Аннотация: Преступление должно быть наказано, даже если оно совершено в будущем. Чтобы остановить убийцу, героиня жертвует всем.
Миранда
Доктор Зыбенский считал уже минуты, оставшиеся до конца дежурства, и молил всех известных, а также не очень известных и вообще малознакомых богов не посылать ему никаких сложных пациентов на сегодня. Но капризные небожители имели свои планы на этот прекрасный вечер, поэтому очередная бригада "скорой помощи", выполняя их волю, явила доктору всю тщету его надежд и бесплодность мечтаний.
Пациентка была не просто сложной. Богатая практика в реанимации знаменитого института дала возможность доктору повидать много интересных случаев. Однако такие травмы попадались нечасто. Даже при самом первом осмотре было видно, что женщине отбили почти все, что мягкое, и сломали много того, что твердое. Что-то порезали. Скорее всего, сломаны ребра. Возможны повреждения легких осколками этих самых ребер. Лицо... Лица практически не было. Документов, кстати, тоже. Так что пол определили, когда срезали остатки одежды.
Когда-то это было красной стёганой курточкой и черными джинсами. Наверное. А, может, темно-синими. Уже непонятно. Ну, серебристые сапожки более-менее сохранились. Каблуки только сломаны.
Конечно, пациентка была без сознания. Но ее сердце! Доктор сначала даже не понял, в чем дело. Сердце билось мощно, ровно, словно абсолютно здоровая женщина просто спала. Похоже, что жизнь не спешила покидать этот хрупкий разрушенный дом.
Доктор честно сделал все, что мог. Всё, что мог сделать человек. Дальнейшее было не в его руках. Уйдя домой около полудня, он уже знал, что, отлично перенеся операцию, пациентка чуть позже впала в кому.
Следователь прибыл через два дня, когда доктор снова был на дежурстве. Тощий парень с впалой грудью и тонкой шеей. Он махнул удостоверением перед носом доктора и сразу же уселся в кресло напротив. Представиться позабыл. Доктор Зыбенский сразу понял, что тот в лучшем случае только что закончил институт. А то и не закончил еще. В армии, конечно, не служил.
- Значит, документов при ней не обнаружено, доктор э...?
- Зыбенский. Не обнаружено.
- Возраст можно установить?
- Приблизительно. Лет двадцать - двадцать пять.
- Характер травм?
- Насколько я могу судить, скорее всего, сначала ее сбила машина. Потом ее били и даже чем-то резали.
- А почему вы думаете, что сначала сбили машиной, а потом били? Почему не наоборот?
Доктор посмотрел на юношу с интересом.
"Так, спокойно. Он просто еще неопытный".
- По характеру нанесения травм я так думаю. Если бы ее переехали машиной после нанесения побоев и порезов, травмы были бы другие.
Юноша не обратил никакого внимания на выпад доктора. Или не пожелал обратить. Что-то черкнул в блокноте и удалился, не попрощавшись. Очень хотелось плюнуть ему в спину. Но доктор был прекрасно воспитанным человеком и уважал труд санитарок.
Позже доктор выяснил, что "скорую" вызвали прохожие, а девушка пролежала на дороге несколько часов ночью. То есть сбили, избили и бросили подыхать.
Следователь, вернувшись в свой кабинет, быстро накатал поручение уголовному розыску в лице подведомственного ему территориального отдела установить лиц, причастных к нападению на неустановленную жертву, находящуюся ныне в реанимации и, естественно, не имеющую возможности помочь милиции ничем существенным.
Милиция, в лице своего доблестного представителя опера Сотникова, прочитав следовательское поручение, прежде всего, грязно выругалась. Поручение напоминало детскую сказку "пойди туда, не знаю куда", но обещало несказочные затруднения.
Однако капитан Сотников не унывал. Оказавшись по совершенно другим делам в районе обнаружения неизвестной девушки, он окинул зорким взглядом все близлежащие постройки и довольно присвистнул. На одном из магазинов он нашел то, что искал, и радостно рванул к дверям торговой точки.
Камера на магазине работала, запись событий той ночи прекрасно сохранилось, и даже номер автомобиля, сбившего девушку, отлично был виден. На этом Госпожа Удача посчитала свою миссию выполненной и быстро смылась. Дальше начались неприятности. Выяснить владельца машины по номеру удалось всего с первого же телефонного звонка. После чего следователь за его поручение был обруган намного изощреннее.
Дочка Очень Богатого Папы-Нефтянника была личностью довольно известной среди гаишников. Ее затонированный в черноту серебристый внедорожник неоднократно останавливался за кривую езду без соблюдения каких-либо правил, нарушение скоростного режима, создание опасной аварийной ситуации и прочее. Ровно столько же раз водительницу отпускали по предъявлении прав на известную фамилию, вне зависимости от степени опьянения или накуренности.
События той ночи, запечатленные бесстрастной камерой магазина, оказались просты и обыденны. Серебристая машинка, двигаясь по тротуару неимоверно кривой траекторией, вдруг сбила девушку, идущую вдоль дороги. После чего из машины вылезло двое пассажиров, которые обследовали бампер и, судя по жестам, обнаружили там повреждения. Они бросились к жертве наезда, которая уже поднялась на ноги, и стали ее бить, сначала ногами и ножом, а когда она упала, то только ногами. Видимо, ножом уже было неудобно. Водитель из машины так и не вышел. После оба сели обратно, и машина уехала, все так же виляя колесами.
***
Она была со мной всегда. С раннего детства, как только я увидела ее. Тогда я еще не знала, что это она. Просто было здорово, что она всегда рядом. Я с ней играла, гуляла, а когда научилась говорить - то и разговаривала. Она не всегда отвечала, но мне как-то было понятно, что она хочет сказать.
Я называла ее Мирандой. Мне почему-то очень нравилось это имя.
В детском саду я играла с другими детьми, но она никогда не обижалась. Позже, в школе, всех друзей мне заменила одна она. С ними мне было скучно. Они занимались какой-то ерундой, меняли фантики на ластики, потом собирали какие-то глупые картинки со смазливыми личиками знаменитостей. Я в то время интересовалась расцветом Римской империи, так что наши интересы катастрофически не совпадали. О чем мне было с ними разговаривать?
Они со временем это поняли. Но не оставили меня в покое и обществе моей единственной подруги, как хотелось бы мне. Наоборот, они стали дразнить меня, обзываться, а потом и лупить. На слова я не отвечала, на удары давали сдачи. Поэтому они стали нападать втроем, вчетвером. Что ж, я научилась хорошо драться, но вечно ходила в синяках.
Только Миранда с пониманием смотрела на мои ушибы. Она знала, что моим противникам тоже досталось. Она была рядом, когда мне попадало больше, и радовалась со мной, когда я выходила победительницей.
В ее глазах мне открывался целый мир. Я могла говорить с ней о чем угодно, о том, что волновало меня. Она не знала ответов на все мои вопросы, но порой ее молчание говорило больше, чем тысячи слов.
Когда я выросла и поступила в институт, а затем и на работу, мне стали иногда попадаться интересные люди, с которыми было занимательно общаться. Одним из таких оказался и Андрюша, мой начальник, владелец дизайнерской фирмы. Так начался наш роман. Миранда тихо радовалась, глядя в мои счастливые глаза. А потом он познакомился с этой Зверью. Зверь ведь бывает и женского рода тоже. Андрюша оформлял ей квартиру. Они пообедали вместе, затем поужинали. А потом она решила выйти за него замуж.
Андрюша опускал глаза и мямлил что-то неразборчиво. Он и сам, похоже, был не слишком рад своему нежданному счастью. А мне было четко сказано самой Зверью, что никакие крашеные шлюхи не смогут помешать ее счастливому браку с Андрюшей. Поэтому я уволена из фирмы, лишена всех заказчиков, и не должна сметь попадаться ей на глаза, если хочу жить. На что я ей ответила цитатой из классика:
- Почему же крашеная? Это мой натуральный цвет.
Это вызвало ожидаемую истерику, после чего я громко хлопнула дверью, и цветок с нашего шкафа свалился прямо Звери на белые штаны от кого-то там известного. Ее вопли были слышны даже на улице.
Нельзя сказать, чтобы я как-то сильно обиделась или огорчилась. Грустно было видеть Андрюшу в роли комнатной собачки, но это был его выбор. В городе еще много мужчин, да и работу найти можно. Очередное разочарование, ничего нового. Даже Миранда не выглядела слишком расстроенной. Наоборот, она подмигнула мне довольно оптимистично.
***
Я очнулась на кровати в больничной палате. Вернее, не так. Над кроватью. Откуда я смогла видеть себя, лежащую, в трубочках и бинтах. Было странное чувство неощущения своего тела. Вроде как я смотрю, но пошевелиться не могу. Зато вдруг рядом с кроватью я увидела Миранду. Причем, смотрела она не на меня - лежащую на кровати с закрытыми глазами и, похоже, без сознания, а на меня - парящую где-то под потолком. И безо всякого удивления. Как будто она заранее знала, что я (или это мой дух?) вот так тут летаю.
- Привет, - сказала она. - Ты как тут?
- Не знаю, наверно, не очень, - честно ответила я. - Похоже, я в коме.
- Это я вижу. А я к тебе гостей привела. Вот.
Она показала рукой на дверь, и там немедленно появились две девочки в школьных клетчатых юбочках, немного похожие друг на друга, словно сестры. Одна была светленькой и молчаливой, а другая - рыжей хохотушкой. Первая сказала серьезно и спокойно:
- Откажись от мести. У тебя есть будущее, и, поверь, прекрасное. Смотри!
Она повела рукой, и на стене передо мной началось настоящее кино. Счастливая парочка, влюблено воркуя, медленно шла с коляской по весеннему парку. Красивая довольная женщина и серьезный, респектабельный мужчина, с обожанием глядящий на жену и с гордостью - на коляску. С сильным запозданием я поняла, что женщина эта - я. Другая прическа, другая одежда, совсем не мой стиль, но выглядело здорово.
Картинка исчезла, но я еще какое-то время недоуменно таращилась на стену - погасший экран моего будущего. Возможного будущего.
- Заманчиво, - наконец сумела выдавить я. - Но это ведь только один вариант, не так ли?
На стене вновь появилась живая картинка. Та же парочка с коляской выходила из парка на тротуар вдоль проспекта. Вдруг из левого ряда лихо вывернул знакомый серебристый внедорожник, нагло подрезая два правых потока, и устремился к ближайшему повороту. Кто-то в правом ряду не смог затормозить так быстро, как хотелось бы серебристому, и боднул нарушителя навороченным "кенгурятником". От такого неожиданного толчка серебристый вылетел на тротуар, нисколько не снижая скорости.
Кадры кино будто замедлились. Я с ужасом увидела, как блестящий на солнце серебристый бок сносит коляску вместе с держащим ее мужчиной и буквально впечатывает их в ограду парка. Камера будущего приблизилась к машине, женщина (то есть я) осталась за кадром. И только из-под колес по серому асфальту медленно полз тонкий тёмный ручеек. Темно-красный.
А затем передняя дверь открылась, и с водительского сиденья буквально выпала собственной персоной Зверь в огромных черных очках. Она даже не могла стоять на ногах - то ли напилась, то ли обкололась. Зато тут же достала дорогой телефончик и стала плаксиво жаловаться кому-то, что ее машинку попортили.
Прошло немало времени, прежде чем я смогла прийти в себя. Кино давно закончилось. Миранда сидела на кровати и с интересом смотрела на меня под потолком. Девочки молча стояли у двери, стараясь не встречаться со мной глазами. Если бы я могла чувствовать свое тело, у меня волосы бы стали дыбом. Наконец, дар речи ко мне вернулся.
- Оставить ее в покое? Ее? Чтобы она потом вот так?!! - кажется, я кричала довольно громко. И долго. При особо удачных загибах Миранда усмехалась, а девочки вели себя по-разному. Светленькая тихо вздрагивала, а рыжая кивала с таким видом, будто соглашалась.
Когда я поняла, что уже начинаю повторяться, я выдохлась. Меня сдули, будто шарик. Сил не было совсем. Но решимость моя никуда не делась.
- Я вылезу отсюда, - напоследок сказала я. - Как угодно, но вылезу. И я ее найду.
Светленькая печально вздохнула и сделала еще одну попытку меня уговорить.
- Послушай, ведь это был только один из вариантов. Такого может и не случиться...
- Нет, такой расклад меня не устроит. Лучше иметь гарантию, что такое точно не случится. Я откажусь от первого варианта, если точно не будет второго. Только так.
- Такой гарантии тебе никто дать не сможет, но...
- Сможет, - перебила я. - Это вполне мне по силам. Мне терять нечего. У меня нет родных или близких, за кого я могла бы переживать. Я могу свободно распоряжаться собой. Ее надо остановить. Чем раньше, тем лучше.
- Как ты собираешься это сделать? Ты же в больнице! - спросила Миранда.
- В реанимации, - уточнила рыжая.
- В коме, - добавила светленькая, как мне показалось, без особого огорчения.
- Ничего, - ответила я с несвойственным мне оптимизмом, всё ещё зависая под потолком. - Когда-нибудь я и отсюда выйду.
Светленькая заметно погрустнела, а рыжая с Мирандой заговорщицки переглянулись.
- Тогда у нас к тебе есть одно предложение, - вкрадчиво начала Миранда.
Когда она закончила объяснять их план, я была в восторге, рыжая стояла с чувством удовлетворения на хитрой рожице, а светленькая, как я только что обнаружила, уже незаметно исчезла.
***
К тому времени, когда опер Сотников установил личности напавших на девушку пассажиров серебристого внедорожника, произошло несколько интересных событий. Узнав о которых, опер со всех ног помчался к следователю Наливайко, тому самому тщедушному юноше. Тот с утомленным видом играл в эротический тетрис. Сотников коротко рассказал следователю о записи наезда и избиения, после чего доложил, что установил нападавших. После фамилии владелицы внедорожника следователь уже ничему не удивлялся и был морально готов ко всему.
- Ну и кто эти деятели? - протянул он с ленцой.
- Не надо имен. Назовем их просто: Кумар и Дуремар.
- Даже так? И, конечно, у них тоже богатые папы?
- Скорее всего.
- И влиятельные?
- Я бы сказал - авторитетные.
- Да, я уловил нюанс. И кто же у нас папы?
- Один - главмент республики, не важно какой. А второй - из прокурорских товарищей. Не самый главный, но...
- А мальчики при этом еще и наркоту двигают? - изумился, наконец, Наливайко. - Им что, папиных денег не хватает?
- Ага, у них стипендия маленькая.
- И на кого же их учат?
- Как это на кого? На юристов, конечно! Папам же нужна смена.
- Ну да. Золотая молодежь! - со сложной смесью осуждения и зависти в голосе сказал Наливайко.
- Не спеши завидовать, - остановил его Сотников. - Послушай, что с ними стало.
***
Миранда двигалась к цели быстро и легко. Ей хотелось лететь, и она поминутно сдерживала себя, чтобы не привлекать внимания. Как там было-то? "Невидима и свободна"? Вот теперь она примерно понимала, что чувствовала Маргарита, спеша навестить критика Латунского.
Приятели у Звери были те же самые мальчики-мажоры-будущие юристы, которых Миранда видела раньше. Проследить за ними до самых квартир ей удалось несравненно легче, нежели оперу Сотникову. Правда, один раз она чуть было не попалась на глаза самой Звери, но та просто не обратила внимания на похожую куртку. Мало ли возле клуба отирается красных курточек, всех запоминать, что ли?
"Начнем, пожалуй!" - подумала Миранда в предвкушении первой встречи. Она решила сначала навестить обладателя кинжала.
Мальчик был сыном большого милицейского начальника, учился в Москве на юридическом, и со временем, с папиной помощью, тоже стал бы важным милицейским чином. Попутно он нюхал (прямо скажем, не цветочки, а кое-что подороже клея), а на дискотеках распространял среди богатеньких детишек таблетки (тоже, надо заметить, не аспирин). А недавно прикупил у знающих людей за приличную сумму самый настоящий старинный грузинский кинжал с грузинской же надписью, что-то вроде "Честь и Отвага".
Миранда видела этот кинжал. Парочка знакомых студентов устроила небольшой бизнес, впаривая особо тёмным гражданам новоделы под видом старинного оружия. Больше того, они ещё и приколоться решили. Надпись действительно была сделана грузинскими буквами, но в переводе означала примерно "С Новым годом".
Для эффектной встречи с юным отморозком Миранде нужно было помещение с большим зеркалом. Им оказалась просторная ванная комната, мальчик ведь не в "хрущобе" должен жить. Зеркало висело над раковиной, как положено, а еще зеркальным оказался весь потолок. Это был просто подарок судьбы!
Студент только что вышел из душа, так что единственным одеянием его были капли воды и кинжал. Молодой человек рассматривал себя в зеркале со всех сторон, держа оружие то в одной руке, то в другой, а то и двумя сразу. Он определенно любовался собой. Рядом, прямо на столике у раковины была насыпана белая дорожка. Но пока блеска в его глазах было и так достаточно.
Миранда двинулась ближе, неслышно, невесомо. И тут он увидел ее.
Конечно, он сразу узнал. Знакомая красная курточка, русые волосы до плеч, косая чёлка. Он только не понял, как такое может быть. Ведь говорили, что она в больнице, в реанимации. А тут вдруг стоит за его спиной.
И, конечно, первое, что он сделал, это резко обернулся. Очень резко. Ах, как неловко получилось! Ведь пол-то был мокрый. Ну и что, что коврик? Он же не приклеен к полу. И коврик крутанулся под ногами. А молодой юрист-кинжалоносец почувствовал, как коврик уезжает из-под ног.
Юноша инстинктивно взмахнул руками, пытаясь вновь обрести опору, поймать равновесие, удержаться за что-нибудь. Но в руке его был зажат кинжал, который при неловком взмахе руками выскользнул из пальцев, полоснув по запястью, и упал на коврик.
Всё еще падая, парень взвыл от неожиданного пореза, еще раз взмахнул руками, изменив тем самым траекторию своего падения, и врезался затылком в край мраморного столика. Край был острый, а мрамор, как обычно, твердый. Кажется, он сразу потерял сознание, обмяк и дальше рухнул уже на мраморный же пол. Тем же затылком. А телом, соответственно, на коврик. На который уже упал кинжал.
То ли он его локтем задел при падении, то ли еще как-то, Миранда не успела заметить. Но лезвие вошло в его бок. Правый. Или нижний, зависит, откуда смотреть. Впрочем, это уже было несущественно. Жуткого чавкающего звука от упавшего на мрамор затылка было довольно, чтобы понять, что всё кончено. Последним, что мог бы увидеть студент в огромном зеркальном потолке, была Миранда, помахавшая ему ручкой на прощанье.
***
Сотников возбужденно показывал следователю свежие фотографии с места происшествия и смачно описывал лично увиденное. Впрочем, несмотря на громкие визги папы-милиционера из далекой республики, дежурный следователь не горел желанием взваливать на район лишнее убийство, эксперты его полностью поддерживали, так что там был чистый несчастный случай.
Наливайко вяло отпихивал от себя наиболее подробные снимки, и с удовольствием заткнул бы уши, если бы это могло помочь. Наконец, он решил перевести разговор на что-нибудь другое, и, недолго думая, спросил:
- Ну, а про второго пассажира, который прокурорский сынок, ты выяснил что-нибудь?
- А то! - бодро воскликнул Сотников. - Сейчас расскажу. Там, правда, фотографии еще не распечатали...
- Я тебе на слово поверю! - быстро сказал Наливайко, с тоской понимая, что спать он сегодня будет плохо.
***
Второй парень был сыном какого-то прокурорского начальника из глубинки и тоже постигал азы юриспруденции в столице, подрабатывая раздачей таблеточек в клубах. Этот, правда, оказался поумнее и сам не употреблял никакой гадости, кроме виски и текилы. Зато он качался в фитнес-клубе и носил здоровенные ботинки на толстой, жутко рифленой подошве. Таким ботинком сломать ребро можно было с одного удара, не особенно и стараясь. А мальчик в тот вечер постарался на славу.
Миранда хотела ему объяснить, что не стоит сбивать девушку машиной, чтобы затем, обнаружив повреждения на бампере, предъявлять жертве претензии в порче дорогого автомобиля. Это нехорошо, некрасиво, и, наконец, просто несправедливо. А может еще стать опасным.
Молодого культуриста Миранда нашла уже вечером, в его любимом тренажерном зале. Зеркал там было много, фактически, все стены были большими зеркалами. А народу по позднему времени уже и не было. Даже дежурный тренер уже ушел. Молодой человек ведь и сам знал, что ему как надо качать. Во всем здании оставалась только охрана на первом этаже.
Когда Миранда проскользнула в зал, любитель тяжелых ботинок занимался со штангой. Как красиво смотрелись со стороны его мощные мышцы, когда они, напрягаясь, принимали вес и выжимали его до упора. Сразу почему-то вспомнилась палата реанимации, в кокон забинтованное хрупкое тело, перемолотое вот этими красивыми сильными руками и ногами.
Он увидел Миранду, когда она подошла уже совсем близко. Да, он тоже сразу узнал ее. Только его руки в это время держали тяжелую штангу в верхнем положении. Конечно, любой бы дрогнул на его месте. И спортивный снаряд не лег аккуратно на специальные стойки, а рухнул прямо на грудь.
А, теперь мы понимаем, каково получить такой удар, да? Ещё бы, вон как глаза выпучил! Он даже заорать не смог - дыхание перехватило. Но это же не всё. Например, рядом была очень симпатичная стоечка другого тренажера. И когда от неожиданно принятого на грудь веса культурист рефлекторно взбрыкнул ногами, она совершенно случайно покачнулась. Висевшая на ней штанга для вертикального жима, видимо, была плохо положена на специальные держатели. И поэтому соскользнула. А на пути ее падения как раз оказались ноги незадачливого штангиста.
Когда студент очнулся с перебитыми ногами и сломанными ребрами, не считая ушибов и повреждений внутренних органов, он выполз из-под тяжести, неловко грохнулся на пол и пополз в сторону выхода. Но в ближайшем зеркале он снова увидел Миранду, прямо у себя за спиной. Зарычав, он изменил направление своего ползка. Но Миранда неотступно шла прямо за ним, он видел это в каждом зеркале.
И тогда он пополз в сторону окна, потому что там не было зеркал, а видеть ее за спиной было для него уже невыносимо. Дополз, и подтянулся на руках, благо, там было невысоко, и открыл фрамугу, чтобы позвать охрану. Но случайно, краем глаза, увидел в окне, что Миранда стоит уже прямо у него за плечом и тянет к нему руку. Он закричал и, неловко покачнувшись на узком подоконнике, стал оборачиваться к ней, но рука соскользнула с оконной ручки и он, потеряв равновесие стал вываливаться прямо в открытое окно. Он кричал, пока летел до земли. И какое-то время, совсем немного, еще лежал на земле молча. Потом вечернее небо погасло для него. Миранда неслышно прошла мимо, только неясная тень мелькнула в темных стеклах дверей фитнес-клуба.
***
- Ты понимаешь, - Сотников и сам не заметил, что говорил громче и громче, - там тоже никаких следов постороннего присутствия! Парень сам на себя опрокинул тренажеры, а потом выпал из окна. Сам открыл окно и выпал. Может, поскользнулся, а может, нашло что. Тоже напишут отказ в возбуждении. Абсолютно несчастный случай!
- Так, с пассажирами всё понятно. А с девицей что? Ну, которая владелица джипа?
- О, там еще интересней! Я тебе сейчас всё расскажу.
И Наливайко отчетливо понял, что его неприятности еще не закончились.
***
До Звери Миранда добралась только на следующий день, да и то после обеда. Та уже знала, что случилось с ее друзьями, поэтому была пьяна до полного изумления. Обычно наглая и беспардонная, сегодня Зверь выглядела жалко и противно. Всклокоченные после сна волосы, несмытый вчерашний макияж и обломанные ногти ее не красили.
Она сидела в своей гардеробной, размером с большую комнату в панельном доме, в обнимку с очередной бутылкой и громко икала. Длинный шелковый халат, облитый уже виски и уляпанный чем-то липким, висел на ней как дешевая грязная тряпка. У нее не хватило сил его застегнуть или хотя бы завязать пояс.
Как и полагается в гардеробной, зеркал тут было много. Когда Миранда появилась на пороге и отразилась сразу в нескольких дверцах и панелях, Зверь завизжала и бросила в нее недопитой бутылкой. Координация движений у нее была неважная, хотя одно зеркало она всё же разбила. Но в квартире была сделана отличная звукоизоляция, так что даже ближайшие соседи ничего не услышали.
Вжавшись спиной в стену, Зверь прошипела:
- Это ты, дрянь? Это ты их убила?
- Что за вздор? Я вообще никого не трогала, - пожала плечами Миранда. - Твои дружки убились абсолютно самостоятельно, это вообще был несчастный случай.
Но Зверь была неспособна воспринимать смысл сказанного.
- Я убью тебя! - взвизгнула она. - Убью своими руками, задушу, загрызу...
- Опять? Один раз ты меня уже убила. Тебе мало?
- Но ты живая! А как ты здесь...э-э-э, ты же в больнице, - в пьяных мозгах что-то трещало и пощёлкивало.
- Да вот так вот, пришла на тебя посмотреть. Спросить хотела. Тебе зачем всё это понадобилось устраивать? Этот наезд, избиение? Ты же у меня и так всё отняла - работу, клиентов, Андрюшу, наконец. Убивать-то меня зачем надо было?
- Мне нужны были гарантии, - Зверь сфокусировала глазки и громко икнула. - Что он к тебе не вернется потом.
- Да если бы он ко мне на коленях приполз, я бы его послала обратно. Если мужик предпочел мне тебя, он мне и даром не нужен. Андрюша для меня перестал быть мужиком, когда выгнал меня с работы в обмен на твое приданое. Так что держала бы ты свое сокровище, глядишь - и жива бы осталась. А так...- Миранда брезгливо махнула рукой.
- Убийца! - закричала Зверь, замахиваясь на нее другой бутылкой и не замечая, что содержимое льется прямо на пол.
Затем Зверь решила встать, потому что из сидячего положения кидаться бутылками было неудобно. Она начала подниматься и уже почти встала, но тут пары алкоголя вступили в дело, она ощутимо покачнулась, попыталась ухватиться за стену - но руки были мокрые и липкие, они соскальзывали с гладкого зеркала. Она сделала несколько мелких шагов, одной ногой наступила на волочащуюся полу халата, а другая попала в лужу от ликёра. Поскользнулась, подвернулась и поехала вперед. А голова, соответственно, назад. Где и встретилась с зеркальной дверцей шкафа-купе.
Если бы это была просто зеркальная панель на деревянной двери, всё обошлось бы разбитым затылком. Но дверца была стеклянная целиком. Так что голова со звоном разбила не такое уж и толстое зеркало и продолжила свое движение внутрь шкафа. А верхняя половина разбитого зеркала, оставшись без опоры, поехала вниз.
Звук был тошнотворным, а уже зрелище и подавно.
Что ж, миссия выполнена. Зверь остановлена, теперь уже навсегда. Можно возвращаться.
И Миранда, напоследок мелькнув в зеркалах, покинула комнату.
***
- Там тоже получается несчастный случай. Следов посторонних нет, - объяснил Сотников. - Так что пьяная мадам сама поскользнулась и в зеркало головушкой въехала. Бывает.
- Да уж, бывает. А мне тут отписываться до пенсии... - недовольно протянул Наливайко.
- Зато у тебя расследование закончилось. Прекращаешь дело по двадцать четвертой за смертью подозреваемых! (Уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению по следующим основаниям: ...смерть подозреваемого или обвиняемого - пункт 4 части первой статьи 24 уголовно-процессуального кодекса РФ - Прим.авт.) А эти подозреваемые убились на территории других районов, так что за них отписываться будут другие. Сказка!
В глазах Наливайко забрезжила надежда на благополучный исход дела. Однако, будучи следователем еще молодым и любопытным, он не удержался от вопроса:
- А что, там действительно не видели никого рядом? Совсем-совсем никого?
Сотников посмотрел на него с немым укором, мол, всё так хорошо шло, чего тебе ещё не хватает, но нехотя ответил:
- Понимаешь... По словам охраны, они никого рядом не видели. Ни чужих, ни знакомых. В протоколах так и записано. Но мне стало интересно, я с ними поговорил без бумажек. Они кое-что вспомнили, не сразу, конечно. Видели они, во всех трех случаях.
- Ну и?!
- Не торопись. В первом случае, где ментовский сынок в ванне разбился, консьерж в подъезде видел, как в зеркале на первом этаже, прямо около его стойки, прошла девушка. Он сумел разглядеть только красную куртку, темные джинсы и длинные волосы. Но мимо него сама девушка не проходила. Он подумал, что ему померещилось, и никому рассказывать не стал.
- А тебе, значит, рассказал?
- Я знал, что спрашивать. В других случаях та же самая ерунда получается. Видели девушку в красной куртке, но не саму ее, а отражение. В стекле, в зеркале. Такая вот невидимка.
- Ничего не понимаю, - Наливайко потряс головой. - Откуда ты знал, что нужно спрашивать?
- Это неважно, - Сотников махнул рукой. - Был один случай...
- Погоди, но получается, что это она их убила всех? Наша потерпевшая? Надо же к ней ехать в больницу! - Наливайко бросился лихорадочно одеваться, не попадая в рукава.
- Зачем? - спокойным тоном спросил Сотников, как ведро воды холодной вылил.
- Ну...э-э-э... Чтобы узнать, вот! - выпалил следователь и выбежал из кабинета. Сотников, грустно вздохнув и покачав головой, нехотя отправился за ним.
***
Когда лежишь в коме, очень много думаешь. Потому что ничем другим заняться просто невозможно. Напрасно окружающим кажется, что больной лежит овощем. Может, аппаратура и не показывает, но какое-то внутреннее сознание всё равно работает.
Вот я лежала и думала. О своем.
Я не знаю, есть ли Бог на небе или кто там ещё. Я точно знаю, что кто-то должен быть. Как было сказано, кому-то же надо иметь план на ближайшую тысячу лет. Я не считаю себя правильной верующей, и не знаю всех порядков и правил, но нас, таких, много. И, наверное, отомстить за себя считается каким-то грехом. Если так - тогда, Господи, я сильно согрешила. Каюсь, mea culpa.
Только вот в чем неувязочка - я не считаю это местью.
Один священник очень хорошо сказал Николаю Павловичу (дословно, конечно, не вспомню, но смысл примерно такой): прощать надо своих врагов, бороться с врагами веры и уничтожать врагов Отечества.
Зверь плохо со мной обошлась, но мне плевать было на нее с высокой колокольни, если бы не то, что мне показали в кино из будущего. Это был мой собственный бред? Тоже возможно. Но я не хочу, чтобы этот бред осуществился в реальности. Ни со мной, ни с кем другим. А ведь оставь я Зверь в покое - она не перестанет гонять в пьяном виде. И вполне может сбить кого угодно, хоть взрослого, хоть ребенка. А папа ее обязательно отмажет, так что она и дальше будет гонять безнаказанно.
Не хочу сказать, что Зверь и ее дружки - наипервейшие враги государства, но среди врагов общества - в первых рядах.
Если бы я убила покусавшего меня волка, меня бы осудили только совсем отмороженные защитники прав животных. Нормальные люди посчитали бы меня правой, ведь волк мог убить и кого-нибудь еще. В том числе, и напасть на ребенка.
Нет, медаль мне давать не надо. Пусть там, наверху, считают, как хотят. Я не собираюсь оправдываться. Я действительно верю, что я права.
А Миранда...
Что ж, иногда для исполнения своего самого заветного желания приходится жертвовать жизнью. Это я о себе. Я отдала все свои силы, всю ненависть и боль своей единственной верной подруге - моей тени, моему отражению.
Я назвала ее Мирандой от английского слова "mirror" - зеркало. С ней я разговаривала в детстве. Она утешала меня в юности. Она всегда была со мной. И когда я не смогла остановить зло, я послала ее вместо себя. Уж не знаю, как такое может быть. Хотя, возможно, это тоже бред. Или сон коматозника. Это уже неважно. Я чувствую, как последние силы покидают меня. Скоро я совсем уйду. Близких людей у меня нет, никто не заплачет. Даже попрощаться не с кем. Что ж, тогда - прощай, Миранда!
***
В больницу они приехали и попали на того же доктора Зыбенского. Тот сразу узнал следователя и вопросительно на него уставился. Наливайко бросился к доктору и начал путано и сумбурно рассказывать, как им необходимо увидеть потерпевшую, причём - срочно.
Сотников молча стоял рядом, со страдальческим лицом выслушивая весь этот поток и сочувственно пожимая плечами, когда доктор смотрел на него.
Зыбенский ничего не понял из объяснений следователя, но у него было много своих дел, поэтому он коротко сказал:
- Показать ее могу, но побеседовать вы с ней не сможете - она в коме. Прошу за мной!
- Доктор, нам бы еще вещи ее посмотреть, в которых ее доставили. Одежду, обувь, - быстро попросил Сотников. Зыбенский пожал плечами, мол, не вижу препятствий, и все дружно направились к палате потерпевшей. В стене было сделано большое стеклянное окно для наблюдений, около которого процессия и остановилась.
Сильно забинтованное тело на кровати, с трубочками и проводами, подключенными к рядом стоящему попискивающему прибору, как-то сразу охладило исследовательский пыл Наливайко. Доктор Зыбенский приказал дежурной сестричке принести вещи пациентки. Та сначала сбегала за массивными ключами от комнаты хранения, а потом принесла пакет.
Назвать это вещами было нельзя. Лоскуты и отдельные детали, порванные, порезанные и грязные. Только сапоги можно надеть, но ходить в них уже невозможно - оба каблука сломаны.
Сотников с видом "я же говорил!" молча отвернулся. Наливайко потерянно осматривал принесённое и понимал, что его версия накрывается большим медным тазом.
Зыбенский нетерпеливо посмотрел на часы, потом обернулся к представителям правоохранительных органов.
- Молодые люди, у вас всё? Мне еще работать надо.
- Спасибо, доктор, - сказал Сотников. - Мы уже уходим.
В этот момент аппаратик у постели пациентки запищал как-то особенно противно и быстро. Доктор ринулся в палату, опер и следователь вбежали за ним.
Словно волна пробежала по телу девушки от ног до головы. Внезапно глаза ее широко открылись, и она чётко и внятно произнесла: "Прощай, Миранда!"
Аппарат запищал на одной ноте, а на тёмном экранчике поползла ровная белая полоса.
Доктор Зыбенский сокрушённо вздохнул и посмотрел на часы, чтобы отметить точное время. Наливайко уже не знал, куда глаза девать. А Сотников отвернулся от прибора, и прямо перед его глазами оказалось то самое окно в коридор. И вдруг он вскрикнул, показывая пальцем на это окно. Остальные сначала недоуменно воззрились на него, а потом перевели глаза туда, куда он указывал.
В палате было светло, а за окном темно, так что получалось вполне приличное зеркало. И в этом зеркале им улыбалась девушка в красной курточке, русые волосы до плеч, косая чёлка. Она помахала им рукой и неслышно удалилась в свою зеркальную даль.