Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
манифест жанра; 1-е место на конкурсе сюрреалистических "святочных" историй sur_noname (тема: "Елочные игрушки")
|
Винтерпанк: Заклинатели снега
- Просыпайся, Кролик...
Кажется, что голос звучит прямо в моей голове.
Кажется, я пришел в сознание.
Я пытаюсь пошевелиться, вглядываюсь в окружающий меня чернильный мрак.
Свет загорается внезапно, слепит, я жмурю глаза, на оборотной стороне век пляшут мириады цветных вспышек.
- Я хочу сыграть с тобой в игру...
Моргая и щурясь, я пытаюсь сориентироваться в слепящем свете, оглядываюсь. Куда я попал?
Не могу пошевелиться. Тугие цветные ленты опутывают тело. Вспоминаю название - серпантин.
Кто я?
Я в комнате с низким потолком, по углам ее - бесформенные нагромождения ваты. Яркие лампы над головой.
- Где я?
В ответ тишина.
Рядом со мной лежат три предмета.
Здоровенный круглый будильник. Старый, с облупившийся краской и проржавевшими стрелками. На нем трафаретная надпись красной краской:
"до конца света осталось =)"
Портновские ножницы. Такие же старые и ржавые, с облупившимися остатками краски на рукоятке.
Серебристая металлическая маска с узкими прорезями для глаз и рта. От нее отходят две пластины, напоминающие... Стоп, да это же уши.
Это же маска кролика.
Моя маска?
- Кто ты такой?! Покажись!
В ответ тишина.
Внезапная вспышка, обрывки воспоминаний... Если я действительно кролик...
- Эй, ты! Где мой барабан?!
Никакого эффекта.
- Я спросил потому... Что поскольку ты, кажется, прибрал к рукам мой барабан, приятель. Так вот, когда я доберусь до тебя, буду тебя использовать вместо него, пока твое чувство юмора не вернется в привычные рамки. Как тебе, наледь, такой расклад?
Снова тишина, и вдруг:
- Ты плохо вел себя, Кролик, - голос звучит громко, но совершенно бесстрастно. Глухо, с сильным искажением, и непонятно, какого пола или возраста его обладатель. - Ты всегда был недоволен своим положением, вечно брюзжал и жаловался своим приятелям. Считал, что тебя недооценивают. Тебе не хватало чего-то в жизни. Хотелось большего... Ты считал, что твоя жизнь лишена смысла... Теперь тебе выпал шанс узнать, что это значит, настоящая жизнь. Ты узнаешь, чего она стоит в действительности.
- Кто ты такой, пурга тя забери! - кричу я. - А ну, покажись, шутник сосульчатый!
Что-то происходит с часами. Издав грозный скрежет, стрела передвигается на одно деление. Изнутри раздается скрип и приглушенный лязг, сдавленное кряхтение невидимых шестеренок.
- Отсчет пошел, - продолжает голос. - Слушай внимательно, и постарайся запомнить. Есть только один способ добраться до звезды - держаться ствола. Ответвления пути будут казаться спасением, но это мнимое спасение. Ты должен остановить конец Снега. Он грядет... Стрелки служат напоминанием о том, что время ограничено. Лезвия разорвут путы. Будь внимателен, Кролик... Игра началась!
- А-а-а-а!!! - я пытаюсь вырваться из цветных пут, не получается. - Сосуля талая, кто бы ты ни был, твоя шутка тебе дорого обойдется! Ты не знаешь, наледь, с кем связался!
Вопрос в том, знаю ли это я?
Я катаюсь по полу, по сугробам ваты, которая лезет в рот и ноздри. Извиваясь, как вмазанная гусеница, оказываюсь возле ножниц.
- Лезвия, поморозь тебя?!
Руки онемели и ноют, но кое-как мне удается подхватить ножницы, просунуть их под опутавшие меня цветные ленты. Ругаясь и шипя сквозь зубы, разрезаю одну, затем другую, освобождаюсь.
Оказавшись на ногах, я встряхиваюсь, пытаясь привести в тонус онемевшие мышцы.
Хватаюсь за ржавую цепь, приделанную к часам, рассматриваю их. Одна стрелка замерла неподвижно на красной отметке. Вторая успела преодолеть несколько еле заметных делений. До красной отметины ей почти полный круг.
Что ж, время у меня есть.
Я мечусь по комнате туда-сюда в поисках выхода.
Стены шершавые на ощупь, в плотную фактуру вплетаются тонкие волокна. Картон!
Бью по стене кулаком, пинаю ногами - без толку. Ни малейших признаков просвета, полости, утончения. Стены слишком толстые. В дальнем углу, куда не достает свет лампы (ламп три - напоминают здоровенные груши, подвешены под самым потолком, стекла вымазаны красной краской) я вижу нечто подозрительное.
На стене намалеван ухмыляющийся снеговик с носом-морковкой и кружкой в лапе, в дурацкой треуголке. Рядом нацарапано:
"банапарт сафсем замерс, слафся жинирал марос!"
Я с разбегу врезаюсь в него. Картон с треском ломается. Отчаянно работая кулаками и ногами, я прорываюсь насквозь, выпадаю наружу.
- Конец Снега?! - ликую я, обращаясь непонятно к кому. - Да ты спятил, поморозь тебя, кто бы ты ни был!
Я падаю на четвереньки, пытаясь отдышаться, жадно глотаю холодный воздух.
Оглядываю строение, из которого только что выбрался. Картонный куб, размером с сарай, на одной из граней у него нанесено черной краской причудливое граффити - рюмка, зонтик, две уходящих ввысь стрелы. И сверху надпись ОСТОРОЖНО.
- Это я понимаю на что намек, - говорю я вслух. - Водка, ядерный щит, баллистические ракеты... А буквы сверху означают великую литературу. Я угадал?
Но никто мне не отвечает. Лишь перемигиваются где-то в разрывах туч цветные звезды. Да позвякивают на легком ветерке заледенелые еловые лапы.
- Эй, ты?! - ору я. - Отзовись, воображаемый друг?
На всякий случай я забираю из странного здания ножницы и маску. Ножницы прячу за пазуху. Только сейчас понимаю, что на мне надето: узкий, некогда белый мундирчик с подпалинами и рваными голубыми шнурами, голубые бриджи и грязные белые полусапоги.
Очень удобно для лесных прогулок.
Куда прятать маску - непонятно.
Не придумав ничего лучше, надеваю ее на себя и...
Голоса налетают со всех сторон, оглушительный хор, а следом за ним - калейдоскоп ярких картинок, обрывков эмоций, клочков воспоминаний:
...мир это Великая Йелль, ее ствол и ветви - наши материки, Снега ее великие и ледники безоглядные - наши океаны...
...ее глаза цвета самого синего льда, а кожа матово-белая, и пепельные волосы волной спадают на обнаженные плечи...
...потому что у нас столько ракет, что мы можем накрыть ихний Джинжирбред в единый момент, и если только они посягнут, товарищи солдаты, на просторы нашей Свекольской...
...и светит над миром Красная звезда, которую мы с нежностью зовем Красавицей, и светят нам звезды малые, коих цвета и количество до сих пор перечисляют, зачастую споря между собою, наши пытливые астрономы и хвоенавты...
...а когда я сказал ей, что ради одного лишь того, чтобы иметь возможность слышать ее дыхание, касаться губами ее следов на снегу, я бы в этот самый момент бросился бы за Край, она рассмеялась и ответила...
...иф йу вонт кип йор боллз сейф, телл аз вериз йор ракет лаунчер стейшн, нау!...
...в основании же нашего мира царство холода и мрака, и того особенного Снега, что зовется фальшивым, либо же искусственным, созданного волей сурового Колотуна, хозяина Крестовины...
...просто рассмеялась и смех ее был звонкий и переливчатый, как звон льда, с хриплым пришепетыванием, как хороводы снежинок, что путаясь в ветвях, мягко ложатся на алебастровый снежный ковер...
...энд иф йу вонт ту лив, йу маст телл ас нау - вот из зе намбер оф йор регимент энд сквадрон, энд зе нейм оф йор коммандер...
...не ведает Колотун пощады, и смягчить буйный нрав его под силу только дочери его сына, именуемой Снежкой... Сердце Снежки не замерзнет вовек, а ласковые очи и тонкие пясти ее - отрада для замерзающего путника, коего она непременно выводит на теплый свет Красавицы, либо же к желтым огням жилых строений, где найдет он тепло, ужин и ночлег...
...Потому что она царственная особа, а у тебя есть только дешевый мундирчик, барабан и твое неизбывное безумие, и еще неоплатный долг перед тем, что все мы называем...
...ви ар зе солджерс оф Свекла Юнион Арми, плиз донт ран авей, ю ар ин сейф нау, бекоз ви бринг ю фридом энд френдшип энд пряникс, агейнст зе джинжир конгресс эвил варлордс энд зеир суппортерс, фор олл-Йелль бразершип! Плиз ю кен тейк э пряник...
...И пока ярко светит наша Красавица, продолжается бытие нашего мира. Когда же погаснет - мраком будет окутана Великая Йелль, и о том неведомо мне, и о том даже думать не хочу...
...от Шубных Сельдей до Морков-Виниградска раскинулась наша родная Свекла-а-а! Нам светят рубиновы звезды Осётра-а, нам радость навеки велика дана-а-а...
Я снимаю маску, запихиваю ее за пазуху.
Вокруг тихо. Ветра почти нет, лишь веет по сугробам легкая поземка, предвестник надвигающейся бури.
Кругом, насколько хватает глаз, припорошенные снегом еловые дебри. В разрывах тумана проглядывают цветные огоньки звезд. С левой стороны, за верхушками деревьев, едва заметен туманный силуэт параллельной Ветви, нависающий над бездной, уходящий в небо, целеустремленный и бессмысленный, как разрушенный мост.
Перекрывая точки звезд, буйствует северное сияние, переливается множество оттенков, грандиозные призрачные полотнища двигаются там, вверху, под порывами ветра, мерцая всеми цветами радуги.
А невдалеке от меня, полузарытое в снег, лежит тело.
Я подбегаю, переворачиваю его.
- Эй, приятель?
На нем черный смокинг с помятой гвоздикой в петлице, на красивом лице - ни кровинки. Пытаюсь откачать его, отвешиваю пару хороших оплеух - но все без толку. Он вроде бы дышит, но в полной отключке.
Похоже, и он попал в крутой переплет.
Поразмыслив немного, я взваливаю его на себя, иду прочь от картонного куба. Туда, где за елками проглядывает подобие тропы.
Из-за поворота тропы доносится перезвон колокольчиков и скрип полозьев по снегу.
На открытое пространство выезжают сани, запряженные шестеркой оленей. На козлах сидит бородатый возница в красном тулупе и сбитом набекрень красном остроконечном колпаке с белой опушкой. Завидев меня, подтягивает поводья:
- Эй, парняга! Как проехать к Стволу?
- Хотел бы я знать, - говорю я, поддерживая типа в смокинге, тащить которого мне порядком надоело. - Мне в ту же сторону.
На самом деле, не имею ни малейшего понятия - куда мне?
Ближайший олень косит на меня налитым кровью глазом, отрывисто фыркает, роет копытом снег. Кажется, он вмазанный.
- Вы, ребята, похоже, неплохо тут отмечаете, а?
- А что, сейчас какой-то праздник?
Возница скребет в растрепанной бороде, оценивающе разглядывает меня и безвольное тело, которое я поддерживаю плечом. Глаз не видно под надвинутым колпаком, поэтому сложно судить о его выводах.
Я выгляжу подозрительно. Мундирчик этот, часы болтаются на цепи, да еще в компании с полутрупом.
И барабана нет.
Возница пододвигается, хлопает по накрытому вытертой шкурой передку саней. Мол, садись.
- Куда тебе вообще?
Пожимаю плечами:
- До звезды.
- Доедем...Клади своего приятеля назад.
Я следую его указанию, затем сажусь рядом, мы трогаемся.
- Ты чем вообще занимаешься?
- Бью в барабан, - предполагаю я.
- Понятно. А я Вихарь Быстролет.
- А я...
Не знаю, что сказать, пожимаю протянутую мне рукавицу. Вихарь лезет за пазуху, извлекает объемистую фляжку. Прикладывается к ней.
- Будешь?
- Не откажусь.
Внутри лютая самогонка.
Глотнув, я выдыхаю клубы пара, пытаюсь остудить обожженную глотку.
- Был у меня приятель, - говорит Вихарь, пряча фляжку за пазуху. - Тоже возил всякое туда-сюда. Была у него лодка...
Ненавижу такие дорожные разговоры. Делаю вид, что внимательно слушаю.
У самого в голове только скрип шестеренок в ржавых часах.
- И вот как-то начался потоп. Он поплыл на своей лодке, и спасал парней, которые укрывались на льдинах. Ну таких, типа тебя... Ездил там, собирал их.
- Типа меня, это каких?
Вихарь делает над головой неопределенный жест рукавицей:
- Ты смахиваешь на бужнинского кролика, а?
- Инея не помню, - признаюсь я. - Правда.
- Гыыы! Да и ну его в прорубь, парень! Не забивай голову.
Он еще тот тип, думаю я.
- Был у меня приятель, - говорю в тон ему. - Однажды говорит мне - скоро конец Снега, и ты должен его остановить...
Вихарь с интересом кивает колпаком, ожидая продолжения.
- Говорит мне, ты должен держаться ближе к стволу и дойти до самой звезды. Иначе всем нам сугроб...
- Да твой приятель, похоже, тоже закладывал, будь здоров!
- Не то слово.
- Это он? - Вихарь кивает на лежащее сзади тело в смокинге, укрытое шкурой.
- Не, с этим позже познакомились.
- А где тот?
- Не знаю, - показываю ржавые часы. - Это все, что мне от него осталось.
- Я считаю, - задумчиво говорит Вихарь через какое-то время. - надо каждый день жить так, будто завтра конец Снега. Согласен?
- Мудро.
Некоторое время олени продираются через нагромождения снега.
Вот, наконец, мы выбираемся на нечто вроде разъезженной дороги среди леса. Это не санная колея, а скорее пешеходная тропа. Но очень широкая. Мне почему-то не хочется представлять пешехода, оставляющего такие внушительные следы.
Я смотрю за спину.
- А что ты перевозишь?
Вихарь довольно крякает.
- А ты по сторонам вообще оглянись. Сам посуди, что тут перевозить можно?
- А где мы?
- Ну, ты даешь, Кро... - он ловит мой косой взгляд и не договаривает. - Это ж Воткины пустоши!
- Хммм... - название мне о чем-то говорит. - Оружие? Наркотики?
- В точку... Кстати, заметил, что у нас компания?
- Заметил.
Слева за деревьями маячит некий белесый силуэт внушительного роста. Двигается параллельным курсом. Изредка оттуда доносится хруст снега под тяжелыми шагами.
Вихарь кивает назад.
- Глянь там слева.
Я приподнимаю припорошенную снегом шкуру. В открытом ящике под ней несколько 47-х "Каскадов" мандаринской сборки и оливковые тубусы салют-18 "искорка" с морков-виниградской маркировкой на прицелах.
- "Маслята" правее, - Вихарь дает вожжей, не отводя глаз от тропы. - Там, под мешками с сахарной пудрой... Я думаю, это йети. Слышал, они всегда нападают стаями? Да. Один отвлекает на себя внимание. Остальные заходят с боков... Но эти ребята страсть как боятся шума. Сейчас мы их припугнем.
Зарядив ракету, я кладу "салют" на плечо, навожу прицел на обочину и даю залп.
С оглушительным грохотом елки при дороге разносит в щепу, огненное зарево заливает светом наш путь, ветер подхватывает яркие искры. Олени, протяжно трубя, ускоряют бег. С левой стороны, из-за деревьев, раздается заполошный хруст сбиваемых обледенелых ветвей. Невидимый преследователь, утратив всякий интерес, скрывается в чаще.
Едем дальше, туман редеет, становятся видны примечательные детали окружающего пейзажа. Вот серебристый водопад Мишуры, каскадами спускающийся вниз, теряющийся где-то внизу, обрываясь за край Ветви. Вот проплывает мимо смутно различимый подъем мерцающей пестрыми цветными кристаллами Гирлянды, уходящий ввысь, теряющийся в темноте, быть может, ведущий к другим Ветвям.
Заснеженный лес вокруг нас то расступается, то смыкает обледенелые еловые лапы прямо над нами, нависает так низко, что приходится пригибать головы.
Впереди показываются огни поселения.
- Выбрались, кажись, - говорит Вихарь. - Шишкин-четыре, почти у самого Ствола.
Въезжаем в поселение. Оно представляет собой скопище заснеженных изб, окруженное лесом. Из труб, кучерявясь, валит густой дым. По улочкам разгуливают бабы в салопах и пестрых платках, мужики в зипунах и ушанках, с ними же играющий на гармонии медведь. У многих в руках высокие кружки. Все поют.
- Низкий поклон, мужики и бабы! - орет Вихарь. - И тебе низкий поклон, медведь с гармонией!
- Тебе того же! - любезно отвечают селяне.
- Будь здоров! - ревет медведь.
- Какбы нам к Стволу попасть?
Румяные селяне обступают нас со всех сторон. Кто-то протягивает мне кружку.
- А и вовсе прямо езжай, милай! Хотя с другой стороны поглядеть, куда вам перется-та на ночь глядя? Оставайтесь на ночлег! У нас нонче праздник.
- Что за праздник?
- Ледоход жа, родимый! Али ты с Красавицы свалился?
- И впрямь, - говорит Вихарь, адресуясь ко мне.
Попрощавшись с селянами на дружеской ноте, едем дальше, навстречу Стволу, которого вовсе не видно за густым туманом.
Часы тикают. Тело в смокинге не подает признаков жизни.
У нас с собой такое количество ящиков с хлопушками и сахарной пудры в мешках, рассказывает Вихарь, что если нас остановит разъезд Воткинских народных патрулей или Бужнинской королевской гвардии - сегодня же вечером отправимся гаситься спиртом в чертоги Колотуна.
Я не вполне понимаю метафору. Кажется, речь идет о том, что если нас поймают - нам полный сугроб.
Мы едем на оленях навстречу судьбе и по очереди пьем из фляжки.
Через какое-то время достигаем Ледовой Магистрали.
Зрелище это довольно трудно описать словами.
Скрип, треск, бесконечное движение льдин несколькими потоками, сверху вниз, снизу вверх. А за всем этим в разрывах тумана проглядывает величественный, поистине титанический Ствол.
Нас встречают молчаливые хмурые пингвины, с их помощью мы переправляем упряжку на припаркованную у обрывистого берега льдину.
Распрощавшись, начинаем движение вверх, в сполохах разноцветного сияния, в каскадах Мишуры, согласно течению изначальных тектонических сил...
Иногда вдалеке появляются дикие хоккеисты, извечные обитатели этих мест. Беззвучно скользят, негромко чертя по льду коньками и страшными загнутыми посохами, щерят железные зубы. Вскоре они отстают, и мы продолжаем путь Наверх в одиночестве.
Когда мои ржавые часы показывают полтретьего, нас нагоняет подледная лодка. Сначала из нагромождения льдин показывается перископ, затем обледенелые борта, выкрашенные в вызывающе белый цвет. Подлодка притирает нас к краю Магистрали, к туманному обрыву. Из люков поспешно вылезают какие-то типы в голубых мундирчиках с меховой опушкой и киверах с серебристыми плюмажами, цепляют нашу льдину баграми и кошками.
По ржавой лесенке, спускается, отклячивая обтянутую голубыми бриджами задницу, статный офицер с подкрученными усами.
- Гвардейская стража Королевства Бужнинского! - рапортует он. - Капитан Фендер Стратокастер.
А затем добавляет, адресуясь ко мне:
- Здравия желаю, Кролик! Никак думал удрать от нас, а?
Вихарь смотрит на меня, я на него, потом мы оба смотрим на Фендера.
- Наледь! - говорю я. - Никак я и впрямь кролик?
- Вы нас с кем-то перепутали, - поспешно вставляет Вихарь. - Мы простые туристы...
- И куда же вы направляетесь? - смеется капитан.
- У нас тур! Глинтвейнберг - Брютт - Оливьера, с остановкой на дозаправку в княжестве Холодец.
- В данный момент вы находитесь в территориальных льдах королевства Бужнинского. Предъявите груз на досмотр!
- Не имеешь права! - парирует Вихарь. - У меня многоразовая виза и Свекольский дипломатический паспорт.
- Эй, да в чем дело? - прерываю я. - Ты, как там тебя... Фендер... мы типа знакомы?
- Ох, кролик... - капитан скалится, подкручивает ус. - Ну, хватит ломать комедию, а?
- Приморозь тебя, я серьезно?!
- Ты еще скажи, что ничего не помнишь, - смеется он.
Его солдаты в голубых мундирах, охватившие льдину полукругом, заискивающе подсмеиваются.
Я молчу.
Капитан делает круглые глаза.
- Не помнишь?! Как угнал Ее высочества Цеппелин "Божоле Фужер"?! Как потерял управление и совершил аварийную посадку на спасательной капсуле? Не? Мы капсулу эту нашли, и следы твои вокруг... Забыл, да? Забыл, что ты устроил? Ты еще скажи, наледь, - добавляет он, и глаза его наливаются яростью, - что ты не помнишь, как лично оскорбил Ее высочество!
- Ее высочество? Принцессу?
- Ее высочество, - кивает капитан. - Ее высочество Малину Виалету Анжелу де Каниак де Вермот принцессу Бужнинскую! Ну, смир-на!!!
Солдаты делают на караул.
- Да Инея не помню! - признаюсь я.
- Кролик Белый Номер Сто Пятнадцатый, - чеканит капитан казенным голосом. - Именуемый также Кривоух Третий-с-краю, состоящий по барабанному лейб-баталиону Личного Конвойного дивизиона Ее высочества... Обвиняемый в преступлениях против Короны, бегстве из-под стражи путем угона личного Ее высочества цеппелина и последующей порче казенного имущества... Именем Короны, я королевской гвардии капитан Фендер Стратокастер, заключаю тебя под стражу! Сержант, в кандалы его!
- Это называется, знаешь как? - спрашивает меня Вихарь.
- Как?
- Попадалово... Вот как, Кривоух ты льдяной!
- Не уверен, - говорю я. - что меня действительно так зовут.
Может, спросить у маски?
Ножницы у меня отобрали. Зато маску и часы оставили.
Часы продолжают свой ход, уже почти шесть...
- Послушай, - говорю я. - Моя голова изморозительно раскалывается, и я не помню ни-че-го. Я сначала просыпаюсь в картонном ящике, потом еду куда-то по льдяным Воткинским пустошам с льдяным контрабандистом, под конец мне предъявляют какой-то, поморозь его, цеппелин и какую-то принцессу, которую я в глаза не видел. Сугроб вообще, кто она такая...
- А ты уже забыл? - раздается от дверей.
Принцесса Бужнинская Малина Виалета Анжела стоит на пороге нашей темницы.
Надо отдать ей должное, она выглядит...
Рассыпанные по плечам пепельные пряди, из-под которых выступают немного оттопыренные ушки, вздернутый тонкий носик с горбинкой, припухлые бледные губы. Из-под кружев корсажа выглядывает пышная грудь, бледная, с крошечной точкой родинки, тонкий стан, широкие шитые серебром голубые юбки. А глаза... Изумительной льдистой синевы, с небольшой косинкой, так что даже когда она смотрит на вас, кажется, что смотрит куда-то мимо, какбы слегка рассеяно.
Словом, выглядит изморозительно.
Нет, дело даже не в том, как она выглядит. Дело в том, что я ее уже видел.
- Привет, - говорю я.
- Привет, кролик.
- Я не...
Машу рукой, оборвав себя на полуслове. Плевать, в конце концов - может я действительно кролик. Откуда мне, наледь, знать?
- Ох, ну на кого ты похож...
Или мне кажется, или в ее голосе чувствуется неподдельная жалость.
- Весь грязный, неумытый. Пьяный опять. Да?
- Погоди, - говорю я. - Дай угадаю... Мы с тобой типа знакомы?
Откуда-то из-за ее спины появляется капитан Фендер:
- Как обращаешься к ее высочеству?!
- Исчезни, - говорит ему принцесса.
Капитан исчезает. Она продолжает:
- Зачем тебе все это понадобилось? Неужели ты думал, что таким образом сможешь что-то доказать? Как-то выделится? Что-то изменить? Ох, кролик...
- Ваше высочество, у меня по правде говоря, некоторые проблемы с памятью... Поэтому хочу сразу конкретизировать - между нами типа что-то есть?
Она смотрит на меня своими льдисто-голубыми глазами.
- М-м-м... Что-то было?
Она устало вздыхает.
- Что-то будет?!
Она сдувает со лба пепельную прядь.
- Ну, прости, - говорю я. - Я просто реально Инея не помню.