Аннотация: История одной незаконченной любви на фоне строительного бума. Рассказ о людях, о любви, о памяти и Доме.
Ключ привычно легко повернулся в замке. Марина вошла в квартиру и, захлопнув дверь, огляделась. Она не была здесь почти год. С самых похорон. Просто не могла себя заставить придти сюда, когда не стало тети Зои. Да и сами похороны Марина помнила не очень хорошо, словно дурной, но оставивший след в душе, сон.
А в квартире было все так же, как она помнила. Прохладно, полутемно в коридоре, но очень уютно в небольшой светлой комнатке. Раньше это была Маринина комната, но когда девушка уехала, тетя Зоя сделала в комнате гостиную, о которой мечтала всю жизнь - с большим круглым столом со скатертью до пола и самоваром посередине, резным немецким буфетом, мягкими креслами, покрытыми плюшевыми накидками и фотографиями в старинных рамках на стенах.
Вторая комната была еще меньше и скорее напоминала чулан, в который с трудом поместилась кровать (целиком она не влезала в дверь, пришлось разобрать на части и собирать уже внутри). Остальное свободное место комнаты занимали старинный платяной шкаф и столик, на котором стояло зеркало. Причем смотреть в него можно было только сидя на кровати. Все эти раритеты были любовно увешаны белоснежными вязаными салфеточками - тетя последние годы увлекалась вязанием крючком.
- И имела с этого вполне приличную прибыль, - отметила Маринка про себя и усмехнулась, - тетка могла извлечь прибыль из чего угодно. Жаль, что этот дар не передается по наследству...
Девушка рассеянно кинула обширную пачку писем на стол и опустилась в кресло. Было странно находиться здесь в одиночестве. Сколько Марина себя помнила, в квартире часто были гости: друзья, коллеги, да просто соседи. Все любили бывать на знаменитых "тети-Зоинских пирогах".
Было трудно представить, что здесь может жить кто-то еще. Хотя Андрей и предлагал много раз сдать квартиру, чтобы "хоромы не пустовали". Раньше Марина все время находила отговорки, почему нельзя сдавать квартиру, а теперь... А теперь вопрос перестал быть актуальным просто потому, что для Андрея и Марина перестала быть актуальной. Прикусив губу, чтобы снова не разрыдаться, девушка свернулась в кресле, укрывшись клетчатым пледом, как любила делать в детстве, и стала смотреть на старинные часы, ожидая десяти ударов.
Свернувшись в кресле и наконец-то успокоившись, Марина не заметила, как заснула. За окном ярким пятном догорало солнце, медленно опускаясь в воды Невы. Слишком красиво, чтобы быть правдой.
Утро началось совершенно бесцеремонным образом - за окном раздался непривычный, а оттого подозрительный, шум. Растерянно вскочив, Марина сонным взглядом посмотрела на часы - ровно восемь утра.
- Это что еще за новости... - протянула девушка и догадалась выглянуть в окно. В ста метрах от дома, на месте бывших непролазных зарослей пустыря, рабочие деловито копошились на стройке, сооружая уже четвертый этаж нового дома.
Марина наконец-то проснулась и вспомнила, почему она здесь. Пару дней назад звонила здешняя соседка, тетя Роза, и пыталась втолковать что-то о какой-то стройке. Но так как с годами у тети Розы начали буйно вылезать глубоко запрятанные украинские корни, то, находясь в состоянии высшего волнения, она переходила на странную смесь львовско-вологодского говора и окружающие (те, которые без должной тренировки) переставали что-ли понимать. Вот и Марина из всего 15-ти минутного монолога уяснила только то, что надо срочно приехать. Ко всему прочему, это отличный повод не видеть Андрея.
Марина сладко потянулась, поняв, что давно так отлично не высыпалась. Даже есть захотелось. Решив проверить, не завалялась ли где пачка-другая прошлогоднего чая, девушка отправилась на кухню. Ее внимание привлекла пачка писем, небрежно брошенных вчера на стол. На самом верху лежал вызывающе "богатый" (если, конечно, так можно о нем сказать) конверт.
"Строительная корпорация "Асил".
Заинтересовавшись, девушка разорвала дорогую мелованную бумагу.
"Здравствуйте, уважаемый владелец квартиры в доме номер... Доводим до вашего сведения, что строительная корпорация "Асил" получила разрешение на строительство нового элитного жилого комплекса на территории по адресу... Ваш дом подлежит
сносу. Наша корпорация может выгодно обменять или продать Вашу квартиру (ориентировочная стоимость...), поможет с переездом. Все подробности по телефону...
С уважением, строительная корпорация "Асил".
"Новые дома для новых людей".
Вот этого Марина никак не ожидала. Сносить ее дом? Дом, в котором прошла большая и, наверное, пока лучшая часть ее жизни? Так не пойдет. Марина подняла трубку телефона, чтобы прямо сейчас потребовать объяснений и обещанных подробностей. На другом конце трубку снять не пожелали. Подивившись, почему это там никто в 8 утра не работает, девушка решительно подхватила сумку и захлопнула дверь. Пора наведаться в магазин, "в народ", для добычи ценной многочисленной информации. Выйдя на улицу из узкого холодного мешка подъезда, Марина на секунду закрыла глаза, вдыхая до боли знакомый, пряно-сладковатый запах акаций, лип и тополей. Негромко шумели деревья, скрипели разноцветные детские качели, на скамейки старушки обсуждали важнейшие новости Городка, а на крыше решали свои, не менее важные, дела коты. Во дворе все было так же, как помнила Марина. И как было, наверное, и 20, и 50 лет назад.
Городок появился в 30-х годах ХХ века одновременно с ТЭЦ. Да и построены были эти трехэтажные каменные домики с узкими окошками, балконами-малышками, украшенными не типичной для того времени лепниной, с эркерами над входами и стройными колоннами для работников станции каким-то страшно известным, но затем опальным архитектором. Двенадцать домов в три двора образовывали свой собственный мирок, отгороженный от большого города дорогами. Жил Городок одной большой коммунальной квартирой, в которой все друг друга знали и держались друг друга. Шли годы, дети вырастали, после учебы многие приходили на станцию, заводили семьи... И странным, непостижимым образом, отношения внутри Городка не менялись. Хозяйки забегали за солью и засиживались за вечерним чаем, с трепетом обсуждая последние интересности, а хозяева - по выходным забивали "козла", распространяя резкий запах пива, и вдохновенно копались в машинах. Марина и не представляла себе, что может быть иначе, пока не переехала жить в многоэтажку, в которой за несколько лет так и не познакомилась ни с кем из соседей.
Марина всего лишь вышла во двор, но словно окунулась в собственное прошлое. С этих качелей она когда-то грохнулась, а Колька Тимофеев, который раскачивал эти качели, взвыл громче нее, и его мама, прибежавшая на шум, долго не могла понять, кто же обидел ее кровиночку. Вот за теми кустами она впервые поцеловалась. С Мишкой Смирновым. А когда Лешка об этом узнал, подрался с Мишкой прямо на пороге школы...
При воспоминании о Леше Свирском у Марины сразу потеплело на душе. Как бывает тепло только от воспоминаний о первой любви. Интересно, какой он сейчас? И почему они тогда так глупо расстались?...
Занятая своими мыслями, Марина свернула за дом и обомлела. Не было больше знаменитого на всю округу заросшего пустыря, про который родители рассказывали детям страшные истории, чтобы дети не ходили туда; а дети, став подростками, упрямо ходили туда жечь костры, печь картошку и решать свои первые важные проблемы. Вместо пустыря перед Мариной высился новый, недостроенный еще дом - жертва уплотнительной застройки. Слева от стройки совсем не радовала глаз стоянка, а справа - остов очередного магазина вездесущей сети "Четверочка".
"Мда, строительный бум шагает по городу", - мрачно отметила Марина и нырнула в подвал, где уже много лет с горем пополам существовал круглосуточный магазинчик.
Уже на улице Марина нос к носу столкнулась с соседкой - Розалией Львовной Штудерсон, в обиходе - тетя Роза. Она была женщиной обширного телосложения и такой же обширной души. Всю жизнь проработала поварихой в столовой станции, но на удивление вкусно готовила. А еще, по роду своей деятельности, знала всех в Городке.
- Марышка! - громогласно воскликнула соседка и от всей широкой души обняла девушку. Марина чуть не задохнулась, - какая же я радая тебя видеть! Хорошенькая какая ты, прям ужас! И совсем не изменилась!
- Спасибо, тетя Роза, и вы тоже отлично выглядите, - пробормотала девушка, выпутываясь из крепких объятий.
- Как же ж хорошо, что ты приехала! Пойдем ко мне, там пирожки дымяться еще, обо всем потолкуем.
Квартира тети Розы за все время, пока Марина здесь не была, не претерпела каких-либо существенных изменений - все тот же художественный беспорядок везде, кроме кухни. Там царила хирургическая чистота, такая, что сразу становилось понятно, где хозяйка проводит большую часть времени.
- Я так понимаю, тетя Роза, - начала Марина, откусывая от ароматного пирожка с мясом, - что вы попросили меня приехать из-за письма некой строительной компании "Асил", которая претендует на наш дом так?
- Ой, Маринка, ты так красиво говоришь, - пожаловалась тетя Роза, - только маленько непонятно.
- Фирма хочет снести этот дом и выселить всех, а вы, я так понимаю, этого не хотите, - послушно повторила Марина.
- Не только наш дом, но и весь двор, да еще несколько "хрущоб" вокруг. Вона, видала, что они на месте пустыре учудили? Теперь понаедут всякие-разные и не останется от Городка ни шиша...
- Но они предлагают очень хорошие деньги, - резонно заметила девушка, пытаясь остановить поток соседкиного красноречия.
- Да на что мне эти деньги-то? - удивилась тетя Роза, - к гробу багажник не приделаешь, это во-первых, а во-вторых, куда ж мне уезжать, я же в Городке всю жизнь прожила...
- Тук-тук-тук! - раздался из прихожей относительно вежливый возглас, - баба Роза, у вас дверь открыта, можно?
Не дожидаясь ответа, на кухню влетела молодая вертлявая девушка. Судя по боевому раскрасу - старшая школьница.
- Баба Роза, здрасти, - на ходу выпалила она, - у вас меду случайно нету, а то меня бабка в магазин послала, а топать лениво...
- Светка, ты что ли? - удивилась Марина, - тебя и не узнать...
- Опа! Марина, здорова! Давненько тебя не было видно. За баблом приехала?
- Хотя нет, узнать, еще как, - хмыкнула Марина, - только почему-то мне кажется, что денег будет не так много... Налоги, опять же...
- Нифига, - резко заявила Светка, - на меньшее мы не согласны. К тому же, - доверительно понизила она голос, - мы узнавали в фирме, дом у нас какой-то там особенный...
Спасительная мысль шевельнулась у Марины в голове и тут же убралась подальше в мозг.
- То есть, вы уже решили обязательно продавать квартиру? - задумчиво спросила она у Светки.
- Конечно, - расхаживая по кухне, заявила девушка, - пора когти рвать из этого болота.
- Баба Роза, а это что за хрень? - меняя тему на ходу, спросила Светка, вертя в руках какой-то камешек.
- Ах, это с Геленжика, я там давным-давно отдыхала. У меня таких еще где-то целая коробка валяется.
- Понятно,- хмыкнула Светка, - и охота вам весь этот хлам хранить?
- Так какой же это хлам! - всплеснула руками Розалия Львовна, - це ж прошлое! Воспоминания! Понимать надо.
- Ха! - со свойственной подростковому возрасту прямолинейностью, заявила Светка, - то ли я чего-то не понимаю, то ли вы какую-то фигню городите. Воспоминания - они здесь, - она выразительно постучала себя по лбу, - а не в коробке с грудой камешков. Вот хоть ты, Маринка, скажи, разве я не права?
- Права, - секунду помолчав, ответила девушка, - и не права одновременно. Понимаешь, воспоминания существенны и без физических напоминаний обязательно погибнут. Взять хотя бы этот камешек. Без него тетя Роза помнит только самые основные моменты своего пребывания на море. Приезд, отъезд, может танцы или еще что-то. Но, увидев камешек, она вспомнит, как заметила его, гуляя по берегу моря. И как не хотелось залезать в холодную еще воду, чтобы достать его. И как спешащий куда-то молодой человек остановился и, закатав рукав рубашки, достал камешек. А она почему-то так и не спросила его имя и не спросила, придет ли он вечером на танцы, хотя ей так этого хотелось...
Марина замолчала, подумав, отчего в ее коробке с воспоминаниями так мало камешков. И все они почему-то из самой юности.
- Неужели прям так и было? - зачарованно спросила Светка.
- Практически, - печально кивнула соседка.
- Гхм... Прошу покорно простить меня, - раздался от дверей женский голос, - но дверь была открыта...
Марина обернулась: на входе в кухню стояла невысокая, чуть сгорбившаяся, сухонькая старушка. Небольшие очки с толстыми стеклами и учительский "пучок" на затылке. Это была Нина Семеновна, учитель с 50-летним стажем, благодаря которой Марина знала русский язык на зубок. Но, как говорится, сапожник без сапог, и внучка Нины Семеновны, Светка, с русским языком не очень дружила. Вернее дружила, но с более общепринятой его разновидностью. Заметив бабушку, она опустила ноги на пол и смиренно приготовилась выслушать очередную порцию нотаций. Но их не последовало, потому что появилась свежая жертва.
- Нина Семенна! - добродушно заявила тетя Роза, - проходи, садись, чайку вот с нами...
- Нина Семеновна, я так рада видеть! - искренне воскликнула Марина, - отлично выглядите! - чуть менее искренно.
- Спасибо, Мариночка, ты тоже. Прошу меня простить, но я случайно услышала окончание вашего разговора и должна с полной ответственностью заявить, что, во-первых, рада, что хотя бы некоторые мои ученики научились высказывать свои собственные мысли, а, во-вторых...
Марина торопливо отхлебнула чаю. Положительно, Нина с годами стала еще многословнее, а уж в сочинении сложносочиненных предложений ей никогда не было равных...
- ...во-вторых, ты, Марина, говоришь все правильно, вот только упускаешь важную деталь. По твоей логики выходит, что можно помнить только хорошее, но, если судить по моему многолетнему опыту, люди гораздо дольше копят негативные воспоминания и с упоением им предаются. Ты слишком идеализируешь наш Городок. Я ведь не ошиблась, ты это имела ввиду?
Марина согласно кивнула, а Светка вообще открыла рот, с ней бабушка умела только читать нотации, а она, оказывается, умеет и рассуждать...
- Но я не помню ничего плохого из жизни здесь, кроме смерти тети...
- Но ты должна помнить свадьбу Мирских и Приходько... - прищурилась учительница.
- О да, - разулыбалась Марина, - гуляли всем Городком, столы во дворе накрыли, здорово было, по-семейному, что-ли...
- Точно, семейная такая драка в конце получилась, одному три года, другому семь, а третьего в морг увезли, - жестко перебила Нина Семеновна. - А помнишь, был страшный пожар, три квартиры горело из-за алкаша горело. Он-то ничего, даже ни царапинки, а Зинка всех потеряла и ведь не уехать никуда, кому пипелище-то нужно... А еще...
- Все, хватит! - резко заявила Марина, перед глазами которой проходили страшные, полузабытые картинки из детства - страшный пожар, который никак не удавалось погасить, едкий удушливый дым и Зина, молодая еще женщина, в белом платье, словно привидение, мечется от пожарных к соседям, но сделать уже ничего нельзя. Марина тряхнула головой, отгоняя видение.
- Я не могу заставить вас забыть все это, зато я могу кое-что узнать, - озаренная внезапной догадкой, девушка достала мобильник и быстро набрала номер:
- Аллё, Людок? Здравствуй, дорогая. Как дела? Да, у меня тоже хорошо. Людок, тут такое дело, ты же всех у нас в городе знаешь, кто недвижимостью занимается?
- Работа такая, - меланхолично ответила Людмила.
- Замечательная работа. Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь о строительной корпорации "Асил"?
Люда задумалась на несколько секунд и ответила:
- Темная лошадка. По слухам, денег куры не клюют и средства из Москвы идут, вот только никто ничего об этой "Асиле" не слышал. А ты знаешь, в нашем бизнесе лучше не очень хорошая репутация, чем никакой... Слушай, а тебе зачем? - спохватилась подруга, - если надумала квартиру купить, то у нас лучшие условия и еще...
- Не беспокойся, если и накоплю на новую квартиру, то только к тебе..., - заверила Марина и захлопнула телефон.
- Вы все сами слышали? - утвердительно спросила она, глядя на соседок, ваша "Асил" - темная лошадка.
- Ну, может это еще ничего и не значит, - протянула Светка, неуверенно глядя на бабушку. Та лишь молча пожала плечами.
- Может и не значит, - кивнула Марина, - но юрист нам не помешает. Нина Семеновна, вы наверняка знаете, кто из наших пошел на юридический?
- Да це ж все знають, - внезапным басом заявила тетя Роза, - странно, что как раз ты ничего не слыхивала. Це ж Лешка. Свирский, - закончила тетя Роза и хитренько так посмотрела.
Сердце учащенно забилось. Почему он? А почему, нет? Кто-то же должен исполнять свои мечты...
- Отлично, - стараясь не смотреть на улыбающуюся соседку, которая конечно же, все поняла, подвела итог Марина, поднимаясь, - я зайду к Галине Павловне и узнаю телефон Леши... И буду держать вас в курсе.
Не слушая дальнейших вопросов, она выпорхнула на лестничную клетку. На кухне Нина Семеновна уже вовсю отчитывала Светку.
Свирские, мать и сын, жили в соседнем дворе в таком же трехэтажном домике. Даже планировка квартиры у них была, как у Марины.
Девушка неторопливо шла, пытаясь придумать, что она скажет Галине Павловне после стольких лет. В голову ничего дельного не приходило.
Неожиданно для себя Марина взглянула на Городок другими глазами, глазами случайного прохожего. Вот здесь прохудилась крыша, по той стене пошла трещина, да и краску не мешало бы обновить. Под кустом акации спит непонятная личность в синих трениках, распространяя вокруг удушливый запах давно не мытого тела. Стол, обитый металлом, выдержавший не один десяток "рыб", покосился, а каруселька едва двигается, оглашая округу душераздирающим скрипом. Но люди-то не изменились! За то время, пока она проходила к Лешкиной парадной, девушка поймала и послала в ответ десяток приветливых, а главное, искренних, приветствий. А искренность дорогого стоит.
Звонок оглушительно прозвучал в тишине парадной.
- Кто? - раздался знакомый, ничуть не постаревший, женский голос.
- Галина Павловна, вы, наверное, меня не помните, это...
Она не успела закончить, как дверь распахнулась.
- Я, может, и постарела, но из ума еще не выжила. Здравствуй, Мариночка! Проходи.
Она почти не изменилась. Разве что появись несколько седых прядей, да блеск в гласах немного погас, но осанка (балетное училище), голос (вся самодеятельность станции) и характер (начальник цеха) остались прежними.
- Галина Павловна, вы даже себе представить не можете, как я рада вас видеть, - начала Марина, устаиваясь вопреки русской традиции не на кухне, а в гостиной.
- Отчего же. Очень даже могу, - рассмеялась женщина и чуть прищурилась, рассматривая Марину, - а ты стала еще краше, - отметила она. Не отвесила дежурный комплимент, а отметила факт.
- Спасибо, - смутилась девушка, - я...
- Как работа? - вновь прервала ее Галина Павловна, - все еще пишешь?
- Да, - удивилась Марина, - а откуда?...
- Мы очень сблизились с твоей тетей, когда вы, наши детки, выросли и уехали. Она мне много про тебя рассказывала. И очень гордилась тобой, - добавила Галина Павловна и взглянула так пронзительно, как умела смотреть только она - требовательно и одновременно понимающе.
Марина снова замолчала. Напоминание о тете до сих пор вызывало бурю эмоций.
- Что ж! - хлопнула себя по коленке Галина Павловна, - все это потом, сейчас у нас есть более насущный вопрос, я правильно понимаю?
- Как всегда, - улыбнулась Марина, - вы, конечно, знаете обо всей этой истории со строительной компанией... Кстати, ваш дом тоже хотят снести?
- Пока писем не приходило, ждем-с... - полуулыбкой ответила Галина Павловна.
- У меня есть кое-какие сведения и, так как ваш сын, как я слышала, юрист, то я хотела бы... С ним встретиться...
"Господи, что я несу", - промелькнула мысль, - "ваш сын, как я слышала. Бред какой-то..."
- Я бы хотела увидеться с Лешей, - выпалила она, наконец, и неожиданно покраснела, - по этому поводу, - добавила и покраснела еще больше, - у вас, конечно же, есть его номер?
"Дура-дура-дура... Краснею, как в пятнадцать..."
- Марин, тебе повезло, он недавно приехал, чтобы во всем разобраться. Сейчас умотал по делам. Так что, подожди, он скоро придет, - в глазах Галины Павловны плясали веселые чертята.
- Подождать? Хорошо, почему нет, - собираясь с мыслями, кивнула Марина.
- Я пока приготовлю чай, - Галина Павловна бесшумно выскользнула на кухню.
Девушка подняла из мягкого кресла и направилась к противоположной стене. Ее заинтересовал фотоальбом. А кому не интересно узнать, как через столько лет выглядит его первая любовь? Тем более та, которая так странно закончилась, словно и не кончалась вовсе?
Выглядел Лешка, конечно, сногсшибательно: возмужавший, серьезный, почти неузнаваемый, вот только веселые мамины чертики во взгляде остались прежними. Такими родными.
Марина внезапно захлопнула альбом. Положительно, в таком виде она не может встречаться с Лешей: костюм мятый, волосы взъерошены, да и вообще...
- Галина Павловна, вы знаете, - она заглянула на кухню, - я только что вспомнила, мне срочно надо домой. Да. Попросите, пожалуйста, Лешу зайти ко мне. Я буду ждать.
Галина Павловна налила кипяток в чайник и неторопливо ответила:
- Конечно, Марина, не сомневайся. И вот еще что, - она подняла на девушку серьезные глаза, - Леша спрашивал о тебе. Часто. Очень. И сейчас приехал, потому что знал, что ты будешь здесь.
На улицу Марина выскочила страшно довольная. Бешено сверкало солнце и цвела акация. Так же, как и десять лет назад. Второй раз за день Марина окунулась в прошлое.
В квартире Марина прошла в комнату и выдвинула ящик комода, в котором тетя Зоя хранила расчески и украшения для волос. Из ящика выпал плотный белый конверт.
"Марине" - аккуратно выведено тетиной рукой.
Девушка на секунду замерла, потом вытащила сложенный вдвое тетрадный лист.
"Мариша!
Я хотела положить это письмо к швейной машине, но потом поняла, что туда ты точно никогда не заглянешь, а причесаться все же захочешь. Ты его нашла, молодец.
(Марина улыбнулась - в этом вся тетя Зоя - вечные подтрунивания и подколки, даже последнюю записку не могла по-человечески оставить).
Про завещание писать не буду, про него тебе не дадут забыть, да и без напутственного слова не оставлю, но есть еще одно важное дело, которое я, судя по всему, уже не успею закончить. Чего уж там, сердце пошаливает иногда. Дело важное. От моих резидентов доходят слухи, будто бы какая-то строительная компания втихую интересуется землей под нашим Городком. И, будто бы, находят пути к властям. Мариша, можешь считать это моей последней волей, но не дай им снести Городок. Ведь там часть и твоей жизни тоже. Прошлое - это не товар для купли-продажи. И все воспоминания, даже самые страшные, бесценны, ведь из них состоит человек.
Хотя не знаю, зачем это пишу, ведь это я тебя воспитала, поэтому ты и сама все прекрасно знаешь, (Марина рассмеялась сквозь слезы, катящиеся по лицу. Тетя любила повторять эту фразу).
Я послала запрос, чтобы домам присвоили статус архитектурных памятников хотя бы местного значения. Но, боюсь, не дождусь ответа. Ты же знаешь, какая у нас бюрократия.
Не скучай. Будь счастлива. Люблю. Тетя Зоя".
Под письмом стояла замысловатая закорючка, обозначающая тетину попись. Когда-то давно Марина половину летних каникул провела, пытаясь ее скопировать. Впрочем, безуспешно.
Все еще держа письмо в руках, Марина уставилась в стену. Слезы высохли, а в голове начал созревать план действий... Ну, конечно же, проверить почту!
Письма все так же лежали неаккуратной стопкой на краю стола. Счета, соболезнования, телеграммы, даже чьи-то поздравительные открытки... Вот оно! Обыкновенный конверт с неброским обратным адресом. Комиссия Санкт-Петербурга по каким-то там памятникам. Как там говорится, пан или пропал?
В эту секунду раздался звонок в дверь. И до дрожи в коленках знакомый голос: