игнатенко.
    Сегодня приговор ему без изменений утвердили в апелляции. В ходе процесса Геннадий отказался от выбитых на следствии признаний, однако суд не стал это заявление принимать во внимание. Раз есть улики, заключения экспертов, показания свидетелей и письменное признание подследственного - значит, виновен.
    Впереди - тринадцать лет колонии строгого режима. По "205.1, часть четыре" - "организация финансирования терроризма".
    И сегодня же "Дети Молний" жестоко отомстили заключенному инженеру за то, что он вместе с уже покойным сыном снял на видео их сборище ровно год назад.
    
    * * *
    
    Минск
    8 мая 2020 года
    
    Сегодня был десятый "сеанс". Круглая цифра.
    Наташа уже практически освоилась в этом необычном, неизученном еще состоянии "дополненного сознания". Не везде, конечно, удавалось "побывать", несмотря на явные старания и усилия, не везде "подглядеть" то, что хотелось бы, - но многое. И многое подтверждалось практически. Это казалось невероятным, но это было так.
    Однако строгой закономерности в функционировании всего этого всё же пока нельзя было уловить. Предстояло очень много работы, масса наблюдений - прежде чем факты начнут укладываться в какую-либо приемлемую канву.
    С самого начала профессор Огарёв поставил задачу подойти к этому не чисто утилитарно, не приземлено-практически, как это, по слухам, делали и продолжают с теми или иными перерывами делать зарубежные "коллеги", а строго научно. Тем более что у него в распоряжении уже есть то, чего еще нет, по-видимому, ни у кого, - аппарата, позволявшего любого неподготовленного человека гарантированно вводить в "пространство всеобщей мысли", если можно так выразиться. До того, чтобы узнать, что это за пространство, какова его природа, как оно сформировалось и каким законам подчиняется, пока было еще очень далеко. Но такая цель была обозначена сразу.
    Наташа сейчас, как и в предыдущие разы, обозревала столичный регион братской России. Страны, которую она любила и которую искренне, до слез, жалела.
    Посмотрела, каково состояние ее далекого товарища - Ивана Смирнова, томящегося в застенках диктатуры. Из открытых публикаций было уже известно, что 20 апреля ему дали шестнадцать лет колонии строгого режима.
    Она сама "видела", как его пытали током. И вечером того же дня с ужасом поняла, что это вполне могло быть страшной правдой, а не чем-то вроде сна. Отец по интернету выяснил - в Москве действительно был на днях арестован и содержался в лефортовском СИЗО коммунист Иван Смирнов. На всякий случай профессор тогда же послал соратникам Ивана предупреждающее письмо, якобы от "кающегося" анонимного сотрудника. Остроумный и правильный ход. И это всё, увы, оказалось истиной. Официально, конечно, "ничего не подтвердилось". Но хотя бы шум поднялся.
    А сейчас новый скандал - замначальника КОКСа Владислав Скворцов, тот, который пытал Смирнова, заявился к нему в камеру в мундире группенфюрера СС в сопровождении десятка таких же "реконструкторов", отмечавших день рождения Гитлера, и чуть не задушил до смерти пакетом. В тот момент Наташа не проводила "сеанс", лишь через четыре дня - как раз тогда Ивана, отлежавшегося в изоляторе после попытки убийства, выписали и водворили обратно в "одиночку". Именно тогда впервые удалось увидеть - или ей "показали" - не поймешь... "ретроспективу". То, что было раньше. Предысторию того, что связано с состоянием, которое она видит перед собой.
    Про это тоже профессор оперативно "слил" россиянам, всё так же "от имени" сотрудника, "желающего остаться неизвестным". И тоже это вскоре подтвердилось, согласно последующим жалобам Смирнова. И тоже было отвергнуто на "официальном" уровне. Камеры наблюдения и видеозаписи в коридорах СИЗО в тот поздний вечер, накануне полуночи, оказались, разумеется, "отключены" из-за "программного сбоя".
    При этом неонацистские молодчики зверски избили еще одного заключенного. Сломали ему два ребра и руку. Тот сейчас по-прежнему находился в лазарете, в гипсе. Жалоб не подавал, видимо, сильно напуган. Это тот, кто записал год назад их фашистскую оргию и слил в сеть. С ним за это и расправились. Подтасовав улики, что он якобы организует финансирование терроризма, и выбив признание.
    "Посетила" Наташа и логово этого гитлеровца, Скворцова-Белякова, в подмосковных Соснах. Узнала, что "живет" тот с тринадцатилетней Ксенией Самойловой. В том самом смысле "живет". А для "повышения качества продукта" к Ксюше регулярно приходят тренерши, и она под их руководством прямо там же, в спортзале и бассейне, часами занимается спортивной и художественной гимнастикой, акробатикой, плаванием, танцами на полу и на шесте... Развивают ей гибкость, делают массаж. Визажисты, конечно, красоту наводят... по всему телу. И еще кое-какие "тренировки" она проходит... очевидно, чтобы доставлять максимальное удовольствие... Жуткая мерзость - особенно если учесть, в каком она возрасте... Какой ужас... И это - Россия. И это - её властители, держащие страну мёртвой хваткой и высасывающие из неё всю кровь...
    А отец этого Скворцова, начальник КОКСа Андрей Беляков, живет там же, к западу от Москвы, в Барвихе. И тоже с "лоли". Екатериной Булкиной, четырнадцати лет. И ее так же "готовят", "тренируют". Существует, как Наташа поняла, единый стандарт.
    И промелькнула тогда же перед взором девушки та роковая для всей Беларуси, и, похоже, для всего Союза, автокатастрофа под Жодино 4 октября 1980 года... И этот субъект за рулем грузовика - совсем молодой еще... И ей стало страшно...
    Что интересно, этот Беляков с недавних пор тоже начал пытаться "выходить"... туда же. Под присмотром одного из "астральных советников" этой когорты небожителей, правящей Россией. Наследственной касты "Вершителей", верхушки "Ордена". Кустарно, конечно, "выходить", просто настраиваясь на определенный биологический ритм, в частности, дыхательный и мыслительный, без всяких приборов. Тут папа, конечно, совершил фундаментальный прорыв, этого у него не отнять... Жаль, пока об этом нельзя говорить - не поверит и не признает никто.
    Вообще, достаточно много любопытных и страшных тайн за это время всплыло... Но как доказать, что это - истина, а не бредовые фантазии коммуняк-ненавистников из другой страны? На этот вопрос она пока не получила ответа. Далеко не все "двери" открывались. Если бы всё было так просто...
    Впрочем, сейчас Беляков никуда не "выходил". По крайней мере, столь явно. Сейчас, поздно вечером, он просто спал... или дремал при неярком свете ночника. Вместе со своей лоли в одной постели. Та тоже лежала спокойно, на боку, с закрытыми глазами. Птичка-красавица в золотой клетке...
    Наташа "глядела" на них, и в сознании у нее рождались образы, мысли о том, что собой представляют вот эти все... О том, что они наделали со страной и со всем миром...
    - ...Ну, как? - спросил профессор, когда режим стимуляции мозга отключился и дочь "вернулась" в привычный мир.
    Девушка вздохнула.
    - Многие знания - многие печали...
    Рассказала всё.
    Отец закрыл глаза.
    - Нет слов... Чудо, что мы еще стоим. Со всех сторон окруженные вот этим. Как Брестская крепость...
    - А, может, так надо? Может, предназначение? Для определенного момента, который решит всё на века наперед?
    - Хорошо, если так... Значит, надо готовиться...
    Электронные часы показали 00:00.
    - С праздником!
    - С Днем Победы!
    Рано утром у Максима, как и у всех его сослуживцев-омоновцев, режим усиления, и с вечера он был в ведомственном общежитии. Сегодня можно тут задержаться допоздна...
    Включили телевизор. Там шел репортаж о подготовке к параду, который должен состояться утром. Единственный парад - в Беларуси, среди многих стран.
    - Такое ощущение, что весь мир, кроме нас, спятил с этой самоизоляцией и закрытием границ, - сказала Наташа. - Фуфлодемия барановируса.
    - Ну, мы-то с тобой должны понимать классовую подоплеку, - усмехнувшись, ответил профессор.
    - Да, конечно... "Передача активов" малого и среднего бизнеса корпорациям, удушение производства, цифровизация и тоталитаризация контроля над населением, радикальное понижение уровня жизни низов, ограничение свободы передвижения, ликвидация личной собственности... Всё, что заблаговременно прописано в докладах их "мозговых танков". И кое-что из этого изречено устами святой блаженной Греты Стокгольмской, надо только между строк уметь читать...
    Отец поставил на стол два стакана, налил яблочного сока:
    - Ну, за Победу!
    Они чокнулись и выпили.
    - За Беларусь! И за Батьку! Чтобы мы все выстояли перед лицом этого кошмара, - сказала девушка.
    - Завтра... уже сегодня... покажем всему человечеству этим Парадом всю абсурдность аргументов за неадекватные псевдокарантинные меры. Которые на самом деле не ради здоровья людей... плевать им на людей... а ради перекройки общества, - сказал профессор.
    - Покажем, пап. Это будет наш Парад... А вот их парад, змагарский, видел, кстати? - усмехнулась Наташа.
    Достала смартфон, нашла что-то на "ютубе".
    Двое юношей и две девушки несли черную коробку, обозначающую гроб. Несли куда-то по улице, пританцовывая и кривляясь. Глумливо при этом размахивая государственными, красно-зелеными, флажками. Все четверо - в масках и темных очках.
    - Какие воины - таков и "парад". Какие же все они жалкие и ущербные, - вздохнул профессор. - И еще гавкают, что в Беларуси нет свободы и демократии. Да в той же России они бы и десяти шагов не сделали... И у других наших соседей тоже.
    
    * * *
    
    Барвиха
    9 мая 2020 года
    
    Сон был тревожным. Беляков словно провалился в какую-то абсолютно черную мглу, в бездну, где нет ни верха, ни низа, нет ничего, никакого источника света. И он не мог пошевелиться, как будто бы у него не было уже ни рук, ни ног. Это и есть смерть? Но тогда почему он ощущает это странное пространство, почему мыслит?
    Всесильному начальнику КОКСа стало страшно. Он попытался, отринув гордость, позвать на помощь - но оказалось, что звать нечем. Осталось только бесполезное зрение... если только это не слепота... но он знал, что это не слепота, а абсолютная чернота пространства. И мыслящий разум, заключенный непонятно в чём и непонятно где.
    Так продолжалось некоторое время. Леденящий душу ужас не покидал Белякова, мучительно пульсировал, терзал, выворачивал всё его существо.
    И вдруг он увидел свет. Слабый, но всё же на фоне абсолютной черноты заметный.
    Беляков вспомнил его. Это был тот самый свет, что лучился тогда, в его первом видении, над крематорием, где заживо сжигали коммунистов и прочих левых. Обратившись дымом, они уходили в небо, туда, в это странное сияние. Неземное, завораживающее. Такое явно родное для них, принимающее в свои объятия мучеников за народ, словно их небесная коммунистическая отчизна. Тот СССР, который никакими законами, даже самыми жесткими, нельзя "запретить на территории России". Ибо над той территорией Орден не властен.
    И этот неземной, непонятный свет с самого начала сильно озадачил, смутил и напугал Белякова. Он и тогда понял, и сейчас повторно почувствовал, что не ему светит это сияние. Оно ему - чуждо, оно - никогда не примет генерала армии.
    Свет постепенно разгорался, как утренняя заря. Но это была не заря.
    Беляков со страхом ждал.
    Вдруг в лучах этого сияния возник образ совсем молодой красивой женщины. С широкими синими глазами. Она смотрела прямо на него. Смотрела, не мигая. Смотрела строго. Но было в этом взгляде еще и недоумение, и интерес исследователя, и даже какая-то уничижающая жалость. И это последнее было, пожалуй, страшнее всего.
    - Ты кто? - наконец, "спросил" Беляков.
    - Я Отражение.
    - Отражение чего?
    - Многого. Надежд и волнений. Мечтаний и дерзаний. Стремлений и озарений. Переосмыслений и преодолений. Всего того, с чем связано Восхождение человечества.
    - А я тогда кто? - непроизвольно вырвался у Белякова мысленный, в чем-то явно глупый, вопрос.
    И он был услышан.
    - Ты раб.
    - Раб кого?
    - Раб низменных страстей и падений. Служитель Черного Света, пытающегося погасить и поглотить всё живое, разумное и любящее.
    - Почему? Я служу Порядку и Власти.
    - Ты служишь Тьме.
    Беляков ничего не ответил. На некоторое время затянулось молчание.
    - Зачем, зачем убил ты товарища своего? - вдруг "послышался" новый вопрос, исходящий от этой девушки в обрамлении неземного сияния.
    Генерала армии пронзила новая волна ужаса.
    - Что ты имеешь в виду?
    - Твой самый первый раз. Когда ты начал служить Тьме.
    И вновь, как и тогда, Беляков пережил тот удар. То страшное столкновение его самосвала с летящей по шоссе "чайкой".
    За месяц до этого, в начале сентября восьмидесятого, его приняли в КПСС. Одним из рекомендующих был его благодетель, генерал-полковник КГБ Владислав Волин.
    "Товарища своего"... В этом смысле, получается...
    - Зачем ты это сделал? Зачем вы все это сделали? Зачем вы отреклись от Первородства? Зачем вы погасили Пламя Очищения и Освобождения? Зачем вы ввергли Восходящих обратно в Пропасть Инферно?
    - Так было нужно, - машинально ответил Беляков.
    - Кому нужно?
    - Нам.
    - Зачем?
    - Чтобы Силой навязать всем людям нашу Власть. Чтобы совершать Устранения, предавать Смерти тех, кто дерзнет нам перечить. Чтобы самим наслаждаться Жизнью, пребывать в Неге. Всегда. Без конца. Во веки веков.
    Мысли нельзя было скрыть. Нельзя было обмануть. Нельзя было что-то утаить от этого света.
    - Ваша Нега - это Отрава для всех остальных. Этот яд обильно исторгается из вас. Вы разрушаете само мироздание своей ложью и ненавистью. Своим смертоносным Черным Светом вы отравляете Свет жизни, разума и любви. Вы отвергли Сияние Восхождения. То, что вы совершили, не имеет даже названия, потому что такого еще никогда не было в человеческой истории. Вам нет прощения - и никогда не будет. Ту Отраву, которую вы приготовили, вы отведаете сами. Та Тьма, которой вы служите, поглотит вас самих. И вы будете пребывать в ней недвижимые, объятые ужасом, не видя ни малейшего проблеска. Всегда. Без конца. Во веки веков.
    - Нет! За что? За что? Не надо! - "закричал" Беляков.
    И вдруг промелькнула в этот "судный час" отчаянная мысль-воспоминание... о песне из тех самых годов. О песне-мольбе, песне-обращении - очевидно, к тому, что олицетворяет вот это самое сияние. Тем более что лицом эта странная девушка очень напоминала ту, в которую были влюблены мальчишки второй половины восьмидесятых...
    - "Прекрасное Далёко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь..."
    Жалость во взоре собеседницы стала уже явной и преобладающей.
    - Жестокость исходит от вас же. Она же вас и сразит.
    Девушка взглянула на генерала армии в последний раз и исчезла.
    Сияние погасло.
    И начальник КОКСа остался во тьме.
    Неистовый, нечеловеческий ужас начал прожигать его насквозь.
    Но не было возможности даже закричать. Только мысленно взывать. И никто его, конечно, не слышал. Полное, абсолютное, безнадежное одиночество. Одиночество отвергнутого и падшего.
    И так продолжалось, как казалось Белякову, невыразимо долго. Уже должны были выгореть все звезды во Вселенной - а его всё так же терзал мучительный ужас. Ужас без конца. Время словно остановилось...
    - ...Андрей, Андрей! Ответь! - послышался откуда-то голос девочки-подростка.
    Жуткое наваждение как будто стало уходить. Вновь вернулось нормальное ощущение собственного тела, ощущение идущего, как ему и полагается, времени.
    Уже, очевидно, позднее утро. Рядом в постели встревоженная Катя - трясла его за плечо.
    - Я несколько раз пыталась тебя разбудить. Сначала... Но... не получалось, вообще никак не получалось... - смущенно и даже виновато сказала лоли. - И, вот, наконец, удалось растолкать. Тебе плохо? Может, врача вызвать?
    - Нет-нет, спасибо, Катюша, не надо. Просто кошмар приснился. Нервы совсем ни к черту... Сколько времени? - он перевел взгляд на часы. - Что, уже двенадцать?
    - Да.
    - Ох... Дай-ка пульт от телека.
    Переключая каналы, Беляков смотрел, что произошло в мире.
    Сегодня - День Победы.
    Вот Путин на территории Кремля проводит смотр президентского полка. Еще будет воздушный парад. А вечером - салют.
    А всё остальное, что уже вошло в традицию, - отменено. И в России, и в других странах. Как и должно быть. Раз на планету напал ужасный коронавирус - значит, самоизоляция и социальная дистанция. А значит - волей государства принудительное закрытие всего и вся. И запрет даже на улицу выходить лишний раз. В общем, всё то, что служит перекройке экономики и общества в целом - в ущерб низам, в пользу верхам.
    Еще переключение.
    А там - репортаж о полноценном, масштабном параде. Красный советский флаг над городом-героем. Военнослужащие без каких бы то ни было "намордников" стоят по стойке "смирно".
    И обычные люди, совершенно свободно, без куар-кодов, передвигающиеся, куда им заблагорассудится. Хочешь - носи маску, не хочешь - не носи. Подавляющее большинство, как видно, не хочет - и никто никому ничего не навязывает.
    Это - вызов, промелькнуло в голове у Белякова. Этим публичным прецедентом рушится миф. Подрывается вся система. Черт... Будь проклят этот идеалист, этот реликт вытравляемого со всей тщательностью прошлого. Ну, ничего, он еще свое получит, глобальные силы готовы касательно него смириться - да и приходилось мириться все эти десятилетия - со многим... Но только не с этим - тут ставки слишком высоки. Этого уже не простят, вцепятся и не отстанут, пока не добьются своего... Просто из принципа. Выдернут эту занозу, наконец, рано или поздно - и, в общем, и тут по нему плакать никто, конечно, не станет... Хоть и "союзником" числится... Надо, кстати, будет под это дело самим подготовить какие-нибудь комбинации - чтобы не быть потом, когда всё начнется, посторонними наблюдателями...
    Вспомнил сон. Вспомнил то, в чем обвиняла его та странная молодая женщина. В том, что он совершил когда-то на земле, откуда ведется репортаж.
    Беляков внимательно всматривался в лица построившихся военных.
    Они бросили вызов силе, перед которой безропотно и единодушно склонился, распластался, пал ниц весь мир.
    А если... а если этой силе не удастся сломить их? Чего от них ждать в этом случае?
    Ведь это же - наследники того, кто подвергся его самому первому личному Устранению... Устранению, которое генерал Волин и сам Экселенц считали ключевым...
    "Зачем, зачем убил ты товарища своего?"
    "Зачем?.."
    "Зачем?.."
    И в животе у генерала армии вдруг возник и начал расти тот самый страх. Тот мучительный ужас, от которого не было ему спасения.
    Беляков, стремясь заглушить, убить это чувство, протянул руку в поисках чего-нибудь тяжелого. Под ней оказался золотой бюстик Гитлера, когда-то подаренный ему сыном. Совсем небольшой по размеру, а несколько килограммов весит.
    И запустил его изо всех сил - прямо в телеэкран.
    
    * * *
    
    Минск
    9 мая 2020 года
    
    Из института отец и дочь разъехались по своим квартирам за полночь. Чтобы уже через несколько часов, утром, встретиться на традиционном для праздника Победы месте - у пересечения проспектов Победителей и Машерова.
    Вместе с отцом пришла и мама. Пусть и не сразу, но все трое нашли друг друга, уже за линией проверки.
    Присоединилась к ним и Вика, жена Дениса, томящегося в российской тюрьме.
    Максим, как и всегда по праздникам, в числе сослуживцев, обеспечивал общественный порядок. Сейчас впервые - в рядах столичного ОМОНа.
    И его отец, полковник КГБ, тоже, скорее всего, работает сейчас над обеспечением безопасности. В центральном здании - или же где-нибудь здесь, "в поле". Служба его не столь приметна, но очень важна. Учитывая то, что творится вокруг.
    Последней подошла его супруга, Надежда Кирилловна.
    Они стояли и смотрели на построившиеся пешие колонны, на советский флаг над куполом музея.
    - Девочки, это исторический день, - сказал профессор. - Мы спасли в этом году День Победы для всего СССР. Мы единственная страна, которая не побоялась пойти против всех этих нелепых запретов самозванных властителей мира.
    - Нет, еще Туркмения планирует парад, - уточнила Алла Михайловна. - Там официально ковида нет, но все эти ограничения, конечно же, введены.
    - А, может, попросили оттуда, с Запада, - просто хотя бы для того, чтобы именно мы, белорусы, не были единственными? - предположила Наташа. - Ведь там так же, как и везде, кроме нас, узкий круг присвоил общенародную собственность, значит, они для глобального капитала свои. Там олигархический госкапитализм, причем до крайности, патологически репрессивный. Такое ощущение даже, что в этом самом закрытом в мире государстве - лабораторная диктатура, опытная отработка, эксперимент над целым народом, и всё это тщательно изучается западными учеными, в том числе и на месте. Так что у меня большие сомнения в их искренности.
    - Может быть, может быть... - сказала мама.
    - Как здорово, что мы живем в Беларуси, - сказала Надежда Кирилловна.
    - Согласна, - ответила Алла Михайловна. - Мы тут гарантированно защищены от произвола и издевательств сильных мира сего. И не просто защищены, а и других своим примером в какой-то мере защищаем. Хотя бы морально, идейно.
    - Да, дышится тут совсем по-другому, гораздо свободнее, - согласилась Вика...
    - ...Трагедия белорусского народа, который вынес на своих плечах титанический груз потерь и разрушений самой жестокой войны двадцатого века, несоизмерима ни с какими трудностями нынешнего дня, - говорил Александр Лукашенко, выступая с трибуны. - Даже мысль изменить традициям, которые вот уже семьдесят пять лет прославляют историю великого подвига победителей, для нас недопустима. Но в этом обезумевшем, потерявшем ориентиры мире найдутся люди, осуждающие нас за место и время проведения этого священного действа. Хочу им сказать по-человечески: не торопитесь делать выводы, а тем более осуждать нас, наследников Победы, белорусов. Мы просто не могли иначе...
    - Горжусь своей страной, своим народом, своим президентом. Мы не прогнулись и не продались этой нечисти, - произнес профессор, слушая речь главы государства.
    - ...У нас не было другого выбора. А если и был бы - мы поступили бы так же! Потому что на нас смотрят глаза погибших за нашу свободу советских солдат. Глаза замученных в застенках гестапо партизан и подпольщиков. Глаза стариков, женщин и детей Хатыни. Они очень хотели жить, но умерли, чтобы жили мы. И современная Беларусь - это памятник той страшной войне, погибшим, замученным и сожженным. Живая память и живой памятник. И пусть в этом году военный парад в Минске станет единственным на постсоветском пространстве - он пройдет в честь всех советских воинов, освободивших мир от нацизма!..
    ...Широко и радостно праздновала юбилей Победы свободная страна - бастион отваги и разума в мире страха и безумия. В парадном строю прошли и родственники из семьи Дашкевичей: Александр вел головной Т-34, а Ирина - в пешей колонне.
    Вечером будет концерт, салют, народные гуляния, а после все соберутся у Григория Валентиновича и отметят, как полагается.
    
    * * *
    
    Сосны
    11 июня 2020 года
    
    К вечеру в резиденцию Владислава Скворцова начали стекаться его друзья по нацистскому "историческому" клубу "Дети Молний". Это были в основном его ровесники - "золотая молодежь", отпрыски генералов из силовых структур, которые в массе своей пошли по стопам отцов. Они учились в элитных ведомственных вузах - или уже окончили их, сразу же получив, пусть для начала и невысокие, но всё же "ответственные" должности.
    Предстояло многодневное мероприятие-слет под названием "Руссланд-пати", посвященное "Дню России". По этому случаю приехали гости из других регионов.
    Погода стояла великолепная - синее небо, яркое солнце, жара. Первым номером "культурной программы" должна была стать аквадискотека. Как только начало темнеть, около шестидесяти гостей, полностью нагих - на них были только форменные эсэсовские фуражки и повязки со свастиками на левом плече - начали размещаться в бассейне.
    Девушки - участницы "клуба" были окружены своими же соратниками мужского пола. Одиноких молодых мужчин сопровождали лоли - девочки двенадцати-пятнадцати лет. Как "персональные", так и специально "мобилизованные" Скворцовым на вечеринку - чтобы соблюдался "гендерный баланс". Все они тоже были полностью наги.
    Провозгласили "свинг-режим" - то есть каждый из мужчин мог быть с каждой приглянувшейся ему соратницей или лоли. Как говорится, "всё общее".
    Загремела музыка - "Полет валькирий" Вагнера. Запустились феерические световые эффекты. Десятки глоток издали дружный удовлетворенный рев.
    У борта бассейна по всему периметру были расставлены столики с коротенькими ножками, наполненные разнообразным изысканным угощением, элитной выпивкой и пакетиками с волшебным порошком. Сам бассейн был обширен - тридцать на двадцать, с "островками", покрытыми газонной травой. Так что на каждого участника или участницу приходилось по несколько квадратных метров поверхности воды.
    Кто-то уже начал "оприходовать" содержимое столиков, кто-то плавал - в гордом одиночестве или в сопровождении друзей, подруг или лоли. А кое-кто из особо нетерпеливых мужчин сидел, раздвинув ноги, на бортике в том секторе бассейна, где было мелко, а перед ним в воде стояла девушка-соратница или лоли и делала свое дело.
    Музыку приглушили, послышалась барабанная дробь.
    - Через десять минут - общее построение! - провозгласил Скворцов.
    Присутствующие начали "закругляться" и готовиться к "торжественной части".
    Наконец, время настало. Соратники и соратницы подплыли и построились на мелководье в четыре шеренги. Все лоли продолжали плавать в воде где-то на заднем плане и употреблять то, что было расставлено по краю.
    - Смир-рно!.. Дети Молний! - провозгласил Скворцов, стоя перед бассейном, в таком же "облачении", как и у всех остальных. - Приветствую вас на "Руссланд-пати"! Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер! - послышался рев. Взметнулись руки.
    - Мы празднуем годовщину разделения совка на много государств, включенных, как и мечтал фюрер, в глобальную систему. Нам принадлежит страна! Мы ее хозяева! Мы ее молодые наследники! Ее богатства в наших крепких и сильных руках! Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер!
    - Хочу предоставить слово соратникам - гостям из других краев! Пусть они честно расскажут о своих успехах и провалах! Пусть поделятся опытом!
    Скворцов жестом пригласил одного из мужчин, стоявших в общей шеренге. Тот поспешно вылез, отряхнулся и подошел к группенфюреру, взял микрофон.
    - Дети Молний! Санкт-Петербург приветствует вас!
    Ответом был восторженный рев.
    - Наша команда взяла в оборот одного яйцеголового. Он что-то там придумал, какую-то виртуальную модель для ремонта подводных лодок. Рассчитывал поиметь с этого миллионы долларов. Возомнил себя русским Илоном Маском. Ха-ха-ха!
    Присутствующие, как один, загоготали.
    Оратор поднял руку, показывая, что готов продолжать.
    - Когда клиент созрел, мы сделали ему предложение, от которого невозможно отказаться...
    Гость подождал немного, выдерживая паузу.
    - Но он от-ка-зал-ся! Он думал, что такой крутой, раз такой умный! Ха-ха-ха!
    Соратники и соратницы снова посмеялись.
    - Такой умный, но так и не понял, что в нашей стране важны не ум и не деньги! А сила и власть! А кто сила и власть в нашей стране?
    - Мы-ы-ы! - вырвалось из десятков глоток.
    - Не слышу! - провозгласил оратор.
    - Мы-ы-ы-ы-ы! - еще громче проорали присутствующие.
    - Да-а-а-а! - прокричал гость из города на Неве. - И поэтому мы пригласили его погостить в пятизвездочном отеле "Кресты"!
    - "Кресты-ы-ы"! - начала эхом "подпевать" толпа, уловив требуемый стиль.
    - Там мы его просили!
    - Проси-и-и-ли!
    - Умоляли!
    - Умоля-я-яли!
    - Поделиться!
    - Подели-и-и-ться!
    - Но он сказал "нет"!
    - Не-е-е-ет?! - с недоуменной интонацией произнесла толпа мажоров-нацистов.
    - И тогда мы стали просить его еще сильнее!
    - Еще-е-е сильнее! - эхом отозвались обитатели бассейна.
    - Мы засунули ему кипятильник!
    - Кипяти-и-ильник!
    - В ... !
    - В ... ! - повторила толпа, с особым смаком пропев первый ударный слог.
    - И тогда, осознав, наконец, свою ошибку, он от огорчения и раскаяния умер!
    - У-у-умер, - изображая горестный плач, протянули "Дети Молний".
    - А не надо быть жадным! Не надо!
    - Не на-а-адо!
    - Мы всей стране преподали урок!
    - Уро-о-ок!
    - А какой урок мы преподали? Ну-ка?!
    - Надо делиться!
    - Не слышу!
    - Надо делиться! - проорала толпа.
    - Правильно! А почему? А потому что мы здесь власть! Мы здесь власть!
    - Мы здесь власть! - принялась хором вопить толпа.
    - Хайль Гитлер! - сказал оратор и вскинул руку вверх.
    - Хайль Гитлер! - проорала толпа и ответила тем же жестом.
    Питерец отдал Скворцову микрофон, плюхнулся в бассейн и занял место в строю.
    - Спасибо! - сказал Скворцов. - А теперь слово нашему гостю из Кенигсберга!
    - Дети Молний! Привет всем из Восточной Пруссии! - начал говорить оратор. - Мы наладили сбыт через литовцев всего, что нужно партнерам. Коллега мой был вхож в Вильнюсе к уважаемым людям, инкогнито, с другим паспортом. И тут его запалили!
    - Запалили! - сочувственно ахнула толпа.
    - И кто запалил? Муж и жена. Чинуши местные. Тоже свои гешефтики имели. Но разве мы им мешали? Раз они были в теме, пусть бы и осваивали себе дальше. У них своя свадьба, у нас своя. Так вот, насчет свадьбы. Он у них был приглашенным. Язык развязался, то, сё, сболтнул на камеру, кто он и откуда. А они взяли, да и выкинули, не глядя, всё это в сеть. Литовцы выловили - и подняли ненужный шум. Палево!
    - Па-а-алево! - откликнулась толпа.
    - А значит, надо отвечать! Цап-царап - и в Первопрестольную, в Лефортово!
    - В Лефо-о-ортово!
    - Обвинение!
    - Обвине-е-ение!
    - В госизмене!
    - В госизме-е-ене!
    - Ибо нефиг! Серьезным людям палить канал! Нефиг!
    - Не-е-ефиг!
    - Мы здесь власть! - крикнул гость из эксклава.
    - Мы здесь власть! Мы здесь власть! - подхватили соратники и соратницы.
    - Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер!
    Гость отдал микрофон Скворцову. После этого он точно так же прыгнул в воду.
    - Дети Молний! Екатеринбург приветствует вас! Хайль Гитлер! - начал говорить новый оратор.
    - Хайль Гитлер! - отозвалась толпа.
    - В нашей скромной уральской кормушке есть сеть фитнес-клубов. Но был у нас недобитый конкурент!
    - Конкуре-е-ент! - с негодованием откликнулись соратники и соратницы.
    - А значит, надо его поглотить!
    - Поглоти-и-ить!
    - Но он не захотел!
    - Не захоте-е-ел?! - удивленно протянула толпа.
    - Хозяин был в определенных раскладах, и его лично трогать не стали. Но взяли в оборот тренера, который был рекламным лицом клуба. Малолетняя дочь одного из наших директоров зашла туда, присела на диванчик, когда тренер заполнял журнал, посидела полчасика и ушла. И потом сразу обвинение!
    - Обвине-е-ение!
    - В педофилии!
    - В педофилии-и-и!
    - Что он к ней приставал!
    - Пристава-а-ал! - возмущенно ахнула толпа.
    - Но, оказалось, камера всё писала - что он до нее даже не дотрагивался! Облом!
    - Обло-о-ом! - разочарованно протянули присутствующие.
    - Но раз надо - значит, надо! И обвинение переделали! Что он при ней под столом ... ! - оратор проиллюстрировал это на самом себе, уделив процессу пару секунд.
    - ... ! - повторила нараспев толпа, налегая на последний слог.
    - Несмотря на то, что и этого не было на записи, но хоть что-то! Не отпускать же! И не признавать, что наши следаки дела на пустом месте шьют! И наш бизнес-интерес неоспорим! Поэтому, несмотря на всероссийский скандал и огласку, обратного хода делу не дали! И, несмотря ни на что, осудили!
    - Осуди-и-или! - просмаковала толпа.
    - Потому что надо стране преподать урок - если нам, ее владельцам, нужно, то мы раздавим любого, на глазах у всех, силой власти, силой закона, нашего закона! Даже если никаких улик нет! И никакая огласка не спасет! Надо будет - сотрем! В порошок!
    - В порошо-о-ок! - повторили "Дети Молний".
    - Мы - сила! - заорал Скворцов, снова завладев микрофоном. - Это наша земля! Мы никому ее не отдадим! Это наша корова, и мы ее доим! Правильно?!
    - Да-а-а-а-а! - протяжно заорала толпа.
    - Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер!
    - Перетерли - а теперь расслабляемся! А-ква-ди-ско-те-ка! - с расстановкой произнес Скворцов и слегка поприседал, дрыгая обеими руками. - Разойтись!
    Загремела музыка, засверкало светосопровождение. Четкий строй мгновенно распался. Все лоли поспешно подплыли к мужчинам - и начались танцы в воде.
    
    * * *
    
    Углич
    14 июля 2020 года
    
    На недавно освободившееся место пришел новый "сиделец".
    - Геннадий. Можно просто Гена, - представился новенький.
    - Иван. Можно просто Ваня, - сказал Смирнов, пожимая руку.
    Сразу видно, что человек приличный, интеллигентный. И, скорее всего, как и многих, его просто "подставили".
    - Денис, - сказал Дашкевич.
    - За что осудили?
    - Организация финансирования терроризма. Тринадцать лет.
    Иван с недоумением посмотрел на Игнатенко, но ничего не стал уточнять. Первое правило тут - захочет человек, расскажет сам. Нет - значит, нет.
    - Я за убийство, грохнул бандита, убившего мою дочь, - объяснил Дашкевич. - Тоже тринадцать дали.
    - А я политзаключенный, осудили за госизмену. То есть за то, что запалил агента спецслужб в одной коммунистической организации, - сказал Смирнов. - Пятнадцать лет. Сначала шестнадцать дали, апелляция год скинула. Потом надзор и в ЕСПЧ.
    - В коммунистической? - недоверчиво хмыкнул Геннадий. - Ты коммунист?
    - Да. Хоть и не состоял нигде, только дружил с разными организациями.
    - Коммунизм же - это прошлое, - произнес Игнатенко.
    - Нет, его никогда и не было, - возразил Иван. - Его только предстоит достичь.
    - Ну, не знаю... Это утопия, - сказал Игнатенко. - Я сам за то, чтобы был союз - Россия, Украина, Белоруссия. Русские - триединый искусственно разделенный народ. Мои покойные родители выросли в Одессе. Двоюродного брата укропы убили второго мая в Доме Профсоюзов. Русских гнобят везде. Надо, чтобы империя возродилась, и чтобы все с ней считались. СССР 2.0, если угодно, только без чуждого России марксизма. Сталина я уважаю, передвинул наши рубежи на запад, построил сверхдержаву.
    Ну и каша в голове, подумал Иван. Впрочем, достаточно стандартная. Такое распространено широко. Хорошо, что хотя бы ищущий. Однозначно приличный человек, повезло на сей раз с соседом. Тот, который вчера откинулся, совсем приземленный и малоприятный субъект был - по пьяни зарезал жену еще в двухтысячных. Причем уже вторую по счету. Первую точно так же - в девяностых. Видимо, скоро вернется.
    - Кто ты по профессии? - поинтересовался Дашкевич.
    - Инженер-испытатель. Окончил МАИ, в оборонке работал до ареста.
    - Я тоже инженер, - сказал Иван. - По первой специальности. Системотехник. То есть по системам автоматического управления. Ну и еще - кандидат философских наук, историк, юрист, экономист.
    - Ничего себе... Энциклопедист. Как удалось-то?
    - Не знаю, как отнесешься к этому, но я по жизни постоянно не работал нигде, разве что статьи писал. Две квартиры в Москве сдавал, от покойных родителей остались, сам жил то тут, то там, в пригороде. Средства вкладывал в самосовершенствование. За почти двадцать лет все эти дипломы потихоньку и приобрёл. Как говорил один мой вузовский преподаватель, всё можно отнять у человека, но только не его знания.
    - Не, что, нормально, - оценил Игнатенко. - Если есть возможность, то это правильный выбор. По любому лучше, чем просто прожигать жизнь. Семья есть?
    - Жена была, но мы однажды поняли, что совершенно чужие друг другу. Развелись, посватался к ней инженер-коммунальщик из Питера. Туда они с дочкой и переехали. Иногда удается общаться, созваниваться. Правда, очень редко - бывшая жена всячески препятствует. Она терпеть не могла мое увлечение общественной деятельностью, была зациклена исключительно на семье, а о том, что вокруг происходит, знать не желала... Так что, можно сказать, я один живу.
    - Моя после всего этого... после того, как нашу Настю подло убили... в Минск уехала, сейчас там... Подробности как-нибудь позже, - сказал Денис.
    
    * * *
    
    Москва
    24 июля 2020 года
    
    Вечером в дверь позвонили. Вакарчук пошел открывать.
    Это заявился Ефим Мячиков, начальник из мэрии, его оппонент по тому злосчастному пари двухлетней давности. Пришел подводить итоги спора.
    И черт же его дернул... Но он был уверен тогда, что чиновник несет пьяный бред.
    Поистине, сбывается то, что раньше казалось абсурдом. Как говорила его жена, настают последние времена. До этого она не дожила...
    - Привет, Гаврик! - Мячиков пожал руку Вакарчуку.
    - Проходи, садись, - депутат махнул в сторону гостиной.
    - Я, конечно, не с пустыми руками. Утешительный приз. Премиум-коньяк из Франции. И закусь. Поможешь расположить?
    - Угу.
    Они сели друг напротив друга. Сбоку беззвучно работал телевизор. В углу перед иконами горела лампада.
    - Хорошо устроился. Тихий район, Мосгордума напротив...
    - Да, мне нравится, - ответил Вакарчук.
    - Сколько комнат?
    - Пять.
    - Норм! Давай - за то, чтобы у нас всё было, и нам за это ничего не было!
    Они чокнулись.
    - Ну, ты понял - ты проиграл, да? Показать все выкладки?
    - Нет, не надо. Признаю. Гораздо больше, чем десяток тысяч.
    - Угу! Скачали, как миленькие, теперь должны фоткаться и отсылать селфи на сервер. Эсто-о-онский, - засмеялся чиновник. - Раньше и ночью тоже, но поднялся шум, скорректировали функцию.
    - У тебя что, два года назад была инсайдерская информация?
    - Причем тут инсайдерская? Задание на разработку. И я тебе всё рассказал тогда честно. Но ты не поверил.
    - Да, такому не поверишь. Поэтому подумал, что ты что-то там напутал.
    - В таких делах я ничего не путаю, даже когда бухой в ...
    - А перспективы... Ну, этого ЦАКа?
    - Его можно будет для чего угодно присобачить. Ну, ФСИН, может, подберет для контроля запрета на совершение определенных действий, проще говоря, ограничений по времени и месту. Или если политически обусловленный режим ЧП. Да мало ли. Кого угодно так можно будет пасти.
    Они помолчали.
    - Ну, в общем, с тебя, судя по твоей же декларации...
    Он назвал сумму.
    Вакарчук вздохнул и пошел к сейфу. Открыл, достал заранее подготовленный конверт, убедился, что названная сумма совпала с подсчитанной. И отдал Мячикову.
    - Благодарствую. Угощайся, не стесняйся.
    За неспешным разговором прошли три часа. Оба уже захмелели.
    Мячиков взял пульт и начал лениво переключать. Наконец, наткнулся на какой-то не очень популярный канал - то ли "желтушный", то ли попросту "для мужчин".
    - О! Это я люблю! - сказал чиновник и добавил звук.
    Там шло обсуждение казуса из соцсетей - о медсестре какой-то больницы в Ярославской области, работающей в ковидном отделении. Один из пациентов снял на телефон, что под полупрозрачным противоинфекционным облачением на ней надето только бикини. Это было видно отчетливо.
    - А фигура классная. Очень симпатично. Я бы вдул, - отпустил Мячиков похабный комментарий. - Помнишь, кстати, ту стриптизершу?
    - Стыд и срам! - вспылил Вакарчук. - Куда мир катится? Нужно в больнице нормальную рабочую одежду носить, а не всякое...
    - Так жара же стоит. А в этом скафандре задохнешься и сопреешь. Работа адова, - сказал Мячиков.
    - Всё равно! Моральные нормы! - Вакарчук назидательно покачал пальцем перед лицом собутыльника.
    - Эх... Ладно, не буду спорить. У каждого свои вкусы, - сказал Мячиков. - Я лично завтра в отпуск. Летим семьей на Кипр. Проматывать твое бабло... Ладно, ладно, не злись... Это честный спор. И у тебя были реальные возможности выиграть. Вдруг отменили бы, перенесли... Но, видно, приперло... Приперло...
    - Так, значит, вся эта пандемия действительно... специально?
    - Я этого прямо не говорил - ты сам... Ты же бывший главный эпидемиолог - ты помнишь, чтобы когда-нибудь было именно так или хотя бы похоже?
    - Разумеется, такого не было. Разве что при пике гриппа в отдельных регионах заставляли маски носить неделю-другую в общественных местах, в транспорте, пока волна эпидемии не схлынет... А вообще, все эти новые меры практически не принесут ничего, раз вирус везде, раз он не отграничен, то и карантин как таковой уже не имеет смысла. Кто-то подцепит заразу - ну, переболеет, вылечат... или нет, если организм уж очень ослаблен. В любом случае, всем, кто предрасположен, придется переболеть в той или иной форме, неважно, есть самоизоляция или нет. Тут всё дело именно в этих средствах, которые служат совершенно для другого, а вирус только предлог, аргумент, против которого не попрешь. На публике я, конечно, этого не скажу никогда, я человек системы. Если нужно, я буду с пеной у рта выступать и за самоизоляцию, и за масочный режим навсегда, и за насильственную вакцинацию низов. Значит, высшим так надо. И мы с тобой тоже не последние по сравнению с теми, кто прижат этими массовыми ограничениями. Мы в любом случае не под ними. Мы и встречаемся в своем кругу, и маски не носим, и вечеринки устраиваем, и за границу летаем на джетах без ограничений. Вот как ты сейчас. И, стало быть, все эти меры прежде всего в наших интересах.
    - Золотые слова, Гаврик! Накатим за это!
    - Накатим, Фима, накатим!
    
    * * *
    
    Лапоровичи
    29 июля 2020 года
    
    В загородном доме Григория Валентиновича и Надежды Кирилловны собрались молодые члены большой семьи Дашкевичей. Те, кто служил в силовых структурах, подгадали, чтобы такая возможность представилась в один и тот же день. На сей раз увольнение получилось в эту среду.
    Часть обширной территории дачи отвели под полигон со снарядами для физической и боевой подготовки. Тренировки, как правило, проходили под руководством Иры, офицера сил спецопераций. Сначала общая "разминка", а потом отработка приемов борьбы, рукопашного и ножевого боя, стрельбы на поражение из различных позиций, снятию часовых. Собирали и разбирали охолощенное боевое оружие, изучали тактику выживания в зоне средней полосы, отрабатывали какой-нибудь сценарий боевой задачи, разбиваясь на группы. Из боевого оружия тоже стреляли - отдельно собираясь в тире.
    И непонятно, чего больше было в этих тренировках - просто компанейского развлечения, проявления здорового образа жизни, выплеска молодой энергии. Или же подготовки к чему-то такому, чего никому не хотелось бы, но к чему должен быть готов любой, кто искренне любит свою республику, со всех сторон окруженную не слишком доброжелательными режимами.
    Постоянным ядром "боевого клуба" были представители молодого поколения Дашкевичей, также в нем участвовали друзья и сослуживцы. В прошлом году к компании присоединилась Наташа, а в этом - Вика. Наташа и до того не была чужда здоровому образу жизни - ходила и в тренажерный зал, и в бассейн. А Вика была тренером-инструктором по страйкболу. В чем-то ей это, конечно, помогло - в качестве имитационного оружия тут использовалась лазертаг-система. Но помогло далеко не во всем: Ира как профессионал сразу дала ей понять, что серьезная боевая тактика - это совсем другое, этому можно научиться далеко не везде. Только у своих.
    Сегодня, помимо Дашкевичей, на дачу приехали еще два человека: сослуживец Сани - лейтенант Юра Ковалев и коллега Наташи китаянка Чан Чуньлань, выпускница Пекинского университета.
    На сей раз отработали "штурм" дачи и, соответственно, отражение. Причем дважды - команды нападающих и обороняющихся после первого раунда поменялись ролями.
    После "субботника" по приведению в порядок всего того, что наворотили в горячке "боя", сходили на водохранилище, отдохнули на воде, поплавали.
    Вернувшись, стали готовиться к пикнику. Солнце уже клонилось к западу.
    - А вот и первые ласточки. Точнее, дикие гуси... - сказал Максим.
    - Что там? - спросила Наташа.
    - Гости из братской России. Взяли рано утром в санатории "Белорусочка". Десятки "вагнеровцев".
    - Ого! - сказала Ира. - Чего им тут надо?
    - Папа с сослуживцами, как я понимаю, это сейчас выясняют, - ответил Максим, глядя в смартфон. - Судя по тому, что сообщается официально, задержаны 32 человека, а еще один на юге страны... Есть информация, что боевиков может быть больше двухсот... Вот... Эта группа в ночь на 25-е заселилась в одну из гостиниц Минска, 27-го переехала в санаторий... А теперь зачитываю дословно, это реальный трэш: "Приезжие обратили на себя внимание нехарактерным для российских туристов поведением и однообразной одеждой в стиле милитари. Спиртного не употребляли, увеселительных заведений не посещали, держались обособленно, стараясь не привлекать к себе внимания. Они небольшими группами внимательно изучили территорию и окружение санатория".
    - Упс... - сказал Саня. - Не пили и не развлекались, ходили в милитари... Кто бы мог подумать... А если серьезно, то да, действительно, началось...
    - Президент, кстати, на днях предупреждал нас о подобном, - сказала Ира. - Он сказал, что войны начинаются с уличных протестов, с майданов, и если своих майданутых мало, как в Беларуси, - то подтянут со стороны профессиональных военных, бандитов, которые шастают по всему миру и устраивают кровавые провокации.
    - Нас попытаются взять на излом, - сказал Юра. - Готовятся. Со всех сторон.
    - Россияне? - сказала Вика. - И они, выходит, тоже? Но ведь союзники же...
    И только потом поймала себя на мысли, что по отношению к своим "соотечественникам" по паспорту употребила уже местоимение "они", а не "мы".
    - Будут стараться в мутной воде не упустить рыбку. Это очевидно. Слишком многое на кону, - пояснила Наташа. - А насчет союзников... Похоже, у Беларуси только один настоящий союзник, который в трудную минуту подставит плечо и не кинет.
    Посмотрела на Чан. Коллега смущенно, и в то же время выражая согласие, улыбнулась.
    - Да, моя страна выступает за мир, за благополучие народов. И против того, чтобы одни навязывали другим свою волю и учили, как надо жить. Те, кто поддерживает подобный принцип, наши друзья, - сказала она на практически чистом русском языке.
    - Я так рассчитывала, что хотя бы здесь мир и спокойствие... - вздохнула Вика. - А тут готовятся уличные протесты, майданы...
    - Да, уличные протесты и майданы, - ответила Наташа. - Но мы выстоим. Мы не отдадим им страну. Не отдадим!
    Подошла к Максиму, обняла, уткнулась лицом в его грудь...
    
    * * *
    
    Минск
    30 июля 2020 года
    
    Издалека легко можно было видеть, что парк Дружбы народов забит людьми. В самую гущу Наташа и ее отец, конечно, лезть не намеревались, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны.
    Мимо них проходили - по одному, по двое-трое, небольшими группами - участники митинга в поддержку Тихановской. Как те, кто решил прийти только сейчас, спустя несколько часов после его начала, так и те, кто решил уйти до окончания.
    Постепенно темнело.
    - Я не думала, что их так много, - озабоченно сказала Наташа.
    - На самом деле не так уж и много - пара-тройка десятков тысяч на весь Минск, - ответил профессор.
    - Что же им надо? Все они сытые, ухоженные, прекрасно одетые, уверенные в себе... Нет, понятно, мой вопрос риторический...
    - Угу. Возомнили себя высшим классом. Мечтают о господстве над теми, кто, по их мнению, "ниже". Паны уже есть, все они тут как на ладони. Дело осталось за малым - подогнать им хлопов.
    - Смешно даже. Не могут понять, что их собственное благополучие обеспечивается нынешним же строем. Что если вдруг их БЧБ-мечты сбудутся, то девяносто процентов их же самих станет жить в несколько раз хуже. А кто-то вообще погибнет. Неужели пример Украины их ничему не учит?
    - Они хотят этого. Хотят, Наташ. Это самое страшное. Они все люди умные. Они всё прекрасно понимают. Хотя не все в этом вслух признаются. Они готовы пожертвовать собственным благополучием и даже своей жизнью ради того, чтобы общество было разделено на этажи. На господ и простолюдинов. Даже если лично они проиграют.
    - Это ужасно. А классовое сознание?..
    - Классовое сознание, как показала история, в том числе новейшая, - вещь, отнюдь не жестко определяемая социальным положением человека. Во-первых, представители трудящихся классов далеко не всегда видят вперед на несколько шагов. Каждый из них формально хочет получать как можно больше, в том числе за счет того, что его наниматель будет забирать себе в карман меньше. Это объективная основа для классового противостояния, классовой борьбы. Но рабочие сами не доходят до того, чтобы подняться над экономическими интересами и осознать, что наилучшим выходом для них будет не перетягивание одеяла, а полная экспроприация капиталиста, сколотившего частный капитал за счет систематических недоплат эксплуатируемым, обращение всех таких богатств в общенародную собственность. Для этого нужна подлинно большевистская, марксистско-ленинская партия. Враги легко могут внушить трудящемуся, что он будет жить лучше, если, например, пойти войной на другое государство, ограбить его, поработить народ. Или, если социализм уже построен, внушить мысль, что выгоднее устранить власть компартии или поддержать ее антисоциалистическое перерождение, после чего приватизировать шахты, и тогда шахтеры смогут продавать уголь за валюту. Или убедить трудящегося в том, что выгоднее поддержать переориентацию его страны на более богатый Запад. Понятно, что первый случай приводит к массовым смертям и увечьям. Второй - к присвоению тех же шахт узким кругом собственников. Третий - к тому, что страна станет пищей для развитых стран, а ее граждане попадут на Запад только как исполнители тяжелых и черных работ. Причем "не только лишь все".
    - Многие думают, что в социальной лотерее именно они обойдут всех. Я достаточно таких людей успела встретить в своей жизни, хоть не очень долгой, - которые, рассматривая какой-нибудь исторический или литературный сюжет, где есть господа и рабы, высшие и низшие, всегда примеривают на себя роль первых, смотрят на мир исключительно их глазами, нисколько не сочувствуют угнетенным. Это явно оттого, что люди зачастую переоценивают собственные способности, и прежде всего способности работать локтями, чтобы пробиться к заветному местечку под солнцем. Каждый думает, что именно у него всё получится, а все, кто вокруг, - недотепы и лохи.
    - Совершенно верно, - сказал Егор Иванович. - Но есть, и огромное количество, тех, кто сознательно или подсознательно понимает, что смена строя грозит им нищетой и гибелью, но всё равно они идут на это. Как я уже сказал, они готовы пожертвовать своим благополучием - вот таким, какое гарантирует наша республика хотя бы всем добросовестным труженикам. Пожертвовать ради того, чтобы общество стало разделенным на тех, кто владеет всем и решает за всех, - и тех, кто, не владея ничем, повинуется "высшим". Потому что такая модель привычна, впиталась в общественное сознание масс за тысячелетия классового общества. Ведь те общества, где такой модели не было, с легкостью побеждались и поглощались. Вот почему у многих людей существует подспудная неприязнь к социальному равенству, к всеобщему социальному благополучию. Утверждаю это даже не как марксист, а как врач, как специалист по функционированию мозга, как доктор наук. Подобное предстоит вытравлять веками. Социализм делает только первые шаги. Только век с небольшим назад свершился Великий Октябрь. Первая попытка не закрепилась. Социализм в Европе пал, лишь мы пока удерживаем его основные завоевания, хоть формально уже и не под этим названием.
    - Да, так, - сказала Наташа.
    - Но их, - профессор указал на толпу, над которой торчали БЧБ-флаги и белые воздушные шарики, - не обманешь формальным отсутствием слова "социализм". Они всё прекрасно видят и понимают. Если не разумом, то подсознательной чуйкой. Они жаждут полной и всеобщей декоммунизации - приватизации и разгрома рентабельных предприятий, выпускающих востребованную во всём мире продукцию, запрета упоминания обо всем советском, резкого падения уровня жизни подавляющего большинства. Ради того, чтобы пришли те, кто сгребает под себя богатства, созданные трудом всех людей, и при этом решает судьбы тех, кто эти богатства создает. Решает в своих интересах, а не в интересах всех. Полагая, что именно реализация этих интересов и есть залог того, что государство стоит и развивается, а не поглощается другими.
    - Пап, слушай, а нет ли тут противоречия? Ведь они явно выступают против того, чтобы Беларусь была сильной и способной навязать свою волю другим.
    - Наташ, так ведь дело в том, что мир уже фактически сейчас переходит границы национальных государств. Очень многие страны, хоть и считаются суверенными и сохраняют членство в ООН, фактически являются периферией мирового надгосударства - единой империи глобального капитала с ядром в США. Так исторически сложилось, что в США. Возьмем наших соседей. Все три прибалтийские страны, Польша, Украина - полностью и безоговорочно, даже гордясь этим, утратили свою национальную субъектность. И вот эти, - профессор снова показал рукой на толпу, - сторонники укрепления как раз этого глобального мегагосударства. Именно патриотами этой мировой мегаимперии они являются. В этом конгломерате Беларуси будет, разумеется, отведена роль не ядра, а периферии, проще говоря, пищи. И боевого холопа наподобие Украины, который на пару с ней припирает Россию к стене. Чтобы та, в свою очередь, стала более послушной перед этим глобальным центром и принялась активно припирать к стене Китай. Вот за какую государственность они выступают, на словах славя Беларусь. Именно эта государственность, представленная империей с ядром в США, в максимально эффективной степени реализует механизм изъятия средств у низов и концентрации в распоряжении верхов, максимального ограничения прав и свобод трудящихся в пользу владельцев капитала, уже в масштабах не одной страны, а целой планеты. И именно эту схему, и только эту многие люди, о которых идет речь, которых мы перед собой сейчас видим, считают естественной и единственно верной.
    - Даже вопреки своим объективным классовым интересам?
    - Да! Порой не отдавая себе в этом отчет. Именно такие социальные установки, уходящие корнями в тысячелетнюю историю классового общества, заставляют их с той или иной степенью сознательности жертвовать своим социальным положением, своим материальным благополучием ради благополучия владык. Причем не таких руководителей, которые гарантируют нормальную жизнь всем людям, как Лукашенко, а именно шкурников, гедонистов, обдирающих низы и заковывающих их в цепи. И даже удара по самим себе они не боятся, не боятся, что сами окажутся ободранными и закованными. Когда им кто-то вроде нас об этом напоминает, они шипят, плюются и, не находя рациональных аргументов, обзывают нас "совками", "ватниками", "быдлом", "хамами", "ябатьками", апеллируют к грубой силе. Они сознательно готовы не то что нас угробить, это-то как раз понятно, но и понести личные жертвы. Готовы фактически скормить глобальному капиталу и себя самих, и свои семьи. Лишь бы наше общество, избавившись от "реликтов", стало, по их мнению, "естественным". То есть разделенным на господ и простолюдинов. Потому что любая иная система социальных координат для них чужда, она им не нужна, она их пугает, они в ней чувствуют себя, как выброшенная на берег рыба. Так-то вот. Если бы люди действовали строго исходя из своих объективных классовых интересов, то социализм победил бы еще в позапрошлом веке.
    - Понятно. В эпоху расцвета классового общества их мировоззрение еще можно как-то понять. Тогда народных государств не было. Только лишь те, где владыки паразитировали на массах. Все попытки восстаний низов подавлялись гарантированно, эффективно и со звериной жестокостью. Советскому Союзу удалось закрепиться уже на целых семь десятилетий - беспрецедентный для истории срок. Это означает, что даже несмотря на падение СССР, Октябрь семнадцатого для старого принципа построения общества стал похоронным колоколом. Залп "Авроры" возвестил, что человечество разорвало цепи классового общества и начало восходить на новую ступень развития.
    - Да, да! Именно так! А вот теперь проведем небольшое исследование...
    Профессор достал напечатанную на цветном принтере поддельную пресс-карту, повесил себе на шею и включил диктофон. Нацепил маску на рот и нос.
    - Здравствуйте. Я корреспондент радио "Свобода". Можно вам задать несколько вопросов? У нас тема сюжета - портрет представителя молодого поколения, занимающего активную гражданскую позицию, - Егор Иванович обратился по-белорусски к двум девушкам, которые шли с митинга мимо них. На каждой - по БЧБ-ленточке, каждая держит по паре флагов соответствующих цветов. Обе - в масках.
    - Да, - радостно, в один голос, откликнулись они.
    - Скажите, что сподвигло вас прийти сюда, поддержать Светлану Тихановскую?
    - Мы хотим перемен, - сказала первая девушка.
    - Да, перемен, - подтвердила вторая.
    - Каких именно перемен вы хотите?
    - Ну... - они переглянулись. - Вообще, неправильно, когда один человек столько находится у власти. Надоел, если честно...
    - Вы студентки?
    - Да, - одновременно ответили обе.
    - Вы платно учитесь или бесплатно?
    - Бесплатно, - с некоторым недоумением ответили девушки.
    - Стипендию получаете?
    - Да.
    - А на кого учитесь, если не секрет?
    - На врача.
    - В БГМУ?
    - Да.
    - Какой курс?
    - На второй перешли.
    - Есть ли у выпускников вашего вуза проблемы с трудоустройством в дальнейшем?
    Девушки еще раз переглянулись и с еще большим недоумением ответили хором:
    - Не-ет.
    - А у вас в семье тоже поддерживают перемены?
    - Ну-у... В принципе, да, за перемены, конечно...
    - А кем работают ваши родители?
    - Мой папа на МЗКТ фрезеровщиком, мама медсестрой.
    - Папа оператор проходческого комбайна, мама воспитательница детсада. Я сама из Солигорска, тут в съемной квартире живу.
    - Бабушки, дедушки есть?
    - Да.
    - Пенсионеры?
    - Да.
    - На жизнь хватает?
    - Ну-у... хватает, конечно.
    - Вы обе такие загорелые. Отдыхали в этом году на море?
    - Да... В Турцию мы вдвоем слетали. Раньше я с родителями в Гоа, в Таиланде, на Хайнане была, - сказала жительница Солигорска.
    - Мы с мамой и папой в Греции, на Кипре последние годы летом отдыхали, - добавила ее подруга. - А сейчас, конечно, тяжело с этим из-за ограничений.
    - Вам на отдых в Турции родители денег дали?
    - Э-э-э... ну-у, да-а...
    - Ясно. Теперь поговорим о том, какой бы вы хотели видеть нашу Беларусь?
    - Ну... э-э... свободной... цивилизованной...
    - А что вы под этим понимаете?
    - Ну-у... чтобы как в Европе... э-э...
    - Хорошо, спасибо... Всего доброго!
    Девушки пошли прочь, с недоумением и даже каким-то раздражением оглядываясь на профессора. Подождав, когда они скрылись, он убрал пресс-карту и снял маску.
    - Всё поняла? Мы еще увидим, как рабочие Минска и Солигорска будут, как в Гданьске в начале восьмидесятых и в Кубзассе в конце восьмидесятых, выступать против власти. Увидим, как пенсионеры будут выходить на кастрюльные шествия под одним-единственным лозунгом - "На-до-ел". Увидим, как врачи будут демонстративно отказывать в медицинской помощи тем, кто не разделяет БЧБ-идеи. Не все, конечно. Меньшинство. Но очень активное и вонючее меньшинство, претендующее на то, чтобы выражать мнение пассивного большинства.
    - Кошмар. Оператор проходческого комбайна... Они получают больше, чем в России на "Уралкалии"... Не считая соцпакета...
    - Угу. Это человеческое сознание. Я не говорю, что все такие. И даже не говорю, что большинство. Просто здесь и сейчас скопились именно эти, как видишь. Мы еще не раз увидим наглядно, что люди с иерархическим мышлением, сторонники социальной пирамиды - не производственной, а именно социальной, с панами и хлопами, - на порядок более активны, напористы и агрессивны, чем сторонники солидарности и равенства, приверженцы принципа единой собственности и гарантий для всех. Те, кто за разделенное общество, прекрасно умеют выстраиваться в стаю. Они легко и быстро самоорганизуются. Они понимают: кто силен, кто нахрапист, кто умеет под себя подгребать, - тот и наверху, того и надо слушаться. Слушаться слепо. Это, конечно, не исключает постоянной грызни между ними, но она нивелируется тем, что система именно как единое целое таким образом стабилизируется и даже развивается. Если ей позволить.
    - Их лозунг - свобода... - сказала девушка.
    - Ага. Самая главная свобода - свобода одним добиваться власти, то есть ограничивать свободу других, в своих шкурных интересах.
    - И за частный бизнес...
    - В Беларуси частный бизнес разрешен и поддерживается, во всяком случае, не уничтожается властью целенаправленно, как сейчас в России и на Западе. Но им не бизнес нужен. Им нужно, чтобы появилась возможность расхищать то, что создано общим трудом, то есть приватизировать, осваивать, распиливать. Они за конкуренцию, но не только среди таких же, как они сами, а чтобы в нее были принудительно вовлечены все без исключения, чтобы наиболее ушлые имели возможность урвать себе за счет тех, кому не повезет. Именно урвать, а не заработать. И чтобы те, кому повезло, могли изгаляться над покорными обитателями "дна". Как это у всех наших соседей. Их хотелки принципиально несовместимы с интересами значительной части народа - тех, кто не хочет быть ни паном, ни хлопом.
    - Это раскол общества? Неужели до гражданской войны дойдет, как на Украине? - спросила Наташа.
    - Нас в любом случае большинство. Мы, к счастью, на нашей земле. Мы организованы в наше государство. Во главе с нашим президентом. Задача каждого из нас - стоять и не отступать ни на шаг. Держаться. Президент будет стоять. И мы - тоже!
    Позади послышались громкие мужские голоса. Мимо шли несколько парней крепкого телосложения в масках, у всех на плечах накинуты БЧБ-флаги.
    - Ну, чё! Усатому кердык! - выкрикнул один из них.
    - Жыве Беларусь!
    - Мы - сила! Скоро батек резать будем!
    Кто-то из сторонников оппозиции радостно зааплодировал.
    И, судя по звукам, - не один человек. И не два. И не три.
    Наташа похолодела. Вспомнила о муже.
    - Сволочи... Максим...
    Профессор сочувственно посмотрел в лицо дочери.
    - Да, Наташенька. На него придется первый удар. Это уже очевидно.
    Она закрыла глаза.
    
    * * *
    
    Москва
    31 июля 2020 года
    
    - А у этого Поварова совсем башка не варит, - с досадой произнес Беляков. - Кого он подсунул? Ну ладно рядовой контингент. Но ведь могли бы толкового советника с группой послать. А то уже ржут и в Минске, и в Москве. Как в анекдоте: ничто не выдавало "вагнеровца" - ни камуфляж, ни воздержание от алкоголя, баб и развлечений.
    - Подстава? - спросил Кнут. - Кто-то ведет свою игру?
    - Разумеется, ведут. Но при таком подходе они были обречены на задержание. Это была, как помните, моя идея - незаметно подослать туда несколько сот профессионалов и по мере развития ситуации направлять. Чтобы, когда полыхнет, мы не остались бы без рук, не довольствовались бы ролью стороннего наблюдателя, а если нужно, предъявили бы аргумент для торга. Как Минску, так и Европе со Штатами. Прорабатывалась возможность захвата ключевых зданий и объектов под прикрытием толпы по киевскому сценарию, но уже под нашим контролем... А что такого? Западные партнеры там уже вовсю землю роют, мобилизация ресурсов максимальная, реально хотят свергнуть, уже не понарошку... И на этом решении многие, конечно, захотели погреть руки, и у нас, и у них, и в других странах. Когда всплыло, заверещали кто во что горазд, согласно своим интересам. Хорошо, хоть арестованные знают минимум, они должны были просто до дня "икс" ждать и отдыхать, конкретные инструкции поступили бы по ходу дела.
    - Вообще, обстановка там всё более и более тухлая. Бабарико наш выведен из игры, оппозицию представляют какие-то три клоунши, - сказал Израйтель. - Просто позор.
    - ЧВКшникам уже предъявили подготовку массовых беспорядков и терактов, - произнес Беляков. - И причем официально, публично. Они в статусе заложников. Лукашенко взвинчивает ставки до предела. Как бы, болезный, не надорвался.
    - Мы в любом случае не должны допустить превращения Белоруссии во вторую Украину, - сказал Александров. - Это катастрофически, ниже плинтуса, снизит нашу позицию в главном торге с партнерами.
    - Да, Евгений Александрович, это вилка, - согласился Чубайс. - Картофельный, с одной стороны, устроил там такой строй, который для нас, другого слова нет, омерзителен. Он, прямо скажу, до сих пор мешает нам опустить средний уровень жизни российских масс. Его демонстративное игнорирование ограничительных мер привело к тому, что мы закрыли границу на выезд туда и фактически ввели выездные визы. Его защита свободы низов нам претит до глубины души. Но мы понимаем, что если не он, то придут национал-радикалы, которые позволят Западу прижать нас по максимуму. Нет, мы сами - за Запад, и мы сами, по сути, и есть Запад. Но тут всё сложно. Россия как страна со своими богатствами и военной силой - актив и предмет торга. Мы как отдельный субъект не можем вот прямо так... Это наш актив, наш, наш... И, получается, мы объективно не заинтересованы в смене власти там - как это ни мерзко.
    - Да уж... Несмотря на то, что та власть нам абсолютно чужда, - вставил Галошин.
    - Именно так, - подтвердил Беляков. - Она - лишь константа в нашем уравнении торга, причем одна из критических. Было бы, никто не спорит, прекрасно провести там своего, что мы формально и пытались, - но, взглянем правде в глаза, он в долгосрочной перспективе не будет иметь опоры, а станет лишь калифом на час, новым Януковичем. Частный капитал в конечном итоге присягнет Западу - Запад его заставит. И повторится четырнадцатый год. Поэтому - или то, что там сейчас, или новая Украина. Промежуточные варианты окажутся заведомо неустойчивыми и будут означать дрейф к украинскому исходу. Сдать Белоруссию для выигрыша главного приза - мы-то за, только это, конечно же, не та цена, за которую глобальные партнеры нам, наконец, уступят.
    - Всё правильно, рад, что есть понимание, - сказал Александров. - Им нужен Китай, а мы - как таран перед ним. Украина же, а еще лучше вместе с Белоруссией - как нож у нашего горла, чтобы мы этим антикитайским тараном стали безо всяких условий с нашей стороны.
    - А я считаю, что надо в любом случае идти в ногу с глобальными партнерами, - сказал Воротов. - Мы, именно мы должны внести решающий вклад в подавление Китая, и даже не особо важно, какой бонус получим за это. Мы выиграем в любом случае. А если будем тянуть - всё потеряем рано или поздно. И режим Лукашенко нам нужно убрать. Если не могут партнеры, то должны мы. В конце концов, Устранение...
    - Стратегически вы правы, Брат, но тактически нельзя продешевить, - резюмировал Беляков. - Это будет необратимо, фарш обратно в мясорубку не запихнешь. Да, мы прорабатываем и вопрос Устранения применительно к Лукашенко, если до этого дойдет. Но столь серьезные вопросы должны решаться с учетом всех факторов и последствий, в том числе отдаленных. Пока видится, что на данном этапе наше вмешательство лишь ухудшит ситуацию. Провести нашего не получилось и не получится, содействовать свержению, прибегать к Устранению - мы бы и рады, да партнеры не оценят, только нож к горлу приставят, как правильно сказано. А просто так, в угоду им, - мы ведь тогда свою собственную цену сами же в их глазах обнулим. Раскачать, возглавить процесс самим, чтобы довести дело до оккупации, предельно рискованно и несет риск катастрофы. Это рассматривалось изначально на самый крайний случай, и тех же "вагнеровцов" послали для этого, как неосновной вариант, в зависимости от развития протестов, от их массовости и ожесточенности. Поэтому, видимо, придется как-то разруливать ситуацию. По нашим оценкам, с предстоящими акциями они способны справиться сами. Сливаться, как режим Януковича, не станут. Хотя трепать их и стараться ослаблять после выборов примутся на постоянной основе. Именно на этом можно и нужно будет сыграть, чтобы сделать Лукашенко как можно более зависимым от нас. Формально, думаю, надо его поддержать, но не сразу. Пока на волне ареста "вагнеровцев" решили через администрацию президента спустить темники в СМИ и лидерам общественного мнения - поливать Лукашенко грязью, выставлять предателем русских интересов, формировать максимально негативный фон. Пусть ситуация проварится еще несколько дней, пусть он всё это время будет чувствовать уколы. А перед самыми выборами формально помиримся и морально солидаризируемся.
    Присутствующие в знак одобрения размеренно похлопали ладонями по столешнице.
    - Но понятно, что заложников он отпустит после выборов - и то лишь тогда, когда первая волна протестов схлынет, - прокомментировал Кудрин.
    - Разумеется, на иное никто и не рассчитывает, - подтвердил Беляков. - А, кстати, как представим ситуацию публично?
    - Предлагаю аккуратно скормить всё это киевским, - сказал Дудаев. - Подкинуть идею кому-нибудь из СБУшников, что это на самом деле был их хитрый план выманить "вагнеровцев" в Турцию, а при пролете над Украиной посадить самолет и задержать. Там ведь полно в Донбассе воевало против украинской армии, вот и объяснение. Кто-то в Киеве свое реноме повысит таким замыслом, пусть и нереализованным. А Минск, уверен, согласится с версией - ради публичного замирения и сохранения статус-кво. Как план?
    - Неплохая идея, спасибо, Брат, - ответил генерал армии.
    
    * * *
    
    Углич
    3 августа 2020 года
    
    Осужденным показали положенные по распорядку дня телепередачи - и теперь у них перед вечерним туалетом и сном был целый час личного времени.
    - Твое мнение по ситуации на родине предков? - поинтересовался Иван у Дениса.
    - Да не поймешь толком. Раньше я Лукашенко поддерживал, как и подавляющее большинство россиян, белорусов - да даже и украинцев. Но уж явно засиделся, надоел. Надо другим дать дорогу. Нужна сменяемость власти.
    - Сменяемость на кого? На жулика Бабарико - марионетку российских элит? Или на безмозглую курицу Тихановскую - марионетку Запада? Ну, первый уже сидит, кстати, вечер ему в хату, как и нам.
    - Я тоже Лукашенко поддерживал, - вставил Игнатенко. - Все эти десятилетия. Но он стал заметно на Запад кренить в последние годы. Постоянно кидает Россию. Не хочет с нами объединяться.
    - С кем "с нами"? - задал вопрос Смирнов. - С тобой? С ним? С вертухаями нашими?
    - С Россией, - сказал Гена.
    Иван вздохнул.
    - Вы оба неправы. Сменяемость или несменяемость власти - лишь инструмент. И объединяться или не объединяться - тут тоже надо внимательно смотреть. Кому от этого будет лучше. Я утверждаю, что для простых, обычных, рядовых людей, для большинства населения, в Белоруссии строй самый гуманный и выгодный, насколько может быть в нынешних сложнейших условиях. Там нет олигархов, как везде в постсоветских странах. Нет нищеты и бомжей. Нет разрухи в глубинке. Там немыслимо даже представить себе такого, с чем столкнулся каждый из нас троих. Я сам это видел, своими глазами. В прошлом году. Всегда смотрите, выгодна ли вам лично, вашему... по сути, нашему общему социальному классу... та или иная политическая, международная инициатива. А пропагандистскую трескотню пропускайте мимо ушей.
    - Не, ну это понятно... - согласился Игнатенко. - У нас общие враги. Я раньше к этой власти нейтрально относился, теперь ненавижу. Как и Денис. Ну ты, Вань, всегда ее ненавидел, это понятно...
    - Да, мы тоже с Викой, когда обустраивались в Минске, обратили внимание на то, как там тихо и спокойно, - вспомнил Дашкевич. - Она даже говорила мне - Россия убила нашу Настю, может, Белоруссия исцелит наши души, оставайся. Но я не мог...
    - Ну вот... Это ведь заслуга власти, не так разве?..
    ...Через несколько дней после того, как Геннадий "заехал" в барак, между соседями сам собой установился режим полного доверия и взаимопонимания. Все рассказали друг другу обстоятельства своих дел. Оказалось, что в Лефортово Смирнов и Игнатенко сидели на одном этаже. И даже оба подверглись нападению неонациста Белякова-младшего в день рождения Гитлера. И лежали в лазарете в одно и то же время. Иван оклемался через пару-тройку дней, а у Гены переломы заживали полтора месяца.
    Такому же избиению подвергся и Денис - еще до нового года, в "Матросской тишине". Первоначально он и не предполагал, что за его бедой, по сути, стоит всё тот же замначальника КОКСа. Но Иван из тех же аудиозаписей, из разговоров отца и сына Беляковых, знал, что Скворцов с соратниками еще несколько лет назад организовал эту педофильскую сеть для ублажения представителей так называемой элиты, а заодно и для выкачивания денег из "лохов" через подставы. Не называя истинного источника, сославшись на анонимные каналы, специализирующиеся на сливах компромата, Смирнов всё же осторожно поделился этим фактом с Дашкевичем и Игнатенко.
    Поистине, словно сама судьба по странному совпадению свела их троих в этой зоне строгого режима в Верхневолжье.
    О флешке Иван продолжал молчать. Ближайший географически экземпляр, кстати, закопан недалеко отсюда - под Калязином, на даче у товарища. Эх, вырваться бы отсюда, да поскорее... Может, шум и скандал приведут к тому, что Верховный суд признает приговор незаконным и отменит... И ЕСПЧ пусть подключится... Хотя нет - очевидно же, что сгноят за решеткой, к чему питать иллюзии...
    
    * * *
    
    Минск
    9 августа 2020 года
    
    Вечером на город начала наползать тьма.
    Когда закрылись избирательные участки и телевидение огласило неутешительные для оппозиции итоги экзит-полов, на центральных улицах Минска стали скапливаться агрессивно настроенные радикалы.
    С каждой минутой их становилось всё больше. Они собирались в группы, перекрывали движение, старались закрепиться на перекрестках и площадях, в узловых точках дорожной сети.
    В основном это были молодые мужчины. Многие демонстративно носили бело-красно-белую символику. Поднимали вверх руки, делая пальцами знак "V". Держали зажженные фонарики смартфонов. Хлопали в ладоши. Орали "Жыве Беларусь". Кое-где уже начали сооружать нечто вроде баррикад - подтаскивать и устанавливать мобильные секции ограждения, урны, другие подобные предметы. Водители автомобилей оживленно подбадривали их гудками.
    Максиму и его сослуживцам по ОМОНу, равно как и бойцам внутренних войск, поставили задачу - эти сборища разгонять, а их участников задерживать...
    Накануне их на всякий случай предупредили о том, чего можно ожидать. Вспомнили и обсудили события более чем шестилетней давности - Киев, роковая зима тринадцатого-четырнадцатого годов.
    - Нас, "беркутовцев", выставили против майдаунов, - рассказывал, комментируя видео, один из тех украинцев, кто обрел в Белоруссии вторую родину, капитан МВД Василий Дорошенко. - Но по-настоящему противостоять нам запретили, категорически... Вот наши ребята из внутренних войск, стоят плечом к плечу, без щитов, без всего. А их бьют тяжелыми цепями наотмашь. А им запрещено отвечать, понимаете, запрещено... А вот коктейли Молотова кидают в нас... В последующие недели они совсем озверели от безнаказанности, было даже и такое, что захваченных в плен наших бойцов калечили и убивали, проявляя патологическую жестокость - вырезали глаза, например. Устроили в одном из захваченных зданий тюрьму с камерами пыток... А вот 18 февраля - мы к вечеру очистили от них правительственный квартал, начали уже зачищать Майдан. Но в конечном итоге на полномасштабное наступление нам пойти не позволили, всё заглохло, бойцов остановили приказом сверху. Результат вы знаете. Помните - не майдауны победили нас - мы легко разогнали бы эту шушеру, если бы нам хотя бы не мешали.
    - Да, - сказал майор Богдан Черняк. - Это была никакая не победа майданутых, а мутация самой власти. Уходили одни, приходили другие. Как Запад решил и украинская верхушка. А всё, что на улицах, было декорацией, фоном. Обоснованием на публику того, что прежняя власть обязана уйти. Но то были живые декорации. С кровью и жертвами. С этой "небесной сотней"... Нужно понимать - если сверху нам не будут мешать делать свою работу, то всех этих можно разогнать легко и быстро. Даже вот такую массу, уже закрепившуюся в течение многих дней на площади. И даже речи нет о том, что они могут нас опрокинуть и захватить власть. Это не они победили тогда Васиных сослуживцев. Это власть слилась по сценарию. Игра в поддавки. У нас такого не будет! Если это повылазит у нас на улицы, а это непременно повылазит, то надо восстановить порядок в кратчайшие сроки. У нас и близко нет такого гнилья, как было у них в четырнадцатом. Наш президент - не Янукович и никогда им не будет! Так что ни шагу назад!
    ...Микроавтобус с омоновцами прибыл в район метро "Немига". Там стопились сторонники оппозиции, выкрикивающие хором "Уходи!" Им поддакивали некоторые водители. Один из них даже снял туфлю и, выпучив глаза, в раже молотил подошвой по своей же машине.
    Максим и несколько его сослуживцев, открыв дверь, выбежали и направились к одной из групп молодежи. Те пустились наутек. Один споткнулся и упал. Его аккуратно взяли за руки и ноги, подняли и отнесли в автозак.
    Сюда же подъехали еще машины с бойцами. Когда радикалы увидели это, то в основной массе своей сочли за благо ретироваться.
    Но это был не конец. Скрывшись с одного места, сторонники оппозиции быстро появлялись в другом. А значит, бойцам предстояло тоже оперативно перемещаться по улицам и наводить порядок.
    В этой карусели прошло уже больше часа. Максим с сослуживцами колесил в автобусе по центру столицы. Увидев скопления оппозиционеров, омоновцы останавливались, выходили на улицу, после чего разгоняли и задерживали нарушителей...
    На парапете над тротуаром проспекта стояли около тридцати агрессивных молодых мужчин и орали "Уходи".
    Автобус остановился, омоновцы вышли из него и направились к радикалам, держа наготове резиновые дубинки.
    Отряд выстроился у парапета, в нескольких метрах от орущей толпы. Бойцов было явно меньше, чем экстремистов.
    С парапета спрыгнули двое мужчин. Дашкевич и еще пара его сослуживцев выступили им навстречу.
    И тут вслед за этими двумя с возвышения спрыгнула большая часть столпившихся там радикалов. И бросилась в первую очередь на Максима и находившихся рядом с ним бойцов. А потом - и на остальных омоновцев.
    Дашкевич, оказавшись в самом центре озверелой толпы, пытался бороться, отмахиваться. Но силы были неравны. Его повалили и стали остервенело избивать ногами.
    В это время один из оппозиционеров достал из-за пазухи небольшой туристский топорик, размахнулся и ударил Максима по ноге.
    Первый удар пришелся на бедро. Второй удар раскромсал колено.
    Преступник подобрался ближе к голове Дашкевича, с которого уже сорвали шлем, размахнулся для третьего удара - но тут, как оказалось, к омоновцам прибыло подкрепление, и толпа практически мгновенно схлынула.
    Несколько бойцов, которых пыталась растерзать обезумевшие оппозиционеры, остались лежать на тротуаре. Без сознания и в крови.
    
    * * *
    
    Углич
    10 августа 2020 года
    
    Наступила полночь. Спали не все осужденные. Как обычно бывало в первой половине ночи, кто-то вполголоса, чтобы не разбудить других, разговаривал с соотрядниками. А кто-то говорил по телефону - с друзьями на воле, с семьей...
    Телефонная связь, формально запрещенная в колонии, обеспечивалась за счет "общака". В него зеки вносили деньги - и можно было звонить по мобильному. Конечно, не в открытую, но каких-либо жестких шмонов не было, а если и были, то об этом становилось известно заранее. Деньги шли и инспекторам, и их начальству, поэтому они все не были заинтересованы в лишении "контингента" незаконного канала общения. Так что можно было пользоваться, пусть и с ограничениями по времени, даже интернетом.
    Никто из троих друзей особой нужды не испытывал. Деньги регулярно переводили с воли либо на официальный счет, с которого можно было что-то купить прямо в колонии, либо неофициально - на "общак".
    У Смирнова снова наладилась сдача в аренду его двух московских квартир - об этом позаботились товарищи, на которых он оформил доверенность. Штраф в сто тысяч списали со счета автоматически, но оставалось еще семьдесят. Правда, это еще не всё - благодаря тому, что удалось в нужный момент закупить оптом, а потом сбыть защитные маски, Иван с напарницей заработали каждый по два с лишним миллиона рублей. Формально эти деньги хранились у нее, но и у него был доступ к отдельному счету через интернет-банк. Тогда же, по совету Смирнова, шестьсот тысяч "чистыми" заработал и Галкин. Помогал иногда и он.
    Денису деньги присылала Вика - из пока имеющихся запасов, а также от сдачи одной из минских квартир. Сдавал квартиру, оформив доверенность на двоюродного брата, и Геннадий.
    - ...Привет, ласточка, - сказал Денис.
    - Привет, привет, - ответила Вика.
    Ласковое обращение было своего рода паролем. Оно означало, что, во-первых, это звонит действительно Денис, а не кто-то с похожим голосом, кто выдает себя за него, а, во-вторых, то, что разговор проходит свободно, и все просьбы высказываются не под контролем, не под давлением других людей. На это были другие условные слова. Еще в Минске в последний вечер они составили список из десяти возможных обращений, а также формулу, компонентами которой были дата звонка, месяц, день недели и порядковый номер сеанса связи за текущие сутки. В конце несложного алгоритма получалась цифра от 0 до 9 - ей и соответствовало кодовое слово.
    - Как ты? - спросил Денис.
    - Нормально. Живу потихоньку. Скучаю.
    - И я...
    - Собрались мы все тут ненадолго, кроме Максима, он из-за выборов в усилении, в ОМОНе теперь служит... помянули Настюшу. Год пролетел...
    - Мы тоже помянули... Что у вас вообще творится? Тут телевизор вечером смотрели, видим, какой-то кипиш начинается. Сейчас интернет глянул, продолжается.
    - Угу. Поднялись змагары, пытаются улицы захватить. Протестуют против итогов выборов, утверждают, что сфальсифицированы.
    - А что, нет?
    - По моим наблюдениям, в Белоруссии, грубо говоря, три четверти за Лукашенко, четверть против. В Минске соотношение, конечно, другое, но всё равно и тут за него большинство. Просто эти змагары считают, что именно они носители легитимности, а все остальные, кто с ними не согласен, - это навоз колхозный, и права голоса не имеют...
    - Ты прямо начинаешь говорить, как тамошние ватники...
    - Не надо так. Я раньше была аполитичной, и тем более не интересовалась ситуацией в Белоруссии. Но я тут живу, и я вижу, что и как. И минские родственники мне всё объясняют. Они люди честные, я им верю.
    - Ну, ладно, ладно, это я в шутку. Я тоже пытаюсь разобраться. И тут есть друзья, которые стараются объяснить. Мои соседи люди хорошие, мы сдружились.
    - Ну, отлично... Здоровье как? Ковидом никто не болеет?
    - Вроде нет пока. Весной, говорят, прошла небольшая волна, зеки болели, но тяжелых случаев не было. Сейчас нет. В городе, да, есть заболевшие. У одного из наших вертухаев жена медсестрой в больнице работает.
    - Ну, хорошо... Деньги нужны?
    - Да. Пополни этот номер, с которого звоню, на пятьсот.
    - Ладно... Ой, погоди... Господи...
    - Что такое? - встревожился Денис.
    - Да посмотрела смартфон. В нашем чате Наташа, ну, жена Максима...
    - Да-да, помню... Что с ней?
    - С ней ничего. С Максимом беда. Вот что она пишет: "Макса змагарье покалечило. Едем в госпиталь"... Больше ничего, подробностей нет.
    - Ничего себе... Там столкновения, как я понимаю, еще идут?
    - Да, идут. Сообщалось уже о пострадавших.
    - Черт... Что ж такое... Ладно, пора закругляться, тут время... Завтра наберу, узнай тогда, что и как с ним...
    - Да, конечно.
    - Ну, всё. Целую, обнимаю.
    - И я целую и обнимаю. Пока...
    - Пока...
    
    * * *
    
    Минск
    10 августа 2020 года
    
    За Наташей заехал на машине отец, и они помчались в направлении центра по проспекту Независимости. То тут, то там попадались группы радикалов, но, похоже, по мере того как утро приближалось, их становилось всё меньше. Милиция успешно очищала от протестующих столичные улицы.
    На КПП Наташа предъявила паспорт и брачное свидетельство. Созвонилась с Григорием Валентиновичем - он приехать пока не мог, и это понятно: слишком горячая пора. Так или иначе, вопрос с пропуском решился относительно быстро.
    В отделении, куда поступил Максим, им сказали ждать - его сейчас оперировали.
    Прошло несколько часов. Наташа, вся вымотанная от переживаний, сидела, уткнувшись отцу в плечо. Слезы капали у нее из глаз.
    Наконец, к ним подошел уставший хирург.
    - Здравствуйте, - сказал он. - Вы родные Максима Дашкевича? Мне сказали, что вы ждете.
    - Да, да... Здравствуйте, - Наташа и Егор Иванович поднялись. - Как он?
    - Состояние тяжелое. Пока больше ничего сказать нельзя. Операция прошла успешно. Сейчас он в реанимации.
    - Что с ним?
    - Сочетанная травма. Сломаны конечности, ребра. Ушибы внутренних органов. Сильное сотрясение мозга. Две рубленых раны на левой ноге. Видимо, кто-то топором... ну, по крайней мере, небольшим, вроде туристического... ударил. Чудо, что бедренная артерия не задета, еще несколько миллиметров - и всё. И позвоночник, к счастью, цел. Ногу удалось сохранить, но восстановится ли в полной мере ее работоспособность, функция коленного сустава, пока говорить рано. Очевидно, нужны будут месяцы реабилитации. А, может, и еще операции.
    У Наташи замерло сердце. Но, по крайней мере, Максим жив... Это самое главное.
    Сволочи змагары. Выродки проклятые. В первый же день... подумала она.
    Доктор вздохнул и сказал:
    - Я ведь знаю Максима Григорьевича, правда, заочно. Мой учитель, Валентин Макарович, говорил, что у него два внука - Александр и Максим... Фото, помню, показывал - Максим на присяге, в начале срочной службы. А потом внезапно ушел, через полгода, супругу всего на год пережил. Светлая память им обоим, работали до последнего. Такая потеря... Прекрасные люди были. Врачи с большой буквы. Множество людей спасли... раненых "афганцев" в свое время...
    - К сожалению, не довелось быть с ними знакомыми, я встретила Максима полтора года назад, когда их уже не было... - грустно произнесла девушка. - Спасибо... спасибо вам... - Когда можно с ним увидеться?
    - Днем, очевидно... Сейчас в любом случае нельзя, он еще не пришел в себя.
    - Спасибо, - еще раз поблагодарила Наташа.
    Повернулась к отцу, обняла его и расплакалась.
    
    * * *
    
    Углич
    11 августа 2020 года
    
    - Вань, а что вообще в Белоруссии происходит? - поинтересовался Дашкевич у Смирнова. - Ты историк, философ, политолог, экономист, юрист... правильно? Твое мнение? Я уже запутался. Одни одно говорят, другие другое...
    - Отвечу без лакировок: фашистский мятеж, - уверенно произнес Иван.
    - Именно фашистский? - возразил Денис. - Есть и те, кто нынешний режим в Белоруссии называет фашистским. Я это не утверждаю, но такое мнение есть. Там довольно жестко подавляют оппозицию, вообще, говорят, слова лишнего нельзя сказать.
    - Ну, так понятно, что и такие ярлыки будут вешать. В оппозиционных каналах, особенно сейчас, когда всё бурлит, иного и нельзя встретить. Но надо смотреть, кому что выгоднее. Важно, кого подавляют. А подавляют только противников власти, по сути, выступающих за то, чтобы общество разделилось на тех, кто грабит, и тех, кто отдает грабителям последнее. Как говорил Ленин, за каждым политическим действием нужно уметь видеть интересы того или иного класса. Есть только два класса - собственников и трудящихся. Первые распоряжаются личными судьбами, трудом других, созданными ими богатствами, направляют своей волей развитие общества по тому пути, который лично, в шкурном понимании, считают нужным.
    - Но они, со своей стороны, управляют, сплачивают всё общество в одно целое, действующее как единый механизм, - сказал Игнатенко.
    - Да, есть такое, это объективная функция господствующего класса, вытекающая из общественного характера производства и разделения труда. Да и просто с обыденной точки зрения, представители правящего класса на всех уровнях вырабатывают решения по производству и распределению, проводят их в жизнь, не допуская разброда, разруливая конфликты интересов, в основном по принципу "кто победил, кто оказался сильнее или договорился, тот и добивается своего". Проблема заключается в том, что, как я уже сказал, они делают это не в интересах всех совокупно, а исключительно в интересах себя лично, узкой прослойки. То есть общество трудится, а плоды труда пожинают только господа. В марксизме это называется противоречием между общественным характером производства и частным характером присвоения. При классовом обществе одни люди фактически должны становиться почвой, удобрением для удовлетворения прихотей и похотей других. И не лучших объективно, не победителей некоего соревнования, а просто тех, кому отведена такая роль исходя из уже имеющегося капитала, связей, родственного положения. И это происходит несмотря на то, что те, кому выпало стать топливом, фактически обладают тем же потенциалом творить новое, что и те, кого они вынуждены подпитывать. Это недопустимо. Так было на многие тысячелетия, но пламя Октябрьской революции растопило лед, и весь мир увидел, что можно и нужно жить по-другому.
    - Хм... - произнес Денис. - То есть при советском строе не так было?
    - Да, впервые в истории... Хотя, строго говоря, не впервые, были в разных частях света в разные эпохи прототипы, но полноценный социализм построили только у нас... В нашей стране сделали так, чтобы все люди служили на благо всех и каждого в равной мере. Этого удалось добиться тем, что все богатства страны обратили на пользу всего народа. Фактически все граждане стали равноправными собственниками всех средств производства - как единого целого. Благодаря этому голод и нищета больше никому уже не грозили. Я не беру период экстремальной перенастройки экономики и сельского производства, а также войны, послевоенной разрухи, форсированного создания ядерного и ракетного оружия - а именно обычное, "итоговое" состояние, которое мы получили уже при Брежневе. Последние десятилетия социализма. У людей всё было - и уровень жизни всех только рос, а не падал. У всех было жилье, гарантированная работа, все могли учиться и повышать квалификацию. Медицина - насколько это позволял технологический уровень - была доступна всем, то есть не было такого, чтобы одному было что-то доступно, а другому нет, потому что первый богат, а второй беден. Росли стандарты потребления, интеллектуальный уровень. Наука вырвалась на самые передовые рубежи. Это и означало, что равное совладение работало на весь народ, а не каких-то немногочисленных "баловней судьбы". Вы вообще как относитесь к такой модели?
    - Положительно, - сказал Денис.
    - Тоже, - добавил Гена. - Вопрос только в практике.
    - На практике получилось очень многое. А с учетом того, из какой дыры пришлось стартовать в 1917-м - удивительно много удалось. Напомню, что в Первую мировую войну не большевики Россию втянули, они ее вытащили оттуда. А Великая Отечественная, погубившая десятки миллионов и полстраны превратившая в руины. А необходимость выделять значительную долю бюджета на оборону. СССР не грабил остальные страны, как Западная Европа и США. И, тем не менее, он всё догонял и догонял американцев. По многим показателям успел догнать или почти догнал. Это что - разве не практическое доказательство правильности того пути? Неправильным он видится только тем, кто имеет реальную возможность возвыситься над другими, стать господами, чтобы у него было в тысячу раз больше, чем у обычного человека. Но ведь мы к ним не относимся, так ведь? Наша классовая принадлежность - трудящиеся, угнетенные? Правильно?
    Денис и Геннадий согласились.
    - Ладно, вернемся к Белоруссии, - сказал Дашкевич. - Почему ты за Лукашенко?
    - Потому что он, его правительство уже несколько десятилетий своей волей делают так, чтобы отступление от социализма было минимальным. Там не было обвальной приватизации, там экономика в целом работает на народ, на его нужды. Там ожидаемая продолжительность жизни выше, чем в той же России или на Украине. Там нет олигархов. Нет замаскированного под государственный консолидированного частного сектора, как у нас, как в среднеазиатских деспотиях типа Туркмении или Узбекистана.
    - Это что значит? - поинтересовался Дашкевич.
    - Это когда ядро экономики формально принадлежит государству, но фактически хозяйские бонусы с него имеют частные лица, кланы, а не весь народ. Через неадекватные зарплаты от сотен тысяч до сотен миллионов в месяц. Через выведение денег лично себе посредством контрактов, заведомо невыгодных для управляемой организации в целом. Распилы, откаты, освоения. Верхушку можно представить себе как коллективного капиталиста, и в рамках этой схемы допуск конкретного лица к кормушке определяется далеко не всегда формальным наличием акций в собственности. А просто постом, местом в системе, в клановой расстановке. А активы - даже если формально частные, переплетены тысячами нитей всевозможных интересов. И уже непонятно, какую роль играют собственники таких частных активов, если они встроены в систему. Скорее, просто заведующие над активами.
    - Слушай, а ведь верно. Насчет переплетения, - вспомнил Денис. - Когда я еще работал в СМИ, мне попалось исследование, кажется, швейцарских ученых. Не знаю, имеет ли это отношение к тому, о чем мы говорим, но они проанализировали, кому что принадлежит в западном бизнесе, ну, все эти крупнейшие ТНК, банки, холдинги. И показали, что фактически это тот же самый клубок взаимных инвестиций и участия.
    - Молодец, что вспомнил, - сказал Иван. - Это имеет как раз прямое отношение. У них капитал консолидируется, то есть становится единым, вот таким способом, как бы естественным. Зачатки этого разглядел еще Ленин. Он указывал, что стадия империализма характеризуется слиянием промышленного и банковского капитала. Таким образом формируется финансовый капитал и выделяется субъект управления - финансовая олигархия. А это было больше века назад. Теперь, особенно после того, как ядро мирового империализма после Второй мировой войны обрело единство, с доминирующей страной-центром в лице США, процесс стал трансграничным. И получился консолидированный транснациональный клубок. Где отдельные ТНК - не суверенные субъекты, а всего лишь активы, пусть и имеющие собственные интересы, конечно, на уровне отдельных пулов акционеров, менеджмента... но их интересы подчинены уже этому клубку в целом, транснациональному конгломерату. Все конкретные корпорации - это в конечном итоге лишь щупальца уже консолидированного капитала. Процесс всё идет и идет, он ни на день не прекращался на протяжении этих десятилетий, и будет идти еще десятилетия, если какой-нибудь катаклизм его не остановит. Этот клубок глобального консолидированного империализма осваивает, а проще говоря, пожирает другие страны, в том числе постсоветские, а также страны развивающиеся. С той или иной степенью успешности. Коллективно. Через взятие безвозвратных займов, через печатание единой мировой валюты - долларов, через монополию на ряд высоких технологий, через присвоение полезных ископаемых за заведомо малую цену. Согласны?
    - Да, - откликнулись оба.
    - А теперь возвращаемся к термину "фашизм". Вспомним, что сказал Георгий Димитров, лидер болгарских коммунистов, которого нацисты ложно обвинили в поджоге рейхстага. Помните такое определение - фашизм это диктатура финансового капитала?
    - Кажется, да, - произнес Игнатенко. - Помню, в интернете читал.
    - Да, тоже смутно помню, - сказал Дашкевич.
    - Так вот... В общем-то, это правильное определение. Но я бы его уточнил, исходя из исторического опыта последующих десятилетий. Фашизм - это диктатура консолидированного капитала. Капитала, развитого до высшей стадии. Консолидация и монополизация капитала - объективный и естественный процесс. Каким путем это происходит - вторичный вопрос. Или это "мейнстримный" путь, присущий ядру мировой системы капитализма. Через образование финансового капитала и выделение олигархии, через транснациональное переплетение владением активами ТНК и инвестфондов. Или же субъектом фашизма, ведущим звеном, локомотивом в процессе консолидации становится некая идейно-политическая структура - как в муссолиниевской Италии, гитлеровской Германии. В иных странах, причем независимо от их размера... скорее на тот момент не слишком развитых по сравнению с такими, как Британия и США... тоже выделялось консолидирующее капитал ядро. В виде монархии, национал-идеократических диктатур, боярского олигархата, военной аристократии - или сочетания перечисленного. Именно наличием такого ядра и объясняется, что Польша, Финляндия, Венгрия, Болгария, Румыния, Эстония, Латвия и Литва стали фашистскими. Чехословакия же, где такого ядра не было, где развитая буржуазия полностью взяла власть в свои руки, оставалась формальной демократией до гитлеровского поглощения. Испания после победы мятежа Франко встала, разумеется, в тот же фашистский ряд. Похожую систему мы видим в Латинской Америке. Классический пример - семейство Сомосы. Режим Пиночета. Да, на тот момент, в двадцатом веке, этот процесс имел национальное измерение, если не считать, конечно, прямых поглощений одних стран другими в ходе войн. Ныне, как мы видим, система стала уже транснациональной.
    - Глобальный фашизм? - уточнил Игнатенко.
    - Да, - подтвердил Иван. - И это не пропагандистский ярлык от антиглобалистов всех оттенков. А соответствие строгому базовому определению фашизма.
    - А такие его признаки, как террористические рычаги власти, ксенофобия, антисемитизм, диктатура, зажимание прав и свобод, травля инакомыслящих, разделение населения на полноценных и неполноценных, стравливание отдельных частей общества между собой? - поинтересовался Гена.
    - Это не признаки, а инструменты, которые могут проявляться с той или иной степенью открытости, заметности, - объяснил Смирнов. - Хотя с течением времени система неизбежно тяготеет к всё более открытому их внедрению. Даже в самых развитых, традиционно демократических, странах.
    - Даже в них? - удивился Денис.
    - Да. Диктатура в том смысле, что базовые принципы не подлежат сомнению, и политические силы, представляющие интересы иных классов, никуда не пускают.
    - Ну, не знаю... - сказал Игнатенко. - А как же Трамп?
    - Трампа неизбежно скинут, причем демонстративно пойдя на фальсификации, чтобы показать силу. Его допустили на один срок только с целью концентрации на нем огня, чтобы спровоцировать симпатизирующие ему силы на неосторожные действия и в конечном итоге одним махом подавить всю остаточную субъектность национального капитала США. Сделать его навсегда подчиненным глобальному конгломерату.
    - Вот как? Хм... - сказал Дашкевич. - Значит, все надежды на олицетворяемый Трампом реванш сил, противостоящих глобализму, бессмысленны?
    - Разумеется. Смешно уповать на такое. То, что называют "глобализмом", а, по сути, глобальным фашизмом, - лишь продукт закономерного объективного развития, абсолютно естественного... Идем дальше. Зажимание прав и свобод простых граждан происходит уже на наших глазах везде. Ну, антисемитизм никому уже не нужен, это дело прошлого. А вот деление общества на полноценных и неполноценных, разжигание розни между его частями происходит постоянно. Провозглашается, например, какой-нибудь абсурдный манифест - неважно, какой, в пользу сексуальных меньшинств, в пользу рас. Причем только на словах - о том, чтобы добиться действительного экономического равноправия, и речи нет. А тот, кто не согласен с абсурдными идеологическими установками, тот становится изгоем, того начинают травить. И травят даже не только тех, кто выступает против, а уже и тех, кто недостаточно громко выступает за...
    - То есть любая буржуазная диктатура это фашизм? - уточнил Гена.
    - В эпоху укрепления глобального консолидированного империализма, я считаю, это утверждение справедливо. Такая диктатура - неотъемлемая часть всемирного фашизма и потому сама по себе является фашистской. Хотя многие со мной не согласятся.
    - А террористические методы управления... - сказал Дашкевич.
    - Диктатура к ним тяготеет естественным образом. Пусть такие методы до поры до времени и не слишком афишируемы, слегка скрытые в бархатной перчатке. Но в последнее время перчатки снимаются и маски срываются. Возьмем как знаковый момент преследование Ассанжа. Оно указывает именно на терроризм глобальной власти, на ее склонность демонстративно, фабрикуя на пустом месте улики, преследовать, по сути, за свободу слова. Публично и открыто используются двойные стандарты. Полным ходом идет отказ от демократии и прав человека, узаконено упразднение тайны переписки, разрешены пытки и, как мы видим по делу Ассанжа, максимально свирепое наказание за разглашение информации о нарушении прав. Британия и Швеция фактически преследовали и преследуют его за то, что он якобы нанес вред интересам США. Мы видим, что границы и национальные интересы тут уже не в счет. Имеет значение лишь интерес глобальной фашистской системы как единого целого.
    - Получается, по-твоему, отдельные страны фактически стали этим фашистским единым целым, - сказал Гена. - Правильно я понимаю?
    - В известном смысле да. Есть англосаксонская империя с ядром в США, в нее де-факто входят Канада, Британия, Австралия, Новая Зеландия. И вдобавок к этой империи - практически вся Европа. Это уже единая структура. Политически и экономически. Произошла беспрецедентная транснациональная консолидация. Отдельные механизмы могут различаться применительно к различным странам и их статусу. Кто-то в ядре, кто-то на периферии. Британия то в Евросоюзе, то вышла из него. Это не суть важно. Важно то, что если и остались где-то остатки национальных интересов, национальной субъектности, то она уже заведомо уступает глобальной, транснациональной, является по сравнению с ней вторичной, тенью. Это уже арьергард. А в иных странах и этого нет. Есть только статус пищи. Сейчас стали пожирать бывший СССР. Прибалтику поглотили сразу же. На Украине в 2014-м, когда нужно было сделать из нее антироссийского зомби, взломали остаточную олигархическую семибоярщину и ввели прямое управление глобального центра. И, соответственно, буржуазная демократия, которая сохранялась из-за отсутствия одного доминирующего ядра в течение долгих десятилетий, уступила место чистому, незамутненному фашизму. Сначала роль приказчика глобального фашизма, подсуетившись, взял на себя один из олигархов - Порошенко. Его сменил чисто наемный менеджер Зеленский. Аналогично взломали и Молдавию, там было проще, там был только один олигарх Плахотнюк. В его неприятии, кстати, вполне предсказуемо, совпали интересы глобального центра и владельцев России. Но совпали, понятное дело, лишь в одной точке. Глобальный центр заведомо оказался сильнее и пожинает плоды.
    - А другие страны бывшего СССР? - поинтересовался Дашкевич.
    - Везде, где есть доминирующее ядро, сформировался, по сути, фашизм. В основе своей, с той или иной степенью полноты и завершенности. Это Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмения. Это ядро монопольно присвоило социалистическое достояние. Там, где изначально немонопольно, как в Киргизии, Армении, Молдавии, сохранялся режим относительной буржуазной демократии, основанной на конкуренции. Но и эти режимы закономерно тяготеют к фашизму. Про Молдавию я уже сказал. Армению фашизирует Пашинян, подрядчик глобального фашизма. Он скоро сольет Нагорный Карабах азербайджанцам и туркам. В Турции, кстати, роль консолидирующего ядра выполняет партия Эрдогана. Дело там идет к открытому отказу от кемалистского наследия с переносом столицы в Стамбул, а, возможно, даже и восстановлением султаната. По сути, турки стали региональным подрядчиком глобального фашизма, с известной национальной автономией.
    - А Индия? - уточнил Гена.
    - Встала на путь фашизации при Моди. Она уже больше не является "крупнейшей демократией мира". Та же бессменная, нацистская по идеологии правящая партия, и методы госуправления соответствующие. Идет дефрагментация национального капитала с одновременным угодническим встраиванием экономической системы в глобальный капитал. Кстати, как мне представляется... может, я и ошибаюсь, но хотелось бы надеяться... индийский народ имеет большие шансы, когда рванет суперкризис или война, совершить масштабную социалистическую революцию новой эпохи. Есть многообещающая совокупность внешних и внутренних факторов в пользу этого.
    - Нефтяные монархии Персидского Залива тоже, конечно, фашистские, по этой логике? - предположил Игнатенко.
    - Естественно. Из трайбализма сразу же прыгнули в фашизм, минуя все промежуточные стадии классового общества, но, в отличие от Ливии при Каддафи, сохранили элитарные принципы построения государства. Произошло форсированное взращивание местных производительных сил, пусть и узкоспециализированных, силами иностранного капитала. Местная монархическая знать - доминирующее компрадорское ядро, коллективный совладелец богатств, полностью открытых глобальному капиталу. И неважно, в какой мере она делится со своими подданными, даже если они подданными в буквальном смысле уже не являются, скорее наоборот. Просто так им повезло, исходя из соотношения природных запасов и демографии. Всё равно это национал-фашизм, встроенный в мировой фашизм.
    - А как насчет России? - поинтересовался Денис.
    - У нас всё аналогично. Да, до поры до времени слишком уж сильно власть не доставала население излишним закручиванием гаек, в двухтысячные народ даже вполне неплохо жил. В обмен на явное отстранение от участия в управлении государством, даже на косметическом уровне. Но сейчас всё иначе: государство стало остервенело грабить население, превращая его во "вторую нефть". И одновременно запрещать абсолютно всё и сажать за любой косой взгляд. Уровень свобод резко сократился даже по сравнению с еще недавним временем, и это на фоне тотального обнищания большинства.
    - Я встречал такие термины применительно к нынешнему российскому режиму, как бонапартизм, неофеодализм, - сказал Игнатенко. - Это корректно, на твой взгляд?
    - Нет, конечно. Бонапартизм был характерен для доимпериалистической эпохи, когда буржуазная государственная система только переживала становление, и власть лавировала между классами. А неофеодализм вообще не научный, а пропагандистский термин. У нас чисто буржуазный строй, со своими, конечно, национальными особенностями, но живущий строго по канонам буржуазного классового деления, с имущим классом капиталистической формации, с эксплуатируемым пролетариатом, который, в силу исторической специфики, является и экспроприированным классом - бывшим совладельцем единой социалистической собственности. А эту собственность коллективно рейдерским путем присвоил новый господствующий класс и эксплуатирует ее по-буржуазному. Каждый из допущенных к кормушке получает долю в прибавочной стоимости исходя из своего места в системе, по рангу. Пусть это право и не прописано ни в каких реестрах собственников, акционеров, но оно фактически есть и применяется. Пусть время от времени кое-кто даже отлетает от этой кормушки. Но никакого феодализма нет и в помине. Тут коллективное совладение, консолидированный капитал, в характерных проявлениях функционирования которого порой и усматривают какие-то притянутые за уши аналогии с феодализмом и абсолютизмом. Но это всё не то.
    - Ясно... - протянул Денис. - Значит, так вот фашизм и развивается, и будет развиваться. И в мире, и у нас в России.
    - Разумеется. Ибо фашизм - это естественный путь развития капитализма. По сути, на Западе уже вовсю идет трансформация государственно-монополистического капитализма двадцатого века в олигархический государственный капитализм, когда государство непосредственно становится высшим менеджерским ядром, напрямую, силой закона, угнетающим низы, отбирающим у них блага в пользу единого капитала. Напомню, госкапитализм утверждается не тогда, когда средства производства принадлежат государству, а тогда, когда само государство принадлежит капиталу. В России, где капитал рейдерского происхождения, а также в тех же странах Персидского Залива, олигархический госкапитализм представлен в своей чистоте и завершенности. В общем, именно на таком фоне повсеместно происходит необратимое обескровливание низов в пользу верхов. Именно этими инструментами глобальный капитал будет проламываться через неизбежные кризисные явления, парировать вызовы.
    - Получается, наличие или отсутствие фашизма не зависит от степени развития страны? - уточнил Дашкевич.
    - Это только один из факторов, не вносящий решающий вклад. Относительная демократия может быть и в отсталой и бедной стране, как в современной Киргизии. Возник же фашизм в промышленно развитой Германии. Тут главное - наличие или отсутствие доминирующего ядра, которое всё под себя подминает, олицетворяя в экономическом смысле консолидирующее начало капитала. В прошлые десятилетия в ряде стран, на национальном уровне, на излете перехода от феодальной социальной системы к буржуазной, фашизм возникал тогда, когда, с одной стороны, классическая фрагментированная буржуазия оказывалась достаточно сильна, чтобы противостоять попыткам пролетариата взять власть, а, с другой стороны, оказывалась зависимой от некоего внешнего по отношению к ней консолидирующего ядра. Которое представляло собой либо осколки правящих добуржуазных подсистем, решившие возглавить процесс буржуазной модернизации в эпоху империализма, либо мощно навязывающую свою идеологическую повестку политическую силу. Примеры я уже приводил. И если в каких-то странах фашизация в свое время не прошла на национальном уровне, то в нынешнюю эпоху она успешно осуществляется в глобальном масштабе. А на национальном уровне, уже и в самых развитых странах, - как вторичный по отношению к этому процесс.
    - Ничего себе... Похоже на правду, кстати... - сказал Ингатенко. - А вот хотелось бы узнать - всякие тайные структуры, масоны, Бильдербергский клуб, Трехстороння комиссия, Совет по международным отношениям - это миф или правда?
    - Ты имеешь в виду - есть ли тайная власть, тайные структуры управления? Истинные владельцы консолидированного капитала, стоящие на самой верхушке этого переплетения активов, безусловно, есть. В какие структуры они объединены - это их дело, в какие им удобно, в те и объединены. Правят не бильдербергские клубы, а лица, использующие подобные объединения в качестве удобных площадок для взаимодействия как друг с другом, так и с высшими экспертами, "яйцеголовыми", политическими менеджерами. Это элитные площадки, узлы управления системой. В этом смысле да, такое есть. Причем это достаточно публичные площадки, тобою перечисленные, ибо взаимодействие идет с широким кругом внешней общественности. Есть и сугубо кулуарные, внутренние объединения, о которых вообще никакой информации может не просачиваться вовне. Подобные структуры - инструмент консолидации капитала в максимальной степени. Это высшая буржуазия, приобретшая уже не индивидуальный, а коллективный профиль. И они олицетворяют фашизм, и не кустарный, в каком-то смысле преждевременный, недоношенный, гитлеровско-муссолиниевского образца, а фашизм последнего поколения, полный, завершенный. Высшую стадию буржуазного строя.
    - А тогда какая альтернатива этому фашизму может быть? - произнес Дашкевич.
    - Только социализм. Да, именно социализм. Сейчас мелкобуржуазные силы уже ничто. Парадокс, но они лучше всего защищены в таких странах, как Китай и Белоруссия. В последней они же, стреляя себе в ногу, массово выступают против государства, служащего им защитой от пожирания крупной консолидированной буржуазией, которая там попросту отсутствует. Наивно надеются хоть тушкой, хоть чучелком войти в единую трансграничную элиту. Ладно, это так, к слову. Белоруссия просто сейчас на слуху... Так что или крупный консолидированный транснациональный капитал - или социализм. Причем "твердый", подлинный, с полной экспроприацией крупной буржуазии и наделением народа правом собственности на все активы. Без подачек, как в скандинавском псевдосоциализме. Хозяину подачки не нужны, у него и так всё есть. А если по большому счету, то по социалистическому пути шел в двадцатом веке фактически весь мир, и это был достаточно гуманный и развивающийся мир. Даже те страны, где у власти находились капиталисты, вынуждены были действовать в повестке, задаваемой существованием и развитием мировой системы социализма. В так называемой тени СССР. Не позволявшей никому беспредельно зверствовать - ни внутри своих стран, ни на мировой арене. Именно благодаря существованию реального советского социализма, без буржуазии, и возникали упомянутые скандинавские как бы "социализмы". Другое дело, что когда Союз пошел к закату, когда внутри него активизировались силы измены, то и мировая реакция подняла голову, осмелела.
    - Ты упомянул Китай, - сказал Игнатенко. - А сам он что собой представляет, на твой взгляд?
    - Фактическую сверхдержаву, альтернативную, встроенную в глобальную систему на договорных принципах. Но глобальный центр не влияет на внутренние процессы в Китае. Не жрет, грубо говоря, его потроха, как в той же Европе или странах "третьего мира". В Китае есть свой национальный частный капитал, выходящий на глобальный уровень. Есть свои миллиардеры. Но есть и социалистический императив развития национальных средств производства в интересах всего народа. Показательно, что там даже рядовые трудящиеся с каждым годом живут всё лучше и лучше. Тогда как в странах империалистического ядра - всё хуже и хуже. Капитал вообще стремится давать рабочему ровно столько, чтобы он не подох с голоду и в лучшем случае смог элементарно продолжить род. Но не больше. Пока был жив СССР, уровень жизни западных трудящихся рос, это служило аргументом в пользу того, что капитализм лучше социализма. Естественно, раз Запад всех остальных грабил, мог и поделиться с рабочими. Сейчас в этом нужды уже нет. А вот в Китае есть тенденции к тому, чтобы экономика работала на благо всех. Там, конечно, сейчас гибридная система, но с явной социалистической стратегической линией. Сейчас их задача номер один - развиться до такой степени количественно и качественно, в плане технологий, чтобы встать вровень с США. А значит, в перспективе, это говорит о том, что потенциально именно Китай послужит точкой кристаллизации альтернативных социально-экономических подходов в глобальном масштабе. Особенно - если и когда нынешний, по сути, фашистский подход неизбежно начнет пробуксовывать, показывать несостоятельность, неоптимальность, деградацию. Запад, со своей стороны, будет стремиться не допустить этого, а еще лучше взломать Китай, выжрать все его богатства, высосать мозги - и установить тем самым безраздельную диктатуру над планетой. Вот такие расклады.
    - А Белоруссия? - уточнил Денис.
    - Там, хотя и экономика в основной своей массе принадлежит государству, как в России и азиатских постсоветских деспотиях, в принципе нет того слоя, того класса - консолидированного частного собственника, которому принадлежало бы это государство. Который присваивал бы всё частным порядком и решал в своих частных интересах, как должны работать экономические активы. Нет там такого. Да, там нет и классического, в советском понимании, социализма. Но нацеленность на общее благо там явно имеется. Именно это отличает Белоруссию от всех остальных союзных республик. Именно поэтому ее пытаются взломать. Российская знать, кстати, если заметили, вынуждена, насколько может, препятствовать этому. Зажав нос. Не пылая любовью к Лукашенко. Потому что его свержение обнулит все ее позиции в попытках что-то выторговать у Запада.
    - Ясно... Буду думать, - сказал Дашкевич. - Я вообще раньше считал, что вот накопим денег, вложим в дело. Теперь-то, конечно, в моем положении мечтать об этом бессмысленно. Как я понял из твоих слов, обычным людям, без начального старта, нечего ловить в капиталистической системе? Если, как ты говоришь, капитал теперь консолидированный... даже фашистский... то самому уже не подняться?
    - Именно так. Не подняться, - подтвердил Иван.
    - И свободное предпринимательство - уже не значимый фактор? - уточнил Гена.
    - Его нет. Если бизнесмен не встроен в крупную систему переплетенных кланов, по сути, фашистскую, не является для нее своим, допущенным к кормушке, - то он неизбежно или разоряется, или просто работает сам на себя, как если бы работал "на дядю", получая доход, сравнимый с зарплатой. Если же ему чудом удается сделать так, чтобы на него пахали другие, и он преуспевает, то представители консолидированного капитала с той или иной степенью гуманности его поглощают. Без иллюзий.
    - Ясно... - протянул Денис.
    - Короче - если человек что-то хочет получать сверх обычной зарплаты, а тем более существенно больше зарплаты, то он должен, во-первых, или иметь в собственности недешевый актив, с которого можно кормиться, получать ренту. Или, во-вторых, так исхитриться, чтобы подчинить других людей своей воле. Сам подчинить - или же в команде, которая будет делиться с ним наваром. И чем больше других людей будет подчинено, тем этот навар больше. Первое второму, конечно, не мешает и, как правило, взаимообусловлено - это и есть частная собственность... Как-то так. А по-другому никак. В конкурентно-иерархическом обществе хорошо живет не тот, кто вкалывает или что-то полезное людям делает, а тот, кто доминирует над другими и концентрирует ресурсы, не его трудом созданные, в своих собственных руках, исходя из своего частного интереса.
    - И, значит, развитие новых технологий тоже не катит? - уточнил Игнатенко.
    - Естественно. На рынке только то, что выгодно корпорациям. Вернее, их консолидированному клубку. Инновации, которые могут серьезно облегчить жизнь людей, просто не выпускают на рынок. И именно по этой причине. На кого рассчитаны все эти байки про изобретателей? Например, мать Билла Гейтса в свое время состояла в топ-менеджменте IBM и пробила соответствующий контракт. И общая деградация научной и образовательной инфраструктуры становится всё более и более очевидной. На такой почве ничего произрастать не будет. Только обсасывание и вылизывание технологических принципов, разработанных еще в эпоху противостояния двух систем. И микроэлектроника, и интернет, и мобильная, цифровая связь идут оттуда.
    - Так, значит, если делать выводы, то есть только две альтернативы, - сказал Дашкевич. - Или постоянно усугубляющийся фашизм, ведущий к деградации, обнищанию, рабскому состоянию подавляющего большинства и в конечном итоге гибели цивилизации. Или ниспровержение формирующегося фашизма и возвращение на социалистический путь, ведущий к коммунизму. Правильно я понял?
    - Абсолютно правильно! Только эти две альтернативы. Или - или. Третьего не дано. Всё, что третье, четвертое, пятое, осталось в прошлом, это уже пройденный этап. Это уже история. Хорошая или плохая, но история.
    - Вроде всё логично, - оценил Денис. - Хорошо, что так разложил. В вузе так не объясняли, там достаточно формально было.
    - ...Ну, вот и отбой. Ладно, арестанты, спокойной ночи! - сказал Игнатенко.
    - Спокойной ночи, - произнесли товарищи.
    
    * * *
    
    Минск
    13 августа 2020 года
    
    Наташа заезжала в госпиталь к Максиму каждый день. Благо, сейчас отпуск в институте и каникулы в аспирантуре. Навещали раненого и другие родственники - его и ее родители, брат, Ира и Вика.
    Сегодня компанию девушке составили Егор Иванович и Григорий Валентинович.
    Она осторожно поцеловала мужа - лицо было всё в ссадинах и гематомах, переносица сломана, шесть зубов выбито. Оппозиционеры били его с садистским остервенением, пока их не спугнули.
    При Максиме, сплошь закованном в гипс, Наташа старалась держаться бодро, хотя ее душили одновременно и жалость, и гнев. В то же время она, конечно, им гордилась.
    - Привет, Максик, любимый... Как ты?
    - Хорошо, Наташенька. Поправляюсь потихоньку. Как обстановка?
    - Держимся.
    На днях в палату поместили еще нескольких покалеченных бойцов ОМОНа и внутренних войск. Они противостояли озверевшим змагарам на Пушкинской площади.
    - На самом деле первая волна схлынула. Противнику не удалось захватить улицу блицкригом, - начал объяснять полковник. - Сейчас он начинает активизировать заранее подготовленные ячейки на ключевых предприятиях, мутить якобы рабочее движение, устраивать политические стачки. Ну, точно так же, как в Польше в начале восьмидесятых. Вбрасывает мысль, что вы якобы слишком жестоко разогнали мирных протестующих, кучу народа избили и покалечили, по СИЗО всех распихали и пытали. Ага, на дыбу повесили и огнем жгли. И многие начали на это вестись. Сетки, работающие на западные подрывные центры и выдающие себя за защитников прав трудящихся, всё это время потихоньку готовились, находясь в спящем состоянии, и вот сейчас одновременно проснулись. И максимально агрессивно включились в события.
    - Забастовки? - удивленно спросил Максим.
    - Угу, - ответила Наташа. - Представь - в какой еще стране рабочие массово выходят на митинги и стачки, причем не с экономическими требованиями, а чисто с политическими, и власть с ними реально настроена говорить?
    - Такое только у нас возможно, - сказал Егор Иванович. - Простые рабочие в Беларуси защищены экономически лучше, чем у любого из наших соседей, это факт. Ну, разве что в Польше зарплаты выше. Так в них после присоединения к ЕС вбухано 150 миллиардов евро просто так, тем и живут. В любой другой стране с ними даже говорить не стали бы. Это очень показательно, что они не выдвигают никаких экономических требований, как Наташа правильно сказала. Потому что выдвигать в нынешних реалиях абсолютно нечего, да и просто глупо. Поэтому незатейливо - "У-хо-ди", и всё... Я предвидел, кстати, что такое будет.
    - Их устами говорят западные центры, - сказал Григорий Валентинович. - Это не их интересы. Они повторяют мантры местных вышедших из спячки организаторов якобы радетелей за рабочих, а также всяких экстремистских телеграм-каналов, прозападных и просто западных СМИ, которые, понятное дело, развязали дикую информационную войну против республики.
    - Мы выстоим? - спросил Максим.
    - Выстоим, - уверенно сказал его отец. - Президент на посту, организует оборону. - Мы тоже каждый на своем посту. Сейчас только на часок вырвался, а так, понятно, дикая запарка. Но мы справляемся. Хотя и нелегко. И будет нелегко. Впереди много волн, самых разнообразных. Противник очень изобретателен и применит еще массу любопытных заготовок. Хотя всё это уже применялось в разных странах.
    - Хорошо, - улыбнулся Максим. - Жаль, что я надолго выбыл из строя. Прокручиваю в памяти, как это произошло, и понимаю, что тактически неверно поступил. Мы недооценили их готовность прыгнуть на нас и так расправиться. С другой стороны - всё же первый раз.
    - Всё равно ты молодец. Тем, кто пострадал, защищая республику и народ, - особая благодарность нашего президента. А значит, и тебе персонально.
    - Я рад...
    - Эх, найти бы того, кто тебя рубанул... Он же многих еще может. Явный маньяк. Если до сих пор не обезврежен... - сказал полковник. - Сел бы очень надолго.
    - Там практически все в масках были. Или платками лица обмотаны. Так что если только по орудиям преступления...
    - Пока с подобным топориком никого еще не задержали. Ножи, пики, кистени, прочая арматура - это да... Но, думаю, рано или поздно попадется...
    Егор Иванович пристально глянул на дочь и, как только их взгляды пересеклись, многозначительно, ободряюще моргнул ей. Сначала она не поняла, но потом, когда догадалась, то с некоторым удивлением, но всё же дала понять, что, в принципе, не отбрасывает предложенную возможность...
    - Вообще, знаешь, кто в столкновениях с той стороны участвует? - продолжал Григорий Валентинович. - Белорусских граждан только четверть. Три четверти задержанных за активное сопротивление - это иностранцы. Российские, украинские и прибалтийские нацисты примерно в равных долях. Представляешь?
    - Даже так?
    - Да, именно так.
    - Получается, это внешнее вторжение. Попытка госпереворота с подачи Запада, только замаскированная под внутренний гражданский протест, - сказал Максим.
    - Разумеется, - подтвердил полковник. - Но мы отобьемся. Мы на своей земле.
    
    * * *
    
    Мытищи
    14 августа 2020 года
    
    Жаров грязно выругался и закрыл вкладку с роликом - там был круглый стол, в котором участвовали представители руководства РКП и ЕКП. Омельченко и Кузнецов от первой партии, Галкин и Винтер от второй. Беседа, как говорится, состоялась в дружественном и конструктивном ключе. Дело шло к объединительному съезду.
    Помянули недобрым словом и его, Жарова. Призвали к усилению бдительности в рядах левых. Потребовали в очередной раз освобождения Ивана Смирнова, осужденного за разоблачение "крота".
    Ольга Омельченко после рождения сына, разумеется, названного в честь отца, с головой втянулась в политическую борьбу и делала явные успехи. Даже если первоначально рассматривалась как временный номинальный лидер. Дело подвергшегося "Устранению" Михаила Омельченко продолжалось общими усилиями.
    А он, Жаров, остался никому не нужным и выброшенным на свалку. Ровно через год, раз он стал "комитетчиком" в августе 2001-го, ему начнут выплачивать ведомственную пенсию. В принципе, он и без нее неплохо обеспечен. Зарплату, несмотря на то, что интенсивность работы резко снизилась по сравнению с тем, что было до разоблачения, ему стабильно платят. Вызывают время от времени на "штабную" работу в качестве эксперта. "Полевая" работа для него, естественно, закрыта уже навсегда. Будь проклят этот Смирнов... Хоть бы он сдох там, за решеткой, превратился в лагерную пыль...
    Вот так и бывает в жизни... Сегодня ты, казалось, победил, взошел на очередную ступень, а через минуту летишь в пропасть...
    А кто-то в пропасть не летит. А только ввысь подымается. Беляков-младший, он же Скворцов, получил уже вторую генеральскую звездочку на погоны. Всё у него в шоколаде. Живет во дворце, на джете гоняет по всему миру, на океанской яхте рассекает...
    Этот фанатик Смирнов в чем-то прав. Кому-то изначально дано всё, а кто-то носит клеймо отверженного, и перед ним глухой стеклянный потолок. Каким же он, Жаров, был наивным в свое время, еще два с небольшим года назад! Он всерьез думал, что Беляков рано или поздно обратит на него внимание и как-то продвинет. Как глупо...
    Прослушивание кабинета начальника подполковник прекратил в мае девятнадцатого года, когда у него украли сумку с флешкой и теми злосчастными документами. Решил, что хватит уже рисковать. Глюкометр-приемник в рабочем столе он заменил на такой же, стандартный, купленный в обычной аптеке. В ходе совещаний по несистемному левому движению пытался изъять и фломастер-передатчик. Сразу идентифицировать тот самый маркер среди четырех черных было невозможно, приходилось действовать наугад. Но найти нужный так и не удалось. В общем стаканчике для фломастеров перед доской подполковник в итоге незаметно выбрал все черные - но безуспешно. И его точно не выкинули - Жаров несколько раз приносил глюкометр на рабочее место, не доставая его из кармана пиджака, и потом, дома, снимая с него показания, с тревогой убеждался, что фломастер по-прежнему передает радиосигналы из кабинета Белякова. Это означало, что однажды сам начальник взял его, что-то написал на доске, а потом, возможно, положил не обратно в общий стаканчик, а к себе на стол, в стол или задвинул куда-нибудь еще. Это плохо, очень плохо... Первые два выкинули точно, а этот - нет.
    Жаров откинулся на спинку кресла и долго думал.
    Его жизнь пошла наперекосяк. Перспектив по службе нет. Ни господских - что было ему напрямую объявлено Беляковым летом восемнадцатого. Ни профессиональных - это обрубил Смирнов в начале этого года.
    Смирнов... Конечно, он действовал исходя из своего понимания права, чести и справедливости. У него - своя правда. Он, по крайней мере, знает, чего хочет от жизни. Даже если это влечет необходимость этой жизнью пожертвовать.
    Жаров склонялся к тому, что Иван всё же завладел флешкой и прослушал то, что там записано. Это было очевидно при том разговоре, когда он в открытую приговорил Беляковых к смерти. Слишком уж явные намёки.
    А то, что он посоветовал Галкину купить защитные маски?.. Он точно знал про планируемые особенности пандемии коронавируса. Сам Жаров, кстати, тоже оперативно купил маски. И наварил шесть миллионов рублей. Причем догадался об этом независимо от Смирнова - владея такой же инсайдерской информацией. С записью разговора Ивана с Федором в офисе ЕКП подполковника ознакомили через несколько дней после того, как он произошел. Помнится, Жаров был немало удивлен, но списал тогда это на особую проницательность красного интеллектуала.
    Нет, Смирнов точно прослушал всё, что ранее прослушал несостоявшийся "вождь".
    И то, что при нем Ивана пытали током, а тот так ничего и не сказал, произвело на подполковника сильное впечатление. Ведь Смирнов знал, что Жаров - "крыса", он мог сразу сказать об этом, и тогда его прекратили бы мучить. Но он не сказал. Да, наверное, его самого тоже убрали бы, но хотя бы пытка прекратилась. Нет, надо отдать ему должное. Это говорит о том, что Иван настоящий коммунист, готовый реально страдать за свою идею и даже сложить за нее голову.
    А у Жарова - никакой идеи нет. Только долгие годы притворства. Он сжился с этой ролью, но это была всего лишь роль. Конечно, он прекрасно знаком с коммунистическим учением, но нельзя сказать, что разделяет его. Подполковник в интересах службы играл на публику, и не более того.
    А оказывается, есть, есть еще люди, которые вот так фанатично преданы этой идее.
    Смирнов, ныне сидящий. За "государственную измену".
    Омельченко, подвергшийся "Устранению"... В памяти Жарова всплыли подробности той операции. Один из оперативников, представившийся учеником - будущим помощником машиниста, вызвонил Михаила и попросился на консультацию по вопросу защиты трудовых прав. Встретились днем, перед тем, как жертве предстояло отправиться в рейс до Омска. Поздоровались и попрощались за руку. А на руке у агента - яд, вызывающий через час-полтора фибрилляцию желудочков сердца. Перед прощанием в кармане куртки он незаметно нажал на клапан емкости с отравой, и нужный объем оказался на ладони - капля бесцветного геля. Сам агент защитился антидотом, сделав себе укол перед встречей. Через пять минут после рукопожатия часть яда поступает в кровь приговоренного, а та часть, что на руке, полностью нейтрализуется от воздуха. Так что если жертва с кем-то еще поздоровается за руку, как с тем же помощником по последнему рейсу, Хафизовым, то ничего страшного для второго человека не произойдет. Хороший яд - "Старичок-Аритмия". Недавняя разработка спецлаборатории. Жаров, как специалист соответствующего профиля по диплому, был в курсе этого, с интересом ознакомился с секретной документацией, работу биохимиков оценил очень высоко.
    А весной у подполковника родились мысли по поводу того, как модифицировать яд. Чтобы он вызывал другие симптомы. Тотальный микротромбоз альвеолярных капилляров в легких. На фоне повышения температуры - это было легко сделать другим, добавочным, агентом. И чтобы всё подействовало не через час-два, а спустя сутки.
    Жаров дал своему будущему творению рабочее название - "Старичок-Ковид"...
    Подполковник встал из-за стола и направился в лабораторный отсек.
    
    * * *
    
    Минск
    16 августа 2020 года
    
    На площади Независимости собрались десятки тысяч человек. Люди всё прибывали.
    На митинг сторонников президента пришли и профессор Огарёв с женой и дочерью, и Надежда Кирилловна, и Вика. Григорий Валентинович был, как всегда, на посту.
    - Как нас много! Это здорово! - весело, с каким-то облегчением, сказала Наташа.
    - Это и есть белорусская нация, - прокомментировал Егор Иванович. - Именно здесь собрался народ - честные труженики, не желающие становиться ни панами над другими, ни хлопами под панами. Народ - это население за исключением антинародных элементов, паразитов или мечтающих стать таковыми. А БЧБ - это не народ, а грязь.
    - Да, они хотят разрушить страну, сделать, как на Украине. Но у них ничего не выйдет. На их пути встанет закон, - сказала Надежда Кирилловна.
    - Мы донесем до людей, кто прав, а кто нет. Были некоторые проблемы, но мы их преодолели. Отдельные сотрудники СМИ оказались саботажниками. Но остались талантливые, смелые журналисты, которым все карты в руки теперь, и новые придут, - сказала Алла Михайловна. - Это рождение нового, подлинного гражданского общества.
    - Значит, раскола нет? - спросила Вика.
    - Нет, - ответил профессор. - Те, которые там собираются под БЧБ-тряпками, не представляют общество, поскольку они олицетворяют деструктивную, паразитическую часть. Там не общество, а раковая опухоль его.
    С трибуны выступали люди самых разных возрастов и профессий - жители столицы и сельской провинции, гражданские и в погонах. Все хотели одного - сохранить республику и мирный труд ее граждан.
    Глава государства появился неожиданно. Люди встретили его приветственными криками и аплодисментами...
    - ...Дорогие друзья, я позвал вас сюда не для того, чтобы вы меня защитили, хотя не без этого. Вы приехали сюда, чтобы впервые за четверть века вы смогли защитить свою страну, независимость, свои семьи, своих жен, сестер и детей! Я не хотел вас звать на эту площадь. Во-первых, я знаю, у вас очень много дел дома. Вы убираете хлеб. Я знаю, что завтра в школу. И у вас много забот, чтобы подготовить детишек и внуков к этой работе. А самое главное, я помню те 90-е - здесь стояли люди, рабочие с кастрюлями и чайниками, и просили кушать, просили накормить детей. И я это всё видел вон из того окна. И тогда я поклялся помочь вам...
    - Помню, когда я, студент, потом аспирант, перебивался с хлеба на картошку. И это тут, в Минске, а что было в провинции... - сказал профессор. - Как только он пришел, жизнь стала налаживаться. И мы тогда встретились как раз, потом Наташенька родилась...
    - И я помню... Эти бесчисленные командировки, телерепортажи... как из руин страна поднималась. Всё через себя пропустила... Как такое забудешь...
    - ...За окно посмотрите! Танки и самолеты на взлете в пятнадцати минутах от наших границ! И это не зря. Натовские войска лязгают гусеницами у наших ворот. Идет наращивание военной мощи на западных границах нашей страны. Литва, Латвия, Польша и, к сожалению, наша родная Украина, ее руководство приказывают провести нам новые выборы...
    - Не-е-т! - послышались возмущенные голоса собравшихся.
    - Саню и Иру, их части, перебрасывают к западным границам. Боевая готовность... - с тревогой сказала Надежда Кирилловна.
    - ...Нам предлагают солдат НАТО - чернокожих, желторотых и белобрысых. Нас хотят одеть в лапти и погонять плеткой. Неужели вы этого не видите? Если кто-то это хочет - без меня. Я никогда не пойду на слом нашего государства! Я никогда не пойду... то, что создано нашими с вами руками... на его уничтожение! Этому не бывать!
    - Да, этому не бывать! - сказал Егор Иванович. - Если на Украине им удалось, то тут найдет коса на камень. Только через наши трупы. Я лично возьму, если надо, автомат.
    - Мы все возьмем, - сказала Наташа. - Мы тренировались, мы умеем...
    - Вы тогда просили навести порядок. Я вам его навел. Вы просили - без коррупции и олигархов. Где они - эти олигархи? Вы просили очистить улицы этого Минска и дороги от бандитов. Я вам сделал это!
    - Спа-си-бо, спа-си-бо! - стали кричать люди.
    - Силой, железной волей, пацанами, которых сегодня шельмуют, их родителями, мы брали оружие, нас были единицы, и мы их квасили на дорогах! Тридцать две банды в Минске! Огромное количество на брестской трассе! Ворюг и бандитов, которые убивали наших людей! Мы их за полгода всех убрали!..
    - ...Дядя Гриша вспоминал, как лично, сам, с ребятами... - сказала Наташа.
    - ...Учителя, врачи, творческая интеллигенция, пойдите, возьмите голову в руки и посмотрите на данные: мы пошли своим путем в этой пандемии, мы не остановили страну, ни один завод, ни одно село не закрыли. И люди сегодня благодарят за это нас!..
    - А глобальный капитал ненавидит. Сломали ему всю малину, показали всему миру, что для борьбы с вирусом это совсем необязательно, что вирус - да, реально существующий, не отрицаю, скорее всего, синтетический - всего лишь спланированный повод для принудительной остановки экономики и перекройки общества, - сказал профессор. - Такое не прощается. Но, чтобы наказать нас за эту вольность, им придется заплатить огромную цену.
    - ...Мы построили с вами, при всех сложностях, при всех недостатках, красавицу-страну! Кому вы ее решили отдать? Если кто-то хочет отдать страну, то даже когда буду мертвым, я этого вам не позволю!
    - Да! Правильно. Слезы на глаза наворачиваются, - сказала Алла Михайловна.
    - ...Послушайте меня: спокойной жизни они нам не дадут. Даже если они утихомирятся сейчас, они выползут, как крысы из своих нор, через некоторое время. Ими управляют уже чужие люди - кукловоды. Они видят, они видят западные границы нашей Беларуси здесь, под Минском, как в тридцать девятом, а не под Брестом. Этому не бывать! Мы станем все Брестской крепостью! Страну не отдадим!
    - Не отдадим! - сказала Надежда Кирилловна. - Не станем на колени!
    - ...Дорогие друзья, ценность этого действа еще и в том, что меня вдохновляет, что этим вы показали, кто в доме хозяин! Мы слышим их голоса, мы понимаем, что это меньшинство. Но и они должны считаться с мнением подавляющего большинства, с нашим мнением!
    - Придется считаться, - сказал Егор Иванович. - Потому что мы олицетворяем жизнь и созидание, а они - смерть и ненависть. Они хотят изъять и перераспределить наши блага туда, на Запад, скормить их ненасытному молоху глобального капитала. И установить режим жесточайшего тоталитарного подавления простых людей, обычных рядовых граждан, вогнать их в кромешную нищету...
    - ...Они долго будут помнить, что мы собрались здесь. Большое вам спасибо! Я стою перед вами на коленях впервые в своей жизни! Вы это заслужили!..
    - Они не получат нашу страну, - сказала Наташа. - Никогда.
    
    * * *
    
    Углич
    16 августа 2020 года
    
    Прапорщик внутренней службы Кирилл Рокотов поступил во ФСИН недавно, меньше года назад. Исправительная колония - одно из немногих мест в городе, где можно как-то заработать. К счастью, его двоюродный брат Сергей Ермилов был "кумом" учреждения, и поэтому через некоторое время после демобилизации Кирилла без особых проблем устроили на "зону". И это оказалось весьма кстати - поскольку как раз тогда создалась новая "ячейка общества".
    С той, которая стала его спутницей жизни, Кирилл познакомился сразу после возвращения, в июне девятнадцатого. Прогуливаясь в воскресенье по берегу Волги, он забрел на городской пляж и увидел загоравшую на покрывале одинокую девушку в стильном бикини, которая ему сразу очень понравилась - симпатичное лицо, отлично сложенная фигура... Слово за слово - и стали встречаться. А потом поженились.
    Работала девушка в местной больнице медсестрой. На двоих получали они, конечно, немного. Маша вообще жалкие гроши, а Кириллу, хоть и регулярно перепадали, так сказать, "коррупционные" от зеков, но он обязан был львиную долю полученного "заносить наверх". Брат сразу же объяснил ему правила игры и дал понять, что любой "вертухай" - часть большой отлаженной системы. В любом случае, жили от зарплаты до зарплаты, без излишеств.
    Позавчера Маша сказала Кириллу, что ждет ребенка. С одной стороны это, безусловно, позитивная новость. Продолжение рода, как-никак. Но, с другой, понятно, что рождение детей в подавляющем большинстве случаев, если речь идет о российской провинции, - не что иное, как билет в нищету в один конец.
    Жили молодые люди вместе с родителями Кирилла, в одной из двух комнат квартиры в старой кирпичной двухэтажке. Сами "предки" вскоре после частичного открытия границы улетели в Турцию - таксист и учительница откладывали целый год, чтобы более-менее отдохнуть десять дней. Вернуться должны в среду.
    А недавно у Маши начались неприятности на работе. Неожиданно для себя она "прославилась" на всю страну. Только известность эта оказалась не очень-то приятной.
    В ковидном отделении всех облачали в непроницаемый противоинфекционный костюм-скафандр. В жару - кондиционеров в этой захолустной больнице, конечно, не было и в помине - работать было просто невыносимо. И Маша решилась на небольшой "лайфхак" - надела под "скафандр" то самое бикини. Правда, не учла, что костюм просвечивает - да и вообще не придавала таким мелочам особого значения. Кто-то из пациентов снял ее, выложил в социальные сети - и пошла волна. Подхватили СМИ.
    А потом стали раздаваться ханжеские голоса "статусных" комментаторов. Особенно активен был депутат Госдумы, бывший главный эпидемиолог Вакарчук. Мол, это недопустимо, надо соблюдать дресс-код. Сам он такие комментарии предпочитал давать по телефону, сидя в комфортабельной пятикомнатной квартире в центре Москвы или нежась у бассейна на своей загородной вилле в подмосковной Николиной Горе.
    Болезненно отреагировало и руководство. Как в лице облминздрава, так и в лице местных властей и больничного начальства. На моральные принципы чиновным фигурам было, конечно, наплевать, но они усмотрели в этом некий искусный с пиаровской точки зрения демарш - публичный намек на то, что сотрудники "на переднем крае", борясь с ковидом, вынуждены трудиться в совершенно невыносимых условиях. А сами чиновники, выходит, не обеспечивают людей должными средствами защиты, не прилагают усилий к тому, чтобы поддерживать в помещениях нормальный температурный режим.
    И началась травля "сверху". Изощренная и ожесточенная. Травля начальства в отношении рядового беззащитного человека. И это в городе, где новую работу найти очень и очень сложно.
    Подробностей мужу Маша, по жизни, в общем-то, небоевой, тихий и скромный человек, не говорила - лишь в общих словах обмолвилась, что ею "недовольны". Кирилл особого значения этому не придал - своих забот по службе хватало...
    Прапорщик вернулся домой после смены, открыл ключом дверь.
    В квартире было тихо. Только полосатый кот Васька как-то испуганно кинулся Кириллу прямо в ноги, странно, возбужденно мяукая.
    Молодой человек скинул ботинки и поспешно прошел в комнату.
    На двуспальной кровати неподвижно лежала его Маша. В том самом бикини, которое было на ней, когда они познакомились уже больше года назад.
    Рука жены прикрывала номер одной из "желтушных" газетенок, повернутый статьей, которая рассказывала про этот "забавный" казус с "нарушением дресс-кода". Статью иллюстрировало, разумеется, то самое изображение. И там же был небольшой портретик депутата Вакарчука с его брюзгливым комментарием.
    А на столике у кровати были разбросаны пустые упаковки из-под таблеток.
    
    * * *
    
    Минск
    17 августа 2020 года
    
    Аудитория была настроена в целом настороженно, а многие - откровенно враждебно. Не как вчера. Чтобы убедить людей, нужно время.
    Президент говорил не по бумажке, стараясь находить нужные слова.
    - Самое страшное в жизни - это предательство. Я не хочу вас упрекнуть, что вы кого-то предали. Потому что я хорошо знаю, что происходит...
    Он попросил поставить перехваченную запись разговора организаторов "общественного мнения" - собеседники обсуждали, как нужно сразу же "заряжать" толпу, чтобы люди начали кричать "пошел вон". "Главное, чтобы народ поддержал, не морозился, не боялся. Всех не уволят" - говорил один из кукловодов.
    - Никогда вы от меня не дождетесь, чтобы я под давлением что-то сделал...
    Робости перед толпой не было. Глава государства заранее знал, как его встретят, - о чем и свидетельствовала эта припасенная запись.
    Уже можно обобщать наблюдения. Он был в курсе, сколько в сопоставимых ценах получают вот такие же рабочие в соседних странах. Там, где сохранилась промышленность, разумеется. И с учетом всех факторов, в том числе сырьевых и дотационных подпиток - на востоке и западе соответственно - можно было, оглядываясь на пройденный путь, сказать, что правительство сохранило экономику и ее суверенитет, не превратило ее в бессильный придаток глобального капитала, обеспечило достойный уровень жизни всего народа. Без деления на "господ" и "простолюдинов". Насколько это возможно. В любом случае, в Беларуси нет такого, чтобы рабочие вкалывают за гроши, а владелец завода покупает элитные яхты. Основные предприятия не приватизированы и работают на нужды всего общества.
    И, получается, эти рабочие, пусть не все, но многие, хотят пойти по пути Польши сорокалетней давности. На Гданьской судоверфи они тогда выступили - разумеется, под влиянием Запада, с его организационной, информационной, морально-религиозной и методической поддержкой - против коммунистов. В конечном итоге, уже на общей волне отказа от социалистических завоеваний, социализм в Польше к концу восьмидесятых пал. А вместе с ним ушла в небытие и судостроительная отрасль.
    Как политик, как специалист по истории, Лукашенко всё это прекрасно помнил. Он видел ролик, как того же Николае Чаушеску, когда он пытался выступить перед народом, "облаяли" из толпы. И митинг, первоначально организованный в его поддержку, стал элементом спецоперации по шельмованию и свержению президента. Тут тоже, очевидно, применяются элементы и польского, и румынского, и чешского, и югославского, и украинского сценариев. Бархатных и не очень. Комбинация всего того, что вошло в арсенал западных спецслужб за все эти десятилетия. Змагары его уже успели глумливо окрестить "Лукашеску" - со всей очевидностью, намекая на тот самый неизбежный исход. Как известно, румынского лидера и его жену расстреляли сразу же после "суда" с заранее вынесенным приговором.
    Но здесь всё же не Румыния. Опыт противодействия враждебным атакам накоплен - главное, чтобы у самой власти была воля сопротивляться агрессии. И очень многие люди знают уже, к чему привели эти разрушительные "преобразования". И могут сравнивать. Хотя, конечно, наиболее нахрапистые и крикливые всегда будут делать видимую "картинку". Большинство всё же за нынешний курс - и за него персонально. Просто оно молчит. Оно само по себе не организовано - зачем, если есть их государство? Главное, чтобы госструктуры продолжали бесперебойно выполнять функции, не поддались давлению, не оказались заражены предательством...
    - ...Вы говорите о несправедливых выборах и хотите провести справедливые.
    - Да-а-а! - заорала часть толпы.
    - Отвечаю вам на этот вопрос. Мы провели выборы. Пока вы меня не убьете, других выборов не будет...
    В последние дни силовики сумели профессионально защитить правопорядок на улицах белорусских городов. Много бойцов пострадало. Число жертв со стороны протестующих, что поистине чудо в этих обстоятельствах, исчисляется единицами - да и то, если посмотреть внимательно каждый отдельный случай...
    Но законное, легитимное насилие со стороны правоохранителей становится сейчас в глазах непримиримой оппозиции поводом для того, чтобы осудить власть и облить ее грязью, деморализовать тех, кто ее защищает и поддерживает. Так, как предписано западными центрами управления событиями.
    Миф о якобы имевших место бесчинствах в отношении задержанных протестующих прочно вбили в головы людей, в том числе и работающих здесь, на Минском заводе колесных тягачей. Под влиянием тех, кто неустанно прилагал соответствующие усилия, как извне, так и изнутри, у коллектива сформировалось соответствующее представление. Стали возмущаться - как же так, мол, с людьми поступать.
    Они еще не видели и не чувствовали, как поступают во всех соседних странах с их братьями по классу. Их там вообще за людей не считают. И такого в принципе представить себе нельзя, чтобы глава государства выступал перед рабочими, а те его фактически хаяли и оскорбляли. И где, спрашивается, демократия, а где диктатура?
    - ...Третий вопрос. Я понимаю, многие напряжены якобы той ситуацией, которая сложилась на улицах, - что там было насилие, и так далее, и тому подобное. Непопулярный вопрос, но он звучит. Отвечаю вам и на этот вопрос. Первое. По-крупняку. Нужен был повод для того, чтобы вы кричали "уходи". Хороший повод.
    - А зачем было создавать этот повод? - заорали из толпы.
    - Вы знаете, что я поручил разобраться с каждым фактом. Не без того, как говорил министр, что кто-то попал под эту раздачу. Но, что удивительно, из тех двух с половиной или трех тысяч все прогуливались. Нет-нет, там не было ни одного, кто выходил против омоновцев и милиции. Ни одного не было. Все просто прогуливались. Теперь про то, что кто-то кого-то избил. Совершенно верно. Но большинство, после того, как разобрались, их было на Окрестина две с половиной или две тысячи. Чтоб вы знали. И на Окрестина - непопулярно, но скажу - получили те, кто там же, на Окрестина, бросался на ментов.
    Часть толпы возмущенно завыла.
    - Спасибо. Вы знаете...
    Крикливое меньшинство начало выкрикивать "позор".
    Прямо тут невооруженным взглядом видно, как выделяются отлично организованные "ядра", клакеры - они заряжают толпу, а та послушно повторяет.
    - Спасибо, спасибо. Я вижу, вот группа тут эта вот левая, немножко... Я вижу вас, не волнуйтесь.
    - И что?
    - Я услышал и ответил на ваш вопрос, так чего вы его поднимаете снова? Если вы рабочие? Но вы же не запятнаете честь рабочего человека? Я вас услышал. Я ответил на него. Если вы хотите, чтобы я еще раз ответил и вы покричали, я могу это сделать. Поэтому успокойтесь. Если у кого-то есть дети, возьмите голову в руки и поймите, что никогда военный человек вам не простит, когда вы его бьете в спину на автомобиле. Я просил до этих событий: не провоцируйте их. Потому что если они разойдутся, очень жарко будет не только вам, но и мне. Я не смогу удержать обстановку. Не смогу! Они будут защищать свои семьи, на которых сегодня идет давление через социальные сети. Они не смогут удержать. Поэтому успокойтесь...
    Нет, тут нельзя показать слабость, нельзя оправдываться. Да и не в чем. Все эти десятилетия он работал на своем высоком посту, искренне стремясь к благу для всех людей. И вот для этих тоже, для тех, кого никогда тут, в Беларуси, не рассматривали как топливо для "лучших", для "избранных", для вельмож и олигархов. Даже если сами люди этого и не ценят. Ну, свергнут его - и что вскоре останется от этих заводов? Что будет с этими рабочими? Станут в Польшу ездить на подсобные работы? Но там украинцев много, конкуренция. Ведь не думают о последствиях, мечтая стать хлопами у панов западных и доморощенных. Главное сейчас - "уходи".
    Конечно, не обо всех можно сказать так. Но факт налицо - есть профессиональные организаторы и есть те, кто попал под их влияние.
    - ...И последнее. Потом покричите. Первое. Что касается этого завода. Что не хватает? Что не хватает? Вы - субъекты экономической деятельности. Экономики. Вы - или часть вас - в политическую плоскость перешли. Но запомните - там, в политике, куда вы ринулись, не понимая, - другие законы. Другие законы - чтобы потом не было больно. Ни мне, ни вам, ни народу, когда мы потеряем государство... Второе в этой части. Если кто-то не хочет работать и хочет уйти - никто никого не будет гнобить, никто не будет никого давить. Пожалуйста - с завтрашнего дня или с сегодняшнего ворота открыты. Извините за мою непопулярную эту фразу. Но время такое, когда надо говорить честно. Спасибо, я сказал всё, можете кричать "уходи".
    
    * * *
    
    Углич
    18 августа 2020 года
    
    - Ваня, а что ты думаешь о том, что происходит у нас? Всё это ужесточение - ну, понятно, ты объяснил на днях. Фашизм. Правящий класс по-другому не может. А что ждет Россию? Ну, кто после Путина будет? Ясно же, что он не вечен. Хотя обеспечил себе пожизненное президентство, - поинтересовался Дашкевич. - А кто потом?
    - Как говорится, после Путина будет Путин, - сказал Смирнов. - Будет такой же образ сильного диктатора, олицетворяющего единый центр публичной власти. Не такой, как Медведев, конечно же. Тем более его уже отодвинули. Будет... - Иван немного помедлил. - Будет Увалов.
    - Не понял, - сказал Игнатенко. - Как Увалов? Это же враг Путина и всей системы. Получается, будет революция?
    - То, что он против системы, - это спектакль. И да. Будет революция. Но это тоже будет спектакль. Псевдореволюция. Инсценировка. Пусть и с кровью.
    - Ничего не понятно. Я ему верю, ну, не безоговорочно, конечно, но вижу, что он делает то, на что другие не решаются, - произнес Денис.
    - Что, например? - уточнил Смирнов.
    - Разоблачение коррупции, роскоши высших чиновников... - начал Дашкевич.
    - А ничего, что большую часть того, про что Увалов вещает, за несколько лет до этого озвучивали и коммунисты, и гражданские активисты, но без толку? - сказал Иван.
    - Ну, значит, Увалов может это продвинуть, а они нет, и пусть хотя бы так, это же эффективно, - неуверенно произнес Денис.
    - Так в том-то и дело, что сама власть фактически дала ему режим наибольшего благоприятствования. Он, например, в том же Йельском университете учился по рекомендации администрации президента России. Это известный факт. Он присягнул на верность владельцам страны. Высшим владельцам.
    - Ты так уверенно это заявляешь... - сказал Гена. - Есть доказательства?
    Смирнов немного помолчал. Да, доказательства у него есть. Ближайшее - в нескольких десятках километрах отсюда. Но пока не время делиться этой тайной. Хотя, понятно, рано или поздно это надо будет сделать. И прежде всего с этими двумя друзьями. Но не сейчас. Пока надо подождать...
    - Если смотреть незашоренными глазами, то легко увидеть, что Увалов фактически принадлежит власти с потрохами. В этом спектакле он занимает доминирующую позицию, он всегда на коне. Он эксклюзивно раскручен. А остальные, исповедующие даже сходные идеи, вроде искренних демократов и правозащитников, как были в маргинальном положении, так и продолжают в нем находиться, их влияние ничтожно.
    - Ты хочешь сказать, что то, какой вес должен иметь тот или иной лидер общественного мнения, определяет государство? - уточнил Денис.
    - Да. В России это так. И наиболее умные представители этого слоя, кстати, всегда повинуются государству, - сказал Иван. - Даже если фрондируют, то не переходя красных линий. И, наконец, в главном они абсолютно едины с режимом - в недопущении восстановления трудящихся в правах собственности на то, что сделано их же руками на протяжении жизни нескольких поколений. Иногда государство забирает у таких, с позволения сказать, демократов и либералов мнения и транслирует, когда надо, но не более того. И они это прекрасно понимают и государству руки целуют, как американская гражданка Алексеева к путинской ручке прикладывалась.
    - Да уж... - протянул Дашкевич. - А что вообще сейчас происходит?
    - Трансфер. Рассчитанный на годы. Есть два главных плана транзита, один как бы путинский, публичный, видимый, а другой неочевидный, но истинный. Плюс запасные планы и кандидаты. В любом случае, Путину не так долго осталось, несмотря на "обнуление". Будет не просто его смена на другого, похожего. Сейчас рабочий вариант -Увалов. Это смена фазы врастания владельцев России в высший глобальный круг.
    - В смысле? - уточнил Гена.
    - Эти рейдеры по итогам перестройки отобрали у народа созданную его руками коллективную собственность, с которой все граждане получали доход помимо зарплаты и могли по праву хозяев не беспокоиться о завтрашнем дне. Отобрали и поделили между собой, пользуясь ею коллективно. Разные ранги, конечно, разные уровни дохода. Тоже гарантированного. Но раз делится между немногими, то каждому достается на порядки больше, чем если бы между всеми и поровну. Остальное население стало "новой нефтью". Под это дело и слили социализм, и отказались от мировой пролетарской революции, от уничтожения империализма. Но вышло не очень хорошо... - Иван усмехнулся.
    - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Дашкевич.
    - Те, кто уничтожал социализм в СССР, договорились в свое время с глобальным центром, что получат не только признаваемое им право коллективной собственности на присвоенное социалистическое хозяйство, но и возможность на равных участвовать в выработке и принятии глобальных решений. А также стать вассальным доминирующим центром на постсоветском пространстве, наподобие Турции в своем регионе. И глобальный центр действительно признал за ними право на владение народным достоянием, допускает к гражданству своих стран, позволяет иметь у них недвижимость и капитал. Бизнес там, понятно, лишь для статуса, ибо тут всё достается на халяву. Но нет главного - полного включения на равных в круг принятия высших глобальных решений.
    - Кинули... - сказал Гена. - А почему?
    - Мне представляется, тут такие расклады. Глобальный центр требует, чтобы Россия стала давить на китайцев. Чтобы, в том случае, если их силой придется усмирять и приводить к общему знаменателю, встала бы на его сторону. Кремлевские упираются, требуя предоставления институционального права участия в глобальных делах, делают вид, что заигрывают с Китаем, давая понять, что у них так называемая "золотая акция" в главном торге. Хотелки Москвы насчет регионального центра жестко блокируются, потому что, в отличие от Турции, Россия тогда станет слишком сильной. И ей даже малую часть Европы никогда не отдадут, ибо это не Ближний Восток и не Северная Африка. К тому же, видимо, глобальному центру не нравится, что Россия не так ему открыта, как та же Европа, что сохраняется национальный аспект. Это тоже объективный тормоз для дальнейшей интеграции. Очевидно, при Увалове попытаются как-то доторговаться. Даже ценой распада России и допущения ее переваривания глобальным центром в той или иной степени - лишь бы нынешние владельцы ее в основной массе стали глобальными вершителями в полной мере. Удастся ли это - другой вопрос, но они постараются. Им ничего другого не остается. Они должны двигаться вперед, чтобы не упасть. Это не что иное как объективное требование дальнейшего развития глобальной системы и России как ее части. То, что эта страна будет превращена в пушечное мясо, брошенное на Китай, что русские будут истекать кровью на Амуре ради окончательной победы глобального фашистского капитала и глобального статуса российской элиты, это вполне приемлемые издержки, с точки зрения и владельцев России, и глобальных небожителей.
    - А сейчас что происходит по этому направлению? - поинтересовался Денис.
    - Китай неудержимо развивается за счет естественных преимуществ в виде трудолюбивой, многочисленной и квалифицированной рабочей силы, а также в виде ряда социалистических элементов. Со своей стороны, мировой капитализм, избавившись от тех же элементов, которые был вынужден в себя интегрировать, вступил в эпоху стагнации и деградации. А значит, время поджимает, и проблема может быть решена только прямым захватом Китая, принудительной остановкой его развития, лишением суверенитета, присвоением материальных ценностей и мозгов - в общем, перевариванием. А значит, торг ожесточился. Глобальному центру не нужны российские богатства - они и так ему в этой схеме предоставляются на выгодных всем, кроме населения, условиях. От нашего народа нужна исключительно кровь в войне с Китаем - только это Россия может дать глобальному фашизму в эксклюзивном порядке. И вот владельцы страны думают, как ответить на окрики хозяев мира, ставшие уже категоричными. Уступить или нет? Может, даже сбросить некоторые регионы? Но чтобы уж на сей раз их в массе своей всё же включили в глобальные правящие институты, даже такой ценой.
    - Серьезно? Хотя... Хотя... Логично, похоже на правду. Но ты так уверенно об этом говоришь... - произнес Гена.
    - Потому что это очевидно. Ну, так вот. Под каждую эпоху встраивания антисоветского рейдерского режима в глобальный мир формируется свой авторитарный вождь. Горбачев под перестройку. Ельцин под зачистку советских рудиментов и приватизацию, пусть формально она даже и частичная, и многое всё еще в собственности у государства - я уже говорил, что это ничего не значит. Путин под консолидацию и упорядочивание работы получившейся системы, выстраивание максимально жесткой системы управления. Увалов - уже под окончательное выставление на продажу. Каждый раз делается так, чтобы ненависть народа выплескивается на уходящего диктатора, олицетворяющего уходящую фазу, и одновременно надежда народа фокусируется на новом лидере, который олицетворяет следующую фазу рейдерского освоения владельцами страны того, что отнято у населения. В конце концов, управляемо отбрасывается старая кожа с безусловным сохранением тела, на котором нарастает новая, молодая кожа. Фундаментальные основы и главный вектор остаются абсолютно неизменны, обновляется только витрина и лицо. Технология сбоев не дает. Новый вождь выращивается как отрицание, как критика, как противостояние старому. Как противодействие ему с той или иной степенью жесткости и в то же время как диалектическое развитие, продвижение дальше всего того, что сделано в предыдущей фазе. Основа режима, его коллективный бенефициар остаются неизменными. Всегда делается так, чтобы действующий режим обладал полной, подавляющей гегемонией во всем - неважно, есть у него для этого формальные полномочия или нет. И чтобы, в свою очередь, оппозиция была бессильной и ни на что не влияла.
    - То есть готовится новая Февральская революция? Как отрицание диктатора Путина? - предположил Денис.
    - Грубейшая ошибка! - возразил Смирнов. - С каждым разом режим всё больше и больше ужесточается, гайки в отношении простого народа закручиваются всё сильнее и сильнее. При Увалове будет такая свирепая диктатура, что Путин покажется светочем свободы и демократии. Под другими лозунгами, понятное дело. Сейчас преобладают формально патриотические мотивы, потом будут преобладать формально либеральные. Но на самом деле всё это время, и при Ельцине, и при Путине, нет ни патриотизма, ни либерализма. Это только риторика, не более того. И в риторике никогда не отбрасывалось полностью ни одно из этих двух крыльев. Когда-то на первый план выдвигали одно, когда-то другое. Процесс волнообразный. Пипл схавает.
    - Ну, возможно... - сказал Игнатенко. - И что конкретно будет?
    - Уже сейчас можно легко увидеть, как идет подготовка идеологического крена вправо. Чем беднее делаются массы, тем больше вбрасывается антикоммунизма. А чем больше антикоммунизма, тем больше возможностей грабить массы. Эти процессы взаимообусловлены. Снос путинского режима будет отнюдь не как Февраль, а как еще большее ужесточение режима. Грядет мгновенное обращение репрессий против левых. Даже если внешне и произойдет какая-то буза, то силы государства быстро, как на Украине, присягнут новому фюреру, Увалову, и во главе с ним сделают всё, чтобы как можно быстрее остановить эту как бы революцию. Которой на самом деле не будет, а разыграют лишь ее имитацию. Увалов свернет режиссируемые протесты, которые вознесут его на вершину власти, и когда переход произойдет, объявит "революцию" свершившейся. Силовые структуры сразу же получат приказ поддерживать Увалова и гасить неконтролируемый протест. Так что кукловоды, владельцы страны, спихнут на уходящего Путина всё негативное, что связано со строем как таковым. Однако не только не избавят народ от этого, но еще и усугубят прессинг, просто под другим соусом. Вместо скрепного - либеральный, как я уже сказал, а по сути еще хуже. Так что Увалов и Путин - это единая система. Увалов - новое молодое лицо вместо Путина. Его новая версия.
    - А это правда, что вместо Путина там двойники? - поинтересовался Денис.
    - Горбачев, Ельцин, Путин, я считаю, - просто куклы, которых поставили именно под определенную какой-либо фазой роль. Они публично отправляют власть, а их реальная власть серьезно ограничена. Ими просто озвучивают консолидированную волю высших владельцев России. И неважно, являются они персонально двойниками или нет.
    - То есть трансфер - это не пожизненное правление Путина, не переход власти к назначенному им преемнику, какому-нибудь Дюмину, или к Госсовету - а именно вот так, с Уваловым? - уточнил Гена.
    - Я в этом убежден. На фоне бодания национал-компрадорской элиты России с Западом путинская фаза идет к естественному завершению. Плюс продолжается подготовка к истинному трансферу. Но он произойдет тогда, когда верховная блюстительная власть решит, что время пришло. Именно тогда Увалова достанут из-за решетки и поставят на нужное место под выход массовки на улицу.
    - В смысле из-за решетки? - не понял Денис. - Из спецприемника? Из-под очередного административного ареста?
    Иван немного помолчал. Да, пока не нужно говорить лишнего. Про сценарий покушения на Увалова ради раскрутки, про посадку его в тюрьму он слышал на записях.
    - Можно спрогнозировать сценарий Манделы. Когда будет нужно, его посадят. Например, обвинят в нарушении режима условного отбывания наказания. А перед этим для усиления эффекта, я опять же не утверждаю, а предполагаю... я бы сам на их месте так поступил, если бы нужно было раскручивать... организуют громкое покушение на его жизнь. Пока не знаю, в какой форме. Обстрел, взрыв, отравление... Но в любом случае он останется жив, это даже не обсуждается. Его охраняют силами государства так же тщательно, как и президента, и патриарха. Только негласно.
    - Ни хрена себе! - воскликнул Игнатенко. - Но, может, ты просто в этом убежден? Ты же коммунист - вот и лезут тебе в голову всякие тревожные сценарии. Да, в общественном мнении тех, кто не любит власть, Увалов отодвинул левых. Да они и сами не очень-то активны. Замшелые какие-то. Хотя я ничего против них фундаментально не имею, отдаю должное, что многое для страны сделали. Но сейчас они никто.
    - Да, это, увы, так, - согласился Иван. - Хотя коммунисты многое, как я уже сказал, озвучивали из той повестки, которую позже транслировал Увалов. Но что толку? Авторитет-то у него, важно ведь, не что озвучивают, а кто озвучивает.
    Друзья помолчали, осмысливая сказанное.
    - Трансфер, значит... - сказал Гена.
    - Да. Он рассчитан так, что при смене высшего лица вся сила, все наработанные к этому моменту технологии власти достаются новому исполнителю роли, а прежний становится никем, пустой оболочкой, возможно, объектом мемориального значения. Как при переходе власти от Горбачева к Ельцину, как от Ельцина к Путину, так и от Путина к Увалову - но при этом прежнее лицо останется в любом случае неприкосновенным.
    - А кто ведет трансфер? Администрация президента? - уточнил Дашкевич.
    - Она лишь организационный властный инструмент. За всем этим стоят верховные выразители интереса касты владельцев страны.
    - Вот как... - сказал Игнатенко - И какова тогда миссия Увалова?
    - Канализировать протест и ненависть исключительно против конкретных персоналий, но не против системы в целом. А когда трансфер состоится, то те же избиркомы, правоохранители и суды, которых он сейчас поливает грязью, станут послушно работать на него. Уже в качестве президента. Левых же спровоцируют на что-нибудь и начнут давить и убивать. Не во время перехода, а после. Сразу. Развернутся свирепые расправы над активистами и даже над сочувствующими. Все антидемократические законы и механизмы, готовящиеся сейчас, будут вручены Увалову в готовом виде. Его мишенью будут не путинисты, не единороссы, даже не коррупционеры и авторы антиуваловских политических репрессий, а исключительно коммунисты. Всех остальных мною упомянутых, кто во власти, объявят "коммунистами-сталинистами", но персонально ни одного из них не тронут. Тронут тех, кто не имеет власти, кто не ворует, не репрессирует и не фальсифицирует, но кто исповедует левые идеи. Вот по этому основанию. Гнилому и абсурдному - но уж какое есть. В точности как на Украине. Начнется дичайшая декоммунизация на государственном уровне. Запретят всё советское, даже культуру. Левых активистов примутся сажать и убивать, а Запад будет рукоплескать.
    - Да ты что! - сказал Дашкевич. - Ты уверен в этом или просто нагнетаешь?
    - Увы, да. Вы ведь заметили, наверное, что Увалов принципиально отказывается от провозглашения популистской программы, чтобы его никто потом не обвинил в обмане. Только общие слова и личные оценочные суждения.
    - А как же "Голосование умных"? Оно же и за левых, за коммунистов. Почти половина Мосгордумы теперь оппозиционна, - сказал Гена.
    - В том-то и дело, что почти. Если бы Увалов захотел, то и больше половины устроил. В том округе, где я помогал коммунистам, Увалов наотрез отказался помочь авторитетному оппозиционеру, известному, уважаемому, поддержанному гражданским активом. Вместо этого поддержал открытого гебиста, который даже не скрывал, где работает, а в итоге победил единоросс. Настоящий оппозиционер набрал столько же, сколько гебист, даже без поддержки внешних сил - власти или Увалова. Это означает, что даже если бы Увалов ему не то что помог, а просто не сделал бы подлость, не помешал, то на одного оппозиционного депутата в Москве было бы больше.
    - Не знал... - протянул Дашкевич.
    - Он потом сам признал свою ошибку, извинялся, но это белыми нитками шито. Это не ошибка - с учетом того, что в расследованиях Увалова каждая цифра выверена. В общем, это просто один из примеров, кому он на самом деле служит. И свидетельство того, что он не вправе переходить красные линии, например, реально обеспечить оппозиционное большинство в Мосгордуме.
    - Так что же, Увалов - это поп Гапон, что ли? - уточнил Игнатенко.
    - У него задача сложнее и ответственнее. С прицелом на преемственность Путину. Сейчас его миссия - противодействие консолидации оппозиционной деятельности, низового протеста путем замыкания его исключительно на себя. В свое время даже устранили самого Немцова, исключительно для того, чтобы расчистить дорогу Увалову, чтобы не путался под ногами, не создавал конкуренцию, не делил авторитет... А в период активных событий - имитация демократической революции. После этого переворота намордник на массы натянут еще сильнее. Вы посмотрите - ради Увалова, по сути, обескровливается вся оппозиция. Власть достигает абсолютной гегемонии, а всё несистемное недовольство собирает именно он. Чтобы в определенной точке сбросить старое и вручить бразды правления новому - но на самом деле старому в новой маске. Что же касается тактического сотрудничества с коммунистами, посредством того же "Голосования умных", - то оно служит лишь тому, чтобы сами левые до поры до времени не выступали против Увалова единым фронтом. И власть к этим тактическим договоренностям достаточно благосклонно относится. Потому что в противном случае, если все левые будут против него, это угрожает стратегическому плану, делает роль Увалова слишком уж неестественной для российских реалий - тут всё же есть какие-то отличия от Украины. Хотя его структуры и не скрывают, и не обманывают, что коммунистов будут резать, как и там, и даже еще хлеще.
    - Да Увалов своих же сторонников считает расходным материалом. Он валялся на океанских пляжах, а рядовые хомячки платили штрафы из своего кармана, - сказал Гена.
    - А это на самом деле неважно. Чем больше Увалов и его штаб будут вытирать ноги о сторонников, чем больше "вожди оппозиции" будут использовать свою паству как пушечное мясо и подставлять под репрессии, тем более исступленно эти хомячки будут поддерживать "безальтернативного лидера". Они сознательно на это идут. Им самим не нужно личное благополучие. Им нужна жесткая власть. Ибо это не демократы, а массовка фашистов, пусть и не все субъективно считают себя таковыми. Массовка, выгоняемая на улицу под псевдолиберальными лозунгами, под прикрытием антикоррупционной риторики. Вообще, все те, кто за Увалова, принципиально не за демократизацию, а лишь за то, чтобы он пришел к власти. При этом они допускают, что Увалов может править еще более диктаторски. Истинный же кукловод, бенецифиар всего этого - фашистская верхушка. А фашизм, напоминаю, это консолидированный капитал в высшей стадии своего развития, концентрации капитала и могущества, доминирования над населением. У этой верхушки безусловная власть. Рейдерские кланы в России переплетены, сейчас стоит задача максимальной адаптации их капиталов за рубежом, в рамках глобальной системы. Вот новая фаза - вероятно, как раз под Увалова.
    - Вот как? - произнес Денис.
    - Угу. Задача его, среди прочего, и такая - выводить антивластных людей на протесты, засвечивать их, подводить под репрессии. Так что всё, что сейчас под его светлейшим ликом происходит, и в дальнейшем будет происходить, - это не за демократию и либерализм. В данном случае речь идет именно о дальнейшем закреплении власти, в принципе не предусматривающей сопротивление со стороны подавляемых.
    - То есть, ты хочешь сказать, что власть - ну, власть в широком смысле - планирует, что Увалов в тот момент, когда система начнет рушиться под давлением низов, возглавит процесс и на самом деле не увеличит свободу, а напротив, закрутит гайки по максимуму? Для этого его и делают единственным оппозиционером? - уточнил Денис.
    - Да, именно так. Увалов никогда не будет против диктаторских, я бы даже сказал, монархических принципов, потому что сам в рамках оппозиции ультрамонархист. Да, планируется еще сильнее ужесточить власть после его вступления на пост президента. И то, что он абсолютно доминирует в оппозиции, тоже часть плана, чтобы в случае перезагрузки никаких проблем с преемственностью не было. Негласная организационная поддержка Увалова и его структур властью и консолидация оппозиции под него объясняется необходимостью усиления контроля над ней посредством контролируемых сегментов противников власти. Хотя доминировать в процессе будет штаб Увалова, и государство будет на это закрывать глаза. Посредством Увалова кукловоды осуществляют увод и блокирование реальной оппозиции - которая и так сама не может ничего контролировать и нашпигована агентами влияния, но речь идет именно о внешней народной ее поддержке. Очевидно же, что его готовят как лицо, обеспечивающее, по крайней мере, в медийном мейнстриме, безусловное единство оппозиции, отвергающей устаревшую надстройку. А тех, кто не в общей струе, сразу же маргинализируют и отбросят. Со многими, как я сказал, расправятся физически.
    - Но у значительной части людей Увалов вызывает отторжение, - возразил Гена.
    - Неважно, что на самом деле большинство равнодушно к Увалову или даже им раздражено. Важно то, что планируется, в том числе непрямыми методами, маскирующимися под топорные, силами государства, его раскрутить и вообще сформировать нужный для сценария бэкграунд с ним в медиасреде. Чтобы это выступило подходящей декорацией сценария якобы революционного прихода к власти и перезагрузки системы. Повторяю еще раз - именно для этого.
    - А ничего, что основная масса силовиков против него? - сказал Денис.
    - Украинские силовики тоже были против нациков и майдаунов. Но мало ли какие личные предпочтения. Есть система. Есть аппарат. Характерный пример - прошла пара месяцев после фашистского переворота, как даже в Одессе - в Одессе! - те же силовики прикрывали расправу нацистов над антимайданом, сожжение людей заживо.
    - Одного из моих двоюродных братьев, кстати, там, на Куликовом поле, и убили, я упоминал об этом, - сказал Игнатенко. - Он со своей девушкой решил выйти и противостоять захвату власти майданутыми. Те начали наступать. Пришлось укрыться в Доме профсоюзов. В итоге обоих зарубили. Именно зарубили - топором.
    - Ужас... И, конечно, безнаказанно. Ведь они теперь власть там, - прокомментировал Смирнов. - Кое-кто из них наверняка сейчас в Белоруссию полезет, но, будем надеяться, там они навсегда и останутся. Что касается России, то я уверен, что и у нас так будет... В любом случае, Увалова продвигает элитная верхушка, в том числе и силовых структур. И, кстати, новое поколение чиновничьего аппарата к нему весьма благосклонно относится. Это те же дети реформ, которые больше всего на свете хотят, на своем уровне, быть интегрированы в западный мир. Они-то и будут, когда всё начнется, обеспечивать массовый саботаж в пользу Увалова.
    - Интересная версия... - протянул Дашкевич. - Выходит, верить никому нельзя?
    - Адекватных и влиятельных альтернативных сил нет, в этом трагедия момента, - сказал Иван. - Есть множество честных, самоотверженных политиков, тех же коммунистов, пусть и не в верхушке "официальных", а в иных, более мелких компартиях. Но они неизвестны. А те, кто известен и раскручен, никогда не пойдут на то, на что пошел Ленин с соратниками. Поэтому, исходя из тех факторов, которые действуют сейчас, можно сказать одно: Увалов - последний гвоздь в крышку гроба российского коммунистического движения а, значит, надежды простых людей на улучшение жизни.
    - Так что же, будет дальнейшее гниение? Невеселая перспектива, - произнес Гена.
    - Да - пока не грянет гром уваловской псевдореволюции с последующей кровавой декоммунизацией. Наше общество принципиально не желает исцеления, не желает осознавать, что происходит. Оно будет яростно отвергать тех, кто готов его спасти, тех же коммунистов, - и слепо, исступлённо верить Увалову. Его будет корежить, мутить от трупного яда - а Увалов станет тем острием шприца, с помощью которого синклит владельцев России будет эту отраву впрыскивать.
    
    * * *
    
    Томск
    20 августа 2020 года
    
    - Да, всё правильно, так и делайте, - сказал начальник спецлаборатории КОКСа Глеб Турчин, по специальности биохимик и врач-токсиколог.
    В руке у того, к кому он обращался, была ручка-шприц для диабетиков, которая до этого была наполнена соответствующей дозой физраствора.
    - Ну, что ж, повторим всё еще раз... господин преемник, - усмехнулся Скворцов.
    - В аэропорту выпиваю чай. На борту от напитков и еды отказываюсь. Примерно через сорок минут после взлета иду в туалет. Там жду. Колю себя в любом случае ровно через час после взлета. Использованный шприц помещаю в конверт и выкидываю в мусор. Сразу выхожу. Говорю людям "меня отравили, я умираю", ложусь на пол. Через несколько минут сознание начинает плыть. Кричу как можно громче.
    - Да. Не бойтесь. Очнетесь уже в спецпалате омской клиники. Там с вами будут работать наши врачи и медсестры. Начальство вплоть до областного министра здравоохранения и губернатора проинструктировано.
    - Понял... - с готовностью кивнул "преемник", хотя на лице был небольшой испуг.
    - Еще раз: не волнуйтесь. Президентское кресло требует жертв... Ладно, ладно, жертв не будет... - добродушно оскалился Скворцов.
    - Главное - чтобы руки у вас не тряслись, - наставительно произнес Турчин. - Чтобы укол был точным. Чтобы нужная доза вошла в организм. Коктейль, в целом, повторяю, безвреден. Хотя, конечно, условно безвреден - ибо всё же вводит в кому на несколько часов и провоцирует определенные обратимые нарушения. Но, в любом случае, тест на аллергию вы прошли нормально, почки и печень работают без проблем, все показатели в норме. Дозы тщательно рассчитаны. Это, собственно, усыпляющее, а также препараты, которые на несколько дней вызовут дозированный сбой метаболизма и дадут присутствие в организме ряда косвенных признаков отравления ядом, доступных для выявления и формального документирования. Так что когда при разборках за бугром примутся вопить об отравлении "Новичком", а наше государство будет напрочь это отрицать и указывать на нарушение обмена веществ, то правы будут обе стороны.
    - Да-да, я понял. Всё сделаю, как надо.
    - Отлично. Ваш рейс через... - Скворцов посмотрел на часы, - три с половиной часа. А мы с Глебом Михайловичем с вами пока прощаемся. Полетим до Омска заранее на джете, там в больнице вас встретим. Все эти дни будем держать ситуацию под контролем. В Берлине также разместим, как полагается, и в первые дни будем отслеживать. Удачи! Это самолет вашей судьбы - он вознесет вас на новую высоту!
    Они обменялись рукопожатиями, и Скворцов с Турчиным вышли из гостиничного номера в холл, где дежурили прикрепленные к "преемнику" сотрудники ФСО в штатском. Не удостоив вытянувшихся по стойке "смирно" бойцов даже взгляда, высшие офицеры КОКСа направились к выходу.
    
    * * *
    
    Углич
    20 августа 2020 года
    
    Поминки по Маше проходили на летней веранде одного из городских кафе на берегу.
    - Серег, и что, ничего нельзя сделать? Ведь есть же статья о доведении до самоубийства! - сказал Рокотов сидевшему рядом с ним двоюродному брату - "куму" колонии, где они оба служили.
    - Даже если речь идет об обычных людях, эта статья работает очень редко, да и наказания по ней, если дело доходит до обвинительного приговора, символические, - возразил Сергей. - А тут... Ну, кого ты обвинишь?
    - Главврач ее травила, старшая сестра постоянно при пациентах и коллегах унижала и стыдила... Это мне уже потом рассказали, ее сослуживицы по работе. А всё это дерьмо пошло сверху, с подачи министра здравоохранения области. И этот, депутат Вакарчук, черт бы его побрал, через СМИ постоянно учил жить.
    - Ты серьезно? Это никак не доказать, поверь моему опыту. Скажут - перенервничала. Изменение сознания из-за беременности. Ее, кстати, перевели от ковидников, когда положительный тест получила?
    - Она сообщила мне об этом за два дня до смерти, в пятницу вечером, больше никому. Самостоятельный тест, и подтвердилось при вскрытии. В субботу и воскресенье не работала. Конечно, перевели бы, но на работу она должна была выйти в начале недели. Настолько не хотела выходить, что решила уйти из этого мира... - "вертухай" выругался многоэтажным матом.
    - Ох, сволочи... Сволочи... - "кум" налил себе еще водки и отхлебнул. - Козлы. Я что, думаешь, их уважаю? Гниды они и есть гниды. Жаль Машку твою, хорошая жена тебе была. И зачем она так?
    - Видно, довели... Я и не думал, что так серьезно всё. Или это она так близко к сердцу приняла?.. Многим толстокожим бабам по барабану было бы тявканье начальства, если, конечно, это не влечет каких-нибудь реальных последствий для работы и зарплаты. А она очень тихая и незлобивая была, ранимая очень...
    - Отпевание было?
    - Нет, ее духовник отказался. Пообещал только просить о милости божьей к ней. Ну, ясно же. Самоубийца. А убийцы, пусть и косвенные, ходят в церковь, молятся, крестятся. Говорят, Вакарчук вот этот очень набожный... А ... толку?
    - Ты прав, брательник, - сказал Сергей. - Чтоб им всем в аду гореть!
    - За это выпью!
    Они помолчали. Уже не совсем ясным взором Кирилл охватил расположившихся за сдвинутыми столами гостей. Рядом сидели родители. Его и ее... Народу было не так много. В основном близкие родственники. А из больницы никто не пришел - мол, коронавирус, нельзя заражать друг друга.
    Прапорщик долго смотрел на свинцовые воды Волги, в которых отражалось серое хмурое небо. Погода под стать моменту... И жена, и будущий ребенок пали жертвой бездушной машины господского гнета.
    - Слушай... Серег... - заплетающимся уже языком пробормотал Кирилл. - Так мы, получается, никто перед ними? Даже мы? Люди в погонах?
    - Угу. Мы просто их верные цепные псы. Кто им неугоден - того к нам. А мы тут неугодных этих... контролируем. И ты, и я. Но решают всё они - не мы. Мы только исполняем. Да, они все гниды конченые, я это открыто говорю, там иных и водится. Но это - система, и мы - ее винтики. Другого мира нет. Приспосабливайся, выгрызай свое место под солнцем - и будет тебе счастье... - "кум" осекся... - Ну, я имею в виду общее правило нашей жизни. Понятно, что от бед и трагедий никто не застрахован, я еще раз тебе искренне соболезную. Но держись, жизнь продолжается. Ты молод, здоров, есть перспективы на офицера пойти. Набирай стаж. Ранняя пенсия. У тебя всё нормально получается. А они получат свое. Многие ихние у нас поселяются, я же смотрю их дела, приговоры... Сегодня ты господин, а завтра пыль лагерная... И такое бывает, хоть и не массово... Ладно, давай еще. Земля пухом...
    - Угу... - Кирилл поднял и осушил очередную стопку.
    Они еще раз помолчали.
    - Отрава, отрава... Кругом отрава. Вот Машка моя отравилась насмерть. Утром Увалова траванули в Сибири. Похоже, тоже ласты склеил.
    - Да нет, вроде не сообщали о смерти... - Сергей вытащил смартфон и стал смотреть новости. - Нет. В твиттере нет ничего. Госпитализировали в Омске.
    - Что вообще происходит со страной?
    - Да ничего особенного. За власть грызутся. Все друг друга травят по мере сил и возможностей. В прямом и переносном смысле. Это жизнь. Не бери в голову. Мы, служивые, люди маленькие. От нас ничего не зависит. Тюрьмы будут стоять всегда, при любой власти мы будем нужны.
    - Ты прав, брат... - Кирилл выпил еще одну стопку.
    
    * * *
    
    Минск
    20 августа 2020 года
    
    Республика переживала тревожные дни. Но это была не та тревога, которую испытывали украинцы в начале рокового четырнадцатого года, видя, что действующая власть играет в поддавки с теми, кто "по договорняку" олицетворяет перезагрузку этой же власти. И готовит государство к очередной злокачественной мутации, чтобы оно соответствовало тем задачам, которые предписаны глобальными силами.
    Здесь было всё совсем по-другому. Здесь власть ничего общего с теми, кто вышел ее "свергать", не имела. Даже если в предшествующие годы и пыталась наладить некоторое подобие мирного диалога с теми, кто ориентировался на западные ценности. Но, как говорится, не в коня корм оказался.
    Уже было очевидно, что при таком раскладе, когда государство прогибаться не намерено, когда те, кто принимает решения, не саботируют и не переходят на сторону противника, когда президент на своем посту и дал четкие указания восстановить законность и порядок, всё рано или поздно стабилизируется. Так называемые цветные революции эффективны лишь тогда, когда сама власть находится на крючке у глобальных центров и лишена воли им сопротивляться. И, соответственно, меняется на ту, которая уже на порядок более зависима, связана с ними прямым подчинением, а не договорами.
    Бывало и так, что политические режимы оказывались устойчивыми к спецоперациям, сводимым к госпереворотам под видом "освободительных революций" на фоне режиссируемой массовки. Тогда применялись открыто силовые методы, внешняя агрессия, как в Ливии. Но Белоруссии это вроде бы сейчас не грозит. В то же время нужно показать Западу, что в любом случае силовые структуры готовы ко всему.
    Ряд подразделений перебросили ближе к западным границам. Танковое соединение, где служил Саня Дашкевич, разместилось в Брестской области, а подразделение ССО, где служила его жена Ира, - в Гродненской. А сослуживцы Максима успешно держали оборону против "змагаров" на столичных улицах.
    Профессор Огарёв с дочерью сидели в лаборатории поздно вечером и пили чай.
    - Вот эти девять человек... Смешно даже. Кто все эти люди? Возомнили себя представителями белорусского народа, - сказала Наташа.
    - Других оппозиционеров, как говорится, у меня для вас нет. Ешьте что дают, - усмехнулся отец. - Ну, естественно, светоч наш, нобелевская лауреатка, сейчас будет сей аванс отрабатывать перед иностранными хозяевами.
    - Ага... А программу читал? Ту, которую они же и спрятали, удалили сайт.
    - Да уж... Декоммунизация, подача заявки на членство в НАТО, широкомасштабная приватизация, коммерческий оборот земли, установление полноценной границы с Россией с пограничным и таможенным контролем, запрет российских СМИ, запрет пророссийских организаций. В общем, весь стандартный набор, как и полагается.
    - Нет слов...
    - ...Значит, Максим на поправку идет? - спросил Егор Иванович.
    - Да, врач говорит, что состояние лучше. Восстановится ли колено - отдельный вопрос, но сейчас динамика положительная.
    Наташа уже успела сегодня во второй половине дня побывать в госпитале, после чего сразу поехала в институт к отцу.
    - Макс говорит, что на него напала тогда какая-то сплоченная группа крепких парней, на вид однотипных. По крайней мере, он это успел заметить, - сказала она.
    - Ну что ж, давай попробуем, - сказал профессор.
    - Чувствую себя, как читер в стрелялке, подглядывающий через стены или вообще на расстоянии... Каково вообще место этой разработки в общей системе, в нашей жизни? Будешь ли ты о ней открыто объявлять?
    - Пока не готов. Рано еще. Пока это будет наш с тобой маленький секрет. Даже от Гриши, при всем моем к нему и его ведомству уважении. Сейчас, если удастся, как ты говоришь, подглядеть, мы как раз ему и поможем. А вообще - рано, рано. Не поймут коллеги. Это в лучшем случае - не поймут. И формальные основания "не понять" у них будут все. Неясен механизм действия. Неясна физическая природа. Это, повторяю, не прибор подглядывает, а мозг каким-то неизученным еще способом. Прибор только обеспечивает нужный режим в самом мозге. Что за этим стоит - непонятно даже мне. Пока непонятно. Конечно, религиозно мыслящие услужливо накидали бы сотни объяснений, но все они будут заведомо высосаны из пальца. Хотя и можно уже признать, что "что-то есть", - мы с тобою свидетели - но все современные толкования страшно искажены по сравнению с реальностью, заведомо ненаучны, составлены в угоду тем, кто извлекает из этого выгоду. С другой стороны, тот, кто это отрицает с порога, сам капитулирует перед мистиками и идеалистами. Мир материален, материя первична, это очевидно, но в нем есть очень много неизученного, и прежде всего того, что связано с жизнью и разумом. Значит, надо работать - исследовать, конструировать, экспериментировать, моделировать. А не лбом по полу стучать.
    Они помолчали.
    - Ну что, готова?
    - Угу...
    Наташа вызывала в памяти сегодняшний визит к мужу. Вспомнила, как коснулась его покалеченной ноги в гипсе. И, пусть и не сразу, но то, чему еще не было объяснения, предоставило ей нужную картину.
    Правда, первоначально это был не Минск. А Одесса более чем шестилетней давности. Второе мая. Дом Профсоюзов, где были заблокированы антифашисты.
    Несколько крепких мужчин в спортивной одежде и балаклавах, вооруженные ножами, топорами, арматурой, быстро передвигались по зданию, врывались в комнаты, настигали людей и забивали их насмерть. Сразу же в сознание "вплыло", что это профашистские "ультрас" из Днепропетровска. Небольшое усилие - и из-под балаклав стали видны их лица. Искаженные каким-то садистским хищным азартом перекошенные злобные рожи, возбужденные взгляды. Один из них выделялся особо - плотный, большеголовый. Кривоносый - видимо, последствия одной из многочисленных драк. И с туристским топориком, которым он деловито раскраивал черепа жертв - мужчин, женщин, даже подростков.
    Кошмарное видение исчезло. Вновь перед взором Наташи появился родной Минск. Какая-то трехкомнатная квартира. Видимо, съемная. Одиннадцать мужчин в возрасте где-то от двадцати с небольшим до тридцати лет. Кто-то валяется на диванах-кроватях, кто-то на полу. Кто-то в ванной, кто-то в туалете, кто-то завтрак на кухне готовит. Сейчас два часа дня. Такое ощущение, что они только сейчас начали просыпаться и вставать. Ах, да, они же ночью бесчинствуют, погромами занимаются, а в первой половине дня отсыпаются. От омоновцев, видимо, умело и профессионально уходили.
    Вот и арсенал. Молотки, топоры, ножи. Огнестрела, правда, нет.
    А тот самый, кто тогда топориком рубил головы в Доме Профсоюзов, сейчас, уже на вид старше на несколько лет, сидит в кресле и листает свой загранпаспорт. Украинский. Там - российские штампы, белорусские, турецкие. Есть болгарская виза, есть шенгенская. А последнего штампа о прибытии в Беларусь - прямо сейчас - как раз не видно. Важная и знаковая деталь. Значит, нелегалы...
    Алкоголя, кстати, в квартире нет. И пустых бутылок от него тоже. Вообще. Даже пива. Сухой закон. Значит, серьезные боевики, не какая-то босота. Профессионалы.
    Интересно, сколько таких квартир-схронов в Минске и других городах? Григорий Валентинович говорил, что из агрессивных уличных смутьянов, которые были задержаны, белорусов только четверть. Остальные - нацисты из Украины, Прибалтики и России.
    Наташа сделала некоторое усилие, явно пытаясь узнать, где это происходит. И перед ее взором показалась входная дверь с номером квартиры, потом номер дома и табличка с улицей. Это на юге Минска. Потом общий вид дома...
    - ...Есть, - Наташа, как только вернулась к нормальному состоянию, начала быстро записывать на бумаге все эти сведения. Поспешно села за компьютер, загрузила карту, ввела номер дома, переключила на уличную панораму.
    - Да, он самый. Тут они все. Нацисты из Днепропетровска. Убивали людей в Доме Профсоюзов в Одессе. Одиннадцать рыл. Тот, кто Макса ударил, раньше тем же топориком... талисман, что ли, не расстается с ним... рубил головы в Доме Профсоюзов. Судя по паспорту, пробрались через границу нелегально.
    - Отлично. Даже не верится... - профессор потер ладони от возбуждения. - Что, письмо составим?
    - Да, конечно. Расскажем, кто они и откуда, что успели натворить там...
    - От имени кого? Одного из них?
    - Нет, не надо, они все мрази заведомые. От имени... одного из днепропетровцев. Противник фашизма. Мол, случайно подглядел переписку в мессенджере знакомого, который курирует отправку в Беларусь этих молодчиков. С адресом конспиративной съемной квартиры. Выйдет, может, и не очень убедительно, но, по крайней мере, заставит установить наблюдение за хатой и убедиться в правоте. И быстро принять меры.
    - Правильно, - согласился профессор...
    Наконец, они всё закончили и стали собираться домой.
    Было около полуночи. Отец с дочерью вышли из института и направились к парковке, их остановили трое каких-то молодчиков с накинутыми на плечи БЧБ-флагами.
    - Эй! Вы! У нас к вам вопросы, - властно сказал один из них - видимо, "старший". Самый крупный на вид - и, очевидно, самый наглый.
    - Слушаю вас, - спокойно сказал профессор, на всякий случай сняв очки.
    - Вы за кого голосовали? И что думаете о зверствах ОМОНа?
    - Голосовали мы за Лукашенко, - твердо сказал Егор Иванович.
    - А зверства учиняют те, кто выходит на беспорядки, - добавила Наташа. - Я сама жена омоновца, его покалечили, живого места не оставили, он в госпитале лежит.
    - Ах вы, суки! - выкрикнул старший и ударил профессора по скуле. Тот покачнулся, но ему всё же удалось удержаться на ногах.
    - А ты, цыпочка, сейчас нашей женой станешь... - сказал второй.
    - Давай-давай, сейчас мы тебя... - добавил третий, протянув к Наташе руки.
    Этому змагару она дала точно в нос, добавив сразу же левой в печень. Удар ногой по тыльной стороне колена заставил любителя распускать руки свалиться на землю.
    Второго, который назвал ее цыпочкой, девушка ловко оглушила, ударив по уху. Еще пара выпадов - и валяются на земле уже двое.
    "Старшему", который на пару секунд застыл от удивления, "вмазал" сам профессор. Со всего размаху. А дочь добавила - ровно столько, сколько нужно, чтобы прилегли все.
    Милиция приехала быстро. Но из-за разбирательств и формальностей и Егору Ивановичу, и Наташе удалось добраться до своих квартир только к середине ночи.
    
    * * *
    
    Углич
    20 августа 2020 года
    
    - Ну, ты, Ваня, крут... - сказал Дашкевич. - Как ты предсказал это?
    Иван, как только узнал об "отравлении" Увалова, сам не поверил. Конечно, было приятно осознавать себя пророком, но ведь это означает, что всё ближе и ближе очередной рубеж падения страны и народа в пропасть, что неумолимо приближается резня всех левых, тотальная декоммунизация и десоветизация, за которой скоро последует чужая, в угоду США, война России против Китая...
    - Это стандартная схема раскрутки. Ельцина якобы с моста сбросили. Ну, тут, раз роль непримиримого оппозиционера, значит, покушение.
    - А если насмерть? - неуверенно произнес Гена.
    - Не смешите. Такие не умирают. Такие до ста лет живут. Можете смело тут с любым зеком, уверенным в его скорой смерти, пари заключить. На сколько угодно. Отвечаю лично. Не сдохнет он.
    - Мда-а-а... - протянул Дашкевич.
    - Теперь-то вы мне верите?! - воскликнул Иван.
    Гена и Денис переглянулись и кивнули.
    - Значит, транзит... - произнес Игнатенко.
    - Да. Именно он. Увалова ведут на пост президента. Под новую фазу встраивания в глобальную структуру. Как только нынешний, так сказать, аватар правящего класса станет окончательно ненавистен и нетерпим массам, истинные владельцы страны срежиссируют якобы народную революцию. И подсунут Увалова. Змея сбрасывает старую кожу, а под ней - молодая... Я об этом предупреждал. Да, так и будет... - с горечью сказал Смирнов.
    
    * * *
    
    Минск
    23 августа 2020 года
    
    Президент внимательно наблюдал за тем, что происходит внизу, в центре города. Он вглядывался в иллюминатор, просил пилота корректировать курс.
    Вертолет летел над проспектом Победителей. Там сегодня в очередной раз собрались змагары под БЧБ-флагами. Побродили туда-сюда, попытались подойти ближе к Дворцу Независимости, где работал глава государства. Но, увидев защищенный периметр, решили не обострять и отступили.
    Силовики профессионально ограничили активность протестующих, обозначили им четкие линии, за которые нельзя заходить. Важные объекты в городе были оцеплены силами безопасности.
    - Мы не можем сегодня спокойно смотреть, как под флагами, под которыми фашисты организовывали массовые убийства белорусов, русских, евреев и людей других национальностей, в этих священных местах проходят акции, - сказал министр обороны Виктор Хренин. - Мы этого допустить не можем. Категорически предупреждаю: в случае нарушения порядка и спокойствия в этих местах вы будете дело иметь не с милицией, а с армией.
    - ...Как крысы разбежались, - прокомментировал президент видимую сверху возню протестующих.
    - Где они? - спросил Николай.
    - Убежали, - смеясь, ответил отец. - Они узнали, что ты будешь там.
    Вертолет сел у Дворца.
    Они оба в защитной экипировке, с автоматами в руках, подошли к омоновцам, охранявшим периметр.
    - Мы с вами до конца! - кричали бойцы.
    Лукашенко прошелся вдоль омоновцев, пожал им руки, поблагодарил за службу.
    - Ребята, спасибо вам! Вы красавцы! - крикнул он и поднял вверх большой палец.
    Бойцы ответили аплодисментами.
    - Спасибо вам! Спасибо!
    Теперь уже можно было сказать, что ситуацию по всем направлениям удалось удержать под контролем. Агрессивная уличная активность успешно подавляется. Массовые псевдомирные протесты удерживаются в надлежащих рамках. Мобилизованы многочисленные сторонники законной власти. Саботаж и забастовочное движение оказались пшиком. Никто из ответственных лиц, облеченных доверием президента, не стал предателем. Государственный аппарат и силовые структуры работают без сбоев, четко и профессионально.
    Румынский и какой там они хотели сценарий - не прошел. Система, которую он выстраивал десятилетиями, показала свою надежность и эффективность в кризисный момент, в пору гибридной агрессии - направляемой извне с опорой на немногочисленные, но крикливые деструктивные внутренние силы.
    В общем, всё пока остается на нынешнем уровне. То, что продолжает происходить, уже некритично.
    Но еще ничего не кончено. Впереди - много работы.
    
    * * *
    
    Углич
    26 августа 2020 года
    
    - А что они хотят? Ну, этот глобальный фашизм? - поинтересовался Игнатенко.
    - Глобальный фашизм - лишь надстройка, форма существования и управления глобального консолидированного капитала. Ты имеешь в виду, какие интересы у этой системы, у этого класса, какой он выработал план? - уточнил Смирнов.
    - Да, - сказал Гена. - Можешь как-то просветить нас на сей счет?
    - Я думаю, уже всем очевидно: глобальный консолидированный капитал начинает превентивное экономическое и политическое наступление на неимущие классы, на пролетариат. Пожираются страны и народы, не сопротивляющиеся глобальной воле. В чем это выражается? Ну-ка, Денис, ты журналист, отслеживаешь ситуацию...
    - Локдауны, принудительное закрытие целых отраслей, остановка экономики. Как я понимаю, под предлогом необходимости самоизоляции из-за вируса. Закрытие границ... - сказал Дашкевич.
    - Особо следует подчеркнуть - закрытие для масс, для рядовых граждан, - уточнил Иван. - Персонал транспортных компаний выведен из-под ограничений. Деловые контакты крупных компаний тоже позволяют направлять людей туда-сюда. И, конечно, элита без ограничений может летать на бизнес-джетах. То есть это не что иное как закрытие трансграничных перемещений для масс. Теперь границы открыты только для нового транснационального дворянства. Фактически введен режим чрезвычайного положения по всей планете. Внутри стран - запрет на массовые акции, собрания, даже вечеринки. Опять же для простых людей. Уголовная ответственность за неправильные, с точки зрения власти, мнения о том, что происходит, даже без призывов к насилию и сопротивлению. Это и у нас, и в других странах. Тотальная цензура, запрет на дискуссии, подавление инакомыслия в социальных сетях, принадлежащих тому же глобальному консолидированному капиталу. Ну, и доморощенному российскому.
    - Я читаю в левых пабликах и СМИ мнения статусных людей, так они на этом вообще не акцентируют внимание, напротив, выступают за все ограничения, костерят ковид-диссидентов, обвиняют их в массовых убийствах и геноциде... - сказал Игнатенко.
    - Эти статусные псевдолевые - либо трусы, либо подкупленные "кроты" власти. Да, подкупленные. К сожалению, не до конца разворовываются бюджеты на лидеров общественного мнения по данной тематике. Поэтому они будут нагнетать обстановку по поводу ковида и выступать за намордники во всех смыслах... Да, конечно, заражать друг друга не стоит, надо соблюдать осторожность, вирус есть. Многие знакомые мои, да и ваши, наверняка, им переболели. Но как можно не видеть, что закрытие границ, локдаун, запрет на общественную активность - это всё служит задаче полной перекройки социально-экономической структуры волей государства, принудительно, в угоду глобальному капиталу, по всему миру? Сам коронавирус как таковой экономику не убивает. Ее по живому, сознательно и целенаправленно, кромсает своей волей буржуазное государство в интересах высшего консолидированного капитала. Уж не знаю, кем надо быть, чтобы этого не замечать, не понимать. На мировом же уровне мы видим странное поведение многих левых по вопросу карантинных мер - хотя кто, как не они, должны всем в открытую заявить, что это всё делается ради усиления власти господ над трудящимися, ради разбойничьей концентрации капитала. Тему противодействия неадекватному псевдокарантину и неизбежной в недалеком будущем насильственной вакцинации отдали на откуп дремучим правым, нацистам. Да, противников ограничительных мер - из-за того, что этот вирус всё же реален и убивает в ряде случаев, при осложнениях, - выставили людоедами. В этом - хитрость и подлость мировых элит.
    - Да... Идет ограбление. Те же компенсации, которые выплачивает государство, - на Западе больше, у нас символически - это всего лишь количественные подачки, а качественной перекройке структуры экономики это не мешает... - произнес Дашкевич.
    - Правильно, Денис. Отлично, что вы с Геной начинаете понимать пружины всего этого. Главное - уяснить фундамент, и всё остальное станет очевидным, место каждого поползновения власти в общей картине станет понятным. Концентрация капитала, в пределе до последнего актива, принадлежащего единому, пусть и коллективному, собственнику, - естественный путь его развития, если ему не мешать. Капитал заинтересован и в том, чтобы у трудящегося не было даже личного имущества, и в том, чтобы платить ему только самый минимум, а брать как можно больше, в том числе в плане рабочего времени. Чтобы у него не было выбора, горбатиться или нет. Так что это абсолютно естественно, когда представители низов, которые в такой системе играют роль производящего донора, имеют минимум, необходимый для выживания и воспроизводства. А остальное, прибавочный продукт, уходит наверх и концентрируется там.
    - То есть если, например, у обычного, рядового человека что-то есть сверх минимума, то это, с точки зрения капитала, ненормально? - предположил Игнатенко.
    - Ну, в общем, да. Сейчас многие просто пользуются тем, что их семьям в свое время дала Советская власть. Или они сами по себе в этой системе хорошо устроены - владеют капиталом, занимают начальственные должности. То есть могут решать в своих интересах судьбы других людей. Такие - да, имеют что-то, что позволяет достойно жить. А если рядовой человек живет более-менее достойно, то это, как говорится в поговорке, не ваша заслуга, а наша недоработка. Капитал, особенно если он предельно концентрированный, жаждет, чтобы подавляющее большинство горбатилось за баланду. Он неизбежно будет стремиться отобрать у трудящихся всё подчистую. Тот, у кого есть хотя бы жилье и бытовые предметы, уже не так зависим, его нельзя жестко заставить пахать за еду на тяжелой работе. Он не давит на рынок труда, сбавляя цену на рабочую силу. А это, с точки зрения властителей, неприемлемо. Поэтому богачи неизбежно будут грабить бедняков и дальше. Будут остервенело отбирать у людей то, что они, отказывая себе во всём, накопили, то, что досталось им от Советской власти. Чтобы привести представителей низов к абсолютному, стопроцентному повиновению. Отсюда и основная цель решений государственной власти и у нас, и в большинстве стран мира. Они направлены на тотальное, радикальное принудительное обеднение низших слоев населения под предлогом различных катаклизмов. Этого - и будущих, еще похлеще нынешнего. Вы заметили, что для широких народных масс разрешили реализацию только жизненно необходимых товаров и услуг? Остальное - то, что сверх чистой физиологии и выживания, что хоть как-то служит отдыху, досугу, да даже и развитию личности, принудительно закрыли. А зачем? А вот зачем. Чтобы, когда основную массу населения окончательно обезжирят, у них не оставалось ничего помимо того, что нужно выложить за жизненно необходимое. И, значит, соответствующие сегменты экономики не нужны в принципе. Всё, что было доступно еще недавно условному среднему классу... да, я понимаю всю зыбкость этого определения, но будем исходить из обыденного представления... резко сожмется и станет доступно лишь узкой элитной прослойке. Как у нас было в девяностые годы. Остальные будут работать за хлеб и лекарства.
    - Похоже на правду... - сказал Денис.
    - Адепты этого перехода вещают о якобы грядущей ликвидации частной собственности. Но это обман. На деле частная собственность останется - правда, в руках чрезвычайно узкой прослойки небожителей. Всех же остальных лишат не только частной собственности, с которой можно получать доход, но и личной, бытовой - что было немыслимо даже в СССР. Именно это подразумевает тотальная концентрация капитала и формирование его единого коллективного владельца из немногих лиц. Эта экспроприация в интересах верхушки будет осуществляться не только экономическим путем, повышением стоимости жизни, но и прямым государственным принуждением. А потом, в пределе, настанет черед лишения представителей социальных низов собственности на организм и рабочую силу - проще говоря, обращение в новое рабство. Государство уже сейчас начинает каждому гражданина приказывать - пожертвовав чем-то значимым и ранее неотчуждаемым, причем исключительно за свой счет, на свой страх и риск, совершить что-то, что ранее от него не требовалось. А если тот не послушается, то это же государство лишит его благ и прав, которые ранее предоставлялись как само собой разумеющееся, по умолчанию. Экономическую, производственную основу такой невиданной концентрации власти и собственности создадут за счет новых технологий, которые будут работать только централизованно, как единая целостная структура. Останется немногочисленный владетельный класс с разной ранговостью. Его верхушка будет всё определять. А внизу, в аду полной безнадежности, будут копошиться массы рабов, лишенных субъектности. Посредством техноконтроля всех рядовых граждан обратят в коллективную частную собственность нового класса консолидированной буржуазии. Экономика спроса и предложения уступит экономике административного распределения. Распределять будут и среди элиты, в зависимости от веса каждого, - это будет элитное распределение. И распределять будут среди низов - и это будет рабское, казарменное распределение. Принудительное жесточайшее лимитирование потребления трудящихся - хотя бы под предлогом ограничения углеродных выбросов.
    - Охренеть... - протянул Гена. - Вот уроды.
    - В новом мировом порядке, прошу прощения за избитый термин, уже официально не останется места человеку как личности. Всем спустят сверху единое мнение, которого надлежит придерживаться под страхом отключения от жизнеобеспечения. Все буржуазные, гражданские свободы для масс открыто упразднят как "несостоятельные", официально демонтируют правовое государство, объявят ненужным принцип верховенства права. Утвердится абсолютная, не ограниченная никакими нормативами, власть высших лиц, пусть и не в единственном числе, а коллективно. Она будет делать ставку исключительно на грубую силу и открытый террор. Даже манипуляцию отбросят. Если новые технологии позволят подавлять всё силой и навязывать свою волю - то так и произойдет, безо всяких ограничений. Скоро во всём мире, где господствует глобальный капитал, запретят всё, что не приказано властью. Апелляция к свободе, плюрализму и демократии была нужна, когда уничтожали реальную свободу для большинства - советский социализм и производные от него общества. Сейчас хозяева мира уже открытым текстом, не стесняясь, говорят, что всех нас ждет нищета, голод, лишение имущества, тирания, террор карательной машины и массовый мор. Но это затронет не всех. Высшие, собственники капитала, останутся неприкосновенными небожителями.
    - Ясно... - сказал Денис.
    - Соответственно, наступает тотальный жесточайший запрет на какое-либо противодействие и несанкционированную активность, полное лишение масс всех видов провозглашенных свобод. Даже если они формально и прописаны в конституции, то фактически зажимаются новыми законами и подзаконными актами. У нас этой цели служит серия законов фашизации - например, закон о фейках.
    - То есть, получается, взят курс на полное унасекомление народа, введение его в животное состояние? - уточнил Гена.
    - Да. У владык нет другого выхода. Их подталкивает к этому как усугубляющийся классический кризис капитализма, падение нормы прибыли, раздувание долговых пузырей, так и наращивание мощи Китая. Поэтому грядет жесточайшее наступление на низы. Вплоть до того, что огромные массы людей загонят в специальные лагеря. Внешнее обоснование всему этому сделают без излишних заморочек. Эпидемия, катаклизмы, кризис. Война, наконец. К пущему удовольствию элит. Террор по площадям, чтоб никто голову не поднимал от земли и не вякал. Массовые политические репрессии по доносам во всех странах, подчиняющихся глобальному фашизму. Туда-сюда будут сновать черные воронки капиталистической диктатуры.
    - Многие говорят, что государство уходит, и грядет диктатура корпораций, - произнес Денис.
    - Это грубейшая ошибка! - возразил Смирнов. - Все эти запреты и предписания, вся эта диктатура идет не непосредственно от буржуазии, от корпораций, а от государства. Да, оно является инструментом в руках консолидированного высшего капитала. Но его роль неизмеримо вырастет. Именно оно будет главным репрессивным механизмом, инструментом угнетения всех граждан в интересах небожителей.
    - Как при том, прошлом фашизме? - уточнил Игнатенко.
    - Да, именно так. Тот фашизм был, подчеркиваю, недоношенным... Фашизм - как высшая стадия капитализма. Если ему не помешать дорасти до этой стадии, если не совершить социалистическую революцию, то она наступит неизбежно. Со всеми присущими атрибутами - концлагерем, сегрегацией, геноцидом.
    - А народу, в принципе, нравится капитализм, до сих пор... - сказал Дашкевич.
    - Так я и не спорю. Российский народ в массе своей очень хотел бы жить так, как в двухтысячных и начале 2010-х. Американский - как во второй половине прошлого века. При самом что ни на есть капитализме. Есть только одна маленькая проблема - владельцы консолидированного капитала не хотят, чтобы народ так жил. Они жаждут вогнать в нищету и полностью подавить население. Развитие производительных сил само по себе отнюдь не гарантирует повышения жизненного уровня масс. И если в капстранах с 50-е по 70-е годы это совпадало с направлением оси времени, то еще не факт, что так будет всегда. Сейчас цель элиты - сделать так, чтобы непосредственные производители ничего не имели, получали физиологический минимум и работали в полную силу, на износ. Правящий класс убежден в недопустимости стабильности и уверенности в завтрашнем дне для всех. Низам суждено выживать и пребывать в постоянном стрессе, у них должно всё забираться, а их уровень жизни - постоянно падать. Согласно новым правилам, у всех тех, кто является простым работником, не подчиняющим себе волю других, может быть лишь минимальный объем благ, достаточный для выживания, но не для развития. Исключение пока сделали только для высококвалифицированных. Элита жаждет, чтобы рядовые во веки веков оставались беззащитными, чтобы можно было с ними делать всё, что угодно: грабить, калечить, травить, запирать, сгонять с мест, убивать.
    - В принципе, тенденция лишения масс людей их бытовой собственности прослеживается, - подтвердил Гена. - Раздаются голоса, мол, зачем она нужна, лучше всё брать в аренду. Люди не будут привязаны к месту, к недвижимости, к крупным вещам вроде машины, получат свободу.
    - Ха-ха... Свободу, при закрытых границах, ага, - усмехнулся Иван. - Свобода без материального обеспечения - ничто. И, говоря о лишении людей собственности, надо понимать, что на самом деле она сконцентрируется в руках консолидированного капитала. Останется частной, а не перейдет в распоряжение общества в целом. А если кто-то из низов что-то не то вякнет - то лишится всего за одно мгновение, одним кликом. Это к вопросу об иллюзиях многих людей "открыть свое дело" и разбогатеть.
    - Будут душить? - предположил Денис.
    - Уже вовсю душат. Во всех странах, кроме немногих свободных от их власти. Небожители, то есть бенефициары консолидированного, глобализирующегося капитала, будут всё сильнее закручивать гайки в отношении простых людей. И при этом жесточайше, показательно, по беспределу расправляться даже за выражение сомнения в правильности действий владык. Наступает пора лишения населения даже формально провозглашенных правовых гарантий, наступает примат целесообразности в интересах высших лиц, олицетворяющих олигархический государственный капитализм.
    - Ты снова упомянул этот термин, как и несколько дней назад, - напомнил Гена. - Это ведь из Ивана Ефремова?
    - Совершенно верно. Из "Часа Быка". Ефремов был настоящим ученым, провидцем, гениально предсказал эволюцию капитализма к его предельной точке. За это и его лично, и особенно этот его роман ненавидят элиты. И те, кто готовил слив социализма в советских верхах, его как раз травили под предлогом того, что он якобы написал "памфлет" на СССР. Но это, конечно, бред.
    - Читал много лет назад, впечатлило, - произнес Денис.
    Они некоторое время помолчали, обдумывая тему.
    - В общем, на наших глазах целенаправленно снижается жизненный уровень масс, превращаемых в новую нефть как в России, так и в остальных капиталистических странах, - сказал Иван. - Ибо лишь обездоленный человек, у которого отобрали не только "пай" в средствах производства, но и личное имущество, - идеальный и рентабельный раб. Уже сейчас сдувается потребительский сектор. Но поскольку большая часть мировой экономики принадлежит уже фактически консолидированному конечному бенефициару, то для него не имеет значения, что какие-то отрасли погибнут, как, например, сфера массовых услуг, международный массовый туризм. И вообще любые решения могут приниматься даже в ущерб, кажущийся ущерб, конкретному отдельно взятому активу. Для консолидированного капитала это не имеет никакого значения, он, как правило, исходит из максимизации выгоды в целом, и фактически решения носят политический характер. Эта тенденция еще не абсолютна, но уже может превалировать над интересами отдельных активов. Это всё равно что перекладывать деньги из одного кармана в другой в пиджаке одного и того же владельца.
    - Это будет вырожденный капитализм, так? Его последняя фаза? - уточнил Гена.
    - Да, очень меткое слово - вырожденный. В этой вырожденной стадии капитал станет предельно, абсолютно консолидированным, его коллективным владельцем будет узкая прослойка, причем личная "доля" будет зависеть от ранга, частично завоёвываемого, частично передаваемого по наследству. Производство, принадлежащее консолидированному капиталу, будет осуществляться преимущественно автоматикой. Типичный для нынешней формации механизм индивидуального найма отдельным капиталистом свободного пролетария с его рабочей силой навсегда уйдет в прошлое. Высший класс станет фактически новым дворянством с возрождением аристократических традиций и ритуалов на новом витке. Развитие на всей планете остановится, как только станет технически возможно сохранять тело в безопасности, обеспечивать вечную молодость и бессмертие. Разумеется, это не для всех, а для владык. Это будет вырожденный по сравнению с подлинно посткапиталистическим мир. Планета Торманс, но с полной автоматизацией. Именно такой исход грозит человечеству, если средства производства, в том числе новые, останутся в частных руках, в руках немногих. Капитализм будет, если не наткнется на противодействие со стороны социалистических тенденций, идти по направлению именно к этой высшей и последней точке.
    - Расскажи поподробнее про эту стадию, - попросил Гена. - Например, какая там будет производственная система?
    - Ну... давайте вместе набросаем, помозгуем. Ты ведь инженер?
    - Да, - сказал Игнатенко.
    - И я тоже, по базовому образованию... На повестке дня - разработка и внедрение средств производства, олицетворяющих новую стадию автоматизации физического и умственного труда. Давайте зайдем с того, что развитие науки и техники, хоть и крайне криво, но всё же идет. И, думаю, надо исходить из того, что рано или поздно в рамках нынешней капиталистической системы появятся принципиально новые средства производства. Во-первых, они смогут буквально заменить человека на всех физических работах. Это либо электронное управление машинами различного рода, без присутствия человека-оператора. Либо - там где нужно более тонкое воздействие, которое сейчас выполняется человеком, - это будут малогабаритные гибко выстраиваемые системы, с открытой архитектурой, как в компьютерах, с легкой взаимозаменяемостью узлов под каждую задачу. С массово стандартизированными манипуляторами различного рода, с датчиками. Обязательно с хорошей энергетической автономностью и мобильностью.
    - В принципе, это уже есть, но, я бы сказал, в зачаточном состоянии, - сказал Гена.
    - Разумеется, - согласился Иван. - Делаются только первые шаги в этом направлении. Конечно, глобальный капитал вовсю осваивает рынок малооплачиваемой рабочей силы на всех континентах, и поэтому не особо заинтересован в форсированном развитии таких технологий. Ну, и самим этим технологиям еще предстоит совершенствоваться. Но вектор обозначен. Об исполнительных механизмах и датчиках я сказал. Теперь о том, как такое хозяйство будет управляться. Это будет как автономное оперативное управление силами нейропроцессора конкретного роботизированного механизма, так и привлечение ресурсов управляющего облака, которое может быть сколь угодно распределенным, обширным и развитым. Через потоковый обмен данными по беспроводному каналу - от датчиков к этому ядру и обратно к манипуляторам.
    - А что это за управляющее облако? - уточнил Денис.
    - Да сколь угодно большая интегрированная база актуальных данных, знаний, алгоритмов, технологических карт, управляющих процессов, трудовых навыков. Постоянно пополняемая - как усилиями людей-специалистов, так и собственными автоматизированными усилиями. Самообучающаяся в режиме реального времени, использующая и учитывающая повседневный практический опыт в каждой точке. Самоструктурирующаяся. "Поедающая" данные извне, из интернета, из книг. Единая на всю корпорацию, или даже на конгломерат корпораций. Она же осуществляет не только управление физической работой, но и замещает нынешний массовый умственный труд.
    - То есть такой синтез множества оконечных гибко настраиваемых механизмов и управляющего мозга-мегаоблака даст новое качество общественного производства? - предположил Игнатенко.
    - Абсолютно правильно. Это будет либо технологическая база социализма на новом витке развития, либо технологическая база фашистского неорабовладения. То есть капитализма в самой последней и предельной фазе развития.
    - Это интересно. Хотя, конечно, слабо верится, что нынешняя система создаст нечто подобное, - скептически произнес Денис.
    - Будем надеяться, что капитализм до этого момента захиреет и рухнет, и такая производственная платформа самым что ни на есть органичным образом будет принадлежать и служить солидарно всему народу в рамках нового социализма. Очевидно, что средства производства такого уровня развития требуют единства собственности и единства планирования, что разрозненных экономических агентов уже просто не останется, такое распыление будет считаться устаревшим. Вопрос только в том, кто станет собственником всего этого - весь народ в равной степени, как при социализме, или же узкая прослойка властителей. Каждому из которых, очевидно, предоставят неравный доступ к благам - в зависимости от ранга в этой коллективной системе. Иерархия господ сохранится и среди господ, это же очевидно.
    - Ну да, это понятно... - сказал Гена. - Это, получается, предельная высшая стадия развития капитализма? Ну, если не будет революции и если новый социализм не обобществит все средства производства? А, может, это новая фаза эксплуататорского общества? Посткапиталистическая?
    - Хороший вопрос. Склоняюсь к тому, что всё же нет. Это будет всё тот же капитализм, только его отрицание в предельной точке. Вырожденное состояние. Которое может растянуться на неопределенно долгий срок при отсутствии сильного социалистического противодействия. Вообще, социализм, на мой взгляд, неправильно сводить только лишь к преддверию коммунизма, к эпохе его построения. Да, и это тоже, это очевидно и логично - период всеобщего совладения и солидарного труда всех на общее благо в любом случае должен быть перед построением полного коммунизма. Я придерживаюсь, пусть и формально еретического, но, думаю, не лишенного здравого смысла подхода к определению социализма. А именно - социализм это возможный, в принципе, в любой момент на оси времени классовой эпохи человечества способ организации общественного производства и распределения, для которого характерно равное совладение и ориентация на общее благо. Без деления на высших и низших, без того, чтобы одни были почвой или топливом для других, без того, чтобы одни определяли судьбы других людей, бросая их на войны или работы в своих частных интересах. Такое общество может существовать параллельно обычному, классовому, с делением на элиту и простонародье, оно может возникать, хоть и с малой долей вероятности, то тут, то там, в зависимости от сочетания многих факторов. После того как мейнстримом стало классовое общество, после того как олицетворяющие его государства сожрали все остаточные общинные структуры, до которых смогли дотянуться... да и эти структуры, по сути, оставались на самом примитивном уровне и везде испытывали тенденцию к разложению и разделению на знать и прочих... иногда всё же возникали и социалистические как бы социумы. Локально. Вернее, конечно, протосоциалистические. Естественным для этой эпохи было, конечно, классовое общество.
    - Классовое общество может сконцентрировать ресурсы в одних руках, создать упорядоченную систему, мобилизовать массы людей - в гораздо большей степени, нежели в разрозненных общинах, которые, по сути, напоминают, хоть и спокойную, но всё же низкорослую траву, или даже планктон, без развития, - сказал Гена.
    - Правильно, ты очень чётко уловил принцип. Классовое общество способно организовать такие проекты, так разрулить процессы, согласовать интересы, как в общинных структурах просто невозможно. Ну, так вот. Иногда всё же удавалось на определённых витках развития, локально и временно, в рамках уже классовой цивилизации, вернуть в той или иной степени общинные принципы, построение общества на основе равенства и одинаковой ценности каждого добросовестного участника. Это древний Чатал-Гююк на территории современной Турции - что интересно, сначала там выделилась знать, принялась угнетать народ, а потом ее свергли, и социальное равенство продержалось целых две тысячи лет. Позже было еще много подобных обществ, на разных стадиях развития. Ну, попытки, с той или иной степенью успешности. Например, "Город Солнца" в Пергаме - продолжавшееся считанные годы правление Аристоника, Эвмена Третьего. В начале новой эры - в какой-то мере ранние христианские общины. В средневековье - общины Мюнцера, Дольчино. Общины парагвайских иезуитов, а потом на этой же земле несколько десятилетий просуществовало очень интересное государство, независимый Парагвай - до того, как объединёнными усилиями его задавили соседи.
    - Интересно... - сказал Гена. - Расскажешь?
    - Обязательно. Захватывающая тема. В том числе ради этого я в свое время выучил испанский, изучал первоисточники... Ну, так вот. Чем менее развиты производительные силы, чем менее развиты технические средства управления и обработки информации, тем в большей степени эти социалистические построения являются - да и выглядят - неестественными, "белыми воронами". На фоне "естественного" классового построения.
    - А почему? - поинтересовался Денис.
    - Думается, потому, что чем слабее развиты производительные силы, тем меньше прибавочного продукта достается единому управляющему центру. А это всё же не только сверхпотребление элиты, но и парирование внешних вызовов, дальнейшее развитие тех же производительных сил. А также выход общества на уровень абстракции, рефлексии - то есть наука и искусство. Для этого, очевидно, нужен освобожденный от непосредственного производительного труда особый слой людей. И вот тут дилемма. Если держать массы трудящихся "в черном теле", то этот центральный "фонд" будет жирнее. А если им оставлять всё необходимое для более-менее нормальной жизни - то при низком уровне развития производства этот "фонд", увы, будет тощим. И такое общество - Гена правильное сравнение привел: "трава", "планктон" - в целом будет сравнительно бедным и примитивным. И, соответственно, гораздо более уязвимым перед любыми вызовами. То, что на протяжении тысячелетий господствующий класс отбирал у низов всё подчистую, - это, надо признать, неизбежная и тяжкая плата за социальное развитие. Большинство фактически было обречено на заклание, на то, чтобы стать жертвой ради блага высших и их возможности определять судьбу всего общества. И залог того, что конкретное государство не будет завоевано другим - тем, которое способно к соответствующей беспощадной мобилизации.
    - Ясно... - сказал Игнатенко.
    - Однако общество постоянно развивается, совершенствуются его производительные силы. Растет производительность труда и, соответственно, прибавочный продукт. И, значит, с течением времени ориентированные на социальное равенство прорывы - возникающие, по-видимому, под влиянием сплачивающих всех участников сильных идей, под управлением авторитетных альтруистических пророков, вождей, организаций, способных навязать свою повестку в кризисные для старого построения моменты, - становятся всё более естественными и удачливыми. Резюмируем: с ростом производительных сил и, соответственно, с увеличением прибавочного продукта вероятность возникновения островков социализма планомерно повышается. Это, кстати, претендует на то, чтобы стать сформулированной закономерностью.
    - Согласен, - произнес Денис.
    - А с возникновением промышленности как единой национальной и даже транснациональной структуры, с формированием индустриального пролетариата - и, соответственно, с качественным рывком производительности труда - такая вероятность измеряется уже не долями процента, как раньше, а процентами и даже десятками процентов. И вот - Парижская Коммуна. Она не продержалась и ста дней, но, тем не менее, задала вектор и подарила прогрессивным силам бесценный опыт. И совсем скоро история снова дала шанс социализму. Из-за обострений противоречий между старым и новым укладами на фоне изматывающей мировой войны вероятность социалистического перехода приблизилась к ста процентам в России, ставшей "слабым звеном". В таких обстоятельствах важно, ухватят ли этот шанс те силы, которые хотят социализма и готовы повести страну по этому пути. Тогда, в 1917 году, как мы знаем, у большевиков всё получилось. СССР стал локомотивом социального прогресса на целых семь десятилетий. Сразу после жесточайшей войны в середине двадцатого века произошло расширение мировой системы социализма. Она развивалась - то быстро, то медленно, но всё же расширялась. Но в восьмидесятых произошел неестественный откат назад, социалистические завоевания в СССР, Европе и ряде других стран оказались отброшены.
    - А почему? Такая мощная страна - и пала за считанные годы... - произнес Гена.
    - Это сворачивание социализма, и я имею все основания так утверждать, было искусственным, заранее спланированным, осуществленным посредством волевого решения. Проще говоря, предательства. Да, на базе, конечно, естественных трудностей роста, кризисных явлений - но вполне преодолимых при наличии у верховной власти желания сохранить социализм. Белоруссии удалось "отбиться" и вернуть, хотя бы частично, эти завоевания и идеи, пусть и формально под другой вывеской, уже через три года после всеобщего развала. Некоторые страны вообще так и не пали - КНДР, Куба, Вьетнам. Тот же Китай, как мы уже говорили, постепенно, поступательно развивается как государство с социалистическим целеполаганием, как потенциальное ядро новой мировой социалистической системы, уже на новой технологической базе, более совершенной по сравнению с той, которой располагал советский социализм. Просто о его потенциале и его миссии пока еще рано говорить. Поэтому сейчас самое важное для нас - не допустить разгрома Китая, ставить палки в колеса всем силам, которые хотели бы послужить боевым холопом в угоду глобальному фашизму. И вот, если удастся в наших интересах преодолеть этот кризис, то наступит стратегический перелом. Чем более развитыми в дальнейшем будут производительные силы, тем более неестественным, выморочным будет выглядеть уже не социализм, а капитализм - и вообще элитарное, разделенное общество как таковое. Тем слабее оно будет. Тем сильнее и естественнее будет социализм. Именно он, а не классовое общество, отныне будет в мейнстриме.
    - Сейчас ведь прибавочный продукт, как я понимаю, велик? - предположил Гена. - И поэтому социализм становится всё более и более адекватным времени?
    - Не просто велик, а колоссален. Производительность труда благодаря новым средствам производства растет неудержимо. Характерный пример - на современных автозаводах рабочий отрабатывает дневную зарплату за полчаса. Остальное же время вкалывает на собственника. И если каждому дать справедливую долю в прибавочном продукте, то большинство сможет вообще не работать. Да, многие вполне справедливо решат, что пусть они будут, раз им всего хватает, жить более-менее нормально, а на собственников пахать не надо - или работать по минимуму. Вообще, мало кто захочет работать, если представится возможность не работать, в такой заведомо несправедливой социальной реальности и в таком статусе. Когда большинство - никто, лишены хозяйских прав, когда за них всё сверху решают. А это грозит господам тотальным крахом. Именно поэтому, несмотря на рост производительности труда, целенаправленно сокращается зарплата, не уменьшается рабочая неделя, повышается пенсионный возраст. Это, конечно, приводит к тому, что систему на фоне подобных противоречий начинает лихорадить. Но владыки, вместо того, чтобы смягчить ситуацию, напротив, еще сильнее закручивают гайки, пытаются тотально ограбить массы, сконцентрировать в своих руках абсолютный максимум капитала и благ. Возникает порочный круг: прибавочный продукт будет всё больше и больше уходить на то, чтобы силой удержать существующее положение вещей, а далее - инициировать рывок туда, где, по мнению господствующего класса, им ничто не будет угрожать.
    - Что за рывок? - уточнил Гена.
    - Так мы об этом только что говорили. От перспективы вполне вероятного тотального обрушения глобальный правящий класс намеревается удрать в спасительный для него режим полной консолидации капитала и абсолютного контроля над каждым подвластным. В олигархический государственный капитализм, в то самое фашистское неорабовладение. У них просто нет иного выхода, кроме как следовать этой, в общем-то, объективной тенденции. Иного от них ждать бессмысленно - по-другому они управлять не хотят и не умеют. Именно с этой целью они и затеяли так называемую пандемию. Хотят с помощью искусственного интеллекта и цифровых средств контролировать каждый шаг пролетариев. Хотят даже, чтобы уже и организмы людей стали собственностью элиты. Поэтому вопрос стоит так - или человечество валится в пропасть, или этот изживший себя строй уходит, пусть и с большой кровью, на свалку истории, освобождая место восходящим силам. Очевидно, что в случае усиления противоположных капитализму, социалистических тенденций, за которыми эти силы стоят, буржуазные режимы неизбежно, закономерно перейдут в разряд остаточных, доживающих последний век. И перед всем человечеством распахнется путь к коммунизму. К полному коммунизму - и как раз с этой страницы и начнется подлинная история человечества.
    - Полный коммунизм... - сказал Дашкевич. - А какой облик будет у него?
    - В перспективе коммунистические средства производства, по всей видимости, будут представлять собой универсальное управляемое вещество. Модифицированная, возможно, на субатомном уровне, "умная масса", способная, используя заключенную в ней самой внутреннюю энергию, за несколько секунд произвольно трансформироваться в любой нужный человеку, группе людей, всему обществу конечный предмет, статичный или движущийся. А также прекращать существование этого предмета, если в нем в данный момент ни для кого не будет нужды. Что за предмет? Помещение со всеми удобствами, пища с посудой, средство передвижения, оснащение для отдыха, развлечений, тренировок, самосовершенствования, сохранения и укрепления здоровья. Доступ к информации, причем абсолютно любой, кроме приватной, - напрямую через мозг. Индивидуально или коллективно, в режиме реального времени, вне зависимости от места физического обитания каждого индивида. Расширенная всеобщая память, глобальная искусственная интеллектуальная среда, к которой индивидуальный разум каждого получит мгновенный доступ. А если один человек или группа людей придумают, сотворят что-то полезное, то это будет интегрировано в общую среду, станет доступно всем, применено, внедрено на практике. Всё вместе это станет фактически единым планетарным космическим сверхорганизмом, своего рода "солярисом", только не замкнутым на себя, а наделенным исполнительными органами. Причем без упразднения индивидуальности отдельных лиц, которые задают цели и выражают волю к развитию. Тут элитарного параллельного варианта нет в принципе, тут коммунизм будет проявлять себя как полный, без всяких условий и ограничений, эгалитаризм, без деления на высших и низших, без альтернатив. Вопрос в том, родится ли такое человечество, будет ли оно способно в ближайшие десятилетия преодолеть притяжение классового общества, не законсервирует ли элита, мобилизовав перед такой угрозой все силы и ресурсы, развитие на последнем рубеже - там, где будет единый, принадлежащий одному коллективному владельцу, автоматический производственный и информационный комплекс.
    - В этих условиях, если речь идет об элитарном, классовом, капиталистическом обществе, наемные работники уже не будут нужны, так ведь? Ты вроде уже упоминал, что на новой производственной базе не будет типичного для капитализма механизма эксплуатации рабочей силы, - сказал Денис.
    - Наемные работники, не имеющие иного выхода, кроме как продавать свою рабочую силу - да, по-видимому, прекратят свое существование в этом качестве. Останется капитал в его предельном развитии, в последней точке, перед неизбежным крахом. Но, повторяю, если ничего не делать, господствующий класс своей волей теоретически сможет сохранить такое состояние на тот или иной срок, прежде чем всё рухнет. Это только мои предположения, я на них не настаиваю. Поживем - увидим, если доживем... Это будет своего рода черная дыра в конце траектории развития капитализма, где остановится развитие, где всё будет омертвлено. Повторяю - если капиталу удастся подавить зоны альтернативного, социалистического развития, захлопнуть, образно говоря, крышку гроба над всей планетой. То есть сделать невозможными любые протесты низов, забастовки и восстания, а также военным путем подавить государства, олицетворяющие альтернативу, прежде всего Китай.
    - Это возможно? Звучит крайне пугающе, - сказал Гена.
    - Теоретически да. Если высокотехнологические средства позволят, то со временем каждого человека можно будет контролировать двадцать четыре часа в сутки в режиме реального времени. И его собственный организм будет под контролем, чем-нибудь нашпигован. Датчиками, средствами контроля активности - вплоть до отключения жизни дистанционно, одним кликом. Введут тотальный контроль над каждым подданным для предотвращения любой гражданской и экономической низовой самоорганизации. Все идеологии, выступающие за равенство людей и против эксплуатации человека человеком, против превращения одних людей в топливо для других, будут строжайше запрещены, а приверженность им - караться смертью. Думаю, рано или поздно дойдет до того, что под такой запрет попадут и традиционные религии. Или их модифицируют до неузнаваемости. Цель владык - отринуть не только социализм, но и наследие Просвещения, и даже убрать чисто формальные, на словах провозглашенные минимальные христианские ограничения на власть элиты, утвердить новое язычество, фактически разновидность сатанизма. Гитлеровцы, кстати, это варево готовили в свое время.
    - Ужас... - произнес Дашкевич.
    - Это объективное развитие, если буржуазия будет сохранять власть. Консолидированный частный капитал будет стремиться присвоить себе всё, что ему пока не принадлежит, - сначала, разумеется, активы неподконтрольного малого и среднего бизнеса. Чтобы все люди стали зависимы от капиталистического государства. А потом настанет черед личного имущества всех представителей низов. А потом - их биологических тел и рабочей силы. Правда, при таком технологическом базисе рабочая сила особо не будет нужна. Прибавочная стоимость, которая создается только трудом пролетария, присваиваться не будет - соответственно, не будет наращиваться в нынешнем виде капитал. Развитие капитализма как такового остановится. Но это не значит, что система автоматически рухнет. Ведь будет и карательный механизм. Тоже могущественный, высокотехнологичный и автоматизированный. В руках собственников. При прогрессе техники, позволяющей обойтись без работников, возникнут и будут применяться технологии тотального контроля и подавления тех, кто отчужден от собственности. Возможно, что новая элита устроит себе Эдем на этой основе - у немногих коллективных собственников, свободных людей, будут все мыслимые блага, произведенные автоматически. Элита будет предаваться гедонизму, причем самому что ни на есть дегенеративному - ибо субъекты с мотивацией павиана даже самые высокотехнологические средства в своих руках будут использовать соответствующим образом. Сложно предсказать, насколько это затянется.
    - А какова тогда будет роль простых людей, низов? Если, конечно, они останутся... - сказал Игнатенко.
    - Значительную часть, конечно, просто уничтожат. Кого-то подвергнут изуверским медицинским экспериментам. Ведь господам будут нужны технологии вечной молодости, бессмертия, каких-нибудь новых телесных сверхспособностей. Кто-то станет своего рода дворовым крепостным, прикрепленным к каждому конкретному господину, новому дворянину, в зависимости от его ранга. И количество таких крепостных в услужении будет ранговым маркером господина, такой слуга каждому будет предоставляться консолидированным капиталом, то бишь государством, в соответствии с рангом в общей иерархии и заслугами. Это будет даже не столько домашняя прислуга, сколько объекты сексуального рабства, садистской власти, куража. И, что характерно, это будут именно такие же точно люди - да, скорее всего, специально телесно модифицированные, биологически редуцированные, оглупленные, заведомо покорные, - но потенциально такие же, как и господа. Это даст особое чувство такому господину - что он властвует над подобными себе. Ему будет крайне важно иметь в рабах именно тех, кто потенциально может стать такими же, как он, а не человекоподобных роботов, - ибо это, и только это, дает ощущение величия. И это важно не только господину индивидуально, а всему господствующему классу в целом. В этой системе масса рабов понадобится даже не как рабочая сила, а просто по аналогии с термодинамической системой, которая нуждается в резервуаре сброса энтропии.
    - А труда как такового, получается, не будет? - поинтересовался Денис.
    - Скажем так - целесообразная социально значимая деятельность. Но, конечно, вырожденная. Она будет иметь, прежде всего, вершительский, управляющий характер. Постановка задач и разруливание частных интересов в ходе постоянного соперничества, клановой грызни за высший ранг. Кто-то да, будет что-то исследовать, творить. Но, думаю, при таком подходе, при принципиальном неравенстве, даже среди тех, кому сохранят личную субъектность, всё это неизбежно выродится в бесплодные схоластические упражнения, которые будут лишь аргументами в конкурентной борьбе. Хотелось бы, конечно, чтобы это оказалось просто бредом, страшилкой. Но ведь очевидно, что рано или поздно у правящего класса при росте производительных сил в руках окажется столько средств и активов, что они окажутся способны фактически всё население содержать в тюремных условиях, даже не требуя с них взамен труд. Или вообще убить. То есть будут оставлять в живых из милости, превращать, как я уже сказал, в средство бытового наслаждения и статусной меры.
    - Невеселая картина... - протянул Гена.
    - Это, повторяю, если не будет противодействия, если им удастся всех подавить. На всём земном шаре. Если останется хотя бы одно более-менее сильное государство, которое откажется им подчиниться и сумеет себя защитить, то они обречены. Тогда их свергнут. И этот автоматический интеллектуально-производственный комплекс, который в перспективе создадут, гарантированно обеспечит всех людей всеми доступными жизненными благами и высвободит их силы и разум для свободной деятельности по познанию и преобразованию мира, по расширению его рубежей - в интересах всего общества, совокупно.
    - Но пока властвуют те, кто нацелен именно на неорабовладельческий путь... - сказал Денис.
    - Пока да. То, что мы сейчас наблюдаем, объективно ведет к этому предельному состоянию. Сейчас мейнстрим таков - государство консолидированного капитала делает всё, чтобы массы обнищали, а потом демонстративно раздает социальные подачки, вместо того, чтобы просто-напросто дать людям единый экономический комплекс, с которого они могли бы без бедности и унижений жить, как хозяева. Как это уже было у нас в стране, причем в экстремальных условиях, на более низком по сравнению с нынешним технологическом уровне. СССР уже нет, некому защитить людей от беспредела. Так что - получите и распишитесь. Ликвидируют средний класс. Средний класс отныне - это в основном начальствующие силовики и чиновники, а остальные - рабы. Изымают личное имущество низов для сдувания долговых пузырей и финансирования перехода в новый технологический уклад. Обращают всех, кроме элиты, в зависимое сословие новых крепостных с тотальным цифровым и биологическим контролем. Готовят войну с Китаем - иначе он станет локомотивом перехода в новый уклад, но уже по своему сценарию.
    - То есть туда могут перейти и силы, альтернативные фашизму? - уточнил Денис.
    - Могут. И должны. Если этого не будет, то, как я уже сказал, фашизм победит. Это должен сделать или Китай с КНДР и Белоруссией хотя бы, или... вот что скажу, хотя это уже неактуально... до того, как началась фашизация политических режимов под прикрытием пандемии, сохранялась теоретическая возможность того, что и в нынешних капиталистических странах в недрах существующего строя вызрел бы новый уклад. Зачатки этого уже были в лице того же движения "Опен-Сорс", за открытый и бесплатный программный код. Еще можно упомянуть свободное аппаратное обеспечение. Коллективные вложения усилий и финансов в общие проекты, свободные распределенные системы разработки. То есть краудфандинг и краудсорсинг. Стратегическая задача - выйти на уровень, который даст каждому человеку нормальный стандарт жизни без необходимости отчужденного труда. Но это - если сохранялись бы элементарные гражданские свободы, правовое государство, если у значительного числа людей были бы свободные средства. А такого, как мы видим, уже нет, грядет тоталитарная диктатура с экспроприацией масс. Так что даже если такое и попытается возникнуть, то нынешняя консолидированная буржуазия примется это - ну, в смысле эту независимую кластеризацию представителей низов - яростно пресекать даже не экономическими, а чисто политическими средствами. Если бы не произошло нынешнего наступления буржуазии на трудящихся, то нечто подобное могло бы стать второй возможной волной коммунистической революции в наступившем десятилетии. Первая волна уже началась в 1917 году, с восстания пролетариев в России и на протяжении семидесяти лет олицетворяла социализм, то есть заготовку коммунизма, развивающуюся параллельно капиталистической формации и альтернативно ей, как эгалитарный вариант. Вторая же волна должна была бы развиваться по мере развития средств производства нового поколения. Но, повторяю, в капстранах такого уже не допустят, разработку новых средств производства будут вести исключительно консолидированные буржуазные корпорации. Альтернативно такое развитие возможно на базе только уже имеющихся государств с властью компартий. Либо похожих по сути - например, Белоруссии.
    - Ограбление масс и лишение их политических прав нужно консолидированной буржуазии в том числе для того, чтобы на этот период полностью заблокировать массам доступ к собственной повестке межформационного перехода? - предположил Денис.
    - Абсолютно верно! Если на пути перехода в новый уклад гегемония будет у консолидированного капитала, у глобального фашизма, то это неизбежно означает деградацию планеты, окукливание, отказ от экспансии. Пресловутая не раз помянутая тормансианская крышка. Разумеется, элите нужно, чтобы ее власть распространилась на всю планету, поэтому война мирового фашизма против Китая неизбежна.
    - И это всё на наше поколение упало... - с горечью произнес Гена.
    - А Россия... - сказал Дашкевич. - Какая, по-твоему, участь ее ждет?
    - На наших глазах идут процессы экономической и политической фашизации. Малый бизнес тут менее развит по сравнению с крупным, и поэтому так сильно его убивать задача не ставится. На Западе же за это взялись мертвой хваткой. А вот контроль над гражданами вполне пригодился бы. Уничтожение среднего класса тут идет через неуклонное падение доходов девяноста процентов населения, да хотя бы и через принудительное выселение по реновации. Кстати, владельцы мира в перспективе хотели бы вообще ликвидировать эту страну. Кроме того, от россиян требуют регулярной выплаты огромной дани глобальному центру. Полным ходом идет деиндустриализация, ликвидация научного и технологического потенциала, декоммунизация, лишение субъектности во всех ключевых аспектах. Но при этом сохраняется военный потенциал, необходимый для давления на Китай и атаки на него, когда дело дойдет - дойдет неизбежно - до войны. Под это и готовится переход власти к Увалову. Сама власть и готовит, делая вид, что борется с ним... Ну, про это мы уже говорили... И, думаю, еще не раз поговорим позже, по мере развития событий.
    - И чего они так прицепились к Китаю... - сказал Гена.
    - Я упоминал об этом только что. Альтернатива. Мировая альтернатива. Пока остаются неподконтрольные глобальному консолидированному капиталу государства, пусть до поры до времени имеющие с ним договорные отношения, но пользующиеся автономией, - этот фашизм подвержен фатальным рискам. Он полностью отказался от любых практик, на которые был вынужден пойти под давлением "тени СССР". Речь идет о кардинальном повышении доли оплаты труда в стоимости конечного продукта и стимулировании научно-технического развития. Оба этих фактора взаимообусловлены. Но раз доля оплаты труда резко упала, раз уже не нужно соревноваться с мировым социалистическим лагерем в научно-технической сфере, то пошла системная деградация - прежде всего образовательная, инфраструктурная, интеллектуальная. Падение расходов капитала на рабочую силу в условиях, когда для дальнейшего развития хозяйства объективно требуется рост квалификации, предсказуемо ведет к стагнации и замедлению прогресса. Начали нарастать неразрешимые при сохранении нынешних фундаментальных принципов кризисные явления. Капитал, как я говорил, стремится консолидироваться, ограбив всех, кого только можно, и уронив уровень оплаты труда до минимума. Что еще сильнее затягивает систему в эту трясину.
    - Понятно, - произнес Игнатенко.
    - Когда капитал развивает средства производства, он вынужден прибегать к более квалифицированному и высокооплачиваемому труду, что означает рост себестоимости этого производства. Внедрение машинного труда провоцирует увеличение безработицы и падение платежеспособного спроса, а значит, ведет к кризису перепроизводства. Степень эксплуатации труда повышается, несмотря на рост его производительности. В принципе, капитал неохотно допускает развитие средств производства, которые в любом случае принадлежат частному собственнику, прибавочную стоимость дает лишь недоплаченный труд. Поэтому такие перекосы в развитии. Если же есть социалистическое начало, то это всё принадлежит трудящимся, и они получают со временем всегда больше, трудясь меньше, и перекосов нет. Возьмем Китай. Он уверенно ведет свою линию, он не грабит своих трудящихся, а, напротив, постоянно повышает жизненный уровень, провозгласил победу над нищетой. Целенаправленно стимулирует научно-технический прогресс. Является уже фактически нацией ученых и инженеров. Кстати, ожидаемая продолжительность жизни в Китае выше, чем во многих других странах. Даже выше, чем во всех странах бывшего СССР.
    - Потому что не отказался от социалистической стратегии? - предположил Денис.
    - Да, конечно. Пусть и взяв пока на вооружение в массе своей капиталистические механизмы. В перспективе при спокойном развитии все антисоциалистические государства при таких раскладах, как я уже сказал, обречены на угасание, на поражение в соперничестве с теми, кто использует социалистические начала как преимущества. Те, кто стимулирует падение доли труда и повышение доли владельца в расходах на продукт, идут против объективных основ развития хозяйства и потому обречены на деградацию производительных сил и инфраструктуры. Налицо невозможность роста производительности труда, невозможность получения отдачи от вложений в высокотехнологический сектор.
    - И как хозяева мира могут решить эту проблему? - поинтересовался Игнатенко.
    - Двояко. Военным захватом ядра протосоциалистической новой цивилизации в лице Китая. Ведь глобальной олигархии нужно, чтобы на планете не оставалось островков свободы для тех, кому уготована участь скота. А также путем ограниченного взращивания интегрированного самообучающегося сектора высокотехнологических средств производства, призванного в конечном итоге заменить массовый человеческий труд. И одновременно обеспечить тотальный контроль над низами. Хозяева планеты рассчитывают, что это у них получится. По крайней мере, именно такой выход они видят. Любой прогресс производительных сил, особенно на нынешней стадии, органично встраивается в социализм, однако буржуазия использует технологии для насильственного и противоестественного удержания нынешнего социального устройства. Уже даже не манипуляцией, как недавно, а открытой и грубой силой. Идеалом для нее был бы тот самый Торманс с его олигархическим государственным капитализмом, но это всё же слишком противоестественно. Хотя вероятность ненулевая, ибо законам природы не противоречит. Вообще, затягивать ошейник - это в любом случае тупик, трясина, самопожирание. Это олицетворяет инферно классового общества в целом, вне зависимости от его стадии. В нем большинство людей, способных к творчеству, совершенствованию, всегда вынуждены прозябать только потому, что у них нет стартовых условий только лишь по причине "неправильного" происхождения. И насильственное, искусственное удержание уже перезрелого в плане развития производительных сил общества в классовых тисках, что мы сейчас и наблюдаем, порождает именно инферно - вплоть до геноцида.
    - Ясно, - сказал Дашкевич. - Логично.
    - Вообще, система сверхцентрализации контроля над капиталом, если в его рамках господствует частный интерес, в принципе не обеспечивает устойчивого экономического развития. Она создает растущий дисбаланс между глобальным предложением и глобальным спросом. Снижение цены рабочей силы в пределе до нуля, к чему стремится правящий класс, во-первых, ведет к заведомому фатальному падению ее качества, а, во-вторых, намертво блокирует рост производительности труда. Идет ускоряющаяся деградация производительных сил. Стало быть, наблюдаемые нами поползновения глобального капитала консолидироваться, усилить свое могущество за счет тотального обнуления возможностей низов, за счет утилизации важнейших несущих структурных элементов социума - заведомо тупиковый путь. С большой долей вероятности он приведет к коллапсу на той или иной стадии. Думается, когда Китай обеспечит всем гражданам, независимо от места проживания, будь то на побережье или в глубине страны, сравнимый с советским уровень жизни и социальной защищенности, а это экономически возможно уже в наступившее десятилетие, над миром установится китайская тень по аналогии с исчезнувшей советской. Это грозит глобальному капитализму фатальным срывом его планов. Вопрос в том, кто окажется сильнее и быстрее. Но, но, но... Владельцы глобального капитала могут и мобилизоваться, и просто смахнуть фигуры с шахматной доски, то есть разгромить Китай с помощью России, и тем самым захлопнуть крышку тормансианского гроба над Землей.
    - Поэтому ставки сейчас, в эти годы, и поднялись? - предположил Гена.
    - Да. Ощущение предвоенного времени. Если глобальная фашистская империя во главе с США не нападет в это десятилетие на Китай и не принудит его к капитуляции на ее условиях, то она проиграла навсегда. И социализм будет расти, пока не опрокинет капитализм окончательно. Без содействия России разгромить китайцев уже невозможно, страна, где мы живем, стала критически определяющим фактором. Значит, ставки высоки как никогда. Ситуация в ближайшие годы будет стремительно обостряться.
    - Мда... - протянул Дашкевич. - Но ведь у Китая нет достаточной воли к навязыванию миру своей модели, он и не пытался обрести технологии, позволяющие управлять в глобальном масштабе. Да и воевать китайцы, как известно, не умеют...
    - Пока они тянут время - делают всё, чтобы продержаться в мирном формате как можно дольше и отсрочить схватку. Мы не знаем многого, что они там подготовили. И узнаем только в последний момент. Остается надеяться, что миллиард с лишним человек, спаянные волей компартии, не теряли времени зря и свой потенциал сумели использовать в максимальной степени.
    - И нас будут толкать на войну с Китаем? - предположил Гена.
    - Это неизбежно. Владельцы России будут выторговывать себе у глобальных владельцев как можно более выгодный статус, но лишь до поры до времени. Когда настанет пора, они обратят народ в пушечное мясо уже безо всяких условий. А до того момента будут ввергать простых граждан в нищету и закручивать в отношении них гайки. Параноидально, свирепо, иррационально. Будут запрещать людям высказывать свое мнение и критиковать власть, будут блокировать информацию, карать за распространение знаний, за просвещение. Вот что нас ждет в ближайшие годы. А потом этот карательный аппарат, этот гайкозакручиватель достанется по наследству Увалову. И будут россияне в угоду владельцам России и планеты гибнуть на Амуре. Такие вот дела...
    - Эх... - сказал Игнатенко. - Неужели народ этого не видит?
    - Народ, похоже, хочет этого. Иначе давно поддержал бы коммунистов, а не уваловцев, - вздохнув, сказал Смирнов.
    
    * * *
    
    Окрестности Большого острова (Гавайи)
    6 сентября 2020 года
    
    Над архипелагом вставало яркое, солнечное и жаркое утро. Вдали, на горизонте, виднелись укутанные легкими облачками вулканические горы. Лазурный океан, посреди которого дрейфовала семипалубная яхта "Затмение", был спокоен и безмятежен.
    Послышался шум приближающегося вертолета, и через несколько минут винтокрылая машина села на посадочную площадку. Из нее вылез Билл Бутчер, а следом за ним - молодой человек, на вид лет под тридцать. И, наконец, на палубу ступили две симпатичных девочки - лет двенадцати-тринадцати.
    Беляков с сыном подошли ближе, чтобы поприветствовать американских партнеров.
    - Хеллоу! Ну, сына моего Ронни ты уже знаешь, хоть последний раз виделся с ним восемь лет назад, когда он учился в Вест-Пойнте. Сейчас со мной в аппарате директора национальной разведки. Влад с ним общался, когда работал в посольстве, они закадычные друзья, а еще совсем недавно встречались, в берлинской клинике, по поводу Увалова...
    - Да... Время летит, - произнес Беляков-старший. - Помню, конечно. Был он тогда еще юношей. А сейчас окреп, возмужал...
    - Это Анхелита, - Бутчер махнул рукой в сторону одной из девочек, яркой латиноамериканской внешности. - Нынешняя пассия Ронни. А это Анастейша, моя... - показал на другую.
    - Хеллоу, Анхелита, хеллоу, Анастейша, - в один голос с улыбкой сказали отец и сын Беляковы.
    - Как долетели, Билл? - спросил Беляков-старший.
    - Отлично. Вечером в Вашингтоне, утром уже в Кона. Выспались в джете превосходно. Эх... райское место, как здорово, что вырвались все сюда.
    - Да... С зимы не виделись, с Женевы... - произнес Беляков-старший. - Многое произошло за это время...
    Хозяева провели американцев в гостевой блок с двумя апартаментами и общим салоном, где возвышался эксклюзивный рояль, инкрустированный слоновой костью.
    - Располагайтесь. Ждем вас на завтрак через час. На самой верхней палубе. Увидите сразу. Лифт вон там, в конце коридора, - показал начальник КОКСа.
    - О-кей, Эндрю! - сказал Уильям...
    Хозяева и гости расселись в удобных креслах за столом, стоявшим посреди верхней палубы на небольшом возвышении, которое представляло собой медленно вращающуюся платформу - для удобства обозрения окрестностей. Лакей в белых перчатках и маске приносил и уносил изысканные блюда, подливал напитки в хрустальные бокалы. А вокруг платформы, рассредоточившись, на равном расстоянии друг от друга, танцевали четыре нагие лоли - Катя, Ксюша, Анхелита и Анастейша.
    - Как твое самочувствие, Билли? - участливо осведомился Беляков-старший.
    - Отлично, гораздо лучше, чем до операции. Проклятая одышка ушла совсем...
    - Это первая пересадка, да? Рокфеллеру пересаживали раз семь или восемь, я уже сбился со счета. Ну что ж, выпьем, чтобы тебе больше не понадобились.
    - Да вроде не должно. Сердце прекрасное. Тщательно подобранное, по множеству параметров. Прямо у живого взято, во время операции. Один молодой спортсмен был так великодушен, что отдал его людям, словно персонаж вашего писателя Горького... Данко, верно?.. После того, как пропал без вести... Вот мне, старику, оно и досталось...
    Все четверо расхохотались, оценив остроумную шутку.
    - Подлатали меня в одном из наших теневых медицинских центров, сеть которых сейчас активно развивается. Там же идут исследования. На таких же, изъятых из общества, людях. Сейчас в основном актуальны четыре направления. Это боевые синтетические вирусы с заранее заданными свойствами. Окончательная победа над онкологией - разумеется, без утечек технологий в массы. Модификация генома взрослых людей. И, конечно же, замедление старения, его остановка, омоложение.
    - Хм... Удастся ли нам омолодиться? - спросил генерал армии.
    - Ох... Хотелось бы, конечно. Но это не так просто. Нашим детям, уверен, удастся. А нам... Остается только заморозка.
    - Да уж... Тела высших людей хоронят, а мозги консервируют при минус сколько-то там. Бр-р... Вот мозг генерала Волина, светлая ему память, хранится у вас в Штатах. И многих других наших... И ваших, конечно. Но неизвестно еще, оживят ли их.
    - Рано или поздно оживят. Наука не стоит на месте. Они проснутся в настоящем эдеме, по сравнению с которым наш нынешний - просто помойка.
    - Выпьем за это!
    Все четыре сдвинули бокалы.
    - Кстати, мой Ронни молодец, - похвастался Бутчер. - Он возглавляет секретную группу по... ну, то что у вас называется "Устранение". Мониторинг, аналитика, внесение представления руководству, после чего исполнение силами особого подразделения. В последние месяцы резко увеличилась нагрузка, но он и его ребята справляются. Все эти журналисты, активисты, блогеры... Нежелательные свидетели тех или иных инсценировок, спецопераций, провокаций... Медики, прочие специалисты, эксперты, осмелившиеся сказать не то... Самоубийства, несчастные случаи, внезапные естественные смерти... А начал он с казни одного киношника - тогда еще не в ранге главы группы, а "в поле", собственноручно... Помнишь, Ронни?
    - Да, пап, - сказал сын. - Разве такое забудешь?
    - Что за киношник? - спросил Скворцов. - Случаем не Дэвид Кроули?
    - Он самый, - подтвердил Рональд.
    - О, молодец, не знал, что это ты... Жму руку...
    - То, что задумал этот придурок, иначе, как изощренное самоубийство, просто нельзя назвать. Зачем связался с властью, непонятно, вроде талантливый был... Ладно, может, самому и плевать на свою судьбу, но ведь семья... - начал рассказывать Бутчер-младший. - Ну, вы видели трейлер "Серого государства", я надеюсь.
    Россияне подтвердили. В сюжете шла речь о том, что правительство США объявило военное положение с запретом на свободное передвижение, всех граждан стали чипировать, обрушили население в нищету. А люди, апеллируя к естественным правам, гарантированным конституцией, восстали с оружием в руках против карателей из национальной гвардии и FEMA... Режиссер, его жена и пятилетняя дочь были найдены застреленными в своем доме. Власти объявили, что он убил родных, а потом себя.
    - Да, это смерть гарантированно, - сказал Беляков-младший. - Удивительно, что он так долго прожил после этого манифеста.
    - Хотели понаблюдать, как идет проект. В любом случае, съемок не допустили бы. Просто было интересно. И сообщников, которые копились, взяли на карандаш.
    - Эти деятели культуры, которые не повинуются нам, представляют определенную проблему, - сказал генерал армии. - У нас в конце прошлого года вышел сериал, практически пророческий. Так там режиссер, видимо, решив отомстить за обыски, которые у него были несколько лет назад, внедрил крайне вызывающую отсебятину, совсем не как в книге, по которой сделана постановка. Будто силовики на территории, где свирепствует вирус, сгоняют людей в автобусы, говорят, что для государственной эвакуации, а на самом деле отвозят на полигоны и расстреливают. И в одном городке, по сюжету, народ восстал и уничтожил этих военных. И все в лес ушли, как партизаны.
    - Возмутительно! - воскликнул Бутчер-старший. - И как? Устранили?
    - Пока нет. Попридержали выход следующей серии, пока не изменили немного. В начале голос диктора радио говорит, что на самом деле в предыдущей серии были никакие не военные, а экстремисты-провокаторы, пытающиеся захватить власть.
    - Остроумно. Вообще, надо казнить за такое, - сказал Рональд.
    - Согласен. Но решили не обострять. Хотя, может, потом вернемся к этому вопросу. Много лет назад мы устранили авторов подобного фильма с коммуняцким душком, где сельские работяги принялись убивать уважаемых людей, забравших их землю, и дошли аж до Москвы. Одного через несчастный случай, другого - по болезни.
    - Отлично, одобряю, - сказал Бутчер. - Таких надо беспощадно устранять, чтобы неповадно было.
    - Всё равно, если кто из деятелей культуры захочет выпендриться и укусить наши порядки, даже ценой своей жизни, он укусит, - сказал Беляков-старший. - Что тут поделать, если есть суицидальный комплекс? Тут главное - чтобы в дальнейшем он больше ничего уже не сделал. И чтобы все вокруг поняли - есть власть. Если власть такое проглотит, то ее после этого никто ни во что ставить не будет. Она должна послать всем месседж. Итальянцы ведь устранили жестоко этого безумца Пазолини еще тогда? Замаскировав под гей-разборку?
    - Да, - подтвердил Бутчер. - Ведь его последний фильм - это неслыханное, немыслимое оскорбление строя, всей социальной системы, всех нас. Да, мы такие! И я сам, и Ронни множество девчонок и мальчишек оприходовали за свою жизнь, пускали в расход, когда надоест, самыми необычными и интересными способами... Но выставлять такое на публику, да еще и в столь издевательски-карикатурном виде, как в этом чертовом "Содоме"... Нет, такое невозможно спустить, оставить безнаказанным. Творить такое - это гарантированное самоубийство.
    - А, может, человеку просто надоело жить, - вставил Скворцов. - Ну, мы тогда поможем, не вопрос...
    - Они, конечно, не опасны, потому что наша власть абсолютна и вечна, нам ничто и никогда уже не будет угрожать, никакие раздающиеся снизу жалкие писки, - произнес начальник КОКСа. - Но они всё же доставляют определенный дискомфорт. А главное - они не покорились нашей власти, не склонили перед ней голову, они бросили ей вызов. Значит, их надо раздавить.
    - Полностью согласен, Эндрю, - откликнулся Бутчер.
    - Мы скоро возродим, но уже в наших, владетельных, интересах, практику принудительной госпитализации противников власти в психиатрические стационары. Будем делать из них овощей, причем массово, - сказал генерал армии. - Вот, например, какой-то шаман пошел пешком из Сибири, вознамерился дойти до Москвы и изгнать зло из Кремля. Мы с любопытством ждали, пока он доползет от Якутска до Байкала. Наблюдали, как он по дороге обрастал сочувствующими. Задержали, отвезли обратно в Якутск и заперли в клинику. Угрозами и пытками заставили высказать на камеру слова извинения и покорности власти. Но всё равно он уже никогда свободным не будет.
    - Правильно, - одобрил Бутчер. - С ними только так и надо.
    - Как вообще у вас дела в истеблишменте? - спросил Беляков-старший.
    - Отлично. Всё идет по плану. Этого клоуна, которому позволили четыре года погостить в Белом доме, скоро сменит Сонный Джо. Причем он победит с помощью демонстративного мухлежа, чтобы всем показать нашу власть и спровоцировать те силы, которые против глобальной миссии Соединенных Штатов. Соратники Трампа устроят небольшую бучу в Вашингтоне, после чего мы все эти силы разом прихлопнем.
    - Прекрасно. Всё, что мы ни задумываем, блестяще осуществляется. Выпьем за это! - воскликнул начальник КОКСа.
    - Не всё. Хотя и выпьем...
    Все выпили и закусили - каждый по ложке черной икры.
    - Эта проклятая Белоруссия... - прошипел Бутчер. - Лукашенко так и не удается убрать. Никакими средствами. Ядро оппозиции за границей, блицкриг не получился, и там сейчас начали бесцельно блуждать по кругу. Да, это в том числе объясняется и тем, что сейчас мы заняты внутренними делами, а проблему отдали на откуп Польше и Литве. А они действуют откровенно дилетантски. Однако мы всё равно держим руку на пульсе. Посмотрим, что будет через несколько месяцев. Если сковырнуть не получится, надо будет, наверно, устранить физически.
    - Вы что, хотите вторую Украину сделать? - с неудовольствием спросил Беляков.
    - А даже если и так? Это наша зона ответственности. Вы же тоже втихую работаете против Лукашенко, ваши спецслужбы помогают нашим агентам, при каждом удобном случае всаживают режиму нож в спину...
    - Мы, в общем-то, не за и не против него в принципе. Если будет нужно, мы его сами устраним, без вас. Мы исходим прежде всего из своих собственных интересов.
    - Уверяю тебя, это неважно. Подобные расклады, в том числе белорусский, скоро потеряют для вас актуальность.
    - Потеряют?
    - Мы скоро дойдем до этого. Будем уже ставить точку в затянувшемся торге... О! Это мне по вкусу!
    Лакей принес поднос с фуа-гра, и все четверо приступили к поглощению нового блюда. Несколько минут тянулось молчание.
    - Мне сейчас вспомнилось одиннадцатое сентября, - сказал Бутчер. - На днях, кстати, очередная годовщина. Девятнадцать лет назад мы дали старт проекту взятия очередного рубежа власти транснациональных владетелей над этой планетой. Это была феерия! Торжество высших технологий воздействия на сознание и на политическое, глобальное поле! Многое - в первый раз. Виртуальные авиарейсы, инновационная компьютерная графика, филигранный подрыв небоскребов. Я сам был одним из ключевых организаторов сего действа. Наш верный агент Усама бен Ладен сработал превосходно, помог взять под контроль нужные точки планеты. Сейчас он, после инсценировки устранения, тихо и сладко доживает свой век на вилле в Калифорнии, год назад я был у него в гостях, вместе отметили ту годовщину.
    - Я вижу, международный исламский терроризм под вами? - спросил Беляков.
    - Разумеется. Мы его создали, мы им управляем. Используем как таран для сноса нежелательных для нас режимов, как повод для того, чтобы самим вмешаться военным путем туда, где нужно. Вообще, антитеррористическая повестка оказалась очень востребованной - с ее помощью можно выставить террористами всех, кто посмеет обороняться против наступления глобальной власти. Можно закрутить гайки в сфере безопасности и у нас, и в подопечных странах.
    - Вижу, что при раскрутке исламской угрозы, если требуется какая-нибудь провокационная манифестация, вы действуете не очень профессионально. Вы, насколько можно, минимизировали число жертв "9-11". И эти пропагандирующие игиловцев ролики с якобы казнями пленников...
    - Про "9-11" всё правильно. Наиболее ценные люди просто не пришли в "близнецы" в этот день. А что не так с роликами?
    - Да это же идиотизм! Стоит пленник, гражданин цивилизованной страны, на коленях, что-то бодро говорит на камеру. Потом начинают делать вид, что режут ему глотку. Потом перескок, разрыв монтажа - и вот мы видим уже, как какой-то труп кромсают, непонятно чей. Настолько топорная работа... Неужели ты думаешь, что человек, захваченный, ранее свободный, вот так покорно и живо будет что-то говорить, когда узнает, что его ждет казнь через минуту? Его будет всего корежить, он впадет в истерику, примется в ногах валяться, умолять пощадить. Абсолютной покорности в этих обстоятельствах можно добиться лишь от тех, кто заранее вышколен должным образом.
    - Ничего, - отмахнулся Бутчер. - Как вы, русские, говорите - "пипл схавает". Да, если кадры делать непостановочные, то не получится такой зрелищности, будет просто скотобойня: визг, паника, возня. И еще один аспект. На самом деле такой подход - это демонстрация нашей неограниченной силы! Согласись: если мы подсовываем такой откровенный фейк и на его основе начинаем бомбить любую страну, ту же Сирию, то все понимают, что для нас это ничего не стоит, что мы демонстративно не заботимся о правдоподобности, потому что нам это и не требуется. Нам не нужно никого убеждать - мы не убеждаем, а ломаем. Везде. На Ближнем Востоке, на Балканах, в Восточной Европе, в Центральной Азии. Когда захотим, вторгаемся. Когда захотим, уходим. Из Афганистана мы, кстати, через год уйдем, оставим на хозяйстве наших дорогих друзей талибов.
    - Да, мы это видим и тоже налаживаем с ними диалог...
    - Вот-вот... Да, весь мир сочтет это нашим поражением. Да, ключевые игроки региона, и вы в том числе, запишете это себе в актив. Но не всё так просто. Во-первых, что касается внутреннего состояния страны, то талибы будут идеально управлять ею. Ведь для нас, глобального круга, что главное? Если стране запрещено развиваться, повышать уровень жизни масс, учить людей, то наилучшим режимом станет тот, кто возьмется за эти задачи наиболее последовательно и свирепо. Кто будет поддерживать максимальное социальное неравенство, насаждать мракобесие, архаику, жесточайше давить низы в пользу верхов. Кто абсолютно непримирим к любым левакам. Кто их пытает и вешает. Талибы по всем этим показателям зарекомендовали себя идеально. Почему же мы должны быть врагами? То, что нужно было нам от кампании начала двухтысячных, мы уже получили. Теперь настал черед перезагрузки и инициирования иных сценариев. Там ведь не только талибы будут. Туда ринутся многие исламисты - они-то и послужат ударной силой, оказывающей давление на весь регион.
    - На Среднюю Азию? Иран? Синьцзян? - произнес генерал армии. - Синьцзян...
    - Ну, вот, мы, наконец, и дошли до ключевой темы нашего разговора. Очень серьезного разговора, Эндрю. Мы его откладывали, но время настало. Да, Китай. В ближайшие годы мы приступим к его... Эх, плохо мне даются такие ваши слова, но это - удачное, меткое слово... У-на-се-ко-мле-ни-ю. Вот! Да!
    - Понял... - неопределенно ответил начальник КОКСа.
    - Отлично, что понял, Эндрю. Это цель номер один. И маховик, подчеркиваю, должен начать раскручиваться уже сейчас. Нас определенно не устраивает то, что творится у Китая внутри. Неважно, что внешне он пока ведет себя строго согласно договоренностям, соблюдает правила игры, проявляет здоровый национальный интерес на международной арене, не переходя красные линии. Нас не устраивает его потенциальная мощь. Не устраивает категорически. Сейчас его экономика, наука, его армия и военно-промышленный комплекс еще не столь сильны, как будут через десять лет. И поэтому мы должны действовать без промедления. Мы должны жестко принудить Китай к тому, чтобы его внутренние процессы были полностью нам подконтрольны, а излишек ресурсов, в том числе их золотые мозги, они должны отдать нам. И чтобы никаких параллельных, помимо нас, интеграционных процессов. Это наше категорическое требование, это консолидированная позиция глобальных владетелей. Я ясно излагаю?
    - Да, Билли, продолжай, - сказал Беляков-старший.
    - Мы окружили Китай со всех сторон. Черед за севером. То есть за вами. Время пришло. Ваши владетели тянули время, виляли хвостом, мол, и нашим, и вашим. Мы с пониманием к этому относились, каждый хочет как можно больше богатства и власти, в том числе глобального уровня. Но время не ждет. Счет пошел на годы. В мире идут экономические и политические преобразования. Под это дело нам надо подчинить Китай и сделать нашу власть над планетой абсолютной и непререкаемой. Нашу общую власть.
    - А мы, владетельные семьи России, где, по-вашему, будем в этой конструкции?
    Бутчер строго посмотрел на Белякова.
    - Как я понимаю, ты говоришь не от своего имени, а от имени этих семей?
    - Совершенно верно.
    - Ну, так вот. Всё зависит от вашей вовлеченности. То, что вы уже приобрели, за вами так и останется. Включение в общие институты? Но я же тебе говорил об этом еще в конце тринадцатого, в Киеве, помнишь? Проявите себя в противостоянии на нашей стороне - и мы примем вас, отведем вам место.
    - Когда мы завершали неестественный строй, вы тоже обещали...
    - Ну, Эндрю, дорогой мой, ты же понимаешь, что это не так-то просто. Еще раз повторяю, если забыл мои слова: глобальный владетельный круг складывался столетиями. А ты хочешь, чтобы вот так быстро. Мы ценим то, что вы открылись нам. Мы уважаем вас. Пока вы не начали требовать себе сверх того, что может дать естественный ход процессов, мы вас всячески обхаживали. Мы включили вашу страну в "большую восьмерку". Что же касается вхождения в глобальные институты, то туда не принимают, так сказать, "списком". Только конкретные семьи, за которыми стоят активы и вес... А что касается качества и веса активов, которые вы выставляете, то за несколько десятилетий они, скажем так, обесценились немножко... Нет союзников, нет стратегических отраслей... Мы понимаем, конечно, что для нынешней вашей социальной системы то, что наращивалось в рамках красного проекта, просто не нужно, вы оптимизируете структуру, отказываетесь от лишних обременений, и это правильно. Но тем не менее...
    - И что же? - неопределенно, но явно недовольным тоном спросил генерал армии.
    Бутчер промолчал.
    - Ладно. Со временем многие из вас войдут в высший глобальный круг, наберитесь терпения. Процесс идет, пусть и не так быстро, как многим из вас хотелось бы. Но исходите из интересов если не себя лично, то из интересов ваших детей и внуков, - Бутчер приветливо кивнул Скворцову.
    - У нас, русских, это называется "включать динамо"... - сказал Беляков-старший.
    - Я знаю ваши жаргонизмы. Но выход есть, к нему я и веду. Наш глобальный круг, подчеркиваю, веками скреплялся кровью. Во все эпохи, во всех странах, при всех режимах и идеологиях, самым быстрым и эффективным социальным лифтом для тех, кто готов был себя проявить, была война. Война!
    Бутчер немного помолчал, пристально глядя собеседнику прямо в глаза.
    - Ну... В общем, так, Эндрю. Мы ждем Россию на войне. Мы посылаем ей повестку. Понятно, что вы торговались, торговались до этого момента, стараясь его оттянуть, чтобы что-то зафиксировать. Ну, мы и фиксируем. Мы забрали себе Украину в прямое владение. Мы ввели санкции против вас. Ну, и вы против Запада - тоже санкции... Но они, право, смешные - ибо бьют по независимому частному малому и среднему бизнесу, фермерам, которые не имеют влияния на власть. А не по консолидированным владетелям. Мы, напротив, рады, что все эти неподконтрольные сдуваются...
    Американец удовлетворенно усмехнулся.
    - Мы максимально тормозим "Северный поток - 2", - продолжал он. - Вы пытались остановить нас в Сирии - ну и что? Асада мы не свергли, не стали дожимать, а оставили ему страну в руинах. Восстанавливайте ее вместе с Китаем и Ираном, если хотите. Вы поняли, что у вас нет сил всё нам навязать в таком виде, в каком вы хотите? Доходит ли до вас, что мы ничего от противостояния не теряем, а вы теряете всё? Мы понимаем - вы никогда не перейдете красные линии и не сделаете то, что принесет нам реальный имиджевый ущерб. Хотя вы это, признаю, можете сделать, практически ничего не потратив. Например, экранизировать то же "Серое государство". Или рассекретить накопленную еще Советами правду о мистификациях в наших космических программах. Но вы этого, конечно же, не сделаете. Потому что понимаете - торг, пусть и жесткий, идет в рамках нашей общей системы.
    - Да, разумеется, - подтвердил начальник КОКСа.
    - Эндрю, дорогой мой, пойми: то, что мы от вас хотим, это не наша дурацкая блажь. Это необходимость, и не только в узком смысле наша. Это объективная необходимость ради всех нас, ради сохранения и развития всей мировой системы. А, значит, никаких отступлений не будет. То, что мы от вас хотим, мы сейчас облекаем в форму приказа. Да, это приказ. Но не мой личный, еще раз повторяю. А исходящий из консолидированной воли глобальных владетелей. Вам нужно в ближайшие годы преобразовать лицо вашего правящего режима, чтобы это выглядело как естественная переориентация под насущные глобальные вызовы. Это не прямо сейчас. И я не могу сказать, через сколько именно лет. Но в течение наступающего десятилетия точно. А пока да, можете делать вид, что заигрываете с Китаем, что прислушиваетесь к его мнению по внешней и внутренней политике. Но помните - рано или поздно раздастся зов боевой трубы. И тогда - смена публичной власти и мобилизация на Дальнем Востоке. Именно такая миссия вам отведена в общей схеме. И от нее вы уклониться не сможете. Это жизненно важно для всей системы, не только для нас, но и для вас, раз вы ее неотъемлемая часть.
    Беляков молчал.
    - Я не говорю, что прямо сейчас надо выказывать враждебность Китаю. Напротив, усыпляйте его, убалтывайте, улыбайтесь ему, развивайте сотрудничество гласное и негласное. Проводите совместные учения - это очень полезный опыт, который нам пригодится в недалеком будущем... Но вот что вы должны начать делать прямо сейчас... Подчеркиваю, прямо сейчас, не теряя ни дня... Это подготовка военной и вспомогательной инфраструктуры. В Арктике - как промежуточное логистическое звено и срединный оборонный рубеж между цивилизованным миром и Китаем. И в Сибири, на Дальнем Востоке - непосредственно на подступах к нему. Вот конкретные данные, - Бутчер достал из кармана флешку и передал ее Белякову. - Там подробный расклад, что, где и в каких объемах, с контрольными сроками. Аэродромы, базы, дороги, энергетика, логистические узлы, склады. Разумеется, БАМ, о котором я вам не раз напоминал до этого, - он должен быть в любом случае двухпутным и электрифицированным на всем протяжении, а то его восточная половина, которая как раз вблизи Китая, до сих пор однопутная и на тепловозной тяге. Севернее БАМа вы проложите еще одну, параллельную ветку от Охотского моря до Южной Якутии. Начнете строить магистраль на крайнем севере Европы. В общем, пока выставляйте это как развитие перспективной территории, упрощение доступа к полезным ископаемым, как сотрудничество с Пекином, выход на дальневосточные рынки, в военном аспекте - противодействие Японии... и нам, мы не обидчивые. Это еще не атака, вы этим самым горшки не бьете. Это пока лишь реализация вашего неотъемлемого суверенного права на развитие и защиту отдаленных перспективных регионов. Никто вам ничего сказать не сможет. Это - ваше. Но помните: не справитесь вы - найдутся другие, России сокращаться не впервой.
    - Ладно... О-кей, - произнес Беляков. - Значит, несколько лет...
    - Да, несколько лет. Это категорично, - жестко отрезал Бутчер. - И начинайте заранее. Занимайтесь не только инфраструктурой, но и политической системой. Вам надо готовиться к войне. Соответственно, будет много недовольных - значит, на них надо надеть намордник, чтобы их объял ужас, чтобы они ничего не делали и даже не говорили. Вам нужен полный запрет инакомыслия и любой оппозиционной деятельности, не исходящей от самой же власти. Ни осуждать, ни вводить санкции за нарушения прав человека мы не будем, поскольку такие решения в наших интересах. Мы целиком и полностью за вашу власть над Россией. Мы и сами на деле резко против демократизации, против независимости судов, против свободных СМИ в вашей стране, поскольку понимаем, что лишь такими жесткими инструментами, как у вас сейчас, вы можете удерживать народ в повиновении так, как это выгодно нам. Соответственно, мы всегда будем со своей стороны отказывать в помощи тем вашим оппозиционерам, кто искренне выступает за всякие вздорные лозунги. Мы и пальцем не тронем зарубежное имущество ваших чиновников и силовиков, осуществляющих гонения на гражданских активистов, ваших судей, сажающих и поражающих их в правах. Не станем закрывать им въезд в цивилизованные страны. Как бы нас об этом ни просили, мы будем всячески уклоняться и негласно давать понять, что этого никогда не будет. Потому что так угодно нам. И Увалов ведь тоже не декларирует ничего подобного, он выступает лишь за смену персоналий. В общем, ему вы на этом фоне и передадите бразды формального правления на следующем этапе. Новой администрации останется только закрепить всю эту эффективную, блестяще отлаженную репрессивную машину уже под своими лозунгами и, конечно, провести тотальную, радикальную, окончательную декоммунизацию. Так ведь?
    - Да, так, - подтвердил Беляков.
    - Вы хорошо сработали с инсценировкой отравления, хвалю, - сказал Бутчер. - По итогам поездки Ронни в Берлин и его разговора с Владом мы остались весьма довольны тем, как развиваются события, как идет раскрутка Увалова в качестве деятеля международного уровня. Мы признаём, что вы умеете работать, когда захотите. Эх, красивая комбинация. "Новичок"!
    - А не слишком ли топорно? - спросил Беляков. - Мы с самого начала говорили вам, что не надо на "Новичок" ориентироваться, а вы настояли... Это же просто смешно!
    - Напротив! Это эффективно, даже если все знают, что "Новичка" как такового нет, что это всего лишь пиар-яд, когда нужно провозгласить какой-то манифест. В деле Скрипалей, в деле Увалова. Да, наука дошла до того, что если нужно кого-то устранить, то его устраняют гарантированно, без осечек. И у нас, и у вас. Есть яды нового поколения, которые ни в одной лаборатории не выявляются. Но тут главное - не отрава, а яркий пиар. Понимаешь? Потому и "Новичок". Он на слуху, а эффективные яды - нет. Эндрю, в пиаре вы от нас безнадежно отстали. Вы способны только коммуняк давить, но против серьезных сил вы в этой сфере как кролик перед удавом.
    Они немного помолчали.
    Бутчер-старший натянул на лицо добродушную улыбку.
    - А теперь о приятном. Насчет того, что глобальный круг принимает периферийных владетелей постепенно. Это естественный процесс. Он касается и вас. У меня сюрприз.
    Беляковы заинтригованно смотрели на своего американского друга.
    - Влад, мальчик мой, помнишь, три года назад в Вашингтоне на рауте по случаю Дня Благодарения ты познакомился с юной британской аристократкой Сильвией Саммерфилд, моей внучатой племянницей? - продолжил он. - Она дочь лорда-пэра, графа Ричарда Саммерфилда, представителя древнего и знатного рода. По взгляду твоему я сразу понял, что она тебе... скажем так... приглянулась. Их род входит в большую транснациональную семью видных англосаксонских аристократов и собственников капитала. Формально, по протоколу, в Британии титул главы семьи при живом еще отце не распространяется на детей автоматически, но в обыденной жизни на такие тонкости не обращают внимания, и для общества леди Сильвия - графиня. Я недавно поговорил с ней и ее родителями, рассказал о тебе и твоем отце. Они предлагают... предлагают... породниться. Да-да, ты не ослышался, дорогой мой Влад! Породниться! И ей ты тоже тогда приглянулся! Согласись, такой шанс предоставляется раз в жизни!
    Беляковы сидели молча, пораженные словами Бутчера.
    - И это еще не всё! Я договорился с королевским домом о твоем титуле, чтобы ты вступил в брак не безродным. У тебя ведь есть подданство ее величества?
    - Да. Паспорт на имя Влада Старлинга.
    - Ну, вот и отлично... А как, кстати, вы выкручиваетесь из ваших же норм законов? Вроде для государственных служащих это у вас с недавних пор недопустимо...
    - Мы стоим над законом, Билли. Высшие, если на то их воля, могут не исполнять требований принятых ими же норм по отношению к низшим. Тогда как низшие обязаны беспрекословно выполнять любую волю высших, даже если она формально противоречит законам, - объяснил Беляков-отец. - Что касается прав на иное гражданство, то у нас те, кто входит в так называемый защищенный реестр... его фигуранты даже принадлежащую им недвижимость закрывают под строкой "Российская Федерация"... не обязаны отчитываться ни насчет другого гражданства, ни насчет зарубежного имущества, бизнеса, банковских счетов. В отношении них по этой линии не могут проводиться никакие проверки. Они не могут быть причислены к так называемым иностранным агентам...
    - Отлично... Значит, проблем не будет, - удовлетворенно произнес Бутчер. - Влад, дорогой мой! Это волнующий момент в твоей жизни. Я тебе принес радостную весть. Влад! Ты скоро, уже этой осенью, станешь бароном, пэром Великобритании! Мои искренние поздравления, милорд!.. О! Нам несут трюфели! Отлично!
    
    * * *
    
    Минск
    7 сентября 2020 года
    
    Был поздний вечер. Из госпиталя Наташа приехала в институт к отцу.
    - Как Максим? - спросил профессор.
    - Поправляется. Кости срослись нормально, гипс скоро снимут. Вместо выбитых зубов импланты вставят.
    - Ну, отлично. А как колено?
    - Скорее всего, будет еще операция.
    Егор Иванович тяжело вздохнул, сочувствуя. В "активе" у профессора было собственное "боевое ранение", полученное в схватке со змагарами. Проще говоря, фингал. Правда, он уже практически прошел.
    А прошлой ночью объявилась новая напасть: кирпичом разбили стекла в машине Надежды Кирилловны. Она, как и другие ее коллеги-судьи, рассматривала дела участников беспорядков и выносила решения - как правило, в виде штрафов и административных арестов на несколько суток.
    Далеко, правда, вандалы уйти не смогли - попались на глаза милицейскому автопатрулю. Пытались бежать, но их догнали. Оказалось - двое шестнадцатилетних школьников. Как говорится, "попавших под влияние деструктивных телеграм-каналов". Теперь пацанам придется отвечать перед законом. А их родителям - платить...
    - ...Как сегодня? Поглядим? - спросил профессор, решив переменить тему.
    - Да, давай. Хочу посмотреть, как там эти "вершители" Беляковы поживают... Ну, которых я видела перед Днем Победы.
    - Хорошо. Надеюсь, получится. Вижу, ты уже освоилась.
    - Да, пап. Только удовольствия мне это не приносит.
    - Понимаю. Но это нужно. Ведь этих бандеровцев удалось-таки в тот же день взять.
    - Если точнее, на следующее утро, перед рассветом. Схватили с поличным, когда возвращались с погромов. С орудиями преступлений. Да-а... Когда дядя Гриша сказал, что на топорике удалось найти ДНК из крови Максима, я испытала ни с чем не сравнимое чувство. Это действительно работает... Даже не верится... И все они, кстати, действительно нелегально перебрались через границу... Ну, а раз нелегально - то...
    - А нечего к нам лезть, - сказал профессор. - Тут им не Украина, они что-то попутали... Гриша еще не знает истинного источника? Не догадывается?
    - Нет, конечно. Да и как? И пока, согласна с тобой, не надо. Это только первичная наработка, испытания. Да и не может это полноценно заменить весь привычный ему разведывательный, аналитический аппарат. Скорее как дополнение, уточнение.
    - Да, естественно. Надо в любом случае пока наблюдать и испытывать. Раскрыть карты всегда успеем.
    Девушка и ее отец немного помолчали.
    - Ну что, готова?
    - Да.
    - Тогда располагайся...
    Наташа рассчитывала увидеть осеннее Подмосковье, респектабельные особняки к западу от российской столицы, ухоженные сады и газоны, бассейны и фонтаны. Но вместо этого перед ее взором неожиданно открылся залитый утренним солнцем бескрайний океан. Когда в Минске почти полночь, на Гавайях только первая половина дня. Дата та же - те края встречают и провожают текущий день одними из последних...
    Вскоре, однако, компьютер, собирающий показания датчиков, выдал сигнал тревоги. Это означало, что сеанс надо немедленно прекратить. Такое случилось в первый раз.
    Наташа "очнулась" - и, с округлившимися от ужаса глазами, с трясущимися руками, кинулась на грудь отцу.
    - Папа, папа! Папочка! Нет! Это невозможно! Это всего лишь кошмарный сон!
    Слезы полились у нее из глаз.
    - Что, что случилось, Наташенька? Что ты увидела?
    - Это страшно, это настолько страшно! Ты не представляешь! Как они могут? Это не люди! - сквозь рыдания произнесла Наташа. - Папа! Это не люди! Я всё это видела! Всё видела! От начала до конца!
    - Что видела, что?! Скажи! Дочка, тебе плохо? Приляг. Давай ты примешь успокоительное. Может, даже укол сделаю, раз такая реакция.
    - Ладно, пап, я постараюсь справиться сама. Но, если можно, отвези меня домой, я за рулем никакая буду.
    - Конечно, отвезу. Но что там? Сейчас расскажешь - или, может, позже, если тебе тяжело?
    Наташа долго смотрела отцу в глаза.
    - Папа, слушай. Я до этого вообще не представляла, что скажу такое. Но я это скажу. Папа! Они не должны жить. Они не должны жить!
    
    * * *
    
    Окрестности Большого острова (Гавайи)
    7 сентября 2020 года
    
    Приятная волна Сладкого Пробуждения вынесла Влада из объятий сна ровно в семь утра - как он и приказал Ксюше накануне. Благодарно поцеловав девочку, замначальника КОКСа улыбнулся и тихо произнес:
    - Ну, давай в ванную, и наверх. Завтрак через полчаса.
    Лоли еще не знала, что это была их последняя ночь.
    Накануне днем Ксюшу и Катю отдали в распоряжение двух высоких гостей - на несколько часов тропической сиесты. Беляковы, в свою очередь, получили двух юных американок, Анастейшу и Анхелиту. А вечером, во время ужина, Бутчер-старший неожиданно сказал, что графиня Сильвия покинула Лондон и уже на подлете к Штатам. В Вашингтоне суженая Влада пообщается с американскими друзьями, после чего прилетит прямо сюда, на Гавайи. На яхте она будет вечером в понедельник.
    За завтраком, когда все четверо сидели за столом, а девочки танцевали вокруг, Влад вдруг воскликнул:
    - Смотрите, господа! Акула!
    Действительно, рядом с яхтой кружила крупная акула, то приближаясь, то отдаляясь.
    - Вау! Большая белая акула! - приглядевшись, авторитетно произнес Уильям.
    - Надо покормить рыбку, она голодная, - сказал Беляков-младший и передал через лакея приказание бросить в воду несколько кусков сырого мяса.
    Когда его отец и оба Бутчера ушли, Влад пригласил Ксюшу за стол.
    Лакей начал подносить ей различные лакомства.
    - Что-то не так, Владик? - спросила девочка. - У тебя что-то такое на лице...
    Он ответил не сразу.
    - Ты ешь, ешь, Ксю... Потом поговорим...
    Наконец, трапеза была закончена.
    - Ксю, дорогая моя, слушай меня внимательно. Я скоро женюсь...
    Лоли потрясенно произнесла:
    - Да? Как же так?..
    - Ну, вот так. Моя избранница - английская графиня. Ей двадцать два года, она из очень знатной семьи. Я сам стану лордом. То есть не только российским дворянином, но еще и британским. Такие вот дела, Ксю...
    Девочка грустно молчала. Ей хотелось плакать.
    - Это еще не всё, Ксю. Мне, конечно, будет тебя не хватать...
    - И мне тебя...
    - Подожди, подожди... Я не договорил... - Влад долго молчал, стараясь оттянуть момент, когда он должен озвучить свою волю. - Я понял, что будет неправильно, если ты достанешься другому. Для меня это будет невыносимо. Я к тебе сильно привязался...
    Он поцеловал лоли в губы, и та страстно ответила ему.
    - Поэтому мы должны попрощаться навсегда. Прямо сейчас.
    - Что это значит? - испуганно произнесла девочка.
    - Это значит, что ты сейчас уйдешь.
    - Как? - спросила потрясенная Ксюша.
    - Поверь, Ксю, мне очень тяжело. Но это - надо. Я принял решение - ты будешь принесена в Жертву Высшему Отцу. Видишь - Он послал за тобой эту акулу, - Скворцов показал на выступавший из-под поверхности плавник метрах в ста от яхты. - Экселенц возьмет тебя ею...
    Через некоторое время на кормовой палубе собрались Беляковы, Бутчеры и обе лоли-россиянки. Влад сказал им:
    - Девочки, попрощайтесь.
    Катя и Ксюша, плача, обнялись - и стояли так около пяти минут.
    - Пора, - произнес Влад. - Располагаемся...
    Все разместились вокруг люка в полу и стали ждать.
    Крышка отодвинулась, и снизу начала подниматься статуя Экселенца.
    Беляковы и Бутчеры почтительно склонились. Обе девочки стали на колени.
    Наконец, изваяние остановилось. По размерам оно было раза в полтора крупнее обычного человека.
    Все немного помолчали.
    Влад подошел к стоящей на коленях Ксюше. Вытащил из кармана шорт заранее припасенную небольшую чашу и открыл крышку. Чаша была наполнена какой-то бесцветной жидкостью.
    - Ксю, выпей. Это яд. Он подействует через час, так что ты в любом случае уйдешь к Экселенцу, даже если тебя не примет Его посланница.
    Он приблизил чашу к губам Ксюши, аккуратно ее придерживая, и та послушно осушила ее до дна.
    - Умница... Теперь поднимайся и ступай к Высшему Отцу. Обхвати Его крепко за шею и повисни на Нем. Давай, смелее.
    Девочка поднялась, подошла к изваянию и ловко взобралась на него.
    - Так, молодец. Держи ручки крепко. Я их сейчас слеплю скотчем. Иначе они могут непроизвольно разжаться, когда на твоей спине будут проступать знаки нашей власти. Не издавай звуков, терпи молча, это будет не так уж и долго.
    Влад стянул руки Ксюши, висящие на шее у Экселенца, и зафиксировал их клейкой лентой. То же самое он сделал и с ее ногами, обхватившими туловище скульптуры.
    - Держись, девочка, - сказал Влад и достал из кармана небольшой острый нож.
    Стоявший невдалеке начальник КОКСа громко затянул на ритуальном наречии Гимн Приносящих Жертву. Песнь, строгая, торжественная и размеренная, славила Экселенца, который, согласно официальной мифологии Ордена, на протяжении земного бытия являлся здешним воплощением внутриземного божества - Аримана. Она провозглашала искреннюю и сердечную признательность Высшему Отцу за то, что тот даровал своим соратникам, "новым дворянам", все блага страны - неодушевленные и одушевленные. Она почтительно просила принять их Жертву.
    Сын сразу же начал вторить отцу. Бутчеры, не знавшие слов, из вежливости и учтивости что-то мычали, стараясь попадать в тон...
    Спустя примерно пятнадцать минут Влад закончил. Вся спина Ксюши кровоточила: на ней были вырезаны символы Ордена, представленные на статуе, - рога, стрела и чаша. А также прославление - печатными буквами, из уважения к гостям на английском языке: GLORY TO EXCELLENCE.
    Скворцов нацедил крови в пустую маленькую чашу из-под яда. Опустив туда палец, он окропил последовательно острия Рогов Силы и Стрелы Смерти. Помазал глаза и губы Экселенца. Остатки он вылил в большую Чашу Неги, которую держала скульптура.
    Постоял, продолжая пение, - Гимн повторился с начала уже несколько раз. Дал немного отдохнуть измученной девочке. С удовлетворением отметил, что всё это время она держалась молодцом - практически не стонала, только вздрагивала немного и тихо вдыхала воздух сквозь стиснутые зубы.
    Наконец, Влад разрезал тем же ножом скотч и освободил от него руки и ноги жертвы. Снял Ксюшу со статуи и пронес прямо до перил. Осторожно поставил ее с внешней стороны, на самом краю - лицом к себе. Сам оставаясь по ту сторону поручня.
    Так они простояли несколько минут. Девочка, бледная, с выступившим на коже потом, тяжело дышала, опираясь руками на перила, опустив голову и глядя в пол. Влад коснулся рукой ее подбородка и приподнял. Они посмотрели друг другу в глаза.
    - Ну, вот и всё кончилось, Ксю... Спасибо тебе, ты была такой славной... Спасибо тебе за всё, моя дорогая...
    Осторожно обнял ее, стараясь не причинить боли истерзанной спине. Точно так же, видя, что все губы искусаны до крови, легко, чуть коснувшись, поцеловал ее. Ласково погладил рыжеватые кудри и щеку.
    - Ну, всё. Давай. Ступай. Это огромная честь для тебя - стать Жертвой Высшему Отцу. Счастливо тебе! Прощай!
    Отпустил ее, отошел на один шаг. Склонился и опустил голову - в знак признательности и расставания навсегда.
    Ксюша повернулась лицом к океану, балансируя на краю. Подняла, преодолевая боль, руки над головой, сложила ладони вместе, немного присела.
    Точный тренированный прыжок - и вот девочка уже оторвалась от борта яхты и ласточкой влетела прямо в воду.
    Волны сомкнулись над ней.
    Вскоре, однако, Ксюша выбралась на поверхность.
    Акула, заметив жертву, подплыла и начала кружить вокруг, словно изучая ее.
    Не сразу, нехотя, но, видимо, почуяв продолжавшую сочиться из ран кровь, хищная рыба вплотную приблизилась к девочке, повернулась и разомкнула челюсти с ровными рядами острых зубов...
    Вскоре всё было кончено.
    Статуя Высшего Отца медленно опустилась вниз. Люк закрылся.
    Все распрямились. Катя, вся в слезах, поднялась с колен.
    Влад отвернулся. Стараясь не смотреть на сытую акулу и окрасившуюся вокруг нее воду, он сосредоточил свой взор на трепещущем флаге Британских Бермудских Островов. Белокурые волосы на высоко поднятой голове вздымал крепкий океанский ветер. И этот же ветер высушивал блестевшие глаза будущего лорда.
    
    * * *
    
    Минск
    8 сентября 2020 года
    
    - Аллочка, не жди меня, я буду завтра утром. Сейчас у Наташеньки. Она была у меня в институте, я отвез ее домой. Ей немного нездоровится... Нет, ничего серьезного, небольшое отравление, видимо... Я помог, сейчас уже всё нормально... Даю трубку...
    - Привет, мам. Всё нормально, просто, видимо, неудачное сочетание продуктов... Сейчас мы спать уже, ладно, пока, спокойной ночи...
    - Спокойной ночи, - добавил от себя Егор Иванович, забрав трубку обратно.
    На часах было 1:15. Отец и дочь сидели на диване. Алиса разместилась на коленях у Наташи, а Марсик терся о ноги Егора Ивановича.
    Когда девушка закончила ужасный рассказ, профессор в смятении снял очки, резким движением положил их на журнальный столик и обхватил лицо ладонями.
    - Не может быть... Не может такого быть... Что же это происходит? Почти всем миром правят фашисты, самые настоящие фашисты, изверги, без всяких натяжек...
    - Я сама не верю. Это настолько дико. Даже в средневековье такого не было, все мировые религии это запрещают, хотя и они не брезговали массовыми убийствами, но явно не с такими целями. Какой кошмар. Какой откат назад. Откат на целые тысячелетия...
    - Это закономерно, Наташа. Сейчас, в переломную эпоху, силы реакции дают последний бой, пускаются во все тяжкие, мобилизуются по максимуму. Им представляется, что вот-вот они обретут полную, абсолютную власть над всем миром, что они каждого человека, которого не убьют, не принесут вот так в жертву, не пустят на органы и опыты, будут пасти круглосуточно с помощью цифровых устройств. Силы тьмы претерпевают тотальную, ничем не ограниченную деградацию, вырождение, перед тем, как сгинуть навсегда. Этот процесс может затянуться надолго, я, скорее всего, не увижу уже его окончания, может, увидишь ты. Но конец их мира рано или поздно наступит. Одновременно это станет началом нашего мира, мира нормальных людей, людей труда.
    - Час Быка... Как у Ефремова... - сказала Наташа.
    - Именно. Темнее всего перед рассветом. Свирепствуют демоны зла и смерти. У человечества впереди подлинная история, и это подлинное объединенное человечество рождается в страшных муках. Преодолевает последний барьер, за которым - бескрайнее звездное будущее. Эти вот... чуют, даже не желая признаться самим себе, что пошел отсчет их последних мгновений - по историческим часам. Вот и...
    Пару минут длилось тягостное молчание, нарушаемое лишь кошачьим мурлыканьем.
    - Я согласен с тобой, что они не должны жить, - наконец, сказал отец. - Думаю, мы сможем на это повлиять. Если тебе, конечно, это не в тягость...
    - Это мой долг, - ответила девушка. - Я должна преодолеть это. Сильнее стану... Елене Мазаник тоже тяжело и страшно было. А я - даже жизнью не рискую... так, просто чувство ужаса и отвращения поглотило, правда, в чудовищной степени...
    - Надо исходить из того, что зло вернется бумерангом. В их среде по-другому невозможно. Эта банда сама себя пожирать скоро начнет. Просто нужно внимательно изучить и выбрать правильную стратегию... Может, китайская мудрость что подскажет, тебе виднее... Ну, в общем, надо смотреть...
    - Да, возьмемся за это...
    - Я, кстати, не кривил душой, когда сказал маме, что ты отравилась. Просто в несколько другом смысле. Да, это отрава. Ноосфера, насквозь отравленная злом, задыхающаяся от исторгающейся ненависти. А для них эта отрава - чудесная амброзия, по крайней мере, они так это воспринимают. За счет других, разумеется, за счет их труда, страданий, самой жизни... Они вообще воспринимают тех, кто стоит ниже, как пищу для своего эдема. Но это в любом случае именно отрава, и рано или поздно она поразит их самих... Эту чашу придется и им испить сполна.
    - У меня точно такие же мысли. Такие ассоциации у меня возникли в самый первый раз. Битва света с тьмой. И когда увидела этих Беляковых в первый раз. Но даже тогда я не могла вообразить, что они на такое пойдут...
    - Да уж... - протянул профессор. - Это и для меня шоком стало. Представляю, каково тебе было... воочию...
    Отец поднялся и подошел к окну. Некоторое время задумчиво смотрел на сверкающие внизу огни ночного Минска...
    - Что сейчас сделаем? - наконец, спросила Наташа. - Ну, по поводу случившегося? Сольем?
    - Хм... - Егор Иванович повернулся и не спеша прошелся по комнате. - Я-то за, только никто не поверит... Даже многие коммунисты, и то не поверят...
    - Но всё же надо. Совсем держать в тайне нельзя. Кто поверит, тот поверит. И они сами поймут, что не смогут это скрыть, что это им с рук не сойдет...
    - "Кью-Анон"? - спросил профессор.
    - Ну, хотя бы... За неимением ничего более подходящего... Сообщество наивных конспирологов, которые, даже если исповедуют формально правые вещи, объективно всё же стоят на позициях отрицания глобального фашизма... Разгоним волну, а раз речь пойдет о россиянах, то и до РФ дойдет... Надо только писать сообщение в таких выражениях, чтобы никакая экспертиза не просекла, что родной язык автора - русский. Напишем здесь от руки, ты потом вобьешь. Да, мы оба свободно владеем языком, но всё же надо максимально внимательно и тщательно выверить.
    - Завтра набросаем, как встанем? - предложил отец. - На днях тогда со своего рабочего компьютера вброшу.
    - Ага.
    - Ну, наконец, всё, теперь спать.
    
    * * *
    
    Окрестности Большого острова (Гавайи)
    7 сентября 2020 года
    
    Вертолет прилетел на яхту в восемь, когда уже стемнело. Леди Сильвию Саммерфилд, прибывшую в сопровождении личной служанки, на посадочной площадке встречали оба поколения Бутчеров и Беляковых.
    На руках у графини был небольшой шпиц, он возбужденно дергался и повизгивал. Перед тем, как поздороваться, девушка передала собачку служанке.
    Первым на правах старшего родственника приложился к руке высокой гостьи Билл.
    - Как долетела, Сильвия?
    - Спасибо, прекрасно.
    - Я рад, - сказал Бутчер-старший и сделал нечто вроде благословляющего жеста в сторону Влада.
    Молодой человек был, похоже, искренне поражен внешним великолепием своей избранницы. Он не видел девушку несколько лет, и, казалось, с тех пор она еще похорошела. С первого взгляда видно, что графиня - в самом расцвете женской красоты.
    - Рад видеть вас снова, дорогая Сильвия, - Влад взял ее руку, поцеловал и, не отпуская, приветливо улыбаясь и пристально глядя прямо в глаза, добавил: - Вы великолепны! Я сражен в самое сердце!
    - Спасибо, Влад! У вас такое мужественное имя! Вас так назвали в честь Дракулы? - спросила графиня, обнажив в широкой улыбке белоснежные ровные зубы.
    - О, нет, хотя это так романтично, не спорю! В честь генерала КГБ Владислава Волина, одного из тех, кто возглавлял уничтожение Советского Союза изнутри и нашел в этой великой миссии достойное место моему отцу, а после и мне.
    - Это тоже очень романтично. Рыцари плаща и кинжала... Которые открыли свою страну цивилизованному миру и заняли по праву свое место в нашем кругу.
    - Да, именно так. Наша встреча была подготовлена всем этим... Я безумно рад. Я счастлив, как никогда. Я уже влюблен в вас! Я у ваших ног, миледи!
    И еще раз поцеловал руку графини.
    - Спасибо, дорогой Влад. Я тоже рада нашей встрече, - произнесла девушка.
    - Мой отец, Эндрю, - представил сын.
    - Сердечно приветствую вас, миледи, на борту нашей яхты, - сказал начальник КОКСа.
    - Спасибо, сэр Эндрю... Мое почтение...
    - Привет, сестричка, - сказал Рональд.
    - Привет, Ронни.
    Они обнялись и поцеловались.
    - Дорогая леди Сильвия, позвольте проводить вас в апартаменты, там вы разместитесь, отдохнете, после чего предлагаю всем отужинать, - сказал генерал армии.
    - Да, разумеется, спасибо, - ответила графиня. - И я на ужин прилетела не с пустыми руками. У меня свежий торт, его в Вашингтоне сделали по моему эскизу и рецепту. Получилось превосходно! Прикажите забрать контейнер, служанка покажет.
    - Да, конечно, сейчас всё организуем, - заверил Беляков-старший...
    Через полтора часа все собрались в обеденном зале.
    В вечернем наряде графиня была ослепительно красива. Изысканное платье в темных тонах подчеркивало стройное, гармонично сложенное, покрытое ровным загаром тело девушки. По-видимому, она питала особую страсть к бриллиантам - дорогое колье на шее, браслеты на обоих запястьях, серьги в ушах, диадема в прекрасно уложенных волосах. Юная леди была натуральной платиновой блондинкой.
    Поскольку это был уже не формат "мальчишника", то обходились без лоли - они ждали трех своих хозяев в спальнях. Что же касается Влада, то он уже обрел новую пару - причем принадлежащую к самому высшему свету.
    Он увлеченно ухаживал за сидевшей рядом графиней, обменивался с ней репликами, время от времени прикасался к ее руке. И, видно было, это ей нравилось. Настроение у всех было превосходное.
    Наконец, все "стандартные" для ужина яства были отведаны, и наступило время десерта. "Изюминкой" должен был стать эксклюзивный торт.
    И вот лакей торжественно внес это произведение кондитерского искусства, бережно поставил его в центр стола. Раздались аплодисменты.
    И, после того, как "владетели" пригляделись к торту, аплодисменты усилились, послышались одобрительные возгласы "вау".
    Обширный торт представлял собой набор из нескольких десятков человеческих фигурок, стоящих на бисквитной подложке. Эти фигурки изображали рабочих с различными орудиями труда: крестьян с сохой, рыбаков, медсестер, швей, нефтяников, водителей, шахтеров, строителей, официантов, поваров, парикмахеров, чистильщиков обуви, уборщиков... Несколько десятков людей самых различных профессий.
    А посредине надпись: EAT THE POOR! То есть "Ешь бедных".
    - Великолепное дизайнерское решение! У вас превосходный вкус! - сказал Влад.
    - Отлично, отлично, - произнес Бутчер-старший.
    - Класс! - оценил Ронни.
    - Весьма дельно и остроумно, - добавил от себя Беляков-старший.
    - Спасибо, господа! - защебетала польщенная Сильвия. - Надпись, кстати, я вывела уже сама, когда получила торт. А то мало ли... Во-первых, такое считается "неполиткорректным" и "провокационным". А во-вторых, могли бы наплевать туда втихаря - или в Сеть слить, ради хайпа и скандала... Учитывая дату, само собой подразумевалось, что это для празднования Дня Труда. И нормы приличия, разумеется, соблюдены - как видите, тут мужчины и женщины... белые и черные, латиносы и азиаты, индейцы и полинезийцы... Прямо пролетарии всех стран здесь соединились! Ха! Так вот... Жалкие и наивные, эти леваки подняли лозунг "Ешь богатых". Смешно! Они выдают желаемое за действительное. После уничтожения советского монстра нам уже ничто не угрожает и никогда угрожать не будет. Война классов идет - и мы, класс богатых, ведем эту войну, мы в этой войне побеждаем. Мы с наслаждением рвем, давим и топчем нищебродов!.. Давайте, налетаем и кушаем! Ешь бедных!
    И все пятеро представителей элиты поспешно начали, весело смеясь, расхватывать фигурки, изображающие людей труда, и запихивать себе в рот...
    Ужин завершился. Настало время расходиться по апартаментам.
    Автоматически открылись раздвижные двери, отделяющие зал от коридора-холла.
    Замначальника КОКСа, придерживая графиню за талию, неспешно шел рядом с ней.
    Все сели в лифт, потом вышли на жилой палубе.
    Трое мужчин попрощались, пожелав друг другу спокойной ночи, и скрылись каждый в своем номере.
    Влад и Сильвия остались одни в коридоре, устланном персидскими коврами. Их жилища располагались рядом.
    - Миледи, позвольте подарить вам свою пламенную любовь прямо сейчас. От всего сердца приглашаю вас...
    Беляков-младший повернулся лицом к девушке и обхватил ее талию обеими руками.
    Юная аристократка улыбнулась, глядя Владу в глаза.
    И ласково положила руки ему на плечи.
    Скворцов-Старлинг приблизил свои губы к губам избранницы - алым и выразительным, уже приоткрытым и зовущим.
    
    * * *
    
    Москва
    8 сентября 2020 года
    
    - "Туманность Андромеды".
    - Тут и вопросов нет, и так всё ясно.
    - Ага, фиксируем.
    - "Доживем до понедельника".
    - Формально аполитично, про школу, но там есть революционная пропаганда. Мятеж против законной власти, героизация лейтенанта Шмидта. И еще подпадает под критерий "выставляет в прилизанном виде советский строй". Перечитайте инструкцию.
    - Понял. Ну, значит, туда же.
    - "Иван Васильевич меняет профессию".
    - Думаю, тоже.
    - Так это же комедия.
    - Там не очень хороший месседж. Будто советский инженер настолько талантлив, что в квартире из подручных средств способен собрать машину времени.
    - Ох... А мне нравится этот фильм, жалко. Недавно дочке показывала, она уже много раз успела пересмотреть.
    - Тут государственная необходимость, коллега, личные предпочтения задвигаем.
    - Значит, и его. Ладно, фиксируем.
    - Кстати, смутно помню, в какой-то повести в жанре альтернативной истории этот фильм тоже запрещали. И, будете смеяться, по такому же основанию!
    - Да ну? А где?
    - Название и автора не припомню... Давно читал.
    - Что следующее?
    - "Приключения Электроника".
    - Запретить, хоть и детский. Восхваление советской науки и пропаганда преимущества совка перед Западом... Дальше?
    - "Коммунист", ну, который с Урбанским.
    - Названием всё сказано. Дальше.
    - "Ирония судьбы, или С легким паром".
    - Я за то, чтобы запретить.
    - Но это же часть народной культуры... Каждый новый год крутят.
    - Будут крутить римейк. А этот - запретить.
    - Обоснование?
    - Напоминает, что при совке квартиры под одну гребенку всем бесплатно раздавали - так, что даже путали их. Опасный месседж для новых поколений. И то, что без проверки документов и досмотра на самолеты пускали. Плюс атмосфера спокойствия и уверенности всех, всеобщего достатка.
    - А, ну, если так. Ладно, пусть римейк... Фиксируем.
    - "Укрощение огня".
    - Хоть и про покорение космоса, но чистая коммунистическая пропаганда. В топку. Пусть смотрят "Космос как послушание".
    - Фиксируем... По ходу дела, всё зарубим, кроме "полочных" и "перестроечных".
    - Всё равно, по инструкции, нужен индивидуальный подход.
    - Эх, сколько же еще перелопачивать?
    - На несколько сот рабочих дней. А что вам не нравится, господа эксперты? Платят повышенную ставку, да еще надбавку за незразглашение, то бишь секретность...
    - Да нет, нормально. Это что же, получается, скоро у нас будет майдан, как на Украине? Ну, раз такая декоммунизация грядет?
    - Не нашего ума дело. Наверху виднее... Ладно, давайте, что там дальше?
    - "Гостья из будущего".
    - Запрет.
    - А где там политика, позвольте полюбопытствовать?
    - А вам что, красных флагов над Кремлем в 2084 году мало? И, пусть и лубочных, но картинок того самого коммунизма?
    - В принципе, да, если так...
    - Дальше идем.
    - "Броненосец Потемкин".
    - Запрет, однозначно.
    - Не перебор ли? Признан лучшим фильмом всех времен и народов, его изучают во всем мире.
    - Содержание перевешивает все регалии. Сказано же в инструкции - не обращать на них никакого внимания.
    - Ясно...
    - "Белое солнце пустыни".
    - Запретить. Сам автор в перестройку жалел, что снял такое.
    - "Скворец и Лира". Кстати, "полочный" фильм.
    - Запрет. Он оказался на полке не за антисоветчину, а именно за то, что пытался предупредить об опасности разложения СССР изнутри, через внедрение сознательных противников коммунизма в общественность, в научные круги. Тогда влияния тех, кого нужно, в принципе, уже хватало, чтобы такое остановить. Придумали и сфабриковали видимый повод, что якобы Орловой не понравилось, будто слишком старо выглядит.
    - Ясно... "Агония". Тоже, между прочим, "полочный".
    - То же самое. На мой взгляд, недопустимо ярко воплотил месседж о вырождении и бесперспективности монархии. И это на фоне роста интереса к той эпохе. Тогда - и сейчас, кстати. Причем вне зависимости от последующего личного поведения Климова, в перестройку. Поэтому - запрет.
    - "Война и мир".
    - Ну-у-у... Думаю, можно оставить.
    - Ура, хоть что-то.
    - "Звезда пленительного счастья".
    - Запрет. Хоть и исторический, но показано стремление к этой... как ее там... свободе... Мятежники опять же героизируются. Оно нам не надо.
    - Фиксируем...
    
    * * *
    
    Окрестности острова Оаху (Гавайи)
    8 сентября 2020 года
    
    После завтрака, когда Рональд и Сильвия пошли загорать и плавать в открытом бассейне, Бутчер-старший и Беляковы, извинившись перед ними, уединились и уселись в мягкие кресла на кормовой палубе.
    Лакей принес виски со льдом.
    - Нам предстоит наметить черновые сценарии дальнейших перемен. Ну, в смысле закручивания гаек. Мы с Владом обдумаем вслух, а ты, Билли, тоже, если что, вставляй.
    - О-кей.
    - На подготовку к войне с Китаем... - начальник КОКСа покосился на американца, - ну, или, по крайней мере, инфраструктуры под натовско-японский контингент... сейчас потребуются огромные вложения. А экономику и так корежит от этих карантинных мер. Да, приток наверх усилился, но всё же общий базис ослабел. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы поступление благ российским владетелям оскудело, стало меньше... И при этом мы обязаны обеспечивать постоянный вывоз капитала из страны и его концентрацию в глобальном центре. А это значит, что нужно...
    - Усилить обезжиривание простейших, - жестко сказал Влад. - Резервов еще много, надо активнее обдирать этот глубинный народ, месить, делать из него фарш.
    - Ну, в общем, ничего другого и не остается, - согласился отец. - Не развивать же промышленность... А льготные займы? А смягчение санкций, в том числе по доступу к кредитным линиям?
    Глянул на Бутчера.
    - Эндрю, вы начните, а мы посмотрим, - неопределенно ответил тот.
    - Значит, обезжиривать, - продолжил генерал армии. - Будем поднимать налоги, акцизы, сборы, тарифы, сокращать социальные расходы, вводить новые штрафы, изымать имущество, обязывать как можно чаще сдавать платные тесты на вирус. И цены - раз фактически все торговые сети и производители завязаны в один клубок, то дадим команду комплексно. Обоснования придумают - проблемы с производством, нехватка гастарбайтеров, внешнеэкономическая конъюнктура. Будем содействовать постоянному повышению цен на жилье кредитной накачкой, демонстративно проявляя заботу, той же льготной ипотекой, а в итоге чтобы всё только росло и росло. Средства у биомассы будем изымать в необходимом, рассчитанном заранее объеме. В любом случае, за всё заплатят нищеброды. Сейчас - деньгами, потом - кровью. А что им еще остается?
    - Действительно, что? - засмеялся Скворцов. - Они не возражают. Даже если мы миллионы сделаем бомжами и выкинем из квартир без предоставления коек в общагах, это быдло, как и положено, будет лишь мычать. И мысли у него не возникнет что-то вякнуть. Значит, наше наступление на простейших ограничивается не их способностью к сопротивлению, а только лишь целесообразностью с нашей стороны. Да и какие, к черту, способности, если у них нет даже желания. Что захотим - то и сделаем, когда надо будет.
    - Да! Выпьем за это! - сказал Беляков-старший.
    Все трое чокнулись бокалами.
    - Заодно избавили от страха тех, кто правильно осваивает средства, - напомнил начальник КОКСа. - То есть освободили от ответственности за коррупцию, если будет установлено, что соответствующий эпизод имел место вынужденно. Это значит, что государство будет решать отдельно в каждом конкретном случае, привлекать или нет.
    - Мои друзья по "Детям Молний" в восторге! Это расширит их возможности!
    - Скоро разрешат охоту на краснокнижних животных - в виде исключения такую привилегию по закону дадут владетелям, - добавил Беляков.
    - Отлично! Пусть уважаемые люди развлекаются! - прокомментировал сын.
    - С другой стороны, концентрация ресурсов у владетелей и обезжиривание низов требует ужесточения узды, надетой на последних, - провозгласил начальник КОКСа. - Даже если они и не думают бунтовать. Значит, будем еще и еще добавлять законы в Спецпакет. Подведем некоторые итоги. Уже есть законы о наказании за неуважение к власти. За клевету на российскую действительность, то бишь на "индивидуально неопределенных" лиц. В пандемию взлетел целый фейерверк новых норм. О наказании за фейки, аж две статьи в УК. За распространение даже достоверной информации, если она служит целям провокации и возбуждению панических слухов и настроений, например, о росте цен. То есть комплекс мер, направленный на подавление любого инакомыслия и запрет высказывания любой точки зрения, отличной от официальной, запрет на критику власти. Ну, и, конечно, мы на неопределенный срок запретили любые неугодные сборища.
    - Мы дали понять простейшим, что отныне они обязаны беспрекословно повиноваться, - добавил Влад. - Они все под колпаком. Государство должно давить и давить низы везде и всегда, держать их в надлежащем тонусе, чтобы они всегда знали, что они никто, что они рабы. Чтобы отныне голову поднять не смели. Цифровые пропуска, обязательные платные анализы, досмотры с выворачиванием карманов везде, где только можно. Высокотехнологичные средства слежки - для автоматизированного отслеживания повиновения государству и для изымания денег в его пользу, а не для поиска тех, кто совершил преступление против простейших. Это, я думаю, понятно и так.
    - Мы расширили полномочия полиции и национальной гвардии, ужесточили ответственность за неповиновение им, наделили их правом оцеплять жилые дома и проводить повальные обыски, стрелять на поражение только лишь по подозрению, - продолжил Беляков-старший.
    - Как и у нас, - вставил реплику Бутчер.
    - Все СМИ федерального уровня, не желающие отрабатывать темники из администрации президента, мы внесем в реестр иностранных агентов, - добавил Скворцов. - В условиях, когда Россия - осажденная крепость, по-другому нельзя!
    Все трое весело рассмеялись.
    - Правильно, - одобрил Уильям. - Мы тоже стремимся маргинализировать все медиа, которые не в мейнстриме, то есть не принадлежат глобальным кругам.
    - Готовится закон о принудительной эвакуации в концлагеря с изъятием детей, - сказал генерал армии.
    - У нас тоже, - ответил Бутчер. - Уже подготовлены, хоть и пустуют пока, новые огромные тюрьмы, оборудованы бывшие военные базы. С вышками и колючей проволокой. Еще десять лет назад мы заготовили миллионы пластиковых гробов - на четыре трупа в одном. Мы должны подготовиться к катаклизмам.
    - Или сами подготовить их, - с улыбкой сказал Влад.
    - Ха-ха-ха! - отреагировал американец. - Да, господа, вставлю реплику. Вы же знаете, что разнуздывание масс пошло от просвещения. Просвещение привело к проклятому 1789-му. Да, я понимаю, эта волна и мое государство породила, хотя такие, как я, прекрасно жили бы и в лоне аристократического общества. По сути, так и есть сейчас. Мы все переплетены, вне зависимости от того, в какой стране живем - республике или монархии. Та же Сильвия... Вы, я вижу, уже успешно сошлись? - участливо и в то же время с хитринкой спросил Билл у Влада.
    Тот благодарно улыбнулся.
    - Спасибо, дорогой мистер Бутчер. Я ваш должник. Она просто прекрасная принцесса из сказки. Какое счастье, что всё это - не сон... И я не проснусь, а буду и дальше жить в этом раю...
    - Я рад за тебя, мой мальчик. В ноябре состоится твое посвящение в пэры, а в январе - помолвка. А весной думаю уже погулять на вашей свадьбе. В принципе, мы все одна большая семья. Семья владык этой планеты. И вы ее члены. От вас лишь требуется соответствовать этому статусу - твердо и жестко править отведенной вам территорией ради наших общих интересов.
    В знак согласия Беляковы молча подняли бокалы. Бутчер, увидев это, поднял свой, и все трое чокнулись.
    - Так вот... Что касается просвещения, - продолжал Билл, потягивая через соломинку ледяной коктейль из виски. - Низам знания не нужны. Ум не должен цениться. Должно цениться, вернее, даже не цениться, а рассматриваться как само собой разумеющееся, только послушание власти. И стремление каждого раба занять должность старшего раба, готовность сцепиться в жестокой схватке за эту позицию. Да, у нас напрямую, через законы государства, это не запретить. Хотя ограничения, касающиеся защиты авторских прав, у нас работают более жестко, чем у вас, и закрывают доступ низам к излишним знаниям и культуре. Вам же, думаю, нужен прямой запрет на просвещение, я имею в виду несанкционированное, в обход власти, просвещение.
    - Хм... - откликнулся генерал армии. - Это мысль. Запрет на несанкционированную просветительскую деятельность?
    - Ну, это уж вы сами решайте, - произнес Бутчер. - Я только идею подал.
    - Так... Надо подумать, - начал Влад. - То есть сперва надо вообще определить законом, что это такое, и потом - кто имеет на нее право. Только по лицензии. И за игнорирование ограничений - сначала административная, а при рецидиве уже уголовная ответственность. Ну, естественно, запретить вести просветительскую деятельность тем, кто имел отношение к экстремистской, террористической деятельности, к деятельности нежелательных в России организаций и организаций, посягающих на права граждан. Тем, кто был осужден по ряду статей, тем, кто признан иностранным агентом.
    - Дело говоришь, милорд, - одобрительно произнес начальник КОКСа.
    - А что, хорошая, стройная картина получается... - возбужденно продолжал Скворцов. - Если всё это будет принято, то любого, абсолютно любого неугодного нам человека можно будет посадить за любое высказывание. А любую организацию - запретить как экстремистскую, нежелательную, посягающую на права граждан. Критика власти - фейк по поводу обстоятельств, имеющих значение для безопасности населения. Или клевета в адрес неопределённых лиц. Или неуважение к государству. Или возбуждение панических настроений. Или, даже если просто предоставление каких-то сведений или советов - незаконная просветительская деятельность. Запрет делиться даже советами друг с другом! Полный контроль владетелей над общественным сознанием! Полное обкладывание простейших флажками! Браво!
    - Любой несогласный с тем, что есть владетели и есть простейшие, - враг государства, инакомыслящий, причисляющий себя к организациям протестного толка! - подняв палец, наставительно произнес генерал армии. - Давить! Только давить!
    - Вы молодцы, хороший мозговой штурм, - сказал Бутчер, допив бокал. - Ладно, я, с вашего позволения, уединюсь в спальне с Анастейшей. Здоровье надо беречь и поправлять. Появлюсь к обеду.
    Отец и сын учтиво попрощались с американцем, и тот покинул палубу.
    - Ну, Владик, ты доволен?
    - Чем конкретно? Хотя да, можно не уточнять - доволен всем! Абсолютно всем! Я вот что подумал - а ведь Спецпакет законов - это же официальный фашизм, и это прекрасно. Дело фюрера живет!
    - Ну, если в таком смысле, то да, согласен. Это комплексный пакет законов именно для абсолютизации власти государства над каждым гражданином. И он прекрасно работает. Наша власть усиливается буквально с каждым днем! - удовлетворенно произнес генерал армии. - Отныне мы уже открыто можем ввести любое ограничение, любой запрет. Прекратить деятельность любой организации и любого человека. Если непокорный не поймет и заартачится, то ему же хуже. Ибо мы любому можем приписать любые улики. В том числе служебными записками, засекреченными свидетелями. И, соответственно, обвинить в чем угодно. Для тех, кто нам нежелателен, никакого права отныне нет - и уже не будет. Есть только государственная целесообразность. Теперь мы уже должны всех активистов, если это нужно государству, сажать безо всяких ограничений! Фабриковать дела в открытую - и сажать! Даже если белыми нитками шито - напротив, именно это показатель нашей силы, это парализует всех! Сажать! Сажать! И ни перед кем не оправдываться! Ни перед кем! Потому что мы так хотим - и мы так можем! Всех лучших и умных, всех смелых и честных, всех, кто выступает за низы, за их - смешно даже - власть и собственность, всех, кто не склоняет голову перед нами, всех, кто осмелился поднять ее чуть выше уровня земли - силой нашего государства карать безжалостно и без колебаний! Вплоть до Устранения!
    - Да! Да! - ответил сын. - Мы закручиваем гайки не потому, что не можем решить дальнейшие задачи и ответить на вызовы. А просто потому, что такова наша воля в дальнейшем продвижении вперед и изъятии у биомассы всего того, что ей перепало за десятилетия совка, а косвенно и всему человечеству.
    - Именно так, Владик. И никаких ограничений! Любое правоприменение, в том числе уголовное, действует исходя из интересов владетельных лиц. Одни и те же нормы могут применяться как в одну, так и в другую сторону. У нас наказывают заведомо невиновных и не замечают очевидных нарушителей формально провозглашенных норм - если так угодно владетелям. И не надо этого порядка стесняться - ведь в России именно их личный интерес является интересом государства, - сказал генерал армии.
    - Да, папа! Пусть так будет всегда! - вскинув белокурые вихры, сказал сын. - Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер! - усмехнувшись, ответил отец.
    Они немного помолчали, потягивая виски.
    - Кстати... Сидит сейчас за решеткой некий Штык... Ну, знаешь?
    - Даниил Мацкевич? Который корчит из себя фашиста?
    - Ага. Он самый. Когда вернемся в Москву, я внесу в Палату Мертвых представление насчет него. Думаю, пора с ним кончать.
    - Согласен. Он влез туда, куда не имел права... Только порочит фашизм.
    - Ну, вот... Я дарю его тебе. После утверждения представления слетай в Челябинск и соверши его Устранение. Делай с придурком всё, что захочешь. Тренируй свою волю к Власти. Тебе это пойдет на пользу. Помнишь, я не одобрил, когда ты хотел по пьяни устранить этого Смирнова? Я на него представление не вносил, самоуправства не нужно. Хотя понимаю твои чувства, но всё же следует научиться владеть ими и быть работающей частью единой системы. Пусть он пока сидит, мы его устранить всегда успеем.
    - Да, понял, еще раз извини.
    - Ничего, бывает. И со мной такое происходило. Понимаю... Так что - вперед...
    - Сделаю! - с готовностью произнес Скворцов.
    - И не стесняйся ничего на сей раз. Дави его, когда будешь приносить в Жертву, рви, кромсай вдоль и поперек - как душе твоей будет угодно. Пусть вся эта микробная общественность, всё это так и не додавленное пока так называемое гражданское общество зарубит себе на носу - цацкаться с теми, кто против власти, мы не будем. Пусть хотя бы дело над этими жалкими пензенскими сопляками послужит всем уроком. Чтобы все заткнулись и молчали в тряпочку вечно. Пытка - это не внеправовой эксцесс. Пытка - это отныне постоянный и значимый инструмент, фактор всеобщего послушания. Демонстративная пытка в отношении тех, кто перечит собственникам страны, рождает непререкаемую власть этих собственников над всеми, кто в этой стране существует.
    - Отлично сказал, папа! Пытка рождает власть! Пытка рождает власть! Я в восторге! Да будет так! Я сделаю это!..
    - Влад! Вот ты где! - послышался задорный женский голос.
    К ним приближалась леди Сильвия, в узком мокром бикини - видно, недавно плавала в бассейне и еще не успела обсохнуть на солнце. По полу сновал ее шпиц.
    Беляков-младший снова залюбовался своей невестой - ее превосходной фигурой, красивым породистым лицом, свободно спадающими густыми платиновыми волосами...
    - Влад, я скучаю. Где ты пропадаешь? - немного обиженно сказала девушка.
    Старлинг поспешно поднялся, подошел к суженой и ласково обнял ее.
    - Миледи, ты мое золото. Я тоже скучаю. Просто немного о государственных делах поговорили. Сейчас я готов быть с тобой. - И поцеловал ее в губы.
    - Ой, а что это с ним? - спросила Сильвия.
    - С кем?
    - С Робби, - графиня указала на шпица.
    Пёсик вел себя странно. Он возбужденно принюхивался к каким-то определенным точкам на полу палубы и носился от одной к другой.
    Леди подошла ближе.
    - Что ты там учуял, Робби? - озадаченно произнесла девушка.
    Наклонилась и увидела небольшое, еле заметное бурое пятнышко.
    Влад выругался про себя. Проклятые слуги. Лодыри и бездельники. Проглядели. Не отдраили палубу как полагается. Вспомнил, как нес Ксюшу, снятую со статуи Экселенца, с изрезанной спиной. Вот тут как раз стояла эта скульптура - а сейчас она внизу, под этим люком, изображающим декоративную инсталляцию... А нес жертву туда, к поручням. И, видимо, несколько капель крови пролилось.
    - А, грязь какая-то... - Влад брезгливо вытер пятнышко мизинцем. - Еду несли, и вот на пол с нее капнуло... А, точно, это стейк с кровью подавали вчера...
    - Ясно, - сказала графиня. - Робби, фу! Ты что, голоден? Ты же недавно ел...
    И дала руку Владу. Тот с улыбкой взял ее в свои руки и поцеловал.
    - Папа, мы прогуляемся!
    - Конечно, сынок. Я пока позвоню Чебыкиной и велю начать готовить законы и подзаконные акты о запрете просвещения, - начальник КОКСа достал свой смартфон.
    Молодые люди неспешно пошли по палубе, взявшись за руки и ведя непринужденный светский разговор. Робби оторвался от обнюхивания мест, где накануне на палубу капала Ксюшина кровь, и устремился вслед за хозяйкой.
    
    * * *
    
    Челябинск
    16 сентября 2020 года
    
    Контраст между курсирующей по лазурному океану сказочной яхтой и осенним промышленным уральским городом, где было холодно, пасмурно и дождливо, действовал на Скворцова угнетающе.
    Еще совсем недавно он нежился в краю вечного лета, под тропическим солнцем. Проводил дни и ночи в компании восхитительной леди Сильвии. Они идеально подходили друг другу - полное совпадение политических взглядов, сходные культурные предпочтения. И, что немаловажно, в графине, так же, как и во Владе, текла немецкая кровь - ее прадед был одним из "кошельков" нацистской партии. И Гитлера, и созданный им недолговечный "рейх" она тоже, как и Скворцов, готова была боготворить. Да и в постели миледи была выше всяких похвал.
    Из Гонолулу, куда прибыла яхта, два бизнес-джета взлетели один за другим и до Лондона добирались параллельными курсами. Влад и Сильвия летели на одном из них, а Беляков-старший - на другом. Третий джет, с Бутчерами на борту, взлетел последним и направился в Вашингтон. Волшебный вояж посреди Тихого океана завершился.
    А потом был ужин в родовом замке Саммерфилдов под Лондоном. Знакомство с родителями Сильвии. Похоже, и сам Влад, и его отец Эндрю британским высокородным аристократам приглянулись, и о своем выборе родители девушки не пожалели.
    И последняя ночь перед возвращением в эту Россию. Такая же сладкая, как и предыдущие.
    Влад ловил себя на мысли, что он, несомненно, в гораздо большей степени европеец или американец, нежели россиянин, а страна, где он родился, - лишь источник необъятного, ничем не ограниченного богатства. Можно даже сказать - зона свободной охоты, над которой абсолютную власть имеет его отец, равно как и другие немногочисленные "Братья" и "Сестры" - Вершители. И часть этой власти уже делегирована ему, Владу.
    В общем, Старлинг окончательно понял в тот вечер, что настоящий его дом, его место, его гнездо - здесь, в Британии, среди этих благородных господ, рядом с его божественной миледи. А в Россию предстоит наезжать лишь вахтовым методом - в основном ведя дела дистанционно. Оставив в "конторе" толковых заместителей - не владетелей, а рабочих лошадок. Как, кстати, делают многие хозяева страны.
    И вот сейчас, на следующий день после того как Палата Мертвых дала "добро" на "Устранение" Штыка, он должен ехать в какую-то депрессивную российскую дыру и делать там свою работу.
    Нельзя сказать, что работа эта ему не нравилась. Он ее любил. Было невыразимо приято и волнующе решать судьбы других людей, причем решать абсолютно произвольно, исходя лишь из интереса тех, кто имеет богатство и власть. При этом о каких-либо законных нормах речь, разумеется, не шла - суды и исполнительные инстанции всё, что нужно, подгонят под уже принятое принципиальное решение.
    Впрочем, сейчас это была не только работа как таковая, но и предписанное отцом "упражнение" по воспитанию воли будущего властителя страны. Владу предстояло лично пытать и казнить известного всему праворадикальному "движу" заключенного.
    Бизнес-джет генерал-лейтенанта приземлился в одиннадцать утра. Местное силовое начальство уже подало прямо к трапу комфортабельный лимузин с синей мигалкой.
    Завывая, машина понеслась к СИЗО. В гостиницу Скворцов решил не заезжать - ему хотелось поскорее закончить все дела и уехать отсюда сегодня же. Этот город определенно был ему не по душе.
    В явно раздраженном настроении заместитель начальника КОКСа вошел в здание изолятора и приказал начальству, которое встретило генерал-лейтенанта навытяжку, проводить его. Один из сопровождающих нес за Владом его дорожную сумку.
    Здешняя пыточная была оборудована, конечно, кустарно - не как в Лефортово. Естественно, тут были шокеры, резиновые дубинки, целая стопка полиэтиленовых пакетов для удушения. В углу сгрудились пустые бутылки из-под шампанского и стояла швабра с обмотанной изолентой ручкой... Но вместо удобного кресла-трансформера - лишь примитивные стол и стул, куда можно привязывать заключенного, соответственно, лежа или сидя. Вместо особого электроприбора - высокотехнологичного, утонченного, специально разработанного для пытки, не оставляющей следов, здесь стоял примитивный - наносящий лишние повреждения тканям тела - армейский аппарат связи.
    Но что есть, то есть. Спасибо и на этом.
    Привели осужденного. Того самого Штыка - неонациста, убийцу гастарбайтеров, грозу педофилов.
    Влад дал команду раздеть заключенного донага и привязать его к большому столу, так, чтобы он лежал на спине. Приказал всем выйти и не входить, пока он сам не позовет.
    Замначальника КОКСа и Штык остались один на один.
    - И здесь? - со смесью злобы и страха произнес узник. - В Красноярске пытали, в Новосибирске пытали. Месяцами. И тут, значит, тоже?
    - А ты думал, что тебе тут спа-отель будет? Да, позволь представиться - заместитель начальника Комитета охраны конституционного строя генерал-лейтенант Владислав Скворцов.
    Влад надел Штыку на голову непрозрачный черный мешок, раскрыл дорожную сумку и переоделся. Достал небольшую золотую статуэтку Высшего Отца и поставил ее за головой лежащего узника. После этого снял мешок.
    Распятый на столе осужденный пригляделся, плотно закрыл глаза, словно не веря, после чего вытаращил их.
    Перед ним был группенфюрер СС в полном облачении.
    - Хайль Гитлер! - отчеканил Беляков-младший, демонстрируя чистейшее немецкое произношение.
    Штык молчал, пораженный до глубины души.
    - Что ж ты не отвечаешь на приветствие? Ты же себя нацистом считаешь. Хотя ты никакой не нацист. Ты бомж помойный. Нацист, фашист - это я. Я принадлежу власти, значит, я имею право называть себя фашистом. А ты - нет. Ты все эти годы только дискредитировал великую идею своей ничтожной карикатурной персоной. Зачем-то убивал ни в чем не провинившихся перед тобой азиатов. Ловил уважаемых людей на деликатной теме. Это непростительно. И ты за это сидел. Много лет. Но сегодня у тебя последний день отсидки. Сегодня твой срок закончился.
    Штык в недоумении молчал. Если эта шишка говорит, что сегодня последний день его в заключении, то почему его держат на пыточном столе? А что, если... Узник похолодел. Умирать он не хотел.
    - Что от меня нужно? Они требовали, чтобы я признался в убийствах, которые грозили мне пожизненным. Я не пошёл на это, как бы ни пытали.
    - Больше ничего не нужно. Проехали. Я просто потренирую на тебе свою волю к Власти и принесу тебя в Жертву.
    - Это как? - в голосе Штыка отчетливо послышался панический страх.
    - А вот так, - злорадно произнес Влад, взял резиновую дубинку и принялся наотмашь лупить привязанного узника по всему телу. Тот истошно заорал.
    - Это только начало. Сейчас пойдет электротерапия...
    Около получаса Скворцов жалил Штыка электрошокерами. Наконец, решил передохнуть. Дал понюхать нашатырь.
    - Что тебе надо? - прохрипел заключенный.
    - Я же говорю - ничего. Просто так... - сказал заместитель начальника КОКСа.
    - Ты что, в натуре, маньяк?
    - Не больше, чем ты. Только, повторяю, у тебя власти нет, а у меня есть. Поэтому я настоящий фашист, а ты клоун ряженый. Тебе это в самый первый раз дали понять, предупредили, как полагается, - когда ты заявился на дискуссию и начал зиговать, мы тебя посадили по заявлению Увалова. Который, кстати, скоро новым президентом станет. Но ты до этого не доживешь. Всё, отдохнул? Продолжим.
    Влад взял аппарат связи и деловито прикрепил провода там, где больнее всего.
    - Кому-то командовать судьбами, кому-то лежать под пыткой, - нараспев произнес он, переиначивая советскую рок-оперу о пиночетовском перевороте.
    И начал пускать ток. От диких мучений Штык хрипел, кричал, дергался, отчаянно вращал головой и бил ею об стол, крошил зубы. Время от времени разражался ругательствами. На губах у него выступила кровавая пена, глаза выпучились.
    Если к Смирнову, которого при нем пытали в феврале в лефортовском СИЗО, Беляков-младший испытывал какое-то подобие уважения, хотя бы потому, что тот является человеком идеи и готов пожертвовать собой ради нее, то по отношению к Штыку генерал-лейтенант чувствовал лишь презрение, брезгливость. Поэтому Ивана он, если можно так выразиться, в значительной мере щадил, скорее просто наказывая за дерзость, нежели расправляясь... тот апрельский срыв по пьянке не в счет... - а этого неонациста можно было терзать безо всяких ограничений. До самой смерти...
    Это продолжалось несколько часов - уже прошло обеденное время, а Влад собственноручно пытал и пытал заключенного, войдя в раж, напрочь забыв о еде. По всему телу узника выступили многочисленные страшные гематомы и кровоподтеки.
    С каждым часом Штык слабел, его дыхание становилось прерывистым. Скворцов время от времени бросал аппарат связи, брал в руки дубинку и колотил заключенного по конечностям, по груди и животу, ниже живота... Для разнообразия "поддавал" шокерами. Душил пакетами. Вырвал несколько ногтей на руках и ногах. Вводил палочки в уши и давил - из обоих отверстий выступила кровь. Изрезал ножом шею и руки.
    Запев Гимн, Беляков-младший взял статуэтку Экселенца, обмакнул острия рогов и стрелы в ране на шее, нацедил крови из разрезов в чашу. Пальцем, испачканным в крови, помазал глаза и губы Высшего Отца.
    Наконец, когда Штык уже окончательно обмяк, Влад задушил его шнурком.
    Постоял немного у стола, на котором лежало бездыханное тело - буквально всё, как говорится, в синем и черном.
    Потом переоделся, аккуратно сложил эсэсовскую форму и статуэтку в сумку, после чего вызвал охрану и начальство.
    - Инсценировать самоубийство. Подготовить предсмертные записки. Подготовить заключение эксперта.
    - Есть.
    - Всё. Я в Москву. Дальнейшие детали - в рабочем порядке.
    - Понятно.
    Генерал-лейтенант вышел из здания, сел в лимузин и приказал ехать в аэропорт.
    Засверкала мигалка, завыла сирена.
    Сегодня к ночи он будет уже у себя в Соснах. Около недели поработает в Москве.
    А потом - на Лазурный берег, снова приятно провести время с графиней Сильвией. Поиграть в казино в Монте-Карло. В Ницце у Саммерфилдов своя вилла. И там же сейчас их яхта - не такая, конечно, огромная, как "Затмение", но тоже вполне достойная.
    
    * * *
    
    Углич
    17 сентября 2020 года
    
    - ...Преследователи настигли президента в лощине и предложили сдаться. Но он отказался и был застрелен. Последние его слова были "Умираю вместе со своей родиной".
    Иван закончил повествование, затянувшееся на несколько вечеров. Он рассказал о Парагвае - необычной далекой стране, которой издавна интересовался. О том, как еще до провозглашения независимости иезуиты организовали там общины, куда привлекали местных индейцев. Причем жили они достаточно благополучно, не подвергались зверской эксплуатации и ограблению. Поэтому в конечном итоге и были распущены, а где-то и разгромлены военной силой. О том, как при распаде испанской колониальной империи независимую республику основал человек идейный и бескорыстный, в каком-то смысле идеалист - Хосе Гаспар Родригес де Франсия. Его курс в основном потом продолжили Карлос Лопес и его сын Франсиско Солано Лопес. В государстве том, продержавшемся несколько десятилетий, ни аристократия, ни буржуазия не доминировали, хотя своя национальная элита существовала. Основой экономики был государственный сектор, причем "бонусы" от него доставались примерно в равной степени всем людям. Для своего времени страна, находившаяся в одном из самых отдаленных от Европы уголков планеты, являлась промышленно очень развитой, со всеобщей грамотностью, вообще без нищих. Волей государства Парагвай избежал вовлечения в мировую систему изъятия богатств из неразвитых стран и перекачивания их в развитые. Именно за это Британия натравила на него рабовладельческую империю Бразилию и союзную ей Аргентину, от которой в свое время Парагваю удалось отбиться при провозглашении независимости странами Южной Америки. И какой бы мощной ни была парагвайская армия, как бы героически ни сопротивлялись практически все граждане иностранному завоеванию, непокорный Парагвай буквально "завалили мясом"...
    Смирнова слушали не только Игнатенко и Дашкевич, но и еще около десяти человек. Заключенные ценят, если в бараке кто-то умеет что-либо интересное рассказывать.
    Некоторое время все молчали.
    - И что было потом? - произнес один из зеков, по виду молодой южанин.
    - Парагвай так и не оправился от этого вторжения. Хотя его и завоевали, победители всё же решили полностью его не уничтожать. При этом большую часть изначальной его территории забрали Бразилия и Аргентина. Накопленное трудом народа достояние оказалось разрушенным. Лишь незначительная часть мужчин выжила. На некоторое время дошло даже до того, что разрешили многоженство, чтобы хоть как-то восстановить население...
    - Надо же... Я думал, что только ислам это разрешает. У нас, правда, богачи в основном много жен имеют, ну, и по обычаю, если муж умер, то его жену берет его брат...
    Зеки поблагодарили рассказчика и начали расходиться.
    - А ты вообще откуда? - осведомился Иван. - Из Средней Азии?
    - Да. Таджикистан. Город Нурек. Тут на стройке работал.
    - Нурек? Знаю. Отец мой там был, рассказывал. Мощную ГЭС построили еще в советское время.
    - Да, да...
    - А осудили за что? Если не сочтешь нужным, не говори, конечно...
    - А ни за что. Вернее, не за то, что сделал. Поздно вечером возвращался из магазина. Вижу, какой-то пьяный идет, шатается, упал. Это было первого мая прошлого года. Взял его сумку, забрал оттуда деньги и телефон, сумку выбросил. Это уже потом мне в СИЗО рассказали, что телефон нельзя было брать, по сигналам вычислили. Хозяином сумки оказался какой-то начальник то ли в полиции, то ли еще где. Утром приехал, бил меня. Потом всех обыскали. У кого нашли наркотики или книги по исламу, запрещенные, забрали, и меня заодно с ними. Пытали, требовали признаться. Я всё подписал и на суде подтвердил. За участие в террористическом сообществе меня и осудили. Десять лет.
    По мере того как таджик говорил, у Ивана внутри всё холодело. Не может быть. Не может быть. Это поистине невероятное совпадение.
    - Это было в Мытищах, да?
    Собеседник удивленно взглянул Смирнову в глаза:
    - Да. А ты откуда знаешь?
    - Ты "Ривьеру", что ли, строил?
    - Да. А ты...
    - Я там жил. Квартиру снимал. До ареста. Видел как раз, как силовики приезжали в тот самый день. Как говорится, мир тесен.
    - А-а-а, ясно.
    - Как звать тебя? Меня - Иван Смирнов.
    - Рахим Эргашев.
    Они пожали друг другу руки.
    - Если интересуешься чем-то по истории, по обществу, по политике, обращайся, с удовольствием объясню, что и как. Я коммунист, уважаю рабочих. Я за дружбу народов, всех наций, простых людей труда.
    - Мой дед был коммунистом. Еще с советских времен. Заслуженный строитель республики. Его уже нет, умер через месяц после моего ареста.
    - Сочувствую.
    - Рассказывал, как Брежнев приезжал в Нурек, как встречался с людьми. Как за руку здоровался с ним. А потом в Москве его орденом Ленина награждал.
    - Нынешние власти сволочи. Такую страну уничтожили... - сказал Иван.
    - Согласен. Старшие говорят - при Союзе всем было лучше, жили как одна семья.
    - Не то слово. Особенно если речь о Средней Азии. Идиоты бубнят, что Россия туда богатства спускала, а сама нищая жила. Но это не так - правительство вкладывало в южные республики, первоначально промышленно неразвитые, чтобы отдачу получить, ради всех... Если интересно, могу подробно рассказать, что и как. Вижу, что есть интерес у тебя, я заметил, что ты все эти вечера про Парагвай слушал.
    - Ну да, интересно, спасибо...
    - Заходи тогда, будем вместе обсуждать, пытаться понять, что происходит в мире.
    - Хорошо, - сказал Рахим.
    
    * * *
    
    Москва
    19 сентября 2020 года
    
    В главном начальственном кабинете КОКСа сидели оба Белякова. Был разгар рабочего дня. Речь шла о ликвидации очередной молодежной антифашистской группы.
    Вдруг отец сказал:
    - Билл письмо прислал...
    Вчитался - и изменился в лице.
    - Владик... Этого не может быть...
    - Что такое? - встревоженно спросил сын.
    - В сообществах "Кью-Анон" вчера появилось сообщение. Вот оно полностью...
    "Доводим до всеобщего сведения, что 7 сентября 2020 года в окрестностях Гавайских островов на яхте "Затмение", которая принадлежит одним из реальных правителей России, руководителям тайной полиции отцу и сыну Андрею Белякову и Владиславу Скворцову, произошло чудовищное преступление. Скворцов узнал о том, что на яхту прибудет его невеста, британская графиня, после чего немедленно избавился от своей малолетней сожительницы Ксении Самойловой, 13 лет. Он привязал ее к статуе, которая изображает "божество" правителей России. Идол обычно скрыт под кормовой палубой, и когда необходимо, люк отодвигается, и статуя поднимается. Скворцов вырезал ножом на спине девочки ритуальные рисунки и надписи, после чего принудил броситься за борт. Жертва была съедена акулой. При казни присутствовал Андрей Беляков и заместитель руководителя офиса директора Национальной разведки Уильям Бутчер, военный преступник, участник резни мирных вьетнамцев в Сонгми и резни мирных граждан США в Джонстауне, Гайана. Также там присутствовал сын Уильяма Бутчера Рональд. Бутчер-младший возглавляет группу при директоре Национальной разведки, которая курирует убийства инакомыслящих и опасных для правительства активистов в США и в странах, зависимых от США. Просьба распространить везде".
    - Ни ... себе... Подписи, конечно, нет? - спросил Влад.
    - Нет.
    - Так что же это? - Скворцов глянул на отца округлившимися глазами.
    - Бутчер этим занимается. Яхта сейчас в Лонг-Бич... Может, конспирологи чертовы сумели внедрить кого-то. Если даже при Трампе охранник демонстративно красовался с эмблемой. Персонал яхты сейчас штатовский... А если скрытая камера? Черт...
    - Скоро это появится и у нас. Как я понимаю, локализовать не удалось.
    - Нас выручит то, что содержание выглядит, прямо скажем, абсурдным даже для тех, кто привержен этому. Так что особо гнать волну не будут. Могут даже подумать, что специально такое вбросили, чтобы само это движение дискредитировать и выставить недоумками. Там порой различные анонимы и не такое выдают, если внимательно приглядеться, целое соревнование полета фантазий. Нужно только постараться, чтобы, когда это дойдет до России, никто не совал нос. Оставить это вне мейнстрима. Нужно проинструктировать всех лидеров мнений, чтоб этой темы не касались.
    - Угу, - сказал Влад. - Но... откуда всё же? И про Смирнова тоже сливали, у нас.
    - Надо разбираться. На самом деле это крайне тревожные сигналы. Против нас кто-то копает. Кто-то очень умный и хорошо оснащенный. Но кто?
    
    * * *
    
    Москва
    21 октября 2020 года
    
    Подполковник Степан Могильный, выросший из лучшего, то есть наиболее рьяного и непримиримого к оппозиционерам, оперативника и "исполнителя" КОКСа в заместители начальника отдела, проснулся с каким-то странным недомоганием.
    Всё тело ломило. Мучила одышка. Ощущалась сильнейшая усталость и разбитость. И была уже, несмотря на утро, явно повышенная температура.
    - Черт... Ковид, ... Подцепил всё же... - пробормотал Могильный.
    Позвонил Скворцову, предупредил, что на службу не выйдет.
    Вызвал врача на дом.
    К тому времени кое-кто из сослуживцев уже успел переболеть новой странной болезнью. Но, как правило, на практике ее тяжесть была сравнима с обычным сезонным ОРВИ, обходилось без осложнений. И, что было необычным, у некоторых временно исчезали или искажались обоняние и вкус.
    Сейчас как раз пошла подниматься вторая волна коронавируса - осенняя. Она обещала быть более масштабной, чем первая, из-за которой весной по всей стране вводили беспрецедентный "локдаун".
    Тем временем Могильному становилось всё хуже и хуже. Полностью пропал аппетит. В туалет он еле вставал, добирался туда чуть ли не ползком.
    Днем пришел врач, плотно упакованный в противоинфекционный балахон.
    Послушал легкие, померил температуру и сатурацию.
    - Сорок и три... Восемьдесят четыре... Надо в стационар. Сейчас оформлю вызов.
    Могильный уже понял, что просто так не отделается. Воздуха явно не хватало - он тяжело дышал, открыв широко рот. Мысли путались.
    Еле-еле подполковник собрал в пакет наиболее необходимые в госпитале вещи. Взял паспорт, удостоверение, деньги.
    Приехала бригада. Могильный кое-как оделся и, опираясь на санитаров, проковылял сначала на лестничную площадку, потом в лифт, потом из подъезда к стоящей во дворе машине скорой помощи. Состояние его ухудшалось с каждой минутой...
    Офицер, в "послужном списке" которого было бесчисленное множество эпизодов пыток и "Устранений" противников режима, скоропостижно скончался в инфекционном отделении ведомственного госпиталя в тот же день, не дожив до полуночи нескольких минут. Не помогли ни сильнодействующие лекарства, ни высокопоточная оксигенация, ни ИВЛ. При вскрытии оказалось, что легочные альвеолы сплошь поражены тромбозом - как говорится, "в труху".
    С одной стороны, такое молниеносное течение болезни было не слишком типичным - но, с другой стороны, как известно, ковид проявляется у каждого по-своему, достаточно разнообразно, в зависимости от индивидуальных особенностей организма...
    Ни родителей, ни жены, ни детей у Могильного не осталось. Только младшая сестра из Тамбова, которой неожиданно свалился "джек-пот" в виде трехкомнатной квартиры близ МГУ, коттеджа в Долгопрудном, "двушки" в сочинской новостройке у моря, апартаментов в Болгарии, трехлетнего "гелендвагена" и увесистого банковского депозита. Небогатой женщине, в одиночку растившей мальчиков-близнецов, всё это было кстати.
    * * *
    
    Углич
    7 ноября 2020 года
    
    - Нет... Не просто страна. И даже не просто эпоха... Описывать это обычными человеческими словами - всё равно, что мерить простой линейкой ту манящую необъятную высь, где ни в чем и ни для кого нет никаких преград. Самый первый взлет, самый первый старт туда, в это новое измерение, прорвал окутывавшую мир пелену. И, отринув вековечную темень, сквозь этот просвет пробился ослепительно яркий луч зарницы грядущего - казалось, такого близкого, что достаточно просто протянуть руку. И земным отблеском этого невыразимого звездного сияния стало всё то, что удалось найти и открыть, сотворить и взрастить, выстрадать и отстоять за столь ничтожно малый по историческим меркам, но столь неизмеримо много вместивший в себя семидесятилетний срок...
    Вечером четверо заключённых сидели тихо в углу и смотрели на смартфоне только что выложенный в интернет, к очередной годовщине Октябрьской революции, любительский фильм-размышление об исторической миссии того государства, где все они родились. Наткнулся Иван на это произведение совершенно случайно - его не было в "мейнстримных" левых каналах, не пиарили его и лидеры общественного мнения...
    Два с лишним часа, которые занял просмотр фильма, пролетели незаметно.
    - Советские люди единственные за многие тысячелетия практически попытались построить совершенно другой мир, причем в масштабах всей земной цивилизации. Пока у них этого не получилось. Но их опыт пригодится в следующий раз. Советский Союз раз и навсегда объявил человечеству, что у него есть альтернативный путь развития. И этого уже никогда не вычеркнуть из истории. Утверждать, что общество, основанное на более совершенных принципах, нежизнеспособно, поскольку СССР развалился, - это то же самое, что утверждать, что если самый первый самолет пролетел немного и упал, то значит, и авиация невозможна. Претерпевая такие падения, накапливая энергию и напрягая усилия для новых взлетов, человеческое общество сквозь тернии восходит на новые рубежи. Опираясь на минувший исторический опыт и творя на научной основе будущее для всех, по этому пути к новым звездным высотам пойдут новые люди - либо мы, либо наши более или менее далекие потомки. Это поколение - поколение новых советских людей - грядет неизбежно. Благодаря им невозможное станет возможным. Их усилиями, их жертвами, их дерзаниями возродится наша свобода.
    Автор завершил повествование, и пошли титры.
    - Неплохо, говорю как журналист, - сказал Дашкевич. - Как я понимаю по титрам, автор всё это сделал один? И текст, и монтаж? Да, труд, достойный уважения. А кто это, кстати?.. Нет, мне его имя и фамилия ни о чем не говорят. А тебе, Вань?
    - И мне тоже. В левом движении, во всяком случае, он неизвестен, по крайней мере, широко... Может, даже псевдоним... Да, это не Стёпин, не Худой, поэтому фильм так и останется малоизвестным, и тысячу просмотров за год, скорее всего, не наберет... Но сделан искренне, берет за душу...
    - А почему его не будут смотреть? - поинтересовался Игнатенко.
    - Я называю это "закон Вавилова". Был такой малоизвестный в свое время советский композитор Владимир Вавилов. Более того, о том, что он композитор, узнали только после его смерти. Самое знаменитое его произведение - песня "Город золотой". Все ее слышали хотя бы раз... Если только Рахим... А, ты тоже... Ну, тем более... На мелодию, которая первоначально была опубликована Вавиловым как принадлежащая средневековому композитору Франческо да Милано, поэт Анри Волохонский, не зная пока этих авторских тонкостей, написал стих, имея в виду, очевидно, библейский рай, небесный Иерусалим или что-то в этом роде... Сие обрело, как мы видим, огромную популярность. А почему? Догадайтесь-ка...
    - Ну, так было подписано именем реального известного композитора, классика, да еще и из тогдашнего центра цивилизации и культуры... - сказал Денис. - Я так думаю.
    - Абсолютно правильно думаешь. Вавилов был самоучкой и публиковал свои весьма талантливые произведения, приписывая их различным известным авторам, и нашим, и не нашим. Исполнял их на концертах - представляя точно так же. И в этом, наверное, был смысл - если бы честно сказал, что это его композиции, то восприняли бы кисло. А тут - такие имена, такие страны, такие эпохи. Время-то было уже позднесоветское...
    - В смысле... - не понял Дашкевич.
    - Как бы это объяснить... Ну, по мере развития советского социализма можно заметить, что общество всё дальше отходило от революционной, новаторской культуры и эстетики - напротив, получая всё усиливающееся удовольствие от всего, что связано со стариной, на самом деле олицетворяющей классовое общество. Неприкрытый интерес к монархическим порядкам и вообще имперскому антуражу. В Эрмитаже, он же Зимний дворец, было такое большое панно, по сути, уникальная карта - Советский Союз с его просторами, прорывами, достижениями. Так его еще даже до перестройки убрали, заменили на традиционную, царскую композицию - мол, всё должно быть в едином стиле. Культурные авторитеты, соответственно, остались только те, что жили в прошлом. Наши, не наши - неважно. И отнюдь не, скажем, дореволюционные прогрессивные деятели, сочувствовавшие народу.
    - Хм... - сказал Игнатенко. - А почему?
    - Диалектика. Советский народ действительно обрел полные хозяйские права и собственность. И решил, что ко всему лучшему в сфере культуры, что создано было в интересах тех, прежних, хозяев, оно таким же образом сопричастно. Причем сопричастно не так, чтобы получать эстетическое удовольствие, а именно с принятием ценностей и авторитетов тех эпох. Люди были тогда еще убеждены, что блага, имеющиеся у них, никто уже не отнимет. Но неумолимая история преподнесла им жестокий урок. А именно - принимая ту этику, эстетику и ценности, невольно принимаешь и то, что классовое разделение, разделение на господ и рабов - это норма. Так-то вот. С этим шутки плохи.
    - Ясно... - протянул Рахим.
    - Так вот, возвращаясь к Вавилову. Сам, может, такого и не планируя, своим "плагиатом наоборот" он осуществил удивительно красивый, блестящий социальный эксперимент. Очень знаковый и заставляющий сильно задуматься. Дочь композитора позже говорила, что отец понимал: пластинки какого-то Вавилова никто не издаст, музыку его не будут воспринимать всерьез, потому что он неизвестен. А ему нужно было, чтобы творчество его дошло до аудитории, даже если истинное авторство не указывается. На пластинке с музыкой якобы эпохи Возрождения его имя, конечно же, стояло, но как аранжировщика, исполнителя. Пластинка стала дико популярной... Ну, в общем, ясно. И какой вывод? Ну-ка...
    - Я, кажется, понял... - произнес Гена. - Неважно, какое содержание. Неважно, насколько талантливо и дельно сделано. А важно лишь, кто это транслирует. Насколько авторитетный, раскрученный, кто за ним стоит. Покажет такой "лидер общественного мнения" на камеру средний палец, и больше ничего, или твитнет загадочное слово - соберет сотни тысяч лайков, десятки тысяч комментариев. А сделает кто-то неизвестный что-то очень интересное, правильное и хорошее - так его даже многие ближайшие друзья и соратники проигнорируют. Потому что ориентируются всегда на лидеров мнений - стремятся быть в курсе, что именно их устами транслируют влиятельные силы, какая повестка формируется. И стремятся смотреть даже откровенное дерьмо, лишь бы не пропустить вовлечение в эту повестку, общую для масс. То есть смысл не имеет значения, имеет значение лишь то, от кого исходит тот или иной продукт.
    - Молодец, я сам лучше не сформулировал бы, - похвалил Иван. - А мы вот заметили. И оценили. И давайте, если не возражаете, обсудим.
    Денис, Гена и Рахим с готовностью согласились.
    - Так вот, товарищи, в этот день сто три года назад, как правильно сказал автор, действительно произошло самое великое событие в истории человечества. Октябрьская революция 1917 года не просто свергла Временное правительство и утвердила правительство Советское. Она, как показало время, кардинально изменила все стороны жизни человеческой цивилизации, все принципы ее устройства. и никогда прежним не станет, несмотря на временные отступления.
    - В чем это выразилось? - поинтересовался Денис.
    - Раньше общество делилось на две неравные части. На очень небольшую прослойку тех, кто жил по-настоящему, в полную, так сказать силу, сверхбогато, определял судьбу всего общества, причем в своих узких интересах. И на огромные массы тех, кто служил для этой правящей прослойки почвой, топливом, навозом. И все, кто принадлежал этой массе, должны были жертвовать "лучшим людям", то есть правящему классу, свои силы и свою жизнь. В том числе в самом буквальном смысле - сражаясь на войнах, межклановых и межгосударственных, за интересы элит. И вот однажды в этой стройной системе образовалась брешь. Впервые в истории человечества к власти пришли силы, нацеленные на удовлетворение интересов всего общества в целом, без его деления на тех, кто владеет всем, и тех, кто обязан удовлетворять их прихоти. И, соответственно, они сразу применили к управлению обществом принципиально иной подход. Речь вот о чем. Классовое общество естественным образом культивирует случайность, то есть выступает за то, чтобы разные люди и их сообщества делали правильные дела, а конкурентный отбор без всяких гарантий выявит лучшего. То есть это - хаос. Он будет даже при предельно консолидированном капитализме, фашизме, поскольку в классовом обществе в любом случае всё подчинено частному интересу, и в любом случае будут конкурирующие центры влияния. А значит, и грызня, пусть и в форме аппаратных интриг. Силы, выступающие за всеобщий интерес, за интерес общества как целого, естественным образом встают на путь рациональной, планомерной перестройки реальности. За несколько десятилетий, пока существовал СССР и страны мирового социалистического содружества, удалось качественно поднять уровень жизни народа, создать мощную инфраструктуру, освоить новые технологии, существенно сократить могущество "лучших людей". Причем не только там, где был социализм, но и по всему миру, благодаря советскому влиянию. А откат привел к деградации. Именно поэтому, кстати, силы, ориентированные на такой подход, то есть левые, красные, вправе делать многое, очень многое. Потому что у них эта великая общечеловеческая миссия. Миссия восхождения.
    - В какой-то степени ты прав, - согласился Игнатенко. - Главное, чтобы сами эти силы не злоупотребляли, не перерождались.
    - Разумеется. Но в любом случае классовое общество должно быть ликвидировано. Если раньше это было практически невозможно по объективным причинам... Были, как я уже говорил, попытки, с той или иной степенью успешности, в итоге разгромленные... То сейчас это не просто можно, но и нужно. Без социализма уже нет развития. У разделенного, у классового общества слишком много принципиально неустранимых недостатков. Например, неприемлемо то, что величина получаемого зависит не от личных усилий, не от таланта, а только лишь от происхождения или везения. Те, кто действительно преуспел, как правило, не трудились вообще. То есть на привилегированных постах, в принципе, может быть кто угодно, при должной подготовке. От врожденных способностей это не зависит. Просто классовому обществу нужно, чтобы были те, кто исполняет, и те, кто правит массами. Если есть какие-то истории получения славы и богатства собственными усилиями, то это просто потому, что они на виду. Расскажут об одном таком, а о тысячах тех, кому не повезло, мы не узнаем никогда.
    - Тогда кто гарантированно преуспевает в классовом обществе? - уточнил Денис.
    - Только тот, кто определяет судьбы других. А такой статус либо завоеван в конкурентной борьбе, либо преподнесен на блюдечке. Да, это очень важно - социальное положение зависит не только от ума и квалификации. Порой это лишь необходимое условие, но и то такие люди могут быть лишь экспертами под началом привилегированных лиц. Высококвалифицированный и предприимчивый может рассчитывать максимум на несколько сот тысяч рублей в месяц. Многие владельцы капитала стали таковыми благодаря не соответствующим качествам, а совершенно иным факторам. А огромное количество тех, кто имеет те же качества, не могут уже ни на что подобное рассчитывать. Очевидно, что статус зависит от уже имеющихся ресурсов в виде капитала, связей, родственных отношений. Так ведь? Я прав?
    Все согласились.
    - Классовое общество говорит всем - "либо грызи, либо терпи", и без всякой альтернативы. На самом деле наиболее прагматичны именно сторонники коммунистов. Согласно объективным расчетам по методам теории игр, для среднего человека, со средними способностями и средними стартовыми условиями наиболее выгодно то, что предлагает социализм. Особенно развитой социализм, в распоряжении которого уже есть мощные производительные силы. Экстремальный период становления и обороны от врагов не берем, но именно его любят вспоминать недоброжелатели. Большинство при социализме в любом случае будет лучше обеспечено, у людей никто не будет отбирать последнее, чтобы концентрировать у хозяев, потому что хозяевами будут все. Вот что писатель Иван Ефремов сказал устами своего героя, я помню это наизусть: "Окончательная победа идеологии коммунизма неизбежна. "Почему?" - наверное, спросите вы. Я отвечу: потому, что никакая религия или другая идеология не обещает равной жизни на Земле каждому человеку - сильному и слабому, гениальному и малоспособному, красивому и некрасивому. Равной со всеми в пользовании всеми благами и красотами жизни теперь же, не в мнимых будущих существованиях, не в загробном мире. А так как человечество в общем состоит из средних людей, то коммунизм наиболее устраивает подавляющую часть человечества. Враги наши говорят, что равная жизнь у слабых получается за счет сильных, но ведь в этом суть справедливости коммунизма".
    - Верно сказано, - оценил Гена.
    - Правда, несмотря на то, что это очевидно, массы, прежде всего низы, эксплуатируемые, находятся во власти иллюзий. Они клюют на удочку, что каждый якобы может чего-то достичь, если станет высококвалифицированным, если будет "вертеться". Но ведь все не могут занимать "вкусные" должности, все не могут быть бизнесменами и звездами. Так что тут придется смириться с жестким разделением по социальным ролям - причем не только на период рабочего времени. Это разделение не только профессиональное, а институциональное, где права и возможности разных групп принципиально различаются.
    - Сословное общество? - уточнил Денис.
    - Именно оно. То, что сейчас активно строится в России. Нынешнее государство в момент своего становления отобрало у народа созданное его трудом богатство, а теперь говорит, что никому ничего не должно, что не будет кормить тунеядцев и раздавать халяву, как при социализме. Но какие же это тунеядцы, ведь они наследники тех, кто создал все эти общие богатства?! Несколько поколений создали своими руками свою собственность, чтобы с нее иметь блага, не отнимая ни у кого. При социализме как раз никто халяву не получал, не было таких, кто не работал, а имел богатства. А как только социализм убили, то оказалось, что эту общую собственность могут, разделив ее между собой, иметь только отдельные лица, причем те, кто ее не создал своим трудом. А если кто-то говорит, что эти богатства никогда и не были собственностью людей, то как он объяснит, что раньше всем без исключения на жизнь хватало, и жилье массово давали, а сейчас нет? Люди живут всё хуже и хуже, а сверхбогачи наращивают своё состояние на десятки процентов в год! Да, государство никому ничего не должно, оно не просило никого рожать, оно советует всем кушать макарошки и лечиться корой дуба. Но вот государству десятки миллионов людей почему-то должны многое. Вернее, не государству, а рейдерскому консолидированному капиталу, его бенефициарам. Само государство дает жалкие социальные подачки, а нужно всего лишь вернуть собственность, чтобы хозяйский доход получали все, и тогда подачек не нужно, каждый сможет получать столько, сколько нужно для достойной жизни. И насчет тунеядцев - почему-то реальным тунеядцам дали, и сразу, огромный объем богатств, гораздо больше, чем нужно для нормальной жизни, а всех остальных при этом обделили. Причем дали преступникам, а обделили нормальных тружеников. Вот такое у нас общество, согласны?
    - Да, - сказал Игнатенко.
    Остальные кивнули.
    - И это, на твой взгляд, неустранимо в рамках нынешней системы? - сказал Денис.
    - Да. Все проекты по улучшению общества в рамках капитализма заведомо бесполезны и бессмысленны. Загнивание будет усугубляться. Единственный выход - переосмыслить пройденное и вернуться к советским принципам уже на новой технической основе. Но с сохранением главного - чтобы никогда одни не служили топливом для других. А для этого нужно, чтобы стержень, фундамент экономики находился в солидарной собственности всех. И это позволит обеспечить всем достойный уровень жизни. А дополнительную частную инициативу, если и допускать, то только под широким общественным контролем и за счет самих инициаторов, а не за счет паразитирования на госсекторе, как это было в период разложения социализма. Сейчас, как вы понимаете, всё это бесполезно, без кардинального изменения строя ничего хорошего добиться не получится. Система налажена так, чтобы обеспечивать гарантированное высасывание ресурсов с низов и концентрацию в верхах. Короткий период все кормились за счет природных ресурсов, и даже народу какие-то крохи перепадали, но краник перекрыли, теперь народ - "новая нефть". Но государство, которое только отнимает жизненно необходимое у большинства ради роскоши меньшинства, не имеет никакого права требовать от большинства ни принесения жертв, ни молчания по поводу всего этого.
    - Согласен, - подтвердил Гена.
    - В общем, мы видим, что элита не живет той жизнью, которую уготовила народу. Не ест те самые макарошки. Когда им говорят, а вот если бы с вами или вашими близкими это произойдет, то те поднимают на смех задавшего такой вопрос и заявляют, что на глупые вопросы не отвечают, что это им не грозит. Ну, а потом так случается, что их восставший народ истребляет. А спустя десятилетия над ними начинают плакать. А над теми, кто когда-то страдал от их действий, почему-то нет.
    - А отчего бывает революция? И почему произошла Октябрьская? - поинтересовался Рахим. - Кстати, спасибо, что посоветовал книгу про Фрунзе, про то, как в Средней Азии борьба шла. Дочитал, очень интересно. Даже стыдно, что простых вещей не знал, и про свои края тоже...
    - Хороший вопрос, очень обширный, для ответа на него можно горы научных трудов написать. Ну, если в общем, то можно утверждать, что настоящая революция - это естественный результат системного, фундаментального кризиса. Это смена общественной формации, а не просто переворот, когда одни лица во власти сменяют другие. Это смена принципа построения общества. В эпоху, когда началась концентрация капитала, когда стал формироваться империализм, открылись двери для социалистической революции - то есть для обращения всех средств производства в собственность народа, чтобы все люди получали то, что нужно для жизни и развития, чтобы общество развивалось отныне не хаотично, а по разумному плану, в интересах опять же всех людей. Но это не значит, что новые силы придут автоматически. Предстоит тяжелейшая борьба нового с отживающим, которое отчаянно сопротивляется. Ленин указывал на слабое звено в цепи мирового империализма. Да, марксизм говорит, что пролетарская революция происходит в передовых странах. В известной степени, но не в целом, это применимо было и к России - столица, где и решался вопрос о власти, была очень развитым промышленным регионом, с высочайшей концентрацией капитала, где были массы сознательных рабочих - к тому же призванных в армию и на флот, то есть с оружием в руках. А остальная Россия - отсталая, с огромными бедными крестьянскими массами, с примитивным трудом на земле. Эти бедняки-земледельцы стали союзниками восставших рабочих на бескрайних российских просторах. И, что еще очень важно, буржуазия была относительно слабой, не успела должным образом развиться. Таким образом, в России социалистическая революция стала возможна в условиях, когда в процесс свержения отжившей политической системы, то есть феодальной, царской, вклинилась сила, нацеленная на полное и бескомпромиссное преодоление классового деления. Там, где буржуазия крепка, взяла власть уверенно, такого не могло произойти - пример Германия восемнадцатого года. Или, как вариант, силы, нацеленные на бесклассовое общество, могут доминировать в процессе освобождения от иностранной оккупации, свержения какого-нибудь диктаторского режима, причем свержения действительного, а не как у нас будет при Увалове, имитации, перезагрузки этой же самой власти. Ну и, конечно, субъективный фактор - сплоченная партия гения Ленина, партия людей отчаянных, бескорыстных, не стремящихся к эгоистическому господству, к богатству, готовых к смерти и страданиям за великую идею. Такие люди нужны как детонаторы, чтобы столкнуть застывшие общественные процессы или же правильным образом вырулить из кризисов. Вот все эти уникальные предпосылки сложились воедино и привели к тому, что именно тогда и именно у нас впервые произошла социалистическая революция. Так что вот так - в эпоху империализма будет или дальнейшая, ничем не ограниченная концентрация капитала, вплоть до его тотальной транснациональной консолидации, фашизации, что мы сейчас и наблюдаем. Или социалистическая революция, возможная, в принципе, на любом этапе - лишь бы соотношение сил было соответствующим... Рахим, тебе понятно? Базовые понятия я тебе раньше разъяснил.
    - Да, понятно...
    - Хорошо. Что еще можно отметить? Октябрьская революция свершилась при переходе от архаичных социальных форм к тем, которые присущи буржуазной формации. Это произошло в стране, где такой переход во многом запоздал - и, соответственно, созрел потенциал для начала движения к более совершенному социальному устройству, чем капитализм. Потенциал этот реализовался в лице диктатуры пролетариата. В условиях тотального краха отжившей абсолютистской системы верх взяли самые прогрессивные силы, нацеленные на максимально радикальный эгалитаризм, вплоть до полного отрицания капиталистической формации и классового деления общества. А силы, олицетворяющие буржуазную систему, в тот момент оказались относительно слабы - в отличие от той же Германии спустя год. Пролетарская революция в России стала немедленным продолжением, дальнейшим развитием буржуазной революции, решающей общедемократические задачи, которая та решить не смогла и не захотела.
    - И большевики там послужили решающим фактором? - уточнил Денис.
    - В общем, да, без них не получилось бы грандиозного прорыва. Но очень важно, в каком историческом контексте это происходило. По большому счету, в условиях экстремального напряжения войны и необратимого краха самодержавия никто больше и не был способен вытащить страну. К этому вытаскиванию, к реализации проекта спасения и созидания - который сулил не сказочные богатства, а каторжное ярмо, - оказались готовы только лишь большевики-ленинцы. И вот Ленин сказал "есть такая партия" - и привел ее к власти. Причем к власти в стране, довольно сильной и самодостаточной, хоть и потрепанной бессмысленной бойней. Соответственно, удалось отбиться от врагов, восстановить силы, закрепиться. И это привело к тому, что вся Земля попала под влияние главной мировой тенденции двадцатого века, рожденной в России.
    - Но накат этой волны продолжался всего лишь несколько десятилетий. Она потеряла свой потенциал и отхлынула... - сказал Гена.
    - Проблема, как мне представляется, в том, что средства производства всё же были полностью адекватны капиталистической формации. Да, прилагая целенаправленные усилия, можно долго удерживать власть в интересах всего народа. В данном, советском, случае продержаться не удалось. В то же время в отдельных странах это получается до сих пор. Китай заимствует капиталистические модели для модернизации, но под свои интересы, под социалистическую, я уверен в этом, сверхзадачу. Именно на откате этой первой волны идет консолидация капитала и тотальная политическая реакция, фашизация, стремление радикально понизить цену рабочей силы, лишить массы права мыслить и проявлять субъектность. Но, несмотря на общую деградацию, подспудно зарождается новая волна в самих производительных силах, да и в том же Китае. Да, владельцы капитала хотят поставить себе на службу не только средства производства нового поколения, но и выстроить целую выморочную эксплуататорскую систему с прямым администрированием вместо рынка, с дошедшей до абсолютного предела концентрации богатств в руках немногих собственников. Я об этом говорил уже, вкратце напоминаю для Рахима. Но это не новая формация, это будет последняя, пусть и задерживающаяся на неопределенный срок, точка развития капитализма, где буржуазия, консолидированная до предела, отрицает свою первоначальную сущность и становится коллективным фараоном, с остановкой экономического развития вообще и времени тоже. Это искусственный стоп-кадр последнего мгновения развития, точнее, вырождения буржуазии. Германский фашизм был протофашизмом, а фашизм в любом случае это власть консолидированного высшего капитала. Необязательно финансовой олигархии, это может быть и рейдерский капитал, и доминантные кланы компрадорского капитала на периферии, в том числе в странах Персидского залива, монархического происхождения. Фашизм натыкается на противодействие лишь там, где есть социалистические силы. Именно поэтому социализм для фашизма враг номер один. Фашизм норовит уничтожить даже память о том великом прорыве двадцатого века, о первой волне социалистического наступления.
    - Короче, всё глухо сейчас... - вздохнул Игнатенко.
    - Вот что Ленин 99 лет назад написал об Октябрьской революции: "Мы это дело начали. Когда именно, в какой срок, пролетарии какой нации это дело доведут до конца, - вопрос несущественный. Существенно то, что лед сломан, что путь открыт, дорога показана"... В общем, это не конец... Борьба продолжается - даже кромешной ночью.
    Все немного помолчали, обдумывая сказанное.
    - Понимаете, советская эпоха дала нам важный опыт, - продолжил Иван. - СССР был небогат, но всё его достояние принадлежало всем, и все люди имели с этого реальную пользу по праву рождения. При социализме, когда все владеют экономикой, она работает на каждого не столько в плане разделения прибыли и ее освоения, пусть и коллективного, а, если можно так выразиться, физически. То есть оптимальным образом удовлетворяя насущные нужды людей и содействуя реализации потенциала каждого человека - непосредственно, всей мощью различных отраслей, предприятий, активов. Причем равных по качеству и способностям самым передовым мировым образцам, максимальным по мощи. И с каждым годом всеобщее благосостояние гарантированно росло.
    - Многие против такого подхода... - заметил Денис. - Мол, надо, чтобы не было никакого всеобщего интереса, каждый сам за себя...
    - Да, но в основном это "мейнстримная" идеологическая обслуга современных фашистов, так называемые либертарианцы, поливая грязью коммунизм, выступают фактически за то, чтобы одни имели максимум, а другие их обслуживали, не имея ничего. Чтобы труд рядовых стал стоить на порядок меньше, чем при социализме. И, соответственно, они принимаются тех, кто не владеет и не управляет, расчеловечивать, объявлять лодырями - хотя если так, то, спрашивается, почему их трудом пользуются и эксплуатируют, и успешно. Конкретно в России они прекрасно видят, что вся власть и собственность у тех, кто не работает, а просто хапнул себе, но... вы только вдумайтесь - объявляют их, то есть рейдеров, коммунистами, на том формальном основании, что они выходцы из КПСС. Идейных же коммунистов, не хапнувших ничего, они путем манипуляции приравнивают именно к рейдерам, чтобы возбудить ненависть прежде всего к ним, а не к рейдерам. Напрямую пока не все еще решаются объявить, что общество должно быть непременно разделено, причем не по принципу трудолюбия или креативности, а по принципу владения капиталом. Но работа в этом направлении ведется.
    - Угу, - согласился Гена.
    - А помните, кстати, что сказано о частной собственности - она существует благодаря тому, что её не существует для девяти десятых населения?
    Все трое кивнули.
    - Смысл, миссия частной собственности - служить инструментом разделения человечества не на умелых и неумелых, не на трудолюбивых и лодырей. А на тех, кому предписано обстоятельствами, в том числе везением, выполнять определенную функцию, признаваемую всеми, быть элитой, организующей и решающей всё в целом, и тех, кто обязан воплощать своей жизнью, кровью и тяжким трудом чуждые замыслы. Замыслы тех, кто определяет цели, выгодные лишь им, в том числе в конкуренции с такими же, как они сами. Необходимое условие роскоши единиц - чтобы у масс не было самого необходимого для жизни, именно для жизни, а не для удовлетворения "добавочных" потребностей, чтобы это приходилось им выгрызать в конкуренции. Несмотря на то, что производительные силы сами по себе уже позволяют обеспечить каждого всем необходимым. В классовом обществе, как я не раз говорил, на удовлетворение личных сверхпотребностей небольшой кучки лиц работают все остальные, причем высшие легко жертвуют даже жизнями низших. Эта кучка решает судьбы всех, им принадлежат все богатства, они распределяют средства в рамках системы, охватывающей всех, устанавливают свои законы для всех. С одной стороны, надо признать, что по сравнению с простым, доисторическим, режимом первобытного "коммунизма", когда все равны, словно трава, это действительно шаг вперед. В новых условиях появляется возможность создавать принципиально новое, превышающее на порядки то, что способен создать отдельный человек, пусть и мотивация предельно эгоистична. Но всему приходит конец. Сейчас уже можно обеспечить и равенство, и в то же время концентрацию ресурсов на выполнение сложнейших социальных и технических задач, причем в интересах всех сразу. Следовательно, сейчас модель деления на господ и рабов заведомо ущербна.
    - А что ты понимаешь в данном случае под равенством? - уточнил Денис.
    - Право каждого не быть топливом для привилегированной части общества, - уверенно произнес Смирнов. - Это реализация главного права человека: быть самодостаточной личностью, а не орудием в руках другого. Это наделение каждого правом мыслить и понимать, а не визжать или стрелять, когда это выгодно другим. Высшее предназначение человека - планировать изменение реальности исходя из своих, а не чужих, потребностей и претворять планы в жизнь, солидарно, в интересах всех. Но в классовом обществе это на деле доступно лишь немногим, а остальным достаётся участь почвы. Классовое общество, конкурентно-иерархическое, в отличие от солидарно-коллективистского, понуждает всех участвовать в гонке за место в иерархии, где можно решать за счет других и присваивать ресурсы, созданные другими. Это - больная мотивация, доставшаяся частично нам еще от животного мира. Истинному человеку, подлинно разумному, присуще иное - стремление к упорядочиванию мира общими усилиями, к преодолению инферно. И поэтому мы, коммунисты, правы. Даже не потому, что мы за реальные интересы большинства. А потому, что у нас есть цель, мечта: развитие в направлении будущего. У нас мечта сделать всех людей свободными от забот о куске хлеба и необходимости подлаживаться к сильным мира сего, чтобы они на сто процентов раскрыли свой уникальный потенциал, а не стали топливом для имущих. Даже если в ответ на эту мечту имущие и их слепые рабы преподнесут нам чашу отравы. Мы всегда будем за общество по-настоящему свободных, сильных и мудрых людей. Даже если мы не доживем до его торжества, мы должны сделать всё, чтобы оно победило в будущем.
    - Цель благородная, но не утопичная ли? - с сомнением сказал Игнатенко.
    - Такое уже было на практике. Мы сами застали первую попытку создания государства на совершенно новых принципах. Государства, продержавшегося семь десятилетий и выдержавшего такие испытания, которые сломили бы любое другое. Нельзя сказать, что эта первая попытка была неуспешной. Коммунисты выразили вековые чаяния простых людей труда, они дали свободу от тех, кто определяет в своих шкурных интересах судьбы других людей, кто спихивает на низы решение своих проблем. Эта реальная советская практика и практика "дочерних", так сказать, стран впервые в мировой истории обеспечила всем освобождение от проблем, связанных со злоупотреблением частных лиц. Проблем социальных, экологических, национальных, вообще любых. Это освобождение было достигнуто запретом частной собственности, то, что является стержневым элементом программы коммунистов. Главный и единственный смысл такого запрета - недопущение эксплуатации человека человеком. В том числе частными лицами, пусть и коллективными, присвоившими государство. Недопущение частного присвоения прибавочной стоимости, созданной чужим трудом. За десятилетия советского общества всё то, что олицетворяет власть одних людей над другими, в частных интересах первых, даже потихоньку забылось, стерлось из памяти. При СССР все чувствовали защищенность, так как были хозяевами, а сейчас являются пищей для хозяев.
    - Не все чувствовали... Многим хотелось иного... - вставил Гена.
    - Да. Не все. Не все ценили то, что имели. Не все верили, что в СССР было наиболее гуманное общество. Теперь убедились. Не все верили, что в СССР уважают труд и трудящихся, а в буржуазном мире - нет. Теперь убедились. Не все верили, что в СССР ценят науку и знания, а в буржуазном мире - нет. Теперь убедились. Не все верили, что при "рынке" и в помине нет никакой "свободной конкуренции". Теперь убедились. И у среднего россиянина будет возможность поразмышлять над тем, что Ленин немецкий шпион, а Сталин кровавый диктатор, когда он после четырнадцатичасового рабочего дня вернется в двадцатиметровую квартирку, взятую в ипотеку на тридцать лет.
    - Ты утрируешь, как мне кажется, - сказал Денис.
    - Всему свое время... Не все осознают это. Но большинство лишилось главного, что было при социализме. Ощущения того, что всё вокруг - это твоё, и равным образом принадлежит и остальным. И что у всех равные возможности не на словах, а на деле. И именно благодаря тому, что нет лиц, которые в состоянии решить твою судьбу, причинив тебе зло в своих шкурных интересах. Нет лиц, имеющих столько, сколько тебе трудом и за сто жизней не заработать. А капитализм - это когда всё вокруг точно не твое, а чье-то чужое, и кто-то с этого имеет огромные деньги, и может сделать с тобой всё что угодно, а у тебя самого нет собственности и перспектив. При социализме гражданин имеет не только вознаграждение за труд, но еще и естественные неотчуждаемые блага - за саму принадлежность к высокоразвитому обществу. СССР, будучи страной социализма, страной, строящей коммунизм, был страной всех людей в равной степени. Те, кто сейчас вдалбливает новые установки по культуре и истории, утверждают, что во время Великой Отечественной войны люди воевали не за социализм и коммунизм, а за свою землю и страну. И, как ни странно, это действительно так. В этом и суть социализма. В том, что страна принадлежит всем. Нынешняя же Россия принадлежит не народу, а ее хозяевам. И эти хозяева резко против того, чтобы собственность была у всех. Они отстаивают силой своих антинародных законов и дурманом своей антисоветской идеологии тот принцип, по которому одни вершат, а другие этих господ обслуживают. Разве не так?
    - Так, - сказал Гена.
    - Базовый критерий развитости общества - какая доля остаётся тем, кто трудится непосредственно, производит, а какая тем, кто правит и распределяет. Кто является хозяином, бенефициаром. Если сравнивать даже уровень жизни, то социализм дает для девяноста процентов населения рост этого показателя в полтора-два раза по сравнению с капитализмом при прочих равных условиях. Сейчас трудящийся, как и до семнадцатого года, получает только эквивалент своих затраченных сил, времени и здоровья, и не больше, а то и меньше. Собственник же средств производства, не затрачивая труд, получает сверх этого, и не только на реинвестирование, но на личное сверхпотребление, в том числе статусное. При социализме все люди получали и эту "хозяйскую" добавку. Поэтому людям всего для жизни хватало, поэтому они массово откладывали сбережения, впоследствии конфискованные новыми хозяевами страны. Вообще, когда сравнивают зарплаты простых трудящихся при социализме и капитализме, то забывают, что при капитализме у рядовых людей появились траты, которых при социализме не было, - например, жилье, медицина, образование. В отличие от капитализма, социализм ни для кого не устанавливал стеклянных потолков, можно было расти сколь угодно высоко, если ты способен, проявляешь трудолюбие, не боишься брать на себя ответственность, реализовываешь свой потенциал. Советское государство каждому давало возможность развиваться - постоянно, с самого детства.
    - А не слишком ли скучными были культура, быт человека? - сказал Денис.
    - Для кого-то при социализме было скучно, соглашусь. Но таких было меньшинство. Большинство же не отделяло себя от своей страны. А перед страной стояли грандиозные задачи - социальные, технические, научные. Она была на самом переднем рубеже. И всё это принадлежало всем в равной степени, каждый был сопричастен великой миссии. Где же тут скука - для нормального человека, а не паразита, желающего возвыситься над другими? Напротив - самый широкий простор для творения. Что же касается культуры, то советская культура только возвышала людей. Она создала шедевры, которые и сейчас в цене. А лучшие образцы культуры, созданные в классовом обществе, СССР сделал достоянием всех людей без исключения. Где еще можно было найти страну, в которой простых рабочих, к примеру, живо интересуют опера, балет, музеи, классическая литература? Ответ на поверхности - вопросы высокой культуры интересуют всех людей только там, где все эти люди являются полноправными хозяевами. Ну, а сейчас для низших слоев власть целенаправленно варит низкопробную имитацию. В администрации президента есть даже целый отдел, который управляет культурой - какие темы вбрасывать в массы, какие смыслы, что раскручивать, что замалчивать, с кем расправляться, если голову поднял недозволенным образом. Вот такая ситуация...
    Все помолчали.
    - В общем, очевидно следующее. Социализму и коммунизму альтернативы в долгосрочной перспективе нет. И в России, где по фундаментальным причинам грядет неминуемый коллапс рейдерской модели, и в мире в целом. Да, можно подвергнуть честной ревизии конкретные исторические перегибы, но фундамент неизменен - всеобщее равное совладение экономикой, чтобы все были хозяевами в равной степени. Поймите, друзья, - именно социалистический строй для эпохи, начавшейся в момент Октябрьской революции, является абсолютно естественным, в рамках магистрального пути развития. Витринное благополучие Запада, которое в конечном итоге ложным соблазном ударило по СССР, было достигнуто не только ограблением периферии мира, но и страхом перед внутренними восстаниями и внешним противостоянием - когда Советский Союз всей своей мощью фактически защищал всех тружеников Земли, не давал владыкам мира беспредельничать. А то, что сейчас, после убийства социализма, когда буржуазия взяла реванш, развязала себе руки и принялась обдирать и давить трудящихся по-черному, - это выморочный строй, утвержденный искусственно, через страшную ломку, чудовищными усилиями извне и изнутри. Ничего еще не кончено. Человечество сделало первый шаг туда, куда не ступало. Споткнулось с непривычки, но всё впереди. И прежде всего впереди - Переосмысление и Преодоление. Именно это - наша задача. Задача всех разумных и мыслящих людей. Мы, коммунисты, своей борьбой прокладываем человечеству дорогу к звездам, так как только коммунистическое человечество может в полной мере реализовать свою космическую миссию.
    - Ну, может быть... - сказал Дашкевич. - Но ведь и при советском социализме были недостатки.
    - Недостатки были обусловлены тем, что страна шла по совершенно новому пути. Без них никак. Да, были проблемы, прежде всего противоречащие основным принципам общества ради всех людей. Если бы их не было, то мы бы и сейчас жили при социализме и тут не сидели. В недрах СССР возрождение этих проблем было связано с незаконными скрытыми действиями по укреплению частного могущества теми или иными средствами. В том числе злоупотреблением аппаратными полномочиями в личных целях, выводом общенародного богатства через различные схемы в частное владение. То есть накопление предпосылок частной собственности, отход от всеобщего интереса, расщепление единого общества на отдельные группы освоения общих средств, группы частного, по сути, влияния. Недостатки и издержки социализма возникали именно из-за буржуазного перерождения советских элит и сознательно внедряемых - зарождающихся и развивающихся - элементов капитализма. Когда я говорю слово "буржуазного", то под буржуазией понимаю не множество разрозненных владельцев частного капитала, а консолидированную систему. Говорят, с СССР покончили фарцовщики, теневики, цеховики. Но если бы высшая власть была крепка, то они оставались бы и дальше просто паразитирующей слизью. На самом деле всё решила верховная власть, пусть и задействовав их интерес, опираясь на них. Многие костерили так называемую "бесхозяйственность" при социализме, когда некоторым руководителям было наплевать на то, что ресурсы используются заведомо неоптимально, невыгодно, потому что они не были лично заинтересованы в конечном эффективном результате. Но это не только из-за сложности отработки новых схем управления и контроля, но и из-за того, что в руководстве было много эгоистов, а не людей с мотивацией на всеобщее благо. И что сейчас имеем? От бесхозяйственности пришли к гиперхозяйственности, когда даже госчиновник или управляющий госимуществом фактически является бизнесменом, работающим на свой карман и частный карман своего клана.
    - А как ты думаешь - начальники, чиновники, менеджеры - это кто? Пролетарии или буржуазия? - поинтересовался Денис.
    - Думаю, это зависит от того, сколько данный человек получает и из каких источников. Если доход скромный, зарплатный, то это, по сути, клерк, пролетарий. Если же он принимает решения по ресурсам, по судьбам людей, и при этом имеет либо явно неадекватную зарплату либо вовлечен в схемы частного присвоения, то, безусловно, это буржуа. Один из бенефициаров консолидированного частного капитала, который может быть замаскирован под конгломерат де-юре государственных активов.
    - Тогда получается, что такое коррупция? - уточнил Гена.
    - Коррупция, о которой так много говорят, - это всего лишь ординарный способ хозяйствования в системе консолидированного олигархического государственного капитализма. Это - механизм получения прибавочной стоимости, который активно использует рейдерский класс в России. Те же чиновники или силовики, капитал которых - допуск к схемам в рамках консолидированного капитала, благодаря которым можно присваивать средства формально незаконным путем, но на это закрывают глаза. От человека, включенного в такую схему, требуется лояльность... нет, даже не лояльность, лояльность-то многие готовы гарантировать, причем искренне, только их не берут в команду... он, разумеется, должен быть своим для системы и иных ее участников и бенефициаров. И ему в рамках использования полномочий в коллективных частных интересах дают возможность личного кормления со всего этого, выделяют долю. Так распределяются бонусы от работы того или иного актива, пусть и государственного. Та самая пресловутая бесхозяйственность наоборот. А если возникают убытки, то они компенсируются из бюджета. Вот так и действует коррупция в расширенном понимании.
    - В общем, верно, - согласился Денис.
    - Видите ли... Всё то при социализме, что подрывало его, что служило объектом недовольства и даже ненависти людей, было на самом деле развитием частного присвоения. То есть теневая экономика, блат, протекция, кумовство, привилегии ряду начальников и даже рядовых работников ряда отраслей - торговля, заграница - по сравнению с общей массой. На базе неудовлетворенного, но платежеспособного спроса. И враги это умело использовали - и экономически, и идеологически, развивая теневой сектор и демагогически переводя стрелки на фундаментальные основы социализма. И когда они начали разлагать социалистическую экономику, то пропагандистски оформляли это как поворот к интересу непосредственного производителя. Например, говорили, что рабочие станут хозяевами, получив акции. Что на своей земле хозяевами станут крестьяне, что никто над ними не будет стоять, не будет их понукать, требовать отчета, что они сами смогут всё закупать и реализовывать плоды своего труда. Ну, а в итоге простые труженики лишились и акций, и так же над ними стоит погонщик, но который управляет не в интересах всего народа, а в своих частных интересах. Право управлять самим даровано ничтожной доле процента, а остальные эксплуатируются. Землю ту же прибрали к рукам агрохолдинги, поднявшиеся на рейдерском капитале, тесно связанные с властью. В общем, сама жизнь наглядно продемонстрировала несостоятельность измышлений на тему "дать труженикам свободу хозяйствовать".
    - А почему всё же развалился СССР? Ведь явно не просто так... - сказал Рахим.
    - Его развалили, используя объективные и неизбежные трудности и противоречия роста, развития, умело их обостряя "сверху". Делалось это до поры до времени тайно, с маскировкой истинных целей. Во власти слишком многие жаждали уничтожения общества социального равенства. Потому что в СССР руководители не могли добиться для себя, и, главное, для своих потомков даже малой доли того, что получается в классовом обществе. К сожалению, на ответственные посты пробивались не только приверженцы всеобщего интереса, но и шкурники, гедонисты. Для паразитов, властолюбцев всех мастей власть при капитализме всегда была, есть и будет неизмеримо слаще, нежели власть при социализме. И классовый интерес таких субъектов с определенного момента стала продвигать хорошо законспирированная группировка оборотней. Она укоренилась в руководстве госаппарата, силовых структур, работающих с заграницей организаций, в научных и культурных кругах. Враги, продвигавшие друг друга на важные посты, прекрасно видели, кто свой, а кто чужой. Многих из тех, кто им мешал, попросту убили, замаскировав под несчастный случай, самоубийство или болезнь.
    - То есть всё же заговор? - уточнил Денис.
    - Да, заговор - разумеется, не на пустом месте, а на мощной объективной основе. Вообще, социализм решили слить именно тогда и именно потому, что империализм загибался. Социализму достаточно было просто политически держаться и не сдаваться. Отставание СССР от США, которое в 1917 году было огромным, неуклонно сокращалось, даже несмотря на тяжелейшие потери Великой Отечественной войны. К восьмидесятым годам весь мир, осененный "советской тенью", готовился к качественному рывку в новый производственный уклад, накопил технологии и кадры. Именно благодаря великой социальной революции семнадцатого года. И, как ни парадоксально, откат стал возможен в том числе и благодаря этому, по законам диалектики. Очень многие, особенно социально активные, возомнили, что гарантии личной безопасности, безбедного существования, социальные блага, - они уже не потеряют. Думали, что смогут прекрасно жить в одиночку, без зависимости от общества, от коллектива. А если будут "вертеться", отвергнув солидарность, то удастся урвать кусок пожирнее. А вышло-то оно вон как...
    - Почему же перестройка произошла именно тогда? - поинтересовался Гена.
    - Очень просто. Ее нельзя было запустить раньше - хотя бы потому, что ветераны войны еще не ушли на пенсию. А если позже, например, на одно-два десятилетия, то появились бы уже каналы информационного обмена и самоорганизации населения помимо контролируемых властью, которые резко облегчили бы деятельность тех, кто готов сопротивляться. А также начался бы переход в этот новый уклад. Произошло бы - количественно и качественно - наращивание производства до объемов, достаточных для поддержания приемлемого уровня жизни для всех. И, конечно, грянул бы убийственный кризис империализма второй половины 80-х, который удалось сгладить без проблем именно с помощью реставрации капитализма в СССР.
    - Логично... - произнес Игнатенко. - И это означает, что социализм рухнул с момента прихода к власти Горбачева?
    - Горбачев, точнее, те, кто стоял за ним, захватили госаппарат. Но государство лишь инструмент в руках правящего класса, а этот класс к тому моменту был еще недостаточно сформирован, находился в зачаточном состоянии, хотя эта зачаточная раковая опухоль стала крайне агрессивно разрастаться. Понимаете, даже если власть захватили предатели, им нужно еще перестроить всю социальную систему под наличие классов, узаконить и обеспечить изъятие средств низов в пользу верхов. Обеспечить присвоение этим нарождающимся господствующим классом сначала оборотных средств, затем общественной собственности, потом личных сбережений, и, наконец, труда и оборотных средств домохозяйств. А потом, и мы живем как раз в эту эпоху, - всего остального личного имущества, в том числе предоставленного бесплатно Советской властью - как результат совладения. И, наконец, прямо сейчас дело дошло до фактического присвоения консолидированным капиталом организмов людей.
    - Согласен, - сказал Денис.
    - Кстати, вот на что еще обращаю ваше внимание... Чтобы уничтожить прогрессивное общество, реакционеры, пытаясь его разложить изнутри, всегда выставляют себя еще большими прогрессистами и радетелями за простой народ, еще большими левыми, стремятся перехватить управление и навязать свою интерпретацию, чтобы убрать искренних и идейных. Незадолго до советской перестройки в одной из африканских стран, Верхней Вольте, произошел военный переворот, и к власти пришел очень идейный и порядочный офицер, сочувствующий красным, марксистам, - Тома Санкара. Он даже республику переименовал в Буркина-Фасо - буквально "страна честных". Пресек высасывание ресурсов в пользу "цивилизованного мира", резко поднял уровень жизни подавляющего большинства, умерил аппетиты так называемой элиты, радикально сократил детскую смертность. Сам отличался крайним аскетизмом, продал "борт номер один", отказался даже от кондиционера в рабочем кабинете. Естественно, его свергли с подачи империализма, Франции. Санкару сверг и убил Блез Компаоре, ближайший соратник. Госпереворот этот произошел, как ни цинично, под лозунгом "предотвращения предательства революции". Конечно, все реформы в интересах народа новый президент свернул, стал жить в роскоши, и Буркина-Фасо вновь обрела статус классической "банановой республики". Эксцесс подавили жестко и показательно. Компаоре, кстати, недавно свергли, но кардинально ситуацию это там не поменяло.
    - Удивительно... Не знал... - сказал Рахим.
    - Соответственно, если возвращаться к СССР, то в его последние годы людям поначалу активно внушали, что перестройка - это ликвидация накопившегося дерьма, что всё это дерьмо ненавидит Горбачева. А на поверку оказалось - это усугубление и умножение этого же дерьма, обретение им качественно новых возможностей. Враги, нацеленные на присвоение общенародной собственности, действовали тогда от имени коммунистов. Сначала через теневой бизнес, потом через легализованное высасывание оборотных средств и махинации с легализованной внешней торговлей. При этом отстранив настоящих коммунистов от власти и взвалив на них ответственность за злоупотребления, за которые на самом деле были ответственны они. Чтобы подготовить почву для приватизации и одновременно вызвать ненависть к истинным коммунистам, к строю в целом. Это им удалось. Но есть проблема. СССР уже успел достичь такого уровня развития, который был несовместим с частной собственностью и встроенностью в мировой империализм. Следовательно, в этих условиях мародеры сами ничего создавать не способны в принципе, в лучшем случае - пользоваться, сохранять кое-как, но далеко не всё. Значит, неизбежна деградация. Однако они могут, конечно, сказать, мол, зачем же сохранять то, что было присуще альтернативной цивилизации - ведь то, что ею создано, для нынешних задач, для интересов рейдерского класса попросту избыточно? Пусть эта деградация всего лишь представляет собой, так сказать, "приведение в соответствие". Но даже те отрасли, с которых присваиваются деньги, в этой схеме нельзя полноценно развивать, и любые санкции ставят их под угрозу.
    - Ну да, та же нефтегазовая инфраструктура, технологии добычи в особо сложных условиях... - сказал Дашкевич.
    - Разумеется, это классический пример. Россия уже многого делать не может и критически зависит от Запада. Вот еще, кстати, один значимый фактор неразрешимого противоречия, источник экзистенциальной драмы самопровозглашенных хозяев страны. У этой страны перспектив нет, даже если многие и живут пока благополучно. В будущее ровным счетом ничего не вкладывается. И даже если старики благополучно и отойдут в мир иной, на поколение детей придется сокрушительный удар. Так-то вот.
    - Значит, те, кто стремится угнетать народ, первоначально приходят в маске еще больших радетелей за народ... - сказал Гена.
    - Именно. Когда социализм настоящий, без буржуазии, то внутренние враги всегда не за капитализм, а "за социализм с человеческим лицом", за безбрежную демократию и свободу слова, за права человека. А когда они спустя некоторое время после победы укореняются во власти и эволюционируют, то в конечной точке вырождения всегда вылезает пожизненное правление одного человека, законы о фейках и неуважении к власти, запреты на любые собрания.
    - Точно подмечено, - оценил Денис.
    - Если же речь идет о капиталистических странах, то до поры до времени правящие классы могут допускать якобы социализм, но при одном условии - если по-прежнему доминирует крупная частная собственность. В противовес реальному социализму, советского образца. Однако, повторяю, всё это только до поры до времени. Как только "тень СССР" ушла, то вообще любой социализм, даже компромиссный, стал абсолютно неприемлем... Вообще, что людям может предложить нынешний правящий класс во всем мире? Новое дворянство восстанавливает феодальную аристократию, отбрасывая уже ненужные идеалы свободы и борьбы с тиранией, актуальные лишь для периода социального перехода. Тем же преследованием Ассанжа демонстративно провозглашается всемирная тирания. Пока всякие декларации о правах еще не отменены, но уже грянуло знаковое дело - долой иллюзии. Оформят это позже. Краеугольные камни грядущего общества - жесткое разделение народа на сорта, отсутствие социальных лифтов, полная свобода "лучших" и безоговорочное послушание остальных. Ну, и постсоветское пространство идет туда же. Фактически нынешний режим в России и остальных республиках, кроме Белоруссии, - это режимы лакированного контрмодерна. Ибо мировой олигархии крайне важно, чтобы в контрмодерн опустились все - в условиях деградации элитарное общество побеждает только тогда, когда удается нейтрализовать восходящий фактор везде. Причем извне это сделать не получится, если государство, олицетворяющее восхождение, достаточно сильное.
    - Я так понимаю - сейчас элитарное общество господствует над планетой потому, что удалось уничтожить СССР... - сказал Гена.
    - Да, это очевидно. Пока длится состояние, когда альтернативное, эгалитарное, солидарно-коллективистское общество на время повержено, элитарное кажется непобедимым. В прямом противостоянии оно, конечно, обречено, но противостоять некому. Сейчас некому.
    - И какой же выход? - поинтересовался Дашкевич.
    - Видимо, новая революция. И, возможно, она будет всемирной.
    - В какой форме она может произойти? - уточнил Гена.
    - Для России более вероятно, что с решающим давлением извне. Слишком сильна эта власть. Слишком прокапиталистически настроены политически активные слои. И сама власть их неявно побуждает к тому, чтобы они поддержали Увалова, когда нынешняя оболочка режима окончательно сгниет. В эпоху фашизма независимая оппозиционная деятельность невозможна. Раньше, еще век назад, даже при самодержавии, еще могли быть независимые политики, борьба за демократию. Теперь же в странах, где экономическая и политическая система фашизирована, власть научилась тщательно управлять потенциальным сопротивлением.
    - Так... - сказал Денис. - И что делают элиты, чтобы предотвратить революцию?
    - Их главная забота - чтобы какие-либо силы, выступающие за простой народ, не смогли создать вменяемый альтернативный политический центр во время решающих событий, когда в рамках спектакля будет литься кровь, освящая восхождение Увалова на пост президента. Теоретически тогда могут сказать свое слово внешние силы - понимая, что при смене публичной власти в России они обречены, если не вмешаются. А также те армейцы, которые должны понимать, что их неминуемо бросят на Амур истекать кровью за интересы США и всего Запада. Соответственно, задача власти - превентивно зачистить политическое поле, чтобы тем, у кого сила, не на кого было политически опереться при таком развитии событий. Это, подчеркиваю, только мои предположения. Ситуация может выйти из-под контроля только если на улицу выйдет очень много народу - и эти массы будут настроены на упразднение всего вырожденного строя целиком.
    - То есть в этом случае всё будет не так, как на Украине, в Киргизии, Армении? - уточнил Рахим.
    - Разумеется. Все перечисленные тобой так называемые цветные революции - это госперевороты, необходимые для качественного урезания экономических и политических возможностей масс в пользу верхов, оптимизации системы как на национальном, так и в глобальном уровне, в контексте встраивания страны в глобальную фашистскую систему. Те, кого якобы свергают, на самом деле при таком сценарии выступают как сторона игры и даже особо не сопротивляются. К тому же такие лжереволюции блокируют настоящую низовую социальную активность, канализируют ее в нужное властителям русло. Нам же нужна настоящая революция.
    - Ну, возможно... - сказал Денис. - А какие движущие силы этой революции? Рабочие?
    - Хотелось бы, конечно. Но, будем говорить прямо, многие рабочие зачастую настроены право, чуть ли не мечтают о собственном заводе и плантации. Вот мы в Белоруссии видели, как рабочие выступают против Лукашенко, как они готовы даже себе в ногу стрелять, как они легки на подъем тогда, когда нужно свергнуть власть, которая к ним дружественнее, чем у всех соседей. Они, по сути, радели за то, чтобы у себя поставить власть, которая их по миру пустила бы. И они прекрасно понимают, что нынешнюю власть свергать безопасно, что она максимум ответит по закону, а не расправится по беспределу с ними и с их семьями. Вы знаете, что, например, многие бедняки ненавидят коммунистов, придумывая какие-то псевдорациональные объяснения или вообще не придумывая, ссылаясь на чужих авторитетов, на самом деле потому, что коммунисты не дадут никогда никому стать господами. Это как раз те, кто хочет жить не просто лучше, а лучше других, и они это подсознательно понимают. Понимают, что при социализме лучше других они жить не будут, а лишь в равном со всеми хорошем достатке. Но это, по их мнению, не то, не то... И многие рабочие заражены сознанием, враждебным объективным интересам того класса, к которому они принадлежат.
    - А что это за интерес? - поинтересовался Рахим.
    - Хороший вопрос, особенно из уст рабочего, - улыбнулся Иван. - Ну, что ж, запоминай: интерес, высшая цель рабочего класса - не в том, чтобы выбить у буржуазии большую зарплату. А в том, чтобы уничтожить буржуазию как класс и изъять у нее собственность, капитал. Изъять для того, чтобы эта собственность стала общенародной, как это уже было в СССР. И чтобы в рамках такой системы достаток человека зависел только от успехов в труде, а не от положения в господской иерархии.
    - Значит, социалистическая революция... - сказал Рахим.
    - Да. Это в том числе и твоя великая, почетная миссия как рабочего человека. Как внука кавалера ордена Ленина, заслуженного строителя Советского Таджикистана... Видите ли, товарищи, социалистическую революцию можно уподобить операции по вырезанию раковой опухоли. Такая процедура позволяет избавиться от львиной доли социальных проблем, однако не дает гарантий от возникновения рецидивов. Без операции же, то есть социалистической революции, - гарантированное угасание и мучительная гибель. Иного способа, наверное, нет.
    - Значит, насилие... - сказал Денис. - Так? Задать подобный вопрос имею право. Я ведь сам... Хотя, конечно, не искал насилия, а вынужден был к нему прибегнуть...
    - Увы, не мы выбираем. Это неумолимый исторический процесс. Я ни к чему не призываю, я просто констатирую неизбежное, которое следует из текущих тенденций и объективных социальных законов. Война уже идет - и даже не война, а односторонняя бойня. Погибают мирные жители. То, что произошло с тобой, как раз эпизод этой бойни.
    Денис шумно вздохнул:
    - Значит, придется пройти через это...
    - Такова поступь истории. У нас уже есть опыт. Преодоление кризиса, выход общества на новый уровень, разрешение противоречий и ликвидация социальных проблем может быть достигнуто только благодаря ленинскому подходу к социализму, к революции. То есть нужно полностью и безоговорочно упразднить власть буржуазии, а не достичь с ней компромисса по европейскому или латиноамериканскому варианту.
    - А как понимать то, что происходило в Белоруссии? И исходя из отношения тех же левых к этим событиям? Мы видели, что мнения разделились... - сказал Гена.
    - Мы должны соблюдать осторожность и не опускаться до буквального, вульгарного понимания классового подхода. А вульгарное понимание - это в том числе и отказ от поддержки белорусского государства. И даже ковидобесие пресловутое. Поймите - важны не конкретные рабочие коллективы и их субъективные интересы, как правило, кстати, привитые им извне. А то, в какой степени реализуются интересы трудящихся в целом, насколько преодолено классовое деление, насколько государство действует во имя всех. Игнорировать это обстоятельство - буквальный, примитивный рабочизм.
    - То есть ты считаешь, что нынешнее белорусское государство нужно поддерживать не только с точки зрения предотвращения украинского сценария, но и с точки зрения построения справедливого общества... - сказал Дашкевич.
    - Да, конечно. И еще оно ценно одним, пусть и не сразу видимым обстоятельством. Стабильное, пусть и подверженное внешним ударам, существование этого, в общем, дружественного к простым трудящимся строя, с мощным госсектором, весомой социальной поддержкой - и в то же время с частично допущенными рыночными механизмами доказывает одну крайне неудобную для многих истину. То, что само по себе наличие рыночных механизмов внутри социализма отнюдь не ведет к контрреволюции. Конечно, в самодостаточной социалистической стране надо всегда держать курс на сворачивание подобного, но тут главное, есть ли за этим укладом надлежащий контроль, не служат ли рыночные механизмы инструментом паразитирования на экономике и усиления частных центров накопления могущества за счёт общества. Если всё с этим в относительном порядке, то мы видим, что такой строй может держаться до тех пор, пока верховная власть не перерождается. И если не перерождается, если будет обеспечена преемственность курса, то такое социальное состояние теоретически может продлиться неопределенно долго. А что из этого следует? То, что СССР вовсе не был обречен. То, что решающий вклад в падение социализма внесли не рыночные механизмы, а их деструктивное использование. В конечном итоге решающую роль сыграло прямое предательство, саботаж на уровне высших эшелонов власти и КГБ.
    - Логично, - согласился Гена. - Белоруссия это ведь госкапитализм?
    - Ну, если Ленин называл социализм государственным капитализмом, только направленным на пользу всего народа, то по структуре собственности да, госкап превалирует. Вопрос только в том, в чьих интересах. Там, и я говорил на эту тему, нет паразитического олигархата, то есть коллективного грабителя и угнетателя народа. Госкап может быть разный. Или, как в Белоруссии, в интересах народа, то есть почти социализм. Или в интересах узкой прослойки, как в России, Казахстане, Азербайджане, большинстве республик Средней Азии.
    - А влияет ли как-нибудь существование Белоруссии на то, что происходит в России? - уточнил Денис.
    - Я склоняюсь к тому, что скорее да, чем нет. Хотя на первый взгляд это и неочевидно. Помните, я говорил о советской тени? Над Россией есть белорусская тень, хоть и не очень заметная. Она проявляется хотя бы в том, что владельцы России не смеют понижать жизненный уровень населения существенно ниже, чем в Белоруссии. А то возникнут неудобные вопросы. Белоруссия стала окном для тех россиян, кому антиконституционным образом закрыли выезд за границу. Правда, в этом году Россия ввела даже в Белоруссию выездные визы. А что касается мира, то над ним с каждым годом усиливается "тень КНР", пока тоже не слишком заметная. В Китае рядовые люди становятся всё зажиточнее, что немыслимо для капиталистических стран, где, несмотря на развитие производительных сил и рост производительности труда, взят курс на сознательное ограбление масс и радикальное обогащение верхушки. Вообще, Китай, хочет он этого или нет, становится узлом, где сойдутся все главнейшие социальные противоречия планеты, - и это произойдет уже в ближайшие десятилетия.
    - А как ты считаешь, большинство людей за социализм или капитализм? - поинтересовался Рахим.
    - Еще один хороший вопрос, - сказал Иван. - Формально арифметическое большинство - за социализм. Но это большинство хочет, чтобы пришел добрый правитель и преподнес им социализм или нечто похожее... ну, если и не на блюдечке, то без изнурительной борьбы. Условно говоря, в Белоруссии это удалось. И то, что там достигнуто, это заслуга и лично президента, и всего белорусского народа, множества людей разных профессий, которые восстанавливали, строили, подавляли оргпреступность, расплодившуюся в годы развала Союза. Но там это стало возможным благодаря тому, что буржуазная власть к моменту избрания Лукашенко еще не окостенела, не стала сильной. В остальных республиках не так. Там власть готова жесточайше давить простой народ.
    - А сам народ? - сказал Денис.
    - Увы... Активные, политизированные слои населения в массе своей поддерживают не коммунистов, а либертарианцев, фашистов. Персонально Увалова. Если и голосуют за коммунистов, то только за тех, на кого укажет пальцем "безальтернативный лидер оппозиции". Так что если смотреть не на то, за что выступает простое большинство, а приписать каждому жителю коэффициент его социального влияния и готовности к собственным активным действиям, то мы увидим, что пока что у буржуазной системы многократный запас превосходства над сторонниками социализма. Как за счет власти, так и за счет организованных противников этой власти "справа".
    - В Белоруссии, получается, по-другому? - предположил Игнатенко.
    - Да. Там, за счет того, что власть антиимпериалистическая, антифашистская, левая, социально ориентированная, причем не склонная к предательству, и за счет того, что ее поддерживает арифметическое большинство населения, соотношение сил - в пользу солидарного общества. Несмотря на то, что антиправительственно настроенные массы очень активны и сплочены, несмотря на то, что белорусскую оппозицию, в отличие от российской, всячески поддерживают из-за рубежа. Но если власть вдруг падет, то арифметическое большинство уже не будет иметь никакого значения. Важна сила и организованность. Поэтому здесь ключ к устойчивости общества, не разделенного на "высших" и "низших". Бывает так, что простое большинство за социализм. Но, несмотря на настроения большинства, те, кто имеет реальную власть, резко против. Потому что при классовом обществе любая власть на порядок слаще, и ее можно гарантированно передавать потомкам. Поэтому так важен правильный подбор кадров - чтобы на руководящие посты приходили только те, для кого важно благополучие именно всей страны, всего народа, а не собственный успех. Верховная власть при социализме обязательно должна учитывать чужой трагический опыт. Прежде всего советский. Думаю, что его учитывают и в Белоруссии, и на Кубе, и в Китае.
    - А что подрывает социализм? - поинтересовался Эргашев.
    - Любые действия, направленные на увеличение конкуренции, частной иерархии и неравенства в обществе. Вообще, в наибольшей степени и человеческие организации, и общества в целом отравляет эгоистическая, деструктивная, злокачественная борьба за лидерство как возможность перераспределять в свою пользу ресурсы, отрывая у других последнее. Как правило, именно этот мотив сопровождает борьбу за навязывание своей линии. Ресурсы достаются лично победителям, а проигравшие могут потерять всё, даже ресурсы, обеспечивающие физическое существование. И, соответственно, выигравшие принимаются подавлять, унижать, лишать ресурсов соперников и проигравших. При социализме острота этого явления, которое присуще конкурентно-иерархическому обществу, основанному именно на частном интересе, стала снижаться, но не исчезла до конца. Если каждый, абсолютно каждый человек обретет то, что нужно для нормальной жизни лично ему, то деструктивного соперничества с прежним ожесточением уже не будет. Оно актуально только для той системы, где победитель получает всё, а проигравший может стать нищим или даже лишиться жизни.
    - И что конкретно нужно сделать для предотвращения этого? - уточнил Денис.
    - Во-первых, совершенствовать систему управления экономикой и обществом в целом, распределения "социального бонуса". Чтобы учесть и потребности всех, и индивидуальную готовность внести что-то свое в общую копилку. И не надо бояться плановости, кстати сказать. Важно, в чьих интересах план. Враги ненавидят социалистическую экономику не за плановость, а за то, что все активы в ней принадлежат всему народу, и он с них получает всё, что нужно каждому человеку для достойной жизни. Эти же враги за плановость того же "Волмарта" и "Амазона" обеими руками. Во-вторых, всегда опираться на тех, кто в своей личной мотивации выступает за всеобщий интерес, причем не только на словах, но и в действительности, искренне. Кто ненавидит конкуренцию за ранг, и неважно, по какой причине. Соответственно, чтобы соблюсти всеобщий интерес, нужно предоставить максимум рычагов, механизмов контроля тем, кто выбрал для себя именно такой ориентир.
    - И, выходит, предатели опирались на тех, для кого главным был частный интерес? - предположил Рахим.
    - Да. Массовое разложение советского менталитета шло по линии соблазнения материальным благосостоянием, погоней за объективно малополезными, но труднодоступными товарами, а значит, способными послужить ранговыми маркерами. Шла ментальная деколлективизация, народ поражал вирус накопительства. А со стороны начальства зачастую шла умышленная дезорганизация планового хозяйства, сознательный отказ адекватно удовлетворять формально платежеспособный спрос - так формировалась основа для развития теневой экономики, удовлетворения частного интереса подобных сил. И многие представители масс ориентировались именно на эти силы, старались им подражать, присоединиться к ним. Не только в силу личного интереса. Но и в силу того, что чисто психологически видели именно в них настоящую, по их мнению, субъектность, разум и волю, за которыми стояли конкретные люди. А во всеобщем интересе не видели смысла, кивали на всеобщую бесхозяйственность. Но на самом деле ориентация на всеобщий интерес - залог высшей фазы организации общества. Это всё равно что сравнивать мозг млекопитающего с колонией амеб... Согласны?
    - Угу, - сказал Денис.
    - И потом многие эти неудовлетворённые мещане остались у разбитого корыта. На поверку-то выяснилось, что именно социализм обеспечивал всем, и им в том числе, все жизненные блага. А в вожделенный рынок вписались "не только лишь все"... Знаете... Если бы все представители низов могли правильно просчитывать последствия социальных явлений на всех уровнях на несколько шагов, если бы адекватно исходили только лишь из собственных, пусть даже эгоистических, интересов, то социальная иерархия просто не сформировалась бы или формировалась бы исключительно на силе, на штыках. Поэтому для ее формирования нужно, как это ни парадоксально, чтобы низы были альтруистичны по отношению к верхам, чтобы они жертвовали своим благосостоянием и даже жизнью ради увеличения эгоистического частного могущества верхов. Выставляя это, например, за интересы нации, державы. Я так думаю. Пусть это и не очевидно.
    Собеседники немного помолчали.
    - Может быть, может быть... - сказал Гена. - Возвращаясь к тому, что мы сегодня отмечаем... Как ты думаешь, возможно ли повторение Октября?
    - Такие революции, именно народные революции, по заказу не делаются. О соотношении сил я уже сказал, и прогноз пока, увы, не в нашу пользу. Нечто подобное в нынешних условиях возможно, на мой взгляд, лишь как результат воздействия внешнего фактора. Либо если произойдет, как в том же 1917 году, фатальный коллапс изжившей себя прежней системы власти, и на этой почве проявит себя уникальный субъективный фактор, сумев использовать уникальное же стечение обстоятельств. И тогда начнется отсчет новой попытки построения справедливого общества. Пойдет вторая волна социалистического обновления планеты. По-другому никак.
    - А как же партии? Те же коммунисты... - сказал Гена.
    - В России пока это либо группы внутривластного влияния, основной тактикой которых является игра в соотношение сил и последующие договоренности по вопросу перераспределения ресурсов - в широком смысле, куда входят и административные, и законодательные решения... Либо, если речь идет о "несистемщиках", то это просто группы по интересам, реконструкторы, пропагандисты в лучшем случае. Кое-кто, например, помогает рабочим, столкнувшимся с произволом. И на том, как говорится, спасибо. Но это бесконечно далеко от партии Ленина. И не их вина, что далеко. Может, просто поезд ушел. Может, сейчас острие борьбы не в руках подобной ленинской партии, а в руках уже сформировавшихся, сохранивших какой-то социалистический стержень, социалистический потенциал, государств. Может, именно на них надо ориентироваться, а тут, на родине, просто ковать местные административные кадры на будущее...
    - То есть экспорт революции? - уточнил Денис. - Это допустимо, ты считаешь? Ну, раз те, кто против прогресса, вовсю этим пользуется, и границы им не помеха.
    - Конечно, допустимо. Но надо понимать, что буквального экспорта не получится. Самим грубо навязать свою модель нельзя. Но можно и нужно задавить контрреволюционеров и сделать так, чтобы соотношение стало в пользу местных сил прогресса. Какими бы слабыми они ни были изначально - надо сделать так, чтобы их враги стали еще слабее, чтобы вообще ничего не могли сделать с ними, в идеале чтобы даже не пытались сопротивляться, побоялись бы. На следующих этапах они уже накопят силы, заберут ресурсы, которые доставались эксплуататорам, - и одним полноценным социалистическим обществом станет больше. И это не утопия. Этого одно время удалось добиться практически везде, куда на завершающем этапе войны пришла Красная Армия. Местные силы всё сделали сами, а внешний фактор всего лишь связал руки их врагам.
    - То есть если контрреволюция вторгается извне, то она вытаптывает ростки социализма... Это, конечно, легче, чем растить. И внешнее вмешательство революционных сил должно заключаться в том, чтобы оградить слабые ростки нового... - задумчиво сказал Рахим. - Правильно ведь?
    - Абсолютно, - сказал Иван. - Отличная аналогия.
    - А какими должны быть силы прогресса сами по себе? - поинтересовался Денис. - Я так понимаю, коммунистам альтернативы нет?
    - Да, нет альтернативы. Причем коммунисты должны быть настроены на бескомпромиссное отрицание господства человека над человеком, а не на лакировку социальной действительности без изменения фундамента. Очевидно, что если та же компартия претендует на какую-то альтернативную субъектность и хочет побороться за власть своими силами, она должна стать максимально неуправляемой из центра власти, не идущей ни на какие контакты. И необязательно заниматься насилием или призывать к нему - достаточно просто говорить правду, защищать народ, безо всяких ограничений, даже если за слово правды будут сажать и убивать. Партия должна быть максимально жертвенной, обновляемой, чтобы на место посаженных и убитых сразу же приходили другие. Она должна постоянно апеллировать к народу по самым животрепещущим вопросам, не бояться даже ценой жизни активистов разоблачать и освещать злоупотребления конкретных власть имущих лиц по отношению к простым беззащитным людям. Только так... Хотя мое мнение - это ничто. Они живут своей жизнью и варятся в собственном соку. Ну и пусть. Я сам сделал что мог - и не жалею об этом. И еще сделаю, если выживу, - сказал Смирнов.
    - Ладно, уже поздно, давайте спать, - произнес Денис. - Давайте поднимем эти... бокалы... за Революцию, что ли... Раз годовщина...
    Все четверо чокнулись кружками с чаем.
    - Да, за Революцию, - сказал Иван. - Она с нами. Власти думают, что, запрещая народу говорить, стирая память о стремлении людей к свободе, они навеки законсервируют свое блаженство, свою власть над людьми труда. Но они ошибаются. Над планетой рано или поздно воссияет новый рассвет. И ради этого стоит жить!
    
    * * *
    
    КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРЕОДОЛЕНИЕ
    
    Лондон
    12 ноября 2020 года
    
    Вечерний банкет в особняке Беляковых был в самом разгаре. Гостей собралось не так много - лишь наиболее близкие британские и американские друзья отца и сына. И, конечно, семейство Саммерфилдов, с которым генералам предстояло породниться.
    Присутствующие отмечали посвящение Белякова-младшего в бароны и пожизненные пэры Великобритании, которое состоялось днем. Когда-то, еще в детстве, Владислав читал книгу Виктора Гюго "Человек, который смеется". О том, как главный герой, изуродованный в детстве до неузнаваемости, выросший странствующим фигляром, спустя десятилетия в одночасье стал лордом. А точнее - как сын опального, умершего уже к тому времени на чужбине, пэра - был восстановлен в правах, положенных ему как наследнику, даже не подозревавшему о своем высоком происхождении. Мог ли тогда маленький Владик представить себе, что сам станет лордом? Впрочем, конечно, в отличие от Гуинплена, он с рождения жил в роскоши. Мама ни в чем ему не отказывала - отец, под протекцией Волина стремительно на фоне уничтожения социализма и построения "новой России" взбиравшийся по карьерной лестнице, снабжал семью всем, чем только можно. Да, потом родители разошлись, но папа сына не забывал никогда.
    Вот пришло время - и он стал наследственным российским дворянином. Вроде неформальным. Пока еще... Хотя формальный негласный маркер - в виде закрытого реестра "Собственник - Российская Федерация" - уже вроде как имеется...
    И начиная с сегодняшнего дня - не просто гражданство одной из самых уважаемых и могущественных стран мира, а дворянское достоинство...
    Влад вспоминал торжественную церемонию вступления в палату лордов - да, с начала восемнадцатого века, которое описывалось в книге, прошло немало времени, что-то было точно так же, что-то не совсем так... Но торжественность, сопричастность к тому, что своими корнями уходит в далекую глубь столетий, - всё это как было, так и будет впредь. Пока стоит Соединенное Королевство. И вот он, Влад Старлинг, - неотъемлемая часть этого пышного величия.
    Российскому генералу даже не верилось, что всё это происходит с ним. Он не мог до конца привыкнуть к тому, что ему выпало. Новоиспеченный молодой лорд закрывал глаза, думая, что, может быть, он спит, но потом открывал их - и видел вокруг всю ту же пышную роскошь, те же знаки древней власти. К которой теперь сопричастен и он сам.
    И вот банкет. Точнее, не просто банкет, а небольшой раут. Роскошно сервированный стол. Вышколенные лакеи в белых перчатках и масках. Статуя Высшего Отца в нише главного зала. Англосаксонские аристократы за столом. Молодые и старые, чопорные и не очень. Теперь это - его семья. И его будущее потомство станет ее неотъемлемой частью.
    Потомство... Вот рядом с Владом - графиня Сильвия. В прелестном соблазнительном вечернем платье. Вся в бриллиантах. Весело смеется, обнажая зубы в белоснежной улыбке. Голубые глаза миледи словно светятся изнутри.
    Влад ухаживал за своей невестой, ласково к ней прикасался, смотрел в лицо, говорил комплименты...
    Да, это судьба. Это теперь его жизнь.
    Ему - и таким, как он и его отец, - принадлежит и будет вечно принадлежать вся Россия. И все ее несметные богатства потребляются ими - вот здесь, на цивилизованном Западе. Во имя этого они и живут, и являются вершителями судеб страны.
    Влад испытывал искреннее, можно даже сказать, трепетное чувство благодарности к своему отцу-герою. Который, не отступив, не струсив, не замарав чести, прошел осенью восьмидесятого свое "боевое крещение". Вспоминал благодетеля семьи генерала госбезопасности Волина, в честь которого его назвали. Ныне, увы, уже покойного. Какие же они славные и достойные люди. Голубая кровь. Белая кость. Становой хребет России.
    И не только России, но и всего цивилизованного мира. Постепенно становятся родственными владетельные семьи разных стран. И он, Влад, - составная часть этого.
    Ему всего тридцать три года. Он в самом расцвете сил. Впереди - вся жизнь. Со всеми ее безграничными возможностями и сладостными удовольствиями. Перед ним, перед Сильвией и перед их будущими детьми - весь мир. Как на ладони.
    И у них в кулаке - вся Россия. Безраздельно им принадлежащая. Возложенная на алтарь их безбрежного, немыслимого, непредставимого счастья...
    - Ну что ж, как мы и планировали, Трамп уходит, - сказал Бутчер-старший. - Он так до конца и не понял, в чем состояла его роль, почему его допустили на четыре года. Он и те, кто его поддерживал, думали, что победили, что сейчас начнется какой-то реванш? Как смешно! Его миссия заключалась в том, чтобы собрать на себя то, что совсем скоро будет показательно прихлопнуто. И навсегда подчинено. В Белый Дом в будущем году придет подлинная, а не клоунская команда профессиональных политических менеджеров, которой предстоит работать от лица Байдена. Ими будет выражаться воля глобальных владетелей. Предлагаю выпить за это.
    Все подняли бокалы.
    - Ура! - крикнули высокие гости.
    - За нашу власть над миром! - провозгласил Бутчер-младший...
    "Владетели" ели, пили, обсуждали свои небожительские дела. Постепенно, час за часом, банкет подходил к концу.
    - Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания! - сказал, поднявшись со своего места, граф Ричард Саммерфилд, грузный мужчина в возрасте. - Милорд Влад Старлинг, еще раз примите мои сердечные поздравления с тем, что вы вошли в наш высокий круг. Досточтимый сэр Эндрю Бельякофф! Верная супруга моя, Маргарет! Дочь моя единственная, Сильвия! Как глава семьи, я еще раз заверяю в своей приверженности стремлению породниться. Пусть же наши владетельные рода соединятся через наших прекрасных детей. Давайте назначим помолвку и позовем на нее высоких гостей из многих стран. Предлагаем дату - восьмое января будущего года. В нашем родовом замке в Чиддингстоне. Всех сидящих за этим столом приглашаем!
    - Ура! - провозгласили гости. - Счастья молодым!
    Раздались аплодисменты.
    Влад и Сильвия встали. Широко улыбаясь, влюбленно посмотрели еще раз друг другу в глаза и поцеловались.
    
    * * *
    
    Нурек
    1 сентября 1970 года
    
    Молодой город, где кипела грандиозная стройка не только республиканского, но и общесоюзного значения, встретил Леонида Ильича теплой солнечной погодой. И так же тепло и радушно встречали руководителя КПСС тысячи жителей Нурека, съехавшихся сюда для строительства ГЭС со всех концов огромной страны.
    Местные руководители в штабе доложили Брежневу о ходе работ. Как они заверили, всё идет по графику, и до пуска первого гидроагрегата осталось уже совсем немного...
    Леонид Ильич стоял у створа плотины, которая должна стать самой высокой в мире, и внимательно всматривался в величественное сооружение, волей и энергией советского народа возводившееся в этом горном краю.
    Тем временем к створу со всех концов стройки шли рабочие, чтобы поприветствовать Брежнева и поговорить с ним. Заметив это, руководитель партии стал спускаться вниз. Там люди обступили его.
    - Я, товарищи, побывал на многих крупных стройках нашей страны, объездил немало стран и видел много удивительных сооружений, - начал говорить Леонид Ильич. - Но то, что я увидел в Нуреке, не идет ни в какое сравнение с тем, что мне приходилось видеть! Вы сооружаете ГЭС в невероятно сложных горноклиматических условиях. Поражают воображение турбинные водоводы станции, которые предстоит выполнить с ювелирной точностью. Как инженер могу сказать, насколько сложная и в то же время удачная компоновка составных частей сооружения. Вы, нурекчане, - молодцы, поистине герои, и дело ваших рук замечательно!
    А потом с участниками ударной комсомольской стройки начался откровенный разговор - как о достижениях, так и о недостатках.
    - Леонид Ильич, жилья не хватает, - сказал кто-то.
    - Не хватает? - Брежнев обернулся к первому секретарю ЦК КП Таджикистана Джабару Расулову: - Сколько денег требуется для строительства жилья в этом году?
    - Один миллион рублей, - ответил руководитель республики.
    - Госплан выделит вам этот миллион, - заверил Брежнев. - Поможем вам и с металлом, и с цементом.
    - Да, Леонид Ильич... Мы любим смотреть спортивные передачи, состязания... Международные... Мы хотим болеть за наших, советских спортсменов в прямом эфире, но сигнал сюда не поступает, нет ретранслятора, - сказал бетонщик Вадим Гриднев.
    - В самое ближайшее время ретранслятор будет установлен, - пообещал Брежнев.
    - Отлично! Молодец, что попросил, - негромко сказал Вадиму стоявший рядом водитель самосвала Шариф Эргашев. - Куплю, значит, телевизор. Кстати, не забыл? В субботу с утра жду к себе во двор - на плов, по случаю рождения первенца.
    - Спасибо, обязательно приду. Скоро, надеюсь, и тебя с Фаридой позову по тому же поводу. Нам с Верочкой где-то месяц остался.
    - Обязательно!.. Ну, и за жилье Леониду Ильичу сердечное спасибо. Нам это как раз очень будет нужно!
    - Ага...
    
    * * *
    
    Углич
    14 ноября 2020 года
    
    - Мне часто снится Таджикистан. Мой Нурек. Вахш... Водохранилище... Стоит облако от брызг, а в нем горит радуга... - сказал Рахим. - Вы были когда-нибудь у нас?
    Трое друзей отрицательно покачали головой. Иван произнес:
    - Увы, не довелось. Отец рассказывал, что был там на первом пуске. Еще до моего рождения. Его завод, ЗиЛ, ныне угробленный, выпускал машины, они широко использовались при строительстве ГЭС.
    - Мой, кстати, тоже... - добавил Денис. - Он тогда работал на МАЗе.
    - Надо же... Всё было общее. И страна одна на всех... - сказал таджик. - Спасибо, Вань, что открыл мне глаза. Дед тоже мне объяснял в свое время, но я, стыдно признаться, не придавал значения, думал, что всё в прошлом. А потом в восемнадцать лет женился, стали мы отдельно жить. Дети пошли, не до политики или истории было... Их у меня четверо. Как там они все... Звонил моей Зухре позавчера, говорит, живут... Без подробностей, но знаю, что тяжело им без меня. Швеей подрабатывает... Мама что-то посылает, она в Москве сиделкой работает, за больными стариками ухаживает.
    Рахим тяжело вздохнул.
    - Знаю, друзья, что не особо вы нас любите. Дикарями считаете, говорите, что понаехали. С тараканами и крысами сравниваете. Но мы сами не стремимся сюда. Если выбирать место для жизни, то лучше родного края, где ты вырос, нельзя ничего найти. Только нужда нас гонит. У вас хоть что-то можно заработать, хоть как-то пожить. А мы там выживаем. Там для рядовых людей нет сейчас нормальной жизни. Мне как-то ролик из фильма прокрутили, там один другому говорит, что товарищ Ленин очень хочет видеть вас в родном кишлаке. Так ведь я согласен! Я бы всю жизнь прожил в Нуреке, но там не платят столько, сколько в Москве или Питере. В Питере, кстати, отец мой погиб на стройке, так даже никакой компенсации не дали... Всю жизнь прожил бы, рядом с семьей, детей воспитал бы. Как все мои предки. И не нужны мне другие края, мой край теплый и благодатный. Так, поездить по стране в отпуск, как турист, или друзей навестить. А не как раб. Вот дед мой весь Союз объехал...
    - Не говори так, Рахим, - произнес Смирнов. - Мы так не считаем. Да, ты прав. Нужно, чтобы в любой точке страны люди жили достойно, чтобы не было такого, что где-то нищета, а где-то избыток средств. Чтобы не было такого, что кто-то вынужден заниматься черной и тяжелой работой за гроши вдалеке от родных краев только потому, что не там вырос. У нас всех, несмотря ни на что, по-прежнему одна страна и одна судьба. Как бы нас ни разделяли. Ты ведь родился в СССР?
    - Да, - улыбнулся Эргашев. - 14 ноября 1991-го. На седьмом месяце... Спешил, видимо, а иначе не успел бы застать. Что-то не так пошло, но врачи спасли меня и маму.
    - Ой, так у тебя сегодня днюха! Хоть и не юбилейная. Что же молчишь? Поздравляем! - сказал Гена.
    - Присоединяюсь, - поддержал Денис.
    - Аналогично, - сказал Иван.
    Все трое пожали руку Рахиму.
    - Так вот, - продолжил Иван. - У нас одна страна. И одна на всех беда. Да, русские националисты... и национально сознательные граждане, которые на этническое происхождение внимательно смотрят... не любят Советскую власть и СССР, говорят, мол, зачем присоединили всех... Но вас, к сведению, не коммунисты присоединили, а еще при Российской империи, а коммунисты по сравнению с дореволюционными временами больше потеряли территорий, нежели приобрели - но ведь и в этом тоже обвиняют, шизофренически... Ну, вот, видно, забыли они, те, кто так вас не любит, что как раз при Советской-то власти российские города были, так сказать, национально однородными... Раз это для них столь уж важно и жить они без этого не могут. Что это капитализм, и только капитализм нарисовал столь неприятную их взору национальную картину на улицах Москвы и других городов. Был бы социализм - не нужно было бы никому никуда мигрировать в поисках лучшей жизни. Ибо она была хорошей везде, во всех республиках. Но не могут этого понять люди. И не хотят... Да, одна на всех беда. Враг захватил нашу страну. Ударил в спину. Изнутри и сверху. Только Белоруссия сумела отбиться и стоит уже четверть века. И нам надо вместе уничтожить этих врагов. Мы вместе должны убрать здешних кровопийц. И мы, коренные, и вы, так называемые мигранты. А потом, как и в ходе наступления Фрунзе, и ваших баев и эмиров завернем в саваны и мы, и вы, и те, кто сейчас там живет и трудится. И будет снова большая цветущая Родина, одна на всех. И каждый, раз уж на то пошло, будет жить там, где ему удобно и хорошо, а не там, куда нужда гонит. И Россия даст Таджикистану что-то свое, чего у него нет, а Таджикистан даст России то, чего нет у нее. Жаль, что часть стока сибирских рек так и не удалось перебросить на юг из-за саботажа - было бы продовольственное изобилие для всех. В общем, только если мы будем вместе, у нас будет сила и достаток... Мы все снова станем хозяевами страны. И ты, и твоя мама, и твоя Зухра, и твои дети. Давай... За тебя, Рахим, и твою семью! За твою республику! За рабочий класс! За дружбу советских народов!
    - Спасибо! - улыбнулся таджик.
    Все четверо сдвинули кружки с чаем.
    - За то, чтобы кровопийцы ответили за свои преступления! - сказал Денис.
    - За будущий СССР! - добавил Гена.
    
    * * *
    
    Джонстаун (Гайана)
    18 ноября 1978 года
    
    Вечером в поселении было тревожно. Ощущалось приближение большой беды.
    Лидер "Храма народов" Джим Джонс объявил общий сбор, чтобы обсудить с членами общины визит конгрессмена Лео Райана и его возможные последствия.
    Их так и не хотели оставить в покое. Когда каждый из них там, на своей родине, в США, страдал от нищеты, не имея нормального крова над головой, не зная с утра, удастся ли вообще в наступивший день поесть или подработать, то государству было на них наплевать - выживайте как хотите. Однако когда волей, энергией и умом Джонса людям удалось объединиться в равноправную общину, когда разрозненные бедняки и отверженные стали сплоченным коллективом, на них начались яростные гонения.
    Спасаясь от преследований, сотни американцев решили эмигрировать сюда, в Гайану, англоязычную страну в Южной Америке, правительство которой провозгласило программу "кооперативного социализма". Инициатива переселенцев отвечала планам властей, и им отвели участок земли в джунглях, чтобы они могли построить поселок и заниматься хозяйством.
    И им всё удалось. Все семьи разместились в благоустроенном жилье. У всех была в достатке еда. Каждому в случае необходимости оказывали медицинскую помощь, включая проведение сложных операций. Все они, наконец, познали новую жизнь - жизнь без страха за будущее, без произвола господ и власть имущих, без грызни за место под солнцем. Жизнь в дружбе и солидарности. С общим трудом на благо всех и каждого.
    Обычно, как известно из истории, подобные начинания на протяжении веков оканчивались ничем. Но здесь, как исключение из правил, у этих простых американцев всё получилось. Община росла и развивалась.
    И именно поэтому "родное" правительство решило достать их и здесь. Устами управляемых властями и спецслужбами "родственников" озвучивались бредовые "озабоченности", готовились и осуществлялись подлые провокации, велась оголтелая информационная война.
    И вот члены "Храма народов" решили коллективно эмигрировать в Советский Союз.
    После этого правительство США решило уничтожить общину под корень, а всех ее членов, живших в Гайане, истребить. Причем как можно быстрее - чтобы любой ценой предотвратить переезд в СССР многих сотен и тысяч человек. Иначе пропагандистско-идеологический баланс будет катастрофически смещен в пользу красных...
    Внедренные в общину агенты ЦРУ пытались сеять панику и раздор среди людей. Обстановка была накалена до предела.
    Джонни Джонс, приемный сын Джима Джонса, вернулся из ближайшего городка - Порт-Кайтума, куда он сопровождал Райана, побывавшего в гостях у поселенцев. И сразу же ворвался в дом отца, где собрались руководители коммуны:
    - Райан убит! Напали на летном поле и расстреляли! И с ним еще людей!
    И тут завыла сирена...
    Нападение на Джонстаун планировалось тщательно. Боевики американских спецподразделений стягивались по различным направлениям. Днем из Джорджтауна, столицы Гайаны, вылетел самолет местной авиакомпании, который неизвестные американцы арендовали якобы для туристического осмотра Порт-Кайтума. Туда самолет прилетел спустя час. С него сошли два десятка молодых мужчин и отправились "осматривать окрестности". Часть этой группы как раз участвовала в нападении на конгрессмена и сопровождавших его журналистов.
    А вечером с аэродромов военных баз США в Панаме и в штате Делавэр взлетели транспортники С-141 и взяли курс на Гайану. Этот десант должен был высадиться в районе Порт-Кайтума. С территории соседней Венесуэлы без ведома местных властей, из района, где обосновались американские частные миссии "Нуэвос Трибос" и "Ресистенсия", служившие прикрытием баз для тайных операций ЦРУ, в воздух поднялись три вертолета. Эти подразделения должны были вступить во взаимодействие с группой наёмников, ранее прибывших в район Джонстауна для ликвидации "Храма народов". На внутреннюю агентуру возложили задачу разжечь панику в Джонстауне, чтобы обеспечить скрытность приближения головорезов к поселению.
    К атаке всё было готово. Кольцо вокруг поселения сомкнулось. Всего боевиков было около ста двадцати человек. Нападавшие были с оружием и в противогазах.
    Когда раздался сигнал тревоги, мужчины бросились к складу, где хранились охотничьи ружья и арбалеты. Но на окраинах Джонстауна уже раздавались автоматные очереди - боевики ЦРУ стреляли в беззащитных жителей.
    Группа захвата прорвалась к дому Джима Джонса и убила его одним из первых. После этого началось массовое истребление членов общины...
    Выстрелы начали смолкать. Всех, кто сопротивлялся, профессионалы убили быстро. Оставались еще около четырехсот женщин, детей и стариков.
    Боевики согнали их к центральному зданию.
    К руководителям операции, представлявшим начальство ЦРУ, то и дело подходили командиры подразделений и запрашивали указания.
    - Разбить на группы по тридцать человек и рассредоточить по территории поселка! - велел Уильям Бутчер.
    Спустя некоторое время распоряжение было выполнено.
    - Всё готово? - спросил Бутчер командира группы по отравляющим веществам.
    - Да, сэр! - ответил Дэвид Грин.
    - Слушать сюда! - скомандовал Уильям. - Выстроить всех в очереди. При каждой - сформировать конвойную группу, назначить командира, он отвечает за порядок, чтобы никто не покинул отведенное им место. Грин, вы распределите вещество, и один член каждой из групп - командир решит, кто, - будет разливать его по кружкам и заставлять всех последовательно принимать. Говорить, что это успокоительное. Ясно?
    - Да, сэр! - ответили все хором.
    Однако при выполнении приказа начались проблемы. "Вещество" оказалось смесью транквилизатора с цианистым калием. Его действие проявлялось мгновенно - принявшие отраву тут же падали в судорогах и умирали.
    Некоторые стали отбиваться от кружек с ядом, которые им совали убийцы.
    Видя это, Бутчер заорал:
    - Кто не хочет пить - вливать насильно! Сопротивляющихся - расстреливать!
    Женщин хватали за горло и лезвиями ножей разжимали зубы. Детей брали на руки и зажимали пальцами нос. Когда они начинали задыхаться, им вливали яд прямо в горло.
    Применялись и одноразовые шприцы. Людей заставляли ложиться на землю лицом вниз и делали уколы прямо через одежду.
    Тех, кто пытался бороться или бежать, расстреливали на месте...
    Билл Бутчер, молодой начальник из ЦРУ, отпрыск одного из богатейших родов, торжествовал. Он испытывал ни с чем не сравнимое чувство блаженства, когда видел, как один за другим уходят на тот свет враги государства, посмевшие отвергнуть ту участь, которая была им уготована на родине, и построить тут, на другом континенте, свой мир без властителей. Пусть же это будет четким "месседжем" всем - такое отныне и навеки будет караться только смертью. И неважно, сколько людей придется убить - десятки, сотни или тысячи. Раз им суждено страдать на самом дне общества и одним своим видом устрашать других, заставлять их "крутиться", то они не имеют никакого права дезертировать из социального ада. А бросать вызов, объединяясь в своем кругу помимо господ, а уж тем более брать на вооружение идеи проклятого коммунизма и признаваться в любви к СССР - это гарантированное самоубийство.
    Всё внутри у Бутчера пело от удовлетворения. Последний раз он испытывал такое, когда совсем еще желторотым юнцом воевал во Вьетнаме. Когда собственноручно стрелял и резал мирных жителей деревни Сонгми, жег их дома.
    Билл ходил по поселку - на каждом шагу лежали трупы проклятых "комми". Пинал их ногами, вытирал обувь о лица. И хохотал во весь голос, торжествующе воздевая руки.
    Будут знать эти ничтожества, как строить недозволенное счастье! Ничего у них не получится! Никто никогда не уйдет от воли владетелей! О революции, как у Советов, нет, конечно, и речи. Но даже скрыться от власти тех, кому принадлежат Штаты и весь "мир свободного рынка" - не выйдет! Достанем этих нищих, осмелившихся перестать быть нищими, где угодно, даже на краю света! У нас длинные руки! Ха-ха-ха-ха!..
    В конце концов, трупы аккуратно уложили. За двое суток замели следы и подогнали всё под легенду о массовом самоубийстве...
    
    * * *
    
    Королёв
    12 апреля 2016 года
    
    - А ничего, что они тогда убили 918 человек? В том числе стариков, женщин и детей? - спросил Иван оппонента - Леонида Никшича, начальника одного из отделов предприятия, сотрудники которого отмечали профессиональный праздник.
    - Ну, тогда это было оправдано, - с апломбом ответил тот. - Они же хотели эмигрировать в СССР, а этого нельзя было допустить.
    - То есть свобода эмиграции - это не для всех?
    - Ты не понимаешь - это другое! Это коммуняки...
    - Значит, на коммунистов не распространяются права человека? Да, они, как ты говоришь, отобрали у твоих дворянских предков особняк в Питере, обида гложет... Но ведь многие дворяне, для кого величие страны выше личной роскоши, стали служить народу после революции... Ты вот ругал красных за расстрелы в подвалах ЧК, за репрессии. А вот это как? Вторглись в чужое государство, убили почти тысячу безоружных сограждан, которые никакого заговора не затевали, просто-напросто хотели мирно переселиться в другую страну. Женщин, детей, в том числе грудных...
    - Это было правильно! Не надо было заигрывать с СССР!
    - Они не сразу захотели к нам уехать. Сначала их гнобили...
    - Значит, было за что. Не надо было коммуняцкие идеи пропагандировать...
    - Они просто хотели объединиться и покончить с нищетой для себя.
    - Надо было работать нормально, чтобы не быть нищими... А то, что они сделали, это не по правилам. Вот и получили свое.
    Сидевшие за столом в кафе люди внимательно вслушивались в дискуссию. Тут было несколько бывших сокурсников Смирнова, которые после окончания вуза пошли работать в космонавтику. И, соответственно, их нынешние коллеги по предприятию.
    - Слушай, ты, я вот сама внучка главного парторга королёвской "фирмы". У меня в детстве было всё! - распалилась одна из присутствующих, инженер Светлана Дуповская. - И роскошная квартира с высоченными потолками, и черная "Волга", и вещи импортные. Но я ненавижу коммунизм и коммунистов!
    - А за что? Они же дали тебе всё. Гораздо больше, чем другим. А ты ненавидишь... - сказал один из бывших сокурсников Ивана, Коля Чайкин.
    Дуповская немного подумала и нехотя ответила:
    - Ну... за их лицемерие.
    - Какое лицемерие? - спросил инженер Владимир Давыдов.
    - Они говорили одно, а делали другое...
    Смирнов внимательно всмотрелся в веснушчатое лицо оппонентки и произнес:
    - А я знаю истинную причину твоей ненависти. Хочешь, скажу? Ты коммунистов ненавидишь не за лицемерие, а за потолок. Да, за потолок. За то, что при коммунистах он хоть и высокий, как у тебя... при твоем деде-парторге, но он всё же есть. Ты думаешь, что раз твой предок таков, что смог стать высоким начальником, то при капитализме он достиг бы гораздо большего, в десятки раз? Так ведь? Ты думаешь, что при капитализме ты с твоим фамильным потенциалом стала бы госпожой, владелицей виллы, не нужно было бы впахивать на инженерной должности? Вышла бы замуж за какого-нибудь богача под стать твоей семье в том вымышленном мире? Так надо об этом прямо говорить...
    Дуповская вспыхнула и заорала - так, что за соседними столиками перестали говорить и с любопытством уставились:
    - Да ты... коммуняка... Вы все жалкие, и ты тоже... Сначала я, как только тебя увидела, даже пожалела, как собачку какую-то... Вы неприспособленные для жизни, а обвиняете в своей неустроенности других, норовите общество переделать, заставить людей жить в каком-то равенстве! А теперь скажу - я ненавижу тебя! И всех вас, коммуняк, ненавижу! Ты мразь! И все вы - мрази!
    - Всё, всё! Хорош! - поднялся Давыдов.
    - Да, действительно, что это вы тут... - сказал его коллега Демьян Паршин. - Праздновать надо, а не ругаться.
    
    * * *
    
    Углич
    18 ноября 2020 года
    
    - Понимаете, товарищи, то, что произошло сорок два года назад в этот же день, представляет собой серьезный "скелет в шкафу" современного капитализма, - сказал Иван. - С одной стороны, официально утверждается, что это было массовое ритуальное самоубийство. А, с другой стороны, это как бы неофициальный посыл всем - там красная линия, и если пойти в эту запретную зону, и если такое объединение станет успешным, то его без излишних дискуссий уничтожат извне. Вместе с людьми, физически. Даже если они не будут протестовать, устраивать забастовки, готовить заговоры и революции.
    - Тут что-то очень важное. И в то же время странное... - произнес Гена. - Ведь Штаты исторически формировались в том числе как множественные поселения приверженцев тех или иных сект, течений в протестантизме, которые на исторической родине, в Британии, не имели должной свободы. А тут - такая реакция...
    - Это немного другое, - возразил Смирнов. - Все замкнутые общины, в том числе религиозные, все гетто, диаспоры - они стратифицированы. То есть существует, грубо говоря, элита и быдло. Классовое общество в миниатюре. Есть вожди или владельцы капиталов, которые решают судьбы всех остальных в своих интересах, кардинально отличающихся от интересов сообщества в целом. И есть те, кто пашет на верхушку. А члены "Храма народов" фактически впервые в обозримой из наших дней истории смогли сформировать общину на эгалитарных принципах. Причем, в отличие от тех же иудейских кибуцев, открытую всем желающим, готовым соблюдать общие для всех правила.
    - Это были представители низов... - сказал Дашкевич. - Так ведь?
    - Да, в основном они. В расовом аспекте много чернокожих. Тогда еще жива была в памяти всех дискриминация и сегрегация. Только-только американское общество начало изживать этот позор.
    - Получается, им удалось то, что не удавалось другим, которые хотели того же... - сказал Рахим.
    - Да. И в этом уникальность их опыта. Обычно, если мы возьмем какую-нибудь общность, коллектив, причем не просто клуб по интересам, а ту, в рамках которой проходит более-менее полный, завершенный жизненный цикл человека, от производства, добычи средств к существованию, до потребления, - то увидим, что не так-то просто создать такую организацию на принципах равенства и равноценности. Не так-то просто сделать так, чтобы не выделялась эгоистическая верхушка, паразитирующая, жирующая на принудительном аскетизме тех, кто в основании пирамиды. Община Джонса была явным исключением из правил. Он как-то смог подобрать ключ.
    - А почему, кстати, сложно этого добиться? - поинтересовался Игнатенко.
    - Исторически вопрос согласования общих действий, решений по ним всегда был сложен. Один предлагает одно, другой - другое. И при возникновении непримиримого противоречия один из вариантов его разрешения - раскол. Если для того, кто идет на раскол, он по ресурсным основаниям возможен и если сохранение в составе общности в статусе проигравшего менее приемлемо, чем уйти и прихватить единомышленников. А когда по тем или иным причинам уйти или расколоться невозможно, то неизбежно возникают доминанты, которые уже напрямую, без дискуссий, диктуют свою волю. Те же, кому эту волю диктуют, не имеют возможности уйти или полагают подчинение меньшим злом для себя, нежели уход и раскол, в том числе потому, что тогда потеряют больше. С одной стороны, это решает проблему постоянных споров и разногласий по дальнейшим решениям и действиям. С другой же стороны - возникает угнетение. Как минимум психологическое. Но им не ограничивается - ибо эти доминанты начинают подгребать под себя и потребительские ресурсы, оставляя другим лишь минимум. Они начинают использовать низы как инструмент для удовлетворения своих потребностей, не совпадающих с объективными потребностями общности в целом. Не только решают за других, что им делать, но и вызывающим образом, статусно, выделяются в чисто потребительском аспекте. То есть происходит классообразование в миниатюре. Неистребимо стремление одних к тому, чтобы сделать из других инструменты удовлетворения своих желаний. К тому, чтобы рулить максимально возможным объемом ресурсов единолично, ни с кем не делясь. И в известном смысле, с объективной точки зрения, это естественно. Объективная же основа такого появилась еще тогда, когда на заре цивилизации благодаря прогрессу производительных сил человеку стал доступен прибавочный продукт - то есть излишек сверх того, что нужно для непосредственного удовлетворения минимальных жизненных потребностей. Качественно углубилось разделение труда по сравнению с примитивной первобытной общиной. Мы уже говорили, кстати, и про классы, и про прибавочный продукт.
    - Ну, да... - подтвердил Денис. - Получается, устойчивы как раз те структуры, где вот такие лица держат все ресурсы в своих руках и диктуют свою волю. А те, где такого нет, рассыпаются или перерождаются.
    - Получается, так. Утверждается, что тот, кто лично заинтересован в результатах деятельности той или иной структуры, как раз и должен иметь реальные рычаги влияния - и это или один человек, или немного, в любом случае не все, не коллектив... В общем, так и выделяется верхушка... А вот сам я много раз в общественной деятельности, и в коммунистическом движении, и через ефремовцев, выдвигал подобные идеи - пусть все недовольные, все, кто не желает быть ни рабом, ни господином, объединятся. В общину, в комьюнити. Как писал сам Ефремов в "Лезвии бритвы": "Почему бы людям не создавать дружеских союзов взаимопомощи, верных, стойких и добрых? Насколько стало бы легче жить. А дряни, мелким и крупным фашистикам, отравляющим жизнь, пришлось бы плохо". Ну вот, по идее, казалось бы, такое возможно. Объединить людей на договорных принципах и создать своего рода клуб. С обменом информацией, с кооперативным производством, то есть зарабатыванием средств, с кооперативным же потреблением. Вплоть до собственных автономных поселений людей, осознанно отвергающих социальную, господскую иерархию, приверженных социалистическим принципам. Ну да, сейчас очевидно, что такие поселения задавили бы, а людей закрыли. Просто по беспределу, безо всякого обоснования, исходя из политической целесообразности. Но и когда власть в России еще не фашизировалась до такой степени, всё равно люди на призывы не откликались. А если и пытались что-то делать, то всё разваливалось. Как из-за того, что не чувствовалось жизненной необходимости быть вовлеченными во что-то другое по сравнению с обыденной жизнью. Так и из-за того, что у каждого было свое собственное видение, а к общему знаменателю прийти не удавалось. Видимо, те, для кого всеобщее благо на первом месте, в отличие от тех, для кого на первом месте личное благо, не всегда могут договориться. Так как всё намного проще там, где царит конкуренция за ресурсы и господский ранг, благодаря которым можно решать и управлять. Кто выиграл схватку, тот и прав, тот и рулит всем, того и слушаются, тому повинуются. Видимо, устойчивые и эффективные организационные структуры могут в нынешних условиях, как правило, существовать только благодаря диктату тех, кто держит все ресурсы в своем владении и принимает решения, пусть и в своих интересах, в ущерб основной массе.
    - А народные предприятия? Ведь они, насколько я знаю, есть... - сказал Гена.
    - Их очень мало. И они под "крышей" коммунистов. Не массово, увы, а только как исключение. И подвергаются прессингу. Многие сторонние хищники почему-то считают, что если где-то ресурс производится и распределяется эгалитарным способом, то его можно и нужно сожрать самому. А если этот же ресурс находится под властью такого же хищника, то нет. Многим представляется противоестественной и подлежащей уничтожению любая структура, где нет гедонистической верхушки и угнетенной массы.
    - Богачи, кстати, гораздо более охотно объединяются во всякие клубные структуры, - заметил Денис.
    - Да, именно, - согласился Смирнов. - Низы не очень-то жаждут объединяться помимо, в обход господ. Порой такие даже открыто говорят, мол, только частнику и государству дозволено организовывать людей, а самим, кооперативно - ни-ни. Не сметь!
    - Стереотипность схем, в которые люди уже и так, худо-бедно, вовлечены? Нежелание бросать силы, время и запасы на нечто новое и рискованное? А у богачей и так избыток ресурсов, в том числе свободного времени, - предположил Гена.
    - И это тоже... И еще, я уже говорил об этом, у многих представителей низов есть какое-то нездоровое, злокачественное, причем довольно искреннее, не из-под палки, стремление пожертвовать чем-то в пользу господ. Даже в виде отказа голосовать за коммунистов и их выдвиженцев, в виде поддержки откровенного жулья на выборах. Да, если бы массы низов не отключали собственное критическое мышление, не отказывались от собственных интересов, не жертвовали всем ради господ, прикрывающихся интересами веры и нации, то и устойчивых классовых, государственных структур не сложилось бы вовсе. Еще Ленин это подметил, помните? "Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам".
    - Понятное дело, пожертвовать собственным благополучием, своим будущим... даже жизнью, ради всего общества - это оправданно. Но чтобы ради роскошной жизни верхушки, извращение какое-то, тут я согласен с Лениным... Такое действительно часто встречается... - произнес Денис.
    - Угу, - сказал Смирнов. - Не все, правда, этот факт замечают с первого раза.
    - Но у этих американцев всё же получилось, они ради себя стали жить, а не ради баев... - заметил Рахим.
    - Да. Видимо, сошлось много факторов. То, что участникам, по сути, до объединения нечего было терять, они и так были бедны, ничего не имели, ни имущества, ни постоянной работы. То, что в коммуне у них стало всё общее, все стали всем обеспечены для нормальной жизни. То, что у них появилась общая судьба и общие цели. То, что каждый из них сознательно взял обязательство не стремиться к возвышению над другими. То, что их организовал такой уникальный, альтруистичный и в то же время умный человек, как Джонс. И этот уникальный практический опыт показал, что, в принципе, люди вполне способны вот так организовываться - и эта схема может быть очень устойчивой. Возможно, еще и потому, что менталитет у американцев более коллективистский, нежели у русских, которые испокон веков были коллективистами лишь по принуждению, в том числе под влиянием экстремальных климатических факторов, и такая модель всем осточертела. Русские на самом деле крайне индивидуалистичны, вопреки расхожим стереотипам.
    - Может быть, может быть... - сказал Рахим. - Мы, таджики, стараемся держаться вместе, когда за границей. И узбеки, и киргизы. У нас, конечно, есть и свои господа. Но есть и организация, которая может хотя бы попытаться помочь в случае чего.
    - Вот и я о том же... - сказал Иван. - В общем, удалось им. И власть увидела в этом крайне нежелательный прецедент. И убила всех. Клубные структуры - только для богатых. А бедняки обязаны грызть друг другу глотку за кусок хлеба. И подпирать снизу всю пирамиду угнетения. Чтобы все видели, каково быть там, на самом дне, и оставались послушными. А если всем будет куда смыться от этого инферно, то система рушится.
    - А наши колхозы? - поинтересовался Гена.
    - Коллективизация происходила в рамках построения социализма и была инициирована Советской властью. Хотя, даже несмотря на всемерную поддержку со стороны государства, вплоть до силового прикрытия, кулаки яростно сопротивлялись. Первоначально никто не планировал их раскулачивать - власть просто предложила всем желающим крестьянам объединиться в схему, выгодную им лично и обществу в целом. Но это означало, что бедняки переставали быть зависимыми от кулаков, которые опутали их кабальной зависимостью и заставляли вкалывать за гроши из года в год. Кулаки - это не те, кто сам лично, силами своей семьи, пахал от зари до зари. Кулаки - это те, кто давал деньги и продукцию в рост под грабительские условия, кто эксплуатировал батраков. И эти кулаки поняли, чем грозит им коллективизация - хотя первоначально их лично она не касалась. Не желая терять зависимых от них крестьян, они организовали кровавое сопротивление. Конечно, заведомо обреченное - раз власть была Советская... Беру примером первую коммуну, созданную питерскими рабочими на Алтае, сразу после революции, еще до того, как там окончательно установилась власть Советов. Про нее даже сняли фильм "Первороссияне", в очень необычном стиле, на полку положили, а, на мой взгляд, напрасно. Так вот, начали они пахать землю, и к ним стали приходить окрестные батраки. И местные землевладельцы, белоказаки, приказали сначала коммунарам закрыть коммуну и разойтись батраками по окрестным деревням, чтобы не больше определенного количества семей на деревню. Но не сломили духа коммунистов - они всё равно продолжали борьбу, агитацию. В условиях колчаковской власти их, конечно, всех вырезали тогда. Но это показательно - если люди сами хотят организоваться на принципах равенства и у них это получается, даже если это не затрагивает непосредственно имущественные интересы других, всё равно им мешают. Всегда. Доходит до убийств. Это, по-видимому, всеобщий социальный закон.
    - Значит, этот путь уже бесперспективен? - уточнил Денис.
    - По-видимому, да. Разве что такие поселения для желающих жить в равенстве устроить в той же Белоруссии или иной независимой от глобального капитала стране. Причем всем жителям поселений надо предоставить возможность и зарабатывать средства неотчужденным коммунарским трудом, и гарантировать минимально необходимый безусловный пакет благ для более-менее нормальной жизни. Чтобы высвободить значительное количество сил и времени для свободных действий по совершенствованию самих себя и мира вокруг, как индивидуально, так и коллективно, что, конечно, лучше. Дать всем возможность солидарно реализовывать высокое социальное жизненное предназначение, а не проедать и потреблять, соревнуясь, кто в чем преуспел по сравнению с остальными такими же бедолагами, крутящимися в угоду капиталу, словно белка в колесе. Возможно, это как раз и будут те самые зачатки нового коммунистического уклада в недрах старого, которые днем с огнем ищут некоторые левые теоретики.
    - Отличная идея... - прокомментировал Рахим. - С удовольствием бы жил и работал там с семьей. Жилье строил бы, отделывал, ремонтировал...
    - Еще вариант - с развитием информационных технологий можно было бы делать какие-нибудь удобные приложения, позволяющие гибко в режиме реального времени координировать действия людей, которые, например, открыто провозгласили бы неприятие элитарного принципа построения общества и взяли на себя соответствующие моральные, идеологические и организационные обязательства. Но сейчас я вижу другой вектор - предельное закручивание гаек, фашизация власти во всех капиталистических странах, лишение низов личного имущества, установление того, что сами же буржуазные идеологи, критиковавшие коммунизм, нарекли "тоталитаризмом".
    - Видимо, хозяев мира корежит не просто так? - предположил Игнатенко.
    - Ага. Всё предельно обострилось. И вопрос, произойдет ли переход общества на более высокую ступень развития, будет решаться не путем формирования альтернативных эгалитарных структур в недрах существующего строя, а весьма жесткими силовыми методами. Сопротивлением открытому рабству и геноциду, пусть поначалу и безнадежным. Столкновением двух систем в пламени мировой войны. Предстоящие кризисные десятилетия будут крайне жестокими. Всё указывает именно на это. Если светлое будущее и родится в итоге, то только лишь из этого пылающего горнила.
    
    * * *
    
    Мытищи
    3 декабря 2020 года
    
    Странный и страшный сон снился Жарову.
    Видел он землю - черную, мрачную, бесплодную.
    И черное, совсем черное, как смоль, небо над ней.
    И только вдалеке, на самом горизонте, лучилось, мерцало какое-то слабое, не сразу заметное, но невыразимо красивое сияние.
    И видел он мчащегося по той земле коня - крупного, сильного, статного. Огненно-красного, с развевающейся пламенеющей пышной гривой.
    И несся этот конь во всю прыть по направлению к тому зареву на горизонте.
    И сияние становилось всё ближе и ближе.
    А еще по черной земле метались какие-то приземистые существа - то ли волки, то ли мифические упыри - с хищно горящими ядовито-желтыми глазами. Они пытались бросаться наперерез красному коню, норовили атаковать его сбоку. Кое-кому удавалось укусить коня за ноги, за бока. Но это им обходилось дорого - путь позади был устлан изувеченными трупами вурдалаков, растоптанными сильными ударами копыт.
    Был ранен и конь - алая кровь окропляла безжизненную черную землю.
    Но раны быстро заживали, и конь несся вперед и вперед с новыми силами.
    Всё быстрее и быстрее - словно крылья отрастали у него за спиной.
    И вдруг что-то произошло. Первоначально не слишком заметно, но огненный ореол вокруг красного коня стал потихоньку меркнуть. Темп тоже стал замедляться - со стремительного галопа конь перешел на рысь.
    Но всё же он продвигался и продвигался вперед, дальше. Туда, откуда исходило неземное сияние.
    Чувствовалось, что коню что-то мешает. Причем не извне, а изнутри. Что-то его гложет. Что-то отнимает у него силы. Но он, казалось, пока не понимал, в чем же дело.
    Почему еще недавно он летел как на крыльях, а сейчас еле плетется? Откуда взялась эта странная, удушающая слабость, нарастающая с каждым мгновением?
    Оттого ли иссякли силы, что пришлось отбиваться от различных демонических хищников? Или такова цена страшного сверхнапряжения из-за безостановочного рывка вперед, к тому манящему свету, который лучится на горизонте?
    И вот конь остановился. Потускнела и обвисла бессильно его грива. Вздымались бока, но так и не мог он как следует отдышаться. На губах выступила пена.
    И всё так же он не мог понять и осознать, что происходит. Почему силы покидают его? Что его гложет, грызет, заражает, травит изнутри? Или кто?
    Конь тревожно и болезненно вертел головой, глядел грустными, начавшими уже мутнеть, глазами на переливающееся над горизонтом сияние - оно уже ближе, чем в начале пути, но всё же до него еще очень далеко... Глядел, словно пытаясь воззвать к помощи этого света. Тихо и жалобно ржал.
    И вот словно кто-то начал им манипулировать изнутри. Конь из последних сил стал бросаться туда-сюда - без какого-либо направления.
    Это продолжалось недолго. Бессмысленные метания были последним проблеском угасающей жизни. Не в силах держаться на ногах, красный конь рухнул на черную землю.
    И когда он был во власти мучительной агонии, когда его ломали последние смертные судороги, он всё так же неотрывно смотрел на тот далекий свет. И из глаз его текли крупные слезы.
    Наконец, всё было кончено. Тот, кто еще недавно был в самом расцвете сил, кто бесстрашно, отбрасывая со своего пути всяких упырей, неудержимо летел вперед, сейчас лежал недвижимый, с остекленевшими глазами, с предсмертной пеной на губах. Если раньше от коня исходило яркое, слепящее пламя, то сейчас труп его был покрыт лишь тусклой блеклой рыжиной.
    Но ничего еще не было кончено в этом драматическом представлении.
    Проявилось какое-то шевеление. Сначала еле заметное, потом усиливающееся. Шевеление внутри трупа.
    Но это было не движение самого коня. Он был уже мертв. Это были иные сущности, которые расплодились внутри него. Которые жили своей жизнью за счет чужой плоти.
    Шевеление становилось всё сильнее и заметнее.
    И вот в разных местах рыжеватую шкуру коня прорвали белесые черви.
    Ненасытные, они пожирали изнутри павшего коня. Их было много. Мириады. Самых разных - крупных, средних, мелких, совсем микроскопических. И все они жрали и жрали, словно соревнуясь друг с другом, кто быстрее поглотит то, что осталось от трупа. Потому что тот кусок, который не съест один червь, тут же съест другой.
    Червей становилось всё больше и больше. Они кишели, они извивались, они исступленно заглатывали добычу. Под их белесыми шевелящимися телами уже не было видно конской шкуры.
    И вот остался от коня лишь один дочиста обглоданный скелет. Казалось, пища для червей закончилась.
    Но не тут-то было.
    Черви принялись пожирать друг друга. Вернее, не друг друга в буквальном смысле, хаотично, а как бы придерживаясь иерархии. Прослеживалась четкая упорядоченность - более крупные особи поглощали тех, кто мельче.
    И процесс этот всё шел и шел. Уже не осталось мелюзги. Уменьшились ряды червей среднего размера. Те, кто изначально был крупным, становились еще крупнее, наливаясь соками, получаемыми из тел более мелких сородичей.
    Остались только самые массивные черви. Уже даже не черви, а нечто вроде змей.
    И вот этот гадюшник сплелся в плотный клубок. И составляющие его особи начали ожесточенно кусать и рвать друг друга.
    И не было в этой схватке победителей. Все без исключения змееподобные черви были покусаны и расчленены. Все они из последних сил, даже будучи в неполном, фрагментированном виде, всё равно жрали и жрали то, что оказывалось рядом с их пастями. Было и такое, что червь заглатывал даже те оторванные в схватке куски, которые раньше были частью тела его самого.
    Те, кто сожрал изнутри красного коня, сейчас алчно поглощали сами себя.
    И вот, наконец, всякое движение прекратилось. Бессильными белесыми веревками висело на костях мертвого коня то, что осталось от последних червей.
    Бесстрастная смерть обрела над всем, что здесь происходило, полную, безраздельную, вековечную власть.
    Вокруг расстилалась душная темень.
    На черной земле всё так же лежал скелет коня, на котором висели останки червей. Червей, которые сожрали его плоть, а потом - и сами себя.
    И не было больше никого. Ни звука, ни шевеления, ни малейшего движения воздуха.
    Только свет на горизонте всё так же лучился и переливался.
    То сияние, к которому со всех ног мчался огненно-красный конь. Но до которого ему так и не суждено было добраться...
    Жаров проснулся. На часах было 8:45 утра.
    Идти никуда не надо. Хоть и будний день. Его вообще стали редко вызывать.
    Правда, иногда он и сам появлялся на рабочем месте. Но мало кому был интересен.
    Впрочем, появлялся он не просто так...
    Подполковник КОКСа поднялся с кровати. Принял ванну, позавтракал. Посмотрел, что происходит в мире.
    И спустился в подвальную лабораторию.
    Открыл один из сейфов. Долго смотрел туда.
    Внутри стояла маленькая пластиковая емкость, замаскированная под компактный санитайзер. Если надавить, то капля бесцветного гелеобразного вещества, пахнущего спиртом, окажется на ладони. Самый обычный, очень даже актуальный в эту странную "пандемию", карманный предмет. Не вызывающий ни у кого ни малейшего подозрения.
    Но, помимо санитайзера, там было и "активное вещество", разработанное лично Жаровым. Талантливым химиком-фармацевтом. Непризнанным гением.
    "Активное вещество", генеральное испытание которого подполковник провел двадцатого октября. Не особо, как говорится, "рефлексируя" по этому поводу.
    И провел исключительно плодотворно - ведь требуемый результат был достигнут буквально на следующий же день.
    Да, это успех.
    А что дальше?
    Хороший вопрос.
    Да, странный сон сегодня ему снился. Вообще, в пару последних месяцев что-то такое начало происходить. То причудливые образы "вплетаются" ему в сознание. То возникают какие-то странные, неочевидные мысли.
    Нервы, конечно, совсем расшатаны. Надо что-то попринимать. Хотя внутреннего ослабления психики вроде еще нет. Есть только то, что обусловлено чисто внешними факторами. Той нежданной катастрофой, которая произошла еще зимой, в начале года.
    Но в чем смысл его, Жарова, дальнейшей жизни? В чем миссия?
    Он - у разбитого корыта. Хоть материально и обеспечен. До конца дней своих.
    Но - нет предназначения.
    Или пока нет?
    Значит, надо искать.
    Вокруг - один тлен.
    Распад.
    Смерть.
    Запустение.
    Пожирание.
    Разрушение.
    И - безмолвие во тьме.
    Как в этом странном сновидении.
    А не в том ли миссия подполковника-неудачника, что суждено ему стать своего рода ангелом смерти? Или санитаром - если угодно.
    Поживем - увидим. Надо разобраться в самом себе и в том, что вокруг.
    Да... Надо разобраться...
    
    * * *
    
    Углич
    21 декабря 2020 года
    
    - "Он принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой"... Конечно, это слова не Черчилля, это ему приписали, но ведь по сути-то верно... - сказал Иван.
    - Ну, да, я всегда его уважал. Правда, не совсем за то... Ну, ты помнишь, - отозвался Гена. - Я теперь понял, что главное - это социальное устройство, а не державная мощь. Благодаря тебе.
    - Ну, да, - согласился Денис. - Великий человек, без преувеличения, который не о себе заботился, а обо всем народе. Я тоже не так о нем думал...
    - Мой дед очень уважал его. Говорил, что клоун и ничтожество Хрущев оклеветал его, - добавил Рахим.
    - А знаешь, кстати, как он говорил о таджиках? - произнес Смирнов. - Вот, послушай, почитаю... "Таджики - это особый народ. Это не узбеки, не казахи, не киргизы, это - таджики, самый древний народ Средней Азии. Таджик - это значит носитель короны, так их называли иранцы, и таджики оправдали это название... Таджики - это особый народ, с древней большой культурой, и в наших советских условиях им принадлежит большая будущность. И помочь им в этом должен весь Советский Союз".
    - Надо же... Светлая ему память... - произнес Эргашев.
    - Его обвиняли в диктатуре... - сказал Иван. - Но ведь то, что он требовал, порой довольно жестко, было нужно не ему лично, а всей стране в целом... Величие и трагедия вождя, которого славили только при жизни. Сразу после смерти его соратнички, до него так и не доросшие, начали кучковаться по личным аппаратным интересам, грызться между собой. Обрубили сразу же многие его великие начинания. Поклонились Западу. Всё он сделал при жизни для военных, экономических и технических побед СССР, кроме одного - не обеспечил преемственность. Индивидуально или коллективно. Не создал свое продолжение. Возможно, должен был быть еще один высший орган, блюстительный, носитель смысла и идеи, не чисто директивный. После его смерти блюстительная власть фактически исчезла, осталась только директивная, олицетворяемая номенклатурой, которая уже обрела собственный интерес, пока еще не антагонистичный народу, но собственный. Эта директивная власть до поры до времени формально соблюдала идеологические требования и по инерции, затянувшейся на десятилетия, сохраняла общество в бесклассовом состоянии. Но раковая опухоль зрела. Враги как раз, похоже, сумели создать такой механизм... вижу по косвенным признакам... История так распорядилась, что лишь он, главный архитектор советского государства, был реальным гарантом и блюстителем власти народа. Оставил после себя только стоптанные сапоги и латаную шинель... А из личных средств, из солидных гонораров за работы формировал премиальный фонд и награждал лучших деятелей страны.
    - Был я в прошлом году с Викой в Абхазии, на его даче у озера Рица, - вспомнил Денис. - Самый обычный средний по нынешним меркам дом. Скромно обставленный. Нынешние же правители купаются в роскоши, пока народ нищает.
    - Закон сообщающихся сосудов - чтобы отдельные лица жили в роскоши, нужно, чтобы массы нищали, - объяснил Иван. - Вне зависимости от того, насколько развиты производительные силы. Просто всё, что сверх необходимого для выживания, изымается в пользу властителей. Экономическими или внеэкономическими мерами.
    - А много ли вообще человеку нужно для жизни? - поинтересовался Гена.
    - В плане индивидуального потребления - на самом деле не так уж и много. Условия для личной безопасности. Доступ к медицине, если пошатнулось здоровье. Качественная сбалансированная еда, без суррогатов и фальсификатов, без вредных примесей. Надлежащий уход, если возможности организма ограничены. Личное отдельное жилое пространство, отвечающее санитарным нормам по площади, температуре, составу воздуха и конструкционных материалов, влажности, звукоизоляции, освещенности, наличию гигиенического оснащения, возможности размещения вещей для повседневного пользования. Качественная, удобная, чистая одежда, соответствующая климату. Возможность передвигаться быстро и комфортно. Максимальный доступ к любой информации, к знаниям, культуре. Возможность отдохнуть, восстановить силы, получить различные впечатления. И, да, способ непосредственного получения всех этих благ, например, процесс покупки должен быть максимально простым, удобным, не требующим сверхзатрат сил и времени. А что еще?
    - Да, а что еще? - сказал Игнатенко.
    - Есть такая пирамида Маслоу... - произнес Денис. - Что думаешь об этом?
    - Для практического анализа развитости социальной системы я бы конкретизировал и дифференцировал степень удовлетворенности основных необходимых потребностей. А что касается самореализации, самосовершенствования, то это отдельно. И это по-разному решается в обществах разных типов. Поразмышляем?
    - Да, это интересно, - сказал Гена.
    - Так вот. Есть минимально необходимый уровень удовлетворения объективных потребностей. Это опять же безопасность, базовое медобслуживание, гарантированное место для ежедневного отдыха в условиях, не опасных для жизни. То есть хотя бы там, где тепло, где здоровая воздушная среда, где не покусают вредные животные, когда спишь. Условно говоря, койка в общежитии. Это еда, по калорийности хотя бы на уровне физиологического минимума, хотя бы без явной отравы. Это одежда, которая позволит не умереть от экстремальных климатических условий. Всё перечисленное условно назовем "уровень А". А тот набор, который я упомянул пару минут назад, обозначим "уровень Б". Как видите, разница есть. Если человеку давать меньше, чем предусмотрено "уровнем А", то он с большой долей вероятности заболеет и даже умрет. Если больше "уровня Б", то это будет, скажем так, объективно избыточно. Согласны?
    - Допустим, - сказал Денис.
    - Так вот. В классовом обществе даже нет речи о том, чтобы гарантировать всем хотя бы "уровень А". Более того - именно принципиальный отказ каждому человеку обеспечить "уровень А", фактически экономическое принуждение всех к отчужденному труду, дает возможность сборки всех в единый социальный организм. О гарантированном для всех "уровне Б" при капитализме нет речи тем более. Но Советская власть сразу же взяла на себя обязательство обеспечить каждого хотя бы базовыми жизненными благами. В первые ее годы, когда многого не хватало, когда решался вопрос о жизни и смерти нового народного государства, она создала систему здравоохранения, охватывающую бесплатной помощью всё население. В многокомнатные квартиры, где жили господа, переселяли трудящихся из рабочих казарм и подвалов. И на протяжении всех советских десятилетий уровень жизни людей неуклонно поднимался. На этом пути было преодоление разрухи после Первой мировой и Гражданской войн, необходимость экстренной индустриализации и подготовки к новой войне. Великая Отечественная. Опять восстановление из руин, создание с нуля ракетно-ядерного щита. Это отнимало колоссальный объем ресурсов. Я уже молчу о миллионных людских потерях. И всё равно с каждым годом росло число людей, которым был доступен "уровень Б". СССР не успел достичь того, чтобы таким бытовым стандартом охватить всех, но был близок к этому. Если бы социализм не убили, то мы все в принципе не знали бы материальных проблем.
    - Да, не успел. Надо признать, был и дефицит товаров при формально платежеспособном спросе, и очереди постоянные, и книги хорошие надо было за макулатуру покупать, и не все семьи имели отдельные квартиры, и не каждый человек - отдельную комнату. И транспорт ходил неважно... - произнес Дашкевич.
    - Проблемы решались последовательно. Главное - не было, как сейчас, когда ресурсов достаточно, а специально делается так, чтобы подавляющему большинству трудящихся оставалось только на выживание. Излишки же скапливаются у верхушки, которая и так пухнет от богатств, - объяснил Иван.
    - Что касается информации и культуры, то с новыми технологиями эта проблема решилась сама собой, - добавил Гена. - Читай в интернете любые книги, смотри какие угодно фильмы, причем дома, в любое время и бесплатно, не подстраиваясь под репертуар кинотеатров. Пытаются, конечно, это зарегулировать, брать деньги из воздуха, блокировать неугодные торренты и библиотеки, но пока бесполезно - кто хочет, тот найдет. Правда, горы мусора всякого...
    - Ну да, - согласился Смирнов.
    - А вот смотри... - сказал Рахим. - Допустим, "уровень А" доступен. Человек стремится к "уровню Б" - ну, а потом что?
    - Опять же, хороший вопрос. Да, конечно, "уровень А" безусловно необходим для выживания, но недостаточен для нормальной жизни. В СССР его гарантировали всем. После войны постепенно начали двигаться к "уровню Б", но многие ударились в какое-то злокачественное мещанство, потребительство. Стремились хапнуть себе всевозможные малополезные вещи. Тут, наверное, можно провести аналогию с тем, кто долго недоедал - и стремится как можно больше отъесться впрок, когда предоставляется возможность. Подсознательно боятся, что внезапно отнимут. Но это преходяще на самом деле. Когда человеку и всем его родным гарантирован "уровень Б", то с объективной точки зрения уже не так важно, какая у него будет должность, какая социальная роль ему достанется, воспримет ли и реализует общество то, что он хочет, предлагает. Да, это важно, конечно, но прежней, присущей классовому обществу, остроты нет - поскольку человек как таковой в основном защищен. Когда у всех есть возможность потреблять то, что нужно для жизни, то рано или поздно все придут к определенному оптимуму, ситуация стабилизируется, вещи перестанут быть самоцелью и фетишем. Когда у всех будет возможность иметь нужные блага, то собственность в нынешнем смысле отомрет. Ведь собственность - это не вещи, а общественные отношения применительно к ним. В статусе собственности важно прежде всего то, что у одних есть какое-то благо или социальная возможность, а у других нет. Собственность - это отчуждение других людей от какого-либо блага. Отчуждение тех, у кого этой собственности нет. То есть конкуренция, в том числе опять же за статус и его маркеры. А зачем людям собственность в обществе, где у каждого есть всё, что он хочет?
    - Логично... - прокомментировал Игнатенко.
    - Многие люди не довольствуются необходимым и стремятся заполучить себе так называемые статусные вещи. Они могут быть даже объективно дешевыми, но труднодоступными здесь и сейчас. Когда есть проблемы с фактической возможностью приобретения таких вещей - вроде джинсов в советское время. Да и не только вещей, но и продуктов вроде икры - это сейчас она дорогая, а много десятилетий назад была довольно доступной. В местах вылова рыб ее порой выбрасывали или собакам скармливали. Статусные вещи, причем не элитные, не высочайшего качества, а даже и такие, на поверку простые и дешевые, главное, чтобы труднодоступные, нужны, чтобы подчеркнуть исключительное социальное положение того, кто демонстрирует обладание ими. Статусное потребление всегда демонстративно и доминантно. И в СССР развитие культуры статусного потребления перекликалось с формированием теневых узлов в экономике и аппарате, когда отдельные лица и кланы паразитировали на общенародном благе и принимали начальственные решения не в пользу всего народа, а в частную пользу.
    - А как будут развиваться потребности после полного удовлетворения базовых, если мотивация у людей всё же здоровая? - уточнил Денис.
    - Если человек нормальный, не зациклен на том, чтобы сесть на шею другим людям или обществу в целом, то он ставит задачу совершенствования самого себя и окружающего мира. Образование, повышение культурного уровня, собственное творчество, обретение новых впечатлений, обмен полезной информацией с другими. И участие в жизни страны, а шире - всего человечества, содействие его развитию, умножению его возможностей по преобразованию мироздания, по расширению рубежей цивилизации. Звучит, может, и пафосно, но это так. И по этому пути шли десятки миллионов людей, подлинно советских людей.
    - Получается, социализм - это далеко не только обеспечение всех благами... - сказал Рахим.
    - Разумеется, не только. Конечно, социализм подразумевает, что достойный уровень жизни должен быть у всех без исключения, по крайней мере, у тех, кто не идет против общества. Капитализм, напротив, стремится к тому, чтобы забрать у низов последнее и сконцентрировать в верхах. Он не гарантирует людям даже "уровня А", более того, он будет стремиться делать всё, чтобы у подавляющего большинства не было никаких доходов помимо зарплаты, - для того, чтобы можно было принудительно вовлекать всех в процесс создания прибавочной стоимости в интересах владельцев капитала. Если человек голоден, то он будет пахать на тяжелой работе за минимум, а если будет обеспечен, то его так просто уже не заставить. При социализме же все без исключения являются хозяевами единого экономического комплекса страны, поэтому поступательно растет общий уровень жизни. И очень важно, чтобы, помимо обеспечения всех людей жизненным бытовым стандартом на "уровне Б", общество имело перед собой такие цели, которые открыли бы двери всем этим людям, уже всем нужным для жизни наделенным, для удовлетворения потребностей более высокого уровня. В плохо устроенном обществе те, кто уже получил достойный жизненный стандарт, будут, скорее всего, прожирать блага, деградировать, стремиться возвыситься над другими, конкурировать за рычаги, которые позволят решать судьбы других.
    - Решать судьбы других... - сказал Игнатенко. - Что ты понимаешь под этим?
    - Решать судьбу другого человека - это значит не только назначать ему какую-либо социальную роль, поручать те или иные работы, выделять на это ресурсы. Но прежде всего то, предоставлять ему лично, его семье необходимые жизненные блага - или нет. Вот как раз от такой зависимости одних людей от других нужно как можно скорее избавить весь народ без исключения. Общество в любом случае должно гарантировать каждому гражданину "уровень Б". На современном уровне производительных сил этого возможно добиться за считанные годы. Пусть пока и не во всём мире, но в России и остальных четырнадцати республиках точно.
    - А если "уровень Б" окажется легкодостижимым, но при этом не будет достойной цели ни у отдельного человека, ни у масс людей, в их понимании, - то начинается гниение, так ведь? - предположил Денис.
    - Да, конечно. Возникает ощущение экзистенциального тупика и на уровне личности, и на уровне общества в целом. Достижимость "уровня Б" - это, надо признать, довольно-таки проблемный рубеж сам по себе. Это вызов и для частного работодателя - тогда резко падает эффективность эксплуатации, ибо человек защищен. Это вызов и для социалистического государства - миллионы людей уже могут себе позволить нормальный уровень жизни, а многим больше и не надо, люди начинают откладывать. И, соответственно, хотели бы работать меньше, заняться досугом и самосовершенствованием - а правовая система велит, чтобы трудились все, даже если у них есть сбережения на жизнь. Еще Сталин в последних своих работах выступал за то, чтобы неуклонно уменьшать рабочее время. Но производительность труда тогда еще не выросла до такой степени, как, скажем, сейчас, прогресс средств производства был недостаточным. Нужно было соперничать с миром капитала, прежде всего в военно-стратегической сфере, это вопрос выживания. И тут, именно на этом рубеже, велика опасность того, что и капитализм споткнется, и социализм. Капитал вынужден мобилизоваться и ринуться в контрнаступление, чтобы снизить стоимость рабочей силы, чтобы у трудящихся ничего лишнего не оставалось - вне зависимости от возможностей производства. И также резко повышается риск падения социализма - его, воспользовавшись системными проблемами, серьезными трудностями роста, свернут принудительно на фоне массового кризиса мотивации при достижении гарантий личного благополучия для всех.
    - Понятно... - протянул Рахим. - А можно было бы его сохранить?
    - Да. Но нужно было всё это знать, просчитывать и загодя, за много лет упреждать фатальные кризисы, чтобы новое общество, первым идущее по неизведанному пути, было уже подготовлено и во всеоружии. На протяжении семи советских десятилетий было несколько таких кризисов. Наиболее очевидный - тот, из которого вышли путем коллективизации и индустриализации. Впрочем, тогда было ясно, что это назрело и что мощный экономический фундамент социализма нужно строить - иначе произойдет реставрация капитализма. А вот когда общество подошло к барьеру семидесятых-восьмидесятых... Надо было, конечно же, форсированно, по сквозному принципу, повсеместно внедрять информатизацию, автоматизацию, строить интегрированные гибкие производственные комплексы. То, что предлагал академик Виктор Глушков - но его не послушали. Надо было соединять преимущества массового производства с максимально возможной индивидуализацией продукции. Надо было так развивать производительные силы, чтобы не увеличивать разделение труда ради дальнейшего повышения эффективности, а, напротив, снижать, стремиться к универсализации. Уже было готово всё для этого - и технологии, и фундаментальная наука, и массы высококвалифицированных кадров. Если бы тогда выполнили эту программу перевооружения промышленности, то социализм экономически одержал бы верх над капитализмом уже необратимо и навсегда - благодаря качественному скачку производительности труда в условиях единого всенародного совладения хозяйством. Но то ли не хватило гигантских средств на вложения именно туда, то ли руководство не сочло нужным это делать в приоритетном порядке. То ли... вообще саботаж на уровне правительства. В любом случае, этого не сделали, по крайней мере, в нужном объеме. И Советскому Союзу не удалось миновать "долину смерти" восьмидесятых.
    - А что еще, как ты думаешь, надо было добавить в социализм, какими мерами его усовершенствовать? - поинтересовался Денис.
    - Обратная связь... Нет, она, конечно, была, и гораздо более сильная, чем сейчас. Через Советы всех уровней, через огромное количество народных депутатов - в несколько раз больше, чем ныне, не освобожденных, конечно же, а работающих на своих обычных местах. Но можно и нужно было двигаться дальше. Возможно, выделить какой-то сквозной многоуровневый орган. То, что у Ефремова названо "Совет Всеобщих Усовершенствований", куда каждый гражданин мог бы направить свои предложения. Нужна была обратная связь и в экономике, причем гораздо более мощная, чем была в действительности. Чтобы можно было гибко отследить потребности в товарах, в их количестве и качестве. Чтобы желающие, индивидуально или в команде, могли бы сами что-то своё предложить людям - не так, как при буржуазном строе, с помощью частного капитала, а в рамках единой народнохозяйственной системы. Обязательно нужна структура, отслеживающая в режиме реального времени уровень, грубо говоря, счастья и страданий людей по ряду признаков. Не соцопросы, а чтобы все давали обратную связь, каждый индивидуально - проблемы, жалобы, благодарности, предложения... И чтобы всё это сводилось и анализировалось. И чтобы принимались меры. Потому что всё в конечном итоге делается ради людей. У Ефремова это "Академия Горя и Радости". А в реальности первый такой механизм ввели при правительстве Сальвадора Альенде в Чили, в рамках системы "Киберсин" - алгедонический социальный датчик, к которому каждый житель мог подойти и оценить, насколько ему плохо или хорошо.
    - Знаю, читал. Когда Пиночет захватил власть, всё это он сразу же уничтожил, - вставил Гена.
    - Да, так и было, - подтвердил Иван. - Что еще... Охранительные системы. Которые призваны обеспечить гарантированную преемственность фундаментального курса. Вне зависимости от прогресса производительных сил и изменения социальной обстановки. Эти системы призваны защищать абсолютно неизменные Главные Законы. Вот они. Все люди, не идущие против всеобщих интересов, вправе пользоваться всеми благами для личного потребления, жизни и развития. Все люди вправе быть равными совладельцами единого экономического комплекса... каждый, конечно, может что-то свое еще иметь - но в дополнение к большому всеобщему и не во вред ему. Никто никогда не может быть топливом, почвой для других людей. Знания, информация, культура доступны всем без ограничений. Каждый имеет реальное право голоса наравне со всеми и может напрямую повлиять на любое решение, непосредственно или опосредованно касающееся его самого. Именно напрямую, а не через депутатов каких-то... А если не решил - ну, пусть другие решают, те же депутаты, или те, кого он для того случая персонально уполномочил, по гибкой системе. Но по любому вопросу каждый, именно каждый должен иметь возможность решать, даже если и не захочет воспользоваться ею. Всеобщее голосование по всем вопросам - открытое. Чтобы каждый мог видеть, кто как проголосовал, и как проголосовал он сам... Да, это именно неизменные фундаментальные требования, которые никогда не могут быть пересмотрены. Никогда. Согласны?
    Все кивнули.
    - Обращаю особое ваше внимание вот на что. Коммунизм провозглашает свободу человека, но при этом запрещает одним людям расширять свою свободу за счет порабощения, то есть лишения свобод других людей. И возводит вот этот принцип в ранг важнейшего закона, лежащего в основе всех остальных законов.
    Иван немного помолчал и продолжил:
    - То, что непосредственно касается охранительных систем. Очевидно, что, помимо высшего директивного органа, наподобие Центрального комитета, нужен еще совершенно независимый от него орган выработки идейных требований и норм. Как у Ефремова - "Совет Чести и Права". Туда должны отбираться мыслители - наиболее умные и преданные народу, всеобщему благу, наиболее непримиримые к "пожиранию" одних людей другими. Зарекомендовавшие себя, опытные, имеющие определенный научный рейтинг. Этот орган должен иметь полномочия проверить любое нормативное или директивное решение не только на предмет законности, но и на предмет соответствия неизменным ценностям. Думаю, что именно этот орган должен назначать и отзывать высшего руководителя. Сам этот руководитель возглавляет узкую коллегию из представителей высшего директивного органа и органа - хранителя идеи. "Совет Чести и Права" также должен формировать высший охранительный орган - последний независимый рубеж контроля системы власти и тех людей, которые ее олицетворяют. Этот орган должен иметь право проверять справедливость любых кадровых назначений, пресекать кумовство и блат, контролировать квалификацию и надежность любого начальника, чиновника - и, соответственно, полномочия дисквалифицировать его. И, наконец, всенародным голосованием должен формироваться некий надсудебный арбитражный совет, изучающий и разрешающий возможные разногласия между различными центрами управления... Ладно, простите, друзья, я увлекся. Но почему бы и не пофантазировать, как должно быть.
    Рахим вдруг сказал:
    - Так это же не фантазии. Это есть в Иране. Меня всегда интересовала эта страна. Я читал, как там всё устроено. Язык похож, хоть и алфавит другой, но научился читать в свое время... Совет экспертов, Совет стражей конституции, Совет целесообразности...
    - Молодец, - похвалил Смирнов. - Именно так. Иран продвинулся заведомо дальше СССР в том, чтобы оградить идеократическое государство... ну, такое, где главной ценностью является некая возвышенная идея, а не стремление одних обратить в топливо других и самим возвыситься... от проклятия субъективизма верховной власти, когда от одного-единственного человека зависит абсолютно всё. Да, и в Иране есть высший руководитель - рахбар, помимо регулярно сменяемого руководителя по текущим делам - президента. Но за рахбаром стоит независимый орган - Совет экспертов. Там нет такой инстанции, которая одновременно хранит, развивает идею - и в то же время осуществляет директивное управление на высшем уровне. Советский строй погубила в том числе и подобная излишняя централизация. Это надо обязательно разнести по разным институтам власти. Сталин об этом задумывался, кстати. А Иран очень грамотно решил эту проблему - пусть и не коммунизм там в качестве высшей идеи, а ислам, шиизм. Как инженер-системщик, вижу очень компетентный подход. Им гарантируется неизменность курса, сохранение фундаментальных норм и преемственность в случае смены персоналий.
    - Да... Всё удачное надо заимствовать, - согласился Денис. - А как, например, насчет прозрачности доходов?
    - Думаю, нужно реализовать подобное, чтобы все видели, сколько другой человек, например, коллега по работе, получает. Чтобы не было объективной основы для несправедливости, чтобы соблюсти принцип "за равную работу - равную оплату".
    - А налоги... - произнес Рахим. - Как с ними? Надо ли облагать лишний доход?
    - Думаю, при социализме налоги не особо нужны. Если у всего народа в солидарной собственности и так гигантские активы, то он в любом случае не останется внакладе. Если основной работодатель - народное государство, то изъятия на общие нужды можно как-то зашить в тарифных регламентах или осуществлять на предшествующих стадиях движения денег. Надо не налогами облагать, а делать так, чтобы не было нетрудовых сверхдоходов. Если же человек что-то честно, не эксплуатируя других и не паразитируя на народном хозяйстве, заработал, то пусть это у него и останется. Даже если программист, дизайнер, допустим, работает на западного работодателя удаленно и получает валютную зарплату - ну и как такое администрировать и даже отследить? Если следить, запрещать, облагать - то многие всё равно будут уклоняться и априори станут врагами государства. И станут его ненавидеть - а зачем такое допускать? Стоит ли овчинка выделки? Главное, чтобы такой активный и креативный человек не замахивался, как сейчас в Белоруссии, на народную власть и на всеобщее достояние - вот тогда надо бить по рукам. Считаю, что любые доходы, если они трудовые, можно разрешить и не облагать налогом. Социалистическое государство не обеднеет, раз у него в руках львиная доля экономики и богатство постоянно увеличивается. А сверхдоходы возникают, как правило, оттого, что человек эксплуатирует других людей, которые не имеют возможности свободного выбора, задавлены экономически. Либо реализует схемы паразитирования на всеобщем благе, как при позднем социализме. При социалистическом строе никто не должен быть задавлен, всем надо дать возможность нормально жить. И иметь необходимый минимум для жизни даже без необходимости работать. Тогда и эксплуатации не станет. А паразитирование пресекать. Пресекать, а не облагать. Не со сверхдоходами надо бороться, а со схемами, благодаря которым они возникают. То есть устранять не следствие, а причины.
    - Не человек для экономики, а экономика для человека... - резюмировал Дашкевич.
    - Именно так! - согласился Иван. - Социализм - ради людей. Именно на людей необходимо обращать самое пристальное внимание. На людей как ведущую производительную силу и как равноправных хозяев - с их способностями, с их мотивацией, с их мировоззрением. Возвращаясь к вопросу об уровнях потребления - критически важно, чтобы общество, удовлетворив насущные нужды людей, предоставило всем возможность неограниченного совершенствования себя и участия в совершенствовании мира - солидарно, в общих интересах, в интересах будущего для всех. На самом деле нельзя сказать, что в СССР с этим были проблемы. По своей фундаментальной сути это было, если можно так выразиться, общество фронтира, передового рубежа. И люди с высоким сознанием и чувством долга шли по этому пути, даже не будучи обеспеченными в бытовом плане. Если не брать экстремальный период, то нужно всех людей обеспечить благами на "уровне Б", и открыть путь, условно говоря, к звездам. Именно в этом цель коммунистов. Суть социализма не в том, чтобы согнать всех в казарму и заставить пахать за баланду ради отстраненных "высоких целей". И не в том, чтобы превратить всех в кадавров-потребителей. А в том, чтобы дать достойный, объективно приемлемый и достаточный уровень жизни для того, чтобы раскрепостить потенциал каждого человека ради движения вперед сообща. В казарму как раз капитализм всех норовит отправить. То тут, то там запрещает самостоятельно добывать себе пищу. Значит, готовят массовый голод. Кстати, в России под предлогом африканской чумы свиней запретили разводить их простым людям. Запретили разведение птицы под предлогом гриппа. Скоро у нас примут такой закон, о принудительной эвакуации, то бишь депортации. В один конец, без возвращения. С размещением два квадратных метра на человека. Как только что-то пойдет не так, как только грянет кризис, с которым они не будут справляться, всех, до кого дотянутся их руки, построят в колонны и погонят маршами смерти в концлагеря. Предварительно отобрав детей. А там - кого-то утилизируют, пустят на опыты и органы, кого-то чипируют или вколют бодягу, нужную власти, - и заставят пахать за ту же баланду для обеспечения неги небожителей. Боеспособных бросят на убой, на амурские берега.
    - Да, убедительно говоришь, - согласился Гена.
    - Есть такое понятие - безусловный основной доход, или БОД, - сказал Денис. - Что ты о нем думаешь? Это реально или очередная обманка?
    - Я очень сомневаюсь, что его введут при капитализме. Ведь капиталу нужно, чтобы люди пахали на него под страхом голодной смерти, причем пахали с полной отдачей, а получали минимум. Была бы "тень СССР" - скорее всего, ввели бы. А сейчас если и будет какая-то базовая социальная выплата, то ее, скорее всего, обусловят чем-то. Например, необходимостью проявлять лояльность к государству консолидированного капитала, повиноваться, делать какие-нибудь заведомо абсурдные вещи. Быть, конечно, постоянно под колпаком, чипироваться, регулярно колоться препаратами. Возможно, даже пахать на частный капитал заставят по-прежнему, погонят на общественные работы - но только за этот базовый доход, без дополнительного вознаграждения. Как бы "социализация", вовлечение в жизнь общества. То есть тут такие подводные камни могут быть, что мало не покажется. Никакой "безусловности" не ждите. Конечно, если чисто брать, как говорится, "сферически и в вакууме", то лучше получать такой доход, чем не получать. Весь вопрос в нюансах, которые я привел. И само по себе это ущербно. Пролетариату нужны не подачки, а солидарная собственность на всё то, что сделано его руками. На всё, что за долгие века ему было недоплачено и находится в частном владении.
    - То есть социализм? - уточнил Гена.
    - Конечно. При социализме в БОДе, в том виде, в котором его представляют адепты, особого смысла нет. Людям нужны не деньги, а реальные блага. Да, нужен бесплатный базовый продуктовый набор, сеть столовых с бесплатными блюдами для желающих, какая-то стандартная одежда. Как минимум койка в общежитии, если негде жить, - нельзя, чтобы в стране был хотя бы один недобровольный бомж. Опять же повторяю, не принудительно, для желающих, а кто не хочет, не пользуется этим базовым набором. Просто чтобы ни у кого больше никогда не болела голова насчет элементарного выживания. Бесплатный местный общественный транспорт, разумеется. Бесплатные лекарства по рецепту. Бесплатная цифровая связь, интернет. Бесплатные услуги ЖКХ, по крайней мере, в пределах социального лимита. То, что сверх, - за деньги, за работу.
    - Многие будут довольствоваться этим и не трудиться... - произнес Дашкевич.
    - Вообще, Денис, так рассуждать, мягко говоря, нехорошо, - возразил Смирнов. - Специально не позволять большинству иметь что-то, с чего можно получать незарплатный доход, чтобы они впахивали из-под палки? Иначе якобы экономика накроется? А если вдруг у всех будут депозиты... ну, понятно, не при этом строе, а при социализме... позволяющие хотя бы выживать на проценты? Что, рухнет экономика? Или тогда запретить такое, если они будут распространены массово? На самом деле это чушь собачья. Сейчас и так десятки миллионов людей не работают, находятся у других на иждивении, получают пенсии, сдают квартиры - и ничего. Экономика как-то без них обходится. Гораздо важнее ликвидировать частную собственность на средства производства. Так рассуждать - это рассматривать большинство людей лишь как средство удовлетворения потребностей кого-то. Ведь кто так считает, тот обязательно, пусть даже и между строк, допускает, что будут и те, кто получит возможность получать много, не работая вообще. По праву собственника. Это как раз мерзость. А то, что я имею в виду, то есть базовый бесплатный социальный пакет при социализме - само по себе свидетельство того, что человек уже не является средством для получения прибыли немногими частными собственниками, как при капитализме. Что он совладелец, хозяин, наследник всего, что создавали и защищали в войнах его предки. Большинству всё же захочется более комфортной жизни, как-то реализоваться, раз общество не отчужденное, не конкурентное, - а, значит, они будут себя реализовывать. Вся общественная система окажет им всемерное содействие в том, чтобы найти себя, научиться... И должен произойти прогресс средств производства, чтобы быстрее уйти от действительно тяжелых, грязных и опасных работ. Это принципиально возможно, была бы политическая воля.
    - Прогресс средств производства... - сказал Рахим. - Можно поконкретнее?
    - Смотри. Я это вроде уже говорил, но повторю для тебя. Наступит время, когда то же самое, что делает часть людей в рамках вынужденного чернового труда, будут в состоянии делать в автоматическом режиме неодушевлённые средства производства. Тогда люди обретут подлинное человеческое качество, избавятся от необходимости быть простой отчужденной функцией. На всех них будет возложено то, что неодушевленные устройства делать не смогут. То есть ставить цели, выражать волю, передавать опыт и ценности молодым, решать в качестве хозяев, разгадывать тайны мироздания, творить новое. В одиночку, группами, всем человечеством сообща. Когда всем будет гарантирована возможность, даже ничего не делая, закрывать базовые потребности, то необходимость в классовом делении общества исчезнет. И если оно вдруг и останется, то лишь искусственной волей правящего класса. Который теоретически может остановить историю, применив технологии тотального контроля и подавления, в том числе автоматикой, не нуждаясь даже в эксплуатируемых и низших как в рабочей силе. На неопределенный срок заморозить вырожденное состояние, с господами и "почвой".
    - Ясно... - сказал Рахим.
    - Кстати, ты сам вроде говорил, что не работал, сдавал квартиры. Аналог БОДа... - сказал Гена.
    - Да, в каком-то смысле. Я привык довольствоваться малым. Когда была жива мама, мы сдавали квартиру ее покойной мамы, моей бабушки, на юго-западе Москвы. Жили в "зиловской" "трешке" отца, убитого в октябре 93-го. Потом мама умерла, и я решил, что лучше переселиться в небольшую квартирку за городом, съемную, а обе московских - сдавать. И нормально, в общем, жил. Не работал нигде, по крайней мере, на регулярной основе. Разве что подрабатывал из дома написанием статей, аналитикой, выборами, составлением и версткой агитматериалов. Расширял кругозор, вкладывал время и деньги в дополнительное образование. Историк, юрист, экономист - помимо инженера. Защитил кандидатскую по философии. Изучил до уровня свободного владения английский и испанский. Начал учить китайский. Марксизм, конечно же. Путешествовал - правда, в основном по России и ближнему зарубежью. Понятно, что я - не средний обыватель, и моя судьба не показательна, но я не прожирал то, что приходило мне просто так в качестве жизненного обеспечения. Я, будучи избавлен от необходимости пахать, занимался совершенствованием себя и мира. Однажды, правда, ненадолго, сошелся с одной женщиной, родилась дочь. Но не нашли общего языка, мягко говоря, - и ушла она, к нашему общему согласию, к питерцу, близкому ей по духу и мировоззрению. Там девочка и живет. Практически не общаемся, так как ее мать всячески препятствует. Будем надеяться, что дочь хорошим человеком вырастет. Может, даже революционеркой...
    - Да... По-разному жизнь складывается... - прокомментировал Гена. - Моего уже год как нет. И у Дениса тоже... Ужас... У Рахима аж четверо, голодных...
    - Будем надеяться, что они станут бойцами новой революции, восстановят Советский Таджикистан, - произнес Иван. - Только при новом социализме у людей будет перспектива и отступит голод.
    - А можно допустить частный бизнес при социализме? - поинтересовался Денис.
    - При социализме у нас он был. И сейчас есть в, скажем так, околосоциалистических странах. Если смотреть историю - то это и остаточный от дореволюционных времен частный капитал, и нэпманский капитал, и сельскохозяйственные артели, и промышленные, и индивидуально-кустарно-семейные предприятия в сфере мелкой торговли и услуг. Люди владели приусадебными хозяйствами, с которых и сами кормились, и сбывали продукцию на рынке. С другой стороны, до коллективизации в деревне доминировали кулаки, а перед падением социализма расползался, паразитировал на общественной собственности теневой капитал. По большому счету, социализм, конечно, должен так организовывать экономику, чтобы нужды в частном предпринимательстве не было вовсе. Но, с другой стороны, на определенном переходном этапе такое, думаю, можно допускать. Главное, чтобы частники не кормились за счет всеобщего достояния, а были встроены в общую народнохозяйственную систему с безусловным доминированием общественного уклада, принадлежащего всем без исключения сообща, на равных. Сам по себе частный капитал социализм не разлагает, если сохраняется неизменным политическое целеполагание и власть не "сливает" строй, основанный на общественной собственности. Но уходить от этого в любом случае рано или поздно надо. С другой стороны, я об этом упоминал, а сейчас изложу подробнее - нужно сделать так, чтобы в гибкой системе управления социалистической экономикой нашлось бы место и низовой инициативе по созданию нового или изменению существующего товара, блага, услуги, по учреждению точки реализации, по разработке венчурного продукта. Чтобы можно было, скажем, коллективно вложить свои личные сбережения и направить их явно, адресно на тот или иной новый проект. Тогда администрирование можно доверить инициатору и инвестору. Но царем и богом, наподобие капиталиста-частника, такой человек быть не вправе - всё это надо встраивать в единую систему, а все, кто там работает, должны получать регламентированную зарплату и премиальные. Под контролем народа. Под содержательным, как при франчайзинге, контролем - со стороны отраслевой и региональной администрации, и плановых органов. С обратной связью со стороны потребителей, которые будут жаловаться и предлагать в режиме реального времени. При таком подходе выиграют именно те обладатели деловой хватки, кто не враждебен народу, не намерен паразитировать, а нацелен на создание нового и конструктивного, - при нынешнем капитализме им ходу не дают, а главенствуют те, кто отжимает у более слабых. Как-то так. Гибридный подход. Вполне реальный на базе современной техники.
    - Ну, может быть... - согласился Игнатенко.
    - Вообще, советский опыт показал, что если, в принципе, полностью запретить негосударственную торговлю и услуги, ориентированные на широкого потребителя, то это всё равно будет. Но те, кто занимались подобным, оказались на порядки токсичнее, чем те, кто занимался бы этим под контролем государства. Они агрессивно наращивали капитал за счет общенародного хозяйства и тем самым взращивали зерна классового общества, от которого народ избавился благодаря социалистической революции.
    - Классовое общество... - произнес Эргашев. - В нем корень зла, так?
    - Да, Рахим. Именно оно в основе всего негатива. Знаете, что неприемлемо больше всего в классовом обществе, раз уж мы начали обобщать? Вовсе не то, что ресурсы, жизненные блага распределяются неравномерно. И не то, что силы, кровь и жизни масс людей властители используют как инструмент в конкурентной борьбе друг с другом. Исключительно в своих частных интересах. А то, что управление заведомо неоптимально, иррационально, хаотично. Не в интересах общества в целом, а в интересах отдельных лиц и кланов. Остальные же беззащитны перед их волей...
    - Да уж... - протянул Дашкевич.
    - Злые языки говорят, что социализм - это прошлое. Но ведь однажды СССР решил, пусть и на менее развитой материальной базе, казавшиеся неразрешимыми проблемы. Избавил общество от той неприемлемости, о которой я только что сказал. Теперь эти проблемы вернулись. И, значит, тот способ их решения опять востребован. Многие предпочитают считать, что это просто исторический эксцесс, что он возник как флюктуация на переходе от одной социальной системы в России к другой. Мол, на фоне войны, при падении монархии в процесс неожиданно вклинилась группка чудаков, кто болел не за собственный интерес, а за всеобщий. Ну и пусть считают. Да, советский социализм в какой-то мере опередил свое время. Но всё равно - это стало началом великой эпохи. Даже эры. Я бы даже сказал, что именно в 1917 году началось то, что Ефремов назвал Эрой Мирового Воссоединения.
    - У него она, насколько помню, заняла столетия... - вставил Игнатенко.
    - Так и будет, разумеется. Счет идет именно на века. Мы не доживем до полного расцвета цивилизации и начала подлинной истории человечества. В эту эру будут и мирные периоды, и опустошительные войны, и победы, и поражения, и восхождения, и падения в пропасть. Первоначально тем, кто свершил Великий Октябрь, казалось, что еще несколько лет, и мировая революция установит коммунизм на всей планете. Не получилось. Но зато удалось закрепиться в одной стране, отбиться от внешних и внутренних врагов. Потом была Вторая мировая война, родилась мировая социалистическая система, рухнул колониализм. И, казалось, вот еще несколько десятилетий - и коммунизм победит. Не получилось. Социализм в Европе как ядро альтернативной цивилизации погиб. Но не всё так однозначно. Красное знамя держит поднимающийся с каждым годом Китай. Успешно развивается Вьетнам. Не сдается братская Белоруссия. Удерживают социалистические завоевания КНДР и Куба. Недавно в Непале коммунисты свергли монархию и пришли к власти. В Латинской Америке левые берут власть то в одной, то в другой стране, правда, с переменным пока успехом, но прогресс очевиден. В недрах человечества жива потребность в преодолении накопившихся противоречий. Причем исходя из всеобщего интереса, ибо только это - по-настоящему эффективное решение проблем. Если смотреть на то, как зарождался и побеждал капитализм, то можно увидеть некоторые аналогии. Первая волна - Реформация, Тридцатилетняя война, становление независимых Нидерландов, Фронда во Франции, буржуазная революция в Англии. Потом откат на полтора века - но неполный откат. Англия, где хоть и произошла реставрация, сохранилась монархия и власть аристократии, всё же встала на капиталистический путь развития. Славная революция, кстати, завоевания реставрации частично отменила. Те же Нидерланды развивались как буржуазное государство... Потом, спустя более века, - вторая волна, это завоевание Соединенными Штатами независимости, это Великая Французская революция, ее вырождение в наполеоновщину, Реставрация... Частичное отбрасывание реставрации, Июльская революция... Революция 1848 года, причем волна эта прокатилась по всей Европе... Наполеоновский переворот - в смысле, Наполеон Третий... Волны различных размеров, группы волн набегали и откатывались. А там уже зарождалось новое начало, со своими волнами, - социалистическое. Выступление лионских ткачей. Чартистское движение в Британии. Маркс и Энгельс, Манифест Коммунистической партии, Первый, потом Второй Интернационал... Парижская Коммуна. Расстрелянная демонстрация чикагских рабочих, положившая начало Первомаю. А потом - поистине девятый вал, наш семнадцатый год... Мощнейший стремительный натиск, непосредственно почти на полмира, а опосредованно - на весь мир. Правда, ненадолго, сейчас мы переживаем глубокий спад, симметрично первому серьезному накату. Но всё равно - ничего ровным счетом еще не кончено. Так, пульсациями, и вершится история. Так и развивается, восходит разумная цивилизация. Я вижу это - как историк и философ. Я вижу, что будет дальше, пусть и не при нашей жизни, но вижу. По-другому быть не может.
    - Хорошо, если так... - сказал Рахим.
    - Капитализм уже изживает себя. Как в свое время изжил себя феодализм. Абсолютизм, свергнутый буржуазными революциями, стал вершиной феодализма, его предельной консолидацией и одновременно преддверием капитализма, причем даже вне зависимости от того, хотели ли его наступления дворяне - носители власти, и крестьяне - подавляющее большинство населения. Теперь мы переживаем глобальную консолидацию капитала, фашизацию, которой, в эпоху отката первой волны социализма, пока ничего не препятствует. Всё же крайне удачный термин - фашизация. Исторически возник как обозначение первого такого движения, первой такой общественной модели - в Италии. От слова "связка", "пучок". То есть искусственная, навязанная сплоченность - разумеется, в интересах высших. А обобщенно - предельная концентрация вот этих высших, то есть высшего капитала...
    - Кстати, да, - согласился Гена.
    - Так вот... Нынешняя, полноценная глобальная фашизация выступает как аналог формирования абсолютистской надстройки над феодализмом, в отличие от "пробных" эпизодов прошлого. Но она же является, также по аналогии, преддверием общемирового социализма и коммунизма. Вне зависимости от того, хотят ли этого элиты и даже народные массы. Фашизм естественным образом олицетворяет неприкрытую деградацию. Налицо заведомое отсутствие перспектив для подавляющего большинства населения и для человечества в целом как сложнейшего социального организма. Да, это характерно не только для России, но и для всего мира. Полное моральное и идейное банкротство капитализма будет усугубляться с каждым годом, мы видим это хотя бы в его нынешних абсурдных проявлениях. И как только начнет зарождаться новая восходящая социалистическая волна, пусть даже и не здесь... мы всё же не одни на этой планете... то фашизм начнет быстренько, хоть и кроваво огрызаясь, таять, как снег под весенним солнцем. СССР, павший и растворившийся в истории, всё равно продолжает светить нам. Светить своим опытом и своим бессмертным примером. Хотя бы на том основании, что если тогда, при меньшем уровне развития производительных сил, люди жили лучше в большинстве своем, то, выходит, это не прошлое, а будущее? Будущее, в котором объединят свои усилия свободные от угнетения люди, чтобы переустроить жизнь общества на рациональных научных основах.
    - Как писал Некрасов - "жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе"... - сказал Денис.
    - Но мы эту пору строим отсюда. Она наступит усилиями не только тех, кто будет жить тогда, в будущую эпоху, но и нашими. Непосредственно нашими усилиями - ради них, потомков. Надо жить, бороться и творить с осознанием этого, - произнес Смирнов.
    
    * * *
    
    Минск
    31 декабря 2020 года
    
    До Нового года оставалось меньше получаса. Последними из родственников и друзей в квартиру Григория Валентиновича вошли Саня с Ирой. Стол уже был накрыт, и хозяева с гостями разместились на диванах и стульях.
    - Ну, вроде все в сборе, кто должен был прийти... - сказала Наташа. - Давайте споем, что ли...
    Сидящий рядом Максим передал ей гитару, и девушка начала перебирать струны:
    
    Белы снег, белы снег, белы снег, белы цень,
    Белы снег, белы снег, белы снег, белы дзень,
    Ты куда мяне клiчаш, паслухай,
    Завiруха мяце, завiруха,
    На дварэ нi машын, нi людзей,
    На дварэ нi машын, нi людзей...
    
    - Да... Хорошо сидим... Хорошо, что мы все здесь снова собрались. Тем же составом... - сказал Саня, когда допели песню. - Несмотря ни на что...
    - Да уж... - согласился отец. - Трудный год был. И знаковый. Год, когда мы отстояли свою независимость, когда наш народ показал, чего он стоит. Народ, а не черви без роду и племени, которые безосновательно объявили себя народом... Пока у нас практически без потерь...
    - Если не считать моего колена, - сказал Максим, сжав в руке тросточку.
    - И фингала под глазом, - вставил профессор.
    - И раскуроченной машины, - добавила Надежда Кирилловна.
    - Ну, это не потери, - возразил полковник. - К тому же все виновные найдены и получили по заслугам. Ремонт оплатила страховая. Фингал давно зажил. Будем надеяться, восстановится со временем и колено. Не вешай нос, Макс. Это боевое ранение. Не сможешь в ОМОНе - надо получать высшее. Тебе оно в любом случае нужно, не сейчас, так позже. Тебе надо стать офицером.
    - Конечно, Максик. Папа дело говорит, - сказала Наташа. - Я помогу, конечно, с гуманитарными предметами, если что...
    - Всё! Друзья! Внимание! Батька сейчас говорить будет, - сказал Григорий Валентинович.
    - ...Уходящий год был ярким и своеобразным. Он заставил белорусов искать ответы на извечные вопросы: "Кто мы?", "Что будет с нами, нашими детьми?", "Куда мы идем?" и "Чего мы хотим?". Мы особенно остро осознали, что имеем и что можем потерять, притом безвозвратно...
    - Но не потеряли, - сказала Алла Михайловна.
    - ...Нам нужен был этот год, чтобы понять, кто есть кто, чтобы по-настоящему оценить сделанное и увидеть, что мы нация, способная выжить в этом бурном мире только тогда, когда мы едины, когда мы вместе...
    - Запад и его доморощенные холуи поняли, что нашу нацию не поставить на колени, - сказал Егор Иванович.
    - Беларусь стала ядерной державой, шагнула в космос, освоила производство легковых автомобилей и электромобилей, создала биотехнологическую корпорацию, освоила ракетное производство, развила информационные технологии. Но самое главное - мы сохранили продовольственную безопасность. И в то время, когда люди в богатых странах выстроились в километровые очереди за куском хлеба, наши крестьяне обеспечили белорусов необходимыми продуктами питания. Люди в погонах предупредили наших недругов: оборона государства, общественная безопасность будут обеспечены решительно и без колебаний!..
    - Молодцы! - сказала Наташа, обняла и поцеловала мужа.
    - ...Мы обязательно создадим Беларусь будущего, и она будет лучше нынешней. Для этого надо просто отправить 2020-й в историю. Но не забыть его уроки. Нам всем, кто видит мир по-разному, следует осознать, что у нас единая ценность - клочок земли в центре Европы.
    - Не получат они нашу землю никогда, - сказала Ира.
    - Любимую не отдают, - согласился Саня.
    - Пусть наступающий 2021 год станет для всех нас годом воплощения самых добрых, светлых и чистых желаний! Мужества, выдержки и терпения на этом пути вам, патриотам Родины! Мира и благополучия вашим семьям и детям! Будьте здоровы и счастливы, берегите друг друга! С Новым годом вас и ваших гостей!
    - Ура! - воскликнули все сидящие за столом.
    Григорий Валентинович открыл бутылку и начал разливать по бокалам.
    - С Новым годом!..
    Все выпили шампанского и стали закусывать.
    - На днях мы с сослуживцами подведем итоги нашего неформального конкурса "Лузер года", - сказал полковник, усмехнувшись. - Я лично настаиваю на кандидатуре Сережи Тихановского. А что? Какие надежды лелял - и к чему пришел? Сидит он, посиживает, а его недалекого ума супружница, которая до этого была лишь его тенью и тумаки от него получала, по заграницам разъезжает, вся в дорогом прикиде и макияже, с высокими людьми просвещенной Европы встречается. Спутник жизни смазливый нарисовался... Вот кто настоящий победитель. Президент всея змагарства, внутреннего и внешнего. А Сережа, узнавая про всё это, терзается мыслью: "на ее месте должен быть я". Курочку свою фактически запустил летать в заоблачные выси, пусть и не планируя этого, а сам - в четырех стенах, и небо в клеточку... Обидно, правда? Да, и ее рано или поздно сдуют, как Гуайдо. Может даже, сакральную жертву сделают, свалив, естественно, на нас, кровавую гебню... Но пока что она такую жизнь ведет, о которой даже и не мечтала никогда. Нет, правда, скажите, заслуживает Тихановский почетного звания?
    Все весело согласились.
    - А если серьезно, то с таким мы еще не сталкивались, - добавил Григорий Валентинович. - Год был труднейшим и напряженным. За нашу республику взялись всерьез. И играть будут вдолгую. Нам объявили войну на уничтожение. Мы, конечно, не сдадимся, но впереди еще очень много чего... Помните - я еще перед этими событиями предупреждал? Всё сбылось, к сожалению.
    - Наше общество повзрослело. Оно сдало суровый экзамен, - сказал профессор. - Сразу стало ясно, кто за независимость, а кто за то, чтобы мы стали пищей. Мы пережили момент истины. Произошла кристаллизация и консолидация всех здоровых сил. Раньше, надо признать, всё было как-то размыто, неопределенно. Многовекторность эта пресловутая... Они естественное и искреннее желание нашей страны сохранить мир и добрососедство со всеми восприняли как слабость, готовность прогнуться, принять то, что заведомо чуждо нашим национальным интересам... Но они ошиблись. Сейчас во многом проще. Сейчас есть мы - и есть они. А власть взяла четкий курс на исправление всевозможных недоработок. В том числе и по причине того, что о многих людях, общественных силах думали лучше, чем они есть на самом деле.
    - Мы должны осознать себя и свой путь, свою миссию, - сказала Наташа. - Предназначение, предначертание. Дао, как говорят китайцы. Мы не одни в мире. А мир корежит серьезно. И чем дальше, тем жёстче. Закручивается спираль системного кризиса мирового капитализма, из которого владельцы планеты будут стремиться вырулить путем пожирания всего, до чего дотянутся. Материальных ресурсов, неважно, кому они сейчас принадлежат. Людей. Тотальная фашизация, гигантский концлагерь. Неорабовладельческий уклад. И поэтому так важно осознавать, что мы не сами по себе. И что у нас есть миссия более высокого порядка, нежели просто выжить как независимая страна. Поговорим об этом, кстати, через две недели. Соберемся в "Великом Камне". Там сейчас по контракту работает двоюродный брат нашей Чан Чуньлань, инженер-проектировщик производственных систем. А ее отец в середине января прилетит к нам с официальной делегацией, он отвечает за научные связи. Ученый-международник, вхож в серьезные круги в Пекине...
    - Да, с интересом пообщался бы, - произнес полковник.
    - Отлично, договорились. Ближе к делу сообщу, когда и где встречаемся.
    - Ага... - ответил Григорий Валентинович. - Давайте новый тост! За нашу Беларусь и ее лидера!
    - Да, давайте, - сказала Вика. - Я хоть и не имею белорусских корней и оказалась здесь волею трагической судьбы, но я полюбила эту страну. Нашу страну. Да, это и моя теперь страна... И я рада, что вы избежали того ужаса, что у нас...
    - Да, и это отлично. Страна наша жива и не сдается. И мы все живы и на своем посту. И будем жить! - воскликнул Егор Иванович.
    
    * * *
    
    Чиддингстон
    8 января 2021 года
    
    В родовом замке пэра Великобритании графа Ричарда Саммерфилда собрались десятки благородных особ из разных стран. В последние сутки в лондонских аэропортах садились бизнес-джеты из США и Канады, Австралии и Новой Зеландии, Германии и Италии, Дании и Нидерландов, Швеции и Норвегии, Австрии и Швейцарии, Франции и Бельгии, Люксембурга и Лихтенштейна. Аристократического бомонда не касались запреты на перелеты, введенные под предлогом пандемии в отношении простолюдинов.
    Отец и сын Беляковы приехали сюда, в пригород Лондона, за два дня до нового года, управившись с делами в КОКСе. В Москве, в случае чего, оставались "рабочие лошадки".
    - Леди и джентльмены! - провозгласил хозяин поместья, когда все гости, наконец, расселись за большим, роскошно сервированным столом. - Мы с Маргарет и Сильвией рады приветствовать всех в своем родовом гнезде. Мы собрались здесь по случаю радостного и волнующего события в нашей жизни. Наша единственная дочь выходит замуж за очень благородного человека - лорда Влада Старлинга. Он британец, пэр, барон. Изначально российского происхождения - из высшего круга современного российского дворянства. Его досточтимый отец, сэр Эндрю Бельякофф - один из властителей России, начальник тайной полиции.
    Собравшиеся восторженно зааплодировали.
    - Сэр Эндрю, - обратился граф к Белякову-старшему. - Сегодня у наших детей помолвка. Давайте же благословим их на семейный союз! Мы породнимся! Мы теперь единая владетельная семья!
    Они крепко пожали друг другу руки...
    - ...Всё идёт по заранее расписанному плану, - сказал Бутчер, когда все торжественные слова были произнесены и гости, наконец, приступили, поглощая изысканные яства, к свободному общению. - Позавчера был опереточный штурм Капитолия, и теперь наш рыжий клоун и все его шестерки разгромлены и зачищены. В течение последующих месяцев их будут устранять, списывая на инсульты и самоубийства. Ронни с сослуживцами об этом позаботится. А их кумира отключат от всех социальных сетей, ему навсегда заткнут рот. Это четкий сигнал - свобода слова существует только для тех, кому мы даем это слово. Пусть больше ни у кого не будет никаких иллюзий!
    - Да, Билл! - откликнулся генерал армии. - Наша власть над миром укрепляется с каждым днем! Да, наша! Я вместе с семьей теперь сопричастен мировым делам! Так ведь?
    - Разумеется, дорогой Эндрю. Вот видишь - я человек слова. Пройдет еще время - и достойнейшие из ваших владетельных родов вольются в высшие глобальные владетельные семьи. Это естественный процесс. Мы сообща вершим судьбу планеты!
    - Мы очень рады идущим глобальным преобразованиям. Простолюдинам, наконец, указали на их место в стойле, - сказал начальник КОКСа.
    - Именно так, Эндрю. Завершается круг преобразований. Всё это время, пока нынешний строй складывался, действовали принципы Просвещения и 1789 года. На новом витке развития владельцы высшего капитала естественным образом возрождают аристократические традиции, черпая силы в опыте древних титулованных родов. А, значит, грядет новая - и уже навечно - правовая система. Все эти права человека, свобода слова, неприкосновенность личности уже безнадежно устарели и не отвечают нашей воле. Есть мы, владетели, и есть принадлежащие нам рабы. И так будет всегда. Мы выстроили этот мир. Остается только вместе прихлопнуть этот чертов Китай, и на всей планете воцарится тысячелетняя гармония. Вечно юные небожители - и те, кто им служит. Наше новое право - абсолютная и ничем не ограниченная власть над мирозданием. А низы - источник нашего вечного блаженства - будут иметь только то, что мы им позволим. И жизнь, и смерть каждого из них - в наших руках. Так уже было, и так будет снова. Всё возвращается на круги своя.
    - Да, Билли. Всё возвращается, - удовлетворенно произнес генерал армии...
    - ...Ну как, миледи? Тебе, надеюсь, хорошо со мной? - спросил Влад свою невесту.
    - Да, милорд, - с улыбкой ответила юная графиня. - Я так счастлива, что мы вместе. И будем вместе... Ты моя судьба. Мой Дракула...
    - И я счастлив, любовь моя... - сказал Скворцов и страстно поцеловал Сильвию.
    
    * * *
    
    Углич
    14 января 2021 года
    
    - Надо же... Самого президента забанили, - сказал Дашкевич. - Во дают! Можно подумать, у них свободы больше, чем у нас? У нас такое немыслимо. Хотя я, конечно, предполагаю, что тут подвох. Благодаря тому, что ты нам объясняешь. И здесь, как я понимаю, прослеживается фактор консолидированного глобального капитала?
    - Да, Денис, именно так, - подтвердил Смирнов. - Трамп представляет индивидуализированный остаточный капитал, и на него пытались ориентироваться такие же, как он. И соответствующие слои широких масс. Но их время уходит. И это не чья-то злая воля, а объективный естественный процесс. Хотя вряд ли он сам это понимает со своим дремучим антимарксизмом. Пусть лично он и неглупый вроде человек. Но на самом деле неважно, кто является главным угнетателем, кто зажимает свободы - государственный аппарат, как в управляемой рейдерским классом России, или то или иное щупальце консолидированного глобального капитала, как в США и странах-вассалах. В данный момент этим щупальцем выступили социальные сети - империалистические корпорации, включенные в единую структуру. То есть работает чисто фашистская система. Вырожденцы накладывают запрет на неподконтрольные глобальной олигархии соцсети, уничтожают свободу слова, собраний, передвижения. Власть консолидированного капитала сейчас можно удержать только тотальной высокотехнологической слежкой, серийным адресным устранением наиболее пассионарных, авторитетных и умных общественных деятелей, поставленным на научную основу промыванием мозгов, фактической монополией господствующего класса на массовое распространение социально значимой информации.
    - О, гляньте, в телеграме пишут, - сказал Гена. - В Ижевске Росгвардия ворвалась в квартиру и убила конспиролога, который с женой разоблачал чипирование. Официально сообщили, что они готовили теракты и поддерживали связь с "Исламским государством".
    - Ничего удивительного, - прокомментировал Иван. - Такого будет еще много, и у нас, и у них.
    - А как ты, кстати, к игиловцам относишься? - поинтересовался Рахим. - У нас некоторые рабочие сотрудничали с ними, но особо не светились... всё это ограничивалось литературой и просто необходимостью быть на связи.
    - Само ИГ, конечно, создано глобальным капиталом, его спецслужбами, американскими и израильскими, как инструмент оперирования в исламских регионах. "Аль-Каида", созданная до этого точно так же, оказалась для новых задач слишком уж травоядной, и ее слили. С заменой. Всё это - чтобы дестабилизировать обстановку, разжигать вооруженные конфликты, давать повод вмешиваться американцам, как в Сирии. И в самом ИГ нет ничего исламского, кроме названия и формального антуража. Ясно, что это искусственное, внешнее образование, разумеется, абсолютно фашистское по форме и сути. С жестким разделением на элиту и быдло, с предельной нетерпимостью к тем, кто не с ними, с роскошью верхушки и посыланием низов на убой. Как и положено специфическому инструменту увековечения классового общества. Что касается радикальных исламских лозунгов резать гяуров и строить халифат, или имарат, или еще что-то там... то такие призывы исходят отнюдь не от трудящихся, а от богатейших шейхов, жрущих виски и свинину, развлекающихся с девочками и мальчиками в роскошных дворцах. И, конечно, от их западных хозяев. Сам же призыв адресован тем, кто горбатится в поте лица за копейки, чтобы у богачей и дальше такая же жизнь была. Ну, ты читал книгу про Фрунзе...
    - Да, да, конечно...
    - А в исламе как религии ничего плохого нет, помимо того, что коммунисты считают религию устаревшей формой отражения реальности.
    - Почему тогда религия переживает сейчас такой расцвет? - произнес Дашкевич.
    - После великого отката, после падения общества, где были провозгашены атеизм и братство народов, люди дезориентированы и ударились в религию, в трайбализм, то есть в преданность своему племени, в национализм, традиции предков. Естественная реакция - после краха нового опираться на то, что как бы проверено временем.
    - А что ты скажешь про национализм? - поинтересовался Гена.
    - Национализм - крайне реакционное мировоззрение. Как говорил Брежнев... ну, или ему это приписывают - "собрать бы всех националистов и утопить"... Так вот, это стремление достичь преимуществ для своей мегаобщности за счет других. То есть конкуренция наций. Драка за место под солнцем. И неважно, что, ратуя за свою нацию, такие люди ратуют за благоденствие своей верхушки. И многие, да, сознательно ставят интересы социальной мегаобщности выше своих личных, даже жизнью готовы жертвовать. И по-собачьи преданы господам. Считают, что иного механизма нет. Ощущают себя частью чего-то более крупного. Но не всего человечества, а только его части, участвующей во всеобщей конкурентной борьбе больших коллективов, то есть наций. Причем коллективов, представляющих собой господскую иерархию. Это очень пакостное мировоззрение - жертвовать своим благополучием и даже жизнью ради господ, которые гребут лично под себя. Типичный пример инфернальной психологии.
    - Какой? - не понял Рахим.
    - Ну, темной, нерациональной, мотивирующей умножать зло в плохо устроенном обществе. Советский мыслитель, ученый, писатель Иван Ефремов над этим размышлял. Почитай его обязательно. "Туманность Андромеды", "Час Быка", "Лезвие бритвы"...
    - Хорошо.
    - Так вот... Какие еще примеры можно привести? Вот у нас сплошь и рядом власть рейдеров сгоняет нищих и бесправных бюджетников голосовать за режим, и те прогибаются. Бегут на полусогнутых, несмотря на то, что власть не дает, а отбирает.
    - Почему так? - с недоумением произнес Денис.
    - Зависит в значительной мере от самого человека, от его изначальных морально-психологических установок. От того, насколько он зрел и независим. Есть люди, желающие жить только среди равных, сообща. А есть те, кто жаждет жить непременно за счет другого. Неважно, ближнего или дальнего. Превратить его в топливо для себя. Забирать, ничего не давая взамен. Такие всегда будут выступать за классовое построение общества, вне зависимости от собственного реального места в этом обществе. Они всегда будут ненавидеть и коммунистов, и социализм, и такие страны, как Белоруссия, Китай. Даже не формулируя явно, какие у них накопились претензии, просто будут органически не переваривать. Это практические наблюдения из жизни. Вот один и тот же человек - в обществе угнетения он, даже если внизу, не будет бороться. Он будет демонстрировать рабскую лояльность режиму, что-то вещать о врагах, которые хотят баламутить народ. Откажется от самоорганизации, утверждая, что только частник и государство вправе организовывать массы. В Белоруссии же именно такие выходят на улицу, организуются в дворовое сопротивление, причем очень охотно, и не говорят почему-то, что их хата с краю. Четкое иерархическое мышление. Антинародная власть, имеющая низы по-черному, для них своя. А та, которая не изгаляется над простыми людьми, а лишь обороняется от явно незаконных атак, - чужая. Ее надо во что бы то ни стало свергнуть.
    - Да, я много таких встречал, - согласился Игнатенко.
    - Понимаете, друзья, есть люди, которые так и не взрослеют, которые так и остаются на уровне жестокого детства человечества. И еще у них, приземленных, жаждущих роскоши и власти, порой хватает наглости называть взрослых во всех смыслах людей идеалистами, оторванными от реальности, блаженными, - заметил Иван.
    - Соглашусь, - сказал Денис. - Рабы и свободные. Так?
    - Да, разумеется. На самом деле только тот свободен по-настоящему, кто бескомпромиссно отказывается выполнять волю антинародной власти и влиятельных людей. Даже если за это придется дорого заплатить. Знаете, порой бывают такие обстоятельства, в которых подавляющее большинство готово умереть, но не ослушаться приказа какого-нибудь властного антинародного субъекта. Даже если выполнение его воли тоже влечет реальный риск для жизни. Но на самом деле только тот, кто отбросил этот иерархический страх, является свободным. Увы, многие готовы умереть, лишь бы не поднять руку на того, кто причинил ему непоправимый ущерб.
    - Я вот не таким оказался. Перед глазами до сих пор стоит взгляд этого ублюдка, когда я в него всаживал пули... - вспомнил Дашкевич. - У него так и не появилось страха, только изумление - как, мол, низший осмелился решиться на такое. Во мне, простом обывателе, находящемся во власти либеральных иллюзий, это страшное злодейство словно пробудило генетическую память предков-партизан. Дед и бабушка, оба заслуженные учителя Белорусской ССР, в ранней юности в отряде Машерова воевали. Потом поженились, у них два сына родились, Валя и Петя.
    - Ты правильно сделал, Денис. Только так и надо поступать, - прокомментировал Смирнов. - На самом деле один из ключевых компонентов яда, отравляющего общественное сознание разделенного, плохо устроенного общества, - это страх. Страх перед "высшими", готовность угодливо склониться перед ними, признать их теми, кто вправе решать твою судьбу в своих интересах. Слепое доверие, готовность рабски повиноваться тем, кто угнетает, грабит, убивает, насилует. Другой компонент яда - это желание каждого быть самому за себя, а еще хуже - попытаться возвыситься за счет остальных, за счет слабого, урвать что-то себе. Еще один компонент - недоверие, неприятие тех, кто бескорыстно готов помочь, протянуть руку, кто предлагает объединиться ради общих интересов. Но есть и противоядие - осознанное отрицание этих компонентов. Сплочение в единый коллектив, свободный от грызни за эгоистическое личное благо, от грызни за ранг, дающий возможность решать судьбы других в своих интересах. Коллектив тех, кто твердо и безоговорочно решил заботиться о всеобщем благе, кто своими считает всё человечество. Да, именно так - даже не только своих ближайших товарищей, уже объединившихся, но и тех, кто еще не с ними. Не семью, не нацию, а всех разумных существ. За исключением, конечно, тех, кто сам идет против разума, добра и человечности. Те, кто за всеобщие интересы, за равенство, и сами исцелятся, и начнут исцелять других. Пойдет обратный процесс очищения ноосферы от яда. Как доказал марксизм, это свойство - когда коллективные интересы совпадают с интересами человечества в целом и социального прогресса - присуще прежде всего рабочему классу, классу людей труда. Это показал и опыт общины Джонса, членов которой истребили власти США. И пролетариат России, впервые в истории создавший государство, которое начало вытаскивать человечество из бездны инферно. Сейчас СССР нет, но жива память о нем, и с нами его бесценный исторический опыт.
    - Да... Опыт действительно бесценный. Словно прорыв в какую-то иную реальность, иное измерение... - согласился Гена.
    - Это ни с чем не сравнимое чувство, - добавил Иван. - Чувство подлинной безграничной свободы. Чувство абсолютной безопасности. Полная защищенность от хищной воли какого-то частного лица, жаждущего поиметь что-то за твой счет для себя лично. Невозможность стать жертвой чьего-либо произвола. Невозможность быть лишенным элементарных жизненных благ. Ощущение истинного хозяина - когда всё вокруг твое, а не чье-то. Когда ты полноправный владелец, равный со всеми. А кого корежит от такого - тот носитель социального яда, уносящего общество в бездну инферно. Инферно, при котором порядки как вот у нас сейчас. Когда власть тебе открыто заявляет, что ты никто, что у тебя нет и уже никогда не будет никаких прав. Когда тебя в любой момент сильные мира сего могут раздавить одним пальцем.
    - Значит, для противостояния этому инферно нужно на каждом уровне, мировоззренчески, ментально отвергать социальный эгоизм и иерархическое сознание, иерархический страх и иерархические искушения, - сказал Денис. - Верно?
    - Отлично сказано, абсолютно верно, - похвалил Смирнов. - И в тебе это было изначально. То, что ты захотел предупредить людей, как действуют преступники-вымогатели, то, что для тебя подобное стремление было естественным. Да, ты тогда не знал о реальных последствиях, но тем не менее. Во многих из нас это скрыто, надо только дать этому ход. Надо уметь ненавидеть любые схемы, любые механизмы, которые служат для отъема у одних людей благ и возможностей в частную пользу других людей или групп. Не проходить мимо, бороться против такого, где бы то ни было. Бороться ради любви. То есть полюбить весь мир в целом, всё человечество, его неистребимое стремление к восхождению. Люди, лишенные такой любви, беззащитны перед искушениями, ложью и страхом. А люди, ею наделенные, - рано или поздно, не боясь ничего и никого, уничтожат всё это инферно и обезвредят его носителей. Даже если многие и сами падут в битве с тьмой. Но даже павшие останутся с нами и будут жить вечно в сознании благодарного будущего человечества, очистившегося от зла, преодолевшего классовое разделение, сокрушившего господскую иерархию, устремившегося к звёздам.
    - Да, золотые слова, - произнес Рахим.
    - Чтобы сокрушить систему, где все, находясь в ней, холуйски служат единому центру, концентрирующему блага и власть наверху, нужно стать внешним по отношению к этой системе. Внешним мировоззренчески и ментально, как правильно сказал Денис. Провозгласить нормы элементарной человечности и следовать им публично, объединяться и кооперироваться с такими же. Как минимум стараться не причинять вред друг другу. Демонстрировать сознательный отказ от стремления возвыситься и презрение к тем, кто так поступает. Без страха объявить преступной и подлежащей уничтожению любую систему, где одни служат топливом для других. Да, будут гонения, людей будут сажать и даже уничтожать, но за ними - будущее.
    - Правда, по моим наблюдениям, сейчас в России представители низов норовят жить за счёт другого, потому что нормальная жизнь для большинства, по сути, невозможна только лишь за счет собственного зарплатного дохода, - сказал Гена. - Ведь чтобы обычный человек, не допущенный к кормушке, хоть как-то выживал, он должен в большинстве случаев получить в наследство от близких людей то, что этому близкому человеку дала когда-то Советская власть как долю от всеобщего совладения, от тех времен, когда все были хозяевами. Например, квартиру. Доходит до ужасного - когда человеку объективно становится выгодно, если, например, его родители побыстрее умрут. Мертвые они принесут больше материальной выгоды, чем живые. Такое сплошь и рядом, особенно там, где недвижимость в цене.
    - Мне кажется, народ не воспринимает умом надвигающуюся беду, и большинство по-прежнему будет друг друга жрать, - добавил Денис. - Сейчас до масс не достучаться. Низы не умеют рассчитывать отдалённые последствия. А верхи всё чётко просчитывают на много шагов вперёд, они - не класс в себе, они как раз класс для себя. И поэтому реальные массовые подвижки будут, когда конкретно накроет.
    - Да, всё так. И всё же есть надежда, - подвел итог Смирнов. - Потому что реальные люди, попав в ситуацию, когда надо сдать жизни суровый экзамен, проявляют лучшие качества. Демонстрируют готовность переосмыслить всё. И начать преодоление, начать самоотверженно бороться за звездное будущее человечества. Поэтому ничего не потеряно. Всё впереди. Мы не одни. Мы все вместе обезвредим эту отраву.
    
    * * *
    
    Москва
    16 января 2021 года
    
    Подполковник КОКСа Харитон Лыба проснулся в каком-то странном состоянии. Наверное, это после вчерашней вечеринки, подумал он.
    Чувствовалось похмелье, причем довольно сильное, ломающее, выворачивающее. Такое, какое он давно не ощущал.
    Подсунули гнилую бодягу вместо проверенного коньяка и водки? Маловероятно, но, конечно, в нынешнем обществе всё возможно...
    День рождения отметили хорошо. Заскочил даже сам генерал-лейтенант Скворцов. Сейчас он в Москве, хотя в последнее время у него постоянно какие-то загранкомандировки. То ли в Британию, то ли в Штаты. Буквально не вылезает оттуда... Приехал и ближайший коллега, который давненько не появлялся в главном здании, - Леша Савельев, он же Жаров, несостоявшийся коммунистический вождь и химик-токсиколог - тоже вроде бы не очень успешный в этом качестве, любитель. Произнес красивый тост, пожал руку, преподнес в качестве презента конверт с деньгами.
    Разумеется, помянули, не чокаясь, Стёпу Могильного, безвременно ушедшего от ковида в прошлом октябре. Сгорел мужик меньше чем за сутки. Ураганное течение болезни. А такой крепкий был...
    Шли часы, а Лыба так и не поднимался с кровати. Не было сил.
    Жена, видимо, поехала по магазинам, как и сказала накануне. На весь день. Потом в кафе с подругами посидит. Сын - на тренировке, а потом тоже тусить будет с друзьями. Может, притащит сюда поздно вечером очередную шалаву - или сам у нее до завтра зависнет. Благо, суббота.
    Ох... Что-то совсем-совсем хреново. Видно, траванулся. Хотя...
    Лыба ощутил лихорадку. Она появилась не сразу, но нарастала довольно быстро.
    И так же быстро стала нарастать одышка.
    На подполковника нахлынула волна липкого страха.
    Неужели ковид?
    А если, как и Могильный, в ящик сыграть придется?
    Лыба гнал от себя эти мысли.
    Прошло еще полтора часа. Но не было сил даже встать. Пришлось смириться с тем, что посреди кровати стало мокро. Состояние подполковника заметно ухудшалось.
    Он еле-еле взял телефон и, задыхаясь, вызвал скорую помощь.
    А как им открыть?
    Позвонил сыну, заказал ему к фитнес-центру такси...
    Врач, весь укутанный в балахон, померил температуру и сатурацию.
    Вердикт однозначный - срочно госпитализировать...
    Уже когда подполковника спустя несколько часов вводили в медицинскую кому, чтобы подключить к аппарату ИВЛ, он вдруг вспомнил, что Савельев заявился к ним за день до смерти Стёпы. Хотя и до этого, и после долго не появлялся в "конторе". Когда стал уходить, надел куртку, подошел к Лыбе, они обменялись рукопожатиями. Потом Алексей сунул руки в карманы, неспешно дошел до Могильного, достал правую руку, пожал ему на прощание. Пошел к двери - и, чтобы ее открыть, взялся за ручку левой рукой. Когда Савельев ушел, Степан еще понюхал правую ладонь и насмешливо сказал: "Спиртом руку обработал. Боится поймать заразу".
    От Лыбы, видимо, не боялся подхватить, а от Могильного боялся? Тогда этому никто из них не придал значения...
    А если это не санитайзер, а яд, замаскированный под него? Специально отравил поодиночке, не сразу, чтобы не было "кучно". Поэтому Савельев помазал руку перед рукопожатием со Степаном, а когда с ним, Харитоном, надо было попрощаться - нет.
    А вот теперь - и его самого черед настал. Если догадка верна.
    Лыбу охватил дикий ужас. Меркнущее от медикаментов сознание отчаянно забилось, словно птица, попавшаяся в силки. Если так, то это - конец. Тюменского крамольника Омельченко и еще многих врагов государства так же убрали... Рукопожатие - и кердык. Правда, симптомы другие. Но что мешает химику несколько модифицировать активное вещество? О, дьявол... Влип... Теперь, значит, всё...
    Неужто он и вправду в душе своей коммуняка, а не просто прикидывался в интересах службы?.. Или уязвленное самолюбие? Амбиции какие-то? Зависть? Обида на всех и вся? Хочет почувствовать себя богом, от которого зависят чужие жизни?.. Вот сволочь! Гнида! Попали со Стёпкой под раздачу...
    Офицеров, пришедших на службу в понедельник, в холле встречал свежий траурный портрет с кратким некрологом. А под ним - четыре красных гвоздики.
    
    * * *
    
    Индустриальный парк "Великий камень"
    17 января 2021 года
    
    Машина припарковалась у нового здания на Пекинском проспекте. Из нее вышли профессор Огарёв, полковник Дашкевич, Алла Михайловна, Наташа, Максим.
    - Как быстро всё строится, - сказала Алла Михайловна, оглядевшись. - Лично была здесь полтора года назад. Репортажи, конечно, даем в эфир регулярно.
    - Да, это здание ввели в эксплуатацию два месяца назад, - ответила Наташа. - Там как раз представительство фирмы по производству станков с цифровым управлением и промышленных роботов. Китайские товарищи уже ждут.
    Они поднялись на лифте на пятый этаж. У двери стоял двоюродный брат Чан Чуньлань - инженер Чан Лицзянь. Обменялись рукопожатиями и прошли в небольшой зал-переговорную. Там гостей уже встретила их китайская подруга и ее отец - профессор Пекинского университета Чан Шухуа.
    - Здравствуйте, здравствуйте... Добро пожаловать... Пожалуйста, располагайтесь.
    Все трое китайцев отлично владели русским языком. Профессор стажировался в МГУ с девяностого года, застав еще Советский Союз.
    К услугам гостей были удобные диваны вокруг стола. Чан Чуньлань приготовила настоящий, по всем правилам, чай и начала разливать его в чашки.
    - Как проходит ваша поездка, уважаемый коллега? - спросил Егор Иванович.
    - Отлично. Посетили заводы, институты, государственные ведомства. Пообщались с министрами, учеными, ректорами вузов...
    - Мы очень рады, что сотрудничество между нашими странами развивается, - сказал полковник. - Правда, этому рады не все, и мы по роду своей службы прекрасно об этом осведомлены.
    - Безусловно, - сказал Чан Шухуа. - Полагаю, для всех очевидно, что наша беседа сугубо дружеская и неформальная. Обсудим много важного, сверим точки зрения на актуальные проблемы - но, понятно, не в официальном ключе, не высказывая тут своего мнения от лица ведомств и структур, где работаем. Хотя, с другой стороны, мы в любом случае, как люди, работающие на государство, на правительство, так или иначе отражаем линию своих властей, по-другому и быть не может. К тому же я член Коммунистической партии Китая, как и молодое поколение, - ученый взглянул на дочь и племянника. - Уважаемый профессор, вы, как мне известно, тоже коммунист, и ваша дочь Наташа тоже?
    - Да, именно так, - подтвердил Егор Иванович.
    - Я много изучал механизм перерождения и падения социализма в СССР, - сказал китайский ученый. - Я видел это своими глазами. Я наблюдал беснующуюся у здания КГБ в Москве толпу, когда оттуда убирали памятник Дзержинскому. Это произвело на меня сильнейшее и удручающее впечатление. Вы знаете, у нас есть целое научное учреждение, которое занято только одним - изучением механизма произошедшей реставрации. Не только оно одно, конечно, но это его основная задача. Мы не должны пренебрегать этим тяжелым историческим уроком. Мы обязаны сделать всё, чтобы впредь избежать такого развития событий.
    - Вы, я имею в виду вашу страну, понимаете, что выпавшее из рук СССР красное знамя теперь предстоит нести вам, причем в эти нынешние крайне неблагоприятные для социализма и коммунизма десятилетия? - спросил Егор Иванович.
    - Да, понимаем, - просто ответил Чан Шухуа. - Как бы нас ни оценивали со стороны, я имею в виду нынешнюю специфику нашего строя, именно это знамя мы опускать не собираемся. Мы строим социализм, привлекая различные инструменты, помогающие нам. И от главной цели не отрекаемся.
    - Отлично... Именно это я и хотел услышать непосредственно из ваших уст, - сказал профессор Огарёв.
    - Но были моменты, когда всё висело на волоске. Вы же знаете - события на Тяньаньмэнь... Империализм вбил в головы миллиардов людей, что это было мирное выступление беззащитных студентов, которых якобы раздавили танками. Но эти студенты были лишь прикрытием. За их спиной действовали хорошо организованные боевики-профессионалы. Шли настоящие уличные бои, мятежники и террористы поджигали военную технику, зверски убивали попавших им в руки солдат и офицеров НОАК. К счастью, ситуацию удалось переломить - и, главное, не только в военном аспекте... в любом случае, против армии мятежники были обречены, это понятно... удалось найти политический выход из кризиса и сохранить свою самостоятельность, субъектность, идейную идентичность - в отличие от того, в чем погрязла та же Россия.
    - Да, помним... Мы тщательно изучали все подобные вещи, это наша обязанность, - сказал полковник Дашкевич. - И то, что совсем недавно было в вашем Гонконге... так сказать, "лайт-версия". Вы очень профессионально решили эту проблему.
    - А еще по поводу Синьцзяна не успокаиваются, будут постоянно подогревать тему. Вряд ли, конечно, получится - там мощная система безопасности, да и мы всё сделали для того, чтобы по максимуму убрать прежде всего социальные корни сепаратизма, исламизма и терроризма... Ну, и Тибет тоже, конечно... - сказал профессор Чан. - Держат, так сказать, фитили наготове.
    - Китай в последние годы стал державой номер один по объему промышленного производства. Физическому объему, - сказал Егор Иванович. - Вы уверенно осваиваете самые передовые технологии, сооружаете инфраструктуру, развиваете фундаментальную и прикладную науку, наращиваете производство и повышаете уровень жизни людей. Это свидетельство того, что социализм работает.
    - Но очень многие, кстати, кровно заинтересованы в том, чтобы доказать людям, что никакого социализма у нас нет. Они апеллируют к формальным, буквальным признакам... - сказал китайский ученый.
    - Ну, а про нашу страну даже многие коммунисты, как у нас, так и в соседних странах вообще говорят, что тут фашистский режим, - посетовал Огарёв. - Тоже исходя из поверхностных критериев, причем произвольно интерпретируемых. Да, мы не провозглашаем социализм официально... хотя даже и это не помогло бы... Но ни у нас, ни у вас нет тенденции последних лет - радикального понижения уровня жизни трудящихся масс в пользу какого-то выделенного круга высших властителей, владельцев капитала, которым принадлежит государственная власть. И у нас, и у вас есть бизнесмены, причем довольно богатые, есть мощные частные корпорации. Но власть не у них.
    - Да, безусловно, - подтвердил Чан Шухуа.
    - Я думаю, всем очевидно, что в мире тучи сгущаются, - сказал полковник. - То, что происходило в Беларуси во второй половине прошлого года, иначе, как гибридной агрессией, назвать нельзя. Это атака, инициаторами которой стали внешние силы, с видимой опорой на здешних недовольных и под их формальным прикрытием. Мой сын, Максим, боец ОМОНа, как видите, до сих пор не оправился от ранения, ходит с тростью, ему украинские боевики-нацисты рубанули топором по ноге в первый день беспорядков. И эти внешние силы не отстают. Со сменой власти в Белом доме нажим усилится.
    - Да. Штаты пытаются нас учить, как нам жить у себя дома, как вести себя на международной арене, - произнес Чан Шухуа. - Они вредят всё сильнее и сильнее. Вне зависимости от того, кто в Белом доме - Трамп или демократы. Вредят экономически, политически. Раздувают информационную войну. Это всё складывается в систему.
    - У вас ведь в разное время были различные взгляды на то, как интегрироваться в мир, как взаимодействовать с партнерами, - сказал Егор Иванович.
    - Да. Со времен Дэн Сяопина мы пользовались преимуществом тесного сотрудничества с США, прежде всего экономического. Условившись не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Мы получили поток инвестиций, доступ к новым технологиям, нам открылся необъятный рынок сбыта. Китай в этот период воздерживался от сближений с кем бы то ни было, не шел на обострение конфликтов, не претендовал на чужие сферы влияния. Кое-кто из наших элит пытался даже углубить отношения с США в рамках этой колеи, но полноту власти они не получили, при необходимости их даже поправляли. В начале 2010-х мы зафиксировали ряд угрожающих тенденций, в связи с чем возникла настоятельная необходимость сильнее опираться на внутренние ресурсы, развивать национальную экономику как самодостаточную базу, в как можно меньшей степени зависящую от нежелательных внешних факторов. Разногласия между нами и Штатами тем временем накапливались, и при уходящей администрации обострились до уровня, который уже очевиден всем. Более того - нам ясно, что и со сменой хозяев в Белом доме принципиально конфликт не сгладится - разве что станет иной форма предъявления претензий. Безосновательных, конечно же. Нарастают фундаментальные противоречия, а то, что озвучивается, всего лишь внешнее их проявление. Со своей стороны, наша совесть чиста - мы делали всё, чтобы не обострять, чтобы соблюдать договоренности, не нарушать их с нашей стороны. Но ситуация меняется. Мир меняется. И поэтому в перспективе придется инициировать ответные меры вплоть до сплочения тех стран, которые выступают за международную справедливость.
    - Вот как... - сказал профессор Огарёв. - Значит, вы готовитесь...
    - Безусловно, мы всё понимаем и готовимся. Наша экономика развивается, пройдет не так много времени по историческим меркам, и она, опираясь преимущественно на внутренний рынок, станет самодостаточным ядром альтернативной экосистемы. Мы предлагаем миру свой путь - то, что наш председатель Си Цзиньпин назвал "сообществом единой судьбы человечества". А возглавляемая США система экономически, технологически и интеллектуально будет проигрывать с каждым годом, и их властители это прекрасно понимают...
    - Значит, война? - уточнил полковник.
    - Да, это более чем вероятно уже даже к середине наступившего десятилетия. Мы иллюзий не строим. Никто на Западе не станет спокойно смотреть, как мы развиваемся и становимся ядром мировой альтернативы. Для нас и в этом случае самое главное - опять же, оттянуть момент обострения. Чем дальше, тем лучше. Обострять будем не мы, мы будем только вынужденно отвечать на вызовы. США, как я уже упомянул, много десятилетий давали нам большие преференции, содействовали нашему развитию - первоначально они исходили из нашего противостояния Советскому Союзу. Потом отвели нам подчиненное место мировой фабрики. Но мы уже выходим за эти рамки, и именно в этом фундаментальная причина происходящего. Наше правительство четко расставило нужные приоритеты. Мы делаем у себя и вне наших границ многое из того, что американцы считают непредусмотренным изначально и нежелательным. Разумеется, мы сами, без посторонних менторских указаний, определим, что для нас желательно, а что нет. И в политике, и в экономике, и в технике.
    - Кстати, о технике. США отчаянно упираются, чтобы мы не получили ряд критичных технологий, - сказал Чан Лицзянь. - Если, к примеру, микропроцессоры и операционные системы мы научились делать, вышли в космос, то вот с авиадвигателями с достаточным временным ресурсом у нас пока не очень гладко. Конечно, проблемы постепенно решаются, но Штаты всячески блокируют доступ к технологиям, которые сильно помогли бы нам. Мы хотели купить за хорошую цену "Мотор Сич", но США приказали Киеву заблокировать сделку по соображениям национальной безопасности. Сейчас счет идет на годы, а это стратегическая технология, имеющая прежде всего военное значение. Поэтому так намертво они встали.
    - Да, это понятно, - ответил Григорий Валентинович. - И Россия, как я понимаю, тоже не помогает...
    - Россия двулика, - пояснил китайский профессор. - Это не моя оценка, сама Россия этого фактически не скрывает. Что касается технологий, то характерный пример - российские суды присуждают по максимуму срок заключения тем ученым, которые нам что-то передают. Но не замечают их работы на США, того, что они туда массово эмигрируют. Сами американцы убили десятки крупных российских ученых, отказавшихся от переезда в Штаты. А российские органы безопасности такие дела принципиально не расследуют. Еще с советских времен, кстати, с убийства Бережного. А то, что Россия не хочет реально сотрудничать с нами в сфере освоения космоса... Это ее очень характеризует. Да, формально мы почти союзники. Но, но, но...
    - В том-то и дело, что "почти", - сказала Чан Чуньлань. - Мы-то готовы быть союзниками, дружить. Китай поддерживает настолько теплые отношения с Россией, насколько этого хочет сама Россия. А вот насколько она хочет....
    - Владельцы России мечтают вписаться в высшие глобальные правящие круги, - объяснил Огарёв. - Это их цель номер один. И ей подчинено всё. Даже - я не побоюсь этого слова - заигрывание с вами. Российский режим фактически завоевал страну и рассматривает ее богатства и ее народ как ресурс для питания, как топливо. У них - принципиально антиправовое государство. Правоприменение там демонстративно избирательное - там само право безоговорочно приносится в жертву обязательному удовлетворению частных интересов господ, а также политической целесообразности. Соответственно, там любой человек в любой момент может быть в интересах правящего класса практически немотивированно оказаться ограбленным, лишенным жилья, посаженным за решетку по надуманным обвинениям, похищенным и увезенным в неизвестном направлении, убитым, найденным самоубившимся в тюрьме. И гайки по отношению к самым обычным людям, даже не оппозиционерам, не инакомыслящим, закручиваются всё туже и туже. Немотивированная агрессия власти против народа становится всё более остервенелой. Это делается, чтобы отнять у подавляющего большинства людей абсолютно всё и свирепым тотальным террором привести к абсолютному повиновению, на уровне животных инстинктов. Там правят лица, совершающие преступления против человечности. Фашисты. Я призываю китайские круги понимать и учитывать в своей политике этот факт.
    Чан Шухуа грустно вздохнул:
    - Они открыто заявляют, что наш опыт борьбы с коррупцией для них абсолютно неприемлем. Так что... Мнение сложилось... А у вас тоже есть ощущение, что однажды, в решающий момент, российская власть обернется против нас в интересах Запада? Мы не раз предлагали России настоящий союз, но она... виляет... Понятно, почему. Но пока - что есть, то есть. Не ругаться же... До решающих событий еще годы... А как народ?
    - К сожалению, когда надо будет, то россиян легко убедят, что Китай враг и от него надо обороняться, - ответила Наташа. - Промоют мозги как полагается. В массовом сознании это уже прописано в значительной мере. Не сейчас, конечно. Потом. От лица другой власти. После якобы народной революции, наподобие украинской.
    - Ну, вы понимаете, что пока Россия соблюдает основополагающие условия глобальной финансово-экономической системы в виде постоянного выкачивания ресурсов на высшие рубежи, все разногласия с Западом играют роль не более чем аппаратных интриг внутри одной системы за увеличение пирога и укрепление позиций, - сказал Егор Иванович. - В рамках этой системы Россию в любом случае принудят выполнить то или иное принципиально необходимое для глобальной элиты действие. Например, провести мобилизацию против Китая или предоставить территорию и инфраструктуру для атаки.
    - Только мы, белорусы, ваши надежные союзники в Европе, - сказал полковник Дашкевич. - Я всё больше склоняюсь к мысли... это моё личное мнение... что миссия Беларуси в том, чтобы в нужный момент помочь России сделать правильный выбор. Именно России - как стране, как народу. Если и когда дело дойдет до проявлений, чреватых крайне негативными последствиями для вас и для нас. Понятно, что ваше поражение будет означать чудовищную катастрофу для всего человечества...
    - Гриша, ты абсолютно прав, - согласился Егор Иванович. - Рано или поздно это нам предстоит. Если живы будем, конечно...
    - Будем... В общем, КНР объективно заинтересована в том, чтобы мы держались. В случае чего мы обязаны сделать всё, чтобы партнера по Союзному государству спасти от полной потери субъектности и от участия в истребительной войне в качестве боевого зомби. Получится или нет - не знаю, но союзником в этом будет простой российский народ, по крайней мере, его значительная часть. Другого выхода просто нет. Иначе - гарантированная гибель и для вас, и для нас... Понятно, это не сейчас. И хорошо, что не сейчас... - сказал полковник.
    - Да, Гриш, если в определенный критический момент не отреагировать, хотя бы не попытаться, то Китай гарантированно погибнет под внешним давлением, в крайнем случае, в войне. Не говоря уже о нас. Если только в ходе этой войны сама Россия не станет рыхлым пространством, где зародится точка сборки новой народной власти, но именно этого многие игроки будут всячески стараться не допустить.
    - В общем, впереди очень напряженные события, - сказал Григорий Валентинович. - Понятно, что чем позже они наступят, тем лучше. Но мы должны быть готовы к ним всегда. Мои дети - воины, я их с детства так воспитывал. Жена старшего сына - офицер сил специальных операций, сам он танкист. Мы прекрасно понимаем, что живем в предвоенную пору. И что у грядущих событий будет не только национальное и даже европейское, а глобальное измерение. Эх, если бы можно было избежать пожара... В молодости я сам воевал в Афганистане, рядом со мной гибли друзья - это страшно, поверьте... Больше всего на свете мы, белорусы, хотим мира. Наша республика в прошлую войну потеряла каждого третьего человека. В каждой семье есть жертвы. Моего прадеда и прабабушку сожгли заживо каратели. Китай же потерял больше всех убитыми в абсолютном выражении. Ничто нам не нужно так, как мир.
    - Да, вы правы, - согласился Чан Шухуа. - И среди моих предков - погибшие от рук японских захватчиков. Помня всё это, мы выступаем за мир и процветание для всех.
    - Но мы понимаем, что покоя нам не дадут, иллюзий у нас нет. Фашизм открыто поднимает голову по всему миру, - сказал Егор Иванович. - Пусть уже и не под теми символами. Хотя и под теми тоже... А по сути. Мы, одна из немногих независимых стран, берем на себя бремя очищения человечества от нового фашизма. Вместе с нашими настоящими союзниками, вместе со всеми людьми доброй воли во всем мире, со всеми народами планеты. Наша миссия - антифашизм, защита прав наций на свободу от внешнего диктата. Мы на этом стоим и стоять будем. Мы, как никто другой, знаем цену миру. А война, к сожалению, уже началась, она вовсю идет, пусть пока и не в столь привычных нам формах. Вот эта пандемия пресловутая... Уже понятно, что это фактически биологическая война владельцев глобального капитала против всего человечества. Очевидно, действительно готовятся к тотальной мировой всепожирающей бойне, переводят экономику стран Запада и зависимых стран на военные рельсы - к середине двадцатых. И вашу страну норовят подставить...
    - Да, будут всё больше и больше звучать обвинения в том, что это мы выпустили вирус в Ухане, будут заставлять заплатить триллионы долларов, - ответил Чан Шухуа. - Сфабрикуют доказательства. В Ухане действительно есть лаборатория, и там в том числе по контракту с западными партнерами занимались коронавирусами. Но это обычная практика, в рамках научного взаимодействия, ничего экстраординарного в таких исследованиях нет. Этот вирус, конечно, явно искусственный. Есть много признаков, указывающих на это. Мы подозреваем, что США сами создали этот вирус и выпустили его в мир. Чтобы прежде всего принять насильственные меры по перекраиванию экономики, классовой структуры, межнациональных связей.
    - В общем, ясно, что рано или поздно придётся отбиваться. Причем вместе, нам и вам, нашим подлинным союзникам. Надеюсь, попутно мы поднимем красное знамя над всем миром, ради всех людей труда, - сказала Наташа.
    - В принципе, да, мы, как и сказали уже, красный флаг не опускаем и от социализма не отрекаемся, - ответил китайский профессор. - Если до этого дойдет, то... как бы это выразиться... великую идею мы в состоянии, как это уже было в истории, доносить... скажем так, убежденно и напористо. Если до этого дойдет... Мы помним о том, кто мы и какова наша миссия. Помним и готовимся.
    
    * * *
    
    Автодорога Гардез - Хост, высота 3234
    8 января 1988 года
    
    Ночной бой продолжался много часов - со вчерашнего дня. Высоту, где закрепились четыре десятка воинов-интернационалистов, отчаянно пытались захватить несколько сотен моджахедов и пакистанских спецназовцев.
    Но советские бойцы стояли насмерть и успешно отражали атаку за атакой...
    В этих краях шла операция "Магистраль". Была поставлена задача: прорвать продолжающуюся почти два года блокаду города Хост близ границы с Пакистаном. Ситуация там была крайне напряженной - проамериканские мятежники и их хозяева намеревались отторгнуть этот регион от Демократической Республики Афганистан и провозгласить там марионеточное "государство". Когда после разгрома крупной душманской базы оттуда ушли советские войска, враги воспользовались этим и заблокировали в Хосте гарнизон правительственных сил. Контроль над дорогой, которая связывала административный центр провинции с Гардезом, оказался потерян.
    И вот командование решило с этим покончить. Накануне Нового года на дорогу в Хост, по которой должны были пройти автоколонны с боеприпасами и продовольствием, направили инженерные подразделения для разминирования. А десантникам предстояло взять под контроль прилегающие к трассе высоты и там закрепиться.
    ...Враг усиливал натиск, прорываясь всё ближе к позициям советских бойцов.
    То и дело слышались возбужденные вопли:
    - Алла-а-аху акба-а-ар!
    - Москва-а-а, сдава-а-айся!
    Об отступлении речи не шло в любом случае.
    В критический момент, в середине ночи, на высоту 3234 пробился разведывательный взвод. Десантники доставили осажденным боеприпасы, пройдя несколько километров по горам в темноте. Это было более чем кстати, поскольку многие бойцы к тому моменту уже были ранены или убиты.
    С новыми силами бойцы продолжали отстреливаться от душманов.
    Ближе к исходу ночи противник, поняв, что ничего здесь не добьется, отступил.
    Десантники ждали новых атак, но до утра так ничего и не произошло.
    С рассветом прибыли командир батальона и полковая разведрота. Забрали раненых, поднесли еще боеприпасы.
    ...Гвардии младшему сержанту Григорию Дашкевичу повезло - его не убило и не ранило, хотя пули и осколки порой свистели совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах. Но состояние в любом случае было не самое лучшее - что и неудивительно после пережитого. За всё время срочной службы в такую переделку он угодил впервые. Хотя и раньше, конечно, были боевые операции - но с этим не сравнить...
    Из тридцати девяти военнослужащих Девятой парашютно-десантной роты, которые закрепились на этой высоте, погибли шестеро, двадцать восемь получили ранения.
    Особенно больно резанула по сердцу гибель пулеметчика Андрея Мельникова. Тракториста из Могилева, ровесника, земляка-белоруса. Его призвали осенью 86-го, а спустя полгода направили в Афганистан. Женился он в семнадцать лет, родилась уже дочка. Мог бы и не идти пока в армию, но пошел, не смог иначе.
    Гриша присел на камень, закурил. Достал комсомольский билет, куда была вложена фотокарточка невесты. Надя - его ровесница, одноклассница. Сейчас учится на юрфаке, уже на втором курсе. Нужно будет поскорее очередное письмо написать - что любит и ждет встречи, что всё с ним в порядке. Что он жив и будет жить - назло врагам и ненавистникам Советской Родины. Что будет и дальше их всех бить. Всегда и всюду - и здесь, в Афгане, и там, где доведется служить потом.
    Насчет именно службы, а не работы в гражданском секторе он решил твердо. Безусловно, в прославленных ВДВ служить более чем почетно. Но Григорию в душу еще несколько лет назад запал сериал "ТАСС уполномочен заявить" - про тех, кто отстаивает интересы страны, в том числе и на далеких континентах. Кто помогает другим народам завоевывать и защищать свободу. Вот бы стать таким, как герой Вячеслава Тихонова...
    Жизнь только начинается. Впереди - семья, дети. Если выживет, конечно... Хотя - должен выжить. Дедушка с бабушкой были моложе на четыре года, когда взяли в руки оружие и плечом к плечу со взрослыми партизанами били гитлеровцев, захвативших родную землю. Мстили за сожженных заживо родителей - и за миллионы соотечественников. Они его и воспитали, по сути. Оба - заслуженные учителя республики. Дружили все эти десятилетия с самим Машеровым, в отряде которого сражались с сорок второго - там же и Петр Миронович свою супругу встретил. Дружили семьями, пока трагическая и странная авария не оборвала его жизнь семь с лишним лет назад... Все они тогда горько плакали - как и вся осиротевшая республика...
    Двоих сыновей вырастили Макар Николаевич и Нина Федотовна. Петр, Гришин дядя, - инженер-разработчик грузовиков, работает на КАМАЗе, недавно у них с женой родился сын Денис. А Валентин, отец, стал военным врачом, хирургом. И мать - тоже хирург. Оба с начала восьмидесятых преимущественно в Ташкенте, в госпитале. И здесь, "за речкой", в Кабуле, были несколько раз. Если кого из раненых эвакуируют в Союз - вполне возможно, попадут на операционный стол как раз к папе или маме.
    В общем, всем им надо написать - и в Минск, и в Ташкент...
    Григорий докурил папиросу, поднялся и взял свой автомат.
    
    * * *
    
    Берлин
    17 января 2021 года
    
    Черный спецлимузин с мигалкой мчался по шоссе в направлении аэропорта.
    - Меньше часа осталось до вылета. Зайдем в самолет в самый последний момент, - сказал Скворцов сидевшему рядом с ним Увалову.
    - Самолет, значит, посадят в Шереметьево... - произнес тот.
    - Да. Чтобы без лишних телодвижений. Для отвода глаз еще парочку бортов туда перенаправим. Там вас и задержат...
    Они немного помолчали, глядя на проносящиеся мимо окрестности.
    - Итак, начинается новый этап вашей жизни. Перед решающими событиями. Если, конечно, не решим задействовать максимально жесткий вариант, по линии пандемии, с массовым сгоном населения в спеццентры. Некоторое время отдохнете, поправите здоровье. Будет время и для обучения, и для введения в курс дела в качестве нового президента. Иногда, максимум пару раз в неделю, да и то на первых порах, вас будут выдергивать и размещать среди зеков. Все зеки наши, охрана тоже по спецконтракту. Живи - не хочу, курорт, - усмехнулся генерал-лейтенант.
    - Ясно... - протянул "преемник".
    - Ваша посадка будет отмашкой, чтобы расправиться со всей оппозицией, а вас - временно вывести из игры и законсервировать на определенный срок. Периодически вы, конечно, будете генерировать информационные поводы - что вам якобы плохо, что вам не дают спать, постоянно проверяют, что у вас ухудшается самочувствие, что к вам не пускают врачей. Это нужно, чтобы подогревать интерес к вам. Чтобы сохранять вас в статусе единого лидера оппозиции, которому нет альтернативы. Вас будут раскручивать многие СМИ, даже официозные. Под видом "разоблачения", но заведомо неуклюжего.
    - Будете закрывать всех? И либералов? - спросил Увалов.
    - Да, разумеется. Мы и так оппозицию радикально ослабили, теперь вообще прихлопнем. Мы зачистим не ориентирующуюся на вас среду, чтобы в потенциале остались только вы и ваши структуры, чтобы никто им не мешал, чтобы, когда начнутся события, они в повестке доминировали абсолютно. Мы формально и ваши штабы, и ваш фонд через несколько месяцев запретим, но они останутся в спящем состоянии, готовые воспрянуть в любой удобный момент. Наступление его зависит от внешней конъюнктуры и хода наших политических торгов. Вам об этом расскажут - настолько подробно, насколько это будет нужно для выполнения роли президента в будущем. Вообще, наша задача - запретить любую неугодную государству общественную деятельность, обрубить все горизонтальные связи, неважно, какого спектра. А что касается либералов, сама же власть, модифицируясь и эволюционируя, будет добиваться того же. Как перед перестройкой гнобили независимых диссидентов, но лишь для того, чтобы самим в перестройку перехватить их повестку. На какой-то период их разблокировали, но в статусе бессильных и ведомых подпевал. А потом опять задвинули. Все эти годы как бы патриотическая и как бы либеральная идеологии выходят в публичном государственном дискурсе то на первый, то на второй план, но никогда не доминируют по отношению друг к другу. На самом же деле реальной практике не соответствует ни та, ни другая идеология. Наша идеология только одна - власть, власть и еще раз власть. Чистая власть! Власть над биомассой, доведенная до абсолюта! В общем, исходя из этих принципов, вас все эти годы раскручивали и будут дальше раскручивать. Чтобы никто другой не прорвался на место единого безальтернативного диктатора оппозиции. Мы постоянно вбрасываем посыл, что другого такого уже не будет, что на сто миллионов взрослых граждан России вы - единственный и неповторимый.
    - А не устанет ли народ от меня? Многие уже плюются...
    - Ну и что с того? Даже если и устанет - не простейшие определяют политику власти и оппозиции. Мы, и только мы, власть, делаем картинку. Мы сами вас выставим, раскрутим и навяжем низам силой государства. Порой даже под формальной маской обличения, заведомо, как я уже говорил, топорного. Будем вас пропагандировать и раскручивать. Неважно, как широкие массы к вам в конечном итоге отнесутся - главное, чтобы было в нужный момент в наличии достаточное количество тех, кто послужит массовкой-декорацией. Включая и сценарий "небесной сотни". И неважно, как к вам относятся искренне верующие демократы со своими благодушными сценариями - вы не им присягнули, а нам, и сценарий будет наш. Сценарий еще большего ужесточения власти. А с ними новая оболочка власти, олицетворяемая вами, будет обращаться так же, как и Борис Николаевич в годы своего правления. Вы же, Александр Борисович, в публичном поле заведомо выше и могущественнее их даже сейчас, не говоря о том времени, когда получите всю полноту государственной власти.
    - Хорошо, - сказал "лидер оппозиции".
    Скворцов резко вскинул белокурую голову.
    - Власть - не слабая и рыхлая! Власть - сильная! Власть - поджарая! - отрезал он. - Мы четко всё отслеживаем и активно вмешиваемся во все общественные процессы, наши ресурсы безграничны... Фактически и те же либералы - за нас. Пусть и не за Путина... Хотя они и за него на самом деле... Но - за нас в широком смысле. За вас, преемника дряхлеющего "ВэВэ".
    - А левакам вы что подсовываете? Понятно, что они жалкие, практически полный ноль, но что-то ведь вещают и для кого-то являются авторитетом.
    - Их лидерам мнений даны четкие инструкции. Никаких самостоятельных протестов. Сидеть на диване и изучать марксизм. Или, в крайнем случае, идти в охвостье ваших структур. Рабочий класс не созрел, и когда созреет, неизвестно. Штудируем труды классиков и пропагандируем их. Своя повестка - только информационная и теоретическая. Нет, тут всё шито-крыто. Леваки в России больше никогда не поднимутся выше плинтуса... Не беспокойтесь, у нас всё под полным и жестким контролем.
    - Я, признаюсь, сам диву даюсь, как эти хомячки мне преданы. До исступления. Я фактически их бог. Даже страшновато в какой-то мере. Как это вам удалось?
    - Очень просто. Таких людей полно. И среди сторонников Путина, и среди сторонников Жирика. Ими очень удобно управлять. Не мы их такими сделали, они изначально такие, чуть ли не с рождения. Для них важно найти того, за кем они слепо побегут, - вот предел их мечтаний. Вот мы им подбросили вас, и они ваши рабы. - Скворцов рассмеялся. - Эти ваши зомби, будучи жертвами агрессивной пропагандистской обработки, способны лишь реагировать на уровне первой сигнальной системы. Им выданы только определенные маркеры - харизма, альфасамцовость. А также то, что за вами мощные и профессиональные силы. И дело в шляпе - они в вас уверовали. Уверовали истово и преданно.
    Александр усмехнулся тоже. Нахлынули воспоминания, правда, не очень приятные. Не так уж много времени прошло с тех пор, как в своем родном Люблино он настойчиво пытался влезать в местные неформальные группировки различного толка, но тогда стать для людей авторитетом, вожаком так и не получалось. И с легким сердцем Увалов сдавал "органам" прежних товарищей, отвергнувших его амбиции...
    - И мы, как вы помните, пошли на определенный гамбит. Взять того же Заходько. Он, один из Вершителей, будучи смертельно больным, добровольно вызвался набить цену вам лично. Хорошо получилось у нас всех... С этой бобруйской ... - "Нюрой-Воблой". Это чтобы вы обрели репутацию, будто не боитесь даже самых высоких небожителей. А тем временем мы, если это было необходимо, потихоньку сажали, маргинализировали и устраняли неподконтрольных нам оппозиционеров и лидеров мнений. Сразу, как только вас посадят, в пиар-жертву принесут аж целый неудачный дворец-долгострой... тот самый, разумеется, который вы недавно озвучивали. И всё ради вас, ради вашей ныне уже непревзойденной репутации, взращенной нами с таким трудом и с такой тщательностью.
    - Ага... - сказал "преемник".
    - Понимаете, Александр Борисович, определенная крикливая общественная прослойка оппозиции жаждет нового сильного молодого вожака. Фюрера. Да, фюрера. Эта прослойка устала от постоянных неудач с попытками изменить видимые принципы существующего режима. Она готова некритично, до истерики, поддерживать того, кто, по её мнению, способен потенциально что-то изменить. И она до исступления ненавидит не только противников, но и тех, кто сомневается, пытается что-то рационально объяснить.
    Скворцов снова захохотал.
    - Но на самом деле этим бедолагам ровным счетом не о чем беспокоиться. Не надо дергать за ботву, чтобы репка выросла быстрее. Всему свое время. И однажды самым естественным образом прежний аватар уйдет, как слетает отжившая свое листва. И придет новый. Непременно альфа-самец по внешнему виду - в России по-другому нельзя, люди типа жалкого Димона годятся только на конституционные прокладки. И вот эта массовка, наконец, дождется своего звездного часа - и станет живой декорацией, сакральной жертвой, небесной сотней. И с радостью сложит голову за то, чтобы всего-навсего обновился аватар нашей абсолютной власти. Всё уже расписано. Никаких проблем не предвидится. Всё общество - послушная глина в наших руках. Так есть - и так будет всегда, во веки веков... О, уже подъезжаем к Бранденбургу...
    - ...Ну, господин преемник, вперед, - сказал Скворцов. - Все уже уселись, ждут.
    Увалов с женой Лилией, а также помощники "лидера российской оппозиции" вошли в самолет, предъявив посадочные талоны.
    Когда "оппозиционер", в зеленой куртке и в медицинской маске, прошел в салон, раздались аплодисменты. В качестве пассажиров там было очень много журналистов.
    - Здравствуйте, Александр!
    - Привет всем! - уверенно ответил Увалов. - Я хочу сказать большое спасибо. Я надеюсь, что мы с вами долетим. Я уверен, что всё будет абсолютно прекрасно. Я сегодня очень, очень счастлив!
    - Скажите, вы не боитесь ареста по прилету? - спросили Александра.
    - Меня арестуют? Меня арестуют? Это невозможно!
    Увалов дошел до тринадцатого ряда и уселся у окна. Рядом разместилась его жена...
    Самолет вскоре взлетел и взял курс на Россию.
    - Ну что, Саш? - сказала Лилия мужу. - Водочки бы сейчас, да? Домой летим...
    
    * * *
    
    Минск
    16 марта 2021 года
    
    Профессор Огарёв сидел с дочерью в рабочем кабинете.
    - Значит, у Максима всё хорошо? - спросил отец.
    - Да, более-менее. Ходит уже без палочки, хоть и хромает пока. Вернется ли в ОМОН - пятьдесят на пятьдесят. Но, в любом случае, без службы не останется. Может, действительно пора ему задуматься о высшем образовании.
    - Да, годы идут, надо бы...
    - А я на защиту скоро выхожу... - сказала Наташа.
    - Отлично...
    Они помолчали.
    - А твои открытия - как с этим? - спросила девушка. - Что-то новое понял? Будешь публиковать?
    - Пока нет. Как раз сейчас занимаюсь визуализацией приходящих образов. Чтобы это отображалось на экране и записывалось в мультимедиа-файл. На основе самых передовых технологий. А что касается того, понял ли... Наверное, начинаю понимать.
    - И что же конкретно?
    Профессор немного подумал.
    - Ну, смотри... Мы с тобой еще тогда, год назад, говорили об этом, и получилось, что последующая практика нисколько не противоречит первоначальным гипотетическим посылам. Уже очевидно, что существует некая связь между биологическими организмами, выходящая за рамки известных сигнальных систем. И даже, как это ни крамольно звучит, за рамки известных фундаментальных взаимодействий. Причем чем более развит этот организм, его система чувств и обработки информации, тем более выраженно и, если можно так сказать, квалифицированно эта связь проявляется. Она проявляется, как правило, неосознанно, далеко не всегда. Как правило, при экстремальных воздействиях, при использовании действительно эффективных методик, в некоторых случаях во сне, при аппаратно-техническом волновом стимулировании мозга, как у меня. Как правило, эту особую связь в обыденном существовании "забивают", подавляют "обычные" каналы получения информации, через привычные органы чувств. Не говоря уже о том вторичном, что является исключительно внутренним продуктом мыслительной деятельности, переработки уже воспринятой информации, даже если человеку на полном серьезе кажется, что это какое-то "сверхзнание". Та же интуиция. Но есть и иное, которое еще строго не изучено. Физическая природа, вещественная платформа которого пока еще на фундаментальном уровне неясна. Можно выдвигать только гипотезы.
    - Квантовая природа сознания? - уточнила девушка.
    - По-видимому, да. Квантовое поле, естественным образом сформированное путем работы квантовых микроструктур биологического организма. Не только внутри отдельно взятого организма, но и, пусть и в значительно меньшей степени, в коммуникации с иными организмами. Сеть. Грибница. Квантовая связь, не зависящая от расстояния, действующая мгновенно, для которой нет преград в виде толщи земли, воды. Пусть и "поймать" эту связь чисто аппаратными методами крайне сложно, практически невозможно на нынешней базе. Но ее, как мы с тобой за эти месяцы убедились, при должной настройке использует самый обычный человеческий мозг.
    - Нечто вроде "природного интернета"?
    Егор Иванович подумал.
    - Нечто вроде, да... Разлитое хранилище информации, вещественные узлы которого - это все мы, люди. Плюс практически вся биосфера. По аналогии с многопроцессорными компьютерами, распределенная связная единая структура, с голографической топологией, элементами которой являются мыслительные мощности отдельных лиц. Как правило, этот процесс ими сознательно не контролируется, да и вообще, как известно, личность сознательно контролирует весьма малую долю как процессов мозга, так и входящих потоков информации. Определенная доля мощности мозга идет на обеспечение индивида, а какая-то доля, по-видимому, - на обработку процессов, имеющих отношение к этой распределенной структуре. Связь между отдельными узлами, ведущая к формированию единого пространства, осуществляется как самым обычным образом, через повседневное взаимодействие индивидов посредством привычных органов чувств, так и через искусственные средства коммуникации. А еще, как можно убедиться, прямым мгновенным взаимодействием сознания и подсознания, через какие-то неизученные еще квантовые дальнодействующие эффекты, раз сознание может иметь квантовую природу. Так что, скорее всего, эта распределенная структура, собранная из сознаваемых и неосознаваемых мыслительных и околомыслительных процессов отдельных индивидов, имеет в каком-то смысле субъектность, осознает себя, активно воздействует на мир и каждого из представителей цивилизации. Выделенные подсущности как часть всеобщей могут формироваться и среди устойчивых коллективов, обществ, в том числе религиозных, политических. Да, да... Жутко крамольные вещи говорю. Да, до сих пор нет строго научных доказательств, нечего представить в рецензируемые журналы... Но мы же с тобой знаем... Практика - критерий истины.
    - Я-то знаю, я видела это. И реальные достижения... Эту тему испокон веков эксплуатировали религиозные иерархи, мистики, приплетали магию... Но ведь это же наука? Если наука не будет этим заниматься, то примутся заниматься все перечисленные?
    - Именно так. Наука тем и отличается от магии, что магия пытается брать нечто, и воздействовать на него совокупностью ритуальных приемов, не вникая в физическую суть, не разрабатывая на ее основе обоснованный объективными выявленными законами и воспроизводимый механизм воздействия. Словно примитивный "черный ящик". Научно ко всему этому было не подступиться. Только мне удалось подобрать ключ...
    - Да, пап, ты велик... Без всякого ехидства говорю... Это ведь своего рода неискусственная сеть? Аналог i2p и блокчейна?
    - Хм... Ну, и это тоже. Да, хорошая аналогия насчет i2p и блокчейна. Сеть, скорее всего, не цифровая, аналоговая. А вот насчет неискусственности... Ведь очевидно, хотя бы с точки зрения эволюции адаптирующихся сложных систем, что при таком подходе неизбежна самоорганизация, самоусложнение. И можно предположить наличие своего рода распределенного сознания, разума, возможно, непривычного нам, живущего по своим законам... Но при таком подходе и он сам является производным от нашего разума, и в то же время наш разум есть производное от него. Более того, он, этот распределенный сверхразум, естественным образом может даже генерировать, направлять эволюцию как усложнение собственных естественных узлов, то есть видимых нами биологических организмов, в том числе и нас. Не отбрасывая, конечно же, традиционный механизм эволюции, борьбу за существование, отбор естественный и половой. То есть, думаю, он может инициировать появление принципиально новых биологических видов на базе предыдущих, причем с некоей предварительной "проработкой", "проектированием"...
    - Очень интересно... И необычно.
    - Это пока гипотезы. Но, изучая теорию эволюции, я не увидел ничего, что жестко опровергало бы их. Скорее напротив... Но, повторяю, пока еще рано об этом говорить.
    - Но ведь биологией это не ограничивается...
    - Разумеется. Биосфера на определенном этапе развития пополнилась ключевым биологическим видом - человеком разумным. А популяция этих хомо сапиенсов ныне представляет собой цивилизацию с наукой, культурой, производственной сферой. То есть с тем, что коллективными усилиями познаёт и преобразует мироздание на проектной основе. И эта распределенная сеть, на первый взгляд совсем невидимая, неосознаваемая, присутствует и здесь, на этом уровне. И индивиды могут с ней взаимодействовать, как правило, конечно, неосознанно. В мыслях и делах. Более того - эта сущность способна не только помогать или мешать тем или иным конкретным делам, но и в ключевых, узловых точках развития направлять те или иные события, выдвигать выдающихся деятелей, пусть субъективно они могут и не догадываться о своей миссии. Думаю, есть даже несколько контуров, вложенных друг в друга. Соответствующих, я уже об этом упомянул, тем или иным коллективам, организациям, ассоциациям единомышленников, нациям, государствам, религиозным сообществам. И каждый из этих контуров в какой-то степени является подразделом этой общей среды разума с той или иной автономией. Не исключено и соперничество, и борьба, и попытки доминирования одной части над другой - как отражение, преломление процессов, происходящих и в биосфере, и в цивилизации.
    - Светлые и темные эгрегоры? Светлые - помогают развитию, темные - мешают?
    Профессор поморщился.
    - Ох, не люблю я эти эзотерические термины. Предпочел бы какие-нибудь другие. Но, по сути, есть аналогии. Коллективное сознание. К этому пытались как-то подступиться те же Юнг, Фромм...
    - Но всё равно - добро и зло, белое и черное... Как в мой самый первый "сеанс". Такой яркий визуальный образ - Белая Русь. В самом прямом смысле. Окруженная со всех сторон серостью и чернотой. Какими критериями обусловлено это деление?
    Профессор помолчал, собираясь с мыслями.
    - Я так думаю... Действительно, светлое и темное перемежается, и каждое из этих начал взаимообусловлено, каждое имеет свою силу. Если брать биосферу, то в ней объективный универсальный вектор добра - это, очевидно, стремление к усложнению, к повышению каждым элементом уровня осведомленности об окружающей действительности и влияния на нее, к расширению рубежей такого влияния. И столь же очевидно, что ему диалектически противостоит вектор, побуждающий сильных в рамках, внутри сложной системы пожирать слабых, лишать их свободы, порабощать - с целью обретения сверхсвободы для себя, в рамках создания могущественных макроструктур. Издержки эволюции, подавление и пожирание одних другими, грызня вплоть до убийств, острейшая нехватка ресурсов и возможностей избежать страданий - то, что Иван Ефремов назвал словом "инферно". Которое объективно является платой за развитие, за восхождение. Но платой лишь до определенного момента, а именно до момента начала подлинной истории человечества. Когда разум, который вооружен всей мощью науки и техники, в распоряжении которого находится изобилие всевозможных ресурсов, не подстраивается под реальность, а проектным образом кардинально преобразует ее в соответствии с общими нуждами в ту реальность, где страданиям места уже не будет.
    - Коммунизм?
    - Он самый. Как бы это слово не оплевывали и не объявляли "устаревшим". Смешно даже... То, чего еще не было, то, что еще не достигнуто, то, в направлении чего сделан только самый первый рывок, - объявить всего лишь древним хламом, который уже никогда не будет актуальным. Ну-ну... Те, кто лично заинтересован в консервации нынешних порядков, выдают желаемое за действительное. Как же их, убогих, сейчас, кстати, корежит... Эта режиссируемая псевдопандемия как новый комплекс высокотехнологичных мер обуздания пролетариата глобальным консолидированным капиталом... Рассвет близок.
    - Но последние битвы будут страшными... - вздохнула Наташа.
    - Разумеется. Чернота так просто не сдаст свои позиции, но она обречена!
    - Согласна...
    Отец и дочь немного помолчали.
    - В общем, так, - сказал профессор. - Цель человечества в этом аспекте - совершить переосмысление и трансформацию, осуществить воссоединение на принципах, исключающих обращение одних в топливо для могущества других. Тем более могущества ради гедонизма. Силами высшей техники провести воссоединение разумов индивидов в единую систему при сохранении индивидуальной воли и сознания. А после... А после - познать то, что параллельно с биосферой сформировалось как распределенная, в той или иной степени разумная, система, и коллективно воссоединиться с нею. Уверен, что это стремление взаимно. Потому что обе ипостаси, как видимая нами совокупность биосферы и цивилизации, так и этого распределенного интеллекта - стороны, по сути, одного и того же, и обусловлены друг другом. Да-да. Перспективная миссия - стать единой ноосферой. Скорее всего, даже, как писал Николай Федоров, тогда можно будет вернуть в этот новый мир, так сказать, "бэкапы" индивидуальных сознаний уже ушедших от нас индивидов, если они там, в этой распределенной среде, - а я в этом уже в достаточной степени уверен - где-то заложены, может, в "спящем", "свернутом", "архивированном" состоянии. И начать в этой уже ипостаси расширение на космические рубежи. Как мечтал Циолковский. Малоизвестный факт - он разрабатывал принципы космонавтики именно под эту сверхзадачу - расселения во Вселенной тех, кто вернется к нам. И это будет коммунистическая сверхцивилизация, принципиально новое состояние мыслящей материи. То есть все люди станут другими, новыми, бессмертными и неуничтожимыми постлюдьми. Перед этим эпохальным рубежом, со всей очевидностью, можно ожидать широкого наступления сил реакции. Но переход неизбежен, он подготовлен всем тем, что ему предшествует, всем развитием производительных сил и общества в целом, всеми накопленными знаниями и технологиями. Впереди - осознанное переосмысление. Ради восхождения. Ради вступления в Эру Общего Труда. А потом - Эра Великого Кольца и Эра Встретившихся Рук. Установление связей с такими же разумными сверхцивилизациями и слияние в единую разумную семью Вселенной.
    - Напоминает религию...
    - Скорее философию космизма, его развитие. То, что "что-то такое" есть, очевидно. И то, как с этим взаимодействовать, человек пытался понять с незапамятных времен. В соответствии с тем уровнем, который был у него на той или иной стадии развития. Понятно, что получалось ненаучно, наивно, по-шарлатански, идеалистически. Конечно же, в форме религии, магии, эзотерики, спиритизма. И только сейчас удалось нащупать научный путь познания всего этого. Кстати, на заре Советской власти кое-кто из большевистских и околобольшевистских мыслителей реально озадачивался вещами, выходящими за рамки идеологического "мейнстрима". Богданов, Красин, Луначарский... Богостроительство то же... Но тогда это было явно неактуально, не надо было нагромождать кучу всего, надо было решить жизненно важные проблемы завоевания власти пролетариатом и первичного становления нового строя. И Ленин был во многом прав, когда осаживал таких мыслителей. К этому нужно подходить лишь на определенном этапе развития, и именно научно. Когда к решению такой задачи готова наука и техника.
    - А какая наша задача сейчас, на этом этапе? - спросила Наташа. - Тем более что у нас есть инструмент.
    - Использовать его в полную силу. Изучать, смотреть, что в мире происходит. Насыщать ноосферу светлыми образами. Вдохновлять борцов, поддерживать гонимых за народное дело. Давить черноту, не позволять ей жить и отравлять всё вокруг. Давать понять ее носителям, что они обречены. Помни, Наташа, ноосфера - настолько светлая, насколько ее делают, формируют мыслящие существа. Конечно же, в ней есть и собственные компенсаторные механизмы, точно так же, как и экосистема рано или поздно очищается от деструктивного воздействия. Ноосфера - это прежде всего отражение. Это и совокупность культурных достижений, мыслей, чаяний. И, как мы убедились, реальная платформа, на которой всё это происходит. Есть там и светлое, и темное, и между ними идет непрекращающаяся борьба.
    
    * * *
    
    Углич
    12 апреля 2021 года
    
    - Товарищи, на самом деле то, что первым в космос вышел именно Советский Союз, глубоко символично и исторически абсолютно оправданно, - произнес Иван. - Это было ровно шестьдесят лет назад. За считанные десятилетия государство, олицетворяющее новый мир, совершило фантастический рывок ввысь. Начиная с тотальной разрухи, пройдя через опустошительные войны, создав с нуля передовую промышленность, наша Родина впервые в истории человечества достигла космических высот. Жертвами тех, кто проливал свою кровь на многочисленных фронтах. Усилиями тех, кто, отказывая себе во всем, возводил заводы, учился, осваивал новую технику. Они все были хозяевами страны. И поэтому у них всё получилось за такой короткий срок.
    - Да, была великая эпоха... - сказал Гена.
    - Чего уж там, - вздохнул Денис. - Мы всё умудрились слить. Прости нас, Юра...
    - Грустно, друзья, - добавил Рахим.
    - Нашей страны больше нет, она выпустила из рук красное знамя и отреклась от великой миссии. Космической и социальной. Которая заключалась в том, чтобы вырваться и из гравитационного колодца Земли, и из гравитационного колодца классового общества, - сказал Смирнов. - Но, к счастью, есть Китай. Он создал луноход, марсианский зонд, орбитальную станцию. Этой весной и этим летом у него будет много впечатляющих побед. В том числе в честь той, общей для всего человечества, победы, которая была достигнута шесть десятилетий назад. История продолжается, но, увы, уже не в нашей стране. А мы... Мы - на пепелище.
    
    * * *
    
    Сосны
    16 апреля 2021 года
    
    Заходящее солнце бросало последние лучи сквозь искусно сделанные витражи. Отец и сын Беляковы развалились в креслах в главном зале и пили столетнее французское вино.
    - Скорей бы все эти дела закончить - и в Лондон, на свадьбу... - протянул Влад.
    - Угу...
    - А хорошо съездили сегодня, пап...
    - Хорошо... - согласился отец.
    ...Днем генералы посетили полигон Росгвардии в Балашихе, где им продемонстрировали работу новой модификации бронемашины "Каратель" и технику разгона протестующих с применением водометов и огнестрельного оружия.
    - ...Впрочем... Зачем всё это? Давно уже нет никаких массовых протестов, разве что после выборов, - произнес начальник КОКСа. - Хотя, не скрою, это зрелище доставляет подлинное наслаждение.
    - И не будет, - весело засмеялся Скворцов. - Уже никогда не будет. Это просто так, на всякий случай, крайняя мера. Биомасса приведена к полнейшему повиновению. Простейшие теперь даже помыслить не смеют о том, что власть делает что-то не то. И это только начало. Когда мы их массово потащим под иглу, когда будем выковыривать из домов и гнать пешком на десятки километров в лагеря, то уровень повиновения достигнет полного абсолюта. Бузят, как известно, избалованные, прикормленные, разнузданные. Как на Украине до победы Евромайдана. Как в Белоруссии в прошлом году. А те, кого заворачивают в колючую проволоку, кого освежевывают и разделывают... Те послушны и смирны как никто другой. Да, пап?
    - Да, милорд! - весело ответил начальник КОКСа. - И всё же здорово! Какая мощь! Какая сила! Власть!
    - Власть! Власть! Власть! - произнес, смакуя это слово, генерал-лейтенант. - И она - в наших с тобою руках...
    Отец и сын расслабленно сидели и смотрели, как на шесте немного поодаль извивается под негромкую музыку нагая Катя-лоли.
    Беляков-старший, заглушая тихую мелодию, вдруг затянул:
    
    Четвертые сутки пылают станицы,
    По Дону гуляет большая война.
    Не падайте духом, поручик Голицын,
    Корнет Оболенский, налейте вина.
    
    Сын начал подпевать:
    
    Где-то их тройки проносятся к "Яру",
    Луна равнодушная смотрит им вслед.
    А в комнатах наших сидят комиссары,
    И девочек наших ведут в кабинет...
    
    - Нет! Нет! - вдруг вскричал Влад. - Это мы, это мы сидим в кабинетах! Это к нам ведут девочек! Их девочек! И мы их имеем! Мы! Ха-ха-ха! Благодаря Ордену! Благодаря тебе, отец! За тебя, папа! С днем рождения, товарищ генерал армии!
    - Спасибо! - сказал начальник КОКСа. - Ты прав, сынок! Это наша власть, мы потомки красных чекистов, взявшие себе ценности дворян и белых. Но мы потомки победителей - и потому, хоть мы и новые дворяне, мы непобедимы в принципе. Наша власть над этой страной вечна! Это наша Россия, такая же, как во времена Николая Второго! Сильная власть, с могущественными владетелями! Против нас вякают, будто мы опускаем мощь страны. А зачем мощь, если высшим людям с нее ничего не перепадает, если им не достается роскошь и власть над биомассой? Но с этой Россией - полный порядок! Мы - ее хозяева! И у нас есть всё! Так было - и так будет во веки веков!
    - Да! Да! Да! - допив бокал элитного вина и вскочив, воскликнул лорд Старлинг.
    - Мы железной рукой установили в России такой строй, при котором ни у кого не возникнет даже мысли о том, чтобы ослушаться власть. И даже не власть, а вообще представителя владетельной силы, если он что-то потребует от простейшего. У нас такой строй, при котором каждый бесправный бедняк скорее сдохнет с голоду, покончит с собой - но у него даже мысли не возникнет поднять свою грязную руку на господина! Даже если тот, скажем, убьет его ребенка. Каждый простейший безоговорочно признаёт и принимает власть высших людей над собой, их право решать судьбу его детей. Это и есть власть, и это залог стабильности государства! Нашего с тобой государства!
    - Отлично сказано, отец!.. Кстати, у меня для тебя как раз подарок.
    Отошел в свою спальню, принес два тюка и один из них положил к ногам отца.
    - Раскрывай! - с улыбкой сказал Влад.
    В тюке оказалось полное облачение рейхсфюрера СС.
    - Вот как? - сказал отец.
    - Да! Наши свадебные наряды! Этот мундир будет тебе к лицу.
    Начальник КОКСа переоделся прямо там же. Мундир сидел на нем идеально.
    Беляков-старший прошелся, приосанившись и чеканя шаг, перед большим зеркалом.
    - А что? Неплохо, - сказал он.
    - Прекрасно! Прекрасно! - воскликнул Влад. - Как раз для тебя!
    Развернул второй тюк - там был упакован его собственный мундир группенфюрера. Быстро переоделся сам.
    - Хайль Гитлер! - щелкнув каблуками, вскинул руку Влад.
    Отец в ответ кинул "малую зигу" - на это имели право только высшие бонзы рейха.
    После этого Беляковы вновь уселись в кресла, продолжив пить вино.
    - Слушай, пап... Это же прекрасно. Фашизм победил. Мы должны это провозгласить открыто.
    - Согласен. Фашистская диктатура - единственно верное средство осуществления власти. И мы будем действовать именно так.
    - Да! Да! - возбужденно воскликнул Влад. - Возродился глобальный Рейх! И мы, Россия, его часть! Выпьем за это!
    Они чокнулись бокалами.
    - Скоро двадцатое апреля. То есть очередная вечеринка "Детей Молний". Мы ждем тебя, мой рейхсфюрер!
    - Хорошо, приду. Я принимаю эту идеологию, только так и надо!
    Беляковы весело рассмеялись.
    - Не нравится мне Белоруссия... - протянул генерал армии, переменив тему.
    - А кому она нравится? Только простейшим. Но нас не заботят их предпочтения...
    - Я в том смысле, что подозрительно мало настоящих разведданных идет оттуда. После событий, когда Лукашенко многих почистил, практически нет "кротов", а те, что есть, могут вести двойную игру. У меня всё больше и больше складывается ощущение, что тамошний строй - не просто продукт проявления воли отдельно взятого идеалиста.
    - А что?
    - Грибница, что ли... Как наш Орден, только наоборот. Понимаешь, дело, скорее всего, не столько лично в Лукашенко, сколько в том, что там - некое продолжение "машеровской номенклатуры". Которую он ткал в последние годы жизни. Перед Устранением этот конспиратор, подпольщик, партизан кое-что всё же успел, как я вижу.
    - Он это ткал с прицелом на весь Союз... Чтобы "очистить" его. Брежнев же лично предложил ему пост предсовмина... С прицелом на... Страшно даже представить...
    - Ну да... Это наверняка было в его записях в портфеле. Который изъяли с места ДТП. В записях, к слову, не расшифрованных и по сей день: он же еще и математиком был, помимо всего прочего... Да, очевидно, не зря именно там они начали резво плыть против течения уже через три года после всеобщего падения неестественного строя. Даже в Молдавии коммуняки, ненадолго придя к власти, так и не повернули назад. А вот Лукашенко, черт бы его побрал...
    - Хм... Ему на президентских выборах в качестве демократического оппонента противостоял Кебич...
    - Вот-вот... Друг и соратник Машерова, между прочим, - сказал Беляков.
    - Вызвался и слился специально?
    Отец ничего не ответил.
    - Ну, а что толку? - сказал Скворцов. - Всё равно по сравнению с Россией она слаба и немощна. К тому же мы ждем удобного случая, чтобы ее продать партнерам. По приемлемой цене. Так что - максимум несколько лет. И впереди - война против Китая, одной из первых жертв которой станет именно режим Лукашенко. Может, он скопытится даже до ее начала. Партнеры сметут и не заметят. Или еще раньше нарвется. Ты же помнишь - в ходе этих событий мы всерьез прорабатывали сценарий его Устранения. Он вывернулся пока - ибо в этом случае контроль над страной, причем без всяких договоренностей с партнерами, падает в руки этой курицы... Так что пока приходится терпеть, преодолевая омерзение.
    - Как бы то ни было, это фактор неопределенности. В Пекине ведь тоже не дураки сидят. Они уже фактически превратили Белоруссию в свой плацдарм в центре Европы. Они открыто давили на нас, чтобы мы поддержали режим, когда его шатали в прошлом году. И еще... Знаешь ведь, в последнее время мы начали, пока эпизодически, накрывать подозрительные ячейки армейцев. Которые, как это удалось кое-где зафиксировать оперативно, связаны конфиденциальными, хоть и недоказуемыми, конечно, нитями... явно ведущими вовне - и отнюдь не к нашим партнерам... Задача этих предполагаемых "кротов" - не высовываясь, не привлекая внимания, ждать "часа икс", чтобы... Чтобы... Чтобы... Точных данных нет. И пока решили не форсировать с тем, чтобы копать... А если это обратка? Ведь многие ихние силовики у нас на содержании, при выходе на пенсию им гарантируются высокооплачиваемые синекуры тут, в России. Пока они просто попадаются на крючок, даже на компромат, доверительно взаимодействуют с нами, даже кое-что сливают, обещают в случае чего действовать по нашему сценарию. А если это... по согласованию? По принципу - бери, раз дают? Ведь до решающего момента так и не дошло - даже прошлым летом. Так мы и не дали команду на окончательные действия. И поэтому сохраняется проклятая неопределенность. По большому счету, в сухом остатке, его практически никто так и не предал из высшего круга. И этот факт крайне тревожит. Вот в чем дело. А если это система? А если это игра с очень глубокими корнями? Если не только мы под них копаем, но и они под нас? Выступая заодно и в качестве пекинских прокси? На всякий случай... Вот это уже очень серьезно. Это реальная и, пожалуй, на данный момент единственная потенциальная угроза нам. Китай, безусловно, надо будет давить вместе с партнерами, когда придет срок. И, главное, чтобы на этом фоне никаких эксцессов не происходило. Они будут шатать ситуацию - хотя бы потому, что иначе им гарантированная смерть. Мы, конечно, всё удержим, но такие поползновения в совокупности, хоть и предсказуемы, всё равно вызывают тревогу.
    - Сметем! Раздавим, как Рохлина! - крикнул Влад, ударив кулаком по столу. - Ведь мы при любом кризисе будем всегда контролировать ситуацию. Если и начнутся вдруг какие-нибудь низовые эксцессы, то и тогда при любом развитии событий в бой будет введено ровно столько резервов, сколько нужно. Посмевшим поднять голову низам поначалу даже будет казаться, что они побеждают, и на несколько часов мы им позволим упиваться кажущейся победой. Но потом грянет резкий гарантированный контрудар, сминающий всё - так как наши резервы бездонны! И любое такое выступление будет подавлено со свирепой жестокостью! Развернутся такие расправы, что даже следующие поколения будут дрожать от ужаса! И, конечно, мы должны сделать так, чтобы внешние силы в принципе не смогли организовать и обеспечить подобные выступления!
    - Разумеется, сынок. Бутчер меня не раз заверял: если вдруг начнется какое-нибудь неконтролируемое выступление левого толка в России, то его в любом случае удастся подавить. При необходимости задействуют все средства. В случае чего, ключевые пункты России будут даже заняты войсками НАТО.
    - Ну и отлично! - сказал лорд в мундире группенфюрера, подняв бокал с вином. - Выпьем за это!
    - Выпьем! - ответил "рейхсфюрер".
    
    * * *
    
    Углич
    17 апреля 2021 года
    
    Зона, будучи естественным срезом общества, являла собой наглядную картину изломанных человеческих судеб, ожесточившихся душ, всего того, что стало продуктом ненависти и розни, беззакония и произвола. Вся эта мрачная картина открывалась Ивану во всех красках по мере того, как он общался с самыми разными осужденными.
    Таял снег, и с ним уходила первая полная зима в неволе - не считая той, когда Смирнова арестовали, а потом били, пытали, душили. И "осудили".
    Зная, что Иван является "политзеком", яростным ненавистником установившегося в России режима, юристом по одному из образований, многие соотрядники сами подходили к нему, просили совета, содействия в написании бумаг, просто говорили "за жизнь".
    Типичные дела, типичные судьбы.
    Вот один зек. Устроился главным инженером одной из небольших фирм, выполнявших подряды для железной дороги. Начальник, как само собой разумеющееся, дал указание оформлять явно незаконные схемы "распилов" и "откатов". Отказался. Подставили. Осудили. Раз "особо крупный размер", то сразу на строгий режим.
    Еще один зек - лифтер-ремонтник в элитном жилом комплексе в Москве. Лифты поставили бракованные - даже туда. Он не раз указывал на это начальству, убеждал, что нельзя их использовать, что может произойти трагедия. Так и случилось - провалился пол, с высоты пятнадцатого этажа в шахту упала и разбилась насмерть женщина. Дочь видного телеведущего, начальника. Крайним оказался рабочий, несмотря на то, что у него не было ни технических возможностей исправить недостатки лифта, ни полномочий остановить его использование. Начальство в таких делах априори неподсудно. Потом, в колонии общего режима, лифтер попал в какую-то нехорошую историю, как понял Иван, стал жертвой подставы или "разводки" по наркоте. И закрыли его уже сюда.
    От еще одного зека Иван узнал историю злоключений своего коллеги - юриста-москвича. Движимый, как когда-то и Денис Дашкевич, обостренным чувством справедливости и порывом исполнить гражданский долг, тот открыл сайт, где выложил советы, с образцами заявлений и жалоб, по оспариванию штрафов, автоматически вынесенных ЦАКом. То есть приложением, обязывающим "самоизолирующихся" людей регулярно делать фото лица в домашней обстановке. Юриста похитили, избили, привезли в какое-то подземное помещение, продемонстрировали страшные орудия пыток и пригрозили, что для общества он "пропадет без вести", а свою смерть встретит вот здесь. После чего приказали закрыть сайт и никому ничего не рассказывать. Когда его отпустили, юрист послушно всё исполнил. Лишь потом, по пьяни, он проговорился об этом своему собутыльнику, который вскоре сел - опять же за те же самые наркотики.
    А сейчас к Ивану подошел еще один соотрядник. Ранее особо не примелькавшийся.
    - Раб Божий Родион, - представился тот, пожав руку. - Родион Мезенцев. И перекрестился.
    - Иван Смирнов, политзаключенный-коммунист.
    - Я по первому образованию политолог, сочувствовал вам, левым. Потом, увидев всю окружающую мерзость, пришел к Богу. Бросил работу политтехнолога, поступил в семинарию, окончил ее, стал иереем. Но это в прошлом. Ныне я гонимый исповедник. Сначала меня запретили в служении, потом извергли из сана. А потом даже отлучили от Церкви. И, наконец, я попал вот сюда.
    - Вот как?
    - Я обличал сатанизм власти и поклонившихся диаволу иерархов. Запрет на посещение людьми храмов под прикрытием этой так называемой пандемии, даже на светлое Христово Воскресение. Введение сатанинских куар-кодов. Предупреждал о надвигающемся всеобщем клеймении под видом принудительной вакцинации. Всё, как написано в Откровении Иоанна Богослова: "И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его". Совсем скоро только клейменным иглой власть Сатаны оставит привилегию трудиться, принимать пищу, заходить в трапезные, передвигаться. Привилегию в образе того же сатанинского куар-кода. А остальные, не покорившиеся, будут гонимы, травимы, ненавидимы. Заключаемы в лагеря, моримы гладом, пытаемы, убиваемы.
    - Понимаю... - сказал Иван. - Я, хоть и атеист, но с уважением отношусь к вере и к верующим. Я так расцениваю всё это - что подобный террористический механизм служит цели тотальной консолидации капитала, трансформирования правящего класса и обращения людей труда в коллективную собственность владык. Фашизм наступает, это не видит только слепой. Уже сейчас власть в своей пропаганде насчет ковида открыто выкидывает на помойку здравый смысл и логику. И навязывает эмоции, навешивает ярлыки, разжигает ненависть, сеет страх. Да, я согласен, что скоро начнется насильственная вакцинация. Как базовый повод для дальнейшей фашизации. Будут отказники, не желающие рисковать своим здоровьем ради хотелок власти - и власть их начнет бешено поливать грязью. Начнет организовывать, якобы снизу, яростную травлю. Проще говоря, по фашистским лекалам будет создавать образ врага, в противостоянии которому остальных покорных и нерассуждающих нужно принудить сомкнуться под дланью всесильной элиты. Чтобы фашистское общество было сплоченным и послушным своим угнетателям, надо выделить врага и яростно давить его, причем врага заведомо слабого и не претендующего на изменение строя. Исторически фашизм всегда таким образом провоцирует рознь, причем отнюдь не по признаку неприятия угнетения, произвола и неравенства. Я как историк отчетливо вижу все эти признаки. А что касается конкретного антуража... Ну, допускаю, что это может быть выполнено и в виде такого... самосбывающегося пророчества - для изощренного глумления и демонстрации власти.
    - На самом деле не суть, спорить не буду с тобой. Одно другому не мешает. Одно и то же действие может иметь и земное, и неземное выражение. От мира сего и не от мира сего... За исповедание Христа я и несу здесь свой крест. За то, что не отступил, не стал молчать, когда молчали все. Ибо мне пред Богом отвечать, я в Него одного верую, и если власть идет против Бога, то я - против власти. И если Церковь против Всевышнего, за Антихриста - то я против нее. Конец пути моего на этом свете близок. Господь меня к себе призывает, так что не испытаю в земном своем обличии самых страшных лет последних времен. У меня рак поджелудочной, уже метастазы пошли.
    - Сочувствую, держись... Что еще могу сказать... - произнес Смирнов.
    - Я не только для этого к тебе подошел, - помолчав некоторое время, продолжил Родион. - Полтора года назад усоп мой дядя по матери. Очень высокий пост занимал. Хоть и неизвестен был широкой общественности. В администрации президента начальником большим работал. Уходил долго и страшно. Тяжкие испытания послал ему Господь - и покаялся он. И исповедался мне перед кончиной. А я тебе это расскажу. Потому что очень важно. Перед Церковью мне уже не отвечать, ибо нет уже ее, лишь отдельные служители, диаволу не поклонившиеся, пусть и не возвысившие свой голос громко, как я. Только пред Творцом отвечу скоро. Но люди должны это знать. Хоть и грех совершаю, но помыслы мои чисты. Слушай же, коммунист Иван. И запоминай. И потом расскажи всем то, что узнаешь сейчас - откуда нынешняя власть взялась и как устроена. А я уже всё. Уже завтра повезут меня в больничку, тут, недалеко... Пути Всевышнего неисповедимы... В город, который одно время, в восьмидесятых годах, именовался даже, прости, Господи... - не досказав, бывший священник, тяжело вздохнув, перекрестился. - Там и отойду по воле Божией.
    И Смирнову открылись новые леденящие душу подробности, в дополнение к тому, что он понял еще два года назад из тех тайных аудиозаписей. Подробности того, как устроена власть в уничтоженном СССР.
    Со слов дяди отлученного иерея, контрреволюционная структура, или так называемый Орден, своими корнями уходил еще в годы правления Сталина. Предтечей его были не до конца разгромленные сети, фракции и группировки различных оппозиционеров, троцкистов, бухаринцев, зиновьевцев - в общем, революционеров, не нашедших себя в условиях созидательного строительства социализма. Они с самого начала понимали, что если не получается победить, навязать свою повестку, что называется, с "открытым забралом", то нужно будет мимикрировать под лоялистов, под верных партийцев. И, подтягивая друг друга "наверх", всячески подставляя, подводя под чистки и репрессии искренних сторонников партийного курса, исподтишка вредить, саботировать, гадить. Не забывая, разумеется, как можно громче славить вождей.
    - Будущая верхушка так называемого Экселенц-Ордена в его современном обличии фактически зародилась в Карело-Финской ССР, - рассказывал Мезенцев. - Учителем и вдохновителем его основателя, впоследствии председателя "конторы", был как бы коммунист, а на самом деле финский масон...
    Иван слушал и запоминал. Многое, конечно, ему было уже известно, но он не подал виду - мало ли что...
    - Именно потому, что он возглавлял долгое время КГБ, удалось так беспроблемно свить это гнездо...
    Как следовало из повествования, Экселенц-Орден фактически стал естественным продуктом эволюции всех тех, кто в ходе развития партийной линии оказался по той или иной причине выброшенным из "мейнстрима", или, как тогда говорилось, "генеральной линии". Те, кто был отторгнут, в конце концов решили - раз уж они остались не при делах, то пусть в конечном итоге будет "обычное", "естественное" общество, нежели то, на что они когда-то подписались. Именно такой выход они видели из ситуации, когда оказались отстранены от явной власти. Именно на этой платформе сошлись самые разношерстные "осколки" - переродившиеся носители великого революционного порыва. В основном это были выходцы из органов госбезопасности, как действующие "оборотни", так и оказывающие на "конторских" идейное и организационное влияние со стороны. Подтянулись и "тайно инакомыслящие" партаппаратчики, и идеологи, и деятели науки и культуры. И те, кто отвечал за международные связи - политические, экономические. Всё это происходило на фоне внутрипартийной борьбы, конкуренции различных группировок, которая никогда не ослабевала и лишь меняла свою форму и своих лидеров. Пресловутый тридцать седьмой несколько потрепал эти "протоорденские" структуры, но не до конца - так что понятно, чем объясняется такое болезненное отношение нынешних элит именно к тому году.
    - Правой рукой "отца-основателя", а в решающие годы развала Союза и его, по сути, преемником стал генерал КГБ Владислав Волин, уроженец Петрозаводска, фактический сын расстрелянного в тридцать восьмом году видного начальника-НКВДшника, из троцкистов, из обоймы Ягоды, - рассказывал бывший священник. - Волину, однако, удалось скрыть то родство, он пробрался в "органы" и сделал карьеру, не без помощи старших покровителей-сообщников, соратников папаши. А нынешний начальник "охранки" Андрей Беляков, непосредственно убивший Петра Машерова в восьмидесятом, его приемный сын. Фактического своего сына Беляков вызвал из США, оформил ему генеральское звание, сделал заместителем и начал готовить в преемники.
    Таким образом, Орден стал своего рода реваншем за 1937 год - когда те, кого оттерли от власти, - бывшие революционеры, сплоченные общим делом, - пытались устроить госпереворот, но более кустарно. Да, тогда заговор сорвался. Но время шло, умер Сталин, явно не без посторонней помощи. Что же касается Хрущева, то он, конечно, сильно навредил делу строительства социализма, но, как ни странно, не сознательно. Просто его слепым дуболомством, амбициями и самолюбием умело управляли, его энергию направляли структуры, являвшиеся предтечей Ордена.
    - То есть именно тогда они решили - раз они проиграли схватку за власть, вернее, даже не за власть, а за свой идейный проект, - то пусть вообще СССР рухнет и снова везде воцарится капитализм? А они хотя бы лично получат высший господский статус. Ну, если не они лично, то их дети и внуки. Правильно я понимаю? - уточнил Смирнов.
    - Да, абсолютно правильно, - подтвердил Мезенцев. - Эти заговорщики смыкались со всеми открытыми противниками СССР. Как политическими, вроде бандеровцев, прибалтийских националистов, сионистов, эмигрантских кругов и диаспор. Так и экономическими - которые представляли формирующуюся теневую паразитическую часть. Орден всемерно поощрял коррупцию партийного и государственного аппарата. Разумеется, наладились теневые контакты с Западом - через Институт системного анализа, через Онассисов, даже через семью Косыгина...
    Ивану было очевидно, что деструктивные поползновения тех, кто возомнил себя носителями истин в последней инстанции, сверхчеловеками, естественным образом эволюционировали в фашизм. Его цель - чтобы высшая сплоченная буржуазия после всех пертурбаций утвердилась в виде нового господствующего класса в его завершенной фазе и даже перешла в иное качество, по сути, даже учредила следующую классовую формацию. Если, конечно, такой проект можно отнести именно к формации - зависит от критериев. Так что настоящий, практический, имеющий реальные властные ресурсы троцкизм и настоящий фашизм фактически смыкаются. Вырожденная линия революционного коммунизма, по сути, пошла в услужение глобальному капиталу.
    Задача Ордена как целостной структуры влияния на принятие властных решений заключалась в том, чтобы беспроблемно и управляемо, без эксцессов и грызни, перевести огромную, напичканную ядерным оружием страну в новую, более естественную, по его мнению, реальность. И дать всем сопричастным, даже самым низшим, неоспоримые имущественные и статусные гарантии. В том числе гарантию от утраты личных средств в ходе экспроприаций низов. Гарантию хороших мест. Гарантию защиты от антинародных и преступных действий представителей власти, если таковые будут по отношению ко всем. То есть защита "в случае чего" в индивидуальном порядке - в том числе это касается справедливого и беспристрастного следствия и суда, если вдруг что-то случится между своими, и спуска дел на тормозах в случае правонарушений по отношению к представителям низов. Для отдельно взятого человека и семьи такое очень и очень многого стоит в том обществе, где никому никаких гарантий не дается и каждый может быть в любой момент раздавлен. Орден, по сути, является аналогом потомственного дворянства, единой централизованной структурой, которая административно распределяет среди бенефициаров изъятые у масс блага, а также наделяет полномочиями и регулирует доступ к "кормушке". Именно Орден стал фактическим оператором фашизируемой консолидации капитала в России. Аналогичные, хоть и несколько вырожденные по сравнению с российским Орденом структуры сформировались и в некоторых других странах бывшего СССР.
    - И как практически устроен этот Орден? - поинтересовался Смирнов.
    - Орден - это закрытая сеть ключевых кадров федерального уровня. В самом низу - своего рода "подмастерья", несколько десятков тысяч человек. Как ни странно, подробностей об Ордене они могут и не знать, хотя фактически являются его резервом. Им гарантируется определенный уровень жизни. Довольно высокий, просто так, в виде ренты. Плюс возможность привилегированного эксклюзивного доступа к активам, если есть желание самим или в команде осваивать и пилить. Со своей стороны, они обязаны в любое время выполнить любой приказ Ордена, понятное дело, за вознаграждение.
    - Как туда попадают? - задал вопрос Иван.
    - Это те, на кого вышли и предложили эксклюзивное сотрудничество. Разумеется, дети, близкие родственники, спутники жизни членов этой когорты, плюс по рекомендации. Именно им, а не прочим, высокая квалификация открывает двери в социальный лифт. Потому что у них есть еще один, решающий пропуск туда - заранее гарантированная протекция, которой нет у остальной огромной массы умных и работящих россиян. Сами они мало что решают, но их мнение по значимым темам запрашивают кураторы - после эти мнения анализируются для принятия дальнейших решений.
    - Ясно... А выше что?
    - Второй уровень - так называемые владетельные семьи. Они уже в полном объеме допущены к распределению приватизированной собственности. В основном занимают руководящие посты в государственных и формально частных структурах. Их доход на порядок, а то и на порядки выше, чем на первом уровне. Зависит от рангового коэффициента, от одного до ста, своего рода тарифная сетка. Плюс, конечно, что-то свое удается урвать на схемах распила и получения коммерческой прибыли за счет владения частными активами. Это - носители реальных и нескрываемых привилегий. Ради удобства максимально быстрого карьерного продвижения, легкости перебрасывания с позиции на позицию многим из них массово фабрикуют липовые личности, рисуют липовые биографии. Например, проводят по всем документам, будто они где-то учились, работали, даже имели тех или иных родственников - хотя в реальности было по-другому. С тех, кого назначили их якобы бывшими одноклассниками, сокурсниками, сослуживцами, власть берет подписку о неразглашении. Реальное их происхождение и послужной список порой таковы, что более целесообразно как раз что-то нарисовать, нежели открыть публике то, что было в действительности. В общем, всё делается ради того, чтобы убрать все барьеры на их пути. И чтобы никто не посмел копать, кто они, откуда и по какому такому праву, каким трудом и заслугами так высоко взлетели...
    - Коррупционеры высшей лиги, прикормленные...
    - Ну, для тебя, думаю, очевидно, что так называемая коррупция, или кормление, - это неотъемлемая, стержневая составляющая существующей системы. Система в принципе не может существовать без того, что называется коррупцией.
    - Разумеется.
    - Владетели обязаны согласовывать свои интересы и интересы своих команд, кланов с вышестоящими, не доводить конфликты до критического уровня. Что касается влияния, то желающие из них участвуют в конференц-обсуждениях по важнейшим вопросам федерального уровня, имея право совещательного голоса. Фактически являются фокус-группой при определении стратегических целей в экономике и политике.
    - А пресловутые олигархи - кто это?
    - Те же владетели, одни из прочих. Того или иного ранга. Ряд из них просто играет роль, не соответствующую реальному статусу. Это публичные, выраженные документально, говорящие узлы владения и управления экономикой. Но ни в коей мере не полновластные хозяева отведенных им делянок. В любом случае - высокооплачиваемые приказчики истинного владельца. Коллективного. То бишь - Ордена.
    - Так, ясно... А на самом верху кто?
    - А высший круг - так называемые Вершители, их всего несколько десятков человек. Это истинные небожители, они могут принять абсолютно любое решение, и оно будет неукоснительно выполнено. Судьба, жизнь и смерть каждого россиянина, даже "орденца", в их руках. Что характерно, они в принципе лично не владеют какими-либо экономическими активами, то есть капиталом. У них - только богатейшие потребительские блага. В практически неограниченном объеме, для этого выделен специальный фонд личного потребления. Так сделано, во-первых, по той причине, что они и так неограниченно всем владеют и всем рулят, а, во-вторых, затем, что им надлежит выдавать беспристрастные решения, свободные от каких-либо бизнес-интересов. Вдобавок у них есть гигантский денежный фонд, вроде как маневренный, резервный, и этими активами они, ни перед кем не отчитываясь, управляют напрямую при решении судеб страны и народа. Именно эти Вершители коллегиально принимают все ключевые решения - определяют направление, проводят высшие кадровые назначения, распределяют потоки, ведают международной политикой, обеспечивают безопасность государства. Они блюдут интересы всех владетельных семей и гарантируют неизменность курса, взятого еще в середине восьмидесятых.
    - То есть они делают то же, что и президент? А сам президент?
    - Может и не принадлежать к их кругу. А просто выполнять их волю. Быть говорящей головой и рукой для простановки подписи. Есть даже актеры, дублирующие в случае необходимости высших публичных лиц - как действующих, так и тех, кто готовится им на замену. При этом сакрализация президента, как мы все видим, абсолютна. Это следует из необходимости безусловного выполнения указаний власти. Ордену нужно как можно более жестоко и беспощадно подавлять простой народ - следовательно, востребована именно предельно жесткая и персонифицированная власть... Впрочем, если говорить о персоналиях, то деятели ельцинской Семьи к высшей страте всё же, конечно, относятся... Вершители могут, в принципе, занимать не самые высшие должности, могут вообще никаких формальных должностей не занимать - но они, именно они, определяют всё, и их волю выполняют все без исключения. Есть определенная номенклатура должностей, в администрации президента, в органах госбезопасности, в органах охраны первых лиц, - куда назначаются только волей Вершителей. И эти люди слушаются только приказов Вершителей. Президент фактически является только той отправной точкой легитимности, от лица которой, используя неограниченные конституционные полномочия данной институции, вершится политика в России. Ну, и, конечно, просто посыльным от лица российской элиты на публичных международных саммитах. И в международной политике, конечно, всё решается кулуарно. На саммитах только озвучиваются ранее принятые и выверенные решения.
    - А если среди Вершителей возникнут разногласия?
    - Как правило, принципиальных разногласий нет. Но для особых случаев есть люди, так называемые Глашатаи, они входят в транс и пытаются черпать информацию из "поля знаний". Разумеется, нашептывает ее лукавый, враг рода человеческого...
    То есть, как, в общем, Иван понял еще тогда, когда слушал аудиозаписи, воля Вершителей оглашается, сертифицируется и документируется именно через формально ничем не ограниченную власть президента и его администрации. Силовой рычаг - в спецслужбах. А интеллектуальное обеспечение - силами закрытых и полузакрытых мозговых центров. С привлечением, если нужно, зарубежных ресурсов - включая гигантские базы знаний, системы динамического моделирования, суперкомпьютеры.
    И еще он понял - именно эта надвластная сила решает, когда и как один президентский режим, то есть "аватар", сменится другим. Под другую фазу, но в рамках единого курса и на одной и той же фундаментальной социальной основе. И данная сила всё это определяет в интересах класса консолидированных владетелей, верхушкой которой является. И когда решают Вершители - но не раньше - то казавшийся сильнейшим и незыблемым конкретный президентский режим вдруг рассыпается, тает, уступает, играет в поддавки, как снег под вот этим апрельским солнцем. Если сценарий предусматривает, то и ключевые фигуры бегут без оглядки. То есть делают вид, что бегут. Сливают "на публику" всё, что только можно. Чтобы уступить место режиму "преемника", где гайки в отношении простого народа будут закручены еще сильнее, чем раньше. Скорее всего, именно это ждет Россию в будущем...
    - То есть именно такое построение эффективно обеспечило преемственность от Горбачева к Ельцину и от Ельцина к Путину? - уточнил Иван.
    - Именно так. Это означает, что за всеми этими действиями стояли силы, которые жестко реализовывали сценарий. Публично значимые события явились лишь имитацией. Соответствующую технологию, кстати, разработали еще в секретных институтах СССР. Согласно ей, нужно целенаправленно давить, растравливать, а в определенный момент, когда надо, провоцировать прорыв народной ненависти по полной программе. Но в ходе этого подсунуть контролируемых лидеров, как бы олицетворяющих обновление. Задействуется управляемая оппозиция с подставными вождями, лидеры мнений, группировки. Неуправляемых нет в принципе. Орден четко усвоил уроки царского времени. Когда оппозиционеров охранка сажала и даже казнила, но власть при этом не пыталась - по крайней мере, тотально, если не считать зубатовские эксперименты, - мелочно управлять внутренней структурой всех значимых организаций. У царя и "временных", извиняюсь за грубость, не было яиц, а у нынешней власти они есть. И она четко следит, чтобы у оппозиции яиц не было, а если у кого появляются, то смельчаки сразу же подвергаются Устранению. Ну, термин у Ордена такой специальный, рабочий, с пиететом произносимый. Убийство то есть...
    - Это понятно... При таком подходе режим в целом обеспечит себе еще многие годы или даже десятилетия беспроблемного развития.
    - Да. Именно такое, "орденское", построение власти объясняет, почему по итогам всех кажущихся кризисов и катаклизмов она только укрепляется. Ибо это никакие не кризисы, а проектные переходы под видом кризисов и борьбы. Именно благодаря такому принципу во власти практически нет и не будет каких-либо расколов. Какое бы то ни было соперничество, конкуренция жестко модерируется и не переходит известные границы. После принятия окончательного решения по любым разногласиям жестко же обеспечивается его реализация. А это значит, что такая структура может как угодно и дальше давить простых людей, вплоть до массовых убийств, и никакой смены власти под давлением снизу не произойдет, а будет свирепое подавление любого недовольства.
    - А что является источником легитимности Вершителей?
    - То, что глобальный капитал и его органы принятия решений признают высшей властью и высшим оператором собственности в России именно их круг. Причем вне зависимости от того, допущены ли сами Вершители и верхушка владетелей к принятию глобальных решений, - это, кстати, российская элита воспринимает крайне болезненно. Негласный договор между глобалистами и элитами России заключается в том, что доморощенные хозяева вывозят ресурсы и получают ренту, а Запад на деле поддерживает людоедский характер режима, расправы и убийства оппозиционеров.
    - То есть, получается, пресловутое "золото партии" стало фондом для того, чтобы Вершители могли вкусно жрать?
    - Можно и так сказать... Чтобы самим стать гедонистами, надо было сначала обвинить аскетов в гедонизме... Как ленинградского Романова - помнишь, конечно, историю с эрмитажным сервизом?
    - Разумеется. КГБ, насколько я знаю, распространил эти слухи, чтобы предотвратить его избрание генсеком.
    - Да. Через сеть сексотов по всей стране. Так всегда делалось в последние десятилетия, чтобы влиять на общественное мнение. Сексоты ведь не только стукачеством занимались, но и транслировали централизованно то, что нужно. Впрочем, и сейчас тоже - но уже не только вербально, по кухням и курилкам, но и через соцсети... В общем, этот Экселенц-Орден стал раковой опухолью России. Коллективным рабовладельцем, поработившим даже своих членов. Пожирающим людей, страну, ее будущее.
    - Это очевидно, - согласился Иван. - Но ведь Орден - он же не тождественен органам госбезопасности, раз мы об этом вспомнили?
    - Нет, конечно. Скорее паразитирует на них. И на многих других структурах. Исторически, конечно, ядро формировалось в верхушке КГБ. И по этой же линии Орден обрастал финансовой силой. Председатель - "отец-основатель" лично крышевал махинации во внешнеэкономической деятельности, а ОБХСС не имела права их проверять. Не говоря уже о собственных внутриведомственных схемах. "Джамблик" пресловутый... Экселенц и Ко, то есть "контора", использовали сформировавшуюся из-за бесконтрольности и слабости механизмов управления коррупцию - как резерв для подбора новых кадров и разворота административной политики. А также, изображая борьбу с ней, точечно, - как средство подрыва кланов, которые на прямую инициативную измену Родине не пошли бы. Рассматривали тех, кто олицетворяет этот теневой сегмент, как потенциальный протокласс, на который можно опереться - но предварительно подав сигнал, что они обязаны отныне ходить под Орденом.
    - Хлопковое дело, дело Медунова, дело Елисеевского гастронома...
    - В первом деле есть и фактор провоцирования межреспубликанского разлома. А два последних - да, классика, конечно же...
    - Но верхушка нынешних силовых структур - это "орденцы"? - уточнил Иван.
     - Разумеется, "орденцы". Высокопоставленные, вплоть до Вершителей. Но основная масса силовиков, если не вовлечены в структуры Ордена, просто служит, как им представляется, стране. Великой России. По убеждению - стихийные патриоты-державники. Если что-то удастся присвоить, присосаться к активам и схемам, то, понятно, не брезгуют этим. Хотя могут и не быть включены непосредственно в Орден. По отношению к начальству большинство служивых бесправны, они никто и звать их никак. Если вдруг пойдут против самого верха, их ломают беспощадно и показательно.
    - Ну да... Сидит в соседнем бараке человек, пытавшийся создать структуру "Правозащита полицейского" - чтобы помогать рядовым сотрудникам противостоять произволу начальства. Разумеется, обвинили в вымогательстве и еще многих преступлениях, на пустом месте сфабриковали доказательства и закрыли сюда...
    - Да, знаю его... Власть будет яростно давить любые инициативы, направленные на то, чтобы вбить клин между рядовыми и начальниками в силовых структурах, на то, чтобы наладить дружеские связи между простыми гражданскими людьми и простыми людьми в погонах.
    - Ясно дело... То есть Орден - это некий демпфирующий механизм, позволяющий избегать явной и деструктивной борьбы за власть и собственность? Путем ручного администрирования?
    - Именно так. Глубинное государство есть не только в США, но и в России, просто по-другому устроенное. У нас это - Орден. Задуманный с самого начала именно как негласный механизм предварительной выработки решений, которым жестко должны следовать все. Вершители - это, по сути, коллективный абсолютный монарх. С передачей прав по наследству - детям, внукам. Или тем, кого Вершитель назначил перед своим уходом, в виде так называемого "Завета".
    - А как отбирают в этот Орден?
    - Я ранее говорил - по рекомендации уже состоящих в нем. По протекции. Или если человек уникальный и позарез нужный, то за ним сначала наблюдают, а потом подходят и делают предложение, от которого невозможно отказаться. В общем, туда только отбор, а не набор. Причем негласный. Если даже кто-то каким-то чудом прознает про этот механизм и навяжется, клятвенно заверяя, что готов преданно, по-собачьи, служить, то таких, разумеется, убивают, ибо если они нужны, то к ним бы подошли сами. И так на протяжении десятилетий, и доперестроечных, и постперестроечных. Как правило, это потомки влиятельных при СССР людей, которые вовремя стали работать на развал социализма. И они передают уже свои привилегии детям и внукам по наследству. В общем, сформировано новое дворянство.
    - Ясно... Коллективный владелец отнятого у народа достояния.
    - Можно и так сказать. Создано сословное общество. Высшая каста имеет даже собственную сатанинскую религию. Поклоняется диаволу в образе этого их "основателя", или, как они величают, "Высшего Отца". Предаются ритуальному разврату у его идолов с рогами, даже людей приносят в жертву. Говорят, и детей тоже... Ну и, конечно, пользуют детей содомитски...
    - А сейчас какие задачи у этого Ордена? Какие механизмы господства и угнетения? - поинтересовался Смирнов.
    - Теперь он в общемировом мейнстриме. Под предлогом распространившегося нового вируса, в общем-то, не столь уж и опасного... по-настоящему опасный ведет к хаотизации общества, потере контроля, полной катастрофе... системно закручиваются гайки по отношению к низам. Цель пандемии - лишить людей собственности, обложить их на каждом шагу ограничениями, администрируемыми автоматически, в цифровом режиме... По сути, печать Антихриста... Следующие фазы - регулярная принудительная вакцинация. Наиболее жесткий вариант - сгон значительной части населения на человечьи фермы. Которые будут названы чистыми, то есть безвирусными, эвакуационными зонами. Там с людьми будут делать вообще всё, что угодно.
    - Надо же... Каких целей хотят достигнуть, введя принудительную вакцинацию?
    - Если зайти с самого общего, то сейчас формируется правовая и техническая база, позволяющая властям всех стран иметь полный и неограниченный доступ к организму каждого человека. В виде проведения обследований и получения начальством всех мастей их результатов, наплевав на защиту персональных данных и врачебную тайну. В виде участия в медицинских экспериментах. В виде безусловного права государства регулярно впрыскивать в организм каждого человека любое вещество. Власть примется требовать от всех, даже переболевших, имеющих иммунитет с антителами, регулярно колоться до конца жизни. Якобы вакцина не успевает за новыми штаммами. Хотя будет, по крайней мере, на первых порах, заявляться как неизменная по своему составу. Спрашивается, а тогда какой смысл? А нет смысла - власть велит, и бегом под иглу, не рассуждая. Естественный же иммунитет, гибкий и динамический, способный реально сдерживать постоянно мутирующую заразу, предсказуемо объявят непригодным. Практически никаких медотводов по сравнению с остальными прививками. Ибо все вакцины от ковида самые безопасные, даже если от них будут умирать. Процесс строго доброволен - подопытный, сдавшийся перед шантажом государства, заверяет своей подписью, что это его и только его выбор. То есть ответственность за последствия несешь только ты, и никто больше. И так - каждые несколько месяцев. И уже навсегда.
    - А разве не раз в год?
    - Нет, в том-то и дело, что гораздо чаще. Сначала власть прикажет колоться раз в год. А потом, раз зараза не уходит, - раз в шесть-семь месяцев. Или даже раз в квартал. В виде послабления - не сдвоенными уколами, а одним. Но строго без пропуска срока. Куар-код, то есть онлайн-клеймо привитого, будет автоматически обнуляться по истечении установленного периода. И пока клеймо не обновишь, не сможешь ни работать, ни заходить в общественные места, ни ездить. Даже личные банковские счета будут автоматически блокироваться, с изъятием штрафных сборов, а на имущество накладываться арест. Непокорным станут отключать связь, приостанавливать действие электронных паспортов - в том числе для этого они вводятся вместо бумажных. Вот такой жесткий будет режим - а штрафовать и блокировать жизнь гражданам будут даже не люди, не чиновники, не полицейские, а боты, цифровые средства, "уполномоченные" государством. Не имеет никакого значения, что заболеваемость на уровне гриппа, а смертность немногим выше. Для государства во всем мире, для тех, кто за этой сатанинской властью стоит, исключительно важно, чтобы отныне и навсегда все поголовно и регулярно кололись. Кололись до конца жизни.
    - Этот укол, получается, ключевой фактор?
    - Да. Именно эта строго обязательная прививка, якобы от ковида, в совокупности со средствами онлайнового отслеживания ее, станет биологическо-цифровым тавром, инвентаризационной меткой. И механизм этот будет служить средством обеспечения принципиально нового гигантского массива оборотных активов. Это позволит всех людей фактически вовлечь в финансово-биржевое обращение. Своего рода дериватив. Принцип, чем-то напоминающий "Мертвые души" Гоголя, но уже под новую эпоху. Всеобщая инъекционная повинность, укольно-цифровое крепостное право - качественно новые, немыслимые ранее возможности в отношении людей.
    - Так, ясно. Это системная платформа. Правовая... вернее, антиправовая... Технологическая, информационная, управленческая. А содержание ее какое, в чем суть?
    - Ординарная базовая программа - чисто коммерческая. Массовые испытания разрабатываемых препаратов. Огромного множества, в самых различных вариациях. Знаешь ведь, как прививку от ковида делают? На каждой ампуле - штрих-код. Сразу заносится в базу данных, кому из какой ампулы сделали укол. А в ряде ампул может быть и не вакцина, а вместо нее - активное вещество, которое "биг-фарме" нужно испытать. Ну вот, оно вводится в организм конкретного человека, а потом по электронной медкарте, по дневнику наблюдений на "Госуслугах" отслеживаются, даже за океаном, жалобы и симптомы. Если пациент сделал какой-нибудь анализ - эти данные тоже "подшиваются" куда надо. Возьмут посты испытуемого в соцсетях по поводу самочувствия после укола, перехватят телефонные разговоры, сообщения в мессенджерах, даже реплики при включенном микрофоне телефона. В итоге составится нужная картина - с применением бигдата-технологий и нейросетей. Ну и если пациент вскоре умер, этот факт, конечно, тоже благодаря всеобщей цифровизации заносится в базу, вместе с причиной смерти. То есть массив испытателей, подневольных и даже ни о чем не подозревающих, увеличивается на порядки! Это дает хозяевам мира сего десятки триллионов долларов - именно столько ориентировочно будет стоить возможность принудительно использовать организмы миллиардов людей. Быть может, расчет на то, что такая новая схема призвана прикрыть безнадежные долговые пузыри. И, значит, этим обязательством должно быть охвачено как можно больше людей. Как в фильме, помнишь? Ты думаешь, это твое тело? Нет. И даже не мое, в смысле, не власти национального государства. Это теперь их тело - в смысле, владельцев всех земных богатств.
    - Согласен, - произнес Смирнов. - Очень даже логично. Я, в принципе, и сам догадывался о чем-то подобном, но благодарю, что так подробно всё изложил. Значит, эти тайные принудительные, под видом вакцинации, испытания препаратов нужны для накачки био-фармы? Это и будет новым драйвером вытаскивания экономики? Как доткомы в конце девяностых?
    - Именно так, - подтвердил Родион. - Биомедицинские технологии на пороге качественного рывка, и именно ради него нужна такая массовая платформа для испытаний множества веществ, в том числе воздействующих на гены. Платформа, которая должна охватить миллиарды людей - всех рас и наций, возрастов, сословий. Как здоровых, так и больных самыми разными болезнями. Огромный простор для "биг-даты". Которая тоже к этому моменту совершила качественный рывок. Стала способна всё это переваривать... Но этот рывок - лишь в интересах хозяев мира сего. Они жаждут вечной юности и новых способностей бренного тела. Мечтают, чтобы оно уже перестало быть бренным, алчут вечной жизни здесь. А для остальных, рядовых - отнюдь не вечная молодость, а технологии тотального подчинения их организмов владыкам. Генная модификация, приводящая в рабское состояние.
    - Так... Это ординарный режим использования этой платформы. А неординарный?
    - Очень просто. Предусматривается возможность применять в вакцине нужные присадки. Не для испытаний, а для непосредственного воздействия. Персонального.
    - И как это будет? Каждому своё, по заветам нацистов? В смысле - своя ампула?
    - Разумеется, - сказал Мезенцев. - Вскоре после введения мер принуждения и поражения непривитых в правах планируется установить максимально жесткий контроль над вакцинацией, под предлогом того, что якобы пойдет много поддельных справок. Так что в конце концов введут государственную монополию на прививки от ковида, персональную предварительную запись для каждого. С надзирателями, с фиксацией процедуры биометрической камерой. В номерной ампуле каждый получит то, что должен получить. Вещества уже не только испытательные, адресно, для конкретного человека с известными системе биологическими параметрами, но и, так сказать, исполнительные. Провоцирующие синтез неспецифических белков, изменяющие геном, укорачивающие теломеры, заставляющие различные ткани организма фатально деградировать, развивающие тромбоз и онкологию, убивающие иммунитет, вызывающие бесплодие. Могут быть и новые спящие вирусы, и яды - долгосрочного действия... и не очень. И это, повторяю, подготовлено для конкретного человека - ведь образцы генов каждого будут в единой базе, их соберут принудительно, внедрят генетические паспорта.
    - И это всё планировалось еще тогда? В таких подробностях? Даже не верится...
    - Да, именно в таких подробностях и тогда. Правда, речь шла не о конкретно этом вирусе, не о ковиде. А об общей схеме, общих принципах. И всё это уже воплощается в деталях. В высшей элите это было известно еще осенью девятнадцатого, когда дядя мне исповедовался. Если не раньше.
    - Понятно... И это будут вводить всем? Даже начальникам и силовикам?
    - Для них, насколько я знаю, вакцинация... негласно... не будет жестко обязательна. Если что, по ведомственной линии оприходуют вакциной без посторонних веществ.
    - Значит, вакцина всё же есть?
    - В принципе, есть. Но она - лишь повод для того, чтобы заставить ей... точнее, якобы ей... колоться ради совершенно других целей. Во многих случаях, как я сказал, в шприце окажется не вакцина, а самые различные весьма далекие от вакцины препараты. Объективно в прививке смысла нет, поскольку она от этого изменчивого вируса, аналогичного гриппу, практически не защищает. И никого не будет смущать ни индивидуальная неэффективность вакцины - привитые будут болеть чуть ли не чаще, чем непривитые. Ни то, что коллективного иммунитета так и не добьются. А, значит - колоться, колоться и колоться, как вещает великий Гейтс. Чем меньше эффективность вакцинации - тем чаще прививаться, тем жестче контроль, чтобы уклонистов не было.
    - А эти измышления про патент Гейтса с тремя шестерками и "криптой", "жидкие чипы", самоструктурирование графена в организме, "пять-джи", магнитные средства?
    - Патент - заведомый бред, не лишенный своеобразного остроумия и цинизма. Кощунственный троллинг. Ничего реального за ним не стоит: бумага всё стерпит. Но это важный элемент психологической войны - чтобы все на такое повелись, чтобы противники антиковидных мер и принудительной вакцинации выставили бы себя идиотами. Всё остальное - то же самое. Вбрасывается теми же, кто организовал это, чтобы без разбору, скопом, обнулить авторитет всех, кто выступает против сатанизма. "Пять джи" - это просто канал связи, более продвинутый. Да, он даст возможность более быстро и тщательно всем этим хозяйством управлять, этими электронными устройствами, в том числе и вживляемыми в тело чипами. Но это лишь инструмент. Как топор - важно, в чьих он руках и какой цели служит: дом построить или человека убить.
    - Что за устройства? Это, как я понимаю, дальнейший этап глобального проекта?
    - Да. Планируется обязать всех представителей низов носить неснимаемые электронные браслеты или бирки на шее. А потом - и вживляемые чипы. С помощью которых можно дистанционно контролировать даже мысли и убивать на расстоянии одним кликом. К полному контролю элиты над организмом каждого человека приучают поэтапно, как ты верно заметил. Сначала вакцина, а потом и обязательные микроустройства внутри, без которых гражданин будет с подачи власти считаться врагом общества, террористом, бунтующим против установленного порядка.
    - А для чего еще этот маркер всеобщего контроля может применяться?
    - Гибко настраиваемая и реализуемая мгновенно, по принципу "здесь и сейчас", матрица индивидуального, применительно к каждому гражданину, набора допусков, пропусков, предписаний, запретов. На основании индивидуальных текущих значений контрольных параметров человека будет автоматически, по алгоритму, каждому выставляться тот или иной "флажок". Куда он имеет право пойти, а куда не имеет. Что он может сделать, а что ему не велено. Что он по истечении определенного срока обязан по воле власти совершить над собой. При ведении обычной жизни таких цифровых точек контроля в режиме реального времени может быть довольно-таки много, десятки раз в день. Онлайн и оффлайн. То есть от тотального наблюдения власть переходит еще и к жестким ограничениям, к обременительным и даже рискованным приказам для каждого.
    - А что за контрольные параметры? Речь идет о лояльности государству, так?
    - Ну, хотя бы. Причем лояльности не на словах, а на деле. Предпишет власть всем колоться неизвестно чем - каждый обязан уколоться, не испытывая сомнений или хотя бы невзирая на них, преодолевая опасения по поводу того, что можешь отправиться в мир иной, а никто никакой ответственности за это нести не будет и компенсаций не выплатит. Соответственно, тот, кто уколется, лоялен, а кто уклонился - биотеррорист. В общем, вся, так сказать, социальная предыстория человека.
    - Ясно...
    - В перспективе создадут всеохватную систему контроля за каждым гражданином. Программу учета кодов якобы вакцинации соединят с уже имеющимися иными заготовками. И у нас, и у них. Например, слышал ли ты про такой проект - "Призма"?
    - Нет.
    - Это опять же "биг-дата". Многофакторное рейтингование людей по критерию сопротивляемости власти. В частности, сквозная аттестация рабочих мест. В том числе на частных предприятиях. Допуск-недопуск к работе лиц с теми или иными параметрами лояльности. Эта система постепенно разрастается уже сейчас. Развивается специальный центр - оператор данных под управлением КОКСа. В отделы безопасности спускаются команды не брать таких на работу, даже указания начальству придираться по ходу дела, чтобы уволить или перевести на иную должность. Вплоть до проскрипционных списков - это те, которых надо изолировать либо убить при обострении обстановки. Или же немедленно - в том числе под прикрытием несчастного случая, криминала, погромов.
    - Многие такие убийства на слуху... Лев Рохлин, Виктор Илюхин, Никита Исаев, Всеволод Чаплин. А сколько тысяч или десятков тысяч тех, кто не столь заметен...
    - Скорее десятки тысяч, - сказал Мезенцев. - Есть такая "Палата Мертвых", которая утверждает представление об "Устранении". И человек обречен.
    Смирнов про Палату Мертвых уже знал, но опять сделал вид, что для него эта информация стала откровением.
    - Ясно... Эта власть преступна, ибо ломает и убивает самых лучших и честных...
    - Именно так, Иван, - согласился Родион.
    - Кстати, когда такая технология тайного подрывного ордена вскрыта, уже известна, то повторно использовать ее в странах, где власть понимает эту опасность, крайне затруднительно. Свежий пример - Белоруссия.
    - Согласен. Видимо, Машеров кое-что успел подготовить. Знаешь, как его убили?
    - Ты упоминал, что его убил нынешний начальник КОКСа Андрей Беляков. А дочь Машерова в интервью говорила, что водитель грузовика, которого осудили как виновника ДТП, на самом деле сидел не с той стороны кабины, где руль. Так что всё логично...
    - Да. Сейчас я расскажу, как именно это происходило...
    
    * * *
    
    Москва
    19 апреля 2021 года
    
    На Тверской шла утренняя правительственная "летучка".
    - Поступления по этой линии в последнее время сокращаются. Это недопустимо, - строго произнес градоначальник, пристально глядя раскосыми глазами на Мячикова.
    - Да-да, Сергей Семенович... - угодливо заюлил чиновник. - Конечно. Учтем. Штрафы будут, сейчас же отдам все распоряжения, рейды по транспорту усилим.
    ...На "Новогиреево" вошли несколько контролеров в темно-синей форме, с видеорегистраторами. И пара полицейских. Хищно стали приглядываться к пассажирам.
    В масках были все. А в перчатках - лишь пара-тройка человек.
    Ну, как и всегда - делянка, с которой можно свободно, в нужном объеме, собирать урожай. В виде штрафов. Плохо только, что всех подряд не "оприходуешь".
    А как сладостно ощущать свою власть над обычными гражданами! Пожалуй, ради этого можно и самим приплачивать. А тут еще и проценты идут со сборов...
    Подходящую жертву увидели сразу. Это была неподвижно сидевшая женщина, уставшая, тихая. "Предпенсионного", как принято сейчас говорить, возраста.
    - Здрасте, - пренебрежительной скороговоркой "поздоровался" дюжий, "кровь с молоком", контролер. - Почему вы без перчаток?
    - Но я в маске... - робко попыталась оправдаться женщина.
    - Маски недостаточно, - привычно с садистским торжеством произнес контролер. - Согласно распоряжению мэра, в транспорте все обязаны носить не только маски, но и перчатки. Об этом предупреждают везде, чуть ли не каждую минуту.
    - У меня нет. Зимой носила. А сейчас тепло.
    - Мы сами носим, как видите. Вы нарушаете распоряжение. Сейчас мы должны оформить протокол. Вам придется уплатить штраф. Прошу выйти из вагона.
    Поезд уже подъезжал к "Перово".
    - Какой штраф? Я всю жизнь проработала санитаркой в больнице. Даже на пенсию еще не заработала. У меня нет столько денег. Пожалуйста, пожалейте...
    - Все обязаны платить, - ощерился контролер. Впрочем, под маской его гримасы не было видно. - Давайте на выход, живее.
    У женщины закружилась голова, и она покачнулась.
    - Не надо симулировать, гражданка, - сказала еще один контролер, более чем упитанного телосложения. - Сейчас оформим, и можете ехать дальше. Давайте, давайте на выход, не задерживайте.
    "Нарушительница" упала на пол и потеряла сознание.
    "Проверяющие" уже вошли в раж. Контролер-мужчина грубо схватил женщину за воротник, полицейский взялся за плечо, а толстая женщина ухватила бок куртки.
    И все трое, как только дверь открылась, потащили "добычу" к выходу из вагона - ботинок слетел, но субъекты в форме на это не обратили никакого внимания. Необутая нога стала волочиться прямо по грязному полу.
    Принесли ее в полицейский закуток на станции и бесцеремонно бросили у стола.
    Один из стражей порядка обыскал жертву и нашел паспорт.
    - Давайте оформлять, - сказал контролер, доставая бланк протокола. - Гриднева Зинаида Ивановна...
    Всё время, пока заполнялся протокол, женщина лежала на полу без сознания. Ее попытались растормошить, когда потребовалась подпись. Но этого сделать не удалось.
    Тогда двое контролеров и полицейский "засвидетельствовали" отказ от подписи.
    - И что теперь с ней прикажете делать? - раздраженно спросил дежурный.
    - Нас не интересует. Мы пойдем дальше шерстить. Аврал сегодня, всех наших поголовно вызвали, даже тех, у кого сегодня нет смены, - ответил контролер.
    Дежурный подошел к лежащей Зинаиде Ивановне, подергал ее, легко похлопал по щекам. Взялся за веко, посмотрел зрачок. Вроде нормально.
    Но всё равно - в обмороке. И, пожалуй, не симулирует.
    Только после этого вызвал скорую помощь.
    
    * * *
    
    Сосны
    20 апреля 2021 года
    
    Солнце уже зашло, и участники фашистской оргии-"мистерии" в честь дня рождения Гитлера зажгли факелы.
    - А теперь, после того как мы отдали дань почтения нашему фюреру, - внимание! Смир-рно!
    Заинтригованные мажоры, облаченные в эсэсовскую униформу, вытянулись.
    На возвышение перед плацем, чеканя шаг, взошел человек в форме рейхсфюрера СС.
    Присутствующие пригляделись и узнали его. Это был начальник Комитета охраны конституционного строя Андрей Беляков.
    Генерал армии встал перед трибуной, щелкнул каблуками и вскинул руку в нацистском приветствии:
    - Хайль Гитлер!
    И десятки глоток восторженно ответили ему, также вскинув руки:
    - Хайль Гитлер!
    - Господа! - начал говорить Беляков-старший. - То, что мы готовим населению, всецело соответствует историческим традициям! Царство халявы подходит к концу! Россия принадлежит нам! Мы ее колонизируем! Мы ежовыми рукавицами возьмем этих простейших и будем давить, выжимая из них кровь! Всех без исключения! Нам предстоит быть в первых рядах в грандиозном проекте - обращению всех жителей этой страны в наших рабов! Пусть вы все будете свободны от химеры, именуемой совестью! Свободны от жалости! Пусть вы будете жестки и непреклонны! Вы - сверхчеловеки! А все эти рабы, недочеловеки, вся эта биомасса - под нами! Они будут навеки безмолвны и покорны нам! Как только мы захотим, они послушно побегут под инъекции веществ, которые обратят их организмы в нашу общую собственность! Как только мы пожелаем, они выйдут на улицы, славя поставленного нами нового человечка в Кремле. Если будет нам угодно, то они, склонившись перед нашей неистовой волей, побросают всё свое имущество, свои дома и квартиры! И пойдут, отдельно от своих детей, пешком в один конец - в лагеря, где их всех пронумеруют, заклеймят, после чего кого-то направят на работы, кого-то - на усладу высшим людям, кого-то - на медицинские опыты, а кого-то - на корм остальным рабам! И не будет никакого сопротивления! Биомасса нам абсолютно покорна! Мы этого сумели добиться! Это наша общая заслуга! Мы с помощью ужаса вытравили из сознания десятков миллионов ничтожеств саму мысль о том, что можно ослушаться власть! Власть - это мы! Сила - это мы! И мы правим Россией железной рукой! По отношению к простейшим нужна абсолютная, ничем не ограниченная жестокость! Только фашизм дает реальные инструменты воплощения планов, которые мы вырабатываем с глобальными партнерами! И потому настала пора сбросить маски и открыто провозгласить наши идеи! Фашизм будет править миром! Мы построим тысячелетний рейх! Хайль Гитлер!
    - Хайль Гитлер! - восторженно ответила толпа, в едином порыве вскинув руки.
    - Да, отец! Как здорово, что ты теперь с нами! Наш рейхсфюрер! - сказал Влад.
    
    * * *
    
    Москва
    22 апреля 2021 года
    
    ...Это есть наш последний
    И решительный бой
    С Интернационалом
    Воспрянет род людской!..
    
    Члены ЦК Единой рабочей коммунистической партии, которые провели короткое организационное заседание сразу после объединительного съезда, пропели гимн и зааплодировали.
    - Уважаемые товарищи! - сказал первый секретарь Олег Винтер. - Еще раз поздравляю вас всех и благодарю! Впереди - борьба! Впереди - победа! Да здравствует социалистическая революция! Ура!
    В едином порыве коммунисты ответили "Ура!" и начали выходить из зала. В ресторане их ждал банкет.
    - Как твоя мама? - спросила Олю, которую избрали секретарем по информационной работе, лидер иркутских коммунистов Вероника Лисицына.
    - В реанимации, - вздохнула ее подруга. - Тяжелый инсульт. И к тому же долгое время не оказывали помощь. Протокол составляли вместо того, чтобы скорую вызвать.
    - Фашисты... Это за гранью добра и зла, - сказала Вероника. - Послали запрос?
    - Да, и из Госдумы, и из Мосгордумы. А что толку? - ответила Оля. - Это приказ мэра, так зверствовать. Вот они и куражатся.
    - А чего она вообще в метро поехала?
    - Попытаться оформить инвалидность по месту прописки. Хотя, конечно, надежды изначально было мало. Мы "однушку" в Москве купили, сдаем. И перепрописались туда же - думали, социалка в столице чуть лучше, чем в области. А оказалось вот как...
    - Мишу с кем сейчас оставила?
    - С соседкой по подъезду. У нее самой девочка полутора лет. Договорились помогать друг другу, если что...
    - Жаль, что про эту ковидоаферу съезд высказался столь обтекаемо, - сказала гость съезда, лидер Фронта коммунистической молодежи Маргарита Марченко.
    - Рит, слушай, мы и так с трудом сшили это, - ответил Галкин. - Практически чудом. Даже не верится. Тут надо не дышать... Не провоцировать раскола...
    - Мы в это воскресенье ездили навещать Смирнова в Углич, - сказала Марченко. - Кстати, Федь, а ты сколько раз у него был?
    Галкин замялся.
    - Ну... один раз. Осенью. С Винтером. Часто не наездишься. Строгий режим...
    - Ну, хоть так... Вот, он говорит, что именно ковидный террор во всех странах и есть направление главного удара консолидированной буржуазии по пролетариату. Грядет кардинальное переустройство всей экономической, политической и социальной системы. Нынешней уже кердык настал. Теперь будут напрямую приватизировать людей в интересах единого капитала, оцифровывать их и делать товаром...
    - Бред!
    - А мне после того, что с мамой случилось, уже не кажется, что бред, - вставила Оля. - Что-то в этом есть.
    - Вот-вот - хорошо, что мы, наконец, начинаем это понимать и ощущать. Правда, на своей собственной шкуре, на своих близких, - сказала Маргарита. - Иван всё четко разложил. Он говорил, что разделение на новых большевиков и меньшевиков произойдёт именно по этому критерию - отношение к ковидобесию власти, к принуждению соблюдать абсурдные ограничения, к цифровому террору, к насильственной вакцинации, наконец. А многие при этом явят фашистское мурло, даже под красной личиной. Жаль, что у Смирнова репутация лишь пострадавшего от режима, пожертвовавшего своей свободой фактически ради этого объединения партий. А не марксиста, не теоретика. Я убеждена, что он дело говорит. А мы не можем и не хотим этого принять. Боимся, что ли?
    Галкин шумно вздохнул:
    - Многие левые, наоборот, критикуют власти за слишком некомпетентную, нерешительную борьбу с коронавирусом. И у нас, и в Европе, и в Латинской Америке. Россия в этом смысле уникальная страна - весомая часть представителей левого спектра являются ковид-диссидентами. Тогда как в других странах это удел правых радикалов. И мы что, будем прямо сейчас проводить еще одну линию раскола?
    - А разве интуиция не подсказывала тебе с самого начала, что тут многое нечисто? Буржуазия резко озаботилась здоровьем народа, в том числе и бедняков? Я тебя умоляю!
    - Рита! Для вируса нет социальных границ. Видно же, что правящий класс хочет себя обезопасить и сохранить поголовье эксплуатируемых. В истории, и российской тоже, много раз бывало, что имущие классы при эпидемиях порой вели себя неадекватно, пытались спихнуть тяготы на низы. Это вызывало бунты. Такое уже не первый раз, просто сейчас это повторяется в современных условиях, на фоне обострения фундаментального противоречия капитализма. Мы должны это понимать. Мы обязаны придерживаться научного, марксистского подхода, а не конспирологических измышлений!
    - Да причем тут конспирология? Смирнов верно говорит - мы живем в другую эпоху. Сейчас угнетение пролетариата буржуазией происходит не только на рабочем месте, но главным образом - непосредственно силой государственной власти консолидированного капитала. Вот мы талдычим, что сейчас миром правят транснациональные корпорации. Проехали уже, ау-у! Сейчас нет отдельных корпораций, они через взаимное владение стали огромным слипшимся клубком. Сформировался единый коллективный бенефициар, верхушка из нескольких сот семей, а корпорации - всего лишь содержимое карманов этого мегавладельца. Фашизм в чистом и завершенном виде. И на этом фоне неважно, какой предлог придумает власть в угоду этому мегавладельцу, чтобы сделать трудящихся ещё беднее, чтобы лишить всех прав, заставить передвигаться только по куар-коду. Важно, что она это делает и будет делать. И это уже навсегда. Ослабления удавки не будет. Не было бы барановируса - было бы что-то еще.
    - Мы углубляемся в какие-то непонятные дебри. Буржуазия и рабочий класс никуда не делись... - махнул рукой Галкин.
    - Мне поступают данные, что очень многих, в том числе в левой среде, подряжают за хорошие деньги вещать в соцсетях, будто они тяжело болеют ковидом - даже если не болеют. Будто куча их знакомых в лежку лежит в реанимациях, что десятки людей из записных книжек умерли. И, конечно, чтобы все бежали вакцинироваться. В темниках дозволяется крыть последними словами "антинародный неолиберальный режим", даже лично Путина. Дозволяется обвинять власть в развале медицины, в убийстве стариков, но только с условием: по максимуму нагнетать ужасы про ковид, чтобы соблюдались ограничения, чтобы кололись все-все-все. Даже уже переболевшие, даже с двадцатикратным запасом антител. Даже привитые - если больше полугода назад! За такую агитацию людям обещают большие суммы и даже подтверждение того, что они вакцинировались, справку, сертификат, даже если сами они не собираются колоться. Выделены огромные деньги на тех, кто имеет связи с государством, с администрацией президента, кто является стукачом. Кто благодаря близости к власти осваивает бюджет на самых различных подрядах. Кураторы обяжут их чуть ли не каждый день бешено травить в Сети непривитых и призывать к стопроцентной вакцинации. А еще лучше - чтобы в недрах оппозиционных организаций пролоббировали, что это позиция организации в целом. За это отвалят вообще гигантские суммы. Такая вот у меня инсайдерская инфа.
    - Ну, надо освоить вложения... Святое дело...
    - Смирнов говорит, что скоро в России и по всему миру начнется насильственная вакцинация, причем регулярная, сначала каждый год, потом каждые полгода, и, в конце концов, каждые три месяца. Демонстративно отброшен принцип неприемлемости вакцинации в разгар эпидемии. Людей поделят на сорта. Непривитых станут с подачи власти травить, оскорблять, расчеловечивать, отстранять от работы, лишать права на передвижение. Как евреев при нацистах. Обвинять в том, что они разносят заразу. Даже тех, кто переболел и имеет иммунитет. А привитым дадут куар-код на привилегии - вернее, всего лишь на сохранение обычного образа жизни. Притом, что они вполне могут быть носителями заразы, но проверять их уже не станут. Власти будет важно, чтобы укололись все представители низов. И еще большой вопрос, что именно в этой вакцине - а если посмеешь высказать предположения, отличные от официальной информации, то попадешь на уголовную статью о фейках. Вот тебе, Федь, вопрос такой на засыпку - будем ли мы, коммунисты, защищать тех, кого станут лишать зарплаты за отказ впрыскивать в себя непонятно что?
    - По этому основанию - скорее всего, нет. В партии разногласия. Многие наши выступают за научный подход, за меры по здравоохранению, следовательно, за всеобщие прививки. А антиваксеров считают мракобесами. Что касается давления на работе, то, видимо, в этом случае каждый должен будет выкручиваться сам, как может. К тому же сейчас этого нет, чего ради нагнетать...
    - Иван уверен, что в ближайшие недели начнется. Поголовно. И не один раз колоться надо будет, а раз в шесть месяцев, потом раз в три. И уже навсегда, пожизненно.
    - Фармацевтическая отрасль хочет прибылей...
    - Хочет, хочет - и поэтому в ампуле, как объяснил Смирнов, в тех или иных случаях может быть и не вакцина. То есть речь идет о массовом упорядоченном испытании множества различных веществ, разрабатываемых фармой, в том числе в рамках поиска средств омоложения для богачей. Одному человеку впрыснут одно, другому - другое, учет цифровой, по штрих-коду ампулы. Потом по электронной медкарте дистанционно посмотрят и оценят реакцию, обеспечат доступ к анализам. Бигдата-боты будут подсматривать посты в сетях и подслушивать разговоры о самочувствии человека после укола. Сведут все данные воедино, проанализируют. То есть всех скопом превратят в подопытных мышей без их ведома, принудительно. От этого террористического режима и глобальный капитал, и хозяева России получат на порядки больше, чем просто гешефт на освоении госзаказов только лишь на вакцины... И вообще, изменив принципы всего строя и правила игры, они попытаются разрешить все накопившиеся противоречия, выйти из системного кризиса, обнулить астрономические долги. И рвануть дальше - в возвращение рабовладельческой античности на новом витке развития. За наш счет. Мы полностью обнищаем, лишимся личного имущества, на нас наденут цифровой ошейник и, словно наркоманов, приучат к обязанности постоянно колоться. И для испытаний веществ, и для непосредственного персонального воздействия на организмы - чтобы изменить геном, покалечить или вообще убить...
    - Ну, ты загнула! - захохотал Галкин. - Тебе бы в писатели пойти, фантастику сочинять... Бестселлер получится!
    - Федь, а для тебя самого разве не дика такая постановка вопроса - раньше ведь никогда никого не заставляли колоться в таких масштабах, по всей стране и по всему миру, поголовно, все возрастные и социальные группы, причем регулярно, каждые несколько месяцев. В СССР такого точно не было! А теперь вдруг с какого ... это должно быть отныне и навсегда? Из-за ОРВИ с летальностью один процент? Нет, этот барановирус - повод заставить всех перейти в новый формат. А многие примутся рвать глотку за новые правила игры. И левые тоже. Судя по тому, как всё складывается, будет полно таких, кто станет восхвалять советский строй, ругать буржуев - и в то же время яростно выступать за прививочные куар-коды, за сегрегацию. За новую нормальность. Хотя эта новая нормальность заранее открыто была прописана и в книгах Аттали и Шваба, и в документах фондов Рокфеллера и семейки Гейтс - не иначе как классовых союзников этих левых. В тоталитарных поползновениях сплелись в экстазе и российские "скрепные", и западные толерасты-либерасты. Новый фашизм пришел к нам не под сенью свастики, а под флагом тотальной заботы власти о здоровье. Насильственной, принудительной заботы, в том числе о полностью здоровых людях. А те, кто против такой заботы, кто всего лишь хочет, чтобы было как раньше, объявляются людоедами и ковидо-пособниками, биотеррористами. Альтернативной позиции нет, все дискуссии навсегда запрещены. Официальная позиция - единственно верная, а кто с ней не согласен, тот враг государства и общества. Вот так! Докатились! Получите и распишитесь!
    - Рит, это просто вбросы и грызня за освоение огромных средств, пока есть такая возможность. Не обращай внимания, - отмахнулся Федор.
    - А закон об обязательной эвакуации и новые МЧСовские ГОСТы? Ну, там, где два квадратных метра на человека, отделение детей от родителей, пешие марши по пятьдесят километров в день? Тоже вбросы? Это же официально...
    - Просто формальность, обновление документации, которое решили использовать как инструмент психологической войны и нагнетания напряженности в обществе...
    - Думаешь? Ну-ну... Поживем - увидим... Только, боюсь, ... придет внезапно для нас. Раз не внемлем предупреждениям...
    У Оли зазвонил телефон.
    Представитель больницы, где лежала в реанимации Зинаида Ивановна, сообщила, что сегодня она скончалась.
    - Нет больше мамы... - сказала Омельченко и заплакала. - Нет. Они убили ее. Убили. Сволочи. Будь проклят этот режим. Это маньяки! Садисты! Фашисты!
    Закрыла лицо руками.
    - Мои глубокие соболезнования, - печально сказал Галкин.
    Маргарита, сидевшая рядом, положила ладонь ей на плечо.
    - Держись, Оль. Рано или поздно они ответят. За всё ответят. Надо максимально широко про это разнести... Будут, конечно, пытаться замять, замолчать - но надо...
    - А потом, через полтора века, потомки наши, все такие в белом, будут жалостливо вздыхать - а за что, мол, их на фонарях вешали, на баржах топили, в подвалах и на стадионах стреляли? Может, как-то помягче надо было бы, погуманнее? - с горьким сарказмом произнесла Вероника.
    
    * * *
    
    Москва
    23 апреля 2021 года
    
    Предсвадебный банкет офицеров КОКСа был в самом разгаре.
    Отец и сын Беляковы расположились во главе стола.
    - Выпьем за Владислава! - сказал генерал армии. - Он сделал замечательную карьеру благодаря своему уму и профессионализму! Он стал моей правой рукой! И вот теперь в его жизни волнующее событие - он, наконец, женится, создает семью! Будет серьезным человеком! Поздравляю! И желаю продолжения рода!
    Все засмеялись.
    - Спасибо, товарищ генерал армии! - весело откликнулся Скворцов. - Буду стараться!
    Офицеры наполняли и наполняли стопки. Подходили к Белякову-младшему, дарили подарки и, чокаясь, выпивали.
    Жаров подошел к виновнику торжества и вручил ему дорогую японскую статуэтку, изображающую семейную пару.
    Крепко пожал Владу руку и вернулся на свое место.
    
    * * *
    
    Москва
    23 апреля 2021 года
    
    Бизнес-джет разбежался по шереметьевской полосе и взмыл в воздух. Внизу, удаляясь, мириадами огней сверкала вечерняя столица с окрестностями.
    Совсем скоро - Лондон... Ночь с миледи Сильвией... А завтра - заключение законного брака. И Влад, наконец, становится полноправным членом одной из тех семей, которые вершат судьбы всей планеты.
    Настроение у отца и сына было превосходное. После банкета есть и пить практически не хотелось. От алкоголя обоих немного развезло.
    - Значит, будем, наконец, готовиться к открытой переориентации, - сказал генерал армии. - Брат Воротов всё же прав, когда говорит, что надо присоединяться к глобальным партнерам и совместно давить Китай, не выставляя ценник. Раньше я, признаться, пытался лавировать, а теперь твердо стою на его позициях... Или, может, это на меня так повлияла твоя предстоящая свадьба... - хитро улыбнулся Беляков-старший.
    - Будем прорабатывать информационное обоснование? - спросил Старлинг.
    - Да, пора бросить первый камешек. У меня несколько тезисов. Ты в состоянии?
    - Угу.
    Взял ноутбук, раскрыл его.
    - Тогда записывай. Есть инсайдерская информация, что Китай наводняет Россию наркотой. Люди массово садятся на иглу. И дети... Так... И кремлевские решили пекинских наказать. В Новосибирске разработали ковид, со смертностью у азиатов в несколько раз выше, чем у европейцев, - чтобы вызвать там экономический кризис. Через иранцев слили его на изучение китайцам в Ухань. Тем временем напрямую заразили несколько сотрудников уханьской лаборатории - и вирус пошел гулять по миру... А, вот еще что... Один иранский сотрудник пытался тайно вывезти образец вируса на украинском пассажирском самолете - в последний момент об этом узнали, и лайнер пришлось сбить над Тегераном... Китайцы про всё это раскопали и задумали жестоко отомстить России... Поэтому наш-то в бункере частенько сидит... В общем, ждем атаки с востока... Китайские хакеры, это уже установлено, в последнее время стали массово взламывать ресурсы российских госорганов и объекты критической инфраструктуры - прощупывают, видимо, готовятся ударить.
    - Не слишком ли бредово, пап?
    - Нормально, Владик, пипл схавает, - махнул рукой отец. - Причем это же только самое начало. Тут главное тенденцию обозначить - Китай становится врагом, и точка. Предварительно унавоживаем почву, фабрикуя их мотив атаки против нас. Ждем саму атаку, возможно, она даже будет уже в этом году - если решим идти на внутреннее и внешнее обострение. В массовых отключениях и диверсиях обвиняем Пекин... И - переориентация готова. По бессмертному американскому шаблону "одиннадцатое сентября". На атаку ответим жестко! Ибо Россия - великая держава и никогда не позволит, чтобы ее били!
    - Всё, понял. Пока будем лететь, сделаю.
    Молодой лорд отхлебнул вина из бокала, закусил тарталеткой с белужьей икрой и принялся быстро набирать текст начисто - чтобы сразу же, еще до приземления в Гэтвике, выложить его в "сливной" телеграм-канал "Генерал КОКСа", который администрировали отец и сын Беляковы.
    
    * * *
    
    Чиддингстон
    24 апреля 2021 года
    
    В родовом гнезде Саммерфилдов собрался высший свет "цивилизованного мира". Гостей было раза в два больше, чем в начале года, на помолвке. Ломящиеся от изысканных угощений столы установили на лужайке перед замком - благо, весенняя погода позволяла организовать трапезу на свежем воздухе.
    И молодожены, и их родители чувствовали себя по-настоящему счастливыми. Отец и мать Сильвии были искренне удовлетворены тем, что их единственная дочь выходит замуж за сына одного из фактических правителей огромной и мощной России. Беляков-старший торжествовал: если и не по отношению ко всем Вершителям, то по отношению лично к нему и его единственному сыну и наследнику сбылась заветная мечта всех "орденцев" о полноправном вхождении в глобальный "высший круг".
    А о Скворцове, ныне носящем титул лорда Старлинга, и его драгоценной миледи и говорить нечего - они нашли друг друга. И по-настоящему друг к другу привязались. Брак по расчету одновременно стал браком по любви.
    Торжественное бракосочетание состоялось утром без лишних свидетелей в одном из англиканских соборов Лондона. Влад и Сильвия теперь законные муж и жена.
    На столах - элитные вина. Вкуснейшие эксклюзивные блюда.
    Тосты, произносимые гостями с разных континентов, - простые и витиеватые, строгие и остроумные, с напутствием-назиданием и с искрометным юмором...
    И счастье. Счастье господ, всесильных владык планеты. Счастье тех, кто принимает новых людей в свой круг. И счастье тех, кого принимают. Счастье, неотделимое от сказочного богатства и безграничной власти...
    - ...Итак, дорогой Эндрю, уже менее чем через два месяца, 22 июня, вам надлежит объявить своему народу от имени нас, глобальных владетелей, войну. Вы поставите его перед фактом, что отныне он переводится в новое состояние. Граждан, наделенных так называемыми неотъемлемыми правами, уже больше никогда не будет. Вместо них будут говорящие оцифрованные организмы. Рабы и подопытные. Именно с России мы начнем отработку модели нового режима эксплуатации населения, - сказал Уильям Бутчер. - Вы к этому готовы? Надеюсь, эксцессов не будет?
    - Нет, конечно, Билли, - ответил начальник КОКСа в мундире рейхсфюрера СС. - Биомасса нам абсолютно покорна!
    - Это новая реальность и новая нормальность, Эндрю. Хозяйство уже не справляется, не развивается. Оно встало - значит, надо учреждать новое. Планета устала от избыточного потребления, перенаселения, перепроизводства, выбросов парниковых газов. Нам, высшим, всё это некомфортно. Миллиарды людей обслуживают примитивные запросы друг друга - и если их выключить из процесса, будет только лучше. Наша воля - сократить производство и выбросы! А значит, корпорации больше не обязаны ублажать массовый спрос! Весь абсурдно раздутый потребительский сектор - к черту! Останется только лакшери-сегмент - для нас! Близок час, когда все народы приведут в состояние полной мобилизации. Тех, кто способен работать, будут содержать на казарменном положении, с минимумом средств жизнеобеспечения. Тех, кто способен воевать, бросят в бой. Тех, кто ни на что не годен, - утилизируют! Наша власть настолько окрепла, что можно в любой момент вводить мобилизационный режим, отключать электричество и связь, начинать эвакуацию и распределять людей в соответствии с нашими нуждами, разделять семьи. Никаких волнений и сопротивления уже не будет никогда - что бы мы с людьми ни делали, даже если мы будем посылать мужчин на убой и наслаждаться их женами и детьми. После этого уже каждому можно будет вводить в тело любые вещества, хоть каждый день! А потом мы всем всадим биочип - скажем, что для детектирования опасных вирусов в организме и выдачи сигнала тревоги. Но, конечно, не только для этого, а для прямой связи каждого организма с сервером. Для цифрового биоконтроля - вплоть до остановки жизни. Мы каждого приучим к тому, что его тело отныне принадлежит нам! Да, настает пора именно таких мер! Мобилизация, мировая война... И после нашей победы режим тотального биоконтроля станет вечным! Он будет модифицироваться, развиваться, но основы его закладываются сейчас! И мы, властелины этой планеты, над всем этим воспарим, вкушая нежнейшую амброзию и жестко решая вопросы жизни и смерти миллиардов людей! Мы - боги Земли! Всемирная прививочная структура - церковь! Маска - амулет! А вакцина, регулярно вводимая простолюдинам, - причастие!
    - Отлично сказал, Билли! Причастие послушания и полного повиновения! - удовлетворенно произнес начальник КОКСа.
    - Да, Эндрю, та абсолютно прав! Вакцина, тотально обязательная для всех, станет универсальным ферментом послушания. Мы введем ее в каждую клетку общественного организма, в каждого простейшего! Пусть она бесполезна, пусть она будет лишь вызывать новые вспышки! Пусть от нее будет умирать больше, чем от самого вируса! Пусть она вызывает бесплодие и смертельные болезни сейчас или потом! Это как раз и нужно! И она станет маркером покорности, маркером отсева: мы сразу будем видеть повинующихся нашей власти - и тех, кто так не склоняет голову! Мы разделим население на тех, у кого чувство послушания превалирует над пониманием рисков вакцинирования, и тех, кто уклоняется от выполнения нашей воли! Лишь первые смогут рассчитывать на какое-то подобие выживания. А для вторых жизни не будет вообще! Об этом позаботится новая система власти и тотального электронного контроля над каждым простолюдином!
    - Да, Билли! - воскликнул генерал армии. - Мы окончательно завоевываем планету и ее население! Прежней свободы для низов не будет уже никогда! Горе тем стихийным консерваторам, кто лично хотел бы просто отсидеться тихонько в своей норе, судорожно цепляясь за привычные нормы безвозвратно ушедшей эпохи - мол, пусть будет, как раньше. Наивная надежда! Не будет! В печь, в печь, в печь всех непокорных! Мы пройдемся по биомассе свирепым и показательным террором! Мы всех приведем к повиновению! Мы всех загоним под шприц! Над всеми нависнет беспощадный кнут! Тех, кто нас посмеет ослушаться, ждут ужасающие мучения!
    - Да, Эндрю, да! - удовлетворенно согласился Бутчер. - А вот и главное блюдо!
    Слуги в перчатках и масках вынесли к столам огромный торт. Он представлял собой два смежных полушария, изображающих Землю с ее океанами и континентами. Причем в форме, явно напоминающей человеческие ягодицы. А в качестве аксессуаров - несколько больших шприцов. На каждом из них было написано название вакцины - тут ее роль выполнял сладкий сироп.
    Торт со шприцами поднесли к главному столу, где сидели молодожены, их родители и наиболее почетные гости - те же Бутчеры.
    Беляков-старший взял в руки шприц с надписью "Sputnik V", Билл Бутчер - шприц "Pfizer", его сын Рональд - "Janssen". Влад Старлинг забрал себе "AstraZeneca", а его жена - "Moderna".
    По команде Бутчера "Война!" все они одновременно воткнули шприцы в полушария "Земли" и ввели внутрь разноцветные жидкости.
    Все восторженно зааплодировали.
    Вдруг Влад почувствовал себя дурно и сел на стул. Расстегнул верхнюю пуговицу эсэсовского мундира: быстро стала ощущаться нехватка воздуха. Поначалу лорд подумал, что это от алкоголя и переедания, но вроде никогда раньше он такого не испытывал.
    Неприятное ощущение не только не проходило, а усугублялось с каждой минутой.
    Более того - добавилась слабость во всём теле. Не хотелось ничем шевелить.
    Провозгласили очередной тост. Но не было сил поднять бокал.
    Сильвия пристально посмотрела на супруга.
    - Влад, что с тобой? У тебя всё в порядке? Как чувствуешь себя? - заботливо спросила юная графиня.
    - Не знаю... - неопределенно ответил Скворцов.
    Сильвия дотронулась до руки мужа. И почувствовала исходящий от нее жар.
    - Господи... - прошептала она. - Ты заболел?
    Генерал-лейтенант вяло взглянул на жену. Хотел что-то сказать - но внезапно накатила такая волна слабости, что он буквально сполз со стула.
    Сильвия испуганно закричала:
    - Помогите! Помогите! Владу плохо!
    Веселое жужжание гостей разом оборвалось. Перестал играть и оркестр.
    К Старлингу бросились сразу три гостя, имеющие врачебную степень.
    Сам лорд к тому времени был уже без сознания.
    
    * * *
    
    Мытищи
    25 апреля 2021 года
    
    Жаров неподвижно сидел в кресле в подвальной лаборатории. Был поздний вечер.
    Он внимательно наблюдал за объединительным съездом "несистемных" коммунистов, который прошел три дня назад. Несостоявшийся "вождь" прекрасно понимал, что только его разоблачение, только самопожертвование Смирнова предоставило шанс новому поколению левых хотя бы на время забыть о противоречиях и учредить новую партию. Какие у нее будут дальнейшие перспективы - не знает никто. Но начало положено.
    Долгие десятилетия Жаров на публике выставлял себя пламенным коммунистом-революционером, но в глубине души оставался абсолютно равнодушным к политическим пристрастиям, воспринимая это как работу, как государственную службу. Он был всего лишь честолюбцем - и не более того.
    Но переломный двадцатый год побудил какие-то пласты в его сознании к серьезным подвижкам. Или не двадцатый? Может, всё началось еще раньше, летом восемнадцатого? Когда Жарову сначала жестко указали на место, а потом он тайком добыл ошеломляющие секреты? Но и тогда Алексей, хоть и был в значительной мере напуган и шокирован, глубоко о политике как таковой не задумывался, не сделал надлежащих выводов, не примеривал на себя роль, которую играл.
    Шли месяцы, годы... Стремительный водоворот событий захватил незадачливого подполковника КОКСа. Неожиданное разоблачение и изгнание. Непреклонная, даже в какой-то степени отчаянная до безрассудства позиция Ивана Смирнова. Который не побоялся бросить тяжкие обвинения властителям России прямо в лицо. Которого не сломили зверские пытки в Лефортово. Да, и сейчас есть такие люди, о которых можно прочесть лишь в советских книжках про революцию и войну...
    Значит, что-то за ними стоит? Какая-никакая, но правда? За которую они готовы даже жизнь положить? По сути-то, Смирнов всё верно тогда сказал, этого не отнять. И время, между прочим, показало истинность его умозаключений...
    Насмерть травить сослуживцев собственноручно сделанным ядом Жаров стал первоначально "просто так", без какой-либо высокой идеи. Будучи уязвлен обидой за "бесцельно прожитые годы", если можно так выразиться. Из-за мучительного ощущения никчемности собственного бытия. Познав поистине страшные тайны, связанные с происхождением и нынешним существованием высшей власти в стране, Алексей жаждал побыть теперь в роли "карающего меча".
    Подполковник никогда не имел формальной власти над кем-либо, если не считать общественной деятельности. Он долгие годы был и остается поныне в личном подчинении у Белякова... А затем суждено ему находиться в подчинении у сыночка его драгоценного...
    А... нет-нет, вот этого уже не будет. Точно не будет.
    Они так планировали, но он, Жаров, решил иначе.
    Уже, в принципе, должно было подействовать...
    Хотя новостей пока нет.
    А ради чего?
    В последние недели Жаров уже понимал, ради чего.
    Словно у него в голове всё встало на свои места.
    С самого начала, конечно, он обладал превосходным знанием марксизма-ленинизма, истории революционного движения. Хоть сам этого и не разделял.
    После - десятилетия практической работы в этом направлении. Под прикрытием.
    Потом, в январе двадцатого, - катастрофа.
    И - переосмысление.
    Ощущение бесперспективности личного роста.
    Открывшиеся ему чудовищные тайны.
    Отчаянная храбрость, мужество и идейная стойкость пленника Смирнова.
    И еще что-то, что начало посещать его где-то с прошлой осени.
    Какие-то непонятные, но яркие образы, идеи, мысли.
    Пожалуй, их все объединяло одно странное, на первый взгляд, понятие.
    Восхождение.
    Да, Восхождение.
    Причем - прерванное.
    Или даже не так. Пресеченное. То есть остановленное. И, что важно, не добровольно, а чужой, злой, враждебной силой.
    Восхождение. Порыв ввысь. Из мира страданий и мрака - к переливающемуся неземному сиянию, в светлый мир, живущий по совершенно другим законам.
    И по этому пути однажды пошли многие. Многие поколения. Многие народы. Многие страны. А, по большому счету, практически вся земная цивилизация.
    И, казалось, этот лучистый свет, эта заветная цель труднейшего восхождения, цель прорыва в иное измерение так близка, что вот еще буквально несколько шагов - и долгожданная, выстраданная победа окажется в руках...
    Но нет. Померк свет. И непонятно - сам ли он померк, или же просто те, кто пытался совершить этот дерзновенный взлет, перестали его видеть, ослепли...
    Ослепли - и отброшены назад.
    И отданы во власть тем, кто раздирает и пожирает плоть. И никак не насытится.
    Будет ли еще шанс? Или он предоставляется каждой цивилизации только лишь однажды? Может, впереди у планеты Земля - долгая эпоха безнадежного угасания, жалкого прозябания? И дети ее никогда не отправятся на покорение далеких звезд, не смогут разорвать рабские цепи?..
    Выстрел "Авроры" в революционном Петрограде дал старт этому Восхождению. Этому Прорыву.
    А финиш - спуск Красного Флага с главного флагштока Московского Кремля.
    И массы ныне воспринимают коммунизм лишь как наивную добрую сказку, как безнадежно устаревшую фантазию. Это касается как конкретно-исторической формы, так и фундаментальной сути. Для слишком многих смешна и нелепа идея бескомпромиссного отрицания социальных порядков, когда одни являются топливом для других.
    Миллионы ностальгируют по СССР, благодарят дорогого Леонида Ильича за счастливое детство, но и мысли не допускают, что такое когда-нибудь вернется...
    Значит, обществу, всей земной цивилизации грозит деградация и вырождение? Значит, человечество в двадцатом веке прошло наивысшую точку своего развития? Революция, Победа, Гагарин - а потом всё? По наклонной?
    Чужой волей оказалось захлопнутым отворившееся в двадцатом веке окно возможностей для перехода земного мироздания в совершенно новое социальное качество - и всё? Ведь и биологическая жизнь, со всей очевидностью, способна зародиться только в определенный, достаточно короткий период развития молодой планеты - пока химическая, тектоническая и электрическая активность на максимуме. А потом, если потенциал так и не реализовался, - время проходит безвозвратно. Тогда, миллиарды лет назад, тут, на Земле, окно всё же не захлопнулось, тогда всё получилось. А ныне, в наше время, в этой точке траектории всеобщего развития, возможность, напротив, оказалась упущенной. Применима ли и здесь такая аналогия? Хорошо, если нет... А если - да?
    Получается, страшный скрежет столкновения груженного картошкой самосвала с правительственным лимузином в пригороде белорусской столицы стал отправной точкой неудержимого уже Падения обратно - в бездну, в небытие, в тлен? Раз всё то, что миллиардами лет создавалось и совершенствовалось как сила, всё выше и выше вытягивающая усложняющееся мироздание, нашедшая свое последнее воплощение в невиданном доселе государстве под красным знаменем с серпом и молотом, оказалось повержено безвозвратно и безнадежно?
    Более чем вероятно, что на сей раз мировая реакция, наученная негативным для себя революционным опытом, своего уже не упустит. Будет играть на опережение.
    Раньше низы могли то и дело восставать. Просто по той причине, что в распоряжении власти было не особо много ресурсов и технологий контроля. Но сейчас уже всё не так. Чем больше технических достижений, чем больше уровень производства - тем выше... нет, отнюдь не уровень жизни масс. А возможности "высших" подавлять "низших", грабить и эксплуатировать их.
    И отныне, раз этот уникальный Переход не удался, раз владыки консолидировались и обрели недоступные ранее возможности, на планете будут вечно - пока не грянет какой-нибудь космический катаклизм - горстка небожителей и море обслуживающих их "оцифрованных" рабов. У коих, в отличие от предков, уже не будет шанса сбросить ярмо.
    Да что шанса - желания даже такого не появится.
    Вот он - закат Земли. Вот он - конец.
    Но тогда тем более надо подвести черту и сделать надлежащие финальные выводы...
    Похоже, ловил себя Жаров на мысли, что он всё же пришел к коммунизму. Странным, тернистым путем, но пришел.
    Конечно, шансов уже нет и не будет. Но хотя бы здесь и сейчас стать орудием Суда Истории - миссия почетная. И, главное, исполнимая.
    Последний Судия...
    Именно этим Жаров в последние месяцы и занимался.
    Да, индивидуальный террор большевики никогда не считали приемлемым орудием политической борьбы. Хотя, конечно, не рыдали от скорби, когда кто-то другой - те же эсеры - широко применял его против особо одиозных деятелей царского режима.
    Но сейчас вся история, вся политика фактически "обнулились". Какие, к черту, законы общественного развития, какие традиции революционной борьбы? Что доступно - к тому и нужно прибегать, считал Алексей. Всё равно всё уже кончено...
    Интересно, как долго будут помнить это знамя, думал он, глядя на висящий с недавних пор на стене подвала советский красный флаг. Через сколько поколений угаснет красивая легенда о стране, где полноправными счастливыми хозяевами были все ее жители, где с каждым годом жизнь каждого человека становилась всё лучше и лучше, где власть, словно родная мать, искренне заботилась о каждом рядовом гражданине, давая ему всё необходимое просто по праву рождения?
    Поистине - немыслимая фантастика... Поколение, заставшее СССР, еще может в нее поверить. А те, кто придет после?..
    ...Жаров подошел к "иконостасу" фотографий под флагом. Их было семь. Первые две - Могильный и Лыба. Потом еще четверо. Все были перечеркнуты крест-накрест.
    А в конце этого ряда смерти - фото генерал-лейтенанта Владислава Скворцова.
    Сначала он "исполнял" сослуживцев поодиночке, словно опасаясь чего-то. Но недавно решился совершить свой суд сразу над двумя. И ничего - никаких подозрений. Ковид, что с него взять. Бывает, что и молодые умирают. Диагноз поставлен официально. Шито-крыто. Как и они сами со смутьянами зачастую поступают...
    Жаров стоял, переводил взгляд с одного снимка на другой - и вспоминал...
    Наконец, подполковник взял черный фломастер и не спеша перечеркнул изображение баловня судьбы, вся "заслуга" которого - в семейном происхождении.
    Неторопливо подошел к компьютеру, распечатал фото Белякова-старшего.
    И повесил рядом - справа от сына.
    Потом еще долго смотрел, погруженный в свои мысли.
    Значит, так... Для своих бывших товарищей он уже изгой. Для военной службы он никто - без пяти минут пенсионер. Ну и ладно...
    Открыл сейф, достал два паспорта - внутренний и заграничный. Стал их задумчиво перелистывать - в очередной раз.
    Оба документа были выписаны на имя Константина Петровича Павлова. И не просто отпечатаны на подлинных номерных бланках, а проведены по всем базам, как и полагается. Фото модифицировано. Под предстоящую пластическую операцию, о которой он заранее договорился со знакомым хирургом, надежным и проверенным человеком. Отпечатки пальцев, конечно же, не поменяешь, но обычный человек, живущий неприметной жизнью, как правило, с подобными проверками не сталкивается. А большего уже и не надо - просто дожить свой век спокойно. Наблюдая за тем, что происходит, со стороны. И неважно, где, в какой стране. Главное - что всё это уже останется позади.
    
    * * *
    
    Лондон
    27 апреля 2021 года
    
    - Сэр Эндрю, нам очень жаль, мы сделали всё, что могли, - печально сказал доктор Стивен Макензи, ведущий инфекционист-пульмонолог элитной частной клиники.
    Беляков не верил своим ушам.
    - Но как? - только и смог выдавить он из себя.
    - Иногда такое бывает. Хоть и нечасто. Не всегда течение зависит от возраста и общего состояния здоровья. Бывает, молодых и сильных этот ковид убивает за считанные дни... Мы вводили самые эксклюзивные препараты. Не помог даже регенерон, который поставил Трампа на ноги за пару дней... Перелили плазму крови от тяжело переболевших - никакого эффекта. Пытались хотя бы поддержать организм, дать эффективное симптоматическое лечение... Применили и высокопоточную оксигенацию, и искусственную вентиляцию легких. Даже экстракорпоральную мембранную оксигенацию. Но всё безрезультатно. Ткани дыхательной системы, системы кровообращения отказывали буквально на глазах. Честно говоря, с такой резистентностью к лечению и стремительностью течения я столкнулся впервые за всё время пандемии. Но никто не может быть от этого застрахован. Еще раз заверяю - мы применили все самые лучшие методики и препараты, не считаясь, как вы сказали, со средствами. Но... - врач развел руками и виновато опустил голову.
    У Белякова перед глазами всё на пару секунд померкло, он пошатнулся, и Макензи сделал быстрое движение, чтобы его поддержать. Но генералу армии удалось сохранить равновесие без посторонней помощи.
    Сильвии было плохо - ей где-то там оказывали помощь другие врачи. Как только начальник КОКСа и графиня приехали днем в клинику, они узнали печальную новость - Влад менее часа назад скончался в реанимации специального инфекционного отделения.
    - Знаете, что меня всё же смущает... - немного помолчав, сказал доктор. - У вашего сына был довольно высокий титр антител. Да, теоретически это может быть и другой штамм... Индийский тот же...
    - Он говорил, что пару месяцев назад почувствовал недомогание... это продолжалось несколько дней, на двое суток пропало обоняние, потом восстановилось. Фактически перенес ковид на ногах, получается. Это рецидив, что ли?
    - Не исключено... ПЦР-тест показал отрицательный результат. Да, он малоинформативен, но всё же... Будем проводить аутопсию. Да-да, мозг, как вы и распорядились, мы сразу же извлекли, закачали криопротекторы и поместили в контейнер.
    - Да... Думал, формальность, не понадобится... - мрачно сказал Беляков.
    - Нет, клиническая картина формально всецело соответствует ковиду, - осторожно продолжал, немного подумав, врач. - Но эти нюансы... Каждый из них в отдельности - еще ладно, а в совокупности...
    Белякова передернуло, как от удара током. Он вспомнил, как быстро ушли Могильный, Лыба, еще несколько сотрудников. Генерал армии полагал, что так по ним прошлась эта чертова эпидемия. Тем более что примерно в эти же недели и Влад хворал, практически не заметив "модной болезни". А что, если... Но это невозможно...
    И, тем не менее, на коже генерала армии выступил пот.
    А почему, собственно, невозможно?
    Они же сами этим занимаются!
    Правда, по отношению к врагам государства.
    Нет...
    Только не это...
    Взглядом, в котором было и ошеломление, и недоумение, и растерянность от внезапно навалившегося горя, а также от этих пришедших новых мыслей, Беляков посмотрел на Макензи. Тот опустил глаза.
    - Благодарю вас, доктор. Позже еще поговорим...
    И, ссутулившийся, обмякший, побрел к выходу.
    
    * * *
    
    Москва
    29 апреля 2021 года
    
    - Здравствуйте. Меня вызвали, вот повестка... - сказала женщина дежурному.
    - Здравствуйте, проходите на второй этаж, в 215-й. По этой лестнице, и направо.
    - Спасибо...
    - ...Так. Значит, вы врач, имеете звание офицера запаса, - сказал военкоматский подполковник, изучая военный билет гражданки.
    - Да, так.
    - Мы вас вызвали для ознакомления с инструкцией. В условленное время, мы вас предупредим об этом за сутки, вам надлежит прибыть на точку сбора. Она здесь указана, это недалеко от вашего места постоянной регистрации. Вы будете встречать выходящих из своих жилищ граждан. У вас в подчинении - фельдшер, медсестры и санитары для медицинских процедур. Будет вооруженная охрана из мобилизованных бойцов. Также из части эвакуируемых сформируют добровольные отряды охраны порядка, их участников наделят распорядительными полномочиями и снабдят спецсредствами. Приданным транспортом - или без транспорта, пешим порядком, как получится, вы сопровождаете эвакуируемых в пункты временного размещения. Дети следуют отдельно от взрослых. Для вас это вот здесь, - подполковник показал на карте.
    - А, знаю... Там недавно построили огромный мусоросжигательный завод.
    - Да, правильно, рядом с этим заводом и находится ваш пункт размещения. В нем эвакуированные снимают всю одежду, включая нательное белье, сдают все свои вещи, включая средства связи, украшения, кресты и цепочки, обручальные кольца. Им выдается униформа по сезону. За вами - организация первичного медицинского осмотра и заполнение карт регистрации по приложенной форме. Лица, вакцинированные от новой коронавирусной инфекции, отделяются от невакцинированных. Выявляются лица с повышенной температурой, симптомами острых респираторных заболеваний и препровождаются в обсерваторы. При осмотре полости рта изымаются золотые зубы и коронки. Все вещи и ценности отдаются государству по акту, который подписываете в том числе и вы. Мужчины и женщины разделяются, контакты и общение между блоками не допускается. Каждому эвакуированному на униформу прикрепляется метка с регистрационным номером. Информация с этим же номером, с добавлением фамилии, имени и отчества, даты рождения, пола и иных служебных данных, дублируется куар-кодом. Этот куар-код наносится на руку каждому в виде временной татуировки. Дальнейшие инструкции и распоряжения надлежит выполнять в рабочем порядке, по мере поступления, на место выбывших лиц будут поступать новые... Вам ясно?
    - Да.
    - Вопросы есть?
    - Известно, когда это будет?
    - Точно неизвестно, но, очевидно, скоро. В отпуск в ближайшие восемнадцать месяцев не выезжайте. Только в пределах столичного региона, чтобы можно было за несколько часов вернуться в Москву.
    - Понятно.
    - Какой у вас номер мобильного телефона? И электронная почта? Напишите здесь, на этом бланке.
    Женщина исполнила распоряжение.
    - Номер телефона внесут в базу. Когда начнется эвакуация, то у всех граждан, кроме тех, кто в специальном списке, кто принадлежит к задействованным ведомствам, телефоны будут отключены. У вас этот номер работать будет, берегите его и не меняйте, не проинформировав нас. А на почту сразу после ограниченного оповещения придет мобилизационное предписание, заверенное электронной подписью и проверочным куар-кодом. Вы его должны сразу же распечатать и носить при себе. В том же письме будет информация, с кем связываться в случае чего и от кого получать распоряжения... Сколько у вас близких родственников?
    - Пять.
    - Назовите. Будьте внимательны, никого не упустите.
    Она перечислила. Офицер внес озвученные данные в журнал.
    - Хорошо. Вот вам пять охранных жетонов. Они гарантируют личную безопасность и свободу владельцам - насколько, конечно, это возможно в условиях военного времени. Пока храните их у себя. В те сутки, которые пройдут с момента ограниченного оповещения и до начала эвакуации, постарайтесь развезти и раздать их. Если проверки, закрытые дороги - просто покажете свой, служебный, вот он, и вас пропустят. До этого ничего никому не говорите, но предупредите своих на всякий случай, что лучше пока из Москвы далеко не выбираться... Это очень важно. То, о чем вас здесь уведомили, является государственной тайной. Об уголовной ответственности за ее разглашение вы предупреждены. Распишитесь здесь... И здесь. Также распишитесь за инструктаж и за шесть жетонов... Благодарю вас, можете пока быть свободны.
    
    * * *
    
    Москва
    30 апреля 2021 года
    
    Самолет генерала армии был на подлете к Шереметьево. Уже стемнело. Начальник КОКСа был во власти горя. Причем горя внезапного, нежданного.
    Неделю назад они, радостные и счастливые, отсюда улетали вместе с Владом в Лондон - на свадьбу. А в итоге - похороны и поминки.
    Чудовищная гримаса судьбы!
    Еле живая, постоянно рыдающая графиня Сильвия, облаченная в траур... Похоже, она искренне любила своего "Дракулу".
    До глубины души потрясены внезапным трагическим исходом родители Сильвии - почтенная чета Саммерфилдов.
    Влада решили похоронить на британской земле, на его второй родине, которую молодой лорд успел полюбить. В семейном склепе древнего и знатного графского рода.
    Это было утром. Днем - поминальная трапеза. Там же, где обмороком Старлинга прервалось веселое свадебное торжество.
    Причем в том же составе гостей, что были приглашены на бракосочетание.
    Произносили скорбные тосты. Зачитывали соболезнования от представителей королевского дома, от руководителей кабинета министров, от высших лиц Палаты лордов и Палаты общин...
    Графиня Сильвия приняла решение прибегнуть к экстракорпоральному оплодотворению - от семенных клеток безвременно усопшего любимого супруга. Мозг же его, надлежащим образом законсервированный, вызвался отвезти в Штаты, в элитное криохранилище, лично Уильям Бутчер с сыном.
    И вот, наконец, все гости свадьбы-похорон разъехались, разлетелись на своих джетах по разным континентам, впечатленные неожиданным поворотом...
    В Шереметьево к трапу подали лимузин с мигалкой. Беляков приказал ехать сразу в КОКС. По дороге встретивший его второй заместитель - генерал-лейтенант Захар Лосев докладывал ситуацию.
    Когда уже подъезжали к центру Москвы, у Лосева зазвонил смартфон. Он принял вызов и выслушал краткий рапорт. Видно было, как у него взметнулись вверх брови.
    - Ясно. Сейчас будем. Продолжайте работать!
    - Звонили эксперты. В вашем кабинете нашли "жучок". Встроенный во фломастер. Лежал на столе между письменным прибором и настольными часами.
    - ... ! Это как? - изумленно произнес генерал армии.
    Как только начальник КОКСа вышел из клиники, он на всякий случай приказал провести тотальный обыск во всех кабинетах, включая собственный, на наличие любых подозрительных вещей. Просвечивали каждый предмет. И вот - первый результат.
    Второй разговор с Макензи и ознакомление с медицинской документацией укрепили генерала армии в подозрениях. Никакими, даже самые дорогими методами, ни в каких тканях трупа Владислава не удалось найти ничего похожего на вирус SARS-CoV-2.
    Значит - не ковид? Значит - отравление?
    Впрочем, токсикологическая экспертиза - с привлечением специалистов из военной лаборатории в Портон-Дауне - тоже ничего не дала. Но отрицательный результат сам по себе ни о чем и не говорил - современные по-настоящему эффективные, а не "пиаровские", не "террористические" яды "научились" вообще не оставлять следов. Лишь "естественный" биохимический фон организма - нарушаемый, понятное дело, тем патологическим процессом, который и запустила отрава. Но первоисточник при этом обнаружить нельзя никакими средствами - его уже фактически и нет как такового...
    Вот и служебное помещение... Стоящие по стойке "смирно" офицеры со скорбными лицами. Заместители подходят и участливо выражают соболезнования. В холле уже размещен траурный портрет с некрологом и четырьмя гвоздиками под ним...
    Впрочем, уже не время предаваться скорби. Настала пора жестокой мести...
    - ...В номенклатуре спецсредств это значится продукцией научно-технического центра в Шэньчжэне, подведомственного Министерству государственной безопасности КНР. Работает на изотопном элементе, - докладывал эксперт. - Накапливает информацию и выдает на приемное устройство в пакетно-импульсном режиме, в зашифрованном формате, сигнал маскируется под шум, рабочая частота передачи постоянно меняется. Элементы, по которым можно засечь устройство, надежно экранированы. Всё это сильно затрудняет его выявление при рутинном контроле. По сути, чтобы такое обнаружить, надо вручную перебирать все предметы в помещении. Но тут как раз легко - в обычном фломастере металлических элементов, как правило, нет, один пластик. Такие "жучки", замаскированные под канцтовары, удобны для лиц, имеющих доступ в нужное помещение на правах посетителя, приглашенного, коллеги.
    - В Шэньчжэне, кстати, неоднократно бывал подполковник Савельев, - сказал полковник Тарас Костюк.
    Тут вошел еще один эксперт и показал глюкометр.
    - Найден в столе Савельева. Конкретно этот прибор - самый обычный, без дополнительных функций, продается в аптеке. Но точно такой же, модифицированный и замаскированный, может работать в паре с "жучком"-фломастером. Сменным флеш-носителем выступает одноразовая тест-полоска, которая вставляется в разъем... Есть, конечно, и другие варианты исполнения приемника, но этот также предусмотрен...
    - Та-а-ак... - негромко сказал начальник КОКСа. - Съемки с камер общей комнаты номер три! За 23 апреля!
    - ...Вот! - Беляков нажал на паузу.
    На видео был запечатлен момент, когда Савельев подходит к Скворцову, со стопкой в левой руке, достает из правого кармана пиджака маленькую статуэтку из слоновой кости - "нэцкэ". Отдает ее генерал-лейтенанту. И жмет руку.
    - Стандартная технология... Так? - спросил Беляков Турчина.
    - Допустим... Но, с другой стороны, он достал статуэтку оттуда же.
    - Савельев часто стал перед рукопожатиями пользоваться санитайзером, - сказал Костюк. - Это все заметили.
    - Он болел? - спросил генерал армии.
    - Нет.
    - Привился?
    - Нет. По его просьбе выдан сертификат без фактической вакцинации. Впрочем, антитела у него в норме, - пояснил Турчин.
    - Та-ак... Когда Лыба умер? - спросил начальник КОКСа.
    - Семнадцатого января... Через двое суток после дня рождения, - сказал Лосев.
    - Тут же и отмечали?
    - Да, - ответил Костюк. - Пятнадцатого.
    - Записи! За 15 января! Там же! - приказал Беляков...
    - ...Та-ак... То же самое. Рукопожатие сразу после опускания руки в карман... Когда умер Могильный?
    - Двадцать первого октября, - сказал Турчин.
    - Так... Данные по входам сотрудников... - Беляков смотрел в компьютер. - Савельев был здесь двадцатого октября. А до этого - только второго. А после - тридцатого. Смотрим записи. Его комната... Время... Перед уходом, он ушел в 15:40.
    На кадрах было видно, как сначала подполковник прощается за руку с Лыбой, потом опускает руку в карман, сразу вынимает и прощается с Могильным. Тот, как только за Савельевым закрылась дверь, понюхал руку и что-то произнес. А что - непонятно. Звуки не писались - в силу режимных требований. И по губам не прочтешь - ладонью заслонил рот, когда говорил. Потом сразу ухмыльнулся.
    - Сыронизировал о паранойе насчет заразы? - предположил Турчин.
    - Согласен, - откликнулся Лосев. - А совпадения, однако... Он бывает редко, но получается, что уже три человека умерли от "ковида" сразу же после посещения Савельевым нашей конторы...
    Аналогичное совпадение удалось обнаружить еще по двум офицерам, также вскоре умершим в инфекционной реанимации.
    Что касается двух оставшихся "жертв ковида", то, согласно биллингу сотовой связи, оказалось, что Савельев встречался с ними в городе вне здания КОКСа. Все трое одновременно посидели в ресторане на Кузнецком мосту, что подтверждалось и банковской выпиской - каждый из сослуживцев платил за себя. И спустя день и два дня произошли еще две смерти.
    - Ну, что? - спросил генерал армии.
    Турчин сказал:
    - Такого яда... Именно такого, под ковид... у нас нет. Хотя идея красивая. Очень красивая... Простите, если что...
    - Продолжайте, ничего...
    - Но платформа, механизм нанесения - применяется широко. Хотя бы как наш "Старичок-Аритмия" - для остановки сердца. В принципе, талантливый химик, который в теме, вполне способен и модифицировать под эти симптомы... Нужна хорошо организованная лаборатория... Кстати, кстати... Вспомнил! Прошлой зимой Савельев интересовался этим ядом. И даже знакомился со служебной документацией по нему.
    - Всё ясно, - ощерился Беляков. - Где он обитает? В Мытищах, кажется, дача?
    - Так точно, - ответил Костюк.
    - Там кто-то из наших бывал в гостях?
    - Нет, он никого и никогда туда не приглашал, - сказал Турчин.
    - Он там сейчас? - спросил Беляков.
    Не дожидаясь ответа, сам открыл систему, выводящую телефонный биллинг.
    - Да... В Мытищах.
    Помолчал некоторое время.
    И поднялся из-за стола.
    - Утром вызову его сюда. А прямо сейчас - установить наблюдение за дачей. Незаметно, конечно... И группу захвата - на всякий случай. Готовность - восемь утра.
    - Есть! - ответил Лосев.
    - Вот ... ! - в сердцах выругался Беляков и снова опустился в кресло.
    - Пока все свободны, - негромко сказал он через несколько секунд. - Завтра всем быть здесь в восемь.
    Когда подчиненные вышли, генерал армии еще немного посидел и прошел в спальные апартаменты при кабинете. Настенные и настольные часы с "обратным" циферблатом показывали без пяти полночь.
    
    * * *
    
    Мытищи
    1 мая 2021 года
    
    Ровно в восемь утра позвонил Беляков.
    - Приезжай сейчас ко мне в кабинет.
    Вызов был ожидаемым - по итогам активности левых в их международный праздник, пусть акции в прежнем формате и были всё еще запрещены под предлогом "пандемии", предстояло провести оперативный анализ - по горячим следам.
    Но что-то насторожило подполковника в интонации начальника.
    Жаров уже знал, что Скворцов умер в Лондоне и похоронен там же, в предместье.
    Чуть подумав, он ответил:
    - Прошу прощения, не могу. Плохо себя чувствую, нет сил подняться. Температура. Наверное, ковид.
    Беляков несколько секунд молчал.
    - Ясно... Сейчас пришлю врачебную бригаду. Ты в Мытищах у себя?
    - Да...
    Через час с небольшим двое оперативников, изображающие врачей, в противоинфекционных балахонах, стояли у ворот дачи Жарова и звонили в домофон.
    Никто не отвечал.
    Так прошло около десяти минут.
    Беляков тем временем находился в минивэне, превращенном в полевой штаб спецоперации. При нем были ближайшие заместители и помощники.
    - Никто не отвечает и не впускает, - выслушал он краткий доклад по телефону.
    - Ясно. Тогда на исходную позицию. Маскарад кончаем...
    Спустя пятнадцать минут Жаров увидел на мониторах, как на подступах к домовладению собираются вооруженные люди в камуфляже. Группа захвата. Дом окружен. Проникли и на соседние участки. Хозяева одного из них, которые были дома, впустили бойцов через ворота. В двух других домах не было сейчас никого - пришлось задействовать штурмовые лестницы, чтобы перелезть через забор.
    Ограждения у соседей были стандартные, легко преодолеваемые. В отличие от забора вокруг участка Жарова. Он был выложен из кирпича, оборудован камерами наблюдения и спиралью Бруно, а также еще одним внутренним периметром, из торчащих вверх острых пик и колючей проволоки.
     Бойцы всё прибывали. Практически весь поселок уже оцепили. Очевидно, имелись и более дальние кордоны. Чтобы удостовериться в этом, Жаров подключил скрытую камеру в месте тайного выхода подземного лаза.
    Да... И там пасутся люди в камуфляже.
    Жаров выругался.
    Значит, конец. Они догадались.
    Жаль, цель номер один так и осталась не поражена. То есть сам Беляков-старший...
    Ну что ж...
    Минивэн с руководителями выдвинулся ближе, на расстояние прямой видимости.
    Вдруг Лосев сказал:
    - Что за ... ?!
    Над домом Жарова взметнулось вверх алое полотнище.
    - ... ! - ответил Беляков.
    Офицеры и бойцы изумленно таращили глаза, глядя, как на ветру развевается Государственный флаг СССР.
    - Огонь! - вдруг заорал начальник КОКСа, с перекошенным от ярости лицом. - Стрелять прямо по этой тряпке!
    Более двадцати бойцов начали поливать верхушку флагштока автоматными очередями. Через некоторое время она оказалась срезанной, и стяг упал вниз.
    Вскоре подорвали ворота - и на участок проникла группа захвата.
    Бойцов встретил автоматный огонь. Пули вылетали из специально оборудованной бойницы в стене дома. Очевидно, что стрелял - по крайней мере, сейчас, в данный момент - один человек.
    Беляков приказал не применять тяжелых средств поражения - он хотел заполучить мятежного подполковника живьем.
    Сам Жаров это прекрасно понимал. И осознавал, что его ждет в том случае, если всё же попадется в руки начальника. Об этом лучше даже не думать: в сравнении с этим даже участь краснодонских молодогвардейцев покажется легкой.
    Подполковник дышал уже посредством автономного аппарата - чтобы усыпляющий газ, когда будут его пускать, не подействовал. Запаса воздуха должно было хватить где-то на час. Всего таких аппаратов три. А потом - всё. Но хотя бы сейчас оттянуть время.
    В любом случае, пока он на боевом посту, к бойнице никого близко не подпустит. Уже поражены - ранены или даже убиты - четверо бойцов. Они лежат тут, и никто пока не может их эвакуировать.
    Все вроде затихли и попрятались. Жаров метнулся к другой скрытой бойнице - там сгрудились еще люди в камуфляже. Несколько секунд - и они тоже лежат в крови...
    Позиционный бой продолжался уже три часа. Жаров дышал запасом воздуха из последнего аппарата. Газовой атаки не было. Может, и не надо пока ему использовать это средство - ради экономии? Но газ может пойти внезапно - проломят отверстие где-то, где он не сможет уследить, и сразу же пустят. Тогда есть риск свалиться, не успев ничего сделать... Вот уже и три "Карателя" здесь, в паре метров от стены дома - ждут сигнала.
    Всё. Воздух закончился. Последний парад, как говорится, наступает.
    Жаров взял гранатомет и подбил одну из бронемашин.
    Остальные две спешно ретировались.
    Прошло еще около часа.
    И вот наступил миг решающего штурма. С обеих сторон одновременно к дому подползли две стенобитные машины. Одну из них подполковник успел обезвредить из РПГ, но другая буквально вынесла один из оконных проемов с бронированными рольставнями - все они были уже, конечно, закрыты.
    В образовавшуюся брешь хлынула струя жидкости, под сильным напором выходящая из раструба одного из "Карателей". Это и было усыпляющее средство.
    - А вот ... ! - злобно сказал Жаров и нажал кнопку. - Это вам, гнидам, за Советский Союз!
    Загорелся индикатор - подтверждение того, что "механизм судного дня" заработал штатно, что начался обратный отсчет.
    На всякий случай подполковник выстрелил себе в голову из пистолета. Он успел это сделать буквально за несколько секунд до того, как дошел газ.
    В дом, уже не встречая сопротивления, начали проникать бойцы, каждый из них был оснащен аппаратом дыхания. Через некоторое время они нашли хозяина, лежащего на втором этаже в окружении автоматов, пистолетов, гранатометов и ручных гранат.
    И в этот миг всё взлетело на воздух.
    В пламени взрыва оказались уничтожены и дом, и подвал, и значительная часть участка. Серьезно пострадали и соседние строения, и находящиеся поблизости машины.
    На месте, не считая хозяина дачи, погибли восемнадцать человек. Еще пять раненых успели эвакуировать до взрыва. Двое из них умерли уже в госпитале.
    Начальству всё же удалось уцелеть - внутрь высшие офицеры войти не успели.
    Столь крупных одномоментных потерь в регионе, где не велись боевые действия, КОКС доселе не знал.
    
    * * *
    
    Москва
    2 мая 2021 года
    
    В кабинете Белякова беспрерывно шли оперативные совещания. Заслушивались доклады, изучались поступавшие материалы. Для публики было представлено, что в Мытищах окопалась террористическая ячейка, и их логово пришлось брать штурмом.
    Генерал армии был вне себя от бешенства: у него убили сына, а убийце удалось улизнуть на тот свет безнаказанным. Причем потери личного состава беспрецедентны.
    Теперь, задним числом, он прекрасно понимал мотивы поступка своего уже мертвого подчиненного. Вспомнил тот разговор с ним в Барвихе в июне восемнадцатого. Нет, именно такой реакции Беляков не ожидал. Но, по крайней мере, она была объяснимой.
    К вечеру накал работы несколько затих.
    Начальнику КОКСа вдруг вспомнились слова того коммунистического фанатика, который разоблачил неудачника-подполковника. И который за свою дерзость поплатился многочасовой пыткой током.
    Ведь этот Иван Смирнов говорил так, как будто знал, какие слова тут, в этом кабинете, произносились в предыдущие месяцы. Раньше генерал армии на содержание его крамольных речей особого внимания не обратил, списав всё на проницательность арестованного. Но теперь это предстало перед ним в совсем ином свете...
    Беляков запросил в базе ФСИН данные о том, где содержится Смирнов. Оказалось - в колонии строгого режима в Угличе. Просмотрел список тех, кто там еще сидит. И профессиональная память генерала армии выхватила из длинного ряда фамилий те, которые ему были знакомы.
    При запросе подробных сведений высвечивались статьи, даты ареста, тексты приговоров, даты окончания срока заключения. Действительно, и это поистине вызывает изумление - в одной и той же колонии, и, более того, в одном и том же отряде был не только Смирнов, но и тот инженер, который слил в сеть фашистские "вечеринки". И тот журналист, который замочил боевика эскорт-структуры, подчиненной Владу. И даже тот гастарбайтер, который украл документы Савельева, заодно, очевидно, прихватив и аудиозаписи, которые подполковник успел сделать. А потом они достались Смирнову.
    Так, получается, они сообщники?
    Нет, совпадение поистине невероятное... Хотя, с другой стороны, вся жизнь состоит из совпадений и случайностей. Вот кем бы он сам был, если бы генерал Волин для своей миссии тогда, в восьмидесятом, выбрал не его, Белякова, а другого такого же молодого офицера, такого же храброго и способного автогонщика?
    Правда, за ту немыслимую удачу более чем сорокалетней давности пришлось в конечном итоге заплатить. Вот сейчас... Заплатить тем, что дороже всего, - собственным единственным сыном...
    Ну что ж... Раз главный виновник гибели Владика сумел удрать туда, откуда нет выдачи, - значит, ответят вот эти... Тем более что причинно-следственная связь между разглашением Смирновым секретной информации о личности сотрудника КОКСа и последующими чудовищными действиями Савельева более чем очевидна...
    Он лично, собственноручно будет их допрашивать - в своей собственной тюрьме, прямо под дворцом. А перед смертью пусть расколются - как, когда, по чьему наущению... И потом их там же и сожгут, в специально сконструированной печи...
    Беляков начал готовить четыре представления для Палаты Мертвых.
    
    * * *
    
    Углич
    3 мая 2021 года
    
    Смирнов проснулся оттого, что кто-то толкал его в плечо. Открыв глаза, он увидел дежурного инспектора Кирилла Рокотова.
    - Надо поговорить, - еле слышно сказал "вертухай". - В толчке буду ждать.
    И ушел.
    Иван обратил внимание, что индикатор записи на носимом видеорегистраторе не горел. Странно.
    Смирнов тихо встал и вышел в туалет. Рокотов уже ждал его там.
    - Такое дело... В любом случае, не надо никому говорить, откуда ты узнаешь то, что узнаешь... - начал Рокотов. Иван кивнул в знак согласия.
    Инспектор немного помолчал.
    - Вечером я бухал с братом, ну, ты знаешь, "кум" здешний. Он говорит, что сверху поступила разнарядка на вас четверых - тебя, Дашкевича, Игнатенко и Эргашева. Чтобы подготовить вас к спецэтапу. Завтра утром, то есть, получается, чуть больше, чем через сутки, вас должны отсюда забрать. Вроде как в Москву. Но тот из КОКСа, кто приехал за вами, оказался однокашником Сереги и сказал чуть больше, чем следовало. Опять же они днем побухали, перед тем, как брат со мной стал бухать... - рассказывал "вертухай", несколько невпопад - видимо, в том числе из-за последствий того, о чем и говорил.
    - Забрать? На следствие? - поинтересовался Иван.
    - Не совсем на следствие. Я так понял, в спецтюрьму, откуда не возвращаются. В Москве или под Москвой, неизвестно. Говорят, есть такие. Где крепят совсем по-черному, а потом кончают. И шито-крыто. Как оформляют, не знаю. Но, видимо, это ваш случай.
    - Зачем ты мне это говоришь?
    - Потому что ты коммунист, а я стал эту власть ненавидеть. Мои предки СССР защищали, трудились, их награждали. Хотя я сам в политику не лез. Но история с женой...
    - Да, знаю, сочувствую... Власть имущие, начальники поступили по-скотски...
    - Вот потому и говорю. Просто захотел предупредить. Что-то там нечисто. По ходу, билет в один конец для вас. Такие вот дела...
    Они помолчали.
    - Значит, скорее всего, если всё будет улажено, то поедете завтра утром, через сутки, - повторил Рокотов. - За вами вроде бы должны пригнать небольшой автозак... Только уговор - я тебе ничего не говорил.
    - Обещаю.
    - Возьми вот это, - "вертухай" дал Ивану смартфон, обернутый в салфетку, чтобы не оставлять своих отпечатков. - Вся техника, которой вас снабжают, заранее ставится на прослушку. А это - лично от меня. Так что можешь, если получится, предупредить близких, поднять шум, подключить влиятельных людей... Но еще раз повторяю - я тебе ничего не говорил.
    - Понял, благодарю.
    - Заберу смартфон завтра ночью. У тебя есть сутки.
    ...Иван лежал, не сомкнув глаз, и долго думал.
    Провокация? Но зачем? Историю про самоубийство жены "вертухая" знала вся зона. Даже в СМИ просочилось, но быстро замяли тему. Нет, видимо, всё так и есть...
    Значит, вспомнил про него Беляков - скорее всего, это был именно он.
    Причем, что вызывало наибольшую тревогу, это совпало с новостями из различных телеграм-каналов, "сливающих" новости из спецслужб. Накануне - правда, без подробностей - там появилась информация, будто заместитель начальника КОКСа Владислав Скворцов... очевидно, тот самый Владик, сынок, с которым главарь делился секретами в своем кабинете... скоропостижно умер в служебной командировке в Лондоне от ковида. А через несколько дней в Мытищах, как раз в том самом поселке, у которого Иван нашел борсетку Жарова, штурмовали какую-то дачу - сильно укрепленную, и, по слухам, принадлежащую офицеру Комитета... Хоть официально и объявили, что гнездо террористов... Какие-то странные внутриведомственные разборки...
    А что, если...
    Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
    Ну, а вдруг? Можно ведь предположить, что Жаров - неважно, под влиянием каких мотивов, да хотя бы и из-за мести по поводу карьеры - отравил Белякова-младшего. А подполковника раскрыли и попытались взять. Но он, конечно, живым не дался, потому что прекрасно знал, что это для него означает.
    Чем не версия? Почему бы и нет?
    В любом случае, то, что их вывозят на "следствие", косвенно может подтверждать это предположение.
    А что это за "следствие"?
    Понятно, что - жесточайшие пытки и мучительная смерть.
    Смирнова передернуло. Он вспомнил, как корчился от невыносимой боли, когда через него пропускали ток...
    Нет, надо попытаться что-то сделать...
    Но что?
    Ладно бы его самого отправили на казнь - так он, надо полагать, косвенно втянул в это дело еще троих друзей... Хотя - так уж получилось - и они имеют отношение к тем событиям и людям.
    Приближался рассвет...
    - ...Денис, вставай, - сказал Иван. - Экстренная ситуация.
    - Ты чего? Что случилось? - пробормотал Дашкевич спросонья.
    - Иди на толчок, расскажу... Сейчас Гену и Рахима разбужу.
    - ...Ты думаешь, что это серьезно? - произнес Игнатенко, когда все собрались через пару минут. - А если ловушка?
    - Не думаю. Да и зачем? И по другим независимым данным всё сходится...
    - Ш-ш-шакалы, - с ненавистью протянул Рахим.
    Все несколько минут стояли молча.
    - Вот сволочи... - наконец, сказал Денис. - Паскуды... Ладно. Придется звонить в Минск. Может, там что-нибудь придумают. Дай смартфон.
    - Держи.
    - Ага... Так, до подъема еще два часа с лишним. Надеюсь, успеем объясниться.
    Запустил программу и начал звонить Вике.
    Пришлось немного подождать. Наконец, жена спросонья ответила:
    - Алло.
    - Привет, синичка.
    - Привет, Дениска... Сейчас... - Вика взяла паузу, чтобы вычислить правильность кодового слова, предваряющего разговор. - Да, я готова, слушаю тебя...
    
    * * *
    
    Минск
    3 мая 2021 года
    
    Рано утром в квартире Григория Валентиновича собрались все - сам хозяин квартиры с Аллой Михайловной, Саня с Ирой, которые как раз одновременно ушли в очередной отпуск, Наташа с отцом и мужем. И Вика.
    - Да... Сложная задача, - произнес полковник, выслушав ее взволнованный рассказ. - И очень деликатная, прямо скажем.
    - Гриша, как ты думаешь, это может быть правдой? - спросил профессор. - У меня есть свои данные, но хотелось бы поинтересоваться твоим мнением.
    - Разумеется, может. Вопрос в том, имеем ли мы право...
    - Юридическое, ведомственное - безусловно, нет, - сказал Егор Иванович. - А вот моральное, чисто человеческое, родственное, если угодно...
    - Я так понимаю, поднять максимальный шум, подключить официальные каналы, в том числе межгосударственные - это не вариант? - спросил полковник.
    - Нет, не поможет, разве что оттянет в лучшем случае, - ответила Вика. - Там принципиальное решение самых могущественных людей России.
    В своем рассказе она уже упомянула, со слов Дениса, что за всем этим стоит начальник КОКСа Андрей Беляков, который на днях потерял сына, предположительно отравленного ядом. А сын как раз являлся организатором той самой сети педофилов и убийц, от руки которых погибла их Настюша...
    - Да уж... Ясно... Но, сами понимаете - если что пойдет не так - это такая подстава будет... - сказал Григорий Валентинович.
    - Полагаю, мы в состоянии наличными силами повлиять на исход, - сказал Саня. - Правда, Ир?
    - Да, вероятность успеха, учитывая фактор внезапности, значительно больше половины, - ответила она. - Есть только одно уязвимое место...
    - Разведка, наводка... - сказал полковник. - Это понятно. Что известно сейчас? Что из Москвы пригонят автозак небольших размеров, туда их погрузят и повезут в столичный регион. Очевидно... - он открыл карту, - по Новоугличскому шоссе, на юг. Это кратчайший маршрут. Известно время - завтра рано утром. Известно место отправления. Но неизвестен облик этого автозака - по крайней мере, абсолютно точно, неизвестен номер машины. Так... Говорилось, что якобы в Углич приехал уполномоченный КОКСа, чтобы забрать заключенных, когда решатся формальности в Москве и на месте. Очевидно, он на легковой машине - и, конечно, явно не задрипанной. Видимо, будет сопровождать автозак, двигаясь параллельно. Но опять же - точные детали неизвестны, инспектор их не сообщил, спасибо и на этом.
    Егор Иванович переглянулся с Наташей и сказал:
    - Гриша, знаешь, я, пожалуй, постараюсь помочь.
    Полковник удивленно взглянул на профессора:
    - Не понял. Это как?
    - Ну, вот так. Дам наводку. О движении машины. Или двух машин. Когда они будут к вам приближаться и как выглядят.
    - Каким же образом, позволь полюбопытствовать?
    - Подробности как-нибудь потом. Но, поверь, способ есть. Уже проверен на практике. Кстати, и лично в твоей работе.
    Егор Иванович передал смартфон, на котором был снимок экрана - готовое к отправке письмо якобы из Днепропетровска, где рассказывалось о конспиративной квартире в Минске, облюбованной фашистскими погромщиками с Украины.
    Полковник прочитал и изумленно спросил:
    - Что это?
    - Узнаёшь?
    - Да, конечно. По этому письму проведена отработка. Всё подтвердилось. Террористы изъяты... и...
    - Ну, это понятно, - перебил профессор. - А теперь самое главное - это письмо отправил тебе я.
    - А откуда ты сам узнал?
    - Я же говорю - позже. Ты всё равно сейчас не поверишь.
    - Ничего не понимаю... Ну, ладно... Раз ты ручаешься и это уже не первый раз, то допустим... Тебе я доверяю, хотя, конечно, и не ожидал... Хорошо, включим твою помощь в схему. Продолжаем прорабатывать...
    
    * * *
    
    Москва
    3 мая 2021 года
    
    Беляков привычно вошел в подземные покои, где заседала Палата Мертвых. Встал на трибуну, достал флешку, вставил в USB-гнездо.
    На большом экране высветились четыре фотографии...
    Рассмотрев "дело", безмолвные "судьи" вынесли свой вердикт и встали.
    После нескольких секунд ожидания все четыре фотографии окрасились кроваво-красным оттенком.
    Начальник КОКСа вынул флешку, развернулся и покинул помещение.
    
    * * *
    
    Дорохово
    3 мая 2021 года
    
    Две черные легковые машины с белорусскими номерами, двигавшиеся в направлении Москвы, остановились на светофоре, ожидая разрешения на левый поворот. Прошло секунд двадцать, и они свернули с магистрали в направлении Рузы...
    Из Минска Григорий Валентинович, Максим, Саня с Ирой и Вика выехали вскоре после полудня. До этого в экстренном порядке были изготовлены белорусские паспорта на другие имена и фамилии. Чтобы их пропустили российские пограничники, пришлось сделать все положенные дубликаты свидетельств о рождении и смерти. Якобы умер старший брат полковника, и он вместе с четырьмя детьми "покойного" едет на похороны. Наконец, запаслись нужными шевронами и знаками различия. Уже после пересечения границы, в Смоленске, купили пять комплектов камуфляжной формы.
    До полузаброшенного дачного домика, где было спрятано оружие, Дашкевичи добрались без особых приключений, если не считать ужасной раздолбанной дороги.
    Вика вышла из автомобиля, достала ключи и отворила калитку. За ней проследовали остальные.
    Открыла дом, залезла в погреб и вытащила свертки:
    - Всё в порядке.
    Белорусы деловито перебрали "стволы", боеприпасы и гранаты.
    - Нормально, - коротко сказала Ира.
    Без лишних слов арсенал распределили по машинам. Вика привела всё в надлежащий порядок, закрыла погреб, дом и калитку.
    Машины тронулись в путь. Через десять минут они вернулись на Минское шоссе и двинулись дальше на восток.
    
    * * *
    
    Калязин
    3 мая 2021 года
    
    Заметно стемнело.
    По обе стороны шоссе на многие сотни метров простирались заросли борщевика Сосновского. Прошлогодние высохшие "монстры" выше человеческого роста и уже начавшие пробиваться молодые побеги: видно было, что это неприхотливое растение обосновалось тут всерьез и надолго.
    Молодые белорусы с некоторым недоумением, чуть ли не вытаращив глаза, глядели на эту картину.
    - Основная сельскохозяйственная культура Российской Федерации... - наконец, в шутку произнес Саня.
    - К чему такое ерничанье, - недовольно сказал отец. - Всё же наши братья...
    - Ладно, понятное дело, это я так... Действительно, очень грустно, когда видишь, что богатейшую страну превратили в "фэйлед стэйт".
    - Не представляю, как так можно запустить... - добавил Максим.
    - Не вешаем нос, товарищи отпускники! - сказала Ира. - Хоть и погода так себе, и картина вокруг мрачноватая. Но пусть свежий западный ветер развеет тучи!
    Действительно, было холодно и промозгло. Тяжелое свинцовое небо над головой, постепенно темнеющее, ощутимо давило психологически. Особенно если учесть, что совсем скоро предстоит сделать. Или не сделать...
    Прямо сейчас было решено найти проселочную дорогу, свернуть на нее, отъехать на некоторое расстояние - и там разместиться на ночь. У белорусских гостей было в запасе несколько часов, чтобы более-менее вздремнуть в машинах...
    - А там что вдалеке? - спросил Максим. - Тарелка какая огромная. Радиолокатор?
    - Радиотелескоп, судя по карте, - ответил полковник.
    - На территории России всё чаще встречаются следы древней более развитой цивилизации, - прокомментировал Саня.
    
    * * *
    
    Минск
    4 мая 2021 года
    
    - Готова? - спросил профессор.
    - Да, - ответила Наташа.
    - Тогда начинаем...
    Несколько дней назад Егору Ивановичу удалось, наконец, наладить консоль отображения видео. Теперь всё то, о чем удалось "узнать" по этому необычному каналу, можно было визуализировать и фиксировать техническими средствами, хранить, копировать, передавать. Это было поистине эпохальным прорывом. Хотя, как правило, образы получались нечеткими, размытыми. Но это лучше, чем ничего.
    Через несколько минут, похоже, получилось. На экране возникла картина, как заключенных сажают в автозак, он трогается, а следом за ним едет черный BMW.
    На другом компьютере у профессора была карта с панорамой, чтобы сверять маршрут и видеть, где находятся "объекты".
    Пока обе машины удавалось "вести". Хотя на какое-то время и наблюдение срывалось, и картинка смазывалась до совершенно неразборчивого состояния.
    Тем не менее, в конце концов удалось выяснить даже номера машин. Все эти данные Егор Иванович оперативно отослал полковнику.
    Машины ехали со скоростью около восьмидесяти километров в час. Скоро уже должны быть окрестности Калязина. Где-то там ждут "отпускники" - чтобы попытаться перехватить их и вызволить товарищей, которым уготованы пытки и казнь.
    Вдруг оба автомобиля замедлили ход, съехали на боковую проселочную дорогу и остановились. Водитель BMW вышел и приблизился к автозаку. Конвоиры вылезли из кабины. Офицер КОКСа что-то им сказал, и они начали ждать.
    Это было всего в пяти километрах от того места, где разместились Дашкевичи. Профессор незамедлительно дал наводку, и белорусы сорвались с места.
    
    * * *
    
    Калязин
    4 мая 2021 года
    
    - Ну как, не укачало? - издевательски-участливо спросил офицер, отворив отделение для перевозки заключенных.
    Те промолчали.
    - Пока тут постоим. Через полчасика за вами приедет другая машина. Она-то и отвезет вас в нужное место.
    - А почему так? - произнес Иван.
    - Потому что этот официальный конвой вас сейчас как бы отпустит, и вы убежите, с концами, - пояснил сопровождающий. - А на самом деле вас увезут в Барвихинский централ. Это частная тюрьма под домом нашего начальника, откуда вы уже не выйдете. Вы проживете еще несколько дней - или несколько недель. Как решит генерал армии. Можно ли эти дни или недели назвать жизнью - сложный вопрос. Каждую секунду вы будете призывать смерть, но она к вам придет только тогда, когда это посчитают нужным. Вас всех ждет такой адище, о каком вы даже не догадываетесь. В конце вас в буквальном смысле на куски порежут, освежуют, выпотрошат... А потом, даже если еще живы будете, засунут в крематорий, прямо там же, при этой тюрьме...
    Офицер захохотал. Четверо заключенных слушали его со смесью страха и отчаяния.
    Смирнов посмотрел своим товарищам в глаза. И, изловчившись, прыгнул прямо на уполномоченного. Несмотря на то, что руки скованы. Но терять уже нечего - лучше уж погибнуть так, чем под пытками.
    Ивану удалось сбить офицера с ног. За ним высыпали Денис, Гена и Рахим. Они бросились на куривших неподалеку двух конвоиров.
    Всё это продолжалось не больше пяти секунд.
    Но схватка была неравной - хоть соотношение было четыре на три, заключенные всё же оставались в наручниках. Теоретически можно было одержать верх в том случае, если всех конвоиров повалить на землю и начать прицельно бить ногами по их головам.
    Этого сделать так и не удалось. Хотя офицер оказался сбит с ног, двое конвоиров не растерялись и дали отпор. Больше всех пострадал Рахим - в ходе потасовки он сильно ударился головой и упал без сознания.
    Остальных трех заключенных разъяренные конвоиры повалили на землю и начали ожесточенно пинать.
    И вдруг избиение прекратилось.
    На месте появились еще несколько человек, в медицинских масках и перчатках, в камуфляже с надписью "Росгвардия".
    Со всех пленников сняли наручники. Помогли подняться.
    Офицер КОКСа и двое конвоиров неподвижно лежали на земле.
    - Здравствуйте. Мы ваши друзья, - вежливо сказал один из "росгвардейцев", мужчина лет пятидесяти. С ним было двое молодых людей и девушка.
    - Они просто оглушены, - добавил он, показав на валяющихся конвоиров.
    И тут появилась еще одна женщина. Тоже в камуфляже.
    Денис сразу же узнал ее. И не поверил своим глазам.
    - Вика!
    - Дениска!
    Они бросились друг другу в объятия.
    - Друзья, - сказал полковник. - У нас мало времени. Мы пока отойдем к машинам... Сожалею, но ваш товарищ погиб. Похоже, у него перелом основания черепа.
    Белорусы удалились. И деликатно отвернулись.
    Смирнов приблизился к лежащему на земле Рахиму. Подошли и Денис с Геной. Иван присел на корточки, осмотрел погибшего друга. С горечью глянул на товарищей. Закрыл рукой глаза убитого.
    Потом взял пистолет валяющегося здесь же офицера КОКСа.
    - Затаскивайте всех этих вовнутрь! - сказал он.
    Через пару минут все трое были в отсеке автозака.
    Офицер уже начал приходить в себя. Но Смирнов ударил его рукояткой пистолета по голове, и тот снова затих.
    Снял оружие с предохранителя.
    - Залезайте сюда.
    Навел пистолет на голову лежащего офицера и нажал на спусковой крючок.
    Передал пистолет Денису. Тот не стал ждать и застрелил одного из конвоиров.
    Гена некоторое время медлил, но ему всё же удалось справиться с собой. Еще один выстрел оборвал жизнь второго конвоира.
    Трупы оттащили подальше от двери.
    Осторожно поместили вовнутрь тело Рахима.
    - Прощай, товарищ, - сказал Иван, коснувшись руки рабочего.
    То же сделали и Денис с Геной.
    Постояли полминуты, сняв шапки и склонив головы.
    Обернулись - и увидели "росгвардейцев", которые стояли, разделяя их скорбь.
    - Пора, друзья, пора, - тихо поторопил полковник.
    Освобожденные быстро переоделись в припасенную для них обычную гражданскую одежду и кинули свои зековские робы в отсек автозака. Взяли автоматы конвоиров и пистолет офицера. Закрыли дверь на ключ. Забрали свои личные дела, видерегистраторы из легковушки и водительской кабины автозака.
    Обе захваченные машины свели в заросли борщевика и отогнали вглубь метров на сто - чтобы их нельзя было обнаружить сразу.
    Тем временем с одного из своих автомобилей белорусы содрали полоску "Росгвардия". Убрали "российские" накладки на госномера. И тоже переоделись.
    Наконец, две белорусские машины, забрав Ивана, Дениса и Гену, выехали на шоссе и помчались в направлении Калязина.
    
    * * *
    
    Нурек
    15 ноября 1972 года
    
    Пятидесятилетие образования СССР строители электростанции отметили досрочным пуском первого гидроагрегата.
    На торжественный митинг приехали руководители партии и правительства Советского Таджикистана. Приветственное письмо по случаю знаменательного события прислал Леонид Ильич Брежнев. Он отметил огромное значение Нурекской ГЭС: новый энергогигант будет снабжать электричеством все республики Средней Азии, а водохранилище напоит пустынные и засушливые земли.
    Два миллиона семьсот тысяч киловатт - такова проектная мощность грандиозного сооружения, в которое вложен труд представителей всех братских республик.
    Вечером в квартире Шарифа Эргашева праздник продолжился. На эти дни у него остановились два гостя, два друга из России и Белоруссии - рабочий-передовик с ЗиЛа Виктор Смирнов и инженер МАЗа Петр Дашкевич.
    У Шарифа с Фаридой было уже двое детей - Рашиду скоро должно исполниться два года и три месяца. А полгода назад родилась Зульфия. По этому случаю они недавно переселились в "трешку". Пока она была еще не до конца обжитая, не хватало мебели, но она была наполнена самым главным: счастьем и семейным уютом.
    Через некоторое время пришел Вадим Гриднев с женой Верой и сыном Антоном, практически ровесником Рашида. Оба малыша расположились на ковре в одной из комнат и играли вдвоем, в то время как хозяева и гости готовились отмечать.
    Телевизор показывал новости. Нурек стал героем дня - люди с гордостью смотрели репортаж о торжествах, участниками которых они только что были.
    - У меня тост за всех нас, - сказал Шариф. - За свободный труд советских людей. За рабочие руки, которые создают богатство, принадлежащее всем нам. Богатство, которое со временем унаследуют они, - он показал на смежную комнату, где играли дети. - За нашу рабочую эстафету!
    Комсомольцы Шариф и Вадим были активистами этой инициативы - когда коллективы ряда заводов-смежников, "по цепочке", своими силами сверх плана выпускают материалы и оборудование - в конечном итоге это было сделано ради ускорения процесса строительства объекта и ввода его в эксплуатацию. Именно Нурек стал родиной рабочей эстафеты.
    - Выпьем за наш советский народ, - предложил Виктор. - За партию и правительство. За Леонида Ильича Брежнева - сил ему, здоровья и долгих лет жизни. За Ленинский Комсомол. Страна наша с каждым годом хорошеет и крепнет, наливается молодой силой. Везде - от Заполярья до южных пустынь, от западных рубежей до тихоокеанского побережья - поднимаются новые промышленные гиганты, прокладываются магистрали, осваиваются месторождения. И, как правильно сказал Шариф, всё это - наше! Наше! И никогда уже не будет такого, чтобы отдельные люди имели всё, а остальные, бедняки, на них пахали. Благодаря гению великого Ленина наш народ навсегда избавлен от угнетения! И он указывает путь всему человечеству!
    - За дружбу народов, товарищи! - сказал Петр. - Я здесь уже в третий раз. Два раза в рабочей командировке, а сейчас - как почетный гость, представитель завода. Это замечательно, что Нурек строит весь Союз. Здесь труженики со всех концов страны. Так же, как и техника, оборудование. Всё это - наше, как здесь сказано. За братский союз советских республик! Мы единая семья, один за всех и все за одного!
    - Золотые слова! - воскликнул Шариф. - Помнишь, Вадим, шесть лет назад? Нам по двадцать, мы оба отслужили, я вернулся в родной кишлак, а теперь город, где вовсю кипит стройка. И ты сюда же завербовался. Тогда и подружились. И вот - Ташкент...
    - Такое не забывается, - подтвердил его товарищ. - Вся страна помогала восстанавливать. Мы туда - на весь законный отпуск. Я, как и здесь, лил бетон, а Шариф крутил баранку. Обратно - с морем впечатлений и контактами десятков новых друзей. А как нас, строителей, угощали узбекские колхозники!.. Ну и вот - за считанные годы на месте руин там вырос город-сад.
    - Да, ради этого стоит жить! - произнес Шариф.
    - И вот мой тост - за будущее, - сказал Вадим. - За детей. У нас с Верочкой есть Антон. У Шарифа с Фаридой - Рашид и Зульфия. Витя и Петя, насколько знаю, пока бессемейные. Но придет время, и они найдут каждый свою судьбу. И у них родятся дети. Следующее поколение нашего советского народа. Кем они будут? Строителями? Инженерами? Врачами? Учеными? А, может, капитанами звездолетов? Кто знает? Впереди у них - все пути! Потому что мы все - полноправные хозяева великой страны! Это так прекрасно - иметь твердую уверенность в завтрашнем дне, знать, что следующий год точно будет лучше предыдущего! Поэтому - за светлое безоблачное будущее! За мир во всем мире! За коммунизм, в котором будут жить наши сыновья и дочери!
    ...Никто из сидящих за столом не знал тогда, в 1972 году, и не мог знать, что Советский Союз менее чем через двадцать лет будет развален, что Таджикистан станет нищей и раздираемой вооруженным конфликтом страной. Что социализм уничтожат. Что их детище - Нурекская ГЭС - хоть и будет работать, но фактически вхолостую, не реализуя свой огромный потенциал из-за распада единой страны.
    Не знали и не могли знать Шариф и Фарида, что их соотечественники будут вынуждены ездить в Россию и работать на капиталистов в качестве бесправных гастарбайтеров. Что их первенец Рашид найдет свою смерть на одной из таких строек - в городе Ленина, которому те, кому социализм стал поперек горла, сразу же после обретения власти вернут старое имперское имя. Что их внук, такой же бесправный гастарбайтер и зек, погибнет на далекой Волге в попытке бежать со смертельного этапа.
    Не знали и не могли знать Вадим и Вера, что когда в разгар гражданской войны они попытаются выехать из Таджикистана, их расстреляют фашиствующие молодчики. Что Антона, которому после армии удастся осесть в Подмосковье, убьют грабители в Белоруссии. Впрочем, спустя несколько дней с этими отморозками рассчитается племянник Петра Дашкевича - Гриша, которому тогда, в семьдесят втором, исполнилось всего четыре года.
    Не знал и не мог знать Виктор, что в октябре девяносто третьего его самого зверски убьют в Москве те, кто до этого убил Советский Союз. Что его сына Ивана, который тогда еще не родился, арестуют за правду, будут пытать и закроют в тюрьму по глумливому обвинению в "государственной измене".
    И Петр не знал и не мог знать, что его маленькую внучку намеренно собьет машиной насмерть бандит, боевик педофильской сети. А его сына Дениса, который рассчитается с убийцей, посадят на долгий срок.
    До начала перестройки оставалось двенадцать с лишним лет.
    
    * * *
    
    Калязин
    4 мая 2021 года
    
    Две машины доехали до дальнего пригорода Калязина - одного из дачных поселков на притоке Волги.
    - Вот здесь, - сказал Иван, показывая на зеленый забор из профнастила напротив искусственного пруда. - Хозяин дачу еще не открывал после зимы. Сейчас, я отслеживал его посты в соцсетях, проводит майские праздники с женой и сыном в Севастополе. По крайней мере, до Дня Победы они будут там.
    - Больше никто не имеет сюда доступ? - спросил полковник.
    - Нет, никто.
    Запасные ключи нашлись в тайнике. Открыли калитку, потом ворота, после чего загнали оба автомобиля на участок.
    - Как-то тут... не очень обустроено, - сказал Саня. - Одна лишь бытовка покосившаяся. А вокруг везде дома - какие-никакие, но полноценные.
    - Жена из хозяина все деньги высасывает на текущие расходы по принципу "здесь и сейчас", а сама, естественно, не работает и не собирается. Куда уж... В долгах они как в шелках, - объяснил Иван.
    Белорусы тем временем размотали висящий на заборе электрокабель, протянули его к столбу и воткнули штепсель в розетку на щитке.
    - Есть ток, - сказал Максим.
    - Времени на самом деле у нас мало, - предупредил полковник. - Полагаю, что в любом случае нельзя было пытаться ехать дальше. Как бы быстро мы ни ехали, максимум через полчаса вас бы хватились. Начались бы тотальные проверки на дорогах по всей области, и в соседних областях тоже. Хорошо хотя бы это временное убежище есть.
    - Конечно, - согласился Смирнов. - Тут к тому же я, втайне от хозяина, припас одну важную вещь. Сейчас...
    Он достал из кладовки лопату, подошел к нужному месту и через пару минут выкопал емкость. В ней оказалась карта памяти.
    - Там файлы, - объяснил Иван собравшимся вокруг него людям. - Сведения особой важности...
    И рассказал кратко - откуда он это получил и что там записано.
    Саня присвистнул.
    - Значит, СССР развалили целенаправленно? - спросил он.
    - Разумеется. И у меня неопровержимое доказательство этого, - ответил Смирнов.
    - Очень интересно, - сказал полковник. - Опубликуете?
    - Да. И рассчитываю на вашу помощь. То есть опубликую в любом случае. Но лучше, если и вы это возьмете на себя.
    Григорий Валентинович немного подумал.
    - Ну, хорошо. Понятное дело, неофициально, не от лица моего ведомства, а в частном порядке. Раз уж и вы в любом случае...
    - На самом деле я был в Минске в июле девятнадцатого. Проходил мимо здания КГБ, хотел даже зайти. Но не имел никакого представления, куда и к кому... Никого из ваших я не знал... И не имел представления, оцените ли это, нужно ли это вам...
    - Почему бы и нет? Нужно, конечно, - задумчиво сказал полковник. - Не отказались бы... Безусловно, многое об этих мрачных страницах недавней истории известно и нам по долгу службы, но чем больше сведений, тем лучше.
    - Там не только история, вот в чем дело. Ну, ближе к делу подробнее...
    Иван вдруг внимательно посмотрел на одного из молодых белорусов.
    - А вы случайно тогда, на День Республики, два года назад, не в патрульной милиции служили?
    - Ага, - подтвердил Максим. - Мы виделись, что ли?
    - Да, я спешил, не там дорогу перешел, у нас в России с этим проще... А вы меня остановили, отчитали, предупредили...
    - А, да-да... Надо же... Мир тесен. Да, теперь припоминаю.
    - Друзья, так что делать будем всё же? - спросил полковник. - Полагаю, у нас в запасе максимум несколько дней. Я думаю, вас будут искать внутри зоны диаметром несколько десятков километров - пока не найдут... Впрочем, пока не будем это обсуждать. Я только задал направление обдумывания. Еще обсудим. Пока предлагаю просто пожарить шашлык и отметить ваше освобождение.
    И белорусские гости принялись готовить продукты, купленные по пути на дачу в одном из окраинных магазинчиков.
    Иван тем временем достал старый ноутбук, хранящийся здесь, вставил туда флешку, убедился, что с ней всё в порядке, скопировал на жесткий диск все файлы с носителя, после чего начал набирать текст...
    - Друзья, прошу, угощайтесь, - сказал Григорий Валентинович.
    Только что пожаренный шашлык и всё остальное, что предстояло съесть и выпить, поставили на небольшой пластиковый стол. Пододвинули четыре стула и табуретку.
    - Остальным придется постоять, - сказал Саня. - Больше посадочных мест нет...
    Последними из вагончика вышли уединившиеся там на пару часов Денис с Викой.
    - Вы, трое, как только услышим шум вертолета, или беспилотника, сразу, в ту же секунду, туда - в бытовку, - предупредил полковник бывших заключенных.
    - Ясное дело, - сказал Смирнов.
    Белорусы приладили планшет и запустили защищенный видеозвонок. На связи была лаборатория профессора. За столом там сидели Егор Иванович с Наташей, а также впервые приглашенные туда Надежда Кирилловна и Алла Михайловна.
    - Ну... За свободу, - сказал полковник. - У нас всё получилось. - Хотя я еще до сих пор так и не разобрался, как именно Егору с Наташей удалось вас вычислить.
    - Это мое научное открытие, - сказал профессор. - Никакой мистики.
    И вкратце рассказал основные принципы.
    - Потрясающе... - произнес Григорий Валентинович. - Это произведет переворот и в нашем деле. Не отбрасывая, конечно, традиционные методики, а дополняя их...
    Иван внимательно всматривался в лицо Наташи. Ему определенно казалось, что он узнал девушку. Когда его пытали током в Лефортово, ему вдруг привиделся этот образ. Она пожелала ему, чтобы он держался и не сдавался...
    - А мы случайно не виделись по этому необычному каналу третьего февраля прошлого года? - спросил Смирнов Наташу.
    Она кивнула.
    - Да, я всё это видела. Сначала, правда, подумала, что это нечто вроде сна. Но потом быстро разобралась, что так можно видеть реальность, находясь далеко...
    - Подумать только... Даже не верится, что такое вообще возможно... - протянул Иван. - Лишь бы врагам не досталась эта технология.
    - Не достанется. И маловероятно, что сами дойдут до нее, - заверил профессор.
    - Спасибо вам огромное, товарищи! - сказал Смирнов. - Если бы не вы... Страшно подумать, что с нами было бы уже в эти самые минуты. Тот офицер, которого я пристрелил потом, сказал нам, что нас везут на жуткие пытки и казнь. В "Барвихинский централ". То есть тайную частную тюрьму начальника КОКСа, откуда нет возврата.
    - Что и говорить - фашисты, - прокомментировал Григорий Валентинович. - Хоть и "союзники", но мы всё знаем и понимаем. То и дело норовят нож в спину всадить. Эта история с "вагнеровцами", к примеру... И это еще не всё - наиболее безумные представители их правящих кругов всерьез даже рассматривали вариант организации убийства нашего президента. Так что иллюзий у нас нет.
    Иван немного помолчал.
    - Задам вам деликатный и непростой вопрос. А если вдруг... российская власть устроит тут массовую резню мирного населения, сгон людей в концлагеря, геноцид... ну, на фоне всей этой якобы пандемии. То есть пойдет на тотальную перезагрузку самых основ режима, в общемировом ключе. Сейчас от хозяев России можно всего ожидать, они одержимы бешенством. Ну, а если не так жестко - то хотя бы в форме слива власти Увалову через якобы майдан. Вы будете просто издалека наблюдать? Или как?
    - Ну, вы же понимаете, что я не могу говорить за решения, которые не я принимать буду, - осторожно ответил полковник. - Это прерогатива Совета Безопасности республики во главе с президентом. Мы-то, конечно, выполним любой приказ... Правда, ребята? - обратился к Сане, Ире и Максиму.
    Те с готовностью подтвердили.
    - Все эти десятилетия бытовала поговорка - если Батька двумя дивизиями перейдет границу, к Москве подойдут уже двенадцать, - с усмешкой сказал Иван.
    - Ну, во всяком случае, видите, вас мы сегодня утром спасли. В практически безнадежной ситуации. Приятный, так сказать, сюрприз... - многозначительно произнес Григорий Валентинович.
    - Да, спасибо еще раз... - поблагодарил Смирнов. - И, вот ещё что... давайте поможем семье Рахима. У него остались мать, жена и четверо детей. Я вам дам логин и пароль от интернет-банка моей соратницы и компаньона, хранительницы фактически моего счета... Облако, где фото карточки с сеансовыми ключами. Реквизиты и контакты... Переведите... если вдруг чего... два миллиона... Это карточка его мамы.
    - Да, разумеется... Сделаем, - пообещал полковник. - Может, даже в Беларуси поселим, если, конечно, захотят... Но это значит...
    Иван вздохнул:
    - Всё может случиться.
    Ира сказала:
    - Если что, есть шанс пройти лесами. Мы готовы составить вам компанию.
    - Да, пробирайтесь потихоньку к нам, - добавил профессор. - Будем страховать, предупреждать о засадах и облавах.
    - Мы посоветуемся, - ответил Смирнов. - Но - как говорится, надейся на лучшее, а готовься к худшему. Мы в любом случае не имеем права вас подставлять под удар. Вы пока еще чисты, вас никто не ищет. Самое главное вы уже сделали - если мы погибнем, то в честном бою, а не корчась от мук на пыточном ложе. Живыми им в руки не дадимся. И содержимое флешки станет достоянием общественности. Надо было мне сразу это сделать. Но ждал подходящего момента... Вот и дождался, видимо...
    Обед продвигался не спеша.
    - Я всегда присматриваюсь к вашей стране. Правда, побывал там, увы, только один раз. Думал даже поселиться, - рассказывал Иван. - Ваша республика - единственная, которая сохранила курс на развитие после падения советского социализма. Пусть и без слов "советский" и "социализм". Все остальные, включая Россию, деградируют. Пожирают себя. То, что Украина стала фашистским государством, то, что Россия вплотную подошла к превращению в цифровой лагерь смерти, - это закономерно. И неизбежно при разделении общества на кучку небожителей и море обслуживающих их рабов. Вы развиваетесь, потому что не превратили народ в навоз ради блаженства избранных, небожителей, носителей частных интересов, как у остальных. Да, у вас мало ресурсов. Если бы у вас были хотя бы ресурсы Украины, не говоря о российских, то всё постсоветское пространство жило бы сейчас по-другому. Да и весь мир. Вы задаете путь вперед. А остальные режимы ничего, кроме падения в пропасть, не предлагают. Только у вас есть реальный потенциал. И неважно, как вы называетесь.
    - Согласен, Иван Викторович, - сказал профессор. - Поэтому мы, белорусские коммунисты, единственные на постсоветском пространстве, кто целиком поддерживает действующую в стране власть. В прошлом году нашу республику пытались сломать. Но мы выстояли. А те так называемые "невероятные", БЧБ, змагары, покушавшиеся на народную свободу, явили истинное нутро и сгинули, как персонажи "Вия" на рассвете.
    - Угу, - подтвердил полковник. - "Невероятных" больше нет. Есть только кучка ворюг, предателей, алкашей и шлюх. И ты правильно сказал, что они покушались на свободу народа. Хотя они, конечно, провозгласили себя носителями этой свободы, а нас, соответственно, ее душителями. На самом деле, используя риторику свободы, змагары хотели сделать так, чтобы у каждого из представителей большинства свободы стало несравнимо меньше, чем сейчас. Только у нас в Беларуси сотруднику силовых структур можно кинуть упрек, что, мол, вы не служите народу. В России если спросишь, ты народу служишь или кому, то многие сразу же ответят - да, служу власти, а народ подавляю, и чего такого?.. Нет, такое возможно только в действительно свободном государстве.
    - Отлично сказано, - продолжил Егор Иванович. - Наша Беларусь - страна для тех, кто хочет просто спокойно жить и работать, растить детей, не наживаться за счет других, не пытаться эгоистически возвыситься над остальными. И нет для нормальных людей страны свободнее, чем наша. А в представлении паразитов и мечтающих стать таковыми Беларусь - тюрьма. Потому что власть, подумать только, не ублажает их дегенеративные интересы. Вот те же змагары - на протяжении десятилетий им всё неймется - спят и видят, чтоб наша республика стала таким же концлагерем, как у всех соседей. Там, у них... ну, где вы сейчас хотя бы находитесь... государство яростно подавляет простых граждан, которые даже и не претендуют на власть. В Беларуси же ограничивается свобода только тех, кто покушается на свободу обычных, законопослушных людей. Ограничивается свобода тех, кто планирует в случае прихода к власти согнать миллионы людей в цифровой концлагерь, присвоить им номера, пустить на насильственные медицинские эксперименты, запрещенные Нюрнбергом...
    - Змагары называют себя революционерами, но это была никакая не революция, а контрреволюция, мятеж, попытка фашистского переворота, - сказала Алла Михайловна. - Сейчас, как тут верно сказано, противодействие власти направлено только против них. Они действительно жаждут, дорвавшись до власти, ввести гораздо более жесткие запреты, причем затрагивающие не меньшинство, а большинство.
    - Мы просто хотим нормально жить и работать, и для нас действительно в прошлом году было крайне неприятным открытием то, что столько людей жаждут возвыситься за счет других, даже рискуя собственным благополучием, - произнес профессор.
    - И давление будет нарастать, - добавила Надежда Кирилловна. - Они примутся вводить санкции, вплоть до секторальных. Пока только персональные. Но тут смешно даже... У наших руководителей блокируют несуществующие на Западе активы именно за то, что их не существует.
    - В общем, наша республика стала точкой, где сошлись многие линии напряжения, - сказала Наташа. - Сейчас в Беларуси решается судьба не только одной Беларуси.
    - Именно так, - согласился Смирнов. - Белоруссия выстояла против поработителей. Руководство и народ вашей республики уверенно, четко и, я бы даже сказал, красиво обломали машину, которая до этого с легкостью рвала и сминала других. И вынудили всех этих респектабельных на Западе сорвать маску и явить всему миру свое истинное нутро. Да, Белоруссию часто называют наиболее правильным, что ли, осколком СССР. Но на самом деле она не осколок, а молодой побег у мощного срубленного дерева. Белоруссия для нас, россиян, такая же родина, как и Россия для вас, белорусов. Просто вся наша огромная страна, кроме вас, захвачена фашистами. Да, понятно, приходится соблюдать пока политес, признавать друг друга как суверенные страны, даже делать вид, что союзники... Но... Вообще, в последнее время я склоняюсь к мысли, что миссия Белоруссии - рано или поздно, когда подоспеет время, помочь братскому российскому народу, чтобы вот это единое древо возродилось и восстановило свою мощь. Стать новой точкой сборки. По аналогии с тем, что исторически уже было не раз в истории русской цивилизации. Но уже с классовым, актуальным сейчас, подходом. Ваша республика стоит в окружении врага, как Брестская крепость, как Братский партизанский край. И Белоруссия, если хочет остаться Белоруссией, рано или поздно должна стать чем-то большим, нежели Белоруссия, выйти за свои границы, осознать свою миссию как форпост и зачаток чего-то масштабного, что способно преобразовать мир и вывести его на новые рубежи, когда придет время. Пусть и не прямо сейчас. А в нужный момент, не раньше и не позже. Я уверен, что именно ради этой миссии она все эти десятилетия жила и развивалась, сумела себя защитить в грозовом двадцатом году. Так ведь?
    - Исторические переплетения, безусловно, сложны, - ответил профессор. - Но по сути возразить мне здесь нечего. Я вижу точку ближайшего разлома в ситуации с Россией, которую планомерно готовят к войне против Китая в интересах Запада и правящей российской верхушки.
    - Да уж... - прокомментировал Гена. - Эти выродки, как правильно втолковывал нам все эти месяцы Иван, отняли у нас всё. Отнимут и жизнь, погнав на убой на Амур.
    - Для тех, кто выступает за социальный прогресс, очень важно, чтобы сохранился нынешний курс в таких странах, как Китай и Белоруссия, - произнес Смирнов. - Их миссию сейчас, в пору кромешной социальной ночи над планетой, нельзя переоценить. Ведь если вдруг коммунисты поставят цель победить снова в какой-то стране, например, в России, то им придется, преодолевая яростное сопротивление беспощадного и сильного врага, создавать партию, делать революцию. С весьма призрачными шансами на успех. А потом, даже если удача семнадцатого года повторится, - восстанавливать народное хозяйство, сшивать заново экономику. И в итоге они окажутся на том же уровне, какой уже достигнут в Китае и Белоруссии. Хотя, конечно, я прекрасно понимаю, что с опорой только на внутренние силы российским коммунистам уже не победить.
    - Неудивительно - ведь они бледная тень тех, кто был век назад, - сказал Денис.
    - Разумеется, - согласился Иван. - У тогдашних революционеров абсолютным приоритетом было уничтожение строя угнетения. А у нынешних красной чертой является сохранение собственной жизни, здоровья и свободы. Настоящая же борьба начнется, когда борцы будут наносить удары, необязательно даже физические, прекрасно понимая последствия. Понимая, что могут попасть в тюрьму, даже на эшафот.
    - Угу, - произнес Игнатенко. - Как в "Чиполлино" - если у власти преступники, то место честным людям в тюрьме.
    - Но мы свободны, - сказал Смирнов. - Мы все родились в свободной стране. И никому не отнять у нас эту свободу, мы будем свободными до последнего вздоха. Только тот свободен, кто ощущает себя полноправным, еще с советских времен, хозяином страны, а ее нынешних властителей рассматривает как нелегитимно захвативших власть оккупантов. И не надо страшиться смерти. Тот, кто умирает просто так, без цели, без великой миссии, тот умирает навсегда. А кто уходит, жертвуя собою ради свободы и справедливости, ради счастья и прогресса человечества, тот живет бесконечно.
    - Абсолютно верно, - согласился профессор...
    Иван под запись рассказывал о том, что собой, со слов бывшего священника Мезенцева, представляет так называемый Экселенц-Орден, - с опорой на те данные, которые узнал до "исповеди", из этих секретных аудиофайлов. О проекте тайного "рейтингования" граждан под названием "Призма". О планах тотальной регулярной насильственной вакцинации. Это заняло около получаса.
    И еще "откровение" - об автокатастрофе 4 октября 1980 года:
    - Один из основателей преступного Ордена, генерал-полковник КГБ Владислав Волин, от имени и по поручению председателя, на фоне подготовки к возможному назначению Машерова на должность руководителя союзного правительства выманил его на якобы конфиденциальную встречу. Чтобы со своей стороны предоставить кое-какие сведения деликатного характера и обменяться важными мыслями, сверить, так сказать, часы. Петр Миронович согласился. Договорились на четвертое октября, нерабочий день, после обеда... Место встречи - Жодино, дальний пригород Минска в направлении Москвы. Накануне бронированный автомобиль Машерова привели в негодность, разбив фары - якобы в гараже один из шоферов допустил неудачный маневр. Пришлось ехать на "чайке", которая не могла выдержать столкновения с грузовиком. До этого распустили слух, будто первый секретарь ЦК погиб в автокатастрофе. На самом деле это был психологический отвлекающий маневр - чтобы сам Петр Миронович ничего не заподозрил, чтобы пребывал в уверенности, что раз такие слухи ходят, то никакого подвоха точно ждать не нужно, что, наконец, по фронтовому поверью, бомба дважды в одну и ту же воронку не попадает. Как только Машеров выехал из Минска, в штаб Волина в том же Жодино поступил первый условный сигнал. Сразу же оттуда выехал самосвал ЗиЛ с картошкой, которым управлял истинный убийца - ныне начальник КОКСа генерал армии Андрей Беляков, а тогда старший лейтенант госбезопасности, спортсмен-автогонщик, тренировавшийся и участвовавший в соревнованиях с подростковых лет. Прошедший к тому же водительские спецкурсы при Девятом управлении. На пассажирском сиденье сидел тот, кому предстояло пойти под суд, - местный водитель, сексот. По пути они встретили участвующий в схеме МАЗ. После прохождения кортежем Машерова второй контрольной точки раздался еще один сигнал, и МАЗ, также с водителем-сексотом за рулем, поехал, держа ЗиЛ у себя на хвосте. То есть он якобы ехал со "странной" скоростью, то замедляясь, то разгоняясь, не позволяя ЗиЛу обогнать себя - хотя формально правил не нарушал. Передовая машина сопровождения, "волга", за рулем которой был сексот КГБ в рядах милиции, выехала на короткое время на встречку, дав тем самым сигнал МАЗу, что всё в порядке и нужно действовать по плану. Увидев кортеж, в котором был правительственный лимузин, водитель МАЗ, соблюдая правила, начал прижиматься вправо. Стал сбрасывать скорость - но, выполняя еще и тайный план, не нажимал при этом на тормоз, а уменьшил обороты двигателя. Как потом объяснил, потому, что был тяжело нагруженным. Соответственно, задние габаритные огни не загорелись - и подставной водитель ЗиЛа, в свою очередь, мог утверждать, что по этой причине не успел должным образом среагировать и вынужден был уйти на встречку, чтобы не врезаться в зад МАЗу. Беляков начал выворачивать влево. Тем временем "волга" форсированно проскочила мимо на высокой скорости, фактически отказавшись принять на себя возможное столкновение и освобождая дистанцию как раз для этого столкновения. Задачу облегчало то, что она не была оснащена спецсигналами - это давало подставному водителю ЗиЛа возможность изложить еще одно оправдание смертельного маневра: мол, не слышал сирены, из-за МАЗа не видел, что творится впереди - и думал, что встречка пустая. Правительственный лимузин оказался под ударом. Он и последовал незамедлительно - Беляков подставил ЗиЛ под "чайку". Машеров погиб через несколько минут. Обоих лиц, ехавших в кабине ЗиЛа, госпитализировали. Беляков был в коме две недели, лежал в реанимации, перенес операции. Подставной водитель отделался легче, хотя тоже получил травмы и ожоги. С места изъяли именной портфель Машерова, там были его личные бумаги. Они хранятся в России в распоряжении... ее нынешних владельцев. Которые всё и устроили. Но это заговорщикам не помогло - записи зашифрованы, и прочитать их не удалось до сих пор. Для отвода глаз в портфель подкинули рутинные малозначащие документы.
    - Да-а... Ясно, - сказал полковник, как только запись прекратилась. - Картина очевидна... И про подставного, про сексотов, в общем, тоже не откровение. Их привлекать сейчас нет смысла - один из них уже свое отсидел, хоть и не совсем за то. Решили не ворошить прошлое, пусть доживают свой век. Но рано или поздно тайное становится явным. В таких подробностях это, признаюсь, нам известно еще не было. Что ж, пусть люди будут знать. Пусть это идет не от нас, а от вас - вы, как я понимаю, вне зависимости от участия моего ведомства намерены это обнародовать?
    - Да, именно так, - подтвердил Иван. - Опубликуем непременно. Пусть россияне поймут, наконец, кто на самом деле ими правит...
    Первый вертолет пролетел, когда солнце начало клониться к закату. Трое бывших зеков успели спрятаться в бытовке.
    - Наши люди, выдвинувшиеся в эти края, подтверждают, что тут какой-то адский шмон начался, - рассказал полковник. - На дорогах заслоны, все машины проверяют, смотрят багажники. Объявлен режим контртеррористической операции по Калязинскому району и всем прилегающим. Из Москвы, Твери и Ярославля нагнали силовиков. И они прибывают и прибывают. Скоро тут будет жарко... Вас троих объявили во всероссийский розыск как особо опасных террористов, ориентировки чуть ли не из каждого утюга...
    - Нам надо посовещаться, - сказал Смирнов.
    Иван, Гена, Денис и Вика ушли в бытовку и сели в ближней комнатке.
    - Ну, что делать будем? Прорываться в Белоруссию? - спросил Смирнов.
    - По лесам и болотам? - отозвался Денис.
    - Да, по крайней мере, в ближайшие несколько десятков километров. И сразу же, кстати, препятствие - Волга. В западном направлении тут рядом ее русло. Мосты, конечно, контролируются, а форсировать незаметно - ну, не знаю...
    - Есть гарантии? - спросил Гена.
    - Саня с Ирой уверяют, что помогут. Но, честно говоря... Сотни километров...
    - Прятаться тут долго нельзя, это ясно, - сказала Вика. - Найдут в любом случае.
    - Угу, - подтвердил Смирнов.
    Все помолчали.
    - А стоит ли? - вдруг произнес Гена. - У меня лично будущего уже нет. Всё позади. Жена умерла, потом умер сын. А я здесь, как крыса, загнанная в угол.
    - Если уж на то пошло, то и у нас похожая судьба, - сказала Вика. - Дочку убили эти твари. Больше детей у нас не будет. И тоже в загоне. Нет, я в любом случае мужа не брошу. Разделю судьбу, какая бы ни была.
    Дашкевич обнял и поцеловал жену:
    - Даже не знаю тогда... Значит, в открытую?
    - Оружие-то есть, - ответила она. - Достаточно, чтобы устроить шухер. Да, нас прикончат, но, по крайней мере, в схватке, а не в подвале, куда везли вас эти сволочи. Отомстим им. Отомстим.
    - Ну, раз ты так говоришь... - произнес Денис. - Я тоже склонялся к этому. Да, все там будем. Но важно, как уйти. Может, действительно пришла пора.
    - Я со всеми, - просто сказал Игнатенко. - Мы одна команда.
    - Да, - согласился Иван. - Одна команда. Один отряд. Боевой отряд... имени Петра Мироновича Машерова. Прославленного партизанского командира, между прочим. Его соединение с опорой на местных жителей за два года до полного освобождения Белоруссии Красной Армией собственными силами очистило от фашистов Россоны с окрестностями - и советские люди уже не отдали этот район оккупантам.
    - Отряд имени Машерова... - повторил Денис. - А что? Для меня это честь. Дед с бабушкой воевали, как я говорил. Россоны освобождали, им тогда и шестнадцати не было.
    - Надо же... Мой прадед там как раз погиб, - добавил Гена. - Он был офицером, родом из Одессы, служил в Даугавпилсе. Его беременную жену - агронома, командированную в Латвию в начале сорок первого, - спасло то, что в середине июня она уехала в Смоленск к маме, которую свалил инсульт. Скоро та умерла, уже после начала войны, и прабабушке удалось эвакуироваться на восток, а после освобождения Одессы родители прадеда, партизаны-катакомбники, пригласили ее с маленьким сыном пожить у них. Сам же прадед при отступлении оказался на Витебщине с однополчанами в окружении - обосновались в лесах, даже удалось напасть на лагерь военнопленных, освободить их. К ним приходили новые люди - и так за месяцы сформировался полноценный партизанский отряд. В конце концов, он перешел в подчинение к Машерову. Создали мощный кулак, и объединенными силами там удалось поднять всенародное восстание против оккупантов... Вот такие у меня были предки. Так что же, мы хуже них? Мы тоже не сдадимся новым фашистам. У нас есть оружие. Умрем, но не сдадимся.
    - Да, дадим бой, - подтвердила Виктория. - Покажем людям, что надо драться, даже в безнадежной ситуации, а не сопли жевать.
    - Ну, вот и порешили, - подвел итог Иван. - Кто командиром будет?
    - Вика, - предложил Денис. - Как тренер-инструктор по страйкболу. Служивших среди нас нет.
    - Меня за эти месяцы они научили немного, потренировали... - сказала Виктория.
    - Ну, тогда тем более, - ответил Смирнов. - Возражений нет? Принято.
    - А комиссаром, замполитом будет Иван, - предложила Вика. - Я вижу, вы хорошо сдружились за эти месяцы, он имеет авторитет. Правильно я поняла?
    - Да, - произнес Гена. - Он нам многое объяснил...
    - Конечно, согласен, - откликнулся Денис...
    Уже наступил вечер. Содержимое флешки вместе с записью речи Смирнова про тайны Экселенц-Ордена и про убийство Машерова было зашифровано, переписано на ноутбук белорусов, а также залито на сервер, фактически контролируемый работниками КГБ, сослуживцами Григория Валентиновича.
    - Ну, вот и всё... Точно не хотите попытаться? - спросил полковник.
    - Не видим смысла, - ответил Иван. - Нам бежать некуда. Не говорю, что это наша Родина, потому что и Белоруссия тоже наша Родина в такой же степени. Но просто... Хватит бегать, прогибаться, молчать - в наивной надежде на то, что не тронут, позволят и дальше заниматься примитивным реконструкторством, отправлять карго-культ. Пора бы коммунистам и запал поднести. Если они, конечно, есть. Чтобы хотя бы все задумались.
    - Склоняем голову перед вашим решением, - сказал по видеосвязи профессор. - Мы будем наблюдать это. И, возможно, даже запишем картинку.
    - Даже так? До чего дошел прогресс... - произнес Иван. - Жаль только, что не доживу до нового великого технического и социального прорыва...
    - Если хотите, можете попытаться. Есть шанс, - предложила еще раз Ира.
    - Нет, спасибо, - возразил Смирнов. - Мы остаемся. Будем отбиваться. Надеюсь, положим тут фашистских псов... Хотя бы кого-нибудь. Будет им еще одна битва на Волге!
    Белорусы и россияне постояли друг напротив друга.
    - Ну, всё, пора, - произнес полковник. - Славного боя вам! Прощайте!
    И все обнялись - каждый уезжающий с каждым остающимся.
    - Как только будем в Беларуси, отзвонимся, - добавил Григорий Валентинович. - Вот планшет, держите. Постарайтесь, чтобы он не попал в руки врага. Если всё пройдет без приключений, то свяжемся ориентировочно под утро.
    - Хорошо. Счастливого пути, друзья!.. - громко сказал Иван.
    - ...И возвращайтесь обязательно, - уже тише добавил он. - Чтобы окончился Час Быка...
    - Счастливо! - в один голос произнесли Гена, Денис и Вика.
    Белорусы сели в две машины и выехали с участка.
    Бойцы отряда имени Машерова, каждый с автоматом, вышли вслед за ними на дорогу, ведущую к главному въезду.
    Автомобили вырулили на покрытое щебенкой полотно. Дали прощальные гудки и тронулись в путь.
    Четверо некоторое время прощально махали им вслед. Постояли, пока машины не скрылись за поворотом в полукилометре от участка...
    Дашкевичей остановили дважды - в пригороде Калязина, а также ближе к Сергиеву Посаду, на границе областей. Придирчиво осмотрели их самих, их документы и машины. Но ничего подозрительного не нашли - и пропустили дальше.
    
    * * *
    
    Автодорога Минск - Москва, госграница
    5 мая 2021 года
    
    Российский пограничный контроль Дашкевичи прошли без проблем. Уже начало светать, когда обе машины въехали на территорию Белоруссии.
    Остановились на обочине. Вышли - отдохнуть, размяться и отдышаться. Всех заметно клонило в сон.
    - Вот и Родина... Свободная наша земля, - тихо произнес Саня.
    - Какой кошмар там у них творится... - добавила его жена, вглядываясь в предрассветный туман, светлеющее небо на северо-востоке и развевающийся на ветру красно-зеленый флаг республики.
    Глаза у Иры блестели.
    - Доброе утро, моя Синеокая. Доброе утро...
    Сообщение о благополучном возвращении сбросили в семейный чат.
    Егор Иванович и Наташа сразу же ответили. Поздравили и написали, что готовы к "погружению", то есть начнут прямо сейчас отслеживать, что происходит там, на Волге, - с применением этой странной и необычной технологии.
    Началась расшифровка залитых на сервер файлов. Это заняло несколько минут.
    
    * * *
    
    Калязин
    5 мая 2021 года
    
    В этот час, пока остальные спали, дежурил Иван. Он и принял звонок.
    - Доброе утро. Как вы там? - спросил полковник. - Мы доехали благополучно. Архив расшифрован и открыт для скачивания. Ссылка в мессенджере, проверьте. Егор с Наташей обещают, что будут наблюдать.
    - Отлично, спасибо!.. Есть ссылка, - подтвердил Смирнов.
    Тем временем все проснулись и поприветствовали Дашкевичей.
    Секунд десять длилось молчание.
    - Удачи вам, друзья! - произнес, наконец, Григорий Валентинович. - Думаю, не последний раз мы в России, доведется и еще побывать...
    - Всегда добро пожаловать, - ответил Иван. - Спасибо вам за всё! И за то, что сделали, и за то, что сделаете еще... Прощайте! Земной от нас всех поклон Беларуси!..
    - ...Ну что, готовы? - спросил Смирнов друзей, когда разговор завершился.
    Все трое молча кивнули.
    - Тогда - вперед...
    И за несколько минут на самых разных ресурсах и платформах в Сети появилось воззвание от имени ранее неизвестного "боевого отряда имени П.М. Машерова". С фотографией бойцов - в камуфляже, оставшемся от белорусов, и с автоматами в руках. На заднем плане - поднятый над бытовкой красный флаг.
    В обращении "к советскому народу и всему прогрессивному человечеству" говорилось, что власть в СССР захватили заговорщики и предатели с целью уничтожения социализма и коллективного, в кругу "своих", присвоения всех народных богатств. Вплоть до личного имущества и даже тела каждого жителя. Рассказывалось про Экселенц-Орден, про то, как на самом деле устроена власть, про многие тысячи бессудных убийств тех, кто стоял на пути рейдеров, начиная еще с советских времен. О том, как погиб руководитель Белорусской ССР в далеком восьмидесятом.
    Подчеркивалось всемирно-историческое значение Советского Союза как государства, наделившего весь народ правом равного совладения единой собственностью, даровавшего каждому гражданину невиданную ранее свободу.
    Не забыты были и всемирные планы по тотальной консолидации капитала, по надеванию на всех трудящихся цифровых и биологических ошейников. Вплоть до совершенно безумных планов сгона населения, под предлогом обострения "пандемии", на "человечьи фермы". То бишь концлагеря - с "утилизацией" тех, кого государство признает "опасными" и "лишними".
    В воззвании упоминалось о намерении владельцев России в не столь отдаленной перспективе, изобразив "переобувание", начать давить на Китай в интересах глобального капитала. Вплоть до готовности положить на амурских берегах огромное количество пушечного мяса лишь ради того, чтобы владыки и их отпрыски продолжали жить в неописуемой роскоши на Западе. Чтобы в итоге над всей Землей навсегда захлопнулась крышка гроба в виде установления единой планетарной изуверской диктатуры.
    Одним из пунктов было предупреждение, что власть в лице Ордена готовит режиссируемую замену Путина на Увалова. Людей призвали проявлять бдительность и не вестись на это политическое мошенничество.
    Всех российских силовиков авторы обращения призвали перестать служить преступникам и перейти на сторону народа.
    А в конце - призыв смести власть орденских упырей, предать их всех суду за измену Родине, массовые убийства, геноцид и другие преступления против человечности.
    И после всего этого - ссылка на скачивание файла-архива со сведениями особой важности - аудиозаписями с секретными разговорами и их текстовой расшифровкой.
    В качестве подписи - упоминание о каждом из бойцов. С краткой биографией. Касательно трех сидевших - за что в действительности оказались в заточении. И что власть имущие хотели сделать с ними в эти дни.
    - Не вижу смысла включать в обращении отдельное напутствие коммунистам, - сказал Иван. - Если мои товарищи не совсем уж глупые, то поймут и так. В крайнем случае, пусть обратятся к опыту истории. Мы же отныне послужим камертоном, нас будут чтить, на нас будут равняться.
    Было уже совсем светло - до восхода оставалось меньше часа...
    
    * * *
    
    Барвиха
    5 мая 2021 года
    
    Белякова разбудил срочный звонок. Это был Лосев.
    По мере того как начальник КОКСа выслушивал доклад, лицо его искажалось гримасой бешенства.
    - Что-о-о?! Как слили? И это невозможно удалить? - заорал он, уставившись зачем-то на подлинную античную скульптуру Венеры возле камина.
    Катя-лоли испуганно спряталась под одеяло. Таким разъяренным она своего хозяина никогда не видела.
    - Невозможно. Заграничный сервер. По предварительным данным, белорусский. Началась вирусная рассылка. Видно, что работают не только первоначальные инициаторы. Остановить не представляется возможным.
    - Суки! ... ! ... ! - заметался по спальне генерал армии.
    - Туда направлена группа захвата, - говорил Лосев. - С минуты на минуту начнется операция.
    - Брать живыми! Только живыми! Отвечаете за это головой! - проорал Беляков.
    - С полигона в Удомле как раз в это время перебрасывали "Каратели". Три машины. Их тоже послали на место.
    - Хорошо. Я скоро буду. Вылетаю на вертолете.
    
    * * *
    
    Калязин
    5 мая 2021 года
    
    Около четырех утра, перед восходом, внезапно пропал интернет. Отключилось и электричество - похоже, во всем поселке, а, может, и в части района. 4G-роутер, через который выходил в Сеть ноутбук, уже не работал на прием и передачу, несмотря на то, что продолжал получать энергию от компактного источника бесперебойного питания. Перестал работать и планшет, который оставили белорусы. Его сразу же пришлось бросить в таз с водой - чтобы враги дистанционно не извлекли данные.
    В общем, теперь отряд оказался лишенным какой-либо связи с "большой землей".
    - Ну, вот и всё... Довольно-таки быстро. Счет пошел на минуты, - сказал Иван. - Мы сделали, что могли. Дальнейшее распространение возьмут на себя белорусы. И все, кто сочувствует, кто неравнодушен.
    - Да, - согласился Денис. - А мы встретим врагов здесь. Отомстим им за наши исковерканные судьбы.
    - Они за всё ответят, - добавил Гена.
    - Друзья, вместе мы сила, - произнесла Вика и протянула перед собой правую руку, приглашая мужчин встать в круг. Денис положил свою руку на руку жены. К ним присоединился Иван, последним ладонь положил Гена.
    Солнце уже бросало на землю первые лучи: в отличие от вчерашнего дня, сейчас было малооблачно.
    Ветер время от времени вздымал полотнище советского флага, водруженного над домиком. Хозяин участка сочувствовал коммунистам - хоть и нигде не состоял, поскольку работал на государство. Его ждет неприятный сюрприз, но что делать...
    Бой начался неожиданно. "Каратель" взломал запертые ворота и ворвался на территорию. Вике практически сразу же удалось подбить его из гранатомета.
    - Если увидите, как недалеко упадет газовая граната или что-то такое с усыпляющим газом - кончайте нас сразу, - скомандовала она. - Задерживайте дыхание, хватайте "лимонку", выдергивайте чеку и бросайте тут же. Через три-четыре секунды всё будет кончено.
    "Машеровцы" укрылись за бытовкой, которая стояла в дальнем по отношению к воротам углу участка. Дашкевичи вели огонь по пытавшимся прорваться к ним представителям власти, а Иван с Геной контролировали тыл, чтобы к ним не зашли сзади, через двухметровый забор.
    Видно было, что их хотят взять живыми. Взять измором. Стала очевидной тактика - ждать, пока у осажденных не кончатся боеприпасы. Пока их, правда, хватало. Тем более что нападающие не стремились особо лезть на рожон.
    Так, в вялой перестрелке, прошло около двадцати минут.
    Вика взяла ручную гранату, выдернула чеку и бросила за забор, туда, где, по ее расчетам, могли быть осаждающие. Раздался взрыв - и сразу за ним крики боли и проклятия. Посыпались автоматные очереди - не прицельные, а скорее устрашающие. Значит, попала.
    Прошло еще минут двадцать. Обмена выстрелами практически не было.
    Вика бросила еще гранату. И, видимо, тоже не впустую.
    - Осталось две, - сказала она. - И пара тротиловых шашек.
    - Сдавайтесь! - заорала где-то за забором звуковая установка "Карателя". - Сдавайтесь! Гарантируем, что не расстреляем.
    - Естественно, не расстреляют, - усмехнулся Смирнов. - Разрежут заживо на куски где-нибудь в подземной тюрьме. Нет, спасибо...
    Вика бросила предпоследнюю гранату. И, видимо, взрывом опять кого-то задело.
    - Жаль, выстрел из РПГ только один... - сказал Иван.
    - Что было, то было, - откликнулся Денис. - Спасибо и на этом. И, на наше счастье, они не знают, что он и был один. Поэтому пока больше не врываются.
    Прошло еще несколько минут.
    В небе показался вертолет. Он не стремился подлететь близко, а, казалось, наблюдал, что тут происходит. Все четверо бойцов начали стрелять в его направлении.
    Вертолет отлетел дальше. Похоже, его не зацепило, но хотя бы удалось отпугнуть.
    - Нам больше не удастся нанести урон противнику, - подвела итог Виктория. - Граната одна, и мы должны приберечь ее для себя. И, похоже, этот момент настаёт.
    - Да, тут уже всё. Этот миг должны выбрать мы, - сказал Иван. - Согласны?
    Все ответили "да".
    - Ну что ж... Давайте прощаться, - предложила Вика.
    Обнялась и поцеловалась с мужем.
    - Спасибо, Дениска, за всё. Мне было хорошо с тобой. Я тебя люблю.
    - И тебе спасибо, Викуся. Мне тоже хорошо было. И я тоже люблю тебя.
    Все бойцы отложили в сторону автоматы, встали в тесный кружок и обнялись.
    Подняли головы, посмотрели на небо, на облака, на поднимающееся солнце. Где-то там продолжал стрекотать вертолет, не решаясь подлететь ближе.
    Стяг цвета утренней зари над ними всё так же развевался на ветру.
    - Мы все дети той страны... - сказал Иван. - Которая не осталась в прошлом, а растворилась в будущем. Ночь рано или поздно уйдет, и это будущее наступит, как наступает рассвет. Рассвет для всего человечества. И флаг этот над нашей планетой никогда уже не опустится. И будет поднят над многими другими планетами.
    Взял в правую руку гранату, прижал рычаг, отогнул усики чеки и вынул кольцо.
    - Из-за колючей проволоки я к тебе взываю, Родина моя. Под сенью двухголового урода мне снится наша красная свобода... - произнес Смирнов, вспомнив увиденное где-то в интернете четверостишие.
    Все посмотрели друг другу в глаза.
    - Сдавайтесь! Ваше положение безнадежно! - прокричали откуда-то.
    - Советские не сдаются никогда, - сказал Иван. - Умрем, но не сдадимся.
    Достал из таза и положил на землю планшет - в центр круга, который они вчетвером образовали. Потом поместил туда две тротиловые шашки. И, наконец, туда же быстро, но аккуратно положил гранату.
    Поспешно занял снова свое место и обнял друзей.
    Взрыв прогремел через три секунды.
    
    * * *
    
    Варшава
    7 мая 2021 года
    
    Джет с Бутчерами на борту получил разрешение на посадку и шел по глиссаде.
    За штурвалом сидел Крис Мейджор - опытный пилот с тридцатилетним стажем.
    Пару недель назад в Лондоне, пока там происходила эта безумная эпопея со свадьбой, плавно перетекающей в похороны, Мейджор обследовался в частном клинико-диагностическом центре: его беспокоили появившиеся в последнее время ощутимые головные боли и расстройства сна.
    Какое-то смутное предчувствие заставило его обратиться не в ту клинику в Вашингтоне, где он по линии страховой медицины проходил рутинные обследования или лечился от незначительных недугов, а куда-нибудь за границей. Причем по водительским правам, выписанным на другое имя, - об этом позаботился двоюродный брат, промышлявший какими-то не очень законными делишками.
    - МРТ показала, что у вас, мистер Смит, опухоль головного мозга. Вероятно, глиобластома, - сказал врач.
    - И что это означает? Говорите прямо, мне надо завершить дела, если всё серьезно.
    Доктор помолчал, подбирая слова и глядя в документацию.
    - От нескольких месяцев до двух лет... Возможно, если бы вы обратились раньше... Но сейчас вашу жизнь может продлить только довольно серьезное и агрессивное вмешательство. Сложная операция. Причем без каких-либо гарантий... Если вы пожелаете пройти углубленное обследование, то можно будет составить более подробную картину по возможному лечению и прогнозам.
    - Благодарю вас, - ответил Мейджор...
    О том, что босс приложил руку к смерти его отца, пилот узнал осенью. Мать, уже покойная, рассказывала, что ее приятель Тони Эванс, от которого она дважды забеременела и родила, улетел летом 1978-го в Южную Америку, в общину "Храм народов" Джима Джонса. Писал письма, приглашал пожить вместе, вчетвером. Утверждал, что там - настоящее счастье...
    Отношения у родителей были сложные - то сходились, то расходились. Официально брак так и не оформили. Помимо Криса, была еще Джейн, но она умерла в пятилетнем возрасте. Уже после трагедии.
    Поэтому хорошо, что не поехали. Собирались уже было - но, как гром среди ясного неба, власти объявили, что все общинники ритуально покончили с собой.
    Слухи, конечно, содержали иные сведения. Но они были неточные и непроверенные.
    Так эта тайна и оставалась неразгаданной для Криса, пока в сентябре в Сети на различных конспирологических платформах не стали циркулировать утверждения, что тот, на кого он работает, кого он возит по миру, руководил убийством многих сотен человек. И его отца в том числе.
    Да, Билл Бутчер не отрицал, что был в Джонстауне, но говорил, что прибыл туда вместе со спасателями и сотрудниками спецслужб, когда было уже поздно, когда все совершили самоубийство.
    Заинтересовавшись, Крис стал тщательно и вдумчиво собирать материалы по теме. И наткнулся на расследование советских журналистов-международников "Гибель Джонстауна - преступление ЦРУ". Книга была в интернете в электронном виде, и Крис с помощью гугл-переводчика прочитал ее. Общий смысл был понятен. И всё выглядело достаточно логично.
    Мейджор убедился в том, что на самом деле события в Джонстауне были массовым убийством, совершенным с целью пресечь объединение бедняков, коим уготована участь страдать и служить основанием социальной пирамиды. Ситуацию усугубило желание членов "Храма народов" получить убежище в СССР.
    - ...Вечером встречаемся с чинами польской разведки, - сказал Билл Бутчер сыну, глядя на приближающуюся землю в иллюминаторе. - И с кураторами силового направления. Надо браться за дело решительно, раз всё остальное было впустую. Только посмешищами стали. В особенности эта дура набитая - как ее там? Циха... Циха... Черт бы побрал их фамилии.
    - Цихановска, - подсказал Рональд.
    - Да какая разница? Уже ясно, что это не вариант. Всё! Когда будет нужно, утилизируем ее. Сейчас только полному идиоту неясно, что саботаж и вооруженное насилие - это единственный путь, чтобы убрать этот проклятый режим.
    - Согласен...
    Крис похвалил себя за то, что прошел обследование далеко от Штатов, причем инкогнито. С таким диагнозом летать уже нельзя. И если всё вскроется, то профессиональной страховки его жене и двум пятнадцатилетним дочкам-близнецам не видать. А, может, даже и общегражданскую не выплатят. "Комплаенс" явный... Вплоть до косвенного указания на самоубийство и убийство. Судись потом, пока не побелеешь...
    К счастью, когда пилот раскапывал информацию про "Храм народов", то сразу же догадался принять меры предосторожности - читал с "левого" смартфона, никоим образом не засвеченного рядом с его повседневным. Выходил в интернет по "левой" сим-карте, заклеив камеры. А то АНБ легко добыло бы доказательства наличия мотива...
    Ладно... Остается надеяться, что пронесет, что семья получит положенные выплаты.
    Крис понимал, что этот полет, скорее всего, последний шанс поквитаться. Поэтому выходные дни, которые отвел босс пилоту перед европейским турне, Мейджоры провели в Калифорнии. Снова, спустя семь лет, посетили Диснейленд. И ни Рейчел, ни Мэри, ни Ребекка еще не знали и не могли знать тогда, что это их прощальная поездка.
    Решение созрело твердое - лучше уж умереть так, чем мучиться и угасать на протяжении долгих месяцев. И забрать с собой убийцу отца. А в качестве дополнительного полезного "бонуса" - ублюдка Ронни, который, судя по тому загадочному "месседжу", весь в папашу пошел...
    Да, это в сложившейся ситуации - единственно верный выход. И, думается, не он один воспользовался бы им, а многие...
    - Получено, наконец, одобрение на Джона Макафи, - сказал Рональд. - Берем в работу. Скоро он, так сказать, "покончит с собой" в испанской тюрьме.
    - Отлично... Поистине, великолепное универсальное средство - казнить арестованного и выдать за самоубийство. Так будет всегда - когда то, что содеял враг против нас, формально ненаказуемо или наказуемо не смертью, но смерти он заслуживает.
    - Угу, - согласился сын, глядя в иллюминатор...
    Земля была всё ближе.
    Вдруг Крис в кабине обеспокоенно воскликнул - для записи, на всякий случай:
    - Черт! Голова! Голова кружится! Не могу... Не могу...
    И резко направил джет вниз.
    
    * * *
    
    Барвиха
    8 мая 2021 года
    
    Весть о гибели двух американских друзей в окрестностях варшавского аэропорта застала Белякова врасплох, оглушила, выбила из колеи.
    Поистине, черная полоса!
    Сначала внезапная смерть Владика - подло, предательски отравленного. Убийца сбежал в могилу, прихватив с собой два десятка бойцов.
    Потом - разглашение в Сети всех страшных тайн Ордена. И, что самое кошмарное, оказались слиты его собственные, Белякова, аудиозаписи. Те, где говорит он сам и его Братья и Сестры - Вершители. И, главное, записи, в которых генерал армии признаётся в том, что собственноручно убил Машерова. Белорусам ничего не останется, как возбудить уголовное дело о терроризме и потребовать выдачи Белякова - конечно же, им откажут, но это фатальный публичный подрыв реноме высшего государственного деятеля, руководителя-силовика. При поездках на Запад придется даже облетать эту проклятую непокорную страну. И здесь виновные сумели улизнуть от жестокой кары - попросту подорвали себя. Итог боя - семь убитых бойцов, одиннадцать раненых.
    В Сети поднимается волна ропота, словно удобренное дрожжами содержимое выгребной ямы. Эти четверо, черт бы их побрал, стали героями, посмертными кумирами толпы, биомассы. Не всех, конечно, но значительной ее части. Пока соответствующие высказывания, если исходят от россиян, очень осторожные, с оглядкой. Ведь никому не хочется за оправдание терроризма сесть на долгий срок. Вовсю циркулирует в соцсетях слоган-хештег СлаваБойцамМашерова. Вот здесь уже не подкопаешься, ведь Петр Миронович был выдающимся партизанским командиром, Героем Советского Союза. Но нелояльных, конечно, берут на карандаш.
    А теперь, как гром среди ясного неба - неожиданная гибель Уильяма и Рональда Бутчеров в авиакатастрофе.
    Билл, Билл... Как же так? Это ведь он устроил свадьбу, благодаря которой генерал армии породнился с представителями древней британской фамилии. Но счастье оказалось таким недолгим, таким мимолетным...
    Что за рок преследует высших людей?..
    ...Беляков забылся в тяжелом сне.
    И явилась ему та давнишняя красивая девушка с большими синими глазами - в обрамлении невыразимого сияния.
    - Ну что, Вершитель? Как ты? Извлек уроки?
    - Какие уроки? Кто ты?
    - Я - Суд Истории. Суд Прекрасного Далёка. Вы думаете, что вы победили?
    - Мы никогда не проигрываем. Мы не можем проиграть. Потому что у нас - Сила.
    - Сила? Основанная на том, что вы отняли у всех людей в пользу господ всё необходимое для жизни? Основанная на порабощении большинства меньшинством?
    - А как иначе может быть собрана в единый кулак Сила, если не так? Мы не знаем иного пути. На все вызовы один универсальный ответ - еще сильнее обезжиривать биомассу, еще свирепее ужесточать порядки в отношении низов. Да, мы прибегаем к насилию и террору - и иного пути нет, мы дальше будем только усиливать этот натиск.
    - Это воронка. Воронка деградации. Она засасывает неотвратимо. Ваше представление о том, что, столкнувшись с вызовами, нужно как можно сильнее ограбить и связать по рукам и ногам население, глубоко порочно. Потому что для развития нужна свобода личности, свобода мышления. И свобода каждого человека от угнетения. Гарантия того, что он будет обеспечен всем необходимым для достойной жизни.
    - А нам и не нужно развитие. Если развитие угрожает нашей Власти и нашей Неге, то его не будет. Мы его остановим нашей волей - и все покорно и безропотно склонятся.
    - Развитие заложено в саму суть Вселенной. Оно неизбежно. Вы слишком многое на себя берете, утверждая такое.
    - Мы укрепили нашу власть над Россией до полной абсолютности. Наша государственная система ныне в зените могущества. У низов нет и не будет ничего. Их собственные тела им не будут принадлежать. Мы намерены попирать всех. Прежде всего тех, кто хотел бы просто жить, никого не трогая и чтобы его не трогали. Но мы тронем всех, всех, всех! Мы достанем всех, всех, всех! Мы будем постоянно требовать повиновения у простейших. Мы обрели над всеми безраздельную власть! Придет время - и они поселятся в лагерях - покорные, безмолвные, дарующие нам наслаждение! И никто даже не пикнет! Явных смутьянов и крамольников больше нет! И никогда уже не будет!
    - Ваше стремление столкнуть цивилизацию с пути развития настолько чудовищно и противоестественно, что сама природа будет против вас восставать. И люди тоже. Тебя, Вершитель, ничему не научило то, что произошло в эти недели?
    - Мы - сама власть! Мы решаем, чему быть, а чему не быть! Мы решаем, кому жить, а кому не жить!
    - То, что вы задумали с самого начала, это ваша заветная мечта встроиться в мировую элиту ценой отказа цивилизации от развития, - это песочный замок. Предательски, ударом в спину убив СССР, отняв у бесчисленного числа людей свободу, ваш преступный Орден остановил естественный ход развития человечества. Вам это не раз говорили, но вы не желаете никого слушать. Вы с каждым годом, с каждым месяцем, с каждым днем в этом убеждаетесь. Цивилизация жаждет развития. Но вам оно не нужно - и, чтобы его остановить, вы надеваете на всех удавку и затягиваете ее всё сильнее и сильнее. Это порождает новые проблемы и вызовы, однако вы не находите ничего лучшего, чем снова, еще более беспощадно и свирепо, затягивать петлю. Это самоусугубляющийся процесс, порочный круг. Да, у вас нет иного выхода. Потому что у вас нет будущего. Ваше время истекает. Вы пока еще можете грабить, пожирать, насиловать, убивать. Но рассвет близится. Ложь, ненависть, предательство закономерно привели вас к разбитому корыту, в полный тупик. Вы отреклись от первородства, от великой миссии - и потому обречены и мертвы. Даже если кажетесь живыми. Даже если у вас вся полнота власти. Даже если ради сохранения господства вы решитесь на крайние меры - развяжете геноцид, приметесь сгонять всех в концлагеря. Вы мните себя элитой, но на самом деле вы все вырожденцы. Вы стали трупным ядом для разума Вселенной. Вы хотите ее смерти, но в итоге сгинете сами. Свет нового мира неотвратимо воссияет над этой страной и над всей планетой. Несмотря на все ваши потуги. Те, кого вы с такой маниакальной злобой убиваете, олицетворяют жизнь. И они будут жить.
    - Где жить?
    - В дерзаниях и порывах людей. В их стремлениях к новым рубежам. В их победах. В благодарной памяти народа. В памяти потомков. Будущее переплетено с прошлым, они неразрывны и составляют единое целое. Кто вырвет свое сердце, чтобы осветить народу путь к Восхождению, тот воссияет навечно. Вечно живут Данко и Прометеи. А ты, Вершитель, темен и слеп. Более того, ты - навсегда мертв. Ты - мертв. Ты - мертв...
    И Беляков проснулся.
    Долго лежал на спине, глядя на часы с циферблатом, идущим в обратную сторону.
    Рядом посапывала Катя-лоли.
    Стояла предрассветная тишина.
    Наконец, начальник КОКСа неспешно встал и облачился в мундир рейхсфюрера СС. Достал из сейфа какой-то пузырек и сунул в карман.
    Взял нож и направился к кровати...
    Умирающую израненную Катю генерал армии принес к статуе Высшего Отца перед своим дворцом. Отключив перед этим фонтан, в центре которого стояла скульптура.
    Помазал кровью девочки острия рогов и стрелы, а также глаза и губы. Поднял на сильных руках нагое тело и подержал одну из кровоточащих ран прямо над чашей.
    И вот кровь литься перестала, конвульсии прекратились.
    Беляков аккуратно положил Катю, уже бездыханную, к ногам Экселенца.
    Постоял некоторое время, вглядываясь в светлеющее небо.
    Достал из кармана пузырек.
    Влил его содержимое себе в рот.
    И свалился в предсмертных судорогах к ногам статуи - рядом со своей лоли.
    
    * * *
    
    Минск
    9 мая 2021 года
    
    Вечером, после народных гуляний, все собрались в квартире полковника Дашкевича.
    Радость празднования омрачало то, что произошло несколько дней назад в России, на просторах Верхневолжья.
    Стояли молча, склонив головы, Григорий Валентинович, Егор Иванович, Алла Михайловна, Надежда Кирилловна, Наташа, Максим, Саня и Ира.
    На экране воспроизводилось видео, которое удалось тогда записать.
    Трое мужчин и женщина, подняв знамя Родины, до последнего держали оборону от карателей.
    И, предпочтя смерть мукам плена, они ушли в бессмертие.
    Ушли непобежденными.
    Изображение было нечетким и прерывающимся, но всё, в общем, было понятно.
    - Они все мертвы, - сказал Максим. - Грустно, очень грустно. Руки опускаются...
    - Они не мертвы, - возразил полковник. - Они будут жить в памяти народа. Они сумели разбудить спящих. Люди задумались. Пошла волна, и она всё сильнее и сильнее. Мы должны быть готовы к любому повороту событий.
    - Ты прав, - добавил профессор. - На этом драматическом пути восхождения цивилизации они - с нами. Они живы. Они возродятся и вернутся к нам в грядущем коммунистическом человечестве. Ничего не кончено. Всё только начинается. Всё впереди.
    - Да, - согласилась Наташа. - Всё только начинается. Новые борцы не только учтут опыт революционеров прошлого. Теперь у них есть знание - как убили Союз. А, значит, и понимание того, что на самом деле социализм вполне жизнеспособен и сам по себе не гибнет. В их распоряжении окажутся новейшие наработки, в том числе и наши. Так что да, всё ещё впереди! Впереди - новые сражения. И победа!
    
    * * *
    
    ЭПИЛОГ
    
    Россоны
    19 сентября 1942 года
    
    Это был незабываемый день.
    День радости по случаю освобождения. И в то же время день памяти тех, кто отдал самое дорогое, что у них было, свою жизнь, за то, чтобы фашистский сапог никогда больше не топтал родную землю.
    Одной из таких жертв была мама партизанского комиссара. Дарью Петровну арестовали, подвергли зверским пыткам. И расстреляли - за три дня до того, как над Россонами вновь взвился красный флаг.
    Личное горе от мученической смерти матери, горькие переживания от того, что не удалось ее спасти, неразрывно переплелись со скорбью по погибшим товарищам.
    Практически в каждом сражении есть павшие. Не стали исключением и бои на подступах к Россонам.
    Вот на днях сидели бок о бок, выверяли планы атак, а сейчас в том же составе уже не соберешься.
    Погиб Тихон Игнатенко - попавший в окружение в самом начале войны молодой старший лейтенант. Он был храбрым, удачливым, подающим большие надежды партизанским командиром. Родился и вырос в далекой Одессе - в семье одного из многочисленных соратников Григория Котовского.
    Гибли и совсем юные, практически подростки. И уже пожилые бойцы, чьи головы убелены сединой.
    Никто тут не может быть уверен, будет ли жив через минуту.
    До конца войны далеко. Но на Витебщине уже народ восстал против оккупантов. Партизанам удалось собственными силами освободить эту землю на самом севере республики. Здесь, в тылу гитлеровцев, восстановлена Советская власть. Здесь, на стыке Белоруссии, России и Латвии, где живут сто тысяч человек, отныне будет свободный Братский партизанский край, раскинувшийся на тысячи квадратных километров.
    А Красная Армия с боями отступила к нижнему течению Волги. Там, в районе Сталинграда, прямо сейчас разворачивается грандиозное сражение.
    Как бы далеко на восток ни продвинулись захватчики, советские люди всегда будут преисполнены абсолютной уверенностью в грядущей победе над фашистской Германией. Она, эта победа, сложится из тысяч вот таких побед - как сегодня.
    Над усадьбой пана Гласко, где при оккупантах размещалась комендатура и тюрьма, сейчас развевается советский флаг. Его водрузил туда юный партизан Гена Кузяков.
    Комиссар внимательно всматривался в лица братьев и сестер по оружию. Вот недалеко расположились Макар Дашкевич и Нина Сидорчик. Оба выросли в деревне близ Полоцка. Вчерашние школьники - точно такие же, каким он, учитель математики и физики, сам передавал знания. Воспитывал. Рассказывал про будущее - когда каждый человек, например, получит возможность с помощью умного электроприбора читать любую книгу, смотреть любой фильм, мгновенно связываться друг с другом...
    Их, в числе двух десятков деревенских подростков, полгода назад вывозили на каторгу в "рейх" - но по дороге отряд Валентина Кострова, тоже школьного учителя из российского Невеля, успешно отбил всех. И дружная партизанская семья пополнилась еще девятнадцатью членами. Кто-то, кто покрепче, воевал наравне со взрослыми, кто-то - обеспечивал тыл. Валентин всем им, можно сказать, заменил отца. Тем более когда в июле разведка принесла страшную весть - родную деревню вместе со всеми жителями сожгли каратели. Спасти людей на сей раз не успели...
    И вот сам Костров сложил в этой округе голову пару дней назад - огрызались недобитые фашистские подразделения.
    Макар в том же бою получил ранение - к счастью, легкое. Левая рука перевязана, но правой вполне можно стрелять из трофейного "вальтера". Нина уселась рядом с парнем, заботливо приобняла, положила голову ему на плечо. Оба грустные - переживают из-за гибели Валентина Ильича.
    Эти люди, детство и юность которых опалила безжалостная война, - будущее страны. Первого в мире государства рабочих и крестьян.
    Их много - обычных, простых советских парней и девушек, бесстрашно сражающихся за свою землю, за свою свободу. За возможность и дальше жить, учиться, работать, влюбляться, растить детей.
    И он, партизанский комиссар, сам еще очень молод. Ему всего лишь двадцать четыре. Хотя, конечно, пережил за этот год с небольшим уже немало. Столько, сколько иные люди не переживают и за всю жизнь.
    Как сложится его судьба? Кем он, Петр Миронович Машеров, станет после войны - если, конечно, удастся выжить в этом всепожирающем пламени?
    Никто этого не знает - и знать не может...
    Проходят парадом партизаны-победители. Звучат проникновенные речи на митинге.
    - С болью в сердце, товарищи, мы прощаемся с теми, кто пожертвовал собою ради того, чтобы жили мы, - говорил комиссар. - Они пали смертью храбрых. Но они живы в наших сердцах. Мы пронесем память о них до самой победы над ненавистным врагом. И будем нести дальше. Из поколения в поколение. Они с нами - навсегда. Навсегда!..
    Над очищенным от фашистской чумы городком, над всем партизанским краем, который вплоть до окончательного освобождения республики так и останется непокоренным, реяло, трепетало на свежем ветру алое полотнище с серпом и молотом. Символ борьбы против угнетения, символ свободного труда и созидания, символ непобедимости народа и устремленности в светлое звездное грядущее.
    И у людей, которые глядели на этот флаг, глаза наполнялись слезами. А сердце - гордостью за свою Родину, спокойствием, счастьем и надеждой.
    
    * * *
       Январь - август 2021 года
Оценка: 3.87*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"