Открытое кафе оказалось находится недалеко от театра. На пересечении улиц. Полуподвальное помещение, открывало вход с угла жилой пятиэтажки. Если быть точным вход был вместо угла здания, словно срезанного сверху ножом великана. Снаружи оно было обшито нарядно-белым пластиком. Кафе, манило гостеприимно открытой, стеклянной дверью, обещая тепло, чистоту, уют. Курьезно-смешное название, послужило поводом для шуток.
Спустились по лестнице в полуподвальное помещение (действительно опрятное и комфортное). Я был поражен - увидев нечто среднее между магазином, палаткой, и кулинарией объединенных одной комнатой четыре на четыре квадратных метра; а слева оказалось вдобавок еще небольшое, удлиненное помещение, как в пельменных советских времен. В этом закутке на уровне груди были закреплены вдоль стен узкие, длинные столы - чтоб стоя поедать купленное в магазинчике, как в чебуречных. Вдоль столов стояли хромированные, высокие барные стулья для привыкших есть сидя (барные стулья, значит бар?). Мы прошли к прилавкам. По стеклянным, расположенным по периметру холодильникам можно было сказать что это кулинария, по товару на полках стен представлялось что это уличная палатка , а сочетание ассортимента рождало недоумение - что же это, продуктовый магазин-палатка или чебуречная-кафе-бар-кулинария? Мы переглянулись и с улыбкой подошли к прилавку.
Друзья оплатили пиццу и чай с заваркой в пакетиках. Взяли и отошли к столикам в закуток. Я задержался.
- Чаю, пожалуйста, - попросил и задумался. Выбор еды был большим. Когда в следующий раз получится поесть я не знал. Решил заказать, что-нибудь серьезное, сытное и вкусное - короче говоря - подороже, и побольше! По внешнему виду самой соблазнительной была здоровая, румяная...
- И... Кулебяку, с картошечкой, румяную, и, должно быть вку-усную! - сглотнув, сказал я.
- У нас все вкусное, - улыбнулась продавщица.
Сказав спасибо я расплатился и поспешил к друзьям. Ребята стояли у пристенного стола, непринужденно делились впечатлениями. Конечно можно было расположиться, на стоящих здесь же барных стульях. Вот только сесть в зимней одежде на такой стул проблематично - высок больно.
- Вот так вывеска! - засмеялся Антон.
- Тон, мы тоже можем служить поводом для смеха! - намекая на увешанность багажом улыбнулась Саша.
- Да уж... - критически оглядел нас Антон, - занимаем ровно половину прохода!
Наша амуниция действительно была достойна внимания - сваленные к стене две большие спортивные сумки, портфель, гитара, несколько хорошо нагруженных полиэтиленовых пакета и мы, одетые тепло, как дети в детском саду и оттого имеющие вид собравшихся на полгода на зимовку, со всем необходимым для этого скарбом. Недаром когда мы входили и выходили из транспорта - все внимание окружающих было наше. А один мужик, глядя на нас, даже вышел вместе с нами и потом долго чертыхался: "...какого лешего, мне же на следующей остановке?!!!"
Друзья пили чай культурно - удерживая чашечку сложенными щепотью пальцами, с отведенным в сторону мизинцем. Чтобы "не ударить в грязь лицом" повторил маневр. Сбоку послышался смех. Это недавно подошедшая компания молодых ребят развлекалась, глядя на мои упражнения в этикете. Аккуратная чашечка никак не вязалась с огромной кулебякой, а уж кулебяка смотрелась с интеллигентно отведенным мизинцем откровенно... А если учесть, что отведены были мизинцы обеих рук - в одной миниатюрная чашечка, а в другой гигантское произведение выпечки(сравнимое с небольшим пирогом), то...
Я рассмеялся, и рассказал об этом наблюдении Саше с Тошкой. Мои спутники перестали поглядывать на компанию ребят оживленно-весело нас обсуждавших за разговором, и обратили внимание на мой чай, мизинцы, кулебяку и нашу груду вещей. Переглянулись. И расхохотались не меньше соседей по столу. Подростки поддержали. В нашем закутке стало чрезвычайно весело и шумно. Реакция последовала незамедлительно. Из-за угла, со стороны прилавков, высунулось озабоченное лицо продавщицы. Она внимательно всех оглядела, видимо, смех не являлся здесь чем-то запрещенным - женщина скрылась из виду, ничего не сказав. А мы на секунду замолчав расхохотались заново. Перебрасываясь остротами мы весело набивали желудки съестным.
Видно что-то у меня изменилось в мимике лица.
- Что с тобой? - заволновалась Саша, заметив, что я морщусь, как от зубной боли.
- Что-то не так с кулебякой, - удивленно ответил я, и, пытаясь разобраться, откусил еще раз.
- Но ты уже съел больше трети! - известил Антон, не зная смеяться или озаботиться. Получилось и то и другое.
- Как я раньше не почувствовал? Точно, это картошка! - догадался я, и с раздражением воткнул кулебяку в тарелку, словно сигарету потушил. Этого мне показалось мало, тогда я отодвинул посудину подальше, чтобы не раздражала...
- Тим, ты о чем, о своем пироге?
- Да! Картошка снизу пригорела дотла. Видимо сверху ее собрали и отправили в выпечку. Поэтому кулебяка внутри и снаружи нормального вида, а есть не возможно - прогоркла насквозь!
- Это тебе не помешало съесть почти половину! - улыбнулся Антон, - надо бы активированного угля купить.
- Да-а... только угля я уже наелся, хватит! - с сарказмом усмехнулся я.
Слева раздался многоголосый рев, перешедший в истерический хохот. Ребята дико ломались, хватаясь за животы. Взгляды их были направлены в нашу сторону. Нет, они смотрели немного левее - на тарелку отставленную мной. Сказать, что кулебяка стояла, все равно, что ничего не сказать - она возвышалась над пластмассовой тарелкой как исполинская башня небоскреба возвышется над мирным мегаполисом, она утвердила свою власть над столом, пространством и вниманием людей, она приковывала к себе взгляды, она стояла наклонившись под углом градусов в десять, и не падала!!!?
- П-пизанская башня! - восхитился Антон.
Через секунду весь наш закуток содрогался от общего, объединившего две компании смеха.
Недаром говорят, что смех самая интернациональная валюта в мире. Я, вдруг, почувствовал - смеются уже не над нами, а вместе с нами (исчезла градация, свой - чужой).
Однако голод не тетка, и отсмеявшись я двинулся к прилавку. Продавщица перекладывала на полках товар. Обернулась ко мне.
- Вам что-то еще?
- Вы меня, конечно, извините! Но есть Вашу кулебяку невозможно! - с нажимом на "бяку" известил я, и повторил догадки про картошку.
Девушка помрачнела, напряглась. Краем сознания мне показалось она ждет, что я сейчас начну кидаться картошкой, кричать и требовать возврата денег. Это была только мысль, мелькнула и ушла.
- А, нет ли у Вас, что-нибудь более съедобного, чем... эта... кулебяка?
Быстро, как ветер, на ее лице отразилась целая гамма чувств: недовольство, недоумение, недоверие, робкое удивление, радость понимания и...
- Я, быстро, я сейчас! Вот это, попробуйте - пирожки! Только что привезли!
Мягкий взгляд серых глаз, добрая улыбка, открытые жесты рук - как здорово, что я все это увидел. А ведь могло все быть по другому. Однако язык сработал раньше мысли.
- Опять пирожки?!!! - взмолился я.
- Я пробовала, хорошие, вот, с картошечкой!
- Ой, нет, только не с картошкой! Даже если, Вы, уже пробовали!
- Хорошо, а, может тогда с капустой? - засмеялась продавец. - Сколько Вам?
- Один, - на пробу!
Увидев пирожок, я сразу понял - надо было брать два или три! Однако сказанного не воротишь, я гордо шагал с пирожком к своим. Взял чашечку в одну руку, пирожок в другую (двумя пальцами за уголок) и мизинцы отвести не забыл. Счастье какое! Пирожок вку-усный! Но оч-чень уж маленький оказался - чуть больше пельменины. Я его и надкусываю, поэтому как мышка рафинад - мелко, кусочками. Сбоку соседи анекдот рассказали хороший, я повернулся к ним и прислушивался. Ребята почти отсмеялись и повернулись в сторону "пизанской Кулебяки", посмотреть - упала?
Кулебяка, наклонившись еще немного но упрямо стояла, вызвав этим гул невольного уважения. Зато в контрасте с великаном выпечки ребята увидели меня с чаем и пирожком-семечкой. Уж не знаю что их больше зацепило отведенные ли мизинцы или мимика Тошки который увидев ЭТО мелко затрясся в тихой радости со всхлипами. А может они и еще чего углядели, но что тут началось... От хохота разве, что стены не падали. Саша с Антоном давно уже все проглотили и ничто не мешало их веселью, а я опять не мог поесть - трудно кушать и смеяться. Так под смех мы и "выкатились" на свежий воздух.
На улице к этому времени стало более оживленно. Даже в выходные есть рано встающие люди. В задумчивости стоят они на автобусных остановках. Каждый "убивает" время ожидания по своему: одни читают бульварную литературу или газеты, другие разглядывают маникюр, третьи развлекаются с мобильником. "Сотовый" телефон это не только звонки, но и книги, игры, фотографии и даже кино!!?
Парень стоял немного в стороне от остановки, под хорошо нагруженной снегом липой и увлеченно читал что-то на экране своего телефона. Периодически он поглядывал - не идет ли его транспорт. Парень и окружающая снежная сказка были достойны помещения на холст художника. Один шнурок у него развязался и намокнув от снега заледенел параллельно подошве рыжего ботинка. Переминаясь, молодой человек поднимал эту ногу, и шнурок смешно оттопыривался в бок, как скоба, примотанная к ботинку. Он был стильно одет, и подобная небрежность добавляла определенного шарма.
Рядом с нами стояла девушка с пушистыми черными волосами выбивщимися из под вязанной, белой шапочки. Она с интересом наблюдала за парнем и, кажется, готова была улыбнуться. Автобуса не было уже давно, мы чтобы согреться стали толкаться плечами, бегать друг за другом, наступать на ноги, и кидаться снежками. Сумки не мешали, кучей брошенные на лавку ждали хозяев. Увидев автобус, мы заспешили к поклаже. Последний снежок, неловко брошенный Сашей, улетел слишком высоко, прямо в тяжелые от снега ветки липы.
- Ох! - в испуге замерла Саша.
- Ах! - возглас белой шапочки.
- О-ох!!! - донеслось из белого облака, возникшего там где только что стоял парень.
Дальнейшего мы не видели - схватив сумки вносили Сашу за руки в автобус и теперь можем только догадываться. Наверное молодой человек дернулся от неножиданности, оступился или поскользнулся после чего наступил на свой же шнурок и упал. Мы только услышали звонкий, молодой, женский смех. Автобус ждал. Через окна было видно, как девушка наклонилась, подала руку парню, что-то сказала. Слышно было как они засмеялись и поднялись в заднюю дверь. Когда мы сходили пара беседовала уединившись в углу . Сашка мне подмигнула и заулыбалась, Тошка поддержал, а мне стало тепло и... хорошо мне стало! Очень! Очень хрошо и радостно!