Море волновалось, шипело, набегая на песок. Звенели на ветру кроны сосен. Небо затянули тяжелые сизые тучи. Было тихо и сумрачно, как перед бурей.
Вадик застегнул молнию джемпера под горло, зябко поежился:
- Тебе не холодно? Может, вернемся?
- Не холодно! - отрывисто бросила Марина.
Вадик промолчал, шмыгнул носом. Он замерз.
Он шел следом за Мариной, смотрел, как уверенно, грациозно она идет, помахивая снятыми босоножками. И как прохладный ветер подхватывает подол ее платья, играет им, открывая крепкие загорелые ноги.
- Марина, ну что за блажь? Ты посмотри, какая погода! Нафига лезть...
- Прекрати, пожалуйста, ныть! Ты нагоняешь на меня тоску.
Они прошли мимо покосившейся штанги с табличкой "Проход воспрещен!", и поваленных секций сетчатого забора.
- Марин, это же частная территория!
- Зато здесь тихо и людей нет...
Они дошли до края пляжа. Дальше были только пенная линия прибоя и свинцовые волны, подернутые рябью.
Марина бросила босоножки, искоса поглядела на Вадика.
- Слушай, я, конечно, не хочу показаться занудой, - сказал Вадик. - Но давай все-таки вернемся, а? Ребята, небось, заждались.
- Мне все равно! - улыбнулась Марина. - Пускай ждут... Помоги расстегнуть!
Вадик шмыгнул носом, протянул руки к застежке ее платья пониже шеи.
- Ну? Живее давай, там петелька такая! - сказала Марина весело. - Вот сразу видно, какой ты в этих делах неопытный!
Непослушные пальцы наконец-то справились с застежкой.
Марина стащила платье через голову, бросила на песок рядом с босоножками, поправила бретельку бикини.
- Пошли со мной? - игриво предложила она, поглядев через плечо. - Или трусишь?
- Да причем тут трусишь? - разлепив губы, сказал Владик. - Холодно же. И вообще... Я за тебя волнуюсь.
- Заботливый какой, вау! Ну, и стой тут, как столб!
Она побежала навстречу прибою.
Завизжала, врезаясь в воду, волны с шумом налетели на нее, рассыпая брызги, стали гладить гибкое загорелое тело.
Вадик сел на песок рядом с платьем и босоножками. Кусая губу, стал смотреть на фигурку девушки в волнах.
Мысли путались, настроение было хуже некуда. Все шло наперекосяк.
Вадик досадливо отвернулся от резвящейся в холодной воде Марины, покосился на прибрежный лесок, слитно гудевший кронами.
- Что еще за хрень?! - пробормотал он.
Над верхушками сосен, на фоне сизого предгрозового неба, висел, чуть покачиваясь, светящийся шар.
- Марина-а-а! - закричал Вадик, вскакивая из песка и ныряя рукой в карман джинсов. Вытащить телефон, сфотографировать. - Марина, смотри!!!
Светящийся шар, будто в ответ на его крик, сместился.
Медленно вырастая в размере, полетел по направлению к ним.
***
Запечатанный полиэтиленовый пакетик, в каких хранят улики, шлепнулся посреди стола. Между раскрытым ноутбуком Спицыной и стаканом с карандашами.
Молчанов и не подумал отвечать. Стоял по ту сторону стола, покачиваясь с каблука на носок, спрятав руки в карманы брюк, довольно ухмылялся.
Спицына пожала плечами, аккуратно взяла полиэтиленовый пакетик двумя пальцами. Внутри был небольшой предмет, нечто вроде камешка странного переливчатого оттенка. Спицына пригляделась, вертя пакетик так и эдак.
- Похоже на оплавленный песок...
- Стекло! - сообщил Молчанов торжествующе. - При какой температуре песок превращается в стекло?
Спицына отвела за ухо упавший на лоб рыжий локон.
- Приблизительно тысяча четыреста градусов, - сказала она. - Откуда это у тебя?
- Прислали сегодня утром из калининградского областного отделения. Знакомая картина, а?
- И ты...?
- Верно. Я уже заказал два билета до Калининграда!
- Только из-за этого стекла? Но, Молчанов...
- Не только. - Молчанов подошел к шкафу с документами.
Он достал плотный бумажный конверт, протянул Спицыной.
- Восемь случаев визуального контакта за последний год, - Молчанов вытащил из стакана карандаш, взмахнул им, как дирижерской палочкой. - Все задокументированы! Плюс две фотографии. Качество плохое, снимали оба раза на мобильники. Еще статейка и пара заметок в местной газетенке. Глупости, как обычно в таких случаях.
- Как всегда, - хмуро сказала Спицына, разглядывая фотографии. - Поверить не могу. Ты опять за старое...
- Ты со мной? - Молчанов подбросил карандаш, поймал.
- Позволь напомнить тебе, - Спицына отложила снимки и вырезки. - В который раз... Что это не входит в нашу компетенцию. Мы занимаемся мониторингом информационных потоков, а не гонками за НЛО. Хватит уже, Молчанов! Шестой отдел закрыт. А у нас с тобой куча работы, и Костин ждет детального отчета.
- Два дня назад там пропал человек, - Молчанов присел на край стола, запихнул карандаш в стакан. - Девятнадцатилетняя девчонка, студентка из Питера. Местные сбились с ног, но так ничего и не выяснили. Зато ухватились за ее приятеля. Он единственный свидетель ее исчезновения. Они из одной компании, студенты на каникулах, отдыхали в пансионате на берегу. Местные подозревают, что мальчишка ее убил, а тело спрятал, утопил в море. Разумеется, никакого тела еще не нашли. Зато нашли вот это... - он кивнул на кусок спекшегося песка в пакете. - Мы можем помочь, ты же знаешь. Мы видели это и раньше.
- Ты видел, Молчанов, - сказала Спицына тихо. - ТЫ видел это, а не мы.
- У меня нюх на такие дела! - Молчанов встал, прошелся по комнате, постучал пальцами по высокому стеллажу с папками. - Так я могу рассчитывать на твою помощь?
- Бросить все и ехать? А отчет? А Костин? Ты соображаешь, что делаешь?
В аэропорту Молчанова и Спицыну встречал представитель местных властей. Старший следователь Крохин, рыжеватый и очень уверенный в себе молодой человек в строгом костюме.
- Не ожидал, что Москва так живо прореагирует на это дело, - сказал он. - Я вам приготовил все, как просили... Но вообще жаль, что вам сюда лететь пришлось. Мы собственно уже закончили.
- В каком смысле? - спросил Молчанов.
- Раскололся паренек, - широко улыбнулся Крохин. - Как раз час назад пошел на сотрудничество со следствием, решил сознаться во всем.
- Ну-ну, - Молчанов переглянулся с Спицыной.
- Мы можем поговорить с подозреваемым? - спросила она.
- А зачем? - пожал плечами Крохин. - Только поймите меня правильно. Я не то чтобы против вашей помощи, только дельце-то плевое оказалось. Даже не знаю, зачем вас начальство во все это втянуло.
- Один из ваших людей вышел на контакт со мной, - сказал Молчанов.
- Вот как?
- Речь идет об улике, которую переправили к нам на экспертизу. Вам об этом что-нибудь известно?
- А, стеклышко это? - Крохин махнул рукой. - Это Чагина постаралась, практикантка. Она любит всякий огород городить. Вы даже не представляете, как сложно бывает с такими работать.
- Ну почему не представляем, - сказала Спицына, прожигая Молчанова взглядом.
Молчанов ухмыльнулся.
Крохин усадил московских гостей в свою машину. Поехали в областное управление.
Когда прибыли на место, подозреваемого все еще допрашивали. Он сидел за пустым столом, худой, бледный, съежившийся, с тенями под глазами. А вокруг нарезали круги, дымя сигаретами, двое следователей в рубашках с закатанными рукавами и подплечными кобурами. Крохин отправился к ним, оставив гостей в смежной "наблюдательной" комнате, которую от допросной отделяла стена, прозрачная с одной стороны.
Молчанов стал рассматривать подозреваемого через прозрачную стену. Задумчиво прищурился, наклонил голову, вытянул губы трубочкой.
- На маньяка-убийцу не очень-то похож, - сказал он.
Спицына пожала плечами.
- А ты кого ожидал увидеть? - спросила она. - Доктора Лектера? Молчанов, вспомни наши дела в шестом отделе. Большинство фигурантов в обычной жизни выглядели самым заурядным образом.
- А интуиция? Что она тебе говорит, м-м?
Молчанов вытащил из кармана пакет семечек, разорвал его. Подцепив одну семечку, принялся лущить ее ногтями.
- Интуиция говорит мне, Молчанов, - сказала Спицына. - Что нам крупно влетит от Костина за самовольную отлучку. Послушай, ну зачем ты меня сюда вытащил?
- Мне и самому хотелось бы знать. - Молчанов отправил в рот семечку, разжевал.
Дверь комнату распахнулась. На пороге стояла девушка в белом халате, со сложной прической на голове. Красные, рыжие и черные пряди стояли дыбом, тщательно уложенные гелем. В брови у девицы была сережка, а на носу очки.
- Вы Молчанов? - спросила она с порога.
- Добрый день! А вы, должно быть, Чагина?
- Совершенно верно! - улыбнулась Чагина, входя. - Это я прислала вам образец! Знаете, в прошлом году я читала вашу статью в "Популярной Уфологии", и, признаюсь, была поражена! Я, можно сказать, ваша поклонница!
Чагина покосилась на Спицыну, только теперь заметив ее присутствие в комнате.
- Добрый день, - сказала Чагина сухо.
- Здравствуйте! - холодно улыбнулась Спицына.
- Ну, скажите, - продолжала Чагина, оборачиваясь к Молчанову. - Ведь это же контакт, несомненно, контакт?! Это ведь ОНИ ее похитили, да?
- Кого вы имеете в виду? - спросила Спицына.
- Пришельцев, кого же еще? - девушка поправила очки. - А-а, вы должно быть из тех, кто не верит...
- По правде говоря, - поспешно вставил Молчанов. - Я и сам пока не уверен, с чем мы имеем дело. Стараниями господина Крохина, мы скоро можем потерять единственного свидетеля, который превратится в убийцу... А еще нам с напарницей необходимо взглянуть на место происшествия. Далеко туда ехать?
- Это на побережье, в часе езды.
- На карте покажете? Нам понадобится машина...
- Это к Крохину. Не думаю, что он вам откажет.
***
- Ну что, Спицына, - спросил Молчанов, выходя из машины и оглядывая берег. - Нет желания искупаться?
- Никакого, по правде говоря.
- А вот гражданка Лисицына Марина, девятнадцати лет, явно придерживалась иной точки зрения. И отправилась в разгар непогоды качаться на волнах.
Молчанов задумчиво оглядел окрестности и решительно зашагал к линии прибоя, утопая туфлями во влажном песке.
Спицына вздохнула и последовала за ним, при каждом шаге с некоторым трудом вытягивая из песка высокие каблуки.
Они миновали поваленный забор из сетки-рабицы, покосившуюся табличку "Проход воспрещен!"
Волны лениво лизали песок. Ветер трепал верхушки сосен в близком прибрежном леске.
Подъездная дорога, на которой осталась машина, и невысокие кустарники по обочине, скрылись в белесом тумане.
- Красиво, правда? - спросил Молчанов, останавливаясь и глядя на неспокойное море, на шелестящие свинцовые волны. - В каком-то смысле все мы вышли оттуда, из волн, вышли из воды. Вот так выглядит колыбель человечества...
- Погляди-ка! - Спицына подобрала полы плаща, опустилась на корточки, поворошила затянутой в перчатку рукой влажный песок.
Молчанов кивнул, спрятал его в пакетик для улик. Отмеряя длинными ногами стремительные шаги, направился к лесу.
Спицына с немым укором поглядела ему вслед, сдула со лба рыжий локон, встала.
Молчанов вдруг задержался, остановился, будто в нерешительности.
- Что там? - крикнула Спицына, глядя на его широкую спину, обтянутую темной тканью плаща.
- Спицына, сюда! - закричал Молчанов, переходя на бег.
В правой руке его возник пистолет.
Спицына, утопая каблуками в песке, побежала следом.
Между сосен, в мглистом сумраке, показался смутный белесый силуэт.
Обнаженная девушка лет двадцати, со спутанными светлыми волосами, шла им навстречу, неуверенно ступая ногами по колкому ковру из хвойных игл. Она покачивалась из стороны в сторону, ее загорелое тело было перемазано грязью, а широко распахнутые глаза смотрели вперед с отсутствующим выражением.
Молчанов подбежал к ней, целясь в сторону сосен, повел стволом влево-вправо, спрятал пистолет в кобуру, подхватил девушку.
И будто в ответ на ее слова, девушка, которую Молчанов уже укутывал в свой плащ, задергалась, жадно глотая воздух. Поднеся грязные ладони к лицу, зарыдала.
***
- А вот, вот, видите?! Молчанов, я же говорила!
- Ага-а, можно мышку?
- Да, конечно.
- А вот смотрите, сообщение от июля этого года...
- Угу, или вот еще, как раз... Группа туристов, визуально наблюдали неопознанный объект в течении пятнадцати минут... А место? Смотрите! Все сходится!
- Мда...
Спицына некоторое время постояла на пороге, глядя на спину напарника в голубой рубашке и ремнях подплечной кобуры поверх.
Чагина сидела за столом, вперившись взглядом в ноутбук, а Молчанов нависал над ней, глядя на экран, почти касаясь щекой сложной прически практикантки.
Спицына кашлянула.
Молчанов проворно обернулся:
- Ну что там?
- Не знаю, что и сказать, - сказала Спицына, проходя к столу. - Я провела тщательный осмотр, сделала ей рентген, МРТ. Ничего. Никаких повреждений органов, ни внешних, ни внутренних. Но вот ее психическое состояние... Она утверждает, что ничего не помнит, после того момента, как вошла в воду. Ничего, что происходило с ней последние несколько суток. Такое впечатление...
- Что ей просто промыли мозги? - кивнул Молчанов. - Тонкая работа.
- Я не это имела в виду. Дисфункция головного мозга, амнезия могут быть вызваны и токсичным отравлением, и воздействием наркотиков. Надо дождаться результатов анализов. Могут быть и вполне логичные объяснения...
- А что с парнем? - спросила Чагина. - Его выпустили?
- Выпустили-выпустили, - недовольно пробормотал Крохин, входя в кабинет. - Чагина, оставьте нас на минуту?
Чагина недовольно блеснула очками на начальника, встала, оправив белый халат, решительно вышла из кабинета.
- Товарищ Молчанов, - сказал Крохин, проходя к креслу и садясь в него. - Товарищ Спицына... Я чрезвычайно благодарен вам за приезд, и за проделанную вами работу...
- Взгляните, что мы раскопали! - перебил его Молчанов. - Тут целая подборка...
Он протянул через стол пачку свежих распечаток.
- К примеру, - продолжал Молчанов. - Вы в курсе, что у границы сопредельного государства проводятся совместные учения ВВС НАТО?
- Причем тут это? - поморщился Крохин. - Не хотите ли вы сказать...
- Светящийся шар! Свидетель упирает на то, что видел светящийся шар. Иначе говоря, НЛО. Почему вы игнорируете его показания?
- В каких показаниях? - наморщил лоб Крохин. - Ах, вы об этих бреднях про летающие тарелочки... Парнишка был взволнован, нес околесицу. Мое руководство не сочло нужным приобщать это к делу.
- Ах, вот как?! А девушка? Ее показания вас тоже не интересуют? Где она пропадала несколько суток? Вашему руководству эта информация кажется лишней? Мы могли бы применить регрессивный гипноз! В таких случаях это будет наиболее эффективным...
- Тем более, - терпеливо продолжал Крохин, - Что дело закрыто. Девчонка нашлась, скоро она будет в норме, родители уже прилетели сюда, всех тут на уши поставили. Подозреваемый отпущен на свободу, тоже передан на руки мамочки с папочкой. Черт ее знает, эту девку, где она колобродила. Молодежь, ветер в голове! Обдолбалась небось чем-нибудь... Но это уже не наша забота! Я очень благодарен вам за помощь. А теперь, полагаю, вам пора вернуться в Москву, неправда ли?
- Что ж, чего-то подобного я и ожидал, Крохин... - начал Молчанов.
- Молчанов! - Спицына нахмурила тонкие брови.
- Правда не должна выйти наружу, верно?!
- Товарищ Молчанов! - с нажимом сказал Крохин. - Ко мне поступила информация, что ваш приезд... хм-м-м, как бы поточнее выразиться? Не санкционирован свыше. Попросту говоря, это ваша личная с товарищем Спицыной инициатива. Мне звонило ваше начальство, завотделом Костин. На вашем месте, учитывая его тон и настроение, я бы прямо сейчас поторопился в аэропорт!
- Разумеется, - Молчанов побарабанил пальцами по столу. - Только у меня к вам еще один, последний вопрос...
- Я вас слушаю.
- Что это за объект? - Молчанов развернул карту, вытащил карандаш, с силой надавливая, нарисовал небольшой кружок. - Вот здесь, в прибрежной зоне, меньше километра от места происшествия. Никаких сведений о нем мне получить не удалось. Что это? Секретный аэродром? Военный полигон?
- Я не обладаю информацией на этот счет.
- Вы лжете! - вскинулся Молчанов. - Вы даже не взглянули на карту! Снова ложь!
Спицына взяла его под руку.
- Товарищ Крохин, - сказала она с вежливой улыбкой. - Спасибо вам за содействие. Вы правы. Нам действительно пора ехать...
***
- Костин нас пошинкует, съест на обед и запьет кефиром, - сказала Спицына, подходя к машине.
- Плевать! - сказал Молчанов. - Пока не узнаю, что это за объект, я никуда не поеду.
- Ты издеваешься?
- Спицына, послушай! Все те документированные свидетельства очевидцев, что я показывал тебе, те две фотографии - все это происходило на одном отрезке побережья. Все в зоне, находящейся поблизости с этим объектом. НЛО так и крутятся вокруг. Почему? Ребята влезли в запрещенную зону, и ты же сама видела, что случилось с девочкой? Отсутствовала двое суток. Провалы в памяти. Видимых повреждений нет, но где, черт побери, ее одежда? Ее похитили, разве не ясно? Мы должны осмотреть это место!
- Не пора ли успокоиться?! Твоя навязчивая мания поставит крест на твоей карьере, Молчанов! А заодно и на моей.
- Ты за карьеру волнуешься? Прекрасно. Можешь ехать в аэропорт. Я выясню правду сам.
- Какое-то безумие! - Спицына устало помассировала виски. - Ладно, я поведу! Не хватало пускать тебя в таком состоянии за руль! Где карта?
Молчанов развернул карту на крыше автомобиля.
- Мы только взглянем, - сказал он. - Одним глазком... А потом сразу в аэропорт, честно!
***
Сгустились сумерки, свет фар тонул в мутной туманной дымке, рассеивался.
Было очень тихо, лишь шумело близкое море, трещали в кустах сверчки, да поскрипывали стволы сосен.
Захлопнув дверцу, Молчанов включил фонарик, решительно направился вперед, в густые заросли высоких сухих метелок.
Спицына направилась следом, вылавливая световым конусом фонаря колдобины и ухабы, стараясь не потерять из виду широко шагающего напарника.
- Гляди...
Фонарик Молчанова осветил высокий решетчатый забор. Пятно света сместилось, выхватило табличку "Частная территория! Прохода нет!"
- Не хватало еще, чтобы нас охрана сцапала на месте преступления, - пробормотала Спицына.
- Подожди меня здесь, - азартно блеснул глазами Молчанов.
- Вот еще, я тебя одного не отпущу!
- А если заявится охрана? - усмехнулся Молчанов, подтягивая перчатки. - Прикрой меня. Я быстро, только одним глазком гляну и назад.
Спицына отвела прядь за ухо, вздохнула.
- Опять мне тебя прикрывать... Когда я устраивалась в контору, об этом пункте должностных обязанностей речи не шло.
- Запиши на мой счет! - рассеяно пробормотал Молчанов, подергивая решетку, пробуя ее на прочность.
- Запишу в специальную черную книжечку!
- Договорились.
Позвякивая решеткой, Молчанов ловко полез вверх по забору, перебрался через него, мягко спрыгнул на той стороне.
Свет от его фонаря некоторое время блуждал в зарослях, затем стал отдаляться, и, наконец, скрылся в тумане.
Спицына погасила фонарик, спрятала его в карман плаща. Стала прохаживаться по каменистому пятачку между решеткой и кустами, прислушиваясь к шелесту зарослей на ветру и отдаленному шуму прибоя.
***
Молчанов шел по широкой бетонной площади. Сквозь стыки плит кое-где проросли кустарники, ветер налетал порывами, пригибал их, кругло надувал молчановский плащ.
Никаких признаков жизни полигон не подавал.
На дальнем конце его смутно проступали в тумане высокие ангары. Громко стрекотали сверчки в густых зарослях по бокам от площади. Молчанов попытался предположить, для каких целей она использовалась. Для взлетной полосы, пожалуй, коротковата. Впрочем, откуда знать, какие летательные аппараты тут тестировались? И тестировались ли вообще?
В кармане запиликал телефон.
- Ты скоро? - шепотом спросила Спицына.
- А что? - в тон ей пробормотал Молчанов. - К тебе уже бегут свирепые стражники?
- Имей совесть, Молчанов! Я зверски голодна и к тому же замерзла.
- Я скоро.
Спрятав телефон в карман, он длинными шагами добрел до ангаров, остановился.
Высокие двери их были распахнуты, внутри, в темной пустоте, свободно гулял ветер, тоскливо завывая и свистя прорехами в обшивке.
Фонарь Молчанова осветил большой ржавый щит наглядной агитации со схематическим изображением мужественного космонавта в открытом гермошлеме. Выше был развевающийся стяг с серпом и молотом, едва разборчивый из-за коррозии лозунг: "Космос будет служить людям!"
Вдруг откуда-то из-за ангаров, где начинался черный зубчатый край леса, послышался протяжный скрип. Будто кто-то с усилием раскачивал дверь с плохо смазанными петлями.
Светя фонарем, Молчанов побежал вдоль ангара, замер, забежав за его край. Споткнулся, остановился перед штабелем каких-то ржавых труб. Автоматически взглянул на циферблат часов с фосфоресцирующими стрелками: "23:38"
Молчанов поднял голову, повел фонариком. Дальше, за штабелем труб, были нагромождения какого-то мусора, мотки колючей проволоки, огромные кадушки, куски бетона, с торчащими штырями арматуры, кирпичные завалы, поблескивающие в свете фонаря битым стеклом.
А еще дальше, над лесом, покачивался в небе гигантский светящийся шар. Вернее, это был широкий луч света, находящийся в зените, выхвативший Молчанова, направленный прямо на него.
Молчанов загородился ладонью от яркого света, резанувшего по глазам.
Луч света ушел, стал плавно скользить по ангарам, по куску леса, по утопающей в тумане свалке строительного мусора.
Световой конус замер на миг, выхватил отрезок свалки. И на нем высветил тонкие темные силуэты. Изящные фигурки с непропорционально длинными ручками, худыми ножками, вытянутыми головами.
Затем свет вспыхнул особенно ярко, и разом погас.
На том месте, откуда только что бил световой конус, Молчанов увидел целую линию цветных огней, выстроившуюся по кольцу. Круглый черный силуэт, чернее ночи, обрамленный по краю мерцающими цветными искорками, стал плавно подниматься выше и выше, и выше...
Пока, наконец, не растворился в ночном небе.
Молчанов стоял, опустив фонарь, здрав голову, смотрел в черное небо, в котором горели крошечные тусклые искорки звезд.
Позади раздался стук каблуков, луч фонаря скользнул по бетонным плитам.
Молчанов обернулся.
Спицына поравнялась с ним, с шумом выпустила из легких воздух.
Тяжело дыша, сказала:
- Замерзла я что-то. Так хоть согрелась... Что это тут так отвратительно скрипело?
Молчанов улыбнулся. Пожал плечами.
- Не помню, - он поглядел на циферблат часов: "23:46", добавил тихо. - Восемь минут...
- Что восемь минут? - нахмурилась Спицына. - Так ты увидел, что хотел?
- Не знаю.
Спицына хмыкнула, навела в лицо напарнику фонарь.
- Ну, все? - спросила она. - Теперь в аэропорт?
Молчанов запустил руку в карман плаща, вытащил несколько подсолнечных семечек, перебрав в пальцах, раскусил одно, сплюнул шелуху.
- А давай съездим на могилу Канта? - спросил он. - Коль уж выбрались сюда...
Спицына невесело улыбнулась.
- Две вещи наполняют душу возрастающим удивлением и благоговением, - процитировала она, опуская фонарик. - И тем больше, чем чаще и внимательнее занимается ими разум... Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне. То и другое, как бы покрытые мраком или бездной, находящиеся вне моего горизонта, я не должен исследовать, а только предполагать. Я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования... Со второго курса помню!
- Звездное небо, - кивнул Молчанов, поднимая голову, отправляя в рот еще одну семечку. - Именно так. Звездное небо надо мной...
- В аэропорт, Молчанов! - устало сказала Спицына. - И не спорь. Я голодная, я уставшая... И я вооружена!
***
На этот раз местом встречи Хроник назначил океанариум. Он всегда выбирал место сам, а Молчанову оставалось лишь послушно следовать на место встречи. Информация стоила того.
Настоящего его имени Молчанов не знал, но про себя называл его "хроником". Из-за пергаментного цвета лица, впалых щек, из-за запавших влажных глаз, полных какой-то беспросветной тоски.
- Наше общество, вся его сложная конструкция, Молчанов, - говорил Хроник, задумчиво глядя на рыб за стеклом. - В сущности нечто вроде этого аквариума. Мы живем в этом стеклянном дворце, мечемся по нему из конца в конец, почитая его своим домом. Одни, хищники, лидеры, чувствуют себя в нем уверенно, другие, и их большинство, нет. А в целом, все просто пытаются выжить. Но конструкция непрочна. И за обитателями аквариума пристально следят снаружи. За каждым их движением. Внимательно смотрят сквозь стекло на глупых рыбешек...
- К чему вы клоните? - устало спросил Молчанов. - Нельзя ли без лирики?
- Это первая волна, Молчанов, - сказал Хроник. - Начало. Мы с вами становимся свидетелями прихода новой эпохи. Одни из немногих, кто может представить себе истинные масштабы происходящего.
- Я не хочу быть свидетелем, - сказал Молчанов. - Я хочу найти ответы. А, найдя, я придам их огласке. Можете не сомневаться. Правда выйдет наружу!
Хроник засмеялся неприятным скрипучим смехом.
- Вы молоды и наивны, - сказал он. - Мне нравится эта ваша черта. Этот ваш идеализм. Тоже эдакий стеклянный замок, который вы выстроили сами себе. Первой волне и он окажется по силам. Подумайте, с кем вы собираетесь тягаться! А впрочем... именно такие идеалисты, как вы, как правило и стоят у истоков перемен. В любом случае, время покажет, Молчанов, кто из нас прав...
Хроник спрятал руки в карманы плаща, не прощаясь, направился к выходу.
Молчанов еще долго стоял, по одному выуживая из кармана семечки, механически очищая их и отправляя в рот, смотрел на движение пестрых рыб за толстым стеклом.
Рыбы жили своей жизнью, скользили над нагромождениями цветных кораллов, между покачивающихся нитей водорослей и поднимающихся вверх цепочек мелких воздушных пузырьков.